Редактор Лина Лунькова
Иллюстратор Татьяна Маклашина
Дизайнер обложки Татьяна Маклашина
© Амина Каримова, 2025
© Татьяна Маклашина, иллюстрации, 2025
© Татьяна Маклашина, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0067-1150-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Всё начинается с тебя
- Всё начинается внутри.
- Там красота живёт,
- И пишутся стихи,
- И капельки живой воды,
- И тает лёд.
- Души полёт и дар любви —
- Всё начинается внутри.
- Всё начинается с тебя.
- Очередной рассвет,
- Бескрайний океан
- И каждая его волна,
- И исцеление ран.
- И чистый смех, и доброта —
- Всё начинается с тебя.
«Здесь весна, как улыбка ребёнка…»
- Здесь весна, как улыбка ребёнка,
- и птицы – взмахи ресниц.
- Здесь чувствует сердце тонко
- и в тихую высь стремится.
- Здесь закаты цвета огонь
- и неба крайне много,
- Здесь как будто душой пробуждён
- и легче верится в Бога.
«Падает снег…»
- Падает снег
- и тихо на краюшек земли ложится,
- А после неизбежно тает.
- Так по весне
- возвращаются с юга птицы,
- Хоть осенью вновь улетают.
- Так солнце
- рыжее девчонкой кудрявой,
- То смущается, то пляшет
- в оконце,
- флиртуя с тобой, тебя пробуждая,
- А ночью угаснет.
- Так я, любя тебя бесконечно,
- до полного моего предела,
- Легко могла б
- снегом растаять на крылечке,
- Чтобы сердце моё не болело.
- Мне бы вороном в долгий путь,
- да ворон зимует тут.
- Песней крикливой гортани рвут,
- им дела нет до птиц, что летят на юг.
- Я бы Рыжей
- укатилась за высокую горку
- и там осталась навечно,
- Но твоё имя
- под кожей, оно под самой коркой —
- Мне любить тебя предначертано.
- А снег всё падает, падает… Тает.
- То домой, то из дома птиц стаи,
- Солнце пляшет и вновь угасает…
- Только тебя я люблю непрестанно.
Мёртвым любить не нужно
- Я хочу, чтобы ты любил.
- Отчаянно. До мурашек под кожей.
- До безысходности. Истощения сил.
- До судорог. И – до дрожи.
- Я хочу, чтобы ты ходил
- По пятам. Не сдавался, хоть воя.
- Средь живых искал и могил
- И боролся до победного боя.
- Заклинаю я всеми святыми:
- Хоть тепло на душе, хоть стужа,
- Люби, покуда мы живы.
- А мёртвым любить не нужно.
Истеричка
- Сквозняком из окон сочится ветер,
- Под рубашкой немое кричит.
- Он всё ещё любит, ей он бредит,
- Он всё ещё делает вид.
- Холодной рукой холодную ручку,
- Суров и намеренно строг,
- Окинув взглядом свою истеричку,
- Не пустит её на порог.
- Она ухмыльнётся кривой улыбкой,
- Мокрая соль по щекам:
- «Всё, что было меж нами, было ошибкой.
- Ты сделал свой выбор сам».
- Вспыхнуло сердце, что тонкая спичка,
- Догонит её у ворот.
- Не бросив и слова, свою истеричку,
- Как птичку, к белой прижмёт.
Ты спросил
- Ты спросил меня как-то однажды,
- что я чувствую,
- зарывшись тебе под мышку,
- закрыв глаза и тебя
- вдыхая?
- А мне, как в первый раз,
- так в каждый,
- кажется, небо опустилось
- к нам под крышу,
- и я заснула у краюшка
- рая.
Убегай!
- В Каспий по каплям слёзы её,
- Волосы в волнах тонут.
- Будет любовь! – обещало чутьё,
- А над водами чаек стоны.
- Прочь убегай и забудь о словах,
- И его легкомысленный смех,
- Он высокую гордо носит папаху,
- А за пазухой носит смерть.
Не проси
Я любил тебя больше, чем ангелов и самого…
Иосиф Бродский, 1976 г.
- Не проси. Не смогу отпустить тебя теперь,
- Даже позволить ресницам сомкнуться
- И несколько секунд прожить одна.
- Чудовищно страшно от стука в дверь
- Поздней ночью глухой проснуться
- И среди тех лиц не найти твоего лица.
- Я любила тебя больше всего, что было
- Когда-либо вне сада, что охраняли херувимы.
- Погубила душу – я сотворила себе кумира.
