Читать онлайн Двойное удовольствие

© 2023 by Lauren Blakely

© Матлахова А., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2025

О книге

Когда мой бывший решает променять меня на кое-кого «получше» – на мою начальницу, – я не собираюсь молча терпеть. И вместо этого заполучаю работу в хоккейной команде, а также горячего новенького хоккеиста в качестве моего «плюс один» на свадьбу бывшего. А затем со мной начинает флиртовать еще и капитан команды. Однажды вечером, после победы, он бросает нам вызов, и я случайно выхожу замуж за энергичного новичка. Один вызов влечет за собой другой, и я испытываю двойное удовольствие, говоря «да» обоим парням, разделившим со мной первую брачную ночь. Утром, когда мы с новоиспеченным мужем едем разводиться, владелица команды замечает наши кольца и приглашает нас как молодоженов на свой благотворительный турнир по гольфу. Похоже, мне придется притвориться миссис Хоккей на весь сезон – не только хоккейный, но и свадебный. Правда, есть одна проблемка. Мы не просто пара. Оба парня хотят от меня большего. И довольно скоро появляется проблема посерьезнее – я влюбляюсь не только в своего фейкового мужа, но и в своего тайного парня одновременно.

Всем девушкам, которые хотят похорошеть, похорошели или работают над собой прямо сейчас. Ты заслуживаешь самого лучшего!

Хронология

Привет! Я подумала, стоит упомянуть, что эта история началась через несколько месяцев после событий последней главы «Вдвое больше притворства». (Если ты ее еще не читала – не волнуйся. Приступай к «Двойному удовольствию» – это две самостоятельные истории.)

Глава 1

Пино Гранде

Никогда не думала, что в список «сделать, прежде чем умру» надо внести пункт «пялиться на безумно красивого и совершенно голого мужчину, который поливает баклажаны на крыше».

Но, видимо, мне везет, потому что мой лучший друг толкает меня локтем в бок, передает бинокль и шепчет: «Бесплатные нюдсы».

Мы с Джексоном сидим на мансарде нового любимого бара «Немецкий дог» – прямо напротив секс-шоу. Обычно я прихожу сюда за бокальчиком белого и прекрасным видом на Сан-Франциско. Но сегодня? Сегодня у меня пино-гри и лучшие места на представление.

Так, секундочку. С чего вдруг я сделала такой выбор?

– Я реально сама заказала Пино Гранде?

– Полнотелое к тому же, – говорит Джексон, а я все еще наслаждаюсь видом на примечательное здание в самом конце улицы, где мы вместе снимаем квартиру. Садовник из моих фантазий вышел на крышу своего пентхауса и снял шорты.

Ну, приветик.

Он решил сразу избавить нас от догадок, оставив при себе только огромные наушники, солнцезащитные очки, шлепки и два приметных шланга, одним из которых увлеченно поливает баклажаны.

– Уважаю такой серьезный подход к садоводству, – с одобрением говорю я, наслаждаясь его творческим номером.

Вдруг голый садовник поворачивается к нам лицом, и я забываю, как дышать.

Он устроил себе настоящую фиесту под закатным солнцем, в которой он солист, а зеленый поливочный шланг – гитара в его музыкальном представлении.

– Коллеги, это не учебная тревога! Удача на моей стороне. Это точно знак, что повышение у меня в кармане! – шепчу я и передаю бинокль Джексону, потому что я замечательная подруга. – И не смей после этого говорить, что я тебя не люблю.

– Ты точно меня любишь! – Джексон прижимает бинокль к лицу. Всего пара секунд, и он опускает его на стол. – Представление окончено. Он вернулся в квартиру. Обри проклянет свой мочевой пузырь за то, что пропустила такое. – Джексон кивает в сторону коридора.

– Это точно. – Я опираюсь на каменный балкон, любуясь лавандово-розовым небом. – И прости, что я зря стебала тебя за карманный бинокль.

Джексон кивает, как король, снизошедший до царского помилования:

– Ты прощена, раз уж сегодня твой день. – Он делает глоток своего безалкогольного коктейля. – Я уже вижу, как утром ты получаешь это повышение. Стриптиз от садовника – это как поздравительный подарок, врученный заранее.

Праздновать заранее – талант и фишка Джексона, но сегодня даже мне кажется, что праздник заслужен. Эти три месяца были пыткой: бывший-изменщик, поливающий меня грязью, и круглосуточная каторга в подчинении у Симон – модной блогерши – дали о себе знать. Но насчет завтра у меня хорошее предчувствие. Я уже давно говорила, что хочу завести свой собственный канал о моде под ее брендом, и вот Симон сама начала намекать, что на завтра у нее для меня важные новости.

Скрестим пальчики!

Я подношу бокал к губам; стук каблучков о бетонный пол возвещает возвращение Обри. Она летит со всех ног и трясет телефоном: ноздри раздуты, рыжие волосы разлетаются во все стороны.

– Твой бывший, – шипит она, присаживаясь за стол.

У меня внутри все сжимается. Это бабник уже успел как-то расстроить Обри, пока та была в комнате для девочек?

– Что еще сделал Зендер? – Я еще не в панике, но уже начинаю нервничать.

На лице Обри смешиваются злоба и сочувствие, когда она тыкает мне в лицо экраном телефона. На нем фотография из ленты аккаунтов, на которые она подписана. Я хватаю телефон и вглядываюсь в то, что вижу. Поближе. Подальше. Показываю Джексону – мне нужно второе мнение, чтобы понять, что не так с этой фоткой. Сердце колотится как сумасшедшее, кровь начинает закипать.

Джексон отшатывается от экрана:

– Почему твоя начальница сосет твоему же бывшему?

–Какой хороший вопрос!– Меня трясет от… от чего? Шока? Гнева? Обиды? Думаю, от всего сразу.

– Ну она явно не сосет ему взаправду, – решает уточнить Обри.

Да, это точно постановочное фото. Мой бывший, самопровозглашенный Человек Вкуса, тоже ведет блог о моде. На фотке он стоит в пастельно-голубом костюме с гофрированным воротником, опираясь спиной на секвойю, и наслаждается полировкой своего корнишона. Прямо на ковре из мха на коленях перед ним стоит женщина в свадебном платье в стиле панк-рокерши. Та самая женщина, с которой я завтра встречаюсь за завтраком.

Та самая женщина, которая утешала меня и даже в ночь, когда Зендер бросил меня, ходила со мной пить мохито. Тогда он сказал, что влюбился в другую, популярную женщину, достойную стать женой.

Видимо, достойные жены сосут в лесу члены.

Ну да, технически на этой фотке член Зендера не во рту Симон. Пастельно-голубые боксеры и пиджак от смокинга такого же цвета прекрасно скрывают его штучку. Но – никогда не думала, что скажу такое,– постановочный оральный секс едва ли лучше реального.

Я так крепко сжимаю телефон, что пальцы сводит судорогой. Головокружительный роман засосал в свой вихрь Зендера Арло и Симон Вега! Счастливая пара поженится уже через два месяца! Обведите дату в календаре – наша свадьба будет оргазмически прекрасна!

Я очень близка к тому, чтобы лопнуть от злости.

– Так он изменял мне с… – Я замираю, делаю глубокий вдох, а потом с шипением говорю: – Моей начальницей. И они женятся!

– Когда он сказал, что переходит на новый уровень, – почти кричит Обри, – он имел в виду тот, с которого тебе приходит зарплата.

Я механически киваю, как в замедленной съемке, и поворачиваюсь к Джексону.

– По воскресеньям Симон всегда обновляет лукбуки. Отвезешь меня в офис?

– Без вопросов.

Мы вылетаем из бара за секунду.

Пар идет из ушей. Я скидываю все вещи в ту самую «я увольняюсь»-коробку. Главное, не забыть свои кружки, которые я выиграла в книжном клубе, с надписями: «Будь добр, отвали!» и «Поешь говна». На верх стопки кладу ярко-розовый ежедневник. Он слишком прекрасен для этого офиса. Все любимые ручки тоже забираю.

За соседним столом вздыхает Симон, вообще не заметившая мою злость. На фоне играет «Думаю, сейчас мы одни» Тиффани. Раньше я считала, что любовь Симон к восьмидесятым – это мило и прикольно.

– Котик, – зовет она меня. Да, она одна из тех, кто всех зовет «котиками, зайками, солнышками». Особенно тех, кого считает хуже себя. – Можешь подать мне каталог «Шарлотт Эверли»? Планирую видео типа «Ретро плюс роскошь».

– Ой, прости, но мне плевать, что ты там планируешь, – сухо говорю я, запихивая суккулент в коробку.

Симон не замечает сарказм:

– Оки-доки. Возьму сама!

Да что с ней, блин, не так? Неужели для нее нормально трахать моего бойфренда и параллельно нашептывать мне на ухо, какой же он эгоистичный урод-достигатор, раз бросил меня ради «достойного варианта»? Что случилось с ее «женской солидарностью»? Как же мантра «Девочки должны горой стоять друг за дружку», которую она мне талдычила, когда Зендер сказал, что меня ему недостаточно?

Я запихнула последний горшок с цветком в коробку и осмотрела стол напоследок. Все собрано. Я шагаю к столу Симон. Она сидит, наматывая на палец прядь светлых волос, торчащую из-под банданы в стиле Клепальщицы Роузи[1].

– Котик! – натянуто сладко говорю я.

Она поднимает глаза, все еще совершенно не замечая моего настроения, и приветственно машет пальчиками:

– Привет, котик.

Это слишком. Они оба для меня – просто слишком. Головокружительный роман засосал в свой вихрь? Ага.

И вот я вижу осознание в ее голубых, как у Барби, глазах. Улыбка тут же гаснет, и она кивает на коробку.

– Что происходит?

У меня нет работы, нет плана, нет подушки безопасности. Все, что у меня осталось, – гордость.

– У меня прекрасные новости, и все только благодаря тебе!

– Правда?

– Конечно. Ты была прекрасным наставником. Ты стала для меня примером, и я гордилась, что могу писать тексты для твоих каналов. – Я сочиняю на ходу. – Ты всегда меня поддерживала, так что я решила завести свой канал и журнал.

Ну да, увольняюсь я из чистой злобы, но ей-то знать не обязательно.

– О, а о чем он будет? Мода для обычных девчонок? – Она даже не понимает, как оскорбительно это звучит. Она Шанель, а я… Ну явно не Шанель, барахолка скорее.

– Да обо всем. – Я еще вообще не думала, о чем будет мой блог, но одно я знаю точно: обычные девчонки тоже супер.

– Ты так быстро решилась. – Голос у нее очень расстроенный.

– Звезды идеально сошлись, – говорю я, проглатывая все претензии, которые из меня рвутся.

Но не вырвутся. Мой горе-отец редко был прав, но в одном он не ошибался – нельзя показывать людям, что они тебя задели. Если признаюсь Симон, почему ухожу, она решит, что я раненая птичка. Не хочу давать ей такую силу надо мной.

Она дует губки:

– Упс.

То есть «упс» уместно описывает ситуацию? Типа «упс», я три месяца скакала на его члене, пока параллельно выслушивала твое нытье о самом унизительном расставании в истории?

У меня нет слов, но мне и не нужно отвечать. Симон хватает телефон. Пальцы порхают над экраном; вдруг она морщится.

– Блин! Я не справляюсь с аккаунтами так хорошо, как ты. Планировала запостить объявление о помолвке в шесть утра, а не в шесть вечера.

– Легко перепутать. – Я имитирую сочувствие.

– Это точно!

Она встает из-за стола и поправляет платье в стиле рокабилли с узором в виде красных роз, который повторяет тату на руках.

– Слушай, я планировала тебе все рассказать завтра утром. Подумала, тост с авокадо смягчит удар. – Она виновато улыбается. – Это же твой любимый завтрак?

О нет. Она меня уже жалеет. Тут я осознаю самое страшное. Завтрак планировался быть утешительным. Она хотела рассказать мне о свадьбе, задобрив меня авокадо и семенами чиа.

– Да. Я их, эм-м, обожаю, – выдавливаю я, пытаясь понять, что делать дальше.

– Представляю, как это все сложно для тебя, – говорит Симон с доброй улыбкой. – И уж точно понимаю, почему ты хочешь двигаться дальше и начать что-то свое. Я всегда тебя поддержу, ты же знаешь.

Вот она – солидарность поперла. Где же она была, когда Симон присаживалась на колени, чтобы сделать моему бывшему постановочный минет?

Тут ее глаза расширяются, ресницы начинают порхать, а губы вытягиваются в неестественное «о!». Я узнаю это выражение лица – у нее появилась очередная гениальная мысль.

– У меня будет последняя скромная просьба.

– Какая? – спрашиваю я, мысленно выстраивая оборону.

Она выдает умоляющую улыбку.

– Ты же будешь писать про мою свадьбу? Ты лучше всех пишешь о нашей сфере, а мне на личные события нужен только лучший. Можешь использовать материалы и для своего маленького канала. Сама я в свой блог ничего писать не смогу, а для тебя это прекрасная возможность. Можешь привести кого-нибудь с собой, я учту «плюс один».

Она реально думает, что я захочу пойти на свадьбу бывшего? На свадьбу с моей начальницей-предательницей? Что я стану притворяться, будто их лесная свадьба – это какая-то сказочка про фей, а не унылая погоня двух отчаявшихся за трендами, которые уже на следующей неделе будут считаться безвкусицей?

Да это будет позорище.

Стоп.

Мать твою!

Это точно будет позорище, на которое она сама дает мне билеты! Еще и наместа в первом ряду. Я все-таки смогу использовать ее, чтобы запустить свой канал о моде. Я пишу о моде для других уже не первый год. Настала очередь поработать на себя.

Я улыбаюсь и беру приглашение на свою – уже вторую за день – награду, полученную заранее.

– С удовольствием приду, – говорю я.

Джексон и Обри ждут снаружи, пока я выйду. Я сажусь на заднее сиденье машины Джексона, чувствуя себя на седьмом небе.

– Вы просто не поверите, – говорю я.

– Удиви нас! – командует Обри.

Я рассказываю друзьям горячие сплетни, напоследок оставляя самое интересное:

– А еще она с чего-то решила позвать меня освещать их свадьбу, так что у меня есть приглашение! Все любители моды захотят увидеть, как эти двое становятся семьей. Просто подарок! Мне даже стараться не нужно, чтобы выставить ее злодейкой, она это сделает сама.

Джексон издает радостный возглас, выворачивая руль своей черной спортивной машины, пока лавирует в вечерних пробках.

– А когда свадьба-то? Что ты наденешь и кого возьмешь с собой? На этот счет есть определенные правила. Первое: нельзя приходить одной на свадьбу бывшего.

Обри энергично кивает мне с переднего пассажирского сиденья:

– Второе: твоим «плюс один» должен быть кто-то привлекательнее, богаче и шикарнее, чем твой бывший.

Я называю дату, а потом расплываюсь в улыбке.

– Я знаю, кто со мной пойдет.

Мы с Джексоном всю жизнь были лучшими друзьями. Наши старшие братья – известные в этом городе хоккеисты Райкер Сэмюэлз и Чейз Уэстон – тоже дружили с детства. Наши мамы – лучшие подружки. В общем, мы с Джексоном тоже подружились.

– Тебе придется пойти со мной и оказывать мне эмоциональную поддержку, – говорю я ему.

Он всегда был моим «плюс один», а я всегда была его. Мне даже в голову не пришло бы брать кого-то другого на эту свадьбу.

На светофоре Джексон смотрит на меня через зеркало заднего вида.

– Я всегда готов быть твоим запасным вариантом, но я не смогу, пупсик. Я буду в Лос-Анджелесе по работе.

У меня внутри все обрывается, и я безвольно падаю на спинку кресла.

– И где мне теперь искать приличного кандидата?

– У нас есть еще время, – успокаивает меня Обри. – Айви, мы можем подключить сайты знакомств! Или поговорить с Триной. – Трина – давняя подруга Обри; где-то год назад она начала встречаться с моим братом, и мы тоже быстро подружились. – Спросим девчонок из книжного клуба. Женщины и не на такое способны. – Обри издает воинственный возглас: – Мы найдем кого-то даже лучше Джексона!

Она права. Придется мне искать не только работу, но и мужчину. Собственный блог не начнет сразу приносить мне доход. Редактору в модной индустрии сейчас сложно найти короткую подработку, неважно, фриланс это или штат. Хорошего мужчину найти еще сложнее.

– Я не знаю, с чего начать, – обращаюсь я к небесам, – но, кто бы там ни покровительствовал всем брошенным женщинам, молю, мой «плюс один» просто обязан быть идеальным. Я приду на эту лесную свадьбу и буду держаться гордо и достойно, мое перо будет остро и готово ко всему, а Мистер Идеальность будет держать меня под руку. – Я делаю паузу. – А потом мне придется еще и найти работу.

– Начнешь вести свой блог, – говорит Обри.

Я нервно тру пальцы.

– Только мне нужна будет подработка, которая будет приносить деньги. – А параллельно с этим смогу искать свежие вакансии в сфере моды. – Единственная вакансия, о которой я хотя бы краем уха слышала, – это та, о которой недавно говорил Райкер. Но она слабо относится к моде. Типа как дальний родственник.

– Насколько дальний? – спрашивает Обри, выгибая бровь. Она знает, что я люблю преувеличить.

– Троюродный. Ну там что-то связанное с костюмами, но не более того.

– Тогда, Айви, – говорит Джексон, – тебя ждет прокачка во всех сферах.

Мы подвозим Обри и едем к дому. Джексон высаживает меня у двери, чтобы самостоятельно пройти квест «припаркуйся в Сан-Франциско». Я захожу в здание и шагаю по вестибюлю, прижимая к себе коробку с офисными пожитками. У лифта стоит мужчина, и что-то в нем кажется мне смутно знакомым. Темные волосы, немного лохматые у самого лба, едва заметная щетина, чтобы придать легкий флер опасности, и целая гора мышц.

Наш новый сосед – голый садовник.

Глава 2

Пошла жара

Мне не стоит флиртовать с соседями, как бы сильно мне ни приглянулась горячая брюнетка, стоящая со мной в вестибюле.

Особенно не в предпоследний день перед выходом на новую работу. У меня весь вечер расписан по минутам. Днем я уже был на пробежке, полил овощи на крыше, осталось проглотить ужин, который я только что забрал. Для себя и для арендодателя.

К тому же курица в остром кокосовом соусе и печеные баклажаны, которые я добыл навынос в местечке дальше по улице, пахнут так же прекрасно, как и темноволосая красавица в шаге от меня.

Хорошо, продолжай себе врать.

Я вдыхаю ее запах полной грудью. Ягодно-конфетный аромат – просто какое-то парфюмерное колдовство. Это шампунь? Гель для душа? Или крем для тела, который она втирала в нежную, голую, мокрую кожу сразу после душа?

Грязные мыслишки, вы мне не помогаете!

Лучше придерживаться плана. Ужин, йога, ранний отбой. Завтра я впервые выхожу на лед, чтобы потренироваться с «Эвенджерс».

Быть новичком всегда сложно. Казалось бы, я давно должен был научиться вливаться в любой коллектив, ведь это уже четвертая моя команда в четвертом городе за четыре года. Но я все еще ненавижу этот первый день. Страшно представить, что мне придется знакомиться с сокомандниками, тренерами и фитнес-тренерами – а потом, сюрприз! – узнать, что меня снова перепродали. В этот раз будет еще сложнее. Капитан команды – мой старый друг еще из универа, но мне не хочется садиться ему на шею.

Я жду тягуче-медленный лифт. Ягодно-конфетная девушка тяжело вздыхает. Я бросаю на нее еще один взгляд украдкой. Она хмурится, будто ушла глубоко-глубоко в собственные мысли.

Она держит открытую коробку, из которой торчат уголки фоторамок. Я успеваю заметить несколько ярких тетрадок, хаотично закинутые ручки и розовый блокнот, типа ежедневника, с причудливым рисунком на обложке.

Вот же! По всем признакам она либо уволилась сама, либо ее выставили. Нельзя просто помолчать.

– На работе выдался сложный день? – спрашиваю я, откашлявшись.

Она резко поворачивает ко мне голову. Теперь я могу ее рассмотреть. Пухлые красные губы. Вздернутый кончик носа. Круглое личико. Целая копна длинных, волнистых волос, за которые было бы просто прекрасно ухватиться. В правом ухе целый ряд сережек: роза, череп и какая-то висюлька. Миловидная, но с огоньком. Как и глаза: сапфировая радужка и золотые пятна, словно танцующие искры.

– Можно и так сказать, – резко говорит она, уверенно заглядывая мне в глаза. – Уволилась примерно минут тридцать назад. Ну я сделала это в приступе ярости, но моя начальница каким-то образом даже не заметила моего гнева.

Ох, пошла жара.

– Почему ты злилась?

– Потому что сегодня я узнала, что моя начальница выходит замуж за моего бывшего. Ну и что здесь такого, можешь спросить ты, – я выбираю промолчать, – а то, что этот самый бывший бросил меня всего три месяца назад, потому что хотел, – она делает паузу, чтобы изобразить пальцами кавычки и при этом не уронить коробку, – девушку уровнем повыше.

– Ой, – говорю я с искренним сочувствием и отвращением, – какой козел.

Она выдает мне еще несколько деталей, а потом кивает на закрытые двери лифта:

– Это самый медленный лифт в мире.

– А я и не против. – Не флиртую, нет, просто принимаю ее пас. Просто не хочу показаться отстраненным. Бывшая постоянно говорила, что я произвожу такое впечатление.

– Больше времени пожаловаться. Хочешь, даже их фотку покажу?

У меня голова кружится от скорости ее речи, но я вижу, что ей нужно выговориться.

– Конечно, – соглашаюсь я, и лифт снова оживает.

Она достает из заднего кармана телефон, и из-за этого коробка начинает медленно выскальзывать. Я резко выставляю руку и подхватываю ее за край, чтобы не упала.

– Может, помочь? – спрашиваю я, хотя в одной руке у меня все еще пакет с ужином.

– Спасибо. Там все мои ручки для записи новых идей.

– Я буду очень бережен. – Забирая у нее коробку, я задеваю ее руку, и наши пальцы соприкасаются.

Всего несколько секунд ее взгляд гуляет по моему телу, а потом она быстро поднимает глаза. Старается держать голову прямо, даже по-королевски прямо. Будто изо всех сил стараясь не смотреть на нижнюю часть моего тела.

Та-а-а-ак…

Странно, может, она не почувствовала притяжения, когда я ее коснулся. Ну и ладно. У нас же тут не свидание.

Она отвлекается на телефон, снимает блокировку экрана, что-то листает, а потом показывает мне. Прямо в этот же момент двери лифта открываются.

Глаза расширяются, когда мне удается полностью рассмотреть фото.

– Это же…

Ну я-то прекрасно знаю, что это. Обожаю в таком участвовать. Обычно я не стесняюсь обсуждать минет – или показывать женщине, как мне нравится, – но из лифта выходит пожилая дама с седыми волосами, так что я прикусываю язык. Бабуля замечает снимок и закатывает глаза:

– Ну и молодежь пошла.

У брюнетки на лице написано «твою ж мать!».

– Да это не…

– Стесняются показывать свои колбаски, – продолжает женщина, трясет головой, а потом расстроенно машет рукой, – это всего лишь пенис да яйца, расслабьтесь уже!

Договорив, она неторопливым шагом пересекает вестибюль. Ничуть не стесняется своих слов.

Я закрываю открытый в удивлении рот и тыкаю в старушку пальцем:

– Мне же это не послышалось?

– Что? Что она только что раскритиковала наше поколение за недостаток бесстыдства?

– По ходу, да. – Я придерживаю двери лифта. Эта женщина уволилась с работы из гордости. Что делает ее еще более привлекательной.

– Спасибо, – говорит она, заходя в лифт, – ты настоящий джентльмен.

–Иногда да,– уклончиво уточняю я. В постели я другой. Совсем другой.

Я захожу следом:

– Какой этаж?

– Восьмой.

Я жму для нее кнопку, а потом на секунду замираю, боясь показаться заносчивым уродом, который выбрал себе пентхаус. Но я всего лишь снимаю. Мне не нужна ответственность ни в виде жилья, ни в виде отношений.

– Спорим, тебе в пентхаус, – говорит она, и я поворачиваюсь к ней лицом. На ее губах играет хитрая улыбка. Она пытается ее быстро скрыть: – Ну ты выглядишь как человек, который живет в пентхаусе.

Нежный румянец ползет по ее молочной коже на щеках. С одной стороны, хочется спросить, что она имеет в виду, а с другой – как она себе представляет мужчин в пентхаусах. На мне джинсы и серая футболка с названием универа.

У меня нет шанса задать эти вопросы, потому что она продолжает говорить, заполняя тишину между нами:

– В хорошем смысле. Это комплимент. Честно! Ты выглядишь, будто должен жить на самом последнем этаже.

Решаю поверить ей, что это был комплимент, и жму кнопку своего этажа.

– Спасибо. Мне нравится эта квартира. От прошлых съемщиков на крыше остался маленький огородик, так что я учусь ухаживать за… овощами, – говорю я, потому что «ухаживать за баклажанами» звучит как «мастурбировать» в моей голове.

Она шумно вздыхает.

– Огород – это круто. Мне нравится возиться с землей. И бабуля моя тоже любит огородничать, – говорит она, пока двери лифта закрываются. – Огурцы, морковки, спаржа.

Может, пригласить ее на свой огород? Посадить что-нибудь? Спросить, не хочет ли она полить горох или огурцы? Все звучит как нелепые подкаты.

Малышка, не хочешь полить мой огурчик?

Она сжимает в руке телефон, и я вижу, что на заставке стоит фотография собаки в бандане. Я всегда верил, что разговоры нельзя обрывать на полуслове, поэтому решаю вернуться к обсуждению первого фото, хотя модная собака меня тоже заинтересовала.

– Так ты узнала об их свадьбе из-за этой пошлой фотки с объявлением о помолвке?

– Да, но это еще не все. Готов? Этот пост – еще и приглашение на их свадьбу. Но и это не самое интересное. Рассказать?

– Конечно.

Она тыкает себя пальцем в грудь, и мое внимание смещается на… твою мать.

Ее вырез.

Очень соблазнительный вырез с драпированным воротником на светло-голубой блузке с цветочками.

Я заставляю себя поднять глаза; это не очень сложно – лицо у нее так же прекрасно.

– Я приглашена. В качестве прессы, – резко говорит она. – Чтобы писать об их свадьбе в своем новом блоге и журнале.

– Знаешь, мне все меньше кажется, что ты уволилась в приступе гнева. Выглядит как обдуманное решение.

Она с благодарностью улыбается.

– Вишенка на этом торте с говном – мне придется найти пару на их свадьбу. – Она протяжно выдыхает, будто из нее выходит последний пар, а потом пожимает плечами. – Вот такой вот денек. Потеряла работу и вынуждена искать, кого взять с собой в качестве «плюс один». – Она называет дату свадьбы. – Даже не знаю, что будет сложнее.

И впервые за наш разговор я слышу в ее голосе нотки грусти. Отчаяния даже. Весь предельно обоснованный гнев потух.

Я опускаю взгляд на кнопки лифта и обдумываю ее положение. С работой я помочь не смогу, а вот с проблемой номер два… Пытаюсь вспомнить свое расписание. На этот день игр у меня нет. Что я за человек такой, если не предложу помочь? Бывшая считала меня козлом, но стал бы козел спасать принцессу из замка с драконом в свадебном платье?

Лифт начинает замедляться на ее этаже. Я поворачиваюсь к ней лицом. Она смотрит мне прямо в глаза, а потом снова осматривает все тело.

Наслаждаешься картиной, малышка?

Ее глаза бегают по всем моим достоинствам, а потом она снова поднимает взгляд на мое лицо. Выглядит чуть-чуть виноватой. И это так привлекательно, что я решаюсь:

– Возьми меня.

Возможно, эта фраза выходит слишком приказным тоном, будто мы в постели. Но я об этом не жалею, потому что вижу, как по ее телу пробегает дрожь.

Она приоткрывает рот и замолкает, глаза блестят, а грудь вздымается от быстрого дыхания. Она прикусывает губу и, когда дверь открывается, наконец говорит:

– Хорошо.

– Дай мне свой номер.

Это тоже вышло как приказ. Ей все-таки нравится, ведь мы уже обмениваемся телефонами.

– Я Айви.

– А я Хейз, твой «плюс один», – отвечаю я и отдаю ей коробку.

Она берет ее в руки, а потом выходит из лифта, но прежде чем уйти, поворачивается с хитрой улыбкой.

– Приятно познакомиться, а то я бы так и звала тебя «баклажан», – говорит она и уходит.

А я слишком увлечен ее фигурой, чтобы задуматься над словами. Отмечаю в памяти круглую попу, как она покачивает бедрами, как танцуют волны темных волос по ее спине. Только когда Айви исчезает в своей квартире, я осознаю, что она сказала. Баклажан?

Почему мне кажется, что это что-то значит?

Глава 3

Только для развлечений

Еще один разочек. Почти… Уже почти. Все.

Я слезаю со стремянки с отверткой в руке и осматриваю светильник над барной стойкой. Медный абажур смотрится хорошо, я молодец. Замок в двери щелкает, и она открывается нараспашку.

Заходит Хейз и стонет:

– Ты все еще здесь?

– Ты имел в виду: «Спасибо тебе за твои золотые руки, как хорошо, что ты не только мастер клюшки, но и всего остального».

– Мечтай. Ты слишком долго возишься. – Хейз заходит в кухню, в руках у него пакет с едой.

– Зато никто не сомневается в моей выносливости. – Я складываю стремянку и прячу ее в кладовке с другими инструментами. – Могу попробовать подрабатывать в ремонте.

– Не споткнись о свое эго.

Я подхожу к столу, не сводя глаз с пакета.

– Пахнет вкусно. Надеюсь, там хватит, чтобы я наелся?

Он улыбается, но в улыбке я читаю «Ты придурок!».

– Ты хоть со мной поделишься?

– Обижаешь! Я люблю с тобой делиться! – говорю я.

Хейз закатывает глаза.

– Ты наешься, я купил для нас обоих.

– Кстати, я заменил батарейки в детекторах дыма в спальне и прикрутил лампу, чтобы не упала тебе на голову, – не благодари. А ведь я не обязан этим заниматься, просто я щедрый.

– Это твоя квартира. Ты буквально обязан этим всем заниматься, – говорит Хейз, вытаскивая контейнеры из пакета.

– Это мелочи, – хлопаю я его по спине. Мы налетаем на вкуснейшие баклажаны и курицу.

Я знаю, что другу нужно выспаться. Он точно волнуется перед знакомством с командой, хоть никогда и не покажет этого. А еще не простит меня, если я прямо спрошу, нервничает ли он. Поэтому, когда с едой покончено, я решаю оставить его одного.

– Мне нужно заглянуть в «Немецкого дога». – Я выбираю самый убедительный повод уйти.

– Спасибо еще раз за квартиру, – говори Хейз.

Я выхожу из дома и, пока иду по улице, фотографирую ночной город. Я часто делал так в Копенгагене, когда мы ездили туда семьей на лето. Жалко, что в Сан-Франциско сейчас нет дождя. Мокрые улицы всегда хорошо получаются на черно-белых фотках. Лужи. Магазин с табличкой «закрыто» в окне.

Я поднимаю глаза к темному небу, но там ни единой тучки. Эх.

Вдруг я осознаю, что вздыхаю по погоде, слоняясь по улице Филмор, и делаю рандомные фотки магазинов, чтобы убить время, как настоящий турист. Заворачивая за угол, я пролистываю сделанные снимки. Объективно отличные кадры повседневности. Хотя, конечно, они отличные, это же я их сделал! Я ничего не делаю вполноги. Хоккей, учеба, секс, ремонт, тусовки – ты либо делаешь на максимум, либо не делаешь ничего вообще.

Но раньше фотографии радовали меня гораздо больше.

Может, потому, что сейчас тебе нравится твоя работа?

Вот я уже и сам с собой переговариваюсь, просто отлично. Я трясу головой, убираю телефон в карман и поворачиваю назад, на улицу, где стоит бар-слэш-ресторан, который я недавно купил. Лифт уносит меня наверх. Я был здесь вчера, но отец всегда говорил, что нужно хорошо следить за своими инвестициями. К тому же сотрудники всегда работают чуть лучше и чуть быстрее, когда начальство где-то поблизости.

Я открываю дверь и вижу, что в баре кипит жизнь. Это место подходит для чего угодно – сделки, свидания, интрижки. Открытая кухня, бар с хорошим выбором, интерьер современный и аккуратный, но на одной из стен нарисованы забавные карикатуры огромной собаки: вот она отдыхает за столиком, общается с барменом-псом, идет по кухне с тарелками в руках.

Я здороваюсь с хостес и протискиваюсь сквозь толпу. Спустя несколько секунд замечаю Ясмин, менеджера: она решительно шагает в мою сторону. Она подходит и, со скептически выгнутой бровью, дразняще спрашивает:

– Ты нам не доверяешь?

Да нет же!

– Мне просто нравится знать, как у вас тут дела.

– Или тебе просто нечем больше заняться? – колко парирует она. Ауч! Нельзя показывать, насколько она права. Но я и не покажу. Налепив улыбку тусовщика-весельчака, я отвечаю:

– Да ладно! У меня полно планов на вечер.

Ясмин ловит взгляд бармена и уходит. Я капитан хоккейной команды, владелец бара, фотограф-любитель. У меня куча друзей по всему миру, в том числе и в этом городе, но я все равно одинок. И это длится уже несколько месяцев. С тех пор как… Все кончено.

Но мало кто об этом знает.

Начинается хоккейный сезон, в город приехал мой близкий друг, можно снова раствориться в игре и игнорировать чувство, что мне чего-то не хватает.

Я хорошо умею притворяться. Я – парень только для развлечений. Может, теперь, когда Райкер Сэмюэлз перешел в команду соперников, я смогу побольше узнать о девушке, которая интересовала меня весь прошлый сезон.

О его сестре.

По-моему, она теперь живет в его квартире, с тех пор как он съехал примерно год назад. Когда-то несколько хоккеистов сразу выкупили квартиры в нашем здании, а она заняла квартиру брата. Я даже как-то ее видел, но она постоянно ходила с каким-то петухом в шляпе-федоре. Он мне никогда не нравился.

Так у меня формулируются планы на ночь. Я возвращаюсь в квартиру, которую называю домом, в километре от бара, устраиваюсь поудобнее в кажущейся бесконечной гостиной с прекрасным видом на залив и наливаю себе скотч.

С напитком в руке я приступаю к расследованию: чем она сейчас занимается и избавилась ли от этого козла.

Глава 4

Мне понравился твой член

Как все сложно.

Стоит ли писать в первом выпуске о брендах одежды с политикой разумного потребления? Или сначала записать видео с трендами DIY?[2] И кстати, как мне вообще назвать свое новое дело?

Издаю стон. Рокси доедает завтрак на нашей крохотной кухне.

– Я не готова уже сейчас начинать соло-карьеру! – говорю я собаке, помеси чихуахуа и бигля. Она не отрывается от своего утреннего наслаждения камушками сухого корма.

Я беру со столика резинку, завязываю волосы в свободный хвост, продолжая разговор с попой собаки:

– Наверное, мне стоило давно начать писать свой контент на стороне. Как раз на случай таких подлых предательств.

Короткошерстная, цвета корицы малышка начинает вилять хвостом, но не поворачивается. Вот такая она эгоистка – ей плевать на мои страдания, если в миске остались хотя бы призраки крошек еды.

Но я и так знаю, что она скажет. Что мне следовало такого ожидать. Только на собаку можно положиться. Или на брата, который сам как сторожевая овчарка. Когда мне было десять, наш папаша сбежал, оставив Райкера следить за мной, мамой и сестрой. Он оплатил мне университет, теперь платит за образование сестры. Кэти сейчас в Новой Зеландии, наслаждается семестром за границей.

Но с самого окончания универа четыре года назад я была настроена самостоятельно строить карьеру и хваталась за любой фриланс-проект в индустрии моды, пока не стала ассистентом Симон. Я была у компьютера по двенадцать часов в день, и на что-то свое времени просто не оставалось. Моего имени никто не знает. Никто не ждет, что скажет Айви Сэмюэлз.

Пока.

Я запихиваю свою гордость куда подальше и пишу брату.

Айви: Привет, Райкер. Слушай, а твое предложение о работе еще актуально? Жду ответа!

Я кладу телефон на стол и беру поводок Рокси из бельевой корзинки у самого входа. Застегиваю на ней ярко-розовую шлейку и показываю две банданы:

– Тебе какую? С арбузиками или с пальмами?

Она, как настоящая командирша, тыкает носом в бандану с гавайской тематикой. Я завязываю ее и выхожу с собакой к двери. Рокси – пожилая мелкая собака, всего два с половиной килограмма; я взяла ее из приюта, когда мне было двенадцать.

У зеркала я замираю и осматриваю свой ленивый прикид. А что, если я снова встречу Баклажана в лифте?

Пулей лечу в спальню, снимаю спортивные штаны и натягиваю джинсовые шорты. Хочу выглядеть модно, но чтобы не было видно, как я старалась. Растянутая футболка уступает место симпатичному кроп-топу. Я быстро наношу чуть-чуть румян и блеск для губ. Пара штрихов, чтобы казалось, будто я так вывалилась из кровати, – повседневно и ненавязчиво. Иду к лифту, а внутри все напряжено, но в хорошем смысле. Может, я встречу Хейза. Может, мы познакомимся поближе. Выясню, чем он занимается, раз у него такое тело и дорогая квартира под небесами. Скорее всего, просто печатает деньги и таскает огромные мешки с этими купюрами, чтобы накачать бицепсы.

Дверь лифта открывается – там пусто, и я немного разочарована. Но так даже лучше. Сейчас, когда появилось столько забот о работе, в моей жизни нет места увлечениям.

И все же стоит обсудить с ним наш план на день свадьбы. Уже на улице, пока Рокси бежит около меня, я на ходу печатаю заметку с деталями свадьбы. Телефон брякает.

Опа! Мистер Пентхаус. Сообщение от него – моя награда за продуманность.

Хейз: Что мне надеть на свадьбу?

То, что было на тебе вчера примерно часов в шесть.

Но этого я не напишу, у меня есть чувство такта.

Айви: Я так понимаю, что ты просто хочешь услышать, что дресс-код свадьбы не ретрорюши, как на фото с объявлением о помолвке.

Хейз: Мысли читаешь.

Айви: Стандартный дресс-код лесной свадьбы.

Хейз: Смешно. Я не знаю, что это значит.

Справедливо. Я, если честно, тоже.

Айви: На свадьбе двух фэшн-блогеров точно будет конкретика с дресс-кодом. Я узнаю.

Хейз: Спасибо. Хочу угодить.

Я хмурюсь. Иду по Филмор и пытаюсь расшифровать его ответ. Вроде просто… дружелюбно.

А чего ты ожидала? Ты вывалила на незнакомца в лифте грустную историю своей жизни, а он просто тебя пожалел.

Вся вздрагиваю, понимая, что Джексон был прав.

– Спорим, у него просто синдром спасателя, – сказал он вчера, когда я рассказала ему, что произошло в лифте.

– Ну, это же не плохо.

– Идеально для пары на свадьбу, плохо для пары в постель, – возразил Джексон с заумным видом. – Хорошие мужики редко так же хороши в постели. Может, тебе просто нужен хороший для публики и плохиш для личного пользования.

– А кто сказал, что я буду с ним спать? – парировала я, но сама задалась другим вопросом. А Хейз – точно хороший или все же плохиш? Пока мы стояли вместе в лифте, я не могла не представлять его голым. Сложно было смотреть ему в глаза, зная, как выглядит его член. А что, если я буду думать об этом всю свадьбу? Будет справедливо, если мы начнем с честности.

После всего того, что сделал Зендер.

Что сделала Симон.

Что много лет назад делал мой лживый отец.

Я выбираю правду, хоть и взрывоопасную.

Айви: Я должна тебе кое-что рассказать. О баклажанах.

Хейз: Это может означать сразу несколько вещей.

Он такой прямолинейный, что иногда его сложно понять. Придется тоже говорить прямо.

Айви: Знаешь, что в здании через дорогу от дома есть бар?

Хейз: Не был там, но знаю о его существовании.

Айви: В общем, если вкратце, то мы с моим другом Джексоном были там вчера, уже на закате, на мансарде. Мы заметили, как кто-то на крыше нашего дома раздевается, Джексон достал свой бинокль, и – возможно! – я видела, как ты голый поливаешь свои баклажаны и играешь на шланге как на невидимой гитаре.

Нажимаю «отправить», пока не передумала. А потом отправляю еще два слова.

Айви: Мне жаль.

Он не отвечает, а мы с Рокси успеваем пройти вдоль целого здания. Она бежит, хвост трубой, голова вращается из стороны в сторону от одного человека в другому, к каждому двуногому и четырехногому. Сосед будет думать, что я какая-то извращенка. И решит меня игнорить. Или хуже. Напишет жалобу на меня… в ТСЖ?[3] Твою мать! Есть ли в Сан-Франциско какой-нибудь совет по делам соседей? Может, меня внесут в реестр извращенцев-подглядывателей.

Прежде чем извиниться еще раз, я вдруг замечаю, как владелица «Лучше с карманами» поправляет меловую вывеску у входа в магазин. Это мой любимый магазин с платьями в районе. Беатрис Мартинез построила свой бизнес благодаря дерзкой стратегии ведения социальных сетей. Хочу так же!

Я рассказываю ей, что ушла в вольное плавание, и прошу иметь меня в виду, если ей нужна будет помощь с соцсетями. У нее пирсинг в губе, и он ярко поблескивает в утреннем солнце. Но выражение лица – нечитаемое.

– Хорошо, пришли мне свои идеи на почту, – говорит она, и я не знаю, ей и правда нужна помощь или это просто вежливость. Да мне и все равно.

– Пришлю, – отвечаю я, надеясь, что она хотя бы прочтет это письмо. Прогулка продолжается, я достаю телефон и вижу, что пришло новое сообщение.

Хейз: Прямо-таки жаль?

Так. Так. Он не обиделся. Он… заинтригован. С этим можно работать.

Айви: Ты прав, прости, но мне не жаль.

Хейз: Уже лучше. Это многое объясняет.

Щеки начинают пылать, а пальцы быстро печатают вопрос.

Айви: Что ты имеешь в виду?

Хейз: Я заметил, что вчера тебе было очень сложно смотреть мне в глаза, Айви.

Не знаю почему, но то, как он называет меня по имени в сообщении… Не знаю, почему-то звучит как приказ. Может, в постели он все-таки плохиш.

Айви: Мне стыдно, что я видела тебя голым без твоего разрешения.

Хейз: А стыдно-то за что?

Айви: Ты был голый!

Хейз: Не вижу проблем.

Лицо становится все горячее. Он флиртует… но с сарказмом.

Хейз: Стыдно, потому что в лифте пыталась рассмотреть поближе?

Я закусываю губу и думаю над ответом. Что я теряю?

Айви: Знаешь, если когда-нибудь миру понадобится официальный представитель эмодзи баклажана – это должен быть ты.

Все. Расшифровка: мне понравился твой член. Телефон замолкает на пару минут, а потом приходит фотография.

Лица не видно. Даже пресса не видно. На фотке он держит баклажан между ног на шортах. Я подношу экран к лицу и щурюсь. Мне кажется, я даже могу разглядеть силуэт его члена за овощем. И… он почти встал. Я так долго смотрю в телефон, что уже представляю угрозу для потока людей на улице. Заставляю себя прочесть сообщение.

Хейз: Думаю о тебе.

Все-таки синдром спасателя тут ни при чем. Но я ничего подобного в ответ скидывать не буду. Так-то я наулице! Мне нужно кое-что еще – информация.

Айви: Скажи, почему ты был голым. Национальный день садоводов-нудистов?

Хейз: А такой есть?

Айви: Да, но он весной. Признавайся, это какой-то кинк?

Хейз: А твой кинк – вуайеризм?

Отличный вопрос. В тот момент шоу на крыше казалось невинным развлечением. Почему бы не насладиться чьим-то публичным раздеванием, не в сексуальном смысле? Но сейчас у меня возникают вопросы. Например, будь я в баре одна, смотрела бы я на него дольше? А если бы я увидела, как сосед в окне раздевается, я бы стала наблюдать?

Хейз: Потому что если да, скажи, когда в следующий раз достанешь бинокль.

У меня волосы на руках встают дыбом. От восторга. От возможностей. Я даже не знаю, что именно он предлагает. Он разденется для меня? Будет трогать себя на крыше? Что-то другое? Наш онлайн-флирт выходит на новый уровень, я даже не знаю, что и говорить.

Раньше у меня такого не было. С бывшим мы не секстились. А до него у меня был мужчина, который писал только сообщения на уровне: «ок».

Хейз не ждет от меня ответа, а присылает еще одно сообщение

Хейз: Или… В следующий раз, когда я испачкаюсь в земле и разденусь перед душем, я задержусь на крыше подольше. Сильно подольше.

Вот и ответ. Если бы вчерашнее шоу переросло из веселья во что-то более сексуальное, то я бы смотрела дальше.

Айви: Теперь душ нужен мне.

Хейз: Я только вышел.

Вот и мой шанс. Шанс понять, нравится ли мне секстинг. Вчера я решилась и уволилась. Сегодня тоже нужно быть решительной.

Айви: Докажи.

Он не заставляет меня ждать. Через секунду мне приходит сообщение с фотографией. Уголок его пресса. Я представляю, как по этим точеным мышцам бегут струйки воды и тонут в белом полотенце на бедрах. Он силен, но не идеален. На правой стороне живота маленький горизонтальный шрам. Всего сантиметра три, еле заметный, наверное, очень старый. Я хочу пальцами пробежаться по нему, а еще по вытатуированным на бедре звездам.

Айви: Такие доказательства мне нравятся.

Хейз: Отлично. Я бы продолжил, но мне нужно на работу. Не пялься сегодня ни на каких других огородников. Договорились?

Господи… Он приказал мне держаться подальше от других парней? Да. И мне такое нравится.

Айви: Есть, сэр!

После долгого горячего душа я одеваюсь и заставляю себя написать Симон на почту. Спрашиваю про дресс-код, отправляю, а пока отхожу от липкого чувства отвращения, замечаю письмо от брата. Он пишет, что спросил в отделе маркетинга, и я им сильно нужна для одного проекта.

Я его благодарю и возвращаюсь к поискам работы, пишу изданиям и блогам, с которыми работала на фрилансе. Потом составляю идеи образов для магазина Беатрис и отправляю ей. После этого пишу свой первый пост для соцсетей, называю аккаунт «ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка». Пост посвящен моему золотому правилу «Соответствуй». Если вкратце, то ты никогда не знаешь, кого можешь встретить – своего коллегу, будущего мужчину или клиента, поэтому никогда не выходи из дома в стремном виде, будто только что лоток коту меняла. Последняя строчка поста: «Никогда не знаешь, когда встретишь кого-то, кто тебя заинтересует».

Я собираюсь на встречу и вдруг слышу уведомление о новом комментарии. Я неоправданно сильно радуюсь и открываю его.

Пользователь Номер18. Учту сегодня этот совет.

Мне кажется, у комментария какой-то мужской тон. Почему – не знаю. Я пишу радостное: «Рада помочь!»

Буквально через секунду приходит ответ.

Номер18: Сегодня я, возможно, встречаюсь с кем-то, кто меня сильно интересует. Рубашка с пуговицами на воротнике подойдет?

ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка: Звучит отлично.

Номер18: Ты одобряешь?

ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка: Мне очень нравится, как такие смотрятся.

Номер18: Я запомню.

ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка: Потом расскажешь, как все прошло.

Номер18: Обязательно. Отпишусь, если мы встретимся. Я настроен оптимистично.

Значит, я была права. Есть в его комментариях что-то уверенное, даже дерзкое. Хорошее сочетание.

ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка: Удачи, оптимист!

Глава 5

Новичок!

Моей машине, наверное, интересно узнать, почему мы ездим по улицам Сан-Франциско, а не по центру Лос-Анджелеса. Четыре месяца назад там закончился мой последний сезон. Сегодня, за неделю до нового сезона, я еду в спорткомплекс «Эвенджерс». Из колонок орет тяжелый рок, помогающий мне игнорировать бесячую тревожность и волны ощущения «снова-здорово».

Я стискиваю зубы и отказываюсь поддаваться нервам. В конце концов найдется команда, которая захочет меня оставить. Не знаю, эта ли команда. Пока мне придется не высовываться, хорошо играть и не вляпываться в неприятности.

Инстинктивно поворачиваю на улицу Ван-Несс. Я рад, что в этот раз мне не приходится привыкать к новому месту: Сан-Франциско – мой родной город. Я пожил и в Торонто, и в Сиэтле, и в Лос-Анджелесе, а сейчас вернулся домой.

