Читать онлайн Лабиринты души

Глава 1

Алиса Сказка

Лабиринты души

Veltījums Jāņa Taukuļa piemiņai.

Uz tikšanos citās dzīves lomās, dārgais draugs!

Книга посвящается памяти Яниса Таукулиса.

До встречи в других воплощениях, дорогой друг!

Пролог

Протяжный скрип двери молниеносно выдернул меня из потустороннего мира сновидений. Обеспокоенное сердце стучало словно молот. Знакомое чувство страха и беспомощности стало поглощать меня. Как в тот холодный зимний вечер, события которого исчезли из моего сознания навсегда, оставив липкий и вязкий ужас, что как мазут, от которого невозможно отмыться. Ледяной луч ночного солнца освещал пространство, в свете которого летали маленькие блестящие пылинки, медленно оседавшие на пол. Запах гнили и сырой земли резко ударил в нос. Приподнявшись, я взглянула на приоткрытую дверь моей комнаты. На пороге никого не было. Словно завороженная, не отводя взгляд, я ожидала появления чужака. Внезапно в комнату проскользнул кот.

– Марсель, ну нельзя же так пугать! – произнесла я.

Прямоухий шотландец ответил мне что-то на своем кошачьем и с присущей ему грацией запрыгнул ко мне в кровать. С чувством облегчения я гладила его по мягкой, как шелк, коричневой шерсти. Кот нежно мурлыкал, мне стало хорошо и спокойно, мы оба погрузились в сон.

Мне снилась морская гладь. Погода была волшебная, светило солнце, шум морского прибоя ласкал слух, теплый ветерок нежно касался кожи. А рядом была мама. Её белоснежное платье идеально подчеркивало женственный силуэт. Несмотря на легкий бриз, длинные каштановые волосы были идеально уложены. Маму окружала золотая аура. Она смотрела куда-то в даль, совершенно не встречаясь со мной взглядом. Затаив дыхание, я глядела на нее со страхом: вдруг исчезнет. Я пыталась впитать каждой клеточкой своего тела этот драгоценный момент, зафиксировать каждое ее движение. Как шевелятся тонкие пальцы, как вздымается грудь, как взлетают и опускаются длинные ресницы.

Внезапно со стороны гаризонта, где небо сливалось с морем, появились большие золотые птицы. Они стремительно приближались к нам. Наконец-то мама повернулась ко мне. Неожиданно для самой себя я расплакалась. На ее вечно молодом лице отобразилось сожаление. Мощный звук хлопающих крыльев заставил меня взглянуть на небо. Над нами кружили птицы невероятной красоты, с человеческим ликом. Одно из существ бросило нам что-то под ноги. Мама подняла это и показала мне.

– Тэна, будь очень осторожна! Найди этот медальон, он тебе пригодится! – начиная растворяться в воздухе, произнесла она. В ее ладони лежал маленький металлический мотылёк, крылышки были сделаны из серебра, а тельце из голубого камня.

– Запомни, как он выглядит!

– Хорошо, мамочка! Я запомню!

– Найди, слышишь?! Обязательно найди! Я люблю те… – её голос совсем угас , но она продолжала безмолвно шевелить губами, пытаясь еще что-то сказать. Я усердно старалась разобрать ее последние слова.

– Лаби.. Лабиринты? Что за лабиринты?

