Читать онлайн Любимым (не) изменяют…

Пролог

ОЛЬГА

Я уезжала из дома в эту командировку с тяжёлым чувством. Сложно объяснить, что не так, но оно и не отпускало меня ни на секунду.

Мы с Мироном последнее время очень часто ссоримся. И причина-то, самое интересное, банальная: деньги.

Возможно, я ошибаюсь. Может, я слишком неуступчива, но мне кажется, что такие вещи, как трата общих денег, нужно решать вдвоём.

А уж если речь идёт о помощи его сестре – здесь точно нельзя действовать в одиночку. В конце концов, я не хочу, чтобы мы ругались из-за денег.

Решила для себя: когда вернусь из командировки, мы спокойно всё обсудим. Без ссор, без упрёков. Нам важно услышать друг друга, иначе… Иначе я даже не представляю, что будет.

Дорога в другой город выдалась мучительной. Я почти не спала, лишь на пару часов провалилась в тревожный, беспокойный сон.

Утро не принесло облегчения – голова гудит, тело будто налито свинцом, а внутри – только опустошение.

Прибыв в банк к полудню, узнаю, что клиент отказался от сделки.

– Степан Семёнович, добрый день, – звоню руководителю компании, в которой работаю.

– Здравствуйте, Ольга Сергеевна.

– Клиент отказался от сделки, – вздыхаю, – но мы ведь с вами ожидали, что так и будет.

– Да, он был довольно мутным. Я, если честно, подозревал, что он сомневается. Не зря он просил дополнительное время для принятия решения. Но мог хотя бы позвонить, – сердится. – Только зря вы мотались так далеко.

– Ничего страшного. Это моя работа. Неустойку всё равно заплатит за то, что сорвал её. Так что переживать не из-за чего. Хотя, если честно, со мной такое впервые! – признаюсь.

– Вы не виноваты, Ольга Сергеевна, – подбадривает. – Всё бывает впервые!

– Ну что ж, я тогда возвращаюсь домой.

– Да.

Жизнь так переменчива. Ещё вчера мой день был расписан по минутам, а сегодня всё перевернулось с ног на голову. И, признаться, думаю, к лучшему.

Неожиданно появился целый лишний свободный день. Он как подарок судьбы, который я могу посвятить Мирону. Нам это очень сейчас необходимо.

С улыбкой беру телефон, чтобы обрадовать его, но… в ответ – тишина. Ни гудков, ни ответа. «Абонент не отвечает» – холодно сообщает девушка.

Пытаюсь снова – результат тот же. Он будто намеренно игнорирует меня.

В голове начинают крутиться мысли об обиде из-за прошлой ссоры, где теперь молчание как способ наказать меня, но гоню эти мысли от себя.

Нет, Мирон – не тот человек. Он взрослый, мудрый, выше этих детских обид. Он никогда не опускался до таких игр.

Перебираю телефон в руках, чувствуя, как где-то глубоко внутри шевелится тревога.

Может, позвонить свекрови? Узнать, не в курсе ли она, где её сын… Но и её телефон молчит.

Есть такая привычка у моих близких – разбрасывать по дому телефоны и не слышать входящий звонок.

Приходится звонить его сестре. Других вариантов нет.

– Римма, привет. Извини, что отвлекаю, – только сейчас обращаю внимание на время. Долго же я провозилась с делами.

– Чего тебе? – недовольно фыркает.

– Я просто до мужа не могу дозвониться. И до Татьяны Алексеевны. Ты не знаешь, они дома?

– Не знаю. Возможно, уже на даче. Где мать ещё, может быть в выходные дни?! – разговаривает со мной, не стесняясь показывать своё недружелюбное отношение.

– Ясно… Извини, что побеспокоила.

Зря позвонила. Только настроение себе ещё больше испортила.

Интересная девушка… Мы ей так много деньгами помогаем, а она практически хамит мне в общении! Но ссориться не хочется сейчас. Слишком много конфликтов и так последнее время.

«Татьяна Алексеевна, не могу дозвониться до вас и до Мирона. Я через несколько часов буду дома. Сделка отменилась. Выезжаю домой».

Через полчаса открываю мессенджер и вижу, что сообщение прочитано. В ответ никакого ответа…

Из-за необъяснимого волнения дорога за рулём даётся мне тяжело. Приходится несколько раз останавливаться и выходить, чтобы отвлечься.

«Мирон, возвращаюсь домой раньше запланированного. Готовь шампанское, ужин и… себя» – прикусываю губу, улыбаясь, набирая СМС и мужу.

Вдруг Татьяна Алексеевна не передаст. Замечаю через час, что сообщение не прочитано.

Набираю ему снова. Бесполезно. Дозвониться не могу. По второму кругу набираю свекрови.

– Алло…

– Татьяна Алексеевна… Доброй ночи. Простите, что поздно. Не могу дозвониться до Мирона. Сердце не на месте из-за этого. А вы дома?

– Сплю я уже, Оленька, – зевает мне в трубку. – На даче я сегодня.

– Простите, что побеспокоила!

– Не переживай. Мирон меня на дачу привёз и уехал домой. Торопился. Дела, говорит, какие-то. Проект смотреть собирался.

– Поняла. Спасибо. Спокойной ночи.

Ближе к ночи, уставшая от дороги, с ощущением, что засыпали песок в глаза, подъезжаю к дому.

С особым удовлетворением заглушаю мотор. Поворачиваю голову в сторону площадки и у дома и замечаю машину мужа. Значит, дома.

От этой мысли расслабляюсь и только сейчас по-настоящему понимаю, как устала от дороги и переживаний.

Несколько минут просто сижу в машине и стараюсь не думать ни о чём, кроме отдыха и выходных. Сейчас я увижу спящего мужа, прижмусь к нему, удостоверюсь, что всё нормально, и выдохну своё волнение из лёгких окончательно.

Замечаю, что света во всём доме нет. Вижу только, что в окне нашей комнаты горит ночник.

Захожу в дом, тихо закрываю за собой дверь, оставляя за спиной прохладу ночи. Внутри темно и тихо. Эта тишина глубокая, что слышно, как тикают часы в гостиной.

Осторожно кладу ключи и сумку на столик у входа, стараясь не издавать ни звука. Жажда подступает к горлу, и я решаю пройти на кухню.

На цыпочках, едва касаясь пола, иду по коридору, включаю свет на кухне, и яркие лучи мгновенно разбегаются по комнате, отбрасывая длинные тени в гостиную.

А там моё внимание привлекает странная картина. На столе стоят две чашки с недопитым чаем. Рядом торт, аккуратно разрезанный, но так и нетронутый.

А кроме этого, два бокала с остатками игристого.

Сердце замирает на мгновение в растерянности. Что это? Какое событие я пропустила? Мысли путаются в непонимании, пытаясь найти логичное объяснение увиденному.

Со свекровью выпивали? Нет, не может быть. Татьяна Алексеевна недавно жаловалась на давление.

Тогда с кем? С Риммой? Сестра Мирона приезжала и снова просила денег, жалуясь на жизнь?

На автомате начинаю мыть бокалы и чашки, бурча себе под нос, что нужно убирать за собой, а не оставлять всё как есть.

Смываю остатки чая, вытираю бокалы, ставлю их на полку. Поднимаюсь наверх, стараясь шагать как можно тише. А возле входа в нашу комнату застываю и не могу дальше сделать шаг.

На полу перед моими ногами лежит женское платье и нижнее бельё. Они точно не мои.

Взгляд на них застыл и оторвать не могу.

Если даже его сестра осталась ночевать, уж явно не в нашей комнате.

От волнения, которое меня охватывает не получается сделать ни вдох, ни выдох. Воздух застревает в лёгких. В голову сразу же залетает страшная мысль: в нашей спальне чужая женщина, но я её гоню, потому что такого не может быть.

Через несколько секунд, которые мне кажутся вечностью, выхожу из ступора. Слышу возню, поворачиваю лицо в сторону нашей кровати.

Замечаю, как мой супруг лежит на ней, уткнувшись лицом в подушку. Он спит.

Руки широко раскинуты, его зад прикрыт белой простынёй, но я точно понимаю, что он без нижнего белья. Мирон полностью раздет.

Пока не могу совместить понимание того, что на полу валяются чужие женские вещи, а на кровати обнажённый муж. Или просто не хочу это совмещать.

