Читать онлайн Ароматы души: Кровь и Роса

ПРОЛОГ.

Снег падал хлопьями, укутывая лес в пушистый покров. Ульф Мёрке, высокий, с копной черных волос и глазами цвета лесного ореха, бродил по заснеженным полянам, наслаждаясь тишиной и прохладой. Запах свежей хвои и морозного воздуха бодрил его, наполняя чувством свободы. Он был вожаком стаи оборотней, но в этот вечер он просто наслаждался одиночеством.

Он обладал ароматом, который напоминал жаркий летний день. В его запахе ощущалась сила хвойного леса, землистый аромат мокрой от дождя травы и дым от костра. Этот запах был как бурлящая река, сильный и полный жизни.  В нем чувствовались нотки свежести, как после грозы, и нежная сладость спелых ягод. В его аромате была некая дикая прелесть, свобода и непокорность. Это было нечто притягательное, что магнитило к нему людей, как мотыльков к пламени.

Именно в этот момент, он увидел ее. Анна Герасимова, молодая оборотница с густыми блондинистыми волосами и глазами, как два темных озера, бежала по лесу, словно легкий ветер, ускользая от преследования. Ее фигура, стройная и гибкая, была видна даже в сумерках. В воздухе витал аромат леса, пропитанный сосновой смолой и влажной землей, но сквозь него пробивался тонкий, сладковатый запах, будто от спелых ягод и свежей травы.

Это был аромат Анны, дикий и завораживающий, как сама она. Аромат молодости, дерзости и жажды жизни, который разжигался в ее крови, когда она становилась волчицей. В нем был намек на мед, который она любила, и на прохладные родники, где она утоляла жажду. Ульф, привлеченный ее красотой и грацией, последовал за ней. Он увидел, как она скрылась в пещере, и невольно протянул руку к входу, чтобы поздороваться. Анна, услышав шорох, оглянулась. Их взгляды встретились. И в этот момент, как будто молния разрезала небо, между ними пробежала искра. Ульф почувствовал, как его сердце забилось быстрее, а Анна, ошеломленная его красотой, застыла на месте. Они стали встречаться. Влюбленность закружила их, заставляя забыть обо всем на свете.  Вместе они бродили по лесам, купались в реках, и проводили бесконечные часы в оживленных разговорах. Ульф быстро понял, что встретил свою судьбу. Он хотел быть с ней вечно. Анна тоже была влюблена и счастлива.

Для двух оборотней довольно выгодные отношения, оба знают о сущности друг друга и есть шанс объединить стаи в единое целое. Однако заботиться о будущем стаи было непросто. Ульф и Анна понимали, что их союз может вызвать разногласия и противоречия среди других оборотней. Им предстояло убедить своих собратьев в необходимости мирного сосуществования и сотрудничества. Первым шагом стала встреча с предводителями обеих стай.

Но их счастье было недолгим. Стая Анны, которая считала, что отношения с Ульфом ее ослабят, принудила ее уехать из Финского леса. Она ушла в ночь, не оставив ни одного слова. Ульф остался один, разбитый от боли и разочарования. Он никогда не узнал, что Анна была беременна, она решила вернуться в Россию, к своим корням, и начать новую жизнь.

В одной из глухих деревушек она встретила красивого и доброго мужчину по имени Дмитрий. Он был охотником и знал лес, как свою родную мать.

Дмитрий был поражен красотой Анны он не спросил о ее прошлом, но в ее глазах увидел боль и одиночество. Дмитрий принял беременную Анну в свой дом. Он любил ее безусловно и сделал все, чтобы она чувствовала себя счастливой. Девушка ответила ему той же любовью и преданностью. Они сыграли свадьбу. Она была скромной и теплой, в кругу близких друзей и родных. Анна была счастлива, наконец-то она чувствовала себя дома. Анна скиталась по бескрайним просторам России, холодная и одинокая. Она потеряла свой дом, свою стаю, свою любовь. Ей казалось, что весь мир против нее, что нет ни одного места, где она могла бы найти успокоение. В ночь кровавого суперлуния, когда небо окрасилось в красный цвет, и весь мир дрожал от неумолимого шторма, Анна родила сына.