Значит, нужно подсуетиться и достать билеты на первую игру для папы и его девушки. Но не для мамы. Ни за что. Эта тема входит в список «все, о чем я не хочу говорить». Врубаю музыку погромче, чтобы не слышать ни одной своей дурацкой мысли.

Припев барабанами бьет где-то внутри, когда я подъезжаю на парковку и глушу мотор. Я оглядываюсь, ищу глазами будущих сокомандников, но никого не вижу. Никак не выходит из головы, что знаю капитана и пришел по знакомству. Не хочу быть просто другом популярного парня. Надо сделать себе имя самостоятельно. Поэтому я прочитал обо всех в интернете, запомнил весь состав команды, связал имена с лицами в голове, чтобы сгладить период адаптации.

Ну, поехали: Новичок, попытка номер четыре.

Пиарщик «Эвенджерс» ждет меня около входа для игроков. Оливер выглядит один в один как на фото, даже рубашка на нем такая же фиолетовая – цвет «Эвенджерс». Темные волосы аккуратно причесаны, на бледном лице яркие веснушки и теплая приветливая улыбка – показательный пиарщик.

Я протягиваю руку, хочу проявить инициативу.

– Ты, должно быть, Оливер Рэдвуд.

Он писал мне пару раз на почту с тех пор, как агент рассказал мне, что меня снова перепродали между сезонами.

– А ты наш звездный левый нападающий! – говорит он, и мы пожимаем друг другу руки.

Я не могу сдержать улыбки, но не даю себе сильно радоваться. Он – пиарщик, так хвалить – его работа.

– Спасибо. Насчет звездности уточню через пару недель. – Скромность работает лучше любой бравады.

– Я в тебе не сомневаюсь. Мы рады, что ты с нами. Какое-то время, первую пару-тройку игр, ты будешь нашим главным медиаповодом, так что мы будем часто видеться.

–Я готов.– Медийность меня не пугает. За четыре года я привык продавать одно и тоже: «Просто рад быть с вами».

Оливер улыбается и указывает мне на коридор за спиной:

– Хороший настрой. Пойдем, устрою экскурсию.

Уже через час я побывал в кабинете тренеров физподготовки, в залах с тренажерами, в комнате для обратной связи с кучей мониторов и, конечно, на льду. Я познакомился с главным менеджером, исполнительным менеджером, менеджером по оборудованию и ассистентом менеджера по оборудованию. Вайолет, Джамаль, Майк и Догго. Я понял, что его настоящее имя Даг, но Догго так Догго. Еще я познакомился с Парвати – эсэмэмщицей и помощницей Оливера.

Мы идем по стильному коридору со светло-голубыми лампами и логотипом «Эвенджерс» на стенах. Оливер говорит:

– Все это скоро поменяют. Скорее всего, в этом сезоне у нас будет новое название.

– Серьезно?

–Ну, у нас проблемы с одной крупной кинокомпанией, которую нельзя называть[4].

– Какие у нас варианты?

Оливер прижимает палец к губам:

– На мне обет молчания.

– Справедливо, – говорю я и слышу стук каблучков по бетону, который становится все громче и громче. Звук резкий и уверенный – так может ходить только один человек.

Пришла хозяйка.

Оливер смотрит за мою спину и вытягивается, словно струнка.

– Это Джесси, – шепчет он, едва шевеля губами. Я тоже выпрямляю спину. – Смотри, не купись на милое имя.

Джесси Роуз – одна из трех женщин, владеющих клубом НХЛ, страшный соперник для остальных. Родом она из Техаса, бывшая звезда большого тенниса, которая сначала заработала на своем бэкхенде миллионы, а потом превратила эти миллионы в миллиарды. Говорят, побеждать она любит даже больше, чем свои «Лубутены».

Я поворачиваюсь, чтобы поздороваться. Она выглядит безупречно: у нее волосы до плеч плотными кольцами, глубокие глаза, светло-коричневая кожа, которую подчеркивает темно-розовый костюм. Она останавливается прямо передо мной. В голосе знакомые мне по интервью протяжные нотки:

– Хейз Армстронг. Наконец-то я тебя заполучила. – Ее накрашенные розовым губы растягиваются в широчайшей (прямо как ее родной штат по отношению к остальным) улыбке. – Рада, что мы уговорили тебя присоединиться.

– А я-то как рад. – Я пожимаю ее протянутую руку, но не принимаю комплимент близко к сердцу. Уверен, что она сказала бы так любому новому игроку.

– Мы с Кейдом видели, как ты играешь, когда были в Лос-Анджелесе в прошлом году, – говорит Джесси. Кейд – это ее муж, просто акула в море спортивных агентов. – Надеюсь, ты приберег пару голов для нашей команды.

Перевод: оставайся так же хорош.

– Не сомневайтесь, мисс Роуз.

– Отлично. Я поспорила с подружками, чья команда дольше продержится в этом году, и не хочу проигрывать Лейси и Ханне. Ты же не поставишь меня в неловкое положение?

Она говорит это с таким серьезным лицом, что у меня вылетает, как у солдата:

– Нет, мэм.

– Постарайся заработать мне пару побед, и мы подружимся. – Улыбка исчезает с ее лица, и она строго смотрит мне прямо в глаза. – Я перекупила тебя не для того, чтобы разочароваться.

Джесси опускает взгляд на часы и снова сияет своей многоваттной улыбкой:

– Не стесняйся обращаться ко мне, если тебе что-то понадобится.

Мне совершенно ничего не понадобится, думаю я, но говорю:

– Конечно! Спасибо.

Она уходит, клацая каблуками, по коридору, за ней тянется шлейф дорогого парфюма и уверенность «Бугатти».

Когда она скрывается из виду, Оливер шумно выдыхает и вздрагивает.

– Хочу стать ею, когда вырасту.

Я смеюсь:

– Понимаю.

Оливер снова вздрагивает, как будто только что пережил встречу с львицей, а потом ведет меня дальше по коридору, болтая о переименовании команды, его планах на этот сезон и надеждах Джесси, что новое название не «станет хреновой кинофраншизой».

Мы доходим до раздевалки, и мне приходится взять себя в руки. Это будет сложнее, чем познакомиться с владелицей команды. Оливер открывает дверь настежь. Внутри очень оживленно. Из чьей-то колонки играют «Мьюз». В одном углу раздают карты, в другом – обсуждают барбекю. Я рассматриваю лица, пытаюсь сопоставить их с именами.

Оливер откашливается, привлекая к себе внимание, и шум немножко утихает.

– Это Хейз Армстронг. В прошлом сезоне играл за Лос-Анджелес, забил двадцать девять раз, шестьдесят три голевые передачи, девяносто два очка. Мы только что выкупили его и ждем от него больших успехов.

Унизительная похвала. Не хочу показаться кем-то, кто подкупает пиарщиков. Да, моя статистика неплохая, даже офигенная. Лучше, чем у парня, который играл на моей позиции раньше, – Альфа Нильсона. Контракт с ним не продлили. Команда подтянула на его место игрока из юношеской лиги, но, как сказал мой агент, парень просто не вывез. И вот я здесь.

Слова Оливера мало кого впечатлили. Никого, кроме правого нападающего – он присвистывает, когда Оливер заканчивает говорить. Брейди Клампетт – продолжатель хоккейной династии из Ванкувера. Его папа и старший брат – оба хоккеисты.

– Будем тогда называть его Боженька, раз он так хорош, – предлагает Брейди с кривой улыбкой.

Мать твою. Прозвища подъехали. Прошу, только не Боженька. Пусть Боженька забудется! Умоляю, вселенная!

Стефан стоит у шкафчика и срывает нашивку с фамилией «Кристиансен» со своей джерси «Номер Восемь», а потом поворачивается:

– Не, я голосую за «Новый Альф». Что тебе больше нравится, Новый Альф?

Я расплываюсь в улыбке. Стефан любит накинуть на вентилятор. Плюс он не ходит вокруг меня на цыпочках, словно старший брат. Я это ценю.

Он умеет шутить. У него самого крутое прозвище – Викинг. Но наша звезда из Копенгагена его заслужила. Он на три года старше, но в универе мы играли в одной команде. На льду он становится бесстрашным.

Мое любимое прозвище – Айсберг – прилипло ко мне в последние несколько лет моей университетской карьеры. Но ничто так не обеспечивает тебе статус дивы-примадонны, как попытка выбрать себе прозвище.

– Как скажете, ребята. – Чем меньше я буду говорить, тем лучше.

–Пусть он будет… «Этот», – выкрикивает кто-то. Я поворачиваюсь на этот низкий голос и вижу вратаря, мужика по имени Дэвон Райленд, которого все называют просто Дэв. Он рос в Миннесоте и чуть-чуть в Сан-Диего. Родился у моря, жил в снегах, как он сам говорил. На воротах он – кирпичная стена. Очень быстрая кирпичная стена.

Он хорош. С ним мы сработаемся.

Но Дэв машет головой и отбрасывает собственную идею:

– Нет. Не так. Так мы запутаемся. – Он чешет подбородок и медленно расплывается в улыбке. – Эй ты! – говорит он как-то чересчур весело.

Стефан хмурится.

– Чего тебе?

Дэв тыкает в меня пальцем:

– Это его прозвище. «Эй ты!»

Стефан несколько раз кивает, а потом будто тестирует новое погоняло:

– Эй ты! – Он осматривает меня с ног до головы. – Зашибись. Мне нравится.

Капитан опрашивает команду, и почти все согласны. Стефан поворачивается ко мне лицом.

– Новичок, ты теперь – «Эй ты!».

Это еще хуже, чем Важная Шишка.

На тренировке я выкладываюсь на полную: мы по очереди пытаемся забить гол. Дэв стоит на воротах и делает все возможное, чтобы у нас ничего не получилось. И у него отлично получается – он как кирпичная стена на коньках. Шайбы летят одна за одной, и в конце концов мне удается попасть в сетку.

А потом еще раз.

Кто-то скажет, что это просто тренировка. Но первый выход на лед с новой командой – важнейшая проверка, впишешься ты или нет. И сможешь ли остаться. Мне во всем необходимо быть лучшим.

У каждой команды есть свой ритм и распорядок. Я сменил столько команд, что сейчас мой самый сильный навык – умение адаптироваться. А что поделаешь? У меня нет выбора, приходится подстраиваться.

Тренировка окончена, я качусь к выходу со льда и вдруг слышу, как Стефан кричит Дэву:

– Сегодня на стирке Эй Ты?

– Да! Сегодня идеальный день! – отвечает Дэв. – Судя по расписанию, ему придется разбираться с талисманом.

Дедовщина началась. Хороший знак. Проблемы с талисманом наверняка как-то связаны со сменой названия команды.

Я принимаю душ и одеваюсь. В раздевалку входит бывший игрок «Эвенджерс» Райкер Сэмюэлз – один из лучших защитников лиги. Интересно, зачем он пришел? Он здоровается с бывшими коллегами – очевидно, они все остались друзьями, – а потом забирает из своего шкафчика несколько футболок. К нему подходят Стефан и Дэв.

– Ты здесь даже не работаешь. Чего ты тут забыл? – говорит Стефан.

Я уже не слышу, что он ответил. Спустя минуту Райкер здоровается со мной и кивает на корзину с бельем. Я хватаю ее за край и выхожу в коридор; корзина катится за мной, Райкер и Стефан идут следом.

– В общем, Эй Ты, – говорит Райкер, и я рад, что они сказали ему мое прозвище. Он машет рукой в конец коридора. – Белое белье отдельно. И не забудь, что Кристиансен предпочитает лавандовый кондиционер.

– А вот и нет, Сэмюэлз, я предпочитаю ромашковый.

Райкер хлопает меня по плечу.

– Не испорть капитану одежду, – говорит он и вываливает на меня еще с десяток указаний.

– Потом аккуратно всё сложи и оставь у шкафчиков, – добавляет Стефан.

Я не ожидал, что придется стирать чужую экипировку, но я понимаю, как работает дедовщина, поэтому повторяю все их указания и разворачиваюсь в сторону прачечной. Райкер откашливается:

– И вот еще что. Забери костюм талисмана. Он сейчас на чистке. Слава яйцам.

Его облегчение настолько красноречиво, что вопрос напрашивается сам:

– А что с ним не так?

Стефан отвечает вместо него:

– Наш прошлый талисман спалился на грязных делишках: приходил на вечеринки после игры и, не снимая костюма, продавал наркотики. Кто-то сфотографировал, как он снимает голову талисмана, чтобы снюхать дорожку кокса.

Я даже теряюсь на мгновение.

– Смело. – Хоть и глупо.

– Только что взяли нового человека на роль талисмана. Всего на пару месяцев. Отнеси костюм на склад А.

– Понял. – Я снова разворачиваюсь, чтобы уйти.

Но ни нынешний, ни бывший игрок «Эвенджерс» не собирается меня отпускать.

– И запомни, лучше будь повежливее, – говорит Райкер, – и не надо к ней подкатывать.

Стефан хмыкает, а я смеюсь, сам от себя того не ожидая. Подкатывать к коллеге для меня нонсенс.

– Не вопрос.

– Я серьезно. Не смей, – повторяет Райкер; смотрит он очень пристально.

Стефан уже вовсю смеется.

– А нам тебя уже не обязательно слушаться, Сэмюэлз.

Я, кажется, не понимаю какую-то внутреннюю шутку, но вида не подаю.

Они отпускают меня. Я захожу в прачечную, и Догго при виде меня с улыбкой качает головой.

– Зачем ты принес экипировку? Я забираю ее сам. Это моя работа. Ты же не станешь лишать меня работы?

– Тебе рассказать все, что они натребовали?

Догго закатывает глаза.

– Боюсь представить.

– Еще я должен забрать костюм талисмана.

– Да, точно, Блоб. Сейчас принесу. – Я не сразу понимаю, что Блоб – это имя талисмана. Догго возвращается из-за угла с чем-то огромным, пушистым и фиолетовым. – Держи, сынок.

Сынок.

Догго старше меня где-то в два раза, так что пойдет.

– Спасибо! – говорю я.

Я несу костюм по коридору и натыкаюсь на Дэва, который что-то листает в телефоне. Он поднимает на меня глаза и кивает на фиолетовую кучу меха.

– Несешь Блоба сестре Райкера?

Э-э, а я понятия не имею.

– А она работает на команду?

– Она будет новым талисманом, – отвечает Дэв и опускает взгляд на экран.

Теперь «и не надо подкатывать» обретает смысл. Но когда я дохожу до склада и вижу, кто там сидит, то понимаю, что уже поздно.

Я уже к ней подкатывал. А теперь оказывается, что мы работаем вместе.

Да, вселенная, я понял, поспешишь – людей насмешишь.

Глава 6

Контроль качества талисмана

Я изумленно смотрю на парня, который совсем недавно слал мне грязные сообщения, а теперь замер в дверях склада. В руках у него огромный фиолетовый меховой шар.

– А ты что здесь делаешь? Откуда у тебя Блоб?

Я молюсь, чтобы он сказал: «Я инспектор контроля качества талисманов и забираю его, он не прошел проверку на уродство».

Но Хейз смотрит на меня такими же неверящими глазами.

– Ты тоже здесь работаешь?

Тоже. Что-то внутри меня умирает. Конец моим надеждам.

– Ты хоккеист? – Это объясняет мышцы. И широкую грудь. И рост как у дерева.

В этом городе столько возможных рабочих мест, почему мой красавчик сосед работает именно здесь?

Ответ на мой вопрос очевиден, поэтому я отвечаю на него.

– Я новый талисман «Эвенджерс». А ты?..

– Хейз Армстронг. Меня выкупили из Лос-Анджелеса, – говорит он тоном ровным, как шерсть на Блобе.

– Я не знала, что ты хоккеист.

– А я не знал, что ты… талисман.

Его взгляд опускается на кучу меха. Я не успеваю объяснить, как стала талисманом, – голоса и шаги за дверью становятся очень громкими. Нужно найти место потише, разговор слишком личный.

Хейз перехватывает костюм одной рукой и открывает внутреннюю дверь склада. Вторую руку он кладет мне на плечо и разворачивает меня:

– Заходим. – Голос у него твердый.

