Читать онлайн Найти пропавшего Загуляева. Детектив

Часть 1

– Марго! – в трубке раздался шипящий голос Дианы – слушай, ты меня слышишь? Тут такое дело…

– Да что ещё-то? – свирепо отвечаю я – Ди, ты же знаешь, у Юрчика сегодня выпускной из начальной школы, я специально отпросилась у шефа…

– Да я знаю… Мне так неудобно… Шеф сказал, чтобы я нашла тебя и вызвала на работу.

Я застонала.

– Вы хоть день без меня прожить можете? Что ещё такого произошло?

– Марго, но ты же знаешь – он сроду причину не скажет! Поручил, и всё!

– Такими темпами со мной скоро муж разведётся и ребёнка заберёт! И ты в том числе будешь в этом виновата!

– А я-то тут причём? – прямо представляю, как Ди картинно таращит свои и без того огромные глаза.

– При том! Жизни нет с вами никакой! Один раз отпросилась к сыну на выпускной – и опять на работу вызывают. Ладно, скажи ему, что через полтора часа буду.

Я сбрасываю звонок, потому что Руслан уже многозначительно тыкает меня локтем в бок, давая понять, что я мешаю окружающим слушать концерт так называемых «выпускников».

Бросаю взгляд на сцену – мой сынок смотрит на меня с подозрением, но, увидев мой взгляд, улыбается.

Ну, и отжигают нынче выпускники! А мне из моих выпускных и вспомнить нечего… Становится грустно, на глазах появляются слёзы, но скорее, слёзы умиления – я так рада за сына! В нём чётко видно мужское воспитание – Руслан точно лучший отец, чем я – мать. Кроме того, с его свободным графиком у него предостаточно времени, чтобы заниматься Юрчиком, а потому у них настоящие, близкие, мужские отношения. Рус учит сына всему, чему не могу научить я, а потому я спокойна за своего ребёнка.

– Ну, что там у вас ещё? – тихо склонившись ко мне, спрашивает муж – это же с работы звонили?

– Так точно! – продолжая улыбаться и хлопать в ладоши, отвечаю я мужу – вызывают на работу. Шеф сам не стал звонить – скинул эту неловкую обязанность на Ди.

Концерт закончен, Юрчик направляется в нашу сторону, а Руслан говорит мне:

– Ну, что же теперь поделаешь – работа есть работа. Может, в пиццерию вечером тогда? Когда закончишь. А мы пока с Юрчиком на аттракционы отправимся.

Подошедший сын, глядя на наши лица, сразу всё понимает и спрашивает:

– Чё случилось, родители?

– Не «чё», а «что» – поправляет его Руслан – сколько раз говорил – выброси эти слова-паразиты из лексикона, если в действительности хочешь пойти по моим стопам. А вообще, маму опять на работу вызывают.

Юрчик смотрит на меня с сочувствием, а потом выдаёт:

– Ну ладно, мы тогда мужской компанией…

Его серьёзная рожица одиннадцатилетнего отрока забавляет меня, и я начинаю невольно смеяться.

– Ладно, мужчины, развлекайтесь! Присоединюсь к вам вечером.

Настроение теперь уже не выглядит столь испорченным. Всё-таки Руслан идеальный муж – терпит такую нерадивую жену и мать, как я. У нас уже был разговор о том, чтобы я сидела дома, занималась Юрчиком, хозяйством, обедами-ужинами. Тем более, совсем недавно мы продали нашу квартиру и дачу, и купили в городе, в спальном районе, большой двухэтажный особняк в несколько комнат, шикарно обустроенный, с большим садом, уютной огромной баней и беседкой во дворе.

Я несколько раз уже подумывала о том, чтобы бросить службу, но потом представила, что целыми днями буду дома, и мне стало плохо. Да и Руслан знает, что я очень люблю свою работу и не смогу без неё. По крайней мере, пока.

То и дело он заговаривает со мной о том, что пора бы нам заиметь ещё одного наследника, но я… мне почему-то страшновато проходить ещё раз этот этап своей жизни. Хотя я понимаю, что Юрчику нужна сестричка или брат. Сама ведь одна-одинёшенька выросла… Никого не осталось. Потому и не хотела бы Юрчику подобного. С братом или сестрой легче – всегда можно поддержать друг друга, помочь, подсказать, посоветоваться. Но берёт меня какая-то робость, когда думаю об этом. Всё-таки двое детей – это та ещё ответственность.

– Марго, ну что ты переживаешь? – недоумевает Рус, когда у нас заходит об этом разговор – есть же я… Ты, главное, роди…

Вот ещё новости, я что – инкубатор, что ли?! Ты, главное, роди, а дальше я сам справлюсь…

Подъезжаю к комитету и иду в кабинет шефа, меня почему-то страшно распирает злость. Ну, вот что такого срочного?! Такое ощущение, что не иначе, небо на землю грохнулось или произошло просто массовое убийство населения, что шеф прямо срочняком вытянул меня с выпускного собственного сына!

Диана улыбается мне понимающе и говорит:

– Сейчас ещё Клим подъедет, он тоже сегодня отпросился, мол, тебя нет, что ему делать в комитете. Но неугомонный шеф сказал вызвать всех.

– Ну, вот скажи мне – что такого случилось, что мы понадобились Евгению Романовичу все вместе?

– Да кто его знает? – она разводит руками – у меня у самой нормальных слов нет. С утра Евгений Романович изображает бурную деятельность. Всех на ноги поднял!

Клим – это мой новый помощник. Игорь ушёл на повышение, а ко мне приставили этого обаяшку два метра ростом, мощной, но гибкой, фигурой, длинными волосами, собранными в хвост и элегантной бородкой. Я дожидаюсь его, он, по традиции, чмокает меня в щеку, шепчет, что от шефа никому нет покоя, и мы входим в кабинет Евгения Романовича.

– Друзья мои! – он идёт нам навстречу, раскинув руки, и своей улыбкой хочет явно стереть недовольство с наших лиц – наконец-то я вас дождался!

– Что случилось, Евгений Романович? – с досадой спрашиваю я – вы же знаете прекрасно, у меня сегодня у сына выпускной из начальной школы, впереди пятый класс, там у нас концерт, чаепитие… Мне уже неудобно перед ним и мужем. Я же не так часто у вас отпрашиваюсь…

– Марго, Марго, детка! Ты должна простить старика! У нас новое, очень важное, дело! И очень интересное. Поручить мне его некому…

– Я очень надеюсь, что оно стоит того, чтобы выдернуть меня с праздника сына – бурчу я.

Не обращая на меня внимания, шеф включает огромный интерактивный экран. На нём появляется фото молодого красавчика с лицом Алена Делона и обаятельной улыбкой.

– Итак, друзья мои! – торжественно говорит шеф – внимание на экран! Это – Сергей Михайлович Загуляев. Фотограф приятной наружности, тридцать пять лет, женат, детей нет. А это – он тычет на кнопку пульта – его супруга Юлия Афанасьевна Загуляева, тридцать пять лет, тамада, работает в паре с мужем на юбилеях, свадьбах и… торжествах. Так вот, не далее, чем сегодня ночью, Сергей Михайлович… пропал.

– С каких пор мы занимаемся розыском людей? – вздыхаю я – и это стоило того, чтобы выдернуть меня с выпускного моего ребёнка?

– Марго – шеф укоризненно смотрит на меня – я же ещё не закончил. Подожди, всё поймёшь. Итак, самым странным во всей этой истории являются обстоятельства, при которых пропал господин фотограф. А именно: в деревне «Еловая дурь»…

– Что? – Клим смеётся задорно, показывая ровные белые зубы – это кто умудрился так деревню назвать?

– История об этом умалчивает. Вот и ты, Клим, помолчи пока… Так вот, в деревне «Еловая дурь» у пары находится дом. Живут они не там, а в городе, а в деревню приезжают, чтобы отдохнуть, отвлечься от городской суеты. В эту ночь пара собралась пойти на речку купаться…

– Шеф – говорю я – какой купаться? Конец мая, вода ещё ледяная в реке.

– Ну, я не знаю, может, им романтИка захотелось, пошли просто за луной понаблюдать… Так вот, по дороге к речке Сергей Михайлович удалился по тропинке, которая идёт на ответвление от основной дороги, ведущей под железнодорожный мост и выходящей к реке. Там, по обеим сторонам от неё стоят деревья с черёмухой, которая сейчас как раз цветёт. Он хотел в ночи сфотографировать эту красоту, но… пропал. На месте исчезновения обнаружен только его телефон.

– Так, подождите, шеф, я что-то не понимаю – а где в это время была его жена?

– Всё очень просто – он свернул на эту тропинку, а она пошла дальше, к реке. Не дождавшись его там, отправилась искать, но обнаружила только его телефон прямо на тропинке.

– И что же? – спрашиваю я – куда мог исчезнуть этот человек? Там сейчас есть кто-то из наших? Местность прочёсывали?

– Прочесали всё вокруг. Сейчас оперативники вызвали водолазов – они прочешут речку.

– Но неужели супруга ничего не слышала? – спрашивает Клим.

– В том-то и дело, что нет.

– Слушайте – мой помощник пытается юморить – а может… это… Загуляев старается оправдать свою фамилию, потому и загулял?

– Клим! – шеф стучит себя пальцем по голове – сам подумай – без денег, без смены одежды, без телефона – он ушёл и загулял, да?

– Но Евгений Романович – я пытаюсь говорить как можно мягче – я не понимаю – почему это дело отдали нам?

– Вот, Марго, мы подходим к самой сути вопроса. Дело в том, что на той тропинке, недалеко от того места, где найден телефон исчезнувшего, обнаружена кровь. Много крови.

– Шеф, но может, она не человеческая?

– Это мы обязательно выясним, но таких совпадений не бывает, Марго. Поэтому давайте, дуйте в эту «дурь» и попробуйте там, на месте, разобраться.

– Шеф, а у них была машина? – зачем-то спрашиваю я.

– Нет, транспорта у них не было. Но как это связано с исчезновением фотографа?

– Да не знаю я – пожимаю я плечом – пытаюсь хоть что-то нащупать…

Мы с Климом встаём и направляемся к выходу. Да, съездить в «дурь» придётся, хотя бы для того, чтобы поговорить с женой пропавшего. Интересно, куда мог провалиться этот… «Ален Делон» на минималках? Тамада и фотограф… Интересный союз… А может, это они такие сюрпризы друг другу устраивали, и он скоро объявится?

– Ну – говорит мне по дороге Клим – и что ты думаешь про всё про это?

