Читать онлайн Девять

Боль

Москва. Институт N. Недалёкое будущее. Лето… Высокий статный зеленоглазый шатен, облачённый в огромные пластиковые очки и медицинский белый халат, накинутый поверх серой рубашки в серый же мелкий цветочек и синих затёртых джинсов, сидел на одноногом «барном» табурете с круглым сидением, обвив ступнями белых кроссовок выступ для ног. Рукава его халата были задраны выше локтя, а расстёгнутые полы, подчиняясь силе тяжести и напряжённой позе, неудержимо стремились к столу, на котором стоял микроскоп. Опёршись локтями о стол, молодой человек нежно крутил пальцами в латексной перчатке ручку тонкой настройки линз микроскопа, всматриваясь во что-то на круглом прозрачном пробнике. Этим «что-то» был синтетический белок, своим делением участвующий в зарождении человеческого эмбриона. В полутора метрах за сосредоточенной спиной молодого учёного, прислонившись к огромному металлическому столу, укрытому кислотоупорной керамической плиткой, и пестрящему многочисленными разнокалиберными выдвижными ящиками, ящичками и просто открытыми полками, стояла девушка. Она, как и её коллега, была в стрекозьих пластиковых очках, и белом, не по размеру халате, застёгнутом на все пуговицы, кроме двух верхних. Под халатом скрывались синие свободные джинсы, белые смятые кроссовки и футболка цвета хамелеон. Закинув ногу на ногу и, скрестив руки на груди, девушка смотрела в панорамное окно, вполоборота отвернув голову от экспериментатора. Её красивое, с правильными чертами лицо, было безмятежно, в полном соответствии с голубым небом и редкими игривыми облаками за окном.

– Зачем вообще людям нужен был секс. Кроме зачатия детей, конечно, – неожиданно, то ли спросил, то ли сделал вывод экспериментатор, не отрываясь от микроскопа.

Девушка отвлеклась от окна и, не меняя позы, перевела взгляд на спину напарника. Её ясные, как небо, на которое она только что смотрела, голубые глаза, слегка сузились, словно собираясь с мыслями, а рослый объёмный пучок золотистых волос, поймав солнечный зайчик, блеснул и качнулся в сторону странного изречения. Девушка отделилась от стола и приблизилась к молодому человеку, её белый халат в ярких лучах из окна просветился и представил безлюдному помещению высокую, чудесно сложенную, длинноногую красотку, совершенно не вписывающуюся в скучную лабораторию.

– Для сопровождения любви, так говорят, мама об этом рассказывала, якобы это было приятно. Врала, наверное, – девушка положила руку на плечо парню и, слегка боднув его голову своей, отодвинула от микроскопа. Затем навалилась очками на мощные окуляры и проверила, как ведёт себя новый белок.

– Тебе, разве, не хочется попробовать секс в виде научного эксперимента, – парень сошёл с табурета и пересел на подоконник.

– С тобой? – весело улыбнулась девушка, не отрываясь от микроскопа.

– С тем, кого любишь, – парень с интересом смотрел на красивую попу, своей не менее красивой коллеги.

– До эпидемии боли, я, наверное, пожаловалась бы на тебя в HR, за твой липкий взгляд, – продолжая наблюдение, вновь улыбнулась девушка.

– Как вам удаётся замечать наше внимание к вашей красоте? Ты даже на меня не взглянула.

– У женщин глаза на затылке.

– Ага, и жабры за ушами, – парень нехотя отвёл глаза от соблазнительных форм напарницы.

– К чему ты завёл этот разговор, разве без секса мир не стал лучше? – девушка отстранилась от микроскопа и уставила свой научный взор на бесцеремонного коллегу, – ну, на самом деле. Без секса мы прекрасно работаем вместе, ладим. А с сексом, или я обвинила бы тебя в домогательствах, или мы начали бы встречаться, потом дети, измены, адвокаты… Сейчас лучше. Нет порно, проституции, изнасилований, суррогатного материнства, лживых обвинений в домогательствах, карьеры через постель. Мир стал чище, безмятежнее. Взятия Трои больше не будет.

– А дети, – парировал парень, – даже «в пробирке» не получаются! «Убийство любви» поставило крест на человечестве.

– Значит, так нам и надо, – девушка равнодушно вернулась к микроскопу.

– А если, попытаться ещё раз поискать точку отсчёта, нулевого пациента. От кого или от чего всё пошло? – парень качнулся от подоконника и переместился к кофемашине, – я бы рискнул с тобой… Ну, тем, что ты говорила про детей.

– Не боишься этой боли?! Адской боли. Сейчас от неё почти половина людей погибает, – напарница окончательно бросила микроскоп и присоединилась к надоедливому коллеге, – мне без сахара.

– С тобой нет, ты же знаешь, что я влюблён в тебя ещё с университета, – молодой человек подал девушке чашку с горячим кофе.

– Я, наверное, тоже люблю тебя. Но эта боль. Нет. Я до сих пор помню, как кричали мама и папа. Когда их любовь ушла. Папа на следующее утро шутил, что вызвал величайший оргазм. Он любит скабрезные шуточки… А маму увезли на скорой. В шоковом состоянии. Нет. Пусть лучше человечество исчезнет, чем получать такую боль, – девушка вернулась к микроскопу, присела на табурет и, не прекращая пить кофе, с надеждой заглянула в оптические трубки, – не делится, гад.

– Этот белок… Мы им занимаемся уже 7мь лет. Всё без толку. Вот, вот и вот, вот. Только и бубним начальству. А дети, как не зачинались, так и не зачинаются. А ведь мы дальше всех продвинулись, – парень снял с кофемашины свою порцию ароматного напитка и, ответным боданием отодвинув девушку от окуляров, тоже посмотрел на неделящийся белок, – ты права, настоящий гад!

– Эксперимент… э… 1001н, – девушка тяжело вздохнула, – кошмар! – и выдала лабораторному ИИ серию последних наблюдений за белком.

– Не делится, – согласился ИИ.

– Спасибо, а то я не догадалась. 1000ча и одна ночь. Блин. Сегодня ещё успеем 1002й провести, – девушка поставила кофейную чашку на каменную столешницу и выбросила в мусорное ведро пластиковый пробник с упрямым белком.

– Злая? – зачем-то спросил парень.

– Нет, добрая, – девушка достала из криокамеры очередной белок и начала подготовку к никак не начинавшемуся делению.

Парень дождался, пока она поставит лабораторное блюдце под окуляры и выдал, мучавшую его последнюю неделю, мысль: «Помнишь, как искали точку отсчёта первой боли?»

– Ты опять за своё? – девушка раздражённо вырвала свою кисть в перчатке из под микроскопа, едва не опрокинув, при этом, эксперимент 1002ва на пол.

– Они ошиблись, – настаивал парень.

– И в чём была ошибка? – девушка с топотом встала с высокого табурета.

– Они искали боль, а не того, или ту, кто её запустил.

– Нашли и опросили всех. Их боль началась в один день, в одно время. Вплоть до секунды. Я читала отчёты, ты тоже читал. Биологические, социальные, психологические исследования с первенцами боли ничего не дали. Нет закономерности. Есть только человеческие пороки. И, кстати, во всём остальном мире – результаты появления боли идентичны нашим, так что, давай вернёмся к работе, – девушка вновь взгромоздилась на табурет и прильнула к окулярам.

– Я думаю, надо вновь опросить всех первенцев. Их всего 9ть. Они все живы. Среди них мы найдём того, кто сказал тогда, 10ть лет назад, неправду, – парень поставил свою чашку рядом с чашкой коллеги, – я не буду этим заниматься, пока мы не опросим их. Разве ты не видишь, нам мешают, хоть 10 000 первый опыт проводи. Не получится ничего.

– Какой же ты упрямый! 10ть лет прошло, эти 9ть уже всё забыли! – девушка, не вставая с табурета, обняла парня за талию, – когда я прикасаюсь к тебе, как сейчас, во мне всё закипает. Но страх боли убивает это. Не делится, – даже не досмотрев в микроскоп, девушка выбросила очередной пластиковый пробник в ведро.

– Параметры эксперимента? – загудел ИИ.

– Не де-лит-ся! Вот – твои параметры!

– Это значит, да? – парень не скрывал радости.

– Да! Я из-за Боли боюсь поцеловать тебя. Когда мы целовались в университете, помнишь, первый и последний раз, мы оба почувствовали её начало. Начало Боли. С тех пор я боюсь сексуального возбуждения. Напомни, кто были первые наказанные Болью.

– Смотри, – парень замысловатым жестом выбросил большой прозрачный экран в воздух в метре от себя, – 1я и 2й – семейная пара, благополучные, как и в случае с твоими родителями, оба получили Боль во время дежурного секса. 3й – молодой парень, фанат порно. 4я – проститутка, хорошенькая, – девушка кольнула коллегу локтем в бок, – я всего лишь отметил её внешность, – попытался оправдаться докладчик.

– То есть, моей попы, на которую ты постоянно глазеешь, тебе мало? Вот так люди и получили Боль! – девушка огорчённо покачала головой.

– Мне плевать на неё, тем более, проститутку. Это наблюдение, и всё! – удивился странной обиде парень.

– Да, без Любви и секса, мужчины совершенно потеряли нюх. Продолжай, – девушка опять сокрушённо качнула головой.

– 5я – суррогатная мать. 6я – карьеристка, использовала секс, как таран для продвижения по служебной лестнице. 7я – лгунья, обвинившая шефа в домогательствах. Суд раскрыл оговор. 8я – нимфоманка. 9я – забеременела, чтобы выгодно выйти замуж. Я тогда, 7мь лет назад, когда мы просматривали эти отчёты, не обратил внимания: 7мь женщин и двое мужчин. Странное соотношение.

– Скажи ещё – все женщины ужасны, а мужчины почти святые! – девушка начала сердиться.

– Я об этом даже не думал, просто наблюдение. Давай лучше распланируем маршрут, чтобы успеть за неделю. Наш ИИ на эти 7мь дней сможет нас освободить от экспериментов, изображая бурную деятельность по анализу 1001го теста. Якобы, без этого невозможно двигаться дальше. И у нас появится повод для повторного опроса 9ти.

– Легко! – густо и громко выдохнул ИИ…

Наши молодые учёные это – Александр и София. Они не только работали вместе, но и жили в одной квартире недалеко от их исследовательского центра. И их разговоры о сексе совсем не вязались с их не обычными отношениями. Они были пьяницами-любовниками. Перебрав с горячительными напитками в клубе или на открытой веранде какого-нибудь ресторана, они часто спали в одной постели. Засыпали они порознь, каждый под собственным одеялом и в полуметре друг от друга, а когда просыпались, всегда, я подчёркиваю – всегда, обнаруживали себя в объятиях друг друга и в неприличных для «соседской дружбы» – положениях рук на самых желанных для страстных любовников местах! Продрав глаза, первое, что делали Софа и Саша, это – с ужасом и гибельной для секса паникой, отнимали друг от друга руки и отстранялись по краям кровати, чтобы унять возбуждение и неумолимо поднимающуюся вслед за ним Боль. И каждый, бесконечный раз, взаимно клялись, что это никогда больше не повторится. Но следующая пятница, а порой, и суббота отменяли все клятвы, и намеренно напившись почти до беспамятства, влюблённые укладывались на одно ложе, а проснувшись, твердили клятвы вновь, ехидно надеясь нарушить их при первой же возможности. Эту странную закономерность: пьянство – совместная постель – сон – объятия – поцелуи – и даже возбуждение с извержением жидкостей – и всё без Боли, они выявили не сразу. А, обнаружив, превратились в беспробудных и жадных до алкоголя пятнично-субботних выпивох, приводя этим знакомых в ступор и недоумение. Влюблённые никому не открывали своей тайны, боясь, что пьяное чудо пропадёт, особенно, когда, после первых нескольких «пьяных» пробуждений, попытались повторить сон наяву, и Боль мгновенно и беспощадно атаковывала их. После этих натурных экспериментов они пришли к выводу, что трезвость противится их любви, а пьянство наоборот благоволит.

– Хорошо, что мы кончаем порознь, иначе я уже давно бы залетела! – почти каждое утро, после очередной «спящей» оргии провозглашала София, разглядывая своё измятое лицо в зеркале.

– Ты так всегда говоришь, – был традиционный ответ Александра.

– Это аутотренинг, милый. Я так себя успокаиваю. Сколько мы так ещё протянем? 5ть, 10ть лет? Алкоголь в таких лошадиных дозах нас сначала покалечит, а затем убьёт!

– Давай прекратим! – почти всегда предлагал Саша, зная, что это невыполнимо.

– Это невозможно, и ты знаешь это. Наши приключения во сне, так стимулируют центры удовольствия, что этому позавидовали бы любые препараты. Это может быть остановлено только исчезновением Боли.

– Ага, к тому времени алкоголь сделает меня импотентом!

– Постучи по дереву, милый! Я живу надеждой, что у нас будет нормальный, бодрствующий секс, и «он», – Софа скосила хитрый взгляд чуть ниже живота Александра, – не подведёт!

Третий и четвёртая

Это был вечер пятницы, и он же – первый вечер пятницы за почти 7мь лет, когда София и Саша не пьянствовали, предвкушая продолжение в спящем сексе, и вместо увеселительных заведений – остались дома. Квартира, где они жили, была предоставлена Институтом N, и от неё до института, по прямой, было не более полутора километров. Наша парочка выудила из «файла 9ти», так он официально именовался, телефоны и адреса и, получив предварительное согласие от каждого первенца Боли, планировала маршрут.

– Слава Богу, что их данные обновляются ежедневно, и они не смеют отказать нам из-за нашего официального статуса. Иначе, не представляю, как бы мы нашли их и заставили говорить, – в голосе Александра звучала неуверенность.

– Ты начал это, милый, теперь ходу назад нет. Наш запрос проследовал через все инстанции, и если отступить, у нас и нашего начальства будут большие неприятности.

– Я не собираюсь отступать! Ты обратила внимание, что все первенцы находятся не просто в Москве, а в одном секторе, и их адреса закручены по спирали.

– Москва во всём первая, даже в Боли… С кого предлагаешь начать? – оживилась Софа.

– Глядя на этот завиток из адресов, я не вижу очевидных закономерностей, поэтому, начнём с ближайших к нам.

– Ты всё ещё надеешься, что кто-то из них утаил что-нибудь важное?

– Не знаю. Но уверен, что видя, во что вылилась Боль, первенцами которой они являются, они «вспомнят» то, что тогда 10ть лет назад «забыли».

Ближайшими и первыми для посещения были №№ 3ри и 4ре. № 3 – фанат порно, и № 4 – проститутка, жили в 200х метрах от института – на Херсонской улице, и могли, при желании, лицезреть друг друга из окон своих квартир. № 4 жила в красивом небоскрёбе в стиле лофт, на 15м этаже, и из своих огромных, в пол, окон, а даже во время работы, когда клиенты жадно пользовались ею, она любила смотреть на окружающий мир, могла видеть 15й этаж № 3, когда тот, уставившись в чудовищных размеров воздушный экран, рукоблудил на диване. № 3 жил в красно-коричневом кирпичном доме, с обликом, не подпадающим под определённый архитектурный стиль, но почему-то, когда-то, утверждённым повелителем пчёл и кепок. 15е этажи наших подследственных, в хорошую погоду, смотрели глаза в глаза, и было несколько странно, что №№ 3ри и 4ре не подозревали о существовании друг друга.

– Начнём с проститутки, за ней дрочер. Она ждёт нас завтра, в 11ть, он в час дня. Я спать, спокойной ночи, – Саша слегка коснулся плеча любимой и ушёл в свою комнату.

София осталась на кухне, её, всё ещё, раздражало это неожиданное предприятие, ставшее следствием её же собственной слабости и благодушия: «Согласилась на свою голову на это глупое безумие, – молча, сердилась она, – ведь, ничего же не получится! Только время потеряем…! А отчёты… Пусть Саша сам их пишет, в наказание за своё упрямство. Нет, без любви лучше… Что я говорю… Если бы мы не любили друг друга, у нас не было бы этого чуда после каждой пьянки! – Софа тяжело вздохнула, – это всё из-за моего дикого страха, датчик то всегда в зелёной зоне… Если бы не мой страх, мы могли бы уже давно переехать в посёлок Любви. Это всё из-за мамы! Нет… Саша прав… А сколько таких, как мы – любовь есть, а секс недоступен, и дети не получаются. Как будто кто-то глумится над влюблёнными, убивая чувства. Да, у нас есть эти пьяные недооргии, и меня просто выводит из себя, что вместо спящего секса, я сейчас пойду в свою одинокую постель, без надежды проснуться в объятиях любимого, – София посмотрела в окно. Со своего 11го этажа ей были видны оба дома завтрашних первенцев, – а если получится? Пойду спать, в любом случае отступать некуда… Заварил ты кашу, любимый, – девушка поднялась со стула и пошла в свою комнату, ту самую, где была их «пьяная кровать». Сегодня думать она больше не хотела.

Утром в субботу, Софа, проснувшись раньше безмятежного напарника, а она в отличие от Саши провела ночь почти без сна, занялась приготовлением завтрака. Саша по привычке отсыпался в выходной, как будто и не нужно было встречаться с проституткой и любителем порнушки. Эта беспечность едва не стоила ему очередного всплеска раздражения от Софии. Когда завтрак был сервирован, а это в их совместной жизни было последним предупреждением – Софа ужасно не любила опозданий и неуважения к её труду, Саша всё же успел переступить порог кухни.

– Доброе утро, – Саша легко и нежно прикоснулся к плечу Софы, – не опоздал?

– Нет, – нахмурилась Софа, – только что накрыла.

Выспавшийся сел за стол и, пожелав «всем» приятного аппетита, с удовольствием принялся за завтрак. Софа тоже ела, но без аппетита и без удовольствия, её рассуждения начавшиеся вчера вечером, протянулись через ночь и даже утром не давали ей покоя. Саша, наконец-то, обратил внимание на её мрачный вид:

– Я хочу попытаться.

– Я тоже.

– Ты сердишься.

– Вовсе нет, – София оторвала взгляд от тарелки с гречневой кашей, – я боюсь. Боюсь, что мы… После этого… Лишимся и того, что у нас есть.

– Не лишимся, будем напиваться сильнее и всё!

– Не шути так! Это всё, что у нас есть… Без тебя, без этого, я не выживу. Это единственная радость в моей жизни…

– А мои липкие взгляды? – ёрничал Саша.

– И они тоже, – через силу улыбнулась Софа, – мы завтракаем, как ни в чём ни бывало, а сами даже боимся лёгкого прикосновения, тем более поцелуя. А если Боль накроет наши пьяные отношения? Если на нас прогневаются и накажут за любопытство? Давай откажемся, чёрт с ней, с работой… Давай остановимся!

– Ты просто не выспалась, любовь моя. Доверься мне. Вчера, когда ты сказала 1001й эксперимент, меня будто осенило, 1001на ночь – «я прерываю дозволенные речи». Мы остановили дозволенные опыты, тем более, в них не было проку. Это знак, прошу, верь мне.

Саша накрыл ладонью кисть Софы, та в испуге, ожидая приступа Боли, дёрнула руку, но Саша не пустил. Софа с ужасом посмотрела на него, готовясь к удару…, но Боль не пришла. Поняв, что произошло, она расслабила руку, Боли не было. Саша улыбался:

– Вчера, когда ты обняла меня за талию, помнишь? – София растерянно кивнула, – перед тем, как выбросить 1002й в ведро… Ты держала руку на моём теле довольно долго, и Боль не пришла! Я, конечно, не буду утверждать, что её больше никогда не будет, но два события, одновременно… Нам дают шанс, понимаю, всё это не научно, но и Менделееву «Периодическая система химических элементов» приснилась, не так ли!

Саша по-прежнему накрывал ладонью кисть Софы, а Софа по-прежнему не убегала от этого прикосновения. Страх исчез:

– Я с тобой, может, после 9го первенца Боли, мы сможем поцеловаться!

… Учёные подошли к КПП стильного дома, в котором жила проститутка. Саша подставил экран смартфона с кодом к считывающему устройству про́пуска, устройство гостеприимно вспыхнуло зелёным и открыло створки турникета. Тут же, на тротуаре, вымощенном приятным взгляду камнем, замигала зелёная стрелка, суетящаяся в аквариуме ударопрочного стекла. Это было приглашение следовать за собой. Наша пара, увлечённая неназойливым подмигиванием зелёных стрелок, даже не заметила, как оказалась перед дверью квартиры, где стрелка перестала суетиться, и остановилась, а охранная система самостоятельно отправила вызов в домофон.

– Шикарно у них всё здесь устроено, и сам дом красивый, – заметила Софа.

– Ты же каждый день, кроме выходных, видишь его, когда мы идём на работу и возвращаемся домой, – удивился Саша впечатлительности напарницы.

– Глаз замылился…

Ответ девушки перебил щелчок магнитного замка и дверь приоткрылась. Не ожидая дополнительного приглашения, спасители человечества прошли в квартиру.

– Проходите на кухню и прижмите дверь, – так мелодичный грудной голос поприветствовал их, – если не хотите разуваться, наденьте бахилы, они слева от платяного шкафа, – голос умолк и учёные услышали стрекотание кофемашины.

Софа и Саша, очутившись в красивых и явно очень дорогих интерьерах, переглянулись, а их глаза как бы говорили: «А неплохо живут проститутки, хотя бы и бывшие». Разувшись, они проследовали на кухню, безошибочно ориентируясь на звук кофемашины, надрывно качающей кипяток сквозь молотый кофе. Квартира не походила на проститутошную, в ней не было красного, вычурного и вульгарного, скорее, это было убежище молодой, интересной и уверенной в себе женщины творческой профессий. Оказавшись на кухне, учёные увидели хозяйку, и убедились, что их представления о проститутке, как о развязном и бессовестном существе не соответствуют действительности настолько, насколько её квартира не похожа на публичный дом.

– Здравствуйте, – вежливо, но сухо, приветствовала непроститутка гостей, – вы не будете сердиться на меня, если я попрошу вас помыть руки? – и снова стереотипы рушились и испарялись под отточенной лексикой хозяйки квартиры, – спасибо, что разулись, у меня везде тёплые и чистые полы, ванная за прозрачной дверью.

Учёные, послушно, сражённые светскостью непроститутки, затолкались в ванную, настолько же изысканную и шикарную, как и уже увиденные ими прихожая, холл и кухня. Пожалуй, лишь прозрачная дверь ванной и обилие зеркал в ней косвенно намекали на прошлые занятия вежливой девушки, но может, это всего лишь злые предположения, а светопроницаемость двери и зеркала говорили о приверженности непроститутки к бережному отношению к природе, ведь свет из «окон в пол» мог без задержек проникать в ванную комнату и, отражаясь от многочисленных зеркал, озарять её естественным дневным освещением. Но последний аргумент, похоже, не впечатлил въедливых гостей, и пока они мыли руки, им в голову лезли мысли, где непристойности и неприглядности, смешиваясь, сливались в стройную картину того, для чего нужны стеклянная дверь и зеркала, больше подходящие для витрин «квартала красных фонарей».

– Здравствуйте, мы София и Александр, исследуем причины и последствия Боли, спасибо, что согласились на встречу, – отрекомендовалась Софа за себя и Сашу, и застыла с напарником на пороге кухни, ожидая приглашения войти.

– Как будто у меня был выбор, отказать вам, – едко ухмыльнулась непроститутка и представилась, – Ангелина, среди моих клиентов известная, как Клеа – сокращение от Клеопатра. Кофе? – девушка выставила изящную фарфоровую чашку перед собой.

– Да, конечно, спасибо, – снова, за двоих, ответила София.

– Вы присаживайтесь, на диван или стулья, куда хотите, – Клеа, так, не сговариваясь, стали именовать учёные непроститутку, занялась кофе.

Софа и Саша расположились на элегантном белом диване, с очень приятной на ощупь обивкой, и пока Клеа готовила кофе, вежливо молчали. Саше лезли в голову разные мерзости, которыми, несомненно, услаждала Клеа клиентов на этой кухне. Диваны, тёплый пол, и неизменные зеркала – на стенах и потолке, способствовали этому. А Софа изучала саму Клею, без привязки к её прошлым занятиям. Она вспомнила слова своего напарника – «хорошенькая», и, безусловно, согласилась с ними. Ангелина, она же Клеа – была под стать своей исторической прародительнице: жгучая брюнетка, с пышной длинной шевелюрой, тонкими, но чувственно очерченными губами, и в пол лица – чёрными глазами, явно не терпящими полутонов. Не высокая, но чудесно сложенная, она, даже со своим лёгким жирком на животике, оставалась совершенной и желанной самкой. Все эти прелести облегались тончайшим шёлком чудесного белого халата, который хоть и спадал до пят, и поясом затягивался плотно и упруго, но точно не был предназначен для сокрытия этой обнажённой натуры. Софа, глядя на голый халат, босые ноги, лицо и волосы Клеи, понимала, почему эта, теперь уже бывшая проститутка, владеет шикарной квартирой и прилагающейся к ней беззаботной жизнью. В «файле 9ти» Клеа была безработной – с начала Боли и до сегодняшнего дня, и, похоже, в работе совсем не нуждалась. София скосила глаза на своего парня, не без основания ожидая, что его липкий взгляд раздевает Клею, и так не совсем одетую, но Саша смотрел куда-то мимо, в огромное окно, и кажется, эта желанная самка его совсем не занимала. Софа, украдкой, благодарно сжала кисть любовника.