Гроза разразилась над деревней, молнии разрезали небо, а ветер выл, как дикий зверь. Когда ребёнок родился, он был не просто человеческим детенышем, а маленьким волчонком с блестящими карими глазами, его душа пока пахла кровью и лесом.

Анна поняла, что она никогда не сможет спрятаться от своей судьбы. И что ребенок, которого она родила, будет связан с миром оборотней и с Ульфом вечно. Но Винокуров продолжал жить с девушкой и решил полюбить ее сына как своего ребёнка. Мужчина, несмотря на страх и непонимание, не отступил от Анны. Он брал маленького волчонка на руки, напевая ему колыбельные, и вглядывался в его блестящие карие глаза, ища в них отражение своей любви. Он учил сына ходить, говорить, читать, все делая, чтобы ребенок вырос в счастливого и полноценного человека.

Анна, хотя и не могла уйти от своей судьбы, нашла утешение в любви Дмитрия. Он стал для нее опорой и защитой, помогал ей справиться с тревогой и сомнениями. Она видела, как ее сын растет с каждой неделей, и с трепетом наблюдала за его трансформацией. Он был волчонком с сердцем человека, не злым и не диким, а добрым и искренним. Время шло, и семья жила счастливой жизнью, несмотря на тайну, которую они хранили.

В один из дней пока Дмитрий уехал в город за продуктами Анна осталась одна с трёхлетним сыном дома. Убаюкав и уложив сына в люльку, девушка пошла на кухню дабы попить чай, но у нее было не доброе предчувствие. Внезапно, из комнаты сына послышался странный звук – еле слышный скрип, будто кто-то осторожно передвигал мебель. Сердце матери замерло, она бросила кружку на стол, забыв о чае, направилась к детской. Ноги её тряслись, а руки дрожали. С замиранием сердца она остановилась у двери и прислушалась. Скрип повторился. Анна, набравшись смелости, осторожно открыла дверь. Комната была погружена в полумрак, только лучи солнца пробивались сквозь занавески, рисуя на полу светлые полосы. В люльке спал сын, а на полу, у его кроватки, валялась кукла, которую они вчера спрятали в шкаф.

В тот момент, когда Анна выдохнула с облегчением, холодные пальцы с силой вцепились в её горло, перекрывая воздух. Она попыталась закричать, но из её горла вырвался лишь хриплый шепот. Руки, сжимавшие её шею, были сильными и неумолимыми. Мир вокруг начал плыть, голова закружилась, в глазах потемнело. Она чувствовала, как её тело теряет силы, а дыхание становится все более прерывистым.

Анна пыталась вырваться из хвата смерти, но всё было бесполезно. Её тело ослабевало, и сознание уходило в черную бездну. Последним что она увидела перед тем как ей оторвали голову, были глаза нападавшего – холодные, пустые и бессердечные. Глаза, в которых не было ни капли сострадания, ни тени раскаяния. Они смотрели на нее с безразличием, с холодным удовольствием, с уверенностью, что она не может ничего сделать. Он сделал это без никакого усилия, словно отрывал голову пластиковой кукле. Его движения были точные, быстрые, и совершенно бессердечные. Ребенок начал плакать, но убийца не остановился и вырвав сердце из груди девушки оставил на стене надпись.

«Пока не попробуешь кровь волчицы, не узнаешь вкус жизни». Убийца еще раз глянул на детскую кроватку, облизнул свои кровавые пальцы вместе с ладонью и повернулся к окну, через которое он за долю секунды исчез будто здесь ничего и не происходило.

Приехав домой Дмитрий занес на кухню пакеты с продуктами и окликнул жену, ответа не последовало, тогда он решил заглянуть в детскую. То, что он увидел там повергло его в шок, больше всего он обомлел от того что Вальдемар стоят в кроватке смотрел на тело матери и впадал в новую волну истерики. Он застыл на месте, его сердце заколотилось, а страх охватил всё тело. Он не мог поверить в то, что произошло. Вальдемар, маленький и беззащитный, продолжал плакать, не понимая, что случилось с мамой. Дмитрий бросился к кроватке и, наклонившись, закрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Ему нужно было быстро среагировать.

