Читать онлайн Утренняя звезда

Глава 1.

Мерцание лампочек на приборах. Бульканье жидкостей в пробирках и баллонах. Ни звука, выдающего живое существо в этой ярко освещённой комнате. Вдруг механический голос, донёсшийся откуда-то с белоснежного потолка лаборатории, произнёс:

– Операция завершена, – следом раздалось мерное жужжание, будто от крыльев пчелы, забившейся за оконную раму.

За белой эмалированной стеной послышались шаги и тихий щелчок раскрываемой двери. В комнату шагнул мужчина среднего роста, в медицинском халате и шапочке, с белым проводом в руках. Протянул его к небольшой выпуклой дверце. Открыл, повернул что-то – в дальнем углу засветилось табло с то и дело меняющимися цифрами. Подошёл к экрану, дождался, пока цифры остановятся, и сказал в гулкую пустоту помещения:

– Мистер Уорд, можно приступать, – в ответ на это из дальнего угла комнаты, из-за металлического стеллажа с мигающими приборами, вышел молодой человек – тоже в халате и шапочке. Из-под неë выбивались золотистые светлые пряди, которые он всё время поправлял, пока шёл.

– Да, Ренни, но проверь ещё раз систему. Сбоев быть не должно, – несмотря на то, что первый человек выглядел старше, в тоне его собеседника чувствовалась снисходительность.

– Сделано.

– Теперь можно начинать.

Они подошли к открывшейся в стене двери. За нею оказалось небольшое помещение, почти целиком занятое матовой капсулой, по которой пробегали цепочки из знаков. Их зеленоватые отблески скользили по стенам, светлячками искрились на длинных золотистых волосах мистера Уорда (он снял шапочку, когда зашёл в комнату). Он дотронулся до поверхности капсулы – знаки сложились в замысловатый рисунок, будто стекляшки калейдоскопа. Белоснежная стенка треснула пополам, открывая взглядам нутро капсулы. Там, оплетённый мириадами трубок и проводков, лежал мальчик. Он казался мёртвым. Вдруг длинные белые ресницы дрогнули. Проводки и трубочки расползлись, высвобождая своего пленника. Вот он уже поднялся на локтях и поглядел на тех, кто пришёл к нему. Мистер Уорд улыбнулся и шагнул ближе, пряча руки за спину. Тёмно-алые глаза пробуждённого вспыхнули; губы разжались, обнажив зубы. Мальчик метнулся вперёд.

– Потрясающе… – мистер Уорд не договорил. Острые, как иглы, клыки впились в его шею. – Ах!.. – пошатнулся, но устоял на ногах, вовремя опершись о стену.

– Сэр, вы в порядке?

– Абсолютно, – он коснулся шеи рукой – следы от укуса сначала побледнели, а потом совсем исчезли. Мистер Уорд подошёл к приборной панели, ввёл код – на экране высветились цепочки ДНК. – Ты почему не проверил, как работает его система первичного питания? Она отключена была! И неудивительно, что он на меня набросился!

Ренни в ответ деликатно промолчал, и молчание его, как видно, означало: «Вам всё равно немного вреда от этого было, да и укус вы мгновенно сгладили».

– Сэр, в программе уже была то ли неточность, то ли ошибка, – наконец сказал он. – Изначально планировалось, что материал, добавленный на последнем этапе, должен будет лишь закрепить устойчивость к токсичным веществам, но его функции заметно отличались от прописанных.

– Так нужно. Верни… хмм… номера 34 в капсулу и плотно её закрой. Через час приготовь раствор, но не вводи его: я сам это сделаю.

– Конечно, сэр.

Ренни остался наедине с экспериментальным объектом, который вдруг присмирел, перестал бешено сверкать вишнёвыми глазами и обессиленно упал на больничную кушетку. Он словно отключился: люди так не спят. Ни вздоха, ни движения во сне. Ренни осторожно обошёл мальчика и бросил на него слегка печальный взгляд: «Эх, а ведь он с тобой то же сделает, что и с другими… Не повезло тебе. Хотя, быть может, всё пройдёт успешно?»

Тем временем мистер Уорд за дверью вовсю ликовал. Отсутствие посторонних лиц, в том числе и дворецкого Ренни (по совместительству учёного-ассистента), позволяло ему в полной мере наслаждаться достигнутым. Он даже пару раз вальсирующе крутнулся по коридору.

– Это уму непостижимо, великолепно, прекрасно! Живое существо, человек – нет, лучше человека! Совершеннее, продуманнее… Они наконец поймут, как ошибались. Я им это докажу.

Глава 2.

– Нет, с этим я не согласен.

– Почему же? Объяснись.

Кейсин Уорд сидел рядом с экраном, откинувшись на спинку стула, пока номер 34 решал тест. До сих пор заминок и ошибок у испытуемого не было. Сейчас что-то пошло не так. Номер 34 снял наушники, поднялся и подошёл к Кейсину.

– Потому что это нелогично.

– Это не объяснение, – Кейсин повернулся к экрану. – Ну, смотри…

– Куда смотреть?

– Это выражение такое. Не смотри буквально, а слушай. Вот ты ответил, что в данной ситуации персоне Х необходимо обратиться за помощью. Так?

– Да.

– Однако в условии задания был чётко описан характер персоны Х. И ты серьёзно думаешь, что такой человек станет обращаться за помощью?

– Это самый оптимальный вариант действий.

– Гм… А ты не считаешь, что, обратившись за помощью, персона Х хотя и решит в какой-то степени свою проблему, но создаст себе некомфортную ситуацию?

– Почему же она будет некомфортной? Я не понимаю. Проблему же персона Х решит, а значит, будет довольна обстановкой.

– Так-то оно так, но… Впрочем, я сам виноват, что даю тебе вопросы такого плана. Психологией мы с тобой пока не занимались, делали упор на логику и языковую грамотность.

– Когда у меня будут уроки по психологии?

– Думаю, на следующей неделе. Кстати, – он взглянул на часы, – пришло время дать тебе кровь. Как себя чувствуешь?

– Не очень, – паренёк поëжился. – У меня голова кружится… и вот тут сильно стучит… – он показал рукой на грудь.

– Учащëнный пульс – это вполне нормально. Но если слишком долго не пить кровь, то последствия будут печальные.

– Я знаю…

– Тогда почему замер?

– Я же не могу причинить тебе вред, – он взъерошил волосы. На лице выступили капельки пота.

– Это не считается. Если выпьешь ровно столько, сколько нужно, ничего страшного не произойдёт. Программа не станет воспринимать это как нарушение.

– Ладно, – номер 34 шагнул к мистеру Уорду.

– Только не за руки, – предупредил тот.

– Я помню, – он наклонился к шее Кейсина. Остановился.

– Ну и чего ты опять замер? Ай!

Боль постепенно уходила. С каждой капелькой алой солоноватой жидкости. Она как будто выталкивала всю непонятную тяжесть, мешавшую дыханию. Прогоняла стучавший внутри головы раскалённый молоточек.

– Достаточно.

– Да, я уже всё… – он отцепился от мистера Уорда. – Спасибо…

– Хах, спасибо? Ну, пожалуйста, пожалуйста… Вот видишь: со мной всё в порядке.

– Да. С тобой и вправду всё в порядке, – мальчик всмотрелся в его лицо. – Но ты стал бледнее.

– Это вполне естественно. Ренни, приготовь чай и добавь в мою чашку две капли сиропа-энергетика (речь шла о лечебном энергетике, который рекомендуется употреблять донорам после забора крови), – это он сказал уже в микрофон компьютера, соединявший его с дворецким. Кейсин поднялся и чуть не упал, не рассчитав силы, но 34 вовремя схватил его за руку. Мистер Уорд благодарно улыбнулся ему.

Они вышли из экзаменационной комнаты и направились в гостиную. Пока они шли по коридору, мальчик не переставая думал: «Зачем это? Непонятно. Нелогично. Людям пить кровь не нужно. А я кто? Разве не человек? Если не обращать внимание на внешний вид… Хотя постойте! Людей с такой внешностью тоже встретить можно. Белые волосы, бледная кожа, глаза цвета спелой вишни, как у альбиносов. Я видел таких в энциклопедии, которую взял из библиотеки. И в моём теле, пожалуй, протекают те же процессы, что и у человека. Так какой смысл был добавлять эту странную потребность в чужой крови? Лишние хлопоты».

Тем временем Ренни в гостиной уже разливал ароматный чай в чашки. Он живо поинтересовался:

– Как всё прошло?

– Замечательно. Кстати, насчёт той неточности, про которую ты говорил тогда… – он быстро взглянул на номера х34 и тут же отвёл взгляд. – Расскажу сегодня.

Глава 3.

Итак, меня зовут номер 34. Даже имени у меня нет, как видите. Я сам не знаю, как на свет появился, но, очевидно, не как все люди. Первым, что я увидел, была белая комната с приборами – лаборатория. А потом я заметил их – Кейсина и дворецкого Ренни. Не помню, что точно тогда со мной приключилось, но меня вдруг с силой потянуло к первому. Я впился ему в шею и стал пить кровь, а он даже не попытался меня отбросить или же остановить. Вероятно, ожидал такого моего поведения. Мне всегда так неловко наносить повреждения кому-то, Кейсину в особенности, но против природы не пойдёшь: кровь мне нужна. И почему именно кровь Кейсина? Ладно, если бы это был вспомогательный ресурс энергии, но тогда разумнее было бы сделать так, чтобы я мог пить кровь любого человека. Странно всё это.

     Каждый мой день начинается одинаково. Санитарные процедуры, проверка состояния организма на специальном устройстве (до сих пор показывало, что я в норме), приём каких-то лекарств, завтрак, а потом уроки. Они занимают процентов восемьдесят от всего моего времени. Кейсин очень заботится о моём воспитании и образовании. Ни на минуту от меня не отходит. Я пока не могу сказать, что разбираюсь в людях и понимаю их, так что вряд ли опишу Кейсина так, как хотелось бы. Я много читал про людей в книгах и в документах на компьютере своего наставника (разумеется, с его разрешения) и могу заметить, что если судить по их меркам, то он весьма привлекателен внешне. Да, его вполне можно назвать красивым. Ещё он терпелив со мной и всё понятно объясняет, и вопросов после его занятий у меня не остаётся. Вот здесь я, наверное, солгал: вопросов у меня много. Только они не по теме учебных предметов. И все эти вопросы так или иначе связаны со мной.

    Я уже говорил, что читал про людей, но понять их мне нелегко. А хотелось бы. Быть может, я не там ищу? Мне стоит не только знакомиться с научной литературой и смотреть учебные видеоролики, но и заглядывать в отдел «Художественная литература» в библиотеке. В любом случае, сейчас мне туда путь закрыт. Кейсин, вероятно, считает, что мне пока рано читать такие книги. Он сказал, что психологией мы займёмся на следующей неделе. Вот тогда мне станет доступным больший объëм информации.

    Как же я ещё мало знаю… Но ведь всего месяц прошёл, и я успею ещё всё изучить как следует. Надеюсь. Надеюсь… Это слово я где-то видел… Кажется, в записях Кейсина на его столе (он как-то давал мне их почитать). Правда, на той странице, похоже, была информация, для меня не предназначенная: Кейсин вдруг у меня тетрадь выхватил и так неловко заявил: «Ну, довольно, довольно…» И что там было? Точно, на второй странице было написано это слово «надеюсь», которое он объяснил мне так: не обоснованная фактами уверенность в том, что когда-то что-то произойдёт. Когда я спросил, для чего это нужно, Кейсин ответил, что надежда облегчает страдания людей. Страдания, как он выразился, сравнимы с тем, что я ощущаю, когда долго не пью его кровь. Чувство болезненное, неприятное, из-за него ничего делать не можешь, ни о чём не думаешь.

    Ещё слово «неловко». Кейсину было тяжело объяснить мне его. Поэтому он обратился к новому средству – визуализации понятия, то есть самой обыкновенной сценке. Ренни нёс поднос с чашками, «случайно» поскользнулся – поднос со звоном упал на пол. Чашки разбились, а Ренни бросился собирать осколки и извиняться. В ситуациях, когда люди понимают, что сделали что-то не так, они обычно чувствуют себя неловко. Вот и тогда Кейсин понял, что ему не следовало давать мне читать его записи, потому он и ощущал неловкость.

   Конечно, с этим нужно серьёзно разбираться, и одному мне это не под силу. Мне нужен учитель, наставник, кто-то такой, как Кейсин. Надеюсь (снова повторяю это слово, потому что оно мне ново), он мне обо всём расскажет.

Глава 4.

Мягкий солнечный свет пронизывал полузадёрнутые атласные шторы, отчего они отливали неярким изумрудным блеском. Зелёные блики скользили по стенам, прыгали по полу, заглядывали под мебель, игриво порхали по комнате, будто стая бабочек. Номер 34 отвёл взгляд от страниц лежащей перед ним книги и проводил глазами одно из этих пятнышек. Потом посмотрел наверх: там, над его головой, висела люстра с хрусталиками, покачивающимися при малейшем сквозняке из приоткрытого окна. Эта люстра и отбрасывала блики. Мальчик вздохнул. «Что ж, на сегодня хватит», – подумал он, аккуратно закрыл книгу и положил её на полку.

– Уже закончил? – услышал он за спиной знакомый голос и обернулся: в дверях читального зала библиотеки стоял, улыбаясь, Кейсин Уорд.

– Да, я думаю, что на сегодня достаточно.

– Я тоже так думаю.

Они пошли вместе.

– Ты что-то слишком много времени стал проводить в библиотеке, – заговорил Кейсин. – Знаешь, это, конечно, замечательно, что ты познаёшь мир не только через учебную программу, но всему должен быть предел. Кстати, раньше ты тоже отличался тягой к новым знаниям, но она у тебя усилилась, как только ты получил разрешение посещать отдел с художественными произведениями. Так увлекательно?

– Да, мне это интересно, – 34 внимательно посмотрел на своего наставника. – Скажи, ты знаешь, какую книгу я сейчас читал?

– Конечно: на книжных полках есть датчики, которые позволяют мне понять, какую книгу ты брал. Это были «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса, а именно «Лев, колдунья и платяной шкаф». До какого момента ты дочитал?

– До гибели Аслана. Ощущение, что я где-то уже встречал нечто подобное… Да! Та большая тяжёлая книга! – номер 34 оживился. – Помнишь, она ещё лежала в чулане?

– Ты про Библию? – Кейсин поморщился, но тут же приветливая улыбка вернулась на его лицо. – Неужели ты и её уже успел прочесть?

– Ну как же. Там же столько всего про людей…

– Тебя так интересует эта тема? Почему?

– Ну, а я разве не человек?

– Не совсем.

– Но люди выглядят так же, как и я, едят такую же еду, спят, учатся, общаются. И я уверен, что у нас строение тела почти одинаковое.

– Так, что же ещё? – мистер Уорд остановился, номер 34 – тоже.

– А ещё я… Я чувствую, – он не сводил глаз с Кейсина, который вдруг стал серьёзен или… всегда таким был во время их разговора, просто до сих пор старался скрыть это за улыбкой?

– Чувствуешь? – переспросил он. – И что же именно? Ты ведь говорил сейчас не про физические ощущения, вроде голода и холода, я правильно понимаю?

– Да, я не про это. Например, я радуюсь, когда вижу тебя.

– Меня? – рассмеялся Кейсин. – Знаешь, у людей ведь должны быть причины для радости. Обычно человек радуется, когда видит того, кто сделал для него что-то хорошее. А что хорошее сделал для тебя я?

– Ты говоришь странные вещи, – 34 был удивлён внезапным смехом своего собеседника. – Сам подумай: ты возишься со мною целыми днями, учишь меня, воспитываешь, заботишься обо мне…

– Так, так, насчёт первых трёх пунктов я согласен, но когда это я о тебе заботился?

– Да ещё вчера! Когда я повредил ногу на тренажёре в спортзале, ты сразу же примчался, хотя был занят. И перевязал мне пораненную ногу, и отменил уроки.

– Ну, может быть, ты прав, это можно считать заботой, – он пожал плечами. – А ты не думаешь, что я всё это делал в силу долга, обязанности? Как ты на это смотришь?

– Кейсин, ну ты сам подумай: кто может вешать на тебя обязанности? За окном не то что людей, но и признаков того, что здесь вообще когда-то кто-то был, кроме нас, нет. Значит, ты сам, по собственной воле так поступаешь, – за окном и вправду не было видно никаких сооружений, кроме тех, которые занимали площадь вокруг особняка. Дороги тоже не было. За воротами простиралась огромная пустыня.

– Логично. Ну а если так: я в своих интересах, ради достижения своих целей тебе помогаю. Такой вариант не рассматривал?

– Цели разные бывают, – парировал номер 34. – Вот у родителей есть цель вырастить своих детей. Поэтому отец и мать заботятся о них, дарят им тепло и ласку и получают в ответ то же. Разве они в этом случае не действуют в своих интересах?

– Хах, так ты думаешь, что я эти цели имею в виду? – а про себя он ахнул: «Да ни о чём он не догадывается! Надо же, а ведь и в самом деле уверен, что я к нему как к сыну отношусь. Может, это и к лучшему».

Его воспитанник не успел ответить, потому что впереди открылась дверь в лабораторию, куда они, как выяснилось, и направлялись. Там их уже ждал Ренни.

Они подошли к прозрачному куполу, слегка дрожащему в центре просторного помещения. Под куполом располагалось кресло с присоединёнными к нему проводками и датчиками. Кейсин приглашающим жестом указал номеру 34 на кресло. Тот подошёл к бесцветной желеобразной стенке – в ней образовалось отверстие и тут же стянулось снова, как только мальчик попал внутрь. Мистер Уорд подошёл к панели и что-то там нажал. Датчики кресла засветились синим, замигали. Некоторые проводки поднялись сами собой, как змеи, и обвили голову сидящего в кресле. На большом экране появилось объёмное изображение мозга, всё испещрённое мерцающими пятнами и точками.

– Так, сейчас ты развиваешься в соответствии с нормами… – прошептал Кейсин. – Но… Какой скачок за одну неделю! Ещё семь дней назад он прекрасно разбирался в области логики и математики, но креативность, эмоциональность и духовная чувствительность практически отсутствовали. А теперь… Замечательно, просто замечательно…

Все трое вышли из лаборатории и направились вверх по лестнице. Она аккуратной спиралью обвивала колонну с изящной лепниной. В конце лестницы располагалась площадка с узорчатыми перильцами. Оттуда они попали в длинный коридор. В конце коридора – дверь, за которой оказалась большая и светлая комната. Здесь было пусто. Совсем пусто. Никаких украшений. Только белоснежные куполообразные своды и окна под потолком.

Мистер Уорд дотронулся до стены – окна закрылись щитами, а в комнате включились лампы. Мальчик внимательно наблюдал за своим учителем. «Наверное, это какая-то новая проверка», – подумал он.

– Номер 34, – Кейсин подошёл к нему. – Это очень важно, поэтому слушай меня внимательно. Я тебе говорил, что ты не совсем человек, и ты стал со мной спорить. Так вот, есть значительные различия. Во-первых, твой интеллект выше интеллекта человека, правда, с этим нужно ещё работать, чтобы твои ментальные способности проявлялись и совершенствовались. Во-вторых, у тебя есть некоторые энергетические особенности.

Мы с тобой уже прошли строение клеток на уроках биологии. Ты знаешь, что митохондрии предназначены для обеспечения клетки энергией путём выработки молекул АТФ. Они образуются в результате окисления органических соединений. В твоём организме возможно накопление и использование избытка запасённой энергии, не нужного для процессов внутри клеток. Если тебе удастся высвободить этот резерв, то сможешь применять энергию для внешних целей.

– Внешние – это какие цели?

– То есть не направленные на осуществление процессов внутри твоих органов, тканей, клеток. Например, ты сможешь разжечь огонь без подручных средств, удалить чью-то опухоль или сделать силовую волну, по мощности не уступающую взрывной.

