Читать онлайн Байки из изолятора

Глава 1.

Турнир

Они хлестали друг друга молниями, крошили горы в щебень,

выжигали моря – и всё из-за спора,

чьё имя будет вторым в гимне смертных.

Надпись на обороте таблички «Вход воспрещён» у врат Валгаллы.

Я неспешно приближался к ристалищу. Поединок, назначенный Лордом, должен был состояться на самой окраине его владений, в крупном войде 1 северо-западной части Вселенной. Лорд, как всегда, был прав, предвидя потенциальную разрушительность нашего состязания.

Я не торопился и спокойно обозревал открывающиеся пейзажи, рассматривая незнакомые спиральные рукава, причудливой бахромой висящие в космосе, вслушивался в журчание струящихся мимо фотонных потоков.

Путеводным маяком мне служил квазар, заботливо зажжённый Лордом; именно на его ровный белый свет я и двигался из родного скопления, старательно обходя обитаемые сектора, чтобы избежать малейшего возмущения их силовых полей и искривления пространства, так как под завязку был накачан энергией.

Я не запоминал дорогу: в любом случае, я не вернусь с ристалища тем, кем был сейчас. Победа даст мне статус Лорда и откроет совершенно фантастические перспективы, а поражение… Поражение, скорее всего, отбросит меня на самое дно турнирной таблицы, и придётся всё начинать с нуля. Но я должен попытаться! Я в прекрасной форме! Я всю жизнь шёл к предстоящему финальному поединку, и это был совсем нелегкий путь. Но игра стоит свеч!

Это же здорово – получить из рук Совета Лордов главный приз – патент на создание собственной новенькой вселенной в нашей Мультиверсум2! Получить патент и творить, творить, творить! Выдумывать и пробовать! Самовыражаться без всяких ограничений! Смело реализовывать все свои фантазии! Наблюдать, как претворяются в жизнь идеи, следить за их развитием, развивать удачные процессы и останавливать тупиковые. Быть причиной всего сущего и быть ответственным за своё создание. И, может быть, чем Лорд не шутит, выставить свою модель в конкурсе на лучшую вселенную и победить во всех номинациях!

Но сначала надо выиграть последний поединок! И для этого потребуется весь интеллект, всё умение и опыт работы с Материей-Пространством-Энергией-Временем. Мой соперник – совсем не мальчик для битья: он так же прошел все уровни турнира и тоже в шаге от исполнения заветной мечты любого из нас. Надо отдать должное – из него получится шикарный Лорд, достойный уважения и места в Совете. У него только один недостаток – он не я!

Так, размышляя и любуясь пейзажами, я незаметно для себя достиг ристалища. Мой визави уже был там.

– Приветствую тебя, о могучий Тор! – отсалютовал я.

– Да пребудет с тобой удача, Криос Звездоносный! – ответил он.

Мы тепло обнялись. Я почувствовал, как под его оболочкой бушует водоворот сил. Ну что же, тем интереснее будет поединок! И мы разошлись в противоположные стороны войда для короткой разминки.

– Готовы? – раздался глас Лорда. – Начали!

Мы двинулись навстречу, издалека прощупывая оборону друг друга лёгкими импульсами гамма-излучений, не особо веря в успех, больше от переполняющего нас нетерпения и жажды схватки.

Постепенно вошли в раж, удары стали ощутимее, но я легко отражал его импульсы своим любимым щитом из концентрированной антиматерии.

Тор предпочёл безщитовой стиль боя, больше полагаясь на свою легендарную ловкость. Я стоял в центре ристалища, он кружился вокруг меня, обстреливал, методично меняя виды энергий и силу импульсов, пытаясь нащупать слабое место в моей защите.

Я сотни раз видел его в бою во время турнира и прекрасно знал его манеру и вовсе не собирался уходить в глухую защиту, но пока спокойно оборонялся, бдительно изменяя свойства щита, и готовил ему сюрприз…

Наконец, улучив подходящий момент, я отбросил щит и метнул в него сеть, сплетённую из прочнейших хрононов. Это была моя домашняя заготовка, которую я ни разу не применял в ходе турнира. И она стала для Тора полной неожиданностью!

Сеть удачно накрыла его, и хрононы тут же глубоко проникли в энергоструктуру. Тор отчаянно барахтался, всё сильнее и сильнее запутываясь во временных потоках – в прошлом, настоящем, будущем и во всех их возможных вариантах.

Мне оставалось только покрепче спеленать соперника, окончательно обездвижить его, и тогда трубный голос Лорда в очередной раз возгласит мою победу. Выпутаться из пучины времени почти невозможно! Почти…

Но Тор нашёл эту лазейку! Это был рискованный и отчаянный шаг, достойный великого Лорда! Тор решился и сделал невозможное! Он уничтожил свою сущность и стал изначальной Идеей о самом себе! Сеть бессильно опала пустой кучей пульсирующих квантов. Это и был единственный выход из ловушки, ибо только Идеи не подвластны времени! Но сохранить Идею чистой и неискажённой дано не каждому. Нужна безумная воля, целеустремлённость и гиперуверенность в себе. Не знаю, решился бы я сам на такое!

Итак, Тор выскользнул и теперь где-то на краю ристалища, укрывшись тёмной материей, по изначальной Идее заново формировал себя, насыщая новую структуру энергией. Я почувствовал это по потокам квантов, устремившихся куда-то на запад войда.

Обескураженный неудачей, я помчался вслед за ними в надежде застать его ослабленным и не вполне восстановившимся – и неожиданно для себя, в азарте погони, выскочил прямо на Тора. Он ещё не совсем оправился, но реакция у него всегда была отменной. Тор направил на меня кинжальный поток жёсткого излучения, собрав в единый пучок всю накопленную силу. Простой, но эффективный приём на короткой дистанции! Я почувствовал, что уже не смогу уклониться, и мгновенно рассеялся в пространстве межзвёздной пылью, пропуская через себя убийственный луч, – и тут же, поняв, что ближнего боя не избежать, начал спешно собираться, формируя из пыли шарообразную структуру, удобную для рукопашной схватки.

Я всё больше и больше уплотнялся в центре, втягивая в себя всю пыль, переводя часть её в энергию, до бела раскаляя свою оболочку.

Обессиленный последним выпадом, Тор делал то же самое чуть поодаль.

Мы занимались этим процессом, сосредоточенно наблюдая друг за другом, периодически швыряя в соперника подходящие куски вещества. Эта шрапнель из мелких метеоритов и комет не причиняла особого вреда, но отвлекала от подготовки к финальной части нашей схватки. Поэтому я пожертвовал частью своего вещества и создал между нами пояс небесных тел разного диаметра и массы, используя эту систему для отклонения шрапнели, а также в качестве индикаторов различных излучений. Тор сделал то же самое, увидев, как этот приём эффективно работает.

Когда в моей системе накопилось порядочное количество шрапнельного мусора, я собрал его в огромный метеорный поток и бросил в сторону Тора. Тот выставил на пути потока огромный газовый гигант, притянувший к себе эту кучу булыжников, которые образовали красивейшее кольцо.

Мы кинулись в ближний бой, намертво сцепившись гравитацией, и закружились вокруг центра нашей общей массы, нанося удары протуберанцами, вырывая из поясов друг друга целые планеты. Газовый гигант, сверкая кольцом, метался между нами, как теннисный мячик.

Ах, как красиво, наверное, выглядела наша битва со стороны зрителей, которые сгрудились в кучу на окраине ристалища и образовав на время новое огромное звёздное скопление.

А мы всё кружились и кружились. Мне удалось поймать нить его магнитного поля, и я потихоньку стал тянуть из Тора энергию, осторожно, чтобы тот сразу не ощутил утечки. Понемногу он стал слабеть, я пропорционально усиливался; он почуял что-то неладное, лихорадочно завертелся вокруг собственной оси и покрылся тёмными пятнами – но было поздно! Я приблизился почти вплотную и продолжал обескровливать его, уже потоками срывая с тела пласты горячей плазмы. Тор сжимался от нехватки энергии, постепенно превращаясь в белого карлика.

Я торжествовал и уже приготовился нанести решающий удар, но вдруг он в один хронон увеличился в сотню миллионов своих диаметров – я от неожиданности отпрянул, и тут же он резко сжался, уплотняя себя до размеров атома водорода.

Пространство ринулось в образовавшуюся пустоту, искривляясь, выворачиваясь наизнанку, затягивая мои планеты-индикаторы, которые, сталкиваясь между собой как горох, понеслись в эту дыру. Меня тоже потащило в крепкие объятия мизерного соперника. Я изо всех сил пытался вырваться, кидая в ненасытную пучину чёрной дыры остатки энергии и вещества, сдуваясь под этим исполинским давлением. Теперь уже с меня лохмотьями срывало материю; я терял время, энергию. Страх и отчаяние пронзили моё существо. Как я мог так недооценить силу обычной гравитации! Я боролся, я пытался вырваться, но давление всё усиливалось и усиливалось.

Последнее, что я услышал, был глас Лорда – и моё сознание погасло…

***

Я очнулся. Я парил в неведомом золотистом поле, парализовавшем мою волю.

– Не пытайся пока творить! Не растрачивай попусту оставшиеся силы. Всё равно ничего не получится.

Я услышал заботливое предостережение незнакомой серебристой сущности и ощутил её мысли приятного василькового цвета.

– Где я? – послал я вопрос в том же оттенке.

– В лазарете.

– А ты кто?

– Просто главный врач отделения-изолятора! Коллеги шутливо называют меня Привратником, а пациенты третьей палаты почему-то зовут Петром.

– Что со мной?

– Ничего страшного, но тебя жестоко потрепал твой соперник. Хороший удушающий приём! В результате – полное истощение всех твоих энергоцентров. Несколько повреждений базовой квазиструктуры, а в одном месте пробой эфирной и астральной оболочки, хорошо, что навылет.

– Это лечится?

– Конечно! Турнирные травмы являются основной специализацией нашего лазарета. Энергетические и физиологические повреждения мы поправим быстро. Но это ещё не весь диагноз. Самое страшное произошло с тобой на психологическом уровне – разрыв гиперпозитивных связей с гармонией вселенной.

– Что это?

– Ментальная травма, посттурнирный синдром, вызванный острым диссонансом – желанием во что бы то ни стало добиться успеха на фоне полной потери веры в себя. Плюс острое воспаление жалости к себе. Проиграть в шаге от победы! Но ты молодец – бился до конца! К слову, я ставил на тебя в этом финале… Но, увы! Не повезло!

Я молчал, переваривая полученную информацию, осмысливая своё состояние.

– Да, доктор, что такое есть. Ловлю себя на том, что мне очень хочется встать и крушить, крушить, крушить всё и всех вокруг.

– Поэтому нам и придётся оставить тебя в изоляторе и поместить в БАМ.

– Куда???

– В БАМ – Белковый Автономный Модуль. Вот, смотри!

Он кинул в моё сознание картинку-образ – туловище с округлым выступом и четырьмя конечностями, видимо манипуляторами для совершения действий с материей.

– Лорд мой! Это модуль?! Какой ужас!

– Поверь, это вынужденная мера! В целях твоей безопасности и безопасности окружающих БАМ до минимума ограничит твои энергетические способности и чувствительность твоих рецепторов.

– Но как в нём жить и творить, мне, который ещё вчера зажигал квазары, гонялся с сачком за тахионами и выпрямлял спирали времени!

– Вот поэтому, чтобы не вызвать перегрузки нервной системы пациента, в каждый модуль встроен предохранительный блокиратор памяти. Кстати, это даёт интересный побочный эффект! Забавно смотреть, как многие больные привыкают к существованию в своём БАМе, а в некоторых запущенных случаях даже начинают отождествлять себя с ним. Но мы это исправляем новой интенсивной программой пребывания в следующем модуле. Ещё вопросы есть? Или можно отправлять тебя на планету-изолятор?

– Подожди, Пётр! То есть я буду пребывать в скуке одиночного заточения?

– О нет! Скучно и одиноко тебе не будет. Там на излечении всегда множество таких же, как ты, – травмированных. Сам знаешь, турнирные игры проводятся постоянно. Вот, смотри!

Он снова кинул в моё сознание картинку-образ – небольшую голубую планету, расположенную в трёхмерном пространстве, на третьей орбите от местного светила.

– Да… Выглядит удручающе… И как это надолго?

Я совсем поник духом от всего увиденного и услышанного.

– Ну… – протянул Пётр, размышляя. – Тут больше зависит от желания пациента выздороветь. Кому-то хватает одного пребывания в автономном модуле, кому-то потребуется пара сотен. Всё зависит от личности. Некоторым пациентам просто нравиться болеть и лелеять жалость к себе. Но не беспокойся! Мы постоянно контролируем процесс восстановления способностей. Наши Мойры3 разрабатывают строго индивидуальный курс лечения на каждое пребывание в изоляторе и в случае чего оперативно его корректируют. Строгое следование их программе, как правило, обеспечивает быстрый успех выздоровления.

– Мойры? – я услышал ещё один незнакомый термин.

– Ну да! Так мы называем сотрудниц МоИРа – отдела Моделирования Индивидуальной Реабилитации. Они работают группами по трое. Одна проводит диагностику, другая составляет программу лечения, а третья следит за ходом её выполнения и в необходимый момент прерывает. Тогда ты снова попадаешь сюда, в приёмное отделение, и всё повторяется снова до полного твоего выздоровления. Кстати, над восстановлением способностей можно работать и в индивидуальном порядке – в изоляторе на этот счёт имеется множество материалов, а некоторые из пациентов даже пытаются создать собственные системы.

– А если этот ваш БАМ сломается до конца курса?

– Ну, если модуль износится раньше времени или придёт в негодность по каким-то иным причинам, то мы тут же заменим его на новый. Это немного неприятно, но уверяю тебя – не смертельно.

– «Не смертельно»? Я снова услышал непонятное слово. – А этот термин что означает?

Пётр развеселился:

– Не знаю! Это из жаргона пациентов изолятора, там у них и спросишь. И помни: если что понадобится – обращайся, и всегда будешь услышан. Мы ведём постоянное наблюдение за каждым пациентом и всегда удовлетворяем все просьбы самым наилучшим образом. Сложность только в том, чтобы не путать желания пациента с желаниями его модуля.

– А так бывает?

– Бывает, но это тоже побочный эффект терапии. Ну, приступим к имплантации. Увидимся при снятии или замене модуля! Удачи!

Он сверкнул чем-то чёрным, и я снова потерял сознание.

***

Белковый Автономный Модуль открыл отверстие на своём шарообразном выступе, втягивая необходимый для метаболизма атмосферный газ. Именно в этот миг сила доктора Петра впечатала меня в него. Бам!

И я тут же осознал, насколько модуль примитивен и неудобен. Он был совсем новым, влажным и тёплым, с неуклюжей моторикой.

В тот же момент я остро осознал своё бедственное положение. Отчаяние захлестнуло меня, и я задохнулся от очередного приступа жалости к себе.

Я – за бортом великой игры, финалист, потерпевший жестокое поражение, обессиленный и полуразрушенный, с раздробленным энергетическим остовом своего существа. Псих в смирительной рубашке белкового тела, калека с усечёнными до четырёх измерений чувствами, в изоляторе на маленькой планетке, едва освещённой огнём жёлтого карлика и под завязку заполненной оксидом водорода!

Мне предстоит неопределённое время налаживать жизнь и учиться пребыванию здесь среди подобных мне ущербных психов-инвалидов, которые лишены даже таких элементарных способностей, как полёт в пространстве!

Я хотел высказать всё это несправедливому миру, но ещё не освоил искусство пользования речевым аппаратом БАМа и смог выдавить из себя только один робкий крик.

– Ааааа!

Кричал я от боли, обиды и безысходности.

– Ааааа!

Кричал я, выпуская из отверстия модуля кислородосодержащий газ, набранный им для продолжения жизнедеятельности.

– Ааааа!

Кричал я с ужасом, открывая для себя, что даже в выражении эмоций теперь позорно завишу от физиологии этого белкового тельца.

Что-то щёлкнуло у меня в голове. Видимо, сработал предохранительный блокиратор памяти, который принялся архивировать воспоминания о прошлом, настоящем и будущем, загоняя их в глубины клеточных структур, оставляя на поверхности лишь то, что могло способствовать выживанию, – самые примитивные навыки.

– Поздравляем, мамаша! У вас мальчик! – мои полукруглые аудиодатчики, расположенные на продолговатом выступе БАМа, уловили информацию из сотрясения воздуха.

Я с трудом разжал шторки, прикрывающие зрительные рецепторы, сканирующие пространство в непривычно мизерном спектре световой волны. На меня смотрела та, которую назвали «мамашей». Видимо, такая же калека, как я, но за многолетний срок пребывания в изоляторе забывшая о своей истинной природе и возможностях (интересно, сколько она уже сменила этих автономных модулей?). Она протянула ко мне передние манипуляторы, осторожно схватила моё маленькое тельце и положила рядом с собой.

Запустилась встроенная сервисная программа модуля. Я отдался под её полный контроль и, обессиленный, прильнул к ближайшему мягкому розовому источнику белковой пищи. Белая питательная жидкость потекла в ротовую полость, и мой разум на долгие годы стал погружаться в тяжёлый лечебный сон. И, засыпая под ритмичные толчки своего грудного насоса, предназначенного для перекачки по телу красной физиологической жидкости, я клялся себе: «Я выздоровею! Я проснусь! Я выздоровею! Я проснусь!..»

Глава 2.

Экскурсия

Принимать высоких гостей – как играть в шахматы:

все ходы предсказуемы, но сделать вид,

что ты каждый раз в восторге надо обязательно!

Афоризм из неизданного пособия «Дипломатия для чайников».

– Нет, Лахесис! Ни за что! Я не позволю тебе превращать наше серьёзное медицинское учреждение в собачий питомник! И не надо размазывать слёзы по щекам служебного модуля, тем более такого симпатичного. Всё! Ступай работать!

Пётр, главврач приёмного отделения, был непреклонен…

– О! Вы ко мне? Какой гость! Какой почёт! Здравствуйте! Здравствуйте!

Привратник сменил свой обычный серебристый цвет ауры на ярко-золотой, демонстрируя искреннюю радость и уважение к визитёру.

– Что привело вас в наш Лазарет? Надеюсь, не травма? Ну, слава Лорду! Не часто в нашу обитель заглядывают звёзды такого уровня! Конечно, я с удовольствием всё покажу вам и всё расскажу. Пойдёмте! Итак, начнём осмотр нашего Лазарета! Или, как там говорят в изоляторе? Ах, да! – Экскурсия!

История нашего Лазарета началась вместе с Турниром. Лорд сразу же позаботился о квалифицированной медицинской помощи для поединщиков. Персонал Лазарета прекрасно справлялся со всеми структурными повреждениями бойцов, латая ушибы, переломы и порезы с помощью плазменных прижиганий, нейтронных ванн, мю-мезонного массажа… Всё это банально и неинтересно. Ну, в самом безнадёжном случае Лорд лично восстанавливал пациента из праха, и тот выходил из Лазарета как новенький.

Но довольно скоро выяснилось, что слишком азартные поединщики получали не только энергетические и физические повреждения, но и глубокие психологические травмы…

Помню, я был тогда юным интерном, один проигравший устроил целый вселенский катаклизм. Кричал, что его поражение недействительно, что арбитр явно подсуживал его сопернику – своему фавориту! Бунтаря утихомирили, но в ярости он успел искривить форму галактики – «Млечный Путь»! А ведь это был всего лишь перворазрядник. Что уж говорить о финалистах-неудачниках. Да и победители не всегда сохраняли здравый рассудок. И таких случаев становилось всё больше…

Привратник потускнел, погрузившись в грустные воспоминания.

– Вот почему Лорд решил создать при Лазарете специализированное подразделение для изоляции и лечения психически неуравновешенных пациентов.

Место для изолятора выбрали символичное – тот самый искорёженный «Млечный Путь». Правда, архитекторам пришлось балансировать планетную систему, нивелируя искривление. Но в конце концов они нашли поправочный коэффициент – 1,618 и заложили его в пропорции изолятора.

В центре системы инженеры зажгли небольшое светило класса «ночник обыкновенный», артикул G2, ровно такое, чтобы оно тускло мерцало и слегка согревало будущих обитателей, не давая излишков энергии.

Пока шло строительство, группа лучших медиков нашей вселенной решала сложнейший вопрос – как надёжно ограничить возможности пациентов. После долгих и жарких споров все пришли к согласию: нашим пациентам не обойтись без смирительной рубашки, которая в сочетании с искусственной амнезией сделает пребывание в изоляторе безопасным, но при этом позволит не только восстанавливаться и лечиться, но и творчески развиваться. Как раз в то время в моду входила углеродная органика, и всем по душе пришлась идея – помещать каждого пациента в автономный модуль из высококлассного белка.

Много споров вызвала форма модуля, но по ненавязчивому совету Лорда мы решили пойти по принципу самоорганизации. Продезинфицировали третью от светила планету, обильно полили её физраствором, заполнив им две трети суши, и запустили процесс эволюции белковой формы жизни, основанной на принципе Инь и Ян, базовом в нашей вселенной. Таким образом, мы надеялись, что со временем самостоятельно выработается форма модуля, наиболее приспособленная для существования именно на этой планете.

И правда! Через короткий промежуток времени по изолятору ходили, плавали и летали уверенные в себе толстокожие красавцы и красавицы с длинными хвостами, размерами и зубами на любой вкус. До сих пор не понимаю, чем они Лорду не понравились! И зачем было так сердиться, метать в планету те ужасные метеориты! Да, зверушек уничтожили, но ось-то планеты накренилась!

Пришлось всё начинать с нуля, но теперь уже под непосредственным контролем Лорда, который регулярно проводил строгие ревизии и тут же удалял неперспективные, на его взгляд, формы.

В итоге мы получили два типа Биологических Автономных Модулей – «БАМ-М» и «БАМ-Ж». Вот, взгляните на эти экспонаты!

Как видите, с одной стороны, М и Ж гармонично дополняют друг друга, а с другой – разница потенциалов (Инь и Ян) постоянно толкает их к активным действиям, в том числе и к воспроизводству себе подобных.

И вот, наконец, после того как форма была утверждена Лордом, мы торжественно поместили в БАМы экспериментальную пару пациентов, окружили их заботой и стали ждать результатов.

И опять не обошлось без ошибки! Мы ведь, из самых лучших побуждений, заботясь о наших подопечных, сделали изолятор максимально уютным и комфортным!

Представьте себе: благоприятную для их тел температуру, чистейшую H₂O, бурно плодоносящую флору и милую дружелюбную фауну. «Сущий рай!» – по выражению Лорда.

И вот через некоторое время мы с прискорбием обнаружили, что подопытная пара перестала стремиться к выздоровлению, несмотря на все уговоры. И правда! Ну зачем им было выздоравливать, если их существование и так было сытым и безмятежным! А к пребыванию в БАМах они успешно адаптировались и даже стали получать от этого своеобразное удовольствие! Вы смеётесь, а для нас это было шоком!

Экстренно созванный Лордом врачебный консилиум классифицировал новое осложнение как «райская апатия» и начал искать методы борьбы с этим недугом. На этот раз споров не было. Все согласились, что нельзя было пускать процесс выздоровления на самотёк! В каждом случае необходим строгий индивидуальный план лечения под полным контролем медиков!

Вот тогда при изоляторе и был создан отдел Моделирования Индивидуальной Реабилитации – МоИР, с сотрудницами которого я вас сейчас познакомлю.

Вы спрашиваете, что было дальше с теми первыми пациентами? Да ничего особенного. С помощью одного из представителей местной фауны подсунули им снотворный плод дерева, а пока они спали – резко изменили условия их проживания.

Ну вот мы и пришли! Здравствуйте, девушки!

Знакомьтесь! Это наши старейшие сотрудницы – бригада «Мойры»: Клото, Лахесис, а это – Атропос. Именно они стояли у истоков отдела. Позже, с увеличением числа пациентов, мы создали и другие бригады: «Парки4», «Норны5», а вон те голубоглазые красавицы – «Славянки»: Макошь, Доля и Недоля.

Как видите, все сотрудницы носят такие же БАМы, как и их подопечные. Да-да! И я в том числе, когда общаюсь с пациентами. Зачем? Во-первых, чтобы не перегружать их психику, когда они попадают к нам в чертог; во-вторых, чтобы понимать их мысли и чувства; в-третьих, почти все сотрудники изолятора – наши бывшие пациенты, и резкий переход в обычное бестелесное существование вызывает у них определённые трудности.

Вас, правда, интересует процесс лечения? Сейчас расскажу, это очень интересно!

Каждый новый курс начинается с полной диагностики текущего психического состояния больного, результаты которой заносятся в Карту Рекомендованных Мероприятий – «КаРМу». Вот, смотрите – как раз в данный момент Клото проводит обследование представшей перед ней сущности и оценивает успешность выполнения плана реабилитации предыдущего воплощения. Потом, если Клото решит, что пациенту необходимо продлить срок нахождения в изоляторе, она составит новую Схему Управления Деятельностью Больного – его «СУДБу», определит исходные параметры для нового модуля и имплантирует в него нашего подопечного. Каждой новой «СУДБе» тут же автоматически присваивается уникальный код, основанный на текущем местоположении небесных тел, и после этого она передаётся в руки Лахесис.

Безусловно, работа Клото сложна и ответственна, но гораздо труднее вписать «СУДБу» одного пациента в общую событийную ткань и гармонично синхронизировать её с «СУДБами» других обитателей изолятора. Вот этой архисложной задачей и занимается наша Лахесис. Ах, какие гениальные переплетения «СУДеБ» выходят из-под её ловких рук! Посмотрите на эти уникальные узоры непревзойдённого мастера!

За выполнением плана лечения бдительно наблюдает Атропос. Именно она контролирует фактическое исполнение «СУДБы», следит за тем, чтобы выздоровление неуклонно прогрессировало, и, при необходимости, просит Лахесис внести в план лечения корректировки. Она же прерывает существование пациента в текущем БАМе, если видит, что план лечения в данном воплощении с успехом закончился или, наоборот, окончательно зашёл в тупик, из которого не сможет вывести даже гениальность Лахесис. Да, к сожалению, и такое бывает.

– Лахесис! Не смотри на меня так! Я знаю, что у твоей подруги Гекаты есть пёс Цербер! Нет! Я не разрешаю! Ты видишь, я занят!

– Простите! Ох, уж эти иньские души! Но вернёмся к истории изолятора. Пока создавали МоИР, пока сотрудницы разрабатывали и совершенствовали свои методы, в лазарете скопилось значительное количество травмированных поединщиков, пребывающих в искусственной коме. Поначалу у нас был огромный дефицит БАМов, и на первых порах даже пришлось существенно увеличить срок их использования.

Но потом мы провели акцию под лозунгом: «Плодитесь и размножайтесь!», процесс зачатия сделали максимально приятным для модулей, и вскоре проблема нехватки БАМов исчезла – даже возник их переизбыток. Модули продолжают активно производить себе подобных, и теперь далеко не во всех БАМах есть наши пациенты. Многие так и остаются «бездушными». Опытный специалист легко отличит их по безудержной тяге к материальному потреблению: отсутствие индивидуальности заменено гипертрофированным стадным чувством, а равнодушие к красоте и творчеству маскируется банальным подражательством.

Как только отдел моделирования индивидуальной реабилитации заработал на полную мощность, процент выздоровлений резко пошёл в гору. Обратите внимание на этот график. Да! Процент стабильно мал, но куда торопиться? Нам ведь важнее качество, а не количество. Но не всё оказалось так гладко как нам хотелось бы…

Во-первых, все генетические потомки первой экспериментальной пары так и несут в себе трудноизлечимый побочный эффект: подсознательное желание снова найти Рай и вернуться в состояние блаженного ничегонеделания.

Во-вторых, далеко не все служащие лазарета оказались морально готовы к нашему новому подходу к лечению. Постепенно среди сердобольных сотрудников пошёл ропот: слишком жестоки мы стали к больным, которым и так нелегко пребывать в этих дурацких «БАМах» и при этом выживать в хоть и в умеренно, но всё же во враждебной среде планеты-изолятора. И как-то стихийно образовалась группа единомышленников, которые из самых добрых побуждений стали стараться облегчить пациентам их существование.

Сначала один из них тайно спустился в изолятор, показал больным пару лёгких способов добычи огня и научил, как им пользоваться. Потом другой его соратник подсунул пациентам действующие макеты – сначала топора, а потом колеса и других инструментов. Злоумышленников поймали и строго наказали краткосрочным пребыванием в изоляторе, но вред, принесённый ими, был необратим. Среди пациентов уже поселилась порочная идея, что вновь достичь райского блаженства можно с помощью высших сил и механизмов! Естественная тяга к душевному выздоровлению сменилась стремлением к достижению максимально комфортных условий, и все остатки своих творческих способностей многие пациенты кинули на создание и приобретение новых предметов и механизмов. Сказать по справедливости, здесь им в изобретательности не откажешь! Вот в этом зале нашего чертога собраны самые любопытные образцы их творчества. Хотите посмотреть?

Например, эти предметы. Представьте себе, что вместо того, чтобы пытаться восстановить естественную способность к телепатии и получению информации из ноосферы, обитатели изолятора сначала придумали звуковую речь, потом алфавиты, азбуки и другие способы письменности. Постепенно они докатились до радио, телевидения и интернета, как они это называют.

Полёты в пространстве им заменили крылатые машины. Вот, взгляните на эти образцы. Некоторые пациенты, правда, летают ещё во сне, но всё реже и реже.

– Абсолютно согласен с вами! Конечно, естественное стремление к творчеству надо поощрять! Но проблема в том, что увлечённо созидают и творят очень немногие: большинство просто мечтает обладать и потреблять, всё больше уподобляясь «бездушным БАМам».

Мы постоянно работаем, стимулируя появление выдающихся мыслителей, художников, писателей и учёных. Их идеи ускоряют прогресс, появляются новые прорывные технологии, расцветают науки и искусства. И вот в изоляторе наступает очередной «золотой век», и, к сожалению, тут же начинается эпидемия «райской апатии»!

«Бездушные БАМы» усиленно размножаются, процент потребителей начинает превышать все допустимые нормы, показатели по выздоровлению резко падают!

Сначала мы пытаемся справиться сами: посылаем пророков и мессий, уговариваем, увещеваем, иногда подключаем аппаратуру для ураганотерапии, устраиваем массажные землетрясения, производим примочки наводнениями с последующим лечебным голоданием. Если не получается решить проблему терапевтическими методами, вызываем Четырёх Всадников – специальную хирургическую бригаду быстрого реагирования.

Конечно, в такие периоды гибнет множество как населённых так и пустых модулей! МоИР работает в авральном режиме, не успевая обрабатывать поступающих пациентов… В общем, ужас! Но это всё, как я уже говорил, крайние хирургические меры. Надеюсь, в ближайшее время они нам не понадобятся, хотя вопросы об их применении решает лично Лорд…

Ну вот и всё! До свидания, могучий Тор! Простите ещё раз, что не могу позволить вам навестить Криоса, но таковы правила: к пациентам допускаются только служащие лазарета. Да, я обязательно передам от вас этот амулет и приглашение в ваши новые владения, когда Криос поправится. Не стоит благодарности! До свидания!

***

Сотрудницы отдела моделирования индивидуальной реабилитации смотрели вслед высокому гостю.

– Ах! Какой красавец этот Тор! – вздохнула Макошь. – Ну хоть какой-то просвет в нашей рутине!

– Ты что? Какая рутина! Мы делаем такое великое дело! – воскликнула Доля.

– Разве великое дело не может быть рутиной? – грустно улыбнулась Урд.

Глава 3.

Ошибка

Три девицы под окном пряли поздно вечерком…

«Сказка о царе Салтане» – А.С. Пушкин.

– Надо было хоть груз какой привязать!

– Ни чё! И так утопнут! Не впервой! Я в кулёк камень положил. Найда, сука, рожает кажные полгода – топить не поспеваю.

Хррмссс… – лязгнула тяжелая крышка. Плих! Плюх! Черный пакет с щенками упал в затхлую воду старого заброшенного колодца.

– Ну, пошли! Допьём, чё там осталось… Пшли!

– Пошли!.. Щас спошлю!

– Гы-гы-гы!

Шаги и смех стихли…

***

«Плиху» повезло: это он выпал из плохо завязанного полиэтиленового пакета перед тем, как тот плюхнулся в воду. Маленький слепой комочек барахтался отчаянно и безнадёжно. Он ничего не знал о жизни и смерти – просто ему было… скажем, некомфортно, когда вода попадала в нос и в пасть.

На его счастье, он был слеп и не был разумен – иначе осознание безнадёжности своего положения заставило бы «Плиха» отказаться от этой бесполезной борьбы. Щенок хаотично барабанил лапками, пока вдруг не обнаружил, что если попеременно двигать то одной, то другой конечностью, вода попадает в нос гораздо реже. Это было его первым открытием в жизни и первой сознательной мыслью – слабая искорка разума затлела в крошечном мозге. Он судорожно, но уже упорядоченно забарахтал лапками перед собой, фыркая, когда мутная вода всё-таки захлёстывала мордочку.

Постепенно «Плих» уловил ритм, который обеспечивал более ровное дыхание, – это стало вторым его открытием. Он кружил по поверхности, тыкаясь носом в деревянные стенки колодца, инстинктивно пытаясь найти хоть какую-нибудь опору. Слабые лапки наливались усталостью, а вода стала душить его всё чаще и чаще. Вдруг он наткнулся на что-то мягкое и ощутил тельце, похожее на собственное.

«Плих» не умел вспоминать, да и помнить было нечего из тех трёх-четырёх часов, прошедших с его рождения, – иначе он бы понял, что именно это тельце, только тёплое и живое, было с ним рядом и в утробе матери, и в те несколько минут, когда Найда, подставив шестерым щенкам свои соски, отдыхала от долгих родов. Но теперь этот неподвижный комочек, всплывший из порвавшегося пакета, был для него только возможностью дать отдых обессиленным конечностям и выиграть ещё несколько минут жизни. «Плих» попробовал опереться на несчастного брата, но тот выскользнул из-под лапок, и щенок снова погрузился в воду. Зато теперь у него появились цель, надежда, а с ними и страх не достичь этой цели и потерять эту надежду. «Плих» стал лихорадочно шарить перед собой в поисках этой спасительной подпорки, но та отодвигалась под его напором, пока, наконец, он не припер тельце мёртвого брата к углу колодца и, больше не доверяя лапкам, вцепился в его загривок беззубыми челюстями.

Это была его первая победа! «Плих» замер в неподвижности, боясь отпустить хрупкую подставку и нарушить сложившееся равновесие. Прохладная вода и неимоверная усталость тянули его вниз. Как здорово было бы сейчас снова ощутить это огромное тепло материнского бока, ласковый шершавый язык, вылизывающий его замерзающее тело, и тот замечательный вкус почти горячей жидкости, которая лилась из упругого соска матери!

– Разожми челюсти, и твои мучения кончатся, – «Плих» уловил манящий шёпот просыпающегося разума.

– Нет! Борись за жизнь, пока можешь дышать! – крикнуло что-то древнее внутри него.

«Плих» тихо зарычал и, делая свой выбор, и изо всех сил прикусил шею брата…

***

– Лахесис! Что ты натворила! Как в Схему Управления Деятельностью Больного попала эта собачья нить? – Клото всплеснула руками, указывая на узор в ткани мироздания. – Опять сюда заходила Геката6, эта твоя подруга из зоологической секции?

– Ой! А я и не заметила! – Лахесис была обескуражена. – Надо же, задумалась и вплела в общий узор собачью СУДБу! Чувствую ведь, что нить более грубая пошла…! И что теперь делать?

– Брось её пока. Отрезать всегда успеем. Вот, нужная! – Клото подала подруге небольшой клубок.

– Спасибо! Сейчас! Я быстро нагоню!

Лахесис склонилась над переплетением СУДеБ, и её ловкие пальцы стали выплетать новый рисунок.

***

Бывший председатель колхоза «Красный пахарь» Фёдор Анатольевич Щенников попал в яму. Нет-нет, не в долговую! Слава богу, его магазинчик и пара деревенских ларьков приносили приличный доход. Просто, возвращаясь субботней ночью из деревенского клуба, где Катька-продавщица отмечала своё тридцатилетие, Фёдор Анатольевич в темноте отстал от своего брата Василия, сбился с лесной тропинки и упал в яму.

Кто и зачем её выкопал – это другая история, а пока у нас есть яма и Фёдор Анатольевич на дне её. Было слишком темно, а коньяк тут и вовсе уж ни при чём…

Да-да! Именно так он и скажет Василию, когда выберется отсюда… Но… Но сперва надо собраться с мыслями и проанализировать своё положение…

Фёдор Анатольевич осмотрелся и попробовал сосредоточиться.

Начать с того, что ему ещё повезло – яма на полметра заполнена водой, и, наверное, поэтому он не слишком ушибся… А может, просто невысоко было падать?

Он приблизился к стене и стал обследовать свою ловушку. Через несколько минут Фёдор Анатольевич понял, что его положение гораздо серьёзнее, чем он думал. Яма была широкая – метра два в поперечнике – и глубокая, слишком глубокая, чтобы он мог дотянуться до её края, даже встав на цыпочки. Цилиндрическая, она чуть сужалась кверху, и Фёдор Анатольевич почувствовал себя мухой, попавшей в чернильницу-непроливайку. Это впечатление дополнялось ещё и тем, что вода в яме была тёмной и вязкой от растворённой глины.

Итак, бывший председатель колхоза стоял в затхлой, тёплой воде и решительно не знал, что делать. Весь его пятидесятилетний жизненный путь и двадцатилетний опыт управления колхозом не подсказывали ничего, что могло бы помочь в сложившейся ситуации. В конце концов, не каждый же день он попадает в ямы! Вот разве что…

– Помогите! – неуверенно крикнул Фёдор Анатольевич и робко прислушался. С одной стороны, ему безумно хотелось, чтобы кто-нибудь услышал его, с другой – было бы очень неловко, если бы хоть кто-то увидел его в таком глупом положении.

Брат Василий, наверное, давно уже дома, спит без задних ног, а какой ещё идиот попрётся ночью через лес по старой заросшей тропинке? Только он – Фёдор Анатольевич – и этот палёный коньяк!

Через полчаса он, отбросив всю скромность, уже во весь голос кричал и звал на помощь.

– Господи! – бормотал он, окончательно охрипнув. – Есть суббота, есть яма, есть христианин, попавший в эту яму, но где же шатается этот добрый самаритянин, о котором рассказывал брат Василий?!

Ещё через полчаса он выкрикивал своё «Помогите!» осипшим голосом при каждом звуке, долетавшем из леса. Ни на что не надеясь – просто чтобы что-то делать.

– Но он должен выбраться! И он обязательно выберется! Вот только станет светло, и он наверняка найдёт выход из этой дурацкой ситуации! Завтра он ещё посмеётся с Васькой над собой и своим страхом, рассказывая об этом приключении. Вот только рассветёт…

Он ужасно устал стоять, но не садиться же в воду… А, впрочем, что он теряет!

Фёдор Анатольевич сел в лужу, с огромным облегчением вытянул ноги, привалился к стене и стал ждать рассвета.

***

– Да что с тобой сегодня, Лахесис! Ты зачем нить этого Щенникова параллельно с линией щенка заплела? – Клото вновь всплеснула руками.

– Ой! – зарделась Лахесис. – Спешила нагнать и, видимо, не туда посмотрела.

– Поспешишь – людей насмешишь. – Подошла Атропос и указала своими золотыми ножницами на сложный узор в переплетении судеб. – А это что за третья нить? Кажется лишняя!

Ножницы щёлкнули.

Клото подняла листы со стола Лахесис. – Откуда вообще взялась, эта нить собачьей судьбы? Геката забыла?!

– Не знаю, может быть… И что теперь делать? – Лахесис задумалась. – Кого оставить: щенка или Щенникова?

– Может, обе обрезать? – Лахесис кивнула на злосчастные нити. – Что скажешь, Атропос?

– Нет уж! – Атропос поджала губы. – Сама думай, как теперь выкручиваться. Я и так всегда ваши ошибки правлю. А пациенты именно на меня жалуются начальству!

– Рабочий день закончен! – в зал заглянула Урд из бригады Норн. – Девочки, идёте переодеваться? Не знаю, как вам, а мне хочется быстрее снять эту спецодежду!

– Да, да, идём! – откликнулась Атропос. – Сейчас я только бахрому справа подравняю…

В раздевалке мойры и норны приняли душ и наконец вышли из своих рабочих «БАМов».

– И зачем начальство требует, чтобы мы работали в них? – ворчала Клото, ставя свой златокудрый кареглазый БАМ в специальный шкафчик, заполненный питательным раствором. – Я и так в изоляторе в таком же сотни лет провела…

– Ну, тысячу раз же это обсуждали! – ответила Атропос. – Во-первых – чтобы не шокировать пациентов своим видом, когда они прибывают сюда на перевоплощение. Даже привратник Пётр их в спецодежде встречает. А во-вторых – чтобы мы лучше понимали их возможности и не назначали им процедур, которые они не могут выполнить.

– Да знаю я! Так, просто… Поворчать нельзя, что ли?

– А я всё думаю, что теперь делать с этим щенком и Щенниковым… – сущность Лахесис приняла задумчивый фиолетовый цвет.

– Может, это место совсем из узора вырезать, отдать в зоологическую секцию и поставить заплатку? – предложила Атропос.

– Ну уж нет! – Лахесис вспыхнула оранжевым. – Завтра что-нибудь придумаю…

– Ну думай, считай варианты. Ты у нас главный аналитик. Геката-то что приходила?

– Да так… Просто обсуждали возможности использования разных животных в нашей работе…

***

Фёдор Анатольевич проснулся от того, что почувствовал, как по его лицу бьют крупные капли дождя, и не сразу вспомнил, где он и что с ним. Уже рассвело, но солнце, закрытое тяжелыми тучами, почти не давало света, а тем более тепла. Коньяк уже не грел. Экс-председатель колхоза встал, расправляя свои затекшие ноги, и снова осмотрелся, надеясь теперь в утреннем свете обнаружить выход из ямы и из этой дурацкой ситуации. Леденящий страх пронзил его и без того замерзшее тело. Высокие и гладкие стены почти не оставляли шансов выбраться самостоятельно.

– Вырыть ступеньки? Чем? Ногтями? Визитной карточкой?

Дождь лил как из ведра, и Фёдор Анатольевич с ужасом понял, что вода в яме прибывает. Со всех сторон по стенкам стекали весело журчащие ручейки. Яма быстро наполнялась водой, и её было уже по грудь.

– Ступеньки! Да! Это единственный выход! Но чем???!!!

Фёдор Анатольевич лихорадочно шарил в карманах, выбрасывая бесполезный бумажник, мокрые сигареты, спички…

– Расчёска!

Он пробовал копать, но тут же сломал её о твердую глину.

– Ступеньки! Может, на дне есть что-то подходящее?! Палка какая-нибудь или камень?!

