Читать онлайн Скоро уже

Тем днем он шел, а точнее брел, даже так – тащился, или нет, он полз, да он медленно полз по летней, раскаленной от солнца улице. Что за улица, нет, не Невский, другая, но тоже долгая, обширная, Московский проспект, кажется, где всегда полно людей. Ноги двигались тяжело, с трудом, и это была его новая жизнь, где теперь присутствовали еще и больные ноги.

А что за болезнь, – да кто ее знает, может, остеохондроз, подагра или какая еще, а может, у него вообще какая-то особенная болезнь, например та, под названием «штаны». Ну, да, «штаны», а что, есть и такая, он где-то слышал, точнее прочитал где-то на просторах интернета. Он почему-то был уверен, что у него именно «штаны», ну, может, потому что ноги болели непонятно как и непонятно почему и название болезни было смешное, а от того нестрашное. Его ноги, всегда крепкие и выносливые, с недавних пор отказались работать и зажили какой-то своей, нагловатой жизнью – сами решали, в какой момент будут болеть. Иногда ноги шагали нормально, уверенно и скоро, прямо как раньше, а иногда совсем плохо: только он выйдет из дому, пройдет пару метров и уже ищет взглядом скамейку, доползает до нее и падает, и еще долго не может подняться. «Старость начинается с ног» – в очередной раз повторил голос в его голове. Но на самом деле он не думал о ногах. Он был уже привычный к этому постоянному неудобству, да и в целом презирал боль как что-то жалкое, спекулятивное, то, что делает человека зависимым от жизни и заставляет крепче цепляться за других. А у этих других и своих дел по горло, тебя там только не хватало. Поэтому он не думал о боли. Он и к врачам никогда не ходил.

Не думал он и о том, что вот он уже совсем старик, пенсионер – он никогда не называл себя этим, казавшимся ему таким обидным словом, не ассоциировал себя с ним и со всем остальным, что оно означало: бедность, покинутость, сиротство, старость, смерть.

Еще он не думал о том, что живет фактически на иждивении у дочери, что за всю жизнь он так и не накопил ни гроша, да он и не пытался, накопительство было ему также чуждо и неприятно, как мысли о боли, как жалость к себе.