Читать онлайн Секрет от бывшего

Пролог

Благодарю таксиста и радостно выпархиваю из машины. Как же хорошо! Последний экзамен мне засчитали автоматом. А я так переживала, зубрила днями и ночами. Но теперь все позади – а впереди целое лето! С любимым, друзьями и веселыми вечеринками. Вот и сегодня, как только получила зачетку, бегом сюда. На дачу своего парня Никиты. Здесь наверняка уже собралась наша большая компания. И было очень обидно, что смогу приехать позже всех.

Калитка оказалась не заперта, и я беспрепятственно вошла во двор. Авто Ника на месте, и еще две машины его близких друзей, которые должны были привезти всех сюда. Прохожу по тропинке мимо густых зарослей декоративного кустарника. Вдыхаю полной грудью запахи начала лета. А день сегодня чудесный – солнечно, тепло, безветренно. Выхожу к крыльцу, около толпятся гости. Ника нигде не видно – наверное, в доме.

– Алис, привет! – улыбаются подруги и машут, приглашая к накрытому столу.

Есть хочется, но увидеть Никиту – больше. Уже предчувствую, как обнимет, прижмет к себе. Скажет, что я большая молодец, а он и не сомневался, что все сдам. А потом поцелует сладко-сладко, и к гостям мы выйдем только через часик. Я так счастлива с ним, что иногда не могу поверить в то, что это по-настоящему. И чем заслужила такого классного парня? Ник старше на три года, в следующем он заканчивает университет. В компании отца его ждет блестящее будущее, а меня – жизнь его девушки. А позже… Кто знает? Наши семьи очень хорошо относятся к отношениям, которые давно стали слишком серьезными для двух студентов.

Взбегаю по ступенькам крыльца, толкаю дверь. Тихо, будто в доме никого нет. Заглядываю на кухню, потом в гостиную. Пусто. Поднимаюсь на второй этаж и уверенно направляюсь в комнату Никиты. Дергаю ручку на себя, дверь бесшумно открывается… То, что предстает перед моим взглядом, не сразу доходит до сознания. Ник сидит на тахте у окна – он полуобнажен, а глаза завязаны широким шелковым поясом от халата. Ширинка джинсов расстегнута и многозначительно выпирает. Рядом вытанцовывает в одном белье Нина. Ее ступни отбивают по паркету одной ей слышный ритм. Бывшая Ника, которая вот уже полгода не может с этим смириться. И теперь я, кажется, понимаю, почему она так себя вела все это время. Изводила меня, вешалась на Никиту, доставала его бесконечными неуместными просьбами.

Нина извивается с такой страстью, будто бы Ник может видеть ее. В руках страусиное перо – им она активно дразнит моего парня. Поглаживает то там, то тут и быстро убирает. Никита пытается схватить раздражитель, но безуспешно – он тяжело дышит, и точно уже мечтает перейти к главному. Его грудь вздымается и опускается, пальцы сжимаются в кулаки от нетерпения. Он прикусывает и облизывает губы. И как же мне знакомы все эти реакции… Горько, ведь я думала, что только я вызываю подобные эмоции и желания.

Дура-дурой стою на пороге и молча смотрю, как бывшая соблазняет Никиту. От растерянности и душевной боли я будто заледенела – от самого сердца до кончиков пальцев. Нет, он не мог так со мной поступить! Предать, растоптать, унизить… Еще и при всех. Ведь наши друзья явно в курсе, с кем он уединился. И как теперь с ними общаться? Встречаться, делиться горестями и радостями, проводить вместе каникулы? Похоже, у меня больше нет ни парня, ни друзей. Жизнь вмиг потеряла все краски, а радостные предвкушения сменились обидой и злостью. За что они все так со мной? Что я сделала, чтобы заслужить такое?

Нина в танце вдруг повернулась и, наконец, заметила меня. Первым порывом было спрятаться, убежать, сжаться до невидимой точки. Будто это я нарушила все человеческие правила порядочности – ведь подглядывать за таким нехорошо. Но бывшая Ника повела себя совсем не так, как я ожидала. Она вовсе не остановилась, не поспешила прикрыться и не убежала вон. Нет, с мерзкой улыбочкой она продолжила извиваться и размахивать пером. Стерва! Ну что ж, тогда уйду я… Как-то не хочется наблюдать за продолжением их замечательного развлечения.

Медленно разворачиваюсь и выхожу. Плотно прикрываю за собой дверь. Ноги не несут, но я упрямо спускаюсь по лестнице. Слезы наворачиваются на глаза, зло стираю их и по-детски хлюпаю носом. Какая же я размазня! Стоило вцепиться ей в волосы, а потом и бывшему парню показать, где раки зимуют. Понятно, что и так не ценил, пусть бы запомнил меня истеричкой. Надо же было приехать чуть раньше и так испортить себе день окончания сессии. Да и все каникулы тоже. С другой стороны, я и так давно третья лишняя – невозможно же бесконечно позволять делать из себя идиотку? Так почему не сейчас покончить с этим?

В холле столкнулась с Даней. Давно и настойчиво ухаживает за мной. Дружим со средней школы из-за общих интересов и приятельских отношений родителей. С тех пор как стала встречаться с Никитой, дала ясно понять другу, что хватит намеков и попыток. И он вроде бы все понял и не лез. Но дружить и общаться мы не перестали. Общая компания. В отличие от Нины, которая непонятно как вообще здесь оказалась. Хотя что гадать – в дом можно попасть только приглашению хозяина. Значит, Ник сам позвал. Интересно, если бы я вовремя приехала, как бы он объяснил ее присутствие здесь? В шкафу бы спрятал?

– Алиса, привет, – с тревогой смотрит на меня Даня. – Ты в порядке?

– Привет. Все отлично, – вымученно улыбаюсь, а руками вытираю слезы с щек.

– Забей, так бывает. Давай домой отвезу.

– Ты знал?

– Узнал, когда приехал.

– А остальные?

– И остальные.

Становится совсем худо – сажусь на ступеньку и закрываю лицо ладонями. Ну почему? Почему они так жестоко со мной?

– Алиса, пойдем. Поплачешь в такси.

Данил берет меня за руку и поднимает с пола. Мы выходим через кухню и идем по саду к калитке. Я оборачиваюсь и с тоской смотрю на окна второго этажа, где мой любимый изменяет мне.

– Пойдем, – тянет Даня в сторону улицы. – Не нужно, чтобы все видели тебя в таком состоянии.

Послушно следую за ним. Хотя какая теперь разница? Общаться ни с кем из них я больше не собираюсь. Сажусь в машину и заливаюсь слезами. Водитель спрашивает, все ли в порядке. Даня что-то отвечает ему, и мы трогаемся.

Дальнейшее я запомнила достаточно плохо. Сквозь пелену эмоций и слез. Данил привез в какое-то пафосное местечко в самом центре. Я заперлась в туалете, наверное, на полчаса. Умылась и заново накрасилась. А выйдя, нацепила на себя маску свободной разбитной девицы. Флиртовала тогда не только с Даней, который весь буквально светился от этого. Также я активно улыбалась официантам и парням с соседних столиков. Кое-кто даже вполне ожидаемо среагировал на это и подошел знакомиться. Но Данил быстро разъяснил смельчакам что к чему. Я только хихикала на это, регулярно угощаясь коктейлями, которые друг заботливо не забывал заказывать.

В себя пришла наутро. В чужой квартире и чужой постели. Впрочем, быстро поняла, что мы вчера все же добрались до жилища Данила. И это была хорошая новость. А плохая заключалась в том, что проснуться с Даней рядом я не должна была ни при каких обстоятельствах. Особенно с таким небольшим количеством одежды на себе.

Сдержала нецензурные слова, которые так и просились наружу, несмотря на сильную тошноту, и рванула в ванную. Была здесь пару раз, смутно помню, что где. До раковины еле добежала, и меня вывернуло. Попыталась вспомнить, сколько выпила вчера, но не смогла. Много… Поэтому мне так плохо. И физически, и морально. Конечно же, я не собиралась спать с Даней. Ни в отместку Нику, ни от разбитого сердца. Этого просто не должно было случиться. Никогда и ни за что.

Умылась прохладной водой. Как же голова болит… Почти также сильно, как душа. Глаза снова защипало, едва стоило вспомнить увиденное в доме Ника. Зло плеснула водой в лицо еще раз. Потом вытерлась, посмотрела на себя в зеркало. Зареванная, растрепанная, бледная, косметика растеклась, под нижними веками синяки и тушь. Красотка одним словом… И из одежды на мне только белье, да и то криво-косо надетое. Быстро поправила лямки и натянула халат Дани сверху. Что уж теперь – не до личной гигиены после случившегося.

Выглянула из ванной. Дружок, вероломно воспользовавшийся моим состоянием, по-прежнему спокойно дрыхнет. Черт, мы хотя бы предохранялись?! Никогда себе этого не прощу! Постаралась тихонько отыскать свои вещи. Получилось не быстро и не просто. Моя одежда оказалась раскидана буквально повсюду. Вот что это было такое? Мы в догонялки с раздеванием играли? Как мои чулки могли очутиться в кухне на стуле? Не понимаю. Но без них не уйду – сотру туфлями ноги так, что потом неделю ни в какую обувь не влезу.

В прихожей, к счастью, нашлись и мои лодочки и сумка. На вполне предсказуемых местах. Достала очищающие салфетки и торопливо стерла остатки косметики с лица. Кое-как расчесалась и собрала волосы в хвост. А потом схватила сумку и за порог. А Даня пил вчера? Есть хоть малейший шанс, что он и не вспомнит об этом ночи?

Выскочив из подъезда, принялась вызывать такси. Одновременно я быстро шла в сторону остановки, пусть машина меня там заберет. Не хочу торчать под окнами Данила. Едва разблокировала телефон, увидела непринятые вызовы от Никиты. И с десяток смсок. Смахнула уведомления и постаралась тут же забыть об этом. Не стану я разговаривать с предателем и изменщиком. Тем более и сама теперь не без греха.

