Читать онлайн Дивный West

Разноглазый

Тёмноволосый мужчина проснулся от напористого дыхания, бившего ему в шею, и едкого запаха конского дерьма. Всё его лицо было в сене, прилипшем вместе со свисающими волосами к потной коже. Он с трудом перевернулся на спину и, отодвинув от себя морду вороного единорога, нащупал рукой бутылку. Убедившись, что в ней не осталось самогона, мужчина напялил лежащую рядом чёрную шляпу, поправил на ремне револьвер, встал и, пошатываясь, поковылял к выходу из конюшни. Снаружи кипела ночная жизнь: трактиры, бордели и прочие забегаловки были полны клиентов по большей части из числа работяг. Гул и музыка охватили улочки небольшого дощатого городка. Пьяные бродяги шатались от одного заведения к другому, кто-то из них падал лицом в грязь прямо на центральной дороге, кто-то получал кулаком по роже за брань и выходки, а где-то на соседней улице раздались звуки выстрелов, на которые всем было плевать. Огоньки настенных фонарей играли пёстрыми красками, в некоторых из них танцевали полуобнажённые крошечные феи-пикси, собирая вокруг себя толпы зевак всех мастей и рас.

Мужчина посмотрел на свои грязные сапоги, затем поправил на себе мятую серую рубашку, подтянул брюки и, дойдя до трактира с большой вывеской: «Первая и последняя», зашёл во внутрь. Никому не было дела до очередного посетителя: эльфы, люди, дворфы, зверолюды с головами животных и телами похожими на людские, феи обоих полов и ростом с человека, полурослики, полуэльфы с полудворфами, а также прочие разнокровки, – сидели за столами, резались в карты, бросали кости, смолили трубки и пили, попутно обсуждая свои насущные дела. Мужчина молча пробрался сквозь толпу ряженых девиц, которые предлагали своё тело, и присел за барную стойку.

– Полный… Самогона, – пробурчал он, поймав взгляд бармена-эльфа.

Тот ловко выхватил бутыль мутной белой жидкости и, налив до краёв, подал напиток.

– Благодарю.

Мужчина положил на стойку пару медяков и уставился на свой стакан, а затем залпом выпил содержимое. Несколько капель прокатились по тёмной короткостриженой бороде.

– Забористый у вас сэм, – на выдохе сказал он.

В этот момент кто-то подсел за стойку рядом с ним и приветливо спросил:

– Не желаешь пчелиной слезы?

– У меня нет лишних денег, – с икотой ответил мужчина.

– Я угощаю! Бармен, налей этому парню слезы за мой счёт.

Обросшая шерстью рука незнакомца положила на стол один серебряник.

– Чем обязан? – спросил мужчина, не оборачиваясь на собеседника.

– Я вижу, ты немногословный, – сказал тот.

– Не жалую первых встречных.

Бармен налил стопку золотистой субстанции, играющей бликами, и поставил перед мужчиной. Незнакомец продолжил разговор:

– Понимаю, но прежде, чем выпьешь, выслушай моё предложение.

Мужчина неохотно повернулся к навязчивому, но щедрому собеседнику. Перед ним сидел лисолюд, одетый в тёмно-зелёный костюм поверх рубашки и оранжевого жилета. Его пламенный хвост, торчащий из штанов, обвивал высокий табурет.

– С лисолюдами дел не имею.

– Да брось, мужик! Я и сам не всегда доверяю своим собратьям, но разве можно быть таким категоричным? То, что у меня голова лисы, рыжая шерсть и хвост – ещё не значит, что я ворую кур.

– Не убедил.

– Тогда лучше бы ты не отворачивался, не выслушав меня до конца. Бармен, налей мне то же самое.

Лисолюд получил свою стопку, а затем сказал:

– Мы не с того с тобой начали, я – Фэ́йнис Рэб, но для друзей – Фэй.

– Не думал, что у лисолюдов есть друзья.

– А ты шутник! И всё же, как твоё имя?

– Меня привыкли звать И́лвесом.

– Хм, то есть с эльфийского…

– Разноглазый.

– И правда, – сказал Фэйнис, по очереди посмотрев на карий и на жёлто-янтарный глаз, – Какая редкость даже для нашего континента.

– Что за работа? – резко спросил Илвес.

– Догадливый ты! Я ведь ещё даже не сказал, что хочу предложить работёнку.

– Мне всегда предлагают либо работу, либо выпить, либо трахаться, поэтому давай к делу, если это не третье.

– Шутник, – ухмыльнулся лисей мордой Фэйнис, – Я ищу крепких ребят с оружием, которые будут сопровождать отряд лесорубов в Живой лес.

– Тут полный зал вооруженных ребят, жаждущих работу. К чему тебе сдался я?

– Ну, во-первых, часть из них я уже нанял, во-вторых, группы иногда стоит разбавлять одиночками, а в-третьих, у меня животная чуйка на парней с характером.

С этими словами Фэйнис достал трубку и раскурился. После нескольких затяжек он выдохнул дым и сказал:

– Желаешь попробовать? Хороший зефийский табак.

– Я бросил, – угрюмо ответил Илвес.

– Что ж, тогда вернёмся к нашему разговору. Платят за это дельце много, треть сейчас, остальное после.

Сказав это, он поднял стопку и спросил:

– По рукам да по лапам?

Илвес задумался, затем поднял свою стопку и ударился с лисолюдом.

На следующий день

– Эй, парни, кто-нибудь из вас уже бывал в Живом лесу? – громко спросил светлобородый дворф.

Лесорубы ехали в двух огромных телегах, запряжённых бизонами. Многие молча курили, кто-то точил топоры и пилы, а некоторым удавалось спать в тряске, не без помощи самогона из единорожего молока. Один человек играл на губной гармошке, попутно посматривая на вооружённый конвой из всадников. За обозом плёлся привязанный осёл дворфа, увешанный здоровенными кожаными мешками, из которых доносился лязг металла.

– Молчите? Поди, уже прикидываете, на что деньжата свои потратите, – продолжал болтать дворф, – А я тама бывал и вот, что вам скажу: дай нам Боги удачи, чтобы мы вернулись целыми и невредимыми. Вы ж, наверное, только легенды слышали да байки об этом чертовом месте!

Он откупорил жёлтыми зубами пробку из фляги, отхлебнул и продолжил:

– Думаете, зачем нам эти бравые ребята, напичканные стволами?

Дворф указал на всадников и продолжил:

– Небось, считаете, будто мы просто деревьев порубить едем? А не-е, этот лес может за себя постоять! Там обитает много разных тварей, живущих в тех поганых рощах ещё со времён сотворения всего, мать его, мира. Радуйтесь, что с нами пиромант.

Сказав это, он ударил по плечу молодого парня в сером плаще.

– Я лишь начинающий пиромант, но думаю это будет неплохой практикой, – сказал тот и поднял ладонь, создав сгусток огня.

– А я про что говорю! Жечь нам придётся много.

Дворф пригубил ещё и вытер рот тыльной стороной руки, затем пошарил в кармане, достал вытянутую трубку и раскурился, продолжив рассказ, не вынимая её изо рта:

– Пироманты-пиромантами, а меня взяли в эту авантюру, как проводника. Но согласился я не из-за денег, как вы, а лишь потому, что хочу поквитаться за моих ребят, которые не вернулись с прошлого похода.

– Что с ними случилось? – исподлобья спросил юнец, сидевший неподалёку.

– Лучше тебе не знать, а то портки обмочишь раньше, чем мы переправимся через Фронтирную реку!

Сказав это, светлобородый рассмеялся так сильно, что дым попал не в то горло, и его смех сменился кашлем. Внезапно в разговор вмешался начальник конвоя, едущий рядом на буром коне. Крупный седобородый человек в чёрном кожаном плаще и с лысиной, которую он прятал под багровым беретом, презрительно взглянул на дворфа и сказал:

– Может, перестанешь пугать всех своими сказками, Ло́ггед?

– Ах, Раж! Мои сказки напугали тебя? – язвительно спросил тот.

Мужчина ничего не ответил и ускакал в начало обоза. Тем временем Илвес слышал каждое их слово. Он ехал прямо за повозкой на своём черноволосом единороге, который был увешан сумами и ремнями. За седлом болталась многозарядная винтовка, а с другого бока свисала верёвка.

Рыжеволосая

– Ты только посмотри, Эóра, какой закат сегодня! – сказала Луа́ра.

– По-моему, обычный закат, всю неделю один и тот же, – ответила Эора.

– Нет, каждый из них прекрасен и неповторим! Как ты не замечаешь?

Две русалки, лёжа на спине, покачивались на небольших волнах и разглядывали горизонт. Их обнажённые тела покрывали капли морской воды, которые играли бликами от лучей заходящего солнца.

– Про своих ухажеров ты также думаешь, Луара? – усмехнулась Эора.

– Ах, ты, мурена говорливая! – возмутилась та.

Они стали плескаться водой, смеяться и браниться друг на друга. Вскоре на горизонте показались два парусных корабля, преследующих стаю китов.

– Китобои, – с гневом прошипела Эора.

– Ходят слухи, что в последние годы некоторые из них стали ловить волноспинов живьём.

– Зачем это? Обычно им нужен только жир и спермацет, а мясо эти кровожадные людишки зачастую выбрасывали в море.

– Без понятия, знаю только, что они гарпунят их и буксируют в республику, а что там дальше с ними делают – никто не знает.

– Странно всё это, – сказала Эора.

– При твоём отце такого не было, – с грустью промолвила Луара.

– Нам всем его не хватает.

После этих слов Эора наклонила голову, её голубые глаза потускнели, а рыжие волосы закрыли часть лица.

– Ладно тебе, грустить о прошлом, – вмешалась Луара, – Пора бы обратно. Сегодня у нас будет аншлаг, пришли корабли со всех уголков Экзопансэры, дабы застать праздник Ночи Большой луны.

– И то верно.

Русалки думали уже уплывать, как вдруг с китобойных кораблей раздались крики. Из воды появился морской змей и, обвив корпус судна, сломал его пополам. Команда второго корабля пыталась метать в него гарпуны, стрелять из ружей и фальконетов, но тщетно, ибо змей скрылся под водой, а затем выпрыгнул из глубины наружу, пробив деревянный корпус насквозь.

– Будем спасать? – спросила Луара.

– Кого угодно, только не китобоев, – гневно ответила Эора.

***

Широкое побережье острова было усеяно огоньками кораблей, стоящих в порту, а улицы двухуровневой набережной сияли фонарями. Приезжие моряки, торговцы и рыбаки заполонили мостовые, рынки, гостиницы, бордели и таверны города. Местные жители тем временем готовились к главному празднику тёплого сезона. В каналы заплывали русалки и русалы, а также громадные черепахи, которые использовались ими в море, подобно лошадям. Музыка и необычайно красивое русалочье пение эхом разносились по морскому воздуху, сливаясь с криками чаек, которые витали в надежде поживиться оброненной едой.

Подруги вышли на пляж у причала. Хвосты Эоры и Луары плавно преобразились в ноги, как только русалки коснулись песка. Девушки забрали под пристанью накидки и вышли на влажные булыжники мощённой набережной. С их сырых стройных ног с каждым шагом слетали остатки сверкающей на свету чешуи. Вся береговая линия была в этих чешуйках, которые любили собирать дети. Подруги шли по улице, улыбаясь в ответ прохожим и здороваясь с местными жителями, которые держали здесь лавки.

Заметив их, молодой русал, который продавал свежие фрукты, крикнул:

– Эора, слышал, ты сегодня выступаешь!

– Здравствуй, Парсун, заходи послушать!

– Ловите, – сказал тот и кинул им в руки два персика.

Русалки поблагодарили и пошли дальше вдоль каналов, затем свернули и поднялись по мраморной лестнице. Верхняя набережная была гораздо шире, по ней изредка проезжали повозки с грузом, запряжённые вьючными животными. Заведения, находившиеся здесь, были на порядок роскошнее, чем на береговой. Толпы жителей слонялись в состоянии праздничной эйфории, все русалки и русалы ходили босяком и в нарядных украшениях. Со смотрового края улицы были видны приготовления у самого моря: там собирали декорации, готовили угощения, проверяли заряды для фейерверков. Весь берег представлял из себя трибуну для главного действия русалочьего праздника лета.

Внезапно к Эоре подбежала юная русалка и схватила её за руку.

– Эора, мама просила передать, что вот-вот начнется развлекательный вечер! Она потеряла тебя.

– Знаю-знаю, Лю́ми, я просто хотела перед этим искупаться. Два дня не могла дойти до воды из-за нескончаемых репетиций.

– Но она придёт в ярость, если узнает, что ты без важной причины ушла из Морской звезды вместо того, чтобы помочь подготовить зал.

– Поэтому мы ей скажем, что моя пудра закончилась, и я искала новую.

Эора передала девочке персик и подмигнула.

– Да, Эора, – радостно сказала Люми.

– Вот и славно, а теперь беги и передай моей тётушке, что мы скоро будем.

Русалочка кивнула и, кусая на ходу персик, побежала в глубь города.

– Тро́нта в своём репертуаре, – жуя пробурчала Луара.

С её губ стекал сладкий сок.

– Тронту тоже можно понять: не легко быть хозяйкой главного увеселительного дома в Уссоане, – ответила Эора.

– Кстати, твой красавец брат придёт?

– Мы с Цурионом в последнюю нашу встречу серьёзно повздорили. К тому же, как главе острова, ему полагается открывать праздник на берегу. Сама знаешь.

– Дай угадаю, повздорили из-за Сейше́лы?

– Да, я в очередной раз вступилась за Шэй. Он считает сестру позором нашего благородного рода и давит на неё.

– Прискорбно, конечно.

– К слову, неделю назад она обещала мне прийти, клялась всеми морями.

– Ну раз всеми морями! – ухмыльнулась Луара

– Да ну тебя! – сказала Эора, толкнув подругу в плечо.

***

«Морская звезда» возвышалась трёхэтажным зданием, похожим на небольшой театр. Стены были украшены морскими барельефами и фонарями, внутри которых кружили светлячки. Они освещали прилегающую часть главной городской площади. Из распахнутых окон заведения громко играла музыка.

Подруги прошли через задний ход здания и по коридорам пробрались в гримёрную, где их уже ждала Тронта.

– Новая пудра, ты серьёзно? – гневно спросила она.

– Не злись, тётушка, всё пройдёт замечательно, – с улыбкой ответила Эора.

– Быстро переодевайте эти тряпки на ваши костюмы, пудритесь и будьте наготове, – недовольно сказала Тронта и ушла.

– Новая пудра, ты ферьёсно? – начала кривляться Луара.

– Перестань! – вступилась Эора, – Она же может услышать.

***

В главном зале было шумно. Посетители сидели за столиками первого и второго ярусов в ожидании начала представления и звенели бокалами. Мужчины и женщины, представляющие разные расы, стали скандировать имя хозяйки:

– Тронта, Тронта, Тронта!

– Госпожа Тронта, нет сил ждать!

– Звездочки, где вы?!

Вскоре затушили свет, и под шквал аплодисментов в сияющем от жемчуга платье на сцену вышла Тронта. Когда зал утих, она начала:

– Дамы и господа, мы рады приветствовать вас на ежегодном праздновании Ночи Большой луны в нашем заведении вечной радости – Морской звезде! Начнём же!

Зал разразился овациями, заиграла музыка небольшого оркестра, и под энергичный ритм на сцену вышли семь русалок в облегающих накидках, исполняя традиционный лунный хоровод. Свет падал на сцену большим белым кругом, по краям которого кружились девушки, то хватаясь за руки, то расходясь и вращаясь вокруг себя. Внезапно сцена раздвинулась и танцорши упали в широкий резервуар с тёмной водой. Музыка резко прервалась, и зал ахнул, как вдруг из воды вверх разом выпрыгнули все русалки. Их хвосты, сменившие ноги, играли бликами от света софитов. Девушки провертелись вокруг себя в воздухе, а затем схватились за руки и приземлились в воду единым кругом. Оркестр заиграл вновь, и они продолжили кружиться, подпевая своими высокими голосами. Зал был в восторге. В это время Эора наблюдала из-за кулис, внимательно следя за движениями Луары.

– Ты готова? – послышался позади голос Тронты.

– Да, тётушка, как и всегда, – ответила она.

– Выглядишь потрясающе, дорогая.

– Спасибо, – ответила Эора и обняла свою тётку.

– Ну всё, довольно нежностей. Скоро твой выход.

В конце номера русалки нырнули, и сцена захлопнулась. Под свист и аплодисменты вновь вышла Тронта.

– А сейчас для вас, дорогие гости, споёт наша пламенная морская звёздочка…

– Эора! Эора! – разразился зал, перебив Тронту.

– Несравненная, Эора! – крикнула она и ушла за кулисы.

Свет поменялся. Под радостный шум вышла Эора, на ней было белоснежное платье с широким вырезом, а её волнистые рыжие локоны свисали с плеч.

– Доброй Ночи Большой луны, дорогие гости и жители Русалочьего острова! Какую песню желаете услышать первой?

– Про капитана и русалку! – хором ответили зрители.

– Что ж, как и всегда, – усмехнулась Эора.

Заиграла мелодия, и после недолгого вступления русалка начала петь:

– Купался однажды в реке отважный морской капитан кольцо, не снимая в ста тысячах миль от жены!

Как вдруг увидал он меня, услышал пою о любви, и тотчас кольцо утонуло в пучине воды!

Влюбился в русалку старик капитан, как юный моряк покраснел…

Пока она пела, её взгляд искал кого-то среди зрителей. Голос Эоры звучал завораживающе, и к концу песни ей подпевали уже все собравшиеся. После бурных оваций она продолжила:

– Спасибо вам! По традиции вторая композиция должна быть наполнена печалью, поэтому я решила исполнить для вас давно забытую песню, дабы напомнить о прошлом.

Медленная лирическая музыка наполнила зал. Эора нежно запела:

– Столетия назад, в престарых Старых землях, ужасная война гналá всех нас на край,

Все расы, что владели великой силой предков, гонимы стали, потеряв свой Рай,

Столетия назад в престарых Старых землях, с последней битвы я любимую спасал,

Держась за руки крепко, бежали мы из леса, под градом стрел доспех в крови был ал,

Вдруг треснула земля меж нами за мгновенье, и пальцы наших рук разжались в один миг,

Всё дальше уносил меня тот островок спасенья, пока от моей милой лишь не остался крик,

Жива ли ты ещё, в престарых Старых землях, любимая моя, цветок моей тоски?

Себя простить не смог, и в этих новых землях, убью себя, не позабыв любви, Убью себя, не позабыв любви.

Когда Эора допела, все молчали, у многих зрителей на глазах были слёзы.

– Спасибо, – тихо сказала она.

Зрители встали и обрушили на неё шквал восторга.

– Браво! – кричали гости.

***

Спев еще несколько песен, Эора ушла за кулисы.

– Ты была неподражаема, – похвалила её Тронта.

– Не видела Сейшелу? Она обещала прийти.

– Нет, не видела.

– Странно, пойду поищу её, – сказала Эора.

– Ты не хочешь остаться до конца, дорогая?

– Я бы с радостью, но мне очень хочется найти её, вдруг что-то случилось. К тому же может стоит заглянуть на берег на главное представление.

– Что ж, держать тебя не стану, повеселись, как следует, и передавай привет брату. Надеюсь, что под конец праздника он заглянет к нам.

– Хорошо, тётушка, – сказала Эора и пошла по коридору.

– Эора ты куда? – послышался голос.

Её остановила Луара.

– Ты пела аж до слёз! Я плакала, как девчонка, – сказала она.

– Спасибо, дорогая! Ты, случаем, не видела Шэй? – спросила Эора.

– Дай угадаю: она не пришла?

– В зале её не было.

– Ну это же Сейшела.

– Но она обещала.

– Собираешься её искать?

– Да, – уверенно ответила Эора.

– Тебе помочь?

– Нет, я сама справлюсь, ты нужна тут. Концерт в самом разгаре, а у тебя впереди важный номер.

– Ладно, дурёха. Будь осторожна.

***

Эора направилась к берегу через улицы Уссоана, она второпях протискивалась между горожанами, заполонивших улицы. По традиции всё освещение затушили, и тьма озарилась ярким светом громадного лунного диска, а у моря во всю шло представление. Периодически фейерверки окрашивали набережную разноцветными огнями.

– Эора, ты чего тут забыла? – послышался голос из толпы.

– Парсун, это ты? – спросила она.

Молодой русал с длинными каштановыми волосами подобрался к ней сквозь шествие.

– Ты разве не должна быть в Звезде? Боги, как же ты красива.

Парень осмотрел её наряд с ног до головы.

– Спасибо за приятные слова, Парсун. Я уже выступила и теперь пытаюсь дойти до берега, – ответила Эора.

– Хочешь попасть на главный хоровод? – улыбнулся тот.

– Нет, мне нужно найти сестру или хотя бы поговорить с братом.

– Шэй? Я давно её не видел, обычно она заходит ко мне каждые три дня за свежими фруктами.

Взгляд Эоры ещё больше наполнился тревогой, что сразу же заметил Парсун.

– Но ты уж так не переживай, может она тоже готовилась к празднику, как и все, поэтому пропала. Ты то давно её видела? – успокаивал её он.

– Мне нужно срочно на берег.

– Позволь помочь тебе, я знаю путь, где сейчас проще пройти.

Сказав это, молодой русал протянул ей руку.

***

В море началась церемония главного хоровода: обнажённые русалки и русалы, держались за руки и кружились вокруг отражения луны. Они пели песни на родном языке их народа, а затем переходили на особенный вой, напоминающий крики дельфинов и китов. На головах у них лежали венки из водорослей, а рыбьи хвосты разбрызгивали в стороны воду.

Эора увидела брата, который стоял на специальном береговом постаменте и наблюдал за действием. Она направилась в его сторону, а следом за ней сквозь сотни собравшихся шёл Парсун. Из хоровода периодически выплывали танцоры, хватали за руку соплеменников противоположного пола и заманивали с собой в круг. К Парсуну подбежала синеволосая русалка и улыбнулась. Он хотел отказаться и пойти дальше за Эорой, но девушка схватила его руку и утянула за собой.

Цуриóн повернулся и увидел, как к нему идёт Эора.

– Дорогая младшая сестра, ты соизволила присоединиться к нам? – пьяным и задорным голосом спросил он.

– Цурион, ты не видел Сейшелу? Она обещала прийти на моё выступление.

Лицо брата резко стало хмурым, он отвернулся от сестры и уставился на хоровод, но продолжил говорить:

– Ты пришла испортить мне праздник, Эора? Тебе не хватило прошлого раза?

– Но, Цурион, я…

– Мне плевать, где шляется, трахается или спивается эта портовая шлюха, и если…

Резкая пощёчина шлёпнула по его щеке. Глаза Эоры были наполнены злостью и обидой. Цурион прижал пальцами место удара и молчал, глядя на отражение луны.

– Смотри, они призывают волноспина, – промолвил он.

Эора повернулась на море: вой участников нарастал, а скорость вращения круга увеличивалась, как вдруг из центра выпрыгнул кит, окатив брызгами танцующих. Он пролетел высоко в воздухе и упал за краем хоровода, словно перепрыгнув через обруч. За ним тянулся яркий след, а затем вся вода засияла голубыми огнями от поднявшегося планктона. Хоровод вновь закружился под ликование собравшегося здесь города. В отражении глаз Эоры сверкала синева.

– Воистину чарующее наследие нашего народа, – не отрывая взора проговорил Цурион.

Эора вновь осуждающе посмотрела на него.

– Я не видел её здесь, – сказал он, – Вероятно она там, где и всегда.

***

На окраине города по Улице нимф расхаживали пьяные моряки и местные отбросы. Светящиеся разными цветами феи-пикси поодиночке танцевали в фонарях, которые подвешивали над входом в каждый бордель или подъезд с квартирами, где моряки могли «выпустить пар». Остальное освещение в эту ночь было запрещено, поэтому ставни на всех окнах были закрыты, а огни уличных фонарей – затушены. Эора шла по дороге, шугаясь от мужчин, которые принимали её за элитную портовую куртизанку. Она подошла к подъезду двухэтажного дома и поднялась по ступеням высокого крыльца. В фейском фонаре над входом было пусто, а в щелях оконных ставней – темно. Эора долго стучала в дверь, но никто не открывал. Тогда она пошла в соседний подъезд, где было открыто, и спросила:

– Ау, здесь есть кто-нибудь?

Никто не ответил.

– Сейшела, ты тут?!

Услышав, какие-то звуки, Эора поднялась на второй этаж и заглянув в дверную щель, тотчас отпрянула. Голый мужчина в ванной имел преображённую русалку, пока та стонала от боли. Одной рукой он упирался в край ванны, а другой душил её и периодически топил. Эора почувствовала подступающую рвоту и выбежала на улицу. Второпях она поскользнулась на крыльце и упала на мощённую дорогу. Её начало рвать, а на глазах наворачивались слёзы.

– Эй, барышня, вам помочь встать? – послышался рядом пьяный мужской голос.

– Смотри какое шикарное платье, Ролз! Эта рыба тебе не по карману.

Один из мужчин попытался прикоснуться к ней.

– Пошли прочь, звери! – крикнула Эора, сидя на коленях.

– Ты как разговариваешь с клиентами, дура?!

Крикнув это, коренастый моряк пнул её сапогом под живот. Эора вскрикнула и упала на бок, держась руками за место удара. Смутьян схватил её за волосы и поднял голову.

– Даже не хочется портить такое милое личико, но…

– Эй, вы! – послышалось в начале улицы.

Двое моряков обернулись, на них бежала городская стража. Русал, одетый в белый плащ-мундир подбежал и волнообразной саблей отрубил по локоть руку обидчику Эоры. Тот взвыл и упал на землю, брызги крови заляпали некогда белоснежное платье русалки. Ещё один стражник подбежал ко второму моряку и уложил его на землю ударом приклада винтовки.

– Леди Уоссал, вы не ранены? – спросил её защитник и аккуратно помог ей встать.

– Отделаюсь синяком. Спасибо вам.

– Вы хоть знаете на кого напали, ублюдки? – крикнул второй стражник, держа тех на прицеле, – Вы подняли свои грязные руки на дочь основателя Уссоана и первого правителя Русалочьего острова, а вдобавок – сестру действующего, идиоты! Мы бы убили вас на месте, не будь сейчас праздника!

Он харкнул в лицо стонущему без руки моряку. Вся улица наблюдала за происшествием: зеваки показывали пальцем, в дверях показались русалки и их клиенты, светящиеся феи повылазили из фонарей, чтобы послушать брань. Эора подошла к обидчику и с криком пнула его по лицу, затем ещё раз и ещё, пока её не успокоила стража. Обида ненависть заполонили её лицо.

– Леди Уоссал, мы обязаны срочно доложить о произошедшем вашему брату и отвести в камеру этих недомерков. Пойдёмте с нами.

– Нет, уведите их, но брату ни слова.

– Но, миледи…

– Я останусь здесь, пока не закончу свои дела, а владыке Цуриону я доложу сама!

– Вы уверены? Ваше платье в крови, – недоумевал страж.

– Плевать на платье, – тихо проговорила Эора.

– Будьте осторожны, миледи, это место явно не для вас. Мы пришлём сюда других патрульных, как можно скорее.

– Спасибо вам.

– И, вот, держите на всякий случай, – страж протянул ей короткий волнистый клинок в чехле, – уверен вы знаете, как с ним обращаться.

– От всей души благодарю, – сказала Эора.

***

За стражей, ведущей нарушителей, тянулся кровавый след. Эора проводила их глазами и осмотрелась: народ разошёлся по своим делам, будто ничего не произошло, говор и музыка вновь наполнили улицу. Русалка осмотрелась и заметила вдалеке бар. Когда она вошла, все затихли и уставились. Её вызывающий и потрёпанный внешний вид многих удивил, что даже музыканты перестали играть. Она постояла в проходе, окинула собравшихся взглядом и пошла к барной стойке, а те молча продолжали наблюдать за каждым её действием. Эора села на стул и обратилась к бармену-русалу:

– Чернильный ром, пожалуйста, двойной.

– Конечно, миледи! Из кальмара или осьминога? – спросил тот.

– Не важно.

Русал налил тёмную жидкость в бокал, Эора трясущейся рукой подняла его и осушила залпом.

– За леди Эору Уоссал! – крикнул, сидящий в углу, фей и застрекотал крыльями.

– За леди Эору Уоссал! – подхватили все и подняли свои напитки.

Скрипач, контрабасист и гитарист с банджо заиграли вновь, раздался звон бокалов, отчего Эора смущенно обернулась, но на её лице появилась улыбка. Бармен подал ей платок и налил ещё рома за счёт заведения.

– Спасибо, – сказала она и стёрла размазанный макияж с лица, – Ты не видел мою Сейшелу?

– Она заходила где-то неделю назад, и больше здесь не появлялась, – ответил тот.

– Чёрт побери, куда же она пропала?

С этими словами Эора опрокинула второй бокал.

***

Через час она радостно пела на бис под аккомпанемент здешних музыкантов, стоя на барной стойке. Все были счастливы от такого нежданного и сумбурного визита главного голоса Морской звезды и к тому же – леди благородных кровей. В бар зашла тёмноволосая русалка со статным эльфом и уселась с ним в дальний угол зала. Эора пристально уставилась на эту девушку. Закончив петь, она откланялась публике, спустилась и, пошатываясь, направилась к ней.

– Ого, кого к нам принёс прилив! Эора, что с твоим платьем?! – спросила та.

– И тебе доброй ночи, Гая.

– Мурьеш, знакомься – это леди Эора из рода Уоссоалов, племянница самого Владыки морей, дочь его родного брата и…

– Какая встреча! Сама леди Уоссал, – перебил Гаю эльф, – Не мог и мечтать о знакомстве с вами, да ещё и в таком месте.

Мурьеш взял руку Эоры и поцеловал, чистый костюм выделял его от других посетителей.

– Взаимно, но не могли бы вы оставить нас ненадолго с вашей спутницей, чтобы мы посплетничали, а затем я вам её верну? – спросила Эора.

– Разумеется, как пожелаете, миледи. Я пока пойду возьму что-нибудь нам всем выпить, так сказать, за знакомство и праздник.

– Прекрасно, – сказала Эора, – Мне, пожалуйста, чернильный ром.

– У вас хороший вкус, а тебе дорогая? – спросил Мурьеш.

– Бирюзовую волну, – резко ответила Гая.

– Отлично! Ну, не буду вам мешать, – сказал эльф и удалился.

Эора подсела к Гае, которая, не поворачиваясь к ней, сказала:

– Знаешь, Эор, этот джентльмен говорит, что якобы побывал почти на каждой Улице нимф в крупных городах Экзопансэры, но не встретил там ни одной настоящей нимфы и…

– Где Сейшела? – грубо прервала её Эора.

– Шэй? А что с ней? Понятия не имею, – спокойно ответила Гая.

– Вы с ней близкие подруги, поэтому ты должна знать, куда она могла пропасть.

– Не так давно я видела её с каким-то торговцем-человеком. Может влюбилась и уплыла с ним с этого глухого острова? – захихикала Гая.

– Пойдём наверх, – буркнула Эора.

– Куда?

– Наверх!

Эора схватила Гаю за руку и потащила за собой по лестнице.

– Мне же больно! – спотыкаясь стонала та.

Русалки поднялись на второй этаж и вышли в коридор, их тени плясали вместе с тусклыми огоньками свечей. Эора попыталась толкнуть первые две двери, но те были закрыты.

– Ты объяснишь мне, что происходит?! – негодовала Гая.

Третья по счёту дверь поддалась, и Эора затолкнула в комнату подругу сестры. Она прижала её к стене и приставила клинок к шее.

– Эора! – взвизгнула та, но быстро замолчала.

– Я не верю ни единому твоему слову, поганая мурена, я чую, когда мне лгут, а ты и лгать то не умеешь, потаскуха. Всю грёбанную ночь я потратила, чтобы найти Сейшелу, вместо того, чтобы праздновать со всеми. Поэтому, либо ты мне говоришь, где может быть моя старшая сестра, либо я отрежу тебе волосы и плавники! – прошипела Эора, – А знаешь, нет! Чего руки марать, я просто сдам тебя брату и скажу, что именно ты втянула её в яму. О да, он будет очень зол, ты попадёшь за решётку сегодня же и будешь сохнуть в камере без воды, как вобла на солнце.

Лицо Гаи наполнилось ужасом, она закрыла его руками и зарыдала. Эора ослабила руку, и русалка упала на колени.

– Говори, где она! – рявкнула Эора.

– Я отговаривала её, умоляла, – плакала Гая.

– Что произошло?!

– Меня убьют, если проболтаюсь!

– Кто тебя убьёт? Что ты несешь вообще?

– Она прознала, что я занимаюсь опасным, но очень прибыльным делом. Чёрт, я не знаю, где Шэй.

Эора схватила Гаю за волосы и тряхнула, что есть сил.

– Продолжай или умрёшь в камере!

Дверь внезапно приоткрылась, и в проходе показался бармен.

– Девушки у вас всё хорошо? – спокойно спросил он.

Эора быстро закрыла свободной рукой рот Гаи.

– Ты ничего не видел, закрой дверь и не пускай никого на этот этаж, – с серьёзным лицом сказала она.

– Слушаюсь, миледи, – ответил русал и закрыл дверь.

– Продолжай! В последний раз повторяю, – продолжила Эора.

Она освободила рот Гаи и отпустила волосы.

– Я умоляю тебя, не говори никому о том, что сейчас услышишь. Поклянись.

– Ты не в том положении, чтобы просить меня об этом.

– Поклянись всеми морями!

– Ладно! Клянусь! Рассказывай уже.

– Несколько месяцев назад я повстречалась с одним богатым человеком. Сначала он был просто моим клиентом, часто появлялся здесь, а затем собрал меня и ещё двух русалок с этой проклятой улицы, чтобы предложить заработать неплохие деньги, если поможем ему с одним делом. Сказал, что не нужно будет ни с кем трахаться и попросил подплыть к его кораблю после заката в Дальнюю бухту и взойти на борт. Мы недоумевали, но всё сделали, и по итогу на судне нас ждали трое мужчин…

– Сейшела была с вами? – прервала ещё Эора.

– Нет, тогда Шэй ещё ничего не знала об этом. Наш наниматель знал, что она связана с твоим родом, поэтому сказал ни слова не говорить ей.

– Продолжай.

– Те трое мужчин были одеты, как знатные люди, и после формального знакомства сказали, что наша работа будет заключаться в… Мы должны будем водить китов.

– Каких, к чёрту, китов?! – возмутилась Эора.

– Обычных волноспинов! Они крупные и большеротые, как горбатые киты, а также могут находиться под водой дольше кашалотов и…

– Я знаю кто такие волноспины! При чём здесь эти люди?!

– Они сказали, что знают, мол русалки умеют общаться с китами и управлять ими, и что мы должны будем забирать их в порту Ройна, а дальше вести…

Замявшись, Гая замолчала.

– Ну?!

– Вести их через Шторм.

– Чего?! – недоумевала Эора.

– Да, именно. Нас это тоже удивило, но нам сказали, что мы не первые, и что некоторые русалки уже преодолевали подводное бурление Шторма по океаническим течениям, используя волноспинов, – продолжала Гая шмыгая носом.

– Но мой отец запретил даже приближаться к нему!

– Знаю, но назад пути не было!

Эора видела, что Гая не врёт.

– Раз в две недели мы должны были, минуя Шторм, провести пару китов через Лихой океан до берегов Старых земель, используя Стремительное течение и периодически всплывая на поверхность, чтобы волноспины дышали. Затем мы плыли на север до высокого алого маяка вдоль подводного барьера, что защищает прибрежные воды и судоходные пути от морских тварей…

Эора с ужасом слушала рассказ Гаи.

– Барьер состоит из километров колючей проволоки, также там есть большие металлические шары, которые люди называют морскими минами, и крупные сети. В некоторых его местах есть дыры, где даже может проплыть кит. Ночью в миле от маяка нам нужно было подать сигнал зеркальцем, после чего подходил корабль, экипаж которого на месте забивал и доставал одного из волноспинов, помеченного специальным шрамом, а взамен они скидывали нам опечатанные бочки, которые мы прятали во второго. Его мы должны довести обратно в порт Ройна тем же путём.

– Но зачем?

– Я не знаю! Согласна, что это похоже на бред, но это всё, что от нас требовалось. Сказали не задавать вопросов, сделаем – озолотят, а если облажаемся или расскажем кому, то знают наших близких и где нас искать. Они пригрозили смертью, да и расскажи мы кому – кто поверил бы портовым шлюхам-русалкам?

– Ты не ответила про Сейшелу, – с нетерпением в голосе сказала Эора.

– Так вот, – продолжила Гая, – Мы начали работать. Каждый раз всё шло по плану, мы водили волноспинов парами и менялись: пока одна спит внутри кита, другая ведёт их…

– Гая, при чём тут моя сестра?! – крикнула Эора.

– Она узнала, чем я занимаюсь! Шэй видела, что я отошла от старых дел, замечала мои новые побрякушки, наряды и деньги за работу. В один вечер она подслушала мой разговор с напарницей, а затем проследила за нами до Ройна и стала запугивать, что расскажет всё брату, если не возьмём её в дело. У неё были большие проблемы, ведь она задолжала кому-то очень крупную сумму, подсев на хекзопыль.

– Но я же давала ей деньги, – недоумевала Эора.

– Этого было мало, у неё начиналась ломка, поэтому она попросила свести её напрямую с теми господами, перекрасила волосы, взяла другое имя и выдала себя за простую портовую русалку. Я и Шэй стали работать вместе, и всё шло хорошо, вскоре она вернула долги. И вот однажды только мы отдали кита, как вдруг на нас скинули сеть, вытащили на борт и завязали глаза. Было ужасно страшно. На палубе кто-то подошёл к нам и начал лапать. Это был мужчина, он что-то говорил про нашу внешность на общем языке. Внезапно Шэй схватили и уволокли. Я слышала, как она кричала и сопротивлялась, а потом тот же мужчина велел мне помалкивать об этом. Сказал, что обязательно узнает, если я проболтаюсь, и тогда её убьют. Затем он ушёл, а моряки выкинули меня за борт вместе с бочками и велели возвращаться по плану с волноспином.

– Это значит…

– Это значит, что её забрали, Боги знают куда, Эора! Ходят слухи от других напарниц, что такое уже случалось, но нашим нанимателям плевать.

У Эоры подкосились ноги, она уселась на пол и схватилась за голову.

– Нужно сказать брату, – прошептала она.

– Цуриону?! Брось, он и пальцем не ударит ради Шэй, а тем более не поверит в эти бредни. Да если и поверит, то что он сделает? Поплывёт с армией в Оксипансэ́ру? Знаешь сколько подводных тварей висит на той колючей проволоке? Знаешь какие у тех людей корабли? Там другой мир!

Эора долго молчала, глядя в пол, пока Гая сидела рядом и смотрела на неё.

– Я отправлюсь за ней, – внезапно промолвила Эора.

– Это невозможно!

– Ты проведёшь меня туда!

– Я не смогу незаметно взять тебя на дело, и к тому же это небезопасно.

– Тогда прорвёмся сами. Я без проблем найду волноспина.

– А дальше что?

– Проследим за тем кораблём.

– Я не знаю, когда это судно вновь пойдёт до маяка, ибо после ситуации с Шэй взяла паузу. Вдобавок, если другие напарницы встретят нас на пути, то нам крышка.

Эора задумалась, а Гая продолжила:

– Поверь, даже если ты проследишь за кораблём – не факт, что он приведет тебя к Шэй.

– Нам нельзя терять время, я что-нибудь придумаю на месте. Плевать даже на это судно, оно наверняка чалится там же, где и большинство кораблей – в ближайшем крупном порту.

– Даже если мы не попадёмся, и у нас всё получится: как ты будешь спасать её от людей?

– А это уже моё дело.

***

Эора шла в свою комнату по коридорам Морской звезды.

– Нашла сестру? – прозвучал позади голос Тронты.

– Нет, найду её завтра.

– Выглядишь паршиво.

– На пляже порезвилась.

– Кровь не твоя? – спросила Тронта и осмотрела заляпанное платье.

– Не моя.

– Что ж, ладно, уложишь свою кузину? Она до сих пор не спит, а мне ещё нужно навести здесь порядок.

– Да, тётушка, только сначала помоюсь.

Эора, закутанная в короткий шёлковый халат, зашла в комнату. Свечка на столике освещала угол, где Люми лежала на кровати и мастерила ожерелье из ракушек.

– Эора? – прозвучал детский голосок.

– Люми, звёздочка моя, ты чего не спишь?

– Шумно было, а теперь и не хочется.

– Может стоило попробовать поспать под водой в ванной?

– В воде темно, а я…

– Боишься темноты, – сказала Эора и улыбнулась.

Она скинула с себя халат и легла под одеяло к Люми.

– Эора, а о чем была сегодня твоя грустная песенка? – спросила юная русалка.

– Это долгая история. Ты уверенна, что не уснёшь пока будешь слушать?

– Но ты ведь хочешь, чтобы я уснула.

Эора перевернулась, обняла кузину и сказала:

– Это была старая песня одного эльфийского воина, который застал Отделение.

– Отделение? – спросила Люми.

– Хочешь узнать – тогда слушай и не перебивай.

– Хорошо.

– Эту историю поведал мне отец, когда я была примерно твоего возраста. Много веков назад, лет так пятьсот, почти все известные нам народы и расы жили на континенте, который зовётся Оксипансэра. Тогдашние государства воевали друг с другом, но в конце концов наступил долгий мир. Княжества, королевства и царства стали налаживать отношения, а старые обиды ушли в прошлое. Гордые эльфы, местные люди, ворчливые дворфы, зверолюды и нимфы, феи, полурослики и даже гоблины, – поделили земли, а херувимы и валькирии – горные вершины и небо. Русалки же жили в Подводном царстве Ондервууре вокруг рифов и островков, которые…

– А орки? – перебила Люми.

– Орков, как единорогов и многих других здешних существ в Оксипансэре не было.

– А кто такие херувимы и валькирии?

– Когда-то херувимы были очень могущественной расой, похожей на людей с огромными птичьими крыльями за спиной. Никто уже столетиями не видел их в живую. А валькирии – пышноволосые наездницы на пегасах, которые умело сражались и вели отчуждённый образ жизни в своём горном королевстве. У них на спине тоже есть крылья, но совсем небольшие.

– Как у чаек? – спросила Люми.

– Скорее, как у орлов. Такой размер не позволяет им летать, но помогает приземляться с большой высоты. Поговаривают, что когда-то в древности их род взял начало от херувимской принцессы, которой пришлось сбежать от собственного народа.

– Почему же так произошло?

– По легенде она родилась с неестественно маленькими для их расы крылышками. Её отец, который тогда правил Херувимским царством, нарушил обычай и оставил новорождённой дочери жизнь. С детства она была изгоем, мечтая лишь научиться летать, как её сородичи. Шли годы, девочка стала прекрасной девушкой, изъян которой стал меркнуть за её красотой. И вот однажды, на царском приёме в неё влюбился молодой херувим из другой благородной семьи. Вскоре они поженились, не смотря на недовольство окружения. Херувим, ставший ей мужем, мечтал о сыне, но их первым ребёнком была девочка с такими же крыльями, как и у принцессы. Для принявшей её семьи это было настоящим горем: пошли слухи, что принцесса с рождения проклята, а обычай требовал умертвить её неполноценное дитя. Однако благородный херувим безумно любил свою жену, поэтому укрыл её с новорожденной дочерью в дальних горах, где те могли жить в безопасности в старом заброшенном аванпосте Херувимского царства. Он регулярно навещал их, и через год принцесса родила ещё одну дочь.

– С маленькими крылышками? – спросила Люми.

– Верно. Херувим был в отчаянии, но не бросал свою возлюбленную. Так продолжалось много лет, принцесса родила ему ещё трёх дочерей, которых отец всё равно любил и навещал. Он обучал их военному делу, чтобы те могли за себя постоять в его отсутствие, а также приносил им рукописи, чтобы девочки учились. Однажды подросшие сёстры нашли в своих горах место, где паслись пегасы. Дочери разделяли мечту матери, а потому сделали, то, что не удавалось ни херувимам, ни кому-либо ещё, – приручили крылатых коней.

– А почему никто не мог их приручить?

– Считалось, что даже жеребята пегасов не поддаются дрессировке, но первые валькирии смогли как-то это сделать. Спустя годы принцесса и её муж скончались от старости, а их дочери основали в тех горах свою женскую общину, которая с годами разрослась до королевства. По какой-то наследственной причине или же из-за проклятия их матери валькирии так и не смогли рожать мальчиков, поэтому похищали на время людских мужей, дабы продолжать свой род, а ещё у них была дикая традиция: прилетать на поле боя и даровать раненным, умирающим воинам, возможно, последнюю ласку в жизни, чтобы также зачать от них.

– Зачать это… – начала Люми.

– То, о чём лучше тебе расскажет твоя мама, – перебила Эора.

– Я итак знаю, как появляются дети!

– Интересно, откуда знаешь?

– Дети с Улицы нимф рассказывали.

Эора замолчала, вспоминая сегодняшнюю ночь, но затем повернулась к Люми и сказала:

– Тогда это будет нашей тайной от Тронты. Договорились?

– Клянусь всеми морями, – ответила Люми.

– Дальше рассказывать?

– Конечно! Я так и не поняла, что такое Отделение.

– Так вот, однажды, в неизвестных тогда землях за горами Сульфмарга случился Катаклизм, вызванный одним очень могущественным людским магом. Пробудились горы и извергли из себя огонь и лаву, а недра земли раскололись, высвободив на поверхность сотни драконов, что издавна спали в пламенной пучине. Десятки тысяч выживших людей искали убежища на землях народов Старого света и их приняли. Беженцы проклинали магию, хотя для наших народов она всегда была частью жизни и применялась повсеместно, но вдобавок: новые люди принесли понятие доселе неведомое – религию. Также их народ прекрасно разбирался в науке.

– А что такое религия?

– Религия… Это вера в верховное божество, которое всё породило. А те люди представляли, что человек – это подобие Бога. Отсюда и начались проблемы.

– Почему?

– Потому что магия ставила под сомнение божью силу, ибо могла не только разрушать, но также изменять, создавать материю и жизнь. По старым верованиям многие народы поклонялись природе и энергии всего сущего, неотъемлемой частью которых и была магия. У каждой расы были свои Боги и легендарные герои, которые не вписывались в картину мироздания людей-беженцев.

– А-а, – удивилась Люми.

– Поколениями в сердцах прибывших держалась и росла идея, что магия – это источник всех бед и невзгод, ибо они не забыли причину того бедствия, что вынудило их покинуть родные земли. Эти идеи стали нравится местным людским королевствам, ведь появившаяся религия называла их правителей божьими избранниками, возвышая род людской над другими расами. Тем временем число жителей тех государств росла. Религия и ненависть к нелюдям переросла в культ, который разносился проповедниками, а магия в этих государствах стала угасать. Крепчающим княжествам и королевствам людей нужны были ресурсы: плодородные земли, полезные ископаемые, леса и реки, – всё это было в достатке у соседних государств эльфов, гномов, зверолюдов и прочих народов. Однако больше всего люди боялись Херувимское царство и Королевство валькирий, про которые ты теперь знаешь. Эти народы правили в небе и представляли немыслимую тогда силу, в своё время истребившую даже драконов.

– Драконов! – пискляво вскрикнула Люми и вскочила, прыгая по кровати.

Эора улыбнулась и уложила русалочку обратно рядом с собой.

– Однако случилось горе: однажды по никому не известной причине именно валькирии решили напасть и жестоко убить юную херувимскую принцессу, любившую собирать цветы у подножия гор. Гордые херувимы не раздумывая объявили войну Королевству валькирий, и началась Война небес. В конце концов валькирии проиграли и улетели далеко за Лихой океан. Тем временем все херувимы праздновали победу и поминали принцессу в своей столице – Эйдэнхельде, как вдруг гора-вулкан Вимдогул, на которой город стоял сотни лет, разразилась дымом, огнём и лавой, поглотив почти всех собравшихся. Многие тогда считали это местью валькирий, но правды нам не узнать. Вскоре людские королевства, не чувствуя больше угрозы, собрали все свои силы и напали на соседние народы, которых они считали нелюдями. Так в двести сорок шестом году от Катаклизма началась вторая война – Багряная. Технологии, численность и единство помогали союзу людей одерживать победы и двигать свои границы всё дальше и дальше. Религия породила в сердцах их жителей ненависть к магии и всем её носителям, тысячи записывались в ополчения и единую человеческую армию. Тогда же появилась и Инквизиция, которая искореняла магию и нелюдей на завоёванных землях. Не буду говорить тебе, какие зверства они творили, но поверь, «чудовищами» были они, а не мы. Остатки угнетённых рас объединились в альянс, дабы противостоять агрессии, но было уже поздно: одно государство падало за другим, а их жители бежали на запад всё дальше и дальше. Спасались и те люди, которые издавна жили на этих землях и не приняли религию, за что их нарекли еретиками. И вот однажды, объединенные силы народов и рас вступили в битву с силами людей у Плачущего леса, но те настолько превосходили их численностью и технологиями, что стало ясно – битву не выиграть. Тогда общий сбор магов сделал немыслимое: они совершили магический обряд, который содрогнул землю, и кусок Оксипансэры, на котором располагались несколько последних свободных королевств и княжеств, отделился и поплыл в океан. Так появился Осколок спасения. Долгие месяцы необычайно большой остров в сопровождении десятков уцелевших кораблей плыл посреди водных просторов, его края размывались и рушились от волн и ветров. Тем временем жители оплакивали тех, кто не успел уплыть с ними и тех, кого потеряли за время войны. Вскоре начался голод, беженцев было слишком много, а запасов – мало. Без еды многие умирали, приходилось забивать животных, кто-то пытался вырастить еду, но шторма и суровые дожди загубили почти весь урожай. Это было очередное испытание для беглых народов. И вот однажды, когда надежда уже угасла, на горизонте показалась земля. Это был другой континент – Новые земли, которые теперь мы называем Экзопансэра. В итоге Осколок остановился у берега и впоследствии прирос к морскому дну. В том месте находится пролив Щансэль, через который сейчас протянуты десятки мостов, созданных руками и магией. Так началась новая глава этого мира.

– А наш народ? Что было с ними?

– Незадолго до Багряной войны скончался наш дед – морской владыка Илиадэр. На престол взошёл его старший сын Ахтилир, а мой отец, который приходился ему младшим братом, был молод и полон желания перемен. Известно: если русалы и русалки живут под водой, то годы их жизни могут достигать более пятисот лет, в противном случае от пребывания вне моря их жизнь сокращалась до нескольких сотен. Именно поэтому законы Ондервуура издавна предписывали избегать континент и его жителей, несмотря на нашу способность менять хвост на ноги. Исключением были лишь небольшие островки и рифы архипелага Ланкиды, который находился близь Подводного царства. Так было бы и дальше, если бы тогда мой отец по счастливой случайности не попал на Оксипансэру, открыв для себя новый мир, что оказался ближе его сердцу нежели морские глубины. Как я потом узнала от Тронты – это моя будущая мать подтолкнула его на такой дерзкий поступок, заставив последовать за ней на сушу, когда они только познакомились. Это привело к тому, что отец предложил брату снять запрет на сушу и дать свободу выбора жителям Ондервуура, чтобы те смогли путешествовать, познавать ранее им неведомое, знакомиться с представителями других рас, хоть и жертвуя годами своей жизни. Но Морской владыка был категорически против, что привело их к ссоре. Когда началась война, папа уговаривал Ахтилира выступить со всеми народами против людской экспансии, но получил отказ и был изгнан. Однако отец решил помочь альянсу и потому рассказал общему сбору магов о другом континенте, про который русалы издавна знали, держа это от всех в секрете. К моменту Отделения его идеи о свободе уже разделяла немалая часть жителей Ондервуура, поэтому они последовали вслед за ним по пути Осколка. В их числе была и твоя мама, приходившаяся ему и владыке сестрой. У новых берегов изгнанники нашли остров, где отец основал Уссоан. Спустя несколько лет оставшиеся жители Ондервуура во главе с Ахтилиром были вынуждены оставить родное царство, спасаясь от истребления и браконьерства со стороны людей. Архипелаг Ланкиды был оккупирован, а его прибрежные воды заставлены сетями и ловушками. Морской владыка повёл русалов на север Экзопансэры к Обширному рифу, где основал Новое Подводное царство. К сожалению, лишь на своём смертном одре отец и его брат смогли встретиться вновь, простив друг другу старые обиды.

– Мама ничего не рассказывала об этом, – с грустью сказала Люми.

Эора заметила это и сказала:

– Думаю она просто ждала момент, когда ты подрастёшь.

Задумавшись, Люми замолчала, но через какое-то время спросила:

– А что было дальше со всеми остальными?

– А тем временем беженцы других рас начали освоение Новых земель, построили Экзорум и другие поселения, встретили народ орков и других невиданных существ. На краю Осколка у самого берега был создан высоченный маяк, для которого был основан Орден хранителей. Их задачей было поддержание пламени фонаря, ибо он излучал магический свет, который направлял новых беженцев, плывущих из Оксипансэры, и таких было немало. Однако через несколько лет уже единое государство людей, именуемое Госгардской империей, отправило сотни кораблей с войсками, чтобы найти и добить беглецов. Случилась легендарная битва, и внезапно в самый разгар боя произошла вспышка, от которой башня маяка рухнула, а на море начался небывалый шторм, разметавший армаду империи. Вскоре стало ясно, что он был вызван ничем иным, как магией. Волшебный Шторм, состоящий из нескончаемых миль ураганов, гроз и водоворотов, отошёл дальше от берегов и существует до сих пор, оберегая наш мир от вторжения. Никто не мог преодолеть его: ни под водой, ни на над ним, а уж тем более через него. Как говорят в Экзопансэре: это – наш щит. Однако до сих пор никто не знает, кто и как его создал.

Эора посмотрела на Люми и замолчала. Малышка уже спала и тихонько сопела в подушку.

Илвес

На третий день сквернословный проводник заявил, что через несколько лун они подъедут к окраине Живого леса, если не заплутают. За это время юнец и ещё парочка работяг сбежали во время очередного ночного привала. Среди лесорубов начала назревать тревога, связанная со слухами о месте назначения, а Логгед подливал масла в огонь своими пьяными россказнями, после чего Раж, сказал ему помалкивать. Дворф поначалу возникал, но после угрозы ограничить выпивку угомонился. Илвес практически ни с кем не разговаривал, он всегда ставил свою палатку поодаль от лагеря, вызывая тем самым негодование у остальных.

Широкая долина раскинулась на фоне одиноких гор, обоз ехал вереницей прямо по прерии, живописные виды которой привлекали взгляды членов отряда. Илвес постоянно поглядывал в высокую густую траву, и в какой-то момент остановил единорога, положив руку на револьвер. Внезапно раздался крик из телеги:

– Орки!

В это же мгновение просвистела стрела и воткнулась в тело кричащего эльфа, следом пролетела другая и попала сидящему рядом пироманту в шею. Кровь хлынула из его рта.

– Парень, держись! – крикнул ему Логгед.

Пиромант забился в конвульсиях и вскоре затих. Двое лесорубов попытались остановить кровь, но было уже поздно.

Илвес выхватил револьвер и выстрелил в траву, расположенную в десяти шагах от них.

– Конвой, к бою! Остальные прячьтесь под телеги! – скомандовал Раж.

Конвоиры верхом на лошадях перестроились в линию и достали ружья, а остальные, кроме дворфа, забились под телеги. Логгед выхватил двусторонний лесорубский топор, усеянный рунами, и вышел вперёд. В воздухе раздался рык, и орки, скрывавшиеся в траве, с копьями и томагавками в руках ринулись вперёд. Просвистело ещё несколько стрел, одна из которых поразила в грудь тучного всадника, и тот свалился замертво. Ещё две попали в толстую шкуру бизона, которого с трудом удалось успокоить. С десяток орков приближались к обозу, их тела: бронзовых, бурых и тёмно-зеленых оттенков, – были покрыты множеством татуировок. Илвес пришпорил скакуна и отправился на перехват. Его рука держала револьвер, быстро меняя цель, и после каждого выстрела падал орк. Одному вышибло мозги, второму пробило грудь, ещё двоим попало в шею. Остальных нападающих изрешетили конвоиры. На мгновение всё стихло, и Илвес вернулся обратно к телегам.

– Клыкорожие уроды атакуют с другой стороны! – раздался крик Логгеда.

Конвоиры обернулись и увидели, как ещё одна группа орков показалась из-под склона, неся в руках прямоугольные деревянные щиты, которые закрывали всё тело. Дюжина из них выстроились в линию, образовав стену, за которой шли лучники. Эта линия начала двигаться на обозы, а всадники тем временем рассредоточились. Илвес перезарядил револьвер и убрал его в кобуру, затем выхватил из чехла винтовку и прицелился.

– Огонь по щитам! – рявкнул Раж.

Раздался залп, но пули громко отскочили от дерева.

– Твою мать, не может быть! – крикнул дворф, – У нас проблемы парни!

– Что за чертовщина, – прохрипел Раж.

Орки внезапно остановились, на секунду их щиты раздвинулись, а из тыла вылетели стрелы, задев несколько конвоиров. Все остальные, кроме Илвеса, заехали за телеги, спешились и укрылись, вытащив ружья и начав беспорядочно стрелять. Разноглазому удалось зайти с фланга и подстрелить одного щитоносца. Орк упал, но его щит быстро подхватил другой воин и занял место. Раздался глухой звук горна, и линия побежала вперёд на обороняющихся.

Логгед метнулся к своему ослу и крикнул:

– Не дрейфьте, парни, у меня есть для них подарочек!

Он выхватил склянку, набитую порошком, поджёг фитиль и стал ждать. Орки были уже совсем близко.

– Приготовьтесь стрелять! – скомандовал Раж.

Когда фитиль почти догорел, дворф швырнул бомбу в приближающуюся толпу. Прогремел пламенный взрыв, и линия щитоносцев разлетелась в стороны. Части орков оторвало конечности, а кого-то объяло огнём. После этого загрохотали ружья конвоя, добивая всех уцелевших.

Эора

Эора и Гая плыли с волноспином через подводное течение океана. Вместе с ними по этим скоростным путям мигрировали и другие обитатели подводного мира. На седьмой день вдалеке показалась бурлящая стена водоворотов, которая уходила глубоко на дно. Течение, по которому следовали русалки, с трудом пробивалось сквозь подводную часть Шторма. Гая погладила кита и издала несколько вибрирующих звуков, после чего тот открыл рот, позволив русалкам залезть во внутрь. Затем он захлопнул челюсть и, набрав скорость, пустился напролом.

– Патрулям не попались, – сказала Эора.

– Я ни разу здесь их не встречала, – сказала Гая, – И чудовищ тоже.

– Морские твари с давних пор избегают подводные пути, поскольку русалы защищали их.

– Знаю, но, судя по всему, они перестали патрулировать.

– Это и странно, – сказала Эора и задумалась.

– Давно ты виделась со своим дядей? – спросила Гая.

– С похорон отца. Я тогда была ещё совсем юной.

– И с Обширного рифа никаких вестей?

– Только те, что изредка приносят на остров их жители. Ничего особенного: в основном слухи да байки. Как жили вдали ото всех, так и живут, корабли к себе не подпускают.

– Упёртые изоляционисты, – сказала Гая.

Русалки болтали внутри кита, не видя ничего из-за кромешной темноты.

– Долго нам так сидеть? – спросила Эора.

– Потерпи немного. Тебе бы лучше поспать, сейчас же твоя очередь.

– А вдруг ты струсишь и уплывёшь обратно, пока я сплю?

– Я не стану этого делать.

– Пообещай.

– Клянусь всеми морями.

Эора задумалась.

– Чего молчишь? – спросила Гая.

– Шторм настолько большой?

– Это же не просто стена ураганов, водоворотов и гроз, а мили, состоящие из мощи стихии.

– Я слышала, что некоторые из нашего народа поговаривают, будто бы он подобен кругу. Однако оплыть его целиком никто не смог, так как пути вдоль него упираются в континент, где находятся либо неизведанные горы, либо земли орков.

– Ты бы хотела узнать, что в тех краях Экзопансэры? – спросила Гая.

– Конечно, но сейчас меня волнует только жизнь сестры.

– Может всё-таки передумаешь её искать? Это самоубийство.

– Я не прошу тебя идти со мной, только доведи меня поближе к тому маяку и осторожно возвращайся домой. Если наткнёшься на своих напарниц, то скажешь, что из-за чувства вины хотела выкупить Сейшелу, а затем испугалась и плывёшь обратно.

– Но мы ничего не знаем об их мире! Даже если ты найдёшь её, и вам удастся сбежать, то как вы вернётесь домой? – возмущалась Гая.

– Таким же способом, либо доплывём до Ондервуура.

– В старое царство?!

– Да.

– Ты даже не знаешь, где оно находится! Никто из нас – рождённых после Шторма, не знает.

– Нужно просто найти архипелаг Ланкиды.

– Ты сошла с ума.

– Ты тоже, ибо согласилась за деньги водить китов до Оксипансэры.

Они замолкли. Через час волноспин стал плыть быстрее.

– Пора вылезать, – сказала Гая и издала высокий звук.

Огромный рот открылся и заполнился водой. Русалки выплыли наружу и направились вверх на поверхность.

Илвес

– Парни, перед вами Живой лес! – громко проговорил Логгед, – Будьте всегда начеку.

Группа подъехала к опушке бескрайнего и с виду нетронутого леса, высокие деревья которого росли практически стеной.

– А где дорога? – спросил Раж.

– Ха-ха! – засмеялся дворф, – Дороги здесь быстро зарастают. Мы будем сами прорубать себе путь, но стоит нам задержаться на день-другой, и тогда придётся делать всё заново, чтобы вернуться домой. Однако старина Логгед подготовился, так что в этот раз меня не провести! Увы, мы лишились пироманта, но нам ничего не мешает самостоятельно выжечь просеку и, может быть, это помешает корням прорасти.

Светлобородый взял топор и пошагал к деревьям, затем обернулся и крикнул:

– Чего застыли? За работу!

Лесорубы похватали инструменты и направились за ним, а тем временем Раж обратился к конвою:

– Вы четверо, стерегите телеги, а остальные – со мной к лесу прикрывать всех в случае чего.

Закипела работа, заколотили топоры, раскидывая щепки деревьев. Послышался скрежет двуручной пилы, и повалились первые стволы. Вскоре поднялся дым от костров. Группа медленно начала продвигаться вглубь, и чем дальше она уходила, тем гуще и выше становился лес. Две телеги следовали по пятам лесорубов, а конвой не смыкал глаз с чащи.

***

Начало смеркаться. Работяги оборудовали лагерь, поставив вокруг капканы и сигнальные ловушки. Бизонов накормили и завели в сколоченный наспех загон вместе со скакунами. Конвоиры разделились на отряды, чтобы дежурить по очереди всю ночь и присматривать за кострами.

– Поработали на славу, но не вздумайте напиваться, – буркнул дворф, – В любой момент может случится так, что придётся вскочить и хвататься за топоры. Поэтому ложитесь спать, а завтра у нас много работы.

Сказав это, Логгед отхлебнул из фляги и ушёл от костра в палатку. Остальные послушались его и вскоре разошлись. Через какое-то время в одиноком лагере посреди чащи были слышны лишь храп и треск костра.

– А ты чего не спишь? Сейчас же не твоя очередь, – обратился верзила конвоир к сидящему на окраине Илвесу.

– Не лучшее место, чтобы спать, – ответил тот.

– Лес, как лес. Даже животные не мешают сомкнуть глаза своими воплями.

– В том то и дело. Слишком тихо.

Верзила смутился и ушёл к костру.

***

Утром работа продолжилась, новоиспечённая дорога была покрыта сажей и пеплом. Лесорубы стали спокойнее, однако, деревья становились невообразимо крупными. Продвигаться было намного сложнее, пару людей задело при падении ствола, но им удалось отделаться лёгкими травмами. Илвес по-прежнему проводил время в компании своего единорога, но старался держаться ближе к остальным. Разноглазый практически не спал, потягивал самогон, чистил своё оружие и глядел в чащу, будто что-то видя среди зарослей. Иногда в группе замечали, как по вечерам он крутит в руке кулон, слегка светящийся в темноте.

Во время очередной стоянки светлобородый подошёл к Ражу и увёл его переговорить с глазу на глаз.

– Я понимаю, что всем кажется, будто ничего страшного здесь нет, и мои слова – это бредни, но поверь, старина, мы ещё не подошли к той части леса, из которой не возвращаются.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебя не смутило, что здесь нет ни одного зверя, и ни одна птица не щебечет в листве? Я не знаю, что тебе говорили наши наниматели по поводу этого дельца, ибо возможно только мне известно, зачем мы здесь, но скажу так – вскоре клыкорожие орки покажутся голожопыми детишками по сравнению с тем, что нас ждёт.

– Так, может, ты соизволишь объяснить мне, с чем мы имеем дело? – дерзко спросил Раж.

– Всему своё время. Просто держи своих парней наготове, а я буду держать своих. Идёт?

– Как скажешь, Логгед.

Оксипансэра, Тронсэрий, Собор Первого святого

– Ваше Святейшество, вы хотели меня видеть?

Статный мужчина в чёрном плаще-мундире стоял в дверях, его лицо было покрыто старыми шрамами, часть которых закрывала седая борода.

– А, это вы, магистр Шо́ддэрлам, проходите, – ответили ему.

Не смотря на внушительные размеры помещения, мраморные покои Архипротэктора стояли практически пустыми, а интерьер был украшен без особых излишеств. Свет из панорамного окна, открывающего вид на город и море, заполнял пространство теплом.

– Присядьте, – сказал Архипротэктор.

Он был одет в белоснежную рясу, поверх которой свисала серебряная цепочка с зеркальцем. На его лице отсвечивала наследная металлическая маска, отлитая в посмертном слепке лица Первого святого империи. Возрастной мужчина сидел за рабочим столом и перебирал документы, а за его спиной возвышалась статуя обнажённого человека, который держал в руках овальное зеркало, закрывая им себя во весь рост. Сверху на зеркале были выгравированы слова: «По подобию своему».

– Спасибо, Ваше Святейшество, я постою, – ответил магистр.

– Как и всегда, Шоддэрлам, как и всегда, – сказал тот и поднял взгляд в глазницах маски на собеседника, – Как обстоят дела у ордена?

– Большая часть рыцарей уже год находится на периферии для участия в боевых действиях, проведения рейдов и патрулирования границ. Случаев подпольного сопротивления среди людей-еретиков становится с каждым годом всё меньше, однако, на юго-восточной границе из-за войны скопилось много беженцев, среди которых попадаются и нелюди.

– Да, я читал ваш доклад. Ситуация по-прежнему под контролем?

– Разумеется, Ваше Святейшество.

– Хорошо. Впрочем, я вызвал вас сюда не за этим, ибо полагаю, что мы смотрим не туда, куда стоило бы.

– Что вы хотите сказать? – с недоумением спросил магистр.

– Пока ваши рыцари ловят еретиков, истребляют нелюдей и тварей на задворках империи, здесь – под носом у церкви, происходят скрытые от нашего взора процессы. До меня дошли сведения, что у некоторых представителей аристократии, промышленности и торговли появились возможности и предметы, которые не поддаются объяснению веры и науки.

– Вы имеете в виду м…

– Магию, – договорил Архипротэктор, – Нам давно известны примеры богохульства элит, к примеру: лорд Грэйнол семьдесят лет назад занялся археологией и под личное благословление императора Ихеля Второго создал Музей истории Людских королевств. Однако он укрыл находки магического характера, собрав их в личную коллекцию своего поместья, а затем пытался освоить их возможности по старым рукописям. Его раскрыли инквизиторы и казнили на глазах у всей знати, дабы те познали цену святотатства, но то было лишь баловство. Большая часть подобных случаев – одиночки и авантюристы, а здесь же прослеживается нечто иное.

– Вы же знаете, что пограничные ведомства тщательно проверяют всё, что поступает в империю, разве что – это контрабанда из соседних стран, либо подпольная торговля еретиков.

– Меня пугает другое, лорд-магистр. Речь идёт именно о некой глобальной угрозе, которая связана с этими кругами.

– В каком смысле?

– В этом и проблема – у меня пока недостаточно информации. Опираться на слухи, а уж тем более делать сейчас какие-то выводы – опасно. Потому я и позвал вас, чтобы обсудить данный вопрос. Надеюсь, что вы отнесётесь к этому со всей серьёзностью и примете меры.

– Почему именно орден, а не Инквизиция, Ваше Святейшество?

– Потому что у вас гораздо больше людей и возможностей. Речь идёт не о каких-то мелких случаях, а о вероятной проблеме внутри государства, требующей решительного вмешательства. Мои люди также будут подключены к этому делу.

Магистр задумался, и потому молчал. Заметив это, Архипротэктор сказал:

– Я не разделяю ваших относительно мягких методов, магистр Шоддэрлам, но вы показали, что под вашим руководством орден успешно справляется с поставленными задачами.

– Что прикажете делать, Ваше Святейшество? – спросил магистр.

– Оповестите всех членов ордена, чтобы они немедленно вернулись в Тронсэрий. Сделать это нужно максимально скрытно, дабы в столице ничего не заподозрили. Можете переодеть рыцарей в солдат, беженцев или соврите про учения на севере, но сохраните конфиденциальность операции, а затем организуйте тайное собрание и начните расследование. Всю необходимую информацию я в скором времени подготовлю и лично передам вам.

Илвес

Деревья-великаны, казалось, врезались верхушками в небеса. Красно-коричневые стволы секвой были покрыты корой толщины драконьей шкуры. Группа смотрела на них задрав головы.

– Твою мать, что это за гиганты такие?! – воскликнул худощавый фей.

– Не узнаешь, Эмбер? Это же зубочистка твоей жены! – ответил краснолицый старик и рассмеялся.

– Умник, ты лучше скажи, как мы их валить будем?

С этими словами фей застрекотал крыльями и облетел ствол секвойи до самой верхушки, пока остальные лесорубы бранились и язвили из-за ранее не виданными их взору деревьями. Логгед с ухмылкой поглядел на всех и сказал:

– Не дрейфьте, парни! Нам нужно свалить всего одно такое дерево.

Он подошёл к ослу и достал из сумки большой инструмент с крупным металлическим диском, на котором торчали острые зубцы. Дворф пощёлкал рычаги и, открыв заслонку с боку, засыпал туда каменного угля с какой-то сиреневой пылью, а затем достал свою флягу и залил содержимое в небольшой отсек.

– А теперь самое интересное!

Логгед сделал несколько затяжек, вытащил изо рта трубку и кинул горящий табак в одну из щелей заслонки. Произошёл хлопок и инструмент загудел, а из небольших раструбов повалил фиолетовый дым. Диск начал вращаться с невероятной скоростью.

– За мной! – крикнул он сквозь шум.

Пила вонзилась в кору огромного ствола, её диск мигом раскидывал опилки в разные стороны. Воодушевлённые работяги рванулись следом и окружили дерево, начав орудовать всем, что имелось. Илвес стоял вместе с конвоирами, удивленно взирая на происходящее.

***

К вечеру была готова уже половина проруба. Для страховки лесорубы сделали внутри него опоры, так как им приходилось заходить во внутрь в полный рост. Они казались термитами, прогрызающими путь к сердцевине. В стороне от дерева организовали лагерь. Кто-то курил, выпивал и болтал у костров, кто-то готовил в котелках еду, а некоторые свалились спать после изнурительного дня. Работяги и конвоиры сидели вместе, делясь впечатлениями, байками и мыслями:

– Лишь бы оно не обрушилось на нас пока мы спим! – шутил чумазый эльф.

– Ну не зря же мы поставили лагерь поодаль, – ответил ему бородатый человек, зашивающий рубашку, – Да и подпоры нехилые забили.

– Илвес, чего ты опять со своим единорогом возишься?! – крикнул один из собравшихся.

Разноглазый бросил взгляд на того, кто к нему обратился.

– Давай к нам, хоть расскажешь о себе, нальём тебе выпить, а то твоё пойло пади закончилось давно, – замямлил кривоносый мужик.

Илвес скормил Нуажу яблоко, погладил по гриве и неожиданно для всех подошёл к костру. Ему сразу освободили место на бревне. Один из конвоиров передал открытую бутылку с янтарной жидкостью, и разноглазый сделал пять затяжных глотков, затем выдохнул и уставился на окружающих.

– Я здесь по той же причине, что и вы – заработать деньжат, – угрюмо проговорил он.

– Ну, это и ежу понятно, – сказал кривоносый, – Но ты для нас единственный человек-загадка в этом походе. Ни с кем не общаешься, всё время в стороне держишься, но мы-то видели, как ты изрешетил тех клыкорожих! Те не такой простой тихоня, каким хочешь казаться. Верно я говорю, парни?

– Да-да, дал жару поганым оркам! – мужики стали одобрительно качать головами и поддакивать.

– Так вот нам интересно: что за отважный стрелок, да ещё и на единороге, следует с нами в эту чёртову чащу? – продолжал кривоносый.

Все ждали ответа. Илвес молчал, глядя в пламя костра, но затем заговорил:

– Мне приходилось браться за всякую работу: убивать, охранять, спасать… Но я никогда не причинял умышленно вред тем, кто того не заслуживал.

Он сделал пару глотков и продолжил:

– Моё прошлое неважно, я делаю то, что у меня хорошо получается, и здесь моя задача – защищать вас, пока вы не добудете то, о чём знает только дворф.

– Ты про древесину этого высоченного дерева? – спросил чумазый эльф, сидящий рядом.

– Понятия не имею, – пробурчал Илвес.

– Давайте спать, парни! Завтра важный день, – сказал подошедший Логгед.

– Эй, Логгед, мы только разговорили разноглазого, а ты всю малину портишь, – пьяным голосом сказал кривоносый.

– Успеете ещё и напиться и языком почесать. Верно говорю, Илвес? – сказал Логгед и посмотрел ему в глаза.

– Верно, – неуверенно ответил тот.

Все улеглись, кроме дворфа, Ража и дежурных, которых отправили проверить периметр. У центрального костра завязался тихий разговор. Тем временем Илвес лежал у стойла на своей постилке и не мог заснуть, поэтому слышал каждое слово:

– Завтра твои люди должны быть готовы, запаситесь верёвками с лассо, – сказал Логгед.

– Какого чёрта ты никому не говоришь, что за опасность нам угрожает? – возмущался Раж, – Что такого в этом дереве?

– К тому, что нас может ждать, трудно подготовиться. Меньше знаешь – крепче спишь, крепче спишь – лучше работаешь. Нам не нужна тут паника. Так что постарайся покрепче поспать, старик.

Сказав это, Логгед дошёл до Илвеса, заметив, что тот не спит, и обмолвился с ним парой слов. Глядя на них, Раж поправил на голове берет и плюнул.

***

С первыми лучами солнца лагерь проснулся, и все принялись за работу. Раж приказал своим людям взять всё необходимое, о чем говорил светлобородый. Дежурные впервые доложили о странных шорохах в лесу, но никого не заметили. Конвоиры верхом на лошадях заняли позиции вокруг лесорубов, расположив поближе к себе телеги. Илвес был среди них. После услышанного ночью, он не переставал осматриваться.

Днём раздался звук колокольчика, в который звенел дворф, и лесорубы пошли обедать. Когда все собрались, Логгед сказал:

– Итак, парни, как закончим жрать, нам останется всего-ничего. Когда сделаем последние надпилы, то нужно будет выбить все опоры, но мы поступим умнее. Я кину взрывчатку, и как только ствол начнёт валиться, бегите подальше от места падения. Усекли?

Лесорубы одобрили идею и после обеда вернулись на места. Последние надпилы были уже за сердцевиной. Дерево-гигант начинало ходить в стороны, и опоры потрескивали с каждым его покачиванием. По команде Логгеда все выбежали наружу и отошли подальше. Он поджег такую же склянку, что кидал в орков, и бросил её посреди опор. Раздался взрыв, и доски разнесло в щепки. Логгед отбежал к остальным, а секвойя начала клониться, издавая ужасающий треск. Тяжеленный ствол полетел вниз и с грохотом упал, подминая всё под собой. Работяги и конвой кричали от восторга. Радовались все, кроме Илвеса и Ража.

– И что дальше? – спросил кривоносый.

– Да, что дальше, Логгед? – спрашивали остальные.

– А теперь, парни, все заткнулись и ждём, – ответил дворф.

Вскоре из чащи раздался глухой рёв, послышался приближающийся шелест и шаги. Лесорубов и конвоиров окутал страх. Вторые проверили ружья, а работяги стиснули в руках топоры. Илвес поглаживал Нуажа, чтобы успокоить.

– Готовьтесь к бойне, парни! Вот и пришёл наш час! То, за чем мы сюда тащились! Кто сможет уцелеть и забрать древесину, которая приближается к нам, тот и получит главный приз! Как только полностью забьём телеги, даём дёру!

– Да что к нам приближается, чёрт побери, Логгед?! – спросил Раж.

– Энты…

Стволы непроходимой чащи раздвинулись, и из неё со скрипучим визгом выбежали человекоподобные деревья размером с людей.

– Ваши топоры и пули не спасут от них, как и огонь! – крикнул Логгед, – Оставьте их на мой рунический топор, хватайте верёвки и вяжите этих деревяшек. Я буду добивать!

– Парни, вы знаете, что делать! – крикнул Раж.

Всадники поскакали навстречу к энтам, ловко накидывая на тех петли лассо и затем неслись в обратную сторону мимо дворфа, который рубил волочащихся следом существ на ходу. Два десятка энтов быстро двигались в сторону лесорубов, одна часть которых в панике побежала к обозам, а другая хватала верёвки.

– Илвес, давай! – крикнул Логгед.

Илвес пришпорил скакуна, и держа в руках пилу дворфа, поскакал прямо вдоль наступающих энтов. Раскрученный и играющий магическим светом диск срезал одну древесную голову за другой. Тем временем часть существ настигла лесорубов: перепуганный фей, увидев, как острые сучья на руках энта пронзили насквозь кривоносого мужика, застрекотал крыльями и улетел прочь. Тем временем чумазый эльф, запутавшийся в верёвке, упал на колени, а когда поднял голову, то энт покрупнее размазал его череп прочной, как дубина, веткой. Логгед подбежал к ним и ловко отсёк существу ноги, а затем добил на земле.

– Быстро грузите мёртвых деревяшек в телеги и уезжайте! – крикнул он, – И моего осла тоже закиньте!

Дворф нашёл взглядом единорога и крикнул:

– Илвес, мы с тобой поедем последними!

Разноглазый кивнул головой и поскакал к нему, чтобы помочь. Тем временем оставшиеся в живых лесорубы второпях забросали тела энтов в телеги, схватили осла, и в сопровождении всадников понеслись на повозках обратно по дороге, объезжая свежие поросли деревьев.

– Последний, – сказал дворф и метнул топор в убегающее существо.

– Это всё? – спросил Илвес.

– Да, но нам нужно поскорее линять пока не появились остальные.

Логгед помог Илвесу привязать тела двух энтов к единорогу, после чего они запрыгнули в седло и пустились вдогонку за обозом.

***

– Смотри, быстро догоняем! – сказал сидящий позади Илвеса дворф.

Внезапно затряслась земля, впереди из леса вылетели обломки деревьев, снеся вместе с лошадьми пару конвоиров. Огромный энт, похожий на обросшего мхом и ветками великана, ворвался на дорогу и с разбега пнул проезжающую мимо телегу. Раж, всадники, лесорубы и бизон кубарем полетели вместе с ней в сторону, разбившись о землю.

– Я уж боялся, что он не придёт! – ликовал Логгед.

– Ты совсем спятил?! – крикнул через плечо Илвес.

– Чувствую привкус мести! Скачи прямо на великана!

– Он раздавит нас!

– Нет, если повезёт!

Энт бежал за второй повозкой, не замечая, как Нуаж несётся прямо за ним. Логгед со всей силы метнул склянку вперёд, взрыв которой на мгновение остановил великана, дав телеге оторваться. В густом дыму послышался рёв пилы, и на полном ходу высунувшийся из седла Илвес подпилил ногу размером с дерево, свалив громадное существо. Единорог резко остановился, и Логгед прыгнул прямо на энта, держа над головой светящийся рунами топор, и со свистом загнал его в древесную голову. Великан заорал, но последующие удары прервали его крик, перерубив шею.

– Это тебе за моих братьев, коряга! – выругался Логгед и харкнул.

Внезапно начался ливень. Илвес подобрал дворфа, и они продолжили скакать из леса. Вскоре показалась уцелевшая телега. Наполнившись дождевой водой,       лес ожил. Дорога с ужасающей скоростью стала зарастать, а опушки сдвигались подобно занавесу.

– Разноглазый, гони что есть мочи, иначе нам с тобой крышка! Дождь в это время года большая редкость и верная смерь!

Илвес пришпорил единорога, и уже вскоре они пронеслись мимо остатков обоза. Ползущие, словно щупальца, корни схватились за колесо телеги и вырвали его. Крики лесорубов быстро поглотила чаща, переломав их вместе с повозкой и бизоном. Лошади конвоиров начали спотыкаться, и тех постигла участь остальных.

Нуаж ловко уворачивался от обезумевших веток и корней, часть из которых успевал рубить дворф. Вскоре они выскочили из Живого леса и свалились у опушки.

С шумом и скрежетом деревья захлопнулись за ними и затихли. Громкое дыхание и шорох дождя нарушали тишину долины.

– Твою мать, – хрипел Илвес, – Они все мертвы, и всё это, хрен пойми, ради чего!

Он подполз к дворфу и дважды ударил по лицу, но тот лишь рассмеялся окровавленным ртом.

– Ты совсем спятил, придурок? – недоумевал Илвес, держа занесенный кулак над Логгедом.

– Ты не понимаешь, разноглазый. Я с самого начала всех предупреждал, что мы не кусты в огороде рубить едем. Кому хватило мозгов – те сбежали.

– Но ты мог сказать им сразу, что нас ждёт!

– Мог, но кто ж знал, что пойдёт проклятый дождь. Я же тебе говорю: его почти не бывает в это время года. Нам просто не подфартило.

– Зачем мы вообще сунулись за этими энтами?! Ради твоей поганой мести?! – не унимался Илвес.

– За ней пришёл я, а вы сунулись сюда за тем же, что и мой отряд в прошлый раз: за энтской древесиной и деньжатами.

– И на кой чёрт она нужна?

– Она самая прочная в мире и к тому же не гниёт и не горит. Подумай, какие только вещи можно сделать из неё, зная секрет обработки.

Илвес отпрянул и уставился на лежащего Нуажа, а затем сказал:

– И в итоге мы добыли всего двух энтов.

– Не переживай, даже один такой стоит немало, а вдобавок у нас есть заначка, – уверенно сказал дворф и сплюнул кровь.

– В каком смысле? – с непониманием спросил Илвес.

– Помнишь те щиты орков?

– Ну?

– Я закопал их пока все зализывали раны. Они сделаны именно из этой древесины.

Увидев реакцию на лице Илвеса, Логгед вновь рассмеялся.

– Хитрожопый карлик, мы могли вообще не тащиться в эту проклятую чащу! – недоумевал тот.

– Могли, но это была подстраховка.

Илвес замолчал, Логгед выдержал паузу, а затем спокойным голосом сказал:

– Поверь, мне жалко этих ребят, но сам знаешь: в таком деле много риска, посему радуйся, что мы выжили. Я получил свою месть, а вырученные деньги передам семьям моих братьев-дворфов, которых раздавило в прошлый раз это чудище. Ты же – получишь свои деньги. Вот она – справедливость!

Илвес посмотрел в серые глаза дворфа. В них не проглядывалась ложь или подлость.

– Есть чего выпить? – внезапно спросил он у Логгеда.

– Нет, всё сгинуло вместе с моим ишаком. Бедный старина Притти…

– А табак? – резко перебил Илвес, не дав дворфу погоревать.

– Ты же вроде не курил!

– Считай, что начал.

Светлобородый засунул руку в мешок, что весел на поясе, достал трубку, и, раскурив её, подал разноглазому. Илвес присел и глубоко затянулся терпким дымом, пока дворф в раздумьях почесал затылок и сказал:

– На севере от той развилки, где я спрятал щиты, есть горные реки, на которых сейчас толпы авантюристов добывают золото. Там и выпивка имеется и еда, а ещё подзаработать сможем.

– А что делать с добытой древесиной?

– По пути будет железнодорожная станция. Отдадим представителю Гильдии заказ и сразу получим обещанные две трети.

– Лисолюду?

– Нет, тот – лишь один из вербовщиков, а остальным заправляют дворфы из республики.

– Тогда не будем терять время, – сказал Илвес, подняв с земли свою шляпу, и принялся собираться в путь.

Эора

Когда солнце зашло за горизонт, русалки всплыли подальше от берега. Свет высокого алого маяка озарял окрестные воды и мыс, на котором он располагался. Мимо проплывали торговые суда и возвращающиеся с промысла баркасы.

– Куда теперь? – спросила Эора.

– Тебе нужно следовать за теми кораблями, что идут дальше на север. Как я поняла: они идут в город. Туда, как правило, и шёл тот китобой, что встречал нас.

– Как он выглядел?

– Обычный промысловый парусник, но с паровым двигателем в придачу. В здешних водах много кораблей ходят без парусов, поэтому тебе будет проще искать.

– А название?

– Что-то вроде «Гальвелла» на общем алфавите и с двумя «л».

– Это всё?

– Да.

– Тогда не стану тебя задерживать.

– Будь осторожна, Эора, ибо это совсем другой мир, в котором мы – нелюди, – сказала Гая и протянула мешок с вещами.

– Спасибо, а ты – завязывай с этим грязным делом, если не хочешь рано или поздно сгинуть, – ответила Эора и накинула лямку мешка через плечо, – Знай, что я никому не расскажу про тебя, как и обещала.

Русалки обнялись, Гая подозвала волноспина и отправилась с ним обратно.

***

Эора занырнула поглубже и поплыла к кораблям. Когда над головой русалки показались металлические и деревянные корпуса, она всплыла и ухватилась за один из них. Сверху на палубе кипела работа и, к удивлению, Эоры, экипаж говорил на общем языке.

Через несколько часов на судне раздался громкий гудок, русалка подобралась к носу корабля, чтобы посмотреть, что находится по другую сторону. Её глаза наполнились трепетом и восхищением, а сердце забилось от волнения. Гигантский город, где миллионы огней освещали здания и улицы, грозно возвышался над береговой линией, а в его глубине рельеф и дома становились всё выше. Порт, в котором стояли сотни кораблей, был во много раз больше Нового Мэримота и родного ей Уссоана. Над всем этим в небе парили гигантские машины с овальными шарами. Эора дождалась пока корабль причалит и только тогда стала искать место под деревянными пристанями, чтобы вылезти наружу. Она выползла на берег, хвост постепенно расплылся и преобразился в ноги. Наверху по дощатым помостам шагали толпы моряков, а свет от фонарей пробивался сквозь щели, падая полосами на её бледную кожу. Эора почистила тело от чешуи и развернула мешок, нижнее бельё и моряцкая шинель были насквозь сырыми, но её это никак не смущало. Русалка переоделась, спрятала за пазухой кинжал, подаренный ей уссоанским стражником, и направилась в город.

Выйдя из портовой зоны и минуя людную набережную, Эора замерла, как вкопанная, пока её сырые волосы колыхались на ветру. Стоя на краю широкой улицы, она пыталась рассмотреть неведомый ей мир: повсюду стояли здания, каких Эора не видела ни в одном городе Экзопансэры, из окон и витрин сочился свет, а множество вывесок и фонарей нависали над прохожими. Сотни людей двигались по тротуарам проспекта, по которому разъезжали красочные кареты, дилижансы и необычные машины, идущие по рельсам. Дальше в некоторых местах проспект пересекался эстакадами, которые держались над проезжей частью на колоннах, а по ним с грохотом проносились поезда. В воздухе над крышами зданий поднимались клубы дыма и пара.

Эора шла босяком по тротуару, оборачиваясь и вздрагивая от громких, незнакомых звуков. Со всех сторон разносились крики зазывал:

– Покупайте свежий выпуск «Будней Тронсэрия»!

– Империя одержала очередную победу на юге! Вступайте в ряды добровольцев госгардской армии!

– Не пропустите вечернее выступление леди Вупшер в кабаре «Пурпурный зонтик»!

Некоторые люди с недоумением поглядывали на внешний вид Эоры, но она не замечала этого и увлеченно рассматривала прохожих. Вокруг не было ни одной расы кроме людей. Многие из них были одеты так же, как и жители городов Экзопансэры, однако, здесь гораздо чаще встречались персоны в роскошных и необычных нарядах. Мужчины расхаживали в пальто, фраках, плащах и костюмах, нося на голове шляпы различных округлых и вытянутых форм. Женщины и девушки, увешанные украшениями, гуляли в разнообразных платьях с широкими и длинными подолами, а в их руках часто виднелись сумочки и зонты.

***

Живот Эоры стал урчать от голода. Пройдя пару кварталов по проспекту, она почуяла носом насыщенные ароматы, часть из которых были ей знакомы. Русалка свернула на улицу, с которой ветер разносил манящие запахи, и вскоре дорога вывела её на здоровенную площадь, которая была накрыта соразмерной стеклянной крышей, опирающуюся на колоннады. Здесь кипела ночная жизнь, Эора поняла, что перед ней рынок. Длинные ряды были заполнены свежими овощами и фруктами, тут же продавали рыбу и мясо. Во многих палатках готовили яства прямо на глазах покупателей, а из разных концов площади разносилась музыка и песни. Часть торговцев внешне отличалась от тех людей, которых Эора встречала на проспекте, ибо от них слышалась другая речь, отличная от общего языка, а наряды пестрели яркими красками.

Русалка подошла к месту, где готовили блюда из морских гадов. Сладкий запах мидий и овощей, пожаренных с водорослями в масле, сводил её с ума. Люди подходили, платили торговцу, брали миску с едой и уходили дальше, а некоторым из них удавалось поторговаться. Их деньги отличались от тех, что были с собой у Эоры: они были не только металлическими, но и бумажными.

– Извините, сколько стоит порция мидий? – спросила она у полноватого смуглого торговца.

– Приветствую, красавица! Десять медяков, но для тебя Дариб может сбросить парочку, – игриво ответил тот.

– У меня есть только вот такие, – сказала Эора и показала на ладони три серебренных монеты Нового Лоуворта.

– Впервые такие вижу. Ты вздумала обдурить Дариба?! – резко сменился тон торговца.

– Нет, это чистое серебро, можете проверить.

– Какой Дарибу прок от таких монет, если на них ничего не купишь? Делать мне нечего: идти проверять их, даже если ты не брешешь!

– Но…

– Иди куда шла, если у тебя нет имперских гардов!

Эора почувствовала, как вместе с обидой нарастает боль в желудке. Она метнула монету перед носом торговца в казан с едой.

– Эй, ты что делаешь?! – крикнул тот и попытался достать монету, но обжёгся, – Дура что ли…

Он обернулся и увидел, как девушка уже бежала по рынку с миской в руках и ела на ходу.

– Эй! Воровка! Стража, здесь воровка! – заорал он.

Все собравшиеся в этой части рынка обернулись в сторону, куда указывал торговец. Двое мужчин в синей форме побежали за ней, Эора обернулась на крики и заметила погоню. Она неслась то уворачиваясь, то сбивая зевак и посетителей узких торговых рядов. Ей пришлось бросить миску и пуститься наутёк от преследователей, а затем свернуть в другую сторону, но и там в её направление бежал стражник. Тогда русалка рванула дальше пока не показался конец рынка. Внезапно кто-то подставил ей подножку, и она свалилась на землю. Впереди в десяти шагах показался человек в форме. Эора обернулась назад и увидела, что сзади, запыхаясь, приближался другой стражник.

– Мэм, мы обязаны вас задержать, не вставайте, пока не наденем на вас наручники, – сказал тот, что перегородил ей путь к выходу.

Он подошёл к ней и начал доставать наручники, как вдруг Эора прокрутилась на спине и сбила его с ног, а затем вскочила и выбежала с рынка под крики догоняющих.

Русалка бежала наобум через весь город, пару раз едва не угодив под лошадь. В конце концов её занесло в малоэтажный район, где люди внешне походили на работяг. Она с трудом дышала, но продолжала брести, озираясь по сторонам.

– Мэм, вы от кого-то бежите? – послышался детский голос из переулка.

– Что? – запыхаясь спросила она.

– Бежите от кого-то?

– Да.

– Вам угрожает опасность?

– Да, – ответила она и прокашлялась.

Из темноты вышел чумазый мальчишка и протянул ей руку.

– Пойдёмте скорее со мной.

Илвес

Рассвет озарил пики гор, окрасив их в розовый цвет. Илвес проснулся от эха далёкого взрыва в каньоне, откуда начиналась река.

– Ну твою-то мать! Какие идиоты взрывают так рано! – послышалось в одной из палаток.

– Хорэ орать раньше петухов, Бэрри! – послышалось из другой.

– Сам ты – петух, Сонгер!

Вскоре суета заполнила палаточный городок, старатели уплетали наспех приготовленный завтрак и хватались за инструменты. Одни уже запрягали лошадей и отправлялись в сторону речных участков, пока другие даже не могли встать из-за сильного похмелья. На окраине лагеря послышалось металлическое бряканье: вооружённый конвой, состоящий из людей, вёл в цепях орков на места добычи. На спинах рабов было множество шрамов от палок и плетей.

– Эй, сонная принцесса, у тебя сегодня последний день? – услышал разноглазый.

Вход в палатку распахнулся, Илвес протёр глаза и увидел светлобородое лицо.

– И тебе доброе утро, Логгед, – пробормотал он.

– Давай вставай, а то всё золото без нас выкопают!

– Я уже достаточно накопал и думал отоспаться перед отъездом.

– Эй, успеешь ещё отдохнуть. Всего-ничего поработали, а ты уже бежишь отсюда.

– Я рад был погостить здесь, но лопатой махать – не моё.

– Да я уже понял, что ты – воин, а не добытчик. Пойдём завтракать! – сказал Логгед и вытащил голову из палатки.

Илвес надел сапоги и вылез наружу. Солнечный свет ударил в глаза.

– Давай, жду тебя у костра. Еда уже стынет, – уходя сказал дворф и смачно плюнул в сторону.

– Сначала освежусь.

С этими словами разноглазый дошёл до холодного ручья, чтобы умыть руки и лицо. Один из старателей, стоя в воде, ситом процеживал в потоке землю и камни в поисках золотых самородков. Илвес осмотрел берег и увидел рядом ржавое ведро. Он набрал в него воды и понёс до своей палатки, у которой спал единорог.

– Нуаж, как прошла ночь? – спросил разноглазый и поставил ведро.

Единорог открыл глаза и, встав на ноги, начал пить, пока рука хозяина гладила его по тёмной шкуре.

***

У костра сидел Логгед и два его приятеля из расы фавнов, которые были одеты в заляпанные от работы джинсовые комбинезоны. В котелке дымилась похлёбка, приготовленная из бобов и крольчатины.

– Налетай, пока не остыло, – причмокивая сказал Логгед.

Илвес взял свою миску и наскрёб всё, что оставалось на дне котла.

– Почему ты не привязываешь его вместе со всеми лошадьми в стойле? – спросил светлобородый и указал ложкой на Нуажа.

– Потому что единороги в сто крат умнее лошадей, а зачастую даже некоторых из нас.

С этими словами Илвес ухмылкой посмотрел на Логгеда и продолжил:

– Поэтому Нуаж не станет убегать и даже сможет за себя постоять.

– Постой, ты это сейчас намекнул, что я тупее лошади с рогом на башке?! – крикнул дворф и вскочил.

Сидящие рядом фавны засмеялись.

– Это уже твои слова, – вновь съехидничал Илвес.

– А вы бараньи лбы, чего ржёте! Сами с копытами, как у лошадей!

– Успокойся. Ты – один из самых смекалистых дворфов, что я встречал, – утешал его Илвес.

Логгед выдохнул, сел и продолжил есть, затем положил миску и закурил трубку. Выпустив густой дым, он сказал:

– У меня будет к тебе просьба, разноглазый, очень важная, которую могу доверить только тебе.

Илвес оторвался от завтрака и посмотрел на Логгеда. Дворф сделал ещё затяжку и продолжил:

– Коли ты сегодня уезжаешь в Пансэрий, то вот, что думаю: сможешь захватить с собой моё золото и отвезти моей жене? Она живёт в Бородатом квартале, там просто спросишь: где живёт Грэнда Трут? Скажешь, что от меня.

– А сам чего? – спросил Илвес.

– Да я, чёрт знает, сколько тут ещё проторчу, а ей надо на что-то жить и спиногрызов наших кормить.

– Не знал, что ты такой семьянин, Логгед.

– А то! Это ж, дело такое… – не договорив улыбнулся светлобородый.

– Ладно, помогу, – сказал Илвес.

– Ай, дай я тебя поцелую, – вскочил Логгед и метнулся к нему.

***

Погрузка паровозного состава подходила к концу. Илвес закрыл Нуажа в одном из вольеров вагона для животных.

– Не скучай тут, я буду навещать тебя, – сказал он.

Единорог кивнул головой. Илвес вернулся на платформу и направился к Логгеду.

– Вот твоя сумка, а вот моя, – сказал тот и сбросил толстые кожаные мешки перед собой.

– Она же с половину тебя! Тяжёлая пади, – сказал Илвес.

– Я помогу загрузить их в вагон, главное не потеряй!

Они зашли во второй вагон и, подойдя к самым крайним скамейкам, засунули под них вещи.

– Ну, до встречи, разноглазый! Странный ты человек, но мне было приятно иметь с тобой дело, – сказал Логгед.

– Взаимно, бородатый. Береги себя, – сказал Илвес и пожал дворфу крупную мозолистую руку.

На третий день

Паровоз тянул состав из тринадцати вагонов, заполненных старателями, различными грузами и животными. Илвес медленно потягивал самогон из фляги и наблюдал, как за окном одинокие горы прерии чередуются с покрытыми пожелтевшей травой равнинами. Внезапно рядом послышался знакомый голос:

– И что же здесь забыл одинокий ковбой?

Илвес повернулся и увидел, как напротив него подсел Фэйнис.

– Вот так встреча, – ответил он.

– Уже полдня еду в этом вагоне, но только сейчас заметил тебя, – сказал лисолюд, – А всё же, какими судьбами?

– Заскочил на северо-запад, дабы зализать раны и заодно набрать немного золотишка.

– Разве тебе мало заплатили за наше прошлое дельце?

– Лишним не будет, – ответил Илвес, – К слову, не расскажешь, зачем мы добывали энтскую древесину? Ради неё много хороших ребят полегло.

– Слыхал о вашем происшествии… – замялся Фэйнис, но продолжил, – Мне искренне жаль, однако, скажу так: кое-кто влиятельный строит нечто большое из этого бесценного материала. Данная сделка позволила мне получить важную информацию, подробности которой я не готов раскрыть.

– Как всегда, говоришь загадками, – сказал Илвес, – А что тогда ты забыл здесь? Подсел на прошлой станции?

– Да, решал деловые вопросы в шахтёрском городке.

Разноглазый достал флягу, выпил и передал лисолюду.

– На самом деле… – продолжил говорить Фэйнис, но отхлебнул пару глотков, – В этих краях я убью сразу двух зайцев. В шахтёрском городке есть рабочие, которые участвовали в строительстве данной железной дороги, поэтому я их нанял.

– И зачем?

– Они нужны на строительстве новой железнодорожной ветки.

С этими словами Фэйнис отхлебнул ещё и, вернув Илвесу флягу, продолжил:

– Кто контролирует железную дорогу, тот контролирует и торговлю. Однако для этого нужно много чего провернуть.

– У тебя просто не бывает, – пробурчал Илвес.

– Верно! – сказал Фэйнис и подмигнул своим оранжевым глазом, – Ну вот скажи: кто владеет этой дорогой?

– Республика, ведь её деньгами и рабами она построена.

– А кто владеет поездом?

– Вероятно дворфы, что нанимали тебя и меня.

– Целая Гильдия дворфов, которая при поддержке республики его создала. Вдобавок бородачи контролируют большую часть добычи полезных ископаемых в горах и осуществляют их транзит в банк Гильдии, который располагается в Ройне на юге Бортнической республики. Это взаимовыгодная сделка: Дворфы платят нехилый процент за пользование железными путями, но при этом обогащают себя добытыми ресурсами и перевозками. К тому же их банк положительно влияет на развитие совместных проектов в республике.

– Как-то сложно всё это, не находишь? – спросил, зевая, Илвес.

– Вовсе нет! Ты, старина, просто другой пробы человек.

– Вот оно что! Ну и какое тебе дело до всего этого?

– А дело в том, что эта дорога – относительно короткая, и прежде чем она достигает республики, идёт сначала через Вольные земли с долгой остановкой в Пансэрии. Дворфы убедили республиканских богачей, что маршрут будет быстрым и безопасным, так как их поезд хорошо вооружён. Никому так и не удалось ограбить этот состав, но вот в чём моя мысль: поезд не должен просто ехать из точки А в точку Б с одной торговой остановкой, он должен пробороздить целый, мать его, общий алфавит до того, как попадёт на конечную станцию!

– И зачем?

– Затем, что это торговля, Илвес. Поезд может огибать длинную, но прибыльную дугу по государствам побережья Экзопансэры, торгуя, перевозя грузы, людей, почту и так далее…

– И ты хочешь построить эту длинную, выгодную и безопасную дорогу?

– Наконец-то ты понял! – сказал Фэйнис и обернулся на других пассажиров.

Все сидели на своих скамьях, кто-то спал, кто-то пил, попутно делясь планами, как потратить добытое золото. Лисолюд сунул руку в свой жилет и, достав карманные часы, взглянул на время.

– И что же тебе мешает? – спросил Илвес, допив остатки из фляги.

– Республика отказалась от моего предложения. Они не хотят ни с кем делиться технологиями и слишком уверенны в своих силах. Однако я смог уговорить все остальные государства вложиться в это дело, и большая часть путей уже строится. Главное, что моя дорога будет пролегать прямиком через Экзорум. Мне осталось лишь убедить упёртых республиканцев, что они ошибались, и самому обзавестись поездом.

– Разве так сложно построить паровоз без республики?

– К моему сожалению, их страна – локомотив прогресса на Экзопансэре, которая при этом хочет монополию на всё.

– Хм, – смутился Илвес, – Тогда ты в тупике.

– Сначала я тоже так думал, но быстро нашёл решение.

– И какое же?

– Убью второго зайца за сегодня.

– Что сделаешь? – не понимал разноглазый.

Лисолюд наклонился к нему и шёпотом произнёс:

– Я украду этот поезд.

Сказав это, Фэйнис откинулся назад и улыбнулся, а Илвес с недоверием посмотрел на него. Выдержав паузу, лисолюд продолжил:

– Вернее, самую ценную его часть. У меня будет к тебе лишь одна просьба, так сказать, работа – не мешай мне. Просто наблюдай.

– Ты, видно, сбрендил! Зря я тебе дал выпить, – недоумевал Илвес.

– Брось, тебе я врать не стану. Ты мне нравишься, разноглазый. Взамен ты сможешь рассчитывать на мою помощь, если вдруг окажешься в Экзоруме. Что скажешь? По рукам да по лапам?

– Ты точно поехавший, – мотал головой Илвес.

– Это всё часть большой игры, Илвес. Когда-нибудь я расскажу тебе больше и, быть может, ты тоже станешь её игроком. Сейчас от тебя лишь требуется не встревать и помалкивать об этом разговоре.

Илвес задумался. Внезапно раздался звук гудка паровоза, некоторые пассажиры подскочили, пытаясь понять, что происходит.

– Валькирии! – заорал кто-то.

– Они повсюду!

В небе с разных сторон приближались пегасы, на которых восседали воительницы, одетые в коричневые ковбойские плащи и металлические нагрудники, защищающие торс. