Читать онлайн Проклятый артефакт

ГЛАВА 1

– От, туточки и живёт наша ведьма.

Вся деревня знала, что день сегодня неприёмный, однако ж бабку Подарёнкову, притащившую кого-то постороннего с самого утра, это не смущало.

– Ты уж не обижай её, сынок, хорошая у нас ведьма, а что нелюдимая – то так и надобно, а то ж мы ей на голову сядем да ножки свесим, – продолжила бабка, регулярно поступавшая в соответствии со своими последними словами.

С вилки обратно в сковородку упал только что наколотый кусочек горячего омлета. Это ж какого обо мне тут мнения, если перед каждым мимохожим заступаются?

– Спасибо тебе, бабушка, посиди пока, отдохни, а я скоренько с ведьмой переговорю, – ответил Подарёнковой незнакомый мужской голос.

– Да некогда, сынок, обратно побегу, ить огород сам себя не выполет, – отказалась та, пока я вставала, чтобы подобраться к окну и взглянуть на гостя из-за занавески, – а ты вот что, как ведьма тебе от ворот поворот, ты ко мне возвертайся: драчену печь буду.

Дельный совет. И драчена у Подарёнковой всегда отменная, на твороге.

– Спасибо, бабушка, путь тебе добрый, – повторил незнакомец, которого я так и не увидела.

В окошке показалась бабкина спина в длинной вязаной жилетке, а шустряк уже стучал в дверь. Видно, пока я шла к окну, он уже поднялся на крыльцо. Но почему не скрипнула ни одна из заговорённых ступенек? Маг?

Стук повторился.

– Не заперто, – рявкнула я, предчувствуя неприятности.

Обычно для нежданных визитёров у меня припасена простенькая иллюзия: темнота, из которой выпархивает здоровенная летучая мышь, за ней чёрная кошка бросается в ноги, а потом разгорается свечка в подсвечнике из половинки черепа. Но в этот раз она даже не успела сформироваться.

– Здравствуй, Дайна свет Ивановна, – нараспев произнёс тот же голос.

Его хозяин оказался белобрысым парнем крестьянского вида, чуть старше меня, однако одет был по-городскому: в светлую майку, джинсы и кроссовки из мягкой кожи. Выглядел по-простецки, но без труда преодолел защитный круг и шагнул прямо ко мне.

– Добра дому твоему, благодати сердцу твоему, громкости гласу твоему, – с усмешкой произнёс он ритуальную фразу, исковеркав намёком на моё молчание.

– С чем, добрый молодец, пожаловал? Дело пытаешь или от дела лытаешь? – так же ритуально ответила я, подгребая к себе на всякий случай артефактов для обороны.

Рядом на столе стояла сковорода – последний аргумент одиноких девушек. Вилка лежала опять же. Отобьюсь.

– А ты сперва накорми да напои, в баньке попарь, а уж потом спрашивай, – он без стеснения придвинул к столу табурет, а к себе сковородку.

– С весёлым домом адрес не спутал? – уточнила я, отбирая сковородку с моим, прошу заметить, завтраком. – К нему чуть дальше: лесом, снова лесом, второй поворот направо и до границы с тувинами.

– Экая ты негостеприимная, Дайна Иванна, – насмешливо отметил чужак, – обычно такие, как ты, сильно нервничают в присутствии таких, как я, а совместная трапеза – отличный способ избежать неловкости.

Вообще-то я понимала, что маг он мне не чета. Размажет одной левой, вся надежда только на кухонную утварь. Но бесил жутко.

– Есть другой способ избежать неловкости: ступай за дверь подобру-поздорову, день у меня неприёмный.

– Понял, ты голодная, потому и злая. Ешь омлет, а я своим перекушу, – объявил он, сунул руку под стол и стал доставать (пространственный карман, мама дорогая!) пластиковые контейнеры с разноцветными крышками.

Приговоривал:

– Тут у меня карась в сметане, тут… чего-то не пойму, а, панакота, а вот и отбивнушечки… Хлебушка дашь, Дайна Иванна? А я с тобой десертиком поделюсь.

Есть действительно хотелось, маг пока не нападает, а сковородку лучше освободить, а то жалко будет надевать её на белобрысую голову вместе с омлетом.

Пришлось доставать ещё одну кружку и вилку с ножом и ложкой. Чаёк только заварился, кипятка вдосталь. Хлеб… всё равно к вечеру собиралась тесто ставить.

Маг обрадовался и стал хомячить так, что за ушами трещало. Я свой омлетик ела дольше, чем он опустошал контейнеры с рыбой, мясом и чем там ещё… панакотой.

– Месяц не кормили? – уточнила я, подбирая последние крошки.

– Ой, я ж поделиться хотел… – с хитрой улыбкой он вытащил из-под стола ещё один контейнер.

– На диете, – отрезала я. – С чем пришёл, сотрапезничек?

– С предложением, – отпивая чай, ответил он наконец. – Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Нелегко, наверное, после столичной магадемии, аспирантуры, научной работы в эдаком-то захолустье?

Надо, пожалуй, отворот специально для Подарёнковой сделать, чтобы не водила кого ни попадя. Но этот и без провожатых явился бы. Знал прекрасно, к кому и куда.

– Нелегко, – спокойно признала я, – но это мой выбор. И помощь мне не нужна.

– Не торопись, ведьма, – вкрадчиво сказал маг. – Возможно, есть способ снять проклятье.

– Ха-ха-ха, – я подхватила посуду и отправила её прямо в мойку. – Может, ты древний архимаг? Или хотя бы знаешь одного? Нет?

– Нет, – он покачал головой. – Я тёмный исповедник.

– И снова: ха-ха-ха, – я ткнула пальцем в губку, и та начала мыть посуду.

Простенькое бытовое заклинание, на которое почти не тратилась сила.

Тёмные исповедники – не маги, а ведьмаки (и неизвестно, кто хуже). Их дело – исповедовать нежить, отправляя в небытие разных некротварей, а сила – сродни нашей, и вот почему… Вот почему не скрипели заговорённые ступеньки, не сработали иллюзия и защитный круг!

– Вижу, кто-то сложил всё-таки два и два, – вкрадчиво раздалось из-за спины.

Когда это он успел встать и…

– Сядь за стол, – нервно сказала я, выставляя щит. – Ну!

– Началось, – насмешливо бросил он, но отошёл.

За стол не сел, но и на том спасибо. Как я могла сразу не понять, кто явился на порог? В избу пригласила, усадила за стол и даже разделила хлеб! И надо бы хуже, но некуда. Или есть?

– Успокойся, Дайна, – глядя на меня в упор, приказал ведьмак. – Не враг я и зла не желаю.

Добра тоже не желаешь, и выставить я тебя теперь, не выслушав, не могу – недаром ритуальные фразы в ведьминой избе говорятся.

Губка в этот момент выползла из мойки и двинулась драить стену: посуду перемыла, а заклятье всё ещё работало. Пришлось снимать трудолюбивую утварь и вытирать пенные разводы. Это простое действие помогло взять себя в руки.

– Добром не уйдёшь? – вздохнула я. – Так говори, что от меня нужно.

– Артефакт, из-за которого ты оказалась здесь, пропал, – не спуская с меня взгляда, объявил ведьмак.

– А мне что с того? Пусть ищут, кому положено, – пожала я плечами чуть ли не с облегчением.

В душе уже не шевелились ни боль, ни обида, ни разочарование – ни-че-го.

– Молодец, хорошо держишься, – похвалил он без иронии. – Мне как раз положено, потому как некроэнергии накопилось многовато. И аккурат после того, как посох архимага из Заволжского кургана где-то, по словам смотрителя академического музея, потерялся.

– Думаешь, я его в погребе прячу? Или в тайнике под половицей? – буркнула я.

– Не прячешь, но проверить стоило.

– Проверил? Так проваливай, – даже ведьмаку не стоит злить ведьму до белых кругов перед глазами.

– Давай вернёмся к тому, с чего начали. Я помогу тебе, а ты мне. Обещаю, что разберусь с проклятьем, если ты поможешь найти пропавший артефакт.

– Мне и так неплохо, – покачала я головой.

Врала, конечно, но тут я по крайней мере легко справляюсь с искушениями, а старый заповедный лес глушит большую часть проклятья. Прежняя ведьма тоже помогла, постаралась заговорить всё что можно. В избе меня, например, вообще ничего не берёт.

– А как же культура? Как же твой обожаемый дом камерной музыки? Как же театры, музеи, выставки, которые ты так любила?

– Любила-любила – и разлюбила, – отрезала я.

В конце концов, тут природа – лучше любых картин, вместо музыки – живые птичьи концерты, а в деревне порой такие страсти, что никакого театра не надо.

– Как насчёт дружка сердешного, Владислава Строгачёва? Говорят, жениться собрался на твоей знакомой Ольге Володарской.

И тут он промахнулся: всё отболело, ещё в самый первый год в Вахлуевке. А Оленьке Влад всегда нравился.

– Рада за них обоих, – улыбка, правда, всё равно вышла кривоватой.

– Да что с тобой не так? – удивился ведьмак. – С виду – обычная ведьма, неужто проклятье так повлияло?

И тут я поняла: он ничего не знает! Подготовился, конечно, но в суть дела было посвящено всего трое: дознаватель из магической коллегии, ректор Сильванский и мой научный руководитель – профессор Андрей Степанович Примаков. Значит, дознаватель оказался порядочным, скрыл все данные, как и обещал, а до Сильванского и Примакова ведьмак почему-то не добрался.

– Хорошо, – вздохнул визитёр, – объясни хотя бы, почему нет.

Вот тут я подвисла. Страх, что всё выйдет наружу, засел настолько глубоко и держал так крепко, что я закрылась в своём маленьком мирке, в этой ведьминской избе на краю глухого леса. И надеяться себе запретила, что, может быть, однажды проклятье рассыплется.

– Я здесь на своём месте, людям помогаю по-настоящему: лечу, порчи снимаю, за урожаями слежу.

– Так помоги вот им, – ведьмак раздвинул рукой пространство и вытащил пачку магоснимков.

Он раскинул их веером на моём столе, и к горлу подступила тошнота. Оттуда смотрели мёртвые глаза и лица с ошмётками плоти, лоскутами свисающими с черепов. Поднятые тёмной магией.

– Им уже не помочь, – глухо ответила я.

– Им нужно помочь – обрести покой, – возразил ведьмак. – Это поднятые только с одного кладбища. Если мы не найдём посох архимага, их станет легион.

– Да с чего ты вообще взял, что дело в проклятом артефакте? – заорала я, забывшись. – Может, у вас под носом объявился некрос невиданной силы?

– У нас под носом, – мягко поправил ведьмак. – С таким размахом никто не останется в стороне.

– А я чем смогу помочь? – продолжила я в том же ключе. – Некромантия – не мой профиль!

– Зато твой профиль – тёмные проклятья, – возразил ведьмак. – И у тебя есть шанс исправить свою ошибку. Подпиши.

И оттуда же, откуда магоснимки, он достал пару стандартных листов с императорским гербом – магический контракт.

– Со своей стороны обещаю, что помогу с твоим проклятьем, – напомнил ведьмак.

Почему я сдалась? Почему позволила ему дожать своё собственное горло?

– Где тут написано, что… ты поможешь?

Он предложил прочитать. С ума сойти, Императорская магическая коллегия с одной стороны и зарегистрированная ведьма Дайна Ивановна Лужникова с другой заключили настоящий договор о нижеследующем?!

– Я не…

– Вспомни о поднятых, Дайна, – мягко сказал ведьмак.

– Но я не дознаватель! Понятия не имею, как искать пропавшее!

– А это уж моё дело, – он снова покачал головой и сделал шаг ко мне. – Читай, там, на последней странице.

Я прочитала: «Дознаватель Любомир Мурадов со своей стороны выступает гарантом исполнения договора и обязуется снять с исполнителя тёмное проклятье».

– Всё это занимательно, – сказала я, хихикая потихоньку над имечком ведьмака – вот как его друзья зовут? Любчик? Мирчик? – Но на кого я деревню оставлю?

– Я когда мимо шёл – светлое благословение обронил, – доверительно признался ведьмак. – Две недели твоя Вахлуевка и без тебя простоит.

Вот вам и караськи-нихренаськи. Он даже мысли не допускал, что я откажусь! Везде подстраховался.

– Уверен, что двух недель достаточно? – спросила я, уже практически согласившись подписать контракт.

Императорская магическая коллегия – организация серьёзная. Если в контракте сказано, что этот вот конкретный Любомир Мурадов обязуется снять проклятье, значит, силёнок достаточно.

– Больше времени у нас нет, – обрадовал он. – Нужно успеть до затмения. Слышала, поди, про коридор?

В этом году первый коридор затмений обещался быть впечатляющим. И как ведьме про него не знать, если наша сила с фазами Луны связана?

Ведьмак, конечно, не просто так спросил.

– Тот, у кого сейчас посох архимага, наверняка тоже слышал. Пока он просто пробует власть артефакта, разминается. Представь, насколько увеличится его сила, если провести обряд во время затмения.

Представлять особо не хотелось. Не хотелось даже спрашивать, как этот клятый камень мог пропасть из хранилища. Потеряться, как сказал ведьмак.

– Я собираю вещи, а ты пока готовься снимать проклятье, – распорядилась я, деловито оглядывая ведьминскую избу, что стала мне домом.

– Контракт подпиши, – напомнил дознаватель Мурадов. – А потом уже посмотрим, что можно сделать.

И перо самопишущее из кармана достал, рядом с бумагами положил. Я, всё ещё не веря в происходящее, взяла перо и поставила подпись. Буквы вспыхнули яркими золотыми искрами, скрепляя договор магией. Ведьмак значительно поднял палец вверх и сказал:

– Контракт подтверждён.

Потом живо подмахнул документ сам, взял со стола и сунул в свой пространственный карман.

– У тебя полчаса.

Я пожала плечами. Это у него полчаса: пока проклятье не снимет, и с места не сдвинусь. Но прибраться в избе стоило, а ну как явится кто в моё отсутствие? Я смела со стола всё, что на нём было, пустила уборочную волну, и скатерть с салфетками сами стали сворачиваться, а после складываться в аккуратные стопочки. Постель тоже стоит припрятать, в погреб кинуть заклинание сохранности, чтобы продукты не пропали, домовому, опять же, еды на прокорм оставить.

– Решила налегке пойти? – вклинился в мои мысли голос ведьмака. – Это правильно, к чему старьё с собой тащить. Только учти, времени по магазинам шататься не будет.

По магазинам… Я нервно вздрогнула. Последний раз в магазине я была четыре года назад, и с тех пор ни ногой. Но ведь сейчас он снимет проклятье! Зачем вспоминать тот кошмар, если уже буквально завтра я смогу зайти куда угодно, как нормальный человек, и купить то, что захочу?

