Читать онлайн Марсиане

Этот сборник – разбитое зеркало поколения, где осколками стали стихи: от ярости до нежности. Здесь Чехов в хрущёвке мечтает о море, репликант Раскольников размышляет о смысле бытия, а бездомный бог дарит цветы продавщице.

Эскапизм (побег в миры, где «двери в лето» сокрыты в промзоне)

Любовь-война (от платонических мук до «термитной смеси» страсти)

Социальный абсурд (ипотека, офисный раб, законы «отрицательного отбора»)

Для тех, кто не верит в happy end, но шепчет: «Давай поплывём к луне».

P.S.

Содержит ненормативную лексику и взрослые темы. Стилистика текста отражает авторский замысел и не пропагандирует нарушение норм морали и закона. Все упоминания химических соединений не являются пропагандой к их использованию, а являются частью метафоры. Авторские неологизмы отражают внутреннее состояние лирических героев и также являются частью метафоры, а не пропагандируют что-либо.

Набело

…набело перегрунтовывая холсты,

Удаляя из блогов посты,

Из социальных сетей – навсегда и с корнем —

Аккаунты, регистрационные формы.

Отпечатки ног – с асфальта, пальцев – с клавиатуры,

И врассыпную: перебежками,

Поездами, трассами —

От фуры до фуры,

Трассерами габаритов в траффике ночи.

Недоговорённость, недопонятость многоточий

Россыпью из дырявых карманов в дорожную пыль.

К сердцу белыми нитками прилаживая костыль —

Продержаться немного.

До тех пор, пока не прорежутся новые крылья.

2015.

Полетели

Если мне предложат переиграть эту роль —

Я разорву контракт на картину.

Если ты повернёшься ко мне спиной —

Я, не думая, выстрелю в спину.

Не возвращаются к тем, кого предавал

Только в сферически-вакуумном мире.

В жизни – любой закрытый финал

Станет абсурдом в сюжетном пунктире.

Оставь себе свой дивный новый мир,

Я не хочу в нём – настоящим ли, будущим, прошлым,

Банальность про «дважды в воды реки»

Ты облекая в слова, обрекаешь на пошлый

Фарс, и если мне переигрывать роль —

Лучше я разорву контракт на картину.

Если ты повернёшься ко мне спиной,

Я, не думая, выстрелю в спину.

***

Первый камень в лавине, последний кирпич в стене,

Голоса затухают, теряются в сумерках тени.

Не пиши, и не снись, и не вспоминай обо мне.

Полетели!

2015

АПЧ

Антон Павлович Чехов жил в Таганроге.

В банальной кирпичной хрущёвке —

Две спальни, кухня шесть метров, зал проходной.

Впахивал терапевтом в районной больнице.

На полторы ставки, а фактически – за троих.

Плюс частная практика, плюс иногда массаж.

Минус «фокус» в кредит, минус жена в декрете.

Минус шесть соток дачи с вишнёвым садом.

Минус ипотека в «Сбере» на десять лет.

Каждую ночь он видел во сне море,

Сопки, тайгу, паромы на Сахалин.

Каждый божий день

Жизнь разворачивала перед ним

Такие сюжеты…

Вот только

Совершенно не было времени

Хоть что-то писать.

2016

Может быть

он:

– Если полная луна веет жутью от окна и бедой.

Засекай от часа треть —я останусь присмотреть за тобой.

Обнимаю, засыпай. Вот тебе моя ладонь, вот плечо.

Не стесняйся, подползай: порознь зябко, да вдвоём горячо.

И, может быть, завтра будет весна.

И, может быть, завтра будет теплей.

И, может быть, и, может быть,

И, может быть…

она:

– Будешь трахать – не буди, а разбудишь – не кончай без меня.

Завтрак, чай – и уходи, путай след в прицеле нового дня.

Не был значим – отпусти, безвозвратно списан, стёрт, и привет.

Без дежурного «прости», и без шанса на взаимность в ответ.

И, может быть, завтра будет весна.

И, может быть, завтра будет теплей.

И, может быть, и, может быть,

И, может быть…

29.03.2015.

Сорокалетний блюз

Тебе уже сорок,

А ты бонвиан!

В башке тараканы

Пляшут канкан.

Драные крылья,

Троящий мотор,

А любовь как шла горлом,

Так идёт до сих пор.

Под ногами песок,

За спиной гарь и дым.

Друзья кричали:

«Пора становиться большим!»

Но кто-то спился, кто-то помер

От святой простоты.

А кто-то занял денег,

И сразу в кусты.

Тебе уже сорок!

Быть хочешь здоров?

Берегись мозгоклюев

И сквозняков!

Запомни, пока

Маразм не возник:

Под одеяло – грелку,

А клизму – в нужник!

Друзья кричали:

«Мы вместе, давай!

Спиной к спине!

Я и ты!»

Но кто-то спился, кто-то помер,

Кто-то ушёл в монастырь…

А кто-то занял денег

И сразу в кусты.

Тебе уже сорок!

Ни двора, ни кола!

Завёл бы ты кошку —

Она бы тоже ушла.

Где список побед?

На Олимпе твой след?

Хоть что-то, как результат

Всех этих прожитых лет?

Судьбы счастливый билет?

Детям – пломбир, любимой – цветы?

Но кто-то спился, кто-то помер,

Кто-то свалил в монастырь…

А кто-то занял денег…

Сука, я вспомнил – это был ты!

2017

У неё красивые ноги

У неё красивые ноги.

Она пишет а-ху-ен-ные тексты.

Младше тебя на пятнадцать лет.

Говорит: «ты это делаешь для меня? о боги!»

Или: «в этом городе мне некуда деться…»

А что ты? Тебя вообще больше нет.

Разосрался со всеми подельниками по цеху,

Послал на хуй всех графоманов и балаболов.

Разгребаешь архивы подписчикам на потеху,

Раз в полгода играешь в подвалах – по приколу.

Почти ничего больше не пишешь,

Не дышишь.

Проёбываешь медиаторы в собственной гитаре.

Думаешь: «вот бы вернуться в мои двадцать с лишним —

Все бы оборачивались вслед этой паре.

Если бы, конечно, друг друга не поубивали

В отборочном туре

На каком-нибудь фестивале».

© Copyright: Александр Лохматый Кожевников, 2017

Этажи

Они могли божественно трахаться,

А писали стихи.

Могли бы чуть ближе —

На интервал строки.

Могли бы, наверное, быть вместе,

Но вместе быть не могли

И дело не расстояниях —

Перепад высот от земли.

И каждый раз он делал полшага

И откладывал на потом.

Она жила на семнадцатом,

А он – на тридцать шестом.

2017

2049

Родион Раскольников, репликант поколения «Б»,

Крошил резаком старушек, втыкал на трубе.

Рефлексировал: «кто я? где я?

Тварь ли дрожащая или право имею?

Не выпить ли дерьмового кофию?

Не дать ли пинка котофею?

И вообще – на хрен андроидам эти электроовцы,

Если чипов с «сим-стимом» полно у любого торговца?!

Не говоря уж про торренты, где ролики

С полным погружением в Миа Ли,

Где осколки голографической розы

Разносят ядро Земли.

Где саундтреки Вангелиса.

Где раскадровки Мамору Осси.

Где Достоевский с нами, жив

И от него не съебёшься.»

2017

Родион Раскольников, репликант поколения «Б»…

Корневой ковбойский кантри-блюз для Олега Пожарского в фа-бемоль-миноре

Эта песня оформилась из нескольких фрагментов блюзовых срачей, которые я устраивал у себя на стене. Так что, по хорошему, её соавторы – все мои друзья;)

Я проснулся в конюшне утром, мама,

И понял – моя тёлка ушла от меня.

Я проснулся утром в конюшне, мама,

И понял – моя тёлка ушла от меня.

Надо поискать в прериях эту тупую скотину —

Пойду оседлаю коня.

Я проснулся получше, мама,

И вижу – коня тоже нет.

Я проснулся немного получше, мама,

И вижу – коня больше нет.

Кажется, это утро не задалось, мама,

Пойду расскажу всё жене.

Я рванул бегом в нашу спальню, мама,

И вижу – в ней нету жены.

Я нашёл семь бюстгалтеров разных размеров, мама,

Но не нашёл там жены.

Даже не представляю, куда она могла деться, мама,

Пойду одену штаны.

Я открыл корзину с грязным бельём, мама,

И вижу – штанов тоже нет.

В этом году я ещё не платил налоги, мама,

Но штанов всё равно больше нет.

Наверное, их забрали за долги по ипотеке, мама,

Пора заряжать пистолет.

Я пошарил рукой под подушкой, мама,

– О, где же ты, где ты, мой кольт?

Я искал в кобуре и в трусах, мама,

Но где же ты, где ты, мой кольт?!

Кажется, этот день вообще не складывается, мама,

Спою-ка я блюз в фа-бемоль.

Я обнял изгиб гитары жёлтой, мама,

И понял, что фа-бемоль – это ми.

Я взял нифигический септа-нон-кварта-аккорд, мама,

Но всё равно фа-бемоль – это ми.

Это вообще не лезет ни в какое мелизматическое глиссандо, мама,

Гитарист – соляк, чёрт возьми!

А пока мы играли соляк, мама,

Кто-то спёр наше банджо.

Кто-то обложил пошлинами сольные партии, мама,

И забрал в счёт оплаты банджо.

Даже не представляю, кто бы это мог быть, мама,

Может, неуловимый индеец Джо?

Походу, я конкретно вляпался в дерьмо, мама,

Пролюбив при этом шузы.

И вот стою я на асфальте, в лыжи обутый, мама,

И думаю – где же шузы.

Или этот день приведёт меня к виновнику всех моих бед, мама,

Или доведёт до шизы.

А потом я вдруг понял, что всё это блюз, мама,

И что аффтар блюза – мудак.

Я внезапно осознал себя лирическим героем блюза, мама,

И понял, что автор – мудак.

Но вся беда в том, что аффтар этого блюза – я, мама,

Вот так.

