Читать онлайн Детективное агентство «Антракт»

Глава 1 Занавес поднимается

Промозглый октябрьский дождь барабанил по окнам старого московского театра «Классика». Здание на Малой Ордынке – трехэтажный особняк с колоннами и потускневшей лепниной – переживало не лучшие времена. Отваливающаяся местами штукатурка, рассохшиеся рамы, скрипучие половицы – всё говорило о том, что славные дни театра остались в прошлом.

Леонид Березин стоял у окна пустой гримерной, машинально потирая шрам над левой бровью – память о каскадерской сцене из спектакля трехлетней давности. В отражении он видел изможденное лицо с запавшими глазами и неделю не бритой щетиной. Вместо успешного актера из зеркала на него смотрел человек, потерпевший полный провал.

«Русский медведь пытается танцевать на американской сцене» – так написал один критик о его выступлении на Бродвее. Другие были еще безжалостнее. Три месяца Леонид прокручивал эти фразы в голове каждую бессонную ночь, пока деньги таяли, а возможности – исчезали. И вот он здесь, в родном московском театре – уже не звезда, а беженец, вернувшийся с поджатым хвостом.

Дверь скрипнула, прервав поток мрачных мыслей.

– Леня, это что, похоронная процессия или ты просто счета оплачиваешь? – в гримерную заглянул Виктор Самойлов, старый друг и однокурсник по театральному. Сегодня он выглядел непривычно в костюме-тройке с галстуком-бабочкой. – Впрочем, судя по твоей физиономии, первый вариант вернее.

– В точку, – хмыкнул Леонид, отворачиваясь от окна. – Хороню свою карьеру. А ты чего вырядился как на премьеру?

– Почти угадал. – Виктор по-хозяйски уселся в кресло у зеркала и закинул ногу на ногу. – Семен Аркадьевич собирает всех в малом зале. Новый спонсор приехал – большая шишка, денег обещает немерено.

– А я-то тут при чем? – Леонид поморщился, небрежным жестом поправляя растянутый свитер. – Я же временно здесь. Пока не найду…

– Пока не найдешь новую жизнь, да, – Виктор встал и подошел ближе. От него пахло дорогим одеколоном и леденцами от кашля – странное сочетание, которое почему-то всегда ассоциировалось у Леонида с театром. – Но ты часть труппы, хочешь ты этого или нет. И вообще, – он понизил голос, – хватит уже себя хоронить. Подумаешь, спектакль провалился.

– Не спектакль, а я провалился, – Леонид невесело усмехнулся. В отличие от вечно оптимистичного Виктора, он не умел быстро восстанавливаться после ударов судьбы. – Нельзя было браться за американскую постановку. Самонадеянно и глупо.

– Зато теперь ты мудрее, – Виктор легонько щелкнул его по лбу, как делал еще в студенческие годы, когда Леонид серьезно воспринимал критику преподавателей. – И кстати, получил бесценный опыт. Знаешь, сколько наших готовы отдать почку за возможность выступить на Бродвее, пусть даже с треском провалившись?

– Продам воспоминания о провале. Дорого, – съязвил Леонид.

– О, сарказм вернулся! Значит, ты на пути к выздоровлению, – улыбнулся Виктор, но глаза его оставались серьезными. – Идем. Обещаю, будет интересно. Этот новый спонсор, Давыдов, большие деньги в театр вложить хочет. Говорят, международные гастроли планирует.

Леонид нехотя последовал за другом по узкому коридору, украшенному старыми афишами в рамках. Его собственное лицо смотрело с некоторых из них – молодое, полное надежд. Сейчас эти надежды казались насмешкой судьбы.

Малый зал, обычно использовался для репетиций, сегодня был заполнен всей труппой и работниками театра. Леонид скользнул к дальней стене и устроился в углу, надеясь остаться незамеченным. Шум разговоров стих, когда на сцену поднялся директор театра.

Семен Аркадьевич, худой нервный мужчина с вечно обеспокоенным взглядом и залысинами, которые он тщательно маскировал редкими прядями, зачесанными набок, сегодня выглядел необычно воодушевленным. Рядом с ним стоял высокий импозантный мужчина в костюме цвета антрацита, с сединой на висках и осанкой военного. На вид спонсору было около пятидесяти.

– Дорогие друзья! – Семен Аркадьевич воздел руки в театральном жесте, который никак не вязался с его сутулой фигурой. – Сегодня знаменательный день для нашего театра. К нам присоединяется меценат, покровитель искусств, человек, который поможет театру «Классика» вернуть былое величие. Прошу любить и жаловать – Игорь Анатольевич Давыдов!

Раздались аплодисменты. Леонид машинально поднял глаза, изучая нового спонсора. Было в Давыдове что-то, настораживающее – улыбка, идеальный костюм, оценивающий взгляд, которым он окидывал труппу, как будто прикидывал стоимость каждого.

Семен Аркадьевич продолжал: – Благодаря щедрости Игоря Анатольевича, мы не только проведем давно назревшую реставрацию здания, но и организуем европейский тур. Впервые за пятнадцать лет наш театр поедет на международные гастроли!

По залу прокатился восторженный шепот. Леонид скрестил руки на груди, наблюдал за реакцией коллег. Вот Алла Петровна, костюмерша с сорокалетним стажем, единственная, кто, как и он, сохраняла скептическое настроение. В отличие от большинства, она смотрела на нового спонсора с плохо скрываемым подозрением, поджимала губы и щурилась сквозь очки-половинки. А вот София, молодая актриса с короткой стрижкой «под мальчика», недавняя выпускница театрального, буквально светилась от восторга. Она явно видела себя уже на европейских подмостках.

– И чтобы начать наш новый сезон по-настоящему триумфально, – продолжал директор, расхаживая по маленькой сцене, – мы планируем провести торжественный вечер через три дня. Настоящий праздник театрального искусства! На нем мы также представим наши главные реликвии, включая знаменитую перчатку Михаила Щепкина, которой более полутора веков…

Зал одобрительно загудел. Леонид знал про эту реликвию – кожаную перчатку, которую великий русский актер XIX века якобы носил во время своих самых знаменитых выступлений. По легенде, она приносила удачу любой постановке. Как и многие актеры, Леонид не был особо суеверен на словах, но втайне соблюдал ритуалы. Перед важными выступлениями он всегда три раза стучал по дереву и никогда не принимал цветы до спектакля. Профессиональные привычки, как он это называл.

Внезапно его внимание привлекло странное движение. Давыдов, услышав о перчатке, едва заметно вздрогнул. Глаза спонсора блеснули, а пальцы левой руки машинально сжались в кулак. Через секунду он уже снова был невозмутим, но Леонид, привыкший замечать малейшие нюансы актерской игры, уловил эту микрореакцию.

После официальной части все начали расходиться, Леонид уже направлялся к выходу, когда его окликнула Алла Петровна:

– Леня! Постой!

Она подошла к нему, тяжело дыша – годы брали свое. Костюмерша выглядела точно так же, как и пятнадцать лет назад, когда Леонид впервые переступил порог театра – те же седые волосы, собранные в тугой пучок, те же очки-половинки на цепочке, тот же запах лаванды и театрального грима.

– Давно хотела тебя увидеть. Слышала про Нью-Йорк, – она коснулась его руки морщинистой ладонью, и в этом жесте было больше поддержки, чем в любых словах утешения. – Не переживай так. Они просто не поняли твоего таланта.

– Спасибо, Алла Петровна, – Леонид искренне улыбнулся. Эта женщина всегда поддерживала его, когда он был начинающим актером, принимавшим критику близко к сердцу.

– Пойдем-ка со мной, – она потянула его за рукав с неожиданной для ее возраста силой. – Ты же еще не был в нашем музее после ремонта? Хочу тебе кое-что показать. Отвлечешься немного.

Они поднялись по узкой лестнице на третий этаж, где располагался небольшой театральный музей. Туда редко заходили посторонние – в основном фанаты театра да студенты с экскурсиями. Небольшая комната с деревянными панелями на стенах была заставлена стеклянными витринами с костюмами, старыми афишами и театральными реликвиями.

– А где смотритель? – спросил Леонид, заметив, что кресло в углу пустует.

– Николай Степанович? Наверное, чай пошел пить, – Алла Петровна махнула рукой. – Он каждый день в четыре часа чайную церемонию устраивает. Пунктуальный, как немецкие часы.

Она подвела его к стеклянной витрине в центре зала. За стеклом на бархатной подушке темно-вишневого цвета лежала потертая кожаная перчатка, потемневшая от времени.

– Вот она, наша гордость, – благоговейно произнесла Алла Петровна. – Перчатка самого Щепкина. Говорят, он был в ней, когда играл Фамусова в «Горе от ума» на открытии Малого театра.

Леонид посмотрел на реликвию без особого интереса. В его нынешнем состоянии мало что могло пробиться сквозь пелену апатии.

– И из-за этой старой вещицы столько шума?

– Эта «вещица», – Алла Петровна понизила голос, словно боялась, что кто-то может подслушать, – ценнее, чем ты думаешь. Знаешь, сколько за нее предлагали коллекционеры? В прошлом году приезжал американец, так он сто тысяч долларов предлагал! – она покачала головой. – А для нашего театра она – талисман. Ни одна премьера без нее не обходится.

