Читать онлайн Туда и обратно. Путешествие по любви

Глава 1. Сборы в полёт.

Будильник прозвонил в 4:45 утра. Комната была тёмной, но в воздухе уже стояло то особенное напряжение, которое бывает только перед отлётом – смесь радости, суеты и немного страха. В коридоре пахло наспех сваренным кофе и чемоданами, стоящими у стены, как молчаливые свидетели долгожданного начала.

– Юль, просыпайся, уже пятнадцать минут как, – тихо сказал Игорь, присаживаясь на край кровати и натягивая носки.

– Я не спала… – Юля открыла глаза, потянулась, поправила ремешок ночной сорочки и села. – Я будто всю ночь ждала этого момента.

На кухне закипал чайник. Костя сидел на табуретке, закутавшись в одеяло с динозаврами. Глаза у него были сонные, но счастливые.

– Мам, а в Стамбуле тоже утро сейчас?

– Почти. Чуть позже, но ты не переживай – солнце нас догоним.

– Главное, чтобы я динозавра не забыл. Я его в рюкзак положил.

Чай с мятой. Тосты с сыром. Тёплый свет кухонной лампы. Вкус детства, запах маминых духов и влажный воздух утра, который пробирается через приоткрытое окно.

Игорь проверял паспорта. Его движения были быстрые, уверенные, но в каждом – чуть-чуть тревоги.

– Раз, два, три… Всё на месте. Юль, ты посадочные распечатала?

– Да-да, в кармане кофты. Вот тут.

– А симку турецкую ты…

– Игорь, пожалуйста, мы едем в отпуск. Улыбнись, хотя бы уголком.

Он действительно попытался. Один уголок губ поднялся.

Костя уже бегал по квартире с рюкзаком, изображая самолёт.

– Бууу! Мама, папа, я уже в Турции, а вы ещё тут!

– Ты давай, капитан, не улетай без нас, – смеялся Игорь.

Они выехали в 5:30. У подъезда было тихо. Только одинокий фонарь освещал мокрый асфальт, ещё не высохший после ночного дождя. Чемоданы глухо стучали по бордюру. Таксист ждал – худощавый парень в кепке, с наушником в ухе и ароматом вишнёвой жвачки.

– Аэропорт?

– Да. Вылет в 9:20.

– Успеем, если без пробок.

Салон машины был тёплым. Из динамиков тихо играла турецкая поп-музыка – будто намёк от судьбы, куда они едут. За окнами проносились ещё сонные улицы. Пахло мокрым асфальтом и чужими историями.

Костя заснул на заднем сиденье, уткнувшись в плечо мамы. Игорь смотрел в окно. Он будто пытался впитать в себя город – как бы странно это ни звучало.

– Ты чего так смотришь? – спросила Юля.

– Просто думаю… Как много времени мы живём, а как мало – отдыхаем.

– Так вот и исправляем.

– Да.

В аэропорту пахло кофе и дорогой техникой. Люди спешили, громко разговаривали. Кто-то ругался с сотрудником на стойке, кто-то фотографировал билет на фоне табло. Обычное утро большого отъезда.

– Мама, а если я потеряюсь в аэропорту, вы меня найдёте? – спросил Костя, крепко держа её за руку.

– Никогда тебя не потеряем. Даже в другом городе, даже если ты будешь в шлеме Дарта Вейдера.

– А если я специально спрячусь?

– Мы всё равно найдём. Мы тебя по запаху найдём, – Игорь ткнул ему в живот, и Костя расхохотался.

На посадке Юля немного волновалась. Взлеты – не её любимое. Она проверила ремень трижды. Пальцы Игоря нашли её руку сами собой.

– Всё будет хорошо.

– Я знаю. Просто я не понимаю, как такой шкаф с крыльями может лететь.

– Зато он умеет.

Костя сидел у окна. На нём были наушники, и он разглядывал крыло.

– Пап, а если мы упадём, мы попадём в воду?

– Мы не упадём. Но даже если упадём, ты всплывёшь быстрее всех – с рюкзаком и динозавром.