Он нагнулся, погрузив лицо в воду, и стал шарить по дну. У противоположной стены Фёдор Анатольевич наткнулся на труп брата Василия…

Как Василий попал в яму – это другая история, а пока у нас есть яма, Фёдор Анатольевич, и мертвец на дне её. Просто было темно, а коньяк тут и вовсе уж ни при чём…

Дождь лил не переставая. Фёдор Анатольевич стоял по горло в воде, держа мертвое тело брата, и думал лишь об одном: как закрепить его у стены, чтобы, встав на Василия, дотянуться до края ямы. Дотянуться! А оплакивать брата он будет потом. Там! Наверху! Но Василий не был устойчивой опорой.

– Скотина! Ты и живой не мог твердо стоять на своих ногах! Даже закоченеть нормально не можешь! – исступлённо бормотал Фёдор Анатольевич, так и эдак приставляя труп к стене. – Ну будь, Вася, умницей! Постой хоть пару минут! А уж я закачу тебе такие похороны…

А вода прибывала. Фёдор Анатольевич с ненавистью оттолкнул труп брата. Из-за него он потерял уйму драгоценного времени. Вместо этого обломком расчески он мог выцарапать хоть одну бороздку на стене, цепляясь за которую можно было попытаться выцарапать следующую и следующую… Хорошо было этому аббату! Как его? Ну, который из Монте-Кристо! У него-то вместе с Жаном Марэ была куча времени на разные подкопы! А вода подступает уже к подбородку…

Фёдор Анатольевич оцепенел. Он смирился со своей участью. Что толку барахтаться. Он обречён. Он не лягушка, и в яме вода, а не сметана – в масло от его барахтанья она не собьётся… Чуда не будет, как не будет и доброго самаритянина. Единственное, что он ещё может, – стоя на цыпочках, изо всех сил вытягивать шею, ловя ртом куски воздуха пополам с водой.

Дождь лил как из ведра, вода прибывала, и Фёдору Анатольевичу приходилось подпрыгивать, отталкиваясь ото дна, чтобы получить очередной глоток воздуха. Скоро у него не осталось сил и на это. Смерть, приняв образ чёрной холодной воды, подбиралась к его лёгким, отнимая последний вдох и жизнь, и у жизни не было сил бороться…

***

Вода медленно, но верно вытягивала жизненное тепло из маленького тельца Плиха. Он уже не ощущал ни холода, ни сырости, ни разницы между воздухом и каплями дождя, которые падали на него сверху. Наконец его челюсти разжались, и «Плих» погрузился в воду.

– Расслабься. Всё бесполезно, – шепнул разум.

– Греби! И будешь жить! – гаркнул древний инстинкт.

Маленький комочек зарычал, потом с трудом двинул правой закоченевшей лапкой, затем левой и снова закружил по глади колодца…

Хррмссс… – снова лязгнула тяжелая крышка колодца.

– Ну-ка! Иди ко мне! – и чья-то рука схватила «Плиха» за мокрый загривок…

***

– Доброе утро, сестрицы! – Лахесис вошла в помещение «МоИРа».

– Опаздываешь! – Атропос окинула её недовольным строгим взглядом.

– Где ты так служебный модуль испачкала? – удивилась Клото. – Ну, решила, что будешь делать со своими вчерашними ошибками?

– Конечно! – улыбнулась Лахесис, отряхивая хитон. – Я посоветовалась с Привратником, и он велел мне урегулировать ситуацию любым доступным способом. Я произвела необходимые расчёты, набросала план исправления, сейчас выложу его в наш чат в ноосфере. Смотрите!

– Что-то уж больно грубо и как-то очень уж искусственно, – неодобрительно сморщилась Клото.

– Да… – протянула Атропос. – Может, проще мне ножницами щёлкнуть. Нет человека – нет проблемы…

– Тебе что, человека убить, что муху! – покачала головой Лахесис.

– Вовсе нет! Муху – проще! Человек – звучит гордо, а муха – как минимум противно! – усмехнулась Атропос.

– Ну да, шито белыми нитками. Да, искусственно! Зато Щенников после этого случая станет верующим человеком и будет всеми силами содействовать восстановлению храма в родном посёлке.

– Ну, делай как знаешь, – пожала плечами Атропос.

Лахесис кивнула, и её руки погрузились в переплетение СУДеБ.

***

Огромный метеорит вошёл в атмосферу Земли субботним утром. С ревом и шипением он нёсся к земле, теряя большую часть своей массы. Но всё же его энергии хватило, чтобы взорваться в лесу аккурат возле ямы, образовав рядом огромную воронку. Вода быстро продавила тонкую перегородку – уровень в яме моментально снизился. Оглушённый и полузахлебнувшийся Фёдор Анатольевич долго стоял на коленях, откашливаясь и отплевываясь, и славил всех святых, имена которых когда-то слышал от брата Василия, и тут же выдумывал новых, чтобы наверняка никого не пропустить. Потом он взвалил на плечо труп и по пологому склону воронки выбрался на поверхность. Наверху оказалось… Василий дышит!!

***

– Ну вот и всё. – Лахесис оторвалась от СУДБы. – С председателем я всё поправила! Даже нитку его брата связала…

– Вот и славно, – кивнула Атропос, щёлкая ножницами по левому краю. – А с щенком-то что решила?

– А что тут решать? Пётр ведь приказал всё исправить любым доступным способом! Да и я давно мечтала о собаке. Кстати, у нас после чаепития молочка не осталось? – спросила Лахесис и из складки испачканного хитона достала маленького чёрного, без единого светлого пятнышка, щеночка.

– Ух ты, какой лобастый! – взвизгнула Клото и провела рукой по его головке.

Плих приподнял головку и потянулся за её рукой.

– Ой, что-то мне кажется, не случайно вчера к тебе Геката забегала… – Атропос подозрительно глянула на Лахесис.

Та лукаво улыбнулась, окунула кончик хитона в молоко и поднесла к пасти щенка…

Глава 4.

Охота

По правде сказать, с точки зрения моего мировоззрения,

истина это – та правда, которая полностью

соответствует моему мировоззрению.

«Записки чилийского сомелье». Том IV.

– Уф! – Атропос щёлкнула ножницами и устало потерла лоб. – Отрезала я эту нить, очень интересная работа была… Ну что, девицы, передохнём, что ли? Может, по чашке нектара или по стаканчику амброзии?