- Прости! Но мне никогда здесь не быть счастливой,
- Боюсь совершить то, что даже Он простить
- не в силах.
- Земля без тебя страшит, как проклятье, разве что,
- тебе придётся остаться.
Как пилигрим
- Ты здесь прошёл спокойной поступью,
- Как помолиться пилигрим вступает в храм.
- Здесь дворник ходит тощий с проседью,
- И я хожу, как по дороге, по твоим шагам.
Птица
- Я – гость?
- Мне кто-то внушает всё это?
- Полноправный участник?
- Жизни наблюдатель сторонний?
- Отрадно ли родиться поэтом
- Или, другими понятым быть, —
- куда отрадней, куда угодней?
- Борьба к чему и треволнения,
- Любви отчаянные муки?
- Взмахнуть пером и в исступлении
- Себя спасти от этой скуки!
- Птицей лететь и разбиться о мели?
- Смириться, коль душа поселилась
- в человеческом теле?!
Встреча
- Шорох сердца
- быстрый гулкий,
- Словно в ракушке
- звук волны.
- И спокойны лишь голубки.
- Но я не голубка.
- Как и ты.
Девчонка в веснушках
- Тот же день, и солнце на небе
- Отзывается бликами в стёклах.
- Пальцы по клавишам чёрным и белым,
- На нотах минорных мокро.
- Я всё та, девчонка в веснушках,
- Те же ленты в моих волосах,
- Но, любовь потеряв в переулках,
- Перестала быть той, кем была.
- Я искала не там и нашла не того,
- Боль прожигает, что пламя огня.
- Тот же день, и солнце всё то,
- И лишь я перестала быть той,
- кем была.
Был человек
Был человек. И умер для меня.
Зинаида Гиппиус, 1896 г.
- Был человек.
- Средний рост и средний вес,
- Брюнет.
- Чёрные глаза и крупный нос,
- Грусть в углах немого рта,
- Копна густых волос
- И рвущий душу смех.
- Он медленно ходил, смотрел,
- Не поднимая чёрных,
- Всё думая и думая о чём-то.
- Должно быть, он любил, страдал —
- как все.
- Всегда сутулился, хмурился порой.
- Такой обычный человек,
- Как ты, как я.
- Когда-то мне совсем родной…
Подруга
- Мне видится смерть подругой,
- Она могла бы меня спасти.
- От боли тупой, упругой
- На крыльях, зажав в тиски,
- Нести над гробами в небо,
- Прямо к звёздам, слепым и усталым.
- Будто я здесь никогда и не был,
- Ни до и ни после вас,
- Ни с вами.
«Он как-то сказал, что уходит…»
- Он как-то сказал, что уходит,
- Остался лишь в памяти зыбкой.
- С тех пор душа по комнате бродит,
- По стенам солнечным бликом.
- Он устал и не хочет бороться,
- Отступает, как тают снега.
- Он сюда никогда не вернётся,
- Уходя, он ушёл навсегда.
- И я здесь устала до боли,
- До бега сердца в груди.
- От безмолвного стона до воя,
- Леденящей стужи в крови.
- Я рыдать хочу, как ребёнок,
- Неистово, что есть сил,
- Для души моей погребённой
- О прощении Бога молить.
Бессмертие
- Возвещает Любовь всё живое,
- Такова сама сущность природы,
- И только я, омертвевшим изгоем,
- Не верю в любовь a priori.
- Это подобно голодному пламени,
- Что пожирает моё бедное сердце,
- Коли выживу с такими ранами
- Я, пожалуй, почти бессмертен.
«Разве есть, чего я не сделал…»
- Разве есть, чего я не сделал
- во имя любви к тебе?!
- Не прошёл.
- Не выдержал.
- Разве есть?..
- Не счесть сколько раз,
- изнемогая душой и телом,
- Я за тебя сражался.
- Опять и опять.
- А демон шептал свернуть,
- Но я знал,
- Я готов повторить этот путь
- И снова тебя спасать.
- Разве есть, чего я не смог
- преодолеть, спасая тебя?!
- Осмеянный.
- Пронзённый.
- Кости, как песок.
- В непосильных человеку мучениях
- Я был оставлен живыми
- Во всех измерениях…
- Но в жилах текла любовь святая,
- И черпая силы в ней,
- С каждым вдохом сильней
- Я благословлял твоё имя,
- умирая.
Летний день
- Я слышу Тебя в лёгком ветре,
- В умиротворённой тишине.
