Читать онлайн Кто есть «Я»?

ГЛАВА 1 НАЧАЛО ЧЕГО-ТО БОЛЬШЕГО

«День 255.

Я не мог так поступить, это не я. Это не мое тело. Я не мог, не мог, не мог… Не понимаю, что происходит, почему они все так на меня смотрят. Неужели в помутнении разума я совершил то, о чем мог только думать?! Не верю, нет, это снова галлюцинации! Верните как было. Куда все смотрят? Как же…»

– это всё, что мы нашли, – сказал седоволосый мужчина, убирая обрывок листка себе в карман.

Этот седоволосый мужчина Марк – один из самых лучших следователей страны, 98 процентов раскрытых дел. Он знает, как мыслят маньяки, чем они дышат, что кушают, куда смотрят. Если быть более откровенным, он сам просто немного псих. Хотя, надо признаться, выглядит для своих лет он просто отлично. До сих пор не пойму, как ему в 39 удается выглядеть на 20, если бы не седина, я бы никогда и не поверил, что скоро ему будет сорокет. Но этот стиль… Сейчас же давно уже такое не носят! Курту словно отжал у отца в 90-е, но зато кроссовки самой последней модели. Интересно, сколько они стоят? Тысяч сто? Вообще, я всегда завидовал ему немного. Семья из самых обеспеченных людей России, они даже раз десять попадали в список Форбс как самые богатые. Сам он ростом под метр девяносто. Взгляд всегда такой добродушный, знаешь, как у котенка, которого наконец-то с улицы забрали домой. Глаза небесно-голубого цвета, до сих пор думаю, что он носит линзы… А я, я просто тень рядом с ним. Которую никто не видит, не слышит. Но, может быть, оно и к лучшему, не люблю выделяться из толпы.

О, я же не представился.

Привет, я – Леонид, но все меня почему-то зовут «Лон», не знаю, как это произошло и почему, но так повелось со времен школы. Да, я не такой, конечно, крутой, как Марк… Даже не до конца понимаю, как я попал в напарники к такому классному следаку. В полицию я пришел, чтобы найти того, кто испортил мне всю жизнь, из-за кого все мои планы на будущее пошли прямиком и резко вниз, просто в пропасть.

«Лон, хорош снова печатать там что-то в ноуте! Сколько можно? Вроде уже не маленький, а все дневники ведешь?» – с ухмылкой сказал Марк, заглядывая в экран ноутбука.

– Очень смешно… Ты еще что-то нашел, помимо этой записки? Что она вообще значит? И кого мы ищем?

– Да ладно, не обижайся, дюймовочка. Нет, пока я ничего не понимаю, что это значит и кого мы ищем. Эта записка вообще никак не состыкуется с той, что мы нашли вчера.

– Кстати, я ее не видел, не успел вчера прочитать. Что там написано было?

– Да вот, сам почитай, полный бред какой-то. Я еще не успел отнести на экспертизу.

«День 1.

Ну вот мне и 25, ура! Теперь я самый счастливый человек на земле. Я мог только мечтать о таком подарке, как ты. Ты мое самое дорогое сокровище, только бы ты знала, как я тебя люблю. Только бы знала… Но сегодня я сделаю себе подарок и предложу тебе стать моей женой. Ведь когда ты рядом, больше мне ничего не надо. Я счастлив, когда счастлива ты. Моя «К». Ни за что на свете не предам тебя и твое доверие ко мне! Хочу, чтоб всё было как в сказке: дом у берега моря, двое, нет, трое детей и пара собак.»

– Ну не знаю, по-моему, довольно-таки мило. Влюбленный мальчишка, собирается жениться. Если бы ты был более эмпатичен, может быть, и понял бы его. Ладно, ну, мы нашли записку первого дня, думаю, отсюда и надо начинать поиски. Интересно, 255 день это последний или есть еще? Как думаешь? Может, он убил эту свою невесту? – спросил Лон, отдавая сверток обратно в руки Марка.

– Да тут как будто бы всё не так однозначно, как может показаться. Я тоже сначала так подумал. Но нам сегодня звонила женщина лет сорока и сказала, что в ее доме, в лифте, был прикреплен листок бумаги. И что там было написано что-то типа «Помогите, я так больше не могу. Спасите меня из этого плена…», я ничего не понял, но часов в 12 утра она зайдет в отдел с этой бумажкой. Если это тот же писательшка, что мы нашли сегодня, то расследование начинает путаться хуже клубка нити.

– Ну, пока у нас есть время, может быть, пока сходим на завтрак? Уже 10 утра, а я до сих пор даже крошки в рот не положил.

–Да, хорошая идея.

Завтрак прошел отлично, так плотно и вкусно я давно не ел, а то всё кофе да кофе по утрам. Мы зашли в первую попавшуюся столовую. На кассе была милая женщина, только голос был такой высокий, что, когда она спросила: «Без сдачи есть?», хотелось заткнуть уши и убежать. Кажется, сегодня не совсем мой день, когда забрал поднос, сразу же чуть всё не уронил. Ноги держать совсем не хотят.

Мы сели за стол в самом углу, чтобы никого не видеть и не слышать, да и не мешать другим. Место при этом было у самого окна, я в моменте засмотрелся на улицу и понял, насколько же красив наш мир! Сейчас на улице ноябрь, буквально на днях выпал первый снег, и в проблесках солнца снежинки выглядят как сверкающие бриллианты. А на деревьях словно июльский пух, но не летит в глаза и не залетает в нос. Свежесть, легкий мороз… Так пробуждают.

После столовой мы сразу же поехали в отделение, в 11:50 уже сидела женщина и ждала Марка.

– Это вы звонили по поводу записки в лифте? – серьезно спросил Марк.

Ха, так интересно за ним наблюдать, как он может в себе совмещать строгость и добродушность одновременно, при этом являясь совершенно бесчувственным.

– А? Я? А! Да, я! – ответила дамочка.

Выглядела она так, словно не выходила из дома ну… лет двадцать точно. Нездоровая худоба, обвисшая с желтым оттенком кожа, на шее гусиная кожа. Огромные мешки под глазами, будто картошку в них хранить можно. Томные карие глаза, на которых практически нет ресниц, да и бровей я не увидел. Может быть, у нее алопеция? Поэтому она пришла в платке? Кажется, я вообще не о том думаю… Но ноги, ноги у нее были как у мужика, не в том смысле, что они накачанные, у нее размер обуви какой? На вид ну где-то сорок пятый точно, хотя ростом примерно метр семьдесят. Тяжело, наверное, подбирать гардероб с таким телосложением.