И рука тоже. Он положил ее мне на спину, чтобы подтолкнуть. Такая большая и сильная…

Хейз заходит прямо следом за мной и закрывает дверь ногой. Включает свет, а потом уходит глубже в комнату, к пустой полке, на которой наклеен кусок малярного скотча с надписью маркером: «Костюм Талисмана». Он так хорошо выглядит в этих джинсах, а футболка так плотно и бесстыдно обтягивает бицепсы и подчеркивает кубики пресса. Пока он идет к полке мимо стены с клюшками, я не могу глаз отвести от его задницы, спины, ног.

Через десять минут у команды поддержки тренировка на льду, и я должна на ней быть. Но сначала надо разобраться в ситуации.

Хейз подходит ближе ко мне, не сводя с меня глаз. Я опираюсь на бетонную стену, мне просто необходима какая-то поддержка, что-то, что сможет противостоять тяжести его наполненного страстью взгляда.

Я была уверена, что с таким поворотом событий нашему флирту крышка, но Хейз не выглядит как человек, который решил не писать мне больше пошлых сообщений.

Вдруг, всего за долю секунды, он будто бы передумывает и стряхивает с себя все желание.

– Это плохая идея, – отрешенно говорит он.

– Очень плохая идея, – эхом отзываюсь я.

Он молчит всего секунду, а потом говорит:

– У вселенной дурацкое чувство юмора.

– Да я и не смеюсь.

– Жаль, мне понравился твой смех.

– Ты же сказал, что это плохая идея, – повторяю я, но меня уже тоже не остановить.

– Сказал. Но смех у тебя красивый, – говорит он, и мы встречаемся взглядами. – И глаза тоже.

У меня бегут мурашки. Такие обычные комплименты, но мне так приятно. Из бывшего их проходилось крюками вытаскивать.

– А у тебя татуировки. Красивые.

Он поднимает бровь.

– Ты их заметила?

– Ну я долго пялилась на ту фотографию.

Самодовольная улыбка. Заслуженно самодовольная. Он наклоняется и ставит руку на стену, прямо у меня над головой. Почти наваливаясь на меня, но не до конца. Я почти в его плену.

– Больше нет смысла скрывать. Я собирался пригласить тебя сегодня на свидание, знай это, – говорит он.

Мурашки проносятся стадом слонов.

– Правда?

– Да.

Я безумно рада это слышать. Он добавляет:

– Сильно хотел увидеть тебя снова.

– И я тоже, – признаю я, а голова уже кружится.

Наверное, есть какие-то правила, запрещающие в команде служебные романы. Может, нам нужно будет сказать менеджеру по персоналу или что-то типа того. Мы оба новенькие. Стоит ли того обычное свидание? Я не знаю. Учитывая, что члены команды поддержки должны поддерживать имидж бренда. Почти уверена, что роман с хоккеистом – это не то, как я должна работать с аудиторией.

Я пытаюсь сморгнуть с глаз пелену возбуждения и выпрямляюсь. Нужно вернуться к первому вопросу. Не хочу, чтобы он подумал, что вчера в лифте я наврала ему насчет работы. Может, подумал, что я пытаюсь казаться круче, чем я есть.

– Знаешь, эту работу я получила только сегодня. Она мне нужна ради денег. Я правда работаю в индустрии моды, только сегодня утром завела свой блог и журнал. В универе я часто писала для себя, теперь возвращаюсь к этому на фрилансе.

Звучит так, будто я оправдываюсь? Надеюсь, нет.

Хейз отталкивается от стены и поднимает руки, словно говоря: «Всё окей».

– Да я все понимаю. Просто удивился. Стать талисманом не то чтобы просто. Особенно в хоккее.

Я вся напрягаюсь, вспоминая постоянные шуточки Зендера. Он всегда дразнил меня за то, что раньше я работала талисманом. Когда меня взяла на работу Симон, он даже сказал, что я наконец-то выросла из этой глупой подработки.

– Я была талисманом в университете, – сдержанно говорю я.

Да. Теперь точно звучит как оправдание. Ненавижу, когда мужчины смотрят на меня сверху вниз. Папа раньше постоянно так общался с мамой. Я этого столько наслушалась, что в какой-то момент стала уводить младшую сестренку от таких разговоров.

В глазах Хейза загорается искра.

– Надо же, круто!

Ладно. Может, он и не такой, как Зендер. Все равно у нас теперь ничего не получится, даже сходить на чертову свадьбу.

– Видимо, мне придется искать на свадьбу бывшего кого-то еще, – говорю я и грустно вздыхаю.

Он раздумывает над моими словами, а потом говорит:

– Ты моя соседка.

– Так.

– Мы познакомились в лифте.

– Так. – Я начинаю понимать, что он предлагает мне «официальную версию истории» для коллег.

– Ты рассказала, каким говнарем был твой бывший, и про стерву-начальницу. Я предложил свою помощь. – Он пожимает плечами. – Нет в этом ничего такого. Все чисто платонически. Я схожу с тобой на эту свадьбу как твой новый сосед.

Не хочу, чтобы с этим мужчиной у меня что-то было «чисто платонически», но я понимаю, к чему он клонит. А еще ценю его видение Зендера и Симон. Очень ценю.

– Ты уверен? Наверное, я справлюсь и сама. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы, – говорю я.

– Я дал тебе обещание. А обещания я привык сдерживать. Такой я хороший человек.

Я слышу эхо слов Джексона в голове. Хорошие мужики редко так же хороши в постели. Постель теперь для нас не вариант, но я не могу удержаться от флирта.

– А ты будешь хорошо вести себя на их свадьбе?

Он уверенно улыбается. Очень уверенно.

– Если вести себя хорошо – значит, тщательно скрывать, чего я хочу, тогда да.

Я обязана спросить.

– А чего ты хочешь?

Он не отрывает от меня взгляда, медленно наклоняется все ближе и ближе, а потом чувственно и дразняще проводит носом вдоль моей шеи.

– Хочу посмотреть, как ты запускаешь пальчики между ног. Как, например, утром, увидев мою фотографию.

Я выдыхаю, резко сжимая бедра. Весь живот напрягается.

– Ты ведь так и сделала, да, Айви?

Он так легко читает мои мысли. Это возбуждает.

– Да.

– Так и знал, – говорит Хейз, отклоняясь назад. Лицо у него очень довольное.

В воздухе между нами трещит напряжение; одну – очень жаркую – секунду мы не сводим друг с друга взгляда. Но тут раздается стук в дверь.

Сердце взрывается. Хейз отлипает от меня, отскакивая в прыжке. Не стоит нам таким заниматься. Не стоит втихушку прятаться на складе. Сегодня мой первый день на работе, а я уже все порчу.

– Выйдешь чуть позже, – тут же говорит Хейз, в голосе осталась хриплая нотка.

– Это капитан команды. – Я слышу Стефана и немного расслабляюсь. – Добро пожаловать на арену «Эвенджерс». На льду сейчас очень холодно, но если температура в зале станет получше, мы скоро сможем начать тренировку нового талисмана.

Я выдыхаю. Как хорошо, что это не Оливер или хозяйка команды пришли выяснить, чем я тут таким занимаюсь.

Честный ответ «теряю голову от возбуждения» вряд ли бы их порадовал.

– Я почти готова, – кричу я и бегу к полке с горой искусственного фиолетового меха.

Я пару раз разговаривала со Стефаном, пока брат играл за «Эвенджерс». Он общительный и много шутит. Стефан – датчанин. У него голубые глаза, мужественная щетина и улыбка, от которой трусики сами слетают с девушек. Пока я была одна, то мечтала, что он позовет меня на свидание, но у него дома красотка невеста, которой он уже вручил сверкающее колечко с бриллиантом в четыре карата. Я даже лично его видела, не только в интернете. В прошлом году мы с Анникой познакомились на рождественской вечеринке. Она просто идеальна: говорит на трех языках, работает в крупном исследовательском центре климатологом. А еще она просто хорошая. Я не смогла ее ненавидеть.

– Я как раз примеряю костюм, – говорю я. Хотя и должна была этим заниматься минут десять назад. Хейз до сих пор со мной в комнате, что подозрительно. – Я пока прям на одежду!

Повисает пауза. Стефан откашливается, потом говорит:

– Кажется, тебе там очень даже весело.

Хейз прячет лицо в ладонях и беззвучно смеется. Я осознаю, что сказала глупость.

– Да, да, конечно, на одежду, ведь так эти костюмы и носят.

Неудивительно, что Зендер захотел поискать партию получше.

– Я уверен, что единственно верного варианта не существует. Носи как хочешь, – говорит Стефан, и я слышу улыбку в его голосе.

Супер, я позорюсь и перед новеньким, и перед капитаном. Молодчина, Айви.

Хейз наблюдает за каждым моим движением, пока я втискиваюсь в фиолетовый шар из меха, который, вообще-то, должен быть буквой «Э», но больше напоминает кляксу. Я просовываю руки в костюм, стягиваю его на шее и застегиваю замок. Блоб почти готов, осталась только голова. Я кружусь, вытянув руки в стороны.

– Ну, как я выгляжу?

Хейз медленно и очень сексуально улыбается.

– Не знаю, как это возможно, но теперь ты еще привлекательнее.

Странно, но я ему верю.

Мне необязательно идти по комплексу в костюме, так что я раздеваюсь и направляюсь к двери. В одной руке – костюм, а подругую руку мой просто сосед и «плюс один» на свадьбу бывшего.

За дверью стоит Стефан; он одаривает меня вежливой улыбкой, а потом поправляет волосы, будто только вылез из кровати. Спорим, пальцы Анники всего пару часов назад были в этих волосах? Они песочного цвета с золотыми прядями, будто Стефан умудряется играть в хоккей под прямыми солнечными лучами. Из-за них он всегда выглядит так, будто только что занимался сексом.

Ему это идет.

Уголок его рта приподнимается в ухмылке.

На нем рубашка с пуговицами на воротнике.

Глава 7

Девиз по жизни

Мне часто везет, поэтому я был уверен, что удача и в этот раз будет на моей стороне и я наткнусь на Айви утром, пока она выгуливает собаку. Про собаку я узнал вчера, когда проводил свое маленькое исследование на тему «Айви Сэмюэлз». Ну в крайнем случае я рассчитывал встретиться с ней у дома, когда буду заглядывать к Хейзу.

Да, конечно, проще было написать. Но к чему онлайн, когда офлайн я просто душка?

Но карма сегодня постаралась на славу – мы с Айви будем вместе работать! Клянусь, вселенная – моя главная фанатка. Возможно, есть какие-то правила и ограничения насчет служебных романов. Но они меня не парят. Разберемся с ними после.

Что-то в Айви меня зацепило еще пару месяцев назад, когда мы встретились на презентации календаря «Красавчики с клюшками». Мы немного поболтали о Дании, и она засыпала меня вопросами. Ей было интересно, почему у меня нет акцента. Я сказал, что когда родители-дипломаты перевозят тебя совсем мальчиком в Штаты, то акцент куда-то девается. Мама с папой уже давно вернулись в Копенгаген, вместе с моими братьями и сестрами. Тогда я не стал говорить Айви, как скучаю по ним.

Вместо этого я развлекал ее историями про пранки, которые мы с друзьями устраивали на яхтах отцов, а она рассказала мне про места, в которых мечтает побывать. С Айви было интересно разговаривать, она красноречивая и за словом в карман не лезет. Умные девушки всегда на меня действуют. Я сразу заметил игривый огонек в темно-синих глазах, который не угасал весь наш разговор. Ну что еще сказать? Мне такое нравится. Да, конечно, она сестра Райкера, но в тот же вечер я не удержался и пробил ее соцсети. Я впервые за многие годы оказался одинок. Тогда-то я и выяснил, что она встречается с каким-то ушлепком, который называет себя «Человеком Вкуса». Ну, только откровенный урод может выбрать себе такое прозвище.

А сейчас она одна, и Райкер больше с нами не играет.

Все чисто.

У нее румянец на щеках, видимо, сильно торопилась с переодеванием. Айви держит Блоба в руках. Рядом стоит Хейз.

– А мне предпросмотр не положен? – улыбаюсь я ей.

– Тебе придется подождать, пока я выйду на лед, – отвечает она и подает мне свободную руку, сразу становясь более серьезной. – Рада видеть тебя снова, Стефан.

Значит, у нас такие отношения? Просто два профессионала? Ладно, хорошо. Пока такого общения достаточно. Я пожимаю ее руку. Кожа такая мягкая, приятно держать ее ладонь. Мне хочется понять, чувствует ли она что-то подобное. Но пока рано. Я верю, что женщина сначала должна узнать меня всего.

Я отпускаю ее руку, Айви украдкой смотрит на Хейза, и между ними будто что-то мелькает. С этой информацией разберемся позже, пока сосредоточимся на моменте.

Я машу рукой на костюм:

– Давай мне.

– Спасибо, – говорит она, передавая мне Блоба.

Я засовываю его под мышку.

– Оливеру нужно с кем-то созвониться, поэтому сегодня я ответственный взрослый.

– А ты справишься с этой ролью? – сухо спрашивает Хейз.

– Спорно, – говорю я.

– А кто из нас с нею справляется? – добавляет Айви.

– Каждый день задаюсь этим вопросом. – Я показываю ей жестом, где выход на лед.

Хейз, видимо, не собирается уходить, поэтому мы идем все вместе. Я и Хейз – по обе стороны от Айви. Меня не волнует, что он тоже здесь. Так даже интереснее разгадывать ее. Она, кажется, тоже пытается разгадать нас обоих. Вопросительный взгляд красивых голубых глаз с золотой каемкой бегает от меня к нему.

– У меня целых два сопровождающих! – Судя по голосу, ей нравится, что мы оба с ней.

– Талисман – это важная работа, – говорю я.

– Нельзя же, чтобы с тобой что-нибудь приключилось, – добавляет Хейз.

– Получается, вы официальные телохранители талисмана?

– Мы оказываем целый спектр услуг, – говорю я.

Боковым зрением я замечаю, что Хейз сдерживает смешок. Наглая жопа.

– Да, это наша специальность, – поддерживает он серьезным тоном.

Теперь мне приходится прятать улыбку, поэтому я решаю сместить внимание на Хейза.

– Эй Ты, убедись, что все мои кофты пахнут свежесобранными ромашками.

– Прям «эй ты»? – спрашивает Айви.

Хейз хмурится и говорит:

– Мое новое прозвище.

Айви хихикает.

– Только не смейся, – ворчит он.

– Поздно, – замечаю я.

Айви хмурится, мы сворачиваем за очередной угол. Она снова переводит взгляд с него на меня и спрашивает:

–Я так понимаю, вы друзья? Не просто сегодня познакомились и тут же стали лучшими подружками?

– Мы вместе играли в универе.

Прежде чем я успеваю сказать, что мы дружим с тех самых пор, в коридоре появляется наша эсэмэмщица. Когда она замечает нашего новичка, на ее лице расцветает улыбка.

– Хейз! Можно я тебя на секундочку украду? Хочу показать тебе фотографию с тренировки, прежде чем ее постить.

– Да, конечно. – Хейз уходит вслед за Парвати.

Айви нужно быть на льду уже через пару минут, поэтому мы не остаемся его ждать.

– Ты явно хорошо стоишь на коньках. Тоже играешь в хоккей? Или занималась фигурным катанием? – спрашиваю я. Почти уверен, что угадал правильный ответ. Талисман не просто танцует за трибунами. Иногда приходится и по льду бегать в перерывах.

– Нет на первый вопрос, да – на второй. Я занималась какое-то время, но никогда не участвовала в соревнованиях. Просто так, для себя. Раньше часто приходилось торчать на аренах, не хотелось просто отсиживаться в стороне.

И мне тоже, я предпочитаю действовать.

С тех пор как Анника разорвала помолвку, я чувствую себя более одиноко, чем готов признать. Я скучаю по хорошей компании, а тот разговор с Айви впервые пробудил во мне подобный интерес. Не знаю, куда он меня заведет. Но в том, что касается этой девушки, я тоже не буду сидеть сложа руки.

– Это и мой девиз по жизни тоже, Айви, – говорю я прямо.

Она вопросительно приподнимает бровь.

– Разве я говорила, что это мой девиз?

– Нет, но я так услышал.

Мы проходим мимо стены со звездами команды. К слову, здесь есть и моя фотография.

Она на секунду замолкает, будто над чем-то размышляя, а потом говорит:

– Может, он бы мне подошел.

– Рекомендую. – Мы уже подходим к рукаву, который приведет прямо на лед. Если разговор и дальше будет идти так удачно, то, может, мне выпадет шанс сказать, что я видел ее фотки в соцсетях и хотел бы пригласить выпить.

