Читать онлайн Чернобуров: Новая жизнь

Название: Чернобуров: Новая жизнь

Автор(-ы): Александр Майерс

Ссылка: https://author.today/work/302315

1

Умирать не страшно. Особенно если уже умирал.

Из моей ладони вырывается вихрь синего пламени. Адские гончие на бегу обращаются в пепел. Огонь ревёт, собирая щедрую жатву. Но демонов вокруг ещё столько, что я не могу сосчитать.

Мои люди сражаются рядом. Уничтожают врагов мечами и магией. И погибают один за другим.

Я кидаюсь вперёд, на ходу испепелив настырного беса. Вырываю копьё из тела мёртвой твари и бросаю в ещё живую. Усиленный маной удар пробивает врага насквозь. Я пропускаю через копьё астральное пламя – и пронзённый демон взрывается, унося с собой десятка три прихвостней.

Меня не задело. Духовный щит ещё держится.

Выпускаю россыпь ледяных стрел. Оборачиваюсь, чтобы взглянуть, как идёт отступление. Большая часть войска уже подбирается к порталам. Армия демонов наступает им на пятки, но всё-таки люди спасутся. Хотя бы половина из них.

Возвращаюсь к сражению. Они спасутся, да. Ценой многих других жизней.

Моей в том числе.

Призываю всю силу, на какую способен. В груди извергается вулкан маны, и я выпускаю его в виде торнадо из пламени, в глубине которого сверкают чёрные молнии.

Торнадо сметает сотни и тысячи демонов. Мои боевые маги не отстают – объединив усилия, они бросаются вперёд, в открывшуюся брешь. Клинки и заклинания сверкают, обрывая демонские жизни. Танец смерти не прекращается ни на мгновение, и гибель каждого мага оплачивается стократно.

Мой меч сломался ещё во время штурма. Я забираю чужой из чьей-то мёртвой руки, вырываю топор из кучи изрубленных демонов.

Потратил много сил на пламенный торнадо. Мана осталась только на поддержку щита. Придётся какое-то время порубиться вплотную!

Я бросаюсь в самую гущу схватки. Рублю, кромсаю, рву на части, отсекаю лапы, хвосты и головы. Жгучая чёрная кровь покрывает меня с головы до ног, но демоны продолжают переть, будто число их бесконечно.

Нас остаётся всё меньше. Мы окружены. Стоим впятером, спина к спине, из последних сил отражая натиск орды.

Я бросаю прощальный взгляд на порталы. Вижу, как остатки отступающих проходят через них, и те гаснут. Войско демонов-преследователей не спеша, разочарованно останавливается.

Мы свою задачу выполнили. Ковен принца Ри́диона пожертвовал собой, чтобы остальные спаслись…

Меч ломается о рог низкорослого беса. Топор застревает в боку гарпии, и та, визжа, улетает прочь, чтобы рухнуть под копыта собратьев. Последний из моих людей падает, разорванный надвое когтями демонов.

Я остаюсь один и выпускаю всю накопленную ярость, чтобы уйти красиво.

Жаль, я не смог увидеть со стороны, как моё тело расцвело титаническим пламенным цветком и уничтожило мириады демонов. Когда цветок исчез, то стало, наверное, очень тихо, только пепел невесомым дождём падал на поле битвы.

Небытие забрало меня лишь на долю мгновения. Я успел очутиться в бесконечных чертогах смерти, и тут же вернулся в тело.

Я лежал в неестественной позе, всё вокруг затянул чёрный дым, что-то горело. Я был ранен, голова кружилась, глаза заляпаны кровью. Мне показалось, будто я опять в пылу сражения, на шестом кругу Иномирья, возле тёмной цитадели.

Невозможно! Заклинание должно было испепелить меня вместе со всеми демонами, что были поблизости. Я призвал легендарную силу, которая никак не могла оставить меня в живых…

Протерев глаза от крови, я понял, что нахожусь не на поле битвы. Я на дороге, весь изранен и переломан. Но это, пожалуй, меньшая из проблем. Я очнулся в чужом теле и в чужом мире!

Память тела и моя память начали неуместную борьбу за правду о том, кто я. В один миг мне казалось, что я принц Ри́дион по прозвищу Ледяное пламя, наследник королевства Эксве́лерд и магистр Первого звёздного ковена. А в следующий миг я считал себя Георгием Чернобуровым, русским дворянином восемнадцати лет от роду…

Всё осложнялось тем, что я был сильно травмирован. Кровь текла из рассечённого лба, из разодранной руки, из порезанного плеча. Боль пульсировала тут и там, по всему телу. Я огляделся, увидел рядом труп мужчины со свёрнутой вывернутой шеей.

«Отец!» – взорвалось в мозгу.

«Но это не мой отец, не король Эксвелерда…

Да, зато это Петр Чернобуров, отец Георгия, а я теперь в его теле! Значит, он всё-таки мой отец?..»

Жар сделался невыносимым, вонючий дым стал пробираться в лёгкие. Я закашлялся, снова вытер кровь, текущую в глаза.

Мы в автомобиле, вдруг осознал я. Автомобиль, средство передвижения на магической или дизельной тяге. Я внутри него, на заднем сидении, и мы попали в аварию. Отец погиб. Водитель тоже, вместе с пассажиром на переднем сидении.

Я единственный оставался в живых, и надо было выбираться из этого горящего гроба!

Ремень безопасности не отстёгивался. Я вдруг вспомнил, что на поясе висит фамильный кортик. Больше украшение и знак принадлежности к роду, чем оружие – но перерезать ремень сгодится.

Готово! Я попытался вытащить ноги, зажатые искорёженным металлом, и не смог. Нижние конечности вообще как будто не слушались. Я кое-как выдернул их руками, порвав при этом штаны и ссадив кожу. Выполз через разбитое окно, получив ещё несколько порезов. Орудовать приходилось только руками, а ноги тянулись за мной бесполезным грузом.

Оказавшись на снегу снаружи автомобиля, я ощутил исходящую от кузова магию. Но это были не лёгкие испарения от кристаллов, питающих двигатель. Что-то иное, чуждое, и быстро исчезающее.

Рядом возникли люди. Под их ботинками хрустел пропитанный кровью снег. Они осторожно оттащили меня в сторону от горящей машины, перевернули на спину. Лица казались мне знакомыми, только видел я их мутными, будто через толстое стекло. Но я понял, что в безопасности, и…

Умер.

* * *

Объятия смерти нежнее, чем кажется.

В загробном мире нет ничего плохого. Бескрайняя свобода внутри самой бесконечности.

Трудно объяснить это кому-нибудь, кто ни разу не умирал…

Пожалуй, надо рассказать мою историю с самого начала.

Я был рождён как Ридион, наследный принц Эксвелерда, королевства четырёх миров. И я умирал уже трижды.

Впервые – в семь лет. Я упал с крепостной стены и разбился. Помню, как сразу после удара о землю погрузился в мягкое ничто. Словно нырнул в глубокие чёрные воды.

Не знаю, сколько времени я провёл в небытие. Очнулся, когда среди пустоты засияла яркая точка. Она становилась всё больше. И в итоге закрыла собой всё. В ярком свете я увидел маму. Она молча подошла, обняла меня и поцеловала в макушку.

Я очнулся в склепе. Меня успели омыть, переодеть и положить в саркофаг. Хорошо хоть, не задвинули крышку. Пахло сырым камнем, изо рта шёл пар, и тишина стояла такая, что я мог расслышать шаги пауков.

Возвращение к жизни так поразило меня, что я закричал. В тот же миг распахнулась невидимая в темноте дверь, послышались голоса. В усыпальницу ворвались свет кристальных фонарей и мой король-отец. Он молча подошёл, прижал меня к широкой груди и заплакал. От его одежды разило благовониями и дымом.

Тогда я не понял, что значат эти запахи, но чуть позже узнал, что мама принесла себя в жертву, используя древний ритуал своего народа. Это позволило мне воскреснуть, но от матери остались только горстка пепла и шрам на сердце.

Однако дар новой жизни я очень ценил. Несмотря на суету и кучу недостатков, жизнь была гораздо ярче и веселее смерти.

Я начал учиться магии, как мама всегда и хотела. Её талант к Высочайшему Искусству передался мне, а после воскрешения стал только сильнее. Похоже, что энергия матери соединилась с моей, и я обрёл невиданный потенциал.

Меня тренировали лучшие мастера Искусства. Отец поддерживал мои успехи, но не забывал следить, чтоб я учился также политике, риторике, математике и дюжине других наук. Ведь рано или поздно мне предстояло сесть на трон.

В шестнадцать лет я решил, что хочу испытать свои умения боевой магии на практике. Мечтал однажды стать не просто королём, но великим королём-полководцем, а начать решил с малого.

Поскольку я имел образование и титул, мне сразу могли отдать в подчинение полк простых солдат или ковен магов. Но вместо этого я вступил в армию под званием magius milita – то есть как простой боевой маг.

Эксвелерд воевал всегда. За несколько лет я успел побывать в пустынных горах на битвах с орками; участвовал в подавлении восстания големов; без отдыха преодолел три тысячи лиг, чтобы догнать и уничтожить дракона. Я лично нанёс чудовищу последний удар и завладел ядром его силы – особым кристаллом, полным древней магии. Постепенно, по капле поглотив драконью мощь, я стал сильнейшим магом Эксвелерда и одним из сильнейших в Конгрегации союзных миров.

Меня прозвали Ледяное пламя за невозмутимость и способность творить вихри синего астрального огня, в которых погибали враги королевства. Орки звали меня Кхугош, что значило «Беспощадный».

А потом я всё-таки стал командиром ковена магов и отправился на войну, которая без умолку гремела уже тысячи лет. На войну с демонами.

Там-то я и погиб второй раз.

Не сразу, конечно. Перед этим от моей руки пали тысячи демонов.

Хотя нет, кого я обманываю…

Сотни тысяч.

Мой последний бой случился на шестом кругу Иномирья. Наша армия атаковала последнюю крепость демонов в этом измерении – и до какого-то момента мы не сомневались, что победим.

Крепость представляла собой сплошную скалу, покрытую уродливыми наростами. Только пробившись ближе, мы поняли, что эти наросты – гнёзда демонов. Вместе с пещерами в толще скалы они порождали бесконечные толпы чудовищ.

Сражение было масштабнее, чем можно представить. Только в нашем войске был почти миллион солдат – а демонов намного, намного больше.

Не знаю точно, сколько длился штурм. Взрываясь смертоносной сталью и магией, массы людей и чудовищ накатывали друг на друга в течение нескольких дней. Мы с каждым разом пробивались все ближе к цитадели. Маги-печатники уже начали взламывать защитный купол.

Казалось, что победа близка! Но в этот миг появился хан демонов Ур’гуннат: ночной кошмар пятидесяти метров ростом, вооружённый сильнейшей инфернальной магией. И окружённый к тому же свитой из тысячи архидемонов.

До этого мы только слышали легенды об Ур’гуннате, повелителе одного из глубоких кругов Иномирья. Его мощь оказалась намного страшнее, чем в самых зловещих легендах.

Хан демонов нанёс два колдовских удара, и этого хватило, чтобы треть нашей армии перестала существовать. После этого Ур’гуннат что-то презрительно рыкнул и исчез. Прочие твари, до этого застывшие в почтении перед ханом, бросились в атаку.

Мы сражались, но разбитый строй не мог сдержать натиск орды. Дали сигнал к отступлению, и в тылу открылись порталы.

Мы начали организованно отходить. Неся потери, но не такие жестокие, как были бы во время панического бегства.

Когда мы уже приближались к порталам, я заметил полчище адских гончих. Твари зашли с фланга и угрожали перерезать путь. На пятки наступали другие чудовища. Охранные войска возле порталов уже и так сражались с летучими демонами, они не могли нам помочь.

Я отправил свой ковен навстречу врагу. Что случилось дальше – вы уже знаете. Я погиб, но перед этим призвал драконью силу и уничтожил, надеюсь, хотя бы с полмиллиона демонов.

А потом очнулся в ином мире, в теле юноши, который только что погиб в автокатастрофе. Правда, через несколько минут он – то есть теперь уже я – снова умер, едва успев выбраться из машины.

Что теперь? Не знаю. Похоже, что вечный покой.

Минутку, если я в небытие, то почему я мыслю?

И что это за туман?..

__________

Прошлая обложка

2

Кто-то, находясь в этом месте, решил бы, что он умер. Бесконечный серый туман вокруг, плотный, как стена. Как будто висишь внутри грозового облака.

Я не чувствовал плоти, я был просто духом, но точно не мёртвым. Где я? В Иномирье?

– Здесь это место называют Изнанкой.

Игривый женский голос разнёсся вокруг. Серый туман передо мной осветился, будто взошло небольшое солнце. Из круга света вышла лисица – крупная и красивая, с роскошной черно-серебряной шкурой. Некая духовная сущность, принявшая форму животного…

– Духовная сущность? – оскорблённо воскликнула лиса и обнажила клыки. – Я богиня, смертный!

– Не хотел оскорбить, – я вежливо склонил голову. – Но богом я привык называть кого-то более могущественного. Как вас зовут, прелестная госпожа?

Своим чувством магии я мог приблизительно оценить уровень сил «богини», и видел, что он невелик. Будучи в своём погибшем теле, с развитым ядром маны и драконьей силой, я мог бы с ней потягаться. И, скорее всего, победить.

– Я Чернобурая Лисица, как видишь, – помедлив, ответило существо. – Это правда, боги твоего старого мира гораздо сильнее. Но ты всё равно должен быть благодарен, смертный! – она нервно взмахнула пышным хвостом.