Такси пришлось подождать. Я переминалась с ноги на ногу на остановке рядом с такими же несчастливцами. А кому еще придется топать на транспорт с утра пораньше в выходной? Меня раздражало буквально все – было зябко в платье, отвратительное чувство во рту из-за нечищенных зубов после вчерашних возлияний, огромное чувство стыда и отвращения к себе. Только представлю, как мы с Даней, и тошнота, немного успокоившаяся, поднимается снова. Остается лишь мысленно молиться, чтобы ничего не было. Или Данил не вспомнил бы об этом.

Пока ехала домой, сбросила еще несколько звонков от бывшего. А Ник, похоже, еще не понял, что все кончено. И его дурацкие объяснения мне не нужны. Выключила телефон, чтобы не донимал. Измену я простить не смогу, хотя и люблю его безумно. Даже сейчас, после всего. И пойму, что и он не простит.

В свою комнату прокралась на цыпочках – не нужно родителям видеть меня в таком состоянии. Им, разумеется, все равно с кем я провожу ночи, но вот злоупотребление алкоголем в нашей семье не приветствуется. Причем это касается всех. Даже моего старшего брата, который давно живет отдельно.

В душе я провела минут сорок, пытаясь смыть с себя все, что произошло за последние сутки. Одежду и белье сразу кинула в мусор – не надену этого никогда больше. Если бы могла и кожу бы сняла. И память стерла. Но не так все просто…

Натянув пижаму, улеглась в постель. Сна не было ни в одном глазу. Только шум в ушах и бесконечная тошнота. Включила смартфон, получила очередные уведомления. Такая злость вдруг взяла – вот чего он названивает?! Будет на недоразумение списывать, на случайность, бес попутал? Не хочу эту чуть слышать. Если Ник допускает саму возможность измен в нашей паре, то для меня такой пары просто не существует.

«Все кончено, я встречаюсь с Даней. Извини». И снова отключилась. Надо сим-карту сменить. И забыть все это как страшный сон.

1

Шесть лет спустя

Наслаждаюсь горячим какао и смотрю в окно на узкую парижскую улочку. Не верится, что сегодня ровно пять с половиной лет, как я переехала во Францию. И вспоминать страшно обстоятельства, при которых это произошло. Родители буквально заставили меня сесть в самолет тогда. И не то чтобы я не хотела… Хотела и еще как! Просто тогда я была просто уничтожена предательством любимого. И последовавшей за этим ночью с другом и давним поклонником. Ох, Даня-Даня, зачем же ты так со мной поступил? Хотя я и не виню его. Сама уже была вполне взрослой на тот момент, и ответственность решила нести полностью…

Солнце медленно всходит над крышами домов. Парижане, как обычно, спешат куда-то. Кафе наполнено гомоном даже в столь ранний час. Нику я отвела в садик, а сама зашла позавтракать. Потом поеду на встречу с известным коллекционером. Мне все-таки удалось уговорить этого упрямого месье выставить в нашей галерее часть своей удивительной коллекции. Даже не верится, что через какой-то час я увижу своими глазами сокровища мирового искусства, которые умудрился скопить за жизнь этот экстравагантный старичок. Но, несмотря на его очевидные странности, было безумно интересно с ним общаться. А уж получить разрешение продемонстрировать миру некоторые шедевры и вовсе почетно.

Руководство оценило мои успехи в полной мере и доверило курирование выставки от и до. Теперь я не просто стажер, а полноценный галерист. Как подумаю об этом, сердце сжимается от ужаса. Первая моя выставка и сразу с таким известным коллекционером. И нужно не только организовать доставку экспонатов к нам, но и обдумать оформление зала. Проследить за заказом закусок и напитков, пригласить прессу и заранее подготовить релиз. Ох, как я справлюсь со всем этим, не представляю… В теории, конечно, все знаю. И неоднократно помогала коллегам на прошлых выставках, но теперь-то я полностью руковожу процессом. И спрос, если что, с меня будет. Правда, обещали мне помощника… Но пока что-то его не видно в галерее, а работы меньше не становится.

Допила какао, доела круассан, расплатилась и пошла на выход. По пути улыбнулась официантам, с которыми вижусь почти каждое утро.

– Хорошего дня, мадемуазель Алис, – проговорил гарсон мое имя на французский манер.

– И вам, Николя, – попрощалась и вышла на улицу.

Вдохнула полной грудью, посмотрела в ярко-голубое небо. Залюбовалась на полет стаи голубей, которых здесь огромное количество. Правда, сами парижане их не очень любят почему-то. А меня они ничем не раздражают. Ника и вовсе обожает погонять их. В ближайшем к дому парке птички уже знают нас и не особо боятся мою дочь-непоседу. Никусю это совсем не расстраивает и не останавливает. Она носится за голубями по дорожкам и заливисто смеется. А я любуюсь на нее и иногда смахиваю слезы. Ее папа хохочет точь-в-точь – так, что невозможно не присоединиться. И глаза у нее темно-карие, а не мои каре-зеленые совсем.

Прикрыла глаза на секунду, резко выдохнула и запретила себе волноваться и дальше по поводу выставки. Если месье Моретт почувствует мой мандраж, то может решить, что передавать свои сокровища галерее – рискованная затея. А второй раз уговорить его вряд ли удастся. Сейчас, когда уже макеты афиш готовятся, я просто не могу этого допустить. Расслабилась, улыбнулась сама себе и, расправив плечи, пешком отправилась подписывать все необходимые документы. В конце концов, все самое страшное в моей жизни уже случилось. Что такое причуды милого старика по сравнению с предательством? Любимого, друзей, любящего? Да ерунда полная! Тогда выстояла, и сейчас справлюсь.

Чуть не рассмеялась, вспомнив лицо Данила, когда он пришел просить моей руки. Через два дня после поступка, которым я не горжусь, в течение которых я не отвечала на его звонки и смс. Я тогда и из комнаты не выходила почти – все страдала, что из-за измены Никиты бросилась в объятья Дани. И вот заходит мама и садится ко мне на кровать. Молчит, будто подыскивает слова. А потом выпаливает:

– Там Данил пришел. С родителями. Выйди, пожалуйста. Думаю, у них что-то важное.

Сначала я отказывалась, но потом поддалась на уговоры мамы. Потому что так «правильно, вежливо и нельзя их обижать, ведь дружим столько лет семьями». Закуталась в длинную теплую кофту, словно сейчас ноябрь, а не июль. Волосы перед зеркалом пригладила. Синяки под глазами еще бы замазать, но не буду.

Вышла в гостиную и обмерла на пороге. Даня в лучшем костюме и с огромным букетом нервно расхаживает по комнате. Его родители бледные и растерянные. Попыталась незаметно вернуться в спальню, но мама не дала. Легонько подтолкнула в спину и громко сообщила о моем приходе. Пришлось поздороваться и изобразить улыбку. Думала бывший друг броситься извиняться и каяться, но Данил превзошел сам себя в идиотизме. Он упал передо мной на одно колено и предложил выйти замуж в ближайшую же субботу.

Настолько театрально это все было, что меня аж затошнило. Захотелось попить и сбежать куда-нибудь, не оставив адреса. И все это на фоне родительских охов-ахов. Оказалось, что обе стороны были в восторге от предложения. А вот я наоборот. Выходить замуж из-за глупости? Всего одна ночь, которую я даже не помню! Нет уж, пусть угрызения совести и отвращение к себе меня и мучают, но ломать всю жизнь из-за этого? Ни за что.

Возвращалась ли я к этому, когда узнала, что жду ребенка? О, да. Много раз. Особенно способствовали рефлексии родители. Уговаривали попробовать, ведь у малыша должен быть отец. И Даня, по их мнению, такой расчудесный, и прекрасно подходил на эту роль. Вот только для меня он перестал быть другом после той ночи. Так по-свински не каждый едва знакомый парень поступит, а про друга детства и говорить нечего. Ни разу не пожалела, что отказала ему. И не общались мы больше. До сих пор нечего ему сказать. Кроме упреков и обвинений. Но сейчас я уже почти пережила это. Поняла, что сама виновата. А с Данилом наши пути просто разошлись.

Так размышляя о прошлом, которое теперь не имело никакого значения, я и дошла до нужного дома. У входа во двор столкнулась с какой-то женщиной. Она с улыбкой впустила меня. Не торопясь, поднялась на третий этаж – время еще есть, а местные подъезды по-прежнему вызывают у меня благоговение. И почему в Москве не стоят ничего подобного? А может, строят. С родителями мы жили в коттеджном поселке. А до того в обычной типовой многоэтажке.

У нужной двери остановилась. Достала зеркальце и убедилась, что выгляжу отлично. Потом проговорила в голове все заготовленные фразы – надеюсь, ничего не забуду от волнения. И постучала. Сначала тихо, а второй раз погромче. Вскоре услышала шаркающие шаги хозяина и выдохнула с облегчением. Была готова к тому, что месье Моретт попросту сделает вид, что его дома нет. У моих коллег такое не раз бывало – все же страстные ценителя искусства странноватые. А учитывая, что я и сама не могу мимо музея спокойно пройти, вполне вероятно, что к старости меня ждет что-то похожее. Не так сильно выраженное, разумеется – собрать приличную коллекцию дома и всех накоплений моей семьи не хватит.

– Кто там? – прокричал из-за двери хитрый старик.

Вижу же, что глазок есть. Забавный…

– Это я, месье Моретт. Алиса Ковалева из галереи «Жозеф». Помните, мы договаривались о встрече?

– Конечно, я все помню, – недовольно пробурчал коллекционер, открывая. – Входите, Алис. Я как раз ждал вас.

Старик распахнул передо мной дверь и пошаркал куда-то вглубь коридора. Я же замерла на пороге с открытым ртом. Нет, чего-то подобное я и ожидала. Но все-таки картины, стоящие прямо в прихожей на полу – пожалуй, слишком…

– Не разувайтесь, дорогая. Проходите так. Я часто принимаю гостей в своем кабинете, – донеслось до меня, и я выдохнула с облегчением.

