Читать онлайн Угнать планету

Глава 1

Галактика «Млечный Путь» раскинула свои границы в пространстве на сто двадцать тысяч световых лет. Словно огромным волчком она закрутила сотни миллиардов звезд в спиральные рукава. Они несутся неугасаемым белым фейерверком вокруг центра – огромной чёрной дыры диаметром двадцать пять миллионов километров. В эту бездонную воронку могло бы провалиться двадцать звёзд размером с Солнце. Если посмотреть на «Млечный Путь» сверху, то взгляду предстанет сумасшедший танец Чёрной дыры по имени «Стрелец-А». Шлейфы миллионов созвездий растянулись на невероятные расстояния и несутся в космосе со скоростью двести двадцать километров в секунду! И этот танец длится уже тринадцать миллиардов лет! Человеку просто невозможно представить вращение такого гигантского энергетического мира в бесконечном пространстве Вселенной.

На внутреннем краю «ветки» Ориона, между огромными рукавами Стрельца и Персея затерялся жёлтый карлик, небольшая звезда. Это – Солнце. Её возраст – 4,55 миллиарда лет. Не так уж и мало, даже по сравнению с Галактикой.

Наша матушка-Земля за время своей жизни перенесла многое: и столкновение со спутником-планетой «Северный ветер», когда она ещё была Тиамат, и тысячелетние обледенения, и падение огромных метеоритов, и Всемирный Потоп. Последним испытанием стало появление человека.

Нашествие гомо сапиенс произошло не сразу. Понадобилось семь тысяч лет (всего то!), чтобы люди захватили планету. Вцепились в неё, как голодные волки в беззащитного оленёнка. Терзали многие столетия без устали и совести. Как только с ними Земля ни боролась! Ничего их не брало: ни наводнения, ни засухи, ни смертельные эпидемии, ни глобальные войны. Размножались быстрее, чем убивали друг друга. И верили, что будут и дальше хозяйничать на планете до испокон веков.

Но двадцать лет назад, лунный телескоп «Moon Rea» обнаружил, что Солнечная система в ближайшие сто лет пройдёт через галактическую эмиссионную туманность, этакое «разбавленное молоко», состоящее из пыли и ионизированного газа. Её размеры и диффузная плотность предвещали катастрофу для Земли. Солнечная система могла погрузиться в белесую тьму на 12 тысяч лет. Это означало конец человеческой цивилизации. Температура опустится ниже нуля по Цельсию даже в экваториальных широтах. Что произойдёт дальше, понимал любой: голод и смерть ожидали почти каждого жителя планеты. Да, кроманьонцы смогли прожить под землёй после последнего Ледникового периода. Но из них уцелели в своих пещерах единицы, а уж дожили до прихода «новой» цивилизации на планету – ноль целых ноль десятых.

Подобная участь через сто лет могла теперь постигнуть и эту «новую», обжившуюся на Земле, человеческую расу. И превратится она из гегемона в маленькую кучку людей, пытающуюся выжить любой ценой на обледенелой планете. Что означало также и гибель марсианской колонии, и поселений на планетах-сателлитах соседних звёздных систем. Галактический союз имел возможность приютить не более трёхсот пятидесяти миллионов жителей Земли на своих территориях. Остальные миллиарды были обречены.

Кто-то из деятелей культуры тут же припомнил древний пророческий фильм, в котором описывалась подобная катастрофическая ситуация. В том кино люди смирились со своей участью. Но в отличие от кинематографического сценария, на данный момент у человечества имелось гораздо больше возможностей для решения непростой задачи: как спасти жителей Земли. Мощнейшие субсветовые звездолёты могли доставить переселенцев за сотни световых лет на любую подходящую для жизни планету. Вопрос стоял только в одном: как найти такую планету? Планету с кислородной атмосферой, водой, плодородной землёй и добрым солнцем над головой, в созвездии, которое не накроет галактическая туманность.

Просторный кабинет председателя Галактического Комитета на сто десятом этаже офисного здания позволял любому посетителю насладиться видом на город. За панорамным окном, внизу, простирался огромный мегаполис, погружённый в лёгкую утреннюю дымку. Солнце, выглянув краем диска из-за стены небоскрёба, ослепило фасад здания огненными лучами, и он вспыхнул хрустальным блеском.

Двое мужчин сидели в креслах за большим журнальным столиком из тёмного эбенового дерева. Посередине столешницы аккуратно, стопкой, лежало несколько толстых альбомов в пружинных переплетах. Перед каждым из собеседников стояла бутылочка с водой и голубоватый стакан. На краю столика лежал дистанционный пульт.

Плотного телосложения мужчина, среднего роста, одетый в чёрные джинсы и синюю рубашку-стёганку, внимательно смотрел серыми глазами на хозяина кабинета. Он слегка щурился: лучи солнца попадали ему на лицо. Может поэтому оно казалось напряжённым.

Напротив него сидел седоватый мужчина лет семидесяти; в лёгком летнем пиджаке соломенного цвета и отглаженных палевых брюках, откинувшись на спинку кресла, говорил спокойным голосом, будто отдыхал на летней лужайке перед домом.

– Советом Земли принято решение направить миссию в рукав Стрельца. По нашим расчётам этот район Галактики не затронет туманность.

Хозяин кабинета наклонился к столику, взял пульт, затенил оконную панель и включил голограмму. Объёмная карта Галактики зависла под потолком. Он приблизил изображение командой с пульта, и указал лазерным лучом на выделенную область.

– Эта зона ранее не была видна с Земли. Наша обсерватория на Титании тоже не могла заглянуть за плотное звёздное скопление. Два года назад галактический зонд «RAX-23» передал снимки этой области. Оказалось, что там расположено достаточно много звёзд класса G и K. По предварительным оценкам имеются высокие шансы отыскать среди пятидесяти тысяч звёзд хотя бы одну, имеющую планету земного типа.

Глава Галактического Комитета налил немного воды, сделал пару глотков и посмотрел на Владислава Кравцова. Тот молчал, погружённый в размышления. Когда его два дня назад вызвали в Галактический Комитет, он догадывался о возможных причинах. Не просто так его, одного из лучших командиров гипер-звездолётов разведки, отозвали с очередного задания в созвездии Тау Кита. И всё же это новое назначение оказалось неожиданным. Косморазведка занималась поиском астероидов, экзопланет, редкоземельных комет в пределах ветки Ориона. Рукав Стрельца – совсем другая область Млечного Пути, трудно досягаемая звездолётами Земли и находящаяся под контролем галактической нации греев. Землян они не очень жаловали: другой вид разумной жизни. Но теперь приходилось искать спасение и там, невзирая на космические границы влияния.

Спустя минуту Кравцов спросил:

– Какие сроки выполнения задания?

– Пять-шесть лет по земному исчислению. Запас жизнеобеспечения подготовлен именно на такой срок пребывания в экспедиции. Если за это время не найдёте, нет смысла обшаривать закоулки, рисковать жизнями членов миссии. Вернётесь и получите новое задание.

