Читать онлайн Деревня

Город

Лето, жаркое, душное; все окна раскрыты нараспашку. Полупрозрачный узорчатый тюль колышется едва. Сладковатый запах яблочного пирога, смешанный с тонким ароматом роз, растущих под окном, раздаётся на весь дом. Топот детских ног. Щебетание женщин.

Повсюду бегают мальчишки и девчонки от семи до тринадцати лет, матери болтают, звонко, как птички. Одна из них – хозяйка. Она беспрестанно ходит на кухню, услуживая, и, словно со скатерти самобранки, приносит различные яства. Тридцати семи лет, женщина выглядит не старше двадцати восьми: тонкая, как березка, такая же беленькая, с ухоженными волосами, нежным круглым лицом, с вечно исходящим от неё приятным цветочным запахом, овевающим её, как одеяло. Она словно олицетворение этого прекрасного дома, неотъемлемая его частью, как какой-нибудь портрет на стене или пейзаж, что развешаны по всей кухне и гостиной, где за большим раздвижным столом, под хрустальной люстрой, собрались гостьи.

Звонок в дверь.

– Мы разве ещё кого-то ждём? – бросила одна из женщин.

Ребята остановились, прекратили беготню и суетню, прислушались, с любопытством глядя в сторону коридора.

– Пицца приехала? – красный от игры, улыбнулся один мальчишка радостно.

– Пицца вредна для твоего здоровья, – укорила его, нахмурившись, мать.

Хозяйка пожала плечами. Выйдя в коридор, она посмотрела на камеру, снимающую с другой стороны двери: на пороге стояла девушка двадцати лет. Женщина разлилась в улыбке, хотя глаза её смотрели пристально и довольно холодно.

– Привет, Ариночка, проходи.

– Здравствуйте, Катерина, – кротко улыбнулась гостья.

Женщины пустили шёпот, но из-за вновь возникнувших беготни и ора мальчишек его не было слышно. Девушка, стоя в коридоре, заглянула в столовую, медленно кивнула собравшимся, изучающим её. Брови её слегка дрогнули.

– Сегодня же день рождения у Кости…

– Да, проходи. Ты как раз вовремя. Пирог испекла великолепный, ты должна его попробовать! – широко улыбнулась хозяйка и прошла на кухню.

Девушка замешкалась, сделав вид, что долго разувается, стараясь скрыть, что в это время переводила своему младшему неполнородному брату подарок, на который хватило, – одну тысячу рублей.

– Здравствуйте, – кивнула она, пройдя в гостиную.

Женское общество, внимательно её разглядывая (некоторые – насмешливо), отозвалось ей эхом. Арина быстрым движением поправила волосы и поинтересовалась, где именинник.

– В своей комнате, – чересчур весело ответила Катерина из кухни.

Девушка вышла обратно в коридор, неловко улыбнувшись, затем, взобравшись по лестнице на второй этаж, прошла в одну из отдалённых комнат, угловую, рядом с уборной, и постучалась.

– Входи, – послышался не очень довольный голос.

В небольшой светлой комнате с двумя раскрытыми настежь окнами сидел мальчишка тринадцати лет на кровати, недовольно рассматривая вошедшую, и девочка, по видимости ровесница, – на стуле, неловко отводя глаза и делая вид, что разглядывает коллекцию игр для приставки. Арина покраснела ушами, забегала глазами.

– Извините, что помешала… – ей никто не отвечал. – Зашла поздравить с днём рождения тебя, Костя. Тринадцать лет уже…

Мальчишка, смотря даже немного снисходительно, поблагодарил ломающимся голосом, стараясь разговаривать, как взрослый.

– Я тебе отправила подарок, – девушка поджала губы.

Костя кивнул. Девочка, слегка улыбаясь, смотрела на вошедшую.

– Ну ладно, пойду я. Хорошего времяпровождения, – Арина поспешила удалиться.

Девушка неохотно спустилась вниз, постояла в дверях в гостиную, где сидели все дамы и резвились дети, потом прошла на кухню, наблюдая за быстрыми руками, словно паучихи, Катерины. Хозяйка обернулась и тихо подозвала Арину.

– Что они там делают? – с ухмылкой спросила женщина.

– Не знаю; сидят, – пожала плечами в ответ девушка.

Хозяйка, держа полотенце, стояла у плиты, в которой, видимо, запекалось в духовом ящике что-то мясное и очень вкусное. Лицо женщины было красное от жара. Гостья сглотнула.

– Ты иди садись, Ариночка, садись. Сейчас уже обедать будем. Я и торт сама испекла. Вчера весь вечер его делала. «Зебра» называется. Мой фирменный, помнишь?

– Да нет, я… я хотела с отцом поговорить.

Женщина натянуто улыбнулась.

– Насчёт свадьбы, да? Ты когда уезжаешь?

– Завтра, – смутилась девушка. – Но – нет, не насчёт свадьбы. Я сегодня последний экзамен закрыла, – без капли гордости, а скорее даже стыдливо, негромко произнесла девушка.

Все дамы, как одна, навострили уши, чтобы подслушать разговор мачехи и падчерицы, притихнув.

– Какая ты молодец! Только представлю, как мои мальчики будут в университете учиться… Даже не знаю, как, – засмеялась Катерина, – у мелкого футбол на уме, у старшего – девочки.

– Это пройдёт со временем… в смысле, они остепенятся. То есть захотят учиться.

Катерина ничего не отвечала: она полезла в духовку проверять, готово ли мясо. Все молчали некоторое время, девушка обратила внимание на то, что женщины смотрят на неё сквозь кухонную арку без двери.

– Так где отец? – убрав руки за спину, спросила девушка.

– В своём кабинете, наверху. Думаю, помнишь, где, – хозяйка быстро улыбнулась Арине и занялась блюдом.

Девушка кивнула и направилась к лестнице. Какое-то странное волнение охватило её. Шла она медленно. Дверь в кабинет, почти сразу у лестницы, была затворена. Арина постучалась холодными костяшками и зашла.

В небольшой комнате в тёмных тонах за столом с компьютером, спиной к вошедшей, сидел мужчина, уткнувшись в экран и слегка подёргивая ногой – Павел Жилин. По одну сторону от него была стенка с книгами, по другую – диван с маленьким столиком. Здесь Жилин и работал, и общался с друзьями, и отдыхал.

– Привет, пап, – Арина остановилась у двери, голос её казался неестественным.

Мужчина коротко повернулся, бросил дружелюбный взгляд и опять уставился в экран. В комнате было полутемно: её освещал свет из единственного окна, рядом с которым стоял стол.

– Привет, Арина. Как жизнь у тебя? – говорил он с экраном монитора.

Девушка неслышно прикрыла дверь.

– Хорошо, вот сегодня экзамены все сдала.

– Хорошо. Какой у тебя уже курс?

– Четвёртый. Один год остался…

Отец, видимо, занимаясь чем-то важным, промычал «угу-мн». Девушка замялась.

– У тебя как жизнь?

– Да всё хорошо, дочь. Вот, у Костика сегодня день рождения.

– А ты чего не спускаешься? Катерина наготовила всего вкусного.

– Да у меня работы много, ничего не успеваю. Вот, сейчас доделаю да пойду.

– А, понятно.

Девушка переминалась с ноги на ногу. Павел внезапно обернулся вполоборота и с какой-то грустью посмотрел на дочь.

– Завтра уезжаешь, да?

– Да, пап. Свадьба назначена на шестнадцатое июня, просят приехать к четырнадцатому, то есть завтра, – Арина вздохнула, не смотря отцу в глаза.

– Младшая дочь выходит замуж быстрее старшей, – усмехнулся отец, пытаясь придать разговору весёлую ноту, потом резко переменил тон на серьезный: – Я б хотел поехать, да не могу. Работа, понимаешь, работа… Да и Катенька не будет рада, если я поеду.

Арина, усмехнувшись про себя, всё так же смотря в пол, закивала головой:

– Да, понимаю.

Отец повернулся к компьютеру и, покусав губу, сказал:

– Я подарок ей денежный приготовил, отдашь?

– Да, отдам.

– Вот здесь конверт, – он указал на розовый милый прямоугольник, лежащий на столе. – И передай ей мои поздравления.

– Что-то ещё? – спустя небольшого молчания неуверенно спросила Арина.

– А, да. Ну и здоровья, счастья молодым, конечно. У них всё ещё впереди, – Павел повернулся и по-дружески подмигнул дочери. Он взял конверт и протянул его девушке. – Пускай приезжают в гости.

– Ну, что, я тогда пойду. У меня дела – собираться надо, – быстро проговорила Арина, принимая подарок.

– Да, да, конечно, Арин. Хорошей тебе дороги!

Девушка пошла к двери. Из-за спины посмотрев на отца, снова уставившегося в компьютер, она вышла из кабинета, притворив за собой дверь, и спустилась вниз с неприятным, ноющим чувством внутри.

– Уже уходишь? – сочувственно спросила Катерина, вышедшая в коридор, когда увидела, что падчерица что-то убирает в сумочку.

– А, да. Мне нужно собраться, вещи подготовить.

– Ты же только на пару дней?

– Да, но и на пару дней надо собраться.

– Будем ждать тебя! Заходи, как приедешь! Торта, правда, не останется, но я приготовлю чего-нибудь. Салат с креветками хочешь?

– Спасибо, Катерина, обязательно.

– Да что же ты как официально, – всплеснула руками женщина, – мы же двенадцать лет жили вместе! Зови Катей.

– Извини, – только и нашлась ответить Арина и, бросив быструю улыбку, вышла из дома.

Участок, где с одной стороны зелёно-золотистая трава прогибалась под уличными качелями, цветочными клумбами, а с другой стороны холодел каменный гараж машины на четыре, вёл Арину по мозаичной тропинке к выходу. Девушка с усилием налегла на тяжёлую дверь, нажав кнопочку для выхода. Замок запиликал, дверь поддалась. Залаяла соседская собака.

Солнце уже висело низко, маслицем выливаясь на горизонт. Золотистые лучи его ложились на черепичные крыши домов. Ни облачка не было на небе – а это значит, что ночь будет звёздная-звёздная. В частном районе города было достаточно тихо. Редко когда встречались прохожие люди. Только в детском городке играло несколько ребятишек под строгим надзором бабушек и мам.

Девушка достала из сумочки наушники, включила меланхоличную музыку и направилась к остановке. Ей всегда нравилось рассматривать домики. Истинное искусство проявлялось в них; люди самовыражались таким образом. Где-то стоял старый, обветшалый дом с заросшим участком, в котором, видно, уже давно никто не жил; где-то люди построили жилище в старорусском стиле; кто-то отгрохал дворец – минималистичный, готический, каменный – на что хватило денег и вкуса.

Ехать в автобусе было ещё большее удовольствие. Прислонишься к окошку – и смотришь, смотришь на мелькающие дома, жизни. Однако уже через десять минут частный район закончился. Начались обычные серые многоэтажки. Летом они выглядят не так мрачно, как осенью и зимой, но радости не внушают.

Арина отворила железную дверь на пятом этаже ключами с именным брелоком. Она устало вкатилась в квартиру, бросила сумку и пошла по коридору в спальню.

– О, Арина, привет! – вскочил худой парень, смущенно улыбаясь.

– Привет, – не останавливаясь, бросила девушка.

Она легла на высокую кровать в спальне и, поправив браслет, открыла телефон. Молодой человек зашёл в комнату и остановился в дверях, едва ли не касаясь макушкой проёма двери.

– Как экзамен? Как съездила?

– Нормально, сдала. У тебя как дела?

– Всё хорошо, учу. Так меня заколебало всё… Закрывал, закрывал вс автоматами – а ведь все равно есть принципиальные, которые хотят нас помучить.

Он зашёл в комнату, сел за компьютерный стол и, развернувшись к Арине, начал долго и нудно рассказывать о медицине. Девушка иногда кивала, делая вид, что слушает.

– Вот так вот, – закончил молодой человек. – Хочешь поесть? Я приготовил пасту. Тебе должно понравиться! Ты же очень любишь карбонару.

Арина чуть-чуть улыбнулась, не отрывая взгляда от телефона.

– Попозже, Игорь.

– Хорошо, – он помолчал пару мгновений, разглядывая девушку, потом невесело вздохнул: – Эх, завтра ты уже уезжаешь… Я бы тоже хотел поехать, отдохнуть немного. Если б не экзамены…

– Да. Я недолго. Свадьба шестнадцатого, ну, восемнадцатого должна вернуться точно.

– Не хочешь с родными побыть подольше?

Девушка поиграла желваками.

– Я и так достаточно там с ними набудусь.

– Переживаешь о встречи с мамой?

Арина ничего не отвечала. Игорь смущённо отвернулся, сказав, что пойдёт дальше учить. Девушка так и осталась лежать на кровати, разглядывая браслет, сделанный из бусинок. Много мыслей было у неё в голове; особенно вспомнился такой случай:

Было это месяц назад. Стоял тяжёлый май – цветущий, благоухающий, жаркий. Деревья были уже совсем зелёные. Арина в тот день должна была встретиться с подругой, которая жила на другом конце города, ехала к ней в автобусе. Телефон завибрировал. Девушка, недовольно достав его (она не любила разговаривать по телефону, тем более почти все звонившие были мошенники), посмотрела на номер. Сердце её ёкнуло. Ладони сразу стали покрываться холодным потом.

Автобус в то время остановился на остановке и уже хотел уезжать, как Арина, растолкав всех и словив недовольные возгласы пассажиров и водителя, выбежала. Девушка смотрела на номер абонента. Руки дрожали. Она хотела сперва успокоиться, но понимала, что вызов может прекратиться в любую секунду. Приложила телефон к уху, боясь выдохнуть.

– Арина?.. – послышалось неуверенное на той стороне.

– Привет, мам, – едва слышным голосом, с пересохшими губами, пролепетала девушка.

– Привет, Арина, – раздалось нежное. – Прости, что долго не звонила. Ты знаешь, здесь связь плохая; пришлось в город поехать.

Девушка кивнула, не разумея, что мать этого не увидит.

– У меня есть что тебе сказать. Алёна выходит замуж.

Лицо Арины начало растягиваться в две стороны – брови наверх, рот вниз.

– Алёна… выходит замуж? – горячим шёпотом переспросила она.

– Да.

– За кого?

– За Велю Дементьева, они в одной школе учились.

Арина хотела что-то сказать, но задохнулась.

– Свадьбы назначена на шестнадцатое июня. Ты будешь?

Арина уставила глаза в землю, ничего не отвечая пару секунд. Какая-то женщина толкнула её плечом – ведь девушка остановилась посередине дорожки. Мыслей в голове – словно пчёл в рое.

– Да-да, конечно, – то ли кивая, то ли мотая головой, отвечала девушка.

– Павла мы тоже зовём. Может, отец захочет посмотреть на младшую дочь свою под венцом. Можешь ему передать?

– Да, могу. А Катя?

– Если хочет, – после небольшого молчания ответила женщина.

– Ну что, теперь кушать пойдёшь? – сняв очки и потерев глаза, позвал Игорь.

Арина взглянула не на него, а сквозь него, и поднялась с постели.

– Спасибо, Игорь, очень вкусно, – аппетит пришёл во время еды, и девушка быстро умяла двойную порцию. – Жалко, что твой кулинарный талант пропадает на медицинском поприще.

Молодой человек поднял брови.

– Медицина – дело важное. Очень важное. У меня отец, мать, дед с бабушкой врачи. Вот и я должен.

– А сам-то ты хочешь этим заниматься?

– Ну, хочу не хочу, а платят неплохо, да к тому же для своей семьи полезно. Тебя лечить буду, например.

– Надеюсь, уролог мне не понадобится никогда.

– Ну-у-у… – усмехнулся в ладонь Игорь.

Они помолчали пару мгновений.

– Ладно, пойду я собираться. Спасибо ещё раз.

– Все для тебя, – он поймал руку девушки и поцеловал.

Арина быстро улыбнулась и прошла в комнату. Собиралась она тщательно, долго думая, медленно укладывая вещи в небольшой чемоданчик. Летняя одежда и теплая, зонт, косметика, спальные принадлежности. Она в самом деле не планировала пробыть там больше пары дней, но, с другой стороны, хотелось заново изучить всю родную деревню, каждый её уголок, познакомиться заново с каждым жителем. Последний раз она была там очень давно.

Долго не могла она заснуть той ночью. Думы тяжёлые не давали заснуть – воспоминания, мысли, истории, догадки о будущем. Несколько часов она ёрзала, в то время как молодой человек давно уже спал, как младенец.

Наконец наступило утро. На часах было десять, когда девушка открыла глаза. Игорь уже ушёл, не забыв написать милую записочку и приготовить бутерброды, упаковав их в контейнер.

Это было то самое утро перед отъездом. Она тысячу раз мысленно проверила, всё ли взяла, нервно ходя по квартире. Тревожность подмывала изнутри.

Наконец, Арина села в такси. Город уносился куда-то назад, в прошлое, в густой туман воспоминаний.

На перроне собралось не так много людей. Пропущенная на поезд милой проводницей, девушка зашла в своё купе. Она взяла левое нижнее. Сколько-то времени она пробыла так одна.

