Читать онлайн Ночью тени алые

Глава 1: Охота в тумане

Виски в хрустальном стакане отражал неоновые огни клуба, превращая дорогой алкоголь в жидкое золото. Лайла провела пальцем по краю бокала. Двадцатилетний односолодовый – лучшее, что мог предложить бар «Кровавая Луна». Но ей хотелось совсем другого.

Кровь. Горячая, живая, пульсирующая. Та, что несет в себе память о прожитых днях, страхах и мечтах. Виски было красивой имитацией – цвет почти тот же, консистенция обманчиво знакомая. Но мертвый алкоголь не мог утолить жажду, которая жгла ее горло уже третью неделю.

Лайла никогда не позволяла себе голодать так долго. Это было опасно – для окружающих больше, чем для нее. Голодный вампир теряет контроль, становится неразборчивым в выборе жертв. А она всегда гордилась своей избирательностью. Справедливость через необходимость – так она называла свой способ выживания.

– Еще один? – Джейкоб Грей, бармен-полукровка, протирал стакан с усердием человека, который хочет выглядеть занятым.

Лайла бросила на него взгляд поверх бокала. Джейкоб был красив той грубоватой красотой, которая привлекает женщин всех возрастов – широкие плечи под белой рубашкой, темные волосы, слегка вьющиеся на затылке, карие глаза с золотистыми искорками. Оборотень-полукровка. Волчья кровь, разбавленная человеческой, но все еще достаточно сильная, чтобы он чувствовал ее истинную природу.

– Нет, спасибо. – Лайла заправила за ухо черную прядь. Стрижка каре была ее данью современности – в XVIII веке она носила волосы до пояса, убранные в сложные прически с жемчужными шпильками. Сейчас же требовалась функциональность и удобство. – Этого хватит.

Пока.

Клуб гудел, как улей. Субботний вечер в Ист-Энде всегда собирал толпу – представители лондонского андеграунда, туристы в поисках острых ощущений, местные завсегдатаи. Музыка била в уши тяжелыми басами – что-то из альбомов Bauhaus, смешиваясь с запахами пота и дешевой парфюмерии. Лайла невольно улыбнулась. Эта музыка подходила ей больше, чем классические вальсы ее смертной юности. В ней была меланхолия и понимание красоты смерти.

Интерьер «Кровавой Луны» был переделан из старого викторианского подвала – кирпичные стены покрывала черная краска, с которой местами облупилась штукатурка, обнажая красную плоть здания. Высокие сводчатые потолки, кованые светильники. Владелец клуба явно понимал свою аудиторию. Здесь собирались те, кто тяготел к мрачной романтике, к красоте разложения. Смертные, играющие в вампиров. Как же они ошибались, думая, что понимают суть этого проклятия.

Лайла сканировала зал взглядом, привычно оценивая потенциальную добычу. Бледный молодой человек в углу – слишком худой, вероятно, наркоман. В его крови будет химия, горечь отчаяния. Девушка с яркими волосами у сцены – пахнет таблетками, экстази или чем-то подобным. Она танцевала с закрытыми глазами, потерявшись в ритме. Слишком молода, слишком невинна. Мужчина средних лет в дорогом костюме сидел один за столиком, потягивая мартини и разглядывая танцующих девушек…

Перспективно. Лайла почувствовала, как жажда обострилась в предвкушении, а рот наполнился тягучей слюной. Мужчина в костюме источал ауру власти и скрытой жестокости – именно то, что делало кровь особенно вкусной.

– Эй, кретинка! Ты что, глухая?

Резкий окрик заставил ее оторваться от размышлений. У столика в дальнем углу мужчина в кожаной куртке тряс за плечо молодую официантку. Девушка – совсем ребенок, лет семнадцать от силы – пыталась объяснить что-то, но он не слушал. На ее форменном фартуке красовалось имя «Мэгги», разглядела Лайла издалека.

– Я заказал пиво полчаса назад! Полчаса! – Его голос перекрывал музыку. – Где мой заказ?