– А ты просто так, на голой силе будешь проклятие снимать? – ласково пропела я. – Думаешь переплюнуть ректора Сильванского?

– Да что эти маги понимают, – хмыкнул он, а потом небрежно поинтересовался: – А кто ещё пробовал?

– Профессор Примаков, столичный ковен, Марта Митрофановна лично, – я хмыкнула в точности как он.

– Да ну, сама Марта Митрофановна? – с каким-то сложным выражением протянул он, как будто сильнейшая ведьма империи в чём-то успела ему насолить, и продолжил: – А профессор Примаков… не тот ли курганокопатель, что был у тебя научным руководителем, а вскорости после известных событий перевёлся из столицы во Всеволжский университет?

Андрей Степанович перевёлся во Всеволжск? Из-за меня?! Зачем, он же ни в чём не виноват!

– А почему ты об этом спрашиваешь?

Лучше бы к обряду готовился. Нет же, треплется. И нервы треплет.

Хорошо, что я не знала про Примакова. Извелась бы тут вся.

– А потому что те поднятые – оттуда.

– Ты говори, да не заговаривайся, – сказала я резко. – Андрей Степанович – душа-человек, умница, настоящий учёный. И не смей даже намекать, что он как-то к этому причастен.

Ведьмак выслушал, выставил перед собой ладонь, мол, охолони, ведьма, и деловито спросил:

– Свечи у тебя где?

– Никак отливать собрался, – я упёрла руки в боки. – Может, тебе ещё яиц из погреба притащить для отката?

Язвительный тон не произвёл на него никакого видимого эффекта.

– Для обряда мне нужны свечи, пять штук, серебряная монета, железные гвозди и ковш с водой. За берёзовым прутиком, так и быть, сам схожу.

– Нет, ты серьёзно? А болящих заговором «Простуда, простуда, перейди на Гертруду» не пользуешь? Со мной такая халтура не прокатит, – отрезала я.

– Чем дольше будешь препираться, тем дольше будешь ходить с проклятьем, – пожал плечами ведьмак Любомир. – А может, тебе так удобнее? – вкрадчиво поинтересовался он. – Жалеют все, да? По головке обиженной гладят?

Какая знакомая манипуляция. Сама так делаю, и с селянами прокатывает. Мы с этим ведьмаком, похоже, одного поля ягоды, как ни больно признавать.

– Короче, ты думай, а я пойду берёзоньку поищу, – снова деловито сказал он.

– Не надо, у меня веник берёзовый есть, – тоже деловито сообщила я. – Ты уверен, что заговор на четыре стороны света сработает?

– Как сложно-то с коллегами, оказывается, – под нос себе буркнул он. – Дайна, это не заговор, это обряд по снятию проклятья, и мне нужны символы всех пяти стихий. Давай мне всё, что я запросил, и больше с вопросами не лезь, понятно?

Вообще не понятно. И как тут догадаться, что речь о пяти элементах, если в его запросе не было главного – земли?

– А землица-матушка у меня всегда с собой, – оглянулся через плечо ведьмак, словно почуяв моё мысленное бурчание.

Если что, её и на улице предостаточно. Только за порог выйди.

В общем, пока я вынимала заговорённые свечи, наливала воду в ковш и искала гвозди (вопрос, зачем ему гвозди, если есть серебро?), ведьмак из магической коллегии ходил по дому и выискивал подходящее место, по каким-то особым ведьмачьим параметрам. Подвигал половики, сунулся к прикрытому досками ходу в погреб, зачем-то заглянул под стол. И наконец ткнул пальцем в то самое место, где и я сама провожу все обряды.

– Вставай сюда, – велел он.

В общем, было странновато стать объектом обряда, который в твоей же собственной избе проводишь не ты. Любомир обошёл меня по кругу, рисуя на полу этот самый круг какой-то серой пылью, которую он сыпал из красного мешочка на завязках. Потом с профессиональной точностью определил пять углов пентаграммы и поставил на них по свече. Дальше в ход пошли гвозди и серебряные монеты, а потом ведьмак взял в одну руку ковшик с водой, а в другую берёзовый прутик. Свечи загорелись, и тут же по углам сгустилась тьма (хотя вообще-то утро на дворе).

– Как течёт вода, как горит огонь, – забубнил ведьмак старое как мир заклятье, – так, проклятье, сгинь, душеньку не тронь. Как велят весы, забирай своё, ну а нам оставь прежнее бытьё.

Последнюю строчку я прежде не слышала, надо бы запомнить, и вдруг замерла, почуяв могильный холод. Точно такой, как в проклятом кургане проклятого архимага.

– Явился не запылился, – пропыхтел ведьмак под нос. – Забирай своё, кому сказано, – рявкнул вдруг он и даже будто стал выше, а за плечами лиловым облачком заклубилась магия.

Но холод не отступал, хотя и я по мере сил отпихивала от себя ставшее вдруг зримым и почти осязаемым проклятье, устроившееся клубком в районе ложбинки груди.

– Возвращаю отданное, отдаю принятое, отказываюсь от недарённого, отвязываю проклятое, отвожу наговорённое, – затянул нараспев ведьмак.

Через минуту я повторяла слова вместе с ним. Свечи затрещали, тени поползли обратно к углам, а могильный холод вдруг отступил.

– Вон, долой, иди домой! – рявкнул Любомир и окатил меня водой из ковша.

Вода попала в нос и в глаза, и, пока я, зажмурясь, пыталась отплеваться и отчихаться, он торжественно сломал над моей головой берёзовый прут.

Вот так всё просто? Какой-то ведьмак из магической коллегии за несколько минут снял проклятье архимага из Заволжского кургана, с которым не справились ни ведьмы, ни маги? Я быстро привела в порядок одежду и вышла из круга.

Любомир, кажется, словил откат, потому что стоял и тяжело дышал, прикрыв глаза. Я быстро метнулась к столу и подала стакан воды. Чувствовала себя на удивление хорошо, словно полной горстью зачерпнула из магического источника, так что легко зарядила водицу на быстрое восстановление ведьмачьих сил. Всё же надо его как-то отблагодарить, помимо контракта.

Ни у Сильванского, ни у ковена, ни у самой Марты Митрофановны не нашлось столько сил, а может быть, знаний. Ведьмы помогли только временно, и лишь бывшая хозяйка этой избы придумала, как нейтрализовать проклятье на месте. Но только на этом самом месте.

– И где же слёзы благодарности? – шумно выхлебав всю воду, спросил ведьмак. – Ладно, ты права, рыдать некогда. Пошли.

Он было развернулся на сто восемьдесят и почти сделал шаг, когда его занесло, да так, что я едва успела подсунуть табурет и придержать за плечо.

– Однако ж, – хрипло буркнул Любомир, – силён был ваш архимаг. Дай-ка ещё водички.

Я налила второй стакан и подвинула к нему.

– В курганах слабаков не хоронили, – я передёрнула плечами, вспомнив, как выдирала из ссохшихся фаланг проклятый артефакт.

Мы прокопали ход к внутренней камере буквально с час назад. Там было сухо, пыльно и темно, несмотря на светильники, которые первым делом протащил Влад. Магией не фонило, и Андрей Степанович нервно обронил:

– Неужто ошиблись?

Тело лежало на высоком каменном постаменте. Оно было укрыто какой-то пыльной тряпкой, и, кто под ней – архимаг или какой-нибудь обычный князь из степняков, – сказать пока никто не мог.

– Лужникова, твой выход, – скомандовал доцент Полянский.

