Читать онлайн Зверь во тьме

Глава 1. Пролог.

1948 год. Восточная Сибирь.

Неизведанные территории.

Тьма очень мягко сгущалась над лесом, как тень.

Истощенный мужчина дрожал в промозглой землянке под давно уже сгнившей столетней сосной и внимательно слушал дыхание тайги. Было холодно, сыро. Маскхалат истрепался. На иссохшем лице было видно лишь с проседью бороду и смертельно уставшие, но горящие злобой глаза. В них частенько мутнело, он не ел уже несколько дней и с трудом сохранял очень шаткий рассудок. Его группа погибла, все шесть – растворились бесследно в тайге.

Напрягая последние силы, он фокусировал взгляд на маленьком белом пятне где-то в сотне шагах впереди сквозь прицел карабина. Трофейный пехотный Mauser 98K лежал в руках как родной, отливая приятным холодом стали. Все патроны заряжены, смазаны жиром, а убойной мощи винтовки ему хватит сполна, чтоб свалить на таком расстоянии даже медведя. Лишь бы раз хорошенько увидеть в глаза, вот только слишком хитер и коварен он, этот…

Зверь.

Зверь ли? Петр не верил сначала, да и по правде, не верил сейчас до конца. Все эти мифы, легенды, суеверный шепот бывалых охотников у ночного привала. Он прошел две войны и в свои сорок семь был лишен всех иллюзий, но за долгие годы также крепко усвоил одно: жизнь, порой, преподносит сюрпризы. Потому слишком много не думал и спокойно лежал в замаскированной дневке-землянке на двух теплых ватниках под плащом с кучей веток вверху и большими ошметками свежего мха, и расслабленно ждал, без конца вспоминая события этих жутких недель.

Ведь стояла простая задача: отыскать следы пропавшей еще до войны экспедиции. Все участники поисковой команды его знакомые фронтовики, большей частью разведчики. Надежные, крепкие мужчины, все отобраны лично Петром. В начале августа они начали сплав по реке, а к концу необычно жаркого лета с воодушевлением вступили в неизведанные никем прежде, потаенные регионы бескрайней восточносибирской тайги. И все шло хорошо, все шло гладко по плану. Как вдруг…

Голова разболелась, в глазах вновь потемнело. Петр быстро протер их шершавой ладонью, сохраняя внимание на чем-то крохотном белом всего в сотне шагах впереди. Не отводя опухшего от бессонницы взгляда, он двинул поближе компас и еще раз замерил азимут в сторону цели, как вдруг оттуда послышался шорох. Ненавязчивый шум, едва слышимый треск, будто нежно ломаемой ветки.

Петр глянул на время: наградные «Зенит» показали без четверти шесть. До заката минут, может, десять, пятнадцать. Догадка верна: зверь приходит всегда либо в сумерках ночи, либо перед рассветом. И придет он с поляны – в лицо, ибо ветер дул в спину.

Он напрягся, готовый стрелять. План сработал, осталось увидеть. Как внезапно все стихло. Петр не слышал ни пения птиц, ни шороха мелких зверей, грызунов, – ничего. Стало жутко, как возле могилы. Но он даже не дрогнул, и спокойно смотрел сквозь прицел.

Очень быстро осеннее тусклое солнце ушло за вершины на запад, стволы елей и сосен стремительно слились в один серый фон. Тайга разом стемнела, будто сверху накинули черную шаль. «Не пришел, – заключил он тоскливо: – Еще одна ночь…» Петр сжался в комок и устало уткнулся в пучок влажного мха, как в лесную подушку, закрыл крепко глаза и внимательно слушал.

Было голодно, холодно, ныли суставы, беспокоили старые раны в груди, в бедре вновь разболелся осколок гранаты. Все хотелось чесать, расчесать до крови, ибо зуд хуже боли, но нужно – терпеть.

Он закинул в рот ветку кедровой сосны и стал быстро разжевывать горькие хвои. И в какой-то момент отпустило, тогда Петр провалился в отчаянный сон.

Снился бой под Варшавой.

Стояло жаркое, знойное лето, август, пыль, гимнастерка в поту, он командовал ротой. Проклятые мины ложились все ближе, и ближе, и ближе, хотелось зарыться по шею в песок, но он крепко сжал зубы, как прежде под Ржевом, и им отдал приказ…

Он отчаянно вздрогнул.

Вновь послышались звуки: осторожные, тихие; ненавязчивый треск, едва слышимый шорох, то ближе, то дальше, то ближе опять, словно кто-то блуждает по кругу.

Петр нахмурился.

Это могут быть звери, и птицы на ветках, грызуны или даже лиса – ночной лес полон жизни и звуков. Но как старый разведчик он знал, что именно так притворяется тот, кто крадется на двух. Кто-то шел, кто-то шел совсем рядом, большой и тяжелый, и искал его здесь.

«Поищи, – Петр устало подумал. – Ищи лучше, милок. Поумней тебя были, да и тех уже нет».

Он был точно уверен, ибо сделал укрытие как надо: под корнем огромной упавшей сосны в куче острых колючих ветвей. Можно было пройти в полушаге, разве только почуять, но за последнее время он так сильно пропах окружающим лесом, что сливался с тайгой, словно кочка земли. Также Петр полагал, кем бы тварь ни была, она не обладала сверхтонким чутьем, и уж вряд ли имела кошачье зрение.

«Видит в сумерках лучше», – рассуждал про себя и услышал, как шаги удалялись, а вскоре и вовсе исчезли.

Лишь тогда с облегчением вздохнул он и резонно решил, что нужно поспать. Как вдруг резко почувствовал жжение и зуд в грудной клетке – это кашель прорывался наружу.

Петр вцепился зубами в губу и взмолился, вспоминая невольно, как именно так в 42-м под Ростовом на участке их фронте элитная группа из Бранденбург-800 была выбита в полном составе из-за невинного чиха.

Кашель чудом сдержал. Чуть поздней отпустило.

«Не хотелось бы здесь помереть как-то так, – измождено подумал, и бороться с усталостью больше не мог. – Не в моих годах, хватит, старик уже я», – он уткнулся лицом в кусок мягкого мха и уснул, как убитый.

Пробудило чутье.

Он открыл глаза резко и по старой военной привычке первым делом внимательно все рассмотрел, отмечая вокруг предрассветные серые тени. Стоял злобный, промозглый, убийственный холод – первый легкий мороз в этом теплом году. Петр закинул в рот новый пучок горькой хвои, разжевал, ущипнул себя больно, постучал по щекам и печально подумал, что к каким-то вещам невозможно привыкнуть.

«Ведь не зря называют собачим», – заключил он тоскливо, как глаза постепенно привыкли ко тьме.

Петр вдруг присмотрелся и с радостью понял, что все вокруг: ветви, кусты, муравьиные кочки, деревья – были тонко покрыты сверкающим инеем.

«Наконец-то везет», – он довольно прикинул, хладнокровно упер ствол винтовки, приложился к прикладу щекой и размеренно принялся ждать.

Было даже не раннее утро, а по всем признакам поздняя ночь. Спустя двадцать минут тени стали немного светлее, и он смог различить вдали то, что хотел – полотно.

Еще в прошлое утро Петр вырвал смачный кусок от последней рубахи, хорошо на него помочился, после выбрал сосну на открытой поляне, которую было отчетливо видно из заранее подготовленной дневки, и лишь затем прикрепил полотно на суку.

Уже лежа в укрытии Петр вновь убедился, что между ним и «мишенью» не находилось кустов, ни деревьев, ничего, что перекрыло бы поле стрельбы. И с тех пор он не двигался с места вот уже девятнадцать часов.

Чтобы не терять время даром, он осматривал каждое дерево в поле обзора, вычисляя примерное расстояние и высоту нижних веток, чтобы в случае спешки брать поправки стрельбы без раздумий на глаз. Ветра не было, благо. Так прошло еще время. На востоке слегка посерело – это признаки первой зари.

Вдруг на самой границе обзора проскользнула огромная тень с такой прытью, словно мимо летела гигантская птица. Тень казалась стремительной, неуловимой, но предательски четко заметной, благо первому инею года.

Петр заметил, но не думал за ней уследить, лишь краем глаза фиксировал перемещение «тени» по широкой дуге, продолжая смотреть сквозь прицел на «мишень».

«Очень ловко обходит. Хитер, не дурак».

Все вдруг резко исчезло, а тень – растворилась.

«Неужели почуял засаду?»

Петр не слышал ни шороха, ни дуновения.

Вдруг ему показалось, как на долю секунды «мишень» вдруг исчезла, словно кто-то моргнул за него – и возникла опять.

Петр прищурился – полотно было там же, на месте. Может, зрение подводит? Или просто устали глаза?

«Щас поймешь…» – и вдохнул глубоко.

Полотно потемнело, опять – на мгновение.

Петр медленно стал выдыхать.

Полотно вдруг пропало из виду совсем, словно кто-то огромный собой заслонил целиком.

Он нажал на крючок в ту же долю секунды.

ПА-БАХ! – хлестнул Маузер звонко.

Безмятежный покой предрассветной тиши разорвал громовой, оглушительный рев, или крик, или рык, будто ранило что-то большое, и злое.

Он не думал и выстрелил снова.

И снова – туда же на звук.

«Два осталось внутри», – хладнокровно решил о патронах, и уткнул лицо в мох, затем крепко зажмурил глаза и затих, как убитый.

Оглушительный рев нарастал, приближаясь к землянке все ближе и ближе по длинной дуге. Вдруг послышался шум совсем рядом, треск ломаемых веток и сучьев, словно прямо в него сквозь тайгу несся поезд на полном ходу.

Собрав волю в кулак, Петр не шелохнулся.

Стало тише внезапно.

Рев в какой-то момент вдруг исчез. Вскоре стало понятно, что шум затихал: разъяренный, обескураженный, раненый зверь – удалился на запад в тайгу.

«Не нашел, – утомленно подумал. – Это шанс. На востоке гряда, за грядою река, где река – там и люди».

Изможденный, худой, он с трудом приподнялся. Онемевшие руки и ноги ломило. «Даже если лишь ранил, то пока оклемается – быстро уйду» – Петр твердо решил.

Покачнувшись, он вылез из дневки, поправил винтовку, сложил ватники в старый рюкзак. Завернул в плащ-палатку, перекинул пожитки за спину, обернулся назад, посмотрел истощенно – и как можно скорей захромал на восток.

Глава 2

– Принято считать, что человек – есть вершина эволюции животного мира.

В аудитории Института Антропологии царила благоговейная тишина. Ее любили и слушали все. Звонкий женственный, полный энергии голос чеканил слова. Невысокая стройная брюнетка средних лет в строгом костюме – полноценный профессор и доктор наук. Она осмотрела всех цепким, живым, обаятельным взглядом, и громко сказала:

– Однако в истории присутствовал еще один вид, тысячелетия живший с нами рядом, – энергичным движением открыла ноутбук и нажала несколько клавиш, – и превосходящий буквально во всем!

На проекционной доске появилась художественное изображение мощного неандертальца с дубиной, одетого в шкуру. Низкие надбровные дуги его укрывали глаза под навес мрачной тени, придавая бездушному взгляду суровый, убийственный вид.

«ПАЛЕОАНТРОП, прим. 20 тыс. д. н. э.»

– В современной культуре их незаслуженно представляют эдаким брутальным, но глуповатым приматом, – улыбнулась она. – Во многие языки мира вошла даже стойкая фраза: «вести как неандерталец». Но, поверьте, в реальности все было немного не так.

Изображение за спиной сменилось, и все увидели одинокого неандертальца, выводящего куском угля на стене пещеры изящное изображение галопирующей лошади.

– На самом деле палеоантроп был чрезвычайно умен и необыкновенно творчески развит. Они изобрели наскальную живопись, имели зачатки медицины, некое подобие музыкальных инструментов, первыми стали применять ритуальные захоронения, что означало понимание абстрактного смысла смерти. Они создавали небольшие, но очень крепкие семьи, и обладали интеллектом и навыками для выживания в самых ужасных условиях среды, а здесь обязательно нужно добавить…

Ольга сделала пару шагов ближе к залу.