Но было уже поздно, от ее образа не осталась и следа. Упав на колени, я отчаянно разрыдалась, а золотые птицы все кружили надо мной. Погода стремительно переменилась, поднялся сильный ветер, солнце спряталось за темно-синими тучами, что быстро затягивали небо. Возник шипящий звук. Неведомая сила выдернула меня из сновидения. Отвратительный гнилой запах усилился стократно. Противный звук резал слух, это оказался Марсель. Он яростно шипел в сторону двери. Я позвала его несколько раз, он не реагировал и стал завывать. Сквозь створку двери начал проникать черный дым. Меня парализовало, я не могла пошевелить и пальцем, оставалось наблюдать. Из дыма образовывался и рос силуэт человека в длинном одеянии, с капюшоном, закрывающим лицо. Повалившись на постель, Марсель умолк и больше не подавал признаков жизни. Тем временем силуэт оставался на месте, а сквозь дверной проем заплывал серый дым, что создавал вихрь посередине комнаты. Некоторое время он оставался на месте, но набирал скорость вращения, из-за чего появился гул. Вначале казалось, что это просто шум, но с его стремительным приближением ко мне все отчетливее были слышны голоса людей. Как только он поглотил меня, я услышала пение на неизвестном языке. Это было красиво и ужасающе одновременно. Мое безвольное тело поднялось над кроватью. Я почувствовала прикосновение рук, их было много, от каждого на коже оставался ожог, что пульсировал и отдавался болью по всему организму. Пение смерча стало громче и злее, казалось, что у этой мелодии появился объем, она заполнила все пространство комнаты. Резко мое тело зафиксировалось: руки и ноги по швам, голова запрокинута назад. Жгучая боль волнами разливалась по всему телу. Я хотела закричать, чтобы кто-то услышал и пришел мне на помощь. Но голосовые связки не слушались, я кричала, но только мысленно. Боль становилась все сильнее, обжигала, дурманила, как вдруг… все прекратилось. Я почувствовала, как отделяюсь от тела. Теперь я – это нечто другое. Да, я была внутри этого «сосуда», но больше не была с ним одним целым, я заложник. Силуэт неизвестного, достигший потолка комнаты, стал приближаться. С его движением пение стало затихать. Это нечто склонилось над некогда моей плотью, подняло ладони к лицу. Я не ощущала прикосновения, но видела, что оно делает. Существо начало произносить слова, делая паузы, голоса из серого вихря, пропевая, повторяли их. Не было ни боли, ни страха, смирившись, я ожидала своей участи. Как вдруг словно молния ударила. Все озарилось ярким светом и погрузилось во тьму.

***

Резкий толчок – и я снова в этом мире, в этом теле, словно гвоздь, вбитый в дерево по самую шляпку. Я открыла глаза и сделала первый вдох, легкие горели огнем. Лежа на холодном полу, я увидела злосчастную дверь, с которой все началось, она была закрыта. Я лежала неподвижно, приходя в себя и ощущая, что власть над организмом ко мне возвращается. Глаза застилала пелена, сквозь которую я увидела силуэт пожилого мужчины с длинными темными волосами, собранными в косу. Он подошел, склонился надо мной, погладил по голове и тихо произнес:

– Все будет хорошо, Тэна! Я за тобой присмотрю!

Из-за заторможенной реакции я не успела испугаться. Я закрыла глаза, а когда открыла вновь, увидела, как незнакомец уходит, закрывая за собою дверь. Тьма нежно приняла меня в свои объятья.

Глава1

Выбираясь из лабиринтов сна, на границе между сном и явью, я увидела лик матери. Она отчаянно махала мне руками и беззвучно что-то кричала. Волосы ее были растрепаны, на нежной шее проступили жилы. Я открыла глаза. По щекам стекали отравленные болью слезы. Из недр моей души поднимался страшный холод сиротского одиночества, а вместе с ним и вой. Я закрыла руками рот. Нет, кричать нельзя, нельзя чтобы Лили услышала, тогда придется объясняться. А я не хочу и не могу!

Внезапно на кровать запрыгнул кот. Мой маленький верный друг принялся тереться о мое лицо мордочкой. Он все понимает и чувствует. Его ритмичное и ласковое мурлыканье помогло мне успокоиться. Наконец-то удалось усмирить бушующий океан боли, но его ледяные потоки волнами принесли воспоминания о прошлом.

Я появилась на свет, когда маме было двадцать два, а ее сестре Лили четырнадцать.

Образ матери мне знаком только по фотографиям. Воспоминания о событиях, произошедших до моего рождения и после, составлены со слов моей любимой тети и нашего друга семьи Маркуса.

Мама влюбилась в какого-то парня, с которым встречалась тайно. С его появлением она совсем переменилась, из веселой и дружелюбной превратилась в грустную и напряженную. Лили много раз пыталась выяснить, кто он и почему их встречи надо держать в тайне, но все ее вопросы оставались без ответа. Как-то раз она нашла у мамы под кроватью скомканную записку, где было написано:

“Амели, жду тебя у фонтана в 23:00.