Она помнила его из предыдущих визитов в клуб. Мелкий торговец наркотиками, время от времени промышлявший сутенерством. Грубоватые черты лица, несколько дней небритости, но в глазах искорка интеллекта. Не совсем примитив, что делало его еще более отвратительным – он был достаточно умен, чтобы понимать последствия своих действий, но выбирал жестокость.

– Простите, сэр, сейчас принесу… – девушка дрожала. Ее духи были дешевой синтетикой, а тональный крем плоховато скрывал свежие синяки.

– Сейчас? – он усмехнулся, не отпуская ее руку. Его пальцы сжимались на тонком запястье, оставляя белые отметины. – А что мне с тобой делать за полчаса ожидания? Может, отработаешь лично?

Несколько посетителей обернулись, но никто не вмешался. Лондонский андеграунд жил по простому правилу: не твое дело – не лезь. Даже Джейкоб за баром только сжал челюсти, но остался на месте.

Лайла допила виски. Ей не нужно было опьянение – ее организм слишком быстро перерабатывал любую химию. Но ритуал успокаивал. Она встала с барного стула, разгладила складки черного платья. Винтажное Диор 1950-х, купленное не в секонд-хенде, а в оригинале – одно из преимуществ долгой жизни.

Она подошла к столику скандалиста неторопливо, спина прямая, подбородок приподнят, взгляд чуть свысока – язык тела аристократии. Он заметил ее только тогда, когда она остановилась рядом.

– Простите за вмешательство, – Лайла улыбнулась. – Но мой бокал тоже где-то затерялся.

Мужчина оглядел ее с ног до головы, и Лайла физически почувствовала его взгляд. Дорогое черное платье, винтажные украшения, безупречный макияж – матовая помада цвета спелой вишни, тени в серых тонах, подчеркивающие изумрудный цвет глаз. Изящная, дорогая, недоступная – именно такой образ привлекал определенный тип мужчин.

– А ты кто такая? – Он отпустил официантку, которая тут же отскочила на безопасное расстояние. Мэгги бросила на Лайлу благодарный взгляд и поспешила скрыться за барной стойкой.

– Лайла, – она протянула руку. – А вы?

– Рик, – он пожал ее руку, задержав прикосновение дольше необходимого. – Рик Моррисон. Не часто здесь бывают такие… элегантные дамы.

– Я обожаю необычные места. – Лайла наклонила голову, изучая его лицо. – Они так многое рассказывают о человеке.

В его глазах появился заинтересованный блеск. Моррисон был из тех мужчин, которые любили играть в психологические игры, считали себя мастерами манипуляций. Какая жалость, что он встретил настоящего профессионала.

– И что они рассказывают обо мне?

– Что вы привыкли получать желаемое. – Она села на стул напротив, чуть полубоком, и закинула ногу на ногу, чтобы он мог оценить стройность ее фигуры. – И не терпите ожидания.

Рик расхохотался и плюхнулся в кресло. Смех был громким, довольным – он наслаждался.

– Точно подмечено. Я действительно не люблю ждать. Особенно когда дело касается… приятных вещей.

– А что для вас приятно, мистер Моррисон?

Следующие полчаса прошли в флирте. Лайла играла роль заинтригованной светской львицы, а Рик – роль опасного плохого парня. Стандартный танец соблазнения, который она исполняла сотни раз за свою долгую жизнь. Он рассказывал о своих «делах», намекая на криминальное прошлое. Она восхищалась его «смелостью», задавала наводящие вопросы, прикасалась к его руке в нужные моменты.

«Скучно», – думала Лайла, сохраняя выражение заинтересованности на лице. Все эти смертные мужчины такие одинаковые. Думают, что если говорят о деньгах и опасности, то становятся неотразимыми.

Но информация была полезной. Моррисон действительно промышлял торговлей наркотиками, имел связи с несколькими бандами, а еще – что было особенно отвратительно – принуждал молодых девушек к проституции. Идеальная жертва. Мир не потеряет ничего ценного.