– Мне кажется, всё это – какой-то розыгрыш – бурчу я – ну скажи, ты сам-то веришь, что человек может пропасть вот так вот, внезапно, ночью, в абсолютной тишине, без звука. Если это нападение – почему он не кричал? Нет, жена ничего не слышала, а на месте остался только телефон. То есть нашего фотографа упёрли вместе с фотоаппаратом.

– Слушай, а может, он снял чего-то неугодное, ну, и его похитили…

– Но ведь проще было сделать это в городе, днём… А не ночью в деревне, где каждый друг друга знает, и уж точно обнаружили бы чужака, зачем ему так себя светить? Можно было спокойно похитить его или его фотоаппарат в суетливой городской среде, где никто бы и внимания не обратил.

– Может, он тогда с любовницей завис и боится появляться на глаза своей жене?

– Я не знаю, Клим. Мистика какая-то… Приедем на место, разберёмся.

С основной трассы мы сворачиваем в сторону, когда видим соответствующую надпись на указательной табличке.

– И правда, странно, кто так деревню назвал? У кого-то, похоже, с головой было не всё в порядке!

С помощью редких прохожих мы выясняем, как нам попасть на место исчезновения фотографа. Там толпа народа, в основном деревенские зеваки, среди которых много молодёжи. Место исчезновения оцеплено, но для нас это ничего не значит. Пробираемся через ленту, и к нам тут же направляется оперативник.

– Маргарита Николаевна – он приветствует меня – тут уже и водолазы подсуетелись, и поисковый отряд создан, в том числе из деревенских. Лес кругом, будем искать.

Я оглядываю территорию. К реке ведёт довольно широкая тропинка – вполне может и машина проехать. Потом эта тропинка превращается в мост через ручей, который впадает в эту же реку. Сверху – железнодорожное полотно и когда идёшь по этому мосту, ощущение, что проходишь через арку. Слева от тропинки, не доходя до моста – ещё одна тропинка, уходящая наверх сквозь деревья черёмухи. Это те самые деревья, расположенные в виде арки, которые пошёл фотографировать Загуляев.

– Мы тут ничего не трогали – говорит оперативник.

Телефон пропавшего мужчины лежит на земле. Он даже не разбился, но это не говорит о том, что его не уронили, а спокойно положили на землю. Корпус крепкий, мог и выдержать. На земле вокруг телефона следы обуви, нечёткие, смазанные.

– Вы здесь ходили? – спрашиваю у оперативника.

– Нет – говорит он – оцепили. Ходила здесь только жена.

– Следов обуви несколько. А кровь где?

Он провожает меня и Клима чуть дальше, и скоро мы выходим туда, где тропинка стремится к железнодорожному полотну. Честно говоря, я выхожу из этой арки деревьев с каким-то облегчением, непонятно почему, но это место мне неприятно.

Пятно крови на земле довольно большое.

– У меня неутешительный прогноз – говорит мне Клим – если это его кровь – вряд ли он жив.

– Будем надеяться на лучшее – отвечаю ему и поручаю оперативнику – соберите на анализ и сразу к нам в лабораторию.

– Это точно человеческая кровь – говорит мне Клим – я такие вещи носом чую.

– Где жена? – спрашиваю я у оперативника.

– Сидит на берегу, там – он показывает рукой – ждёт результатов от водолазов.

Мы опять проходим через арку, а Клим говорит мне в это время:

– Слушай, а может, это жёнушка его… ну… того?

– А ей какой резон? Они в паре работали, говорят, их тандем был очень крепок. И услуги оказывали на высшем уровне. Ценник у них зашкаливал, но желающих было хоть отбавляй.

– Ну, не знаю, может, он изменял ей… Видела же его лицо – настоящий манекенный красавец.

– Ладно – говорю я – всё это только предстоит выяснить. А что у нас вон там?

Втроём мы идём туда, где дорожка, ведущая первоначально к мосту, разветвляется ещё и вправо. Тропинка ведёт к мостику через ручей и дальше, к двум странным, почти разрушенным, строениям.

– Это что? – спрашиваю я у оперативника.

– Это будка смотрителя, а это его дом – показывает он – здесь станционный смотритель жил ещё в семидесятые года, то ли путевой обходчик. Но потом, видимо, умер, а близких не осталось. Вот деревенские и начали дом по кускам растаскивать. Где кирпичи сопрут с печной трубы, где забор разберут на дрова.

Сквозь редкий частокол забора вижу цветущую вишню и черёмуху во дворе, сквозь выбитые окна – колченогий стол, покосившуюся печь и новогоднюю мишуру на полу. Становится жутковато – когда-то в этом доме жили люди, и как и все, праздновали праздники. А теперь вот только тлен, разруха и бардак.

– Осматривали эти дома? – спрашиваю я у оперативника.

– Даже в погреб спускались – кивает он – пусто и не следа от пропавшего фотографа.

Пройдя дома, мы выходим к железной дороге. По одну и другую сторону от полотна стоят скамейки. Табличка гласит о том, что это пять тысяч шестьсот четырнадцатый километр. Я тихонько смеюсь и, показывая на указатель, говорю своему помощнику?

– Ну да, не назовут же они станцию «Еловая дурь».

Он тоже хихикает, а мне кажется, что оперативник смотрит на нас, как на дураков.

– Ладно – говорю я – проводите меня к жене его. Хочу с ней поговорить. Клим, там, вон, за оцеплением, зеваки собрались. Попробуй у них выяснить, может, кто-то что-то слышал ночью.

Он уходит, а я подхожу к девушке, сидящей на камне около реки. Невысокая, полноватая, со стрижкой каре и большими грустными глазами серого цвета, она смотрит на меня и говорит:

– Вы, вероятно, следователь? Здравствуйте. Меня Юлия зовут, я жена Сергея.

– Я полковник Жданова – показываю ей корочку и опускаюсь напротив, на такой же камень.

– Юлия, послушайте, ну неужели вы действительно ничего не слышали?

– Абсолютно – спокойно говорит она – но вы учитывайте – река сильно шумит, а ночью тем более. Вот послушайте сами.

Да уж – если бы действительно кто-то что-то захотел тут услышать – всё равно бы не смог, шум такой, что только его и слышно.

– Зачем вы пошли ночью на реку? Что, действительно, искупаться? В мае месяце?

– Да нет же! – она с досадой кусает губы – поймите, мы творческие люди, и таким способом… ну… ищем вдохновения, что ли. Мы часто так ходим, кроме зимы, конечно, зимой тут вообще не пройдёшь – сугробы по пояс. А сейчас полнолуние, вот мы и отправились… посидеть под луной, посмотреть на воду. Наш дом находится на другом конце деревни.

– А во сколько вы пошли на речку?

– Где-то в полвторого.

– Ваш муж сам вызвался пойти пофотографировать?

– Да. Дело в том, что мы часто тут раньше ходили, но вот почему-то тропинку эту… то ли не замечали, то ли что… Я сегодня сама удивилась, когда обнаружила, что она выходит к железной дороге. А Сергей увидел эту арку из черёмух, и загорелся сфотать её. «Иди – говорит – на речку, я сейчас сниму и приду». Ну, я сидела и ждала его. А его всё нет и нет. Пошла искать. Это было где-то в полтретьего ночи.

– Вы пытались его звать?

– Да. Но никто не отзывался.

– Скажите, Юлия, вы допускаете мысль, что ваш супруг мог просто… с кем-то уйти… Поразвлечься, например…

– Вы сейчас женщину имеете ввиду? – она покачала головой – нет, это вряд ли…

– Почему?

– Я не знаю… Он не был настолько… легкомысленным, что ли. Это для компаний, для свадеб, для юбилеев он весёлый рубаха-парень, а на самом деле он был очень серьёзным. И заботился обо мне. Вряд ли бы он ушёл вот так…

– Юля, а у него были враги?

– Ну, как – враги – я видела, что ей неприятно говорить на эту тему – у людей с нашими профессиями они точно должны быть. Во-первых, конкуренты. Те всегда норовят перехватить заказ или устроить ещё какую пакость. Во-вторых, знаете, есть такая категория людей, которых фото не то, чтобы не устраивает, а просто… платить не хотят… Мы работаем по договору, у нас в нём прописаны все условия. И конечно, существует момент предоплаты за услуги. Так вот многие, после праздников, получив фото, начинают кобениться – то им не так, это не этак, и отказываются платить, да ещё требуют предоплату вернуть. Серёжа выигрывал несколько судебных процессов, да ещё умудрялся с таких через суд упущенную выгоду взыскать. Представляете, как эти обманщики возмущались потом?

– И много таких было?

– Ммм… дайте подумать… Только за этот год два судебных процесса. Все хотят разжиться памятными фотками на халяву – такова человеческая сущность. А то, что это адская работа – никого не интересует. Ну, и в-третьих – слишком настойчивые гостьи на праздниках. Видели же, наверное, его фото? Ну. вот, девки молодые напьются и на шею вешаются, а парни их ещё и в драку лезут…

– Да уж… работка у вас – говорю ей сочувственно – слушайте, Юля, а вы не допускаете мысли, что ему могло просто всё надоесть?

– Да нет же – досадно отмахивается она, словно от надоевшей мухи – мой муж – очень ответственный человек. Он точно не стал бы вот так всё бросать. Ну, сами подумайте – куда бы он направился – без денег, без телефона, с одним фотоаппаратом…

– Скажите, пока вы ждали мужа – вы слышали какие-то звуки посторонние – шум машины, мотоцикла, может быть, поезд проезжал…

Она задумывается:

– Поезда точно были. Один шёл в одну сторону, другой – в другую. С разницей примерно в минут пять.

– Ваш муж постоянно природу фотографировал, или это только тогда был такой порыв?

– Всегда. У него этих фото полный компьютер. Я вообще предлагала ему этот дом продать, но он любит это место, и дом ему достался от деда с бабкой, он тут вдохновением заряжался, по его словам. Постепенно и я его полюбила, и деревню эту тоже. Мы даже огород разводили…

– Юля, а у местных на свадьбе вы участвовали в качестве тамады и фотографа?

– Конечно, почему нет. Цену ставили немного дешевле – всё же свои…

– Хорошо здешних знаете? У кого-то была неприязнь к Сергею?

– Да нет вроде бы. Казусы на свадьбах быстро забывались, так что их даже нельзя назвать поводом к дальнейшей серьёзной вражде.

– Ладно. Скажите, вы позволите нам осмотреть ваш дом и вещи мужа?

– Конечно. Если что нужно – говорите, я всем, чем смогу, помогу. Для меня самое главное, чтобы Серёжа был жив. Но я видела кровь там, на тропинке, и теперь мне страшно – её очень много и мне кажется, что мой муж или сильно пострадал, или…

Мы встаём и собираемся уходить, когда у меня звонит телефон. Это Даня.

– Слушай, Маргарита, тут такое дело. Мне доставили кровь с места исчезновения, и вещь пропавшего, видимо, у жены взяли. Он носил чётки на шее. Я сделал анализ ДНК, и вот что я тебе скажу – это кровь не Сергея Загуляева. Это кровь его единокровного родственника. Боюсь предположить, но соотношение таково, словно это двоюродные братья.

Часть 2

Сказать, что Даня меня удивил – это ничего не сказать.

– А ты не ошибаешься, Даня? – спрашиваю его я – уверен в том, что это кровь не самого фотографа?

Стоящая рядом со мной Юлия светлеет лицом и как ребёнок, хлопает в ладоши и подпрыгивает на месте от нетерпения:

– Так это не Серёжа? – спрашивает она, улыбаясь, когда я заканчиваю разговор.

– Нет – отвечаю ей – но скажите, с вами был кто-то ещё?

– Что? – удивляется она – нет… Мы были вдвоём…

Я некоторое время молчу, стараясь переварить информацию, а потом говорю ей:

– Юлия, послушайте… Вам лучше всё рассказать честно. У нас есть информация, что с вами был родственник вашего мужа.

Она округляет глаза и смотрит на меня так, словно у меня с головой проблемы.

– Вы что-то путаете – говорит наконец – у моего мужа нет родственников.

Меня внезапно охватывает что-то вроде паники. Что происходит в этой деревне? Что-то малопонятное…

– Юлия – я стараюсь хоть как-то выяснить, каким образом кровь двоюродного брата Сергея оказалась на тропинке – понимаете… Вот та кровь, которую мы там обнаружили – это не кровь вашего мужа. Это кровь его родственника.

Она смеётся, и я понимаю: этот истерический смех – это повод защититься от подобных «новостей».

– Послушайте – говорит она – у моего мужа нет родственников. Вы можете легко это проверить. И в деревне мы жили одни, рядом с нами никого не было.

– Юлия, а ваш муж… Он просто не общался с родными или… Их вообще не было?

– Не было – кивает она – в его жизни их не было, и я ни разу не слышала от него рассказы про кого-то из них.

– Но теоретически они могли быть? Может быть, был какой-то семейный конфликт, из-за которого он не общался с роднёй?

– У него были только родители и бабка с дедом, но сейчас никого не осталось, все умерли.

– Вы были знакомы с кем-то из них?

– Нет. Когда мы поженились с ним, он уже был один.

– А у вас сохранились какие-либо старые семейные альбомы?

– На чердаке в сундуке что-то лежит…

– А сколько лет вы женаты?

– Девять лет. И я знаю всё о своём муже. Поверьте, вы заблуждаетесь – я бы знала, если бы кто-то из его родни был жив.

– Я-то могу заблуждаться – говорю ей хмуро – а вот экспертиза – нет.

Во время разговора мы идём в деревню, я стараюсь смотреть по сторонам и побольше запоминать. Похоже, дело будет запутанным и сложным. Пропавший фотограф, кровь его единокровного родственника, странная деревня и отсутствие родственников со стороны мужа при наличии крови – полный набор неразберихи.

– Алло, Клим – звоню я помощнику – слушай, как только освободишься – иди в деревню, к дому фотографа и тамады.

– О'кей – говорит он – но информации у меня – кот наплакал. Все дрыхли, как убитые.

– Всё равно опроси всех, вдруг хоть кто-то что-то слышал. И да, отправь ко мне пару оперативников, осмотреть дом.

Дом пары Загуляевых находится на другом конце деревни. Он небольшой, уютный, в пару комнат, с просторной верандой и ухоженным огородом. И когда эта Юлия всё успевает? Впрочем, график у неё свободный, детей нет.

Юлия отмыкает дом и говорит:

– Проходите, не стесняйтесь. Там, на стуле и в шкафу вещи Сергея, там его рюкзак – показывает она.

Только я начинаю осмотр, как появляются оперативники.

– Что мы ищем-то, Маргарита Николаевна? – спрашивает один из них.

– Семён – говорю ему укоризненно – всё, что вызывает подозрения. Как всегда. Но точно тебе никто не скажет, что нужно искать. Вы давайте, с вещами разберитесь, а я пойду поднимусь на чердак, посмотрю там альбомы.

Оставив оперативников, мы с Юлией поднимаемся наверх.

– Ну, вот сундук – говорит она – там и должны быть эти старые альбомы.

Я открываю сундук и тут же утыкаюсь взглядом в пачку денежных купюр, нелепо брошенную сверху.

– Это что? – спрашиваю я у Юлии – это ваши деньги?

Она, не веря своим глазам, ещё раз заглядывает внутрь сундука и говорит:

– Нет… Это не мои деньги, я никогда их не видела.

– Это свежая пачка, на ней нет следов пыли. Как думаете, это деньги вашего мужа?

– Я… Я не знаю…

– Он мог получить такую сумму за какую-либо работу или накопить?

Этот вопрос скорее для проформы, так как маловероятно то, что я сейчас спрашиваю у супруги фотографа – деньги перетянуты банковской бумажной лентой, на которой стоит сумма.

– Нехило – говорю я – пятьсот тысяч рублей, это тебе не баран чихнул.

Зову понятых, изымаю купюры – пусть Даня проверит их на наличие отпечатков пальцев.

– Юлия, скажите, ваш муж мог получить такую сумму… ну, например, в кредит?

Она тоже удивлена, а потому пожимает плечами и отвечает:

– Вряд ли… Он терпеть не мог все эти… атрибуты красивой жизни. Мой муж старается жить по средствам, и кроме того, он очень экономный. Нет, не до фанатизма… Но всё же. Я вот растратчица, а он любит, чтобы всё было копейка к копеечке.

Я внимательно осматриваю сундук – невооружённым глазом видно, что его открывали недавно – на самой поверхности крышки пыль, а в том месте, где обычно удобно открывать такие вещи пыли нет и след от пальцев. Собираю эту пыль в надежде, что Даня выяснит, чьё ДНК или потожировые на поверхности сундука.

Потом показываю на дно:

– Это те самые альбомы?

– Вроде как да.

Зову оперативника, прошу оформить изъятие, осматриваю чердак и спрашиваю у Юлии:

– А подвал в доме есть?

– Да, но не подвал, а подпол, мы там картошку храним до зимы.

– Пойдёмте осмотрим и его.

Юлия открывает крышку подполья и бубнит себе под нос:

– Чем воняет? Ещё вчера этого запаха не было. Мышь там, что ли, сдохла?

Она спускается в подполье первой, разворачивается, наклоняется, чтобы пройти вниз и вдруг внезапно и громко орёт, так, что у соседей начинает тявкать собака.

– Юлия! – удивлённо говорю я – что случилось?

Её голова появляется на поверхности пола. Глаза у неё похожи на два огромных блюдца, такое ощущение, что она сейчас или заплачет, или упадёт в обморок. Её лицо белее мела, даже губы белые.

– Там! Там… – говорит она и показывает вглубь подполья.

Протянув руку, она включает фонарь, выбирается оттуда и говорит:

– Сами посмотрите… Я туда больше не полезу.

Я укладываюсь на пол, наклоняю голову внутрь и утыкаюсь лицом… в безжизненное лицо человека.

– Ёб… – вырывается у меня – что, блядь, это значит?

Тело подвешено на какой-то крюк, торчащий из потолка подпола. Оперативники один за другим тоже смотрят внутрь и потом удивлённо – на меня.

– Ну, чего пялитесь? – невежливо говорю я – достаньте его оттуда! И отправляйте тело в наш морг!

Поворачиваюсь к Юлии:

– Юля, скажите, вы давно заглядывали в подполье?

– Да вчера буквально. Да, вчера открывали, мне показалось, сыростью пахнет, открыли проветрить.

– А внутрь заглядывали?

– Ну, конечно. Сергей полез смотреть, что там вообще и как, нет ли мышей.

– Тела там не было?

– Ну само-собой нет, иначе мы бы сразу вызвали полицию.

– Юлия, а где вы провели отрезок времени между тем, как обнаружили пропажу мужа и приездом опергруппы?

– Как где? На речке, конечно. Я думала, это розыгрыш какой-то и Сергей появится всё-таки…

Она вдруг что-то начинает понимать и говорит:

– О! Подождите-подождите! Не хотите ли вы сказать, что это я сюда засунула своего мужа, предварительно его убив.

И поскольку я не отвечаю, и не смотрю ей в глаза, она заявляет:

– Нет-нет, вы же умная женщина, вы не могли так подумать, что за бред!

На веранде появляются санитары с носилками. Оперативники уже достали тело из погреба и помогают уложить его. В это время входит Клим. Увидев тело, он протяжно свистит.

– Ну, вот и загулявший объявился!

– Клим! – я укоризненно смотрю на него – ты с ума сошёл?

– Стойте! – говорит Юлия санитарам и склоняется над мужчиной. Она некоторое время внимательно смотрит ему в лицо, а потом говорит нам – послушайте, но это не мой муж.

Мы с Климом переглядываемся.

– Как это – не ваш муж? – спрашиваю я.

– Только не подумайте, что у меня крыша поехала. Это действительно не Сергей.

– Но этот человек как две капли воды похож…

– В том-то и дело – кивает она – что всего лишь похож. Сергею в детстве ломали нос, сросся он не совсем правильно, и вот тут у него горбинка. А у этого человека её нет. Кроме того, у Сергея вот здесь – она показывает на запястье – татуировка в виде дракона, который словно обвился вокруг. А у этого человека татуировки нет.

– Вот это да – задумчиво изрекает Клим – но этот человек похож на вашего мужа, как две капли воды. Ну, если только исключить эти мелочи, про которые вы сейчас рассказали.

– Похож – соглашается Юлия – но поверьте, это не он. За девять лет брака я прекрасно изучила своего мужа.

Я вытаскиваю Клима на крыльцо.

– Что, чёрт возьми, происходит в этой деревне? – спрашиваю его – есть соображения?

– Погоди – Клим зовёт Юлию и обращается к ней – Юленька, скажите, вот вы не дождались мужа, пошли его искать, обнаружили телефон, но почему оставили его на месте лежать? Вы его не взяли в руки, не смотрели? Вы… как будто ожидали полицию…

– Вы не правы – хмуро ответила она – я взяла его, но потом положила обратно.

– А почему?

– Ну, потому что я поняла, что здесь что-то нечисто. Ну, посудите сами – человек пропадает ночью при странных обстоятельствах. Что это может означать? Только то, что этого человека похитили, вероятно.Вот и я также подумала и решила всё оставить до приезда полиции.

– Довольно умно – задумчиво говорит Клим.