Ведь тогда это… нет, нет, этого не может быть. Тем более в нашей спальне. Он же не идиот?

Отвлекаюсь на шум, который идёт от соседней двери. Поворачиваю лицо в ту сторону. Там кто-то моется, отчётливо понимаю.

Я не вижу того, кто принимает душ, но моё подсознание подсказывает, что это не сестра мужа…

Делаю несколько смелых шагов в сторону звука, открываю дверь, и шок накрывает меня с головой окончательно.

Глава 1

ЗА ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА ДО СОБЫТИЙ.

Познакомились мы случайно. Эта встреча перевернула всё с ног на голову в моей жизни.

Тогда, в тот вечер, я и представить не могла, что всё так обернётся.

Новый год на носу, а я разбитая, опустошённая, с сердцем, разорванным на тысячу кусочков после предательства любимого человека, с которым планировала связать свою жизнь.

Расставание с парнем, которое случилось буквально накануне праздника, оставило глубокую рану. Естественно, я не хотела никого видеть, ни с кем говорить. И уж тем более, чтобы идти на корпоратив.

Но коллеги настояли. Уговорили, почти силком вытащили, за что им я, естественно, теперь безмерно благодарна.

Расслабиться не получалось. Я смотрела на часы, считая минуты, когда уже можно будет уйти, чтобы не обидеть коллектив.

Решив сбежать через парочку часов на выходе из ресторана, я и встретила Мирона.

– Девушка, куда вы так спешите? Вечер только начинается! – улыбнулся привлекательный мужчина. – Всё самое интересное пропустите! Вечер в самом разгаре!

Он стоял тогда передо мной такой красивый, высокий, статный, в строгом костюме, и с огоньками в глазах, что не обратить на него внимание было невозможно.

– Простите, спешу, – буркнула, одеваясь, не желая делиться плохим настроением с этим незнакомцем.

Но Мирон оказался настойчивым и упрямым. Он рискнул продолжить со мной диалог.

Уговорил меня остаться ещё на час, а после предложил подбросить до дома.

Так, неожиданно час растянулся на весь вечер.

Естественно, я не рассчитывала на продолжение, но он и здесь оказался настойчивым.

– Завтра проснётся и забудет, – убеждала себя с утра, но на следующий день, ровно в полдень он позвонил.

А дальше нас закрутило в водовороте общения и страсти. Мирон был настолько лёгким в общении, что я влюбилась словно школьница.

Отношения развивались стремительно. Я не успевала считать недели и месяцы, проведённые с ним.

А следом, спустя полгода наших отношений, он сделал шаг, который заставил меня безоговорочно поверить, что наши отношения действительно серьёзные.

Мирон приглашает меня познакомиться с его мамой и сестрой.

Я знала, что для него это не просто формальность. Он не раз говорил, что кроме них у него никого не было. И теперь он хочет, чтобы я стала частью этого маленького, но такого важного для него круга.

Конечно, мне очень хотелось понравиться им, не без этого. Я волновалась, меня трясло, но Мирон был рядом и делал всё, чтобы я успокоилась. Купил цветов для них от моего имени, продумал каждую деталь, каждую мелочь.

Он выбрал именно то место, где мы могли спокойно поговорить и познакомиться поближе.

– Мама, знакомься, это моя Оля, – сжимая мою руку, целуя прилюдно в щёку, представляет любимый меня своей матери.

– Ольга, – улыбаюсь.

– Татьяна Алексеевна, – кивает мне миловидная и ухоженная женщина средних лет.

Добрый взгляд и никакого высокомерия расслабили и успокоили моё волнующееся сердце.

– А это моя сестрица, Римма, – подмигивает Мирон молодой женщине, и она сдержанно кивает в ответ, не говоря ни слова.

Вечер проходит вполне дружелюбно.

– Оля, пойдём, прогуляемся по набережной, – неожиданно предлагает мне. – Ты поняла, зачем я познакомил тебя со своими близкими?

– Ты не раз говорил, как они важны для тебя.

– Да. Как отец умер, никого больше не осталось. А мне так всегда хотелось, чтобы семья большая была… Я не романтик, Оля. Не умею говорить красиво, но умею любить. Надеюсь! – смеётся. – Мы полгода вместе, и я счастлив, что ты со мной. Самая важная встреча после той, где мы познакомились для меня, состоялась сегодня. Мне хотелось, чтобы ты увидела моих родных и приняла для себя решение о нашем будущем. Я совершенно точно хочу, чтобы ты была со мной. Надеюсь, что ты не откажешь мне и выйдешь за меня?

Пока я отвечаю на звонок подруги, он достаёт коробочку и протягивает мне.

– Мирон… – теряюсь.

– Оль, понимаю, всё довольно быстро, но, мне кажется, всё, что я делаю с тобой – правильно. Решения в бизнесе я принимаю продуманно, и как показывает жизнь, вполне успешно, – опять улыбается, заставляя меня улыбаться в ответ. – А с тобой я словно на диком драйве, и мне в этом состоянии очень хорошо.

– Да, я чувствую тоже самое, – признаюсь.

– У нас одинаковые взгляды на жизнь, мы любим друг друга, хотим детей… Понимаю, ты боишься из-за прошлых отношений, но не тяни прошлое в наше будущее. – Говорит быстро, словно не даёт мне даже шанса на сомнения и отказ. – Обещаю, что постараюсь сделать тебя счастливой. Мы же не побежим именно сейчас расписываться, но и сильно долго тянуть тоже не вижу смысла.

****

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Я согласилась на предложение Мирона.

С момента нашей шумной и счастливой свадьбы время пролетело незаметно.

Кажется, только вчера я стояла рядом с женихом в белом платье, а он смотрел на меня таким взглядом, от которого всё внутри замирало. Мы смеялись, танцевали, принимали поздравления, и казалось, что этот день никогда не закончится.

Но жизнь, как всегда, вносит свои коррективы. И теперь, спустя время, я стараюсь жить, не оглядываясь на проблемы, которые неизбежно появились у нас позже. Потому что, несмотря на всё, я счастлива. Счастлива с ним.

Эмоции поутихли, жизнь налажена и, как всегда, с самого утра, после душа, накрасившись и, одевшись, я спускаюсь к завтраку на первый этаж нашего с Мироном дома.

Точнее, его дома. Он был у него до встречи со мной, а я лишь переехала к нему жить после свадьбы.

Первые три месяца мы жили вдвоём, и всё было просто потрясающе. Мы наслаждались каждым моментом, каждым днём, каждой секундой, проведённой вместе. Но потом жизнь решила проверить нас на прочность.

Сначала у Татьяны Алексеевны случился микроинсульт, который довольно быстро вылечили.

Но моей свекрови потребовался уход, и Мирон, не раздумывая, предложил, чтобы она временно переехала к нам.

Дом у него большой, места хватало. Сиделка присматривала за свекровью днём, а мы с Мироном вечерами.

К счастью, Татьяна Алексеевна легко восстановилась. Ни одна двигательная функция не пострадала, и она довольно скоро вернулась к обычной жизни.

Мы все вздохнули с облегчением.

И вот, словно в награду за все переживания, узнала, что беременна. Счастью моему не было предела, потому что я всегда мечтала о детях, и Мирон тоже.

Я замечала, как он возится со своими племянниками, как играет с ними, как светится от счастья, когда они смеются. И была уверена, что он будет прекрасным отцом.

Только как быстро это счастье пришло, так быстро и ушло. Я потеряла малыша.

Естественно, замкнулась в себе, растворившись в своей беде. Кто был рядом тогда, мне было плевать.

Татьяна Алексеевна поправилась, но не съехала, оставшись жить с нами. Мирон не возражал, а мне на тот момент было всё равно. Пока она болела, я привыкла к тому, что свекровь живёт с нами, и, кажется, меня это практически не тяготило.

Я не переживала, что мы не уживёмся на одной территории, ведь мы любили одного и того же человека и делить нам было ничего.

Никто из нас не боролся за любовь и внимание Мирона, его хватало всем.

Он не отказывал матери в деньгах и общении, а мне… а мне вообще ни в чём не отказывал.

Он задаривал меня подарками, купил новую машину, в нашей спальне сделал именно такой ремонт, как хотелось именно мне.

Да, конечно, нам приходится подстраиваться друг под друга, но в любой семье не без этого.

