Читать онлайн Ошибка Жюля Верна. Детективы

Василий Иванович Рябов работал на овощной плантации и сторожем, и поливальщиком по договору за 20 тысяч рублей в месяц плюс трёхразовое питание. Правда, кормили его хорошо: что ели хозяева, то и он.

Однажды осенью приехал на плантацию хозяин земли Виктор Петрович, который сдавал участок в аренду Игорю Васильевичу Курчатову, и они обсуждали, где будет работать Василий зимой. Тот собирался к нему сторожем на заимку, так как жить зимой ему было негде. Виктор Петрович обещал взять его к себе. Василий Иванович – человек бывалый, он был на Кавказе, работал на кирпичном заводе.

– Я бежал оттуда, – рассказывал он, – и не один раз. Потом всё-таки улизнул от них. Я же копейки с них не получил! И так извёлся работой, что жить невмоготу.

В конце осени Виктор Петрович приехал за Василием на поле, чтобы отвезти его на заимку…

– А его похитили люди с Кавказа, – заявил Курчатов.

– Как?!

– А вот так! Приехали, когда меня не было, избили его… Пока он лежал, написал своей кровью на обрывке бумаги: «Игорь, выручай! Меня похитили кавказцы – три человека, перехватите их на вокзале. Один из них – двухметровый гигант». Этот клочок нашли под кустом, лежал под комом земли.

Виктор Петрович взял клочок бумаги и положил в папку. Разговор их, может быть, и продолжился бы, но тут послышался собачий визг, рычание и лай от недалеко находившегося балагана Курчатова.

– Опять депутаты прибежали у моего кобеля еду отнимать, – пошутил Курчатов. – Вот напасть какая! Собак запретили убивать. А чем их кормить? Они целыми сворами бегают, на детей нападают. У нас в деревне почтальон в дальние углы села не ходит: боится, что загрызут. – И он побежал к своей собаке, чтоб отбить её от стаи бродячих собак.

Виктор Петрович поехал в полицию. Там приняли его заявление и окровавленный клочок бумаги, обещали разобраться, проверить вокзал. Виктор Петрович уехал расстроенный, потому что они отнеслись к похищению человека равнодушно, даже кровь на листе не произвела на них никакого впечатления. Поэтому он поехал сам на вокзал…

Людей там было мало, но гиганта он нигде не увидел. Он обшарил все углы вокзала и, о никого не нашёл. Со своей неугомонной душой он снова поехал к арендатору. Они сели за стол и стали пить чай.

– Я был на вокзале, – сказал Виктор Петрович, – никого высокого там не видел.

– Вы взрослый человек, – усмехнулся Игорь Васильевич. – Ну какой человек повезёт избитого похищенного, будет торчать на вокзале и ждать поезд? Они теперь – тю-тю, на машине к Кавказу подъезжают. И необязательно, что он писал сам. Может, они написали, чтобы запутать следы.

– Да я и сам об этом подумываю, – сказал Виктор Петрович.

Как бы там ни было, но он решил добиться истины. Поехал опять в полицию и спросил у дежурного:

– Как так, пропал человек, а его не ищут?

– Как вас по имени-отчеству?

– Виктор Петрович…

– Так вот, Виктор Петрович, если не объявится пропавший через трое суток, будем искать. А сейчас он, может, у девушки или женщины…

– У него денег сто двадцать тысяч… За шесть месяцев получил у арендатора земли. А он бомж.

– Вот это уже серьёзно. Пошлём наряд искать, заведём уголовное дело. Кто-кто, а человек с деньгами подвержен опасности: его грохнут, а нам висяк. А так – без денег, через три дня, как бабка отшептала, – пошутил дежурный и стал звонить: – Гаврилов, возьми наряд и прокатись по злачным местам. У пропавшего бомжа денег было сто двадцать тысяч, грохнут его – нам минус.

Виктор Петрович уехал, но дорогой ругал себя: «Почему не сказал, что у него денег пятьсот штук? Они бы быстрей зашевелились».

Он приехал в полицию ещё через два дня. Дежурный был прежний…

– Ну что, нашли? – спросил Виктор Петрович.

– Нет.

– Мне надо было сказать правду, что у него пятьсот тысяч было, вы бы все углы обшарили, чтоб его найти.

– Что, у него действительно были такие деньги?

– Конечно, – уверенно ответил Виктор Петрович.

– Ё-моё!.. Иван! – поднял дежурный трубку. – Виктор Петрович говорит, что у бомжа было не сто двадцать, а пятьсот тысяч. Давайте ищите хорошенько и без него не возвращайтесь!

– Бомжа с деньгами не могут найти, – проворчал Виктор Петрович.

– Не беспокойтесь, человека можем не найти, а деньги, как пить дать, найдём.

– Вы получили кровавый листок, там прямо написано его кровью, что его похитили люди с Кавказа.

– Ты ещё скажи, что его укусила королевская кобра и он умер от неё. А она приплыла с Севера, плыла по Волге, – язвил дежурный.

– А что, разве такое не бывает, что змея кусает человека?

– Бывает, бывает, и человек кусает змею, – усмехнулся полицейский.