Леонид рассеянно кивал, изучая другие экспонаты. Витрина отражала его лицо – осунувшееся, с темными кругами под глазами. Как вернуться в профессию? Что делать дальше? Может, уйти из театра совсем, найти обычную работу…

– Тут есть еще кое-что интересное, – Алла Петровна потянула его к другой витрине, где был выставлен старинный костюм. – Это тоже историческая ценность. Фрак Малого театра, XIX век. А видишь эту брошь? – она указала на украшение, приколотое к лацкану. – Подлинная, с натуральными камнями. Должна участвовать в премьере через три дня.

Брошь была необычной формы – золотая маска, инкрустированная мелкими рубинами и бриллиантами. Даже через стекло была заметна тонкая работа.

Внезапно его внимание привлекла фотография на стене – труппа театра десятилетней давности. Он сам, совсем молодой, стоял в последнем ряду, улыбаясь так, как может улыбаться только человек, уверенный в своем ярком будущем. Сейчас эта улыбка казалась почти издевательской.

– Я тебя не утомила? – Алла Петровна внимательно посмотрела на него. – Пойдем вниз, чаем угощу. Расскажешь, как дальше жить собираешься.

В костюмерной было тепло и уютно. Стены от пола до потолка занимали стеллажи с аккуратно развешенными костюмами, рассортированными по спектаклям и эпохам. В воздухе витал особый запах – смесь нафталина, пыли, старой ткани и чего-то неуловимо театрального. Посреди комнаты стоял большой стол для раскроя тканей, сейчас заваленный эскизами и журналами. В углу притулился старенький диван, на котором актеры иногда дремали между репетициями.

Алла Петровна включила электрический чайник и достала из шкафчика жестяную коробку с печеньем – настоящий антиквариат с выцветшим изображением Эйфелевой башни.

– Значит так, – она села напротив Леонида, сложив руки на коленях, как примерная ученица. – Слушай старую женщину. Нельзя тебе сейчас опускать руки. Твой талант никуда не делся.

– Талант, может, и не делся, а вот репутация… – Леонид мрачно усмехнулся, постукивая пальцами по столу.

– Ерунда! – отрезала Алла Петровна. – Здесь ты начинаешь с чистого листа. И знаешь, что? – она подалась вперед, глаза за стеклами очков загорелись. – У меня есть идея. Тебе нужно что-то необычное, что вернет тебе веру в себя.

В дверь постучали, и в костюмерную заглянул крепко сбитый мужчина лет сорока – коротко стриженый, с квадратной челюстью и руками, покрытыми мозолями от тяжелой работы. Гриша, театральный техник, отвечавший за все – от освещения до ремонта сломанного стула.

– Алла Петровна, извините… – он замер, увидев Леонида. – О, Леонид Александрович, здравствуйте! – в его голосе прозвучало искреннее уважение. – Давно вас не было видно.

– Здравствуй, Гриша, – кивнул Леонид. Они не были близко знакомы, но он помнил этого молчаливого парня, который всегда был готов помочь с техническими проблемами и никогда не просил ничего взамен.

– Я искал кого-нибудь из руководства, – продолжал Гриша, переминаясь с ноги на ногу. – Там в музее… – он запнулся и понизил голос. – В общем, перчатки нет.

– Как нет? – Алла Петровна подскочила так резко, что очки съехали на кончик носа.

– Витрину открывали сегодня утром, чтобы почистить стекло перед визитом спонсора. А сейчас смотритель обнаружил, что перчатка исчезла. Я первым делом к вам, думал, может, вы взяли для реставрации или еще чего.

– Боже мой! – Алла Петровна схватилась за сердце. – Если перчатка пропала, премьера будет провальной! Это дурной знак! И что подумает новый спонсор?

– Может, ее просто переложили в другое место? – предположил Леонид, наблюдая за паникой костюмерши с легким удивлением. – Наверняка есть разумное объяснение.

– Нужно сообщить директору, – Гриша развел руками, демонстрируя ладони с мозолями. – Это же ценный экспонат. Вдруг украли?

– Нет! – Алла Петровна остановила его решительным жестом. – Только не сейчас. У него важные переговоры со спонсором. Если он узнает, что пропала главная реликвия, он с ума сойдет. Только представь: вместо обсуждения финансирования и гастролей он будет бегать по театру и искать пропажу, – она покачала головой. – Надо найти перчатку до завтра. Тихо, без шума.

Леонид наблюдал за их паникой с легкой отрешенностью человека, который недавно пережил нечто более страшное, чем пропажа старой перчатки. И все же, в глубине души что-то шевельнулось – любопытство? Азарт? Желание разгадать загадку? Сам факт, что его что-то заинтересовало впервые за последние месяцы, был удивителен.

– Да ладно вам, – сказал он, удивляясь внезапному приливу энергии. – Наверняка она где-то в театре. Может, уборщик переложил или кто-то из работников взял посмотреть поближе.

– Никто не имеет права брать экспонаты без разрешения! – возмутилась Алла Петровна, поправляя очки дрожащими пальцами. – Леня, ты не понимаешь. Это катастрофа! Реликвия пропала перед самым важным событием года! И что мы скажем Давыдову? Он же пришел специально на нее посмотреть! Если Семен Аркадьевич узнает, он всех нас…

Леонид неожиданно для себя самого почувствовал, как в груди разгорается огонек – не азарта даже, а простого человеческого интереса. Впервые за долгое время что-то вызвало у него эмоциональный отклик сильнее, чем жалость к себе.

– А давайте я попробую ее найти, – предложил он, сам удивляясь своим словам.

– Ты? – Алла Петровна недоверчиво посмотрела на него поверх очков. – Но почему?

– А почему нет? – он пожал плечами, внезапно ощутив легкость. – Делать мне все равно нечего. Могу поиграть в детектива пару дней. Все лучше, чем сидеть и жалеть себя.

– Я боюсь, это серьезнее, чем игра, Леня, – Алла Петровна покачала головой, но в ее глазах появилась надежда.

– Для меня – игра, – Леонид улыбнулся, и улыбка, как ни странно, получилась искренней. – К тому же, кто, как не актер, может понять другого человека? А я уверен, что перчатку взял кто-то из наших. Дайте мне три дня. Если не найду – сообщим директору и вызовем полицию.

Гриша с сомнением посмотрел на Леонида, скрестив руки на широкой груди:

– А вы справитесь? Без обид, но вы же не настоящий следователь.

– Зато я играл следователя в трех сериалах и одном фильме, – парировал Леонид. – И поверь, для этой роли я изучил массу материала о криминалистике и методах расследования. – Он сам не понимал, откуда взялся этот внезапный энтузиазм. – Кстати, я заметил кое-что интересное во время представления нового спонсора.

– Что именно? – заинтересовалась Алла Петровна.

– Когда директор упомянул перчатку Щепкина, наш благодетель Давыдов странно отреагировал. Всего на секунду, но я заметил. Он… напрягся, что ли. И взгляд изменился.

– Думаешь, он как-то связан с пропажей? – прищурилась Алла Петровна.

– Не знаю, – честно ответил Леонид. – Но совпадение интересное: перчатка пропадает в день, когда в театре появляется новый спонсор, проявляющий к ней особый интерес.

– Ну что ж, – Алла Петровна прищурилась, в её глазах появился озорной блеск. – Если ты берешься, то нам понадобится название для твоего… расследования.

– Детективное агентство «Антракт», – неожиданно выпалил Леонид, сам удивляясь внезапному приливу креативности.

– Звучит неплохо, – одобрительно кивнула Алла Петровна. – Что ж, детектив Березин, приступайте к расследованию. Время работает против нас – до премьеры всего три дня.

Так, почти случайно, в полузаброшенной костюмерной старого московского театра родилось детективное агентство «Антракт». И Леонид Березин впервые за долгие месяцы почувствовал, что у него появилась цель. Он еще не знал, что эта маленькая загадка втянет его в опасную игру, где на кону будет стоять гораздо больше, чем судьба одной старой перчатки.

Глава 2 Первые улики

К вечеру Леонид составил конкретный план действий. Три года назад, готовясь к роли следователя в сериале «Убийство в восточном экспрессе», он неделями консультировался с отставным полицейским и даже прошел короткую стажировку в полицейском участке – расследовали кражу. Сейчас эти знания казались как нельзя более актуальными.

Он решил придерживаться классической схемы: осмотр места преступления, опрос свидетелей, мотив, поиск подозреваемых, поиск улик. Последовательность, которую характеризуют три «к» – кто, как и когда. Увлеченность процессом немного удивляла его самого – словно внутри проснулась та часть, которая все последние месяцы пребывала в депрессии.

Леонид устроился в дальнем углу буфета с блокнотом для заметок. Создав импровизированную хронологию событий, он наметил первых подозреваемых. Кто имел доступ к музею? Кому выгодна пропажа перчатки? Кто бы мог иметь мотив? Сразу бросалась в глаза связь с появлением нового спонсора.

– Ты так увлеченно строчишь, что я начинаю верить в перерождение, – послышался знакомый голос.

Виктор Самойлов, уже переоделся в обычные джинсы и свитер, поставил на стол два кофе из автомата и без приглашения уселся напротив.

– Признавайся, пьесу пишешь? «Как я облажался на Бродвее» или что-то вроде того?

– Тебе бы все шутки шутить, – Леонид благодарно кивнул и придвинул к себе стаканчик, хотя кофе из театрального автомата на вкус напоминал растворенную в горячей воде газету. – У нас тут, между прочим, преступление века.

– Да ну? – Виктор приподнял бровь. – И в чем оно заключается?

