Читать онлайн Хроники MF DOOM. Подлинная история главного анонима рэп-сцены

Глава 1: Старые добрые

«Вы должны решить, кто вы, и заставить мир иметь дело с вами, а не с его представлениями о вас»

Джеймс Болдуин

Улицы обычно называют в честь проповедников и президентов, а не рэперов. Вот почему город Лонг-Бич (Лонг-Айленд) с населением около 34 000 человек проголосовал за то, чтобы окрестить Ист-Хадсон-стрит между бульварами Лонг-Бич и Риверсайд KMD and MF DOOM Way в честь своих самых знаменитых граждан. Даниэль Думилей (Daniel Dumile), известный как MF DOOM, и его младший брат Дингилизве (Dingilizwe), известный как Subroc, которые провели свои юные годы в доме по адресу 114 E. Hudson, пополнили ряды павших солдат рэпа вместе с прекрасной компанией таких артистов как Jam Master Jay, Scott La Rock, MCA из Beastie Boys, Phife Dawg, Notorious B. I. G. и Big Pun, официально закрепившись в общественном сознании за свой вклад в развитие искусства и культуры. В солнечную субботу июля 2021 года друзья, родственники (включая оставшихся в живых братьев и сестер, Димбазу и Тетдживе, приехавших из штата Джорджия), соседи и поклонники собрались на церемонии переименования улицы, чтобы вспомнить о братьях, которые были как две капли воды похожи друг на друга, и помянуть их.

Старожил города, доктор Патрик Грэм, ставший инициатором сбора более 10 000 подписей под петицией за переименование улицы, открыл церемонию, сказав о DOOM следующее: «Его хип-хоп лирика полна метафор, которые вызывают восхищение у представителей разных поколений и рас»[14]. Действительно, талант сделал его широко известным, хотя ему все еще удавалось избегать типичного мейнстримного успеха. Но как фигура, воплощающая такие понятия, как свобода и искупление, Грэм сказал о DOOM: «Его жизнь и творчество символизируют стойкость, которая особенно необходима обществу в нынешних условиях»[15].

Для DOOM’а написание рифм и создание музыки основывались не на жажде денег, славы, не на моде или шумихе, а на самом творчестве, которому он посвятил себя полностью. Он прекрасно понимал, что, хотя и искусство является результатом индивидуального самовыражения, оно обладает трансцендентными способностями – исцелять, трансформировать, передавать идеи и даже сплачивать людей. Это был способ познания и взаимодействия с миром. Для DOOM’а, художника в прямом смысле этого слова, это был образ жизни, и он был обязан искусству всем своим существованием.

Эшлин Томпсон впервые встретила Дэниела Джошуа Думилея-старшего на еженедельной художественной выставке в Лонг-Бич в 1970 году. 18‑летняя уроженка города Марабелла на острове Тринидад, эмигрировала в США в предыдущем году, чтобы воссоединиться с семьей. Ее мать Генриетта была первой, кто приехал в США в середине 60‑х годов, и работала домашней прислугой. Теперь, на пути к осуществлению своей американской мечты, миссис Томпсон открыла агентство по уходу за престарелыми евреями на районе и вместе с мужем Джозефом отложила достаточно средств для покупки дома с четырьмя спальнями по адресу 114 E. Hudson St. Устроившись на работу и получив постоянное место жительства, Томпсоны, как типичные иммигранты, стали звать к себе жить одиннадцать своих детей. Эшлин, отличница в учебе, приехала вовремя, чтобы успеть закончить выпускной год в школе на Лонг-Бич, а затем поступить на курсы в близлежащий колледж Моллой. Она еще только осваивалась в новой обстановке, когда случайная встреча познакомила ее с будущим мужем, который продавал свои картины в центре города на Кеннеди Плаза.

Думилей – иммигрант из Зимбабве на юге Африки. Помимо того, что он был искусным художником и занимался живописью в свободное время, он был достаточно сведущ в математике и естественных науках для того, чтобы получить полную стипендию для учебы в университете в США в середине 60‑х годов. Первоначально он решил учиться в штате Нью-Йорк, но первая суровая зима заставила его перевестись в другое место. Изучая карту штата, он заметил название «Лонг-Бич», что привлекло его воспоминаниями о более солнечном климате, который он оставил позади. Он решил переехать, даже ни разу не побывав там до этого, и поступил в расположенный неподалеку Университет Хофстра в городе Хемпстеде. По крайней мере, из «Города у моря», как прозвали его новый дом, открывался великолепный вид на Атлантический океан и широкую деревянную набережную.

Окончив школу, он некоторое время преподавал математику и естественные науки в средней школе на Лонг-Бич, а затем помог основать Harriet Eisman Community School, альтернативную вечернюю школу для трудных детей, оставшихся за бортом государственной школьной системы. Живший во времена апартеида, Думилей был прирожденным активистом, который проявлял солидарность с обществом в борьбе за гражданские права в Америке. Его главной целью стало содействие расширению прав и возможностей чернокожего населения. Умный, талантливый и преданный своим идеалам, он произвел на Эшлин такое впечатление, что вскоре она, несмотря на строгое воспитание, стала тайком сбегать из дома, чтобы встретиться с ним. Вскоре после его тайного, но бурного ухаживания она обнаружила, что ждет первого ребенка, и они поженились.

Тем летом Эшлин отправилась в Лондон, чтобы навестить свою старшую сестру Марлин, которая училась там в колледже для медсестер. Марлин недавно вышла замуж и родила девочку по имени Мишель. Во время пребывания в семье сестры в районе Хаунслоу у Эшлин неожиданно начались схватки, и 13 июля 1971 года она родила здорового мальчика, Даниэля-младшего. Через пару месяцев они вернулись в США, причем у ребенка был британский паспорт, так как официально он родился в Великобритании. Они поселились в небольшом доме в районе Фрипорт на Лонг-Айленд, который арендовал отец Дэниеля. В течение следующих нескольких лет семья Думилея пополнилась Дингилизве, который родился в августе 1973 года, Димбазой, родившимся в октябре 1975 года, и, наконец, девочкой Тхетдживе, родившейся в мае 1977 года. Не желая оставаться домохозяйкой, Эшлин нашла время, чтобы поступить на программу по обучению медсестер в Совет по профессиональному образованию округа Нассау (VEEB). К моменту рождения дочери она закончила обучение и стала лицензированной практикующей медсестрой (LPN).

Тем временем Дэниел-старший продолжал преподавать и заниматься активистской деятельностью. Помимо того, что он участвовал в создании школы Эйсмана, в которой обучались в основном проблемные чернокожие ученики, он также помог основать общественный центр имени Мартина Лютера Кинга-младшего для местной молодежи. Он сыграл важную роль в принятии на работу в полицейский департамент Лонг-Бич первого чернокожего офицера. Учитывая глубокое влияние Луиса Фаррахана и «Нации ислама»[16] на некоторые слои чернокожих граждан в 70‑е годы, не было ничего удивительного в том, что он и его жена присоединились к этой организации и стали регулярно посещать мечеть в соседнем городе Рузвельт. Никогда не отличавшийся особой религиозностью, он нашел вдохновение в настойчивых призывах к расширению прав и возможностей чернокожих.

