Читать онлайн Египетский фокстрот. Часть 2. Царь Египта

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

А.С. Пушкин

Глава 1

Август 1438 года до нашей эры.

Два далёких паруса, появившихся над синеватой гладью Нила, казались двумя пушинками, непонятным образом зацепившимися за край горизонта. В момент их появления жители Мемфиса – бывшей столицы древнейшего государства на планете, спокойно занимались насущными делами, и вряд ли кто-то был способен заметить столь незначительные изменения в окружающем пейзаже.

Однако на противоположном по отношению к городу левом берегу вечной реки, там, где располагался храм Бога мудрости Тота, имелся человек, в чьи обязанности входило не спускать с горизонта глаз. Дежурный из числа послушников храма, устроившийся на специально сооружённом деревянном помосте, чья голова выглядывала из-за высокой стены культового комплекса, будто ждал этого события. Он бережно закрепил на штативе недавно доставленное Избранником Михаилом диковинное изделие, представляющее собой бинокль с функцией цифровой записи, припадая к видоискателю. Менее минуты фиксировалась картинка, после чего послушник спрыгнул вниз и помчался в сторону апартаментов верховного жреца Сатхуба.

Беспокоиться было о чём: два корабля, плывущие со стороны столичных Фив, являлись не просто кораблями. Парус одного из них был окрашен в жёлтый цвет – цвет принадлежности к касте жрецов, на втором же во всю ширину красовался Уаджет – левый соколиный глаз Бога Гора, олицетворяющий божественный миропорядок и царскую власть. И вряд ли эти суда везли хорошие новости – скорее проблемы, коих до сей поры удавалось избегать.

Глава 2

События, произошедшие за полгода до настоящего момента (т.е. в феврале 1438 г. до нашей эры).

Возвращение армии фараона Тутмоса III из военного похода, организованного для усмирения мятежного города Кадеша, расположенного на юго-западной границе Хеттского царства, было триумфальным.

Враг разгромлен, его вассалы напуганы и присягнули на верность Египту: лучший вариант из возможных воплотился в реальность благодаря храбрости и слаженным действиям египтян.

А ведь могло быть иначе.

После проигранной битвы при Мегиддо, случившейся двадцать лет назад, царь Кадеша подошёл к вопросам обороны со всей серьёзностью. Он отстроил вокруг города крепостные стены и заключил союзные договора с десятками ремененских и финикийских удельных князьков. Однако мятежный правитель, понадеявшись на значительное превосходство в количестве солдат, пренебрёг организационными моментами.

Стратегическая ошибка, иначе и не скажешь.

Первая неудача настигла царя Кадеша, когда засадный отряд, сформированный из профессиональных военных, выставленный для нападения на авангардные подразделения египтян, сам подвергся ночной атаке и был истреблён. Кто же мог предполагать, что пешие нубийские меджаи-разведчики значительно опережают войско фараона? Передвигаются бегом, скрытно, в тёмное время суток, избегая нахоженных троп, исследуя местность и докладывая обстановку военному руководству. Результатом беспечности засадного отряда стал его полный разгром и провал спланированной операции.

Генеральное сражение состоялось уже под стенами Кадеша на второй день осады.

Ни свет ни заря сквозь распахнувшиеся городские ворота наружу вывалилось пёстрое сборще ополченцев.

Следует признать, что количество «местных» по своей численности значительно превосходило египетское войско. Однако дисциплина и организованность – с этими понятиями имелись определённые проблемы. Да и чего следовало ожидать от вчерашних крестьян и финикийских торговцев, против воли призваных в солдаты? Пусть их и вооружили мечами и копьями, но, как не крути, как не пытайся убедить себя в обратном, война не терпит легкомысленного отношения к делу.

О чём, вообще, может идти речь, о каком таком «боевом духе», когда отсутствует мотивация? Как следствие этого, в критических ситуациях единственной психологической установкой воинов-дилетантов становится спасение самих себя, ибо кто же будет кормить их многодетные семьи? Тут уж, как говорится, «на царя надёйся, а сам не плошай». Да и пошёл этот царь в далёкие края… совсем не царские, адрес прилагается. Было бы кого защищать.

В общем, пока защитники города собирались, пока формировали шеренги и распределяли длинные копья – было потеряно слишком много времени. Боевое построение затянулось, дав египтянам возможность поднять бойцов по тревоге, сгруппировав из них ударный кулак.

Вступительная увертюра оказалась весьма краткой: в ней не было пламенных речей и ритуальных песнопений. Обошлось и без эпического поединка Пересвета с Челубеем.

К чему ненужная мишура?

К чему прелюдии?

Если душа требует зрелищ… хм-м-м… стоит чуток подождать… буквально несколько минут. Сейчас начнётся такое, что всю оставшуюся жизнь будешь заходиться криком по ночам, страдая от терзающих психику кошмарных сновидений.

Начало сражения ознаменовалось громогласным рёвом, извергнутым из десяток тысяч глоток.

Затем враждующие армии сошлись лоб в лоб и, ощетинясь ежовыми колючками копий, принялись друг друга убивать. Предсмертные крики и звон металла заполнили окрестности, а сотни упавших на землю трупов, путающихся под ногами, превратились в серьёзную помеху обеим сторонам, замедляющую ход битвы.

Ближе к концу первой 20-минутки обозначился и расклад сил. Левый фланг защитников Кадеша начал теснить египтян своим значительным численным перевесом. Ровный строй египетских воинов, попавших в неравные условия, стал быстро сегментироваться на отдельные группы, отбивающие натиск спиной к спине.

Правый же фланг, как и центральное ядро египесткого войска, пока держались, однако множеству горожан, забравшихся на верхнюю кромку стен, стало казаться, что передний край захватчиков дрогнул, став понемногу откатываться назад. Воодушевление, предвкушением победы засветилось в глазах болельщиков, и тут случилось нечто непредвиденное.

Имеющий хождение фразеологизм «не срослось», либо, имеющий тот же смысл, «полный облом», означает ни больше, ни меньше, как крушение всяческих надежд.

Ведь война – это искусство.

Война богата на разные сюрпризы.

Множество примеров из мировой истории лишь подтверждают аксиому о том, что победа достигается не столько силой, сколько хитростью. «Троянский конь» тому красноречивый пример.

Боевые колесницы в количестве двух тысяч, да ещё конные всадники, следующие за ними по пятам, возникли на левом фланге батальной сцены внезапно, приняв образ урагана, сокрушающего всё на своём пути. Без всякого сомнения Тутмос III знал толк в военном искусстве и, с большой долей верояности, акция была тщательно спланировна.

Метод провокации.

Им часто пользуются умные люди, заставляя врагов поверить в собственное превосходство и, как следствие, ослабить контроль слабых мест. Действительно, какие, вообще, могут быть «слабые места», какие такие сомнения, когда до победы осталось сделать один шаг?

«Провокация» предполагает плавное развитие действа. До поры до времени зримая картинка выдаёт иллюзию, соответствующую реальности.

«Мы наступаем, а неприятель несёт потери, отбиваясь из последних сил. Неприятель слаб, а значит – его следует догнать и добить».

И вот уже охотничий азарт затмевает разум, блокируя чувство самосохранения.

Момент истины, описываемый словом «приплыли», напоминает попадание в серьёзное ДТП.

За резким ударом в бочину следует скрежет металла.

Опля!

Шоковое состояние…

Язык самопроизвольно озвучивает нецензурные ругательства, самое невинное из которых ассоциируется с пушным зверьком, обитающим в тундре. Переворот позиций «верх-низ» происходит стремительно, демонстрируя лживость ранее полученных посылов. Фатализм мастерски сыграной традикомедии знаменуется эффектной сюжетной развязкой.

Именно так и случилось под стенами Кадеша.

Не выдержав натиска колесниц и всадников, принявшихся утюжить левый фланг защитников города, истово перемалывая их в фарш… в паштет… в шевелящуюся биомассу, склизскую от вытекающей из колотых ран крови, «местные» развернулись и… побежали, бросая тяжёлые копья, движимые лишь желанием скорее убраться отсюда.

Высокие каменные стены укроют от этой, плюющейся дротиками, топчуще-режущей зубодробительной машины, оставляющей после себя лишь мёртвое пространство. Стены защитят и даруют время на осмысление ситуации, ибо без чёткого плана противостоять такому неожиданному повороту событий решительно невозможно. Покрошат всех, к чертям собачьим, да и дело с концом. Так что, пусть отцы-командиры решают проблему, а рядовые солдаты должны восстановить силы.

Увидев стремительное бегство третьей части войска, прочие защитники Кадеша не раздумывали долго. Картина отступления напоминала водоворот, засасывающий людей в бутылочное горлышко главного городского входа. Впустив последнюю сотню воинов, массивные, обитые медными листами ворота, спешно захлопнулись, блокируя доступ извне.

Опоздавшим же к закрытию ворот бойцам пришлось карабкаться по верёвкам, спущенным жителями города со стен. Благо, что египтяне, опасаясь попасть под обстрел, держались на значительном от них расстоянии.

«Первый этап успешно пройден».

Фараон Тутмос III, окружённый молчаливой свитой, задумчиво смотрел на казавшийся неприступным город. Возникающие в голове мысли складывались в цепочку рассуждений.

«Однако было бы величайшей глупостью оставлять этих людей в своём тылу, – думал он. – Рассредоточение египтского войска, либо уход в родной Египет, пусть и с богатыми трофеями на руках, означали бы потерю инициативы и, в конечном счёте, стратегическое поражение. Так быть не должно, ведь врагов добивают любой ценой. Их изводят под корень, словно сорные растения. Стоит кому-нибудь из лидеров выжить… тьфу… и проблемы возникнут по-новой. Действительно, в карательных операциях промежуточных вариантов не существует. Ведь там, за городскими стенами, укрылись ничуть не лучше, чем я сам… один-в-один похожие на меня… словно братья-близнецы… кровожадные чудовища, для которых человеческая жизнь не стоит ни гроша, а коварство является неотъемлимой частью проводимой политики. Так что, раз пошла такая пляска, «или ты съешь, или съедят тебя» – истина, не подлежащая двойному толкованию. В этом жестоком мире выживает сильнейший, всё остальное вторично».

В соответствии с правилами военного искусства египетское войско обложило Кадеш плотным кольцом осады. Задержка, продолжительностью в полтора месяца, позволила войску фараона построить защитные конструкции из стволов деревьев и, поочерёдно, придвинуть их вплотную к неприятелю, состыковав между собой и взяв верхнюю часть городских укреплений на прицел лучников.

Попутно египтяне сами устроили засаду в восточных предгорьях, в которую угодил трёхтысячный отряд наёмников-митаннийцев, направляющихся из Междуречья на помощь осаждённому гарнизону. О его приближении своевременно предупредили дозорные капитана Пенре, контролирующие дальние подступы к охраняемой территории.

Ну что ж… Появление митаннийцев учитывалось предварительным планированием, и египтяне были готовы к такому развороту событий. Отправленные фараоном на перехват вражеского отряда подразделения состояли из двух тысяч отборных лучников с дальнобойными композитными луками, одной сотни пеших копейщиков и нескольких эскадронов лёгкой кавалерии. Заняв исходные позиции, они заблокировали выход из узкого участка безымянного вади (высохшего русла реки), через который должен был пролегать путь наёмников.

То, что произошло далее, нельзя было назвать равной схваткой.

Засада обернулась кровавой бойней, начавшейся с одномоментного обстрела неприятеля тысячами стрел с тяжёлыми бронзовыми наконечниками. Расположившись в верхней части нависающих над левой стороной ущелья скал, лучники принялись бить по вражеским воинам, застигнутым врасплох.

Паника и, как следствие, деморализация противника. В критический момент множество людей теряет рассудок – такова природа человека.

И, даже узрев опасность в лицо, митанницы не находили мер противодействия.

Что уж говорить: пребывая в низине, весьма проблематично защищаться от летящих сверху стрел. Посланные фараоном лучники обладали прекрасной выучкой и высокой точностью попаданий, отточенной в ходе длительных тренировок. В довершение произошедшего, неприятеля ожидал ещё один сюрприз. Укрывшихся под защитой валунов и гужевых повозок наёмников, внезапно накрыла прицельная стрельба с противоположной, то есть правой стороны ущелья.

Стрела, стрела… ещё стрела.

Пара секунд уходит на перезарядку лука.

Запасные стрелы подаёт напарник, готовый подменить тебя в случае усталости, либо дрожания рук. Ещё несколько секунд уходит на сопровождение передвигающейся мишени, прикидочное упреждение и сам выстрел. Скорострельность составляет пять выстрелов в минуту, а результативность близка к 20 процентам. Каждая пятая стрела остроконечным жалом скорпиона впивается в живую плоть.

Со всех сторон слышатся стоны раненых, заглушаемые ржанием напуганных лошадей.

Пытаясь спастись, митаннийцы хаотично мечутся в простреливаемом со всех сторон пространстве, падая один за другим на поверхность пыльного русла высохшей реки.

Да и те наёмники, что вовремя среагировали и повернули назад, умудрившись вырваться из капкана, вряд ли испытывают радость. Ведь им предстоит возвращение на родину несолоно хлебавши. Всё, чем они владели, осталось там – в залитом кровью ущелье вади. Утрачены запасы снаряжения и оружия, мулы и лошади, походная казна, запасы продовольствия. На растерзание грифам и шакалам брошены погибшие командиры и боевые товарищи.

Впереди ждёт позор и изгнание. И это самая благоприятная перспектива – лучший расклад из доступных вариантов. Ведь трусам сложно рассчитывать на снисхождение.

В течение всей военной кампании египтяне питались осенним урожаем с окрестных угодий.

Десять тысяч голов крупного рогатого скота и двадцать две тысячи овец, захваченные у мятежников, явились серьёзным ресурсом, накормившим солдат и приблизившим победу. Часть стада была направлена в Египет.

Три близлежайших города, включая союзный Кадешу город-государство Тунип, были захвачены и разрушены. После, дошла очередь и до самого Кадеша.

Прикрывшись деревянными щитами, группа физически-крепких воинов сумела проломить крепостную стену, состоящую из блоков песчаника. В образовавшийся проём немедленно хлынули передовые отряды египтян, не оставив защитникам города ни единого шанса на спасение.

Так долго готовившийся к военным действиям царь Кадеша во время штурма был убит. Затем последовало разграбление города, поголовный арест горожан и их сортировка по признаку работоспособности. Рабы необходимы Египту для возделывания полей и строительных работ.

В итоге, негодных к работе людей перебили, побросав трупы в освобождённые от съестных припасов погреба.

Ещё несколько дней ушло на то, чтобы превратить городские постройки в руины. Для 30-тысячного египетского войска, пусть и значительно поредевшего за время боевых действий, задача оказалась вполне по силам, ибо местные строения были сложены из высушенных на солнце глиняных кирпичей, обмазанных снаружи смесью речного ила и глины. Кирпичные стены домов рассыпались от первого же удара массивного бревна, подвешенного на треногу.

А вот со стеной, окружающей город, пришлось повозиться. Впрочем, ломать – не строить. Блоки из светло-жёлтого песчаника, сталкиваемые группами воинов, летели вниз один за другим. Прочие воины, размахивая кувалдами и клиньями, довершали дело, разваливая блоки на мелкие фрагменты.

В момент снятия армии с места и отправки в обратный путь Кадеш представлял собой обширную возвышенность, усыпанную разновеликими обломками камней и глиняных кирпичей. В центре апокалипсического пейзажа осталась нетронутой лишь стена, ранее являвшаяся частью двухэтажного дворца правителя Кадеша. В назидание аборигенам на ней был выбит рельеф, изображающий Сета – Бога разрушения и смерти. Голова трубкозуба с торчащими вверх ушами была подведена красной охрой. Что и говорить, возвышаясь над руинами бывшего города, грозный Сет внушал ужас.

«Отныне это место проклято», – смысл изображения был понятен и без слов.

Ничего не поделаешь: хронически-непокорные города ровняют с землёй, ибо продолжение их существования приводит к возрождению из пепла, давая старт очередным циклам кровопролития.

И вот уже нескончаемые караваны рабов, скота, зерна и прочей добычи потянулись в Египет.

Военные суда, узкие и быстроходные, вперемешку с судами обеспечения – все, до отказа гружённые слитками металлов, предметами искусства, амфорами с вином и оливковым маслом, стволами ливанских кедров медленно пробирались против течения. Отчаянно маневриуя, они, то опасно приближались к одному из берегов, то резко выворачивая обратно.

Путь от морского побережья до столичных Фив, длиной 700 километров, ничуть не напоминал лёгкую прогулку. Однако благополучное окончание военного похода придавало силы командам гребцов.

«Мы остались в живых. Мы увидим свои семьи. Нам будут оказаны великие почести», – эти мысли поддерживали моральный дух усталых воинов.

Глава 3.

Праздник в Мемфисе.

Прибытие в Мемфис фараона с наследником случилось на второй день возвращения основных сил египетского войска.

Огромный, 40-метровой длины и тридцати пар вёсел царский корабль, сверкающий в солнечных лучах полировкой золотого покрытия высокой, в виде раскрывшегося цветка папируса, носовой части, плавно причалил к правому берегу Нила. В сопровождении отборных стражников правители государства, отец и сын, сошли на сушу. Нетерпеливо, имея самое каменное выражение на лицах, они выслушали пафосную речь «во здравие» от номарха Хураима, после чего проследовали в его резиденцию на отдых.

Вечернее солнце, начавшее скатываться к закатному краю небосклона, уже растеряло былую полуденную силу, начав приобретать красноватый оттенок. Постепенно исчезло и колышущееся марево разогретого воздуха, исходящее от обрывистых склонов горы Мукаттам, чьи очертания виднелись далеко за строениями древней столицы Египта. Казалось, что сама природа благоволит к отвлечению от дел мирских, даруя местным жителям редкую возможность расслабиться.

Всеобщее ликование, начавшееся в районе причала, плавно переросло в грандиозное торжество – шумное, освещаемое сотнями факелов и уличных светильников. В качестве угощения народу были выданы хранящиеся в государственном резерве запасы зерна, вина и пива. Величайшее одобрение Тутмосом III начала народных гуляний, выразилось в лёгком кивке царственной головы и требовательном взгляде, направленном в сторону номарха.

Хураим всё понял правильно.

И вот распорядители помчались исполнять волю фараона, являющегося земным воплощением Бога Амона-Ра, громкими криками оповещая жителей Мемфиса о начале праздника в честь победоносного завершения военного похода.

Забитые в спешном порядке быки и бараны отправились на крутящиеся вертела разгорающихся уличных очагов. Лоснящиеся от жира куски поджариваемого мяса и бесподобные запахи, просочившиеся даже в тупиковые городские закоулки, вызвали дружное слюноотделение у высыпавших на улицы людей. Что и говорить, сегодняшний день запомнится надолго, ибо он отмечен печатью победы в тяжёлой схватке с превосходящим противником. В такой день насущные дела откладываются на потом, ибо «веселья час» обещает растянуться на всю ночь, а то и на несколько дней. Перспектива беззаботного времяпровождения внушала оптимизм.

Ожидаемо появились и местные распутницы.

Сбившись в стайку, они начали дразнить мужчин призывно-похотливыми улыбочками.

Распутницы обожают праздники, ведь подвыпивший народ становится невероятно щедрым на подарки. Сегодня имеется достойный повод для веселья, а еду и выпивку оплачивает казна, так что, гуляй рванина, ведь живём один раз!

Одновременно с городскими гуляниями во дворце правителя Инбу-хеджа, первого нома объединённого Египта, проходило пиршество высшего порядка.

Сия художественная картина была наполнена особым колоритом.

В центре просторного зала для приёмов, под звуки труб и тамбуринов, задающих ритм, танцевали обворожительные хеттки, финикийки, речену – лучшие красавицы из числа покорённых фараоном народов.

Полуобнажённые, прикрытые лишь накидками из невесомого восточного шёлка, девушки кружились, хороводили и поднимали вверх сомкнутые руки, грациозно поворачиваясь и покачивая соблазнительными бёдрами. Большинство из собравшихся мужчин, облачённых в богатые одежды египетской знати, забыв о еде и напитках, упивались зрелищем, мечтая уединиться с любой из этих сказочных чаровниц.

Вожделение… – от него сносит разум, накрывая волной безумия.

Однако приходилось терпеть, поскольку имелся важный нюанс. Право выбора партнёрши для любовных утех подчиняется жёсткой субординации, и, пока фараон с наследником не определились, мечты о женских ласках не могут быть осуществлены.

Тутмос III и Аменхотеп II расположились в центре длинного стола, стоящего на возвышении и сплошь уставленного кубками и чашами из драгоценных металлов. Выстроившиеся в ряд стражники, сжимающие боевые копья, напоминали каменных истуканов, обеспечивающих безопасность правителей великой страны. Начальник стражи находился чуть поодаль, зорко вглядываясь в происходящее действо, будучи готовым к любым неожиданностям.

Но, слава Амону-Ра, всё шло своим чередом.

Верховный жрец храма Тота, Сатхуб, появившийся в резиденции Хураима по персональному приглашению, безучастно взирал на происходящее.

За свою сверхдолгую, 150-летнюю жизнь, он видел множество схожих пиров и был чужд восторгу прочих участников торжества. Жрец знал сценарий проведения подобных мероприятий наперёд. Знал, что скажет царь Египта, и что присутствующие на пиру поданные ему ответят. Также было заранее известно, что значительная часть гостей, до того, как упиться в хлам и, выйдя на улицу, смачно блевануть под ближайшим кустом акации, станут произносить хвалебные речи в отношении «беспримерных подвигов египетского войска, руководимого величайшим в истории государства… лучшим из лучших… сыном Богов и так далее… фараоном Тутмосом III».

Его мысли лениво текли в голове, пока не произошло нечто.

Самое искреннее удивление посетило жреца в тот момент, когда вид отплясывающих танцовщиц взял и самопроизвольно прокомментировался рифмами на чисто-русском языке.

В разгаре пляски…

Четыре папуаски

Пред ним танцуют

Танец живота.

А он не хочет…

На них смотреть не хочет,

Его пленила

Чья-то красота. (Группа «Экспресс», «Али-Баба»)

Шум праздника ничуть не мешал размышлениям.

Тема «Али-Бабы» зацепила внимание, после чего начала обрастать подробностями.

«Чья же такая неземная «красота» смогла «пленить» фольклорного персонажа? С одной стороны, «четыре папуаски» соблазнительны и, бесспорно, достойны внимания мужчины, перед которым так интенсивно крутят нижней частью туловища. К тому же они полностью доступны и готовы принять участие в интимной групповушке, исполнив произвольную программу любой сложности.

Но, если посмотреть с другой стороны…

Али-Баба на их танцевальные выкрутасы, поднимающие тонус, да и «конус» тоже… чего уж нам мужчинам скрывать… никак не реагирует. Здесь, выражаясь по-русски, «канает порожняк». Этот дядя, «живущий в городе Стамбуле», странный какой-то, и «папуасок» элементарно «не хочет». Исходя из последнего утверждения, напрашивается весьма двусмысленный вывод».

Сатхуб рефлекторно провёл тыльной частью ладони по вспотевшему бритому затылку.

«Да и вообще, что происходит? Каким образом ЭТО оказалось у меня в голове? Похоже, что даже высшему разуму, заключённому в камни «Взгляда», оказалось не под силу отфильтровать пакет сведений о русском языке и устройстве мира будущего от сопутствующего ему ментального хлама. Хотел бы я спросить у Звёздного Бога Иескиля, сколько же вообще разной информаци хранится в памяти Избранника Михаила?».

Пояснение пришло незамедлительно.

«Одних только блатных песен – свыше десяти тысяч. Плюс две сотни томов «Всемирной Литературы». Плюс стихи Пушкина, Лермонтова, Сергея Есенина. Он владеет углублёнными знаниями по строительству, теплотехнике, электротехнике, фармацевтике, физиологии, психиатрии, химии, минералогии, а также разбирается в симфонической музыке и изобразительном искусстве, библейских текстах и статьях Уголовного Кодекса, международной политике и даже в стенографии».

Сатхуба чуть не подбросило на месте, настолько неожиданным оказался ответ, озвученный посторонним голосом внутри собственной головы. Однако он сумел-таки сосредоточиться, уткнув испуганный взгляд в блюдо с виноградом и финиками.

– Не может быть! – едва слышно прошептали его губы.

«Может, – продолжил голос Иескиля. – В мире будущего информация является общедоступной. Михаил с детства интересовался всем, что попадалось под руку, а особенно – песнями русского шансона. Тема ему понравилась, поскольку этому жанру, в отличие от попсы, чужды рафинированно-наигранные чувства. Следует отметить, что шансон «русского образца», возникший в начале 1980-х годов, не имеет ничего общего с современным конкурсом «Шансон года», заполненным лирической туфтой, типа «вальса Бостон», «абсента» и «чубчика кучерявого». Медийное пространство полностью зачищено от шедевров шансона минувших лет, поскольку… цензура.

Дело в том, что в шансоне 1980-х годов пелось о совсем других вещах: «пивной на Дерибасовской», «Сонькиных именинах», «Петре Семёновиче», «Нинке как картинке», «Гоп-стопах», «Мальчиках-налётчиках», «Девочках-пай» и о той «Бутылке вина», от которой «не болит голова», повествуя о реальной жизни с её радостями и проблемами, наводя на размышления о природе наблюдаемых явлений.

Увы… времена изменились, однако в Мишиной памяти все эти песни, ставшие бессмертными хитами и получившими поистине народную любовь, звучат до сих пор.

Что же касается твоего пожелания о фильтрации пакета информации, то вопрос закономерен.

Объясняю, что музыка и рифмы, импровизации и комментарии – всё это до такой степени перемешалось в мозгах Михаила, что фундаментальные законы мироздания, включая принцип относительности Энштейна и квантовую теорию Планка, стали перемежаться с жаргонными тюремными выражениями, смысл которых абсолютно не соответствует значению отдельных слов; а бессмертное же творчество Уильяма Шекспира – с пошлыми куплетами на ту же тему.

К примеру:

Лишь только солнца луч

Коснулся черепицы,

Была Джульетта

Больше не девица. (К.Беляев, «Ромео и Джульетта)

И ещё одна штучка: на этот раз про мушкетёров из творчества Дюма-отца:

Побивши кардинала рать,

Три мушкетёра сели… кушать.

И приготовились все слушать,

Что Д’Артаньян им будет врать. (К.Беляев, «Куплеты Евы»)

Память Михаила похожа на слоёный пирог, где отдельные слои, ввиду их невообразимого количества, спрессовались в единый монолит. И, на данный момент, что-либо разделить, либо отфильтровать, не представляется возможным даже для Богов. Тебе придётся смириться с этим фактом».

«А что означает слово стенография?» – поинтересовался верховный жрец.

«Это скоропись, подобная вашему египетскому иератическому курсиву».

«Когда я увидел Михаила в первый раз, мне подумалось, что Боги ошибочно перенесли из мира будущего непонятного раздолбая, а вовсе не спасителя Египта».

«Боги не могут ошибаться. Тебе ли, прожившему долгую жизнь, не знать, что внешний образ человека фальшив до крайности и, чаще всего, не соответствует внутреннему содержанию. Люди, намеревающиеся тебя обмануть, подставить, кинуть на деньги – всегда выглядят респектабельно. Они приветливы, дружелюбны, участливы, осуждают сквернословие и не имеют вредных привычек. Безупречные граждане – не иначе. Тем не менее следует помнить, что всё это является не более, чем обёрткой, фантиком, красивой упаковкой. Однако не упаковка, а ход мыслей и умозаключения – вот что важно. Боги способны читать мысленные рассуждения каждого человека, словно раскрытую книгу. Как бы ОН снаружи не выглядел и что бы ни говорил вслух, важна лишь внутренняя суть. Пусть Михаил и разговаривает «неправильно», дымит повсюду сигаретами и не отличается воспитанными манерами, но он относится к числу немногих людей – избранных людей.

Поясню специально, чтобы ты отбросил всякие сомнения: он из тех единичных экземпляров человеческой популяции, что не способны на подлость ради личного обогащения, либо амбиций. Зависть, тщеславие, гнев, доносительство, стяжательство, ленность и прочие пороки – ему совершенно чужды. Его сущность один-в-один такая же, как у тебя самого, жрец Сатхуб. Критерии выбора Избранников чрезвычайно строги, а соответствующих им представителей рода людского, к сожалению, ничтожно мало. Ко всему прочему Михаил способен мыслить непредвзято. Его внутренний взгляд охватывает понятия и явления целиком, не размениваясь на отдельные фрагменты, что является критически важным для осуществления возложенной на него исторической миссии».