– Полечу на своём корабле?

– Нет! Для этой миссии вам предоставят новейший гипер-звездолёт «Эра».

– Ковчег? – удивился Влад. Он знал, что на стапелях лунной базы строится огромный субсветовик. Но обычно для космо-разведки использовались небольшие фрегаты с двигателями 64К. Поговаривали, что их со временем заменят на более мощные, чтобы проникать в отдалённые области Галактики. Но ковчег? Эту громадину? Для поисковой экспедиции?

– Нам надо испытать новый корабль, – пояснил Глава Комитета, заметив удивление Кравцова. – Лучшей возможности не представится. Экипаж собран. Командный состав можете выбрать из предложенных нами кандидатур. – Он указал на стопку альбомов. – Там найдёте все сведения. И по звездолёту тоже. Время на подготовку – десять дней. Готовьтесь лететь, Владислав Юрьевич. Нам очень нужна планета земного типа.

Седовласый мужчина поднялся с кресла, давая понять, что аудиенция окончена.

Кравцов летел на грави-такси в «Весенний сад» – пригород, где находился его небольшой уютный дом. Они купили его с Диной шесть лет назад. Одноэтажный коттедж на участке, утопающем в зелени лип и каштанов, с изумрудным газоном и личной посадочной площадкой для грави-скутера. Тихий райский уголок. Так им казалось тогда. Но не сложилось. Впрочем, сейчас он старался не думать об этом, хотя каждый раз, когда возвращался на Землю и подлетал к дому, воспоминания о прошлом невольно всплывали в его памяти.

Сидя в кресле грави-такси, Влад внимательно просматривал анкеты кандидатов. Штатное расписание экипажа – шесть человек. Из них, два офицера космо-разведчика. Они уже утверждены Советом. Оставалось ещё три вакансии: космо-навигатор, бортинженер и инженер-электронщик. На каждую должность Галактический       Комитет предлагал по две кандидатуры, и Владу, как капитану корабля, предстояло сделать выбор.

Место космо-навигатора сразу досталось Нильсу Холмквисту, давнишнему товарищу Кравцова. Познакомились и подружились, выполняя разведку в системе звезды Хара/Гончих Псов, где они искали ледяные астероиды. Швед был высок, широк в плечах и, если бы вместо обширной залысины его голову украшали длинные светлые волосы, запросто смахивал на одного из своих древних предков – викингов. Немногословен. Надёжен в самых критических ситуациях. Влад мимолётом вспомнил, как их звездолёт чуть не врезался в каменный обломок планеты, неудачно выскочив на подскоке из субпространства. Но это не было ошибкой Холмквиста. Просто тот осколок размером с Деймос одиноко летал в космосе, и увидеть его с расстояния полтора парсека не смог бы ни один локатор.

На должность бортинженера ковчега претендовали неизвестные ему специалисты. Описание их личных и профессиональных качеств не могли ответить на лишь один вопрос: насколько они адаптируются в команде. Для Кравцова, имеющего десятилетний опыт полётов в гиперпространстве и космосе, это имело большое значение. Не на полгода лететь. На шесть лет. В конечном итоге, просмотрев видеофайлы собеседований, он отдал предпочтение невысокому, круглолицему Тунгу Джи. Тот владел несколькими языками, в том числе русским, и внешне производил впечатление лёгкого, позитивно настроенного человека.

Кто окажется в кресле инженера-электронщика Влад решить не успел: такси приземлилось на лужайку перед домом. В прихожей его встретила улыбающаяся Ли. Не принято было давать андроидам человеческие имена, чтобы не вызвать эмпатию. В инструкции к роботу прилагался большой перечень рекомендованных имён. Но у Влада язык не повернулся назвать эту куколку китайской внешности Астрой или Ромашкой. Стройная красотка, с симпатичным, немного наивным выражением лица, большими карими глазами и аккуратным ротиком, не только заботилась о нём в быту, но и удовлетворяла сексуальные потребности. Правда, спать в одной постели с ней Влад не мог. Невозможно заснуть, если знаешь, что рядом с тобой всю ночь бодрствует робот. Можно, конечно, отключить машину. Но тогда будешь лежать в постели всё равно, что с трупом. Такого кошмара Влад испытывать не хотел. Поэтому, когда засыпал, Ли покидала кровать и уходила в техническую комнату. Она там сидела всю ночь. Кравцова такая ситуация сначала нервировала. Он понимал, что это первые признаки эмпатии. Психолог, занимающийся проблемами взаимоотношений, сказал: «Просто представьте, что вы раджа, а это ваша рабыня. Ведь она – ЭМИ: электронная модель для интима. Андроид не может обижаться или испытывать неудобств. У робота нет чувств. У него – программа».

– Здравствуй! – сказала Ли. – Кушать будешь?

– Немного позже. – Кравцов разулся и босыми ногами ступил на мягкий ковер из эвкалиптового шёлка. Ощущение дома наполнило его. Людям, всю жизнь прожившим на Земле, никогда не понять этого чувства: когда под ногами не вечная палуба космического корабля и не коврик в каюте, а матовый прохладный паркет из лиственницы и пушистый ковёр из шёлка. Влад замер на минуту и прикрыл глаза, чтобы насладиться этим ощущением. Не так уж много дней осталось до отлёта.

– Сделай коктейль с авокадо.

– Хорошо, – кротко ответила ЭМИ и ушла на кухню. Ли не называла его ни милый, ни любимый, ни дорогой. Он запретил ей, так как это вызывало воспоминания о Дине. Кравцов выбрал в каталоге именно такую модель, чтобы ни в чём не напоминала ему жену, и внешне была её полной противоположностью. Он хотел избавиться от тягостных воспоминаний, и иногда, благодаря Ли, это ему удавалось

Влад расположился в кресле и достал из сумки документы. Ли принесла фужер с напитком, поставила на столик и ушла. Она знала, что не стоит мешать своим присутствием, когда хозяин работает. Если будет нужна, он позовёт. Кравцов раскрыл альбом. Кого предлагают на вакансию электронщика? Выбор оказался неожиданным. С одной стороны опытный Бариос Крейт, сорока двух лет, участник многих экспедиций. С другой – Алексей Личка, тридцатилетний инженер высшей категории, работник корпорации «Заслон». Без опыта полетов в гиперпространстве. На видеофайлах и тот и другой производили хорошее впечатление. Характеристики от психоаналитиков подтверждали стрессоустойчивость и коммуникабельность обоих. И лишь один нюанс определил выбор Влада в пользу молодого специалиста: Личка работал над созданием звездолёта «Эра» с начала проектирования и до дня сдачи ковчега комиссии. А значит, знал корабль, как свои пять пальцев.