– У меня дома неплохая коллекция, – сказал он в конце концов, наклоняясь ближе. Его дыхание пахло пивом и сигаретами. – Антикварное оружие. Мечи, кинжалы, даже несколько пистолетов восемнадцатого века. Хотела бы посмотреть?

– Обожаю старинные вещи, – Лайла коснулась его руки кончиками пальцев. – Они хранят столько историй.

Выйдя из клуба, они свернули в узкий переулок между старыми кирпичными зданиями. Октябрьский воздух был прохладным и влажным – типичная лондонская погода. Фонари горели тускло, создавая круги желтого света в тумане. Лайла вдохнула полной грудью, наслаждаясь запахами ночного города. Дождь на асфальте, выхлопные газы, мусор из переполненных контейнеров, и под всем этим – живые ароматы крови и страха. Лондон был ее домом уже три века, и она знала каждый его переулок, каждое укромное место.

– Знаешь, красавица, – Рик схватил ее за плечо и прижал к кирпичной стене, – а может, начнем прямо здесь? Коллекция подождет.

– Прекрасная идея, – прошептала Лайла.

Она чувствовала тепло его тела, слышала учащенное сердцебиение. Обхватила его за шею, притягивая ближе. Рик улыбнулся самодовольно – еще одна легкая победа. Он понятия не имел, что был приговорен с того момента, как поднял руку на официантку.

Время ужина.

Трансформация началась медленно. Сначала изменились глаза – зрачки расширились, поглощая радужку, превращая изумрудный цвет в черную бездну. Затем обострились черты лица, скулы стали более выраженными, кожа приобрела мраморную белизну.

Улыбка сползла с лица Рика, когда он увидел, что произошло с ее зубами. Клыки обнажились, с тихим щелчком выдвигаясь из десен. В тусклом свете фонаря они блестели как отточенные кинжалы.

– Что за черт… – Рик попытался отстраниться, но ее пальцы вцепились в его кожаную куртку с нечеловеческой силой. – Ты… ты… – он задыхался от ужаса.

– Я вампир, мистер Моррисон. И мне очень нужен ужин.

Рик дернулся, пытаясь вырваться, но она держала его как в тисках.

– Подожди! – он выкрикнул. – Подожди, у меня есть информация! Ценная информация!

Лайла приподняла бровь. Обычно ее жертвы предлагали деньги, власть, других людей. Информация была новшеством.

– Какая информация может быть ценнее горячего ужина?

– Артефакт! – Рик говорил быстро, спотыкаясь на словах. – Древний артефакт, называется «Марево Тумана». Очень ценная штука. Прячется в могиле на Хайгейтском кладбище.

– Продолжай.

– Склеп семьи Морганов, – Рик почувствовал, что появился шанс, и заговорил быстрее. – В саркофаге старого Джеймса Моргана. Того самого, который увлекался алхимией. Кулон лежит вместе с ним, в гробу.

Морган. При упоминании этой фамилии что-то болезненно сжалось в груди Лайлы. Пол Морган, ее смертный возлюбленный, покоившийся в том же семейном склепе уже семьдесят два года. Его улыбка, теплая и искренняя, всплыла в памяти – единственное по-настоящему чистое воспоминание за все эти века.

– Откуда тебе это известно? – спросила она.

– Работаю на одного… коллекционера. Он изучает подобные вещи. Отпусти меня – и получишь всю информацию. Местоположение, способ попасть внутрь.

– Знаешь что, Рик, – сказала она, – Ты оказался гораздо информативнее, чем я ожидала.

Он выдохнул с облегчением:

– Значит, отпустишь? У нас есть сделка?

– О да, – Лайла улыбнулась, блеснув клыками. – У нас определенно есть сделка.

Она вонзила зубы в его шею одним быстрым движением. Рик дернулся, пытаясь закричать, но звук застрял в горле. Горячая кровь хлынула на ее губы – сладкая, пьянящая, живая.

Наконец.

