Читать онлайн Пассионарий Враг Государства

Представляю на ваш суд мою книгу. Это и роман о реальных событиях, и размышление о духовных поисках наших современников, переплетении судеб. Надеюсь, что темы, поднятые в этой книге, дотронутся до души каждого читателя.

Может быть, кто-то найдёт здесь ответы на свои вопросы, но я уверен, что у многих после прочтения вопросы обязательно появятся.

Суть этой книги мне хотелось бы передать стихотворением, которое я написал тридцать лет назад, когда даже не подозревал о перипетиях своей судьбы:

Эта книга посвящается моему духовному отцу Архимандриту Силуану

Глава 1. Отец Силуан

Что я здесь делаю?» Этот вопрос уже в двадцатый раз я задаю сам себе с тех пор, как пришёл в этот старенький домик возле храма. Уже более двух часов я жду, когда меня примет восьмидесятилетний дедушка, монах, священник. Уже, наверное, пошёл третий час с того времени, как я спросил у женщины в цветном платочке: «Как найти батюшку Силуана?» Сколько можно ждать?! Я задаю себе этот вопрос и осматриваю людей, которые меня сейчас окружают. Кто они? Зачем они пришли сюда? Неужели у них больше нет забот, дел?

Опять на меня нападает нервозное состояние. Нервы расшатаны – так мне постоянно говорят врачи, когда я прихожу к ним на приём. Потом очередной врач беседует со мной, потом он находит причину моего нервозного состояния, потом выписывает мне рецепт и говорит сокровенное: «Надо беречь нервы». Ха-ха-ха. Замечательные слова!!! Но как?! Как беречь то, чего ты не видишь? Как можно бороться с тем, что не видишь, не можешь потрогать?

Вчера я понял, что все мои походы по разным врачам в течение последних двух лет превратились в замкнутый круг. A замкнулся он так, что я услышал явный щелчок закрывающейся входной двери в нашем подъезде. Вчера утром на приёме у самого лучшего профессора-психотерапевта я услышал в конце нашей беседы фразу: «Ну, раз вам не помогают эти препараты, тогда надо пробовать что-нибудь попроще. Давайте попринимайте пока фени-бут, мы с вами поговорим, посмотрим динамику, а потом уже, когда нам откроется вся картина, я скорректирую план лечения. Я уверен, всё будет хорошо».

«Да хрен тебе!!!» – еле сдержался я, чтобы не заорать в кабинете известнейшего профессора Гинбурга. Как я хотел заорать ему в лицо: «Хрен тебе, старый козёл!!!» A может, долбануть ему по лбу кулаком? Взять за лацкан его красивого чёрного пиджака, встряхнуть. И напомнить ему, как два года назад он мне сказал те же самые слова, в этом же кабинете. Круг замкнулся. Щелчок. Всё рухнуло. Он мне не поможет.

Я глубоко вдохнул, потом гулко выдохнул. Поднял на него глаза. Справа от него я увидел дверь, посмотрел на стол, где профессорская ручка что-то быстро строчила на белом листе бумаги. Я молча встал и пошёл. Всё. В ушах я слышал свой голос: «Всё. Всё, хватит». Я больше не могу. На воздух, на свежий воздух.

Мне надо где-то присесть, опять накатывает это мучительное состояние нервозности. Я пошарил машинально правой рукой в кармане своего пиджака, нащупал пачку с таблетками, уже дрожащими руками высыпал на ладонь два розовых ромба и забросил их в рот. Воды нет, чем запить? Я оглянулся – в поле зрения магазинов не было, зато я увидел в трёх метрах от себя лавочку. Нет, за водой я не пойду. Нервозное состояние все более и более накатывало на меня, и по опыту я знал, что сейчас даже идти не смогу. Я не сел – я просто упал на скамейку. Она от моего приземления вздрогнула, что-то треснуло. Рядом я услышал женский голос:

– Вот бугай, детскую скамейку разломал. Ты что, пьяный? А с виду человек вроде приличный. В галстуке ходит, а совести нет!

Отвечать уже не было сил. Я набрал полный рот слюны и протолкнул таблетки в горло. Что теперь делать?! В висках стучало: стук… стук… стук… Что дальше делать?!

– Молодой человек, вы крайний? – меня кто-то тормошил за левый рукав.

Я очнулся от вчерашних переживаний и вернулся в реальность. Посмотрел влево и увидел, как маленькая бабулька своими худыми, но цепкими пальчиками тормошила меня и, заглядывая в лицо, спрашивала:

– Молодой человек, вы к батюшке Силуану крайний?

– Да, – потупив глаза, я тихо ответил.

Мне как-то сразу стало неудобно, когда я ответил старушке. Ведь в это время все присутствующие, человек десять, обернулись на меня. Я почувствовал их пытливые взгляды на себе. Да, я был среди них белой вороной. Две старушки сидели возле входа, видно, они пришли вместе, так как одна из них у меня спрашивала, кто крайний справа. Справа от меня сидела женщина лет сорока с двумя мальчиками лет пяти, которые постоянно пытались убежать на улицу. На что женщина непрерывно цыкала и силой тянула мальчиков на места возле себя. Возле двери, ведущей в следующую комнату, на лавке сидели мужчина лет шестидесяти и его жена – они, видимо, уже здесь бывали, так как время от времени разговаривали с худенькой женщиной в белом платочке, которая сидела за маленьким столиком и что-то читала шёпотом. Напротив пожилой пары, на старом диванчике, сидели две тётки и молодая девушка, но внимательно я их не смог разглядеть. Я не поднимал глаз на присутствующих людей, я чувствовал себя неудобно в кругу этих незнакомцев. Тем более что физически ощущал на себе их пристальные взгляды: наверное, они все думают, что я здесь делаю?

А ведь и правда – а что я здесь делаю? Я серьёзный бизнесмен, владелец завода и нескольких компаний, в шикарном костюме Brioni и лаковых, с узкими носами, итальянских туфлях. Белая рубашка, запонки из муранского стекла, которые я купил в Венеции. Вот такой франт. Что я делаю среди этих простых людей? По виду все они одевались просто, и по разговору и обрывкам фраз у меня создалось впечатление, что они все живут в этой деревне и знают друг друга. Я явно не вписался в их общество и действительно со стороны выглядел как белая ворона. Что я здесь делаю?

Я посмотрел на часы – подходит к концу уже третий час ожидания аудиенции у старика-священника, которого я никогда не видел и о котором никогда ранее не слышал. Впереди меня в очереди ещё несколько человек, прождал я уже много времени, такими темпами я и до полуночи не смогу попасть к отцу Силуану. A зачем мне к нему попадать? Что я ему скажу? Что он мне может ответить? Наверно, я совершил необдуманный шаг, когда согласился, чтобы моя жена Елена договорилась со своей подругой Ольгой о встрече и беседе со старцем Силуаном. Зачем я согласился? Что я жду от этой встречи? Всё это глупо – нелепо разговаривать с человеком непонятно о чём. Опять сомнения закружились хороводом в моей голове. И опять это неприятное чувство страха, неуверенности, нервозности стало наполнять моё сердце. Всё, ждать больше не буду, надо встать и уйти, всё это пустое.

Я встал и сделал пару шагов к выходу, как вдруг услышал сзади голос: «Серёжа, заходи, я тебя жду». Я обернулся. Из открытой двери выходила женщина, среднего роста, с растрёпанными волосами, лицо она прикрывала большим платком, которым вытирала слёзы. Но она не плакала. Что-то мне показалось очень странным в ее облике, в её поведении. Но что так меня поразило? Мозг человека, который привык одновременно анализировать десяток проблем, мгновенно включил свои дедуктивные способности Шерлока Холмса и выдал через секунду результат. Странно было то, что взгляд этой женщины с сильно заплаканным лицом, опухшими обводами под глазами, с растрёпанными волосами источал неземной свет спокойного тихого счастья. Я не только это сразу заметил, а даже почувствовал кожей, всеми фибрами своей души, что этот человек, который проходит рядом со мной, – он другой, в его глазах есть что-то необъяснимое для меня, но такое притягательное, неземное. Пока женщина шла мимо, я стоял как бы в ступоре и не мог оторвать от неё взгляда. Из оцепенения меня вывел голос старика, стоявшего дверях:

– Серёжа, ты будешь со мной пить чай?

– Чай? Я? Я не знаю. Ну, наверное, да. Буду.

Старик был одет в синий застиранный подрясник, на груди у него висел крест, распятие с ладонь. Я подошёл к отцу Силуану и представился кратко: «Сергей». Батюшка смотрел на меня с лёгкой улыбкой. Он взял меня за локоть своей рукой и сказал:

– Пойдём пить чай.

Я сделал три шага и переступил порог его комнаты. Дверь за мной закрылась, я огляделся – на меня со всех сторон смотрели лица людей, со всех четырёх стен комнаты на меня смотрели лики святых людей. Вся комната, от потолка до метра над полом, была увешана старыми и новыми иконами.

– Садись в кресло, Серёжа, я сейчас попрошу сделать чай нам.

Я сел, озираясь по сторонам. В такой обстановке я раньше никогда не был, как-то всё необычно торжественно. В комнате было не очень много мебели: сервант старый, из семидесятых годов прошлого века, деревянный стол, два простых кресла, придвинутых к столу, и небольшой диванчик, на котором могли расположиться не более двух человек. Пока я осматривал комнату, услышал за дверью несколько фраз отца Силуана, явно адресованных тем людям, которые сидели со мной в притворе и ждали своей очереди поговорить со старцем. Хоть батюшка и старался говорить вполголоса, но я всё-таки услышал слова: «Мои дорогие, жду вас завтра. Завтра после службы всех вас жду». Потом кто-то громко вскрикнул: «Батюшка, благословите!» A потом я услышал бодрый, громкий, звонкий возглас отца Силуана: «Бог вас благословит! Да хранит вас всех Царица Небесная Пресвятая Богородица, идите с Богом, мои дорогие, завтра утром перед службой будет исповедь, подготовьтесь, завтра будем все вместе просить Угодника Божия святого Николая Чудотворца о помощи нам, грешным». Топот ног, шуршание, чей-то шепот, «Бог благословит», всё стихло.

Тишина. Пришла мысль: вот сейчас придёт отец Силуан, сядет напротив меня в кресло. A что я ему скажу? Я не знаю, о чём мне с ним разговаривать. Что он мне может сказать? Зачем я пришёл отнимать время у человека, которого ждали все эти люди, сидевшие вместе со мной в очереди три часа? Как-то теперь неловко мне будет разговаривать со священником, зная, что я тут прошёл по блату. Наверно, все эти люди, которые видели меня, будут идти домой и думать: «Ну конечно, этот богатенький Буратино, видно, не просто так просочился без очереди…» Как-то неловко получилось, как-то неправильно.

Стоп! Эдак опять можно себя загнать в нервоз – так я стал называть своё состояние, с которым уже второй год безуспешно боролся, а вчера сдался. Да, я сдался!!! Потому что, когда я сидел на лавочке и старался не думать, не слушать истошные крики тётки, стоявшей надо мной и размахивавшей заполненным пакетом с надписью «Магнит», я понял, что у меня больше нет сил сопротивляться моим приступам нервного расстройства, нет сил бороться со страхами, которые находят на меня и парализуют волю, нет сил больше бороться с волнами депрессии, нет сил даже ответить что-либо этой женщине, которая уже перешла на отборную ругань в мой адрес. Я проиграл вчера битву, я сдался. Удивительно, как вовремя подружка моей жены, Ольга, проезжала мимо – как раз тогда, когда разъярённая фурия размахивала над моей головой большим белым пакетом и, наверное, уже прицеливалась одним точным ударом казнить этого наглого франта в костюме от Brioni, который ломает детские скамейки. Из большого белого джипа лендкрузер я услышал знакомый голос: «Сергей, Сергей, тебе куда? Садись. Давай садись быстрее, я подброшу, куда тебе надо». Я поднял глаза и увидел Ольгу, она уже открыла мне дверь со стороны пассажирского сиденья.

Женщина с пакетом перестала махать передо мной продуктовым орудием возмездия и смотрела в замешательстве. Меня отделяли от джипа Ольги каких-то десять метров. Я не могу встать, я не хочу вставать, я больше ничего не хочу, я устал, я всё. Зачем мне напрягаться, идти к машине? Куда мне ехать? Не хочу! Я опустил голову. Закрыл голову руками так, чтобы никого не видеть и никого не слышать, заткнул пальцами уши. Внутри, где-то в средине груди, было только одно желание: отстаньте все от меня. Не трогайте меня.

Ольга любила джипы. В её характере было тоже что-то похожее на лендкрузер. Если она ставила себе цель, то шла к ней кратчайшей дорогой, даже если дорог не было. Ольга взяла меня руками за голову, приподняла и посмотрела с тревогой мне в глаза: «Серёжа, что с тобой?» Я нечленораздельно промямлил в ответ. Дальше произошло вообще что-то непонятное для меня. Женщина, которая пыталась снести мне голову, поставила пакет с продуктами, взяла меня под плечо, а с левой стороны я увидел Ольгу, которая также взяла меня под мышку. И эти две женщины втиснули меня в машину. Дверь захлопнулась. Я увидел глаза женщины, которая ещё несколько минут назад хотела предать меня всем мукам ада. Она стояла ошарашенная, испуганная.

Дальше был туман в сознании. Очнулся я вечером. Лежал на диване в комнате, без пиджака, без туфель, но в костюмных брюках и в рубашке. Рядом сидели две подружки – моя жена Лена и Ольга. Я посмотрел на них. Сомнений у меня не было: несколько часов они разговаривали обо мне…

Скрипнула входная дверь. На пороге стоял отец Силуан с подносом, на котором были два чайных прибора, пиала с мёдом и чайный заварник из сервиза шестидесятых годов. Батюшка подошёл к столу, поставил поднос. Налил чай в кружки. Сел напротив за стол, в кресло, пододвинул мне пиалу с мёдом и сказал:

– Попробуй этот мёд. Я сам собирал. У меня же пчёлки свои есть, вот они меня мёдом и кормят, и лечат. У меня был сильный артрит. Всё по врачам ходил-ходил – ничего мне не помогало. Один прихожанин посоветовал: пусть вас пчёлки покусают – и всё пройдёт. Приехал я к нему на пасеку, приложил он ко мне пару пчёл, куснули они меня – больно было, потом ещё раз приехал, а на третий раз почувствовал себя лучше. A дальше стал время от времени приезжать к нему на пасеку, чтобы меня пчёлки кусали, и так через полгода выздоровел полностью. С тех пор вообще забыл про свои болячки, потом и сам завёл себе два улика.

Вот так, пока отец Силуан рассказывал мне про пчёл, я выпил весь чай, и мёд в пиалке закончился. Батюшка увидел, что мне понравился мёд, взял банку со стола и налил ещё мёда. Я запротестовал:

– Батюшка Силуан, не надо, я уже наелся.