Леонид огляделся по сторонам, убедился, что их никто не подслушивает, и понизил голос:

– Пропала перчатка Щепкина из музея.

Виктор присвистнул, но особо не удивился:

– Я так и знал, что рано или поздно это случится. Семен Аркадьевич уже в курсе?

– Пока нет. И надеюсь, не узнает, пока мы не найдем пропажу.

– Мы? – Виктор выразительно посмотрел на друга. – С каких пор ты стал специалистом по поиску антиквариата?

– Я решил поиграть в детектива, – Леонид слабо улыбнулся. – И мне нужен помощник. Кто лучше тебя сможет войти в доверие к персоналу и ненавязчиво выведать информацию?

Виктор был известен своим артистизмом и умением находить подход к людям. Он мог превратиться из добродушного весельчака в сурового начальника за доли секунды. Эта способность не раз выручала его в жизни, особенно когда нужно было уговорить режиссера на рискованную трактовку роли или скостить штраф за парковку в неположенном месте.

– Заинтриговал, черт возьми, – Виктор потер руки. – Я в деле. Но только потому, что мне осточертели репетиции. Что делать?

– Для начала нужно собрать больше информации. Я пойду осмотрю музей, а ты поспрашивай у персонала про нового уборщика, Михаила. Он был в музее утром, и мне это кажется подозрительным.

– Михаила? Того, который третью неделю работает? – уточнил Виктор.

– Возможно. Ты его знаешь?

– Видел несколько раз, – Виктор отхлебнул кофе и поморщился. – Странный тип. Не похож на стандартного уборщика – фигура как у борца, движения пластичные, а руки… – он показал свои ладони. – У него руки не уборщика. Мозоли не от швабры, а как у… даже не знаю, может, скалолаза или спортсмена.

– Интересное наблюдение, – Леонид поднял бровь. – Что еще?

– Он почти не разговаривает. На вопросы отвечает односложно. И взгляд такой… оценивающий, знаешь? Как будто сканирует. Я еще подумал, что он бывший военный или что-то в этом роде.

– Тогда он становится первым серьезным подозреваемым, – Леонид сделал пометку в блокноте. – Узнай, когда его приняли на работу, и кто рекомендовал. Возможно, здесь есть связь с Давыдовым.

– Только не говори, что подозреваешь нашего нового спонсора, – Виктор рассмеялся, но, увидев серьезное лицо друга, осекся. – Погоди, ты действительно думаешь, что…

– Я пока ничего не думаю, – отрезал Леонид. – Но его реакция на упоминание перчатки была странной. И что-то в нем… не вписывается в образ бескорыстного мецената.

Они разделились, договорившись встретиться через час. Леонид направился в музей, который к этому времени уже был пуст. Только пожилой смотритель Николай Степанович суетился у пустой витрины, протирая стекло и тяжело вздыхая.

– Леонид Александрович! – обрадовался он, увидев актера. – Как хорошо, что вы здесь. Какой кошмар у нас приключился! Никогда за двадцать лет работы…

– Успокойтесь, Николай Степанович, – мягко прервал его Леонид. – Расскажите мне подробно, когда вы обнаружили пропажу.

Смотритель был низеньким сухоньким старичком с аккуратной седой бородкой и выцветшими голубыми глазами. Когда-то он и сам был актером, играл эпизодические роли, но после серьезной травмы колена ушел со сцены и остался при театральном музее.

– Я ведь только на пять минут отлучился, честное слово! – затараторил он, нервно поглаживая бороду. – Пошел чайник поставить… у меня традиция такая, знаете, в четыре часа чай. А когда вернулся – перчатки уже не было. Семен Аркадьевич меня со свету сживет, если узнает.

– Кто еще заходил в музей сегодня? – Леонид начал методичный опрос, мысленно выстраивая временную линию.

– С утра был только уборщик Михаил, потом заходил новый администратор, Сергей, спрашивал насчет экскурсий для спонсоров, – смотритель старательно вспоминал. – Еще была Вероника Павловна, прима наша бывшая, искала свои старые фотографии для мемуаров. А потом я отлучился… – он виновато опустил глаза. – Всего на пять минут. Только чайник поставил и обратно, а перчатки уже нет.

– А камер наблюдения здесь нет? – поинтересовался Леонид, оглядываясь по сторонам.

– Где там, – махнул рукой смотритель. – Семен Аркадьевич все обещает современную систему безопасности установить, да только деньги на другие нужды уходят. Музей у нас на последнем месте в списке приоритетов. Все для сцены, а мы так…

Леонид подошел к пустой витрине. Стекло не было разбито, замок выглядел нетронутым. Странно для обычной кражи.

– Ключи от витрины у кого?

– У меня и у директора, – Николай Степанович развел руками. – Но я свои не терял, вот они, – он показал связку ключей, висевшую у него на поясе. – И витрина была заперта, когда я вернулся!

Это озадачило Леонида. Как можно было украсть перчатку из запертой витрины? Березин наклонился к замку, внимательно его осматривая. Его актерская наблюдательность, привычка подмечать мельчайшие детали, оказалась неожиданно полезной. На металле он заметил крошечные следы какого-то вещества.

– У вас есть увеличительное стекло?

Смотритель достал из кармана маленькую складную лупу, которую использовал для того чтобы рассматривать старинные фотографии. Леонид изучил замок внимательнее, поворачивая лупу под разными углами, чтобы поймать лучшее освещение.

– Здесь следы какого-то вещества… Похоже на клей или воск, – сказал он наконец. – Возможно, кто-то сделал слепок ключа. Очень профессиональная работа.

– Господи! – Николай Степанович побледнел, и Леонид на секунду испугался, что у старика случится сердечный приступ. – Значит, это было спланировано заранее? Но зачем кому-то красть старую перчатку?

– Вот это мне и предстоит выяснить, – Леонид выпрямился, ощущая странное воодушевление. Загадка начинала вырисовываться, и азарт детектива понемногу вытеснял апатию последних месяцев. – Скажите, кто еще мог знать о ценности этой перчатки? Я имею в виду, не историческую, а материальную.

– Да все знали, – пожал плечами смотритель. – Это не секрет. В прошлом году приезжал американский коллекционер, предлагал большие деньги. Директор отказал, конечно. У нас ведь традиция – перед каждой премьерой выставлять перчатку на сцене. Говорят, она приносит удачу.

Пока они разговаривали, Леонид продолжал осматривать зал. Его внимание привлек пол у витрины. Наклонившись, он заметил почти незаметную царапину на паркете, как будто что-то тяжелое проволокли по полу. А рядом, почти у самой стены, лежал крохотный бумажный комочек. Леонид поднял его и развернул. Это был клочок от билета в театр с частью сегодняшней даты.

– Интересно, – пробормотал он. – Николай Степанович, сегодня кто-нибудь из посетителей ронял билет или другие бумаги?

– Не припомню такого, – озадаченно ответил смотритель. – Да у нас и посетителей-то почти не бывает. В основном студенты театральных вузов, да и то по записи.

Леонид аккуратно положил находку в карман. Это могла быть зацепка, а могла и не иметь никакого отношения к пропаже. Он сфотографировал витрину на телефон и вышел в коридор, размышляя о следующих шагах.

Вернувшись в буфет, он обнаружил там Виктора, погруженного в оживленную беседу с молодой билетершей. Увидев Леонида, Виктор элегантно откланялся и подошел к нему с загадочной улыбкой.

– Кое-что удалось узнать, – сказал он, понизив голос. – Михаил действительно новенький, работает всего три недели. И главное, – он сделал драматическую паузу, – его рекомендовал театру не кто иной, как наш новый спонсор, господин Давыдов.

Леонид присвистнул: – Вот это уже интересно. Связь становится очевидной.

– И это еще не все, – продолжил Виктор, явно наслаждаясь произведенным эффектом. – Михаил сегодня ушел с работы пораньше, сославшись на головную боль. Это впервые за время его работы. Обычно он задерживается до позднего вечера.

– Подозрительно, – Леонид почувствовал, как в голове начинают складываться кусочки головоломки. – Нам нужно с ним поговорить. У тебя есть его адрес?

– Нет, но могу раздобыть, – подмигнул Виктор. – У нашей кадровички Галины Сергеевны большая слабость к билетам на премьеру в первом ряду.

– Только не говори ей про пропажу, – предупредил Леонид. – Официальная версия: мы готовим сюрприз ко дню рождения Михаила.

Виктор критически посмотрел на друга: – Плохо врешь, Леня. У него что, правда, послезавтра день рождения?

– А ты откуда знаешь? – удивился Леонид.

– Ниоткуда, – рассмеялся Виктор. – Просто ты всегда был паршивым лжецом. На сцене – гений перевоплощения, а в жизни – открытая книга. Нам нужен кто-то, кто лучше врет и разбирается в людях.

Леонид на секунду задумался: – София! Молодая актриса, которая ведет социальные сети театра. Она не только талантлива, но и невероятно изворотлива в общении. К тому же, разбирается в технологиях. Может, здесь есть какие-то камеры, о которых старик не знает.

– Отличная идея, – согласился Виктор. – Я добуду адрес Михаила, а ты поговори с Софией.

Они разделились. Леонид направился на поиски Софии, которая, по слухам, всегда находилась либо на репетициях, либо в буфете, единственное место в театре где Wi-Fi хорошо работал.