Например, одна из обязательных традиций, которую я обязана соблюдать – завтракать все вместе. Поэтому теперь ежедневно, наше утро начинается со встречи в гостиной за общим столом.

– Доброе утро, дети! – Татьяна Алексеевна расплывается в улыбке, когда Мирон появляется в гостиной.

– Доброе, мам, – целует в щёку.

– Как спалось? – дежурные фразы, но они меня раздражают.

Меня всё раздражает сегодня, потому что я снова сделала тест на беременность, и он оказался отрицательным. Несколько дней задержки лишь поиграли со мной, раздразнив и дав надежду на беременность.

– Оль, маленькая, что с тобой? – всматривается в моё лицо Мирон и целует мою руку. —Что-то случилось? Ты не в настроении…

– Ничего, ничего, – сдерживаю слёзы разочарования из-за отрицательного теста.

– И всё-таки, что случилось…

– Потом поговорим, – вижу, как Татьяна Алексеевна наливает чай в мою в кружку и пристально наблюдает за нашим диалогом.

Мне стыдно признаться при ней своему мужу, что мечту, где мы станем родителями, снова придётся отложить.

– Что случилось? – спрашивает тихо муж, когда Татьяна Алексеевна выходит из гостиной.

– Тест на беременность отрицательный. А я так надеялась.

– Оль… пожалуйста, – вижу, как сжимает губы, – мы обсуждали это.

– Да, но…

Договорить не успеваем, свекровь снова появляется в гостиной, и я замолкаю. Не хочется обсуждать при ней наши проблемы. Она опять начнёт успокаивать меня тем, что всё у нас обязательно получится.

А я уже сомневаюсь. Полтора года после выкидыша… Если бы всё было в порядке, я бы уже точно забеременела.

Глава 2.

«Я сегодня хочу забрать тебя пораньше» – сообщение от мужа появляется на экране телефона, и я улыбаюсь.

«Мы куда-то поедем?» – печатаю, уже предвкушая его ответ.

«Да. Я очень хочу устроить тебе сюрприз. Где будем только ты и я и больше никого…»

Прикусываю губу, сдерживаю улыбку, чтобы не привлекать внимание в своих коллег по работе своей перепиской.

Как же давно этого не было, чтобы только я и он! С того момента, как мы живём вместе с его матерью, чувство настоящего уединения стало редким, почти невозможным.

Мы всегда втроём. Даже когда физически она не рядом, её присутствие всё равно ощущается.

Я никогда не думала, что буду жить со свекровью. Это не входило в мои планы, но жизнь распорядилась иначе. Но понимаю, что требовать от мужа, чтобы она съехала, не имею права. Ведь это я пришла в их дом, а не они в мой.

«Звучит многообещающе» – отвечаю, добавляя к сообщению несколько смайликов.

«Очень надеюсь, что тебе понравится» – отправляет ответные смайлы.

Остаток рабочего дня проходит в лёгком предвкушении. Я ловлю себя на том, что постоянно смотрю на часы, считая минуты до того момента, когда он зайдёт за мной.

Когда наконец, слышу его голос в коридоре, сердце начинает биться ещё быстрее.

– Привет, – целую мужа при встрече.

– Привет, – Мирон протягивает мне красивый букет роз и отвечает на поцелуй, не скрывая своего желания продолжить.

– Мир, прекрати. Или поехали в ближайший отель, – смеюсь в голос.

– Нет, я повезу тебя в место поинтересней.

Едем за пределы города и оказываемся в небольшом коттеджном посёлке, с видом на красивое озеро.

– Предлагаю тебе завязать глаза. Так будет интересней, – вижу, как играют озорные огоньки в его зрачках, когда он выходит из машины.

Отказать не получается. Мирон умеет быть особенно обаятельным, когда ему что-то нужно.

– Ну хорошо… Заинтриговал! – помогаю ему завязать повязку.

– Не жмёт?

– Всё хорошо. Веди меня скорее в то место, куда ты хотел. Мне самой уже не терпится посмотреть на сюрприз, который ты устроил.

Даже с завязанными глазами чувствую, как Мирон улыбается, и аккуратно ведёт меня за руки по какой-то мощёной дорожке.

Мы оказываемся в небольшом, но очень уютном домике. Мирон заводит меня в комнату, которая усыпана лепестками красных роз.

– Смотри! – аккуратно развязывать повязку.

– Какая красота! – единственное, что получается сказать на выдохе.

Обстановка просто «космос». Горит камин, из окна открывается чудный вид на озеро, где в темноте играют звёзды. На столе стоит всё то, что я люблю: любимое вино, виноград, разные сыры, и другие вкусности.

– Нравится? – целует меня в шею.

– Очень! Спасибо, любимый, мне очень приятно! – отвечаю на ласку.

Муж торопливо стаскивает с меня пальто, затем быстро начинает расстёгивать блузку, на которой, как назло, сегодня очень много пуговиц.

– Я хочу её порвать, можно?

– Нет, – издеваюсь над ним, и сама я начинаю помогать расстёгивать ему пуговицы.

Он благодарен, кивает, подхватывает меня на руки и несёт в постель.

Мне наплевать на вино, вкусную еду, и всё остальное. Сейчас хочу быть с ним здесь и сейчас, не откладывая ни на минуту эти объятья.

Неожиданно у мужа начинаю звонить телефон. Первые секунды пытаемся сделать вид, что не обращаем на это внимание, но телефон продолжает пиликать. Заканчивается один звонок, начинается следом другой.

– Погоди секунду, – всё-таки отвлекается, для того чтобы посмотреть, кто это звонит. – Мама… – отбрасывает обратно телефон.

– Не отвечай! Перезвони сам позднее. Пожалуйста, не останавливайся, – я уже не хочу прерваться, будучи уверенной, что она, как всегда, звонит по какой-то ерунде.

Мирон кивает, соглашаясь, и снова возвращается ко мне, но телефон звонит снова и снова. Муж не стесняясь уже сбрасывая звонок.

Полагаю, любой нормальный человек уже может понять, что если тебе не отвечают на бесконечный дозвон или сбрасывают, значит, человек занят или не хочет разговаривать. Но это не про Татьяну Алексеевну.

– Вот ведь! – в злости срывается и всё-таки отвечает. – Да! Что?! – рявкает, не скрывая своего недовольства. – Мама, что ты хотела? Что случилось?

Я рядом и отчётливо слышу, что она ему выговаривает претензии на тему его грубости.

Мирон сжимает кулаки, но не спорит из-за уважения к ней. Он всегда такой. Каким бы злым на неё ни был, умеет держать себя в руках. Это качество поражает и восхищает.

– Где ты, Мирон? Я волнуюсь! Ужин стынет!

– Мама, я же сказал, что мы сегодня не приедем. Мы решили побыть вдвоём. Я и моя жена. Так сказать, сменить обстановку. Понимаешь, о чём я?

– А… Да? Забыла…

Она что-то продолжает ему говорить и выговаривать претензии.

Муж встаёт с кровати и уходит.

Понимаю, что наши планы и желания она сорвала. Но специально или случайно… – вот вопрос.

Не могу понять, что движет моей свекровью в такие моменты. Она делает это назло или нет. Ревнует сына к жене? Или она просто глупа? Не замечала…

Сбросив последнюю одежду, заматываюсь в простыню и иду в душ.

– Прости, – присоединяется муж через пару минут.

– Ничего страшного. Это же Татьяна Алексеевна… – смеюсь и притягиваю его к себе, уже совершенно точно намекая, что готова продолжить то, что мы начали в кровати. – Мирон, я так рада, что мы сегодня с тобой вдвоём.

– Я тоже, милая, я тоже.

– Нам надо расслабиться и получить удовольствие, а там, где удовольствие, возможно, и малыш…– вырываются с моих губ запретные слова.

Замечаю, как отстраняется Мирон, и хмурится. Прикусываю язык в буквальном смысле этого слова.

– Прости, – он кивает, – сорвалось.

– Оль, а мы можем сегодня об этом не говорить? Как ты сама сказала: просто расслабиться, просто получить удовольствие, просто заняться сексом, безудержным, страстным. Где нет дум о зачатии и подобных вопросов, от которых я уже просто устал? У нас раньше снос головы был в отношениях, а теперь… Секс по расписанию, чтобы зачать. Оль, драйв где? Нужен нам такой ценой ребёнок?

