Читать онлайн Заснеженными тропами

Файл0: Пролог

16 января 3083 г.

Island 8 (бывш. Санкт-Петербург)

Еще не было и пяти часов, когда на развалины города опустилась кромешная темнота.

Вечно ходившие над землей серые облака скрывали звезды. Сегодня тучи были темнее, чем обычно, что предвещало снегопад. Даже спустя век после ядерной войны эти облака и не думали расходиться, отчего земля здесь мерзла круглый год.

В этот морозный вечер в холле заброшенного храма собрались люди с пушистыми пятнистыми хвостами. Все они принадлежали к породе ирбисов из низшей расы – серви, но, в отличие от иных пород (кот домашний, ягуар-меланист, лев, пума, тигр, гепард), ирбисы жили вдали от городского тепла.

Они заняли места вокруг большого костра, разожженного по центру. Здесь было не все население развалин, а лишь некоторые мужчины и одна миловидная девушка. Лица всех выражали волнение и некое нетерпение.

Во главе этого собрания сидел пожилой шаман в пестром балахоне, украшенном металлическими фигурками. Его хвост не попадал под свет костра, а обмороженные кошачьи уши скрывал головной убор, сделанный из черепа крупного хищника из числа тех редких мутантов, которые ходят вблизи территории ирбисов.

Сидевший с закрытыми глазами старец пребывал в трансе. Подняв руки и запрокинув голову, ворожей дрожал и судорожно мычал что-то на латыни, коей не владел никто, кроме шаманов. Вдруг остановившись, он опустил руки и открыл глаза, обратив взгляд на расписные храмовые своды. Посидев так несколько секунд, он склонил голову.

Перед ним лежал тряпичный кокон. Укутанная в теплую ткань бледная девочка с алой радужкой вытянулась, раскрываясь навстречу холоду. И всякий раз, когда любопытное дитя глазело на шамана и тянуло к нему свои ручонки, тот морщил нос.

– Что это за знак, мудрейший? – подал голос один из собравшихся оборванцев племени ирбисов.

Шаман огорченно качнул головой.

– Духи поведали мне, что барсенок проклят, – его властный бас эхом отдавался от стен. – Духи не смогут даровать ей пятна. Кто отец ребенка?

Ответом было оглушительное молчание. Все ирбисы начали глазеть друг на друга, но никто не хотел признаваться в связях с сидевшей у костра юной незамужней девушкой. Тогда шаман вопросительно посмотрел на нее.

У нее были острые черты лица и серьезный взгляд, обращенный на темный кокон. Сплетенные в хвост длинные белые волосы ложились на плечо, покрывая утепленную черную куртку.

– Агнес, – обратился он, – здесь собрались все молодые люди, которые не уходят в начале весны за добычей и не ведут торговлю с купольным городом. В апреле ты отяжелела. Сможешь ли ты указать на виновного в проклятии?

Девушка оглядела присутствующих. Те с ужасом смотрели на нее, зная, что тот, на кого она укажет, может подвергнуться кастрации. Ведь по местным законам преступника лишали той части тела, коим он ощутимо навредил их дикому обществу.

В их племени внебрачные связи порицались, но не наказывались, а бастарды вне зависимости от пола должны были проходить крещение охотой на зверя, чтобы стать полноценными членами племени. Но нынешний новорожденный отличался от прочих: у него не было пятен, хотя спустя месяц после рождения они должны были проявиться, а глаза его были красными, тогда как у всех ирбисов они отливали зеленью.

Взгляд Агнес метнулся к одному из собравшихся молодых мужчин. Короткая стрижка, сильные плечи, мужественные черты лица. Звали его Влас. Сидя со скрещенными руками, он даже не смотрел в ее сторону. Но она точно знала, что это он.

Секунду она без особой надежды смотрела на него, но Влас оставался безучастным. И если он не желает сознаваться, то указание на него Агнес посчитала бессмысленным. Ведь Влас был более чем уверен в том, что ее симпатичное личико и безропотность уже тогда спровоцировали немало людей. Он ни за что не признает вину.

– Я не вижу смысла говорить, – смиренно сказала она. – Это ничего не изменит.

Шаман немного помолчал, внимательно глядя на Агнес. Выражение ее лица оставалось уверенным. Убедившись, что она не захочет что-либо рассказывать, он обратился к собравшимся.

– Мы отложим это дело. Виновный будет найден в день совершеннолетия этой девочки по внешнему сходству. Тогда же будет вынесен и исполнен приговор. И да помогут нам духи сделать верный выбор.

Услышав об этом, тот, на кого ранее смотрела Агнес, впервые за все время собрания покосился в сторону кокона. Хмурясь, он сузил глаза.

Этот жест не остался без внимания Агнес, которая краем глаза пронаблюдала за этим мужчиной. Ее лицо при этом чуть смягчилось. Она подавила желание злорадно ухмыльнуться от осознания того, что безнаказанным он в конце концов все равно не останется.

Следующая фраза шамана заставила Агнес отвлечься от мимолетной мысли.

– На восемнадцатый день рождения этот бесплодный ребенок будет принесен в жертву. Таково желание сил свыше.

Небольшая пауза. Треск костра. Когда до Агнес дошел смысл сказанного, она возмущенно округлила глаза.

– Но мы никогда не приносили в жертву людей, – ужаснулась Агнес.

– Таков был ответ, – главный шаман снова огорченно качнул головой. – Мы должны пойти на эту жертву. Того просят силы свыше…

…Начавшаяся метель мгновенно заметала следы, оставленные на снегу. Несмотря на то, что в поселение пришли на зимовку ирбисы-добытчики, среди развалин Агнес не заметила ни одной живой души, кроме возвращавшихся с собрания мужчин. Но и те спешили уйти в свои скромные жилища.

Вдали маячил огромный прозрачный купол городского сектора Острова, в котором жили официальные граждане. Купол не пропускал непогоду в отапливаемый город. Сияли высокие здания, гудели машины. Оттуда веяло благополучием, которое, однако, было совсем ни к чему ирбисам, привыкшим к суровым морозам.

– Я помиловала тебя, Влас, – подала голос Агнес. – И я надеюсь, что эта история послужит тебе уроком на будущее.

Бушующая непогода скрывала разговор двоих. Стоя посреди кирпичных домишек, которые когда-то служили людям в качестве гаражей, среднего роста угрюмый мужчина в задумчивости курил. Белые разбитые стены ограждали его от морозного ветра. Рядом стояла Агнес, прижимавшая тряпичный кокон. Она не смотрела на собеседника, как и он на нее.

– Так себе милость, – проворчал Влас. – Это мог быть кто угодно, с чего ты взяла, что ребенок мой?

– Потому что ты украл мою девственность.

– Сказки мне не рассказывай. Была бы таковой – я бы это почувствовал и даже увидел, – он помолчал, затягиваясь. Выдохнул серый дым, который тут же растворился в темноте. – Но я допускаю, что этот ребенок мог быть и от меня. Во всяком случае, через восемнадцать лет тайное станет явью.

– Восемнадцати лет достаточно для того, чтобы вдоволь нагуляться и даже обзавестись семьей. Будь благодарен за это.

Он недовольно помычал под нос и выпустил облачко дыма, а ей не нашлось, что добавить. Да и не было в этом смысла.

Их молчание нарушалось свистом вьюги, свойственной для этих краев в это время года. Иногда потрескивал счетчик Гейгера, предупреждая о витавшей в воздухе радиации.

Чуть развернув теплый кокон, Агнес заглянула в него, не заметив обращенного к ребенку взгляда Власа, в котором блуждал холод. Внутри тряпичного клубка дремала совсем крохотная аккуратная девочка. Молодой матери было тяжело осознавать, что такое прелестное создание, как ее первенец, должно умереть, даже толком не начав жить.

До их времени расставания еще целых восемнадцать лет, но Агнес казалось, что оно вот-вот наступит. Ее одолевала печаль. Ей не хотелось причинять боль ребенку и своему материнскому сердцу. Но можно ли избежать этой судьбы?

***

Единственной надеждой была молодая шаманка, с которой тесно дружила Агнес. Подруга наверняка сможет помочь и уговорить духов пощадить девочку в обмен на иные дары.

Маленькое темное помещение с голыми бетонными полами. Треск костра был громче завывавшего за грязными оконными стеклами ветра. Иногда до ушей доходил скрип подрагивающих оконных рам.

– Наши с тобой дочери наверняка стали бы хорошими подругами, – говорила колдунья, бросая в костер тонкие птичьи кости. – Прямо как мы с тобой.

Движения ее рук сопровождались звоном медных талисманов, из которых были сплетены браслеты. На ее одеянии, сшитом из оленьей кожи, висели металлические подвески. В ее образе особенно выделялись распущенные длинные волосы, похожие на пролившееся на одежду молоко.

– Не знаю, Селена, – вздохнула Агнес, садясь перед костром. – Моя дочь будет слишком сильно выделяться среди остальных.

Сверток с новорожденной Агнес положила перед собой поближе к теплому костру.

– Это даже к лучшему. Ты ведь знаешь, что я отвечаю за духовное воспитание детей племени, а не только за погребальные обряды. Я хочу попытаться взрастить в них терпимость к тем, кто на нас не похож. Хочу, чтобы наши потомки налаживали контакты с миром.

– Разве это не противоречит традициям племени?

– Традиции не должны мешать развитию нашего народа, – шаманка села у костра напротив Агнес и скрестила ноги. – Я верю, что наши дети будут более открытыми для всего нового, нежели их замкнутые предки. И твоя дочь может помочь им таковыми стать.

Выудив из грудного кармана склянку с чудодейственным веществом, помогающим шаманам путешествовать в мир духов и общаться с ними, Селена откупорила его, сделала глоток и отложила емкость. Накинула капюшон, переходящий в костяной шлем с ветвистыми рогами. Бросила в костер горстку некой порошковой субстанции. Огонь вспыхнул ярче, языки пламени потянулись вверх и почти тут же стихли. Дым от костра врезался в потолок и начал медленно обволакивать пространство над головами молодых женщин.

С надеждой глядевшие на колдунью глаза Агнес поблескивали в свете огня. В этой атмосфере мистического и запредельного частично скрывавшая голову Селена была похожа на причудливое изваяние. Выглядела она столь уверенно, что напряженная Агнес понемногу успокаивалась, веря в лучший исход.

Но сомнение в ней было все так же велико. Каждая проходящая секунда затягивалась, словно острый жгут на шее матери.

– Audire orationem nostram, – проговорила Селена. Она подняла руки, звякнув браслетами. – Audire nos…

Жуткий грохот и последовавший свист резанули по ушам. Старый засов оконной рамы не выдержал натиска вьюги. Створки окна распахнулись, впустив ветер со снегом, и ударились о стены. Зазвенели выбитые стекла. Погас огонь. Комната погрузилась во мрак.

Падая, острые осколки осыпали женщин и сверток с лежавшей внутри белой девочкой. Ее не задело, чего не скажешь об Агнес. Осколки оставили маленькие порезы на ее лице.

Грохот напугал младенца. Из кокона прорезался детский плач, почти сразу переросший в надрывный крик. Агнес взяла сверток на руки и прижала его к себе, закрывая от ветра. Покачиваясь, она старалась успокоить малышку.

– Плохой знак. Похоже, – Селена с грустью усмехнулась и дрожащими руками сняла капюшон, – духи не хотят говорить с нами. Боюсь, что я ничем не смогу помочь. Как бы я ни хотела этого, – она помолчала, подождав, пока девочка окончательно успокоится. – Советую не давать ей настоящее имя. Иначе привяжешься.

Однако посмотрев на свою подругу, Селена заметила огонек упрямости в ее глазах. Уже по этому взгляду шаманка догадалась, какой получит ответ.

– Поздно, – Агнес вздрогнула от пробирающего морозного ветра. – Я уже привязалась.

– И как ты ее назвала?

– Диана. Ее зовут Диана.

– Красивое имя. Так тебе будет тяжелее от расставания, но дать ей имя – это твой выбор. И я его уважаю.

Селена поднялась. Зашумели подвески и талисманы, перебивая завывание ветра.

– Хм? – сделав шаг, она недоуменно похлопала по нагрудному карману. – Куда я ее дела?..

Взгляд Агнес упал на бутылочку возле подгоревших досок. Она хотела подобрать его и отдать колдунье, но тут к ней пришла сумасшедшая мысль.

Воспользовавшись заминкой Селены, Агнес потянулась к склянке и подобрала ее, скрыв в кармане своей куртки. Сама Селена в этот момент засмотрелась на мусор под ногами, среди которого валялись стеклянные осколки.

– Ладно, – махнула Селена, – Там все равно мало оставалось, – она оглянулась на свою подругу, которая уже поднималась, прижимая к груди сверток. – Мне очень жаль. Правда.

– Еще восемнадцать лет, – тоскливо подметила Агнес, выходя из помещения в коридор вслед за жрицей. – Думаю, этого времени хватит, чтобы подружить ее с ровесниками…

– Вряд ли, – вздохнула Селена. – То, что она – жертва, наложит свой отпечаток. Дети ее не примут, наверное, даже будут высмеивать.

– Может, тогда просто не будем рассказывать об этом?

– Можно попробовать. Я поговорю с главным шаманом, глядишь и удастся сделать так, чтобы никто из уже знающих не распространялся о предназначении Дианы. Пусть это будет тайной.

***

Ее собственное жилище было таким же, как и у остальных: сломанная довоенная мебель, «починенная» при помощи брусков-подставок, дырявые ковры и бочка с деревянными опилками, в которой зажигался огонь, если было необходимо согреться.

Здесь был и самодельный генератор. Когда Агнес включила тумблер, замысловатая техника затарахтела и пустила дым. Одновременно с этим в квартире зажегся холодный свет двух ввинченных в стены овальных светильников.

Оборванное старое кресло едва слышно скрипнуло, когда Агнес положила на него сверток. Взяв спичечный коробок с журнального стола, стоявшего перед креслом, она вытащила одну спичку, быстрым шагом прошлась до бочки и зажгла в ней огонь.

Спешно подскочила к свертку, взяла его на руки, положила перед костром и села рядом. Вытащив из кармана склянку с шаманским зельем, Агнес осмотрела емкость с полупрозрачной жидкостью. Напряженно свела брови. Она понимала, что рискует своим здоровьем и рассудком, используя напиток для колдунов, но ее желание спасти свою дочь было сильнее страха.

Она решила лично увидеть тех могущественных существ, по велению которых Агнес вынуждена пожертвовать своей дочерью. Она хотела сама поговорить с ними.

Открыв баночку, Агнес прильнула к маленькому горлышку. Выпив остаток таинственного зелья, она выронила склянку. Ее зрачки расширились.

Погасли лампы. Осталось пламя, будто охватившее все помещение.

Огонь начал приобретать причудливые формы. В дыму вырастали неестественные, косые, устрашающие тени существ, вселявших неописуемый ужас. Они издавали низкое мычание, впиваясь в Агнес своими пустыми глазницами.

Когда одно из этих чудищ потянулось к Агнес, она закричала и дернулась в попытке подняться, случайно задев рукой кокон. Ее движения и голос побеспокоили барсенка. Громкий детский плач разлился по комнате. От страха Агнес будто парализовало.

Через какое-то время она ощутила легкий холод. Начала ползти назад. И почти тут же ее спина с чем-то столкнулась. Ее взяли под руки и оттащили. До ушей доходил мужской голос.

– Зачем ты приняла эту дурь? – ворчал он.

– Потому что это моя дочь, – все еще бреду говорила Агнес, – моя кровь…

– Ну-ка очнись!

Медленно этот голос возвращал Агнес обратно в реальность, и вместе с этим приходило горькое чувство от осознания неудачи. И разочарование. Она заглянула туда, откуда шаманы берут свои знания, и увидела отвратительных существ, которые были столь омерзительными, что вызывали сомнение в том, что они вообще существуют.

Она никогда еще не ощущала настолько остро вкус отчаяния.

Ее встряхнули. Потом облили водой. И когда Агнес окончательно пришла в себя, то увидела силуэт у костра. Этот мужчина держал в руках сверток с ее малышкой. Уже успокоившейся.

– Больше не принимай эту гадость, – сказал он. – Она вызывает привыкание. Не зря же ее не дают тем, кто не связан с шаманами.

Реальными ли были те образы? Или они – лишь галлюцинации, порожденные зельем? В свете ламп, которые на самом деле не погасли, ее взгляд выловил пустую склянку, валявшуюся на полу.

Файл1: Знамение

10 ноября 3099 г.

Island 8

Здешние условия жизни как нельзя кстати приходились Диане. Природа наделила девушку густым мехом, покрывающим ноги до колена и пушистым хвостом. Такая защита не позволит ей замерзнуть. Солнечных лучей здесь не было и в помине, что также играло Диане на руку, так как яркий свет неприятно резал ее глаза.

Было слышно эхо от центра переработки нефти, построенного за лесом. Заводские здания принадлежали купольному городу. Из-за такого шума можно было не бояться нападения хищных мутантов, бродящих в окрестностях.

Сами скважины стояли гораздо дальше. Появлялись и новые месторождения, данные о которых находили и продавали гражданам купола ирбисы.

Находившаяся в окружении мертвого леса Диана осторожно перелезла через поваленный ствол ветвистого дерева. Она шла след в след другой девушке, носившей облегающую куртку. Ее хвост из длинных волос подпрыгивал в такт высоким шагам – ноги почти по колено проваливались в снег. Диана поражалась тому, как у ее спутницы находилось столько сил и энергии: у нее болели ноги уже после нескольких шагов по сугробам, а та без устали скакала уже почти полчаса.

– Почти пришли, – звонко воскликнула девушка из племени ирбисов, шедшая впереди.

Диана хотела двинуться дальше, но застопорилась: свободная серая куртка зацепилась за ветку пожухлого ствола.

– Лара, подожди! – окликнула она, пытаясь оторваться от цепкой ветки. Когда у Дианы получилось себя освободить, она двинулась по следу дальше, навстречу приостановившейся подруге.

– Тебе тяжело? – спросила Лара. – Здесь не очень чистый снег, отражать дневной свет не должен…

– Я просто немного устала, – она остановилась перед Ларой. – Нам долго идти?

– Совсем недолго, – Лара махнула вперед.

Посмотрев в ту сторону, Диана заметила большой бесформенный валун явно неприродного происхождения. Из валуна торчала огромная железная труба. И когда девушки подошли к непонятному объекту, Лара тут же поспешила залезть на выступ с боковой стороны.

– Это какая-то огромная машина, ушедшая под снег, – сказала она, стряхивая небольшой слой снега с люка наверху. – Наверное, боевая.

– И ее никто не нашел?

– Вряд ли, сюда мало кто ходит, – Лара пожала плечами. Попробовала поднять крышку люка. – Заклинило…

– Может, оно и к лучшему, – Диана присела на выступ. – Внутри наверняка опасно. Может, там какие-нибудь взрывчатые боеприпасы.

Свистевший меж деревьев ветер ворошил короткие волосы. В некоторые локоны на затылке были вплетены бежевые и красные костяные фенечки. Диана понятия не имела, зачем они там были. Мало того, что такие никто не носил, так они еще и мешались. Говорят, что это обереги, но, в таком случае, почему их носит только она?

– Бесполезно, – вздохнула Лара, прекратив свои попытки открыть люк. – Я-то думала, что наберем там сейчас какого-нибудь добра да отнесем нашим…

Опустившись, Лара села рядом с Дианой. Наступило недолгое молчание.

– Может, позвать взрослых? – предположила Диана. – Они наверняка смогут вскрыть эту чертовщину. И наверняка знают, что это вообще такое.

– Чтобы им досталась вся слава?

– Но нашла-то ты.

– Да, но я девчонка. И ты тоже. Тот, кто вскроет, просто скажет, что это он все нашел. Даже таких красоток, как мы, никто не послушает.

Диана посмотрела на свою собеседницу. Лара, заметив это, также оглянулась на нее, легко улыбнувшись в ответ на хмурый взгляд.

Обе они были тонкими, хрупкими девочками, но Лара выглядела гораздо живее, и эта черта притягивала к ней молодых ребят, уже подыскивающих себе невест. С виду не скажешь, что она сильная, но Диана знала, что под этой одеждой скрывается рельефное тело, в котором есть лишь жизненно необходимое количество жира.

Они такие разные, но росли вместе, знали друг о друге все то, что скрывали от своих родителей. Их связывало нечто большее, чем простая дружба.

– Из нас тут только ты красотка, – отвернувшись, Диана уставилась в пустоту перед собой. – А я больше на пацана смахиваю.

– Неправда.

– Да ты посмотри на меня: мало того, что груди нет, так я еще и на мертвяка похожа.

– Ты похожа на ангела. А еще ты – копия своей матери, а она в свое время была такой, что мужики головы себе сворачивали, заглядываясь на нее.

Диана огорченно покачала головой, понимая, что у красоты есть вторая сторона медали.

– Ее красота сыграла с ней злую шутку.

– Ну, хватит, – Лара приобняла подругу за плечи. – Твоя мама очень любит тебя.

– А ты?

– Я тоже.

Они теснее прижались друг к другу. Плечо к плечу. Немного посидели в таком положении.

– Ладно, хватит морозить хвосты, – воскликнула Лара и спрыгнула с холодного металла. – Вернемся в поселение.

Девушки были настолько увлечены общением, что не замечали и не чувствовали, что их преследуют.

Едва слышно снег скрипнул под подошвой мужчины породы ирбисов. Прижавшись спиной к дереву, он осторожно выглянул. На нем была куртка защитного цвета, помогавшая сливаться с монохромным лесом, а в руке он уверенно сжимал рукоятку крупного ножа с немного поржавевшим лезвием. Но он никак не находил удачного момента для нападения. И, наверное, нашел бы, да только помешал страшный грохот, который тут же заглох. Совсем недалеко.

– Что это? – испугалась Лара, навострив пятнистые ушки, но, вспомнив, сразу себе и ответила. – Кто-то подорвался на мине.

После ядерной катастрофы часть зарытых необезвреженных мин со Второй Мировой осталась активной, так как до них не дошла основная волна. Окрестности Восьмого Острова кишели ими.

С одной стороны, они защищают Остров от мутантов, но с другой – иногда на них подрываются вездеходы и люди. О расположении многих мин знают охотники и торговцы, но бывают случаи, когда карты подводят их. После встречи с миной кому-то повезло остаться инвалидом, а кто-то без срочной помощи умирал на месте.

– Пойдем обратно?

– Сначала посмотрим, кто подорвался. Может, кто-то из наших.

Они вышли к голому полю, но двинуться через него не решились. Они знали, какие опасности оно может в себе таить. Чего не скажешь об изредка бродившей здесь живности, иногда заходившей сюда в поисках падали. А ее было предостаточно: в поле виднелось как минимум две туши разлагающихся животных, которые было некому убрать.

В поле зрения Дианы попало свежее окровавленное тело, распластавшаяся на боку в правой стороне поля. Тела иных животных валялись гораздо дальше, чем это. Оно была достаточно близко, чтобы Лара смогла разглядеть месиво из внутренних органов твари. Зверь так удачно подорвался на противопехотной мине, что осколки проникли в его брюхо, вызвав почти мгновенную смерть. На белом снегу и белой шерсти зверя кровавые брызги казались особенно яркими.

– Волк, – нахмурилась Лара, поняв по общим чертам, кем была эта огромная туша при жизни. – Осмелел, близко подобрался. Решил не трогать мертвечину и пошел в нашу сторону. Надо оповестить поселение.

– Они ходят стаями, – ужаснулась Диана.

– Этот был одиночкой. Смотри, какой огромный. Стайные особи слабее.

Этот мутант в холке был выше девочек. Ему не пришлось бы даже прыгать, чтобы вгрызться в глотку взрослому ирбису. Обычные волки гораздо меньше этой особи. Этот – либо альфа-самец, либо изгнанник. Но стая не стала бы заходить в то место, где витает трупный смрад и слышна работа примитивной техники. Сюда зашел бы только изголодавшийся, не нашедший еды вдали от мест обитания человека.

Этот зверь слишком близко подошел к поселению, и лишь по счастливой случайности он не застал врасплох девушек, привыкших к тому, что лес на территории добычи нефти был безопасным.

***

Территорию большого дикого поселения полосовали несколько глубоких трещин, шедших от затопленных довоенных каналов. Там протекали потоки талой воды вперемешку с нечистотами и протухшим мясом. Некоторые трещины можно было перепрыгнуть, а иные преодолевались только с помощью лестницы.

Через один такой разлом перелазила Диана. Перебираясь на тот берег, она цеплялась за металлическую лестницу, лежавшую чуть под наклоном. Чтобы не бояться, она обзавелась привычкой не смотреть вниз, на быстрое течение грязной ледяной воды.

Дальше ей вместе с Ларой предстояло спуститься в метро, где на более-менее уцелевших станциях ирбисы обустроили изолированные островки безопасности. В основном там были торговые точки, где барыжили как тем, что удалось выменять караванам у купольного города, так и тем, что не заинтересовало официальных граждан. Встречались и площадки для обучения и развлечения детей.

Скрип дрезины. Управление этой конструкцией легко давалось Ларе, ее усилиями грубая тележка мчалась по рельсам быстрее, чем если бы за рычаг села Диана.

Темнота глухого туннеля развеивалась теплым светом ламп.

Ехать пришлось не долго: уже через три километра показались ворота. Однако и этого пути хватило Диане, чтобы в ее памяти отпечатался противный металлический скрежет дрезины о рельсы. Он будет мерещиться ей еще около получаса.

Раздвинувшиеся массивные ворота пропустили девушек на первый встретившийся им населенный островок.

Галдящие дети, рубящие свежую плоть мясники, спорящие с покупателями торговцы. Так как охотники, контрабандисты и владельцы караванов в этом месяце начинали возвращаться на зимовку, то гомон на рынке стоял поистине оглушающий.

У прилавка с патронами стояли двое плотно одетых мужчин с суровыми лицами, предлагавших на обмен другие найденные патроны. На их шеях висели противогазы, на сильных плечах – ремни, тянущиеся к винтовкам за спинами. Либо контрабандисты, либо охотники. Задержавшись взглядом на этих людях в толпе, Диана подумала, что они, скорее всего, добытчики. Под куполом их еще называют контрабандистами. Ведь охотники предпочитают более убойные ружья для ближних дистанций. Винтовки и автоматы носят те, кто ходит в дальний путь, гораздо дальше, чем охотники.

Как у охотников, так и у добытчиков есть тотемы – резные фигурки, висящие на шеях. Их носят и караванщики. У охотников и торговцев – из дерева, у добытчиков – из кости. Тотемы этих двоих Диана рассмотреть не смогла.

– Ты не голодная? – спросила Лара, остановившись у крытого прилавка с консервами, найденными одним из охотников на заброшенных складах.

Рядом соседствовали ларьки караванщиков, торговавших привезенными из-под купола медикаментами, одеждой и едой.

– Как ты можешь думать о еде после того волка?

– Не переживай, он же одиночка. Другие нагрянут еще не скоро. Если нагрянут вообще.

– А если его труп привлечет кого-нибудь посвирепее?

– Да брось. В округе мало кто водится…

– Как прошла вылазка? – мяукнул подскочивший к Ларе парнишка в тонкой парке. Он протиснулся между девчонками и склонился к уху пятнистой. – Могу в следующий раз составить компанию. Со мной всяко безопаснее, чем с этой…

– Где твой отец? – оборвала его Лара. – Почему прилавок без хозяина?

– Я за него, – он пожал плечами. – Проголодалась? Тебе могу просто так уступить.

– Знаю я твое «просто так». Даже не думай, у тебя нет шансов перепихнуться со мной.

– Зря не хочешь. Мой отец – один из самых успешных охотников, и я буду таким же. Я мог бы приносить тебе такие драгоценности, какие никто не добудет.

Слушавшая их диалог Диана покосилась на приставшего сынка охотника и поморщила нос, заметив похоть, гуляющую в хищно суженных глазах и ухмылке. Она подавила желание оттолкнуть его от подруги.

– Лара, – ворчливо окликнула она, – у нас нет на это времени.

– Ты права. Ну а ты, – Лара снова обратилась к молодому ирбису, – если хочешь и дальше гордиться своим отцом – предупреди его, что на окраине видели волков.

– Волков? – он усмехнулся. – А медведей случаем не видели?

– Не веришь – сам сходи на минное поле и посмотри, насколько близко одна из этих тварей подобралась к нам. И это, кстати, вина таких охотников, как твой отец, которые лишают пропитания хищников, мерясь друг с другом добычей и принося столько дичи, сколько наше племя не может ни потреблять, ни продавать.

– Поосторожнее с обвинениями, крошка. Готов поспорить, что если к нам и сбегутся мутанты в поисках жратвы, то это будет не из-за охотников, – он брезгливо посмотрел на Диану, – а из-за проклятия…

Девушки посчитали, что они обязаны оповестить ирбисов о том бесстрашном волке, который был готов идти к людям, лишь бы найти пропитание. Но сколько бы они ни путешествовали по оживленным станциям – им никто не верил. Лишь один человек сказал, что утром проверит, что за животное они там увидели.

***

С первого взгляда казалось, что эти руины необитаемы, но на деле почти во всех уголках городских развалин проживали люди. Их объединение мало походило на племя, так как оно было столь большим, что барсы с одного района вполне могли быть не знакомыми с барсами из другого. Тем не менее, все местные ирбисы считали друг друга братьями и сестрами, а потому – племенем. Племенем с почти миллионом соплеменников. Отсутствие кровного родства не мешало им ощущать некое единение со всеми людьми, имевшими пушистые пятнистые хвосты.

Это единение казалось Диане абсурдным, но каким-то неведомым образом она его тоже чувствовала. И особенно по отношению к весьма конкретной соседской семье.

Помимо мелкого мусора и утонувших в снегу зданий на улицах лежали груды металла, которые когда-то были легковыми автомобилями, реже – автобусами и грузовиками.

Завалившийся на бок автобус. Через лобовое стекло можно было заметить множество заснеженных костей и вещей, непригодных для использования. Проходившая неподалеку Диана не обратила внимания на троицу, прятавшуюся за этим автобусом. Оглянулась она на ребят, только когда в ее затылок больно врезался камень. Остановилась, прикрыв ладонью место удара. Заметив, что произошло, шедшая рядом Лара посмотрела в ту сторону, откуда прилетел камень.

– Белая, – задиристо воскликнул один из троицы.

Соседские мальчишки. Братья-погодки. Тот, что старше всех, стоял на автобусе. Подросток лет пятнадцати. Он кинул в сторону Дианы еще камень, но не попал.

– Еще раз так сделаешь, – злобно воскликнула Лара, – и я пожалуюсь твоим родителям!

Еще двое мальчиков помладше решили залезть к старшему.

– А наш папа не против того, что мы делаем! – заступился средний.

– Ах так…

Лара подобрала не долетевший до своей цели камень, а подростки, поняв, что она хочет сделать, с визгами попрыгали с автобуса, давая деру. Они бы не успели убежать, если бы Диана не помешала Ларе, перехватив ее руку.

– Не обращай на них внимания, – сказала она.

– Ну уж нет, они у меня получат!..

– Давай не будем отвечать на их наезды. Станем такими же.

– Этим задирам давно пора преподать урок, раз Влас их воспитывать не собирается, – Лара попыталась вырваться, но Диана лишь крепче схватила свою подругу.

– Не нам их учить.

– У тебя материнское добродушие, Диана, – с ноткой умиления вздохнула Лара.

Отпустив камень, Лара привлекла подругу к себе. Она была немного выше Дианы, что позволило ей прижаться щекой к коротким волосам.

– Может, отцовское, – предположила Диана. – Знать бы, кто он.

– Раз он бросил тебя с матерью, то доброго сердца у него точно нет.

Лара пригладила ее волосы и слегка зарылась в них, нащупывая место, куда прилетел камень. Вытащив пальцы, осмотрела смазанный красный след на среднем. Все-таки Диану немного ранило.

– Ты как? – спросила пятнистая. – Сильно болит?

– Нет, – ответила Диана. – Я в порядке.

Покосившись, Диана посмотрела вслед убежавшим детям, с которыми она ощущала связь на каком-то инстинктивном уровне. Они не показывались. Наверное, отбежали уже на приличное расстояние.

– Идем, – ласково шепнула Лара.

Она отстранилась и потянулась к руке Дианы. Их пальцы медленно сплелись. Весь последующий небольшой путь до дома Лара держала ее за руку.

Они шли молча. Попрощались у нужного здания. Уже подкрадывался вечер, и Лара ушла в сторону своего дома.

Темный лестничный пролет, поросший грязью и ржавчиной. Услышав голоса сверху, Диана замедлила шаг. Заметив на втором этаже шамана, она приостановилась. Тот о чем-то говорил у порога квартиры ее скромной семьи.

– …У тебя есть еще дочь, к тому же, ты все еще находишься в детородном возрасте. Тебе должно быть не так уж жалко… ты должна понимать, как это важно…

Сделала шаг назад. Под подошвой предательски хрустнуло стекло, отвлекая мужчину. Посмотрев вниз, на лестницу, он заметил в темноте белую, похожую на призрака девушку. Яркие красные глаза непонимающе смотрели на него.

Диана была в замешательстве. Было очевидно, что она отвлекла взрослых от очень важного разговора, который явно не предназначался для ее ушей.

– Мне пора.

Сказав это, чародей потуже укутался в свою ритуальную одежду из шкур животных. Спустился, минуя Диану.

Проводив шамана взглядом, Диана снова подняла глаза к дверям своего жилища. С порожка на нее смотрела ее мать. Агнес было чуть за тридцать пять, ее лицо уже понемногу теряло свою молодость, но все так же оставалось способным очаровывать мужчин. Она выглядела обеспокоенно и как-то растерянно.

– Что случилось? – спросила Диана, поднявшись.

– Ничего.

Агнес в задумчивости похмурилась, но потом сделалась мягче. Ободряюще потормошила дочь за плечо и отпустила. Когда они прошли в зал, где в бочке одиноко потрескивал огонь, тон матери сменился на обеспокоенный:

– До меня дошли слухи о волках. Это правда?

– Мы видели крупного самца.

Из малой комнатки показалась пятнистая девочка помладше, услышавшая разговор. Неполнородная сестра Дианы от первого брака. И последнего. Агнес ворчала, что в их роду женщинам всегда не везло с мужчинами. После развода она решила воспитывать малолетних дочерей в одиночку. Диана не помнила отца Доры, а Дора – тем более. Им было тогда совсем мало лет.

– Так они и правда уже здесь? – воскликнула девочка.

– Он был одиночкой, – ответила белая. – Мы решили, что поводов для беспокойства пока нет.

– Но на всякий случай, – сказала Агнес, садясь в кресло, – не выходи пока на улицу, Дора.

– Но я собиралась завтра погулять…

– Только в метро. Хорошо?

– Ладно, – заныла Дора.

Спальная комната с обшарпанными стенами. Кому-то эта комната могла показаться страшной, но для Дианы это место было самым уютным из всех, в которых она побывала.

Чтобы осветить комнату, Диана подожгла саморучно сделанный факел. С помощью него подпалила несколько дощечек в металлической бочке в центре комнаты. Туда же пошел и сам факел.

Стекла и рамы окна полностью выбиты, и для того, чтобы обустроить это жилище, окно было некогда заколочено досками так, чтобы в комнату не проникал ветер. На единственной мебели – поломанном широком стеллаже – стояли фарфоровые статуэтки животных, когда-то привезенные из-под купола. Три расписные кошки. Этими украшениями Агнес обзавелась почти сразу после рождения Дианы, и впоследствии они стали для белой любимой изюминкой здешнего интерьера.

На полке под статуэтками – обугленные довоенные книги и забавная плюшевая игрушка в виде белого медвежонка.

Неподалеку от бочки расстелены два матраса – для Дианы и для Доры. Последняя не спешила ложиться спать, а Диана так вымоталась за этот день, что решила не дожидаться сестру. Сняв куртку, она постелила ее под голову и легла на бок, свернув длинный пушистый хвост у ног.

У Дианы была совершенно не женственная фигура: бедра не округлились, а размер груди так и остался первым. Она не была похожа на особу, близкую к брачному возрасту. Наверное, ей просто не хватало нужных гормонов, чтобы правильно развиваться.

***

Пришедшего на закате ирбиса уже ждало его семейство. У него было все, о чем только мог мечтать мужчина: красавица-жена, трое здоровых пятнистых сыновей, теплый ужин и всегда доступная ласка. А еще он никогда не покидал поселение, находясь в числе защитников племени, круглый год оберегавших покой на этих землях. Казалось бы, у него есть все для счастья, но кое-что все равно глодало его и не давало покоя.

– Влас, где ты пропадал?

– Тебе это знать ни к чему, – ответил он женщине. Сел за стол и расстегнул куртку защитного цвета.

Свет домашнего костра играл на его хмуром лице.

– Я же вижу, что тебя что-то постоянно беспокоит, – она поставила перед ним миску с мясной похлебкой. Он тут же накинулся на еду, взяв миску и отпив содержимое.

– Бастард, которого я по случайности сделал когда-то, – наконец ответил он после нескольких глотков. – Если тебе это так интересно.

Она помедлила. Переварив услышанное, женщина резко поставила руки на край стола, навалившись на них.

– У тебя есть дети помимо наших? Почему я об этом не знала?

– Потому что я сам не был уверен, хоть эта женщина меня и обвинила в свое время. Но я начал присматриваться, и знаешь, что? У этой ее девчонки мои глаза и мой взгляд. Мои повадки. Не хочу признавать, но она была права на счет моего отцовства.

– Это девочка? Кто она? Мы сможем взять ее в семью? Я всегда хотела иметь дочь.

– Ты не захочешь брать ее к себе. Никто в племени не захочет иметь такого ребенка.

– Но почему?

– Потому что она альбиноска. Проклятая девка.

Немного постояв в ступоре, жена обошла квадратный столик и села на табурет напротив. Теплый свет осветил ее взволнованно сведенные брови.

– Так это ты виноват в этом проклятии? Черт тебя бы побрал…

– Замолчи. И без тебя знаю, что все плохо. Еще месяц – и мы рискуем остаться без секса.

– И что ты собираешься делать?

Вытащив из-за пазухи охотничий нож, он с размаху воткнул его лезвием в деревянный стол, от чего его женщина вздрогнула, подавшись назад. Ничего не отвечая, Влас принялся доедать похлебку. Но ответ и не был нужен: этот жест доходчиво объяснял его незамысловатый план.

Файл2: Борьба

11 ноября 3099 г.

Island 8

Спокойный сон прервался из-за душераздирающего звука. Вздрогнув, Диана приподнялась на руке, сквозь дрему пытаясь понять, что это за шум.

Костер давно потух, но его запах все еще витал по комнате. Через заколоченное окно слабо пробивался дневной свет.

Диана протерла глаз кулаком. Опустила руку и навострила ушки. Звуки нарастали, сея тревогу. Еще через секунду она подорвалась, поняв, что это.

На улицах завывала сирена для чрезвычайных ситуаций.

– Что случилось? – сонно спросила сестра, выбираясь из-под одеяла и удивленно глядя на Диану. Та открыла небольшой деревянный ящик и достала оттуда чехол с небольшим кинжалом.

Вопрос ушел в пустоту, ибо никто не знал на него ответа. В том числе и Агнес.

– Нам нужно уходить, – спокойно сказала она, пройдя в комнату с перепуганными дочерями.

– Что происходит? – спросила Диана.

– Узнаем, когда дойдем до островка безопасности. Дора, живо поднимайся…

Отдаленный шум оружейных выстрелов эхом прокатился по району, когда Диана вышла из здания. Звуки ужасали, но куда большее впечатление они произвели на Дору, которая до этого смело шагала по лестнице под отдаленную сигнализацию. Услышав выстрелы, напуганная пятнистая девочка дрогнула у выхода и попятилась обратно в тень коридора. Агнес взяла ее за руку.

– Давайте вернемся, – запротестовала Дора, пытаясь вырваться, – мне все это не нравится!

– Если бы все могли отсидеться, то сигнализацию бы не включили, – заворчала Агнес. – По рупору бы сообщили. Давай, смелее, еще ничего страшного не случилось…

Стояла безветренная погода. Крупными хлопьями падал снег, опускаясь на грязные развалины.

Наблюдавшая за терпеливой матерью и бунтующей сестрой Диана ожидала свою семью на улице. Мимо проходили ирбисы, шедшие в сторону метро, и иногда белая оглядывалась на них. Среди них не было мужчин: только женщины, дети и старики.

Взглядом она пыталась выловить Лару, чтобы спросить, знает ли та, что происходит. Но подруга все никак не попадалась на глаза.

Когда Агнес удалось уговорить Дору, втроем они двинулись вслед за потоком людей.

Звуки сирены не прекращались. Опасный звон резал по ушам, заполонял голову, вгонял в ступор. Страх терзал душу чувствительной Доры, мертвой хваткой вцепившейся в рукав матери. Диана же казалась спокойной на вид, но на деле была напугана ничуть не меньше.

– Успокойтесь, – говорила Селена, повышая голос, – все будет хорошо!..

В подземном зале закрывшейся Балтийской станции царил гомон: взволнованные женщины успокаивали плачущих детей и искали тех, кто знает, что происходит, но каждый встречный лишь строил предположения, и все они оказывались неутешительными.

– На поселение напали, – ответила Селена. Озвученный факт закрыл сразу все остающиеся вопросы. – Но поводов для беспокойства нет: большинство охотников уже вернулось на зимовку, они помогут защитникам племени…

Притихшая толпа смотрела на шаманку, стоявшую в теплом свете мигающей лампы на небольшой возвышенности из шин и досок. За спинами людей виднелся вход на станцию. В другой стороне – засыпанный выход.

Все постепенно заражались от Селены спокойствием. Смотрела на нее и Диана. Сердце ее угомонилось: если Селена здесь, значит здесь и ее дочь – Лара.

И как только Диана подумала об этом, кто-то мягко положил руку на ее плечо. Оглянувшись, она встретилась взглядом с Ларой.

– Слава богам, ты здесь, – сказала та вместо приветствия.

Они крепко обнялись и почти сразу отстранились.

– Кто напал на нас? – спросила Диана.

– Те самые, – похмурилась Лара. – Сбылись наши с тобой худшие опасения.

– Волки?

Диана сказала это чуть громче, чем хотела. Вмиг на нее уставилось множество глаз стоявших рядом барсов. Какая-то женщина воскликнула:

– Волки?!

Прошелся взволнованный шепот. Люди знали, что с этими монстрами шутки плохи. До двух метров в холке, с рядами острых зубов внутри сильных челюстей, они были способны за секунду растерзать даже самого крепкого мужчину. Много баек было рассказано про мигрирующие стаи этих кровожадных тварей. Будучи в пути, добытчики избегали белых детей постядерной природы, пасти которых почти всегда были измазаны в крови их жертв.

Из всех голосов Диана уловила один, который привлек ее и Лару. Диалог был совсем неподалеку, чуть в стороне от остальных людей.

– На поверхности остался мой сын, – с отчаянием в голосе говорила молодая женщина, обращаясь к одному из охранников станции, – я оставила свою мать просмотреть за ним, пока я здесь, но ей тяжело ходить, да еще и с младенцем на руках! Выпустите, я приведу их…

– Сожалею, – ответил тепло одетый паренек, – но мы не можем рисковать вами. Можно только понадеяться, что волки не услышат их, и что пробудем мы здесь не так долго.

– Я не могу полагаться на случай! А если мы застрянем здесь на день? Или на два? Я рискую остаться без семьи…

– Мужчины позаботятся о них.

– Но даже мой муж не знает…

В этот момент, внезапно для Дианы, в разговор встряла Лара. Она обошла старушку, отделявшую ее от этих двоих.

– Я знаю эту семью, – сказала она охраннику. – Они живут тут неподалеку. Я могу сходить.

Услышав ее, Диана с сомнением махнула ушками. Затеянная подругой авантюра была слишком рискованной.

– Сдурела? – высоко воскликнул парнишка. – Тебе не выжить при встрече даже с одной тварью…

– Эти чудища вряд ли достигли нашего квартала: когда ворота закрыли, выстрелы были далеко, их можно успеть привести…

– Лара! – окликнул женский голос. К ним приблизилась Селена. – Что случилось?

– Она хочет выйти, – ответил охранник.

– Там остались беззащитные люди, – объяснила Лара, опережая дальнейшие расспросы, – младенец и пожилая женщина. Они совсем рядом.

– А он, – она кивнула на подростка, и тот напрягся, – не может сходить за ними?

– Чем дольше мы препираемся – тем ближе мутанты.

Повисло молчание. Продлилось оно не долго.

– Я пойду с Ларой, – подала голос Диана, вставая между встревоженными женщинами.

– Никуда я тебя не отпущу, – заворчала подскочившая Агнес, все это время наблюдавшая за разговором.

– Все будет хорошо, – заверила белая, – ведь стая далеко, а мы пойдем вдвоем. И будем вооружены. Не так ли?

Вопрос был адресован юному охраннику, которому еще лишь предстоит стать защитником поселения. Поколебавшись, тот снял с плеча охотничье ружье.

– Стрелять-то умеете? – спросил он, глядя на увесистое оружие.

– В теории, – Лара забрала ружье. – И немного на практике.

– Храбрые вы, – вздохнул охранник.

– Это опасно, – запротестовала Селена. – Девочки, не глупите, люди в квартирах имеют все шансы выжить…

– Но не с младенцем, – подметила Лара, передавая подруге патроны. – Он может закричать в любой момент. Как минимум – от голода, ведь мы здесь застрянем далеко не на пару часов.

Решив не слушать увещевания обеих матерей, Лара и Диана двинулись к выходу. Напоследок они услышали, как их окликнула Агнес, попросив их беречь себя, быть осторожными.

Выход на поверхность преграждал толстый засов, на месте которого до войны держались тяжелые двери, регулировавшие воздушные потоки. После небольшой заминки двое охранников с помощью лебедок подняли тяжелую скрипучую завесу, открывая путь, но лишь на чуть-чуть, чтобы дать девочкам пролезть снизу. Мальчишки заверили, что услышат, когда те начнут долбить кулаками и просить пустить обратно.

Девочки вынырнули из некогда величественного павильона, от которого остался лишь один этаж. Стоило Диане оказаться под серым небом, как в ее лицо ударил ветер, сбивающий дыхание. Следуя примеру Лары, белая натянула свой шарф на лицо, пряча нос.

Сирена не смолкала. Ее звуки сеяли беспокойство, заставляли сердце уходить в пятки. Но девушки не могли просто развернуться и уйти обратно, уже дав обещание привести беззащитных людей к убежищу.

– Они в том здании, – говорила Лара, перекрикивая сирену и вьюгу, – совсем близко.

Диана посмотрела туда, куда махнула Лара. Обрушенное здание без крыши высилось в паре километров от них сбоку от павильона. Глядя на него, Диана до середины расстегнула свою куртку и запустила под нее руку. Нащупала чехол, проверяя, на месте ли кинжал. Лучше побеспокоиться об этом поздно, чем очень поздно. Хотя такое оружие вряд ли сможет защитить ее от белых чудищ, но с ним все равно было спокойнее.

– Ружье заряжено? – спросила Диана, когда они уже пересекли широкую заснеженную улицу и вышли во двор. – Не на предохранителе?

– Да, все нормально, я проверила…

Заметив движение за зданием впереди, подруги остановились. Нечто большое и белое кралось в каких-то десятках метров от девушек. Его можно было бы принять за сугроб, если бы не алеющие пятна на пожелтевших клыках.

– Они уже здесь, – цокнула Лара. – Держись за мной.

Он заметил их. Хищник махнул раздвоенным хвостом и кратко взвыл, на миг скрывая ряд крупных зубов. С рычанием метнулся к девочкам, и чем больше он сокращал расстояние, тем четче был виден его недоразвитый третий глаз между полноценными двумя.

Вскинув ружье, Лара подпустила тварь ближе. Грохот выстрела, за которым последовала отдача, однако не помешавшая Ларе. Она сделала два выстрела дробью. Один ушел в воздух, немного задев зверя, а второй-таки настиг свою цель.

Мохнатая туша пролетела чуть вперед и упала в метре от Лары. Кровавые брызги окрасили снег в шаге от девочек. В голове волка зияла дыра.

Подъезд нужного строения, дверь в котором была выбита и наверняка превращена в брусья для топки костра. Приглушенное эхо орущей сирены тонуло в обшарпанном подъезде. Буквально перепрыгивая ступени, Лара шла на второй этаж. Туда, откуда вовсю слышался неугомонный детский плач.

Звякнула цепь. Дверь квартиры открылась. Заметив Лару, укутанная в плед худощавая женщина отступила, уступая дорогу. Лицо ее усеяно морщинами, выдававшими преклонный возраст.

– Что происходит? – испуганно скрипнула она, тут же сузив глаза, презрительно посмотрев на Диану.

– На поселение напали волки, – ответила Лара.

– А я знала, что так произойдет, – заворчала она. – Это из-за проклятия…

– Берите внука, мы проводим вас к убежищу.

– Я останусь, – отмахнулась старуха, – все равно не поспею за вами, буду сидеть тихо. А его заберите, отнесите дочке. Иначе нас найдут…

– Диана, – Лара оглянулась не белую, – возьми ребенка, а я прикрою.

– Не позволю я ей к нему прикасаться, – встряла женщина. – Она накличет беду, болеть мальчик будет!

Понимая, что времени на споры у них нет, Лара поддалась и всучила Диане ружье, одновременно попросив зарядить его. Самой Диане не приходилось до этого даже держать в руках нечто подобное, и на миг она растерялась, но еще через мгновение смогла взять себя в руки.

Скрип перезарядки. Когда два патрона были выставлены, Лара уже выскочила на лестничный пролет, держа на руках крепко связанный сверток. Настолько крепко, что маленький кричащий человек внутри не имел и шанса выскользнуть из рук.

Детский плач не мог не привлечь хищников с острым слухом. Понимая это, Лара подумала, что не зря затеяла этот марш-бросок туда и обратно. А вот недоверия суеверной женщины она не ожидала, и стоило им выйти за порог, как Лара остановилась. Она хотела передать сверток вышедшей следом Диане, зная, что та ни разу не держала в руках оружие, но тут же пятнистой пришлось передумать.

Шесть пар глаз принадлежали двоим волкам – матерому и более молодому. С хищным оскалом белые мутанты рысцой крались в их сторону, минуя поломанные ржавые качели. Еще секунда – мутанты перепрыгнули погнувшиеся ограждения. Они были слишком близко.

– Диана, – окликнула Лара, попятившись в тень подъезда.

Вскинув большое тяжелое ружье, Диана почувствовала, как от страха и волнения трясутся ее руки. Был ли у нее шанс остановить их? Первый выстрел прилетел в тушу прыгнувшего на нее опытного зверя и отбросил его вбок. Из-за отдачи отбросило и саму Диану. Она бухнулась в тень подъезда.

Воспользовавшись заминкой чуть затрусившего второго, Лара всучила подруге темный сверток и отобрала у нее ружье. Вылетела из подъезда. Подпустила второго поближе. Прогремел выстрел. Основной заряд угодил в пасть, выбив ее. Дробь почти ничего не оставила от ряда пожелтевших зубов. Алые брызги смешались с обломками резцов и клыков.

Когда вторая особь была повержена, детский плач начал утихать. То ли младенец выдохся и устал кричать, то ли тоже, как и Диана, почувствовал себя в безопасности. Лара обладала аурой своей матери и была способна успокаивать лишь одним своим присутствием. Сейчас же, в этом свете сурового пасмурного неба, окруженная следами волчьей крови, она казалась настоящим воином, способным тягаться с защитниками поселения.

Лара оглянулась на восхищенную Диану и мотнула головой, жестом предлагая идти дальше. Следом за ней. Она двинулась, убедившись, что подруга поднимается.

Но стоило лишь на миг Диане потерять ее из виду, как картинка изменилась. Когда Диана поднялась, то заметила, как сбоку от подъезда стремительно поднимается недобитый ею первый волк. Он был всего в паре шагов. Сердце белой неприятно ухнуло.

– Лара!

Истекающий кровью матерый метнулся к подъезду, готовый к легкой добыче. На миг Диана заметила обернувшуюся на зов подругу. Как назло та расслабилась и забыла перезарядить ружье.

Отскочив, Диана наехала спиной на косяк прохода и ойкнула, едва не выронив ребенка. Закрыла глаза, отчаянно сжимая кокон. И когда вся жизнь пронеслась перед глазами, чудище заскулило. Открывая глаза, Диана видела, как огромный волк неуклюже разворачивается в тесном для него подъезде, отвлекаясь на девушку позади. Очевидно, та умудрилась подскочить и воткнуть кинжал в его мускулистую тушу.

Дальнейшие события Диана видела лишь обрывками. Еле разворачиваясь и пятясь, застрявший волк давал мельком увидеть то, что происходило.

Она видела, как к подъезду подходила волчица. Чуть больше метра в холке. Видела, как она подобралась к Ларе, в руках которой было лишь поалевшее лезвие. Диана не видела, как Лара обернулась, но слышала ее ругань. Заметила, как монстр напал на нее, наваливаясь своим весом и опрокидывая.

Все так же прижимавшая к себе сверток Диана не видела развернувшуюся борьбу, но слышала неприятные звуки проникновения лезвия в плоть, напуганное кряхтение, спертые, тревожные выкрики и жалобный скулеж хищницы.

Бахнул выстрел. Эхо грозного звука утонуло в сильном ветре.

– Что ты здесь делаешь?!

Мужской голос. Отчего-то в нем слышалась паника. За ним – еще один выстрел, уже ближе. Его отзвук отлетел от стен подъезда. Ранее недобитый волк грохнулся и затих. Уже навсегда. И когда казалось, что самое ужасное позади, Диана заметила Лару и впала в оцепенение. Лара не пыталась подняться, и было понятно, почему.

– Черт возьми, – тихо выругался подошедший ирбис и присел перед девушкой.

– Лара!

Мужчина с короткой бородой не обратил внимания на белую девочку со свертком, перескочившую тушу у подъезда. Все его внимание было обращено на Лару, судорожно давившуюся собственной кровью. Горло ее полосовали две глубокие рваные раны.

Очень быстро снег под ее головой становился красным.

Барс посмотрел на застывшую в шаге от него Диану. Не издавая ни звука, та смотрела на свою умирающую подругу. Алые мокрые глаза выражали шок и растерянность.

Еще несколько минут назад эта девушка была полна жизни. Ее несомненно ждало хорошее будущее, ведь такие, как она, способны вести людей за собой. Лидерство – это то, что было дано Ларе от рождения. Стойкая, сильная, она стояла возле изуродованной туши, ожидая свою спутницу.

Диана не допускала и мысли о том, что Лара может умереть. Смерть для нее в принципе была чем-то отдаленным и не про них. Но прямо сейчас белая стояла над холодеющим молодым телом. Это немыслимо, невозможно. Несправедливо.

Убивший двоих волков мужчина поднялся. Подошел к разряженному ружью, которое откинула Лара. Наклонился, поднимая его. Разогнулся. Во второй руке он держал свое. Точно такое же.

С его шеи свисал деревянный тотем с изображением бизона.

– Чего застыла? – гавкнул мужчина Диане.

Та вздрогнула, будто проснувшись, и подняла глаза.

– Я тебя прикрою, – он перевесил пустое ружье через плечо. – Уходи.

– Но Лара, – жалко скрипнула Диана.

– Уходи, говорю. Тебе нужно донести его.

В последний раз Диана мазнула взглядом по лицу Лары. Рвано вдохнула, не в силах сдержать хлынувшие слезы.

Направленные в небо мутнеющие глаза пятнистой девушки застыли. Кровь уже не хлестала из-под приоткрытых мертвенно-бледных губ, а лениво стекала по лицу…

…Диана семенила в сторону павильона, слыша позади звуки выстрелов. Уставший ребенок в руках умудрился уснуть несмотря на охватившую Диану тряску. Она глубоко вдыхала морозный воздух, но никак не могла унять дрожь. Никаких мыслей в голове. Только безжизненное лицо Лары…

…Мать младенца с трепетом обхватила сверток, любовно прижимая его к груди. Взгляд Агнес выражал облегчение. Она обняла заплаканную дочь. Уткнувшись в ее одежды, Диана сотрясалась в беззвучной истерике.

– Где Лара? – неуверенно спросила стоявшая рядом Селена, сердцем уже понимая, каким будет ответ. Она нервно сжимала кулаки, впиваясь когтями в кожу ладоней.

– Я не защитила ее, – сдавленно ответила Диана и звучно вдохнула.

На них были обращены десятки недоуменных глаз спасшихся. И под этими внимательными взглядами Селена прикрыла краснеющий нос ладонью, осознавая произошедшее. Никто никогда не видел ее такой потерянной, как в этот момент.

– Этого не может быть…

– Это я виновата, – чуть успокоившись, Диана посмотрела на Селену, не отрывая щеки от куртки Агнес. – Будь я такой же сильной и смелой, как она…

– Нет, – Селена мотнула головой, сдерживая слезы, – это был выбор моей дочери. Она отдала жизнь ради спасения жизни другого. Это так похоже на нее… Как она умерла?

– Ужасно. Это было ужасно.

Она хныкнула. Крупные капли спустились по мокрой дорожке, хотя казалось, что Диана успела выплакать все слезы. Она оторвалась от матери, решив, что от ее объятий ей становится только хуже. Агнес понимающе отстранилась и перевела внимание на свою подругу, готовую разрыдаться.

– Иди ко мне, – шепнула Агнес, мягко обхватывая ее плечи.

– Его бабушка решила остаться? – с надеждой спросила молодая женщина со свертком.

В ответ Диана кивнула.

– Спасибо, что принесла его.

– Не меня благодарить надо. Не меня.

Сожалея, прижимавшая к себе ребенка женщина тоскливо опустила уши с неровными пятнами, выражение лица ее оставалось благодарным. Диана отвернулась, прерывая их зрительный контакт. Двинулась вглубь толпы, которая чуть расступалась, давая ей дорогу.

Диана винила себя. Убей она первого волка – они бы смогли вовремя заметить ту белоснежную самку, почти невидимую на фоне монохромных мест. Но от испуга ей удалось лишь ранить матерого, хоть и серьезно.

Когда она ушла подальше от входа, позади послышались встревоженные голоса. Жалобный голос Селены едва разборчиво, судорожно повторял имя ее дочери, истерзанное тело которой донес до убежища тот мужчина.

Файл3: Обвинение

13 ноября 3099 г.

Island 8

Остатки стаи удалось уничтожить лишь ближе к вечеру следующего дня. Когда опасность миновала, барсы немедленно начали готовиться к похоронам погибших. Их оказалось немного, и все они были удостоены предания огню.

В полночь древние обломки площади озарились светом двадцати трех погребальных костров, зажигаемых главным шаманом. Умерших необходимо проводить по всем традициям, и основная роль здесь лежала на жрице.

Собранная Селена совершала свой обход. Свет от языков пламени играл и переливался на подвешенной латунной курильнице, цепи которой она сжимала в своих бледных руках. Лицо ее было каменным, но сведенные брови и глубокие вдохи выдавали бушевавшие в ней эмоции. Селене потребовалось все ее мужество, чтобы провести тяжелый для нее обряд погребения.

Она остановилась у одного из костров. Селена знала, что ей не стоило этого делать, не стоило смотреть на деревянное ложе, объятое высоким огнем. Но она все равно оглянулась на него, чтобы в последний раз увидеть свою дочь, которую она провожала вместе с мужчинами. Стоило ей мазнуть взглядом по лицу умершей, как его сразу размыла навернувшаяся на глаза мокрая пелена. Селена прерывисто вздохнула, успокаивая себя. Она боролась с желанием откинуть цепи, упасть на колени и дать волю слезам. Но вместо этого Селена через силу оторвала взгляд от языков пламени и двинулась дальше.

– Ей так тяжело, – жалостливо шепнула Дора, наблюдая за обрядом.

Пока основная часть большого племени занималась уборкой территорий, у костров собрались те, кому погибшие были дороги.

– Лара была ее единственной дочерью, – ответила стоявшая рядом Диана, глядя куда-то под ноги.

Она не могла смотреть на костры. Не только из-за того, что их свет на фоне кромешной тьмы больно резал ее глаза.

– Еще есть два сына, – дополнила Дора. – Но они не смогут унаследовать ее дело. Оно ведь только женщинам передается. Это все так печально.

– Это точно не то, о чем ей стоит переживать, Дора, – тихо сказала Агнес. Темнота почти полностью скрывала ее силуэт за спинами дочерей. – К тому же, у нее есть шанс передать свои полномочия вон той девочке.

Агнес легко мотнула головой в сторону стоявшего у одного из костров ребенка. Совсем маленькая девочка в крупной для нее куртешке тихо плакала, вытирая глаза рукавами.

– Одно из тех чудовищ сделало ее сироткой, – объяснила Агнес. – Если Селена удочерит ее, то сможет обучить всему, что нужно знать жрице. Но сначала им обеим нужно хоть немного оправиться.

Все обряды были соблюдены. Костры затухали на рассвете, оставляя после себя лишь пепел и кости. По местным обычаям огонь должен потухнуть сам, тем самым знаменуя полный переход души к предкам.

Когда Агнес и Дора ушли, Диана осталась. Она выдохнула, собираясь с мыслями. Потускневшее пламя наконец дало ей возможность попрощаться с усопшей. Приблизившись, она сжала пальцы опущенных рук и понурилась. Чуть отвернулась, не в силах смотреть на останки. И как бы Диана ни силилась, кроме робкого «прости» она сказать так ничего и не смогла.

***

Утренние поминки были начаты после развеивания праха умерших по ветру, и проходили они вяло. Сказывалась усталость поселенцев после бессонной ночи.

В большом помещении собралось много людей с пушистыми хвостами. Погибших они знали лично. Сидя за длинными столами под светом тусклых ламп, они молча уплетали жареное мясо и овощи, выращенные людьми под куполом.

Диана уже через пару укусов поняла, что больше не сможет съесть и кусочка от жестковатого мяса. Положив руки на колени, она без особого интереса смотрела на предложенную еду в общих чашах. Здесь была даже какая-то рыба. Большая редкость, которую не на каждом банкете можно увидеть. Но и ее Диане есть не хотелось.

Чуть правее она заметила знакомое лицо. Тот самый парнишка, сынок охотника, который приставал к Ларе. Он выглядел унылым, и точно так же, как и Диана, был не в настроении для пира. Ничего не ел, только тяжко вздыхал. Белая с горечью подумала, что он тоже переживает по поводу смерти Лары. А может, и не только. Мысленно Диана хотела ему посочувствовать, но, как оказалось, его печаль того не стоила. Ведь горевал он не по поводу покинувших этот мир людей.

– Хватит переживать, – тихо заворчал его отец, сидевший рядом со своим сыном, – через год выменяю тебе протез, а пока так походишь.

Приглядевшись, Диана заметила, что левый рукав его куртки ниже локтя выглядит неестественно.

– Чертовы твари, – буркнул он. – Когда стану охотником – буду искать их логова и отрезать лапы их щенкам…

Этот парень переживал из-за своей инвалидности. Заслуживало уважения то, что он сражался с волками и потерял в бою половину руки, но Диана ощущала презрение. Во время поминок он думал о себе, его мало занимала смерть девушки, которую он хотел заполучить.

– Тот волк, – подал голос один из охотников, сидевших напротив парня, – тот, который подорвался, не был одиночкой.

– Ты видел его тело? – спросил отец парнишки.

– Ходил посмотреть. Девочки ошиблись, посчитав его одиночкой. Он был вожаком. Альфа-самец стаи. Вожаки впереди идут, и этот шел, да нарвался. Поэтому и особи бегали сами по себе. Утратили слаженность и потеряли ориентиры. Так к чему я это? Будьте осторожны: неподалеку от поселения могут бродить те, кто откололся тогда от основного костяка…

Тут же люди заметно оживились, обсуждая возможную опасность. Их волновал вопрос о том, повторится ли нападение хищников.

Оживилась и Диана. Ее взгляд забегал, перекидываясь с одного ирбиса на другого. Она выловила среди сидевших в другой стороне людей Власа. Тот следил за ней, сузив глаза. Заметив взгляд альбиноски, он отвернулся.

– Это случилось из-за проклятия, – негромко заявил он.

После этой реплики люди начали поглядывать на Диану, отчего она напряглась.

– А ведь и правда, – подхватил кто-то, – такого ведь еще никогда не происходило. Быть может, та стая приходила за проклятой, и никто бы не пострадал, отдай мы ее зверям…

Лара была неотъемлемой частью ее жизни, и сейчас Диане было плохо после такой потери. Теперь на нее медленно, но верно сваливалось обвинение в смерти подруги, и от этого внутри Дианы что-то неприятно сжималось. От напряжения в груди, скручивающего сердце, ей хотелось разрыдаться.

– Виновато не проклятие, – вклинилась в разговор Селена, сидевшая за столом позади Дианы. – Виноваты мы все. Девочки нас предупреждали, что хищник подобрался, а мы не восприняли их всерьез.

– Именно, – поддакнула Агнес. Она сидела рядом с Селеной. – Не ищи козла отпущения, Влас. Здесь есть немалая доля твоей вины как защитника.

– Не смей обвинять меня! Я сражался, пока ты отсиживалась в убежище.

– Еще бы ты отсиживался. Оберегать поселение – это твоя прямая обязанность, а не моя.

Хмурившийся Влас хотел что-то ответить, но его опередил главный шаман, сидевший во главе П-образного стола.

– Довольно, – голос его был громким, несмотря на почтенный возраст в девяносто лет. Все, кто здесь находился, тут же умолкли. – После поминок я спрошу совета у сил свыше.

Уши Власа сердито припали к голове. Он был недоволен тем, что его перебили. И не только перебили, но и поставили точку в их с Агнес перебранке. Говорить что-либо еще по поводу вины Дианы было лишним.

Сама Диана чувствовала, что не вынесет возникшего напряжения. Не вынесет молчаливого осуждения. Не вынесет заразительной ненависти в глазах Власа. Она была здесь лишней.

Диана решила более не задерживаться на этом пиру, дабы не смущать людей своим присутствием. Она поднялась и осторожно перелезла через грубо сколоченную лавку. Агнес встала, когда силуэт ее дочери уже растворился в темноте коридора, ведущего на выход.

***

Пламя с приятным треском пожирало брошенные в бочку брусья, рождая свет и тепло. Диане всегда нравился этот треск, но после обряда сожжения тел он только усиливал ее грусть. Ведь огонь походил на живой, хищный организм. Подобно волку, он с непомерным аппетитом уничтожал и живое, и мертвое.

Диана лежала на диване в зале. Завалилась в том же, в чем пришла, даже не сняв куртку. Она прикрыла глаза, когда ее волос коснулись теплые когтистые пальцы матери. Голова Дианы покоилась на женских коленях, скрытых под плотной тканью одежды.

– Чего бы они ни говорили о тебе, – сказала Агнес, перебирая фенечки в волосах, – ты всегда будешь моей любимой крохой… А этот Влас пусть только попробует что-то тебе сделать, я с него шкуру спущу.

– Ты не сможешь, – тусклым голосом ответила Диана. – Он сильнее.

Недолгую тишину заглушили звуки костра, горевшего перед ними. Его свет рассеивал царящий полумрак.

– Не отчаивайся, девочка, – мягко сказала Агнес, ощутив, как дрогнули плечи ее дочери. – Лара сейчас в лучшем мире.

– А если ее там обидят? – скрипнула Диана. – Там ведь одни сплошные мужчины…

– Там только достойнейшие из достойных. Я уверена, что она с ними поладит. Поэтому не убивайся так. Лара бы этого не захотела.

В своем последнем высказывании Агнес ничего не приукрашивала, и Диана знала об этом. Лара всегда стремилась ободрить свою подругу, поднять настроение, помочь, если той было тяжело или больно. А вечно погруженная в себя Диана так не умела. Вспоминая, белая осознала, что не возвращала и половины адресованных ей улыбок. От этого на душе стало еще мрачнее.

– Дин, – окликнула Дора, – поешь хотя бы. Ты, наверное, и к еде-то на застолье не притронулась.

Младшая сестра села перед диваном, скрестив ноги. Собой она частично загородила свет от огня. Так как дома было тепло, девочка могла себе позволить ходить в домашних темных бриджах. На ногах виднелась короткая черно-белая шерстка, тянущаяся от колен до когтистых стоп. Стопы были длиннее, чем у людей высшей расы – рексов, а по крупным пальцам было несложно догадаться, что люди из низшей расы не опираются на всю стопу при передвижении.

– Может, позже, – ответила Диана.

В ответ на упрямство сестры Дора кратко вздохнула.

– Принести чего?

– Да, – ответила Агнес, – принеси питьевой воды, у нас кончилась. Ты знаешь, где лежат деньги. Назад можешь не торопиться, погуляй, развейся.

Дора ответила на просьбу легким кивком и вскочила.

Диана проследила за уходящей в комнату Дорой. Ей нужно было переодеться. И когда та скрылась в комнате, Диана снова ощутила расчесывающие движения пальцев. Материнские руки необычайно успокаивали и дарили безмятежность. Когда Дора вылетела в коридор, Диана уже дремала.

***

По краям окровавленного Семиреченского алтаря застыли редкие замысловатые фигурки с завитками на спинах, в которых угадывались образы рычащих барсов. Когда-то найденный жертвенник уже давно стал узнаваемым атрибутом храма с едва сохранившимися сводами. Сейчас на нем покоилась крупная волчья голова, отделенная от тела. Само тело со связанными лапами лежало рядом с алтарем. Зверь был полуживым, когда его протащили сюда и отрубили голову.

Жертвенник на коротких ножках виднелся за спиной пожилого шамана. Перед его лицом – большой костер, в дыму коего старец видел тени. Его подсевшее зрение не было помехой для общения с духами.

В костер полетел мешочек с порошком из свежей перемолотой волчьей кости. На брусках алела подлитая в огонь кровь.

Помимо главного ворожея возле костра собрались четверо подручных шаманов и единственная в поселении шаманка.

– Они приняли всех, – оповестил старик, капюшон которого оканчивался крупными клыками рыси. – В том числе и твою дочь, Селена.

– Я знаю, – сказала Селена, не отрывая взгляда от огня. – Я ее видела. Она среди них. Но я не слышу ее.

Для матери, потерявшей ребенка, она хорошо держалась.

– Лара еще не полностью перешла в тот мир. Женские души слишком крепко связаны с нашим миром. С землей и водой, которые даруют всему жизнь. Огонь и воздух – не их стихии. Уйти быстро не сможет. Через два-три дня ты поговоришь с ней.

Шаман сказал что-то на латыни. Еще одна субстанция полетела в костер. На долю секунды огонь вспыхнул. Языки пламени потянулись выше и почти тут же опустились. Стало больше дыма. Воцарилось недолгое молчание.

– Жертву просят сейчас, а не потом.

Селена отвлеклась от созерцания огня и ошарашенно посмотрела на пожилого шамана, который озвучил желание духов. Сначала она удивилась этому, ведь сегодня нет никаких праздников, и тем более тех, в которые нужно делать подношения. Вспомнив про Диану, она понадеялась, что речь идет не о ней. Своей следующей репликой лидер собрания развеял ее ожидания.

– Проклятие Дианы – это проклятие всего нашего народа. Наши предки отведут хищников как можно дальше от наших домов, но взамен они заберут ребенка, посланного к нам для умерщвления. Пока жертва среди живых – эти звери не оставят паству в покое.

Селена с недоверием нахмурилась. Неужели появление волков – настолько серьезное событие, что сдвинуло срок на целый месяц?

– Здесь не может быть ошибки? – спросила она. – Срок ведь еще не прошел. Быть может, я смогу проверить?

– Селена, – грозно ответил шаман, – ты смеешь сомневаться во мне? Не гневай высшие силы, избравшие нас с тобой.

– Все мы – свидетели, – оповестил молодой мужчина в медвежьей шкуре. Он сидел рядом со жрицей. Капюшон его был сделан из черепа медвежонка. – Свидетели воли высших сил. Мы приведем девочку для исполнения ее предназначения.

– Но для начала позаботьтесь о ее матери – Агнес. На момент жертвоприношения она должна быть в метро, под землей, где ее дух не сможет помешать забрать душу.

Селена молча слушала диалог и не подавала виду, что не согласна с таким итогом. Слишком свежей была ее рана от потери дочери, слишком болело ее сердце, чтобы она позволила Агнес испытать то же самое. Некогда она думала, что сможет принять судьбу, но сейчас все ее существо противилось такому исходу.

***

В метро в этот день воняло мертвечиной из-за сваленных в переходах тел волков. Проходя мимо прилавков, Дора озиралась, наблюдая за работой мясников и рассматривая зубастые челюсти трехглазых зверей.

Ничто не пропадало. Шкуры освежеванных мутантов сворачивали в неровные рулоны, чтобы потом шить из них одежду; черепа и клыки шли на украшения и обереги; кости мололи, готовя порошки для обрядов; мясо рубили и сушили, его можно было использовать во время охоты; внутренние органы содержали как яды, так и полезные вещества, их отдадут медицинским организациям под куполом в обмен на медикаменты.

Побродив по рельсам, измазанным кровью волков, Дора поднялась на станцию по деревянной лесенке. Здесь было гораздо меньше прилавков, чем в смердящих туннелях.

На возвышенности ближайшей к дому станции разливали воду из запасов, хранящихся в крупном цилиндрическом резервуаре. Сам цилиндр лежал у стены между туннелями метрополитена. Разливали воду люди, занимавшиеся ее заготовкой.

После уплаты символической суммы Дора схватилась за ручку протянутой ей прозрачной двухлитровой емкости. Внутри бутылки колыхалась питьевая вода. Развернувшись, она двинулась на выход. И почти тут же остановилась, немного не дойдя до лавки с диковинными украшениями, привезенными из-под купола.

– Уже слышал, что сегодня белую в жертву приносить будут?

У последующего столика со сластями одинокий торговец болтал с Власом. Тот, очевидно, спустился в метро, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками и побаловать своих детей чем-нибудь вкусным. Дора отошла к противоположному прилавку, делая вид, что рассматривает выложенные амулеты и статуэтки.

– Рановато еще, – подметил Влас. – От кого узнал?

– От одного из шаманов. У них собрание ведь было.

– Вот ведь, – проворчал Влас.

– Ты неровно дышишь к этой альбиноске? – усмехнулся тонкий мужчина в капюшоне. – С чего такая реакция? Ну, убьют и убьют, может, и правда после этого снег станет белее.

– …Что-нибудь подсказать? – спросил торговец, отвлекая Дору, которая задумчиво глядела на застывший в смоле птичий череп.

В ответ она отрицательно мотнула головой и поспешила на выход, минуя спину живущего по соседству ирбиса. Влас ее не заметил.

Файл4: Побег

– Дин, проснись!

Легкую дрему Дианы нарушила встревоженная Дора. Она снова потормошила сестру. Когда та открыла глаза, пятнистая ускакала в комнату.

– Что случилось?

Дора выскочила из комнаты уже с темно-зеленым рюкзаком. Диана проследила за мечущейся девочкой, роющейся на полочках с консервами.

– Тебе нужно уходить, – воскликнула Дора. Она положила пару пайков в рюкзак и застегнула молнию.

– Что? – усевшись, Диана протерла глаза кулаком. – Зачем?

Дора побегала глазами по комнате, посреди которой горел костер. Убедившись, что она ничего не забыла, пятнистая подошла к Диане.

– Тебя хотят убить, – она положила средних размеров рюкзак на диван. – Я слышала, как взрослые шептались, будто тебя хотят принести в жертву!

– Тебе точно не показалось? Шаманы не приносят в жертву…

Раздался стук. От резкого шума Дора подпрыгнула. Оглянулась в сторону коридора, в тени которого – запертая дверь.

– Пришли? – ужаснулась Дора. Она снова посмотрела на Диану. – Спрячься, спрячься быстрее!

Щелчок. Скрип двери. Стоя на пороге, Дора удивленно вылупилась на гостью. Отступила, без лишних вопросов пропуская ее внутрь.

– Все в порядке, это Селена, – сказала Дора, проходя в зал. Она заметила, что ее сестра даже не попыталась скрыться. – Дин, я же просила тебя спрятаться!

– Какое-то безумие, – тихо возмутилась Диана, когда к ним прошла шаманка. – Этого быть не может. Наши людей в жертву не приносят.

Темная куртка сидела на Селене диковато: такой стиль был нетипичен для нее. Белые как молоко волосы заплетены в пучок.

– Дора уже рассказала, да? Так даже лучше. Если хочешь жить, то собирайся, я помогу тебе уйти из поселения.