Читать онлайн Рассарит

Первая встреча.

Комната, а скорее зала, была странной. В одном пространстве совмещались спальня, рабочий кабинет, трапезная и библиотека. Как будто её хозяину, а точнее хозяйке, совершенно не требовалось разделять эти сферы жизни.

Женщина, сидящая за круглым столом на четыре персоны, с любопытством разглядывала неожиданного гостя. Среднего роста, приятно сложен, видна привычка к оружию. Русые волосы схвачены на затылке и почти не растрепались – интересная деталь, значит нарывается аккуратно, хоть и регулярно, как сообщает стража. В глаза не смотрит, оглядывает помещение внимательно и с интересом, хотя на ногах стоит не совсем твёрдо – ещё бы, третьи сутки одной водой питаться. Нижняя губа разбита, точно есть ещё травмы, но под рубахой их не видно. Женщина перевела взгляд на конвоира. У высокого широкоплечего парня по имени Сольверг на скуле свежая довольно глубокая царапина. Молодец, соблюдает приказ быть с пленником поаккуратнее. Интересно, чем тот его достал, кандалами что ли?

– Оставь нас, Сольверг, – женщина поймала встревоженный взгляд, – Ну что он мне сделает, в кандалах и с рада-хань? Отдыхай. Только загляни на кухню, пусть подадут ужин на двоих.

Сольверг неодобрительно, но молча, кивнул и вышел, плотно затворив тяжелую дверь.

– Садись, – женщина указала на стул напротив, – Поговорим.

Пленник наконец-то посмотрел ей в глаза, но ничего не прочесть в этом взгляде. Помедлил, но всё же сел, положил скованные руки перед собой на стол.

– Как тебя зовут?

Молчит. Смотрит прямо, но абсолютно закрыто.

– Зачем вы пришли?

Тишина. «Ну и черт с тобой». Дверь приоткрылась, осторожно вошла девушка с подносом. Женщина велела ей поставить поднос на тумбу у двери и уходить. Встала, прошла вплотную к пленнику, вроде бы даже не смотрела на него, и безошибочно поймала руки с ножом в сантиметре от своего бока. Повернулась, пристально посмотрела в глаза. Ей было явно тяжело удержать одной рукой пусть и ослабленного мужчину, но она выждала почти минуту прежде чем перевести взгляд чуть ниже, на шею с ошейником. Мужчина почувствовал, как невидимая удавка начала медленно, но верно пережимать горло, лишая возможности дышать.

– Брось нож, – женщина сказала это слишком четко, с расстановкой, чтобы не потерять концентрацию.

Мужчина разжал руку, нож со звоном упал на пол. Руку его женщина отпустила сразу, а вот хватку заклятья удержала немного дольше, пока у противника не начало темнеть в глазах. Она равнодушно отвернулась и пошла за подносом, как и намеревалась, и только глубоко внутри была скрыта торжествующая улыбка. Начало положено. Она поставила напротив две миски с творогом, две мисочка поменьше с вареньем и две кружки с мятным чаем. Приборы и так лежали на столе, четыре комплекта, кроме уроненного ножа. Она села на своё место, но медлила с трапезой.

– Ешь. Я ведь знаю, что от тюремной перловки ты отказываешься. И надеюсь не из идеи уморить себя голодом, а из нелюбви к данному продукту, – а вот ее взгляд был открытым, в нем легкая усмешка, но ни тени иронии.

Мужчина помедлил, сглотнул и видимо решил, что отравить его не собираются. Ел он жадно, хотя и пытался скрыть, насколько голоден. Женщина тоже молча ела, спокойно, но с явным аппетитом. Она отметила очередную странность – движения закованных рук выдавали толи высокую скорость адаптации, толи привычку к оковам. На запястьях лишь несколько синяков, хотя об эти кандалы и до крови можно пораниться, как следует дёрнувшись с непривычки. Интересно. Он доел чуть раньше, начал пить уже спокойно, с явным наслаждением. Понятно в общем, в камере нижнего уровня жуткий холод, а чай почти горячий. Женщина также невозмутимо убрала пустую посуду, проходя мимо без малейшей опаски. Вернулась за стол.

– Я уверена, мои вопросы ты помнишь. Может ответишь? – женщина спрашивала скорее для вида. Мужчина молчал.

Она резко потянулась через стол и обхватила пальцами его руки выше кандалов. Сейчас, усиленная магией, хватка была железной. Так же резко дёрнула на себя, заставляя вытянуть руки к ней и коснуться грудью столешницы. Тень любопытства в его взгляде, ни капли испуга. Пока. Магия колющей болью отозвалась у неё в плечах, скатилась до локтей. Здесь женщина её придержала, давая набрать силу. Жжение собирающегося заклятья было привычным. Отпустила, дала скатиться к кистям и протечь сквозь пальцы в чужое тело яркой и уже далеко не безобидной волной. В первый момент он всё же дернулся назад, оценил нулевой результат и замер. Его взгляд всё ещё ничего не выражал, он даже смог относительно расслабить мышцы. Время смазалось, даже творившая магию женщина не смогла бы сейчас сказать, сколько прошло, десять секунд или десять минут. Магия всё текла через пальцы, собиралась в чужом теле. Наконец, где-то в самой глубине, женщина разглядела тщательно скрываемую боль, хотя на лице всё ещё ничего не отражалось. Всё понятно. Таких она знала слишком хорошо. Их можно пытать долго и изобретательно. Когда он не сможет дальше молчать – он начнёт лгать, очень правдоподобно. Даже когда его рассудок помутится от боли – это всё равно толком ничего не даст. Вычленить из потока лжи, а позже бреда, правду, подчас оказывалось просто невозможно. Женщина резким движением отпустила руки пленника и откинулась на спинку стула. Магия обиженно вгрызлась напоследок в тело мужчины, заставив того запрокинуть голову, чуть прогнуться в позвоночнике и резко выдохнуть сквозь зубы, отголоском хлестнула женщину, та поморщилась.

– Что ж, боли ты не боишься. А смерти?

Мужчина принял прежнюю позу, во взгляде промелькнула насмешка. «Ну, хоть вызвала на эмоции, уже результат».

– А если не своей? – она чуть подалась вперёд, тщательно вглядываясь в чужое лицо. Увидела искомое, тень тревоги, и не стала сдерживать улыбки, – Ты пришёл не один. Что если я убью его? А могу сделать так, что ты сам убьешь его, из милосердия. Хочешь?

– Нет, – голос бесцветный, но твёрдый.

– Тогда давай договариваться, – она расслабленно откинулась, – Ты хочешь, чтобы я сохранила его жизнь, а я хочу ответ хотя бы на один из двух вопросов. Согласен?

– Не просто жизнь, а жизнь приемлемого качества, – взгляд ровный, но больше не пустой, голос начал приобретать краски.

– Не самый поганый забой, в котором в основном работают свободные люди по собственной воле, тебя устроит? – глубоко внутри она упивалась своей победе. Торг – такое удобное и приятное начало. Для чего? Пока не ясно, время покажет.

– Да. Я расскажу, зачем мы пришли. Договорились?

– Да.

Он собирается с мыслями, подбирает слова, но не слишком долго:

– Мы хотели найти в пещере легендарный амулет, который должен помочь уничтожит тебя и твою власть над Клейратом.

Женщина расхохоталась. Нет, не рассмеялась украдкой, как подобает её положению, а хохотала, заливисто, в голос. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, но искренняя улыбка и задорные искры из глаз никуда не делись:

– Серьёзно? – мужчина непонимающе кивнул, – А ты в курсе, что на эту байку уже года три никто не ведётся? Даже дети знают, что эта легенда – моя же выдумка. Я придумала ее больше десяти лет назад, когда захватила власть, она помогала вылавливать недовольных, потенциальных мятежников. Со временем всем стало понятно, что это фальш, и этим куском кварца меня только по голове можно бить, и то с размаху. Я охрану с пещеры не сняла скорее по привычке, там даже камня этого давно нет, в хранилище убрали, – ее всё ещё периодически одолевал смех, – Кто тебе об этом рассказал?

– Я обещал ответить только на один вопрос, – взгляд его стал немного насмешливым. Он явно чувствовал себя в ее присутствии свободнее, чем полагалось бы пленнику, находящемуся полностью во власти той, кого он считал достаточным злом, чтобы попытаться добыть способ уничтожить.

– Я не собираюсь причинять ему зло, если ты об этом. Поблагодарить могу, озолотить, – она задумалась, – Или отдать на твою волю. Это он подставил вас, разве ты не хочешь отомстить? Как кстати ему это удалось? Откуда вы, что не знаете про фальшивку? – во взгляде мужчины безобидная насмешка превратилась в откровенную иронию, – Хорошо, чего ты хочешь за ответ на последний вопрос, кроме свободы?

– Я хочу видеть солнце, понимать, когда приходит день и наступает ночь.

Женщина удивилась. Интересная просьба. Не слишком наглая, легко выполнимая и в целом интересная. Она понимала, что нечаянный пленник и сам интересует её всё сильнее.

– Это легко исполнить. Верхний ярус камер находится на цокольном этаже. Там теплее, в целом приличнее и есть окошко под потолком, – процесс торга продолжился.

– Мы не из этого мира.

Это многое объясняло. Женщина уже встречала тех, кого случайным порталом забрасывало из иной реальности. Понятным становилось и то, что пришельцы поверили в давно изжившую себя байку, и то, что сущность сидящего перед ней не вполне ассоциировалась у неё с человеком. Он был сильным магом, если бы не блок ошейника, который так удачно успел накинуть заскучавший страж – с ним бы и гарнизон вряд ли справился. Он умело закрывался, но в тот момент, когда отпущенное заклятье с удвоенной силой ударило по нервам, женщина заметила мелькнувшую тень. И эта тень не принадлежала двуногому существу. У тени были огромные кожистые крылья и чешуя на морде, а над полом метнулся длинный хвост. Тень принадлежала дракону. Да, в этом мире жили драконы, далеко на юго-востоке. Но вот способность обращаться человеком уже женщина привыкла считать романтичной сказкой. Ан нет, сидит перед ней дракон в человечьем обличие и пытается прочитать, о чем она думает.

– Это многое мне объяснило, Дракон.

Мужчина дернулся, как от удара, в глазах искреннее удивление. Но быстро взял себя в руки:

– Допрос окончен?

– На сегодня, да. Мстить ты не собираешься, я полагаю? – она смотрела на его шею и понимала, что грубый железный ошейник режет взгляд.

– Нет. Могу я попрощаться с товарищем?

– Можешь, – женщина встала, подошла к нему вплотную, протянула руку к шее, он чуть отстранился, – Не дергайся, хочу кое-что поправить, – она коснулась ошейника и сосредоточилась. Металл под её руками будто потек, превращая грубый ошейник в тонкий изящный обруч, плотно обхвативший шею. Так было гармоничнее. Но не только это она хотела изменить. Повинуясь ее воле кружево заклятья зашевелилось, стало свободнее, немного перестроилось, – Теперь он ограничивает твои способности всё ещё очень сильно, но не полностью. Учитывай, попытка использовать сильные чары будет жутко выматывать физически, хочешь что-то мощное – плети, долго и пошагово. Ну и просьба – не пытайся напрямую никого убить или разрушить замок, иначе придётся вернуться к первому варианту, – она отступила на шаг назад, оценивая результат.

– Ты жестока и изобретательна, – просто констатация факта, не требующая ответа.

Незаметным магическим пассом женщина позвала стражу:

– Алекс, отведите его попрощаться с товарищем, на полчаса, а потом в одну из камер цокольного этажа по западной стороне. И учитывайте, я дала ему доступ к слабой магии, так что аккуратнее. Товарища завтра отправьте в Блестящий забой, охраны парочку к нему приставьте, на первое время. Это всё.

– Всё сделаем, Госпожа, – молодой парень учтиво склонил голову, и они с напарником вывели не сопротивляющегося пленника из залы. Уже в дверях тот оглянулся, и в его взгляде интерес уже не был скрыт. Вот теперь точно начало положено.

Скука, часть 1.

В последующие дни мысли женщины то и дело возвращались к необычному узнику. Ей было искренне интересно, что случится раньше – его доконает скука в одиночной камере, или ее сгрызет изнутри любопытство. Вот и сейчас она сидела над бумагами, но вместо цифр налоговых сборов перед ее взором вставали то невозможные темно-голубые глаза, то обруч на шее, то огромная тень крыльев, то руки с браслетами кандалов. «Тьфу ты, наваждение какое-то». Но она и сама знала, что магии в этом – ни на грош. Просто ей тоже было изнуряюще скучно, и уже давно…

– Твоя новая игрушка чудит, – с порога заявил Сольверг, бесцеремонно вырывая ее из потока мыслей, – Требует книгу. Скучно ему, видите ли.

Женщина попыталась скрыть довольную улыбку и внимательно посмотрела на начальника стражи. Тот был зол и раздражён. Его можно было понять. Уже неделю Госпожа засиживалась за бумагами допоздна, а после проваливалась в сон, одна. Она будто перестала замечать Сольверга, обычные развлечения ее больше не интересовали, и всё чаще ее взгляд был устремлён в пустоту. Она с живейшим интересом выслушивала самовольные доклады Алекса о странном узнике, на второй день приказала понемногу подкармливать того едой с общего стола, искренне смеялась, когда стража пожаловалась, что заключённый взял моду петь и только поинтересовалась, красиво ли поёт? Красиво, призналась стража, но только долго и как-то неуместно в тюрьме. Отсмеялась, назначила узнику дополнительный паёк в виде горячего чая и велела охране наслаждаться искусством.

Женщина недовольно нахмурилась – Сольверг ревновал, отчаянно и зло. Жаль, ошибётся. И лучше раньше, чем позже.

– Приведи его ко мне, – женщина отложила бумаги, – По дороге скажи Матушке, чтобы обед мне подавала на двоих.

– Я тебе мальчик на побегушках?! – сорвался начальник стражи, делая несколько шагов вперёд.

– Да!– громче, чем обычно ответила женщина, махнув рукой. Сольверга с размаху впечатало спиной в стену рядом с дверью, – Ты служишь мне также, как и все остальные. Хотя вот он мне не служит. Хочешь поменяться с ним местами? – она встала, подошла на расстояние полутора метров.