Самолёт тронулся. Рёв двигателей, лёгкая дрожь по всему корпусу. Юля зажмурилась. Костя вцепился в подлокотник.

А потом – невесомость. Улицы стали игрушечными. Солнце вышло из-за облаков, залив салон мягким янтарным светом.

– Всё. Мы летим, – сказал Игорь.

– Мы улетели, – поправила Юля.

– Мы сбежали, – добавил Костя.

Они приземлились в Стамбуле под палящее солнце. Аэропорт – новый, стеклянный, огромный. В нём пахло фисташками, кондиционером и ожиданием.

– Турцияаааа! – крикнул Костя, выбегая на улицу.

– Эй, ты, давай назад! – Юля смеялась. – Нас же тут ещё не приняли.

– Уже приняли! Тут даже воздух вкусный!

Таксист с табличкой «Sokolov Family» уже ждал. Он улыбался всем лицом.

– Welcome! My name is Serhat! Отель скоро. Только пробки, как всегда!

И правда: дорога заняла почти час. Но в этом было что-то настоящее. За окном мелькали дома с терракотовыми крышами, минареты, узкие улочки с вывешенным бельём, базары и балконы, где сушились перцы и баклажаны.

Юля смотрела в окно:

– Посмотри, как они живут. Всё висит, всё открыто.

– Потому что не прячут. Живут – и живут.

– Нам бы так.

Костя ел булочку из пакета, которая пахла корицей. Игорь держал его за плечи. Внутри была тишина. Внешне – новый город, другая страна, первая глава.

Когда они подъехали к отелю, солнце уже клонилось к закату. Белоснежный фасад отеля сиял, словно сцена, на которой их давно ждали.

Юля взяла Игоря за руку:

– Ну всё. Мы здесь.

– Мы в отпуске. Настоящем.

Глава 2. Стамбул, утро первого дня.

Солнце в Стамбуле встаёт быстро – как будто кто-то резко открывает занавес и выкрикивает: “Мотор!”

Окна отеля заливало золотым светом. Лучи солнца ложились на белые простыни, на пол, на чемодан, едва распахнутый с вечера, на босые ноги Юли, которые она лениво свесила с кровати. Откуда-то доносилось пение муэдзина, смешанное с шумом улиц и далёкими звуками капель – будто кто-то мыл утренние тротуары.

– Ты спишь? – шепнул Игорь, повернувшись к ней.

– Нет… Я слушаю, как просыпается город. Это как будто Стамбул мне что-то шепчет.

Он провёл пальцем по её щеке.

– Стамбул тебе шепчет? А мне, значит, нет.

– Тебе он орёт. Но ты не слышишь.

Смеялись тихо, чтобы не разбудить Костю. Он спал, раскинувшись как маленький фараон, с динозавром в обнимку и следами шоколадной крошки на подушке.

– Пахнет… пахнет как-то иначе, – прошептала Юля, приоткрыв балкон.

Сразу в нос ударили запахи жареного хлеба, специй, чего-то похожего на мёд и мяты, и чуть-чуть – городского выхлопа, но терпимого, как приправа.

– Это пахнет счастьем, – ответил Игорь.

На завтрак они вышли в 8:30. Столовая отеля – огромная, светлая, с окнами во всю стену и видом на Босфор. Столы ломились от еды: десятки сортов сыра, горячие лепёшки, оливки, арбузы, апельсиновый фреш, яйца в томатном соусе, жареная картошка с паприкой, пахлава, круассаны, что-то хрустящее и непонятное, но вкусное. И запах – запах как из восточной сказки: корица, кофе, ваниль, розовая вода, жареный лук.

– Костя, ты что хочешь?

– Всё.

Он держал поднос двумя руками, как сокровище.

Игорь набрал себе пять видов сыра, будто это экзамен.

– Это настоящий сырный тест, – сказал он. – Угадаю, какой турецкий, какой болгарский.

– Главное, чтобы не плавленый, – отозвалась Юля, пробуя кофе.