Он нашел ее именно там. Молодая актриса сидела за дальним столиком, увлеченно что-то печатая на ноутбуке. У нее были короткие темные волосы с фиолетовой прядью, выразительные карие глаза и множество мелких серебряных сережек, поднимающихся по краю уха. Она время от времени отпивала чай из большой кружки с надписью "Выключи и снова включи – это решит 90% проблем".

– София, могу я поговорить с тобой минутку? – спросил Леонид, подойдя к ее столику.

Девушка подняла голову, и ее лицо озарилось улыбкой.

– Леонид Александрович! – она закрыла ноутбук. – Конечно! Я так рада вас видеть. Ваш "Гамлет" был просто… невероятен! Я смотрела запись раз пятнадцать.

– Можно просто Леонид, – он слегка смутился от неожиданной похвалы. После месяцев самобичевания комплимент показался почти неуместным. – У меня к тебе дело, но это должно остаться строго между нами.

Он вкратце рассказал о пропаже перчатки, опустив некоторые детали. София выслушала его, не перебивая, а потом хитро прищурилась:

– Детективное расследование? – в ее глазах загорелся азартный огонек. – Это же потрясающе! Я с детства мечтала быть детективом. Даже хотела поступать на криминалистику, но родители настояли на театральном, – она понизила голос. – Я могла бы проверить камеры наблюдения. В основных коридорах они есть, хоть и старые.

– Отлично, – Леонид обрадовался. София оказалась именно тем энтузиастом, который был нужен команде. – И еще мне нужна информация о новом администраторе, Сергее. Ты его знаешь?

– Конечно, – София кивнула, закрывая ноутбук. – Сергей Валерьевич Кротов, работает у нас всего месяц. Очень «современный», все хочет оптимизировать и модернизировать. Алла Петровна его на дух не переносит – говорит, что он не уважает традиции. А еще… – она понизила голос и огляделась по сторонам, хотя буфет был почти пуст, – я видела, как он разговаривал с нашим новым спонсором до официального представления. Очень дружески, знаете? Не как случайные знакомые.

– Интересно… – Леонид мысленно добавил Сергея в список подозреваемых. – А что насчет Вероники Павловны?

– Наша бывшая прима? – София закатила глаза. – О, это отдельная история. Ее уволили два месяца назад. Семен Аркадьевич сказал, что театру нужны свежие лица, а ей уже пора на пенсию. Она была в ярости, кричала, что всем отомстит, особенно после того, как ее роль передали молоденькой Кате Лариной – племяннице жены директора, между прочим.

В этот момент к ним подошел Виктор, размахивая листком бумаги:

– Есть адрес нашего уборщика! – объявил он. – И кое-что еще интересное. Оказывается, его полное имя – Михаил Станиславович Кравчук. В его личном деле указан номер мобильного, но он не отвечает. А самое интригующее – в графе «рекомендации» стоит имя Игоря Давыдова.

Леонид и София обменялись многозначительными взглядами. Паззл начинал складываться, хотя общая картина еще оставалась неясной.

– Становится все интереснее, – Леонид почувствовал, как внутри нарастает азарт. Давно забытое ощущение, когда каждая клеточка тела наполняется энергией, а мозг работает на полную мощность. – София, проверь камеры и посмотри, есть ли что-нибудь на Михаила и Сергея. Особенно их контакты друг с другом. А мы с Виктором отправимся к Михаилу домой. Возможно, он еще не успел избавиться от улики.

– Можно я с вами? – внезапно раздался низкий голос.

Все трое вздрогнули от неожиданности. За соседним столиком все это время сидел Гриша, театральный техник. Он отложил газету, которую читал, и подошел к ним.

– Я случайно услышал ваш разговор, – пояснил он. – И если вы ищете перчатку, то я мог бы помочь. Я знаю тот район, где живет Михаил. Не самое приятное место, особенно вечером.

Леонид оценивающе посмотрел на коренастого парня. Физическая поддержка действительно могла пригодиться, если разговор с Михаилом пойдет не по плану.

– Ты в команде, – кивнул Леонид. – Только одна просьба – все, что ты слышал, должно остаться строго между нами.

– Я умею хранить секреты, – просто ответил Гриша. – Кстати, я тоже кое-что заметил сегодня. Михаил разговаривал с Сергеем перед тем, как подняться в музей. И Сергей что-то передал ему – маленький сверток.

– Когда это было? – быстро спросил Леонид.

– Около восьми утра. Я проверял освещение в фойе, а они стояли у лестницы. Думали, что никто не видит, – Гриша пожал плечами. – Я бы не обратил внимания, но они так странно оглядывались по сторонам, будто делали что-то запрещенное.

– Почему ты раньше ничего не сказал? – удивился Виктор.

– А меня никто не спрашивал, – просто ответил Гриша. – Я привык быть невидимкой. В театре полно ярких личностей, а техническому персоналу мало кто уделяет внимание.

Леонид почувствовал легкий укол совести. Действительно, он сам никогда особо не обращал внимания на технических работников театра, воспринимая их как часть интерьера.

– Прости, – искренне сказал он. – Это меняет дело. Ты не просто физическая поддержка, ты ценный свидетель и наблюдатель. То, что ты незаметен, может стать нашим преимуществом.

Гриша слегка улыбнулся – видимо, его не часто хвалили за наблюдательность.

– Значит, нас уже четверо, – подытожил Виктор. – А если добавить Аллу Петровну как эксперта по театральным реликвиям, то получится полноценная команда.

– Именно, – кивнул Леонид. – Давайте встретимся через час у служебного выхода. София, ты за это время проверь записи с камер. Виктор, узнай, не пропадало ли что-нибудь еще из театральных ценностей. Гриша, подготовь машину, если она у тебя есть.

– Есть старенький «Фольксваген», – кивнул техник. – Ничего особенного, но ездит.

– Отлично, а я поговорю с Аллой Петровной и составлю подробный план действий.

Так сформировалось ядро детективного агентства «Антракт»: Леонид – идейный вдохновитель и стратег, Виктор – мастер перевоплощения и добытчик информации, София – технический эксперт, Гриша – наблюдатель и силовая поддержка, а Алла Петровна – хранительница театральных тайн.

Перед тем как разойтись, Леонид задержал Софию:

– Есть еще кое-что. Можешь посмотреть информацию о Давыдове? Что он за человек, чем занимается, откуда взялся?

– Без проблем, – кивнула она. – У меня есть доступ к базам данных, которые театр использует для проверки потенциальных спонсоров. Должно быть что-то интересное.

Когда она ушла, Леонид направился к костюмерной, чтобы поговорить с Аллой Петровной. Впервые за долгие месяцы он чувствовал себя живым, целеустремленным, нужным. Возможно, в этом маленьком театральном расследовании он найдет нечто большее, чем просто пропавшую перчатку. Возможно, он найдет себя.

По дороге Леонид столкнулся с директором театра. Семен Аркадьевич был в приподнятом настроении – встреча со спонсором явно прошла успешно.

– А, Березин! – воскликнул он, увидев Леонида. – Как раз тебя искал. Давыдов спрашивал о тебе. Говорит, видел твои выступления, очень впечатлен. Хочет, чтобы ты участвовал в гастрольном туре.

– Вот как? – Леонид постарался скрыть удивление. – Не ожидал, что бизнесмены интересуются театром настолько, чтобы помнить отдельных актеров.

– О, Давыдов не просто интересуется, – директор понизил голос. – Он настоящий знаток и коллекционер. Его собрание театральных реликвий – одно из крупнейших в Европе. Он даже предлагал купить нашу перчатку Щепкина за… – он демонстративно понизил голос, – сто пятьдесят тысяч евро! Но я, конечно, отказал. Некоторые вещи дороже денег.

– Конечно, – согласился Леонид, мысленно отмечая новый мотив для Давыдова. – А что за гастроли он планирует?

– Грандиозный тур! – директор расплылся в улыбке. – Прага, Вена, Будапешт, а также несколько небольших городов в Восточной Европе. Особенно интересует его наша новая постановка «Тени прошлого». Кстати, – он похлопал Леонида по плечу, – Давыдов намекнул, что если ты согласишься участвовать, гонорар будет… весьма существенным.

– Буду иметь в виду, – кивнул Леонид. – Спасибо за предложение.

Когда директор ушел, Леонид задумчиво потер подбородок. Картина усложнялась. Давыдов – коллекционер театральных реликвий, интересуется перчаткой Щепкина. Предлагает огромные деньги, но получает отказ. И вскоре после этого перчатка таинственным образом исчезает, а Михаил, человек Давыдова, работающий в театре всего три недели, оказывается в музее незадолго до пропажи… Совпадения? Вряд ли.

С этими мыслями Леонид дошел до костюмерной, где его ждала Алла Петровна. Она была не одна – с ней была совсем молоденькая девушка, почти ребенок.

– Это Лиза, моя помощница, – представила ее Алла Петровна. – Она в курсе нашего маленького расследования, и у нее есть кое-что интересное.

Лиза, худенькая блондинка с большими испуганными глазами, робко кивнула Леониду.

– Я… я видела Михаила сегодня утром в музее, – тихо сказала она. – Случайно. Я относила костюмы на третий этаж, и проходила мимо. Дверь была приоткрыта, и я заметила, как он что-то делал с витриной. Он не видел меня, а я… я испугалась и ушла.

– Почему ты раньше ничего не сказала? – мягко спросил Леонид.

– Я боялась, – еще тише ответила девушка. – Он… он страшный. Однажды я случайно пролила чай на пол, который он только что помыл, и он так на меня посмотрел… – она передернула плечами. – А еще я видела у него… – она замялась.

