Читать онлайн Шуньята

Глава 1. Кровь и пластик

16 декабря 2085 года, воскресенье

Порт Бронка, Ломоносов

Мужчина лежал на асфальте и бился в конвульсиях. Фина распахнула его рабочую куртку на липучках и пыталась отстегнуть подтяжки брюк.

– Давай протектор! У него разрыв импланта! Внутреннее кровотечение!

Зажав руками рану на дряблом животе, Фина следила за голограммой из портативного пульсосканера на левой руке. Она уже успела сделать укол обезболивающего. Пока ее напарник фельдшер Артем Илюшин, вчерашний интерн, судорожно рылся в пластиковой укладке в поиске блокаторов нужного размера, Фина распознала в сине-голубых буквах модель импланта, его производителя, срок установки и даже стоимость.

Пульсосканер тем временем надрывался ломаным безликим голосом, сканируя потерпевшего:

– Уровень кровопотери – пятьдесят процентов, – шипение в динамике, писк. – Вероятность летального исхода шестьдесят два процента.

Картинка сменилась. Продолговатый образ печени распался на два бесформенных куска.

– Полный разрыв! Быстрее, Артем!

– Уровень кровопотери – пятьдесят пять процентов. Вероятность летального исхода шестьдесят девять процентов.

– Да знаю, знаю! – просипела Фина, ощущая как пропитанный льдом и порохом воздух оседает в носоглотке.

Если пахнет порохом, стреляют люди, думала Фина, у городских автоматонов только пневматика и электрошок. Волосы у нее на затылке встали дыбом. А если стреляет СБ порта? Если так, то дела хуже некуда…

Когда скорая выдвинулась на вызов, Фина представить не могла размаха бедствия. Перестрелка в районе порта в Ломоносове. Заявка казалась привычной – техноэкстремисты постоянно срывали поставки корпоративных грузов не чураясь ни пулеметов, ни ракет, ни гибели гражданских. Только на прошлой неделе в ее смены у Фины было сорок шесть вызовов со стрельбой в промышленных районах.

Гигантский порт, напоминавший зиккурат из нагромождения контейнеров и кранов, густо припорошенный снегом и обернутый в туман, обратился полем боя. Где-то совсем рядом громыхали выстрелы, пули шипели роем разъяренных пчел, отскакивая от металлических коробов.

Ветер втолкнул Фине в лицо удушливую волну горящего пластика. Она закашлялась.

– Уровень кровопотери – шестьдесят семь процентов. Распространение инородной жидкости в полости. Критическое состояние.

Артем наконец победно выудил из чемодана пластиковый герметичный пакет. Фина протянула руку, но тут пульсосканер противно завибрировал. Протектор больше не понадобится.

– Твою ж мать… – прошептал Артем, скривив рот.

– Мужчина, где-то сорок пять, – Фина проговорила в коммуникатор на правом запястье, бросая взгляд на часы, – ранение в живот, повреждение импланта печени. Время смерти пять пятьдесят пять утра.

Дрон-парамедик, автоматически запускаемый с крыши медицинского беспилотника при любой внештатной ситуации, к большому удивлению Фины еще не подстрелили, и тот успел навернуть круг над портом и вернулся, зависнув прямо над трупом.

– Обнаружено сорок три биологических объекта. Двадцать пять сотрудников, восемнадцать боеви…

– Дальше! – прикрикнула Фина, резко поднявшись на ноги.

– Девять сотрудников мертвы, шесть ранены, десять вне угрозы. Зона столкновения – контейнерный терминал, площадка хранения опасных грузов 33R.

– Следующий, – скомандовала Фина и, не дожидаясь пока Артем подхватит оранжевый кейс, бросилась вслед за зеленым лучом, который выплюнул дрон.

К моменту как их беспилотник ворвался в порт, дрон-парамедик уже просканировал местность, просчитал раненых, которые потенциально могут дотянуть до больницы, вычислил скольким требуется незамедлительная помощь и сколько времени нужно на каждого исходя из характера повреждений.

Дрон сам вызовет допнаряд, сам отчитается в диспетчерской. Беспощадный расчет системы, который Фину не заботил – рациональный выбор, сделанный за нее машиной. Экономия человеко-часов. Математика жизни.

Они с Артёмом оказались на изрядно задымленной площадке. За облаком черного дыма Фина не сразу разглядела красный контейнер с надписью «Заслон». С одного конца он был разворочен взрывом, как конфета с наполовину раскрытой оберткой.

Мужчина в расстёгнутой куртке с логотипом порта сидел, прислонившись спиной к контейнеру, его шапка сползла на лоб. Он держался за грудь с правой стороны и тяжело дышал – пальцы и ткань свитера пропитались алым.

– Осколочное ранение грудной клетки, перелом двух соседних ребер, – озвучил дрон и поднялся выше, распустив над собой голограмму со змеей и чашей.

– Уровень кровопотери – двенадцать процентов.

Приложив руку со сканером к груди, Фина мгновенно получила статистику: проникновение осколка на два сантиметра, пробита грудина, внутренние органы не задеты. С этим всё ясно и быстро. Она распахнула свою куртку и достала из петли желтый шприц-ампулу с обезболивающим. Тут же подоспел Артём.

– Давай к следующему, – сказала она, всаживая шприц в шею. Мужчина что-то прошептал, глаза его на миг распахнулись и он тут же поник, погружаясь в исцеляющее небытие.

Если Фина всё верно рассчитала, их дрон уже передал в диспетчерскую все данные с места происшествия и через пять минут здесь появится медицинский вертолет, еще две беспилотные кареты с врачами, а вместе с ними и полиция с СОБРом.

Бросившись вслед Артёму, пригибаясь и просчитывая каждый шаг, Фина вздрогнула и инстинктивно закрыла голову руками – где-то совсем рядом раздалась автоматная очередь. В тумане она сумела различить спину Артёма в огненно-рыжей куртке. Еще миг и он скрылся за очередным поворотом, ведомый лучом дрона.

Снова выстрел. Звук стал еще ближе.

– Что у вас там стряслось? – внезапно из коммуникатора на правой руке раздался тонкий голос Вики, из диспетчерской. – Ваш дрон барахлит…

Фина накрыла коммуникатор рукой, Вика смолкла. Сама она прижалась к стенке контейнера, присев на корточки и прислушалась, пытаясь понять что происходит.

Тишина.

– Полиция, где полиция?! – Фина поднесла коммуникатор вплотную к губам. – Где вертолет, вашу мать? Вика!? Тут полный трэш!

Треск автоматной очереди. Снова пауза, кто-то громко матюгнулся. Опять автомат. Тишина. Фина огляделась. Она оказалась на небольшой площадке, зажатой со всех сторон однообразными металлическими контейнерами с логотипом «Sartonix».

– Скорая! Не стреляйте! – голос Артёма вспыхнул в тумане бенгальским огнем.

Фина встала и юркнула за очередной металлический угол, уверенная что движется в сторону голоса. За контейнером открылась площадка шире, в дальнем углу раскуроченный робот-погрузчик дымился чёрным, рядом лежали два тела. Артёма и дрона здесь не было. Сразу за погрузчиком Фина уловила силуэт человека в черном, едва освещенный бледным фонарем робота.

Она почему-то вспомнила как отрабатывала в университетском симуляторе первую помощь на поле боя – на первом же занятии ее уложило шальной пулей.

Из зыбкого туманца выплыл силуэт, сжимая в руках что-то грубое, похожее на ППК. Человек, очевидно не сотрудник порта, уходил в коридор между контейнерами.

Редеющий туман рассек сухой звук, шепот шуршавшей нити, пронзавшей ткань. Стрелок в черном, резко запрокинув голову назад, сначала замер на месте, затем пошатнулся и наконец упал, так и не выпустив пулемет из рук.

Из проёма, куда направлялся незнакомец, выступило нечто, напоминавшее механизированное дерево. Городской автоматон. Фина застыла на месте. Она знала, если автоматон исправен и уже просканировал пространство, то он в курсе что перед ним безоружная женщина.

Так и случилось. Робот, запрограммированный воспринимать угрозу только от тех кто имел оружие в руках или на теле, шипя поршнями неспешно прогромыхал мимо, даже не обратив на нее внимания.

Фина выдохнула. У нее на шее висел электронный номер, что-то типа армейского жетона с микрочипом. Роботы городских служб считывали их и сразу понимали с кем имеют дело. Она набрала цифровой код доступа к дрону-парамедику на своем коммуникаторе, вызывая его.

Ничего не произошло ни через минуту, ни через две. Либо где-то поблизости стояли глушилки, либо проблема была в самих металлических контейнерах.

– Твою ж…

Сконцентрировавшись, короткими перебежками вдоль контейнеров Фина двинулась в сторону коридора. Выскользнув в следующий проход, она тут же обо что-то споткнулась. Не совладав с собственным телом, Фина упала.

На земле, распластавшись, как бабочка, лежал Артём. Его голубые глаза, всё ещё глаза подростка с длинными светлыми ресницами, удивлённые, распахнутые, смотрели куда-то наверх, словно вопрошая, неужели всё это взаправду.

– Тёма…

Фина схватила его за плечо в тупой надежде, что пульсосканер тут же выдаст ей подсказку. Но сканер молчал.

– Артём… – глухо повторила она.

– …анения… шейного отдела …пробиты пятый и шес… позвонок, – пульсосканер, давясь помехами, как ветхозаветное радио, ещё что-то прыснул, а затем окончательно смолк.

Не понимая, как такое возможно, Фина осела на земле. Соберись, соберись! Я торжественно клянусь честно исполнять свой врачебный долг! Нервная дрожь никуда не делась, но в рассеявшемся тумане Фина смогла разглядеть их дрон – тот, покореженный, как подбитая муха, лежал кверху лопастями в паре метров. От него струилась тонкая нить дыма.

Ни спасительного воя сирен, ни свистящего перелистывания вертолётных лопастей. Только звуки удара пуль о металл, удаляющиеся крики и тихие стоны.

Очередной автоматон, как призрак, вывалился из ниоткуда, распарывая туман, и уверенно шёл в сторону Фины, харкая металлическим скрежетом. Железка уже была серьёзно подбита в районе плеч и прихрамывала на один бок. Фина, без всякой уверенности, что поступает верно, ждала, что робот сменит направление, как и предыдущий, но автоматон с лязгом сбросил пустые магазины легко, будто конфетные обёртки, и перезарядил автомат, всё так же направляясь в её сторону.

Тонкой прослойкой между реальностью и собственным сознанием Фина уловила жаркие противоестественные волны происходящего. В голове вдруг раздался звук гантхи – глубокий, чистый, всепоглощающий.

Что-то было не так. Автоматон шёл к ней осмысленно.

Фина отползла от тела Артёма, задев ногой перевёрнутый оранжевый кейс. Она была безоружна, и против металлического громилы без души, даже с газовым автоматом, у неё не было шансов.

Мир замедлился, словно погруженный в желатиновую массу. Расширенные от ужаса зрачки стали впитывать в себя пространство, анализируя его в мельчайших деталях, призывая откуда-то из глубины человеческого естества все возможные инстинкты.

Бросив взгляд на землю за роботом, Фина увидела скинутые магазины. Они были какими-то несуразно большими. Глаз тут же выцепил из нагромождения черного металла сам автомат. Массивный. Блестящий. И с длинным наконечником. Это был пламегаситель.

Автоматон стрелял боевыми.

Осознавая, что не успеет убежать, Фина решила прощаться с жизнью. Но тут ей на глаза попался ярко-красный на белом треугольник с шестеренкой внутри. Испарина, выступившая у Фины на лбу остудила голову. Руки и ноги тут же налились кровью, во рту разлился сладковатый привкус, как от газировки.

Портативный дефибриллятор, выпавший из укладки, лежал на асфальте. Объемом около трех тысяч вольт, он достигал размера стандартного аккумулятора.

Не сводя глаз с робота и стараясь не делать резких движений, Фина, вытянувшись, ногой подтащила дефибриллятор к себе. Она понятия не имела чем он ей поможет, но интуиция говорила что прямо сейчас ей очень нужна именно эта штуковина. Нажав кнопку включения, Фина вывела ползунок мощности на максимум и разъединила половинки, освобождая спрятанный внутри провод.

Автоматон находился от Фины в паре метров. Диодная полоска на месте глаз жгла красным. Было ясно, что железка спустит курок в любом случае, а если Фина побежит автоматон выстрелит ей точно в затылок – эти гады никогда не промахивались. Она медленно поднялась, оставаясь на согнутых ногах.

Гражданские автоматоны – все как один черные скелеты – сконструированы так, чтобы их можно было отремонтировать быстро. А главное, их конструкция была экономной. Некоторые части систем охлаждения и питания оставляли частично открытыми. Особенно в области шеи.

В голове автоматона скрывался блок связи, сенсоры и камеры. Именно там находился центральный процессор управления.

Надо еще подождать, если не уйдет, будет только один шанс.

Фина запомнила как робот вскинул автомат, как гудели и жужжали заевшие части его конструкции где-то в груди. Она хорошо запомнила, как сама ринулась вперед, напрягаясь всем телом, и прыгнула на робота.

Контакты дефибриллятора сомкнулись на проводах шейного узла. Максимальный разряд молниеносно расплавил изоляцию. Треск пронзил воздух и искры зафантанировали вокруг, рассыпавшись зерном из распоротого мешка, прожигая синтетическую форму Фины и опаляя ей руки.

Стальной корпус пошатнулся, завалился на бок и почти упал.

А потом странное ощущение пробудилось у Фины в животе, будто там кто-то ворочался. Но еще миг, и приступ обжигающей боли захватил ее в кокон.

Фина не понимала как так вышло. Всего миг назад она была уверена что одержала верх, а теперь лежала на асфальте, истекая кровью, всё ещё сжимая дефибриллятор в руках. Почему-то она посмотрела на него как впервые – под треугольным логотипом было написано «Заслон Д-93».

В просвете между нагромождением контейнеров, тянувшимся вверх, Фина видела серебристое рассветное питерское небо, располосованное зигзагообразными облаками и огненно-рыжими лентами. Красиво. Она лежала на холодной земле, не веря, что это её конец.

Где же вертолет? Где полиция?

Ну уж нет… Внутренность служебной куртки Фины была заполнена шприцами с антибиотиками, антидотами от передозировки, противоэпилептическими препаратами. Перед глазами поплыли цвета колпачков инъекторов – фиолетовый, оранжевый, синий… Красный, желтый… А потом сознание нагло выдало Фине цитату из методички.

Вот оно! Ей нужен желтый, красный и розовый!

Трясущимися руками Фина отбросила дефибриллятор и потянулась к куртке. В ало-бордовом хаосе рану было не разобрать, но боль уже подступала, еще чуть-чуть и шок.

Белый – Глюкоза. Не то! Фина выпустила инъектор и тот скатился по ней на асфальт. Синий – Диазепам! Нет, снова не то!

Желтый! Фентанил!

Укусив колпачок, Фина освободила инъектор и задрала флиску и футболку. Иголка впилась ей в живот, но она этого даже не почувствовала. Обессиленно, она приподняла голову в поисках оранжевого чемоданчика, но тот был далеко. Вот и всё. Фина зажала рану рукой, надавливая сквозь куртку.

Ее коммуникатор вырубился. Пульсосканер молчал, помигивая желтым в режиме ожидания – то ли разрядился, то ли сломался. От фентанила стало легче, расплавленный металл внутри умолк, и в голове даже расцвело, но вдруг Фину накрыл холодный пот. Веки слипались.

Не спи! Где же полиция, где хоть кто-нибудь?!

Она полезла в карман. Ей нужен красный. Адреналин! Фина отгрызла колпачок и всадила иголку себе в бедро.

Те двадцать секунд, что препарат бродил в теле, растянулись на тысячелетия. Почему-то Фина вспомнила родителей и свой девятый день рождения. Отец тогда подарил ей первые серёжки. А у мамы было платье из розовой тафты, она была такая красивая и всё время смеялась. И торт был розовый, со сливками и ягодами.

В голову резко ударила кровь, Фине стало тепло. Адреналин выбил ей еще минут десять.

– … трина… мину… – неожиданно проснувшийся пульсосканер прозвучал как глас архангела с того света.

Что ж, вероятно, то были тринадцать минут до полной остановки сердца, поняла Фина. У нее есть еще целых тринадцать минут.

Всего тринадцать минут.

Фина снова окуналась в воспоминания. Почему она вспомнила именно тот день рождения? Да и какая теперь разница. Пришла тревога. Фина дышала часто, как побитый пес. Отблески золота в собственном сознании помогли ей вернуть контроль на какое-то время.

В том дне Фина помнила фигуру Будды на консоли в гостиной – деревянный, старинный, с золотом. Слишком роскошное украшение для их скромной служебной квартирки, выданной отцу проектом, где он тогда работал.

Череда совершенно неожиданных воспоминаний выстроилась перед ней, как на параде – выбирай, Фина, о чем ты пожалеешь перед смертью.

Она вспомнила – это был бабушкин Будда, ей подарили его в Бурятии, где она писала диссертацию о философии и буддийских техниках переноса сознания. Папа рассказывал.

Пульсосканер внезапно зашуршал, как патефон, и быстро-быстро замигал красным. Голограмма, выстроившаяся только до половины, толком ничего не объясняла.

Небо застыло, как на стоп-кадре фильма. Фина всё старалась сосредоточиться, понять, что еще она может сделать. Но время утекало вместе с кровью. Удивительно, но, оказывается, одна секунда – это один удар сердца.

Фине, наверное, показалось, но совсем рядом раздалось шарканье. Шаги? Может быть, это ее шаги, может быть, это кто-то из ее товарищей? Артём?

В глазах всё поплыло. Человек – нависший силуэт, загородивший небо, – сначала нагнулся к ней, затем опустился на колени, стукнув о землю чем-то рядом с ее ногой. Он что-то делал, но Фина уже не могла разобрать что, да и лицо его размылось в светлое пятно.

Что было дальше, Фине уже было глубоко безразлично, потому что резко ей стало невероятно тепло и так уютно, будто она снова была в своем детстве, где все было понятным, ярким и вечным. Девять лет – особый возраст. Девять – это бессмертие.

А потом, вместе с ароматом бабушкиных пирогов, в ноздри проник ацетонный запах паленых проводов.

Фина провалилась в пустоту.

Глава 2. Допрос

16 декабря 2085 года, воскресенье

УБТТ МВД РФ по г. Санкт-Петербургу

и Ленинградской области

Фаина Георгиевна Коничина, тридцать шесть лет, не замужем, детей нет.

Максим быстро окинул взглядом женщину, сидевшую перед ним, и положил планшет на стол. Врач сидела слишком уж прямо, скрестив руки на груди. Он знал, что ей неудобно: простой стул, скрипучий и жесткий, очевидно, впивался ей в зад. На ней все еще была оранжевая форма скорой с питерским гербом на рукаве.

Образование высшее. Военно-медицинская академия имени Кирова. Специализация – протезирование и нейромодулянтная экстренная хирургия. Неплохо…

В новостях уже вовсю трещали о перестрелке. Максим, когда его вызвали на работу из отпуска, до последнего был уверен, что «это ненадолго». Скорее всего, экстремисты украли пару ящиков с дронами, какими-нибудь деталями или, на худой конец, термоэлектрические генераторы. Похищением технологических объектов, в конце концов, у них занимался Вахрушин.

Подобные истории почти всегда заканчивались висяком: все камеры взломаны и подчищены, память автоматонов хакнута, на десерт гора трупов. Рассчитывая, что к пяти отделается парой отчетов, Максим уже начал строить планы на вечер. Сегодня «Зенит» играл со «Спартаком» на новом стадионе, а такое он пропустить не мог.

Тем не менее, Максим был зол, голоден и хотел спать. Идеальное состояние чтобы вести допрос, лучше не придумаешь. К тому же эта Коничина была уже пятой по счету. Проиграв в голове небольшой набор чисел и графический ключ, Максим повысил работу своего аналитического активатора на пять процентов – просто чтобы не уснуть.

Чего он не ожидал, что придется иметь дело не с очередным напичканным металлом задротом, а с привлекательной женщиной.

Врач скорой, которую доставили из порта, была красивой. Не смазливой, не вылизанной картинкой сгенерированной нейросеткой, как на уличных рекламных голограммах, а просто красивой, как вечные идеалы старинных итальянских фильмов, которые Максиму показывала мама. Правда у Коничиной была короткая стрижка, едва добравшаяся до подбородка. Да и нос ее казался длинноватым, а ямочка на подбородке и вовсе оказалась Максиму неприятна, как скол на дорогом фарфоре.

– Вы понимаете где и почему вы находитесь?

Врач изящно повела бровью, отвлекаясь от разглядывания служебного автоматона в углу – тот вел запись допроса, транскрибируя показания в текст.

– Не имею понятия. И еще вы не представились.

Голос твердый, как кирпич. Ну что ж, для Максима такие орешки были не в новинку.

– Подполковник Максим Реклин. Вы находитесь в Управлении по борьбе с технотерроризмом МВД. Так достаточно понятно?

Темная бровь поднялась еще выше. Интересно, а что она в себе улучшила? Грудь? Очевидно же. Губы? Логично. Но почему не исправила нос? Так, стоп. Какая вообще ему разница. Недавний развод испил из него всего соки. Никаких женщин.

Максим снова заглянул в досье, проскролил к началу и, наконец, увидел, что у Фаины Георгиевны не было ни единого импланта. Он задумчиво коснулся виска, того места где под волосами скрывался тонкий шрам от его аналитического активатора.

Ни единого улучшения. Даже простейшей косметической пластики не было – в Коничиной отсутствовало всё, что стояло на госучете. Не отвлекайся. Он снова посмотрел на красивую женщину, та глядела на него со спокойствием заточенного скальпеля – его пробрал легкий холодок.

– Вы подозреваетесь в содействии террористической деятельности. Расскажите мне всё с самого начала. Как Вы оказались на месте преступления?

– Подозревают? Меня? – женщина чуть наклонилась к столу и тихо выдохнула.

В голубых глазах темнота – она уставшая, со смены, да еще и с таким исходом, её можно понять. Фаина Максиму кого-то напоминала, хотя тот был уверен что видел ее впервые. Странно… Не похожа она на экстремистку.

– Не обвиняют. Подозревают. Нам нужна полная картина случившегося. Но и худшего мы не можем исключать.

Последовала длинная пауза. Усталость в глазах Коничиной свернулась клубком, кажется она взяла себя в руки. Врач положила ладони на стол и сплела пальцы. Почему-то ее куртка вдруг показалась Максиму не по размеру большой.

– Я была на ночном дежурстве. В 05:33 поступил вызов в диспетчерскую, всё как обычно. Вызов был из Ломоносова, так что нас посадили на воздушный беспилотник. Я и мой напарник, Тёма… – она прикрыла глаза, но продолжила, – Артем Илюшин, вылетели со станции госпиталя в Стрельне и отправились по адресу. Добрались за восемь минут с учетом тумана.

– Что вы увидели как прибыли на место?

– Хотите сказать, что у вас нет записи с нашего регистратора?

Кажется Коничина была искренне удивлена.

– Отвечайте на мои вопросы, – погодя Максим добавил, – пожалуйста.

– Контейнеры. Много контейнеров. И дым.

– Ваш дрон сработал сразу?

– Он взлетел за несколько минут до прибытия на точку. Чтобы проанализировать и дать план. Так всегда происходит.

– Что дальше? – спросил Максим, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги под столом.

– Дрон повёл по пострадавшим. Всё вышло из-под контроля после второго пациента. Было где-то начало седьмого. Тёма, – она на миг запнулась, но совершенно не подала виду, – Артем Дмитриевич отправился вслед за дроном, к третьему пострадавшему. После этого дрон за мной уже не вернулся.

– Почему вы разделились?

Максим был абсолютно уверен что Фаина Георгиевна посмотрела на него как на придурка.

– Экономия времени. При огнестрельных ранениях всегда большая кровопотеря. Да еще и импланты почти у каждого второго. Не у всех стоят новинки передового качества. Многие ставят б/у, а в таких случаях часто возникает экстравазация, – она пожала плечами. – Чем быстрее справляемся, тем меньше жертв.

– В порту легко потеряться среди контейнеров. Даже с дроном.

– У дрона есть строгая логика работы во внештатных ситуациях. Мы всегда действуем по его программе. Так проще контролировать ситуацию. Дрон распознает наш голос и наши команды. У дрона есть сканеры. Если у него нет карты, он сам её построит. К тому же, дрон опознает когда один из врачей отправляется к пациенту без напарника. У нас есть жетоны госслужащих, – она пустилась подбородком к груди. – Именно поэтому он должен был вернуться за мной, а дальше проводить к Артёму.

– Ваш дрон работал исправно?

Женщина задумалась.

– Не уверена. Первый пациент к которому он нас привёл, скончался на месте от разрыва импланта, причём с кровопотерей почти в пятьдесят процентов. По сути мы даже не успели ничего сделать. Это действительно странно, при условии что дрон сканировал потерпевших до того как мы высадились среди контейнеров. В тех условиях этот пациент считался безнадежным.

Снова пауза. Максим наблюдал за тем, как глаза женщины замерли в одной точке. Брови едва заметно сползли к переносице, образовав две милых скругленных морщинки на лбу.

– Ещё дрон не отозвался когда я подозвала его кодом доступа.

– Почему?

Подняв мрачный взгляд, женщина пожала плечами.

– Не могу знать. Но так быть не должно.

– Что по-вашему дрон зафиксировал до момента сбоя связи?

– План порта, цифры, – она помолчала. – Количество сотрудников порта, их ранения и количество боевиков.

– Значит, вы полагаете, что в порту была совершена террористическая атака?

– Так сказал дрон-парамедик. Сорок три биологических объекта. Двадцать пять сотрудников и восемнадцать боевиков. Боевик произнести короче, чем «неопознанный враждебный объект, вооруженный огнестрельным оружием».

Коничина даже не дрогнула. По опыту Максим знал, что ошибки в воспоминаниях показатель их правдоподобности. А здесь железобетонная уверенность.

– Вы видели как погиб ваш напарник?

Женщина только грустно замотала головой. Прядь темных волос выбилась из-за уха и изогнулась у ее щеки.

– Что по вашей оценке произошло в порту?

Кое-какая информация у Максима уже имелась. Примерно в 4:50 к порту «Бронка» пристала моторная лодка ZH-753 – данные зафиксировал стоявший в порту турецкий контейнеровоз под флагом Либерии. Его система безопасности оказалась настолько древней, что ее сигнал об атаке областной КСБ отбил как хакерскую атаку. На лодке восемнадцать человек с водителем. Группа провела в порту сорок минут – в 5:30 система безопасности «Бронки» подала сигнал о вторжении, через три минуты та же система подала сигнал о стрельбе городской КСБ.

Из двадцати пяти сотрудников порта погибли все, из группы четверо. Роботов никто не считал. В иное время потери могли бы быть гораздо серьёзнее, но из-за зимы, ночи и автоматизации в порту находилось минимальное количество сотрудников. Административный персонал – человек десять – даже не знали что случилось, находясь в здании бизнес-центра неподалеку.

– Перестрелка, – Фаина Георгиевна снова пожала плечами.

Вопросов пока было больше чем ответов – что искали и что забрали, кто это был, в конце концов. Конечно, некоторые догадки у Максима уже имелись.

– Вы обратили внимание на какие-то следы нападавших? Может вы видели взорванные контейнеры? Что-то подобное?

– Один контейнер был подорван, да. Красный. С лого «Заслон». Там как раз сидел второй потерпевший.

– Вы видели что-нибудь внутри контейнера?

Она посмотрела на Максима и в ее глазах тот увидел интригующую смесь: любопытство, осторожность и непоколебимую решительность.

– Нет.

– Как вы оказались без сознания?

Фаина впервые выказала слабые признаки сомнений – Максим заметил как она едва-едва прищурилась.

– Не помню, – сказала она, ссутулившись.