– Готово! – грудной голос вернул учёных к действительности, – вам страшно повезло, что вы можете держаться за руки, – Клеа пристально посмотрела на нежное рукопожатие гостей.

Софа и Саша, как вымуштрованные солдаты, дёрнулись, и отхватили свои ладони из объятий.

– Не бойтесь меня, я не из тех сук, которые ненавидят пары облачённые любовью. Хотя не скрою, я им, и вам – завидую. Вы живёте в посёлке любви? Сколько у вас детей? Это правда, что у вас там всегда рождаются двойни и даже тройни? – Клеа отвела глаза от разорванного рукопожатия и поставила изящные фарфоровые чашки на низенький столик, – это очень хороший кофе, мне один из моих «постоянников» каждый месяц присылает, угощайтесь, а то остынет.

Клеа по-турецки села на незанятую сторону углового дивана, согнала халат со своих притягательных ног и, нажав на кнопку в подлокотнике, выдвинула между собой и гостями, из диванной ниши, хрустальный кальян. Томными, неторопливыми движениями, набила верхнюю чашу какими-то листьями, чиркнула металлической зажигалкой, подожгла угли и, сменив мундштуки на двух курительных трубках, одну предложила гостям.

– Этот кальян и всем, что к нему, меня снабжает другой мой постоянник, – зовуще улыбнулась Клеа, – ну, как хотите, – она положила отвергнутую гостевую трубку на сияющий медный поднос и, сделав глубокую взбудораженную пузырями затяжку, спросила, – и так, что вы хотите знать?

Влюблённая пара переглянулась, Саша, которого смущала привлекательность и лишь слегка припорошенная халатом обнажённость Клеи, кивнул на Софию.

– Мы не живём в посёлке любви, Боль отступила от нас совсем недавно, так что, мы о переезде туда ещё не успели подумать, – Софа улыбнулась непроститутке, – а кто такие постоянники?

– Это мои любовники, не клиенты, они знают, кто я и чем занимаюсь, занималась… Мне удивительно, что ни один из них меня не бросил и не забыл. Что же у них за жёны, они все женаты…, – Клеа чувственно затянулась, – ведь из-за Боли они больше не «пользуют» меня, мы просто сидим здесь, курим кальян и разговариваем. Иногда лежим на кровати, без прикосновений, конечно. У меня их семь – по дням недели. Я про себя их зову – понедельник, вторник и так далее, до воскресенья, – девушка вновь затянулась кальяном и, заметив, что её гости допили кофе, предложила им ещё, но получив вежливый отказ – продолжила, – как только я обзавелась 7ю постоянниками, я проституцию – в классическом понимании прекратила. Это произошло за несколько лет до Боли… – Клеа сделала глубокую затяжку и выдохнула драконий дым через ноздри, – всё, что у меня есть: квартира, машина, одежда, СПА, здоровье – я забочусь о нём очень тщательно, чтобы у моих любовников из-за меня не было неприятностей, путешествия – это всё они, мои любимые семеро самураев, – Клеа, ещё раз поинтересовавшись у гостей, будут ли они курить, погасила кальян и задвинула его назад в диванную нишу, – я понимаю, вам странно это слышать, но эти семеро – моя семья, я их всех люблю, как любимых мужей, это как гарем, только в нём не женщины наложницы, а мужчины. Они думают, что это они «имели» меня, но всё было наоборот. Я здесь султан, а они мои жёны. Хотя секс у нас был вполне традиционный, без этих гадостей, когда женщина исполняет роль мужчины, я этого терпеть не могу. Давно, когда я только начинала в этом ремесле, я пару раз это исполнила и всё. Это мерзко! Зачем это мужикам, не понимаю! Мои самураи всё делают чисто по-мужски, но в результате, «имею» их я! Мужчин так легко провести…! – Клеа откинулась на спинку дивана и о чём-то задумалась.

– И они, ваши любовники, знают друг о друге? – Софа втянулась в исповедь непроститутки.

– Конечно, у меня всё без вранья! В отличие от их жён, которые сексуются напропалую с кем попало, а сами такие чинные и благородные… – Клеа закрыла глаза, – мои самураи регулярно сдавали анализы, как на медкнижку, только не раз в год, а два раза в месяц, – она взглянула на гостей. Софа и Саша, шокированные такой организацией полигамного семейного гнёздышка, недоверчиво смотрели на непроститутку.

– У меня правило, – Клеа вещала, словно была на тренинге для продавцов-консультантов, – хочешь меня «долбить» – сдавай анализы! Я не из тех дебилок, которые за несчастные 100 000 рискуют здоровьем, давая без защиты. У меня были неприятные истории, когда с виду нормальный мужик превращался в садиста и сумасшедшего. Но, я, предвидя подобное, обзавелась моим первым самураем – тогда майором, а сейчас генерал-майором полиции, и у меня в квартире, не в этой, сюда подобные психи, в принципе, попасть не смогут, установили кнопку экстренного вызова, и наряд бравых парней прибывал и ломал садистам кости, – Клеа самоуверенно улыбнулась, – я всегда, ещё с детства, была очень организованной девочкой.

– Вы удивительная женщина, – искренне восхитилась София.

– Не преувеличивайте, я просто организованная и очень упрямая, когда дело касается того, что я хочу, – было заметно, что после комплимента Софы, Клеа успокоилась, а её глаза, из колючих и настороженных чёрных угольков, стали мягкими и ласковыми, словно чёрные шёлковые простыни.

– А ваша суббота не рассердится на вас из-за нашего присутствия?

– Нет, они все семеро в курсе, кто вы и зачем пожаловали. Я же всё просчитываю наперёд, и вчера, когда вы запросили встречу, сразу сказала пятнице, он был здесь, он тут же набрал понедельнику, это мой первый самурай – генерал-майор, и сегодня утром, всё, что можно было накопать на вас из всех государственных реестров – было в моём смартфоне. Итак, спрашивайте, а то моя суббота, в своей машине, уже весь извёлся… – усмехнулась Клеа одними глазами.

– Хорошо, вы не против, если мы будем записывать текстовый файл, без привязки к вашему голосу? – София достала из своего рюкзака смартфон и положила его на столик рядом с початой чашкой кофе.

– Валяйте… – непроститутка прикрыла халатом свои почти совершенные ноги, – не хочу, чтобы к вам из-за меня вернулась Боль, может, и мне когда-нибудь повезёт, ведь я для своих любовников больше не самка, я для них теперь что-то среднее между семейным психологом и послушной, заботливой женой…

София открыла приложение для записи, нажала кнопку «речь в текст» и, проверив, что всё работает как надо, задала первый вопрос:

– На самом деле, мы сами не знаем, что ищем… Мы просмотрели ваши записи и ничего, что показалось бы значимым для нашего исследования, в них нет. Просто расскажите о вашей жизни, а я по ходу повествования буду задавать вопросы. Прошу вас, начинайте, – Софа накрыла ладонью кисть Александра, – это не раздражает вас? Я о наших руках, просто мне так легче сосредоточиться.

– Всё в порядке, мне наоборот приятно видеть счастливых людей, возможно, вы привлечёте удачу и ко мне. Даже не знаю с чего начать… Я родилась и выросла в крохотном городке – части Золотого кольца. Мама учитель французского и испанского, ещё она свободно говорила на португальском, папа инженер в автобусном парке. Я единственный ребёнок, в детстве и юности у меня было всё, что я лишь могла пожелать, ну в пределах зарплат моих родителей, конечно. Но и это в нашем кукольном городке считалось состоянием близким к золотой молодёжи. Родители меня холили и лелеяли, учителя обожали, сверстники завидовали и подражали. Школу я закончила с золотой медалью и КэМээСом по лёгкой атлетике, в общем, всё, как в сказке… Собрали семейный совет и решили, что мне надо ехать в Москву, в один из самых престижных университетов столицы. Со своими баллами, олимпиадами, спортивным разрядом – я прошла с первым потоком на факультет восточных языков. Мечта сбылась. Мама и папа были на седьмом небе… Сняли квартиру рядом с университетом, началась учёба… Я понимаю ваше недоумение – КАК! КАК с таким багажом – и проститутка!

Учёные действительно выглядели озадаченными, их стереотипы, да скажем прямо и не только их, не позволяли поставить на одно поле две никак не пересекающиеся судьбы… Откуда берутся проститутки, какой их типичный и знакомый всем портрет? Наивные, даже слегка туповатые девицы, из семей часто не благополучных, или просто не интересующихся делами дочерей, где родители и дети общаются примерно так: вопрос ребёнку – «Как дела», ответ ребёнка – «Нормально». И это всё! А где родителям плевать (неблагополучные), или родители заняты собою (равнодушные) – дети часто подпадают под чьё-нибудь влияние. Так и появляются девушки, которые оказываются в лапах работорговцев, неважно своих или чужих, соблазнённые красивой и беззаботной жизнью танцовщицы, стриптизёрши и прочего полусвета. Клеа, которая была дружна и откровенна с родителями, и в тупости её точно заподозрить было никак нельзя, просто не могла оказаться среди девиц – лёгких жертв для вербовщиков живого товара.

– Всё очень банально и строго по пословице: «Любовь зла, полюбишь и козла!» Со мной именно это и произошло… На втором курсе, первый я закончила с одними «отл.» в зачётке, в моей группе появился очень милый юноша. Он перевёлся из Пекинского университета. Я, в начале, на него не обращала внимания, как и вообще на парней, у меня была лишь одна цель – китайский и фарси, но всё пошло согласно пословице. Я видела, что он, не хочу даже называть это имя! избалованный, высокомерный, злой, жестокий, но ничего не могла с собой поделать. Как будто меня приворожили! Мы начали встречаться. Он из очень известной и богатой семьи, из тех самых богатых и знаменитых. Всё, что можно себе лишь вообразить, у него было и есть, наверное, не знаю, я не слежу за его жизнью… кроме совести, чести и жалости… – Клеа стиснула зубы, – я ему не «давала», и это не из вредности или каких-то принципов, просто его гниль стала проступать сквозь пелену моей влюблённости, и я уже была на грани разрыва… Его моя целомудренность выводила из себя… И вот наступил тот самый – ужасный день, когда я вместе с ним переступила порог его шикарной квартиры в Москва-Сити. Была вечеринка, он впервые представил меня своим друзьям, таким же садистам и скотам, как и он сам. Я ведь не пила, да и сейчас не пью, из вредных привычек – только кальян. Не могу после всего, что было со мной – избавиться от этой слабости. Забежала немного вперёд… На вечеринке мне в воду или кофе что-то добавили, я ничего не соображала и ничего не помнила… «Он» меня изнасиловал, а после «подарил» садистам-дружкам – это всё есть в уголовном деле. Меня насиловали, запихивали в меня разные предметы, испражнялись на меня, и всё это снимали… Когда я пришла в себя, у меня всё болело внутри, от меня воняло… Я помылась… И «он» выпроводил меня, «спасибо», такси вызвал. Мне было очень плохо, страшно болела голова… Я легла спать, а когда проснулась, телефон был завален сообщениями с видео, где я была главным действующим лицом. Я позвонила маме, сказала, что не виновата, меня опоили… Мама забрала меня домой, папа и мама делали всё, что могли, но мне становилось хуже с каждым днём, я попала в психушку, – Клеа уже не смотрела на гостей, эти воспоминания мучили её, и она вновь достала кальян, – я закурю, не могу больше… – непослушной рукой она пыталась поджечь угли, но зажигалка прыгала в её руке, и угли никак не принимались.

– Я помогу, – Саша встал с дивана, шагнул к трясущейся руке и, успокоив прыгающую зажигалку и руку, запалил, наконец, кальян, – будете кофе, я сделаю?

Клеа через силу кивнула. Софа одобрительно сомкнула веки в сторону Саши и, взяв несчастную девушку за руку, с состраданием в голосе спросила: «Давайте прервёмся, а если вам совсем плохо, вообще прекратим?»

– Нет, только сделаем перерыв… Я очень хочу вам помочь, вы же не виноваты в том, что со мной произошло, – Клеа сделала глубокую затяжку и выпустила две густые вьющиеся струи через ноздри, – лишь перерыв, – решительно добавила она.

Софа выключила запись, обхватила ладонями свободную от кальяна кисть Клеи и стала ей что-то шептать. До Саши, занятого приготовлением кофе, доносилось нестройное щебетание девушек, абсолютно бессмысленное и не разборчивое. Он не мог понять ни одного слова – кофемашина выставила непреодолимый звуковой заслон. Когда Саша, закончив с приготовлением кофе, ловким официантом поднёс девушкам ароматный напиток, с ними произошли удивительные изменения: девушки улыбались, смеялись и, недоверие, которое вначале вклинилось между учёными и Клеей – ушло.

– Спасибо, ты… Мы же можем на ты? – Клеа успокоилась и её руки, и голос перестали дрожать.

– Да, конечно, тем более что ты безопасна, надеюсь, для моего будущего мужа! – весело шутила София.

– Ты надеешься на мою безопасность для Саши, или надеешься, что он позовёт тебя замуж? – подхватила шутку Клеа.

– И на то, и на другое! – улыбалась София.

– Ого, я смотрю, вы уже подруги?! – Александр пододвинул клубящиеся ароматом чашки с кофе к девушкам.

– Конечно! – Клеа бросила кальянную трубку на поднос, завладела обеими руками Софы, мягко притянула её к себе, и благодарно поцеловала в щёку, – я злилась на вас за этот визит, но теперь понимаю, что вы здесь неспроста. Спасибо, – она отпустила руки смущённой неожиданной нежностью и благодарностью Софы, – я готова продолжить!

Софа, порозовевшая смятением из-за внезапного порыва Клеи, неловко отпила кофе из чашки и включила запись. Саша сел со своей, как он только что узнал, будущей женой и обнял её за талию. Софа стала как помидор, но внезапную руку с талии не убрала, и как ни в чём не бывало, кивнула непроститутке, предлагая ей продолжить.

– Я остановилась на психушке… Это был первый раз, когда я там оказалась. Через месяц меня выписали, я уже неплохо себя чувствовала и, мне казалось, что всё позади… Начался суд над моими садистами… Почти все из них – из очень богатых семей и со связями, и адвокаты были, конечно, под стать. Из-за потрясения, боли, стыда, и последовавшей за всем этим психушки, я не сняла, – Клеа подняла руки вверх и изобразила пальцами кавычки, – биологические следы, разрывы тканей, побои – по горячим следам. Из доказательств осталось только это кошмарное видео. Я его смотрела лишь дважды… в то ужасное утро и в суде. И тут сюрприз… В то утро я убрала звук, не смогла слушать их гадости и мои причитания и стоны… В суде звук включили, и я услышала, как я чётким, с придыханием голосом, сама требую всего того, что они со мной делали… Это стало моим вторым попаданием в психушку. В общем, этим садистам дали условные сроки, исходя из доказательств предоставленных суду (экспертиза подтвердила подлинность видео и звука) и их положительных характеристик. И самое забавное, сроки они получили не за издевательства надо мной, а за то, что выложили это видео в общий доступ… Оказывается, это нарушение тайны личной жизни, моей и их! То есть, насиловать и глумиться надо мной это всё законно, а публиковать видео – преступление… Вот, так! – Клеа горько усмехнулась.

– И всё, им это просто сошло с рук?! – было видно, что Софа потрясена. Она пылала гневом и ненавистью.

– Да, сошло… Мой понедельник, генерал-майор, объяснил мне, что эти садисты как-то заполучили вещество, которое делает из человека то, что из него хотят сделать. Ну… Тебе говорят… Ты любишь боль, ты грязная шлюха… И всё, ты полюбишь боль и ты грязная шлюха! Мой адвокат сказал об этом веществе, тогда на суде, но анализ моей крови ничего подобного не выявил. Прошло ведь, несколько месяцев. Но я всего этого уже не застала… Второй заход в дурку был очень тяжёлым, я тогда провела там почти год. Спасибо врачам, точнее главврачу – маме моего одноклассника. Она знала о моих успехах в университете, отличных оценках, видела меня на каникулах, когда я приезжала домой. И она в эту историю не поверила – её ведь не проведёшь, с таким-то опытом… Она моей маме, не зная даже, что происходит в суде, сразу сказала, что меня опоили этим веществом. В общем, в больнице ко мне все очень хорошо относились, знали, что на видео не я, а то вещество, которое в меня влили. Через год выписали из психушки во второй раз. Дома оставаться было невозможно, такое впечатление, что на каждом телефоне в моём городке было загружено видео со мной. Я уехала в Москву. Объяснила маме и папе, что в огромном городе проще затеряться и там меня никто не узнает. В Москве жила с девочкой из моей бывшей группы, она универ бросила, просто не потянула, я, когда училась, всегда помогала ей, и без меня она не справилась. Ей было стыдно признаться родителям, и она пошла по классической схеме – стала проституткой. Зарабатывала много, уже тогда квартиру купила, однушку на окраине, и сдавала её. Я, узнав об этом, спросила, почему она не завяжет с «этим» и не займётся чем-нибудь менее мерзким… На удивление, она на меня даже не обиделась, и сказала, что ещё 5ть – 7мь лет и ей вообще работать больше будет не нужно. У неё было много постоянников, но она им дозволяла слишком многое – давала без защиты, всякие гадости делала… Её заразили СПИДом и ещё, из-за незащищённого секса, у неё развился рак гортани и прямой кишки – занесли инфекцию. Умерла. Вот почему у меня с защитой очень строго, что толку от денег, если ты на кладбище… А проституткой я стала случайно, и ни страха, ни стыда, ни угрызений совести тогда не испытала. Моя соседка простыла или гриппом заболела, не помню уже, и в шутку предложила мне её «подменить» на время болезни, деньги-то большие. А я взяла, да и согласилась, – Клеа азартно улыбнулась, – и пошло. Через две недели, я уже от своей прародительницы съехала, прибрав нескольких её постоянников, причём я их не переманивала, они сами ко мне прибились. Их даже все мои строгости и адский прайс не отпугнули, – Клеа подхватила с сияющего подноса трубку, и затянулась успокоительным дымом, её кофе остыл и обиженно подрагивал коричневатой безжизненной плёнкой, – вам будет странно это слышать, но я отдала бы всё это, – она обвела взглядом кухню, – и машину, и счета в банке, всё! – за любимого мужа и любимых детей. Родителей, конечно, вернуть невозможно… Они погибли: мама из-за постоянной травли ушла из школы, папа тоже уволился с работы. Я им помогала, они в деньгах не нуждались… Но этот стыд, несправедливость – их убили. Мама заболела раком, когда это обнаружили, я её перевезла в Москву, но слишком поздно… Она угасла за несколько недель. Папа, когда узнал, что мамы больше нет, стал быстро сдавать, ко мне ехать категорически отказывался. Я его умоляла, плакала, но он у меня упрямый… Через полгода инфаркт… Теперь я одна, мне 35ть, и если бы не мои самураи… Знаете, я учусь на психолога, я так поднатаскалась на разговорах с мужиками, что многое, из того что преподают, я знаю из своей «практики». Исповедь проститутки закончена, надеюсь, вы будете ко мне добры и снисходительны…

Кальян погас, Клеа задвинула его в диван и вопросительно посмотрела на Софию.

– У меня только один вопрос остался… – София виновато потупила взгляд.

– Спрашивайте.

– Расскажите про Боль.

– Тут и рассказывать особенно нечего… В тот день, я не помню точной даты и дня недели, я как обычно кувыркалась с постоянником, и внезапно, когда он был во мне, меня прошила дикая разрывающая боль. Я решила, что подыхаю. У постоянника ничего…, он испугался больше меня, вызвал скорую, меня положили в больницу… После обследования, меня объявили совершенно здоровой женщиной. На всякий случай несколько дней подержали, но болей больше не было. До сих пор помню, как мои 7мь любовников завалили меня тогда цветами, игрушками, фруктами, сладостями, весь этаж – от врачей и медсестёр, и до самого последнего больного отъедался всей этой снедью. Они тогда решили, что я какая-то бизнес woman, а это мои подчинённые… А потом, весь мир узнал об эпидемии Боли, и мои любовники превратились в моих «пациентов». У меня через месяц, кстати, защита диплома, приглашаю отпраздновать, познакомитесь с моими самураями! Придёте, не побрезгуете?

– Конечно придём, мой сообщатель у тебя есть, – Софа дотронулась до кисти Клеи.

– Спасибо, я вам так благодарна, я выговорилась впервые за много, много лет. Когда 10ть лет назад здесь были ваши предшественники, было всё по-другому, я лишь анкеты заполнила…

– Ждём приглашения, – Софа и Саша встали с дивана.

– Я вас провожу. Проверьтесь сегодня на датчике любви, я девушка опытная в этих вопросах, вам теперь одна дорога – в посёлок любви.

– Твоими бы устами… – улыбнулась Софа подруге.

– Мои уста тут ни при чём, и удачи в ваших исследованиях. Надеюсь, вы разберётесь в чём дело и поймёте, как победить Боль.

Клеа выпроводила гостей, и написала субботнему самураю, что он может подниматься. А Саша и Софа отправились к дрочеру, его дом был в 100 метрах от дома Клеи. По дороге они обсудили стратегию следующей беседы, и пожалели всех проституток, которые лишились работы – настолько они прониклись сочувствием и уважением к Клее.

– Не забыть бы про датчик, – прошептал Саша, набирая в домофоне номер квартиры дрочера.

– Не слишком увлекайся, милый, мы в самом начале пути. Пока только рукопожатия и объятия за талию! – со счастливой и весёлой улыбкой «осадила» Софа любимого, при этом, незаметно для прохожих, взяв его за руку, – помни, даже при датчике в зелёной зоне – может прийти Боль, не будем спешить.

– Кто?! – недовольный мужской баритон вмешался в воркование влюблённых.

– Мы договаривались с вами на сегодня, на час дня… – слегка невпопад, смутившись резкостью баритона, объяснила София.

Домофон омертвел и дверь отдёрнулась от магнитного замка.

– Вежливость не наше кредо, – пошутил Саша и распахнул металлическую створку.

Учёные прошли в подъезд и через полминуты были перед нужной им квартирой на 15м этаже. Ни звонка, ни какого-либо другого устройства для оповещения жильцов квартиры на двери и вокруг неё не было.

– А ещё мы не любим посетителей, – дополнила Софа шутку напарника, – я просто постучу, – она занесла свой изящный кулачёк для удара, но стукнуть не успела.

Замки негостеприимной квартиры ожили и, издав два звонких и один приглушённый щелчок, открылись, дверь громко дёрнулась ручкой, отлипла, и осторожно распахнулась. В хорошо освещённой прихожей перед учёными предстал высокий молодой человек в бежевом мешковатом спортивном костюме с капюшоном, на ногах у него были вязаные тапочки, он хмуро кивнул головой, то ли приветствуя, то ли приглашая войти.

– Я увидел вас в камере, – большим пальцем, будто ставя «like», он указал на мутный стеклянный кругляш в потолочном углу – прямо над дверью квартиры и, не изменяя себе, молча, скрылся в её недрах.

– Гостеприимство так и блещет, ладно заходим, – шёпотом руководила Софа.

Учёные с опаской переступили порог и, закрыв дверь и заперев её на крутящуюся задвижку, разулись. Предусмотрительная София достала из своего волшебного рюкзака домашние тапки – свои и любимого: «Надевай, здесь не очень чистый пол, не то, что у Клеи». Напарники переобулись и направились на звук громкого «шутера». Пока Софа и Саша, обдаваемые грохотом взрывов, стрельбой и воплями, шли в комнату, где засел неприветливый хозяин, они успели осмотреться. Интерьер квартиры не блистал новизной и вкусом, и всё, что попадалось на глаза, можно было описать одним словом – «чистенько».

– Не только холостяк, но и похоже, девушки тоже нет, – намётанным женским взглядом оценила Софа увиденное.

Саша пожал плечами и не ответил. Напарники уже достигли источника шума и оказались в комнате, где из мебели были только – низенький диван с высокой спинкой и множеством разбросанных по нему подушек, циклопический воздушный экран, торчащий прямо из пола, и огромная белая лампа на изогнутом проводе, висящая под потолком, а в проёме окна, на сквозняке, копошились потрёпанные горизонтальные жалюзи. № 3, сгорбившись, по-турецки сидел на замызганном диване и жал на кнопки игрового джойстика. Периодически он содрогался всем телом, стреляя или уходя от атаки фантомного противника. Громадный, в полстены экран, создавал полное ощущение присутствия на этой кровавой и бескомпромиссной бойне. Гости застыли на пороге, наблюдая за битвой и, захваченные сочной картинкой, быстротой и реалистичностью происходящего, на время забыли зачем они здесь. После 10ти минут жестокого боя, Павел, так звали № 3, был убит, на это намекали красные всполохи на экране, и прекратил игру. Выключив приставку и воздушный экран, игрок поднялся с дивана и, не говоря ни слова, покинул комнату, юркнув между нежданными зрителями.

– Потрясающе, – тихо хмыкнула Софа, – у него что – дневной лимит на слова, или обет молчания?!

Саша вновь не ответил и, подхватив подругу под локоть, повёл её за этим странным человеком. Их короткое путешествие завершилось на кухне, где хозяин квартиры, из кувшина-фильтра, наливал воду в кофе-машину.

– Извините меня за моё молчание и краткость, но вы пришли почти на 20ть минут раньше, у меня в разгаре была игра, между прочим, на деньги, – объяснил № 3 своё причудливое поведение.

– Это вы простите нас, за неурочный визит, и если мы помешали вашей… – пыталась сгладить неловкость София, но была вежливо прервана отходчивым игроком.

– Ерунда, сегодня не наш день, я про свою команду, и вы ничему не помешали. Будете кофе? – хозяин квартиры, похоже, совсем не сердился.

– Да, – продолжала за двоих говорить Софа.

– С сахаром? Крепкий или средний? – № 3 окончательно отказался от обета молчания.

– Если возможно, средний, без сахара, – улыбнулась София.

Хозяин квартиры крутанул ручку и нажал на кнопку на кофе-машине, та застрекотала помолом, а затем, заурчала ароматным кофе, наполняя им большую белую чашку. Дождавшись завершения варки, № 3 подал чашку Софии.

– Вам такой же? – заботливо уточнил кофевар у гостя.

– Да, – изобразил Саша гримасу дружелюбия.

Кофевар наполнил вторую чашку, и тут же, следом, третью.

– Нам лучше переговорить здесь, в игровой сейчас жарко из-за экрана, а в спальне бардак. Я живу один, девушки и жены у меня, к сожалению, нет. Присаживайтесь, – № 3 махнул рукой на стулья, окружившие высокими спинками прямоугольник стола.

Напарники расположились за столом, а их собеседник прислонился к подоконнику.

– И так, что вы хотите знать? Когда ко мне пришли ваши коллеги, сколько? 9ть, 10ть лет назад, я им всё рассказал, без утайки, заполнил все анкеты…

– Мы читали, – София привычно возглавила беседу, – мы, как бы это сказать, не имеем чёткого плана, выверенных вопросов. Просто расскажите о себе. Как вы жили до появления Боли. Мы пытаемся найти то, что наши предшественники, тогда, 10ть лет назад, упустили…

– Как автобиография? – удивился № 3.

– Нет, рассказывайте, что приходит в голову, что считаете важным, – и Софа, вспомнив исповедь Клеи, уточнила, – единственное, что обязательно упомяните, где родились, кто родители, где учились. Остальное на ваше усмотрение. Я буду всё записывать в текстовый файл, без привязки к вашему голосу. Прошу вас, начинайте, – София достала из рюкзака телефон и открыла в нём – «Речь в текст», – я включила запись, прошу…

№ 3 посмотрел в свою чашку, как будто внутри неё были спрятаны ответы на вопросы гостей, затем поднял глаза к потолку:

– Ладно…, я москвич, живу с детства в этом районе, здесь окончил школу, затем поступил и окончил колледж, по специальности «оператор станков с ЧПУ», сейчас работаю на заводе. Мне 28 лет. Мама бухгалтер, папа инженер. Эта квартира досталась от бабушки с дедушкой. Зовут меня Павел, холост, девушки тоже нет… Боль почувствовал, когда мастурбировал на порно, очень испугался, позвонил отцу, мы с ним ладим, отец проговорился маме… Они живут в соседнем доме. Прибежали ко мне, это был вечер, все уже пришли с работы, мать взяла, да и вызвала скорую. Скорая увезла в больницу, меня обследовали, признали абсолютно здоровым и отпустили домой. Я боялся мастурбировать после этого, а потом в интернете объявили о Боли… Но один положительный момент в этом всё же есть – порно исчезло, его ведь никто не смотрит… Тебя сразу накрывают Болью, как будто наказывают…

– Мы не успели представиться, София и Александр. Вы так стремительно умчались к игре…

– Простите ещё раз за невежливость, это всё игра, моя единственная радость в жизни, – Павел допил кофе, поставил чашку на подоконник, и сел за стол к гостям – спиной к кухонному окну.

– Так уж и единственная, – выводила Софа № 3 на откровенность.

– Единственная. Работа – для получения средств к существованию, родители это родители, с друзьями иногда вижусь, но без особой радости, девочки из класса, кто нравится – все замужем. По большому счёту я один.

– Как-то всё мрачно, – ободряюще улыбалась София, – вы молодой, красивый, с хорошей профессией, квартирой…

– Прямо красивый, – едко ухмыльнулся Павел, – вероятно не настолько, чтобы девицы из приложения для знакомств на меня обращали пристальное внимание.

– Ну, хорошо, с приложением согласна – там всё не однозначно, но на работе…, есть же девушки, – пыталась понять неудачи Павла в отношениях, Софа.

– Есть, да не про мою честь… Я романтичный, а как оказалось, из моего опыта точно, романтика это пережиток. Надо быть мерзавцем, обаятельным мерзавцем, никакой любви, просто секс, ничего личного. А цветы, ухаживания – это просто обязательный набор, и к романтике отношения не имеет. Это подтверждение статуса самки перед другими самками, что у неё всё как надо… Даришь цветы ты, а спит с самкой другой, не романтичный, но зато мерзавец. Романтики – для статуса, неважно, парень это или даже муж, а плохиши для удовольствия…

Учёные смотрели на этого высокого симпатичного парня и не понимали, почему ему не везёт с девушками.

– Может, вы просто чрезмерны в требованиях к девушкам, ну… внешность, ум, профессия…? – продолжила расследование столь тяжёлого случая неумолимая Софа.

– Как раз наоборот, – не согласился Павел, – судите сами… На заводе действительно девушки есть, но, то ли профессия, то ли мода, их делает вульгарными и какими-то развязными. Большинство девочек в татуировках, одеваются странно, матерятся без остановки, курят – мне такие не нравятся. А к офисным павам приблизиться довольно сложно, я ведь по работе с ними никак не связан, и вижу их только на корпоративе, раз в году. Они там предстают во всём блеске. С одной удалось познакомиться – милая, воспитанная девушка, без надписей и рисунков на коже. Но, как я уже рассказывал, моя романтическая натура губит всё. В итоге – цветы мои, а… радости жизни нет! И забавно здесь то, что внешне эта девица ничего особенного.

После этих слов Саша виновато потупил взор, как будто, и он был одним из мерзавцев, причастных к созданию теории «романтической безысходности».

– А в приложении для знакомств ещё гаже и печальней… – продолжил исповедь № 3, – это какой-то ужас… в анкете указываешь профессию, примерный доход, что есть квартира, свои интересы. Но я, наверное, магнит для татуированных девиц. Я серьёзно! Ни одна, что выбрала меня – не была с чистой, не замаранной кожей. И я сдался, несколько раз ходил на свидания с последователями индейской культуры, вы же знаете, что каждая татуировка у индейцев имеет значение, это – или имя, или принадлежность к племени, род занятий, или социальное положение. Так вот, эти девицы, как и мои заводские коллеги, своей разрисованностью лишь подтверждали собственную развязность и вульгарность. Я многим из них, кстати, понравился… С двумя даже продолжил встречаться, но быстро порвал, не лежит моя душа к таким девушкам. Да…, был и другой тип, который откликался на меня, чуть не забыл, просто, он довольно малочисленный – это возвышенные хрупкие создания, не приемлющие мяса, молока и спокойной жизни. Эти девушки куда-то постоянно рвутся – на выставку, в музей, на какое-нибудь замороченное мероприятие. И почему-то почти все эти любительницы растительной пищи фанатки палаток и «дикого» отдыха. У меня на страничке написано – люблю поваляться на пляже, но они это игнорировали, и зачем-то выбирали меня. Я им не отвечал, для чего? Я то домосед, с такой точно не уживусь, даже с доброй и воспитанной. Ну и третий вид, нормальные девицы, но с ненормальными претензиями. Ты это понимаешь не сразу, я про претензии… Эти девушки милые, одеты со вкусом, книги читают, не матерятся, спортивные, редко кто из них курит. Обычно их выбирал я, кажется, лишь однажды на меня «нормальная» сама откликнулась. Я позже понял – почему так! Вначале, всё идёт хорошо, мы переписываемся, я сразу отбрасываю девиц с вопросами: «почему у меня нет машины?» и «ты так и будешь рабочим, не планируешь развиваться?» Таким созданиям даже бессмысленно объяснять, что меня моя работа полностью устраивает, а машина в Москве это феодальный пережиток – с таким-то шикарным общественным транспортом, такси, кстати, тоже общественный транспорт. И вот, выудив из этой мутной водицы «правильную» девушку, радужно идёшь на свидание. А там уже начинаются странности… Я свидания назначаю только в сетевых кафе, никаких ресторанов, неизвестных мест, караоке. Если девушка против, всё сразу отменяю.

– Почему сетевые кафе, в парк можно пригласить, там тоже кафе есть? – дала совет София.

– Не все любят гулять. Но даже не в этом дело, – продолжил Павел свой грустный рассказ, – первое, что коробит, и даже корёжит девушек – это отсутствие в моих руках цветов. Я отвечаю, что мы встретились, чтобы поговорить, зачем мне дарить цветы незнакомке? Большинство тут же вскакивают и гордо уходят, при этом оставляя неоплаченным счёт за кофе, были даже дуры, кто наел на приличную сумму. Я всегда платить за них отказываюсь, администраторы кафе вызывают полицию, я объясняю, что девицу вижу впервые и платить за неё не обязан, и это проблемы официанта. Полиция поднимает записи с камер, где видно, что девица ест одна, я прихожу, мы перекидываемся парой слов, и она исчезает. Полиция со мной соглашается, а официант и администратор, скрепя зубами, извиняются. Вот почему только сетевые кафе и никаких парков. А если свидание происходит, то девушка в конце него называет меня жадным, и не только из-за цветов.

– Неужели ни одной хорошей не попалось, – искренне сокрушалась Софа.

– Ни одной. Мне нужна простая добрая заботливая без претензий, так в анкете и написано. Не читают они что ли! Я понимаю, я не миллионер, не известный человек, но ведь и я не требую топ модель со степенью доктора наук по филологии! Удивительно, но у молодых девочек какое-то раздвоение: те, кто красавицы, богатые (неважно сами или мама с папой помогают), я к ним и не пытаюсь приблизиться. Те, кто мне по финансовому плечу, почти все настоящие дуры: требуют ровно того же, что и девушки из «высшего света». Мне, хоть я и очень терпеливый и воспитанный, раз за разом, при общении с такими хочется спросить: ты в зеркале себя видела? Ты читала свои тексты? Ты-то за что, за какие прелести, надеешься заполучить парня на корабле с алыми парусами? Повторюсь, все девушки, кто не выглядит как альтернативная реальность, не хабалки, не шмары, я столько времени в чатах провёл, что подобных за километр чую, и сразу ставлю в бан, все нормальные девушки – с ненормальными запросами: я говорю – посидим в кафе, пообщаемся, съедим мороженное, выпьем кофе, если не будет взаимного интереса – разбежимся. Секс на первом и даже на десятом свидании для меня не самоцель. В кино, театр, клуб, ресторан я не зову – кино в основном дерьмо, театр дорого – точно не для первого свидания, клубы я не люблю – там адский шум, темно, и я не танцую (здесь Паша соврал, в детстве и юности он увлекался танцами, и даже участвовал в соревнованиях), ресторан тоже дорого. Мне говорят: "Ты жадный". Я парирую: «Я не жадный, первое свидание не должно быть испытанием для счёта парня. Мои финансы, недвижимость, работу я указал в анкете. Я же не написал: девочки, кто хочет бесплатно пожрать, вам сюда! Я написал, что жду от девушки, там же не указано: меркантильная тупая сука. И я не пишу, что секс обязателен, что если я девушку покормил, она обязана мне «дать», я же не дебил и не маньяк! Но девочки, почему-то, требуют от парня на первом свидании приличных трат, какая-то игра в одни ворота. Я пишу, только сетевое кафе, никаких кальянных, караоке, ресторанов без вывесок. Ведь действуют целые ОПГ, которые прессуют распалившихся Ромео, когда баба-приманка затаскивает их в такие места. Ведь мы хотим пообщаться, просто поговорить! Но девочки упорно выкручивают руки и требуют, требуют, требуют. Если честно, кошмар. Скажу ужасную вещь, девочки хотят, чтобы парни заплатили за кота в мешке. Это низко. Но при этом, почему-то, девушки неимоверно удивляются, когда парень возмущается бабой, которая ему не даёт за оплаченный дорогой ужин. Я не жалуюсь, я лишь предлагаю: знакомство без цветов расходов и подарков, а если мы понравимся друг другу, и продолжим встречаться, я готов ухаживать, тратить, но это не должно загнать меня в долговую яму или разорить. Если девушке нужен богатый, отправь ему анкету, а не мне, парню с весьма умеренными доходами! На моей страничке нет записи, жду встречи с экскортницей средней руки и средней же внешности… Девушки – вы всё таки странные!

Павел завершил свой тоскливый рассказ и смолк. София и Александр тоже молчали, они с облегчением думали о своей удаче и везении, и о том, что их миновала эта хлопотная, а порой и опасная судьба – поиск второй половинки.

– Спасибо за вашу откровенность, – изобразила Софа ободряющую улыбку, – и, за ваше время.

– Надеюсь, я вам помог, хотя и не представляю чем! Я вас провожу, – хозяин квартиры поднялся со стула…

Когда учёные после грустной квартиры оказались на улице, и неспешно направились домой, Софа, уйдя в себя, безмолвствовала, а Саша, дыша полной грудью и рассматривая весёлый и красивый мир вокруг, наслаждался прогулкой и отсутствием печальных историй от приверженца «Романтической безысходности». Так, в молчании и неспешности, влюблённые дошли до своей квартиры. На сегодня план посещений первенцев Боли был выполнен. Софа села за отчёт. Она отказалась от обеда, который Саша попытался заказать из ближайшего ресторана, настолько её увлекло услышанное от Клеи и Павла. Саша не настаивал, и тому были две причины: первая – он видел, что его девушка что-то нащупала, а вторая – радовался, что Софа взяла отчёт на себя, хотя могла заставить его писать это скучное повествование. Ведь это Саша был застрельщиком всего этого переполоха с проверкой фигурантов «файла 9ти». Через два с половиной часа София закончила свою писанину и заявила, что она ужасно голодна, и потребовала от возлюбленного немедленно заказать ужин из итальянского ресторана. Пока ужин готовился и ехал, влюблённые обсудили мысли Софы, потому что у Александра они напрочь отсутствовали.

– Ты ведь что-то обнаружила, что-то уловила после этих исповедей, – Саша увлёк учёную девушку на диван, усадил рядом и обнял за талию.

По многолетней привычке парочка боязливо ждала Боли, но та не пришла, и влюблённые на несколько минут застыли, наслаждаясь томными прикосновениями.

– Всё, хватит, возьми меня за руку, когда ты сейчас обнимаешь меня, я плохо соображаю, – Софа переместила руку любимого со своей талии на диван, ладонью вниз, и накрыла её своею кистью, – я, кажется, поняла, что произошло с этими двумя, и если это же мы увидим у других, причина Боли будет очевидна. Но, как это поможет Боль удалить, или хотя бы перехитрить, я пока не знаю, – девушка посмотрела в глаза напарника, который на время научного обсуждения перестал быть возлюбленным. Напарник пожал плечами, подтверждая догадку Софии, что кашу, которую он заварил, расхлёбывать придётся ей. Она хотела разозлиться, но передумала. Её захватило это расследование, и она удивлялась недалёкости их предшественников, которые ограничились анкетными данными, вместо разговора по душам, – Клеа стала такой не по своей воле, а из-за чёрствости общества и косности закона, а ещё общество и государство не помогли ей выбраться из того ужаса, в котором она оказалась, а наоборот, «не замечая» проституцию и тем самым, потакая похоти клиентов – низвергли Клею в пропасть презренных человеческих страстей.

Философская тирада возлюбленной поразила Александра, он впервые слышал подобное из её уст, и настолько смутился, что не нашёлся с ответом. А Софа, вдохновлённая собственной речью, с воодушевлением продолжала.

– С Павлом ещё проще, он впал в уныние, отчаявшись найти хорошую девушку, и заменил женщин на порно.

– И ты не согласна, что он во многом прав?

– Согласна, но это не значит, что порно лучше. Отбрось стеснительность, приложи усилия, наберись терпения…

– Ага, тебе легко давать советы, мы-то познакомились в университете, и ни тебе, ни мне, не нужны приложения для знакомств.

– Значит, ты винишь во всём женщин? – София всё-таки рассердилась.

– Не во всём. Во-первых, ты – совершенно не такая! – Саша хотел вырваться из-под кисти Софы и обнять её талию, но та, угадав намерение оппонента, навалилась всем телом на его руку и не позволила ему осуществить задуманное. Саша сморщил недовольную гримасу, но продолжил, – во-вторых – у многих девочек действительно завышенные желания: миллионы на счету, успешная карьера их парня, ну и прочее, крутящееся вокруг материального. Павел тут абсолютно прав – иди на страницу своих вожделений, а не к простому парню. Но не только это. Если парень пишет – я домосед, зачем ты идёшь к нему, зная, что тебе нужны постоянные приключения… А в остальном права ты – посмелее, терпение, а порно – это гадость. А значит, – резюмировал Саша, – у нас два порока, или почти порока – равнодушие и уныние. Угадал?!

– Да, милый, – Софии надоело изображать строгую коллегу, и она превратилась в нежную и податливую возлюбленную. Её рука ослабла, и позволила Саше вернуться на талию. А дальше произошло невообразимое, Саша притянул Софу к себе и поцеловал в губы – Боли не было, – похоже нам не нужен датчик, и без него всё ясно, – страстно прошептала Софа, отвечая на поцелуй.

Эта увертюра любви была прервана звонком в дверь…

– Ужин приехал…, – София отстранилась от любимого, – если так пойдёт дальше, мы переедем в посёлок Любви, и у нас родится два раза по двойне, – ужин… Звонят, – пыталась София вернуться к действительности…

… После ужина, влюблённые не торопились идти дальше и дальше и пересекать Рубикон, они сознательно отдаляли настоящий бодрствующий секс, хотя мечтали о нём почти 10ть лет. Они разделись, улеглись на кровать и до крайности возбуждённые, медлили ещё и ещё. Их руки, тела, ноги, губы сплелись воедино, но желанной черты не переступали. Они как будто испытывали свою любовь этим странным и истязающим ожиданием… И когда, наконец, Софа и Саша позволили то, что было недоступно и страшно, и оставили все прошлые запреты и препятствия позади, их любовь запылала чудесной сверхновой звездой…

– Нам больше нечего желать, у нас есть всё, – истомлённая негой, прошептала София. Она положила голову на грудь Саше и смотрела на его греческий профиль.

– И нам больше не нужно напиваться, – прозанудствовал счастливец, – сколько раз я представлял, как это будет и никогда не доходил до конца, Боль всегда восставала…

– И что ты придумывал, расскажи, я хочу всё это сделать, – искрилась радостью София, – у влюблённых нет запретов.

Саша рассказывал, и свежеиспечённые претенденты на посёлок Любви тут же претворяли мечты в жизнь. За этими чувственными занятиями парочка не заметила исчезновения ночи и восхождения нового дня.

– Мы не согласовали встречи на сегодня! – опомнилась София. Она хотела быть серьёзной и даже строгой, но солнечные зайчики, скользя по ней, и перебирая её роскошные волосы и, разноцветными искорками вспыхивая в её небесных глазах, не воспринимали эту забывчивость важной и тем более опасной.

Бурная бессонная и нескончаемая ночь как будто совсем не утомила влюблённых, и только хищный голод напомнил им, что существует что-то помимо их чувств. Они покинули огненное ложе, и совершенно голые готовили завтрак, и без конца целовались и прикасались друг к другу, а когда последний сдобренный желанием кусочек завтрака был поглощён ими, они, не медля, провалились в сладостную истому и пребывали в ней до очередного изнеможения и истощения. Первой всполошилась София, когда её сильное тело отказало ей в походе в туалет, и Саша отнёс любимую туда, а после, вернул на неугомонную постель:

– Всё, так дальше продолжаться не может, мы так убьём себя, я уже не могу ходить… Хватит, милый… Нужно остановиться, – и Софа скрыла от глаз возлюбленного свои прелести, запрятав их под подушку.

Саша был категорически против неожиданного бойкота, а подушка, одев одно, ярко обнажило другое, и плечи, шея и ноги Софы засияли новыми сочными красками, и вместо успокоения лишь сильнее распалили влюблённого. Девушка, поняв, что легко усмирить своего будущего мужа не получится, намотала на себя невесомое одеяло и, соорудив неприступный для приставаний конверт, оставила непокрытыми лишь лицо и кисти рук. Александр, включившись в навязанную ему игру, накрыл уже свои притягательные для Софы места, использовав для этого брошенную ею на произвол судьбы подушку. Голубые глаза Софии округлились, длинные красивые пальцы впились в облепившее её одеяло, а чувственные губы, не в силах скрыть возбуждение от развалившегося рядом стриптизёра, на которого стал походить Саша в импровизированной набедренной подушке, приоткрылись и явно звали к поцелую. София, рассвирепев от собственной распущенности, перекатилась с кровати на пол, едва не расквасив при этом себе нос, благо вторая подушка, притаившаяся на полу – смягчила падение, выскочила из конверта, разбросала двери платяного шкафа и, выудив оттуда безразмерный спортивный костюм, двумя резкими движениями облачилась в него. Завершением этого нестриптиза стал огромный средневековый капюшон костюма, похоронивший под собою роскошные золотые волосы Софы.

– Ах, так! – рассердился стриптизёр и, спрыгнув с кровати, уже без подушки, он скакнул к распахнутому шкафу и застыл… Потому что понял, что в гневе не составил плана убранства своего спортивного тела.

София насмешливо наблюдала за своим мужчиной, но вместо язвительных замечаний о его неумелости, начала возбуждаться. И, не известно, чем бы всё это закончилось, если бы Саша не заметил на самой верхней полке кусочек комбинезона, торчащего из стопки забытых на годы вещей. Он так же резко, как и его любимая до этого, вырвал одежду антилюбви из шкафа, ввалился в неё и, забаррикадировавшись в ней, предстал перед Софой джинсовым и нелепым. София, оценив ширину комбинезона, который на несколько размеров обвис на безупречном теле бывшего стриптизёра, заметила:

– Ты так похудел, любовь моя!

Целомудрие, а с ним и планирование следующего визита было на время восстановлено. Напарники сели на кровать и открыли на воздушном экране карту посещений и, идя по спирали адресов «файла 9ти», зачитали ближайший к ним адрес, идущий после Павла и Клеи.

– Ты знаешь, что это за дом? Это часть «микрорайона будущего», его построили в СССР, и считали самым передовым в жилищном строительстве того времени, – доложил бодрым голосом Александр.

– И что в нём особенного? – равнодушно поинтересовалась София.

– Для конца 80х прошлого века – это был удивительный проект: под каждым домом парковка для автомобилей, двухуровневые квартиры, творческие студии для художников, вакуумный мусоропровод, подземные галереи, соединяющие все дома между собой, а также ведущие до магазина, химчистки, школы и спорткомплекса. Поэтому, здесь нет улиц, – закончил доклад Саша.

– Исходя из этого, № 7, лгунья, которая там живёт, должна была бы отличиться чем-нибудь передовым или хотя бы экзотическим, но нет – просто наврала, что шеф домогался её, – София брезгливо усмехнулась, – я запрошу встречу с ней на час дня, на завтра. Чтобы мы не опаздывали… Из-за наших новых способностей, – Софа поцеловала руку возлюбленного.

– Но по одному за день, так мы можем не успеть посетить всех за неделю. Вдруг, что-то пойдёт не так, – Саша попытался ответно поцеловать любимую в ладонь.

София отдёрнула руку и пояснила: «У меня возникла одна странная мысль, а поцелуи могут её сбить. Кстати, мой отчёт начальство похвалило и велело не спешить, если на то будет необходимость… А вот и № 7 подтвердила встречу – завтра в 13.00. Наш статус творит чудеса». Саша знал – когда его любимая чем-то увлечена, особенно если это связано с наукой, лучше её не тревожить, он встал с кровати и ушёл на кухню, приготовить себе кофе. Софа, как будто, даже не заметила этого, она что-то быстро печатала в сообщателе, весело щурясь и светясь загадочной улыбкой.

Эксперимент

Саша варил кофе на плите, в турке, кофемашины у ребят не было. Из окна 11го этажа он видел дома вчерашних подследственных – уродливый красно-коричневый, похожий на раскрытую книгу, дом Павла, и модный и элегантный, стилизованный под лофт, дом Клеи. Ему только сейчас, благодаря ретроспективе вчерашних посещений, пришла в голову мысль, что Павел и Клея могли видеть друг друга из окон своих квартир. Павел – уж точно, с окнами Клеи почти во всю стену. Саша хотел тут же сообщить об этом напарнице, но кофе в турке, как всегда неожиданно, поднялся, и на время отвлёк Сашу от его открытия.

Пока наблюдательный кофевар размышлял о новых возможностях 3го и 4го номеров и пил кофе, неугомонная София действовала. Она написала Клее, что у неё есть на примете красивый романтичный, но печальный молодой человек, и если Клея ещё не отказалась от мысли о муже и детях, то он может её заинтересовать. Клея немедленно откликнулась, и потребовала представить ей возможного претендента на её любовь. Софа радостно и с безмерным энтузиазмом, не сообщая, что претендент подследственный, как и Клея, и вдобавок живёт рядом, отправила ссылку на Павла в приложении для знакомств. Минут десять затишья были снесены бурными восторгами и недоумениями Клеи: «Как такой красавец, да ещё с квартирой, хорошей работой, и из интеллигентной семьи – один, и за него не бьются бабы?» Софа, прочтя этот комментарий, открыла карты и сообщила о трудностях Павла с девушками, и о том, что он живёт рядом с Клеей и что он – один из первенцев Боли. Это ещё сильнее раззадорило Клею, и она потребовала у Софии лично представить её Павлу, так как не доверяет приложениям. София догадалась, что пугает её подругу – Павел за два-три клика найдёт омерзительное видео, и мечты Клеи о свидании пойдут прахом. Софа написала Павлу. На радость свахи и счастье Клеи, он не играл, и сразу ответил. Как и предполагала самопровозглашённая сваха, Павел затребовал странички Клеи в интернете или хотя бы её фото. Получив отказ со ссылкой на то, что у её протеже нет социальных сетей, а по фото она может Павлу не понравиться, из-за категорической не фотогеничности, Софа предложила грустному романтику свидание вслепую, гарантируя, что девушка, которую она представляет из хорошей семьи, без вредных привычек, и как дополнительная рекомендация – пишет диплом по семейной психологии. После этого, несколько сумбурного ответа, Павел пропал, и Софа, а вместе с ней и Клея, испытали несколько тягостных и неприятных минут. Обе девушки уже успели расстроиться, когда грустный романтик ответил, что согласен на свидание, хоть сегодня. Софа сообщила об этом Клее, та перезвонила подруге и долго и трогательно благодарила её. В этот момент в спальню вернулся Саша и услышал, как его любимая, говоря с кем-то по телефону, произносит слово «свидание» и договаривается о времени и месте. Прочитав недоумение на лице возлюбленного, Софа знаком попросила его позволить ей закончить разговор, и после, с воодушевлением рассказала обо всём.

– Это и есть твоя «странная мысль»? – улыбнулся напарник, – стать свахой проститутки и дрочера!

– Не будь таким злым и категоричным! Да, я сваха, только не тех, кого ты с таким презрением назвал! Я сваха безнадёжного романтика и израненной судьбою девушки!

Поняв, что сказал что-то не то, Саша сел перед Софией на корточки и, завладев её руками, изобразил такое грустное и виноватое лицо, что разозлившаяся было напарница, оттаяла и позволила чёрствому болтуну привести в свою защиту длинную нелепицу из объяснений, оправдывающих его бездушную выходку.

– Не говори такого больше никогда! – София внимательно заглянула в глаза провинившегося, – нашу любовь питает не только верность, но и добро, а ещё сочувствие к другим. Неужели ты этого не понимаешь? То, что нам дали – это лишь аванс! И, если, мы этот аванс изведём на секс, хоть и весьма волшебный и закроемся от мира в коконе наших чувств, боюсь, нам не видать посёлка Любви, как своих ушей, – София перехватила руки Саши и не отпускала, пока не решила, что воспитательный момент завершён и можно вернуться к делу Клеи-Ангелины. Бросив руки своего парня, она погрузилась в сообщатель, где настрочила Павлу радостное известие о том, что свидание, если он не передумал, можно назначить на сегодня в Парке Горького, в шесть вечера, у главного входа. Павел почти мгновенно ответил, что придёт, и поинтересовался, как, по мнению свахи, ему лучше одеться. София посоветовала «одежду, которая ему самому нравится», лишь бы чистую и аккуратную, потому что его будущая девушка обожает чистоту и порядок. Павел прислал «ок» и пропал из чата. Софа немедленно набрала Ангелину-Клею и обрадовала её, что свидание состоится, и тут же нарвалась на дежавю с одеждой, но с одним отличием – Ангелину категорически не устроили советы про «то, что нравится» и она умолила подругу прийти к ней и помочь с выбором наряда. Саша всё это время продолжал сидеть на корточках подле напарницы, проклиная себя за глупые слова о «проститутке и дрочере», и напрочь забыл о своём «открытии возможностей окон» № 3ри и № 4ре.

– Всё, я ухожу к Ангелине, – прервала терзания возлюбленного София, – она попросила меня помочь с подготовкой к свиданию, а ещё – быть её спутницей, – и, сняв руки Саши со своих коленей, девушка энергично поднялась с кровати и начала собираться.

– Тебе сделать кофе? – промямлил Саша и тоже встал.

– Нет, любимый, и переоденься, ты похож на сильно похудевшего Карлсона, в этом комбинезоне, только пропеллера не хватает, – София сбросила на пол огромный спортивный костюм и скрылась в ванной.

Когда она вышла, замотанная в два полотенца – вокруг головы и тела, до Александра дошло, что его девушка, как бы тоже готовится к свиданию. Саша испытал давно забытое им чувство, а точнее, почти незнакомое ему чувство – ревность. Он с тревогой наблюдал, как его любовь – голая и роскошно красивая роется в шкафу, выбирая платье и туфли для этой странной встречи. Софа прочла в глазах любимого его «горькие» мысли, обозвала его глупеньким дурачком, и пояснила: «Я не пойду на это мероприятие в джинсах, футболке и замызганных кроссовках, в то время как Ангелина явится во всём своём великолепии и блеске. Этим я буду смущать её, да и сама стану чувствовать себя неуверенно. Если тебя что-то беспокоит, пойдём с нами». После такой отповеди Саша устыдился своих странных подозрений и, успокоившись, рассказал Софии об окнах жертв её сватовства.

– Боже, любимый, я это знала ещё до нашего посещения Ангелины, – приврала Софа, – не сердись, но ты замечаешь некоторые вещи с большим опозданием. Белое или голубое? – Софа, всё ещё голая, держала перед собою в руках, согнутых в локте, по платью, а в ногах её болтались туфли, подобранные под каждый наряд.

Саша смотрел на любимую и понимал, что он не дурачок, а обыкновенный идиот, ревнующий будущую жену к нелепым и вздорным фантазиям.

– Голубой – к твоим восхитительным глазам, а белый – к твоему целомудрию и верности мне. Оба платья шикарны. Я не могу предпочесть ни одно из них.

София, услышав это, швырнула платья на пол, смешав их с туфлями, сорвала с льстеца дурацкий комбинезон и, забыв про свидание, повалила Сашу на кровать. Полчаса безумия и неги оборвались звонком Ангелины. Узнав, что её сваха ещё дома и не одета, Ангелина невозмутимо сообщила, что отправляет к подруге машину: «Она будет у твоего подъезда через 20ть минут. Я примерно догадываюсь, почему ты опаздываешь, но если ты не выйдешь к машине вовремя, я буду вынуждена приехать сама».

– Любимый, сам видишь, у меня нет выбора, я снова в душ, – Софа повторно скрылась в ванной.

В 20ть минут, отведённых требовательной подругой, София всё-таки уложилась, и даже успела высушить голову, растрепав злобным феном волосы в неаккуратный золотой стог.

– У Ангелины уложусь, наверняка она пригласила стилиста домой, – успокаивала себя Софа, – значит, белое!

Пока Софа одевалась, Саша, прикрывшись лишь подушкой, наблюдал за ней, лёжа на кровати. Она то и дело косилась на него и, как бы невзначай, в отражении зеркала ловила его соблазнительную обнажённость. А когда, до завершения туалета Софы оставался последний штрих, а именно, длинная молния на спине, Саша бросил свой наблюдательный пост и, откинув подушку в сторону, эротическим слугою приблизился к Софии.

– Ты намеренно изводишь меня этими голыми выходками?! Мстишь за помощь Ангелине? – рассердилась София.

Саша, не замечая гнева и отчаяния своей девушки, молниеносным жужжанием свёл воедино спину платья и, не проронив ни слова, вернулся на свой обнажённый насест. Растерявшаяся София не могла определиться – ей продолжать сердиться на любимого или последовать за его шуткой и, решив, что в спешке лучше оставить всё как есть, а мстить сподручнее на холодную голову, она простучала громкими шпильками модных туфлей к кровати, поцеловала Сашу в щёку и, молча, удалилась, нежно прикрыв металлическую входную дверь за собой.

– Вот пусть теперь гадает, каким будет мой ответ, когда я вернусь домой, – радостно думала она на пути к машине. Софа, конечно, не собиралась мстить возлюбленному, её скорее развеселила и даже возбудила его выходка, а смущение Саши, с которым она оставила его, доставляло ей ехидное удовольствие. В машине, уже мчавшейся к дому Ангелины, пальцы несостоявшейся мстительницы сами потянулись к телефону, и она набила в сообщателе: «Милый, дождись меня в своём первозданном виде, и перестань дуться, ты разве не понял, что это научный эксперимент – помощь двум, совершенно безнадёжным для любви людям (их первенство в получении Боли тому подтверждение) стать любимыми и счастливыми. Может это в дальнейшем будет частью нашей с тобой методики по возвращению любви человечеству! Целую, и не только в щёку!»

– В первозданном не могу, – ответил Саша, – я замёрзну. Но жду тебя с нетерпением!

– Зануда! – с улыбкой подумала София.

Про методику, Софа, конечно, соврала и, несмотря на кажущиеся разумными выводы о причинах появления Боли у Клеи и Павла, сама Боль, после встреч с №№ 3ри и 4ре, стала казаться Софе ещё загадочней и страшней. А внезапное дозволение к сексу с любимым лишь укрепило умную девушку в мысли, что ни от неё, ни от Саши ничего не зависит. И Боль, и то, что кроется за ней бесполезны к научному исследованию и разумному познанию. Размышляя таким образом, София не заметила, как оказалась перед дверью Ангелины.

– Это я иду на свидание или ты?! – с порога восхитилась красотою и нарядом свахи Ангелина, – проходи скорее, у меня стилист. Тебе, кстати, он тоже не помешает, – намекнула она на разворошённые феном волосы Софии.

Следующие несколько часов едва не довели Софию до белого каления. Ангелина, избалованная своими самураями, оказалась очень капризной и переменчивой. Она так загоняла своих помощников, что они – Софа и девушка стилист, чтобы не изойти по́том, разделись до нижнего белья, и в таком двусмысленном виде обхаживали своенравную Ангелину. Наконец, перемерив ворох платьев, трусов, лифчиков, чулок и туфель, и смыв 333 make upА, Ангелина выбрала себе образ. Помощники, не сговариваясь, сразу разошлись по ванным комнатам, благо их в квартире было две, чтобы смыть с себя «пот и кровь» этих сумасшедших сборов – так измотали их Ангелина и её желание поразить в самое сердце «этого сероглазого красавца». После душа, вызванного «производственной необходимостью», волосы Софы пришли в окончательный упадок. Её густая шевелюра была уже не потрёпанным стогом сена, а гнездом, снесённым тропическим дождём. К счастью, девушка стилист, с ловкостью фокусника-парикмахера, вернула волосам Софии присущий им шик и красоту.

– Если бы я не знала о вашей с Сашей любви, я бы подумала, что ты тоже претендуешь на мою законную добычу, – шутила Ангелина на пути к Парку Горького.

И, действительно, София, хотя и не настолько роскошно одетая, как вышедшая на охоту Ангелина, своим благоуханием и цветением, вызванным предыдущей бурной ночью и не менее бурным утром, могла свести с ума любого парня. Подтверждением этому, а может быть и не только этому, стали выдранные с корнем мужские шеи, когда две, такие непохожие красавицы, покинули автомобиль и направились к месту свидания. Целомудренный наряд Софы из простого, белого, без рукавов, чуть ниже колен платья, опоясанного глянцевой белой ременной сумкой, голубых без каблука туфлей, и роскошных распущенных, играющих с платьем, золотых волос, резко оттенял образ Ангелины – вызывающий и дорогой. Длинное, почти до пят, платье Ангелины слепило малиновым цветом, а глубокими декольте вырывало охи из потрясённых мужчин. Коварная охотница пренебрегла нижним бельём, кроме красных чулок, которые при каждом шаге полностью выглядывали из лукавого разреза и сосредотачивали на себе весь окружающий мир, а волосы, чтобы они не скрывали роскошных форм, проступающих сквозь струящуюся малиновую пелену, Ангелина связала в толстенный наглый пучок. Всё это эротическое великолепие дополняла красная маленькая сумочка и красные же туфли на высоченных каблуках, каждым своим шагом разбивающие об асфальт влюблённые мужские сердца. Пока Софа и Ангелина шли к грустному романтику, он, глядя на них, с ужасом думал о непомерных запросах и капризах малиновой гейши, и уже собрался малодушно сбежать, но был перехвачен радостными взмахами рук и приветственными возгласами девушек, поймавших его вблизи третьей колонны. Когда девушки поравнялись с неизбежным трофеем Ангелины, всё пространство вокруг затихло, гадая, кто же этот загадочный счастливчик, схвативший жар птицу за хвост, ведь, облик Павла критически не вязался с приблизившейся к нему «роскошью». Его голубая, с длинным рукавом, навыпуск, рубашка, протёртые джинсы и классические, из 70х годов прошлого века белые кроссовки, странно смотрелись на фоне не только вызывающего наряда Ангелины, но и скромного, почти целомудренного одеяния её подруги. София, не медля, представила Ангелину, уже склонившуюся в светском реверансе:

– Ангелина, моя подруга.

– Павел, – дрожащим от волнения голосом отрекомендовался № 3.

Ангелина протянула руку для рукопожатия, но молодой человек тактильное приветствие руки заменил скромным поцелуем её, чем мгновенно расположил охотницу к себе.

– Куда пойдём, – улыбнулся девушкам Павел.

– Куда хотите, мы полностью вверяем себя вам, и полагаемся на ваш вкус, – не удержалась от витиеватой формулировки София, поминая рассказы Павла о «сетевых кафе и испытаниях для банковского счёта».

Ангелина не оценила иронию подруги и незаметно и больно ущипнула её за талию, как бы говоря: «Мне нравится этот парень, не лезь!» Таким образом, все формальности знакомства были завершены, и троица двинулась вглубь парка. Девушки взяли Павла в каре, памятуя о его порыве удрать, а Ангелина для пущей надёжности завладела рукавом рубашки своего охотничьего трофея, и в таком непринуждённом виде свидание продолжилось. Спутницы Павла, особенно огненная Ангелина, были столь очаровательны, прекрасны и скромны, что Павел уже и не вспоминал о странных недоэкскортницах, мучавших его все эти годы. Девушки не тащили его в ненавистные и дорогие рестораны, их не интересовали цветы и аттракционы, хотя Павел уже и не был против этого, настолько он проникся их обаянием. А, Ангелина, напугавшая его с первого взгляда, со второго, поразила его в самое сердце своей простотой, весёлостью и желанием угождать на каждом шагу. Они гуляли, пили «кофе с собой», ели мороженное, Ангелина сорва́ла с себя туфли, истерзавшие её совершенные ноги, и шла босиком. И не вымолвила ни слова о неудобстве или усталости. Когда Павел предложил зайти куда-нибудь и присесть, потому что только так можно было отдохнуть, ведь все лавочки в воскресенье в парке были запружены людьми, Ангелина яростно отказалась, и заявила, что хочет продолжить прогулку. София, зная капризность и избалованность подруги, восхитилась ею, а Павел, впервые после невинной школьной любви, почувствовал, что влюбляется вновь. Для него шаги этой вызывающей красавицы, сначала на каблуках, а теперь босиком, отсчитывали последние мгновения «свободной» жизни. Подхватив очередной «кофе с собой» троица вышла на набережную и направилась на звуки танцевальной музыки. Добравшись до самой гущи зажигательного бита и, увидев под гранитным парапетом огромный танцпол, с выделывающими разной степени сложности па – танцорами, Софа, Ангелина и Паша, побросав в урну недопитый кофе, вклинились в танцевальное безумие. К удивлению друг друга, все трое оказались неплохо хореографически подкованы – Софа и Паша ещё со школьных лет, а Ангелина аж два раза в неделю занималась танцами в студии, расположенной в её доме. Девушки покрепче затянули на себе сумки, а туфли Ангелины, из-за категорического нежелания неудобной обуви помещаться к кому-то одному, распределили поровну – по туфле в каждую сумку. А чтобы каблуки не разорвали тонкие стенки временного убежища и опасно не выпирали в танце, Ангелина безжалостно отделила их от подошвы. Танцы начались. Сегодня была «латина», и троица с энтузиазмом, а ещё и с умением взялась за дело. Приличная танцевальная подготовка сразу отделила часть деревянного помоста, где чертили па София, Павел и Ангелина, от остальных плясунов. Ореол грациозности и стиля, парящий над тремя лихими танцорами, сначала захватил зрителей за гранитным парапетом набережной, а затем и всю танцевальную вечеринку. Все замерли и, затаив дыхание, ловили каждое движение, улыбку и взгляд внезапных звёзд танцпола. А виновники переполоха, не замечая ничего вокруг, нон стоп танцевали, отдаваясь друг другу в экспрессии и импровизации. Ди-джей, поняв, что это – счастливая удача, отправил трёх своих коллег снимать происходящее, а сам, надвигая один трек на другой, вместе со всеми наслаждался танцевальным представлением. Почти сорок минут танцевального безумия от строгого Павла, нежной Софии и страстной Ангелины, так увлекли всех, и не только присутствовавших здесь и сейчас (прямая трансляция с трёх камер уже набрала почти 100 000 зрителей), что когда наша троица встала и, выйдя из танцевального транса, обнаружила себя в центре внимания огромной толпы, сгрудившейся вокруг, зрители ещё несколько секунд в полнейшей тишине ждали продолжения (ди-джей по инерции вырубил музыку). А, не дождавшись, обрушили овации и крики «браво» на головы своих любимцев. Ди-джей знаком призвал своих операторов окружить неизвестных звёзд и подскочил к ним с микрофоном:

– Ещё раз поблагодарим королей танцпола за посещение нашего скромного мероприятия! Наградим их аплодисментами! – проорал он, – откройте свои имена человечеству! – в это время один из операторов что-то сказал на ухо ди-джею, и тот ещё громче завопил, – только на одной камере за этой трансляцией наблюдают 90 000 человек! – и неугомонный крикун жестами призвал набережную поддержать эту новость свежей порцией аплодисментов. Несколько сотен ладоней содрогнули мощными децибелами воздух, но быстро затихли, в ожидании ответа чудо-танцоров. Окружающее пространство вокруг танцпола уже на несколько сотен метров было забито людьми, и все они в своих смартфонах жаждали только одного – узнать кто эти танцоры, покорившие вечеринку и поднявшие на небывалую высоту уличную хореографию!

– Они ещё не отдышались, – интриговал ди-джей тысячную толпу на набережной и почти 200 000–ную аудиторию прямой трансляции.

Софа и Павел, по своей природе скромные и застенчивые, как в рот воды набрали, и глупо улыбались, не понимая, что от них хочет этот шумный мулат с микрофоном. Атмосфера накалялась, толпа гудела, ди-джей нервничал, музыка молчала, а чудо-танцоры упорствовали, не желая раскрывать инкогнито. Ангелина, для которой годы «общения» с «клиентами» и 4ре года учёбы на психолога – не прошли даром, изящно нашла компромисс: она назвала себя и своих партнёров по танцу – «зеваками, случайно забредшими сюда», и поблагодарила всех за внимание и похвалу, а после, подцепив ди-джея под локоть, увела себя, друзей и любознательного мулата в пультовую, по пути отключив назойливый микрофон. Три оператора намылились следом, но дверь пультовой преградила им путь, завершив тем самым трансляцию и охладив любопытство толпы.

– Танцы продолжаются! – возобновил визгливым криком прерванную вечеринку ди-джей. Музыка загрохотала, танцоры завертелись, публика, подождав ещё немного, вернулась к своим делам. И уже через 20ть минут ничто не напоминало об ажиотаже и жгучем желании толпы разоблачить инкогнито «зевак, случайно забредших сюда».

– Вы всё-таки приходите к нам на следующей неделе, – не унимался мулат-ди-джей, – таких классных уличных танцоров я в жизни не видел. Я говорю не о вашей технике – она, в общем-то, обычная, а о вашем сплетении в танце между собою. Это завораживает, и не только меня. Придёте?

– Не знаю, – пожала плечами Ангелина, – мы не публичные люди. Только у Павла есть страничка в одном приложении, а нас с Софой вообще нигде нет. Простите, я не представилась – Ангелина, – и девушка слегка поклонилась ди-джею, прижав правую руку к ещё вздымающейся после танцев груди.

– Хосе, – назвал себя мулат, и тоже поклонился, – а вы и не станете публичными. Останетесь такими же неизвестными, как и сейчас. Обещаю, никто к вам с микрофоном больше не полезет, даже я, – улыбнулся он. Только танцы.

– Мы подумаем, – строго сказала Софа.

– Я знаю, что вы придёте, вам ведь здесь понравилось – это ваше место, ваш танцпол, – уже не настаивая, заметил Хосе. Он выглянул из окна пультовой, – всё спокойно, можете выходить. В воскресенье танцы начинаются в 7мь вечера. Вы придёте, вот увидите! До встречи через неделю, – и он распахнул дверь пультовой. Павел и Софа вышли первыми, за ними юркнула Ангелина. Когда она переступала порог уже не нужного укрытия, Хосе с весёлой улыбкой заметил, что к таким красивым чулкам должна прилагаться удобная обувь, намекая на почти стёртую нижнюю часть следа чулок.

– Учту, – вежливо усмехнулась Ангелина, и вместе с друзьями смешалась с толпой.

К счастью для наших танцоров, их никто не узнавал, не требовал от них сэлфи и вообще, можно сказать, не замечал. Что лишний раз подтверждает истину – насколько слава и популярность мимолётна и слаба. Без приключений, добравшись до уже ожидавшей их недалеко от центрального входа машины Софы, троица с облегчением ввалившись в неё и, задав автопилоту курс – «Домой», принялась жарко обсуждать прогулку и особенно танцы, обнажившие, не известные им доселе друг о друге, но столь интересные для их совместного досуга способности. Первым Софа высадила Павла, который на прощанье, второй раз, галантно, прикоснулся губами к красивой руке малиновой гейши. Ангелина вспыхнула краской, как будто нарочно гармонирующей с её нарядом и, улыбнувшись, простилась с покорённым ею попутчиком. Софу, несмотря на её протесты и требования – отвезти домой, Ангелина увлекла к себе, для обсуждения всего произошедшего. Вечеринка из простого свидания, превратившаяся в яркое приключение – явно затягивалась, и София отстрочила в сообщателе любимому, что эксперимент вышел из под контроля, и она немного задержится у Ангелины. Саша, к удивлению и даже раздражению Софы совсем не расстроился и спокойно отписа́л, что в таком случае он «спать», ведь завтра на работу, а она пусть наслаждается «своим экспериментом».

– Всё-таки, ты разозлился, любовь моя. Прости, но наука, иногда требует жертв, – удовлетворённо подумала София.

Когда, уже глубокой ночью она вернулась домой, Саша безмятежно спал, захватив «раскинувшейся звездой» всю кровать. София, несмотря на долгую и изматывающую вечеринку, чувствовала себя довольно бодро, и спать поначалу совершенно не хотела, но усталость от долгой прогулки, сумасшедших танцев, и последующих откровений Ангелины, настигла её и, позволив лишь быстро принять душ и, проигнорировав чистку зубов, увлекла на кровать. Софа положила голову на руку любимого, «накрылась» его ногой и мгновенно уснула.

Седьмая

Утро понедельника для Софии, забыв о ночном «бодром настроении», выдалось чудовищным. Она еле продрала глаза, возненавидела яркое солнце, сквозь жалюзи рвущееся в комнату и с ужасом посмотрела на часы – 10:45. До встречи с № 7 оставалось чуть более 2х часов. Ужаснувшись ещё больше, София вскочила с кровати и, забыв про тапки, рванула из комнаты, соображая на лету, что бросить в топку неумолимого времени – завтрак или душ. Выскочив из комнаты, она наткнулась на любимого, который безмятежно, словно лёгкий штилевой бриз, протирал тряпкой свои и её кроссовки. Не поднимая головы и продолжая наводить белизну на обувь, Саша успокоил гуляку и соню:

– Завтрак готов, иди в душ, похоже, вы вчера славно развлеклись!

– Не занудствуй, милый, – растрёпанная Софа поцеловала чистильщика обуви в макушку и скрылась в ванной.

– № 7 подтвердила встречу, такси заказано на 12:30, – вдогонку хлопнувшей двери ванной прокричал Саша.

– Люб-лю те-бя! – в такт зашумевшей воде пропела Софа.

– И я тебя, – буркнул чистильщик.

Когда София, замотанная в полотенце, вышла из ванной, чистильщик обуви уже перевоплотился в повара-официанта и сервировал на столе завтрак. По его лицу скользила неуловимая ухмылка, которая сразу заинтересовала взбодрившуюся душем пассию.

– Говори, что тебя так ехидно веселит? – София села за стол, посмотрела на настенные часы и бойко, столовой ложкой, стала смешивать кашу со сливочным маслом.

– Ваши приключения, похоже, приняли невиданный размах. Уже двое из института прислали ссылку на ваши танцы.

Софа посмотрела на сотрапезника, невозмутимо занятого тарелкой каши, и не смогла прочесть по его лицу, сердится он, ревнует или просто хочет её немного позлить, в наказание за позднее возвращение домой.

– Да, мы отдались танцам, оказалось, что у всех у нас за плечами есть танцевальное прошлое. А, Ангелина, так вообще, всё ещё посещает уроки хореографии. В её доме есть студия.

– Ты была великолепна, любовь моя, не понимаю, почему наши коллеги сосредоточили всё внимание на твоей малиновой подружке. Наверное, их впечатлил её скромный, сплошь нарезанный декольте наряд! – не удержался от едкого замечания Саша.

– А Паше, Ангелина понравилась, и это главное, а не зависть наших коллег или твои высокомерные комментарии.

Спорщики почти одновременно покончили с кашей и приступили к сырно-колбасным бутербродам.

– Значит, ты не ревнуешь? – на всякий случай уточнила София, отхлёбывая горячий чефирный чай.