«Выходит, что при всей совокупности внешних отличий Михаил является копией меня самого?».

«Именно так».

Внутренний диалог был прерван неожиданным появлением личного порученца фараона. Отозвав Сатхуба в сторону, тот шёпотом поинтересовался.

– Фараон интересуется заморским купцом. Где он сейчас находится?

– В торговой фактории возле храма Тота.

– Завтра ожидайте высочайшего визита.

Стоя в отдалении, Сатхуб видел, как его слова были немедленно переданы царю Египта.

Фараон поднялся со своего места:

– Эй, слуги, налейте гостям ещё вина! Выпьем за победу, выпьем за победителей!

Он поднял тяжёлый золотой кубок и, пока выполнялся приказ, бросил взгляд на жреца. Глаза Тутмоса III выражали благосклонность. Лёгкий, едва заметный кивок головы означал, что завтрашний визит согласован и Сатхуб может быть свободен. Жрец ответно склонил голову, после чего развернулся и направился в сторону выхода.

Молчаливые рабы подхватили занавешенный тканью паланкин, начав медленно пробираться сквозь толпу веселящихся на улицах Мемфиса людей.

Музыка, шум, пьяный галдёж.

И вдруг…

Очередное «нечто», озвученное на великом и могучем русском языке, против воли выскочило на верхний уровень сознания.

…..

Алкоголикам давно

Всё у нас разрешено.

Можно драться и ругаться,

И по улицам валяться,

Людям жизни не давать,

На милицию плевать. (К. Беляев. «Дело было вечером», 1976)

«Тьфу… Опять в голову полезла всякая чушь. Неужели в памяти Михаила хранится больше десяти тысяч подобных «шедевров»? Мне до конца дней их не переслушать. Ништяк подфартило».

Тем временем в мысли Сатхуба нагло вклинилась очередная рифма:

А общественность у нас

Выручает в трудный час.

«О Боги! Избавьте меня от этого!» – взмолился жрец.

Закрыв глаза, он сосредоточился, силой воли понижая активность сознания. В мозгах наступила долгожданная тишина.

Глава 4.

Знакомство с фараоном.

Начало следующего дня выдалось необычайно тихим.

Сгустки ночного сумрака ещё некоторое время прятались в узких улочках Мемфиса, но первый же луч выглянувшего из-за склонов горы Мукаттам солнца растворил их без остатка.

Лёгкий ветерок, периодически налетающий со стороны Нила, закручивал дорожную пыль в мелкие вихревые столбики, взвивающиеся на два дюйма ввысь и тут опадающие роем песчинок. Отсутствие людей придавало городу гротескный вид и, если бы не трубное мычание коров, не понимающих, собираются ли их сегодня кормить-доить, то картинка напоминала бы сюрреализм покинутого людьми пространства.

Отгуляв ночь и удовлетворив физиологические потребности, получив незабываемые эмоции, жители Мемфиса дружно выпали в осадок незадолго до восхода солнца. Те, кто был не в состоянии дойти до дома, сейчас мирно похрапывали в тени тысячелетних платанов – земного воплощения Богини неба Нут. А кое-кто устроился прямо в развилках их могучих стволов. Пусть и не очень комфортно там, на деревьях… – зато никто не будет запинаться о твоё тело в ночи, и никому не придёт в голову справить на тебя малую нужду.

В это утро служители храма Тота выполняли свои обязанности согласно установленному распорядку, пока не раздался крик дозорного.

– Едут! – пронеслось звонким эхом, усиливаясь многократными повторениями.

Мгновенно побросавшие свои дела жрецы высыпали на берег, наблюдая, как величественный корабль фараона, похожий на гигантскую сороконожку, отшвартовался от городского причала и плавно двинулся в сторону левого берега, туда, где возвышались строения храма Тота, частично закрывающие собой далёкие очертания Великих Пирамид.

Тутмос III сгорал от любопытства, ибо стальные ножи: один из них, «дамасск» – у самого фараона; второй, булатный – у командира конного отряда, были по достоинству оценены во время военного похода, и слух об их уникальности вихрем пронёсся как среди простых солдат, так и среди царской свиты.

«Настала пора познакомиться с заморским купцом и его лавкой, – думал царь Египта, вскакивая на накрытого золототканой попоной коня и пуская того галопом по дороге, широким полукольцом огибающей храмовую стену. – Как там назвал лавку верховный жрец Тота? Вспомнил – «торговая фактория». Очень странное словосочетание».

Наследник трона Аменхотеп II запрыгнул на второго жеребца, пускаясь вслед за отцом.

В момент прибытия царственных особ Миша расслабленно сидел в небольшой деревянной беседке, возведённой рядом с бывшей конюшней, ныне превратившейся в торговую точку-склад. В тени навеса он чувствовал себя значительно комфортнее, нежели под палящими лучами солнца. К настоящему времени трёхмесячная зимняя передышка с её комфортной прохладой практически выдохлась, уступив место обычной египетской жаре.

Мишина одежда полностью соответствовала погоде. Не отличаясь особыми изысками, она выглядела весьма элегантно. Он был одет в белоснежную рубашку сегмента Ready-to-wear (фабричная одежда стандартных размеров) от английского бренда «Чалз Теувитт» («Charles Tyrwhitt»). Длинные рукава венчали завёрнутые на один оборот манжеты, а перламутровые пуговицы были расстёгнуты до середины грудной клетки. Восемь коробок, содержащих по дюжине рубашек каждая, были оплачены мистером Гретхемом и доставлены в его усадьбу. Ну а дальше… как же обозвать действие по переносу во времени-пространстве? Ладно, пусть ЭТО называется «египетский экспресс».

И вот уже нет проблем со стиркой-глажкой. Проходит день-другой, и из коробки извлекается новое изделие. Старое же сгодится на тряпки, либо жрецам на хознужды – вытирать пыль с каменных истуканов, изображающих египетских Богов и фараонов. Забавным моментом являлась надпись на шилдике, которая гласила: «Ткань содержит длинноволокнистый египетский хлопок».

«Где родился, там и убился», – с изрядной долей юмора констатировал Миша, отправляя очередной «бренд» на утилизацию.

Нижнюю часть Мишиного туловища украшали просторные белые шорты, разрисованные изображениями разноцветных пальм. Следует отметить, что шорты носились гораздо дольше рубашек. Пыль, казалось, к ним просто не прилипает. В чём тут дело: в структуре ткани, либо в чём-то ещё, Миша понять не мог. Однако шорты «держали марку» не менее недели в отличие от фильдиперсовых (фильдеперс – шелковистая х/б ткань) белых рубашек.

Довершали наряд изящные кроссовки фирмы «Nike», тоже белого цвета.

Перфорированный верх и такие же «дыроватые» боковые части, украшенные художественными оттисками логотипа производителя, обеспечивали комфортную вентиляцию стопы. Не зря же на кончиках язычков была выбита рельефная надпись «Air Max».

Гладко выбритый и аккуратно подстриженный Миша предстал пред очами правителей Египта. Недолгая пауза, занятая взаимным разглядыванием, закончилась его низким поясным поклоном.

– Чужеземец, говоришь ли ты на египетском языке? – раздался властный голос фараона.

– Да, великий царь.

– Кто тебя этому научил?

– Моя мама. Она родилась и выросла среди гиксосов, проживавших в Египте до той поры, пока твой дед, Яхмос I, их отсюда не выгнал. За долгое время общения с египтянами гиксосы переняли их язык и многие обычаи. Мама с детства учила меня произношению египетских слов, поэтому я способен обойтись без переводчика.

– Но ты вовсе не похож на гиксоса.

– О да. Причина в том, что мой отец происходит из племени белых людей, тех, что живут на далёком Севере. Моей матери не повезло: она находилась в одном из хеттских поселений, когда туда нагрянул отряд светлокожих. Они перебили на месте хеттских воинов, а мою маму насильно увезли в далёкую страну, где лето похоже на египетскую зиму, а сама зима длится половину года, когда вместо дождя с неба падает снег.

– Что такое снег?

– Он похож на песок белого цвета. Если подержать его в руке, то снег начинает мокнуть, превращаясь в самую обыкновенную воду. Снег очень холодный. Если закопать в него тушу быка, то она сразу окаменеет, приобретя свойство храниться бесконечно долго. Замороженное мясо перед тем, как жарить, приходится долго оттаивать в тепле.

– Почему ты не встал на колени, приветствуя фараона, как предписывает закон?

– Великий правитель, я чту законы Египта. Однако прошу учесть особенности моей религии. Великое учение от Сына Божьего Иисуса почитаемо моими соплеменниками. Лишь во время молитвы перед Господом и Его Сыном жителям России позволяется вставать на колени. Россия – это название страны, откуда я родом.

Ненадолго задумалвшись, Тутмос III упёр немигающий взгляд в Мишу.

– Если ты когда-нибудь захочешь перебраться в Египет на жительство, то имей в виду, что здесь правят другие Боги, верховным из которых является Бог солнца Амон-Ра. Фараон же является его земным воплощением.

– Я хорошо понимаю это, однако, находясь здесь в качестве гостя, прошу твоего, о великий фараон, снисхождения.

Удивлённый правитель принялся разглядывать Мишу по второму разу. Тот смиренно стоял, потупив очи, всем своим видом выражая покорность.

Аменхотеп II, находящийся во время разговора по правую руку от властного отца, до поры до времени помалкивал. Исподволь наблюдая за купцом, он делал определённые умозаключения.

«Одежда купца намного качественнее нашей. Таким пронзительно белым цветом не обладает даже нарамник Хареса – верховного жреца Амона-Ра. Что же касается ткани, тонкой и шелковистой… – в жизни не видел подобного. Ноги чужеземца одеты не в грубые сандалии, а в непонятную обувь, скорее всего, в мягкую и комфортную».

Неожиданно возникшая мысль отдавала присущим наследнику фараона врождённым садизмом:

«Врезать бы ему двадцать плетей, чтобы корчился от боли. Впрочем, экзекуция подождёт. Отложим экзекуцию на потом».

Тутмос III оглянулся по сторонам.

Никого.

Лишь несколько стражников личной охраны… но они не в счёт.

Жрецы Тота остались у корабля на нильском берегу, других свидетелей нет, а стало быть, двусмысленную ситуацию можно разрулить мирным путём.

– Хорошо, – тихо выдавил из себя царь. – Египетские законы милосердны к иностранным гостям. Твоё объяснение принято, и ты заслуживаешь снисхождения… хм-м-м… на первый раз. Впредь… и, особенно, в присутствии поданных… подобного снисхождения может не быть.

– Так мы и не будем встречаться в людных местах. Нет никакой необходимости в прилюдных встречах, – парировал Миша. – Как говорят на моей родине: «Деньги любят тишину».

Фараон вновь замешкался, пытаясь проанализировать услышанный ответ и расставить акценты.

«С одной стороны, вроде бы всё ясно и понятно, – подумал он. – С другой же, возникает стойкое послевкусие от всей этой игры слов, будто купец прощупывает меня, пытаясь найти слабые места. Похоже Михаил не так прост, каким пытается казаться. Это видно по манере общения. Отсутствие с его стороны должного почтения к главе государства, что и говорить, является нонсесом. Он разговаривает со мной, сыном Богов, безраздельным правителем Верхнего и Нижнего Нила, великим фараоном XVIII династии – как с собой равным. Такое непозволительно никому, – пронеслось в голове царя. – Ладно, пусть живёт. Но если позже выяснится, что купец просто блефовал, переигрывая отведённую ему маленькую роль, то умирать он будет долго, как и обыкновенные преступники, заживо насаженные на кол».

Вслух фараон лишь произнёс:

– А теперь я хотел бы ознакомиться с предметами торговли. Ты ведь привёз очередную партию товаров?

– Прошу, о великий фараон, – самым искренним тоном изрёк Миша, разворачиваясь лицом к дверному проёму в центре бывшей конюшни.

Чтобы не возникало лишних вопросов от снующего мимо народа: стражников Хураима, всякого рода лазутчиков и подозрительных личностей, антивандально-стальная поверхность входной двери была прикрыта снаружи пожелтевшей фанерой. Подобранная под цвет фанеры матовая текстурная плёнка обтягивала и металлическую раму.

Миша продолжил:

– В настоящее время торговля делает лишь первый пробный шаг. Однако имеется огромный потенциал развития. В случае благоволения Богов… понятно, что Богов Египта, а также земного воплощения Амона-Ра, – выразительный взгляд скользнул по лицу египетского царя, – регулярные поставки уникальных товаров укрепят как государство, так и твою, Тутмос, личную власть.

Он небрежно сунул руку в карман шортов и извлёк связку ключей, где, на пружинном кольце, среди прочего, находился заключённый в серый пластик ключ-брелок для открытия электромеханического замка. На той же связке болталась и длинная серебряная цепь с подвешенным на ней амулетом в виде серебряной мыши, отлитой ювелиром по индивидуальному заказу. Вроде бы мелочь, безделушка, однако должна нести позитив. К тому же, согласно приметам, мышь из драгоценного металла притягивает деньги не хуже магнита.

Пуговица считывателя располагалась по левую руку от входа. Одно лёгкое касание, и раздался характерный щелчок срабатывания механизма, втянувшего три язычка и два ригеля внутрь толстой двери. Миша потянул за пластиковую ручку.

Два стражника тут же ворвались в помещение, опережая купца, придерживающего дверь. Включившееся по сигналу датчика освещение привёло стражников в крайнее замешательство. Однако быстро взяв себя в руки, они принялись за осмотр и, не найдя никаких опасностей, встали по бокам, освобождая проход ВИП-персонам.

Что и говорить, за минувшие месяцы здание бывшей конюшни подверглось кардинальной реконструкции, да и не только оно одно. Усилиями Фара и Тоти под патронажем верховного жреца Сатхуба, был составлен генеральный план действий, первым этапом которого являлась электрификация «базы» (отныне так именовалась территория храма Тота) ну и, конечно же, торговой фактории.

Дизель-генератор, не мудрствуя лукаво, разместили во временном подземном бункере, обустроенном на заднем дворе храма. Прикрытый снаружи, в качестве маскировки, двухметровой высоты кучей разнокалиберного щебня, он не издавал при работе никаких звуков. Повозиться пришлось лишь с системой удаления выхлопных газов, но и эту проблему решили, отправив их за пределы северной стены храмового комплекса по выкопанному подземному коридору, разделив поток на множество мелких ручейков, неспешно просачивающихся сквозь щели лежащих внавалку необработанных каменных блоков. Территория газоудаления была взята под негласный контроль и, в случае появления кого-либо из нежелательных гостей, тут же принимались меры к их задержанию и депортации.

Что же касается реконструкции бывшей конюшни, то от неё остался лишь наружный слой выложенных глиняными кирпичами стен.

Монолитная армированная ж/б плита, залитая в качестве пола, сгодилась и в качестве фундамента для кирпичной кладки «в два кирпича», пристроенной вплотную к старым стенам.

Жерди хлипкого перекрытия были удалены, заменившись на сплошной настил из бруса, снизу к которому прикрутили рейки ячеистого «Байкала» со светодиодными светильниками и вентиляционными решётками. Внутренние стены оштукатурили, закатав серой водоэмульсионной краской.

Кардинальное решение проблемы египетской жары реализовалось с помощью устройства мультизональной системы кондиционирования.

Площадь здания разделили перегородками на отдельные помещения, главным из которых, естественно, стал торговый зал. По его длине располагались столы с выложенными напоказ товарами. Кроме этого, часть товаров была подвешена на крючки вдоль стен, либо покоилась на стеллажах.

В торцевой части центрального зала виднелась дверь, за которой находились служебные помещения в виде склада товаров, санузла, душевой, да ещё жилой комнаты, адаптированной под уютное семейное гнёздышко.

А где, спрашивается, ещё можно комфортно отдохнуть в обнимку с женой?

Мягкая двуспальная кровать находилась в геометрическом центре спальни, мониторы видеонаблюдения – на стенах, плюсом к этому: компьютерный столик, зеркало-трельяж с двумя опорными тумбочками, да ещё небольшой холодильник – вот и вся обстановка. Предметов из золота и серебра, раритетных статуэток, картин Рембрандта и прочей атрибутики, украшающей внутреннее пространство особняков богачей и свидетельствующих о принадлежности хозяев к высшим слоям общества, в данном помещении не имелось.

Впрочем, чему удивляться?

Здесь тебе не Рублёвка, а владелец сей скромной недвижимости – вовсе не потомственный банкир Ротшильд, и даже не президент США.

И, несмотря на то, что он намного круче всех банкиров и президентов… всей этой банды власть имущих… однако распальцованные понты, в смысле «пальцы веером» – не в его стиле. Ведь дешёвая показуха нужна примитивно-устроенным гражданам для пускания пыли в глаза таким же, точь-в-точь, примитивным друзьям, бизнес-партнёрам, подельникам … да ещё смазливым девкам из числа тех, кои, увидев пресс «зелени», сразу падают… нет, не в обморок, не подумайте… – в постель падают, словно «груши-падалицы» на Корбутовке (Корбутовка – пригород Житомира, «падалицы» – местный сорт груш).

Однако, что толку от накопленных богатств?

Их не прихватишь с собой, отправляясь на Суд Божий и далее, по этапу, в места вечного пребывания. В духовном мире столь привычный УК теряет актуальность, заменяясь на перечень совершённых грехов.

За грехи придётся ответить перед Всевышним.

Таков жизненный расклад.

Глава 5.

В торговой фактории.

Вошедший в помещение торгового зала фараон имел самый надменный вид. Остановившись на пороге, он вопросительно посмотрел на заморского купца, по-видимому, ожидая пояснений.

«Ну что ж… как изволите, сударь».

Миша сделал широкий жест рукой, обводя зал по периметру.

– Это помещение приведено в надлежащий вид и обустроено за счёт моих собственных средств. Для меня является великой честью стать официальным поставщиком царского двора. Да и сам факт разговора с фараоном Египта, сыном Амона-Ра, я считаю великой наградой.

Он изобразил поклон в сторону Тутмоса III, а после выдержанной паузы продолжил:

– Когда я привёл сюда большой караван с товарами, то первым делом оповестил об этом номарха Хураима. Его подчинённые лично пересчитали вьюки, а затем, и распаковали их. В присутствии множества свидетелей, товары разделили на две равные части, после чего передали государственную долю в руки главного мытаря. «Мытарями», на моей родине, называют сборщиков налогов, – приподняв брови, Миша улыбнулся одними глазами. – И меня, как законопослушного купца, судьба переданных в казну товаров больше не волнует. Я исполнил наложенные на меня обязательства, и, с этого момента, мы являемся торговыми партнёрами. А теперь я хочу пригласить фараона и наследника ознакомиться с ассортиментом.

Миша кивнул в левую сторону относительно входа.

Всё по науке.

Ведь подмечено, что входящих в обширное помещение людей непроизвольно тянет в левую сторону. Чем обуславливается сей рефлекс – на этот вопрос не дал бы ответа сам основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд. Однако факт.

Первый стол, второй стол…

Сотни разноцветных картонных упаковок, затянутых в целлофан, а также тюбиков, пластиковых коробочек: плоских, цилиндрических, с прозрачным верхом и без такового, вызвали у гостей неподдельный интерес. Едва уловимый, поначалу, запах элитной парфюмерии стал вдруг отчётливо-осязаемым. Почувствовав это, фараон и наследник переглянулись между собой удивлёнными взглядами.

– Перед вами находятся средства для красоты лица, а также для ухода за кожей. Отдельной позицией являются благовония, именуемые словом «духи». Они придают долговременный приятный аромат, сопровождающий человека, куда бы он ни шёл. Благородный запах является отличительной чертой людей из высшего сословия. Простолюдинам духи недоступны по причине высокой цены. Специально отмечу, что эксклюзивные товары, достойные внимания фараона, не могут стоить дёшево, поскольку даже в тех краях, откуда я их привёз, они ценятся на вес золота.

Миша взял со стола чёрного цвета коробочку с надписью «Eclat Style Oriflame», сдёрнул упаковочный целлофан, извлекая плоский флакончик с прозрачной жидкостью нежно-голубого оттенка. Два нажатия кнопки распылителя, направленного на верхнюю часть собственной рубахи и… ударивший в нос великолепный запах обдал присутствующих ароматами герани, кориандра, бергамота и ещё непонятных ингредиентов.

Египетские правители застыли в нерешительности, вновь и вновь пробегая взглядами по выставленным напоказ изделиям косметическо-парфюмерной промышленности.

– Данное благовоние, – рука с флакончиком приподнялась до уровня глаз, – предназначается для мужчин. Мужские духи обладают резким стойким запахом, подчёркивающим силу и решительность. Духи для женщин пахнут иначе – более нежно, символизируя мягкость и согласие. В свойствах прочих, представленных здесь косметических средств, могут разобраться только женщины. Я же являюсь обычным купцом и тонкостями не владею. Аналогичные товары, составляющие половину доставленного груза, уже отправлены в Фивы. Сдаётся мне, что царский гарем… вернее, самые достойные из числа жён фараона… быстро овладеют способами применения этой божественной косметики, очень редкой и очень дорогой. Вот вам в помощь цветные картинки.

Сняв со стеллажа пачку глянцевых каталогов «Avon» и «Oriflame», Миша протянул их Тутмосу III.

Воцарилась тишина.

Тем временем, Мишин разум принялся обкатывать «косметическую» тему, анализируя её со всех сторон.

«Современная наука о красоте содержит столько разных терминов, нюансов и методик, что после близкого ознакомления начинаешь ощущать себя полным идиотом.

Конечно же, основные названия изделий ещё можно запомнить, вкупе с непривычными для слуха новыми терминами, генерируемыми в недрах корпораций-производителей. Ну да… с завидной периодичностью в продажу поступают очередные «вундервафли»: хайлайтеры, праймеры, консилеры, скульпторы, бьюти-блендеры. Пёстрый натюрморт написан яркими красками: знай себе налетай, покупай, давись слюнями от счастья. Ежегодные обновления ассортимента, так называемая «свежатинка», сильно возбуждает женскую половину населения, придавая ей известную долю безрассудства.

Что же касается умных людей, то дальнейшая детализация косметического перечня вызывает множество вопросов.

Взять, к примеру, пудру для макияжа.

Казалось бы, вещь незамысловатая и знакомая с детских лет.

Однако современные пудры с какого-то перепуга начали классифицировать по текстурам, финишам и эффектам. Изучение же их видовой принадлежности, конечно, расширяет кругозор, вызывая при этом чувство безысходности. Бывают пудры рассыпчатые, компактные, крем-пудры, пудры с влажным эффектом, пудры в шариках, атласные, транспарентные, матирующие, цветокорректирующие, себорегулирующие, антибактериальные и так далее. И каждая их разновидность, в свою очередь, дробится на подвиды в зависимости от стойкости, плотности и цветовой насыщенности.

Та же ситуация с кремами.

В продаже находятся десятки видов кремов, способных удовлетворить любые потребности. Среди прочих – крем «для век», «для кутикулы», «для декольте». Разновидность, предназначенная для «ж…пы», пардон – человеческой задницы, именуется нейтрально: «Косметическое средство интимной гигиены».

Эх, жизнь жестянка!

Бесконечное разнообразие продукции наводит форменный морок на определённую категорию граждан. Трезвому человеку в жизни не разобраться с этим компотом. Да и вообще, существуют ли компетентные специалисты по данной теме? Вряд ли, поскольку продвижение товара, так называемый «маркетинг», подразумевает массовое одурачиваниие потребителей, требуя вдумчивой работы специалистов совершенно иного профиля.

Действительно, психиатрическая медицина, ранее совершенно независимая, сегодня полностью коммерциализировалась, оказывая платные услуги мировым брендам косметической индустрии. И вот результат:

– от осознания огромного количества косметических средств,

– от лицезрения стеллажей, заставленных флакончиками, тюбиками и разноцветными коробочками,

– от безуспешных попыток вникнуть в смысл непонятных терминов,

…многие люди утрачивают способность к оценке ситуации, отправляясь по доброй воле в пресловутую «страну дураков».

Ну да, скрытое психологическое программирование позволяет сделать из человека легко внушаемую куклу, не только покупающую навязываемые товары, но и испытывающую при этом самые положительные эмоции, схожие с оргазмом».

Мишины мысли перешли к анализу собственного поведения.

«Как хорошо, что лично мне глубоко «класть» на эти проблемы. Являясь свободным человеком без зависимостей психологического, физического, социального и культурного уровня, а также устойчивым к внушению и гипнозу, я способен жить и думать подобно коту, который «гуляет сам по себе». И это – that's good! Что же касается гаремов Тутмоса и Аменхотепа, то они получили множество предметов для развлечений. В течение некоторого времени жёны будут пытаться разобраться «ху есть ху», в смысле – что чем является, внимательно изучая каталоги, после чего начнётся творческое преображение собственной внешности. Так пусть же душатся, красятся и маникюрятся! А если женщины однажды передерутся между собой, то это уже не моё собачье дело».

«Нехай все буде так», – как поёт Lama.

Мишины губы непроизвольно сжались в язвительной усмешке.

«Фараону с наследником придётся самим разруливать весь этот кипиш, возникший на почве «несправедливого» дележа духов и помад. Ведь всем известно, что в женских коллективах проблема «справедливости» стоит особенно остро, поскольку каждая бестия тянет одеяло на себя, пробуждая в товарках злобную ненависть и коварную жажду мщения».

Фараон задумчиво, будто в замедленной съёмке, перелистывал страницы каталога.

Окружающие, в виде наследника и бойцов охраны, пытались искоса разглядеть нарядных девушек: блондинок, брюнеток, рыжих и каштановых. Безупречные красавицы… ням-нямские киски… пальчики оближешь – все как одна. Брутальные мужчины тоже хороши собой. А на заднем плане глянцевых фото: морские волны, люксовые отели, либо колосящиеся пшеничные поля.

Царь перелистнул очредную страницу, обнаруживая на развороте счастливую парочку в окружении зарослей орешника. Мужчина, повернувший лицо к фотографу, улыбался, держа подругу за руку. Одежда – под стать Мише: та же белая рубашка навыпуск с закатанными рукавами, плюс шорты бежевого цвета.

– Это и есть белые люди из твоей страны России?

– Да, – честно соврал Миша

– Почему некоторые мужчины небриты? У нас, в Египте, носить бороду, либо игнорировать бритьё, позволено только фараону. Нарушителям сразу отрубают голову.

– Я соблюдаю законы Египта и бреюсь каждый день. Что же касается моей родины, то носить бороду разрешено всем мужчинам. К тому же, в зимние холода она предохраняет лицо от обморожения.

– У вас нет вшей и блох?

– Есть. Но есть и действенные средства, выводящие насекомых всего за одно применение. Помыл голову черемичной водой… и можешь о вшах забыть. Одел на собаку специальный ошейник – вот и блохи исчезли.

Множество взглядов недоверчиво уставились на купца.

Миша добавил:

– В России производятся не только косметические товары, но и множество других, включая препараты от паразитов. Кстати, вши и блохи – это не самые зловредные твари. По-настоящему опасными являются те, что живут внутри людей. Внутренние черви способны съесть человека заживо.

– Ты привёз с собой эти средства?

– Нет. Однако я готов привезти всё, что ты пожелаешь… о великий фараон… включая лекарства от разных болезней.

– Повелеваю привезти лекарства, – коротко бросил Тутмос III.

Тем временем, его взгляд переместился на противоположную сторону зала, где располагалась экспозиция холодного оружия. Изделия небольших размеров лежали на деревянном столе, наиболее же длинные – сабли, шашки и шпаги, висели на настенных крючках. Внешняя красота авторских изделий завораживала. Что и говорить, Миша скупил продукцию нескольких известных кузниц, включая работы златоустовских мастеров.

Не отводя немигающих глаз от этого великолепия, фараон молча двинулся в его сторону. Остальным не оставалось ничего другого, как направиться следом.

Чего здесь только не было.

Царь Египта перебирал изделия поочерёдно, оценивая остроту заточки лезвий, проверяя балансировку, любуясь золотыми узорами и клеймами производителей. Особенно ему приглянулись «длинномеры». Продукция лучших оружейников России украшала выкрашенную серой водоэмульсионкой стену бывшей конюшни. Среди них сабля «Восточная», сабля «Офицерская», сабля «Драгунская», шашка «Казачья».