- Чириканьем птахи на ветке
- Летним днём приходишь ко мне.
- Я вижу Тебя в солнце палящем,
- В бескрайнем потоке воды.
- В моём прошлом, в моём настоящем
- Я вижу, как щедр и милостив Ты.
- Я вдыхаю Тебя в аромате цветов
- Тёплом, простом и душистом.
- Каждый шаг, каждый вдох созидает Любовь,
- Обретая великий смысл.
Ты и море
- Я люблю этот воздух,
- что наполняет твои лёгкие,
- этот ветер,
- что касается ресниц твоих.
- Я ревную,
- когда волнуется море,
- если ты на корточках
- рядом с ним
- притих.
- Я хочу быть там,
- только там и с тобой,
- мне до странности
- ты необходим.
- Наблюдать,
- как зарывшись в песок ногой,
- ты пытаешься нащупать
- прохладу под ним.
- Слышать твой бойкий
- певучий голос,
- то, как мило ты тянешь гласные.
- Это покажется диким,
- но только с тобой
- я чувствую себя
- в безопасности.
- Я чувствую себя собой,
- и нет никакого притворяться,
- в этот кипящий июньский зной
- на плечах твоих прохлада акации.
Тихо любишь
- Это ты тихо так любишь.
- Без звуков и резких жестов,
- лишь долгой улыбкой повествуя любовь.
- Ты по следу идёшь,
- оберегая меня от собственных бесов.
- И дышишь,
- дышишь так, что я знаю – ты здесь,
- хоть руки не касалась рука.
- И я осталась, у камина присев,
- там рядом со мной твоя тень прилегла…
- Это ты любишь так тихо,
- спокойно,
- только чувствуешь кожей.
- Идёшь по краю, не касаясь меня,
- но мне нужно намного больше.
- Как птица вольна наслаждаться полётом,
- мне нужно тебя всегда.
- Чистая душа преисполнена веры,
- (её не бывает много).
- Мне нужно тебя и нужно без меры,
- мне нужно тебя и Бога.
Раненой
- Ты возьмёшь это всё и больше,
- Ты её выпиваешь до дна.
- Её тонкая, дурная и воющая,
- Как в небо, в тебя влюблена.
- Свои слабые ломкие крылья
- Расправить не в силах она.
- Называя тебя любимым,
- Эта птица себя предала.
- Ей небо приснится ночное,
- Взмах упругого крыла,
- И проснётся, раненой в бое,
- Задремавшая птаха-душа.
Птица моя
- Птица моя, лети!
- В тебе свобода, что мне не дана.
- Крылья, что сломаны, сложены
- Где-то на дне внутри меня.
- В тебе лёгкость, что украдена
- Тяжестью давно ушедших дней,
- Прибивших меня к земле.
- В тебе живая вода. Ясная мысль.
- Очищающее пламя и сила любви.
- В тебе продолжаюсь я, —
- Птица моя, лети!
#Kzn
- В этом городе много неба
- И прохожих, как будто знакомых.
- Он под кожей, и где бы ни был,
- Лишь его помню я домом.
- Этот город помятый и сонный
- Мне дороже гладких улиц Парижа,
- Я до дрожи в него влюблённый,
- Я тебя в нём отчётливо вижу.
«А ты спросил у неба…»
- А ты спросил у неба,
- У облаков, ладьями плывущих,
- Берут ли они попутчиков?
- А ты спросил у неё,
- Готова ли она мёртвой льдиной
- Здесь остаться, одна, нелюбимой?
- А ты спросил у Бога,
- Найдётся ли там кусочек пространства
- Для души твоей уставшей?
К нему
- К стёклам оконным ветры прижались
- Подслушать душу мою будто.
- Бросив одних нас в серости спален,
- Ночь отступила под натиском утра.
- Я взяла бы её. И ещё одну.
- И тысячу ещё подобных.
- Расстаться с тобой никогда не смогу,
- Твоё имя шепчу, как молитву к Богу.
- Моё сердце с твоим и душу с душой
- Незримые нити связали.
- И если мы не договоримся с Землёй,
- Я завет заключу с Небесами.
- На священный алтарь я крылья сложу,
- Но так, чтобы ты не узнал.
- Я оплакивала небес синеву,
- Пока ты тихонечко спал.
- С колыбели самой до доски гробовой,
- Не нарушая тишину словами.
- И если мы не договоримся с Землёй,
- Я, клянусь, договорюсь с Небесами.
Идиот
- Ты идиот!