– Можно вопрос?

– Конечно.

– Как в условиях, в которых я сейчас живу, могут пригодиться эти особенности?

– Всё узнаешь в своё время, – он положил руку на плечо мальчика. – А теперь сосредоточься. Ты устроен так, что для высвобождения потока энергии нужно уметь концентрироваться. Есть то, что происходит само собой, благодаря рефлексам. Но это не тот случай. Подумай, что хочешь сделать с энергией, почувствуй её и выпусти на свободу. Попробуй сам.

Номер 34 задумался. Действительно, для чего он сейчас может применить имеющуюся у него в запасе энергию? И как её высвободить? Он зажмурился. Быть может, это что-то вроде призыва лесных или морских духов из книг с полки «Фэнтези» и если хорошо собраться с мыслями, то они услышат. Нет, глупости, это совершенно разные вещи: там речь идёт о вымышленных существах, а здесь – о реальном научном явлении. Он посмотрел на свои руки: они были бледные, холодные. Поднял их вверх, взмахнул.

Кейсин и Ренни наблюдали за ним, стоя неподалёку. Выглядели они выжидающе, но не настойчиво. Казалось, оба учёных были готовы терпеливо ждать до тех пор, пока мальчику не удастся сделать задуманное. Когда мистер Уорд уловил на себе неуверенный взгляд своего подопечного, он подбадривающе улыбнулся: не волнуйся, я тебя винить не буду, даже если у тебя не получится, но ты постарайся, хорошо? Подействовало. 34 понял, что начал успокаиваться.

Он сказал про энергию: «Почувствуй её и выпусти на свободу». «Тогда я не буду торопиться. Для начала я должен ощутить ток энергии, его движение в организме», – он прислушался к себе. Вот стук сердца: оно бьëтся немного быстрее обычного. Дыхание неровное, но тихое. Однако постепенно пульс вернулся в норму, вот уже он не так заметен. Всё хорошо, но энергию не слышно. «Подожду, пожалуй, всё равно торопиться незачем», – он стал совсем спокоен.

– Ничего не происходит, – прошептал Ренни. – Уже полчаса прошло. Может, что-то ещё попробуем?

– Ренни, ну куда ты так торопишься? – ещё тише одёрнул его мистер Уорд. – Собьёшь его с мысли, и тогда точно ничего не дождёмся.

– Но, сэр…

– Молчать! – это Кейсин почти прошипел ему в ухо.

– Слушаюсь.

Но ничего не происходило. Напрасно учёные надеялись, что у мальчика получится. Он недоумевающе смотрел то на свои руки, то на потолок. «Не выходит», – пронеслось у испытуемого в глове.

– Ну, не выходит так не выходит. Пойдём, номер 34, – его этот добрый и ласковый голос будто холодной водой обдал.

– Но я же…

– Ничего, ничего. Это не твоя вина, – Кейсин приобнял его. – Пойдём.

Они шли молча. «Какое странное чувство… неприятное такое. Как будто у меня что-то болит, но на деле это не так. Это потому, что я не оправдал ожиданий Кейсина или своих? Как же это называется… Стыд? Досада? Обида? Что со мной такое…» – мысли обрывками пролетали в голове мальчика. Мистер Уорд то и дело поглядывал на своего воспитанника – не то сочувственно, не то с интересом. «Видимо, само по себе это не происходит, – размышлял учёный. – Должно быть что-то побуждающее… Какое-то событие, которое приведёт покоящуюся энергию в движение. Безвыходная ситуация подойдёт. Тогда у него не будет выбора и всё получится».

Они прошли в освещённую зеленоватым светом гостиную. Кейсин присел на диван и пригласил номера 34 последовать его примеру, а Ренни скрылся за дверью.

– Я вижу, ты очень расстроился. Не стоит, 34, не стоит. Мало что и мало у кого получается с первого раза. Ты меня нисколько не разочаровал, если хочешь знать, – он пристально смотрел на своего подопечного, мрачно глядящего в одну точку. – Мы снова попробуем с энергией, только немного в иной обстановке.

– Конечно, Кейсин, если тебе моё настроение не нравится, я успокоюсь, – он попытался изобразить на лице улыбку, но это ему не удалось.

– Дело не в том, что мне не нравится, а в том, что здесь незачем печалиться.

– Спорить не буду.

– А у тебя есть основания спорить со мной?

– Извини, Кейсин, я не это хотел сказать.

За окном уже сгущались сумерки. Автоматические фонари мягко освещали выложенные плиткой дорожки, кусты и клумбы. Обильная растительность сада выглядела экзотично на фоне простирающейся куда хватало глаз пустыни. Ни скалы, ни одинокого саксаула, ни бегущего в песчаной тишине перекати-поля.

– Поздно уже, 34, – Кейсин взглянул на часы. – Иди отдыхай.

Глава 5.

– В населённую зону?

Они сидели за столом на террасе и пили чай, когда Кейсин объявил, что вскоре они отправятся к людям. «Это, должно быть, очень далеко», – подумал мальчик.

– Это не так далеко, как ты думаешь, – будто угадав его мысли, продолжал мистер Уорд. – Нам не придётся пересекать пустыню, ехать куда-то или идти. Да и не достигнем мы населённой зоны, даже если пройдём большое расстояние. Это бесполезно, потому что здесь, – он окинул взглядом необъятные пустынные просторы, – никогда не бывает людей.

– Как же так?

– Очень просто. Мы с тобой живём в другом мире, в который постороннему человеку попасть не так-то легко.

– А много этих… миров?

– Никто не считал. В стандартном измерении на Земле в какой-то момент стало тесно, потому люди и стали пользоваться этими незаселёнными мирами.

– Я был уверен, что это вымысел писателей-фантастов.

– Когда-то все думали так же, как и ты, однако теперь это реальность.

– Кейсин, почему ты выбрал именно этот мир?

– Потому что здесь нет никого и ничего лишнего. Это безопасно и не мешает моей работе.

– Тебе не одиноко?

– Нет, почему же? У меня есть ты и Ренни. К тому же, одиночество – это для тех, кто ищет оправдание своей лени. Оно несвойственно тем, кому некогда предаваться меланхолии, ибо дела не ждут. А их у меня много.

– Значит, занятые не чувствуют одиночества?

– Чаще всего – нет.

– Почему ты так уверен в этом? Ты вот не выглядишь счастливым.

– Позволь, но при чём здесь счастье? И когда ты меня несчастным видел, я что-то не понимаю! – воскликнул он.

– Ты был неправ, Кейсин, когда говорил, что у тебя есть Ренни и я. Со мной ты беседуешь только обо мне, с Ренни – о научной деятельности, о каких-то планах, связанных с нашей лабораторией. Всего этого недостаточно, чтобы не чувствовать себя одиноким. А что до того, когда я тебя несчастным видел, то могу ответить, что постоянно. И можешь сколько угодно пытаться скрыть это за улыбкой. Впрочем, я видел тебя и без улыбки в течение продолжительного времени.

– Когда же?

– Когда проходил мимо твоего кабинета. Я заглянул в него мимоходом, но решил остановиться и понаблюдать за тобой. Ты сидел перед экраном, обхватив голову руками, и смотрел на бумаги, но, казалось, не видел их. Кейсин, ты настолько был погружён в мысли, что даже не заметил меня. С тех пор я стал чаще присматриваться к тебе и заметил, что ты улыбаешься лишь тогда, когда уверен, что я это вижу. Счастливые люди улыбаются просто так, а не с целью произвести на кого-то впечатление. Тебе тяжело, я это вижу, но причина мне неясна. Поэтому, Кейсин, пожалуйста, можешь не скрывать это от меня? Я не хочу, чтобы ты страдал от чего-то, и сделаю всё возможное, чтобы этого не было, – мистер Уорд опешил от такой речи и не нашёлся, что ответить.

– Пойдём, 34. Спасибо, Ренни. Вкусный чай.

«Жалеть меня? Не хватало ещё выслушивать слова сочувствия от своей подопытной крыски! Наблюдательным он стал. Не ожидал я, что он каждую деталь замечать будет», – Кейсин нервничал. Он посмотрел на своего воспитанника и встретился с его тревожным взглядом, который словно спрашивал: «Я сказал что-то не то?»

Дальше всё шло, как обычно. После завтрака последовали уроки. Номер 34 решал задачи, тесты, писал диктанты, делал лабораторные работы. В перерывах между занятиями мальчик тренировался в спортзале, читал в библиотеке. Изо всех сил старался не отвлекаться, но время от времени всё же осторожно поглядывал на своего наставника. Хотелось убедиться, что он не сильно шокирован утренним разговором. «Интересно, а он на меня сейчас не сердится?»

Вечером мистер Уорд сказал номеру 34, когда именно они отправятся в населённую зону – через две недели. «За это время ты успеешь как следует всё подучить и выработаешь у себя необходимые социальные навыки», – пояснил учёный.

Но мальчика волновало отнюдь не предстоящее ему путешествие к людям. Его не покидали мысли о том, что его учитель от него что-то скрывает, и это что-то Кейсину добра уж точно не приносит, раз он столь безрадостен. Надо было тщательно всё обдумать. Вообще-то он так и не ответил ему тогда, за завтраком. «Ну, значит, у него были основания для того, – размышлял он. – Заговорить с ним опять и проявить настойчивость? А вдруг он разозлится на меня?»

Мистер Уорд пришёл к номеру 34, когда он уже лëг спать. Присел рядом с ним на край кровати. «Прямо как мама с ребёнком», – невольно сравнил паренёк.

– Извини, что не объяснил тебе всё раньше, – его голос звучал виновато. – Номер 34, как ты знаешь, я учёный, и сейчас мы с тобою и Ренни все вместе работаем над одним ответственным проектом.

– Со мною?

– Да. Возможно, ты это не замечал до сих пор, поэтому я и решил тебе рассказать обо всём. Твоя учебная программа нацелена не на обыкновенного человека, как ты уже понял. Номер 34, – Кейсин окинул его долгим взглядом, – ты появился не так, как все люди. Ты был выращен в искусственных условиях.