Рассматривая оружие, фараон непроизвольно цокал языком, будучи не в силах справиться с переполнявшими его чувствами.

Дошла очередь и до шпаг. С искренним удивлением Тутмос III вынул из узких, обтянутых кожей с металлическими стяжками ножен, не менее узкий клинок, шириной 3,5 см и длиной 84 см. Прикинул шпагу к руке и, покрутив её и так и сяк, вопросительно посмотрел на «купца».

– Поясни, почему те мечи, он кивнул в сторону сабель и шашек, имеют изгиб, а этот, находящийся в моих руках, прямой?

– У них разные области примемнения. Изогнутые сабли предназначены для рубки и используются всадниками. Один удар… сверху и сплеча… и голова прочь, либо рука, либо туловище рассечено по диагонали. Как говорится – дело вкуса. Клинок же, находящийся у тебя в руках, именуется шпагой. Она незаменима в стеснённых условиях, там, где саблей не размахнёшься. Шпага наносит колющие удары и является оружием знатных людей. Я нисколько не сомневался, что из всего ассортимента, тебе понравится именно шпага.

– Лезвие… такое тонкое… не сломается ли оно в момент схватки?

Миша снисходительно улыбнулся.

– Дай-ка её сюда. Я готов продемонстрировать боевые качества.

Практически силой выдернув изделие из рук фараона, он сосредоточился, закладывая левую руку за спину. Далее: танцующие движения вперёд-назад… приставные шаги… боковое смещение по условному кругу… несколько полувыпадов, увёрток, отскоков.

Неуловимо-филигранное движение, буквально на грани восприятия, завершило церемонию презентации. Тонкий свист рассекаемого шпагой воздуха сопроводил резкий выпад в сторону непонятного предмета двухметровой высоты, затянутого белой тканью и находящегося по правую руку от оружейной экспозиции.

Вжик! Острие шпаги прошило предмет насквозь, показавшись с тыльной стороны. Хм-м-м… В случае нахождения там человека, данный прокол гарантировал бы летальный исход.

Не выпуская эфеса из правой руки, Миша пояснил:

– Техника владения шпагой хотя и требует определённой сноровки, но дело того стоит. Враг даже не успеет замахнуться мечом, либо поднять копьё, как будет продырявлен насквозь, словно этот зверь. Великий царь, вели стражникам снять тряпку.

Фараон кивнул бойцам охраны.

Приказ принят к исполнению, однако возникла заминка… ибо снятая ткань повисла комком на клинке, воткнутом по самую гарду в чучело огромного медведя. Впрочем, хрен с ней, с тканью.

Немая сцена запечатлела впавших в ступор людей, разглядывающих свирепого обитателя тайги, широко разинувшего пасть. Два огромных верхних клыка и два нижних, чуть меньшего размера, вызвали у публики неподдельное изумление.

Обращение к инопланетному разуму: «Иескиль, подсоби мне чуток!».

«Да», – ответно прошелестело в голове.

Миша ухватился за эфес двумя руками. Приложив значительные усилия, он оторвал чучело от пола и, резким движением, швырнул его к ногам фараона. Тот невольно попятился. Стражники напряглись. В глазах Аменхотепа, выглядывающего из-за спины отца, застыл испуг. Что и говорить, театральная постановка произвела на зрителей оглушающий эффект.

– А ты говорил «сломается», – Миша ещё раз взмахнул клинком, стряхивая с него комок текстиля.

– Я просто интересовался, – возразил очнувшийся от шокового состояния царь. – Ты лучше поведай, что это за животное такое?

– Ты имеешь в виду медведя? Он обитает в лесах России. Силы в этом хищнике будет поболее, чем у десяти человек. Египетское оружие против медведя бессильно, поскольку его не разрубишь бронзовым мечом и не пронзишь бронзовой стрелой: слишком толстая шкура. Ваши мечи для медведя – что массажные колотушки. Он лишь сильнее рассверипеет, а после расхерачит всех… порвёт на фрагменты… на суповые наборы. Некоторых съест сразу, прочее же мясо – прикопает на закуску. Пройдёт неделя, и он вернётся. «тухлятина с душком» является для медведя любимым блюдом.

Волевым кивком головы Миша указал на поверженное чучело:

– Поднять медведя!

Стражники было сделали шаг, однако застыли на полпути, обратив вопросительные взгляды на Тутмоса III.

– Поставьте медведя на прежнее место, – голос фараона привёл охранников в движение.

«В настоящий момент царь напоминает командира роты, – Миша мысленно улыбнулся. – Доводит до личного состава поступающие свыше приказы. Впрочем, нужно вести себя скромнее, не то может выйти боком».

– Посмотри, великий правитель, какие у него когти, – ухватившись за переднюю лапу, Миша переключил внимание публики на другую тему. – Каждый коготь – длиной с кинжал, что висит у тебя на поясе. Один удар наотмашь, и человек превращается в мясное рагу. А ведь медведь не только силён, но и весьма коварен, что делает его исключительно опасным зверем.

Действительно, чёрные, отливающие зловещим металлическим блеском, да и, к тому же 12-ти сантиметровой длины медвежьи когти впечатляли.

Хотя, чему удивляться? Согласно справочным данным, длина когтей самцов рода «Ursus» («Медведи») достигает 20 см, являясь стандартным показателем. При этом в сибирской тайге встречаются и выдающиеся, так называемые, «трофейные» экземпляры. У очень крупного самца, весом 800 кг, а то и 1000 кг… да у него голова – размером с тумбочку, а когти (да и клыки) – напоминают заострённые клинки-стилеты наёмных убийц.

Фараон протянул руку, требуя вернуть шпагу.

– Пожалуйста, – изрёк Миша, протягивая оружие эфесом вперёд. – Точно такая же шпага ожидает тебя в Фивах. Половина заморских товаров принадлежит мне, вторая половина – тебе. Я привёз по две штуки каждого наименования.

– Медведей тоже было два?

– Никак нет, поскольку чучело используется в качестве украшения. Принятые к исполнению торговые правила касаются лишь товаров, то есть изделий, выставленных на продажу. Этот медведь не продаётся и к товарам не относится. Однако, из глубокого почтения к великому правителю великой страны, я готов преподнести сей предмет в качестве одного из подарков.

Миша согнулся в глубоком поклоне. Фараон оглянулся на наследника, тот едва заметно кивнул.

– Хорошо, я принимаю подарок. Скажи, почему ты использовал множественное число? Имеются и другие подарки?

«Пусть его лицо и имеет каменное выражение, но мозги в полном порядке, – пронеслось в голове. – Не знаю, как в остальном, но касаемо присвоения чужого имущества фараон соображает быстро. И уже непонятно, как к нему относиться… то ли, как к запасливому хомяку, то ли, как к разбойнику с большой дороги».

Вслух произнёс:

– О великий фараон, я готов подарить тебе всё, что находится в этом зале. И, в то же время, я не могу сделать этого, поскольку останусь без средств на закупку следующей партии товаров, и ты не увидишь множества прекрасных вещей, которые я планирую привезти из России. Возвращаясь к теме подраков, подтверждаю, что существует ещё один, хотя и не от меня лично. Этот подарок – царский, в прямом значении этого слова. Узнав о перспективе получения большой выгоды от торговли с Египтом, наш правитель Владимир, в знак уважения, обязал меня передать в дар фараону Тутмосу III этот предмет.

Звенящая тишина повисла в воздухе.

Миша распрямил спину, принимая горделивую позу.

«Надо же, столько народа собралось, а не слышно даже дыхания».

Нагнувшись до уровня нижней полки стеллажа, он извлёк ящик-футляр, непропорционально длинный по отношению к ширине и высоте. Выполненный из красного сандала, весь из себя… безупречно лакированно-полированный… с дугообразной выборкой четверти по периметру крышки… ящик, сам по себе являлся произведением искусства. Небольшие серебряные ножки по нижним углам, серебряный замочек на боку – мелкие декоративные детали подчёркивали статусность изделия. И, словно вишенка на торте, в геометрическом центре крышки красовалась инкрустрированная в деревянный массив серебряная бляха с вензелем Екатерины II и короной Российской Империи поверх него.

Аккуратно сдвинув в сторону разложенные на столе ножи, Миша водрузил подарок на освободившееся место. Затем ловко, одним мизинцем, поднял язычок замка, распахивая ящик. На обтянутой чёрным бархатом подложке лежали шпага и ножны.

– Шпага царская серебряная, – торжественно произнёс он. – Из сокровищницы правителя.

Этот златоустовский шедевр был запущен в работу по индивидуальному заказу какого-то олигарха. Но, как говорится, «человек предполагает, а Бог располагает». Весьма часто события развиваются помимо нашей воли и желаний. В процессе изготовления уважаемый Заказчик почил в Бозе (по-русски – дал дуба), а свора наследников потребовала возврата денег за вычетом неустойки. Таким вот незамысловатым образом, шпага, стоимостью в три миллиона рублей, на некоторое время зависла в свободной продаже, а позже была выкуплена Мишей за доллары по текущему обменному курсу.

Фараон шагнул к столу, одновременно возвращая Мише предыдущее изделие. Некоторое время он разглядывал подарок, ведь посмотреть, действительно, было на что. Серебряная вязь ажурных узоров в стиле барокко покрывала царскую шпагу и царские ножны. И даже на обоюдоострых, сходящихся в единое острие лезвиях клинка, просматривалась витиеватая гравировка.

Лишь два элемента контрастировали с доминирующим «серебряным» стилем эксклюзивной шпаги, органично вписываясь в реализованную художественную концепцию, подчёркивая, тем самым, безупречную красоту оружия. Первым из них являлась окантованная серебром иссиня-чёрная рукоятка из африканского венге, вторым – огранённые рубины. Расположенные на защитной дужке, вплотную друг к другу, драгоценные камни сливались в узкую ленту, отливающую глубоким, почти мистическим, насыщенно-красным цветом.

Сто десять рубинов… а, может, сто двадцать? Миша несколько раз пытался сосчитать их количество, но неизменно сбивался. Как ему пояснили в коммерческом отделе фирмы-производителя, для оформления изделия использовались бирманские рубины сорта «голубиная кровь», флюоресцирующие при достаточном освещении. Что же касается использованного для отделки серебра, то его вес составил свыше 700 грамм.

Тутмос III взял шпагу в руки. Кисть правой руки легла на рукоятку, левая же – мягко заскользила, касаясь гарды, дужки, рубинов, лезвий. Минута, другая… взгляд в сторону Миши. Эмоциональный подъём, отражающий радость и удовлетворение, читался в расширившихся глазах правителя Египта.

– Купец, не буду скрывать, я поражён увиденным. Похоже, что наша торговля принесет большую пользу. Скажи, какие ещё товары, кроме золота, принимаются к оплате?

– Я с удовольствием приму к оплате слоновую кость, древесину хебени (эбеновое дерево) и изделия из этой древесины. Однако в Египте есть вещи, стоимость которых несоизмеримо выше.

Фараон удивлённо поднял брови.

– И что же может стоить дороже золота?

– Это драгоценные камни, называемые в моей стране изумрудами: они имеют тёмно-зелёный цвет. Изумруды добывают в Сиене (Асуан) и около Джаау (Эль-Kyceйp). По сравнению с ними золото отдыхает. Идеально-прозрачные изумруды во много раз ценнее золота, не говоря уже …

Миша планировал закончить пояснение словами: «…об особо крупных экземплярах, размером с куриное яйцо, которым, ввиду уникальности, присваивают имена собственные», но осёкся на полуслове. Ведь египтяне – ребята сообразительные. Стоит им прочухать истинную стоимость изумрудов, как начнут капризничать, пальцы гнуть, а после, предъявят нереально-заоблачные цены.

Он пару раз кашлянул, типа поперхнулся. Как ни в чём не бывало, продолжил.

– Прочими товарами из категории «дороже золота» являются предметы искусства, особенно изделия, созданные в Древнем царстве. К ним относятся и древние папирусы с текстами священных книг. Сюда же входит и продукция твоих, Тутмос, мастеров-ювелиров. В царских мастерских трудится множество евреев – это очень талантливый народ. Всего один выполненный заказ, и я за ценой не постою. В данном случае, труд мастеров – ручной труд, ценится очень высоко. Материалы я предоставлю, с тебя же работники.

– Ну что ж… – произнёс фараон. – Расклад понятен. Действительно, мои придворные ремесленники способны изготовить любой шедевр. За то и ценим.

– Великий фараон, – Миша склонил голову. – Законы вежливости предполагают взаимные обмены подарками между правителями великих государств.

– Хорошо. И что бы царю Владимиру хотелось получить взамен царской шпаги?

– Наш царь любит произведения искусства. Он будет счастлив получить уменьшенную копию твоего корабля, вырезанную из слоновой кости, с покрытой золотом носовой частью, изображающей цветок папируса. Если получится, то пусть мастера разместят на лавках нижней палубы 60 чернокожих нубийцев, выполненных из чёрного эбена. Ну и, чтобы имелись мелкие детали, типа гребных вёсел, паруса с изображением глаза Гора, судового руля, поворачивающийся на баллере… то есть на оси. На верхней палубе должна присутствовать фигура золотого фараона – сына Богов, правителя Верхнего и Нижнего Нила… то есть твоя фигура, о великий Тутмос III.

Миша вновь согнулся в глубоком поклоне.

– Будь по-твоему, – благосклонно прозвучало в ответ.

Царь оглянулся по сторонам.

– Чего здесь ещё интересного?

– Имеются красивые ткани, хрусталь, вазы из цветного стекла. Чай продаётся…

– Что означает слово «чай»?

– Это сушёные листья чайного куста. Кладёшь пакетик с чаем в кружку, заливаешь кипятком, а через минуту – пьёшь его, пока он горячий. Чай укрепляет здоровье и повышает работоспособность. Чай помогает перенести, как холод, так и летнюю жару. В России чай пьют все: и взрослые, и дети.

Тутмос III кивнул, затем быстро прошёлся по залу.

Ознакомление с прочими товарами заняло не более пяти минут. Штуки тканей… габардин, крепдешин, шифон, атлас, парча с золотой и серебряной вышивкой… – всё это не произвело на правителя особого впечатления.

Уже по выходу ВИП-персон из торговой точки, Миша вновь обратился к царю.

– Повелитель, у меня есть к тебе ещё одно предложение.

– Слушаю.

– Здесь, в храме Тота, есть человек, которого я обучил науке владения шпагой. Нужно всего пару недель тренировок, один-два часа в день, и ты станешь великим мастером владения этим уникальным клинком. Разреши ему поплыть с тобой в Фивы. Я полагаю, что Сатхуб не будет против поездки молодого жреца.

Некоторое время фараон обдумывал предложение, хотя, чему здесь удивляться? Так и должно быть, ведь руководящая роль не допускает принятия скоропалительных решений, ибо каждое из них, даже самое невинное, способно иметь далеко идущие последствия.

– Хорошо.

– Обученного жреца зовут Неракар. Я дам ему в дорогу запас чая и газовую горелку, чтобы можно было заваривать чай без выхода на берег, прямо на борту судна.

– Горелку?

– Ну да. Устройство для подогрева воды входит в список моих личных вещей. Впрочем, здесь, в Египте, кому она нужна? Запас топлива в баллоне ограничен: если газ закончился, то всё… можно выбрасывать. Запасных баллонов у меня нет – это плохая новость. Однако есть и хорошая: на вашу поездку в Фивы газа точно хватит.

На лице Тутмоса III появилось странное выражение: то ли хотел усмехнуться, то ли нахмурить брови, а, возможно, что и сам не решил, как нужно реагировать на полученную информацию. В итоге, после небольшой паузы, произнёс:

– Мой корабль не будет долго ждать. Повтори, как зовут обученного шпажному бою жреца?

– Неракар.

– Сейчас я пришлю носильщиков забрать подарки. Неракар должен прибыть на борт вместе с ними, и ни минутой позже.

– Будет исполнено.

Фараон оглянулся по сторонам. На почтенном расстоянии, возле входного пилона храма Тота, столпились служители, послушники и миряне во главе с верховным жрецом Сатхубом, вернувшиеся с берега Нила. Увидев направленный на них взгляд, все дружно опустились на колени. Тутмос III кивнул, после чего запрыгнул на коня. Лёгкий взмах поводьями, сопровождамый ударом ногами по крупу, и скакун пошёл рысью.

Свита повторила его действия, отправляя лошадей вслед за монархом. Взгляд наследника Аменхотепа II, брошенный на Мишу, показался тому несколько странным.

«Иескиль, какие мысли у него в голове?».

«Он тебя ненавидит… да и собственного отца – ничуть не меньше».

Глава 6.

Обратно на полгода вперёд. Август 1438 года до нашей эры.

Жёлтый парус… и белый, с изображённым на нём священным Уаджетом (глазом Гора).

По мере приближения кораблей их внешний вид детализировался. Стало понятно, что это далеко не торговые суда. Впрочем, и на военные единицы, узкие и быстроходные, они тоже не походили.

Символика парусов… она свидетельствовала о высоком ранге пассажиров.

Высшее сословие, обладающее неограниченной властью – вот кто находился на их палубах. Таких людей стоило опасаться, ибо на территории Египта они вершат правосудие, распоряжаясь человеческими жизнями по личному усмотрению.

Выслушав доклад дозорного, Сатхуб отправил его обратно, спешно спускаясь в тайное святилище Звёздных Богов.

«Нужно срочно оповестить избранника Михаила, – подумал жрец, останавливаясь напротив стены с нарисованными на ней изображением «Взгляда». – Услышь мою просьбу, Иескиль».

Мысленный ответ пришёл незамедлительно.

«Михаилу передано твоё оповещение. В настоящее время он занят и сможет прибыть только ночью. Возвращайся к службе».

В это самое время, закинув ногу на ногу, Миша развалился в кресле с чашечкой кофе в руках.

Номер в четырёхзвёздочном отеле «The Downtown» – лучшей гостинице в городе Доусон-сити, не отличался изысками. Всё как везде… Однако трёхспальная кровать, похожая на аэродром-сексодром, укомплектованная сразу четырьмя белоснежными подушками, отличала его от турецких собратьев.

Третий по счёту посетитель смиренно сидел напротив, выпрямив спину и уверенно глядя в глаза потенциальному работодателю.

Предыдущие соискатели Мишу не впечатлили. Подхалимские улыбочки, бегающие взгляды… Он даже не стал спрашивать мнения высшего разума и, по окончании переговоров, вежливо указал им на выход.

– Мистер Марусон, какой Ваш стаж работы в должности начальника производства? – спросил Миша, мельком глянув в резюме.

– В компании «Goldcorp» я проработал 24 года, из них на должности начальника производства – 9 лет. До управляющего рудником не дослужился ввиду отсутствия университетского образования. Но, в то же время, я понимаю в технологиях золотодобычи лучше большинства специалистов. Все годы я работал в отдалённых от цивилизации местах, где столкнулся с множеством нестандартных ситуаций.

– Это хорошо. И что же послужило причиной ухода из компании?

– Мне не продлили контракт по возрасту, хотя… дело не в этом. Поскольку современные технологии отлажены до совершенства, то в моих услугах отпала необходимость. Действительно, зачем платить прошедшему огонь и воду опытному ветерану 130 тысяч долларов в год, когда с работой справится сопливый мальчишка, согласный и на 80 тысяч. Всё дело в экономической политике фирмы.

– Так… всё понятно, – Миша вновь скользнул глазами по личным данным претендента.

Мишин, полный задумчивости взгляд, осмотрел посетителя с головы до ног.

Перед ним находился коренастый мужчина с густой рыжеватой бородой и обветренным лицом. Из одежды – тёмный свитер и джинсы, заправленные в тяжёлые утеплённые ботинки. Типичный представитель суровых приполярных артельщиков.

– Вы употребляете алкоголь?

– Естественно, – посетитель пожал плечами. – Однако только в нерабочее время.

«Иескиль, не врёт ли дядя?».

«Не врёт».

«Подходит ли он для осуществления наших планов?».

«Подходит, – пришёл мысленный ответ. – Он имеет безупречную репутацию в узких кругах золотодобытчиков, соответствующий опыт, и не склонен болтать лишнего».

«ОК, понял».

– Ну что ж… Сэм. Можно я буду называть тебя по имени?

Мужчина встрепенулся.

– Можно.

– Поздравляю. Ты принят на должность управляющего рудником с зарплатой 160 тысяч долларов в год. В твоё распоряжение будет предоставлен вертолёт с наёмным пилотом, а также жилой коттедж в Доусон-сити. Твоим первым заданием станет техническое обустройство уже разведанного и лицензированного клейма (прим.: клейм в Канаде – участок 450 х 450 м), выкупленного инвестиционным фондом «Last hope». Подтверждённые запасы рудного золота составляют 300 кг, вероятные – до 600 кг. Среднее содержание металла в породе – 3,12 г/м.куб. Глубина залегания 3,7 метра.

Миша потянулся к клавиатуре и внёс в текст контракта имя собственное. Через секунду принтер выплюнул два отпечатанных оригинала документа.

Личная подпись и… протянутая для рукопожатия рука.

– К тебе будет и второе задание. Оно будет озвучено во время прогулки. Давай выйдем на улицу.

Морозный воздух хлестанул по щекам обжигающим холодом, лишь только два человека ступили на крыльцо двухэтажной, выкрашенной в ярко-красный цвет гостиницы.

«А что ты хотел? – спросил сам себя Миша. – Ведь северный регион Канады, легендарный Клондайк, граничит с Аляской. Он имеет климат Восточной Сибири. И зимы здесь весьма суровые».

Вслух произнёс:

– Понимаешь ли, Сэм… Данный разговор имеет высшую степень секретности. И первое задание служит лишь прикрытием для реализации второго. Поскольку ты имеешь репутацию порядочного человека, то мы готовы взять тебя в долю. Сообщаю, что тебе предстоит найти величайшую россыпь золота в истории Канады и стать легендарной личностью в истории золотодобычи. Помимо официальной зарплаты ты получишь половину процента от стоимости добытого металла, а это – огромные деньги. Данный пункт предлагаю также законтрактовать, дабы не возникало сомнений. Когда всё сложится, твои конкуренты и друзья подавятся слюнями от зависти.

Новоявленный управляющий резко остановился. Спустя мгновение грубый голос произнёс:

– Ты о чём? Какую россыпь? Все россыпи вычерпаны сто лет назад, а я в сказки не верю.

– Не спеши с выводами. Лучше расскажи мне про вершины гор, – нейтрально ответил Миша, оглядываясь по сторонам.

Местный пейзаж, обрамляющий Доусон-сити, был гористым. Высящиеся по обеим сторонам реки, то ли горы, то ли холмы с пологими вершинами, зажимали русло Юкона в узкую щель, оставляя для города сравнительно небольшое пространство.

– Что расположено там, наверху?

Сэм наморщил лоб.

– Если тебя интересует золото, то на вершинах его не бывает. Там растёт кедровый стланник и вереск… камни разбросаны повсюду… можно ноги сломать. А на одной горе – даже болото имеется. Обширное такое болото, где летом в камышовых зарослях квакают лягушки. Как оно возникло на самой верхотуре – никто не поймёт.

– Где эта гора?

– Юбрышка… – это в сорока километрах западнее Доусон-сити.

– Летим туда.

Вызванное такси доставило пассажиров прямиком на вертолётную площадку. Спустя недолгое время появился пилот в униформе местной авиакомпании. Разрешение на вылет, шум лопастей, и зимний пейзаж, обильно сдобренный видом разноцветных городских построек, растворился в морозной дымке февраля.

Высотное плоскогорье встретило приземлившийся вертолёт неприветливой заснеженностью с пониженной температурой воздуха. Пряча лица в застёгнутые капюшоны, партнёры по золотодобыче спрыгнули на землю.

Вершина горы представляла собой огромное плато, шириной в полкилометра и многократно большей длины. На краю видимости рельефа находился скалистый утёс, финализирующий панораму. Разбросанные в шахматном порядке, повсюду высились выветренные известковые останцы, похожие на рубки всплывших из глубин моря подводных лодок.

– Где болото?

– Там, – махнул рукой Сэм в сторону расположенной в центре плоскогорья естественной впадины.

Действительно, из ровной заснеженной поверхности торчали целые заросли камышей, не сломленные ветром по причине их нахождения в наиболее низкой точке местного ландшафта. Камышовая низменность простиралась на многие сотни метров.

– Кто-нибудь забуривался здесь?

– Естественно, нет, поскольку это бессмысленное занятие. Ты просто не понимаешь природного процесса образования россыпей. Миллионы лет вода размывает породу и сносит золотой песок вниз – по руслам ручьёв и речушек. Наверху, всегда и везде – полный ноль.

– Но ведь болото есть. Почему бы под ним и не быть золоту?

Удивлённый взгляд.

– Крайне маловероятно.

– Ну… это как посмотреть, – глубокомысленно изрёк Миша. – Контора оплачивает все расходы, а далее, уважаемый, будь готов к неожиданностям. В любом случае, контракт на трудоустройство подписан, а вторая задача… твоя… станет главной миссией, ради чего и затеян весь спектакль. Ты ведь в курсе, что в горнорудном бизнесе не принято бросать денег на ветер? Вероятность найти золотую россыпь на вершине горы гораздо выше, чем найти идиота, готового вложить в эту затею уйму долларов.

– Это точно, – подтвердил Сэм. – С дураками, пытающимися найти золото там, где его в принципе быть не может, я сталкиваюсь первый раз в жизни.

Миша молча проглотил намёк личного плана. Затем продолжил самым официальным тоном:

– Ты должен обеспечить проведение геологоразведки здесь, и этот приказ не обсуждается. Застолби два, либо три клейма, перекрывающих болото по всей длине, заключи контракт с уважаемой кампанией, специализирующейся на геологических изысканиях, лучше всего – компании с государственным участием. Такие должны существовать под крылом министерства природных ресурсов. Пусть зашурфятся на семь метров глубины по периметру болота и выдают официальное заключение. Ты очень удивишься, когда результаты покажут содержание металла 3 гр/м.куб… 5 гр/м.куб… и, в нескольких пробах – феноменальные 9 гр/м.куб. По центру лягушачьей лужи обычная буровая техника пройти не сможет, но именно там, впоследствии, и обнаружится главная россыпь. Надеюсь, против осушения водоёма никто протестовать не будет?

– Конечно нет. Дотошные природоохранники даже не в курсе его существования. Это место на картах позиционируется в качестве «болотистой низины».

– Ты можешь спрогнозировать, как станет вести себя правительство региона Клондайк, узнав о внезапном обнаружении под дном болота невероятных объёмов золота, равных годовой добыче в Канаде?

Упраляющий задумчиво посмотрел вдаль, о чём-то размышляя.

– Сказать наперёд сложно. Имеется высокая вероятность того, что прииск попытаются отжать, остановив его работу из-за несоблюдения природоохранного законодательства, норм охраны труда и требований технадзора. После этого государство может аннулировать лицензию и передать участок фирмам, якобы строго соблюдающим данные нормативы. К примеру, «Osisko Mining Corp», «Goldcorp», либо «Meadowbank». Ты должен понимать, что чиновники основательно прикормлены горнорудными кампаниями и действуют в их интересах. С другой стороны, если ты наймёшь юристов, заблаговременно получивших экспертные заключения по потенциально-проблемным вопросам, то наезд может и не состояться. Ситуация стабилизируется… на какое-то время, но это чисто внешне. Могущественные конкуренты не оставят попыток дискредитировать нашу фирму, запустив серию провокаций, подстроенных аварий, ложных доносов и обвинений в финансовых махинациях, вплоть до пищевых отравлений персонала из-за некачественных продуктов. Вторую волну наездов, пожалуй, не сможет выдержать никто. Остановка производства и бесконечные судебные тяжбы – вот, что нас ожидает.

– Так мы и не будем ничего выдерживать. Вычерпаем россыпь в течение трёх месяцев, переплавим золото в слитки прямо на месте, а далее хлопнем дверью. И пусть дерутся за объедки с барского стола.

Сэм, шокированный услышанной информацией, молча вперил взгляд в Мишу. Но нет… Никакаих намёков на шутку в ответном взгляде не читалось. Он задумчиво оглянулся по сторонам.

Воспользовавшись паузой, Миша направился к ближайшей куче валунов, бросив на ходу:

– Пойду, отолью немного.

