Читать онлайн Тень Артана

Часть 1: Падение

Пролог

"Семь клинков и сломанная клятва" В темных кузницах Вечного Города раздавался шум, когда Кузнец в последний раз поднял свой молот. Небо над башнями было черным не от ночи, а от бесконечно сыпящегося пепла, который продолжался уже три поколения. Каждый удар по семи клинкам на базальтовой наковальне оставлял за собой золотистый след, словно молот ковал саму тьму. "Они не выдержат." Голос донесся из угла кузницы, где стоял Последний Страж. Его плащ колыхался, как живой, а лица не было – лишь маска из черного металла с двумя прорезями, из которых струился голубой свет. Кузнец оскалил зубы, похожие на железные штыри: "Выдержат. Потому что должны." Он провел пальцем по седьмому клинку – тому, что превышал длину остальных. Его сталь, казалось, дышала, впитывая пепел с неба. Руны на лезвии пульсировали золотым светом. "Почему этот другой?" – спросил Страж, его голос напоминал скрежет металла по камню. "Потому что он первый." – Кузнец ударил молотом так, что треснула наковальня. "И последний." В этот момент земля дрогнула, будто огромное существо под городом перевернулось во сне. Из глубины донесся звук, от которого у Кузнеца пошла кровь из ушей. "Оно проснулось," – прошептал Страж. "Нет. Оно почуяло их." – Кузнец схватил первый меч. "Давай имена." Один за другим, шесть клинков получили свои имена, выгравированные кровью Кузнеца. Но когда дошла очередь до седьмого… "Его имя напишет тот, кто его поднимет." Кузница погрузилась в тишину. Даже пепел перестал падать. Затем первый меч треснул. Трещина чернее самой тьмы ползла по клинку, и из нее вырвался шепот из тысячи голосов: "Мы… помним…" Кузнец успел сделать шаг назад, когда шесть мечей взвились в воздух, кружась в смертоносном танце. Они вонзились в стены, пол и потолок – везде, кроме седьмого, который оставался неподвижным. "Ты ошибся," – сказал Страж, отступая к двери. Кузнец посмотрел на свой молот, покрытый трещинами. "Нет. Я дал им шанс." Снаружи завыл ветер. Город начал рушиться. А седьмой клинок… Седьмой клинок наконец-то пошевелился. Он издал звук, словно звенящий колокол. Его лезвие медленно поднялось с наковальни, словно невидимая рука взялась за рукоять. Кузнец замер, чувствуя ледяные мурашки по спине. Он знал, как ковал этот меч – из сплава звездной пыли и тьмы между мирами. Но сейчас клинок вел себя так, словно в нем проснулось что-то древнее. – Ты… Прежде чем он закончил мысль, меч рванулся вперед – не к Кузнецу, а к Последнему Стражу. Тот смирился с ситуацией и поднял руку в защитном жесте. Лезвие пронзило его ладонь насквозь. Но крови не было. Только черный дым, выбившийся из раны. – Так вот твой выбор, – прошипел Страж, глядя на дрожащий клинок. – Ты хочешь быть свободным. Кузнец сделал шаг вперед, его молот засветился тревожным золотым светом: – Нет! Он не должен… Страж резко дернул руку, и меч вырвался из его хватки, описав дугу в воздухе. На мгновение он замер – острием к Кузнецу. Затем развернулся – и вонзился в пол у самых ног мастера. Тишина. Пепел снова начал падать с неба, покрывая клинок серым налетом. – Что это значит? – Кузнец не сводил глаз с меча. Страж медленно покачал головой: – Он не выбрал меня. Но и тебя не убил. – Голубой свет в его глазницах потускнел. – Он ждет кого-то другого. Где-то в глубине города раздался грохот – словно огромные ворота начинают открываться. Страж вздрогнул. – Оно проснулось по-настоящему. Кузнец схватил молот и повернулся к двери: – Тогда нам пора. – А меч? – Он найдет своего хозяина сам. Они выбежали на улицу, оставив седьмой клинок стоять посреди разрушающейся кузницы. Пепел покрывал его лезвие, но руны по-прежнему светились – то золотым, то черным светом. Словно две силы боролись внутри него. А далеко за стенами города, в мире, который еще не знал, что древние боги начинают просыпаться… Родился мальчик с глазами цвета тёмной стали.

Глава 1: Пепел рассвета

Долина Эльдарина оживала, напоминая смущённую невесту, стремящуюся скрыть свои синяки под фатой. Туманный и влажный покров окутывал сосны, превращая их в безликих стражей, застывших на склонах холмов. Артан стоял на краю обрыва, его доспехи – поношенное наследие отца – тянули его вниз, словно тяжёлый свинец. Он вспомнил, как отец вернулся с пограничья и бросил свои доспехи в угол со словами: «Носи их, когда поймёшь, что честь не в блеске металла, а в тишине, следующей за битвой». В ту пору Артан не понимал этих слов, но, глядя на дым, поднимающийся над Брэкенхольмом, стал постигать их значение.

Спуск к деревне казался бесконечным. Каждый шаг отдавался звоном в висках – не от усталости, а от подавленного гнева, который он не решался признать своим. Под ногами хрустел иней, но земля уже оттаивала, открывая грязь. Брэкенхольм расстилался перед ним, как раскрытое брюхо: соломенные крыши горели, искры взлетали к звёздам, смешиваясь с ними. Крики. Не молитвы, а вопли. Артан замедлил шаг, прислушиваясь.

– Отдай, старая карга, или сожгу твою хижину вместе с тобой! – хриплый голос раздался из-за забора.

Артан заглянул за изгородь. Бандит, коренастый с лицом, изуродованным оспой, тряс за плечи старуху, которая молча сжимала в руках мешок, так пустой, что пальцы просвечивали сквозь ткань.

– Последнее зерно… для внука… – прошептала она.

– Внук сдохнет завтра, а я хочу жрать сегодня! – закричал бандит, вынув нож.

Артан не позволил лезвию опуститься. Его меч пронзил бандита ниже лопатки и вышел через грудь. Тот захрипел, опускаясь на колени, и Артан увидел в его глазах не страх, а недоумение. «Он не ожидал, что смерть придёт к нему в таком месте», – подумал он, выдергивая клинок. Старуха не шевелилась, её мутные глаза смотрели мимо него.

– Спасибо, – проговорила она, но Артан уже двигался дальше.

У колодца трое бандитов разбивали бочки с вином. Один, юный с лицом мальчишки, жадно лакал из горсти, смеясь через кашель. Двое других, потные и с красными лицами, тащили за волосы девушку в порванном платье. Артан остановился. В её глазах не было слёз – только пустота, как у старухи.

– Эй, красавчик в металле! – один из бандитов осклабился, поднимая топор. – Хочешь присоединиться? Девчонки на троих хватит!

Артан ударил первым. Лезвие перерезало бандиту горло, и он захлебнулся смехом, который превратился в кровавый пузырь. Второй, матерый, с рубцами на руках, бросился на него с криком. Артан парировал удар топора, чувствую, как вибрации от стали проходят по его костям. Слишком медленно. Он сделал шаг вбок, позволив противнику упасть вперёд, и вонзил меч под лопатку. Тело рухнуло, обрызгав его сапоги.

– Пожалуйста… – девушка прижалась к колодцу, обнимая себя. – Не трогайте меня…

Артан отвернулся. Третий бандит, мальчишка, уронил вино. Его руки дрожали.

– Я… я не хотел… – заикался он, отступая. – Они сказали, что просто возьмём еду…

– Убирайся, – перебил его Артан. – И если вернёшься, я отрублю тебе ноги, чтобы ты полз к умиранию в свою нору.

Мальчишка сбежал, спотыкаясь. Артан смотрел ему вслед, сжимая рукоятку меча. Почему я его отпустил? Потому что увидел в нём себя десять лет назад – голодного, дрожащего от страха перед отцом, который бил его за слёзы?

В центре деревни, у горящей мельницы, женщина прижимала к себе ребёнка. Её платье тлело, волосы пахли гарью, но она не двигалась, словно стала статуей скорби. Артан подошёл, снял плащ и накрыл её.

– Они убили его, – прошептала она, не глядя на него. – Моего мужа. Зарезали, как свинью, за то, что спрятал мешок муки…

Артан хотел сказать, что всё прошло, что бандиты убегают. Но слова застряли в горле. Вместо этого он протянул ей флягу с водой. Женщина отпила, а затем резко выплюнула жидкость, как будто это был яд.

– Это кровь, – сказала она, тыча пальцем во флягу – ваша или их?

Он забрал флягу, ничего не ответив. Её хриплый смех преследовал его, пока он удалялся.

На краю, у покосившейся часовни, его ждал юноша в рваном капюшоне. Парень, лет шестнадцати, держал нож, как священное орудие, отгоняющее демонов.

– Ты… ты их всех перебил? – спросил он, и в его голосе звучал страх, а не благодарность.

– Большинство. Некоторые сбежали.

– Почему? – голос дрогнул. – Почему ты не добил их всех?!

Артан пригляделся. В глазах парня горело то, чего не было у бандитов – не жадность, а чистая ярость, как пламя.

– Они убили Лису. Мою сестру. – Парень сжал нож. – Она просила о пощаде. Они смеялись.

– Месть не вернёт её, – произнёс Артан, но это прозвучало не искренне, даже для него.

– Нет! – парень бросился вперёд. – Но она услышит, как я перережу им глотки!

Артан отбил нож ударом гарды. Парень упал в грязь, всхлипывая.

– Учись сражаться, прежде чем нести смерть, – проворчал Артан, но юноша уже вскочил, вытирая лицо.

– Я научусь! – прошипел он. – И вернусь. Для них. Для тебя.

Артан не остановил его, когда тот скрылся в тумане. В груди защемило – словно он выпустил на свободу зверя, которого уже не сможет поймать.

Возвращаясь к холму, он услышал за спиной шепот. Жители начали выходить из укрытий, указывая на него пальцами. «Клинок Короны», «Посланник богов», «Убийца…». Он ускорил шаг.

На вершине, под сосной, его ожидал ворон. Птица сидела на обугленной ветке, сверкая глазами-бусинами.

– Что на меня смотришь? – пробормотал Артан. – Искал падаль? Проспал.

Ворон каркнул, расправил крылья и исчез в сером небе. Артан взглянул на долину. Туман рассеялся, но солнце не пробивалось сквозь пепел, который застрял над Брэкенхольмом. Свет был грязно-жёлтым, как страницы старой книги, застрявшей в сырости.

Он потрогал рукоять меча. Сталь молчала. Но где-то в глубине, под слоем крови и пыли, он уловил шепот: «Это только начало».

Глава 2 Кровь на мраморе

Лунный свет струился по мраморным плитам дворца, превращая их в молочные потоки. Артан шёл, как блуждающий путник, осторожно, стараясь не нарушить тишину, словно шагал по руслу высохшей реки. Его тень искажалась на стенах, напоминая о призраках, возникших в его снах. Он инстинктивно потянулся к Тираннуру. Меч, который обычно согревал его руку, теперь был холодным, как лёд. «Он чувствует это», – подумал Артан. «Он знает, что мы идём на войну, где не будет славы».

Лорд Каэль вызвал его после полуночи, не через слуг, а лично, прошептав на ухо во время пиршества: «Жди знака у восточных конюшен». Артан ждал. Знаком стал крик совы – трижды с интервалами, как учили в детстве. Теперь он двигался по тайному ходу за статуей короля-основателя, глаза которого казались наблюдающими за каждым его шагом. «Каэль никогда не скрывался раньше», – шептал внутренний голос. «Почему сейчас?».

Ход вывел его в подземелье, где сырость пропитывала стены, а воздух источал запах меди и гнили. Впереди, за железной дверью, доносились голоса. Артан прислушался:

– Партия из шестидесяти. Половина – дети. Беременных отбраковать, как договорились? – хриплый голос.

– Нет, – ответил Каэль, и Артан замер. – Дети выносливее. А беременные… пусть рожают в трюмах. Новорождённые легче в транспортировке.

Дверь скрипнула. Артан вжался в нишу, наблюдая, как двое мужчин в чёрных плащах с гербом Каэля – переплетённые змеи – волокут по полу девушку. Её ноги покрывали язвы, а лицо скрывали спутанные волосы.

– Не надо… мой сын… – хрипела она, цепляясь за камни.

– Сын уже в цепях, – фыркнул один из стражников. – Следующий корабль в Нордвейл через три дня.

Артан следил за ними до конца коридора. За решёткой, в камере, толпились люди. Дети плакали, прижимаясь к матерям. Мужчины с пустыми взглядами сидели, обхватив колени; на их шеях были ошейники с теми же змеями.

«Работорговля». Это слово обожгло его сознание, как раскалённое железо. Артан стиснул зубы, чувствуя, как Тираннур дрожит в ножнах. Он вернулся к двери, откуда доносился голос Каэля.

– Корабль «Морской Ворон» причалит к Блэкстоуну, – говорил лорд спокойно, словно обсуждая поставку зерна. – Убедись, что стража отозвана. И предупреди капитана: если он потеряет больше десяти голов в пути, его дочь станет частью партии.

Артан ворвался в комнату, даже не осознав, как выхватил меч. Каэль сидел за столом, уставленным картами и свитками, рядом с ним находился мужчина в плаще с капюшоном, чьё лицо скрывала татуировка якоря на щеке.

– Артан, – с улыбкой произнёс Каэль, будто ждал его прихода. – Ты опоздал. Переговоры уже завершены.

– Что это? – дрожащий клинок Артана. – Ты… продаёшь людей?

– Освобождаю их, – поправил лорд, поднимаясь. – От нищеты, голода, глупости. В Нордвейле они будут работать в рудниках, обеспечивая семьи.

– В кандалах?! – Артан ткнул мечом в карту, где красным был отмечен Блэкстоун. – Ты нарушил клятву короне!

Каэль вздохнул, как будто устав от капризов ребёнка.

– Корона? – рассмеялся он. – Король не покидал постель месяц. Фактически власть на руках у банкиров и торговцев. А я… я защищаю королевство. Работорговля – лишь инструмент. Как твой меч.

– Твой инструмент – грязь!

– Грязь? – Каэль наклонился к клинку. – Ты думал, золотые ресурсы для армии появляются из ниоткуда? Или что бандиты из Брэкенхольма возникли сами по себе? Это я их послал, Артан. Чтобы ты стал героем. Чтобы народ поверил в силу власти.

Тираннур завыл. Руны вспыхнули алым, обжигая его руку. Артан отступил, будто меч стал змеёй.

– Ты… ты их нанял? Чтобы я убивал их?

– Чтобы ты верил, – поправил Каэль. – В справедливость. В нас. А теперь… – он сделал жест.

Стражник с татуировкой выхватил кинжал. Артан инстинктивно парировал удар, но меч двигался странно – медленно, словно тяготел к Каэлю. Лезвие накрыло горло наёмника, но вместо крови потекла чёрная слизь. Мужчина упал, и Артан увидел, как его кожа покрывается чешуёй.

– Морлоки? – прошептал он. Это существа из северных мифов, полулюди-полурыбы, продавшие души морским демонам.

– Капитан «Морского Ворона» предпочитает… нечеловеческую охрану, – поправил Каэль манжеты. – Жаль, ты не сможешь присоединиться к его команде.

Артан бросился к выходу, но двери захлопнулись. Стены комнаты зашевелились, обнажая щупальца теней. Тираннур взвизгнул, руны пылая, и Артан понял – меч никогда не принадлежал ему.

Он отбивался от щупалец, отступая к тайному ходу. Слизь разъедала броню, оставляя следы на коже. Каэль наблюдал, скрестив руки:

– Ты наивный юноша, Артан! Мир существует на крови и лжи. Ты выбрал ложь, поверив в сказки о чести.

– Я выберу правду! – закричал Артан, пробиваясь к статуе. – И уничтожу тебя!

Лорд рассмеялся:

– Попробуй. Но сначала взгляни, кто ждёт тебя наверху.

Дворец был тих. Артан бежал по залам, создавая шум, но стражи не было видно. Лишь когда он вошёл в тронный зал, понял причину этого молчания.

Король, высохший как мумия, сидел на троне. У его ног лежало тело юноши в рваном капюшоне. То самое, из Брэкенхольма.

– Нет… – Артан упал на колени. Парень был мёртв, но в руке у него оставался пергамент.

«Рыцарь Артан приказал убить свидетелей. Да здравствует король».

За спиной раздались шаги. Вошли советники, охрана с факелами. Каэль, уже без улыбки, произнёс:

– Артан из рода Виренов. Вы обвиняетесь в измене, убийстве слуг короны и сговоре с работорговцами.

Тираннур выскользнул из рук. Меч, некогда сверкающий, почернел, словно сгорел изнутри.

– Это… ложь… – прошептал Артан, но его голос утонул в рёве толпы:

– Предатель!

Его заковали в цепи с рунами подавления. Последнее, что он увидел – Каэль, поднимающий Тираннур. Руны на клинке снова зажглись, но теперь их свет был ядовито-зелёным.

– Не переживай, – шепнул лорд. – Твоё имя станет символом. Страха.

В камере без окон Артан сдирал кожу с костяшек, ударяя в стену. Цепи жгли запястья, но эта боль была слабее, чем та, что уничтожала его душу.

– Зачем ты отпустил его? – рычал он, обращаясь к памяти мальчишки из Брэкенхольма. – Зачем верил мне?

Из темноты донёсся смех. В углу, на корточках, сидела старуха из сожжённой деревни, её глаза светились желтым.

– Он верил в тебя, как ты веришь в Каэля, – прошипела она. – Круг замкнулся, рыцарёк.

Артан бросился к ней, но цепь потянула назад. Старуха исчезла, оставив запах морской соли и ладана.

На полу замигал свет – из щели выполз светлячок. Артан раздавил его каблуком. Темнота вернулась, но в ней уже слышался шёпот:

– Ты сломался. Теперь мы выберем тебя.

Глава 3 Песня Проклятых

Тюремная тьма стала неизменной частью Артана. Он не знал, сколько дней прошло; время здесь измерялось лишь криками крыс и шепотом голосов из-под камней. "Ты слаб», – шипели они. "Но мы дадим тебе силу». Он замахивался кулаками о стену до треска костей, кровь стекала по пальцам, но боль напоминала ему, что он всё еще человек.

На третий (или пятый?) день стена обрушилась. На самом деле, её разрушили. Взрыв раздался в подземелье, и появившиеся через пыль силуэты с факелами нарушили его темноту.

– Живой? – спросила женщина с хриплым голосом.

Артан закрыл глаза от света. Перед ним стояла женщина в кожаной броне, её лицо было изуродовано шрамом от виска до подбородка, будто кто-то попытался расколоть её череп.

– Кто ты? – прошептал он.

– Меня зовут Рея Жнец, – ответила она, бросив ему меч. Не Тираннур, а простой зазубренный клинок. – Если останешься здесь, ты труп.

Они устремились в канализационные туннели, где вода смешивалась с кровью стражников под ногами. Артан спотыкался о слизь на стенах, а Рея говорила на бегу:

– Каэль объявил тебя чумой. За твою голову назначена цена в тысячи золотых. Весь город за тобой охотится.

– Почему ты меня спасла? – спросил он.

– Потому что ненавидим Каэля больше, чем боимся тебя.

У выхода их поджидала ловушка. Десять стражников в латах с гербом змей преградили путь.

– Отдай его, Рея, – зарычал капитан. – Мы позволим тебе уйти.

Она засмеялась:

– Знаешь, что я делаю с предателями?

С её свистом из воды вынырнули тени – дети, лет десяти-двенадцати, с ножами. Они накинулись на стражников как пиявки, резали подколенные сухожилия и вспарывали горла. Артан застыл, наблюдая, как капитан падает и захлебывается кровью, а один мальчишка с веснушками выковыривает глаз у него.

– Довольно! – закричал Артан, схватив ребенка за руку. – Это же…

– Война, – перебила Рея. – На войне зубы растут раньше, чем вырастают.

Логово мятежников оказалось катакомбами под храмом Мёртвых Богов. Статуи с выбитыми лицами смотрели, как мятежники делят добычу: мешки муки, флаконы яда, отрубленные пальцы с перстнями.

– Наш закон прост, – сказала Рея, бросая на стол карту. – Убивайте слуг Каэля. Не спрашивайте как. Не ведите жалости.

– Даже детей? – спросил Артан, сжимая кулаки.

– Особенно детей. Они быстрее учатся предавать.

Его представили отряду:

– Гелран, бывший палач, убивавший на рассвете, чтобы «сохранить чистоту смерти».

– Лира, девушка с глазами грозы, с ошейником на шее, чтобы не забывать, за что борется.

– Малыш – тот самый веснушчатый убийца. Ему было двенадцать.

– Ты будешь с нами, – указала Рея на Артана. – Докажешь, что ты не труп.

Они напали на караван с «податями», на самом деле, с рабами для Нордвейла. Артан должен был уничтожить охрану.

– Стражники – пешки Каэля. Никакой пощады, – приказала Рея.

Но когда он ворвался в первый фургон, замер, увидев девочку в цепях. Ей было около шести, и она держала куклу из тряпок.

– Мама…? – тянулась к нему дитя.

Сзади послышался топот. Гелран, ухмыляясь, поднимал нож.

– Не-ет! – закричал Артан, толкая палача.

– Ты что, святой? – зарычал он. – Она нас видела!

Девочка заплакала. Рука Артана дрогнула, но меч двигался сам.

Клинок пронзил горло ребенка. Тишина воцарилась. Даже Рея замерла.

– Теперь ты с нами, – произнесла она, но в её глазах был страх.

Артан упал на колени, вытирая кровь об одежду. Кукла лежала в луже, медленно впитывая алое. Что-то внутри него сломалось, он услышал треск, словно лёд под сапогом.

"Не я», – убеждал он себя. "Это сделал меч».

Но меча в его руке уже не было.

Во сне он вернулся в Брэкенхольм. Туман, пепел, старая женщина с зерном. Но теперь её лицо стало лицом девочки из фургона.

– Ты выбрал путь теней, – проговорила она, её голос звучал как скрип двери в ад. – Но тень всегда голодна.

Он проснулся с криком. На губах ощущался привкус железа. Лира сидела рядом, точа кинжал.

– Первый раз всегда тяжёл, – произнесла она, не поднимая взгляда. – Потом привыкаешь.

– Как ты начала? – спросил он.

– Каэль убил моего брата. Потом мою мать. Потом – мою собаку. – Она усмехнулась. – Я поняла, что следующими буду я.

Артан хотел спросить, где теперь её совесть. Но увидел, как она дрожит и понял – она всё еще ищет ответ.

Лира остановила точку ножа. Её пальцы, покрытые шрамами и сажей, дрожали, словно под кожей бились крылья пойманной птицы. Артан хотел прикоснуться к её руке – не ради утешения, а чтобы удостовериться, что они оба ещё живы. Но она вскочила, как будто его взгляд обжёг её.

– Спи, – бросила она, исчезая в лабиринте катакомб. – Завтра будет хуже.

Он не спал. Тени на стенах шевелились, принимая формы тех, кого он убил: девочка с куклой, бандит из Брэкенхольма, юнец с ножом. Они молчали, но их глаза – пустые, как колодцы – говорили достаточно. "Ты наш», – шептали стены. "Ты больше никогда от нас не отделишься».

Утром Рея бросила ему окровавленный свёрток. Внутри был палец с печатью Каэля.

– Трофей Малыша, – усмехнулась она. – Сегодня ты ведёшь отряд. Цель – тюрьма на востоке. Вызволить наших.

– Наших? – поднял глаза Артан.

– Тех, кто не сломался под пытками. Или тех, кого ещё можно убить до того, как заговорят.

Тюрьма Блэкстоун возвышалась над городом, как гнилой зуб. Мятежники пробирались через подземный ход, заваленный костями. Лира шла впереди, её ошейник блестел при свете факела.

– Здесь держали моего брата, – произнесла она, не оглядываясь. – Он пел, пока палач ломал ему пальцы. Сказывал, что песни облегчают боль.

Артан хотел спросить о чем были песни, но дверь в камеру распахнулась, и вопрос утонул в криках.

Стражи уже ждали. Это были не люди – существа в черных мантиях, с лицами, скрытыми бронзовыми масками. Их клинки шипели, как раскаленные.

– Псы Каэля! – закричал Гелран. – Режь им глотки!

Артан бросился в бой, но его меч встретил сталь странно – как будто ударил в желе. Один из стражников рассмеялся, звук напоминал скрежет цепей.

– Артан Вирен, – прошипел он. – Хозяин ждёт тебя.

Маска упала, и Артан увидел лицо – своё собственное, но изуродованное язвами. Существа завыли и атаковали его.

Он убил одного, второго, третьего. С каждым ударом клинка маски трескались, обнажая лица тех, кого он знал: старая женщина из Брэкенхольма, девушка у колодца, даже Лира. Галлюцинации? Или Каэль действительно возводит сложную игру?

В заключительной камере они нашли пленника. Мальчик, лет восьми, прикованный к стене. Его спина была покрыта рунами, как у Тираннура.

– Сестра… – прошептал он, увидев Лиру. – Ты пришла…

Лира упала на колени, обнимая его. Но когда она коснулась ошейника, кожа мальчика вспыхнула синим пламенем.

– Нет! – закричала она. – Это ловушка!

Руны на спине ребенка ожили. Его глаза стали черными, а пальцы вытянулись в когти.

– Смерть во имя Тени, – прохрипел он, бросаясь на Лиру.

Артан действовал без раздумий. Его меч разрубил мальчика пополам, но вместо крови из него хлынул прах. Лира застыла, глядя на окровавленный клинок.

– Я… я должна была его спасти… – её голос задрожал.

– Его уже не было, – произнес Артан, но это была ложь. Он видел – в последний миг, перед ударом, в глазах ребенка мелькнуло ужас. Осознание.

Возвращение в катакомбы прошло безмолвно. Малыш нёс свёрток с пальцами стражников – «для коллекции». Гелран напевал похоронный марш. Лира шла последней, сжимая ошейник брата.

Ночью Артан нашёл её у алтаря Мёртвых Богов. Она молилась, если можно было так назвать – сквозь стиснутые зубы, с проклятиями.

– Он стал одним из них, – прошептала она. – Каэль превратил его в оружие. Как и тебя.

– Меня? – спросил он.

– Ты думал, это случайность, что мы нашли тебя? – Лира повернулась. Её глаза блестели. – Каэль хочет, чтобы ты убивал. Каждый твой шаг – часть его плана.

Артан схватил её за плечи:

– Почему молчала?

– Потому что нам всё равно. Мы используем тебя, как ты нас. – Она высвободилась. – Но если хочешь сломать игру… просто умри.

Она ушла, оставив его наедине с алтарём. На камне лежала кукла из тряпок – та самая, из фургона. Артан попытался сжечь её, но не смог.

– Ты нужен нам живым, – раздался голос из тьмы.

Рея вышла из тени, её шарф цвета запёкшейся крови сливался с мантией.

– Каэль готовит ритуал. Он хочет воскресить Тираннур – не как меч, а как врата. Врата для Того, Кто Спит. – Она ткнула кинжалом в карту на столе. – Мы ударим завтра. Уничтожим клинок.

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что я его дочь. – Рея сняла шарф и показала шрам. – Он нанёс это, когда я отказалась стать его орудием.

Артан посмотрел на куклу. Тряпичное лицо улыбалось, напоминаю девочку. "Ты уже стал орудием», – казалось, говорило оно. "Но чьим?»

– Я сделаю это, – произнёс он. – Но если вы предадите меня…

Рея засмеялась:

– Дорогой, мы уже предали тебя. Ты просто ещё не осознал, когда.

На рассвете они выдвинулись. Артан нёс куклу в сумке. Она была легче перышка, но тянула его, словно гиря.

Глава 4 Разбитое зеркало

Тишина перед бурей окутывала Артана, когда он стоял на краю крыши, разглядывая спящий город внизу. В лабиринте улиц прятались мятежники, а в темноте раздавались шёпоты теней, напоминающих о нём. Но сейчас его не волновали ни заговоры, ни месть – всё, что он хотел, это увидеть отражение.

Он держал перед собой куклу – окровавленное ущелье с пуговицами вместо глаз. В тенях её улыбка казалась слишком широкой.

– Кто я? – шептал он, но кукла молчала.

Катакомбы опустели, мятежники разошлись по укрытиям, готовясь к завтрашнему бою. Лира осталась одна, сидя у потухшего костра и перебирая ошейник брата.

Артан сел напротив неё.

– Ты ненавидишь меня, – произнёс он.

Лира не взглянула на него.

– Я ненавижу всех.

– Но больше всего – меня.

Она наконец встретила его взгляд. Её серые глаза казались пустыми.

– Ты убил ребёнка.

– Чтобы спасти тебя.

– Я не просила об этом.

Она бросила ошейник в огонь, металл раскалился, но не плавился.

– Почему ты здесь, Артан? – спросила она. – Ты не как мы.

– Кто я? – спросил он.

– Ты – зеркало.

Он замер.

– Зеркало?

– Да. – Лира подошла к нему ближе. – Каэль смотрит в тебя и видит себя. Рея видит оружие. Я виню себя за то, что позволила тебе убить его.

Она ткнула ему в грудь.

– Но кто смотрит изнутри?

Артан остался один в темноте.

Он взял куклу и подошёл к луже воды, что капала с потолка.

– Покажи мне себя, – скомандовал он.

Вода задрожала.

Отражение изменилось. Вместо его лица появилось лицо Каэля, а вместо куклы – окровавленный меч.

Артан отпрянул.

– Нет.

Он сжал куклу, пуговицы- глаза оторвались и упали в воду.

– Я не он.

В темноте послышался смех.

– А кто же?

Он обернулся. В углу сидел он сам, его двойник.

– Ты боишься стать мной, – сказал двойник. – Но я уже здесь.

Он встал и подошёл ближе.

– Ты убивал. Ты предавал. Ты лгал.

– Я пытался выжить!

– Нет. – Двойник усмехнулся. – Ты хотел быть героем.

Он исчез, оставив только куклу.

Теперь она тоже улыбалась.

Утро приближалось.

Артан стоял перед разбитым зеркалом в заброшенной часовне. Осколки отражали множество искажённых версий его лица. Один осколок был полон ярости, другой – пуст, как у Лиры, а третий – чёрный.

Он взял самый крупный осколок и провёл по ладони, кровь капнула на пол.

– Кто я? – спросил он.

Тишина. Затем… шёпот.

– Ты – тот, кто выбирает.

Он взглянул вверх. В дверях стояла Рея.

– Готов к войне? – спросила она.

Он посмотрел на осколок и свою отражающуюся кровь.

– Да.

Но это была ложь. Кровь продолжала стекать, создавая странные узоры на каменном полу, как руны Тираннура. Артан сжал кулак, пытаясь остановить кровотечение, но упорные капли ускользали.

Рея сделала шаг вперед, её сапоги хрустели на осколках стекла.

– Ты истекаешь, как жертвенный бык перед битвой, – произнесла она, бросая ему окровавленный платок. – Это не к добру.

Артан машинально принял платок и не перевязывал рану. Боль была якорем, удерживающим его в реальности.

– Что ты знаешь о Каэле? – произнёс он внезапно. – Почему он выбрал меня?

Рея замерла, рука потянулась к шраму на её лице.

– Он всегда выбирал тех, кто отражает его, – ответила она. – Ты идеалист, как он. И как он, готов нарушить все правила ради своей правды.

Внезапный порыв ветра наполнил часовню, мгновение факелы танцевали, и в этом свете Артан заметил на полу четкий символ, тот, что был выгравирован на Тираннуре.

– Он идёт за тобой, – прошептала Рея, её лицо побледнело. – Он знает, что ты сомневаешься.

– Кто? Каэль? – спросил Артан.

– Хуже. Тень. То, что уже принадлежит ему.

Из угла часовни раздался звук, как будто металл касался камня. Артан схватился за меч, но его рука встретила пустоту – оружие осталось в катакомбах.

Из темноты вышел человек в черных доспехах, его лицо скрывал шлем, но в глазницах светился знакомый голубой свет, как на Тираннуре.

– Артан Вирен, – произнёс он. – Время выбирать.

Рея отступила, дрожащая от страха.

– Это не человек… Это Посланник.

Рыцарь медленно протянул руку. Артан ужаснулся, увидев, что в латной перчатке тот держит… куклу, оставленную им в катакомбах.

– Как..?

– Ты спрашивал, кто ты, – продолжил Посланник. – Я принёс ответ.

Он бросил куклу на пол, и та вдруг зашевелилась. Кукла встала на ноги, её пуговичные глаза сверкали.

– Смотри, – прошипел Посланник.

Кукла дёрнула нитку, её рот раскрылся в жутковатой усмешке.

– Я – это ты, – произнёс голос Артана из кукольного рта. – Тот, кем ты станешь.

Внезапно кукла вспыхнула синим пламенем. Огонь не сжигал её, а изменял. Ткань потемнела, а пуговицы стали похожи на настоящие глаза.

– Ты думал, что можешь выбирать? – продолжала кукла, её голос стал смесью Артана и Каэля. – Выбор был сделан давно, когда ты взял меч.

Артан отступил, его ладонь оставила кровавый след на алтаре.

– Нет… Я не…

– Ты уже убивал, – настаивала кукла, приближаясь. – Ты уже предавал. В чём ты лучше Каэля?

Рея вдруг метнула кинжал, но кукла лишь рассмеялась.

– Глупая, – произнесла кукла, вытаскивая кинжал и бросая его. – Ты не можешь убить то, что мертво.

Посланник подошел ближе:

– Артан Вирен. Тень ждёт. Она хочет… тебя.

Стены часовни задрожали, камни обрушились, а из трещин в полу поползли черные щупальца теней, как в подземельях Каэля.

– Беги! – закричала Рея, схватив его за руку. – Он пробудил их!

Они вырвались наружу, когда вся часовня обрушилась с оглушительным грохотом. Они бежали через ночь, пока не упали к подножию старого дуба.

– Что это было? – Артан опирался на колени, чувствуя, как кровь сочится через пальцы.

Рея гневно посмотрела в сторону разрушенной часовни:

– Это тест! Каэль проверяет, насколько Тень овладела тобой.

Она схватила его за руку и начала перевязывать рану своей одеждой.

– Он знает о твоих сомнениях. Если ты не примешь свою тёмную сторону, она уничтожит тебя.

Артан взглянул на свою окровавленную руку. В лунном свете кровь выглядела черной.

– А если приму?

Рея, закончив перевязку, откинулась назад, её глаза светились в темноте.

– Тогда ты станешь тем, кого боишься. Возможно, это и спасёт нас всех.

Вдалеке раздался вой – не животного и не человека, а чего-то древнего и голодного.

– Они идут, – прошептала Рея. – Решайся, Артан. Сейчас или никогда.

Он закрыл глаза, чувствуя, как что-то внутри шевелится – тёмное и мощное, что всегда было частью него.

Когда он открыл глаза, мир стал яснее, более честным.

– Я готов, – произнёс он, его голос приобрёл холодный металлический оттенок.

Рея смотрела на него с страхом и восторгом.

– Нет, – прошептала она. – Ты уже изменился.

Артан встал, не чувствуя боли в руке. В глубине души ещё жил огонёк того, кем он был – мальчишки, мечтавшего о подвигах. Теперь он окружён тьмой, растущей с каждым ударом сердца.

– Веди меня к нему, – сказал он. – К Каэлю. Пора закончить начатое.

Они двинулись в ночь, за ними как эхо шагал невидимый третий – Тень, выпущенная на свободу.

Глава 5 Танец Теней

Луна висела над мертвым лесом, огромная и кроваво-красная, словно глаз какого-то ужасного божества. Ее свет пробивался сквозь черные обгорелые деревья, оставляя на земле длинные, искривленные тени. Воздух был насыщен тяжестью и дурным запахом гнилой древесины, смешанным с чем-то сладковато-металлическим, напоминающим запах свежей крови в мороз.

Артан двигался вперед, и с каждым шагом его сапоги вязли в пепле, оставшемся после древнего пожара. Черная пыль поднималась клубами, осаживаясь на его одежде и смешиваясь с потом на лице. Он чувствовал какое-то движение за спиной – невидимое, но ощутимое, как холодные пальцы, касающиеся его шеи.

Рея была рядом, ее кожаный доспех поскрипывал при каждом движении. Она часто облизывала пересохшие губы, а пальцы нервно перебирали ручку своего кинжала.

– Ты это чувствуешь? – спросила она хриплым голосом, как будто пересохла.

– Что именно? – ответил Артан, не оборачиваясь.

– Тьму. Она здесь. Она… ждет.

Ветер резко завыл между деревьями, и по спине Артана пробежали мурашки. Воздух стал еще густее, как перед грозой. Давление в ушах усилилось, и ему показалось, что он слышит шепот – тысячи голосов смешались в неразборчивый гул.

Он ничего не сказал. Он действительно чувствовал это.

Черный Обелиск поднимался на поляне, как гнилой зуб мертвого великана. Его поверхность блестела, но вместо отражений там двигались тени, как будто что-то живое скрывалось за тонкой каменной оболочкой. Руна, врезанные по всей поверхности, светились голубым светом, словно подземные молнии.

У подножия стоял Каэль – один. Без охранников, доспехов, масок. Просто человек в длинном черном одеянии, сшитом из странной ткани, поглощавшей свет. Его седые волосы, собранные в тугой хвост, казались почти белыми под лунным светом. Лицо было бледным, с резкими чертами, глубокими морщинами у рта и глаз. Но больше всего Артана поразили его глаза – они сверкали, как огонь.

– Артан. – Он улыбнулся с неестественной широкой улыбкой. – Я знал, ты придешь.

Артан остановился в десяти шагах от него, его ладонь, все еще окровавленная, сжалась в кулак.

– Где Тираннур?

Каэль покачал головой, и его тень повторила движение с небольшой задержкой – будто это было не отражение, а что-то самостоятельное.

– Ты все еще думаешь, что это простой меч?

Он поднял руку, и Обелиск запел.

Звук был невыносимым – как скрежет сотни мечей по камню, смешанный с воплями тысяч людей. Артан схватился за голову, почувствовав, как горячая кровь хлынула из носа, заливая губы соленым металлическим вкусом.

Рея рухнула на колени, ее лицо искажалось от боли. Она закричала, но ее крик утонул в этом адском хоре.

– Останови! – зарычал Артан, падая на одно колено.

Каэль опустил руку.

Тишина.

– Тираннур – это ключ, – произнес он спокойно, как будто ничего и не произошло. – Ключ к вратам, которые вскоре откроются.

Он шагнул вперед, а его тень осталась на месте, растянувшись, как черная лужа.

– Ты спрашивал, кто ты? Я скажу. Ты – жертва. Последняя жертва, которая нужна для завершения ритуала.

Рея резко подняла голову, ее губы дрожали от ярости.

– Лжешь! Ты обещал…

– Я обещал тебе власть, – перебил ее Каэль, его голос стал мягким, почти отеческим. – И ты ее получишь. Как и все мы.

Он щелкнул пальцами.

Земля разразилась у ног Реи.

Черные щупальца, толщиной с человеческую руку, покрытые слизью и чем-то похожим на рыбью чешую, вырвались из-под земли. Они обвили ее ноги, руки, шею, врываясь в кожу, как пиявки. Она закричала, но звук прервался, когда одно из щупалец заползло ей в рот, проникло в горло, заставляя тело изгибаться в неестественной судороге.

Ее глаза закатились, оставаясь только белками.

А затем…

Они почернели.

Ее тело упало на землю.

И встало.

– Спасибо, отец, – произнесла она, но голос уже стал не ее. Он звучал глухо, как будто доносился из глубины колодца.

Артан отступил.

Предательство.

Оно царило повсюду.

Даже в ней.

– Почему? – спросил Артан, его голос звучал хрипло, как у пьяного человека.

Каэль вздохнул, будто выдыхая дым.

– Этот мир – тюрьма. Мы все – узники.

Он указал на Обелиск, и Артан увидел, что руны пульсировали быстрее, словно сердце гигантского зверя.

– Тень заперта за этими вратами. Она старше богов, древнее времени. И она голодна.

– Ты продал нас…

– Нет! – Каэль заорал, его голос эхом разнесся по пространству. – Я спасаю нас! Когда Тень войдет в этот мир, она поглотит все. Но те, кто служат ей… станут частью ее. Мы будем жить вечно, Артан.

Он протянул руку. Его пальцы казались слишком длинными и подвижными.

– Присоединяйся ко мне. Ты сильнее, чем думаешь. В тебе уже есть часть ее.

Артан посмотрел на свою окровавленную ладонь.

Он вспомнил девочку в фургоне. Ее куклу.

Мальчика в тюрьме. Его глаза перед смертью.

Людей, которые погибли из-за него.

И тогда…

Артан понял.

Каэль был прав.

Тень уже была в нем.

Она всегда была в нем.

– Хорошо, – сказал Артан.

Он сделал шаг вперед.

Еще один.

Каэль улыбнулся:

– Я знал, что ты…

Артан вонзил окровавленную ладонь ему в грудь.

Каэль замер.

– Что…

– Ты прав, – прошептал Артан. – Она во мне.

Его рука сжигала.

Кровь на ладони светилась черным светом, словно вместо крови по венам текла жидкая тьма.

– Но я не стану тобой.

Каэль закричал, когда тьма начала поглощать его изнутри. Его кожа почернела, покрылась трещинами, как высохшая глина.

– Нет! Ты не понимаешь! Она…

Его голос оборвался.

Тело Каэля распалось, превратившись в черный пепел, который развеял ветер.

Рея (уже не Рея) завыла – звук, от которого кровь стыла в жилах.

– Ты погубил нас всех!

Она бросилась на него, но Артан просто поднял руку.

Щупальца, что когда-то убили ее, теперь повиновались ему.

Они обвили ее, сжали – и разорвали.

Кровь брызнула на Обелиск, и руны засияли ярче.

Тишина.

Артан стоял один перед Обелиском.