– Что ты видела? – подбодрил ее Леонид.

– Татуировку на запястье. Когда он закатал рукав, чтобы помыть руки. Такой странный знак, как буква "А" с переплетенной "Р". И шрам на шее, как будто от ножа, – девушка показала рукой на свою шею.

Леонид обменялся взглядами с Аллой Петровной. Это была ценная информация. Татуировки и шрамы могли помочь идентифицировать Михаила, если он окажется не тем, за кого себя выдает.

– Спасибо, Лиза, – серьезно сказал Леонид. – Ты очень помогла. Но, пожалуйста, будь осторожна и не показывай Михаилу, что ты что-то знаешь.

Девушка кивнула и, получив разрешение от Аллы Петровны, поспешила уйти.

– У меня тоже есть новости, – сказала костюмерша, когда они остались вдвоем. – Я вспомнила кое-что важное о перчатке. Три года назад ее осматривал реставратор из Исторического музея. Он неделю возился с подкладкой, что-то там изучал. А потом внезапно отказался от дальнейшей работы. Сказал, что экспонат в отличном состоянии и не требует реставрации.

– Странно, – нахмурился Леонид. – Он не объяснил, почему изменил мнение?

– Нет, но… – Алла Петровна понизила голос. – После его визита перчатку переместили в новую витрину с усиленным стеклом по распоряжению директора. И еще, в этой перчатке всегда было что-то… необычное. Она тяжелее обычной кожаной перчатки. Я как-то заметила это, когда готовила реплику для сцены.

– Тяжелее? – Леонид заинтересовался. – Намного?

– Заметно, – кивнула Алла Петровна. – Как будто в подкладке что-то вшито. Я думала, может, каркас какой-то для сохранения формы, но теперь уже не уверена.

Эта информация заставила Леонида задуматься. Что, если ценность перчатки заключалась не в ее исторической значимости, а в чем-то спрятанном внутри? Что могло быть настолько ценным, чтобы рисковать и красть экспонат из театра?

Его размышления прервал звонок от Софии.

– Леонид! – возбужденный голос девушки звучал в трубке. – Я кое-что нашла! На записях с камер видно, как Михаил входит в музей с ведром и шваброй, а выходит через семь минут. Но самое интересное – на других записях видно, как он встречается с Сергеем у черного входа, и они что-то передают друг другу!

– Отлично, София! – Леонид почувствовал прилив воодушевления. – Сохрани эти записи, они могут стать решающими доказательствами.

– Уже сделано, – отрапортовала она. – И еще кое-что. Я пробила информацию о Давыдове. Он владелец компании «Артефакт Инвестментс», она занимается покупкой и продажей исторических ценностей. Но что интересно – в прошлом году его компанию проверяли на причастность к контрабанде драгоценностей. Дело закрыли за недостатком улик.

– Вот так поворот, – пробормотал Леонид. – Значит, наш меценат не так чист, как хочет казаться. Что насчет Михаила или Сергея? Есть что-нибудь о них?

– О Сергее пока ничего существенного, – ответила София. – А вот о Михаиле интересная деталь – его настоящая фамилия не Кравчук, а Станиславский. Михаил Станиславский, бывший каскадер и постановщик трюков. Был осужден три года назад за кражу со взломом, но вышел условно-досрочно. И знаешь, на чем специализировался? – она сделала драматическую паузу. – На кражах из музейных витрин.

Леонид присвистнул. Паззл складывался все четче.

– София, ты гений. Встречаемся у служебного входа через полчаса, как договаривались. И скопируй все найденные материалы, они нам пригодятся.

Он повернулся к Алле Петровне: – Похоже, мы на верном пути. Наш уборщик – профессиональный вор, работающий на Давыдова. Вопрос в том, что именно они ищут в этой перчатке.

– Будьте осторожны, Леня, – забеспокоилась костюмерша. – Если это настоящие преступники, они могут быть опасны.

– Не волнуйтесь, – уверенно ответил Леонид. – Нас четверо, и у нас есть преимущество внезапности. Они не знают, что мы их раскрыли.

Через полчаса команда «Антракта» собралась у служебного выхода. София принесла распечатки и флешку с записями с камер, Виктор раздобыл свежую информацию о расписании Михаила, а Гриша подогнал свой старенький «Фольксваген» к самому входу.

– Все готовы? – спросил Леонид, оглядывая свою импровизированную команду.

– Готовы, шеф, – шутливо отсалютовал Виктор. – Только один вопрос – что мы будем делать, если найдем нашего голубчика?

– Для начала проследим за ним, – ответил Леонид. – Возможно, он приведет нас к перчатке или к сообщникам. В крайнем случае, попробуем поговорить, но без конфронтации. Наша цель – вернуть украденное и понять, зачем оно им понадобилось.

Они сели в машину Гриши – старенький, но ухоженный «Фольксваген Пассат». София устроилась на переднем сиденье с планшетом, на котором был открыт адрес Михаила. Леонид и Виктор разместились сзади.

– Куда едем, товарищ следователь? – спросил Гриша, заводя мотор.

– Улица Строителей, дом 12, – ответила София, сверяясь с планшетом. – Это в Южном районе, примерно двадцать минут отсюда.

Машина тронулась с места. За окном моросил мелкий октябрьский дождь, превращая мостовые в зеркала, отражающие огни города. Москва погружалась в вечернюю мглу, и Леонид подумал, что обстановка как нельзя лучше подходит для детективного расследования.

– А я ведь играл следователя в "Деле Мориарти", – задумчиво произнес он, глядя на проплывающие за окном улицы. – Никогда бы не подумал, что пригодится в реальной жизни.

– Жизнь вообще штука непредсказуемая, – философски заметил Виктор. – Сегодня ты – Гамлет на сцене Бродвея, а завтра – частный детектив в богом забытом московском театре.

– И что лучше? – с легкой улыбкой спросил Леонид.

– А кто знает? – пожал плечами Виктор. – Может, это твое истинное призвание? Раскрывать загадки, спасать театральные реликвии, быть героем закулисья?

Леонид хмыкнул, но на сердце стало легче. Он чувствовал себя на своем месте, делая что-то действительно важное. Пусть их расследование казалось маленьким и незначительным в масштабах мировых проблем, но для него оно было шансом вернуться к жизни.

Машина въехала в спальный район, застроенный хрущевками и блочными панельными домами. Типовая архитектура, серые фасады, облезлые подъезды – все говорило о том, что это не самый престижный район Москвы.

– Приехали, – объявил Гриша, паркуясь в проулке неподалеку от нужного дома. – Дом 12, второй подъезд, квартира 47, третий этаж.

– И что теперь? – спросила София. – Просто постучим и спросим: «Извините, не вы ли украли из музея перчатку?»

– Не совсем, – Леонид уже обдумал план действий. – Предлагаю разделиться. Виктор, ты лучше всех умеешь располагать к себе людей. Ты пойдешь под видом работника социальной службы, проведешь опрос жильцов, якобы для статистики. Проверишь, дома ли Михаил, и если да – постараешься выведать что-нибудь полезное.

Виктор одобрительно кивнул: – Неплохо. А если начнутся вопросы, кого я представляю?

– Скажешь, что проводишь перепись для районного центра социального обеспечения, – предложила София. – Я могу даже сделать тебе фальшивое удостоверение на планшете, если нужно.

– Обойдусь, – Виктор достал из внутреннего кармана очки в толстой оправе и надел их. Простой аксессуар моментально изменил его облик – статный актер превратился в усталого чиновника. Он ссутулился, изменив осанку, и даже голос его стал другим, каким-то блеклым и занудным. – Как я выгляжу?

– Вылитый соцработник, – одобрительно кивнула София. – Даже мурашки по коже.

– Мы останемся в машине, будем страховать, – продолжил Леонид. – Если Михаил дома, попытайся выяснить, не было ли у него с собой каких-нибудь свертков или пакетов, когда он вернулся. И, конечно, почему он так рано ушел с работы.

Виктор кивнул и выбрался из машины, мгновенно перестроив походку – теперь он шагал мелкими торопливыми шажками, как человек, выполняющий неприятную, но необходимую работу. Через несколько секунд его фигура скрылась в подъезде.

– Он действительно хорош, – заметил Гриша с нескрываемым уважением. – Я бы никогда не узнал в нем актера.

– Виктор – мастер перевоплощения, – кивнул Леонид. – На сцене может сыграть кого угодно, от короля до нищего, и каждому образу веришь безоговорочно.

Они ждали около пятнадцати минут. Дождь усилился, барабанил по крыше машины. Гриша включил дворники, чтобы лучше видеть подъезд. София время от времени проверяла что-то на планшете, а Леонид мысленно перебирал все, что они узнали о Михаиле, Сергее и Давыдове.

Наконец дверь подъезда распахнулась, и оттуда выскочил Виктор. По его походке – быстрой, напряженной – стало ясно, что новости неутешительные.

Он практически впрыгнул в машину, отряхивая воду с волос.

– Квартира пуста, – сообщил он, сбрасывая образ соцработника. – Соседка по площадке говорит, что Михаил съехал сегодня днем. Собрал вещи и исчез. Причем, как выразилась почтенная Зинаида Ефремовна, «будто черти за ним гнались».

– Черт! – Леонид стукнул кулаком по сиденью. – Значит, он точно замешан. Бежит, чтобы скрыть следы.

