Читать онлайн Каноны. Афоризмы разных лет

© Лаврухин А. В., 2025

© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом „Скифия“», 2025

К читателю

Да не будет поспешен в своих оценках читатель, открывая книгу, содержание которой сведено к претенциозному, на первый взгляд, названию «Каноны». Да-да, именно так решено было наречь труд долгих и, надеюсь, не бесплодных размышлений над природой человека, общества, бытия вообще. Полагаю, что обобщения, сделанные мной на основе многолетних наблюдений, дают мне право обозначить их как некие «правила», притязающие на роль всеобщих законов человеческого существования.

Допускаю, что меня могут упрекнуть в несамостоятельности суждений, в передергивании мыслей, а то и перекраивании некоторых высказываний, известных читателям по разного рода сборникам и энциклопедиям. Но подобная иллюзия возникает лишь при беглом или поверхностном знакомстве с книгой, имеющей в первую очередь дискуссионный характер. На самом же деле законы жанра, коим мне пришлось овладевать, предполагают универсальный подход как в выборе тем, так и в способах выражения мысли, ее построения – будь то афоризм, максима или сентенция. Принципиальная разница между авторами различных эпох, как показывают штудии в области афористики, заключается лишь в мировоззрении, что заметно и по содержанию их афористического наследия. Однако – и это действительно так (!) – в данном тексте встречаются мысли, которые, казалось бы, перекликаются с мыслями, высказанными еще несколько столетий, а то и тысячелетий назад, имеют внешнее сходство и даже параллели или вообще звучат банально (по форме, конечно), хотя и содержат в себе разработку аспектов, ранее не принимавшихся во внимание. Более того, не удалось избежать и обращения к народным пословицам, а то и прямого заимствования у литературных предшественников, что, однако, не дает основания упрекнуть автора в каких-либо иных намерениях. Кроме одного, а именно – развить необходимые умозаключения и выстроить их в определенную систему, опираясь на опыт мыслителей минувших эпох.

Говоря же о мотивах написания книги, заострю внимание читателя лишь на двух, послуживших, кстати, основой для собственных высказываний: «Вряд ли стоит удивляться и упрекать литературу, да и искусство вообще в том, что оно вновь и вновь обращается к извечным темам; миссия художника во все времена – напоминать человечеству о том, что оно склонно забывать и игнорировать или чем оно подчас пренебрегает». Или, например, другое: «Одна и та же мысль, высказываемая многими авторами в разные эпохи, мысль, настойчиво пробивающая себе путь через века, мысль, в какие бы формы она ни облекалась – все это говорит о том, что перед нами настоящая, великая истина». И если при внимательном, вдумчивом, терпеливом чтении не забывать об этих двух авторских соображениях, окажется, что сей труд ума и души не столь уж бесполезен и в нравственном, и в философском смысле.

Я не хотел грешить против Истины, мое кредо – называть вещи своими именами и быть верным ей до конца. Удалось мне это или нет – судить вам, мой читатель.

Афоризмы, мысли, сентенции

Несмотря на то, что философия уже в течение многих веков культивировалась самыми выдающимися умами, тем не менее в ней нет ни одного положения, которое нельзя было бы оспаривать.

Рене Декарт

Воззрение, будто взгляд, переходящий из века в век, от поколения к поколению, не может быть всецело ложным, – чистейшая иллюзия… Ведь, за исключением нескольких философских умов, никто и не подумает проверить, верно ли то, что все говорят.

Пьер Бейль

…не время хранить молчание,

ибо Правду следует говорить во все времена,

но особенно в те времена,

когда говорить Правду опасно.

Сэмюэл Кольридж

Абсолют есть азбука Сущего.

Кто знает, быть может, именно абсурдность мира и заставляет нас рано или поздно осмысливать самих себя?!

Среди пессимистов авантюристов не встретишь.

Авторитет ли толпа, если она сама оглядывается на авторитеты?!

Авторитет – это тирания личности.

Не стать авторитетом тому, кто пасует перед авторитетами.

Человечество агонизирует, не иначе; конвульсии, временами сотрясающие это измученное, высыхающее тело сменяются периодами затишья, казалось бы, полного бессилия его членов, пока оно снова, обуреваемое страхом перед смертью, перед грядущим неизвестным, все же тщится поднять голову, доказать себе, что вот оно, живо, что оно еще может двигаться, что оно еще способно на что-то…

Агония рода человеческого есть суть всемирной истории.

В аду райские развлечения стоят, как правило, особенно дорого.

Ад – это когда свобода выбора соединяется со свободой воли.

Ад есть осознание собственного греха; если оно, конечно, заставляет мучиться.

Второй раз войти в ад легче: он становится похожим на рай.

Из всех местечек самые теплые – в аду.

Не в том ли и сущность душевных мук ада, чтобы со стороны взирать на райские наслаждения?!

Если уж на земле человек устроил подобие ада, можно представить себе, что будет, когда почва уйдет у него из-под ног?

Аккуратность – это искусство пользоваться без ущерба.

Аккуратность – сестра точности.

Нехватку света, обычного дневного света в театре возмещает рампа, а вот атмосферу, тот самый воздух, в котором нуждается зритель, создает только актер.

Гражданская активность есть первый и последний показатель гражданской ответственности.

Анархия – это власть без идеи.

Ничто не плодит анархию так, как государство без ответственности.

Апокалипсис – сущность настоящего.

Суть Апокалипсиса – самоуничтожение человечества, цель его – самовозрождение человека.

Он идет, Апокалипсис!

Апокалипсис – это отчаяние без надежды.

Апокалипсис – это когда зло оборачивается против себя.

Здоровый аппетит чаще всего оказывается чрезмерным.

Считается, что аристократия мало-помалу сводит себя на нет; однако не говорит ли это о том, что человечество постепенно изживает в себе самое лучшее.

Архитектура – первый урок созидания.

Из всех видов искусства именно архитектура первая прокладывает путь цивилизации, торит ей дорогу в будущее.

Душа города заключена в его архитектуре.

Ответственность архитектора – не столько эстетическая, сколько социальная.

Каждая новая эпоха зарождается в архитектуре.

Архитектура творит порядок там, куда она приходит.

Аскет – человек идеи.

Атеизм – это самообман души.

Неверие есть не что иное, как отчуждение.

Атеизм – это смерть вдвойне; ибо начав с отрицания Бога, неминуемо придешь к отрицанию себя.

Атеизм пышнее всего расцветает среди посредственности.

Атеизм – это религия без Бога.

Остерегайся неверующих: распятие – их излюбленное занятие.

Свои аршины только у безбожников.

До Христа не верили, потому что его не было; после него не верят тому, что он был.

Кому не мать – Родина, тому Бог – не отец.

Атеизм – религия мертвых.

Есть на свете особая, опасная порода людей, у которых нет ни прошлого, ни будущего. Это те, кто живет настоящим.

Атеистам не к лицу требовать справедливости.

В небеса не верят лишь те, кто не надеется туда попасть.

Сомнительно, чтобы среди великих людей затесался хоть один отъявленный атеист: все достойное на земле совершается от имени Бога и во имя Его.

У атеистов, как правило, нет будущего.

Атеист – сам себе Бог.

Атеисты хотя и мертвы при жизни, однако не лишены способности перевоплощаться.

Атеисты не боятся ничего, кроме смерти.

В начале было Слово, но без афоризма не обошлось…

Афоризм – это мысль, отшлифованная опытом.

Не изрекают, не любя.

Афоризмы – камертоны жизни.

Чем глубже мысль, тем емче афоризм.

Афоризмы – это годы, нередко дни, а иногда и минуты нашей жизни.

Искусство афоризма в том и состоит, чтобы проливать свет на таящиеся в нас истины.

Чтобы высказываться крылато, нужно парить.

Правда всегда банальна: в этом ее и обвиняют.

Баррикады – алтарь революции.

Когда жизнь удалась, пора и точку ставить.

Беда что вода: всюду проникает.

Кто выше бед, тот неподвластен воле их…

Не иллюзия только беда: во всем остальном следует сомневаться.

Жди беды, победивший!

Сокрушаться – только себя рушить.

Если зло тобой овладело / – Это в дом твой вошла беда.

Кто кличет беду, к тому она и приходит.

Беда – о себя спотыкаться.

Рядом с обидой всегда ходит беда.

Бедность обладает одним неоспоримым достоинством: она не знает излишеств.

Беднякам, в отличие от богатых, не прощается многое. И прежде всего сама бедность.

Воистину беден тот, кто возлагает на богатство все свои надежды.

Прибедняясь, богаче не станешь.

Только в бедности начинаешь осознавать, какое богатство заключено в тебе самом.

Бедность никогда не бывает одинока; рядом с ней всегда соседствует богатство.

Безвестность не так страшна, как бесцельность.

Безвластие начинается с беззакония.

Безволие не способно даже выбирать.

Уж лучше вовсе не рождаться, / Коль не дано собой распоряжаться.

Воля устремляет человека к вершинам; безволие обрекает его на падение.

При безвременье нет точек отсчета.

У безвременья одно пространство – обезличенное.

Нет безвыходности, как нет и конца.

Выше себя бездарь способна подняться, лишь когда уязвлено ее самолюбие.

Стоя на месте, от удара не увернешься.

Безделье – досуг невежд.

Безденежье – плохой советчик, да и помощник тоже.

Беден тот, у кого нет забот.

Беззаконие развязывает руки всем людям.

Все великое безмятежно.

Безответную любовь нельзя назвать безнадежной.

Никого нельзя считать безнадежным, тем более ребенка.

Понятие безнадежности лишено всех и всяческих оснований: для этого должна избыть сама Вечность.

Нет ничего, что осталось бы безнаказанным, как и нет ничего, через что не хотелось бы переступить.

Человек весьма последователен – осознанно или неосознанно – в условиях безнаказанности.

Казалось бы, нравственность и мораль близки между собой; но именно мораль способна породить в своих глубинах безнравственность.

Дурковать – не воровать: безобидно.

Величие любви – в ее безоглядности.

Настоящая любовь безответна; смысл ее, по всей видимости, в том, чтобы пробудить человеческую душу.

Когда тебе не отвечают, обращайся к себе.

Между безответностью и безответственностью можно смело ставить знак равенства.

Отвечать безответственностью на доверие если и не преступно, то, по меньшей мере, непростительно.

Безответственность избирателей чаще всего выражается в том, что к власти они приводят людей, умеющих говорить, но не умеющих слушать.

По сути дела, от избирателей требуется не столько избрание достойных, сколько отсев недостойных. Собственно, позже, протрезвев от собственного мнения, они оценивают власть имущих именно с этой точки зрения.

При безответственности и ответа не жди.

Безошибочно только наше будущее. Это и называется судьба.

Кто сказал, что жизнь иной раз бывает безрадостна?! Нет жизни без любви, нет любви без радости.

Боязнь безрассудства – его начало.

Если безрассудству не положить конец, безумие неминуемо.

Если выстрел твой был холостой, / Не была ль пустота пред тобой?!

Быть может, безумие и дано нам для того, чтобы понять, как мы живем.

Безумие верхов заканчивается, как правило, безумием низов.

Все то безумие, что являет нам мир, имеет отношение только к душе.

Безумье – всеобщий пожар…

Безумию всегда находится множество оправданий.

От безупречности до святости недалеко.

Утверждение о безысходности жизни, если таковое и встречается, само по себе безосновательно: все ее ипостаси – а именно прошлое, настоящее, будущее – связаны между собой исходом.

Корень предательства – состояние безысходности.

Не торопись взять от жизни все: так можно все и растратить.

Нет лучшего собеседника, чем ты сам.

Беседа – это всегда обмен опытом.

Бесконечность есть начальность всего.

Любовь, в отличие от романов, не имеет эпилога.

Бесконечность равна самой себе, ибо в себе она и начинается, и заканчивается.

Нельзя сказать, что бескорыстие встречается редко – просто корысть в нас пробуждается чаще.

Властители, как правило, забывают, что в жизни правят истины. У подобного беспамятства – трагический исход.

Беспечность, что удивительно, всегда заканчивается бесплодностью.

Безалаберность всегда связана с беспечностью.

У бесплодного дерева одна судьба – костер.

Желаемое является, по сути дела, бесполезным: иначе бы оно сбывалось вовремя.

Нет ничего неправильнее желаний: они не так бесплодны, как бесполезны.

Все, что не впрок – судьбы урок…

Обстоятельства никого не щадят.

Ради других по трупам не идут.

Беспринципность есть, по сути дела, полнейшая бесхребетность натуры: помыслы таких людей не идут в сравнение даже с инстинктами животных.

Сердце обманешь – без сердца останешься.

Когда женщину не любят, она бессильна.

Иной раз, жаждая славы, человек способен решиться и на глоток бесславия.

У бесславия свои соблазны.

Бесславие тяготит, слава отягощает.

Человек рожден для бессмертия; для каждого из нас оно начинается за пределами собственного «Я».

Бессмертие – вечный свет.

Каков ты есть, таким себя ты встретишь…

Суть бессмертия в том, что человеку никогда не уйти от себя.

Бессмертие – наилучшая из гробниц.

Человек, обращенный к Вечности, переживает бессмертие.

Бессмертные, как правило, безымянны.

Бессмертие заключено в жизни.

Бессмертия достигает тот, кто достойно ответил Вечности.

Власть не должна быть безответственной – иначе она становится бессмысленной.

Жить, не утруждаясь, все равно что трудиться, не зарабатывая.

Бесспорно то, что спорно; можно вдоль и поперек, снизу доверху, детально, шаг за шагом исследовать всякую вершину, выдвинуть с десяток привлекательных, смелых, а подчас и неожиданных гипотез о ее происхождении и существовании, но гора как была, так и остается горой, на которую мы, смертные, взираем с трепетом и благоговением, любуясь извечной ее красотой. Человек ведь спорит в силу того, что он по природе своей изначально спорен; истина же, незыблемая сама по себе, так и продолжает возвышаться над нами, погрязшими в противоречиях, сомнениях и предрассудках, без устали, зачастую бесцельно, а потому и безуспешно спорящими. Да и не истину отстаивает в споре человек, а самого себя, самоуверенного и непогрешимого, бряцая мнениями по тому или иному поводу или, в самых редких случаях, прикрываясь как щитом суждениями, основа которых более чем сомнительна.

Бесстрастность в искусстве – залог его правдивости.

Бесстрастность не спутаешь с равнодушием: свободное сердце – живое сердце.

Познавший страх смерти становится поистине бесстрашным.

Кто бесстрастен, тот бесстрашен.

И волки сыты, и овцы целы, / Если жить, не имея цели.

В тонких людях и человек едва проглядывает.

В бесчестье чести не ищи…

Не ищи себя там, где все потеряно.

У чести есть начало, бесчестью ж нет конца…

Бесчувственность не так уж и бранна, особенно если понимать под ней бесстрастность.

Биография – это история в единственном числе.

По-настоящему великие битвы обычно происходят в умах.

Не зная, что есть добро, а что – зло, не поймешь, что во благо, а что во вред.

Не так страшно умереть во благо человечества, нежели во имя блага собственного: нам-то оно уже наверняка не понадобится.

Росою умыться – земле поклониться.

Благодарность проистекает из благородства натуры: поистине, это жест аристократа.

Благодарность цены, как правило, не имеет.

Нет ничего искреннее благодарности, выраженной взглядом.

Неудивительно, что так называемые благодетели предпочитают держать свое имя в тайне от других, за исключением тех, кому они оказывают услугу: вероятно, в том, что они делают, есть что-то постыдное, недостойное именоваться истинно человеческим, но на которое они, тем не менее, вопреки всему, притязают…

От того, что благодеяние часто выглядит как услуга, оно теряет свой блеск и величие.

Благополучие чревато самодовольством.

Предпочтительнее благополучия только благоразумие.

Благополучные… они как волны… всегда, при любой погоде, на уровне, на гребне… шумят, пенятся, словно хорохорятся друг перед другом, взирают со своей высоты на прибрежную полосу и достигнув ее, сначала пузырятся, распираемые самодовольством, а затем, лопаясь изнутри или тая на глазах от безысходности, исчезают навсегда… без права на Вечность…

Благополучие друг на друге не построишь.

Не стоит оценивать власть своим собственным благополучием: непременно окажешься в меньшинстве.

Благоразумие – великая вещь; но оно неспособно на великие дела.

В том и заключается благоразумие, что упреждает всякого рода болезни.

Благоразумие – единственный путь к блаженству.

Благородство – скорее внутреннее, нежели внешнее в человеке: вот почему распознать его стоит труда.

Благородный поступок что памятник самому себе.

Под благотворительностью часто разумеют самую что ни на есть банальную раздачу денег: между тем, по сути своей, это прежде всего источение любви к ближнему.

Не все золото, что блестит; верно, однако, и то, что золото блестит не всегда.

Как часто и скоро близость между людьми способна обернуться для них пропастью!

И внутреннее, и внешнее богатство человека заключается в его умении отказывать себе в соблазнах и искушениях окружающего нас мира.

Становясь богаче, все труднее распоряжаться собой.

Богат не тот, кто деньги расточает, / А тот, кто им цену и меру знает.

Достигшим богатства открываются не только вершины, но и пропасти.

Богатство несет с собой и гибель: оно ведь предел мечтаний?!

Могилы так узки, богатство так велико.

Ничто не перемалывает человеческие души мельче, чем жернова богатства.

Богатство – не то, что копят, а то, что хранят.

Кто рад, тот и богат.

Об истинной ценности богатства можно судить хотя бы по тому, что оно редко находит себе достойное применение.

Богатству прощают многое – и задним числом даже то, что не делает ему чести.

Бог – это Вечность, явленная в гармонии.

Отвергая существование Бога, мы признаем тем самым его силу и абсолютное превосходство над нами.

Если о Боге рассуждают, значит, он существует?!

Ничто не в состоянии поколебать руку, держащую весы: и равенство, и неравенство в этом смысле нельзя назвать богопротивными.

Чтоб мир создать / И жизнь вдохнуть, / Нельзя не быть Поэтом.

Только по-настоящему великий художник способен вновь и вновь безжалостно уничтожать свои творения, добиваясь их совершенства.

Невидим тот, кто выше всех…

Человека больше заботит существование, нежели жизнь. В противном случае он бы верил в Бога.

Любовь – источник свободы, как и свобода – источник любви. Не в этом ли и заключается высшее, всеобъемлющее выражение Божественной сущности?!

Бог в каждой надежде, сопровождающей нашу жизнь. Это то, что заставляет нас верить.

Так что же Бог? Природа, совесть или Разум? Бог есть единство этих совершенств.

Отец – первое и последнее существо, которое верит тебе. И начав обманывать его, ты первым обманешься сам.

Как бы ни отвергал человек Бога, жажда жизни, усиливающаяся с приближением смерти, все чаще и чаще напоминает ему о Нем.

Не верить в Бога все равно что не искать жизни.

Ищущему справедливость не миновать Бога.

Не всегда видна подпись Бога, но на всем стоит Его печать.

Когда у каждого свой бог, то и Господь растеряется.

Бог на то и Бог, чтобы вывести нас к чистой воде.

От Бога если и уйдешь, все равно в Его сторону.

В споре с Богом человеку рано или поздно придется поставить точку. Самим собой.

Из всех видов боязни наименее опасна богобоязненность.

Богохульства не избежать никому, и прежде всего в мыслях.

Стань слугой самому себе – почувствуешь себя повелителем.

Раз человек думает о себе, скорее всего, ему плохо.

Болезни тела, видимо, на то и даны, чтобы закалять наш дух.

Живя болью, страданий не ощущаешь.

Если боль одного-единственного человека не станет всеобщей, никто не вправе ожидать спасения.

Боль – это нерв Вселенной.

Не стать человеку человеком, кроме как через боль.

Кого боль не сделала лучше, тот в горе станет еще хуже.

Из боли рождается воля.

Большинство обладает всеми, без исключения, признаками меньшинства.

Большинство не способно породить лидера; вот почему оно, тайно или явно, нуждается в меньшинстве.

Болтливость идет от суетности мыслей.

Если от борьбы человек не вправе уйти, то из жизни тем более.

В любом противоборстве у каждой стороны свои преимущества. Исход же, каким бы он ни был, всегда относителен.

Дух там, где борьба.

Бояться – только теряться.

Если человек чего-то боится, то, вероятнее всего, он опасается возможного наказания.

Боясь смерти, будешь бояться и жизни.

Каждому из нас нельзя отказать в искренности – весь вопрос в том, насколько сами мы ее боимся.

Боясь, легче не станет; еще тяжелее не бояться.

Боязнь – удел тех, кто обманывает.

Бравада – откровенность глупости.

Бравировать недостатками – лишь укоренять их.

В браке без любви не столько тяжело, сколько горько.

Брак, являясь логическим завершением одиночества, чаще всего является и его началом.

Брак – это кратковременное удовольствие на всю жизнь.

Браки усыпляют: иногда – навсегда.

Как правило, во втором браке выигрывает тот, кто вступает в него в первый раз.

Братство есть высшая цель человечества.

Те, кто не считает себя братьями, не имеют, как правило, и Отца.

Только свободой, взращенной равенством в духе, можно достичь братства.

Если мудрость и есть высшая свобода, то именно мудрецы впереди всех на пути к истинному братству.

Как и всегда, мы свободны в своем выборе, находясь у подножия горных вершин – покорять или не покорять их; решившись-таки взбираться, мы, как нигде в другом месте, ощущаем на себе ежесекундное дыхание смерти, свое равенство друг с другом перед лицом грозящей каждую минуту опасности сорваться с этих безумных круч; но только достигнув сияющих девственными снегами пиков, здесь, на вершине, потребовавшей от нас напряжения всех умственных, физических и нравственных усилий, как никогда в жизни мы начинаем наконец понимать, что же есть истинное братство.

Истинное братство – союз не крови, но духа.

В основном мы говорим о свободе, в общих чертах – о равенстве, и уж меньшего всего нас заботит именно братство.

Братство – это союз, где все души открыты друг другу.

Мы готовы быть свободными и равными, но стать братьями нам не дает атеизм.

Не в службе, в служенье рождается братство…

Бремя – долг перед прошлым.

Всякое бремя таит в себе будущее.

Будущее – прообраз настоящего.

У народа, забывшего о необходимости самопожертвования, нет будущего.

Смерть касается своим дыханием лишь настоящего, только подчеркивая всю суетность, а значит, и призрачность этого жалкого мира, и расчищает путь для грядущей жизни. Без смерти нет будущего.

Было бы большой ошибкой думать, что именно будущее является тайной за семью печатями.

Все лучшее, что есть – впереди.

Будущее неумолимо сужается, по крайней мере, в мечтах.

Только свободным людям нужно будущее.

Бунт – революция толпы.

Бытие наше лишь производное от того, что вечно и неизменно.

Метаморфозы бытия – от его непредсказуемости.

Быть – значит страдать.

Вдохновение – это зов Вечности.

Когда паришь, и видишь больше.

В основе учтивости лежит голый расчет: вежливость лишь до поры до времени маскирует его.

Удача везет, судьба – ведет.

Нередко великодушием некоторые люди лишь прикрывают в себе отсутствие справедливости.

Единственное великолепие, не знающее разрушения – это великолепие Разума.

Великолепие всегда становится былым.

Великому всегда тесно в пределах своего времени.

Великий человек велик и в провинции: разница лишь в тени, отбрасываемой им.

Истинно великое молчит.

Великие люди не замечают своего величия.

Величие – это прежде всего высота.

Великие мысли суть высоты духа.

Величие всегда исполнено мудрости.

Быть на высоте в любой ситуации – значит открывать глаза людям на их истинное положение.

Чтобы не умалить собственного величия, равные предпочитают держаться друг от друга на расстоянии.

Высокие волны рождает лишь штормовой ветер.

Великие сражаются и после смерти.

Взгляните на весы: все мало-мальски весомое всегда оказывается ниже.

Верь, чтобы спасти!

Вера открывает в человеке Вечность.

Во что бы ни верил человек, вера остается стержнем его существования.

Слепа ли вера, если она свойство Разума?!

Вера – источник вдохновения.

Кто верит себе, готов поверить другому.

Без веры не подчинишь волю замыслу.

Истинная вера – вне религий.

Для веры нет меры.

Самый верный путь – путь веры.

Преодолевая соблазны, преодолеваешь сомнения.

Кто верит, не знает разочарований.

Во что верит – того достоин.

Вера у_́ же религии, но глубже ее: так отличаются между собой родник и река.

Сущность веры – в преодолении сомнений.

Вера подобна плодоносящему дереву.

Каков сам, такая и вера.

Вновь поверить труднее, чем простить; вера, в отличие от прощения, обязывает.

Вера – фитиль надежды.

Не веря в Бога, не поверишь и человеку.

Вера есть равенство в духе.

У верности одна дорога – Вечность.

Каким должен быть удар, какой силы, чтобы сломать веру, убить наконец ее в корне?! В этом смысле вероломство подобно тарану, сокрушающему самые могучие крепостные стены.

Вероятность заключена в относительности; на этом, собственно, и основываются все наши возможности.

Вера позволяет нам достичь самых высоких вершин; вера же помогает и устоять на них.

Ответственность придает вес любому делу.

Тюрьму весельем не осветишь.

И ветер в голове бывает попутным.

Вечность – это опыт Единородного.

Вечность – это состояние души, для которой не существует границ.

У Вечности триединая сущность – прошлое, настоящее, будущее.

Времена года – не они ли, напоминая нам о детстве и юности, зрелости и старости, свидетельствуют о вечности жизни?!

Думая о Вечности, забываешь о времени.

Следуя веяниям, рискуешь быть сдутым.

Расчет на взаимность чаще всего и не оправдывается, ибо люди не хотят отдавать долги.

Не ищи взаимности – вместо любви найдешь только дружбу.

Любовь взаймы не просит никогда – / Любовь сама собой полнится…

Утверждают, что любовь сильна взаимностью – но забывают, что этим она и исчерпывается.

Люди друг без друга умирают еще быстрее.

Долг – звено в цепи человечества.

Величайшее искусство человеческого общежития заключается не в том, чтобы научиться не пренебрегать чужими интересами, а в том, чтобы уметь вовремя поступиться своими собственными.

Опыт – основа взаимопонимания.

Чтобы не сожалеть о прошлом, стоит взглянуть на него другими глазами.

Тяжелый взгляд оценивает без весов.

Стоит только стать взрослым, как мир становится с ног на голову.

Настоящее живет взятками. И самая доступная из них – человеческая душа.

Кто берет на карман, тому в ноги не положат.

В оценке собственной жизни мы предпочитаем выступать адвокатами, нежели прокурорами; роль же подсудимого нас вообще не устраивает.

Без сознания вины обычно не бывает сознания долга.

Редкий человек признает за собой вину: пьяному всегда кажется, что он все еще по-прежнему трезв.

Коли вина всеобщая, никто не признает свою вину.

Когда никто ни в чем не виноват, никто и не знает, что же делать дальше.

Вкус – от познания красоты.

Власть, над которой смеются, достойна презрения.

Власть над умами больше, чем власть над людьми: понимая это, сильные мира сего стремятся либо заручиться поддержкой тех, кто ей обладает, либо, наоборот, отдалить их от себя. К слову сказать, и то, и другое одинаково является ошибкой.

Если хочешь узнать, чего ты стоишь – получи власть.

Власть опьяняет: тем она и губительна для окружающих.

Бессилие власти легче всего обнаруживается в ее служении собственным интересам.

Власть слова – власть без трона.

Получить власть – значит оказаться в долгу не только у других, но и у себя.

Власть – то же рабство: ты правишь людьми, тобой же управляют обстоятельства.

Власть требует самопожертвования; если же этого не происходит, то и правителя, и народ одинаково ждет бесславие.

Из всех видов власти наименее авторитетна власть денег.

Власть – это презрение, к которому многие стремятся.

Власть может дать нам ощущение силы, но никак не ощущение полета.

Испытание властью – самое трагичное в смысле заблуждений.

Насколько, однако, нужно обессилеть, чтобы, не взирая на средства, стараться удержать в своих руках власть?!

Силу власти ощущаешь, когда ее теряешь.

Борьба за власть – самая бесплодная: мираж способен породить только иллюзии.

Власть – это сила, которая управляет самими властителями.

Власть без крови не обходится; в противном случае она обессиливает.

Власть не у людей, власть – у идей.

Человек всегда и во всем служит самому себе: иное его призвание – плод фантазии наивных обывателей.

Служить народу настолько трудно, что без прислуги не обойтись.

Если власть от Бога, то должно и служить ему.

Наибольшую опасность для общества представляет собой та власть, с которой не спрашивается.

Власть подобна женщине: к ней стремятся, ей пресыщаются и ей же поступаются.

Любая власть – это власть во имя себя: по доброй воле идут лишь в господа, а не в слуги.

У руля власти человек одинок более, чем когда-либо.

Если с власти ничего не спрашивать, то и ждать от нее, собственно говоря, нечего.

Если кто-то и заглядывает в рот власти, то для того, чтобы узнать, что может от нее перепасть.

Стремясь к власти над людьми, мы утрачиваем власть над собой; утрачиваем настолько, что уже не в силах обрести себя.

К власти нужно относиться не спустя рукава, а засучив их.

Власть – это все те, кто находится между смертными и бессмертными.

Власть обычно заканчивается быстрее, чем начинается.

Власть – дело плебейское; истинное могущество у аристократов духа.

Власть, жонглирующая идеями, свидетельствует, что перед вами властолюбцы.

О влюбленностях человека можно сказать только одно: все они напоминают собой осколки некогда разбитого зеркала.

На влюбленность нельзя смотреть иначе как на попытку разнообразить свою жизнь.

Влюбленность – вечный тупик.

О человеке судят по внешнему виду, казнят – за внутренний.

То, что в нас, не всегда мы; и действительно, внешнее редко соответствует внутреннему.

Внешность говорит о многом, но и скрывает она не меньше.

О людских интересах точнее всего свидетельствуют не слова, а внимание.

Всеобщее внимание к себе привлекает лишь только то, что лишено истинной жизни.

Чего нам всем явно не хватает, так это внимания к людям.

Центры мироздания, как правило, всегда хотят быть в центре внимания.

Как мало надо для радости?! Всего лишь капельку внимания…

Чем больше возвеличиваешься, тем труднее себя обойти.

Путь домой гораздо тяжелее, чем путь из дома.

Возвышаться опасно: становишься открытым со всех сторон.

Самолюбием можно возвысить себя в глазах окружающих, самопожертвованием – в своих собственных глазах, самоуничижением – исключительно пред Богом.

Каждому, как известно, свое. И своего, как правило, всегда мало.

Все хорошее мы ставим себе в заслугу, плохое – сваливаем на других; между тем, сами того не понимая, мы сталкиваемся с воздаянием и возмездием.

Воздаяние ждет, возмездие догоняет.

Возмездие – это путь, которым мы возвращаемся.

Человек обречен на то, что он совершил.

Возмездие – это месть самому себе.

Враги наши суть наши жертвы… Иначе как объяснить призыв: «Возлюбите врагов своих, как самих себя»?!

Как бы ни тешил себя человек мыслью о конечности бытия, всем нам предстоит вновь обрести его в своих жертвах.

На чужое зариться – самому разориться.

Чужое не отдашь – своим рассчитаешься.

Возмущаясь теми, кто впереди, помни о тех, кто сзади.

Когда с правдой не поспоришь, приходится только возмущаться.

Многие оправдывают свои поступки, утверждая, что жизнь есть игра. Правда, это же говорит о том, что они так и не повзрослели.

Суть всякого возрождения – в восхождении.

Вся жизнь обывателя – крестовый поход.

Человек несовершенен настолько, насколько совершенен сам Бог. И потому настроен воинственно.

Воюя, человечество совершает насилие над собой: рожденное созидать, оно разрушает созданное.

Когда каждый мнит себя завоевателем, остается только передраться.

Война – тиски людского безумия.

Человек свободен только в пределах своей воли.

Воля – это характер в действии.

Себя переломишь – не сломаешь; не переломишь – сломаешься.

Воля не что иное, как сила духа; сила же духа определяется не чем иным, как степенью свободы.

Сила воли рождается с осознанием собственного достоинства.

Воля – радиус свободы.

Если женщина в жизни мужчины всего лишь эпизод, то мужчина в жизни женщины обыкновенно целая история.

Женщина никогда не бывает одна – даже наедине с собой.

Зажги себя, чтоб осветить свой путь…

Важны вопросы, но важнее ответы.

У правильных вопросов и ответы верные.

Кто своего не упустит, тот и чужое прихватит.

Воскресение – это новый путь: ибо есть рождение в духе.

Воскресаем в смерти, ибо умираем в жизни.

Воскресение не что иное, как обновление сущего.

Любовь только и живет воскресением.

И вновь, как впредь, один вопрос: / Когда, в каком я выйду акте?

Себя не повторишь: это не под силу даже гениальным актерам.

У человека искаженное представление о Вечности, ибо с момента своего рождения он ослеплен Временем. Итак, человек слеп и даже имея сильное воображение, он дальше себя, за редкими исключениями, так и не видит, и не идет. Не потому ли он, как никогда, нуждается в том, чтобы обрести духовное зрение и, обретя его, прозреть наконец. Однако вместо того, чтобы укреплять Вечность в себе и себя в Вечности, проникнуться ее духом и смыслом, мы приходим к порогу смерти полуразрушенными, если не разрушенными до конца, в виде жалких обломков некогда исполненного Господом Богом прекрасного замысла. И каково же приходится Великому Мастеру, видящему свои творения безликими, обессиленными, утратившими огонь, столь необходимый для движения по пути неугасаемой Жизни?! …Не иначе, как вновь даровать им бытие… Да, велика милость Господня, бесконечно терпение Созидателя, долог Его путь!

Воскресение – это суд над собой.

Воспитание – это второе рождение. Только в замедленном действии.

Человека воспитывает идеал.

В воспитании изначально заложен заряд нравственности: лишенное его, оно неспособно открыть в человеке личность.

Ребенком должно руководить дело: только тогда он научится руководить собой.

Суть воспитания, собственно говоря, сводится к тому, чтобы совесть стала нашим вторым «Я».

Воспоминания – это тени прошлого.

Воспоминания – обломки кораблекрушений.

Ворошить прошлое – только раздувать угли тлеющего костра.

Жить воспоминаниями не так и обременительно – они ни к чему не обязывают.

Всякое воспоминание отталкивается от боли настоящего.

Воспроизводство – первейшее свойство жизни; очарование же ее в том, что всякий раз, повторяясь, мы не узнаем самих себя.

Жизнь вечна, ибо воспроизводит себя.

Если нам и восставать, то стоять во имя Бога.

Главное – быть востребованным самим собой. Только в этом случае ты будешь востребован другими.

Восхвалять правителя все равно что отдать ему в руки все козыри и продолжать играть.

И восходя, как солнце, осветишь мир, и увидят тебя отовсюду…

У первого впечатления обычно и последствия не самые лучшие.

Если на вас не произвели впечатления, вполне вероятно, что вас не хотели и покорять.

В друзей труднее превратить противников, нежели врагов.

Долги порождают врагов.

О достоинствах свидетельствуют враги, о недостатках – друзья.

Если мы враги, / Может быть, мы – рабы?!

Вражда есть обоюдное воровство.

Мир изначально враждебен нам; настолько враждебен, что не в состоянии переродиться.

Во вранье все слова, как взятки, гладки.

Услужить человеку часто значит лишь навредить ему.

Что значат нам годы? Лишь времени бег…

Не дорожащий минутой пренебрегает жизнью.

Время – сито жизни.

Чем больше дел, тем жизнь длиннее…

Время – судья и палач…

Время тянется, когда мы торопимся; когда мы не спешим, оно бежит.

Люди даже и не подозревают, каким поистине бесценным богатством они обладают уже в начале своей жизни!!! Лишь только тогда, когда смерть предъявила тому или иному из нас свои права, когда в запасе у нас осталось несколько дней, часов, а то и минут, которые неожиданно даруешь вдруг родным и близким, окружившим тебя своей заботой и вниманием, начинаешь наконец понимать, что этим богатством было Его величество Время.

Сама жизнь есть приближение к Истине: это расстояние выражено временем.

Кто убивает время, убивает, как правило, жизнь.

Вечность приоткрывается нам через время.

Обиднее всего стать приметой времени.

Со временем шутить не стоит – оно не стоит на месте.

Вселенная есть мы, мы есть вселенные…

Само понятие «Вселенная» означает чью-то изначальную волю нашего появления в этом мире.

Тот всемогущ, кто всеведущ.

Вечное означает высшее: в этом смысле Вечность есть всеобщность.

Тот, кто любим, силен; кто любит, тот всесилен…

Смерти под силу все – и даже то, с чем не в состоянии справиться сама жизнь.

Всепрощение не сводится ко всеоправданию.

Все, что попутно, как правило, второстепенно.

Выбор – шаг к достоинству.

Меж двух огней быстрее сгораешь.

Свобода выбора дана нам для противостояния судьбе.

Жизнь без выбора – пропасть.

Выбирая, открываешь себя.

На середине реки труднее сопротивляться течению.

Всякий раз человек затрудняется в выборе: это происходит потому, что мы привыкли обращаться не к себе, а к обстоятельствам.

Избирать – значит отвергать.

Выбор – это право надежды.

И на смерть существует выбор: сама жизнь исподволь диктует его.

Нашим рождением Господь как бы сказал: «Я сделал свой выбор. Теперь – твой выбор. Выбор между жизнью и смертью».

Без выбора не научишься и ответственности.

Без вывода не найти и выхода.

Кто рядится под своего, о своем и печется.

Выгода всякий порыв убивает.

Выгадывая, и нагадить нетрудно.

Отчаянное, неистребимое желание человека выжить любой ценой держит его в плену одиночества. И расплачиваться за это невыносимое состояние приходится собственной жизнью. Одиночество – цена выживания.

Выживание – цель существования.

Не правда ли, странное созвучие слов «выжить» и «выжать»? И, быть может, в конце концов выжать самое лучшее, что есть в нас человеческого?!

Банально, но выживают сильнейшие. Для того, чтобы умереть. И это тоже банально. Выживание – стратегия смерти, но не жизни.

Чтобы выжить, мы убиваем в себе человека. И выживаем в ином образе.

У выживания нет иной цели, кроме как уничтожения.

Выживая, жизнь не даришь.

Кто любит быть в центре внимания, и ведет себя вызывающе.

Наивысшее выражение человека – всеобъемлющая свобода.

Чтобы выразить себя, надо себя подчеркнуть.

Если человечество не будет нуждаться в каждом из нас, ему останется только исчезнуть.

Ничтожество предпочитает рядиться в одежды высокомерия.

Высоту начинаешь осознавать, только находясь на дне пропасти.

Галантность там, где элегантность.

Гармония – язык природы.

Радоваться чужим поражениям – значит скорбеть в своих.

Гармония есть совершенное равновесие.

Искусство и природу роднит гармония.

Гениальное есть непостижимое, неповторимое, необъяснимое, недостижимое… Гениальность основана на отрицании. Это отрицание во имя созидания.

Чем выше горы, тем безлюднее.

Гениальность писателя – в его таланте читать мысли у всего человечества.

Гений – это вспышка Разума, приоткрывающая путь к Истине.

В деяниях гения пробивается пульс Истины.

Гениальность – это игра вне правил.

Гения видно лишь издалека; так, горы, подавляющие нас своей массой вблизи, только на расстоянии приобретают красивые очертания.

Гений – маяк для талантов.

Средь горной породы золото так же едва различимо, как гении среди людей.

При свете гения многие отворачиваются, дабы не ослепнуть.

Тираны никогда не слыли героями.

Действуя по обстоятельствам, героями не становятся.

Народы высказываются своими героями.

Герои умирают, чтобы жить.

Общество, где уничтожают себе подобных, обречено на гибель.

У безголовых шея гибкая.

Кто пашет глубже, у того урожай лучше.

У глубоких мыслей обычно длинные корни.

Глупость сама себя ославит.

Глупец скор на суждения; в этих оценках больше притязаний на рассудительность, нежели ее самой.

У страха глаза велики, у глупости же узки.

Что ни говори, но именно глупый умнее всех.

Глупость – единственное, что не боится себя обнажить.

Глуп, как правило, тот, кто ставит других в глупое положение.

Только непроходимая глупость может оказаться непобедимой.

Глупость падка на бесстрашие; ничего не понимая, ничего не боишься.

Гнев – это слепота, которой подвержены даже зрячие.

Гнев подобен молнии; собственно, и бытие наше находится в предгрозовом состоянии.

Свобода угнетает только в том случае, когда она замыкается на себе.

Чувство голода обычно усиливает жажду жизни.

Ложь на голод не обрекает.

Большой аппетит нередко приводит к голоду.

Гордость – это воинственность души.

Гордиться – значит не только хвалить себя, но и лишаться доверия, оказываемого нам Богом.

Гордость не что иное, как неосознаваемое бесплодие.

Гордость – это когда человек опьянен собой.

Гордыня – древо зла.

За любым преступлением стоит человеческая гордыня.

Средь двух гордынь лежит пустынь.

Если бы человек знал, что жить предстоит вечно, он бы сам укротил свою гордыню.

Какая опасность, однако, чувствовать себя хозяином положения!

Да, гордость, может, не порок, / Но рок наш заключен в гордыне.

Гордыня человеческая – многоголовая гидра.

Дороже всего нам собственные ошибки – ведь они порождение нашей гордыни.

Гордыне неведомо раскаяние.

Слезы оплодотворяют горе.

Иное горе только отягощает душу.

Неизбежность всегда отдает горечью.

Уменьшить горечь правды можно, лишь подсластив ее ложью. Нам под силу выпить это снадобье, посильно даже переварить его, однако изжога еще долго будет давать знать о себе, если вообще не останется.

Потерять народ, чтобы сохранить власть – что может быть пагубнее для государства?!

Наши грехи касаются не столько других людей или даже нас самих, сколько и прежде всего самого Господа Бога.

Грех – это смерть-невидимка.

Грехом обозначены изъяны нашей души.

Грехи обычных людей считаются cлабостями, великих – пороками.

Тяжесть в душе к земле клонит.

Греховность творчества в том и состоит, что художник рискует поступиться правдой.

Грубость не извинительна, но поправима; глупость, наоборот, непоправима, но извинительна.

Выстраданный опыт – вот где начало гуманности!

Любой дар, ниспосланный нам свыше, облагается данью: так, по всей видимости, следует понимать ответственность.

Дар – это не столько благодарность, сколько ответственность.

Стоит только остановиться, чтобы убедиться, как быстро возникают опасности и чем они заканчиваются.

В движущуюся мишень стрелы попадают крайне редко.

У кого две души, не может быть сердца.

Двойственность личности не свойственна.

Двуличие – нравственная шизофрения.

Двусмысленное поведение заслуживает исключительно однозначной оценки.

Первый шаг оправдывает даже то, что может быть лишним.

Ждать что выпрашивать милостыню у судьбы.

Девственность есть воплощенная нравственность.

Жест – вопрос, шаг – ответ. / Слово – звук, дело – след.

Слово без дела что фальшивый алмаз.

Слова делают, дела говорят.

Если ты хочешь, чтобы рядом с тобой была женщина, у тебя должно быть нечто более значимое и весомое, нежели она сама.

Великие дела и дела малые отличаются друг от друга лишь масштабом личности.

Справедливость обычно исчезает еще до того, как начинают делить.

На смену голым королям приходят обычно откровенные распутники.

Демократия – игра богатых.

Если уж установление демократии обычно сопровождается волнениями, то ее разгул, по всей видимости, должен напоминать настоящую бурю.

Демократия, как и всякая женщина, редко встречает джентльменов.

Демократия – геноцид разума.

Лозунг демократии: «И я!» В этом возгласе обнажена вся ее суть.

Деньги превращают зрячих в слепых: исключений нет ни для богатых, ни для бедных.

Люди так не подводят людей, как деньги.

Деньги не жмут карман, деньги жмут душу.

Мало денег – плохо, много денег – еще хуже.

Деньги всюду вхожи, но не везде их принимают.

С долгами денег не заработаешь.

Деньги согревают, но не спасают.

Если деньги это не все, то, в любом случае, никак не меньше его половины.

Деньги с людьми не считаются.

Спору в том нет, что деньги разводят людей по разным углам. Но только для того, чтобы снова столкнуть их в очередном поединке.

Деньги, как и женщины, предпочитают брачные свидетельства.

Кто боится потерять деньги, никогда их не приобретет.

У больших денег края невидимые.

Жизнь без дерзанья – сплошные терзанья.

Дерзость отличает ищущих: без этого вряд ли отринешь известное и устремишься вперед.

Дерзая, не обольщайся!

Сыновья – опора родителям, дочери – их украшение.

Детские слезы – самые горькие: это слезы праведников.

Диктатура – власть страха.

Диктатура совести – власть, в которой нуждается человечество и которую оно никак не может установить.

В войне полов главное оружие – дипломатия.

Уму дисциплина необходима в той степени, в какой она необходима войску для поддержания его духа.

С камнем на сердце дна не миновать.

Доблесть – похвальное качество; оно тем более похвально, когда речь идет об уме.

Доблесть опережает славу.

Зло торжествует, добро же восторжествует.

Добро выше зла: последнее всегда все стремится принизить.

Плохо, когда добро только намерение.

Добро, как и золото, встречается либо жилой, либо крупинками.

Доброе дело – великое дело: и подножья гор, и их вершины составляют собой единое целое.

Добро – вот подлинная религия человека!

Добро никогда не ждет ответа.

Добро – это сила: никто не устоит перед ней. Зло – это слабость: все подвержены ей.

У добрых дел всегда есть автор.

И добродетель может превратиться в порок – если она не преследует общественной пользы.

Да и так ли мы добродетельны, если все живем ожиданием?!

У доброжелателей желаний хоть отбавляй.

Учителю необходима не столько доброта, сколько доброжелательность.

Доверие – это приглашение в веру.

Бывают времена, когда не стоит доверять и себе: это время успеха, славы, удачи.

Доверие – ключ ко многим тайнам; но, согласитесь, какой святостью надо обладать, чтобы получить ключ к тайнам мироздания?!

Если Бог и верит людям, то скорее всего тем, кто отличается невинностью, а не искушенностью.

Доверие дороже денег.

На все смотри с точки зрения доказательства: этого требуют уроки жизни.

Бог создал человека, человек же обязан воздать ему созиданием собственной личности.

Нет человека без долгов; в этом смысле жизнь, даруемая нам, всего лишь способ их возврата.

Чем меньше нам остается жить, тем больше мы обязаны сделать.

Долг – это ответственность, возведенная в ранг закона.

Различие между жизнью и существованием заключается в нашем отношении к долгу.

Должник без совести хуже вора.

Нет ничего тягостнее для человека, чем быть человеком.

Из всех долгов человеческих самый неоспоримый – быть достойным Создателя.

Долги, увы, долги ведут по жизни человека…

Чувство долга не что иное, как движение совести.

Христос явился человечеству, прийти же к нему должен каждый человек.

