Читать онлайн 8 минут

Пролог

Учёные выяснили, что после того, как погаснет Солнце, Земля погибнет через 8 минут 20 секунд.

Вот так молниеносно человечеству придёт конец. И это произойдёт не когда-нибудь, а в самое ближайшее время.

Как выразилось мировое правительство: «скоро, в течение месяца», но никакой конкретики.

Эта новость, облетевшая весь земной шар, прозвучала как гром среди ясного неба.

Мы все смертны, и каждый из нас это знает. Но чтобы так сразу, всем скопом погибнуть?

Мир захлестнула паника. Казалось, на Земле не осталось ни одного человека, который не тревожился: а сколько ему осталось?

В этом-то и была вся проблема: никто точно не знал. Конечно, многие бы и не поверили в неумолимо приближающийся конец света, если б не каждодневные стихийные бедствия и катастрофы.

Сначала людям было страшно выходить на улицу: вдруг не вернёшься домой?

Но вскоре это прошло: в конце концов, беда может настигнуть хоть где. Да и вообще, какая теперь разница, как скоро человечеству придёт конец: через неделю, день или час?

Люди перестали задумываться о таких мелочах. Они вообще перестали многое делать, бывшее привычным для целых поколений: копить деньги, отказывать себе в удовольствиях, следить за временем.

И, самое главное, люди перестали говорить: «Когда-нибудь я сделаю то, о чём давно мечтал».

Наверное, перед страхом смерти люди поумнели, осознав, что это «когда-нибудь» наступает либо сейчас, либо никогда.

Неудивительно, что вскоре в негодность пришло большинство институтов, к которым мы привыкли: органы правопорядка, банковские и общеобразовательные учреждения, и многие другие.

Людям были полностью развязаны руки: делай, что хочешь, и когда хочешь. К чему теперь правила, законы?

И никого, похоже, особо не пугало, что по улицам бродили вооружённые до зубов преступники, набитые ворованными деньгами, которые, как кто-то умный подметил, на тот свет не заберёшь.

В последнее время люди перестали даже думать о болезнях: на это времени нет.

Прошлый век прошёл под знаком терроризма, а нынешний был отмечен страхом конца света.

И теперь стимул жить, сколько придётся, выступил в роли долгожданной панацеи.

В тот день в одной из пригородных больниц находилась всего одна пациентка.

Эшли вот уже несколько дней чувствовала себя неважно, но она никогда не любила врачей.

И если б не муж, женщина ни за что бы не оказалась здесь. Эшли злилась: она же впустую тратит драгоценное время, лёжа на пропахшей лекарствами кушетке!

Её приняла единственная на всю больницу медсестра пенсионного возраста, которая постоянно бормотала себе что-то под нос с недовольным и немного чудаковатым видом.

– Что вы сказали? – вдруг вскричала пациентка, приподнимаясь на локтях. Она подумала, что мир перевернулся с ног на голову или просто сошёл с ума – какое ещё может быть объяснение?

Что ж, этого следовало ожидать перед неминуемой гибелью всего человечества.

Тем не менее, слова медсестры ещё долго звенели в ушах изумлённой женщины:

– Сожалею: вы беременны.

Кейт

Бежать и скрываться – это то, что я умею; кажется, всю жизнь я только и занимаюсь этим.

Как дикая кошка Сахары, с первыми лучами срываюсь с места и не останавливаюсь, покуда такое же уставшее солнце, как я, не закатится за горизонт, чтобы немного поспать.

Солнце… Кто бы мог подумать, что я доживу до конца света? Если честно, я воспринимаю данную новость, как предательство, хоть это и глупо: кто в здравом уме, скажите на милость, станет винить небесное светило в нашей гибели?

И ведь не станешь просить: солнышко, милое, пожалуйста, не гасни! Мы не хотим умирать!

Как только меня посещают подобные мысли, я невесело усмехаюсь: какое дело Солнцу до нас, простых людишек?

Мы – всего лишь муравьи, заселившие планету, которую она обогревает – не более.

А может быть, оно и к лучшему? Нет, я серьёзно. Меня не ждёт светлое будущее, напротив: если б не моё стремление к свободе и старый уговор, сидеть мне за решёткой.