Он обнял сына и стал тихо успокаивать его, хотя сам не знал, что сказать.

– Все будет хорошо, всё будет хорошо. – шептал он, пытаясь скрыть собственный ужас. Он встал, крепко держа Вальдемара на руках, и подошёл к жене. Сердце сжималось от боли, когда он увидел её безжизненное тело, неподвижное на полу. Дмитрий глубоко вздохнул, обуреваемый паникой и беспомощностью. Ему нужно было что-то сделать. Он достал телефон и набрал номер скорой помощи, но на мгновение его разум совсем потерялся в хаосе.

Время, казалось, остановилось, и он не знал, что дальше делать, унеся сына в гостиную он начал с ним играть, чтобы хоть как-то отвлечься ему и сыну. Вова, словно чужой, смотрел на отца, не понимая происходящего. Он был слишком мал, чтобы осознать, что мир перестал быть таким, каким был раньше.

Дмитрий пытался улыбаться, изображая веселье, но его улыбка была натянутой, словно маска, скрывающая боль. Он пел песенки, играл в машинки, делал все, чтобы отвлечь сына, но в глубине души чувствовал, что это всё тщетно. Эта пустота, эта зияющая рана, которая осталась в его душе, ничем нельзя было заполнить даже спустя много времени.

Он знал, что скорая помощь уже в пути, но каждый тик секунды казался вечностью. Страх парализовал его, превращая в безвольного наблюдателя собственной трагедии. Вова, почувствовав его подавленность, потянулся к отцу, обхватив его за шею маленькими ручками. Дмитрий прижал сына к себе, задыхаясь от невыносимой боли.

Он не мог больше врать себе и сыну, он не мог больше делать вид, что все в порядке. Вместе со скорой приехал и полицейский патруль, пока скорая прошла в дом. Полицейские решили допросить Дмитрия и попытаться разговорить маленького ребёнка.

– Младший сержант Нефедов ОМВД по Курортном району. – произнес парень и показал своё удостоверение личности Дмитрию. Он, сжавшись от каждого слова, кивнул. Мужчина понимал, что вопросов будет много, что им придется пережить еще раз этот кошмар. Но он должен был быть сильным, должен был отвечать, чтобы найти виновного, чтобы, может быть, хоть немного облегчить эту невыносимую боль.

– Проходите. – сказал он, отводя взгляд от сержанта. Вальдемар, прижавшись к нему, с любопытством смотрел на полицейского, что стоял в дверях их дома.

– Маленький, как тебя зовут? – Нефедов опустился на корточки перед мальчиком, стараясь не пугать его.

– Вальдемар. – прошептал ребенок, прячась за папу и выглядывая из под ног.

– Красивое имя. – улыбнулся сержант, пытаясь установить контакт. – А ты знаешь, что с мамой произошло? – спросил парень. Дмитрий вздрогнул, сердце сжалось от болезненной просьбы.

Он остановил себя, чтобы не вмешиваться, понимая, что для разговора с ребенком нужно было отбросить собственную боль. Вальдемар молча посмотрел на полицейского, его глаза были полны непонимания и переносимого ужаса, что он пережил буквально недавно, хоть и пару часов назад.

– Видишь, мама уснула, а теперь ее отвезут в больницу, чтобы она выспалась. – попытался объяснить Нефедов Вове, чтобы сгладить углы этой ситуации.

– В больницу? – Вальдемар недоверчиво заглянул в глаза сержанту, переводя взгляд на отца и обратно на сержанта.

– Да. Там ее вылечат, и она скоро вернется домой. – Нефедов кивнул, стараясь успокоить ребенка, чтобы дальше его разговорить о этом деле.

– А она будет спать долго? – спросил мальчик, его голос дрожал и в глазах стояли слезы, что редко падали на щеку.

– Не знаю, маленький. – ответил Нефедов. Дмитрий крепче обнял Вальдемара, чувствуя, как от этих слов ему становится еще хуже. Он понимал, что сержант пытается успокоить мальчика, но правда была ужасна.

– А ты знаешь, что с мамой случилось? – спросил Нефедов, вглядываясь в глаза ребенка и ища в них хоть малый ответ.

Вальдемар закрыл глаза и затряс головой, словно выкидывая мысли наружу.

– Не знаю. – прошептал ребенок.

– Хорошо, нам нужно поговорить о том, что произошло. – Нефедов встал и подошел к Дмитрию, после чего пошел на выход из дома и остановился у двери.

– Хорошо. – Дмитрий кивнул, его голос был хриплым от сдерживаемых слез.

– Пройдемте в мою машину. – Нефедов указал на дверь. Дмитрий взял Вальдемара за руку и вышел из дома. Сев в патрульную машину Дмитрий почувствовал, как от напряжения у него сводит челюсть. Вова, вжавшийся в него, казался крошечным, как будто сам боялся, что его заберут. Нефедов сел за руль, не говоря ни слова. Они ехали в тишине, только шум мотора полицейского бобика нарушал покой.

– Я… я не знаю, что сказать. – прошептал Дмитрий, нарушая молчание.

– Ничего страшного. – Нефедов кивнул. – Просто рассказывай все, как есть. С самого начала. Что случилось с твоей женой? – Дмитрий сделал глубокий вдох. Он чувствовал, что его слова вырываются из него с трудом, словно камни, тяжелые и холодные.

Он начал рассказывать о том, как они поговорили и составили список покупок, о том, как она осталась дома с Вовой, о том, как он вернулся домой и его никто не встретил. О том, как он пошел в детскую комнату, чтобы посмотреть там ли она может уснула и увидел ее обезображенное тело, вызвал скорую. Вова все это время молча держал отца за руку, его глаза были закрыты, и лицо было бледным, как будто он сам тоже испытывал все эти ужасы, что здесь произошли.

– Потом приехали врачи и вы. – продолжил Дмитрий, его голос срывался. Нефедов молчал, не перебивая. Он видел, как Дмитрий болеет, как он пытается сдержать слёзы. – Я… я не могу поверить, что ее больше нет. Что ее так жестоко убили, собак так не убивают. – прошептал Дмитрий, и наконец слёзы потекли по его щекам. Нефедов остановил машину у края дороги. Он вышел и подошел к убитому горем Дмитрию.

– Ты сильный. – сказал он, кладя руку на плечо мужчины и поправил свою полицейскую фуражку, протирая герб.

– Но я не знаю, как жить без нее. И в особенности, как будет Вова без нее, она была для него всем. – прошептал Дмитрий, смотря пустыми глазами.

– Вова сильный, как ты. – мягко ответил Нефедов, глядя на маленького мальчика, который сидел на заднем сидении, уткнувшись лицом в руки.

Дмитрий кивнул, но в его глазах все еще горела боль. Нефедов понимал, что никакие слова не смогут заменить ему потерянную любовь, но он мог дать ему поддержку, поделиться с ним сочувствием в тяжести этой утраты.

– Тебе нужно время, чтобы пережить боль. Ты справишься. Просто подожди – сказал Нефедов. Он обратно сел в машину, и они поехали дальше, к дому, который уже никогда не будет прежним. Нефедов молча сидел рядом, держа в голове слова, которые говорил ему его отец: «Человек никогда не забывает тех, кого любил, но он может научиться жить с этой болью или она разрушит его до конца». И он наделся, что Дмитрий сможет это сделать.

Через три дня состоялись похороны, на которых Дмитрий очень неохотно хотел, чтобы присутствовал сын. Анну хоронили в закрытом гробу, без возможности нормально попрощаться с покойной. Он стоял у могилы, сжатый в кулак платок скрывал его лицо от людских глаз. Несмотря на ясное, летнее утро, ему казалось, что над кладбищем висит холодный, седой туман. Он чувствовал себя запертым в этом тумане, в этой пустоте, которая осталась после Анны. Вальдемар, казалось, был единственным, кто находился рядом, но Дмитрию хотелось бы, чтобы он был где угодно, только не здесь.

Гроб опустили в могилу, земля с глухим стуком сыпалась сверху, словно окончательно запечатывая ту пустоту, которую оставила после себя Герасимова Анна Васильевна. Сын аккуратно коснулся руки отца, Дмитрий дернулся и решил увести сына с кладбища он и сам хотел поскорее уйти из этого места.

– Куда же ты его тащишь, зятек? – спросил седовласый мужчина с голубыми глазами, рассматривая внука.

– Василий Иванович, ему здесь не место и я был против, чтобы трехлетний ребёнок был на похоронах! – вспылил Дмитрий и сжал руку сына, разворачиваясь лицом к своему тестю.

– Да ты что, зятек, нельзя же так! – Василий Иванович покачал головой. – Она его мать, пусть простится. – старик присел на колени перед внуком, Дмитрий оттянул сына назад.

– Вова маленький, ему это не нужно. – процедил Дмитрий сквозь зубы. Василий Иванович вздохнул, с грустью глядя на маленького внука, который тянулся к отцу, словно желая утешить его и спрятаться от деда.

– Ты не прав, зятек, она бы хотела, чтобы он был здесь. Чтобы знал, что у него есть семья, что он не один. – тихо сказал старик, вставая. Дмитрий молча уставился на землю, его глаза были полны боли и обиды. Он не хотел видеть слез своего сына, не хотел, чтобы он чувствовал эту потерю. Но он понимал, что не сможет защитить Вальдемара от всего на свете, что он не сможет оградить его от боли и страданий.

– Иди, сынок. – сказал он, смягчаясь, и отпустил руку мальчика. Вова, колеблясь, подбежал к дедушке и обнял его за шею. Василий Иванович ласково погладил внука по голове, и его сердце сжалось от жалости к маленькому, в миг осиротевшему ребенку.

– Иди-иди к маме, простись. – сказал он Вальдемару. Вова подошел к могиле, на которой лежали букеты свежих белых роз, лилий, гортензий, алых гвоздик. Он посмотрел на фото матери, улыбающуюся с картины деревянного креста, и тихо прислонился к нему лбом.

– Мама… Я люблю тебя… – в его голосе не было слез, но в глазах блестела печаль. Дмитрий смотрел на сына с нежностью и болью. Он понимал, что мальчик не может забыть свою мать, что она будет всегда с ним, даже в его памяти. Он не знал, что сказать. Как объяснить ребенку смерть? Как заставить его понять, что его мама больше никогда не вернется? Вальдемар, словно почувствовав его подавленность, обхватил отца за шею маленькими ручками.

– Папа, я скучаю по маме. – прошептал он. Дмитрий прижал сына к себе, сдерживая слезы.

– Я тоже, сынок, я тоже скучаю. – прошептал он. Василий Иванович наблюдал за ними, сердце его сжималось от боли и понимания природы.

– Пойдем, сынок, нам пора домой. – сказал он, обнимая мальчика. Они ушли с кладбища, оставляя за собой тишину и грусть. Воздух был пропитан запахом свежих цветов и сырой земли. Дмитрий, держа сына за руку, молча шел, погруженный в свои мысли.

Вальдемар, уставший от скорби, задремал в руках отца. Дмитрий нежно целовал его в лоб, чувствуя, как тяжело ему дается это горе. Он понимал, что маленький Вова еще не до конца осознал случившееся, но чувствовал ее отсутствие всем своим маленьким сердцем. Дома Дмитрий положил сына в его любимое кресло и принес ему его любимую игрушку – плюшевого медведя. Вовчик обнял медведя и, наконец, заснул, уставший от грустных мыслей и печальных событий. Дмитрий долго сидел у окна, наблюдая, как заходит солнце, окрашивая небо в красные и фиолетовые тона.

В его голове крутились воспоминания о жене, о их счастье, о их планах. Он знал, что жизнь продолжается, что он должен быть сильным ради сына, но боль оставалась, огромная, глубокая, и угасать она, казалось, не хотела.

С той трагедии прошло четыре года, десятое октября день рождения Вальдемара, он всего месяц назад пошел в школу Сергеевки Приморья, недалеко от границы с Казахстаном. Вальдемар, с раннего утра, носился по дому, ожидая прихода гостей на свой день рождения. Его русые волосы, которые когда-то были спадали на глаза, теперь коротко подстрижены, а глаза, такие же карие, как у его отца, искрились от радости в предвкушении праздника.

В его руках была любимая игрушка – маленький железный робот, подарок от дедушки Василия Ивановича.

Дмитрий стоял у окна, глядя на солнечный день. Он видел, как его сын растет, как меняются его интересы, как он с каждой неделей становится все более самостоятельным. Он видел и свою жену, ее улыбку, ее любовь, которая осталась с ним, в его сердце, в его душе. Он знал, что она была бы счастлива, видя, как растет ее сын, как он радуется жизни. В день рождения Вальдемара пришли все их родственники.

Приехал и Василий Иванович, его седые волосы стали еще гуще, а глаза, как и раньше, светились добротой и мудростью. Он привез Вове подарок: набор юного изобретателя, который сын сразу же начал изучать, с заинтересованностью заглядывая в инструкцию.

Вечером, когда гости разошлись, Дмитрий и Василий Иванович сидели на крыльце, глядя на звездное небо и потирая свою бороду.

– Он уже большой. – прошептал Дмитрий, глядя на уставшего от беготни и игр Вову, спящего в своей комнате с кучей надаренных подарков.

– Да, и красивый. – согласился Василий Иванович, наблюдая за внуком.

– Он такой же, как она. – сказал Дмитрий, голос его был тихим, словно боялся раздвинут нежную вуаль печали, укрывающую его воспоминания. Они помолчали, каждый погруженный в свои мысли. Вальдемар рос, но любовь к матери оставалась с ним, как нежное воспоминание, как тихая песня, поющаяся в душе в дали от чужих глаз и ушей.

– Ты же знаешь, что он унаследовал нашу кровь и когда-нибудь настанет день когда он обратится. – произнёс тесть, глядя на зятя.

– Да, знаю. – ответил Дмитрий, и в его голосе прозвучала усталость, словно он тащил на себе груз, слишком тяжелый для одного человека. – Но разве это меняет что-нибудь? Вальдемар – все ещё наш Вальдемар. – Василий Иванович покачал головой, взгляд его был печален было видно, что он этому не рад.

– Я знаю, что ты хочешь верить, что все будет иначе. Но мы, Дмитрий, мы другие. И он тоже станет другим. Это неизбежно. – старик потер свое гладковыбритое лицо и выдохнул.

– Но может быть, не обязательно? Может быть, есть способ… – прошептал Дмитрий, словно боясь нарушить тишину, укрывающую их от жестокой правды. Он не договорил. Его глаза устремились в дальний угол комнаты, где стояла старинная шкатулка, унаследованная Вове от матери. В ней хранились старые письма, фотографии и загадочный амулет, который мог стать последней надеждой для его сына.

– Нам не избежать судьбы, Дмитрий. – сказал Василий Иванович, положив руку на плечо зятя.

– Не избежать? – Дмитрий сжал кулаки, глядя на шкатулку. – Ты уверен? Всегда ли все было так, как предначертано? Ведь и ты сам говорил, что у судьбы есть свои странности, свои игры… – Василий Иванович вздохнул. Его взгляд был грустным, но в глазах читалась твердая уверенность в своих действиях.

– Судьба – это река, Дмитрий. Быстрый поток, который несет нас к неизбежному. Но даже в этой реке есть пороги, мели, где течение слабеет. Там мы можем задержаться, передохнуть… Амулет может стать таким порогом, может дать нам время… Но не более того. Рано или поздно его внутренний зверь обретёт свободу и вопрос в том, сможет ли Вова его покорить или зверь овладеет им. Сейчас я знаю лишь одного оборотня, что слабо контролирует себя и баланс волка с человеком нарушен в сторону волка – это Ульф Мёрке. – Василий поднялся и подошел к камину, где лежала та самая шкатулка его дочери, кидая грустный и тяжелый взгляд.

– И во сколько он обратится? – спросил Дима у своего тестя, смотря в даль.

– Я не знаю, у всех по разному от 7 лет и до 45+. Анна обратилась в 14, я обратился в 19, ее мать Римма в 23, мой отец в 9. Тут уж не угадаешь. – ответил он поглаживая пальцем шкатулку.

– То есть это случится в любой момент и что мне с ним тогда делать, как вести себя? – не унимался Дима и стал вышагивать по залу.

– Первые разы приковывать его цепями и быть рядом, чтобы он никого не убил. – Василий открыл шкатулку и начал рассматривать её.

– А если он обратиться не дома? – Дима остановился и посмотрел на свое тестя.

– Тогда тебе придется быть готовым ко всему. – Василий закрыл шкатулку и встал, устремив взгляд в окно. – Ты должен быть готов к неожиданному появлению, быть начеку и всегда носить с собой серебряный нож, пропитанный святой водой и волчьим аконитом. Он – твой защитник, твоя сила, но он же и твоё испытание. Но в случае чего меть в сердце. Помни, Дима, он – часть тебя, не бойся его, люби его. – Василий допил чай из своей кружки и пошёл на выход из дома, отправляясь домой. Дима смотрел вслед отцу своей жены, слова которого кружились в голове, как вихрь. Он уже давно был готов ко всему, к неожиданным появлениям, к боязни, к ощущению, что он не один.

Но вот к мети в сердце он никак не был готов. Он не мог представить себя поднимающим руку на то, что было частью его самого, что было его собственной тенью, его страхом и его силой. Он задумался о том, как же он будет защищаться. Серебряный нож с волчьим аконитом – это, конечно, мощное оружие, но сможет ли он его использовать?

Вдруг, он не сможет нанести удар, не сможет ранить то, что было частью его? Вдруг, он просто не сможет, не захочет? Дима подошел к окну и посмотрел на ночное небо. Луна была полная, яркая, и казалась, что она смотрит на него, ждет, что он примет решение. «Не бойся его, люби его.» – пронеслись слова Василия в его голове.

Дима сжал кулаки, чувствуя, как в его жилах пульсирует кровь, и глубоко вдохнул. Он не знал, что его ждет, но он был готов к этому. Дальше Вальдемар рос умным, способным учеником, но в то же время сложным человеком. Иногда во снах он видел картину убийства его матери и жаждал отыскать того, кто это сделал. Но это было достаточно сложно, поскольку прошло много лет и отец перевез его как можно дальше от родной деревни.

Вальдемар не делился своими ночными кошмарами ни с кем. Он боялся, что его посчитают сумасшедшим. Его жизнь, полная загадок, была как зашифрованный код, который он пытался разгадать. Он был как корабль в открытом море, которого занесло в неизвестные воды, и он не знал, куда плыть дальше. Ему хорошо давались языки, спорт особенно хоккей. Он играл в нападении в местной команде, мечтая перейти в большой спорт.

Местные тренеры, привыкшие к более габаритным игрокам, не могли разглядеть в нем будущую звезду. Однако, он не отчаивался. С неумолимым упорством, он оттачивал свое мастерство, каждый вечер выходя на лед, несмотря на усталость от учебы и языковых занятий. Он был юн, умен, красив и любая девушка хотела бы быть с ним, но он избегал отношений.

Сам того не зная и не понимая до конца он выбрал избегать любой ценой любовь и отношения, наверное из страха, что может потерять девушку, как мать.

– Вов, я дома! – крикнул отец, заходя в дом и стряхивая со своей куртки из овчины снег, занося тушки зайцев для предстоящего ужина. Вальдемар вышел на крик отца и посмотрел на тушки убитых животных, проходя на кухню.

– Опять зайцы, неужели мы не можем съездить в магазин? – пробурчал парень, наливая себе чай.

– Последний раз, когда я поехал в магазин мы лишились твоей матери, я не хочу рисковать. Достань и почисть овощи, будь добр. – ответил отец и принялся разделывать тушки зайцев, попутно ставя сковородку на огонь.

– Вальдемар, ты меня слышишь? – голос отца вывел его из раздумий.