Арина ехала спиной вперёд, и ей казалось, будто она возвращается назад, в прошлую жизнь, в детство. В деревне Берёзовка она жила до восьми лет. Вся родня её родилась там. Потом родители развелись, совершенно рассорившись. Отец в то время уже встречался с Катериной, моложе его на девять лет, уроженкой близлежащего города, где Павел работал. Мать Арины, Инга, смертельно разозлилась и затаила обиду на бывшего мужа. Отношения у них стали напряжённые. Павел с Катериной решили уехать.

Больше всего пострадали дочки Павла и Инги. Они видели все ссоры родителей, измену отца. Когда те разошлись, старшей, Арине, было восемь, а младшей, Алёне, шесть. Бедные девочки плакали каждую ночь, друг другу лишь могли они поведать своё горе. Родители их решили принять наихудшее из решений: никто не хотел отдавать дочек, поэтому их надумали «поделить». Старшую отправили с отцом, младшая осталась с матерью. Сестёр разделили без возможности как-либо связаться друг с другом. Родители их больше никогда не общались.

Отец быстро нашёл хорошую, высокооплачиваемую работу, новая жена его тоже куда-то устроилась, только быстро ушла в декрет. Родился Костя, ещё через шесть лет Антон.

Последний раз Арина была в деревне в тринадцать лет, то есть девять лет назад. Она долгое время слёзно упрашивала отца съездить к родным, и наконец тот согласился. Первую неделю тогда ещё девочка испытывала эйфорию: она навещала бабушек и дедушек, общалась с подросшей сестрой, проводила время с матерью, напряженной и холодной, как статуя. Потом родители опять очень бурно поссорились, припомнив все старые обиды. Арина в слезах покинула отчий край. Она решила, что больше никогда не попросит отца свозить её в деревню, чтобы никого не доводить. Чувство вины лежало на этих маленьких плечах.

Девушка всячески пыталась выйти на связь с сестрой, но не могла найти её в интернете, а телефон почему-то постоянно не мог дозвониться. В Берёзовке часто случались проблемы со связью. С мамой она созванивалась всего пару раз, и то – тогда, когда женщина звонила сама. Именно из-за всего этого Арина чувствовала нарастающую тревожность. Как её примет мать, которую она не видела девять лет, уже почти что неродная? Какой выросла её сестра? Как там бабушки с дедушками? Все ли живы, здоровы?

Деревья, поля уносились вдаль. Поезд тараканом нёсся вперёд по земному шару. Рельсы – серебро, поля – золото, леса – изумруд. Солнце заливало всё полуденным светом. Время протекало быстро, незаметно, как пейзажи сменяли друг друга. Арина вспоминала прошлое, думала о будущем, параллельно рассматривая жизнь за окном – как будто в кино. Ей всегда так интересно было изучать деревеньки и города, через которые она проезжала.

Так убегали часы. В один момент оно подсветило поле, на котором вдалеке пантеоном стоял ряд дерев. Так интересно Арине показалось это: будто бы ночью там собираются ведьмы и устраивают шабаши. Поезд всегда кажется мистическим, таинственным местом, как будто ты едешь в другую жизнь, в другой мир.

Ближе к трём часам дня Арине вспомнилось следующее:

Не так давно девушка решила поспать днём, так как июнь был жарким, и её уморило. Телефонный звонок прервал медовую дремоту. «Милена» – вот что было написано на тёмном экране с цифрами. Сон сразу прошёл.

– Ало? – ответила она неуверенно.

– Ари-и-иш! Привет, как дела твои?

– Да ничего, твои как? – неловко усмехнулась девушка.

Милена – её двоюродная сестра двадцати пяти лет. Родители той уехали в город ещё до появления дочки на свет, но каждое лето девушка приезжала в деревню к бабушке с дедушкой. Хоть она и старше Арины на три года, а Алёны – на пять, сестры дружно общались – естественно, до тех пор, пока одна из них не уехала навсегда. В четырнадцать лет и Милена перестала постоянно ездить к бабушке с дедушкой – появились свои дела. Арина со старшей сестрой жили не так далеко друг от друга – в трёх часах езды, поэтому иногда общались, созванивались, и даже встречались, если были проездом.

– Всё отлично! Я вот чего звоню… тебе же тоже тетя Инга звонила? Знаешь же, что Алёна женится?

– Да, выходит замуж.

– Тьфу, точно. Не суть. Знаешь же?

– Да, мне ещё две недели назад звонили.

– Ну, ничего себе… Одна ты, Арина, остаёшься. Ты-то когда?

Арина неуверенно усмехнулась:

– Не знаю.

– Ну ладно. Когда поедем? Зовут к четырнадцатому. Тринадцатого?

– У меня тринадцатого экзамен. Давай четырнадцатого. Я посмотрела поезда, к семи приедем.

– Плюс дорога туда полтора часа… Нормально! Хорошо, тогда пришли мне, какое место купишь, я рядом возьму.

Поезд остановился на станции одного города. Через минуту двери купе отворились. На пороге стояла девушка, невысокая, спортивно-подтянутая, с прямыми каштановыми волосами чуть ниже лопаток. Лицо её, миловидное и правильное, улыбалось, раскрасневшись. Она везла чемодан, причём довольно большой.

– Ариша-а-а!

Девушка затащила багаж под полку и раскрыла руки, радостно приглашая сестру в объятия.

Арина года два не видела Милену. Она невольно залюбовалась старшей сестрой. Радостное приветствие той засмущало девушку. Арина поднялась, и её крепко-крепко стиснули – до хруста позвонков.

– Когда уже успела выше меня вымахать? Вот не повезло мне… Только вот съест тебя наша бабушка: чего худая какая? – укоряла Милена.

Арина неловко улыбнулась.

– Да ладно… Нормальная я.

– Знаешь ли, много стрессовать – плохо, – лепетала сестра, пока доставала из маленькой сумочки что-то перекусить.

– А если по-другому не выходит?

– Надо отвлекать себя чем-то, Ариша, отвлекать. Вот на меня посмотри… Ну ладно, ты рассказывай, как у тебя дела?

Поезд тронулся.

– Нормально, – слабо улыбнулась девушка. – Вот, четвертый курс закончила. Остался ещё год. Потом работать…

– Мне этих ваших студенческих проблем не понять, – Милена откинула волосы; лицо её было довольное.

– Повезло тебе: ты сразу знала, кем хочешь работать.

– Почему повезло? Знаешь, сколько я лет танцами занималась, чтобы свою школу открыть? – саркастично сощурилась старшая сестра.

– С самого детства.

– Именно так, Ариш. Вот – я нашла дело по душе и не страдаю. Тебе тоже надо найти.

– Да как же его найти?

– А ты подумай: чем ты в детстве занималась, что в детстве любила? Ты же знаешь: мы родом из детства.

Арина задумалась, размышляя о словах сестры так: «В психологию ударилась».

Погода начинала портиться. Солнечное, ясное небо без единого пятнышка стало затягиваться серой дымкой. Поля и леса уже так не блестели. Что-то унылое было в картине такого пасмурного лета.

– Ну… я стихи пишу, рассказы.

– Ну вот! Занимайся этим, развивайся.

– Проблема в том, что не о чем писать, понимаешь? Ничего меня не волнует так, чтобы написать об этом. Я не знаю, что меня волнует.

Милена повела плечом, смотря в окно.

– Знаешь, сколько всего в жизни интересного происходит? Сюжетов ещё на миллион писателей.

Они помолчали некоторое время, думая о своём.

– А как у тебя дочка? – поинтересовалась Арина, чтобы замять паузу.

– Да хорошо, – сразу оживилась сестра, – мы уж в следующем году в школу пойдём. Ох, не позавидую я ей, – ехидно усмехнулась она. – Да и себе тоже. Ребенка в школу собрать – бешеные деньги. Но так – всё хорошо. Тоже танцами занимается, ей нравится. Правда, не представляю, как я с ней математику буду делать, – рассмеялась Милена.

– Я Варю последний раз видела, когда она совсем маленькая была… годика два, наверное. Сейчас ей уже шесть?

– Пять, шесть через месяц будет. Ну, так редко ты приезжаешь к нам, – Милена потрепала сестру по щеке. – Мы всегда рады гостям, а ты все не едешь.

– Да дела, – неловко отвела глаза младшая сестра.

– Так и пройдёт вся жизнь в делах. Хотя бы в Берёзовку вырвались. Всю родню увидим! Жалко только было Варечку оставлять. Лёва работает все время, поэтому она с его родителями будет.

– Да, я тоже рада, что получится съездить в деревню, – Арина помолчала пару мгновений. – А ты давно видела Алёну?

Обе девушки стали серьезными вмиг.

– Одиннадцать лет назад я там последний раз была.

– А я – девять. Интересно, какая она… Ей было одиннадцать, когда я её видела в последний раз. Мне она показалась… нелюдимой. Но меня очень рада была видеть.

Милена вздохнула.

– Много выпало на вашу долю.

– Да и на твою, – негромко поддакнула Арина и сразу осеклась.

Милена сжала челюсти и уставилась в окно.

– Знаешь, вот катится поезд, и кажется, что и жизнь так катится, – в голосе Милены не было прежней нотки радости. – Жизнь так проходит, как поезд катится. Сменяются места, лица. А ты всё остаёшься один и тот же. Не думаю, что люди меняются. Характер, желания, чувства, интересы – всё остаётся.

– Я тоже думаю так о поезде. Но, как мне кажется, люди меняются. Да, характер, то есть темперамент, у нас один на всю жизнь, но сами люди меняются.

Милена покачала головой.

– Вспомни себя в детстве: разве ты была другим человеком?

Арина задумалась, потом возразила:

– Но меняются убеждения, цели, мечты. А это тоже всё часть человека. Ты вот о чём мечтаешь?

Старшая сестра прикусила губу и задумалась.

– Не знаю. Мне просто нравится жить. Я люблю дочь, мужа, люблю свою работу. Мы в достатке. И мечтать особо не о чём.

– Вон как.

– А ты?

– Я… я хотела бы уехать в домик уединенный, в лесу, у озера, и писать. Не видеться с людьми вообще. Завести собаку, кошку. Заниматься только творчеством.

Милена с интересом, даже с шутливой искоркой в глазах, посмотрела на сестру.

– Какой ты социопат.

– Да нет, – неловко начала отговариваться Арина, – я не ненавижу людей, не презираю. Я их просто не люблю. Да и влияние деревни во мне велико: хочется жить поблизости с природой.

– А как же твой парень? Как там его…

– Игорь, – сквозь зубы выговорила младшая сестра. – Он хороший, но…

Арина не продолжила. Милена усмехнулась и сочувственно закивала.

– А ты ощущаешь влияние деревни? – продолжила девушка, подавляя неловкую улыбку.

– Не особо. Я там мало жила, только летом, на каникулах. Но я всегда любила деревню. В городе нет такой теплоты в людях. Нет той особой атмосферы… Там все работают, заняты. А в деревне – словно в сказке.

– Согласна. А я там самые важные детские годы провела, поэтому деревня сильно на меня повлияла. Я иногда ощущаю себя чуждой в городе.

– Ну, я не ощущаю. Деревня – здорово, но моё место в городе, с семьей. Поэтому я бы не хотела жить в домике в лесу, – смешливо нахмурившись, Милена помотала головой.

– Мне сегодня даже снился сон… Видимо, из-за переживаний об отъезде. Я не вожу, но во сне я была за рулём. Была ночь. Огни города ослепляли меня. Машин было очень много, и это даже были не машины, а какие-то монстры. Звери – чёрные, с горящими глазами (ты же замечала, что морды машин напоминают человеческие, только злые?). И эти монстры сигналят мне, окружают со всех сторон. И мне так страшно, что я закрываю глаза, начинаю плакать. Потом сон заканчивается.

Милена вздохнула, но ничего не ответила. Арина глубоко задумалась. Девушки уставились в окно, размышляя о своём. Шло время, и до прибытия поезда оставался час. Было ещё не темно, но солнце начинало клониться к горизонту. Дождя не было. Участились маленькие деревеньки на подъезде к городу. Арина посмотрела на сестру: та казалась встревоженной, грызла губы. Да и у самой Арины сердце ходило ходуном. Они много о чём разговаривали, но ни одна не упомянула для себя самого важного – то, чего волновало больше всего. Чувствовалась недосказанность.

Сёстры сошли с поезда в числе ещё человек пяти. Они покатили чемоданы по не очень длинному перрону, потом вышли с вокзала. Он находился на краешке города. Девушки решили не медлить, а сразу вызывать такси, так как время было уже семь с четвертью, а ехать им полтора часа. Пришлось долго ждать: никто не хотел браться за такой заказ. Наконец, водитель нашёлся, и они, разделив цену за такси пополам, сели. Старая и неудобная отечественная машина с худым мужичком лет пятидесяти покатила их в родную деревню. Милена завела с ним разговор, хотя в голосе её чувствовалось волнение.

Арина мрачно глядела в окно. Ей казалось, что едут они слишком быстро, и она не успевает передумать все, что хотела передумать, подготовиться морально. Солнце уже начало мелькать из-за деревьев на уровне глаз.

Пейзаж был восхитительным: трасса была окружена лесом с двух сторон, освещенным закатным оранжевым солнцем. Всё казалось действительно волшебным, ненастоящим, и казалось, что в лесу водятся нимфы, ведьмы и вампиры. Воображение Арины взбудоражилось, заставив на некоторое время забыть о мыслях, отягощающих её.

Наконец, они приехали. Таксист, успевший подружиться с Миленой, вежливо выгрузил им чемоданы, попрощался и уехал обратно, пообещав, что сможет отвести их обратно в любой момент. Старшая сестра пристально посмотрела на Арину:

– Что-то ты выглядишь серьёзной.

– В этом месте такие концентрированные воспоминания, что мне аж плохо. Ну ничего, сейчас продышусь, – глубоко вздохнула девушка.

Деревня

Высадили их не совсем у дома (так как дальше дорога была плохая), но уже в деревне. Они единогласно решили, что пойдут к бабушке с дедушкой сперва. Идти им было минут семь. Девушки разглядывали домики, обступающие их с обеих сторон. Большинство из них были типично деревенские – в псевдорусском стиле, с резьбой, одно- и двухэтажные. Редко встречались современные, отремонтированные, выстроенные со вкусом: «дворцов», какие в частных районах, здесь не было. Некоторые были заброшенные: покосившиеся, ветхие, потрепанные ветрами, дождем, снегом и годами. Окна выбиты или черны; на участках все заполонили дикие растения, растущие, как им желается, берущие власть над жизнью человеческой.

– Как же хорош здесь родной воздух, – глубоко вздохнула Милена. – Он такой чистый. Атмосфера здесь…

– Да, – коротко согласилась Арина. Сердце её бешено билось.

Девушки замечали, что не только они разглядывают деревню – но и деревня разглядывает их: из окон, занавешанных наполовину, нередко смотрели старушки. На улице играли в мяч ребятишки, катались на велосипедах.

Наконец они дошли до глубины души знакомого второго домика на улице Дачной, располагающегося недалеко от озера Зелёное (названо оно так, потому что купаться в нём было страшновато, выглядело оно достаточно грязным и постоянно цвело). Девушки зашли в калитку, которая открывалась изнутри, если просунуть руку сверху и дернуть засов. Выкрашенный в голубой цвет, с петушком на крыше, с низким крылечком, дом дышал стариной. Вокруг него располагался небольшой участок, засаженным всякой всячиной – но больше овощами и цветочками. Арина заметила, что с соседнего участка на них изучающе смотрит женщина лет сорока, вывешивающая одежду на верёвки на улице.

Милена постучалась, быстро улыбнувшись Арине.

– Бабка, открой! – послышался глухой голос.

– Иду, иду!

Послышались тучные шаги, щёлк затвора – и дверь отворила женщина, выглядящая не старше шестидесяти, полная, уже немного осевшая из-за возраста, в платье с фартуком, с заделанными сзади седыми волосами, – бабушка Ярослава Власова, которой на самом деле только-только исполнилось семьдесят три.

– Ба, внученьки! – вскрикнула она и радостно всплеснула руками. – А мы вас ждали! Проходите, родные, сейчас вас расцелую!

Баба Ярослава выглядела счастливой, на глазах у неё навернулись слёзы. Первая зашла Милена и расцеловалась с бабушкой.

– Мама дорогая, какие ногти! – взяла она её ухоженную руку с нежным маникюром. – Мне б кто сделал такие. Дорого, чай, стоят? Рублёв с пятьсот?

Милена рассмеялась. Потом, ощущая волнение и неловкость, вошла Арина.

– Худю-ющая! Ну, мы тебя откормим, – шутливо укоряла бабушка, пока обнимала ту, – будешь котлеты есть да пироги. Ах какие вы выросли, внученьки! Какие большие уже! Невесты совсем! Скорее проходите за стол, мы как раз с дедом собирались ужинать.

– Бабка, кто пришёл? – послышалось хриплое из комнаты.

– Внучки приехали из города, вну-чки!

– Кто?

Милена с Ариной, оставив чемоданы в узком коридоре, зашли в зал – большую комнату напротив входной двери. Дед, худой и с седой бородой, почти лысый, в белой замызганной майке, однако на вид бодренький и живой, лежал на диване и читал с лупой газету, напрягая небольшие серые глазки.