Вот уже два года я скрываюсь от правосудия, но не от наказания: каждый день я чувствую последствия содеянного. И это, поверьте мне, совсем не похоже на счастливую жизнь.

Когда новая сумасшедшая мысль пронзает мой захмелевший мозг, я не удерживаюсь от дикого хохота.

Качаю головой, призывая себя успокоиться, но вновь и вновь задаюсь абсурдным вопросом: а вдруг Солнце тоже устало – не меньше, чем я?

Через минуту мне это уже не кажется таким абсурдом, ибо, как говорил мой отец, ничто не происходит без причины.

А может быть, приближается Судный день, и апокалипсис – расплата за наши грехи?

Что ж, это больше похоже на правду (хоть я и не верующая) – грехов у меня пруд пруди.

Кражи, грабежи, мошенничества – чего только в моей нелёгкой жизни не было! И, наконец, убийство.

Моя рука судорожно хватает длинную цепочку на шее – армейский медальон брата.

Может быть, после смерти действительно что-то есть, и мы вновь будет вместе?

Если так, я хоть сейчас с радостью приму смерть, как старого друга.

«Пора поверить в бога», – шепчу я, опрокидывая в себя энный стакан шотландского виски, но почти не чувствую опьянения.

Жаль… Может быть, поможет русская водка?

И всё-таки я пошатываюсь, когда забираю из-под стойки бара последнюю пыльную бутылку и покидаю паб в стиле Дикого Запада.

Он всегда со мной, мой любимый старший братец. Так было, есть и будет – до моего последнего вздоха.

И всё же я рада, что он не дожил до конца света. Я убила его раньше.

Эшли

Я помню, как в меня стреляли, словно это было вчера. Я не боялась умереть даже после того, как потеряла много крови.

Настоящий страх настиг меня после: врачи сказали, что мой ребёнок умер, а я никогда не стану матерью.

Ему было три месяца – такая кроха, но мы уже стали поближе узнавать друг друга.

Он только-только начал шевелиться, будя свою мамочку каждое утро, и его движения были похожи на плавание рыбки или на порхание бабочки.

А потом его не стало: я получила две пули в живот. Без шансов.

Даже после того случая я не перестала молиться богу, но, думаю, просила не о том: пусть следующий выстрел убьёт меня, а не кого-то другого.

Странно, но вернуться на работу оказалось легче, чем я думала: из-за неё ведь всё и произошло.

В тот злосчастный день я приняла вызов об угоне и поехала за преступником. А могла и насторожиться: почему мой малыш ведёт себя непривычно тихо? Но тогда я даже и подумать не могла, что у подростка-угонщика будет пистолет и он бессовестно воспользуется им, стреляя в женщину.

Теперь я понимаю, почему слабому полу не место в полиции.

С того момента прошло два года. Я до сих пор работаю в том же отделе – вернулась сразу после реабилитации.

Мои напарники самые лучшие в мире. Честно. Они никогда не приставали ко мне с ненужными вопросами, не лезли в душу и, что самое главное, не жалели.

Это – последнее, в чём я нуждаюсь.

Меня лишь однажды спросили: лечит ли время? Помню, как тогда засмеялась – громко, словно собака залаяла, а потом грустно ответила: всё, что угодно, только не оно.

А вот муж не смог остаться в полиции: в тот роковой день на вызов вместо него по какой-то глупой случайности поехала я. Не помню даже, почему так вышло.

Полагаю, он во всём винит себя, хоть в этом и нет никакого смысла: ну застрелили бы его – что, мне стало бы легче?

Когда власти объявили об апокалипсисе, в жизни многих моих знакомых всё изменилось.

Они сами претерпели метаморфозы. Только не я. Отныне ничто не способно на меня повлиять.

В последние дни мне сильно нездоровится: я постоянно падаю в обмороки и чувствую слабость. Совсем ни на что не способна.

Мой любящий муж настоял на том, чтобы я сегодня же отправилась в больницу (интересно, врачи ещё хоть где-то работают?).

Безусловно, я согласилась на обследование ради мужа: мне-то уже всё равно. Странно, что ему пока ещё нет.

Он у меня молодец: никогда не теряет надежду. Нет-нет, да скажет: у нас ещё будут дети. Двое. Близнецы: мальчик и девочка, как мы всегда хотели.

В такие моменты я делаю вид, что оглохла. Наверное, он не понимает, как больно ранят его слова.

Иногда мне кажется, что я уже давно умерла, вместе с моим малышом. Просто по какой-то дикой случайности я всё ещё здесь. Но скоро эта ошибка, наконец-то, будет исправлена.

За 24 часа до конца света

Я думаю, что одинокие люди не могут долго уснуть, оставшись один на один с собой и своими проблемами. А после, когда они забываются беспокойным сном, не могут долго проснуться, желая подольше остаться в плену своих грёз, чтобы хотя бы чуточку побыть счастливыми.

Очередное утро не принесло мне ничего нового. Всё по-прежнему: душевная боль и пустота, заполнить которую не способен никто.

Ещё несколько секунд, потраченных на то, чтобы вырваться из соблазнительных объятий Морфея, я чувствую присутствие человека, которого уже нет. Я цепляюсь за это псевдо-ощущение, как утопающий за спасительный круг, и даже протягиваю руки в надежде, что они достигнут чего-то реального, физического. Но, как и прежде, ощупываю лишь пустоту…

Я с трудом разлепила опухшие глаза – не то от слёз, не то от алкоголя. Со мной теперь такое часто происходит: я не замечаю, когда реву, и не чувствую меры, когда выпиваю.

В бездействии я начинаю задыхаться от собственных мыслей. Поэтому, не обращая внимания на тошноту и головную боль, как можно быстрее покидаю чужую постель.

Прежде чем собраться в неведомый путь, я осматриваю вещи. Тут-то в кармане брюк нахожу предмет, который никак не может принадлежать мне: брелок от автомобиля.

«Какого чёрта?», – недоумеваю я и тут же хватаюсь за голову: сколько я вчера выпила?

«Неважно. Пора валить отсюда», – говорю себе я, и за минуту покидаю место ночлега; годы практики дают о себе знать.

Увидев джип «защитного» цвета – единственное припаркованное у отеля средство передвижения, я направляюсь к нему.

Мне несказанно повезло: ключи подошли. Дав себе пару секунд, чтобы привыкнуть к слепящему свету, завожу мотор и выруливаю со стоянки.

Неважно, куда я направляюсь – главное, не остаюсь на месте.

В грязном зеркале заднего вида я ловлю потухший взгляд тёмно-голубых, почти синих глаз.

Волосы цвета горького шоколада до плеч взлохмачены и спутаны. Мой облик красноречиво говорит сам за себя: для меня апокалипсис наступил уже давно.

Через полчаса моему везению приходит конец: у меня заканчивается бензин.

Эту часть города я знаю плохо, а потому не имею ни малейшего понятия, где находится ближайшая заправка. Мне ничего не остаётся, кроме как ехать вперёд.

Когда думаю, что скоро придётся идти пешком, на горизонте виднеется нужный знак.

На улицах и дорогах безлюдно – равно как и на заправке. Хотя нет… Замечаю одинокую женскую фигурку, прислонившуюся к бензоколонке. Странно: ни одной машины поблизости.

Остановившись, я достаю ключи из зажигания и, подхватив кепку, быстро выхожу из автомобиля, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

И тут я слышу всхлипы, переходящие в отчаянные рыдания. Недоумённо оборачиваюсь: что происходит?

Внимательно приглядевшись, замечаю выпирающий живот незнакомки. Женщина не просто беременна: она на последнем месяце. Имея медицинское образование, я сразу понимаю это. А ещё я знаю, что не могу пройти мимо, хотя бы из чистой вежливости.

– Эй, нужна помощь? – делаю несколько неуверенных шагов, нахлобучивая кепку на самые глаза.

– Пожалуйста, позвоните в больницу! Я бы сама это сделала, но голова так сильно кружится и руки трясутся… У меня, кажется, воды отошли.