Читать онлайн Александр Калашников. Роман

© Руслан Ишалин, 2025

ISBN 978-5-0067-3133-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Калашников

Роман

Александр Калашников. Начало

Проигрыш крепостных в карты

Смеркалось, фактически уже наступила темнота. За окном зажглись первые звёзды. Группа молодых мужчин сидела в комнате. Это был 1 августа 1828 года, и эти молодые мужчины были офицерами Гусарского Лейб- Гвардейского полка, который распологался в Санкт- Петербурге.

Волнение переполняло их, когда они встретились на балу, так как там были молодые женщины, за которыми они красиво ухаживали. После бала все поехали к поручику Сергею Чацкому, чтобы развлечься игрой в карты. Однако простое равлечение превратилась в настоящую серьёзную игру, став испытанием для многих. Практически все проиграли – остались только два игрока: Сергей Чацкий и Владимир Бурмистиров. На кону стояла сумма в 100 000 рублей, что превышало состояние играющих.

Сергей собирал,, а Владимир раздавал карты.

– Ещё одну, – говорил Сергей, глядя на карты.

Владимир посмотрел на него:

– Ты что, ещё хочешь карту?

– Давай, ещё одну. Что, нельзя? – спросил Сергей.

– Конечно, можно, – ответил Владимир. – Пожалуйста.

Сергей взглянул на карты, затем на Владимира:

– Ну что, вскрываемся?

Владимир посмотрел на свои карты, потом на Сергея. Они пристально смотрели друг на друга, как два волка на опушке леса, разглядывающие друг друга. Стоит ли заходить на эту территорию или нет? Они оценивают, смотрят, прикидывают силы и возможные последствия схватки. Опыт и мастерство говорят о многом, и даже в этой простой аналитике звери уже понимают, чем всё это может кончиться. В конце концов, волк, пришедший на чужую территорию, молча уходит.

Владимир смотрел точно так же на Сергея. Какие сильные карты у него и какие могут быть у Сергея? Он сказал:

– Давай вскрываться.

Оба игрока вскрылись. За столом стояли молодые офицеры, которые невольно выдохнули: «Ах!» В руках Владимира оказались беспроигрышные карты, он выиграл.

Сергей со всего маху ударил по столу кулаком:

– Чёрт! Я хочу отыграться!

– Послушайте, – обратился Сергей к одному из офицеров, стоявшему чуть поодаль. – Мне кажется, вам хватит.

– Вам, может быть, и хватит, а мне не хватает. Здесь я решаю, что хватит, а что не хватит. Будьте милостивы, господа! Я играю и решаю, играть мне дальше или нет.

Владимир посмотрел на него:

– Я думаю, игра окончена.

Сергей ещё раз ударил по столу, его лицо покраснело, а глаза налились кровью:

– Нет, не хватит!

Владимир наклонился к нему и сказал:

– В конце концов, игра окончена. Даже если бы можно было рассуждать о том, чтобы играть дальше, вам не на что играть. Мы находимся в загородном доме недалеко от Петербурга, и я думаю, что этот дом можно было бы рассматривать как нормальный выигрыш. Однако есть обстоятельство.

Владимир усмехнулся:

– Всем известно, что вы заложили этот дом. Он заложен, а также ваш особняк в Санкт-Петербурге. Вам ничего не принадлежит.

Сергей сжал зубы:

– Действительно, дома мне не принадлежат. Правда, земля здесь не принадлежит, но у меня есть крепостные – целых 200 душ, которые никоим образом не заложены: 195 обычных крестьян и пять очень хороших.

Владимир откинулся на стуле:

– И сколько же вы хотите получить за ваших крестьян?

– Я хотел бы получить нормальную цену за своих крестьян и внести их в банк, – ответил Сергей.

Владимир усмехнулся:

– В какую же цену вы оцениваете крестьян?

– Давайте посмотрим, сколько сейчас стоят крестьяне, – предложил Сергей.

Он взял со стола колокольчик и позвонил. Через минуту в зал вошёл дворецкий Остап.

– Остап, принеси мне «Петербургские ведомости», – приказал Сергей.

Дворецкий вежливо поклонился и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с свежим номером газеты.

– Так, – сказал Сергей, развернув газету, – на последней странице публикуются рекламные объявления. Итак, давайте посмотрим, сколько же стоит крестьянин.

– Ну что ж, пожалуйста, крестьянин средней упитанности, здоровый, продаётся за 200 рублей за одного. Слышите, господа? – он повернулся ко всем присутствующим. – 200 рублей за одного! У меня таких 200. То есть 200 на 200 – ровно 40 000 рублей!

Но у меня ещё есть пять хороших крестьян. Я говорю о том, что у меня есть один кузнец и одна хорошая ткачиха. Кстати, кузнец и ткачиха – муж и жена. Смешно, господа, смешно! У них трое детей: две девочки, одной 14, другой 15 лет, и мальчишка десятилетний. Девочки очень хорошо поют и танцуют, могут развлекать своего хозяина. А мальчишка рукастый, он неплохой кузнец сам по себе, маленький, да и механик.

– Так, сейчас посмотрим в объявлениях… – продолжал он. – А вот, пожалуйста, молодая женщина – 400 рублей. Кузнец – 500 рублей. Хорошие молодые девушки стоят по 400 рублей.

– Ага, ага, мальчик тоже стоит. Хороший, умеющий убираться, прислуживать по дому – 400 рублей.

Господа, можно увеличить сумму за пятерых с 200 рублей до 41 000 рублей. Я ставлю на кон 41 000 рублей.

Владимир вздохнул:

– Ну что ж, хорошо, давайте, Сергей, сыграем с вами ещё раз.

Сергей взял новую колоду карт:

– Метать буду я, – сказал он и начал раздавать карты себе и Владимиру.

Через некоторое время он поставил карты, взял их и взглянул:

– Ну что, начали?

– Начали, – сказал Владимир, взяв карту и сбросив ненужную на стол. Точно так же поступил Сергей.

Он смотрел на карты, потом, обдумав что-то, взглянул на Владимира:

– Ну что, вскрываемся?

– Вскрываемся, – ответил Владимир.

Они вскрылись, и Сергей снова проиграл. В этот день ему явно не везло. После того как он потерял всех своих крестьян, Сергей потянулся за колокольчиком и позвонил.

– Остап! – крикнул он. – Всем крестьянам готовиться! А этих пятерых, семью кузнеца зови сюда!

Владимир посмотрел и сказал Сергею:

– Да, хороший кузнец в хозяйстве пригодится.

Пришла семья: две молодые девушки, их мать и кузнец со своим сыном. Как же они были красивы, эти русские крестьянки! Все восхищённо смотрели на них.

Сергей посмотрел на окружающих и сказал:

– Я смотрю, она вам нравится?

– Да, конечно, нравится, – ответил Владимир.

Один из офицеров обратился к нему:

– Что вы собираетесь с ними делать?

– Не знаю, что с ними делать, – ответил Сергей. – Я думаю, на рынок и распродам их.

– Давайте так, – продолжил офицер. – Я вот эту старшую прикуплю.

– А я куплю вот эту, – сказал другой.

– За сколько?

– Ну, раз мы поставили за них 400 рублей, по такой цене я возьму.

Офицеры тут же полезли в карман за деньгами. Один отдал 400 рублей, другой – тоже. Девушки начали плакать, кузнец молча смотрел и сжимал зубы, его лицо побелело.

Их мать начала плакать:

– Нет, нет, нет!7Зачем? Куда вы? Вы нашу семью разрушаете!

Сергей подошёл к ней и сказал:

– Молчать, крепостная! Здесь я барин, я решаю. Значит, так тому и быть. Я вас проиграл в карты.

– Что ж, мой батенька оставил мне наследство, а я его практически полностью проиграл, – добавил он, толкнув одну девушку к одному из офицеров, а другую – к другому.

Один из офицеров посмотрел и сказал:

– Ну а я матушку возьму, такая пригодится.

– За сколько?

– Как договорились, 400 рублей.

– Так тому и быть, – согласился Владимир, новоиспечённый хозяин этой семьи. Он удовлетворённо хмыкнул и получил из рук третьего офицера 400 рублей.

– Так, остался этот мальчуган, – сказал Владимир. – Нет уж, ребята, кузнеца я не отдам. А мальчонок может быть помощником у отца. Но с другой стороны, зачем он нужен? Хотя, может быть, и нужен. Ладно, оставлю его себе.

– Послушайте, – обратился четвёртый офицер, Иван Петрович Смирнов, – У меня дядя в деревне.

– И что?

– Да у него вообще никого не осталось, живёт скучает. Я одно время, когда зачитывался французскими романами, думал, ему маленького негритёнка купить для развлечения. А тут вот этот мальчонок появился.

– Неплохая идея, – сказал офицер. – Я ещё думал купить кота или собаку, но негритёнка нигде не достанешь. Кошек и собак у него хватает, целая хорошая псарня. Думал, если будет время, поищу, куплю мальчонка.

Мальчонок и появился.

– Ну так тому и быть, а сколько даёте за него?

– Как договорились. Цену уже сами перед этим обозначили – 400 рублей.

– Вот 400 рублей, – четвёртый офицер отдал 400 рублей в руки Владимиру, и они хлопнули по рукам.

Кузнец побелел, его лицо стало каменным. Вся его жизнь пошла под откос, ведь русское государство доверило его судьбу и судьбу его семьи какому-то человеку, дворянину, который проиграл их в карты.

Иван Смирнов посмотрел на пацана и спросил:

– А как мальчонка зовут?

– Александр, фамилия у них Калашников, – ответил Сергей.

– О, у них есть своя фамилия!

– Да, фамилия у них Калашниковы.

Сергей Чацкий подошёл к мальчонке, взял его за шиворот и пнул со всей силы к новому хозяину:

– Иди гуляй!

– Что ж, господа, сегодня не мой день, – сказал он.

Женщины-крепостные, мальчик Александр Калашников и его отец не плакали. Они вздохнули и приняли свою судьбу безучастно. Где-то в глубине души, возможно, у них и были слёзы, но они этого не показали никоим образом.

Вдруг, не по объяснимому велению души и тела, все пятеро подскочили друг к другу, обнялись и зарыдали. Все плакали навзрыд. Это было очень тягостное зрелище. Ах, вы! Сергей был недоволен. Всю злость от проигрыша он решил выместить на этих бедных людях. Начал бить и пинать их.

– Кто вы такие? – закричал он. – Вы крепостные, вы последние люди здесь! Вы должны подчиняться своему барину и помещику. Раз я вас проиграл, значит, проиграл. Запомните, вы дешевле щенка от борзой!

Он расцепил их, и все пятеро взглянули друг на друга. Вполне возможно, что это была последняя их встреча в этой жизни. Они молча, беспрекословно подчинились и стали уходить вслед за своими новыми хозяевами. Так закончилась судьба и жизнь этой семьи, но, возможно, начиналась другая жизнь. И это уже другая история.

Приключения

Молодой двенадцатилетний мальчик шёл по лесу. Он решил прогуляться по дневному лесу и набрать грибов. Правда, он не был уверен, что найдёт нужные грибы. Но Семён, дворецкий в доме его отца, разберётся. Кстати, он неплохо разбирался в грибах, а тётя Таня, как он ласково называл повариху, очень хорошо относилась к мальчику.

Вдруг он увидел небольшую, очень уютную полянку. На такой полянке могли быть грибы, и действительно, его ожидания оправдались – полным-полно было грибов. Он начал собирать и с удивлением увидел, что с другой стороны полянки то же самое делает другой мальчишка.

– Эй, ты что здесь делаешь? – обратился он к нему.

– А ты что здесь делаешь? – ответил мальчишка.

Они стремительно подошли друг к другу и начали смотреть, прикидывая шансы на то, чтобы избежать схватки. Поняв, что схватки не избежать, они ринулись друг на друга. Не дрались, не били, а начали бороться, перевернувшись несколько раз и схватившись друг за друга. Через пять минут схватки они поняли, что встретили достойного противника в лице друг друга.

Подышав, один из них сказал:

– Ну всё, хорош! Ладно, давай, как тебя зовут?

– Меня зовут Александр. А тебя?

– Меня Владимир.

Они пожали друг другу руки.

– Слушай, а как тебя, барсука или борчонка, выпустили одного?

– Что Саша? – удивился Влвдимир. – Что такое барсук и борчонок?

– Ну, сын барина, барсук или борчонок.

– А почему ты думаешь, что я борчонок?

– У тебя руки барские, белые и нежные. Ты в своей жизни никогда не видел труда. Ну и, наверное, не увидишь.

– А ты кто?

– А я кто? Я Александр Калашников! – мальчишка шмыгнул носом и протёр своим указательным пальцем под ним. – Я крестьянин.

– А ты где живёшь, Сашка? – спросил Володя.

– Я, скорее всего, являюсь твоим соседом, – ответил Александр. – Ваше семейство Евстигнеевых соседствует с поместьем Троекурова, чьим крепостным, собственно, я и являюсь.

– Ладно, понятно, – сказал Володя. – Я шёл сюда по грибы. Вот моя корзинка.

– И моя тоже! Ну, давай собирать.

Мальчишки весело собирали свою богатую добычу. Было очень много белых грибов. После этого, весело напевая, они пошли обратно.