- Она столько готова была дать,
- а ты не смог это взять, увидеть не смог.
- Влекомый длиною красивых ног,
- ты счастье своё не пустил за порог.
- Закрыл на замок своею рукою.
- Сам того не зная, подарил её другому,
- и с тобой другая. И ты другой…
- Однажды проснёшься и поймёшь,
- что рядом чужая.
- Да, красивая, совсем неплохая, но чужая.
- И вдруг осознаешь – всё это ложь.
- И любовь, и ложе, и красота её тоже.
- И в коленях поселится дрожь.
- Встанешь у зеркала, затаив дыхание,
- в каком-то странном немом ожидании,
- вдыхая собственный пот.
- Тревожа локти о прошедшем.
- И губы прошепчут, искривится рот:
- «Какой же, господи, я идиот!».
Трудно сказать
- Что-то больше, чем можно сказать,
- Что освобождает разум из плена,
- Заставляет ночами летать
- И уносит за пределы Вселенной.
- И, взмывая над бездной людской,
- Замирает в ожидании душа,
- И томлённой незримой тоской
- Ей отныне не быть никогда.
Утром
- Я люблю в тебе что-то,
- Не скажу, что именно,
- Но есть ноты в твоём имени,
- Что переключают меня на частоты другие.
- Быть может, я люблю твой смех,
- Что рассыпался по комнате,
- Эхом отдаваясь в тишине,
- Будит меня сонную, шепчет о тебе.
- Или я люблю, как спозаранку,
- Морща орлиный нос,
- Ты надеваешь помятую и наизнанку,
- Хранящую запах моих волос
- Майку.
Ezer kenegdo
- Легка.
- Так лёгок ветер,
- когда тихонько
- на рассвете,
- едва-едва
- касаясь пола,
- летит
- в свою колыбель.
- В ней столько трепета.
- Ума.
- Она нежна.
- Она вам будто бы знакома,
- её улыбка
- словно волны,
- тепло внутри,
- и эти
- небес свидетели
- черты.
Я буду твоей
- 1
- Крикливые чайки, что горланят над морем,
- Нисколько его не беспокоят.
- И если ты вода, что срывается штормом,
- Следовательно, я буду твоим покоем.
- 2
- Я буду твоей музой, как когда-то
- Была Расула музой горянка Патя.
Хокку сестре
- Снег к земле тоскующей не спешит,
- Задерживается в тяжелеющих облаках.
- Самолёт режет небо, как тоска душу.
«Забери меня из дома матери…»
- Забери меня из дома матери,
- Из дома отца забери.
- Я под старым порожком спрятала
- Для тебя от двери ключи.
- Только сердце своё не упрятала,
- Так легко его выкрал ты.
- Ты из дома отца и матери
- Этой ночью меня укради.
Гордая
- Я не буду тебя навещать
- Там, в столь далёких сердцу краях.
- Ни ходить за тобой по пятам,
- Ни шептать твоё имя ветрам,
- Я не буду к тебе приходить!
- Я не стану тебя целовать,
- И любить я не стану тебя.
- Только день ото дня неустанно
- Гордой птицей буду молчать.
- Пусть сменяет весну весна,
- Нарушать твой покой я не стану,
- Ты сумеешь меня разгадать?
- Вновь летают орлы в ясном небе,
- Только я, словно в клетке, —
- Мне в ней не летать.
- Друг мой, где бы ты ни был,
- Свою гордую не забывай навещать.
- Не забывай навещать.
Небо над Каспием
- Небо чистое,
- над Каспием воздух пропитан ракушками.
- Я знала, встреча случится —
- стою абсолютно равнодушная.
- Выдыхаю боль,
- ты довольно меня помучила,
- пустая, может только немного презрения.
- Скажи, терзала ли его ты с тем же упоением?
- Он смотрел.
- Наконец, решилась поднять свои карие —
- стоит сутулится, моя дурная на Л,
- эти ноги такие слабые…
- Сухими пальцами за локоть, успел.
- Триста сорок два —
- ровно столько сгорели
- в попытках забыть тебя.
- Их не жаль, пусть.
- То же море, то же лето, в те же глаза…
- Сегодня как-то ветрено,
- или отчего я вся трясусь?
- – Ну здравствуй, – приветствую.
- – Ты уже не та, – заметил.
- Затянула туже платок.
- – Я знаю, да.
- Только ты всё тот.
- – «Я не хочу тебя больше видеть!» – припомнил
- слова,
- эти чёрные брошенные мной, рыдая, в плечо.