– Мир, прости… У меня вылетело это неосознанно, не специально, – ругаю себя за то, что только что ляпнула. – Я не нарочно.

А про секс, когда везде и много, страстно и прекрасно, в голове так и крутится мысль, что всё было бы возможно, если бы он предложил маме вернуться в её квартиру после восстановления от болезни.

Нам бы не пришлось ориентироваться на ещё одного человека в доме и подстраиваться под обстоятельства. Но то, что думаю, то вслух не говорю.

Да, однажды он попытался намекнуть ей, что молодые должны жить вдвоём, но она этот намёк восприняла как оскорбление, вспомнив, что в её деревенской семье они жили дружно толпой и никто никому никогда не мешал!

Мирон домывается и выходит молча.

– Оль, я тоже переживаю, что у нас не получается малыш, но год после выкидыша ведь это… Немного. Так говорят врачи, – и всё-таки подключается к теме моих переживаний вернувшись.

– Чуть больше года… Но… Конечно, – киваю несколько раз, пытаюсь успокоить то ли себя, то ли его. – Может, ты бы сходил со мной в больницу?

– Нет! – резче обычного. – Я пока не готов. Что мне там делать? Что обследовать? Получился один ребёнок, получится и другой. Только, Оля, не клюй мне мозги, прошу.

Вот и закончили романтический вечер, который толком не успел начаться…

– Мирон, нам надо ехать, да? – выхожу за ним из душа следом.

Он хмур и расстроен. Кивает.

– Что-то случилось?

– Да сестра там опять рыдает. Бывший муж приходил, просится обратно, но она его не пускает. Приехала к нам, с детьми. Они там на ушах стоят, мать не справляется.

– Мир, зачем твоя сестра рожала двоих детей, если она не может с ними справиться?

Он ничего не отвечает, и домой мы уже едем молча.

Глава 3.

– Где вы были? – слышу, как задаёт вопрос моему мужу свекровь, когда мы возвращаемся домой.

– В смысле, где мы были? – Мирон удивлённо вздёргивает бровь. Он возмущён, но старается сдержаться от грубости. – Я же сказал время своей женой. Что неясно? – а теперь кажется – сорвётся.

Я беру его за руку, он поворачивает ко мне лицо и смотрит с вопросом.

– Не надо так, – говорю ему тихо и кручу отрицательно головой. – Угомонись.

– Мирон, мне кажется, или ты злишься на меня? – продолжает допрос моя свекровь. – Но что я такого сделала? Просто волнуюсь за вас, как любая мать!

Зря она так. Он и так очень напряжён, неужели она не видит? Зачем накручивает его ещё больше? Мирон редко бывает груб, но, если его несёт, остановить уже сложно.

– Давай, я пойду спать, хорошо? – вижу, как ходят на лице желваки. Сжимает мою руку и тянет за собой наверх, но потом останавливается и снова поворачивается к ней. – Мама, пока ты восстанавливалась, мне казалось, что мы уживались вполне неплохо. Или я не прав?

– Да, но…

– Не перебивай, пожалуйста. Ты, в конце концов, должна помнить, что мне тридцать два, а не пятнадцать лет. Я сам знаю, как мне жить, что делать и когда возвращаться домой. И я не должен отчитываться тебе о каждом своём шаге. И Ольга тоже. Согласна? – выпаливает на одном дыхании.

Она молчит.

– Я волнуюсь, – опять начинает, теребя в руках полотенце.

– Мам, пока ты живёшь с нами, ты должна помнить: если я написал тебе SMS, сказал, что ночевать мы не приедем, значит, мы не приедем. Всё. И это значит, такой момент как: где мы, когда вернёмся, что мы делаем, не обсуждается. Ты же знаешь, я много работаю, и в коем-то веке у меня появилась возможность провести время со своей женой. И предупредил ведь… Но ты всё умудрилась испортить.

Он отчитывает её теперь, не переживая, что обидит.

– Я забыла. Была уверена, что ты, как всегда, на работе. И Римма приехала с детьми. И плакать начала, – оправдывается.

– Я что, психолог ей или жилетка? Зачем было нас дёргать? – не останавливался Мирон в своём возмущении.

– Прекрати, Мирон! Как тебе не стыдно! – Татьяна Алексеевна начинает агрессировать в ответ. – Во-первых, я в возрасте и забыла про СМС! Вот станешь как я, поймёшь! – губы трясутся. – А во-вторых, что касается Риммы, так это же твоя сестра! Ей плохо! Как ты можешь так говорить?! Если бы тебе было плохо, уверена, она бы поддержала тебя. Вспомни, как ты переживал, когда твой первый брак распался. Разве Римма не нашла для тебя пары слов поддержки? – Не стесняется меня, напоминая ему о прошлых отношениях.

– Мирон, пойдём в комнату, – пытаюсь свести конфликт к финалу и тяну его наверх за руку. – Мир, прекрати. Не надо. Уже поздно. У неё давление поднимется. Сам же потом волноваться начнёшь, и спать из-за этого не будешь! – говорю тихо, поглядывая на растерянную свекровь.

– Спокойной ночи, мама! – соглашается со мной и собирается уйти.

Татьяна Алексеевна садится на диван, берёт платок, начинает показательно вытирать слёзы, которые катятся по её лицу.

– Не ожидала я от тебя такого, сынок. Ты стал груб. Я тебя таким не растила и не воспитывала. Ты очень изменился…

Эти слова свекровь произносит с разочарованием и при этом её взгляд, направлен на меня.

Замечая его, теперь не могу отделаться от мысли, что это не просто слова, это намёк. Намёк на то, что всё изменилось с тех пор, как я появилась в их жизни.

Стоп! А вот с этого места поподробнее…

Замерла, пытаясь осмыслить её слова. То есть он стал таким грубым, когда женился на мне? Она на это намекает или просто показалось, и я сама притянула этот упрёк к себе?

Я никогда не настраивала его против неё. Ни разу. Всегда старалась быть тактичной, уважать её место в его жизни, даже когда её замечания или советы казались мне лишними.

Но что-то изменилось, что-то пошло не так, чего я не понимаю.

Сегодня, возможно, причина её злости из-за того, что мы не утешаем дочьРимму, которая недавно пережила развод.

Пару раз я пыталась мягко уйти от разговоров о несчастной доле Риммы, но в ответ получала бесконечные разговоры не тему: мы семья, мы должны поддерживать друг друга!

Чувствую, что теперь наступают сложные времена.

– Мир, что случилось с Татьяной Алексеевной? Всё же нормально было. А сейчас… Она как будто ревнует тебя ко мне.

Добравшись наконец-то до кровати, лёжа у него на плече, аккуратно стараюсь намекнуть ему на то, что это Татьяна Алексеевна обидела меня сегодня высказыванием о грубости сына.

– Зачем она так? Мол, ты грубым со мной стал. Неприятно.

– Я не знаю, что с ней происходит, – признаётся. – Раньше она была другой. Не обращай внимание. Нашла из-за чего расстраиваться. Хотя, если честно, сам не понимаю, что не так. Думаю, она просто очень переживает за Римму.

Муж ласкового гладит меня.

– Маленькая, просто сложный период в жизни… Кстати, чуть не забыл, – он берёт в руки телефон, открывает онлайн платёжную систему, и приводит очередной платёж на какой-то счёт. Не успеваю увидеть имя получателя. – Надо поговорить с мамой, что пора возвращаться ей в свою квартиру. Затянулось это всё.

– А почему она так хочет жить с тобой?

– Новая квартира. Боится жить одна в новом месте. Зря она согласилась продать нашу трёшку тогда и часть денег отдать сестре. Теперь сама на окраине, сестра в ипотеке и в разводе до кучи. Как всё это разрулить, – устало трёт руками лицо.

Хорошо, что он начал тему о переезде сам. Начни её я, сто процентов осталась бы виноватой.

– Обидится…

– Сложно всё. Сама видишь, у неё нет, нет, но давление вверх прёт, – гладит меня по голове. – Оль, а ты смогла бы свою маму на выход попросить?

– Не знаю, Мир. Вряд ли.

Он прав. И я бы не смогла свою попросить.

– На счёт денег оплаты ипотеки твоей сестры… Ты говорил про пару месяцев, но уже третий…

– Я не могу не помочь деньгами, когда у неё такие проблемы.