Мы зашли в кабинет, ну и конечно же никто его снова не проветривал, воняет сигаретами и бальзамом звездочкой. Опять, наверное, Кирилл со своим насморком ходит, тыкает всем в нос, чтобы никто не заболел. Надеюсь, в этот раз он взял больничный, чтобы не слушать очередные истории о гриппе и как защититься от него. Порой так и хочется ему сказать: «Да едь ты уже в какие-нибудь горы, что ты тут забыл, идиот?! Всех замотал своими болезнями, из 365 дней на работу ходишь дай бог 50, а остальные дни на больничном!». Клянусь, если бы он сейчас зашел и заговорил со мной, я бы так и сказал, возможно, еще и в морду дал. Вот точно.

Я открыл окно и сел за соседний стол, параллельно слушая, что рассказывает эта странная дамочка.

– Ну, значица, я встала в 5 утра 30 минут, знаете, у меня есть такой милый песик. Порода вот только всегда забываю, как называется. Что-то со Швецией связано. Мне его доченька на юбилей подарила, в том году. Мне тогда 50 лет исполнилось, всё в жизни повидала, куда только не ездила. Мужа четыре года назад похоронила. Кстати, с мужем мы прожили 30 лет в браке душа в душу, рука об руку! Чего только мы не делали, куда только…

– Это всё понятно, но, уважаемая, могли бы вы ближе к делу перейти? У нас времени не так много, – уважительно, но при этом пренебрежительно сказал Марк.

– Ой, да, простите. Иногда заносит меня, я ведь совсем одна осталась. Дочка уехала, муж покинул меня, поговорить не с кем. Так вот, встала я в 5 утра 30 минут, думаю, надо бы Бортика своего выгулять, а то бедный с вечера не ходил. Ну и пошла я одеваться, пока оделась, пока поела, пока собрала песика своего, уже минут так тридцать точно прошло. Мы ж еще живем на втором этаже, обычно я пешком хожу, но вот в тот день ноги что-то совсем меня подвели. Видимо, из-за погоды, бывает такое. Ну и решила я вызвать лифт. Заходим в него, а пахнет так там… Будто снова алкаши отдыхали, знаете, такой едкий запах спирта, просто кошмар какой-то. Поднимаю голову, а на потолке листок висит, с пятнами какими-то.

– С пятнами? – заинтересованно спросил я.

– Да, с пятнами, – как будто передразнивая, повторила дамочка, смотря на меня. – Я то было подумала, то ли туалетная бумага, то ли реклама. Решила вот достать, посмотреть.

– Так, ладно, вы с собой принесли бумажку эту? – перебил Марк.

– Да, конечно, вы же по телефону попросили. Я еще подумала, какой красивый брутальный низкий голос, будь я лет на 30 помладше, так бы, может быть, и повисла бы на вас только из-за голоса, – прихихикивая, сказала женщина.

Лет на 30, ага, лет 30 назад вам было бы 50, подумал я.

Леди-скелет передала записку Марку трясущимися руками. Я подошел к столу, чтобы прочитать, что там написано, но заметил, что и эта записка порвана. Да что же такое-то, ну е мое. Мы какой-то пазл собираем или что?

Хотя капли действительно были похожи на кровь, но вот чья она?..

«Я не могу так больше жить, эта боль не утихает ни днем, ни ночью, она прожигает меня изнутри, словно кидая раз за разом в костер! Спасите меня из этого плена. Вытащите из этих цепей. Умоляю!!!!!!»

– Хорошо, спасибо, что передали. Зайдите, пожалуйста, в кабинет 405, чтобы заполнить заявление, чисто формальность. Записку я оставлю пока у себя. – задумчиво смотря на бумагу, сказал Марк.

Таким я его давно не видел. Кажется, он очень рад, что это дело досталось именно ему, я даже заметил, как он улыбнулся краем губ. Слегла заметно. Ну да, точно псих. Кто будет рад убийству? Только Марк…

– Ну что скажешь? Похоже это на нашего… Как ты там сказал? Писательшку? – спросил я.

– Да вот я не понимаю, если это он, то что за плен… Что за цепи. Хотя если сравнить почерки, то да, как будто бы это он и есть. Давай зайдем к Коляну, пусть сделает экспертизу и возьмет эти следы то ли крови, то ли чего на анализ.

– Да. Я занесу, как раз хотел с ним поговорить еще кое о чем.

ГЛАВА 2 КАЖЕТСЯ ГЛАЗА ОТКРЫЛИСЬ

Через неделю экспертиза была готова, как мы и думали, почерк везде один и тот же. Как оказалось, кровь на бумаге давно пропавшей Немноровой Маргариты, которую мы нашли в пруду на Сенной площади. Помню это, словно было вчера… Но с того времени прошло два года. Ужасное окровавленное тело сидело на скамье, будто бы думая о чем-то. Рот был зашит, а глаза открыты. В них был нарисован весь ужас, который эта бедолага видела перед смертью. Одета она была не по погоде, это тоже было в ноябре, а на ней была мини-юбка, капроновые чулки и топ.

Говорят, держи ноги в тепле, а голову в холоде, но наш разыскиваемый романтик, видимо, считает иначе и перед смертью решил одеть шапку-ушанку на Риту.

В тот момент я не предал значение одной детали. Когда проводилось вскрытие, в желудке убитой был обнаружен клочок бумаги, но прочитать нам его не удалось. Надо бы зайти к Коляну, интересно, сохранил ли он эту улику или ее уже передали в Москву.

Недолго думая, я решил это узнать и зашел к нему в кабинет. Ну конечно же, что и следовало ожидать, он уснул за столом со стаканом в руке. Однако я его понимаю, столько людей ежедневно через него проходит, как тут не начать бухать. Думаю, я бы не смог даже пары минут провести в шкуре патологоанатома.

– Эй, вставай, алкаш. У меня к тебе дело есть!

– А? Что? Кто? А… Это ты. Привет, Лон, что-то случилось?