Приняв решения, Кравцов отправил сообщение руководителю Галактического Комитета и связался лично с каждым членом экипажа, сообщил о назначениях и предупредил о сборе команды через пять дней на космодроме. Влад допил коктейль, открыл альбом «Эра» и погрузился в видео-обзор ковчега. Корабль потрясал! Не только своими размерами и оборудованием, но и мощностью варп-двигателя. Сто двадцать восемь огромных кристаллов располагались в два ряда по периметру большого круга в машинном зале звездолёта! Кравцов приблизительно высчитал величину тягового усилия этой варп-установки! Такого могущества для передвижения в гипер-пространстве люди не создавали ещё никогда! Сотни выдающихся инженеров, десятки квантовых компьютеров, тысячи рабочих высшей квалификации и десятки тысяч роботов были задействованы в титанической и кропотливой работе при строительстве галактического ковчега. И этот гипер-звездолёт доверили ему. В надежде, что его команда, благодаря уникальной мощи субсветовика, достигнет скрытой от земных телескопов звёздное скопление и найдёт планету для жизни землян.

Влад так и не поужинал. Волнение, охватившее его, мысли о предстоящей экспедиции, не давали думать ни о чём другом. Светящиеся часы в спальне показывали начало четвёртого ночи, но сон не приходил. Он встал, прошёл на кухню и достал из холодильника бутылку с апельсиновым соком. Послышались тихие шаги за спиной. В дверях стояла Ли.

– Не могу заснуть, – признался Влад.

– Хочешь, я сделаю тебе успокаивающий массаж? – спросила эми.

– Пожалуй, – согласился он.

Голубой рассеянный свет электронных часов растекался мерцаньем по комнате, обрисовывая контуры предметов в темноте спальни. Её мягкие тёплые пальчики блуждали по спине Влада, чуть пощипывали мышцы шеи. Ладони скользили вдоль тела, вверх и вниз. Потом она села в ногах, наклонилась и прижалась к его спине. Он почувствовал упругие груди Ли, сладковатый запах мускуса с магнолией. Этот аромат проник в нейроны мозга, заглушил тревожащие мысли, растёкся по всем клеткам организма. Сладостная истома охватила Влада. И постепенно желание и страсть овладела им.

Ли тихо поднялась с кровати и ушла. Влад видел, в освещённом на мгновении проёме двери, её стройную фигуру. Через четыре дня придёт техник и поместит эми в капсулу хранения. До того дня, когда через пять лет он снова ни откроет ключом дверь своего дома. На звездолёте будут другие электронные модели. Так определено уже многие десятилетия, после того, как отказались в дальних полётах от психологической сублимации. Искусственное вытеснение сексуальных желаний не решило проблем физиологической потребности в интиме. Через пять-шесть месяцев запреты вытеснялись естественным человеческим инстинктом, появлялась необоснованная раздражительность, неудовлетворённость, возникали беспочвенные конфликты. Особенно это проявлялось у членов экипажа моложе сорока лет. Тогда и решили совместить функционал роботов, придать некоторым моделям человеческий образ и наделить половой принадлежностью. Однако, любая палка, как известно, имеет два конца. В этом Кравцов убедился на примере собственной семьи. Он любил, да и до сих пор любит Дину, но она сочла сексуальные отношения Влада с ЭМИ предательством, и это привело к разрыву отношений.

Надежда, что они когда-нибудь будут вместе, не покидала его. Он вспоминал счастливые дни, проведённые с Диной, но всё реже и, как бы, в печальной дымке далёкого прошлого. Уже просто картинки: движения, взгляды, улыбки; без разговоров, слов и интонаций. Время и расстояния поглощают чувства. Он противился этому как мог. Вот и сейчас, лёжа в постели, Влад старался припомнить последние дни, не омрачённые отчуждённостью. Мысли перескакивали с одного воспоминания на другое, затухали. Лица теряли очертания, слова исчезали…. И он погрузился в сон.

Кравцов проснулся ближе к полудню от ощущения голода. Умывшись, сделав получасовую зарядку, позавтракав и уединившись в кабинете, он приступил к детальному ознакомлению с программой миссии «Эра». Кроме экипажа в состав команды входила группа учёных, а также два техника для работы с роботами. Коллектив научных работников состоял из семи человек во главе с руководителем, тридцатишестилетней Евой Строгановой. Доктор прикладных наук, два высших образования, трёхлетний стаж руководящей работы в Южном поселении Марса, опыт полётов в гиперпространстве – сорок два световых года. Видео файл не прилагался. На фото Строганова выглядела молодо: овальное лицо с чуть выступающими скулами, светлые волосы, короткая стрижка, широкий лоб, глаза – внимательные, строгие, голубые до синевы, плотно сжатые губы. По регламенту она подчинялась Владиславу, являлась членом Совета звездолёта, но могла самостоятельно принимать приоритетные решения по исследованию планет.

Кравцов активировал телефон и набрал номер.

– Я вас слушаю, – раздался негромкий женский голос.

– Я – Владислав Кравцов, командир звездолёта «Эра».

– Очень приятно. Слушаю вас, командир Кравцов!

– Не могли бы вы включить видео?

– Мм…, – протянула Строганова. – Я принимаю душ. Но могу и включить, если вы приказываете.

– Нет, не стоит, – поспешно откликнулся Влад. – Я перезвоню. Или лучше вы…. Как… освободитесь.

– Как прикажите, командир! – Голос Евы прозвучал немного насмешливо.

Кравцова несколько смутила ситуация. Он на минуту представил обнажённую женщину под потоками воды из душевой лейки, с мочалкой в руке и намыленным телом, которая отвечает ему на вопросы о членах научной команды. Покачал головой и слегка улыбнулся. Так, ладно…. Посмотрим, кто у неё в подчинении. Список был составлен в алфавитном порядке.

Антонов Михаил. Тридцать два года. Геолог.

Дионис Гривас. Тридцать восемь лет. Физик-астроном.

Добров Юрий. Тридцать семь лет. Планетолог.

Смит Барбара. Тридцать три года. Метеоролог.

Паскаль Луиза. Тридцать лет. Биолог.

Руднев Джозеф. Тридцать восемь лет. Химик.

Четверо мужчин и две женщины – отметил про себя Кравцов. Открыл файлы каждого, просмотрел фото, перечень научных работ, проектов, участий и краткие характеристики от психологов. В общем и целом, команда подобрана хорошая. Тут и раздался звонок руководительницы коллектива учёных.

– Здравствуйте, командир Кравцов! Я освободилась, – произнесла спокойным, чуть грубоватым тембром голоса, Строганова. – Вы видите меня?

– Да, спасибо! – Владислав посмотрел на экран. Видео показывало стройную, спортивного телосложения женщину, сидящую на диване в белом тренировочном костюме с тремя синими полосами поперёк груди.

– Вы хотели что-то обсудить со мной? – спросила Ева.

– Просто заочно познакомиться, – пояснил Влад, – и сообщить, что сбор экспедиции на космодроме, в пятницу, в пятнадцать часов. Оповестите своих подопечных.

– Хорошо, – кивнула Строганова. – Ещё вопросы, приказания, капитан?

– Можете называть меня по имени, – улыбнулся Кравцов.

– Хорошо, Владислав. – Ева в ответ не улыбнулась.

– Скажите, команду специалистов сами подбирали?

– К сожалению, нет! Этим занимались в Галактическом Комитете. Как понимаю, подбирали под вас.

– В каком смысле? – удивился Кравцов.

– Вы заметили, что возраст научной группы менее сорока лет? Вам же сорок три, не так ли?

– Интересно! Я как-то не обратил внимание. И что это значит?

– Это значит – ваш абсолютный авторитет.

А Ева весьма наблюдательна и умна, – подумал Влад. Умеет логически мыслить. Интересно, кто поставил её на должность руководителя научным коллективом миссии?

– Что ещё вы можете сказать о нашей команде?

– Конкретно о каждом, немного. Но бросается в глаза, что все члены экспедиции не женаты и не имеют детей. Лишь у техника Лазарева совершеннолетняя дочь, – сухо добавила Ева.

– Это тоже что-то значит?

– Думаю, отбирали специалистов без внутренней ностальгии по близким людям. То есть, психологически устойчивых оптимистов.

– Вы тоже психологически устойчивая оптимистка? – поинтересовался Кравцов.

– Несомненно, капитан!

– Отлично! – сказал с наигранным воодушевлением Влад. – Жду вас на космодроме в пятницу!

На планете Земля располагалось четыре космодрома. Центральный – на территории Египта. Жарковато, зато чистое небо и близость к экватору, что придавало на взлёте дополнительную скорость космическому кораблю. И хотя никто уже не использовал при старте реактивные двигатели, преимущество в линейной скорости для выхода на орбиту имело значение.

Кравцов прилетел на грави-джете ещё утром. Солнце уже припекало. В просторном зале космопорта, остеклённом полукругом, было прохладно. В помещении, в мягких креслах сидели двое мужчин очень похожих друг на друга: черты лица, форменная одежда, позы, и даже одинаковые сумки у ног. Кравцов подошёл к офицерам и представился. Оба военных поднялись одновременно, щёлкнув каблуками своих ботинок.

– Майор Патрик Кроу! Прибыл для выполнения миссии «Эра», – чётко отрапортовал тот, что выглядел чуть старше: широколицый, сероглазый, с короткой стрижкой русых волос.

– Лейтенант Питер Кроу! Прибыл для выполнения миссии «Эра», – словно эхо отозвался второй офицер, внешне ничем не отличимый от майора, разве что моложе и повыше своего брата.

– Вольно! – распорядился Кравцов. Он с интересом посмотрел на военных. – Братья?

– Так точно! – одновременно отозвались они.

– Хорошо! Тогда так. Буду называть вас не по фамилии, а по именам. Согласны?

– Так точно! – последовал общий ответ.

– Нас в разведке называли: Кроу Старший и Кроу Младший. Так легче, – пояснил первый из братьев.

– Можно ещё легче, – усмехнулся Влад. – Паша и Петя. Вылет шаттла запланирован на семнадцать часов. Так что можете отдохнуть и пообедать.

Раздались громкие голоса. Кравцов обернулся увидел входящих в зал членов экипажа. С Холмквистом они по-братски обнялись. Не виделись почти три года.

– Бороду отрастил? – заметил Влад. – Для брутальности, что ли?

– А-а…, – Нильс почесал заросший подбородок. – Надо же что-то менять в жизни. Ты то как? С Диной не сошёлся?

– Нет, – кратко обронил Влад.

– Слышал, она улетела на Рондо?

– Да. Занимается там мхами, лишайниками. – Он отвёл взгляд.

– А мы займёмся планетами?! – ловко переменил тему Холмквист, поняв, что продолжать расспросы неуместно. – Я знал, что ты выберешь меня. Спасибо! – Космо-навигатор потрепал плечо друга.

Алексей Личка и Тунга Джи ожидали поздороваться в сторонке. Кравцов обменялся с ними рукопожатиями и также предложил перекусить с дороги и отдохнуть.

К часу дня прибыли научные работники. Ева Строганова возглавляла группу, как курочка цыплят. Высокая, одетая в брючный костюм тёмно-зелёного цвета, она шла первой с чемоданом на колёсиках. Вслед за ней тянулась вереница её подчинённых со своими вещами.

– Здравствуйте, командир! – приветствовала руководительница Кравцова. – Вот и познакомимся очно.

Кравцов улыбнулся и протянул руку: – Рад знакомству! – Потом поздоровался с другими учёными. С каждым за руку и добрыми словами приветствия. Научные сотрудники приветливо улыбались в ответ. Только одна девушка, взглянув на Влада, кивнула и тут же отвела глаза.

– Биолог – Луиза Паскаль, – тихим голосом представилась она.

«Голос! Её голос! – Кравцов на мгновение замер. – Или показалось?» Он долгим взглядом посмотрел вслед девушке. Его сердце чуть замерло. Почему? Но Влад не стал искать причину этому. Перед отлётом на Луну дел было вагон и маленькая тележка.

Через час подтянулись и роботехники: Анатоль Франк и Виталий Лазарев. Члены экспедиции расположились на креслах, группами, чуть поодаль друг от друга. Тихо переговаривались. Владислав стал в центре помещения, дождался тишины и обратился к собравшимся участникам экспедиции.

– Ещё раз приветствую всех членов миссии «Эра». Я рассчитывал провести собрание на борту звездолёта. Но раз у нас имеется время перед вылетом, предлагаю использовать его для знакомства. Прошу всех пройти в конференц-зал.

В уютном зале члены галактической миссии расселись на прохладных креслах из искусственной кожи. Кравцов встал у конференц-стола, достал планшетник и подсоединился к стереопроектору. На экране появилась объемное изображение Млечного Пути.

– Я знаю, что вы понимаете поставленную перед нами задачу. – Он повернулся к проекции и указал на карту. – Провести разведку неизвестной области рукава Стрельца, которая скрыта от наблюдений Большим звёздным скоплением. Наша первоочередная задача достичь звезды HIP 122345 – наиболее удалённой в этом расположении звёзд. Здесь, с выгодной диспозиции, осмотреть интересующее нас неизвестное пространство, составить его звёздную карту и найти солнечные объекты класса G и K. Обследовать выбранные звёзды на наличие планетных систем и отыскать подходящую планету земного типа.

Кравцов посмотрел на членов команды. Все слушали внимательно. Никто не задавал уточняющих вопросов. Видно, что ознакомились с информацией предварительно.

– Сегодня завтра утром нас доставят на звездолёт. Пять суток даётся на ознакомление и обустройство. Всё это время на борту будет находиться технический персонал, который поможет вам и ответит на любые вопросы, связанные с пребыванием на корабле. Утром шестого дня – старт звездолёта. На мезонных двигателях мы выходим в линейный космос и ныряем в подпространство. Длительность скачка – около восьми месяцев. В этот период вся команда корабля будет находиться в гибернации, а контроль миссии осуществлять БАК – бортовой аналитический компьютер.

А теперь будем знакомиться… очно, – Влад кинул взгляд в сторону Евы. – Каждый из вас выходит к столу и вкратце рассказывает о себе. Начнём с экипажа.

Глава 2

С высоты Лунной орбиты в пятьдесят километров звездолёт «Эра» выглядел, как небольшое перевёрнутое блюдце. Его корпус матовым железом поблёскивал в лучах Солнца, заходящего за спутник Земли. Но чем ближе транспортный челнок приближался к ковчегу, тем более явственно представлялись его реальные размеры. Они были огромны для космического корабля землян. Длина субзвездолёта достигала пятисот двадцати метров, ширина – трёхсот семидесяти. Над верхней поверхностью корабля, в носовой и кормовой части, полусферами, возвышались станции двух главных локаторов. Всё остальное выдвижное оборудование было спрятано под обшивкой. Никаких нагромождений в виде антенн, прожекторов, подруливающих сопел, мостиков и прочего не выпирало над корпусом звездолёта. Он выглядел, как монолит. В этом субсветовом гиганте чувствовалась исключительная могучесть, способность пронзить гиперпространство на тысячи световых лет.

Челнок с экипажем «подплыл» к воротам транспортного бокса нижней палубы, огромные створки поднялись, и гравитационный причал втянул космический шаттл во чрево звездолёта.

Нижняя часть корабля-блюдца представляла собой огромный технический центр. В сердце звездолёта располагался машинный зал, в котором находились три реактора холодного ядерного синтеза, вырабатывающих плазму для варп-двигателя и мезонной установки. Словно огромные грибы, по центральной оси палубы, возвышались два генератора искусственной гравитации. В кормовой части звездолёта, отгороженной броне-графитовой стеной, размещался ходовой двигатель. В носовой, вдоль бортов, – сопла тормозной системы. Между ними – хранилища для воды и кислорода. Всё остальное пространство занимали многоэтажные склады и ангары для техники. На данный момент они фактически пустовали. На тех-площадках находилось лишь несколько вездеходов, четыре шаттла и четыре десятка различных зондов. В складских помещениях – переносные генераторы энергии, инструменты, и запасные части – обязательный комплект для непредвиденных ремонтных работ.

Средняя палуба звездолёта предназначалась полностью для людей. Здесь размещались: командная рубка управления звездолётом, жилой отсек экипажа, зона отдыха, оранжерея, пассажирский зал гибернации на двадцать тысяч капсул и сектор временного размещения переселенцев, а также кладовые продуктов и технические зоны обслуживания.

Верхняя палуба, представлявшая собой, как бы, донышко этого огромного перевёрнутого космического блюдца, являлась технологическим Арсеналом. Там располагались радары, телескопы, гравитационные пушки, лазеры и гараж для роботов. Все три палубы соединялись лифтами и быстрыми лестницами.

Субсветовой корабль был укомплектован всем необходимым для длительного полёта. За пять дней экипаж прошёл практическое ознакомление с работой приборов и механизмов. Настало время старта. Предварительный прогрев ходовых двигателей достиг нормативных показателей. Низкий, внутриутробный гул, наполнивший космическую громадину, говорил о готовности в любую минуту освободиться от притяжения спутника Земли и умчаться в чёрную бездну космоса. Экипаж занял рабочие места в командной рубке. Члены экспедиции расположились в инерционных креслах аппаратного зала. На широком экране можно было увидеть, как напряжены лица научных работников. Кравцов посмотрел на монитор, окинул взглядом свою команду.

– Ну, что? Вперёд, к звёздам?!

– Да, командир! – взволнованно отозвался Холмквист. – Вперёд!

– Вперёд! Вперёд! – поддержали радостными голосами остальные члены экипажа.

– БАК! Начать движение корабля по курсу ноль один! – отдал приказ компьютеру Владислав.

– Подтверждаю. Начать движение. Курс ноль один, – подтвердил БАК, и космическая махина, набирая скорость, сдвинулась с орбиты Луны.

В тот же миг десятки фейерверков огненными нитями протянулись в космос с лунной поверхности и начали бесшумно взрываться в пространстве, разбрасывая разноцветные искры. Сотни людей вышли из жилых модулей и смотрели в звёздное небо, на улетающий в волнующую неизвестность звездолёт.

Ковчег двигался с постоянным ускорением в 2,5g и через шесть часов достиг планируемой скорости. Жёлтый свет сигнальных ламп сменился на зелёный.

– Движение корабля с ускорением завершено, – оповестил БАК. – Гравитация командного отсека девяносто процентов.

Кравцов отстегнул ремни и поднялся с места, размял затёкшие члены.

– Как самочувствие? – спросил он у Алексея, который приседал, держась за спинку кресла.

– Отличное! – отрапортовал электронщик.

– А у меня всегда после ускорения в организме скапливается жидкость чуть ниже пояса, – оповестил всех Холмквист и направился к выходу из командной рубки. Тунга Джи улыбнулся.

– Я предпочитаю бо́льшее ускорение, но с перерывами.

– Согласен, так было бы легче, – Кравцов понимающе кивнул. – Но критерии движения на начальном отрезке пути рассчитаны специалистами Галактического Комитета. Я не могу их изменить.

Он покинул капитанский мостик вслед за космо-навигатором. Пройдя по коридору мимо кают, заглянул на камбуз. Робот-повар готовил еду для путешественников. В аппаратном зале кресла пустовали. Учёные уже разошлись по своим каютам. Влад активировал космо-браслет и вызвал Строганову.

– Слушаю вас, Владислав! – откликнулась руководитель научной команды.

– Как самочувствие? –

– Спасибо. Всё нормально.

– Собирайте свою группу в кают-компании через пятнадцать минут. Завтрак уже на подходе.

Кравцов связался с роботехниками и напомнил им, чтобы проверили перед скачком крепления техники в ангарах. Заглянул в спортзал. Там офицеры космо-разведчики занимались силовыми упражнениями. Увидев командира, братья замерли по стойке «смирно». Влад жестом руки подал команду «вольно» и направился в свою каюту. Проходя мимо двери с табличкой «Луиза Паскаль» он остановился. Подумав несколько секунд, нажал звонок. Раздался мягкий звук трели. Бесшумно отодвинулось полотно. За порогом стояла Луиза, босыми ногами на пробковом полу. На ней был надет лёгкий космический комбинезон с магнитными пуговицами, четыре верхних ещё расстёгнуты. Видно, что собиралась на завтрак.

– Капитан! – Она смутилась и поспешно защёлкнула воротник.

Они посмотрели друг на друга. Луиза отвела взгляд. Кравцов почувствовал неловкость. Эта девушка была совсем не похожа на Дину: среднего роста, каштановые волосы, светло-карие глаза, небольшой, слегка вздёрнутый нос, овальное лицо. Но голос! Мягкий, грудной голос. Это был её голос – голос Дины. И манера разговора, и поворот головы и чуть задумчивый взгляд. Влад стоял, словно загипнотизированный. Наконец, нарушив затянувшееся молчание, он произнёс:

– Здравствуйте, Луиза! Вот решил поинтересоваться: как перенесли фазу ускорения? Вы ведь самая молодая участница миссии.