Может, тогда долгие месяцы предстоящего сезона будут не такими уж и серыми.

Глава 8

Номер18

Уже в рукаве, направляясь на лед, я проигрываю в голове слова Викинга. Я думала, что мы просто говорим о коньках, но почему же тогда у меня есть ощущение, что он флиртует?

Неужели он тот самый парень из интернета? В рубашке с пуговицами на воротнике? Который оптимист? А может, я притягиваю все за уши?

Меня больше беспокоит, что у него, вообще-то, есть невеста! У меня от злости аж зубы сводит. Зендер так же завоевал Симон? Флиртовал с ней, пока мы еще были в отношениях?

–Ты же живешь в Пасифик-Хайтс[5], насколько я помню? – спрашивает он, когда мы уже почти вышли на лед. – В прошлую нашу встречу мы обсуждали турецкий ресторанчик, в который ты хотела сходить. Где-то на Филмор.

В прошлую нашу встречу у тебя была невеста.

Но я прикусываю свой язык. Нельзя огрызаться капитану. Для нового талисмана это не будет значить ничего хорошего.

– Да, мне там понравилось, – говорю я с натянутой улыбкой, хотя в кафе мне и правда понравилось. – А как у тебя дела?

Может, это напомнит ему о помолвке. Но его улыбка – сплошной флирт.

– Да не на что жаловаться! Как твоя собака? Ей нравится район?

Ну это же флирт, да? Будто мы на свидании. Будто он просмотрел все мои странички в интернете и видел фотки с Рокси. Чего он добивается?

– Да, очень нравится. – Выходит резковато, это я зря. Я пытаюсь не злиться на всех мужчин разом. – Она сама уже как талисман района.

Его кристально-голубые глаза сияют, когда он заглядывает в мои.

– Так вы два талисмана. Как мне такое нравится.

В его тоне я слышу нотки очарования, но и что-то еще. Что-то соблазнительное. Ночное.

Может, это у него дружелюбие такое? Он же капитан и лицо команды, постоянно работает с прессой. Естественно, он хочет поговорить с талисманом, ведь имидж команды теперь и моя работа тоже. Я нацепляю профессиональную улыбку:

– Спасибо за услуги телохранителя. Я это очень ценю.

– Конечно, я только рад, – говорит Стефан. – Кстати говоря, ты…

Его перебивает глубокий голос, как у Барри Уайта[6]:

– О, а вот и ты!

Я поворачиваюсь в сторону грациозного мужчины в фиолетовой водолазке и легинсах. Он едет в мою сторону.

– Я Моисей, начальник команды облуживания и поддержки. Ты, наверное, Айви? Твои коньки ждут на скамейке. Обувайся и выходи к нам.

– С удовольствием, – говорю я, а потом поворачиваюсь к Стефану. Я готова переступить неуверенность и раздражение. Нельзя заводить врагов. Мне нужна эта работа. Когда он передает мне костюм, я забираю его с улыбкой.

– Спасибо, что прошелся со мной.

– Всегда готов помочь. – Его голос такой нежный и сексуальный, что в голову заползают сомнения.

Особенно когда я вижу, как он уходит прочь в этой рубашке с пуговицами.

Вечером дома я пытаюсь сделать пасту с запеченным сыром фета по рецепту, который мне скинула Обри. Мысленно при этом пытаюсь проанализировать все то, что случилось сегодня на льду. Этот переход от Хейза к Стефану ощущался как водоворот. Первый такой – «я тебя хочу, но мне нельзя», а второй – чистое очарование. Я ставлю блюдо в духовку. Рокси траурно смотрит на меня, пытаясь своими милыми глазками вымолить хотя бы маленький кусочек на пробу.

– Прошу тебя, не надо. Ты же знаешь, что я не могу устоять перед тобой, – говорю я, а потом даю ей команду «позируй».

Она поворачивается боком, демонстрируя свой профиль.

– На. Теперь как будто ты это заслужила. – Я даю ей кусочек сыра. – Это просто плата за то, какая ты милашка.

Она быстро проглатывает угощение. Пока сыр запекается, отправляюсь на диван позалипать в телефоне. Рокси идет за мной, с надеждой виляя хвостом. Я снимаю носок и бросаю в нее.

Собачьи глазки светятся восторгом, она хватает носок с пола и стремглав бежит в спальню, чтобы добавить его в свою коллекцию. Через секунду уже крадется назад – носка нет, – и я беру ее на ручки, чтобы она не прыгнула мимо дивана. Лапки у нее уже не те. Она сворачивается у меня под боком в калачик и так тяжело вздыхает, будто у нее позади невероятно тяжелый день и настала минута долгожданного отдыха. Что ж, быть избалованной чихуахуа-биглем и правда сложно.

Джексон где-то гуляет с друзьями, но вместо того, чтобы дочитывать книгу к следующей встрече литературного клуба, я беру в руки телефон, чтобы написать сестре Кэти. Она говорит, что ее учеба идет хорошо, что ей все нравится. Я открываю групповой чат с Триной и Обри. Мне нужны мои подружки.

Айви: Мне было сегодня лет, когда я узнала, что работаю с парнем, которого видела танцующим на крыше без одежды.

Уже через секунду экран телефона загорается.

Трина: Детальное описание члена, пожалуйста.

Я ввожу подружку в курс дела, Трина отвечает.

Трина: Ничего себе.

Айви: Слабо сказано.

Трина: Ты сделала ему комплимент, когда вы встретились?

Обри: Надеюсь, ты сказала ему, что у него классный член. И добавила от себя: хочешь дать им мне по лбу сегодня?

Я смеюсь и надиктовываю ответ.

Айви: Нет, я не стала делать комплименты ни ему, ни его члену. Это же работа.

Обри: В следующий раз уж постарайся.

Трина: И вообще, про кого речь? Я должна знать.

Трина знает почти всех игроков обеих команд города. Она встречается не только с моим братом, но и с братом Джексона Чейзом. Больше года назад они оба влюбились в нее, а она в них. Они все переехали к Чейзу, а я заняла квартиру Райкера по стоимости подвального помещения. Стоило только дать брату пинка под зад и замотивировать его на принятие сложного, нетрадиционного решения.

Их романтическая троица вызвала много шума в мире хоккея и среди любителей пообсуждать чужую любовь. Да, это необычно, но это работает. Они живут своей жизнью. И это даже вселяет веру в этот мир. СМИ и фанаты спорта быстро приняли их отношения. На мероприятиях фотографы снимают и постят Трину и ее обоих игроков НХЛ так же, как снимали бы любого другого хоккеиста с его парой. И это правильно.

Ребята еще и увлеченно поддерживают бездомных собак, собирают пожертвования для нескольких приютов. Не сомневаюсь, что есть люди, которые сидят за закрытыми дверьми и осуждают их. Но люди есть люди. По большей части парни смогли отвоевать свою правду и жить открыто с Триной.

Айви: Хейз. Новичок.

Трина: Я-то думала, ты скажешь – Стефан. У него пентхаус в твоем доме.

А-а. Теперь понятно. Я его видела здесь пару раз.

Айви: Ты в курсе всего и вся.

Трина: Когда много тусуешься сразу с двумя командами, невольно узнаешь все детали. Хейз горяч, но и Стефан тоже… Ты, кстати, знаешь новости про него?

Айви: Рассказывай.

Пока я жду ответа, замечаю, что мигает иконка конвертика почты. Может, пришел ответ от редакторов, которым я писала насчет работы? А может, письмо от дизайнера с открытой вакансией в маркетинге?

Это просто уведомление о новых комментариях под постом о правилах первого впечатления. Тоже неплохо.

Первый комментарий от неизвестного пользователя: «Я по той же причине принимаю душ перед каждым выходом из дома».

Я смеюсь, а потом вижу следующий комментарий – от бабушки. Ее логин Кард-Шарк[7]. Она написала: «Эти правила везде работают, даже там, где я живу. Что, если я наткнусь на красавчика вдовца, который до сих пор способен заводить свой моторчик по ночам? Леди не пристало появляться в обществе в пижаме. Я выбираю лен, меня так внучка научила».

Я благодарна бабушке за поддержку. Следующий комментарий от парня-оптимиста. Я заинтригована.

Номер18: Время было неподходящее, но я попробую еще раз.

ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка: Подходящий момент – это наше все.

Номер18: Самое важное.

ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка: Это правда.

Номер18: Мне нравится бросать себе вызов и справляться с ним.

Кто-то точно уверен в себе. И хоть последнее, что мне нужно в жизни, – это флирт с незнакомцем в интернете, я решаю ответить.

ТвояЛучшаяПодружкаМодницаОборванка: Зато ты знаешь, что надеть. Темно-зеленую рубашку с пуговицами на воротнике.

Стоп. Блин. Я это уже запостила? Глупое подсознание. Зачем я уточнила цвет? Я редактирую свою оплошность, а потом закрываю страничку с комментариями. Хватит флирта.

Кстати, говоря о флирте, надо разобраться со Стефаном. Стоит ли сразу тихо ненавидеть этого изменщика или нет?

Я ищу его в интернете, заглядываю в соцсети, смотрю новые фотки. Какие-то меланхоличные снимки Сан-Франциско. Еще кадры из Копенгагена. На одной из фотографий есть Стефан, он стоит у реки, на фоне дома в скандинавском стиле. Стефан, с его цветом кожи настоящего северянина, вписывается идеально.

Я перехожу на страничку Анники.

А-а-а. А-а-а…

Они больше друг на друга не подписаны. Она уехала из Америки и вернулась в Копенгаген. На пальце больше нет прекрасного блестящего бриллианта.

Я возвращаюсь к аккаунту Стефана, смотрю на его описание, потом на фотку с командой. А потом резко втягиваю воздух.

О боже.

Как я это упустила?

Он номер восемнадцать. Неужели он имел в виду… меня? Он надеялся понравиться мне?

Я открываю групповой чат и вижу последнее сообщение от Трины.

Трина: Его невеста порвала с ним в прошлом сезоне.

Глава 9

Мой любимый спорт

Всего месяц назад я шнуровал коньки и готовился тренироваться с командой Лос-Анджелеса. А сейчас я беру клюшку и выхожу с командой Сан-Франциско на первую игру сезона.

На льду я не думаю про всякую экзистенциальную ерунду типа «где я был, а где я сейчас». Сосредотачиваюсь только на игре, синхронизируюсь с командой. Прошло уже пять минут первого периода. Сердце колотится, когда я объезжаю игроков Аризоны на смене состава, а затем несусь за шайбой, набирая скорость. Стефан уже в зоне другой команды, плечом к плечу с соперником. Когда защитник подбирается слишком близко, капитан искусно передает шайбу мне.

Победа моя! В одну секунду траектория до ворот совершенно чиста. Но их вратарь – резвый мужик. Мгновение – и путь закрыт. Я обхожу очередного защитника, возможность появляется снова. Да, мать твою, да! Рвусь вперед, одно быстрое движение запястья и сильный удар.

Шайба летит прямо в вытянутую ногу со щитком.

Мои надежды на титул героя в первой же игре гибнут.

Но игра – дело долгое, открываются новые возможности. К концу второго периода в крови бурлит адреналин, я лечу по льду, ищу дыры в обороне, с трибун слышны крики поддержки. Они явно устали смотреть на нули в счете команды родного города.

Трибуны арены «Эвенджерс» продолжают реветь, мне хочется дать им хороший повод для восторгов. Но вратарь Аризоны – настоящая стена, никому не удается проскользнуть.

Стефан объезжает соперников по линии защиты, передает шайбу мне, и в этот момент весь мир сужается до точки. Шум стихает, зрение фокусируется, нет ничего важнее, чем забить гол.

Я уже почти бью по шайбе, когда передо мной вылетает защитник Аризоны, но я умудряюсь сделать передачу Стефану прежде, чем соперники уведут шайбу. Друг молниеносно реагирует и отправляет черный диск в полет до самого «домика»[8].

Лампы загораются, а с ними и мое амбициозное сердечко. Счет выровнялся, и я провел первую голевую передачу.

Один-единственный гол ощущается как огромная победа. Моя победа – и этого достаточно.

Я сижу на скамье во время вбрасывания и замечаю на трибунах фиолетовое мохнатое пятно. Она трясет своим огромным пушистым задом, машет руками над головой, как может заводит толпу.

Вот она подносит мохнатую руку – или это лапа – к уху, призывая толпу кричать громче.

Кажется, они скандируют «Армстронг».

Я не могу не улыбнуться.

Но я не позволяю себе расслабиться. Не позволяю себе улыбнуться. Не позволяю себе думать об Айви или отце. И больше не смотрю на них до конца игры. Нельзя отвлекаться.

Мы побеждаем, два один. Это скорее облегчение, чем радость.

После быстрого разговора с прессой, которым я снова пою свою песенку про «рад быть здесь», я иду по коридору, втыкаю наушники, выкручиваю AC/DC на полную громкость. Надеюсь, гремящая музыка выбьет из меня все эмоции, которые я не хочу испытывать при отце. Когда поворачиваю за угол, то уже готов к общению с ним. Он ждет меня: на лице улыбка, на голове ни единой залысины, на одной руке красуются часы «Вашерон Константин», а на другой – девушка лет на двадцать его младше. Мой отец очень умен, а его банковские счета тому прекрасное доказательство. Деньгами он распоряжаться умеет.

Но сердце у него мягче пуховой подушки.

А у меня, видимо, тверже камня, потому что я не рад за него и его очередную пассию. Ну что ж, время покажет.

Я вытаскиваю наушники.

– Привет, папа, – говорю я и хлопаю его по спине.

– Хороший был пас. Как ощущение после первой игры с новой командой?

– Отличные. – Не хочу открываться в присутствии Коры. Повод для этого один – я ей не доверяю. Но вежливость никто не отменял, поэтому я обращаюсь к женщине, которая в свои тридцать на целых три года старше меня: – Привет, Кора.

Она резким движением убирает с плеча блондинистые волосы. Одета она с иголочки, под стать отцу.

– Ты сегодня замечательно играл. Мы с отцом так тобой гордимся! – Ее голос – словно эхо отцовского.

Потому что они пара. Потому что они теперь как единое целое. Такие отношения были у папы с каждой его очередной подружкой с тех пор, как он бросил нас с мамой много-много лет назад.

А я? Я против любых привязанностей. Я как-то пытался остепениться с Тией, галеристкой из Сиэтла. Мы были вместе почти весь сезон. К концу года она постоянно твердила мне, что я слишком зациклен на работе, что я должен чаще появляться на ее мероприятиях, даже если они проходят прямо перед важными играми. Такие просьбы немножко усложнили наши отношения. Когда меня выкупили в Лос-Анджелес, она даже не хотела попытаться встречаться на расстоянии.

– Ты все равно всегда слишком отстраненный, – сказала она.

Ну, спасибо и на том.

Я оставил Тию в прошлом, а в настоящем у меня Сан-Франциско. У меня нет времени влюбляться, в отличие от моего отца.

– Сходишь с нами поужинать? – спрашивает папа. Я вижу, как Стефан идет в нашу сторону.

– Ты всегда такой голодный после матчей, – говорит Кора, как будто знает меня. Это не так. Просто тычет пальцем в небо.

Стефан приходит на помощь.

– Рад вас видеть, мистер Армстронг. Вынужден украсть у вас этого парня. Пора праздновать победу.

– Конечно, – говорит папа. Он знает о важности командного духа.

Я благодарен другу за спасение. Но еще больше я благодарен Айви, когда по пути к машине получаю ее сообщение.

Айви: Как прошел первый вечер на новой работе?

Я не могу сдержать короткой улыбки. Кажется, что с ней я могу быть искренним. Может, потому, что у нас нет никакого прошлого, никаких ожиданий. А может, потому, что в нашу первую встречу она вывалила на меня все свои странные проблемы с работой. Планирую сделать то же самое.

Хейз: Перенервничал. Но было весело. Как ты поталисманила?

Айви: А точно есть такой глагол?

Хейз: Теперь да.

Айви: Тогда я наталисманилась до упаду, но было весело.

Мы еще немного попереписывались, пока я шел к машине, но потом пришлось заставить себя отложить телефон.

– Эй Ты, что вам налить?

Вопрос задал мой друг Гейдж. Я рассматриваю сегодняшние предложения на меловой доске в его новом баре «Стикс энд Стоунс».