– Да, но, может случиться так, что нам придётся искать деньги самим. У тебя они в обороте. Безболезненно снимать большие суммы не получится, ты же сам говорил. Лучше их поднакопить… – захожу издалека, наблюдая за его реакцией.

– На что? – он меня не понимает, а я уже готовлюсь к худшему, понимая, что процедура Эко, скорее всего, неизбежна.

– Я говорила тебе…

– Оля, я понимаю твои переживания, но мы не будем торопиться с Эко, – не даёт закончить. – Это слишком опасная процедура. Я не буду жертвовать твоим здоровьем ради только того, чтобы у нас появился ребёнок.

– Ну ты же очень хочешь детей.

– Хочу, но не таким способом. Такие манипуляции очень опасны для женского здоровья.

– Ради тебя я готова пойти на это.

– Но я сам не готов на это согласиться. Оль, давай спать. Устал. Проект тяжёлый скоро предстоит.

Мирон засыпает практически мгновенно. Его дыхание становится ровным, глубоким, а я лежу рядом, уставившись в потолок, и чувствую, как внутри меня копошится что-то тяжёлое, тревожное, необъяснимое.

Вроде бы всё налажено. У нас есть дом, любовь, взаимопонимание. Скоро всё-таки, надеюсь, у нас появится ребёнок, но что-то точит меня изнутри. Какое-то беспокойство, тревога, которую не могу объяснить.

Ворочаясь с боку на бок, думаю про Татьяну Алексеевну, её упрёки и намёки.

Как сделать так, чтобы всем было хорошо? Этот вопрос теперь не даёт мне покоя.

Я чувствую, должна что-то сделать, но что именно?

Как найти баланс между тем, чтобы быть хорошей женой, хорошей невесткой, хорошей будущей мамой? Пока не могу представить, как всё это сочетать.

Глава 4.

– Ольга Сергеевна, я всё-таки не вижу никаких отклонений и никаких проблем.

Я сижу в кабинете нового врача, и мои ладони слегка влажные от волнения.

Кабинет светлый, уютный, на столе аккуратно разложены брошюры о планировании семьи, а на стене висит диплом с именем доктора – Елены Викторовны.

Она молодая, уверенная в себе, и в её глазах читается профессионализм и искреннее желание помочь.

Слушаю её внимательно, стараясь не упустить ни одного слова.

Мирон не знает, что я здесь. Решила пока не обсуждать с ним эту тему. Не потому, что не доверяю ему, а потому, что он злится.

Полгода назад я спросила у предыдущего лечащего врача: стоит ли Мирону проверить проблемы со здоровьем, она лишь пожала плечами равнодушно и сказала, что я слишком рано поднимаю этот вопрос.

Плюс, я же беременела ранее, так что с ним точно всё в порядке.

– У меня есть практика, когда жёны тащат мужей в такие кабинеты. Задевается их эго, начинаются конфликты, и семьи ссорятся из-за этого. Они же альфа-самцы. Всё умеют, всё могут, и если есть проблемы, то точно не у них самих. Пока, думаю, надо оставить этот вопрос на «потом». Хотя справедливости ради надо сказать, что в мужиках теперь тоже часто дело. Не только в женщинах.

Смена врача вселяет в меня новые надежды. После нескольких месяцев безуспешных попыток, разочарований и слёз, поняла, что нужно что-то менять.

Мой предыдущий доктор, хоть и опытный, но казалась мне слишком консервативной и равнодушной. Её методы были проверенными, но… устаревшими. Не предлагала ничего нового, и что могло бы дать мне надежду.

А я так хотела верить, что современная медицина может предложить больше.

Елена Викторовна говорит о новых технологиях, о подходах, которые могут увеличить наши шансы. Она рассказывает об анализах, которые нужно сдать, о процедурах, которые можно попробовать.

И это вселяет в меня надежду. Ту самую, которую я почти потеряла.

– Мы начнём с полного обследования, – говорит, улыбаясь. – И я уверена, что мы найдём решение.

Киваю и хочу верить ей, что это реальный шанс для нас с Мироном стать родителями. Я же вижу, как он смотрит на племянников, и сглатываю ком в горле.

– Ольга, перестаньте так волноваться. Поверьте мне, время ваших попыток – это я совершенно маленький срок. А тем более в современном мире. Даже если, представить, что у вас что-то не получится, а я уверена, у вас всё получится естественным путём, – на всякий случай поправляет себя мой новый доктор, – на сегодняшний день столько разных методик, которые вам могут помочь!

Киваю, а она продолжает меня успокаивать.

– Вы любите друг друга, и вам прежде всего надо отпустить ситуацию. Уехать куда-нибудь, отвлечься, сменить обстановку. Понимаете меня? – участливо кладёт свою руку на мою. – Давайте так… Срок ещё полгода дадим, и если ничего не изменится, и не произойдёт чуда, которого вы так ждёте, значит, начнём вашего мужа напрягать, чтобы всем вместе решать вопрос. Уж мы-то с вами вместе живо его в оборот возьмём! – улыбается и пытается шутить.

– Да-да, хорошо. Я поговорю с ним именно о том, что вы предложили.

– Оленька, и всё-таки я настаиваю, что вам нужно расслабиться и довериться природе. Вы слишком напряжены. В конце концов, знаете, если говорить честно, ваш муж в принципе прав, когда считает, что вы зациклены. Подумайте, не могли бы вы уехать куда-то вместе отдохнуть? Вот чтобы в ближайшее время.

– Пока не знаю. У него столько работы…

– Ну ладно… Давайте так: анализы, которые вы мне принесли от прошлого года, они, конечно, хорошие, но вам нужно их пересдать. А кроме, досдать дополнительные, и тогда уже по картине, которую мы имеем будем принимать решение. Вы согласны?

– То есть мне снова проходить всё по новому кругу? – разочарованно вздыхаю.

– Простите, это неизбежно. Это не моя прихоть. У всего свой срок. И к тому же у вас даже половины нет из того, что мне нужно. Не понимаю, почему в поликлинике не отправили вас их сдавать.

– Хорошо.

Выхожу из клиники и смахиваю слёзы.

«Оля, я не могу до тебя дозвониться» – вижу СМС и несколько пропущенных от мужа. Сердце на мгновение замирает.

Быстро набираю, чувствуя, как внутри поднимается смесь вины, из-за того, что мне приходится его обманывать.

– Прости, я была у врача, – говорю правду. Врать не хочется, скрываться тоже.

– У какого? – он по моему молчанию, видимо, догадывается сам у какого. – Маленькая, ну мы же говорили на эту тему?

Его тон звучит слегка раздражённо, и меня это задевает.

– Почему ты так критичен? – не сдерживаюсь. – Мне иногда кажется, что тебя вообще не волнует, будут у нас в будущем дети или нет.

– Это не так. Оля, я тоже хочу ребёнка, но, и чтобы ты страдала, постоянно обсуждая эту тему… Сомневаюсь, что это правильно.

Его слова заставляют меня вздохнуть. Он прав, конечно. Я действительно зациклена на этой теме. Но как не зацикливаться, когда каждый месяц приносит разочарование?

Когда кажется, что время уходит, а мы всё ещё на том же месте?

– Мирон, мне двадцать восемь лет. Я боюсь упустить время, – признаюсь в своих страхах не в первый раз. – Ты тоже немолод, – глотая слёзы. – Мирон, как мы будем жить, если у нас не будет детей?

Молчание с его стороны длится дольше, чем обычно.

– Оля, всё будет! Не переживай.

– Ясно. Вот и вся поддержка. Что ты хотел? Зачем искал меня?

– Я сегодня задержусь. Не теряй меня.

– Почему? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

– Я говорил тебе: новый проект. Дел новых будет совсем много, и я чаще буду приходить поздно, если всё получится. Оля, насчёт моей мамы…

– А что с ней? – напрягаюсь, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

Но тут слышу голос на заднем фоне: – Мирон Эдуардович, мы ждём вас!

– Ладно, потом договорим. Иду, – отвечает он секретарю. – Я убежал.

Глава 5.

– Не переживай, Мирон заплатит и в следующем месяце, – вхожу в дом и слышу слова свекрови. – Доченька, конечно, согласится. – Римма ей что-то отвечает. – Ну а как не помочь? Он же твой брат! Уверена, что не откажет!