– Давай-давай, работай. Надо всё съесть, а то, что не съешь, заберёшь домой деткам своим.

Пока отец Силуан говорил, руки его собирали со стола яблоки, апельсины, банку с мёдом, банку с красной икрой, конфеты, сладкие булочки. Через минуту большой пакет уже стоял рядом с моим креслом. И по выражению глаз этого доброго старика было понятно, что если я откажусь забрать пакет, то это будет воспринято как личное оскорбление.

Прошло не более пятнадцати минут нашего разговора, а я поймал себя на мысли, что мы с этим батюшкой знакомы уже долгое время. Какие-то флюиды, дар добра и спокойствия духа исходили от этого старца. Разговор пошёл о простых вещах: о ремонте дома, о замене труб, о плохих строителях, хороших строителях, потом я рассказал о своей семье, о своей жене Елене, о своих пятерых детях. Потом я рассказал, чем занимаюсь. Разговор шёл непринуждённо и легко, и я не заметил, как пролетели три часа. Взглянув на часы и вскрикнув: «Ой, время-то уже! Забыл, извините» – я вскочил и хотел было попрощаться и поблагодарить за душевную беседу. Но как только я открыл рот и вдохнул, не успев сказать слова благодарности, как услышал вопрос:

– Серёжа, мой дорогой, скажи мне, а как ты себя чувствуешь?

Простой вопрос этого доброго старого священника взорвал меня изнутри мгновенно, слёзы душили сначала внутри, а потом хлынули из глаз вместе со страшным воплем:

– Батюшка! Я не хочу жить!!! Я не знаю, зачем, как жить! Мне больно! Мне очень больно, у меня больше нет сил.

Я рыдал и выл: «У меня дальше нет сил». Сидел в кресле, положив голову на руки, которыми упёрся в стол, и плакал: «Я не знаю, зачем всё это вокруг, я больше не могу всё это терпеть». Слёзы, как ручейки, бежали и бежали из моих глаз. Как будто где-то внутри сняли заглушку, что-то отверзлось – и я не мог остановиться. Никогда в жизни я не рыдал. В детстве я плакал, когда разбивал коленку, ну, может быть, ещё пару раз я плакал, когда отец наказал меня ремнём за плохое поведение в школе.

Потихоньку я стал успокаиваться. Из стопки салфеток на столе я использовал все, вытирая слёзы и сопли. Как же так: я, здоровый и сильный мужик, а веду себя как маленький мальчик в комнате практически незнакомого мне человека? Что-то страшное происходит со мной. Надо успокоиться. «Сергей, возьми себя в руки. Успокойся». Я вытер глаза уже последней салфеткой со стола и взглянул на старца. Он сидел неподвижно, глаза его были прикрыты, руки его перебирали чётки, губы еле-еле двигались. Он что-то шептал. Я успокоился. Слёзы перестали бежать из глаз. Я замолчал и медленно выдохнул. Всё. Я взял себя в руки. Отец Силуан продолжал сидеть неподвижно, и губы его продолжали шептать, но теперь я смог различать отдельные фразы:

– Господи, ты же благ и Человеколюбец! Помилуй раба твоего Сергея. Господи, помоги рабу твоему Сергею. Господи, не остави его, Господи, помоги. Господи, помоги.

Я затих и я с удивлением слушал эти странные для моего слуха слова молитвы. До меня дошло теперь, что пока я здесь рыдал, батюшка молился за меня невидимому для меня своему Богу. Он молился за меня.

Моё дыхание стало спокойным, ровным, внутри не осталось и следа беспокойства, боли, страха, тревоги. Моя душа постепенно стала приходить в состояние покоя. Как-то незаметно стало легко и спокойно – это было то состояние моей больной души, которое я потерял несколько лет назад, и вот опять себя чувствую, как в шестнадцать лет. Когда у тебя вся жизнь впереди, ты полон сил, нет тревоги, нет страхов. Просто ты счастлив. Счастлив не потому, что что-то произошло, не потому, что ты чем-то обладаешь, счастлив не потому… а просто счастлив. A скорее всего, это тихая радость. Тихая радость от чего-то необъяснимого. Я чувствовал, что в груди нет пустого места, всё было заполнено тихой радостью, спокойствием и надеждой на то, что это состояние моё теперь будет всегда. И в это время батюшка сидел с закрытыми глазами и продолжал шептать молитвы.

Я теперь имел возможность рассмотреть отца Силуана. Он был уже весь белый от седины, белый как лунь. Так иногда говорят. Черты лица были правильные, нос прямой, только под глазами я заметил две бороздки-морщинки, которые странным образом шли от глаз вниз до средины щёк. Батюшка открыл глаза и сказал негромко, но уверенно и решительно: «Аминь». Как бы подводя итог своих молитв. Мы смотрели друг на друга – глаза в глаза. Прошло несколько секунд в молчании. Тишину нарушил вопрос старца:

– Как ты себя чувствуешь?

Я хотел ответить, но вместо этого вдохнул и медленно выдохнул. Я не смог выразить словами то состояние, в котором парил сейчас над землёй. Мне было так легко, что, наверное, стоило подпрыгнуть – и я бы полетел. Такая лёгкость во всём теле, а на сердце – тихая-тихая радость. Но тогда я не смог бы объяснить это состояние своими словами. Батюшка улыбнулся и сказал мне:

– Всё теперь у тебя будет хорошо, Серёжа. Господь тебя любит, Он тебя не оставит никогда в беде, только ты Его не оставляй. Завтра у нас в храме большой праздник – день Угодника Божьего святого Николая Чудотворца. Если сможешь, приходи: будет праздник, литургия, а после мы с тобой сможем ещё поговорить.

Дальше произошло то, чего я никак не мог ожидать. Батюшка встал и сделал шаг ко мне, взял мою голову двумя руками и поцеловал меня в макушку, а после этого перекрестил, собрав три пальца вместе. Когда кончики пальцев касались моей головы, он сказал невидимому Богу: «Господи, благослови раба Божьего Сергия!» После этих слов я ощутил, что состояние, в котором я пребывал в тот момент, будет теперь со мной всегда.

Непостижимо умом осознать и передать словами, как это произошло, но кто-то где-то поставил печать надо мной, где-то высоко-высоко над нами на грамоте поставил свою печать с надписью: ПОМИЛОВАН! Глазами этого я не видел, но в сердце я точно знал – я помилован. В моей голове мгновенно возникли десятки вопросов к батюшке после такого чудесного явления в моей жизни. Но когда я хотел задать первый из них, я осёкся. Батюшка облокотился на мою руку, и мы медленно вышли из комнаты в притвор. Сейчас рядом со мной шёл старенький и очень уставший дедушка. Он медленно и тяжело дышал. Как будто он носил только что нечто большое и тяжёлое. Как быстро он переменился! Теперь я на него смотрел с состраданием и думал, как ему помочь, чем ему помочь. Так хотелось сделать для него тоже что-то очень хорошее, важное, доброе.

Мы медленно вышли из старого домика при храме и подошли к калитке. Он остановился, опёрся левой рукой на столб у калитки и сказал:

– Серёжа, мой дорогой, езжай с Богом.

В горле у меня застрял какой-то ком, состоящий из эмоций, слов и ещё чего-то недосказанного. Я смог только низко наклонить голову и просипел сквозь этот ком:

– Благодарю вас…

Я сел в машину, завёл двигатель, включил фары ближнего света и поехал. Через десять метров дорога поворачивала направо. Перед самым поворотом я обернулся на храм. Я увидел, как старый монах поднятой рукой крестил мою машину и что-то говорил. «Господи, как хорошо!!!» – вырвалось у меня из груди. Я улыбнулся и представил, что в небесной канцелярии лежит грамота с моим именем и вердиктом внизу: ПОМИЛОВАН! Я ехал домой по пустынной улице, на душе были покой и такая радость! Ещё я точно теперь знал, что Господь Бог, к которому обращался старец Силуан, меня знает и слышит. И от этого была полная и безоговорочная уверенность: у меня теперь всё будет хорошо.

Глава 2. Елена

Или сейчас, или никогда… Лена собрала в кулак всю свою смелость и решительно пошла быстрым шагом наперерез курсу движения отца Силуана. Батюшке осталось несколько шагов до двери его комнаты, как его окрикнул звонкий голос Елены: «Отец Силуан!» Старец остановился и повернул голову в сторону приближающейся Лены. «Батюшка, благословите», – запыхавшись, быстро произнесла Елена.

– А, это ты, Леночка, Бог тебя благословит. A где Кирильчик, Ванюшка, Настенька?

– Батюшка, да я одна, я хотела с вами поговорить.

– Вот и хорошо, пойдём, пойдём, – батюшка посмотрел на небо и остановился в задумчивости на мгновение. В светло-голубом небе лета носились своры ласточек, которые иногда пикировали вниз и пролетали так близко от воды маленького фонтанчика, что казалось, будто они разрезают краешком своих крыльев поверхность воды.

– A давай, Леночка, посидим здесь, на улице так хорошо, вон сколько цветочков Аннушка насадила. Ты смотри, все взошли. Какая красота!

Мы сели на деревянную голубую скамеечку возле маленького бетонного прудика, посредине которого был маленький фонтанчик. A вокруг нас цвели цветы, журчала вода, мимо пролетел большой шмель. Лето уже наступило, рядом в детской песочнице барахтались воробьи. Как же начать разговор? Как правильно объяснить отцу Силуану, что я хочу? Чтобы он правильно понял меня. Батюшка сидел молча и смотрел на лягушонка, который начал квакать, рядом вынырнула большая лягушка и начала квакать громче. Старик смотрел на этот маленький концерт и улыбался, молчал и смотрел в сторону прудика. Отец Силуан обернулся и посмотрел на лицо Лены:

– A как там мои Ванюшка, Кирильчик, Настенька? – начал разговор сам батюшка.

– Всё хорошо, слава Богу, дома всё хорошо. Все учатся в одной школе, забот побольше стало, то увезла в школу, то привезла из школы. И так весь день. Вроде и дел больших не делаю, а к вечеру уже без сил, в десять вечера просто вырубаюсь. Засну, а потом в два часа ночи проснусь и до пяти утра кукую. Спать не могу. A в семь детей в школу собирать. Рутина. Вот думаю, может, на работу пойти?

Батюшка вздохнул:

– Работать – это хорошо, только у каждого своя работа. Воспитать троих детей, научить их уму-разуму – это тоже работа. Ты, наверно, думаешь: «Вот простою я всю жизнь возле кастрюли и плиты, так ничего значительного и не сделаю». Да? Так думаешь?

Лена молча кивнула головой и опустила взгляд на свои туфельки.

– A вот ты знаешь, в чём заключался подвиг жён-мироносиц? – спросил отец Силуан, не отводя взгляда от горизонта.

Лена пожала плечами: не знаю. Затем он посмотрел на Лену, прищурился и спросил:

– A вот тебе второй вопрос на засыпку. Скажи мне, а кто увидел Христа первым после Воскресения?

Батюшка смотрел на Лену с хитрецой и улыбался. Лена, не поднимая глаз, перебирала быстро-быстро пальцами край своего красивого летнего сарафанчика, а в голове у неё пронеслось: «Опять батюшка будет шутить, а мне так нужен его совет. Надо было сразу спросить, а то сама начала издалека, вот опять постеснялась». Вслух Лена ответила:

– Мария Магдалина…

Батюшка обрадовался такому ответу, он сразу засветился и радостным голосом сказал:

– Да, Мария Магдалина!

И попытался поймать взгляд девушки. Лена продолжала рассматривать носки своих туфелек, не поднимая глаз, руки её продолжали то расправлять, то складывать в щепотку край сарафанчика. Она расстроилась внутри, но старалась не показать виду, чтобы не обидеть старца. Сейчас она корила себя, что не задала сразу свой главный вопрос, о котором она уже полгода раздумывает день и ночь. Особенно ночью, когда с двух до пяти утра не спит и всё думает, примеряет – одним словом, мучается вопросом: «Неужели до конца жизни я буду домохозяйкой? A мне так хочется учиться, развиваться, познавать новое, приносить пользу людям, хочется жить и работать и полной грудью вдыхать и вдыхать весь мир. Я так хочу осуществить свою мечту, о которой я боюсь говорить даже мужу, маме, друзьям. Я боюсь, что меня не поймут мои близкие, родные люди. Я боюсь сказать им вслух, что я хочу учиться и работать психологом. Я переживаю, что они меня не поймут. A вдруг он скажет, что я эгоистка и у нормальной женщины, матери троих детей, не должны возникать такие бредовые идеи. И всё, моя хрустальная мечта разобьётся. Что делать?»

– Батюшка, я хочу дальше учиться и работать, – выпалила Лена не поднимая глаз.

– Женщины часто задаются таким вопросом: как соединить заботы о семье и свою любимую работу, своё дело, увлечения? Ко мне часто обращаются женщины с вопросом: а как правильно поговорить мне с мужем? A я всегда всем говорю, и тебе так же скажу. Надо просто поговорить. Сесть за стол друг против друга и поговорить. Но прежде чем сесть за стол, пойди в свою комнату, попроси Христа, чтобы он благословил твой разговор. И если будет воля Божья, то муж твой ещё и сам тебе поможет, но может быть так, что воли Божьей твоей работе нет. Не буду вдаваться в нюансы, но ты же слышала, что пути Господни неисповедимы. Надо доверять Богу в реальной жизни, а не только тогда, когда мы читаем православные книги о житии святых. Ты веришь в Бога?

Батюшка опять посмотрел куда-то вдаль.

– Да. Верую.

– A ты читала в Евангелие, что без воли Божией волос с головы не упадёт?

– Да, батюшка.

– A веришь ли ты, что Бог есть любовь? A ты в Евангелии читала, что Бог любит каждого человека более, нежели мать любит своего дитя?

– Да, батюшка.

– Значит, что получается, если ты попросишь у Бога в молитве о хорошей работе, он тебе никак не ответит? Ведь он же любит тебя сильнее, чем ты любишь своих детей. Он даст тебе такие обстоятельства, что ты сама поймёшь, есть воля Божья или нет.

– Батюшка, а как я правильно смогу понять волю Божью?

Отец Силуан встал и рукой облокотился на спинку лавки:

– Святые отцы говорили, что после падения Адама люди общаются теперь с Богом с помощью молитв, а Бог им отвечает обстоятельствами в их жизни. Не мудрствуй много. От всей души помолись Богу. Поговори с мужем. И дальше сама увидишь, как будут складываться обстоятельства.

– Ой, батюшка, простите меня. Вы, видно, ещё не обедали после службы, а я вас заболтала вконец, извините.

– Чу-чу-чу… – жестом поднятой руки отец Силуан дал понять, что надо остановить словесную тираду.

– A ты не хочешь со мной пообедать, Леночка?

– Да, хочу. A можно, помогу вам приготовить обед? У меня как раз есть ещё время, – Лена затараторила так быстро от радости, что у неё есть возможность поговорить наконец-то с отцом Силуаном наедине о своём сокровенном, о наболевшем.

Батюшка жил в домике для гостей на территории храма. У него был отдельный вход в свою комнату с кухней на первом этаже. Когда Лена зашла в комнату, она перекрестилась, увидев прямо перед собой икону Силуана Афонского – в честь этого святого и был наречён архимандрит Силуан при постриге в монахи.

– A где у вас продукты? Что будем готовить?

– A ты садись вот на креслице, вот сюда, располагайся.

Лена села в старое потёртое кресло с подлокотниками из дуба, а батюшка сел на кровать. И тут Лена поняла, что отец Силуан обедать не собирается.

– Батюшка, а мы что готовить на обед будем?

Отец Силуан засмеялся:

– A зачем его готовить? Он сам приготовится, и через полчасика покушаем.

– Это как? – спросила Лена в недоумении.

– A мне обед Аннушка привозит к двум часам, так вот у нас с тобой есть время поболтать.

Когда Лена услышала слово «поболтать», то увидела в лице отца Силуана ответ на свой вопрос. «Конечно. Он знает. Он специально меня привёл в свою комнату, чтобы мы смогли поговорить вдвоём о моём самом сокровенном и наболевшем. Вот такой у нас духовный отец – только подумаешь, а он уже твои мысли предвосхитил. Какие мы всё-таки счастливые».

– Леночка… – батюшка выдержал паузу, расставил руки в стороны, упёрся ими в кровать, голова его чуть-чуть склонилась вниз.

«Сейчас спросит о его и моей боли. О нашей общей боли…»

– Как Сергей? Что там у него, как дела?

Лена набрала воздух в лёгкие и на выдохе ответила: «Держится». Теперь отец Силуан смотрел на Лену и ждал, что она ему расскажет. Или правильней будет сказать – что Лена сможет рассказать о его духовном сыне, Сергее, о своём муже, который уже больше года сидит в тюрьме под следствием. Перед тем как Лена начала говорить, у неё промелькнула мысль, что они со старцем сидят здесь, как два заговорщика. Хотя это может быть и частью правды, ведь когда на её мужа завели уголовное дело, то оперативные работники пришли с расспросами к отцу Силуану, когда он ещё жил один в часовне. И больше никого из круга общения Сергея они не посещали. Может быть, когда-нибудь и получится узнать, почему, а сейчас это остаётся тайной.

– Я видела его вчера, он сильно похудел – наверное, килограммов пятнадцать потерял. Но мне говорит, что всё у него хорошо. Просил ваших молитв. Утренние и вечерние молитвы у него не прерываются. Еда у него есть, адвокаты бьются, но пока всё без изменений.

Батюшка тяжело вздохнул, посмотрел на икону Божьей Матери «Умягчение злых сердец» и произнёс:

– Матерь Божья, помоги, Царица Небесная, сохрани раба Божьего Сергия.

Когда он произносил слова молитвы, голос его дрожал. Лена знала, что старец очень любит своего духовного сына Сергея. Батюшка любил всех своих духовных чад – прихожан, со всеми людьми у него были добрые и тёплые отношения. Сергей и отец Силуан относились друг к другу, как отец и сын. Как часто Лена видела, что из простого разговора «как дела, как жизнь» вдруг кто-то из них – или Сергей, или батюшка – вспоминал о последней своей поездке на Афон. A через пять минут они выясняли, что им вдвоём просто необходимо, ну просто очень необходимо ехать в Грецию на Афон. В свои восемьдесят пять лет архимандрит Силуан в душе, наверное, остался романтиком-путешественником, потому что если Сергей предлагал батюшке поехать в очередную паломническую поездку, то отец Силуан всегда ему отвечал: «Конечно! Надо ехать, надо обязательно ехать».

– Батюшка, у меня есть вопрос, на который не могу найти ответ. Для чего Бог нам попускает страдания? Ведь он может не допустить, ведь он может в любой момент остановить эту душевную боль, эти невозможные муки. Зачем? Зачем? – с надрывом голосе продолжала Елена. – Ведь если он есть любовь, разве он не видит, как я измучилась, у меня уже не осталось никаких сил душевных. Зачем на меня столько? Я не выдерживаю. Почему Бог на меня столько наложил испытаний, я же простой человек. Это же невозможно!!!

Сквозь слёзы Лена смотрела на отца Силуана и несколько раз повторила: «Это невозможно, это просто невозможно. Я простой человек, я не выдерживаю». Слёзы катились из глаз. Лена вытирала их ладонями, в груди клокотали и булькали рыдания. Между всхлипываниями можно было различить фразы: «Зачем?! Я же больше не могу, зачем мне это всё?! За что?! За что?! Это же просто невозможно! Со всех сторон удары! У меня нет сил!» Слёзы опять душили Елену. Старец сидел на кровати, руки его были сложены ладонями вместе, взгляд сосредоточен, глаза не двигались. Он молчал. Слушал. Его седые, белые волосы теперь торчали в разные стороны, а некоторые пряди свисали над глазами. Батюшка медленно поднял взор со своих ладоней на противоположную от него стену. Быстрым движением рук пригладил волосы на затылок, поднялся и пошаркал в своих тёплых коричневых тапочках к противоположной стене. Подошёл, поднял две руки и очень осторожно, как величайшую драгоценность, медленно снял икону со стены. Потом развернулся и, шаркая, направился к своей кровати. Пока он шёл, взгляд его был прикован к иконе, как будто он внимательно её рассматривал. Он обратился к Лене заговорщическим голосом:

– Леночка, поди сюда, – позвал батюшка, указывая взглядом на кровать.

Лена вытерла мокрые от слез руки о сарафан. Шмыгнула носом. Встала. И подошла к батюшке.

– Плюхайся рядом, – похлопывая правой ладонью по кровати, звонким и бодрым голосом сказал отец Силуан.

Она села рядом со старцем. Батюшка держал в руках икону Божьей Матери «Страстная» и внимательно рассматривал её. Несколько секунд они сидели в тишине. Лена посмотрела на икону. Раньше она никогда не видела такой иконы, но, когда она стала более внимательно всматриваться в детали рисунка, что-то кольнуло в сердце – как будто малюсенькая иголочка коснулась края сердца, без боли. И в то же время что-то произошло необычное: это была не боль в сердце, скорее как маленький толчок чего-то острого, но не причинившего ни вреда, ни боли.

– Вот эта икона и есть ответ на твой вопрос, – взгляд батюшки, обращённый на Лену, был таким тёплым, будто через этот взгляд он хотел передать ей часть своей неземной энергии, своих сил, своего человеческого тепла. Он продолжил вопросом: – A что делает маленький Христос на этой иконе, посмотри внимательно?

Лена взяла край длинного своего сарафанчика и вытерла остатки слёз. На коленях Пресвятой Богородицы сидел её сын Иисус Христос, скорее даже он не сидел, он прильнул к своей матери грудью, а его голова была повёрнута в сторону ангела, который летел к нему. Что это? В руках ангела, который летел к нему справа, после пристального рассмотрения Лена увидела крест, а у второго ангела слева она увидела копьё. Всем своим видом Христос явно искал помощи у своей мамы, он искал у Неё защиты от того, что несли в своих руках ангелы. Лену пронзила мысль. Ангелы предлагали Христу орудия его будущих страданий: крест, копьё, гвозди. Эта догадка обожгла мозг, а потом жжение спустилось в сердце. Лена посмотрела на отца Силуана. Он отвёл взгляд от иконы и посмотрел на Лену, теперь его взор излучал умиление и восхищение. Лена смутилась от взгляда батюшки. В ее голове пробежала мысль: почему у отца Силуана такой взгляд, ведь смысл этой иконы – страдания Христа? Ведь этот образ показывает явно, что Богомладенец боится того, что ему предлагают ангелы.

– Что ты чувствуешь, когда смотришь на эту икону? – спросил отец Силуан. – Что видишь?

– Батюшка, я вижу, как маленький мальчик Иисус Христос боится, очень боится того, что ему предлагают ангелы. Ведь они ему несут орудия его будущих страшных пыток и его смерти на кресте.

После этих слов непонятные чувства наполнили Лену, она почувствовала, что сейчас не сможет остановить слёзы. В одно мгновение она вспомнила из Евангелия, какие мучения, какие страдания ждут этого маленького Богомладенца. A в конце – страшная смерть на кресте.

Батюшка положил свою большую тёплую ладошку на руку Лены и тихо сказал:

– Здесь истина. – Немного помолчав, продолжил говорить тихо и спокойно: – В этой иконе заложен глубокий смысл крестных страданий, здесь Бог нам показывает, что как человек он боится этих будущих страданий, как человек он не хочет этих страшных тяжких мучений. Если ты помнишь, в ночь перед тем, как Иуда предал его, Христос молился на камне в саду. Что Он просил у своего небесного Отца? Помнишь? Как у апостола Марка написано? – Батюшка поднял вверх правую руку, поднял глаза вверх, закрыл их и голосом как будто бы треснувшего стекла с надрывом произнёс: – Авва Отче! Всё возможно Тебе! – Батюшка опять вздохнул и выдохнул, было видно, что он сейчас находится рядом со Христом в Гефсиманском саду. Глаза его были закрыты, а рука обращалась вверх – к тому небесному Отцу, к которому взывал Христос, голос батюшки задрожал. – Пронеси чашу сию мимо Меня!!! – Отец Силуан вздохнул и глубоко, на выдохе продолжил медленно и негромко: – Но не чего Я хочу, а чего Ты.

Тишина. Старик заплакал.

– Доченька, принеси мне там, на кухне, стаканчик воды.

Лена вскочила и быстрыми шагами пошла на кухню. В старом дубовом буфете она нашла кружку. В углу стоял маленький холодильник. Открыв его, Лена увидела початую бутылочку газированной воды. Налив полную кружку, она поспешно вернулась в комнату. Батюшка дал Лене икону в руки, взял стакан воды и медленными глотками выпил минералку. Лена стояла рядом и всматривалась в образы Божьей Матери и её Сына. Поставив кружку на прикроватную тумбочку, старец продолжил:

– Как человек Христос так же боялся, ведь у Него были всё те же чувства, что у тебя и у меня, и Он знал, что Его ждёт, но как Сын Божий в конце своего прошения Он сказал в великом смирении: но не чего Я хочу, а чего Ты. Ведь если бы не было Его страданий, смерти Его, не было бы и воскресения. A если не было бы воскресения Христова, то у нас у всех не было бы спасения. Так вот тебе мудрость. Бог терпел и нам велел, все твои страдания промыслительны у Бога. Ничего не происходит с нами просто так или, как говорят невежды, ой это случайно так получилось. – Батюшка вздохнул и продолжил: – Случайности не случаются – всё промыслительно, всё в мире, в твоей жизни и жизни всех людей закономерно, просто нам часто многое неведомо, потому что пути Господни неисповедимы. Когда мы становимся настоящими христианами, тогда каждый берёт и несёт свой крест, до конца своих дней, до самой своей смерти, нет ни одного христианина, который бы не страдал здесь, на земле. Лена, пойми, страдания, скорби, искушение необходимы нам. Исаак Сирин сказал, вот смотри, в его книге, вот здесь: не благоволил Бог, чтобы возлюбленные его покоились, пока они в теле, но более всего восхотел, чтобы они, пока в мире, пребывали в скорби, в тяготах, в трудах, в скудости, в одиночестве, в нужде, болезни, в оскорблениях, в сердечных сокрушениях, в утруждённом теле. Господь знает, что за живущим в телесном покое невозможно пребывать в любви Его. Лена, это тебе необходимо понять, осмыслить, принять. Но также надо знать, что есть и лекарства у верующего, великое множество благодетельных средств: исповедь, святое причастие, чтение слова Божьего, усердная молитва, призвание на помощь святых и ангела-хранителя. Вот Сергей попал в страшную беду, у тебя трое детей, денег не хватает на всё. Я знаю, что многие люди, которые были с ним рядом, отвернулись от него, и вокруг сплетни могут разные быть. И как снежный ком всё это катится на тебя, а ты стоишь одна… Ты так себя чувствуешь?

– Да, батюшка, вот именно так, как вы сейчас сказали.

– Но ты не одна, Бог всегда тебя видит и слышит, он всегда рядом с тобой. Вот в начале нашего разговора мы с тобой сказали: Бог есть любовь. Так что же это получается, что он тебя любит только тогда, когда у тебя всё хорошо? A вот ты сама что делаешь, когда твой ребёнок заболеет или у него какие-то проблемы, от которых он в отчаянии? Ты же тогда с ним рядом сидишь с утра до ночи и ночью с ним рядом ложишься спать, чтобы контролировать его температуру или самочувствие. Так и Бог с тобой в это трудное время, он очень близко от тебя, совсем рядом. Ты только позови его, попроси его помощи, попроси своими словами дать сил, дать терпения, своими словами скажи: Господи, помоги мне в этой ситуации найти правильное решение. Только надо иметь усердие в молитве. И когда на тебя находят скорби, уныние, а может даже и неверие, как воин на войне – страшно, пули летят, а ты встань и молись Богу, сил нет, уныние тебя сковало – ничего, лёжа прочитай «Отче наш» три раза, «Богородица, Дева, радуйся» и Символ веры.

– Батюшка, но у меня уже и молиться сил нет, часто на меня нападает такое чувство – безысходность. Просто иногда так все стянет внутри, так сожмёт – ничего делать не хочется, нет просто сил жизненных.

– Лена, тогда ответь мне на такой вопрос: «А Бог может дать тебе сил жизненных?»

– Да, может. Но мне почему-то не даёт. Не знаю, что мне делать.

– Так значит, даёт всем, кто у Него с верой просит, как любящий отец, даёт по прошению, а тебе не даёт? A ты попробуй после утренних и вечерних молитв просить Христа Бога нашего своими словами, какая тебе нужна помощь от Него. Вот какая нужда есть, о том и проси Его как родного отца.

– Батюшка Силуан, я перестала каждый день вычитывать утренние и вечерние правила, – это признание Лена выпалила скороговоркой. И потупила глаза, ей стало стыдно признаваться своему духовному отцу, что она уже около года перестала соблюдать молитвенное ежедневное правило православного христианина.

– Охо-хо-хо-хо-хо-хо. A я вот сижу и размышляю. Знаю вас не первый год, и хорошо было у вас, и по-разному бывало. Всю вашу семью знаю и скорби, в которых ты сейчас находишься, для меня не секрет. Но вижу, что есть нечто недосказанное, а оно вон чего.

Лена опустила глаза и в который раз начала снова рассматривать свои туфельки. «Сейчас, наверное, батюшка меня поругает». Голова медленно начала вдаваться в плечи, но услышала Лена другие слова.