– Он и так скоро займёт мое место, – зло выплюнул Сольверг, поднимаясь.

– Возможно, – женщина смотрела собеседнику прямо в глаза, – А вот ты своё потерял. И не вздумай отыграться на нем, пожалеешь.

Сольверг вышел, хлопнув дверью, а женщина задумалась. Конечно, это была открытая и простая провокация, повестись на неё будет верхом глупости. Будет. Главное чтобы совсем уж не увлёкся. Женщина с силой сжала виски: «Алекс, помоги Сольвергу с певцом нашим. И первого не останавливай особо, но проследи, чтобы не покалечил». Голова гудела. Мысленная речь, да ещё обращённая к не-магу всегда отдавалась у неё головной болью.

Она сделала вид, что вернулась к бумагам. Цифры в голову не лезли. Дверь распахнулась, и узника резко втолкнули в проём так, что он не удержался на ногах. Женщина подавила порыв дёрнуться и лишь внимательно окинула его пусть и беглым взглядом. Теперь уже распущенные и порядком свалявшиеся волосы закрывали лицо, одежда тоже чище не стала. Рубаха на предплечье была порвана и открывала довольно глубокий свежий порез, кровь на котором едва свернулась. Вставал он упрямо, но тяжело. Следом вошли Сольверг и Алекс. Последний бросил на женщину встревоженный взгляд, она еле заметно кивнула. Сольверг толкнул узника вперёд, тот сделал шаг и мотнул головой, откидывая волосы с лица. Только сейчас, в более ярком свете, стало заметно, что часть прядей испачкана в крови. По лицу пришлось два удара – один по носу, другой в скулу, зато губа зажила. Из носа уже не текла кровь, но было видно, что вытирать мужчина её не стал, только облизал с губ. Женщина встретила его взгляд и одними глазами произнесла «Подожди», перевела взгляд на Сольверга. Тот был цел. Значит не самооборона.

– Что произошло? – нарочитое спокойствие было хрупким, как весенний лёд. Женщина предпочла не вставать, чтобы пластика тела не выдала закипающий гнев.

– Как всегда, в драку полез, – бросил Сольверг, но глаз от пола не поднял.

– Ты полез, судя по результатам? – гнев начинал против воли просачиваться наружу. Заколыхались, как от ветра, шторы. Мужчина в кандалах почувствовал волну непроизвольной магии, еле заметно усмехнулся. Судя по позе, под рубахой обнаружатся кровоподтёки.

– А если и я? – Сольверг вскинулся с вызовом, отпираться дальше было бессмысленно. Алекс отступил к двери, справедливо убираясь подальше от грядущей бури.

– Ты нарушил мой приказ, – голос женщины был обманчиво негромок, в зале стало холодно, как на нижнем ярусе темницы. Она медленно встала, обошла пленника, незаметно проведя пальцами по его руке, подошла вплотную к Сольвергу. Тот усилием воли не отводил взгляда от глаз, в которых плескалось нечто жуткое. Ему даже показалось, что такой он её ещё не видел, – И я предупреждала, что ты пожалеешь, – всё ещё медленно она положила левую руку стражнику на плечо. Тот рухнул на колени, лицо исказилось, крик застрял в горле. Её несло, отчаянно, силу она уже не сдерживала. Неожиданно она почувствовала прикосновение чужих пальцев к правой руке, касание с толикой магии. Резко повернула голову и встретила внимательный взгляд темно-голубых глаз. «Дыши», одними глазами. Буря утихала. Солнце вновь осветило погрузившуюся было во мрак залу, ниоткуда берущийся ветер стих, левая рука женщины расслабилась и почти безжизненное тело мешком осело к её ногам.

– Забери, – бросила она Алексу, кивком указывая на бессознательного Сольверга, отошла к окну. Нападения со спины она больше не опасалась. Хотя понять, что творится в голове у этого дракона было всё ещё сложно. Он дерётся со стражей, регулярно, как будто просто для поддержания формы, искренне тревожится за товарища, отказывается от мести и спасает жизнь тому, кто его только что избил. Неужели настолько благороден?

Женщина обернулась. Он стоял там же и смотрел ей в спину. Грохот на лестнице сквозь приоткрытую дверь. Кто-то куда-то уронился.

– Сначала есть или мыться? – спросила женщина абсолютно буднично. Магическая буря улеглась окончательно.

В глазах мужчины скользнуло удивление:

– Второе.

– Умойся пока, – она махнула рукой в сторону большой каменной чаши со стоящим рядом с ней кувшином и висящим сверху мутноватым зеркалом. Конечно, вода давно остыла и ее было немного, но хоть кровь относительно смоет.

Шёл он тяжело. Женщина закусила губу и всё же окликнула:

– Стой.

Мужчина замер.

– Давай договоримся – до окончания трапезы побег и нападения на кого-либо отменяются. Поклянись, и я сниму на это время с тебя кандалы, – она подошла уже вплотную, смотрела в глаза. Запах крови щекотал ей ноздри, отчаянно хотелось провести языком по его подбородку, попробовать на вкус, но пока не время.

– Клянусь, – удивляться он похоже перестал. Протянул руки. Повинуясь магическому пассу все четыре браслета открылись одновременно и цепи со звоном упали на пол. Кисти украшали царапины, которых не было неделю назад. Женщина поборола желание задрать на нём рубаху, посмотреть, насколько всё плохо. Успеется ещё.

Вернулся Алекс.

– Скажи, пусть нальют ванну в моей купальне, – голос женщины был ровным, нормальным, – К лекарям отнёс? – страж кивнул, – Очнётся, доложишь. И ты временно исполняешь обязанности начальника охраны.

– Благодарю за доверие, – совершенно искренне выпалил парень и вышел, стоило ей отпустить его легким кивком.

Мужчина закончил умываться и теперь вытирал лицо с нескрываемым удовольствием. На полотенце остались кровавые разводы. Он скривился.

– Брось на пол, заменят. Идём, – женщина пропустила пленника вперёд. Клятва клятвой, но видимость конвоя соблюсти нужно.

Коридоры, галереи, две лестницы. Мужчина с интересом осматривался. Голые стены, только иногда попадаются оконные витражи. Света где много, а где вовсе полумрак, в том числе на второй лестнице. Людей мало, почтительно кланяются и проходят мимо. Дверь в купальню не в пример легче, чем в покои.

В купальне было немного душно и очень тепло. Женщина приоткрыла большое окно, через пару минут закрыла. Стало свежее.

– Раздевайся, – бросила она мужчине, наливая в воду что-то маслянистое, совсем немного, и разбалтывая образовавшуюся пленку по воде рукой.

Мужчина огляделся. Кроме них в помещении никого не было, охраны у дверей тоже. Неужели она верит простому обещанию, без магической формулы, не на крови? Настолько доверчива? Вспомнилась удавка на горле. Нет, скорее просто уверена в себе. С теми крохами сил, что она ему оставила, он ей не соперник. И всё-таки, какая изощренная пытка – чувствовать магию на кончиках пальцев и почти не мочь ей воспользоваться. Ум и изобретательность женщины поневоле вызывали уважение, а буйство силы час назад – против воли восхищало. Смотря сейчас на ее спокойные, размеренные движения, чувствуя ровный фон магии и эмоций он только умом знал, что где-то внутри дремлет ураган исконного хаоса, который способен не то, что жизнь отнять – город превратить в ровный слой пыли. Мужчина вынужден был признать, что ему интересно это их противостояние, любопытно понять ее мотивы. Почему она так среагировала, что-то испытывает? Вряд ли, скорее чувство собственности взыграло. Он – её. Мужчина сам удивился, насколько его не возмутила эта мысль.

– О чем задумался? – она подошла со спины, почти неслышно, – Помочь? – по своему истолковала она молчание.

Он кивнул. Снять рубаху через голову самому и впрямь было проблематично. Она взялась двумя руками за ткань, медленно потянула наверх, стараясь не касаться руками кожи. Поднимая руки, мужчина, не скрываясь, зашипел. Она отбросила рубаху в сторону и оглядела спину – только старый синяк. Значит живот. Обошла, убедилась в своём предположении. Били не единожды, хорошо если не ногами. Синяки перетекали в кровоподтёки, более старые отливали фиолетовым или наливались чернотой. Плохо. Она протянула ладони к мужчине, не касаясь, магически считывая тяжесть повреждений. Разрывов и кровотечений нет. Значит пройдёт.

– Противно, но не опасно, – заключила она, – После ванны станет немного легче. Раздевайся и залезай.

Женщина отошла к полкам, внимательно изучая небольшие глиняные кувшины, некоторые открывая и нюхая. В общем всячески имитируя бурную деятельность. Обернулась она только на плеск воды за спиной, взяла пару кувшинов, подошла к ванне. Почти прозрачная вода не мешала изучающему взгляду. Сильные ноги, свежие царапины на щиколотках. Посмотрела на лицо, встретила насмешливый взгляд. Здесь и сейчас было как-то глупо помнить, кто есть кто. Улыбнулась в ответ, чуть лукаво, зачерпнула большим кувшином воды и вылила мужчине на волосы. Тот предусмотрительно откинул назад голову, женщина задержалась взглядом на соблазнительно открытом горле – и вылила на волосы второй кувшин воды. Встала мужчине за спину. Отчетливо запахло лавандой. Она растерла что-то между ладоней и стала бережно оглаживать мокрые волосы, ловко разбирая спутавшиеся пряди, пропуская сквозь пальцы, мягко массируя кожу головы. Мужчина чуть прикрыл глаза, но зрительный контакт не разорвал. Его лицо просто было расслаблено, а вот выражение её лица заслуживало изучения. Улыбка давно сошла с ее губ, уступив место какой-то благостной отрешённости, сродни медитации. Казалось, она может так стоять не один час. Мужчина даже внутренне встрепенулся, когда поймал во взгляде женщины какую-то нездешнюю, абсолютную нежность. Не прерывая медитации, она смыла то, что пахло лавандой, ноздри обоим щекотнул отголосок другого запаха, железа, и тут же исчез под натиском запаха мяты. Мужчина всё же не выдержал и закрыл глаза. Казалось, женщина ждала этого, в прикосновения начала легко вплетаться магия. Невесомо соскальзывая с пальцев, она растекалась по телу мужчины, почти незаметно исцеляя и унимая боль.

Женщина смотрела, как затягиваются порезы на запястьях, рана на предплечье превращается в царапину, бледнеет синяк на скуле. Транс немного отступил, но магия вполне его заменяла. Повинуясь не велению разума, а сиюминутному порыву, она латала чужое тело, успокаивала, почти дарила забытьё. Вот красочные разводы на животе все ушли в оттенки синего, затянулись порезы на щиколотках. Мужчина уже плечами опирался на бортик, вода с волос щедро текла на пол. Женщина мягко взяла магию под контроль, немного поменяла ее тон, влила немного силы и жизни, убрала руки – и ощутимо пошатнулась. Она осторожно отошла к окну, села на скамейку, опёрлась на подоконник, отвернулась.

– Дальше сам, – бросила она через плечо, голос был тихим.

Мужчина осторожно потянулся к ней магией и понял, что она просто устала, выложилась и не заметила как. Домывшись и даже найдя чистую одежду, он подошёл к ней, так и не сменившей позы, и тронул за плечо. Она подняла на него задумчивый и усталый взгляд. Но где-то в глубине всё ещё прятались отголоски странной нежности.

– Я могу тебе помочь? Ты устала, – он сел напротив, слишком близко.

– Вряд ли. Силы я у тебя не возьму, она тебе самому нужна, – женщина помедлила, – Я могу взять ее чуть иначе, но насильно не хочу.

– Секс? – вполне буднично спросил он.

– Нет, – она улыбнулась, – То есть способ хороший, но в состоянии меньшей усталости. Чтобы так взять, надо сначала отдать. Проще. Кровь.

Мужчина понял, поискал глазами острый предмет. Женщина усмехнулась, приподняла мокрый снизу подол платья и достала аккуратный стилет из засапожных ножен, протянула рукоятью вперёд. Мужчина взял изящное, очень женское оружие и спросил одним взглядом. Женщина пожала плечами. Он осторожно провёл тонкую полосу по внутренней стороне левой руки, чуть выше линии кандалов и протянул ее вперёд. Женщина наклонилась, прижалась губами к выступившей крови. Мужчина смотрел на неё и всё ещё ничего не понимал. Сейчас ему хватило бы одного движения, чтобы убить ее, она просто не могла успеть. Но мысль казалось какой-то кощунственной. Может быть потому, что она его только что лечила, может потому, что доверяла, а может это сопротивлялось какое-то смутное ощущение в районе горла и живота одновременно. Женщина отстранилась, облизнула губы, машинально заговорила кровь, чтобы та свернулась. Забрала стилет, слизнула оставшиеся на лезвии несколько капель, убрала его на место и только после этого встретилась с мужчиной взглядом. У неё сейчас были глаза сытой довольной кошки. В его глазах отражалось слишком многое, ей было откровенно лень разбираться.

Скука, часть 2.

– Здравствуй, Матушка, – учтиво поздоровалась вошедшая, чуть склонив голову. Замковая кухня – особая территория, практически государство в государстве. Хотя также можно описать и конюшни, и кузни, и даже архив, объединённый с библиотекой.

– Здравствуй, Хозяйка, – немолодая уже женщина поклонилась Госпоже в пояс. Госпожа – так звали официально, в замке многие из старших звали Хозяйкой, как привыкли, когда она ещё власть в свои руки не взяла, а была молодой любовницей при предыдущем правителе. Матушка с шестнадцати лет будущую Госпожу знала, когда та только пришла в замок, и как раз на кухню, будущей Матушке в помощницы. Видела, как та твёрдо и неуклонно шла к своей цели, как вела себя, став Хозяйкой, как власть взяла, не пролив в замке ни капли крови – за Хозяйку встала не только стража, за неё встал, почитай, весь замок. Это правителя между собой звали узурпатором, потому как был он самолюбив и чёрств, Хозяйка же всегда знала, что в замке происходит, до всего ей дело было и внутри, и за его пределами. Была она уже тогда и строга, изредка жестока, но неизменно справедлива. Ваниарцы, например, считали ее справедливость варварской, но даже они не отрицали – справедливой.