Хотя Эшлин воспитывалась христианкой, она приняла ислам и начала читать Коран. Как интеллектуально любопытная и заядлая читательница, она передала свою любовь к языку и письменному слову своим детям. Несмотря на медсестринское образование, она была достаточно прогрессивна и практиковала натуропатическую медицину и йогу, медитацию и вегетарианство задолго до того, как это стало мейнстримом. В то время как Дэниель-старший посвятил свое творчество живописи и резьбе по дереву, превратив подвал дома в свою студию, где он хранил стопки готовых холстов и художественные принадлежности, Эшлин с удовольствием разрабатывала и шила одежду для всей семьи.

Раннюю жизнь детей Думилей, выросших в семье среднего класса с двумя родителями, можно назвать вполне обычной. Несмотря на то что в семье в почете была дисциплина, детям позволялось быть самими собой, заниматься тем, что им было интересно, например, кататься на скейтборде и ездить на велосипедах BMX. Однако их отец строго контролировал получение детьми информации из СМИ, отдавая предпочтение образовательным программам каналов NPR и PBS. Но они все равно предавались еженедельному ритуалу просмотра утренних мультфильмов по субботам и прочих детских программ.

Дэниель-младший не проявлял особой страсти к учебе в школе. В одном из самых первых табелей успеваемости, когда ему было всего шесть лет, учительница описала его как «очень спокойного мальчика, который ладит со своими сверстниками»[17]. Далее она отметила:

Думилей может расшифровывать значение слов и понимать смысл прочитанного. У него хорошие задатки, но очень плохие способности к работе, он невнимательно слушает и не следует указаниям учителей[18].

Очевидно, DOOM, как его называла мама (и это имя закрепилось за ним, далее это имя будет использоваться в предпочтительной форме с заглавной буквы), уже был увлечен другим ритмом жизни. Несмотря на то что он получал в основном тройки, ему все же удалось получить пятерку за отношение к учебе, но за старание стояла двойка. Зато учитель хвалил его способности к рисованию.

По воле случая DOOM принадлежал к первому поколению людей, выросших на рэпе. Хотя он был слишком мал, чтобы посещать те легендарные первые рэп-вечеринки в Бронксе, ему исполнилось восемь лет летом 1979 года, когда новинка на музыкальной сцене – декламация рифмованных слов под бит – наконец достигла национальной известности благодаря треку Rapper’s Delight, который стал настоящей сенсацией от группы Sugarhill Gang. Помимо того, что эта песня познакомила общество с рэпом, она еще и послужила толчком к появлению шифровок в школьных дворах, когда дети, воспитанные на «Сказках Матушки Гусыни», пытались подражать ее увлекательному потоку слов. Всякие причуды всегда были валютой среди молодежи, но DOOM относился к рэпу серьезнее, чем большинство из них. «С третьего класса у меня была тетрадка, в которой я составлял слова в рифмы просто ради удовольствия», – вспоминает он. «Мне нравятся различные этимологии, сленг, появившийся в разные эпохи, разные языки, разные диалекты. Мне нравилось говорить с кем‑то, перебрасываться словами, и они не могли предугадать, что ты скажешь дальше. Но как только ты что‑то произносишь, они всегда говорят: «Ох, офигеть!»[19]

Но еще до того, как рэп стал главной темой разговоров в городе, все внимание общества было приковано к диджеингу. Когда DOOM’у было около 8 или 9 лет, он и его братья и сестры проводили несколько дней в неделю в доме няни Долорес. Она жила с двумя взрослыми сыновьями, Чарли и Дагом, 17 и 20 лет соответственно, которые носили афрокосички и были сильно увлечены музыкой. В подвале своего дома во Фрипорте они установили пару вертушек и микшер, чтобы заниматься диджеингом, крутя популярные в то время джемы из таких песен, как Bounce, Rock, Skate, Roll Вона Мейсона и Crew, Good Times Чика и Genius of Love от Tom Tom Club.

«Мы подглядывали за ними, – вспоминал DOOM о сыновьях Долорес, – подглядывали в подвале за тем, что они делают»[20]. Он наблюдал за ними с лестницы в подвале и в конце концов был приглашен спуститься вниз, чтобы принять участие в действии. «Так я впервые познакомился с тем, что мы называем хип-хопом, – говорил DOOM, – Вы знакомы с этими ощущениями, когда крутишь пластинку? Какие ощущения вызывает фейдер, когда двигаешь его, понимаете, о чем я?»[21] Тактильные ощущения от манипуляций с пластинками принесли этому молодому новичку и его братьям радость и привыкание. Хотя до собственного аппарата было еще далеко, они практиковались, когда могли, в домах друзей и родственников, испортив множество игл и виниловых альбомов.

Но эти беззаботные дни детства – бесконечное лето, отсутствие обязанностей и чувство единения – вскоре были омрачены разводом родителей. Хотя Эшлин сохранила право опеки над детьми, переехав к своей матери на 114 E. Hudson St., она разрешила своему бывшему мужу беспрепятственно посещать их. Несмотря на то что разрыв отношений был полюбовным, а дети оказались на редкость стойкими, оглядываясь назад, сложно переоценить урон от того, что семья стала неполной. Но, не имея собственного жилья, Эшлин и сама чувствовала себя ребенком. Жизнь с матерью и несколькими младшими братьями и сестрами создала такую ситуацию, что она не могла долго оставаться на Лонг-Бич.

Эшлин любила независимость и была полна решимости сделать все возможное для своих детей и сохранить их вместе, поэтому она провела следующие два года, пытаясь встать на ноги. Несмотря на наличие постоянной работы, она несколько раз проезжала по всему мегаполису в поисках жилья, которое могла себе позволить. Некоторое время семья жила на Лиспенард-стрит в нижней части Манхэттена, а также к северу от Бронкса, в районах Йонкерс и Маунт-Вернон. Но, несмотря на трудности, с которыми они сталкивались, дети стойко все переносили, находя отдушину в своих фантазиях. «Именно тогда мы начали коллекционировать комиксы, – вспоминает DOOM. – У нас в наличии была вся вселенная Marvel. Вообще вся. Железный человек, Люди Икс, Фантастическая четверка, даже Альфа Рейс. Все это было очень круто. Все спин-оффы и все такое. Вся вселенная Marvel – то, как они ее создали, – все сыграло в итоге свою роль»[22]. Помимо того, что комиксы будоражили воображение, они предоставляли собой полноценный мир, фактически целую вселенную, в которой можно было спрятаться.

Во времена постоянной смены школ, друзей и районов хип-хоп стал для них еще одним явлением, которое поддерживало и увлекало их. Впервые они услышали гарлемского рэпера Kurtis Blow, который исполнял свои хиты Christmas Rappin’ (1979) и The Breaks (1980), на шоу суперзвезды диджея Фрэнки Крокера на WBLS, главной радиостанции Нью-Йорка. Но настоящий, «живой» хип-хоп можно было найти только на подпольных радиоволнах, вещающих на дальних концах FM-диапозона. Когда их мама была в больнице на очередной адской смене, братья засиживались допоздна, настраивая дрянной радиоприемник на волну 105,9 WHBI-FM, радиостанцию в Ньюарке в штате Нью-Джерси, чтобы по средам с 1 до 3 часов ночи послушать шоу Zulu Beats. Ведущие, диджеи Африка Ислам и Дональд Ди, причисляли себя к движению «Зулу нации», которая своими глазами наблюдала за тем, как Бронкс из района жестоких банд превращался в творческий анклав, который объединил разрозненные элементы рэпа, диджеинга, брейк-данса и граффити, превратив это в праздник мира, любви, единства и веселья.