– Так вот, когда ты давно-давно вставала на путь христианки, ты стала воином Христа, а у любого воина есть щит, меч и шлем. В бой воин идёт с оружием своим. A что же сейчас получается, воином Христовым ты осталась, а оружие своё бросила? Это как ты с голыми руками против вооружённых рогатых-хвостатых драться будешь? A вот они тебя и бьют. A защищаться-то тебе нечем. Щит ты бросила, меча у тебя нет, вот и бьют враги тебя куда хотят и как хотят. A ты стоишь на поле брани совсем беззащитная. По воскресеньям я тебя вижу в храме с детками, а шесть дней в неделю, значит, у вас перемирие с врагами. Помнишь, как в Евангелии написано: взявшийся за плуг и озирающийся назад ненадёжен для царствия Божьего. В духовной битве каждого человека перемирия не бывает. Ты же сама всё это знаешь. A какие книги духовные сейчас читаешь?

– Пока ничего не читаю.

– A вот у Паисия Святогорца, а может, и у другого святого отца недавно прочитал, что чтение духовных книг – это как дровишки в огонь своей веры подбрасывать. Если чувствуешь сухость в молитве или нерадение, почитай перед молитвой полчасика духовную книгу или жизнеописания святых отцов – и увидишь сама, как, соприкоснувшись через чтение книги со святыми, и на твою сухую солому в душе упадёт уголёк. A там шаг за шагом – и опять огонь веры возгорится.

– Батюшка, я всё поняла. Где-то я расслабилась, упустила, потом поленилась.

– Да ты особо не расстраивайся, через это искушение многие христиане проходят. A теперь всё у тебя наладится, ты только сама себя чуть-чуть подтолкни, сделай только один шаг навстречу к Спасителю нашему – Он к тебе три шага навстречу сделает.

Мысли Лены прояснялись от всего, что она услышала. На душе становилось покойно и радостно, а самое замечательное, что она чувствовала над собой солнце, от которого на неё падали лучи веры, надежды и любви Божьей, и эти лучи согревали её. Но ещё один вопрос остался не разрешённым. Может, это даже не вопрос, а исповедь, что-то внутри не давало задать этот вопрос. Лена подняла глаза на батюшку, батюшка улыбался и смотрел на неё, как дедушка смотрит на свою самую любимую внучку. «Как же я скажу ему? Надо взять опять всю свою смелость и сказать. Если я воин Христов, то я не должна отступить». Перед тем как сказать первое слово, Лена внутри себя вскрикнула: «Господи, помоги». Собралась внутренне, сжала кулаки и выпалила:

– Батюшка, я обижаюсь на Бога за то, что Он мне не даёт того, о чём я Его прошу. Ведь я у Него прошу от всей души, чтобы Сергей скорее вернулся домой, я прошу, чтобы жить в радости, славить Бога. Я прошу, чтобы Он помог мне разрешить все проблемы и дела, которые остались от моего мужа и легли на мои плечи, ведь я ничего не понимаю в его делах, в его обязательствах. Сергей никогда не посвящал в свои дела, а когда его забрали, изолировали, все проблемы, все неоконченные дела взвалились на меня. Но я же никогда не занималась таким серьёзным бизнесом, каким руководил мой муж. Вы же знаете, что он создавал предприятия, занимался строительством домов, спортивных олимпийских объектов, металлургией. Батюшка, и все эти скорби, проблемы – суды, адвокаты, долги, которые давят мне грудь, – я не вынесу этого всего, я не могу больше это всё терпеть, мне этого не вынести. Если Он всё видит и знает, – Лена подняла палец, указывая на небо, – почему Он мне не ослабит этот гнёт, не поможет мне? Почему Бог меня не слышит?

Батюшка посмотрел на Лену. В глазах его была какая-то хитреца, а краешки губ поднялись вверх в ясной улыбке. Внутри у Лены уже начали играть нотки досады: «Наверно, отец Силуан не понимает, о чём я ему говорю. Ну как же ему объяснить, что я перестала чувствовать и понимать, куда мне идти? Что делать?» A батюшка улыбался уже явно и смотрел на Лену радостным взглядом. Отец Силуан встал, засунул свои ноги в тапочки и размеренно стал ходить. Есть такая поговорка: «Не искушён – не искусен». Как же ты станешь искусной в своём деле, если сама не пройдёшь разные искушения и жизненные испытания. Как же ты сможешь помочь человеку преодолеть какую-то проблему, если сама не преодолела её, ведь сила, опыт, знания сами по себе не приходят, и передать их невозможно.

– Скажи мне, когда к тебе пришла мысль, что ты хочешь стать психологом? – батюшка на мгновение остановился и посмотрел в сторону Лены.

– Ну, где-то полгода назад, – ответила Лена в недоумении. «Зачем и к чему отец Силуан спросил это у меня?»

– A теперь ответь мне на вопрос, – батюшка продолжал размеренным шагом ходить по комнате, – скажи мне, а если у твоего ребёнка случилась бы ситуация, что ему нужен был хороший специалист – врач. И вот у тебя есть выбор: или пойти к врачу, который только пришёл в больницу со студенческой скамьи, или к профессору, который за свою жизнь сделал тысячи разных операций, у которого огромный опыт?

– Батюшка, да тут и так ясно, ну конечно, к опытному!

– A знаешь ли ты, что у хирургов иногда пациенты умирают и операции иногда не помогают пациентам?

– Ну конечно, батюшка, всё бывает.

– A когда у них пациенты умирают или происходит неудачная операция, врачи очень сильно это переживают. Очень сильно. Но продолжают работать, и их опыт складывается не только из побед, но и из поражений. Дальше я думаю, что все удачные операции они не вспомнят, а вот все неудавшиеся, все серьёзные, проблемные они помнят до одной. Потому что после неудачи они долго размышляют, что сделано не так, а что можно было сделать по-другому, и вот так появляется опыт, который приходит человеку через испытания, через состояние, когда человек находится на грани своих физических, телесных и духовных сил. Так вот что я тебе хочу сказать, – батюшка продолжал улыбаться. – Вот если бы мне предложили моего ребёнка отвезти к психологу, – отец Силуан прищурился, – то я бы, наверное, выбрал тебя, прошедшую все испытания, воспитавшую в этих тяжелейших условиях троих детей, а не вчерашнюю студентку, которая знает только теорию жизни по книгам.

Лена вскочила на ноги:

– Так значит, вы думаете, что у меня получится? Я смогу?

– Подожди-подожди, я хочу, чтобы ты осознала, что человек, прошедший через огонь скорби, искушение, предательство, одиночество, безденежье, уныние, несравненно отличается от того, кто прожил жизнь в тепличных условиях. Это разные люди. Только надо дойти до конца и не сломаться.

Отец Силуан посмотрел на часы, Лена встрепенулась и взглянула тоже:

– Ой-ой-ой, мне же за детьми в школу надо. Батюшка, благословите.

Лена сложила ладошки, подскочила к отцу Силуану и склонила голову. «Бог тебя любит. Бог тебя благословит». Начертал над головой Елены крестное знамение и произнёс: «Помоги тебе Христос». Лена вылетела из комнаты отца Силуана. Пока она бежала до своей машины, она думала о том, что и вправду у неё выросли крылья, потому что её ноги не касались асфальта, а эти два крыла назывались вера и надежда, а внутри сердца горело маленькое солнышко – любовь Божья. Так захотелось ей крикнуть в небо: «Господи, за всё Тебя благодарю!!!»

Глава 3. Аннушка

Архимандрит Силуан проводил взглядом улетающую Елену и вышел на крыльцо. В небе ласточки гонялись друг за другом, запах цветов, пчёлки перелетают с цветка на цветок. Красота. Лето. Слева послышался шорох, батюшка заглянул за двери. На маленькой скамейке сидела Аннушка, в руках у неё была красивая корзинка, сверху накрытая платком.

– О! – удивлённо произнёс батюшка. – Ты почему сидишь здесь, не заходишь?

Аннушка подошла к старцу, склонила голову, поставила на крыльцо корзинку и, сложив вместе ладошки, произнесла: «Благословите». «Бог благословит», – ответил отец Силуан, начертав в воздухе крест над сложенными руками Аннушки, затем положил свою ладонь на её руки. Аннушка поцеловала руку священника и выпрямилась.

– Я подумала, что у вас важный разговор с Леной, и не стала прерывать. Вот обед вам принесла.

Они вместе вошли в комнату и пошли на кухню. Аннушка поставила обед на стол и спросила:

– Лена выскочила так, что меня и не заметила. Я не успела даже ей вслед крикнуть, поздороваться. Как там Сергей? Лена что-нибудь рассказывала про него?

– Слава Богу! Всё слава Богу! – ответил батюшка.

Аннушка была духовной дочерью отца Силуана с тех пор, как он четверть века назад приехал в маленький городок в качестве священника будущей церкви. Администрация города выделила под церковь полуразрушенное здание спортзала в станице Николаевской. Архимандрит Силуан уже был немолод, всё-таки шестьдесят лет. Но у него был опыт строительства трёх церквей, которые он построил за свою службу в разных уголках бывшего СССР. В девяностые годы, когда многие люди еле-еле находили возможность прокормить свои семьи, найти жертвователей на строительство храма было очень трудно. Несколько месяцев священник пытался найти средства для ремонта и строительства храма. Но безуспешно. И вот уже настал день, когда батюшка Силуан должен был принять решение. Что же делать дальше? Ситуация безвыходная, храм большой, на ремонт средств нет, станичные люди небогатые, спонсоров и больших предприятий в округе нет, а через несколько дней надо ехать к митрополиту в епархию. Подумал отец Силуан, что он не сможет сам осилить эту стройку. И решил, что на встрече с митрополитом он откажется от должности настоятеля прихода. Решение далось ему очень трудно, а что делать? Выхода нет! И вот на следующее утро батюшка, как обычно, открыл двери в храм и вошёл внутрь, а за ним через минуту в дверях появился молодой человек. В руках он держал какой-то предмет, завёрнутый в белое полотенце. Молодой человек подошёл к отцу Силуану, вручил ему этот свёрток со словами: «Я не знаю, что мне делать с этой иконой. Это вам». Батюшка Силуан с подозрением посмотрел на парня и спросил: «А что это?» Молодой человек ответил: «Я утром подхожу к своей машине, а на капоте лежит эта икона, завёрнутая в полотенце. Я в этом ничего не понимаю, поэтому привёз её к вам. Вот, возьмите». Развернулся и ушёл.

Батюшка взял в руки свёрток, раскрыл белое полотенце и увидел, что это икона Божьей Матери. Но не смог разобрать, что именно за икона, практически вся чёрная. То ли от копоти, то ли от грязи, то ли от времени, но рассмотреть рисунок не получалось. Посмотрел батюшка на икону, подумал и положил её на поминальный столик с мыслью: может быть, кто-нибудь заберёт себе домой, а в храме иконы есть новые. И забыл про этот случай. Через два-три дня проходит отец Силуан по храму и видит, что на столе лежит эта икона в белом полотенце. К ней за это время так никто и не притронулся. Подошёл он поближе, смотрит – и глазам своим не верит. На иконе вся чернота сошла, она сама обновилась. Архимандрит Силуан смотрел на образ Божьей Матери со Спасителем, а вокруг образа располагались лики святых. Это был образ Курской Коренной Царицы Небесной.

Как рассказывал батюшка неоднократно своим прихожанам, это чудо его вдохновило, тем более что на следующий день пришли в храм несколько человек маляров и предложили батюшке покрасить храм. Каково же было удивление отца Силуана, когда вечером какой-то мужчина из соседнего города, ранее не знакомый, предложил две тонны краски. И с этого дня в храме в станице Николаевской закипела работа, как будто кто-то невидимой рукой приводил в храм строителей, помощников, рабочих, благодетелей. Вот так явно, чудесным образом Матерь Божья Царица Небесная оказала помощь нашему старцу.

Впоследствии благодарные прихожане сдали свои золотые украшения местному ювелиру, и он изготовил золотой киот с вкраплениями драгоценных камней для этой иконы. Вот тогда и пришла в храм Анна Суреновна и стала духовной дочерью и ближайшей помощницей во всех делах прихода храма. Её большое доброе сердце не могло выдержать, что настоятель храма архимандрит Силуан питается кое-как, и она сама взяла на себя обязанность каждый день кормить обедом своего любимого духовного отца. Недавно ей исполнилось шестьдесят пять лет, но для батюшки она осталась Аннушкой. Отец Силуан прочитал молитву «Отче наш», перекрестил яства и питие и сел за стол. Аннушка села напротив. Минуту-вторую старец ел молча, а потом поднял глаза и спросил:

– Вот у Леночки спросил, она мне не ответила, может, ты мне скажешь, почему после воскресения Христос первой явился именно Марии Магдалине?

Аннушка за многие годы привыкла к необычным или внезапным вопросам старца на разные темы, но она прекрасно знала, что старец никогда просто так ничего не говорил и без смысла ни у кого ничего не спрашивал. Она смотрела на своего духовного отца, и на её лице сияла улыбка и радость оттого, что ей посчастливилось ещё час провести со своим духовником.

– Отец Силуан, я как-то не задумывалась об этом. Ну, наверное, Иисус Христос считал эту женщину близким ему человеком, она часто сопровождала Спасителя в его странствиях и проповедях.

Батюшка с настойчивостью в голосе уточнил:

– A разве двенадцать апостолов не были ему близкими, а разве апостолам Христос не дал особые дары Духа Святого – исцелять людей и изгонять бесов? Более того, а помнишь, в Евангелии написано, что Иисус Христос изгнал из Марии Магдалины семь бесов? Так почему ей Он первым явился после Воскресения? Вот вопрос.