Велиус.”

Так стало понятно, как его зовут, если это не было выдуманное имя. Время шло, и ситуация все ухудшалась, Амели почти перестала спать, была бледной и истощенной, дергалась от каждого звука, глаза стали пустыми, а руки дрожали. Родственников не осталось, и Лили обратилась за помощью, к лучшему другу отца – Маркусу Амори Рэмирусу. В то время, ему было сорок пять лет. Для сестер он стал большой опорой. Что они только не делали, чтобы Амели не встречалась с Велиусом. Словно маленькому ребенку, объясняли, что она в беде, кричали, умоляли, закрывали дома и даже в подвале. К сожалению, ничто не останавливало ее, даже закрытые двери, она всегда находила способ выбраться. Лили чувствовала, что все безнадежно, и чтобы она ни делала, все равно потеряет сестру.

В один из дней Лили нашла Амели без сознания, тогда и выяснилось, что она беременна. Видимо, Велиус был не заинтересован стать отцом, а может, по каким другим причинам, но они перестали видеться. С этого момента Амели больше не выходила из дома. За дверью ее комнаты были слышны метания, она швырялась предметами, кричала, рыдала, выла, словно зверь. В такие моменты Лили забивалась куда могла и плакала от раздирающей ее изнутри боли, она была не в силах помочь единственному родному человеку. Когда душевная буря сестры затихала, она приходила к ней, убирала разбитые стекла, сломанные стулья, кормила с ложечки, иногда просто молча сидела рядом. В тот период Маркус жил вместе с ними, помогал готовить, финансово обеспечивал и пытался как мог поддержать их обеих. Наверное, поэтому Лили стала относиться к нему как к родному отцу, они пережили непростые времена.

После моего рождения все стало налаживаться. Видимо, материнский инстинкт помог Амели выбраться из глубокой бездны. Постепенно она превращалась в ту прекрасную женщину, какой ее все знали. Лили училась, мама занималась мной, а Маркус все так же был рядом. Но эта идиллия продлилась недолго: когда мне исполнилось четыре года, Амели снова стала куда-то пропадать. Как-то раз Маркус забыл свой бумажник и был вынужден вернуться домой, где и обнаружил меня совсем одну. Матери нигде не было, а я плакала в своей кроватке.

Ближе к ночи беглянка вернулась, Маркус сразу устроил ей допрос, но узнать, где она была, не удалось. Обезумевшая уверяла, что больше этого не повторится, но все понимали, что это ложь. Мама стала тайком ускользать по ночам, думая, что домочадцы не замечают ее непродолжительного отсутствия. Она отчаянно пыталась скрыть факт возобновления общения с моим отцом, но не замечала того, что так отчетливо видели близкие. Синяки под глазами, слегка дрожащие руки, суетливость и исхудавшее тело. Изможденный стрессом организм ослаб, мама сильно заболела и скончалась от пневмонии.

Именно тогда на хрупкие плечи Лили пала ответственность за меня. Работа, учеба, горечь от утраты единственного родного человека, на руках маленькая четырехлетняя девочка, которую надо кормить и воспитывать. С тех самых пор во взгляде ее изумрудных глаз поселилась грусть. По этой причине я из-за всех сил стараюсь беречь ее и не расстраивать, ведь она столько для меня сделала.

Марселю быстро надоели ласки, он выбрался из моих объятий и побежал на кухню к Лили, которая уже вовсю гремела посудой. Я села в кровати и окинула взглядом комнату.

Слева от изголовья моей кровати было не задёрнутое окно, благодаря чему комната была залита утренним солнечным светом. У окна стоял массивный дубовый шкаф, из которого торчали беспомощные рукава и штанины, напоминая о том, что пора навести порядок. Дальше в стене было углубление, где отлично разместился стол-бюро, с множеством ящичков и полочек, напротив – приоткрытая дверь. И, конечно же, книжные полки, затаившиеся справа от моей кровати, которые, как говорит тетя, от ценного груза, когда-нибудь упадут мне на голову. Все было как всегда.