– Ты знаешь всё о грибах, да? – спросил Володя. – Ты неплохой, хотя и не барин. А барины плохие?

– А что, барины хорошие? – ответил Александр. – Барины не могут быть хорошими, просто их воспринимаешь как барина, и всё. – А Троекуров, Дмитрий Петрович, мой нынешний хозяин, очень хороший человек, душевный. А у тебя кто в семье?

– Да у меня отец с матерью, но меня оставили одного дома с домочадцами, дворовыми слугами. Скоро маменька приедет. Она должна приехать после бала. Сейчас начинается подготовка к сезону балов. Они идут летом, но особенно осенью и зимой, когда уже нечем заниматься – люди просто с жиру бесятся. Вот они на баллы и едут. А сейчас-то лето, все в разъездах. Поэтому меня в первую очередь сюда и отправили. За мной должны были приглядывать, слуга постоянно ходил за мной, да разве за мной уследишь!

– Ясно, – сказал Сашка. – А у тебя много детей в семье?

– Нет, я один. А у тебя Сашка много детей в семье? Есть мать и отец? Есть сестры?

Володя взглянул на Александра и застыл в изумлении. С беззаботного детского лица его превращалось в застывшую маску, как будто мертвеца. Володя ужаснулся – он такого никогда не видел, но тут же это лицо, это выражение поменялось. Как будто Володе померещилось. Он даже подумал, что, скорее всего, нелепая игра теней, падавших от деревьев, сыграла злую шутку с его зрением.

– Нет, я один, – повторил Саша. – Предыдущий хозяин взял меня, купил и фактически подарил. Это был племянник Дмитрия Петровича Троекурова. Вот, ну и подарил меня, наверное, в качестве какого-то забавного питомца.

– Вон как! – сказал Володя.

– Да, именно так, – подтвердил Саша. – Я тут пригрелся. В хозяйском доме обитаю, стал, типа, помощником Дмитрия Петровича Троекурова. Я к нему обращаюсь «Дмитрий Петрович» или просто «Дядя Дима». У Дмитрия Петровича Троекурова никого нет – когда- то заболели все в его семье и умерли: и жена, и двое детей. Остался он один-одинёшник.

Ну, ещё племянник раз в тысячу лет приезжает и ничего не делает, кроме того, что постоянно деньги в долг занимает. И всё. А дядя Дима полностью эти долги покрывает.

– Ничего себе! А у Дмитрия Петровича Троекурова большие деньги?

– Ну, большие, нормальные. Свое хозяйство он ведёт очень исправно, хорошее поместье. Крестьяне работают, вроде бы, он их не обижает. Суконная фабрика есть, и целое большое поголовье овец, и немного коз. С овец состригает шерсть и делает сукно. Кроме этого, ещё шерсть возит с других поместий, у кого нет этой суконной фабрики. Соответственно, вот тут и поместью доход.

– Ну у Троекурова, – продолжал Саша, – я являюсь его, как бы сказать, помощником. Потихоньку ему помогаю, сколько могу.

– А как ты ему помогаешь? – спросил Володя.

– Ну, как помогаю? По дому что-то делаю, это самое… пишу какие-то записи, которые ему нужны. Могу тапочки принести, – Сашка рассмеялся. – Если у него ноги замёрзли или шерстяные носки одеть – всё-таки старик, ему всё время как-то холодновато. Вот, ну и там с переводом помогаю.

– Ты ему помогаешь с переводом? Какой перевод?

– А с немецкого на английский. А потм с английского на французский. А с французского он уже сам читает.

– Чего? – Володя встал и посмотрел на Сашку. – Ты помогаешь переводить с английского на французский или с английского на немецкий? Знаешь эти языки?

– Ну, в общей сложности, я знаю приблизительно шесть языков.

– С ума сойти! – Володя шёл, оторопевший. – Я с трудом знаю французский и русский, и всё.

– В таком случае, – продолжил Сашка, – если ты знаешь французский, то ты должен знать итальянский и испанский – это так называемая романская группа языков. Поэтому туда попадают и три последующих языка. Это, знаешь, как если ты знаешь, например, белорусский, украинский и польский языки, ну и чешский – где-то что-то похожее. Вот и здесь то же самое. Если ты знаешь немецкий, то тебе понятно, как-то датский и голландский язык. Ну, немножко можешь понимать шведский и норвежский.

– Вот это да! – удивился Володя. – Да ты ходячая энциклопедия! Даже и не скажешь, что ты крестьянин!

– У нас же так на Руси повелось, что если крестьянин… – Сашка хмыкнул. – То ты вообще никто. Господи! А я говорю Дмитрию Петровичу: «Вы возьмите простых русских крестьянских детей, отдайте на обучение, вы и не таких увидите, как я, может быть, ещё гораздо лучше! Хотя и меня хватит посмотреть в качестве примера. Вы возьмите! Если вы обучаете только барских детей, им обучение и всё такое, ну и получается, что вроде как барские дети все такие умные. На самом деле среди крестьян очень много умных людей, и даже читающих. Конечно, их очень мало, но сам факт того, что простой крестьянский ребёнок тянется к знаниям, о многом говорит.

Так весело болтая и разговаривая, мальчишки с двумя лукошками, полными грибов, вышли из леса и пошли по просёлочной дороге в сторону своих поместий. И действительно, эти поместья виднелись рядом друг с другом – ухоженные, большие дома, настоящие дворянские гнёзда, где проживали их обитатели.

– Послушай, – спросил Володя. – А ты когда-нибудь был в Петербурге? Говорят, это большой город, много каменных строений, не то что наша Самара, – небольшой городишко, так себе, наверное, по сравнению с Петербургом.

– Да, я был, – ответил Александр, и его лицо как будто изменилось. Здесь уже нельзя было сказать, что это игра теней или как-то деревья исказили его лицо. Володя ясно увидел, что он говорит о прошлом.

– Я был в Петербурге в прошлой жизни, – продолжил Александр. – А сейчас я здесь, в Самарской губернии, в 15 верстах от самой Самары. Так получилось.

– И что? – спросил Володя.

– Да, большой-большой город. Очень большой, много всяких каменных строений. Через город проходят каналы, очень красиво: каналы и мосты, большие площади. Да, всё действительно очень красиво и очень красивый город, но это уже в прошлом, далеко-далеко в прошлом. А сейчас нам предстоит жить здесь.

– Слушай, Володька, – не унимался Володя, – интересно, как вот мы с тобой часто здесь бывали в своих имениях и ни разу не виделись.

– Ну, возможно, просто я всё время сижу дома в поместье, в кабинете Дмитрия Петровича Троекурова. У него, знаешь, какая библиотека? Он человек умный и начитанный, ему интересен собеседник. И каково же было его удивление, когда такого собеседника он нашёл в лице двенадцатилетнего пацана-крестьянина.

– Ну, наверное, тебя очень любят, – заметил Володя.

– Почему ты так решил?

– Ну, не знаю. Многие помещики, барины, они лупсуют своих слуг и бьют. И уж никаких там привилегий, условий для дворовых нет. Они и дома-то могут не жить в отдельном пристрое или флигеле, и они там живут или на кухне, постелив и всё. А ты, вот, прям как при Дмитрии Петровиче – прямо как будто его сын или, может, даже внук.

– Я сам об этом думал. Я так и понял, что у него просто семья погибла из-за лихорадки. Вот он остался один, никого близких нет, а этот-то его племянник приезжает просто деньги высосать, забрать и уехать, долги покрыть – и всё. А ему общаться охота, а вроде как бы общаться с слугами это не то. Ну кто он и кто они? Нету своего человека близкого, с которым так можно было бы пообщаться. Вот такого собеседника в моём лице!

– Наверное, это странно, но знаешь, Бог и не такие вещи подкидывает.

– Бог и судьба, – подтвердил Саша. – Как ты верно всё это подметил. Даже интересно как-то, это очень глубоко.

Вот так, за такими разговорами, они подошли к воротам поместья Троекуровых.

– А дальше наше поместье. Видишь наши ворота?

– Вижу ваши ворота. Да, тоже большое поместье.

– Да, тоже большое поместье. Здесь пора нам с тобой расставаться.

– Да, пришло время расставаться.

– Послушай, Володька, – обратился к нему Сашка, как будто что-то вспомнил. – А что ты ночью делаешь?

– Что я ночью делаю? Сплю!

– Нет, а вообще… Слушай, а давай ночью в приключение сходим!

– В какое приключение? – не понял Володя. – О чём ты говоришь?

– Ну такое приключение, чтобы было страшно! – подсказал ему Саша.

– А, вот ты о чем. Так вот, я думал об этом.

– Видишь, я же не один такой, – подтвердил его догадку Саша.

– Так куда ты предлагаешь?

– Ты слышал о кладбище со старой церковью? – продолжил свою мысль Саша.

– Да, слышал. И что, церковь там разрушена? – спросил Володя.

– Да, она разрушена, Вова..

– И что ты хочешь, Саша?

– Я хочу, чтобы мы ночью туда пошли!

– Ничего себе! И зачем? Что там? Люди говорят всякое… Вообще-то, папенька говорит, чтобы я по ночам не шлялся.

– Дмитрий Петрович то же самое говорит. Но я хочу пошляться! – возразил Саша.

– А что, сам не пойдёшь, Саша?

– Ну вдвоём сподручнее. Ты боишься, Володя?

– Я ничего не боюсь! – возмутился Володя, даже повысив голос.

– А, ну если не боишься, тогда пойдем! Если ты никого и ничего не боишься, пошли вместе?

– И зачем нам идти на это кладбище ночью, тем более со старой разрушенной церковью?

– А ты слышал, о чём говорят люди про эту старую разрушенную церковь и про это кладбище, Володя?

– Я не знаю, что конкретно, но кое-какие слухи до меня доходили, – начал Володя.

– Послушай, – сказал Саша, – я давным-давно собираю информацию об этой церкви и об этом кладбище. Не знаю, что тебе люди говорили, но послушай меня, что я тебе скажу. В церквях всегда на Руси ставились на месте древних капищ, всяческих языческих мест. По старой памяти, ведь до Крещения Руси были всякие языческие места, где люди приносили жертвы. И церкви всегда практически там ставили.

– Так, так, так, – заинтересовался Володя. – Об этом я не слышал.

– А я вот слышал. И ты меня послушай. Также в некоторых случаях брали девственницу, убивали и ложили в фундамент здания, чтобы оно крепче было.

– Ничего себе! – от неожиданности Володя даже как-то встрепенулся. – Я даже не слышал от таком!

– Это я слышал, – продолжал Саша. – Так как здание на Руси фактически очень редко было каменным. Единственное здание, которое было каменным, – это церковь…

– Секундочку! – перебил его Володя. – Так вот, я так думаю, что кто-то давным-давно в основании здания замуровывали человека, может быть, тогда ещё не церковь была, а потом можно было настроить этажи и крест поставить.

– Возможно. Могли в основание здания замуровать девственницу, а это здание еще непонятно чем было. А потом крест на нем поставили и церковью стала. Возможно. Слушай дальше. Так вот говорили, что здесь на месте церкви стоял…

– Что? – спросил Володя.

– Стоял трактир, каменный постоялый двор.

– Постоялый двор? Что-то я такого не слышал.

– Ты не слыхивал? А я слыхивал, собирал информацию. Ты, наверное, как и я, хочешь разбогатеть?

– Хочу, – ответил Володя.

– И как? – продолжил Саша свою мысль. – Хочешь найти клад? Иногда мне кажется, что все мальчишки в этом возрасте хотят найти клад.

Володя задумчиво поднял глаза к небу и начал вспоминать своих сверстников. Он пришёл к утвердительному выводу, что действительно практически все мальчишки в этом возрасте хотят найти клад и разбогатеть. Зачем – непонятно, но разбогатеть.

Саша наклонился и посмотрел на Володю, очень заинтересованно посмотрел и глянув по сторонам, чтобы их никто не слышал.

– Так вот, давным-давно, когда ещё Самары не было, а сама Самара была основана в 1588 году… Вроде бы так. На этом самом месте была дорога, по которой купцы на караванах, на верблюдах, муллах и лошадях везли товар из Средней Азии и Китая через Русь в Европу.

– Так-так-так, интересненько! – сказал Володя. – Слушую внимательно.

– И вот на месте этой самой церкви, потому что церковь является самым старым зданием, я проверял её кладку, она старая, без извести. Кладка, понимаешь?

– Яичная? – спросил Володя.

– Да! Это древний такой рецепт. Там же белок есть, он схватывался, в фундамент в основном, кладут известь. Ну или сейчас иногда цемент. Так вот, я кладку смотрел днём, конечно. Смотрел. Ну и то страшно было: очень-очень древняя кладка. И я думаю, что просто-напросто здание уже разрушенное перестроили и достроили, превратив его в церковь.

– Ну и ладно. И что?

– А это была не церковь в то время. Это был постоялый каменный двор. Я думаю, что двор гораздо больше был, и здание было каменное не просто так, чтобы выдержать какую-нибудь осаду.

– Да ты что, смеёшься, что ли? Какая осада? Осада двора? Да он пяти минут против армии не выдержит!

– Да кто тебе сказал про армию? – Сашка взял его немного шлёпнул по голове. Эх ты, Вовка! Как ты понять не можешь? Речь не идёт о том, чтобы там была какая-нибудь армия. Нет, речь идёт о защите от небольшой банды разбойников или каких-нибудь бандитов, понимаешь?