– Я догадывался, – кивнул мальчик.

– Вот оно как… – он провёл рукой по волосам. Казалось, был не очень удивлён. – Я не сразу смог добиться своего. Сделать тебя было трудно, и я понимаю, что теперь я в ответе за твою жизнь. Да, жизнь – величайшая ценность…

– …которая даётся Богом?

– Нет, мой милый номер 34! – воскликнул мистер Уорд. – Не в нашем случае.

– Но разве я живу не по Его решению?

– Конечно нет! Номер 34, как ты не понимаешь, что это я решаю, жить тебе или нет? – его зелёные глаза холодно блеснули. – Неважно, что ты читал в этих книгах. Бог создал человека, а я создал того, кто лучше человека.

Номер 34 с тревогой наблюдал за своим наставником. Его поведение мальчику совсем не нравилось. В какой-то момент он не выдержал, подался вперёд и обнял Кейсина. Тот очнулся, вздрогнул и удивлённо взглянул на своего воспитанника.

– Ты… зачем так делаешь?

– Что с тобой такое… – прошептал он.

– Отпусти меня… – приказал Кейсин, смущённо высвобождаясь из объятий.

Они посидели молча. Потом учёный пожелал номеру 34 спокойной ночи и вышел. Тот обессиленно упал на подушку и поднял глаза к потолку. Разглядывая гладкую белую поверхность, он не знал, чем занять свои мысли. «Кейсин, бедный Кейсин! Ему так тяжело сейчас. Я должен учиться ещё усерднее, чтобы проект удался», – так думал он, лёжа в полутёмной комнате с зеленоватым ночником.

Мистер Уорд сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Его переполняли смешанные чувства. С одной стороны, он был доволен тем, что наконец-то развеял дурацкие фантазии своей «подопытной крыски». Но, если посмотреть с другой стороны, он, этот маленький любитель совать свой нос куда не надо, всё равно с него, Кейсина, глаз не сведёт. Это проблема.

– Ренни, а ты что думаешь на этот счёт?

– Полагаю, нам стоит усилить наблюдение за ним. Номер 34, конечно, сейчас немного поволнуется и успокоится, но нельзя с точностью сказать, что он не захочет узнать про вас чуть больше. Тогда он полезет в архив или, чего доброго, в документы на вашем столе…

– Чёрт! Этого никак нельзя допустить. Камеры в главном коридоре и моём офисе работают исправно?

– Да, сэр. Недавно проверял.

Такой разговор состоялся в кабинете Кейсина вечером.

Глава 6.

Две недели пролетели незаметно. В тот день Кейсин торжественно преподнёс номеру 34 тёмно-алый прозрачный камень, будто специально сделанный под его цвет глаз. Это был портал-камень – ключ от того мира, в котором жили мистер Уорд, его ученик и Ренни. У Кейсина был такой же, только зелёный.

Правила пользования таким камнем довольно простые: если на него нажать, высветится карта ближайших миров, куда можно попасть. Ты выбираешь любой из них и нажимаешь на участок карты, а потом подбрасываешь камень и ударяешь им о любую поверхность. Вуаля! Ты уже там, где хотел оказаться. И не стоит бояться, что камень разобьëтся: он сделан из прочного, как алмаз, материала. А камни номера 34 и Кейсина давали им ещё и исключительную возможность проникать в их мир.

Переход прошёл успешно. На миг мальчику показалось, что он ослеп: такой яркой была вспышка. Ему открылась грандиозная картина. Дух захватывало от величины и разнообразия построек, которые возвышались повсюду, будто сверкающие на солнце причудливые скалы. Далеко-далеко наверху здания упирались в синее безоблачное небо.

Номер 34 стоял, как зачарованный. Кейсин осторожно тронул его за плечо.

– Пойдём. Нам пора.

Они двинулись по тротуару между зданиями мегаполиса. Мальчик с интересом оглядывал проходивших мимо него людей. Все они были разные. Вот прошёл, прихрамывая и опираясь одной рукой на дорогую трость, солидный старичок. А вот пробежал офисного вида молодой человек с портфелем на магнитной застёжке, на ходу прыгнул в аэротрамвай. У тротуара затормозил лихой мотоциклист, спрыгнул со своего стального коня и, отдуваясь, сорвал шлем с головы. Весёлыми карими глазами оглядел улицу и поехал дальше.

Они шли по раскалённым от летнего зноя улицам. Даже установленные повсюду мощные кондиционеры не были способны развеять духоту и жар. Впереди показалась сияющая в солнечных лучах стеклянная громада с надписью «Метро». Туда путники и направились.

– Мы куда-то поедем?

– Нет, я просто покажу тебе метро. Ты ведь там тоже ещё не был, – отозвался Кейсин.

Они вошли внутрь. Здесь уже было не так жарко, и номер 34 с облегчением вздохнул: после прохладного особняка летние улицы казались сущим адом. В метро тоже было людно и шумно. Пёстрые прохожие сновали туда-сюда, то поднимались, то спускались на эскалаторах и лифтах. Кейсин и его подопечный направились вниз.

Номер 34 не переставая смотрел по сторонам. Бессчётные огни, голоса из динамиков, суета, гул – всё это слилось у него в одну массу.

– Подожди меня, пожалуйста, на этой скамейке. Я ненадолго отлучусь, а ты пока отдохни, – попросил мистер Уорд.

– Хорошо. Только не задерживайся, если можно.

– Я же сказал: ненадолго, – Кейсин ласково улыбнулся ему.

Он почти дошёл до другой стороны платформы, когда его окликнули. Это оказался совсем ещё юный паренёк, на вид ему было восемнадцать или девятнадцать лет. Белые волосы были собраны в хвостик, синие пронзительные глаза радостно сияли.

– Мистер Уорд! Тот самый, ха-ха! Ну, вот мы и встретились.

Люди в метро, ожидавшие своего поезда, видели, как юноша с хвостиком поприветствовал, наверное, своего товарища. Однако все их догадки вмиг обрушились, как только они заметили, что произошло дальше. Паренёк подлетел к своему другу и, как показалось прохожим сначала, сделал движение, будто хотел обнять его. Но он вдруг с силой толкнул его на рельсы. Все ахнули.

Звучный голос из динамиков объявил, что поезд подходит. Свет мощной струёй ударил из тёмной пасти тоннеля. Грохот приближающейся стальной махины заглушил вопли ужаса. Страшное мгновение словно замерло. Вдруг сильная волна воздуха врезалась в поезд, смяла его, как листок бумаги, и с чудовищным скрежетом отбросила назад в тоннель.

Какие-то люди помогли Кейсину взобраться на платформу. Он выглядел обессилевшим. К нему подскочил номер 34 и схватил его за руку.

– Пойдём.

– Мальчик, постой. Твой знакомый шокирован произошедшим и вряд ли… – попыталась было удержать его женщина в форме.

– Мы вам очень благодарны, мэм, – перебил её номер 34. – Но нам правда нужно идти.

Они выбрались из метро. Мальчик крепко держал мистера Уорда за руку и не выпускал, пока они бежали по улице. Вдруг он остановился.

– Кейсин, достаём камни и возвращаемся в наш мир. Быстро.

Ослепительная вспышка. Вот снова они оказались на площадке перед особняком. Паренëк всё ещё держал своего наставника за руку. Тот удивлённо и даже возмущённо спросил:

– Номер 34, я не понимаю, это что за невежливое обращение к незнакомым людям? Я же тебе говорил, что перебивать нельзя! Та женщина…

– Неважно! – он повернулся к Кейсину и гневно посмотрел ему в глаза. И тут учёный увидел, что по бледным щекам мальчика текут слёзы.

– 34, ты…

– Замолчи! Ты не понимаешь? Ты совсем не понимаешь? – его голос дрожал, но в нём сквозили злые нотки. – Ты чуть не умер сейчас, тебя чуть не переехал поезд… А тот гад, который толкнул, он… Я его найду и… – он вцепился в своего учителя, вздрагивая от рыданий.

– Малыш… – Кейсину стало неловко.

– Я сказал: замолчи! Ты… ты знал про опасность… Я слышал, как утром ты с кем-то разговаривал, но тогда я не придал этому значения. И это был тот человек, да? Он приглашал тебя встретиться с ним, и ты согласился? – мистер Уорд широко раскрытыми глазами смотрел на своего ученика. – Ты точно знал, что у тебя могут быть враги, теперь я в этом уверен, и всё равно ты… ты…

Так они простояли где-то пять минут. Номер 34 плакал, уткнувшись в жилет своего наставника, а Кейсин растерянно глядел на внезапно сорвавшегося до слёз и крика мальчишку. Ренни наблюдал эту картину с порога особняка.

Глава 7.

Тем временем виновник всей этой суматохи, как ни искали его охранники метро и полиция, уже успел скрыться с места происшествия. Беглец шёл по закоулкам, стараясь не привлекать к себе внимание. Это ему частично удавалось: люди с широких улиц сюда не заходили, однако постоянные обитатели трущоб с любопытством оглядывали непрошеного гостя. И было отчего: жители этого района не отличались материальной обеспеченностью, и это отражалось на их внешнем виде. Пёстрые тряпки, поношенные джинсовки, драные футболки (иногда заштопанные, иногда – нет). А вот наш новый знакомый был одет вполне себе прилично, даже с притязанием на моду: на нём была лёгкая белая рубашка, тёмно-синие, почти чёрные брюки и галстук, а волосы обвивала лента такого же цвета. И стильные чёрные очки, которые он, впрочем, надел только для того, чтобы проскочить через более людные участки города, а в здесь снял.

Паренёк направился ко входу в дом, сплошь разрисованному яркими граффити. Шагнул внутрь. Здесь было ещё более душно, чем снаружи. Через щели окон пробивались желтоватые лучи, в которых плясали мириады пылинок. Он вынул из кармана брюк синий портал-камень, похожий на сапфир. Вспышка – он исчез вместе со своим хозяином.

В городе, откуда он только что прилетел, стояло жаркое лето, а тут – тёплая осень. По небу бежали рваные сизые облачка, в лужах на асфальте плавали сухие листья. Аккуратно перешагивая маленькие лужицы и обходя большие, сбежавший шёл по направлению к раскинувшемуся на горизонте зданию с синим зеркальным куполом, как у обсерватории.

Внутри было на удивление уютно. «Сразу видно, что наш Кси-О руку приложил, – по-доброму усмехнулся паренёк, оглядев гостиную. – Совсем ещё ребёнок – не может без этой домашней атмосферы». Поднялся на второй этаж, толкнул дверь и шагнул в просторный зал. Там уже ждали.

– Ты задержался, Константинопольский, – из-за овального длинного стола поднялся русоволосый юноша и укоризненно посмотрел на вошедшего.

– Ох, Эйви, мне пришлось сделать небольшой крюк, чтобы благополучно добраться сюда. И называй меня по имени, пожалуйста, а то как учитель в школе…

– Почему не воспользовался портал-камнем в метро?

– Сам подумай! Как я мог этим светить там на камеры? – он подбросил на ладони синий камень и прыгнул в кресло у стола. – Только у сотрудников лаборатории «Эдем» есть такие, и все это знают. Представляешь, какой шум бы поднялся? «Экстренные новости! Персонал «Эдема» толкает людей под поезд!»

– Доложи обстановку, – приказал ему сидевший на другой стороне мужчина. Его каштановые волосы были перехвачены такой же лентой, как и у Константинопольского. Неулыбчивые карие глаза смотрели как будто сквозь того, с кем этот человек разговаривал. Он занимал слегка отдалённое положение от остальных участников дискуссии. – И не забудь объяснить, что случилось с поездом. Только об этом в новостях и говорят.

– В самом деле? Ах, точно… Михаил, без Кейсина тут не обошлось. Он опять что-то затеял. Сегодня притащил с собой какого-то пацана-альбиноса. Он и был источником силовой волны, которая смела поезд. Я видел. Уверен, что он Кейсина, эту крысу, спасти пытался. И ему это удалось. Только вот от поезда наверняка мятый кусок железа остался. Про пострадавших и говорить нечего. Хотя, возможно, сработала защита.

– Сработала. Смертей нет, но есть раненые, – уточнил Эйви.

– Это хорошо, – прошептал сидевший рядом с ним рыжий кудрявый мальчишка.

– Хорошо, конечно хорошо, Кси-О. А как же иначе! Но есть одна проблема. И проблема эта – Кейсин с его… Кем ему приходится этот пацанёнок? Уж точно не сыном, – сказал Константинопольский. – Экспериментальным объектом? Похоже на правду. Думаю, Кейсин его привёл для проверки. Специально для этого нам звонил. Точнее, Михаилу.

– Да. Чтобы кто-то из нас пришёл и попытался его убить, а тот мальчик бросился его вызволять. Так и случилось, – вздохнул Михаил.

– Да-а, сами не заметили, как той твари помогли с её работой. Хороши мы, конечно! – невесело рассмеялся Константинопольский.

– Однако сам мальчик не виноват, – задумчиво глядя куда-то в пустоту, проговорил Кси-О.

– Не спорю, но он опасен, – Эйви тронул его за плечо. – Не забывай об этом.

– Я знаю, но нужно же что-то делать! – вскинулся он. – Мы должны забрать того мальчика, иначе Кейсин такого с ним натворит…

– Подождём. Кейсин, скорее всего, опять наружу выползет, тогда и разберёмся с ним, – предложил Константинопольский.

– Как ты это представляешь? Что ты подразумеваешь под своим «разберёмся»? Опять под поезд его толкнёшь? – иронично спросил Эйви.

– Ну почему же сразу под поезд? Поговорим, как в старые добрые времена…

– Ну-ну. И вот ещё что, Кси-О, с чего ты взял, что тот мальчишка захочет к нам? Его никто не заставлял защищать Кейсина, я в этом уверен. Значит, сам захотел. Он привязан к Кейсину, раз так отчаянно бросился его спасать, и вряд ли ни с того ни с сего его предаст и перейдёт на нашу сторону.

– А мы ему объясним…

– Он и слушать не станет. А тебя, Константинопольский, он в порошок сотрёт, как только заметит. Ты же на его Кейсина покушался, – заметил Эйви.

– Тихо, – сказал Михаил, и все замолчали. – Мы точно не можем это так оставлять. Наш бывший сотрудник теперь представляет угрозу для людей и нашей лаборатории. Серьёзную угрозу. Того мальчика он намерен использовать как оружие.

– Как оружие? С чего ты это взял, Михаил… – Константинопольский замолчал, потому что на него зашикали.

– Как оружие. Он хотел, подобно Богу, создать человека. Точнее, нечто лучше человека. И это у него получилось. Но сомневаюсь, что его бесконечная гордость после этого успокоится, – продолжал он. – Кейсин хочет подняться выше и не одумается, пока не стукнется и не упадёт. Ему нужна опора и мощная охрана, внушающая страх, вроде того, кого ты, Константинопольский, сегодня видел в метро. Будем наблюдать за ними. Теперь говорите.

– Позволь, но ты сам сейчас сказал, что нужно что-то делать. И вдруг заявляешь, что мы будем наблюдать! – вспыхнул Кси-О. – Нам надо не только смотреть, но и действовать, – тут Эйви легонько толкнул его в бок.

– Мы и будем действовать, когда придёт время, – мягко отозвался Михаил. – А пока совещание объявляю закрытым. Все свободны.

Они поднялись из-за стола. Константинопольский – с улыбкой, Эйви – глядя куда-то мимо окружающих, а Кси-О даже не пытался скрыть своё разочарование. Хлопнула дверь за Михаилом.

– Значит, мы будем ждать, а Кейсин – творить в своей лаборатории? – Кси-О зло прищурился. – Конечно! Нам-то ничего, а что станет с тем мальчиком? Так ничего и не решили!

– Решения по таким важным вопросам быстро не принимаются, – Эйви погладил его по голове. – В одном я точно уверен: Кейсин его так скоро не убьёт.

– Как будто это самое страшное, что он может сделать… – пробурчал паренёк. – А почему не убьёт?

– Создание человека искусственным путём – процесс трудоёмкий, сложный. Поэтому Кейсин не будет спешить избавиться от результата. Сначала он его проверять станет, как в том случае с поездом. Для этого время нужно. А если всё будет соответствовать норме, то какой смысл Кейсину уничтожать свою охрану?

– А если он его на нас натравит?

– Ну наконец-то ты стал думать не только о незнакомом тебе пацане, но и о нас, – хохотнул подключившийся к разговору Константинопольский. – Тогда дадим ему отпор.

– А если… забрать его, когда он к нам придёт?

– Опять твоё «а если»! А если он сам обо всём догадается и поймёт, кто такой Кейсин?

– Это мысль, – сказал Эйви. – Он не глуп. Кейсину дураки не нужны, так что тот мальчик, я уверен, отличается незаурядным интеллектом.

– Хотя не факт, что он на Кейсина нападёт, узнав про его деятельность. Может, ему его идеи покажутся правильными…

– Константинопольский, не говори так!

– Иулиус, Юлиус, Юлик – что угодно, но только не фамилия! Я же просил. У меня уже аллергия на эту вашу учительскую манеру звать меня по фамилии. Не в школе! – проворчал он.

– Ладно, Иулиус. Я ведь про Кейсина знаю немного, а ты и Эйви с ним даже работали раньше. Может, просветите меня?

– Ну, так и быть. Сегодня вечером, сразу после ужина, – согласился Эйви.

– А раньше никак?

– Ты наглеешь, дитя моё, – ухмыльнулся Иулиус (будем его теперь так звать, раз уж он попросил). – Мы ведь поначалу и не собирались тебя посвящать в наши тайны.

– Ох, ну такие уж и тайны, – фыркнул он. – Мне, как вашему коллеге, даже обязательно это знать.

– Ладно, договорились, – примиряюще заключил Эйви. – После ужина мы тебе всё расскажем.

Пусть вас не смущает то, что расстроенные собранием учёные вдруг закончили свой разговор на достаточно весёлой ноте. Не могли они сидеть и скулить о том, что в мире орудует какой-то нехороший человек, а они с ним ничего поделать не могут. Лучше смотреть на вещи оптимистично, какими бы ужасными они ни были. И искать выход. Да и привыкли уже работники этой лаборатории смеяться и ссориться, шутить и по-доброму подкалывать друг друга, зная при этом, что обстановка далеко не самая благоприятная.

Трое вошли в гостиную на первом этаже. Кси-О сам когда-то её обставил на свой вкус, но это не значило, что остальным она не нравилась. Её любили. Мягко светили лампочки в голубых абажурах, на полу растянулся белый пушистый ковёр, как будто сотканный из парашютиков одуванчика. По стенам змеился узор из лазоревых и синих витиеватых линий. Самая обыкновенная гостиная, дышащая домашним уютом. И не подумаешь, что находилась она в самой известной тогда лаборатории с библейским названием «Эдем». Иулиус плюхнулся на диван и – демонстративно, чтобы заметил Эйви – с ногами вскарабкался на его (дивана) спинку.

– Нормально сядь, – не глядя сказал Эйви.

– А то что?

– Ты так хочешь знать?

– А тебе что, так уж сильно мешает то, как я сижу?

– Мешает: ты ногами пачкаешь ткань.

– Ничего не пачкаю! Я переобулся, если хочешь знать.

– Это ничего не меняет. На полу тоже есть пыль.

– Вот выдумал! Каждый день роботы-пылесосы тут ползают, чистят – ни пылинки не остаётся. Или на микробов ещё пожалуешься, которых я с улицы принёс?

– Подумать только! В мире сейчас неспокойно: какой-то псих творит, что хочет, а они из-за пыли переругались. Это просто нелепо, – с презрением наблюдая за перессорившимися, заметил Кси-О.

– Да это всё он! – оправдывался Иулиус. – Эйви, хватит из-за пустяков цепляться. Кси-О правильно говорит.