С трудом я выбралась из постели и подошла к окну. Снаружи уже вовсю кипела жизнь, на часах было семь утра. Все куда-то бежали, торопились, словно заведенный механизм, а я стояла и наблюдала за ними сверху, наслаждаясь моментом: я вне системы.

Иногда мне кажется, что большинство людей нашего города – это куклы со встроенным механическим устройством. Приходя домой, они его заводят, ложатся спать, а утром, когда срабатывает механизм, просыпаются и снова бегут по тем же делам и тем же улицам, создавая для оставшегося живого населения эффект суеты и массовости. Много раз я видела эту высохшую старушку, утром подходя к окну. Она всегда идет по противоположной стороне улицы, с авоськой, из которой торчит длинный багет хлеба. Приближаясь к моему дому, она каждый раз машет свободной рукой своей знакомой, которая, в свою очередь, ведет внука в детский сад. Забавный факт заключается в том, что старушка машет рукой даже тогда, когда на улице нет её знакомой. А вот и рыжеволосый мальчишка десяти лет, который всегда, переходя улицу, спотыкается на одном и том же месте. А навстречу мальчику идет женщина с сумками, каждый день лямка одной из сумок рвется и мальчик помогает собирать незнакомке то яблоки, то картошку. И все эти люди, они, вроде бы, здесь, но в то же время их нет. Потухшие глаза, никаких эмоций, только строго прописанные действия, шаг вправо – шаг влево – все, сломался, пора на свалку. Я таких людей называю потеряшками, потому что они окончательно и бесповоротно потеряли себя. Так и хочется выбежать на улицу, схватить такого потеряшку за плечи, как следует встряхнуть и закричать:

– Ну же! Сделай хотя бы сегодня что-то не так, как обычно! Живи, радуйся, тебе дан такой дар, такой шанс – прожить эту жизнь ярко, наслаждаясь каждым мигом, каждым днем.

Только, боюсь, мои слова до них не долетят, они поправят растрепавшиеся волосы и пойдут дальше, словно ничего и не было.

Резкий укол страха выдернул меня из моих глубоких размышлений. Среди потока людей, на противоположной стороне от моего дома, стоял молодой мужчина и смотрел в мою сторону. Он был в черном классическом костюме, в надетом поверх пальто цвета марсала. Темные волосы были зачесаны назад. Обе его руки были в карманах, но при этом он курил папиросу, выпуская дым уголком рта. Я в ответ смотрела на него и не могла отвести взгляд, словно погружаясь в транс. В моем сознание стала вырисовываться картина. Я и таинственный незнакомец танцевали вальс. Его большие бледно-голубые глаза смотрели на меня с интересом. Я же стремилась посмотреть, что вокруг. Нас окружали другие пары, одетые в черные костюмы и платья, а я была среди них белым пятном в пижаме. Постепенно вокруг нас стал вырастать и образовываться большой прямоугольный зал, по периметру которого разместились окна. Стены зала были покрыты сплошным орнаментальным узором резьбы золотого цвета. А над нашими головами словно парили в воздухе семь стеклянных люстр с хрустальными плафонами и подвесками. От такой красоты у меня перехватило дыхание. Паркетный пол слегка поскрипывал под нашими ногами. Мой кавалер хотел что-то сказать, но в комнату вошла Лили и выдернула меня из этой фантазии.

– Доброе утро, Тэна! Ты не опоздаешь к Маркусу? – я резко обернулась к тёте.

– Что случилась? – взволнованно спросила она. – Почему ты такая напуганная?

– Доброе! – промямлила я. – Э-э нет, все хорошо, я просто задумалась и не ожидала, что ты зайдешь.

– Точно ничего не хочешь мне рассказать?

– Да, точно!

– Ты же помнишь, что…

Что ты всегда можешь мне все рассказать.

– Да, Лили, я помню!

Я снова посмотрела в окно, подозрительный мужчина исчез. Лили подошла и обняла меня крепко-крепко. В ее объятиях я почувствовала себя совсем маленькой. Мы взглянули друг на друга. Передо мной была сильная одинокая молодая женщина, на лице которой стали появляться первые ели заметные морщинки. Каштановые вьющиеся волосы были распущены. А в ее изумрудных глазах проскользнула тень тревоги, которую она так умело скрывала от меня. В пространстве повисло ощущение недосказанности.