– Что доисторическая Европа – это был совершенно иной, ледяной, мрачный мир, коим правили страшные хищники палеолита! Среди которых выделялись такие милые создания, как пещерный медведь Ursus Spalaeus и Arctodus Simus – медведь гигантский короткомордый, настоящий властитель первобытного мира! Вы только взгляните на них…

На экране появилось изображение монстра, в сравнении с которым человек казался крохотным созданием. На другом изображении, сделанном в музее, чучело в полный рост стояло на задних лапах, возвышаясь на три метра вверх.

– Добавьте сюда разнообразие кошачьих!

На экране появилось изображение смилодона – саблезубого зверя, страшную смесь льва, тигра, леопарда и гиены на коротеньких задних лапах, но размерами в полтора раза крупнее любого из ныне живших сородичей.

– Пещерные львы обитали на юге Европы вплоть до расцвета Римской Империи, а на территории юга России дожили до раннего средневековья. А вот, кстати, обратите внимание: псовые – тоже!

На экране появилось изображение невероятно крупного волка с подписью Aenocyon Dirus – «Волк ужасный».

– Теперь представьте себя в окружении всех этих милых созданий, и задайтесь вопросом: насколько сильным, ловким, творчески развитым существом с интеллектом, памятью и глубиной прогноза им нужно было являться, чтобы процветать почти пятьсот тысяч лет в столь холодной, опасной среде?

В аудитории подняли руку.

– Да, пожалуйста.

– Скажите, я слышал, что у них развился мозг, размерами превосходящий мозг современного человека, это действительно так? – спросил приятный мужчина в очках, похожий на обозревателя одного и местных изданий.

– Абсолютная правда! – оживилась она. – В случае с высшими приматами крупный размер мозга означает глубокое абстрактное мышление, и куда более сложный, творческий ход мыслей…

– Вы хотите сказать, мы – глупеем?

– С точки зрения когнитивных функций, возможно. Но по-прежнему человеческий мозг до конца не изучен, однако с тех времен он действительно сократился где-то на пятнадцать-двадцать процентов в размерах.

– И в чем причина?

– Лидирует мнение, что окружающая среда не создает прежнего давления. Нам не нужно сражаться с пещерными львами, выживать во льдах, умирать от простуды, запоминать немыслимое количество информации с самых малых лет лишь для того, чтобы выжить.

Она взяла в руки смартфон и элегантно постучала корпусом по экрану ноутбука.

– И зачем? Ведь давно есть удобные достижения прогресса. Все это сильно снижает нагрузку на мозг, а есть железное эволюционное правило: что не используется, то отмирает, но вернемся.

Она недолюбливала открытые лекции. Как правило, их посещали студенты, журналисты, зеваки, пенсионеры, или попросту те, кто хотел узнать для себя что-то новое. Вход являлся свободным, что было как плюсом, привлекая широкое внимание к узким научным вопросам, так и минусом, становясь объектом болезненного притяжения для сторонников совершенно безумных теорий, приходящих не с целью узнать, но поспорить.

– Несмотря на годы изучения, вид по-прежнему представляет большую загадку, однако можно сказать, что неандерталец был развитым, самодостаточным и невероятно успешным индивидуалистом. Все иллюстрации, изображающие их брутальными недоумками, устарели или попросту лживы. Они были сильнее, умнее, чем мы, однако в конечном итоге – проиграли борьбу.

На экране появилось новое изображение: у пещерной стоянки вокруг небольшого костра расположилась семья. Крепкие и сытые, похожие друг на друга, приземистые и мощные, укрытые звериными шкурами, они жались друг к другу и грустно смотрели на пламя огня, словно предвидя судьбу обреченного вида.

Слайд сменился: теперь на нем группа охотников – высоких, стройных кроманьонцев, вооруженных длинными копьями, окружила загнанного одинокого неандертальца с дубиной, готового принять свой последний бой.

– В эволюционной борьбе выживают не самые сильные, смелые, умные, ловкие, быстрые, красивые, но самые приспособленные. Однозначных причин мы не знаем. Возможно, они были яростно истреблены. Возможно, имело место постепенное поглощение одного вида другим. Возможно, и то и другое. Однако точно известно, что в ДНК современных европейцев, в том числе нас с вами, содержатся около двух процентов их гена.

– А чем мы были лучше? – спросил пожилой опрятный мужчина, похожий на военного пенсионера. – И почему мы не жили с ними мирно? Разве кооперация не дает самую эффективную стратегию выживания?

За мгновение Ольга определила, что задавший вопрос был из тех скучающих пенсионеров, которые интересовались практически всем, и, отдавая им должное, были довольно неплохо подкованы. В ее рейтинге самых благодарных, уважительных и внимательных слушателей они занимали почетное высшее место наряду со студентами первого курса.

– Хороший вопрос, – она одарила мужчину улыбкой. – Но как сказал Дарвин: близкородственные виды неизбежно обречены на конкуренцию, а по поводу: чем мы были лучше?..

Она глотнула немного воды.

– Есть разные мнения, взгляды. Возможно, слаженным коллективом, нашей способности к организации, дисциплине, строгой внутриплеменной иерархии и, конечно, числом. Ведь выживать эффективнее вместе, а слаженно вместе – эффективней вдвойне. Есть мнение, что именно тогда у нас возникают зачатки современной морали, в основе которой лежала способность и воля пожертвовать всем, даже жизнью, не ради членов семьи, но ради целого вида! Обратите внимание: самопожертвование – ключевая идея сквозь всю нашу культуру. Можно даже сказать, что оно и сделало нас в итоге людьми.

– Это как люди жертвуют собою в войну? – спросил кто-то, вроде, милая девушка с первого ряда.

– Да, в том числе, так.

Ольга тихо ненавидела всех, кто сидел в первом ряду, не важно, это были студенты, журналисты, пенсионеры, ухажеры, почитатели или даже коллеги.

– Если задуматься, – продолжила она, – то жизнь по определению есть высшая ценность, которую только способно иметь индивидуальное биологическое существо. Чья самая основная, примитивная архицель – это именно жить. Но что потребуется, чтобы заставить пожертвовать ею?

Она замолчала. У нее были светлые, ясные, с едва заметной хитринкой глаза.

– Материнский инстинкт? – сказал кто-то из зала.

– Да, абсолютно, – улыбнулась Ольга. – Родитель, спасая ребенка, не думая прыгнет в огонь. Мама-медведь защищает детеныша от каннибала-самца ценой собственной жизни. Такое встречается даже у птиц, и у рыб, не поверите, тоже, эта реакция вшита на уровне самых глубоких, примитивных инстинктов. Но вот… – она сделала паузу и вновь всех осмотрела, – пожертвовать жизнью не ради прямого потомства, а ради целого вида, тем самым, напротив, поставив под угрозу своих собственных кровных детей? Здесь что-то выше инстинктов! И есть мнение, что именно самоотверженность, наша мораль и позволили людям как виду освоить планету, стать теми, кто в итоге мы есть, и не позволило им – исключительным индивидуалистам, – она указала на изображение неандертальца. – Это даже обидно, не так ли, но один великолепный, невероятно одаренный футболист всегда проиграет простой, но сплоченной дворовой команде.

– Я бы не был уверен на счет нашей сборной, – крикнул какой-то веселый парень с задних рядов, и волна задорного смеха прокатилась по аудитории.

Ольга мило улыбнулась. Улыбка шла ей к лицу. Невысокая энергичная брюнетка с ярким взглядом больших светлых глаз, она источала собой оптимизм.

– Индивидуализм имел шанс в эволюционной борьбе, – продолжила она, подождав, когда смех успокоится. – Только в сложных системах он не является лучшей стратегией. С этим можно поспорить, и многие коллеги не согласятся, но наука не предмет веры, а инструментарий сухих, проверенных фактов! – неожиданно твердо заключила она, будто желая поставить жирную точку во всех пересудах.

– Скажите, я правильно понимаю, что они были умнее? – прозвучал вопрос от той самой девушки с первого ряда. – И насколько умнее?

На этот раз Ольга окинула ее внимательным изучающим взглядом. Ей оказалась стройная, неброско, но очень стильно одетая светловолосая девушка максимум лет двадцати.

«Современные первокурсники имеют отличное чувство стиля, но не всегда чувство такта», – подумала Ольга и спокойно ответила:

– Смотря, что в это вкладывать. Мы до сих пор не имеем четкого понятия «ум». Некоторые называют этим просто интеллект, а кто-то – способность к глубокому анализу, краткосрочному и долгосрочному прогнозу событий и действия, не только своих, но и…

– Тогда почему они вымерли? – перебила блондинка.

– Разве мы об этом только что не говорили? – опешила Ольга, но умело все скрыла.

– Простите, – мило улыбнулась девушка, для студентки она вела себя слишком уверенно, дерзко. – Но я имею ввиду: почему неандертальцы тогда не предвидели неизбежную опасность? Почему не ушли? Почему не мигрировали, не спрятались от нашествия более успешного вида в недоступных для нас регионах?

«Хороший вопрос», – подумала Ольга и сразу сказала:

– Потому что во всех регионах есть уже свой доминирующий вид, который вряд ли уступит ресурсы. Например, есть теория, что высокая популяция короткомордых медведей, живших в районе Берингова пролива, где тогда был перешеек, препятствовала миграции людей в Северную Америку. Медведей было так много, что люди не могли миновать перешеек многие тысячи лет, пока те естественным образом не вымерли все. Так что, отвечая на ваш вопрос: даже если неандертальцы были достаточно умны, чтобы знать и предвидеть, но уйти никуда, судя по всему, уже не могли. Хотя, возможно, пытались.

– Хм, пытались, – повторила за ней милая девушка, почему-то у нее был странный, едва уловимый акцент, – а я слышала мнение, что так называемый снежный человек и есть выживший неандерталец, – сказала она, не сводя хитрого взгляда. – Разве не в труднодоступных регионах постоянно находят следы? Канада, Аляска, Тибет, дождевые леса Амазонии, – блондинка продолжала лукаво смотреть Ольге в глаза. – Или наша Сибирь?

«Ну, вот опять…»

Ольга закрыла глаза. Она умела держать себя, и была готова к подобным вопросам, нечто подобное случалось почти каждый раз, но каждый раз раздражало.

Она ей также мягко улыбнулась и сказала в ответ, как нерадивому чаду:

– Действительно, есть и такая гипотеза, вы абсолютно правы, но не теория, а гипотеза, это разные вещи. И ни одного достоверного, заслуживающего хоть какого-либо доверия доказательства.

– Хм, понятно. А если доказательство – есть?

– Очень в этом сомневаюсь. Многие заявляли, но в конечном итоге никто не представил.

– Как же пленка Паттерсона-Гимлина?

– Ах, вы об этом…

Более сотни пар глаз с интересом следили за их диалогом. Окончание лекции обещало быть жарким.

– Да, о фильме Роджера Паттерсона, – продолжила милая девушка, – который вместе с напарником Робертом Гимлином в 1967 году снял на пленку самку снежного человека в отдаленном горном районе Блафф-Крик, что в Северной Калифорнии.

– Предположительно снял.

– Пусть так, но в 2002 году престижный научный журнал National Geographic пришел к выводу, что даже с современным техническим оборудованием сделать подделку такого уровня было бы почти невозможно. Вы же ведущий специалист по реликтовым гоминидам, и наверняка знаете об этой пленке.

Сотня пар глаз вновь впились в Ольгу.

«Значит, журналистка».

– Во-первых, National Geographic не такой уж и «научный», скорее «популярный», – живо ответила Ольга. – Ну а, во-вторых, это просто подделка.

– Чем докажете?

– Ничем, – повела плечами она.

Выдох негодования пронесся по залу.

Как опытный лектор она даже не поняла, но почуяла, что ответ не понравился людям. Где загадка? Где интрига? Где драма, скандал? Ее слова прозвучали как капитуляция, нежелание вступить в диалог, попытку стыдливо закрыть неудобную тему.

И это зажгло ее.

– Хорошо, давайте найдем фильм прямо сейчас, и все вместе посмотрим. Идет?

Аудитория откликнулась радостным одобрением.

Она потянулась к ноутбуку, открыла поиск, напечатала что-то, нажала несколько клавиш, и вот на огромной проекционной доске за спиной появились размытые черно-белые кадры, снятые на примитивную ручную кинокамеру почти полвека назад.

На расстоянии сотни метров от оператора, среди камней и обломков древнего соснового леса плавно шло огромное сутулое существо, покрытое черной, лоснящейся шерстью. Движения примата размашисты, даже расслаблены, длинные руки качаются в такт столь же плавных шагов, но вот существо повернулось немного и бросило в камеру взгляд, мимолетный, короткий, осмысленный, будто бы злой.

Стоп кадр.

Послышался шепот, ропот, люди принялись спорить, ибо, судя по кадрам, существо выглядело убедительно.

– Впечатляет, не так ли? – наконец, спросила она, дав им время немного обдумать. – На первый взгляд вызывает доверие, но если присмотреться к движениям…

На экране появились кадры замедленной съемки. Теперь фигура казалась слишком сутулой, голова и тело непропорциональны, наклонены слишком вперед, руки же неестественно болтались вдоль неуклюжего черного тела, будто на крупного человека накинули шубу.

– При таких размерах существо должно иметь иные пропорции тела, – пояснила она. – Вспомните крупных приматов. У них всегда прямая осанка, потому что это наиболее энергетически эффективное положение тела, позволяющее ослабить действие силы тяжести на суставы. Вспомните массивных приматов. Те же гориллы имеют мощнейшую мускулатуру нижних конечностей. Им нужно иметь чрезвычайно крепкие ноги, чтобы поддерживать столь массивное тело. Взгляните…

Вновь появились замедленные кадры движения «зверя».

– У существа с такой массой тела ноги развиты неестественно слабо, эта походка, постановка стопы – энергетически неэффективны; оно не идет, оно словно падает, клонится вниз…

Она взглянула в аудиторию, людей с ней соглашались.

На удивление блондинка с первого ряда молчала, не демонстрируя и малейших эмоций, и поэтому ей захотелось разгромной победы.

Тогда Ольга продолжила подчеркнуто скучно, почти что лениво, заканчивая будто бы откровенно бессмысленный спор:

– Внешний вид любого живого существа не более чем приспособление к тем условиям среды, в которых оно обитает. Банальная адаптация, принцип наименьшего сопротивления Гамильтона. Ручей бежит вниз по кратчайшему пути, чтобы занять энергетически стабильное состояние в системе. Вот почему фильм – фальшивка. Попытка авантюриста с весьма темной репутаций уговорить собутыльника из Северной Калифорнии накинуть бобровую шубу и пройтись вдоль реки…

– Нет, – она подняла руки вверх, – я не отрицаю теоретическую возможность существования в отдаленных регионах планеты некоего реликтового гоминида, снежного человека, йети, бигфута, сасквоча, чучуны, мапингуари, йови, эжень… назовите хоть тысячу разных имен, но утверждаю, что если бы он где-то был, то без малейших сомнений в условиях современного мира, где не осталось непокоренных, неизученных мест, – мы его бы нашли.

Блондинка коротко бросила взгляд на часы.

Ольга так и не смогла понять по ее спокойному внешнему виду, была это провокация, или девушка действительно не была убеждена ее аргументами, высказанными, пожалуй, в несколько эмоциональной манере, но это был факт – они ее не впечатлили.

– Вижу, вы не согласны?

– Пожалуй, – улыбнулась она.

Ольга глянула время сама: лекция затянулась и так уж на добрые десять минут, тогда Ольга решила, что ее нужно закончить простой, позитивной, очень правильной мыслью, и обратилась к аудитории с улыбкой:

– Несогласие это нормально. Ведь только в спорах рождается истина, так? Слепая вера без возможности обсудить варианты является главным врагом объективного и беспристрастного познания мира! Которое отнюдь не исключает даже самых смелых гипотез, но как однажды сказал один очень известный астробиолог: extraordinary claims require extraordinary evidence – невероятные утверждения нуждаются в исключительных доказательствах. Не забывайте об этом! А на сегодня – все!

***

Она хотела как можно скорей собрать вещи, ибо люди пока неуверенно двигались к кафедре, но вскоре обступят с массой самых разнообразных вопросов, и придется потратить еще полчаса часа, отвечая на все. К тому же в этот раз желающих оказалось значительно больше, за что она мысленно поблагодарила молодую блондинку из первого ряда.

Которой, кстати, уже и не было здесь.

– Друзья! Минутку! Послушайте!

Словно из ниоткуда между кафедрой и аудиторией возник худой бледный юноша. Прикрывая Ольгу от нескончаемого потока, он ловко направил внимание людей на себя и поднял вверх руки, в которых сжимал какие-то стопки бумаг.

– Минуту внимания! Разбираем! Да, это нужно. Вот, возьмите и вы. Всем хватит! Пожалуйста, передайте, не стойте. И вы тоже не стойте, передавайте скорей!

Юноша стал настойчиво раздавать людям листовки.

– Это расписание следующих лекций и темы! Также внизу, обращаю внимание…

Он боковым зрением заметил, что Ольга собрала вещи в портфель, еще пару секунд и сможет сбежать в неприметную дверь в небольшой кабинет, который использовали для подготовки и отдыха преподавателей.

– …электронный адрес! Все вопросы направляйте туда!

«Как бы я без тебя жила, Максим…» – подумала Ольга о своем любимом и единственном аспиранте. После чего схватила в руки ноутбук и поскорее прошла в кабинет. Закрыла дверь, сняла неудобные туфли и рухнула на диван, ощутив блаженство покоя.

«Пора со всем этим заканчивать», – подумалось ей.

Руководство института как обычно обещало золотые горы, а она в очередной раз соглашалась, получая взамен ничего, кроме скромной прибавки к окладу. И впереди никаких перспектив, только такая же скромная должность, постоянные лекции и вопросы из зала: а он – существует?

Между тем Университет в Эдинбурге и Австралийский Национальный давно предлагали престижную должность, и хоть она всей душой обожала родной институт, но встречаться ведь нужно на середине, не так ли?

Завибрировало уведомление.

Она открыла телефон и прочитала sms от Максима:

«Через десять минут разойдутся. Чуть-чуть посидите».

Волна теплых эмоций окутала пледом. Удивительно, как нужно мало кому-то, чтобы ощутить приток новых сил?

Она твердо решила, что если примет предложение, то уедет только с Максимом. Этот слишком неуклюжий, ворчливый, застенчивый парень был на целых двенадцать лет моложе ее. А имея двух старших сестер, она всю жизнь мечтала о младшеньком брате, и когда среди студентов появился стеснительный, но при этом невероятно любопытный Максим, она его сразу взяла под опеку. Почему – не могла понять и по нынешний день, как если бы в мире действительно существовали родственные души.

Худой аспирант семенил за ней по коридору, едва заметно прихрамывая на левую ногу и стараясь не задеть плечом встречных людей, огибая их так ловко, как только вода огибает пороги. Субтильный парень с горящими глазами был одет в серые джинсы и старенький бабушкин свитер. Она тысячу раз повторяла, если он хочет найти себе девушку, то пора заменить гардероб и прическу, на что Максим либо краснел, либо колко отшучивался, но всегда поскорей завершал нелюбимую тему.

– Клянусь, приедем домой, свожу тебя в магазин, – улыбнулась она.

– У вас нет столько денег.

– Ради твоего счастливого будущего – найду, обещаю, Максим, что угодно найду! Подстрижем, и первым делом получше оденем.

У Максима были светлые с отливом в рыжеватый цвет волосы, которые он коротко стриг только сам.

– Разве что в секонд-хэнде.

– Ах, какой ты шутник. А мне вчера вновь написали из Эдинбурга, предложили позицию…

– Буду горько скучать.

– Только я им ответила, что без тебя не приму.

Максим покраснел, он хорошо знал, что за этой шутливой бравадой скрываются искренние намерения, а еще он знал, что далеко не каждый университет возьмет в придачу ненужного им аспиранта, однако она стояла всегда на своем.

– Ой, а что это мы покраснели? – она прихватила Максима за руку. – Собирайся завтра на шопинг. Не волнуйся, как и сказала я: деньги найду.

– Кстати, о деньгах… – робко начал Максим.

Они спускались по лестнице, и она предположила, что он опять старается увильнуть, ловко переводя неприятную тему, но Максим выглядел так, будто имел на уму совершенно иное.

– На ваш электронный адрес… на тот самый, который указан в лекционных листовках, – Максим потряс в руке бумажкой с расписанием лекций, – где я за вас отвечаю на все эти дурацкие вопросы!

– Что значит, как сильно я тебе доверяю.

– …несколько дней назад пришло очень серьезное письмо. Отправителем значился МФФУ.

– МФФУ? Я должна это знать?

– Международный фонд Феликса Унгера.

– Никогда не слышала о таком.

– Вы много о чем не слышали. В нашем интернете о нем практически никакой информации, но вот в англоязычном сегменте фонд крайне известен. Владельцем является, собственно, некий Феликс Унгер – мультимиллионер и меценат из Швеции, который инвестирует гигантские суммы в разнообразные научные проекты, чаще в области географии, археологии и антропологии.

– Вот кому денег-то некуда девать!

– Они настойчиво просят о встрече, и я готов поспорить на все, хотят предложить вам хорошую сумму.

– Максим, во-первых, никто никому не дает деньги «просто так», – она остановилась, и устало глянула время.

Сегодня ее ждал тот удивительно редкий вечер, который она могла провести с тем единственным человеком, которого по-настоящему любила – собой, а еще с книгой, бутылкой Шабли и парочкой пряных французских сыров.

– Во-вторых, – продолжила Ольга, – все известные фонды, как и желтую прессу, интересуют сенсации.

Затем развернулась и быстрым шагом направилась к выходу, а он поспешил за ней вслед.

– Мы же с тобой занимаемся скучной наукой, – говорила она на ходу. – Привлечь внимание крупного частного фонда приятно, но у меня нет и малейшей догадки, чем могу представлять для них интерес. Кстати, в-третьих, тебе не на что спорить, ведь кроме горящего сердца и бесконечной любви к авантюрам за душой у тебя – ничего.

– Но почему не попробовать?

– Потому что не хочу.

– Но почему?

– Потому что устала, – отмахнулась она.

– Но ведь деньги нужны?

– Нужны, – вздохнула она. – А кому не нужны в наше время?

– Тогда почему не попробовать? – не унимался Максим.

Она сжала виски, аспирант был самым светлым человеком во всей ее жизни, но иногда невыносимо, чрезмерно упрям.

– Потому что люди, занятые реальным делом, – ответила Ольга, – в первую очередь ценят собственное время, так как время единственный невосполнимый ресурс во Вселенной, а мне и так этих общественных лекций хватает, – ее покорежило; вновь на плечи упала усталость.

– Они обещали, что много не отнимут.

– Не хочу.

– Но попробуйте?

– Не буду.

– Вы вообще собираетесь меня одевать?

– Хорошо! – улыбнулась она. – Если напишут еще, обещаю, выделю пару минут в октябре, а теперь – сменим тему!

Максим хотел возразить, но и он знал, когда она упиралась всерьез, ни к чему хорошему это не приводило. Несмотря на близкие, почти родственные отношения, она соблюдала профессиональную дистанцию между ними самым тщательным образом.

За разговором оба прошли к гардеробной, где Ольга в спешке забрала свой светло-бежевый тренч. Сентябрь был не холодный, но отчаянно хмурый, дождливый и пасмурный даже для Санкт-Петербурга. Мало кто знал в этой части планеты, но в этот год был Эль-Ниньо, четвертый по счету и самым мощный не только с начала двадцатого века, но и за время наблюдения над этим странным явлением. Природный феномен, зарождавшийся в Тихом океане в районе экватора раз в несколько лет, и будораживший климат по всей территории планеты. Поэтому в Санкт-Петербурге была осень теплее, чем прежде, но и дождливее – тоже.