Не исполнив долга, не получишь должного.

Без чувства долга не будет толка.

У того, кто никому ничего не должен, никогда ничего и не будет.

Лучшая доля – тяжкая доля.

Твоя доля и есть твой долг.

Лучшая доля у тех, кто ее не имеет.

Кто за свое бьется, свое сполна и получит.

Обретение достоинства – истинное назначение человеческой жизни; ибо какой сын не хочет стать достойным отца своего и что как не достоинство соединяет их?!

Путь к достоинству лежит через достоинства.

Распорядись собой достойно – иначе не с чем будет войти в мир иной.

Труднее удостоиться зависти, нежели ненависти.

Достоинство – результат самосовершенствования.

Кому не прибавилось, у того отнялось.

И один в поле воин, / Если зваться им достоин.

Осознание себя уже есть достоинство.

Достоинство обретается в смирении, ибо возвышает нас.

Умирать нужно достойно – иначе не стоило и жить.

Достоинство – это право на память.

Есть только два пути, которыми должен идти человек – либо сохранение собственного достоинства, либо обретение его.

Чем выше так называемое достоинство, тем ниже, как правило, его окружение.

Если б мы только знали, чем служим, чтоб произросло нечто достойное?!

Достоинства – грани свободы.

В доме с открытыми дверями, как правило, надолго не задерживаются.

Чтобы подняться к Богу, иди навстречу человеку.

Со временем стоит дружить. И для начала – научиться беречь его.

Чтобы стать мужем женщины, надо быть ее другом.

Чтобы иметь немного друзей, надо иметь много знакомых.

Кто ищет дураков – ищет себе подобных.

Дураки никогда не поймут друг друга.

С дураками надо играть в дурака.

Дурное как накипь: и оно постоянно проявляется в нас.

Все можно продать хотя бы потому, что сдуру можно все купить.

Бодрствующий дух – дух трудящийся.

Здоровому телу здоровый дух только помеха.

Право на бессмертие принадлежит исключительно духовному.

Духовность – печать созидания.

Душа – родник жизни.

Правда и ложь свидетельствуют, в каком состоянии находится наша душа.

Труд озаряет жизнь человеческую – труд души.

Открытая душа – самая доступная мишень.

О многом задумывается человек, но только не о душе и ее бессмертии. И это самая главная его ошибка.

С душою в прятки не играют.

Кто живет будущим, отдает душу, кто живет настоящим – продает ее.

Великим человека делает душа.

Если уж человеческое тело в большинстве случаев оказывается запущенным, то какого вмешательства тогда требует наша душа?!

Ненависть иссушает душу, напоить же ее способна только любовь.

Вся жизнь человеческая – дорога к Богу.

Красивая душа не сдается.

В нашу жизнь дьявол входит быстрее, чем мы сами того ожидаем; освоив эту, незатейливую, в общем-то, роль, он и более мастерски ее играет.

Бога найдешь в человеке, дьявола – в людях.

Если бы дьявол был на одно лицо, с ним легче было бы справиться.

Кто считает самого себя Богом, на поверку оказывается дьяволом.

Единодушие более живуче, чем единомыслие.

Единомыслие, в отличие от инакомыслия, чаще страдает выкидышами.

Реки, не в пример родникам, более подвержены загрязнению.

Созвездия, пленяющие наш взгляд своей красотой, лишь издалека выглядят как некое единство; вблизи же это громадные светила-одиночки, между которыми лежат не поддающиеся обычному воображению гигантские расстояния.

Еретиком скорее назовут того, кто сжигает самого себя.

Писателей можно смело назвать еретиками духа: их творчество, каким бы оно ни было, так или иначе пересматривает существующую мораль.

Когда у тебя есть все, предпочтительнее, чтобы рядом никого не было.

Что ни просят у жадного – все для него много, что ни копит он – все ему мало.

Кому всегда мало, тому и много не хватит.

Не отрывающийся от источника рискует захлебнуться.

Скупой дважды платит, жадный больше теряет.

Жадность сродни труду Сизифа: что ни накапливай, всякий раз сначала.

Человеку много не надо, но подавай ему все: жадность произрастает из эгоизма.

Утолить жажду жизни можно, лишь наполнив ее чашу.

Жалость, говорят, хоть и самый короткий путь, но вместе с тем и самый опасный.

Жалость как эхо: звучит до тех пор, пока не исчезает вообще.

Желание – дитя гордыни.

Человек, горящий желанием, что свечка, поставленная дьяволом самому себе.

Желание – пик страсти.

Желание есть пустое стремление: как правило, оно ничем не оправдано и никуда не ведет.

Следовать желаниям все равно что отдаваться на волю стихии.

Желания сами по себе ничего не значат: силу им придают лишь обстоятельства.

Желание всем нравиться говорит о том, что вы от себя без ума.

Желания подобны камням, тянущим нас ко дну.

В сущности, желание – это призыв смерти.

Желания, может быть, и не обедняют нас, но весьма сомнительно, что они нас обогащают.

Желания опаснее всего, когда исполняются: так штормовые волны сильнее всего у скалистых берегов.

Подавить желание все равно что избежать укуса змеи.

Жениться следует только тогда, когда эмоции начинают уступать место рациональности.

Женственность – самое большое завоевание женщины.

То, что женственность – это искусство, говорит ее рукотворность.

Возраст женщины – в женственности.

Без жертвы нет и жизни.

Жертвуя собой, мы обретаем жизнь в тех, ради кого была принесена жертва.

Избегая малых жертв, обрекаешь себя на большие.

Что должно произойти, где та грань, достигнув которой не только обычный человек, но даже самый закоренелый преступник, готов вдруг вспомнить о морали и чести, или вообще заговорить о нравственности? Ответ тут напрашивается только один – когда его действия направлены против него самого, когда он сам становится жертвой.

Величие человеческого духа – в его жертвенности.

Жертвенность – основа жизни.

Поступаясь малым, сохраняешь большее.

Жизнь, которая рядом с тобой, всегда ставь выше своей: только так можно избежать ошибок, находясь перед выбором.

Жесткость в человеческих взаимоотношениях естественно необходима: ей и определяется прочность общественного каркаса.

Жесткость не всегда эгоизм, но эгоизм – всегда жесткость.

Жестокий человек, скорее всего, человек одинокий.

Как мир жесток, когда ты одинок…

Справедливость обычно жестока по отношению к нам.

Без тени и света картина жизни была бы неполной.

Живопись – это музыка цвета.

Жизнь, как правило, поздно начинается и, как правило, рано заканчивается.

Жизнь стоит того, чтобы умереть ради нее.

Что есть жизнь как не наука мудрости, смысл которой воспитание духа?!

Жизнь – это поединок Вечности и Времени.

Жизнь – доказательство веры.

Острее всего ощущаешь жизнь там, где страдания.

Жизнь – это вечное распутье и распутица…

Тем и ценна жизнь, что она дает человеку шанс испытать себя.

Правда помогает жить, ложь – выжить.

Жизнь – это цепь случайностей, каждая из которых судьбоносна.

В жизни как в торговле: сначала вас покупают, затем – продают.

Жизнь всегда короче, чем нам это кажется.

Все явленное нам – суть символы иной, новой жизни.

Жизнь – это когда человек поднимается до Бога.

Жизнь – это иллюзии, из которых мы вырастаем.

Человеческая жизнь – это пьеса, суть которой трагикомедия с роковым исходом.

Жизнь так безжалостна, что уничтожает все следы своего существования. И быстрее всего она уничтожает именно то, что способно скорее возродить ее.

Жизнь человека – слеза Божья, оросившая землю.

Жизнь – это не столько поиски того, чего у нас еще не было, сколько поиски того, что мы некогда потеряли.

Жизнь – это симфония, партитура которой нам неизвестна.

Жизнь – это опыт, которого нам не хватает.

Жизнь без высоких мыслей что ненастье.

Как бы трагично ни заканчивалась жизнь, а все же она продолжается!

Жизнь лишь только тогда прожита достойно, когда есть за что умирать.

Жизнь – это гармония, рождаемая развитием.

Вся жизнь наша состоит, в сущности, из нескольких дней.

Жизнь – симфония Разума.

В миру настолько скользко, что, поднимаясь, не минуешь падений.

Молодость торопится взять от жизни, старость спешит отдать ей.

Жизнь тем и отличается, что не нуждается в оправданиях.

Только узнав, что такое жизнь, знаешь, как жить.

Жизнь и есть все то лучшее, что находится в нас.

За жизнь стоит не то что бороться – драться.

Скоротечность нашего существования как раз и позволяет нам воочию убедиться в том, что же представляет собой истинная жизнь.

Добро и зло питают реку жизни…

Жизнь сильнее смерти, раз позволяет завершить себя.

Жизнь за горло не схватишь – руки не дотянутся.

Жизнь учит нас на всех языках мира.

Журналисты – часовые общества.

Надежнее всего прячет забвение.

Хуже смерти только забвение. Это самый горький урок прожитой жизни.

Кто ищет славы, тот забыл, / Что люди на забвенье не скупятся.

Нет более достойного способа отомстить, как забыть.

Заблуждение – доля истины, отвоеванная ложью.

И большинство, и меньшинство одной и той же природы: им свойственно заблуждаться.

Заблуждение – спутник поисков.

Запутавшись в рассуждениях, придешь только к заблуждениям.

Лучший способ подчинить себе людей – заботиться о них.

Зависть обнажает нашу душу донельзя.

То, что леность рождает зависть, несомненно; сама же зависть никогда не ленится.

Зависть логики не знает, а если и знает, то ей пренебрегает.

Зависть говорит о том, что мы не смиренны.

Не знает зависти тот, кому незачем себя сравнивать.

Зависть – доказательство собственного ничтожества.

Всего искуснее на свете маскируется зависть.

Зависть ничтожнее ненависти: ей недостает страстности и откровенности последней.

И завистью можно распорядиться во благо – если прислушаться к голосу разума.

Завистники обязательно попадут в рай – чтобы нечему было завидовать.

Зависть – дело пустое: ничего ей не наполнишь, а то и себя опорожнишь.

Покорить – значит завоевать без сражения.

О правде законы стыдливо умалчивают, о лжи – лишь упоминают. Вот почему закон лишь иногда преследует ложь и вовсе не защищает правду.

Через заросли законов и власти не видно.

Законы – земное отражение вечных истин.

Там слово обычно закон, / Где дело на первом месте.

Закон – это право на жизнь.

По-настоящему справедлив тот закон, который не допускает толкований.

Законы – поводья цивилизации.

Закон если и не всегда помогает умным, но вот от дураков ограждает точно

Перед светом любви меркнут все заповеди: она их начало и суть…

Когда говорят о заслугах, не всегда речь идет о служении.

Здоровое тело более склонно к греху, нежели здоровый дух.

Здоровый человек – свободный человек.

Здравый смысл – бенефис глупости.

Здравомыслящие подобны умалишенным; подтверждением тому мир, часто напоминающий сумасшедший дом.

Здравомыслие предпочитает наступать, благоразумие – обороняться.

Здраво – значит по-мирски.

Здравомыслие – от ума, благоразумие – от Бога.

То, что начинается со здравого смысла, заканчивается обычно малодушием.

Что уж говорить о человеке, если даже птицы большую часть своей незамысловатой жизни проводят на земле?!

Зло в человеке рождает его боязнь самого себя.

Чтобы явить свою силу, зло никогда не преминет воспользоваться чужой слабостью.

Зла в мире столько, сколько в нас самих.

Из двух зол все равно приходится выбирать зло.

Зло таить – самому яд испить.

Не что иное, как сама жизнь, предоставляет злу все возможности, чтобы исчерпать себя.

В добро не веря, тянешься ко злу…

Добро познается через зло: наверное, именно поэтому человечество и ввергнуто в пучину бесконечного отчаяния и страха.

Когда не хочется слушать, не стоит и говорить.

Как правило, оценки редко переживают своих хозяев.

Злоупотребление – услуга самому себе.

Злые языки справедливее пистолета.

Знающего мало презирают, знающего много недолюбливают, знающего все игнорируют.

Лучше всего знает тот, кто предвидит.

Не зная, как начать дело, не сможешь его и закончить.

Кто не знает, тот и теряет.

Полный кувшин и нести трудно.

Зная, живешь! Живя, знаешь!

Глубина знаний определяется только глубиной страданий.

Мы не всегда знаем, что приобрели, но почти всегда – что потеряли.

Уча, учись сам! Знания обесцениваются гораздо быстрее, чем мы то предполагаем.

Все, чему люди придают значимость, как правило, незначительно.

Свою красоту являет миру лишь распустившийся цветок.

У второго зрения больше преимуществ, чем у второго дыхания.

Коль речь зашла о ставках, игры не миновать.

Если игра не стоит свеч, не стоит их и зажигать.

Когда с тобой играют, подыгрывай: не ошибешься.

Кто плохо играет, всегда переигрывает.

Игру женщины начинаешь замечать лишь тогда, когда она переигрывает.

Игра с самим собой увлекательна: она создает иллюзию жизни.

Чем менее склонна женщина к роли подчиненного существа, тем более мастерски она ее играет.

Кто всю жизнь играет, ее и проигрывает.

Идеалы, которыми живут люди, и есть их истинная жизнь.

Идеал – светильник Разума.

Идеалы отличаются от иллюзий так же, как жизнь от мира.

Идеал – это идея жизни.

Человек без идеала что путник, блуждающий во тьме.

Без идеалистов мир превратился бы в пустыню.

Без идеалиста нет писателя.

Идеалистам никогда не найти общего языка.

Смысл жизни ищи в идее, одухотворяющей ее.

Обычным людям не свойственно жить идеями и в этом смысле они существуют, ибо их бытие бесцельно; для людей же с творческим началом, одержимых той или иной идеей, бытие не только наполняется смыслом, но и перерастает самое себя, становясь из существования жизнью.

Человек без идеи опасен; это все равно что мораль без нравственности.

Безыдейно – значит бесцельно.

Легче тянуть за собой плуг, нежели пустую повозку.

Одна идея сильнее множества их, вместе взятых: доказательством тому служит народ, воспринявший ее.

Великие идеи всегда опережают время; чтобы они стали явью, время потому и необходимо.

Когда человеком овладевает идея, он открывает смысл, а вместе с ним как таковую и саму жизнь.

Идиоты всегда правы. В правовом государстве по-другому и быть не может.

У кого нет идеала, у того обязательно будет идол.

За равные условия ратуют только тогда, когда налицо неравенство возможностей.

Избранных, действительно, меньше, чем званых; чтобы притупить чувство голода, многие из нас предпочитают перебиваться мирскими соблазнами, потому и на пир жизни попадают, как правило, немногие.

И большинство, и меньшинство – удел избранных.

Известность – достояние тщеславных.

Тех, кто при жизни возводит себя на пьедестал, после смерти обычно сбрасывают.

Извиниться – значит измениться.

Homo habilis, как известно, человек умелый. Даже Христа – и того обыграл, как ему нужно.

Чем меньше издержки, тем больше потери.

Из-за надежного укрытия и атаковать удобно: есть куда отступать.

Изощрение – искусство падения.

Так называемое человеческое общество действительно совершенствуется. В чем только оно не изощряется?!..

Не питай иллюзий – это плен, из которого трудно выбраться.

Иллюзия – это мечта, вызывающая сожаление.

У того все быстро заканчивается, у кого, собственно, ничего и не начиналось.

Иллюзия – это сон ума.

Если уж сам мир являет собой иллюзию покоя, то еще иллюзорнее оказывается все то, что так или иначе его составляет.

С тем, что берешь от жизни, к смерти не придешь.

На иллюзию долго опираться не будешь.

На импровизацию способна даже глупость.

Имя – пароль души.

Громкое имя способно придать лоска даже собственным глупостям.

Парадокс инакомыслия в том, что и оно не отвергает истины.