Кажется, я понимаю о чём идёт речь, и начинаю злиться.

Татьяна Алексеевна видит меня, прощается с дочерью, обещая перезвонить в ближайшее время. – Ты всё слышала?

– Да, – не вижу смысла притворяться. – Как я понимаю, речь идёт об оплате следующего месяца ипотеки?

– Оленька, ты же должна понимать, что Римма и Мирон близкие люди и в тяжёлое время должны помогать друг другу. Или ты со мной не согласна?

Татьяна Алексеевна начинает мягко «стелить», её голос звучит почти ласково, но в её глазах читается что-то другое. Внутри меня уже закипает возмущение и негодование.

Я совершенно точно не планировала платить каждый месяц за ипотеку сестры моего мужа.

Да, я понимаю, что Римма сейчас в сложной ситуации. Развод, ребёнок, кредиты – это бесспорно, тяжело. Но почему это должно становиться нашей проблемой и мы должны брать на себя её финансовые обязательства?

Согласна, я зарабатываю меньше Мирона, но это не даёт право моей свекрови распоряжаться нашим семейным бюджетом.

Мы с Мироном семья и у нас свои планы, свои цели, свои мечты. И я, в конце концов, не собираюсь отказываться от них ради того, чтобы решать проблемы его сестры.

– Римма, она одна…

Да, да, выучено. Сейчас она опять начнёт жаловаться на то, как ей тяжело и семья должна поддержать.

Пытаюсь вспомнить, насколько часто мы обсуждали эту тему раньше, и понимаю, что всё это началось с того момента, как Римма развелась и осталась одна с детьми.

Моя свекровь зациклилась на её разводе, не замечая теперь вокруг ничего другого.

– Всему есть предел, – говорю, стараясь держать голос ровным, хотя внутри всё кипит. – Не будет Мирон платить за вашу дочь в следующем месяце.

Мои слова звучат резко, почти грубо, но я не могу иначе. Устала от этих разговоров, от этих намёков, от этого давления. Устала от того, что наша жизнь постоянно крутится вокруг проблем Риммы.

Татьяна Алексеевна смотрит на меня, и её лицо меняется. Ласковость исчезает, уступая место очередному холодному нескрываемому разочарованию.

– Оля, я не ожидала от тебя такого, – говорит, и её голос звучит как укор. – Мы же семья. Мы должны поддерживать друг друга.

– Семья – это не значит, что мы должны решать бесконечно все проблемы за других. У нас свои заботы и планы. Почему это не учитывается?!

Она молчит, но её взгляд говорит больше, чем слова. В нём читается обида, разочарование, даже что-то вроде презрения.

Но я не отвожу глаз и не собираюсь сдаваться. Не собираюсь позволять ей манипулировать мной или Мироном.

– Я не хочу ссориться, Оленька! Ну ладно, хорошо… – вздыхает. – Давай спросим Мирона, чтобы не конфликтовать. Пусть он решит.

– А если он скажет нет, вы скажите об этом своей дочери и прекратите настаивать? – я тоже всё-таки не хочу ссориться.

– Да, скажу, – кивает обречённо. – Но мне так хочется верить, что всё это временно. Всё наладится. Садись ужинать. Я приготовила твою любимую лазанью, – подталкивает меня на кухню.

Всматриваюсь в её лицо и не понимаю, она реально такая… непосредственная или просто прикидывается?

Хочется верить, что её такая … открытость, неконфликтность, уступчивость – это всё её настоящие качества, а не притворные.

– Не стоило утруждаться. Я не хочу кушать.

– Я ещё пирогов напекла! Как ты любишь! С мясом и с ягодками, – протягивает мне тарелку и ждёт, когда возьму один. – Мне нетрудно, Оленька! Так одиноко целыми днями одной…

– Можно больше проводить время с детьми дочери…

«Может, понравится и совсем переедешь к ней» – заканчиваю мысль, но вслух не говорю.

– Нет, я с ними не справляюсь, – отрицательно крутит головой. – Устаю от их драк и криков. Куда мне?! Там дурдом! Девочка моя, – неожиданно берёт меня за руку и накрывает мою руку своей ладошкой. – Я здесь немного… обидела тебя вчера. Признаю. Но я ничего плохого не имела в виду, – смотрит взглядом побитой собаки. – Давай не будем ссориться, а?

Молчит несколько минут, а потом неожиданно заявляет дальше:

– А то получается, с одной невесткой не ужилась, со второй вдруг начали отношения портиться… С Мироном ссориться, если начнёте, свекровка виноватой останется. Зачем? Что нам делить? Мирон любит нас обеих, но разной любовью. Я это понимаю! Денег хватает, дом полная чаша. Вот посмотри на мою дочку, сколько у неё проблем! – опять возвращается к Римме. – А у вас? Ну всё же неплохо, правда? Конфетки вот эти съешь, раз лазанью не хочешь и пироги. Очень рекомендую!

– Татьяна Алексеевна, – увожу в тему, которая волнует меня. Грубить не хочу, но она всё чаще нарывается на грубость. – Пожалуйста, не убеждайте свою дочь, что мы будем платить за неё каждый месяц ипотеку. Нам самим нужны деньги. Вы же должны это понимать.

– Зачем? Куда вам их тратить? У вас прекрасный дом, хороший ремонт, у каждого по машине. У тебя великолепная работа, Мирон сам себе начальник. Шубы, платья, сумочки. Что только сын мой тебе не купил. Зачем ещё-то? Детей у вас нет, – продолжает перечислять, не стесняясь, – деньги особо тратить некуда.

Она замечает моё удивление, и сразу же поправляет себя.

– Оленька, я, наверное, не так выразилась, – снова лебезит. – Просто имела в виду, что сейчас у Риммы такой сложный период в жизни… Что ей нужнее, – речь всё тише и тише.

– Я уже это слышала, – теперь уже перебиваю.

– Но кто же думал, что муж её бросит. Повторяю, деньги она обязательно вернёт! – но она на своей волне и продолжает.

– И всё-таки, пожалуйста, Татьяна Алексеевна, повторяю, не настраивайте её на то, что мы будем постоянно за неё платить. У каждого свои проблемы! – может ей надо повторить дважды?

Ок, мне нетрудно.

– В семье все проблемы общие! – словно учительница ученика поправляет меня назидательно. – И очень важно, что, надеюсь, Мирон думает так же. В конце концов, он зарабатывает львиную часть доходов в семье.

– Мы же решили обсудить это с Мироном! – напоминаю ей.

Я верю в душе, что мой муж услышит меня. Нам самим будут нужны деньги. А если он согласится и пойдёт у своих близких на поводу… Тогда… Я не знаю, что тогда.

Развод?

– Хотя, знаете… – делаю многозначительную паузу, – В принципе, я готова согласиться на пару следующих платежей, но с условием, – неожиданно мне приходит идея в голову, которая её точно не устроит.

Вижу, как замерла моя свекровь.

– Условие? Какие ещё могут быть условия?

– Условие такое: мы платим сейчас, а я хочу, чтобы она ровно через год оплатила моё Эко. Если мы помогаем ей сейчас, тогда она поможет нам, когда встанет вопрос с большими расходами на лечение по бесплодию.

– Что такое Эко?

– Не слышали про такую процедуру? – удивляюсь.

– Это когда ребёнок из пробирки? – брезгливо кривит лицо. – Это ты придумала?

– Он самый, из пробирки, – киваю.

Вижу, как Татьяну Алексеевна злится моему отпору. Обычно мы вполне неплохо общались, но за последнее время от прошлого общения не осталось и следа.

– Но это дорого!

– А за ипотеку дочери вашей платить недорого? За сам не переживайте, у вас не попросим. Мы сможем себе позволить, но для вашей дочери лавка помощи закрывается.

Она резко остаётся из-за стола, бросает чашку в раковину.

– Оля, я уверена, что, если бы у твоих родственников были проблемы, Мирон бы обязательно помог! В конце концов, насколько я знаю, он и так помогал твоей матери, – смотрит на меня многозначительным взглядом.

Она этим взглядом словно напоминает мне о том, сколько мы с Мироном потратили денег на операцию моей мамочке в прошлом году. Признаться, если честно, этот момент я упустила.