– Спасибо, капитан. Я уже летала в космосе. – Девушка отступила от двери, и Влад вошёл в каюту.

– Извините за небольшой беспорядок, – она опять смутилась.

– Это вы меня извините. Как-то спонтанно получилось. – Кравцов замялся, не зная, что ещё сказать. Луиза тоже молчала, прижала руки к груди и чуть заметно поглаживала пальчиками комбинезон.

– Вы же биолог? – задал Влад вопрос. Идиотский вопрос, так как знал кто она по профессии. И чтобы как-то сгладить несуразицу, быстро добавил. – Моя жена тоже биолог…, микробиолог.

– Вы женаты? – с неким недоумением спросила брюнетка. – Обычно космо-разведчики холосты. Как же вас жена отпустила от себя на пять лет?

– Она отпустила меня от себя ещё три года назад, – признался Кравцов.

Луиза ничего не ответила. Молча смотрела своими карими глазами на пуговицы форменной рубашки Кравцова. Влад понял нелепость создавшейся ситуации. Он зашёл только, чтобы услышать её голос. Зачем тогда этот разговор о жене? Глупо получилось. Что теперь подумает эта девушка? Он повернулся и вышел из каюты.

В кают-компании, вокруг небольшого овального стола, было тесновато, но это нисколько не смущало участников экспедиции. Стол по форме напоминал очертания космического ковчега и был рассчитан только на членов экипажа.

– Дорогие друзья! – Кравцов встал. – Может, мы сейчас ещё и не совсем друзья, но мы ими станем. Иначе, в космосе нельзя. И уверяю вас, что после окончания нашей миссии, останемся ими навсегда. Через семьдесят часов звездолёт «Эра» достигнет района перехода в гипер-пространство. Восемь месяцев вы проведёте в анабиозе. Это достаточно большой срок. Сократить его нам не позволяет техническое ограничение эксплуатации варп-двигателя. На первом этапе нашей миссии его мощность, по требованиям безопасности, ограничена шестьюдесятью процентами. Команда корабля проснётся за десять дней до выхода из субпространства и вернёт звездолёт в линейный космос. Члены экипажа произведут засечку звёзд методом параллакса. После этого вас разбудят, все пройдут процедуру реабилитацию, и приступим к выполнению основной части миссии. А сейчас предлагаю выпить за нашу удачу! Ура!

Влад поднял дой-пак с напитком. Радостные крики «Ура!» огласили кают-компанию. Робот-повар выглянул из двери камбуза посмотреть: что за крики издают люди. Такого он никогда не слышал.

Чтобы в дальнейшем не тесниться в кают-компании приём пищи разбили на две смены: техники и учёные. Перекус – в любое время, без ограничений. Кравцов, выпив чашку кофе, решил пройтись по оранжерее. В субсветовиках, на которых он летал, такой роскоши не было. То есть, кислородная оранжерея имелась, но без грунтовых растений. На ковчеге же существовал настоящий сквер в три тысячи квадратных метров. В перспективе эти деревья и кустарники предназначались для новой Земли, но также выполняли функцию релаксации и фотосинтеза в полёте.

Прогуливаясь по дорожке, обсаженной низкорослыми сортами деревьев, Влад вышел к лужайке, окружённой пышными кустарниками. На раскладном стульчике, около китайской розы, сидела Луиза. У неё на коленях лежал серебристый планшетник, но взгляд девушки был задумчиво-отрешённым, устремлённым сквозь зелень оранжереи в никуда. Кравцов остановился. Встреча с кем-либо из команды не входила в его планы. Ему хотелось уединиться, снять напряжение последних пяти дней, отрешиться хоть на час от мыслей о предстоящем полёте. Он собрался было развернуться и уйти, но Луиза, уловив движение, очнулась от задумчивости.

– Капитан! – окликнула она Влада своим негромким голосом и поднялась со стульчика. Планшетник упал на траву, но Луиза, как бы, и не заметила этого.

Кравцов остановился. Девушка подошла и, глядя прямо в глаза, без обычного для неё стеснения, сказала:

– Капитан! Я приношу свои извинения за нетактичный вопрос, который случайно сорвался с моих губ.

Кравцов непроизвольно посмотрел не её губы. Губы были розовыми и чувственными. Живыми. Не то, что у Ли, – подумал он. Это внезапно пришедшее сравнение обескуражило его. Мысли пронеслись быстрой цепочкой, и нашли вполне логичный ответ: «Ты, капитан, давно забыл нежность настоящих женских губ».

– Не будем об этом. Вы спросили – я ответил, и всё. Скажите лучше, вы примерили свой костюм для анабиоза? Он вам нигде не жмёт? Это важно при длительной гибернации.

– Да, отличный костюм! – улыбнулась Луиза. – Я в нём словно резиновая кукла.

– Когда-нибудь спали под анабиозом?

– Нет. Спала под нейро-индуктором несколько дней, когда летала на Титанию, спутник Сатурна. Но я посещала семинар по гибернации. Изучила всю процедуру. Сама могу ввести инъекцию. Знаю, что в анабиозе не снятся сны, что мозг фактически перестаёт работать…. Это же почти смерть! – Луиза пристально посмотрела на Влада.

– Да, – пожал плечами Кравцов. – Можно и так на это посмотреть. Как известно, сон – двоюродный брат смерти.

Луиза чуть помедлила и тихо спросила: – Скажите, капитан, а может случиться, что мы не проснёмся?

– Лишь теоретически.

– Но ведь были случаи, что пассажиров и экипаж находили без признаков жизни?

– Только при катастрофах в космосе.

– А в гиперпространстве?

– Таких случаев не было, – успокоил девушку Влад. Но тут он слукавил, поняв, что Луиза боится умереть в капсуле. Клаустрофобия? Вряд ли. Медики тщательно отбирали команду. Многие просто страшатся неизвестного. В этом нет ничего предосудительного. А то, что в гиперпространстве ни разу не находили погибших людей – это правда. В ином измерении невозможно никого и ничего отыскать.

– Не надо беспокоиться, Луиза. Мы с моим помощником Нильсом Холмквистом проконтролируем процесс вхождения в субпространство. Если что-то пойдет не так, я вас разбужу, – успокаивающе улыбнулся Влад.

– Спасибо, капитан, – искренне произнесла девушка.

Кравцов оценил её эмоцию и мягко произнёс:

– При личном общении зовите меня Владиславом.

– Хорошо, Владислав, – отозвалась Луиза и отвела взгляд.

К концу суточной смены корабль был выстроен по курсу на HIP 122345. Холмквист ещё раз сверился с вычислениями БАКа и доложил Кравцову.

– Какая будет величина подскока? – уточнил Влад.

– В пределах двух-трёх световых лет, – ответил Нильс. – Думаю, если понадобится, то пройдём это расстояния без гибернации.