«Раньше они просто крутили брейки, но теперь к ним добавлялся закадровый голос», – вспоминает DOOM. «У вас есть Funky Drummer или Apache, рок, знаете ли, и они ставили еще что‑то из старых комедий, например, фрагменты из Монти Пайтона, – добавил он. – Меня это всегда очень раздражало, понимаете, о чем я говорю? Потому что я не знал, откуда это взялось. Так что приходилось копать еще один слой смыслов. Мало того, что нужно было найти, откуда идет звук, нужно было еще понять, подождите, подождите, что это за голос, понимаете? Так что мне это всегда было интересно»[23]. Диджеи The Awesome Two (Special K и Teddy Ted) и The World-Famous Supreme Team (Cee Divine the Mastermind и Just Allah the Superstar) также вели шоу на радио WHBI, которые братья записывали на пленку. Не имея никакого музыкального образования, DOOM, как и многие другие представители его поколения, увлекся хип-хопом за его доступность, оригинальность и свежесть использования старых записей для создания чего‑то нового.

В 83‑м году, после двух лет скитаний, семья вернулась на 114 E. Hudson в Лонг-Бич, отчасти благодаря усилиям DOOM и его братьев и сестер. Вернувшись под крышу бабушкиного дома, они, по крайней мере, могли рассчитывать на поддержку семьи и друзей, а не пытаться выкарабкаться из проблем в одиночку. Находясь в непосредственной близости от Квинса, Лонг-Бич с момента своего основания в 1922 году также выделялся как уникальный анклав в нью-йоркской метрополии. Занимая самый западный барьерный остров на южном побережье Лонг-Айленда – полосу длиной около трех с половиной миль и шириной менее мили, – он был первоначально прозван «Ривьерой Востока» за свое богатое население и прекрасную набережную. Тихие жилые кварталы с домами на одну семью и ухоженными лужайками перед ними были характерны для города, который в 80‑е годы оставался заселен преимущественно белым населением (около 84 %) с небольшим количеством чернокожих, латиноамериканцев и азиатов.

Лонг-Бич стоял на перекрестке пригорода и большого города, представляя собой такую среду, где скейтбординг и велосипеды BMX сосуществовали с граффити и брейк-дансом. В средней школе DOOM и Дингилизве, оба заядлые скейтеры, построили деревянный халф-пайп на своей подъездной дорожке из обрезков, которые им удалось найти. У них хватало навыков, чтобы разобрать подержанный велосипед BMX до рамы, а затем восстановить и перекрасить его, чтобы он выглядел как новый. Когда в начале 80‑х искусство граффити было на пике популярности, братья увлеклись им. Будучи очень юным для того, чтобы скитаться по индустриальным закоулкам в нерабочее время, DOOM разрисовывал стены жирными маркерами, просто исписываяих словом Art, своим первым официальным псевдонимом, популярным в то время шрифтом в виде пузырьков. Дингилизве, который чаще всего называл себя мусульманским именем Рахим (или сокращенно Хим), выбрал себе погоняло Subroc – это название ядерной боеголовки для подводных лодок, разработанной ВМС США в 60‑х годах. После того как брейк-данс стал следующим популярным явлением среди молодежи благодаря таким фильмам, как «Танец-вcпышка» (1983), «Брейк-данс» (1984) и «Бит стрит» (1984), они увлеклись и этим. Когда окрестная молодежь начала носить с собой куски картона, чтобы бросать свои тела на бетон, вращаясь на нем без последствий, братья Думилей охотно последовали за своими сверстниками, также освоив роботизированные движения «поппинг» и «локинг».

После того как в 70‑х годах из‑за обилия насилия и наркомании в Нью-Йорке сформировалась печально известная бандитская среда, хип-хоп помог заполнить пустоту в 80‑х, способствуя формированию тусовок из групп ребят, проводящих время вместе и имеющих общие интересы.

«И каждый в тусовке мог добавить что‑то свое или, знаете, предложить свою точку зрения», – говорил DOOM.

«Так что граффити было чем‑то, чем мы просто занимались, рисовали, ну, вы знаете, искусство в целом. Сначала это было больше похоже на граффити, а потом к этому добавился брейк-данс. И оказалось, что хип-хоп-часть, музыкальная, звуковая, стала более популярной и стала тем, что мы больше практиковали, записывая кассеты»[24]. Изюминкой создания банды был выбор крутого названия. Они остановились на KMD, потому что им понравилось, как буквы звучат вместе. Взяв за основу дух граффити, который некоторые считают вандализмом, KMD превратился в бэкроним “Kausing Much Damage” («Нанося много урона»).

Переезд в Лонг-Бич укрепил связь братьев с хип-хопом, которому они отдались полностью и со всем юношеским рвением. Они все еще были слишком бедными, чтобы позволить себе собственные вертушки, зато могли хотя бы наблюдать, как их сосед, Фред Харрис, которому в то время было около 18 лет, практикуется в диджеинге на паре Technics 1200, что он держал в своем гараже. Фред был протеже DJ Reggie Reg, популярного местного диджея, выступавшего на вечеринках. Они также познакомились с Ахмедом Брэндоном и Отисом Маккензи, парой подростков постарше, которые были искусными брейкдансерами. Ахмед жил неподалеку от них, а его мать работала в агентстве по уходу за больными у бабушки DOOM’а. И он, и Отис были членами GYP или Get Yours Posse», большой команды молодежи с района, связанной различными аспектами хип-хоп культуры. Хотя рэп быстро утвердился во главе стола, все остальные элементы этой культуры считались не менее важными для настоящих B-boys («брейкданс-ребятам»), которые занимались ими всеми одновременно. До того как в дело вступили деньги, валютой было творчество, а уважение зарабатывали своим мастерством. KMD легко влились в большую группу GYP, чей состав на пике своего развития превышал 40 человек.

Возможно, из‑за того, что их мать терпимо относилась к соседской молодежи, 114 Hudson стал для GYP «базой дислоцирования». «Мы просто тусовались, пили, ели и веселились. И так весь день. Целыми днями», – вспоминает Uncle E., член GYP, который проводил там значительную часть времени. Забавно, что это место было похоже на соседскую парикмахерскую, когда 14‑летний Subroc, едва окончив школу, начал подрабатывать парикмахером. Стоило слуху об этом быстро распространился по городу, как их друзья уже стали занимать места в очереди, чтобы сделать «укладку» или «фейд» в пятницу и субботу вечером. Вместо наличных Sub брал плату виниловыми пластинками, которые его клиенты обычно выкрадывали из коллекций пластинок своих родителей. Поскольку они с братом уже активно занимались «крейт-диггингом» (поиском сэмплов для создания музыки), им требовалось много музыкального «сырья».