– Я знаю одного человека, он живёт в поле, и у него есть погреб, где он хранит картошку, капусту и другие овощи. Раз полез он в погреб и увидел много змей в нём. Он, чудак, взял одну и принёс в дом. Змея была еле живая от холода. Потом она обогрелась, поползла, а он сидел на корточках, чистил картошку. И вот она поползла ему по спине наверх, потом по ключице выползла на половину тела и зашипела ему прямо в лицо. Мужик в страхе замер, и тут в дверь с улицы зашёл сын. Никогда не думал этот мужик, что он будет чревовещателем. Не открывая рта. Откуда-то изнутри он утробно проговорил – не закрывай дверь, пусть змея от холода застынет. Сын открыл рот от удивления, но сообразил – дверь не закрыл. Через несколько минут двадцатиградусный холод заполнил помещение, и змея, так и не бросившись на мужика, свалилась на пол в амёбиазе.

– Хватит болтать о змее, – сказал полицейский. – Ты дал мне листок окровавленный. Он, видно, поймал кабана.

– При чём здесь свинья?

– Потому что эксперты проверили кровь на листке и определили, что это кровь свиньи. Он что, прежде чем писать кровью, зарезал свинью? Уговорил людей, чтоб подождали, пока он напишет записку, а потом уже увезли его – на юг, не поездом, а на машине. Или пустят вниз по Волге-реке…А там, на воде, он окажет им сопротивление, потому что у него голова пробита тупым предметом. А потом они бросят его в воду, – продолжал ёрничать дежурный, – и он с пробитой головой вылезет на остров и там превратится в труп.

– Так вы что – нашли его, что ль?

– Нет, но знаем, что рано или поздно труп всплывает и его прибивает к берегу…. А может, это ты его кокнул? – прошептал дежурный.

– С ума сошёл! Он у меня не работал даже! Он работал у моего арендатора. И у меня нет резона его убивать. Я видел расписку у своего арендатора, что он получил за работу деньги. Может, его всё-таки хлопнули кавказцы?

– А почему его должны убить?

– Он же на Кавказе работал, делал кирпичи.

– И что – в глине нашёл алмаз и бежал с ним оттуда? Как был случай в Африке. Там разрабатывали кимберлитовую трубку, добывали алмазы. И вот эта шахта иссякла, работать людям негде. Началась пьянка от безделья. Один пьяный лежал возле саманной избёнки, проснулся поутру, смотрит – в стене что-то блестит. Пальцем колупнул это блестящее, а это оказался алмаз. Другой увидел, как он добыл в стене алмаз – побежал к своей избе – тоже нашёл в стене алмаз. Третий увидел всё это и тоже стал ломать свою избёнку – искать алмаз. К вечеру деревни не стало – все ломали хаты и искали алмазы. А тут как назло грянул ливень тропический, так люди в дождь сделали лотки и стали промывать глину – искали крупинки алмазов.

– А хочешь, я расскажу, как было у вас, вместе с твоим арендатором. Твой арендатор положил на стол пятьсот тысяч, как ты говоришь. Потом вызвал этого человека, который у него работал. «Вот эти твои пятьсот тысяч, ты их заработал, пиши расписку и забирай деньги», – сказал ему арендатор. Тот написал расписку, взял деньги и пошёл к выходу. На выходе арендатор догнал его и ударил сзади по голове тупым предметом, скажем, битой, которую он приготовил заранее. Мужик упал, твой арендатор забрал деньги из кармана, потом написал на клочке кровью, но не своей и не его, а до этого зарезанного поросёнка, из которого вы хотели на пару сделать шашлык-машлык. Ты говоришь, он, возможно, писал палочкой. Мы нашли эту палочку, и на ней нет потожировых убитого. Есть только лодка твоего арендатора. И скажу тебе правду – давай вези сюда своего арендатора.

– Везите сами. Это ваша работа, ответил Виктор Петрович, а сам смылся, решил быть подальше от этого дела.

Курчатова привезли и повели к следователю.

– Рассказывай, как было дело, – следователь достал протокол и заполнил его.

Курчатов начал рассказывать:

– Я не убивал его.

– Кто принудил вас это сделать?

– Ещё раз говорю вам – я не убивал. Вы знаете, что в районе села убили одну девку и сожгли её.

– Да, знаю, было такое.

– Так вот, у неё были деньги, и было это возле моего участка, который я арендовал. Я видел, как подъехала серая «Волга» к болоту, места там живописные – вода, хвойный лес. Там они накрыли поляну, сели и загудели. Гудели долго, занимались с ней любовным утешением. Мы засели в камышах и слышали женские крики, потом увидели, как её тюкнули по голове большой палкой. Потом взяли её сумочку, достали деньги. Возле головы девушки была лужа крови. Ужас сковал нам рот. Там рядом было много сухих палок. Они собрали их, зажгли костёр, перенесли девушку на него. Она зашевелилась – я не выдержал и вскрикнул. Они услышали и бросились к кустам. Мы хотели бежать, но от страха отнялись ноги. Они подбежали к нам. Один ударил Василия палкой по голове, он упал. Я опустился на колени и взмолился: «Я никому ничего не скажу, только не убивайте!» Второй сказал: «Едем отсюда. Он будет молчать, слишком много трупов». И они уехали бы, но решили мужика обыскать. Из кармана они извлекли деньги и уехали. Но прежде чем уехать, накарябали записку кровью свиньи. Писали они её у меня в балагане, говорили: мол, у них в России всё свалят на кавказцев, пусть и на этот раз думают, что мы сделали это чёрное дело. А я остался с трупом и думал, как мне быть.