Максим невзначай посмотрел ее внешний вид и подумал, что, несмотря на природное очарование и изящность, Ольга не всегда хорошо одевалась сама, ибо тренч ей не шел. Но ничего на этот счет аспирант не сказал, лишь грустно накинул свой плотный серый пиджак (который, к слову сказать, ему также не шел), и услужливо взял ее портфель в руки, после чего прошел чуть вперед и открыл тяжелую старую дверь.

Когда они вышли наружу, Ольга первым делом взглянула на хмурые серые тучи. Они низко давили, угрожая в любое мгновение внезапным дождем.

«Как хорошо, что хотя бы сейчас его нет», – подумала Ольга и достала перчатки. Трудовой день был закончен, она никуда не спешила, оставалось дойти до метро, попрощаться с Максимом, а дальше ждал сказочный вечер субботы с собой.

– Кстати, ты обратил внимания на ту стройную блондинку с первого ряда? – спросила она мимоходом. – Ну, ту, которая замучила меня снежным человеком? Когда только люди их оставят в покое! Еще привела этот несуразный фильм Паттерсона-Гимлина, и зачем? Всем известно же, что дешевая, никчемная подделка.

Максим промолчал.

– Знаешь, тебе нужна такая же, как она!

Ольга взглянула на аспиранта и еще раз убедилась, несмотря на его болезненную худобу, чересчур доброе для парня лицо и застенчивый взгляд, если чуть-чуть причесать, приодеть, то он кружил бы головы многим студенткам.

– И даже не смей думать, что она слишком хороша для такого как ты. Кстати, с какого курса? Или все же журналистка? Не припомню лица…

– Думаю, для меня она действительно слишком хороша, – ответил Максим.

– И с чего ты это взял?

– Просто знаю. К слову, ее зовут Линда.

На мгновение ей показалось, что послышалось.

Ольга вопросительно взглянула аспиранта, но тот прятал глаза и смотрел куда-то вперед на стоянку. И только тогда она разглядела на парковочном месте декана большой черный Maybach, совершенно точно не принадлежавший декану. А перед ним, одетая в дорогой стильный плащ, стояла та девушка с первого ряда, которая теперь с самой милой на свете улыбкой им элегантно махала рукой.

– Пройдемте, Ольга, нас давно уже ждут… – сказал неожиданно твердо Максим.

– Простите за то, что так неучтиво прерывала вашу лекцию! – улыбалась мило блондинка; в ее голосе слышался легкий акцент, но Ольга так и не могла понять, какой именно. – Признаться, антропология не моя специальность, но я активно ее постигаю, – девушка протянула нежную белую ручку вперед. – Меня зовут Линда. Линда Унгер.

– Что ж, полагаю, меня вы уже знаете, – приветливо улыбнулась Ольга и покосилась опять на Максима.

– Да, разумеется знаю, и несказанно счастлива встретиться лично.

– С какой же целью, простите?

– Отец хотел бы обсудить с вами нечто… исключительно важное.

– Исключительно важное? – повторила она по слогам. – И что бы это могло быть?

– Извините, не могу обсуждать это здесь.

Линда выглядела крайне неловко.

– Почему?

– Отец хотел сообщить это вам лично.

– Хорошо, – согласилась Ольга внезапно. – Но у меня очень загруженный график, думаю, вы понимаете. Поэтому, давайте согласуем что-нибудь на… конец сентября, октября? Пришлите Максиму письмо, он сейчас передаст вам листовку…

– А он нам сказал, что вы абсолютно свободны сейчас и на все выходные.

Линда мило улыбалась, глядя Ольге в глаза.

Ольга замерла и перевела взгляд на Максима.

Аспирант отвернулся и стал разглядывать крышу, как ни в чем не бывало. Он буквально почувствовал кожей, что она хочет сказать ему прямо сейчас, но уже было поздно.

В этот неловкий момент внезапно открылась дверь лимузина, и из машины вышел статный мужчина в дорогом строгом костюме. На вид ему было немного за сорок. Светлые волосы, смелый, вкрадчивый взгляд. Вначале показалось, что это охранник, мужчина был слажен, как хороший спортсмен, но секундное впечатление быстро развеялось. Ольга увидела слишком умный, слишком вкрадчивый взгляд.

– Вадим, – представился мужчина. – Рад познакомиться с вами, Ольга. Я – личный помощник и доверенное лицо Феликса.

– Где же вы прятались раньше?

Она спросила у Линды, после чего беззастенчиво осмотрела с головы до ног и нашла, что Вадим был хорош, настолько хорош, что даже напоминал ей последнего Бонда.

– Мы решили, что мужчина как я, зовущий вас куда-то навстречу, может отпугнуть, поэтому Линда вызвалась встретить вас лично, – улыбнулся Вадим.

Его низкий голос внушал доверие и разжигал интерес.

– Напрасно решили, – ответила Ольга.

– Также мы щедро компенсируем трату времени, – добавила Линда. – Все что просим взамен лишь короткую встречу. К сожалению, отец пожилой человек, и редко покидает поместье. Если не против, нас доставит туда вертолет?

Ольга задумалась.

Она терпеть не могла принимать поспешных решений, но вдруг ощутила, как кто-то мягко дернул ее за рукав.

– Я согласен на все, – прошептал рядом Максим.

Не дожидаясь решения, будто зная заранее ответ, Вадим галантно открыл дверь перед ней машины.

Она на мгновение зависла, все выглядело так, будто за нее уже давно все решили, если не люди, то необъяснимая сила природы, провидение, судьба. Такое случалось с ней несколько раз, итогом было как нечто хорошее в жизни, так и нечто плохое, но что поняла однозначно она: противиться силам судьбы невозможно, что задумано где-то – то произойдет.

Глава 3

Майбах плавно остановился на краю частной взлетной площадки где-то за Санкт-Петербургом. Там уже дожидался готовый к полету, блестящий, как новенькая монета, частный Airbus Eurocopter.

– Я присоединюсь к вам позднее, – мило бросила Линда. – Прошу простить, но надо срочно закончить кое-какие дела, имеющие прямое отношение к вашей встрече с отцом.

Поняв, что она уже согласилась на все, Ольга не стала задавать лишних вопросов и попрощалась с дочерью Феликса. Затем Вадим галантно подал ей свою крепкую руку, после чего они вышли из лимузина и заняли места в шикарных, обитых нежной итальянской кожей креслах частного вертолета.

Машина плавно оторвалась от взлетной площадки, и вскоре неслась над лесами, озерами и болотами где-то в стороне от залива, но в какую конкретно – она понять не смогла. Зато оказалось, что салон вертолета был превосходно изолирован от нежелательных звуков, настолько хорошо, что можно было общаться, не повышая голоса.

– Слышали прежде о Феликсе? – спросил ее Вадим.

– Нет. А разве должна?

– В прошлом, когда-то очень давно, он был достаточно известным физиком-теоретиком Королевского института Стокгольма, публиковался даже в The Astrophysical Journal и Physical Review.

– Интересно. Запомнили сами?

– Пришлось заучить.

– Весьма необычный старт.

– Вы о чем? О нашем общении?

– Нет, о его баснословном богатстве.

– И что с ним не так?

– Просто в моей голове это как-то не вяжется с научной карьерой, тем более – физика.

– Там ничего интересного. Все довольно банально, – улыбнулся Вадим. – Семейное наследие и удачное стечение обстоятельств. Как говорят в Европе – «старые деньги».

– А вот в это уже гораздо легче поверить.

– Если честно, я полагал, что весь полет вы будете расспрашивать о деталях таинственной встречи.

– Видите, как я меркантильна! Разочарованы?

– Отнюдь. Кто не грешен?

– Точно не я!

– В чем ваши грехи?

– Думаю, в чрезмерном сарказме.

– Я слышал, что сарказм, как и юмор, имеют прямую связь с интеллектом.

– Неужели?

– Совершенно, и глядя на вас, Ольга, охотно в это верю, – он соблазнительно улыбнулся в ответ.

– Вадим, – ее улыбка пропала с лица. – Признаю, вы невероятно обаятельный и, полагаю, настолько же умный мужчина, поэтому жду от вас более утонченных и изысканных комплементов.

– С чего взяли, что умный?

– Хм, давайте посмотрим…

Она повернулась она к нему и вновь хорошо оценила.

– Дорогой костюм, пошитый на заказ, строгий, но не стягивающий движения; спортивная выправка, проницательный взгляд, приятная, я бы даже сказала, элегантная и, что самое главное, вызывающая доверие внешность… Вы явно бывший сотрудник спецслужб, Вадим. Дураков туда не берут, и уж точно дурака не возьмет к себе Феликс, тем более личным помощником. Остается один лишь вопрос: неужели там недостаточно платят?

Он молча наклонился к ней ближе

Чуть ближе, чем того полагал этикет.

Она затаила дыхание, закрыла глаза.

Вадим выждал мгновение, тихо ответил:

– Вы правы, там платят не очень. К тому же, – отклонился назад, – я в отставке.

– Молодой пенсионер, как романтично.

– Годы неумолимы.

– Тем не менее, вы хорошо сохранились.

Тот благодарно кивнул и мельком глянул время – на запястье блеснули швейцарские Omega Seamaster.

– Значит, мы оба меркантильны, – подмигнула она.

– Это плохо?

Вадим спрятал часы за манжету.

– Ничуть, – ответила Ольга. – Так о чем хотел побеседовать со мной Феликс?

– Очень скоро узнаем.

– О, интрига! И все же?

– Не хочу вас шокировать раньше времени. Мы, кстати, на месте.

Она взглянула в окно и увидела посреди густого елового леса красивую усадьбу девятнадцатого века. Перед ней были разбиты сады, петляли ухоженные тропки, ближе к усадьбе сверкал аккуратный маленький прудик, в котором плавали лебеди. Центральная аллея, дорожки, тропинки – все были безупречно посыпано мелкой коричневой галькой, все остальное вокруг представлял собой сочно зеленый идеальный газон.

Территория на несколько гектаров чем-то напоминала ей то, что она видела в Царском Селе, но куда более скромных размеров.

Вертолет пронесся над садом и мягко сел на площадку, находившуюся в полусотне метров от главного входа. Вадим вышел первым и вновь галантно предложил свою руку. Она приняла, осторожно спустилась, и ее дух захватило от утонченной вокруг красоты. Можно было представить себя в девятнадцатом веке, если бы только вместо вертолета стоял экипаж.

Вадим предложил пройти в сторону главного входа.

Им открыл пожилой сероглазый мужчина в строгом костюме с белоснежным накрахмаленным воротничком, густыми бровями и пышными бакенбардами. Мягкие седые волосы были аккуратно зачесаны, а безупречная осанка являла достойный пример королевской особе.

– Добрый день, госпожа. Прошу, Феликс ждет! – произнес он неспешно и чопорно с заметным британским акцентом, после чего указал отточенным жестом на лестницу вверх и бесшумно покинул их.

– Это Джордж, потомственный дворецкий из Бристоля, – пояснил тихо Вадим. – Служил у Феликса еще до рождения Линды.

Они поднялись по широкой мраморной лестнице вверх. На втором этаже свернули направо и прошли в просторный зал. С одной стороны там было несколько окон, откуда внутрь проникал дневной свет, пол был покрыт безупречным паркетом, с другой стороны вдоль стены развешены чьи-то портреты.

– Наверное, жить в таком дворце скучно и пусто, – осмотрелась она. – Хотя, конечно, красиво.

– К роскоши привыкаешь гораздо быстрее, чем того бы хотелось, – пожал плечами Вадим. – Но когда я здесь оказался впервые, то дух захватило, не буду лукавить.

– Нас было у родителей трое, – произнесла она шепотом, словно боясь потревожить здесь чей-то покой. – Жили в крохотной тесной квартире, и мне почему-то всегда было стыдно. Даже не знаю, почему…

Она задумалась на какое-то время, затем прошлась вдоль стены, где развешены были портреты мужчин в разнообразных мундирах с орденами времен самых разных эпох, самый ранний датировался 1773 годом с немудреной подписью:

«Павел Петрович Унгер»

– Герой битвы при Кунерсдорфе.