Все знали, что моя специализация – тёмные проклятья. Я готовилась к этой экспедиции все годы учёбы под руководством профессора Примакова. Оставалось только сделать шаг и сдёрнуть тряпку. Оставалось только отвести проклятье, если это действительно архимаг.

С трудом вернувшись к реальности, я сфокусировалась на ведьмаке. Вроде бы изменений нет.

– Может, дать тебе зелья номер три?

Зельем номер три в магической фармакопее называлась вытяжка из корня мандрагоры, придающая сил и тонуса.

– Ты мне ещё зелье номер один предложи, – фыркнул ведьмак. – Сейчас посижу немного, и пойдём.

– Что у тебя нет проблем по мужской части, и так вижу, – в тон ему фыркнула я (зельем номер один мужчины считали исключительно средство для потенции на женьшене и красном корне). – Лучше бы порадовался, что у меня есть мандрагора.

Я повернулась к закрытому шкафу с зельями и достала склянку с цифрой три на этикетке.

ГЛАВА 2

Провожать меня высыпало пол-Вахлуевки. Видно, бабка Подарёнкова вместо прополки огорода разнесла по всей деревне новость о пришлом парне, что собрался увезти их, вахлуевскую, ведьму в город.

– Ох, да на кого ж ты нас покидаешь, – завела-запричитала вдруг тётка Аграфена, которой я год назад вылечила племенного быка, собравшегося помирать после выпаса на окорот-траве.

– Цыц, – рыкнул на неё дед Тимофей, – не покойница, чай, даст бог да государь импиратор, вернётся.

– Уж ты возвертайся, Дайнушка, – утёрла глаза краем головного платка смешливая Машка Афанасьева, ставшая мне тут почти что подружкой.

– Селяне, не волнуйтесь, вернётся ваша ведьма, – успокаивал ведьмак.

– Все вы так говорите, – пробасила Марфа Климовна, соседка и злостная подружка бабки Подарёнковой, – а потом в деревнях ведьмы пропадают. Ты не боись, Дайна, я евонный номер записала, ежли что – сразу к уряднику!

– Спасибо, – я растрогалась чуть не до слёз.

И обещала, что отлучусь всего на две недели, хотя поначалу, когда поняла, что проклятье развеялось, в голову полезли самые разные мысли. От навестить семейство до остаться в столице. Сама не думала, что так прикипела к Вахлуевке.

После мандрагоры Любомир быстро оклемался, я как раз успела собрать еды в дорогу и бросить в сумку смену белья, пару платьев и зубную щётку.

Ведьмак приехал на крутой машине – полноприводном девяносто девятом ВАСе, гордости Волжского автомагического синдиката. В той последней экспедиции у нас были только семьдесят девятые, но и они вытворяли такое, что заволжские степи вставали на дыбы. Мне тут же захотелось сесть за руль и покатить… далеко-далеко, куда глаза глядят…

ВАС ведьмака сверкал хромированными ручками и матовыми стёклами салона, всё остальное было в густой серо-бурой пыли, сквозь которую даже цвет автомагиля не разглядеть.

Вокруг кружились мальчишки, пытались отломать дворники и зеркала заднего вида, липли к окнам, чтобы рассмотреть приборную панель, и каждый видел себя на водительском месте. Не потом, когда подрастёт. Сейчас.

Ведьмаку хватило приподнятой брови, чтобы разогнать вахлуевских сорванцов. Они отошли и сбились в кучку, из которой доносилось: «Ой, это тётенька ведьма?» и «В город едут, счастливаи…»

– Садись, тётенька ведьма, – ведьмак широко распахнул передо мной дверь с пассажирской стороны.

В салоне было пекло. Я порадовалась, что надела в дорогу шорты и майку и наложила охлаждающее заклятье на сумку с едой. Но едва Любомир завёл мотор, как заработала вентиляция, а потом воздух в машине стремительно остыл до лёгкой степени прохладности.

– Система охлаждения «Зимушка-Зима»? – с интересом выдохнула я.

– А ты откуда знаешь? – удивился Любомир. – Разработке всего-то два года.

Чего мне действительно не хватало в Вахлуевке – это возможности гонять на машине: если на метр выйдешь за пределы защитного круга, сразу проявлялось проклятье, а в самой деревне не разгонишься. Но за всеми новинками следила, журналы по магопочте выписывала. В «Вестнике автомагилиста» и прочитала про новейшую систему охлаждения.

– Автомагию люблю, – ласково касаясь приборной доски, ответила я.

– Нет, я читал, что в той экспедиции ты была проведена как водитель, но подумал, что это только по документам, – ведьмак мягко стартанул с места, медленно набирая скорость.

Мальчишки побежали вслед с громкими криками, я опустила стекло и помахала им рукой. На удачу. А ведьмак продолжал разгоняться, что по дороге класса «Ц» нужно было делать осторожно.

– Дашь повести? – под ложечкой сладко засосало от скорости.

– Кхгм, – неоднозначно ответил он. – А что скажешь про подвеску этой модели?

– По сравнению с семьдесят девятой эта круче, она хоть и на сварной балке, но к стали добавлена особая присадка, – я начала, продолжила и сама не заметила, как за увлекательным разговором мы проехали Торчаниновку, за ней Кулаковку и ещё три деревеньки поменьше.

У Любомира было своё мнение о присадках к стали, подвесках семьдесят девятой и девяносто девятой моделей, моторах и коленвалах, но по большей части в оценке того или иного узла мы сходились.

– Оказывается, с тобой есть о чём поговорить, – между делом обронил ведьмак. – Обычно девушек ходовая часть не интересует.

– Девушки бывают разные, – хмыкнула я. – Но в целом нас всех увлекает движение, не всегда линейное, скорей возвратно-поступательное, зато…

– Поверь, мы тоже любим возвратно-поступательное, – откровенно заржал ведьмак. – У нас с вами на самом деле больше общего, чем это принято изображать. Вот одна моя бывшая как-то решила сделать мне подарок и…

– Давай лучше о деле, – перебила я. – Ты так и не объяснил, зачем я понадобилась тебе и магической коллегии.

Не то чтобы мне было неинтересно, что учудила его бывшая, но сравнения с пропажей проклятого артефакта она категорически не выдерживала.

– Видишь ли, кроме тебя, в руки его никто не брал. Во всяком случае, до момента, как он попал к вору, – тут же стал серьёзным Любомир. – Так что ты практически единственный свидетель, способный опознать эту пакостную штуку.

Не может быть. Наверняка Андрей Степанович как следует изучил камень из навершия посоха, который, собственно, и был артефактом – деревянная часть просто рассыпалась от времени. Но наставник всё равно решил называть артефакт благозвучно – посохом архимага.

И работы сотрудников кафедры теоретической магии о посохе публиковались. Я хотела было рассказать обо всём этом ведьмаку, но покосилась на него и спросила:

– И это всё? А дальше?

– А дальше, – ответил он, – мы даже не сразу связали этот посох архимага с поднятыми кладбищами в окрестностях Всеволжска. Сначала некроса искали, а когда не нашли, пришёл простой вывод – это работа артефакта невиданной мощи. А из неучтённых был только твой посох.

– Он не мой, – в прохладе автомагиля я вдруг покрылась потом, а лицо вспыхнуло, словно вновь очутилось под палящим солнцем в заволжской степи рядом с тем курганом.

– Хорошо, не твой посох, – без сопротивления согласился ведьмак. – И тут выяснилось, что в академическом хранилище артефактов его нет. Смотритель музея лепетал что-то невнятное, мол, исчез артефакт, саморазрушился.