Потом я погрузил труп Василия в машину, отвёз к Волге и сбросил с кручи. Ну что ж, трупа нет – и с души гора свалилась. Я позвонил в полицию, что кавказцы убили и пытались сжечь женщину, а про Василия – ни гу-гу. Ваши сотрудники сразу взяли меня за химок: мол, ты это сделал – я в отказ. «Я не мог этого сделать». «А кто это сделал?» Я ответил, что девушку убили кавказцы, люди на серой «Волге». Меня хотели захомутать, но тут сделали заявления мать убитой и подружка, которая заявила, что они вместе ходили в банк, получили деньги – сто тысяч, были на базаре, взяли по бутылочке пива и стояли в укромном месте, пили. Тут подошёл кавказец и спросил: «Не хотите ли, девушки, прокатиться на природу?» Валя согласилась с ними ехать. Я хотела сказать ей: «Отдай деньги мне», но решила, что лучше не говорить про деньги при них. Она поехала на серой «Волге» с ними. А тут вы стали ловить убийц, ввели план-перехват. Так что ещё раз вам говорю, что я никого не убивал.

Следователь вызвал конвой и велел отвести Курчатова в камеру.

Следователь пошёл к другому следователю, который вёл непосредственно дело об убийстве женщины с деньгами, которую чуть не сожгли.

Тот стал говорить:

– Да, мы были на месте убийства, где был арендатор Курчатов. Прибыли туда с группой криминалистов и сняли показания двух человек, которые видели преступные действия этих людей с Кавказа, но из-за страха быть убитыми они не оказали противодействия.

– Так вы что, допрашивали двух людей?

– Да. Вот – говорили Игорь Курчатов и его рабочий Василий Чапаев.

– Значит, он был жив, когда вы приехали к трупу?

– Да, как говорится, живее всех живых. Ленин ему и в подмётки не годится. Там ручей, болото, лес, природа там на ять. И сообщил нам Курчатов только через двое суток, когда кавказцы уже были за хребтом Кавказа. А там свой народ…

Они распрощались, следователь достал дело и долго сидел, думал над ним.

Дома, когда лёг спать, ему приснился тяжёлый сон, что за ним гоняется убийца с пистолетом. И он решил применить лучший приём всех людей и животных – это бегство. «А-а-а!» – заорал он и залез на крышу дома. С крыши ему некуда бежать, и он спрыгнул. И опять с криком «а-а-а!» полетел вниз, думая: «Лететь не больно, а сейчас ударюсь о землю, будет немного больно – и меня не станет». Но тут его кто-то схватил за плечо и стал держать больно. Он не долетел до земли и только орал «а-а-а!». «Акимушка, очнись, чёрт тебя дёрнул так орать – полгорода разбудил». Он проснулся: «Фу ты!..» Полежав немного, он снова заснул. И снилось ему, что он в войсках Гришки Отрепьева – накануне он читал этот роман. Гришка на коне несётся впереди, а он бежит за ним с алебардой на толпу стрельцов. Тут могучий стрелец замахивается на него алебардой, он снова в страхе орёт «а-а-а!» И снова жена треплет его, уже за волосы. Он просыпается.

– Хватит спать! Разорался! – кричала она ему. – Это тебя проклятая работа довела до этого!

Он встал, пошёл на кухню, достал бутылочку из холодильника, в рюмашку плеснул немного, выпил, зажевал кусочком хлеба. В спальне заплакал ребёнок. Пошёл взял его, прижал к груди, и тепло ему стало на душе.

Утром он пошёл на работу. Конвойный привёл Курчатова Игоря Васильевича.

– Ну, Игорь Васильевич, повтори сказочку – расскажи, как убивали твоего Чапая и пытались убить тебя. А потом отпустили душу грешную на покаяние, чтобы она от того, что ты жив, порхала у тебя в груди от созерцания твоих глаз радостей прекрасной природы. Когда ты вызвал криминалистическую группу для обследования места трупа женщины, то Васька Иванович Чапай… – он специально исказил имя, отчество и фамилию, подчеркнул этим, что ему известно, что Василий был жив..

Но не таков был Курчатов…

– Ну и что? А твоя криминалистическая группа спросила у него паспорт? Где они взяли его паспорт?.. Да они все – не помнящие родства, все Иваны Васильевичи Чапаи!.. Они его забрали в машины, а это пришёл другой Чапай… Нет, ты спроси их, кто там был из криминалистической группы, спрашивал он паспорт или, может, военный билет? Или наградную книжку со Звездой Героя, подписанную Президентом?.. Значит, ты…

– Конвойный! – тот вошёл. – Уведи его! Через десять минут приведёшь…

Подследственного увели. Он потопал к следаку. Вошёл к нему тише воды, ниже травы.

– Ты паспорт спрашивал у того Чапаева?

– Здравствуй, Новый год наступил – гульнём! Где ты видел паспорт у бомжей? Все они или Ивановы, или Чапаи… А что твой, не идёт в сознанку?

– Нет. Говорит, что он не убивал…

– Все говорят так. А потом выясняется такое!..