– Поверьте, я ничего не делала со своим мужем! – в глазах у Юлии отчаяние – мы были хорошей парой, и не только семейной, мы прекрасно сработались, так что мне незачем было что-то делать с ним! У нас был общий бюджет, мы ни в чём не нуждались…

– А почему у вас не было детей?

Я с укоризной смотрю на Клима. Ну как можно задавать такие вопросы женщине, да ещё вот таким бестактным тоном?! Поймав мой взгляд, Клим кашляет в кулак и бормочет:

– Извините…

– Да, ничего страшного – она машет рукой – понимаете, мы с Серёжей все в творчестве… У нас… нет времени на детей, и потом – мы привыкли к свободе, личному комфорту…

– А вы?

– Что я? – она смотрит на меня с непониманием.

– Вы хотели детей?

– Ну… может быть потом… Когда-нибудь… Но не сейчас. Сейчас я была согласна с Сергеем – ребёнок был бы для нас обузой.

Честно говоря, я в некотором недоумении от подобных выводов. Как можно не любить и не хотеть детей? Впрочем, сейчас таких пар много и не мне их судить – у всех свои взгляды. Но вот честна ли эта женщина, утверждая подобное? Может быть, она втайне хотела ребёнка и совершенно не поддерживала мужа в его взглядах?

– Этот незнакомый мужчина в вашем погребе, который очень похож на Сергея… Вы действительно не знаете его?!

– Да клянусь вам! Я представления не имею, кто он! И вообще не понимаю, как он тут оказался.

– Семён! – зову я оперативника – нужно проверить замок в доме. Тот, кто принёс сюда тело этого неизвестного наверняка или имеет дубликат, или это его родные ключи.

– Хорошо – кивает тот и вдруг спрашивает – а это что – не фотограф, что ли?

Я мотаю головой, а он продолжает недоумевать:

– А кто тогда?

– Да если бы знать – с досадой отвечаю ему.

– Осмотрим подполье? – предлагает Клим.

– Займись этим – прошу я – мне нужно позвонить в комитет.

Когда он уходит, набираю Роба.

– Роб, солнце, привет! Для тебя там сейчас работа приедет… Ну, какая-какая… Странный ты! Вспомни, кем ты работаешь и сразу всё поймёшь! Конечно, не живое же! Нет, это не исчезнувший Загуляев! Это очень похожий на него человек. Нужно выяснить причину смерти и определить, кем приходится этот человек нашему разыскиваемому. Да, возможно, это его кровь была на тропинке. Мы пока сами ничего не понимаем… Где нашли? В подполье у четы Загуляевых. Да, это странно… Ну, Загуляева божится, что ей было незачем избавляться от мужа…

Осмотрев подпол, Клим выходит ко мне и говорит:

– Ну, никаких следов там нет. Даже следов крови. Тело приволокли сюда тогда, когда мужчина был уже мёртв.

– С чего начнём? – спрашиваю я его – у меня голова кругом, и я не понимаю, с чего мы должны начать расследование.

– Давай для начала узнаем всё о жертве. Потом надо будет выяснить, что он делал в «Еловой дури», а уже от этого и будем отплясывать.

– Ладно. Клим, по возвращению в город нужно будет пробить все контакты Загуляева – друзей, приятелей, знакомых и поговорить с ними. Кстати, что говорит местное население?

– Что может говорить местное население? Марго, ну сама подумай! Все спали, как убитые! В городе последний звонок сегодня, а у них он был вчера, ну, сама представляешь, чем это закончилось для большинства деревенских!

– А тут что – ещё и выпускники есть?

– Есть. Но школы нет – они учатся в соседнем посёлке, школьников автобус возит в школу и обратно.

– Ясно. Впрочем, я и не надеялась на то, что кто-то что-то слышал, тем более в три часа ночи.

Входит оперативник, смотрит на меня виновато и говорит:

– Маргарита Николаевна, водолазы прочесали всё вниз по течению. Эксперт выяснил, куда могло отнести тело, сопоставив примерное время исчезновения – плюс-минус – и скорость реки. Но они прошли даже чуть ниже и ничего не обнаружили.

– А поисковые отряды ещё не вернулись?

– Нет. Со мной связался их ведущий, сказал, что будут искать дотемна.

– Марго – Клим смотрит на меня – а есть ли в этом смысл?

– Ну, неизвестный неизвестным, а Загуляев-то пропал… Поэтому искать надо, конечно. Кстати…

Я звоню Дане:

– Дань, слушай… Жена Загуляева утверждает, что пока ждала мужа на бережку, слышала, как прошли два поезда – один в одну сторону, другой – в другую… Надо бы выяснить, что это за поезда…

– Будет сделано! – весело отвечает он, а потом говорит – так, я не понял… Ты что, думаешь, что этот фотограф мог… за поезд зацепиться и уехать?

– Да ничё я не думаю такого! Просто… чем чёрт не шутит…Тем более, мы пока вообще не понимаем, что тут происходит.

– Кому вообще мог понадобиться какой-то там фотограф?

– Я тоже пока не понимаю, кому он мог понадобиться. Здесь вообще мало понятного.

– Ну, а есть какой-нибудь план?

– Пока нет. Будем ждать результатов от тебя и от Роба по поводу погибшего неизвестного. А дальше будем смотреть, что делать, по обстоятельствам.

– Да уж… Странное это дело, Марго. Даже если этого Загуляева похитили, какому идиоту пришло в голову делать это в деревне, да ещё и ночью, и каким образом этот идиот вообще узнал, что он с женой пойдёт на речку. Разве что, от самой жены…

– Послушай, Даня, мне нужна вся информация по этой Юлии. Что-то тут нечисто, и что-то мне подсказывает, что связано это самое «нечисто» именно с нашей очаровательной тамадой.

Я возвращаюсь в дом, и спрашиваю Юлию:

– Что будете делать? Ждать здесь вестей о муже?

– Да нет – устало отвечает она – пожалуй, вернусь в город, вдруг Сергей уже там.

– Он бы нашёл способ с вами связаться. Ладно, мои сотрудники обзвонят все больницы и морги, поисковый отряд будет искать Сергея допоздна. Как только что-то станет известно, мы с вами свяжемся. Кстати, мы тоже собираемся возвращаться в город – оперативники собрали все улики, откуда только было можно, поэтому нам пора. Вы без транспорта – можем вас подбросить.

– Я с удовольствием, тем более, устала и не спала. Мне теперь тяжело находиться в этом доме.

Я вижу, что она спокойна, но глаза её на мокром месте. Вернее, делает вид, что спокойна…

Клим за рулём, а я стараюсь вытянуть из жены пропавшего ещё хоть какую-то информацию.

– Юля, а вы можете назвать самый серьёзный конфликт, который был у вашего мужа?

– По работе или вообще?

– Нет, вообще, в целом.

– Да честно говоря, даже вспомнить нечего. Хотя… Подождите… Где-то год назад к нам пришёл клиент, мужчина… Мы провели свадьбу его дочери, а после свадьбы я, вернувшись однажды домой, наблюдала, как полиция выводила его из нашей квартиры. Он орал всякую ерунду по отношению к Сергею.

– А что именно он орал?

– Что, простите… подвесит его за одно место, что разберётся с ним «по-своему», что всем расскажет, какой он «фотограф»…

– Ну, а Сергей объяснил вам причину, по которой этот человек пришёл скандалить?

– Нет, он сказал, чтобы я не брала в голову, и всё… Говорит, фотки его не понравились. Но не он первый, не он последний, я же вам уже рассказывала, что многие на халяву хотят красоты.

– Ну, а ваш муж в суд на него подавал?

– Ннет… Я не помню… Подождите… Точно нет.

– Ну, а вам не показалось это странным?

– Ну, я решила, что он пришёл скандалить уже после того, как оплатил, и потребовал вернуть деньги, а Сергей отказался.

– Он избил вашего мужа тогда?

– Да, у него были синяки.

– Ну, тогда такой человек, как Загуляев просто должен был подать в суд на этого драчуна…

– Не пытайте меня. Я правда не знаю, почему он этого не сделал. Честно говоря, вообще не придала этому значения. Сергей умел убеждать в том, что та или иная ситуация яйца выеденного не стоит.

– Юля, а вы не могли бы предоставить нам информацию по тем клиентам, с кем у вашего мужа были конфликты, в том числе и закончившиеся судебными разбирательствами? Ну, и по этому клиенту тоже.

– Конечно. У нас все клиенты записаны – Сергей ведёт отчётность. Если это поможет найти его, я буду очень рада.

Мы высаживаем её по дороге, а сами едем в комитет.

– Тебе не кажется, Клим, что мы этого Загуляева до пенсии будем искать?

– До чьей? – мрачно шутит он – до его или до нашей?

Не успеваем мы подъехать к комитету и выйти из машины, как на мой телефон поступает звонок.

– Странно – говорю я – это Юлия. Что-то вспомнила, вероятно… Алло!

– Маргарита Николаевна – её голос подрагивает – простите, что беспокою вас снова, но у меня такое ощущение, что в нашей с Сергеем квартире… кто-то побывал…

Часть 3

Я с досадой смотрю на время – убежать пораньше, по всей видимости, не получится.

– Мы сейчас приедем – говорю в трубку – прошу вас, ничего не трогайте там.

Она спрашивает меня, можно ли выйти из квартиры (и чего боится?), и когда я даю «добро», отключается.

– Поехали – говорю Климу – оперов по дороге вызвони, чтобы приехали на Юлин адрес.

– А что случилось-то? – видно, что Климу тоже не по душе эта идея – зная, что я хотела убежать пораньше, он планировал тоже самое. Наверняка на свидание собрался, мачо местного разлива.

– Юлии кажется, что кто-то был в квартире.

– Когда кажется – креститься надо – недовольно бурчит Клим – с чего она это взяла, вообще?

– Вот приедем и на месте разберёмся.

Клим гонит, как бешеный, да ещё мигалку нацепил на крышу – ему тоже хочется поскорее освободиться. По дороге у меня звонит телефон. О, нет! Это Рус!

– Марго, ты скоро? – спрашивает он – мы уже и накатались, и наигрались, и мороженого наелись. Нам без тебя скучно!

– Русик! – я стараюсь говорить как можно нежнее – мы с Климом сейчас доедем ещё до одного места, быстренько там разберёмся – и я вся ваша!

– У тебя проблемы? – спрашивает муж – голос озабоченный.

– Да дело самое что ни на есть дерьмовое! – не выдерживаю я – до пенсии, наверное, как предсказал Клим, мы его не разрулим.

– Ты всегда так говоришь, а в итоге раскрываемость у тебя стопроцентная.

– Ну, когда-то эта лафа должна была закончиться – отвечаю я.