– У нас каждый день что-то случается, как не тебе это знать. Помнишь 21 ноября, два года назад к тебе подвезли Маргариту Немноровой?

– Ну да, припоминаю. Блондинка с ужасно красивыми глазами и губами-ниточками. Такую тяжело забыть. И дело тут уже не во внешности, к сожалению, – с тяжелым вздохом сказал Николай. – А что случилось-то?

– У тебя остался тот клочок бумаги, что нашли у нее в желудке?

– Ха, ну ты конечно вовремя опомнился. Нет, конечно, я всё передал в Москву.

– Вот зараза!

– Нооо…

– Что «но»? Давай не томи и прекрати говорить загадками, у нас, возможно, время на секунды теперь идет.

– Вот ты душнила, – расстроенно сказал Коля, – только юмор меня тут и спасает. Ладно. Я, прежде чем отдать бумагу в Москву, успел разобрать, что было написано.

– Так и?

– Там было только 3 слова: «Это только начало».

– Это только начало… Это только начало… – не заметив для себя, я начал бормотать под нос. – Ладно, спасибо. И хватит уже бухать! Ты так себе жену никогда не найдешь, бездельник.

Я вышел из кабинета и начал раздумывать. Получается, у нас есть первая зацепка. «Это только начало» – тогда надо искать из тех, кто к нам уже поступал. Возможно, по типу внешности. Для начала надо отсмотреть всех блондинок и их род деятельности. Хотя это Маргарита была студенткой КФУ и в Питер приезжала просто отдохнуть. Всех ее друзей мы уже опрашивали, и все как один говорили, что скромная серая мышь, которая не ходила даже по барам. Но в этом я сильно сомневаюсь. Пойду к Марку, это надо всё обмозговать.

– Угадай, что я только что узнал? – загадочно спросил я у Марка.

– Да я уже в курсе событий, мне Коля позвонил. – сказал Марк.

– Мало того что бухает, так еще и сюрпризы портит, козел.

– Вообще ты молодец, что додумался. Я думаю, ты уже и сам понял, что надо пересмотреть все дела убитых?

– Да, но только не сегодня. У меня свидание с Лилией.

– Хорошо, завтра. Но будь на месте в шесть утра, как штык.

Я ушел домой, чтобы успеть подготовиться. Надо бы заодно и прибраться в квартире, здесь настолько грязно, что даже крысы не пойдут жить в такое болото. Ровно в семь вечера я должен быть в ресторане. Выпив воды, я убрал все грязные вещи в стиральную машину, разложил книги по местам. Собрал диван в его изначальный вид и перемыл гору посуды. Но мне что-то так нехорошо, голова кружится, взгляд туманный, словно вот-вот потеряю сознание…

Очнулся я уже на больничной койке.

– Что произошло? Помню, что был дома и… ВОТ ЧЕРТ!!! Лилия, свидание, семь вечера. Мне срочно надо идти!

Я резко встал и тут же упал обратно в больничную кровать. Снова ноги, снова голова кружится, что за чертовщина творится, не понимаю.

В этот момент зашел врач в палату.

– О, вы уже очнулись! Как себя чувствуете?

– Чувствую, словно я пюре. Размазня на тарелке.

– Ну, это и не удивительно. Здорово же вы приложились головой. Судя по анализам, у вас пониженный гемоглобин и… – доктор замолчал.

– Что и…?

– Подскажите, пожалуйста, что последнее вы помните?

– Я убирался дома, выпил воды. Всё.

– Вы помните, какой сейчас год?

– Конечно, 2023.

– Вы принимаете какие-то таблетки?

– Ну да, бывает. С детства меня мучает мигрень, с тех пор и пью их.

– Вообще, судя по анализам, это не совсем таблетки от мигрени, их дают еще и при биполярном расстройстве.

– Что? Я, по-вашему, псих какой-то? Я ни разу не был у психолога вне работы и всегда удачно проходил психиатров, психотерапевтов по работе. Какая биполярка? Может, вы что-то перепутали? Я, следователь в полиции и работаю с лучшим следаком страны.

– Я прекрасно понимаю ваше негодование и понимаю, что ваш мозг сейчас может отрицать всю информацию, которую я вам говорю. Но результаты еще не окончательные, если вы не против, мы бы хотели отправить вас дальше к врачу.

– Ох уж эти мозгоправы. Ладно, будто бы у меня есть выбор.

– Вот и отлично, а сейчас вас ждет девушка. Заходите, пожалуйста.

Это была моя любимая Лилия, нежно я ее называю Лили. Она выглядит как ангел, спустившийся с небес. Серо-голубые глаза, пухлые губы. Ярко выраженные скулы, но при этом румяные щечки, как наливные яблочки. А ее тело… Ох, ее тело. Это самые лучшие силуэты, которые я когда-либо видел в своей жизни.

В палату зашла девушка с длинными прямыми волосами, которые слегка касались бедер. Ростом примерно 155, но она всегда ходит на каблуках, поэтому выглядит выше и стройнее.

– Ох, зайчик, что с тобой случилось? Ты в порядке? Я так волновалась. Думала, ты меня бросил. Но потом позвонили из больницы… Сказали, что ты начал топить соседей и они нашли тебя на полу на кухне. Хорошо, что ты иногда забываешь закрывать входную дверь, иначе не знаю, что с тобой сейчас было бы…

– Все в порядке. Прости, что заставил тебя волноваться. Я так предвкушал нашей встречи с тобой. Прости, что испортил свидание.

– Главное, что ты жив, а свиданий будет еще много.

Она наклонилась к Лону, чтобы поцеловать, но этот романтический момент прервал звук СМС.

– Подожди, мне нужно проверить смартфон, вдруг что-то важное. И мы сразу же продолжим. – хитро, как лис, сказал Лон.

Леонид посмотрел в телефон, это была СМС от Марка:

«Завтра в 6 утра как штык. Выздоравливай».

– Кто бы сомневался. – обиженно прошептал Лон, убирая телефон под подушку.

Потянулся к Лили и, взяв ее за талию, прижал к себе. Такой головокружительный момент и в прямом, и в переносном смысле. Губы от поцелуя горели, как очаг в самой крепкой семье. Запустив руки в волосы, он прижал ее еще сильнее. И казалось бы, вот-вот настанет момент, который они так долго ждали, но тут им снова помешали.

– Лилия, простите, но вам придется уйти. Время посещения закончилось. – сказал тот же врач, которого увидел Лон сразу же, как очнулся.

Девушка попрощалась с молодым человеком и, поцеловав на прощание в щеку, прошептала: «Это только начало». Леонид подскочил.

«Что она только что сказала? Это только начало? Что? Она не могла знать о том, что недавно узнал я сам… Бред какой-то».

– Лили! – окрикнул молодой следователь. – Что ты только что сказала?

– Тебя дома ждет сюрприз… – смущенно ответила Лилия.

«Ничего не понимаю» – подумал Лон.

– Ну что, Леонид Дмитриевич, пройдемте в кабинет? Пара тестов, немного анализов и я вас отпущу. – сказал старый врач, поправляя очки.

Больница была довольно-таки старая, будто бы ее не ремонтировали со времен великой отечественной войны. На потолках лежала плесень и были видны желтые пятна от протечки воды. Стены трещали, словно крыша вот-вот обвалиться нам всем на голову. Скрипучие двери, с которых слезала желто-белая краска и подбитые окна, как будто бы хулиганы кидали камни. Но самое ужасное – это запах. К тому, что в больницах воняет спиртом, я давно уже привык, но вот то, что стоял затхлый запах вазелина, формалина и хлорки, пробивало так, что наворачивались слезы на глаза. Наверное, этот запах я бы описал в совокупности как страх смерти, боли и отчаяния. Никогда не любил поликлиники, палаты и этих людей в белом.

Продержали меня в больнице около трех часов, дали всякие тесты, показывали картинки с черными пятнами, на которых я должен был что-то увидеть. Как вообще можно увидеть картинку на черном пятне? Капнули на бумагу чернилами и давай гонять сюда туда пациентов. «А тут что видите? А тут?» – бред какой-то. Снова взяли кровь на анализ, думаю выкачали из меня литров десять. Осталось дождаться результатов, и я буду снова свободен как птица в небе.

ГЛАВА 3 ПРОШЛОЕ В ТЕНИ

На следующий день я пришел, как мы и договаривались к шести утра. Как же не люблю вставать в такую рань. Хоть бы раз в жизни проваляться весь день на диване, кушая чипсы и смотря всякую чушь по телевизору, но увы, не тот путь я выбрал.

В 5:40 я вошел в кабинет и увидел Марка, уже сидевшего за столом посреди хаоса из бумаг. Они были повсюду: на полу, словно опавшие листья, на столе, образуя беспорядочные кучи, на спинке стула, свисая с нее, как запутавшиеся нити. Даже на доске, обычно предназначенной для записей, лежали несколько документов, словно их с силой подбросили вверх, чтобы они разлетелись в разные стороны в безудержном танце.

– Марк, что это? Ты со скольки тут сидишь? Ты вообще спал?

– Да что-то сон все никак не идет. Проснулся в три ночи. Решил зря времени не терять и отсмотреть материалы, которые у нас на руках.

– Ты что, брал работу домой? Да ты не просто псих… Завтракал хоть?

– Двадцать дел. Просмотрел их все. И знаешь, что поразило? Все убитые девушки – как две капли воды. Каждая – студентка КФУ, приехавшая в Питер на выходные, чтобы развеяться. Внешне – типичные «серые мышки». Но есть одна деталь, крошечная, но существенная, которая отличает одну жертву от другой.

«Ну конечно же ты меня проигнорировал» – подумал Лон

– Так. И что же отличает всех девушек?

– Серия убийств началась ровно два года назад. Первую жертву мы обнаружили с зашитым ртом, у второй были зашиты глаза, а у третьей – руки, пришитые к ушам. Создавалось впечатление, что маньяк пытается передать нам немое послание – «Не говорю, не вижу, не слышу». И каждая последующая жертва повторяла судьбу предыдущей. Четвертая – зашитый рот, пятая – зашитые глаза, и так далее. Я полагаю, ты понял суть. С каждым новым преступлением швы становились всё более ровными, словно маньяк оттачивал своё мастерство на каждой из жертв.

– Мда уж, прям какой-то скульптор у нас тут образовался. Кто ж его так обидел?

– Однако, углубившись в детали дела первой жертвы, я обнаружил любопытную деталь. Оказалось, что на встречу в Санкт-Петербург должна была отправиться не Маргарита, а её сестра-близнец, Катерина. Но из-за неудачной сдачи экзаменов Катериной, сёстры решили поменяться местами, и в итоге в отпуск отправилась Маргарита. Именно она стала первой жертвой маньяка.

– Ничего не понимаю, если Катерина поехала в отпуск вместо Маргариты, то как преступник мог не заметить разницы? Не думаю, что она была в курсе всего того, о чем Маргарита общалась с возлюбленным. Ведь именно к нему она ехала?

– И да и нет.

– Это как?

– После успешной сдачи Маргаритой всех экзаменов вместо Катерины, сёстры договорились о встрече в Питер. По прибытии в город между ними возникла ссора, причины которой остались неясны. Вероятно, это была обычная женская перебранка, касающаяся, например, выбора нарядов. В результате ссоры девушки разошлись, и одна из них, предположительно, столкнулась с разыскиваемым нами преступником. Примечательно, что характеры сестёр разительно отличались. Маргарита, экстраверт по натуре, всегда была готова к любым приключениям, любила шумные компании и никогда не боялась высказать своё мнение. Катерина же представляла собой полную противоположность: примерная ученица, любимица родителей, никогда не позволявшая себе грубости или непослушания.

– Так и кто из них кто?

– Маргарита как раз таки и та, которую убили, но общались по итогу с Катериной. Не знаю как у них там все это происходило, но вроде бы Катерина познакомилась с молодым человеком от лица Маргариты. Она хотела угомонить свою сестру, чтобы та уже вышла замуж и одумалась.

– Получается, ему не понравилась вспыльчивая женщина?

– Думаю да. По характеру убийства, он один их тех, кого часто гнобили в школе. Думаю, у него были проблемы и с мамой, в том числе. А отца не было и вовсе.

– Как ты это понял, Марк?

– Экспертиза выявила на теле Маргариты следы сексуального насилия, обнаруженные уже после смерти. При этом сперма отсутствовала. Возможны два варианта: преступник использовал средства контрацепции или же совершил акт самовозбуждения. Такое поведение нередко наблюдается у людей, воспитанных в атмосфере осуждения сексуальности, где секс воспринимается как нечто греховное и постыдное. Понимаешь, к чему я клоню?

– Думаешь его мать была фанатиком религии?

– Думаю да. И более чем уверен, что стоял он на горохе большую половину своего детства.

– Интересно, конечно, получается, так что, может быть, мы тогда найдем сестру убитой и поговорим с ней о том дне?

– Этого сделать тоже не получится. Потому что второй труп, который был найден через месяц после Маргариты – оказалась ее сестра Катерина. Та самая, которая «ничего не видит».

– Но, если она была примерной ученицей и правильной девочкой, разве подходит под типаж этого психа?

– Складывается впечатление, что у него нет определенного типа женщины, к которой он испытывает влечение. В его поведении прослеживается некая ищущая нотка, словно он пытается найти ту, кто когда-то причинил ему боль. Возможно, это образ матери, а может быть, первой любви. Примечательно, что в его предпочтениях важна не манера поведения, а внешность. Все его избранницы поразительно похожи: светлые волосы, голубые или серые глаза, хрупкое телосложение и небольшой рост.

– Вот те на те. Думаю, надо будет предупредить Лили, чтобы поздно не расхаживала. Кто знает, где этот скульптор сейчас, может быть, именно в этот момент вышел на охоту.

– Как кстати у вас все прошло? Как ты вообще себя чувствуешь? И что произошло?

Я изложил Марку все в подробностях: о падении, о неудачном свидании. Однако умолчал о моменте, который до сих пор не давал мне покоя. Он слушал меня с той же заботливой внимательностью, с какой мать слушает трёхлетнего ребёнка. Вроде бы ничего существенного я не сообщал, но сделать вид, что ему интересно, – было необходимо.

После краткой беседы мы направились на завтрак в столовую, расположенную на минус первом этаже. Признаться, будь я холостяком, посещал бы это место ежедневно. Наша уборщица – девушка необычайной красоты. Лет двадцати, не больше. Брюнетка с овальным лицом, украшенным изящной стрижкой каре, которая выгодно подчеркивает ее длинную, словно лебединая, шею. Маленький, аккуратный носик, слегка вздернутый. Каждая ее улыбка озаряется очаровательными ямочками на щеках и легким румянцем. К сожалению, униформа, выданная персоналу, скрывает от наших глаз всю прелесть ее фигуры, видимо, чтобы подобные мне не засматривались на юных сотрудниц.

Столовая представляла собой достаточно просторное помещение, недавно прошедшее ремонт. Следы свежей отделки были заметны повсюду: обновленные стены, покрашенные в светлые тона, новые пластиковые окна, пропускающие дневной свет, и отполированный до блеска пол. Создавалось впечатление, что на ремонт столовой были потрачены значительные средства, что, судя по всему, и было сделано. В целом, помещение производило впечатление чистоты и относительного комфорта, у меня такого блеска дома не бывало со времен покупки квартиры.

После плотного завтрака мы вернулись к работе. Постепенно, словно туман рассеивался над полем, дело начинало проясняться, приближая нас к разгадке личности нашего объекта и его мотивов. В целом, день протекал спокойнее обычного, но я предчувствовал, что это лишь затишье перед бурей. Старая истина гласит: не стоит радоваться безмятежности, ибо за ней нередко скрывается настоящий кошмар. И мои опасения оправдались.

ГЛАВА 4 СКЕЛЕТ ВЫБИРАЕТСЯ ИЗ ШКАФА

Четыре дня спустя раздался звонок. Лечащий врач, с обеспокоенностью в голосе, поинтересовался, смогу ли я приехать обсудить результаты психиатрического и неврологического обследования. Через полчаса я уже стоял у дверей больницы, направляясь в его кабинет.

Новости оказались поистине ужасающими. Не знаю, что хуже: услышать диагноз «рак» или то, что сказал мне доктор. От рака, по крайней мере, есть шанс на выздоровление.

Оказалось, что у меня болезнь Крейтцфельдта-Якоба. Впервые я слышал о таком диагнозе. Доктор объяснил, что болезнь сопровождается потерей памяти, изменениями личности и двигательными нарушениями.

Это, по крайней мере, проливало свет на мои проблемы с ногами. Но как связаны с этим изменения личности и потеря памяти – я не понимал. Я помнил каждый день своей жизни, каждый прожитый момент.

Мысли о лечении, о долгих беседах с врачом, растворились в стремительно нахлынувшем ужасе. «А что, если маньяк, которого мы ищем, – я сам?» – пронеслась безумная мысль. Нет, это абсурд. Как я могу охотиться на самого себя? Если бы во мне действительно таилось что-то неладное, Марк, с его проницательностью, непременно бы заметил. Дал бы хоть какой-то намёк, что моим дням сочтены.

Стоит ли посвящать Лили в мои страхи? Должен ли я рассказать Марку о диагнозе? Существует ли лекарство от этой болезни? Вопросы роились в голове, не давая покоя, ответы же оставались за гранью доступного. Мысли путались, словно клубок ниток, и я не понимал, как дальше жить с таким гнетущим грузом на плечах.

«Ладно, – решил Лон, – лучше вернуться к делу, погрузиться в работу с головой. Может, это поможет отвлечься от водоворота невыносимых мыслей».

Я вернулся в отделение в полном отчаянии, но старался не подавать виду, что идет что-то не так. Лицо, обрамленное светлыми волосами, сияло спокойствием и радостью, когда я подвозил Лилию к институту. Она, словно ангел, не ведала о буре, разразившейся во мне. И, возможно, это было к лучшему. Пусть её безмятежность останется нетронутой, пусть она не узнает о моих терзаниях. Ведь, зная её, я понимал: она не оставит меня один на один с бедой. Её заботливое сердце заставит погрузиться в пучину моих проблем, искать решения, забыв о собственной жизни, зациклившись на моём горе.

– О, ты уже приехал. У нас появились новые улики по делу – сказал Марк не отрывая глаз от бумаг.

– Да? И что там? – заинтересованно спросил Лон.

