Читать онлайн Сага о павшей короне

Пролог. Туманные воды

Рассвет всегда приносит надежду…

По непримечательной тропинке, тянувшейся вдоль горного озера, с опаской озираясь по сторонам, почти бежала молодая женщина. Ветер то и дело срывал с головы капюшон зеленой бархатной накидки, обнажая длинные угольно-черные волосы, которые женщина вновь торопливо прикрывала, тщетно убирая растрепанные непослушным ветром пряди с глаз.

Тропинка была узкой, каменистый берег то и дело проваливался под ногами, а слишком густая поросль ели больно царапала руки и лицо. Нога, уже подвернутая несколько раз отзывалась режущей болью с каждым новым шагом, но позволить себе передохнуть, или хотя бы чуть замедлиться нельзя. Нужно было спешить.

Оглушительный хруст дерева, послышавшийся со стороны леса, вызвал новый приступ паники. Она знала, что могло вызвать этот звук. А точнее кто.

Нельзя дать себя обнаружить. Хотя, что-то подсказывало ей, что это лишь вопрос времени. В панике закрывая рот руками, чтобы заглушить вырывающийся вскрик она изо всех сил побежала вперед. Нога предательски ныла, а глаза застилали слезы, мешающие разглядывать дорогу.

Неудачный шаг и вот она уже лежит на краю каменного обрыва. Нога больше не движется, в голове туман, и что-то влажное и теплое на затылке. Времени на осознание ситуации нет.

Где-то рядом слышится утробное рычание и первобытный страх охватывает все ее тело, заставляя подняться каждый волосок, забираясь глубоко в голову и заставляя действовать.

Борясь с тошнотой, из последних сил она переворачивается на живот и, цепляясь руками за камни и корни пытается ползти. Сил не хватает.

А меж тем, туман за её спиной начинает сгущаться, материализуясь в нечто неестественное.

Последняя надежда на спасение гаснет когда сопровождаемая угрожающим рычанием серая чешуйчатая лапа с длинными когтями показалась перед глазами…

Рассвет всегда приносит надежду…

Солнце уже почти выглянуло из-за скал, окружавших неестественно круглое озеро. Оно освещало облака на ярко-голубом небе, окрашивая их в различные оттенки золотого и розового. Оно так же прорывалось сквозь ущелье в горах освещая маленький участок суши, и спину пожилой женщины, внимательно вглядывающейся в гладь озера, с водой настолько темной, будто кто-то специально развел в этом озере черную краску.

Это была стройная женщина с горделивой осанкой, моложавостью и грациозностью движений, присущей особам благородного происхождения. Единственное что выдавало ее возраст это седые пряди в длинных, когда-то смоляных волосах, которые сейчас были заплетены в длинную, спускающуюся прямо к пояснице толстую косу.

И глаза. Её глаза, которые когда-то были ясными и зелеными, словно редчайший рубин, со временем поблекли. Из них будто бы ушла жизнь.

– Прости… – сказала она с едва уловимой каплей грусти, куда-то в сторону озера.

А затем, повернув голову, она сочувственно, посмотрела на малышку пытающуюся поймать ящерицу, юрко бегающую, меж камней.

– Милая, ты же знаешь, что Её Величеству это не понравится! Не стоит обижать никого из здешних жителей…

Внезапно, в небе раздалось громкое карканье, и два огромных черных ворона сели на сосну неподалеку. Женщина бросила на них хмурый взгляд, и словно в ответ на него, вороны издали протяжный, полный боли и горя звук. Этот звук был мало похож на привычное карканье, в нем было что-то ещё. Потустороннее и жуткое, понятное только женщине, что слушала их, с каждой секундой меняясь в лице.

– Ясно… – с болью в голосе тихо сказала женщина. Её почти бесцветные глаза на секунду стали влажными – Милая, нам пора!

Малышка посмотрела на женщину с выражением вселенского разочарования, присущего детям, которых самым неподобающим образом отвлекают от столь увлекательного занятия, как попытка изучить мир. Пусть этот мир и представлял собой ящерицу, которая совершенно точно не испытывала тех же чувств. Это стало очевидно в тот самый момент, когда изворотливая животинка, будучи почти пойманной, оставила свою юную преследовательницу ни с чем. Точнее с “ни с чем” в виде своего собственного хвоста.

– Пойдем!

Взяв на руки, уже готовую расплакаться от обиды и непонимания малютку, женщина тяжело вздохнула и прижала ее к себе. Девочка, видимо решив не устраивать истерику, а возможно и просто найдя себе более интересное занятие, принялась так же увлеченно, как и минутой ранее ящерицу, изучать украшение волосах женщины.

Та с любовью посмотрела на ребенка. Она знала, что никогда больше ее не увидит – таково было условие. Остается только надеяться, что из этого хоть что-то выйдет.

Всё это время тихо сидевшие на сосне и внимательно наблюдающие за происходящим вороны внезапно оживились и захлопали крыльями. Женщина резко обернулась и, заметив поднимающийся на середине озера туман, побежала к лошади, крепко прижав к себе ребенка.

Вороная кобыла не на шутку взволновалась, однако, женщина мигом успокоила ее одним легким движением руки. Довольно проворно для своих лет она запрыгнула в седло, одной рукой прижимая ребенка, а другой крепко схватившись за уздцы.

– Задержите его! – крикнула она, подгоняя лошадь.

Звучно каркнув в ответ, вороны поднялись в воздух и шумно хлопая крыльями полетели в сторону озера, над которым нависали золотые-с-розовым облака, прямо к густому лесу и каменным берегам, освещенным первыми лучами солнца…

Рассвет всегда приносит надежду…

*****

Когда-то давно, ещё будучи маленькой девочкой, я верила в сказки, которые рассказывала мне няня. Про рыбку в дальнем море, которая влюбилась в солнце и попросила богиню ветра дать ей крылья, чтобы видеть любимого. Про любившего природу чародея, разочаровавшегося в людях и поселившегося в темной чаще, став чудищем, стерегущим лес.

Но, больше всего мне нравилось, когда няня рассказывала о древнем короле-изгнаннике, который испытал множество трудностей, чтобы вернуться домой и вернуть свой трон.

Было в этой сказке что-то такое…трудно поддающееся описанию. Что-то, что заставляло меня верить в чудо и думать, что вот-вот ещё немного и я тоже смогу так. Плавать на кораблях, спасать целые королевства, быть героем. Кем-то, чья жизнь полна событий, а не ограничена этикетом и так называемым “женским долгом”.

Однако, по-мере взросления жизнь уверила меня в полном отсутствии чудес. Во всяком случае, преданных королей, которым была бы жизненно необходима моя помощь, чтобы восстановить справедливость, я не встречала. А в дикие земли за горами меня никто не отпускал, ибо “прости дорогая, но по статусу тебе туда не положено”. И поэтому, со временем я смирилась и со своим местом, и со своим предназначением.

С тем, что рано или поздно мне придется выйти замуж, стать матерью и воспитывать детей, а потом умереть в старости, окруженной кучей внуков и дальних родственников.

Если конечно, я не умру в родовой горячке.

А так, прикрыв оба глаза на такую возможность, в целом, да, судьба неплохая. Не то, чтобы предел мечтаний, но всё же, в конце концов могло быть и хуже.

Правда, я совру, если скажу, что сказочного в моей жизни нет абсолютно ничего. Например, из сказочного, в жизни моей были принцы, а именно четыре принца.

Четыре моих родных брата – Мэйдфер, Флориан, Риз и Адриан. Правда, ко всеобщему несчастью, заколдованными они не были.

Злые чары можно было бы развеять в случае чего, но так как их не было, то нам всем приходилось терпеть их буйные нравы и вздорные выходки.

Особенно этим славился Риз – второй наследник, после старшего брата. О его таланте доводить окружающих до желания быть казненным за убийство наследника знал весь двор. Однако, людям, к их же счастью, хватало ума не судачить о нем. Ибо о том, какими он бывал в гневе, все были также наслышаны. Отец, всегда говорил о том, что гораздо легче оседлать бурю, чем успокоить Риза.

Помимо вздорного характера дорогой братец славился еще и своевольностью, которая приносила проблем ничуть не меньше. Вот прямо, как в эту самую минуту, когда Риз о чем-то мило беседовал в слабоосвещенном углу бального зала с очаровательной женой иностранного посла, пока ее уже немолодой муж, с плохо скрываемой ревностью следил за ними.

Справедливости ради, ревновать было кого и к кому.

Жена посла была моей ровесницей – ей едва исполнилось двадцать. Невысокая, изящная, с длинными коричневыми с золотым отливом волосами, бронзовой кожей и глазами, напоминающими песок в лучах заката. В ней явно читалась примесь крови Песчаных Нимф. Южного народа, обитавшего в пустыне у Великого моря, который по легенде ведут свой род от песчаной змеи. Уж не знаю, как там насчет легендарной прародительницы, но женщины этого народа, действительно славились своей знойной, как пустынное солнце красотой и змеиной гибкостью, особенно ярко проявляющейся в танце.

Брат же мой, выгодно отличался от посла, что и вызывало праведное недовольство последнего. В первую очередь на стороне Риза была молодость – ему только недавно исполнилось двадцать шесть. Он, как и все мои братья, не был женат. Хотя, в претендентках на роль его жены никогда не было недостатка. В глазах придворных дам он был чертовски красив: высокий, статный, с волосами цвета пшеницы, выразительными темными, почти черными глазами и точеными чертами лица, будто над ними поработал лучший скульптор королевства. Несмотря на свой непростой характер и впереди идущую славу недостатка внимания со стороны женщин не наблюдалось. Наоборот, каждая из них почему-то свято верила, что уж она-то сможет его укротить. Возможно, этому убеждению способствовало то, что братец бывал галантен, щедр и весьма обаятелен, когда в том была необходимость.

– Ты только посмотри на это: Риз снова задействовал свое обаяние, рискуя вовлечь нас в международный скандал, – из-за спины раздался раздраженный голос Мэйдфера – Думается мне, еще чуть-чуть и ревнивый муж схватит копье со стены и проткнет им нашего брата. Обрати внимание, как смотрит. А Флориан и Адриан где? Просил же их хотя бы один вечер вести себя как подобает королевской семье….

Если Риз был своевольным любителем нарушать правила, то Мэйфдер был тем, кто эти правила создавал, холил, лелеял, доводил до одному ему известному идеалу, и заставлял всех вокруг соблюдать их. Хорошая черта для первого в очереди наследника, но отвратительная для брата. Иногда он был невыносим.

Хоть он и был всего на два года старше Риза, но у нас возникало подозрение, что в его теле поселился ровесник нашего отца.

Он периодически и вел себя как наш отец: отчитывал нас за провинности и наказывал самыми скучными наказаниями на свете, чтобы мы вынесли оттуда некую “мораль”. Что-то вроде: “выучите наизусть книгу об этикете и расскажите мне в чём вы ошиблись” или “изучите приходно-расходную книгу и объясните почему ваш проступок дорого обойдется”.

Внешне он выглядел под стать своему внутреннему возрасту. Светлая, в тон волосам, густая ухоженная борода. Пронизывающий до костей взгляд карих глаз, почти без морщин, присущих веселым людям, горделивая осанка и военная выправка. Всё это призвано было указать на его статус и серьезное положение.

Хоть он пока и не был женат, за ним не увивались придворные дамы, не ловили каждое слово девицы на выданье, и его не окружали восхищенные вздохи, как остальных братьев. Просто потому что он с ними не расточал обаяние, как Риз, не был безумно обходителен, как Флориан, и легок как Адриан. На нем, как на старшем, лежала ответственность, с которой он блестяще справлялся, променяв всеобщее восхищение на уважение влиятельных аристократов.

– Как прошли ваши переговоры с послом? Помолвка с принцессой состоится? – не услышав в ответ ничего кроме молчания, и сочтя это утвердительным ответом, я добавила – Что-то ты не очень-то рад тому, что король наконец счел тебя достаточно возмужавшим и разрешил жениться.

– Я безумно счастлив. Тебе и не снилось – без эмоций ответил Мэйдфер – Отец обмолвился, что пришла пора выдавать и тебя замуж – и поспешно добавил – Но я ничего не говорил.

– Собственно, этого и следовало ожидать – бесцветным голосом, будто эта новость казалась кого-то другого ответила я – Он уже определился на что обменяет меня? Он так долго выбирал. Это тот же человек с которым меня помолвили десять лет назад или уже кто-то другой?

– Понятия не имею, Лилиана. Что бы ты там себе не думала, но король не всем со мной делится. Знал бы – сказал. Я имя своей-то невесты узнал не так давно.

– Понятно – вздохнула я глядя на танцующие в центре зала пары – Смотри! А вот и нашлась пропажа – я кивнула в сторону дальнего угла, где маячили две неразлучные макушки в окружении придворных дам.

– Как ты только что сказала, этого и следовало ожидать.

Действительно, не было ничего необычного в том, что два младших брата проводили мероприятие в окружении придворных дам. Они всегда так поступали ровно с того момента как их впервые вывели в свет.

Адриан – самый младший из нас, недавно ему исполнилось восемнадцать. Высокий и статный как остальные братья. С угольными волосами и лисьими зелеными глазами с хитрецой. Аккуратный острый нос и волевой подбородок. Адриан выглядел старше своих лет, и уж совершенно точно старше меня, хоть и был младше на год. Те, кто не знал его, а таковых, как ни странно, бывало немало, думали, что он чуть младше Риза, и путали с третьим принцем.

Третий же принц, наоборот, выглядел младше своих лет. Высокий, чуть жилистый, со светлыми золотистыми волосами и янтарными глазами. Всегда веселый и улыбчивый словно мальчишка Флориан производил впечатление наивного юнца, чем бывало не гнушались пользоваться некоторые недобросовестные вельможи.

Однако, в действительности, впечатление это было обманчивым. Он был невероятно умен и хитер, как и подобает человеку, выросшему при дворе. Он был единственным, кого Мэйдфер мог считать равным себе и к чьему мнению Риз мог прислушаться. А это дорогого стоило. Благодаря проницательности, его ни разу не удалось одурачить. Даже нам с Ризом, а уж мы старались изо всех сил.

Вместе Флориан и Адриан – всеобщие любимцы. Настоящие сказочные принцы в окружении юных леди, млеющих даже от их мимолетного взгляда и легкой полуулыбки.

Что уж говорить если даже сейчас, сопровождающие юных леди матроны сквозь пальцы смотрели на их общение с младшими принцами. Я усмехнулась подумав о том, что если бы сейчас на их месте был Риз, то заботливые камеристки утащили бы девиц на границу королевства, даже не дав ему подойти.

Резко стихла музыка. Все присутствующие обернулись на постамент, предназначенный для правителя и его приближенных. Король поднялся и заговорил. Его голос громовым раскатом прошелся по помещению, вызывая у каждого присутствующего непроизвольный приступ благоговения.

Королю даже не нужно было для этого повышать голос – сам зал был специально построен таким образом, что звук направленным потоком шел к куполообразному своду потолков, расходился во все части зала и резонировал с каменными стенами, застревая в арочных нишах. По этой причине стены на протяжении нескольких поколений не завешивали бесконечные гербы и различного рода украшения, как было принято в других замках.

Из необходимого минимума были разве что копья на стене за троном, да два длинных, но узких полотна, по левую и правую стороны от них. Прямоугольные, насыщенного серого цвета с двойным рядом серебристых линий по краям и фиолетовым ирисом в центре, они представляли собой герб Адрейна.

Остальные стены были голыми, выложенными из темного, гладкого камня. Окон, строители не предусмотрели и поэтому огромный зал освещался неимоверным количеством свечей. Сколько их помещалось в этом зале знали разве что слуги ставившие их и счетоводы, обреченно выделяющие на них деньги из казны.

– Дорогие друзья и гости Адрейна, – король вытянул вперед руку, крепко сжимающую серебряный кубок – сегодня, мы празднуем помолвку принца Мэйдфера с леди Шайей Дариан из Одроса – по залу прошелся сдавленный шепот “Что? Леди? Разве принц не должен был жениться на принцессе?” – Так порадуемся же за них! Пейте, веселитесь за счастливое будущее молодых!

С этими словами он поднял вверх кубок и демонстративно отпил из него. Другие сделали так же, последовав его примеру. Снова заиграла музыка. Лютни, тамбурины и флейты сливались в веселую мелодию утягивающую в пляс всех, кто попадал под её чары.

Я же, дав знак слуге, приносящему вино, спустилась вниз, мельком посмотрев на Мэйдфера. боялась представить себе, что сейчас с ним происходит, но его лицо было непроницаемым. Как и всегда он стоял смотря вперед со сведенными за спиной руками, и равнодушно смотрел на присутствующих, теперь явно сплетничающих о нем, его браке.

Спустясь вниз я приняла чашу из рук слуги и уже готова была осушить содержимое, как кто-то выхватил её в последний момент. Подняв голову я увидела перед собой Риза, уже нагло пьющего мое вино.

– Отдай и иди куда шел! Ты еще не устроил ни одного скандала за вечер, а время уходит!

– Пффф, во-первых, у меня еще есть на это время. Во-вторых, я же не могу позволить тебе рассердить папочку, который будет крайне недоволен, если увидит как его любимая дочурка спивается в одиночестве – ухмыльнулся он продолжая пить.

– Папочка слишком занят унижением собственных детей в глазах подданных – парировала я, пытаясь забрать свое, однако безуспешно, так как этот болван будучи выше меня на голову, просто вытянул вверх руку с чашей. Сдавшись, я шагнула в сторону стены и снова подала знак слуге.

– Ты про помолвку с воспитанницей короля, которая по слухам незаконнорожденная? – подойдя ко мне Риз перешел на шепот

– Не знаю насколько правдивы эти слухи, но сам факт того, что старший наследник получил разрешение на женитьбу почти в тридцать, да еще и на женщине без официального статуса скандален сам по себе. Тебе еще ничего не говорили по поводу твоей невесты?

– Нет, – вздохнул Риз и добавил – в любом случае, мне она не интересна, кем бы ни была. А что?

– Только никому – я огляделась, пытаясь убедиться, что нас никто не подслушивает – Мэйдфер обмолвился, что отец хочет и меня выдать замуж.

– …Кгха-гха…– он закашлялся, поперхнувшись.

– Ты как? – я хотела было ему помочь, но была остановлена жестом.

– …за кого? – прокашлявшись спросил он

– Он не знает – отец ему ничего не сказал. Возможно, это тот же человек, с которым меня тогда помолвили…как его там… – я начала ворошить память в попытке вспомнить кто же был этот человек

– Андок, принц Мерриа – напомнил Риз

– Точно – подтвердила я.

Мерриа являлась маленьким островным государством в Великом море. Она не была богата и не воспитывала великих воинов – нет. Они жили чуть ли не затворниками и почти не интересовались политикой на континенте. А из-за капризных вод Великого моря, которые делали опасным любое плавание, мир в свою очередь не особо интересовался ими.

– Госпожа, Ваш напиток – протянул вновь подошедший слуга, парнишка лет четырнадцати от роду.

– Не нужно – ответил за меня Риз, снова лишая меня возможности выпить, чем начинал раздражать – И забери вот это – он отдал ему недопитое вино.

– Эээээ…. – начала было протестовать я, но мальчик уже убежал, сопровождаемый недовольным взглядом второго принца – Харегт Варез Резеф, ты нарочно это делаешь?! – не выдержала я.

– Не злись! – он поднял руки в примирительном жесте – Бал в самом разгаре, поэтому, пойдем лучше потанцуем, – и с легкой грустью добавил – а то друг мы еще долго не сможем повеселиться?– с этими словами Риз потянул мою руку, завлекая в центр веселой кутерьмы, где уже были наши младшие братья. Флориан перехватил меня, и закружил.

Лица людей, их наряды, партнеры по танцу… все смешивалось перед глазами. Картинки с неимоверной скоростью сменяли одна другую и веселый смех, заполнял собой зал.

Смех, который эти стены еще долго не услышат и настоящее, искренное счастье, которого в этом замке больше никогда не будет. Слова второго принца оказались пророческими, но пока что…Пока что мы веселились не зная о врагах, притаившихся рядом словно змеи. Ждущих, пока их предводитель отдаст команду и натравит их, словно гончих на добычу.

Бал продлится до утра, и мы вчетвером в последний раз выйдем из зала, сопровождаемые лучами рассветного солнца и свежим лёгким ветерком, проникающим сквозь открытые окна замка. Мы будем стоять там, смотря в небо и верить, что все плохое рано или поздно закончится.

Ведь рассвет всегда приносит надежду….

Глава 1. День, который изменил всё

Герцог Вериан Хорван искренне ненавидел в этом мире лишь две вещи – предателей и срывы собственных планов. Особенно сильно его злило, когда второе вытекало из первого.

Где-то около часа назад его разбудил помощник, буквально ворвавшись в его покои, и вот ему, в ночь под проливным дождём, с небольшим количеством преданных гвардейцев, пришлось скакать в сторону столицы, даже толком не одевшись.

В его мечтах, которые он лелеял последние десять лет, эта поездка выглядела куда более помпезно, да и результат, о котором он мечтал, должен был быть другим. А вот сейчас непонятно, что делать и чем это закончится.

Тучи полностью заволокли небо, капюшон длинного чёрного плаща уже не спасал от проливного дождя, который плотной стеной перекрывал и без того плохо проглядываемую дорогу.

Что-то – некий внутренний голос – говорил молодому аристократу, что лучше бы прямо сейчас повернуть обратно, что не стоит доводить задуманное до конца. Тем более теперь, когда все планы буквально рушатся под натиском обстоятельств.

Кто знает, может, прислушайся он к этому голосу, всё было бы по-другому?

Но, подгоняемый злостью и страхом, мужчина оказался глух к призывам здравого смысла.

А может быть, именно страх заставлял его, отбросив все сомнения, гнать коня вперёд, не обращая внимания на огромные грязные лужи, брызги от которых уже порядком испортили его одежду?

Не обращать внимания на капли воды, стекающие с насквозь промокших угольно-чёрных прядей прямо в глаза.

Не обращать внимания на побелевшие костяшки замёрзших пальцев, сжимающие поводья.

Всё, о чём герцог мог думать в этот момент, так это о том, чтобы оказаться в королевском замке раньше…

****

Если бы меня попросили вспомнить тот день, то я бы сказала, что его начало ничем не отличалось от остальных таких же.

Утреннее солнце так же заливало мою комнату, заставляя меня недовольно морщиться. Я всегда ненавидела утро. Оно лишний раз напоминало мне о том, что чудесные приключения, которые я переживаю – всего лишь яркий чудесный сон.

Альтина, моя личная служанка, всё с тем же обычным выражением лица поднимала меня и помогала одеться, не забывая закатывать глаза и подтрунивать надо мной всякий раз, когда я начинала невнятно ворчать.

Спускаясь из комнаты к завтраку, я так же, как и всегда, надевала маску благовоспитанности, начиная контролировать свою речь и движения, как и подобает не просто женщине, а принцессе.

Исключением в тот день стал разве что завтрак. Он, вопреки обыкновению, проходил в полном одиночестве. Этому послужило несколько причин.

Первой причиной моего гордого одиночества был отъезд Мэйдфера с официальным визитом в Одрос. Всё-таки традиции предписывали жениху явиться к будущей невесте и официально просить её руки. Можно подумать, что у жениха или невесты был шанс отказаться после того, как уже всё давно обговорено, да ещё объявлено при всём честном народе. Фарс, да и только. Адриан вызвался сопровождать старшего брата и, не встретив сопротивления, так же уехал.

Вторая причина заключалась в ссоре с отцом на фоне объявления о моей скорейшей свадьбе. Как и говорил Мэйдфер, король и вправду решил выдать меня замуж. Вот только жених оказался новый. Оказалось, что помолвка с островным принцем аннулирована, так как Его Величество нашёл более выгодную партию. Риз, узнавший, что мой будущий муж всего на пару лет младше нашего отца, возмутился до глубины души и дал волю своему характеру, высказав всё, что думает по этому поводу.

Отец, оскорблённый в лучших чувствах, сказал, что Риз слишком глуп, чтобы понять всю политическую ценность этого брака, и отправил «неблагодарного сына» на западную границу королевства, примыкающую к горам, что, по сути своей, означало отлучение от двора. Я, попытавшись вступиться за Риза, тоже была названа неблагодарной и глупой. Но, так как я «всё-таки женщина, и ожидать многого от меня не стоит», моё наказание было гораздо мягче и выражалось лишь в ограничении перемещения. Ну и полном игнорировании меня как члена семьи.

Этот же приказ распространялся на братьев, которым было запрещено общаться со мной до тех пор, пока я не приду к отцу просить прощения. Собственно, поэтому и Флориан тоже не присоединился ко мне.

– Ваше Высочество, – я водила ложкой в тарелке с кашей, упрямо делая вид, будто ем, когда ко мне обратилась Альтина, – вам принести что-то другое? – она указала на тарелку.

– Нет, не нужно, спасибо, – возразила я.

– Ваше Высочество, – девушка дождалась, пока все остальные служанки уйдут, и продолжила, – я же вижу, что вы ничегошеньки не съели!

Альтина была со мной столько, сколько я себя помню. Она была одного со мной возраста, но выглядела моложе на несколько лет, в основном из-за треугольного маленького личика с пухлыми щёчками. Миловидная кукольная внешность подчёркивалась огромными голубыми глазами со светлыми ресницами, почти без бровей, и вьющимися золотистыми волосами. Несмотря на то, что внешне она напоминала ребёнка, она была серьёзной, сообразительной девушкой с острым умом и не менее острым языком. Помнится, однажды она отчитала Риза за то, что тот неудачно подшутил надо мной. Что уж именно Альтина ему тогда сказала, я не знаю, но тот ещё неделю после этого извинялся и как-то странно посматривал на неё.

– Вы уже который день толком не едите, – заметила она, – так и заболеть недолго…

– Я просто не голодна, не беспокойся, – я указала ей на место напротив себя. – Лучше посиди со мной. Ты голодна?

– Нет, я поела перед тем, как идти к вам, – она дёрнула плечом, садясь на указанное место. – Но, – Альтина огляделась по сторонам и заговорщицки подмигнула, доставая два письма, – у меня кое-что есть. Отдам, если обещаете съесть всё, что вам принесли.

– От кого? – спросила я с интересом.

– Понятия не имею, – усмехнулась девушка, явно получившая ту реакцию, которой ожидала. – Принц Флориан попросил отдать это лично в руки. Но, как я и сказала, отдам только при соблюдении условия.

– Как скажешь, – я улыбнулась, зачерпнув ложкой кашу. – Шантажистка. И почему я ещё тебя не уволила за столько лет?

– Сама не знаю, Ваше Величество, – ответила та, пожимая плечами.

С горем пополам разобравшись с завтраком, я наконец заполучила письма. В нетерпении узнать, что же там внутри, я отправилась к себе, а Альтина осталась командовать служанками, убирающими со стола.

Закрыв дверь, я подошла к окну и всмотрелась в аккуратный, выверенный почерк.

«Приветствую, Лилиана!

Флориан сказал, что тебе досталось из-за Риза. Как ты? Надеюсь, в порядке? Думаю, Риз, узнав о твоём наказании, – взбесится. Оно и вправду довольно жестокое. Но хочу, чтобы ты знала: я бы на твоём месте поступил так же.

У нас всё хорошо, за исключением того факта, что Мэйдфер – жуткий зануда. Представляешь, он говорит мне не общаться со здешними придворными дамами, а всюду сопровождать его и учиться политике! Скука смертная!

Завтра мы, вроде как, должны отправиться обратно, так что советую не унывать и ждать нашего возвращения – вместе мы разберёмся со всем! Вытащим и тебя, и Риза.

Твой самый лучший, самый любимый и самый красивый брат Адриан».

Я усмехнулась, живо представив, как Адриан закатывает глаза в ответ на попытки Мэйдфера научить того уму-разуму, и как тот закатывает тираду о том, что не стоило брать с собой этого безответственного лоботряса, по нелепому стечению обстоятельств являющегося принцем. В целом, что-то подобное у них было и дома на постоянной основе.

Второе письмо было написано неровным, размашистым почерком человека, который явно торопился.

«Дорогая Лилиана,

Спасибо, что заступилась, однако я надеялся, что у тебя хватит ума не перечить отцу напрямую и не претендовать на моё место разочарования семьи.

Хоть я официально и считаю это одной из величайших глупостей на свете, но неофициально я рад, что ты разделяешь моё мнение относительно твоего суженого – ты достойна лучшего.

Собственно, я прибыл на западную границу. У местных, похоже, мутнеет рассудок из-за близости к Диким Землям – вечно рассказывают какие-то небылицы про говорящих зверюшек, чудо-людей и какой-то разумный туман… Но небылицы интересные – тебе бы понравились. Как раз то, что ты любишь!

Постараюсь запомнить их как можно больше, чтобы пересказать, когда вернусь. Надеюсь, что ты не выйдешь замуж раньше, а дождёшься и заготовишь бумагу – это нужно будет записать.

Прости, что пострадала из-за меня… Мне правда жаль…

Позаботься об остальных, особенно о Флориане – он очень переживает.

Написал бы ещё, да пора идти – напишу ещё, как только появится возможность.

Риз»

Прочитав последнюю строчку, я села на край кровати и уставилась на письма. Риз противоречил сам себе. С одной стороны, ругал меня за то, что поддалась эмоциям, с другой – благодарил за это. Сам пишет о том, что всё хорошо, но явно с ним что-то не то. И самое главное – он снова винил себя за то, что меня наказали, хотя он явно в этом не виноват. В конце концов, это не он решил, что отлучение от дома и игнорирование сделает детей послушнее. Не он указал мне на моё место, которое я имела неосторожность забыть.

Я откинулась на подушку. Ещё утром я думала о том, чтобы пойти и извиниться перед отцом. Сказать, что я была неправа, что это был просто эмоциональный порыв. Но сейчас, получив эти письма и поняв, что братья поддержат меня, я твёрдо решила не сдаваться. Пусть король продолжает игнорировать меня, пусть думает, что это очередная женская блажь… Без разницы. Я не откажусь от своего мнения. Хотя бы это я могу сделать, раз уж на вопрос о браке повлиять невозможно.

Собственно, с этими мыслями и прошёл остаток дня. Я училась, проверяла сад, обедала и ужинала, даже расчёсывая перед сном волосы, я думала об этом.

Интересно, если бы я знала, что случится, я бы приняла то же самое решение? Сейчас уже и не скажешь, однако знать мне было не дано.

Я лишь могла проснуться посреди ночи в полной темноте от громких криков, будто звучащих повсюду. Ливень, бьющий в окна, не смог даже чуточку заглушить их.

Мой дом погрузился в хаос…

Альтина в общей суете забежала в мою комнату и потянула меня куда-то. Я не видела её, но слышала её голос, призывающий меня двигаться.

Помню, как мы выбежали в практически неосвещённые коридоры замка. Альтина продолжала тянуть меня вперёд, умоляя не останавливаться и не смотреть на трупы, распластанные тут и там, не обращать внимания на кровь, липнущую к босым ногам, не слушать плач и мольбы о помощи.

Я же отчаянно пыталась вырвать свою руку – хотела побежать к отцу, надеясь, что уж он-то всех победит и защитит меня. И когда мне это наконец удалось, я сломя голову бросилась к нему, оставляя за спиной плачущую Альтину.

Я бежала по родным, знакомым с самого детства коридорам и не узнавала их. Это было похоже на кошмарный сон, но я почему-то никак не могла проснуться.

Я могла лишь видеть комнату отца и каких-то людей возле неё, его тело, распластанное на полу коридора, кинжал, торчащий из его груди.

Я могла это всё видеть, но не могла ничего сделать.

В этот момент я будто увидела себя со стороны – растрёпанная, босоногая, в одной ночной рубашке – совсем не так полагается выглядеть дочери короля…

Кажется, я кричала, не знаю. Тело будто перестало быть моим – я больше не контролировала его.

Не помню, откуда и как он появился, но чётко помню, как он вытаскивал чёртов кинжал из бездыханного тела моего отца – тот, кого меньше всего ожидала встретить…

Человек, которому я доверяла, который был другом моей семьи, и с этого момента мой заклятый враг – Вериан Хорван…

Глава 2. Когда скорбь становится клинком

Единственное безопасное в данный момент место в замке представляло собой довольно жалкое, по меркам аристократов, явление. Серые каменные стены, такой же серый безжизненный потолок. Он, словно крышка гроба, давил на всех, кому когда-либо не посчастливилось сюда зайти или, ещё хуже, жить.

Это была комната для прислуги, и, естественно, мебели было мало. Небольшая лавка у стены, поверх которой был кинут старенький потрёпанный матрас, набитый соломой, и такое же старое, но ещё довольно добротное красное шерстяное одеяло.

Простой деревянный сундук, выполняющий помимо своих основных функций ещё и роль тумбы, стоял рядом с изголовьем, а на нём стояло маленькое блюдце с единственной свечкой – всё, что сейчас удалось найти.

Рядом с лавкой стоял простой деревянный табурет, на котором, опершись головой на руки, сидел мужчина. В обычно хорошо причёсанных угольно-чёрных волосах поблескивало пламя. Взгляд янтарных, больше похожих на волчьи, чем на человеческие, глаз был направлен исключительно на черноволосую девушку, вот уже который день лежащую практически без движения в полубессознательном состоянии.

– И как долго она будет такой? – спросил мужчина севшим голосом, услышав скрип двери.

– Неизвестно, – осторожно ответил вошедший. – Доктор сказал, что из-за переживаний она на какое-то время ушла в себя. Как долго это продлится, зависит только от неё.

Мужчина кивнул. Он сам всё видел и хотел бы забыть. Неудивительно, что она не выдержала. Мужчина поправил одеяло, когда заметил, как девушку снова начало трясти. Она что-то бормотала во сне, иногда переходя в плач. Он подумал о том, что нужно бы найти ещё парочку одеял. В конце концов, это единственное, что он мог сейчас для неё сделать.

– Его нашли? – уже более жёстко спросил мужчина.

– Ищем, – ответил собеседник.

– Переверните землю вверх ногами! Если понадобится, то загляните под каждый камень, осушите каждую лужу, но притащите его сюда! – сорвался мужчина.

– Мы ищем, Вериан, – спокойно ответил другой. – И найдём, а тебе необходимо подумать о том, что ты будешь делать дальше и что скажешь.

– Понятия не имею, – шумно выдохнул Вериан, закрывая глаза и потирая лоб. – Есть у меня идея, но для этого придётся получить власть, и желательно более-менее легитимную.

– У нас есть принцесса. Чисто технически она может быть королевой, а её муж – консортом. На бумаге.

– Ты предлагаешь жениться на ней?

– Ну, ты же в курсе новостей про её помолвку: спасешь девушку от неравного брака, – усмехнулся мужчина.

– А есть ещё идеи? Ты сам отказался использовать дневник!– Шутки шутишь? Молодец! – оскалился Хорван. – А ты не думаешь, что принцы, у которых «на бумаге» больше прав на трон, вряд ли захотят отказаться от них? Да и не очень-то хочу использовать Лилиану.

– Потому что пока рано! – огрызнулся Вериан. – Ладно, только нужно оградить себя на некоторое время от принцев.

– Мне доложили, что наследный и четвёртый пропали на полпути из Одроса. Люди прочёсывают леса, но что-то мне подсказывает, что это бесполезно.

– Верно мыслишь, – мужчина прикусил нижнюю губу. – Риз, как я понял, тоже исчез без следа?

– Да.

– Отзови людей с его поисков и отправь на подмогу тем, кто ищет Мэйдфера и Адриана.

– Почему?

Вериан поднялся и прошёлся по комнате. Пламя свечи, обеспокоенное резкими движениями, заколыхалось, будто призывая тени из мрачных углов комнаты без окон.

– Пустая трата ресурсов, – мужчина прислонился к стене и усмехнулся. – Он сам скоро сюда придёт.

– Он же не идиот, – удивился собеседник.

– Не идиот, ты прав. Но вот только он появится, поверь мне, – с какой-то горечью сказал Вериан.

– Флориан сидит в темнице с кучей охраны, так что с ним проблем не возникнет. В крайнем случае, ты всегда можешь сказать ему правду.

– Стратег, тоже мне. В страже уверен?

– Да. Люди проверенные.

– Ладно. Тогда так и поступим.

Прежде чем выйти, Вериан в последний раз посмотрел на девушку, которая всё так же лежала, что-то тихо бормоча.

– Дениан, – обратился он к человеку, с которым говорил всё это время, – выставь охрану возле комнаты и найди человека, который бы позаботился о ней. – И, помолчав секунду, добавил: – И пусть найдут ещё одеял.

Ничего не ответив, Дениан кивнул и вышел. Спустя ещё пару минут за ним вышел и Вериан.

Им предстояло ещё многое сделать до того, как Лилиана придёт в себя. Многое из этого делать не хотелось, однако это цена, которую он заплатил за власть.

Она была необходима, если он хотел исправить прошлое и повлиять на будущее. Это единственный выход…

***

Я плохо помню, что было. Сколько дней прошло…

Крики той ночи в голове звучали не переставая, а происходящее тогда стояло перед глазами.

Я помню лишь серый каменный потолок комнаты, в которой лежала.

Вроде бы своей…

А впрочем, это и неважно.

Потолок периодически сменялся пустотой – наверное, я засыпала.

Иногда мне казалось, что рядом кто-то есть, во всяком случае, мне казалось, что я слышу голоса. Может быть, кто-то был приставлен ко мне, а может быть, это была я сама… Не знаю. Всё равно я не понимала, что они говорят – их заглушали крики.

Знаю только лишь, что когда я начала приходить в себя, то поняла, что заперта в комнате без окон. Снаружи стояла стража, а ко мне была приставлена незнакомая пожилая женщина. Она кормила меня, разговаривала, помогала подниматься и ходить по комнате.

Ещё через какое-то время я начала осознавать происходящее, хоть и с трудом. Труднее всего было вспомнить, что произошло с отцом. Почему-то я чувствовала себя виноватой в том, что не помирилась с ним. Я часто плакала.

Старушка, присматривающая за мной, старалась перенаправлять мои мысли и помогала успокоиться, когда на меня снова накатывала паника.

Так, постепенно, я пришла в себя, естественно, не до конца. Но хотя бы самостоятельно передвигаться я уже могла.

С каждым днём росла тревога – я не знала, что произошло с братьями. Да и вообще, живы ли они. От последнего бросало в дрожь, и я всячески гнала от себя эти мысли. Неизвестность подавляла.

Моим окном в мир в то время стала моя сиделка. От старушки я узнала, что сейчас у нас новый король, что замок и окрестности после той ночи привели в порядок, а всех погибших предали земле. На вопрос, что стало с погибшим правителем, она сказала, что его тоже похоронили в королевском склепе. Я стала проситься туда – я должна была попрощаться. Она передала мою просьбу, и спустя пару дней пришёл новый глава стражи. Он и ещё трое стражей должны были сопроводить меня к усыпальнице.

Новый глава стражи был мне незнаком – должно быть, это кто-то из людей Хорвана.

Замок стал практически пустым. Никаких снующих слуг, никаких придворных, даже украшения со стен пропали. Из него будто ушла жизнь, и я больше не узнавала место, которое всегда называла домом.

В любом случае мой эскорт был настороже. Один стражник шёл впереди, командир – по правую сторону от меня, и двое сзади. За всю дорогу я не проронила ни единого слова.

Наконец-то мы вышли из замка и прошли в маленькую рощу у восточной стены. Там, в тени столетних дубов, скрывалась фамильная усыпальница, уже несколько веков принадлежащая королевской семье.

Когда-то давно, ещё будучи девчонкой, я часто убегала сюда от няни вместе с Ризом и Флорианом. Тут мы с ними и играли в рыцарей, и рассказывали истории, подслушанные у взрослых. Иногда, украв из кухни несколько яблок, устраивали себе что-то вроде пира. И всё это здесь, прямо в центре рощи, под огромным дубом, посаженным ещё прапрадедушкой, когда только началось строительство этого замка.

Говорят, он посадил целую рощу. Но, как часто оказывается, планы – это одно, а жизнь – совершенно другое. Вот и случилось так, что молодые деревья, все кроме одного, сгорели в пожаре. Имена поджигателей, как и их мотивы, начисто стёрлись из истории. Что неудивительно, ведь среди историй, что бродят среди людей, есть и те, которые рассказывают, что этот пожар – вина его брата. Якобы они не поделили между собой то ли девушку, то ли её приданое. К сожалению, никаких документов не осталось, ровно как и признаков когда-то бушевавшего тут пожара. Из-за этого отец всегда говорил нам, что эта история не более чем байка. Как та, что крестьяне рассказывали о полевой деве, наказывающей за работу в неположенное время…

Несмотря на счастливые детские воспоминания, я ненавидела это место. Это случилось после смерти королевы-матери. Тогда-то мы и поняли, что это каменное здание не просто семейный склеп – это то самое место, где те, кого мы любим, останутся навечно. Спустя некоторое время, следом за королевой в последний путь отправилась и старенькая няня. И хоть она была не здесь, но в моём детском сознании закрепилась мысль, что её дух тоже привязан к этой роще. Как и дух любого, кто провёл свою жизнь в стенах этого замка. Все они навсегда, пусть и не осознавая этого, остались здесь, рядом с теми, кто их любил.

Для меня эта роща стала напоминанием о пережитом горе. За это я её и возненавидела – за то, что она забирала тех, кого я люблю.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я двинулась ко входу в склеп, не обратив внимания на то, что по всему периметру рощи стоят солдаты из личной гвардии новоиспечённого короля.

Я не видела перед собой ничего, кроме открытой кованой двери и лестницы вниз, прямо за ней. Не заметила я и того, как сопровождающие меня стражи остановились ровно в десяти шагах от входа, не смея идти дальше, а лишь провожая меня взглядом.

Внутри было холодно. От каменных стен пахло сырой землёй и мхом. Поначалу было темно, но постепенно глаза привыкли к слабому освещению от нескольких горящих факелов вдоль стены.

Сразу же за спуском находился вход в огромное круглое помещение, от которого, словно ветки от ствола, отходили около пяти камер, от каждой из которых, в свою очередь, отходили ещё несколько. Наша семья довольно буквально восприняла идиому «семейное древо», и поэтому каждое из ответвлений олицетворяло собой отдельно взятую ветку королевской семьи.

Большое куполообразное помещение было отдано под саркофаг прапрапрадедушки Роланда, сын которого построил замок, и его героическую мраморную статую. Уж не знаю, кто из его потомков постарался, но это изваяние выглядело, по меньшей мере, неуместно. Изображение довольного вояки, не то поднявшего меч, не то замахнувшегося им, казалось слишком помпезным для кладбища, по сути.

От центра отходили пять камер, отданные на откуп основной линии потомков. Две маленьких по краям предназначались для двух младших детей Роланда – Анны и Кристиана.

Самая большая и роскошная камера во всём склепе принадлежала Анне. Она умерла в 14 лет от лихорадки, не успев выйти замуж, и поэтому в её камере был только гроб и статуя, изображающая прекрасную девушку со спокойным умиротворённым лицом. Камера была украшена выбитыми на камне узорами, изображающими цветы и ветки дуба. Но самое главное – повсюду были кошки. Каменные кошки сидели у её саркофага, сидели на колоннах прямо под куполом.

С камерой Кристиана было с точностью до наоборот. Он был не один – напротив него стоял другой каменный саркофаг. Однако, в отличие от Анны, тут не было никаких украшений, резного купола под потолком или статуй, изображавших бы его или его вечного спутника. Даже неизвестно, кто был рядом с ним. Жена? Любовница или брат по оружию? Была ли это женщина или мужчина? Сама камера представляла собой наспех созданное маленькое помещение из серых каменных плит. Они даже не были подогнаны друг к другу. И между некоторыми из них давно проросли корни деревьев.

Две камеры предназначались для двух сыновей Роланда и их детей.

А центральная предназначалась для королевской семьи и их потомков. Изначально она представляла собой большую куполообразную комнату, в центре которой на постаменте стоял гроб старшего сына Роланда – великого короля Адриана. Того самого, что построил замок, присоединил новые земли, искоренил старую религию и вообще был очень деятельным при жизни. По задумке, все его жёны, а их было около четырёх за всю его жизнь, и все дети, кроме старшего сына-наследника, должны были находиться в этом же помещении. А старший сын и его семья – в другом, и так далее. Каждый новый король должен был готовить камеру для себя при жизни. Но это было слишком дорого и трудозатратно. Поэтому от изначальной задумки остался только тёмный коридор с углублениями для саркофагов и отдельные маленькие камеры для правителей.

Сжав в руках цветы, которые по моей просьбе подготовили рано утром, я направилась в самую дальнюю и самую тёмную часть некрополя, освещённую лишь редкими факелами возле каждой отдельной камеры.

Я ёжилась от холода, пробиравшего до костей, проходя мимо очередного покойного родственника – бабушки, дяди, матери.

Для матери своих детей отец успел заказать и установить статую, которая сейчас была направлена ровно в сторону его усыпальницы.

В его камеру вёл слишком длинный тёмный коридор, в конце которого было такое же наспех собранное из каменных плит крошечное помещение. Сквозь неровные стыки сыпалась земля, которой были завалены все углы.

Вот и всё. Никаких почестей, положенных, когда отправляешь кого-то в вечность. Разве что скромный саркофаг из серого холодного камня в дальней части королевского семейного склепа да пара-тройка свечей.

Трясущимися руками я положила на крышку цветы. Четыре лилии с лепестками, белоснежными у основания и бордовыми на концах, в тусклом освещении казались залитыми кровью. Словно безумец-садовод собрал всю кровь с поля боя в чан и искупал в нём каждый цветок по отдельности.

А ведь там, внутри этого ледяного гроба, лежит король. Мой отец. Тот, на которого я ещё недавно злилась за несправедливость.

Снова в носу защипало, а губы непроизвольно начали сжиматься в тонкую полоску – явный признак надвигающихся слёз. По обыкновению я попыталась было сдержать надвигающуюся истерику, подняв взгляд, но вместо привычного серого потолка обнаружила лишь темноту каменного свода дальней камеры склепа.

Осознание того, что я здесь совсем одна, и слёзы неконтролируемым потоком потекли из глаз. Слабые огоньки прогоревших до середины свечей слились в один – почему-то слепящий. Рыдания, со стороны больше похожие на вой раненого зверя в ночи, отражались от тёмных сводов и возвращались оглушающей канонадой звуков.

Я оперлась на крышку саркофага – сил стоять больше не было. Заболела голова от нехватки воздуха, и я осела на землю, обхватив колени руками. Хотелось свернуться клубочком и спрятаться где-нибудь далеко-далеко, возможно даже где-нибудь здесь, в мрачном углу, и остаться в таком положении до конца жизни. Не двигаясь, ибо сил на движение не осталось. Так я и прорыдала – навалившись спиной на постамент, подобрав ноги и положив голову на колени – от жестокости и несправедливости жизни, от собственного бессилия, а кроме этого я злилась. Злилась на Вериана, на отца, на себя и братьев, оказавшихся абсолютно бесполезными.

Где-то на краю сознания начинала зреть некая мысль. Но из-за беспросветного тумана в голове я никак не могла поймать и оформить её во что-то более-менее понятное. Словно кусочки разбитого витража, обрывки этой мысли мелькали туда-сюда бесплотными духами.

Так я и уснула – прямо там, на холодном мраморном полу, словно маленький ребёнок после длительной истерики. Сколько я там проспала и проверял ли меня хоть кто-то? Не знаю. Да и мне было абсолютно всё равно.

Проснулась я от нестерпимого холода. Сил так и не прибавилось – я всё ещё чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег неумелым рыбаком, с глоткой, забитой песком.

Свечи уже догорели до основания, и только четыре из восьми ещё не потухли, и на них из последних сил теплились, умирая в расплавленном воске, огоньки. Но и они должны были вот-вот погаснуть.

Потихоньку поднявшись на колени, я в последний раз взглянула на саркофаг, развернулась и пошла на выход, так и не найдя в себе сил сказать «прощай». Я двигалась в темноте, практически на ощупь, идя на свет, маячивший в конце длинного тоннеля.

Снова прошла мимо статуи покойной королевы, дяди, мимо венценосных деда с бабкой. И уже выйдя из склепа, я подумала, что не время предаваться горю – нужно думать прежде всего о живых! Нельзя опускать руки, жалея себя!

И снова я почувствовала злость. Она заполняла собой каждую частичку тела, приходя на смену пожирающей пустоте и давая силы жить дальше. В этот раз злость была направлена на одного конкретного человека – Вериана.

«Не знаю как, не знаю когда, но я тебя уничтожу! Клянусь памятью короля, что ты до самой смерти не будешь знать покоя!» – обещала я, прикрывая глаза от слепящего солнца, так некстати выглянувшего из-за серых туч.

Глава 3. Шаг над пропастью

Если бы пару месяцев назад меня попросили описать свою жизнь, то я сказала бы, что она похожа на торжественный приём – красивая картинка, скрывающая за ширмой лишь условности и суету.

Сейчас же я бы сравнила её с бурной горной рекой, в которой я вот-вот утону или разобьюсь о камни.

Старушку, ухаживающую за мной, заменили, а я даже не успела узнать, как её зовут. Меня снова переселили и, естественно, приставили кучу стражи.

Одно из окон моих новых покоев открывало вид на городскую площадь. Я подошла к окну, опершись на холодный каменный подоконник. То, что я видела там, никак не хотело укладываться в голове.

Очередной день принёс с собой очередные казни – в последнее время их было много. Как и ожидалось, нашлись виновные в восстании. Точнее, те, кого таковыми выставил новый король.

Для народа всё оказалось, до скрипа зубов, просто – предатели устроили восстание, которое перехватил наш прекрасный герцог Хорван. К сожалению, он не успел спасти короля и принцев. И вот теперь он преданно и верно ждёт, пока явится кто-то из наследников, на которых, скорее всего, тоже покушались…

«Ложь! Всё до единого слова!»

Понятно, что народу дела до того, кто правит, особого нет – у них свои проблемы. Но аристократы? Неужели и они повелись на эту сказочку?

Если первые «предатели» были приговорены к виселице, то последних ожидала плаха палача, у которого снова был загруженный день и, возможно, новая пара сапог.

Под громкие улюлюкания толпы, через которую их провели и выстроили в очередь, палач принялся за работу, а помощники переносили тела в телегу. Толпа ликовала каждый раз, когда очередному бедолаге зачитывался приговор.

Я невольно поморщилась. Эти люди даже не задумываются о том, что однажды и они могут оказаться на этом самом месте.

Им просто нужны были виновные, и Вериан дал им их.

А я? Кого винить мне? Кто ответит за мои обиды и боль?

Народ, который так легко принял нового короля, пусть и временного по заверениям? Вряд ли…

Отца и братьев, которые не заметили змею на расстоянии вытянутой руки?

Ту самую змею, которая так и ждала момента, чтобы напасть?

Из окна я с ужасом наблюдала за результатом работы палача, совершенно не в силах отвести взгляд. И снова смерть и кровавые лужи – будто их и без того недостаточно.

Закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. С трудом втянув воздух, я пересилила себя и отвела взгляд в сторону, надеясь, что мне удастся стереть из памяти и эту картину тоже.

Однако, к своему собственному ужасу, я встретилась с пронзающим взглядом янтарных глаз. Когда-то этот взгляд казался мне таким тёплым и преданным, но сейчас он скорее напоминал взгляд хищника – волка, изучающего будущую добычу.

– Это последние, – Вериан кивком указывает в сторону площади. – Вам дурно? Неужели моей будущей королеве жаль изменников?

– Нелегко решиться на предательство, – протягиваю я, отчаянно пытаясь задеть хотя бы одну струну души того, кого когда-то по глупости считала своим другом. И пусть это будет выглядеть по-детски. – Думаю, Вашей Светлости это известно лучше остальных.

– Вы так великодушны, Миледи! – он игнорирует мой выпад, будто даже не замечает его. – Народу и впрямь повезёт с такой королевой, как Вы.

– Королеве? – я удивилась.

– Ах да! Вам же ещё не сообщили, ввиду Вашей длительной болезни, – он улыбнулся, хотя мне это больше напомнило оскал. – Вы теперь официально моя невеста, и через пару дней я планирую объявить об этом!

– Благодарю Вас, но я уже помолвлена, – я еле сдерживала себя, настолько сильно хотелось разбить вазу о его голову. И пусть потом меня казнят, как тех бедолаг на площади!

– Боюсь, что нет, Миледи. Покойный король не успел официально согласовать эту помолвку, а я, как временный правитель, могу и вовсе не делать этого, – он усмехнулся. – Помните? В нашем мире слова ничего не значат…

Меня передёрнуло. Вспомнился старый пруд со скамейкой под ивами и двое молодых ребят, разбитое сердце и слова, которые стоило хранить при себе одному из них…

– Не сочтите за грубость… – его слова задели меня, и хотелось сделать так же больно в ответ. Пусть он уже наконец-то сорвёт с себя маску этой фальшивой учтивости и покажет своё истинное лицо: лицо лживого предателя, узурпировавшего трон. Так будет легче – но быть вашей королевой – это последнее в списке моих желаний. А теперь, позвольте удалиться!

И, не дожидаясь ответа, я развернулась, всё ещё надеясь хоть на какую-то реакцию, но, будто назло, никакой реакции так и не последовало. Хорван продолжил стоять на том же месте, только теперь взгляд был устремлён в окно. Лучше бы он злился, угрожал, но не строил из себя слепого дурака на рыночной площади.

Войдя в спальню, которая примыкала аж к трём комнатам, которые были в моём распоряжении, я в бешенстве хлопнула дверью и села на кровать, подобрав ноги.

Напряжение последних дней резким ударом обрушилось на меня. В голове осиным роем носились чувства: злость, обида, усталость, страх и разочарование. Они будто пытались разорвать голову на части, но не нашли другого выхода, кроме как подступить к глазам. Я хотела, чтобы всё это оказалось лишь дурным сном, кошмаром, который рассеется с первым лучом солнца, как бывало раньше. Но нет, это была реальность.

Жуткая, кошмарная, не укладывающаяся в голове, но реальность. И как бы то ни было, её придётся принять, иначе я рискую потерять и то, что осталось от моего рассудка.

Хотелось кричать, бить подушку, делать что угодно, лишь бы это всё ушло, но у меня снова нет права на подобную роскошь.

Единственное, что я могла себе сейчас позволить – это слёзы. Тихие… без единого звука, я лишь позволяла солёным ручьям течь по щекам. Закусывая край подушки, когда хотелось выть, и запуская руки в волосы, чтобы с силой сжать их. Не знаю, сколько времени я так провела. Мне показалось, что вечность, но в себя меня привёл стук в дверь, возвещающий о приходе старушки, которая теперь была моей личной горничной.

Да, она была добра и очень много сделала, чтобы вытащить меня из того состояния, в котором я пребывала, но доверять ей я не спешила. В конце концов, она была подослана Верианом. К тому же, было в ней что-то такое, чего я не могла объяснить даже самой себе. Что-то одновременно родное и пугающее…

Невысокий рост и голубые миндалевидные глаза в купе со смуглой кожей выдавали в ней нетипичную для наших земель кровь. Возможно, южную, но я не была в этом уверена. Слишком сильно было различие. Хотя и южан в своей жизни я встречала мало – пару торговцев из Цинны да послов из Эструра. Так что, возможно, она и вправду была отчасти южанкой.

Я поднялась с постели и подошла к туалетному столику. Из зеркала на меня смотрели заплаканные глаза, которые дополнялись красными пятнами по всему лицу и всклокоченными, местами спутанными волосами.

«Никто не должен видеть меня в таком состоянии. Нельзя допустить, чтобы пошли слухи о моей слабости. Это пойдёт лишь на пользу Вериану, а не мне, и уж тем более не моим братьям», – подумала я.

Быстро открыв пудреницу, я толстым слоем нанесла содержимое на лицо. Ожидаемо, получилось не очень убедительно. Теперь лицо казалось чересчур бледным, и на этом фоне глаза стали ещё краснее, да и нос немного распух от слёз.

Вдруг в отражении я заметила цветы. Я обернулась и на большом комоде позади разглядела вазу с лилиями. Откуда она тут взялась? Ещё утром её здесь не было.

«Ясно – принесли по приказу новоиспечённого правителя», – поняла я.

«Жаль, раньше не заметила – выкинула бы в окно. Однако это может сыграть мне на руку, главное – преподнести в правильном свете», – решила я.

– Ваше Высочество, – она внимательным взглядом посмотрела на меня, явно заметив мой внешний вид. Но решила ничего не спрашивать. – Меня попросили передать, что Его Светлость ожидает вас к ужину…Распустив волосы и взяв в руки гребень, я села перед зеркалом и быстро пригладила руками волосы, чтобы сделать вид, что я всё это время занималась распутыванием локонов, после чего наконец позволила старушке войти.

– Я неважно чувствую себя, а потому не смогу составить компанию, – отрезала я и указала на вазу. – Это из-за цветов. Ненавижу лилии, особенно учитывая то, что прислал мне их подлый узурпатор! – я сделала явный акцент на последнем слове, будучи абсолютно уверенной в том, что они дойдут до Вериана.

– Ох, милая, знала бы ты, что происходит на самом деле, была бы осторожнее в своих словах, – старушка вздохнула и погрозила пальцем.

– Я не первый год живу при дворе и прекрасно понимаю, что происходит! Меня хотят использовать, чтобы легитимно занимать трон, а от братьев моих избавятся, как только они появятся на горизонте!

– Эх, молодость, – старушка покачала головой. – Никогда не видите дальше собственного носа. А потом всю жизнь расхлёбываете ту кашу, которую сами же и заварили…

– Так, может быть, вы просветите меня, раз я такая глупая и ничего не понимаю?

– А смысл-то? – усмехнулась старушка. – Вы ж всё равно напару будете стоять на своём до последнего. Скажу только одно: если бы всё было так просто, то принца и твою девку-горничную не охраняли бы так рьяно, а сжигали бы вместе с другими мертвяками за замком. Да и возле тебя бы стражи поменьше было.

– Что вы имеете в виду? – я удивлённо вздёрнула бровь, отчаянно цепляясь за новую информацию.

– Ничего, – отмахнулась старушка. – Я и так уже много сказала.

Больше ничего не ответив, она принялась поправлять постель, находящуюся в полнейшем хаосе после моего приступа истерики, изредка бормоча себе что-то под нос.

Силясь понять, что же всё-таки имела в виду пожилая женщина, я отвернулась обратно к зеркалу, продолжая расчёсывать волосы. Взгляд снова вернулся к лилиям, присланным Хорваном.

Иронично, что символ чистоты, благородства и искренних намерений я получила в подарок от предателя. Звучит как издевательство!

И если бы не моё решение игнорировать все выпады Вериана, то я наверняка отправила бы ему в ответ тигровые лилии, как символ моего гнева и ненависти!

Мне доводилось изучать язык цветов – раньше это казалось чем-то экзотическим и безумно таинственным.

Альтина тогда только успевала бегать за мной в библиотеку и выслушивать мои восторги от очередного увиденного фолианта с описанием этого загадочного, как мне казалось, обычая.

Внезапно я поежилась от холода, волной прошедшего от головы к шее и рукам. Несмотря на то, что сейчас была середина лета с самыми тёплыми днями в году, мне стало ужасно холодно.В наших краях подобное не распространено, это учение пришло с южных земель. Говорят, что тамошний народ поклоняется им чуть ли не как божествам. Мне не с кем было общаться подобными символами, так что и Альтине пришлось что-то выучить, чтобы хоть кто-то меня понимал. Потом мы с ней вместе доводили до бешенства королевского садовника, для которого подобная «абракадабра» была несусветной чушью и «выдумками молодых девиц, которым нечем себя занять». Напрямую он, конечно, этого не говорил, но его помощникам позже приходилось это выслушивать.

– Разожгите камин, пожалуйста, – обратилась я к женщине, которая уже ловко стирала пыль со старого дубового комода.

Когда старушка, выполнив моё поручение, уже собралась уходить, я, к своему удивлению, задала ей вопрос, который в данный момент был последним в списке моих интересов. Но мне почему-то захотелось узнать это.

– Как ваше имя? – выдохнула я, посильнее укутываясь в одеяло.

– Зачем тебе, милая?

– Вы помогали мне всё это время, а я даже не знаю, как вас зовут, – призналась я.

– Айла… Ты можешь звать меня бабушка Айла, – сказала старушка и тихо вышла, аккуратно закрыв за собой дверь. – Отдыхайте, Ваше Высочество.

Холод пробирал до костей, до стука зубов. Я смотрела на языки пламени в камине, которые словно бы исполняли некий танец. Не знаю, сколько времени я так провела, пока в тишине спальни, словно бы в отдалении не заиграла тихая, тревожная мелодия, напоминающая флейту. Томная, тягучая, словно дёготь, мелодия разливалась, принося тепло и покой каждой частичке тела.

Она словно бы говорила со мной на непонятном языке. Хотя нет, это не был язык. Это было что-то другое, то, что я пока не понимала, но должна была скоро понять. Ощутить всем естеством.

Музыка закончилась так же неожиданно, как и началась. На смену ей пришла ясность, какой я давно не чувствовала.

По-прежнему смотря на камин, в котором уже погасло пламя и остались только тлеющие угли, я думала о том, что сказала старушка Айла. О том, что один из принцев и Альтина под охраной.

Вопросов было много, но основной заключался в том, зачем? Зачем Вериану держать потенциального претендента на трон в живых? Если это, конечно, правда, а не информация, поданная специально для меня.

Гораздо логичнее было бы избавиться от принца, да и Альтина… Какой смысл в том, чтобы охранять простую горничную? Чтобы шантажировать меня? Вряд ли Вериан не нашёл бы других рычагов давления.

Значит, у него есть для этого свои мотивы. Значит, Айла права, и всё не так просто, как выглядит.

К тому же, по слухам, люди Вериана вовсю ищут старшего и младшего принцев. Если бы они погибли, то поиски бы прекратились или, по меньшей мере, шли бы не так интенсивно. Смысла в этом я тоже пока не вижу.

Нужно выяснить, что задумал Хорван, и помешать ему любой ценой. Добиться того, чтобы трон занял законный наследник, а не какой-то там узурпатор.

Я – не в счёт, так как женщина не может претендовать на трон, но может обеспечить вполне легитимную родственную связь с королевской семьёй. Отсюда и желание сделать меня королевой на бумаге.

А потом… Потом, после свадьбы я могу заболеть какой-нибудь неизлечимой и жутко смертельной болезнью, как и многие другие жёны аристократов.

Неважно! Сейчас на первом месте мои братья – законные наследники, а потом уже можно будет подумать и о себе.

Я отвела глаза от камина и перевернулась на бок, закрыла глаза, нащупав под подушкой холодный металл кинжала, подаренного мне когда-то Ризом. С резной гардой и двумя чёрными драконами с яркими изумрудными глазами у основания рукояти, опутывающих серебряную лилию.

Он был довольно небольших размеров – при желании можно было спрятать его в складках платья. Риз специально заказал его для меня у трёх искуснейших кузнецов, работающих для двора.

Помню, как отец тогда отчитал его за то, что «такие подарки не дарят принцессам», а он настаивал на том, что лучше иметь оружие и не воспользоваться им, чем не иметь его, когда возникнет необходимость. Риз часто спорил с отцом по поводу того, чему меня нужно обучать, а что – бесполезная трата времени.

Той ночью я снова плохо спала.

На этот раз мне снился странный, но до дрожи реалистичный сон.

Будто кто-то или что-то прорывается в моё окно вместе с порывами ветра, издавая потусторонний звук, сливающийся с раскатами грома.

Едва ориентируясь в комнате, освещаемой только отсветом от молний, на негнущихся ногах я прокралась к окну. Тёмный силуэт за окном настойчиво пытался привлечь внимание.

Повинуясь какому-то неведомому порыву, я открыла окно. В нос ударил запах сырости и мокрой древесины.

Прямо на выступе сидел огромный чёрный ворон и с интересом рассматривал меня. В его глазках-бусинках отражались молнии, но он совершенно точно смотрел прямо на меня, будто оценивая. Посидев так какое-то время, он запрокинул голову и издал какой-то звук, отдалённо походивший то ли на карканье, то ли на хрип. Затем снова посмотрел на меня и влетел в комнату, продолжая издавать странные звуки.

Почему-то я решила, что он требует закрыть окно. Повинуясь не озвученному приказу, я попыталась это сделать, но леденящий ветер, забирающийся под подол ночного платья, мешал мне сделать это. Ворон же беспокойно летал по комнате, как бы торопя меня.

По-прежнему пытаясь противостоять ветру, я взглянула на пейзаж за окном, но вместо привычных площади и дворцовых стен увидела лишь горное озеро и густой туман, подбирающийся всё ближе и ближе.

Ворон по мере приближения тумана становился всё беспокойнее и беспокойнее. Где-то на уровне чувств я понимала его. Он говорил об опасности. Он говорил о том, что я должна закрыть это окно и не подпускать этот туман к себе.

Иначе быть беде…

Глава 4. Безмолвный наблюдатель

Утром, к моему удивлению мне дозволили выйти в сад. Айла быстро скомандовала прислуге принести туда стол и чай.

Несмотря на то что наш сад был довольно скромен, традиция чаепитий прижилась довольно неплохо. Она пришла к нам из западных земель вместе с королевой-матерью. Хотя королева Алисанна и была дочерью песчаных нимф, большую часть своей юности она провела в Одросе – среди роскошных стеклянных дворцов и огромных оранжерей.

Как ей удавалось это делать в скромном саду у одной из серых замковых стен – история умалчивает, но традиция осталась, пусть и не в таких масштабах. Мэйдфер рассказывал, как матушка устраивала целые пикники, приглашая местную знать.

День обещал быть на редкость солнечным. Приятный лёгкий ветерок трепал волосы, а крона огромной старой яблони, у основания которой был установлен стол, позволяла спокойно расположиться и погрузиться в свои мысли.

Я думала о том, что неплохо было бы подкупить стражу и позволить одному из принцев спокойно сбежать. Возможно, даже мне удастся сбежать с ним. Что Флориан справится с этим – сомнений не было. Я была уверена, что под стражей был именно он. Оставалось лишь найти того, кто сможет осуществить подкуп вместо меня.

Я осторожно осмотрелась, как бы любуясь садом. Как и ожидалось от Вериана – вокруг было полно стражи. Интересно, откуда он её столько набрал? Неужели согнал со своего замка? Или у него всегда было такое большое войско?

Мысленно я упрекнула себя за то, что раньше не интересовалась расстановкой военных сил – было бы меньше сюрпризов.

Исходя из количества охраны, можно было смело предположить: за мной следят день и ночь. Значит, сама я не смогу организовать подкуп. Тогда остаётся только найти того, кто сможет это сделать. Была бы здесь Альтина – я могла бы полностью положиться на неё. Но, судя по тому, что сказала Айла, она тоже под охраной.

Значит, необходимо как-то вызволить её, а потом мы вместе спасём Флориана и сбежим. Найдём братьев, а затем устроим Вериану Хорвану весёлую жизнь.

Эти мысли подняли мне настроение, но ровно до того момента пока на горизонте не появился Дениан.

Этот человек, ранее секретарь, ближайший друг и соратник Хорвана, теперь взял на себя исполнение буквально всех ключевых должностей от маршала и до камерария, что безусловно делало ему репутацию, ибо далеко не каждый при дворе мог успешно справиться даже с одной. Однако, меня, нужно признать это довольно сильно смущало. То ли потому что он мне нравился не более, чем крючок нравится рыбе, то ли потому, что я не могла себе представить как вообще один человек может всё это делать.

До этого я видела Дениана всего пару раз при дворе и в поместье Хорванов, он всегда был тенью юного герцога. Поговаривали даже, что он внебрачный ребенок герцога Джонатана Хорвана – отца Вериана. Тот, если верить слухам, имел парочку внебрачных детей. Правда информация о том, кем именно были эти дети всегда разнилась.

Стоит сказать, что внешних сходств между Денианом и Верианом было столько же, сколько у ложки с вилкой. За исключением, может быть, возраста, во всяком случае выглядели они как ровесники.

В отличие от Вериана он был среднего роста, с непроницаемыми, я бы даже сказала ледяными голубыми глазами, а в его темно-каштановых волосах сильно выделялась серая прядь, падающая прямо на глаза. Из-за этой самой пряди ходили сплетни, дескать герцогиня на смертном одре прокляла мальчишку вместе с его отцом, отсюда седые волосы, и нелюдимый характер.

В любом случае, он был пугающим. Серьезный, с абсолютно нечитаемым лицом, а глаза…мало того, что они холодные, но еще и выглядят как-то чужеродно. Кажется, что душа, скрывающаяся за ними принадлежит не молодому мужчине, а древнему старику…

– Приветствую, Ваше Высочество, – он поклонился, как того требовал придворный этикет – позволите присоединиться?

Доброе утро, господин Дениан, присаживайтесь.

Я кивнула в знак приветствия и дала знак служанкам. Молоденькая девушка, лет пятнадцати на вид, быстро принесла вторую чашку для чая. Не поднимая головы она трясущимися руками подлила чай и поспешно удалилась. Было заметно, что она сильно нервничала.

– Прекрасный чай – заметил Дениан, отпив немного – откуда он?

– Благодарю. Его привезли в качестве подарка из Одроса, в честь помолвки принца.

Светская болтовня раздражала, но таковы были правила – прежде чем перейти к делу необходимо прорваться, через терни бессмысленных разговоров. Хотя, откровенно говоря, с этим человеком я предпочла бы не разговаривать вовсе. Как минимум из-за его близости с тем, кого я ненавидела до скрипа зубов.

– И погода чудная – продолжил Дениан – Думаю, немного солнца благотворно скажется на вашем здоровье.

– Спасибо за заботу, но вы ведь не ради этого пришли. Так ведь?

– Верно – кивнул он и вынул из рукава небольшой запечатанный конверт и протянул мне – Его Светлость просил передать вам это.

Не опуская чашку я одной рукой приняла письмо. На плотной коричневой бумаге красовался сургуч с печатью в виде рыси, пронзенной мечом в обрамлении плюща – родовой герб Хорванов.

– Странно, что с письмом от новоиспеченного правителя, отправили Дениана, а не передали через горничную.

– Сломав печать я вскрыла конверт и принялась читать содержимое. К моему удивлению, Вериан писал крайне разборчиво, я бы даже назвала его почерк каллиграфическим, будто он всю свою жизнь только и делал, что писал.

В письме он решил сообщить мне, что через две недели в замке состоится официальный прием, приуроченный к “окончанию смуты и воцарения мира и порядка в Адрейне”. Чуть ниже была приписка о том, что там он собирался объявить о нашей помолвке.

Пока я читала это, то поймала себя на том, что крепко сжимаю зубы от гнева. Мало было этого, так еще он выражал “искреннюю” надежду на то, что принцы к этому моменту будут найдены и смогут спокойно вернуться в отчий дом.

Да он издевается?! Я со злостью смяла письмо, сразу же пожалев о том, что не смогла совладать с эмоциями и показала их чужаку.

– Не знала, что Ваш хозяин может так быстро устраивать приемы – тут же взяв себя в руки и нацепив улыбку заметила я – редкий талант пропадает. Может быть ему следовало быть устроителем, а не заниматься политикой?

– У него много скрытых талантов. Один из них – стратегическое мышление и умение видеть врагов – так же натянуто улыбнулся Дениан.

– Этого у него не отнять. К тому же, согласитесь, тяжело не заметить тех, чье мышление ты понимаешь.

– Вашему покойному батюшке это не удавалось, к сожалению – если бы взглядом можно было замораживать, то, я уверена, из-за Дениана весь континент покрылся бы льдом.

– Да, покойному королю было далеко, до находчивости Его Светлости.

– Милосердием он тоже не обделен. Правда, его милосердие иногда лишает нас некоторых преимуществ. Знаете, он довольно многих помиловал, хотя некоторые не поняли этот его жест.

– Мне невероятно любопытно, как же он их помиловал? Вместо плахи палача утопил в реке с камнем на шее?

– Нет, закрыл под строжайшей охраной. Теперь деньги из казны, помимо прочего уходят еще и туда.

– Я полагаю, вас еще и счетоводом назначили?

– Не думал, что Ее Высочество интересуют такие вещи, как государственный бюджет. Обычно женщины с таким статусом предпочитают не углубляться в подобные проблемы, оставляя это на откуп мужчин.

– Некоторые из этих женщин имеют помимо статуса еще и годы обучения, в том числе и работы с казной – я улыбнулась так, как улыбнулся бы кинжал – Прошу, передайте его Светлости, что на время приема я буду больна и не смогу присутствовать.

– Боюсь, что это невозможно. Его Светлость просил передать, что вы в любом случае будете там, даже если ему придется вас забирать прямиком из постели.

– Тогда я с удовольствием посмотрю на то, как он будет объясняться с аристократами на тему того, почему Ее Высочество в таком непристойном виде – я покачала головой и подперла рукой подбородок, не забыв напустить на лицо выражение невероятной скуки, будто мне каждый день говорят такие возмутительные вещи – В конце концов, даже законченный тиран не выставит свою невесту на посмешище, да еще и в неглиже. А Его Светлость ведь не такой, верно?

– Не сомневайтесь – Дениан отставил чашку и махнул рукой – В знак своих добрых намерений, он возвращает вам вашу горничную

С этими словами в сад завели Альтину. Она выглядела немного уставшей, но всем своим видом старалась показать, что не боится ничего и никого. Увидев меня, она улыбнулась, но заметив рядом Дениана, резко посерьезнела и впилась в того взглядом полным неприкрытой злости.

– Надеюсь, ваша горничная сможет убедить вас позаботиться о своем здоровье и всё-таки явиться на прием в качестве невесты Его Светлости. В конце концов, жаль будет избавляться от её, если она не справится. А теперь, прошу меня простить – дела не ждут.

С этими словами он встал из-за стола, поклонился и удалился из сада, сопровождаемый моим гневным взглядом. Вот ведь бесчувственная, скользкая рыба! Как он вообще посмел меня шантажировать?!

Пока я прожигала взглядом удаляющегося мужчину, Альтина подошла ко мне. Ей не нужно было ничего спрашивать, чтобы понять происходящее. Она лишь сочувственно посмотрела, на то, как я сжимаю в руке смятое письмо. Она всё прекрасно осознавала, но прямо сейчас мало чем могла помочь мне.

А на ветке огромной яблони, прямо в тени крон, незаметно для всех присутствующих затаилась черная птица, внимательно слушая разговоры людей.

Ворон изучал свою новую хозяйку. Вернее сказать будущую хозяйку. Пока её силы только просыпаются – гораздо позже чем у других, но развиваются они быстро.

Ему придется следить за ней, чтобы по неосторожности не наделала чего. Хозяйка просила об этом.

К тому же где-то рядом ошивается псина, которая тоже ждет, пока магия крови возьмет свое. И почему это шерстяное недоразумение не может само подойти к девчонке? Девятнадцать лет ходить вокруг да около, ради чего? Уж кто-кто, а она могла бы догадаться, что магия их рода есть в девчонке, иначе бы глупой псины уже давным-давно не было!

Ладно, пусть комок шерсти сам разбирается, а он будет делать то, о чем его попросили – следить за наследницей крови и не дать ей сойти с ума.

Глава 5. Нижний мир

Хагерт Варез Резеф или попросту Риз, второй принц Адрейна, всегда отличался особенным упрямством. Эта его черта характера всегда была своего рода проклятием двора. Равно как и его вспыльчивость.

Однако, мало кто догадывался о том, что и самому принцу его характер был мягко говоря неприятен. С раннего детства он впутывался в неприятности просто потому, что вовремя не прикусил язык.

Будучи ребенком, он частенько в одиночестве плакал в своей комнате, сожалея о сказанном или содеянном, когда мать а, чаще всего именно отец наказывали его за непослушание.

Став старше он перестал плакать. Вместо этого он назло поступал так, как ему хотелось – ввязывался в уличные драки с городскими мальчишками, уничтожал цветы в саду, изводил гувернанток и учителей до такой степени, что те не выдерживали и бежали жаловаться камергеру отца, чтобы тот хоть как-то повлиял на нерадивого отпрыска.

Королева Алисанна к тому времени уже обрела покой в семейном склепе и не могла защитить сына от себя самого. Король же, не особо горя желанием разбираться в причинах подобного поведения, просто выдумывал очередное наказание для тринадцатилетнего ребенка.

Сначала это, как и в детстве, было заточение в покоях, где он снова сидел в одиночестве злясь на мир, в котором он никому не нужный должен был соответствовать чужим ожиданиям, играя роль примерного принца. Аж второго в очереди на престол.

Единственным лучом света в этом мире беспросветной тьмы была малышка Лилиана и Флориан. Они, несмотря на запреты и страх наказания тайком прибегали к нему, принося с собой яблоки, украденные с кухни и кучу новостей. Их болтовня забавляли его, отвлекая от тяжелых мыслей.

Особенно беспокоилась о нем Лилиана, заботу о которой он возложил на себя еще будучи шестилетним ребенком, когда ее только привезли в замок. Она всегда вставала на его сторону, что бы не происходило.

Флориан же, попал под опеку старшего брата после смерти матери. Ему тогда не было и пяти. Мать умерла в родах, произведя на свет Адриана, но оставив других своих детей.

Король, бросил свои силы на то, чтобы воспитать младшего принца. Ну как бросил силы – скорее доверил его воспитание отряду мамушек и нянюшек, изредка навещая того. Остальные же дети оказались заброшены.

Мэйдфер, который был самым старшим из всех, принялся старательно изображать из себя идеального наследника, со временем став чуть ли не копией отца в своей отстраненно-холодной манере, лишь изредка подавая признаки жизни. Но и те, выражались лишь в воспитательных беседах с младшими.

По мере взросления, его бунтарский настрой “делать все назло” сменился на бунтарское “делать так, как считаю правильным”, чему немало поспособствовала необходимость заботы о Лилиане и Флориане.

А правильным второй принц считал вещи, не особо вписывающиеся в придворные порядки. Высказывание своего мнения напрямую и категорическое нежелание спускать с рук какие-либо неприятные слова в свой адрес были первыми в списке так называемых “непотребств”. Вторым в списке стояло острое нежелание соответствовать чужим ожиданиям. А тут как раз таки было где разгуляться. Всяческий саботаж этикета, указывающего второму в списке претендентов на трон правила игры, было чем-то вроде запретного удовольствия. Особенно на фоне Мэйдфера, который из кожи вон лез, чтобы эти самые правила соблюдать. Бешенство Мэйдфера в моменты когда Риз нарушал все мыслимые и немыслимые нормы было приятным бонусом.

Его Величество Король же, со временем рукой махнул на выходки Риза, окончательно разочаровавшись в нем. Почти махнул. Иногда у него все-таки лопалось терпение и он отсылал нерадивого отпрыска с глаз долой.

Дальние гарнизоны, форты, официальные визиты, а теперь и восточная граница – всё это было хорошо замаскированным отлучением от двора. Хоть и временным. По какой-то причине его всегда призывали обратно.

У Риза были некоторые соображения насчет причин подобного поведения, с учетом некоторых особенностей их семьи и паранойи короля, который до дрожи в руках боялся заговоров. Возможно, он боялся, что Риз, пробыв слишком долго вдалеке от двора организует мятеж. От этого и все эти игры “уезжай-приезжай”.

Только вот к сожалению, мятеж устроил не Риз. А жаль.

После того как король буквально решил продать Лилиану старому извращенцу, жены которого по слухам мрут одна за другой от неизвестной болезни, Риз сам лично был готов возглавить восстание. Официально, конечно, это было обставлено как политически выгодный союз, целью которого было получение финансовой и военной поддержки от влиятельного аристократа.

Самое смешное во всем этом, это то, что опасения престарелого параноика оказались не беспочвенны.

Да вот только они оба и король и Риз прекрасно знали, что это все можно получить от другого человека, не принося принцессу в жертву старому дракону.

Собственно поэтому они и поскандалили. Глупышку Лилиану, умудрившуюся вступиться за Риза наказали, а его самого отправили на восточную границу, на кой-то черт объявив всем что он отбывает на западную.

Зачем это было сделано он так и не понял, однако теперь это и не столь важно. После известия о перевороте изменилось всё…

Риз как раз вернулся с задания в одной из предгорных деревушек, куда его и еще нескольких бойцов отправили после сообщения о чертовом тумане, который якобы приходит откуда-то с востока из-за гор и приносит с собой монстрообразных животных, разрушающих всё до основания и не оставляющих выживших.

Во всяком случае так ему сказал капитан, в распоряжение которого и поступил принц. На закономерный вопрос, кто же тогда травит эти байки, раз никто не выживает, капитан лишь пожал плечами, предположив, что у местных просто разум помутился от жестокости разбойников, которые вероятно и нападают на эти деревни. В подробные описания жестокости он предпочел не вдаваться, и позже Риз понял почему.

Когда они прибыли на место у него у самого чуть разум не помутился.

Еще на подходе к деревне, расположившейся у предгорья в окружении труднопроходимого леса из огромных столетних сосен, обвитых неким растением, чем-то похожим на лиану из Одросской оранжереи, он почувствовал тошнотворный сладковатый запах.

Тело мгновенно отреагировало, напряглись мышцы, слух обострился, улавливая осторожные шаги сопровождающих его солдат, точно так же отреагировавших на знакомый дух смерти. Сжав меч покрепче, Риз сделал знак остальным и продолжил идти по влажному мху, заглушающему звуки шагов.

Вокруг стояла тишина, даже птиц не было слышно. Ничего. Только стук собственного сердца да приглушенный лязг стали.

Впереди показался частокол, за которым виднелась тесовая кровля старых бревенчатых домов. Запах усиливался, он словно обволакивал все вокруг вытесняя воздух. К горлу подступала тошнота, а руки всё сильнее сжимали меч. В голове ярко рисовалась картина того, что им предстоит увидеть за частоколом, но даже в самых страшных кошмарах Риз не мог бы увидеть того, что ждало отряд на самом деле.

Мужчины, женщины, дети, старики. Их всех словно бы разорвали дикие звери, сошедшие с ума. Догадаться о том, кто на этот раз лежит перед ними можно было разве что по остаткам одежды и росту. Местами на деревянных порожках и дверях были пятна крови. Судя по открытым дверям, те кто сотворил подобное врывались и в дома.

Догадка подтвердилась, когда один из бойцов вошел в первый попавшийся дом, надеясь найти хоть кого-то выжившего, а вместо этого вышел белый как полотно, с трудом сказав что-то о разлитой повсюду краске.

Риз, хоть и не надеясь найти хоть кого-нибудь живого, все же приказал проверить все постройки. Сам он тоже принялся обходить дома. Въевшаяся в дерево засохшая кровь, действительно напоминала разбрызганные краски, а то, что осталось от людей вообще трудно поддавалось описанию. Хотелось малодушно сбежать и стереть это из памяти, но к сожалению подобную роскошь он позволить сейчас себе не мог. Все-таки нужно искать выживших, а потом хоронить мертвых.

Зайдя в следующий дом Риз пошатнулся от увиденного. На соломенной подстилке, лежала женщина, крепко прижимающая к себе маленькое тельце. Она и ребенок, в отличие от других несчастных были узнаваемы, но от этого легче не становилось. Кровь, от потери которой они и погибли, пропитала солому насквозь, окрасив в красный.

Женщина до последнего защищала свое дитя, хоть это и оказалось тщетно. В тот момент он вспомнил о матери. Защищала бы она его самого и других от нападок отца? Могло ли это ее погубить?

– Ваше Высочество, – из-за спины раздался опечаленный голос одного из бойцов, кажется его звали Морган, он был местным выходцем и уже пару лет служил на восточной границе – мы осмотрели всё. Выживших нет.

– Я понял – не поворачиваясь ответил Риз – Нужно собрать тела и предать огню.

– Ваше Высочество, позвольте сказать?

– Говори – устало ответил принц, легкие которого уже забились от тошнотворного запаха, вызывая головокружение

– Местные говорят, что сжигать нельзя. Будто это еще больше разозлит туман – опасливо выдал солдат – Не то, что я в это верил…Но когда нападения были на другие деревни, они нас самих чуть не сожгли за подобные предложения.

– Да? И что же они предложили делать с трупами? Так и оставить, чтобы вороны растащили? Они на почве этого тумана совсем с ума посходили, с вы туда же – с нескрываемой усмешкой, подметил Риз – Ладно, что предлагаешь? – сил спорить и что-то доказывать не было.

– У них тут в северной стороне кладбище есть, так надо их туда свезти и похоронить. И вещи с едой взять.

– А вещи и еда то зачем? – удивился принц

– Так у них поверье такое, дескать душа в “Нижний мир” уходит только оттуда, и чтобы она в этом “Нижнем мире” не бедствовала ей с собой нужно положить, еду и кое-какие вещи.

– И как мы это все потащим, позволь поинтересоваться?

– Так это…У них тут есть кое-что, похожее на сани. Туда и сложим.

– А повезем как? Вас запряжем как лошадей?

– Да нет, лошади то у нас есть – немного удивленно ответил солдат, будто это было что-то само собой разумеющееся

– В каком смысле лошади есть? – настал черед Риза удивляться

– Ну так, эта тварь, я имею ввиду туман или что там у них, животных не трогает. Лошади стоят себе в конюшне.

– Что? Почему тогда нет животных? Ни кошек, ни собак. Ни одной головы скота? Да и птиц я не слышал, пока мы шли.

– Этого я не знаю. Птиц никогда не слышно, после нападения. Кошки и собаки приходят спустя время, как и скотина непривязанная. Ну так местные говорят, сам-то я не видел. Скотина, которая закрыта или привязана остается. Ее потом местные, кто похрабрей, забирают.

– Странно.

Что-то явно было не так. Обычно разбойники забирают все ценное. А насколько ему было известно – лошади большая ценность в этих землях. Да и в домах, похоже ничего не тронуто. Какой разбойник будет нападать, просто, чтобы уничтожить деревню? Но какой-то там туман, убивающий одних и сводящий с ума других это что-то за гранью реальности.

Ладно – Риз махнул рукой, отдавая приказ – передай, чтобы собрали тела, погрузим их на повозку и отвезем на кладбище. Только вот сбором сопутствующей погребальной утвари будешь заниматься сам.

Дорога до кладбища по его собственным ощущениям заняла чуть ли не вечность. Они передвигались молча, лишь следуя указаниям Моргана о том, как идти и куда поворачивать. Риз полностью погрузился в свои мысли. Он все не мог выкинуть из головы ту женщину и ее ребенка. Он лично погрузил их на повозку, стараясь сделать так, чтобы они были рядом. А теперь шел рядом с этой самой повозкой присматривая. Хоть ему и не хотелось этого признавать, но в глубине души ему хотелось верить, что и в загробной жизни эти двое будут вместе. Во всяком случае, ему бы этого хотелось.

Место в которое они пришли, оказалось поляной. В центре поляны находилось нечто, напоминающее домик для птиц, только на длинных ножках, вокруг которой были насыпи, заметенные хвоей.

Место было окружено густым сосновым лесом, с редкой примесью молодых, слабых елей и кустов рябины. С северной стороны поляна примыкала прямиком к труднопроходимому болоту с порослью сосен на кочках и зарослями неизвестных Ризу кустов.

Прямо за болотом находится озеро – пояснил Морган, видя как принц удивленно осматривает местность – люди верят, что отсюда начинается путь в подземный мир. Душа должна пройти по этому болоту, чтобы искупить свои грехи и выйти прямо к озеру, на дне которого переход в другой мир. Он, как бы это объяснить – отражение нашего.

Никогда особо не старавшийся вникать в особенности чужих культур Риз, теперь, отойдя в сторону, завороженно наблюдал за похоронным обрядом, который взялся проводить Морган.

В какой-то момент он почувствовал на затылке чей-то взгляд. Он обернулся, но не увидел никого. Однако чувство, что за ним следят лишь усиливалось. Риз, напрягся. Казалось, что чужой взор исходил прямиком из леса. Вглядываясь в бесконечные сосны он стремился найти источник своего дискомфорта, но тщетно. Он настолько сосредоточился на поиске, что вздрогнул от неожиданности, когда услышал оглушительное карканье, исходившее откуда-то со стороны болота. Жуткое, потустороннее, оно пробирало до мурашек, заставляя обернуться и посмотреть в сторону источника звука. Он повиновался ему и прямо на болоте, на хиленькой покосившейся сосне увидел огромную черную птицу, а под ним полупрозрачный силуэт девушки с длинными черными волосами в зеленой накидке.

“Лилиана!” – подумал было он, но нет, это была не она. Однако эта девушка всё равно казалась смутно знакомой, будто он знал ее раньше.

Силясь разглядеть незнакомку, он попытался было двинуться в её направлении, но был так же внезапно остановлен оглушающим карканьем. Риз снова перевел взгляд на птицу, которая тут же замахала крыльями, рассеяв образ черноволосой девушки и взмыла в небо.

Риз растерянно смотрел на окружающих, намереваясь понять, почему никто из них не обратил внимания на жуткую птицу, но они по-прежнему выполняли указания Моргана и хоронили мертвых, словно ничего не видели. Риз опять посмотрел на то место, где только что был силуэт, но не ворона, ни девушки там не было.

До форпоста они добрались только глубокой ночью. Риз, который хотел отложить свой доклад капитану до утра, был прямо на входе остановлен дежурным и сообщил, что тот приказал направить Риза к нему немедленно. Что за срочность такая сподвигла капитана вызвать к себе Риза дежурный не сообщил, однако сказал, что несмотря на поздний час он всё еще ждет его.

Гадая, что могло произойти он через весь лагерь направился туда, проходя мимо горящих костров, освещавших дорогу вплоть до палатки командующего. Войдя внутрь он застал капитана, сидевшего за наспех сколоченным деревянным столом. Перед ним стояла бутылка, судя по аромату пропитавшему кажется всё в этой палатке, чего-то очень крепкого. Мужчина, склонившись над какими-то бумагами, в тусклом свете единственной свечи силился что-то написать огромным орлиным пером, явно не очень удобным для такой деликатной работы.

– Мне передали, что вы просили меня зайти – Риз целенаправленно не стал докладывать о своем прибытии. Не хватало еще растерять остатки достоинства, строя из себя образцового солдата.

Услышав голос, капитан резко поднял голову и как-то странно посмотрел на вошедшего в палатку принца.

– Да.

Капитан отложил перо в сторону и встал с лавки, выполнявшей роль стула, такой же наспех сколоченной, как и все в этой палатке.

– Присядь – мужчина указал на лавку по другую сторону своего стола – Он подошел к массивному дубовому сундуку, возможно единственному предмету роскоши в этом аскетичном мирке и достал оттуда две глиняные чашки – Выпьешь?

– Не откажусь – устало вздохнул Риз – День был тяжеловат.

– Я так понимаю и в этой деревне снова никого живого? – обреченно спросил капитан.

– Да, кроме лошадей, да пары коров – подтвердил Риз – мы с ребятами захоронили тела. Один из них настоял на выполнении обряда, и я решил, что погибшие имеют на это право – перед глазами принца снова всплыл образ женщины, прижимающей к себе ребенка.

– Понятно.

Капитан поставил чашки на стол, и плеснув туда содержимое бутылки, пододвинул одну из них к Ризу. В нос ударил резкий запах дрожжей. Заметив удивление на лице принца он пояснил:

– Это местный напиток. Запах довольно необычный, да и крепкий до ужаса, но это то, что тебе сейчас нужно. Пей, не бойся.

– Послушав капитана, Риз осушил содержимое и тут же почувствовал разливающееся по конечностям тепло. Ноги, порядком напряженные за день, приятно потяжелели.

– Знаешь, – продолжил капитан, вытерев капли напитка с седых усов – я служу на этой границе больше десяти лет, но то, что происходит в последний год у меня в голове не укладывается. Эта деревня уже третья по счету. И вот хоть убей, я не понимаю кто мог это сделать. Ни у одного разбойника не хватит глупости и жестокости, чтобы напасть, но при этом не тронуть ничего, кроме людей.

– Почему вы не докладывали об этом королю? – удивился Риз

– Как же не докладывал? Докладывал, да вот только без толку. Тем кто наверху не мелких деревень – их волнует большая политика, а местечковые нападения их касаются только в том случае, если это прямая угроза их интересам… – он осекся, будто бы осознал, что сказал лишнего

– Как всегда – тяжело вздохнул Риз, к удивлению капитана, полностью соглашаясь с тем – детей аристократов с детства учат большой игре, и тому, что достоинство их рода на первом месте. Они глотки готовы друг другу перегрызть за малейшее оскорбление, но в упор не видят того, как их игры влияют на обычных людей. Справедливости ради, это работает в обе стороны. Крестьянам тоже все равно, кто правит – лишь бы их и без того нелегкую жизнь не усложняли еще больше.

– Справедливо – согласился капитан.

Похоже местное пойло немного расслабило и его, потому как с каждой секундой он все больше горбился, становясь всё больше похожим на человека своих лет. На уставшего мужчину, преклонного возраста, несущего слишком тяжелую ношу в виде ответственности за вверенную ему территорию. Однако Риз читал в его взгляде что-то, что не было просто усталостью и разочарованием.

– Но вы же не для отчета меня позвали? – рискнул предположить Риз

– Верно – печально протянул капитан, достал из-под стопки бумаг вскрытое письмо и протянул его Ризу – Это от моего брата из столицы. Прочти.

Недоумевая, почему ему вообще дают читать чужую личную переписку, принц принялся читать. Постепенно недоумение на его лице сменилось страхом, а затем и гневом. Он швырнул письмо на стол. В глазах потемнело от злости.

– Как он посмел?! – выкрикнул Риз и подскочил с места, с грохотом перевернув лавку – Чертов предатель! Я сожгу его!

В голову ударила кровь, а мышцы свело судорогой. Недавно выпитый дрожжевой напиток готов был вот вот попросится обратно наружу. Осознание, того, что его семью и его самого предал друг детства, упрямо не хотело приходить. Невозможно! Голосок сомнения в его голове говорил о том, что это и вправду может быть планом лучшего друга, который действительно лишь перехватил мятеж, не дав ему разгореться в междоусобную войну. Однако, логика и годы проведенные при дворе в наблюдении за интриганами, подсказывали, что это не более чем уловка. Ложь, чтобы выставить себя в лучшем свете. От этого было больно.

– Тише,тише. Прямо сейчас ты ничего не можешь сделать – попытался успокоить Риза капитан

– Предлагаете сидеть тут и ждать, пока моя сестра станет разменной монетой в борьбе за трон? Или пока моих братьев отловят по одному и по-тихому убьют? Неужели не ясно, что то, что тут написано о перехвате инициативы лишь красивая байка.

– Я не это имел в виду – невозмутимо ответил капитан – Подумай сам, даже если все так. Ты сейчас в не меньшей опасности, чем другие. Сам же видел “Они ищут принцев”. Неважно кто – они ищут. Тебя спасло только то, что официально твои поиски ведутся на западной границе. Иначе бы за тобой давным-давно пришли стройные ряды королевской гвардии с фанфарами! И это в лучшем случае! В худшем – тебя бы нашли наемники.

– Я не собираюсь оставаться в стороне, пока кто-то рушит мой дом! – кричал Риз, почти с тем же детским упрямством, коим обладал на протяжении всей своей жизни – Я сейчас же поеду в Ариантис!

– И что ты сделаешь? У тебя есть план как попасть в замок, например? – пытался воззвать к голосу разума капитан

– Я знаю пару путей – отрезал Риз – В юности пользовался ими, когда выбирался в город, чтобы позлить отца. Не зря же я принц-разочарование.

– Хорошо, допустим, а как ты собираешься попадать в Ариантис? – всё никак не унимался капитан – Сомневаюсь, что после всего, что случилось столица не охраняется с особым усилием.

– Конечно охраняется. Хорван же не дурак – внезапно спокойно подтвердил Риз, отчего капитану на мгновение показалось, что второй принц сходит с ума.

– Не понимаю…У тебя нет плана. Останься, продумай всё до мелочей. Я тебя прикрою, если понадобится – предложил капитан

– Спасибо за предложение. Однако я не хочу подставлять вас и ребят – ответил Риз, осевшим голосом – К тому же, боюсь, что времени на раздумья у меня нет. Сориентируюсь на месте, как всегда…

– Тогда возьми с собой хотя бы пару ребят? – смирился мужчина

– Не нужно. Большая группа привлечет много внимания, а мне стоит быть как можно более скрытным. В одиночку будет проще спрятаться, при необходимости. Но, с вашего позволения я возьму кое-какие припасы и кое-что из снаряжения?

– Конечно – кивнул капитан, немного удивившись тому, что принц в кои-то веки вообще спросил у него позволения на что-то.

Сборы заняли совсем немного времени. И вот, практически запрыгнув на свою вороную кобылу, которую когда-то выбрала для него маленькая Лилиана, Риз пустился в путь. Он не стал прощаться с Морганом и другими ребятами. Не захотел будить. Вместо этого он попросил капитана попрощаться с ними за него. Немного отъехав от форта он обернулся. Перед глазами предстала окруженная частоколом крепость, с бревенчатыми дозорными башнями и слабыми огнями костров, за которой простирались темные хвойные леса, и Элларианская горная цепь, раскинувшаяся вдоль всего материка с севера на юг. Лишь полная луна на небе освещала дорогу, подсвечивая густой туман опустившийся на лес в районе ущелья.