– Мать моя родная! – удивился он не на шутку. – Неужто это внучки мои? Милена и Арина, вы, что ли? Дайте-ка я на вас посмотрю поближе.

Дед присел и начал с нескрываемым любопытством разглядывать их, мотая головой из стороны в сторону

– Дед Богдан, я Милена, если ты не забыл, – старшая сестра подскочила, обняла его и села рядом.

– Мать моя женщина, как ты на бабушку в молодости похожа. Вы-ли-тая!

Ярослава зашла в комнату, приперла щёку рукой, с нежностью разглядывая внучек.

– Смотрю на тебя, да молодые годы вспоминаю. Как я тогда влюбился в самую красивую женщину на планете! – поднял указательный палец дед, усмехаясь.

Милена жеманно поправила волосы. Арина неспеша обняла дедушку и тоже присела на диван.

– И ты какая взрослая, Ариночка. Только волосы слишком коротко стрижёшь, вся красота и сила в волосах ведь! Женихи-то длинные волосы любят. Да и у тебя, Милена, куда коса-то делась?

– Ладно тебе, дед. Погодите, я сейчас стол соберу, – поспешила Ярослава.

Бабушка побежала на кухню, и через несколько минут длинный овальный стол уже красовался отварной картошкой с запеченной птицей, соленьями разными и домашним хлебом.

– Давно я так не ела, – подивилась Милена, раскрасневшаяся, с лоснящимися пальцами. – Я скучала по этой домашней помидорке!

Дед надел салфетку на воротник, как ребенок, и приготовился кушать. Ярослава села, все так же с нежностью разглядывая внучек.

– Ну, рассказывайте, как живете. Мы ведь с дедом так давно вас не видели! Ещё детьми вас помним. Давай, Милена, ты – как старшая сестра.

Милена отложила приборы и начала рассказывать, жестикулируя:

– В общем, я уже замужем.

Раздались удивлённые вздохи.

– Муж у меня – Лева Поляков, я уже Милена Полякова.

– Хорошо звучит, только не по-русски, – шутливо вставил дед, жуя солёный огурец.

Арина в то время с удовольствием уплетала домашнюю, бабушкину, обжигая руки и язык, горячую картошку с курочкой.

– Муж мой работает, хорошо зарабатывает, часто путешествуем. Я работаю преподавателем в своей школе танцев. У меня уже и дочка есть, – в этот момент опять раздались удивлённые возгласы, – Варечка. Ей уже шесть лет будет.

– Батюшки!

Милена достала телефон и включила фото, где они втроём с мужем и дочерью. Дед и бабушка уставились в телефон, сощурившись.

– Какие вы молодцы! А Варечка какая черновласая, на мужа твоего похожа, один в один. И он сам ничего, хорошенького выбрала.

– Ну уж нет, бабка, очень на Миленочку похожа. Уже невеста настоящая!

– В общем, вот. Живём хорошо. Не жалуемся.

– А мать твоя как?

Милена вздохнула; на секунду по лицу её пробежала тень грусти, но, кажется, бабушка с дедушкой этого не заметили.

– Честно: не знаю. Мы редко общаемся, в основном по телефону. Мы же с мужем в другом городе живём. У матери муж есть, Миша Рябов. Хороший.

Бабушка пожевала воздух.

– Мы Ниночку тоже звали на свадьбу. Сказала – не приедет, – вздохнула она.

– Ну, видно, занята, – пожала плечами Милена.

– Ладно, с ней мы разберёмся. Ну, рассказывай, Ариша, как ты поживаешь?

Арина уже успела съесть все, что ей положили. Она испытывала неловкость перед выступлением, даже перед таким маленьким, даже перед родными людьми, хотя уже как будто незнакомыми, поэтому старалась ни на кого не смотреть:

– Нормально. Учусь на заочном на четвертом курсе, на филолога.

– Учительницей будешь? Это мы одобряем, хороших учителей на пальцах пересчитать, – вставил дед. – В нашу школу-то приедешь работать?

– Пока не знаю, – неловко улыбнулась Арина, – живу с парнем, Игорем. Он на врача учится.

– Вот это отлично, поддерживаем. Ещё нас с бабкой полечит!

– Только неча жить до свадьбы, – помотала головой Ярослава. – Без кольца работу жены делаешь.

– Да больно у вас работа тяжелая, – поддел её, усмехаясь, дед.

– Да больше мне и не о чем рассказать, – честно пожала плечами она.

– Как отец твой, Павел?

– Нормально, с Катериной живёт, у них ещё двое детей, мальчиков.

– Как тебе с ними жилось всё это время? – с сочувствием посмотрела бабушка.

– Да… нормально. Мне не на что жаловаться. Относились ко мне всегда нормально. Отец денег мне даёт.

Бабушка с пристальным вниманием посмотрела на внучку.

– Ну, дед, баб, как вы-то живете? – прервала молчание Милена.

– О-ой, Миленочка, у нас всё отлично. Живы-здоровы – и слава богу. Вот, в этом году насадила овощей разных, даже странную штуку решила попробовать – как, бишь, называется…

– Дайкон, – подсказал дед. – Я о нем в газете прочитал, в городе купил семян попробовать – что за штука такая, любопытно.

– Да! Клубники немного, но варенья закатаю. Малина скоро пойдёт. Да что-то погода не очень хорошая в этом году: пасмурно, дожди часто идут, вот все растения и болеют. Не будет хорошего урожая в этом году. С соседкой у нас война идёт, она нас невзлюбила что-то с дедом.

– Почему так?

– А хто ж её знает? – подивился дед.

Бабушка нежно улыбнулась.

– Как Алёна? Расскажите про неё, – поинтересовалась Милена

– О-о-о, – потянул дед.

У Арины ёкнуло сердце.

– Она у нас золотце. Художница, картины рисует, продаёт их, выставки устраивает в городе. Вот, свадьба у неё скоро – то и позвали вас. В школе вместе учились с мальчиком, она в него с малолетства была влюблена – вот и женятся теперь. Красавица она настоящая.

– Что за жених у неё? – сощурилась Милена.

– Велька Дементьев, с улицы Чапаева. Красивый такой, только разгильдяй. Не работает… ой, простите за мой французский.

– Как ты выражаешься при девочках? – недовольно выдохнула Ярослава.

– Извиняюсь. Но хотя бы смешной малый.

– Ну, да, этого у него не занимать.

– Как тетя Инга?

– Ой, Инга, – помотала головой бабушка, – сказать по правде, закрылась она в себе. Сидит всё дома, читает. Травы собирает, чаи делает. Только в последнее время вот чуть-чуть воспрянула, – Ярослава улыбнулась.

В дверь постучались.

– Ой, это Алёнушка, наверное, пришла. Пойду открою.

Милена улыбнулась и с интересом посмотрела в сторону двери, готовясь встречать младшую сестру. Арина замерла. Взгляд её приковался ко столу.

Бабушка Ярослава отворила дверь.

– Ты откуда, от мамки?

– Да нет, от Влады, у ней гостила, – послышался нежный девический голос нараспев.

– Эх ты, темнеет уже, а ты в такие дали ходишь.

– Баб, да тут идти-то двадцать минут.

– Эх ты. Ну, проходи, Алёнушка, а у нас гости.

– Гости?

Сначала в комнату вошла бабушка, а потом девушка. Это была настоящая красавица, – высокая, тоненькая, в нежном длинном платьице голубого цвета, с распущенными светлыми волосами ниже пояса. Она застыла. Лицо её выражало удивление. Алёна первым делом взглянула на родную сестру. Арина, замерев, смотрела на неё в ответ. Младшая не улыбалась, но смотрела внимательно. Затем, задержав взгляд так на несколько мгновений, она перевела взгляд на Милену, которая улыбалась и с интересом рассматривала пришедшую.

– Какая ты красивая, Алёна. Словно Алёнушка из сказки, – цокнула языком Милена.

Алёна благодарно улыбнулась.

– Ты тоже очень красивая, Милена. Давно я тебя не видела, – спокойно сказала она.

– Дай я тебя обниму хоть, – старшая встала, с силой обнимая младшую. – Эх вы, все выше меня, завидую я вам.

Милена села обратно.

– Привет, Арина, – негромко сказала Алёна, не смотря на сестру, садясь за стол.

– Привет.

– Ну, что же вы стоите, садитесь, внучки дорогие, – пригласила бабушка.

– Я уже поела у Влады. Только огурчик съем, – ответила Алёна, захрустев солёным огурцом.

– Мы тоже уж наелись, – благодарно улыбнулась Милена.

– Ну, что вам ещё предложить, внученьки?

– Уже поздно, мы бы разобрали вещи и уже отдыхали бы.

– Ой, да, дура я старая! Предлагаю вам на втором этаже спать, в зелёной комнатке, где ты, Милена, в детстве останавливалась. Алёна, проводишь сестёр? Я пока бы убралась.

Алёна кивнула бабушке и встала из-за стола. Арина и Милена потащили свои чемоданы наверх по ветхой деревянной лестнице вслед за Алёной, легко взбирающейся по ступенькам, придерживающей платье.

Наверху было две комнаты: жёлтая и зелёная, по цвету краски стен. В них обычно останавливались гости; зелёная считалась детской. Интерьер в ней был простой: две низкие кровати с железными прутьями и матрасами, которые не внушали доверия из-за потрепанности и оседлости, однако заправлены они были аккуратно, хоть и разношёрстное белье; деревянный столик, огромный ободранный шкаф. Окошко, выходящее на сад, было завешано плотной розовой шторкой. На втором этаже было душно, жарко, несмотря на погоду, и пахло стариной.

– Ну, условия так себе, зато здесь все, как в детстве. Вон, даже ящик с моими игрушками стоит, – стараясь не отчаиваться, успокаивала себя Милена, подтаскивая, запыхавшись, шкаф к одной из кроватей.

– Чувствуйте себя как дома.

Арина присела на кровать, пробуя мягкость; Милена раскрыла шкаф и поморщилась; Алёна стояла в проходе, опершись спиной на него и бессловесно разглядывая сестёр.

– Да, вот мы и остались втроём, сёстры, как в старые добрые времена, – вздохнула самая старшая из них, видимо, решив не раскладывать вещи в шкаф. – Так быстро время пролетело… Только вчера мы ещё все были детьми, бегали по саду, а сейчас уже взрослые девушки; я замужем, а Алёна невеста. Быстро жизнь летит. У меня уже, знаешь ли, Алёна, дочка есть, пять лет, Варечка зовут.

– Ничего себе, – брови девушки поднялись; она внимательно, даже восхищённо смотрела на сестру. – Поздравляю тебя! Дети – это огромное счастье.

– Ой, я сейчас фото покажу!

Милена полезла в карман за телефоном, в котором открыла фото, где её дочка мило улыбалась, стоя с игрушкой-динозавриком.

– Какая куколка! Очень милая девочка, – Алёна нежно улыбалась, – почему ты её с собой не привезла? Мы бы ей деревню показали.

– Она ещё больно маленькая, через пару лет привезём, – отмахнулась Милена. – Она пока с мужниными родителями осталась.

– Будем ждать, – младшая сестра бросила короткий, быстрый взгляд на Арину.

– Уже темно, Алён, тебя кто-то заберёт? – поинтересовалась Милена, подперев бока.

– Мне идти не больше десяти минут. Ну, пора мне. Доброй вам ночи.

Алёна, кивнув, медленно вышла из комнаты, не оглядываясь. Милена многозначительно уставилась на Арину. Та, задумавшись, отвела взгляд.

– Выглядишь расстроенной.

– Я не расстроенна, просто устала из-за поездки.

– Понятненько. Связь её ловит – ну, круто. Ладно, может, я найду уголок, где смогу Лёве позвонить? Скажу ему, что приехала.

Уже в десять вечера обе сестры спали, отрубившись.

Арина спала неспокойно. Она проснулась ночью от шума – точнее, открыла глаза, как будто бы и не спала. Ей показалось, что наверху, на чердаке, кто-то топал. Арина вжалась в кровать, натянула одеяло на голову и прислушалась, сбивчиво дыша, ощущая себя ребёнком. Сначала было тихо, и она уже подумала, что это было во сне, как половицы чердака заскрипели. Девушка так и подпрыгнула; она встала с кровати, заперла дверь на щеколду и легла обратно, включив телефон и стараясь думать о том, что ей это кажется. «Кстати, интернет, хоть и слабовато, но ловит, – подумалось ей, – значит, и связь есть…» Так она лежала до синеватой дымки рассвета, смотря в телефон, потом с облегчением заснула.

Когда Арина проснулась, Милена уже бодрствовала.

– Доброе утро, – поздоровалась девушка. Она выглядела уставшей или грустной. – Там бабушка уже давно завтракать зовёт.

Арина, чувствуя недосып, неохотно встала. Сёстры пошли по лестнице вниз, а аромат блинчиков заполонил их нюх.

– О боже, этот запах из детства, – обронила Милена.

Стол в зале был уже накрыт. Бабушка хозяйничала, расставляя фарфоровые кружки. Дед полулежал на диване с книжкой. Диван этот уже принял его анатомическую форму.

– Бабка для вас целый банкет накрыла, – сыронизировал он по-доброму.

На столе лежала большая тарелка с оладушками, блестящими на солнечном свете, сочащимися маслом и дышащими паром. Рядом стояли пиалки со сметанкой и разным вареньем – крыжовенным, клубничным и малиновым. От чайника исходил приятный ягодный аромат. В углу комнаты сидел кот, расцветки самой обычной, с пятнами. Арина улыбнулась ему.

– Садитесь, доченьки.

– Баб, какая красота! Я такого стола сто лет не видела, – подивилась Милена.

– Садитесь, садитесь. Ещё чего-то вам надо? Может, яичек вареных? Дед их любит, каждое утро варю; они местные, тут, у одной женщины покупаю.

– Нет, ты что, мы и так объедимся, что из-за стола встать не сможем. Придётся вам грузовое такси вызывать, чтоб нас обратно довезти.

– Да ладно тебе, Милена, кушайте на здоровье!

– Бабка, кофе мне сделай.

– Эх ты, иди да сам себе сделай, – возмутилась женщина.

Дед притих, руками, как ребенок, жадно уплетая оладья.

Милена и Арина сели рядом. Бабушка опять принялась мило глядеть на них. Девушки накладывали себе оладий, истекающих соком, поливали их обильно сметаной и вареньем, и кушали с вилочкой и ножом. Им налили чаю – самодельного, из трав, со смородиновым листом.

– Какой вкусный чай, – невольно подивилась Арина. – Из чего?

– Это мать твоя делает, каких только трав не кладёт. Пейте на здоровье!

– Петровна, выходи! – послышалось с улицы.

– Опять эта дура, чего-то ей всё надо, – проворчал дед.

Бабушка встала, неодобрительно смотря в окно.

– Кто это?

– Да соседка. Не любим мы друг друга, – Ярослава, тучно топая, пошла к выходу из дома.

Дедушка поцокал языком, потом сорвался:

– Пойду и я выйду.

Арина с Миленой переглянулись, но продолжили есть.

– Как ты спала сегодня?

– Ну, так себе. Не очень уютно на новом месте, – слукавила Арина.

– А я ужасно. Всю ночь вертелась. То собаки воют под окном, то всё дети маленькие какие-то плачут. Вот, посмотри, – она показала руку с несколькими синяками. – Это откуда взялось? Что я, луначу, что ли? Кто меня покусал? – выглядела девушка ошеломленно-злобной.

Арина обомлела.

– Я тоже полночи не спала. Кошмар какой-то. Мне все казалось, что… что на чердаке кто-то ходит, половицами скрепит.

– Да не говори. Дом старый, что ли. Вот чего-чего – а уютной комнаты с двухспальной кроваткой здесь не хватает, – пробормотала Милена.

В то время с улицы слышалось:

– Чего тебе надобно? – недовольно спрашивает Ярослава.

– Твои кошки опять мне мышь принесли и полдома перевернули! Можешь ты запирать кошку свою или нет? – высоким голосом кричала соседка.

– Да чего ты врешь, Машка, мои кошки всю ночь со мной спали.

Арина внезапно припомнила, как вчера вечером, когда она выходила в туалет, с ней выбежала пятнистая белая кошка, и покраснела. Милена эта заметила и покачала головой, усмехнувшись.

– Да ты следи за своими кошами получше! Сил моих уже нет! Скоро потравлю всех!

– Живодёрка! – все больше и больше разъярялась бабушка.

– А ты ведьма проклятая! Забирай мышь свою назад! И за кошками своими следи!

Разговор закончился. Через несколько мгновений в дом зашли бабушка с дедушкой.

– Да брось ты, Ярослава, не обращай внимания. Дура она.

– Знаю. Нервы мотает который год уже.

Ярослава и Богдан зашли в комнату. Дед выглядел озадаченным, а бабушка – злой.

– Давно у вас так? – осторожно поинтересовалась Милена.

– Да уж не припомню сколько, – не отошедши, крикнула бабушка. – Все думает, что я ей урожай порчу, мышей подкидываю. Дура крашенная.

– А кто это?

– Да это Машка Князева, тётка Аринкина.