– Лили, я очень тебя люблю!

– Я тоже люблю тебя, моя радость, – нежно поцеловав меня в лоб, ответила тетя. – Быстренько собирайся, а я пойду сделаю нам чай к завтраку.

Я отчетливо уловила тяжесть на душе моего единственного родного в этом мире человека. Липкий страх ловко проник в мое сознание. Что случилось? О чем она молчит? И стоит ли спрашивать, если я и сама не готова говорить о своих переживаниях. Откровенно побеседовать, конечно, надо, но не сейчас: боюсь, не смогу сдержать слез и эмоций. Я поспешно собралась, вышла в гостиную, где Лили уже накрыла на стол, быстро проглотила чай с булочкой, попрощалась, взяла портфель и стремительно покинула дом.

Выйдя из парадной, я облегченно выдохнула. Теперь ни мне, ни Лили не нужно играть в игру под названием “все хорошо”. Пока дойду до работы, смогу проветрить голову. Погода переменилась, солнце скрылось за серыми тучами, и явно намечался дождь. Я обернулась на наш серый и потрепанный жизнью домик, что стоит в самом конце Восточной улицы. Идя по ней, можно выйти к центральной площади, где обитает сердце нашего города – фонтан Небесное светило. Четыре женские статуи, сделанные из травертина, держат огромный солнечный шар, что украшен узорами витража. Летом, когда фонтан работает и его струи омывают окаменевших богинь, появляется радуга. А если посчастливится застать рассвет на площади, то пред вами откроется удивительное зрелище – как первые лучи солнца проникают сквозь шар и, касаясь витражей, создают невероятной красоты узор. От площади исходят четыре главные улицы, именуемые, конечно же, сторонами света. У каждой свой цвет брусчатки, на нашей выложена темно-красная, на Южной коричневая, на Западной зеленая, на Северной синяя. Когда улицы встречаются на площади, брусчатка создает узор спирали, объединяя все цвета.

На улице Восточной здания небольшие, высота не превышает трех этажей, фасады формы колокола или треугольника. У каждого строения имеется своя табличка, на которой указана улица, номер, а также имя человека, что построил его. На фасаде нашего дома табличка гласит:

“Аним, Восточная улица, 306, Дом Александра Шер.” Здание было построено моим прадедушкой.

Вдруг, к окну подошла Лили, вид у нее был озабоченный, она заметила меня и помахала мне рукой, я ответила ей приветственным жестом и направилась к Маркусу.

Глава 2

Каждый раз, открывая дверь в нашу лавку, я открываю проход в другой мир – искусства, волшебства и времени. Словно музыка, по всему помещению раздаётся звук работающих в унисон механизмов. При входе тебя встречает п-образный прилавок. По периметру размещены стеллажи из тёмного дуба, на которых, спрятавшись за стекло, расположились всевозможные часы: каминные, настенные, наручные, карманные. Большинство имеющихся у нас изделий создано самим Маркусом, но есть некоторые работы и других мастеров. Я люблю это место всем сердцем. Именно тут, на Вербовой улице, в лавке Временида, прошло все мое детство. Меня всегда завораживали изысканные каминные часы. Чаще всего именно их циферблат был окружен искусно вырезанными русалками, феями, влюбленными, животными или же различными вензелями. Когда я бралась рассматривать изделия, то фантазия уводила меня в другие миры. Больше всего мне нравилось рассматривать часы с русалками. Сначала они начинали двигаться, расчесывать свои длинные локоны, беседовать между собой, а после мы вместе отправлялись в миры моей фантазии. Хвостатые красавицы показывали мне ушедшие под воду города, морские драгоценности и даже порталы в другие измерения, спрятавшиеся в глубинах океана.