Марк томным голосом, лишенным всякой эмоциональной окраски, словно зачитывал выдержки из скучного учебника, начал:

«День 200

Я думаю, что встретить ее, было ошибкой. Не уверен, что смогу убить, слишком она мила душе моей. Она как маленький ребенок, чиста душой и телом. Совершенно нетронутое дитя. Вот пишу это и мурашки пробегают по телу, как хочется это сделать. Взбудоражен так, что даже кости трясутся. Сегодня проводил ее впервые до дома, она дала поцеловать себя в щечку, боже мой, какая у нее нежная кожа. А запах! Запах такой сладкий, как карамель с шоколадом. Нет, все, я решился, я сделаю это. Сделаю это завтра. И ничто меня не остановит. «К» это все ради тебя, слышишь? Ради тебя. Я никогда не забуду тебя и твою улыбку, я знаю, что мы будем вместе!»

– Фу, какая мерзость! Его «К», что, в итоге, бросила? И теперь он мстит всем остальным девушкам? «Она как маленький ребенок» – у него, похоже, еще и склонность к педофилии? Да неужели, кого мы вообще ищем, какое чудовище? – возмущённо воскликнул Лон.

– Да – вздыхая сказал Марк – не особо приятная ситуация, но, а когда было приятно в нашей работе?

– Хорошо, какие наши следующие шаги? Наверное, стоит кого-нибудь опросить? Кстати, я вот подумал, эти записки ведь не просто так разбросаны. Ты обратил внимание на их расположение? Да и в лифте она висела не случайно.

– Да, долго же до тебя доходит. Об этом я подумал в тот же момент, когда к нам приходила та странная дама. Все листки в районе Мурино. Думаю поиски нужно оттуда и начинать.

В ту же минуту мы выдвинулись к месту происшествия. Наши поиски решили начать с единственной существенной зацепки – парадной леди-скелета. Проверив все этажи, от первого до двадцатого, я уловил одну незначительную деталь. На третьем этаже, на двери квартиры номер тридцать четыре, виднелись царапины, словно кто-то в последние мгновения жизни цеплялся за ничтожную надежду. Но поразительным было то, что в этой квартире проживает лишь престарелая женщина, которой уже за семьдесят. Об этом утверждал каждый житель дома, с кем нам удалось побеседовать. Постучав в дверь, мы, разумеется, не встретили ответа. Поэтому решили вернуться к ней повторно, но уже вечером, около шести часов.

Спустя пару часов мучительного ожидания, нам, наконец, удалось разбудить бабушку. Женщина оказалась удивительно приветливой. Невысокого роста, едва достигавшая метра сорока, в очках с огромными линзами, она без тени опаски впустила нас в свою квартиру. Двигалась она крайне медленно, словно только что вылупившийся черепашонок, шаркая ногами по потрепанному линолеуму. Несмотря на то, что дом был относительно новым, ей удалось создать в своей квартире атмосферу девяностых. Этот антураж был виден во всем: на стене висел безвкусный красно-зеленый ковер, окна скрывали пыльные шторы, а рядом с кроватью стоял потрепанный столик, заваленный лекарствами, источая соответствующий аромат.

– Может быть, чаю? – еле слышно прошептала бабушка.

– Нет, спасибо, – резко оборвал ее Марк. – Мы пришли к вам по делу.

– Гостей у меня давно не было. Живу совершенно одна, лишь изредка внук навещает, – ответила пожилая женщина, словно вспоминая о чем-то давно забытом.

– Мы, собственно, и по поводу вашего внука пришли. Расскажите о нем подробнее, – сказал Марк, стараясь сдержать нетерпение.

– А что вас именно интересует? – словно не до конца осознавая смысл вопроса, переспросила женщина.

– Как он выглядит, чем занимается, как живёт. Нам всё важно, – быстро ответил я, стараясь не усугублять и без того напряжённую атмосферу.

– Он у меня не из разговорчивых, тихий, обеспеченный молодой человек. Девушку, правда, никак не может найти, одна за другой. Доверчивый он очень, вот и пользуются этим, обманывают. Наверное, на деньги его и ведутся, больше им от него ничего не нужно. С родителями отношения у него натянутые, вырастили до восемнадцати лет и словно выбросили, как ненужную вещь. Только я у него и осталась.

– А как он выглядит? – поинтересовался Марк.

– Как, как… Да как обычный мужчина, лет сорока, наверное. Память у меня подводит, не упомню даже, сколько мне самой, а уж ему тем более. Хотя люблю его очень, единственный внук, всё-таки. Ростом… ну, вот как вы, примерно, – женщина указала на Марка. – Губы у него полные, татуировка на левом плече. Набил, когда совсем мальчишкой был, по пьяни, на спор. Я тогда ему сказала, что пожалеет, пообещал, что сотрёт. Стер или нет – не знаю, как-то и не спрашивала. Родинка у него ещё в детстве была, над губой, как у Мэрилин Монро. А что, зачем вы интересуетесь? Неужели он что-то натворил?

– Нет, бабушка, просто интересуемся. Соседи ваши говорят, что вы одна живёте, а на вашей двери царапины непонятного происхождения. Решили разведать, что да как. Охраняем вас, чтобы ничего с вами не случилось.

– А, так вы про эти царапины. Да они года два, наверное, появились, не знаю, откуда. На дачу я тогда уезжала, оставила квартиру на Владислава. Он мне тут цветочки поливал, пыль протирал.

– Владислав, это ваш внук? А есть фотографии его? – поинтересовался Лон.

– Да, внучок мой. Фотографий свежих-то и нет, не любит он фотографироваться. Максимум, вот в альбоме посмотрите, но ему там до десяти лет, не больше. Других у меня и нет, – ответила, тяжело вздыхая, старушка.

– На этом, пожалуй, все, что нас интересовало. Благодарим за гостеприимство, – поспешил сказать Марк, стараясь не задерживаться.

Выходя из квартиры, я ощутил сладостную тень маленькой победы. Мы, наконец, располагали хоть какими-то сведениями о возможном преступнике. Однако вопрос о его местонахождении оставался открытым, окутанным туманом неизвестности. Боковым зрением я уловил приглушенную меланхолию на лице Марка, более глубокую, чем обычно.

Спускаясь по лестнице, я почувствовал, как мои конечности словно утратили послушание. Тело, словно подвластное неведомой силе, стремилось вниз по ступенькам, но внезапно я затормозил, едва не рухнув. Благодарность зародилась во мне к могучему силуэту рядом, который вовремя подхватил меня, не дав упасть.

– Да что с тобой происходит в последнее время? – с легким раздражением в голосе спросил Марк.

– Кажется, просто переутомление, ничего серьезного, не переживай, – поспешил заверить я, стараясь скрыть тревогу в собственных глазах.

– Да ты бы хоть к врачу сходил. Или тебя насильно туда закинуть? – с едва заметной ухмылкой пробормотал Марк. Казалось, сама мысль о принудительном посещении доктора доставляла ему странное удовольствие.

– Я уже был у него, сказал же, что все в порядке, – стараясь сдержать нарастающую раздражённость, ответил Леонид.

– Ладно, не кипятись. Думаю, на сегодня мы закончили, больше искать тут пока нечего. Давай по домам, и завтра, наверное, не приходи. Возьми отгул и сделай уже что-нибудь со своими непослушными ногами, – закончил Марк.

Мысль о том, что мне не нужно завтра идти на работу, приятно отозвалась в душе. Впервые за долгое время я смогу полноценно отдохнуть и не думать обо всех этих убийствах, расчленёнках, документах и выстрелах. Но как провести этот день, я пока не решил.

Наверное, стоит увидеться с Лили и провести время вдвоем, тет-а-тет. В последнее время мы стали так отдаляться друг от друга из-за всей этой беготни. Позвоню ей, как доберусь до дома.

ГЛАВА 5 ЛИЛИ

Настоящее доброе утро – это когда просыпаешься, когда хочется, а не когда нужно. Чувство свободы, словно крылья за спиной, – взлети куда угодно, насколько хватит сил и желания. Сегодняшний день обещает быть идеальным. Вчера вечером я созвонился с Лилией, договорились встретиться в ресторане Birch. Сам я там не был, но говорят, место замечательное, победитель всероссийской ресторанной премии. Посмотрел фотографии – светлые стены, деревянные столы, простор. До встречи ещё целых четыре часа, думаю, стоит позавтракать, принять душ и подобрать что-нибудь приличное. Выделяться из толпы не хочется, уверен, там будет немало снобов.

Пока струи теплой воды омывали меня в душе, мысли текли свободно. О прошлом, настоящем, будущем. Наверное, вам интересно, что же такого произошло в моем прошлом, что толкнуло меня на службу в полиции?

Всё до смешного просто: кто-то убил мою любимую. Мою невесту. Мы были вместе пять лет, её звали Карина. Она была доброй, словно сказочная Белоснежка. С удивительно звонким, заразительным смехом, большими круглыми глазами, которые при малейшем удивлении становились ещё больше, делая её похожей на милого котенка. Её губы – нежные, пухлые, словно лепестки розы, с едва уловимым розовым оттенком. Они манили, обещали нежность и сладость поцелуя, а уголки чуть приподнимались, придавая лицу игривое очарование. Густые, чёрные брови, полные эмоций. Даже в молчании я понимал её настроение, наблюдая за их движением. Пышные, густые волосы каштанового цвета. Хотя это не её натуральный цвет, она не любила его, почему – не знаю, наверное, чисто женская тайна.

Её руки были изящными, тонкими, как у балерины, а пальцы – словно у пианистки. Она словно собрала в себе всё самое лучшее. Обожала наряжаться, даже если мы просто собирались в гости. Лучшие платья, юбки, туфли на каблуках. Умела сочетать несочетаемое.

Три года назад, в один из обычных вечеров, я вернулся домой и обнаружил её на кухне. Тело Карины. Правая рука была обожжена, в левую вонзился нож, но причиной смерти стало удушение. Кто этот подлец, кто лишил её жизни, я до сих пор не знаю. Но я не успокоюсь, пока не найду его. Я жажду правды, жажду мести. Я хочу, чтобы он поплатился за содеянное. Не просто тюрьма, нет. Я хочу убить его собственными руками. Так же, как он убил Карину.

Да, я понимаю, что вы, возможно, удивлены. Сейчас в моей жизни есть Лили, женщина, которую я люблю всем сердцем, всей душой. Но обещание, данное Карине, я не забуду. Я поклялся найти этого ублюдка и заставить его ответить за свои деяния. И я сдержу слово. Не отступлюсь, не сломаюсь. Я не остановлюсь, пока не добьюсь своего. Не перестану дышать, пока не свершу справедливость.

Лили знает всю историю. Я рассказал ей обо всем на третьем свидании, когда она спросила. И она полностью поддерживает меня. Она – замечательная женщина, полная понимания, любви и заботы. В ней столько света, столько доброты, что просто не описать словами.

Освежившись и собравшись с мыслями, я решил не терять времени и отправиться к месту встречи пешком. Ожидание терзало меня. Я ужасно скучал по Лили, словно не видел её вечность, хотя прошло всего пара дней.

По пути я зашёл в цветочный магазин и выбрал роскошный букет белых лилий, около пятнадцати. Не люблю этот аромат, но Лили обожает. Всё, что она любит, люблю и я. Получается своеобразный каламбур: Лилия любит лилии.

Я прибыл на место минут на десять раньше, чтобы осмотреться и подготовиться. Сегодня не просто свидание, сегодня я сделаю ей предложение. Столик стоял в укромном уголке, освещённый мягким светом лампы. И вот, спустя десять минут, появилась моя будущая жена. Ещё одна причина, по которой я её так люблю, – её пунктуальность. За все полтора года наших отношений она ни разу не опоздала.

В дверях возникло изящное женское тело, подобное изящной вазе. Тонкая талия, плавные линии бёдер, пышный бюст. Платье, которое она выбрала, идеально подчеркивало её достоинства. Волосы были собраны в аккуратную, слегка растрёпанную косу.

Увидев меня, она приветственно помахала рукой и озарила весь зал своей улыбкой. Я видел, как на неё обращают внимание окружающие, пока она шла к нашему столику, и единственная мысль, которая не покидала меня: «Да, это моя будущая жена, с которой я проведу всю оставшуюся жизнь». Подойдя к столику, она нежно, словно ангел, прошептала: «Какое чудесное местечко! Очень красивое. Никогда здесь не была».