К тому времени они накопили достаточно денег, чтобы купить один проигрыватель, и умоляли маму подарить им на Рождество новый синтезатор Casio SK-5. Он выглядел как игрушка, но на нем можно было сэмплировать звуки. Именно этот синтезатор натолкнул их на путь создания музыки и стимулировал искать на пластинках все больше мест для сэмплирования. В комнате на втором этаже, которая стала известна как «комната DOOM’а», молодежь района тусовалась, слушала музыку или просто общалась в ожидании своей очереди на стрижку, так как Sub установил парикмахерское кресло в фойе. DOOM обычно проводил там время за играми, чтением книг, сочинением рифм, просмотром документальных фильмов на канале PBS, а иногда просто залипал, погрузившись в собственные мысли.

Когда братья начали сочинять свою музыку, они также усвоили несколько непростых уроков от развивающейся индустрии рэпа, а именно, что это музыка не только про веселье и игры. Среди лучших MC того времени, которых DOOM уважал, таких как Rakim, Slick Rick и Just Ice, одним из его любимых был KRS-ONE с лейбла Boogie Down Productions. Он говорил про них так: «Чуваки из BDP, KRS-ONE и Scott La Rock, повлияли на меня больше всего, потому что их в команде было двое – прямо как в нашей с братом группе. Мой брат был диджеем, а я был MC, так что мы всегда равнялись на них и следили за их карьерой»[25]. Лоуренс Крисна Паркер (он же KRS-ONE) был бездомным подростком из неблагополучной семьи, когда встретил и подружился со Скоттом “La Rock” Стерлингом, работником приюта, в котором он жил. Сблизившись из‑за взаимной любви к хип-хопу, дуэт в итоге начал работать вместе, выпустив множество синглов. В процессе работы они оказались втянуты в одно из первых серьезных соперничеств в рэпе – из‑за, как предполагалось, дисс-трека они вступили в борьбу с Marley Marl, ди-джеем популярного радиошоу WBLS Mr. Magic’s Rap Attack, и его партнером MC Shan.

В более широком смысле так называемые «войны мостов»[26] велись за право районов называться родиной хип-хопа. MC Shan нанес первый удар в треке-сенсации The Bridge (лейбл Bridge Records, 1986), говоря в нем о том, что Квинсбридж, обширный жилой район, который они с Marley называли своим домом, был тем местом, где зародился хип-хоп. Но Boogie Down Productions, само название которых гордо говорило об их принадлежности к району, где все началось (Южный Бронкс), быстро поставили точку в этом вопросе, выпустив песню South Bronx (лейбл B-Boy Records, 1986), в которой перечислялись все родоначальники хип-хопа – от Cool Herc до Grandmaster Flash. MC Shan записал свой ответ в песне Kill That Noise (1987), но она не смогла сравниться по крутости с песней BDP The Bridge is Over (1987), вдохновленной регги и являющейся ответом на песню MC Shan. То была яростная дисс-запись, которая раз и навсегда закончила спор. Обе песни BDP вошли в их классический дебютный альбом Criminal Minded (1987), который был выпущен независимым лейблом B-Boy Records и существенно повлиял на развитие музыки в то время. Подписав контракт с RCA Jive Records для записи своего следующего альбома, BDP были готовы покорять более высокие вершины. Но тут случилась трагедия.

Младший член команды, Деррик “D-Nice” Джонс, ввязался в потасовку на улице из‑за девушки. Получив взбучку от ее ревнивого бойфренда, он позвонил своему корешу Scott La Rock, чтобы разобраться в ситуации. В ответ La Rock отправился в дом Highbridge Homes на улице University Ave в районе Бронкс, где он и подвергся нападению. В сопровождении других членов команды BDP он отправился на поиски обидчика, не для того, чтобы отомстить, а скорее для того, чтобы покончить с враждой. Он знал, что с учетом его зарождающейся и многообещающей музыкальной карьеры не нужно пачкать руки и связываться со всяким дерьмом. К сожалению, улицы живут по своим правилам.

В районе Хайбридж член команды BDP, Robocop, расспросил нескольких случайных чуваков, пытаясь найти человека, которого они искали. Не добившись успеха, ребята вернулись в джип и уже собирались уезжать, как вдруг увидели, что La Rock обмяк на своем сиденье. Он получил пулю в затылок от неизвестного нападавшего, который, вероятно, находился на крыше соседнего здания. Несмотря на то что его оперативно доставили в больницу, на следующий день, 27 августа 1987 года, он скончался.

Убийство Ла Рока стало одной из первых громких смертей в хип-хопе: оно произошло как раз в тот период, когда его карьера начала идти в гору во время их работы над первым альбомом By All Means Necessary (1988), который должен был выйти на крупном лейбле (Jive/RCA). «Когда произошло это убийство, мы с братом автоматически представили себя на их месте. Если бы то же самое случилось с одним из нас, то вы, наверное, понимаете, что бы мы сделали», – вспоминает DOOM. – Итак, мы увидели, как KRS-ONE справился с этой ситуацией. Он мог уйти из музыки. Мы не знали, что он собирается делать. Выпустит ли он еще один альбом? А потом он вышел с этим дерьмом – By All Means Necessary. И эта ситуация показала нам, что нужно делать. Нужно наперекор всему продолжать идти к цели, прилагать все возможные усилия и в итоге достигнуть результата. Так что мы были готовы к тому, что в жизни может случиться разное»[27].

Глава 2: Gas Face

• «A grin shows a trick up a sleeve
• What a tangled web they weave
• Deceivers, stupefied through fable
• Say ‘Let’s make a deal’ at the dinner table
• Put you on tour, put your record on wax
• Sign your life on the X»

• («Сейчас я расскажу про трюк
• Как ловят паутиной мух
• Всякие обманщики,
• Сказочек рассказчики
• Говорят про сделку за обеденным столом,
• Потом турне, потом альбом
• Распишись вот тут бегом»)

PeteNice, трек Gas Face

По другую сторону границы округа Нассо Майкл Беррин тоже упорно продолжал преследовать свою любовь, хип-хоп. По крови он был смесью белого и еврея. Поэтому в своем родном районе округа Квинс Фар-Рокавей он был таким же редким экземпляром, что и снежный человек. Однако никакой иешивы как еврей он не посещал. Вместо этого он учился в государственной средней школе Музыки и Искусств, которая тогда располагалась на 135‑й улице в западном Гарлеме. Чтобы получить желанное место в школе, он пел на прослушивании. Обучаясь оперному искусству, он надеялся когда‑нибудь стать кантором в синагоге.

Но все изменилось после того, как он услышал записи хип-хоп джемов из парков Бронкса. Он был потрясен, когда узнал, что некоторые из его одноклассников, а именно Kangol Crew, в составе которых были Slick Rick Уолтерс и Dana Dane МакКлиз, уже были гетто-знаменитостями, известными своими навыками читки. Эти парни были самыми крутыми чуваками в школе: они ходили в рубашках с вырезами и помятых брюках, на ногах были мокасины Bally или Clarks’ Wallabees, и завершали образ, конечно, фирменные кепки от Kangols. Оба этих персонажа были достаточно талантливы для того, чтобы после окончания школы заключить контракты на запись альбомов с лейблами Def Jam и Profile соответственно. Вдруг и для Майкла найдется местечко под солнцем?

Хотя рэп появился сравнительно недавно, рифмовать для белых парней не было чем‑то противоестественным. Другой одноклассник, Блейк Летхем, уже выступал перед аудиторией под псевдонимом Kid Benetton или Vanilla B., а затем выбрал себе псевдоним Lord Scotch. Но он больше тяготел к искусству граффити, подписывая свои работы тегом KEO. Блейк тусовался в таких горячих точках хип-хопа, как Латинский квартал на Таймс-сквер, и его часто считали «белой вороной», так как он был белым парнем. Но он наслаждался своей исключительностью и держался уверенно, чувствуя себя в своей тарелке.