В крови Рика были страх и алкоголь, надежда и отчаяние. Лайла пила медленно, смакуя. Не только физическое насыщение – эмоциональное тоже. Справедливость имела свой вкус, горьковатый и сложный. В крови Рика были все его грехи, вся боль, которую он причинил другим.

Когда его сердце остановилось, она осторожно опустила безжизненное тело на землю. Завтра его найдут – еще одна жертва лондонских улиц. Полиция спишет смерть на передозировку или разборки между бандами. Следы укусов исчезнут через час после смерти, не оставив улик. Лайла достала из сумочки кружевной платок и аккуратно вытерла губы.

Она вышла из переулка и направилась к своей машине, размышляя над полученной информацией. Склеп Морганов. Пол лежал там уже семьдесят два года, и она ни разу не решилась навестить его могилу. Слишком болезненно.

Но теперь у нее есть повод.

Лайла села в свой черный «Ягуар» – машину она выбрала за элегантность и мощь – и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Легенды о вампирах лгали: она видела идеальный макияж, не тронутый ужином. Щеки порозовели, губы стали яркими и без помады, а клыки скрылись. Она усмехнулась собственному отражению.

Люди так часто ошибаются в своих оценках. Видят элегантную женщину и думают, что она беззащитна. Не понимают простой истины: самые опасные создания всегда выглядят безобидно.

Добро пожаловать в мой мир. Мир, где чудовища носят дизайнерскую одежду, а справедливость имеет вкус крови.

Туман стелился по Хайгейту словно саван, превращая привычные очертания надгробий в расплывчатые тени. Лайла двигалась между ними бесшумно – триста пятьдесят лет практики делали каждый шаг выверенным до миллиметра. Подошвы ее ботинок на низком каблуке не издавали ни звука на влажной земле.

Она остановилась у ангела с отбитым крылом, прислушиваясь. Кладбище дышало – скрип старых деревьев, шорох опавших и уже подгнивших листьев, далекий лай лисы. Ничего необычного. И все же что-то тревожило. Может, дело было в дате. Октябрь всегда будил в ней тоску по прошлому.

Склеп семьи Морганов возвышался впереди, его готические шпили терялись в молочной пелене. Лайла остановилась у кованой ограды, пальцы автоматически нашли знакомые завитки металла. Холодное железо хранило память о ее прикосновениях – она будто чувствовала собственный след.

Последний раз она касалась этих прутьев в двадцать третьем. Тогда был дождь, а не туман. Тогда она хоронила Пола. Она стояла здесь же, сжимая букет белых роз. Розы давно истлели. Пол тоже.

– Прости, – прошептала она, доставая из внутреннего кармана пальто набор отмычек. – Я знаю, ты бы не одобрил.

Металл поддался с тихим скрипом. Современные замки – детская забава для того, кто помнит, как их изобретали. Лайла скользнула внутрь.

Каменные ступени вели вниз, в склеп. С каждым шагом температура падала, воздух становился гуще, пропитанный запахом тления и старой извести. Где-то капала вода – мерно, как метроном. Лайла достала из кармана пальто небольшой фонарик. Она хорошо видела в темноте благодаря своей природе, однако сейчас было важно не пропустить ни одной мелочи. Электричество казалось кощунством в этом месте, однако свечи были менее функциональны и оставляли слишком много следов.

Луч света выхватил из темноты ряды каменных саркофагов. Морганы были старым родом – их мертвецы покоились здесь с семнадцатого века. На стенах висели потускневшие гербы и мемориальные таблички. Лайла машинально прочла несколько: «Сэр Джонатан Морган, 1652-1698», «Леди Элизабет Морган, 1701-1745»… Она отвела взгляд прежде, чем дошла до слишком знакомой.

Нужный ей гроб находился в дальнем углу, украшенный барельефом с изображением алхимических символов. Старый Морган увлекался оккультизмом – не редкость для викторианских джентльменов. Лайла обошла саркофаг, изучая резьбу. Символы Меркурия переплетались со знаками Сатурна, создавая сложный узор. Красиво. И функционально – она чувствовала слабое покалывание остаточной магии.

Лайла провела пальцами по холодному камню, нащупывая потайной механизм. Рик не соврал – под третьим символом Меркурия действительно был рычаг. Она надавила, услышав тихий щелчок. Крышка саркофага дрогнула, открывая узкую щель.

– Ищем одно и то же, не так ли?

Голос раздался из темноты позади. Низкий, с легкой хрипотцой. Лайла развернулась молниеносно, клыки обнажились инстинктивно. Как она его не услышала?

В дверном проеме стоял мужчина – высокий, темноволосый, в дорогом пальто из мягкой шерсти. Лицо аристократичное, резкое. Серые глаза изучали ее с холодным любопытством. Но не это заставило ее напрячься. От него пахло могильной землей. И еще чем-то – темной магией, от которой воздух становился тяжелым.

– Впечатляет, – добавил он, кивнув на отмычки, все еще торчащие из замка. – Чистая работа.

– Кто вы? – Лайла не стала отрицать очевидное.

– Киллиан Блэквуд. – Он вошел в луч света, и она увидела его руки. Под тканью рубашки они светились слабым фиолетовым – остаточное свечение рун-татуировок после недавно использованного заклинания. – Не представитесь?

Лайла слегка наклонила голову. Имя Блэквудов было ей знакомо – старый род, замешанный в оккультных практиках еще со времен Елизаветы Первой. А этот конкретный Блэквуд… Да, она слышала о нем. Археолог, ставший темным магом. Опасный человек.

– Лайла, – сказала она ровно.

– Кажется, что-то слышал. – Киллиан сделал еще шаг вперед, и Лайла уловила новые запахи – полынь и белладонна. Интересное сочетание. – Вампир вашего возраста, сумевший остаться незамеченным Советом столько лет… Это требует определенных талантов.

– Лесть вам не поможет. Что вам нужно здесь?

– То же, что и вам. – Киллиан подошел ближе, остановившись в трех метрах от нее. Безопасная дистанция – для обоих. – «Марево Тумана». Семейная реликвия, между прочим. Мой прапрапрадед Корнелиус весьма неосмотрительно проиграл ее в карты какому-то Моргану в 1832 году. Накануне Рождества. Говорят, он был совершенно пьян.

– Трогательная история. Но боюсь, право давности не в вашу пользу.

Киллиан усмехнулся – холодно, но в уголках глаз появились морщинки. Настоящая улыбка, не маска.

– Вы правда думаете, что я пришел сюда апеллировать к юридическим нормам? – Он неторопливым движением закатал рукав, и Лайла увидела татуировки полностью. Древние руны покрывали его кисти и предплечья, создавая сложный узор. – Кулон мне нужен. И я его заберу.

– Любопытно. – Лайла сделала полшага влево, ненавязчиво занимая более выгодную позицию. – И что же такого особенного в этой безделушке, что заставляет уважаемого мистера Блэквуда рыться в чужих могилах?

– Ту же безделушку ищете вы, не так ли? – парировал он. – Впрочем, если вам действительно интересно… Знаете, что гласит семейная легенда?

Лайла молчала, но Киллиан продолжил, не дожидаясь вопроса.

– Внутри кулона заточен демон. Один из Древних. Корнелиус поймал его в ловушку во время своих экспериментов, но не смог уничтожить. Так что запечатал в обсидиане и молился, чтобы никто не выпустил эту тварь на свободу.

– И вы в это верите?

– А вы? – Киллиан наклонил голову, изучая ее. – Впрочем, неважно. Большинство считает это сказкой. Главное свойство артефакта куда прозаичнее. Он скрывает магическую ауру владельца. Полностью. Никакое заклинание, никакой дар не сможет пробиться сквозь эту защиту.

«Вот почему он ему нужен», – подумала Лайла. Темный маг, которого разыскивает Совет, очень заинтересован в подобной маскировке.