– Есть еще кое-что, – Виктор понизил голос, хотя их все равно никто не мог подслушать. – Соседка сказала, что за ним приезжала дорогая черная машина с водителем. По ее словам, «на такой только олигархи ездят». А еще, – он сделал драматическую паузу, – Михаила она знает совсем под другим именем – Станислав. И он ей говорил, что работает каскадером в кино, а не уборщиком.

– София была права, – кивнул Леонид. – Михаил Станиславский, он же Станислав, бывший каскадер и профессиональный вор.

– Но зачем каскадеру устраиваться уборщиком в театр? – спросила София, поворачиваясь к ним с переднего сиденья.

– Чтобы получить доступ к цели, – ответил Гриша. – Эта перчатка, видимо, действительно какая-то особенная.

– Или в ней что-то спрятано, – добавил Леонид. – Что-то, ради чего стоило организовать целую операцию. Алла Петровна говорила, что перчатка тяжелее обычной.

– Бриллианты? – предположил Виктор. – Старинные монеты?

– Может быть, – кивнул Леонид. – Или что-то более экзотическое. В любом случае, мы на верном пути. Теперь нужно выяснить, куда направился наш каскадер.

– И куда делась перчатка, – напомнила София. – Без неё премьера через три дня может превратиться в катастрофу.

– Возвращаемся в театр, – решил Леонид. – Там у Софии больше возможностей для поиска информации. И нужно проверить, не связан ли Михаил напрямую с Давыдовым.

Гриша кивнул и вырулил на основную дорогу. Дождь усилился, превращаясь в настоящий ливень. Москва за окнами размывалась в потоках воды и огней, а мысли Леонида кружились вокруг странной связи между потертой театральной реликвией и богатым коллекционером, готовым на преступление.

Детективное агентство «Антракт» продолжало расследование, не подозревая, что это лишь верхушка айсберга, и что пропажа старой перчатки – первая ниточка в более опасном и запутанном деле.

Глава 3 Скрытый мотив

Когда они вернулись в театр, было уже около восьми вечера. Большинство сотрудников разошлись, остались только вахтер и технический персонал, готовивший сцену к завтрашней репетиции. Полупустое здание, полумрак в коридорах и гулкое эхо отдаленных шагов создавало идеальную атмосферу для детективного расследования.

Команда «Антракта» устроила импровизированный штаб в костюмерной Аллы Петровны. Просторное помещение с рядами висящих костюмов, манекенами и стеллажами с тканями выглядело причудливым лабиринтом. Повсюду стояли безголовые фигуры в исторических нарядах, словно безмолвные свидетели театральных тайн.

София устроилась за большим раскройным столом с ноутбуком и планшетом. Гриша отправился проверять служебные выходы – он думал, что преступники часто возвращаются на место преступления. Алла Петровна заваривала чай в старинном фарфоровом чайнике с облупившейся позолотой, а Виктор и Леонид обсуждали дальнейшие действия.

– Подведем итоги, – сказал Леонид, расхаживая между стойками с костюмами. – Что мы имеем? Перчатка Щепкина пропала сегодня утром. Предполагаемый похититель – Михаил Станиславский, он же Станислав, профессиональный вор, специализирующийся на музейных кражах. Он получил место уборщика в театре по рекомендации Давыдова.

– И скрылся сразу после кражи, – добавил Виктор. – Причем за ним приехала дорогая машина с водителем. Похоже на заранее спланированную операцию.

– Давыдов – коллекционер театральных реликвий, – продолжил Леонид. – Предлагал купить перчатку за огромную сумму, но получил отказ. Его компанию ранее проверяли на причастность к контрабанде.

– И еще есть Сергей, новый администратор, – напомнила София, не отрываясь от экрана. – Он контактировал с Михаилом перед кражей и, похоже, тоже связан с Давыдовым.

Леонид кивнул, мысленно выстраивая картину:

– Получается следующее: Давыдов хочет заполучить перчатку. Возможно, в ней что-то спрятано, что-то ценное. Он устраивает Сергея в театр на административную должность, и через него внедряет Михаила как уборщика. Они организуют кражу, после чего Михаил скрывается с добычей.

– Звучит логично, – одобрил Виктор. – Но зачем такие сложности? Почему было не украсть перчатку раньше?

– Возможно, они не знали о ней до недавнего времени, – предположил Леонид. – Или знали, но не имели доступа. А может быть, им нужно было что-то еще из театра, и перчатка – только начало.

– У меня есть кое-что интересное, – подала голос София. – Я проверила финансовые отчеты Давыдова, доступные в открытых источниках. В прошлом году его компания понесла значительные убытки из-за срыва какой-то сделки в Восточной Европе. Детали не указаны, но сумма внушительная – около трех миллионов евро.

– И что это значит? – спросил Виктор.

– Не знаю точно, – пожала плечами София. – Но это может быть мотивом для отчаянных действий. Если ему нужно срочно вернуть деньги или компенсировать потери…

– Возможно, – задумчиво произнес Леонид. – А что с гастролями, которые он планирует финансировать?

– Вот здесь становится по-настоящему интересно, – София повернула ноутбук, показывая карту Европы с отмеченными городами. – Я проверила маршрут: Прага, Вена, Будапешт – крупные культурные центры, все логично. Но потом странное ответвление – три малоизвестных городка на границе Словакии, где нет ни серьезных театров, ни большой аудитории.

– Зачем везти труппу в такую глушь? – удивился Виктор.

– Может быть, дело не в представлениях, а в перемещении, – медленно произнес Леонид, разглядывая карту. – Эти города расположены в приграничной зоне, где легче пересечь границу с минимальным контролем. Особенно если ты – официальная театральная труппа с гастролями.

В этот момент вернулся Гриша. Его обычно бесстрастное лицо выражало тревогу.

– У нас проблемы, – сообщил он без предисловий. – У служебного входа стоит черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Водитель явно кого-то ждет. И еще, Давыдов снова в театре. Приехал час назад, сейчас в кабинете директора.

– Странно, – нахмурился Леонид. – Зачем ему возвращаться вечером? Если только…

– Если только он не обнаружил, что перчатка пропала, и теперь требует объяснений от директора, – закончил его мысль Виктор.

– Но как он мог узнать? – удивилась Алла Петровна, расставляя чашки. – Мы ведь никому не говорили, кроме нашей маленькой группы.

– Возможно, у него есть еще один информатор в театре, – предположил Леонид. – Или Михаил связался с ним после кражи.

– А может, это он сам организовал кражу, чтобы получить перчатку, но что-то пошло не так? – предположила София.

Леонид задумался. Этот вариант тоже имел смысл. Что, если Давыдов организовал кражу, но Михаил решил действовать в своих интересах и скрылся с добычей? Это объяснило бы, почему Давыдов так встревожен и вернулся в театр.

– Нам нужно узнать, о чем они говорят с директором, – решил Леонид. – София, ты можешь подслушать?

– Могу попробовать, – кивнула девушка. – Кабинет директора находится на втором этаже, в конце коридора. Рядом есть маленькая комната для архива, оттуда должно быть слышно. Но как я объясню свое присутствие, если меня заметят?

– Скажешь, что ищешь старые программки для социальных сетей театра, – предложил Виктор. – Вполне правдоподобно.

– Хорошо, – София закрыла ноутбук. – Я пойду. А вы чем займетесь?

– Я проверю камеры у черного входа, – вызвался Гриша. – Если Давыдов уедет, мы должны знать, когда.

– А мы с Виктором поговорим с Сергеем, – сказал Леонид. – Если повезет, он еще в театре. Алла Петровна, останьтесь здесь, будете координировать наши действия.

Они разделились, договорившись поддерживать связь через мобильные телефоны. Леонид и Виктор направились к административной части театра, где располагался кабинет Сергея. В это время суток там должно было быть пусто, но вдруг повезет?

По пути Леонид изложил план:

– Если он там, я отвлеку его разговорами о возможном возвращении на сцену, а ты незаметно осмотри его стол и компьютер.

– Рискованно, – заметил Виктор. – Если он что-то заподозрит…

– Тогда придется импровизировать, – улыбнулся Леонид. – Мы же актеры, это наш конёк.

К их удивлению, свет в кабинете Сергея действительно горел. Через стеклянную дверь было видно, что администратор склонился над компьютером и что-то сосредоточенно печатал. Леонид постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

– Добрый вечер, Сергей Валерьевич! – произнес он с наигранной радостью. – Не ожидал вас здесь встретить в такой час.

Сергей вздрогнул и резко поднял глаза. Это был худощавый мужчина лет сорока с залысинами и острым, как у хищной птицы, носом. В его взгляде на мгновение промелькнуло раздражение, тут же сменившееся дежурной улыбкой.

– А, Леонид Александрович! – он поднялся из-за стола. – Какая приятная неожиданность. Чем обязан?

– Я хотел обсудить свое возможное участие в гастролях, – непринужденно ответил Леонид, проходя в кабинет. Виктор последовал за ним и сразу начал с интересом разглядывать развешанные на стенах фотографии театральных постановок. – Директор упомянул, что Игорь Анатольевич Давыдов выразил заинтересованность в моем участии. Захотелось узнать детали.

– Ах да, конечно, – Сергей явно расслабился. – Присаживайтесь. Я как раз готовлю предварительное расписание.

Он указал на стул напротив своего стола. Леонид сел, незаметно оглядывая кабинет. Ничего подозрительного на первый взгляд – стандартная офисная обстановка, папки с документами, компьютер, календарь на стене.

– А ваш коллега? – Сергей бросил настороженный взгляд на Виктора, который продолжал изучать фотографии, постепенно приближаясь к столу.