К ним подсел мужчина лет шестидесяти, высокий, лысеющий, с видом постоянного путешественника.

– Привет! Русские?

– Да, – кивнул Игорь. – Мы только приехали.

– Я Сева. Из Тулы. Тут с женой. Шестой раз в этом отеле.

– Значит, мы в хорошее место попали.

– Лучшее, – уверенно сказал Сева. – Вечером покажу, где у них бар с гранатовой ракы.

Костя в это время пытался незаметно украсть ещё один пирожок.

– Это уже седьмой, – заметила Юля.

– Это не пирожок. Это энергия для бассейна.

Бассейн был как в кино. Вода – бирюзовая, будто подкрашенная небом. Вокруг пальмы, белые лежаки, официанты в белом и запах кокоса от кремов. Солнце обнимало плечи.

– Папа, смотри! – Костя с разбега нырнул.

– Эй! Только не на голову маме! – крикнул Игорь, вытирая очки.

Юля лежала на лежаке с коктейлем. Пахло ананасом. На ней были тёмные очки и шляпа. Она была похожа на актрису старого кино.

– Вот скажи, – начал Игорь, устроившись рядом. – Почему только здесь я чувствую, что ты снова влюбляешься в меня?

– Потому что ты снова отдыхаешь.

– То есть всё дело в отпуске?

– Всё дело в тебе вне работы. В тебе без ноутбука и таблиц.

Он молча кивнул.

С соседнего лежака послышался голос – низкий, женский, с акцентом:

– Вы из России?

– Да.

– Я из Одессы. Зовут Лара. Тут с подругой, Саломе. Приехали в Стамбул пожить, не просто отдохнуть.

– Это как? – Юля приподнялась.

– Ну, как бы… в себя прийти. Знаешь, как женщинам иногда надо.

Улыбка. Улыбка. И понимание с первого взгляда.

– Мы вечером в хамам. Вы с нами? – спросила Лара.

– Конечно. Нас отпуск не только телом лечит. Душу бы тоже распарить.

После обеда они пошли к морю. Город жил своей жизнью – шумной, душной, вкусной. Улицы были узкие, в каждой – история. Мужчины играли в нарды прямо на тротуаре, девочки продавали мыльные пузыри, в окнах сушились кальсоны и перцы.

– Мам, а почему тут у всех балконы такие… с проволокой?

– Чтобы дети не выпали. Или чтобы голуби не залетали.

– Или мафия, – шепнул Игорь, подмигнув.

На базаре Костя выбрал деревянную саблю. Продавец завернул её в газету с заголовком «Istanbul is dancing again».

– Хороший знак, – сказал Игорь.

– Какой?

– Что мы не просто приехали. Мы вписались.

Вечером – терраса, вид на Босфор, чай в стеклянных стаканах, медленный закат и лёгкий ветер.

– Мама, это и есть счастье? – спросил Костя.

– Да. Это и есть.

– А почему оно такое простое?

Юля посмотрела на Игоря. Он обнял их обоих.

– Потому что всё настоящее – простое.

В конце вечера Лара и Саломе увлекли Юлю в хамам. Там пахло эвкалиптом, мылом и женскими голосами. Юля лежала на горячем камне и чувствовала, как уходит не усталость, а всё лишнее. Как будто Стамбул стирал с неё пыль будней.

Игорь и Костя тем временем ели жареную кукурузу у бассейна, слушали живую музыку и считали самолёты в небе.

– Завтра будет ещё лучше, – сказал Костя.

– Завтра – наш день. Запомним его на всю жизнь.

Глава 3. День, в который всё пахло мятой и солью.

Стамбул проснулся раньше, чем они. В 6:43 во дворике за отелем уже колотил кто-то по кастрюлям – как оказалось, поварша Айше стучала ложкой по медному котлу, чтобы разбудить кухню. А вместе с кухней – весь квартал.

– Мам, что это? – Костя испуганно сел на кровать.

– Это не землетрясение, – пробормотал Игорь, вытаскивая руку из-под подушки. – Это Восток. Тут даже утро начинается с перформанса.

