Читать онлайн СемьЯ

Пролог.

«Ноль внимания, фунт презрения».

«– вайб и 100% осуждения с 0% понимания-принятия».

– Ой, товарисчи, чует уже и не только мой зад – лучше нам не возвращаться и к моему же дяде! – «Может, прям отсюда и… билеты-то всё заказать, коль уж и не улететь? Прибьёт же! Прибьё-ё-ёт… А за и ещё один пропущенный, вот, уже – и закопает, а там и сожжёт.., не поскупится. Но и попробовал бы он; и тут без сексизма, фак-ты; держать среднего ребёнка, девочку, за одну руку, нести младшую на второй и… отвечать, блин, на звонок. Часы уже скоро насквозь мне руку выжужжат, а гарнитура… А гарнитуры – нет! Я ж и так ещё, и без того глухая, куда мне и ещё что-то… помимо же всё и наушников… в уши пихать. И то, не пихать, а… большие и на голове всё носить. Впрочем, сейчас уже на шее и… по такой жаре, с солнцем в зените, так ещё и почти во всём чёрном, включая их же, футболку и комбез с кедами, это и прям – удавиться да и только… дети всё ещё здесь. И пусть и одеты куда легче, хоть всё и по цветовой нюдовой и пастельной гамме, семейный лук… Всё же! Одна ж, мадама, ещё и от панамы отказалась. И теперь – только мычит и фырчит в шею. Когда же и вторая – вполне себя комфортно чувствует в бандане, но и не среди народа. Понимаю! Сама его не очень-то и люблю, а сосуществовать как-то надо. Поэтому… Четырнадцать пропущенных! Дамы, нам – хана». – Может, домой, а?..

– А дорогу и сами – найдём? – «Справедливо, Дарина! Не зря я сама тебя ещё и в своей голове – разумом-то всё тринадцатилетним и прописала-нарекла. И пусть топографический кретинизм у нас – не семейное, но и… Пока я ещё тут взрослая, более-менее, ведь и под тридцать – дела у нас… хуже некуда и без того, а и тем более с ним». – Не подумай. Ничего личного! Просто… и его жена со старшим сыном – нас найти не могут, так что… Хотя, казалось бы, уже давно живут здесь, а так… ничего и не узнали!..

– Мы наш город тоже – не до конца знаем! – «Мой верный маленький пятилетний защитник-страж, сердечко, себя бы так защищала и не противилась головным уборам вначале! Теперь-то – что? Солнечный удар – получен. Решила догнаться и тепловым? Не говоря уж и о том, что… никто из нас и Москву-то, а там и по-настоящему своим городом назвать не может – я приезжая-переезжая, вы – и подавно…». – Дядя – злой, да?..

– Был, да! А теперь – просто в ярости, если уже и не гневе. – «Куда уж мне, так ещё и ребёнку врать? Сама ж ещё… увидит. Если, конечно, и увидит. И дело не в глазах, а… какие, порой, происходят вещи и за спиной, тем более за глаза, так ещё и не при детях – диаметрально противоположные». – Но и чего придумывать – пойдём уж да и… увидим!..

«Благо и обратный путь – ноги точно помнили! Хотя лучше бы: заплутали и…».

*

– Посол!.. Доброй, тоже мне, воли. Посол – в зопу… посол! – Бубнил себе под нос мужчина, в который раз набирая номер и, спустя тучу гудков без ответа, так же сбрасывая.

– Это он так – про свою племяшку? – Усмехнулся парнишка, шатен барабанщик, пока и все остальные молчали, но и так же всё следили за тем. – Ну, даёт… Кирьяныч!

– Я бы так к нему – не обращался! – Осадил его сразу же брюнет и ритм-гитарист.

– Если и вообще бы… хоть как-то… обратился. – Кивнула темноволосая девушка-менеджер, с соответствующей же ещё белой карточкой-пропуском на синим шнурке-верёвке и на шее. – Лучше и совсем его сейчас – не трогать! Здоровее – будите… все.

– А как же эта ваша всё: женская солидарность? – «Подпел» блондин, зависнув и уйдя в свой телефон, отсматривая их новый чёрно-розовый спортивный мерч, который почти и весь уже был на них, но и только всё сейчас появился на виртуальной площадке.

– Не уступает – вашей! – «Отбили» блондинки девчонки из подтанцовки, параллельно ещё отбивая ритм на своих барабанах. – Да и… шутите, что ли? Не был бы тот здесь боссом уже и нашего босса – точно бы по шее получил: за осквернение личности посла доброй воли, хедлайнера и амбассадора кучи фондов, как и детдомов, приютов… Девчонке лишь двадцать восемь, а она уже с Фондом и самим Хабенским… «братается»!

– Не хи-и-ило… – Присвистнул мужчина за синтезатором и только хотел добавить, как и в почти считай, что и подвальное помещение, но и при этом же всём вечерне-ночной бар, на манер… да и всё того же «Белого змея», так ещё и «под фешенебельным дневным рестораном», буквально ворвалась брюнетка и с… детьми же наперевес: – А вот и… мы!

– Оля!?

– Егор?!

– Кирилл! – Встал ещё и телом между ними мужчина, таким ещё образом загораживая троицу и отгораживая их от остальных… прямо и охиревших в моменте.

– «Если видишь в стенке люки»?.. – Хохотнул, как-то всё и истерично, барабанщик.

– Одной галлюцинации и на всех – не бывает! – Отдёрнула его менеджер и так же почти, но и уже именно дёрнулась за блондином, да и тот уже спрыгнул с импровизированной сцены и направился к двоим, а там и четверым: за разъяснениями.

– А можно немного – пояснительной бригады? – Подошла чуть ближе и к тем ещё шатенка с соло-гитарой, когда уже и почти все стянулись-подтянулись в одну точку.

– Ты же – позже пришла, точно! – Покивал почти и самый из них молодой, затем тише продолжил. – Дружили они, пока не потеряли связь и… Мутная история, короче! Поговаривали, что и встречались они… какое-то время… да и разошлись. Что там, что и э-там… В принципе! Ну и занялись – каждый своим… делом: до поры, вот, до времени.

– «Сегодняшнего момента»? – Хмыкнул рыжий бас-гитарист. – Не теряли они связь. Просто… перестали общаться. На время! Глядишь, счас всё перетрут – и вернут-ся.

– …Не кричи на меня! – Шикнула таким же «громким шёпотом» и тому девушка, чуть покачивая малышку и держа среднюю чуть уже и крепче, чтобы та не убежала, а там и через него самого не перебежала: она могла. – Я тебе уже говорила, что мне проще писать, чем звонить, тем более: когда ЧП и тебе самому надо отъехать к семье. Написал бы – я бы быстрее и с часов ещё прочитала, чем телефон достала из кармана… и ответила!

– А я и не поэтому ещё кричу – почему они как… неживые? Да и ты! Нагулялись?!

– Кхм-кхм, простите, что помешал и уже прямо отвлекаю вас и друг от друга, но…

– Это ты нас извини, Егор! Сейчас тут закончим – и… – И его прервал звонок. – Ну и хоть кто-то ещё – умеет телефоном нормально пользоваться. Минуту… Да, Оль!..

– Да лети уже – к ней и ним, Финист… Ясный сокол! Справимся тут… и без тебя.

– Сказала та, что и на звонок ответить не может. – Бросил он ей, между делом. «Подумаешь! Ложкой-то есть – умею». – И вот как я вас одних… всех… и тут оставлю?

– Ну, спасибо и на том, что хоть и никак не комментируешь мое недоматеринство и перебезответственность – в не ответе, опять же, и на твои звонки: право, трудно было бы сделать это – с двумя и занятыми руками! – Затем глянула на Егора и закатила глаза, грузно выдохнув. – Пока ещё не подходили, а там и после – всю же трубку нам оборвал.

– Ладно уж! Ей со старшим – тоже по делам надо. Младшего – не с кем оставить… Маш – за старшую, окей? Мог бы – и Егора, но и коль уж и ты есть… Наши же ребята – своё дело знают! К ним чисто – по просьбам: что убавить, прибавить.., а там и до-бавить.

– Поняла. – И вмиг на неё обратили внимание все. Буквально: все! И разом же обернувшись – в одном направлении. – Вот это меня сейчас мемом и ка-а-ак жмыхнуло!..