– Он говорит, что убили его твои непойманные…

– Ты на чём-нибудь его подлови… Ну скажи, например: мы поймали этих «пожарников» и убийц…

– Он умён и хитёр. Если я ему скажу, он то ли поверит, то ли не поверит…

– А ты сделай «ход конём»!..

– Как?

– Пусть приведёт его конвойный к тебе. В коридоре будут сидеть два полицейских, и один другому будет говорить: мол, повезло следаку – то есть мне – мол, бандиты не доехали до Кавказа, перевернулась машина. Нашли её следаки и по фотороботу узнали, что это те, кто совершил убийство. Их, раненых, покалеченных, – в больницу. А потом доставили их к нам. Теперь наш начальник подполковник звезду полковника прицепит. А я, Бусыргин, следак, стану капитаном, тоже звёздочку получу…

Так они и сделали. Конвойный вёл Курчатова к следаку и, подведя к двери, сказал:

– Сядь, посиди. Следователь пригласит.

Подследственный сел на скамеечку. Недалеко двое полицейских, сержанты, говорили:

– Да, повезло нашему подполковнику – третья звезда маячит!.. Поймали тех, кто труп сжигал. Перевернулись они. Пьяные были… Денег-то взяли у женщины до хрена, вот и налакались!.. Привезли их

– А что думаешь, они «расколются»? Эти, кажись, «крепкие орешки»…

– Не таких «кололи»!.. И следаку – звезда, и старлею – звезда, а нам с тобою – ни… – И они заржали.

– И это неплохо, когда здоровье есть!..

– А фактически мы грязную работу делаем, а они звёзды получают…

Тут позвонил телефон. Один взял трубку:

– Послали патрулировать… Авось младшого дадут!..

И они засмеялись, пошли…

Через некоторое время дверь кабинета открылась и следователь сказал:

– Заводи!

Конвойный завёл Курчатова и ушёл.

– Ну что, Игорь Васильевич, будешь говорить, как по-настоящему дело было?..

Его так и подмывало сказать ему: «Хватит врать! Сегодня привезут убийц, и я отведу тебя к ним в камеру…» Но вместо этого у него зазвенел телефон. Он поднял трубку… Потом, после этого, позвонил начальнику:

– Товарищ полковник… Я знаю, что вы – подполковник, но будете им!.. Вот привезут этих… Господин подполковник, мне надо три дня отпуска… Ребёнка с женой надо отвезти к её матери на Байкал… Да разве это много?! Путь не близок… А как подследственный?.. Подождёт, ему есть над чем подумать. А то меня жена изведёт… Спасибо!.. Вот что, Курчатов, через три дня встретимся с тобой… Конвойный! – крикнул он.

Тот вошёл.

– Уведи в узилище…

Три дня сидел Игорь Васильевич в камере. Много передумал. При мысли, что ему предстоит встретиться с бандитами, его бросало в дрожь. На четвёртый день конвойный повёл его на допрос.

Когда Курчатов зашёл в кабинет следователя, он был бледный как полотно.

– Ну что, великий физик, заврался ты? Поймали твоих южан. Рассказывай. Хочешь, я тебе оформлю явку с повинной? А хочешь, могу отвести к ним в камеру, мило проведёшь с ними беседу. Скажу им, что ты на них вешаешь ещё одно убийство.

– Вы не имеете права этого делать, – прошептал Курчатов.

– Мало ли что я не имею права делать, но делаю…

– Хорошо, я буду говорить, но хочу поторговаться. Сколько скостишь?

– Я не суд, а суд, согласно закону, скостит за то, что сотрудничал со следствием. Рассказывай, как было дело. Да, кстати, денежки ты у него забрал, которые давал под расписку. Давай их сюда, мы их как вещдоки запишем.

– Мы поехали с ним на рыбалку. Волга в том месте, куда мы приехали, была широка и глубока. Перемёт был натянут. Ветер волнами качал нашу лодку, – Курчатов как будто редактировал свою речь и говорил, явно выгораживая себя. – Василий стоял на носу лодки и говорил: «Смотри, какие волны, прямо горы! Ошибся Жюль Верн в своей книге «Дети капитана Гранта», где он говорит, что пятнадцатилетний капитан в бурю, чтобы корабль не затонул, приказал вылить из бочек весь жир, и море успокоилось. Волны в считанные минуты разметали бы весь жир и набросились на корабль, и он бы затонул». Он достал веслом шнур перемёта с крючками и стал его тянуть… Я был на корме, а он тянул перемёт и складывал его в лодку. Неожиданно в десяти метрах от нас всплыла, как подводная лодка, белуга. Мы смотрели на это прекрасное создание природы, раскрыв рты. Вдруг она нырнула… Видимо, она зацепилась за крючок перемёта – он стал уходить вглубь воды. Один из крючков зацепился за штанину работника, и он, взмахнув руками, как человек взмахивает ими от какого-то потрясения, услышав что-то сногсшибательное, и кричит: «Ах, да не может быть!», пошёл ко дну. Я потерял человека и перемёт, а также дар речи. Куда утащила его белуга, было неизвестно… Потом ходили слухи, что в зарослях тростника, возле заводи, рыбаки нашли перемёт… Мой это был перемёт или нет, я не узнавал: не до того было.