– А, вон ты о чём!

– Ну да! Ты представляешь? Ты идёшь с товаром и заходишь в открытый постоялый двор, а тебе через пять минут обманут или всё отберут! А здесь двор должен быть постоялым, с учётом того, что он должен выжить. На всякий случай, от небольшой банды или разбойников он должен суметь себя защитить.

– Ясно, – сказал Володя.

– Так вот, – пподолжил Александр, – я так думаю, что, находясь в таком месте и значительно рискуя, если ты ведёшь свои дела с купцами или всякими разбойниками, у тебя начинает копиться денежка.

– Так, так, так! – начал приговаривать Володя.

– Я всё больше и больше это понимать стал. Дело было следующим: когда в своё время эту самую, ну как его, двор постоялый или вот этот трактир ставили, при его строительстве взяли девственницу, убили или задушили, не пролив крови, и поставили туда, чтобы крепче был раствор, чтобы фундамент был крепче- сказал Александр.

– И чтобы она… – спросил Володя.

– Чтобы она, эта девушка, оберегала богатство, которое рядышком закопают с ней, своим духом!

– Точно, я тоже об этом подумал! Ну вот, а богатство денежки там были, должны быть.

– И ещё я что думаю: скорее всего, владелец этого постоялого двора днём был как владелец, а ночью – атаманом своей разбойничьей банды. Понимаешь?

– Понимаю, Сашка.

– Значит, днём он встречает этих купцов: «Ля-ля, вот поешьте, у нас отдохните», а ночью одевает маску, и бац – всех перебил, куда-нибудь отогнал лошадей, имущество распродал, а денежку себе забрал.

Вот, а потом где-нибудь недалеко, потому что если далеко, он этого не увидит. Он, наверное, должен был видеть из окна своей комнаты место, куда он закапывал всё своё богатство, которое таким образом добывал. Ты понимаешь?

– Понимаю.

– Так вот, мысль у меня вот какая: скорее всего, эта девушка или дух её будут выходить при полнолунии и показывать, где закопано, или рядышком ходить, или ещё что-то в этом роде. Понимаешь?

– Ну, понимаю.

– Значит, мысль такая: вдвоём нам, конечно, сподручнее, чем одному. Если богатство найдём, то мы его поделим пополам, договорились? Согласен Володя?

– Согласен.

– Всё, я за тобой зайду ночью, часов в 10 вечера. Где окна твоей комнаты?

– Мои окна вон там!

– Ну всё, договорились. Ночью я подойду и за мяукаю.

– Понял.

– Это значит, я три раза мяукну, а ты вставай и всё.

– А сможешь вылезти из окна?

– Да, я уже сто раз так спускался вниз, и всё! И вместе пойдём. Так, а что надо с собой взять?

– Ну, возьми крепкую одежду и мешок, Вовка.

– А зачем мешок, Сашка?

– А куда мы деньги будем класть?

– А, понятно.

– Ну, договорились!

На этом мальчишки хлопнули по рукам и разошлись. Так начиналось очень весёлое приключение двух друзей – Володи и Александра. Кто бы мог подумать, а в первую очередь Володя, что просто, пойдя за грибами в лес, он сможет найти гораздо большую находку, чем корзинка прекрасных белых грибов. Он может найти ещё и замечательного друга Александра. Хотя, ведь, была найдена и корзинка грибов, он набрал целую корзинку грибов.

В назначенное время Володя сидел возле окна своей комнаты. В 10 вечера он услышал за окном три протяжных мяуканья.

– Всё, Сашка пришёл! – подумал он.

Вскоре, взяв уже подготовленный холщовый крепкий мешок, Володя спустился из своего окна по карнизу вниз на первый этаж. Там его встретил Сашка. Обнявшись и поздоровавшись, они пошли.

– А что, ты что-то ещё с собой взял? – заметил Володя.

– Я взял кое-что… – начал Саша.

– Лопата! – ответил Володя.

– А вон там, чуть подальше, стоит тачанка.

– А зачем нам тачанка?

– Ну ты что, на себе мешок с деньгами собрался тащить?

– А ты думаешь, много будет денег?

– Ну, конечно, много! О чём ты говоришь? Ты представь себе: постоялый двор посреди хорошего, богатого торгового тракта. По-русски говорят – дороги! Конечно, там будет целый мешок денег! Вот считай: мешок денег, мешок с золотом, половина золота тебе, половина золота мне.

– Мне кажется, это справедливо, – заметил Володя.

– Так вот, это же мешок золота на двоих! Мы даже не сможем его поднять, скорее всего спины надорвём!

Ну вот, поэтому я и взял тачанку. Сначала думал взять лошадь, но лошадь, скорее всего, не получится взять. Она ещё дрыгается, прыгается. Пойдём короче с тачанкой, тем более что по большому счёту кладбище-то недалеко.

– Да, недалеко.

Ночь была светлой, не требовалось никакого освещения, чтобы видеть дорогу. Они шли, о чём-то беззаботно разговаривали и даже некоторое время смеялись. Но подойдя к старому заброшенному кладбищу их смех и разговоры пропали. Они подошли к старой кладке, которая обозначала кладбищенскую ограду.

– Ты знаешь, – Володя повернулся к Саше, – как-то страшновато.

– Да не бойся! Всё нормально будет, – сказал его Саша.

– Не бойся, нормально будет! Почему ты тогда один не пошёл? Только не говори мне, что золото одному тяжело тащить.

– Ну ладно, конечно, страшно. Давай вдвоём пойдём!

– Слушай, давай!

И вот они зашли за заброшенную ограду. Кругом стояла тишина. Саша повернулся к Володе и сказал:

– Знаешь, у меня такое ощущение, что пропал звук. Кругом тишина!

– Я тоже обратил на это внимание, – шепотом сказал Володя. – Как будто мы зашли в такое место, где звук вообще не слышен.

– Я читал об этом в книжках, – продолжил Саша. – Называется вакуум. Там нет типа звука и ещё чего-то. Не кажется ли тебе, что это кладбище и есть вакуум? Ни звука, ни ничего…

– Может быть, уйдём? – предложил Володя.

– Да ты не бойся! Если я один доходил до сюда, то уж мы вдвоём-то точно дальше пройдём! – посмотрел он на своего друга, пронзительным взглядом.

– Значит, ты сюда один ходил?

– Ну, конечно, ходил один. Вот ровно до этой могилы. А потом – всё, душа в пятки! Домой! Чуть ли не бегом!

– А почему после этой могилы ты дальше не шёл?

– Не знаю Вова, почему… Страшно было.

Вдруг ночной филин закричал, и друзья переглянулись, взглянув друг на друга. Первое желание было побежать, но Александр схватил Володи за плечи и сказал:

– Нет, мы должны пройти!

– Этот первый барьер мы пройдём, а там дальше легче будет! – сказал Володя.

Они стояли и ждали, когда филин замолчит. Вдруг они услышали шорохи ночной тьмы – где-то кто-то шуршался, пищала мышка. Наконец-то ночь наполнилась шумом, и стало не так страшно.

– Пошли! – предложил Володя.

Они подошли к церкви.

– Ну а дальше что? – спросил Володя.

– Ну, дальше… у меня не очень-то продуман план, – признался Саша. Он посмотрел на своего друга.

– Слушай, Саша, то есть мы шли сюда, даже не понимая, куда идём и зачем. Честно, скажи мне!

– Честно? Я и не думал, что дойду хотя бы до этой церкви. А уж ты говоришь, что дальше делать! – ответил Саша. – Грубо говоря, я понимал, что надо дойти досюда, а дальше уже что-то будет видно.

– Гениальный план! – подметил Володя, усмехнувшись.

– Но я ещё думал о том, что, скорее всего, выйдет дух девушки и покажет, что покажет… Ну, покажет место, где сохранено это сокровище! – добавил Саша.

Володя чуть не прыснул со смеху, но сдержался, потому что было немного страшно смеяться на кладбище возле разрушенной церкви. Да мало ли что может произойти, если рядом ночной филин!

– А от привидения, тем более ты знаешь, может быть, я бы и не убежал, – произнёс Володя. – А вот от ночного филина… Да в конце концов, что может сделать привидение? Оно же безтелесный дух, а филин…

– Что тебе сделать? Филин, как минимум, может выклевать глаза или поцарапать! – заметил Саша.

– Ну так-то да. Но вот и я том же! – Саша достал карманные часы, которые ему дал Дмитрий Петрович Троекуров. – Именно поэтому я вовремя пришёл. Они показывают без четверти полночь. Давай дождёмся 12 часов ночи!

– И что дальше?

– Ну, дальше я думаю, что, скорее всего, появится дух и покажет нам знак. Точнее, покажет место захоронения этого клада.

– А если не покажет?

– Если не покажет сама эта девушка, то, думаю, будет какой-то знак.

Хорошо, друзья сели на тачанку и стали ждать. Ровно через 15 минут наступила полночь. Володя уже где-то в глубине души посмеивался над Сашей. Он начинал понимать, что это абсолютная глупость, но всё-таки это было весёлое приключение. Он также понимал, что Саша в это верит. Сначала ему самому казалось, что это может получиться, но сейчас он понял, что это просто детские шалости, и иногда взрослые правы, когда осуждают детские нелепости. Вот одна из этих нелепостей только что и произошла – ночью они попёрлись на кладбище к старой церкви.

Ну а дальше что? Просто постоять и развернуться обратно? Этой реакции он и ждал. Луна взошла и осветила кладбише и церковь. Но каково же было его удивление, когда ровно в 12:00 ночи шпиль разрушенной церкви, точнее полуразрушенный, начал неутомимое движение. Тень всё шла дальше и дальше.

Александр с Владимиром переглянулись, кивнули друг другу, отвечая на свои внутренние мысли. Наконец, шпиль вытянулся и достиг точки – дальше уже не двигался. Ночная тень шпиля полуразрушенной церкви стала намертво стоять.

– Вот это точка! Вот этот знак! – показал Александр.

Они пошли к этому месту. Это было свободное пространство, небольшая полянка. Александр начал копать, но через некоторое время, устав, сказал:

– Ты копай!

Сначала Володя копал с полным энтузиазмом, но потом подумал, что это, скорее всего, глупость. Скептицизм и разочарование начали им овладевать всё больше и больше. Он уже хотел развернуться, плюнуть на всё и сказать Саше, что это глупейшая затея, когда в последний раз лопата ударила о что-то с глухим звуком.

– Дук-дук-тук! – металлический звук.

– Господи! Неужели это правда? – вскрикнул он.

Александр бросился туда же, в ту яму, которую уже успел откопать. Володя немного руками разгрёб место, и они увидели край металлического сундука. Переглянувшись, они подумали: «А оно точно?»

Откуда только взялись силы! Они начали судорожно копать и откопали сундук – действительно, тяжёлый, весь металлический и небольшой. Они с трудом его подняли и вытащили на землю, выкинув из ямы.

Сундук был металлический, с замком – как его открыть, было непонятно. Вдруг в определённый момент времени Саша взял лопату, перевернул её и деревянной ручкой со всего маху ударил по замку. Замок отлетел, и они открыли сундук. Каково же было их удивление, когда свет луны озарил содержимое этого сундука: там действительно были монеты!

Сундук был набит монетами, но они все были медные – все до единой. Володя и Саша брали каждую монету, терли, кусали их зубами и так далее. Но нет-нет, металлический привкус меди ничем не спутаешь! Этот жёлтый, где-то даже рыжий цвет медных монет тоже вызывал разочарование. Фиаско! Делать нечего, сундучок погрузили в тачанку и пошли обратно.

До самого поместья друзья не проронили ни слова. Они подошли к развилке дорог, где одна дорога уходила к поместью Евстигнеевых, а другая – к поместью Троекуровых. Володя повернулся:

– Это не совсем то, что я думал.

– Да, собственно говоря, я тоже не думал Володя.

– С другой стороны, мы откопали клад! Ведь медь что-то стоит!

– Ага, медь что-то стоит!

Кому нужны эти медные монеты, Саша?

– Посмотри, я внимательно рассмотрел эти монетки. Смотри, это китайские монетки и джунгарские монеты.

– Ты ещё разбираешься в джунгарских монетках, Саша?

– Да, разбираюсь! В джунгарских монетках, конечно, разбираюсь, Володя.

– Короче, в конце концов, давай! Условно говоря, ещё 12 часов тому назад у нас не было ничего с медью, правильно?

– Ну, так-то да.

– А сейчас у нас есть!

– Но у нас есть и другое.

– Другое? Что-то более ценное? А что именно ты имеешь в виду, Саша?

– А я имею в виду то, что у нас есть методология, как найти клад! У нас есть волшебный рецепт, я уверен, он нас приведёт к успеху.

– Знаешь что? Возьми мою часть с этого клада! Я тебе даю её полностью, и дело с этим кладом – всё, что хочешь. А я пошёл домой спать. Всё, пока!

– Послушай, Володь, а что ты завтра днём делаешь? Ну, давай встретимся, погуляем.

– А, ну это можно! Хорошо, давай там, возле деревни, мальчишки деревенские в лапту играют.

– А, ну да, вместе сходим поиграем.

– Договорились!

На этих словах друзья расстались и разошлись. На следующий день, встретившись и поиграв немного в лапту с деревенскими подростками, Саша ткнул Володи в бок и отвёл в сторону:

– Слушай, есть необыкновенная тайна!

– В смысле? О чём ты говоришь?

– Я говорю о том, Володя, что в прошлый раз мы под моим чутким руководством выкопали сундук с медью.

– Да, выкопали сундук с медью. Значит, не такие уж богатые были эти владельцы поместья.

– С чего ты взял?

– Ну а могли бы закопать золото! Что было, то и закопали.

– Кстати говоря, я посмотрел аукционные каталоги нумизматических монет. Так вот, некоторые монеты… Вот как ты думаешь, к примеру, сколько стоит монета, например, джунгарская? А, Володя?

– Ну, сколько она стоит? А сколько там был номинал, Саша?

– Номинал? Володя, там была одна монета, наверное, 1 теньге. Так вот, одна копейка такая стоит 100 рублей! Дмитрий Петрович Троекуров занимается нумизматикой, он покупает старинные монеты, вот иногда банкноты, но в основном монеты, потому что они гораздо долговечнее. Он выписывает специальные нумизматические коллекционные каталоги с картинками и гравюрами. Я посмотрел, так что…

– Так что, Саша, у нас в руках целое состояние! Но сколько там монет? Хотя какая разница? Я же тебе половину отдал, правильно?

– Тебе повезло, что ты со мной имеешь дело! Если бы это был какой-нибудь другой, он бы сказал: «Ну ты же мне половину отдал! Все!» Всё, пожалуйста! А так как ты имеешь дело со мной, с высокопорядочным Александром Калашниковым, настоящим крестьянином, я твой дар не возьму. Взял на сохранение, твоя половина как была твоей, так и остаётся.

– Ух ты! Ну ты суперский пацан!

Сашка и Володька обнялись. Володя продолжил свою мысль:

– Так, так, так, и сколько там монет?

– Ровно 4000!

– Ух ты! Ты что, их всех пересчитал?

– Да. Я нашёл старую заброшенную заимку. У нас есть лес, куда мы можем ходить… Туда ходят острелять тетерев или всяких разных птиц, – сказал Саша. Вот и там такая избушка. Рядом с этой избушкой мягко-мягкая земля, вот в ней я и закопал наш сундучок.

– Если посчитать, что 4000 монет по 100 рублей – это 400000, – сказал Володя.

– Послушай, стой-стой-стой, погоди! – прервал его полёт мыслей Саша. – Если мы возьмём и продадим эти монеты, если они одинаковые и сейчас одна монета стоит 100 рублей, то допустим…

Представь себе, что 4000 монет, они, естественно, упадут в цене. Их так не продают никто!

– Да ты что? В самом деле Саша?

– Да. Не знаешь, как ведут себя торговцы на рынке? Я смотрю, ты не совсем соображаешь в этом деле. Если ты возьмёшь нумизматические коллекционные монеты и продашь их, они даже в цене могут упасть от продажи десяти монет. Представляешь? Одна монета стоит 100 рублей, две монеты стоят 100 рублей, а три-четыре-пять-семь-восемь монет – всего 49 рублей. Продаёшь девятую за 100 рублей, а десятую продал – и всё, все монеты упали и стоят 50 рублей!

– Да ты что, Саша, вот так вот?

– Конечно! Как ты не понимаешь? Они стоят так дорого, потому что их мало. А раз мало, то люди, которые коллекционируют, собирают их в надежде, что со временем они поднимутся в цене.

– Ничего себе!

– Ага, вот тебе и ничего себе! Так что думай голова! Нам повезло, у нас монеты совершенно разные: они не одинаковые. Есть китайские, джунгарские и даже золотоордынские!

Еще какие-то непонятные, – продолжал Саша, – что говорит о том, что этот постоялый двор был очень-очень старым и древним.

– Если это и был тот самый двор… – вставил своё веское слово Володя.

– Да, согласился с ним Александр. – Если это и был тот самый двор, то…

Володя посмотрел на Сашу:

– А ты ведь крепостной. Ты же не можешь иметь никаких дел и, по сути своей, не можешь иметь своей собственности. Ты эти деньги должен принести Дмитрию Петровичу Троекурову и отдать ему.

– Ага, сейчас! – возразил Александр. – Я, конечно, Дмитрия Петровича очень уважаю и люблю, но нет! Эти монетки в первую очередь – на нужное дело. Самое главное дело в моей жизни – это стать свободным.

– Ты мечтаешь о свободе? Хочешь быть свободным? – спросил Володя.

– Да, конечно. У меня единственная мечта, единственное желание – стать прежде всего свободным. Я пару раз разговаривал на эту тему с Дмитрием Петровичем, и он как бы ничего не сказал.

И вообще, я ещё несовершеннолетний. Вот буду я, допустим, постарше, там, 21 год, вот тогда можно об этом подумать. Вообще-то он не против, вольную подписать мне. Но в будущем.

Но он ещё сказал, что если я уйду, то он останется практически один на этом свете, один – у него больше нет никого. Вот мне жалко старика.

– Ну да, выкупить себя хочешь! Свободы хочешь! – заметил Володя.

– Володя, тебе этого не понять! Тебе не понять, тебе, свободному человеку, не понять, что значит быть не свободным! Понимаешь? Да, тебе не понять. Это то, чего ты не видишь, то, что ты не чувствуешь. Но я хочу быть свободным и ещё кое-что сделать.

– Что именно? – спросил Володя.

– Что именно? – ответил ему Саша таким же вопросом. – Я хотел бы рассчитаться по долгам. Я должен оплатить, так сказать, долг чести.

– Долг чести? – удивился Володя. – Какой долг чести? Ты же крестьянин!

– Крестьянин? Сколько презрения в этом слове! А что, у крестьян не может быть чести? – сказал Александр.

– Нет-нет, конечно может, – ответил Владимир.

– Ну так вот, ладно, я же не с этим к тебе пришёл.

Вдруг, как и в прошлый раз, Александр посмотрел по сторонам, наклонился и начал говорить полушёпотом:

– Как показала практика, моя методология действует! Мой рецепт рабочий. Согласись, Володя.

– Я соглашусь, – ответил Володя.

– Так вот, ты знаешь, мне одна мысль не выходит из головы, что-то как будто мы недоделали.

– Интересно, ты что-то придумал? – спросил Володя.

– Придумал! – ответил Александр. – Представь себе прямую линию от шпиля этой полуразрушенной церкви, которая идёт дальше прямо. Я взял карту и начал от неё мерить, мерить прямую линию от шпиля дальше, дальше…

– Так, так, так, – начал подбадривать своего друга Володя. – И к чемуты пришел?

– Если дальше, прочертить линию, но не через 100 метров… а через 5 верст.

– Не через 100 метров, а через 5 вёрст! – воскликнул изумлённый Володя.

– Через 5 верст! Если прямую линию протянуть и проставить по карте, она идёт, идёт, идёт из этой церкви, проходит через лес, доходит до Волги, переходит по Волге и…

– И что Саша?

– А теперь подними глаза! Ты видишь?

– Что там? – спросил Володя.

– Ты знаешь, это же Жигулёвские горы!

– Ну да, Жигулевские горы!

– Да, именно Жигулёвские горы! – подтвердил Александр.

– А о Жигулёвских горах люди всякое болтают.

– Вот именно! Люди просто так болтать не будут. Жигулёвские горы находятся в Самарской луке, вокруг этого места Волга изгибается, и там всегда были разбойники речные, которые нападали на суда, плавающие в этом месте. А в своё время именно через Волгу по Каспию путь в Персию шел, а потом сухопутным путём до Индии был торговый путь, понимаешь?

– Так я это всё прекрасно понимаю. И что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что мы должны, пока есть возможность, смотаться туда, переплыть через реку и пойти в Жигулёвские горы. Там, по прямой, в одной из пещер закопано золото! Там в любом случае идеальное место для того, чтобы спрятать клад. И все разбойники прятали клад именно там! Я имею в виду, конечно же, и сухопутные разбойники, и речные разбойники.

– Но даже и не речные разбойники, а речные пираты! – добавил Володя.

– Пираты, – продолжал Саша. – Они находились и жили в этих Жигулёвских горах, в этих пещерах. Видишь, корабль подходит ближе и они на своих быстрых речных судёнышках, нападает на эти корабли, всех убивает, забирает золото и товар. Золото они закапывают, а товар они продают и потом пропивают.

Володя посмотрел умным взглядом на Александра:

– Откуда ты знаешь?

– Знаю! – ответил Александр. – Они должны были пропивать. Обязательно пропивать! Иначе никак! Они весёлую жизнь вели, убивали и пили. Ну и там всякие такие дела были. Так что здесь дело верное!

– Откуда мы знаем, что нужно именно в этом направлении идти?

– Я по карте посмотрел, по карте. Эта прямая линия упирается в бухту. Мы доходим Волги и переплываем через реку Волгу. И доходим до Орлинного утес. Всё!

Там должна быть пещера. В эту пещеру заходим и дальше смотрим. Там наверняка закопано золото, даже думать нечего!

– Ну, наверное, ты прав.

– Конечно, я прав! Тут даже думать нечего. Всё дело верное.

– Погоди-ка, а как мы сможем это сделать? Мы 5 вёрст пройдём?

– Я об этом думал. Нам понадобится повозка с лодкой. Пять вёрст мы одолеем, доедем до берега, спустим лодку, поднимемся в пещеру, зайдём туда, быстренько найдём клад и уйдём.

– А как мы найдём клад?

– Я знаю древний способ!

– Это какой?

– Это лозоискательство. Берётся два прутика, ставятся на согнутые пальцы, и эти прутики начинают сами по себе вращаться. Когда они сходятся, в этом месте ходишь по земле. Вот они в этом месте перекрестились – всё, значит, здесь и копай!

– Можно попробовать.

– Дело верное! Я возьму коня, возьму повозку, погрузим туда небольшой ялик, небольшое судёнышко, наш вес выдержит. И плюс ещё вес от нашего клада будет. Так что всё будет отлично!

– У тебя всё проходит, как по писаному, Саша.

– Пока же шло по писаному.

– Ну что, как в этот раз тебя ждать?

– Да как в этот раз меня ждать? Условно в назначенное время. В 10 вечера.

Вторую ночь подряд Владимир не спал. Наконец-то он снова услышал три протяжных мяукания и выглянул в окно. Его друг Александр находился в кустах. Хотя луна светила, в этот раз была переменная облачность, тем не менее, Владимир увидел Александра.

Он, как и в прошлый раз, спустился вниз по карнизу, спрыгнув. Они снова поздоровались, обнялись, и Александр сказал:

– Пошли!

Входя из дома, Владимир и Александр дошли до пушистого леса. Там уже ждала их привязанная лошадь с павозкой. В повозке находился уже небольшой ялик – небольшая лодочка, которая подходила для двух мальчишек.

Александр дёрнул за поводья лошадь и повёл её дальше. Целый час они ехали и наконец-то подошли к бухте, которая находилась напротив мыса Орлиный утёс. Действительно, это был мыс небольшой, а наверху выступал камень, образующий такое орлиное гнездо.

Привязав лошадь, они спустили ялик на воду и отчалили в сторону Волги. Они переплыли, и потом начали подниматься вверх. Каково же было удивление, когда они увидели пещеру! Конечно, Саша продолжал удивлять.

Вместе они пошли в пещеру. Чиркнув огнивом, Александр зажёг свечку. Было очень страшно. Это была большая пещера, и действительно, если посмотреть от церкви и представить, то она действительно находилась на прямой линии, упирающейся именно в эту пещеру.

Следующее, что сделал Александр, находясь в пещере, – это достал из-за пазухи два тонких стебелька и положил их на свои пальцы. После этого он посмотрел на Володю и сказал:

– Ходи со мной со свечой, за мной!

Володя стал с свечой ходить за Александром, который медленно двигался по пещере. Стебельки качались на вытянутых указательных пальцах Александра и перекрещивались, как будто находились в неравновесии. Володя подумал, что его друг занимается полной ерундой, и что колебания этих стеблей происходят не потому, что они что-то показывают, а из-за того, что Александр ходит, дёргается или от движения его тела.

Но через некоторое время Володя заметил, что Александр останавливается и застывает на месте. Он мог поклясться, что эти самые стебли стали жить своей жизнью – они раскачивались, как будто действительно какой-то невидимый ток или энергия проходили через них.

– Послушай, Александр, – спросил Володя. – Но это же глупо! Эта пещера известна людям, и здесь остались следы чьих-то ног. Наверное, это уже обжитая и давным-давно изученная пещера.

– Не скажи! – ответил Александр. – Всё, что хочешь, спрятать можно на глазах у людей. Ты спрячешь сокровище в видимой пещере, и никто не подумает, что здесь спрятано богатство. Они попытаются его обойти.

Володя понял, что его друг, скорее всего, прав. Александр продолжал ходить по пещере и вдруг остановился возле какого-то места:

– Я чувствую что-то.

– Ты чувствуешь? – спросил Володя.

– Да, я чувствую, – подтвердил Александр. – Как будто незримая сила тянет именно к этому месту.

И в этот момент, в подтверждение его слов, на пальцах стебельки развернулись и перекрестились.