– Всё, полетел тогда… – И напоследок, поцеловав в макушки девчонок, глянул и на брюнетку. «Что?.. Меня – не надо!». – Следите – за ней, девчонки, договорились?

– Тоже мне… Будто я у неё – и эту самую панаму отбирала. Сама отказалась! И вот – солнечный и тепловой удары: на лицо. Точнее – в и голову! Честное… слово. – «И шуткануть бы на тему ещё и той отца, что и, видимо уже, так же не любил средства защиты, но и… Нет же? Нет! Морально больная я, а и не они». – Знакомьтесь и все – Дарина и София, от средней к младшей, сёстры. Из разных групп, но и одного детдома! И… Моё ещё такое-этакое – дело и новый проект, как бы ни звучало и что бы ни значило.

– Да. Мама нам – не родная! Но и мы – родные. И… Всё равно счастливы! – «Надо же, даже и не заикнулась. Буквально! Хотя и всё как-то недоверчиво, со скепсисом реагирует на них, чуть ещё и за меня зайдя, может, позже будет легче, когда акклиматизируются, расслабятся и… сама я как-нибудь и тем же всё им помогу, расположу-подстрою, не боясь и… спокойно реагируя на всех». – И да, доверяем друг другу. И не лжём!.. Что ещё и обе – с патологиями, так нам ещё сказали и сами врачи. София – с ПТСР и нежеланием чужих касаний: после травм от прошлых семей и… с буквальным ещё переходом из рук в руки, от одних родителей к другим, последние уже из которых держали её ещё как собаку в подвале и на привязи, с грязными плошками и талой водой, остатками от своей еды, вроде и тех же всё костей. С хроническим гастритом! Ну а я – с пороком сердца, СДВГ и лёгким РАС, в результате чего ещё небольшим заиканием: при прям и излишнем уже к себе внимании; впрочем, как и у «мамы», только при желании угнаться за мыслью. – «А малышка – всё подмыкивает и хлюпает, сипя в шею. Лучше и легче ей будет, ну да. Как бы и… правда! Ну а средняя, о, так и шпарит, так и… не скажешь, что проходили-прогуляли под палящим солнцем, днём… болтает ж, вон, без продыху. Внедряется! Впрочем, старшей из детей «Мамы» – тоже было проще, чем и… С половинчатой, а и не почти полностью отсутствующей социализацией! Средняя – скорее аутист, со скрипом, но идущая на контакт, чем и младшая, что ещё и социопат. Маугли. Но хоть и не Тарзан. Хотя и… Какая уж разница! Как и в разрезе – кто и у кого вновь спёр».

– Вот это я понимаю: полная… биография! – Крикнул барабанщик, а и всё же заменивший последнее слово… «синонимом» – под и строгим ещё всё взглядом Марии.

– Записывал? Нет?.. Ну и правильно – оно и тебе тоже не надо. А дети больны ровно настолько – насколько и сами себе ещё это позволяют. – И глянула в сторону бара, где и как раз ещё орудовал мелированный бармен, протирая стойку. – Тим, не в службу, а в дружбу – дашь, пожалуйста, пару-тройку кубиков льда: чуть-чуть малышню охлодить?

– Под кондеем – не простынет? – Сразу же нашёлся и Егор.

– Поэтому: и чуть-чуть. На пару же всё и тройку кубиков… – И переняла их затем и к себе – с помощью Дарины, снявшей ещё до с себя бандану, без слов-прошений, и завернувшей их в неё. – А и не весь пакет! Плюс – она ещё любит почти такое мороженое.

Ну а мелкая уже – почти что и прям замурчала, промакивая меж делом своё лицо и… полизывая кубики, как и капельки влаги: обещаясь – греть их и во рту какое-то время.

– Так я тебе и поверила! Заболеешь – клин клином не вышибет: мигом уйдёшь на карантин – не только без сладкого, но и раздражения, а и мороженого охлаждения… Напомню – сейчас ещё и лето! Чисто: дополнительный стимул – не делать лишних глупостей. – И пощекотала девчушку, уж и не будучи слишком настырной, как и строгой: но и всё же. – Ну а теперь – можно и нам перекусить, что ли, как и всё считаешь, Дарик?

– Стол на втором этаже готов. – Подошла к ним уже и официантка, в том же светлом верхе и чёрном, как и фартук, низе, но и бритая налысо, так ещё и с тёмными татуировками на голове, уходящими на шею и переходящими в цвет затем на спину, как и с пирсингами на лице, что и зависть прошибает: ко всему. – Только вас – и ждали-ждём!

– Спасибо большое! – И только когда она от них отошла, совсем уже затем и уйдя-поднявшись на второй этаж, всё-таки залипла, взглянула на блондина, что и, походу, ещё и сам не отлипал, только уже и от неё самой. – Дыру просверлишь. Что?.. Так изменилась?

– Не припомню, чтобы и у тебя была – эта самая мечта, которая… ещё и сбылась!

– Зато, и наверняка же ещё-уже помнишь, почему мы расстались. – «Впрочем, так нормально и не повстречавшись, так что… И это – спорно!». – Забавно, да? Сбылась мечта… идиота. Идиотки! Шут-ка. Да и не так уж прям карьерой мнила, чтобы и теперь…

– …я ещё и сам тебе что-то такое-этакое предъявлял, да? Что ж, согласен! Но и… всё же. Я ведь тоже не был, как и сейчас не против – приютов и… детдомов.

– Как и не был против: родных. Я… помню! Всё и прекрасно ещё помню, Егор. – «Не уверена, правда, что и это – дети тоже должны слышать. Не столько и из-за секретов, тайн, сколько и в принципе, но и они… как-то всё и от меня ещё, видимо, научились-переняли выключение, по крайней мере, и до того момента, пока не будет названо и озвучено их имя, так что… А чего они и ещё не знают? Дарина – так уж и точно! А София – по прошествии времени и своих ещё лет… до-знает». – Только и я уже – была против!

– Как и «есть»?

– Как и… есть. – «К сожалению ли, счастью – но и это уже не от меня зависит. То есть, выбор, да, ещё и от меня! Но и не ДНК. Как и тот ещё… Такой же генофонд!».

– Кто «отец»?

– Папы – тоже: нет. Им выступил, пусть и ещё временно, но и мой… новый менеджер. Так и с позволения уже – его девушки, конечно! – «Как не била семьи, так и не собираюсь… ещё и своё счастье на их горе строить, точнее, херить: спой-лер!». – Ну а ты?.. Как твои дела и за то ещё время, когда мы и вовсе-то ещё никак не контактировали?

– Как и за это – где мы и уже контактируем, хоть и так же всё почти, никак, время от времени. – «Сильно же ты обижен, да? А я ещё – и соли на раны…». – Дела… пошли в гору! И после того ещё… небольшого творческого кризиса – всё вроде бы и наладилось.

– Рада… за тебя. – «И прости! Помимо же и имеющихся проблем – я ещё, походу, стала той, кем становиться не хотела – вечно настороженной и осторожной… матерью».

– Хотя бы одну причину – назвать можешь? Тогда – ты и этого… не смогла!

– Ты знаешь: какие у меня траблы с доверием и… избегающим типом привязанности. – «Было. Слы-шал. Ну, конечно! Но и надо же мне было – с чего-то хоть и начать, как и… к чему-то всё такому ж подвести». – Семья? Дерьмовая наследственность?

– С «вопросами»? Так ещё – и прям при детях. – «Ну, хотя бы и улыбнулся – и на том, знаешь, спасибо». – Ни черта ты не изменилась! Поменялась? Да. Но и… если хочешь позже – давай позже. Просто… Ты ведь и тогда, да всегда ещё и прямо всех науськивала на то, что и надо, прям обязательно и должно, нужно говорить, разговаривать, а сама?..

– «Сапожник без сапог»? В этом я – уж точно не поменялась и не изменилась…

– Я скучал.

– И я! – «И даже не столько по внешнему нашему теплу, сколько по твоему и…».

– Что ж… – «И прям вернулись в прошлое, где я ещё не стесняюсь, а ты – уже…».

– Перекусим… вместе? – И глянула за его спину. – Все вместе!..

И получив одобрение – глянула уже и на своих девчат.

– Только и перед этим – надо помыть руки… Софи? Дар?

– Мне – не надо. Я уже помыла! Так ещё – и попила. – И под ещё и смех, как и улыбки окружающих – показала всем свои чистые руки, как и уже «отошедшее» лицо: не бледное, но и не красное, что аж пар и от него ещё почти шёл!.. После – и «спрятавшись».

– Ла-а-адно. Малина за «Худшую мать года»: в количестве одна. Вторая – будет?

– Давай, как всегда, по очереди?.. Сначала сходишь ты, я подержу Софу, а потом пойду я – и ты уже её подержишь…

– Зачем так сложно? Могу и я… – И тут же попал под сощуренный серо-зелёный взгляд старшей русоволосой девчонки с длинной шевелюрой и задумчивый карий брюнетки с каре. – Тихо-тихо. Я то-же помню! Но мы познакомились, значит, не чужой?

– Дрожит? – Глянула на девушку сестра младшей.

– Да. Но и это же уже скорее не из-за смены температур, как и акклиматизации, а и ей ещё тяжело пока коммуницировать долго и социализироваться, тем более – по щелчку.

– Если она сама согласится, то да. – Решила всё же дать ему и ей, им, шанс Дарина.

– Софи? – Обратился уже и к самой малышке блондин. – Тебя же ещё и так сокращённо – можно называть?.. Как и обращаться: на ты? Пойдёшь ко мне на ручки?..

И девочка сначала молчала, какое-то время ещё и это всё обдумывая, но и затем всё же повернулась и, будто уже и прям «просканировав» его чистые и буквально, ещё чище и её же самой, глаза напротив, коротко кивнула, протянув ещё и навстречу ему свои ручки.

Пока и остальные, в том числе и девушка со старшей сестрой, пребывали прямо в шоке и осмыслении всей этой ситуации: и не в том плане, что та разрешила и позволила ему, а и в том, что хоть и кому-то, за ещё ж и то время, когда она и уже была у и с Олей!

Но и тут же, дабы ещё и не испугать, как и не заставить вдруг передумать, только и из-за своей какой-то паранойи, как и такого же недоверия, те скрылись в дамской комнате.

–

– И ведь – прям очаровал! – Вышла из светлой кабинки Дарина, направляясь затем к тёмной раковине и такому же крану: туалет здесь хоть и не отставал от ещё и той тематики, но и пошёл скорее уже в сторону «шахмат», не рябящую, скорее и иллюзорно-завлекающую, как и правила: если уж и вдохновляться, тырить, то и не прям всё. – Так и ладно ещё ты – у тебя ж ещё и всегда была проблема выбора между светлоокими светловолосыми и темноглазыми темноволосыми… Хотя и какая «проблема»? Любить только одно и влюбляться лишь в остальных – это же не зазорно! А она? Дурной пример?

– Ты всегда была – прямолинейна до одури. – Вышла к ней уже и сама девушка, чтобы обмыть руки, сразу же, впрочем, решив сделать с ней и к ним и все остальные дела, да и пока та ещё сушила свои. – Ну а… почему нет? Тем более!.. Маленькие дети – куда восприимчивее к миру, как в общем, так и в частности, нас уже самих: тонко чувствуют и осознают, ощущают и… не так бояться, как и те же всё уже да и прям взрослые-взрослые.

– «Знающие», как и им ещё всё кажется, обо всём и всех, вся. Но и…

– Больше же – о смерти. Помнишь же, ещё и сам Константин говорил! Циклят все свои страхи – на ней. Но и именно же: зна-я. Не чувствуя и не ощущая… Не эмоционируя!

Глава 1.

«Один в поле не воин».

– Смотря: какой воин и поле… Да и есть ли «оно» вообще!

– Как… люди и?..

– Человеки. «Как» и лес же… за спиной!

Но, а стоило Оле и Дарине выйти вновь и ко всем, как и они уже обомлели – от взаимосвязи и прямо-таки симбиоза двух только что и познакомившихся, да и то, считай, ещё и не совсем, но и обредших «себя» и друг друга так, как будто уже и давно знакомы.

– Не хотели бы вам мешать… – Усмехнулась Дарина, смотря ещё и на то, как сестра прямо-таки и лупит данными ей ещё Егором розовыми палочками по барабанам и тарелкам, буквально ещё и всему тому, что видит и, по-хорошему, «бьётся», до чего и может дотянуться, на радость же всё и тому же барабанщику, что и только-только их настроил: но и ведь ничего страшного, донастроишь по новой и сделаешь ещё лучше, это же ребёнок, ну а это – уже и цитата самого блондина. И смех, и грех, как говорится! – Но и давайте нам уже Софию – и сами ещё идите руки мыть… Встретимся – на втором этаже!

И можно было бы, конечно, посчитать это ещё и за пакт, как и факт её ревности, а там и зависти к Егору, как ещё и только лишь всё возможному отцу, опять же, но и всё же, и сестре, как и сестре же всё своей младшей, что она и одна ещё веселится, так ещё и с ним, соответственно, как и сказать, что и из-за расстройства она ещё не всё понимает, как и не всей терминологии и понятийному аппарату обучена, но и ведь – неправда: этой и конкретной части – она была обучена ещё и сама в совершенстве, понимая и принимая, признавая и за собой, что не хозяин и в собственность её эти личности, лю-ди, не входят.

–

А перекочевав к столу, меж делом, и сами – они таки дожидаются остальных и… во вполне себе комфортной и уютной атмосфере отобедали: стараясь касаться лишь и почти ничего не значащих тем, не и прям уж «о погоде», конечно, но и не о… былом-не-былом.

После же – вновь отправились вниз, благо и помещение ещё заранее было за-крыто на подготовку и до вечера, так что ещё и отправив весь персонал на обед, сами частью устроились на барной стойке, а где б и ещё посидеть, как и не на ней, действительно, а частью – продолжили чек инструментов, время от времени ещё и переговариваясь, но и так же всё тихо, чтобы не разбудить маленькую, решившую самостоятельно, всё же, а и вздремнуть, перенеся слишком много счастья на аттракционах до и несчастья от солнца после, а потом снова счастья и радости.., в общем, напитавшись на год вперёд, а там и больше: но и не до конца выдержав-додержав этот аттракцион невиданной щедрости. Впрочем, её тоже можно было понять! И разве что ещё немного и тех, кто и на большие наушники ей расщедрились: не факт, конечно, что она ещё и в них будет спать, но и хотя бы попытались – обезопасили, и таким ещё образом, её саму и её же слух. Почему нет?..

– Там… что-то серьёзное?.. – Глянул на брюнетку, а после и на телефон в её руках со светящимся экраном Егор, в котором она ещё что-то набирала, а он и изо всех сил старался не лезть дальше и уже данного, как и не читать… Интерес! Уж и что-то, а он – не убиваем: ни у кого и ни у чего. – У Кирилла, дяди ещё твоего, и его семьи… дома.

– Земля – всё же «плоская», да? Не и «когда-нибудь», если круглая, не и «за углом», коль и квадратная… В принципе! Всегда – встречаемся и встретимся, так или иначе… – Проговорила, будто бы и ещё и так, под нос себе же и между прочим, но ещё и ему она и, ещё раз прочитав собою же набранное и в ответ, редактор, хоть и какой-то, но и тоже в ней не умрёт никогда, впрочем, как и ярый прям ненавистник звонков и ответов на них, убрала телефон в сторону. – Ветрянка у мелкого его. Все – переболели ещё и ранее, вроде бы, но и разъехались; имею в виду «мать и старшего брата»; как ещё и тот сам нам сказал, так что… Нужно посидеть с ним, хотя бы уж и до вечера – а на концерт успеет.., будет!

– Никто и не против… – Улыбнулась Маша, покачивая ногами рядом. – В смысле, все как входили, так входят и ещё раз войдут в положение друг друга, тем более… и ещё одного, вот, «друга», не говоря уж и о том, что и весь персонал здесь наученный и выученный, прямо и «вышколенный»: так или иначе, а и помогут, если вдруг что…

– Эт-то да… – И глянула на Егора, вспомнив, что и так не договорила. – Занятно, да, как… ещё и быстро к тому – может раствориться, а там и вовсе потеряться человек, стоит его лишь из друзей убрать и максимально рекомендации о нём почистить, не говоря уж о друзьях и… друзьях друзей? А там и – о живущих, живших рядом, а тут прям бац и… всё. Будто бы: и нету. Чёрное зеркало прям и на наши всё дни! Я ведь даже о приезде твоём… и вашем сюда не знала. Плакаты – не видела. А может, и пропустила: опять-таки, не зная. Впрочем, как и ты не догадывался о нём – нашем с ним родстве. Да и вообще!..

– Ну, никто из нас не был знаком с родственниками другого, так что… Кви-ты!

– Ну… да. – И опять она проиграла в «Сапёра» – и ведь прёт прям и буквально по ещё болевым и больным, не жалея. А кто и… знал? «Может, оно и правильно, что люди мыслей читать не умеют и больных мест не знают – единицы бы, всё же, но и помогли».

– И как ещё сподобилась – на это всё? – Решила взять на себя продолжение беседы Мария, глянув теперь ещё и на вновь притихшую рядом с Олей Дарину. Мельком затем ещё и бросив взгляд на второй этаж – с которого и всё так же не доносилось ни звука. Когда же и туда… Лилось прям рекой! Но и у малой был ещё достаточно крепкий сон, так что… – Такой… поступок! Прям: мать героиня. Героический же, а! Ну, по меркам ещё и… общественности. Так и не одного, не одну, а двоих, две и… сразу. Да и таких ещё… разных, не только по возрасту, но и… в принципе. Хоть и сестёр. Но и… Опять же!..

– Соглашусь, было… непросто. – «А и ещё не проще обсуждать их – в разрезе же всё меня! Ты, конечно, умеешь помогать и темы менять, но и не я же ещё одна понимаю, что и тема детей у и для него ещё открыта – в принципе, как отдельных и личностей, коль уж и не со мной в комплекте. Ох уж мне эти всё… нереализованные желания и мечты… сбывающиеся у других!». – Но и я же ещё сама не делю их, как и не властвую, различая, отличаю(?), да, но и не чтобы именно отталкивать ещё и друг от друга. Они ведь и сами по себе уже семья. И… Я только лишь улучшаю – их уже имеющийся быт. И всё!

– Даришь?.. Может, и от себя что-то ещё добавишь?

– Ха, да, наша мама – просто любит БУ-игрушки, вот и всё! Поношенные и испробованные… Сломанные и… бывалые, банально! Ненужные другим, но и от чего-то всё нужные ей. И не потому что ещё и сама никому не нужна! Просто и она – почти такая же. Вот мы и тянемся… Притянулись уже, считай, и друг к другу – держимся… болями.

– Дарин! – Вмешался уже и Егор, не привыкший ещё пока да и к такой прямоте, как и… прямо простоте, но и не та, что уже не сильно-то и обижается, хоть и всё ещё расстраивается: ведь и если сама уже так не думает, как «не думала», то она, а там и они…

– Всё… нормально, Егор. – Кивнула ему Оля, не стараясь уже заверить его, как и ещё себя, просто: стараясь объяснить и пояснить ещё – в этом самом моменте. – Ведь и уже были подобные и не речи, как и разговоры, но и, видимо, до сих пор всё не уложенные в голову и головы девочек. Ничего… Мне и самой несложно – повторить это ещё столько раз, сколько и им же всё будет нужно, чтобы сначала понять, а там и принять, что… Они, вы, не «игрушки», это: во-первых! И даже: не дети. Лю-ди! Во-вторых, не БУ и… не всё то, что ты сама и ещё выше, ранее описала-сказала. Со своими и каждая «особенностями»? Да. Но и с ними, как и со всем, всеми и вся – жить можно и нужно. А ещё – они, вы, не одни в этом, как и мире. И это ещё и не к тому, что есть и хуже. Есть ведь и лучше! И это бесспорно – так и… фак-т. К тому, что не им, вам и нам с вами же, забиваться в Жертвы и… жалость, как и сострадание со скорбью. Как и не мне же ещё самой! Рано потерявшей да и не видевшей вовсе отца… Жившей с матерью одиночкой, ещё той физической абьюзершей и с бабкой, чисто – по менталке и моралке. Потерявшей затем дедушку в аварии, единственного ещё и мужчину, второго и отца ещё считай, в семье. Члена и главу, не побоюсь же даже уже и этого слова, её. Как и почти потерявшей ту же, но и мать… с раком и от него, вычеркнув и сим ещё – почти десяток лет за раз. Не говоря уж за прадеда и крёстного… с одноклассником. Долбанная смерть и… такие же войны! И прочие… все всадники Апокалипсиса. Но и… да! И нет, как и этим ещё всем, я сейчас не напрашиваюсь ни на что. Разве что и к кому, но и это уже – лирика только лишь ещё и будущей аудиенции. Просто говорю и здесь о том, что… есть такое и не такое, но и все же всё как-то живут. Да, где-то ещё и выживая… Существуя! Но и они – проживут. И твоя же ещё малышка, научившись таки воспринимать мир, не сразу, но и да… С его, их же ещё и помощью. Не без добрых людей ещё и сам, чай! Как и твоей. И ты же сама! И я же ещё сама… сделаю для этого всё. Наполню и заполню, переполню просто ваши сердца эмоциями настолько и до краёв, насколько это и вообще ещё возможно! А затем, как придёт время и на твоё, с твоим – поменяю на следующее… и сделаю ещё раз то же самое. И снова! И снова… Пока ни захочется сказать «хватит»! А этого и не захочется… Потому что только так, а не иначе, и ты в этом ещё и сама была права, я и сама ещё – хочу и именно за-хочу и буду жить. Проживая. Не существуя и… выживая. Уж и простите, да, наше уже и счастье – все те, кто и… да. До сих пор! Да и в этом – нет ещё ничего такого, чтобы прям и менять уже органы, как перчатки. Тем более, как и деньги – бумага, это просто орган. Как бы это ещё всё ни звучало и ни выглядело, слышалось. Жестоко? Да. Меркантильно! Но и… Душа с ним – не уходит, хоть и хранится в нём. Но при пересадке – переходит в новый. И снова. И опять! До победного и… последнего. Не с ним. В принципе! И, конечно, это ещё всё не потому, что и я дам уже то, чего не было с и у меня. Как и не дам того, дурного, что было. Чего не было и с вами ещё обеими! Ну а проживать это – мы будем ещё и вместе. Так что… Никто это всё не остановит и нам не запретит. Даже если придётся ходить с аккумулятором, не хуже «Перевозчика». Вы просто – достойны этого, как и любой… Как любая и любые другие! Потому что разницы между ними – особой-то и нет. И да! Все похожи и одновременно различны. У всех особенности. Свои. Душевные, физические… Но и все – живы, при этом, живут. По большей части. Стараются. Пытаются… Но и главное – имеют полное право на это. И получат, как и его!

И уже даже и не замечает, как плачет сама… Так ещё – и со всеми!..

Только лишь и тогда, когда сама уже Дарина бросается ей на шею, шёпотом прося прощения и за такие ещё свои слова, смешивая и их соль воедино, где-то в области той и шеи, утирает мельком глаза. Но и не потому, что и вновь же всё при всех. Опять же, вновь! Она же уже почти и сама переборола это – запрет плакать, и вообще, при всех: ещё от матери и когда та болела, не желая ещё и показывать слабость сама. В чём, к слову, брюнетка ещё и тогда была в корне не согласна, а теперь – и совсем. Да и никто не обижался! Но и это нужно было ещё раз произнести, просто… и подведя черту. Пусть: и очередную. Пускай, тем более, с продресью – курсивом. Всё же! Чем больше – тем лучше. Как, впрочем, и со слезами! Хоть и с чем уже были пока ещё не согласна сильная часть, но и ведь – пока. Да и как вовремя, для них, затем ещё пробудилась малышка, зовя маму!..

И старшая тут же почти подорвалась снять её с верха, но София и ей уже крикнула-ответила, что вновь сама! Заставляя уже – заулыбаться и даже посмеяться, утирая слёзы.

– Донор уже есть? – Наклонился чуть к Оле Егор, чтобы быть слышимым, но и не начинать это висящее ещё на колу мочало, да, но и сначала: ещё и мелкую – расстраивать.