– За что?

– За то, что снова будешь жить!

Я не удержался от усмешки:

– И всё?

– Тебе этого мало? Неужели хочешь отказаться от дара?

– Смерть меня не пугает.

– Возможно. Но ты хочешь жить? – Чернобурая упорно пыталась надавить на животные инстинкты.

– Не настолько сильно, чтобы вам служить, – хмыкнул я.

– Дерзкий смертный! – возмутилась богиня. Шерсть у неё на загривке встала дыбом, и туман вокруг потемнел, сделавшись как будто твёрже. – Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?!

Я ответил не сразу, задумчиво обводя Чернобурую взглядом и размышляя, что ей может быть нужно от меня.

– Предлагаю считать, что мы на равных, прекрасная Лисица. Слабая богиня, которой что-то нужно от сильного мага… И сильный маг, которому плевать на смерть. Вы не заставите меня служить, так что лучше нам договориться.

В глубине тумана сверкнули короткие белые молнии, но затем стало светлее. Чернобурка подпрыгнула и приземлилась на возникший прямо из ничего мраморный постамент. Теперь она могла смотреть мне в глаза прямо, а не снизу вверх.

Конечно, никаких глаз у меня не было… Но астральное тело по привычке принимало форму физического, так что, даже будучи бесплотным, я выглядел как человек.

– Хорошо, – сказала Лисица. – Мне действительно нужна твоя помощь. Я потратила много энергии на то, чтобы притянуть сильную душу… Следовало ожидать, что сильный окажется непокорным, – последнюю фразу Чернобурая пробормотала под нос. – Поступим так, смертный. Я на время отправлю тебя в уготованное тело. Когда немного поймёшь, что тебе предстоит, мы увидимся снова.

– О каком теле речь?

– О том, в котором ты уже побывал. Георгий Чернобуров.

– Разве он не умер?

– Умер, – кивнула Лисица. – Но я сумела воскресить его и поддерживать жизнь, пока за дело не взялись человеческие лекари.

– Расскажи мне немного об этом Георгии. Кто он такой, что…

– Ты ведь и сам все прекрасно знаешь. Надо только проснуться, – перебила Лисица. – Ты теперь и есть Георгий. Привыкай…

Открыв глаза, я обнаружил себя на широкой кровати, в просторной комнате. Когда-то богатый, слегка потускневший интерьер в дворцовом стиле. Не королевский уровень, но прилично.

Возле кровати сидела симпатичная девушка, одетая в простое ситцевое платье и белый передник, и вышивала. Природа наградила её не только большими глазами и милыми пухлыми щёчками, но также и пышной грудью. Вырез платья позволял частично разглядеть упругие на вид юные прелести. Память Георгия напомнила, что девушку зовут Ульяна.

Я с некоторым трудом разлепил губы:

– Доброе утро.

– Ой! – служанка выронила вышивание. – Господин! Георгий Петрович!

Ульяна подскочила и в порыве радости кинулась меня обнимать, прижимаясь своей горячей, полной женственной силы грудью. В ответ я смог только погладить её по бедру – оказалось, что сил у меня совсем нет, даже руку поднять непросто.

– Я пойду! Позову! Я сейчас! – девушка побежала к выходу.

Я ничего не сказал, вслед оценивая фигуру и сочные ягодицы служанки. Хороша… Странно, что Гоша даже никогда не пытался с ней флиртовать. Уж я-то в своё время побывал со многими женщинами, и возможностей не упускал. Постоянные игры со смертью приучили к тому, что желаемое надо брать решительно и быстро.

Оставшись один, я осмотрелся. Мои личные покои. Эта комната принадлежала Георгию… мне… всю жизнь. Знакомая безопасная обстановка, в которой я волей-неволей ощутил себя как дома.

Память Георгия теперь стала удобной, как разношенные ботинки. Я спокойно вспоминал всё, что хотел. Информация не удивляла – даже самые необычные для моего старого мира вещи.

Я мог бы поклясться, что прожил на Земле, в Российской империи, всю жизнь.

Распахнулась дверь, и в комнату вплыла стройная дама. Она была во всём чёрном: облегающее платье до пола, невесомая вуаль, изящные перчатки. Я невольно засмотрелся на идеальную фигуру женщины и на мгновение пожалел, что это теперь моя мать – Светлана Григорьевна Чернобурова, в девичестве Вербицкая.

Следом за мамой в комнату влетела моя сестра, четырнадцатилетняя Людмила, тоже в чёрном платье. Всё ещё по-детски милая, но уже по-взрослому красивая девушка. Сердце дрогнуло при виде улыбки на её пригожем лице.

Пригожий… Что за слово? Я понимал, что оно значит «красивый», «миловидный». А потом вдруг дошло, что люди-то вокруг меня говорят на незнакомом, русском языке. Я не сразу это понял, потому что думал на нём же…

– Гоша! – Люда кинулась ко мне.

– Осторожней, Людмила! – мама грациозно сдвинулась с места. – Твоему брату нужен покой.

Люда крепко обняла меня и расцеловала в обе щеки. Следом подошла мама, откинула вуаль и осторожно прикоснулась тёплыми губами ко лбу. Такое внимание со стороны родных и красивых женщин оказалось неожиданно приятно.

Дома, во дворце Эксвелерда, я никогда не испытывал ничего подобного. По крайней мере, после первой смерти. А то, что было до семи лет, я не слишком-то помнил. Тем более что этим утром я покинул чертоги смерти уже в третий раз, и память о старом мире становилась всё тусклее.

Надеюсь, я не забуду прошлые жизни полностью. Там есть многое, что стоит знать.

Кстати, что насчёт магии? В этом мире она есть, а в этом теле?

Есть! Но лишь в потенциале. Ядро совсем неразвитое, ещё спящее. Каналы, понятное дело, тонкие и закупоренные. Предстоит много работы…

– Как ты себя чувствуешь, сынок? – Светлана Григорьевна села рядом на кровать. Люда всё ещё обнимала меня, положив голову на грудь.

– Неплохо, – прохрипел я. – Помню, как мы попали в аварию. Отец погиб?

Мама застыла на мгновение, затем молча кивнула и достала из рукава шелковый платок. Людмила крепче прижалась ко мне, и я погладил сестру по спине.

– Водитель и Сергей Константинович тоже? – спросил я.

– Ты единственный выжил, – ответила мама.

Сергей Константинович Причернобуров был доверенным служителем рода и личным помощником отца. Он участвовал в управлении всеми делами семьи, и его потеря была таким же серьёзным ударом, как потеря отца.

После катастрофы я остался единственным мужчиной в семье, и по закону занимал пост главы рода. Теперь на мне лежала ответственность за мать, сестру и всех тех, кто служит Чернобуровым.

В прошлой жизни я так и не стал правителем четырёх миров. Вместо этого судьба иронично доверила мне управлять маленьким дворянским семейством.

Что же, я и здесь могу проявить себя.

– Сколько времени прошло с аварии?

– Четыре месяца, – сказала Людмила и встала.

– Так много? – удивился я.

В небытие не существует времени, и почему-то я думал, что прошёл всего день или два. Но оказывается, тело Георгия пролежало без сознания целых четыре месяца. Почему богиня тянула?

– Ты сильно пострадал, сынок, – сказала мама, гладя меня по руке. – Слава Чернобурке, что не погиб сразу, как отец, – голос её дрогнул.

– Чернобурка и спасла меня, – сказал я. – Она говорила вам что-нибудь?

Мелкие божки этого мира часто общались со своей немногочисленной паствой. Если тебе поклоняется пара сотен человек, можно на каждого время найти. Поэтому ничего странного в моём вопросе не было.

– Она сказала, что с тобой всё будет в порядке, но это было сразу после аварии, да, мама? – сказала Люда, а Светлана кивнула. – И с тех пор мы ни разу её не видели.

Я кивнул и сказал:

– Авария не была случайностью. Нас хотели убить.

– Что ты такое говоришь?! – воскликнула мать. – С чего ты взял?

– Я почти не помню, как всё случилось. Только как выбирался из машины. Но я уверен, что когда выбрался, то почувствовал магию, исходящую от кузова. Кто-то наложил печать на нашу машину. Вероятно, это и привело к аварии.

– Но как ты мог ощутить магию, ты ведь ещё не пробудил ядро? – возразила Светлана.

Она была права. Но, кроме ядра, привязанного к плоти, существует ещё астральное тело, и чувство магии зависит именно от него. Поэтому моё чувство оставалось прекрасно развито даже в другом теле.

– Теперь я её ощущаю. Думаю, что-то случилось со мной в момент аварии.

– В школе рассказывали, что в шоковых ситуациях дар может пробудиться раньше положенного! – влезла Людмила.

– Так и есть, – нехотя кивнула мама, – но ощущения – это не доказательство. Маги следственного комитета осмотрели машину и ничего не нашли.

– Если правильно настроить печать, то после активации она исчезает без следа очень быстро. Для этого есть особые символы и магограммы, которые грамотный ритуалист легко использует.

Я уже понимал, что магия этого мира не слишком сильно отличается от моей. В принципах, по крайней мере, а с деталями я разберусь. Но всё равно, Георгий раньше не особо интересовался Высочайшим Искусством, поэтому Светлана Григорьевна удивилась:

– Откуда такие познания?

– Я ведь люблю читать, мама. Читал и про магические печати, – я сел на кровати.

Попытался спустить ноги и не смог ими пошевелить. Вместо них шевельнулись неприятные предчувствия и воспоминания о дне аварии.

– Помогите встать, – сказал я.

Светлана Григорьевна и Люда молча переглянулись. Выражения их лиц мне не понравились. Я проследил за взглядом матери и увидел прислонённое к стене сложенное инвалидное кресло.

Вот как. Значит, не показалось. Катастрофа забрала мою возможность ходить.

Я ткнул пальцем в ляжку и ничего не почувствовал. Ударил кулаком – ноль реакции.

– Сынок, не надо, – мама утешающе положила руку мне на плечо.

– Всё в порядке, дорогая матушка. Просто проверяю. Я с этим разберусь, вот уви-и…

Мозги вдруг затопила свинцовая тяжесть. Не договорив, я рухнул обратно на спину и потерял сознание.

3

Я снова очутился в Изнанке, в сером туманном пространстве. Лисица свернулась калачиком на своём постаменте, где теперь появилась ещё и мягкая подушечка. Завидев меня, она села.

Я больше не был бесплотным – сидел на удобном кресле в своём новом теле Георгия Чернобурова. Лисица позволила себе поднять постамент повыше, чтобы взирать на меня с высоты, как и положено богине.

Даже здесь я мог шевелить только тем, что выше пояса, а ноги оставались бесполезны. Мужской орган, надо полагать, тоже. В этом месте он не пригодится, конечно, но вот на Лице, то есть в обычном мире – очень даже.

Я сложил руки на широкие подлокотники и посмотрел в глаза богине:

– Почему я пролежал четыре месяца?

– Потому что я потратила много сил на притяжение твоей души, – обиженно фыркнула Чернобурка, – и на оживление Георгия.

– Так я и подумал. На исцеление тела энергии не осталось, пришлось ждать, когда справится лекарь-человек.

– После смерти главы рода и Сергея Причернобурова я потеряла почти всю мощь! – не по божественному оправдывалась Лисица. – Ты ведь должен понимать, когда у тебя мало почитателей…

– Каждый на вес золота, – согласился я. – Давайте к делу, прекрасная. Что именно вы хотите от меня?

– Очень просто: возвышения и расширения рода.

– То есть расти и размножаться? – усмехнулся я.

– Не воспринимай так буквально, смертный…

– Что взамен? – перебил я.

– Для начала – возможность ходить, – проговорила Чернобурка.

– Очень удобно поселить меня в калеку и пообещать исцеление. Знаете, я могу справиться и без вас, с помощью магии.

– Со спящим ядром?

– Для меня не проблема его разбудить.

Туман вокруг потемнел. Чернобурая не могла скрыть своего раздражения. Она пару раз резко взмахнула хвостом и нахмурилась, не спуская с меня глаз.

– Хорошо, – процедила Лиса. – Я знаю, что ты можешь встать и сам. Но сколько времени это займёт? А я накопила достаточно сил, чтобы исцелить тебя мгновенно.

– Да, так будет удобнее, – я согласно повёл рукой. – Но это всё?

– Ты многого хочешь, смертный.

– Просто именно вам нужна моя помощь, прекрасная. Я же вполне могу вернуться в чертоги смерти.

– Не ври мне, – сощурилась Чернобурка. – Я вижу, что ты хочешь жить.

– Хочу, – кивнул я. – Но если вы смотрите на астральные волны эмоций, то видите также, что я не вру. Смерть меня не пугает, а ваше предложение пока что кажется слабым и неинтересным.

– Дерзкий, дерзкий смертный! – почти пролаяла богиня. – Хорошо! Я также сразу разбужу твоё ядро.

Я только усмехнулся и покачал головой.

– Ты зазнаёшься! – туман стал почти таким же чёрным, как шерсть Лисицы. Её глаза засверкали, будто внутри них били молнии. – В новом теле ты далеко не так силён, как думаешь. Если хочешь, я могу отпустить тебя! Болтайся за гранью сколько влезет! Мне не жаль потратить несколько лет и притянуть новую сильную душу. Людские годы для богов ничто!

Я оставался невозмутим. Выслушал угрозы Чернобурой, пару секунд помолчал и безразлично спросил:

– А что за эти годы станет с вашим родом, прекрасная? – я сделал паузу, чтобы Лисица успела представить, а потом озвучил: – Вы рискуете потерять всех последователей и угаснуть. Несколько лет для вас роскошь.