Вечер был полон магии. Мягкий свет свечей, мерцающих, словно звёзды в ночном небе, отражался в глазах Лили, делая их ещё более сияющими. Тихая музыка, создавая атмосферу романтики, дополняла и без того прекрасный вечер.

Я, с волнением, которое едва сдерживал, взял её руку в свою. Её пальцы, такие хрупкие и нежные, легли в мою ладонь, словно две половинки одного целого.

«Лили», – начал я, голос слегка дрожал от нахлынувших чувств, «за эти полтора года ты стала для меня всем. Ты – мой свет, моя радость, моя любовь. Ты – та, без которой я не представляю своей жизни. Ты – та, с которой я хочу прожить всю оставшуюся вечность.»

Я достал из кармана бархатную коробочку, в которой покоилось кольцо с бриллиантом, чистым и сияющим, как её душа. В этот момент, время словно остановилось. Лишь наши глаза, полные любви и нежности, встречались в танце чувств.

«Лили, ты выйдешь за меня?» – произнес я, глядя ей в глаза, в которых отражались все мои надежды и мечты.

В ответ, она лишь кивнула, слезы радости заблестели на её щеках, а её губы растянулись в самой прекрасной улыбке, которую я когда-либо видел. В этот миг, мир вокруг нас растворился, остались только мы двое, объединенные невидимой нитью любви, которая, я знал, будет вечной.

Её «да», прозвучавшее чуть позже, было тише шепота, но громче любого оркестра. Оно заполнило всё вокруг, ознаменовав начало новой главы в нашей жизни, главы, полной любви, счастья и вечной преданности.

Ноябрь в Петербурге – это особая магия, а сегодняшний день ее усилил. Город, словно укутанный в серо-стальное покрывало, погружается в полумрак, а воздух пропитан влагой и запахом сырой земли.

Мы шли по Невскому проспекту, где редкие прохожие спешили по своим делам, укутавшись в шарфы и куртки. Листья, пожухлые и золотистые, шуршали под ногами, словно шептали последнюю песню уходящей осени. Фасады домов, украшенные лепниной и балкончиками, казались ещё величественнее в тусклом свете фонарей, отражаясь в мокрых витринах магазинов.

Вдоль Фонтанки, вода которой казалась почти чёрной, тянулись мосты, обернутые в дымку тумана. Казалось, что город затаил дыхание, ожидая прихода зимы. Мы остановились на одном из мостов, вдыхая прохладный, влажный воздух, наблюдая за медленным течением воды.

Вдали, на Петроградской стороне, виднелись шпили и купола, освещенные редким солнцем, пробивающимся сквозь тучи. Свет, словно драгоценный камень, играл на их поверхности, создавая иллюзию сказочного мира.

Мы зашли в уютное кафе, где нас встретил аромат кофе и свежей выпечки. За окном, мир продолжал свою размеренную жизнь, окутанный в ноябрьскую дымку. Внутри, было тепло и уютно, и мы, наблюдая за дождём, падающим за окном, чувствовали себя защищенными от холодного и мрачного мира.

Ноябрьский Петербург – это город контрастов. Меланхолия и красота, мрак и свет, холод и тепло. Это время для раздумий, для наслаждения тишиной и покоем для того, чтобы почувствовать душу этого удивительного города.

После недолгой прогулки мы решили пойти уже домой. Дома, в тепле и тишине, атмосфера ноябрьской прогулки плавно перетекла в нечто более интимное. Сняв мокрую одежду, мы, словно два притянутых магнитом тела, оказались в объятиях друг друга.

Я, нежно касаясь ее волос, вдыхал аромат ее шарфа, пропитанный запахом осенней сырости и ее духов. Она, прижавшись ко мне, чувствовала биение сердца, отзывающееся в ее собственном.

Постепенно, неторопливо, как тает лед под теплыми лучами солнца, объятия становились все крепче, поцелуи – глубже, а взгляды – полнее невысказанных чувств.

В тишине, прерываемой лишь тихим шепотом и учащенным дыханием, страсть, до этого дремавшая под покровом нежности, вспыхнула ярким пламенем.

Огонь, разгоревшийся в наших сердцах, отразился и в глазах, в которых танцевали искры желания. Мир вокруг исчез, остались лишь мы двое, потерянные в вихре чувств, где нежность переплеталась с жаром и безудержной страстью.

В этот момент, в уютном доме, под покровом ноябрьского вечера, время остановилось, а любовь, подобно цветку, распустившемуся в ночи, зацвела во всей своей красе и силе.

Вечер плавно перетекал в ночь, опутывая нас легкой дымкой опьянения. Мы выпили вина, бутылку за бутылкой, словно отмечали победу, достигнутую не на беговой дорожке, а в танце наших душ.

Усталость, приятная и сладостная, разлилась по телу, и мы, словно марафонцы, преодолевшие финишную черту, рухнули на кровать.

В объятиях друг друга, согретые теплом взаимной любви, мы забылись сном.

Утро застало нас спящими, в тишине и покое, словно в колыбели, сотканной из нежных чувств и счастливых мгновений.

Утро встретило меня тишиной и покоем. Лили спала, сладко и безмятежно, словно медвежонок, погруженный в зимнюю спячку. Волосы, рассыпанные по подушке, обрамляли ее нежное лицо, а первый солнечный луч, пробившийся сквозь занавеску, ласкал ее бедро, подчеркивая бархатистость кожи.

Я тихонько встал и отправился в душ, а затем принялся готовить завтрак. Омлет, её любимый, и ароматный кофе с молоком – идеальное начало дня.

Прошло сорок пять минут, и я решил, что пора будить спящую красавицу, чтобы она не опоздала на занятия в институт.

«Лили, любимая! Вставай! Счастье моё», – прошептал я, голосом, полным нежности. Едва слышно нарушил тишину.

Но ответа не последовало. Повторные, всё более настойчивые попытки пробудить её оказались тщетны. Непонимание, холодный ужас начали сжимать моё сердце. Что происходит? Тогда, отчаявшись, я взял её за плечи, попытался встряхнуть. И лишь тогда, когда её тело безвольно повисло в моих руках, я осознал: Лили мертва.