Она взглянула с таким удивлением, будто желая спросить: «откуда вы знаете?», но Вадим сам пояснил:

– Просто очень долго работаю здесь.

Ольга с любопытством прошлась вдоль всей галереи, с интересом рассматривая всех этих красивых мужчин. Их различали эпохи, размер эполет, цвета пестрых мундиров и набор орденов на груди. В самом конце был молоденький парень с аккуратными усиками, кончики которых едва вздернуты вверх, в белоснежном парадном мундире, позолоченном шлеме, за подписью:

«Поручик Лейб-гвардии Конного полка, граф Алексей Карлович Унгер, 1913»

– Это мой дед.

Послышалось сзади.

Она обернулась и увидела худощавого пожилого мужчину в электрической инвалидной коляске. Он был неброско одет в серые брюки и свитер, короткие волосы его были аккуратно зачесаны набок.

– Погиб в Восточной Пруссии годом спустя.

– Жаль… такой красивый мужчина! – не сдержалась она.

– Все эти люди более трех столетий честно и преданно служили своей Родине – России, – Феликс осмотрел галерею портретов задумчивым взглядом.

Он говорил неспеша, имел мягкий, расслабляющий голос с едва уловимым акцентом, часто свойственным людям, которые с рождения вынуждены были говорить на двух языках, что, однако, придавало его речи еще больший аристократический ареол.

– Увы, семье пришлось иммигрировать после известных печальных событий, я родился в Стокгольме, но сердце мое будет предано вечно лишь этой земле. Как только появилась возможность, я вернулся, перестроил усадьбу и теперь наслаждаюсь достойным и столь долгожданным покоем, – старик протянул ей руку.

– Феликс Унгер, – представился он. – Давно хотел встретиться с вами.

Она была польщена.

Мягко сжала его иссохшую старостью руку и, не зная зачем, повинуясь какому-то внутреннему внезапному чувству, слегка поклонилась в кокетливом реверансе.

Феликс поклонился в ответ, и в его старческом взгляде она рассмотрела ничем не прикрытую радость, он светился доверием и любопытством, а ясные голубые глаза – добротой

– Я заочно знаком с вами, Ольга. Мне импонирует ваш… фундаментальный консерватизм в вопросах… реликтовых гоминидов.

– Пожалуй, приму это за комплимент.

– Скажите, как вам в таком молодой возрасте удалось добиться столь глубоких познаний в области, требующей десятилетия кропотливого труда?

– Рано развелась.

– Определенно, мы многим жертвуем ради науки…

– Нет, он был просто козел.

Не сговариваясь, оба рассмеялись.

Феликс подал сигнал, и Вадим куда-то ушел.

– Вы знаете, – начал он, – есть четкая корреляция между юмором и интеллектом? В любом случае, вы и так проделали немалый путь ради меня, потому не смею впустую тратить ваше бесценное время. Ибо время… единственный невосполнимый ресурс во Вселенной, скажу вам как физик, и как дряхлый старик.

Она замерла. Ей хотелось немедленно что-то ответить, выразить согласие, но Феликс легким движением джойстика повернул свое кресло, зажужжали электроприводы, и поехал к дальнему выходу из главного зала, жестом приглашая ее с собой.

Старик остановился у массивной дубовой двери, которая, скорее всего, вела в кабинет. Он повернулся к ней и совершенно внезапно спросил:

– Как бы вы поступили, если бы кто-нибудь вам сообщил, что так называемый снежный человек – существует?

– Я бы ответила, что в мировой судебной практике свидетельские показания статистически являются самым ненадежным источником, – не растерялась Ольга, – а потом добавила, что так называемый «снежный человек» скорее всего не более чем фантазия малых народов, укоренившаяся в местном фольклоре.

Глаза Феликса жарко блеснули.

– Невероятно! Прошу…

Он нажал какую-то кнопку на пульте, зашумели сервоприводы, и массивная дверь подалась вперед.

Внутри действительно оказался небольшой кабинет, зайдя в который Ольга невольно осмотрелась. Стены и мебель были из красного дерева, стол из массива ореха, в голове промелькнуло, что неплохо было бы иметь точно такую же комнату за лекционной аудиторией в институте. Тем временем Феликс проехал к самой дальней стене, там откинул резную деревянную крышку, и приложил на панель большой палец правой руки.

Сработал сигнал, загорелась маленький зеленый диод. Из неприметной ниши в стене отъехала створка, за которой был сейф. Не обращая внимания на Ольгу, Феликс ввел на нем код, произвел нехитрые манипуляции, затем открыл крышку и достал оттуда средних размеров прозрачную колбу.

– Когда мне сказали, что снежный человек существует, я ответил почти в точности вашими словами о суеверии и фольклоре малых народов. По природе я скептик и сомневаюсь буквально во всем. Но потом мне досталось вот это… – он осторожно протянул ей стеклянную колбу.

Она взяла ее в руки, еще не понимая, что скрыто внутри. По ощущениям вместо стекла здесь был толстый ударопрочный сплав, за которым находился кусочек то ли темно-коричневого, то ли черного плотного меха.

– Взгляните.

Феликс нажал что-то на пульте и свет в кабинете мягко погас, в то же время на противоположной стене загорелся огромный LED-экран, на котором возникло четкое изображение структуры и расшифровки молекулы ДНК.

Ольга прищурилась, у нее прежде не было жалоб на зрение, но то, что она увидела там, просто не имело разумного смысла.

– На экране расшифровка ДНК существа, клок шерсти которого находится в ваших руках, – пояснил Феликс.

Ольга в замешательстве вновь посмотрела на колбу.

– Не волнуйтесь, это бронестекло.

Она протянула колбу назад, не зная, что теперь с этим делать, тогда Феликс взял и вернул назад в сейф.

– Когда в первый раз мы получили результаты анализа, – он продолжал, – то я сам был шокирован. Существо, обладатель этого меха, демонстрирует поразительный уровень сходства с ДНК современного человека, однако наше с ними видовое расхождение произошло не менее ста пятиста тысяч лет назад.

– Задолго до метохондриальной Евы…

– И задолго до первых анатомически современных людей. Еще до окончательного формирования неандертальцев, с которым это… существо, тем не менее, обнаруживает самое точное сходство.

Ольга просто не знала, что на это сказать.

Она вдруг решила, что все вокруг чей-то глупый, но очень ловко провернутый розыгрыш. Сейчас из секретной комнаты выйдет Максим с командой продюсеров модного шоу, после ей вручат пару букетов, и все от души посмеются.

Но ничего не происходило в итоге, и где-то внутри она начала медленно осознавать, что все это странная, жуткая явь.

– Могу гарантировать, – пояснил Феликс, – что экспертиза была проведена самым тщательным образом в пяти независимых лабораториях, никак не связанных между собой и, разумеется, не имевших никакой дополнительной информации об исследуемом экземпляре.

– Это… существо. Гоминид. Примат…

Ольга взяла себя в руки и подошла ближе к экрану, вчитываясь в расшифровку анализа.

– Оно гораздо древнее нас, но при этом… так схоже. Нет, Феликс, здесь должна быть ошибка. Необходимо дальше исследовать, поднимать данные по известным ископаемым разных эпох, долго, тщательно все проверять, – она посмотрела на старика в поиске поддержки, но по его реакции поняла, что он уже все это сделал.

– Пожалуй, я был бы рад даже, – развел Феликс руками, – обнаружь мы полное сходство с уже известными видами, палеоантропом или денисовским человеком, вот только это не все еще…

Старик нажал кнопку на пульте и на экране появились данные радиоуглеродного анализа, свидетельствовавшие о том, что образец шерсти был не старше сотни лет.

– Что?! – она улыбнулась, не поверив глазам.

Но Феликс оставался предельно серьезным.

– И мы знаем, откуда, – сказал он. – Вадим!

Непонятно куда он сказал это, но вскоре в кабинете появился Вадим. Он подошел к устройству ввода и вставил карту памяти. Ольга успела заметить, что устройство активировалось лишь тогда, когда Вадим приложил к нему отпечаток большого палаца, после чего на экране возникло новое поле для ввода пароля.

– Учитывая важность открывшихся данных, меры предосторожности не могут быть лишни. Скажите, чисто гипотетически, если бы вы были реликтовым гоминидом, какое бы для своего обитания выбрали место?

– Нет, Феликс, это уже слишком…

– Неужели такой сложный вопрос?

Это вновь прозвучало как вызов.

– Что ж, какое бы выбрала я? – иронично она усмехнулась. – Я могла бы сказать, что густой лес с наличием близких, доступных объемов воды, где много восполняемой растительной и белковой питательной базы. Идеально наличие гор, низкогорья, развитой сети пещер. Но самый главный, единственный фактор, который действительно для меня был бы важен: место должно быть так далеко от людей, как это только возможно! Чтобы на сотни километров не было даже духа людского, цивилизации, транспортных линий, маршрутов, железных дорог, авиации, ничего! Иначе я знала бы точно, что мой вид – обречен.

Феликс просиял. Она словно повторяла все его мысли.

– Вы описали идеальное место, – сказал вдруг скучным тоном Вадим, после чего на экране сменился масштаб. – Среднесибирское плоскогорье.

– Неужели? – засомневалась она.

– Ваш скептицизм простителен, Ольга, – продолжил Вадим. – На самом деле очень мало кто себе представляет истинные размеры региона. А в данном случае размер имеет значение. Общая площадь только этой части, – он указал кусочек на карте, – в три раза крупнее всей западной Европы. Регионы размером с Польшу здесь даже не описаны в географических справочниках, лишь на засекреченных военных картах, и то весьма приближенно. Там более чем достаточно леса, растительной и белковой питательной базы, и доступных объемов воды. И, как вы верно сказали, никакой транспортной сети, там нет ничего, только дикая, первозданная тайга.

– Тогда каким образом вы хотите там что-то найти?

– У нас есть источники, записи с архивов, и местные исследователи, которым можно вполне доверять, – пояснил Вадим. – Никакой гарантии, что существо скрывается именно там, но лучшего попросту нет.

На экране сменилось изображение, Ольга увидела фотографию приятного мужчины на вид лет сорока, одетого в походный костюм.

– Это Антон Лысенков, – пояснил Вадим. – Руководитель местной поисковой организации. В прошлом ученый геолог и исследователь феномена.

– Это он с нами вышел на связь, предоставив материал для экспертизы, – добавил Феликс. – Предвидя ваш скептицизм, Ольга, я общался с Антоном, он очень трезвый и адекватный мужчина. Уверяю, об открытии знает лишь самый узкий круг лиц, чье молчание закреплено строгими договорными обязательствами.

– Так это он предоставил клок шерсти?

Феликс молча кивнул.

– И при каких обстоятельствах? Это ископаемое? Тогда есть ли данные по контексту находки? Или он сам приобрел ее у третьих лиц? Вы задавали ему все эти вопросы?

Вадим и Феликс переглянулись.

– Мы пока вам не можем сказать.

Тогда она усмехнулась и почувствовала долгожданное облегчение. Теперь картина сложилась, начиная проявлять себя довольно знакомо.

– Значит, кто-то где-то что-то нашел, – уточнила она, сдерживая улыбку, – сам вышел на вас и продал за огромные деньги?

Ей не ответили.

– Феликс, а вы понимаете, что именно так и появляются все «неудобные» артефакты и «открытия века»? – она посмотрела ему прямо в глаза. – Мы знаем на массе примеров, что ради сенсации, денег, даже попросту шутки, жулики способны создавать подделки совершенно феноменального качества! Настолько, что даже серьезным экспертам потом нужны годы, чтобы все это разоблачить. Я не знаю вас близко, Феликс, однако легко почему-то представить, как человеку вашего состояния и интересов десятками приносят подобные «артефакты» с целью продажи.

– Да, вы правы – приносят. Но здесь особенный случай.

– Как обычно.

– Ольга…

– Нет, вы просто ответьте: в этот раз было как-то иначе? Этот Антон не сам вышел на вас, предложив купить клок загадочной шерсти за скромную сумму в пять-шесть нулей?

– Вы не знаете многих деталей.

– Разумеется, – она вновь улыбнулась.