Лисица зарычала и подобралась, будто готовая броситься на меня. Я и бровью не повёл. Руки по-прежнему лежали на подлокотниках, а я сохранял спокойствие. Меня прозвали Ледяное пламя не только за возможность творить астральный огонь.

Видя, что я не боюсь, богиня села и обернула пушистый хвост вокруг лап. Раздражённо облизнула усы и сказала:

– Хорошо торгуешься, смертный. Но единственное, что я ещё могу предложить тебе – это способность к быстрому восстановлению. Твои физические и магические силы будут восполняться вдвое быстрее, чем у обычного человека.

– Звучит неплохо, – сказал я и улыбнулся богине. – Хорошо, прекрасная. Итак, вы даёте мне возможность ходить, пробуждаете ядро магии и даруете божественную регенерацию. Я, в свою очередь, обязуюсь служить на благо семьи Чернобуровых, делать род сильнее и шире. Это всё?

– Да, но есть один момент. Потратив силы на тебя, я усну. Может, опять на несколько месяцев, а может, и дольше. Я никак не смогу помогать вам всё это время, но чем быстрее ты возвысишь род, тем скорее я вернусь.

– Хотите оставить Чернобуровых полностью на моё попечение? – я поднял бровь. – Вы настолько мне доверяете?

– Над родом нависла угроза исчезновения. Я считаю, лучше сразу бросить все силы на спасение, чем распыляться на полумеры.

– Отличный подход, – я ощутил уважение к Лисице. На её месте поступил бы так же. – Что же, тогда даю слово: я сделаю всё, чтобы выполнить наш договор.

– Я верю тебе, смертный. Ты можешь быть дерзким и непокорным, но ты не подлец. Увидимся через время… Георгий.

– Увидимся, прекрасная Лисица, – я вежливо склонил голову.

И в следующий миг вернулся в тело.

Та же кровать, та же комната, те же лица вокруг. Мама, сестра, Ульяна. А ещё низкорослый мужичок с жидкой седой бородёнкой. Он как раз щупал мой пульс, когда я проснулся.

– Ох ты! – мужичок отдёрнул руку, словно обжёгся.

– Павел Тимофеевич. Здравствуйте, – сказал я и бодро сел на кровати.

– Гоша! – одновременно воскликнули Люда и Ульяна.

– Как ты, сынок? – мать шагнула ко мне, а потом вдруг застыла, глядя на мою руку.

Приподняв правую ладонь, я увидел на среднем пальце увесистый серебряный перстень. На чёрной печатке блестела бриллиантовая лисья голова. Кольцо главы рода, подсказала память тела. То, что раньше носил мой отец, Пётр Чернобуров.

Я обратил внимание, что на пальцах мамы и сестры тоже были родовые украшения – но не такие массивные перстни, как у меня. Аккуратные серебряные колечки в виде лисы, свернувшейся калачиком, с россыпью мелких чёрных сапфиров на спинке.

– Слава Чернобурке! – обрадованно воскликнула Людмила. – Мама, это значит, что она признала Гошу как главу рода?

– Да, – кивнула мама, украдкой стерев слезинку, и обратилась к врачу: – Павел Тимофеевич, всё в порядке?

– Думаю, да, госпожа… – лекарь промокнул рукавом виски. – Скажи-ка, сынок, что ты чувствуешь?

– Со всем уважением, Павел Тимофеевич, я ваш граф. Прошу обращаться ко мне, как подобает, – сказал я, не сводя с мужчины испытующего взгляда.

– Э-э… да, конечно, ваше сиятельство, – стушевался тот. – Как ваше самочувствие?

– Прекрасно. Кажется, моё ядро магии пробудилось.

– Да-да, об этом я и говорю! – оживился лекарь. – Я ощутил сильный всплеск магии!

– Дар нашей покровительницы, – объяснил я и отбросил одеяло. – Подвиньтесь-ка.

– Гоша! – Светлана Григорьевна кинулась ко мне.

– Не нужно, мама, – я выставил руку. – Не мешай.

Я рассчитывал, что будет легче. Но у меня ослабли все мышцы, а ноги особенно. Впрочем, теперь они хотя бы шевелились, и я свесил их с края кровати. Но как же это было тяжело!

Остальные зачарованно смотрели на меня. У Людмилы блестели глаза, Ульяна не скрываясь всхлипывала.

– Вот так, – я встал, опираясь на кровать, и сделал осторожный шаг.

Покачнулся и едва не упал. Лекарь и мама бросились на помощь, но я жестом велел не трогать меня и с трудом поковылял дальше. Кое-как дошаркал до окна и опёрся на подоконник.

Фух. Сколько шагов я сделал, пять, шесть? Чувство такое, будто снова пробежал три тысячи лиг в погоне за драконом… Ноги и спина дрожали, обессиленные мускулы всего тела пульсировали болью.

Спасибо за дары, прекрасная Лисица. Но мне всё равно потребуется время, чтобы привести себя в порядок.

Я поднял голову и посмотрел на своё отражение в стекле. Вид истощённый – бледность, впалые щёки, тёмные круги вокруг глаз. Только сами карие глаза остры и полны жизни. На тёмно-русых волосах, на чёлке – широкая белая прядь. Фамильная черта, у отца была такая же прядка.

– Братик! – Люда подбежала ко мне и осторожно обняла. – Это что же, Чернобурка помогла? Ты с ней виделся? Она тебя на ноги поставила?

– Да, – сказал я и поцеловал сестру в русую макушку. – Она также помогла пробудить ядро и, как ты верно заметила, благословила меня как главу рода. Больше ни о чём не переживайте, – я взглянул на мать. – С этого момента я буду решать любые проблемы. Людочка, помоги мне дойти до коляски. Пока я всё-таки слишком слаб, чтобы долго стоять.

Семейный лекарь ещё раз обследовал меня и подтвердил, что всё в порядке. Ульяна принялась менять мою постель и проветривать комнату, в которой застоялся запах лекарств. Я хотел отправить сестру заниматься своими делами и обсудить с матерью, что случилось за четыре месяца, пока я был без сознания – но тут явился дворецкий.

В отличие от лекаря, он сразу сообразил, кто теперь здесь главный:

– Ваше сиятельство, – поклонился сначала мне, а затем матери и сестре. – Прибыл Леонид Семёнович Боровин.

– Как не вовремя! – мама презрительно поджала губы. – Доложи, что я скоро к нему спущусь.

– Не торопись, матушка, – я поднял ладонь. – По какому вопросу прибыл барон?

Я сразу вспомнил Боровина, который владел свинофермой и парой мясных лавок в Красноярске. Слабый маг и слабый предприниматель, глава слабого рода. Невзирая на титул, он никогда не вертелся в высших кругах и не должен был иметь никаких дел с графским семейством Чернобуровых.

Что ему вдруг понадобилось в нашем доме?

Мать молча теребила в руках платок. Людмила почему-то покраснела и спрятала взгляд.

– Он прибыл по делу, – выдавила, наконец, Светлана Григорьевна и опустила траурную вуаль, будто пряча взгляд. – Я к нему спущусь.

– Ни в коем случае. Ты не расслышала меня, дорогая мама? – я взял её изящную руку и чуть сжал. – Отныне я решаю все проблемы семьи.

– Но ты же… – мать стрельнула глазами в коляску.

– Это не мешает. Подайте Леониду Семёновичу чай, – велел я дворецкому. – Скажите, что хозяин дома скоро с ним побеседует. Ульяна, оставь пока постель. Принеси мне костюм и рубашку.

– Конечно, господин, – Ульяша поклонилась, позволив на мгновение оценить всю прекрасную мощь своей груди, и выбежала из комнаты следом за дворецким.

– А вы, дорогие мои, рассказывайте, в чём дело, – обратился я к матери и сестре. – Вижу, что Боровин приехал не просто поболтать.

– Ты как будто другой человек, – сказала Светлана Григорьевна. – Ты… точно мой сын?

Из воспоминаний Георгия я знал, что «попаданцы», то есть души из других миров, занявшие местное тело, здесь не редкость. Отношение к ним было неоднозначным. Где-то залётные души воспринимали довольно благосклонно, или хотя бы терпимо. Но в некоторых странах и даже в паре регионов России считали однозначным злом. В Сибири, где мне выпало жить, их точно не любили.

Я понятия не имел, как отреагируют мама и сестра на то, что душа их Георгия теперь в небытие. Врать не хотелось, но пока что я решил придержать информацию:

– Конечно, мама, я твой сын. Всегда им был и буду. Просто Чернобурая Лисица даровала мне не только возможность ходить, но и силу духа, которой раньше недоставало, – я улыбнулся.

Характер у меня действительно другой. Но вся память, знания, привычки Георгия остались. Занять его место не составит никакого труда. Что до перемен в поведении – плевать. После серьёзных ранений люди часто меняются.

– Хорошо, – Светлана облегчённо выдохнула и снова убрала вуаль, открывая утончённое лицо. – За время, пока ты был без сознания, многое изменилось. Без твоего отца и Сергея Константиновича все дела начали сыпаться. Я понятия не имела, что делать, мы стали нести колоссальные убытки. А Леонид Семёнович, он… помог нам удержаться на плаву.

– Каким образом? – уточнил я.

– Взял часть дел на себя. За процент от прибыли, само собой. Хотя бы наша служба извоза опять стала приносить доход, в отличие от всего остального! А я в первый месяц уже думала, что всё развалится…

Я сделал мысленную пометку, что нужно обязательно взглянуть на документы и лично проверить, как работает служба извоза.

– Что он попросил за помощь, кроме процента? – спросил я.

– Меня, – вмешалась вдруг Людмила. – Он хочет, чтобы я стала его второй женой.

– Вот как. И ты согласилась? – я перевёл взгляд на маму.

Вопрос прозвучал осуждающе, хотя я не имел в виду ничего такого. Но мать всё равно обиженно передёрнула плечами.

– Что мне оставалось? Никто другой не горел желанием нам помогать. Никто не знал, очнёшься ли ты когда-нибудь. А две женщины не могут управлять родом. Нам нужен был мужчина…

– Одно мгновение. То есть Боровин хотел ещё и взять нашу фамилию? Влиться в род Чернобуровых? А как же покровители? Что сказал бы Боров? А наша Лисица? Она бы приняла его?

– Мы только вскользь говорили об этом с бароном, – сказала мама. – А уж с покровителями тем более не обсуждали. Но я думаю, Чернобурка могла бы и принять, с учётом ситуации. Насчёт Борова не берусь судить.

Я про себя согласился, что Лисица могла принять Леонида Семёновича. Лучше слабый престарелый маг, чем вообще никто.

– Чтобы ты знал, Гоша… – продолжала Светлана Григорьевна, – я не хотела отдавать Людочку за него. Ещё и второй женой, какой позор для дочери графа! Я рассчитывала, что найду более выгодную партию для твоей сестры… или для себя, – смутившись, пробормотала мама. – Но достойных предложений не поступало. Другие семьи понимают, в какой мы ситуации. Им нет смысла брать на себя обязательства. Проще дождаться, когда мы обеднеем и начнём распродавать имущество.

Я понимал, о чём говорит мама. Одно дело взять в жены вдову графа, у которой есть доходное имущество, фамилия и богиня-покровительница. В этом случае придётся считаться с ними обеими. И совсем другое дело – принять в свой род женщину, у которой ничего не осталось, кроме красоты и, быть может, чувства собственного достоинства.

– Я всё понимаю, мама. Не переживай. Официальная помолвка Боровина и Людмилы состоялась? – спросил я.

– Нет, я оттягивала, как могла, – вздохнула мама. – Похоже, он как раз за этим и приехал.

– Хорошо. Сейчас мы с бароном всё обсудим. Людмила, ты его любишь?

– Что? Нет, конечно! – миловидное личико сестры раскраснелось от смущения и возмущения. – Он же старый! И у него уже есть жена. Не хочу быть младшей!

– Значит, вопрос закрыт. Помолвки не будет.

В комнату как раз вернулась Ульяна с моей одеждой – чёрная рубашка и костюм с серебристыми пуговицами. А также чёрные носки, трусы и серебристый галстук.

Чёрный и серебряный – цвета рода, в тон шкуре нашей покровительницы.

– Спасибо, – улыбнулся я. – Дорогие, оставьте меня. Нужно скинуть эту пижаму и одеться как подобает.

– Ты справишься сам? – спросила мама.

– Ульяна поможет.

Надо было видеть, как вытянулось лицо Светланы Григорьевны, как расширились глаза Люды и стали пунцовыми пухлые щёчки Ульяны. Я единственный в комнате оставался невозмутим.

– Ну не буду же я просить тебя или Людмилу, – развёл я руками, отвечая на немой вопрос матери. – Любезная Ульяна, вы не против помочь мне переодеться?

– Как прикажете, господин, – пролепетала служанка, опуская свои красивые глазки.

– Сынок, ты, конечно, уже взрослый, но… – пробормотала Светлана.

– Да что у вас на уме, дамы? Мне просто нужна помощь с переодеванием, ничего пошлого. На постельные утехи сейчас нет ни сил, ни времени. Барон ждёт.

На такую откровенную отповедь Светлана Григорьевна не нашлась что ответить. Под вопросы Людмилы о том, что я имел в виду под постельными утехами, они вместе покинули комнату.

Я встал с каталки, доковылял до кровати и сел на неё. Ульяна, розовея и пряча глаза, помогла мне снять пижаму. Мы с ней оба впервые увидели мужское достоинство Георгия Чернобурова, и должен признать, я был приятно удивлён. Что уж говорить о скромной служанке.