– Ладно, ладно, всё равно это свинство, – отмахнулся он. – Начнём, иначе не успеем до прихода Михаила.

– А почему мы должны успеть до него? Он против? – спросил Кси-О.

– Видишь ли, он не то чтобы против, но не любит, когда эту тему лишний раз поднимают, – объяснял Эйви. – Не самые приятные воспоминания. И не только для него…

– Да ты сам поймёшь, когда мы тебе расскажем, – Иулиус подполз к ним поближе.

Глава 8.

Тёплое весеннее солнце освещало улицы старинного города. Бронза памятников и стёртых мемориальных досок уже давно не блестела: никто её не очищал и не натирал. Воробьи оживлённо чирикали в свежей листве. Звякнула застеклённая дверь книжного магазина (так гласила медная вывеска над входом), такого же старого, как и весь город. Оттуда выпорхнул золотоволосый юноша с тяжёлой книгой в потемневшей обложке. Радостными зелёными глазами окинул молчаливый город и пошёл в сторону автобусной остановки.

    Там было пусто. Очень пусто. Могло возникнуть такое ощущение, будто люди покинули город. Однако золотоволосый знал, что это не так. В этих каменных стенах, за этими стеклянными окнами, иногда закрытыми ставнями, кипела жизнь. Но жизнь эту увидеть было не так-то просто. То ли из-за чрезмерной загруженности, то ли подчиняясь каким-то традициям, люди редко выходили из дома. Всю работу, доступную для выполнения в помещении, они делали, не покидая своих комнат.

    Подполз небольшой зелёный автобус – тоже старый, блестящее покрытие на нём местами облупилось, обнажив металлическую основу. Два-три пассажира, работой или другими обстоятельствами вынужденные покинуть своё жилище, вяло взглянули на запрыгнувшего в автобус молодого человека и тут же отвернулись.

    Автобус остановился перед большим домом с мраморными ступеньками и треснувшими колоннами у входа. Остановки как таковой здесь не было: только дорожный знак. Юноша вышел из автобуса и направился к зданию, бережно прижимая к себе книгу. На тяжёлой высокой двери висел допотопный узорчатый замок, но это нисколько не смутило гостя. Он взял замок в руки, повертел его и… из замочной скважины высветилось сенсорное табло для ввода пароля. На фоне старинного города со всеми его колоннами, обветшалыми памятниками и примитивной техникой, вроде дребезжащего автобуса, устройства такого типа выглядели как жюль-верновская подлодка капитана Немо на фоне парусников девятнадцатого века.

    Молодой человек ввёл шестизначный код – дверь открылась. За ней оказался гулкий холл с лестницей, украшенной резными перилами. Но по лестнице он не пошёл, а свернул в узкую арку слева от входа. Далее последовал длинный коридор, дальше – железная дверца с таким же замком, как и на уличной двери. Пришлось ещё раз ввести пароль.

– Кейсин, это ты! – из-за стола с электронными приборами и конструкциями из колб, трубочек и проводов поднялся юноша-брюнет. Он явно был рад вошедшему. – Тебя долго не было. Я уже начал волноваться.

– Ну что ты, Михаил. Всего три часа прошло, – он снял пальто и повесил его на крючок у двери.

– Однако это не так уж и мало. Тебе всего-то нужно было отнести документы на почту, а для этого получаса достаточно.

– Ну, у меня свои планы ещё были…

– Мог бы и предупредить. Какие планы, кстати говоря?

– Ну, раз уж тебе интересно, то, пожалуй, расскажу, – Кейсин откинул прядь со лба. – Во-первых, я сходил в книжный магазин и купил там вот это, – он протянул Михаилу книгу.

– Библия?

– Да-да. Мне её читали, когда я был ребёнком, но помню лишь немногие отрывки, – он провёл ладонью по тёмному корешку с полустёртым золотым орнаментом. Открыл. – Взгляни: страницы пожелтели от времени, но нигде не порваны. К этой книге относились с трепетом и старались читать её очень аккуратно.

– Надеюсь, что и ты будешь обращаться с ней так, как следует, – он благоговейно принял книгу в руки и приблизил к лицу, чтобы получше рассмотреть.

– Само собой, я это знаю.

– Это хорошо. Так, что ты ещё успел сделать за эти три часа? Не в очереди же в книжном так долго стоял?

– Нет, узнал кое-что насчёт нашего новичка, который скоро приедет. Я привык, что вы с Эйви мне ничего не рассказываете и информацию мне приходится искать самостоятельно, – обиженно отозвался Кейсин.

– Ты про Иулиуса Константинопольского? Не обижайся, мы просто не успели тебе о нём сказать.

– Не стоит: вы уже не первый раз умалчиваете о чём-то важном. Итак, Иулиус Константинопольский. Шестнадцать лет. Окончил школу – уже радует, но сомневаюсь, что он достаточно взрослый для участия в деятельности нашей лаборатории. Особые критерии… – он сдвинул манжет рубашки с запястья и щёлкнул пальцем по тонкому браслету – высветилась голубоватая, светящаяся область с цифрами и буквами. – Он подходит по всем пунктам, указанным в документе. Где ты его откопал? – в его голосе сквозило недовольство.

– В молодёжном научном клубе. Он его организатор. Не сразу согласился, кстати, приехать к нам…

– Не говори только, что ты его упрашивал! – воскликнул Кейсин.

– Нет, я лишь объяснил ему, чем занимается «Эдем».

– Разглашать такое!

– Кейсин, я ведь знал, что он согласится. А у нас нет секретов от коллег, так ведь?

– Ну, от таких уж коллег…

– Я не понимаю, чем ты так недоволен, Кейсин. На мой взгляд, здесь не о чем беспокоиться.

– Конечно, ты бы ещё детсадовца пригласил к нам. Только его и не хватало! – его собеседник уже не пытался скрыть раздражение. – И, что хуже всего, он приезжает сегодня вечером!

– Тебе хотелось, чтобы он приехал ещё раньше? Это можно устроить…

– Нет! – он вскочил, сорвал пальто с крючка, вылетел из комнаты и хлопнул дверью.

     Михаил пожал плечами и вернулся к работе. «Пусть прогуляется, – думал он, – остынет. Не такая уж это катастрофа – прибытие молодого новичка, особенно подающего надежды. Кейсин смирится с этим и будет относиться к Константинопольскому как к равному. Ему просто нужно время, чтобы привыкнуть».

    Кейсин явно не разделял мнение своего коллеги. Он ворвался к себе, швырнул на кровать пальто и прыгнул рядом с ним, смяв покрывало. «О чём Михаил думает? Ребёнок в лаборатории? Этого ещё не хватало!» – он никак не мог смириться с этим. Всё хорошее настроение после того разговора мгновенно улетучилось. Ударил кулаком по кровати – та отозвалась жалобным скрипом. В бессильной злобе сжал рукав пальто, сбросил его на пол. Как всё бесит! Кейсин почувствовал, как по щеке ползёт что-то влажное и тёплое, дотронулся пальцем: слеза. Ещё и слёзы из-за агрессии!

    Он поднялся и подошёл к высокому зеркалу, стоящему на полу, вгляделся. Нет, с глазами всё было хорошо: из-за одной вырвавшейся слезинки они красными не стали. Да и мокрой полоски уже не было. Ну и славно. Он вынул из ящика в столе расчёску, провёл ею по волосам. «Мягкое золото», – сказал как-то про них Михаил. Они и вправду напоминали драгоценный металл, доходили до плеч и ореолом обрамляли голову. Кейсин за волосами всегда тщательно ухаживал.

    Вам это покажется странным? А он на полном серьёзе заботился о них: мыл, расчёсывал, пропитывал бальзамом. Да и вообще Кейсин был неравнодушен к своей внешности. И это было заметно: он выделялся привлекательностью на фоне Михаила и Эйви, которые не так волновались о том, как выглядели, хотя и не запускали себя. Но дело тут было, конечно, не только в уходе. Кейсин от природы обладал почти неземной красотой. Поэтому он и относился к уходу за собой с особой ответственностью, чтобы красоту не утратить. Порой это доходило до совершенно нездоровых привычек. Так, иногда Кейсина можно было застать сидящим подолгу перед зеркалом. Он мог часами это делать, уставившись на отражение – такое же прекрасное, как и тот, кто его отбрасывал. «Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду покажи… – шутил Михаил. – Ты, мой Кейсин, всех милее, всех красивей и белее! Поднимайся, и так понятно, что ты у нас самый прекрасный. Пойдём, там результат исследований пришёл, нужно проверить данные».

    Расчесав волосы, Кейсин направился к шкафу с узорчатыми дверцами и вынул оттуда лёгкую тёмно-зелёную шифоновую блузу. Надел её. Погладил мягкую ткань. Чёрную рубашку с открытым воротом, в которой пришёл, он аккуратно убрал в шкаф. Кулон – камушек-хрусталик на цепочке, оплетённый серебряной проволокой – он положил в шкатулку на столе. Подошёл к зеркалу и, постояв там минут пять и окончательно убедившись, что достаточно неотразим (не как вампиры из сказок и легенд, а в том смысле, что великолепен), довольный отправился к Михаилу. Нужно заметить, что, пока Кейсин наряжался и охорашивался, дурное настроение у него совсем пропало. Он даже придумал, как отговорить Михаила от этой дурацкой затеи – приводить в «Эдем» подростка в качестве нового сотрудника. До вечера было ещё далеко, так что он надеялся, что успеет изложить свои мысли, которые заставят его коллегу переменить решение.

    Кейсин толкнул дверь в кабинет Михаила. Замер. Михаил стоял, опершись о стол, а рядом с ним в кресле сидел… Он представлял из себя нечто исцарапанное, лохматое и потрёпанное. Синяя клетчатая рубашка топорщилась неглажеными короткими рукавами. Незнакомец был похож на бездомного кота. Белые космы торчали в разные стороны, будто после драки с целой стаей диких кошек. Синие глаза бойко разглядывали остановившегося в дверях Кейсина.

–Здрасьте! – лохматое существо лучезарно улыбнулось.