– Значит, вы утверждаете, что видели, как он попался на перемёт?

– Да.

– Вот, распишитесь в протоколе и добавьте: «С моих слов записано верно. Мной прочитано». Вот здесь, на каждой странице, – и он указал место внизу листа.

– Теперь мне можно идти? – шумно выдохнул воздух Курчатов, словно гора свалилась с его плеч.

– Вот вы утверждаете, что видели, как его на перемёте утащила белуга?

– Да.

– Но на черепе трупа, на голове, – рана, сделанная тупым предметом вроде весла.

У него похолодело всё внутри. «Значит, труп нашли! Не сознаваться, ничего не говорить! – промелькнула мысль. – Держаться своего ответа.

– А как вы объясните такое, что в день, когда исчез ваш рабочий, вы сами говорили, что рыбачили, проверяли перемёт?

– А я и не отрицаю, что рыбачил там.

– Но вы говорите, что любой может лодку взять… Но в этот день её не могли взять, ведь вы продавали рыбу в этот день. Ездили на коне и продавали овощеводам.

– Ну да, я наловил…

– Как вы наловили, если сказали. Что перемёт утащила белуга?

– Так у меня другой перемёт есть! Я наснимал рыбу и продавал.

– Так вы, зная, что утонул ваш рабочий, вот так просто снимали рыбу с другого перемёта?!

– А куда денешься? Жить надо!

– А вы расплатились с рабочим ранее?

– Расплатился чин чинарём, всё до копеечки отдал.

– Расписка есть?

– А как же! Цела расписочка! Так что подозрение, что я убил его из-за денег, отпадает.

– Где лежит расписка?

– В шкафу, на видном месте – в книге «Дети капитана Гранта». Там и договор о найме, подписанный его рукой.

– Я пошлю сотрудника, он принесёт… И мы пошлём расписку на экспертизу. А вы всё-таки подумайте и сознайтесь во всём, пойдите на сотрудничество со следствием… Ладно, идите в камеру, подумайте и решите… Но я вам говорю как опытный следователь – лучше сознайтесь: и на душе будет легче, и меньше, намного меньше будет срок… Конвойный!

Вошёл конвойный и увёл молчащего человека в камеру.

Следователь, уставший, пошёл домой. Его остановил дежурный и сказал ему:

– А ваш Курчатов-то умён. Но я ему сказал: «Труп мы можем не найти, а денежки найдём обязательно». Вы денежки-то у него изъяли?

– Изъял как вещдок, – вздохнул он и пошёл.

Следователя не было три дня, затем он вышел на работу. К нему привели Курчатова:

– Вы знаете, я много думал и решил, гражданин следователь, сознаться, что я убил Василия, а хотел свалить на кавказцев.

– Ну вот и ладненько. Вот бумага, авторучка, пиши.

Через полчаса он забрал исписанный подследственным лист.

– Конвойный! – позвал следователь.

– Мне срок скостят?

– Суд решит. Я оформлю явку с повинной.

Курчатова вывели.

АФЕРА

Девушка на велосипеде подъехала к стаду коров, что паслись на лугу далеко от села, и вскрикнула от ужаса, увидев лежащего в крови, связанного человека. Это оказался её жених Семён. Спрыгнув с велосипеда, она подбежала к нему:

– Что с тобой? Кто так тебя?

– Да так, просто побаловались со мной, – не сказал он ей правды…

Однажды утром к Ивану Ивановичу пришёл знакомый фермер – Семён

Семёнович Семенихин, они поздоровались. Семён Семёнович расспросил, как дела, как урожай, а потом попросил:

– Дай мне в аренду сто гектаров земли.

Иваныч удивился:

– Семён Семёнович, зачем тебе столько? У тебя нет техники, чтоб обработать столько земли, нет комбайна. Нет, ты не обижайся, – сказал он, видя, что Семёныч насупился. – Я тебе дам, и за аренду земли ты заплатишь

согласно договору.

– Ну вот и ладненько, – ответил Семёныч. – За аренду я заплачу, и всё.

– Семён Семёнович, я буду очень рад, если ты получишь хороший

урожай и возьмёшь у меня ещё земли в аренду.

– Будь спок, так и будет! В следующем году возьму.

Составили они договор, всё в нём описали: какая цена за гектар, срок аренды – 11 месяцев, потому что, если на бОльший срок, то надо делать земельный план, съёмку, составлять договор в трёх экземплярах, регистрировать в земельном комитете и т. д. А если на 11 месяцев, вообще не надо регистрировать. Правда, два фермера поспорили о цене гектара, но потом пришли к соглашению, но особо указали в договоре форс-мажорные обстоятельства – скрупулёзно, по букве закона. То есть если сгорал урожай, не было дождей, то платить он не обязан.

Иван Иванович, подписывая договор, не знал и не понимал, почему эти обстоятельства так важны, лишь позже он понял, что в зоне рискованного земледелия это очень важно. «Но почему он берёт столько земли? – думал он. – Явно не обработает, а берёт…»

На другой день его сосед Андрей Андреевич вечером пришёл к нему.

Иван сидел на крылечке, лечился ветерком с прохладой, которая заползала в грудь – становилось легко. Ему было приятно смотреть на закат…

– Как дела? – спросил подошедший сосед, поздоровавшись и присев рядом. – Справляешься ты с землями, полностью обрабатываешь её? Как урожай?