После окончания школы Майкл полностью отказался от раввинских устремлений и взял никнейм Serch, объединившись с бруклинским продюсером Grand Wiz Tony D. (он же Энтони Дик) для выпуска независимого сингла Melissa (лейбл Warlock Records, 1986), который попал в эфир радиостанции KISS-FM. Это было тем самым событием, которое заставило его работать еще усерднее. Однажды, когда он тусовался на набережной на Лонг-Бич, пытаясь подцепить девушек и извлечь выгоду из своего статуса рэпера, чья запись крутится на радио, он столкнулся с Ахмедом Брэндоном и Отисом МакКензи, которые красовались перед публикой своими брейк-данс движениями. «Мы начали говорить о музыке, а потом речь зашла о танцах, так как Ахмед с Отисом отлично держались в танце», – вспоминает Serch. В итоге они пошли домой к Ахмеду на Парк-авеню, где танцевали и демонстрировали свое мастерство. «Вот так мы и подружились», – говорит он.

Находясь на подъеме и стремясь любыми способами придать ускорения своей рэп-карьере, Serch хватался за любую возможность выйти на сцену и зажечь у микрофона. Однажды он выступил на открытом микрофоне в Общественном центре имени Мартина Лютера Кинга-младшего в Лонг-Бич, на котором как раз присутствовал его будущий протеже. «Мы услышали его раньше, чем увидели, понимаете, о чем я говорю?» DOOM вспоминал: «Кто‑то рифмовал, а когда кто‑то рифмует, это интересно. Потом мы посмотрели внимательнее за этим чуваком, и он выступил сольно»[28]. Позже в тот же день они с Serch впервые встретились благодаря их общему другу Ахмеду.

Поскольку Лонг-Бич находится всего в 10 минутах езды от Фар-Рокавэя, Serch стал для ребят кем‑то вроде соседа. На руку тусовке сыграло и то, что в доме мамы Ахмеда было кабельное телевидение, и она любила готовить. Когда Ахмед приходил к ней, чтобы посмотреть телик, она часто готовила бычьи хвосты или жареную рыбу. Serch и его новые друзья также посещали вечеринки в Club Z в соседнем Айленд-Парке и танцевали под хип-хоп. Иногда они зависали у DOOM’а, где Subroc закрепил их дружбу, впервые превратив шапку кучерявых волос Serch’а в прическу-площадку хай-топ фейд. Serch не понаслышке знал, что братья постоянно ищут новые сэмплы на пластинках, слушают музыку и пишут собственные рифмы. Хотя он был старше DOOM’а и Sub’а на четыре и шесть лет соответственно, в творческом плане он чувствовал себя в компании равных.

Если я не направлялся в Латинский квартал или в Бруклин или еще куда‑нибудь, пытаясь заявить о себе, или не делал промо-шоу, я был с ними», – говорит Serch.

По вечерам в пятницу их друг Симон, он же Mr Hood, брал у отца седан «Девилль» 1979 года выпуска, чтобы вместе с другими членами GYP ездить на вечеринки. Иногда они добирались до Бронкса или Риверхеда в округе Саффолк на Лонг-Айленде. Если ничего грандиозного там не происходило, они набивались в машину по семь человек и отправлялись в элитный торговый центр Roosevelt Field Mall, чтобы попытать счастья и подцепить девчонок. Но сначала каждый должен был скинуться по паре баксов на бензин. Неизбежно, что в результате этих вылазок было больше аутов, чем голов.

«Девушки корчили рожицы и смотрели на нас с выражением полного отвращения, – говорит Serch, – типа: „Да как ты смеешь, обрыган! Как ты смеешь даже смотреть в мою сторону, не говоря уже о том, чтобы спрашивать мой номер“. А Subroc сказал: „Чуваки, мы потратили все наши деньги на бенз, чтобы получить в ответ это…“ И мы все начали смеяться»[29]. Кто‑то еще окрестил это страдальческое выражение «бензиновым лицом», по словам Serch, который говорит: «Это было самое смешное дерьмо, которое я когда‑либо слышал, и мы начали бесконечно гонять эту фразу»[30].

Тусовки регулярно создавали свой собственный сленг – особый закодированный язык, определяющий групповую идентичность и вбирающий опыт членов тусовки. «Словарный запас был во главе стола, – говорит Mr Hood, – потому что именно он создает нашу уникальность». Serch, который обычно выступал сольно и которому не хватало командного духа, по‑настоящему принял тусовку GYP и увидел в Ахмеде, Отисе, DOOM’е и Sub’е братьев по духу, которых он так долго искал. Он сказал им, что, когда он «встанет на ноги» в своей музыкальной карьере, он возьмет их с собой – обещание серьезное, но не пустое.

Оказывается, Serch был далеко не единственным белым человеком, которого очаровал хип-хоп. В 1983 году панк-группа, ранее известная как Young Aborigines, выпустила свой первый мультижанровый сингл Cookie Puss» (лейбл Rat Cage Records). То, что начиналось как звонок-розыгрыш во франшизу мороженого Carvel, превратилось в популярный андеграундный хит Нью-Йорка. После переименования новоиспеченная группа Beastie Boys, в состав которой входили Майкл Даймонд, Адам Хоровиц и Адам Яух, постепенно начали добиваться своего. Эти еврейские мальчики из высшего среднего класса не могли похвастаться никакой реальной связью с хип-хоп культурой, кроме того, что у них были хорошая чуйка, куча наглости, амбиций и правильного настроя. В итоге они сменили свои инструменты на микрофоны и начали покорять музыкальный олимп.

Их секретным оружием был Рик Рубин, который некоторое время именовал себя DJ Double R и диджеил у них в коллективе, и, кстати, окончил школу в Лонг-Бич. В то время он был студентом Нью-Йоркского университета, занимался продюсированием рэп-музыки и выпускал пластинки на своем недавно созданном независимом лейбле Def Jam, которым он управлял из своей комнаты в общежитии. После успеха группы Run-DMC, которые использовали звук электрогитары в своем одноименном дебюте 1984 года, в том же году на Def Jam Beastie Boys выпустили свой второй сингл, Rock Hard. К тому времени, когда вышел их третий сингл She’s on It (1985), Рубин убедил импресарио из центра города Рассела Симмонса стать со-руководителем лейбла, что позволило расширить профиль деятельности лейбла: заключить дистрибьюторское соглашение с Columbia Records и киносделку с Warner Brothers. В результате эта песня появилась в саундтреке к фильму «Краш Грув»(кинокомпания Warner Brothers, 1985), вымышленной истории Def Jam. Песня распахнула двери в музыкальную индустрию для Beastie Boys и всех остальных участников лейбла.

Эта троица, управляемая Симмонсом, пробилась на открытие американского тура Мадонны Like a Virgin в 1985 году, попав в заголовки газет благодаря своему буйному, бойцовскому поведению. Можно убрать панков из панк-культуры, но дух панка из настоящих панков уже не выкурить. В следующем году они присоединились к Raising Hell Tour турне Run-DMC вместе со звездами лейбла Def Jam LL Cool J и Whodini. Их стремительный карьерный взлет достиг пика в ноябре 86‑го, когда вышел их громкий дебют, альбом Licensed to Ill (лейблы Def Jam/Columbia). Он стал первым рэп-альбомом, достигшим вершины чарта Billboard Top 200, в котором он продержался пять недель. Несмотря на презираемый улицами творческий подход, когда казалось, что они высмеивают рэп, но при этом не воспринимают себя слишком серьезно, Beastie Boys стали живым доказательством того, что белые рэп-исполнители могут продавать пластинки и добиваться большого успеха. А ведь они еще только начинали свой творческий путь, продлившийся несколько десятилетий. Serch оставил эту информацию на потом, а на тот момент он был занят выпуском своего второго сингла Hey Boy с участием K. Love и Tony D. (лейбл Idlers, 1987). Свой следующий релиз он хотел выпустить на лейбле Def Jam.

В качестве доказательства того, насколько крохотным было в то время белое рэп-сообщество, можно сказать, что любой белый мальчик, у которого были амбиции МС, знал Марка Петерсона, который учился в школе Святой Анны в Бруклине вместе с Майком Даймондом из Beastie Boys. После окончания школы он познакомился с Питом Нэшем по кличке Pete Nice, который был родом из района Белмонт-Парк в Квинсе. Их обоих взяли играть в баскетбольной команде Колумбийского университета. Он также причислял к своему племени одноклассника Serch’а Блейка Летема, или Vanilla B. Они знали друг друга по летнему лагерю, а затем и по граффити тусовке, в которой Петерсон подписывал свои работы тэгом Sake One. Вдохновленный успехом Beasties, он хотел создать еще одну белую рэп-группу, но, к сожалению, не умел читать рэп. Поэтому он свел двух своих друзей, которые умели делать рэп.

Пит был предан баскетболу настолько же сильно, как и к рэпу. В старших классах он входил в состав группы Sin Qua Non, которая выступала в бруклинском клубе Empire Ballroom с Даной Дейн, Spaky D, Ultimate Three и Stetsasonic. Группа распалась, когда ее участники разъехались учиться в разные колледжи. Лумумба Карсон, сын активиста Сонни Карсона (и будущий участник афроцентричных рэперов X‑Clan), руководил группой во время их непродолжительной карьеры, оставаясь на связи с Питом, когда тот начал сольную карьеру. Но дела шли недостаточно быстро для начинающего MC, который теперь был поглощен учебой в колледже. Поэтому Пит самостоятельно сделал несколько черновых демо-записей, представив их друзьям из Квинса, которые знали менеджеров коллектива Kid ‘N Play, а также Rick’а Achee и Len’а Brown, работавших с лейблом RichLen Productions. Поскольку они также руководили продюсером Херби “The Love Bug” Азором, Пит решил, что у них есть достаточно связей, чтобы его подписали на лейбл.

Тем временем Блэйк Летем, в прошлом Vanilla B, начал выступать под псевдонимом Lord Scotch. Привычка безостановочно курить не способствовала его выносливости и контролю дыхания, чтобы быть первоклассным МС, но, по крайней мере, он делал дела и мог похвастаться связями с уличными старожилами. На свою первую встречу с Питом он пришел в застиранной джинсовой куртке и кепке Brooklyn Dodgers, крутя во рту лезвие бритвы, как настоящий гангстер (OG). Его можно было окрестить Wigger[31]» задолго до появления этого словечка в обиходе. Но Питу нравился его стиль, и он считал его крутым чуваком. Когда они решили работать вместе над демоверсией, Летем на два месяца переехал в его комнату в общежитии.

Свой коллектив они назвали Servin’ Generals – игра слов Surgeon» и General». Летем наслаждался своей ролью посла улиц и водил Пита в такие места, как бруклинский торговый центр Albee Square Mall – штаб-квартиру украшений для понторезов, где рэперы покупали золотые грилзы, чтобы надевать их на передние зубы. Он также познакомил его с такими людьми, как Dante Ross, белый скейтер, который в то время работал на лейбле Rush Management, Кларк Кент (Родольфо Франклин), который был диджеем у рэпера Dana Dane, и с чуваком по кличке Shameek, который стал битбоксером группы. Однажды ночью в латинском районе он впервые познакомил Пита с Serch’ем, хотя до этого они уже были шапочно знакомы.

В конце 87‑го года Пит получил травму колена и ему пришлось ходить с тростью. Вместо того чтобы остаться в команде на скамейке запасных и платить за обучение еще один год, он решил уйти из спорта и сосредоточиться на рэпе. Тем летом он связался с ребятами с радио WKCR в Колумбии с просьбой организовать первое рэп-шоу на их станции, и ему выделили часовую программу по вторникам, которую он назвал We Could Do this Show («Мы тут зажжем»). По плану, в шоу должна была участвовать вся его группа, включая Кларка Кента на вертушках, Shameek’а на битбоксе, и его с Летемом, которые бы зачитывали в прямом эфире.

К сожалению, первое шоу оказалось провальным, так как Кент застрял в метро, а Летем пропал с радаров, и остались только Пит и Shameek. Летем так и не объявился, потому что его арестовали по обвинению в употреблении наркотиков и отправили за решетку. Shameek удостоился такой же участи после осуждения за вооруженное ограбление. Только Кент оказался надежным ведущим, посылая в эфир своего двоюродного брата DJ Richie Rich всякий раз, когда у него возникали путаницы в расписании. Но однажды ночью и он оплошал. Когда Пит не смог приехать на шоу, он привел вместо себя несколько человек из своей команды, в результате радиостанция закрылась, а записи эфиров пропали без вести. Ничего не оставалось, кроме как закрыть шоу спустя всего четыре месяца с его появления.

Единственным плюсом для Пита было то, что все это дало ему больше времени для занятий музыкой. В бруклинской студии Funky Slice Studio он вместе с DJ Richie Rich работал над демо, которое DJ Red Alert включил во время своего популярного шоу на 98.7 KISS-FM. Пит наконец почувствовал, что добился определенных успехов, когда его имя стало знакомым широкой аудитории. Записав еще одно демо на инструментал от Sweet T и Jazzy Joyce It’s My Beat, он отдал его Dante Ross’у, который, в свою очередь, передал его своим боссам, Расселу Симмонсу и Лиору Коэну. Они остались под впечатлением от услышанного и захотели подписать контракт с Pete Nice в качестве сольного артиста на лейбле Rush Management.

Тем временем Serch тоже не сидел без дела. Не подозревая о том, что Пит уже подписался на лейбл, он привлек внимание Лиора Коэна, американца израильского происхождения, который начинал как тур-менеджер Run-DMC, а затем стал партнером Симмонса по Rush Management. Всего месяцем ранее, в июне 88‑го, Коэн подписал Serch’а как с сольного артиста. И ему, и Питу было предоставлено студийное время в Chung King Studios в Чайнатауне, где они независимо друг от друга работали над своими демо-записями с продюсером Sam Sever (Sam Citrin), еще одним другом Dante Ross. Во время продолжительной студийной работы между двумя MC завязалась дружба, и они стали также проводить время в разных клубах в компании с Dante Ross. Поскольку Симмонс не был уверен в их сольном прогрессе, Пит и Serch решили объединить усилия и создали группу вместе с Sever в роли диджея и продюсера. Коллективу они дали название Three the Hard Way. К сожалению, Sever не смог принять участие в этом проекте, так как в то время у него было много продюсерской работы. Но в итоге его место занял DJ Richie Rich и группа сменила название на 3rd Bass. В феврале 1989 года после полугода скитаний в поисках лейбла они в итоге стали шестым коллективом, подписанным на Def Jam.

После этого дела пошли в гору. Serch уже познакомил Пита со своей командой в Лонг-Бич. Он договорился с Ахмедом, что если он окончит школу, то вместе с Отисом они смогут присоединиться к 3rd Bass в качестве танцоров. Тем временем DOOM, который все еще посещал школу, когда ему это было нужно, продолжал сосредоточенно писать тексты. Он тоже был в процессе преобразования KMD в рэп-команду, добавив в качестве третьего участника еще одного MC из района, Jade One (он же Родан).

К тому времени DOOM также присоединился к сообществу Ansaaru Allah («Помощники Аллаха»), базирующемуся в Бушвике округа Бруклин. Облачившись в белые одежды и атрибуты ислама, это сообщество в основном занималось исследованием Библии. Оно дало DOOM’у некоторое духовное просвещение и представило такой взгляд на вещи, который заставил его лучше осознать себя и то, что происходит в обществе. Под влиянием прогрессивного рэпа от команд Public Enemy и KRS-ONE, DOOM решил изменить смысл аббревиатуры KMD. Вместо Kausing Much Damage оно теперь означало positive Kause in a Much-Damaged society («позитивные сдвиги в покалеченном обществе»). В качестве своего псевдонима он выбрал Zev Love X, что при чтении задом наперед выстраивается в X evolvez и означает следующий этап эволюции Малкольма Икса[32]. Еще до начала работы над собственным альбомом Пит и Serch основали продюсерскую компанию Rhyming is Fundamental (RIF), как это делали многие рэп-группы для продвижения новых талантов. Они выбрали KMD в качестве первого коллектива в своем списке артистов.

В мае 89‑го Пит с отличием окончил Колумбийский университет, получив степень по английскому языку. Тем временем первый сингл группы 3rd Bass Steppin to the A. M. уже находился в постоянной ротации на радио, представляя миру рэпа Serch’а и того самого Пита. В клипе на эту песню Ахмед и Отис выполняли хореографические движения, обходя Serch’а с флангов, а также в кадре можно увидеть еще совсем юных DOOM’а и Subroc’а. В черно-белом начале клипа фигура в капюшоне пробирается сквозь фалангу членов GYP, приветствуя всех. Дойдя до последнего участника, Ральф МакДэниелс откидывает капюшон фигуры, чтобы посветить фирменной надписью 3rd Bass, выбритой на его затылке Serch’а (спасибо парикмахерскому таланту Subroc’а). Парни совершили свой долгожданный выстрел в индустрию.

Sever был ответственен за продакшн большей части альбома 3rd Bass. Группа Bomb Squad внесла свой вклад в создание нескольких песен (включая Steppin’ to the A. M.). Пит также попросил Prince Paul’а (Пола Хьюстона), только что закончившего работу над платиновым альбомом De La Soul Three Feet High and Rising (на лейбле Tommy Boy, 1989), подкинуть ему битов, и продюсер предоставил их в количестве двух штук. Первый, сделанный на основе сэмпла из песни Emotions Best of My Love, предназначался для песни Brooklyn Queens, которую Пит написал самостоятельно. Другой трек, основанный на фортепианном фрагменте из песни Ареты Франклин Think, Serch предложил сделать основой для трека The Gas Face с участием DOOM.

Мы с самого начала сказали DOOM’у, что пригласим его поучаствовать в записи, – говорит Пит, – гостевой куплет стал лучшим решением помочь DOOM’у подписаться на лейбл.

Единственная проблема заключалась в том, что никто из них никогда не слышал, как DOOM читает рэп. «Вот в чем была фишка DOOM’а, – говорил Serch, – DOOM постоянно писал рифмы, но никогда не читал их вслух при мне. Он просто писал для себя в стол. Таков был его процесс. Он был очень закрытым чуваком даже среди нас». Когда Serch вызывал его на рэп-баттл, DOOM всегда отказывался. Gas Face, наверное, никогда бы не состоялась, потому что это была просто шутка от тусовки GYP. А песня была от лица KMD, – говорит он, – и если бы DOOM не захотел читать в ней, то, скорее всего, мы бы придумали другую идею для другой песни, другую концепцию или что‑то еще, но Gas Face мы бы не сделали».

Однако, почувствовав, что такая возможность выпадает раз в жизни, DOOM сделал шаг навстречу.

Песня стала одним из последних треков, записанных для альбома, а процесс сочинения и записи дался команде довольно быстро. Уже имея готовый бит, три MC написали свои куплеты, пока ехали записывать вокал с Prince Paul. Прибыв в студию Island Media Studios, Serch и Пит записали свои куплеты с одного дубля. Поскольку рядом находился друг Пола Дон Ньюкирк, озвучивавший некоторые забавные сценки с альбома De La Soul, они попросили его выступить в роли церемониймейстера и представить каждого из рэперов перед его куплетом. Когда DOOM впервые в жизни вошел в вокальную кабину, на первый взгляд, он выглядел, как и обычно, невозмутимым. Но Serch вспоминал, как он попросил всех выйти из комнаты для записи.

«Я был шокирован тем, что он просто безупречно зачитал, никогда не слышал подобной подачи», – говорил Пол, который на время остался в операторской вместе со звукорежиссером. «Я не мог сказать, что он был похож на кого‑то из артистов. Это был его собственный стиль. Он как настоящий профессионал просто пришел и выложился по полной». Все присутствующие были довольны тем, какой получилась песня, а Пит увидел в ней потенциал для сингла. «Я подумал, что это круто, что чувак просто выкладывается на все 100 %, – говорил Serch, как гордый папаша, – типа, эй, круто, йоу. У него крутые рифмы. Супер». Они также, вероятно, испытали некоторое облегчение от того, что их вера в DOOM’а не была напрасной.

После этой сессии Пол продолжил общаться с молодым рэпером и в итоге стал его верным другом и наставником. «Он дал мне свой номер на листке бумаги. С того дня я до сих пор ее храню, – говорит Пол, – мы продолжили общаться после той сессии. Он был очень любознательным. Он, знаете, спрашивал меня про всякие мелочи в продакшене типа: “Как ты это сделал? Как ты сделал то? Ага, да, да, ага”. И поскольку он был классным чуваком, я с удовольствием отвечал».

Глава 3: Peachfuzz

«Дорога возникает под ногами идущего»

Джалаладдин Руми, поэт

The Gas Face вышла 14 ноября 1989 года, последовавшая за Steppin’ to the A. M. песня стала вторым синглом с альбома Cactus Album (лейбл Def Jam/Columbia, 1989). Она оказалась важным шагом для группы и помогла улучшить продажи альбома, который в итоге получил «золотой» статус. Клип на эту песню был примечателен по трем причинам:

1) парни бросали вызов MC Hammer, который в то время был лучшим рэп-исполнителем в стране благодаря своему хиту U Can’t Touch this. Хотя песня, по сути, являлась стопроцентной калькой трека Рика Джеймса Superfreak;

2) в песне было множество известных гостей: комик Гилберт Готтфрид, босс лейбла Рассел Симмонс, рэперы Flavor Flav, EPMD и Run-DMC, не говоря уже о Боббито Гарсии, который в то время был сотрудником лейбла Def Jam, а еще в будущем он сыграет важную роль в карьере DOOM’а;

3) Zev Love X больше не тушуется на вторых планах, а читает как настоящая звезда, завершая песню своим куплетом и появляясь в кадре.

Озаряя нас улыбкой Моны Лизы, худощавый рэпер в своей фирменной тонкой оправе очков а-ля Джон Леннон и с золотым кольцом в правой ноздре, затмил остальных парней своей непринужденной подачей и поведением, чем он и запомнился поколению, выросшему на тех эфирах канала MTV. Subroc тоже ненадолго появился в кадре, во время строчки Subroc cut at you with a clipper, он гримасничал рядом с эмблемой 3rd Bass, которую он же и выбрил на голове Serch’а. В конце клипа Zev, одетый в комбинезон рабочего с заправки, в шутку скорчил «загазованное лицо»[33] своему другу Dante Ross, с которым он познакомился через Пита и Serch’а. Dante сначала работал на лейбле Rush Management, потом стал менеджером по поиску новых исполнителей на лейбле Tommy Boy.

Gas Face заходила на ура в программе Yo! MTV Raps, и в 1990 году, когда 3rd Bass пригласили выступить на шоу The Arsenio Hall Show, выбор песни для исполнения был очевиден. Это ток-шоу запустилось всего годом ранее, но оно уже сыскало популярность среди молодежи, на которую собственно и было рассчитано. Рост рейтингов шоу совпал с движением рэпа в сторону мейнстрима. В результате харизматичный ведущий с голливудской улыбкой во все 32 зуба стал известен тем, что дал многим рэперам возможность впервые засветиться «в телике». Для артистов появление в качестве его музыкальных гостей означало мгновенную известность по всей стране. Было заметно, что к такому пристальному вниманию Zev не привык, но выступление вживую помогло тихому пареньку из Лонг-Бич вырваться из своей скорлупы.

Помимо того шоу, он выступал с 3rd Bass в легендарном Гарлемском театре Apollo, а также на многочисленных промоушн-концертах, включая вечеринку по случаю выхода их альбома в лос-анджелесском клубе Palace в январе 1990 года. Именно там фотограф запечатлел его позирующим с Питом Найсом, Dr. Dre и Eazy E из N. W. A.. В апреле, когда группа начала большой тур вместе с Big Daddy Kane и Digital Underground, они взяли с собой молодого Тупака Шакура. Zev был в своей тарелке, рифмуя перед переполненными аудиториями. «Те концерты были сумасшедшими, чувак, – вспоминал он. – Площадки в Северной Каролине вмещали по 10 000 человек. Во время исполнения куплета из Gas Face я был на сцене всего 1 минуту, буквально 16 тактов. Но каждый раз я чертовски нервничал. И как только я выходил на сцену, толпа заводилась и кричала „Ооооо!“ Те времена и задали всему темп. На мой взгляд, это были лучшие времена»[34]. Его путь от ноунейма до звезды был стремительным и неожиданным, он оказался в центре мира, за которым раньше только наблюдал. «В те времена Кейн приходил к нам потусоваться», – добавил он.

Я часто общался с 2Pac. Мы были как два запасных игрока в команде, не часто появлялись на сцене, так что за кулисами и в отеле мы много разговаривали о работе над своим собственным творчеством[35].

Serch говорил: «После Gas Face все закрутилось, завертелось, будто педаль газа выжали в пол. Мы рифмовали в гастрольном автобусе. Мы рифмовали с Pac’ом и Shock G в отелях. Мы рифмовали везде, где только могли. Это было похоже на сломанный кран, который однажды открыли и не смогли закрыть». Несмотря на долгие часы в дороге и резкую смену образа жизни, Serch отмечал: «В дороге DOOM по‑прежнему оставался практикующим, набожным мусульманином. Казалось, что он не изменился, но все‑таки постепенно DOOM менялся. Не только из‑за того, что начало с нами происходить. Возможно, он тогда стал более приземленным, как и все мы. Мы открывали для себя всякое дерьмо. Это было очень удивительное время». Это было ново и привлекательно, они были наивны и молоды, и все это работало на то, что ребята закрывали глаза на тот факт, что на самом деле они были не более чем наемными работниками звукозаписывающей компании. Как бы классно они ни проводили время, они все равно оставались белками в колесе музыкальной индустрии и, следовательно, подчинялись правилам ее игры.

Рэп-индустрия, как и Zev, взрослела, и ранее бунтарское звучание улиц оказалось в переходном периоде, сравнимым с подростковым возрастом. Одним из признаков этого стало то, что «большие мальчики» из крупных лейблов начали уделять рэпу еще более серьезное внимание. Журнал The Source, ранее бывший небольшой брошюрой, издававшейся в комнате общежития двумя гарвардскими фанатиками рэпа, практически в одночасье превратился в толстый глянцевый ежемесячник со штатом сотрудников и офисом на нижнем Бродвее. Все это произошло именно благодаря инвестициям крупных корпораций. Журнал объявил 80‑е годы «Десятилетием рэпа», и описывал путь рэп музыки от неизвестности к национальному признанию. Но 1990 год стал переломным, началом того, что можно считать битвой за «душу» рэпа, так как в течение нового десятилетия происходило постоянное столкновение двух разных лагерей – мейнстрима и андеграунда. С одной стороны, такие исполнители, как MC Hammer и Vanilla Ice, были королями чартов благодаря своим мультиплатиновым дебютникам, которые выпускались на крупнейших лейблах и тянули рэп в сторону поп-музыки. Но в том же году хардкор-альбомы от Ice Cube (AmeriKKKas Most Wanted), Public Enemy (Fear of a Black Planet), EPMD (Business as Usual), Boogie Down Productions (Edutainment) и Eric B. & Rakim (Let the Rhythm Hit ‘Em) стали голосами той части артистов, которые не шли на компромиссы и в полной мере отражали изначальную суть рэп-культуры.

Между этими двумя полюсами были новые и старые артисты, и все боролись за внимание аудитории. Некоторые, например Run-DMC и LL Cool J, с переменным успехом пытались вернуться в инфополе. На западном побережье продолжали прорастать семена гангста-рэпа, посеянные группой N. W. A. Прорастали они благодаря усилиям коллективов Compton’s Most Wanted, Above the Law и King Tee. Тем временем на востоке США более вдумчивый, сознательный рэп нашел свое выражение в творчестве таких новичков, как Brand Nubian, Poor Righteous Teachers, X‑Clan и A Tribe Called Quest. Последние представляли собой свежее воплощение Native Tongues, свободной ассоциации единомышленников, которые объединяли уличный сленг и афроцентричные концепции с джазовыми, абстрактными битами. Их знакомство с индустрией произошло после появления на альбомах их предшественников De La Soul и Jungle Brothers. В то время ощущалась острая нехватка опытных артист-менеджеров, которые были бы знакомы с рэпом. Поэтому уже состоявшиеся группы часто выполняли роль первооткрывателей новых талантов, как это делали 3rd Bass и KMD.