– У тебя как всегда, Матушка, рук не хватает? – женщина окинула взглядом помещение, задержалась на огромном коробе с картошкой, – Смотрю, картошка не чищена?

– Ты же знаешь, Хозяйка, сколько народа не набери, а всё мало, – согласилась Матушка, – Сейчас Машку за картошку посажу. На ужин надо, авось управится.

– А давай я тебе помощь организую? У меня тут пленник скучает в камере. И ему развлечение, и тебе польза, – женщина хитро прищурилась.

– А картошка потом будет круглая или квадратная? – недоверчиво уточнила Матушка.

– Круглая, Матушка, круглая, – рассмеялась женщина, – Никак ты мне не простишь ту кубическую картошку.

Девушки, работавшие на кухне, украдкой захихикали.

– Ладно, организуй узнику трудовую повинность. А быстро управится, я ему пирожков отправлю.

– Я стражу пришлю. Ты только его не перекармливай, Матушка. И нож ему выдай нормальный, – вспомнила женщина, – Жди гостей, Матушка.

Женщина покинула кухню, отловила первых попавшихся стражей и велела отнести в камеру к Дракону короб с картошкой и какую-нибудь корзинку под очистки захватить. Решила, раз уж начала, продолжить вояж по замку и заглянула в кузни. Она попала в редкую минуту, когда там не творилась никакая магия, двое кузнецов ковали вполне обычные предметы – один меч, второй серп. Чародей обнаружился в своей лаборатории, в окружении пары десятков свитков.

– Здравствуй, Вайлетт.

– Госпожа, – чародей оторвался от чтения, склонил голову, но даже вставать не стал. Вайлетта она знала меньше, чем Матушку, но отношения их были в какой-то момент значительно ближе.

Сначала талантливого чародея и не менее одаренную магичку связала страсть к познанию, потом дружба, некоторое время они были и любовниками. А потом она пришла к нему с идеей модернизировать браслеты подчинения, убрать подавление воли, заменив на принуждение к повиновению посредством боли. Тогда она с трудом объяснила, зачем это нужно. Но когда следующей идеей стало завязать застежку браслета на добровольное согласие подчиняемого – они разругались, вдрызг, до выбитых ветром стёкол и шаровых молний, мечущихся по залу. На этом дружба кончилась. Нет, он остался работать при кузне, даже сделал то, что она хотела – но взаимопонимания между ними больше не было. Он, как и многие, не понимал, зачем все эти игрища, если врага можно просто убить или сделать рабом. А она в свою очередь уже перестала пытаться объяснять, что истинную победу чувствовала лишь тогда, когда бывший враг принимал ее сторону, почти добровольно. Да и потом, особенно в первые годы, среди ее врагов было много людей умных, талантливых, да и просто полезных. Что, их всех надо было убить или распихать по дальним рудникам? Ее это не устраивало.

– Чем увлечён? – поинтересовалась женщина.

– Пытаюсь найти закономерности порталов, – этой темой Вайлетт бредил не первый год, всё надеялся понять и освоить межмирные переходы. Как удачно.

– Новых данных за последние пару месяцев нет? – женщина справедливо рассудила, что клубок можно начать разматывать и с другой стороны.

– Есть. Чуть больше месяца назад было окно в предгорьях, в районе начала Кривой дороги.

Кривой дорогой назывался единственный проезжий для повозки горный перевал. Надо будет отправить туда Сольверга на разведку, как оклемается.

– Сообщи мне, если ещё где-то будут, – женщина не прощаясь вышла, погружённая в свои мысли.

Ноги сами вынесли ее к конюшням. Здесь она была частой гостьей, когда находилось свободное время. Почесала паре лошадей носы, задала обычные вопросы конюхам. Конечно, можно было съездить проветриться, но настроения совершенно не было. Вернувшись в замок, женщина зашла в лазарет. Сольверг не очнулся и не сделает этого в ближайшие три дня, по словам старшего лекаря. Немолодой мужчина так посмотрел на неё, что она чуть было не выпалила: «Простите, что не убила, лишние хлопоты доставила. Могу прямо сейчас исправить». В целом, иногда ее начинали раздражать очень товарищеские отношения с обитателями замка, хотелось приструнить. Но чаще радовали. Она знала, что такая верность намного ценнее страха или выученного почтения. Тем более, что стоило появится в замке, например, иностранному послу – картина становилась идеальной, до его отъезда.

У камеры Дракона она оказалась вполне предсказуемо. Тот опять развлекал стражу пением. Пел он до того звонко, что даже дверь особо не мешала понять слова. Песня была проникновенной – о последней клятве, о кончающемся времени и о несбыточной надежде. Она жестом остановила встрепенувшихся было стражей и просто слушала, прислонившись спиной к прохладному камню стены. Песня стихла.

– Забирайте! – крикнул узник.

Алекс и второй страж нерешительно переглянулись, посмотрели на Госпожу. Та сделала вид, что задумалась. Ей было любопытно, как они будут решать создавшуюся ситуацию. Мужчина бросался на стражей с завидной регулярностью, а теперь в его руках был кухонный нож. Алекс вынул из ножен меч. Предусмотрительно. Женщина не услышала, почувствовала осторожные шаги за дверью. Внутренне подобралась – не пришлось бы помогать. Дальнейшее было предсказуемо. Открывающаяся внутрь дверь давала прекрасное укрытие и возможность напасть со спины. Судя по всему, Алекса узник достал, но не смертельно. Интересно, подумал ли Алекс вывернуть меч плашмя на ответном ударе? Грохот, возня, ругань, тишина. Женщина осторожно зашла в камеру. Стражи вдвоём прижимали узника к полу, тот лежал лицом вниз. Нож валялся в полутора метрах. На боку Алекса расплывалось красное пятно.

– Давайте я подержу, а вы делайте, что собирались. Алекс, зайди в лазарет и пришли себе замену, – женщина села на пол рядом с буйным узником, положила левую ладонь ему на позвоночник, между лопаток. Сила отдалась легкой вибрацией. Стражи отпустили его, но это мало что изменило. Теперь он мог пошевелить плечами, даже приподнять голову, но и только, ладонь женщины неподъемным грузом давила сверху, мешала полноценно дышать. Когда стражи ушли, женщина чуть ослабила давление:

– Зачем ты это делаешь? А если бы он тебе голову снес, рефлекторно?

Мужчина пожал бы плечами, если бы мог. Больше она ни о чем не спрашивала. Просто сидела, мягко удерживая пленника и думала о чём-то своём. Он краем глаза рассматривал её. Занятно, прошла неделя в плену или больше, но только сейчас он заметил, что она почти красива. Глаза большие, выразительные, какого-то непонятного серо-зеленого оттенка, хорошо очерченные скулы, немного запавшие щёки, открытый лоб, длинные чёрные волосы, всегда перехваченные кожаным шнурком или заплетенные в косу. Низкий ворот платья открывал сильно выступающие, притягивающие взгляд ключицы и довольно длинную, хоть и совершенно не тонкую шею. Ей было немногим больше тридцати лет, между бровями залегли две глубокие морщины, нижняя губа была полнее верхней, на щеке старый глубокий шрам, отчего она улыбалась всегда больше на одну сторону.

Ее окликнула стража, она мягко одним движением поднялась, повернулась спиной к пленнику и вышла. Неодобрительно посмотрела на Алекса.

– Не глубоко, затянется, – объяснился парень, – Госпожа, можно мы его в следующий раз к стене прикуём, не коротко, просто чтобы засады не устраивал? – спрашивал он осторожно.

Надо же, пока ходил решение придумал. Молодец.

– Боишься голову снести ненароком? – усмехнулась женщина, – Хорошее решение, хвалю. И копьё длинное заведите здесь, с ним ещё сподручней будет.

Алекс поклонился, украдкой поморщился. Затянется, конечно, дней за пять.

Имена.

Женщина спрыгнула с коня, кинула повод конюху. Она не была дома две недели. Сначала ездила на юг, в портовый город, улаживала накопившиеся тяжбы между купцами, потом на границу, к юго-западу, на полосу выжженной дочерна магией земли, за которой находилось тайное королевство чародеев – проверять и подновлять сторожевые амулеты. И только потом домой, по дороге ещё дважды останавливаясь, чтобы исполнить функции суда, а однажды даже палача. Дом ожидаемо встретил её легким бардаком и суматохой. Вот вроде все на своих местах, во всех сферах есть начальники, а на пересечении что-то ломается. Ну как, как, перепутали фуражный овёс с перловкой и разгрузили не туда, а потом полдня местами мешки меняли? Так ещё в процессе они переругались, и уже два дня на кухню не возили дрова, а конюхам было предложено овсом и питаться. Примирила, волевым усилием. И в похожем ключе провозилась до полуночи. Голова гудела, а спать не хотелось. И неожиданно женщина поняла, что никого, кроме странного дракона, она видеть не хочет. Она накинула длинную меховую жилетку и спустилась к камере. Алекс похоже даже не удивился, поклонился, отпер дверь. Женщина предусмотрительно накинула на себя легкий полог, чтобы не тревожить возможно спящего узника.

Он действительно спал. У кровати догорала единственная свеча. Закованные руки лежали перед ним, волосы частично упали на лицо, одеяло сползло. Женщина тихо подошла, присела на край кровати и медленно сняла полог. Аккуратно, еле касаясь, убрала пряди с лица. Мужчина моментально открыл глаза, узнал скорее не зрением, а магическим чутьём.

– Не спится? – он перевернулся чуть более на спину, вытянулся вдоль стены, давая ей больше места. Она подвинулась, села удобнее. Подумала, скинула туфли и поджала ноги. Отрицательно помотала головой.

Они оба молчали. В какой-то момент тишина стала совсем тягостной и она нарушила её первой:

– Скажи мне своё имя? Ты из иного мира, оно всё равно мне ничего не расскажет.

– Рассарит, – ответил он странным рычаще-свистящим тембром, – А твоё?

– Ванда.

Мужчина приподнялся, сел, облокотившись на спинку кровати:

– Как ты стала правительницей? – в конце концов игру в молчанку он давно проиграл, можно было и поговорить.

Женщина удивилась, но ответила:

– Сместила предыдущего правителя в результате переворота. А потом победила его в честном магическом поединке, – уточнила она.

– И никто не был против?

– Были, – женщина невесело усмехнулась, – Не здесь, не в замке. Страна большая. Многим было удобно при предыдущем правителе, вольготно и сытно. А кто-то считал, что сумеет занять моё место. Много крови тогда было. Много лжи, предательства. В итоге победила экономика и народная воля. Достаточно было отменить торговые сборы для уроженцев Клейрата, разобраться с произволом и взяточничеством на местах, дать людям поверить в справедливость – и желающих выступать против меня почти не осталось. А самых упёртых в основном урезонили абсолютно правдивые рассказы о моей жестокости и изобретательности.

– То есть всё-таки доверие, а не страх?– уточнил мужчина.

– У нас одно без другого не работает, – улыбка вышла усталой, – Понимаешь, внутренних стычек нет почти десять лет, все живут мирно. И ценят это. Если не будет страха – не будет мира. В том числе мира внешнего. Соседи тоже рассказы слушают внимательно и обдумывать свои действия начинают тщательнее. Никому не хочется, проиграв, оказаться в здешних казематах.

– Странно, вполне человеческие условия, – мужчина озорно улыбнулся, – Сухо, чисто, кормят, работать дают, петь не мешают.

– Тебе просто повезло, – она тоже рассмеялась, – Между прочим, весь замок уже наверное считает, что я завела себе нового любовника. И вообще, память у тебя короткая. Забыл, как здесь бывает холодно и грязно? И так?

Женщина коснулась его руки чуть ниже локтя. Магия послушно потекла, на этот раз медленно набирая силу. Она не держала, но руки он не убирал. Они смотрели друг другу в глаза и казалось видели там чертовски много. Женщина убрала руку первой, мягко загашенная волна магии рассеялась.

– Я помню, – чуть погодя всё же ответил он, – И всё же, – он помедлил, будто обдумывая, стоит ли спрашивать, – Мне любопытно, разве ты не можешь в этот момент сама не испытывать боли?

– Могу, – взгляд абсолютно прямой, серьёзный, – Это будет отбирать чуть больше сил, но могу. Не хочу. Так честнее.

Повинуясь секундному порыву, мужчина накрыл ладонь женщины своей, попробовал имитировать её заклятье. Получилось, но совсем слабо. Руки она не убрала.

– Так?– уточнил он.

– Да, так.

Снова наступила тишина, только теперь она их не тяготила. Когда женщина всё же направилась к себе, в восточном коридоре её поприветствовало всходящее солнце.

Гости номер два.

Малознакомый страж вошёл без стука, склонился. Значит дело срочное.

– Говори, – женщина внутренне напряглась.

– Поймали ещё троих в пещере с артефактом, – отрапортовал страж. Сначала женщина почти решила, что ослышалась. Это всё неотвратимо напоминало сон, причём дурной.

– Маги? – она старательно придавала голосу ровный тембр.

– Нет, люди. Девушка и двое парней и судя по выговору из Предгорий. У меня там тётка живёт, узнаю, – счёл нужным объяснить страж.

– То есть они местные. Потери?

– Один убит и один легко ранен.

Женщина взяла чистый лист и быстро набросала на нём текст приказа, размашисто расписавшись внизу:

– Занеси Сольвергу, – приказ увеличить стражу у пещеры лучше было не передавать устно, – Пойманных в камеру среднего яруса, вместе. Оковы по ситуации. Чуть позже разберусь.

– Слушаюсь, – страж почтительно забрал бумагу и вышел.