Иван Иванович посетовал:

– В нашей зоне тот берёт землю, кто в Бога не верит, отца и мать его не почитает. – Урожай гибнет как минимум два-три раза в пять лет. – Он засмеялся: – Это как картёжная игра: то повезёт, то нет.

– Значит, урожай гибнет, – многозначительно сказал сосед. – Ну мне это и надо.

Иван Иванович недовольно посмотрел на него, хотел отругать: мол, что за глупость… Урожай гибнет – труд человека пропадает, нарушается национальная безопасность государства, потому что продукты питания – это основа безопасности, но он только произнёс сердито:

– Что-то я не пойму тебя!

– А что тут не понять? Дай мне сто гектаров земли в аренду!

Иван Иванович раскрыл рот от удивления, а потом рассмеялся:

– Ты что, хреном, что ли, будешь сеять и убирать? У тебя же никакой техники нет!

– А это не твоё дело! – ответил сосед. – Найму людей, они и посадят, и уберут.

Иваныч пожал плечами:

– Плати за аренду и бери!

– Деньги я отдам с урожая и, как говорится, заплачу большие деньги.

Иван опять составил договор, но уже с соседом. И опять в договоре был особый пункт про форс-мажор. Он чувствовал, про происходит что-то не то, но не мог понять, в чём дело: договор правильно составлен. Он успокаивал себя тем, что человек просто хочет обезопасить себя. Они подписали договор… «Вроде, выгодную сделку совершил!» – думал Иван, но его душа почему-то томилась.

Через некоторое время, когда Иваныч отдыхал от трудового дня на крылечке, к его дому подкатила шикарная машина. Из неё вышли два человека, подошли к нему и поздоровались, назвав Иваныча по имени-отчеству. Один сказал, что он Николай Андреевич, а другой – Виталий Иванович.

– Руководитель страховой компании, – добавил последний.

Иваныч встал с крылечка, как говорится, начальство надо уважать, это вековая традиция тех, кто жил в СССР: тогда номенклатура была царями и богами, важными начальниками. Это после он стал говорить о том, чем отличается начальник от хозяина: начальника можно уволить, выгнать, дать ему, так сказать, под зад коленом, а хозяина можно только лишить жизни. Почему на Западе заартачившемуся чиновнику хозяин говорит: «Не ты меня, а я тебя пою и кормлю?» Но пока ещё Иваныч не привык так говорить и вставал при появлении начальства.

– А не хотите ли вы застраховать свои посевы? – вдруг спросил Виталий Иванович. – Земли у вас много… Заплатите определённую сумму и получите втрое больше.

«Ну кто не хочет получить втрое больше, чем отдал?» – подумал Иваныч и почесал свою репу: деньги были очень большие. Но он испугался: «Как это, вложить такие деньги в страховку? Живые деньги, которые, как говорится, лежат в чулке под койкой, отдать свои, кровью и потом заработанные?!»

– А вы не беспокойтесь, мы ваши деньги не возьмём! – сказал Николай Андреевич. – Мы вам предлагаем деньги на определённых условиях. Мы вам даём такую сумму денег, чтоб вы, согласно договору, застраховали урожай и в случае неурожая получите в три раза больше. Вы будете выплачивать нам половиною суммы, которую взяли у нас. Вы можете даже не сеять, но оформите по документам, что сеяли, в сельхозуправлении. И всё! А осенью у вас неурожай. Мы констатируем, что у вас неурожай, и вы получаете деньги… Но половину полученной суммы отдаёте нам.

– А по шапке я за такую аферу не получу?! – спросил Иван.

– А за что? Деньги получите согласно закону. Вы имеете право брать деньги от кого угодно, вкладывать их куда угодно, это ваше право.

– Да, это так… Но если я не посею, как вы говорите, то нагрянет комиссия – и мне будет кирдык.

Они рассмеялись:

– Комиссия-то будет в нашем лице или из наших сотрудников!

Иван Иванович загорелся: сумма была шестизначная. «Кто устоит перед этим?» – подумал он и сказал:

– Я подумаю и завтра дам вам ответ.

Они уехали, а Иваныч сел на крыльцо и забормотал: «Чёрт их принёс! Всю голову размозжили и душу окрылили. Хочется ей порхать от такой суммы!»

Но всё-таки крестьянская смекалка и осторожность разъедали душу… Он пошёл к жене и всё рассказал ей. Жена сразу всю перспективу получения больших денег поломала.

– Не занимайся глупостями! – резко сказала она. – Ещё никто не жил спокойно, если получал деньги за так.

– Да, но у меня взяли земли в аренду мои дружаны. Как я понял теперь, они тоже хотят так же… Они указали в договоре форс-мажорные обстоятельства…

– Ах, хитрецы! Ты знаешь, почему они это сделали? Потому что застраховали потом землю от неурожая и получат деньги! А тебе ни копеечки от этого не будет. Скажут: мол, форс-мажорные обстоятельства. Что рот раскрыл? Неправду говорю?

– Какая же ты у меня умная!