Юля хохотнула и, не вставая, достала с тумбочки телефон.

– Шесть сорок пять. Ну всё, ребята, добро пожаловать в приключение.

К восьми утра они уже сидели в кафе через дорогу от отеля. Не потому что в отеле было плохо – просто рядом пахло так, что у Юли подгибались колени. Хозяин кафе был седым, с глазами, как у волка. Его звали Мехмет. Он не знал ни слова по-русски, но говорил с ними так, как будто знал всё о них.

– Для вас – мята, сыр, помидоры, – сказал он. – И турк-кава.

– А нам – тост и яйца, – добавил Костя, не отрывая глаз от витрины с пахлавой.

– Ты вчера ел семь пирожков, – напомнила Юля.

– Это другое. Я на море наел. Сегодня я на экскурсию. Надо энергия.

Пока Игорь изучал меню, Юля смотрела на улицу. Босфор виднелся где-то между домами, как кусочек синей ленты. По улице шли люди – женщины в цветных платках, мужчины в костюмах, школьники с рюкзаками. Кто-то тыкался в телефоне, кто-то пил чай прямо на тротуаре.

Жизнь кипела, будто убегающее кофе в турке.

– А что у нас сегодня по плану? – спросил Игорь, утирая губы салфеткой.

– Галатская башня, рыбный рынок, мост, кораблик, и…

– И турецкое мороженое, которое дают и не дают, – вставил Костя.

– Да. И вечер на крыше.

До Галатской башни они добирались пешком. Подъём был крутой. По обеим сторонам улицы шли антикварные лавки, где пыльные старики продавали компасы, патефоны, серьги, фотографии женщин в чёрно-белом, которых уже, наверное, давно нет.

– Вот бы здесь жить, – мечтательно сказал Игорь.

– И что ты бы делал?

– Продавал бы старинные карты.

– А я бы открыла кофейню, где все мечтают.

– А я бы ловил котов и кормил их, – добавил Костя.

У Галатской башни была очередь. Но стоять в ней было приятно – мимо сновали чайники, официанты, запах жареного теста и кофе витал в воздухе. Музыкант с сазом пел что-то очень нежное, но непонятное.

– Что он поёт? – спросил Костя.

– О любви. Даже если бы он пел о налогах, это всё равно звучало бы как про любовь, – улыбнулась Юля.

С вершины башни открывался вид – город расстилался перед ними, как огромный ковер.

– Смотри, вот мост, – Игорь показывал. – А вот Сулеймание. А вон там наш отель!

– Маленький. Как игрушка.

– Всё большое становится маленьким, когда смотришь сверху, – заметила Юля. – Даже проблемы.

На рыбном рынке пахло морем, потом, уксусом и чесноком. Продавцы громко кричали на своём языке, трясли рыбой, как знамёнами, и предлагали попробовать всё подряд. Юля чуть не заплакала от остроты одного соуса, а Костя ел жареную скумбрию в лаваше с таким выражением, будто участвовал в кулинарном батле.

– Это что? – спросил Игорь, пробуя кусочек.

– Это восторг с лимоном, – ответил продавец, подмигнув.

Дальше был мост Галата. Под ним – кафе, над ним – удочки.

Местные рыбаки стояли, не двигаясь, часами. Молчаливые, как монахи. Один из них, седой и худой, сказал Игорю:

– Ты тоже можешь. Бери.

– Что?

– Удочку. Ловить не рыбу. Ловить момент.

Игорь взял. И стоял. Пятнадцать минут – просто так. Мимо плыли паромы. Мимо шли люди.

– Какой клёв? – спросила Юля, подойдя.

– Не важно. Тут клёв не в рыбе.

На кораблике по Босфору было ветрено, вкусно пахло солью и мандарином. Юля села у борта, Костя бегал по палубе, Игорь держал пластиковый стакан с чаем.

– Почему я чувствую себя здесь свободнее, чем дома? – спросил он.

– Потому что там – рутина. А здесь – жизнь.