– Проконтролируй роботехников, когда займут капсулы, чтобы не случилось осложнений. Они в гибернации никогда не спали. А то, помнишь, как «отличился» испытатель бурового робота, который попутно летел на Топаз? С наушниками пролежал пять месяцев!

– Да, да! – хохотнул Холмквист. – Помню. Лазерным скальпелем из ушей вырезали. Меломан-гипернавт!

– Вот и договорились! – кивнул Влад. – А я присмотрю за учёными.

Все члены экспедиции были погружены в гибернацию и лежали под прозрачными колпаками на теплых матрацах своих капсул. Кравцов и Холмквист прошли в командную рубку. Еще раз проверили параметры скачка по данным БАКа. Выпили по ампуле стабилизатора давления организма, надели компенсирующие костюмы, пристегнулись инерционными ремнями к креслам. Отключили установку гравитации отсека. Чтобы убедиться в этом, Холмквист подкинул вверх пустую ампулу. Силиконовый флакончик, кувыркаясь, поплыл в пространстве зала. Можно было просто прочесть показания приборов, но Нильс любил подобные штучки. Влад посмотрел на космо-навигатора. Действительно, мы похожи на резиновых кукол, – подумал он, глядя на облегающие их фигуры костюмы телесного цвета.

– Ну что, командир? Вперёд, к звёздам? – спросил Нильс.

– К звёздам! – подтвердил Кравцов и отдал приказ БАКу.

В ту же минуту огромное отрицательное ускорение обрушилось на гипернавтов. Тела Влада и Нильса моментально лишились своей массы. Тут же началось головокружение, внутренности судорожно сжались. Ощущение такое, словно их телесную оболочку выворачивало наизнанку, будто они проваливались в Чёрную дыру. А это фактически и происходило. Ковчег «Эра» обрушивался через червоточину, которую создал варп-двигатель звездолёта, в подпространство. В иной мир: без звёзд, туманностей и чёрной материи.

Глава 3

«Эра» вышла из подпространства в расчётной точке через семь земных месяцев. Кравцов и Холмквист сидели в кают-компании и потягивали витаминный коктейль.

Девять дней назад они покинули гиперкапсулы. Роботы санитары отсоединили разгрузочные костюмы от портов жизнеобеспечения, помогли подняться из капсул, снять одежду, и пройти в ванную комнату с гидромассажем. Конечно, девять дней мало для полной реабилитации человека, пролежавшего на спине семь месяцев. Но профессионалы знают, как ускорить этот процесс. Вот и сейчас на столе, рядом с коктейлями в дой-паках и контейнерами с овощными паштетами, стояла бутылка коньяка.

– Предлагаю тост за наш звездолёт «Эра», – произнёс Нильс. – Отличный корабль! Представить не могу, чтобы на своём старом фрегате «Авангард» я выскочил из гипера точно там, куда хотел.

– Точность выхода из подпространства во многом зависит и от космо-навигатора. Правильно рассчитать субдиректрису не каждый умеет, – ответил Кравцов.

– Принимаю твою похвалу, Влад! Но, всё же, хочу поднять стакан за «Эру». Просто супер корабль! А как выходил из гипера!? Мягко, словно едешь в лифте, а не вылетаешь, как пробка от шампанского и думаешь: заработаешь инсульт или нет?

– Вот ты рыба! – улыбнулся Кравцов, поняв, что выслушал сейчас закамуфлированный ответный комплемент. Вывод звездолёта из гиперпространства всегда рассчитывает командир по данным, предоставленным БАКом. И от капитана зависит, как будут чувствовать себя члены экипажа: корчиться от головной боли и глотать таблетки или сидеть на камбузе и попивать витаминные коктейли.

А выскочили они и правда идеально, чуть менее одного парсека от HIP 122345, в чистое космическое пространство, без комет и астероидов. Даже подскок не нужен. Из данной точки отлично обозревалась вся скрытая область рукава Стрельца.

– Так, за корабль? – спросил Холмквист и поднял стаканчик с коньяком.

– За корабль! – поддержал Кравцов и протянул руку с напитком. – И за нас с тобой, мой друг!

После завтрака Холмквист отправился в командный зал, чтобы сориентировать звездолёт в плоскости вращения Галактики, Кравцов – в отсек гибернации, где располагались капсулы экипажа. Андрей Личка и Тунга Джи уже проснулись. Около них хлопотали роботы. Влад поприветствовал своих коллег, спросил о самочувствии, хотя прекрасно знал, что чувствуешь после гибернации – слабость и голод. От этих ощущений помогает избавиться витаминный коктейль. Да и то не сразу. Роботехники Лазарев и Франк пребывали в стадии пробуждения. Судя по выражению их лиц, сознание ещё не полностью вернулось к ним после гибер сна.

Влад вошёл в помещение команды учёных. Датчики всех семи капсул горели зелёным светом. Кравцов переходил от одной к другой, читал имена членов экспедиции на родиевых табличках, всматривался в лица.

Вот Ева Строганова. Очень правильные, практически идеальные черты прямоугольного лица, светлые волосы. Уверенная в себе, всегда положительно настроенная, чётко знающая свою цель. «И ироничная», – добавил про себя Кравцов. Сейчас, с закрытыми глазами, она выглядела, словно спящая королева.

Михаил Антонов. Зауженная к скулам форма лица, нос с горбинкой, чуть впалые щёки, тёмные волосы. Общителен, находчив, непоседа. Дотошный до мелочей.

Дионис Гривас. Классическое греческое лицо с развитыми скулами, большим прямым носом, высоким лбом, и выражением твёрдости и упрямой умственной концентрации.

Добров Юрий. Круглое и немного курносое лицо. Чуть оттопыренные уши. Кучерявая густая шевелюра. Скорее всего, человек с открытым характером, непоколебим в своей убеждённости, но не склонный вступать в конфликты.

Руднев Джозеф. Единственный в экспедиции мужчина с усами. Пышными усами. Да и брови под стать, нахмурены даже в анабиозе. Упрям, независим, уверен в себе, но умеет находить компромиссы и подчиняться руководителю.

Смит Барбара. Симпатичная брюнетка. С большими тёмными газами, – припомнил Кравцов. Но в состоянии сна её привлекательность исчезла. Возможно, в этом повинно отсутствие косметики. Не лицо, а маска. Видно, что девушка упорная и целеустремлённая.

Кравцов помнил характеристики психологов, и оценивал научных работников не для сравнения своих познаний в физиогномики. Делал он это машинально. Такая была привычка.

Последняя капсула. Луиза Паскаль. Влад мог и не смотреть на её красивое овальное лицо. У него хорошая зрительная память. Но он стоял и смотрел. Эмоциональна и чувствительна. Эта девушка вызывала в его душе давно забытое чувство нежности.

Наконец Влад оторвал задумчивый взгляд от лица Луизы, обернулся и бросил взор на капсулы научных работников. Им ещё рано просыпаться. На данном этапе экспедиции учёные не нужны. Сейчас время космо-разведчиков, членов экипажа.