Мы приезжаем к дому Юлии – высотка в двадцать два этажа, они с Сергеем живут на четвёртом, и слава Богу – ползти на лифте себе дороже, а до четвёртого мы и ножками быстро поднимемся.

– Юля – спрашиваю я у девушки – скажите, у кого есть ключи от вашей квартиры? Помимо вас и Сергея?

– Ни у кого – говорит она, чуть подумав – только у меня и у него.

Клим внимательно осматривает замок и изрекает:

– Сомнений нет – открывали родным ключом.

– Юля, это мог быть ваш муж?

– Ну, мог, но зачем он пришёл сюда втайне от меня, всё перевернул и ушёл? Сергей педант, он никогда бы не стал оставлять бардак в квартире.

– Ну, может быть он торопился – говорю я не совсем уверенно – ладно, давайте посмотрим.

Квартира у них большая, с современной отделкой, просторная и уютная студия. Да уж, у этой девушки точно есть вкус…

– Вот здесь кабинет Сергея, он работал тут с заказами, обрабатывал и распечатывал фото на бумажный носитель, если кому-то из клиентов хотелось получить такие – она проводит нас в отдельную комнату – и вот, полюбуйтесь…

В комнате действительно бардак. Вокруг стола раскиданы какие-то журналы, на стол вывалено содержимое шкафов и выдвижных ящиков, раскидана масса карт памяти, современный мощный моноблок включён.

– Ваш муж отключал компьютер? – спрашивает у неё Клим.

– Да он и электричество отключал, если мы надолго уезжали на дачу.

– Юля, а в доме есть камеры видеонаблюдения?

– Да, они выходят в комнату консьержа, по-моему, там стоит компьютер, к которому эти камеры подключены.

– Клим, спустись к нему, ладно. Нужно изъять записи за сегодняшний и вчерашний день. Вы, Юлия, ведь вчера утром на дачу уехали, да?

– Да, так и есть. Но когда уезжали, тут был порядок, и моноблок Сергей отключал.

Клим уходит, а я ещё раз внимательно осматриваю комнату и говорю:

– Здесь кто-то что-то искал. Сначала на картах памяти, потом в компьютере.

Оперативники проверяют все поверхности на наличие отпечатков пальцев.

Минут через пятнадцать возвращается Клим. Лицо у него такое, словно он услышал что-то невероятно смешное.

– Ну, и что случилось на этот раз? – спрашиваю его.

– Да тут такая оказия с этим консьержем – говорит Клим – записей за вчера и сегодня на камерах нет.

– Как так?

– Ну, кто-то их отключил, камеры, в смысле.

– Этот «кто-то» он что – невидимка? Как консьерж мог не увидеть, что камеры отключены.

– В общем, вчера днём он скучал за разгадыванием кроссворда, когда вдруг к нему в стеклянное окошечко постучали. Он открыл – стоит мужик, невзрачный такой, с седыми волосами и держит в руках бутылочку импортного вискаря. А самого всего трясёт, родимого. Ну, он предложил консьержу составить ему компанию, мол, трубы горят, а в одного пить неинтересно. А консьерж тоже не дурак выпить, ну и согласился. И выпил он, по его словам, всего рюмки две. А дальше ничего не помнит. Проснулся только сегодня днём, с больной башкой. Вот и вся история.

– Слушай, Клим, возьми у него кровь на анализ – хотелось бы знать, чем его накачали, ну, и исключить случай вранья…

– Да уже…

– Блин, понаберут хануриков – с досадой говорю я – ну, почему бы не посадить на место консьержа бабулю-божий одуванчик, это будет в сто раз надёжнее, чем вот такие любители выпить.

– Ну, видишь ли, Марго – пытается объяснить Клим – вроде считается, что держать на таком месте мужчину – это надёжнее, чем женщину.

– Ага, а потом записи с камер пропадают.

Оперативники заканчивают наконец с осмотром кабинета Сергея, мы прощаемся с Юлией и просим её быть на связи. Она говорит нам, что поедет к подруге – ей страшно одной оставаться в квартире, вдруг «этот» опять придёт… Советуем ей поменять замки, а она заверяет нас, что завтра обязательно этим займётся.

– Тебя куда подвезти?

Называю ему адрес пиццерии, где меня жду Рус и Юрчик, а он спрашивает меня:

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что это был не Сергей. В квартире явно что-то искали – преступнику нужен был носитель с информацией, но вот что это за информация… Не найдя нужную ему карту памяти, он кинулся осматривать моноблок, с надеждой найти это в папках, но и там ничего не обнаружил. Сергей, по словам жены – педант, так что он точно не стал бы шарить в поисках чего-то и громить свою комнату, устраивая бардак.

– Он мог просто забыть, где лежит то, что ему нужно…

– Вряд ли.

– Но дверь-то открыта родным ключом.

– Вот это меня и пугает. То есть кто-то забрал у него эти ключи, а следовательно, фотограф в чьих-то руках.

Я беру телефон и набираю Юлию.

– Юля, скажите, сколько комплектов ключей от квартиры у вас было? Три? А третий где? Можете его найти завтра? Отлично, буду ждать вашего звонка.

Клим восхищённо смотрит на меня. Приглашаю его к нам в кафе, разбавить компанию, но он говорит, что у него на вечер планы и уезжает.

Вечер в пиццерии проходит в тёплой семейной атмосфере. Мы вообще не говорим о работе – Руслан рассказывает, как они прогулялись, где были, что делали, какие аттракционы посещали.

– Марго, впереди каникулы, может, отправим Юрчика в лагерь на месяц?

– Я только за! – говорю мужу – мы с тобой очень давно не оставались наедине…

– Это точно. Да и Юрчику будет полезно расширить круг знакомств. Завтра же займусь поиском путёвки.

– Ну, и родители мы с тобой! – смеюсь я – нормальные эти путёвки с зимы искать начинают!

И ласково провожу рукой по волосам мужа:

– На самом деле ты замечательный отец, Руслан!

По возвращению домой Юрчик сразу убегает к приятелю-соседу. Руслан ворчит на него, чтобы они делали перерывы, когда играют в приставку, и Юрчик клятвенно заверяет, что они не только за игрой зависают, но могут и во что-то подвижное поиграть, сделав перерыв.

Мы с Русланом остаёмся одни. Он достаёт бутылку шампанского и говорит, что такое событие надо отметить – как-никак, «началка» позади, теперь впереди самое серьёзное.

Впрочем, за Юрчика нам в плане учёбы совсем не страшно – несмотря на свой юный возраст, он парень ответственный и серьёзный, целей и планов впереди – громадьё, и с учёбой он нас никогда не подводил. По крайней мере, эти четыре года точно. А уж что будет дальше – посмотрим.

Обнимая меня со спины, Рус подёргивает концы пояска моего шёлкового халатика и говорит на ушко:

– Марго, не пора ли нам заняться тем, чтобы подумать о очередном наследнике? Ну, или наследнице?

– Ты что, Руслан! – я шутливо хлопаю его по руке – Юрчик может прийти в любой момент!

Мы устраиваемся на пушистом ковре перед огромным телевизором, и можем наконец поговорить о делах. Я всегда рассказываю мужу о очередном деле, а он внимательно слушает и довольно часто даёт мне хорошие советы. Но тут после моего рассказа вздыхает:

– Дело ясное, что дело тёмное. Путаница какая-то. Если убитый – двоюродный брат, то откуда такое точное сходство по внешности с фотографом? Разве двоюродные могут быть так похожи?

– Не знаю, Руслан. Меня больше интересует, что искали в квартире Загуляевых. И кто искал.

– Слушай, мне кажется, если человек пошёл на такой риск – чтобы проникнуть в чужую квартиру, значит, дело серьёзное. Почему бы консьержу не составить фоторобот вместе с экспертом?

– Я тоже думала об этом. Поручу Дане.

На следующий день нас с места в карьер вызывает шеф. Мы еле успеваем оставить вещи в кабинете, взять рабочие папки и проследовать к нему.

Там уже все в сборе – Даня, Роб… Не хватает только нас с Климом.

– Итак – говорит шеф – давайте подведём итоги. Пропадает фотограф, ночью, недалеко от реки и железнодорожного полотна. На месте, куда он отлучился, найден его телефон и кровь, которая принадлежит его родственнику. Эксперты выясняют, что родственник – двоюродный брат исчезнувшего. Дальше, в эту же ночь, в доме фотографа в подполье подвешивают труп мужчины, внешне очень похожего на Сергея Загуляева. Роб, ты выяснил, что там, с кровью на тропинке и этим неизвестным? Есть связь?

– Да, шеф – лаконично, как в школе на уроке, отвечает Роб – образцы крови идентичны.

– При этом жена исчезнувшего утверждает, что родственников у него отродясь не было, и человека этого не узнаёт. Далее… В доме на чердаке обнаружена пачка денег, которая, по словам жены пропавшего фотографа, ей не принадлежит, раньше она её не видела, и не знает, как она туда попала. Этим же вечером супруга обнаруживает, что в их городской квартире кто-то побывал и что-то искал. Есть соображения, что именно?

– Да, шеф – говорю я – думаю, искали либо какую-то информацию на карте памяти, либо деньги, которые мы нашли на чердаке. В качестве информации может быть заснятое фото или видео, или какой-то список.

– А мне кажется – подаёт голос Клим – что этот фотограф ввязался в какую-то не совсем хорошую историю, потому его и похитили.

– Ладно – говорит шеф – история запутанная и тёмная. Маргарита Николаевна, какие перед нами первоочередные задачи стоят?

– Ну, во-первых, нужно выяснить, кто этот человек, у нас в морге. Поднять родственные связи Загуляева, просмотреть альбомы, которые доставили оперативники из дома четы. И отсюда уже отплясывать. Во-вторых, выяснить, что делал здесь этот Загуляевский двойник. Также важно выяснить, что за деньги в сундуке у пары, кто их туда положил и какое отношение они имеют к Загуляеву.

– Я бы ещё жену проверил – говорит Клим – мне кажется, с ней не всё так чисто…

– Да, и нужно проверить все контакты Загуляева, всех его клиентов, особенно тех, с кем у него были конфликты, а такое случалось нередко. Возможно, один из таких конфликтов и стал отправной точкой для исчезновения фотографа.

Евгений Романович поворачивается к Дане и Робу:

– Задачи понятны, господа? – те кивают, как китайские болванчики – тогда за дело!

И когда мы встаём, чтобы выйти, он говорит нам вслед:

– Маргарита Николаевна, держите меня в курсе дела!

Не поворачиваясь, киваю и спрашиваю тихо у Клима:

– Как ты думаешь, чего он так этим делом заинтересовался?

– Наверное, потому что оно запутанное и необычное.