А женщина не на шутку задумалась. Главный вопрос – чего добивается странный доброжелатель, явно решивший устроить отсев идиотов на ее землях? И кто он вообще? Надо узнать, вероятно этих разговорить будет проще, чем Рассарита. Рассарит. Странное, нездешнее имя. За последние три недели они виделись лишь однажды – дела княжества погребли женщину с головой. Она успела объехать полстраны, а надо было ещё наведаться в два соседних государства. Налоги, пошлины, торговля, дипломатия. Никто из знакомых ей правителей этим не занимался, по крайней мере так плотно, спихивая счета и бумаги на доверенных лиц. Ванде такой подход не нравился. Это заставляло слишком распылять имеющуюся власть, рассредоточивать, давать слишком много силы и свободы тем, кто мог всё-таки не устоять перед искушением воспользоваться всем этим в своих целях. Так было сплошь и рядом у соседей. Взятки, мелкие поборы, неожиданные законодательные акты на местах. Нередко правитель вообще становился фигурой номинальной, статусной, а правили другие. Интриговали, грызлись, делили, науськивали. Все это не делало жизнь лучше, а положение – прочнее. В Клейрате много веков власть следовала только одному праву – праву силы. Распылить ее, разделить – значило сильно рискнуть. Рисковали, пробовали вести праздную жизнь, наслаждаясь положением – и неизменно проигрывали. Да, Ванда тоже не могла уследить за всем, но основной пучок, самое важное – всегда было в ее руках. Потому и медлила она объявить преемника – давняя традиция, назвать того, кому хотел бы передать власть. По большому счёту, это ничего не гарантировало, но давало преемнику положение и власть, а заодно успокаивало соседние государства с другой, чаще всего наследственной, системой передачи правления. Конечно, они тоже осознавали всю зыбкость этого понятия – и всё равно чувствовали себя спокойней. Она уже подумывала объявить преемником Сольверга, но так удачно подвернувшийся дракон вытащил из начальника стражи то, что пресекло данную идею на корню. Недостаток самообладания, открытое нарушение приказа, ревность – не то, что нужно.

Женщина умышленно дождалась вечера. Ожидание в камере нервирует, готовит почву для диалога. Местом действия она избрала малый зал для приёмов. Приказала привести весь отряд туда. И Рассарита. Однозначно сказать, зачем его, она не могла даже себе.

Она сидела на неком подобии простого трона и разглядывала молодых парней и девушку, которых приволокла стража. Лет по двадцать с небольшим, короткие медного оттенка волосы, хотя у девушки чуть более светлые и чуть длиннее. Тот из парней, что постарше, был бледен, держался руками за область подреберья справа, руки были просто связаны верёвкой спереди. Остальные выглядели лучше, только синяки и ссадины, на них полноценные кандалы. Алекс привёл дракона. Надо же, один. Женщина присмотрелась внимательнее и увидела, что обманчивый мир обеспечивал кинжал, упирающийся пленнику в поясницу.

– Ты не поверишь, – женщина обратилась к дракону нарочито громко, – Это твои товарищи по несчастью. Они тоже пришли за амулетом. И мне уже почти грустно, – не ожидая ответа, она подошла ближе к новым гостям, – Мне в целом не особенно интересно, кто вы такие. Мне интересно, как вас угораздило поверить в эту сказку?

В глазах парней ничего, кроме злобы, а вот девушка разглядывала Рассарита. Хорошо, значит расчёт оказался верен, среди этих троих есть тот, кому слепая вера глаза не застит.

– Я всё равно заставлю вас говорить, но только вам выбирать, при каких обстоятельствах.

– Попробуй, – выплюнул младший. Глупо. Ей даже не нужно было приказывать, короткий сильный удар одного из стражников на некоторое время лишил наглеца возможности говорить.

Женщина перевела взгляд на старшего. Начнём.

– Перевяжите ему руки за спину, – короткий приказ и несколько секунд на то, чтобы украдкой посмотреть на дракона. Тот стоял абсолютно спокойно, наблюдал вроде бы даже с интересом.

Когда приказ выполнили, женщина подошла к старшему из отряда и совершенно неожиданно для него засунула руку под его рубаху. Он дёрнулся, попытался отшатнуться, слева вырывается его товарищ, но тщетно, глаза девушки стремительно наполняются тревогой и непониманием. Вот идиоты. Она ощупала края раны, пальцами оценила глубину. Ванде не нужно было это представление, просто нужно было понимать, насколько серьёзно ранение, чтобы не убить ненароком. Пока он только морщился и отворачивался, молчал. Она переложила ладонь на то же место поверх рубахи и начала плавно давить. Волна жара пробежала от плеча, и пленник уже не смог сдержать стон. Конечно, ему казалось, что рану прижигают калёным железом. Иллюзия, но такая реальная.

Женщина остановила магию, но руки не убрала. Повернула голову, посмотрела на девушку:

– Кто и как надоумил вас на этот поход? Расскажи мне всё, и я его больше не трону, и даже прикажу вылечить.

– Она лжёт, – предостерегающе выпалил парень помладше. Вот осёл упрямый.

– Нет, не лжёт, – неожиданно подал голос Рассарит, – За прошедший месяц я понял одну странность – она удивительно честна.

Ванда улыбнулась с ноткой удивления:

– Познакомьтесь, это ваш предшественник, пришёл за тем же месяц назад. И почему-то мне кажется, что его надоумил тот же стеснительный доброжелатель, что и вас. Итак, продолжим? – сила отозвалась мгновенно.

– Не надо! – не выдержала девушка, – Маррей, отшельник, что живёт недалеко от Кривой дороги. Это он рассказал нам, что эта история – на самом деле правда, и вы из страха распустили слух, что это ложь. Он сказал, что был вашим военачальником и сам подал вам эту идею.

Женщина отошла от окончательно побледневшего парня и подошла ближе к девушке.

– Занятно. Только я не видела его уже семь лет, – женщина задумалась, – Тебе тоже он рассказал? – спросила она дракона, не поворачивая головы.

– Да, – ответил он сразу же, смысла молчать дальше не было, – Нам правда он не сказал, что раньше поддерживал тебя, – Алекс среагировал моментально, короткий не сильный удар рукоятью кинжала по горлу. Мужчина абсолютно верно все понял, поправился хрипловатым голосом, держась рукой за шею, – Вас.

Наедине они могли общаться как угодно, но здесь необходимо было соблюдать приличия, слишком много посторонних.

– Кто помог вам подобраться к замку? – женщина продолжила допрос девушки. У той глаза стали похожи на глаза загнанной лани.

– Я не могу сказать, – значит помогал, не случайность, – Правда не могу.

– Сейчас я убью твоего неугомонного товарища, и мы посмотрим, захочешь ли ты сохранить жизнь второму, – новость о Маррее порядком огорошила Ванду, настроения растягивать процесс не было совершенно. Хотелось подумать, возможно не одной, но подумать.

– Я правда не могу, – в голосе девушки отчетливо слышались слёзы, – У него моя младшая сестра. Если я расскажу про него, он… я не знаю, что он с ней сделает.

– Он может и не узнать, – женщина заставила себя выдохнуть, – Уведите этих двоих. Старшего в лазарет, но под охраной. Выздоровеет – обоих в Сумрачный лес, деревья валить, – женщине как раз недавно жаловались, что там людей не хватает, – Девушку оставьте, сами разберёмся.

Когда все лишние покинули зал, женщина будто плечи расслабила.

– Садись, – махнула она рукой в сторону стула у стены, обращаясь к девушке, обернулась, – Да и вы тоже ближе подходите. В ногах правды нет, а поговорить нужно, – она взяла стул и себе, села напротив девушки, – Итак, кто он, как его зовут? Здесь некому тебя выдать – Рассарит и сам пленник, Алексу я доверяю почти как себе.

Девушка неуверенно подняла голову:

– Вайлетт, он чародей, – она не лгала, Ванда знала это точно, от мимоходом наложенного заклятья распознавания правды ощутимо мутило, – Он провёл нас к замку, как-то хитро скрыв магией.

Женщина бросила взгляд на Рассарита. Тому имя чародея-кузнеца тоже явно было знакомо. Вот же черт.

– Вы должны были встретиться с ним?

– Да, – девушка ответила тихо.

– Где, когда и при каком условии? – женщина даже подалась вперёд.

– Я не могу сказать, – тихо, но упрямо, – Вы устроите ему засаду, и Лийна пострадает.

– А ты? Не хочешь рассказать?

Рассарит отрицательно мотнул головой.

– Вы оба осознаёте, что я всё равно это узнаю?

Девушка опустила голову ещё ниже.

– На сегодня довольно открытий, – Ванда порывисто встала, – Алекс, определи эту бунтарку к Матушке на кухню, только пусть приглядывает. Учти, сбежишь – твои дружки пожалеют, что живы остались. Как тебя зовут, кстати?

– Вейна.

Плохо у родителей было с фантазией.

– Веди. А мы с Рассаритом до его камеры прогуляемся, – жест рукой, мягко обозначавшаяся удавка на горле мужчины. Так, для порядка.

Народу навстречу попадалось не в пример больше, чем раньше. Ванда убрала удавку, вместо этого положила мужчине руку на плечо и выпустила лёгкое, зато отлично видимое посторонним заклятье. По шее мужчины из-под рубахи поползли чёрные витые полосы, доходящие до щеки и уходящие куда-то под распущенные волосы. Это было эффектно, хорошо заметно окружающим и почти не больно. Мужчина чуть опустил это плечо, пошёл тяжелее, вполне успешно подыгрывая своей тюремщице. Зато вопросов ни у кого не будет, а в том, что её чары успешно заменяют троих стражей минимум никто не сомневался. Дежуривший у камеры Ирвэн посмотрел почти с сочувствием.

Когда дверь за ними закрылась, женщина убрала руку, заклятье погасло:

– Хороший спектакль.

– Не было желания вынуждать тебя превращать фарс в реальность, – просто ответил он.

– Расскажешь, как Вайлетт условился с вами относительно встречи?

– Нет. Я дал слово, – объяснил, не дожидаясь вопроса.

– Мне нужна эта информация, очень, – женщина положила пальцы на его челюсть, заставила посмотреть на себя. В её глазах не было ни приказа, ни агрессии, только просьба, – Когда-то Вайлетт был мне близким другом. И потому он может быть очень опасным врагом. Слишком много знает, слишком много может. Мне нужно поймать его с поличным.

Он молчал. Чувствовал, что почти хочет ей всё рассказать. Но молчал.

– Я всё равно узнаю, так или иначе, – она раздраженно отвернулась, посмотрела на стену, – От тебя, от неё, ещё как-нибудь. И начну я с тебя, понимаешь? – она повернулась обратно. В глазах не осталось просьбы, только нехороший огонь.

– Понимаю, – он не боялся, хотя прекрасно всё понимал, – Завтра?

– Завтра, – она напоследок провела пальцами по гладкой поверхности ошейника, чуть касаясь шеи и вышла, рывком распахнув дверь.

К себе она не пошла, поднялась на самый верх, села на гладкий камень балкона и устремила взгляд в усыпанное звёздами небо. Она почти физически ощущала, как власть, выстраиваемая годами, крошится сейчас в её руках, песком просыпается сквозь пальцы. Что она упустила, где ошиблась? Как бывший друг стал предателем, зачем? Неужели в этом её ошибка – оставлять подле себя тех, с кем в какой-то момент разошлась во мнениях? А что делать, убивать? Всех, кто смеет иметь другое мнение? Станут замалчивать, только хуже будет. Как тогда, оставлять, но следить, не доверять и всегда ждать удара в спину? Тяжело. Она готова была выть. Как же тяжело. Страна, власть, долг давили почти физическим грузом. Не поэтому ли она так прикипела к этому дракону? Ему от неё было по сути ничего не нужно. Если конечно, не хитрил. Нет, не хитрил, женщина была уверена в этом. Как была уверена в Вайлетте.

Она порывисто встала, подошла к самому краю. Нет, пусть все будет как будет. Если подозревать каждого – однажды она просто сойдёт с ума. Доверие – вынужденная мера, иначе жизнь любого правителя становится невыносимой. А предательство – закономерная плата. Надо будет дать задачу Сольвергу, пусть найдёт людей и установит за чародеем очень аккуратную слежку. И все же одного она пока понять не могла – зачем это всё Маррею? Он пропал из виду семь лет назад, она даже думала, что его убили и прикопали где-нибудь в придорожной канаве. А он в отшельники подался, оказывается. И в вербовщики. Вот только зачем?

Первый допрос.

В замке потеплело. Женщина была одета в довольно лёгкое льняное платье, но на плечи накинула тёплую шерстяную шаль. В её допросной всегда было прохладно, не смотря на горящий камин. Она подошла к огню, протянула руки, вбирая его силу. Впрочем, сегодня она не должна ей понадобится.

Дракона привели двое, судя по всему он даже не сопротивлялся. Кандалы сменили оковы на руках с довольно длиной цепью между ними. Она кивком поприветствовала стражей, так же молча показала, как приковать пленника. Мужчина, по своему обыкновению, внимательно оглядывался. Помещение было относительно большим и довольно темным. Свет исходил от камина и небольшого количества свечей. Мужчина приметил несколько белесых кристаллов, которые можно было при необходимости засветить магией. Пыточный инвентарь в основном был развешен на стене напротив камина, что-то лежало на длинном узком столе. На мгновение перед мысленным взором встала другая картинка, из памяти, мужчина недовольно прогнал её. Чтобы не происходило здесь и сейчас, прошлое всё равно было гаже. Судьба сыграла с ним злую, но всё же относительно удачную шутку.

Стражи вышли, женщина скинула шаль и одним взмахом руки развеяла на мужчине рубаху. Тот на пробу, аккуратно, дёрнул цепи. Человеку их было не порвать.

– Скажи мне, где, когда и в каком случае вы должны были встретиться с Вайлеттом? – женщина спокойно и прямо смотрела ему в глаза. Мужчина упрямо мотнул головой, – Ты понимаешь, что у него сестра этой дурочки? Он же убьёт её, если не хуже, если я заставлю девчонку говорить, – женщина подошла вплотную, их взгляды встретились.

– Я дал слово, – голос абсолютно ровный.

– И твоё слово стоит жизни десятилетней девочки?

– Да, – твёрдо, без сомнений. Что же у тебя в голове, дракон? Ты так благороден и вдруг ставишь свою честь выше невинной жизни. А ведь и правда, для тебя это важнее.