Но, как я и сказал, сейчас было не до утех. Может быть, вечером, если приду в себя…

Через несколько минут я был готов. Ульяна помогла мне спуститься на первый этаж – покои Георгия располагались на втором, а на лестницах здесь не было пандусов. Хорошо, что ступеньки оказались достаточно широкими и невысокими.

– Дальше сам, – сказал я, когда мы подъехали к гостиной. – Возвращайся к делам.

– Да, ваше сиятельство, – поклонилась Ульяна и ушла.

Я не удержался и посмотрел ей вслед. Хороша…

Но хватит о женщинах. Пора заняться делами рода – теперь уже моего рода.

__________

Немножко Ульяны:

4

Гостиная была просторной, отделанной в том же дворцовом стиле, что и весь дом. Высокие окна, обрамленные чёрными с серебром портьерами. Массивная деревянная мебель и широкий камин, над которым висел семейный портрет – мы с отцом и Люда с матерью.

– Извините, что заставил ждать, ваше благородие, – сказал я, въезжая в комнату. – Как видите, есть затруднения.

Леонид Семёнович при виде меня поднялся и отвесил короткий поклон. Невысокий, полный мужчина с седыми кудрями и блестящей лысиной на макушке. Он носил круглые очки без оправы и дешёвый бордовый костюм, который смотрелся на нём так же изящно, как седло на свинье. Пахло от барона тоже не лучшим образом. Я едва успел въехать в комнату, как сразу ощутил спёртый запах его пота.

Одна мысль, что этот человек станет мужем Людмилы, вызывала отвращение.

– Здравствуй… те, ваше сиятельство, – может, и вонюч, но хоть немного соображает. – Как хорошо, что вы пришли в себя! Очень рад! Надеюсь, что так же скоро встанете на ноги!

– Спасибо, – я подъехал к столику, за которым сидел барон, и жестом подозвал слугу.

Лакей, который до этого стоял у окна, подошёл:

– Чаю, ваше сиятельство?

– Половину чашки. А затем оставь нас.

Ради соблюдения этикета мы с Боровиным несколько минут поговорили ни о чём. Он выразил пустые соболезнования по поводу гибели моего отца, и мы обсудили погоду и новости большой политики, которые сейчас меня мало интересовали. Попытка убийства принцессы Кречет японскими агентами, конечно, звучит дико, но никоим образом меня не касается.

– Перейдём к делу, Леонид Семёнович, – я отставил пустую чашку. – На каких условиях вы взяли в управление «Красноярский извоз»? – так называлась наша служба.

Барону сразу стало неуютно. Он поёрзал на софе и натянуто улыбнулся:

– Пятьдесят процентов от прибыли. Понимаю, это много, но так мы договорились с вашей матушкой: я веду все дела, а она лишь получает дивиденды.

– Вы заключали договор?

– Конечно!

– Прекрасно. Вы приехали на машине?

– Да…

– Поедем в депо, посмотрим, как идут дела.

– Сейчас? – изумился Боровин.

– Да. По дороге я как раз успею изучить договор.

– Послушайте, мне некогда, – сказал Леонид Семёнович. – И вообще, я приехал по определённому вопросу!

– По какому?

Боровин насупился и провёл рукой по серым кудрям:

– Думаю, мне лучше обсудить это с вашей матерью.

– Ни в коем случае. Отныне все вопросы нужно обсуждать только со мной. Глава рода – я, не моя почтенная матушка, – я сложил пальцы в шпиль (или «домиком», как ещё называют этот жест). – Итак?

– Кхм. Кхм-кхм, – прокашлялся Леонид, глядя на мой перстень. – В общем, я хотел обсудить помолвку с вашей прекрасной сестрой, Людмилой Петровной.

– Я так и предполагал. Леонид Семёнович, с какой стати вы решили, что имеете право свататься к моей сестре? Да ещё и предлагать ей, даме из графского рода, место второй жены?

– Что?! – возмутился Боровин и даже чуть не уронил чашку. – Но мы обсуждали это с вашей матерью!

– Ну и что? Я задал вопрос, барон – почему вы вдруг решили, что можете унизить мою семью подобным образом?

– Я не понимаю, о чём вы говорите! – вскочил Боровин, толкнув столик. Фарфор жалобно звякнул.

– Прекрасно понимаете, – сказал я, не спуская глаз с Леонида. – Сделать дочь графа второй женой барона – значит опозорить её. Я отвергаю ваше предложение о помолвке.

– Да что ты… ты… вы… себе позволяете! – бедолага не мог определиться, как ко мне обращаться. – Была договорённость! Вы не имеете права так просто всё отменить! Это оскорбительно и может привести к последствиям!

Боровин добавил в голос хрипотцы и навис надо мной. Видимо, пытался показать, кто здесь настоящий глава своего рода, а кто – жалкий подросток в инвалидном кресле.

Не на того напал, слизняк.

Я опёрся на подлокотники и медленно встал. Стоило больших усилий скрыть дрожь в ногах и то, какую боль доставляло мне вертикальное положение. Но я поднялся и стоя оказался выше Боровина. Глядя ему в глаза сверху вниз, медленно и отчётливо произнёс:

– Я сделаю вид, что не заметил угрозы, ваше благородие. Мой род ослаблен, мы оба это понимаем. Но у Чернобуровых ещё достаточно сил, чтобы не дать себя в обиду. Думаю, будет лучше, если мы сядем и продолжим беседу спокойно. Иначе, как вы и сказали, могут возникнуть последствия.

Леонид Семёнович застыл, как громом поражённый. Только его маленькие глазки забегали туда-сюда, будто задрожали, не в силах выдержать мой взгляд. Барон, пытаясь сохранить достоинство, медленно кивнул и сел первым.

Я, не спеша, опустился в каталку, скрывая, какое облегчение мне это принесло.

– Значит, вы приехали только по поводу помолвки?

Окончательно обескураженный, Боровин кивнул. Но потом вдруг встрепенулся и сказал:

– Зачем так резко, Георгий Петрович? Вы хотите утвердиться как глава рода, я понимаю. Но прошу вас, не торопитесь отвергать моё предложение. В конце концов, я помог вашей семье! Если бы не я, «Красноярский извоз» уже бы развалился.

– Возможно, – пожал плечами я. – Но вы забираете половину прибыли, что гораздо больше, чем обычно берут за управление. Разве это недостаточная награда за помощь?

Барон что-то пробормотал и шумно отхлебнул чаю. Я вновь сложил пальцы шпилем и сказал:

– Ну так что, проедемся, Леонид Семёнович? Хочу взглянуть, как процветает извоз под вашим руководством.

Боровин аж побледнел, и я окончательно убедился, что дело нечисто.

– Простите, ваше сиятельство, – пробормотал он. – У меня дела. Назначена ещё одна встреча. И в лавку надо заехать. В общем, извините, сегодня не получится!

– Очень жаль. Тогда в другой раз. У меня будет много забот, так что, наверное, через неделю. Пусть извоз пока что остаётся под вашим управлением на прежних условиях. Возможно, мы оставим все как есть и дальше, только пересмотрим процент.

– Хорошо, – Боровин залпом допил чай и встал. – Всего доброго, ваше сиятельство. Очень рад, что вы, наконец, пришли в себя и так рьяно взялись за мужские обязанности.

Последние слова были сказаны с оттенком восхищения. Я морально раздавил барона и порушил его планы, но, похоже, заслужил уважение.

– До свидания, Леонид Семёнович, – я развернул коляску и покатил к выходу.

Оказавшись за дверью, подозвал слугу и потребовал телефон.

– Ваш личный мобилет, господин? – уточнил лакей. – Или желаете воспользоваться стационарным телефоном?

– Мобилет.

– Хорошо, ваше сиятельство. Один момент, – слуга удалился.

В этом мире была отлично развита связь. Кроме простых телефонов, были ещё и карманные, так называемые мобильные телефоны, или мобилеты. Они работали, как и многие современные устройства, на магических кристаллах под названием макры.

В моём мире ничего подобного не было. Все сообщения передавались курьерами из уст в уста или же отправлялись письмами через микропорталы.

– Георгий, всё хорошо? – в коридоре появилась мама. – Я была в соседней комнате и слышала, как Леонид Семёнович повысил голос.

– Всё в порядке, дорогая, – я вяло махнул рукой. – Барон расстроился, что я отверг предложение о помолвке, и вздумал нам угрожать. Я поставил его на место.

Светлана Григорьевна не нашлась что ответить. А тут как раз появился и слуга с мобилетом. Я взял аппарат в руки и, используя память Георгия, выбрал на экранчике нужный номер.

– Да? – из динамика раздался низкий грубый голос.

– Здравия желаю, Богдан Богданович, – я по-военному приветствовал командира родовой гвардии.

– Кто говорит?

– Ваш граф, Георгий Чернобуров.

Несколько секунд трубка молчала, а потом раздалось хмыканье и следом вопрос:

– Неужели очнулся?

– Так точно, очнулся. Я хочу выслушать доклад о состоянии гвардии, но лучше сделать это лично. Скажите, у нас есть оперативный отряд, готовый немедленно выдвинуться на задание?

– Что ты хочешь сделать? – ахнула мама, но я не обратил внимания на её слова.

– Боевое задание? – уточнил Богдан.

– Нет, но я хочу, чтобы гвардейцы были экипированы так, будто идут на войну. Слушайте приказ: вам лично возглавить отряд и немедленно отправиться в депо «Красноярского извоза». Оцепить территорию, задержать всех, кто там находится. Въезжающих извозчиков также задерживать. Взять контроль над кабинетами начальников, захватить все имеющиеся деловые бумаги. Ждать меня.

– Хм, – с непонятной интонацией хмыкнул командир гвардии. – Приказ принял, ваше сиятельство. Через полчаса будем на месте.

– Ещё один момент. Если в депо окажутся гвардейцы барона Боровина, постарайтесь не вступать в конфликт. Не ведитесь на провокации. Но в случае нападения разрешаю вести огонь на поражение.

– Так точно, граф.

– До встречи, Богдан Богданович, – я сбросил звонок.

– Сынок, что ты делаешь? – глядя на меня широкими глазами, спросила мать.

– Действую решительно. Леонид Семёнович что-то скрывает, и я хочу узнать, что. Оставайтесь с Людой дома, ладно? – я взял мамину руку и поцеловал. – И хватит уже носить траур, дорогая. Я хочу, чтобы ты снова улыбалась.

Уже не в первый раз за день, оставив Светлану Григорьевну в смятении, я повернул коляску и покатился к выходу. Навстречу мне с вопросительным видом вышел дворецкий.

– Подать машину! – приказал я. – Двух вооружённых охранников со мной. Принести копии документов, связанных с «Красноярским извозом». И мой револьвер.

– Да, ваше сиятельство. Нам готовиться к войне родов? – невозмутимо спросил дворецкий.

– Боровина мы растопчем и без войны, – усмехнулся я.

5

Автомобиль подали быстро. Я едва успел получить то, что запрашивал: свой револьвер и документы. Гвардейцы помогли мне забраться на заднее сиденье машины, а сами сели спереди. Инвалидное кресло сунули в багажник.

– Как самочувствие, ваше сиятельство? – осведомился водитель, трогая с места.

– Замечательно, – ответил я, раскрывая папку с бумагами.

– Хорошо, что вы в себя пришли. А то, знаете, со всех сторон уже начали кусать. Надо, эт самое, жёсткой рукой! – мужчина рубанул ладонью воздух. – Показать, короче, что Чернобуровы ещё о-го-го! Понимаете, да, про что говорю?

– Понимаю, – кивнул я. – Рад, что ты верен клятве, гвардеец. А теперь следи за дорогой и не отвлекай меня.

– Так точно, ваше сиятельство! – с какой-то даже гордостью ответил водитель и замолчал.

Я погрузился в изучение документов. «Красноярский извоз» был оформлен по всем правилам, зарегистрирован в государственной канцелярии, имел полную опись имущества и список работников. За службой числилось сорок четыре конных экипажа и два автомобиля для элитных клиентов. Машины подавались только на заказ, и по улицам в поисках клиентов не ездили.

Я вдруг обнаружил, что Георгий вполне подкован в местных законах. И тут же вспомнил, что в плане обучения его отец Пётр был очень строг. Он заставлял единственного сына уделять много времени наукам, а также выписывал лучших, по своим возможностям, преподавателей.

С моим «настоящим» отцом, королём Эксвелерда, они были в этом очень похожи.

Поверхностное изучение документов подтвердило, что «Красноярский извоз» юридически чист. А после гибели отца право собственности перешло ко мне. Но пока я находился без сознания, мать имела право подписывать все документы.

И так я плавно перешёл к изучению её договора с Боровиным. Читая текст, я всё больше хмурился и начинал злиться на Светлану Григорьевну. Как она могла такое подписать?! Ладно пятьдесят процентов от прибыли, но всё остальное…

Обслуживание имущества, зарплата служащих, все прочие расходы – за счёт Чернобуровых. Боровин имел право увольнять и назначать сотрудников, а также мог полностью распоряжаться имуществом службы, в том числе продавать без дополнительного согласования. Регулирование цен и зарплат, вся бухгалтерия – под его надзором. И так далее.

По факту мама подарила барону прибыльное дело. А он имел все возможности водить её за нос, и выплачивать столько денег, сколько считал нужным. Конечно, организовать проверку никто не мешал, но сомневаюсь, что мать занялась бы этим.

Как подсказывала память Георгия, и как я уже понял сам, Светлана Григорьевна не могла похвастаться деловой хваткой. Она была из тех женщин, кто без крепкого мужского плеча терялся в жизни.