– О, не обращайте внимания, – махнул рукой Леонид. – Он всегда так – любит разглядывать театральные фотографии. Профессиональный интерес.

– Потрясающая работа, – подхватил Виктор, указывая на одну из фотографий. – Это же "Гамлет"? Гениально!

– Да-да, – рассеянно ответил Сергей, явно не разделяя энтузиазма. – Так что касается гастролей, Леонид Александрович… Игорь Анатольевич действительно выразил желание видеть вас в труппе. Особенно его интересует постановка «Тени прошлого», где используются исторические костюмы и реквизит.

– О, да, – кивнул Леонид, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. – Я слышал, что для этой постановки планируется использовать некоторые ценные экспонаты из нашего музея. Например, знаменитую перчатку Щепкина.

Сергей на мгновение замер, а затем пожал плечами с деланным равнодушием:

– Я не в курсе таких деталей. Это решает художественный руководитель и директор.

Но его выдали глаза – в них промелькнуло беспокойство. Леонид был уверен: Сергей прекрасно знал о перчатке и ее пропаже.

Тем временем Виктор, делая вид, что рассматривает фотографии, оказался за спиной Сергея и смог заглянуть на экран компьютера. На нем был открыт документ с перечислением каких-то дат и адресов. Виктор успел заметить несколько географических названий, прежде чем Сергей резко захлопнул крышку ноутбука.

– Извините, конфиденциальная информация, – улыбка администратора стала натянутой. – Что-то еще интересует вас по поводу гастролей?

Телефон Леонида тихо завибрировал в кармане – сигнал от Софии. Нужно было заканчивать этот разговор.

– Пожалуй, на сегодня достаточно, – Леонид поднялся со стула. – Подумаю над предложением и сообщу свое решение директору. Спасибо за уделенное время, Сергей Валерьевич.

– Всегда пожалуйста, – Сергей тоже встал, явно обрадованный окончанием разговора. – И буду признателен, если в следующий раз вы согласуете визит заранее. У меня очень плотный график.

– Конечно-конечно, – заверил его Леонид. – Доброго вечера.

Выйдя из кабинета, Леонид и Виктор переглянулись и быстро зашагали к лестнице.

– Видел что-нибудь интересное? – тихо спросил Леонид.

– Да, – кивнул Виктор. – На экране был документ с какими-то восточноевропейскими городами и датами. Похоже на маршрут. И там было название… что-то вроде «Операция Наследие».

– «Наследие»? – Леонид нахмурился. – Что бы это могло значить?

– Понятия не имею, но звучит зловеще, – отозвался Виктор. – И еще – когда ты упомянул перчатку, его лицо изменилось. Он знает о краже, я уверен.

Они поспешили в костюмерную, где их уже ждала взволнованная София.

– Вы не поверите, что я услышала! – воскликнула она, едва они вошли. – Давыдов в ярости! Я подслушала их разговор с директором. Он прямо обвиняет Михаила в двойной игре. По его словам, Михаил должен был только сделать слепок с перчатки и вернуть ее на место, а вместо этого украл оригинал и исчез!

– То есть Давыдов не планировал кражу? – удивилась Алла Петровна. – Но зачем тогда слепок?

– Для изготовления копии, я полагаю, – ответил Леонид. – Возможно, план был заменить оригинал на копию во время гастролей, чтобы никто не заметил пропажи.

– И самое интересное, – продолжила София, – Давыдов упомянул что-то о «содержимом» перчатки. Он сказал директору: «Если содержимое попадет не в те руки, мы все окажемся в большой опасности».

– Значит, директор тоже в деле! – воскликнул Виктор.

– Похоже на то, – кивнула София. – Он оправдывался, говорил, что не знал о намерениях Михаила, и что сделает все возможное, чтобы найти его.

Леонид задумчиво потер подбородок:

– Итак, картина проясняется. Давыдов организовал сложную схему: внедрил Сергея и Михаила в театр, чтобы получить доступ к перчатке. План был сделать копию, а во время гастролей подменить оригинал, извлечь то, что спрятано внутри, и вернуть его обратно. Но Михаил решил сыграть свою игру – украл перчатку и исчез.

– А директор был в сговоре с Давыдовым, – добавила Алла Петровна. – Боже мой, какой позор для театра!

– Но что может быть настолько ценным в старой перчатке? – задал главный вопрос Виктор.

– Что бы это ни было, нам нужно опередить Давыдова и найти Михаила первыми, – решил Леонид. – София, ты можешь отследить его телефон или банковские карты?

– Могу попробовать, – кивнула она. – Но для этого мне нужны его полные данные. В личном деле должны быть номер телефона и паспортные данные.

– Кстати, а где Гриша? – вдруг спохватился Виктор. – Он должен был следить за черным входом.

Словно в ответ на его вопрос, дверь костюмерной распахнулась, и вошел взволнованный Гриша.

– Давыдов уехал, – сообщил он. – И не один. С ним был какой-то высокий мужчина. Они говорили на повышенных тонах. Давыдов что-то доказывал, а тот отрицательно качал головой.

– Наверное, его охранник или помощник, – предположил Леонид. – Куда они направились?

– Не знаю точно, – покачал головой Гриша. – Но у меня есть их номер – «Мерседес» S-класса, черный, номер А777МР197.

– София, можешь проверить, на кого зарегистрирована машина? – попросил Леонид.

– Сейчас, – кивнула она, возвращаясь к ноутбуку. – Хотя это может занять некоторое время.

– И еще кое-что, – добавил Гриша, понизив голос. – Пока я наблюдал за входом, к театру подъехала полицейская машина. Двое в штатском вошли внутрь и направились к директору.

Это была неожиданность. Полиция? Кто мог их вызвать? И зачем?

– Возможно, Давыдов решил заявить официально о краже, – предположил Виктор. – Хотя странно – ведь перчатка была украдена его человеком.

– Или он хочет отвести от себя подозрения, – задумчиво произнес Леонид. – Если полиция будет искать Михаила как вора, никто не свяжет кражу с Давыдовым.

– В любом случае, мы должны действовать быстро, – решил Леонид. – Если Михаила найдет полиция, мы потеряем возможность узнать, что на самом деле спрятано в перчатке.

– У меня есть идея, – вдруг сказала Алла Петровна. – Помните Лизу, мою помощницу? Она живет недалеко от дома Михаила. Может быть, она видела что-то подозрительное? Девочка очень наблюдательная.

– Хорошая мысль, – одобрил Леонид. – Позвоните ей.

Пока Алла Петровна звонила Лизе, София продолжала работать за ноутбуком, а Виктор и Гриша негромко обсуждали возможные места, где мог скрыться Михаил. Леонид отошел к окну, глядя на вечернюю Москву. Дождь все еще лил, превращая улицы в мерцающие зеркала.

Дело становилось более запутанным и опасным. Что могло быть спрятано в перчатке, ради чего стоило организовывать такую сложную операцию? И что произойдет, если содержимое действительно «попадет не в те руки», как выразился Давыдов? Леонид чувствовал, что они затронули нечто более значительное, чем простая кража театральной реликвии.

– Есть новости, – София оторвалась от экрана. – Машина зарегистрирована на компанию "Артефакт Инвестментс", которой владеет Давыдов. А еще я проверила его биографию более тщательно. Знаете, чем он занимался до того, как стать бизнесменом? Служил в разведке. Военная специальность – «добыча и анализ информации в условиях повышенного риска». Что бы это ни значило.

– Разведчик, ставший коллекционером антиквариата? – Виктор поднял бровь. – Все страннее и страннее.

– Лиза не отвечает, – обеспокоенно сообщила Алла Петровна. – Это на нее не похоже. Обычно она всегда на связи.

Леонид почувствовал тревогу. Слишком много совпадений. Михаил исчезает, Давыдов в панике, полиция в театре, Лиза не отвечает на звонки…

– Нам нужно найти Михаила раньше Давыдова и полиции, – решительно сказал он. – И узнать, что на самом деле происходит. София, попробуй отследить его телефон. Виктор, поговори с ночной сменой охраны – может, они что-то видели или слышали. Гриша, проверь служебные помещения, особенно те, которые редко используются – вдруг Михаил не покинул театр, а спрятался где-то здесь. Алла Петровна, продолжайте звонить Лизе.

– А ты? – спросил Виктор.

– А я попробую заглянуть в кабинет директора, – Леонид направился к двери. – Если он разговаривает с полицией, то его стол может остаться без присмотра. Возможно, там есть какие-то документы, связанные с Давыдовым или перчаткой.

– Это рискованно, – предупредил Гриша. – Если тебя поймают…

– Риск – благородное дело, – улыбнулся Леонид. – К тому же, я всегда могу сказать, что искал директора, чтобы обсудить свое возвращение на сцену.

План был опасным, но Леонид чувствовал, что они близки к разгадке. Что-то важное скрывалось за этой историей с перчаткой, что-то, о чем знали Давыдов и директор театра. И он был полон решимости выяснить, что именно.

Леонид осторожно пробирался по коридорам театра, стараясь двигаться бесшумно. Годы актерских тренировок по сценическому мастерству оказались неожиданно полезными в этой ситуации. Он знал, какие половицы скрипят, где маленькие ступеньки, о которые можно споткнуться, и как перемещаться в полумраке, используя акустику здания себе на пользу.

Приблизившись к кабинету директора, он услышал приглушенные голоса. Полицейские все еще были там. Леонид прижался к стене возле двери, прислушиваясь.

– …понимаете серьезность ситуации, – говорил низкий мужской голос с командными интонациями. – Если перчатка действительно содержит то, о чем вы говорите, это вопрос национальной безопасности.

– Я же объяснил, – в голосе директора звучали нотки паники. – Давыдов сказал мне только о культурной ценности. Я понятия не имел о настоящем содержимом!

– А когда вы заметили пропажу? – спросил второй, более молодой голос.

– Сегодня днем, – ответил директор. – Но я не придал этому значения, думал, Давыдов уже забрал ее для исследования, как и планировалось.

– И вы не сообщили о краже сразу? – в голосе первого полицейского звучало недоверие.

– Я же говорю, не думал, что это кража! – в голосе директора уже звучало отчаяние. – Этот Михаил… или как его там… Мы проверили его документы, все было в порядке! Безупречные рекомендации!

Леонид нахмурился. Похоже, директор пытался отвести от себя подозрения, представляя себя невинной жертвой обстоятельств.

– Ходят слухи, что в последнее время у вас финансовые трудности, – заметил первый голос. – А Давыдов предлагал за перчатку внушительную сумму. Может, вы решили провернуть сделку частным образом?

– Нет! – воскликнул директор. – Это абсурд! Я никогда бы…

В этот момент Леонид услышал шаги в дальнем конце коридора. Кто-то приближался. Нужно было уходить. Но сначала… Он заметил приоткрытую дверь в комнату секретаря, примыкавшую к кабинету директора. Если повезет, там могут оказаться какие-то документы.

Леонид быстро скользнул в кабинет секретаря. Здесь было темно, лишь слабый свет из коридора проникал через щель в двери. Он достал телефон и, прикрывая экран ладонью, включил фонарик.

На столе секретаря царил идеальный порядок – папки аккуратно сложены, компьютер выключен, все ящики закрыты. Леонид осторожно выдвинул верхний ящик – канцелярские принадлежности, ничего интересного. Второй – документы, требующие подписи директора. Третий…

В третьем ящике лежала папка с пометкой «Давыдов/Проект Наследие». То же название, которое заметил Виктор на компьютере Сергея! Сердце Леонида забилось быстрее. Он открыл папку и быстро просмотрел содержимое.

Первый документ был соглашением между театром и компанией Давыдова о финансировании гастролей. Стандартный контракт, ничего необычного. Второй – план поездки с детальным маршрутом. И третий…

Третий документ заставил Леонида затаить дыхание. Это была копия старинного письма, датированного 1845 годом. Почерк был витиеватым, трудночитаемым, но Леонид смог разобрать основной текст:

«… перчатка, принадлежавшая Государю, передана на хранение М.С. Щепкину с указанием сберечь содержимое до лучших времен. В перчатке сокрыты координаты места, где хранится…»

Окончание фразы было размыто, словно кто-то пролил на бумагу воду. Но даже этого было достаточно, чтобы понять – перчатка действительно содержала что-то ценное. Не сами драгоценности, а информацию об их местонахождении.

Леонид быстро сфотографировал документ на телефон. В этот момент он услышал, как открывается дверь кабинета директора. Голоса стали громче – разговор перемещался в его сторону! Леонид поспешно положил папку обратно в ящик и прикрыл его. Спрятаться здесь было негде, а выйти через дверь значило столкнуться с полицейскими и директором.

Оставался только один путь – окно. К счастью, комната секретаря располагалась на втором этаже, и под окном была узкая декоративная колонна, спускавшаяся до первого этажа. Леонид быстро открыл окно, выбрался наружу и прикрыл створку за собой. Дождь все еще лил, мгновенно промочив его одежду. Цепляясь за выступы старинной лепнины, он начал спускаться, ощущая, как адреналин бурлит в крови.

Это было опасно, но и захватывающе. Леонид чувствовал себя полностью живым, как будто все его чувства обострились до предела. Скользя по мокрой колонне, рискуя сорваться, он ощущал странную радость – радость человека, вырвавшегося из кокона апатии и депрессии.

Добравшись до первого этажа, он спрыгнул на землю, мягко приземлился на газон. Мокрый до нитки, но полный энергии, он поспешил обратно в театр через служебный вход, огибая здание по периметру.

Команда «Антракта» ждала его в костюмерной, все с нескрываемым беспокойством на лицах.

– Леня! – воскликнула Алла Петровна, увидев его промокшего и запыхавшегося. – Что случилось? На тебе лица нет!

– Зато есть невероятная информация, – Леонид достал телефон и показал сделанные фотографии. – Смотрите, что я нашел в столе у секретаря.

Все склонились над экраном, изучая документы.

– «Перчатка, принадлежавшая Государю…» – прочитала София. – Какому государю? Николаю I? Он правил как раз в те времена.

– И что значит «координаты места»? – спросил Виктор. – Какого-то клада?

– Возможно, – кивнул Леонид. – Но главное – теперь мы знаем, зачем Давыдову перчатка. В ней зашифрована информация о местонахождении чего-то ценного. И судя по тому, что я подслушал, это вопрос национальной безопасности.

– Национальной безопасности? – удивилась Алла Петровна. – Боже мой, во что мы ввязались?

– В историю куда более серьезную, чем кража театральной реликвии, – мрачно ответил Леонид. – Полиция считает, что директор мог быть сообщником Давыдова. И судя по тому, что я узнал, так оно и есть. Но теперь они оба потеряли контроль над ситуацией, потому что Михаил исчез с перчаткой.

– Кстати о Михаиле, – вмешалась София. – Я отследила его телефон. Последний сигнал был зафиксирован два часа назад в районе Киевского вокзала.

– Киевский вокзал? – переспросил Гриша. – Он собирается покинуть Москву?

– Или уже покинул, – кивнула София. – С вокзала отправляются поезда в Европу. Если он сядет на поезд, мы его не догоним.

– Если только… – Леонид задумался. – София, проверь расписание поездов. Какие рейсы уходили с Киевского вокзала в последние два часа?

София быстро нашла информацию: – Так, поезд на Минск – в 20:15, а на Брест – в 21:45, это через час.

– Скорее всего, он выбрал бы не самый очевидный маршрут, – рассуждал Леонид. —Минск… возможно, но Брест… Это же граница с Польшей. Оттуда можно легко попасть в Европу.

– Ты думаешь, он еще на вокзале? Ждет поезд? – спросил Виктор.

– Это наш единственный шанс, – решительно сказал Леонид. – Если он уже уехал, то мы упустили и его, и перчатку.

– Нужно ехать на вокзал немедленно, – поддержал его Гриша. – Я за рулем.

– Но как мы его найдем среди толпы? – забеспокоилась Алла Петровна. – На вокзале всегда много людей.

– У меня есть его фотография, – сказала София, показывая экран телефона. – Я скачала из личного дела.

На фотографии был угрюмого вида мужчина лет тридцати пяти с короткой стрижкой, тяжелым подбородком и холодными серыми глазами.

– Это не поможет, если он в маскировке, – заметил Виктор. – Профессиональный вор наверняка изменил внешность.

– Тогда будем искать по другим признакам, – сказал Леонид. – Человек, который нервничает, часто проверяет время, с небольшим багажом. И главное – он будет избегать камер наблюдения и полицейских.

Они быстро собрались и вышли через черный ход. Гроза к этому времени утихла, дождь перешел в мелкую морось. Маленький «Фольксваген» Гриши вместил всех пятерых – Алла Петровна устроилась между Леонидом и Виктором на заднем сиденье, а София заняла место рядом с водителем.

По пути Леонид изложил план: – На вокзале разделимся. Гриша и София проверят зал ожидания и кафе. Виктор, ты возьми на себя платформы. Алла Петровна, оставайтесь в машине на случай, если он появится снаружи. А я проверю камеры хранения и туалеты – места, где можно спрятаться.

– А если кто-то из нас его найдет? – спросила София.

– Никакой конфронтации, – твердо сказал Леонид. – Просто сообщите остальным и следите за ним на расстоянии. Он может быть опасен, особенно если загнан в угол.

На Киевском вокзале была обычная вечерняя суета – люди с чемоданами спешили на поезда, таксисты зазывали пассажиров, работали ларьки с едой и напитками. Над перронами висело плотное облако табачного дыма – курильщики пользовались последними минутами перед посадкой.

Команда разделилась, как и планировали. Виктор отправился на платформы, Гриша и София – в зал ожидания, а Леонид начал обходить периферийные зоны вокзала.

Проверив туалеты и не найдя ничего подозрительного, Леонид направился к камерам хранения. Здесь было малолюдно – несколько человек забирали багаж, двое или трое сдавали. Леонид медленно прошел мимо, внимательно разглядывая каждого.

И тут его внимание привлек мужчина, сидевший на скамейке в углу. На первый взгляд – обычный путешественник: джинсы, куртка, рюкзак, бейсболка, надвинутая на глаза. Но было в нем что-то настораживающее. Во-первых, его поза – напряженная, готов к быстрому движению. Во-вторых, расположение – из своего угла он мог видеть весь зал, оставаясь при этом в тени. И в-третьих, рука – он держал ее у внутреннего кармана куртки, словно там был пистолет.

Леонид осторожно прошел мимо, делая вид, что ищет свободный шкафчик. Когда он оказался ближе, то заметил еще одну деталь – на запястье мужчины виднелась татуировка, именно та, о которой говорила Лиза: буква "А", переплетенная с "Р".