– Поверьте, я разделяю ваш скепсис. – В моменты, когда Феликс нервничал, его акцент проявлялся сильнее. – Мир полон мечтателей, грезящих отыскать свой Священный Грааль. А ему не хватает скучных трудяг, не забывающих, что критицизм – есть основа познания.

– Я одна из таких.

– И именно поэтому находитесь здесь, чтобы мы могли вместе поставить жирную точку в этом сложно вопросе! Если в последнем оазисе нетронутой дикой природе нет потерянной формы разумных приматов, то их нету нигде в этом мире! И меня это – тоже устроит.

– Вы что хотите конкретно?

– Мы хотим снарядить экспедицию.

– Нет, что вы хотите от меня?

Феликс кивнул Вадиму, тот деактивировал флешку.

– Увы, я не в состоянии отправиться с вами. Возраст – проклятие. Но мне нужен человек, кто думает и рассуждает точно также, как я. Человек со стороны, из академического мира, и кому я могу абсолютно безоговорочно доверять. Мне нужен скептик, ученый, эксперт.

– Тогда вот вам первое экспертное мнение: такие экспедиции готовятся месяцами, если не годами, тем бо…

– Все готово, – оборвал ее на полуслове Вадим.

– Отлично, и кто же входит в эту «экспедицию века»?

– Я, Антон, местный проводник, группа безопасности из трех человек, затем один профессиональный… – он задумался, – скажет так – следопыт. Ну и, конечно же, вы.

Она на какое-то время зависла.

Все происходило слишком стремительно – вновь.

Конечно, мысль о невероятном генетическом материале, одна находка которого сулила открытие века, ее будоражила, но в то же время чутье говорило – подделка, подлог. Нужно сесть, полежать, все спокойно обдумать с бутылкой вина. Тем не менее, она отдавала отчет, что такие, как Феликс, принимают решения быстро, и привыкли требовать нечто подобного от всех остальных. Но она никогда никуда не спешила, от переизбытка событий, эмоций и чувств у нее начала болеть голова, а внезапные новости, как и резкие повороты судьбы, могли выбить ее из седла на неделю.

Феликс заметил ее замешательство и подал жест удалиться Вадиму, после чего тот немедленно вышел.

Возникла неловкая пауза.

Они стояли какое-то время так в полной тиши, старик просто ждал, и она не сдержалась.

– Феликс, вы же разумный человек и прекрасно понимаете, что никаких снежных людей не бывает. Для их выживания в природе нужна популяция в сотню, а лучше в тысячу особей. И даже в таком отдаленном регионе, как Восточная Сибирь, их будет скрыть невозможно! Не знаю, кто и как провернул это, но пока все выглядит ловким обманом, чтоб избавить кое-кого от излишка денег, которые вам, – осмотрелась она, – явно давят карман. Так зачем?

– Зачем мне это надо? – старик переспросил.

После чего грустно и загадочно улыбнулся.

– На Земле не осталось уже белых пятен. Череда великих открытий давно канула в лету. Как ученый я полностью с вами согласен! Но как мечтатель…

– Вот только я – не мечтатель.

– Именно, Ольга! Вы тот скучный голос разума, который в нужное время осадит меня!

– Послушайте, ваше предложение наверняка будет щедрым, и воспитай меня мама иначе, я бы его приняла. Но я не мошенник, поэтому считаю своим искренним долгом как «скучный голос разума» осадить вас прямо сейчас.

Старик промолчал.

Она ощутила себя неуютно.

– И когда же? – спросила ради приличия Ольга.

– Должны были успеть через пару недель, – он ответил. – Но без вас все придется опять отложить до весны, только я не уверен, что смогу протянуть до ее результатов.

Феликс грустно улыбнулся, и Ольга с удивлением для себя осознала, что испытывает симпатию к этому сентиментальному старику.

– Могу порекомендовать кое-кого из коллег.

– В них нет вашей страсти.

Вновь повисла неловкая пауза.

– Что ж, тогда была рада вас видеть!

Он улыбнулся и поклонился в ответ.

Уже в вертолете на телефон ей пришло сообщение от банка. Когда Ольга открыла, то не сразу смогла сосчитать все нули. Там был перевод на два миллиона рублей с простым комментарием:

«За неудобства и встречу»

Голова вновь пошла кругом.

Если он с легкостью выкинул такие деньги за короткую встречу, то насколько же искренне верит в правдивость лабораторных данных по образцам ДНК? Она знала немало богатых людей, но кое-что объединяло их всех без исключений: они никогда не разбрасываются деньгами, если на сто процентов не уверены в результате. Значит, что-то еще Феликс знает, о чем ей не сообщил, что-то, меняющее весь расклад на корню.

Стало любопытно.

Тем временем на вертолетной площадке за Питером уже дожидался черный Майбах, который вскоре помчал прямо к дому.

Оказавшись в квартире, она рухнула в кресло, осмотрелась по сторонам и невольно подумала:

«Как-то тесно здесь. А раньше так не казалось».

Прозвенел звонок в дверь.

Она подошла и спросила:

– Кто там?

– Доставка!

– Я ничего не заказывала.

Однако курьер назвал ее имя и адрес, тогда Ольга решила открыть и проверить. Курьер передал ей красивую деревянную коробку, перевязанную шелковой лентой, и обязательно попросил расписаться, что посылка «доставлено в руки».

Уже в комнате она с интересом открыла коробку и среди пучка ароматного сена нашла набор французских сыров и бутылку бордо.

Внизу лежала записка:

«Максим сказал, что вы любите вино.

Уверена, это понравится вам.

Линда»

Ради чистого любопытства она вошла в интернет и вбила название с бутылки – «Petrus», но когда увидела всплывшую цену, то вначале не поверила глазам, а затем ей стало плохо.

«Нет, они что-то знают», – мгновенно решила.

Взяла телефон и набрала первый номер вверху.

– Максим, это я.

Глава 4

Сентябрь по-настоящему не задался.

Было серо, пасмурно, хмуро.

С момента встречи прошло две недели. Ей пришлось закрыть лекции, отменить участие в конференции в Варшаве и с трудом выбить отпуск за собственный счет.

Все это время с ней поддерживал контакты Вадим. Им с Максимом доставили все необходимое для экспедиции снаряжение, одежду, обувь, палатки и рюкзаки, – ни на чем не скупились, все было самого высшего качества. Также Вадим настоял, чтобы оба прошли трехдневное обучение базовому выживанию в тайге, которое в Карелии с ними провел какой-то серьезный эксперт. Курс теории сопровождался практическими занятиями, куда входило организация лагеря, сбор палаток, обустройство спального места, разведение костра, ориентировка, базовые правила поведения при встрече с животными и много другого, что Ольга считала не нужным.

Она отнеслась к обучению как к необходимому злу, Максим же, напротив, все воспринял с восторгом. Никогда еще прежде этот до мозга костей городской обыватель не бывал на природе, не лежал в походной палатке, не сидел у ночного костра. Ему все настолько понравилось, что его детский восторг заряжал и ее.

Спустя две недели, когда все было готово, машина доставила их на взлетную полосу и высадила у частного самолета Gulfstream. Какое-то время они находились совершенно одни, их никто не встречал, не представился, не оставлял сообщений, где-то в глубинах сознания вновь вспыхнула мысль, что все это розыгрыш.

Максим собрал невероятных размеров рюкзак, о чем Ольга не уставала подшучивать. Максим неохотно, но колко отбивался. Однако долго шутить не пришлось им, ибо вскоре заметили вдали черный большой внедорожник.

Набрав приличную скорость, машина двигалась по взлетной полосе в сторону самолета, затем плавно остановилась в пяти метрах от трапа. Дверь резко открылась и оттуда вышли трое очень серьезного вида мужчин в камуфляжных военных костюмах. Один из них – самый высокий – направился к Ольге и сходу представился:

– Меня зовут Игорь, я командир группы безопасности и буду отвечать за вашу сохранность на протяжении всей экспедиции. Здравствуйте.

– Очень приятно, – растерялась она..

Игорь также пожал руку Максиму, подал сигнал своим людям к началу загрузки вещей в самолет, а сам встал в стороне. Он был лет сорока, очень крепкий, высокий, не по возрасту абсолютно седой. Его голос был низкий, сухой и не терпящий споров; взгляд ломающий, властный, прямой. Ольга ничего не понимала в военных, но на самом примитивном уровне Игорь вызывал у нее чувство легкой тревоги, но при этом вместе с ним и его людьми она почему-то сразу ощутила себя в безопасности.

– Если хотите, пройдите в салон, – предложил он.

– Скажите, Игорь, а зачем это все?

Ольга показала на его кобуру с пистолетом.

– Для вашей безопасности.

– От кого?

– Я лишь выполняю работу.

Он сухо ответил и пошел проверять, как его люди выгружали огромные пластиковые контейнеры и осторожно складывать рядом.

Максим, с детским восторгом наблюдавший за всем эти, готов был поспорить, что внутри были не вычурные охотничьи винтовки, а самое настоящее боевое оружие. Но больше всего его привлекали сами «военные». Их внешний вид, движения, потертые камуфляжи, панамы, разгрузки, маскхалаты, все кричало о высоком профессионализме. Как человек, с детства интересовавшийся военной тематикой, он увлеченно за всем наблюдал.

Тем временем подъехала другая машина, откуда вышел Вадим. Он также был одет в камуфляж, но в отличие от «военных», у него был новый, словно купленный прошлым днем. Вадим пожал руку Игорю и сходу обмолвился парой слов, после чего обратился к Ольге с Максимом.

– К сожалению, Феликс не смог проводить нас всех лично, потому попросил принести свои искренние извинения и пожелания успехов.

– Я полагала, что это научная, а не военная экспедиция, – ответила Ольга, указывая на вооруженных людей.

– Совершенно верно, – ответил Вадим. – Но регион, куда мы отправляемся вскоре, скрывает массу опасностей. Игорь и его люди настоящие профессионалы, и могу заверить вас – лучшие люди, кого только можно нанять. Чья основная и единственная задача это обеспечить вашу, в первую очередь, безопасность.

– От кого?

– Места опасные, дикие.

– Мне кажется, или вы пытаетесь меня напугаете?

– Нет, пытаюсь сказать, что если меч потребуется всего раз в жизнь – то всю жизнь носи его с собой, – улыбнулся Вадим, приподнял край куртки и похлопал по кобуре пистолета на черном ремне. – Вы согласны?

Она хотела немедленно возразить, но за нее ответил Максим:

– Мы согласны.

– Вот и отлично!

Подошел Игорь.

– Все готово.

Вадим пропустил внутрь салона Максима и Ольгу, и подождал, пока мужчины в камуфляжах с огромными рейдовыми рюкзаками займут также место внутри, но сам задержался.

Глянул коротко в небо: низкие серые тучи довлели, моросил мелкий дождь, набегал неприятный северный ветер с залива. Мрачные мысли, предчувствия не отпускали Вадима, он прищурился, поднял вверх воротник, посмотрел в горизонт и прошел внутрь сам.

Пилоты получили команду, реактивный Гульфстрим стартовал и вскоре набрал эшелон, взяв прямой курс на восток.

В левой части салона Вадим с Игорем разложили на столе военную карту, напротив них была Ольги, которая все это время пыталась разобраться, какой конкретный регион они изучают.

– Восточная Сибирь?

– Почти, – ответил Вадим.

– А почему вы используете электронные карты? У меня есть планшет, могу одолжить.

С легким недоумением Игорь поднял глаза.

– В тайге нет электричества.

Она почувствовала себя неудобно.

Вадим заметил неловкость, отложил карандаш, наклонился поближе и решил ей все сам пояснить:

– Мы везем с собой хороший запас очень надежных, дорогих и емких батарей, но в столь отдаленной местности нельзя полагаться на технику, Ольга. Случись что, и спасатели могут не прилететь к нам неделю, потому важно продублировать каждый ключевой элемент. У нас есть полный комплект старых военных карт местности, лучшее, что можно найти, а их найти было очень непросто. И я, и Игорь их прекрасно умеем читать. Но их точность не так велика.

– Почему же?

– Никто еще не производил точное картографирование региона.