«Иескиль, если я брошу сюда камень, мы найдём его после повторного переноса?».

«Найдём».

Легкий взмах руки, и мелкий чёрный камушек зарылся в снег у самого подножия каменного возвышения с проросшей в его боку кривой карликовой берёзкой.

Завершив процесс «отливания», Миша попросил:

– Сфотографируй меня, Сэм!

Протянутый смартфон… нажатие кнопки.

«Фиксация объекта выполнена», – подумалось с чувством глубокого удовлетворения.

– План действий таков, – продолжились наставления. – В течение полугода ты разработаешь проект зимника на эту гору и утвердишь его во всех инстанциях, а осенью – пробьёшь трассу и осуществишь геологоразведку. После успешных результатов бурения мы завезём туда оборудование и жилые модули. Всё это нужно выполнить в холодное время года, ибо летом… сам понимаешь – техника будет вязнуть в поймах пересекаемых рек и ручьёв. Стоимость же гравийной отсыпки может обойтись в фантастическую сумму.

Брови Сэма поднялись от удивления.

– Хм-м-м… Зимник, длиной 40 километров, по пересечённой местности… – эта затея может нас обанкротить. Ты хоть представляешь, какого размера камни придётся двигать, чтобы забраться на эту вершину? Карьерный бульдозер «Caterpillar», естественно, справится. Однако расход топлива, 1 литр в минуту… в течение нескольких суток… – это полная жесть.

– Если честно, то мне плевать. А тебе? Начальство находится в Великобритании и оплачивает любые хотелки. Сейчас на дворе зима. До конца осени ожидаю от тебя результатов разведочного бурения. За остальное не волнуйся. И не трепли языком по-пьяни среди друзей по поводу наблюдаемых несуразностей. Ты должен сделать в точности всё, как от тебя требуют, – интонация Мишиного голоса стала до неприличия жёсткой. – В противном случае… короче, думай сам.

Сэм нахмурился.

«А чего я, собственно, теряю? – вопросил он самого себя. – Геологоразведка на вершине горы вызовет косые взгляды специалистов… ну и что… приказ есть приказ. Однако контракт… – он щедрый просто до неприличия. О таком контракте можно было лишь мечтать. Он дарует надежду на обеспеченную старость. А если сказанное Михаилом ещё и окажется правдой… К тому же, на дорожном строительстве можно неплохо подзаработать. Сто тысяч долларов туда, сто тысяч сюда – сущие мелочи, теряющиеся в общем объёме инвестиций».

Продолжая размышлять, он молча направился в сторону ожидающего их вертолёта.

В этот момент в Мишиной голове появилось ощущение, напоминающее гудение зуммера, да ещё с тревожным оттенком.

«Что случилось, Иескиль?».

«В Мемфис прибыли гости из столицы. Сатхуб хочет тебя видеть».

«ОК. Дай добраться до гостиницы».

Вечер.

Прыжок из гостиничного номера.

С таким резким контрастом температурных режимов Миша ещё не сталкивался. За секундный миг переноса, «минус сорок» в Доусон-сити, сменилось на «плюс сорок» в вечернем Мемфисе.

«Там – мозги отмораживает, здесь же – они просто кипят. Не жизнь, а только держись».

Сатхуб нашёлся в личных апартаментах, расположенных внутри храма.

Подрагивающий огонёк масляной лампы освещал скромную по размерам комнату с белыми оштукатуренными стенами и многометровой высоты потолком. Расположившийся за низким столиком жрец сосредоточенно изучал раскатанный папирус, по-видимому, содержащий кокое-то донесение, написанное горизонтальным иератическим курсивом.

– Что случилось? – кивнув головой вместо приветствия, поинтересовался Миша.

– К нам прибыли незваные гости, приближённые ко двору фараона. Группа элитных воинов, а с ними жрецы Карнакского храма Амона-Ра.

– Прямо сюда явились?

– В настоящий момент они остановились в Мемфисе, на противоположном берегу, но я нисколько не сомневаюсь, что их главной целью является разведка обстановки вокруг храма Тота, включая осмотр твоей торговой точки, приобретшей за последние месяцы большую популярность. Понимаешь, жрецы Амона-Ра относятся ко второй ветви египетской власти. И тут… мимо их загребущих рук стали проплывать огромные богатства. Они не смогут успокоиться, пока не отхватят собственную долю прибыли.

– То есть завтра-послезавтра ожидаем визита?

– Скорее завтра.

– Нужно срочно собрать бойцов. У меня возникло предчувствие чего-то нехорошего.

– Все в сборе.

– Где находится Неракар?

– С бойцами. Они разбили полевой лагерь на берегу Нила за северной стеной храма.

Миша сосредоточился. Мысленная просьба:

«Иескиль, передай Неракару, чтобы немедленно прибыл сюда».

В голове мигнуло ощущение зелёного огонька, сопровождающего исполнение просьбы.

Бах!

Материализовавшийся из воздуха молодой Избранник застыл рядом с Сатхубом. Платок на голове, льняное платье, перевязанное жёлтым бисерным синдоном, сандалии… – классический образ египетского священнослужителя в законченном варианте.

«В натуре, выглядит, словно настоящий жрец», – проскочившая мысль несла утвердительный посыл.

– Привет дружище! Как дела?

– Нормально. Я тоже рад тебя видеть.

– Где твой автомат? – съехидничал Миша.

– Зачем мне автомат? Я разгоняю врагов силой мысли, – попытался отшутиться Неракар.

– Завтра чтобы был с автоматом. У нас серьёзные проблемы. Прошу перенести с английского склада экипировку спецназа, включая шлемы и дубинки. Также возьмите 14-зарядные газовые пистолеты «Browning GPDA 9». Убивать никого не будем, а если начнут борзеть, то намнём им бока. «Скорпион» нужен… так… на всякий случай, ведь «случаи бывают разные», – выскочило пояснение, имеющее первоисточник в известном советском анекдоте. – И… расположитесь вблизи торговой точки.

– Сделаем.

– На сегодня всё. Встречаемся утром.

Обратный прыжок в Канаду. Сбор вещей. Прощальный звонок Сэму.

– Мистер Марусон, меня вызвали по срочным делам, и я уезжаю прямо сейчас. В течение недели с тобой свяжется куратор из фонда «Last hope». Твои полномочия управляющего дочерней компанией будут подтверждены на юридическом уровне. Одновременно с этим на расчётный счёт новой фирмы поступит финансовое обеспечение наших проектов. Арендуй офис, утверди штатное расписание и подбери сотрудников. Распоряжайся средствами: я тебе полностью доверяю. I hope you’ll win this race – я надеюсь, что ты выиграешь эту гонку!

– We’ll do it together – мы сделаем это вместе, – грубый мужской голос ответил в крайне почтительном тоне.

Перенос в храм Тота.

Выйдя с внутренней территории, Миша направился в сторону бывшей конюшни, включающей, ко всему прочему, индивидуальное жилое помещение. Находящийся в режиме ожидания наряд стражников, лишь увидев Избранника, резко вытянулся в струнку.

«Смотри-ка, в каком качестве беседка пригодилась. Очень удобное место для поста охраны, – улыбнулся Миша. – И тень даёт, и охлаждённая вода под рукой».

Небольшой холодильник, недавно установленный внутри кругового ограждения, издавал едва слышное гудение, исправно выполняя возложенные на него функции.

Миша одобрительно кивнул бойцам.

Щелчок замка. Открылась дверь.

Любимая жена нашлась у экрана компьютера, разглядывающая дизайн элитных жилых интерьеров. Множество открытых окон операционной системы «Windows» свидетельствовали об искреннем интересе супруги к данной теме.

«Ранее я и подумать не мог, что «думающая машина» под Сфинксом может раздавать интернет 4 G, транслируемый другой «думающей машиной» прямиком из моего мира. Вот нихрена себе… – я в шоке от инопланетных технологий».

– Здравствуй дорогая!

Поворот головы. Её глаза…

Изумрудные зрачки Амизи полыхнули зелёным огнём, заполнив пространство комнаты радостным сиянием. Бросившись напрямую через прибранную кровать, она повисла на шее мужа. Загорелые руки обвили шею, а тело прижалось к нему, мгновенно обдав волной домашнего тепла и уюта. Нос уткнулся в плечо.

– Он пнул меня ножкой! – едва слышно пожаловалась она.

Отстранившись, Миша положил руку на округлившийся живот супруги. Будто почувствовав оказанное внимание, в животе кто-то шевельнулся.

– Наш сын быстро растёт.

Уверенность, что родится мальчик, не покидала Мишино сознание с первого дня, когда он узнал о беременности Амизи. На чём строилась эта уверенность, он не знал, но твёрдо верил, что так и будет.

Два тела слились в объятиях, синхронно упав на широкое ложе, застеленное серебристым жаккардовым покрывалом.

Поцелуи-поцелуи.

Лихорадочное раздевание, наполненное безумной страстью. И, наконец…

Божественное чувство интимной близости. Движения: быстрые и медленные, некоторые с оттяжкой, под прерывистое дыхание и полуприщур увлажнённых глаз.

Шепот губ любимой. А в голове…

Повинуется желаньям,

Предает его лобзаньям

Сокровенные красы,

В сладострастной неге тонет

И молчит, и томно стонет…

Строки Александра Сергеевича, посвящённые Елизавете Воронцовой (жене графа Воронцова), являющейся тайной возлюбленной великого русского поэта, не отпускали сознание, и даже наоборот – придавали чувствам новые оттенки.

Финальный аккорд прозвучал эффектной концовкой «Танца маленьких лебедей» Петра Ильича Чайковского.

Блистательное пам пам!

Под протяжный стон любимой женщины тело выгнулось обратной дугой. В помещении воцарилась тишина.

– Ты был бесподобен, мой царь! – наконец произнесла Амизи.

Поток нежности, исходящий от жены, заставил сердце трепетать.

И только золотой фараон, горделиво возвышающийся на палубе вырезанного из слоновой кости корабля, совсем недавно доставленного из Фиванских ювелирных мастерских в качестве ответного подарка царю России, всё так же невозмутимо смотрел в далёкую даль.

Глава 7.

Вновь к событиям полугодовой давности.

Путешествие Неракара в Фивы на царском корабле оказалось исключительно продуктивным.

Обучение фараона фехтованию началось ещё в пути.

Специально затупленные деревянные палки с кругляшами для защиты рук – вот и всё, что требуется для начальной практики. Правильное расположение ног и корпуса, правильный хват оружия, правильная шагистика – эти навыки закрепляются на первом этапе.

День за днём мастерство царя росло, подкрепляясь незаметными вложениями в его разум со стороны «Взгляда» в виде информации из знаменитой книги Доменико Анджело «Школа фехтования» (изд. 1763 г., Англия), содержащей 25 гравюр системы приёмов владения ручным холодным оружием в рукопашном бою, нанесения и отражения ударов и уколов.

В итоге, на шестой день плавания, на берегу было торжественно установлено чучело медведя.

– Давай, Тутмос, покажи, чему ты научился, – крикнул Неракар, выхватывая из ножен боевую шпагу. – Против нас двоих сможешь устоять?

Фараон, в свою очередь, обнажил «царскую серебряную» и бросился в атаку.

Начав схватку с фараоном, молодой Избранник начал кружиться вокруг выставленного зверя, используя «правила позы», атакуя и парируя удары противника. Звон перехлёстывающихся шпаг, отскоки назад…

Классический бой французских аристократов завершился выпадом царя в сторону чучела.

«Вжик!» – резкий свист рассекаемого воздуха предварил прямой удар, пронзивший медведя насквозь.

«Иескиль, если Тутмос решит поддёрнуть чучело, то помоги ему в этом», – прозвучала мысленная просьба.

Вторя мыслям Неракара, фараон повёл шпагой вбок, будто пробуя силы. И… о чудо… медведь, качнувшись для начала, вдруг размашисто грохнулся оземь.

Торжествующий взгляд царя прошёлся по присутствующим зрителям.

– Поздравляю, – подал голос Неракар. – Ты смог победить зверя и уклониться от атаки опытного бойца!

– Хм-м-м… – невзирая на горделивый вид, в голосе Тутмоса III проскользнула нотка неуверенности. – Я одновременно и верю, и не верю. Не ожидал я такого скорого результата.

– А я, понимаешь ли, никак не ожидал встретить такого способного ученика. Обучение искусству фехтования является длительным процессом и не может длиться всего шесть дней. Я преклоняюсь перед твоим талантом.

Опустившись на колени, он молча склонил голову.

Фараон в ответ пояснил:

– Понимаешь, жрец… тому есть объяснение: я же сын Бога. Так что удивляться нечему, – в голосе вновь появилась твёрдость. – В качестве благодарности за обучение, приглашаю тебя на пир в честь окончания военного похода. Почетное место за столом, по правую руку от меня, станет заслуженной наградой за полученные умения. Хозяин дворца Аниотеп предоставит тебе кров, еду и личную охрану на всё время пребывания в Фивах.

– Ты очень щедр, правитель Египта. Слава Амону-Ра, – не поднимая головы, произнёс Неракар.

Губы Тутмоса III тронула едва заметная усмешка.

Спрятав шпагу в ножны, подвешенные на поясной ремень, царь направился в сторону корабля. Свита потянулась вслед за ним.

Утреннее прибытие в Фивы ознаменовалось народным ликованием.

Заполнившие берега и деревянные подмости, выдающиеся в реку, многотысячные толпы горожан издавали восторженный шум, крича, размахивая руками и пританцовывая на месте. Утопающий в зелени прибрежной растительности и фруктовых садов столичный город искренне радовался возвращению главы государства, предвкушая пышное праздненство.

Под ускорившийся ритм множества барабанов царский корабль прибавил скорость, по ходу, разворачиваясь вниз по течению. По правую руку показалась обширная пристань, свободная от людей, а позади неё – высокие стены из блоков серого с синеватым оттенком песчаника, окружающие дворец фараона. Периметр пристани был оцеплен двумя сотнями стражников, выстроившихся в ровные шеренги. Красные полосы на клафтах (клафт – полосатый платок), короткие гофрированные схенти (передники), медные предплечные браслеты на обеих руках… – вооружённые короткими копьями и бронзовыми мечами элитные воины ожидали схода на берег верховного главнокомандующего, возвращающегося из победоносного похода.

В дальнем конце выстланной коврами поверхности причала находилась группа высших чиновников, сбившихся в кучу и покорно потупивших взоры.

Что и говорить, церемониал встречи царей в общем и целом проходит по единому сценарию, неподвластному эпохам и общественным формациям.

Грандиозное пиршество организовали в дворцовом зале для праздненств и торжественных приёмов.

Роскошное кресло Тутмоса III было установлено посредине центрального стола, визуально возвышая фараона над сидящими рядом родственниками мужского пола и боевыми товарищами. Супруги царя, обычно присутствующие на праздничных мероприятиях, ныне остались в дворцовом гареме. Их удел – ждать и грустить, ибо боевые подвиги отмечаются воинами в узком кругу соратников и официальных лиц, получивших персональные приглашения от правителя.

Справа от царя находился стол для представителей аристократии. Слева – для правительственных чиновников и министров: финансов, налогов и сборов, военного обеспечения, почтовой службы, водного транспорта. Там же находился и главный архитектор Пуемра, скромно помалкивающий и весьма смущающийся от посторонних взглядов.

Доставшееся Неракару место за правым столом, в общем-то, соответствовало его рангу жреца, являющегося элитным членом египетского общества. Расположившиеся рядом три других жреца представляли храмы Фиванской триады – Амона-Ра, его супруги Мут и сына Хонсу. Увешанные амулетами, золотыми нагрудными символами и многорядными ускхами, они бросали оценивающие взгляды на весьма скромно одетого, неизвестного им молодого человека, носящего жреческие одежды. Однако делать нечего: воля фараона не обсуждается, а неизвестный жрец находится здесь не просто так.

Тем временем действо прибавило темп.

Поздравительные речи сменились началом массового гульбища, сопровождаемого обильной едой и не менее обильными возлияниями. Спустя некоторое время насытившиеся гости возжелали ярких зрелищ. И они их получили.

Эротические танцы полуобнажённых танцовщиц, мелькающих в огненных сполохах широких чаш светильников, чередовались с выступлениями кривляющихся шутов. Поднявшийся невообразимый гвалт нетрезвого общества резко оборвался по взмаху руки фараона.

– Объявляю начало боевых схваток среди рабов. В первом туре дерутся случайные пары, соответствующие друг другу по физическим данным. Во втором туре сражаются между собой победители первого тура. Финалистам, в виде награды, будет предоставлена свобода и возможность стать полноправными гражданами Египта, – пафосно произнёс Тутмос III. – Надеюсь, свои таланты они смогут реализовать в дальнейшем, поступив на военную службу. Первая пара на выход!

Стражники мгновенно расчистили круг, диаметром десять метров, встав по краям с опущенными копьями, направленными внутрь. И началось…

Вооружённые короткими мечами рабы: хетты и финикийцы, нубийцы и ливийцы, принялись поочерёдно рубить друг друга прямо в центре зала под радостный рёв вскочивших с мест болельщиков.

В это время за правым столом шла беседа между жрецами.

– Думаю, что нам пора познакомиться, – вкрадчиво обратился к Неракару верховный жрец Карнакского храма Харес. – На этом празднике я знаю всех, кроме тебя.

– Не имею против. Меня зовут Неракар, и я являюсь жрецом храма Тота в Мемфисе. Фараон пригласил меня сюда лично.

– Но ведь здесь проводится мероприятие высшего уровня, куда простым жрецам входа нет.

– А я и не являюсь простым жрецом. Владея боевыми искусствами, я обучил фараона владению тонким мечом, сделанным из небесного металла, привезённым заморским купцом в подарок от царя далёкой страны. Дело в том, что храм Тота предоставил этому купцу покровительство и жильё, а фараон выдал разрешение на строительство торговой фактории рядом с храмом. В настоящее время межгосударственная торговля лишь набирает обороты, поставляя, в том числе, и товары для царского двора.

– Так это про вашего купца ходят невероятные слухи? Доставленная недавно партия товаров, несмотря на закрытость информации, не на шутку взволновала египетскую знать.

– Ну да.

– Я рад с тобой познакомиться, – Харес слегка наклонил голову. – Прошу пожаловать завтра в наш храм в качестве почётного гостя.

Требовательно-оценивающий взгляд сопроводил устное приглашение.

Ну, как тут отказаться…

– Приду после окончания утренней службы.

– Договорились.

«Иескиль, – мысленный вопрос ушёл в адрес инопланетного разума. – Что он задумал?».

«Завербовать тебя в качестве шпиона».

Утро следующего дня несло в себе прохладное начало, однако оно было несравненно мягче по отношению к февральскому Мемфису, ведь пятьсот километров строго на юг имеют большое значение. В субтропиках не бывает промозглой погоды.

Карнакский храм возвышался на ровной береговой возвышенности Нила монументальным изваянием циклопических размеров. Ограждающие его каменные стены имели большую высоту, чем у дворца фараона, а выглядывающие из-за них плоские верхушки культовых строений, размещённых вплотную друг к другу, своей ступенчатой формой напоминали величественную лестницу, созданную НЕ людьми.

Родной храм Тота по сравнению с данным сооружением казался мелкой провинциальной букашкой, получившей статусность по чистому недоразумению.

Миновав парадные северо-западные ворота, соединённые аллеей бараноголовых сфинксов с пристанью на берегу Нила, Неракар зашёл на внутреннюю территорию храма.

По обе стороны от вымощенной каменными плитами дороги виднелись отдельные часовни, посвящённые Богам Фиванской триады и их древним родственникам. Вдали же, предваряя грандиозные пилоны храма, возвышались два 30-метровых розовых обелиска с письменами об исторических деяниях женщины-фараона Хатшеспут.

Свою мачеху Тутмос III ненавидел, как женщину, укравшую у него 20 лет правления. Груды строительных блоков, высеченных из камня и свезённых к подножию обелисков, её прославляющих, наводили на соответствующие мысли.

«Похоже, что решено построить очередные пилоны… хм-м-м… заслоняющие собой творения мачехи. Ох и выдумщик наш фараон», – подумал молодой Избранник.

Верховный жрец Харес не заставил себя долго ждать.

Пока Неракар, любуясь колоннадой храмового двора, из которой на полшага вперёд выступали огромные статуи покрытых листовым золотом фараонов, непонятно откуда появилась группа жрецов.

Харес, широко улыбаясь, выступал впереди процессии.

– Приветствую тебя, Неракар из Мемфиса!

– Мир вашему храму, да согреет его благодать Амона-Ра!

– Спасибо за добрые слова, адресованные великому Богу Солнца, и нам, его скромным служителям.

Неракар поклонился, затем протянул вперёд сдвинутые руки.

– Я не мог прийти без подношения во славу Амона-Ра.

В его ладонях находилась круглая латунная коробочка шестисантиметрового диаметра с выгравированной на крышке розой ветров. Лёгкое нажатие боковой кнопки, и крышка откинулась, открывая взору стекло компаса, под которым в вязком глицерине покачивалась бело-красная стрелка, указывающая красным концом на Север.

Команда жрецов, казалось, перестала дышать.

– Что это? – тихим голосом поинтересовался Харес.

– Этот прибор красной стрелкой указывает направление течения вод Нила. Называется компас. Его привёз заморский купец и передал нашему храму. Имея компас, невозможно заблудиться даже в песках Сахары. Он сделан в единственном экземпляре, что придаёт ему особую значимость.

Неракар протянул изделие в сторону Хареса, и тот, с опаской оглянувшись по сторонам, принял подарок. Некоторое время жрецы изучали свойства магнитной стрелки, поворачиваясь, то лицом к Нилу, то спиной. После кругового обхода храмового двора внимание изумлённых служителей вновь обратилось на гостя. За всех сказал верховный жрец:

– Мы принимаем в дар чудесное изделие из далёкой страны. Скажи, как зовут заморского купца?

– Михаил.

– Спасибо. А теперь мы хотим показать тебе величие нашего храма. Имей в виду, данной почести удостаиваются очень немногие люди. Однако ты, завоевавший уважение фараона, относишься к числу избранных.

«Хм-м-м… Правильнее сказать – к числу Избранников», – мысленно умехнулся Неракар.

Пройдясь экскурсией по основным святилищам, осмотрев ритуальную барку Амона-Ра в Красной Капелле, и посетив берег Священного озера, процессия завернула под своды главного храма. Миновав массивную колоннаду невероятной высоты, процессия остановилась на пороге необычого помещения.

– Перед тобой зал «Ах-Мену», – пояснил Харес. – Это праздничный зал фараона Тутмоса III.

Неракар обомлел.

Все предметы, находящиеся в поле зрения, были сделаны из золота, либо покрыты им: статуи фараонов и Богов, светильники, двери, основания колонн и их колоколообразные навершия.

Оштукатуренные поверхности всех пятидесяти шести колонн украшали иероглифические барельефы, где рисунки птиц, животных и священных анхов имели зелёную окраску. Прочие же знаки, относящиеся к фонетике языка, отсвечивали красным цветом. Узорчато-синий потолок напоминал пронзительное осеннее небо, ниже которого располагались узкие горизонтальные щели оконных проёмов для освещения и вентиляции. Изображения на стенах демонстрировали подношения Тутмоса III фараонам-предкам, размещённым в несколько рядов. Над головой каждого из них был выбит картуш с двойным написанием царского имени.

Преномен (тронное имя) ближайшего к собственному изображению Тутмоса III фараона Первой династии читался, как «Осока и Пчела».

– Это помещение было построено совсем недавно, к юбилейным торжествам церемонии «хеб-сед» правления Тутмоса III, – пояснил верховный жрец. – Впечатляет?

– Я даже представить не мог такого великолепия, – честно признался гость.

Очередные золотые двери впустили процессию в следующий зал, доверху расписанный изображениями деревьев и цветов.

– Данный зал имеет название «Ботанический сад». Лишь отсюда можно войти в главное святилище Амона-Ра, которое я не имею права тебе показывать. Лишь два человека имеют доступ в святилище: верховный жрец и фараон.

Харес повернулся в сторону сопровождающих лиц.

– Прошу оставить нас наедине.

Свита послушно развернулась, исчезая из поля зрения.

– Присядем, мой юный друг, – добродушно произнёс хозяин, махнув рукой в сторону низкого столика и двух стульев рядом с ним.

На идеально ровной столешнице располагался подсвешник с тремя зажженными свечами. Отлитый из чистого золота, он изображал расходящиеся в стороны стебли папируса, увенчанные бутонами, выточенными из лазурита. Жёлтый цвет и цвет насыщенно-синий гармонировали между собой, дополняя друг друга, воспринимаясь законченностью образа, созданного безымянным мастером. Лавина мыслей захлестнула сознание молодого Избранника.

«Ювелирный шедевр, вопросов нет… Золотая подставочка, несмотря на скромную толщину, имеет вес не менее восьми килограммов, – прикинул в уме Неракар. – Вот и держит всю конструкцию в устойчивом положении. Хрен опрокинешь».

Слово «хрен», услужливо выскочившее из памяти, обозначало неизвестное египтянам растение, однако успело крепко засесть в голове молодого египтянина в качестве разговорного междометия.

Кивнув на глиняный кувшин Харес торжественно произнёс:

– Хочу угостить тебя горьким нубийским пивом – весьма редким напитком, ввиду его ограниченного срока хранения. Однако вкус… – кто не пробовал, тот много потерял.

«Нет ли тут подвоха?» – вопрос к Иескилю.

«Нет».

– С удовольствием попробую. Находясь в стенах величайшего из храмов Египта и в компании столь уважаемого человека, я не в силах отказаться.

Верховный жрец удовлетворённо улыбнулся, всем своим видом выражая одобрение.

– Расскажи мне про отношения заморского купца с фараоном, – отпив из высокой кружки, украшенной эмалированными ликами египетских Богов, попросил хозяин.

– Их личное знакомство состоялось после возвращения царя из Финикии, однако ещё перед походом Тутмос III ознакомился с отдельными товарами и дал добро на их поставку в Египет.

– Какого размера налог вменён купцу?

– Договор предусматривает передачу половины доставленных товаров в государственную казну, и не в денежном выражении, а натурой. Взамен фараон дал согласие на размещение постоянной торговой фактории, присвоив купцу звание «официального поставщика царского двора» и разрешив вести любую ценовую политику, получая оплату за товары золотом.

– На мой взгляд царь предложил достойные условия ведения торговли. Однако размер податей в пятьдесят процентов… тебе не кажется, что это слишком сурово?

Неракар внимательно посмотрел в глаза хитрого жреца, собраясь с мыслями.

– Хотя моё мнение никого не интересует, но отвечу на поставленный вопрос. Все мы знаем, что слово фараона является законом, ибо он сын Бога, а, как известно, «Пути Господни неисповедимы» (Рим. 11:33), – процитировал он известную библейскую истину. – Если условия ведения торговли приемлимы и взаимосогласованы, то они считаются нормальными.

Харес изумлённо уставился на гостя, не понимая, как реагировать на озвученную фразу. В итоге, отпив из кружки ещё глоток, вопросил:

– Разъясни смысл слова «неисповедимы».

– Понимаешь, оно выражает непредсказуемость жизни и невозможность предвидеть все повороты судьбы, известной лишь Богу. В одном древнем папирусе озвучено высказывание Бога Солнца – главного среди Богов: «Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Исаия 55:9).

Обескураженный ответом, верховный жрец вмиг растерял красноречие. Ровный свет горящих свечей озарял его загорелое морщинистое лицо, бритую голову и задумчивый взгляд тёмных глаз.

Вяло кивнув, Харес перешёл к главной теме разговора.

– Признаюсь честно, ты произвёл на меня должное впечатление. Ты молод и образован. Хм-м-м… и, к тому же, божественно красив. Сдаётся мне, что занимаемое тобой общественное положение не соответствует твоим способностям, ограничивая перспективный карьерный рост. Собственно, твоё место не в Мемфисе, в стенах угасающего храма Тота, а здесь, в Фивах, обласканных щедростью фараона. Культ Амона-Ра может предоставить тебе возможность стремительно возвыситься и занять важный пост среди иерархов Карнакского храма. Что ты думаешь по этому поводу?

– Очень необычный вопрос… Ты правильно расставил акценты относительно моих способностей и амбиций. Но суждение относительно моего храма ошибочно. С появлением заморского купца храм Тота получил реальную возможность восстать из пепла, подобно легендарной птице Феникс.