Аннушка пожала плечами, а внутри она уже была готова услышать от старца что-то сокровенное, тайную мудрость. Отец Силуан закончил есть и подвинул к себе чашечку с чаем. Аннушка налила себе в чашечку ароматного чёрного чая и приготовилась слушать. Отец Силуан начал говорить:

– В Евангелие мы не видим, чтобы описывались подвиги Марии Магдалины, и Бог наш Иисус Христос не наделял эту женщину какими-то особыми дарами Духа Святого и не отправлял её на какое-то особое служение. Она каждый день делала всё то, что обычно и сейчас делают женщины в любых обстоятельствах. Помогают, убирают, готовят пищу, штопают одежду. Они помощницы. Она просто исполняла свои обязанности, на фоне дел апостолов она ничем не выделялась и как бы была в тени. Но она всегда была рядом. И даже тогда, когда наступила эта ужасная ночь, когда её учителя, Мессию, Сына Божия, связали, как агнца, и повели на страдания. A женщины, и среди них Мария Магдалина, не оставили Христа, не убежали, как апостолы, не рассеялись. Они оставались рядом с Христом до последнего Его вздоха. Возле Креста стояли Матерь Божья, наша Царица Небесная, Иоанн Богослов и женщины, их подвиг был отмечен нашим Спасителем тем, что Христос явился в лице Марии Магдалины всем женщинам, которые не совершали каких-то ярких дел, подвигов. Они просто остались с Христом до конца. Чтобы спастись, не обязательно совершить яркий подвиг веры. Если мы будем добросовестно, с любовью каждый день исполнять свои обязанности по отношению к нашим близким людям и другим и видеть во всех людях, которым мы помогаем, заботимся, служим, образ Христа и до конца своих дней будем со Христом, если не отступим, не отойдём, то Христос встретит нас так же, как встретил Марию Магдалину, которая почти две тысячи лет назад утром шла к Нему. Есть подвиг мгновенный, яркий, как взрыв, – подвиг мучеников за Христа. A есть долгий изнурительный подвиг – стойкости, терпения, верности длиною в жизнь. Очень часто, когда Божья благодать призывает человека стать ХРИСТИАНИНОМ, человек, почувствовавший присутствие Божьей благодати в сердце, от радости хочет совершить что-то большое, хорошее, богоугодное дело, совершить что-то или нечто, чтобы как-то отблагодарить Бога или стать к Нему ещё ближе. Это очень хорошо – быть благодарным, но для каждого есть свой путь, у Творца нашего для нас нет особенного указания, кем надо работать, чтобы спастись. История церкви подтверждает, что святыми людьми становятся независимо от профессии, места жительства, положения и звания. Вот и Леночка, жена Сергея, сейчас свой подвиг проходит… Да уж, – батюшка глубоко вздохнул, – так её со всех сторон скрутили скорби и проблемы придавили, так её стиснули – еле-еле выдерживает уже. Второй год живёт в постоянном стрессе, очень тяжело. Но, с другой стороны, вот она и не подозревает, что именно сейчас у неё в жизни может происходить главный экзамен на верность Богу.

Отец Силуан встал из-за стола, посмотрел на икону Христа Спасителя и воскликнул:

– Господи, молю тебя, дай силы, терпения рабе Божьей Лене, помоги, Господи, во всех её делах благих, Господи, укрепи её, Господи, помилуй рабу Божью Елену!

Батюшка медленно наложил на себя крестное знамение и снова сел за стол допивать чай. Аннушка посмотрела на улицу, улыбнулась и кивнула головой в сторону окна:

– Отец Силуан, к вам гости.

На деревянной синей скамеечке уже собралось около десяти человек. Бабушки с внуками, женщина в белом платочке, двое мужчин, одетых в яркие спортивные костюмы, со спортивными сумками за плечами. Все они ждали архимандрита Силуана. Через несколько минут батюшка вышел из своей комнаты и направился к храму на вечернюю службу. Не успел он выйти на крыльцо, как все ожидающие окружили его и по очереди, а то и одновременно негромко возглашали: «Батюшка, благословите, батюшка, благословите».

Отец Силуан благословил всех взрослых крестным знамением, а малых деток после крестного знамения целовал в макушку, перед тем каждого младенца спрашивал: «Как тебя звать-величать?» Пока он шёл сто метров до храма, он успевал с каждым поговорить, выслушать все просьбы, ответить на все вопросы. В храме в этот вечер прихожан было необычно много. Это и немудрено, ведь сегодня исповедь принимал архимандрит Силу-ан, самый строгий и добрый, и многие христиане из других храмов приходили на исповедь к старцу, который уже более шести десятков лет служил Богу. Каждый исповедник после исповедования своих грехов получал от старца назидание или совет, как правильно настроить свою духовную жизнь. Некоторым батюшка рассказывал какие-нибудь истории из жизни святых или поучения в надежде на то, что человек, самостоятельно поразмышляя, сделает свои выводы. С одним человеком исповедь могла занимать минуты, а с другим она могла длиться полчаса. И пока в храме были желающие исповедоваться, батюшка не уходил.

В этот субботний вечер перед большим церковным праздником восьмидесятипятилетний старец исповедовал беспрерывно, стоя на ногах почти четыре часа. Смотришь на отца Силуана – и вспоминаешь слова апостола: «Сила Божия в немощи совершается». Служба уже давно закончилась, в храме было темно, только возле нескольких икон догорали свечи, подсвечивая лики святых. Последним исповедником была Аннушка. Батюшка с закрытыми глазами выслушал свою духовную дочь. Положил ей на голову епитрахиль, сверху положил свою правую ладонь, прочитал неторопливо разрешительную молитву. Перекрестил и благословил рабу Божью Анну завтра причаститься святых Христовых тайн. Они вместе вышли из храма. Отцу Силуану давно можно было уйти на покой, но он не мог нарушить когда-то данный обет Богу. Полвека назад молодой священник Александр попросил у Бога милость, чтобы до конца жизни у него была возможность причащаться каждое воскресенье. И, что бы ни происходило вокруг, что бы ни случалось, каждое воскресенье уже старец архимандрит Силуан участвовал в воскресной литургии и причащался святой Крови и Тела Христова.

Аннушка поддерживала своего духовного отца под локоть, он еле-еле передвигал ногами. Ноги за шесть часов стояния затекли, и каждый шаг давался батюшке с огромным усилием.

– Какой прекрасный вечер! Я, наверное, посижу, посмотрю на звёзды пять минут, а ты езжай домой. Я посижу и сам доковыляю до дома, – батюшка опять шутил.

Они присели на лавочку, над ними простиралась в ночи вся Вселенная. Звёзды, созвездия, Млечный путь. Тишина. Они сидели вдвоём, молчали и, как маленькие дети, смотрели, запрокинув голову, в ночное небо.

Глава 4. Страстная

В это самое время Лена лежала в кровати, думала о сегодняшних событиях. Она размышляла о словах старца. Она помнила весь разговор дословно. Сегодня горизонты её духовного мира расширились. Она увидела как бы со стороны ту ситуацию, в которой находилась уже второй год. Но если ещё вчера вечером она не могла заснуть от своих тяжёлых мыслей, предчувствий, то сегодня она не могла уснуть от переполнявших её чувств – благодарности Богу, радости в душе, спокойствия духа. И ещё что-то неуловимое, необъяснимое она пыталась извлечь из своей памяти. Ну что она должна вспомнить? Она ещё раз прокрутила, как киноленту, разговор с отцом Силуаном – и вспомнила! Когда батюшка показал икону Божьей Матери «Страстная», что-то легко кольнуло её в сердце. Почему это произошло? Что может быть связано с этой иконой Божьей Матери? «Батюшка потом мне сказал интересную фразу, ага, вспомнила. Он сказал: “Случайности не случаются”. Ведь он просто так никогда ничего не говорит».

За долгие годы общения со старцем Лена и её муж Сергей твёрдо усвоили: если батюшка что-то говорит, то надо найти объяснение самому. И тут Лена подскочила. Точно! Она вскрикнула, разговаривая сама с собой. Вот теперь все пазлы этой загадки у неё сложились мгновенно в красивую картину с таинственным сюжетом. Она быстрыми шагами пошла на второй этаж в кабинет своего мужа. Открыла дверь, включила свет, огляделась. Она старалась не заходить в эту комнату после того, как Сергей попал в тюрьму. Здесь каждая вещь и вся обстановка в целом напоминали ей о любимом человеке, о её второй половине, с которой сейчас её разделили расстояние, бетонные стены и все ужасы судебной системы. В кабинете стояла старая дубовая мебель – два шкафа с книгами, стол с зелёным сукном, ещё шкаф, заставленный книгами мужа, и кресло на колёсиках. На стенах в кабинете висели иконы. Лена смотрела на них и медленно переводила взгляд с одной на другую. Она вышла на середину комнаты и стала медленно поворачиваться на пятках, взгляд скользил по святым образам. Краем глаза Лена заметила маленькую мягкую игрушку. Наверно, дочка играла и забыла. Лена машинально сделала два шага, наклонилась, взяла в руку игрушку и выпрямилась. Когда она подняла глаза, сразу почувствовала, как что-то кольнуло в краешек сердца – так же, как утром в комнате отца Силуана.

На Лену смотрела Божья Матерь Пресвятая Богородица, а на коленях у неё сидел Младенец Христос. Скорее не сидел, а прильнул всем своим телом к матери, а справа и слева вверху иконы ангелы держали в руках орудия будущих страданий и мучений Христа: крест, гвозди, копьё. Лену как будто ударило разрядом тока. Перед ней открылась цепочка событий в её жизни, и череда этих событий могла быть охарактеризована только так: случайности не случаются! Да! Она всё вспомнила!

Зима. Греция. Безлюдно. Они с мужем и детьми гуляют по пляжу, время обеда. По пути находят маленькое семейное кафе. Там всего четыре столика. Сергей приветствует хозяина по-гречески: «Калиспера». Хозяйка, пожилая добрая гречанка с каштановыми волосами, очень рада, что большая русская семья зашла к ней на обед. В Греции русских любят и уважают. За соседним столиком обедает греческий монах в чёрной мантии, сверху неё надета большая вязаная коричневая кофта. Увидев русскую семью, он очень обрадовался и, мешая греческие, английские и русские слова, несколько минут общался с Сергеем. Муж Елены обладает удивительным даром общения с людьми. Его запас английских слов составляет не более двухсот, а по-гречески он знает не более десяти слов, но у него абсолютно отсутствует страх быть непонятым собеседником. Более того, если его словарный запас не позволяет донести до собеседника просьбу, он сразу переходит на язык жестов, мимику или просто пантомиму – и его все люди понимают.

В конце той небольшой беседы с греческим монахом и произошло первое удивительное событие. Монах взял из своего портфеля бархатную широкую коробочку, подошёл к столику и подарил её Сергею. Он открыл коробку – и все увидели икону Божьей Матери. Сергей положил руку на сердце и громко сказал: «ЕВХАРИСТО ПОЛИ» (большое спасибо), потом все вышли прогуляться по берегу моря, по песку, до самого отеля. По дороге Лена с мужем и детьми не встретили ни одного человека, зима в Греции тёплая, но почти все отели пустовали.

И ещё Лене вспомнилось, как Сергей рассматривал этот подарок монаха и постоянно что-то искал в интернете. На ее вопрос, что он ищет, ответил: «Не могу понять, это православная икона? Я никогда такой не видел». Сергей несколько дней искал описание этой иконы Божьей Матери. Он не знал, как именуется эта икона, поэтому искал по всем сайтам хоть какую-нибудь информацию о ней. И нашёл. Как-то вечером он сказал Лене:

– A знаешь, я же нашёл в интернете то, что искал. Эта икона называется «Страстная». И это название у меня ассоциируется со страданиями Христа. Очень странно, почему греческий монах подарил мне именно эту икону Божьей Матери. Почему именно мне он её подарил…

Глава 5. СИЗО

Через месяц Сергея арестовали. Это было для мужа Лены предупреждением от Царицы Небесной и точкой отсчёта тяжёлого периода в его судьбе. Через полтора года нахождения в специальной камере, где были собраны бизнесмены-строители, был маленький праздник, посвящённый Дню Победы. В этот вечер со второго этажа от соседей сверху Сергей получил по тюремной дороге подарок, от которого у него побежали мурашки по телу: ему подарили икону Божьей Матери «Страстная». Получил он подарок от Петра, которого видел только один раз в своей жизни, и всего несколько минут. A через три месяца Сергея перевели в другую камеру. Каково же было его удивление – он просто не мог в это поверить! – когда двери новой камеры распахнулись, и ему улыбался Пётр! Сергей просидел в камере № 75 около полутора лет. С ним жили вместе такие же бизнесмены – строители, подрядчики, директора, учредители строительных компаний. Коллектив был слаженный, потому что многие экономические арестанты находились в тюрьме более двух лет и имели опыт жизни в таких условиях. Быт в хате (так называют камеры в тюрьме) налажен. Готовили еду вместе, вместе ели, играли в шахматы, занимались спортом, беседовали, спорили о политике, развитии экономики в нашей стране, государственном управлении, бюрократии и о коррупции. Тема коррупции была самая острая и наболевшая, потому что каждый арестант по экономической статье 159 УК РФ прошёл все круги ада административно-чиновничьего беспредела в нашей стране.

Арест всегда происходит внезапно. Хоть ты и догадываешься, что тебя могут арестовать, но всегда надеешься на то, что именно в твоём случае следователь разберётся. Он же слышал и видел все доказательства, которые ты ему принёс, тем более что он с тобой вежливо разговаривает. Но если за месяц арестовали более ста руководителей строительных компаний и поместили в изолятор временного содержания, то почему тебя оставят на свободе? Так и произошло с Сергеем. В очередной раз, когда он пришёл на допрос, на него надели наручники и отправили в изолятор временного содержания – ИВС. Это небольшие камеры, два на четыре метра, голые бетонные стены, две железные кровати, вместо окна – железный лист в дырочку, как дуршлаг, откуда постоянно сквозит холодом. Туалет находится за маленькой кирпичной перегородкой высотой полтора метра. Свет такой тусклый, что читать очень трудно. Первое впечатление у нормального человека, который привык жить в нормальных условиях, – это кошмар, который стал внезапно явью. После унизительного осмотра всех твоих вещей и всех потаённых частей твоего тела тебя заводят в камеру, дверь захлопывается. Полумрак, тишина. Сергей приехал в ИВС ночью. Всё, что происходило дальше с ним, он много раз видел по телевизору в фильмах про бандитов, но никогда он и представить себе не мог, что всё это точно так же произойдёт с ним. И он почувствует, что значит быть арестантом.

Когда он зашёл первый раз в камеру, то увидел человека, который лежал на нижних нарах. Незнакомец сразу встал, подошёл, посмотрел в глаза Сергею, протянул руку, представился: Игорь. Они пожали друг другу руки. Игорь сразу предложил чай и покушать. Это принято у нормальных арестантов – проявить внимание и уважение к человеку, который только что входит в камеру. Дальше за совместной беседой люди начинают потихоньку общаться, беседовать, и, как правило, через час-другой ты знаешь о человеке всё, что он хочет тебе рассказать. A когда арестанты сидят в тюрьме уже годы, а не дни и месяцы, то тогда твой опыт общения подсказывает тебе о собеседнике даже то, что он успешно скрывал от всех на свободе. Да, тюрьма – это другой мир, своеобразный: с одной стороны, страшный, а с другой стороны, очень добрый, внимательный, чуткий, братский.

После двух дней нахождении в ИВС Сергея отвезли в следственный изолятор (СИЗО) – тюрьму. К тому времени, как арестовали Сергея, борьба с врагами народа уже была в самом разгаре. В России всегда есть враги народа, но часто они прячутся под маской. В двадцатые годы прошлого века они прятались под маской священников, монахов, интеллигенции. В тридцатые годы это были кулаки, потом военные офицеры высшего состава. В пятидесятые годы были «заговоры врачей», дальше были вольнодумные поэты, писатели, в шестидесятые-семидесятые – диссиденты и, конечно же, спекулянты, они же бизнесмены. В 2017 году руководство краевых силовых ведомств по всей России выявило крупную группировку врагов народа – руководителей строительных компаний.