– Роб! – зову я патологоанатома – послушай, Роб, а ты выяснил, от чего умер этот парень?

– Ну, конечно! – Роб дожидается нас с Климом и говорит – друзья мои, не желаете пройти в мою святая святых и посмотреть кое на что интересное?

– Мы только за!

– И ко мне потом зайдите! – кричит нам вслед Даня.

В морге у Роба спокойно и тихо, а ещё холодно. Надеваю белый халат, с непривычки зябко передёргиваю плечами.

– Как ты тут сидишь? – спрашиваю его недовольно – как у пингвина на Севере – мороз по коже прямо.

– Я привык – с улыбкой отвечает Роб – итак, друзья мои – он показывает на компьютер – посмотрите сюда.

Мы старательно глядим на модель головы на экране, а также на модель правой руки человека.

– Его убили довольно странным способом. Сначала его обезвредили шокером, ударив им вот сюда – модель головы на экране вертится и мы видим затылок с двумя чёрными точками – мужчина теряет сознание, а тот, кто его оглушил, шприцем берёт у него неимоверное количество крови из вены.

– Это, наверное, для того, чтобы оставить следы на том месте, где пропал Загуляев – предполагает Клим.

– Возможно – говорит Роб – дальше убийца ударяет его в висок камнем, отчего ломается височная кость, ну и, соответственно, наступает смерть. После этого этот ненормальный – а судя по его действиям, нормальным его не назовёшь – выковыривает у убитого глаза и вставляет в глазницы искусственные. Вы их не видели, потому что глаза его были закрыты. А кровь не текла, потому что к тому времени уже свернулась. Потом он ломает у жертвы пальцы правой руки – не все, только указательный, средний и большой, вытирает его лицо от крови спиртовой салфеткой и переносит труп в дом жены фотографа, где подвешивает его на крюк.

– Жесть какая-то – говорю я – к чему такие сложности?

– Ну, Марго, всё очень просто – заявляет Клим – смотри, для фотографа что самое важное в его деле? Правильно! Глаза, чтобы ловить подходящие моменты и руки, чтобы эти моменты запечатлеть!

– Ну, ты и голова! – восхищённо свистит Роб, а я вынуждена признать, что Клим действительно иногда соображает получше меня самой.

– Роб – говорю ему – а на его теле нет посторонних следов?

– Нет. Скорее всего, убийца работал в перчатках. Но примечательно то, что за сутки до убийства у него был половой акт – на его теле найдены характерные следы царапин, а на соответствующем органе – интимная смазка.

– О, боги! – у меня из груди вырывается стон – прошли всего сутки, а информации – выше крыши, и что с ней делать – я не знаю.

– Ты справишься – говорит Роб – мы ведь не один раз видели тебя в деле.

– Ладно – говорю я Климу – пойдём к Дане. Хотя нет, подожди. Он там список друзей и знакомых Загуляева распечатал – езжай, поговори с ними, чтобы время не терять. А я в это время узнаю, что выяснил Даня.

Клим уходит, а я устраиваюсь рядом с начальником лаборатории, чья нелепая лопоухая внешность до сих пор иногда вызывает у меня смех.

– Так, Марго, смотри. Я выяснил, что в то время, когда Юлия сидела на берегу и ждала мужа, действительно по этой железной дороге проходили два состава – один грузовой, товарняк, а другой пассажирский, дальнего следования. Товарняк состоял в основном из цистерн и шёл в сторону, противоположную городу. А вот пассажирский шёл наоборот, в город, где у него была тридцатиминутная остановка на вокзале. И вот что я тебе скажу, Марго. Здесь – он обводит на карте кружком место, где располагается станция – находится эта самая «Еловая дурь». Видишь, расстояние от того места, куда предположительно выбрался Загуляев и до станции совсем небольшое. Так вот, когда поезда подъезжают сюда, неважно, в каком направлении они идут, они по правилам обязаны снизить скорость.

– Подожди – говорю я – то есть, ты хочешь сказать, что у Загуляева был шанс уцепиться за вагон?

– Ну, за цистерну вряд ли. Хотя в составе были и обычные вагоны, с контейнерами. А вот за пассажирский – почему бы и нет…

– Бред какой-то… Но зачем ему это?

– Нууу – задумчиво тянет Даня – может, он прячется от кого-то?

– Тогда бы он взял с собой хотя бы пятьсот тысяч, что хранятся в сундуке.

– Да, кстати, на сундуке потожировые только Загуляева, больше ничьих следов там нет. И на деньгах тоже.

– Эти деньги получены в банке. Интересно, кто их получил – сам Загуляев или тот, кто ему их потом передал?

– Трудно сказать. Попробуем по номеру на ленте отследить путь этих денег. И ещё – в дом попали с помощью родного ключа.

– Опять родной ключ – бурчу я – интересно, Юлия уже в квартире?

Её сонный голос говорит мне о том, что до дома она доберётся в лучшем случае к обеду. Спрашиваю у неё, сколько ключей было от дома в деревне, и получив ответ, что три экземпляра, прошу также найти ещё и их запасной экземпляр. Она обещает мне сделать это, как только сможет поднять голову с подушки и добраться до квартиры.

– Бухала она вчера, что ли – говорю недовольно – видимо, от горя…

Когда я возвращаюсь в кабинет, мой телефон начинает разрываться от звонков. Сначала звонит ведущий поискового отряда. Он с грустью в голосе заявляет, что отряды не обнаружили ни единого следа фотографа в зонах поиска.

– Мы под каждую корягу заглядывали – басит он – но Сергея словно след простыл.

– Ладно – говорю ему я – отрицательный результат – это тоже результат, и он даёт нам надежду на то, что Сергей жив.

– Ага – говорит мужчина – или его прикопали так, что мы теперь вовек не сыщим…

Оптимист, тоже мне…

Потом звонит стажёр из лаборатории и оповещает о том, что все больницы и морги были отработаны – Сергея, или кого-то, хоть отдалённо похожего на него, нет ни в одном заведении. Что же – только что я говорила одному, что это надежда на то, что пропавший жив – скажу и другому.

– Семьдесят процентов статистики таких дел свидетельствует об обратном – парирует сотрудник – что человек мёртв, просто лежит не в морге и не в больнице.

Вот отбрили, так отбрили… Я смотрю, мир полон оптимистов…

В конце концов мне звонит Юлия и говорит, что не может найти третий комплект ключей ни от квартиры, ни от дома. Голос её крайне раздражён – замки теперь придётся менять и там, и там.

– Я вам тут списки приготовила – говорит она – они все в компьютере у Сергея. Отдельно отметила тех, с кем у него были конфликты и разборки, а красным цветом – того самого клиента, которого полиция выводила из нашей квартиры. Вам куда отправить?

Диктую ей почту и с нетерпением жду, когда же придут списки. Ого! Двадцать две страницы! Вероятно, их пара – фотограф-тамада – действительно достаточно востребована. Так, где же этот скандалист? Ага – вот он! Фетисов Аполлон Аркадьевич… Ну, и имечко… Все святцы, наверное, перелопатили, чтобы назвать ребёнка.

Звоню оперативникам, прошу взять у шефа постановление, и ехать на задержание этого самого Аполлона Аркадьевича.

– Я не знаю, где вы его будете искать. У меня вот есть только его телефон и адрес места работы – говорю им – но сегодня же он должен быть у меня. К нему есть вопросы.

Не успеваю положить трубку, как звонит Даня. Смущённо покряхтывая, говорит мне:

– Марго, у меня дилемма… Может, ты поймёшь, в чём тут дело. Смотри, везде – в доме, в квартире, следы потожировых и ДНК самого фотографа. Эти следы совпадают с теми, что я взял с чёток с его шеи.

– Ну, и что тебя смущает?

– А вот на супружеской постели следы интимной близости жены Загуляева и… внимание! Стук барабанных палочек, гудок горна!

– Даня! – рычу я.

– И неизвестного, лежащего в нашем морге.

Часть 4

Вот те на! Тут тебе и любовная любовь, и отличная пара! А эта лицемерка Юля ещё утверждала, что она знать не знает этого мужчину, так похожего на её мужа! А сама, оказывается, за спиной любимого супруга развлекалась с его двойником! Хороша тамада, нечего сказать! Настолько хороша, что приличных слов у меня для неё нет!

Если бы она только видела, насколько я сейчас зла!

Звоню ей:

– Юлия, вы дома?

– Да, у меня мастер замки меняет.

– У меня к вам важный разговор, я сейчас буду у вас минут через пятнадцать.

– Ну, приезжайте, конечно…

Кажется, что-то в моём голосе смутило её или вовсе испугало, потому что тон её был уже не таким уверенным, как раньше.

Прыгаю в машину, по пути звоню операм и прошу их посадить в допросную Аполлона Аркадьевича – пусть подождёт посидит, а заодно и подумает, за какие такие «заслуги» его к нам доставили.

Листки с результатами, взятыми у Дани, кидаю на сиденье рядом, чертыхаясь, выезжаю на «встречку» – слава Богу, никого нет, разворачиваюсь и еду к Юлии короткой дорогой. По дороге понимаю, что я ничего не понимаю. Зачем Юлии нужно было убеждать нас, что она не знает этого мужчину, когда она прекрасно понимала, что мы всё равно выясним информацию о любовной связи между ними?! Ведь видела же, что опера собирают потожировые и отпечатки пальцев! Что за детский сад?!

Влетаю в открытую дверь квартиры, при этом чуть не сбиваю с ног мужчину, который меняет замки. Он провожает меня взглядом, и я вижу, как тихонько крутит пальцем у виска. Вид у меня, видимо, действительно такой, словно я сбежала из психбольницы.

Протягиваю Юлии листы и спрашиваю её:

– Скажите, как вы можете это объяснить?

Она сидит на диване с мрачным видом, под глазами синие круги, на голове придерживает рукой пакет с мороженым мясом, кажется, ей сейчас совсем не хочется думать.

– Что с вами? – спрашиваю я её – вам плохо?

– Перебрала вчера с подружкой. С горя…

Так я и предполагала!

– Может, обезболивающее?

– Да пила я уже – мрачно говорит она и переводит взгляд на листы, потом спрашивает меня – это что вообще?

– Ну, вы читайте, там всё написано!

Она со стоном отбрасывает результаты в сторону и опирается о спинку дивана.

– Я не в состоянии о чём-либо думать. Может, объясните мне кратенько, в двух словах?

Я бросаю косой взгляд на мужика, который ковыряется в замках и явно развесил уши, чтобы подслушать разговор.

– Юлия, так вы по-прежнему утверждаете, что не знаете того мужчину из погреба?

– Да нет же! А в чём, собственно, дело?