– На крайний случай – уже подхожу я. – Так же тихо ответила ему девушка, не видя, впрочем, и в этом – никакой проблемы, как и в том, что… – Чёрные рынки – не наша тема. Да и кто мы ещё такие, опять же, чтоб ещё и по головам идти: тем более – в этом самом вопросе? Такие же, как и все! И… Как и все – не дождёмся своей очереди, так и…

– С ума сошла?! – Подлезла к ним уже и Маша, но и ту уже было не остановить.

– Уже давно и правда, да! Но и надо ещё признать – долго сопротивлялась относительно генетики же и наследственности, передачи ещё, так сказать, и по наследству, но и… Уж и в чём-чём, а и в разрезе жизни: лучше и с таким сердцем, чем…

– Ненормальная! – И дёрнул её на себя, затыкая… по-своему, опять же. – Нашла новый способ самоубийства? Пятёрка, от вен, через ствол, повешенье, прыжки и до таблеток, уже не катит? Сама ж ещё ранжирование делала! А девок – на кого оставишь?..

– Это жертва, а не «суицид», Егор. Во имя всё той же любви и… Да, как бы всё пошло и чопорно ни звучало! И они это тоже – когда-нибудь поймут, как и я уже сама поняла, что такое суицид, увидев его ещё и несколько ранее: с помощью силуэта матери и в фарах же машины на дороге. Только и я их сама уже не оставлю… на кого-то там, коль уж и не на себя и с собой, заранее позаботившись – хотя бы уж и о крёстных, не говоря уж и за их ещё отца с… мачехой(?). Ну а ты сам – так ничего и не понял… и об этом тоже!

– Ребя-я-ят… – Толкнула их всё же обоих Маша, до этого ещё не вмешиваясь особо, но и видя уже: как обстановка накалилась, так ещё и София готовилась идти вниз.

– Эгоистка! Всегда была, думая о себе и за себя, ей и осталась, останешься…

– Просто у меня очень долгое время не было того, о ком я могла и по-настоящему заботиться, в ответ и взаимно, не боясь потерять в тот же самый миг… и остаться одна!

– И как тебе твой «велосипед» – сейчас?.. Нравится? Добрее сразу стала?!

– Я не знаю – как иначе… И не попрекай меня тем, чему тебя ещё и научили свои!

– Так ты ж ещё и сама – не подпускаешь к себе тех, кто мог бы и с этим… помочь.

– Мне почти тридцать! Учат – детей: и то – лет до пяти. Дальше… Принимают, как есть. Либо: принимают таблетки, чтобы принимать уже и их затем – как и какие они есть.

– Посмотри на меня… – «Иногда мне, и впрямь, кажется, что и им уж самим, и куда не выносимей, не смотреть и мне в глаза, чем мне и именно смотреть в их и ним».

– Знаешь же ещё и сам, что не могу… долго выносить, держать, а там и вы-держивать… чей-либо взгляд.., как и «глаза в глаза». А уж и тем более: твой! Твои…

– Окей! Сам – так сам… Не привыкать! – И прямо развернул её к себе за подбородок. – Я в курсе ещё и не только этого, а и того – как тебе и самой прямо нравится создавать, а потом херить и это всё на корню. И нет, ты не садистка! Ты – мазохистка. Такой же, как и я… творческий человек. Который… думает, что банально не выживет-вывезет – без турбулентности и в полной… утопии. Не скрою, так думал и я! А потом понял, знаешь что? Что там, на высоте, где и прибывают в основном вдохновение, фантазия и… Муза – не выжить без самолёта, воды и… кислородной маски! Банально, но факт. Как и то, что турбулентность, если она не разовая, а прям и плановая, как и в нашем ещё всё с тобой случае всегда – отбирает эту самую жизнь, а и не даёт. Просто, а, не правда ли? Так и чего её держаться, если можно не сдохнуть, а и умереть потом, так ещё и куда более гуманным способом? В кругу своих и со своими! Подумай – ещё и об этом. А я пока пойду и помогу малышне спуститься… Ну, или проконтролирую сход, как пойдёт!

И, спрыгнув с барной стойки, направился к лестнице… под и собственные же шаги.

– Чего там, Дар? Есть… какие-то «подвижки»?

– Подняться туда – не даёт. Может, подстраховать её здесь?.. Соф?!

Тишина – и там.

– Засмущалась, видать… – Ещё шире улыбнулась Дарина. – Понра-а-авился!

Ну а и в подтверждение затем – раздался и топот рассерженных ножек на месте.

– О… Ещё и как! – Вновь хихикнула девчонка и взглянула на Егора. – Знаешь, она хоть и не любит касания, не всех, но и… достаточно тактильная девочка… по ощущениям и чувствам, эмоциям, прям… до жути: не говоря уж и о том, что и буквально перебарывает себя – всякий раз; чуть и больше, чем я сама… Впрочем, как и всё уже понимает и до, хоть ещё и не зная того же… Как и после! Тебе, как и ей, будет проще, если ты просто проконтролируешь пока это, не касаясь: если она и того не хочет. А если же и захочет, то… пожалуйста! Как и в прошлый раз, когда ты и взял её ещё на ручки…

– Согласна… я! – Раздалось сверху, вновь чуть успокоив окружающих и атмосферу, в целом: тучи хоть и опустились «хорошие», но и пока – только всё висели.

– Ну, тогда спускайся, согласна-я, а я уж, так и быть, подожду Принцессу и у подножия лестницы… при входе на бал!

– Но у м-меня… у меня нет платья… – лёгкая заминка, – …для бала.

– И у меня нет фрака – остановимся на… свободном. Наушники только возьми!

– И держись крепко за перила! – Вставила ещё и свои «пять копеек» Дарина: на всякий. – И без бега, поняла меня?.. «Отсчитывая» ступеньки: если хочешь – про себя.

*

– А он ведь, и впрямь, что-то с чем-то… – Усмехнулась Мария, стоя на втором этаже, рядом с Олей, и… смотря теперь не только на, и буквально ещё, беснующуюся под ними толпу, но и на Софию на барном стуле, на сцене… и рядом с Егором, когда же уже и Дарина стояла чуть поближе, чем и все остальные, к ним, но и всё равно – у сцены, бдя.

«Не смущая, но и контролируя!».

Впрочем, ещё и ранее – не теряясь и не по, как и не затерявшись в толпе.

«Молодец!».

– О!.. И до менегера-жирафа – тоже дошло. На какие только не напомнишь с-утки?

– Не, я серьёзно!..

– И я – не шучу. – «Какие уж тут… шутки». – И до чего ж счастливая ещё… донельзя и как никто! – «Улыбается… Хохочет! Хлопает в ладоши… Уже не среди прохожих, а ведь я тебе ещё и сама это запрещала, стесняясь, как и запрещали-и-запретили, по итогу, мне, но и… Ещё перед толпой! Да и какой… Фанатов и… фанаток! М-да, всё течёт, всё изменяется, а что-то и вечно – мнения окружающих. А, типа, ещё был шанс и эту дрянь не подхватить-подцепить, когда тебя буквально мутузят фейсом об тейбл, и нет, башкой и именно об стол, уча же ещё и её математику; и это я ещё затем виноватой буду, что и не хочу учить с ней: И оставайся тогда с той, бабушкой же, силуэт, фары, машина..; приходит бабушка-бабулечка-божий-одуванчик и такая “Уже поздно. Все в доме спят! Давайте потише”. И уходит. Ну а мать следом берёт стопку учебников – и… только бы зубы не выбить корешками и не выколоть уголками глаза.., грызя гранит науки. Странно ещё, почему и я убийцей-то всё, и по женскому же всё типу-профилю, не стала! Впрочем, в Методе, как и Симпсонах, уже и про это сняли, с леденцами, так что. Перебдим… ещё немного». – Спать не будет – ближайший год, а то и два! Так ещё на радостях – и наушники эти… постоянно спадающие… сопрёт, на память.

– Пойдут – на вырост!

– Это точно… – И глянула на того, к кому всё это ещё изначально велось, но так и не привело, сидящего рядом со стулом Софии, прямо и у ног, и поющего ещё что-то такое же.., прям за душу и… всё о том же… несбывшемся ещё пока отцовстве. – Купидона повысили!.. Теперь он не только отличный сват и «холостяк», но и… папа, раздающий уже даже не столько и нерастраченную любовь, сколько и детей… к всё тем же «серьгам».

Глава 2.

«Старый друг лучше новых двух».

Особенно: когда он парень! Ну и лучше других двух – соответственно.

Что ж, как не бывает дыма без огня, так и София уже не могла упустить момента, после уже и Дарины, с её рассказом и о них, тоже рассказать, только уже и об аттракционах, на которых они с ней катались, когда с мамой, когда и без, заведя и остальных, а там и вовсе настроив – на второй круг и поход туда уже: всем вместе. Вот так её раззадорил концерт!.. Но и так же легко и сухо из воды она не вышла – с и в головных уборах: таков был уже и ультиматум. И… Девчонка, конечно, подулась-подулась, но и, нет, не сдулась, хоть и согласилась: мамочку расстраивать и повторно – больше и ей не хотелось, так что.., да и самой болеть, чего уж там.

Ну, а на вопрос же о «прятках» и гриме… Команда, не далеко ушедшая от эмо, но и всё ещё ска, к тому моменту, как; и как бы ещё сами должны были уже улететь, но и остались, рыжие, что ли, не все, и всё же; да и другие уже начали подтягиваться к парку, оказывается у него уже и во все-то-оружии – с акрилом на лице… от Дарины; одевшейся сегодня в пастельные голубо-фиолетовые тона, от кепки и до кед, с футболкой и шортами где-то меж; что и очень уж хотела и, главное, хочет до сих пор стать визажистом и, вот, так ещё практикуется. Когда же и София; и тот ещё красный ураганчик и в белый крупный горох; всё продолжала бегать и крутиться в платье и шляпке, с гольфами и в туфельках, вокруг себя, своей оси, и них, снимая ещё и сии творения: со светом и на камеру, как и камере. Кося то ли ещё под блогера, то ли уже и под непосредственно режиссёра-постановщика… Но и снимала всё – на мамин телефон: для сестры и её влога-блога. Которая свой, конечно, ей не дала, но и дала зато вполне себе уважительную причину – искала на нём эскизы и с него же затем срисовывала.., разрядился. Прощаем! Впрочем, надо же ещё и так набивать руку, помимо и собственной ещё отрисовки, а как ещё, если и не со стороны подмечать, и той, и другой, свои же ошибки.

И вот, уже «спрятанное на виду» – не спрятано совсем и, при этом, не видно никому. И они – катаются на всём!.. От паровозиков, где и София, опять-таки, сама, через танцпол и «цепи» – для средничков же и до центрифуги и американских горок – уже прям для взрослых: и что уж там, по второму, а то и третьему кругу, в одних, и без охраны… рядом. Пока и та же, что была уже поодаль, но и всё же, всё и всех, вся фотографировала. Да и сами себя, меж делом, где-то ещё и забираясь на памятники, весьма «беспалевно», но и быстро убегая, при этом: этого у них обоих было не отнять. Хотя и у неё бы, из двоих, стоило! Но и не сейчас же ей ещё и это говорить, когда её и уже почти вынесла духота – и они уже переместились даже и в тень на лавку: с ногами, естественно, на ней. «Отхватывая» ещё и за это, раз от разу, конечно же, опять же, от и куда возрастных личностей, но и продолжая сидеть на её спинке, а ногами же: либо вниз и спустив совсем почти к земле, либо и на сидушке. Захотелось так. Как и воды. К слову, он уже и сбегал!

– Дер-жи! – «И ведь таскается же… Поддержал! А мог бы пойти – и со всеми ещё покататься, пока время есть. И пока я же всё… ищу ямку, чтобы лечь! Лопату-то, и тут, я уж и вряд ли где найду. Блин, у прохожих и дома тогда – не нашла, когда котёнка разодранного нашла, а уж и тут… И подавно! Но и не руками же рыть и уже… в самом-то деле. Статус, как бы, матери – налагает какую-никакую, а и ответственность. Например, не ранить детей и ещё больше – своим видом, так и выкапывая кому-то могилу. И ладно же ещё – не себе. Хотя и… Какая разница? Что там, что э-там. Но и уже поздно! Он и вода – уже здесь». – Такое чувство, что у неё не гастрит, а и отсутствие желудка… в принципе.

– Зато и вестибулярка – хорошая! – «Забавно, как мы и до сих пор ещё говорим о разных вещах, то есть детях, и при этом же всём – об одном… Что-то, и впрямь, вечно!».

– О чём думаешь? – «Как тебе ещё и капец как идёт всё белое! Джинсы с дырками. Полурастёгнутая рубашка… Морда кролика. Что? А, ну да! Почему и в моём случае – свет проходит насквозь и прямо выделяет всё, что выделять-то и не следовало, а в твоём?.. Мне, что, летом и чисто вечером-ночью – жить? Так ещё и в чёрном… ходя. Потею ж ещё! А что естественно, то небезобразно. Бе-бе-бе! И как же я ещё вчера-то выжила? А! Ну да. Было ж: для и ради кого. А теперь… А теперь – исключение!». – Откуда лучше было бы свалиться? «Красивей»? Детские лебеди? Американские горки?.. Не, центрифуга! Да.

– Е-гор!.. – «Серьёзно, блин, я же ещё и только приложись, чтоб попить. Р-том. Не носом! А теперь – ещё и из него…». – Ради… твоего же ещё… бога. И это не так работает!

– А как? – «А мы прям – и три уже течения в одном: готка, ска; кеды с очками, опять-таки, что-то и вечно, но и хотя бы без кепки, видать, тоже понял, что и то, что палить не должно, порой, палит конкретно, всё же ещё и чёрные; и эмо… между нами. А и лучше бы: эму. Или нет?.. Три реки, ага, впадающие… А хотя: нет. Ангел. Демон и… На розовой же всё скамейке! А стоит ли и говорить, что этот парк – ещё и Смешарикам посвящён? Нет? Ну и ладно». – Нет, правда, как? Расскажи уж! Поделись… Спустя ещё и столько времени. Мне, действительно, интересно – как это всё у тебя и как ты это видишь.

– Слы-шу. И нет, я не «исправила» сейчас тебя! Это… факт. Слышу, как… трансформаторную будку, жужжащую почти всегда и… постоянно. Разными голосами! Но и… На один, считай, лад. «Не доделала!». «Слабачка…». А я – всё доделываю, так-то.

– Да… уж, в курсе! – «Ну, уж прости-те, что я и за принцип – именно резкого отдирания пластыря, а не медленного срывания-отрывания его: по чуть-чуть и кусочкам».

– Ну… да. – «Но ты же ещё и насчёт этого – в курсе, так что. А быть в курсе просто и параллельно же ещё чувствовать – это другое, и впрямь, иначе. Так что…». – Прости!

– Это ты – меня прости! Я… Всё же лишнего, наверное, тебе вчера и наговорил.

– «Наверное»? – «Ну-ну». – Ты и сам – в это не веришь, как и в этом не уверен. Так и чего? Не парься, в общем! Всё было… по фактам. Впрочем, как и обычно! От тебя другого – и не ждёшь. – «И вот тут бы, конечно, стоило бы уже и заткнуться, но…». – Даришка – была бы в тебя… Плюс – ещё и правдорубка! Взрывной микс бы… получился.

– Не то слово!.. Да и сам уж… оценил. – «Самой уже, что ль, эту самую машину времени изобрести и… избавиться уже от себя, чем и так ещё подчищать… всякий раз?».

– Теперь и я – лишнего, да? – «Ну а что уж? Остапа, как обычно, понесло и… Двенадцать – просто не его-её любимое число. Без “чертей” – никуда, да-да! Да-да…».

– Брось!.. – «…а то уронишь? Так и давно уж». – Это уже моя проблема, а не твоя!

– Не уверена. – «Да-да, а и особенно ещё в разрезе: твои проблемы – мои проблемы, мои проблемы – мои проблемы. Привет ещё, деньгам мужа, которые жены и деньгам жены, которые… жены же. Не говоря уж – и за общий капитал… Стан-дар-ты!».