Как раз только поняла, что не знаю, как поступить с обувью. Пошла на голос, беспрестанно вертя головой по сторонам. Полотна, полотна, полотна. И еще статуэтки. Разные, слишком разные и в самых непредсказуемых местах. Видимо, этой коллекцией очень давно не занимались… Не удивлена. О месье коллекционере удалось узнать не так много. Из обедневшего дворянского рода. Поэтому я догадывалась, что не найду здесь хранилища, оборудованного всеми современными технологиями. И все же… Я ведь часть работ узнала. Какие-то из них из этого коридора совсем скоро отправятся в галерею. Аж мурашки по коже. Возможно, месье Моретту стоит подумать о продажи части экспонатов. Или о передаче выставочной организации под надлежащий уход. Только вряд ли он согласится. Очень уж страстный коллекционер и любитель искусства.

В конце коридора остановилась. Месье Моретт суетится в небольшой комнатке, сплошь уставленной полотнами в рамах и на подрамниках. Среди всей этой неразберихи виден только письменный стол, хозяйский стул, старый, потертый диванчик и стеллаж вдоль одной из стен. Вот где картотека. Странно, что она-то как раз заброшенной не выглядит.

Пока пожилой месье выискивает что-то среди многочисленных рядов картин, я шарю глазами туда-сюда в поисках чего-нибудь интересного. Да, мы уже обсудили все по телефону. И список экспонируемых полотен в первую очередь. Но урвать что-то сверх того уж очень хочется. А еще больше самой хоть немного рассмотреть все, что здесь находится.

Месье Моретт начинает тихонько ругаться себе под нос, чем привлекает мое внимание.

– Я могу чем-то помочь? – вызываюсь поучаствовать в поисках.

– Нет, дорогая, – оборачивается и внимательно смотрит на меня сквозь стекла очков. – Садитесь пока на диванчик, отдохните.

– Я не устала, спасибо – улыбаюсь старику и иду к дивану.

– Сейчас дождемся вашего оценщика и перейдем к делу. Он будет с минуту на минуту.

Чувствую, как перехватывает дыхание, но вида не подаю. Аккуратно присаживаюсь на самый краешек видавшей виды тахты. Благовоспитанные мадемуазели именно так садятся на диваны в чужих кабинетах… И никак иначе! Ох, уж это недопонимание между поколениями. Все как в России. Пожилые бдят, чтобы молодежь не распускалась. А месье Моретт по слухам бдит очень активно. Своих детей и внуков у него нет, но зато он участвует в жизни множества молодежных центров. И, говорят, бывает довольно строг с воспитанниками. Об этом мне сообщила наш арт-директор и попросила не испортить все какой-нибудь ерундой типа случайно вылетевшего слэнгового словечка.

Кстати очень сложно думать о манерах, когда в голове полное непонимание происходящего. Какой еще наш оценщик?! Коллекционера обманули? Кто-то втерся в доверие, прознав о его договоренностях с нами? А если это воры и мошенники? Вот придет этот неизвестный сейчас сюда и что? Что я смогу сделать? С другой стороны, месье Моретт мог и сам кого-то пригласить. И напутал что-то, назвал этого человека нашим сотрудником. А я сижу и от ужаса не знаю, как себя вести дальше.

2

Не успела сориентироваться в ситуации, как мой телефон тихонько зазвонил. Поспешно достала его – ага, начальство вспомнило о моем существовании. Улыбнулась своим мыслям. На самом деле наш арт-директор не забывала обо мне ни на один день с тех пор, как я пришла в галерею на стажировку. Мадам ТомА буквально взяла надо мной шефство и вырастила как специалиста под своим крылышком. За что я ей безмерно благодарна.

– Месье Моретт, извините, мне ответить надо.

Заодно и спрошу, что делать с этим непонятным оценщиком. Может, все же стоит забаррикадироваться в квартире до приезда полиции…

– Конечно, милочка, ответьте. Мы же еще не начали.

Так и есть – я даже до сих пор не в курсе, что же он так усиленно ищет.

Поспешно вышла в коридор и нажала на кнопку.

– Да? – проговорила в трубку тихо.

– Алиса, как дела? Ты на месте?

– Конечно, мадам Тома. Я пришла вовремя. Но мы еще не приступили к оформлению документов. Возникли непредвиденные сложности.

Отошла к самой входной двери, чтобы хозяин квартиры не услышал о моих опасениях.

– Я поэтому и звоню. Прости, что не предупредила заранее. Ты так сильно понравилась месье Моретту, что он согласился продать пару картин из своей коллекции галерее.

– Что? Правда?! – от восторга я просто не могла поверить в услышанное.

– Да, – ответила арт-директор, явно улыбаясь в трубку. – Ты большая молодец. Вчера поздно вечером мы разговаривали с месье Мореттом, и он ожидаемо потребовал оценщика. Специалист как раз едет к вам. Скоро будет. Если вдруг наш чудесный продавец поинтересуется твоим мнением насчет подходящих полотен, ты знаешь, что делать.

– Да, – выдохнула с облегчением. – А я как раз распереживалась вся. Думаю – какой оценщик, откуда? То ли вам звонить, то ли сразу в полицию.

Не сдержавшись, рассмеялась.

– Прости, Алиса. С утра была на встрече с министром, не успела позвонить.

– Все нормально. Я даже рада, что буду не в одиночестве подписывать документы с месье Мореттом. Кстати, а кто приедет? Ален? Филипп?

– Ты зря боишься, Алиса. Если бы ты была не готова заниматься организацией выставки со всеми вытекающими, я бы тебя не отправила одну. А оценщик новый, но, уверена, вы быстро подружитесь. Он из Москвы. Приехал в длительную командировку. Вчера только прилетел. После встречи приезжайте вместе в галерею, будем знакомиться.

Вот как… Из Москвы. Интересно. Надеюсь, поладим с соотечественником. Я после того, как переехала сюда учиться в колледж, ни разу в Москве не была. И не собираюсь. Родители приезжают регулярно – возятся с внучкой, помогают мне с бытом и прочими делами. А я домой не хочу. Вроде и времени прошло прилично, не все еще болит иногда. Боюсь разревусь прямо в аэропорту, как только прилечу. Наверное, то предательство никогда не забудется окончательно. Не отпустит совсем. Поэтому и бередить раны ни к чему…

В кабинет коллекционера вернулась спокойной и радостной. Новичок в коллективе – это всегда волнительно. А я пришла предпоследней. За мной устроилась Рози, и больше никого многие месяцы. Сейчас начнут обсуждать новенького, тем более это мужчина. Находиться в офисе точно станет веселей.

Месье Моретт все также возится с картинами. Видимо, выбирает, какие стоит показать оценщику. Интересно, спросит моего мнения или ему просто определенная сумма денег нужна?

Обдумать причины, по которым коллекционер решился расстаться с некоторыми своими сокровищами, не успела. В дверь позвонили.

– Я открою, – подскочила с дивана.

Хочу первая на него посмотреть. Да и негоже старика туда-сюда гонять.

– Да, Алиса, пожалуйста. Если вам несложно. Там очень простой замок.

Замок действительно оказался даже не простым, а примитивным. Ну как можно хранить столько шедевров за столь хлипкими запорами?

Однако, с замком все же пришлось немного повозиться. Поэтому дверь я открыла с немного виноватым лицом.

– Прошу прощение за ожидание, – проговорила и подняла глаза на гостя.

И тут же обмерла… Нет, этого быть не может! У меня, видимо, уже галлюцинации начались. Слишком много сегодня думала о прошлом, и вот результат…

Я даже головой тряхнула, чтобы отогнать видение. Но это не помогло – Никита Воронцов так и стоял передо мной во плоти и в полный рост.

– Ничего страшного, – улыбнулся он так, что у меня дыхание перехватило. – Я как раз отдышался, крутые же здесь лестницы…

Шок номер два – он не узнал меня. Абсолютно. Или все же это его двойник? Ну бывает же такое? Или его брат-близнец, с которым разлучили в младенчестве…

– Что там, Алис? Почему так долго? – раздалось нетерпеливое из кабинета, и старик зашаркал в нашу сторону.

– Здравствуйте, месье Моретт, – прокричал призрак моего прошлого, глядя мимо. – Это Никита Воронцов. Оценщик. Мы договаривались о встрече.

– Да, проходите уже. Алиса, проводите, пожалуйста, месье Воронцова в кабинет.

Коллекционер явно терял терпение, пока мы мялись на пороге.

– Проходите, – сдержанно кивнула не-брату-близнецу моего бывшего парня и отступила вглубь коридора.

В отличие от меня, Ник на замер у дверей, раздумывая следует ли разуться. Он уверенно прошел в кабинет и после краткого приветствия завел разговор об оценке.

Я поплелась следом, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Возможны ли такие случайные совпадения в жизни? Неужели я так сильно изменилась за эти шесть лет? Или просто так мало значила для него, что совсем стерлась из памяти?

Остановилась на пороге и оценила скорость, с которой Воронцов взял в оборот месье Моретта. Буквально за полторы минуты он уже перешел к обсуждению количества полотен на продажу. А еще ему удалось вырвать из цепких сухоньких рук старика какую-то картину и быстро озвучить примерную цену. По тому, как широко улыбнулся на это коллекционер, стало понятно, что Ник попал в яблочко. И речь, конечно, не о реальной стоимости. Он просто понял, чем прельстить строгого пожилого дяденьку. Значит, дело все же в деньгах…

Воронцов зачем-то полез в свою сумку, которую довольно вольно бросил прямо на стол хозяина, и увидел меня.

– Мне кофе, пожалуйста, – мимолетная вежливая улыбка, и Ник вновь втолковывает что-то месье Моретту.

А я ловлю ртом воздух от возмущения. Странная ситуация – я даже не могу его поправить или поставить на место. Как это будет выглядеть? Сотрудники галереи препираются между собой. Мда… И в целом, понятия не имею, что делать. Кажется, я им не нужна особо.

Вдох-выдох, немного успокоилась и решила ничего пока не делать. Просто молча прошла мимо увлеченных мужчин и села на диван. Все равно документы на экспонирование картин буду подписывать я. Так же как и утверждать окончательный список полотен. И много еще чего, что я планировала на эту встречу. А вместо этого сижу и разглядываю своего бывшего парня. Ник, Никита, Воронцов… Моя первая любовь. Отец моей дочери. Никой, кстати, я ее не просто так назвала. Единственный ностальгический жест, который позволила себе за все время.

А он повзрослел, возмужал… И был красавчиком. А теперь юношеская смазливость ушла. Молодой привлекательный мужчина. Интересно, женат? Хотя мне-то что… Постараюсь держаться от него подальше и выдохну, когда уедет. Знать о дочери ему не нужно – возможные проблемы мне ни к чему. И хорошо, что меня не вспомнил. Нет тем, чтобы обсудить вечером за коктейлем, с улыбкой вспомнить прошлое. Хотя если бы не наша личная история – мы же учились в одном университете. Думала, и закончу его же. А не вышло. Ох, ну почему все так?

Как-то незаметно в своих воспоминаниях я так потерялась, что пропустила момент, когда мое присутствие заметили.

– Алис, – явно не в первый раз позвал месье Моретт.

– Да, месье Моретт? – встрепенулась и тряхнула головой, прогоняя непрошенные мысли. – Простите, задумалась.

– Алис, помогите мне принять решение. Никак не могу определиться, – коллекционер эмоционально взмахнул руками. – Вот эта картина. Мы планировали выставить ее, но месье Воронцов предлагает такую привлекательную цену.

Хм… Внимательно посмотрела на полотно, потом на довольного Ника и на смущенного старика. Похоже, деньги ему нужны сильнее, чем он готов себе в этом признаться. А у Воронцова явный карт-бланш от арт-директора. Хотя на его месте я бы все равно не стала так разбрасываться заоблачными суммами. Он уже пять картин отобрал на покупку. Обычно мадам Тома разрешает покупку не более трех предметов за раз. Но дело его – понятия не имею, о чем они договаривались. С другой стороны, обнадежить старика, а потом сообщить, что денег он выручит меньше, потому что руководство галереи не согласилось с оценщиком… Так себе ситуация.

– Я думаю, стоит отложить этот вопрос до окончания выставки. Вы сможете обдумать все хорошенько, а месье Воронцов посоветуется с руководством. Если картина придется по вкусу любителям искусства, можно будет и поторговаться.

Подмигнула месье Моретту, и он буквально пришел в восторг.

– Ох, Алиса, вы настоящее сокровище! Так и поступим, – последнее уже насупившемуся Нику.

А будет знать, как дипломированного галериста с экономкой путать. Мило улыбнулась месье Моретту и полезла в свою сумочку за документами.

– Давайте подпишем все по выставке. И посмотрим экспонаты.

Да-да, и не надо так на меня смотреть, Ник Воронцов. Я вообще-то сюда тоже работать пришла.

Коллекционер сел в свое кресло, я подошла и встала рядом. Принялась раскладывать бумаги на столе. А Ник вместо меня устроился на диване. Буквально кожей чувствую, как он сверлит взглядом. Смотри-смотри, дырку не протрешь…

Подписывали долго. Месье Моретт требовал пересказывать содержание каждой страницы, а потом внимательно перечитывал сам, нацепив на нос пенсне. Мне оставалось только терпеливо читать, отвечать на многочисленные вопросы и сдержанно улыбаться. С юридической точки зрения я могу объяснить каждое слово в документах по организации выставки, поэтому ничего страшного. Наоборот хорошо, что он интересуется, потом не скажет, что не понимал, что подписывает. Или скажет, но мне будет, что возразить.

Наконец, мы закончили с договором и прочими основными бумагами и перешли к перечню экспонатов. Тут меня поджидал пренеприятный сюрприз – в первые же полминуты месье Моретт вычеркнул половину самых интересных полотен. У меня волосы на голове зашевелились от ужаса – без этих картин и смысла проводить выставку нет. А некоторые из них даже на макетах афиш упоминаются.

Видимо, я побледнела так сильно, что это заметил Воронцов. Встал, подошел к столу и заглянул в бумагу, которую я напряженно рассматривала, будто надеялась увидеть там что-то новое.

– Все в порядке? – поинтересовался напряженно.

3

– Не совсем, – грустно улыбнулась Нику и тут же отвела взгляд. – Месье Моретт решил продать побольше картин, а выставить, видимо, поменьше. Что ж, сегодня ваш день…

Так бездарно провалиться со своей первой выставкой. Страшный сон любого начинающего галериста. Но иного выхода, кроме как идти звонить арт-директору я не вижу. Лучше сообщить дурные новости как можно скорей. Ведь каждый лишний час подготовки к экспонированию обходится галерее в кругленькую сумму.

– Месье Моретт, – Никита широко улыбнулся и оттеснил меня от стола.

Не стала слушать, о чем они говорят. Взяла свой телефон и поплелась в коридор. У водной двери оперлась о комод и позволила себе пару секунд слабости. Ничего, от самодурства коллекционеров никто не застрахован. С любым могло случиться… Но случилось именно со мной. Как и все прочее. Измена парня, внебрачный ребенок, побег из страны. И сейчас такое фиаско в самом начале карьеры.

Услышав шаги из кабинета, быстро вытерла выступившие слезы. Не хватало еще Воронцову показывать свои чувства.

– Вот, – проговорил Ник, остановившись рядом. – Он все подписал. Я нашел в документах еще один экземпляр описи.

Повернулась к нему, взяла вожделенную бумагу у него из рук и тихо пробормотала:

– Спасибо.

– С тебя ужин. Собирайся и уезжай, пока он не передумал.

На этом Никита вернулся к коллекционеру и продолжил обсуждать с ним условия продажи полотен. Я посмотрела на широкий росчерк под таблицей с наименованиями, описанием и стоимостью картин, которые месье Моретт согласился выставить в галерее. Все в изначальном виде, без всяких исключений. И как ему это удалось?! Я обрабатывала старика два месяца и чуть не ушла ни с чем, а Никита… Это же их первая встреча, я правильно поняла?

Но советом бывшего не пренебрегла – быстренько и незаметно собрала свои вещи и тихонько покинула квартиру. Благо, замок попросту защелкивался. Правда, приехать вместе с Воронцовым в галерею не получится. Но лучше с картинами на выставку, чем с ним. Сам доберется, думаю.

Дойдя до конца квартала, вдруг подумала, что могла бы подождать Ника где-то недалеко. Таким образом и распоряжение арт-директора выполню, и дух немного переведу, и с мыслями соберусь. До сих пор немного потряхивает.

Вернулась к дому месье Моретта и присела на лавочку в ближайшем сквере. Посижу, отдохну, успокоюсь. А мадам Тома совсем не обязательно знать, что я не все время провела на встрече. Возможно, удастся намекнуть Воронцову на сохранение этой информации между нами. И так уже ужин должна – пусть будет два ужина. Хотя, положа руку на сердце, идти с ним куда-то мне совсем не хочется. Непринужденной беседы между коллегами все равно не выйдет. А если он не узнал меня, то не поймет такой отстраненности и холодности. И вообще у меня и времени особо нет по ресторанам ходить. Вызывная няня, конечно, имеется, но я стараюсь сама справляться по большей части. А уж менять время, которое могу провести с дочерью, на встречу с изменщиком и предателем… Надеюсь, про ужин он пошутил. Хотя за своевременную помощь я и благодарна.

На скамейке я просидела не так уж и долго. Всего минут двадцать. Когда Ник вышел, сразу его увидела. А он увидел меня, и направился в мою сторону.

– Поехали в галерею, – остановился рядом с лавочкой и посмотрел строго сверху вниз.

Еще и командует. Но спорить не стала. Улыбнулась, поднялась и пошла следом. А туалетная вода у него все та же…

Думала, подъедем на автобусе. Или такси возьмем. Но Ник привел на ближайшую парковку, где нас ожидал шикарный автомобиль. Эх, в Москве и я могла бы на похожем ездить. А здесь… Дорого мне беготня от прошлого обходится. Еще и родители постоянно помогают. На роскошь денег совсем не остается.

Воронцов нажал на кнопку на брелоке, авто отозвалось тихим звуков. Двери разблокировались.

– Садись, – бросил мне Никита и пошел к водительской дверце.

Как интересно… Раньше Ник был сама воспитанность и галантность. Рассказал бы кто, что он больше не помогает дамам садиться в машину, не поверила бы. А сейчас стою как идиотка рядом с крутым авто и хлопаю глазами. Мало того, что не узнал, так еще и не счел меня достаточно привлекательной, чтобы быть чуточку повежливей.

– Ну? – открыл дверь изнутри и недовольно посмотрел на меня. – Или автобус предпочитаешь?

– Нет, – пискнула и поспешила сесть на пассажирское сидение.

Пристегнулась, и вдруг поняла, как мне некомфортно находиться с Воронцовым в салоне. Машина не по-европейски большая, но мне все равно тесно. И воздуха не хватает. Вцепилась в свою сумку, прижала ее к груди, будто кто-то отбирает.

– Может, водички? – заботливо поинтересовался Ник.

– Не надо, – мотнула головой, стараясь не смотреть на него.

– Тогда поехали…

Ник плавно тронулся с места. Чтобы выехать назад, он развернулся и положил руку на мое кресло. При этом мимолетно коснулся моего плеча. Я вздрогнула и отвернулась к окну.

– Не надо так волноваться, вы в полной безопасности, Алиса. У меня есть девушка.

Резко повернула голову и возмущенно посмотрела на него. Что он себе позволяет?!

– Но я же вижу, что нравлюсь тебе, – вызывающе усмехнулся. – Расслабься, я работать приехал. Интрижки не интересуют.

– Хватит, – с трудом выдавила из себя. – Я не давала повода…

– Повод и не нужен, и так все ясно.

Что ответить на столь самоуверенное и наглое заявление я не нашлась. Просто снова уставилась в окно. Натянув при этом юбку пониже. На всякий. На душе стало мерзко – вот какое мнение у него сложилось. Любительница коротких интрижек? Охотница на командировочных? А он весь такой несвободный и правильный? Угу. Интересно, он все еще с Ниной встречается?

– С мадам Тома я сам поговорю, – Воронцов нарушил молчание, когда мы уже подъезжали к галерее. – Не нужно ей знать о твоем провале.

– Спасибо, – пробормотала.

А что еще сказать? Он прав. Я облажалась, он выручил. Только благодарить и остается. Я ведь даже не попыталась – лишилась дара речи от неожиданности и так бы и ушла от месье Моретта ни с чем.

– Сочтемся. Покажи мне сегодня вечером хороший ресторанчик где-нибудь недалеко от галереи. Я пока снял номер в отеле, и нужно где-то есть в нерабочее время.

– А в отеле не кормят? – удивилась я.

– Скажем так, мой желудок не в восторге от их меню.

– Понятно.

Странно, конечно. Это же Париж. Здесь не продают жирные чебуреки или позавчерашние пирожки непонятно с чем. Но, видимо, всякое бывает… Знаю я пару мест совсем недалеко, где и еда отменная, и атмосфера потрясающая. Единственный минус – коллег там можно встретить в любое время суток и в любой день. Но если он живет рядом, то других вариантов нет. В галерее мало у кого нормированный рабочий день. Выставки проходят и в выходные, и в праздники. И идут допоздна, если не всю ночь. Часто приходится присутствовать или даже активно участвовать в процессе.

Войдя в галерею, мы разошлись в разные стороны. Воронцов явно сразу направился к руководству. А я в свой кабинет. Ему есть чем похвастаться, мне же хочется спрятаться ото всех хотя бы на полчаса. К тому же нужно срочно добавить информацию по выставке в базу. Чтобы остальные продолжили или начали выполнять свои задачи.

Закинула сумку в шкаф, включила ноутбук, открыла окно. Обожаю вид из офиса, но сейчас даже это не радует. Взяла нужные бумаги и отправилась к сканеру. Многофункциональное устройство у нас находится в небольшом закутке прямо в коридоре. Кабинет мадам Тома совсем рядом. Пока работала с документами, услышала обрывки разговора оттуда. Как я и думала – арт-директор в восторге от Ника. Не удивительно, я на ее месте тоже прыгала бы от восторга…

Закончив копировать, вернулась к себе, заперлась. Опустилась в кресло без сил, прикрыла глаза на мгновенье. Некогда раскисать, работать надо. Уж информацию я могу загрузить оперативно – в этом не может помешать чей-нибудь дурной характер. Голова раскалывалась, хотелось есть, но на чистом упрямстве я не встала из-за стола, пока не загрузила все и не заполнила нужные формы. А едва завершила оформлять электронные документы на проведение выставки, как телефон на столе зазвонил. С опаской покосилась на него. Номер внутренний, значит, нужно ответить.

– Да?

– Алиса, милая, – услышала в трубке голос арт-директора. – Ты куда пропала? Зайди, пожалуйста. Расскажи, как все прошло.

Мадам Тома явно в прекрасном настроении. И портить его ей совсем не хочется. А еще я понятия не имею, что ей сказал Никита. Вдруг наши рассказы войдут в противоречие? Получится совсем по-идиотски. Из серии – он пытался мне помочь, но я все провалила…

– Я документы в базу заносила, – попыталась, чтобы голос звучал спокойно. – Сейчас приду.

Настроение стало еще хуже. Не думала, что начальница вспомнит обо мне. Обычно когда выходит новый сотрудник, ей не до остальных. Мадам Тома предпочитает лично вводить новичков в курс дела и знакомить с обязанностями. А потом приглядывать за успехами и неудачами, подсказывать и поддерживать… Ох, замечательная она. Может, зря я согласилась скрыть от нее случившееся. Пожурила бы немного, но и ценный совет, я уверена, дала бы. А ведь всем известно, не столько плохо совершать ошибки, как не работать над ними после. Но уже как получилось… Хотя Воронцов, наверное, подумал, что я ужасный сотрудник и испугалась серьезного наказания.

Собрала все нужные бумаги. Прежде чем выйти из кабинета, выдохнула и напомнила себе, что иду к обожаемой руководительнице, а не в пасть льва. Но ноги все равно не хотели нести. Признаться в таком фиаско тяжело, хотя бы потому, что я подорвала доверие мадам Тома. И наверняка разочаровала ее. Она столько времени и сил в меня вложила, а я не смогла справиться с первой же нестандартной ситуацией.

Какое-то время я постояла перед дверью в кабинет арт-директора. Приемная была пуста – секретарь Мари на перерыве. Потом тихонько постучала.

– Заходи, – крикнула мадам Тома, и я толкнула дверь.

Внутри меня поджидала еще одна неприятность. Воронцов собственной персоной. Вольготно развалился в кресле перед столом арт-директора. На журнальном столике кофе, печенье, конфеты. Всем известно, что у себя мадам Тома угощает только избранных. Я до этого момента входила в их число. Что дальше будет – не знаю…

– Алиса, проходи скорей! Садись! Чай будешь?

– Я? Нет, – мотнула головой, раздумывая, куда бы сесть, чтобы подальше от Ника. – Не обедала еще.

– Вот, – вспомнила о папке в руках и подошла к столу начальницы.

– Ох, брось, – тепло улыбнулась она мне. – Я в базе уже все видела. Ты – молодец!

Ага, большая молодец… Спиной чувствую насмешливый взгляд Никиты. А я ведь теперь завишу от него. От его настроения, благосклонности, честности. Как так вышло? Как можно было так долго ползти по карьерной лестнице и оступиться, встретив бывшего?! Вручить в руки этого предателя тайну, которая меня же и уничтожит? Да, просчет был не такой уж серьезный, но я согласилась обмануть мадам Тома. А это уже совсем другое. Куда более серьезный проступок.

4

– Присаживайся, Алиса, – указала арт-директор на второе кресло напротив своего стола. – Познакомлю вас нормально.

Послушно села, стараясь на смотреть на Никиту. И так чувствую, что его ситуация забавляет. А мне совсем не смешно. А наоборот – чем дальше, тем хуже. И так распереживалась, что чуть не ляпнула, что знакомы давно. Вовремя язык прикусила – уж на работу мое прошлое точно тащить не надо.

– Знакомьтесь. Это Алиса Ковалева. Наш лучший молодой сотрудник, сразу после стажировки получила крупный и важный проект. И замечательно с ним справляется. А это приглашенный специалист, Никита Воронцов. Известный московский оценщик и искусствовед. Приехал делиться опытом и научиться чему-нибудь у нас.

Пока мадам Тома говорила, я внимательно смотрела на Ника и вежливо улыбалась. Вот значит как – «известный оценщик и искусствовед». Я и не сомневалась никогда, что он сделает отличную карьеру. У него чутье на интересные экспонаты. Приведи его на склад с кучей хлама, он и там найдет то, на что людям будет интересно смотреть.

Никита тоже разглядывал меня, не стесняясь. На губах застыла чуть насмешливая улыбка с оттенком легкого превосходства.

– Очень приятно, – пискнула я и тут же откашлялась.

– И мне, – а вот Ник сама невозмутимость.

Все же не узнал. Даже когда имя-фамилию услышал.

– Вот и познакомились. Отлично. Надеюсь, вы поладите и сработаетесь.

Стоп… Что? В каком смысле сработаемся? Недоуменно посмотрела на арт-директора.

– Да, Алиса, – кивнула она утвердительно. – К командировочным мы всегда прикрепляем своих сотрудников. На этот раз это будешь ты.

– Почему я? – практически прохрипела, голос совсем перестал слушаться.

– Я понимаю, ты сейчас перегружена. Но русский же пока не забыла. И пользуйся моментом – такой мужчина и опытный специалист.

Мадам Тома подмигнула мне, а я залилась краской до самых ушей. Да, начальница порой просто одержима идеей выдать меня замуж. Но вот так напрямую, при кандидате… Хотя какой он кандидат?! И вообще он не свободен. Так… Если бы у него кто-то был, арт-директор никогда бы не повела себя столь бестактно. Значит, Ник свободен, и ей об этом точно известно.

Воронцов тоже оказался не в восторге от этих прозрачных намеков. Он негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Спасибо, мадам Тома. Я очень благодарен за русскоговорящего помощника. Со своей стороны обещаю научить, рассказать, показать.

Меня в помощники?! Ему?! Захотелось зажмуриться и проснуться, наконец… Нет, ну что за день! Сюр какой-то!!!

– Мадам Тома, – попыталась я запротестовать.

– Все потом, Алиса. Идите работать. У меня сейчас важная встреча. Не стесняйся, спрашивай – уверена, месье Воронцов с удовольствием поможет тебе в подготовке выставки.

– Приступим прямо сейчас, – Ник поднялся и попрощался с арт-директором.

Мне осталось только уныло плестись за ним прочь из кабинета. А я так хотела поговорить наедине с начальницей. Возможно, рассказать ей все. Покаяться, повиниться, объяснить. Пока все не зашло еще дальше, не стало еще хуже.

– Где твой кабинет? – спросил Воронцов, повернув к лифту.

– А вам зачем? – поинтересовалась без тени учтивости.

– Мне рабочее место обещали рядом, – спокойно ответил. – И дай свой внутренний.

Двери лифта открылись, мы вошли, я отыскала в кармане пиджака визитку и протянула ее Никите.

– Здесь вся информация.

Ник внимательно изучил мою карточку и кивнул во внешний карман портфеля. Как абсолютно ненужную бумажку.

– Доступ к базе мне дадут только к вечеру. Пока подготовь мне все по выставке в бумажном варианте.

– Зачем? – его командный тон начал ощутимо раздражать.

– Посмотрю, что ты успела. Подскажу, как сделать лучше.

– Уверены, что найдете недочеты? – саркастически приподняла бровь.

– Найду, как улучшить твой первый самостоятельный проект, – ответил холодно. – Или не заинтересована?

Отвернулась – возразить нечего… Заинтересована и еще как. И так была близка к провалу, еще раз довести до такого не хочется. Вдруг действительно что-то упустила. Он потом уедет, а успех или неуспех этой выставки останется в моей карьере навсегда.

– Все сделаю, месье Воронцов, – включила я секретаршу.

Фактически ведь так и есть. Я его помощник, и должна выполнять распоряжения. Помогать в его проектах. А он предлагает помочь мне с моим. Наверное, это наилучший вариант из возможных.

На этаже Ник последовал за мной. Хотя куда именно он направляется, я так и не поняла. Свободных кабинетов рядом просто нет. А оказалось, что он и не собирался их искать. Зато мое кресло ему пришлось по душе.

– Кофе принеси, – улыбнулся и щелкнул по клавиатуре моего ноута. – Пожалуйста.

Вот теперь, кажется, мы дошли до моей точки кипения… Я просто смотрела на него в упор, открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить хоть слово. У этого мужчины вообще есть чувство меры?! Но о чем это я? Воронцов вполне явственно буквально наслаждался моим замешательством и раздражением.

– Я не стажер, – наконец, собралась с мыслями и процедила сквозь зубы. – Кофеварка на общей кухне. Также в здании есть кафетерий. И освободите МОЁ место, иначе как я распечатаю нужное.

Изо всех сил я старалась не перейти на откровенное хамство и не повысить голос. Выходило плохо – эмоции просто разрывали изнутри. Я же не стажер больше! У меня своя выставка! Не буду я никому за кофе бегать!!! И кабинет у меня свой! Был… Пока мистер мое поганое прошлое его не занял.

– Мне нужно поработать немного, иначе как я займусь твоей работой? – возразил спокойно. – А кофе ладно, сам найду.

И уткнулся в экран, абсолютно потеряв ко мне всяческий интерес. И с одной стороны хочется, чтобы он исчез, растворился немедленно! А с другой… Он же в командировке, работать надо, а негде пока…

Решила уйти сама. Взяла кое-что и спустилась в кафетерий. Поем пока хоть. А то вечно забегаюсь и без обеда остаюсь.

Но аппетита совсем не было. Взяла зеленый чай и пирог. И даже это не съела. Достала телефон и позвонила няне. Потом в сад. Сегодня я вряд ли освобожусь вовремя. А при Никите не произнесу ничего о дочери. Узнал-не узнал, не важно. Ситуация может всячески развиваться, и если что-то не так пойдет… Ну зачем он приехал??? Почему???

Перекусив и поручив няне забрать Нику из сада, я вышла из галереи. Мне нужно срочно с кем-то поговорить обо всем. Иначе я расплачусь из-за какого-нибудь пустяка, который станет последней каплей.

– Мам? – проговорила я в трубку, когда она ответила.

– Да. Алиса? Что-то случилось? У тебя такой голос… Что-то с Никой?

– Нет, нет, – плакать захотелось еще больше. – С ней все хорошо, в садике сегодня.

– Тогда что?

Ох, как тяжело говорить некоторые вещи… Но зачем-то же я позвонила.

– Мам, ты веришь в совпадения?

– Что? Алис, я не понимаю. Совпадения? Бывают, конечно… Но очень редко.

– Я тоже так считала, но сегодня…

– Да что?! Меня сейчас инфаркт хватит! Говори же!

– Мам, к нам в галерею в командировку Никита приехал.

В трубке повисла тишина на некоторое время. Думаю, теперь и мама станет больше верить в совпадения.

– Воронцов? – спросила после длительной паузы.

– Да.

– И что?

– Ничего пока. Ведет себя как сволочь, занял мой кабинет, требует кофе и ужин в ресторане. Помог мне, правда, с выставкой, – я говорила и говорила, выплескивая всю накопившуюся на бывшего обиду.

– Подожди-подожди, Алис… Что он там требует? Вы вообще-то вместе учились, ты же не секретарша.

– Да, мам. Вот только он не узнал меня…

– Как?! – ахнула мама.

– Вот так. Ни в лицо, ни по имени-фамилии. Так что я для него помощница в командировке и все.

– А может, это и к лучшему? – после небольшой паузы задумчиво проговорила мама. – Ты же не собираешься ему говорить?

– Конечно, нет. Пока он не уедет, усиленно буду делать вид, что я одинока и ничем не занята, кроме работы.

– Няню предупредила?

– Пока нет. Сегодня она Нику заберет, вечером поговорим.

– Алис, может, мне приехать? Я могу.

– Не надо, мам. Если он тебя увидит, так еще хуже будет. Ты ни капельки не изменилась за это время. Точно узнает.

– Ох, доченька, спасибо за комплимент. Наверное, в этом дело. Ты стрижку изменила, перекрасила волосы. И стиль в одежде совсем другой.

– Никита тоже изменился, возмужал. Но я с первого взгляда узнала его…

С грустью вспомнила его холодный бесстрастный взгляд.

– Ну, мы девочки, все иначе воспринимаем. Более остро, глубоко. Давай, все же приеду? Неспокойно мне что-то.

– Нет, мам. Пока не надо точно. Если что-то пойдет не так, я позвоню.

На этом и попрощались. Я вернулась в галерею, но вместо собственного кабинета направилась в переговорную. Если там свободно, смогу спокойно поработать. За утро, пока я ездила к месье Моретту, на стол накидали целую пачку документов по выставке. И если я не просмотрю все это и не дам распоряжения, организация так и будет стоять на месте.

Поработать удалось часа полтора. Потом дверь открылась и в комнату заглянула мадам Тома. К уху она прижимала свой шикарный смартфон, а глазами явно искала место для уединения. Виновато улыбнулась ей – не хотела никому мешать, когда занимала переговорку. Арт-директор тут же попрощалась и нажала отбой. Вошла и плотно прикрыла за собой дверь.

– Алиса? А ты что здесь делаешь? Какая-то встреча? – поинтересовалась она.

– Нет. Мой кабинет занял месье Воронцов. А у меня так много дел накопилось по выставке…

– Вообще-то это я предложила ему сегодня поработать у тебя. Думала, вы поговорите, узнаете друг друга поближе. Ты введешь его в курс дела… Ну и тому подобное. Я вовсе не планировала оставить тебя без кабинета.

– Понимаю. Все нормально. У него какие-то свои дела. У меня свои.

– Я немедленно распоряжусь, чтобы месье Воронцова проводили на его рабочее место. Через часик можешь смело возвращаться к себе.

– Спасибо, – широко улыбнулась я начальнице. – И еще кое-что!

Слова выскочили как-то сами по себе. Как ответ на все мои терзания.

– Мне нужно вам кое-что сказать! – затараторила я, соскочив со стула. – Я чуть не провалила выставку! Чуть все не испортила! Если бы не Воронцов, я бы не справилась!

Ну вот я и сказала это. На душе сразу легче стало.

Мадам Тома, собиравшаяся уйти, остановилась и странно посмотрела на меня. Потом вернулась к столу и села напротив. Я тоже опустилась на стул.

– Ничего не поняла. Можно подробней?

Что делать? Пришлось рассказывать. Правда, моя печальная история уместилась всего в несколько предложений. Когда я замолчала, начальница задумчиво крутила в руках телефон и смотрела куда-то мимо. Будто и не слушала вовсе, а думала о чем-то своем.

– Мадам Тома? – позвала ее тихонько.

– Ерунда это все, Алиса. Не переживай. Если бы месье Воронцов не появился там, возможно, все прошло бы отлично. И в том, что он помог тебе, тоже ничего страшного. Я просила его поднатаскать тебя. В общем, выкинь из головы.

– Вы не сердитесь, что я сразу не сообщила? – опустила глаза.

– Нет, вовсе нет.

Почему-то у меня сейчас было такое чувство, что я докучаю начальнице всякой ерундой. А она вынуждена терпеливо выслушивать. Зря я, наверное… Мадам Тома дала мне все, что посчитала нужным. Дальше нужно как-то самой справляться.

– Спасибо, что выслушали, – улыбнулась. – Я сильно переживала, что чуть все не испортила.

5

Через час я сгребла все бумажки обратно в папку и поплелась к себе. Надеюсь, Воронцова там уже нет. Но как не задерживалась по пути всеми возможными способами, в кабинете его застала. Да, он собирал вещи, и все же…

– Мне выделили рабочее место неподалеку. Напечатай, пожалуйста, все, что я просил. Возьму с собой…

– Хорошо, – пискнула я и направилась к столу.

Никита тем временем попытался из-за моего стола выйти. Как-то нелепо и неуклюже мы почти столкнулись с ним в узком месте и одновременно отпрянули в стороны.

– Извини, – буркнул он.

– Это я виновата, – пробормотала себе под нос. – поторопилась.

Когда Ник окончательно освободил мое место, я отправила все необходимое на принтер и сразу же ушла за ними. Постою около мфу, подожду. Все лучше, чем эта неловкая тишина…

Вернулась вручила увесистую стопку Воронцову.

– Я через три двери направо. За пятнадцать минут до конца рабочего дня зайди. Обсудим выставку, а потом ужинать. Надеюсь, я не вмешался в твои планы на вечер.

– Нет, – с готовностью мотнула головой. – Не было никаких планов. Я вообще почти никогда не ухожу в шесть.

– Хорошо, – задумчиво пробормотал он и вышел.

Я выдохнула. Ну, наконец-то! Открыла окно, чтобы проветрить. Запах туалетной воды Ника буквально делает из меня невротика. Мало того, что воспоминания лезут в голову, так еще это ощущение его присутствия рядом.

Дальше рабочий день пошел своим чередом. Работы было много – огромное количество правок и корректировок. И везде нужно было держать руку на пульсе. В четыре приехали декораторы, которые будут оформлять зал для экспозиции. Предварительно мы все согласовали, но нужно еще раз на месте посмотреть. До выставки всего неделя. Как сейчас утвердим, там все и установят. Останется только картины привезти и разместить.

И так я увлеклась работой с дизайнерами, что опомнилась только полседьмого. Да и то только потому, что мой собственный живот заурчал. Черт! Скажут потом, что морила командировочного голодом. Быстренько завершила все, проводила подрядчиков и бегом наверх.

Ник встретил тяжелым взглядом.

– Извините, – проговорила, виновато опустив глаза. – Работала над оформлением зала.

– Ага, – мрачно кивнул. – Поехали есть, остальное завтра.

Понятно, тоже проголодался…

– Сейчас, я только сумку возьму.

Я метнулась к себе. Разумеется, сбором вещей и выключением техники не обошлось. А носик припудрить? А губы подкрасить? На ужине с бывшим я просто обязана быть неотразимой! Даже если он совсем меня не помнит. Особенно если не помнит…

Когда сели в машину, я назвала ресторан, который хотела показать Воронцову. Тут совсем рядом, но оставлять авто у галереи он не пожелал. Я же давно привыкла, что по центру пешком быстрее и удобней. Так и вышло – встали в небольшую пробку.

– Это ненадолго, – попыталась успокоить Никиту. – Основной поток уже проехал.

– Угу, – продолжил нервно барабанить по рулю. – А правда, что такую красивую девушку никто вечером не ждет?

Ник вдруг задал неожиданный вопрос прямо в лоб. Я растерялась и чуть не брякнула, что конечно же меня ждет дочь… Но вовремя прикусила язык.

– У меня нет домашних животных, если вы об этом, – сделала вид, что абсолютно не поняла намека.

– Вообще-то я имел в виду мужчину. Парень, муж, любовник? Я бы на их месте был против, что ты пропадаешь в галерее.

– Но вы не на их месте, – ответила холодно и смерила нахала тяжелым взглядом. – И моя личная жизнь вам не касается.

– Думал, после работы поболтаем о том о сём. Узнаем друг друга получше. Не скучаешь здесь без друзей? Родных? Языковой среды?

– По семье скучаю. Друзей на родине у меня не осталось, все здесь. А язык… С родителями болтаю.

О том, что учу Нику говорить по-русски трижды в неделю, я умолчала. Ну и сама соответственно практикуюсь в языке.

– А что так? Ты вроде общительная. Почему друзей не осталось дома?

– Поссорились. Сильно.

– Понятно…

– Может, о себе расскажете? – пожалела, что полезла с расспросами, еще не договорив. – Скучаете по девушке? Не ревнует она, пока вы в командировке?

– Скучаю, – ответил без особых эмоций. – Ревнует или нет, не знаю. Я не приветствую подобные проявления собственнических наклонностей.

– Понятно, – откинулась на спинку.

И зачем спросила. Разумеется, он скучает. И да, Никита и мне запрещал устраивать сцены ревности. Считал, что это лишнее в нормальных отношениях. А в итоге оказалось, что ревновать его просто бессмысленно – спит, с кем хочет, несмотря на наличие постоянной девушки. Хотя это еще как посмотреть – возможно, Нина считала себя постоянной, а меня так… Временной. И оказалась права, если она все еще с ним, конечно.

Когда, наконец, доехали до места, я уже была вся на нервах. Одно присутствие Воронцова рядом раздражает. А уж его вопросы, попытки покопаться в личном – вообще ни в какие ворота! Будь моя воля, даже в галерее держалась бы от него подальше.

К счастью, свободный столик для нас нашелся. Хотя мы и сильно запоздали, и могло не повезти. Представляю, что бы тогда мне пришлось выслушать. Сели, открыли меню – подумала, что худшее позади. Сейчас закажем, Никита поест и подобреет. Ну куда там… Видимо, его желудку не так просто угодить, как я запомнила. Это он не ест, такое не будет, тут картинка не нравится… Это мужчина или капризный ребенок. В конце концов, он что-то выбрал. И не забыл пофлиртовать с официанткой, пока делал заказ. Ага, очень он по своей девушке скучает…

Сам ужин прошел спокойно. Мы молча ели и даже не смотрели друг на друга. Не очень похоже на знакомство коллег, но как есть. Тем более Нику явно больше нравится наблюдать за другими девушками в ресторане. А я так – сопровождающий. Правда, когда расплатились и вышли, ситуация немного изменилась. Платила, кстати, я. В благодарность за спасенную выставку.

– Алиса, мой отель совсем недалеко, – показал рукой направление. – Вон там. Если тебя никто не ждет, может, продолжим в более приватной обстановке?

И улыбка заправского обольстителя. Дошло, о чем он, не сразу. А когда поняла, чуть не устроила некрасивую сцену. Но вовремя одумалась. Нам еще работать вместе. К сожалению.

– Что продолжим? – непонимающе похлопала ресницами.

Ну, пусть скажет. Чтобы я потом могла честно доложить руководству, что командировочный ко мне приставал и делал непристойные предложения. И поэтому я никак не могу продолжать с ним работать.

– Там неплохой бар в лобби. По паре коктейлей. Поговорим нормально. А то у нас что-то не клеится…

Надо же – заметил. Удивлена. Но нет, знаю я эти подкаты. По паре коктейлей, потом приглашение в номер. А я девушка приличная – у меня после Ника и не было никого. И до него не было. Ужасно, что мой единственный мужчина оказался таким придурком.

– Не получится. Уже поздно, а я взяла кое-какую работу домой. Надо доделать, выставка совсем скоро.

Разочарование, которое отразилось на его лице, приятно потешило мою самооценку. Ничего, Никита, там в лобби и найдешь себе кого-нибудь посговорчивее. Или Нине позвони – уверена, она тебя и по телефону расслабит…

Что произошло дальше, я поняла не сразу. Вот только мы стояли в двух шагах друг от друга готовые разойтись в разные стороны. А вот Ник целует меня, обхватив за талию и прижав к себе. Задохнулась от возмущения и собралась сказать пару ласковых на его выходку. Но лишь позволила ему сделать поцелуй более глубоким и интимным.

Собрала все силы, на которые была способна, и резко оттолкнула Ника. Вытерла губы. Ненавижу… Думает, любая будет его? И на любых условиях? Нет уж!

Сил у меня оказалось не так много, чтобы подвинуть взрослого мужчину. В итоге стоим в шаге друг от друга и тяжело дышим. Смотрю на него, вся пылая праведным гневом. А он, похоже, не очень понимает, почему злюсь.

– Что? – пожал плечами. – Попытался использовать последний аргумент. Соглашайся, будет здорово…

Не дослушала. Подняла руку и от всей души залепила ему пощечину. Хлесткую и звонкую. Пожалуй, слишком за наглый подкат, но это накопилось. И за Нину, и за дочь без отца, и за вынужденное бегство – за все.

– Нет! – процедила сквозь зубы. – И если попытаешься еще раз, я все расскажу мадам Тома. И даже не расскажу, а напишу. Заявление по поводу домогательств.

– Не драматизируй, – ответил холодно. – Не ты ли краснела и бледнела в машине по пути в галерею? Так чего теперь ломаешься?

– Месье Воронцов, вы не правильно меня поняли. И давайте больше не будем об этом. Нет значит нет.

Развернулась и пошла в сторону дома.

– Давай отвезу? – полетело вдогонку.

– Иди к черту! – прошипела себе под нос и прибавила шаг.

Домой шла долго – маленькими улочками, через людные места. Побоялась, что Ник может следить. Все же мучает какое-то чувство… Беспокойство, тревога. Ну не мог он здесь случайно оказаться! И не узнать не мог! Не так уж много времени прошло. Я, конечно, изменилась после родов, но не до неузнаваемости же! А если специально приехал, то зачем? Ответ напрашивается сам собой – нас связывает только дочь. Мог ли узнать о ней? Теоретически да. Ох, что делать? Пора паниковать или еще подождать? Вдруг я навыдумывала на эмоциях, а все это действительно нелепое и странное совпадение?

Дома я сразу отпустила няню. Предупредила ее, что в ближайшее время буду постоянно задерживаться на работе. Кстати, мы это уже обговаривали. Так и планировалось, что перед выставкой мне будет нужна ее помощь.

Потом разулась, помыла руки и прошла в комнатку дочери. Квартирка у нас совсем маленькая. Большая комната совмещена с кухней, детская и санузел. И крохотный коридор между всем этим. Но нам вдвоем здесь вполне комфортно. И долгое время я считала, что мы в безопасности и безвестности.

Присела на край детской кроватки, погладила Нику по русым волосам. Как же она на него похожа… Просто безумно. Мои только губы, все остальное в папу. И характер упрямый тоже. Приложила пальцы к губам – до сих пор ощущаю его смелые прикосновения. Целовал так, будто имеет на это право. И голова моя почти сразу закружилась… Но нет, не могу поддаться. Предать себя, свои решения, свою жизнь. Иначе зачем было тогда уезжать, если теперь смогу сделать вид, что все в порядке?

Спать ушла поздно. Сначала поработала, сходила в душ. Но внутреннее напряжение никак не желало уходить. В голову лезли воспоминания. Можно ли было сделать по-другому? Исправить что-то? Наверное. Если бы я тогда не доверилась Дане и не провела с ним ночь.

6

На следующий день в галерею ехать было страшновато. Во-первых, сегодня нужно забрать экспонаты у месье Моретта. А это нервно даже в том случае, если коллекционер менее… хм… странный. А что припас для меня этот чудаковатый старик – понятия не имею. А, во-вторых… Как смотреть в глаза Воронцову после вчерашнего? Пригрозила ему официальной жалобой, но бежать к мадам Тома точно не собираюсь. Да и не скажет она спасибо за такое – Никита ценен для галереи как специалист. Затеять вместо обмена опытом грязный скандал? Боюсь, сильнее всех в результате пострадаю именно я. Поэтому, если он не прекратит вести себя по-свински, смогу позволить себе только приватный разговор с арт-директором. Не больше.

К счастью, утром с Ником я не пересеклась. В гараже нашла бригаду грузчиков, которую заказала еще неделю назад и отправилась к месье Моретту. Перед тем как первой подняться в квартиру коллекционера, перекрестилась. А ведь раньше никогда особой религиозностью не страдала. Но сейчас только на высшие силы и уповать.

Медленно осилила крутую лестницу и позвонила. Мандраж был такой, что пальцы подрагивали. Спрятала руки за спину. Нужно просто войти и как ни в чем не бывало сообщить, что мы за картинами приехали.

Открывать никто не торопился, я переминалась с ноги на ногу. Ожидала услышать шаркающие старческие шаги, но вместо этого за дверью послышалась вполне бодрая поступь. Ник впустил меня и даже не потрудился пояснить, какого черта он здесь забыл… Опять!

– Проходи, Алиса, – проговорил спокойно, будто ничего между нами не произошло. – Месье Моретт в кабинете.

– А ты что здесь делаешь? – поинтересовалась тихо, следую за ним по пятам.

– Как что? За картинами приехал. Согласись, одна бригада вполне в состоянии упаковать и выставочные и приобретаемые полотна.

Вот значит как… А ничего, что все в галерее заранее записываются для того, чтобы получить грузчиков и фургон?! А все вместе они будут целый день грузить. А я планировала уже сегодня начать размечать экспонаты в зале.

– Никита? – попробовала как-то исправить ситуацию.

– Я согласовал с мадам Тома, – перебил меня, не дослушав.

Ну, конечно, с ней он согласует, что угодно. Второй день, как приехал, а уже в любимчиках у арт-директора!

– Но это слишком долго! – от отчаяния я остановилась и подняла глаза к потолку.

Что за невезение?! Похоже, вся вселенная против меня! Как не провалить выставку, если то одно, то другое?! И все мне во вред!

– Ничего страшного. Я уже сделал план размещения экспонатов в зале, чтобы сэкономить тебе время. Осталось только расставить.

О, как мило! Но это МОЯ выставка!!! Захотелось придушить Воронцова – ну какого же он свалился на мою голову…

– Замечательно, – выдавила я из себя без особого энтузиазма и вошла в кабинет.

Там с милой улыбкой я поприветствовала коллекционера, который, конечно же, занимался вопросами продажи картин. Выставка, похоже, его больше вообще не интересует. Хорошо хоть возражать и пытаться дать задний ход не стал. Просто сказал, что я могу забирать, что пожелаю. Да, именно так – что пожелаю. Может, и себе на память пару статуэток прихватить?

Позвонила грузчикам и велела подниматься. Встретила их у дверей и проводила в кабинет. Следующие пару часов мы аккуратно упаковывали картины, постоянно сверяясь со списком. А когда я поставила галочку напротив последней строчки в своем списке, Никита сунул мне в руки еще один.

– Теперь вот это, – проговорил невозмутимо.

На мой недоуменно-возмущенный взгляд ответил с улыбкой:

– Мы же одна команда.

И вернулся к месье Моретту. И когда это мы успели стать командой? Но я поняла – с его картинами тоже возиться мне. А я уж думала, сейчас закончу и обратно в галерею. А экспонаты как приедут, так приедут.

Но делать нечего – ссориться с Ником я точно не собираюсь. Не хочу так подставиться в глазах мадам Тома. Ведь со стороны выйдет, что он мне помогает, а я неблагодарная и ленивая. Никто же не в курсе, что он позволяет себе наедине. Скорее бы все это закончилось…

Упаковка картин по списку Никиты заняла в два раза больше времени, чем моих. Уже почти вечером мы вдвоем поехали обратно в галерею на его машине. День был настолько суматошным, что я почти забыла о вчерашнем. Но теперь, оказавшись с ним наедине, я почувствовала себя крайне неуютно. А что было бы, если я бы согласилась пойти с ним? Выпили бы по коктейлю? Потом он позвал бы в номер? Если бы пошла? Неужели случайный секс теперь для Воронцова нормальная практика? Впрочем, я и в прежние времена многого не замечала и не понимала. Считала его чуть ли не ангелом. И если бы не увидела своими глазами, в измену никогда бы не поверила.

– Я хочу свозить тебя на одно мероприятие завтра вечером, – внезапно заговорил. – Это по работе. Кое-что о креативности при организации мероприятий.

– Хорошо, – пожала плечами.

Не в восторге от предложения, но права на отказ для меня явно не предусмотрено.

– Запиши свой адрес, я заеду в восемь, – и протянул мне свой смартфон.

– Нет, – вжалась в дверцу от ужаса. – Я в галерее буду. Работы очень много, планирую задержаться завтра.

– Тогда захвати одежду с собой, – кажется, и не заметил моего страха из-за просьбы сообщить адрес. – Понадобится коктейльное платье.

– Поняла, – сразу же принялась обдумывать, что надену.

Давно не ходила никуда, кроме выставок в галерее. Разумеется, и платье, и туфли есть – не проблема. А вот как держаться с Никитой на официальном мероприятии – понятия не имею. А если он опять что-нибудь учудит? Что, если и позвал для этого?

Вскоре мы подъехали к галерее, и я забыла обо всем, кроме собственного проекта. И Воронцов до конца дня больше не показывался, хотя обещал мне схему расстановки экспонатов. Но бегать за ним и выпрашивать точно не собираюсь… Принялась сама заниматься этим вопросом, тем более что наброски у меня есть. И не один вариант.

Задержавшись всего на час после окончания рабочего дня, я уже точно знала, куда и какую картину крепить завтра. Я была полностью довольна собой и намечающимся результатом. И чуть не пританцовывала, направляясь в свой кабинет. Не верится – осталось совсем чуть-чуть, и моя выставка начнется! Надеюсь, уже напитки и закуски на открытии не подкачают… И месье Моретт не шокирует публику каким-нибудь внезапным заявлением.

Оказавшись у себя на этаже, заметила свет в кабинете Ника. Дверь нараспашку, изнутри доносятся голоса и смех. Интересно… Тихонечко подкралась, сама не зная, зачем это делаю. Осторожно заглянула внутрь. Как я и думала. Месье Воронцов в окружении нескольких сотрудниц. Помощница арт-директора, единственная девушка в отделе оценки и дизайнер. Признанные красотки галереи, потомственные парижанки и хорошие девочки. На французский манер, разумеется… Почему-то так обидно стало. Времени, чтобы вручить мне обещанную схему, он не нашел. А на флирт после работы – всегда пожалуйста. И это все еще и при наличии девушки в Москве. Может, и хорошо, что мы расстались…

– Заходи, Алиса! – каким-то непостижимым образом Ник меня заметил. – Не стесняйся!

Не убегать же по темному коридору, куда глаза глядят. Вошла, глаза отвожу, пытаюсь понять, где прокололась. Собственно, могла где угодно – я же не подглядываю каждый день.

– Нехорошо так подкрадываться, – упрекнул Никита.

– Извините, я просто не хотела мешать. Думала, может, вам какая-нибудь помощь нужна… Или еще что. Я как раз домой собиралась.

Мямлю, аж самой противно. Девушки, мои же коллеги, с интересом наблюдают за развитием ситуации. Молча. Хоть бы одна отвлекла этого цербера…

– Нужна, – спокойно кивнул Воронцов. – Как раз собирался тебе звонить.

Да неужели?! Чуть не вырвалось у меня. Но зато я от души позлорадствовала, увидев, как погрустнели дамочки. Да-да, идите отсюда, у нас еще дела есть…

Когда мы остались наедине, Никита вдруг встал с кресла и начал спокойно собираться. Потом пошел к двери и по пути отдал мне ключи от кабинета.

– Выключи тут все и закрой, пожалуйста. Тороплюсь, у меня свидание.

И ушел… Сложно было бы описать мои чувства словами. Обида, негодование, злость. То есть я тут буду бегать его ноутбук выключать и окна закрывать, пока он свою интимную жизнь в командировке налаживает? И, получается, мой отказ его нисколько не огорчил? Не согласилась я, другая согласится?!

Домой приехала поздно и с испорченным настроением. А я так надеялась, что сегодня получиться побыть с дочкой. Но все, на что меня хватило, это выйти с Никой на детскую площадку. К счастью, мы обе обожаем качели. Поэтому просто сели на одну большую и качались, пока не начало темнеть. Потом легкий ужин, душ, и Ника отправилась в постель. Подождала, пока она уснула, и тихонечко ушла на кухню. На самом деле, это всего лишь малюсенькая комнатка с плитой, столом и мини-холодильником. Зато здесь можно посидеть в одиночестве с чашкой чая и грустными мыслями…

Травяной чай давно остыл, печенье так и осталось нетронутым, а я даже не заметила, что плачу. Причина проста и банальна – представила, как Ник развлекается с кем-то из коллег. И сразу расчувствовалась. Странная реакция, думала, давным-давно все прошло. Растворилось в прожитых годах, в пережитых трудностях. Но стоило ему появиться, и я снова страдаю…

К утру мое настроение не улучшилось, еще и Ника встала с заложенным носом. Верный признак начинающегося ОРВИ. Температура в норме, поэтому отвела в сад и позвонила няне. Предупредила, чтобы забрала пораньше и последила за самочувствием подопечной. Беренис – отличная няня, нам с ней очень повезло. Вот только к детским болезням здесь относятся немного иначе. Я же всегда сильно тревожусь, когда дочка заболевает.

До галереи добралась ровно к девяти. Так сильно не хотелось расставаться с Никой. А обычно прихожу раньше хотя бы минут не двадцать. И странное совпадение – именно сегодня мадам Тома решила зайти ко мне с самого утра. Виновато улыбнулась ей и поспешила открыть кабинет.

– Доброе утро, – проговорила с виноватой улыбкой. – Извините, Никуся, кажется, собралась разболеться. С няней общалась с утра.

– Доброе, Алиса, – арт-директор вошла и села на единственный свободный стул. – Надеюсь, с твоей дочкой все будет в порядке.

Мадам Тома сказала это достаточно громко и с чувством. Она очень тепло относится к моей дочери. И не только к моей. Частенько она передает подарки детям сотрудников. А на Рождество обязательные презенты от галереи. И все бы ничего, но именно в этот момент в открытую дверь вошел Воронцов. Остановился на пороге, как вкопанный. Я тоже замерла в ужасе с сумкой в руках, которую не успела убрать в шкаф.

– Доброе утро. Я сейчас вернусь, только стул возьму.

– Конечно, Ник. Мы ждем, – ласково проворковала мадам Тома.

Я без сил опустилась в свое кресло. Он слышал… Точно слышал, никаких сомнений! И что теперь делать?

7

Все внезапное совещание прошло для меня словно в тумане. Я на автомате отвечала на вопросы, дергано и торопливо печатала и показывала документы. А в голове только одна мысль – что, если Воронцов уцепится за мои неосторожные слова?

Кое-как я выдержала эту пытку. Арт-директор, впрочем, быстро почувствовала, что я не состоянии полноценно работать и ушла. Едва убедилась, что подготовка к выставке идет по плану. Оставшись с Никитой наедине, я сделала вид, что сосредоточена на своем ноутбуке. Надеялась, что уйдет следом за мадам Тома. Но он не торопился…

– Значит, у тебя есть дочь, Алиса? – поинтересовался отстраненно. – А у дочки, наверняка, и папа имеется… Зачем было нагонять столько загадочности, а? Сказала бы сразу, что несвободна, я бы не рассчитывал ни на что…

– А что?! Если женщина свободна, значит, можно ее домогаться?! – моментально сорвалась я.