Предстояла кропотливая работа по картографированию звёздного пространства радиусом сто световых лет в направлении центра Галактики. Звёзды в этой области рукава Стрельца располагались достаточно близко друг от друга. Это было ни хорошо, ни плохо. Просто выполнение задачи займёт много времени. Аналогичные действия экипаж повторит, когда «Эра» сделает скачок по другую сторону от звезды HIP 122345. Как только будут получены данные засечек с двух точек пространства, БАК составит трёхмерную карту звёздного скопления. И после этого проснуться члены научной команды, чтобы приступить к исследованиям и поиску новой Земли.

Картографирование началось с фотофиксации выделенной области и разбивки её на шесть зон измерения. Работа велась посменно и круглосуточно, при содействии шести роботов. Но миновало десять дней по земному времяисчислению, а обследовано было менее половины сектора.

Влад работал в одной смене с бортинженером Джи. Плюс помощники – два электронных андроида, которые, после расконсервации и установки радиотелескопов, в основном выполняли функции: подай-принеси. Да и сами гибернавты особо не утруждались. В их обязанности входил лишь контроль над бесперебойной работой оборудования. Влад и Тунга обычно сидели в креслах у кофейного бокса на палубе Арсенала. С таким же успехом они могли пить кофе в кают-компании или отдыхать у небольшого озерца в оранжерее. Но на звездолёте не бывает удалённой работы. Личное присутствие обязательно.

Влад просматривал на экране планшетника целевую рабочую карту, полученную от БАКа. В квадратном сетчатом узоре были обозначены точки-звёзды с номерами позиций: красным цветом – отработанные, белым – ожидающие «засечку». Белых было больше.

– Так мы провозимся ещё месяц, – с досадой сказал он и отложил компьютер на столик.

– Да, – откликнулся Тунга. – К сожалению, лазерные дальномеры в нашем случае не применишь. А работа телескопов медлительна.

Кравцов поднялся и бесцельно стал вышагивать вдоль расположенных в ряд телескопов. Их было шесть. Ещё хотя бы два, и работу можно завершить за месяц. Локаторы для этой работы не годятся. Хотя, стоп! Лицо Влада просветлело. Два главных радиолокатора! Это же многофункциональные устройства! Ведь с их помощью выстраивался курс звездолёта в линейном космосе! Они могут работать, как радиотелескопы. Влад активировал космо-браслет на левом запястье.

– Говорит командир! Всем членам экипажа собраться в кают-компании. Десять минут!

Предложение Влада о настройки главных локаторов на частоты радиотелескопов получило общее одобрение. Экипаж рвался в космос, а дотошная работа по картографированию, а по сути – безделье, надоело. Это же не отдых на песчаных пляжах Земли. Поэтому Холмквист, Тунга Джи и Алексей Личка с четырьмя роботами в течение десяти часов перестроили и сориентировали оборудование.

Дежурство Лазарева и Лички только началось. Алексей находился за компьютерным пультом в Арсенале и собирался полистать какую-нибудь книжку, чтобы скоротать время. Внезапно на мониторе появилась надпись: «Сигнал бедствия. Район звезды № 2366, сектор 7. Ка-диапазон. Частота сигнала – 32300 МГц». Алексей, не раздумывая, послал вызов командиру.

Кравцов отдыхал после смены. Не спалось. Такое случалось с ним после напряжённой работы или скачка в подпространство без гибернации. Однако в настоящий момент обстановка была спокойной: звездолёт «плавал» в космосе без движения. От безделья не спится, – подумал он. И тут раздался вызов от Лички.

– Командир! Обнаружен SOS сигнал.

Влад не стал уточнять детали, пристегнул космо-браслет и вышел из каюты. Быстрая лестница за секунды подняла его в просторный зал Арсенала.

– Показывай, – нетерпеливо бросил Кравцов электронщику.

Но смотреть особо было не на что. Белая точка под номером 2366 ничем не отличалась от большинства соседок. Лишь по цветовому спектру можно было предположить, что звезда относится к классу «К». А вот вопросов эта ситуация породила множество, и главный из них: как земной звездолёт оказался в рукаве Стрельца, в области, которая до этого времени не посещалась людьми?

– Надо перепроверить, Алексей, – распорядился Влад.

Через полчаса Кравцов и Холмквист сидели в капитанской каюте. Сообщение о терпящем бедствие звездолёте поразило космо-навигатора.

– Это как же корабль здесь оказался? – с удивлением вопросил Нильс. – Ошибки не может быть?

– Перепроверил лично. Сигнал достоверный, – подтвердил Влад.

– Думаешь кто-то из наших?

– Если бы сюда послали фрегат космо-разведки, меня бы предупредили.

–Что будем делать? Соберём экипаж?

– Это не вопрос обсуждения. В таких случаях решение принимаю я. Тебе сказал первому, так как ты – мой помощник. – Кравцов слегка задумался. – Конечно, Ева Строганова, как руководитель экспедиции должна быть тоже поставлена в известность. Но в любом случае, она не может отменить Устав Космо-разведки. Спасение земного звездолёта – это приоритетная задача.

– Будить? – поинтересовался Холмквист.

– Зачем? Чтобы спросить её мнение? Тут нечего обсуждать. Будем спасать! Но куда лететь? Мы даже не знаем расстояние до этой звезды. Надо закончить картографирование. А времени это займёт почти месяц. Так что…, – Влад развёл руками.

Ускорить работы возможности не было, экипаж трудился в установленном режиме. После скачка по другую сторону звезды HIP 122345 первым делом проверили, не исчез ли сигнал бедствия? SOS сообщение звучало каждые пять минут. Расстояние до звезды № 2366 определили – шестнадцать световых лет. Не так уж и далеко по сравнению с пройденным маршрутом. «Эра» может достигнуть цели менее чем за месяц.

Постепенно обсуждения среди членов экипажа о таинственном звездолёте сошли на «нет». Все было понятно: командир даст команду отправиться на спасение. Но когда? – вопрос оставался открытым. БАК тем временем сгенерировал объёмную карту изучаемой области. Пятьдесят семь тысяч звёзд! Из них около двадцати тысяч категории «К» и «G». Пришло время будить учёных. Именно они должны сделать выбор, к каким солнцам отправится звездолёт.

– Гибернация отключена час назад. Пойдём, встретим научных работников? – предложил Влад своему помощнику. – 0,5g, не тяжко им придётся после десяти месяцев в невесомости? Может, уменьшить гравитацию?

– По-моему, в самый раз, а то будут биться головами об умывальники и стенки перегородок, пока приведут в норму вестибулярный аппарат, – хохотнул Нильс. – Ведь бывали случаи….

Когда они вошли в зал, роботы уже помогали выбираться из капсул. Выглядели учёные неважно. Обессилевшие, похудевшие, с заторможенной реакцией. Они проспали около десяти месяцев вместо восьми. Теперь им предстояла длительное восстановление.