Арина подняла на бабушку глаза.

– Вот чего она тебя ещё ненавидит, – съязвила Милена. – Типичная вражда родственников.

– Ну, конечно. Думает всё, что это я её брата с Ингой развела. А мне-то что? – всплеснула Ярослава руками. – Мне всё равно. Живут, не живут – это их жизнь.

Милена с бабушкой ещё о чем-то разговаривали, но Арина погрузилась в свои мысли. Через несколько минут старшая сестра дотронулась до её плеча:

– Ну что, пойдём изучим окрестности, вспомним детство?

Арина охотно согласилась. Поблагодарив бабушку с дедушкой за прелестный завтрак, они умылись в уличном умывальнике, оделись и пошли гулять под руку. На обеих нашло меланхоличное настроение: девушки двинулись на восток, к озеру. Выглядело оно отвратительно – цветущее, грязное; мало кто осмеливался купаться в нём. На другой стороне были видны домики, там местность была повыше, на небольшом холме.

– Предлагаю сделать кружок. Точнее даже квадрат. Давай перейдём, сходим на улицу Чапаева (там ведь, бабушка сказала, живёт жених Алёны), потом к Заречной, к церкви и обратно?

– Давай, – задумчиво согласилась Арина.

Девушки обошли озеро с южной стороны, прошли по узкой тропинке в заозёрную часть деревни, измазавши ботинки в грязи, и вышли к улице Чапаева.

– О, «пятёрочку» построили, – удивилась Милена, посмотрев направо. – Зайдём?

Девушки купили по мороженому (хотя день был не жаркий, пасмурный, но без дождя), затем пошли на Чапаева.

– Ассортимент, конечно, так себе, но хоть какая-то цивилизация.

– Я уже скучаю по хорошему кофе, – заныла Милена. – Интересно, какой дом – его? Здесь дома уже не такие древние, как у нашей бабушки. Кирпичные коробки… Зато, наверное, места много.

– В доме жить хорошо, – улыбнулась Арина. – Катя с папой в доме живут. Места много, у каждого своя комната, своё личное пространство.

– А мне нравится больше городской ритм. Когда культурная жизнь вся рядом.

– Так можно жить в частном районе.

– Нет, все равно не то, для меня слишком тихо.

Сёстры пошли вверх, к северной части деревни, к лесу. Справа была улица Больничная, слева – сама больница, старое двухэтажное здание, с облезшей краской и вечно протекающей крышей, с выбитыми некоторыми окнами. Ничего не сказав, они грустно посмотрели на это богом забытое место.

Дальше шла улица Панфилова, после которой они свернули налево на Заречную. Дома здесь были очень старые, покосившиеся и, казалось, нежилые. Да и страшноватое было место. Это была первая улица, самая близкая к лесу. Он могущественно глядел на девушек, пышные зелёные деревья стояли монументами, не шевелясь, вызывая трепет, страх и, конечно, тоску (берёзы всегда навевают какие-то грустные, меланхоличные раздумья). Озеро оказалось слева от девушек.

Дальше они пошли по улице Верхней. Здесь дома тоже были древние, но уже получше: место недалеко от церкви и школы считалось хорошим, поэтому жильцы часто сменялись здесь, дома поддерживались в хорошем состоянии. Школа была слева от них: здание старое, кирпичное, зато недавно покрашенное: на училище выделяли деньги, потому что сюда съезжались дети и из соседних деревень тоже. На углу улицы была небольшая церквушка – она выглядела хорошо, прихожане часто жертвовали.

– Я так люблю колокольный звон, – честно призналась Арина, – он во мне пробуждает что-то светлое. Я не воцерковлённый человек, но колокольный звон…

– Я тоже люблю. Но, наверное, когда живёшь рядом с церковью – он начинает доставать.

Девушки свернули налево и вышли на дорогу, разделяющую непосредственно деревню и дачи, которые тоже относились к Берёзовке. Точнее, дачами были они несколько лет назад, а сейчас люди стали активнее перебираться сюда на постоянное место жительства.

Милена внезапно остановилась. Лицо её побелело.

– Этот дом, Пришкольная, пять… Здесь живут мои другие бабушка с дедушкой. Хотя я уже не знаю, кто там сейчас жив.

Арина посмотрела на милый одноэтажный домик зелёного цвета с участком довольно ухоженным.

– Ну, судя по огороду, здесь точно кто-то живёт. Хочешь зайти?

Милена посмотрела на дом внимательно. На секунду ей показалось, что кто-то смотрел на неё через чуть-чуть приоткрытую шторку на окне.

– Нет, пойдём, – заторопилась она, снова взяв сестру под руку.

Они быстро прошли мимо Суворова и свернули на дачную. Улицы Серова, Пушкина, Островского и Достоевского, располагающиеся друг за другом, девушки решили не смотреть, потому что там, кроме рынка, не было ничего интересного.

Бабушка занималась в огороде, поливала растения.

– О, вы вернулись. Ну как, много всего изменилось у нас?

– Всё очень мило по-старому, – Арина наклонила голову на бок.

Милена была задумчива.

– Кстати, Инга приходила, – крикнула бабушка (голос её всегда был высоким и звонким). – Зовёт нас на обед.

Пару часов девушки отдохнули, потом оделись, взяли с собой зонты (начинал покрапывать дождь, мелкий и неприятный, но тёплый) и вместе с бабушкой вышли из дома. Дед спал, его решили не будить. Арина шла позади, грызя щёки; Милена с Ярославой о чём-то мило и громко общались. «Похожи характером, как две капли воды», – подумалось средней сестре.

Они спустились на улицу Пушкина, к дому три. Он остался такой, каким его помнила Арина: деревянный, довольно красивый, коричневого цвета, двухэтажный. На участке были в основном плодовые деревца.

Зайдя в раскрытую калитку, они нажали на звоночек (он казался чем-то неестественно-современным в этой деревне), крылечка не было. Дверь открыла спустя минутку Алёна. Волосы её были убраны в плотную косу, одета девушка была в чёрное платье с красными розами. «Ну и безвкусица», – подумала Милена.

– Проходите.

– Алёночка, доченька, привет, – бабушка обняла внучка, и Алёна ответила нежной улыбкой.

Арина опять увидела на себе короткий, заинтересованный взгляд.

Дом был не таким, как у бабушки с дедушкой: он был с более современной внутренней обделкой. Обои были в тёмных тонах, преимущественно серых, синих. На первом этаже располагалась кухня, комнатка (справа) и большая гостиная (слева). Мебель была не очень дорогая, но в целом в убранстве чувствовались вкус и умение обставить дом. Кроме того, здесь ванная комната была в доме, с хорошим туалетом. А раньше стены были покрашены в жёлтый цвет с нарисованными Алёной пёстрыми цветочками, вспомнила Арина.

– Проходите за стол, – пригласила младшая сестра.

Коридор был непосредственно частью большой гостиной. Несмотря на графитовые обои, комната была светлой: три больших окна выходили на западную сторону. Милена заметила мужскую кепку, висящую на крючке.

– Ну, чем вы нас соизволите кормить? – задорно поинтересовалась Ярослава.

Милена села у окна, рядом расположилась и Арина, разглядывая гостиную. Бабушка разместилась в острой части овального стола. Еды пока не было, только лишь тарелки были расставлены.

– Мы с мамой немного сготовили. Жюльен делала я, нашла хороший рецепт. Салат летний порезали, огурцы – бабушкины, а помидоры магазинные: пока не поспели.

– Ну, какая красота! – восхитилась Ярослава. – Хозяюшка.

– Сейчас я всё принесу.

– А где Инга?

– Она у себя в комнате, скоро спустится, – Алёна уже пошла на кухню, потом резко развернулась и прошла к журнальному столику, сказав: – Ах да, пока не забыла. – Она взяла маленький красный мешочек. – У меня для вас кое-что есть.

Алёна достала из мешочка два железных колечка.

– Размер можно менять, они из металла, – девушка, перегнувшись через стол, положила одно кольцо рядом с Миленой, другое – рядом с Ариной. – Носите их всегда и не снимайте, это оберег.

Милена с насмешкой посмотрела на кольцо, покрутила его в руке, но надела на безымянный левый палец. Арина задумчиво кивнула и сделала то же самое, только колечко у неё оказалось на среднем пальце.

– Внученька, тебе помочь всё принести?

– Да, давай, бабуль.

Алёна с Ярославой принесли, видимо, только что из духовки взятую стеклянную форму с блюдом, наверху которого была аппетитная зажаристая корочка сыра, издающим пар и приятный аромат, салатницу с разными перемешанными овощами, потом чайник. Пока Алёна разливала чай, с лестницы спустилась женщина. Худая, с лицом застывшим и немного печальным, с волосами, убранными в пучок, одетая в темное платье и шаль, она одним видом только наводила тоску. Сердце Арины бешено застучалось. Не такой она помнила мать: не было раньше этой затаённой грусти в уголках губ, она была полнее. Женщина смотрела под ноги, пока спускалась, потом вдруг подняла глаза на гостий. Холодок пробежал по телу девушки от этого взгляда. Вилка выпала у неё из рук на пол, звонко ударившись. Алёна села напротив Арины, а мать – во главе стола, между ними.

– Извините, – Арина полезла под стол.

– Оставь, мы тебе другую дадим, – спокойно сказала мать.

Арина всё же достала вилку. На лице матери появилась едва заметная улыбка.

– Здравствуйте, тётя Инга!

– Здравствуй, Милена. Как твои дела?

Девушка проделала то же, что и со всеми другими: с воодушевлением рассказала про свою жизнь, показала фото дочери. Милене не понравилась реакция Инги, так как она слушала немного отвлечённо, на показ Варечки только кивнула головой, немного улыбнувшись. Тем временем все принялись есть. Жюльен был восхитителен, как и салат, приготовленный из свежих овощей, посыпанный различными семечками. Арина заметила в действиях матери нервозность: она не попадала дрожащими руками вилкой по еде, думала о своём, зажато улыбалась.

– Как у тебя дела, Арина?

Девушка отпила чаю и глубоко вздохнула. Мать на неё не смотрела, крутя колечко на пальце. Арина рассказала немного – в основном про учёбу, потом немного о Павле. Девушка чувствовала, что Инга хочет узнать о нём, но не хочет спрашивать. Лицо её стало строгое, брови слегка поднялись, но потом она тихо рассмеялась:

– Ну, пускай живут своей жизнью, я желаю им счастья.

Арина пристально посмотрела на мать. Ярослава во время всего разговора чувствовала огромную напряжённость (она пожелала пойти сюда (хотя её не приглашали), чтобы как раз сглаживать эту напряжённость), но не могла найти слов. Сердце её замирало.

– Какие же прекрасные внученьки у меня выросли, все творческие, – воскликнула она, хлопнув в ладоши. – И ты, Инга. Только вот Нинка… Эх, Нинка, даже не захотела приехать!

Никто не ответил.

– Хотя бы Милена с Ариной, наконец, приехали. Давно же мы вас не видели, – заключила Инга.

Милена постучала ложкой по чашечке.

– Я хотела узнать вот что. Уже завтра свадьба, но я ничего не понимаю: куда, во сколько? Кто нас повезёт в ЗАГС? Как выглядит жених? Кто ещё на свадьбе будет? Мне кажется немного странным, что об этом ни слова, – нахмурилась девушка.

Ярослава быстро взглянула на Алёну, и этот взгляд не понравился Милене.

– Я всё скажу завтра, – не смотря на Милену, улыбнулась младшая сестра.

– Ко скольким нам быть готовыми? Надо же ещё накраситься, волосы помыть, уложить.

– Ну-у-у… к десяти утра.

– Ну, хоть что-то.

Они замолчали. Через несколько минут бабушка сказала, шумно отхлебнув чая:

– Инга, ты совсем ничего не рассказала. Милена с Ариной хотят и о тебе узнать.

– А что мне рассказывать? – плечи её слегка поднялись. – В моей жизни не происходит ничего интересного, – Инга ни на кого не смотрела; она ковыряла оставшийся в её тарелке жульен.

– Всё наелись? – уточнила бабушка, переменив тему.

– Спасибо, теть Инга и Алёна, – поблагодарила Милена, кладя руку на живот, поблёскивая глянцевыми ногтями.

– Наелись, спасибо, – кивнула Арина.

– Помочь тебе, Инга, посуду убрать и помыть?

– Мы всё помоем, – заверила Алёна.

– Да ладно; сейчас быстренько всё уберём, – Милена встала и начала складывать тарелки одну на другую.

Ярослава, оживленная, как будто заведенная, Инга и Милена понесли посуду. На пару минут Алёна и Арина остались одни. Младшая сестра допивала чай, смотря на пиалку с конфетками. Арина осторожно поглядывала на неё.

– Как дела? – вырвалось у старшей сестры.

Алена повела плечом и бросила взгляд на неё.

– Нормально, у тебя как?

– Тоже.

Помолчали пару секунд.

– Дождь разошёлся, – кивком Алёна указала на окно.

– Мы с зонтиками.

В комнату вернулись Инга, Милена и Ярослава.

– Ну и ливень, – смахнула Милена волосы назад, глядя в окно.

– Добежим быстренько.

– Вы можете переждать у нас, – вежливо попросила мать сестёр.

– Не привыкать под дождём мокнуть, – усмехнулась бабушка. – Да мне и ужин пора готовить. По огороду сегодня ничего не поделаешь даже.

Девушки и бабушка засобирались. Инга вышла в коридор. Алёна стояла чуть поодаль, скрестив руки.

День прошёл довольно спокойно. Арина с Миленой решили вместе посмотреть фильм – комедию, чтобы скрасить этот унылый день. У средний сестры был с собой ноутбук, в котором было закачано несколько штук. Интернет был слишком слаб, чтобы посмотреть фильм онлайн.

– Мы с мужем постоянно вечерами что-то смотрим, Варечка – с нами.

– Это очень здорово.

– Да. Иногда в кинотеатры ходим, в кафе тоже часто вместе ходим. У нас вообще есть один день неделя – суббота, когда обязательно у всех выходной, мы проводим его семьей.

– Думаю, такие традиции сплачивают семью.

– Да. Жалко только, что на этой неделе не получится, – вздохнула Милена.

Посередине кино к ним в комнату зашла бабушка. Выглядела она обеспокоенной.

– Девочки, мне нужно вам кое-что сказать, душа не на месте, – Ярослава присела на свободную кровать.

Сёстры внимательно посмотрели на неё.

– Свадьбы завтра не будет.

– Что? – обомлела Милена, изменившись в голосе.

– Алёна так решила.

– И когда это она так решила?

Бабушка замялась, прикусила губу.

– Ещё до вашего приезда. Простите меня, внученьки, что не сказала сразу, – она приняла молящую позу.

Арина изумилась, задумавшись. Милена выглядела разъярённой; глаза её были широко открыты, как у зверя.

– Так вы обманом нас сюда затащили? Почему нельзя было просто попросить нас приехать пораньше?

– Мы боялись, что вы не согласитесь. Вы так редко бываете у нас. Мы так соскучились. Целую вечность вас не видели, – вздохнула Ярослава виновато, не смотря на внучку.

– Какие вы… – Милена негодующе рыкнула и заходила по комнате: – Ладно. Когда свадьба?

– Тридцатого июня.

– Когда!? – старшая сестра подпрыгнула.

– Тридцатого июня.

Милена, как рыба, шевелила губами.

– У меня отпуск только две недели, и он начался десятого. У меня работа… у меня Варя, мы так не договаривались с Лёвой.

– Останьтесь, от всей души вас прошу, – Ярослава прижала руку к груди.

– Я могу остаться. Все экзамены сданы. Только надо отцу и Игорю сообщение отправить, – негромко согласилась Арина, задумавшись.

– Я… я не могу. У меня Варя, работа! Я и так отпуск трачу на деревню! А мы могли бы улететь отдыхать!

– Миленочка, прошу, вы так редко у нас бываете. Приедут родственники тем более. Хотя бы свадьбу вы запомните навсегда. Мы с дедом уж и помрём скоро.

– Баб, не говори так, – нахмурилась Арина.

– Что правда – то правда, Ариша.

Старшая сестра сжала челюсти. Лицо её покраснело. Она отвернулась.

– Баб, ну как же ты не понимаешь… Вы не работаете и детей у вас маленьких нет!

– Миленочка… не на свадьбу, но хоть останься насколько сможешь – ещё на пару дней.

– Ладно. На пару дней. Свадьбы я дождаться не смогу, – тихо проговорила, смотря в коно.

– Как я рада, как я рада, Милена! – бабушка вскочила, как ребёнок, и хлопнула в ладоши. – Для нас и пару дней – радость. А ты, Арина, останешься-таки?

– Да, я бы хотела.

– Ну и чудесно, доченьки. Мне для счастья ничего больше не надо. Ладно, пойду ужин готовить – смотрите не опаздывайте.

Милена и Арина переглянусь. На лице у первой были одновременно и злоба, и непонимание, и изумление. Арина сидела, поежившись от взгляда сестры.

Милена долго ещё ходила по комнате туда-сюда, возмущаясь:

– И зачем я только платье брала? Как же это нечестно. Я терпеть не могу ложь!

Арина ничего не отвечала.

– Они предупредили давно, могли бы и подумать давно… Ну что за безответственность! Не понимаю. Если бы они назначили другую дату, я бы привязала отпуск к другой дате. Нет, правда, я очень злюсь, – говорила она, и ответ ей нужен не был, – и они ещё хотят, чтобы я осталась до тридцатого? Я занятой человек.

Потом Милена легла на кровать, описала эту ситуацию по телефону двум близким подругам и мужу, ожидая по несколько минут, пока отправятся сообщения. Все её поддержали. «Лёвушка» сказал, что она может остаться, если хочет, но девушка наотрез отказалась. Милена решила, что шестнадцатого ещё побудет тут, а семнадцатого уедет, как и хотела до того.

Арина лежала, слушая музыку в наушниках и смотря на беззвёздное небо в окошке. Девушка написала отцу и Игорю одно и то же: «Свадьба переносится на 30.10. Приеду в начале июля. Интернет иногда ловит плохо».

Для средней сестры ночь прошла довольно спокойно, она лишь раз просыпалась из-за воющего ветра. Арина вставала, чтобы закрыть окно (которое, как она решила, из-за духоты приоткрыла Милена).

Старшая сестра же её проснулась утром совершенно разбитой, невыспавшейся. По всему её телу были следы не то щипков, не то укусов. «Кто же водится в этом матрасе?» – думала она, и тело её передёргивало. Милена чувствовала себя опустошённой, обманутой, сонной, и ей поскорее хотелось пережить этот день и уехать из этого места.

Погода была сносная. Дождя не было, иногда проглядывало солнце из-за туч, хотя земля была изрыта лужами. Трава всё ещё была мокрой. Милена умылась на улице, потом, не завтракая, сказала всем, что пойдёт погуляет. На девушку вдруг нашла меланхолия: злость отошла, и на неё нахлынули воспоминания о детстве, прежних времена, и погода и сама обстановка были впору её настроению.

На завтрак подали пшённую кашу с маслом, очень сахарную и жирную, но зато какую вкусную! Бабушка была в домашнем халате. Дед вставал раньше всех и любил иногда покопаться в огороде, вот и сейчас, припевая, он чем-то там занимался.

– Дед Богдан сегодня баньку растопит. Попаритесь, – навеселе сказала Ярослава, виновато поглядывая на внучку, отгрызая хлеб и жуя его достаточно хорошими для её возраста зубами.

– Здорово. Ой, кошка пробежала. Что-то украла, в зубах было, – заметила мелькнувшее в коридоре животное Арина. – У вас тут так их много.

– Тьфу ты, гадина белая, это не наша.

Кошка быстро выбежала из дома. На лице бабушки мелькнули не то тревожность, не то волнение.

– А я вот хотела спросить… Чего у вас за распри такие с соседкой? Она вправду думает, что ты виновата в разводе? – последнее слово Арина проглотила, проговорив его едва внятно.

– Ну, в этом году погода плохая, поэтому у всех урожай будет худой. А Машка думает, что я на неё какие-то порчи навожу, – бабушка рассмеялась, мотая головой.

Арина смутилась.

– А мне-то дела до неё нет. Ну, живёт себе и пусть живёт, прости господи. За огородом ухаживать не умеет.

– А как у неё дела… то есть, ты что-нибудь знаешь про…

– Про родню твою отцовскую? Вот Машка замуж вышла за какого-то мужичка, на заводе работает в городе. Детей у них нет. Что-то там не получается, а пятьдесят лет ведь уже! Вот она и озлобленная такая, – шепнула бабушка последнее предложение. – Большой дом на Серова они продали давно, там какая-то молодая семья сейчас живёт. Дед твой помер давно, а бабка к постели прикованная лежит.

– Понятно, – Арина нахмурилась. – Просто папа даже не звонил семье…

– Да отец этот твой, – бабушка махнула рукой. – Пустой человек, честно тебе скажу. Они тут такие скандалы устраивали, пока вы маленькие были… мы с дедом вас к себе брали, бедняжек.

– Да, я помню.

– Жалко мне так было вас, маленьких девочек, – она печально вздохнула. Все эмоции на её лице проявлялись так явно – видно было, что Ярослава ничего не утаивает. – А чего скандалили? Не сошлись характерами. Отец твой Катьку нашёл, долго они до развода встречались. А Катька была тогда совсем молодая – вот, можно сказать, как ты, она ведь на девять лет его моложе. Тоже отсюда, тоже в школе нашей училась, мама её ещё русский преподаёт. Ну, ничего не скажешь, девочка хорошая. А встречались они несколько лет! Я их всё видела вместе, но Инге не хотела говорить.

– Я не знала этого, – глаза девушки широко раскрылись.

– А Инга всё злилась на него, терпела, не любила давно, но не отпускала из-за злости. Вот и ссорились постоянно, морили друг друга, не разводились. Не жалели вас совсем, дураки такие!

– А как мама сейчас? – глубоко вздохнув, спросила Арина.

– Ты же знаешь, она человек такой, непростой. Вон, в мамку деда твоего, – бабушка усмехнулась и кивнула на окно, где был виден Богдан, копошившийся в картошке. – Какая-то грустная вечно. У неё после развода много лет не было никого, жила, как затворница. Алёнку жалко: даже ей внимания не уделяла достаточно, в себе закрылась – ну что за мать-то такая!

Арина ахнула.

– Да-да, да-да. Алёна часто у нас ночевала, пока девочкой была, много плакала. Тяжело ей дался развод родителей, отъезд отца, тебя и такое отношение матери… Бедняжке недоставало родительской любви. Я вижу, что вы так никак и разговориться не можете. Но ты не стесняйся её, она девочка добрая.

Девушка медленно кивнула.

– Я не знаю… мы как будто незнакомые люди. Детство было как будто только вчера, а как будто так давно.

– Да ты не бойся её. Мы с ней хорошо ладим, общий язык находим. Она мне все секреты поверяет… так вот, мать твоя полгода уже якшается с одним. Ох, не знаю… Но дело её.

В этот момент в дом зашла Милена, выглядящая задумчивой, и бабушка переменила тему:

– Ох, Миленочка, как погуляла?

– Нормально, – пожала она плечами. – Встретила Алёну. Она сказала, что придёт со своим женихом знакомить, – Милена саркастично осклабилась.

Бабушка усмехнулась.

– Ой, Вельку увидите, этого молодца нашего. Так, Миленочка, садись есть.

– А что тут у вас?

– Кашка пшённая, с хлебом белым, сама пекла!

– Только если немного, – поддалась Милена, сглатывая.

– Арина, ты накушалась?

Внучка её кивнула. Ярослава наложила порцию Милене, потом – пару ложек в свою тарелку, отправила туда половину ломтика хлеба. Бабушка прошла с едой в угол комнаты, потом положила в уголок.

– Ты чего делаешь, баб? – усмехнулась Милена, жадно кушая кашу.

– А, да это домовому. Чтоб не злился и вас не донимал!

– И ты еще в такое веришь?

– Ну, Миленка, не шути над этим.

Девушка рассмеялась. В дом зашёл дед, радостно потирающий руки:

– Идут. Алёнушка с Велимиром! – объявил он.

– Ох, надо ещё тарелки нести!

– Давай, Ярочка, и чай делай, с малинкой. Я клубнику собрал, сейчас принесу.

«Как мило он её называет, – подумали обе внучки. – Мне бы такую любовь иметь в семьдесят».

Дед принёс тару с свежими огромными клубниками, идеально алыми.

– Некоторые переспели из-за дождя, но должны быть очень вкусные.

Милена положила парочку в кашу.

– Какие сладкие!

Арина ела ягоды, не имея силы воли остановиться.

Во входную дверь постучались.

– Иду-иду!

Бабушка отворила дверь.

– Здравствуйте, Ярослава Петровна, – послышался приятный мужской голос. – Мать вам цветов передала с огорода.

– Кака красота-а-а! Большое спасибо передавай Мариночке! Ну, проходите, дети! Кушать будете? Я кашу сготовила, таку-у-у вкусную!

– От вашей еды невозможно отказаться, Ярослава Петровна.

– Эх ты, угодник!

Послышались шаги. Первой в комнату зашла Алёна, в платье с рукавами, золотистые волосы её стекались по спине. После неё появился молодой человек приятной наружности – высокий, улыбчивый, с симметричным лицом, он вызывал сразу предрасположенность к нему. В руках у Вели была стеклянная бутылка.

– Дед Богдан, это вам самогон, брат сам делал, – говорил парень, пока они со стариком пожимали друг другу руки.

Дед всплеснул руками:

– Вот уж спасибо, сынок! Порадовал старика!

Велимир улыбался всем доброй, простодушной улыбкой. Он заметил за столом девушек, не знакомых ему. Одна со спокойным интересом рассматривала его, другая сидела с прямой спиной, широко улыбаясь, положив подбородок на женственно поставленную ладонь. Велимир подошёл сначала ко второй, протянул ей руку.

– Милена, – ответила рукопожатием нежной руки девушка.

Велимир подошёл к другой, дал ей руку через стол.

– Арина, – негромко ответила девушка, слабо пожимая руку.

– Садитесь скорее, – заторопила бабушка, – сейчас я вам наложу. Вот, дед клубнички собрал.

– Вы такой ещё не пробовали, я сам её поливал!

– Ой, дед, ладно тебе, выйдешь один раз в год в огород, – усмехнулась Ярослава.

– Да ты не ври на меня, бабка, – всплеснул руками Богдан.

– Так, это тебе Алёнушка, – подала она ей тарелку, – а это тебе, Веля. Кушайте, только уже, наверное, остыло.

– Нет, Ярослава Петровна, в самый раз! Спасибо вам большое за угощение!

Бабушка подпёрла щеку рукой, нежно смотря на внучку с женихом.

– Так что, когда свадьба? – усмехнулась Милена.

Велимир вопросительно посмотрел на невесту.

– Мы ещё не завершили приготовления. Переносится на тридцатое.

– Я уж знаю. Я, к сожалению, не могу остаться, – по-театральному грустно вздохнула старшая сестра.

– Почему? – спокойно глядя на неё, спросила Алёна.

– Я работаю, у меня своя школа танцев. Отпуска не хватит, – пожала плечами девушка.

– Очень жаль, – в уголках губ младшей сестры мелькнула неподдельная печаль. Она вскинула глаза на Арину: – А ты остаёшься?

– Да.

– Хорошо.

На несколько минут воцарилась тишина. Потом Милена сказала (в выражениях её было что-то издевательское, даже злое):

– Буду ждать, когда вы пришлёте мне фото со свадьбы.

– Непременно пришлём, – улыбнулся ей Веля.

– И когда ты уезжаешь?

– Завтра.

Бабушка ахнула:

– Как, так рано? Ты же хотела побыть с нами пару дней.

– Очень много дел, – пожала плечами девушка.

– Скучно тебе с нами, Миленочка? – спросил дед, потирая нос.

– Нет, – смутилась она. – То есть… я просто очень занятой человек.

– Надо тогда последний день провести так, чтобы хватило на десяток лет! – слезливо улыбнулся дед. – Понимаю, что с нами, стариками да деревенщинами, не так весело, как в городе. Но мы постараемся, чтобы ты не скучала.

Милена чувствовала неловкость, пыл её иссяк.

– Чем хочешь заняться сегодня? – спросила бабушка.

– Наверное, просто провести время с вами, с роднёй.

– Ой, я знаю! Не хочешь посмотреть, как Алёна рисует? Ты же не показывала, Алёна?

Девушка помотала головой.

– Она – настоящий талант, – нежно посмотрел на невесту Велимир. – Так, как она, не рисует никто. И за какие деньги продаёт!

Алёна слабо улыбалась, смотря на кашу.

– Выставки устраивает! – поддакнул дед.

– И за сколько продаёшь? – с внимательным любопытством Милена посмотрела на сестру.

– По-разному, – уклончиво ответила та, не отвечая взаимным взглядом.

Милена покивала, потом обратилась к Велимиру:

– А ты где работаешь?

– Пока нигде, – пожал он плечами.

– Учился?

– Да, техникум закончил. Вот, ищу что-то подходящее. У нас тут, в деревне, работать негде, особенно молодёжи. Вот, будем думать после свадьбы, может, в город перебираться.

– Батюшки, и вы нас хотите оставить! – ахнула бабушка.

– Только вот Алёна не хочет.

– Да, я хочу остаться здесь. Здесь у меня есть вдохновение, а душная и быстрая жизнь города лишает меня энергии на творчество.

– Ну слава богу! Так что, Миленочка, хочешь на картины посмотреть?

– Ну да, можно, – пожала она плечами. – Арина, ты хочешь?

– Да, я бы посмотрела.

– Можем пойти уже сейчас, – предложила Алёна.

– Мы с Ариной готовы.

– Возвращайтесь потом к нам! – нежно попросила бабушка.

– Да, конечно, бабуль.

Четверо молодых людей поднялись со своих мест и пошли к выходу. Погода была неплохая: тепло, но не жарко из-за ветра, взвивающего волосы девушек, солнце часто показывалось из-за туч. Сначала они шли в тишине к дому Инги и Алёны, потом Велимир уточнил:

– Так, значит, ты, Милена, двоюродная сестра, а Арина – родная сестра?

– Именно так.

– Алёна много рассказывала про ваше детство.

– И что рассказывала? – ухмыльнулась Милена.

– Только хорошее, разумеется.

Алёна бросила на него быстрый недовольный взгляд сбоку, который означал повеление заткнуться.

– А как вы познакомились, как начали встречаться?

Велимир накинул руку на плечо невесте и, улыбаясь, взглянул на неё. Он был выше её на голову, а Милены – так вообще на полторы головы.

– Мы в одной школе учились. Алёна всё время за мной бегала, проходу не давала, – усмехнулся он.

Девушка толкнула его локтем в бок.

– Ау! Это ведь правда! – громко и смешливо оправдывался он. – Караулила меня всегда и везде, расписание моё смотрела!

– Врёшь, – пытаясь скрыть смущение, усмехнулась Алёна.

– Чистая правда, руку на сердце! Для меня она, разумеется, была ребёнком. Только вот начали общаться мы, когда она уже была в девятом, а я уж школу закончил, четыре года назад. После одного события мы сблизились.

Невеста пристально посмотрела на молодого человека сбоку.

– Много проводили времени вместе, гуляли. Она уже тогда рисовала, я её поддерживал. Как результат – сейчас она зарабатывает огромные деньги на этом.

– А что тебя зацепило, Алёна?

Она вздохнула.

– Мне понравилось, что он был всегда веселый, жизнерадостный. Ну, и Веля был моей первой любовью, – пожала плечами она.

Велимир рассмеялся.

– Я просто пожалел тебя, моя милая, смотря на то, как ты волочишься за мной, – пошутил он.

Алёна смотрела на него с едва различимым недовольством в глазах, что заметила Арина, идущая чуть впереди и в этот момент обернувшаяся.

– А что у вас на личном фронте? – поинтересовался Велимир.

– Я уже замужем, – Милена, которая шла наравне с Ариной, обернулась и женственно вскинула руку с тоненьким колечком с блестящим камушком посередине на безымянном пальце.

– Я с молодым человеком встречаюсь, – неохотно ответила Арина.

– Понятно. Интересно. Ну, счастья вам!

– Спасибо, – улыбнулась ему Милена.

– Жалко, что ты уезжаешь завтра. Мы бы тебя познакомили с моим братом, Мирославом, и его девушкой, Владой. Влада, кстати, лучшая подруга Алёны, почти что сестра.

Его невеста скрестила руки на груди.

– Ну, ничего! У вас, молодёжи, свои забавы. Я уже женщина старая.

Велимир рассмеялся. К этому моменту они пришли к дому Инги.

– Мама дома? – поинтересовалась Арина у Алёны.

– Сейчас нет, ушла. К вечеру вернётся, – пробормотала девушка.

Они зашли в тот же дом, где вчера обедали. Милене было весело, потому что она вспомнила те далёкие, как девушке казалось, времена, когда у неё ещё не было ребёнка, когда так много времени можно было проводить с друзьями, развлекаться. Велимир, видимо, был в хорошем расположении духа. Арина старалась не отбиваться от общего настроения, но ей бы больше хотелось побродить по этому дому одной, вспомнить детство. Все плохое, что здесь происходило, забылось; остался лишь выкристаллизированный мёд воспоминаний.

Молодые люди поднялись на второй этаж. Наверху было три комнаты: одна справа и две маленькие слева, проход в которые шёл через правую. Маленькие комнаты служили – одна спальней для девушки, а другая «мастерской», как она рассказала; в большой комнате спала мать. Здесь даже был телевизор. Они сразу прошли в комнату, где Алёна творит.

Ребята очутились в маленьком, тёмном, достаточно тесном помещении с занавешенным плотной шторой окном. Они включили люстру – холодный свет упал на них, как в операционной. Внутри был чертёжный стол, стул, мольберт, шкафчики и картины, расставленные вдоль стен. Многие из них были не закончены.

– Рассматривайте, я здесь подожду, – сказала владелица мастерской и оперлась на стену, скрестив руки.

– Что у бабушки с дедушкой, что у вас – ни одного зеркала. Вы совсем себя не любите? – усмехнулась Милена.

Свет падал на картины, делая их немного пугающими, хотя наполнение у них было нейтральное: в основном это были пейзажи здешних мест – весенние, летние, осенние. Переданы изображения местности были в фотографичной точности. У каждой картины было своё настроение – то жизнеутверждающее, то грустное. Все невольно поражались художественному мастерству:

– Красота, не правда ли? Алёна – настоящий талант, – горделиво говорил Велимир.

– Да, очень красиво, как будто фото, – Милена быстро обошла картины и покинула комнату, которая показалась ей слишком мрачной и неуютной. Она пошла разглядеть комнату Инги. Велимир встал подле невесты.

Арина долго рассматривала картины. Были там не только пейзажи. На одной был изображен их, Алёны с Ингой, дом. Казалось, что это кадр из фильма. Настроение у картины было меланхолическое, какое-то даже осеннее. На другой была изображена гостиная, с детальной передачей предметов, и в углу девушка заметила не то куклу, ну то маленького человечка с бородой, и лицо его чем-то напоминало отца, Павла. Арина отшатнулась.

– Заинтересовало? – негромко спросила Алёна, и Арина вздрогнула, забыв, что кто-то здесь ещё есть.

– Очень красивые картины, – от всего сердца сказала сестра. – У тебя вправду талант, – выдохнула она.

– Я рисую с самой начальной школы, с шести лет. Для меня это способ справиться с эмоциями. Бабушка ещё хранит мои детские рисунки

Арина опустила глаза и помолчала некоторое время. Она стояла спиной к сестре и не могла видеть выражения её лица.

– А что это за человек, на этой картине?

– А это наш домовой, – спокойно ответила Алёна.

– Домовой?

– Он похож на отца, потому что тот когда-то был хозяином дома.

Арина не могла по голосу понять, шутит ли Алёна, поэтому обернулась вполоборота. Сестра выглядела серьёзной. «Конечно, знаю, что ей многое пришлось пережить, но, по-моему, с ней уже не все в порядке…» – промелькнуло у Арины в голове.

– Здесь нет моих любимых картин. Это всё так, для себя. Лучшие картины все проданы или на выставке.

– Интересно, как же выглядят лучшие… – пробормотала Арина.

– Хочешь, я тебе что-нибудь нарисую?

– Хочу, – с предыханием ответила сестра, обернувшись.

Алёна слегка улыбалась.

– Хорошо. Но я нарисую на свой вкус.

– Конечно, – смущенно улыбнулась Арина в ответ.

Милена вернулась в мастерскую.

– Я, кстати, заметила, что у вас тут нет связи. Так интересно, что в бабушкином доме есть, а у вас нет, – усмехнулась Милена. – Я хотела фотки показать, мы в прошлом году в Италию ездили, там такая красота!

Алёна пожала плечами.

– Ну, что будем делать? – спросил Велимир, прохаживаясь по комнате. – Можем ко мне домой сходить.

– У тебя мама работает сегодня? – вскинула глаза на него невеста.

– Ну, да. Можем в другой раз.

– Чаю?

– Да, можно было, – потянулась Милена. – Чай у Инги действительно очень вкусный.

Алёна усмехнулась и пошла по лестнице вниз.

– Она делает свои сборы. У нас здесь очень много трав разных растёт. Даже целебные делает, – пояснил Велимир. – У вас вообще в семье все одарённые, повезло вам!

– Талант – это упорный труд и толика предрасположенности, – улыбнулась ему Милена.

– А ты, Арина, чем занимаешься? – спросил Велимир.

Арина в этот момент смотрела в окно, на сад. Разговор был где-то вдалеке, но звук имени её заставил очнуться.

– Ну-у, пока особо ничем. У меня не так много времени из-за учёбы. Иногда я пишу, но нет вдохновения.

– А что пишешь?

– Стихи пишу.

– Прочитаешь?

– Нет, – засмущавшись, стала отмахиваться девушка, но Велимир не настаивал.

Они спустились вниз и прошли в гостиную. Арина посмотрела на угол, где на картине стоял домовой. Пусто.

– Значит, ты здесь за вдохновением? – наклонила голову Милена, с прищуром улыбаясь.

– Отчасти да. Родные места, особенно деревенские, где много природы, всегда вдохновляют.

– А ты, Велимир, чем занимаешься? – обратилась к молодому человеку Милена.

– Да ничем особо. Я – менеджер Алёны, – он усмехнулся. – Она не любит работать с деньгами и с людьми, поэтому я продаю её картины, договариваюсь о выставках. Алёна говорит, что художник не должен марать руки деньгами. Помогаю и Инге продавать чайные сборы, она, как говорит, «в интернетах ничего не понимает». Знаете, как покупают хорошо? Из всех областей заказывают. Сейчас большой спрос на товары ручного изготовления. В них душа вкладывается.

– Значит, у вас совместный бизнес.

Велимир рассмеялся.

– Что-то такое, да.

Алёна вошла в комнату с серебряным подносом, на котором был прозрачный чайник с разными травами, палочкой корицы и чем-то ещё, четыре кружки и засахаренные печенья. Велимир взял у невесты поднос, расставил всем по кружке и разлил чай.

– Настоящий джентельмен, – заметила Милена.

– Этот чай помогает взбодриться, мы его по утрам обычно пьём, – пояснил Велимир.

– Целая чайная церемония, – заметила Арина.

Все отпили чай и похвалили его вкус и аромат.

– Завтра начинается русальная неделя, – невзначай заметила Алёна.

– А-а, этот праздник, когда «русалку прогоняют». Здорово, что деревня поддерживает традиции, но это как-то… устарело, что ли. Глупая забава.

– Почему глупая забава? – сощурившись, Алёна смотрела на двоюродную сестру.

– Какой-то рудимент. В наш век науки, технологий люди все ещё поклоняются древним богам; русалок, ведьм прогоняют. Я, конечно, понимаю, что здесь цивилизация немного отстаёт, но всё же…

– А вовсе и не глупая забава, – обиженно произнесла Алёна. – Люди хотят вернуться к своим корням, найти себя. Мир нестабилен.

– Нет, я понимаю, когда люди обращаются к богу, но когда к языческим богам… этого я не понимаю, честно, – повела плечом Милена.

– Каждый человек верит в то, что он хочет верить, независимо от твоих убеждений.

– Да пожалуйста, я что – против, что ли?

– А я тоже понимаю, почему люди обращаются к корням, – отпивая чай, ощущая напряжённую обстановку, заговорила Арина, – люди в этом находят вдохновение.

– В нас живёт это. Вера в силы природы, обожествление сил природы заложено в нашей генетике. Христианство – вот оно насаждено, – сказала Алёна.

Милена рассмеялась.

– Как это может быть заложено в нас? Учёные даже не знают, существует ли на самом деле такое понятие, как «менталитет», а утверждать то, что язычество в нас заложено…

– Людям нужно во что-то верить, – заметила Арина. – Если ни во что не верить, то жить и умирать будет страшно.

– Вы меня хотите убедить, что прибегание к язычеству – это нормально?

– А что плохого? Каждый живёт, как хочет, – прямо посмотрела Алёна на Милену.

– Давайте оставим эту тему, – примиряюще улыбнулся Велимир. – Все началось с того, что скоро русальная неделя. Где-то же должна поддерживаться эта традиция. Где, если не в глубинке нашей страны?

Милена пожала плечами.

– В детстве это было весело, сейчас для меня это чепуха. Вот вы верите в магию?

Велимир пожал плечами.

– Верю, – спокойно сказала Алёна как само собой разумеющееся. – Не в магию, но в то сверхъестественное, что нас окружает.

– Я не знаю, существует ли что-то типа магии, но вампиры, ведьмы, русалки и прочее будят моё воображение. Мне без разницы, есть это или нет, это вдохновляет меня, поэтому хотелось бы верить, что где-то там, – мечтательно произнесла Арина, – это существует.

– Поня-ятно, – протянула Милена.

Алёна смотрела внимательно, даже как-то враждебно, изучая лица всех. «Помянет ещё свои слова», – подумала она про Милену; «Чокнутая!» – рассудила Милена в ответ.

– Чай чудесный. Спасибо, Алёна, за угощение, – улыбнулся Велимир, потом обратился к гостьям: – Нам уже пора.

– Уже уходите? – обронила Милена.

– Да, у нас есть дела.

– Ладно, пойдём тогда и мы, Арин.

Все встали, ничего друг другу не говоря. Алёна отнесла поднос с кружками на кухню. Ребята вышли из дома и закрыли за собой дверь. Идти им было в разные стороны.

– Ну, пока. Арина, с тобой ещё увидимся, а тебе, Милена, хорошей дороги! – дружелюбно улыбнулся Велимир.

– Спасибо! Пока-пока, – ответила девушка.

Алёна кивнула Арине на прощание, и средняя сестра невольно улыбнулась. Две девушки пошли к дому бабушки с дедушкой.

– Как тебе жених? – поинтересовалась Милена.

– Ничего. Любит её, дружелюбный такой.

– Да-а… Понимаю, почему она его выбрала: высокий, красивый, такой джентельмен. Ну, повезло ей!

– Внимание только любит.

– Почему так думаешь?

– Красовался перед нами.

Милена ахнула.

– А кто не любит покрасоваться? – пожала она плечами.

Девушки дошли до дома. Бабушка что-то делала в парнике. Баня позади дома дымилась.

– Ой, внученьки! Как сходили?

– Всё хорошо.

– Дед баньку топит, через час будет готова

– Ой, какая красота! – воскликнула Милена.

– Сейчас можете покушать, я суп приготовила.

– Спасибо, баб! – старшая сестра посмотрела в свой телефон и нахмурилась: – До сих пор не ловит. Странно. Раньше здесь ловило…

– У меня тоже не ловит, – пожала плечами Арина.

– Ну ладно, не беда.

Девушки поели отменных щей, потом собрались париться:

– Ну что, пойдём вместе или по одной? – усмехнулась Милена.

– Конечно, по отдельности.

Милена и Арина по очереди сходили в баню, посидели в тёплом месте под музыку с радио, которое часто барахлило. Ближе к вечеру старшая сестра стала собирать вещи. Чемодан был почти готов. Бабушка часто прибегала к ним и вздыхала, глядя на Милену. Настроение у девушки было хорошее. Она уже хотела увидеть дочку, по которой успела соскучиться, мужа, вернуться к танцам, без которых не могла жить, как без воздуха. Она мило что-то рассказывала Арине, которая выслушивала монолог, иногда лишь кивая.

– Кольцо это так трёт, железо чёртово. Сниму, – Милена положила его на стол.

– Грустно тебе уезжать?

– Ну, конечно, немного времени я с вами провела, – тараторила Милена, когда уже стемнело и пора было ложиться спать, – но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Я уж успела соскучиться по дому. Завтра поеду на поезде… Только вот не знаю, как доберусь до города. Наверное, сегодня какие-то проблемы со связью, завтра она появится. Ну, по крайней мере надеюсь. Нет – так что-нибудь придумаю.

– Жалко, что ты побыла с нами так мало.

Милена пожала плечами.

– Мы не так далеко живём друг от друга, приезжай обязательно в гости! Со всеми тебя познакомлю!

– Договорились.

– А, кстати, надо проверить паспорт. Мало ли что… – Милена полезла в боковой карман маленькой сумочки и начала там рыскать рукой. Лицо её изобразило непонимание, она сказала как бы самой себе: – Так, не поняла. Я всегда его кладу сюда. Не может быть, чтобы его тут не было.

Русальная неделя

Милена в тот вечер обыскала всё. Она не спала пару часов, пытаясь вспомнить, куда дела паспорт. Утром девушку чувствовала себя абсолютно потерянной и разбитой. «Сначала пропала связь, которая всё это время была, и хоть ловило так себе, но всё же… Теперь пропал мой паспорт. Не могла же я его потерять. Как в поезде его проверили, я убрала его да больше не доставала… Чьи это злые шутки? Вряд ли Арина его взяла, ей, мне кажется, дела нет до меня. Бабушка с дедушкой? Ну, нет. Алёна взяла?.. А когда успела? Неужто, когда я была в бане?» – с озлоблением размышляла Милена.

Домашние побаивались её в таком состоянии. Арина старалась лишний раз не смотреть на сестру, чувствуя гневные молнии в каждом её взгляде. В свою очередь она считала, что паспорт был незаметно утерян где-то по дороге, либо Милена засунула его куда-то и забыла. На это предположение двоюродная сестра ответила: «Я что, по-твоему, совсем тупая?» С тех пор Арина решила больше ничего не спрашивать.

Бабушка задумалась на некоторое время, когда Алёна объявила о пропаже паспорта. На её лице, живом и обычно весёлом, непривычно было видеть это выражение. Дед же простодушно порадовался, что Милена проведёт с ними побольше времени, на что получил в ответ недовольный рычный вздох.

Старшая сестра обошла, казалось, всю деревню в этот день, имея хоть и маленькую надежду отыскать пропажу. Чудо не случилось.

Вечером, когда уже солнце склонялось к земле, обе сестры с бабушкой и дедушкой сели пить чай с плюшками и ватрушками, испечёнными Ярославой.

– Опять эта тарелка в углу, – деланно равнодушно заметила Милена. – Вы действительно каждый день туда её ставите?

Девушка не ела, только пила, скрестив руки, как её ни старались уговорить.

– Ну да, конечно, домового надо потрафить. Ешь, Миленочка, ешь, попробуй ватрушку с клубникой. Сама рецепт придумала!

– Не хочу.

Ярославка невесело вздохнула, глядя на внучку.

– А тебе как, Ариночка? – повернулась она в сторону другой девушки.

– Очень вкусно! Я такой выпечки давно не ела, – честно призналась она.

Бабушка сразу просияла.

– Ярочка, бес-по-доб-но, – восхищался дед, уминая третью ватрушку.

– Да тебя и не спрашиваю, – рассмеялась Ярослава.

Милена чувствовала, что её несчастья не понять остальным. Её раздражала эта наивная радость, это желание удержать её здесь.

– Я пойду в комнату, – хотела было встать Милена.

– Постой, Милена. Мы обязательно найдём твой паспорт, не переживай, – неловко произнесла бабушка.

– Я и не переживаю. А вот муж за меня – да, ещё как переживает, я уверена.

– Мы что-нибудь придумаем. Отправим ему письмо.

– Письмо? – передразнила девушка, вскинув брови.

– Да. Позвоним ему.

– Нет связи.

Ярослава осеклась, опустив руки на подол.

– Я вот что рассказать хотела, – начала она снова, когда Милена уже поднялась из-за стола, – сегодня же семнадцатое июня.

– Ну, да. Я уже должна уезжать была.

– Начало русальной недели.

– Боже, опять этот детский сад.

– Не пререкайся с бабкой, послушай, – осадил её дед, словно маленького ребенка.

Милена шумно вздохнула.

– Русалки на этой неделе ходят по земле. Они любят места у болот, в лесах.

Милена смотрела на бабушку снисходительно, как смотрят на стариков, которых захватил маразм.

– Они, конечно, следят за урожаем, но могут и недоброе принести. Могут заманить в лес или в воду и убить. Надо на этой неделе быть осторожными.

Арина же, как ребёнок, внимала рассказу, и воображение её выдавало яркие картины.

– Именно поэтому ты хотела по дому развесить крапиву и чеснок? – криво улыбнулась старшая сестра.

– Ну, конечно! —всплеснула руками бабушка. – Завтра с утра развешу – сегодня не успела. Вы смотрите, если встретитесь ей, то ругайтесь на неё матом. Креститесь, молитесь, а если что – палкой тень её бейте, она и сгинет. Главное – помните, внучки, – не ходите к воде и в лес.

– А чего ты смеешься, Миленка? – удивился дед. – Это всё правда. Я вот сегодня лебёдушку видел.

– Ещё скажите, что они в животных и птиц превращаются, – Милена вытирала слёзы от смеха.

– Ну, естественно, – подняла плечи бабушка.

Все замолчали. Милена не могла перестать смеяться. Бабушка и дедушка смотрели на неё с недовольством; Арина, съежившись, хлебала чай.

– А вот это в тарелке – это для домового, да? – ещё пуще истерический смех захватывал девушку.

Ей не отвечали.

– Оттуда кошка жрёт.

Бабушка обернулась: действительно, белая кошка кушала из тарелки в углу.

– Ах ты, гадина мелкая, а ну кыш! – бабушка тут же встала и побежала за животным.

Кошка мигом выбежала из дома.

– Дрянь какая. Повадилась… – она многозначительно посмотрела на деда, тот пожал плечами. Ярослава снова положила в тарелку еду и поставила её в угол.

– Нет, я, конечно, в детстве любила эти сказки, но сейчас это всё кажется чушью и дикостью. Да это и есть чепуха, – успокоилась, наконец, Милена.

– Зря ты нас обижаешь, – упрекнул дед.

«Она просто злится, потому что не может уехать отсюда», – подумалось Арине.

– Где же все-таки может быть паспорт? Может, ты его сунула куда? – невинно поинтересовалась девушка.

Лицо Милены вдруг стало серьезное, даже злое. Она не посмотрела на сестру.