Стефан издает смешок, и они отбивают кулаки. Очевидно, Стефан очень рад, что Гейдж подыграл ему с прозвищем.

Я сурово смотрю на своего давнего друга, а теперь врага.

– Мужик, у тебя нет прав использовать это прозвище.

Умник шутливо играет бровями и говорит:

– Это право бармена. Если кто-то делится со мной историей, я имею право ее использовать.

Стефан откидывается на спинку барного стула, закидывает руки за голову и бросает на меня взгляд:

– Слушай, радуйся, что я помог выбрать тебе прозвище, а то был бы каким-нибудь «дружочком-пирожочком».

У меня вырывается стон; я ненавидел это прозвище, которое прилипло ко мне на первом курсе университета.

– Пошел в жопу. Просто. Пошел. В жопу. – С каждым словом он получает еще и средний палец.

– Если только в какую-нибудь упругую женскую, – говорит Стефан с усмешкой.

– Это мы любим.

– О да.

Я бросаю на него взгляд. Мы редко обсуждаем женщин на людях, Стефан особенно держит все при себе. Все-таки это личная жизнь.

Он смотрит на меня в ответ, в глазах понимание.

Мне становится спокойнее. Я и правда очень рад, что он не вкинул «дружочка-пирожочка». На первом курсе группа старшаков дали мне это прозвище, потому что я попал в команду на первом курсе. Мне оно не нравилось, да и «пирожком» я не был. Я всегда был выше и больше Викинга. Когда шутники выпустились, я стал Айсбергом. Вот это подходит стилю моей игры. Никаких эмоций.

Гейдж говорит из-за бара:

– Я могу перейти на «дружочка-пирожочка».

– Можешь почаще к нему так обращаться, – говорит Стефан.

Я потираю уставшую шею и сдаюсь.

– Ладно, можешь назвать как хочешь, убедил, – обращаюсь я к Кейджу. – Можно мне теперь бургер и эль?

– Уже готовим для нашего дружочка-пирожочка, – говорит Гейдж, а потом фальшиво-обреченно вздыхает, наливая из краника эль: – Ну вот! Никак не могу выбрать, какое прозвище использовать.

– От меня это никогда не отлипнет, да? – спрашиваю я.

– Мы не позволим, – отвечает Стефан, а потом заказывает еду для себя.

Минутой позже Гейдж ставит передо мной кружку со сказочным золотым напитком, а Стефану подает стаут[9], потом разворачивается и, видимо, передает на кухню наши заказы. Гейдж старше меня на пару лет, мы выросли на одной улице. Он как старший брат, которого у меня никогда не было. Я счастлив, что он добился такого успеха. Он годами батрачил на бар в Сакраменто, в одиночку воспитывая ребенка после смерти жены. Гейдж всегда мечтал открыть свой бизнес, а теперь его новая точка привлекает кучу людей. Не могу не порадоваться за него.

Он возвращается и гордо осматривается: повсюду спортивный инвентарь, дорогое темное дерево, кожаные диваны, медная посуда. Место получилось молодежное. Если гость не хочет смотреть матчи, может поиграть в пинг-понг или пул. Каждый найдет чем заняться.

– Неплохо, да? – говорит Гейдж.

– Более чем, – отвечает Стефан с гордостью за своего бизнес-партнера.

Взгляд зеленых глаз Гейджа встречается с моим:

– А ты тоже сегодня был неплох на льду.

– Спасибо, – благодарю я, чувствуя, как перехватывает дыхание. – Осталось повторить то же самое еще в восемьдесят одной игре сезона.

Стефан ставит стакан на стол и переводит на меня серьезный взгляд. Шутки кончились.

– У тебя все получится, Армстронг, я знаю, – говорит капитан, и я уже не могу сдержать улыбку.

– Спасибо.

Гейдж начинает вытирать стойку и вопросительно кивает на меня:

– Так, ну, победа победой, а как в остальном прошла твоя неделя?

Дел много. Хорошего много, да не все. Решаю пожаловаться.

– Ну, слушай, я встретил в лифте милашку. Пофлиртовал с ней. Потом выяснилось, что мы работаем вместе.

Стефан резко переводит на меня заинтересованный взгляд.

Глава 10

Фермер Стефан

Может быть, он говорит о Парвати. Или о нашем менеджере – Вайолет. А может, о новом инструкторе по йоге – Брайар. Но, насколько я знаю вкус Хейза, он запал на нашего нового талисмана.

Я стараюсь не выдать себя. Хочу пока немножко пошутить над ним. Делаю глоток эля, ставлю стакан на стойку, а потом поворачиваюсь к Хейзу.

– Джесси? Серьезно? Никогда бы не подумал, что ты замахнешься на начальницу. Удачи в любом случае.

Хейз закатывает глаза.

– Да, я флиртовал в лифте с хозяйкой команды. Как ты догадался?

Я сочувствующе хлопаю его по плечу.

– Дружище, она замужем. Лучше сразу забудь про нее.

– Не думай, что я купился на твои шутки. Я знаю, что ты знаешь, что я про Айви, – говорит Хейз.

Что ж, это было просто.

– Самое очевидное дело в моей карьере.

Гейдж смеется и убирает стаканы.

– Так, это уже интересно. Хочу знать, как Хейз спалился со своими щенячье-влюбленными глазками.

Хейз роняет голову на бар.

– Зачем я сюда пришел?

– Просто здесь лучше, чем в «Немецком доге», – отвечает Гейдж.

У меня челюсть отвисает от показного удивления.

– Так можно и нарваться.

– Потом мы обязательно подеремся. – Гейдж разворачивается к Хейзу. – Подробности!

Хейз поднимает голову, поворачивается к Гейджу, потом ко мне и говорит с пришибленным видом:

– Она смешная, яркая, страстная. Любит возиться с грядками и готова постоять за себя. Сексуальная, как грех. Приходится избегать ее, чтобы не встретить у дома. Наверное, скоро придется переехать сюда, чтобы сдерживаться. – Хейз машет за барную стойку, где Гейдж убирает стаканы на сушку.

– Без проблем, за баром есть спальный мешок, – говорит он.

Я делаю еще один глоток, пытаясь угомонить шестеренки в голове. Так даже лучше. Просто охренеть как лучше. Я не сразу понял, что ему понравилась Айви, но, пожалуй, ничего удивительного. У нас всегда был схожий вкус, когда дело касалось женщин.

Прекрасный вкус.

– А почему ты от нее отказываешься? – решаю я спросить, проверяя его намерения.

Хейз морщится.

– Служебный роман не лучший старт в команде. Мне стоит сосредоточиться на хоккее, вливаться в команду. – Я знаю, что для него важно осесть где-нибудь, найти свой дом, хоть сам Хейз в этом и не признается. – Но она… это нечто. Между нами что-то есть.

Это объясняет напряжение, которое я заметил между ними. Я почувствовал, как где-то внутри зашевелилась ревность. Тоже хочу почувствовать с ней искру, но она была так холодна. Или просто старалась держаться формально? Я так и не понял, что она про меня подумала, заинтересовал ли я ее.

Чувствую себя джокером.

Хейзу она нравится. Ей нравится Хейз. Она нравится мне. Нравлюсь ли я ей? В первую нашу встречу мне показалось, что да. Может, она захочет нас обоих?

Это был бы не первый раз, когда мы с Хейзом делили одну женщину в постели. Даже не второй и не третий. Ситуация сложная, учитывая, что мы коллеги. Нужно будет действовать деликатно.

Но, как я и написал в комментарии к посту Айви, я люблю справляться с вызовами. Особенно с такими.

Я вдыхаю – медленно и расслабленно. Наконец-то у меня есть цель, которой можно посвятить себя всего. Мне предстоит флиртовать с Айви, узнавать ее лучше, готовить ее к самой удивительной ночи, чтобы мы с Хейзом могли показать ей, что такое потрясающий секс.

С двойным удовольствием.

План готов. Я возвращаюсь к разговору:

– Она классная, – надеюсь, Хейз поймет, к чему я клоню, – с ней весело болтать. Я понимаю, почему она тебе понравилась.

Так. Шаг первый. Он должен понять, что хотеть коллегу – это неплохо. Хейз иногда может быть очень упертым. Ему нужен кто-то, кто знает, как нарушать правила.

Он пожимает плечами.

– Сегодня я где-то выиграл, а где-то проиграл. Ничего страшного. Я не собирался на ней жениться и даже строить отношения.

Гейдж хмыкает, а потом отмахивается от нас обоих.

– Красавчики всегда плохая идея.

– О-о-о! Ты думаешь, я красивый? – дразню его я.

– Ребят. Я бабников вижу издалека. Ты – бабник, Стефан. – Он обвиняющее тыкает пальцем в Хейза:

– И ты тоже.

Я обхватываю лицо ладонями.

– Я не виноват, что природа наградила меня таким огромным, крепким, твердым очарованием.

Хейз улыбается и опускает взгляд.

– Да, такая награда у меня тоже есть.

Гейдж делает вид, что давится чем-то.

– Хватит. – Он берет очередной стакан и наполняет его пивом, – Так, новая женщина… Значит, ты решил оставить Тию в прошлом?

У меня от имени бывшей Хейза даже бегут мурашки.

– Я уж надеюсь, что да. Она его не заслуживала и не понимала. – Никому нельзя обижать моих друзей.

– Это точно, – подтверждает Гейдж.

– Да, Тия в прошлом, – говорит Хейз.

– Видимо, соседку нужно оставить нам же, – выдает Гейдж.

Ну нет. Я не позволю ему разрушить мои сексуальные фантазии.

– В этом я не уверен, – говорю я. – Хейз лучше играет в хоккей, когда он… счастлив.

Я пытаюсь посадить в его голове мысли о тройничке. Как семечко в землю. Фермер Стефан.

Хейз кивает, соглашаясь со мной. Да. Я прав.

– Это правда, – говорит он, – но я не хочу влюбиться и сбиться с пути. Насмотрелся, как это происходит с папой.

Я знаю, что Хейзу было сложно смотреть, как его папа бросается от одной женщины к другой, от одной боли к новой, от разбитого сердца к разбитому сердцу. Еще одна причина, по которой моему другу нужна ночь удовольствия.

– Хейз, пойдем утром на пробежку? – спрашиваю я.

– Всегда рад, – отвечает друг.

Ну, приступим.

Мы пробегаем четыре мили[10] – мимо парка Президио, ниже с холмов, к нижней части Пасифик-Хайтс. Остается пробежать еще пару миль.

К счастью, мы не останавливаемся у моего трехэтажного дома на самом верху холмов Пасифик-Хайтс с прекрасным видом на мост Золотые Ворота. Вместо этого мы пробегаем еще милю и заканчиваем на Филмор, около дома Хейза. Я все продумал.

Очень хочется пить.

– Умираю от жажды. Пожалей, – выдавливаю я, еле дыша, под футболкой пот льется ручьем. Возможно, мне даже не придется ее снимать, чтобы план сработал.

Хейз бездумно кивает на пожарный гидрант:

– Вон, пользуйся. Могу вынести тебе мисочку.

– Какой ты щедрый. – Я игнорирую его предложение и бегу к вращающейся входной двери его дома.

– Ладно, заходи, – с иронией говорит Хейз.

– Зайду, не переживай.

Он заходит следом за мной.

– Может, попьем воды и пойдем в зал прямо здесь?

– Супер, давай. – Идея такая хорошая, будто я сам ее придумал.

В пентхаусе я вливаю в себя стакан воды из-под крана, а потом машу рукой на спиральную лестницу, ведущую на крышу.

–Захотелось фасоли[11].

Хейз смотрит на меня своими темными глазами, будто поверить не может:

– Кому хочется фасоли перед тренировкой? Кому вообще хочется просто фасоли?

Я тыкаю себя пальцем в грудь.

– Мне.

– Ты серьезно?

– Кому-то хочется чипсов, кому-то фруктов. Мне – фасоли. Не осуждай меня.

– Я буду осуждать тебя за странные вкусовые предпочтения сколько хочу.

– Ладно. Если серьезно, хочу проверить сад на крыше. С ним квартира продастся дороже. Когда «Эвенджерс» тебя подпишут, ты тут же полетишь покупать себе особняк где-нибудь у моря.

Хейз грустно смеется.

– Ага. Конечно. Скорее я перееду, когда меня снова перепродадут.

Ну что это такое. У меня сердце за него болит.

– Да я не это имел в виду.

Он пожимает плечами.

– Но надо и правда проверить овощи. Прежние жильцы оставили жесть какие сложные рекомендации по уходу.

– Баклажаны – это сложно. Я понимаю, – серьезно говорю я.

Мы идем на крышу, и наверху я на минуту замираю, наслаждаясь видом.

– Нужно отсюда поснимать. Здесь так красиво.

– Это точно, – соглашается он, но тон у него отрешенный. Хейз машет на здание через дорогу. – Отсюда видно твой бар.

– А оттуда – эту крышу.

Я поворачиваюсь и иду туда, где растет фасоль, срываю стручок и закидываю в рот. Хейз пока читает садовые инструкции, которые прошлые жильцы оставили в маленькой каморке на крыше, параллельно посматривая на огромные листы салата кейл.

Он хмурится. Его взгляд перебегает от листов к сорняку в той же грядке, потом снова к листам с инструкцией и обратно.

Я почти перестаю дышать. Ну же! Сделай, что должен.

– На что я вообще смотрю? Это кейл или сорняк?

Шаг в верном направлении. Но я не буду говорить ничего прямо.

– Без понятия. Зайти в гугл, – ненавязчиво предлагаю я.

Он фотографирует грядку, а потом загружает в поисковик.

Вот черт.

Я сам вырыл яму своему плану.

– Думаю, это сорняк, – говорю я, пока он не нашел точный ответ.

– Точно?

– Ага.

– Гугл говорит, это кейл, – читает Хейз.

– А ты доверяешь мне или гуглу?

– Да что ты знаешь про овощи?

Многое.

– Ну, что-то знаю.

– И это меня напрягает, – говорит он, а потом наконец-то замечает хлебные крошки, которые я рассыпал. – Просто спрошу Айви. Она любит огородничать, ее бабушка учила.

Отлично! Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел мое довольное лицо.

– Пусть она зайдет посмотрит лично. Так проще.

Я жую фасоль, пока он пялится в телефон несколько минут, а потом поднимает глаза и спрашивает:

– Можно ей привести собаку?

Обожаю, когда все само получается.

– Конечно.

– Супер. Надеюсь, она не расстроится, когда увидит, что ты тоже здесь, – говорит он, а потом грустно вздыхает. – Хотя, конечно, она расстроится. Предупрежу ее.

– Пошел в жопу.

С довольной улыбкой Хейз набирает сообщение, а потом поднимает взгляд на меня.

– Все. Надеюсь, ты ее не спугнешь.

Я тоже надеюсь. Но я умею убеждать. Для начала сниму футболку.

Глава 11

Кое-кто

Я прочитала последнее сообщение от Хейза, когда уже закрывала дверь своей квартиры. Мы только что вернулись с прогулки.

Стефан тоже там. Почему от этой мысли у меня все сжалось, а сердце забилось быстрее?

Потому что он горяч, и я не знаю, что мне делать с этим фактом.

Теперь они оба мои коллеги, так что мне не стоит думать о них в этом ключе. Даже чуть-чуть. И уж тем более не стоит думать про комментарии Стефана, про то, что самое главное – подходящий момент и что он попробует снова. Я даже до сих пор не уверена, что он имел в виду меня. Нужно о многом подумать. Многое принять.

Я помогу с салатом и уйду. Решено. С поводком в руке я разворачиваюсь и готовлюсь выходить, открываю дверь.

– Стой! – Низкий голос Джексона гремит из зала. Он идет к двери в спортивном костюме, слишком красивый для тренировки. Хотя он всегда так выглядит.

–Куда это ты идешь? У тебя выражение лица: сегодня мне перепадет.

Я изо всех сил стараюсь скрыть свой настрой на секс от друга. Ведь сегодня у меня не будет никакого секса. Точно. Ни с Хейзом, ни со Стефаном, ни с ними двумя…

Нет. Даже не начинай.

– Какое еще выражение? – Получается невинно. Ну я надеюсь.

Джексон подходит ко мне и рисует в воздухе круг у самого моего лица.

– Я всё вижу.

– Читаешь по лицу?

– Да, мэм. И на твоем написано: иду за членом.

– Хватит! Я иду к соседу, он там с другом.

Брови Джексона взлетают.

– А, понятно, отредактируем: иду за членами, – говорит он, растягивая множественное окончание.

– Ничего такого не будет. – Пульс предательски зашкаливает.

– А может, и будет. Зачем останавливаться на одном, когда можно получить два?

Я выставляю руку, чтобы остановить его. Чем больше он будет говорить про их члены, тем больше я буду смущаться в присутствии их хозяев.

– Мне не нужен член, а два – уж тем более, – возражаю я, но чувствую себя загнанной в угол. Я знаю, что мне нужно держаться подальше от Хейза. И Стефана. У меня на это много причин, но основная – меня тянет к ним обоим. И это пугает.

Джексон тыкает в экран моего телефона.

– И кто идет в комплекте к члену? Точнее, членам.

– Вообще-то, обычно члены идут в комплекте к человеку.

– Это равноценные компоненты. Признавайся!

Пыхчу и сдаюсь.

– Я иду к Хейзу, – признаюсь я Джексону. Сосредоточимся на одном мужчине. Если думать об обоих, голова начинает кружиться.

Взгляд Джексона темнеет.

– Увлажнишь его баклажан языком?

– Нет.

– Да почему нет? Ну, исключая тот факт, что сейчас он не один.

– Мы работаем вместе, – настаиваю я на своем, – и он наш сосед. Все может слишком запутаться.

– Лучше бы вам запутаться.

У меня вырывается стон.

– Ну хватит!

К тому же я не умею выбирать парней. Что, если я начну встречаться с Хейзом, а он потом повернется ко мне спиной и закрутит роман с моей начальницей? Что, если он предаст меня, когда я даже не буду этого ожидать? Что, если он задушит мои мечты?

– Я не готова, – признаюсь я.

Джексон понимающе кивает и перестает меня дразнить.

– Я понимаю, малышка.

– Дело даже не в том, что мне придется идти на свадьбу Зендера. Просто… Я не могу даже представить, что я сейчас способна построить отношения. Мне кажется, я выбираю не тех мужчин.

Сердце еще разбито, а самолюбие по-прежнему уязвлено.

– Я понимаю, – тихо говорит Джексон, нежно массируя мою руку. Когда он меня отпускает, я снова вижу искорку в глазах. – Но сердцу не обязательно вмешиваться в процесс.

Я шлепаю его по боку.

– Ну, какой ты!

– Я просто главный помощник твоего либидо.

– Скорее дьявол.

– Это одно и то же, – говорит Джексон. Рокси зевает и ложится на пол, будто отказываясь от своего участия в разговоре. Джексон машет на нее рукой. – Смотри! Даже твоя собака со мной согласна. Тебе нужен секс.

– Ничего ты не понимаешь. Она идет со мной, чтобы стоять на защите моей порядочности, – настаиваю я, как будто бы собака – гарант моих чистых помыслов.

Джексон цокает.

– Твоя пожилая собака не стала бы лишать тебя членов.

Ладно!

Может, я и правда пытаюсь спрятаться за Рокси. Если у меня перед глазами будет собака, я смогу сдержаться и не набросится на Хейза.

Или Стефана.

Но в основном Хейза. Да ведь? Больше меня влечет к Хейзу. Значит, нужно будет устоять именно перед ним. Нужна хейзозащитная броня.

Мы с Джексоном выходим. Он идет вниз, а мы с собакой поднимаемся в пентхаус. В лифте у меня начинает болеть живот, но я стараюсь убедить себя, что это от перепада высоты.

А не от предвкушения.

Минуту спустя я иду по коридору, подхожу к двери и стучу.

– Садовая инспекция, – кричу я.

Ну вот! Мы будем просто друзьями. И с Хейзом, и со Стефаном. И это правильно. Мы все работаем вместе. Нужно быть приветливой, но не более того.

Дверь открывается, и я вижу Хейза с уверенной улыбкой на губах; на нем короткие тренировочные шорты – которые он недавно снимал прямо у меня на глазах. Шорты голубого цвета, очень низко сидят на бедрах. Я не могу не думать, как легко было бы просто стянуть. Их. Вниз. Серая футболка облепила его грудь, пресс, бицепсы. Самый счастливый кусок серой ткани в мире. А эта улыбка – чистый секс. Он раздевает меня глазами. Сегодня его щетина чуть-чуть гуще. Наверное, такая колется.

Да, к нему меня точно влечет больше. Что логично. Мы перешли со стадии «интерес» на стадию «зацени мой баклажан» и «попробуй мою ракушку».

Но мы решили, что будем просто придерживаться принципов добрососедства. А Стефан? Стефан – просто очередной симпатяжка, которого я формально знала много лет. Перед ним будет легко устоять.

В этот момент я смотрю на Стефана и вижу, что он на кухне, расслабленно опирается на стол, волосы немного взлохмачены, губы растянуты в улыбке. У него тоже есть щетина на точеном подбородке и челюсти. Шрам на щеке добавляет ему шарма. Идеальная неидеальность.

Футболки на нем нет.

Ему была к лицу рубашка, но ее отсутствие идет ему еще больше. Мышцы блестят от пота. Широкая грудь покрыта коричневыми волосками. У него нет тату, но я вижу царапины на плечах и синяки на руках. Пресс просто неземной. Плотный, крепкий, будто из мрамора.

Я пытаюсь не смотреть на то, как шорты обтягивают его бедра. Честно пытаюсь. Но стараться не думать о привлекательности помолвленного человека – это одно. И совсем другое – хотеть переспать со свободным мужчиной.

Нельзя об этом думать. Не-а. Не могу. И не буду.

Лучше притвориться, что во мне не расцветает жгучее желание.

– Привет, я пришла на помощь.

Пушистый хвостик Рокси нарастил скорость больше самого высокого темпа метронома.

Хейз садится на корточки рядом с моей булочкой цвета корицы и с беленьким носиком.

– Привет, красавица, – говорит он и предлагает ей понюхать свою руку. Рокси трется мордочкой о его ладонь, а потом бесстыдно ставит лапки ему на грудь, чтобы потянуться.

Она обязательно должна поздороваться со всеми, поэтому теперь бежит к Стефану, поднимает на него глаза и приветственно гавкает. Это ее «посмотри на меня»-гав.

Стефан, видимо, говорит на собачьем, потому что присаживается и протягивает к Рокси руку.

– Ой, ну привет! – говорит он, отчего собачий хвост начинает летать еще быстрее. – Кто эта хорошая девочка? Это ты?

Вот блин. У меня в груди что-то щемит от этих слов. Пожалуйста, скажи их мне.

Стоп. От кого я хочу такое услышать? От Стефана или от Хейза?

Моя задача устоять перед Хейзом, так? Стефан – просто привлекательный знакомый.

Неужели я – та, кто его сильно интересует? Та, о которой он писал в комментариях? Сегодня я, возможно, встречаюсь с кем-то, кто меня сильно интересует.

Неужели я нравилась ему еще до того, как пришла работать талисманом?

Я даже не успеваю собраться с мыслями, как Рокси начинает меня мучить: ставит лапки на его широкую грудь и скользит ими вниз до кубиков пресса, сладко потягиваясь.

– Прости! – говорю я. – Надеюсь, она тебя не поцарапала.

Стефан поднимает взгляд и смотрит прямо мне в глаза.

– Я не против пары царапин.

Я вижу огонь в его взгляде и нервно сглатываю.

Хейз проводит ладонью по своим густым темным волосам.

– Царапины – это совсем не страшно. – У него очень сексуальный голос.

Хейз идет на кухню к Стефану и говорит Рокси:

– Какая хорошая девочка. – И да. Звучит очень вкусно.

Вдвойне прекрасно.

Живот сжимается, а голова начинает кружиться. Я едва могу мыслить здраво. Хейз выдает Рокси порцию ласки и почесываний в качестве похвалы.

А она и рада.

Хейз смотрит на сегодняшнюю бандану – черная, на каемке ряд перчиков чили.

– Просто модный аксессуар или предупреждение, что она горячая штучка?

А? Что? Он что-то спросил?

Ах да. Обсудим собаку.

– И то и другое, – отвечаю я. Мне нужно собраться с мыслями и сосредоточиться на том, зачем я пришла, а не расплываться лужицей при виде того, как двое мужчин купают в любви и ласке пожилую собаку, которую я забрала из приюта, чтобы она прожила свои последние годы дома. В счастье. И обожании.

У меня ком в горле.

– Ты поэтому выбрала ее? Потому что она с перчинкой? – спрашивает Стефан.

Они такой органичный дует. И хорошо, что они расспрашивают меня про собаку. Да, от этих разговоров я расчувствовалась, но это безопаснее, чем возбуждение.

Я иду на кухню к Рокси, которая наслаждается вниманием двух парней. Да, обрати внимание на свою бесстыжую собаку.

– Отчасти да. Мне показалось, что я ей нужна. Это Трина рассказала мне о Рокси, – говорю я и стараюсь заглушить стук бешеного сердца, успокоить летящий пульс. – Трина – это девушка Райкера, а еще Чейза Уэстона из «Си Догс», – объясняю я Хейзу, но он тут же кивает. Видимо, уже слышал об этой троице.

– Трина волонтерит в приюте «Маленькие друзья», где я взяла Рокси. Но, вообще-то, Рокси из Флориды.

Парни сидят на полу кухни и так внимательно меня слушают, будто моя болтовня про собаку для них очень важна. Когда я рассказывала эту историю Зендеру, ему было очень скучно. Да, он меня выслушал, но тогда ему не терпелось пойти за новыми бабочками, потому что его любимая винтажка устроила распродажу.

А эти двое искренне заинтересованы. Как тут устоять?

– Ее прежняя хозяйка лежала в хосписе. Семьи у нее не было. Когда ее не стало, никого кроме медсестер и собаки рядом не было. Она оставила приюту записку: «Пожалуйста, позаботьтесь о моей девочке».

Тут я всегда начинаю плакать, сегодня даже перестаю дышать от наплыва эмоций. Стефан встает, берет со стола салфетку и подает мне. Я промокаю глаза.

– Простите! Мне всегда так грустно об этом рассказывать.

– Это и понятно, – говорит Хейз с такой нежностью в голосе, – ты сочувствуешь и Рокси, и ее хозяйке.

У меня теплеет на сердце.

– Да, ты прав.

– Эта история напомнила мне о бабушке, – добавляет Стефан; голос у него серьезный, таким я его еще не слышала. – Она обожала своих кошек. Они были ее самые близкие друзья. Сильно переживала, что с ними будет после смерти.

– Как все в итоге случилось? – спрашиваю я и уже переживаю за кошек.

– Мама забрала себе, – отвечает он, будто подчеркивая, что иного варианта и быть не могло.

– Это здорово! Они до сих пор с ней?

– Да, она им готовит каждый вечер.

– Теперь они самые близкие друзья для нее.

– Все так!

Стефан садится обратно на пол, а я опускаюсь следом и наклоняюсь к Рокси, чтобы мне тоже перепало ее внимания.

– Я понимаю твою бабушку и маму, – говорю я, – в истории Рокси мне жаль их обеих. И собачку, которая потеряла своего человека, и одинокую женщину, у которой в последние годы жизни не было никого, кроме собаки. «Маленькие друзья» помогали приюту Флориды с рекламой, я увидела их видео про Рокси и прибежала, выбивая двери, требуя, чтобы они отдали Рокси мне. – Я сглатываю комок в горле. – Мне так сильно хотелось, чтобы Рокси была моей, чтобы я могла купать ее в любви и поцелуях и наряжать в банданы до конца ее дней.

Хейз улыбается еще шире.

– Значит, это благодаря тебе у нее столько любви, которой она делится с окружающими.

Сердце сжимается от счастья. Я стараюсь убедить себя, что это из-за собаки.

– Может быть, – говорю я, – но, думаю, она просто сама по себе такая.

– Она встретила правильного человека, – с теплотой говорит Стефан.

– Хочется в это верить. Когда-нибудь я хочу дать этим приютам кучу денег, сделать таблички и рекламы для всех собачек, которые еще ждут свою семью, построить там игровую площадку имени Рокси и добиться того, чтобы у каждой собачки был дом.

Я еле справляюсь с эмоциями. Последнее, что мне нужно, – так это расплакаться перед двумя огромными мужиками, которым я была нужна для овощной экспертизы. Я же не у психолога, чтобы душу изливать о семье, о заботе, как мне важны доверие, поддержка и чувства других людей.

– Я благодарна Трине. У нее тоже живет собака из этого приюта – пинчер Начо. Мы считаем, что они с Рокси брат и сестра.

– Собаки тоже часть семьи, – говорит Хейз.

– Это точно, и вашим собакам определенно повезло, – добавляет Стефан.

Мысли плывут от количества вопросов в голове. Неужели они оба понимают, насколько я привязана к этой собаке?

Я продолжаю рассказывать о Начо и Рокси. Как иногда Рокси остается с ним, пока я уезжаю по работе. Как будет на этих выходных. Обычно талисмана не берут на выездные матчи – заводить толпу принято на домашней арене, – но в этот раз команда берет меня с собой в Вегас для промоакции с талисманом «Сэйберс».

Будет ли мне некомфортно в поездке вместе с ними двумя? Один завел меня до предела на складе, а второй мучает прямо сейчас. Скорее всего, мы даже не увидимся. Они же игроки. Они звезды. А я просто девчонка в душном пушистом костюме, которая специально спотыкается на льду.

Таким девчонкам, как я, которым приходится зубами держаться за любую подработку, нельзя влюбляться в коллегу. А в двух – уж тем более.

Так что соберись!

Я встаю, поправляю вязаную кофточку.

– Так что там с вашим кейлом?

Они оба тоже встают. Хейз ведет меня к спиральной лестнице на крышу. Рокси я беру на руки, а Стефан идет сзади.

– У нее целая коллекция? Бандан, я имею в виду, – спрашивает Стефан.

– Конечно, – я самодовольно ему улыбаюсь, – она же моя подружка модница-оборванка.

Я впервые упоминаю свой блог перед Стефаном, и на меня тут же обрушивается осознание.

Он не просто наткнулся на этот пост. Он нашел мой блог. Он специально оставил комментарий. Он искал меня в интернете. Я – та, в ком он заинтересован.

– Я так понимаю, ей нравится быть в центре внимания. – Стефан не сводит с меня своих голубых глаз, будто знает какой-то секрет.

– Может, ты и прав, – говорю я, пытаясь не выдать себя. Не хочу, чтобы у него было преимущество. – Номер восемнадцать.

Судя по его довольному лицу, он даже рад, что я его раскусила. Хейз внимательно смотрит на друга, даже с любопытством. Его совсем не злит, что Стефан флиртует со мной.

Это меня удивляет. Я думала, у Хейза натура собственника; он же велел мне не подсматривать за другими парнями на крышах. Или он уже просто отказался от меня? Меня что, передают от одного мужчины другому?

Голова уже разболелась. Не стоит даже пытаться разобраться в ситуации. Мой радар на мужчин давно сломался.

А вот радар на растения прекрасно функционирует! На крыше жарко, солнце палит прямо на нас. Хейз, не останавливаясь на пути к грядкам, одним движением снимает футболку.

Этого я не ожидала.

Он дарит мне уверенный взгляд, и я читаю его по глазам. Не только Стефану есть что показать.

Хейз поворачивается ко мне спиной. Такую развязность он уже показывал мне, когда предложил пойти с ним на свадьбу. Ему будто все равно, что я не могу оторвать глаз.

Вот же самодовольный черт, а.

Но мне не все равно. Настолько, что ноги подкашиваются. У него безумно красивое тело. Стефан ловит меня за локоть и помогает удержать равновесие.

– Вид с крыши может голову вскружить, – говорит он с усмешкой.

Я прикусываю губы и киваю, пытаясь сдержать стон.

Да, этот вид и правда вскружил мне голову.

Вид двух идеальных голых мужских тел.

Не знаю, на что я подписалась, согласившись прийти на крышу, но с Хейзом я все равно не устою. А теперь и со Стефаном.

Что, если я поддамся? Поддамся им обоим?

Через сорок пять минут моя собака уже вытянулась и загорает на мансарде, задние лапки раскинуты, как у лягушки, глаза закрыты. Она лежит рядом с телескопом, и я представляю, как отсюда можно наблюдать за звездным небом.

Я проредила морковные грядки и показала ребятам, какие сорняки выдирать из большой металлической кадки с кейлом в центре огорода на крыше. Возиться с землей гораздо безопаснее, чем обсуждать собак или глазеть на мужские тела.