– Точно, это то самое место! Всё, доставай лопату, начинаем копать!

Мальчишки поочерёдно начали копать. Через час работы они почувствовали удар. А что-то было? Не удар о металл или камень – звук был другой, не звонкий, а какой-то глухой.

– Послушай, Саша, ты слышал?

– Я слышал, Володя. Я тебе одну вещь хочу сказать…

– Ну, не тяни кота за хвост!

– Я хотел сказать, что очень часто – очень и очень часто – клады закапывают вместе с покойниками.

– Как чтобы они охраняли их?

– Наверное, мистическая составляющая присутствует, но я думаю, что всё намного проще. Для того чтобы закопать клад, одного человека недостаточно. Это во-первых. А во-вторых, до того момента, как клад стал кладом, это были деньги, кому-то принадлежащие. Допустим, двое соучастников преступления совершили его и потом решили спрятать богатство.

– Зачем?

– Ну, я не знаю, зачем, Володя, я не знаю. Могу лишь предполагать.

– И что ты предполагаешь?

– Я предполагаю, что соучастники преступления, совершив его, первое время после такого преступления хотят затаиться. И в этот момент глупо было бы разбрасываться деньгами. Ну, к примеру, представляешь, ты и твой друг-крестьянин вдруг ни с того ни с чего начали ходить по рынку и покупать дорогую одежду…

– — – Себе, своим жёнам или ещё что-нибудь, или вы там, допустим, приказчики. Ну, понимаешь, да? И вдруг вот… Представляешь, в это же самое время вы начинаете разбрасываться деньгами, а в каком-то поместье произошло ограбление и кража.

– Постой! – ты же говорил, что здесь могли быть речные разбойники?

– Ну или речные разбойники. Представляешь, речные разбойники нападают на суда, во время одной вылазки всех поубивали, остались только двое выживших. Вот они тащат своё богатство и решают: ну, они же не будут всё время ходить с сундуком золота!

– Ну так-то да.

– И один говорит. Давай закопаем.

– Ну давай! Вот один. Они закапывают, и один принимает решение убить другого, чтобы богатство досталось только ему, но и в качестве талисмана или мистического охранника решает закопать здесь труп своего товарища.

– Но ты же не собираешься?!

– Да я не собираюсь! Ты что, дурак что ли? Я просто к тому, что звук был глухой. Я думаю, что это звук от костей.

– Да, человеческой кости. То есть там скелет?

– Ну, скелет. Ты знаешь, я что-то побоюсь покойников.

– Знаешь, покойников я побаиваюсь тоже. А вот скелет… Нет, давай копать дальше!

Они продолжили копать, у них было две лопаты, и действительно, через некоторое время они откопали скелет, который обхватил руками сундук. Сундук был деревянный, истлевший, обитый железом. Замка на нём не было. Друзья просто откинули крышку и увидели то богатство, ради которого они пришли сюда. А его было не очень много – порядка дюжины золотых монет.

– Что-то я не понял. Ради 12 монет человека убили?!

– Я тоже не понимаю, – Саша стоял, озадаченный. – У меня есть одно объяснение этому.

– Какое? Скажи мне.

– Я думаю, что тот, кто изначально закопал клад, через какое-то время вернулся к нему.

– Так и что?

– Ну и взял его!

– Так понятно! Он его взял, допустим. А зачем 12 монет оставил?

– Ну, потому что 12 монет мертвецу – это 12 монет на сундук мертвеца! Йо-хо-хо и бутылка рома! – шутливо произнёс Саша.

Шутка не шутка, просто мысль такая. Я не знаю, почему он так сделал, но факт остаётся фактом. Слушай, что мы будем со всем этим делать? Надо брать 12 монет, закопать всё и валить отсюда!

– Хорошо, я не скажу, что наша экспедиция потерпела фиаско. Кое-что мы заработали.

Володя тяжко вздохнул; он ожидал, конечно, гораздо большего, но ничего не поделаешь, надо мириться с этим. Друзья вытащили 12 монет и после этого закопали скелет с сундуком. Вышли из пещеры и начали спешить.

– Быстрее, надо вернуться туда, откуда приехали! – сказал Володя.

Переплыв на тот берег на ялике и затащив его в повозку, они сели в неё и поехали. Дорога заняла всё время. Подъехав к развилке, которая вела к поместью Евстигнеевых, а другая дорога вела к поместью Троекуровых, друзья обнялись.

В этот момент Володя посмотрел на Сашу и сказал:

– Ты знаешь, я сегодня днём получил письмо от родителей. Они летом не приедут.

– Да ты что! Классно! Ты как? Хорошо, целое лето будем здесь гулять!

– Ты знаешь, места здесь хорошие. Под Самарой давным-давно всё было обжито. Люди ходили всякие. Я думаю, что всяких кладов достаточно на наше лето. Будем ходить и веселиться!

– Ох, классно будет!

– Я ещё не всё сказал.

– А, ну не всё сказал, Володь. Говори все.

– В этом же письме писалось, что меня зачислили в Пажский корпус. Пажский кадетский корпус принимает с 12 лет, и, в общем, я должен собраться с гувернёром, дворецким и нянькой и ехать в Санкт-Петербург учиться там. Представляешь?

Саша потемнел лицом. Только что обречённый друг, с которым так было весело и классно, оказался для него потерян.

– Только познакомились, а уже расстаёмся, – сказал Саша, чуть вздохнув.

– Да, к сожалению, так, – подтвердил его опасения Володя. – Самые плохие слова! Всё так и происходит.

– Ты классный парень, Саша!

– Ты тоже классный парень, Володя. Надеюсь, у тебя всё получится.

– Как будто мы хороним друг друга!

– Ну, не знаю. Просто Пажеский кадетский корпус – это такое место…

Армия, оттуда своим близким-то не выберешься. Уже в деревню выезжать… Я даже не знаю, когда это будет.

– А здесь ты, мне кажется, надолго не задержишься. Наверное, вообще.

– Классное время было, классное! Да знаешь что, шесть монет мои, но я оставляю тебе. Я хочу, чтобы и шесть монет, и та часть твоего клада досталась тебе. Я хочу, чтобы ты был свободным человеком и не представляю тебя в качестве крепостного.

После этих слов друзья обнялись. Володя и Саша смахнули слёзы.

– Прощай, – сказал Володя.

Он спрыгнул с повозки и пошёл в сторону своего дома, а Александр, управляя повозкой, повернул в сторону поместья Троекуровых и поехал к конюшне. Проехав немного, Александр повернулся. Ощущение близкого человека, наверное, присутствует в жизни многих, потому что в этот же самый момент повернулся и Володя. Они взглянули друг на друга издалека и помахали рук

Свобода

Холодной зимой в поместье Дмитрия Петровича Троекурова собралось небольшое общество. Это было не высшее петербургское общество, но некоторые представители там присутствовали. Собственно говоря, приехали ещё несколько представителей из Самары, в основном, конечно, зачинателем этого небольшого мероприятия был его племянник Иван Петрович Смирнов – офицер, гусар, любитель пожить на широкую ногу, поиграть в карты и насладиться всем, что может услаждать жизнь молодого мужчины, а именно женщинами.

В этот период времени он пытался ухаживать за представительницей старинного рода Облонских – Татьяной Павловной Облонской. Это была молодая девушка, 16 лет от роду. Хотя, конечно, гусару было намного больше лет, чуть ли не в два раза, тем не менее, он обратил на неё внимание. Чтобы это не выглядело откровенным ухаживанием, он пригласил её тётю и несколько человек погостить в имении своего родного дяди Дмитрия Петровича Троекурова. Так они выехали из Санкт-Петербурга, и несколько знакомых и родственников приехали из Самары. Это имение находилось в 15 верстах от Самары.

Как же обрадовался дядя приезду своего родного племянника! В последнее время его здоровье сильно пошатнулось. Как говорил Иван в узких кругах, скоро дядя отбросит копыта и оставит ему состояние. И действительно, состояние Дмитрия Петровича Троекурова было весьма значительным. Речь могла идти приблизительно о наследстве в миллион рублей – весьма значительная сумма, и на эту сумму очень рассчитывал его родной племянник.

Племянник редко когда баловал просто так своего дядю. Один единственный раз это было, когда он купил ему в качестве подарка молодого десятилетнего мальчишку- крепостного, чтобы Дмитрий Петрович Троекуров не скучал. У него были и слуги, и хорошие собачьярни, и также хорошие конюшни – всё имелось в прекрасном поместье Троекуровых.

Небольшое светское общество, состоявшее из этих представителей, приехавших в гости, насчитывало около 10 человек – пять мужчин и пять молодых женщин. Иван, чтобы не было видно откровенных ухаживаний, пригласил Татьяну со своей двоюродной тетей -Анной Сергеевной Ветлицкой. Анна посматривала на Ивана и воспринимала его в качестве своего потенциального жениха. Татьяне тоже был интересен Иван. В общем, намечался классический треугольник.

Соответственно, Татьяна не знала, что ей делать. Иван ей не особо нравился, собственно, и вообще никто не нравился, но она с удовольствием принимала ухаживания этого молодого мужчины, потому что лишний кавалер – это всё-таки кавалер, тем более, какой кавалер! Гусар!

И вот, находясь здесь, в этом прекрасном зимнем мире, Татьяна думала о своей нелёгкой, как она считала, женской судьбе. Она не знала, дать ей предпочтение Ивану или Сергею, новому ухажёру по весне, который также ухаживал за ней.

За ней в Петербурге практически неотступно следил Иван. Она была предоставлена небольшому обществу и небольшой свободе, но опекание её папеньки порядком утомило её. Они требовали, чтобы она вышла замуж, но всячески намекали на то, что рассматривают Ивана как подходящую партию.

Правда, он был обедневшим дворянином, но они знали, что у Ивана есть весьма богатый и состоятельный родной дядя. Они фактически рассматривали наследство, которое достанется Ивану, как приятный приз в случае, если Татьяна всё-таки соединит себя узами брака с ним. Поездку в имение Троекурова родители Татьяны рассматривали как возможность взглянуть на состояние жениха.

Тем не менее, взрослые, папы и мамы, знатоки светского общества, прекрасно понимали, что Ивану брак, в общем-то, может и не нужен. Ему нужно было то, что требуется молодому мужчине от молодой женщины. Татьяне не нужно было это объяснять, как и всем молодым девушкам. Она прекрасно знала, что требуется молодым мужчинам, и на это никоим образом не реагировала.

Они только что приехали и выделили ей большую комнату. Ей очень понравилось имение, понравился дом – настоящий большой дворянский дом Дмитрия Петровича Троекурова, который был не просто домом, а настоящим дворцом, хорошим дворянским гнездом.

Она уже побывала на суконной фабрике, посмотрела станки, всё это ей было очень интересно. Она отметила про себя, что дело поставлено с большим размахом, с хорошим масштабом и эффективным управлением. Дмитрий Петрович, который показывал это всё всем гостям, больше всего выделил Татьяну, потому что она испытывала неподдельный интерес и задавала множество вопросов.

– Да нет, я-то что, я ничего, – смущённо отвечал он.

– Как вы со всем этим управляете? – спросила Татьяна.

– Да управляюсь! У меня очень хороший помощник. Фактически это не я управляю, а он. Я хочу сказать, что я практически номинальный владелец, а настоящий владелец и голова – это тот самый помощник, – подмигивая, весело улыбался Дмитрий Петрович. Иван слушал дядю и тоже улыбался.

Татьяна понимала, что между этими двоими есть какая-то тайна, о которой она не знала, и очевидно, что кроется какая-то интересная новость. Как и все женщины, она была любопытна и ей было интересно, о чём они говорят, о чём знает Иван. Понимая, что Дмитрий Петрович не скажет ей ничего, потому что он не был под влиянием её женских чар и ласк, она спросила об этом Ивана Смирнова:

– Но что там, интересный помощник? Можешь рассказать мне?

Иван, когда они оставались наедине, старался общаться с ней на «ты». Когда же входил кто-нибудь, они обращались друг к другу по имени и отчеству, однако иногда позволяли себе разговор на «ты».

– Я тебе так скажу, Татьяна…

– Ну, ну? Что за пауза? Что за междометия? Рассказывай, прошу тебя!

– В общем… – начал Смирнов, но тут его голос стал тише, и он замялся.

– Скажи мне толком… Что за помощник?

– Ну, не знаю, как тебе сказать, Татьяна, – начал Иван – У него блестящий, замечательный приказчик… или, точнее, наверное, не приказчик, а помощник.

– И что? Ну скажи мне толком, когда это началось?

– Это началось 8 лет назад.

– Ага, в смысле, этот приказчик-помощник появился?

– Да, этот помощник появился 8 лет тому назад, и я об этом знал. Ну давай об этом не будем говорить.

Давай поговорим о нас. Через какое-то время, побыв здесь, подняв свою силу и улучшив здоровье на свежем деревенском воздухе, мы поедем в Санкт-Петербург и окунёмся в блистательный мир и вихрь балов, который нас затянет.

– Может быть, и затянет, но, Иван, я с вами не буду участвовать ни в одном танце, если вы не расскажете мне эту тайну.

– Со временем расскажу, но не сейчас.