– Я уже все проверила. Надо добраться до города, чтобы появилась связь, а там уже думать. Почему у вас тут связь пропадает? – обратилась она к бабушке с дедушкой.

– А нам почём знать, мы даже не пользуемся интернетами, – развёл руки дед.

– Ну, понятно, – Милена поднялась из-за стола. – Ладно, пойду я в комнату полежу. Спасибо за угощение.

– Только ты ничего не поела… – обронила бабушка с обидой.

Милена уже поднималась на второй этаж. Она чувствовала невероятное раздражение ко всему. Девушке хотелось взять телефон, хотя бы потрогать его, ощутить нормальную реальность в своих руках, привычную и знакомую. Спускаясь к чаю, она его оставляла на зарядке. Придя обратно в комнату, девушка заметила, что телефона там уже нет. Его не было нигде, где бы ни искала в тот вечер Милена.

Уже не злость, а тревогу начала ощущать девушка, лежа ночью в кровати без сна. «Сумасшедшие… все тут сумасшедшие. Сначала забрали мой паспорт, теперь и телефон. Говорят, что это я потеряла, но я-то знаю, что это не я. Я так сама с ними с ума сойду…» – тряслась она мелкой дрожью, лёжа в постели.

И Яковлевы, бабкина родня, и Власовы, дедова родня, – все из простых, деревенских, в бывшем крепостных.

Ярослава родилась в послевоенные годы. Отец её был на фронте, прошёл всю войну, но не было девочке ещё года, как он умер. Двое старших братьев ушли на войну и не вернулись; третий ребёнок, Ниночка, пятнадцатью годами старше Ярославы, была одна из трёх выживших; четвертым был брат Володя, живой и по сей день; пятый и шестой мальчики-близнецы умерли в годы войны от болезни и голода. Ярослава была седьмым ребёнком в семье, младшенькой.

Мать, когда родила её, была уже не молодой девушкой. Она старалась, как могла, и делала всё, чтобы прокормить детей, трудилась на заводе во время войны. Володя и Ниночка рано пошли работать, помогали матери. Не успела Ярослава пойти в школу, как умерла и мать: тяжелый труд и горести погубили её. Воспитание младшей дочери легло на плечи старшей. Она заботилась о сестре, как о собственном ребёнке. Володя в то время уже совсем перебрался в город, там и остался жить и работать, обзавёлся со временем домом и семьей.

Когда Ярославе было тринадцать, пожалела их с сестрой женщина из деревни возраста их покойной матери, Инга, стала их подкармливать, заботиться, как о дочерях. У женщины той муж и дети умерли во время войны, выжил только один мальчик, пятнадцати лет на тот момент.

У Ниночки к тому времени появился жених, из города. Тяжело было Ярославе видеть, что сестра губит свою жизнь (а немолодая она тогда уже была по меркам того времени – двадцать восемь лет, а в девках сидит), и решила она её отпустить. Ниночка уехала. У неё сложилась довольно счастливая жизнь, родился один ребёнок, мальчик, который сейчас живёт, кажется, за границей. Сейчас уже Ниночки нет в живых, как и брата Володи.

Ярославу взяла к себе жить Инга. Относилась женщина к девочке как к дочери – никогда не ставила она своего мальчика превыше Ярославы. Инга была очень доброй – в памяти Ярославы замечательный характер её отпечатался на всю жизнь, сияя, как путеводная звезда, пожизненным примером мудрости, храбрости, ласковости и женской умелости. Ярослава и сын Инги, Богдан, быстро сдружились, и порешили ребята так и жить всю жизнь вместе.

Богдан учился мало, зато всегда был парнем с золотыми руками. Он и дом отстроил, в котором супруги до сих пор живут. Любили Ярослава и Богдан всегда друг друга, как самые близкие родственники, как будто по-иному быть не может. Конечно, ссорились, как и все люди, но никогда не расставались.

Через пять лет, когда Ярославе только-только стукнуло восемнадцать, умерла Инга. Ударом это было для обоих. Долго они отходили. Остались Богдан и Ярослава вдвоём друг у друга.

Дети у них пошли не сразу. Первую дочку, Нину, Ярослава родила в двадцать пять. Девочка была хорошая, весёлая и шебутная, только вот всегда мечтала уехать куда-то из этого «захолустного места». В восемнадцать лет она сбежала с одним деревенским парнем в город, и с тех пор мать видела Нину только пару раз – когда она летом привозила Милену в деревню; уже двенадцать лет старшая дочь не приезжала. Вторая, Инга, родилась, когда Ярославе было двадцать семь. Спокойная, тихая, стеснительная – непонятно, в кого она вышла такой. К родителям девочка была довольно холодна. С будущим мужем, Павлом, они были одноклассниками. Поженились, когда им было по двадцать, и сразу сбежали в отдельный дом. Ярославе не очень нравился Павел, так как она чувствовала, что не настоящее чувство в нём к её дочери, но, как ни ругайся, – дети только потом понимают, что родители были правы. Развелись они – и Инга объявила матери, что та виновата в этом, расстроила их брак.

С дочерями у Ярославы, как видно, не заладилось хороших отношений, а сердце у женщины было большое, доброе, пылающее любовью. Пошли внучки – и здесь-то она и нашла выход своей бесконечной любви. С дедом они обожали внучек так, как, кажется, не каждый любит своих детей. Внучки в свою очередь обожали бабушку с дедушкой. Отъезд Арины тяжелее всего дался именно им.

Такая история у Ярославы. Трудное детство и непростая жизнь её не сломили, а, наоборот, сделали сильнее, заставили сердце пылать любовью к жизни и к людям.

Ещё Ярослава Власова очень сильно любила свой огород. Она находила отдушину в заботе о растениях, в выращивании разных культур. В этом году лето не славилось погодой, да и зима была прехолодная, но старушка все равно каждый день с рвением и любовью ухаживала за посадками. Она даже нередко любила поговорить с ними. Так и этим утром Ярослава возилась в огороде, как соседка Маша подошла к забору, разделяющему их участки. Бабушка, увидев её, глубоко вздохнула.

– Эй, Петровна!

– Чего тебе сегодня, Машка?

– У меня вся помидора повяла! Вся заболела, вся. Это всё твоих рук дело! – кричала женщина.

– Ты с ума, что ли, сошла, Машка? Посмотри, какое лето в этом году. Да и всю ночь дожди шли, – фыркнула Ярослава.

– Нет, старая ведьма, это всё твоих рук дело! Всё мне попортила, всё, весь огород! За что ты так не любишь нас, старуха? У меня мать лежачая, муж немного зарабатывает, а ты нам весь урожай портишь! Картошки бы нам на весь год хватило! – голос женщины дрожал.

Ярослава опустила глаза.

– Вот нужна ты мне, Машка? Чего ты пристала ко мне? Не я это.

– Да конечно, не ты. Ты нас просто ненавидишь!

– Да за что мне вас ненавидеть? – невинно развела руки бабушка.

– Да за Павлика нашего! Только вот у него своя дурная голова на плечах, а у нас – своя!

– Да не ненавижу я его вовсе. Дела мне до него нет.

– Врёшь, старая. Знаешь ли ты, что вчера ночью мужик пропал с Больничной? Иль притворишься, что не твоих рук дело? – съязвила Машка.

– Как пропал?

– А вот так – пропал. У него мать старая, с утра просыпается вчера, а сына нет! А возле дома волк гуляет. Старуху увидел – так испугался и убежал. А она так все глаза выплакала. Как так, объясни мне?

Ярослава задумалась.

– А мне покуда знать?

Соседка рассмеялась.

– Ну ты и лгунья, старуха, – помрачнела вдруг она. – Будешь что вытворять – я тебя засужу. Зла на тебя не хватает.

Машка ушла. Ярослава чувствовала неприятную горечь на душе, как будто бы обвинили в том, что разбила кем-то горячо любимую вазу, в то время как это сделала кошка. «Тьфу на неё… черт бы её!» – подумала бабушка и продолжила заниматься огородом, только всё выпадало из рук. Через полчаса к дому подошли Алёна с Велимиром.

– Здравствуйте, Ярослава Петровна! – жених внучки добродушно улыбался.

– Ой, здравствуйте, мои хорошие! Завтракать будете?

– Невозможно отказаться!

Ярослава быстро накрыла стол, подала плюшки, оставшиеся с вечера (ватрушки уже все умяли), разлила чай с приятным травяным ароматом. Принялись кушать да нахваливать.

– Что-то вы не веселы сегодня, Ярослава Петровна, – между делом заметил Велимир.

– Да с утра Машка приходила, соседка. Полаялись мы с ней. Рассказала вот какую новость: вчера пропал мужик с Больничной. Мать его с утра только волка нашла, – Ярослава посмотрела на внучку.

Алёна застыла с плюшкой в руке и с раскрытым ртом. Она медленно посмотрела на бабушку.

– Понятно… – спокойно ответила она, опустив плюшку и отряхнув руки.

Вниз спустилась Арина, заспанная, в смешной пижаме, явно ещё с детских времен, так как рукава доходили до локтя. Велимир усмехнулся.

– Доброе утро, Ариночка! Кушать будешь?

Девушка кивнула и смущенно поежилась.

– Не знала, что гости пришли.

– Та самая пижама, в которой ты спала в восемь лет? – обронила Алёна.

Арина неловко усмехнулась.

– Я забыла взять что-то из спального, – ответила она.

– Как Милена? – осторожно поинтересовалась Ярослава. – Спустится?

– Она ещё спит. Она полночи, кажется, не спала. У неё вчера вечером пропал телефон.

– Пропал телефон? – Алёна внимала с живым интересом.

Арина пожала плечами:

– Ставила на зарядку, потом он взял – и пропал. Непонятно, как и с паспортом. Чертовщина, – нервно усмехнулась она.

– А твои?

– Моё все при мне. Странно, что только у Милены пропадает.

Рассказывать, что старшая сестра винит Алёну, Арина не стала. «Кажется удивлённой… Не думаю, что это она. Может, хорошо притворяется», – подумала девушка. Ярослава сидела тихо, что ей совсем не шло. Молчание прервал Велимир:

– Мы вот чего пришли-то. Мы зовём вас с Миленой сегодня к обеду ко мне в гости. Хорошо в какой-то мере, что Милена не уехала: с братом и Владой познакомится. В общем, знакомство родственников.

– Хорошо, – слегка улыбнулась Арина, посмотрев на Алёну. Та пила чай, ни на кого не глядя.

Милена встала в отвратительном настроении. Она проклинала весь мир. Никто не был мил ей – наоборот, один вид человека ей был противен. Девушка не выходила из комнаты. Как сумасшедшая, она ходила туда-сюда часами. Однако на объявленное Ариной приглашение сходить к семье Велимира охотно согласилась, едко улыбнувшись. Через пару часов жених с невестой ждали их у крыльца дома бабушки с дедушкой.

– Всем привет! – неестественно энергично поздоровалась Милена. Она мило улыбнулась Велимиру, пожала ему руку, но на Алёну даже не взглянула. – Знаете, у меня вчера пропал телефон. Как вы думаете, почему, как?

Младшая сестра пристально взглянула на Милену.

– Кто-то украл его у тебя. Очень странно; в нашей деревне ничего не случается, – пожал плечами Велимир и нахмурился.

– Угу. А кто это был, нет предположений?

Все помолчали. Арина чувствовала нарастающее напряжение.

– Мы обязательно отыщем твои паспорт и телефон, – заверил чуть погодя Велимир, дружелюбно улыбаясь.

– Спасибо, утешил!

Все опять замолкли. Когда молодые люди проходили мимо озера, которое оказалось по левой стороны от них, Алёна негромко сказала:

– Влада может вам показаться немного странной. Надеюсь, она вам понравится.

– О-ой, а брат мой, Мира, каков! Настоящий дьявол. Только, девки, не влюбляйтесь: у него Влада есть.

Милена ненатурально рассмеялась.

Наконец они дошли до двухэтажного, не блещущего наружной красотой, второго дома по улице Чапаева. Он казался достаточно большим и точно выпадающим из общего строя архитектуры деревни: серые кирпичи не были покрашены, бетон не зашпаклёван, в окнах была пена. Девушкам это показалось странным, учитывая то, что в доме как минимум двое молодых мужчин.

Участок окружал непрозрачный забор. Кроме дома, там виделось ещё одно здание, только деревянное. Ворота открывались при помощи кодового замка.

Молодые люди зашли внутрь. Прямо был дом, участок располагался как бы на заднем дворе. Послышался топот.

– Добро пожаловать, – развел руки Велимир.

Все прошли за ним мимо дома к участку, который был достаточно большой, но неухоженный: трава была стоптана, росла сама по себе; ни одной плодовой культуры не было посажено, что вызвало бы непонимание у Ярославы Власовой. Недалеко от небольшого деревянного здания стояла гнедая. Арина невольно залюбовалась этим большим великолепным животным с грустными глазами. «Как же хочется погладить», – подумала она, рассматривая заплетенную в маленькие косы гриву.

За узды лошадь держала девушка, маленькая и хрупкая, с собранными сзади волосами. Смотрела она на пришедших, казалось, немного боязливо или, скорее, настороженно.

– Привет, Влада, – Алёна нежно улыбнулась девушке. Та кивнула.

– Мы держим лошадку, – пояснил Велимир. – Влада её очень сильно любит, всё время возится.

– Это мои старшие сёстры, Милена и Арина.

– Приятно, – деланно улыбнулась Милена и протянула руку. Влада неохотно её пожала.

Из задней двери дома выбежал лабрадор. Он сразу понёсся к людям, виляя хвостом так, что зад ходил из стороны в сторону. Милена отскочила, побоявшись такого напора, зато Влада улыбнулась, смотря на полное счастья существо.

– А это наш Ричард, – Велимир стал ласкаться с собакой, отчего та ещё больше взвинчивалась.

Из задней двери вышел молодой человек, с тёмными волосами, небритый, с сигаретой во рту, не вынимая которой он говорил:

– О-о, новые люди! Рича в восторге! – подошедши к Владе, он закурил и предложил ей, от чего она не отказалась.

– Это Мирослав, мой младший брат.

Молодой человек, задорно улыбнувшись, поклонился гостям.

«А старший брат покрасивее и покультурнее», – усмехнулась про себя Милена, но представилась и подала руку. Арина представилась вслед. Дым летел на всех стоящих. Двоюродная сестра отошла, поморщившись. Велимир положил руку на плечо невесте.

– Мать уже стол накрыла. Вы пить что-то будете? – предложил Мирослав.

Все отрицательно покачали головой.

– Как хотите. Дед Богдан зато всегда ценит мои шедевры, – усмехнулся Мира и взял Владу под руку.

– Мама у нас мастерица готовить, не хуже вашей бабушки, – нахваливал Веля. – Пойдёмте, не будем задерживаться.

Мира и Влада остались на улице, пока все остальные пошли через заднюю дверь в дом. Интерьер был простой, небогатый, но и нестарый – видно было, что дому всего несколько лет.

– Не обращайте внимания на ремонт. Мы ещё только строимся, второй этаж совсем не обделан, – пояснил Веля, заметив изучающие взгляды.

Слева были три двери, справа – лестница наверх, кладовка и ещё одна дверь. Обои были преимущественно тёмные – коричневые, чёрные, окон в коридоре не было, поэтому создавалось ощущение, как будто находишься в берлоге.

– Здесь, – Веля указал на комнату ближайшую комнату, – сплю я. Дальше гостиная, потом кухня. Мама спит в комнате справа, – он указал на дверь за лестницей. Влада и Мира – наверху, но там ещё совсем всё сыро. Пойдёмте в гостиную.

Молодые люди зашли в достаточно большую комнату с двумя окнами и голубенькими обоями. На стене висел телевизор; посередине стоял длинный овальный стол под дерево, окруженный простыми стульями. С сервировкой возилась женщина лет пятидесяти, ещё не старая, но потрёпанная жизнью; полноватая, но с красивым лицом.

– Ой, здравствуйте! Меня Марина зовут, я мама Вели и Миры.

– Милена. Необычные же вы имена вашим прекрасным сыновьям дали!

– Ой как приятно! Садитесь; надеюсь, вам понравится моя стрепня.

Арина смутилась. Все расселись. Через минут десять под руку зашли Мира с Владой.

– Тут каждый день как праздник, – усмехнулась Милена иронично, – каждый день – праздник живота.

Марина улыбнулась ей, похлопав ресницами, но ничего не ответила.

– Вы любите рыбу? Я приготовила форель, надеюсь, вам понравится. Она в сливках. Как вы относитесь к овощам?

– Что-то современное, – подметила Милена. – Накладывайте, Марина (если можно так к вам обращаться), мы с удовольствием попробуем.

Девушка пыталась казаться веселой, хотя в голосе её и в быстрых движениях была заметна нервозность.

– Ну, раз никто не хочет, то придется пить одному, – Мирослав налил себе из стеклянного бутылька прозрачной жидкости в стакан.

– Мира! – укорила его мать.

– Ну, а что? Мне завтра работать; могу же я отдохнуть в свой выходной. Влада, будешь?

Девушка отрицательно покачала головой. Она не прекращала рассматривать незнакомых. В манере держаться их с Алёной было что-то схожее.

Марина наложила всем еды и подала к столу компот из сухофруктов. Первое время все ели молча, потом, чтобы замять неловкое молчание, хозяйка начала лепетать о своём:

– Вот, скоро Алёнушка с Велей поженятся, доделаем второй этаж. Поселим вас там вместе, а то негоже, чтоб муж с женой раздельно жили. Сестра у вас прекрасная, – обратилась она к девушкам, – я Алёну очень люблю: она умница и красавица. Да и Веля тоже! Нашли же друг друга. Вот и вправду говорят – судьба!

– Вы давно этот дом построили? – поинтересовалась Милена по-светстки.

– Да нет, два года назад. Тут был старый, деревянный; мы его снесли и этот поставили. Теперь ремонт делаем потихоньку.

– Хороший дом, большой.

– Спасибо! Мне бы хотелось, чтобы все мои родные рядом были, поэтому я была бы счастлива, если б Веля с Алёной и Мира с Владой жили здесь.

– Знаешь, как неудобно на работу каждый день добираться, мать? – усмехнулся Мира.

– Знаю, сына. А вот Веля у нас менеджером работает. Продаёт Алёнины картины, вот тоже замечательно сошлись – творец и продавец, – она засмеялась.

– Да, Веля у нас молодец, – иронично улыбнулся его брат. – Торгашеской жилки не отнять.

– Ну, братец, у каждого свои таланты, – скромно пожал плечами парень.

«Смог построить такой бизнес, так продавать картины её, ничем, собственно, не примечательные. У него действительно талант. У Льва хоть и родители богатые и устроили его к себе, но нет такого», – Милена долго разглядывала Велю, потом обратилась к его матери:

– А вы где работаете?

– В больнице. Меня бог особо талантами не наградил. Ну, расскажите вы о себе. Хочется же узнать о родственников невестки моей.

Арину передернуло на слове «больница» от воспоминаний ою обычной жизни и Игоре.

– Я танцую, у меня своя школа танцев в Т…, а ещё я замужем.

– Это здорово, поздравляю тебя!

Алёна внимательно посмотрела на двоюродную сестру.

– А ты? Как тебя, бишь, зовут, запамятовала…

– Арина. Я на филологическом учусь. Пишу иногда.

– Что пишешь? – взглянул на неё Мирослав

– Стихи, иногда прозу, – Арина смутилась.

– Круто. Я тоже иногда пишу.

– О-о, Мира такие стихи пишет для Влады! Вообще так, как он, не любит никто! – воскликнул насмешливо Веля.

– Да ладно вам, – засмущался Мира. Влада, оперев голову на руку, посмотрела на него; младший брат от неловкости рассмеялся.

– Это правда, – поддакнула Марина Дементьева. – Ох и повезло сыновьям моим!

– Да, хороших вырастили. Такие красивые, талантливые! – Милена смотрела на Велю, говоря хозяйке, потом повернулась к той: – У вас муж, должно быть, очень красивый?

– Да, красивый, – неохотно ответила женщина.

– Вы вдова? – догадалась старшая сестра.

– Отец погиб почти двадцать лет назад, маме тяжело о нём говорить, – негромко пояснил Веля, и Марина поблагодарила его взглядом.

– Извиняюсь.

Арина на миг взглянула на младшую сестру: та смотрела исподлобья, была нахмурена; потом перевела взгляд на Владу – та в свою очередь разглядывала двоюродную сестру подруги.

– А это ведь у тебя отец?.. – не успела Влада закончить, как стакан Милены с треском упал на пол и разбился. Милена быстро переменилась и смотрела враждебно, почти зло.

– Ничего страшного, я сейчас уберу! – Марина метнулась на кухню.

– А вы чем занимаетесь? – желая загладить неловкость, Арина посмотрела на Владу и Миру.

– Я – ничем. Работаю на заводе.

– Не принижай себя. Он пишет стихи, делает настойки вкуснейшие, – Влада положила руку на коленку парня.

– Влада очень любит животных, возится с Ричардом и Изюминкой, – он в ответ нежно посмотрел в глаза девушке.

Марина прибежала с тряпкой и совком и принялась быстро вытирать.

– Давайте я, – предложила Милена.

– Нет-нет, сиди! Уж нет ничего. Ну что, дети, будем пить чай?

Все согласились. Никто ничего не говорил, пока женщина ходила на кухню. Всем налили чаю, только по сравнению с тем, какой делала Инга, он казался горьким и невкусным. Зато хозяйка принесла огромную корзину, в которой была куча всяких сладостей – шоколада, печенья, вафель.

– Как хорошо, что нам магазин построили! Теперь не надо постоянно в город ездить, – радостно приговаривала женщина.

– А вы представляете, – вдруг заговорила Милена деланно удивлённо, – у меня за два дня пропали паспорт и телефон, а мне очень надо было уезжать. Как вы думаете, как так возможно? – она невинно похлопала глазами.

– Кошмар! Может, сунула куда? Ну, у нас всё равно не ловит, – отмахнулась хозяйка, потом, изумившись, спросила: – А зачем тебе уезжать? Свадьба только тридцатого. Такой праздник все должны увидеть.

– Изначально договаривались, что шестнадцатого. У меня не хватит отпуска, да и с родными я связаться не могу, – девушка нахмурилась и сжала кулак, лежавший на столе, так, что ногти впились в кожу.

– Ну-ну, ты это откинь; надо остаться до свадьбы. Такой у нас ещё в деревне не было и не будет! Лучшие жених и невеста. К нам даже приедут наши родственники, сестра моя Маша с мужем Гришей из Пензы, брат Сева, который с Крыма. А ты уехать хочешь! Ну, ну! Не думай даже. Людей мы немного позвали, но это самые близкие. Вот это праздник будет! А потом мы всё найдём.

Милена поскрипела зубами. Молодые люди посидели еще с полчаса-час, потом жильцы начали заниматься своими делами и, чтобы их не стеснять, сёстры решили уйти, в том числе и Алёна. Девушки, распрощавшись, вышли, направившись в сторону озера. Они шли первое время молча.

– Ты считаешь, что это я украла твои паспорт и телефон? – на полпути Алёна схватила Милену за руку. Лицо у неё было серьёзное, даже страшное.

– Ну, подумай сама, кому это ещё может быть нужно? – Милена, не смотря на сестру, нервно усмехнулась и вырвала руку.

– Мне это для чего?

– Мы с тобой повздорили, разошлись во мнениях. И потом бац – пропадает паспорт перед тем, как я собралась уезжать. Написать мужу даже не могу, потому что пропали сначала связь (это деревня – хорошо, я понимаю), а потом – телефон.

– Я тебе не нравлюсь – я это вижу. Так зачем мне удерживать человека, которому я не нравлюсь?

– Я не знаю твоих намерений.

Арина шла позади них и с тревогой внимала каждому слову. Алёна рассмеялась, и это разозлило двоюродную сестру.

– Хочешь – оставайся, хочешь – уезжай. Мне дела нет до тебя!

– Спасибо за честность! – иронично воскликнула Милена. – Тогда отдавай паспорт, телефон или говори, где они.

– Какая же ты… Желаю тебе поскорее найти их и уехать, – девушка остановилась, смотря исподлобья.

– Вот и найду. Буду я ещё на твою свадьбу оставаться, – Милена смерила её взглядом и пошла вперёд быстрыми шагами.

«Ещё и улыбка её эта мерзкая. Избалованная глупая девчонка!» – в сердцах подумала Милена.

– Ты тоже думаешь, что это я взяла? – со сдержанным раздражением спросила Алёна Арину, которая остановилась тоже, не смотря на сестру.

– Я так не думаю… но кто их мог взять? Я видела, что телефон её лежал на зарядке.

– Я уверена, что если получше посмотреть, то она нашла бы их, – Алёна откинула лежащий камушек к озеру ногой. – Я никого не заставляю оставаться на мою свадьбу. Я так и знала, что кто-то будет недоволен или несчастен.

Старшая сестра посмотрела на её слегка дрожащие брови и обронила:

– Почему?

– Почему? Так бывает, когда родственники перестают быть родственниками.

Арина поджала губы.

– Всё равно, как живёт младшая сестра, правда? – негромко отчеканила Алёна.

Этот разговор настал. Арина облизнула засохшие губы.

– Я пыталась найти тебя. Пыталась выйти на связь. Искала тебя в интернете. Просила папу позвонить.

– Я заметила, как ты пыталась. Ни разу не приезжала уже сколько лет… восемь?

Арина осеклась.

– Да, связь ловит плохо. Но всё же ловит. Ни разу не позвонили. Ни разу не отправили поздравления с днём рождения…

– Я пыталась попросить у папы номер. Но мама никогда не брала, а твоего номера я не знала, – плечи её поднялись.

– Мы с бабушкой отправляли письма. Каждый год, – Алёна смотрела на озеро, и выбившиеся волосы из косы покачивал ветер.

– Письма? Я никогда не получала никаких писем…

Младшая сестра посмотрела на неё внимательно, не поворачивая головы.

– Я не знала, приедешь ли ты. Я не верила в это. Не знаю, хорошая ли это была идея…

– Пригласить нас?

– Да.

– Я… я боялась, – выдохнула Арина, опустив глаза. – Боялась вернуть то прошлое, когда родители постоянно ссорились.

Алёна помолчала.

– Ты изменилась, – проговорила она, наконец, негромко.

Арина подняла глаза, оценивая выражение лица сестры: напоминает мать – спокойная, но уставшая, уголки губ опущены.

– Ты тоже сильно изменилась. Я помню тебя ещё ребёнком.

– Что ты чувствуешь, когда смотришь на меня?

Арина задумалась. Они смотрели друг другу в глаза.

– Неловкость… – подытожила Алёна. – Голова разболелась; пойду домой.

Вечер шёл долго, скучно. Погода испортилась опять – ещё до заката зарядил сильный дождь. Одиноко стоящие вымоченные дома, огромные лужи на дорогах, под заунывную песнь качающиеся деревья – всё казалось таким тусклым и серым.

Бабушка закатывала варенье, припевая, дед читал какую-то историческую книгу; Милена легла спать часов в семь, до этого ещё раз обыскав весь дом. Арина весь вечер смотрела в окошко и читала книгу, которую брала с собой в дорогу, пытаясь сосредоточиться на смысле строк. Под неё же, когда солнце уже село, начала засыпать, прислушиваясь к мерному стуку дождя по крыше. В полудреме она увидела сон-воспоминание:

Это был сентябрь. Тёплый, ещё с запахом лета, но уже с золотым вихрем листьев. Учёба у Арины ещё на началась; лекции давали в октябре.

Девушка любила иногда сходить в компьютерный клуб, чтобы ненадолго уйти из мира проблем, забот, ответственности, играть в игры и ни о чём не думать. Это был один из таких дней.

У Арины был любимый клуб, не так далеко от её дома. Атмосфера в таких заведениях особенная: обычно ты спускаешься в подвал либо заходишь в какое-то тёмное помещение без окон. Яркая подсветка создаёт ощущение нереальности происходящего. Все люди здесь тебя поймут и не осудят из-за маленькой страсти к эскапизму.

В тот день не так много было посетителей. Девушка оплатила пару часов, села в одно из кресел и, включив музыку, забыла себя и всё, что её волновало до этого.

Через какое-то время кто-то постучал ей по плечу. «Время вроде ещё не кончилось», – промелькнуло у Арины в голове, пока она оборачивалась. Над ней склонился светловолосый парень с крупными чертами лица. Он дружелюбно улыбался.

– Я тоже в это играю. Не хочешь вместе?

– Давай, – оторопела девушка.

Молодой человек сел рядом, по-домашнему развалившись на кресле. Они обменялись никами и, сняв наушник с одного уха, запустили игру.

– Администратор – мой друг, поэтому я могу играть сколько угодно, – пояснил он.

– Здорово… а я плачу.

–Незавидная судьба! – обернулся он к ней. – Я Кеша, а ты?

– Прямо как кот? – неловко пошутила Арина.

– Да. Я просто котооборотень.

Девушка тихо рассмеялась.

– А я Арина.

– Приятно познакомиться!

– Мне тоже.

Они играли несколько часов. Им было весело вместе. Уже за это время молодые люди поняли, что у них схожее чувство юмора, и это расположило друг к другу. Кеша рассказал, что работает удаленно, поэтому может много времени проводить за теми занятиями, которые ему нравятся; Арина – о том, что перешла на четвертый курс филфака. Впрочем, обыденная жизнь их не много занимала.

Было уже около одиннадцати, когда Арина засобиралась домой. Она заметила несколько пропущенных звонков, но перезванивать не стала. Ей не хотелось возвращаться домой, потому что девушка впервые за долгое время почувствовала, что ей было радостно.

Проснулась Арина в хорошем настроении, в приятной дымке воспоминаний. Лёжа в постели и ещё не открывая глаз, она вспоминала как бы продолжение сна:

Снег был не первый в том году, но совершенно декабрьский, влажный, хрустящий, из которого так хорошо было лепить. Все сверкало, как в алмазах. Не было ещё и пяти часов вечера, но ночь уже опустилась на землю, густо освещаемую уличным тёплым светом. Арина и Кеша, чувствуя себя пятиклассниками, шагали, приминая снег, и весело смеялись.

– Беги, пока не получила за все свои грехи тяжкие, – ехидно улыбался молодой человек.

– Оставь меня, снежный король. Я уже слишком стара, чтобы бегать.

– Ты моложе меня, Грета. Я сказал: беги.

Кеша внезапно бросил снежок, который пятном приземлился на куртку Арины. Она сделала вид, что падает.

– Убил, – положила она ладонь на лоб по-театральному, в то же время другой рукой собирая снег, чтобы атаковать в ответ. Кеша ловко увернулся.

– Я тысячу лет учился этому тайному мастерству. Ты еще и подмётки не годишься, простолюдинка!

– Научите меня, о царь?

Кеша сделал вид, что думает.

– Нет. Заместо этого сразимся в честном бою!

Молодой человек неожиданно повалил девушку в сугроб. Та засмеялась, пытаясь выбраться, но он, привалившись, держал.

– Это нечестно! Ты сильнее меня!

– А кто играет по-честному? – он улыбнулся. Молодые люди смотрели друг другу в глаза так близко.

Арина открыла глаза. В комнате было полутемно, несмотря на то что солнце давно встало. Сон развеялся, как лёгкий туман. Пришло время начинать новый день. Как бывает: снятся сны такие хорошие, что не хочется просыпаться, а когда встаешь, захватывает грусть.

Милены в комнате уже не было. Казалось, время завтрака уже прошло. Девушка посмотрела на часы: действительно, больше десяти часов. Она быстро собралась, накинув кофточку, спустилась вниз. Дед спал на диване, больше никого видно не было в доме. Арина вышла на улицу, умылась, затем увидела бабушку в огороде.

– Доброе утро, Аринушка!

– Доброе. А где Милена?

– Пошла погулять куда-то.

Ярослава полола грядку, согнувшись.

– Сегодня с утра Алёнушка приходила, зовёт вас сегодня в город. Её подружка с женихом тоже поедут.

Арина пару секунд подумала и с замирающий сердцем спросила:

– И Милену зовёт?

– Конечно, чай, зовет, а что такое?

Девушка набрала воздуха в лёгкие.

– Они с Алёной не поладили. Вчера поссорились. Милена очень расстроена, что не может уехать. Вправду, это очень странно, что её паспорт и телефон пропали. Это была не я. Но и не думаю, что Алёна… Ты что думаешь, баб?

Ярослава вмиг стала серьёзной; она отвернулась и нахмурилась.

– Помнишь, я говорила, что русальная неделя идёт?

– Да, и что?

Пожевав челюстями, бабушка ответила через пару мгновений:

– Как бы чего не приключилось, – слабо улыбнулась она, посмотрев на внучку.

Арина призадумалась.

– А сколько времени, внуча? – Ярослава скинула серьезность, как халат.

– Больше десяти уже.

– Ой, собираться тебе пора! За вами подойдут к одиннадцати. Перекусить хочешь?

– Я бы выпила чаю.

Арина поела густую, масляную манную кашу с земляничным вареньем. Девушке было нечего собираться. За несколько минут до одиннадцати подошла сама старшая сестра. Она казалась серьёзной и строгой, но не грустной и не злой. Арина взяла телефон по просьбе Милены («Там должна ловить связь!»), карту и стала ждать. Вскоре шумной компанией подошли Алёна с Велей и Влада с Мирой. Милена сразу влилась в разговор, делая вид, что весела; Арина, смущаясь и чувствуя напряжение, держалась чуть в стороне.

Молодые люди пошли к выезду из деревни, в противоположную сторону от леса. Мира много курил и шутил; Велимир и Милена много смеялись; Влада и Алёна негромко обсуждали платье. До автобусной остановки идти было минут двадцать. Дождя не было, как и солнца, погода была вполне приятная, хотя вынуждала морщиться от северного ветра.

Сам автобус ждали с полчаса. Приехал он полупустой. Молодые люди расселись: Веля – с Алёной, Влада – с Мирой, Милена – с Ариной. Подошёл кондуктор, дошла очередь до сестёр. Милена стала рыться в маленькой сумочке, потом вдруг побелела так, что Арина испугалась.