– Вас нашли на земле рядом с дефибриллятором… – он выжимал факты порционно, в ответ же Коничина только вертела головой, отрицая сказанное. – С разбросанными вокруг инъекторами и с автоматоном, которого по всей вероятности именно вы и завалили при помощи дефибриллятора.

– Я не помню ничего такого.

– Вас нашла полиция и сразу же доставила сюда…

– … вместо того чтобы позаботиться о моем здоровье, – перебила врач, окончательно растеряв всякое сомнение. – Я понятия не имею что со мной случилось и пришла в себя я уже у вас в какой-то конуре.

– Что последнее вы помните?

Врач медленно повела головой. Максим решил, что они были одного роста.

– Я упала. Споткнулась о тело Артёма, – ее голос дрогнул.

– Вы когда-нибудь симпатизировали Зеленому Легиону? Технофеодалам? Гринпису? Техноидам? Киберанархистам?

Он подумал что вот-вот сейчас, в сердцах Коничина вскочит и устроит настоящую истерику. Но кажется Максим совершил ошибку и зря недооценил классическое медицинское образование.

– Слушайте, – Фаина раздраженно вильнула челюстью, – я врач, понятно? Мы там оказались первым нарядом и черт его знает почему единственным из всей амбулатории. У меня напарник погиб…

Хотя… Да нет, не похожа она на активистку. В активисты шли подростки, горячие головы, фанатики или те, кто жаждал быстрых денег. Врач снова смотрела на Максима так же как и пять минут назад, с абсолютно непоколебимой уверенностью. Не взгляд, а дрель.

– Я хочу в туалет.

Максим вздохнул, выдержал драматичную паузу и кивнул автоматону. Тот распознав намерение владельца, открыл дверь и проводил Фаину куда требовалось.

Когда они вернулись, женщина уже сняла куртку и флиску, оставшись в гранжево-серой футболке с надписью «High tech – Low life». Может и активистка… Покорно, но в меру, всем видом выражая пренебрежение, Фаина, опустилась на стул будто это был хрустальный трон, а не скрипящая дешевка. Автоматон занял привычное место, Максим махнул ему. Машина всё поняла и подключилась к зарядной станции.

– Запись, – скомандовал Максим.

Автоматон выпрямился, на нем зажглись красные огоньки, что-то зажужжало.

– Вы единственная выжили после перестрелки. Вы единственная видели что произошло.

Пауза. Максим не стал повышать свой активатор еще, так что смотрел на Фаину немного рассеянно.

– Невозможно! Хотите сказать что все сотрудники погибли? Дроны или автоматоны точно что-то записали. Не может быть такого, чтобы совершенно не сохранилось никаких записей!

– Я и не говорил что не сохранилось.

– Не держите меня за дуру. Вы дали мне понять, что я единственная, у кого в голове отложилось всё, что происходило среди контейнеров. Но ни мой регистратор, ни, очевидно, Артема ничего не сохранили.

– Откуда такая уверенность?

– Если бы я не имела такой ценности как свидетель, то, скорее всего, пришла бы в себя в больнице, а не у вас здесь, после инъекции глюкозы.

– Ваш отец Георгий Антонович Коничин? – Максим поправил планшет на столе перед собой, над ним мгновенно выросла голограмма мужской головы. – Академик РАН, председатель Научного совета по биоинженерии. Почетный профессор МГУ, имеет орден «За заслуги перед Отечеством» I степени за значительный вклад в развитие биоинженерии и бионики.

– Да, – Коничина задержала взгляд на собственном отце, и тут же уставилась на Максима. – Всё верно. Но какое отношение мой отец имеет к перестрелке в порту?

– В досье нет информации о вашей матери.

– Может она есть в досье отца?

Этот разговор начал ему надоедать. С самого начала было ясно, что от этой дамочки толку не будет. Ну ничего. Еще немного и домой, а там заслуженный покой аж до самого января.

– Вы живете одна в скромной квартирке, не в самом благополучном районе города.

– Не одна. У меня есть кот и домашние цветы.

– И работать вы предпочитаете в самой мясорубке, почему? У вас блестящее образование, обеспеченная семья, не хватает только золотой ложки в зубах.

– Почему я выбрала такой путь, а не роль академической крыски – не ваше дело.

В какой-то степени Максим наслаждался своей безнаказанностью, имея возможность разглядывать женщину вот так, не щурясь и не разыгрывая из себя романтика или поборника справедливости. В какой-то степени он сейчас был предельно естественным. И все же одна мысль не давала ему покоя.

– Почему у вас нет имплантов и усовершенствований?

Вопрос одновременно грубый и неприличный прозвучал слишком резко даже для Максима. С другой стороны, он был уверен, что у Коничиной за время допроса даже ни разу пульс не подскочил. Потом проверю на визоре.

Женщина прикрыла глаза, будто уходила в дрему.

– А почему я обязательно должна иметь какой-то имплант?

Кто бы эта льдина ни была, у Максима есть его профессионализм, вера в свое дело, в конце концов.

– Чем с большим рвением вы будете отвечать на вопросы, тем больше вероятность что выйдете отсюда до завтра.

– Вы недооцениваете чистый ген, – бросила она.

– Вы биоконсерватор?

– Мне искренне интересно почему вы так решили? – впервые за время их разговора Фаина Георгиевна улыбнулась.

– Помимо вашего спецоборудования у вас изъяли механические часы.

Женщина хмыкнула и покачала головой.

– Как человек я имею право на сентименты. Может это ценный подарок и он мне дорог.

– Так вы относите себя к биоконсерваторам или иным идеологическим группам?

– Я врач скорой помощи. И вижу последствия. Не у всех есть деньги и не всем везет, как вам с вашей железкой.

Пришел черед Максима удивляться. Он знал что шрама не видно. Кажется дальше не было смысла продолжать. Досье чистое, безупречная репутация, по крайней мере была, до сегодняшнего утра.

– Стоп, запись. Печать. – Максим поднялся из-за стола.

– Мне вернут мой жетон и сканер? – спросила Коничина, сверля глазами его затылок.

– Нет.

– А часы?

Автоматон выплюнул из торса пачку белых листов себе в клешни и положил перед Фаиной Георгиевной на стол.

– Прочтите и распишитесь, – протрещал робот.

– Личные вещи заберете на выходе, – Максим протянул женщине ручку, думая о том, что хотя бы бюрократия в этом мире остается мерилом постоянства.

Глава 3. Гор

16 декабря 2085 года, воскресенье, после обеда

Центральный район Санкт-Петербурга

Из здания МВД Фина вылетела, застегивая на руке свои часы. Домой! И поскорее! Происходила какая-то чертовщина, и пока что она ничего не понимала.

Не успела она перейти тротуар, как тут же поскользнулась и грохнулась на задницу. Да еще и голова закружилась. Робот-снегоуборщик к ее удивлению оказался совсем рядом. Мешкаясь на льду, Фина не успела встать и ее тут же обдало веером сыпучей массы.

– Что за день… – хныкала она, сплевывая песчинки.

Встав и отряхнувшись, Фина закрыла глаза и отдышалась. Ей казалось, произошедшее утром, было не с ней. Часть воспоминаний в ее голове действительно отсутствовала, хотя это могло быть следствием болевого шока. С другой стороны, Фаина не чувствовала себя, как говорят пациенты с диссоциативной амнезией, оторванной от самой себя, будто воспоминания стерли ластиком. Что-то у нее внтури все еще билось, пробираясь наружу.

Она коснулась рукой живота. Куртка была цела, как и флиска, и футболка под ней – в туалете она все проверила. Ни на штанах, ни на теле и белье не было и капли крови. Зато кровь под ногтями и на запястьях была настоящая, не факт что ее. Если в полиции взяли мазки с рук, наверное найдут там и ее ДНК, иначе ее ранение это что – глюк?

Нервы, спущенные с поводка, понеслись во весь опор. Дрожь и головокружение усилились, к ним прибавилась тошнота. Невозможно. На допросе Фина прикладывала титанические усилия воли, сдерживая эмоции. Из глаз полились слезы. Артем погиб. Даже тот мужчина, которому она успела сделать укол погиб. Как так?

Если бы не квадратная фигура, неожиданно заслонившая собой Суворовский проспект, Фина, взорвалась бы в истерике. Она подняла голову. Мужчина, на первый взгляд классический вышибала, с лицом, которое невозможно запомнить, смотрел на нее как в пустоту.

– Добрый день, – сказал он елейно-вежливо, – будьте добры, следовать за мной.

Когда амбал сдвинулся в строну, приглашая пройти вперед, Фина разглядела за его спиной припаркованный навороченный лимузин. Дверь заднего сиденья открылась, взлетев вверх. Она увидела колени в выглаженных брюках.

Возможно, еще не оправившись от утреннего события, Фина до сих пор ловила в себе отголоски угрозы, но садиться в машину у нее не было совершенно никакого желания.

– Кто этот человек? – она кивнула в сторону авто.

Бугай, который теперь оказался у нее за спиной, легонько подтолкнул Фину.

– Я. Не. Сяду! – процедила она сквозь зубы, упираясь.

На этот раз охранник не стал дожидаться продолжения перепалки и просто стиснул Фаину за талию, как куклу оторвал от земли и перенес к автомобилю, совершенно не заботясь ни о ее весе, ни о том, что у него за спиной здание МВД.

Зажав Фину между собственной тушей и распахнутой дверью, он надавил ей на плечи и втиснул внутрь. Автомобиль сразу же тронулся с места, как только захлопнулась дверь.

Усевшись, Фина первым делом сморщилась от густого сигарного дыма, сплётшегося в кожаном салоне с едким ветиверным ароматом одеколона. И она была вынуждена признать, что было в этом смешении запахов некоторое обаяние.

Наконец обратив внимание на человека, ожидавшего ее, Фина сразу же узнала лицо – слишком уж часто тот появлялся в новостях.

– Доброго дня, Фаина Георгиевна, – сказал мужчина, размашисто улыбаясь. – Мы с вами не знакомы. Позвольте представиться, Игорь Демидов. Глава корпорации «Сартоникс».

Выдержав паузу осознания, Фина вжалась спиной в кресло.

– Я знаю, кто вы, – обрезала она, понимая, что не в силах любезничать. – Что вам от меня нужно?

Игорь Демидов, прозванный в кругу «своих» Гором, был на удивление публичным человеком, с радостью пояснявшим за высокие технологии и биоразработки в эфирах шоу, новостей и подкастов, в черной футболке, джинсах и кедах. Но это в первой половине дня. Мужчина с широкой улыбкой, загорелый, созданный для обложки журнала о яхтенном спорте в Адриатике, ближе к обеду с таким же успехом открывал с ноги любые двери на всех уровнях власти, в дорогом, скроенном вручную костюме.

– Я хотел узнать как вы. Порт Бронка находится под моей опекой.

Близость такого гиганта как Демидов, да еще и дьявольски привлекательного, быстро начала прожигать в обороне Фины дыру. Возможно в салоне были распылены феромоны, возможно тело Гора само источало необходимые гормоны на заказ, потому что тот мог вживить себе нечто противозаконное.

– Так вас Бронка интересует, или мое здоровье? – спросила Фина тихо-тихо, понимая что усталость раскраивала ей черепушку вопреки желанию казаться сильной и независимой.

Демидов лучисто рассмеялся. У него были ямочки на щеках. Прищурившись, Фина заметила тончайшие белые шрамы вдоль всей линии роста волос, не тронутые средиземноморским загаром.

– Вы правы. Вы правы… – хлопнув себя по коленям, Демидов развернулся к ней всем телом, оперевшись на подлокотник между ними. – Очень рад иметь дело со смышленой женщиной.

– Очень жаль, что в остальное время вы проводите время с несмышлеными женщинами.

– Это флирт? – Гор лукаво улыбнулся.

Сглотнув ком в горле, Фина вежливо улыбнулась. В своей служебной куртке, пропахшей пластиковым дымом и порохом, она вряд ли представляла объект сексуального интереса для такого, как Гор. Находя внутри себя островок баланса, погрязший под трупами утренней перестрелки и желанием врезать кому угодно, она начала успокаиваться, понимая, что вот так вот сразу даже Демидов с ней ничего не сделает.

– Вы единственная выжили сегодня. Это прискорбно. Расскажите мне все, что видели. Будьте любезны.

Тон его голоса переменился, как театральные декорации, оставив лишь ледяной луч прожектора – от веселого гика с экрана телевизора не осталось и следа.

Сложив губы трубочкой, Фаина покачала головой.

– Думаю, вы в любой момент можете ознакомиться с моими показаниями и без меня.

– Уже ознакомился. Я все слышал онлайн, так сказать, – он постучал себя по лбу пальцем. – Я рассчитывал на более… личный контакт.

Фина сжала кулаки, её дыхание стало прерывистым. Кажется, живот опять разболелся.

– Я не помню ничего такого, что могло бы помочь вам. К тому же, вы наверняка нашли трупы тех, кто устроил весь этот переполох. Полиция, полагаю, приехала уже после того, как вы порешили свои дела?

– Будьте любезны пояснить ход вашей мысли, доктор.

Несмотря на деловой тон, с которым профессора обычно втолковывали нерадивым студентам, в чем отличие резекции от ампутации, Гор старался сохранять уважительность.

– Ни полиция, ни медицинский вертолет не появились на месте, как положено стандартному протоколу, – Фина сцепила пальцы на коленях. – Раз вы, как вы сами сказали, опекаете Бронку, обеспечить такую задержку было бы вам под силу. Вопрос только в том, зачем вы это сделали и каким образом я оказалась в полиции. Почему же тогда не забрали меня сразу с места, пока я была без сознания?

Может, Гор что-то сделал и с глазными яблоками, потому что выносить этот взгляд стало трудно физически – он будто рассекал на части, препарируя. Отвечать на заданные вопросы, очевидно, было ему не по рангу, так что миллиардер пошел своим путем.

– Учитывая вашу ценность как важного и, к тому же, единственного свидетеля, я позволю себе быть откровеннее, чем обычно. Чем с другими. Понимаете, о чем я?

Фина никогда не уличала себя в трусости, но сейчас понимала, что испытывает безумный животный страх. Она подумала о семье, том дне рождения, что привиделся ей перед смертью. В голове всплыл образ золотого Будды, и тепло его позолоты мгновенно согрело её изнутри, придав сил.

– Допустим, я вас понимаю.

– Задержка действительно была, – начал Гор, буравя ее стальными глазами. – СБ распознала нападение еще до того, как с моторной лодки сошли люди. Затем наша система отключилась. На ее восстановление ушел час. За это время нападавшие что-то забрали. Когда система заработала вновь, был отправлен сигнал в скорую и полицию, только к полиции он не дошел. СБ включила глушилки на всей территории порта. Именно по этой причине, как я понимаю, один из автоматонов засбоил и пытался напасть на вас.

Фина вылупилась на Демидова как на идиота.

– У этого автоматона были боевые патроны! Вам это не кажется странным?

Гор пропустил мимо ушей ее замечание.

– Некоторые данные мы уже восстановили, за исключением одного временного промежутка.

– Дайте-ка угадаю. Вас интересует, что случилось где-то начиная в шесть пятнадцать-шесть двадцать, да?

Гор почтительно сгримасничал.

– Не думал, что мы с вами так быстро найдем общий язык. Судя по допросу, вы та еще стерва.

То ли колкость, то ли комплимент, и как его понять? Фина угрюмо уставилась перед собой.

– Я не помню, что случилось.

– То же самое вы сказали в МВД. Я думаю, вы врете. Я не полицейский, со мной вы можете быть честны.

– В какой-то степени мой напарник погиб по вашей вине. У меня нет резона доверять вам.

– А ещё в порту погибло двадцать пять человек. Двадцать пять очень даже неплохих мужиков. С женами и девушками, детьми и внуками. Я думаю, семьи погибших захотят узнать, что произошло и кто виноват в случившемся.

Демидов понятия не имел, о чём говорил. Фина же прекрасно знала, что такое смерть на самом деле. Они встречались каждый день.

– Я не помню, что случилось, ясно вам? И даже если воспоминания вернутся, я не уверена, что захочу говорить об этом с вами. С большей вероятностью я направлюсь в полицию.

Демидов скромно улыбнулся, а затем вернулся в привычное положение хозяина, облокотившись на роскошное сиденье. С ним вновь произошла перемена – этот человек походил на луковицу, слой за слоем с него спадало все человеческое.

– Я хочу купить ваши воспоминания, – спокойно сказал Гор.

Тут уже пришел черед Фины рассмеяться. Она смеялась громко и долго. И это действительно привлекло внимание Демидова.

– Это невозможно, – унявшись, она смахнула слезу с щеки.

– Почему?

– Плохо же вы читали мое досье. У меня нет ни одного мозгового импланта.

– Неожиданно.

– А даже если бы и был, мои воспоминания принадлежат только мне.

– Мне не нужны все ваши воспоминания, только конкретные. С шести утра сегодня.

– Мне нечего вам продать.

– Деньги не проблема.

– А при чем тут деньги? – Фина уставилась на Гора во все глаза, рамки приличий пали под натиском гнева. – Если вас прозвали Гором, это еще не значит, что вам все под силу.

На этом их разговор окончился, и Гор больше не сказал ни слова. В какой-то момент краем глаза Фине показалось, что Демидов разглядывал ее, а потом будто бы задремал.

Она заметила в окно указатель станции метро «Парнас» и поняла, что Гор вез ее домой. Лимузин вильнул в тесный мрачный двор и припарковался прямо напротив ее парадной. Дверь взлетела, и Фина выскочила наружу.

– Можно вопрос? – Гор придвинулся к двери и смотрел на нее снизу вверх.

– Валяйте, – Фина отвалила ему усталый реверанс, наблюдая, как обитатели двора обратили все внимание на дорогущую тачку.

– Как вы рассчитали время? Вся ваша техника заглохла в порту.

Она усмехнулась и задрала левый рукав. Там, где раньше находился коммуникатор, изъятый полицией, виднелся едва заметный след, обрамленный легким загаром. А под ним, у косточки на запястье, сверкали круглые золотые часы.

– Механические? Серьёзно?

– Я же медик. У меня каждая секунда на счету.

Глава 4. Следы

16 декабря 2085 года, воскресенье

Выборгский район Санкт-Петербурга

Захлопнув дверь квартиры и включив сигнализацию с биометрическим замком, Фина тут же в прихожей разделась догола, свалив одежду в кучу, и направилась в ванную. Ей казалось, что от нее воняет порохом, жжеными проводами и кровью. И еще сигарами.

Умный дом тихонько включил симфонию № 2 ми минор Рахманинова, щелкнул моментально разогревшийся термопот в кухне.

Прежде чем нырнуть в горячую ванную, Фаина внимательно осмотрела себя, не понимая, почему на теле ни следа ранения. Когда стало очевидно, что под одеждой нет ни капли крови, рубца или шрама, она с головой утонула под слоем пены.

Пока Фина откисала в горячей воде, осмысляя произошедшее, Миша, ее серебристый британец-модификант, габаритами стремившийся к параметрам французского бульдога, все это время медитативно восседал на крышке унитаза, не сводя с хозяйки огромных янтарных глаз.

Фина всегда работала в северных или восточных секторах города. Почему ее перевели в центр, а оттуда на запад, да еще и в пригород? Она проработала так полгода, угорая в сверхурочных сменах, будь они не ладны. А Артем? Бедолага был с ней в паре всего четыре месяца.

Когда пена растворилась, а вода окончательно остыла, Фина, выбравшись из ванной и обтеревшись мягким полотенцем, снова посмотрела на себя. Не могло же ей привидеться, что автоматон выстрелил ей в живот? Она запомнила это ощущение, запомнила обжигающую боль. Как всадила себе укол, тоже помнила. Фина провела рукой по животу. Даже следа от иголки нет.

На допросе она была уверена, что помнит всё именно так, а не иначе. А теперь сама терялась в догадках. У Фины была прекрасная память и наследственность, в конце концов, она из династии ученых и медиков, а воспитание и образование, тренировки и книги. Никакой левой нейрохимии и стероидов.

Теперь же этот тонкий мир, державшийся на фактах ДНК, потрескивал под натиском человеческих сомнений. Было или не было? Да, она ввела себе препараты. Но не стала бы она колоть сама себе адреналин просто так. У нее не имелось ни единого документального доказательства случившегося, но это еще не делало ее выдумщицей.

Она повернулась спиной – на лопатках и ниже, в области поясницы и бедер, было несколько крупных кровоподтеков. Хорошо, значит, она как минимум ударилась при падении. Уже что-то.

Переодевшись в пижаму, Фина набросилась на холодильник, устроив там тщательную ревизию. Она не ела с прошлого вечера, так что в ход пошло все: от колбасы и пельменей до эклеров из «Метрополя». Когда после трех стаканов яблочного сока она, наконец, заварила себе чай, Фина думала о предложении Гора.

Интересно, как он хотел извлечь ее воспоминания, если Фина не могла вспомнить, что именно она видела?

Самой распространенной причиной потери памяти до сих пор считалась дегенерация нейронных сетей. Как ни странно, главным врагом крепкой памяти оставалось само время. И подарить его человеку технологии были все еще не в состоянии. Продлить жизнь – да. Но даже в 2085 году долголетие – это лишь совокупность факторов, а не строгая формула. Замена пораженных органов, бесконечная детоксикация клеток, нескончаемые инвазивные вмешательства, криогенные установки, измерения плотности костной ткани, когнитивные тесты, имплантация целых нейронных модулей.

При этом даже наука не отменяла вечную классику долголетия – сон, еду, диету, спорт. Люди тратили миллионы на мониторинговые гормональные системы. Нельзя было сходить в ресторан и не услышать писк чьего-нибудь датчика, возвещавшего резкий скачок глюкозы от переизбытка сахара в Павловой.

Если начало века тянули на себе пионеры интернета и технологические энтузиасты, то его конец стал эпохой хайпа биохакеров, продававших курсы в духе «Как прожить до ста двадцати», забывая при этом добавить «тратя миллионы».

Дожевывая очередной бутерброд, Фина подошла к книжному шкафу и вытащила здоровенный медицинский атлас мозга. Из корешка тут же выпала продолговатая коробочка – старый аккумулятор начала 50-х. Подключив его к сети, Фаина дождалась, пока на чёрной матовой поверхности не загорится зелёная шкала. С легким щелчком из корпуса выдвинулись два гибких контакта на пружинных катушках с силиконовыми липучками на конце.

Удобно расположившись на диване, Фина вытянула контакты, облизала их и закрепила один на лбу, второй на затылке под волосами. Раскрыв атлас, она запустила простейший чернильный терминал на форзаце. Книга зажужжала, как принтер, разогреваясь.

Атлас был замусоленный, некоторые страницы слиплись, но Фина его любила. Хоть книга и не обладала мощностью современных устройств, для академических целей или домашней диагностики этого было достаточно. Получить подробное сканирование с такой штукой было невозможно, но вот «почувствовать» инсульт, сотрясение мозга или допотопную лоботомию очень даже можно.

Прокрутив ползунок программы, минуя разделы об истории имплантирования, Фина добралась до приложения. Пиксели на терминале неровно замигали, предлагая подождать. В местах крепления контактов к голове разлилось тепло, в следующий миг в ушах тихонько зазвенело.

Спустя пару минут на матовом терминале, выводимая незримой рукой, проступила надпись:

Повреждения мозга: не выявлено. Гипоксия: не выявлена. Внутричерепное давление: в пределах нормы. Целостность синаптических связей: 99, 87 %.

Отложив атлас на диван, Фина задумалась, липучки контактов, тут же слетевшие на пол, превратились в ярый интерес Миши. Она не помнила конкретный промежуток времени, но день до, утро, часть перестрелки и смерть Артёма Фина ворочала в голове как методичку по использованию пульсосканера – она помнила всё до буквы.

Шок мог спровоцировать временную потерю памяти, если ранение было. Сама перестрелка также могла надломить процесс запоминания, и кратковременная память не консолидировалась. Сработал какой-то механизм защиты? Нейрохимический сбой? Нет, нет, нет! При всём ужасе случившегося, Фина была крепка духом.

Логичным казалось единственное объяснение – внешнее вмешательство. Её пробрал ледяной озноб. Её память стерли, забрали или заблокировали? Химически или физически? У неё голова пошла кругом. Манипуляции с памятью без согласия… Тот, кто это сделал, нарушил сотни законов страны и мира.

Сканирование нейронной активности проводили только в авторизированных центрах. Оно занимало не меньше суток, не говоря уже о распознавании конкретных воспоминаний. Если человек до этого не носил накопитель, то процедура могла занимать и несколько недель. А в её голове покопались меньше чем за час.

Фина вернулась к рабочей форме, сваленной в прихожей. Вертела её и так и сяк, распорола подкладку, вывернула карманы, пытаясь распознать следы собственного огнестрела в живот. Всё цело. Её форма, не новая, но такая же, как и всегда.

В попытке остудить пыл, Фина схватила плед и вышла на балкон. Несмотря на плотную застройку района, с её тридцатого этажа открывался неплохой вид в сторону Шуваловского парка. Тот клочок земли, который ещё не отдали на растерзание парковке и человеческим ульям, летом сверкал зелёным бархатом. Здесь даже иногда было видно закат, зажатый, как мяч в пасти, между клыков зеркальных небоскрёбов.

Холод не помог, и после обильной еды её начало клонить в сон. Фина вернулась в квартиру и села за лэптоп, решив напоследок проверить новости по утренней перестрелке. Ничего дельного.

– Миша!

Кот, иногда пугавший своими странными выходками собственную хозяйку, решил забраться на комод, свалив оттуда игровую приставку и корзинку со всяким барахлом.

– Бесстыжая морда, – Фина бросила ноут и принялась собирать вещи.

В руки ей попался доисторический женский журнал, который она, кажется, читала ещё в старших классах школы. Из банального любопытства Фина распахнула его на случайной странице и уставилась в рекламу тестов на беременность.

Счастливая блондинка несла тест над головой, подобно олимпийскому огню. Вокруг нее толпились, по всей вероятности, счастливые родственники, засыпавшие девушку цветами.

Швырнув журнал в сторону, Фина бросилась к комоду и, выдвигая ящики, принялась искать что-то, разбрасывая вещи по сторонам. Миша, не испытывая угрызений совести, тем временем силился скинуть на пол VRочки.

– Да где же… – Фина отбросила под ноги сплетшийся, как змеиный клубок, ком зарядок и еще каких-то проводов.

Наконец в руке у нее оказалась длинная баночка из коричневого стекла с этикеткой, покрытой разноцветными квадратиками. Это были тест-полоски для экспресс-анализа мочи.

Если у нее действительно было ранение, да еще такое серьезное, невозможно, чтобы в организме об этом не осталось следа. Никакая медицина все еще не в силах обеспечить настолько быстрое восстановление. Хоть какие-нибудь параметры в анализах должны указывать на недавнюю травму.

Чудес не бывает, думала Фина, ожидая, пока тест-полоска изменит цвет. Притоптывая ногой и скрестив пальцы, она перебирала в голове все возможные параметры, от лейкоцитов, билирубина и белков до ферритина.

За эти пару минут она неоднократно возвращалась в памяти к Гору и Максиму Реклину. Последний даже показался ей симпатичным. Не везло ей – все мужчины на пути, которые ей нравились, часто были в каком-нибудь пагубном состоянии или вовсе без сознания.

Полоска переменила цвет. Фина задержала дыхание. Даже кот притих, оставив шлем в покое. Бинго!

Кровь в моче – ++, белок – 4+, лейкоциты – 500+, кетоны – 3+.

Да тут полный букет! Фина победно сжала кулаки. Она не сумасшедшая, и ей это не приснилось. Значит, действительно, она была ранена. Тяжело ранена.

Валясь с ног от усталости, она упала на кровать. Зарывшись в одеяло и подушки, Фина закрыла глаза и тут же увидела Артёма. Когда она засыпала, по её лицу текли слёзы. Миша, верным стражем, примостился у хозяйки в ногах и довольно затарахтел.