– Представляете, как это ценно для таких, как мы? – продолжил Киллиан, и в его голосе появились мягкие убеждающие нотки. – Тех, кто вынужден скрываться от… назовем это предрассудками общества.

«Для таких, как мы». Лайла почувствовала укол раздражения. Этот выскочка смел ставить их на одну доску?

– Мы совсем не похожи, мистер Блэквуд.

– Нет? – Он сделал еще шаг вперед. Слишком близко. – Оба ищем один артефакт. Оба скрываемся от врагов. Оба знаем, каково это – быть монстром в глазах обычных людей.

– Я не монстр, – прошипела Лайла.

– И я тоже. – Его голос стал мягче. – Но попробуйте объяснить это им.

На мгновение между ними повисла тишина. Лайла смотрела в его серые глаза и видела в них отражение собственного одиночества. Это было… неожиданно.

Потом Киллиан моргнул, и момент прошел.

– Впрочем, философские дискуссии подождут. – Его тон снова стал деловым. – Кулон. Вы уступите его добровольно, или нам придется выяснять, кто сильнее?

– Попробуйте забрать.

Лайла почувствовала, как воздух вокруг Киллиана сгустился. Татуировки на его руках вспыхнули ярче, и тени в склепе зашевелились. Она среагировала мгновенно – прыжок в сторону спас ее от удара теневого щупальца, которое с хрустом врезалось в каменную стену.

– Некромантия? – Лайла увернулась от следующего удара. – Как банально.

– Это не некромантия. – Киллиан стоял в центре склепа, окруженный вращающимся вихрем тьмы. Его глаза полыхали тем же фиолетовым светом. – Это тенеплетение. Гораздо более изящное искусство.

Лайла металась между саркофагами, используя их как укрытия. Тени следовали за ней, принимая форму когтистых рук, змей, аморфных щупалец. Но она была быстрее. Столетия охоты научили ее читать движения противника, предугадывать атаки.

– Знаете, что мне в вас нравится? – Голос Киллиана звучал спокойно, словно они беседовали за чаем. – Вы не тратите время на переговоры и угрозы. Сразу к делу. Это… освежает.

Лайла не ответила. Она сосредоточилась на поиске слабого места в его защите. Каждое заклинание имело изъян, каждый маг – предел сил. Нужно только найти…

Вот. Справа, в районе печени. Татуировки там светились чуть слабее. Болевая точка? Старая рана?

Она изменила траекторию движения, сделав обманный маневр влево. Киллиан среагировал предсказуемо – послал основную массу теней перекрыть левый фланг. И Лайла ударила справа.

Ее рука прошла сквозь пустоту. Иллюзия.

– Неплохо, – раздался голос настоящего Киллиана откуда-то позади. – Вы заметили слабое место. Жаль, что я тоже это заметил.

Лайла зашипела от досады. Он играл с ней.

– Не стоит меня недооценивать. Я изучал темные искусства дольше, чем вы думаете.

Она атаковала снова, на этот раз целясь в источник голоса. Ее пальцы коснулись ткани пальто – настоящего, не иллюзии. Но тут же их обожгло ледяным пламенем защитного заклинания.

– Осторожнее, – Киллиан оказался настолько близко, что она почувствовала его дыхание. – Это пальто мне дорого. Подарок от… бывшего друга.

Лайла отпрыгнула назад, растирая обожженные пальцы. Боль уже проходила – вампирская регенерация творила чудеса. Но факт оставался фактом: его защита была лучше, чем она ожидала.

– Знаете, мы могли бы договориться, – предложил Киллиан.

Лайла использовала момент. Схватила массивный каменный крест с ближайшего саркофага и швырнула в него. Киллиан взмахнул рукой, и тени перехватили крест в воздухе. Но пока он отвлекся, Лайла метнулась к гробу Моргана.

Она вложила всю свою вампирскую силу в удар. Крышка саркофага не просто сдвинулась – она разлетелась на куски с оглушительным грохотом.

Оба замерли.