– Послушай.., ты – не слабачка, окей? Ты, наоборот, очень сильная и… такая, каких я ещё и сам не встречал. Да и вряд ли уже – когда-нибудь, когда-либо… встречу!

– Сильные – доделывают. – «Вот это я ещё и ду-у-ушная… динамщица, да?».

– Но – и не совершают! Решают что-то: с головой, не головой… Не завершая! Ты – не совершила… Разобралась? «Нет». Решила? «Туда же». Но и… Признала же? Признала. Осталось – не поскупиться, дойти-таки до специалиста и… Всё! И я тебе – и в этом…

– Нет. – «О, какая!.. А эта скамейка – ещё и настолько длинная? На землю бы, блин, не свалиться – с такими… отскоками. Кстати, шпильки! Пусть и небольшие, но и… Бёдра не стёрла, зато и надпяточную зону вытерла в хлам. Впрочем, видать ещё и капрон колготок на правой ноге – в замок попал. Порвались! Н-да. И это пока лишь только – не видно. Как и… Новые – уже в мусорку. Ж-жизнь!». – Не-не-не… Я уже знаю, к чему ведёт вся эта хрень-хренотень: ещё по семье, затем по друзьям и… р-работе. Даже – не думай. Нет! Я больше не притяну к себе – ни Абьюзера, ни Преследователя, Спасателя ещё, так и знай, пошли на хрен… и сразу. О-ба. Тебе, вот, сейчас говорю! Другому – потом скажу.

– Это ж и кому ещё такому «другому», интересно знать? – «Абьюзеру, конечно. Или что? Задела – своим резким отпрыгиванием? А вот не надо было… сокращать дистанцию! Или это я сама ещё – пресекла допустимые… полтора же ещё метра… по бокам? “Нет”. И… Да, вроде! Метр же – спереди. Два – сзади… Ну… да. Так и есть. Так ещё и… вьетнамские эти масочные флешбэки! Ух. Виноваты оба, но – и не я… первая».

– Неважно. – «Не говорить же ещё и тебе, что и ты ещё – Преследователь, напополам ещё и с тем, как Спасатель». – Который следом уже и за тобой придёт… А он – и не придёт, потому что: ты пойдёшь-уйдёшь – пер-вым. От меня. И!.. Куда… подальше.

– Или ты уже и сама решишь, как и решила, что станешь – ими… Одна! И в одну.

– В смысле? – «Так-так-так… Это что ещё сейчас будет – новая гипотеза?».

– Кто-то ж там вроде, и ещё ранее, говорил, что: Жертвой более – не станет и не будет. Не есть! Да и… Мне, может, тоже неприятны, как и эти твои слова, так и то, что я второй день уже почти вижу – в виде тебя, но и не тебя саму. Не говоря уж – и за эти вот ещё прямо и отбрыкивания от меня, как и глаза, полные страха… и сейчас, как у Бэмби!

– Они – всегда такие. – «И ты это – тоже знаешь! Родили меня ещё с такими – большими и… под блюдца. Ещё один, блин, сервиз. На праздник! И… Похвастать. А дальше… Дальше – пыль собирай за стеклом и в шкафу». – И эти… тоже. – «Серьёзно? Прям осмотр и… на людях? Не ищи вен – среди тату: их там нет! Впрочем, как и крови – в кофе и… наоборот(?). Нет, нет крови, а вот и кофе… Какао. Горячий шоколад! И зажаристый, прямо и зажаренный зефир, как зрачки. Их, к слову, и чуть проще найти, чем… “Дэвушка, какие у вас красивые шоколядные глаза. Говняные. Да! Ещё что-то?”. Я ж буду ещё и не я, если и что-то этакое не отчебучу». – Чистые кисти, Егор, не утрируй!

– Даже – и не начинал… – «Да. Но и на карточки передо мной – уже почти сел. Я, кстати, тоже на них. Всё ещё на скамейке… И вы точно уже – не гинеколог!». – Впрочем, как и досматривать полностью! Или уже и сама забыла, что и не только руки – хармятся?

– Провокатор! – «С ладоней бы и тогда ещё, что ли, начал; созвездия бы и среди месяцев, а там и лун поискал, или что, гороскопы, таро – херня, мы теперь по линиям рук читать заделались, в хироманты(?); чё уж сразу и за кисти рук-то уж хватать? На колено, а там и колени вставать… Встанешь – убью уже тебя я, а не костюмер, за белые штаны!».

– Что есть, то есть… – «А его это ещё и забавляет – поглядите-ка на него! Самоубийца». – Нечего было – и платье надевать! – «Начина-а-ается. Платье-рубашку надела. Не до пят застегнула. А ничё тот факт, что… фак: оно и так, и без того – чуть ещё и ниже-то колен и… Иди на хрен, вообще. Опять! Я в нём – ещё и по тёмный аллеям гулять пойду, вечером, ночью, будешь знать… Так и чтоб не только уже тебе – в нос коленкой… почти… но и так же прилетело!». – Эй!.. Так ещё и говорить, что: не для меня.

– Нечего было – на мотоцикле и машине за нами приезжать! – «Будто бы и в неё – все не поместились. И я знаю, не тупая, для чего и изначально ещё всё это задумывалось-затевалось, но и… Вы вообще видели этот мини, да, но и вэн-автобус? А изнутри?! Вот, то-то и оно. Сумка Грейнджер и палатка всё в том же Гарри Поттере – скурили табачный магаз и завод… в один же… заход!». – Тоже мне, взял в аренду… покататься! Думала ж…

– …пойдёшь пешком, только лишь бы… и потому что: не в штанах? Ну… да. Придумано хорошо – претворено хреново! – «Кто бы, блин, и говорил! Меня за столом, дома, постоянно ругали, что я ненормально, боком, за ним сижу, а и не ногами в нём. А теперь? Везут. Так ещё и с ветерком… И спрашивают потом: “Точно не хочешь ещё пока прокатиться?”. На сразу, блин, и какой-то, ха, “стенке”! Влево по ней. Вправо… Не вопрос! Ща, только, кишечник обратно вверну и… желудок верну на место. Капец! А, ну и куда же ещё затем без: “А я тебе предлагал – нормально сесть”. В платье! Мне и на двух, а порой и трёх ещё стульях – нормально так… проветривает-ся и там.., знаешь. И ладно же ещё – на таком… большом. А и не на той дистрофичной херне, которая ещё и под открытыми окнами пищит-визжит, как угорелая. Я бы уже и себя за это – не простила. Предательство! Ненавижу же их лютой… любовью. А так – лишь тебя одного».

– Но и кто ж ещё знал, что для тебя и это – не станет и не будет, не причина, короче? Как и для меня – насквозь пропотевшие вчерашние вещи, стирка-уборка почти и всех «нормальных» вещей сразу, чтобы тупо лишь дома остаться, а и не искать альтернатив, как и, на крайний случай, но и взятое платье… с туфлями. Додумалась же!..

– Чувствовала, не иначе. – «И именно “жопой”, да(?). По-любому!».

– Да-да… Но и я – не виновата! – «Подпись ещё и печать, что ль, такие создать?».

– Как и я. – «И где там эти шутки про: в нашем расставании виноваты двое – ты и твоя мать, свекровь ещё, то бишь; в нашем же случае – и тёща, нет, именно тёща и… к тем же шуткам-шутейкам за… шестьсот шестьдесят шесть, нахрен, не меньше, опять же».

– Эх… – «Ну, давай уже, вставай! Мне, и впрямь, уже неудобно. И не только потому, что на нас, так или иначе, но и все смотрят, а ещё и потому, что и ты смотришь на меня. Так и снизу вверх! Из нас двоих – я низкая и маленькая… Не отбирай мой хлеб!».

– Оль. – «Я не стану твоей женой!.. И отсутствие кольца тут – ни при чём».

– М? – «Я не хочу тебя ещё больше пачкать – прекрати уже сам искать мои глаза».

– Может?.. – «Ну да!.. А то мне и мелкой с видеокамерой – мало было». – Ты чего?

– На нас… все… смотрят. – «А ещё: фоткают и снимают. Стервятники! Так ещё и с камерами. Охренеть, просто! Впрочем, и мы тоже сами весьма интересно смотримся: друг напротив друга.., серый заяц и белый кролик. Кто-то – потерял Алису. Кто-то – Волка из “Ну, погоди!”. А кто-то и… Сейчас терпение потеряет – под и всеми этими ожидающими… чего? Предложения? Его лишь только и иногда рождает спрос! В остальном же… Предложения – рождают его. Ваших уже рук и… сердец. Добрый вечер!».