Закончился разговор, и Татьяна так и не смогла узнать, что же за тайна скрыта у Ивана. Что же за таинственный помощник, который помогает Дмитрию Петровичу Троекурову управлять его имением и увеличивать богатство, которое и так было немаленьким? В течение нескольких лет этот помощник просто увеличил его до гигантских размеров. Говорят, речь шла о миллионе рублей – фантастической сумме для середины XIX века.

Как же так получилось? Конечно же, такого помощника и такого приказчика любой хозяин и помещик любого поместья бы с удовольствием оторвал с руками и ногами. Но Дмитрий Петрович никому свою тайну не открывал и своего помощника никому не отдавал.

Прошло несколько дней, и Татьяна уже успела позабыть о разговоре, как наступил тот самый вечер. Вечер, который, можно сказать, для Татьяны стал водоразделом жизни – водоразделом жизни «до» и «после». Молодая девушка в этот день обедала, как всегда, за общим столом.

Выпили немного вина, поели десерт. Это было очень принято в дворянском обществе. После десерта вино, разговоры становились всё веселее, озорнее и дерзее. Улыбались, веселились; несколько мужчин закурили сигары. Вечер подходил к концу, и, как всегда, за столом возникали те или иные темы для разговора.

Все веселились, улыбались, и в этот раз тема была особенно актуальна для середины XIX века в российском обществе – крепостное право и отношение к нему. Мужчины доказывали, что, безусловно, крепостное право обосновано и нужно. Женщины мило улыбались и задавали мужчинам вопросы: а почему, и как, и зачем они считают, что именно так должно сложиться, и почему крепостное право обосновано. Мужчины приводили различные аргументы, так или иначе обосновывая, что крепостное право абсолютно необходимо в России.

В конце концов, один из участников спора, Сергей Иванович Петрыкин, офицер, только что вышедший в отставку, сказал:

– Послушайте, а что мы говорим о крепостном праве? Имеет ли право простой народ на свободу? Мы спорим, спорим, а мне кажется, что в этом случае надо сделать по-умному.

– Как? – спросил Иван Смирнов.

– Да очень просто, – ответил Сергей. – Давайте спросим у народа. Вот у нас здесь прислуживает слуга. Как тебя зовут, милейший?

Слуга, повернувшись и поклонившись, сказал:

– Меня зовут Остап

– Что такое свобода? – спросил Сергей.

– Свобода? Что такое? – задумался слуга. – Ну, не знаю…

– Вы слышали? – обратился Сергей к присутствующим. – Он даже сам не знает, что такое свобода! Но, как говорится, комментарии излишни.

– Ну, дружище, милейший, пожалуйста, попробуй ответить, мы очень тебя просим!

– Ну, свобода – это когда ты свободен.

– Да вот, вот так. У нас народец разговорчив, представляете?

Когда я свободен, – продолжал слуга.

– Ну и что это означает?

– Ну, не знаю. Например, я могу спросить у барина, можно ли мне сходить на рыбалку или в лес по грибы.

– Вот, вот, представляете? Подтверждая слова Остапа: можно ли сходить за рыбой или за грибами? Вот это я понимаю – свобода!

В этот момент впервые Татьяна увидела молодого человека, который зашёл и стал всех угощать новомодным напитком – кофе. Не скажу, что кофе стало повсеместным, но в доме Дмитрия Петровича Троекурова оно было в ходу. Молодой человек обносил всех кофе.

– А теперь спросим у молодого слуги, как тебя зовут, милейший?

– слуга повернулся с чувством собственного достоинства и сказал: – Александр.

Он произнёс каждую букву так, словно чеканил слово. Смех затих; все почувствовали, что-то особенное. Татьяна тоже обратила внимание на этого парня. Она видела его впервые; ему было около 18 лет, и он старше Татьяны, но ненамного.

– А скажи-ка мне, милейший, что такое свобода? – продолжил Сергей.

– Свобода – это право выбора, – ответил Александр.

От этих слов все немного затихли; явно не такого ответа ожидал Сергей. Но он продолжал свой диалог:

– Скажи мне, а вот если бы ты получил свободу, тебе бы ее подарили, что бы ты делал?

Александр пристально посмотрел на Сергея и сказал:

– Свободу никогда не дарят, свободу получают и добывают. Свобода – это дерево, политое кровью.

От этих слов все были шокированы; в комнате царила звенящая тишина. Все были дворянами и явно не ожидали такого ответа от простого крепостного.

– Кто так сказал? – спросил Сергей.

– Так сказал Томас Джефферсон, автор американской Конституции.

– Ты что, читал Конституцию США? – удивился Сергей.

– Я читал Конституцию США.

– Послушай-ка, Александр, – вмешался Иван. – Не ты ли на прошлой неделе разговаривал с агрономом, который приехал из Германии на съезд владельцев поместий? Его переводчик куда-то делся, заболел что ли? Или какая казуистика с ним случилась, и никто не смог с ним изъясняться по-немецки?

– Я с ним говорил по-немецки, переводил на русский язык, – ответил Александр.

– Вот и мне офицер третьего охранного отделения об этом сказал, что парень-то тот знает немецкий! Возможно, вольнодумство всё-таки… Немецкий язык и всё такое – это, с точки зрения офицера третьего охранного отделения, язык вольнодумства.

– Ну да, тогда бы я его попросил обратить внимание офицера охранки на французский. Франция является родиной двух революций – 1792 года и революции 30 июля 1830 года. Вот уж действительно язык вольнодумства! Тогда под эту статью должны попасть все дворяне Российской империи.

Приятного вечера! – сказал Александр и вышел из комнаты.

Дмитрий Петрович Троекуров обвёл всех блестящими глазами:

– Ну как вам мой помощник?

Знаете, я вам так скажу: это что-то с чем-то! Когда он ко мне попался в десятилетнем возрасте, а это было 8 лет тому назад, по стечению обстоятельств мне его так скажем, подарил мой племянник Иван. Он уже в этом возрасте умел читать и писать, и, по-моему, разговаривал на одном или двух иностранных языках. Где он обучился, бог его знает, но когда я у него спрашивал, он говорил, что в хозяйской библиотеке брал книги и читал.

– Вот это да! – сказал Сергей. – А вы знаете, я вот почувствовал, что он ведь может и в морду дать!

Дмитрий Петрович заулыбался:

– Да, стычки с местными дворянами были, он с ними дерётся и просто так себя в обиду не даёт.

– А вы, дядюшка, как будто этим гордитесь! Это же холоп, дядя, простой крепостной!

Дмитрий Петрович изменился в лице и посмотрел на своего племянника:

– Ты знаешь, дорогой мой, я его никогда не называл крепостным или холопом. Я постоянно думаю о том, чтобы дать ему вольную. Он гораздо более свободный, чем все присутствующие здесь, да и многие представители моего дворянского сословия. Что же касается того, благородный он или нет, сколько людей я видел в жизни за эти 8 лет, благороднее этого человека я никогда не встречал. И вот ещё что: если ты скажешь ему, что он крепостной… Холоп он тебе в морду даст, и будет прав! Вопрос о его вольном отпущении уже решён. Я и так себя чувствую очень плохо, думаю, весной будет всё…

– О чем Вы дядя?

– Послушай, Иван, успокойся, молчи. Я знаю всё. Весной пришло моё время. А парня отпущу, напишу ему вовремя. Хорошего вечера!

Этот вечер прошёл действительно спокойно. Придя в свою комнату, Татьяна не могла успокоиться. У неё была отдельная комната для гостей; у каждой девушки была комната для гостей, что было, конечно, большой редкостью. В основном, в гостиные комнаты или комнаты для гостей выделялись для двоих мужчин или двоих женщин. Редко когда в каком доме было такое большое количество комнат!

Встреча с Александром взволновала молодую девушку. Никогда в жизни она не встречала такого мужчины, который был бы настолько привлекателен. Она одела в ночной халат и решила лечь спать, но не спалось. Очень долгое время, возможно, сказалось волнение, а возможно, вечерний кофе. Всё-таки, наверное, кофе не следовало пить – оно возбудило девушку, как и молодой мужчина. Поворочившись на кровати, Татьяна решила всё-таки встать и пойти вниз за чем-нибудь выпить, возникло ощущение жажды.

Спустившись вниз, она увидела, что в библиотеке, в большом кабинете, горит свет. «В чём дело?» – подумала она, на цыпочках заглянула в библиотеку. В библиотеке вытянул ноги и, поставив их на передний стул, сидел Александр, который читал книгу. Татьяна посмотрела на обложку и удивилась: Александр читал книгу на итальянском языке.

– Здравствуйте! – сказала она.

– Здравствуйте! – встал с места Александр и вежливо поклонился.

Они стояли и смотрели друг на друга.

– Я не могла уснуть, – призналась Татьяна.

– Я понял, сударыня.

– Я хотела пройти на кухню выпить что-нибудь.

– У вас возле изголовья стоит тумбочка, на этой тумбочке в кувшине находится лимонад со стаканом на случай, если вы проснётесь и захотите пить.

– Вот как! – удивилась Татьяна. – Да, именно так, лимонад?

– Да, лимонад. Выжатый лимонный сок, добавленный в кипячёную воду, сахар растворяется в них, после чего охлаждается и с лепестками мяты ставится в кувшин. Этот кувшин есть у изголовья каждого гостя на случай, если среди ночи захочется пить.

– А я не знала!

– Теперь вы знаете.

– Пожалуй, я пойду. Спокойной ночи!

Судорожно она повернулась и сделала два шага к выходу из библиотеки, а потом снова развернулась.

– Вы, как будто, знали, что я повернусь, – сказала она.

– Знал, – ответил Александр с лёгкой улыбкой. – Странное у меня чувство.

– А где вы обучались этикету?

– Нигде и никогда.

– Вы себя ведёте убедительно, вежливо и деликатно. Вы как будто всю жизнь изучали этикет и были благородным дворянином.

– Вежливыми и благородными могут быть не только дворяне. Простые крестьяне тоже могут быть такими.

– Теперь я уже поняла, – сказала Татьяна.

Александр немного улыбнулся, и между ними возникла некая невидимая симпатия.

– Вы читаете на итальянском? – спросила она.

– Я читаю на итальянском.

– А я не знаю итальянский.

– Если вы знаете французский, а вы как русская дворянка должны знать французский, вы можете с желанием выучить итальянский, потому что итальянский, французский, испанский, португальский – это романская группа языков, а они родственные друг другу.

– Вот как! – сказала Татьяна, чуть понизив голос. – Я этого не знала.

– Теперь уже знаете.

– Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи!

Она поднялась по лестнице на второй этаж, зашла в свою комнату и быстро закрыла дверь. Подойдя к своей кровати, она увидела прикроватную тумбочку, на которой действительно находился кувшин с лимонадом. Она взяла кувшин, налила стакан лимонада и выпила залпом. Никогда в своей жизни она не чувствовала ничего подобного тому, что почувствовала сейчас в разговоре с Александром и при встрече в столовой. Это был вечер, который поделил жизнь Татьяны на «до» и «после».

С каким достоинством держался Александр! Это было что-то невероятное. Она вообще не видела людей, которые держатся с таким достоинством, но для простого крепостного это было особенно удивительно. Она вдруг почувствовала какую-то слабость, потерю сил – ей хотелось спать. Она фактически обессилела, почувствовав томление в груди, именно такое, как чувствуют женщины, когда видят мужчину, которого хотят и вожделеют. Именно этот мужчина встретился в жизни Татьяны. Это был не Ивани не один из представителей того общества, в котором она была. Это был Александр, и чувствовалось, что он другой.

Она была в центре мужского внимания. Обычно на балах мужчины стоят напротив женщин, идёт какая-то позиционная борьба глазами, эмоции, а потом, через какое-то время, потанцевав возле каждой из женщин, образуется круг её почитателей и поклонников, весело щебеча о чём-то, говоря комплименты и разговаривая.

Всё это казалось пустым и наносным; она не чувствовала в этих мужчинах ничего особенного. Обычно на балу, через полчаса после начала, возле неё образовывался круг поклонников, который был не меньше десяти человек. Это были постоянные ухажёры, и они не отступали от неё ни на шаг. Каждый танец был расписан.

Она чётко знала, что они её, и что она может выбрать кого угодно из них. Это обесценивало их в глазах Татьяны: что за мужчина, который бегает за женщиной? Нет, не то. Настоящий мужчина – это тот, за которым женщина бегает. А эти поклонники себя не ценят. У Александра же чувствовался стержень: он никогда не побежит за кем-то. Возможно, он обратит внимание на женщину, которая будет бегать за ним, но сам бегать не будет никогда в жизни.

С этими мыслями голова Татьяны коснулась подушки, и она провалилась в сон.

На следующее утро произошло событие, которое ещё больше укрепило её симпатию к Александру. Татьяна зашла на конюшню, и в этот день несколько человек из компании тоже зашли на конюшню. На этой самой конюшне находились молодые необъезженные жеребцы – только-только поступившая партия новых коней, которые купил Троекуров.

– Я только что купил их, – сказал он. – Конечно, зимой они ещё не могут выехать, но тем не менее, можно катать их. Хотя объезжать их полностью они смогут показать себя во всей красе только летом.

– А сейчас, конечно, мы стараемся, но они ещё не объезжены, с ними стоит работать.

После этого, показав своих коней, Татьяна посмотрела и увидела жеребца, который ей особенно понравился – тёмный, чёрный жеребец.