– Да, да. Уже иду. – ответил Вальдемар, машинально начиная чистить картошку, лук, морковь и остатки тыквы.

– Хорошо. Сегодня мы будем есть тушеных зайцев. – продолжал отец, увлеченно снимая шкуру с одного из зайцев. Вальдемар молча кивнул, глядя на острые, как бритва, ножи в руках отца. – И ты должен быть очень осторожен с ножами, они очень острые. – добавил отец, поднимая взгляд от работы. – Вальдемар кивнул, глядя на блестящие лезвия, которые отражали огонь плиты, что была готова жарить и варить.

– Я сегодня слышал вой волков, но они же здесь не водятся, верно? – спросил парень, откладывая почищенные овощи в сторону чтобы промыть их от грязи, что могла остаться на них от рук.

– Не знаю. Но лучше быть осторожным. Помнишь, как старик Йохан сказал, что волки уже были замечены в лесу? Не стоит недооценивать их. – ответил отец, продолжая разделывать тушку зайца. Вальдемар кивнул. Он всегда слушал старика Йохана, его рассказы о дикой природе были полны мудрости. Но мысль о волках в лесу заставляла его чувствовать легкий холодок по нутру и поверхности кожи.

– Да, я помню, но разве они не боятся людей? – сказал Вальдемар, потирая руки о свою грубую рубашку и ополаскивая овощи от грязи.

– В обычных обстоятельствах, да, но голодные волки могут быть очень опасны. – ответил отец, откладывая нож и поворачиваясь к сыну. Вальдемар бросил взгляд на отца. Тот уже начал вешать тушки зайцев на дымовую трубу, чтобы просушить их перед приготовлением. Он всегда был спокойным и уверенным в себе, но сейчас Вальдемар заметил в его глазах какое-то беспокойство и что-то похожее на страх. Помимо этого, я ощущал аромат лесного воздуха, пропитанного запахом сосновых иголок и смолистых деревьев.

Тонкий, слегка терпкий аромат кожи – от охотничьей куртки. Аромат свежезаваренного кофе, сдержанный, утонченный аромат дыма от костра, сладкий аромат ванили, который добавляет нотку тепла и домашнего уюта.

– Знаешь, если ты услышишь вой, лучше не выходить из дома. И немедленно скажи мне, хорошо? – начал отец, и в воздухе стало отдавать лёгкой кислинкой, что другой бы и не заметил.

– Хорошо, отец. – ответил Вальдемар, нарезая овощи и стараясь отвлечься от всего происходящего сейчас в доме.

– Как дела в школе, еще не влюбился? – спросил отец, протирая тушки от влаги и продолжая их разделывать отделяя мясо от костей, кости он бросил варится, чтобы на этом бульоне потушить мясо с овощами.

– В школе всё по-прежнему. – ответил Вальдемар, стараясь не встречаться взглядом с отцом. – Уроки, друзья, хоккей… – он сделал паузу. – И… нет, влюбленности пока нет. – он нерешительно посмотрел на отца. Отец ухмыльнулся, отложив нож и глядя на сына, что пару секунд смутился от заданных вопросов.

– Да, ещё рано. Время придёт, почувствуешь. Но главное – чтобы любви не мешала учёба. – сказал он, продолжая резать крольчатину. – А как же Алия из параллели, она же всегда ходит за тобой и приходит на все твои игры? Она тебе не нравится? – спросил отец, добавляя в бульон морковь с луком, лавровый лист, соль и перец, еще парочку специй.

– Да, она симпатичная. – признался Вальдемар, краснея. – Но мы просто друзья. И между нами ничего кроме дружбы не может быть. – дорезав овощи, парень сел за стол и отпил свой налитый ранее чай, стараясь не смотреть на отца. Отец негромко рассмеялся, будто секрет был раскрыт, но он и не думал его скрывать.

– Дружба – это хорошо, сынок, но не забывай, что дружба может перерасти во что-то большее. Алия, девушка хорошая. Ты просто не спеши, давай время, всё само собой сложится. – отец подмигнул сыну и продолжил готовить.