В перерывах между путешествиями Маркус по чуть-чуть обучал меня часовому мастерству. Рассказывал, какой инструмент для чего нужен, как называется, объяснял, из чего состоит механизм, как его собрать, и какие детали для этого нужны. Так понемногу я обучалась и помогала Маркусу принимать, чинить и создавать новые изделия. В возрасте тринадцати лет у меня появилось новые увлечение – книги. Моя одержимость литературой, предполагаю, началась в тот день, когда я застала Маркуса за изучением одного удивительного издания. Перед ним на столе лежала очень красивая и большая книга, на обложке которой был нарисован сияющий прозрачный шар. А название не получалось прочесть, буквы постоянно меняли вид. Но сосредоточившись, мне удалось: “Первая ступень жизни”. После чего, он предложил мне прочесть первый параграф, на что я с радостью согласилась. С тех самых пор раз в неделю я читала вслух одну главу, Маркус внимательно слушал и время от времени что-то записывал в свой блокнот. В книге были описаны условия жизни для каждой пришедшей в этот мир души.

…Творец создал семь ступеней человеческой жизни, каждая из которых является олицетворением эволюции души, со своими правилами и ограничениями, с помощью которых контролируется развитие. На первой ступени одним из таких ограничений является время. Воплощенная душа получает жизненные уроки и конкретный временной отрезок, за который она обязана справиться. Ее задача не забыть о целях своего прибытия и разумно управлять временем. Но, к сожалению, не всем это удается, и тогда души обрекают себя на реинкарнационные мучения. С каждым новым жизненным кругом уроки скапливаются и затрудняют бытие последующих перерождений, а времени на исправление старых просто не хватает. Когда пройдены все необходимые для развития испытания, душу допускают ко второй ступени. Но только от нее самой зависит, сколько кругов перерождения ей придется пройти. Не стоит бояться выдуманных кругов ада, бойтесь кругов перевоплощения…

Заблудившись в лабиринтах собственных воспоминаний, я совсем не заметила, что в помещении уже давно не одна. Вернувшись к реальности, сквозь не до конца растворяющуюся дымку прошлого, я увидела перед собой незнакомца. У прилавка стоял лысый мужчина среднего роста, в длинном черном плаще, с бледно-голубыми глазами и сильно проявленными венами на висках. Взгляд у него был тяжелый и неприятный.

– Доброе утро! Извините, я не заметила, как вы вошли, – призналась я.

Мужчина выдержал недолгую паузу и произнес:

– Ничего страшного, я тоже иногда теряюсь в закоулках прошлого, – эта фраза меня немного смутила, и я поспешила перейти к делу.

– Чем мы можем помочь вам?

– Видите ли, наручные часы перестали работать, – незнакомец достал из кармана пальто темно-фиолетовую бархатную коробочку и протянул ее мне.

– Это мое эхо об утраченном прошлом, – с некой ухмылкой произнес он.

Игнорируя последнюю фразу, я открыла футляр и принялась рассматривать изделие.

– Хорошо, мы почистим часы от пыли и восстановим механизм. Можете за ними возвращаться через четыре дня, с вас десять катрилов.

Мужчина молча достал купюру из бумажника и протянул мне. Убрав ее в кассу, я дала

ему журнал заказов, где было необходимо заполнить свои данные.

Сразу было видно, что часы антикварные и имеют большую ценность. Черный кожаный ремень, корпус и циферблат выполнены из старинной золотой монеты с изображением вождя индейцев. По боковине корпуса была сделана монетная насечка, стрелки позолоченные, с гравировкой на обратной стороне:

“Береги свои лабиринты души!

Твой верный друг Вихо Ахига.”

– Лабиринты души…

Увлеченная изучением часов, я совсем не заметила, что незнакомец смотрит на меня в упор. Наши взгляды встретилась, по телу пробежал холодок. В сознании стали всплывать разного времени воспоминания, словно перемотка жизни. Я с трудом отвела взгляд от этих холодных, как ледник, глаз и залепетала:

– Фидель Корро, вы не указали домашний телефон.

– В этом нет необходимости, я вернусь за ними через два дня, – сказав это, мужчина направился к выходу.

– А если нам нужно будет с вами связаться, или мастер не успеет…

– Я вернусь за ними через два дня!

Как только, за Фиделем Корро закрылась дверь, я сразу же вернулась к рассматриванию часов. От них шло манящее влечение. Чем дольше я смотрела на изделие, тем слабее становилось мое внимание. Тело обмякло. Появилось навязчивое желание надеть их. Казалось, кто-то нашептывает: “Надень! Надень! Надень!”