– Да, но почему? – повторила она.

– Потому что он просто невообразимо велик, – улыбнулся Вадим и провел рукой по столу.

Ей показалось, что иногда с ней обращаются не как с заслуженным доктором наук, а как с девочкой-подростком. Впрочем, у Ольги хватало зрелости и ума понимать, что во многих вопросах она действительно знает немного.

Вадим продолжил:

– В данный момент мы с Игорем просматриваем маршрут и пытаемся все запомнить насколько это возможно на случай, если что-то случится уже с бумажными картами. Вот, взгляните, – он пригласил ее ближе и стал водить концом ручки по плотной военной бумаге. – Первая остановка Якутск, через шесть с половиной часов. Там мы забираем Антона, проводника и… еще одного человека. Сразу предупреждаю, человек он суровый и… довольно своеобразный.

Он взял паузу и покосился на Игоря.

– Кстати, может быть, ты его знаешь, это майор Чумаков. В Первую командовал группой 22-й бригады, во Вторую был комбатом 370-го отряда, но уже лет пятнадцать как сам по себе.

Невозмутимый до этого Игорь вдруг заметно и резко сменился в лице. Во взгляде его проскользнуло смятение, и даже будто тень легкого, едва заметного страха.

– Почему не сказал? – спросил Игорь сурово.

– А должен был?

Вадим вопросительно взглянул, но Игорь глаз не отвел. Все это видела Ольга и быстро смекнула, что теперь ее очередь разрядить ситуацию. Она одарила их лучезарной улыбкой и как бы бросила вскользь:

– Вы так напряглись, Игорь, будто он сам сатана!

Он так хмуро глянул в ответ, что ее улыбка мгновенно исчезла.

– У нас проблема, Игорь? – наклонился Вадим.

– Нет проблем.

– Тогда в чем дело?

– Все нормально. Не знал, что он жив.

– Да? – улыбнулся Вадим, не сводя с него цепкого взгляда. – Он нас всех еще переживет, – и рассмеялся.

Игорь мрачно кивнул.

Недобрая мысль вдруг закралась Вадиму. Но он не стал развивать ее, так как не являлся человеком бессмысленных и глубоких рефлексий, потому вернулся к работе и посмотрел вновь на Ольгу.

– Из Якутска нас заберет вертолет МИ-8 одной из частных гражданских компаний, – продолжил он. – Поверьте, было непросто найти тех, кто согласился лететь туда.

– Почему? – напряглась она.

– Там семисот километров над дикой тайгой, что на грани дальности полета машины, малейший просчет, неисправность и… вертолет не найдут никогда. Но, – улыбнулся Вадим, – хорошие деньги творят чудеса.

– Семьсот километров? – переспросила она.

– Может, больше, – ненавязчиво бросил и тут же спросил. – Удивительно, как огромна страна, да? – после чего не поленился и показал на карте район в среднем течении Лены. – Вот отсюда, смотрите, и дальше на север, восток… два миллиона квадратных километров тайги, рек, болот, местами полностью первозданного леса. Там не просто снежного человека, там целую цивилизацию спрятать возможно!

Однако ее интересовало другое.

– Вы сказали, если что-то случится, то вертолет не прилетит?

– Быстро – нет.

– Простите, а он вообще: как и когда прилетит?

Вадим достал из рюкзака портативный портфель, открыл его и продемонстрировал спутниковый телефон.

– Не беспокойтесь, мы разработали целую процедуру, где все продумано до мелочей. Здесь профессионалы, которые знают свою работу, – он слегка подмигнул ей. – Впереди долгий путь, Ольга, отдохните, поспите, вы в руках надежных мужчин.

«Это меня и беспокоит», – решила она.

Однако понимая, что уже на все согласилась, Ольга подумала, что действительно самое разумное в данный момент это просто поспать. После чего прошла в хвост самолета, где располагались широкие кресла, устроилась там поудобнее и почти сразу уснула.

По правую сторону борта за таким же столом сидели двое военных, напротив них зевал и поглядывал в иллюминатор Максим. Когда ему надоело смотреть в горизонт, он достал лист бумаги, ручку, и стал рисовать.

Один из военных наклонился чуть ближе и посмотрел через стол на рисунок. Макси поднял глаза и с ним встретился взглядом.

– Здравствуйте, – тихо сказал.

Военный молчал.

На вид ему было лет тридцать, крепкий, чуть выше среднего, с русой густой бородой. Он приподнялся и глянул, что так увлеченно Максим рисовал.

Аспирант прикрывал бумагу рукой, но бородатый мягко убрал ее и внимательно глянул: на рисунке был жуткий, огромный, покрытый густой черной шерстью озлобленный зверь.

– Художник? – спросил военный.

– Нет-нет, – засмущался Максим, – антрополог я.

– Это кто?

Бородатый ткнул пальцем в бумагу.

– Ну… как сказать, – Максим подумал немного. – Это такая тупиковая ветвь гоминида, которая, возможно, отделилась от известных нам высших приматов примерно…

– На вид большая макака, – перебил его тот.

– Ну, можно и так сказать, да.

– Это его нам надо найти?

– Что вы, хотя бы увидеть! – оживился Максим. – И это будет уже величайшим открытием в науке! Например, мой руководитель, – он глянул за спину в ту часть самолета, где спала Ольга, – считает, что вся экспедиция пустая трата времени.

Военные переглянулись.

– И как она, хорошо разбирается?

– Мировой специалист.

– А ты – кто?

– Я ее аспирант, – смутился Максим.

Бородатый кивнул и протянул вперед руку.

– Я – Лука, а это – Гамзат, – и показал на товарища рядом.

Максим посмотрел на него.

Он казался крупнее и выше, смуглый, черноволосый. Лицо волевое, но взгляд безмятежный, расслабленный, почти равнодушный. Несмотря на суровую внешность, Гамзат бороды не носил.

Лука взял рисунок в руки и указал на него.

– Похож? Смотри – то же лицо.

Гамзат подыграл и оскалился, обнажая крепкие белые зубы. Затем взял в руки рисунок, оценил неприглядного жуткого зверя и спросил неспеша у Максима:

– Почему такой злой?

Максим поправил очки.

– Если «он» существует, то потому что люди тысячи лет отнимали его жизненное пространство, истребляли, загоняли в горы, леса и болота, туда, где выжить почти невозможно.

– Да, от такого не подобреешь, – усмехнулся Лука.

– Среда формирует сознание, – продолжил Максим. – Это важнейший принцип эволюции. Только очень умное, хитрое, расчетливое и невероятно злобное существо могло все эти тысячи лет выживать.

– Или потому, – добавил Лука, – что еще ни один свидетель не смог уйти от него живым.

– Хм, я об этом не думал.

Максим какое-то время молчал.

– Напоминает «ошибку выжившего».

– Кого?

– Систематическая ошибка отбора, – пояснил аспирант. – Считается, что дельфины помогают утопающим в море. Это мнение основано на свидетельствах тех, кого дельфины спасли, но при этом не учитываются люди, кого дельфины стали толкать в противоположную от берега сторону – в море, потому что…

– Мертвые не расскажут, – закончил Лука.

– Именно так.

– Дельфины – опасные, – сказал тихо Гамзат.

– Я слышал историю, – сказал Лука, – как один мужик заплыл далеко в море и якобы встретил в стаю дельфинов. Без какой-то причины они его стали таранить носами. Наудачу это заметили спасатели с берега и чудом отбили. И когда затащили в лодку, то он был весь в синяках, гематомах, поломаны ребра и еле живой, будто били ногами толпой.

– Я же говорю: дельфины опасные.

– Все опасные, а мы – не опасные? – отмахнулся Лука и вновь обратился к Максиму. – Лучше скажи, аспирант, этот… – он ткнул пальцем в рисунок.

– Примат.

– Примат, – он какой?

– В смысле?

– В смысле сравнивать с нами?

Максим хорошенько подумал.

– Мы иначе устроены, развиваясь в большом коллективе как глубоко социальные существа, его же разум… о, если он существует, то это истинный высший примат. Эталонный индивидуалист, альфа-хищник, зверь, живущий во мраке.

– Подожди, – наклонился Лука, – я не понял: это зверь, или человек?

– Это!.. – Максим оборвал себя на полуслове. – Хороший вопрос, – и опять замолчал.

Самолет приземлился на каком-то старом военном аэродроме, где их уже ждал Ми-8й. Погода встречала их ясная, теплая – якутское бабье лето.

Рядом с вертолетом дожидался геолог Антон Лысенков – обаятельный и внешне приятный мужчина лет сорока в старой потрепанной «горке». Он широко улыбался и приветствовал каждого крепко за руку.

Вместе с ним был еще человек: невысокий, обветренный до самых костей почти кирпичного цвета якут весь в глубоких морщинах, хотя ему было не так много лет. Не выражая малейшего интереса к участникам группы, он беспокойно стоял в стороне и крутил незажженную папиросу в руках.

Антон представил его как Семена, сказал, что он их проводник и единственный человек, который хоть как-либо знает регион предстоящего поиска. Столь лестную характеристику Семен проигнорировал, продолжая с задумчивым взглядом смотреть в горизонт на восток. И лишь когда Антон произнес новую речь, что в такой прекрасной команде они обязательно найдут то, зачем вместе собрались, в глазах его промелькнула тревога.

Вадим был единственный, кто заметил ее. От его цепкого взгляда редко что ускользало. Перебив яркую речь, он прихватил геолога крепко за руку, отвел на два шага и тихо спросил:

– Антон, что с якутом не так?

– Все нормально, – пожал тот плечами.

Семен нервно крутил сигарету в руках.

– Да, если кто не в курсе! – крикнул громко Антон. – Курить в экспедиции будет нельзя! Но здесь можно, для нас сделали исключение. Поэтому, курящие, запасайтесь никотином, пока можете!

И в ту же секунду Семен закурил.

Вадим взглянул на часы и поморщился, кто-то явно опаздывал. После чего сказал Игорю, чтобы его парни начали перегрузку снаряжения в Ми-8й. И когда те стали перекидывать сумки, рюкзаки и оружие, вновь спросил у геолога:

– Антон, где Майор?

– Должен быть. Я не знаю.

– Не звонил?

– Вадим, это ваш человек.

Вадим вновь посмотрел на часы и пошел к вертолету, прыгнул внутрь и направился сразу в кабину пилотов.

– Здорова, мужики!

Крикнул он и еще раз каждому руку.

– Сколько время в запасе?

– Время? – усмехнулся командир. – В запасе? Нам еще возвращаться домой! Не дури!

– Одного не хватает. Без него – не летим.

– Да без проблем! Еще полчаса, и мы вообще никуда не летим.

– Мужики, час – подождем? Иначе денег не будет.

Пилоты переглянулись.

– Сорок минут. Это край.

– Добро.

Вадим кивнул благодарно и вышел наружу.

Время медленно, вязко тянулось от скуки, все стояли снаружи, разбившись по парам. Антон рассказывал что-то Максиму и Ольге, Гамзат и Лука лениво шептались, Семен молча курил в стороне. Еще дальше от всех Вадим с Игорем обсуждали детали маршрута, как вдруг Игорь спросил невзначай:

– Это ты настоял?

– На чем настоял?

– Взять Майора с собой.

– Нет, Феликс.

– И что старик в нем нашел?

– Игорь, Майор – истинный профи, и выполнял для нас пару работ, от которых хозяин остался доволен. Потому заявил, что без него нас сюда не отправит.

– Значит, Феликс не доверяет тебе?

– Может, он не доверяет тебе? И вообще, в чем, Игорь, дело? – Вадим пристально взглянул.

– Дело в том, что ты не знаешь его.

Вадим усмехнулся.

– Уверен? – спросил, улыбаясь. – Я прожил с ним полгода в богом проклятом Конго. И он спас меня тысячу раз от макак, каннибалов, горилл, сука, львов, шимпанзе и чудовищных змей, да и парочки местных громил.

– И что с того?

– И что с того? – переспросил Вадим. – Он жизнь мне спас, Игорь.

– Не он ли тебя в эти джунгли завел?

– Не он, а желание Феликса.