– Но ведь и дома тоже жизнь.

– Не всегда. Иногда только расписание.

– Может, мы просто забыли, как дышать?

– Может.

Она положила голову ему на плечо.

Ветер развевал её волосы. Корабль плыл в закат. И в их молчании было всё.

Ужин был на крыше. Лара и Саломе уже ждали их. Стол был у самого края – отсюда город был похож на волшебную иллюстрацию. На столе – кальмары, оливки, хлеб с тмином, гранатовая Ракы, гриль и что-то сладкое и хрустящее.

– За любовь, – подняла бокал Лара.

– За простоту, – сказала Саломе.

– За то, что всё настоящее – рядом, – добавила Юля.

– А за нас? – спросил Костя.

– За нас – два раза, – сказал Игорь.

И они выпили. Чай – но горячо, по-настоящему.

Ночь в Стамбуле пахла мятой, цветами и жареным сахаром. Воздух был густой, как шербет. Они шли по улице, освещённой жёлтыми фонарями. Костя заснул на руках у Игоря. Юля смотрела на небо.

– У меня такое чувство, что я вспомнила себя.

– А ты себя теряла?

– Да. Немного.

– Ну ничего. В этом городе всё находят.

Игорь поцеловал её в висок.

– Завтра мы поедем в старый район. Там, где ковры висят на стенах и запах кофе стоит с девяти утра.

– Завтра будет новый день. Но сегодняшний запомним навсегда.

Глава 4. Район, где стены разговаривают.

Проснулись рано. Без будильника. В окно медленно полз солнечный луч, перескакивая с подоконника на пол, с пола – на щеку Кости. Он зашевелился, зевнул с силой кота и сказал:

– Мам, у меня сегодня чувство, что мы куда-то попадём.

– В смысле?

– Ну просто. В какое-то волшебное место. У меня во сне был осёл, а ослы – это всегда приключение.

Юля рассмеялась, поправила на нём одеяло.

– А у меня был сон, что мы живём в доме, где все стены разноцветные.

– Мы туда сегодня и поедем, – сказал Игорь, появляясь из ванной с полотенцем на голове. – Район Балат. Цветные дома, запах кофе, старые двери. И говорят, там все стены умеют слушать.

– Тогда я туда возьму секрет, – шепнул Костя и спрятал маленькую записку в карман.

До Балата ехали на такси. По пути пробка, жара, и радио, где пел кто-то с голосом, как тянущийся мёд.

– О чём он поёт? – снова спросил Костя.

– О том, как любил женщину, но она вышла за соседа, – ответил водитель, не оборачиваясь. – Но он всё равно ей каждое утро носит чай.

– Это грустно.

– Это жизнь, – отозвался Игорь.

– Нет, это Восток, – сказала Юля.

Они вышли прямо в яркий солнечный мир. Балат был не просто районом – он был как детский рисунок, раскрашенный не по правилам. Фасады домов – зелёные, розовые, лимонно-жёлтые. В окнах сушилось бельё, над улицами висели фонарики и флажки. С первого взгляда казалось, что это декорации. Со второго – что ты попал в сон.

– Мам! Там кошка на крыше лежит, как коврик!

– А вон та – спит на мотороллере.

– А вон та – села за стол и смотрит в тарелку, – хохотал Костя.

Кошек здесь было больше, чем людей. Они лежали, спали, наблюдали, как старухи поливают цветы, а дети гоняют мяч.

– Эти кошки – как духи города, – сказал Игорь. – Молчаливые, но всевидящие.

Юля замерла у одной двери. Старой, деревянной, с облезлой ручкой и табличкой на арабском.

– Мне кажется, в этом доме живёт история.

– Тут всё – история, – сказал Игорь. – Вот посмотри, это камни XVI века.

– А этот камень точно из детства, – добавил Костя, обняв фонарный столб.

Они гуляли улицами. Пили кофе в маленькой лавке, где турок по имени Керим сам молол зёрна, сам наливал, сам ставил печенье и говорил:

– Не спешите. У нас всё вкуснее, когда медленно.