Договор, помимо прочего, оказался бессрочным, а самый гадкий пункт располагался в конце. В случае если Чернобуровы захотят разорвать соглашение в одностороннем порядке, то должны будут заплатить нехилый штраф, а именно двести тысяч рублей. Солидные деньги по местным меркам.

– Подъезжаем, ваше сиятельство, – доложил водитель.

Я выглянул в окно. Оказывается, мы уже какое-то время ехали по окраинам Красноярска, а я даже и не заметил, погруженный в бумаги.

Город не особо меня впечатлил. По крайней мере, те отдалённые районы, по которым мы ехали. Низенькие строения, большей частью деревянные, грунтовые дороги. Центр города, судя по памяти Георгия, выглядел значительно лучше.

– Наши, – обронил второй гвардеец.

Я посмотрел через лобовое стекло и увидел грузовик и несколько лошадей, привязанных рядом. У транспорта дежурил вооружённый до зубов гвардеец, а ещё двое стояли у ворот депо.

Само депо представляло собой два кирпичных здания, в одном из которых располагался гараж для автомобилей и конных экипажей, а в другом – конюшня, помещения для извозчиков и административные кабинеты на втором этаже. Плюс парочка деревянных хозяйственных строений.

Я велел остановить машину посреди двора. Отмахнувшись от помощи гвардейцев, сам вышел наружу и встал, опираясь на дверь.

Ко мне сразу же подошёл высокий, крепко сложенный мужчина с ёжиком седых волос на голове и глубоким шрамом, пересекающим бровь. Лицо было суровым, жёстким, будто вырезанным из камня. Профессиональный воин, сразу видно.

– Здравия желаю, ваше сиятельство! – мужчина вытянулся в струнку и отдал честь.

– Здравия желаю, Богдан Богданович, – кивнул я, и только после этого позволил себе сесть на поданную каталку.

Командир гвардии, как и все бойцы, был одет в полную амуницию. Зелёная полевая форма, защитная каска и нагрудник с гербом. На поясе – пистолет и зачарованная офицерская шашка.

Георгий помнил Богдана с детства – тот служил у них сначала простым гвардейцем, а несколько лет назад стал командиром гвардии. Строгий, немногословный, исполнительный, он прекрасно знал своё дело и был надёжной опорой рода.

Странно, что при этом его до сих пор не сделали фамильным слугой. Возможно, были на это какие-то причины, о которых Георгий не ведал.

– Докладывайте, – велел я.

– Приказ выполнен. Территория оцеплена, работники предприятия задержаны.

– Документы?

– Управляющий был пойман при попытке к бегству через окно, – Богдан позволил себе короткую усмешку. – При нём был целый портфель различных бумаг. Желаете взглянуть?

– Позже. Управляющий наш человек?

– Никак нет, – мотнул головой командир. – Назначен бароном Боровиным.

– Так я и думал. Где он?

– Под охраной в кабинете.

– Невредим?

– Чуть-чуть помяли при задержании, – пожал плечами Богдан.

– Хорошо. Пускай ещё немного посидит. Отойдём в сторонку, уважаемый Богдан Богданович. Мне нужен сжатый доклад о состоянии сил родовой гвардии.

Командир кивнул, развернулся по-строевому, и мы с ним проследовали ближе к конюшне, из которой несло навозом, и слышался храп лошадей. Богдан покосился на то, как я кручу колёса каталки, и спросил:

– Как ты?

Обращение на «ты» от Богдана я мог допустить. Он знал Георгия много лет и был для него как старший товарищ.

– В порядке, – ответил я. – В скором времени собираюсь встать на ноги. Чернобурка даровала мне возможность ходить и пробудила ядро магии, – про регенерацию я решил умолчать.

Командир кивнул. Мы остановились, и он приступил к докладу.

После гибели отца и Сергея Причернобурова военные силы рода дали трещину. Часть бойцов, предчувствуя проблемы, пожелала уволиться со службы. Среди прочих начались разброд и шатания. Сниженное финансирование и непонятные перспективы не способствовали дисциплине и высокому боевому духу.

Богдан поддерживал порядок, и в целом гвардия сохраняла боеготовность. Всего в ней оставалось восемьдесят шесть человек. Из них – пять боевых магов-офицеров, включая командира. Их ранг варьировался от второго до четвёртого. Плюс маги-целителя, водители, конюшие и инженеры.

Непосредственно солдат было сорок восемь человек. Шестеро состояли на охране поместья и членов рода, двенадцать гвардейцев защищали лесокомбинат Чернобуровых. Солдаты экипировались такой же бронёй, как у Богдана, однозарядной макровой винтовкой и холодным оружием по собственному выбору. Несколько лучших стрелков имели магазинные винтовки с нарезным стволом и оптическим прицелом.

На вооружении также стояли три макровые пушки и две гаубицы, гусеничная бронемашина без орудия, три грузовика и сотня лошадей. Бронемашина сломана: гибридные дизельно-макровые двигатели, установленные в ней, были ненадёжны и часто ломались. Не говоря уж о том, что из-за мощности машина потребляла гигантское количество магических кристаллов.

Да и в целом такая техника могла пригодиться только на серьёзной войне. Она хорошо защищала не только от пуль, но и от заклинаний благодаря нанесённым на кузов печатям.

– Вкратце это всё, ваше сиятельство, – закончил Богдан.

– Хорошо, – кивнул я. – Спасибо. Вы осмотрели имущество извоза?

– Поверхностно, ваше сиятельство. Кажется, дела не очень.

– Вот как. Что ж, давайте осмотрим подробнее.

Я выяснил, что оба автомобиля отсутствовали, а склад горючего и запасных частей пустовал. Лошади, судя по виду, были далеко не те, что значились по описи. Похоже было, что Боровин продал хороших скакунов и поменял их на дешёвых крестьянских кляч. В целом, даже беглый осмотр подтверждал, что служба находится в плачевном состоянии.

– Добрый день, уважаемые! – сказал я, вкатываясь в помещение, где держали извозчиков. – На всякий случай, я – Георгий Петрович Чернобуров, ваш граф и хозяин предприятия. Насколько я понимаю, барон Боровин крайне безалаберно обращался с «Красноярским извозом». Кто готов от лица остальных рассказать, как обстоят дела?

Мужики зашумели, посовещались с использованием местной обсценной лексики и выдвинули кандидата. Суровый дядька в шерстяной фуражке набекрень вышел вперёд. Коротко поклонился и сказал:

– Совсем, значиться, предприятье по звезде пустили! Как энтот Боровин начальствовать стал, так жалованье чуть не вдвое понизили. Лошадей породистых распродали – дорого, говорят, их кормить.

Каждая фраза бывалого извозчика вызывала согласный гул остальных. А он продолжал:

– Телеги своими силами чиним, каретников поувольняли, запчастей не дают, деняг нету ни на шо, говорят! А как же нету, если мы каждый день от зари до зари народ катаем?! Это для нас оплату срезали, для них-то, наоборот, подняли!

– А что с машинами, уважаемый?

– Одна делась кудой-то. Уехала и не вернулась. На другой барон Боровин сами катаются. А вообще…

– Достаточно, – я поднял руку. – Спасибо, уважаемый.

Я развернул коляску, а извозчик окликнул меня:

– А чего дальше-то, господин? Что с лошадьми? И с жалованьем нашим?!

– Решение пока не принято, – ответил я не оборачиваясь. – Но скажу по секрету, я вряд ли оставлю извоз себе. Те, кто желают уволиться, могут сделать это немедленно. В качестве отступных каждый может взять себе любой экипаж и лошадей к нему. Богдан, ведите управляющего в гараж. Там подходящая обстановка для приватного разговора.

Теперь почти всё прояснилось, нужны были только доказательства. Другой бы на моём месте рассвирепел, поняв, что его просто-напросто ограбили и продолжают грабить прямо сейчас. Но я оставался невозмутим. У меня уже созрел план, как наказать Боровина. Оставалось лишь поговорить с управляющим.

6

Я велел охранникам встать в тёмных углах и ненавязчиво позвякивать инструментами. Пусть мой собеседник представит, что все эти молотки и пассатижи могут быть использованы против него.

Впрочем, театральность оказалась излишней. Управляющим был тоненький человек в пенсне, который и так дрожал от ужаса. Он-то лучше всех понимал, что на самом деле здесь происходило.

– Ваше сиятельство, Георгий Петрович! – сразу же запричитал он, падая на колени. – Помилуйте! Я человек подневольный, по приказу действовал!

– Как вас зовут, подневольный?

– Иннокентий, ваше сиятельство.

– Вот что, Иннокентий, – я сложил пальцы шпилем. – Вы отнюдь не милосердно помогали расхищать «Красноярский извоз». С чего бы мне проявлять милость к вам?

– По приказу действовал! Не моя это идея!

– Убегая, вы хотели забрать документы, – я вытянул руку, и Богдан подал мне портфель. – Что здесь?

– Бухгалтерия, ваше сиятельство, – обречённо пробормотал Иннокентий. – Счета, договоры купли-продажи… Настоящие бумаги и… подложные.

– Полагаю, эти документы послужат отличным доказательством в суде, – я похлопал по кожаному боку портфеля. – Ваш личный?

– Мой…

– Недешёвая вещица. И пенсне у вас позолоченное. Пиджак, я вижу, новый. Полагаю, что вы решили урвать свой кусок, не правда ли? Часть из этих документов подложные не только для Чернобуровых и государевых чиновников, но и для барона, – я опять похлопал по портфелю. – Не так ли?

Кажется, я попал в самую точку. Если до этого Иннокентий дрожал и боязливо косился по сторонам, то теперь оцепенел и как будто перестал дышать. Даже не дёрнулся, когда один из моих охранников приблизился и щёлкнул здоровенным болторезом рядом с его лицом.

– Вам придётся всё вернуть, – сказал я, вытаскивая револьвер. – Есть несколько вариантов. Первый: мы можем изучить бумаги и выяснить, сколько вы украли. Этот вариант слишком сложный, и я предпочитаю второй: просто забрать у вас всё, что есть, включая жизнь, – я взвёл курок, и управляющий сжался. – Но существует третий вариант: вы сами признаётесь, сколько взяли, добавите к этому за оскорбление и тогда сможете остаться в живых. Я даже не отправлю вас в тюрьму. Устраивает?

– Конечно, господин! Конечно! Я всё верну до копеечки! – запричитал Иннокентий. – Едем хоть сейчас, деньги у меня дома!

– Хорошо, – кивнул я. – Но сначала жду подробный рассказ обо всём, что здесь происходило в последние четыре месяца.

Управляющий не посмел ничего утаить. Он рассказал, что руководство «Красноярского извоза» уволили сразу, как только Боровин заключил договор с моей матерью. Вместо трёх канцелярских работников, был назначен один Иннокентий, который с удовольствием помогал барону обогащаться за счёт развала службы, и при этом не забывал про себя.

Он подтвердил слова извозчика о снижении зарплат и повышении оплаты проезда, продаже лошадей и одного автомобиля. Машину, как выяснилось, продали каким-то бандитам из Екатеринбурга, без документов, и вернуть её не представлялось возможным. Ещё один автомобиль Боровин забрал себе, выкупив за символические пятьдесят рублей.

Иннокентий говорил ещё долго, подробно рассказывая, как они выжимали из службы все соки, не заботясь о дальнейшем процветании. «Красноярский извоз» и раньше не был сильным игроком на рынке, а теперь конкуренты получили все преимущества.

Деньги Чернобуровым перечисляли исправно, но долго бы так не продолжалось. Ещё несколько месяцев, максимум полгода – и служба прекратила бы своё существование.

– Вы поедете со мной, – сказал я, прерывая исповедь управляющего. – Сначала отдадите ворованные деньги. Не забудьте добавить за оскорбление моей семьи.

– Да, господин, конечно… А потом?

Я ничего не ответил и крутанул колёса каталки, направляясь к выходу.

Извозчики, как я и думал, соблазнились предложением. Каждый забрал себе облюбованный экипаж и лошадей к нему. В конюшне остались только самые захудалые, но меня это уже не волновало. Я велел Богдану забрать все документы и ценности, опечатать помещение и оставить охрану. А также отдал другие приказы касательно сегодняшнего вечера.

Мы поехали домой к Иннокентию. Он жил в квартире на севере Красноярска. Добрались, и мой гвардеец поднялся вместе с управляющим, а потом вместе с ним же спустился.

– Десять тысяч с небольшим, ваше сиятельство, – Иннокентий протянул мне объёмный конверт, полный разных купюр и монет, а следом дал каменную шкатулку. – А это, как вы велели, за оскорбление. Простите, не хотел я… В жизни ни копейки не украл, а тут соблазнился. Стыдно очень, честное слово!

Я открыл шкатулку и обнаружил в ней россыпь мелких макров. Такие кристаллы годились разве что для фонариков или других небольших приборов. Но их было много, и в сумме макры стоили, пожалуй, около тысячи рублей. Кроме того, в шкатулке было несколько золотых колец и серебряные карманные часы.

Впрочем, макры пригодятся не только для фонарика… Я могу их использовать, чтобы напитать энергией собственное ядро магии. Этим и займусь сегодня вечером, подстегнув дарованную Чернобуркой регенерацию. Очень уж мне не нравятся собственная слабость и необходимость использовать коляску.

– Хорошо, – сказал я, закрывая шкатулку. – Садитесь, едем дальше.

– К-куда? – вновь побледнел управляющий.

– Садитесь, – повторил я и захлопнул дверь машины.

Гвардеец подтолкнул Иннокентия в плечо, и тот был вынужден обойти автомобиль и усесться на заднее сиденье с другой стороны. Снова спрашивать, куда мы направляемся, он не решился.

Но мог бы и догадаться.

* * *

Когда к воротам подъехал чёрный автомобиль, уже смеркалось. Ворчливый Антип вышел из своей сторожки, на всякий случай захватив дубинку, и недовольно каркнул:

– Кто? К кому?

Водитель опустил окно и сказал:

– Граф Чернобуров к барону Боровину. Открывай.

– Господина дома нету, – пробурчал Антип. – И вообще, про визиты не было говорено ничего.

Водитель нахмурился и открыл было рот, но тут опустилось окно задней двери и раздался холодный как лёд голос:

– Добрый вечер, уважаемый, – это говорил худой и бледный юноша. Под карими, почти что чёрными глазами темнели круги, отчего взгляд казался устрашающим. – Меня зовут Георгий Чернобуров. Ваше имя?

«Ну и взгляд у него! – подумал сторож. – Не глаза, а штыки! Пронзает будто…»

– Антип, – буркнул он и поклонился.

– Вот что, Антип, слушай внимательно. Твой хозяин ограбил мой род. Я имею полное право объявить войну и начать убивать людей барона Боровина. Могу приступить прямо сейчас. Но предпочту решить вопрос малой кровью, а для этого мне нужно подождать барона у него дома. Ты меня понял?

Антип с трудом сглотнул возникший в горле комок и часто закивал. Юноша больше ничего не сказал и закрыл окно. Сторож поспешил распахнуть ворота и надеялся, что охранники поместья окажутся так же благоразумны, как и он.

* * *

Леонид Семёнович возвращался домой, предчувствуя неприятности. Ему уже доложили, что депо «Красноярского извоза» захвачено людьми Чернобуровых. Оставалось надеяться, что Иннокентий поступил по инструкции и уничтожил документы. И успел сбежать сам. Барон понимал, что управляющий несилен духом, и расскажет всё что знает.

«Эх, оплошал, – думал Леонид. – Но кто же знал, что пацан в себя придёт? Да ещё и будет так резво действовать!»

Сторож на воротах поместья выбежал к машине, размахивая руками, чуть под колёса не бросился. Водитель еле успел затормозить. Боровин открыл дверь и рявкнул:

– Ты что творишь, полудурок? Жить надоело?!

– Ох, вашбродь, ну наконец-то! Беда!

– Что случилось?

– Граф приехал, Чернобуров. С людьми. Вломились в дом, Стёпку с Колькой избили за то, что пускать не хотели. Вас ждут.

Здоровье охранников не слишком волновало барона, но он всё равно похолодел от таких новостей. Значит, Георгий уже здесь. И не постеснялся применить силу.

Боровин коротко выругался и захлопнул дверь. Возникла мысль развернуть машину и уехать на ферму, чтобы переждать какое-то время там. Или сразу рвануть на вокзал, взять билет и уехать подальше, за Урал.

«Продать имущество можно и на расстоянии, через доверенных людей… Но не бросать же семью?! – думал Леонид. – Жена-то с дочерью дома. Надеюсь, этот щенок ничего им не сделал.

Да и вообще, я что, какого-то недомерка испугался?!»

На всякий случай барон достал мобилет и позвонил командиру своей гвардии. Тот взял трубку почти моментально:

– Слушаю, ваше благородие.

– Слушай-слушай, и внимательно! Значит так, поднимай всех людей и быстро…

– Простите, ваше благородие. Не могу.

– Что значит не могу?! – возмутился Боровин.

– Казарма блокирована гвардией Чернобуровых. Они пушки притащили, мы под прицелом. Сказали, воевать не хотят, и всё от вас зависит, – гвардеец помолчал. – Мы, конечно, дадим бой, если прикажете, но долго не протянем. Их больше, а у нас только винтовки и сабли.

Барон снова выругался и сказал:

– Займите оборону. В казарму никого не пускать.

– Так точно. Да они и не лезут. Зачем, если пушки есть…

Леонид Семёнович положил трубку и велел ехать к дому. По пути он гладил перстень с изображением Борова и надеялся, что бог-покровитель обратит на него внимание в трудный момент. Но похоже, Боров не собирался приходить на помощь.

Как он сказал два месяца назад: «Ты волен сам решать. Но не советую наживаться на чужой беде. Если что, я вряд ли смогу помочь. А точней, не захочу».

На крыльце поместья сидели охранники. Степан, прижимающий к разбитой голове окровавленное полотенце, и Николай, лицо которого выглядело жутко из-за множества распухших гематом. Люди Чернобурова не сдерживались.

– Вечерочек добрый, ваше благородие, – сказал Степан, отнимая полотенце от макушки, будто шляпу снимая. – А у вас гости.

– Знаю уже, и нечего ехидничать! – ответил Боровин, хлопая дверью машины. – Моя семья в порядке?

– В порядке. Сидят с юным графом, чаи гоняют. Он сказал, что никого не обидит.

– А с Колькой тогда что? – буркнул Леонид, кивая на избитого.

– Оскорбил его сиятельство. Сопляком назвал. Ну гвардейцы графа и помяли его чутка.

– Ничего себе чутка, – промычал Николай, еле ворочая разбитыми губами.

Боровин мотнул головой, вошёл в дом и сразу направился в гостиную. Георгий Чернобуров действительно сидел за столом и пил чай, о чём-то мило беседуя с восемнадцатилетней дочерью Леонида. Его ладонь лежала на бедре девушки. У стен стояли гвардейцы Чернобурова в полной амуниции, с винтовками в руках.

– Леонид Семёнович! – воскликнул Георгий, заметив барона. – А мы вас уже заждались.

– Убери руки от моей дочери! – не удержался Боровин. – Что всё это значит?! По какому праву ты ворвался в мой дом?! Это незаконно! Я требую…

– Тихо.

Юноша произнёс это так, что слова сами застряли у барона в горле. Взгляд Георгия был настолько холодным и острым, что Леонид покрылся мурашками. Словно к его горлу поднесли два кинжала.

– Вы прекрасно понимаете причину моих действий, ваше благородие, – сказал Чернобуров. – Если нужны доказательства, у меня есть документы и человек, готовый выступить свидетелем. Я могу уничтожить вас в суде или объявить войну родов, но предпочту решить всё гораздо быстрее.

– Как? – вырвалось у Леонида.

– Дуэль, барон. Смертельная дуэль. Я вас вызываю.

7

– Дуэль? – повторил Боровин и сглотнул. – Но вы же… на коляске, граф.

– Стрелять могу, – отмахнулся я. – У вас есть дуэльные пистолеты? Или сыграем в русскую рулетку? Меня вполне устроит такой вариант.

Дочь барона вдруг бросилась в слёзы, а его жена встала и ткнула в меня пальцем:

– Вы обещали, что никто из нашей семьи не пострадает!

Я смерил женщину безразличным взглядом и ответил:

– Вы не так поняли, любезная. Перед тем как мы сели пить чай, я сказал: «вы и ваша дочь могут чувствовать себя в безопасности». Насчёт Леонида Семёновича я ничего не говорил. Барон, вам не кажется, что лучше обсудить подробности дуэли наедине?

– Выйдите, – пробурчал Боровин.

Женщины, а следом за ними и мои гвардейцы покинули комнату. Двери закрыли. Леонид Семёнович расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и сел за стол. Налил себе чаю и бросил три кубика сахара.

– Значит, вы были в «Красноярском извозе». Говорили с Иннокентием, – хмуро сказал он, помешивая сахар.

– Да, – кивнул я. Достал револьвер и положил его на стол.

Барон покосился на него и пробурчал:

– Вообще-то, выбор оружия за тем, кого вызвали.

– Вы предложите колясочнику драться с вами на шпагах? Только опозоритесь.

Боровин сглотнул и выдвинул новый аргумент:

– Смертельная дуэль проводится лишь с государственного разрешения.

– По дороге мы заехали к нотариусу, – сказал я, доставая из внутреннего кармана сложенную гербовую бумагу. – Вызов оформлен официально.

– Но я не дал согласия.

– Нужна лишь ваша подпись, – я развернул бумагу и положил на стол. – Можете отказаться. Тогда дуэль не состоится, и вместо этого я объявлю войну родов. Которую вы проиграете. Вероятно, вы уже слышали, что мои бойцы осадили вашу казарму.

Леонид Семёнович глотнул чая и поморщился. Потом отставил чашку, посмотрел мне в глаза и спросил:

– Чего вы хотите?

– Стреляться. Вы не единожды оскорбили мою семью и воспользовались нашим сложным положением. За это я хочу вас убить.

Боровин ничего не сказал, сверля глазами лежащий на столе документ. Там уже стояли печать нотариуса и моя подпись. Чтобы дуэль состоялась, требовался только автограф самого барона.

– Если вы проиграете, род Чернобуровых угаснет, – выдвинул он последний аргумент.

– А вы об этом не переживайте, Леонид Семёнович, – холодно отрезал я. – Думайте о своей семье. И принимайте решение поскорее. После того как я убью вас, мне нужно ещё кое-что сделать.

Барон замолчал и сделал ещё глоток чая, продолжая смотреть на бумагу.

– Если так не хотите стреляться, можно уладить всё миром, – сказал я. – Выкупите у меня «Красноярский извоз», заплатите контрибуцию за оскорбление семьи, и я буду считать вопрос исчерпанным.

– Сколько? – буркнул Боровин.

– Триста тысяч рублей за извоз, и верните машину. Ещё пятьдесят тысяч я приму в качестве извинения.

Надо было видеть, как изменилось лицо барона, когда я назвал сумму. Да, деньги немалые. Возможно, столько стоила вся свиноферма Боровина вместе с лавками.

– Если вы не располагаете таким количеством свободных средств, я готов принять любое ликвидное имущество, в том числе драгоценности, макры и оружие. Документ я уничтожу, – я постучал пальцем по гербовой бумаге. – Никто не узнает, что вы опозорили честь дворянина отказом от дуэли. Кроме вашей семьи, разумеется. Решайте.

– Сумма завышена, – выдавил барон.

– Отнюдь. Я учитываю стоимость автомобиля, который вы продали, и породистых лошадей, которых вы тоже продали.

– Вы меня разорите, – пробормотал Боровин.

– А вы уже разорили «Красноярский извоз». Так что будем квиты, – я подлил себе чаю и откатился на коляске к окну.

Барон не стал долго думать. Пробурчал, что согласен на мои условия, и пригласил проследовать в свой кабинет. К моему счастью, тот располагался на первом этаже.

Открыв спрятанный за картиной сейф, Леонид Семёнович стал выкладывать на стол ценности: пачки купюр, колье с бриллиантами в бархатной шкатулке, следом папка с какими-то документами, и напоследок – разукрашенный золотом кремнёвый пистолет с корпусом из слоновой кости.

– Денег двести тысяч, – пробурчал Боровин. – Колье было подарено моей бабушке самой императрицей Кречет, стоит около восьмидесяти тысяч. В папке – акции Уральской угольной компании и государственной железной дороги, общей стоимостью двадцать тысяч рублей. Пистолет моего отца был сделан на заказ и обошёлся в десять тысяч.

Я взял папку и пролистал акции. Затем пощупал пистолет, рассмотрел колье и небрежно бросил обратно в шкатулку.

– Даже если я продам ценности за названные вами суммы, не хватает сорока тысяч рублей.

– Помилуйте, Георгий Петрович…

– Сорок тысяч, барон. Немедленно. Если у вас больше ничего нет, я с радостью велю моим гвардейцам разоружить ваших.

Боровин глубоко вздохнул, а потом достал мобилет и велел своим солдатам сдать винтовки. Я же позвонил Богдану и сообщил, что нужно принять оружие и после этого можно снимать осаду.

– Теперь я удовлетворён, – кивнул я и кликнул бойцов.

Они забрали все ценности, сложив в портфель, тоже позаимствованный у барона. После этого я приказал привести Иннокентия, который всё это время сидел под охраной в автомобиле. Тот помог составить договор, согласно которому «Красноярский извоз» со всем имуществом (которого почти не осталось) переходил к барону.

Я вежливо попрощался с дамами и выразил издевательскую надежду на скорую встречу с дочерью Боровина. Пожалев Иннокентия, забрал его с собой и высадил на улице подальше от поместья барона.

Перед тем как отправиться домой, я заехал в казарму. Она располагалась недалеко от поместья, так что было по дороге. Я приказал Богдану построить весь личный состав и произнёс перед гвардейцами речь, поблагодарив за верную службу. А в качестве материальной награды выдал каждому по триста рублей наличными.

Мне действительно понравилось, как работали сегодня гвардейцы, а дать денег – простейший способ получить верность, хоть и не слишком надёжный. Но пусть мои гвардейцы знают, что я ценю их службу.

Напоследок я приказал Богдану организовать учения. Да, это расходы, но мне хотелось, чтобы гвардия была в полной готовности. Пока неизвестно, что нам предстоит. Армия, даже такая маленькая, как у меня сейчас, не должна сидеть без дела.

Домой я вернулся как победитель. Опустив шокирующие подробности, рассказал маме и Люде, что барон согласился выкупить «Красноярский извоз». Передал колье и кремнёвый пистолет дворецкому, чтобы завтра тот продал их в ломбард, на что получил от него неожиданное предложение:

– Вы могли бы выручить больше, ваше сиятельство, если бы выставили эти вещи на аукцион. Это займёт несколько дней, но если вы не торопитесь…

– Не тороплюсь, – кивнул я. – Спасибо, уважаемый. Вы сможете этим заняться?