Но ведь он действительно помог…

– По сути, это всё то же самое. Но тем не менее я ни слова не сказала о том, что мой сын дал твоей матери деньги.

Теряюсь. Становится стыдно. Сумма действительно была большая.

– Вот, милая, про маму-то ты свою забыла. И про операцию, и про расходы. Ну правильно! Это же твоя мама! Любимая! Родная! А мы кто?! Для Мирона кто?! Чужие люди? – обидчиво заявляет мне. – Ты забываешь, что Мирон мой сын, а Риммочка его сестра!

Не говоря больше ни слова, встаю и выхожу из-за стола. Не хочу продолжать, ведь точно знаю, что наш разговор ни к чему хорошему не приведёт. В данный момент мне крыть нечем.

Но крайне важно теперь понять, как будет дальше действовать Мирон.

Я согласна была помогать, когда её бросил муж. Им мы ведь помогли! Только сколько можно дальше?

Или теперь это будет дополнительной статьёй нашего семейного бюджета, пока мы не вычерпаем ту сумму, которую потратили на операцию моей маме?

Выходя из кухни, обращаю внимание на то, что она стоит и смахивает слёзы.

Обиделась… Опять начнёт, как приедет Мирон давить на жалость…

Это совместное проживание начинает меня по-настоящему меня тяготить…

Глава 6.

Ночью Мирон вернулся довольно поздно.

Я уже спала, но, когда услышала, что он принимает душ, пошла к нему.

Он был в каком-то очень возбуждённом эмоциональном состоянии и сразу же набросился на меня, желая ласки и не позволяя вырваться из предложенных объятий.

Я тоже чувствовала себя совершенно разбитой, и мне он тоже очень был необходим.

В такие минуты, когда мы рядом, когда мы любим другу друга, кажется, что, если даже весь мир против нас будет, мы всё равно будем вместе.

Очень надеюсь, что Мирон за нашу семью будет бороться на равных вместе со мной, если того потребуют обстоятельства.

– Мирон, помнишь, как бы между делом говорил, что ты был женат, – лежу на его плече позже.

Хочу воспользоваться положением, пока она расслаблен, и задать интересующие меня вопросы.

Не даёт покоя фраза, брошенная Татьяной Алексеевной, что с одной невесткой она не ужилась, и теперь со второй проблемы.

Сейчас хочу узнать об этом. Может, она также не давала им жизни, а Мирон не стал бороться за семью и предпочёл выбрать мать, а не жену.

Если это так, то у наших отношений нет перспектив.

Но мне надо понимать, как там складывались обстоятельства и какие причины развода.

– Ну да. А что вдруг ты заговорила об этом? – чувствую, удивлён.

– Не знаю, просто Татьяна Алексеевна вечером заговорила про то, что с первой невесткой ужиться не смогла и… – не заканчиваю. – Стало интересно, – не хочу врать. Мне ведь действительно интересно.

– Оля, вы поссорились?

– Нет, – про наш разговор расскажу позже.

– Хорошо, – вздыхает. – Самое тяжёлое, когда родные люди начинают конфликтовать. Да, у них были проблемы, – отвечает на мой вопрос про бывшую жену и свекровь.

– Она также жила с вами?

– Нет, они бы сто процентов не ужились. Там характер такой… взрывной, нетерпимый, категоричный. Но несмотря на то что мама не жила с нами, они ссорились при любой встрече. Сначала не понимал, почему так, а потом стало ясно, что бывшая вообще никогда ни с чьим мнением не будет считаться.

– А зачем же вы тогда поженились?

– Ну я не сразу это понял. Сначала тестостерон зашкаливал у меня, а потом, когда стали жить вместе, она начала открываться в своей истинной красе. Она взрывалась как спичка по любому поводу, – неожиданно начинает смеяться, думая о чём-то, о своём.

Молчит несколько минут, видимо, вспоминая прошлое.

– Я женился и съехал на съём, а Римма и мама остались жить в трёшке, которая была у родителей. Через пару лет Римма вышла замуж, родила детей. Мне казалось, что они с мужем нормально жили. Я, правда, подробностей не знаю, не лез, неинтересно было.

– А почему вы расстались с первой женой? – возвращаю Мирона к теме, которая мне интересна.

– Да как тебе сказать… – играет с моим локоном волос. – Теперь, если смотреть, спустя десять лет, считаю, что нетерпимые были слишком. Она с таким характером неуступчивым, да и я сам тоже довольно импульсивный. В итоге ругались по любому поводу, из-за всякой ерунды предъявляли друг другу идиотские претензии.

– Жалеешь? – неожиданно срывается с моих губ.

– О чём?

– О разводе с ней.

– Нет, – не раздумывая говорит мне. – Тогда бы я не встретил тебя.

– Я серьёзно, Мир. Жалеешь? – настаиваю на ответе.

Ревную к прошлому?

– Оль, у нас всё равно ничего бы не получилось с ней. Она не хотела детей, как выяснилось после свадьбы. Когда женился, нам было по двадцать одному году. Дурачьё молодое. Адреналин, куча секса, страсть, мнимая свобода и выход во взрослую жизнь. А когда столкнулись с реальностью, она оказалась совсем другой. Я строил дом, деньги уходили туда, а ей хотелось гулять и покупать себе шмотки нескончаемым потоком. В тех масштабах, как сейчас, я ещё не зарабатывал. Естественно, очень много предложить ей не мог.

– А как её жизнь складывается теперь? Знаешь о ней что-нибудь? – и зачем мне вся эта информация? Сама не понимаю.

– Живёт одна, точнее, с котом. Работает. Всё как у всех.

– А ты откуда знаешь про кота? Вы общаетесь? – поднимаю голову и вглядываюсь в его лицо.

– Так чтобы прямо общаться, нет. Скажем так: мы не расстались врагами, но и не расстались друзьями. Никто, чужие люди. Но при встрече отворачивать физиономии друг от друга не станем. Недавно пересеклись случайно, поболтали, посмеялись, вспомнили прошлое и попрощались.

– Ты не говорил… – растерялась.

– Забыл. Не придал значения. Оль, ты ревнуешь, что ли, малышка? Мы в общественном месте были, не переживай!

– Вот ещё, – фыркаю. – Мирон, то есть она до сих пор не вышла замуж? Может, жалеет, что с тобой разошлась? – выдаю с сарказмом в голосе, сама того не замечая. – Сейчас наверняка поумнела и уже бы так себя не вела с тобой.

– Да какая теперь разница. Оля, не надо ревновать к пошлому. Зачем этот разговор?

На фоне новостей о встрече с бывшей супругой я не смогла рассказать Мирону, что у нас с его мамой был довольно неприятный разговор.

И так настроение испорчено, ещё усугублять не решилась.

– Оль, про маму… После того, что произошло пару дней назад, – приподнимается и смотрит на меня пристально, – я много думал и решил, что надо разъезжаться. Конечно, надо было сделать это раньше, но как было предложить, пока восстанавливалась? Да и есть ли теперь смысл об этом размышлять? Попробую поговорить с ней о переезде. Буду ездить и помогать, когда потребуется. Далековато, конечно, от нашего дома, но это лучше, чем всё время ссориться.

– Неожиданно, если честно. И ты готов пойти на конфликт?

– Готов. А что делать? Я хочу жить без оглядки на кого-то.

– Она вряд ли захочет съезжать. Привыкла к хорошему, – меня очень радуют его новости.

– Ты не думай, она не из-за вредности это делает. Она прежде всего боится жить и ночевать одна. Вдруг давление бабахнет. Помнишь, как её припекло? Как раз одна и была. Хорошо, до телефона успела добраться.

– Но на даче не боится же оставаться.

– Но она же всего на ночь ездит с субботы на воскресенье. Видимо, не боится одну ночь, – говорит с сомнением в голосе.

– А если не согласится?

– Придётся. Или к Римме пусть едет. Ну, или на крайний случай купим ей квартиру поближе к нам и предложу переехать туда. Ты сможешь подождать немного и потерпеть? Ближайшие пару месяцев станет ясно, выиграю я тендер или нет и как много денег мне придётся вынимать из оборота фирмы, в случае, если придётся добавлять на новую квартиру.

– Смогу… наверное. Только бы по некоторым вопросам пока живём вместе принципиально договориться. Мне не нравится, что она суёт нос туда, куда её совсем не просят.