– Дмитрий Петрович, а как этого…

– Жеребца зовут Удалой. Понимаю, о чём вы. Это мой любимец, которого ещё предстоит объездить. Это удалой арабский скакун. Смотрите, какой он красивый!

– Великолепный! – воскликнула Татьяна.

– Но могу вам сказать следующее, сударыня: с ним любой наездник намучается.

– А можно мне на нём покататься?

– Покататься на нем? Да что вы! Грех на душу не возьму! Вы что, он понесёт! Вы погибнете! Не-не-не, даже не думайте! Тут самые опытные наездники с ним не справляются, а уж про женщин вообще молчу. Нет, дамы, нет-нет-нет, об этом и речи быть не может! Всё, думаю, конюшню мы посмотрели. А теперь давайте в дом.

В момент, когда все вышли из конюшни, Татьяна подошла к Ивану Смирновуи сказала:

– Иван, пожалуйста, я хочу покататься на этом жеребце!

– Ну нет, Татьяна! Ты о чём говоришь? Ты же слышала сама моего дядю! Об этом не может быть и речи!

– Послушай, Иван, ну пожалуйста, умоляю тебя!

Иван начал тушеваться:

– Я не знаю…

– Послушай, Иван, если ты дашь мне покататься на этом жеребце, я обещаю, что на следующем балу все танцы будут твои. Более того, я думаю, что мы можем провести время вместе и сходить куда-нибудь.

Иван посмотрел на неё с интересом:

– Идея заманчивая! Ну так-то да, но просто посмотри на жеребца!

– Господи! И вот что, Иван, послушай меня: все старые люди рассуждают об опасности, когда даже близко нет опасности. Согласись с этим!

– Я полностью согласен! – подтвердил Иван.

– Ну и всё, пошли!

– Эх, пошли, ты будешь рядом кататься?

– Да, я буду рядом.

Иван и Татьяна зашли в конюшню. Татьяна подошла к жеребцу Удалому и накинула на него седло. Он вел себя удивительно спокойно. Потом она надела уздечку и села на коня, как по-мужски. Татьяна начала вести коня, и, выйдя подальше от здания конюшни, они вышли в открытое поле. Конь вел себя удивительно спокойно.

– Вот смотри, ты видишь, как себя ведёт конь? – сказал Иван.

– Да, согласна! – ответила Татьяна.

– Обычно, когда говорят про коней, что они не подчиняются, что они якобы не обучены и не поддаются дрессировке, на них даже не набросишь седло, как сразу же встают на дыбы и скидывают всадника. А здесь спокойно накинули седло, ты на него спокойно села, а я его веду. Сейчас ты покатаешься, и всё будет нормально!

Иван не успел закончить фразу, как конь встал на дыбы и поскакал. Единственное, что успела сделать Татьяна, это схватиться за поводья. Её отклонило назад, и она оказалась в наклонённом состоянии, просто легла на круп лошади. А лошадь поскакала, и она еле-еле успевала держаться.

Иван закричал:

– Татьяна!

Издали он увидел, что Дмитрий Петрович с остальными побежал к ней. Лошадь поскакала, но почему она так спокойно себя вела? Она просто ждала момента, когда выйдут в открытое место, чтобы смогла поскакать. Те лошади, которые вели, были спокойны и не давались накинуть на себя уздечку или седло, просто не были очень умными. А Удалой был очень умным конём: он сделал вид, что полностью подчиняется, что спокоен, а на самом деле, как только дождался открытого пространства поскакал.

Навстречу Татьяне шёл человек, это был Александр. Она знала, чем это могло кончиться. У неё не было другого выбора, как просто подчиниться обстоятельствам. Конь несся прямо на Александра, который отступил назад. Конь пронёсся, а Александр, схватившись за поводья, резко перепрыгнул на лошадь. Татьяна отпустила руки, и левой рукой Александр держался, а правой схватился за её руку, закинул её на себя.

– Держись за меня крепко! – сказал он.

Татьяна так и сделала: она сжалась и впилась в тело Александра. Лошадь злилась, встала на дыбы, пытаясь сбросить своих всадников. Встав на копыта, она поскакала и бегала, и бегала, пока в конце концов не обессилила.

После этого лошадь встала спокойно. Александр, устав, вскочил с лошади и протянул правую руку Татьяне. Она, оперевшись на его руку, вскочила прямо в его объятия и встала на ноги.

После этого, молча схватив за уздцы лошадь, он повёл её в конюшню. Тут подбежали все, запыхавшись. Иван подскочил к Татьяне:

– С тобой всё нормально? С тобой всё в порядке?

– Со мной всё в порядке! – ответила она.

– Я думал, что с тобой что-то произошло!

– Нет-нет, всё хорошо.

После этого все пошли в дом. Татьяна подошла к крыльцу, повернулась и посмотрела, как…

В этот момент Александр вместе с лошадью уходил в конюшню. Этот случай глубоко запал в душу молодой девушки. Через несколько дней все собрались, потому что настала пора уезжать. Татьяна искала Александра, чтобы встретиться с ним в последний раз. Наконец, она нашла его, сидевшим на скамейке возле конюшни.

– Здравствуйте, Александр, – сказала Татьяна.

– Здравствуйте, – встал он.

– Я сегодня уезжаю.

– Я знаю. Прогуляемся вместе?

Татьяна пошла рядом с ним. Они шли вместе, как два знакомых. Пройдя и скрывшись от глаз, чтобы не быть замеченными из окна, Татьяна знала, что за ней пристально наблюдает Иван. Когда они вышли в близлежащий лес, шли по тропинке, и Татьяна взяла его под ручку.

– Могу я вас спросить? – сказала она.

– Конечно, сударыня.

Они шли некоторое время молча.

– Знаете, с вами не ощущаешь себя дворянкой и не ощущаешь, что я вас выше по положению. Вы какой-то другой, это чувствуется.

– Возможно, знаете что? Вот я нахожусь в обществе, в котором живу, и с представителями, с которыми я приехала в это поместье. Так вот, у меня ощущение, что это дешёвки, которые одели не свои платья. А вы ходите в лохмотьях, условно говоря. У вас чувствуется внутренняя стать и порода.

– Это я думал вам сказать.

– В этих людях, с которыми я приехала сюда, нет породы, а у вас чувствуется порода.

– Как так? Диссонанс? Вы это хотите сказать?

– Именно это я и хотела сказать. Извините, у нас даже одинаковые мысли.

– Вам долго внушали, что крепостные холопы – люди ниже вас по рангу и по всему остальному. Но представьте себе ситуацию, если бы хотя бы часть из них получала такое же образование как Вы и отношение к себе как к Вам – это были бы другие люди.

– Я думала об этом, и я с вами согласна.

После этого они молча шли по заснеженной дороге – это был парк, который примыкал к конюшне. Обойдя круг, они подходили к конюшне. Подойдя к опушке, Татьяна повернулась и сказала:

– Сейчас мы выйдем на открытую местность, нас будет видно из окна.

– Я понимаю, – ответил Александр, – Идти отдельно, я понимаю.

Некоторое время они шли молча, но это молчание было красноречивым, и они рассказали друг о друге много интересного.

– Пожалуй, я шокирована в хорошем смысле слова.

– Вы шокированы тем, что простой крепостной может быть таким?

– Да, пожалуй. Вы знаете, среди молодых девушек обсуждаются всякие темы. Мы говорим на разные темы, и, конечно, имеют место романы – романы с крепостными.

– Да, именно это хотел сказать. Потому что они рядом находятся. Они доступны.

– Да, я именно это и хотела сказать. Но не все девушки, конечно же. Знаете, эти женские разговоры… там была моя знакомая, знакомая ещё и так далее, и говорят так, как будто это действительно имеет место быть, как будто это реальная история.

Ну и всякие слухи, конечно же. Такие истории бывают, горячат кровь, скажем так, и возбуждают женское молодое воображение.

– Да, понимаю вас. И что?

– Я хотела сказать, что всегда казались такие истории, это как будто какие-то сказки или байки. Вот такое невозможно, или я не знаю, что…

А, встретив вас, я поняла, что такие истории могут быть. Хотя я думаю, что во всех историях, которые я слышала, там животные страсти, или инстинкты, или ещё что-то, там нет человеческой симпатии – там животные страсти.

– Я тоже так думаю.

– Я сегодня уезжаю. Прощайте!

– Прощайте, сударыня! – Александр поклонился.

– Всего доброго! – Татьяна сделала несколько шагов и повернулась.

– Прощайте! – повторил он.

– Вы точно не дворянин?

– Я вас уверяю, я не дворянин.

Татьяна улыбнулась, развернулась и пошла в сторону дома.

Жизнь шла своим обычным чередом. Татьяна уже забыла о тех интересных, полных приключений днях, которые прошли этой зимой. Наступала весна, а это означало новую жизнь, новые ощущения, новые эмоции. Как-то на общем фоне позабылись события нескольких месяцев назад. Неожиданно Иван сказал на одном из балов, что на следующий бал он не сможет прийти. Татьяна удивилась и спросила у него, в чём дело.

– Дело в том, что у меня срочные дела. Мне нужно отъехать на некоторое время, – ответил Иван.

Татьяна уже хорошо изучила Ивана и прекрасно понимала, что «отъехать по некоторым делам» – это означало одно: ему нужно было встретиться с его родным дядей, Дмитрием Петровичем Троекуровым. Письма, которые он писал с просьбой о выделении неких денежных сумм для покрытия своих векселей, просто не хватало. Одними письмами не отделаешься, поэтому требовалось личное присутствие и уговаривание старого дяди, чтобы тот дал денег.

Татьяна взглянула на Ивана и сказала:

– Да, я понимаю.

На следующий день Иван отбыл к своему родному дяде. Поездка была быстрой. И уже через некоторое время он стремительно зашёл в кабинет Дмитрия Ивановича Троекурова, даже не постучавшись.

– Здравствуй, здравствуй, Иван! Рад, очень рад! Я был бы вдвойне рад, если бы ты приезжал ко мне просто соскучившись, но, очевидно, я понимаю, что у тебя не родственные чувства позвали. Совершенно очевидно, что ты приехал сюда по одному единственному делу – попросить у меня снова денег.

– Да, именно так, – ответил Пётр, отстранившись и посмотрев на шкатулку, которая стояла на столе, и которую дядя захлопнул при его входе. В ней, как он знал, лежали крупные суммы денег, ценные бумаги, купчие. Обычно его дядя закрывал шкатулку и ставил её в свой несгораемый шкаф.

– Так что же тебя в этот раз привело? Я ведь отвечал на твои письма отрицательно.

– Но дядя, послушайте…

– Послушай меня, Иван! Ты мне являешься единственным племянником, единственным, понимаешь? Всё, что у меня будет, достанется тебе. Я прошу хотя бы держать себя в руках финансовой дисциплины.

– Но дядя, это не так просто! – Иван взглянул на Дмитрия Петровича и про себя отметил, что старик очень и очень плохо выглядит. Всего лишь несколько месяцев прошло с тех пор, как он был в составе небольшой группы гостей, а его дядя сдал, как будто прошло лет 20.

– Что ты так смотришь, Иван? Да действительно, себя неважно чувствую. Я же тебе сказал, что у меня ощущение, что я умру этой весной. Так и будет. Я уже чувствую приближение смерти. От тебя требуется просто держать себя в нормальном состоянии.

– Как я, молодой мужчина, могу держать себя в нормальном состоянии? Я трачу на свои расходы!

– Очень просто! Я чувствую, что от всего этого своего состояния ты не оставишь вообще камня на камне!

– Дядя, поймите меня. Я и так стараюсь себя сдерживать!

С этими словами Троекуров открыл шкатулку.

– Вот в этой шкатулке, по моему поручению, мои доверенные лица ходили по твоим кредиторам, и скупали их векселя. Вот здесь, – Троекуров поднял пачку увесистых бумаг, – здесь находятся твои векселя. Я их скупаю и покрываю их, а ты умудряешься с каждым разом делать долги всё больше и больше!

– Но дядя, поймите, жизнь не проста!

– Я понимаю, что жизнь не проста. Тем не менее, нужно держать всё в руках! Ты спускаешь всё в карты, абсолютно всё! Ты должен научиться расходовать свои средства с умом!

– Конечно же, я буду, дядя. Но в этот раз долг чести! Карточный долг, я должен себя показать с лучшей стороны, я должен покрыть его!

– А как возникают эти карточные долги? Зачем ты садишься за карточный стол, если ты практически всегда проигрываешь?

– Ну дядя, все играют! Да, все играют! Всё русское дворянство только и занимается тем, что с утра до вечера проигрывает в карты. Мы практически проиграли все свои состояния, все банкроты! И такова жизнь! Так все живут. Я ничем не отличаюсь от других. Ничего, у меня не так много карточных долгов и векселей!

– Да нет, вот же, вот же они! – с этими словами Троекуров кинул на стол пачку векселей.

Иван наугад потянулся и достал первую попавшуюся бумагу.

– Вольная, выданная Александру Сергеевичу Калашникову, – прочитал он. – Это вольная?

– Да, – Троекуров вытащил эту бумагу из рук Ивана. – Да, я хочу ему дать вольную. Это моя последняя воля усопшего.

– Вы слишком привязаны к этому Сашке! Вы привязаны к нему больше, чем ко мне, и хотите ему дать вольную!