Только такие штуки не склонны к саморазрушению, их в принципе сложно уничтожить. Тут бы и я на месте ведьмака насторожилась.

– И это главная магадемия империи, – с усталым и почти безнадёжным возмущением продолжил Любомир. – Дальше – больше, стали выяснять, кто работал с посохом – не нашли. Ведьма-проклятийница уволилась четыре года назад и пропала с концами, её научный руководитель – маг-теоретик – перевёлся во Всеволжский магуниверситет, другие участники экспедиции тоже покинули альма-матер…

– Как это? Все? – не поверила я. – А доцент Полянский?

– Два года назад упал, ударился головой и ничего не помнит, – ответил ведьмак. – Мы проверяли, у него действительно не осталось воспоминаний ни про экспедицию, ни про артефакт, ни про магию в целом.

– Полянский утратил магию? – спросила я с ужасом.

– Он утратил знания о том, как ей пользоваться, а это куда хуже, поверь мне, – с сожалением ответил ведьмак. – Теперь содержится в специализированной лечебнице, чтобы не смог навредить ни себе, ни другим.

– А Клара Генриховна? – назвала я имя единственной женщины, которую обожал Андрей Степанович.

Она почему-то не захотела стать его женой, но всегда была рядом и поддерживала во всём. И во всех четырёх экспедициях была тоже.

– Госпожа Крапивина скончалась год назад, – огорошил ведьмак. – Сразу скажу, что бывших студентов с факультета боевой магии искать не пришлось, все несут службу в отдалённых северных гарнизонах и, по данным командования, мест дислокации не меняли.

Мальчишки-боевики попали к нам рабочими в наказание за какую-то дерзость. Так что я не удивилась, узнав, куда их всех распределили после магадемии.

– Подытожу: из всех участников экспедиции к Заволжскому кургану в здравом уме только трое: ты, твой бывший и профессор Примаков.

– Так почему ты явился ко мне, проблемной ведьме с проклятьем, вместо того чтобы расспросить Андрея Степановича или Влада? Уж с них-то всяко проклятье снимать бы не пришлось.

– Потому что они оба во Всеволжске, мы их вместе навестим, – обрадовал ведьмак.

– Но я-то вам зачем? – упорствовала я.

– Не понимаешь? – хмыкнул Любомир. – Ты одна сможешь опознать артефакт, даже если сейчас он выглядит совершенно иначе.

– Я его больше и пальцем не трону, – пообещала я ведьмаку, самой себе и мирозданию. – Одного раза хватило.

– Что, неужели на нём ещё остались проклятья? – хищно подобрался ведьмак.

– Других не заметила, – буркнула я.

Я и то, последнее, будем откровенны, заметила не сразу…

– Ты с ним работала и после? – небрежно уточнил Любомир, обгоняя грузовоз с цистерной.

– Нет, – снова буркнула я. – Только в кургане. Взяла у мумии и поместила в защищённый ковчег для транспортировки артефактов.

Это была стандартная процедура при извлечении исторических ценностей с магической составляющей.

– В магадемии не вынимала? – уточнил въедливый ведьмак.

– Мне уже не до того было, – я передёрнула плечами, словно от сквозняка.

Вернувшись в Москву, я вдруг поняла, что периодически впадаю в сумеречное состояние. Не помнила, куда иду, не замечала, что происходит буквально на расстоянии вытянутой руки…

И винить кого-то, кроме проклятого артефакта, не могла. Почти слышала скрипучее хихиканье на грани восприятия, точно такое же, как то, что мерещилось в погребальной камере кургана…

Под тряпкой, оказавшейся покрывалом, расшитым золотыми нитями так плотно, что почти не гнулось, лежала высохшая мумия. Мумия в богатом облачении, сжимавшая в иссохших пальцах правой руки какую-то палку с мерцающим от света фонарей камнем в навершии. Полянский тут же всплеснул руками, призывая магию, и тут же на нём с одной стороны повис Влад, а с другой Андрей Степанович:

– С ума сошёл? Тихо, спокойно, пока просто смотрим.

Все замерли в густом облаке пыли, боясь даже простейшего бытового заклинания «Мокрой тряпки». Я тоже замерла с покрывалом в руках, сплетая защитную сеть от поднимающегося тугим клубком смертельного проклятья.

И в самый ответственный момент, когда проклятье ударилось о защиту, глаза мумии открылись.

– Кто потревожил покой великого архимага, – слова грохотали, как камни, летящие в горную пропасть.

– Это иллюзия, не обращайте внимания, – успокоительно сказал Влад.

Это на самом деле была иллюзия, и потом по этому образу и подобию мне удалось смастрячить в ведьминской избе свою, что для нежданных визитёров. Но тогда я чуть от страха не умерла, хоть и хорохорилась изо всех сил. И кроме слов от наведённой в древние времена иллюзии, слышала как будто мерзкое старческое «хи-хи-хи».

– Дайна, – ведьмак осторожно тронул за плечо, – ты в порядке?

Я вынырнула из воспоминаний и огляделась. Машина остановилась на заправочной станции «Волганефть», Любомир требовательно смотрел в глаза, а по руке разливалось приятное тепло.

– Ты что, магией со мной делишься? – нервно спросила я, отодвигаясь подальше.

– Вообще-то хотел попросить тебя зайти купить воды, пока я буду заправляться, – ведьмак передал мне пару смятых купюр.

– Что взять? – уточнила я, отводя глаза.

Опять провалы в голове, опасно вот так выпадать из реальности. И я ведь думала, что всё уже прошло. Вместе с кошмарами, в первый же год…

– На свой вкус, – ответил он, – главное, без газа.

– «Рильскую» или «Акву Минерву»?

– «Рильскую», – улыбнулся Любомир.

Странное дело, я тоже всегда выбирала «Рильскую», хоть реклама на каждом столбе категорично утверждала, что лишь «Аква Минерва излечит вам нервы».

Вот так, раздумывая о свойствах воды без газа, я и вошла в маленький магазинчик при заправочной. В одной руке деньги, вторая в кармане шортов.

– Здравствуйте, две бутылки «Рильской», пожалуйста, – уверенно сказала я и…

Сознание поплыло, в ушах зашумело, в глаза ударил яркий свет. Пришла в себя в обнимку с канистрой незамерзайки и в окружении разноцветных и разномастных шоколадных батончиков и бутылок газировки. Мужчина в клетчатой рубахе и линялых джинсах стоял напротив, наставив невероятных размеров револьвер.

– Попалась! Руки вверх!

Это случилось снова! А как же… Да почему?!

– Простите, пожалуйста, – жалко залепетала в ответ, поднимая руки (незамерзайка ухнула на пол с печальным плеском), – я не хотела… Я заплачу!

– Конечно, заплатишь, – рявкнул хозяин заправки, – вот счас я урядника вызову, и сразу заплатишь. Давно мы тебя поймать не могли, а ты ж, курва рыжая, из магичек, вона как!

В это время он подходил всё ближе, слёзы того и гляди грозили брызнуть из глаз, а револьверы меня всегда нервировали. В следующий миг эта штуковина отделилась от руки в клетчатом рукаве и возглавила небольшой фонд поддержки ведьм-клептоманок. То есть плюхнулась на канистру и чудом никуда не пальнула.

– Грёбаная магичка, да я тебя и голыми руками… – начал было мужик, когда в двери возник ведьмак.