На другой день утром Иваныч пошёл к соседу, который взял у него в аренду землю, и стал говорить ему, не ругая:

– Не влезай в это дело! Как говорит моя жена, большие деньги получать за так преступно, потом спать не будешь, потому что будешь ждать, когда за тобой придут. Я, конечно, у тебя не могу землю назад забрать: договор есть договор…

– Без тебя знаю, что мне делать! – сказал, набычившись, сосед. – Я взрослый, не тебе отвечать!

На этом разговор оборвался… Иван Иванович ушёл недовольный… «Вот это да! – думал он. – Они нашли лазейку в законе и теперь будут пользоваться ею, чтоб нагрести денег себе в карман, пока их не возьмут в оборот органы». Он долго думал над этим и решил схитрить: «Я буду говорить страховщикам, что ещё не решил насчёт страховки, а что жена мне разъяснила, в чём суть да дело, о том не буду им говорить. Люди эти, наверное, лихие, не буду жену втягивать».

А страховщики приезжали почти каждый день и спрашивали: «Ну что, не надумал?!» Особенно руководитель нажимал: «Ну ты что? Сроки все проходят! Надо договор заключать. Земли у тебя много, деньги получишь большие, на машине, как мы, будешь ездить».

И он рассказал, как в Волгоградской области один фермер с большим куском земли заключил с ними договор и осенью купил машину. У Ивана Ивановича слюнки потекли от такого. Но природная осторожность и здесь сработала, а также слова жены: «Смотри не вздумай заключить с ними договор!» Это тормозило его желание разбогатеть. А тут ещё те двое, которые взяли у него землю в аренду, вдруг захотели вернуть её. Но Иваныч тоже сделал им подлянку, раз они хотели с форс-мажором его надуть.

– Спасибо, ребятушки, – сказал он, – сроки ушли, сеять уже поздно… Теперь как хотите, а договор придётся соблюдать.

– Да мы что? – говорили они, кручинясь. – Мы ничего…

Землю, конечно, он у них взял, но руки на прощание не подал и «до свидания!» не сказал, лишь пробормотал: «Пары на этих землях сделаю. Куда же от вас, глуповатых, деться?»

А что он сам на эту же удочку чуть не клюнул, об этом промолчал: гордость свою не стал при них ущемлять, ведь правильное решение подсказала ему жена, которая намного мудрей и дальновидней его оказалась.

– Ты, Иван, теперь поостерегись, – буркнул Семён, уходя. – Ты всю малину этим страховщикам по нашему закутку испортил, а люди они бывалые. Такие деньги ты у них отнял! Смотри!

– А что я плохого сделал? Не пошёл с ними на сделку? Не прыгнул выше закона?

– Деньги ты большие у них отнял. Глядя на тебя, и другие в нашем районе не стали договора заключать.

– Ну а я-то тут при чём? Я им что, указ, что ли? У каждого человека своя голова есть…

– Так-то оно так! – перебил его Семён. – Но люди привыкли делать то, что и начальник. А ты у нас вроде за начальника, первый вышел из колхоза, вот на тебя и равняются. Смотри, какое-нибудь ружьё приобрети.

– Этого ещё мне не хватало! – возмутился Иваныч. – Бандит я, что ли?

– Бандит не бандит, а рэкет свирепствует. Всякая шушера поднялась ради денег, ищут лазейки в законе…

– Учту я, ребята.

А тут как раз Ивана Ивановича позвали на совещание в район, многие думали, что это по посевной кампании. Но зам. начальника сельхозуправления, сидя за столом президиума, поднял вопрос о страховании урожая. Правда, один фермер пожаловался, что на него наезжает рэкет и даже избили его ребёнка, что он подал заявление в милицию, но она ноль внимания.

– Как избили ребёнка?! – возмутился Иван Иванович. – А милиция на что?!

– А милиция – это крыша, – ответил ему фермер, сидевший рядом ним.

– Возьми в руки оружие! – крикнул Иваныч, чем удивил всех фермеров в зале.

Женщины даже привстали со своих мест в задних рядах, чтобы увидеть этого крикуна.

Иван Иванович пояснил:

– Я был на третьем съезде фермеров в Москве, и там фермеры просили разрешить им иметь оружие. И президент издал указ: за оскорбление, угрозы и хищение имущества фермера он может применить оружие. Потом даже стали выпускать так называемое оружие для фермеров, однако вскоре всё затихло.

– Страхуйте посевы, чтобы хоть немного получить за них в случае неурожая, – объявил в приказном порядке заместитель. – Государство не будет больше помогать крестьянам.

Иван подумал, что он явно заодно со страховщиками.

– Вы не отбирайте у нас последние крохи, – сказал один фермер, надутый как мышь на крупу. – Сейчас мы отдадим наши копейки за страхование, а потом ни шиша не получим. Дети останутся голодными. Хлебная база берёт хлеб, а деньги не платит. Как жить?! Вы их тряханите, пусть отдадут деньги.

Этот фермер, наверное, был не в курсе дел, как «правильно» и «выгодно» страховаться.

Его слова возмутили чиновника.

– Выйди! – закричал он фермеру. – Несёшь тут всякое несусветное! Я тебе что, милиционер или прокурор?! В суд подавай, а мне тут мозги не компостируй!

Это, в свою очередь, возмутило Ивана Ивановича. «Он что, школьник, что ли?» – подумал он и в разрез с мнением начальника сказал:

– Это почему он должен выйти? Он ничего непотребного не сказал, не хулиганничал! Мы можем встать и уйти все!