Когда Сергей и Лена с детьми вернулись из Греции в Россию, списки врагов народа уже были подписаны главным прокурором области. В этом списке значились около трети всех предпринимателей строительной отрасли. Сергей не мог даже представить, какой масштабной, жёсткой и непримиримой будет борьба с новым видом классового врага (застройщики-строители). Когда Сергея привезли в тюрьму, первый же полицейский, который его встретил, задал сразу вопрос:

– Ты строитель?

Этот вопрос очень удивил Сергея, он спросил:

– A как вы догадались?

– В последнее время к нам либо наркоманов по 228-й статье привозят, либо строителей. A вы похожи на строителя больше, чем на наркомана.

Сергей усмехнулся – логично. И поинтересовался:

– И много здесь таких, как я?

– Да, наверно, человек сто, а может, и больше.

После процедуры оформления, снятия отпечатков пальцев, фото анфас и в профиль арестантов ведут в душ и далее в камеру карантина. Там Сергей провёл пять дней. В камеру на четырнадцать мест запихнули около тридцати человек, окна были разбиты. Зима и ветер. Особенно холодно было по ночам, поэтому арестанты спали одетыми, обутыми и укрывались тонкими одеялами. Что запомнилось, кроме грязи и холода, так это две большие крысы, которые ночами бегали по камере, стараясь стырить хоть какую-нибудь еду у спящих арестантов. Через пять дней карантина всех вновь прибывших развели по камерам. Для врагов народа были выделены отдельные камеры в тюрьме, в одну из которых определили Сергея. Сотрудники СИЗО, которые вводят и заводят из камер арестантов, называются выводными. Когда сотрудник-выводной открыл камеру номер девять, Сергей с матрасом под мышкой и сумкой с вещами шагнул в неизвестность. Первым его встретил большой бородатый мужчина. Он оценил взглядом Сергея, протянул руку и представился: Григорий. Сергей поставил вещи и положил матрас на свободную шконку, подошёл к каждому и познакомился.

– Садись за стол, поешь борща, ещё горячий. Я недавно сварил, – пригласил жестом за стол Григорий.

Сергей стоял в недоумении. Какой борщ? Как они смогли сварить борщ? Он ещё и представить себе не мог, сколько он увидит здесь удивительного и невозможного для не знающего тюремной жизни человека. На столе быстро появилась еда: борщ, сало, огурцы, помидоры, чеснок, хлеб, чай. Таким тёплым радушным приёмом он был обескуражен. И в будущем всегда и везде, куда бы он ни переезжал, его принимали с теплотой и сердечным вниманием. Это поведение арестантов называется «от души душевно в душу». После ужина между Сергеем и сокамерниками завязалась беседа. Откуда, кто, где работал? A того знаешь? A этого? До полуночи он уже знал всех по именам, по уголовным статьям, по городам, по строительным объектам и по общим знакомым. Мир тесен. Даже можно сказать, мир очень тесен.

Утром Сергей проснулся – перед глазами была грязная стена с узорами из подтёков, плесени. Первая мысль: «Что я здесь делаю?!» Этот вопрос он будет задавать себе постоянно, просыпаясь, и через месяц, и через год, и через два года пребывания в тюрьме. «Почему я сюда попал? A можно было избежать этого? А сколько это продлится? A смогу ли я выдержать это испытание?» Вопросы, вопросы, вопросы. Ответов нет. Первый месяц в таких условиях человек пребывает в шоке, это состояние здесь называют «человек в каске». Но человек так устроен, что даже в таких неестественных условиях через какое-то время он адаптируется и начинает жить тюремной жизнью. Жизнь продолжается. К сожалению, не так, как хотелось, но у тебя нет выбора. Или жить, бороться, верить, надеяться, или…

Глава 6. Книги

Вместе с вещами и едой в первой передачке Лена положила Сергею маленькую книжицу Серафима Вырицкого «От Меня это было». Первые дни пребывания в СИЗО Сергей перечитывала её по десять раз в день. Это откровение Божье, записанное святым старцем, помогло Сергею понять и осознать, что такое смирение, терпение не на словах, а на деле. В конце этой книги под названием «Разговор Бога с душой» есть такие слова:

«Помни, что всё случающееся с тобою, промыслительно, и поэтому всякие мысли и попытки с твоей стороны ускорить движение дел твоих недостойны тебя и преступны. Верь, что всё совершается по воле Моей и раньше своего срока ничего на свете, и тем более с тобой не случается. Поэтому тем мужественней переживай все страдания, связанные с испытанием временем, неведением и ожиданием, зная, что всё это от Меня было».

Эти слова святого старца всё объяснили. И вопросы растворились. Через некоторое время в голове опять возникли мысли: «Почему я? за что? как это пережить? а вдруг случится это? а вдруг получится вот это?» Наваждение, страхи. Если эту круговерть не остановить в своей голове, незаметно можно впасть в уныние, а там недалеко до отчаяния, а потом всё – конец.

Сергей уже несколько лет как был воцерковленным, то есть по воскресеньям и в праздники он со всей своей семьёй ходил в церковь на литургию, исповедовался, причащался святых Христовых тайн. Он уже имел опыт духовной брани со своими страстями и я с духами злобы поднебесной. Но тот накал внутренней духовной борьбы, какой он испытывал каждый день в тюрьме, ни в какое сравнение не шел с любыми проблемами, которые прежде у него были на воле. Все его страсти, страхи постоянно пытались его победить, обезоружить, связать. Сергей знал: оружие против этого есть только молитва к Богу. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» Сергей взывал к Богу, пока не приходило в душу упокоение и из сердца не исходили страхи, страсти, неуверенность, а вместо них появлялись надежда и вера. Но, чтобы добиться этих недолгих побед, надо было напрягать все свои силы, собирать всю свою волю в кулак и непрестанно этим кулаком бить по невидимому врагу рода человеческого. После таких изнурительных ожесточённых боёв начинаешь понимать смысл слов «отдай кровь и прими Дух».

Иногда Сергей пропускал удары из-за лени или нерадения в молитве или самосожаления. Он падал, как боксёр на ринге после нокаута, и опять вставал, падал и вставал. Биться за свою жизнь, за свой душевный покой было невыносимо тяжело. Иногда он несколько часов лежал на кровати и пытался найти, за что зацепиться, от чего оттолкнуться, чтобы встать на молитву. Мысли о жене и детях, которые ждали, любили его, воспоминания искушений и страданий святых воинов, мучеников, страстотерпцев давали ему новые силы для того, чтобы начать молиться лёжа, через час, два после беспрерывной Иисусовой молитвы появлялись силы взять в руки молитвослов и начать вычитывать молитвенное правило. Потом уже жизненные силы возвращались, и Сергей со временем уже мог анализировать и видеть, где он пропустил удар, из-за чего.

Через год появился опыт того, что сильный удар он пропускал, когда допускал в сердце и в мыслях ревность, самооправдания, жалость к себе, непрощение обид, памятозлобие, осуждение других, желание своим врагам зла. Когда человек сидит в бетонном мешке и у него нет связи с внешним миром, когда нет никакого обмена информацией, нет телефона, интернета, газет, телевизора, то это состояние называется полным информационным вакуумом. Представить это можно, как если на три дня заключить себя добровольно в подвал так, чтобы ритм жизни не долетал до уха. В камерах врагов народа не было даже телевизора, особо реальные борцы с преступниками решили, что для застройщиков, строителей это будет дополнительное страдание. И удивительно, что во всех камерах в тюрьме есть телевизоры – у бандитов, воров, наркоманов, насильников, и только в тех камерах, где содержались бизнесмены, телевизор был строгим запретом.

Как ни странно, но отсутствие зомбоящика под названием телевизор принесло удивительный эффект. Через неделю Сергей начал читать книги: в тюрьме есть библиотека, и в камерах тоже, у арестантов есть много своих книг. Через месяц-второй чтение книг стало основной его работой. От прочтения книг Сергей получал только ту информацию, которую желал получить, ведь в книгах нет рекламных бестолковых зомбирующих роликов. В течение суток чтению он уделял шесть-восемь часов. За два года он прочитал книг больше, чем за всю свою жизнь. Книги стали его друзьями, собеседниками, наставниками. На свободе он ни разу не прочитал полностью Новый Завет, Евангелие. Здесь он прочитал его трижды, а потом жена Лена, на свое усмотрение, передала ему великолепную книгу «Беседы на Евангелие от Марка» епископа Василия Кинешемского. Эта книга была куплена Сергеем лет шесть тому назад и лежала в его библиотеке без дела. Фундаментальный вид книги в восемьсот пятьдесят страниц пугал его и он так и не взял её в руки. Просто у него никогда не было свободного времени, чтобы читать, он всегда работал на износ и времени хватало только на небольшие повести, рассказы и притчи.

Когда Сергей начал читать эту книгу, он даже не мог представить себе, как она расширит его духовный кругозор. В этой книге автор словно под микроскопом раскладывает, разворачивает, объясняет доходчиво каждую главу из Евангелия от Марка. Не передать словами, что испытывал Сергей, когда перед ним открылся мир, в котором родился Христос. Всё, о чём повествует Евангелие, вдруг стало реальным, живым: события тех времён, личности, чьё существование подкреплено реальными историческими фактами, окружающая их обстановка. Все действия и события автор, епископ Василий, преподносил с позиции святоотеческих преданий, православных философов, мыслителей. A иногда события Евангелия перекликались и накладывались на разные идеи в развитии человечества и его мировой истории.

Словом, книга была как прохладный ливень, обрушившийся на потрескавшуюся от долгой жары пустыню души Сергея. Он испытывал состояние неземной радости, когда читал и изучал эту книгу. Это была встряска для его понимания религии, мироустройства Божьего, а самое главное – прочитав её, Сергей ясно осознал, что без понимания смысла Евангелия дальнейшее духовное развитие невозможно. Когда книга была полностью прочитана, Сергей перевернул её и начал читать заново. И опять начали происходить интересные открытия. «Ведь я только месяц назад читал эту главу – и не заметил тайного, скрытого смысла в этих словах!» – примерно так несколько раз в день Сергей восклицал про себя. Прочитав второй раз эту книгу, Сергей осилил и жизнеописание автора, епископа Василия. Из своих сорока пяти лет жизни святитель около пятнадцати провёл в тюрьмах и лагерях. Как же можно было собрать такой обширный материал, столько исторических фактов, размышлений, требующих огромной работы, и так интересно и доходчиво преподать, когда епископ постоянно был в гонениях и тяжёлых испытаниях? После прочтения Сергеем эта книга пошла по рукам его друзей-арестантов. И все, кто её прочёл, благодарили Сергея.

Помимо религиозной литературы Сергей очень любил историю. Днями и ночами он читал исторические романы о разных эпохах развития человечества и разных народах. Он хотел знать и об истории Византийской империи, и его товарищ Андрей прислал ему книгу «Возникновение рассвета и упадка Византии». После прочтения этой книги Сергей понял, почему православные и католики в своей духовной жизни уже не идут вместе. Православная Византийская империя просуществовала более 1200 лет, пала и раскололась после того, как большинство священников и священноначалия Византийской Православной Церкви подписали Унию с католиками. Это нам всем урок. Храните в чистоте веру православную. Как говорит Евангелие, уповайте на Бога, а не «на князи и на сыны человеческие – в них же нет спасения».

Далее Сергей начал проводить ликвидацию безграмотности в отношении событий, связанных с периодом правления Ивана Грозного. Самое удивительное, что запомнилось из книг, – это то, что при Иване Грозном на Руси не было пьянства. Есть неопровержимые исторические факты, что в то время если кто решался самостоятельно, украдкой, изготавливать алкоголь, то при обнаружении этого преступления не только всю семью виновного ссылали в Сибирь, но и соседей, которые знали, но не донесли властям.

После прочтения книг, связанных с этой эпохой, приходит ясное понимание, почему нашу страну назвали Святая Русь. Сергея поразил отрывок из воспоминаний одного греческого епископа, который приехал на Русь и несколько месяцев жил и участвовал в богослужениях. Он описывает русских людей так: «Веруют они от мала до велика и в церковь ходят по всем праздникам, исполняют службы по полному уставу». В своих письмах он жалуется, что в лютый мороз они стоят в церкви всеми своими семьями, с жёнами и со всеми малыми детьми по три, четыре, пять часов, «Я так уставал, что сил моих уже не было стоять, и я бы, наверное, ушёл, но как только взгляну на русских баб, детей, которые стоят и не шелохнутся, то мне становится стыдно, что я ропщу, будучи епископом, а здесь весь народ стоит, как свечи горят перед Богом». Да, личность Ивана Грозного неординарная, противоречивая. Оценки его деятельности, его правления диаметрально противоположные. Но, прочитав подробно его жизнеописание, его судьбу, его потери любимой жены, детей, осознав, что происходило вокруг царя, Сергей ловил себя на мысли: а как бы ты правил? как бы ты боролся, какими методами? На сегодняшний день царь Иван Грозный воспринимается в первую очередь как царь православной Руси, а вот оценку его личности даст ему Господь. «Не судите, да не судимы будете».

Много было прочитано книг в тюремной библиотеке о святом Александре Невском: исторические хронологии, литературные романы, повести и описание жизни святого князя и святоотеческие предания. Когда Сергей читал о нём, почему-то он постоянно сравнивал свою жизнь, свои битвы с врагами, свои дипломатические войны с превосходящими силами противника с жизнью Александра Невского. Святой князь был бесстрашный воин, искусный, терпеливый и мудрый дипломат, и за его любовь к своему народу, за его самоотверженную жизнь Бог его прославил в лике святых.

Глава 7. Ниндзя

У Сергея была своя история отдельных сражений, долгих войн, дипломатических интриг, но они были связаны с развитием и защитой его бизнеса, его предприятий, его близких людей, его семьи. Сергей с детских лет ощущал себя воином. В семь лет он стал спортсменом, попал в спортивный спецкласс. До пятнадцати лет он жил в режиме: 06:00 – подъём, 07:15 – бассейн, дальше школа с 09:00 до 14:00, с 14:00 до 16:30 – уроки, с 17:00 до 19:00 – бассейн, с 19:45 до 21:00 – фильмы по телевизору, 21:15 – сон. И так каждый день, кроме воскресенья. Данных от природы у него не было, чтобы добиться успеха в плавании. Небольшого роста, коренастый. Но он старался быть лучшим за счёт того, что не давал себе расслабляться, тренировался в два раза больше сверстников. С детства он начал вырабатывать в себе повышенную работоспособность, долготерпение, выносливость. Он не добился высших результатов в спорте, но он выработал себе самое главное оружие военачальника – терпение, выносливость, стойкость. Несмотря на временные поражения, он всегда доводил свои битвы до победы.

Сейчас в тюрьме он смог спокойно разложить и посмотреть все свои баталии, все свои дела, все свои свершения, и он, без сомнения, видел, что везде и во всём, чего он добился, – за всем была помощь Божия. В пятнадцать лет он стал заниматься карате. Это его так увлекло, что всё своё свободное время он проводил или в спортзале, или занимался дома. Когда восемнадцатилетний Сергей был призван в армию, у него не было сомнений, что он готов стать теперь настоящим воином с оружием в руках. Спортивные баталии закончились. Теперь наступали реальные боевые действия – шёл 1989-й. В этот год закончилась война в Афганистане и солдат-срочников уже не отправляли на войну. Когда человек становится на путь воина, обстоятельства иногда складываются так, что хочет он того или нет, но на войну свою попадёт всё равно, даже если этого не желает и не думает об этом.

Когда Сергея призвали в армию, он уже был женат и у него родилась дочь. Поэтому служил он рядом – всего четыреста километров от дома. Танковая дивизия. Батальон связи. Сергея назначили командиром командно-штабной машины Р-142. Служба шла спокойно. Все свободное время Сергей посвящал восточным единоборствам. Каждый день он по нескольку часов оттачивал своё мастерство в спортгородке на открытом стадионе или в спортзале. Его товарищи, солдаты, дали ему прозвище Ниндзя, потому что все его разговоры и помышления были направлены только на улучшение боевых качеств в рукопашном бое. Ничего больше его не интересовало и не занимало. Он постоянно прыгал, бегал по стенам, махал ногами, отжимался, подтягивался. Все свободное время он отдавал карате.

В армии практикуется внезапное построение личного состава. Тогда все солдаты, кто бы где ни находился, должны немедленно бежать в своё расположение и встать в строй, после этого производится проверка по фамилиям. Через полгода службы офицеры батальона при проверке личного состава, когда называли фамилию Сергея, улыбались и смотрели в окно. Из окон были слышны удары сапога по автомобильным покрышкам. Сергей всегда был только в двух местах – или в спортзале, или в спортгородке. Каждые два-три месяца в дивизии Северо-Кавказского военного округа проводились спортивные состязания. И когда командир батальона спрашивал у всего личного состава, кто умеет хорошо стрелять, Сергей первым делал шаг вперёд и громко кричал: «Я!» Кто хорошо бегает на длинные дистанции? Сергей делал шаг вперёд и громко кричал: «Я!» Кто знает, что такое военное троеборье, кто поедет защищать честь нашей дивизии? Сергей делал шаг вперёд и кричал: «Я!» Сергей никогда не занимался бегом, но его постоянные ежедневные тренировки позволяли ему достигать побед и хороших результатов во всех видах спорта, даже в тех, о которых он раньше не знал. На дистанции 3000 метров стал чемпионом дивизии. A на чемпионате военного округа по стрельбе занял третье место, опередив многих профессиональных стрелков. Да. Бог благоволил ему, он даровал ему много побед. Но тогда Сергей ещё не знал, что существует Господь Бог – Творец. Вездесущий.

В конце августа 1989 года пришёл приказ, что танковая дивизия расформировывается и на её базе теперь будет сформирована новая дивизия оперативно-тактического назначения «Дон-100». Всё закружилось-завертелось. Танки уехали, приехали новые машины связи, БТР. Форму всем поменяли. Из старых шинелей все переоделись в афганские бушлаты, офицеров поменяли, много пришло новых людей. Солдат из других частей и областей нашей страны присылали, чтобы доукомплектовать новую дивизию. Через три месяца на плацу построилась новая дивизия, и после смотра и праздничного марша объявили радостную новость: миротворческая миссия в лице нашей дивизии едет в Нагорный Карабах. В Карабахе начиналась война, но солдаты об этом ничего не знали, как мальчишки, ждали боевых действий и героических приключений. Неизвестное и новое манило. Через неделю большая колонна машин и половина бойцов дивизии погрузились в эшелон, и начался путь в сторону Баку. В поезде двадцатилетние пацаны веселились и шутили, бездельничали и дурачились.

Пересекли границу Азербайджана, и через несколько часов поезд экстренно остановился. Все, кто лежал, сидел лицом к движению, попадали на пол. В купе Сергея на третьем ярусе, где ставится багаж, спал маленький узбек. Он шлёпнулся вниз и ударился головой об стол, а потом скатился под стол и остался без движения. Все подумали, что он убился. Сергей наклонился к нему в надежде услышать дыхание, но в большом изумлении услышал храп, да, храп: узбек спал и храпел. Когда все солдаты в купе услышали его храп, по вагону раскатился такой гогот, что все, кто был в вагоне, прибежали смотреть этого чудо-юдо-узбека. От сильного шума узбек проснулся, открыл глаза, сел на пол и начал озираться по сторонам, не понимая, что происходит. Когда ему рассказали, как он упал, он молча вскарабкался на третью полку и опять заснул. Это вызвало ещё больший смех.

Что-то произошло. Оказывается, жители этого района решили не пропускать военных и на железнодорожном пути сделали завал. Только через несколько месяцев Сергей понял, почему такое отношение было у местных жителей к людям в форме. Когда в республиках Кавказа пошли погромы, демонстрации и вооружённые столкновения, руководство страны стало использовать военных для разгона демонстрантов. Очень часто благодаря провокаторам, которые всегда были в толпе, солдаты, видя кровь своих товарищей, переходили грань и пускали в ход огнестрельное оружие и сапёрные лопатки. Естественно, количество жертв среди населения увеличивалось с каждым днём, и во всём потом винили людей в форме.

Полдня шли переговоры, уговоры. Миротворцы сидели в вагонах, был приказ: не выходить. Но оружие у каждого было заряжено и на изготовку к стрельбе. К вечеру поезд тронулся. На следующий день прибыли на станцию Агдам. Когда Сергей со своим экипажем выехал на новой командно-штабной машине связи из эшелона и встал в колонну для дальнейшего пути, у него появилось время оглядеться. Вокруг места выгрузки летали военные вертолёты, везде стояли посты оцепления. Только тут Сергей начал осознавать, что это не прогулка, это не увлекательное путешествие, это всё серьезно и по-взрослому. По колонне передали приказ: через десять минут начинаем движение в город Степанакерт. Водитель Володя подошёл к своему командиру Сергею:

– Разреши, на пять минут я отлучусь. Я тут рядом к другу в БТР сбегаю.

– Хорошо, только не опаздывай. Через десять минут начнём движение в колонне в Степанакерт.

Володя, услышав ответ, развернулся и побежал в сторону эшелона. Через пятнадцать минут водитель не вернулся. Прошло ещё пять минут. Сергей начал нервничать и закипать: «Ну где же он? Вот прибежит – дам ему дрозда. До начала маршрута осталось три минуты». Вдруг позади окрик:

– Серёга, помоги!

Сергей обернулся. Володя стоял, обвешанный фляжками и термосами, а в руках его были полные бидоны.

– Налетай, вино даром отдам!

– Ты что, сдурел! Где ты был? Что это, откуда ты это взял? – закричал Сергей.

– Да там целая бочка большая. Все брали – и я набрал нам впрок, что добру пропадать. Извиняюсь, но я не мог пройти мимо халявы, – тихо сказал Владимир, быстро пряча своё богатство.

Тронулась колонна. В путь. В неизвестность. Ночью прибыли в Степанакерт. Их, связистов, расположили в спортивном зале здания школы, на балконах, а внизу, на арене, располагалась девятая рота «Адон». Первая ночь боевых действий прошла очень ярко. Откуда ни возьмись появилось вино «Агдам», потом чача, местные жители принесли свою еду, картошку и мясо со специями. Было очень вкусно, очень весело, до утра никто не ложился спать. На следующий день Сергей начал исследовать прилегающую территорию. Здесь тоже был спортзал, осталось только попасть в него, чтобы продолжить свои тренировки. Когда он решил просочиться через главный вход, его встретили двое спецназовцев – гигантов по два метра ростом с вопросом: «Ты куда?»

– Я в спортзал, – ответил Сергей.

Один из них, помоложе годами, ответил ему с ухмылкой:

– Куда? Здесь только спецназ тренируется.

Просочиться с первого раза не удалось. Но поставленная цель должна быть достигнута, как говорят: вижу цель, не вижу преград. Немного постояв около главного входа, Сергей поймал себя на каком-то неприятном чувстве: «Что-то не так, что-то мне как-то несвободно. Что могло меня так вывести из душевного равновесия?» Он стоял, анализировал и вдруг понял. За те десять минут, которые Сергей провёл возле главного входа, мимо него проходили туда-сюда люди-великаны. В конце восьмидесятых годов в спецназ набирали парней высокого роста. Это потом, когда начнётся чеченская война, стандарты изменятся. Сергей реально себя почувствовал лилипутом среди великанов. Когда весь день видишь людей ростом два метра, к вечеру чувствуешь себя ущербным и неполноценным человеком-карликом. Спортзал есть, время свободное есть, оставалось попасть спортзал. Есть идея! Сергей пошёл на балкон спортзала, где он спал, и стал наблюдать. Распорядок спецназовцев он понял за два дня. Утром они тренировались в зале, потом завтрак или обед, а потом выезжали на задания, до вечера три-четыре часа спортзал стоял пустой. Это подтвердили и солдаты-соседи, которые здесь были уже около месяца. На следующий же день Сергей дождался, пока великаны все до одного покинут зал, и, переодевшись в своё синее кимоно, с которым он никогда не расставался, как обезьяна, быстро спустился с балкона второго этажа в спортзал. Радости его не было предела. Там были подвешены большие груши, посреди большой борцовский ковёр – мечта!

Тренировки у Сергея возобновились. Так продолжалось неделю, а потом произошла ситуация, как в сказке «Маша и медведи». Офицер по рукопашному бою, обучавший спецназовцев, солдат-великанов, каждый раз, как приходил в спортзал, видел, что солдатик-связист, переодевшись в синее кимоно, лезет на балкон, как обезьяна, и потом продолжает заниматься там. Видно, его это так зацепило – что кто-то вторгается в их закрытый, элитный круг под названием спецназ. И кто? Солдатик-связист! И вот перед очередной тренировкой инструктор-офицер окрикнул:

– Эй, солдат, а что ты там прыгаешь наверху? Может, нам покажешь, что ты умеешь?

Сергей сделал вид, что не расслышал выпад в свою сторону. Но вокруг стояли друзья, которые сразу начали подтрунивать над ним: «Ну давай. Давай, покажи им, давай иди, ты что, боишься?» Через минуту Сергей понял: если он не спустится, с одной стороны, ему закроется путь в спортзал, а с другой стороны, его товарищи могут ему в лицо сказать, что он трус. Этого, конечно, он позволить не мог. Обезьянка в синем кимоно через несколько мгновений уже стояла напротив офицера-инструктора. Он был среднего роста, коренастый, сильный мужчина. Предложил Сергею спарринг. Сергей кивнул и спросил: «В каком контакте?» Инструктор ответил: «В лёгком» – то есть без прямых ударов в голову кулаком. Такие правила были в лайт-контакт карате.

Спецназовцы по команде сели на колени вокруг борцовского ковра, на балконе несколько десятков сослуживцев Сергея замерли в ожидании битвы. Спецназовцы улыбались, кто-то нагло ухмылялся. Они ждали очередного урока от их инструктора, как ставить на место зарвавшегося чужака. В боевых искусствах есть очень много разных ударов руками, ногами в прыжках, подсечки, броски, но у каждого опытного бойца есть свои, наработанные до автоматизма, приёмы.

Сергей стал в стойку, и в голове у него уже был хладнокровный план боя. С криком и несколькими прямыми ударами рук и ног офицер сразу бросился на Сергея. Сергей отступил сначала на один шаг, потом сделал ещё два шага назад, как бы отступая, потом под сорок пять градусов сдвинулся влево, уходя с линии атаки противника. Офицер по инерции двигался по прямой. Далее Сергей резко развернулся на правой ноге, а левая нога выпрямилась и, описав дугу, впилась пяткой в незащищённую грудь инструктора. Этот удар Сергей оттачивал за четыре года тренировок тысячи раз. И несколько раз он успешно проводил этот приём в спаррингах с партнёрами. Офицер спустил воздух из лёгких, раздалось гулкое «уф». Опешил. Глаза его немного выкатились то ли от боли, то ли от удивления. Удар пяткой попал в район солнечного сплетения. Дышать ему было трудно. Сергей знал, что он испытывает сейчас жжение и боль в центре груди. Дальше бой продолжился по сценарию Сергея. Он сымитировал резким выбросом правой руки удар в голову, как будто он будет сейчас бить рукой, инструктор инстинктивно вскинул руки вверх для защиты, этого и ждал Сергей. Правая нога молниеносно нанесла удар в рёбра инструктора.

Конечно же, офицер спецназа даже представить себе не мог, что кто-то способен дать ему отпор на его территории. В его глазах были досада и непонимание ситуации. Теперь инструктору оставалось только идти ва-банк и закончить бой победой любой ценой, быстро и эффектно. Сергей это почувствовал и приготовился. Его противник, видно, собрал всю свою силу волю к победе и я с криком опять бросился в атаку. Начало следующей комбинации было такое же, как и прежде. Правая рука вылетела в голову инструктора, и он был вынужден поднять руку для парирования удара. Сергей оставил руку рядом с рукой противника, закрыв ему полный обзор ситуации, резко подскочил в воздухе и двумя ногами с разных сторон обхватил грудь противника и нижние стопы. Этот приём назывался «ножницы». Через секунду противник опрокинулся на ковёр всем телом. Сергей рукой обозначил удар ребром ладони в голову. Его рука на расстоянии пяти сантиметров остановилась над удивлёнными и ошеломлёнными глазами офицера. Противники встали и поклонились друг другу. Офицер был обескуражен. Но нашёл в себе силы похвалить Сергея:

– Молодец. Хорошо, хорошо. Вот только технику тебе надо подправить, а так молодец!

Великаны-спецназовцы с удивлением и восхищением провожали взглядом «обезьянку» в синем кимоно, которая с разбега вспорхнула на второй этаж балкона. Друзья-солдаты встретили своего товарища, хлопая по плечам: «Ну ты точно ниндзя, ну ты даёшь, красавец». Для Сергея этот бой был как экзамен. Теперь он знал, что четыре года упорных тренировок не прошли даром. Инструктор по рукопашному бою спецназа дивизии имени Дзержинского был специалист высокого уровня для того времени.

Глава 8. Карабах

Заканчивался 1989 год. Как-то вечером командир роты капитан Кузнецов вызвал Сергея к себе.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – вытянувшись, выпалил Сергей.

– Садись, Серёжа, надо поговорить. Я знаю, что у тебя скоро родится второй ребёнок и ты демобилизуешься, но у меня для тебя задание. Больше никого нет, ты один остался из старой гвардии, а новых начальников машин связи я не знаю, и на что они способны – тоже. Ты со своими ребятами поедешь в высокогорный населённый пункт Лачин. Там расположился небольшой отряд, у них нет связи со штабом. Твоя задача – настроить связь и поддерживать её постоянно в боевой готовности. Я знаю, Сергей, ты уже готовишься скоро домой, но у меня никого нет, на кого я могу положиться.

Сергей спокойно ответил:

– Ну что же, надо – значит надо.

Наутро экипаж КШМ–142 проверил оружие, патроны, бронежилеты, провиант, погрузился в машину и тронулся в путь. Дорога в Лачин из Степанакерта проходила по красивым горам, ущельям и долинам. Сергей сидел в кабине ГАЗ–66 рядом с водителем и любовался природой. Светило солнышко. Сергей подумал, что опять едет в неизвестность, впереди его ждут интересные новые места, новые впечатления, приключение. Настроение было хорошее, только иногда Сергей немного раздражался, когда начинался долгий крутой подъём и машина дёргалась. Приходилось пару раз делать остановки, чтобы остыл двигатель. В эти краткие остановки Сергей выходил из машины, любовался орлами, которые парили высоко в голубом небе, а иногда – внизу, когда остановки были на вершине гор. Горы в этих местах были высокие.

К вечеру прибыли в маленький высокогорный городок Лачин. Здесь в местной школе разместился небольшой отряд курсантов военного училища под руководством подполковника Захарова, у которого от постоянного употребления алкоголя нос покраснел, а щёки обвисли. Встретили связистов очень радушно, посадили за столы, накрытые в большом зале школы, где обычно спали бойцы. На столах были овощи и картошка с мясом. Тут же экипаж Сергея познакомился со всем небольшим отрядом. Сразу была поставлена задача настроить связь и поддерживать её в постоянной готовности двадцать четыре часа в сутки. После сытного обеда экипаж развернул свою связь. Подняли антенны, растянули растяжки, внесли телефонный аппарат ТАД–57 в здание школы. Теперь командир отряда мог не выходя из здания звонить через радиостанцию во все близлежащие войсковые части, а самое главное – Сергей с сослуживцами настроил связь с руководством в военном штабе (до этого связь отсутствовала). Машину оставили перед входом в школу, метров за пятнадцать. Справа от неё поставили бронетранспортёр, чтобы защититься от дороги, которая проходила метрах в двадцати от радиостанции.

Каждый вечер связисты собирали донесения с постов, оставленных на всех дорогах в населённых пунктах, и отправляли их в штаб. Ту информацию, что Сергей передавал в штаб, знали только он и командир отряда, так как важные донесения должны были отправляться только по каналам секретной связи. Та информация, которая стекалась к Сергею, противоречила информации, которую передавали по телевизору и писали в газетах. По телевизору говорили о массовых беспорядках, а на самом деле уже шли локальные боевые столкновения боевиков Азербайджана и Армении. A между двух воюющих сторон стояли русские миротворцы, молодые ребята от восемнадцати до двадцати лет. Сегодня они охраняли армянское село от азербайджанских боевиков, а через два дня их перебрасывали в азербайджанское село охранять его от армян. Кормили русских солдат местные жители, каждый вечер приносили вино и чачу.

Через месяц нахождения там Сергей был вынужден начать раздавать подзатыльники своим подчинённым, чтобы они перестали выпивать каждый день. Доходило разгульное веселье до того, что участились несчастные случаи. Например, один раз при смене солдат на блок-посту по приезде в расположение части недосчитались одного солдата. Поехали назад на бронетранспортёре его искать. По дороге увидели, что он лежит на обочине и крепко спит, обняв автомат. Оказывается, он так напился, что заснул, упал и не почувствовал падения. Его подобрали, погрузили и привезли в расположение отряда. Второй случай был, когда бандиты бросили зажигательную смесь сверху на вагончик, где располагались бойцы на блок-посту. Начался пожар. Все сразу выбежали, начали стрелять, в суматохе не увидели, что одного солдата нет. Через несколько минут пламя охватило уже весь вагончик. На одного, самого смелого, накинули мокрый бушлат, он забежал в горящий вагончик. Вокруг дым, огонь, а на матрасе спокойно спит узбек. Он был, конечно, пьян до такой степени, что не почувствовал жар огня. После этого ему дали кличку Копчёный Олень. Потом многие, кто побывал в Карабахе, говорили, что это была пьяная война.

В конце января 1990 года в Лачин из Баку привезли четыре гроба после применения силы Советской армии по отношению к азербайджанским боевикам. Дедушка, который каждый день привозил еду, приехал вечером и передал нам ультиматум центра азербайджанского фронта, чтобы миротворцы покинули Лачин в двадцать четыре часа. Он предупреждал, что в городе находится около двух тысяч боевиков, а в точке, где обеспечивал связь экипаж Сергея, было всего сорок человек. Кормить, естественно, их уже никто не собирался. Дороги из города были заблокированы. Миротворцы оказались в полном окружении. Сергей и его сослуживцы стали заложниками событий, которые произошли в Баку. Местные жители решили, что раз их родные и близкие убиты военными Советской армии, то за это им ответят такие же военные, в такой же форме, которые находятся в их городе.

Что делать? Командир отряда сразу прибежал в машину к Сергею и начал звонить в штаб. Он доложил обстановку и ультиматум боевиков. И ждал в машине ответа от своего начальства. Так он прождал до глубокой ночи, ответа не было. На следующее утро он при Сергее вышел ещё раз на связь со Степанакертом. По разговору Сергей понял, что его руководство не понимает, что делать. Оставаться в Лачине было самоубийством. Сорок человек против двух тысяч, устоять практически невозможно. A приказа отступать и покидать свои позиции не поступало. Командир подполковник очень громко и долго ругался отборным матом на идиотов и болванов в штабе, которые им руководили. После совещания между несколькими офицерами было принято решение занять оборону по периметру здания школы внутри. Никому не высовываться. Всем надеть каски и бронежилеты и занять позиции возле окон школы – всем, кроме Сергея. Он должен был поддерживать связь, а это можно было осуществить, только находясь внутри кун-га его машины. Сергей надел каску-сферу из титановых пластин, бронежилет, пристегнул рожок с патронами к автомату и залез в машину.

Прошло уже почти тридцать лет с тех пор, а Сергей до сих пор подробно помнит эти три дня. Когда все спрятались в здании школы, Сергей включил все радиостанции, проверил все параметры. Обошёл машину со всех сторон, осмотрелся и залез в кунг. Сергей сидел один в машине, тишина давила на уши, каска была тяжёлой и неудобной. Уже через пару часов голова от неё гудела. Все движения сковывал бронежилет. Сергей сидел в тишине и продумывал разные варианты развития боя.

Что противник будет делать в первую очередь? Сначала надо уничтожить связь, чтобы нельзя было попросить подмоги, скоординировать свои действия с действиями других подразделений. Значит, первые выстрелы будут по Сергею. Скорее всего, противник уже ведёт наблюдение за расположением, и они прекрасно знают, что в машине Сергей один, ведь он начальник радиостанции. Машина защитить не может, так как стены кунга сделаны из фанеры и жести. Пуля пролетит насквозь через кунг. «Так, ладно, а если после первого выстрела резко открыть дверь и побежать к школе», – подумал Сергей. Нет, это не пойдёт. Пока откроет дверь, пока возьмёт автомат, спрыгнет и пробежит пятнадцать метров по открытой местности, его убьют десять раз. A если сейчас спрятаться в школе со всеми? Тогда, если бой начнётся, все будут обречены. Без связи, без подмоги не выдержать атаку противника, в десятки раз превосходящего в силе. Сергей стал заложником обстоятельств. Он сидел час, второй, третий и думал о том, что ничего изменить не может, сделать ничего не может. Сергею оставалось просто сидеть в машине на своём боевом посту. Сначала он испытывал чувство страха, потом страх сменялся досадой, что ничего нельзя сделать.

Вдруг стук в дверь. Сергей посмотрел в окно, там стояли его водитель и радист.

– Что надо? – строго спросил Сергей, открыв дверь.

– Мы к тебе, мы решили быть с тобой.

– Вы что, сдурели? Да нас сразу всех положат первыми выстрелами! Идите в школу.

– Нет, Серёга. Мы решили остаться с тобой. Мы тебя одного не оставим, открой нам заднюю дверь кунга.

Сергей пристально взглянул каждому в глаза. Это был поступок, чувство братской поддержки оказалось сильнее страха смерти. В глазах Сергея эти два парня сейчас совершили героический поступок. Все три дня, пока миротворцы были в окружении и ждали каждое мгновение выстрелов, экипаж Сергея ни на минуту не оставил своего командира.

И вот на следующий день вышло солнце, небо было голубое, высокое, Сергей очень ясно почувствовал, как хорошо жить на свете. «А я могу сегодня погибнуть». Эта страшная мысль резанула по сердцу холодом. Ему же всего девятнадцать лет, у него жена, дочка, через месяц должен родиться ещё ребёнок. Если Сергея убьют, что будет делать его жена с двумя маленькими детьми? Впереди вся жизнь, сколько интересного, прекрасного его ждёт, что же делать? Ну нельзя же тупо сидеть и ничего не делать, ведь не бывает безвыходных ситуаций. Мысли отлетали и опять прилетали в голову Сергея. Так можно и я с ума сойти. «Господи Боже, помоги мне! Господи, прошу тебя, оставь меня в живых! Если Ты есть на свете, прошу Тебя, оставь мне жизнь!» – вырвалось из груди Сергея. До этого дня он не разговаривал ни с кем и никогда о Боге. Он ничего не знал и не пытался узнавать, есть ли Бог. Откуда пришла эта мысль-просьба? Почему он попросил Того, кого не знал? Как так получилось? Ответа у Сергея нет и по сегодняшний день.

Вечером опять приехал дедушка азербайджанец и передал, что время на размышления закончилось. У Сергея в кармане была пятикопеечная медная монета, он достал надфиль и начал выпиливать себе крестик. Через полдня он закончил работу, взял пасту ГОИ и натёр крестик до блеска. На солнце он сиял, как золотой. В дырочку верёвочку вставил и повесил крест себе на шею. Сергей не был крещён. И ещё он перестал бояться и переживать. Вот так в первый раз он обратился к Богу как к существующей личности. Обратился с просьбой на грани жизни и смерти. И Он услышал. Прошло ещё три дня. Десантный полк на БМД – боевых машинах десанта – прорвал заграждения. И наше окружение. Все остались живы. Слава Богу!!!

Через тридцать лет колесо истории вновь соприкоснуло Сергея и далёкий Карабах.

Глава 9. Праздник Николая Чудотворца

Когда Сергей приехал домой после первой встречи с отцом Силуаном, все уже спали. Он тихонечко прокрался в детские комнаты и каждого своего ребёнка поцеловал в лоб. В своей спальне он увидел следующую картину: кровать была не разобрана, на покрывале лежала Лена, одетая в спортивный костюм, и спала крепким сном. В руках она держала смартфон и не выпустила его во сне из рук. Она ждала Сергея, от огромной усталости и переживаний так и заснула не раздевшись. Сергей стоял рядом с ней и любовался своей женой. Её светлые волосы были собраны в пучок на голове и перетянуты детской цветной резинкой. Сергей, когда видел такую причёску, всегда смеялся и говорил: «Наша мама сегодня как римский центурион». Он не стал будить жену, накрыл её лёгким пледом, разделся и лёг с ней рядом. Потушил свет, включил ночник. Вдохнул глубоко и выдохнул, сон налетел на него мгновенно и увлек его в свой мир Морфея. Утро. Сергей открыл глаза. Жена и дети носились вокруг него и, как всегда, что-то искали, когда опаздывали в школу. Угроза опоздания в школу висела в воздухе. Каждое утро в доме происходила весёлая чехарда.

– Кирилл, где твоя обувь? Ты поставил вчера сушить свои ботинки? – кричала Лена.

– Ваня, где мой планшет? – кричала Анастасия.

– Где моя ручка? Она вчера лежала у меня на столе! – кому-то кричал Ваня.

Вся эта утренняя весёлая чехарда заканчивалась одновременно с терпением Лены. В 07:45 на весь дом звучал глас иерихонской трубы – мамы Лены:

– Быстро в машину!

В течение минуты всё, что было потеряно, находилось. Всё, что не могло одеться, одевалось, все претензии друг к другу улетучивались, и громкая весёлая кавалькада грузилась в машину. И так было каждый день.

Когда Лена сбежала вниз, она посмотрела на Сергея и спросила:

– Ты как? На работу когда поедешь?

Сергей ответил:

– Я в храм на службу.

Лена резко остановилась. Её брови поднялись вверх от крайнего удивления.

– Потом обязательно позвони мне, – ответила Елена и побежала в машину.

Сергей с улыбкой смотрел ей вслед, и внутри у него была уверенность на сто процентов, что без одной минуты восемь все дети будут сидеть в своих классах за партами. Сергей быстро привёл себя в порядок, оделся и поехал в храм. Впервые он решил прикоснуться к церковной жизни.

Был праздник Николая Чудотворца, батюшка Силуан должен служить праздничную службу, а потом у Сергея будет возможность поговорить с ним. Мысли и вопросы просто распирали изнутри Сергея. Он подъехал к храму Вознесения Господня. Возле церкви на удивление не было свободного места для машины. Сергею пришлось оставить свою за два квартала от храма и идти быстрым шагом.

Громкий колокольный звон предупреждал о начале праздничной службы. Сергей вошёл в храм, встал справа возле стены. В храме яблоку негде было упасть, люди стояли все молча и сосредоточенно. Колокола умолкли. Началась служба. Отец Силу-ан читал молитвы. Пел хор. Сергей не понимал смысла многих слов, хотя мозг пытался цепляться за отдельные фразы молитв, и он вдумывался в смысл слов. Но всё было безуспешно. Тогда Сергей сказал себе: буду просто стоять и слушать. Через полчаса службы хор запел Херувимскую песню. Сама песнь и музыка этой песни как будто подготавливали к чему-то важному и неизвестному, а душа Сергея отдельно от ума поплыла по храму. Сергей закрыл глаза, в голове мысли остановились, потом испарились. Осталось безмолвие. Сергей чувствовал, что вокруг происходит что-то очень важное, торжественное, праздничное, но в то же время интуитивно он знал: глаза можно не открывать. Неизвестно, сколько прошло времени, десять минут или час, Сергей не мог пошевелиться лишний раз, чтобы не потерять тот мир, в котором он сейчас воспарил душой и всем сердцем. Это состояние нельзя было охарактеризовать одним словом, скорее это состояние было одновременно покой, радость и праздник, полёт души и ещё что-то, что Сергей не мог объяснить себе словами. Но это нечто присутствовало, оно было неотъемлемой частью этого состояния, этого нового мира, с которым соприкоснулся Сергей. Рядом раздался чей-то голос: