Читать онлайн Контакт с телом: Как научиться слышать себя, чтобы жить аутентично

Тело – это непознанная территория

Что знает о себе и своем теле среднестатистический подросток? Как ваши родители учили вас понимать себя? Насколько точно вы можете, закрыв глаза, представить свою фигуру? А подвигать одной частью тела, например лопаткой? Сколько видов усталости или головной боли вы различаете? Как правило, все это остается где-то за чертой внимания, за кадром, как ненужная подробность, – ведь можно выпить таблетку «от головы» или сдать себя на техобслуживание врачам и другим специалистам, в конце концов, это их работа, пусть разбираются.

Каждый из нас с детства привык жить в ситуации сбитых координат: «Мама, я замерз?» – «Нет, ты хочешь кушать». Сколько раз мы слышали, что ощущений, которые мы испытываем сейчас, не существует, или они не такие яркие, как нам кажется, или не стоят нашего внимания и участия. В конце концов, мы сами не можем понять, что чувствуем на самом деле. Какую еду я люблю? Какое прикосновение мне нравится? Я замерзла? Я голодная? Я хочу в туалет? Все это давно истерлось о привычные фразы «Ешь что дают», «Не выдумывай» и «Потерпи». Одно из базовых заданий на контакт с собой – это давать себе возможность пойти в туалет всякий раз, когда мы замечаем, что хотим в туалет. И каждый раз это оказывается настоящим инсайтом, от которого буквально сносит крышу: сколько всего мы, оказывается, не чувствуем! Как можно говорить о более глубоком контакте с собой, если мы привыкли не замечать даже такие простые вещи?

У этого явления есть вполне понятные эволюционные предпосылки, поэтому если вам захотелось позвонить старшим родственникам и сказать им все, что вы думаете об их методах воспитания, то не стоит. Эта книга посвящена тому, чтобы на основе множества факторов понять, как мы оказались там, где оказались: в семье, где наш голос не мог быть услышан, в среде, которая боится телесных проявлений и отрицает их, в «кортикоцентричном» мире[7] Очень Умных Людей, где тело и все, что с ним связано, находится на низшей ступени иерархии. Мы слишком часто оказываемся в ситуации, когда приходится выбирать между безопасностью и пониманием себя, и слишком часто вынуждены выбирать первую в ущерб последнему[8].

Также все мы слишком часто подвергались медицинским вмешательствам и испытывали сопутствующее им ощущение беспомощности, когда нам не говорили, что происходит, отнимали контроль над телом, не помогали увидеть в нем союзника, а не угрозу, – и тело стало восприниматься территорией максимальной небезопасности, не поддающейся контролю и даже несущей риск для жизни. Если вы когда-нибудь видели, как в поликлинике заливается плачем чей-то ребенок и три медсестры помогают его держать, пока четвертая делает укол, пытаясь попасть иглой в каменные от страха мышцы, то вы знаете, о чем я говорю.

Знакомиться со своим телом – это как вступать в чащу, где живет Баба-яга. Или гулять по незнакомому городу без карты, телефона и знания языка. Если вы, как и я, стремитесь к максимальному контролю, то эта идея покажется вам просто безумной. И точно так же, как незнакомая местность, путешествие по телу может вызывать тревогу, крутить живот и рождать ощущение беспомощности, если у нас нет знающего проводника, который не только расскажет, где что находится и как устроено, но и предостережет от потенциальных опасностей.

Тело – это то, что постоянно мешает

За почти 10 лет в науке я видела множество людей, наделенных блестящими, великолепными умами и неудобными, создающими помехи телами. Тело надо кормить, давать ему сон, обеспечивать базовую гигиену, постоянно считаться с его гормональным фоном и наличием вторичных половых признаков (провести вечер за написанием научной статьи или пойти на свидание? Делать научную карьеру или рожать детей?), а также необходимо хоть немного уметь распознавать собственные чувства и чувства людей рядом, обращать на них свое внимание и даже как-то реагировать. Почему нельзя свести себя к идеальной математической формуле?

А ведь есть еще и тела других людей, которые постоянно рядом с нами, они двигаются как им вздумается и издают звуки, они прикасаются к нам в поисках близости или в давке в транспорте, они дышат нам в лицо, задевают локтями, и с ними постоянно приходится считаться. Сложно спорить с тем, что далеко не всегда это приятно, да и не должно быть приятно. Только от написания этого абзаца я чувствую сенсорный перегруз, поэтому неудивительно, что, стремясь отдалиться от этих ощущений, мы отдаляемся и от всего приятного, что может давать нам тело.

Тело – это глупо

«Слушай свое тело, обратись к глубинам своей интуиции и познай всю мудрость этого мира, только позитивные аффирмации, и никаких низких вибраций, медитация на рассвете и приветствие солнцу, а потом полезный веганский завтрак…» Вас еще не тошнит от передозировки розовых единорогов? Люди, живущие в слишком плотном контакте со своим телом (и, возможно, обнимающиеся с деревьями), могут казаться слишком примитивными и далекими от реальности – особенно когда ты до полуночи составляешь рабочий отчет или вгрызаешься в очередную научную статью. «Просто» доверяй своему телу – когда на работе тебя пытается подсидеть амбициозный коллега, «просто» смотри на все позитивно, когда тебя обманывает романтический партнер, «просто» позаботься о себе, настроившись на высокие вибрации натурального эфирного масла лаванды.

Я утрирую, конечно (и искренне радуюсь, когда мне удается ловить редкие моменты ощущения единства с миром, природой и всеми живыми существами, а также доверять своему телу в агрессивной корпоративной среде или настраиваться на хорошее, когда вокруг все рушится), – и в то же время существует как будто излишняя «единорожья» телесность, претензия на глубокую нью-эйдж-мудрость от не самых образованных людей. Неудивительно, что все наше существо относится к этому с большим подозрением! Или все выглядит хорошо и красиво, но мы не можем расслабиться, потому что «волшебная» подача контакта со своим телом совсем нам не близка. И поскольку нам часто навязывают именно такой способ, альтернатив которому мы можем не видеть, мы начинаем ассоциировать любой контакт с телом с радужными лосинами и ритуалом приветствия солнцу. Если же мы к этому не готовы, то не готовы ни к чему вообще.

Тело – это неприятно

У многих из нас вид крови вызывает головокружение, а картинки из анатомического атласа заставляют брезгливо морщить нос. Я часто слышу от людей, что тело в своем максимально земном, смертном проявлении – кости, мясо, внутренности, кровь, жир, волоски в разных местах – это довольно неприятно. Неприятно ощущать себя суповым набором, неприятно представлять, как все выглядит внутри, разные физиологические процессы часто кажутся грязными и… как будто существующими отдельно от нас. Я – это полет воли и духа, я – это мысли и разум, я – лишь земное выражение чего-то большего и трансцендентного. В самом приземленном варианте я – это упругие мышцы и гладкая кожа (а если всего этого нет, то и смотреть на свое тело незачем). Однако дело в том, что смотреть внутрь себя – это смотреть и на свою земную начинку, не исключая ни один ее компонент, поэтому нет ничего удивительного в том, что мы не готовы вступать в настолько тесный контакт с собой.

Тело живет своей жизнью: переваривает пищу и выводит продукты обмена, пахнет, потеет, кровоточит, извергает из себя жидкости и рожает детей, ломается и болеет, иногда даже теряет свои части. Оно стареет и меняется до неузнаваемости. Эта самостоятельная жизнь тела может в прямом смысле вызывать головокружение и тошноту, когда мы пытаемся с ней соприкоснуться. Неудивительно, что у нас не очень-то получается заботиться о себе: ведь для этого тоже приходится прийти к осознанию своей начинки, принять, что под кожей происходят тысячи разных процессов движения, течения и превращения, которые и означают жизнь.

Тело – это не более чем такси для мозга[9]

Возвращаясь к Очень Умным Людям, полностью живущим в голове: единственное, в чем тело оказывается полезным для них, – это перемещение из пункта А в пункт Б. Как часто, бегая с одной встречи на другую, вы замечаете, что в некотором смысле бегает ваш мозг, используя тело для передвижения, тогда как само тело остается в тени, прячась за отсутствием ощущений? Когда куда-то идете, вы перемещаетесь всем своим телом или только умом?

Если всем телом, значит, вы замечаете, как насыщаются органы чувств. Как все ваше тело чувствует свое присутствие в конкретном месте, когда вокруг вас существует густая сенсорная реальность, наполненная звуками, запахами, вкусами, ощущениями, и все они питают ваше осознание самих себя в этом мире, а не только в воображаемой метареальности, создаваемой умом.

Тело – это греховно и бесконтрольно

Исторически и культурно в нас столетиями живет замешенное на религиозных воззрениях представление о том, что если тело не подавлять в его порывах, то оно обязательно будет творить что-то непотребное и неподобающее. Тело – это зверь, которого надо укрощать и который, стоит его только отпустить, будет уводить нас все дальше от Бога и истины (что, впрочем, не лишено оснований, но мы к этому еще вернемся в следующей главе). Вера в то, что в глубинах нашего существа непременно живет что-то темное, мрачное и бесконтрольное, прочно укоренилась в подсознании людей[10].

«Если я не буду следить за питанием, то стану есть только тортики» – хотя, скорее всего, после одного кусочка вы захотите мяса или овощей. «Если не соблюдать мораль, то мы все упадем в объятия разврата» – однако попробуйте установить новые правила этичного взаимодействия, и, возможно, вы поймете, что вам комфортно рядом с одним партнером. (Или нет. Но мир от этого точно не рухнет, скорее вы просто лучше узнаете себя.)

Мне кажется, во многом на этом убеждении основан популярный подход к фитнесу и ЗОЖу. «Тело – это раб, который должен быть послушным и делать, как я скажу». «Я могу быть в отличной форме только ценой строжайшей дисциплины». Удовольствие и расслабление – лишь редкая подачка рабу, чтобы он не начал бунт. Но суть в том, что мы до чертиков боимся этого бунта, потому что нам его не подавить. И этот страх толкает к тому, чтобы усиливать контроль еще и еще, до предела. А кто сказал, что, выйдя из клетки, «мягкое животное нашего тела»[11] непременно будет нападать?

Тело – это источник боли

Что делать, если я смотрю внутрь себя и вижу только боль? С такой мыслью я сидела на больничной койке в первый день после родов. «Я хочу быть с тобой в отношениях, в контакте! Но ты только и делаешь, что причиняешь мне боль», – говорила я своему телу. Было ли оно виновато в том, что болело после целого путешествия длиною в беременность и рождение (здоровых и почти доношенных!) близнецов? Я знала, что нет, но не знала, как решить этот коан, как выйти из этого лабиринта боли.

Помимо боли физической, глядя внутрь, мы обязательно найдем боль эмоциональную. Всю свою ранимость, хрупкость, которую никто не увидел, звенящий вакуум предательства, все потери, всё, что нет сил оплакать и похоронить, потому что если я еще раз посмотрю туда, то мое сердце не выдержит, просто не выдержит. Зачем тогда мне вглядываться в то, что я пытаюсь оставить позади? Чтобы увидеть, что на самом деле оно не остается в прошлом, что оно продолжает тащиться за мной по пятам бесконечным, цепляющимся за ступени винтовых лестниц шлейфом?

Тело – это уязвимо

Когда я обнаруживаю эту боль, передо мной встает еще одна неприятная задача – признать, что есть вещи, которые меня действительно ранили. Что намеренно или нет, мне был нанесен ущерб. И виноваты не только большие события типа потери близкого или банкротства (хотя и в этих случаях первое, что мы слышим, – это: «Соберись! Нельзя сдаваться!»). Больно ранят обиды из детства, несправедливое отношение в школе, переезд, слова подруги, которая посоветовала спуститься с небес на землю, или мамы с ее вечным: «Да куда тебе, я же тебя знаю». Больно, когда коллегу повысили не потому, что он или она лучше справились с задачей, когда любимый танцует с другой, когда любимая впервые солгала, когда я была не готова к ребенку, когда я был не готов к ответственности, когда…

Почему подобные события начинают смотреть на меня из бездны, стоит только мне немного наладить свою жизнь?

Тело – это неотменимо

Для тех людей, которые столкнулись с трагедией потерять какие-то части своего тела, живут с видимыми телесными особенностями или страдают от сильного дисморфического расстройства[12], смотреть на себя – пусть даже не в зеркало, а внутренним взглядом – может быть слишком невыносимым переживанием. Есть вещи, которые мы не можем в себе отменить. Есть вещи, которые мы не готовы себе простить. И невозможность что-либо изменить может обречь на неудачу любые попытки прийти в согласие с тем, что у нас есть.

Наладить спокойные отношения с собой в такой ситуации может казаться задачей со звездочкой. С одной стороны, тело постоянно напоминает о себе, мы постоянно «спотыкаемся» о его возможности или внешний вид, с другой – это напоминание приносит только дискомфорт и боль. Есть также социальное измерение, когда мы чувствуем свою непринадлежность к пространствам и сообществам, которые вроде как по умолчанию доступны всем (человек, который может ходить, не обратит внимания на отсутствие пандуса и лифта, а человек с работающим речевым аппаратом не задумываясь ответит на телефонный звонок), и вместе с этим – одновременное избегание и повышенное внимание со стороны окружающих. Если каждый раз, выходя на улицу, мы встречаем только недоуменные, смущенные или просто неприятные взгляды людей, это разъедает наши собственные отношения с собой. Медикализация любых тел, отличных от «нормы», восприятие их как «недостаточно человеческих» и, соответственно, усиление вербального, физического и даже сексуализированного насилия, еще больше искажающее ощущение своего «я», создают внутреннее противоречие, которое может казаться неразрешимым[13].

Тело – это предатель

Это тот, кто воткнет нож нам в спину, как это уже случалось много раз. История, знакомая многим: как только я начинаю что-то делать – запускаю новый проект, собираюсь в отпуск, начинаю романтические отношения, – мое тело тут как тут с очередным кульбитом. В итоге вместо отпуска я ползаю на реабилитацию и проклинаю и тело, и отпуск, и все на свете. Я не понимаю его логики, я вообще не вижу никакой логики, кроме идеально работающего закона подлости. Как мне идти на контакт вот с этим, когда оно так со мной поступает?

Не владея языком, на котором можно общаться, а также став нечувствительными к своему внутреннему голосу, мы рискуем пропустить ряд сигналов, которые тело посылает для привлечения внимания к той или иной проблеме. Нам может казаться, что боль сама по себе уже удар исподтишка, ведь это плохо, ее не должно быть. На самом же деле включается что-то вроде сигнальной системы, сирены на автомобиле: «Обрати на меня внимание! Предприми действия!» Что бы мы делали, если бы не знали, что сирена на автомобиле создана именно для привлечения внимания к проблеме? Возможно, мы бы вздрогнули от неожиданности и решили, что кто-то сошел с ума и мешает людям спокойно жить.

Тело – это источник опасности

Бывает также, что в результате различных происшествий тело может само стать для нас ощутимым источником потенциальной опасности. Это случается, например, если нас били в детстве по определенному месту и через него мы приобретали опыт боли и беспомощности, а также испытывали связанный с ним гнев, который не могли выразить, и получали «зону отчуждения» внутри самих себя. Так бывает в результате аварии, столкновения, нападения или иного внезапного происшествия: наше тело запоминает, где именно случилось нарушение его целостности, и это место надолго остается в памяти, примерно как мы учим на уроке истории, где именно вооруженные силы одной страны пересекли границу другой.

Также бывает, что в результате накопившегося стрессового напряжения мы теряем восприятие своего тела в его спокойном состоянии, буквально забываем это ощущение, и само тело начинает тесно ассоциироваться с напряжением и стрессом. Тогда любая попытка посмотреть внутрь себя станет вызывать смятение и нарастающую панику либо будет очень быстро происходить отвлечение внимания и диссоциация (и тогда вы можете жаловаться своему учителю майндфулнес, что вам не хватает внимания на практику сканирования тела, а вам ответят, что внимание «просто надо тренировать»).

В случаях диссоциации, когда мы живем как бы не совсем здесь, не присутствуем в мире полностью, оставляя какую-то свою часть надежно спрятанной, тело тоже будет ощущаться как источник опасности. Мы не всегда это осознаём, не всегда об этом помним, но сам факт диссоциации свидетельствует, что как минимум однажды у нас была достаточная причина сбежать из своего тела.

Тело – это просто слишком много всего

Наверняка можно было бы найти еще с десяток причин не быть с собой в контакте, но в целом их можно свести к одной: тело – это слишком много всего. Начиная туда смотреть, мы рискуем открыть ящик Пандоры, и оттуда на нас, как со старой антресоли, начинает падать все, что годами ждало нашего внимания.

Когда я преподаю или даю домашнее задание своим клиентам, мне всегда говорят: «Саша, я делаю задания, и меня разрывает на мелкие кусочки, я начинаю чувствовать все, и мне становится хуже». Я всегда предупреждаю заранее о том, что такой эффект возможен и, скорее всего, он будет. Все, на что мы смотрим, начинает приходить в движение. Но тело устроено очень хитро, и лучше бы хорошо знать, куда именно и как именно смотреть. Иначе возможен вариант, что наше внимание сразу же притянется к самым болезненным точкам.

Мы можем делать многое, что со стороны выглядит как контакт с телом, но вовсе не обязательно действительно им является. Парадоксальным образом мы можем совершать эти действия и все больше отдаляться от себя и ощущения себя живыми в своем теле. Это не значит, что их делать не нужно, что эти способы «плохие», что есть какие-то «правильные» методы. Возможно, они помогут посмотреть на себя более ясным и честным взглядом. А истину знаете только вы и ваше тело.

Также помните, что каждый из нас гораздо больше, чем любое определение. Все перечисленное ниже делает в той или иной степени каждый из нас, и в этом нет ничего страшного. Совсем не плохо хотеть нравиться другим или стараться повысить функциональность своего тела, как будто это машина. Скорее идея состоит в том, что это не единственный вариант отношения к себе: всегда есть что-то еще, всегда есть выбор.

Тело как инструмент

Считается, что эта парадигма появилась вместе с индустриальной революцией. Мы стали смотреть на весь мир как на механизм, предельно рационально, и под эту оптику попало также человеческое тело. Тело – идеальный инструмент, принадлежащий мне объект, моя собственность. Я действую в отношении тела как автолюбитель по отношению к своей машине: мою, чищу, подливаю масло, заправляю, обслуживаю, прохожу техосмотр (есть даже специалисты, которые рекламируют себя как мастеров по ТО тела).

Я бросаю в топку еду, выверенную по калоражу, чтобы мой высокоточный механизм исправно работал. Я вожу его на массаж, к косметологу, на тренировки. Я режу его скальпелем и перекраиваю с целью сделать красивее. Единственное, чего я не делаю, – не смотрю на свое тело как на живой организм.

Тело как идеальный раб

Этот пункт отчасти похож на предыдущий (например, рабов тоже не принято воспринимать как живых людей), но есть отличия. Мой идеальный раб делает все, что я ему скажу. У него нет и не может быть своей воли, отличной от моей. Иногда мне может казаться, что мы живем душа в душу, потому что тело ни в чем мне не перечит и во всем со мной соглашается.

Любое отклонение от курса я воспринимаю как бунт против меня. Если это происходит, я делаю все, чтобы вразумить своего раба и объяснить ему, кто тут главный. Я чувствую, как во мне поднимается волна ненависти и жестокости, потому что оно! должно!! мне!!! подчиняться!!!! Я буду морить его голодом, гасить симптомы лекарствами, пытаться сделать так, чтобы вернуть все как было. Я не буду даже пытаться его слушать, потому что у раба нет права голоса.

Тело как картинка

Мое тело имеет право на существование, только если оно близко к идеалу. Только если его не стыдно показать. Тело-картинка существует только для других, даже на себя в зеркале я смотрю их глазами. Вне чужого взгляда мое тело не существует, у него нет смысла существовать. Даже когда я говорю, что одеваюсь для себя, я одеваюсь для себя в глазах окружающих.

Точно так же все, что происходит с моим телом, должно быть отражено на картинке. Куда я ходила, во что я была одета, что я делала, что ела…

Как я уже сказала, он может быть абсолютно любым. Невозможно оценить его качество со стороны. Также невозможно утверждать, что вот это контакт, а вот это – нет. Но мне хочется дать несколько идей, которые могут показаться любопытными.

Тело как сосед

Он приветливо машет рукой, когда нас видит. Сначала мы по привычке сжимаемся, напрягаемся, коротко киваем и быстро отводим взгляд. Он кажется нам странным. Когда он говорит, нам кажется, что он лезет не в свое дело. Нас раздражает, что он рядом, что с его жизнью приходится считаться, что он начинает недовольно стучать в дверь, когда у нас громко играет музыка в четыре часа утра. Мы можем наблюдать из окна, как он возится на своей лужайке, и думать, что он занят ерундой.

Но потом мы к нему привыкаем и можем выдержать немного контакта. Начинаем махать в ответ, но пока еще не готовы позвать его в гости на кофе. Иногда мы даже здороваемся первыми. Иногда делаем музыку потише.

Метафора о соседе помогает, когда выдерживать контакт лицом к лицу невыносимо. Порой научиться всегда приветливо смотреть на себя издалека – это тот максимум контакта с собой, который мы можем себе позволить. И это уже гораздо, гораздо лучше, чем сжимать зубы и отворачиваться[16].

Тело как питомец

Этот образ может вам подойти, если вы склонны пренебрегать базовыми потребностями своего тела. Представьте, что ваша собака скулит и просится гулять, а вы говорите ей: отстань, не до тебя сейчас. Представьте, что ваша кошка смотрит на вас голодными глазами, потому что вы со вчерашнего дня не давали ей корма. Или в лапу вашему любимцу попала заноза, а вы просто забиваете на это досадное происшествие и ждете, что оно само как-нибудь рассосется.

Если действовать так все время, то в какой-то момент вас могут осудить за жестокое обращение с животными. Но не звучит ли это очень знакомо, если речь идет о нас самих? Если я себя не кормлю, не обращаю внимания на свои нужды, не лечу себя и не пускаю в туалет, когда это необходимо, то кто же меня осудит за жестокое обращение с самой собой?