Я беру листки и, потрясая у неё перед носом, говорю ей:

– А экспертиза вашего постельного белья говорит об обратном! Она говорит о том, что вы спали с этим человеком!

– Что?! Вы в своём уме – заявлять подобное?!

– Вы можете обманывать нас сколько угодно, но экспертизу не обманешь!

– Послушайте, ваша экспертиза на этот раз ошиблась! Я никогда не изменяла мужу и не спала с другими мужчинами.

– Почему вы не хотите признать, что этот человек был вашим любовником? Ведь в этом нет ничего удивительного, сейчас у каждого второго или второй любовник или любовница!

– Хороши же ваши семейные ценности – спокойно и с усмешкой говорит она, потом поднимает подбородок – но у меня они совершенно другие, а потому я в сто двадцатый раз говорю вам о том, что я не знаю этого мужчину – я никогда не встречала его, и уж тем более я не могла с ним спать! Вы, вероятно, решили, как это сейчас называется, «взять меня на понт» и возможно потом состряпать обвинение в убийстве против меня, вот и выдумали липовые результаты!

– Вы понимаете сейчас, в чём вы обвиняете следователя?

– Да мне плевать! – она вскакивает и начинает орать – мне плевать, можете посадить меня за решётку, но я вам повторю ещё раз – я знать не знаю этого мужчину!

– Тогда как вы объясните следы вашей интимной близости на кровати!

Внезапно мы затихаем и одновременно поворачиваем головы вправо. Вызванный «муж на час» стоит и смотрит на нас огромными удивлёнными глазами. Он сейчас похож на сову, сильно удивлённую чем-то или кем-то.

– Что ещё? – рычит Юлия.

– Я закончил – говорит мужчина.

Она трёт лоб.

– Простите, ради Бога. Сколько я вам должна?

Он называет цену, она рассчитывается, мужчина кидает на нас очень красноречивый взгляд, означающий, вероятно, то, что и адрес Юлии, и её телефон он внесёт в чёрный список на ближайшие лет сто, и собирается уходить.

– Подождите! – вдруг говорит она, и он останавливается, прижимая к себе деньги, видимо, думая о том, что мы, две сумасшедшие, способны на то, чтобы отобрать его заработок – вы в район выезжаете для смены замков?

– Н-нет.. Я… Только по городу… Д-досвидания – заикаясь, говорит он, и спешит уйти.

Она провожает его взглядом, смотрит на меня, и мы вдруг вместе начинаем смеяться. Если бы кто-то видел всю сцену от и до, он бы, вероятно, поспешил вызвать службу скорой психиатрической помощи.

– Я не понимаю, как так может быть – разводит она руками – может быть, ваш эксперт действительно ошибся?

Я мотаю головой, не оставляя ей ни малейших шансов на ошибку нашего эксперта.

– Послушайте, Юлия – начинаю мягко – если всё так, как вы говорите… Ну… Каждый же мужчина ведёт себя… гм… в постели по-разному… Вы должны были заметить разницу…

Она решительно возражает:

– Нет! Никакой разницы не было. Сергей всегда был очень нежен в этом отношении, и ничего не изменилось, не было никаких резких перемен…

– Ну, а голос? Во время секса он что-нибудь говорил вам?

– У него привычка шептать на ушко разные нежности…

– И… так было всегда?

– Да.

– А вы… извините за интимный вопрос… занимались этим при свете?

– Нет – она густо краснеет – у меня комплекс относительно моей фигуры… Ну, вам не понять, вы вон какая стройная, как тростинка. А я никак не могу похудеть… Сами понимаете, работа тамады, это… иногда приглашение к столу… А там разные соблазнительные вкусности. Но Сергею всегда нравилась моя фигура, и он не понимал моего стеснения. Но и не возражал, что мы занимаемся любовью в темноте.

– И что? При свете дня, в любое другое время суток… Вы этим не занимались?

– Почему? Было иногда…

Я со стоном сажусь рядом с ней на диван.

– Честно говоря, эта история становится всё более запутанной.

– А вы выяснили, кто этот человек?

– Эксперты пока работают над этим. Юлия, в последнее время вы замечали какие-то странности за мужем?

Она задумывается.

– Да, пожалуй, нет… Только вот… Но я думала, мне показалось. Помните, я говорила вам, что Сергей очень экономный… Так вот в последнее время мне стало казаться, что он тратит больше обычного…

– Вы сказали ему о ваших сомнениях?

– Ну, конечно. А он попросил не брать в голову, мол, он сэкономил какую-то сумму, да и всё…

– Ну, а на что он тратил?

– На наш быт – она пожала плечами – дарил мне подарки, купил несколько новых нарядов для работы, я же должна менять их…

Я задумываюсь, потом встаю – мне пора ехать, там этот Фетисов, наверное, уже копытом пол в допросной пробил, ожидая меня.

Его голос я, кажется, слышу даже на первом этаже. Подхожу к допросной, опер, которому Фетисов, видимо, порядком надоел, говорит ему:

– Успокойтесь, Аполлон Аркадьевич, иначе я вам задержание оформлю на трое суток!

– С какой это радости? – басит тот.

– До выяснения обстоятельств!

Я вхожу, кивком отпускаю опера, и говорю:

– Сядьте, Фетисов, и прекратите буянить! Тут вам не матч по футболу и не спорт-бар! Тут Следственный Комитет, а я полковник Жданова!

Я знаю, как действует на таких вот «буянов» мой «железный», с прохладицей, голос. Фетисов не исключение – он опускается на стул и говорит:

– Надо же, полковник! Фитюлька тридцатилетняя – и уже полковник…

– Фетисов, или вы угомонитесь, или я отправлю вас к нам в ИВС до того момента, пока не посчитаю, что вы успокоились.

Он поднимает руки:

– Ладно, ладно – и тут же повышает голос – но я требую ответить мне внятно на вопрос, какого, простите, хрена, я делаю в вашей обители?!

Я молчу, специально неспешно раскладываю бумаги на столе, а сама из-под ресниц наблюдаю за ним. Да уж – колоритная фигура! Высокий, здоровый, с большими глазами на мясистом лице и с длинными тёмными волосами, сально блестящими и завязанными в хвост. Кого-то он мне напоминает… Ну, да ладно, сейчас не время об этом думать…

– Аполлон Аркадьевич, скажите пожалуйста, где вы были в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое мая этого года?

– Где?! Где я был…Дома я был, спал…

– Это может кто-то подтвердить?

– Нет. Я был один и спал один.

– То есть алиби на это время у вас нет?

– Да какое алиби! Я что вам, пацан-малолетка, по ночам шляться?! – он вдруг затихает, а потом говорит – послушайте, а что случилось?

Я кладу перед ним фотографию Загуляева и спрашиваю:

– Аполлон Аркадьевич, этот человек вам знаком.

Выражение его лица меняется – в нём читается неприкрытая ненависть и презрение.

– Да – роняет он – это фотограф, год назад он работал на свадьбе моей дочери.

– У вас с ним был конфликт, не так ли?

– Да вы можете объяснить, что случилось? – он с силой стукает кулаком по столу.

– Фетисов, прекратите, последний раз вас предупреждаю!

В открытую дверь входит оперативник, я жестом даю ему понять, что всё нормально, и он оставляет нас одних.

– Этот человек пропал. Ночью вместе с женой пошёл на речку у себя на даче – искать вдохновения, и пропал. От него остался только телефон. У нас есть версия, что его похитили.

Фетисов начинает смеяться.

– И вы думаете, что это я? Да зачем мне сдался этот придурок?

– Я не знаю, Фетисов. Мы обязаны проверить всех подозреваемых, а вы подозреваемый, потому что у вас с ним был конфликт даже с привлечением органов, то есть полиции. Что между вами произошло, какая собака пробежала? Вас фото не устроили?

Он машет рукой и заявляет:

– Я не могу говорить об этом… Это… семейное дело, оно касается моей дочери…

– Аполлон Аркадьевич, чтобы оградить себя от подозрений, вы должны всё нам рассказать.

Он некоторое время молчит и мнётся, щёлкает костяшками пальцев (терпеть не могу этот звук!) и заявляет, словно делая одолжение мне, а не для спасения своей шкуры:

– Ладно… Я всё вам расскажу… В общем, этот тип… Прямо на свадьбе моей дочери… занимался с ней сексом в дамской комнате. Соответственно, чуть не разрушив этим её брак!

– Что?! – удивляюсь я – пардон, а вы-то это откуда узнали?

– Хм… Дело было так… Где-то в середине свадьбы мой зять потерял свою невесту, мою дочь. Ну, моя жена пошла искать её, вошла в туалет, а там они… В кабинке… Она надавала этому фотографу по морде, вытолкала эту прости… Господи и привела ко мне, всё, конечно, рассказав. Ну, я и вставил ей там люлей…

– Ваша дочь не любит мужа?

Фетисов машет рукой.

– Эта малолетняя дурочка просто перепила на собственной свадьбе, ну, а сами знаете – пьяная баба себе не хозяйка… Ну, вот я и явился потом к этому фотографу – очень хотелось набить ему морду.

– Послушайте, а его жена – она была тамадой на этой свадьбе? Они же в паре работают.

– Нет, на этот раз он был один. Просто у нас тамада была одна из наших знакомых, да и всё.

Мда… Дело становится всё запутаннее. Юлия спит с родственником Сергея, Сергей на свадьбе имеет невесту…

– Фетисов, ну так всё-таки может есть человек, который может подтвердить ваше алиби?

– Чего уж теперь – машет он – только жене моей не говорите! У меня была… девушка.

– А жена ваша где была?

– Она уехала к матери, в район, сейчас, сами знаете, начинается горячая пора для огородников. Говорят, весенний день год кормит. А они в деревне живут, вот она и поехала помогать.

– Оставьте данные этой девушки. Мы с ней свяжемся для подтверждения вашего алиби.

Он пишет мне на бумажке имя, фамилию и телефон своей любовницы, а потом спрашивает:

– Я могу быть свободен?

– Да. Только из города не уезжайте.

Он встаёт, идёт к двери, а потом говорит мне:

– У меня не было повода для того, чтобы похитить этого недоумка. Я набил ему морду – и этого было достаточно.

Когда он уходит, я говорю сама себе вслух:

– Теперь понятно, почему Загуляев не стал подавать в суд на Фетисова.

Я задумчиво грызу ручку, когда дверь открывается, и входит Клим. Он отбирает у меня её, кладёт на стол и спрашивает:

– Ты чего, Марго?

– Да вот, Клим… Дело становится всё занятнее и занятнее…

И рассказываю ему сначала о том, что мне сообщил Даня, а потом о разговоре с Юлией.

– Значит – делает он вывод – эта Юля изменяла своему мужу с его двоюродным братом?