– Ну ты, Иван Иванович, в каждой дырке… Он не договорил, но и не стал настаивать на том, чтобы вышел фермер.

Шум и крики начались в зале, когда стал выступать банкир. «Россельхозбанк» был не его, а России, но условия выдачи кредитов были его, и проценты он брал по-своему.

– Почему банк не берёт в залог землю? – кричали с мест фермеры во время его выступления.

Он улыбался широкой многообещающей улыбкой и отвечал:

– Товарищи и господа, банк чего выдаёт – деньги или землю? Деньги, – ответил он сам. – Так вот, и залог должен быть денежный. А это машины, дома, одним словом, то, что котируется…

– Почему не берёте в залог трактора, комбайны? – кричали ему.

Он развёл руками:

– Трактора нужны вам, а не банку. Так что смело в ногу – и за кредитом, у кого есть хороший залог! А так ведь банк честно работает с вами. У кого- нибудь есть на банк нарекания?

Иван Иванович вспомнил, как он получал незначительный кредит в этом банке, и его возмутило то, что проценты он должен платить через месяц, а сразу требуемую сумму он не получил, десять процентов ему недодали. Он тогда спросил: «Как же так? Я получаю меньшую сумму, чем просил?» «Расписывайся за ту сумму, которую получаешь!» – сказали ему.

Но он не стал расписываться, и тогда ему велели идти к управляющему банком. Возмущённый, он влетел в кабинет банкира: «Почему в договоре одна сумма, а я получаю другую?» «Мы берём за шесть месяцев кредита вперёд, – ответил банкир. – А не хочешь – не бери!» – «А я что, кредит не буду выплачивать шесть месяцев?» – «Нет, будешь платить с первого месяца…» «Как так?» – не понял Иван и стал доказывать банкиру, что он понесёт убытки, не докупив стройматериалы на взятые в банке деньги, а дом надо достраивать, что он не докупит горючего для двигателя, не купит технику, которую хотел купить… Банкир поморщился, словно съел кислицу, и сказал: «Не хочешь – не бери! Другие возьмут!» Иван понял, что это старый номенклатурщик, его доводами не прошибёшь… Он вышел и расписался в договоре на кредит. Выдавая ему деньги, сотрудница банка глумливо улыбалась. Видимо, она думала примерно так: «Что, съел и не подавился?!»

И сейчас, на совещании, он вспомнил эту её улыбку и то, что на деньги, выданные на кредит, он вместо МТЗ-80 смог купить только трактор Т-40, который ни в какое сравнение с МТЗ не идёт. И тут, как говорила его жены, кровь взыграла в нём, он встал и неожиданно для всех сказал:

– Вор! Вы выдаёте деньги, но по договору одна сумма, а на руки получаешь другую. Вы в нарушение закона о кредитах берёте проценты с кредита сразу за шесть месяцев, хотя должны получать только через месяц!

– Ну знаете ли, меня возмущает, что меня назвали вором! – ответил банкир. – Я удаляюсь. – И он быстро юркнул в дверь.

В общем, на совещании приняли решение страховать посевы, правда, принудительно-добровольно.

– Ну, Иван Иванович, – сказал после совещания знакомый Ивану, – наделал ты шума! Учти, большие деньги не любят, когда их не уважают. Берегись!

– Постараюсь! – ответил Иваныч и уехал в расстроенных чувствах. «Пошумел, отвёл душу, – думал он дорогой, – а теперь думай о том, что наступил на мозоль большим деньгам. Они могут приказать красным пиджакам с золотыми цепями на шее и пальцами веером применить ко мне силу или оружие». С тяжёлой душой он приехал домой… Жена собрала ему ужин…

– Не хочу, – угрюмо сказал Иван, разделся и лёг в постель.

Жена не стала его расспрашивать, но в постели была необычайно ласкова и нежна до сладости…

Осенью Иван Иванович ругал себя, что не застраховал урожай на условиях, предложенных приезжавшими к нему страховщиками, потому что многие фермеры, застраховавшие у них, получили деньги. Однако на следующий год он опять почему-то не застраховал урожай, хотя понимал, что становится опасным для тех людей, которые таким способом зарабатывают деньги.

Однажды вечером, когда Иваныч работал на поле, он остановил свой

комбайн, чтобы передохнуть, и увидел, что к полю едет машина. «Кто это ко

мне?» – подумал он, садясь на площадке комбайна и свесив ноги. Не

доехав метров пятьдесят, машина остановилась, из неё вышли два

человека, один вскинул руку с пистолетом… Раздался выстрел… Рукав

рубашки Ивана был прострелен… Он мигом соскочил с площадки и кинулся

на землю с другой стороны комбайна. Раздался второй выстрел… Пуля,

срикошетив от колонки сцепления, ушла вверх. На счастье, рядом были

копны соломы. Дрожа от страха, Иваныч спрятался за третью копну и

стал, выглядывая, наблюдать за приехавшими. Они, не снимая масок,

серьёзно занялись осмотром комбайна. У одного из них была татушка на руке – извивающийся змей, ползущий по лиане.

– Мы ему сейчас сделаем! – донёсся до Ивана голос одного из бандитов. – Мы ему сейчас соберём урожай!