– Что это за птица?

– С западной стороны по отношению к Хеттскому царству расположена страна Эллада, в которой птица Феникс связана с символом солнца. Солнце бесконечно возрождается вновь и вновь – это один из главных законов мироздания.

– Закон… да, согласен. Про существование Эллады мне тоже известно, но про птицу Феникс слышу в первый раз. И откуда ты владеешь столь разносторонней информацией? Я лишь в курсе, что жители Эллады чтят Богов, компактно проживающих на какой-то горе.

– Их Боги ничем не лучше и не хуже наших.

Харес нахмурил брови.

– Ты не ответил по основной теме.

– Я, действительно, отвлёкся. Сообщаю тебе, уважаемый верховный жрец, что твоё предложение действительно интересное, но мною не принимается. Я заслужил уважение и доверие Сатхуба, а это много значит, учитывая его невероятно долгую жизнь и огромный опыт. Я не могу подвести своего наставника, перейдя на службу в Карнакский храм, либо став твоим тайным агентом.

После упоминания о «тайном агенте» лицо Хареса перекосила зловещая улыбка, напоминающая улыбку киллера, держащего палец на спусковом крючке.

Тем временем Неракар невозмутимо продолжил:

– Наши храмы могут сотрудничать, восславляя египетских Богов и фараона. Причём, сотрудничать на равных. В противном случае может начаться вражда. Выбор за тобой.

Глаза хозяина сверкнули негодованием. Отрывисто и чётко, делая остановку после каждой фразы, он подытожил разговор.

– Что в твоём понятии означает «на равных»? Ты даже представить себе не можешь степень могущества храма Амона-Ра, не можешь представить даже десятой его доли! Я разочарован.

Встав из-за стола, Харес два раза хлопнул в ладоши. Холодный взгляд скользнул по молодому Избраннику.

– Прощай.

Незамедлительно появившиеся молчаливые жрецы сопроводили гостя прочь.

За низким столиком в «ботаническом» зале Карнакского храма расположились двое.

Начальник службы безопасности удивлённо взирал на верховного жреца, находящегося вне себя от гнева.

– Можешь себе представить, Шиу, что ответил мне, верховному жрецу величайшего храма Египта, этот сопляк? Он отверг моё щедрое предложение, видите ли, по причине преданности Сатхубу – старой жабе, засевшей в храме Тота. Я нахожусь в ярости ещё и причине непонимания происходящего. Какой-то залётный купец доставил, непонятно откуда, уникальные товары для двора фараона. И будет их далее доставлять. Фараон уже дал согласие на строительство защищённой территории для торговли, а это означает серьёзные планы по проникновению в Египет третьей силы, которую я не могу оценить по причине отсутствия информации. Однако я чувствую… я просто кожей ощущаю назревание опасной ситуации – угрозы для нашего благополучия. Обычный юноша… хм-м-м… врёт он… никакой он не жрец, предъявил мне выбор. Я мог приказать заковать его цепи, посадив в земляную яму до скончания лет, однако он пользуется покровительством фараона, проживая в его дворце. Сегодня я испытал неслыханное унижение. Оставить такое без ответа? Никогда! Ты должен уничтожить этого малолетнего приятеля Тутмоса III. Закопай его в песок на глубину четырёх метров и, желательно, живым. Чтобы духу его в Фивах больше не было!

Шиу, указательным пальцем поставленной на столешницу руки, почесал левый висок. На его грубом лице не отразилось никаких чувств, кроме лёгкой озабоченности.

– Задача понятна, но есть нюанс. Фараону докладывают о перемещениях приглашённых им гостей. Если Тутмос узнает об исчезновении мальчишки, то может связать это с посещением нашего храма. Мы же не в курсе серьёзности их отношений, а они могут оказаться весьма близкими – гораздо ближе, чем видится на первый взгляд. Гость из Мемфиса, с твоих же, Харес, слов, обладает невероятной красотой лица и статной фигурой. В общем, советую не рисковать благосклонностью правителя из-за всяких неучтённых факторов.

Верховный жрец нервно поднялся со стула, став вышагивать по залу, мучительно пытаясь сформулировать правильное решение. Его губы беззвучно шевелились, произнося то ли молитвы, то ли ругательства. В конце концов, остановившись, он произнёс:

– Рано или поздно Неракар двинется в обратный путь. Скорее всего, на корабле. Ты должен не прозевать этот момент, подсадив на борт парочку наёмных убийц. В течение длительного путешествия случаются разные неприятности. На берегах Нила полно разбойников и грабителей – это известно всем. Да и на корабле не исключены несчастные случаи. Одни пассажиры, оступившись, выпадывают за борт, другие лоб о мачту расшибают. И тогда никто не сможет предъявить нашему храму за нелепую гибель жреца в дороге.

– Полностью согласен, повелитель.

– Действуй.

Для экскурсии по городу Неракар взял в конюшне фараона поджарую узкотелую лошадь рыжей масти и отправился на осмотр местных достопримечательностей. Высокий выход шеи, развитая холка… кобыла была породиста и легко управляема. Лошадь то, что надо.

«Нельзя терять времени, ибо задача, поставленная Избранником Михаилом, требует безупречной реализации», – засевшая в голове мысль звала в путь.

По настоятельному требованию ему было предоставлено сопровождение из трёх конных стражников, вооружённых мечами и копьями. Те молча ехали на незначительном удалении от официального гостя фараона, зорко всматриваясь в окрестности. Опасности могут подстерегать чужака за каждым поворотом, за каждым кустом. А если что… О наказании, положенном за допущенную халатность, думать не хотелось. В лучшем случае – просто отрубят голову.

Побережье Нила было плотно застроено домами египетской знати, царских советников, военноначальников, министерских чиновников и строительных подрядчиков. Вблизи некоторых строений виднелись искусственные пруды с плавающими на их глади гусями белого, серого и смешанного окраса. Их красные клювы периодически ныряли в воду в поисках корма, порой же раздавалось заливистое «га-га-га», сопровождаемое хлопаньем крыльев.

Чуть дальше от берега реки располагались бедняцкие кварталы, переходящие в трущобы – неизбежные спутники столичных городов, перемежающиеся с лоскутным одеялом возделываемых полей и фруктовых рощ, заполненных сотнями неутомимых рабов под приглядом надсмотрщиков. Из прорытых каналов специальные люди черпали воду, выливая её в надземные желоба, раздающие живительную влагу по сельхозугодиям. Множество запряжённых быками и гружёных ящиками повозок ехали навстречу маленькому отряду Неракара в сторону Фив, речных пристаней и Карнака – деревни жрецов, примыкающей к стенам храма Амона-Ра.

За рощами и полями начиналась пустыня.

«Пустыня… чтоб ей было пусто», – фразеологизм, возникший голове, отдавал досадой.

Плоская, словно блин, безжизненная, заполненная бараханами, она просвечивала сквозь местечковые заросли колючего кустарника и не вызывала энтузиазма в душе молодого Избранника.

«Должна же быть хоть одна возвышенность, и я обязан её найти».

Неракар развернул лошадь, отправляя галопом в сторону Нила. Охранники послушно последовали за ним.

На противоположном (западном) берегу великой реки высились холмы города мёртвых – места царских погребений. Однако до них не доплыть – слишком широкое русло.

Ну что ж… придётся ехать дальше, благо дорога, проложенная параллельно берегу, была очень приличного качества.

Скачка.

Последние признаки цивилизации вскоре исчезли из виду, медленно переходя в пойменный лес, сдвинувший кроны акаций, пальм и платанов практически над головой. Появившиеся рытвины свидетельствовали о малой востребованности данного участка дороги, теряющейся в дальних зарослях девственной растительности. И вдруг… Вот она – возвышенность по правую руку. Осадив кобылу, Неракар осторожно двинул её по высохшему руслу ручья, уходящего вверх по склону.

Цок-цок-цок, ритмичные звуки бронзовых подков сопровождали неторопливый шаг лошади, взбирающейся на высшую точку.

– Я хочу осмотреть местность, – кратко пояснил он сопровождающим лицам.

Возражений не последовало. Надо, значит надо.

Спешившись, молодой Избранник походил по вершине, затем нагнулся, незаметно засовывая камень «Взгляда» под одинокий валун. Распрямившись и зажав в руке поднятый с земли случайный булыжник, Неракар что-то недовольно буркнул себе под нос, затем эффектно швырнул его вдаль.

– Возвращаемся во дворец.

Стражники облегчённо вздохнули и, впервые за день, заулыбались. Привередливый клиент устал, а это означает конец их мучениям под жаркими лучами полуденного солнца.

«Ух… – в свою очередь выдохнул Неракар. – Задание выполнено, а значит можно пообедать и расслабиться в прохладе каменных стен жилища Тутмоса III. На исходе трудового дня не грех и выпить пива, а после – осмотреть дворцовый зоопарк экзотических животных. Утомили меня эти напряги со жрецами, разъездами и, особенно, дневной уличной жарой».

День отплытия.

Лёгкий ветерок, дующий вдоль русла реки, ласкал щеки, а едва взошедшее солнце согревало лицо первыми нежными лучами. Опёршись на перила кормовой палубы, Неракар задумчиво смортел вдаль.

«Вернусь ли я сюда? – роящиеся в голове мысли отдавали неопределённостью. – Это одному Богу известно».

Лёгкие набегающие волны издавали плачущие звуки, будто жалуясь деревянной обшивке на жизненные невзгоды.

«А волны и стонут, и плачут, и плещут на борт корабля», – исполняемая хором детских голосов песня вылетела откуда-то из подсознания.

«Песня о родимой земле, что ожидает меня в конце пути. Как же я соскучился по Мемфису».

– Отдать швартовы, – раздался крик капитана. – Теперь дружно отталкиваемся.

Находящиеся на судне люди схватили шесты, дружно упирая их в брёвна причала, и лишь кормчий остался на месте, подстраивая положение руля под тягу поймавшего ветер паруса. Медленно, с натягом, корабль отошёл от берега, выходя на центральное течение. Члены команды уложили шесты, бросая прощальные взгляды на столичный город, отдаляющийся в туманной утренней дымке. Пятьсот километров до Мемфиса, семьсот – до берега Средиземного моря – столь значительные расстояния являлись реальностью великого государства Египет.

Дорога домой обещала растянуться на несколько дней.

«Ну что ж, посадка на корабль прошла успешно, можно и вздремнуть».

Неракар поискал взглядом свободное место среди перевозимых ящиков и тюков и, найдя уголок, пристроился, пытаясь придать телу оптимальное положение. Побудка ни свет ни заря провоцировала недосыпный туман в голове.

Однако чувство тревоги, доселе находящееся где-то глубоко внутри, вдруг стало дублироваться учащённым ритмом сердца.

Тук-тук, тук-тук…

Избранник прислушался к себе. В окружающей обстановке, определённо, присутствовало нечто тревожащее, но недоступное его пониманию.

«Иескиль, все ли наши дела сделаны, можно ли отдохнуть?» – дежурный вопрос был задан в целях самоуспокоения.

«Нет».

«Что случилось?».

«Два человека на корабле не являются членами команды. Они посланы для твоего физического устранения».

«И что мне делать?».

«Выкручивайся самостоятельно».

Сонливо-расслабленное состояние организма будто ветром сдуло.

Неракар встал, затем лениво прошёлся вдоль борта судна. Вот мелькнул один заинтересованный взгляд из-под тишка, а вот и второй. Кроме этих двух человек, тут же отвернувшихся, остальные матросы не проявляли вообще никакого любопытства, стремясь без нареканий исполнить служебные обязанности, ибо нарекание капитана означает неминуемый штраф. Корабельная служба не терпит лентяев: к концу пути так можно остаться и без жалования.

Неракар огорчённо поджал губы.

«Стоит мне заснуть, как можно получить проникающее ранение в шею, несовместимое с жизнью. Похоже, что с увеселительной речной прогулкой я обломался. Чертовски жаль».

Вечер.

Момент касания диском солнца вершин холмов западного берега Нила, придавший им оранжевый оттенок, не остался без внимания капитана. Повинуясь резкой гортанной команде, рулевой направил судно в сторону ближайшего берега. Грохот упавшей за борт якорной цепи прозвучал финальным аккордом, завершившим первый день плавания.

Снующие по перекинутому трапу люди стали выносить на сушу котлы, съестные припасы и циновки для ночлега. Что и говорить, гружёная до отказа торговая фелюга мало подходила для комфортного ночного сна, а тем более, для приготовления горячей пищи.

Неракар сидел на берегу, наслаждаясь окрестным пейзажем.

В предвечерней тишине природа внезапно ожила, озвучив прибрежные заросли криками водоплавающих птиц и пронзительными голосами бабуинов, напоминающих истошное карканье стаи ворон.

– Кра! Кра-аа! Арра! – неслось с верхушек финиковых пальм, оккупированных десятками особей семейства мартышковых.

Над хворостом разгорающегося костра повис полукруглый котёл внушительных размеров для варки каши из поблы (полудикой пшеницы), составляющей значительную часть питательного рациона рядовых египтян. Каша станет основой для ужина, а также завтрашнего завтрака и обеда. Солонина и свежие овощи сгодятся на гарнир к основному блюду.

Приготовлением ужина занимались два человека, остальные же, сбившись в кучу, играли в шашки, используя небольшую деревянную доску, разграниченную прорезями квадратных клеток. Фишками являлись выточенные из светлой и тёмной древесины конусы с каплевидными головками – для удобства хвата пальцами.

Выставив на кон утены (скрутки медной проволоки, являляющиеся предтечей денег в Новом царстве) выданные капитаном в качестве авансовой оплаты, народ всё более предавался азарту.

Выигрыш – крики. Проигрыш – вновь крики.

Отпивая вино, разлитое по глубоким глиняным чашкам, используемым также и в качестве посуды для пищи, компания издавала всё больше шума. Удивлённые голоса сопроводили появление в призовом фонде 30-граммового слитка серебра, выставленного одним из подозрительных попутчиков Неракара против двенадцати утенов.

Розыгрыш очередной партии.

– Вау!!! – раздался оглушительный рёв мужских голосов, сопровождая переход слитка в собственность одного из членов команды корабля.

Обескураженный неудачей мужчина поднял вверх руки, сообщая о выходе из игры.

«Ну что ж… пора получить расчёт и за моё сорванное путешествие. Была у меня мечта: взглянуть на берега Нила, египетские города и храмы, расположенные вдоль его русла».

На тихих берегах Москвы

Церквей, венчанные крестами,

Сияют ветхие главы

Над монастырскими стенами. («На тихих берегах Москвы»)

Позаимствованное из памяти Михаила четверостишие Александра Сергеевича Пушкина вызвало в душе лирический оттенок грусти. Избранник приподнялся с места, направляясь в сторону кустов, виднеющихся на небольшом возвышени.

«Придётся отложить осмотр достопримечательностей до лучших времён ввиду возникновения обстоятельств непреодолимой силы. Случился «форс-мажор» – ничего не поделаешь».

Достигнув кустов, он встряхнул головой, входя в боевой режим.

Белое платье жреца, мелькнувшее на пригорке в поздних сумерках, привлекло внимание двух человек, перекинувшихся многозначительными взглядами и лениво двинувшихся в том же направлении. Остальные же люди, уже частично пьяные, продолжили игру.

На тёмном небе позднего египетского вечера зажглись первые звёзды.

Да ещё и серп Луны, в своём спадающем (уменьшающемся) цикле, похожий на заваленную набок букву «С», дополнил наблюдаемую картину. Воздух заметно посвежел, и лишь разбросанные там и тут груды камней продолжали излучать остатки тепла, полученного от огненной ладьи Бога Ра, завершившей путь по дневному небосклону. Контуры окружающих предметов обрели некую двойственность, характеризующуюся призрачностью форм, изменчивых и непостоянных в визуальном восприятии.

Два человека, появившиеся в поле зрения молодого жреца, ступали мягкой походкой диких кошек, вызывая ассоциицию с плавным скольжением по водной поверхности. Увидав фигуру Неракара, они немедленно разошлись в разные стороны, блокируя пути к отступлению.

– У нас имеется к тебе разговор, – подал голос один из них. – Не бойся, не обидим.

Молодой Избранник отступил на пару шагов, при этом, не препятствуя приближению нежданных визитёров.

– Что вам надо? – его взволнованный голос выражал недоумение.

Конечно же, данный спектакль являлся не более, чем провокацией – иллюзией, призванной усыпить бдительность нападающей стороны. Что, собственно, и произошло.

Пребывающая доселе в нервном напряжении парочка наёмных убийц облегчённо вздохнула. Их жертва почувствовала испуг, а значит, можно брать её голыми руками, словно попавшую в силки птицу.

– Нам нужно обсудить вопросы сотрудничества… – прозвучо самым примирительным тоном.

Три метра – это много или мало?

В безоборотной технике метания ножей «СКАНФ» расстояние в три метра гарантирует точность попадания при максимальной силе удара. Трёхметровая бросковая дистанция является оптимальной.

Месяц усердных тренировок на уральской базе Калача превратили 49 торцевых отпилов бруса, закреплённых в виде квадрата на стене, в безнадёжную труху. И вот… Ранее полученные навыки трансформировались в конкретную пользу, лишний раз подтверждающую народную пословицу «Тяжело в ученье – легко в бою».

Неракар лениво приподнял правую руку, словно приветствуя приближающегося человека открытой, однако со сжатыми пальцами, ладонью. Лёгкий кивок в его сторону, выполненный неуловимым движением кисти, и…

Внешний образ наёмного убийцы дополнился плоской рукоятью метательного ножа, торчащей из переносицы. Пятимиллиметровой толщины стальная пластина, отливающая тусклым металлическим блеском, являла сюжет для одной из ненаписанных картин Ильи Ефимовича Репина, смотрясь нереальным (и невозможным) предметом, нарушающим логику безмятежного вечера на берегах Нила во втором тысячелетии до Рождества Христова.

В полном беззвучии мужское тело осело на землю.

Ни хрипа, ни стона…

Вокруг места происшествия царил абсолютный покой, и даже влажный хруст проломленного насквозь сочленения лобной и носовой костей, донёсшийся в момент проникновения обоюдоострого лезвия в область головного мозга, не вызвал лишних звуковых колебаний. Слишком быстро всё произошло.

Поняв, что ход событий пошёл не по плану, напарник погибшего выхватил короткий меч и, раскачиваясь из стороны в сторону, ринулся на жреца.

«Всё понятно, передо мной правша, – заключил Неракар. – Сейчас он поднимет руку для рубящего удара».

Взметнувшаяся вверх рука убийцы подтвердила правильность оценки боевого расклада. Опорный вес противника переместился на выставленную вперёд левую ногу, а далее…

Дальнейшее стало для нападающего полной неожиданностью.

В ничтожные доли секунды жрец резко присел, а затем, распрямившись наподобие тугой пружины, нанёс левым предплечьем удар снизу-вверх – прямиком в локоть руки, сжимающей оружие. От полученного импульса стиснутый меч подбросило, завернув его за спину. В тот же момент со стороны Неракара последовало размашистое боковое движение левой ногой, подламывающее коленный сустав противника.

Хрусть! Бамс! – изувеченное тело с полного размаха грохнулось на каменистую осыпь.

Приземление в его максимально жёстком варианте, ломающее рёбра инерцией падающей массы, является классикой боёв без правил, позаимствованной «Взглядом» из обширного опыта Вовы Конашевича – титулованного боксёра и мастера уличных драк, обучившего охранников Михаила незаконному искусству вышибания мозгов.

А что такого?

Имея цель выжить, ты должен обладать способностью защищаться, которой могут научить лишь люди, обладающие уникальным жизненным опытом, мало того, что не дающие себе расслабиться, но и продолжающие тренировать, закрепляя полученные молодёжью навыки соответствующими рефлекторными реакциями.

Хриплое дыхание, вырывающееся из открытого рта поверженного бандита, свидетельствовало о неудовлетворительном состоянии его организма – в целом, и опорно-двигательного аппарата – в частности. Попытки подняться с земли закончились плачевно, и лишь гримасы нестерпимой боли сопроводили сие действо.

– Ну что, чушок… допрыгался? Быстро колись, кто тебя нанял? – потребовал Неракар. – Сам понимаешь, только от меня зависит продолжительность твоей никчёмной жизни. Используй свой единственный шанс, и я уйду, оставив тебя здесь… пусть и обоссанного, но живого.

Он неспешно задрал льняное платье, оросив лицо врага струёй жидкости жёлтого цвета. Бандит брезгливо поморщился.

Тишина.

– Уважаемый, ты будешь отвечать, али нет? Я весь во внимании, и я очень тороплюсь.

– Нас наняли жрецы храма Амона-Ра.

– Меня интересует конкретное имя.

– Авансовый платёж выдал Шиу – начальник службы безопасности храма, являющийся правой рукой Хареса.

– Ваша задача?

– Убить тебя в пути.

– Хорошо. Я рад сообщить тебе приятную новость: ты остаёшься в живых. Жрецам Амона-Ра передавай искренний привет, а особенно – этому вонючему шакалу Харесу. При нашей следующей встрече я непременно сверну ему шею, отправив грешную душу в увлекательное путешествие по владениям красноглазого Сета. Ты всё запомнил?

– Да.

– Ну, будь здоров…

Развернувшись, Неракар двинулся в сторону высящейся невдалеке рощи финиковых пальм, облюбованной крикливыми бабуинами. Через короткий промежуток времени к возмущённым обезьяньим воплям добавился приглушённый хлопок, сопроводивший убытие Избранника из данной точки пространства.

Глава 8.

Снова август 1438 г. до нашей эры. Территория храма Тота.

Появление делегации жрецов Карнакского храма в сопровождении внушительного отряда царских стражников, состоящего из трёх десятков экипированных воинов, состоялось ближе к полудню.

В момент, когда, закончив утреннюю службу, служители занялись повседневными делами: уборкой, бритьём, пополнением запасов провианта, послышался крик дежурного наблюдателя.

– Плывут!

Два корабля со свёрнутыми парусами, ритмично взмахивая вёслами, приближались к левому берегу Нила, идя наискосок к сносящему их течению. Спустя несколько минут они уткнулись носами в песок, а спрыгнувшие в воду рабы закрепили кормовые части верёвками, привязав судна к вбитым в землю кольям.

Появившиеся перед входным пилоном храма Тота незваные гости, обнаружили застывшего в позе каменной статуи верховного жреца Сатхуба. На его, высушенном временем, бронзовом от загара лице не дрогнул ни единый мускул, когда с ним изволили поздороваться.

– Приветствуем тебя, верховный жрец! – произнёс коренастый человек, одетый в белые одежды.

– И я приветствую. С кем имею честь говорить?

– Меня зовут Шиу. Я являюсь доверенным лицом и полномочным представителем совета жрецов храма Амона-Ра.

– Я удивлён вашим появлением, – степенно ответил Сатхуб. – Делегации столь высоких гостей не часто посещают наш храм. Хотелось бы узнать цель вашего визита.

– По всему Египту разнеслась весть об открытии при вашем храме торговой фактории заморского купца. Мы бы хотели осмотреть представленные товары.

– Для простого ознакомления вас прибыло слишком много.

– Об остальном ты узнаешь позже.

– Хорошо. Поскольку купец сейчас в отъезде, то товарную раскладку вам покажет жрец Неракар. Он прошёл соответствующее обучение правилам торговли и владеет наукой ценообразования.

Услышав имя молодого Избранника, Шиу изменился в лице. Его глаза блеснули хищным блеском охотника, сумевшего подкараулить добычу.

– Буду рад познакомиться.

Ознакомительная экскурсия по торговому залу хотя и произвела на гостей впечатляющий эффект, но не затянулась надолго. Часть находящихся в продаже товаров уже красовалась на посетителях в виде поясов из золототканой парчи, удобных кожаных сандалий и стальных клинков в руках стражников.

От покупок они также воздержались.

По выходу из заведения столичная делегация вновь оказались на площадке у храма Тота. Повинуясь указующему жесту, воины выстроились в две шеренги.

Хм-м-м…

Накладной парик командира стражи, выполненный из тонкорунной (из пуховых волокон) шерсти чёрного цвета, полностью закрывал его лоб.

Командир обратился к верховному жрецу:

– Меня зовут Самах. В одну из задач моего отряда входит поиск мужчины и женщины, проживающих в Мемфисе. Их личности установлены. Отца-бакалейщика мы уже разыскали и взяли под арест. Где находится его дочь никому не известно, но поговаривают, что она скрывается где-то здесь, на территории твоего храма.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Дела мирские меня мало волнуют.

– Ну-ну… – в голосе главного стражника появилсась зловещая интонация. – Дело в том, что Озахара охраняли твои люди. Поскольку они оказали сопротивление, и даже умудрились покалечить нескольких моих воинов, то их пришлось бросить в темницу. Учти, если ты не окажешь содействие в поисках женщины, то приговор суда будет жёстким. Я наделён полномочиями от наследника трона и должен восстановить порядок в номе Инбу-хедж.

Сатхуб равнодушно пожал плечами.

– Моих людей ты не посмеешь тронуть, ибо они жрецы, а каста жрецов, как известно, является неприкосновенной. Сам факт пленения жрецов является грубым нарушением тысячелетних законов Египта. Что же касается бакалейщика Озахара… – не возьму в толк, что можно вменить этому пожилому торговцу?

– У меня имеется приказ. Обвинение ему предъявят в Фивах, во дворце Аменхотепа II.

– Ты не сможешь его отсюда увезти.

– Ошибаешься. Согласно имеющимся полномочиям, мне дана вся полнота власти в вашем номе. Номарх Хураим уже смещён со своего поста и будет заменён другим человеком, не допускающим послаблений к местным жрецам и пришлым торговцам. Вся территория торговой фактории, примыкающая к твоему храму, передаётся в собственность Карнакского храма. В скором времени на ней возведут святилище великого Амона-Ра, которое будет круглосуточно охраняться отрядом наёмных меджаев. Так что предупреди заморского купца, что ему придётся серьёзно раскошелиться на оплату их услуг.

Губы Самаха растянулись в кривой усмешке.

В разговор вмешался Шиу.

– Жреца Неракара мы приглашаем проехать с нами в Мемфис, и это приглашение не подлежит обсуждению.

Едва услышав о «приглашении», находящийся на крыльце торгового заведения молодой Избранник скрылся за входной дверью. Выдвижение ригелей и запоров сопроводилось глухим щёлчком электромагнитного привода.

– Пленить его, – скомандовал Самах.

Стражники кинулись исполнять приказание. Однако их постигла неудача.

Выбить дверь с ходу не удалось. Изрубить её на щепки – тоже. Из-под слоя пожелтевшей фанеры неожиданно показалась полированная поверхность сверхпрочной молибден-ванадиевой стали. Рубящие удары мечей и мачете оставляли на ней лишь лёгкие царапины, как и на сделанном из того же материала косяке двери.

Блин… неудача.

– Ломайте глиняную стену! – поступил очередной приказ.

В это время из узкого прохода во входном пилоне храма Тота появился Неракар собственной персоной. Его руки сжимали отливающий зловещим, иссиня-чёрным блеском штурмовой автомат «Scorpion» с накрученным на ствол глушителем.

Вслед за ним выбежали и рассредоточились две десятки бойцов. Полицейские шлемы, пластиковые щиты… – ни дать ни взять европейский спецназ в полной экипировке.

Ошеломлённое состояние стражников прервал резкий окрик жреца Шиу:

– Уничтожьте их!

Шестнадцать копейщиков, не дожидаясь дублирования приказа Самахом, немедленно метнули копья, бесславно отбитые щитами. Остальные же воины бросились в атаку с холодным оружием в руках. Однако не на тех нарвались. Захлопавшие выстрелы газовых девятимиллиметровых «Браунигов» слились в непрерывный оглушающий грохот, ослепляющий противника и нашпиговывающий его убойными дозами перцового концентрата. Двадцать штук «Browning GPDA 9» в руках защитников… четырнадцать патронов в обойме каждого пистолета… – это серьёзное оружие, принципиально отличное от двухзарядно-пластиковых «Пионеров».

Не добежав нескольких метров до цели нападающие дружно попадали на землю, выронив из рук холодное оружие. Окутанные едким жёлтым туманом, они начали судорожно корчиться, пытаясь вдохнуть хоть толику чистого воздуха. Однако чистый воздух отстутствовал.

– Хапта, не дай сбежать командиру!

Бросившийся наутёк Самах был догнан на исходе первой стометровки. Запыхавшийся и уставший, он успел развернуться, поднимая клинок для удара, но это не спасло его от возмездия.

Неуловимо-отточенным движением десятник поначалу обманно дёрнулся влево, заставив беглеца опустить руку с оружием в данном направлении. Нападающий тут же дёрнулся вправо, да ещё кувыркнувшись через голову.

Его свободное падение…

Стремительный полёт Хапты в сторону непонятного «хрен знает куда», то есть мимо находящегося напротив врага, да ещё с переворотом… – сие действо означало уклонение от поединка. Именно так и подумали свидетели эпизода.

Увы, жизнь – штука непредсказуемая. Она состоит из очевидных истин, привычных для восприятия… хм-м-м… и мелких нюансов, порой крошащих устоявшиеся понятия в хлам, переворачивая всё вверх дном.

Резкий удар ногой из положения свободного падения, известный в карате, как «Уширо маваши гери», любовно переиначенный российскими поклонниками единоборства в «Уширо, мать вашу!», является понятием из категории «такого не может быть». Однако спортивный приём существует сам по себе, находясь вне законов человеческой логики.

В момент кувырка правая нога десятника неожиданно распрямилась и, задником футбольной бутсы, врезала Самаху под солнечное сплетение. Тело противника резко сложилось пополам, смачно рухнув в придорожную пыль.

И вот уже не угрозы…

Какой-то скулёж, похожий на жалобный плач, доносящийся из залепленного грязью ротового отверстия, мог бы вызвать сочувствие окружающих, если бы не личность пострадавшего. Спавший с головы парик обнажил во всей красе уродливый знак «Х» на лбу, означающий принадлежность носителя к категории плохих людей.

Прочие стражники являли собой не менее жалкое зрелище. Зажавшие глаза руками, чихающие и непрерывно кашляющие, они были согнаны в одну сопливо-неопрятную кучу, расположившуюся прямо на земле. Группа жрецов Карнакского храма Амона-Ра испуганно взирала на происходящее со стороны.

В полной тишине щёлкнул замок открывающейся двери.

На вышедшего изнутри торговой фактории Мишу упали лучи солнца. Белоснежная рубашка, пёстрые шорты и замшевые шлёпанцы на ногах. Безукоризненная внешность недавно проснувшегося аристократа сопроводилась лучезарной улыбкой.

– Приветствую уважаемых жрецов, – его голова сделала едва заметный кивок.

Жрецы инстинктивно попятились.

– Да не очкуйте вы. Как справедливо отметил Сатхуб, социальный статус жреческого сословия гарантирует вашу полную неприкосновенность. Однако имеются нюансы. Шиу, сделай два шага вперёд!

Мишин немигающий взгляд упёрся в полномочного представителя совета Карнакского храма. Поняв, что проигнорировать приказ не получится, тот неуверенно вышел из строя.

– Неракар, даю тебе слово.

Молодой Избранник встал напротив Шиу. Его глаза, доселе выражавшие уверенное равнодушие, вдруг загорелись живым интересом.

– Со слов оставшегося в живых наёмного убийцы я знаю, что ты являешься ближайшим помощником верховного жреца Хареса, и что именно ты пытался организовать покушение на мою жизнь. Сейчас я хочу услышать подтверждение данного факта, и, самое главное, имя заказчика, поскольку мы ранее не встречались и не имели спорных интересов. Ты должен прилюдно озвучить имя человека, решившегося поднять руку на египетского жреца.

– Да пошёл ты…

Боковой прыжок.

Попавшийся на пути боец был мгновенно сбит с ног большой массой коренастого тела. Скачок, ещё скачок… Словно большой кузнечик, то ускоряясь, то замедляясь, Шиу рванул вдоль стен храма, не выбирая дороги, в сторону берега, видимо, планируя спастись вплавь.

Неракар вскинул автомат.

– Чмок-чмок-чмок! – хлюпающие звуки вылетевшей из глушителя тройной серии пуль донеслись до свидетелей финальной сцены драматургической постановки.

Беглец передёрнулся, словно от электрического удара, после чего упал навзничь.

Неракар вновь повернулся к группе жрецов. Медленно и чётко пояснил:

– Этот человек пытался убить меня, подослав двух наёмных бандитов. Он заслужил смерть. У кого-то из вас есть вопросы?

Тишина.

Взгляд молодого Избранника скользнул по сидящим в дорожной пыли стражникам, затем вновь остановился на карнакских жрецах.

– Вы сами видели, как данные люди пытались выполнить преступный приказ, обнажив оружие против жрецов. За данный проступок они будут обращены в рабство. Касаемо смещённого номарха Хураима сообщаю, что он вновь становится главой нома Инбу-хедж, а кто хочет войны, тот её получит. Для нового строительства и обработки полей нам нужно ещё много рабов… так пусть же их пришлют из Фив… и чем больше, тем лучше. Что же касается вас, служители культа Амона-Ра, то ваш корабль прямо сейчас должен отчалить в обратный путь. Валите по холодку, пока мы не передумали.

Красноречивый жест рукой разблокировал оцепенение священнослужителей. Испуганной стайкой кротких овечек они двинулись по дороге к Нилу. Спустя некоторое время корабль, расправив жёлтый парус по ветру и усиленно загребая вёслами, двинулся вверх по течению.

Второе судно осуществило перевозку Избранника Михаила с одной десяткой бойцов на восточный берег в Мемфис.

Восстановление справедливости началось с освобождения Озахара.

На центральной городской площади под палящими лучами солнца были установлены две клетки из гибкой виноградной лозы. В одной из них томился отец Амизи, в другой же… кто бы мог представить… номарх Хураим.

Компанию арестантам создавали несколько шимпанзе, привязанные верёвками к окружающим площадь пальмам, относительно свободно перемещающиеся в разрешённом радиусе. При появлении новых людей, шимпанзе начали скакать и метаться, издавая глухие отрывистые крики, стремительно перерастающие в возбуждённый визг.

Двух стражников фараона, появившихся из-под тканевого навеса, пришлось отправить в нокаут.

Удар… ещё удар… и вот уже два связанных пленника, один из них с кровоточащим носом, свёрнутым набок, любезно согласились помочь следственным действиям.

– Где находятся арестованные жрецы? – спросил Миша самым безапелляционным тоном.

– В подвале дома Хураима.

– Кто их охраняет?

– Взвод из четырёх человек.

– Есть ли в городе ещё стражники?

– Кроме трёх воинов с переломанными конечностями, участвовавших в аресте Озахара, никого нет.

– Где личная стража Хураима?

– Все распущены по домам до особых распоряжений.

– Я удовлетворён вашими ответами. Последний вопрос: принимали ли вы личное участие в нападении на запертых в подвале жрецов?

– Нет.

– Тогда сообщаю, что вы свободны. Имейте в виду, что ваши товарищи обращены в рабство за покушение на жизнь жрецов храма Тота, как и командир отряда Самах. Однако моё внутреннее чувство… оно подсказывает, что по возвращении в Фивы вас сразу казнят, и без лишних формальностей. Весьма скверная репутация наследника трона позволяет предположить, что на двух кольях перед воротами его резиденции будут красоваться ваши изувеченные тела. Так что, думайте сами. Впрочем, если решите поступить на службу к главе нома, то можете прекрасно устроиться в Мемфисе.

Освобождённый из клетки Хураим, имея самый непрезентабельный вид, бодро кивнул в знак согласия.

– А что будет с нашими семьями? – поинтересовался один из стражников.

– До тех пор, пока факт перехода на службу к другому хозяину не стал достоянием гласности, о ваших семьях не стоит беспокоиться. Впрочем, до этого момента истечёт немало времени. Боюсь, что вскорости у наследника фараона возникнут столь масштабные проблемы, что ему станет не до разборок с вашими родственниками. Ему самому бы уцелеть.

Дворец главы нома Инбу-хедж встретил группу захвата абсолютной тишиной.

Множество ковров, закрывающих поверхность стен, глушили звуки, формируя безэховое пространство, давящее на уши вязкостью. И никого на входе… ни единой души!

Вскоре появилось и логическое объяснение сей беспечной манеры несения службы. Обнажённые воины, застанные врасплох на женской половине здания, предавались групповой утехе с жёнами бывшего, как они считали, номарха и думать не думали о возможных осложнениях. Фрукты на серебрянных подносах, амфоры с вином, множество прекрасных дам неглиже и разбросанное повсюду бельё, постельное и нижнее: перед взором боевой группы возникла заурядная картина развратной оргии.

Попытки метнуться к оружию были немедленно пресечены приёмами, основанными на техниках восточных единоборств. Последний из стражников был добит резким ударом локтя в согнутую спину. Кирдык… и вот уже поверженное тело распласталось у ног победителя, гордо поставившего ногу на его голову, будто позируя перед камерой.

– Что будем с ними делать? – Мишин взгляд переместился в сторону бравого воинства, ныне походящего на ряд поломанных кукол.

– В подвал их! – глаза номарха сверкнули праведным гневом. – В скором времени я решу, сразу отрубить им головы, либо для начала кастрировать.

В подвал, так в подвал…

Действо напоминало рутинную ротацию кадров. Томящиеся в застенках соратники были вызволены, освободив место четырём сладострастцам, покусившимся на жён законного правителя нома Инбу-хедж. Бронзовую решётку подвального каземата заблокировали три толстых бруса, уложенные в специально выдолбленные ниши.

Ну и, на этом всё…

Отныне судьба узников находится в руках Всевышнего, поскольку от взбешенного Хураима пощады ждать не стоит. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись.

Доставленного на центральную площадь Мемфиса едва живого Самаха пристегнули короткой цепью к пальме – с одной стороны, и к стальным наручникам, застёгнутым на левую руку – с другой. С противоположной стороны за действиями непонятных (и не похожих на остальных) людей с интересом наблюдали на время притихшие обезьяны. Бессильно опустившись на землю, пленник тупо наблюдал за происходящим.

– Привет, братиша! – добродушно обратился к нему Михаил. – Я смотрю, ты всё такой же клоун? Ну что же… В назидание за проявленную глупость, присваиваю тебе очередной знак отличия. И запомни на будущее, ты будешь получать их после каждой нашей встречи. Садаш, вырежи ему на лбу, после большой «Х» – букву «У», чуть меньшего размера. Если и дальше будет плохо себя вести, то добавим и третью.

Повторная экзекуция прошла под тихие стоны пытающейся брыкаться жертвы, оросив красноватую потрескавшуюся глину кровью «близкого друга наследника трона». Слетевшиеся жирные мухи были отогнаны, а лоб пленника перевязали заношенной тряпкой серого цвета.

– Хураим, организуй ему две миски: одну с водой, другую с похлёбкой. Ложку можно не давать… – и так сожрёт.

Обратный путь в сторону Нила был проделан в полной тишине. Древний город замер в напряжённом ожидании, а единичные его обитатели, попадающиеся на пути небольшого отряда, прятали взгляды, пытаясь немедленно свернуть с дороги, ибо, когда творятся такие дела, попасть под замес легче лёгкого.

Причину всегда найдут, а своя шкура ближе к телу.

Арестованные стражники по-прежнему сидели компактной кучей перед входом в храм Тота. Они успели прийти в себя и теперь плавились под обжигающими лучами небесного светила, находящегося в зените. Бойцы десятки Хапты пребывали в несравненно лучших условиях. Расположившись под навесом деревянной беседки, они общались между собой, попивая охлаждённую воду из пластиковых стаканчиков, а кое-кто и «Фанту», при этом не спуская глаз с вверенного контингента. Штурмовой автомат с опущенным предохранителем болтался на плече десятника.

– Построение! – отразилось эхом от каменных стен храма. – Смирно!

– Вольно, – произнёс Миша.

– Вольно! – продублировал Хапта.

Строй принял расслабленные позы. Тем временем Михаил подошёл к бывшим стражникам на расстояние наскольких метров.

– Встать!

Сидящие на земле люди послушно поднялись на ноги.

– Слушайте внимательно, два раза я повторять не буду. Сегодня вы совершили преступление. Вооружённое нападение на жрецов является столь серьёзым проступком, что не может остаться без наказания. Отныне вы становитесь рабами храма Тота и его верховного жреца Сатхуба. Если имеются возражения, то готов их выслушать.

Миша прошёлся взад-вперёд, давая пленникам собраться с мыслями.

– Мы солдаты, давшие присягу фараону… – неуверенно произнёс молодой воин, на вид лет двадцати. – Мы подчинились приказу.

– Чьему приказу?

– Командира…

Внезапно, смысл вопроса дошёл до сознания солдата. На его лице возникло паническое выражение непоправимо совершённой ошибки. Воин опустил глаза.

В Мишиной голове возникло сочувствие к этим, без вины виноватым людям. Окинув их тяжёлым взором, произнёс:

– Хорошо. Будем считать, что «приказу командира». А поскольку присяга, во всех смыслах – дело святое, то я готов понять обоснованность ваших действий. Я же не тупое рогатое животное, навроде Аменхотепа II, сажающего всех подряд на колья по собственной прихоти. Но и отпустить вас просто так не имею права.

После упоминания имени наследника фараона в уничижительном смысле группа арестантов перестала дышать, будто услышав хулу на Бога из уст святотатца. А, возможно, что так оно и было.

Воцарилась тишина.

«Иескиль, можешь ли ты провалить грунт воронкой, только сделав это постепенно, начиная от моих ног и до ног пленников? Перемести почву куда-нибудь… к примеру, за ближайшую стену храма».

«Да».

«Я дам сигнал».

Миша продолжил:

– Итак. В качестве обвинителя и судьи в одном лице, а также учитывая ряд смягчающих обстоятельств, я оглашаю приговор по вашему делу. Вы все приговариваетесь к двум годам трудовой повинности в качестве рабов храма Тота. Однако если найдутся желающие поступить на службу к верховному жрецу Сатхубу, взяв на себя функции охранников, то милости просим. Охранники получают денежное довольствие и, в отличие от рабов, имеют относительную свободу передвижения, естественно, в пределах левого берега Нила. Имейте в виду, что с сегодняшнего дня на всей территории нома Инбу-хедж власть фараона отменяется, как и присяга, ему данная. Иные Боги, спустившиеся с небес, любят вас и готовы принять Ваши молитвы. Имя новым Богам – Избранники. Меня зовут Избранник Михаил. Всем понятно?

Косые взгляды отразили неприемлимость данного утверждения. Впрочем, ещё не вечер.

– Тех же из вас, кто не отработает двухлетний срок, попытаясь сбежать из рабства, либо самовольно оставить службу, став дезертиром, постигнет немедленная кара в виде смерти тела и страданий души, попавшей в Чертог Маат и приговорённой судом Осириса к вечным мукам.

Миша вынул из кармана пачку «Парламента» и неспешно прикурил сигарету. Вылетевшее изо рта кольцо дыма повисло в неподвижном воздухе.

«Иескиль, давай!!!».

По окружающей тишине вдруг пронёсся ощутимый порыв ветра, сопровождаемый тихим шелестом осыпающегося песка.

Земля у Мишиных ног начала проваливаться, образуя яму, медленно расширяющуюся в сторону арестованных стражников, и, всё более и более углубляющуюся. В какой-то момент земная твердь разверзлась на полную, став увлекать на дно уже не песчинки, а полновесные кубометры грунта, начавшие обрушиваться на недостигаемую взору глубину, сопровождаясь натяжным низким гулом и облаком поднятой пыли.

Пленников обуял неподдельный ужас.

В паническом ужасе они бросились в сторону каменного монолита входного пилона храма Тота. Припав спинами к вертикальной стене, они продолжали наблюдать за разрастающейся катастрофой, грозящей похоронить их ничтожные тела заживо.

Вот один солдат упал на колени, приготовившись к неминуемой гибели, второй, третий…

Внезапно, не дойдя метрового расстояния до впавших в ступор людей, движение растущей воронки остановилось.

Впечатлённые разгулом стихии бойцы десяток Хапты и Садаша дружно молчали, как и полубезумные бывшие стражники фараона, потупившие глаза ниц, ибо огромная яма, глубиной с трёхэтажный дом, образовавшаяся после услышанных слов, свидетельствовала о реальном могуществе новоявленных Богов, воцарившихся в Египте.

Миша щелчком пальцев швырнул окурок в центр воронки, сопроводив падение тлеющего уголька смачным плевком. Затем, обойдя окружность по периметру, вновь приблизился к пленникам.

Молчаливый требовательный взгляд. Ожидание реакции.

– Я готов служить Избранникам и храму Тота, – раздался тихий голос молодого воина, ранее упомянавшего о присяге фараону.

– Встань с колен и выскажись громче.

Взгляды присутствующих обернулись в сторону солдата.

– Поскольку ни фараон, ни его наследник не обладают даже малой толикой Божественной силы, продемонстрированной здесь и сейчас, то я отказываюсь им подчиняться. Я готов присягнуть на верность храму Тота и Избранникам, поскольку чувствую их правоту… и их доброту. Мои молитвы будут обращены к новым Богам, ибо их отношение к провинившимся людям более чем справедливо.

– Подойди ко мне, – произнёс Миша. – Твои слова способны возродить Веру в сердцах грешников. Они лягут на чистый лист обновлённого сознания, словно бальзам, излечивающий раны души и слепоту неверия.

Молодой солдат поднялся с колен и подошёл к пришельцу из мира будущего. Повторное падение на колени, опущенная голова.

Миша вновь изволил говорить:

– Поскольку верховная власть в Фивах встала на сторону зла, а наследник фараона, как и жрецы Амона-Ра попали в рабство Сета, то нужно быть готовым к появлению несметного войска врагов, которое попытается одолеть нас силой, то есть уничтожить… прямо здесь… на этом самом месте. Однако победа будет за нами. Как тебя зовут?

– Разве ты не знаешь?

«Иескиль?».

Ответ пришёл незамедлительно.

– Твоё имя Мехор. Сын Божий, я тебя благословляю, – фраза сопроводилась кратковременным возложением ладони на поникшую голову. – Отныне ты будешь защищать истинную Веру от посягательств со стороны тёмных демонов, вселившихся в людей. Ты готов следовать за мной?

– Да, Избранник Михаил.

– После собеседования и проверки чистоты помыслов ты станешь одним из защитников храма Тота. Добро пожаловать в наши ряды.

«Ну, вот и всё. Брошенное семя упало на благодатную почву, – удовлетворённо подумал Миша. – «Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие» (Лк.8:11), – добавило подсознание. – Аминь».

Глава 9

Фивы.

Дворцовый комплекс Тутмоса III возвышался на правом берегу Нила в окружении аккуратных дорожек и раскидистых крон пальм медемия аргун. Безмятежность наблюдаемого пейзажа нарушал вид снующих к реке повозок доставщиков воды и стражников, несущих круглосуточную вахту по охране главной резиденции фараона.

Незыблемое спокойствие, вечное, словно страна, накрытая сияющей голубизной неба, царило вокруг. Однако внутри дворца, в его тронном зале, явлющимся центром принятия решений, шло напряжённое совещание.

Против восседающего на троне Тутмоса III стояли наследник Аменхотеп II, верховный жрец Харес и глава военной палаты Нхеси. Управляющий дворцовыми делами Аниотеп, как ему и полагается, находился в шаге от правой руки фараона, сжимающей золотую трёххвостую плеть-нехех.

– Я хотел бы услышать дополнительные новости по инциденту в Мемфисе. Вам поступают донесения?

– Да, мой царь, – скоропалительно выдохнул Харес. – Мои лазутчики сообщили, что командир Самах мёртв.

– Его убили?

– К сожалению, да. Имел место несчастный случай, и погиб он не от человеческих рук.

– Как это произошло?

– Как известно, его приковали к цепи, бросив на обочине главной городской площади. В какой-то момент Самах накричал на обезьян, находящихся неподалёку, и, как и он сам, привязанных верёвками к пальмам. И даже посмел кинуть в их сторону камень. В ответ обезьяны начали откапывать из земли булыжники. Несколько метких бросков… и Самаху перебили ногу. Он упал. Следующий камень прилетел прямиком в висок, проломив ему череп. Было множество свидетелей, но все они сбежали с места события. Ты же знаешь, владыка, что взрослый шимпанзе, хоть и уступает в росте человеку, но обладает столь невероятной физической силой, ловкостью и меткостью, что может дать фору двум рослым нубийцам. А ведь на площади находилось целых пять шимпанзе.

– Редкостный придурок был, этот Самах, – взгляд Тутмоса упёрся в наследника. – Сын мой, ты вечно защищал его, а он, будто нарочно, попадал во множество неприятностей. Что вообще происходит? Прошу пояснить цель визита элитной стражи в Мемфис, одобренного тобой лично. Действия Карнакских жрецов меня не касаются, поскольку это является их законным правом.

– Отец, – начал Аменхотеп II. – Я лишь учусь управлять государством и не всегда решаюсь беспокоить тебя по пустякам. Жрецы Карнакского храма попросили обеспечить охрану их делегации, вот я и распорядился. Не хотелось отвлекать тебя от масштабных дел, направленных на процветание Египта.

Речь наследника сопроводилась самым кротким взглядом, наполненным искренностью и преданностью. Фараон недовольно поджал губы.

– Ты должен был поставить меня в известность.

– Да. Должен был. Более такого не повторится, – наследник склонил голову.

– Харес, для составления общей картины и принятия решения мне нужно увидеть проблему твоими глазами.

– Мой царь, – жрец согнулся в поклоне. – Проблема действительно существует, и возникла она после появления непонятного купца. Я расспросил множество людей, побывавших в южных и северных краях, за морями, за высокими горами и даже в стране узкоглазых людей. Некоторые наши граждане, влекомые интересом географических открытий, умудрились пройти через дикие джунгли, гиблые болота и каменистые пустыни. Их путешествия длились годами. Однако никто из них не смог ничего пояснить. И даже жрецы древних храмов, ведущие письменную хронологию с начала времён, отрицают возможность существования высокоразвитого государства где-то на севере. Северные земли населёны ордами полудиких варваров. Ещё севернее находится белая пустыня, в которой ничего не растёт, и лютый холод царит в ней. Ни одной похожей вещи из тех, что доставил купец, опрошенные люди не встречали. Как это может быть, не могу понять, ведь между Египтом и страной Россия должны располагаться исхоженные земли, через которые он и осуществляет свои поставки, но местные жители категорически отрицают прохождение торговых караванов, впрочем, как и жители нижних номов Египта.

– Тогда откуда же, по твоему разумению, купец привозит столь чудесные товары?

– Учитывая, что самого купца постоянно видят в торговой фактории, а его караваны, идущие непрерывным потоком, прямо-таки сменяя друг друга, следуют не через долину Нила, возникает интересный вопрос. Самое любопытное, что следы ушедших за очередными товарами верблюдов прослеживаются совсем недалеко, начиная теряться среди барханов, вскоре исчезая напрочь. По моему мнению страна Россия расположена в где-то центре Сахары.

– Не может быть… Скажи, ты разговаривал с ливийскими бедуинами? Сахара – это же их дом.

– Разговаривал, но не получил никакой информации. Страна Россия, то ли скрыта от посторонних глаз пеленой миражей, то ли расположена ниже уровня земли в обширных пещерах, вследствие чего чужеземец бледен лицом. Мой тайный агент даже умудрился пообщаться с разбойниками, взимающими дань с караванов. Они сообщили, что все их попытки отследить маршрут движения закончились безрезультатно. Продвижение караванов заморского купца всегда сопровождается конными разъездами охранников храма Тота. Лихой люд попросту боится к ним приближаться.

– Отчего так? Всем известно, что ливийские бедуины – отчаянный народ.

– Я не могу этого объяснить… и они… уже не объяснят, поскольку разбойничьи шайки левого берега, ранее базирующиеся в лабиринтах гробниц Саккарского Серапеума, внезапно исчезли. Воры из Мемфиса уверены, что это дело рук жрецов храма Тота, тем более, что местные крестьяне видели огромный караван, состоящий из навьюченных лошадей и верблюдов, ведомый храмовой стражей. И двигался он как раз со стороны гробниц Саккары. Пленников с ними не было.

– Сколько же у Сатхуба воинов?

– Два десятка, но дерутся отменно. К тому же они вооружены непонятным оружием, на время ослепляющим людей.

– Что слышно про солдат, ранее входивших в состав отряда Самаха?

– Они живы, но их тщательно охраняют. И вообще, за последние полгода на участке земли вокруг торговой фактории начали твориться странные дела, связанные с масштабным строительством. Огромные гранитные блоки появляются буквально из ниоткуда, причём в большом количестве. Проходит день-другой, их куча начинает уменьшаться, и так до полного исчезновения. Затем появляются очередные блоки. Количество же занятых на стройке людей не превышает пятисот человек, и все они имеют отношение к храму Тота. Похоже, что идёт выкладка фундаментов и подвалов, а сам купец собирается построить нечто грандиозное, а вовсе не стену.

– Так в чем же ты видишь главную проблему?

– Она связана с золотом. За последние полгода кто только не посещал торговую факторию купца. Делегации от номархов, представители купеческой гильдии, множество египетской знати.

Особо отличился Хетиура – правитель южного нома Абу из города Небут. Он приплыл на личном корабле, нагруженном золотыми слитками и бивнями слонов. У купца были выкуплены все наличиствующие товары, но на этом номарх не успокоился. После многодневного пьянства в обществе Хураима и молодых распутниц, он дождался прибытия очередного каравана, доставившего новую партию. Великий фараон, ты сам видел эти поступления. Прочная одежда пятнистой раскраски, кожаные ботинки на толстой рифлёной подошве, поясные ремни, стальные клинки, лекарства от лихорадок, невесомые фляжки для воды, да ещё прекрасный чай и фруктовые напитки. На особом месте стоит алкоголь. Двести бутылок «коньяка» и сто пятьдесят бутылок «ликёра» с неповторимым сливочным вкусом Хетиура погрузил на корабль и уплыл, весьма довольный совершёнными покупками. По прибытию домой он немедля отправил сотни рабов на Элефантийские золотые прииски, расположенные в его номе. Я предполагаю, что в результате упорного труда добыча золотого песка увеличится в разы, но насчет поступлений в царскую казну – вовсе не факт, уж больно понравились Хетнуре заморские товары. Однажды он посмеет заявить, что объём добычи упал, ввиду истощения месторождений. Если так дело пойдёт, то скоро в Египте вообще не останется золота. И тогда жадные руки заморского купца потянутся к запасам храмов, ну и к твоей сокровищнице, о великий фараон.

– Что ты предлагаешь?

– Уничтожить купца… вместе с храмом Тота.

– Сын мой, твоё мнение.

– Согласен с Хураимом. Произошло событие из ряда вон – пленение стражников фараона. Как у них вообще поднялась рука посадить Самаха на цепь? Ведь он являлся полномочным представителем царской власти. Этот вопиющий акт неповиновения нельзя оставлять без сурового наказания, как и присвоение находящегося в государственной собственности военного корабля.

Фараон задумался. Стоящий рядом Аниотеп слегка кашлянул.

– Что скажешь, советник?

– Позволь высказать личное мнение, о великий сын Амона-Ра!

– Говори.

– Я считаю, что Аменхотеп и Харес рассуждают здраво, хотя и не осознают всего масштаба грозящей Египту опасности. Дело в том, что в настоящее время купец действует на свой страх и риск, постепенно налаживая связи и усиливая влияние. В настоящее время его ещё можно устранить без серьёзных последствий.

Дело в том, что если к нам однажды прибудет официальная делегация от правителя России, то ты, о божественный фараон, будешь вынужден принять её со всеми почестями, как того требует дворцовый этикет. Купец сразу же обретёт неприкосновенный статус торгового посланника и, если с ним, либо его факторией что-нибудь случится, то…

Возможности и технологии противника намного превышают египетские, делая любое военное противостояние с Россией фатально непредсказуемым. Лучшая политика заключается в недопущении чужеземцев на нашу территорию. Они к нам не суются, а мы к ним: то есть всё по-честному. Я считаю, что проблемы с купцом и покровительствующим ему храмом Тота нужно решить кардинально и, к тому же, без малейшего промедления.

– Нхеси, выскажись по количеству солдат, требующихся для усмирения мятежного нома Инбу-хедж, и сообщи, как скоро мы сможем выступить?