– Спокойно, приятель, работает управление магбезопасности. Приношу извинения за бардак, – он перешагнул через гору добычи, тихо шепнул «Молчи» и защёлкнул на мне наручники.

– В смысле – магбез? – с претензией произнёс мужик. – Мы тут всем миром эту рыжую ловим, а она от вас сбежала?

– Не знаю, кого вы тут ловите, – строго ответил ведьмак, – а это – сама Мурка Золотая Ручка, мы её из женской тюрьмы на допрос по важному делу перевозим.

Я чуть рот не раскрыла. Заслушалась.

– Кстати, что это у вас за оружие? Лицензия, разрешение имеются? – походя уточнил ведьмак, подтолкнув к выходу.

– Деда моего боевой наган, – чуть подсдувшись, ответил хозяин заправки.

– Разрешение нужно оформить по всем правилам, – велел Любомир, – а то непорядок. Мне две бутылки «Рильской» по полтора. Мурка, иди в машину, – закончил он.

Пришлось идти. Наручники неприятно холодили запястья, да и в целом от ситуации пробивала истерика. Он же снял проклятье, я же чувствовала, что оно тает, и сил прибавилось, и даже за околицей Вахлуевки не случилось привычного приступа, когда до одури хотелось присвоить себе хоть что-нибудь. Хоть глиняный горшок с чужого забора, хоть облако с небес.

Ведьмак вышел через минуту с двумя бутылками воды без газа и непроницаемым лицом. Подошёл ко мне, отщёлкнул наручники и тихо спросил, заталкивая меня на заднее сиденье:

– Это что сейчас было?

Я сдерживалась из последних сил. Если сжать зубы крепче, то можно отогнать истерические всхлипы. На пару минут. Может быть.

И ведь получилось. Я завыла, только когда ведьмак уже отъехал от заправки.

– Дайна, – строго сказал он, – немедленно успокойся. Что произошло?

– Прокля-ятье, – я с трудом заставила себя ответить. – Ты обманул меняя-а…

– Стоп, – велел Любомир. – Какое проклятье? Я засёк выброс магии в магазине, ты стояла среди кучи товара этого магазина, при чём тут проклятье?

– Это и есть проклятье-еее, – уже не сдерживаясь, проорала я. – В магазинах я себя не контролирую-ююю…

Дайна, успокойся, хуже нельзя, хуже уже нельзя, – это разумная часть меня пыталась достучаться до той Дайны, что продолжала биться в истерике от осознания, что ничего не кончилось.

– Дайна, – рявкнул ведьмак, – ещё раз и сначала.

Если он думал, что так чего-то от меня добьётся, то ошибался. На крики я реагировала так же. В смысле никак.

Через пару минут машина плавно притормозила и остановилась на обочине. Любомир тотчас оказался рядом на заднем сидении и сунул мне в руки открытую бутылку с холодной «Рильской». Сделав несколько судорожных глотков, я остановилась. Что же теперь делать? Что делать?!

– Дайна, я снял с тебя проклятье, – он вздохнул, отобрал бутылку и подал влажную салфетку. – Успокойся и объясни, что произошло.

– Не снял, – себя стало так жалко, что слёзы потекли вновь.

– Мать моя ведьма, – вздохнул ведьмак, – ну хватит реветь, как маленькая.

– Ты заплатил хозяину заправки? – наконец-то я опомнилась. – Сейчас отдам тебе деньги. Сколько?

– С ума сошла? – хмыкнул он. – Вернул все товары по местам, делов-то.

– Правда? – усомнилась я.

Когда четыре года назад меня накрыло в торговом центре, вернуть товары по местам не удалось. Дело тогда замяли лишь благодаря…

– Крест на пузе, – подтвердил Любомир, прерывая ненужные воспоминания. – Была у меня знакомая, – он слегка замялся, – клептоманка. Ты если не знала, сейчас это лечится. Пара сеансов с мозгоправом, и всё в порядке.

– Я не клептоманка, – пришлось сжать зубы, чтобы снова не удариться в рёв. – Я проклята.

Приступы помрачения сознания никак не походили на клептоманию, да и удовольствия от процесса я не получала. Всё происходило помимо моей воли. В голове пустота, в глазах вспышка, и вот я уже стою в обнимку с ассортиментом товарной точки.

– Главное, что ты успокоилась, – сообщил ведьмак. – Выходи, пересаживайся, дам повести до следующего поворота.

Слёзы тут же высохли. Я вскочила, обежала его ВАС-99, уселась на водительское место и с дрожью предвкушения дотронулась до руля. Сфокусировалась на приборах, ощупала взглядом дорогу – как покрытие, ровное? Кочек и колдобин нет?

– Ну ты сам-то где? – в зеркалах было видно, что ведьмак копошится в багажнике.

– Уже тут, – ответил он, запрыгивая на место пассажира. – Давай, тётенька ведьма, вперёд.

Упрашивать меня не пришлось. Я мягко тронула с места, едва он захлопнул за собой дверь.

Скорость я набирала постепенно, приноравливаясь к повадкам автомагиля. Конечно, по дорогам класса «Ц» особо не разгонишься, но всё же это вам не какой-то паркетный внедорожник, это настоящий ВАС-99 повышенной проходимости!

Плечи сами собой расслабились, руки уверенно лежали на руле, голова встала на место, и все панические мысли разлетелись со скоростью пикирующего за мошкой стрижа.

Ведьмак до первого поворота наблюдал за мной из-под ресниц (ресницы у него были белёсые, как и брови, зато очень длинные и густые), а потом расслабился: поверил, что водить я могу не хуже него.

– А теперь расскажи мне про проклятье, – предложил он, – сколько рассказываешь, столько и за рулём сидишь.

Когда всё внимание уделяешь дороге, говорить про неприятное проще. Я, конечно, фыркнула и гордо сообщила, что с примитивными манипуляторами информацией не делюсь, но рассказала про морок, после которого я всегда прихожу в себя среди кучи вообще ненужного барахла. Или незамерзайки и шоколадных батончиков.

– Это я видел, – согласился ведьмак, – ты расскажи, как поняла, что это проклятье.

– Я что, по-твоему, глупее гуся? – нахмурилась я, пропуская сворачивающий вправо трактор. – До экспедиции всё было нормально, никаких приступов, а после я вдруг ни с того ни с сего – ведьма-воровка?

– Мурка Золотая Ручка, – серьёзно поправил он. – Ладно, а в кургане ты ничего не почувствовала?

– В кургане не до того было, – я вдруг поняла, что могу говорить с ним даже о том, что случилось в погребальной камере.

Это было неожиданно и очень мне понравилось: ведь прежде что-нибудь кому-нибудь рассказывать и мысли не возникало. Даже тени, даже намёка на мысль.

– Ты там, наверное, еле успевала смертные проклятья отводить? – с сочувственным интересом спросил ведьмак.

– Тот архимаг был просто живодёром, – призналась я, словно гору с плеч спихнула. – Он положил там толпу народа, и каждого связывал с каким-то проклятьем. Даже кошку не пожалел, ирод.

– Убил кошку? – переспросил ведьмак. – Таких бы лиходеев самих на живодёрню. Хотя в Тёмные времена, говорят, иначе власти было не добиться. А экспедиция искала именно его курган?

Тут я задумалась. Вроде бы да, с самого начала речь шла об архимаге. А вот об этом конкретном или архимаге вообще?

На горизонте показался железнодорожный переезд, я прибавила скорость, надеясь проскочить, пока не зажёгся красный сигнал.

– Ты, может быть, слышал, что курганы Заволжья стали исследовать только последние десять лет, – пришлось начать издалека. – Хотя информации было предостаточно, но всё же Тёмные времена – это серьёзно, и раньше лезть туда боялись. Но Андрей Степанович доказал, что даже законсервированная магия захоронений рассеивается согласно коэффициенту Эксмолля – Емельяненко. Он просчитал: времени прошло достаточно и курганы больше не опасны. Там ведь хоронили князей-степняков, потомков Темучина, понимаешь?

Весь вид ведьмака говорил о том, что ему безумно скучно слушать о потомках потрясателя Вселенной, так что я вернулась к тому, с чего всё началось лично для меня. Тем более что на переезде пришлось остановиться: семафор загорелся красным.

– Когда я пришла на кафедру теоретической магии, там все разговоры были только об одном – найти курган архимага. По легенде, один из потомков Темучина был настолько сильным некросом, что поднимал в бой целые армии мертвецов. По другим данным, он был пленным русичем, а может, их было вообще несколько.

– Зачем? – тут же откликнулся Любомир.

– В смысле зачем? – не поняла я. – Это же история, мне было безумно интересно, азарт, понимаешь?

– Азарт я понимаю, – согласился ведьмак. – Не понимаю только, зачем раскапывать курган некроса неимоверной мощи.

– Я же говорю, Андрей Степанович доказал, что магия рассеивается даже из законсервированных захоронений, так что никто не ожидал, что там будет… это.

И стоя на переезде перед грохочущим товарняком, я вдруг осознала: магии в погребальной камере было предостаточно. Иллюзии, проклятья – ничего не рассеялось. Не говоря уже о клятом артефакте.

– Сообразила наконец-то? – ведьмак пристально следил за отражённой на моём лице работой мысли. – А раньше не задумывалась, зачем твой Андрей Степанович потащил с собой специалиста по тёмным проклятьям?

– Он же отвечал за нас и должен был предвидеть все варианты, – неколебимая уверенность в научном руководителе устояла перед очередной нападкой ведьмака.

– Зачем будить лихо? – повторил свою мысль Любомир. – С другой стороны, не вы, так кто-то другой бы полез в этот маразматический курган, психов-то сейчас полно.

– Мы учёные, – обиделась я.

– Учёные психи, – исправил Любомир. – И ладно бы потом берегли свой трофей как зеницу ока. Нет же, сдали его в музей и забыли, а потом он просто, видите ли, саморазрушился!

– Тут я с тобой согласна, надо было следить, – вздохнула я.

Состав прогрохотал, и переезд открылся. Я потихоньку стартанула и покосилась на ведьмака. Не прогонит ли на пассажирское место?

Но он сидел и крутил в руках небольшую коробочку со смутно знакомыми символами на крышке. Мне на них смотреть не хотелось. Я крутила руль и следила за дорогой, которая после переезда стала гораздо оживлённее. И вдруг поняла, что не знаю, куда мы едем.

– Любомир, куда дальше? – спросила я.

– Дальше этот мир покатится в тартарары, если, конечно, мы не найдём посох архимага до коридора затмений, – скучным тоном объявил ведьмак.

– А потом над выжженной степью снова встанет солнце, – хмыкнула я. – Хватит придуряться.

– Ты молодец, – похвалил отчего-то ведьмак. – Я, пожалуй, сейчас посплю на заднем сидении, а ты двигай курсом на Всеволжск. Вечером я тебя сменю.

– И не боишься, что Манька Золотая Ручка приберёт твой автомагиль?

– Во-первых, не Манька, а Мурка, – прищурился ведьмак, – а во-вторых, человек, который оплачивает всё, что своровал против воли, однозначно не уведёт моего Васю.

ГЛАВА 3

Спал ведьмак чутко, если я притормаживала на перекрёстках или при въезде в населённый пункт, он приподнимал одно веко, но, видя, что всё в порядке, снова проваливался в сон. Видно, что привык спать вполглаза.

А я вела «Васю» и пыталась понять, что пошло не так. Правильно снятые проклятья не возвращаются, и тут одно из двух: либо ведьмак не справился, а мне сказал, что справился, либо он с самого начала не планировал ничего снимать и всё было просто фарсом.

Но ведь я там была. Я тоже принимала участие и сама видела, как проклятье развеялось. Или же он прекрасно владеет иллюзией и магией разума, что смог заморочить специалиста по тёмным проклятьям?

Наверное, не сиди я сейчас за рулём, снова завыла бы в голос. Нельзя так с людьми: сначала тебе дали надежду, а потом теми же руками и отняли. Хотя руки ведьмака тут были ни при чём, я всё равно бросила беглый взгляд в зеркало заднего вида. И как он только додумался объявить меня какой-то Манькой Золотой Ручкой?

Ну а пока мне грозила участь оголодавшей шоферюшки, из-за гипогликемии въехавшей в дорожный указатель. Время было уже хорошо послеобеденным, а у меня за весь день во рту побывали только чай да утренняя яичница.

Встал вопрос, как перекусить. Ведь если остановлюсь, наверняка разбужу ведьмака. Но то ли из-за громкого урчания в моём животе, то ли по какой другой причине он проснулся сам. И даже сам попросил остановиться.

– Мы где?

– На указателях деревня Дубровка, – отрапортовала я.

– Мне в кусты ненадолго, – сообщил он причину своего пробуждения.

– Можешь не торопиться, – обрадовалась я и полезла за своим продуктовым запасом.

Потом спохватилась, что надо бы и ведьмаку предложить, но того и след простыл. Мне бы тоже в кустики не помешало, но есть хотелось сильнее.

Когда он вернулся, я уже распаковала кулебяку с грибами, капустой и яйцами и прихлёбывала её куриным бульоном из термоса.

– Чем тут пахнет? – первым делом спросил Любомир.

– Угощайся, – я подвинула к нему целую половину пирога. – У меня ещё есть огурцы, колбаска, малиновый взвар, только хлеба нет.

– Кулебяка? – недоверчиво протянул он, когда раскусил пирог. – Сама пекла?

– Домовой, – фыркнула я.

А чем ещё заниматься в ведьминской избе, когда селяне с их живностью мне достались на диво здоровые, тёмными проклятьями не балующиеся, а вместе с хозяйством перепала старая поваренная книга? Блюда там назывались кушаньями, а продукты мерялись фунтами, щепотьями, чашками и бутылками. Взялась я кухарить с горя, но потом втянулась и с каждым разом выбирала «кушанье» позабористей, чтоб потратить на него не только полдня, но и немерено сил.

– Я такую кулебяку последний раз лет в десять у бабушки ел, – облизывая крошки с куска фольги, мечтательно признался ведьмак.

– У меня ещё расстегаи хорошие выходят, только с собой не взяла, – почему-то решила похвастать я.

– Да ты не Мурка Золотая Ручка, а хозяйка с золотыми руками, – похвалил Любомир. – Вот у меня одна бывшая как-то взялась блины печь. Представляешь, чуть кухню не спалила. Хорошо, что я заранее противопожарный артефакт там обронил.

– Заранее обронил? – отрезая себе кусок колбаски, уточнила я.

– Конечно. Знал же, что безрукая. Враг я себе, что ли?

И потянулся к колбасе.

– Хлеба нет, – напомнила я.

– А что она так пахнет, что и без хлеба одним махом всю проглотишь? – пожаловался он.

Чеснока и трав с пряностями не пожалела, вот и пахнет колбаска. А ещё коптила я на вишнёвых и яблоневых веточках, да можжевеловых ягод бросила, вот и вышло «кушанье» пахучее и вкуснючее. И самой мне очень нравилось.

– Ты и это – сама? – чуть ли не с восторгом спросил ведьмак. – Научишь?

– Да там простой рецепт, – небрежно отмахнулась я. – А коптильня у тебя есть?

– Найду, – с воодушевлением пообещал он. – Вот вернём проклятый артефакт, возьму отпуск и уж тогда займусь. Ты, главное, рецептик не зажми.

Я обещала, что рецептик не зажму, и тут ведьмак стал серьёзным.

– Пока спал, всё думал, как так вышло-то с твоим проклятьем? Может, не одно оно было, а? Я какое-то другое снял, а «к рукам липнет» осталось?

– Какое другое? – я удивилась.

Не могла же я, специалист по тёмным проклятьям, подцепить в кургане целых два проклятья и вообще не заметить?

– Ну давай разбираться, – предложил он. – Во-первых, оно не смертное, так?

Так. Иначе мы бы тут сейчас не разговаривали. Андрей Степанович любил пугать студентов байкой, как в одном раскопанном кургане полегла вся экспедиция, потому что каждый попал под смертное проклятье, завязанное на порог погребальной камеры. Все, кто его переступал, раньше или позже уходили в мир иной. Разница между первой и последней смертью составила полтора дня, а дольше всех продержалась собачка одного из археологов – прожила на неделю дольше своего хозяина.

– Конечно, – добавлял он, – с ними не было ни одного мага, чтобы предупредить о беде. Но и маги бы в этом случае не помогли.

Байка – ложь, да в ней намёк. В этой лжи практически не было. Почти каждый Заволжский курган запечатывался смертным проклятьем.

– Значит, тебя могли проклясть и не в кургане. Тихо, – поднял он раскрытую ладонь, предупреждая мою резко отрицательную реакцию. – Лучше подумай, кому, кроме архимага, дорожку перешла. И сильного мага вспоминай, потому что меня до сих пор штормит.

– Да ладно, – сказала я. – Выдумываешь, потому что тебе стыдно.

– Мне стыдно, – кивнул он спокойно. – Что сразу двух проклятий не разглядел. Правда, у меня всё же другая специализация.

– Обманул, а я тебе поверила, – гнула я своё.

– Значит, так. Сейчас снова тратить столько силы на обряд нерационально, – объявил он. – Когда закончим дело с посохом, обещаю снять с тебя и второе проклятье. А пока надо как-то его нейтрализовать.

– Как? – безнадёжно спросила я, убирая остатки припасов в сумку.

– Не знаю. У нас есть время до Всеволжска, давай поэкспериментируем.

Как это поэкспериментируем? Мне что теперь, уже сознательно обносить магазины на заправках? Видно, протест был написан на моём лице большими буквами, потому что ведьмак засюсюкал:

– Ну что ты сразу пугаешься? Я буду рядом, всё получится. Это же просто эксперимент. Где твоя учёная прыть? Где энтузиазм? Азарт где, я спрашиваю?

Азарт с энтузиазмом сидели в таком глубоком схроне, что не то что достать, разглядеть было сложно. Про прыть и вовсе молчу.

– А я тебе дам доверенность на Васю, будешь и во Всеволжске кататься, – пошёл с козырей ведьмак.

– Шантажист, – буркнула я. – Подожди, теперь и мне надо в кустики.

– Это да? – слышала я весь свой недлинный путь за раскидистые кусты ивняка в кювете.

Ладно, чем я, в конце-то концов, рискую? Своей репутацией? Так её не стало четыре года назад, после первого же случая магического воровства. А тут такая возможность – две недели ездить на шикарном автомагиле повышенной проходимости! Может, и обратно в Вахлуевку на нём вернусь? В то, что ведьмак избавит-таки от проклятья архимага, я теперь не особо верила. Но понять, что произошло, хотелось.

Вернувшись, обнаружила Любомира, доедающего колбасу. Как же всё-таки зовут его друзья, Мирчик или Любчик?

– Ну что, голова прояснилась? – прочавкал он. – Садись за руль, пока помозгуем, а дальше пробовать начнём.

– Чего пробовать? – спросила я недовольно и села, куда сказано.

– Для начала мне вот что скажи, – уже нормально артикулируя, спросил Любомир, – ты перед той заправкой странно себя вела. Как будто отключилась на время. Так с тобой всегда было перед приступами?

Заметил всё-таки.

– Голова стала хуже работать сразу после погребальной камеры, – отчиталась я, заведя мотор. – Я это с приступами не связывала, сумеречные состояния возникали сами по себе. В Вахлуевке их почти не было. Думала уже, что всё прошло.

– Ладно, – ведьмак опять пересел на пассажирское кресло и крутил в руках ту же коробочку с полузнакомыми символами на крышке. – Это мы пока опустим. А вот сами приступы – они начинаются сразу, как ты заходишь в магазин, или нужен какой-то триггер? Как это происходит?

«Вася» слушался меня всё лучше и просился рвануть с места в карьер. Я позволила, тем более что вспоминать, «как это происходит», желания не было никакого.

– Не анализировала, – буркнула я. – Это от меня не зависит, понимаешь?

– А ты хоть раз действительно что-то своровала? – серьёзно спросил ведьмак. – Удалось хоть однажды насладиться результатом и награбленным добром?

Я покачала головой.

– То есть проклятье всё же не «ручки-липучки», – задумался он.

– А что же тогда? – чуть не вспылила я.

– Думаю, что архимаг-живодёр пошёл дальше, – сказал ведьмак, – и за отъём своего посоха наградил проклятьем воровской неудачи. Не выйдет с ним из тебя Мурка Золотая Ручка, – скорбно закончил он.

– Не вижу большой разницы, – я смотрела на дорогу, чувствовала себя уверенно и спокойно и действительно не видела большой разницы между тем и этим.

– Ну как же, – принялся убеждать Любомир, – одно направлено на то, чтобы честный человек стал вором, а другое на то, чтобы испытывать стыд и страдание от неудачной кражи. А ты с твоей честной натурой наверняка и от сильной вины мучаешься.

Каждый раз мне было настолько стыдно, что провалиться сквозь землю – просто лёгкая прогулка сквозь все слои земной коры по сравнению с моими муками. Хуже… Даже представить себе не могу, что могло быть хуже. Так что пришлось согласиться, всё это время я не видела дальше своего носа.

– А меня тебе обокрасть не хочется? – продолжил расспросы ведьмак.

– Нет, – я даже плечами передёрнула.

Если б это происходило ещё и с теми, кто просто неудачно под руку подвернулся, я бы уже рехнулась.

– Во-от, – обрадовался он. – Значит, тут ещё подвязана публичность деяния. А в Тёмные времена за такое не руки отрубали – головы. Живодёр на пустяки не разменивался.

В голове словно снова раздалось то мерзкое старческое «хи-хи-хи».

– План такой. На каждой заправке заходим в магазин и смотрим, как развивается ситуация, – постановил ведьмак.

– Вместе? – уточнила я.

– А что, если ты приходила в магазин не одна, а с кем-то – приступа не случалось? – вопросом на вопрос ответил он.

Сейчас казалось, что каждый раз была одна, но я-то экспериментов не ставила. И не до анализа было, когда от стыда выгорали лицо, предохранители и лампочки души. Я снова подумала, что проклятье полностью отключило мне мозг, раз я столько времени сидела в страданиях по уши и даже не пыталась задуматься, как и что.