Поддавшись призыву, я приложила часы к запястью левой руки. Вдруг стрелки неработающего изделия стали крутиться, и с каждым полным кругом все быстрее. Благодаря вошедшему в лавку Маркусу, мне удалось отвести взгляд от механической ловушки. Я видела его образ сквозь густое марево, как черно-коричневое пятно.

– Доброе утро, Тэночка! У нас что, новый клиент? – заметив мое состояние, он сразу подбежал ко мне. – Тэна, ты меня слышишь?

– Да, но не вижу. – Маркус аккуратно помог мне присесть, забрал часы и куда-то ушел. Я слышала скрип холодного шкафа, затем его приближающиеся шаги. Неожиданно он принялся омывать мое лицо холодной водой из графина, от чего у меня перехватило дыхание. Несколько раз он встряхнул меня за плечи, и я наконец-то четко увидела его перед собой. Голубые глаза, смотрели на меня с тревогой. Маркус облегченно выдохнул и правой рукой пригладил растрепавшиеся, некогда идеально уложенные седые волосы.

– Ты меня изрядно напугала! Вот, попей воды, – он протянул мне графин, я сделала пару глотков. Ледяная вода моментально обожгла желудок. Ясность сознания стала возвращаться. Великолепно сидящий коричневый костюм Маркуса был весь в брызгах, как и до блеска натертые туфли. Черное пальто валялось при входе. С напряженным видом он рассматривал часы, а заметив гравировку, и вовсе побледнел. На лице отразились то ли страх, то ли недоумение.

– Откуда у тебя эти часы?

– Их принес… тот лысый мужчина… Фидель Корро… – дрожа от холода, ответила я.

– Чего он хотел?

– Хотел починить их… сказал… что вернётся за ними… через два дня.

– Два дня… Мне срочно надо идти по делам, ты будь здесь и никуда не уходи, пока я не вернусь.

– Маркус, с этими часами явно что-то не так. Стрелки стали крутиться, как только я приложила изделие к запястью.

– Чёрт его знает! – подняв пальто с пола произнес Маркус.

Он положил часы обратно в футляр и не оглядываясь покинул лавку.

После ухода Маркуса я еще долго приходила в себя. В голове крутилось много переживаний, и каждое тревожнее предыдущего. Мне казалось, что я уже не в силах остановить этот эмоциональный шторм. Каждая мысль превращалась в волну, что накрывала меня с головой, все дальше унося от берега разумности. Из глубин моего сознания, словно серые акулы, поднимались на поверхность воспоминания о сегодняшних сновидениях.

Меня с детства мучают дурные сны, что стали неотъемлемой частью моей жизни. Благо с пробуждением кошмары заканчиваются и стираются временем. Открываешь глаза, вновь вступаешь в русло реки под названием жизнь и понемногу забываешь, о том, что видела по ту сторону. Но бывает и так, что ужасные картины и события остаются с тобой. Сегодняшний образ чужака стал очередным тяжелым камушком, что ляжет на дно моего подсознания. Интересно, что я буду делать, когда гальки станет слишком много?! Быть может, она просто поглотит меня и мою личность. Не останется воспоминаний, чувств, эмоций. Превращусь в хранилище для ночных кошмаров. У каждого появится свое имя, друзья, семья. Я стану для них домом и в то же время пленным зрителем, для которого они будут ежедневно проигрываться. И вот я сижу в комнате, что полностью обита матрасами: измождённое тело, волосы растрепаны, взгляд в никуда. Ко мне приходят близкие, но я их не слышу и не вижу. В сознании воспроизводится эти чертовы сны, что давно завладели мной. И за счет моих жизненных сил обрели свой лик. Вместо глаз моих любимых, я вижу их силуэты. Пир, радость, они танцуют и ликуют. И один за одним выходят на сцену для ритуального танца, после которого снова и снова я буду вынуждена испытывать страх, страдания и отчаяние…

Внезапно мои размышления развеяла влетевшая в лавку Айла. На улице поднялся сильный ветер, от чего ее седые волосы были сильно растрепаны, словно в нее попала молния. В руках она держала три огромных мешка с обувью, объемы которых были настолько велики, что пройти в проем двери ей не удалось. Мешки образовали преграду, и бабушка, зацепившись за них, сделала кувырок и приземлилась на пол. Ее поза напоминала сидящую на полке фарфоровую куклу с раздвинутыми ногами. Я кинулась помогать ей подняться.