И когда я вскочил на коня, мама,

Я понял, что конь, сука, сдох.

Я коня оседлал, я не зоонекрофил, мама,

Просто конь давно, сука, сдох.

Но настоящему ковбою на всё – пятьдесят оттенков, мама,

И на то, что конь сдох – тоже пох.

И тогда я вскочил на гитару, мама,

И на Марс полетел без шузов.

Я оседлал изгиб жёлтого стратокастера, мама,

И в закат – без банджо и шузов.

Настоящему ковбою даже на Марсе ништяк, мама,

Без кольта, жены и штанов!

2017

Тишина

Грустная девочка, которую хочется отогреть.

Девочка – драные джинсы, рубашка в клетку.

Всё что мы можем сейчас – рисовать и петь.

Тонкие контуры: голос, гитара, флейта.

Всё, что однажды мог тебе сказать – в тишине,

В паузах фраз сплетаемых нами нот.

Миг – и ты выйдешь на сцену, в приглушённый свет,

Раз-два-три-и – и я дам тебе темп и счёт.

2017

Что происходит?

Что происходит (с) А. Табалевич.

То, что было в начале:

Нас на руках качали,

Пеленали, кормили,

Пару раз уронили.

«Баюшки-баю» пели,

Но нельзя вечно жить в колыбели.

То, что с детства в крови:

Учительница – не для любви!

И вот мы уже рубим с плеча

Недолюбленные волчата,

Выродки неполных семей.

– Не завидуй, не воруй, не убей!

– Не бойся, не верь, не проси!

– Накося – выкуси!

*

То, что было чуть позже:

Юность, да что-то гложет,

Что-то поперёк горла, как кость,

На свою неприкаянность злость?

Ощущение надвигающегося пиздеца?

Развала страны? Начала конца?

– Хуле ты тут компосируешь мозги?

– Не знаешь куда идти? Беги!

– Выбирай хоть что-то, лишь на месте не стой.

– Держи лицо, улыбайся, маши, не ной.

– Что там? Ни горизонтов, ни перспектив?

– Заработай себе мелочь на аперитив!

*

То, что было словно вчера:

Любовь – это ни хера не игра,

А неевклидова многомерность пространств,

Вгоняющая в ступор, входящая в транс,

Как дважды два – в воды той же реки

И вот уже она на расстоянии руки.

И ещё ближе и снимает бики-

– ни, и ни-ни, но её выдох сбивается вдохом твоим,

И вы на какое-то время становитесь одним

Целым, а потом распадаетесь снова на части.

– Мне пора. – Позвони мне, мимолётное счастье.

*

То, что происходит сейчас:

Ты по прежнему выдыхаешь углекислый газ.

Но если и было что-то внутри,

То больше оно ни хрена не горит,

Максимум коптит, как отсыревший фитиль,

Хочется зачем-то съебаться в Эртиль.

Короче, паруса опущены, штиль.

И ты материшься и гребёшь как негр,

Но некуда деться с ебучих галер.

В трюме крысы, щели, трубочка в левом боку:

«Мы сделаем вам дренаж и капельницу, куку!»

*

То, что ещё не перестало происходить:

Тебе больше не хочется её придушить.

А ей – взять и выцарапать твои глаза.

Но вам совершенно нечего друг другу сказать.

Темы бесед: алименты, памперсы, бывший – мудак, суд,

Детское питание по акции – это гуд.

– Может, пройдёмся завтра? – Только зонт приготовь!

– Слушай, а помнишь тот поезд, увёзший нашу любовь?

– А, тот самый?.. Его отменили уж пятый как год.

Прогноз на завтра дерьмовый. Что за осень? Жёваный крот…

*

То, что будет потом:

Однажды останешься лежать с закрытым ртом.

А вокруг будут перешёптываться, отводя глаза,

Типа, о нём – только хорошее, если есть что сказать.

И при этом думать: «Был и талант, и потенциал.»

«Но характер скверный. Бездарно всё проебал.»

«Казалось бы – там прогнись, а тут поднажми.»

«Вообще не умел обращаться с людьми.»

«А мог бы, наверное… Но вот и кончился век.»

«Всё-таки неоднозначный был человек.»

И может, даже поставят твой недописанный трек.

В котором ты так и не переделал вокал.

В первом куплете, где безбожно лажал.

16.11.2017

Тварь

Сточенный медиатор неполной луны.

Из какого ты биоматериала, нездешняя тварь?

В чьём дыхании сквозит реликтовый пульс волны,

Погасившая своим взглядом на раз фонарь.

В городской засветке не видно звёзд, смотри – не смотри,

Притяжение не даст тебе вернуться назад.

А потом этот мир разъест тебя изнутри:

Это Солнце – яд. Этот воздух – яд. Этот город – яд.

Хочешь, скроюсь в тень, чтобы ты показалась на свет?

Приоткрыла душу, или что там у тебя внутри?

Или так и будешь тащиться за мною вслед?

Вслед таращась, за спиной гася по одному фонари.

2017

Из какого ты биоматериала, нездешняя тварь?

Арал

Девочки хотят карьеру, тачку, шубу, мужа, квартиру,