– Кейсин, он приехал немного раньше, чем ожидалось. Некоторые сбои на станции… Кейсин, что с тобой?

   Кейсин медленно сполз на пол. Посидел на холодной плитке, моргая и переводя взгляд с Михаила на незнакомца. Вскочил.

– Давай отойдём на минутку, – они вышли за дверь. И тут уже Кейсин окончательно пришёл в себя.

– О чём ты вообще думаешь? – шипел он. – Привёл это чудовище к нам! Что мы будем с ним делать? Он же ничего не знает, ему столько всего придётся объяснять…

– Кейсин, я понимаю, что будет нелегко, но ты сам подумай: не преувеличиваешь ли ты, называя его чудовищем?

– Уверен, что это ещё мягко сказано! Кто знает, что у него на уме… Детям в «Эдеме» не место!

– Он не ребёнок уже. Школу окончил.

– Пусть идёт и дальше ведёт занятия в своём кружке учёных котов! Зачем нам вообще это сокровище?

– Нас мало: всего трое. Новые работники нам не помешают. И скажи, пожалуйста, чего это ты на него так взъелся?

    Кейсин замолчал. Ему нечего было сказать: да, чересчур юный возраст новичка его смущал, однако иных причин для злости не было. Но он всё равно его бесил. Ладно, Михаила не переубедишь.

– А где это чудо жить будет? – примирительно спросил он.

– Как где? У тебя, – легко ответил Михаил.

– Что-о? – Кейсин вытаращил глаза. – У меня? С какой стати? У нас что, комнат свободных нет?

– Мне жаль признавать, но да, комнат действительно нет.

– У нас же второй этаж свободен: там никто не живёт!

– Второй этаж завален оборудованием и используется как кладовая.

– Нет… нет! – Кейсин отчаянно боролся за свою квартиру. – Он может жить с Эйви или с тобой… Ты же хотел, чтобы он приехал, а не я!..

– Ты забываешь, что мы с Эйви ютимся в одной квартире, – беспощадно объяснял Михаил. – И она намного меньше твоей, смею заметить.

– У-у… – Кейсин зло сверкал глазами на своего коллегу, так бесцеремонно отбиравшего у него законное место обитания. Михаил смягчился.

– Кейсин, – он взял его за руку, – обещаю, он не доставит тебе проблем…

– Не можешь ты этого обещать!

– Хорошо, я постараюсь, чтобы он тебя не беспокоил. Я с ним поговорю…

– Станет он тебя слушать, как же!

– Он не такой, как ты думаешь. Сам убедишься.

    Они вошли в комнату. Мальчишка, разглядывавший аппаратуру на столе, оглянулся на них. Заулыбался. «Ещё ухмыляется!» – Кейсин решительным шагом направился к мальчику. Цепко схватил его за руку и потащил из кабинета. Ни Михаил, ни паренёк этого не ожидали.

– Кейсин, постой! Куда ты его тянешь?

– Приводить в порядок! Если уж он будет жить в моей квартире, то пускай выглядит подобающе, – ответил Кейсин не оборачиваясь.

    Мальчик не упирался, только недоумевающе смотрел на Кейсина и старался поспевать за ним. Это ему удавалось кое-как: Кейсин шёл быстро, хотя и не бежал. Они остановились у двери в квартиру. Тут новоприбывший попытался нормально познакомиться.

– Меня Юлик зовут, а… – начал он, но ему не дали договорить.

– Кейсин, – бросил его новый знакомый, открывая дверь. – Обращаться ко мне нужно на вы, понял?

– Понял.

    Юлик с любопытством оглядывался по сторонам, однако это его занятие было вскоре прервано. Кейсин крайне бесцеремонно, словно перед ним был какой-то неживой объект, взял мальчика руками за лицо. Тот удивлённо отпрянул, но Кейсин на него прикрикнул.

– Не дёргайся! Пока все царапины с твоей физиономии не уберу, не отпущу, – он водил пальцами по лицу Юлика, оставляя чёрточки незагорелой кожи на месте царапин и ссадин. Наконец он закончил. Паренëк, посматривая на него, подошёл к зеркалу. Внимательно оглядел своё лицо.

– А как это?

– Хочешь сказать, что сам так делать не умеешь? А для чего же ты энергию тогда использовал? Ты ведь её применял, да? – спросил Кейсин. «Ну вот, ещё одна проблема! Он не знает, как с энергией обращаться!» – досадовал он.

– Конечно! Только не для этого. Я ведь не знал, что с её помощью ранки залечивать можно, – он оживился. – Я только в клубе провода у приборов так чинил. Так быстрее. А что ещё можно делать с ней? С энергией, то есть.

– Многое. Но это после, – его страшила мысль, что ему придётся самому всё про энергию и её эксплуатацию рассказывать. Сейчас нужно было разобраться с внешним видом этого чучела. – Садись на стул. Буду тебя стричь.

– Зачем? – испугался мальчик.

– Затем, что я не потерплю такого лохматого жильца в моём доме. Садись.

    Юлик сел. Кейсин набросил ему на плечи клеёнку и взялся за ножницы. «Чик-чик!» – щёлкали они, отрезая непокорные белые пряди, падавшие вниз, на пол. Паренëк нервно поглядывал на них.

– Ну скоро уже?

– Терпи! – огрызнулся Кейсин. Вооружившись расчёской и каким-то спреем, он подравнивал волосы Юлика. Тому процедура явно радости не приносила. Он вздыхал и ёрзал.

– Кейсин, а какой длины будут у меня волосы? – ныл он. – Ты… вы же не очень короткими их сделаете?

– Узнаешь.

   Наконец он снял с мальчика клеёнку и разрешил ему встать. Он тут же вскочил и побежал разглядывать своё отражение. С задумчивым видом изучал его где-то минуту, придирчиво оценивал. Потом спросил:

– А почему причёска получилась такая… девчоночья?

– Неправда! Это универсальная причёска. Называется каре. Её могут носить все, – обиделся Кейсин. – Посмотри на мои волосы. Видишь, моя причёска похожа на твою.

  Юлик принялся недоверчиво разглядывать Кейсина. Так пристально, что тому даже стало неловко. Он разозлился.

– Нечего меня рассматривать! – процедил он.

– Да не рассматриваю я… – он отвёл взгляд.

    Новенький разместился в небольшой комнате рядом со спальней Кейсина. Просторная гостиная считалась теперь общей, хотя еë бывший хозяин и протестовал. «Квартира и так большая, не жадничай!» – сказал ему Михаил.

    Был уже вечер. Лучи солнца абрикосовыми бликами отражались в окнах. На улице царила тишина. В доме – тоже. Михаил и Эйви у себя разбирали генераторы энергии на солнечных батареях. Кейсин сидел в гостиной, которую, впрочем, иногда использовал как свой кабинет. По настроению. Как сегодня, например. Человеку неосведомлённому было непонятно, чем он занимался, сидя перед компьютером. На экране змеились какие-то ленточные конструкции. Разрывались и вновь склеивались. В небольшую строку в верхнем уголке монитора учёный вводил то ли слова, то ли коды.

    Кейсин не замечал Юлика, стоящего рядом с ним. Или делал вид. Мальчишка прокрался сюда, когда он уже работал. Паренëк постоял в нерешительности. Подошёл ближе. Глянул на изгибающиеся кольца и вьющиеся спирали на экране, послушал монотонный стук клавиш. Перевёл взгляд на Кейсина: тот по-прежнему не обращал на него внимания. Воспользовавшись этим, мальчик начал его рассматривать. Заскользил взглядом по длинным чёрным ресницам, похожим на крылья бабочки, по глубоким зелёным глазам, по подбородку, по шее. Остановился на волосах. Юлик вспомнил огромный одуванчик, который он и ребята из клуба вырастили вместе год назад. Волосы Кейсина тоже напоминали диковинный жёлтый цветок. Мальчик смотрел, смотрел, потом протянул руку и – сам не заметил, как так вышло! – погладил его по голове. И тут же испуганно одёрнул руку. Но было поздно. Кейсин повернулся в его сторону.

    Ещё при знакомстве Юлик его побаивался. Точнее, не побаивался, а как будто слегка робел. Понимал, что он явно был не рад новичку, которого к нему подселили. Это паренька огорчало. Он надеялся, что сдружится с коллективом «Эдема», а получалось, что один из учёных его уже ненавидел. Потому Юлик решил постараться не злить своего соседа. Не получилось. Сейчас они смотрели друг другу в глаза в полной тишине. Очень неловкой. От взгляда Кейсина мальчишке стало холодно. «И как он может так долго смотреть другому человеку в глаза, даже не моргая? Вот сейчас он своим ледяным голосом мне что-то скажет. Только вот что?»

    В дверь постучали. Так неожиданно, что Кейсин и Юлик одновременно вздрогнули.

– Войдите! – это сказал Кейсин. Его голос оказался не таким уж холодным. В комнату вошёл Михаил.

– Ну, как у вас дела? – спросил он, глядя то на Кейсина, то на Юлика.

– Нормально, – ответил Кейсин.

– Нормально, – повторил за ним Юлик. Он был сейчас так счастлив, что Михаил спас его от ужасных гляделок!

– О, это замечательно, – он присел на диван и стал разглядывать своих коллег оттуда. – А то мне показалось, что вы повздорили. Предчувствие такое. Вы можете рассказать мне, если что-то не так. У вас точно всё хорошо?

– Конечно, Михаил, – уверил его Кейсин.

– Тогда я пойду, – он поднялся и направился к двери.

    Приход Михаила вывел мальчика из оцепенения. Гонимый чувством вины, он рванулся к своему сожителю.

– Кейсин, извини… извините меня, пожалуйста! Я не буду так больше делать, правда! – он бросился на шею оторопевшему Кейсину.

– Ты… что творишь, дурак! – отбивался от него тот (попробуйте вообразить всю боль человека нетактильного).

– Честно, я не буду вас больше гладить!

– Да понял я, понял! Пусти меня!! – взмолился он.

Глава 9.

Я ненавижу, когда меня кто-то зовёт по фамилии. Или по имени и фамилии. Удивлены? «Как же так! – недоумевающе воскликнете вы. – У тебя же такая красивая фамилия!» Красивая, не спорю. Константинопольский. Иулиус Константинопольский. Почти как Александр Македонский. Величественно, правда? Да будет вам известно, что моя ненависть к фамилии никак не связана с какими-то там детскими травмами, вроде школьных дразнилок и травли. Готов поспорить: вы сейчас подумали именно об этом. Ну нет. Моя школьная жизнь была полна всяких приключений и верных товарищей, которые меня в этих приключениях сопровождали. Как вы уже догадываетесь, приключения наши частенько выходили за рамки правил. Иногда нам попадало. А иногда – нет. Зависело от того, кто оказывался ловчее и быстрее: стражи школьного закона или мы, неугомонные ученики.

Но я отвлёкся. Я сказал, что к детским травмам моя нелюбовь к фамилии не относится, ибо не было этих травм. Однако были бесячие люди. Имели они обыкновение звать меня по фамилии. Зубы сводит от этих людей. Такой была наша директриса. Ей было абсолютно плевать на жизненные обстоятельства тех, с кем ей приходилось иметь дело. На их интересы, цели и взгляды. По её мнению, учащиеся должны были исправно выполнять свои школьные функции. И всё. Она не видела в нас личность. Потому и звала нас всех по фамилии. И противно ещё так, визгливо говорила: «Вы ещё не заслужили, чтобы вас по имени звали. Стадо идиотов, ничего из себя не представляющих!» Поэтому я и не люблю, когда меня по фамилии зовут.

Но есть куча того, что мне нравится. Я люблю конфеты-рафаэлки, группу Queen и дождь. Люблю природу перед дождём, когда темнеет и дует ветер, гонит мелкие листья и дорожную пыль, а в воздухе стоит этот особенный запах. Я люблю приятные запахи. Неважно, духи это или аромат свежеиспечённого пирога. Когда я обнял Кейсина, я почувствовал, как хорошо от него пахнет. Какими-то цветами, как мне показалось. Не знаю, духи это или ароматное масло, но мне понравилось. Люблю гулять в жару, когда все люди прячутся от палящего солнца в свои дома, как муравьи в муравейник. Не подумайте, что я избегаю людей, нет-нет! Просто тогда город кажется каким-то не таким, как обычно. Люблю открывать и исследовать новые для себя места. Ещё я люблю чай. Неважно какой, но особенно – виноградный Greenfield и каркаде. Люблю клетчатые рубашки и бродячих котов. И домашних котов тоже люблю.

До приезда в «Эдем», как уже говорили, я был организатором одного научного клуба. Ну, научным клубом это заведение, скажем честно, назвать трудно. У нас даже здания своего не было, как мы ни пытались его добыть. Клуб размещался на цокольном этаже Главной библиотеки в центре города. Немного странная локация для подобного рода учреждений? Согласен, но это было единственное свободное место. Все остальные уже расхватали шустрые владельцы магазинчиков и салонов. Что поделаешь – бизнес. А подвальные помещения библиотеки мало кого интересовали, поэтому их и использовали как запасной склад. Они никому, в принципе, не были нужны. Поэтому их нам быстро отдали, несмотря на наш подозрительный вид (так нам сказал один из библиотечных сторожей, с неохотой отдавая нам ключи от этажа).

Чем мы занимались в нашем «кружке учёных котов»? Да, слух у меня неплохой, и я прекрасно слышал всё самое лестное, что говорил обо мне Кейсин за дверью. Ну, чем можно там заниматься, как вы думаете? Самыми обыкновенными для таких кружков делами. Опытами, изобретениями (очень полезными, хотя из посторонних это мало кто признавал!) и, конечно же, ведением блога нашей «организации». Наверное, благодаря этому блогу Михаил и узнал про меня. Там был перечень участников, строка регистрации, информация для желающих присоединиться к клубу и прочая дребедень, какая должна быть у каждого уважающего себя учреждения, которое хочет, чтобы про него что-то знали.

На нашем сайте размещалась также статья про участников клуба. И про мои особые способности там тоже было написано, а ещё прилагалось видео, где я без подручных материалов и инструментов руками спаиваю проводки в недрах какой-то чудо-машины. Она взорвалась потом (на видео этот момент вырезан), но никто по счастливой случайности не пострадал.

На самом деле я далеко не только аппаратуру чинил с помощью энергии. Но про возможность затягивать ранки таким образом я правда не знал. Мы не решались применять энергию на ком-то живом. Один из ребят предложил как-то раз кошке раненую лапу залечить, но я отказался. Мало ли что! Это тебе не подогревать с помощью энергии жидкость в пробирке! Но теперь я хочу попробовать. Надо расцарапать руку булавкой (обработанной, конечно же!) и проверить.

В последние дни Эйви и Михаил потихоньку втягивают меня в деятельность лаборатории. Кейсин занимается чем-то своим, и вижу я его редко, когда прихожу в свою комнату. Серьёзное обучение ещё не началось. Пока что я выполняю самые простые поручения: настраиваю оборудование под присмотром Эйви – молчаливого и строгого учёного. Участвую в разработке основы каких-то медицинских препаратов – тоже вместе с Эйви, и участием это назвать трудно: в основном всё делает он, а я смешиваю растворы и кое-что время от времени советую. Ну и, конечно же, я прохожу тестовую проверку. У меня получается довольно неплохо, но Михаил повышает сложность программы, и мне приходится всегда быть начеку. Я ещё не сделал ничего серьёзного за всё время пребывания в «Эдеме». Это удручает (ох, какое книжное слово я сказал), но я думаю, что очень скоро всё изменится и коллектив перестанет видеть во мне малолетнего новичка.

Впервые я встретил Михаила на выставке в нашем клубе. Я сразу понял, что он пришёл туда не для того, чтобы полюбоваться нашими научными творениями. Слишком уж это неподходящее занятие для такого человека, как он. Для главы самой известной лаборатории. Про «Эдем» знают даже в самых отдалённых мирах. Это учреждение славится не только своей научной деятельностью. Его коллектив принимает активное участие в политико-социальной жизни самых разных миров: от деспотий с древними порядками до высокоразвитых участков Вселенной. Сотрудники «Эдема» участвуют в государственных совещаниях, масштабных миротворческих проектах, разрешают вооружённые конфликты, предотвращают теракты, оказывают медицинскую, финансовую, ментальную и юридическую помощь людям. Иными словами – делают мир лучше с помощью своих связей и влияния в различных сферах. И своих знаний и научных достижений, само собой.

В стенах «Эдема», как мне сказал Михаил, производят редкие и ценные лекарственные препараты, по функциям совершенно фантастические. Об их существовании никто и не догадывается, пока эдемисты не применят их на практике за пределами лаборатории.

В народе эдемистов называют «ангелами». Причина тому, во-первых, в их, как говорят, богообразных целях: они стремятся принести счастье людям, хотят сделать их правильнее. Уничтожить зло. Но не его носителей. По словам Михаила, они ещё ни разу никого не убили, и я верю главе «Эдема»: он не выглядит как тот, кто может солгать. Вообще всё это отсылает к роману «Преступление и наказание». «Тварь ли я дрожащая или право имею…» Они считают, что не имеют права. Не дано людям вершить дела нечеловеческие, не дано им решать, кто должен жить, а кто – умирать. Воздавать за грехи – удел Господа.

Во-вторых, способности сотрудников «Эдема» во многом превосходят человеческие. Та же энергия. Вот почему одним она дана, а другим – нет? Загадка. И интеллект. Все – Михаил, Кейсин и Эйви – отличаются умом, который даже слегка пугает. «Юлик, ты такой же, как и мы», – уверял меня Михаил. Не знаю, так ли это. Пока что мои интеллектуальные сверхспособности не особо проявляются.

Эдемисты – не просто учёные. Люди, наделённые особыми физическими (энергетическими) и умственными способностями, с давних пор привлекали внимание окружающих. В Средневековье их считали ведьмами и колдунами, за ними охотилась инквизиция. И сейчас охотится, правда, в отдалённых мирках, отставших в развитии. И никогда не было такого, чтобы у них было что-то одно: или только интеллектуальные, или только энергетические особенности. Всё вместе. В комплекте, скажем так. Пословица «Сила есть – ума не надо» здесь не работает. И вот некоторые пришли к мысли, что способности эти не просто так им даны. Не только для личного пользования. И решили они организовать особое общество под названием «Эдем». Про его цели я уже рассказал.

«Эдем» – серьёзная организация. Да. И Кейсин, возможно, был прав, говоря, что детям здесь не место. Но он про меня ещё ничего не знает! Как можно быть настолько предвзятым? И что я ему сделал? Кейсин закатил истерику только из-за того, что теперь с ним будет работать слишком молодой учёный… Это… ну не глупо, но не совсем правильно… Михаил и Эйви считаются со мной как со своим коллегой, в их тоне нет снисходительности, с какою обычно взрослые обращаются к детям и подросткам. Они смотрят на меня как на равного. А Кейсин – нет.

Глава 10.

– Михаил сказал, что я должен взять тебя с собой.

Кейсин, в чёрной шёлковой пижаме (модник, что с него взять), в грациозной позе сидел на диване и пронзал Юлика взглядом. Его прекрасные глаза излучали холодное презрение. От этого хотелось съёжиться, но мальчик терпел. Он посмотрел на Кейсина сквозь чёлку. Спросил:

– А почему… с вами?

– Потому что мы так решили. Поменьше вопросов, – он поднялся и направился в сторону своей спальни. – Собирайся. Скоро пойдём.

Глядя на отвернувшегося от него Кейсина, паренёк наконец сказал то, что давно хотел сказать – тихо, но уверенно:

– Вы не хотите идти со мной. Я вам неприятен, и я это отлично понимаю, – в ответ на это Кейсин остановился, но не повернулся к нему.

– И что же дальше?

– Не знаю, что вас во мне… не устраивает (он сначала хотел сказать «злит»). Да, я слишком молод для вашей лаборатории. Но это не значит, что от меня пользы не будет. Вы обо мне ещё ничего не знаете и…