– Я считаю иначе, – женщина взяла в руки кнут с удобной резной рукояткой. Первый удар оставил вздувшуюся полосу на коже, но без крови, потом второй, третий. Знакомство, предупреждение. Он на секунду напрягается почти всем телом и тут же заставляет себя расслабить мышцы. Это ещё почти не больно. Женщина рукояткой кнута провела по шее мужчины сзади, перекидывая волосы ему на грудь. Мешают. Он чуть напряг плечи. Правильно понял. Следующий удар лёг наискосок, сильнее, рассекая кожу до крови, но всё ещё не в полную силу. Рваный резкий вдох и медленный выдох. Ему было хорошо знакомо происходящее. Но откуда? Что такого происходило там, в его мире, что он привычен к оковам и боли? Как дракон мог так влипнуть, дважды?

– Ответишь? – женщина провела пальцами по свежей царапине. Он не попытался уклониться, только немного напрягся.

– Нет, – голос всё ещё ровный.

Значит хватит играть. Удар, сильный, настоящий, глубоко рассек спину, не до костей, конечно, но глубоко. Резкий крик, скорее от неожиданности. Мужчина попытался выровнять дыхание. Ну уж нет. Удары ложатся ровно с такой частотой, чтобы он успевал осознать, но не успевал привыкнуть к ощущениям. Не кричит, стонет, несколько раз дернулся так, что поранил руки о железо. Женщина остановилась. Мужчина тщетно пытается унять частое, рваное дыхание. Голова запрокинута, глаза закрыты. Она обошла его. Тонкая струйка крови из прокушенной губы, такие же по рукам почти до плечей из порезанных запястий, несколько мелких отметин на груди – кончиком хлестнуло.

Она подошла вплотную, почти ласково взяла мужчину за подбородок. Тот открыл глаза, в них явственно плескалась боль. Не удивительно, спина сейчас должна гореть огнём. Вот только решимости в глазах больше.

– Скажи мне хоть что-то и на сегодня пытка закончится, – голос женщины почти ласков. Но в глазах опасный огонь пополам с азартом.

– Воды дай, – голос чуть охрипший, но он всё-таки озорно улыбнулся. Женщина усмехнулась, бросила на пол окровавленный кнут и поднесла к губам мужчины чашу с водой. Вода отчетливо, но слабо, пахла лимоном. Он пил спокойно, почти не жадно, выпив половину отстранился, немного склонил голову в знак благодарности.

Женщина отставила чашу на стол и вернулась к нему. Подошла совсем близко, внимательно посмотрела в глаза, почти обняла за талию и с нажимом провела пальцами по спине – снизу вверх, в сторону, в произвольном порядке. Он попытался запрокинуть голову, но легкая магия не дала отвести взгляд от её глаз. Его боль, почти до слёз, дурманит. Она силой удерживает над собой контроль. Когда он всё же стонет, ей чертовски сложно не поцеловать его. Он видит, как она упивается его болью, сейчас в её глазах почти звериный голод. Она будто пьёт лучшее вино и никак не может напиться. Она настолько близко, что дыханием касается его губ, даже он видит, как ей хочется сейчас перейти к поцелую. Дай она себе волю, неизвестно, изнасиловала бы она его или убила с особой жестокостью.

Она заставила себя моргнуть и отстраниться. Коротко и очень просто ударила кулаком в живот, явно усилив удар магией. Мужчина сложился бы пополам, если бы мог. Жесткий рывок за волосы, заставляющий выпрямиться, и ещё один удар. От него перехватило дыхание. Следующий удар ниже колена. Он почти упал, но цепи не пустили, кандалы врезались в плоть глубже. Снова прихватывает за волосы, но тянет медленно, плавно заставляя посмотреть ей в глаза. Женщина замечает слезинку на щеке, наклоняется, аккуратно слизывает её языком, почти нежно. Этот контраст ослабляет волю сильнее, чем боль. Не отпуская, проводит языком по его нижней губе, слизывает кровь – и снова бьет, но не так сильно, как прежде.

Она смотрела в его глаза и понимала, что ещё немного, и она уже не сможет остановиться. Отпустила, шепнула, щекоча ухо дыханием:

– Ответь мне.

– Нет, – также тихо выдохнул он ей в ухо, – Ты уже определись, поцеловать ты меня хочешь или убить? – в голосе нотки смеха с отголоском боли.

– А тебе какой вариант больше нравится? – в её голосе отчетливо слышна улыбка. Настроения продолжать пытку точно больше не было.

– Мне нравится вариант продолжить завтра, – он позволил услышать свою боль и усталость.

– Как скажешь, – не удержавшись, она легко прикусила мочку уха и порывисто отошла, чтобы позвать стражу.

Рассарит смотрел ей вслед. Кажется, даже ощущения в спине, представляющей из себя кровавое месиво, отошли на второй план, уступив любопытству, азарту и, как ни странно, желанию. Она всё-таки раззадорила его, добилась, чего хотела. Ведь даже он понимал, что допрос – это лишь предлог.

Второй допрос.

Женщина зашла к пленнику ближе к вечеру. Он спал, но резко встрепенулся, почувствовав чужое присутствие, поморщился. Узнал ее, расслабился.

– Сейчас? – спокойно поинтересовался он.

– Нет, у меня работы ещё часа на три-четыре, после, – она подошла к кровати, окинула взглядом спину с коркой запекшейся крови, аккуратно провела рукой, еле касаясь пальцами, – Пришла проведать.

Женщина присела. Под пальцами явственно чувствовалась слабая магия. Как она и думала, сейчас оставленные ему силы он будет тратить на самолечение.

– Оцениваешь дело рук своих? – он с усилием оперся на руку, тяжело перевалился на бок.

– Смотрю на твою пригодность к продолжению, – женщина действительно оценивала его состояние. Приемлемо.

– Мне кажется, вполне? – уточнил, не без веселых искорок во взгляде.

– Вполне. Руки болят?

Он бросил взгляд на аккуратно перебинтованные под кандалами запястья. Если она не снимет бинты, он сможет дёргаться в своё удовольствие, без вреда для себя.

– Спина болит сильнее, – честно ответил мужчина.

– Отдыхай пока, – женщина встала и, не оглядываясь, вышла.

Как и думала, засиделась она допоздна, быстро перекусила и пошла в допросную. Сегодня она вбирала силу огня сознательно, полноценно – понадобится. Провела рукой по чему-то вроде шампуров с разными наконечниками, переложила три в середину, подбросила в камин дров. Рассарита ввели, приковали также, как вчера, бинты оставили.

– Может все-таки ответишь добровольно? – уточнила она.

– Нет.

– Жаль, – женщина скинула шаль, отошла к камину. Мужчина наблюдал за ней краем глаза.

Она взяла что-то вроде маленького круглого клейма, раскалённого добела. Деревянная ручка отдавала приятным теплом. Вернулась к узнику, так, чтобы он видел, что у неё в руках. В глазах мужчины мелькнул страх, не сильный, но отчётливый. И это ему знакомо. А не потому ли ты не говоришь о том мире, откуда пришёл, дракон?

Первый ожог на животе, довольно сильный. Он даже не пытался сдержать крик. Перевёл дыхание, кинул взгляд вбок, в сторону камина. Просчитал, что пока она будет ходить туда-сюда, он сможет передохнуть. Расчёт не верен. Женщина улыбнулась, открыто, практически кровожадно. Провела ладонью над инструментом. Начавший остывать металл снова раскалился. Вторая отметина близко, в сантиметре от первой. Он отчаянно дёрнул цепи со всей силы, но, как только смог, снова посмотрел ей в глаза. Третья отметина, с другой стороны, крик. Прикладывает к руке немного выше локтя ребром, оставляя глубокую тонкую полосу. Его голос уже звенит. Женщина не может отвести взгляд от его вытянутой, напряженной шее. Это чертовски отвлекает. Она откладывает инструмент. В его глазах стоят слёзы. Она кончиками пальцев проводит вдоль скулы, касается угла губ, прослеживает бьющиеся жилки на шее сверху вниз. Мужчина немного запрокидывает голову. Пальцы скользят по груди до солнечного сплетения.

– Нравится? – в голосе женщины прорезаются урчащие нотки.

– Да, – ответил он.

– Дай мне хотя бы часть интересующей меня информации, и боль не вернётся, пару дней точно.

– Нет.

Женщина зеркально с нажимом провела пальцами по ожогам на животе. У мужчины перехватило дыхание, крик застрял в горле. Она отошла к камину, взяла то, что похоже на стрелу с тонким наконечником. Мужчина внимательно следил за ней. Всё же боится, но не настолько, чтобы сдаться. Наконечник вошёл в тело, будто в масло. Она успевает провернуть его внутри на четверть оборота прежде, чем пленник теряет сознание. Вынула, отложила. Движения точны, выверены, чужая боль прохладной силой разливается по венам. Женщина взяла стоящее у двери ведро с ледяной водой и с размаху окатила им мужчину. Тот встрепенулся, судорожно глотая воздух.

Женщина подошла и снова лёгкими, ласковыми движениями убрала мокрые пряди с лица, заправила за уши:

– Продолжим? – голос обманчиво мягок, в глазах голод. Она обошла мужчину, невзначай провела рукой по спине и отошла куда-то вглубь помещения, вне зоны его видимости.

Рассарит понимал, что ещё парочка таких приёмов – и встанет он не скоро. Ему и сейчас только холод не давал провалиться в забытьё. Пока он будет отлёживаться, Ванда времени терять не станет, возьмётся за девчонку. Та и вчерашней-то пытки не вынесет, сломается, всё расскажет. Либо можно сейчас дать часть информации, а там глядишь всё как-нибудь разрулится.

Посчитав, что времени на подумать было достаточно, женщина вернулась, обновила температуру странной стрелы и задумчиво подняла её, почти касаясь щеки пленника. Он инстинктивно, против воли попытался убрать голову, она жестко поймала его пальцами за подбородок. Раскалённый металл оставил тонкую, поверхностную полосу ожога немного ниже скулы. Женщина вознамерилась продолжить ближе к виску.

– Стой, – попросил мужчина, – Я скажу, как мы условились, но не скажу где.

– Говори. Уточнения можно и подождать, – женщина разжала пальцы, отшвырнула инструмент в сторону.

Мужчина опустил голову и глухо выговорил:

– Мы должны были снять лучший номер в гостинице и ждать его там, независимо от того, успешна ли будет наша вылазка. Хотя нас он уже вряд ли ждёт, скорее всего в курсе, что мы в плену.

– В курсе, – женщина видела, что пленника начинает бить озноб, аккуратно поделилась с ним толикой силы, – Он чародей, который работает в замковой кузне. И про вторую неудачу скорее всего знает. Хотя, если девчонка сбежит, может и явится к ней на встречу, – она проговаривала больше для себя, вслух, – Вот и стоило оно того?

– Да, – упрямо ответил он, наконец-то подняв голову. Женщина убрала магическую подпитку, и пленник практически мгновенно провалился в спасительное ничто, потерял сознание.

Мужчина не мог помнить, как с его рук сняли оковы, как его вполне бережно отволокли наверх, в её покои, аккуратно положили на большую кровать – он не приходил в себя. Как женщина обрабатывала и смазывала странно пахнущей мазью ожоги, понемногу добавляя магию – тоже не помнил. А вот голос её, глубокий, низкий для женщины, каким-то образом отпечатался в памяти. Она пела, негромко, вплетая слова в процесс лечения, как заговор.

Хрустнул лёд под ногой —

Растущая трещина

До сердца и вдоль,

Как было обещано.

Давно твоя боль

Готовила встречу нам

В том мире чертой

Поделенном пополам.

А здесь, за стеной,

Все двери размечены

На каждую роль

Пути бесконечного,

Но лишь за одной

Назначена встреча нам.

Ты знаешь пароль.

Терять тебе нечего.

Иди в обход и напрямик,

Но помни – ни один

Не станет в этой битве победителем.

Победителем

Я жду тебя у выхода

И входа в Лабиринт —

Единственной родной

Для нас обители.

Влево шаг, поворот,

Тупик – назад.

Значит право. Вперёд!

Закрой глаза.

В этом замке знаком тебе каждый зал,

Просто вспомни то, что ты знал.

Вот разрушенный мост,

Где же переправа?

А внизу не вода –

Огненная лава.

Ты иной, ты отлит из другого сплава.

Ты на всё здесь имеешь право.

Иди в обход и напрямик,

Но помни – ни один

Не станет в этой битве победителем.

Победителем

Я жду тебя у выхода

И входа в Лабиринт –

Единственной родной

Для нас обители.

Хрустнул лёд под ногой

Растущая трещина

До сердца и вдоль,

Как было обещано.

Ты знаешь пароль

На новую встречу нам.

Теперь твоя боль

Поделена пополам.

Иди в обход и напрямик,

Но помни – ни один

Не станет в этой битве победителем.

Победителем

Я жду тебя у выхода

И входа в Лабиринт –

Единственной родной

Для нас обители.

Ванда никогда не знала, откуда приходят слова. Знала только, что случайными они не бывают. Как же интересно и неуклонно всё сплеталось, уже не зависело от ее воли. Слишком хорошо, осязаемо, она ощущала – ей осталось сделать пару шагов, а дальше – будет его воля.

Настройка силков.

Первый раз дракон пошевелился утром. Не вполне очнулся, в полубреду. Она почти силой влила в него сонное зелье. Рано ему ещё. Второй раз, уже более осознанно, он открыл глаза ночью. Повернул голову – женщина спала на другой половине кровати, в платье, не раздеваясь, накинув на ноги одно на двоих покрывало. Встрепенулась, проморгалась, привыкая к темноте.

– Пить хочешь? – она взяла с подоконника кружку, не стала вставать, ловко перетекла к мужчине вплотную.

Он попытался сам поднять голову, женщина свободной рукой помогла. Допил, отстранился, практически рухнул. Слабость всё ещё была очень сильной. Темнота не помешала ему понять, что он в её покоях. В памяти неожиданно всплыл её голос: «Я жду тебя у выхода и входа в Лабиринт…» Мужчина попытался вдуматься в эти слова. Разболелась голова. Рано. Он закрыл глаза, вновь проваливаясь в сон.

Женщина не стала отодвигаться обратно, так и свернулась почти вплотную к нему. Утром ее ждали дела, а пленник мог очнуться в любой момент. С другой стороны, какая разница? Покинуть покои он не сможет, у дверей стража, да и сможет ли он вообще встать?

Утром женщину занимали уже совершенно другие мысли. Ещё вчера к вечеру Сольверг доложил, что слежка за Вайлеттом дала свои плоды – они нашли, где он держит девочку, но сарай явно защищён магией. Нужно было спровоцировать чародея и отвлечь.

На кухне по обыкновению было суматошно.

– Доброго утра, Хозяйка, – на бегу поклонилась Матушка, ставя пироги.

– И тебе не хворать. Как новенькая? – Ванда немного понизила голос.

– Ничего. Только потерянная какая-то, всё думает о чём-то, иногда плачет.

– Мне поговорить с ней надо, Матушка, наедине. Пусть чаю мне принесёт, что ли. И свари к обеду бульон, как для лазарета. Остывать будет, вот это всыпь и размешай, – Ванда протянула Матушке мешочек с сушеными травами.

– Поняла тебя, Хозяйка, – начальница кухонного хозяйства убрала мешочек куда-то за пояс.

Ванда вернулась к себе, дракон спал. Она аккуратно накинула покрывало выше. Не стоило пугать девушку. Ждать пришлось недолго. В дверь робко постучали.

– Входи, – отозвалась женщина, отрываясь от книги.

Девушка нерешительно толкнула дверь, не поднимая головы бросила тревожный взгляд на мужчину на кровати.

– Присядь, – женщина указала на стул напротив. Девушка поставила поднос и села. Боится, – Мои люди нашли, где держат твою сестру, – женщина внимательно наблюдала за реакцией. Девушка встрепенулась, наконец-то посмотрела в глаза, – Но чародей подстраховался. Я смогу распутать чары, но его нужно отвлечь. Из вас четверых только ты сможешь сбежать и прийти к нему на встречу, не вызывая подозрений.

– А если он узнает?

– Ты правда думаешь, что ничего не делая, поможешь сестре? – в этот момент мужчина на кровати совершенно не вовремя попытался повернуться и со стоном очнулся. Покрывало всё-таки сползло, и глаза девушки непроизвольно расширились. Не прекращая говорить, женщина быстро встала, пересела на край кровати, поднесла к губам Рассарита очередную порцию воды. На этот раз голову он держал сам, – Вайлетта всё равно схватят, на свободе он мне не нужен. Ей от этого лучше будет? Тебе ведь нужно снять номер в гостинице и ждать его, верно?

Девушка кивнула, все ещё не сводя глаз с развороченной раны на животе мужчины.

– Гостиница неподалёку от северных ворот, «Последний приют»? – уточнила женщина, мужчина посмотрел на неё с удивлением. Она мягко и незаметно для девушки коротко сжала его руку чуть ниже локтя, успокаивая. Снова кивок, – Дождёшься, завяжешь разговор. Жалуйся, плачь, проси отпустить сестру, рассказывай, как здесь ужасно, вот, например, какие страшные последствия пыток ты видела, – женщина провела пальцами по животу мужчины, не касаясь ран. Тот вздрогнул, скорее от щекотки, сдержал улыбку, – Только правду и побольше, поярче и по кругу. Как переживаешь за товарищей, на которых я отыграюсь за твой побег, в конце концов. Мне хватит этого времени.

– А если не получится? – голос тихий.

– Так шанс есть, иначе его нет. Подумай до ночи, решишься – пойдёшь со стражником, который предложит тебе помочь сбежать. Все, иди, – женщина отвернулась от девушки, перевела взгляд на мужчину. Услышала, как закрылась дверь, – Разведка тоже принесла свои плоды, ещё вчера. Он несколько раз встречался со всякими сомнительными личностями именно там, а Вейна подтвердила сейчас эту информацию.

– То есть вопросов ко мне у тебя больше нет? – голос был слабым, но без хрипоты.

– Вопросов нет, а в остальном… – она мимолетно улыбнулась своим мыслям, – Я посмотрю, не дёргайся.

Магия и полутора суток сна сделали своё дело. Ожоги начали затягиваться, зарастать по краям тонкой ещё кожей. Самая тяжёлая рана тоже выглядела лучше. На скуле остался только красный след.

– Перевернуться сможешь?

Мужчина кивнул, но ему всё же пришлось помочь. Здесь заживление тоже шло своим чередом, с поправкой на магию. Местами корки уже отваливались, местами только собирались. Она отошла, вернулась. Начала очень легко, невесомо, втирать какую-то жидкость.

– Чесаться не будет, – прокомментировала Ванда, помогла мужчине перевернуться обратно на спину, – Поспишь ещё?

– Ты правда веришь, что всё получится? – он подавил желание взять её за руку.

– Надо хотя бы попытаться, – ответила она, задумчиво провела уже сухой рукой по его волосам и вышла, не оглядываясь.

Мужчина закрыл глаза и снова провалился в сон. Во сне было темно, только ее голос пел всё ту же песню.

В следующий раз он проснулся ближе к закату. В покоях никого не было. Он осторожно сел. Голова немного кружилась. Попробовал встать. Головокружение усилилось, но в целом было терпимо. Ожоги не болели даже, неприятно саднили. На ногах он стоял относительно твёрдо. Огляделся, увидел на столе тарелку с подостывшим варевом. Пахло курицей, но жидкость почему-то была красного цвета. Желудок заурчал, настойчиво предлагая оставить размышления о нюансах местной кулинарии на потом. Мужчина сел, зачерпнул нечто, по консистенции напоминающее обычный куриный бульон, аккуратно попробовал. Запаха крови он не чувствовал, а вот металлический привкус различил явно, сосредоточился. Магии, оставленной ошейником, хватило, чтобы определить, что это её кровь. Кровь, какие-то незнакомые ему травы, магия. Она продолжала его лечить и видимо так, как ей было ближе. Мужчина уже без опаски продолжил есть. Если ей удобнее через кровь – то почему бы и нет? Зато практически моментально начало отступать головокружение, прибавилось сил. Слабость он ещё чувствовал, но не такую, как раньше. Доел, задумался. С одной стороны, рыться в вещах хозяйки без разрешения не хорошо. А с другой – он её пленник, на него не распространяются нормы приличия. Любопытство победило. В конце концов, она сама оставила его одного, значит ничего особенно не прячет.

Пара книг на столе, стопки бумаг, перо, чернила. Она много работала. Он приоткрыл дверцу платяного шкафа. Одежды для правительницы, да ещё женщины, было удивительно мало и кроме пары расшитых драгоценными камнями платьев, вся она была на диво практичной. Его внимание привлёк шкафчик с выдвижными ящичками. В нескольких были разные баночки и флакончики, в одном шпильки для волос, другой был пуст. А вот в нижнем ящике побольше нашлась целая коллекция кинжалов и стилетов. Разные сплавы, встречались и серебро с бронзой, кинжал из чёрного с прожилками камня, из кости, разные рукоятки – простые из дерева или украшенные камнями, встречалась гравировка на лезвии. От многих тянуло магией, самой разной. При дальнейшем осмотре дракон нашёл множество украшений. Странно, за всё это время он не видел на ней ничего, кроме пары колец. Стопка браслетов, от которых дохнуло липкой, тягучей магией. Отдельно нашёлся ошейник, копия того, что был на нём, до изменений. Мужчина повертел его в руках. Идея была заманчивой, но он ещё слаб.

– Я сейчас с тобой и без магии справлюсь, – он услышал её голос за спиной, вздрогнул. Так увлёкся, что не заметил, как она вошла. Женщина подошла ближе, – Надо было брать один из браслетов, что в правом ящике. Хотя ими надо уметь пользоваться, – в голосе ни тени раздражения, – А лучше серебряный кинжал с рубином в рукояти, – она наклонилась, достала искомое, повертела в руках, – Если вогнать его хотя бы до середины лезвия куда угодно, можно выпить всю жизнь за несколько секунд. Уметь ничего не нужно, только захотеть. Правда у всего своя цена.

– Какая? – мужчина положил ошейник на место.

– Не знаю, я никогда им не пользовалась. Старая вещь, легендарная. Предания говорят разное, чаще всего рассказывают, что у того, кто им воспользовался, кинжал забирает что-то важное внутри. Это может быть любовь, верность, честь. Баек много, и что из них правда – не понять.

Женщина убрала кинжал на место, бросила взгляд на стол, посмотрела мужчине в глаза.

– Вижу, готов вернуться в камеру? – как ни странно, это был вопрос.

– В целом, да, – нехотя подтвердил дракон, – Почему ты не носишь украшения?

– Не хочу. Большинство из них магические, и магия в них не скрыта. Не хочу так явно демонстрировать намерения или настроение.

– Зря, – спонтанный порыв, – Можно? – он открыл ящик с ожерельями.

Мужчина достал бархатную ленту с красиво прикрепленным красным камнем с небольшой подвеской, аккуратно завязал на шее женщины, под волосами, довольно туго, в обхват, обошёл, посмотрел.

– Красиво, – заключил он.

Женщина провела рукой по камню, задумчиво улыбнулась:

– Интересный выбор. В нём исконно моя сила, сила крови, а ещё он очень про женственность. Я давно его не носила.

Он вдруг вспомнил её песню, пропел вслух. Его голосом она звучала чуть иначе:

Вот разрушенный мост,

Где же переправа?

А внизу не вода —

Огненная лава.

Она подхватила, очень странно смотря куда-то сквозь его глаза:

Ты иной, ты отлит из другого сплава.

Ты на всё здесь имеешь право.

Усмехнулась:

– Интересно, сбудется или нет? – женщина спрашивала будто у самой себя. Отошла к двери позвать стражу. Ожерелья она снимать не стала.

Облава.

Женщина задумчиво стояла перед шкафчиком и смотрела на украшения. Подвеска, надетая Рассаритом, всё ещё была на ней. Как же давно она не выставляла свою силу напоказ, достаточно было того, что все знали. Или нет? Она одела тяжелые чёрные агатовые серьги, посмотрела на браслет с морионами, передумала, взяла попроще, из вулканической породы. Добавила кольцо с гранатом и сняла морок с ростового зеркала в двери платяного шкафа. Хмыкнула. Переоделась в чёрное дорожное платье. В ножны на голенищах убрала два зачарованных стилета, одинаковых внешне и разных магически. Застегнула на талии пояс-цепочку. Осталось накинуть неприметный плащ с меховым подбоем, и можно идти. Давно она не выходила в город вот так, без охраны, чтобы никто не знал, кто она. Объемный капюшон скрывал лицо, а заодно защищал от щедро сыпящегося с неба снега. Её путь лежал к самым окраинам, ближе к городской стене. Снежный покров делал город обманчиво чистым, даже здесь, в районе бандитских трущоб. За последние десять лет бандиты стали аккуратнее, вежливее, многие перебрались в сторону занятий относительно честных. Но негласное название осталось. Женщина накинула совсем легкий магический полог и пошла медленнее, пригибаясь за заборами. Нужный сарай она вычислила без труда – магией от него фонило недалеко, но ощутимо. Вокруг магов не была. Наверное. Скорее всего получилось, Вайлетт ушёл на встречу. Женщина легко перемахнула невысокий забор, подкралась к сараю поближе, пощупала заклятье. Придётся повозиться. Чары, в основном завязанные на предметах, расплетались медленно, сопротивлялись, норовили вывернуться из пальцев. Как она и предполагала – что случись с Вайлеттом – девочка умрет. Ванда мысленно поблагодарила дракона, что сподвиг ее пойти в амулетах, было хоть откуда силу черпать. Время неумолимо кончалось, но быстрее было нельзя. Вдруг как будто щёлкнул спусковой механизм, но чары не ответили, а развалились. Вайлетт не успел, заклятье было уже не рабочим. После всех магических ухищрений замок на двери был пустяком. Внутри было темно и сильно воняло. Ванда засветила маленький шарик колдовского света. Девочка, похожая на сестру, испуганно встрепенулась.

– Тише, я Госпожа, я от Вейны, я друг, – девочка недоверчиво взяла протянутую руку, попыталась встать и не смогла. Совсем ослабла. Женщина взяла девочку на руки, капюшон слетел с головы. Ну и ладно, сейчас уже не важно.

В замок она вернулась уже ночью, сдала девочку Матушке. При нормальном свете разглядела, насколько та худая – вот же мразь, а кормить он ее не пробовал? В коридоре спросила у первого попавшегося стража, вернулся ли Сольверг с отрядом. Оказалось вернулся, ожидают в малом зале для приёмов. Женщина не стала заходить к себе, скинула плащ и толкнула дверь в зал. Первой к ней бросилась Вейна, отчетливый вопрос в глазах.

– Она на кухне, иди, всё хорошо.

Девушка даже не поблагодарила, опрометью кинулась из зала. Следующим подошёл Сольверг. Вроде цел. Она улыбнулась ему, искренне:

– Я благодарна тебе. Останься, – она провела рукой по щеке стража, как раньше. Ей было не нужно это прикосновение, оно нужно было ему. Пошла дальше, внимательно глядя на Вайлетта, на рада-хань на его шее. Его даже не связали, просто держали Ирвэн и Алекс.

– Скажи мне, и зачем весь этот спектакль? – она не чувствовала ровным счётом ничего.

– Догадайся, – предложил чародей.

– Кто из вас организатор, ты или Маррей? Кто придумал заманить ко мне дракона и главное – зачем? Ответь мне, и судьба твоя не будет тяжёлой.

– Ты считаешь, что этот чурбан может что-то придумать? Я поехал осматривать место открытия портала и наткнулся на дракона с сотоварищем, – уязвлённая гордость нередко работала лучше боли, – Я придумал рассказать им старую байку. Просто у Маррея всегда был хорошо подвешен язык, так что получилось. Понравился подарочек?

– Очень, – с воодушевлением ответила женщина, – В отличии от второго. Эти мне зачем?

– Просто так.

– Ты врешь, Вайлетт, мне даже магия для этого не нужна. На что ты рассчитывал, что он спалит полгорода, успей он обратиться? И что тогда? Убьешь дракона и тебя примут на моём месте? – по глазам Ванда видела, что угадывает верно, – А про поединок ты забыл? Ты меня в бою сколько лет не видел?

– Сдался мне твой поединок, – буркнул чародей.

– За столько лет доступа ко всей библиотеке ты так и не понял, зачем нужен поединок и почему власть у нас не передаётся по наследству? – женщина села на подвернувшийся стул, ноги слегка гудели, – Поединок даёт не положение, поединок даёт Власть, истинную. Власть над замком, да над всей этой землёй, этой страной. Я не знаю как, но право сильного здесь впитано в саму ткань мира, возможно поэтому история не помнит, чтобы границы Клейрата меняли свои очертания более, чем на несколько лет.

– А ещё дракон очень удачно тебя отвлёк, – не удержался от шпильки чародей.

– От чего?

– Скоро узнаешь, – он рассмеялся.

– Это точно, – женщина отвернулась, – Сольверг, займись завтра, список вопросов я напишу. Только не убей его и не сведи с ума. Пока.

– А что же не сама, тебе ведь всегда нравилось? – за наглостью чародей прятал страх.

– Руки марать об тебя не хочу, – просто ответила женщина и вышла.

Третий не допрос.

Что же такого она упустила? Да, дракон стал идеальным отвлекающим манёвром, да и эти оболтусы ее порядком развлекли. Что такого важного прошло мимо ее внимания?

Круговорот одних и тех же мыслей грозил пойти на третий час. Толку было ноль. Надо отвлечься, переключить внимание, слишком мало данных. И последнее время у неё был очень надежный способ отвлекаться. Допросная встретила женщину знакомой прохладой. Украшения она сняла. Рассарит вошёл уже вполне твёрдой походкой. Она сама подошла, убрала цепь, что соединяла браслеты и помогла приковать его так, чтобы руки не уходили наверх, а были растянуты в стороны, на манер креста. Мужчина бросил на неё вопросительный взгляд, она ответила загадочной улыбкой. Отошла к столу, взяла вполне обычный относительно тонкий кинжал и задумчиво обошла пленника по кругу, случайно касаясь кончиком кинжала, прочерчивая полосы, не нажимая, оставляя светлые, почти сразу исчезающие следы. На спине остались только полосы от кнута, но и они уйдут за несколько дней, ожоги затянулись тонкой здоровой кожей, чуть красноватого оттенка, самый тяжёлый тоже почти стянулся, но здесь останется рубец, который не уйдёт несколько месяцев, на щеке даже следа не осталось. Она знала, что это её кровь дала ему столько сил на восстановление. Остановилась, глядя ему в глаза, кончиком провела снизу вверх, от солнечного сплетения до шеи, увела руку чуть вправо, прослеживая линию вены. Мужчина чуть откинул и наклонил голову, открывая шею. Он смотрел на неё с любопытством. Кинжал очертил линию нижней челюсти, почти коснулся уха. Сместился, очертил подреберье, спустился вниз. Женщина обозначила нажим, из незначительных царапин по нижней части живота капельками выступила кровь. Мужчина не среагировал, только мышцы инстинктивно напряглись. Женщина провела пальцами левой руки по той же линии, не столько стирая, сколько размазывая кровь. У него в глазах вопрос пополам с озорным весельем. Резким движением рассекла кожу на груди, от неожиданности мужчина зашипел. А женщина наклонилась и слизнула выступающую кровь одним долгим, тягучим движением. Подняла не него довольные, немного шалые глаза.

Она играла, он понимал это отчётливо. Сейчас её можно было не опасаться. Она провоцировала его. Можно было стараться не отвечать, отгородиться, только зачем? Разве не ловил он себя на подобных мыслях ещё в прошлый раз? Только цепи мешали. Для него было слишком странно, противоестественно отпустить самоконтроль сейчас, находясь в оковах, в чужой власти. Противоестественно и маняще сладко. Он принял решение и возблагодарил всех богов здешних и тамошних за то, что в его мире такой женщины не было. Новая рана, зеркально. Он шипит, почти стонет. Это не так уж больно, скорее неожиданно и слишком ярко. Она снова медленно проводит языком, смотрит в глаза. Уже почти не сдерживается, упивается ситуацией. Его взгляд всё ещё внимательный и какой-то сложный. Она обходит и начинает давно задуманный узор на спине. Она рисует дракона, такого, каким увидела его тень почти два месяца назад. Узор складывается из тонких, неглубоких царапин, кровь из них не течёт, только выступает. Он не мешает, внимательно прислушиваясь к ощущениям и пытаясь составить картинку перед своим мысленным взором. Чуть слышно усмехается, когда лопатки покрывает узор широко распахнутых драконьих крыльев. Когда только успела увидеть? Его волосы она заблаговременно распустила и убрала вперёд, на грудь, так что ничего не мешает ей мелкими штрихами вырисовывать драконью морду на загривке. Длинный хвост изящной волной спустился почти до копчика. Она отступила назад, внимательно отпечатывая рисунок в памяти – на коже уже завтра от него и следа не останется. Можно закрепить магией, но незачем, на память она не жаловалась. Она с нажимом провела двумя руками от позвоночника по рёбрам. Мужчина немного выгнулся, волосы частично рассыпались по спине, царапины начали щипать. Женщина повторила движение чуть ниже, и ещё раз. С каждым разом оно всё больше превращалось из нажима в еле ощутимые касания. Последнее движение она закончила ровно над его выступающими косточками, немного уведя руки под ткань штанов. Он чувствовал ее дыхание на плече. Она прижалась к его спине, провела руками вверх по животу, большими пальцами зацепила напряженные соски, отстранилась, обошла, достала убранный было за пояс платья кинжал. Полоснула по левой руке, коротко, достаточно глубоко. Смолчал, только голову запрокинул. Зря. Кончик кинжала моментально оказался под челюстью, не давая опустить голову. Несколько капель крови упало на пол из раны на руке. Женщина лёгким магическим пассом призвала второй точно такой же кинжал. Крови, а значит и магии, у неё сейчас было в избытке. Точно такая же рана появилась рядом с первой. Мужчина зашипел, но не дёрнулся. Третья, чуть глубже. Под остриём кинжала на горле появилась капелька крови. Одним быстрым, заученным движением, женщина провернула оружие между пальцами. Кинжал всё ещё не давал опустить голову, но вместо острия у горла появилась рукоятка под подбородком. Женщина чуть нагнулась и с упоением впилась губами в место случайной царапины на такой соблазнительной шее. Провела языком вдоль вены с одной стороны, потом с другой. Кинжал она уже убрала, мужчина сам подставлял шею под её ласки. Глаза он закрыл, все равно в таком положении он не мог её видеть. Возбуждение явно чувствовалось в паху, да и все тело было как натянутая струна. Как оказывается мало ему надо. Просто признаться себе, что он тоже хочет её и достаточно давно. Просто позволить чувствовать. И цепи неожиданно перестали мешать.

Один клинок она куда-то отшвырнула, второй убрала за пояс. Прикусила ключицу, пока ещё нежно. Выпрямилась. Начала произвольно водить руками по так манящему её телу. Смотрела она только в глаза. Сейчас в них одинаково отражалось желание. Женщина провела пальцами по самому низу живота, ниже первой царапины, медленно. Мужчина напрягся, чуть слышно застонал. Она снова взяла в руку кинжал и стала покрывать его торс тонкими царапинами, тут же зализывая их языком, не прекращая блуждать по телу второй рукой, иногда уводя ее на спину, оглаживая позвоночник, поясницу, путаясь в волосах. Моментами мужчина непроизвольно закусывал губу. Это тоже была пытка, сладкая, почти чарующая, но всё же пытка.

Когда она уже не аккуратничая, чувствительно прихватила сосок, он не выдержал:

– Убери цепи, – просьба, голос приглушённый, – Я хочу коснуться тебя.

Женщина будто его не слышала. Присела на корточки, потерлась щекой об его пах. Она думала. Приняла решение, резко встала, отошла в сторону. Мужчина проводил её непонимающим взглядом.А она взяла один из белесых кристаллов и с силой, без предупреждения, грохнула его об пол. Он разлетелся мелкой пылью, на мгновение вспыхнул ярким светом. Рассарит чувствовал магию, но не мог понять, какую.

– Теперь без моего добровольного согласия ни один из нас не покинет этой комнаты. Разве что разрушив замок и погребясь под его руинами, – женщина взмахом руки открыла оковы и протянула руку к шее мужчины, он впервые не отшатнулся. Голос ее был серьёзным, но немного тягучим. Происходящие всё же было пыткой для них двоих. Она легко коснулась ошейника и поймала его на лету, отложила в сторону. Выпущенная на свободу магия кажется грозила сама разрушить замок. Она металась, искала выход. Дракону сейчас было не до чего – он усилием воли сдерживал превращение, как минимум слишком мало места. Женщина обошла его со спины, положила руки на плечи и стала ровным потоком вливать такую близкую ей магию воды. Казалось, холодная горная река пытается остудить огненную лаву – и у неё получалось. Дракон почувствовал, насколько легче стало держать контроль, осторожно отступил назад и прислонился к женщине спиной. Она обняла, скрестила руки у него на груди. Он взял ее руки в свои, тоже накрест. Получился плотный кокон, в котором вода постепенно согревалась, а огонь успокаивался. Они могли бы стоять так долго, но дракон единым плавным движением отпустил ее руки, перетек, повернулся к ней лицом. Теперь ее руки скрещивались у него на спине.

– Зачем ты так рискуешь? – спросил он немного хрипловатым голосом.

– Не знаю… хотя, нет, ложь – знаю. Я так захотела. И я верю тебе… или в тебя… или всё сразу…

– Я понял, – дальнейшего диалога не получилось. Да и нужен он не был. Поцелуй, сначала осторожный, на пробу, а после жадный, на грани борьбы. Её руки блуждали по его спине пока он развязывал пояс платья. Развязал, стянул ткань с её плеч, платье упало на пол. Чувствительно прикусил нижнюю губу, женщина зашипела и провела уже ногтями по кровавому узору. Он с нажимом оглаживал ее плечи и спину, изучая, находя старые шрамы, сместил руки на живот. Оторвался от поцелуя, огляделся.

– Подожди, – женщина выпуталась из его объятий, махнула рукой в сторону дальней стены и она просто растворилась, открывая большую нишу с чем-то вроде каменного стола. Женщина потянула дракона за собой.

Сейчас он легко чувствовал магию. Не стол, алтарь. Подойдя ближе, в свете всего лишь двух свечей, он разглядел, что на алтаре лежат несколько пушистых шкур. Женщина обернулась, поймала его вопросительный взгляд:

– Я иногда сплю здесь, если процесс затягивается, а идти наверх неохота.

Он обнял её со спины, мягко лаская грудь. Она запрокинула голову. Мужчина впился зубами в так удачно подставленную шею, одновременно сдавив пальцами напряженные соски. Громкий полустон-полувскрик отразился от каменных стен. Она завела руки назад, начала аккуратно стягивать с него штаны, совершенно специально царапая при этом ногтями. Он помог ей избавить себя от помехи и прижался к ней всем телом. Провёл руками по внутренней стороне ее бёдер, она сладко выдохнула, выгнулась, подаваясь ягодицами навстречу его напряженной плоти. Он медлил, она верно разгадала его сомнение – хотелось изучить ее тело, как ранее это делала она.

– Ещё успеешь, – женщина говорила с придыханием, – Я тебе обещаю.

– Я запомню, – его голос был не лучше.

Она раздвинула ноги чуть шире, ещё больше прогнулась в пояснице, опёрлась руками на алтарь. Он положил левую руку ей на талию и вошёл, резко, сильно, уже без прелюдий. Только его хватка на талии помешала ей впечататься в камень. Это движение для обоих отозвалось болью, она закричала, он издал утробный рык, пальцы впились в бок женщины. Он положил вторую руку с другой стороны, надежно удерживая. Начал двигаться, редко, но так же резко, только с гораздо меньшей амплитудой. Боль густо смешивалась с вожделением, дурманила голову. Она откинулась, прижалась к нему плечами, извернулась, ища возможность поцеловать. Их губы встретились, движения мужчины стали чаще, но более плавными. Она тихо постанывала. Мужчина сместил одну руку ей на грудь, а вторую на горло. Хватка, не жесткая, но плотная, затрудняла вдох, недостаток кислорода немного тормозил слишком быстро нарастающее возбуждение женщины. Она не сопротивлялась, дышала осторожно. Завела руки за спину, прошлась пальцами по чужому животу, он ответил ей сильным толчком. Она пошатнулась, он удержал ее, за горло, сдавив до полной потери возможности дышать и тут же ослабив хватку. Отпустил, вышел, подтолкнул к алтарю. Она привычным движением оказалась на мягких шкурах, дождалась его и мягко толкнула, предлагая лечь на спину. Он подчинился.

Женщина оседлала его, вбирая в себя медленно, плавно двигая бёдрами. Откинулась назад, растворяясь в ощущениях. Он смотрел на неё в неверном свете свечей. Как же она была по своему красива. Широкие плечи, тонкая на их фоне талия, среднего, правильного размера, грудь, натренированные, рельефные мышцы живота. Он чувствительно ущипнул ее за сосок, заставляв наклониться к себе, и снял шнурок с волос. Они рассыпались, укрыли обоих волной. Женщина улыбнулась, коснулась его губ и выпрямилась. Часть волос осталась спереди, оттеняя светлую кожу своей чернотой. Мужчина не выдержал, всё-таки положил руки чуть ниже талии, физически побуждая увеличить темп. Она шало рассмеялась, наклонилась, коснулась напряженными сосками его груди, затянула в поцелуй, недвусмысленно предлагая в таком случае взять инициативу в свои руки. Они перекатились, чуть было не свалившись на пол – всё же алтарь был значительно уже ложа в ее покоях. Вернулись ближе к середине. Мужчина замер, нависнув над ней, его волосы щекотали ей ухо. Впервые она увидела в его глазах голод, дикий, почти звериный.

– Давай, – шепнула она ему на ухо, выгибаясь навстречу.

Сейчас резкий толчок уже почти не был болезненным, скорее боль стала оттенком страсти, ее изюминкой. Двигался он быстро, жадно. Она полоснула его ногтями по пояснице, в ответ он вцепился зубами ей в плечо, кажется прокусив до крови. Уже сложно было понять, чей именно стон отражается эхом от камня. Магия бурлила в воздухе, отзываясь на их толи соитие, толи борьбу. Смешивалась, извивалась, перетекала из одного тела в другое. Поцелуи имели отчетливый вкус крови – из прокушенных губ, из отметин на плечах, ключицах, шеях. Голод, похоть, азарт борьбы, все смешивалось воедино. В какой-то момент он с утробным рыком перехватил ее руки, завёл наверх и зафиксировал одной рукой. Она дернулась, но скорее для порядка. Приближающийся оргазм как будто растворял их друг в друге. Его разрядка наступила чуть раньше, он погасил стон, с силой вцепившись в специально подставленную шею. Это было последней каплей. Тело свело судорогой, она дёрнулась, но хватка на горле и на запястьях не пустила, она кричала и не слышала собственного крика.

Мужчина разжал зубы, на ее шее остался кровавый след, он лизнул его, извиняясь и перекатился на спину рядом с ней. Сил не было. Он точно знал, помнил, что именно такого с ним не случалось. Женщина всегда была для него существом хрупким и нежным, особенно человеческая женщина. Драконицы были другими, но тоже предпочитали ласку. И это не позволяло полностью отпустить контроль. Наверное, именно из-за таких моментов о его предках ходили страшные легенды. Но как же чертовски приятно это было наконец-то позволить себе следовать сиюминутным порывам, не оглядываясь на то, сколько боли это причинит партнёрше – она тоже понимала и ценила, насколько ярче становится замешанное на физической боли наслаждение. Женщина прикрыла глаза. Начинала болеть слегка развороченная её рывком шея. Но это было не важно. Такого у неё не получалось ни с кем, не получалось по ходу меняться ролями, то уступая, то беря верх над партнёром. Все мужчины либо подчинялись ей, как Сольверг, либо ломали, как ее первый любовник, либо использовали секс как средство магической практики, как Вайлетт. Да и женщины тоже, те чаще подчинялись. Она перевернулась на бок, опёрлась на локоть, разглядывая мужчину. Царапины затягивались на глазах, как и следы укусов на ее теле. Он просто лежал на спине, прикрыв глаза, впитывал ощущение подвластной магии, свободной силы. Мужчина прекрасно понимал, что без ошейника за дверь он не выйдет, и потому наслаждался этими минутами. Она начала задумчиво водить пальцами по его лицу, шее, груди, больше не пытаясь соблазнить, просто ласково поглаживая. Понимала его состояние, не вмешивалась.

Но помни – ни один

Не станет в этой битве победителем.

Победителем.

Сбывается. Сегодня они проиграли друг другу, не захотели победить. Или всё же выиграли? Знать бы у кого?

Уже позже она стояла перед ростовым зеркалом в своих покоях. Мужчина вернулся в камеру, с ошейником на шее и в простых, по большому счету символических, кожаных браслетах наручников, правда закрытых магией. При желании за пару дней он сплетет заклятье, чтобы их открыть. Не важно. Этот вечер рассказал ей всё, что нужно. Ванда поняла главное – они понимают друг друга. Остальное приложится.

Бумаги и вынужденный отъезд.

Женщина с обреченностью посмотрела на архив отчетов, донесений и писем за последние три месяца. Три огромные не стопки, горы документов. И, если бы не отъезд, это ещё можно было бы осилить. Но ей срочно, вот сейчас, надо было направляться в Северное княжество. Старый князь лежал при смерти и к её приезду скорее всего покинет этот мир, власть возьмёт один из трёх сыновей, должен бы старший, но как пойдёт. Ей больше всего нравился второй сын, Андрей, рассудительный и спокойный, если успеет, она даже сможет повлиять на ситуацию. Но это опять минимум неделя отсутствия. Вот же не вовремя. И некого, совершенно некого оставить вместо себя. Можно бы Алекса, но он молод, ему голову снесут к ее возвращению. Сольверг и снесет. Или нет? А документы кому спихнуть?

По этому вопросу решение нашлось относительно быстро. Несколько стражников вслед за ней занесли всю эту писанину в камеру Рассарита. Тот искренне удивился, но спросил только когда за стражами закрылась дверь:

– Место в архивах кончилось?

– Нет, – у неё настроения шутить не было, – Мне нужна твоя помощь. Это мои бумаги за три месяца. Надо найти, о чём говорил Вайлетт, какую гадость или странность я пропустила, увлёкшись твоим появлением. Я должна срочно уехать, недели на полторы. Вместо меня останется Алекс. Надеюсь, его не сожрут, – она задумалась, всё ли сказала.

Мужчина смотрел на её тревожное, напряженное лицо. Сейчас он чувствовал себя бездельником, даром, что в плену.

– Ванда, – он подошёл, позвал, осторожно провёл пальцами по щеке, – Я поищу, Алекс справится. Всё будет нормально. Посмотри на меня.

Женщина послушалась. В её глазах не было ничего, кроме тревоги и усталости, авансом. Его взгляд был тёплым, с явно различимым сочувствием. Она отчетливо понимала – мог бы, поехал бы вместо неё. Жаль, рано. А было бы удобно. Ещё и быстрее, на крыльях-то. Улыбка тронула её губы, но лишь мельком.

В дверях женщину догнал его голос:

– Я буду ждать тебя.

Она не обернулась, не ответила, только внутри стало как будто чуточку не так мрачно, как до этого.

В допросной у Сольверга было жарко. Как всегда. Она мельком бросила взгляд на висящего на цепях чародея – надо же, Сольверг его даже не покалечил вроде. Пока.

– Новости есть? – спросила она начальника стражи, а по совместительству второго палача.

– Работаю, – уклончиво ответил Сольверг. Понятно, ничего, – Пока только с мотивами разобрался, но, ты, наверное, и так поняла. Месть, ревность, обида.

– Ревность? – удивилась она.

– Я тоже удивился. Сколько лет прошло.

– Опасно меня ревновать, – попыталась улыбнуться Ванда.

– А не ревновать совершенно невозможно, – парировал Сольверг.

– Спорное утверждение. Сосредоточься на том, что я там пропустила. Мне бы хоть примерно понимать, что искать. И, Сольверг, я сейчас уеду в Северное княжество, вместо меня останется Алекс. Я прошу тебя, не пойди на поводу у своих эмоций второй раз, – она провела пальцами по его щеке, просто скопировав жест дракона, – Ты мне нужен. А второй раз меня может быть некому останавливать.

Сольверг только что не потерся щекой о её руку, прикрыл глаза. Любит, всё ещё любит, но похоже почти смирился.

– Я понял тебя, Госпожа. Если что, я помогу Алексу.

Вот теперь она по-настоящему улыбнулась.

Для остальных пришлось устроить форменное собрание. Похвалить Алекса, рассказать, какой он рассудительный и серьезный юноша, выразить надежду, что все его поддержат и пообещать поотрывать головы по возвращению, если это будет не так. Народ сильно удивился, тем для пересудов им как раз на неделю хватит, но рискнувших возражать не нашлось. Алекс вроде радовался, но как-то неуверенно. И правильно, она его как котёнка в воду бросила. И пусть только попробует не выплыть.

На выходе женщина придержала за локоть Матушку, отвела в сторону, тихо, ей одной, сказала:

– Не трогай пока Рассарита, Матушка, я ему работы выдала как бы не на две недели. Управься пока своими силами. И дай, если чего попросит, там работа умственная, мозгу пища требуется, а иногда и кофеин.

Матушка кивнула, но всё же не выдержала:

– Кем ты его хочешь сделать?

– Проницательна ты, Матушка, я иногда бояться начинаю, насколько, – женщина не скрывала восхищения, – Давай скажем так – если бы я его оставляла вместо Алекса, собрание мне бы устраивать не пришлось. Нужен он мне, Матушка, ох, как нужен.

– Веришь? – спросила строго, как будто в вправду дочку спрашивала.

– Верю.

Её основной, самый выносливый гнедой уносил её веселым ровным кентером по широкому тракту на север. Ветер трепал распущенные волосы, только магия помогала не слететь тонкой работы серебряной диадеме с крупным чёрным камнем. Тревога не покидала её, думы были тяжёлыми. И только взгляд темно-голубых глаз, иногда всплывавший в памяти, не давал впасть в полнейшее уныние. Путь её как раз лежал к Кривой Дороге, и она все же решила навестить старого знакомого. Чтобы он не замыслил, за дары надо отдариваться.

Отдарки.

Ванда ехала всю ночь и к утру достигла крупного поселения у начала Кривой дороги. В сон пока не клонило, ничего, на перевале быстро не поедешь, отоспится. Людей даже в столь ранний час на тракте было много.

Решив, что вот этот мужичок на возу из местных, женщина придержала лошадь:

– Уважаемый, не подскажешь, где тут отшельник живёт? – спросила она.

Мужчина поднял взгляд от крупа серой в яблоках лошади, глаза его округлились, он поклонился:

– Приветствую, Госпожа. Как дорога в гору пойдёт, третий поворот на запад, там тропка хоженая, она и выведет.

– Благодарю тебя. Хорошей торговли, – женщина вплела в последние слова чуточку магии, даровав случайному помощнику совсем немного удачи, и выслала коня в галоп.

Как только дорога начала подниматься в гору, ехать резво стало невозможно. Конь перешёл на легкую рысцу, женщина внимательно высматривала тропку. Подъем стал круче, пришлось ехать шагом. Рядом тяжело тащили в гору телеги крупные тяжеловозы. Купцы приветствовали, почтительно кланялись. Не таким уж событием было появление Госпожи на тракте, но всё же событием. Она походя колдовала – то ход телеги немного облегчит, то дырку в мешке залатает. Её благодарили, если замечали. А ей это ничего не стоило, бытовая мелкая магия, особенно сейчас, когда сила драконьей крови только что не пузырилась под кожей. За это её и любили, за неравнодушие. Ей самой нравилось вот так ездить по Клейрату, отвлекаясь от бесконечных дел. Если бы не тревога за оставленный дом…

Третья тропа и впрямь была шире первых двух. Интересно, зачем к нему ходят? За мудрым советом, не иначе. Её проводили внимательными взглядами, особенно соглядатаи Сольверга из кустов. Ничего, не плохо прячутся, другой вряд ли заметит. Тропа вывела к избушке, такой, какие строили по ту сторону гор.

– Маррей! – позвала женщина громко. Он скорее всего узнает голос, но тем лучше. Она же пришла с миром.

Дверь избушки отворилась. А он постарел за эти семь лет, сильно.

– Я ждал тебя, Ванда, – он без опаски спустился с крыльца.

Спешиваться она не стала:

– Кто бы сомневался. Ведь твой расчёт оправдался. Зачем вы с Вайлеттом всё это затеяли?

Маррей лишь улыбнулся, грустно.

– Не скажешь, а жаль, – женщина глубоко вдохнула, – Я заехала поблагодарить за подарок. Учти, завтра на рассвете я отдам приказ схватить тебя и доставить для допроса. Беги, старый друг и новый враг, у тебя почти сутки.

– Неужели, подарок настолько ценен, что ты рискуешь источником информации? – а вот этого он похоже не просчитал.

– Ты дал мне сокровище, о котором я и мечтать не могла, – она не удержалась от улыбки, – Теперь можешь попробовать нас переиграть. Твой сообщник не доживёт до Самайна, а скорее до Бельтайна. Так что беги, Маррей. Удачных тебе пряток.

Она развернула коня и уехала легкой рысью, не оглядываясь. Бывший военачальник смотрел ей вслед. Сколько он знал эту женщину, столько она его удивляла.

Вереница повозок, изредка разбавляемая всадниками и пешими, ползла в гору. Здесь шла чуть ли не самая активная торговля во всем Клейрате, больше товаров шло только морским путём, на юг. В Северное княжество везли продовольствие, оружие, украшения, а ещё специи с юга, иногда везли рабов, но редко. В Клейрате не было запрещено рабство, оно просто не очень одобрялось, и скорее всего поэтому не было сильно распространено. У северян рабство было вроде бы запрещено, исключая рабов, привезённых из-за границ. Изюминка была ещё и в том, что кроме Клейрата и ещё одного, такого же по факту, княжества, соседей у северян не было. Повозки навстречу везли меха, солонину из тамошней дичи, луки, а ещё седла и сбрую для лошадей – почему-то там их делали лучше. Женщина дремала, почти спала на мерно шагающей лошади. В горах было ощутимо холоднее, она накинула капюшон. Повод, болтался у лошади на шее. Конечно, можно было доехать до таверны у приграничного поста и поспать по-человечески, но времени было жалко. Когда подъем закончился и шаг ускорился, Ванда открыла глаза, проморгалась и придержала коня у таверны. Спать она не собиралась, но есть иногда нужно.

Перед входом в таверну женщина накинула на себя магическую личину, скрывая диадему и чуть меняя внешность, чтобы ее не узнали. Хотелось просто посидеть, послушать, о чем здесь говорят. Она взяла самого лёгкого вина и мясную похлёбку, села за угловой стол, скинула плащ. В огромном зале было тепло и немного душно. Таких, как она, одиночек, было немного, в основном сидели группами, оживлённо переговариваясь, а то и споря. Женщина слушала, даже чуть обострив слух магией. Из кучи чисто купеческих вопросов, кто что купил, где и за сколько, ей удалось вычленить то, что нужно.

– Князь-то наш помер вчера, – сетовал невысокий крепенький мужичок, – Вроде же на поправку пошёл, а тут раз – и сгорел за одну ночь.

– И кто же у вас теперь? – заинтересовался его собеседник, явно приехавший с побережья.

– Не очень ясно пока, вроде княжич старший, Ярослав. Но его мало кто поддерживает, больно скор и резок он в своих решениях. Ещё вспомнит, как предлагал воевать с вами пару лет назад.

А вот это занятно. Этого она не знала. На севере шпионов у неё не было – незачем. Во-первых, отношения со старшим князем у них были хорошие, во-вторых, конфликтовать, когда между вами только одна нормальная дорога и горы – малоперспективная затея. Где же этот незадачливый полководец планировал вести армию? По горским козьим тропам? Купцы скатились к обсуждению, что подешевеет, а что подорожает, если будет война. Логично, кому война, кому мать родна.