Руны полыхали.

Врата открывались.

И из бездны тьмы…

Кто-то наблюдал за ним.

Артан знал, что должен сделать.

Он подошел к Обелиску.

Положил окровавленную ладонь на камень.

– Нет, – произнес он.

Руны вспыхнули ярко, ослепляя его.

Камень треснул с громким звуком, как будто ломались кости гиганта.

Трещины расползлись, как паутина, и из них вырвался черный свет – не просто отсутствие света, а живое, пульсирующее нечто.

И тогда…

Тень заговорила.

– Ты мой.

Голос звучал в его голове, в каждой клетке тела.

Артан закрыл глаза.

– Да.

Он отпустил ее.

Тьма хлынула в него, заполняя каждую клетку его существа.

Он пал на колени.

И засмеялся.

Потому что наконец-то…

Он стал цельным.

Артан стоял на коленях, его тело сотрясалось от конвульсий. Черные жилки расползались по коже, как трещины на высохшей земле. Воздух вокруг него дрожал, искажающийся, будто пространство не выдерживало происходящего.

Обелиск рухнул с оглушительным треском, но звук казался далеким, словно доносился из-под воды. Осколки черного камня замерли в воздухе, вращаясь в гипнотическом танце, отражая его лицо, но в разных возрастах и состояниях.

Из развалин Обелиска хлынул поток тьмы, поглощая свет, звук и воздух. Артан чувствовал, как его легкие сжимаются, но потребность дышать вдруг исчезла. Он больше не нуждался в воздухе, не нуждался в чем-либо человеческом.

«Артан…»

Голос доносился из глубины сознания, женский, знакомый. Лира?

Он поднял голову (или ему только казалось, что он поднял? Тело больше не подчинялось привычным законам) и увидел ее. Она стояла на краю поляны, ее фигура мерцала, как мираж. Одинокий брат, в одной руке она держала окровавленный ошейник, в другой – тот самый клинок, что дала ему Рея.

«Ты все еще можешь остановить это,» – сказала она, но ее губы не двигались. Голос звучал прямо в его черепе.

– «Вырви ее из себя. Пока не поздно.»

Артан, если это все еще был он, попытался встать, но не мог. Он смотрел на свои руки – они стали черными, как обожженное дерево, пальцы удлинялись, превращаясь в нечто среднее между когтями и щупальцами.

«Слишком… поздно…» – прошипел он, его голос больше не был его. Это был скрежет камней, шипение пепла на ветру.

Лира сделала шаг вперед. Слезы текли по ее лицу, превращаясь в черных жуков и рассыпаясь в прах.

«Нет,» – настаивала она. – «Ты все еще там. Где-то внутри. Я знаю.»

Он чувствовал, как Тень бурлит от ярости внутри него. Она не хотела, чтобы он слушал. Она хотела заставить забыть: Брэкенхольм, Каэля, мальчика с ножом, девочку с куклой…

Но вдруг вспышка. Память. Его отец. Тот вечер у костра, когда он был ребенком. Отец чистил меч и рассказывал о звездах. «Смотри на ту звезду, сын. Это глаз Небесного Волка. Он охраняет нас, чтобы мы не забывали, за что сражаемся.»

Артан закричал. В его крике смешивались человек и нечто древнее, чудовищное. Земля затряслась. Черные осколки Обелиска вспыхнули голубым пламенем и разлетелись в стороны.

Лира упала на колени, закрывая лицо руками. Когда она вновь открыла глаза, перед ней стоял не Артан и не монстр, а нечто среднее. Левая половина оставалась человеческой – такой же шрам, тот же ожог. Но правая была воплощением кошмара. Черной, блестящей, как смола, с глазом, не являющимся глазом, а дырой в искаженной реальности.

«Иди, – произнесло существо, в голосе смешались голоса Артана и какого-то нечеловеческого. – „Пока я еще могу тебя отпустить. "

Лира покачала головой. Она подняла клинок.

«Я дала тебе это оружие. Заберу его обратно. Вместе с жизнью, если придется.»

Существо (Артан?) наклонило голову. Человеческий глаз смотрел с грустью, нечеловеческий с любопытством.

«Ты не сможешь.»

«Я знаю,» – прошептала Лира, а затем бросилась вперед.

Клинок сверкнул под луной. Существо не пыталось уклониться. Сталь вонзилась в его человеческую половину – ниже ключицы, где должно быть сердце.

Кровь не хлынула. Вместо нее из раны выползли черные нити и обвили клинок и руку Лиры. Она вскрикнула, но не отпустила оружие.

«Я не боюсь тебя…» – прошептала она, глядя в глаза существу.

Человеческая половина лица Артана дрогнула. В нечеловеческом глазе мелькнуло что-то – страх? Черные нити ослабли.

В этот момент Лира резко рванула клинок вниз, разрезая плоть до живота.

Существо взревело. Это был не рев ярости, а крик боли. Черная субстанция начала отступать, как вода от раскаленного железа. Лира упала на спину, держа окровавленный клинок.

Перед ней, корчась в муках, лежал Артан. Настоящий Артан. Без черной половины, без щупальцев – просто израненный, окровавленный человек с пустыми глазами.

Он поднял дрожащую руку, коснулся раны и посмотрел на окровавленные пальцы.

«Что… что я наделал…»

Лира попыталась подняться, но силы оставили ее. Она протянула ему окровавленный ошейник.

«Ты остановил ее… пока не поздно…»

Артан взял ошейник, оставив кровавые отпечатки. Где-то вдали, среди обломков Обелиска, что-то сдвинулось. Черная тень, похожая на гигантскую руку, внезапно поднялась из-под обломков, а затем рассыпалась в прах.

«Она все еще там,» – прошептал Артан. – «Внутри меня.»

Лира слабо улыбнулась:

«Значит… будем сражаться… вместе…»

Ее глаза закрылись. Рука выпустила клинок. Артан подполз к ней, коснулся ее шеи – пульс был слабым, но он был.

Светало. Первые лучи солнца пробивались сквозь пепельное небо, касаясь разрушенного Обелиска, мертвого леса, и двух израненных тел на земле.

Где-то вдали каркнул ворон.

Новый день начинался.