– Тэррийский Бог! Ты в порядке?

– Вроде да, отделалась легким испугом, – сквозь смех ответила старушка.

– Зачем же ты столько мешков принесла разом?

– Удивительное везение, знакомый согласился подвезти меня на карете.

– На какой еще карете? – сдерживая смех, поинтересовалась я.

– Ну на той, что едет без коней.

– А-а, ты про самодвижущийся экипаж?

– Да-да, он самый. Вот я и решила, что лучше возьму все сразу. А то на своих двоих уж не знаю сколько раз пришлось бы до вас ходить.

– В следующий раз ставь мешки у входа и зови меня, я помогу тебе занести.

– Хорошо, милая. Маркус сказал, что я могу принести обувь на починку, но с условием, что ты поможешь мне отобрать ботинки, у которых нет пары.

– Нет проблем, сейчас быстренько сделаем. Я принесу тебе стул, ты посидишь, а я переберу.

С Айлой мы познакомились около года назад. В тот день небо над Анимом превратилось в черное море. Небеса сокрушались, казалось, облачные стражи кричат от гнева и разочарования земными жителями. Под мощью ветра ветви деревьев склонялись к земле, словно моля о пощаде. В миг, когда небосводная бездна, рыдая, источала свои воды, в лавку вошла она – насквозь промокшая и дрожащая от холода. Старушка искала, где можно было бы починить прохудившиеся ботинки, но непогода переменила все планы. Окончательно заблудившись в незнакомом для себя городе, в отчаянии, она нашла нас. Мы с Маркусом, конечно же, впустили ее и обогрели.

За чашкой горячего чая она поведала нам, о том, как жила в Кайлуме. О мятежах, что пришлись на ее молодость, и как влюбилась в его участника, после чего родила сына с тяжелой судьбой. Кровь воинственного отца была столь сильна, что привить доброту мальчику Айле не удалось. Торн рос слабым и гневливым ребенком. С годами его характер становился все более необузданным. С детства он был увлечен идеей восстания, мечтал найти своих людей, среди которых обретет понимание. В возрасте семнадцати лет связался с плохой компанией, после чего стремительно стал угасать. Казалось, кто-то съедает его жизненную силу. Поначалу плохо спал, отказывался от еды, а после и вовсе превратился в неподвижную куклу. Айла искала лекарства и врачей, но, к сожалению, спасти юношу не удалось. После смерти Торна она стала путешествовать по нашей большой земле, навсегда покинув Кайлум.

Мы сильно прониклись ее историей и предложили ей помощь. Маркус передал обувь на починку своему товарищу, а после, вернул владелице. С тех самых пор бабушка на постоянной основе стала приносить нам ботинки. Она забирала их у соседей и знакомых, чинила, а после продавала по приятной цене. Такая предприимчивость помогла ей открыть на дому салон подержанной обуви. В этот раз ее улов был столь велик, что мы провозились где-то два часа, отбирая туфли без пары и те, что было совсем невозможно реанимировать. Пока я была занята отбором, Айла развлекала меня своими историями, которые случились с ней за последнее время. Она так увлекательно рассказывала, что иногда я забывала про то, что делала, и просто слушала ее, как маленький завороженный ребенок.

После ее ухода один за одним стали приходить клиенты, и суета сегодняшнего дня окончательно поглотила меня. Последним был дедуля, который принес двадцать пар наручных часов, на оформление его заказа ушел целый час. Как только за старичком закрылась дверь, в лавку вошел Маркус. Волосы растрепались от непогоды. Выглядел он сильно озабоченным.

– О, ты вернулся, – радостно воскликнула я. – Тогда могу уже идти домой, а то день был непростым?

Маркус остановился, нахмурил широкие брови и пристально посмотрел на меня.

– Да, собирайся, я провожу тебя до дома, – тихо, но твердо произнес друг семьи.

Глава 3

Закр