– Да, но для этого придётся ехать в город.

– Считайте, что у вас есть разрешение. Позвоните Богдану и попросите людей для охраны. Буду благодарен, если сделаете это как можно скорее.

– Конечно, ваше сиятельство.

Затем я поужинал и велел набрать себе ванну. Телу требовался отдых – я весь день провёл, так сказать, на ногах, и порядком вымотался.

Горячая ванна расслабила меня, и я едва не отключился прямо в воде. Но вместо того, чтоб уснуть, принялся медитировать.

Ядро магии, хоть и пробудилось благодаря Лисице, было очень слабым. Я бы не смог сотворить сейчас даже простейшее заклинание. С тоской вспоминая прошлые возможности, я отправил энергию циркулировать по каналам, чтобы те укрепились.

Поставив на столик рядом с ванной шкатулку, полученную от Иннокентия, я один за другим брал мелкие макры и впитывал их силу, заставляя укрепляться ядро и сразу же направляя энергию на восстановление физического тела.

Я медитировал до тех пор, пока вода не остыла. За это время успел потратить десяток макров – но зато обнаружил, что у меня теперь достаточно сил, чтобы самостоятельно выбраться из ванной, одеться и своими ногами дойти до спальни. Этим я немало удивил слуг, которые считали, что новоиспечённый глава рода ещё долгое время будет ездить на инвалидной коляске.

Едва я успел улечься в кровать, как в дверь тихонько постучали.

– Войдите, – велел я.

Со свечой в руке в комнату зашла Ульяна. Поклонилась и осталась стоять у двери, как будто ожидая чего-то.

– Слушаю, – сказал я.

– Я подумала, что могу помочь вам расслабиться, ваше сиятельство…

Как отказаться от подобного предложения? Тем более что Ульяна понравилась мне с первого взгляда.

Конечно, графу не стоит спать с прислугой в собственном доме… Но если никто не узнает, то можно. Беспокоиться о возможных бастардах тоже не буду – я знаю отличные и очень приятные способы избежать беременности.

Да и вообще, с помощью маны я легко могу лишить своё семя плодородной силы. Даже в моём нынешнем состоянии это не составит труда.

– Подойди, – велел я, откидывая одеяло. – Я научу, как сделать господину приятно…

Ульяша оказалась крайне способной ученицей.

* * *

– Неожиданно, – проговорил голос в трубке, когда Леонид Семёнович закончил пересказывать события сегодняшнего дня.

– И это всё, что вы скажете?! – вспылил барон. – «Неожиданно»? Я разорён! Я был вынужден отдать ему фамильные ценности! Моя гвардия осталась почти безоружной! Я…

– Вы знали, что дело рискованное, – перебил голос. – К тому же действовали самостоятельно. Я лишь сделал вам предложение.

– Но что теперь?!

– Теперь придётся действовать иначе. Раз Георгий столь решительно защищает семью, нам придётся быть хитрее, если хотим… Впрочем, вас это не должно волновать, барон. Вы свою роль уже выполнили. Всего доброго.

– То есть как это?! Алло! Эй! Сукин сын!

Боровин швырнул мобилет в стену. Зачем он вообще в это ввязался?! Игры больших дворян оказались не по зубам барону… Знать бы ещё, кто его втянул! Но нет, таинственный советчик пожелал остаться инкогнито. Предложил Леониду присвоить «Красноярский извоз», рассказал, как именно подступиться к Светлане Чернобуровой. Сам при этом остался в тени.

А Боровин, дурак, согласился, повёлся на обещание лёгких денег! Теперь он разорён. Гвардию придётся распустить, платить им нечем. Лавки продать. «Красноярский извоз»? Он существовал только на бумаге – из всего имущества остались здания, десяток полудохлых кляч и сломанные экипажи.

А какое унижение испытал Леонид Семёнович при общении с этим щенком! Как тот его уделал!

– Хорош, надо признать, хор-рош! – сам себе сказал Боровин, глотнув ещё коньяку. – Не каждый способен так себя вести. А этот, гляди-ка, молодой совсем, но яйца чугунные. Далеко пойдёт, скотина!

8

Растекаясь по кровати после нежных ласк Ульяны, я успел настроить циркуляцию потоков. Во сне энергия не будет течь так же быстро, как во время осознанной медитации, но всё равно это лучше, чем просто сон. Как минимум я проснулся полным сил и обнаружил, что ядро и каналы стали немного крепче. Больше заслуга вчерашней практики в ванной, чем ночной циркуляции, но всё-таки.

Чувствовал я себя отлично. Сумел самостоятельно подняться на ноги и даже сделать лёгкую зарядку. Меня хватило на несколько отжиманий – упрощённых, правда, с колен. А вот приседание удалось сделать только одно. Уже во время второго – ноги задрожали так, будто я пытался поднять вес вдвое больше собственного.

Не страшно. Тело всё равно восстанавливается с рекордной скоростью – как благодаря дару Лисицы, так и моим собственным усилиям. Главное, не сбавлять темп.

Вчера я сделал первый серьёзный шаг к укреплению мощи рода. Предстояло совершить ещё многое, но для начала разобраться с малым.

Людмила уже уехала в школу. Я был рад, узнав, что сестру туда возят на машине в сопровождении охраны. Мы сели завтракать вдвоём с матерью, а прислуживала нам Ульяна. Её кокетливые взгляды из-под ресниц не скрылись от Светланы Григорьевны, и когда Ульяна вышла, мама строго посмотрела на меня:

– Георгий, я надеюсь, ты не делал глупостей с этой служанкой?

– Смотря, что понимать под глупостями, дорогая мама, – я невозмутимо чистил варёное яйцо.

– Я о тех, которые могут привести к нежелательным потомкам.

– Об этом не беспокойся. Скажи лучше вот что: Константин Причернобуров, сын покойного Сергея. Он здесь, в поместье?

Георгий и Константин были одногодками, вместе воспитывались и знали друг друга с младенчества. Подразумевалось, что после смерти отцов они займут их места: Георгий станет главой рода, а Костя – его преданным слугой и помощником. Отцы погибли внезапно, и теперь настало время проверить, готов ли юноша к обязанностям.

– Да, конечно. Он почти не покидал свою комнату с тех пор, как случилась авария, – мама тяжело вздохнула.

Бедная, она до сих пор не может смириться с тем, что стала вдовой. Но хотя бы сняла траур, как я и просил. Чёрная вуаль исчезла, и можно было любоваться изящными аристократическими чертами женщины.

– Ты не допускала его к делам?

– Он порывался, но… нет. Я решила, что он ещё не готов.

– Напрасно, – сказал я, закончив чистить яйцо. – Костя всю жизнь к этому готовился. Когда закончим завтрак, вели вызвать его в мой кабинет и приходи сама. Нам нужно многое обсудить.

– Но у тебя нет кабинета, – подняла глаза Светлана.

– Я займу кабинет отца, – сказал я и приступил к еде, показывая, что разговор окончен. Мать не осмелилась спорить.

Окончив завтрак, я на коляске доехал до лестницы, экономя силы. Зато заставил себя подняться по ступенькам. Ноги еле выдержали, и верхнюю четверть лестницы я преодолел на полусогнутых, кое-как переводя дыхание. Но когда я сделал последний шаг и с облегчением сел прямо на пол, то чувствовал такую гордость, словно взобрался на гору. Боль испытаний всегда ничтожней, чем удовольствие от победы.

Слуга поднял каталку, и я опустил в неё дрожащее тело. На колёсах добрался до кабинета отца, что отныне решил сделать своим.

Подъехал к столу и начал изучать документы, параллельно впитывая энергию из макров, горсточку которых заранее положил в карман. Скоро явилась Светлана Григорьевна, а следом за ней и Костя.

Он был черноволосый, невысокий, щуплый на вид юноша в очках. Казалось, дунешь и улетит. Но в случае с Константином Причернобуровым внешность была обманчива – вовсе не щуплый, а просто жилистый. Он неплохо владел рукопашным боем, отменно фехтовал на шпагах и уверенно стрелял как из лука, так и огнестрельного оружия.

Но главным его оружием оставался всё же интеллект. Он с малых лет изучал различные науки, и унаследовал живой ум и проницательность своего отца.

Увидев меня, Костя не сдержал широкой улыбки, но потом задавил её и низко поклонился:

– Доброе утро, ваше сиятельство. Нельзя передать, как я рад видеть вас в сознании.

– Брось, дружище, – я встал. – Иди сюда, обнимемся. Я тоже рад тебя видеть.

Как ни странно, это была правда. Гоша и Костя были очень близки, и я волей-неволей воспринимал парня как родного. Как и он меня – а в этом мире мне нужны верные люди, которые помогут по зову сердца, а не из-за выгоды.

– Наедине можешь обращаться ко мне на «ты», как раньше. Но прилюдно, конечно же, я для тебя «сиятельство» и граф.

– Я понял, друг, – кивнул Костя и похлопал меня по спине. – Как скажешь.

Позволив себе проявить немного тёплых чувств, я указал Константину на кресло по другую сторону стола. Рядом с ним села мама. Устроившись напротив, я сказал:

– Итак, начнём. Константин, с этого момента ты занимаешь место моего личного помощника и управляющего по всем делам. Права и обязанности знаешь сам. Необходимые документы о вступлении в должность тоже подготовишь самостоятельно. Протяни правую руку ладонью ко мне.

Костя сделал, как я велел. Я приставил свою ладонь к его, и бриллиантовая лисья голова на моём перстне засветилась. Шарик света вылетел из неё, приблизился к пальцу Кости и принял форму кольца – почти такого же перстня, как у меня, только чуть меньше и с серебряной головой вместо бриллиантовой.

– Буду носить его с гордостью, – улыбнулся Причернобуров, сжимая кулак.

Мама вдруг всхлипнула, вытащила из рукава платок и промокнула глаза.

– Вот это и случилось, – проговорила она. – Мальчики выросли и заняли места своих отцов. Как жаль, что причиной стала трагедия.

– Мы справимся, Светлана Григорьевна, – уверенно сказал Костя. – Теперь, когда Георг очнулся, мы со всем справимся.

Я кивнул и сложил руки на столе перед собой:

– Прежде всего я хочу услышать, как обстоят дела. Что с нашими активами, каково финансовое состояние рода, какие у нас есть затруднения. Как я понимаю, Константин до этого не был допущен к работе. Так что слушаю тебя, дорогая матушка.

– Я хоть ничего и не решал, но держал руку на пульсе, – сказал Причернобуров. – Поэтому, если желаешь…

– Говорите оба. Так картина будет полней.

Чередуясь, мама и Костя обрисовали текущее положение дел.

С «Красноярским извозом» всё было понятно и кончено ещё вчера. Довольно прибыльный бизнес был развален, но напоследок принёс нам хорошую сумму и очки авторитета. Я был уверен, что слухи разойдутся, и в следующий раз возможные соперники дважды подумают, прежде чем пытаться нас обдурить.

Кроме службы извоза, семья Чернобуровых владела в городе торговыми рядами, места на которых сдавались в аренду. Невысокий, по меркам аристократов, но зато постоянный и надёжный доход – большинство арендаторов снимали одно и то же место много лет.

Ещё одним объектом недвижимости была придорожная гостиница «Орешково» рядом с одноимённой деревней, расположенной между Красноярском и Иркутском. История с гостиницей была мутная: после гибели отца «Орешково» захватил его двоюродный брат, Игорь Чернов. Как ясно из фамилии, он не принадлежал к роду и не пользовался покровительством Лисицы. Но родственные связи оставались, и дядя утверждал, будто Пётр Чернобуров при жизни завещал ему гостиницу.

Он даже предъявил соответствующий документ с подписью отца, и мама не нашла в себе сил побороться за собственное имущество. Хотя сейчас утверждала, что Пётр никогда не упоминал, что завещал «Орешково» кузену. С этим предстояло разобраться.

Кроме всего этого, были ещё кое-какие источники дохода: дивидендные акции и доли в нескольких малых предприятиях. А также сбережения в виде золота, макров, иностранной валюты и артефактов. Большая часть из этого хранилась в банке и легко могла быть конвертирована в деньги.

Главным активом рода был лесокомбинат, носивший немудрёное название «Чернобурский лес». Он располагался далеко от Красноярска, выше по Енисею, возле городка Лесосибирск. Для заготовки мы арендовали у государства обширную лесную территорию, на которой после вырубки были обязаны проводить посадку новых деревьев.

Большая часть леса выкупалась российской короной по заключённому ещё с моим дедом договору. На западе Красноярска была расположена контора, где занимались продажей лесоматериалов частным лицам. Также мы сотрудничали с несколькими мебельными компаниями, которым поставляли фанеру и доски.

В штате «Чернобурского леса» состояло более трёхсот человек и десятки единиц техники: валочные машины, грузовики-лесовозы, тракторы. Комбинат приносил большие деньги, но и вложений требовал немалых. А с момента гибели наших с Константином отцов дела становились все хуже и хуже.

Зарплаты работникам задерживались, техника требовала ремонта, договоры с частными предпринимателями посыпались. Только государственный контракт держал нас на плаву – но и то, на прошлой неделе пришло уже второе уведомление о том, что императорский двор недоволен снижением количества и качества поставок.

Ту долю бизнеса, что мы потеряли, мигом захватил «Пихтовый бор» – наш главный конкурент. К ним же перетекали и недовольные трудяги. Конкурирующим комбинатом владел граф Пихтин. Наши предприятия располагались далеко друг от друга, леса хватало на всех, включая более мелких заготовщиков, но сфера была общей, поэтому соперничество было неизбежным.

«Чернобурский лес» требовалось срочно спасать. Я решил, что полученные вчера от Боровина деньги потрачу именно на это. Надо выплатить задержанное жалованье, починить технику, закупить всё, что необходимо, нанять новых сотрудников на смену ушедшим.

На материальных проблемах список трудностей не кончался. В сибирской тайге было обычным делом открытие прорывов. Хаотичные порталы в Изнанку порождали чудовищ или же создавали опасные аномалии, вроде облаков невидимого ядовитого газа.

Как по заказу, после гибели отца прорывы участились, а где-то, судя по всему, появился стабильный портал. Монстры стали регулярно нападать на основные цеха «Чернобурского леса», что не добавляло радости как рабочим, так и охраняющим их гвардейцам.

И это не считая вопроса с бандитами, которые повадились брать дань с водителей лесовозов и доставляли другие проблемы.

В процессе обсуждения мы подняли кучу документов и теперь сидели, заваленные бумагами. Матушка, хоть и пыталась помочь, явно не знала, что предложить. В какой-то момент я пожалел её, поблагодарил за помощь и попросил организовать нам с Костей кофе, а также проследить, чтобы обед был готов вовремя. Светлана Григорьевна с радостью оставила нам деловые обязанности и принялась за домашние.

– Пойми меня правильно, Георг, – сказал Костя, поднимая глаза от бумаг, когда мама вышла. – Но твоя матушка совсем ничего не понимает в бизнесе.

– Я знаю. И по большей части мы находимся в заднице по её вине. Ты бы вряд ли позволил всему развалиться, если б она допустила тебя к делам.

– Не мог же я её заставить, – потупился Константин.

– Не мог, – согласился я. – Поэтому не переживай. Как ты сказал, мы со всем справимся. Начнём вот с чего: наше поместье тянет слишком много денег. Нам не нужно столько комнат и столько земли. Как ни прискорбно, но семья уменьшилась, и вряд ли пополнится в ближайшее время.

– Что ты предлагаешь?

– Законсервировать западное и восточное крылья, оставить только центральное. Уволить половину прислуги. Сдать в аренду весь северный участок, – я подвинул к Косте копию плана поместья и очертил карандашом то, про что говорил. – Взять деньги сразу за полгода или даже за год вперёд. Избавимся от лишних расходов и получим солидную сумму, которую сразу вложим в лесокомбинат. При этом ничего не потеряем.

– А что, идея, – Причернобуров поправил очки. – Главное, указать в договоре, что там запрещено создавать производство или ферму. Не хотелось бы всё время нюхать дым, а ещё хуже – навоз.

– Займись этим сегодня же. Приказы дворецкому можешь отдать от моего имени. Гвардейцы и машина тоже в твоём распоряжении. У нас теперь две легковые. Люду, если что, заберут из школы на карете.

– Хорошо, – кивнул Костя. – А со всем остальным?

– Торговые ряды оставим, они вложений почти не требуют. К двоюродному дядюшке я наведаюсь сегодня же. Акции, которые достались от Боровина, и доли в малых предприятиях будем продавать. «Чернобурский лес» в приоритете, – сказал я.

– Насчёт акций: позволь изучить ситуацию на бирже, прежде чем примешь решение, – сказал Константин. – От отца мне тоже достался неплохой пакет бумаг. Давно стоило этим заняться.

– Хорошо.

– Что ж, тогда за дело, – сказал Костя и встал. – Увидимся вечером?

– Да. За ужином. Я хочу, чтобы ты по возможности ел вместе с семьёй.

Костя взглянул на свой новый перстень и улыбнулся.

– Конечно, Георг. Тогда увидимся за ужином.

Константин ушёл, не успев выпить принесённый слугой кофе. Я же позволил себе насладиться чашечкой горячего напитка и ещё немного помедитировал, «всосав» энергию парочки маленьких макров. После этого я оценил состояние ядра и удовлетворённо кивнул сам себе – прогресс лучше, чем я рассчитывал.

Я пока не мог сотворить даже простенькое заклинание, поэтому направил энергию на восстановление тела. А затем вызвал машину, взял с собой пару гвардейцев и отправился к Чернову.

Предстоял серьёзный разговор с дядей.

9

По дороге я заехал в магазин и купил трость. Коляской ещё придётся какое-то время попользоваться, а с тростью будет легче ходить. Тем более, она стильно выглядит.

Я выбрал резную трость с позолоченной стальной рукояткой, изображающей драконью голову. В память о той силе, что когда-то мне принадлежала.

Игорь Чернов жил на верхнем этаже четырёхэтажного дома. Надо сказать, что дом был шикарным: по одной просторной квартире на каждый этаж. И жили здесь богатые купцы со своими семьями. На парковке стояли дорогие кареты и парочка блестящих новеньких автомобилей. Как только мы припарковались, к нам сразу подошёл вооружённый охранник:

– Добрый день, господа. Позвольте узнать, к кому вы прибыли?

– К Игорю Чернову, – сказал я, выходя из машины и опираясь на новенькую трость.

– Сожалею, господин Чернов уехал из города вместе с семьёй.

– Да? Вы уверены? – я поднял глаза и увидел, что все окна на четвёртом этаже зашторены.

– Конечно, господин. Они оставили ключи и сказали, что вернутся нескоро.

– Куда уехали?

– Не могу знать.

– У вас есть номер его мобилета?

– Возможно, есть у главного дворецкого, но вряд ли его дадут незнакомцу.

– Я племянник Игоря Чернова. Просто мы очень давно не общались. Вот решил восстановить родственные связи, – я недобро усмехнулся. – Ведите к дворецкому.

К сожалению, тот не смог мне помочь, утверждая, что господин Чернов мобилетом вовсе не пользуется. Я сомневался, что так и есть: в конце концов, мобильный телефон был дорогим устройством, и его наличие говорило о статусе владельца. А дядюшка, насколько мне помнится, просто обожал выставлять достаток напоказ.

Одним словом, я подозревал, что дворецкого купили. Чтобы подтвердить свои догадки, пришлось потратить ману и активировать астральное зрение: одно из немногих умений, что я мог себе сейчас позволить и не в полную силу. С помощью него я видел волны эмоций, расходящиеся от астрального тела дворецкого.

– Так вы говорите, Игорь Чернов не пользуется мобилетом?

– Не пользуется, ваше сиятельство, – уверенно кивнул немолодой мужчина.

Как он умело врёт! Лицо, голос, язык тела – ничто не выдаёт лжи. Ну, почти. Глаза всё же немного бегают, и руки стремятся чем-то заняться, чтобы унять волнение. Но астральные волны эмоций выдают его с головой.

– Угу, – я постучал тростью об пол и спросил: – А куда он уехал, вы тоже не знаете?

– Не знаю, ваше сиятельство. Господин Чернов не сообщил.

Снова врёт. Становится всё интереснее.

Я слегка покачнулся и был вынужден сесть, почти упасть на стул. Использование астрального зрения вымотало меня неожиданно быстро и сильно. Хорошо, что я взял с собой немного макров, сунув их в старый серебряный портсигар отца. Но использовать прямо сейчас, при дворецком, точно не буду.

Я развеял умение и попросил воды.

– Вам нехорошо, господин граф? – засуетился дворецкий. – Может, вызвать лекаря?

– Всё в порядке. Спасибо, – я принял стакан и сделал пару глотков. – Просто я ещё не до конца восстановился после травмы. А сейчас использовал магическое умение, чтобы понять, врёте вы или нет. Поэтому немного вымотался.

У бедолаги отвисла челюсть. Он встал передо мной, тупо разводя руками, как в пантомиме, и не знал, видимо, что сказать.

Я спокойно допил воду и позвал гвардейца, ждущего за дверью.

– Олег, этот мужчина солгал мне прямо в лицо, причём не единожды. Я не хочу пачкать свою честь вызовом простолюдина на дуэль. Будь добр, выбей ему несколько зубов.

– Без проблем, ваше сиятельство, – гвардеец скинул с плеч мундир и аккуратно повесил на крючок у двери.

– Что?! На помощь! – заорал дворецкий и бросился к окну.

– Только не убей, – сказал я, откидываясь на стуле.

– Конечно. Я в полиции служил, – усмехнулся Олег, не спеша закатывая рукава рубашки. – Умею бить аккуратно, но сильно.

– На помощь! Помогите! – орал дворецкий, распахнув окно.

Закинув ногу на подоконник, он попытался сбежать, но тут подоспел гвардеец. Схватив беднягу за одежду, швырнул его на пол, а сам уселся сверху. Сразу бить не стал, сначала снял с дворецкого очки и положил их на стол.

– Чтоб не разбить, – объяснил он. – Жалко будет.

Олег бросил на меня мимолётный взгляд, сжал кулак и замахнулся. Сообразительный боец – понял, что лупить старого вруна не обязательно, надо лишь как следует напугать.

– Вы можете остаться при своих зубах, если расскажете правду, – скучающим тоном произнёс я.

– Да-да! Конечно!

– Олег, подними его. И побудь пока здесь.

Гвардеец встал сам и поднял дворецкого. Отряхнул и усадил на стул.

Запоздало прибежала охрана дома – два молодца с дубинками в руках. Олег при виде их нахмурился и попытался меня загородить. Но я встал и двинулся навстречу охранникам:

– Долго вы, уважаемые. Мы могли бы сто раз убить несчастного.

– Что происходит? – буркнул усатый мужчина, мазнув взглядом по моему перстню. Сразу же поспешил убрать оружие и жестом велел напарнику сделать то же.

– Частный разговор. Не переживайте, просто господин дворецкий оказался очень впечатлительным. Насилия не будет, так ведь?

– Так. Не будет. Всё в порядке, – рублеными фразами ответил седой, утирая пот со лба.

Охранники ушли, и дворецкого тут же прорвало. Сначала он продиктовал номер мобилета Чернова, а затем рассказал, что Игорь вместе с семьёй уехал на поезде в Туапсе, и вряд ли вернётся раньше чем через месяц. Его отъезд был спешным и внезапным.

Как я и подумал – дядюшка наверняка узнал, что я очнулся, а может, даже услышал, как я разобрался с Боровиным. И решил свалить от греха подальше.

Значит, дело точно нечисто. Да это и сразу было понятно.

– Спасибо, уважаемый. И в следующий раз не советую врать дворянину, – сказал я. – Идём, Олег.

Доковыляв до машины, я с облегчением сел на заднее сидение и тут же позвонил Игорю. Тот взял трубку через несколько гудков:

– Да! Кто это?

– Здравствуй, дядя. Георгий Чернобуров беспокоит.

Пара мгновений молчания, а потом возглас:

– Гоша, дорогой! Рад тебя слышать! Как дела, как здоровье?

– Я даже через трубку слышу, насколько притворна ваша радость, дядя, – скривился я. – Слушайте внимательно: я уверен, что вы незаконно присвоили мою гостиницу. Если не хотите, чтобы я затаскал вас по судам и тем более, применил силу, то немедленно возвращайтесь в Красноярск. Обсудим недоразумение с глазу на глаз и, надеюсь, придём к мирному соглашению.

Игорь в ответ рассмеялся. Похоже, он решил, что я бросаюсь пустыми угрозами.

– Нет, Гоша, всё по закону! У меня на руках документ, подписанный твоим отцом, так что «Орешково» принадлежит мне по праву.

– У меня есть сомнения на этот счёт.

– А у меня нет. Извини, сынок, я сейчас в вагоне-ресторане, и только что заказал чудный обед. Увидимся, если хочешь, когда вернусь с югов.

– «Сынок»? – хмыкнул я. – Ну что ж, пеняйте на себя, дядюшка. Я предупредил, – сказал я и повесил трубку, а следом позвонил Косте.

– Да, Георг, – ответил тот.

– Оформи досудебную претензию на имя Чернова. Он хоть и безродный, но богатый, у него наверняка есть адвокат или какой-нибудь распорядитель. Вызови этого человека к нам в поместье.

– Понял. Постараюсь сегодня успеть.

Во время разговора я поглотил энергию одного мелкого макра и теперь чувствовал себя значительно лучше. Приказал водителю возвращаться в поместье, а по дороге позвонил Богдану:

– Слушаю, ваше сиятельство.

– Добрый день, Богдан Богданович. Как проходят учения?

– Замечательно. Ребята только рады размяться.

– Есть задание. Выберите человека, неприметного и сообразительного. Пусть отправится в «Орешково» и заселится на пару дней. Я хочу знать, как работает гостиница, как охраняется и что там вообще происходит. Деньги выделят. Ехать нужно сегодня же, чем быстрее, тем лучше.

– Хм. Так точно, ваше сиятельство.

Я отправился домой и пообедал вместе с матерью и Людмилой, которая как раз вернулась из школы. Она оказалась не против, что её забрали домой на карете вместо машины. Даже, наоборот, попросила, чтобы теперь её всегда возили на конях – мол, так интереснее. Я, конечно, согласился. Машины нужны были нам с Константином, а на покупку ещё одной пока не было средств.

После обеда я отправился в комнату медитировать. Завуалированное предложение Ульяны заняться сексом отклонил – энтузиазм служанки меня радовал, но я должен был уделить внимание восстановлению, а не пустой растрате энергии.

Медитация направлена на развитие ядра и энергетических каналов. А мне надо в первую очередь восстанавливать тело. Конечно, дар Лисицы и грамотная циркуляция маны способствуют этому, но чтобы усилить эффект, нужна физическая нагрузка. И не в постели с мягкой девицей, а на тренировочной площадке, бок о бок с крепкими мужчинами.