Юля смотрела на него, на стены, на воздух. Тут всё дышало – чайниками, велосипедами, музыкой из старых динамиков.

– Я хочу сюда вернуться. Не как турист. Просто. Сесть на крыльцо и ничего не делать.

– Это и называется отдых, – улыбнулся Игорь.

На обед – кебабы на углях. Уличный киоск. Старик с руками, как у скульптора, жарил мясо, а рядом стоял мальчик с айфоном и записывал процесс на TikTok.

– Вот и связь поколений, – заметил Игорь. – Один кормит, другой стримит.

– Пап, а можно я попробую этот ролл с соусом, который выглядит как кровь?

– Можно. Но потом запей айраном. Иначе тебя унесёт в космос.

Костя храбро надкусил и… замер.

– Мам. Это остро. Но… я чувствую вкус огня и меда одновременно.

– Восток. Вкус у него всегда с огоньком, – хмыкнул Игорь.

В три часа дня солнце стало особенно ярким. Балат плавился. Они нашли затенённую улицу, где жила одна художница – Айла. Она продавала картины прямо с окон.

– У вас особые лица, – сказала она Юле. – Вы как будто помните больше, чем говорите.

– Иногда я и правда молчу больше, чем стоило бы.

– Это мудро. Но берегите – в молчании можно потерять себя.

Юля купила маленькую акварель с лестницей. Айла подписала: "На память о пути вверх".

В пять – снова кофе. Но теперь с лимоном. В кафе на углу, где играли в нарды два старика и спорили о политике.

– Мы как будто плывём по реке, – сказал Игорь. – Без вёсел. Просто – плывём.

– А надо ли весла?

– Иногда – да. Но сегодня – нет.

Вечером они вернулись в отель. Но… на крыше было оживление. Музыка, лампочки, люди. Турецкий джаз. Салам и Мехмет махали руками.

– Вы как раз вовремя! У нас сегодня джаз и гриль! Присоединяйтесь!

Они присоединились. Юля танцевала с Саломе. Игорь смеялся с Ларой. Костя учился играть на дарбуке с каким-то лысым весельчаком.

– Вы откуда? – спросил кто-то.

– Из России.

– А зачем приехали?

– Чтобы вспомнить, как жить.

Ночь обволакивала, как тёплое одеяло. Звёзды висели над Стамбулом, словно не хотели идти спать.

Юля сидела на перилах крыши, обняв колени. Костя спал у неё на коленях.

Игорь подошёл, сел рядом.

– Ты счастлива?

– Сейчас – да.

– А вообще?

– Учусь быть. Вот такими днями. Запоминаю. Складываю в себя.

– Я тоже.

Он поцеловал её в висок.

Музыка стихла. И стало слышно, как город дышит.

Глава 5. Восток – это когда ты перестаёшь спешить.

Утро началось с тишины. Странной, плотной, как будто даже воздух решил дать передышку. Окно открыто, шторы лениво колышутся, и из кухни кто-то еле слышно поёт на турецком. Город просыпается неспешно, как старик, знающий, что ему некуда торопиться.

Юля уже сидела на балконе с чашкой кофе. Лицо умытое, волосы ещё мокрые от душа, а глаза – ясные, как небо в мае.

– Сегодняшнее утро какое-то… другое, – сказала она, не оборачиваясь.

– Оно как тёплая вода. Просто держит тебя, – отозвался Игорь, протягивая ей халву. – Сладкая. Только что вынесли из кухни.

Костя, всё ещё в пижаме с совой, вышел, щурясь.

– Мам… А у нас точно отпуск? А то мне кажется, что мы просто переселились в сказку.

– Отпуск и есть сказка. Только взрослая. И очень короткая.

Хаммам был старинный – XV век. Мраморный. Внутри пахло эвкалиптом, паром и мылом. Женщины и мужчины – отдельно. Разделились на входе.

– Папа, это точно не больно?

– Это как тёплое облако и массаж, который ставит тебя на место.

– А если меня поставят вверх ногами?