– Величайший, ты же знаешь, что сейчас, после окончания периода «ахет» (половодья), всё население Египта занято посевными работами на полях, ранее залитых водой. И даже кадровые военные отправлены в отпуска для помощи семьям. Стражники и наёмные меджаи охраняют порядок в населённых пунктах, в том числе надсматривая за рабами на строительстве гробниц и поминальных храмов. Их количество ограничено текущими потребностями. Целью же карательной экспедиции является не только физическое устранение купца с его личной охраной, не только пленение жрецов Тота и разрушение храма, но и смещение номарха Хураима, зачистка его окружения, выявление явных сторонников и людей ему сочувствующих. Для выполнения столь масштабной задачи потребуется не менее пяти тысяч солдат под командованием человека, способного принимать жёсткие решения.

– Отец, я согласен командовать карательным отрядом, – тут же вклинился Аменхотеп II. – Я полон решимости и готов уничтожить это змеиное гнездо во имя восстановления власти фараона.

– Ваши мнения услышаны, – Тутмос III резко поднялся со сверкающего драгоценными каменьями золотого трона. – Повелеваю собрать войско из пяти тысяч обученных воинов и направить его в ном Инбу-хедж. Соединив ударные отряды в единый кулак, тщательно оценив обстановку в районе Мемфиса, мы должны совершить стремительный бросок на левый берег Нила. В течение нескольких дней все намеченные планы должны быть достигнуты. Аменхотеп II назначается командиром войска. Если вопросов нет, то объявляю аудиенцию закрытой.

Глава 10.

Отсылка к недавнему времени, объясняющая исчезновение разбойничьих шаек.

Рассвет в Египте оставляет в душе неизгладимые впечатления. Столь привычный взорам местных жителей он невольно завораживает наблюдателей сторонних, поскольку Солнце…

Оно по праву считается священной принадлежностью Египта, даруя живительное тепло плодородной долине бесконечно длинной реки.

В момент проблеска над горизонтом первого, ещё невинно-неуверенного солнечного лучика, разгоняющего остатки ночной мглы, остывшая за ночь земля всё ещё продолжает источать лёгкую прохладу. Что же касается храмовых строений на берегу Нила, то они напоминают сказочных великанов, выступающих на полшага из утренней росистой дымки. Прозрачный воздух донельзя насыщен ароматами зеленеющих лугов и речной свежести. В туманной тишине слышатся непонятные всплески воды, хлопанье крыльев водоплавающей дичи и пронзительное пересвистывание пернатой мелочи.

Однако… в отличие от северных стран, восход солнца в Египте знаменует не пробуждение всего живого, а совсем наоборот – завершение ночной активности с медленным погружением в дневную спячку, озарённую жгучими лучами проплывающей в небесах огненной ладьи Амона-Ра.

Проходят годы и тысячелетия, но Божественный порядок на берегах великой реки остаётся неизменным.

Масштабная операция против местных разбойников имела начало в виде самой невинной утренней прогулки.

В занимающейся заре по узкой тропинке пойменного леса двигался небольшой отряд всадников. Рослый восьмимесячный доберман бежал впереди процессии, улавливая огромными стоячими ушами мельчайшие лесные шорохи, подпрыгивая при виде выскакивающих из травы кузнечиков и ежеминутно озираясь на Амизи, оседлавшую белую кобылу, следующую за серым конём Миши. На протяжные переклички возвращающихся с пастбищ бегемотов, как и на неясно различимое рыканье хищников, раздающееся со стороны непроходимых зарослей западной протоки Нила, никто не обращал внимания.

Ведь охота на дичь – явление почти сакральное.

Неожиданное увлечение быстро превратилась в традиционный досуг молодой семьи заморского купца. Охота всегда проходила ранним утром, расцвечивая Мишину жизнь калейдоскопом доселе невиданных красок, добавляя к эмоциональному азарту весьма приятный бонус гастрономического плана.

Нафаршированную зелёными яблоками птичью тушку, залитую апельсиновым фрешем и зашитую грубыми нитками, в течение пары часов запекали в фольге на углях. Сочное и нежное мясо, подаваемое с зеленью и гарниром из рассыпчатого риса, являло собой изысканный деликатес, доступный очень немногим людям. Раз за разом источающее неповторимый аромат блюдо подводило итог очередной конной прогулки в сторону обширных заводей левого берега Нила.

В местных заливчиках и болотцах, поросших папирусом и белоснежными лотосами, водилось неимеверное количество пернатой дичи в виде цапель, квакв, выпей, качурок, пеликанов, нырков, чирков.

Однако зачётным трофеем считался нильский гусь, либо крупная утка из большого видового разнообразия, обитающего в Египте. Меткий выстрел из трёхзарядного дробовика вызывал падение добычи посреди мелководья. Находящаяся в готовности одноместная надувная лодка тут же отправлялась вплавь, иначе приз мог достаться вовсе не меткому стрелку…

Хоть и редко, но встречались и крокодилы.

Радовало то, что хладнокровные твари были малоактивны поутру. Удар шестом по торчащим из воды ноздрям… и зубастая тварь, сопровождаемая фонтаном брызг от удара мощного хвоста, исчезала из пределов видимости.

Начало памятного дня было совершенно обычным.

Незримое очарование девственной тишины и покоя окружало неспешно двигавшуюся конную процессию, а предвкушение охоты будоражило воображение. Стандартно безмятежное утро, предваряющее дневную жару, и вдруг пёс, бегущий впереди отряда, застыл как вкопанный. Его взгляд насторожённо уставился в одну точку, а уши вытянулись перпендикулярно взгляду.

– Тпру-у-у… – осадил лошадь лидирующий охранник.

«Иескиль, что происходит?» – вопрос к высшему разуму был задан без промежуточных междометий.

«Впереди засада. Одиннадцать человек».

– Разворачиваемся! – громкий приказ на русском языке заставил вереницу всадников дёрнуть поводья в попытке развернуть коней на узкой тропинке.

«Вжик-вжик-вжик…».

Свистящие звуки вылетевшего из зарослей тамариска роя стрел стали полной неожиданностью.

Одна из них попала в грудь передового охранника. И хотя бронежилет спас бойца, не давши наконечнику углубиться в тело, но удар оказался весьма чувствительным. Всадник вздрогнул, тут же припав к холке коня.

Вторая стрела, не долетев до Миши какого-то метра, будто ударилась о невидимую преграду, спланировав вертикально вниз.

Под оглушительный лай добермана белая лошадь Амизи встала на дыбы, и только чудом ухватившаяся за сбрую хозяйка смогла удержаться в седле. Впрочем, всё понятно. Из верхнего конского предплечья торчало оперённое древко стрелы, третьей по счёту. Обезумевшее животное крутанулось на месте, ринувшись напролом через кусты куда-то прочь.

– Рассредоточиться! Занять оборону! – крикнул Миша, спрыгивая на землю, одновременно вскидывая дробовик.

Встав в полный рост он ничем не рисковал, ибо, как и любому Избраннику, инопланетный разум «Взгляда» гарантировал физическую неприкосновенность.

В это время пятеро охранников залегли между деревьями субтропического леса, направив короткие стволы «Скорпионов» в направлении предполагаемой засады.

Секунда обманчивой тишины. Внезапно раздались звуки отгибаемых веток в левом сегменте кустов.

Группа появившихся разбойников сделала попытку создать шеренгу для рукопашной схватки.

«Бах-бах-бах», – три выстрела из охотничьего дробовика, посылающие расширяющиеся конусы свинцовых шариков, ударили по ногам атакующих.

Возгласы боли… однако никто не упал.

Пострадавшие бандиты резво отбежали обратно под защиту растительности. На их месте немедленно возникла вторая партия участников преступного сообщества. С короткими мечами наперевес они бросились в атаку.

Отмашка рукой бойцам.

Разорвавшие лесную тишину короткие автоматные очереди украсили передовую четвёрку кровавыми кляксами попаданий. Подкошенные пулями бандиты завалились навзничь, прочие же развернулись в поспешном бегстве.

– Их было одиннадцать, – крикнул Миша. – Приказываю догнать сбежавших и уничтожить. Одного оставить в живых для допроса.

«Иескиль, перенеси меня в храм».

В одно мгновение лесной пейзаж сменился видом здания торговой фактории. Материализовавшийся прямо из воздуха, да ещё со звучным хлопком, он застал двух дежурных охранников, мирно расположившихся в беседке. Резко подскочив с лавочки, бойцы застыли по стойке смирно.

– Где находятся лошади?

– Их повели на водопой.

– Оставьте оружие здесь и бегите возвращать табун обратно. Я пошёл собирать людей. У нас срочный выезд.

Спустя короткое время десять молодых бойцов слушали вводный инструктаж.

– Главная задача – найти мою жену Амизи. Она ускакала на подраненной белой кобыле. Кроме неё разбежались ещё шесть лошадей. Сейчас двигаем в сторону нильских заводей. Смотрите в оба. Оружие и верёвки у всех в наличии??

Бойцы согласно кивнули.

– Вперёд!

Распределив бойцов по секторам поиска, Миша отделился от группы, помчавшись на место происшествия.

За время его отсутствия в районе лесной тропинки произошли существенные изменения. Десять бездыханных тел были сложены в компактную кучу под мощной кроной сикомора, плотно усыпанного розовыми плодами. Над кучей вились десятки мух, издавая раздражающее слух беспрерывное жужжание. Ещё большее их количество ползало по окровавленным лохмотьям, составляющим одежду убитых… по их лицам… по открытым невидящим глазам. Сия картина являла отвратительное зрелище, противопоказанное слабонервным людям.

Одинокий пленник со связанными руками и замотанными тряпками ногами, насупившийся и угрюмый, сидел, прислонившись к стволу ближайшего дерева. Пятеро бойцов пребывали настороже, перехватив липкими от крови руками взведённые автоматы.

– Можете расслабиться. Опасность миновала.

Бойцы устало присели на корточки. Миша подошёл вплотную к разбойнику.

– На каком языке ты говоришь?

– На египетском.

– Я могу оставить тебя в живых, но ты должен честно ответить на вопросы. Будешь отвечать?

– У меня нет выбора.

– Учти, что ложь не останется незамеченной, а моё терпение не беспредельно. А почему ты говоришь не на берберо-ливийском языке? Я полагал, что местные бандитские шайки состоят из бедуинов.

– В этом налёте были задействованы исключительно египтяне, волей случая оказавшиеся в некрополях Саккары.

– Кто спланировал операцию?

– Уаф.

– Знакомое имя. Это он является предводителем всех местных разбойников или есть другие?

– Каждое подразделение живёт само по себе, не преступая вменённых ограничений и выплачивая положенную долю главной шайке во главе с Уафом. Однако его отряд, действительно, состоит сплошь из коренных жителей Сахары.

– С какой целью вы напали на нас сегодня?

– Нейтрализовать…

– В смысле ограбить и захватить лошадей?

– Нет, главная цель была не в этом. Вне зависимости от результата нам гарантировали щедрое вознаграждение. Я не в курсе замыслов группы предводителей, но, по-видимому, ими готовилась более серьёзная акция, для осуществления которой вчерашним вечером разрозненные шайки были собраны воедино. Главари устроили совещание в развалинах поминальных храмов у подножия ступенчатой пирамиды…

Раздавшийся хлопок пространственного переноса заставил вздрогнуть от неожиданности собравшихся людей. Появившийся Сатхуб имел растерянный вид.

– У нас крупные неприятности. Нападение на храм!

– Какое нападение? – опешил Миша. – Кто нападает?

– Бедуины. Их несколько сотен человек.

– Где Неракар?

– Он пребывает в твоём мире. Занимается приёмкой логистической базы и перезаключением контрактов.

– Твою мать… – Миша повернулся к бойцам. – Сколько у нас патронов?

– Практически не осталось. Мы же на охоту ехали, а не на войну.

– Встаньте рядом со мной.

Воздушный удар, сопроводивший убытие группы людей, сотряс барабанные перепонки оставшегося в полном одиночестве пленника.

Склад оружия располагался в тайном святилище Звёздных Богов.

Тусклый дневной свет, передаваемый снаружи при помощи системы зеркал, позволял разглядеть ящики с патронами, ряды оружейных пирамид, стеллажи с гранатомётами, пластиковыми футлярами со снайперскими винтовками и прочим военным сняряжением.

– Берите «Калаши» и заряжайте патроны. Берите по четыре магазина на каждого человека, – распорядился Миша. – Сатхуб, включи-ка нам нормальный свет.

Вспыхнувшие сетодиодные прожектора осветили поспешные сборы. Наконец все замерли в готовности.

– Зачистку начинаем с внутреннего двора храма, затем следуют входной пилон и улица. Внутренние помещения оставляем напоследок. Работаем двойками. Сатхуб остаётся здесь. Оружие наизготовку, взвести затворы, снять с предохранителей!

В голове прорезался мотивчик.

«Ну да… всё как обычно… в экстремальной ситуации включается музыкальное сопровождение».

Особенностью Мишиной психики являлось появление песен и стихов в самый неподходящий момент. На этот раз сознание включило Владимира Высоцкого. Его хриплый голос надрывно взвыл:

Идёт охота на волков,

Идёт охота -

На серых хищников

Матёрых и щенков!

«Ну что ж… пусть сменилась видовая принадлежность зверья, но сама охота продолжается. Отмечу, господа, что вы сами на это напросились».

Перенос на улицу.

Храмовый двор был заполнен снующими туда-сюда мужчинами нечёсанно-бородатой наружности в мешковатой одежде. Повсюду валялись трупы жрецов со следами колото-рубленных ран. Из бандитов же, два мёртвеца лежали между входными колоннами гипоксильного зала, и ещё один, подранок, сидел на ступеньке, пытаясь перевязать кровоточащую руку. Остальные же занимались примитивным грабежом, перетаскивая храмовое имущество: изделия из бронзы, продукты питания, амфоры с маслом и вином.

– Стрелять одиночными! Огонь!

Звуки выстрелов, начавшие оглашать внутренний периметр храма, вдруг слились в беспрерывный оглушающий грохот, отскакивающий от стен повторяющимся эхом.

– Бах-бах-бах-бах…

Вылетающие из шести стволов свинцовые маслины принялись крушить порядки растерявшихся бородачей, последний из которых попытался спастись бегством, но внезапно споткнулся, рухнув лицом вниз. Из-под его левой лопатки вырвался фонтанчик алой крови, заливая одежду и стекая на каменные плиты двора. Образовавшаяся лужица стала на глазах терять исходную цветовую насыщенность, стремительно превращаясь в сгусток багрово-коричневой жижи.

«Не вынесло сердце перегрузок, – мысленно позлорадствовал Миша. – Подобные неприятности, случающиеся с нехорошими людьми, символизируют восстановление справедливости. Нет… я вовсе не кровожаден. Я лишь ненавижу беспредел и беспредельщиков».

– Перезарядить оружие! Движемся к входу в храм. Один человек остаётся внутри двора прикрывать тыл.

Металлический лязг сменяемых магазинов и передёргиваемых затворов нарушил установившуюся тишину окружающего пространства.

Перебежка к проёму в главном пилоне.

Стрела, вылетевшая навстречу, не принесла вреда Избраннику. Еще мгновение, и открывшаяся взору картина заставила его остановиться.

Всё пространство между торговой факторией и храмом было заполнено саранчой.

Да-да…

Стая неопрятной грязно-серой саранчи как ни в чём не бывало продолжала деловито копошиться, бросая косые взгляды на появившихся людей. Находящееся рядом с храмом здание торговой фактори имело самый непрезентабельный вид. Обвалившиеся глиняные кирпичи наружного фасада обнажили под собой внутреннюю кладку, которая ввиду полнотелости кирпича и перманентной армированности оказалась захватчикам не по зубам. Тем не менее несколько бедуинов, забравшись на крышу, пытались её разобрать, и даже успели отодрать часть профнастила. Однако перекрытие из «сотого» бруса с анкерным креплением к закладным деталям никак не желало поддаваться взлому.

На незначительном удалении от места событий находились лошади и верблюды, а также с десяток всадников, расположившихся на естественном возвышении и наблюдающих за процессом грабежа.

Несколько наспех выпущенных стрел не принесли Мише и его бойцам серьёзного ущерба. Лишь одна из них, на излёте, скользом прошлась по незащищённой кисти крайнего воина, оставив кровоточащую царапину. Остальные же стрелы либо свалились на землю, столкнувшись с невидимой преградой перед Мишей, либо отрикошетили от монолита пилона, расписанного образами Бога Тота и египетских фараонов.

– Быстро возвращаемся обратно во двор храма! Взять на прицел входной проём! Я скоро вернусь.

Последовал перенос в тайное святилище.

Сатхуб поднялся со стула. Его вид выражал крайнюю озабоченность.

– Всё ли хорошо?

– Не очень. Я пришёл за «Шмелями».

Обратный перенос.

По внутреннему двору во всех направлениях свистели пули. Мало того, что толпы разбойников пытались, причём небезуспешно, прорваться через главный вход, так и ещё немалое их количество, по-видимому, форсировав боковую стену храма, наседало с тыла.

Миша махнул рукой в сторону деревянного помоста вдоль стены.

– Прикрывайте!

Спустя минуту, расчехлив переносную упаковку с двумя реактивными огнемётами, он вскинул один из них на плечо, по ходу пьесы прилаживая рукоятку к ладони и сдёргивая предохранитель.

«Иескиль, подсоби, чтобы меня не оглушило и не опалило выстрелом», – послал он мысленный запрос хозяину «Взгляда».

Полученный ответ привычно мигнул зелёным огоньком.

«Спасибо».

Дуло огнемёта нацелилось в скопление саранчи перед торговой факторией. Палец плавно надавил на спусковой крючок…

Шипящая стрела, сопровождаемая огненным сполохом, стремительно вылетела в направлении деревянной беседки, находящейся в центре людского скопления. Почти сразу же, с задержкой в десятую долю секунды, из задней части трубы вывалился объятый огнём использованный пиропатрон. По спине ударила волна жара. Однако Мишино внимание было обращено к сектору поражения.

Внезапно на площадке рядом с беседкой вспух слегка приплюснутый по высоте шар термобарической вспышки, низвергший поток адского пламени. Докатившаяся до Миши взрывная волна едва не опрокинула его в сторону внутреннего двора. Прилегающее к эпицентру взрыва пространство утонуло в густом дыму и облаке поднятой пыли.

Он оглянулся назад. За дальним углом центрального строения храма скопилось несколько десятков бандитов, ещё не вникших в суть происходящего. Некоторые из них продолжали наседать на маленькую группу защитников, двигаясь мелкими перебежками и уворачиваясь от пролетающих пуль.

«Много выстрелов, а толку мало, – прикинул в уме Миша. – Сейчас я угощу бедуинов шикарным блюдом русской национальной кухни под названием «знатная 3,14здюлина». Запомнят надолго… хм-м-м… если сумеют выжить».

На плечо лег ствол второго огнемёта.

«Ну… как говорил товарищ Юрий Гагарин… поехали!».

Оперённый сталью хищный «шмель», издав громкий хлопок, вырвался на волю. Спина вновь ощутила обжигающий поцелуй использованного выстрела.

– Бл… (блин)! Пи…ец (пипец)!

Среагировавшая на болевые ощущения нервная система спровоцировала воспроизведение словесной нецензурщины, будто специально хранящейся по умолчанию на первом месте. Не успев подумать о последствиях сей «прожарки», он увидел распустившийся бутон огромного цветка, состоящего из затмившего солнце жёлтого пламени. Пришедшая довеском к зрелищу взрывная волна немилосердно ударила по глазам и ушам… да и «под дых» досталось тоже.

Полуоглушённый, превознемогая боль, Миша обернулся в сторону торговой фактории.

Картина, достойная кисти хоррор-художника, выполненная в уныло пепельной цветовой гамме, открылась взору. Дымящиеся ошмётки, состоящие из множества одетых в тряпьё обезображенно-обгоревших тел, оторванных конечностей, да ещё тлеющих досок от бывшей беседки были хаотично разбросаны по обширной, выжженной дотла территории. Само собой, после такого фейерверка на крыше торговой фактории уже никого не наблюдалось. Однако здание продолжало оставаться на положенном месте, лишь окончательно сбросив бутафорскую облицовку из глиняных кирпичей, обратившихся в пыль.

«Хорошо, что в торговой фактории не имелось окон: повышибало бы их к едрене фене. А так… – имущество в полной сохранности», – подумалось с чувством глубокого удовлетворения.

Чужие всадники, ранее находившиеся на ближайшем возвышении, стремительно улепётывали в направлении пустыни. Остатки войска налётчиков, числом не более сотни, кто бегом, а кто и еле волоча ноги, также удалялись от эпицентра взрывной катастрофы, держа путь к стреноженным, донельзя перепуганным лошадям и верблюдам.

– Патроны остались?

– По магазину есть.

– Прыгайте на лошадей и скачите вдоль берега. Вы должны оттеснить бедуинов в пустыню, чтобы они случайно не встретились с возвращающимися со стороны речных заводей бойцами и моей женой Амизи. Выполняйте приказ.

– Есть, – откликнулись воины.

Что и говорить…

За время следующих друг за другом военных походов Тутмоса III на берегах Нила расплодилось великое множество бандитских шаек, до полного искоренения которых ни у кого не доходили руки.

Впрочем, поначалу и сами бандиты вели себя скромно, довольствуясь получением оговорённой мзды с бесконечных караванов, движущихся по наиболее удобному равнинному левобережью.

Оливковое масло, вина, кожаные изделия, оружие, серебро, медь, олово, бирюза и лазурит… – чего только не везли члены купеческой гильдии в сторону столичных Фив. Налог на провоз платили даже корабли, решившие встать на ночёвку вблизи Мемфиса.

Эпизодические попытки борьбы с преступностью, конечно, предпринимались.

Военизированные отряды номарха Хураима периодически устраивали засады и облавы на местных разбойников. К моменту триумфального возвращения стражников с очередного задания на центральной площади сооружалась плаха, и головы пленённых лихоимцев катились с помоста под громогласный рёв людской толпы.

Очередная победа над злом… и лавры победителя доставались Хураиму, укрепляя его личный авторитет. Однако временная победа являлась не более, чем иллюзией победы.

Результатом легкомысленного отношения властей к назревшей проблеме стали события, произошедшие в этот злополучный день.

Бандитские сообщества, хорошо организованные и слаженные, да и к тому же уверовавшие в собственное всемогущество, решились на штурм торговой фактории при храме Тота, спонтанно перешедший в грабёж храма и убийство жрецов.

Последствия были удручающими.

Саранчовый рой бедуинов захлестнул культовый комплекс, разрушительным ураганом пройдясь по помещениям святилищ, жилым покоям служителей, продуктовым складам и запасникам храмовой утвари.

За каких-то полчаса всё было перевёрнуто кверху дном, а жрецов, пытавшихся оказать сопротивление, безжалостно убили. Оставшиеся в живых служители хаотично бродили по разгромленному пространству, перешагивая через сотни трупов разбойников, раскиданных повсюду, порой находя своих павших товарищей и перенося их к центральному входу. Покинувший тайное святилище Сатхуб упорядочил действия подчинённых, наладив слаженную работу по расчистке территории.

Любимая супруга появилась неожиданно для погруженного в проблемы Миши.

Приближающуюся вереницу всадников заметили издалека. За передовым бойцом вышагивал конь, осёдланный Амизи. Привязанная верёвкой под узцы белая кобыла, прихрамывая, покорно тащилась следом. Доберман трусил рядом с хозяйкой, держась на безопасном расстоянии от лошадей.

Не доезжая двух сотен метров до торговой фактории законная супруга спрыгнула наземь, пускаясь бегом, метя в распахнутые объятия любимого мужчины.

Слёзы на щеках, а в глазах испуг.

– Миша… ты жив! – голос жены перехватили спазмы.

– Главное, что ты жива. За меня не волнуйся.

– Что здесь произошло?

– Лучше не спрашивай, но всё уже кончилось. Мы победили. Пойдём домой, дорогая, тебе нужно умыться и отдохнуть.

Спустя четверть часа Миша сидел на складном туристическом стульчике, наблюдая, как советник десятника Фар делает операцию по извлечению стрелы из плечевой мышцы белой кобылы.

Местная анестезия, выполненная лошадиной дозой стоматологического «Ультракаина», полностью избавила животное от болевых ощущений. Расположившись мордой к храму стреноженная кобыла краем глаза косилась на действия суетящихся вокруг неё людей, периодически шумно фыркая.

Употребив пару бутылок пива, радикальным образом успокоившего нервы и компенсировавшего воздействие на организм полуденной жары, откупорив третью, Избранник лениво размышлял на тему борьбы с организованной преступностью. Сигарета дымилась в его сомкнутых пальцах.

В это время обрывочные мысли и недосказанности хаотично вспыхивали и гасли в перегруженном информацией мозгу, сопровождаясь мельканием визуальных образов.

«Чтобы чувствовать себя в безопасности… Не зря же говорят, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих… Придётся взяться за бандитов всерьёз… Ого, какая мыслишка проскочила про спрятанные сокровища… Хм-м-м… Классика по Роберту Стивенсону… С моими-то возможностями… Иескиль, ты поможешь мне в реализации задуманного?».

«Да. С разбойниками пора кончать, иначе жизни не дадут».

«Спасибо».

Выплюнув окурок в сторону, Миша облегчённо вытер пот со лба.

«Мне нужно выспаться. Завтрашний день ознаменуется великими делами».

Глава 11.

Некрополь Серапеума.

Топот лошадиных копыт еле слышался в вязком предутреннем сумраке египетской ночи.

Однако скорое наступление утренней зари уже давало о себе знать. Мерцающие звезды блекли одна за другой, и лишь только Сириус, являющийся воплощением Богини неба Сопдет, как ни в чём не бывало продолжал неистово пылать на медленно светлеющей восточной части небосклона. Сияние голубой звезды ложилось на барханы, создавая над их верхушками едва заметные нимбы. А возможно, это являлось лишь обманом зрения, ведь человеческие органы чувств несовершенны.

Небольшой отряд всадников медленно продвигался на юг от Великих Пирамид, направляясь в пределы некрополя Серапеума, увенчанного громадой ступенчатой пирамиды Джосера. Серапеум являл собой обширный комплекс древних сооружений, включающий целый ряд захоронений и культовых объектов, к настоящему времени уже частично разрушенных.

В застёгнутом на английскую булавку кармане Мишиных джинсов находился мешочек с камнями «Взгляда», за исключением лишь нескольких, припрятанных в мире будущего и находящихся у Неракара и Сатхуба. Сам же Неракар, срочно вызванный из деловой командировки, покачивался в седле рядом, молча разглядывая окружающую обстановку и думая о чём-то своём.

Прошло уже больше часа с момента выезда с базы, и конец пути находился где-то рядом.

«Какую активную зону обеспечивают находящиеся при мне камни?» – поинтересовался Миша у Иескиля.

«Представь сферу диаметром 400 метров, и ты – в её центре. Каждый камень способен оперировать определённой долей космической энергии, а возможности множества камней, собранных вместе, столь велики, что неподвластны человеческому пониманию».

«Услышал, спасибо. Подскажи, далеко ли ещё до цели?».

«Через пару километров начнут попадаться развалины поминальных храмов и мастабы знатных вельмож Древнего царства. Пирамида Джосера расположена сразу за ними».

«А почему нас до сих пор не остановили дежурные патрули разбойников?».

«После вчерашнего разгрома они попрятались по подземельям, зализывая раны. Охранять подходы просто некому».

Миша повернул голову на восток, в сторону Нила. Сияние Сириуса наконец-то стало меркнуть на фоне окрасившегося в оранжевый цвет нижнего края облаков, по своему утреннему обыкновению зависших над долиной великой реки.

Феерически контрастная картинка, положенная оранжевыми мазками поверх глубокой синевы неба, вызвала восхищённый взгляд Избранника.

И вот он…

Первый луч солнца отразился на сетчатке глаз огненным всполохом. Рождение нового дня вызвало должный отклик в душе.

Блеснёт заутра луч денницы

И заиграет яркий день;

А я, быть может, я гробницы

Сойду в таинственную сень. (А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»)

«Вот ведь какой выдумщик этот Александр Сергеевич… и тут подсуетился. И про утреннюю зарю (т.е. денницу) написал, и про «таинственную сень гробницы» не преминул нацарапать, будто увидел мир моими глазами, – озадаченно подумал Миша. – Действительно, посещение гробниц входит в насущные планы».

– Команда остановиться! – крикнул он вслух. – Спешиваемся.

Бойцы немедленно выполнили приказ.