– Всё-таки хочу верить, что просто она слишком сильно переживает за мою сестру, поэтому стала вести себя так…

– Неадекватно? – Смеёмся теперь вместе. – Да, перспектива жить вдвоём меня вполне устраивает. – Игриво прикусываю его мочку уха и радуюсь новости от мужа.

Я-то переживала, что мне ещё с ним проблемы придётся разруливать, а Мирон оказался решительнее, чем я думала. Честно, удивил!

– М-м-м, на что намекаешь?

– На всё намекаю, что тебе захочется.

– Я согласен, – довольный целует меня в шею.

Утром выходя из душа, замечаю входящее СМС, которое светится на экране телефона мужа. Глаз цепляется за имя «Зоя». Какая ещё Зоя?

Судорожно пытаюсь всех знакомых Зой моего мужа вспомнить и не получается. Имя довольно редкое. Я бы запомнила обязательно.

Очень велик соблазн залезть в телефон и посмотреть, что пишет эта девушка ему.

Кручу в руках аппарат и не знаю, как поступить. Прочитать или нет. У нас нет секретов, но вряд ли Мирону понравится новость, что я полезла без спроса.

– Оль, мыло кончилось. Принеси, пожалуйста, из кладовки, – слышу, как муж говорит из душа, отрывая меня от размышлений.

Возвращаю телефон обратно на прикроватную тумбочку.

Я хочу доверять Мирону и точно не хочу быть подозрительной. Мало ли кто и по какому поводу может писать…

Отдаю Мирону мыло, возвращаюсь в спальню и снова невольно, как заворожённая смотрю на его телефон. Беру его в руки… Соблазн прочитать сообщение никуда не ушёл.

– Ты чего застыла? И ещё с моим телефоном в руках? – неожиданно появляется муж за моей спиной. – Звонил кто-то?

– Он просто засветился. Смс, вроде, – протягиваю ему.

Главное, чтобы не заметил, как руки трясутся.

Муж открывает список сообщений, читает, замечаю, как вздёргивает бровь в удивлении, потом хмурится, но на СМС ничего не отвечает и быстро убирает телефон.

– Кто это в такую рань? – не сдерживаю любопытство.

– Тот, кто не заслуживает твоего внимания, – чмокает меня в нос.

– Скажи! Или это секрет?

Он не успевает ответить, потому что у него снова звонит телефон, и я теперь вижу на экране имя его помощника Владислава Реутова.

– С цепи, что ли, все сорвались сегодня с самого утра? Всем я стал нужен в такое раннее время, – неожиданно резко говорит Мирон и выходит из комнаты.

Глава 7.

Спускаюсь к столу совершенно без настроения. Замечаю, что там, как всегда, накрыто заранее.

Татьяна Алексеевна давно взяла на себя миссию кормить нас по утрам перед работой, и мы с Мироном к этому даже уже привыкли.

Каждое утро, ровно к семи тридцати, стол сервирован на две персоны. Нарезана колбаса, сыр, сварена каша, сделан мой любимый творог, и разлит по чашкам чай.

Всё аккуратно, с любовью и с заботой. И сегодня, как всегда, я сажусь за стол, чувствуя смесь благодарности и вины за это.

Забота свекрови подкупает. Она могла бы спать до двенадцати, наслаждаясь своим пенсионным временем, но вместо этого встаёт рано, чтобы приготовить для нас завтрак.

Но сегодня это чувство благодарности смешивается с чем-то другим. Вспоминаю наш вчерашний разговор. Мои резкие слова, её обиженный взгляд. Становится стыдно.

Бросаю случайный взгляд на тонометр, лежащий на стуле. Он здесь не просто так.

Скорее всего, наша вчерашняя перепалка возбудила её нервную систему, и она почувствовала себя плохо.

Татьяна Алексеевна очень боится повторения инсульта. Она не раз говорила мне об этом, и я знаю, как сильно её пугает эта мысль.

Ёрзаю на стуле, чувствуя, как внутри нарастает чувство вины. Мало того что она из-за дочери переживает, теперь ещё и я добавила масла в огонь своими заявлениями. Мои слова и резкость – всё это, наверное, ударило по ней сильнее, чем я думала.

– Татьяна Алексеевна, доброе утро, – смотрю на неё выжидающе, пытаюсь понять её настроение.

– Здравствуй, Оленька, – она приветлива, словно вечером вчера и не было этого конфликта.

– Вам было плохо ночью?

– Немножко, – кивает грустно. – Ничего страшного.

Смотрю в свою тарелку, но аппетита всё нет. Понимаю, что должна что-то сказать. Что-то такое, что хоть чуть-чуть смягчит ситуацию. Но слова не идут.

– Татьяна Алексеевна, я вчера… может, была слишком резкой. Простите, если задела вас.

Она садится рядом и неожиданно начинает ласково гладить моё плечо.

– Ну что ты, деточка, какие пустяки. Ну кто не ссорится в семье? Не переживай. Покормлю вас, полежу немного, и всё пройдёт.

Вздохнув, Татьяна Алексеевна встаёт и начинает суетиться, желая угодить мне. Проверяет, насколько тёплая тарелка с кашей, доливает в чашку кипятка.

– Не надо беспокоиться, – настаиваю, чтобы она села. – Это лишнее!

– Надо, Оленька, надо! А чем мне ещё заниматься? Я люблю заботиться о близких, – вечная тема для разговоров.

Мирон, обсудив все свои дела с помощником, спускается к столу.

На фоне давления свекрови теперь и не знаю, когда стоит обсуждать помощь сестре и её переезда. Боюсь, случится настоящая катастрофа.

И нетрудно догадаться, кто будет виноватым во всех трагедиях, если они произойдут!

– Мама, почему тонометр лежит на стуле? Ты плохо себя чувствовала ночью? Почему меня не разбудила?

– Да, было дело, – вздыхает и кивает. – Давление скакнуло. Измучило оно меня совсем. Понервничаю хоть немножко, и всё, начинает скакать. Вот уж точно говорят: старость не в радость! А будить-то зачем? Ты же не врач!

– А что случилось? Из-за Риммы переживаешь опять? – не понимает происходящего Мирон. —Мам…

– Думаю, это, скорее всего, из-за нашего разговора вчера, – решаюсь сама признаться.

Я лучше сделаю это сама и причину сразу расскажу, а то, вдруг свекровь, когда я уеду, вывернет так, как надо ей, и мы с мужем снова поссоримся. А у нас, кажется, всё очень даже неплохо складывается, и есть шанс на нормальную семью.

– О чём вы?

– Ты задерживался. Я случайно услышала разговор Татьяны Алексеевны и твоей сестры и стала невольным свидетелем того, как твоя мама обещала, что в следующем месяце мы опять будем оплачивать ипотеки Риммы. Я сказала, что нам самим очень нужны будут деньги скоро.

Мой муж переводит на меня взгляд, слушает, не перебивает и хмурится.

– Интересно…

Вижу, что он зол. Но на кого, на меня или на маму, что она опять наобещала сестре?

Поглядываю на часы. Опаздываю.

Начинаю убирать со стола, но Татьяна Алексеевна перехватывает мои руки.

– Ничего не надо, деточка. Не переживай! Езжай на работу, а то опоздаешь.

На работе наступает полный аврал. Зашиваюсь в делах, потому что у меня сразу несколько сделок.

Мирон приходит последние дни очень поздно, но я не могу его дождаться и просто вырубаюсь. У меня нет сил ни на что, кроме сна. Читала, что такое бывает при беременности, и снова начинаю тешить себя надеждами.

На ходу между сделками сдаю длинный перечень анализов и жду результата.

Тему ипотечных долгов Риммы мы больше пока не поднимаем. У меня примерно три недели до следующего платежа.

Ставлю себе напоминалку в телефоне поговорить с Мироном.

Я верю, смогу убедить мужа, что нам самим могут скоро понадобиться деньги.

Но и с Татьяной Алексеевной надо будет поговорить теперь так, чтобы она больше не волновалась. Я несколько раз хотела написать ему сообщение на эту тему, но получалась целая «простыня», и я удаляла.

Лучше лицо в лицо. Надёжнее.

По СМС можно не так понять эмоции человека. А в нашем случае это очень опасно, и так по тонкому льду в отношениях сейчас шагаем на фоне конфликта из-за ипотеки его сестры и вопроса с переселением свекрови.