– Вот увидишь, где Чума – там проблемы.

– Вы откуда вообще.. а-а-а, вы же оба из армейского спецназа, – улыбнулся Вадим. – Слушай, знал бы сначала, нашел бы других. Китайцы, американцы… на рынке валом сейчас англичан, ветеранов долбанной SAS, если деньги позволят, а Феликс бы – дал.

Игорь молча смотрел в горизонт.

– Не волнуйся, все в прошлом, – сказал.

– Ты, Игорь, уверен?

– Лучше скажи, что теперь по деньгам?

– По деньгам все как прежде.

– Тогда – без проблем.

Вадим не поленился и зашел на полшага, чтобы заглянуть Игорю прямо в глаза и увидел суровый, внимательный, сосредоточенный взгляд убедился опять, что был. Несмотря на конфликты, Игорь был в первую очередь профессионал, и лучших людей для такого работы ему было вряд ли найти.

– Начальник!

Закричал командир из кабины пилотов.

– Сколько еще?!

– Подождем!

– У вас денег не хватит!

Вадим плюнул под ноги.

Богатый жизненный опыт подсказывал, что если с самого начала начинаются проблемы, то они будут преследовать их всю экспедицию. Как вдруг откуда-то издалека раздался гул дизельного двигателя, и вскоре они заметили, как по взлетной полосе, разрывая поршня, несся старый армейский УАЗ. Вадим улыбнулся и тут же подумал: «нет, все пройдет как по маслу».

В это время машина затормозила у группы людей, широко открылась пассажирская дверь, оттуда вышел высокий мужчина в выцветшем маскхалате и бледно-зеленой потертой панаме, сидевшей почти на глазах. Никуда не спеша, он взвалил на спину гигантских размеров рюкзак, широко расставил длинные мощные ноги и вызывающе всех рассмотрел очень долгим, невежливым взглядом.

– Женщина? – указал на нее.

Она вздрогнула, будто ударило током.

Первой мыслью было собрать вещи и сразу бежать, но она быстро овладела собой и решила ответить ему в том же тоне, как вдруг вышел вперед проводник, что до этого молча, несмотря на запреты, курил в стороне.

– Ядарай! Ядарай! – закричал загорелый якут, и кривым обветренным пальцем указал на Майора, после чего разразился несвязной сбивчивой речью.

Майор рассмеялся.

Никто не мог понять, что происходит.

– Что он говорит? – спросила Ольга тревожно.

Антон покраснел и молчал.

– Что он говорит? – повторил жестко Вадим.

– Говорит, что он с ним не пойдет, – подчинился Антон.

– А еще?

– Еще говорит, что это очень плохой человек, браконьер, злодей и… – геолог замялся.

Тогда Семен сам сделал шаг вперед и закричал:

– Ч-шорт! Ахай! Чшорт! Ты зы-лодей ты!

Майор рассмеялся.

Затем резко смолк.

– Оставьте мошенника здесь, – он указал на якута. – От него пользы не будет, – после чего беззаботно поправил рюкзак и, не обращая на них никакого внимания, самым первым залез в вертолет.

Игорь с досадой взглянул на Вадима, будто желая сказать: «Я тебе говорил», но тот отмахнулся, словно его это абсолютно не беспокоило, и поспешил вместе с Антоном успокаивать обезумевшего проводника.

Глава 5

Как оказалось, даже с дополнительными баками топлива на весь путь не хватало. Через час полета им пришлось сесть на еще одном старом армейском аэродроме, который использовался как раз для таких целей. Но даже с учетом дозаправки полет на такое расстояние представлял необоснованный риск. Однако судя по тому, что пилоты согласились, деньги Феликса все покрывали.

Третий час они были в полете, большая часть группы дремала на жестких сидениях. Ми-8 не был предназначен для комфорта, но и такого измотанным людям хватило вполне.

Весь путь Максим заворожено смотрел в иллюминатор, откуда виднелась внизу лишь тайга, словно иная планета, от горизонта до горизонта чужой неизведанный мир, казавшийся ему миром древних загадок, приключений и сказочных тайн. Он никогда прежде не летал и за всю жизнь лишь несколько раз покидал крупный город, поэтому сколь ни была однообразная и пустынная тайга, она ворожила его и коварно манила.

Пилоты подозвали Вадима. Командир сообщил, что, судя по спутнику, они почти прилетели, потому пора будить группу, а они будут искать открытую поляну или опушку для посадки.

Вадим пошел расталкивать тех, кто уснул.

Майор открыл глаза сам и сдвинул панаму, оставив Вадима в сомнениях, спал ли он, или лишь делал вид.

Труднее других будили профессора, ибо как оказалось, у Ольги были крепкие нервы и прекрасный сон то ли безгрешного, то ли совершенно бессовестного человека.

– Конечная! – сообщил командир.

Машина медленно опустилась землю.

Глушить ротор пилоты не стали.

– Давайте быстрее, и так отстаем!

Вначале они все побросали на землю, после чего неожиданно слаженно покинули вертолет. Вадим последним остался внутри, проверив все дважды, он пошел к командиру.

– Все как договаривались! – он с трудом перекрикивал шум. – Машина должна быть готова к полету двадцать четыре на семь! Держите спутник при себе пос-то-янно! Иначе без бонусов! Ясно?

Пилоты переглянулись. Какой бы большой не была уже проведенная оплата, но бонус был слишком хорош.

– Не переживайте! – ответил командир. – У нас все схвачено! С Богом!

– Удачи!

Вадим последним покинул машину.

Ми-8 набрал обороты и плавно, почти незаметно, оторвался от земли, уверенно набирая высоту.

Солнце клонилось в закат, окрашивая небо в рубиновые на западе и бледно-лиловые тона на востоке.

Второй пилот задумчиво глянул в глухую тайгу, бесконечное море от края до края.

– Мрачное место… летал раньше здесь?

– Здесь? – удивился командир. – Зачем? Четыреста верст до ближайшей земли. Это мертвая зона.

– Сюда б тещу свозить, и оставить.

– Их тут нет, говорят.

– Кого?

– Хищников.

– Тогда хорошо.

– Чем же?

– Больше шансов на бонус.

Оба рассмеялись.

Машина на всех оборотах помчала на запад, домой.

На поляне внизу закипела работа.

Солнце уходило, нужно было как можно скорей разбить лагерь. У них была общая палатка на группу, но в этот раз они решили не тратить время, и разбили каждый – свои. Лука и Газмат разложились мгновенно, затем помогали Максиму и Ольге. Антон спал в старой советской палатке, которую носил с собой еще со времен геологических экспедиций. Семен заявил, что будет спать у огня. Оказалось, он довольно сносно говорил по-русски, и только когда волновался – переходил на родной. У Вадима была двухместный американский тент MSR Freelight, купленный за безумные деньги, он пригласил к себе Игоря. Майор бросил пенку и спальник также рядом с костром, улегся там на бок, как турецкий султан, и время от времени, ухмыляясь, молча глядел на якута, понимая прекрасно, что тем его злит. И когда все оказалось готово, Вадим объявил общий сбор у костра.

– В двух километрах на север должна быть река, так, Антон? Утром двинемся к ней и дальше пойдем вниз на лодках.

– Семен говорит, река есть.

– Семен?

Проводник выглядел встревоженным. Ольга заметила это еще под Якутском и инстинктивно взглянула на Майора, словно в поисках поддержки, но тот равнодушно лежал и лениво жевал сушеное мясо.

– Семен, ты знаешь притоки?

– Да, – кивнул проводник.

– Хорошо.

Вадим посмотрел на часы.

– Дров вокруг валом, предлагаю еще раз перед сном обойти лагерь и собрать все сухое. Подъем в… Антон, здесь во сколько рассвет?

– Полпятого. Но видно все станет где-то с пяти.

– Значит, подъем в пять утра! Так, Игорь, – посмотрел на высокого седовласого наемника, – есть смысл выставлять ночное дежурство сегодня?

– Разумеется.

– Может, дать парням отдохнуть?

– Отдохнут на том свете.

– Добро. У кого есть что добавить?

Но никто ничего не сказал.

– Тогда желаю хорошего отдыха и приятного сна. Он всем нам понадобится, завтра долгая и трудная дорога.

Они должны были встать в пять утра и к шести уже двинуться в путь, но наличие женщины в группе внесло коррективы. Оказалось, антропологу нужно время придти в себя, умыться, неспеша навести красоту, принять туалет и обязательно плотно покушать. Вначале все стойко терпели, затем Игорь сказал, что им с Семеном, Лукой и Гамзатом лучше выйти вперед, ибо на их плечи приходилось большая часть снаряжения группы, – так и поступили.

Когда Ольга оказалась готова, Вадим подошел к ней и тихо сказал:

– Я понимаю, обстановка для вас непривычная. Пусть это будет первое утро, но в следующий раз прикажу потащить вас прямо в спальном мешке.

– С чего взяли, что я буду против? – улыбнулась она.

– Ольга, это очень опасное место, Ольга. Шутить с ним не стоит.

– Серьезно?

– Мне помниться вам заплатили.

– Уж точно не вы.

Вадим не нашел, что ответить, а когда возвращался, то увидел на лице Майора, который все это время лениво поглядывая на них из-под панамы, издевательскую насмешку.

Они догнали их через пару часов.

Чуть раньше полудня Семен первым вышел к реке. Оказавшись на берегу, якут нервно сжал ремень старой винтовки. Рядом тут же, как тень, появился Майор. Он словно вампир ощущал его страх и преследовал рядом с единственной целью. Семен зашептал что-то, плюнул под ноги и сразу ушел.

Майор проводил его долгой ухмылкой.

– Вот и река.

Вадим, вытер пот со лба, скинул рюкзак и немедленно сверился с картой.

– Игорь…

Они что-то долго обсуждали, после чего Гамзат и Лука получили приказ доставать и подготовить к спуску надувные лодки, и вскоре все заняли места и стали спускаться вниз по течению.

Как рассказал им Антон, здесь и на территории всего плато была геологически активная почва, вызванная спорадическим таянием вечной мерзлоты и особенно – в последние годы. Чем это было вызвано, никто до конца по-прежнему не понимал, однако реки появлялись и исчезали, русла меняли течение, и это было обыденным делом. Тем не менее, как Семен утверждал, именно эта река текла здесь всегда.

Спуск по ее ленивому течению был достаточно скучен. Вадим сосредоточенно в очередной раз просматривал карты и записи дневников, Майор спал преспокойно, укрыв лицо потертой панамой, Ольга что-то писала в тетрадь, Семен нервно сжимал в руках пачку сигарет, Лука был привычно насмешлив, Гамзат непроницаем, а Игорь – суров. Командир наемников без конца разглядывал хвойную чащу, будто чуял тревогу, опасность, подстерегавшую их в тени погнившего бурелома этой древней тайги. Из всей группы лишь Максим с неподдельным восторгом смотрел на природу, вдыхал свежий, дурманящий аромат хвойного леса и, как малый ребенок, был счастлив судьбе.

В лодке с ним сидели Лука и Гамзат. Первый от безделья правил клинок боевого ножа, скорее похожего на кинжал в матовой черной оправе. Второй чистил оружие; при нем был АК-103, покрашенный в камуфляжную краску, с коллиматорным прицелом и новомодным обвесом Zenitco.

Их оружие без конца привлекало внимание Максима, наконец, он решился спросить:

– Можно посмотреть?

– Не вопрос, – усмехнулся Лука, достал из чехла винтовку, отсоединил магазин, извлек патрон из патронника, и только тогда передал ему в руки.

– А как она называется?

– Вепрь-308 в обвесе.

Максим восторженно взял карабин. Для него он выглядел как винтовка космодесантника из компьютерных игр. Там стоял вычурный коллиматор, дульный тормоз в виде усеченной банки, и, в отличие от оружия Гамзата, Лука не стал перекрашивать свое в камуфляж, заявив, что «и так хорошо».

– В чем разница между вашим оружием?

– В калибре, – ответил Лука. – Смотри…

Он взял у Гамзата патрон 7.62х39, после чего извлек из своего магазина Winchester 308, который был заметно длиннее и с затупленным кончиком.