– Выставить часовых и находиться в полной готовности к переносу. Я ухожу на переговоры. Неракар, нам нужно кое-что обсудить.

Отозванный в сторонку молодой Избранник получил на руки дополнительные пять камней «Взгляда». Бережно закрутив камни в платок, он сунул его в поясную кожаную сумку.

– Этого хватит, чтобы перенести весь отряд прямо верхом на лошадях. В нужный момент Иескиль передаст мой мысленный призыв. Сразу командуй сбор и осуществляй перенос. Слава Звёздным Богам!

– Слава!

Одинокий всадник медленно продвигался по изрытым копытами дорожкам, огибая занесённые песком возвышения гробниц, зияющие неизвестностью провалы, развалины каменных сооружений и торчащие вразнобой колонны без перекрытий, держа путь к основанию пирамиды, нависающей над окружающей местностью ступенчатым конусом шестидесятидвухметровой высоты.

«Ну, наконец-то, приехали», – подытожил Миша, оглядываясь по сторонам.

Окружающая тишина была абсолютной.

«А что ты хотел? – спросил он сам себя. – Все кладбища имеют одну и ту же отличительную особенность: в них царит тишина. Однако для поднятия тонуса придётся нарушить традицию».

Слезши с коня, он вынул из дорожной сумки мощные колонки цифровой аудиосистемы, пристроив их на выступающий из земли каменный блок. USB-флешка плавно вошла в соответствующий разъём и…

«Багама… Багама-мама!» – взвыли динамики дискотечным хитом «Boney M» 1979 года.

«Пока никого нет, не помешало бы чего-нибудь перекусить. Война войной, но завтрак по расписанию».

Достав бутерброды со слабосолёной сёмгой и козьим сыром, а также пакет томатного сока, он наполнил пластиковый стаканчик, устраиваясь рядом с музыкой. Ласковое утреннее солнце согревало лицо, излучающее позитив. Левая нога, закинутая на правую, повторяла аккорды звучащей мелодии раскачиванием белой кроссовки.

Миша осмотрелся. Никого и ничего.

Следующая песня началась с нежно-задумчивых женских завываний.

«О-о-о… Е-е-е…», – томно понеслось из динамиков.

Внезапно грянувший бешенный ритм и барабанная дробь озвучились пронзительным голосом темнокожей певицы. Группа «Эрапшен» («Eruption»), песня «One Way Ticket».

Миша прибавил звук до максимума, наливая себе ещё сока. Территория древних гробниц уже не просто озвучивалась, а просто сотрясалась от зашкаливающих децибел.

«Уаф… просыпайся же… чувак. Тебя ожидает момент истины».

Наконец, словно услышав мысленное пожелание, из-за длинного ряда примыкающих друг к другу ритуальных строений, расположенных у подножия ступенчатой пирмиды, показалась группа вооружённых людей.

«Не теряй бдительности, сейчас тебя обходят со всех сторон», – раздалось предупреждение Иескиля.

Краем глаза Миша успел заметить появление бедуинов у левого угла пирамиды. Затем показались и всадники на верблюдах, некоторые из которых рассредоточились по ближайшим возвышенностям, другие же двинулись в сторону нарушителя спокойствия, постепенно сжимая кольцо окружения.

В тот момент, когда молчаливая толпа практически вплотную придвинулась к его расположению, Миша шустро вскочил на камень, с ходу выдёргивая флешку из разъёма. Наступившая тишина неприятно резанула по ушам.

– Всем стоять на месте! – крикнул он на берберо-ливийском языке.

«Иескиль, сделай так, чтобы в активную зону был свободный вход, но не было возможности её покинуть».

«Выполнено», – раздалось в ответ.

«Как только появится главарь, скачай у него информацию по расположению тайников с награбленными ценностями. И вообще, постарайся вытащить из бандитских мозгов по-максимуму, до последнего воспоминания».

«Я постараюсь это сделать».

«Спасибо!».

Бандиты, остановившиеся на почтительном расстоянии от странного визитёра, предельно озадаченные его необычным поведением и к тому же свободным владением языком коренных обитателей Сахары, замерли в нерешительности, по-видимому, ожидая запаздывающего предводителя.

«Человек сто здесь точно собралось. Целая рота солдат, и все вооружены до зубов», – Миша, в свою очередь, с интересом разглядывал загорелые до черноты лица – потасканные временем и давно небритые, на коих не читалось никаких чувств: ни страха, ни алчности, ни особого любопытства…

Лишь пустота сквозила в их пустых взглядах.

«С подобным равнодушием крестьянин отправляется в птичник, чтобы отрубить голову очередной курице для супа, – констатировался очевидный факт. – А вот и «Первый» пожаловал».

* «Первым» именуют начальника сводного расчёта, осуществляющего запуск ракеты с космодрома.

Строй бедуинов вдруг расступился, выпуская на передний план крупного мужчину ростом под метр восемьдесят пять, одетого в красные шёлковые шаровары, перевязанные под коленями. Низкие кожаные сапоги и цветастая головная повязка, кожаный жилет на голом торсе, слегка изогнутая сабля, зажатая в левой руке, и рукоятка второго клинка, торчащая из-за спины: ни дать ни взять – классический образ разбойничьего атамана предстал перед взором. Для полноты впечатлений не хватало лишь грубого шрама, наискось рассекающего морду бандита.

«Он и без шрама смотрится колоритно, особенно на фоне этих недомерков. На вид ему лет сорок, не больше».

Что и говорить, средний рост находящегося на переднем плане сборища едва дотягивал до 170 сантиметров. Предводитель был на голову выше каждого из них. Мощные бицепсы, выглядывающие из-под кожаного жилета, внушали почтение и страх.

– Приветствую тебя Уаф! – громко произнёс Миша на языке бедуинов.

Главарь банды брезгливо поморщился. После, внимательно осмотрев пришельца и увидев его полную безоружность, хищно улыбнулся.

– Добро пожаловать в преисподнюю. Ты, вообще, кто такой?

– Кто-кто… – дед Пихто! Однако я пришёл по твою душу. Нападение на храм, убийство жрецов, думаешь, всё это сойдёт с рук? Мне доверена роль судьи. Скажи, ты хоть веришь в Богов?

– В каких Богов?

– В египетских, конечно. Я хоть и родился человеком, но наделён божественной силой… хм-м-м… в отличие от правящего фараона. В каком-то смысле я тоже Бог.

Дикий приступ смеха согнул главаря бедуинов пополам. Схватившись свободной рукой за живот, он изо всех сил пытался сдержать душащий его хохот. Банда разбойников, изрядно развеселившись, вторила атаману.

– Ты Бог? Не пройдёт и часа, как мы зажарим тебя на углях… ха-ха-ха. А косточки, после, затопчем в верблюжий навоз, – продолжил глумиться Уаф.

– Хватит! – жёстко отрезал Миша.

Удивление застыло в глазах бандитского сообщества. Шум разом стих. В наступившей тишине вновь прогремел властный голос чужеземца.

– Не веришь в Богов? Да ты, в натуре… какой-то нетрадиционной ориентации. «Уаф-дырявый» – твоё погоняло. А веришь ли ты, что вода способна гореть?

– Вода не горит, а на Богов мне глубоко насрать. Всё правильно.

«Иескиль, вылей на него канистру бензина из резерва на топливном складе. И, когда я протяну руку в его сторону, создай воспламеняющий электрический разряд».

«Принято».

Лёгкое облачко сгустившегося тумана зависло над головой Уафа.

Капля, вторая… и полноценный ручеёк, неожиданно превратившийся в душевую струю, вдруг хлынул на голову предводителя разбойников. Он попытался отстраниться, шагнув в сторону, но поток падающей на голову жидкости немедленно переместился вслед за ним.

Миша поднял правую руку в горизонталь, ткнув указующим перстом в сторону Уафа.

– Ты прожил жизнь без веры, и постигшая тебя смерть тела, да и души тоже, станут наказанием за проявленную глупость.

Ослепительно-голубой разряд молнии, сопровождающийся характерным треском, прошил неподвижный воздух, замкнувшись на пропитанной бензином одежде главного бедуина. Жёлтая огненная вспышка поглотила стоящего напротив человека. В перегруженной эмоциями голове прорезался рифмованный мотивчик.

И вот, друзья,

Хреновая картина,

Повесился

На люстре Буратино… («Буратино», В. Нежный и гр. Фабрика Переделок)

Объятый пламенем главарь, одномоментно превратившийся из руководящего «Первого» в обычного терпилу (т.е. потерпевшего), ломанулся прочь, немедленно врезавшись в плотную толпу расположившихся по окружности боевых соратников.

«Иескиль, а полей-ка столкнувшихся с ним неудачников дополнительной порцией топлива. Поджарить меня захотели? Пускай же сами попробуют эксклюзивный вкус предложенного блюда».

Плотное облачко тёмного воздуха внезапно расширилось до размера небольшой тучи, извергнув из себя ливень, окативший с головой находящихся поблизости от Уафа бандитов. И вот уже не одинокий факел, а настоящее файер-шоу с множественными полыхающими участниками огласило окрестности полными отчаяния предсмертными криками.

Падения, корчи, конвульсии…

Не сговариваясь, оставшиеся в живых свидетели жуткой расправы бросились кто куда… но не тут-то было. Успев удалиться на значительное расстояние, они вдруг начали спотыкаться на ровном месте, а оказавшись на земле, ощупывать отказавшие ноги. Всадников на верблюдах постигли падения вместе с животными. Ровная окружность, диаметром в четыреста метров, как и обещал Иескиль, ограничила перемещения разбегающихся бедуинов, уложив их тела вдоль внутреннего периметра.

«На запретку – ни шаг ногой» – это один из суровых законов лагерной жизни.

Запретная зона,

Земля, как земля,

Испахана вся,

Но мертва… как петля. (Иван Кучин, «Запретная зона»)

Строки из золотой коллекции истинно русского шансона мелькнули в сознании мрачным сопровождением визуального образа.

А тем временем в геометрическом центре обозначенного круга, чадя гарью, продолжали неистово полыхать адские костры из человеческих останков.

Прибытие Неракара с бойцами произошло буднично, как и последующая зачистка территории гробниц от бандитского поголовья.

В любую, кажущуюся подозрительной щель, швырялся контейнер мгновенного распыления со слезоточивым газом. Некоторые из разбойников сразу же покидали становящиеся непригодыми для дыхания катакомбы. Другие же, усиленно чихая и кашляя в темноте гробниц, продолжали упорствовать, не соглашаясь на добровольную сдачу и сотрудничество с органами правопорядка.

Для нейтрализации отрицал пришлось использовать спецсредства.

Поверх входного проёма каждого бандисткого укрытия закладывался килограммовый брикет из тротиловых шашек. Капсюль-детонатор в виде алюминиевой трубочки, и воткнутый в него огнепроводящий шнур – вот и все дела. После раздавался щелчок зажигалки. Злобно-шипящий сгусток огня начинал медленно ползти в сторону заложенной взрывчатки, ну а далее…

Очередная взрывная волна сотрясала древний некрополь до основания, сопровождаясь впечатляющим «бухом», напоминающим глухую отрыжку неведомого великана. Своды перекрытий рушились вниз, перемежая многотонную каменную массу с мёртвым песком Сахары.

Как писал Александр Сергеевич, «Темницы рухнут и свобода…».

Ну да…

После обрушения «темниц» уже никто не будет домогаться до заживо погребённых людей, беспокоя их глупыми вопросами о криминальном прошлом; а свобода принятия решений гарантируется скорым отбытием «гарантов» в места постоянной дислокации. Так что… выбирайтесь, господа, как сумеете. И флаг вам в руки.

Что же касается пленённых разбойников, то, несмотря на вернувшуюся чувствительность ног, никто из них более не помышлял о побеге. Донельзя напуганные, они с энтузиазмом принялись извлекать из укромных мест припрятанные трофеи: и свои, и чужие.

Куча добра росла и росла, пока дело не дошло до собственных запасов Уафа, обнаружившихся в одном из тупиковых ответвлений подземных коридоров гробниц священных Аписов, заваленного камнями рухнувшего свода. Крупный блок, вес которого мог сдвинуть лишь сам Уаф, перекрывал боковой лаз в изолированное помещение, набитое изделиями из золота и сумками с драгоцеными камнями. Никаких ковров и шелков, никаких изделий из бронзы и серебра, и даже из слоновой кости… – здесь находились лишь золото и самоцветы. Согнувшиеся под тяжестью поклажи пленники всё выносили и выносили на свет Божий награбленные за много лет сокровища. Кубки, вазы, статуэтки, подвески, кольца, бусы, персидские чеканые блюда – чего только не было среди них.

Из отдельного «тайника в тайнике» извлекли золотого Будду с характерными вытянутыми ушами, высотой под сорок сантиметров и весом в три десятка килограммов, уложенного в специально вырезанный деревянный футляр. В той же нычке же находилась еврейская реликвия – семирожковая менора, увенчанная изображениями яблок и миндальных цветков.

Выложенные в несколько рядов сокровища, наспех протёртые от пыли, завораживали сияющим блеском литого золота и поражали изяществом форм. Рядом с ними красовалась куча слитков, из-за отсутствия художественной ценности наваленных с хаотичной небрежностью.

«Иескиль, остались ли у главаря ещё заначки?».

«Есть».

«Что там находится?»

«Перстень с розовым бриллиантом. Уаф особо дорожил им и прятал отдельно от всего остального».

«Как добраться до перстня?».

Входной портик в безымянную гробницу на южной окраине некрополя состоял из четырёх колонн, опирающихся на квадратные камни. Плиты перекрытия, перекошенные и пошедшие трещинами, каким-то чудом продолжали держаться на своих местах. В дальней стене находилось отверстие пустого проёма, ведущего в тёмноту неизвестности.

«Иескиль…?».

«Внутрь не ходи, там ничего нет. Ты должен аккуратно сдвинуть вбок отколовшийся сегмент опорного камня под второй левой колонной. Немного сдвинуть, расширив щель, но не достать его. Иначе вся конструкция может рухнуть тебе на голову. В открывшейся щели найдёшь выдолбленное углубление. Двумя пальцами, практически на ощупь, ты должен извлечь перстень».

«Спасибо!!!».

Осмотр позиции.

Треснувший опорный камень под колонной состоял из двух неравных частей. Ухватившись за угол меньшей из них, Миша, не без усилий, сдвинул её в сторону, расширив щель до шести сантиметров. Взору открылось углубление, из которого выглядывала золотая дужка ювелирного изделия.

Миша зачарованно любовался надетым на безымянный палец левой руки уникальным перстнем.

В центре массивной золотой оправы находился прямоугольный бриллиант розового оттенка и идеальной прозрачности, похожий на кусочек мармеладки с плоской верхней площадкой. Параллельная огранка по краям камня искрилась на солнце множественными бликами, некоторые из которых нет-нет, да отсвечивали мимолётной синевой. Про такие камни говорят, что они «играют» светом, притягивая взгляды, околдовывая и завораживая смотрящих на них людей.

«Не зря Уаф так им дорожил, – заключил Миша. – Камни такого размера и такой кристальной чистоты обладают собственной магией. Иескиль, сколько в нём карат?».

«Двадцать шесть».

«Как он оказался в Египте?».

«Он был захвачен у крупного каравана, идущего из Митанни. Прибывший с низовьев Нила осведомитель предупредил Уафа о купце, на руке которого сияет перстень нереальной красоты. Устроив засаду, бедуины дождались появления каравана и потребовали перстень за право прохода, на что получили отказ. В той жестокой схватке погибло около сотни человек с обеих сторон. Перстень был снят в руки уже мёртвого купца».

«Вот ничего себе, народу полегло».

«Это был лишь финал драмы. Поскольку в Митанни отсутствуют месторождения алмазов, а тем более, столь уникальной крупности, то вероятная страна происхождения – Индия. Учитывая то, что подобные бриллианты не продаются, поскольку по сути своей бесценны, то вероятность его насильственного захвата митаннийцами близка к истине. И сколько человеческих жизней на самом деле положено за обладание этим сокровищем, не знает никто».

«Не станет ли бриллиант притягивать несчастья, если я оставлю его себе?».

«Твои помыслы чисты и дают надёжную защиту от внешнего негатива. Связанная с камнем энергетика мёртвых людей способна свести в могилу лишь их подобия, стремящиеся к обогащению и незаслуженному величию. Если тебе будет спокойнее, то можешь трижды переплюнуть через левое плечо и забыть свои страхи».

– Тьфу-тьфу-тьфу, – выразительно отплевался Миша.

Находящиеся рядом воины удивлённо подняли брови, однако воздержались от вопросов.

Пленённые разбойники, выстроенные в несколько рядов наподобие римской когорты, выслушивали последние наставления Избранника перед его убытием.

– Именем Богов я дарую вам жизнь и свободу, – пафосно начал речь Миша. – Но не думайте, что всё так просто, и что можно будет, обосновавшись в одном из дальних номов Египта, вновь начать грабить проходящие караваны. Вам уготовано возвращение на вашу историческую родину – в Ливию и Карфаген. Вы должны рассказать местным кочевникам и их вождям обо всём, что вы видели за сегодняшний день. Донесите до их сведения, что в Египте появились новые Боги и столица внеовь возвращается в Мемфис. Отныне бедуинам доступ сюда закрыт. А кто посмеет нарушить запрет…

Миша прошёлся вдоль первого ряда, всматриваясь в хмурые лица.

«Иескиль, есть ли среди них люди, готовые стать нарушителями?».

«Во втором ряду, третий справа, имя – Сурайдж. Его преступная сущность доминирует над разумом. Ни в какой Карфаген он возвращаться не собирается. Улизнёт при первой возможности и займётся старым промыслом, да ещё и других подобьёт».

– Сурайдж, выйди из строя!

Множество удивлённых взглядов устремились во второй ряд. Толпа расступилась, оставив рослого бедуина в одиночестве.

– У тебя со слухом плохо?

– А откуда ты знаешь моё имя?

– От верблюда. Вижу, ты до сих пор никак не можешь поверить в мою божественную природу? Я не только знаю, как зовут каждого из вас, но и читаю ваши мысли, сразу у всех, одновременно. И твои мысли о побеге мне крайне не понравились.

«Иескиль, останови ему дыхание».

Бедуин внезапно открыл рот, будто намереваясь что-то возразить, однако его постиг спазм гортани: говоря медицинским языком – инспираторная асфиксия. Попытки вдохнуть глоток свежего воздуха оказались тщетны. В агонии он начал кружиться на месте, затем дёргающееся тело рухнуло на песок.

Застывшие в оцепенении бандиты вдруг дружно попадали на колени, преклонив голову перед могущественным чужеземцем, разговаривающим на берберо-ливийском языке и способным чинить расправу без приложения внешних усилий.

«Иескиль, они всё поняли правильно?».

«Да».

«Иескиль, мне становится не по себе от нужды постоянно кого-то убивать, а ведь счет уже идёт на сотни. Я воспитан гуманистом и даже не мог себе представить, что придётся делать такое».

«Не переживай. Понятие гуманизма не распространяется на всякую нечисть, успевшую вкусить человеческой крови; и ни у одного егеря не дрогнет рука, каким бы рьяным защитником природы он не был, чтобы пристрелить медведя-людоеда, ибо на противоположной чаше весов лежат жизни невинных людей. Ты разве забыл, чья стрела чуть не поразила твою жену Амизи? Уничтожая не людей, но тварей, ты ведёшь войну с исконным злом. А на войне, как на войне: осознанная необходимость – это то, от чего человеку нельзя отказаться».

«Спасибо, мудрый учитель!».

– Сейчас вас отведут на берег Нила, – прозвучало новое обращение к пленникам. – Затем приплывёт корабль, который увезёт вас на ливийское побережье. Сьестные припасы и некоторая часть из находящихся здесь вещей помогут выжить и устроиться на новом месте. Помните, что возвращение в Египет под любым предлогом будет караться смертью. Прощайте.

С громким хлопком фигура Избранника исчезла из поля зрения, заставив бедуинов ещё плотнее уткнуться лбами в песок, шепча про себя слова молитвы во спасение бренных тел.

Спустя недолгое время огромный караван, соформированный из лошадей и верблюдов, навьюченных сверх всякой меры, начал свой неторопливый двадцатикилометровый путь в сторону Великих Пирамид и высящегося на берегу Нила величественного храма Тота.

Глава 12.

Октябрь 1438 года до н.э. Храм Тота.

На обширной строительной площадке, раскинувшейся вокруг торговой фактории, шла бурная деятельность по возведению ограждающей стены. Плоские квадраты гранитных блоков, 2х2х1-метрового размера, изрезанные угловыми выступами и выборками, напоминающими зацепки пазлов, шумно возникали прямо из воздуха и, под присмотром Избранника Неракара, ложились поверх рядов железобетонных свай, выступающих со дна глубокой траншеи, примыкающей к храму и уходящей в сторону Нила.

Не мудрствуя лукаво в качестве строительного материала для возведения монументальных стен было решено использовать красный гранит из месторождения, находящегося по-соседству с хранилищем подарков Звёздным Богам, благо, что оставленное там количество камней «Взгляда» позволяло осуществлять пространственнные переносы любой сложности.

Второй этап строительства был начат после обустройства подземных хранилищ и горизонтальной водозаборной штольни.

Полгода упорных трудов и…

В результате создания искусственных подземных пустот территория торговой фактории заметно возвысилась над окружающим рельефом, являя собой плоский холм, в центре которого красовался двухленточный (под наружные стены) циклопических размеров шестиугольный фундамент будущей Башни Избранников.

Несмотря на максимальную скрытность работ по Мемфису уже ползли слухи о тысячах гранитных блоков, появляющихся у стен храма Тота буквально из ниоткуда, и исчезающих в никуда.

Однако слухи…

Их, как говорится, к делу не пришьёшь, а предьявы катят лишь при наличии доказательной базы.

С доказательствами же дела обстояли не самым лучшим образом, ибо «дневные» посетители торговой фактории допускались не каждый день, находясь под неусыпным надзором специально-обученных жрецов. «Ночные» же искатели приключений отслеживались системами видеофиксации, после чего отлавливались конными патрулями, подвергаясь принудительному задержанию и дознанию в режимной части.

К моменту начала второго этапа строительства практически всё пространство под территорией, прилегающей к храму Тота, являло собой разделённо-сегментированный комплекс подвалов, защищённых бункеров и паутины подземных галерей различного назначения. Два уровня: «минус первый» и «минус второй». Этого пространства должно хватить для обеспечения потребностей в обозримом будущем. Впрочем, о «минус третьем» речь уже не шла по причине повышенной влажности нижележащих пластов земли, заводняемых ежегодными подъёмами Нила периода «ахет».

Для получившего инженерное образование Миши, осуществление столь масштабных строительных работ, причём, в отсутствие какого-либо зримого рабочего проекта, являлось совершенной неправильностью, вызывающей сбой оценочного восприятия. Спускаясь ниже уровня земли, он лишь тяжело вздыхал, с удивлением обозревая ряды оголовков скважинных обсадных труб, каменных бортиков колодцев, жгутов четырёхжильных силовых кабелей и шеренги потолочных светильников.

На втором этапе часть рабочего персонала, получившего специальные умения через «Взгляд», уже расключала щиты управления, другая же – монтировала линейную разводку в помещениях. Пучки тонких разноцветных проводов под датчики, видеокамеры, селекторы, запирающие устройства… торчали из стен и горловин переходов, выглядывая из пола, потолка, отверстий воздуховодов, делая подземную стройку похожей на…

«Взрыв на макаронной фабрике – вот на что это похоже, – думал Миша. – И ведь ни один провод не промаркирован. И как потом понять, который и куда? Чисто внешне вся эта стройка напоминает грандиозную авантюру: ничего подобного я даже представить себе не мог».

«Иескиль, каким образом монтажники узнают, какие провода куда тянуть?».

«Я им диктую».

«Всем сразу?».

«Да».

Миша задумчиво почёсал лоб. Про себя подумалось:

«Вид строительного объекта, возводимого ударными темпами без рабочих чертежей, поэтажных планов и аксонометрических схем, без оперативных совещаний и согласований со смежниками, без графика работ, без первичного инструктажа, без кваликафиционных допусков – вызывает диссонанс в моей голове. Самое настоящее нарушение профессиональной логики».

Обращение к высшему разуму:

«Иескиль, перенеси меня в поместье Гретхема».

Хлопок переноса гулким эхом отразился от голых каменных стен обширного подземного сооружения.

Глава 13.

Лондон.

По чьей-то неведомой прихоти конец октября в Древнем Египте оказался тождественен началу апреля в современном мире.

Апрель в Лондоне означает самый разгар бушующей весны. Гремят грозы, цветут яблони, а народ щеголяет в изящных туфлях и модных прикидах. Апрель на английский манер – это непревзойдённого обаяния российский месяц май.

Пускай бывает и ветрено, но отсутствие заморозков гарантируется тёплым дыханием Гольфстрима. Впавшая в короткую зимнюю спячку зелёная трава бурно идёт в рост, в лондонских же парках, на усыпанных розовыми цветочными бутонами ветках каштанов… кто бы мог подумать… резвятся не воробьи и не дрозды. Парки оккупированы многочисленными, в сотни особей, стаями зелёных с красными клювами «ожереловых» попугаев, невесть каким образом адаптировавшихся к заграничной жизни вдали от родного Индостана, и зимующих здесь же. Тридцатипроцентное, за год, увеличение численности «попугайской» популяции уже не на шутку тревожит ученых.

Что же касается обычных горожан, то жизнерадостные птички с умными глазками доставляют им несравненное эстетическое удовольствие.

Сквозь платные турникеты, установленные на въезде в респектабельный район Хэмпстед, плавно вкатился приземистый «Bentley Continental GT» тёмно-баклажанового цвета, после чего начал петлять по аккуратным улочкам, застроенным старинными двух и трехэтажными домами.

Миша, вальяжно разместившийся в водительском кресле, наслаждался окружающим комфортом. Из динамиков полночастотной аудиосистемы звучала душевная песня чисто русского происхождения.

Жалко…

Но карта выпала не в масть,

Ярко…

Гореть по жизни, иль пропасть.

Метко…

Стреляет твёрдая рука,

Здравствуй…

Ну здравствуй, детка, и пока. (Алёна Скок, «Лизка»)

Свежий ветерок обдувал лицо из приоткрытого окна, а его спина…

Мало того, что кондиционированный воздух просачивался сквозь мелкую перфорацию водительского кресла, создавая локальный микроклимат в области спины, так ещё и встроенное массажное устройство неспешно разминало мышцы позвоночника и поясницы.

Находящийся на пассажирском сидении мистер Гретхем угрюмо молчал. Да оно и понятно. Его взгляд неотрывно следил за лежащей на руле левой рукой водителя с одетым на безымянный палец перстнем. Нереальной красоты кристалл искрился розовым огнём, играя и отблёскивая множеством отражений.

Поглядывая краем глаза на именитого попутчика, Миша лениво размышлял.

«Хм-м-м… Получив гору бесценных сокровищ в виде уникальных изумрудов и голубых бриллиантов, украшающих трон Хеопса, Лорик должен был успокоиться, но не тут-то было. Его натура подгребает под себя всё, до чего руки дотягиваются, и… до тех пор, пока жив. Перед нами хрестоматийный образ бизнесмена с еврейскими корнями. В России таких людей именуют словом «хапуга». Однако у меня самого иные приоритеты, и это дарует мне наивысшую степень свободы».

Миша улыбнулся. Выскочившие из памяти рифмы от известнейшего израильского поэта отдавали одновременно и самоиронией, и жизненной правдой.

Храпит и яростно дрожит

Казацкий конь при слове жид. (Игорь Губерман)

«Иескиль, в какую сторону сворачивать?» – увидев Т-образную развилку, поинтересовался он у высшего разума.

«Налево. Через двести метров остановка. Серое кирпичное здание», – ответ, как всегда, был лаконичен.

Трёхэтажный дом из серого, покрытого тёмными пятнистыми разводами кирпича, явившимися результатом многолетнего присутствия в воздухе угольной сажи из печных труб, имел солидный возраст, как и все постройки в Хэмпстеде. Человек, впервые попавший сюда, порой не в силах поверить, что находится всего в шести километрах (и в десяти минутах езды) от Трафальгарской площади – «сердца» Лондона, настолько облик района напоминает патриархальную деревню, посреди которой раскинулся общирный парк Хэмпстед Хит.