Внутри не было ничего. Ни тела, ни кулона. Только пожелтевший от времени пергамент, лежащий на дне пустого каменного ящика.

– Проклятье, – выдохнул Киллиан. Его татуировки медленно тускнели, тени отступали обратно в углы склепа. Он подошел к гробу, больше не пытаясь атаковать. – Пустой. Совсем пустой.

Лайла отступила вбок, держась на безопасном расстоянии. Но Киллиан, похоже, потерял к ней интерес. Он наклонился над саркофагом, доставая пергамент. Лайла сощурилась, адаптируя вампирское зрение. Латынь, написанная аккуратным почерком образованного человека девятнадцатого века.

– «Quaerite in corde eius qui sanguinem et tenebras participat», – прочла она вслух. – Ищите в сердце того, кто разделяет кровь и тьму.

– Загадки, – Киллиан устало потер переносицу. – Терпеть не могу загадки. Что это вообще значит? Кровь и тьма…

Они переглянулись. Напряжение между ними никуда не делось, но теперь к нему примешивалось что-то еще. Недоумение. Разочарование.

– Похоже, кто-то нас опередил, – Киллиан опустил руки. Без магической подпитки он выглядел усталым. Человечным. Под глазами залегли тени. – Давно. Судя по состоянию пергамента, лет сто назад, не меньше.

– Или это ловушка, – предположила Лайла. – Ложный след.

– Возможно. – Киллиан задумчиво постукивал пальцем по каменному краю саркофага.

– Зачем ему оставлять записку, если он забрал артефакт? И где же его тело?

– Хороший вопрос. – Киллиан выпрямился, отряхивая пальто. – Который требует исследования. Но не сейчас.

Лайла почувствовала, как напряжение в его позе сменяется расчетом. Она узнала характерный жест – сплетение пальцев, концентрация в глазах. Связывающие чары. Он хотел удержать ее для допроса.

– Даже не думайте, – предупредила она.

– Простите, ничего личного. – Киллиан начал плести заклинание. – Но мне нужна вся информация, откуда вы узнали о кулоне.

Не дожидаясь, пока он закончит связку жестов, Лайла метнулась к выходу. Вампирская скорость на этот раз сыграла в ее пользу – она выскочила из склепа прежде, чем Киллиан успел закончить заклятие.

– Твою мать! – донесся из-за спины его возглас. Впервые за весь разговор этот английский джентльмен позволил себе выругаться. Почему-то это заставило Лайлу улыбнуться.

Туман встретил ее холодными объятиями. Лайла петляла между надгробий. Но перед тем, как покинуть территорию кладбища, она все же обернулась.

Киллиан стоял в дверях склепа, его силуэт подсвечивался фиолетовым светом. Он не преследовал ее. Просто смотрел.

Лайла помедлила секунду. Потом подняла руку в ироничном прощальном жесте и растворилась в тумане.

Только оказавшись в безопасности своей квартиры в Мейфэр, Лайла позволила себе обдумать произошедшее. Она сняла пальто – левый рукав был опален там, где ее задело защитное заклинание. Придется отдать в химчистку. Или выбросить.

Киллиан Блэквуд. Имя само по себе звучало как заклинание. Темный маг, достаточно сильный, чтобы представлять угрозу даже для вампира ее возраста. И достаточно умный, чтобы подготовить трюк с иллюзией.

Лайла подошла к бару и налила себе бокал вина. Не для эффекта – алкоголь давно перестал на нее действовать. Для вкуса. Для ритуала. Для иллюзии нормальности.

«Для таких, как мы», – вспомнились слова Киллиана. Что он имел в виду? И почему эта фраза так ее задела?

Она сделала глоток, глядя в окно на огни ночного Лондона. Город изменился с тех пор, как она впервые увидела его три века назад. Но некоторые вещи оставались прежними. Одиночество. Охота. Тайны в темноте.

«Кто разделяет кровь и тьму». Что это могло означать? И почему у нее было чувство, что ответ связан не только с кулоном?