Мы привыкли страдать ради большой цели. Как-то раз я рассказывала своему терапевту о том, как насыщенно прошел мой день, сколько важной работы я успела сделать, так что пообедать смогла уже только ночью! «То есть вы мне хвастаетесь тем, как весь день издевались над собой, отказывая себе в такой базовой необходимости, как еда?» – скептично спросила она. Это заставило меня задуматься о том, как сильно может различаться восприятие чужих нужд и своих и каким привычным и обыденным может ощущаться насилие по отношению к собственному телу.

Тело как сад

Общение с растениями помогло мне начать развивать навык, которого у меня никогда не было, – навык внимательного наблюдения за листьями и цветами, за индивидуальными потребностями разных растений, а также превращать эти наблюдения в заботу. Я знаю, что моя мята нуждается в воде больше остальных, что один из спатифиллумов постоянно норовит умереть, знаю, где любит стоять пальма, и все еще ищу подход к диффенбахии. Ищу – потому что есть множество описаний в интернете, а есть мой конкретный балкон и мои растения, местная вода и местный климат.

Мы все знаем, что происходит с растением, если мы пренебрегаем им и даже если говорим о нем плохо, но почему мы верим, что все обстоит иначе, если дело касается собственного тела? Что я могу бесконечно ругать свое нежное тело, потому что это социально приемлемо («Ах, ну какой тортик, вы посмотрите на меня, куда мне?»), и после, когда оно замолкает и перестает посылать мне сигналы, ощущать это предательством?

Если экстраполировать заботу о растениях на тело и его потребности, можно задать себе вопрос: как я могу позаботиться о себе, удобрить себя так, чтобы мои цветы и листья полностью распустились? Как я могу смотреть с нежностью, когда пробиваются новые хрупкие листочки? Могу ли я перейти из режима базового поддержания жизни к режиму культивирования и ухода?

Также растения – это хорошая метафора: подобно им мы укореняемся в земле и из этой укорененности вырастаем наверх к солнцу. Ее можно использовать, чтобы напоминать своему телу, как стоять и сидеть ровно, не прилагая больших мышечных усилий. И если я замечаю, что не успеваю в повседневной суете поливать свой сад, то, скорее всего, я и со своим телом делаю то же самое.

Тело как союзник

Представьте, что вас сковали наручниками вместе с очень неприятным и злобным типом, садистом, который постоянно вас оскорбляет, критикует, издевается над вами. Он считает себя гораздо умнее и важнее вас. Он уверен, что во всех его бедах виноваты именно вы. Если бы вы были другим, он был бы гораздо счастливее. Если бы не вы, его бы полюбили таким, какой он есть. Он пытается заставить вас исправиться, подчиниться ему полностью. Со всеми остальными он только прикидывается душкой, но не составляет труда заметить, как он жесток по отношению к вам. И до самой смерти никто не сможет вас разлучить.

Когда мы разделяемся в своем воображении: на свое тело, персонифицированное как отдельная личность (Кларисса Пинкола Эстес называет это body consort – «тело-супруг»), и на себя как на ядро своего «я», это дает нам возможность посмотреть на отношения между этими двумя. Часто это означает увидеть не только способы, которыми мы себя разрушаем и гнобим, но также способы быть со своим телом заодно. Узнавать себя. Делать для себя что-то приятное. Отучаться говорить о себе плохо.

Тело может быть партнером. Тело может быть другом. Все это означает, что у нас с телом должны сложиться отношения. Что ваше тело любит? Что ему нравится есть на завтрак? Что его искренне радует? Что его печалит? Какова его история? Что его волнует?

Тело как летопись

«Как тебе живется в твоем теле со всеми его шрамами, растяжками и татуировками?» – спросил меня однажды один друг. Я ответила, что чувствую себя деревом со множеством засечек на коре: это моя история, это следы, которые оставили на мне окружающие и сама жизнь. Это моя живая летопись. Эти растяжки остались после беременности. Эту татуировку я сделала в 16 лет. Этот шрам – от ножа, который случайно соскочил по пальцу, а тут был шрам после операции, спасшей мне жизнь, пока поверх него не появилось еще три новых. Я замечаю, что некоторые вехи своей истории не хочу припудривать – как будто если я это сделаю, то история исчезнет вместе с ними. Как метко выразилась моя коллега и приятельница Галя Караулова, «я – наполовину исписанный блокнот, страницы, пухлые от чернил, иногда с помарками, пахнут гелевыми ручками и пролитым кофе, и это уже не идеальный продукт полиграфии, где хрустящие листочки плотно прилегают один к одному. Но в нем кроется целая история, а в новом, еще не распечатанном, – нет»[17].

Тело как советник

Иногда (или не иногда) возникающие в определенных условиях телесные симптомы могут предлагать нам информацию о том, что происходит и на что важно обратить внимание. В терапии это называется соматическим резонансом: например, я могу ощущать в своем теле сильное напряжение, которое на самом деле не является моим, но принадлежит человеку, сидящему передо мной. Однажды я делала массаж девушке, и меня вдруг охватила сильная тревога. Это далеко не типичное для меня состояние, и вскоре я поняла, что так мое тело реагировало на ее тревогу, которая проявилась в процессе столь тесного и обезоруживающего взаимодействия, как массаж. Я начала делать акцент на том, чтобы помочь нашей общей нервной системе успокоиться и почувствовать себя в безопасности. После массажа мы сравнили свои ощущения, и оказалось, что я была права.

Когда мы научаемся слушать, тело становится нашим надежным советником, а телесная интуиция – опорой для решений и действий. Почему у меня начинает болеть живот именно перед этой встречей? Почему после общения с этим человеком я чувствую себя выжатой? К чему мое тело хочет привлечь внимание? Дело не в том, чтобы искать повсюду знаки и притягивать за уши желаемую реальность, но в том, чтобы слышать и видеть то, что, как правило, оказывается яркой неоновой вывеской перед самым нашим носом.

Тело как доступ к глубинной правде

Мы можем прибыть сюда, только спустившись глубже, чем наши сознательные мысли, глубже, чем чувствование и ощущение мудрости тела, погрузившись в то, что лежит на самом дне. Вхождение в необусловленное состояние – это процесс погружения глубже и глубже, далеко за пределы болтовни сознательного ума и любого обусловленного переживания в принципе.

РЕДЖИНАЛЬД РЭЙ[18]

Под всеми мыслями и идеями, под «болтовней сознательного ума» лежит чистое, беспримесное ощущение, возникающее за мгновение до того, как мы найдем слова, чтобы его описать. Это то, к чему стремятся многие практики медитации, и то, к чему мы получаем доступ не через насильственную остановку внутреннего диалога, которая вызывает только больше напряжения в и без того напряженном уме и теле, но через погружение глубже и глубже в себя – в древние, бессловесные отделы своего сознания, в поисках истины за пределами слов и понятий.

Телесные ощущения были с нами всегда, с первых моментов самоосознавания, задолго до того, как наш мозг развился достаточно, чтобы комментировать каждое наше движение. Погружаясь в телесные ощущения, мы прикасаемся к памяти тела, для которой не существовало слов. Это может казаться мистикой, но это всего лишь иной вид памяти[19]. Если бы существовала только вербальная память, первые пару лет жизни мы бы проводили в состоянии чистого листа, но это совсем не так. Внутри нас есть механизм, который запоминает происходящее, и его влияние на нашу жизнь сохраняется все последующие годы.

Открывая очередную книгу об уверенности в себе, о том, как изменить свою жизнь, как быть хорошим родителем или как полюбить свое тело, мы уже знаем все эти советы наизусть. Как изменить свою жизнь? Начните каждый день вставать в шесть утра и медитировать до завтрака. Найдите больше времени для себя и для своих близких, питайтесь правильно, занимайтесь спортом. Я пишу эти строки, находясь на нуле, в состоянии, когда базовые потребности отнимают все силы и ни на какие изменения в жизни ресурса просто не остается. Знаю ли я, как правильно питаться и заниматься спортом? Во всех подробностях. Я даже знаю, как вставать в шесть утра и медитировать до завтрака, – я делала это 10 лет, два брака и два ребенка назад. Помогает ли мне это сейчас? Честно говоря, нет.

На пути к жизненным переменам есть несколько ловушек, в которые мы склонны попадать, обламываться и все равно продолжать верить в их эффективность.

Ловушка «просто»

Каждый раз, когда кто-то говорит «просто» – «Просто начни делать А», «Просто перестань делать Б», «Просто поверь в В», – мне хочется просто откусить советчику голову. Некоторые мои продвинутые коллеги рекомендуют отказываться от слова «просто», потому что его использование может серьезно ударить по самооценке того, к кому мы обращаемся. Когда на классе йоги подо мной уже образовалась лужа пота, боли и отчаяния, я еле держусь, чтобы не сдаться, и хочу забыть это все как страшный сон, инструктор добавляет: «А теперь просто поднимите одну ногу». (Справедливости ради, когда я веду тренировки, я иногда тоже так делаю – и тут же сама начинаю смеяться над собой.) Когда я изо всех сил пытаюсь научиться чему-то новому и все равно отстаю от остальных, несмотря на все усилия, а мне говорят: «Просто уделяй этому больше времени и старайся больше». Да что вы понимаете в старании!

Я уверена, что многим из нас не нужно стараться больше. Мы уже трудимся изо всех сил – правда, довольно часто не замечаем этого (скажем прямо, в нашей культуре признание своих усилий равноценно хвастовству, в каком-то смысле почетно жить в постоянном ощущении, что любой вклад недостаточен). Но это как раз объясняет, почему нам бывает так сложно «просто» взять и что-то сделать, «просто» уделить чему-то больше внимания, «просто» приложить больше усилий, – потому что наша емкость для действия уже переполнена.

Фокус в том, что когда речь идет о реальных переменах в жизни, перекраивании устоявшейся ткани бытия и настоящего освоения нового, чего мы никогда раньше не делали, то здесь не существует никакого «просто». Казалось бы: да ладно, неужели начать бегать по утрам – это перекраивание бытия, серьезно? Можно не осознавать масштаб перемен и высоту ставок, но, если раньше мы никогда не бегали по утрам, а потом начали, значит, мы ни много ни мало становимся кем-то другим. Тем, кто бегает по утрам.

Ловушка осознанности

Очень часто кажется, что осознавание само по себе и есть перемена. Если я стану осознавать все, что со мной происходит, в этом и будет заключаться мой прогресс. Это верно лишь отчасти. Когда мы дотягиваемся своим вниманием до того, что раньше было скрыто под чертой осознавания, это уже большое достижение – примерно как суметь почувствовать то, что никогда раньше не чувствовал, увидеть глазами ту часть спектра, которая была не видна.

Но само по себе осознавание не дает нам полноценной возможности это изменить. Более того, чем больше мы начинаем осознавать – любое движение души и тела, каждый оттенок своих чувств, – тем быстрее нас затапливает это самое осознавание, если мы не знаем, что со всем этим делать (что конкретно и с чем конкретно)[20].

Ловушка осознанности – это проклятие высокой чувствительности, состояние, из которого трудно найти выход, если мы не владеем определенными инструментами и не обладаем определенным видением. Мы способны что-то изменить, лишь начав что-то делать иначе. Правильные умные мысли – это только половина дела.

Ловушка интенсивности

Нам часто кажется: чем больше перемен мы себе организуем, тем радикальнее и интенсивнее эти перемены произойдут. Если начинать бегать по утрам, то надо купить себе полный комплект спортивной одежды и обуви (что имеет смысл, но отсутствие экипировки явно не должно становиться преградой), приобрести все курсы по технике бега и присмотреть на будущее часы Garmin. Если я никогда не занималась спортом, то с понедельника у меня три интенсивные тренировки в неделю и я питаюсь исключительно правильно по рекомендациям тренера. Придя на уроки ораторского мастерства, я в первый же день храбро выхожу на сцену и произношу речь (разумеется, чем увереннее, тем лучше). Придя на танцы и не зная ни одного движения, в конце урока я должна показать, чему научилась, выйдя в центр круга и станцевав на глазах у всех. Раньше и плавать так учили: бросали из лодки прямо в воду посреди реки или озера; если за считаные секунды сумел разобраться, что нужно делать, не утонул и не нахлебался воды – считай, научился.

Этот подход применяется везде, более того – он считается чуть ли не эталоном: нужно действовать бодро и нахрапом, забыв о колебаниях и страхах (а кто не справился, тот просто тряпка). В культуре, где любая мягкость принимается за слабость, бывает сложно согласиться с тем, что порой самые малые дозы оказываются самыми эффективными. Самые устойчивые перемены – это те, которые происходят незаметно для тела и психики. Владение навыком правильного дозирования, умение подбирать ту интенсивность воздействия, которую сможет воспринять тело и психика, – настоящее искусство.

Ловушка универсальности

Еще одна ловушка, которая может мешать переменам, – это ловушка универсальности, то есть идея о том, что всем подходят одинаковые приемы (в английском языке есть выражение one size fits all, буквально «один размер на всех»). Например, есть направление йоги, в котором всем разгибают спины и раскрывают грудь, считая, что главная проблема, от которой страдают люди, – это круглая сутулая спина. Или считается, что всем нужны растяжка или массаж, потому что быть мягким и гибким лучше, чем быть зажатым и деревянным. Или что сахара лучше всем есть поменьше. И ведь с этим сложно поспорить! Действительно, у многих есть проблема с круглой спиной, быть гибким лучше, чем быть негибким, а от избытка сахара набирается вес, портятся зубы и настроение.