– Тогда точно запомнишь день, – рассмеялся Игорь.

Юлю встретила полноватая турчанка по имени Назлы. У неё были руки – как будто созданные из воды и силы одновременно.

– Ляг, султанша, – сказала она, указав на горячую каменную скамью.

– А можно не быть султаншей? А просто – уставшей женщиной?

– Тогда тем более ляг. Уставшие – мои любимые. С них уходит всё.

Пена, жар, массаж, горячая вода. Юля почувствовала, как тело становится мягким, как воск. Назлы мыла её как дочь, как сестру, как женщину, которую нужно вернуть себе самой.

В мужской части Костя смеялся, когда ему выливали ведро тёплой воды на спину. Игорь лежал с закрытыми глазами.

– Пап, мне кажется, мы стали пончиками. Теплыми и мягкими.

– Мы стали людьми, сын. Просто людьми.

После хаммама – лёгкость. Как будто с тебя сняли не только усталость, но и всё лишнее: спешку, суету, шум. Утром отправились к пристани. Катер до Ускюдара – азиатской части города – качался на волнах, как карусель.

Юля держалась за поручень, ветер развивал её рубашку.

– Мне нравится, что мы едем туда, где нас не ждут.

– А мне – что едем без плана, – ответил Игорь. – Вот это и есть счастье.

Костя обнимал чайку глазами.

– Представляете, если я найду здесь пиратскую монету?

В Ускюдаре – другой ритм. Там пахло не специями, как в европейском Стамбуле, а морем, железом и жареной рыбой. Базар был шумный, в ларьках продавали кукурузу, кольца кальмаров, кофе в бумажных стаканах. Грузчики переговаривались через улицы. Бабушки продавали цветы в стаканчиках из-под йогурта.

– А это точно другой берег?

– Это почти другая страна. Хотя и город тот же, – объяснил Игорь.

В переулке наткнулись на маленькую чайную с вывеской "Угловой мудрец". Там сидел старик в жилетке и пил чай из тончайшего стакана.

– Можно к вам?

– Если вы умеете молчать и пить сладко – можно, – кивнул он.

Они сели. Он долго смотрел на них, потом сказал:

– У вас у всех глаза будто искали друг друга и наконец нашли.

– Мы семья, – улыбнулась Юля.

– Настоящая семья – это когда можно молчать, и тебя всё равно понимают. А вы… вы похожи на путешествие, которое случилось ради любви.

Костя наливал чай, разливая мимо.

– А вы – кто?

– Я? Просто человек, который понял, что главное – не путь, а с кем ты его проходишь.

Они посидели с ним двадцать минут. Ни одной лишней фразы. Только чай, лёгкий дым и ветер. Уходя, Юля оставила под его чашкой маленькую записку: "Спасибо, что напомнили".

Вечером вышли к воде. На набережной жарили мидии с лимоном. Запах был безумный: соль, огонь, мёд. Купили бумажный конус, сели прямо на причале.

– Это как будто ешь море, – сказал Костя, облизывая пальцы.

– А мне кажется, я ем воспоминание, – тихо добавила Юля.

– О чём?

– О лете, которое не забывается.

Мимо прошёл продавец светящихся воздушных шаров. Костя попросил один – в форме луны. Он светился в руках, и его отражение дрожало в воде.

Игорь обнял Юлю.

– Я думал, отпуск – это просто отдых.

– А оказался – жизнью между спешками.

– И я бы хотел, чтобы эта жизнь не заканчивалась.

Юля посмотрела на него.

– Она и не закончится. Мы просто начнём жить иначе. После. Внутри.

Ночью на крыше отеля снова играл джаз. Но теперь они слушали его молча, не танцуя. Просто сидели – все трое. Плечом к плечу. Смотри в огни ночного Стамбула. В отражения. В себя.

Глава 6. Остров, где нельзя торопиться.