– Хочу!

– А почему бы ему просто не быть обычным крепостным слугой? Если он останется здесь, с ним будут обходиться нормально!

– Я не хочу этого! Я хочу, чтобы он был свободным человеком. Он был бы в любом случае свободным человеком, даже если его оставишь здесь! Он развернётся и сбежит!

– Ну будь ваша воля. Хорошо, но прошу вас, дайте, пожалуйста, деньги!

– Нет! Сколько раз я говорил, неоднократно повторял и буду повторять – ни копейки денег! Ты помнишь наш последний разговор?

– Но дядя, я обещаю! Я должен заплатить! Это долг чести, карточный долг!

– Тогда играл бы на свои деньги! Как тебе отпускают за карточные столы, если ты не можешь заплатить? На что ты играешь, в конце концов?

Иван, на что ты играешь? Как ты можешь сесть за карточный стол, если не положишь в банк определённую сумму денег?

Я жду объяснений! Я ведь тоже был дворянином, и раз я дворянин, я точно так же играл за столом. За столом ты не поставишь ничего, если у тебя нет денег, ты не можешь играть на воздух. Естественно, я играл на деньги.

Так откуда же они у тебя взялись, если ты всё время занимаешь деньги?

В общем, ты взял деньги у тех людей, очень крупную сумму денег, у тех людей, у которых не надо брать даже ни одной копейки.

– Дядя, совершенно верно. Так оно и есть. Вы знаете, дядя, наверное, знаете, да?

– Я знаю, что возле таких мест, возле серых домов, серых салонов, где есть общество, скажем так, полусвета – не светское общество, а полусвета. Дамы приглашают в свои салоны, дамы сомнительной репутации, и именно там идёт очень большая игра.

– Да, да, дядя, там обитают хищные рыбы, щуки и акулы.

– Да-да-да, всё так. В таких местах действительно присутствуют очень серьёзные люди, которым надо отдавать вовремя долг, и я тебе об этом предупреждал. У нас уже был об этом разговор, не правда ли, Иван?

– Да, дядя, был об этом разговор.

– Приходя в такой полусветский салон, через некоторое время разговоры прекращаются, и все садятся за стол с зеленным сукном. Это подпольные казино, фактически подпольные игровые дома, и возле этих игровых домов находятся очень тёмные личности. Это очень серьёзные ребята, не правда ли?

– Да, дядя, вы правы.

– Я вам говорил, молодой человек, что там люди играют и спускают состояния. Именно там тебе подходят ростовщики, готовые судить необходимую сумму всегда.

– Да, да, они тут же выписывают тебе векселя и удостоверяют, потому что всегда есть двое свидетелей, готовых подтвердить этот факт передачи тебе денег. Всё именно так, как вы говорите. После этого ты берёшь вексель на крупную сумму денег под фантастические проценты и идёшь играть за зелёный стол, думая, что отыграешься.

– Совершенно верно, и ты проигрываешь.

– Да, да. А дальше, ты знаешь историю. Дальше история может иметь совершенно разные концы.

– Хорошо, дядя, совершенно верно. В моём случае история может кончиться очень плачевно. Говорю вам это абсолютно не таясь. Я взял большие деньги – 100 000 рублей, действительно проиграл эти деньги, которые у меня были, которые мне отослали. Снял и срезал свои эполеты с обитым золотом! Господи, как мерзко! Проиграл свою офицерскую часть! Дядя, я проиграл свою офицерскую честь! Я встал из-за стола и вышел, мне хотелось отыграться. Естественно, тут же появился человек, который мне предложил необходимую сумму, чтобы я сел за стол.

– Как его зовут?

– Его зовут Михаил. У него кличка «Шрам», потому что шрам проходит по его лицу. Говорят, в каком-то кабаке он получил этот шрам ножом. Бог с ним. В общем, я взял у него 100 000 рублей и сел за стол, и проиграл их! Срок скоро подходит, у меня осталось 7 дней, я должен получить деньги и отдать их.

– А если не отдашь, что будет дальше?

– Ну, варианты разные. У меня нет ничего, чтобы я мог бы отдать. Очевидно, он, Михаил Шрам, знал, что у меня есть богатый дядя, который мне даст эти деньги.

– Сколько же ты должен вернуть?

– Я должен вернуть 200 000 рублей.

– Хорошее дело, очень хорошее, племяник. Когда ты три недели назад, то есть за месяц взял у них ссуду, они удвоят капитал, фактически дав тебе 100 000, получат 200!

– Практически, да.

– Да уж, а если ты не получишь денег, что будет дальше? Долговая тюрьма?

– Нет, это не такой человек! Скорее всего, я получу пулю.

– Пулю? Они тебя застрелят?

– Да, они могут застрелить, могут убить в подворотне, могут прирезать меня, но в моём случае им нужна публичная казнь, чтобы об этом все говорили.

– Что это означает?

– Это означает, дядя, что меня вызовут на дуэль и могут застрелить. Я вызов приму. У них содержание есть несколько бриттеров, они вызывают человека и убивают его.

– А какой смысл? Они же теряют деньги – 200 000. Они могут не получить, но 100 000-то они могут получить. Зачем им убивать человека, который должен что-то ещё?

– Оченб просто! За один месяц они могут увеличить капитал в два раза, а репутация в этом деле очень важна. Кто будет отказываться платить им деньги, если они убивают человека публично на абсолютно законных основаниях? С ними никто не будет связываться, а если уж связались, то заплатит вовремя.

Так что, дядя, в общем, у меня простая дилемма: либо вы мне даёте деньги, либо через неделю меня пристрелят.

Дайте мне 200 000 рублей, они лежат в этой шкатулке.

– Откуда вы знаете?

– Я как-то раз смотрел и прикидывал пачки денег и понимаю, что там лежат 200 000.

– Да, действительно, здесь есть 200 000 рублей, чёрная касса на всякий непредвиденные случаи.

– Этот случай наступил, дядя! Дайте мне 200 000 рублей, это очень большие деньги! Слушайте, дядя, в конце концов, ради чего вы здесь всё копите? Ваше имение, всё это имение вместе с конной фабрикой, со всеми крепостными и со всем стоит миллион рублей. Да, как я знаю, в банке есть ещё сумма определённая.

– Да, 500 000 рублей.

– 500 000 рублей плюс ценные бумаги и наличные деньги, которые хранятся в этой шкатулке, ценные бумаги, облигации на 300 000 рублей и 200 000 рублей. А ваше состояние – 2 миллиона рублей.

– Да, 2 миллиона рублей, и они достанутся тебе.

– Ну тогда дайте мне сейчас 200 000 рублей, через неделю меня пристрелят или прирежут где-нибудь в подворотне! Вы этого хотите?

– Я хочу, чтобы ты не делал необдуманных поступков! Ты можешь заявить об этих негодяях в полицию!

– В полицию? Вы шутите? У них есть свои связи, и если ты начинаешь заниматься такими делами, ты рано или поздно обрастаешь связями. У них есть прикрытие и сверху, и снизу, а уж тем более в полиции.

В общем, дядя, давайте не будем плевать против ветра. Мне эта ситуация послужила хорошим уроком. Дайте мне 200 000 рублей, и я вам клянусь, больше никогда у вас ничего не попрошу!

– Естественно, ты ничего у меня больше не попросишь. Уже всё, это будет не по адресу. К тому времени я буду мёртв. Но в этот раз я тебе не дам!

Я считаю, что ты не прав! Это малодушие! Иди в полицию!

– Нет, ты ничего не понимаешь, дядя. В конце концов, дай мне 200 000!

– Не дам!

С этими словами Иван подошёл к своему дяде и схватил его за горло..

– Дай мне эти деньги, мерзкий старик! Ты что, всё время их собираешь и собираешь? Куда ты их собираешься тратить? Ты же всё равно умрёшь! Умрёшь! Отдай мне деньги!

Иван уже никого не слушал и не слышал. Сжав своими молодыми руками шею старика, он его задушил. Потом, обмякнув, отпустил руки. Тело Петра Троекурова упало в кресло.

Иван вытащил все ценные бумаги, аккредитивы и деньги и положил их во внутренний карман пиджака. Ещё раз взглянув на вольную, он кинул её в камин, который был растоплен, так как Троекуров просил, чтобы разожгли камин в своём рабочем кабинете. После этого Иван закрыл шкатулку и поставил её в несгораемый ящик, который был полуоткрыт.

Отойдя, он занял место возле стола. Он знал, что все домочадцы видели и слышали, как он приехал и поднялся к старику. Он знал, что все знали, что дядя был жив до его прихода, а сейчас он мёртв.

Подумав немного, приняв решение и вздохнув, он решил, что сделает вид, что дядя умер. Отдышавшись, он закричал:

– Кто-нибудь! Кто-нибудь! Скорее! Скорее, бегите сюда! Быстрее! Ему плохо!

Все домочадцы, которые слышали, побежали. В доме было несколько человек: две горничные, дворецкий, Александр, повар, повариха и мальчик для посылок. Все сбежали. В этот момент Иван хлопотал возле тела своего дяди, крича:

– Помогите! Помогите!

Все подбежали и начали трогать дядю Ивана, Дмитрия Петровича Троекурова. В дверном проёме застыл Александр. Одного взгляда ему было понятно, что здесь произошло. Он подошёл к Троекурову и положил руку на шею. Пульса не было. Большим пальцем он придавил воротник, открыв шею. В этом виде он увидел следы от пальцев и синяк. Понятно было, что его душили.

После этого он посмотрел в камин: в камине остался только пепел от куска бумаги. Этот кусок бумаги он узнал бы среди тысячи – это была его вольная. Она полностью сгорела. Он взглянул на Ивана, который делал вид, что плачет. В этот момент он принял решение и вышел из комнаты.

Ання

Смерть Троекурова очень сильно ударила по Александру Калашникову.

Он потерял не просто человека, который был ему близок, но, практически, он потерял человека, который заменил ему отца.

Он никогда не думал, что могут быть настолько близкие отношения между крепостным и его барином.

Вольную Троекуров подписал и оставил у себя. Он сказал, что в качестве завещания, в качестве последней воли в последний момент передаст вольную Александру Калашникову.

– А почему сразу не отдадите? – спросил Александр.

– Потому что я очень сильно боюсь, что после того, как эта бумага окажется у тебя в руках, ты не сможешь удержаться и уйдёшь.

Здесь тебе никто не будет держать. Когда откроется этот сейф, произойдёт перечень бумаг, в которых будет упомянута эта вольная.

Поэтому ни о чём не беспокойся, ты будешь свободен, но я хочу, чтобы несколько дней, может, месяцев, я не знаю, сколько мне осталось, но думаю, осталось совсем немного.

Думаю, речь идёт о нескольких неделях, а может быть, днях. Чтобы это время ты был со мной.

Понимаю, что сейчас ты можешь сказать: «Послушайте, Дмитрий Петрович, я буду с вами», но я боюсь, что искушение будет настолько сильным, что ты не сможешь удержаться.

Я видел людей, которые были сильны, и их искусили, они поддались искушению. Поэтому я не хочу этого.

Просто, Александр, Саша, прошу тебя, останься со мной это некоторое время.

Мне осталось совсем чуть-чуть. Я хочу, чтобы со мной был близкий человек. Ты мне как сын.

Если бы не наше поганое законодательство, я бы тебе отписал тебе часть своего имущества, но мой племянник поднимет целую бучу, скажет, что это подложные документы и что завещание составлено мошенническим способом, или меня ввели в заблуждение. Как бы тебе на каторгу вообще не отправиться.

Хотя тебе ничего не надо. Я хочу тебе сказать, что ты со своими мозгами, со своей силой духа и честолюбия сможешь всего добиться и без помощи какого-либо наследства.

Послушай меня, возьми вот эту визитную карточку. Этокарточка моего поверенного в моих делах в Санкт-Петербурге. В основном он занимался тем, что находил кредиторов моего племянника, и скупал у них векселя и гасил их.

Но он также поверенный в мою финансовую тайну. На твоё имя открыт счёт в банке в Санкт-Петербурге.

– Что? – Александр удивился.

– Послушай меня, молчи! Ты будешь владельцем состояния в 100 000 рублей.

– Мне ничего не надо!

– Полушай, не перебивай меня. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.

Эти деньги особым образом выведены, эти деньги ни коим образом нигде не упоминаются. Расчёты за пряжу, за сукно в некоторых случаях шли без бумаг, просто по честному слову, и нашим бухгалтерам, даже опытным, не разобраться. Короче говоря, я эти деньги смог утаить, мог положить на твоё имя.

У тебя есть документы на Александра Сергеевича Калашникова.

С этими документами ты приедешь в Санкт-Петербург, зайдёшь в отделение банка на Невском проспекте, и тебе выдадут 100 000 рублей.

Поверенный нужен для того, чтобы удостоверил твою личность, как свидетеля, предоставил необходимую часть документов. Ты меня понял?

– Да, я понял.

– Мало ли что со мной может произойти. Я пожил много и видел всякое. Мой племянник – очень непорядочный человек.

Единственный порядочный поступок, который он сделал, это тебя подарил мне. У этого мота и его друга-картёжного игрока, который спустил всё, нет ничего, они всё спустили и продолжают спускать.

Это потерянное поколение, Александр! Это потерянное поколение!