– Она утверждает, что нет.

– И ты вот так легко ей поверила? Марго, слушай, но это действительно смешно! Любая женщина, за плечами которой девятилетний брак, легко сможет раскусить, её ли муж лежит с ней в постели.

– Даже в темноте?

– Даже в темноте.

– Но Клим! Они похожи, как две капли воды!

– И что?

– Ну, как бы есть один вариант…

– Какой?

– Сам Загуляев всё рассказал своему братцу о своей жене – повадках, привычках, что она любит…в постели… Ну и потом – в этом случае в темноте Юлия могла не увидеть отличия этого мужика и своего мужа, как-то: нос с горбинкой и отсутствие татуировки на запястье.

– Бред какой-то! – хмыкает Клим – зачем это было нужно Загуляеву? Зачем надо было подкладывать свою жену под чужого мужика?

– В этом-то и вопрос… И ещё… смотри, какая штука. Роб сказал, что неизвестного убили между двумя и тремя часами ночи, то есть как раз в тот период времени, когда Загуляев ушёл фотографировать арку из черёмухи. Эта кровь на тропинке, сломанные пальцы и выколотые глаза… он как будто хотел явно указать, за что пострадал Загуляев – за свои профессиональные навыки. И вот я думаю – может, это сам фотограф убил своего брата?

– А зачем?

– Чёрт! Да нет у меня пока ответа на этот вопрос, Клим! Кстати, как у тебя дела? Всех его друзей-знакомых опросил?

– Да. Их ведь немного совсем. Ну, в общем, Загуляев редко встречался со своими друзьями. Это в основном его одноклассники и однокурсники по институту. Они сказали, что он маленько не от мира сего. Мол, вместо бани с мужиками и пивка пропадает со своим фотоаппаратом, или днями фотки редактирует-печатает.

– Странный вы, мужчины, народ – задумчиво говорю я – если мужик не пьёт пиво и не ходит в баню с друзьями, значит он «не от мира сего». У меня вот Руслан тоже в баню не ходит и пиво литрами не глушит. Обрадую его сегодня, что он такой… не совсем нормальный…

– Да ладно тебе, Марго! Просто это атрибуты нормальной жизни стандартного мужика. А юристы – они не стандартные. Так что радуйся!

– Ну, ты хоть чего-то от них добился?

– Ну, конечно… Они сообщили мне, что в последнее время у Сергея стали появляться лишние деньги.

– Как это – лишние деньги? Они что, всю подноготную их семьи знают, включая бюджет? Прямо до копейки?

– Да нет же! Просто например раньше у него фиг можно было помощи допроситься – как-то раз кому-то из друзей нужны были деньги на лечение жены – собирали всем миром, он же сказал, что нет ни копейки и не дал. А совсем недавно приятель попросил его занять недостающую сумму для покупки машины – и он легко отвалил ему триста тысяч на полгода.

Присвистнув от удивления, я спрашиваю Клима:

– А они не поинтересовались, откуда такие суммы?

– Спросили. А он ответил – работать надо.

– И почему мне кажется, что те пятьсот тысяч из сундука – это не единственная сумма, которую прятал Загуляев от своей жены?

Клим задумывается, а я рассказываю ему про разговор с Аполлоном Фетисовым. Выслушав меня, он говорит:

– Слушай, а может, этот фотограф шантажировал кого-нибудь из невест таким образом? Вот и собрал капиталец…

– Да, такое вполне может быть. Слушай, Клим, надо проверить вот этот список, его прислала Юлия. Тут все свадьбы, которые они обслуживали. Бери, начиная с годичной давности, особенно отмеченные – это те, с кем у Загуляева были конфликты, в том числе, судебные споры. Может, ещё попадутся подобные случаи, как с дочерью Аполлона.

– Займусь этим прямо сейчас.

Когда я прихожу в кабинет, мне звонит дежурный с поста.

– Маргарита Николаевна, тут к вам какой-то мужчина просится. Говорит, по поводу фоторобота.

– Да, пропусти его.

Я прошу Клима встретить консьержа и отправить его в лабораторию к Дане, а сама звоню Робу.

– Роб, послушай, ты выяснил, что было добавлено в виски?

– Анализ крови мужчины показал наличие лёгкого снотворного. В смеси с алкоголем усиливается эффект, а в смеси с крепким алкоголем он усиливает вдвойне. Отсюда длительный сон и страшная головная боль при пробуждении. Ну, там ещё «побочки» всякие бывают, но видимо, это не в его случае.

– Понятно. Слушай, это распространённое средство?

– Да. Отследить его по рецептам не получится – их пачками старикам выписывают.

И тут глухо, как в танке… Интересно, у этого дела будут хоть какие-то положительные подвижки?

Вечером, когда я дома готовлюсь ко сну, раздаётся телефонный звонок. Тихий голос Юлии говорит на том конце:

– Маргарита Николаевна, простите меня за беспокойство…

Господи, что ещё происходит у этой неугомонной девицы?

– Дело в том, что я приехала в деревню… А тут… кто-то есть на чердаке…

– В смысле – там человек? – спрашиваю я.

– Да, там кто-то ходит – и с досадой – ну, конечно человек! Не привидение же!

– Вы внутрь заходили?

– Нет, я боюсь… Я по тени в окне увидела – сейчас же ещё не ночь… Он там фонариком из стороны в сторону мельтешит.

– В дом не заходите. Я сейчас отправлю к вам оперативников.

Часть 5

– Марго, ты спать не собираешься? – недовольно спрашивает Руслан.

– Рус, мне нужно дождаться звонка.

– Опять что-то, связанное с тёмным делом этого фотографа?

– Угу – бурчу я – интересно, чего это Юлия на ночь глядя попёрлась в этот загородный дом?

– Уж не захотела ли она обыскать ещё раз чердак в надежде найти ещё какую-то часть денег?

– После наших там обыскивать бесполезно – они обшарили всё, что можно было обшарить.

– Кстати, Марго, я нашёл для Юрчика путёвку в лагерь, на море. Как думаешь – отправим его, может быть?

– Конечно, Рус. Выкупи её пожалуйста, чего ребёнок дома будет сидеть. На какой месяц?

– На июнь. Но вот думаю, если он согласится, может, и на июль оформить?

– Боюсь, заскучает. Впрочем, можно будет приехать к нему на выходные на пару дней.

– По-моему, он только обрадуется такой самостоятельности.

Раздаётся звонок – оперативники.

– Маргарита Николаевна, взяли мы этого… любителя по чердакам шариться.

– И кто это? – спрашиваю я, ожидая определённого ответа – случайно, не Загуляев за деньгами явился?

– Н-нет – заикаясь, говорит опер, видимо, мои выводы показались ему несколько странными – это местный житель. Он, кстати, пьян жутко.

– Посадите его в ИВС, завтра с утра поговорю с ним.

– Марго – говорит мне Руслан после того, как я заканчиваю разговор – а с чего ты решила, что это Загуляев?

– Ну как же? Денежки остались на чердаке, вот я и подумала, что он за ними явился. А кто больше? Брата его нет в живых, тело самого фотографа не найдено, значит, он жив. Эх, мы бы отследили геолокацию, но ведь телефон-то остался на тропинке! Мне кажется, он его специально оставил, а сам сейчас шкерится где-то.

– Но почему ты так думаешь?

– Не знаю. Мне кажется, может, он боится чего-то?

– Если и боится, то только мести шантажистов.

Мы ещё немного болтаем с мужем, а потом укладываемся спать – утром мне снова на любимую работу. Руслан встаёт раньше меня, умудряется сварить нам с Юрчиком овсянку, украсив её фруктами, подаёт кофе мне в постель, и старается разговорами немного отвлечь от работы. Это настраивает меня на новый рабочий день, и в комитет я приезжаю чуть раньше обычного.

Сразу же звоню операм:

– Ребята, там этот… любитель чужих чердаков проспался?

– Угу. Во всю требует руководство.

– Ведите его в допросную, я сейчас тоже туда приду.

В коридоре сталкиваюсь с Климом.

– Марго, меня сегодня не будет целый день – поеду по тем, с кем договорился о встречах, поговорю, что за конфликты у них были с Загуляевым. Справишься без меня?

– Да, Клим, поезжай.

Мы прощаемся, и я на ходу листаю данные того, кто сидит сейчас в допросной. Ахметов Павел Юрьевич. Хорош гусь! На лице все увлечения этого существа – в основном, конечно, алкогольные… Не работает, иногда калымит, тридцать пять лет, разведён, долги по алиментам… Полный набор «положительных» качеств.

Павел Юрьевич встаёт при виде меня и говорит:

– Эй, малая! Позови кого-нибудь из начальства!

– Сядьте, Ахметов! – говорю ему я и сажусь сама – я и есть начальство. Полковник Жданова.

– Вот это да! – говорит он и садится – такая краля – и полковник! Да тебе по подиуму ходить надо, а она погоны нацепила!

– Ахметов, я с вами, вроде бы, на брудершафт не пила, чтобы вы ко мне на «ты» обращались!

– Так давай исправим! – ржёт он, показывая полный рот гнилых зубов и дыша мне в лицо перегаром.

Я морщусь.

– Так, перестаём паясничать и отвечаем на вопросы по существу – говорю ему строго – а то есть риск задержаться у нас, а уж на какой срок – решать буду я.

– Ладно, ладно, начальница, чё ты? Ну, повеселились малость…Чё злиться-то?

– Итак, Ахметов, что вы делали на чердаке пропавшего фотографа Загуляева?

– Да я так… – начал он юлить – думал, пока хозяев нет, может, чем поживиться получится. Ну, и залез через окно – оно там хлипкое.

– Попытка номер раз – говорю я – не совсем удачная, Ахметов. То-то ты глаза прячешь, друг ситный – дело-то нечистое, правда?! Даю тебе ещё одну попытку…

– Да век воли не видать! – он проводит пальцем по горлу – я тебе серьёзно говорю!

– А я вот думаю, Ахметов, что дело было так – к тебе пришёл Загуляев и попросил тебя за определённую плату залезть к себе на чердак. И принести оттуда пачку денег, в которой было пятьсот тысяч. А сам ждал где-то поблизости… Ну? Разве мой вариант не верен?

– Да ты… Да вы… Вы что? Не видел я этого фотографа! Ай! – он машет рукой – ладно. Всё равно ведь не отвяжетесь. Короче – он наклоняется ко мне поближе и начинает доверчиво шептать, словно нас здесь может услышать кто-то, кого он опасается – короче, прошёл у нас по деревне слушок, что у этого фотографа на чердаке спрятаны бабки, и не маленькие. Вот мы с Клопом и решили посмотреть…

– Кто это – Клоп? – с удивлением спрашиваю я.