Утро началось с суматошной тишины. Не той, где все спят, а той, где каждый занят чем-то своим: Юля на кухне тихо резала яблоки, Костя стоял у зеркала и считал родинки, Игорь искал свой рюкзак, которого не было – потому что он уже был на спине. Так бывает в путешествиях: тело ещё дома, а душа уже на пристани.

– Сегодня острова? – спросил Костя, жуя хлеб с мёдом.

– Сегодня день, где не ездят машины. Только лошади и велосипеды, – улыбнулась Юля.

– Значит, я могу бибикать голосом?

– Можешь. Но с уважением к природе, – сказал Игорь.

Утро было жарким и свежим одновременно – странное, редкое сочетание. Как мята в чайнике с кипятком. Они спустились в холл и вызвали такси до пристани Кабаташ. Таксист, седой мужчина по имени Мустафа, включил турецкую поп-музыку, которая звучала так, будто кто-то пытается признаться в любви через стиральную машину.

– Вы откуда?

– Из России, – ответила Юля.

– Тогда знайте: острова – это место, где не нужны слова. Только чувства.

– Тогда мы едем правильно, – сказал Игорь.

Паром шёл минут сорок. Корму обдувал ветер, чайки кричали как растревоженные старушки. На палубе продавали чай в стеклянных стаканах – тонких, как грань между летом и осенью. Костя держал свой двумя руками, как настоящий пассажир большого плавания.

– Представьте, если бы у нас был свой остров, – задумчиво сказал он.

– Что бы ты построил первым? – спросил Игорь.

– Туалет. А потом – всё остальное.

– Логика настоящего цивилизатора, – рассмеялась Юля.

Когда показался остров Бююкада – самый большой из Принцевых, – стало ясно: они попали в другой мир. Без машин. Только кони, велосипеды, цветы. Воздух пах смолой, лошадиной шерстью, солью и деревом.

Велосипеды они арендовали у мужчины с огромными бровями и фамилией Джелаль.

– Медленно катайтесь. Здесь все медленно любят, медленно едят и медленно прощают, – сказал он, передавая ключи.

– А быстро можно только смеяться? – уточнил Костя.

– Да. И только если от счастья.

Дорога шла по тенистой улице, над которой склонились сосны. По бокам – старинные особняки с деревянными ставнями, коваными балконами, ржавыми велосипедами у входа. Здесь всё дышало временем.

Юля ехала впереди, её длинная рубашка развевалась, как парус. Игорь катил медленно, вглядываясь в лица прохожих. Костя то отставал, то обгонял – как комета.

– Мам, у меня ощущение, будто я попал в книгу.

– Это ты просто в жизни впервые так сильно замедлился. И услышал себя.

– Себя я тоже слышу. А вот шины у велосипеда – громче.

Они остановились у старого пирса. Сели на камни, свесив ноги к воде. Говорили мало. Волны били в борт лодки рядом, кто-то читал газету, кошка лизала лапу, воздух пах медом и хвоей.

– Стамбул шумный, а здесь – будто тот же человек, только с закрытыми глазами, – тихо сказал Игорь.

– Это его медитация, – кивнула Юля. – Его правая сторона.

– Как у мозга. Левая – логика, правая – чувства.

– А у нас?

– У нас – отпуск. Значит, чувства.

В обед зашли в ресторан на холме. Всё деревянное. Меню только на турецком, но официант Хасан говорил на языке улыбки, жестов и гениальной мимики. Заказали лахмаджун – турецкую лепёшку с мясом, лимоном и зеленью.

– Вот так, – объяснял Хасан, – капля лимона, щепотка любви, и всё.

– А любовь где взять? – спросила Юля.

– У вас в глазах она. Я повар, я вижу.

Ели с руками, обжигаясь, смеясь, облизывая пальцы. Пахло жареным тестом, кориандром и солнцем. Вдалеке играла старая пластинка – из неё звучал голос, будто кто-то скучал по человеку, которого никогда не видел.

После обеда отправились вглубь острова. Велосипеды катили рядом. На опушке – чайхана под соснами. Старики играли в нарды, птицы пели как будто от скуки, но мелодично. Юля села под дерево и сняла сандалии.