– Ладно тебе! Это – из-за аквагрима и… – «О-о-о… Если бы это было – из-за узнавания и тебя». – Блин, точно!.. Прости. Забылся. Сейчас-сейчас… Сейчас всё будет!..

«И

просто,

блять,

развернул

скамейку:

вместе же

со мной!

А-а!..

Видать, ещё никто и ничего здесь, как и отсюда, не пиздил! Впрочем, она же ещё и сама – дубовая, прям… из порубленных поленьев. Как раз – для таких же ещё дубов, как… этот. Что ещё вчера говорил что-то о спине, а теперь, вот, даже и не надорвался. А и надо было всё, видно, так бы, глядишь, и мозги ещё на место встали… Ненормальный!».

– Готово! – «Что. Именно? Твоё тело и по частям?! Я ещё и к этому – не готова».

– З-зачем? – «Ну, как же ж, жертва! Это ты и уже произнёс, просто я резко слух утратила – под пульсом, бьющим прям по вискам от натуги ещё и твоей; я, блин-малина, сколько и ещё, по-твоему, вешу, ко всему же тому; или ещё подумал, а я уже и додумала, так ещё и в мыслях затем произнесла?». – И, думаешь, так – меньше пялиться будут?..

– Какая разница, если уже и сама – не у и видишь этого? – «Нас всё-таки выпрут из этого парка, а мы даже ещё ничего не стырили! Вот ведь… людская-вражинная доля: только бы и взять, что не так лежит или стоит, коль уж и у самих не взяли. Впрочем, поэтому-то ещё и можно-льзя, ведь и… потом проснётся: “Да как можно? Злом на зло!”».

– О-кей… – «Благо, и нет ещё Родины-матери, к которой все идут, а и не все – по холму лезут, но и пионеров мы тут, знай нас же, облагородили-увековечили… собой. Но хоть и не изувечили же всё, верно?.. И замешали же ещё – всё подряд и в одном! Может, тут где-то ещё и Годзилла бродит? Хотя и при чём здесь?..». – Так и о чём ты хотел?..

– Могу я вернуться? – «Так сразу?.. А и чего мелочиться, да! Во всех смыслах».

– Ещё не забыл, что и сам мне говорил, когда я уходила… и ушла? «Ты всегда сможешь сюда вернуться! Я буду тебя ждать». Ты – единственный, первый и последний, кто так говорил и именно сказал: и к кому я ещё сама, действительно, хотела вернуться…

– Но – не смогла. – «Скорее: не успела! Но кому это и уже нужно, верно? Мои россказни, так ещё и о том, что я не сбегала и сюда, «на три весёлых буквы», куда бы именно меня ещё и следовало прям послать, а… и прилетела подумать, чтобы затем…».

– Не могла. – «И до того… как».

– А «сейчас»? – «Могу ли? Смогу ли?.. Хм… “Хочу”!».

– Не у меня же и нужно спрашивать это! Как и пущу ли уже и именно я… обратно?

– Почему же не у тебя? А как же: «На чём мы там остановились, не напомнишь?».

– А это ты мне уже и сам ответь, одиночество!

*

Ну а когда всё же уже вернулись в столицу, «хорошего понемножку» да и «ничто не вечно… под ещё и той луной», вместе – начали видеться. Да, уже не так часто, но и всё же!.. Так и сами дети ещё – начали привыкать и прям прикипать к нему, часто ещё, меж делом, отпрашиваясь с «маминой работы», когда она ещё и сама брала их с собой, социализируя ещё и «собой», на папину. Когда – и вместе, опять же, гуляли. Пусть, вновь же, и чуть затемно, как и поодаль от центра, но и… Днём – тоже. Но и иногда! Впрочем, как и утром. У всех же ещё и из них – были свои дела и заботы. Под вечер, а там и ночь, «лиходеяли» так же, да. Бывало! Порой, ещё и сам забирал их – из специализированного частного сада и такой же школы, соответственно. Гулял с ними и на площадках. Не говоря уж и о том, что и периодически ещё защищал и именно младшую – от нападок «традиции», но и куда старого и старшего мышления: на манер и того, что она тоже человек и имеет право, как и все, гулять везде, а и не только на территории для таких же.

– К нам с собаками – нельзя! – Донеслось от выхода и входа голосом официанта.

– Какая… несправедливость. – Буркнула Дарина, откладывая свой телефон с очередным окончившимся видео про собак и их груминг, дрессировку, блокируя и экран. София же, только и покивав ей, а и до этого ещё так же с интересом следя, что происходило на экране, села ровно и потянулась за своим апельсиновым соком, когда же и старшая отпила зелёный чай. И всё бы ничего. Послеобеденная идиллия в пижамах! Почему нет? Кто ещё и когда встаёт. По каким и часам… Сова или жаворонок. Да и вот только они уже – сидели в кафе и… в пижамах. Ну а что и такого уж, опять же? Просто… так захотелось. Будто и только из кроватей ещё своих встали и спустились из дома в первое попавшееся же заведение: коль уж и не в самом доме. А кто и скажет, что проехали сначала на машине, потом, из-за пробок и желания быстрее где-то уже и оказаться малых, на метро и… вот, собственно. На месте. Е-гор! Он и скажет. Нет, сказал и бы, если бы надел ещё и сам пижаму, какую-то и фиолетовую ещё, походу, по среднему же всё арифметическому и по больнице, не выделяясь средь них и особо, но и не отделяясь от коллектива, а так, в серых трениках и чёрной футболке, серо-чёрных и кроссовках, самое малое и меньшее, на что он и уже мог рассчитывать, что они таки не затопчут его своими тапочками с такими же, в свой же цвет, помпонами: синим и красным, соответственно же.

– О чём… вы?

– Вон, видишь? – И старшая кивнула на происходящее уже и за стеклом кафе, впрочем, на нём ещё была его надпись, название с какой-то аппликацией чашки, но и меж линий тоже можно было кое-что рассмотреть. – Она – в очках. Со специальным поводком!

– Да-да… Ещё с собакой и палочкой! – Поддакнула София и, извернувшись, села коленями на красный диван; как ещё сама не слилась с ним.., но ретро-кафе – на то и «ретро», чтобы… не вспоминать вновь Ривердэйл, а и, как обычно, смешать, не взбалтывая; смотря и во все глаза за героями драмы. – Мама сказала, что это: помощник.

– Трость и поводырь. – Мягко поправила её Дарина и помогла снять тапочки, чтобы не пачкать мебель и заодно поудобнее-комфортнее устроиться, не думая, что и что-то там испортит-загрязнит: и что потом ещё придётся вытирать за собой; как делают ещё взрослые. Не и заранее не пачкают, а и… Им было этого не понять! Но и каждому – своё.

– Да. Она ж сама ещё – слепая! Ну, девушка, в смысле…

– А они…

– Посидите тут, хорошо? – «Ни разу ведь ещё не прокатывало, но и, может, сейчас? Но и не вкусняшкой же обучать, как собак Павловых, в конце концов! Так ещё и когда с отсутствием воспитания, манер и эмпатии – другой уж подъехал». – Какие-то проблемы?

– За правую. – Перевела его руку «для знакомства» в другую сторону… Дарина: не обязательно, к слову, было и сразу же прям хватать, тем более та ещё и не видела, могла и банально испугаться, но и коснуться для начала стоило, чтобы дать понять и знать о себе.

– Левая – ведущая! – Встала и уже слева от него ещё и София. «И ведь одному ещё богу известно – как ты хочешь его погладить и не можешь, да? Хоть и здесь вы, в этом – послушные, помощницы! Эх, ладно… Будь что будет. Драться ж мы – и не собирались».

– Как вы?.. Ещё и так бесшумно! – «Как ниндзя, да, чувак? О-о-о… Они ещё и не то умеют – на месте всё, правда, им и не сидится, но и это исключение… из всех правил».

– Лучше не тревожить и лишний же раз всё – этого пёселя! – «Правильно, малышня, ни себе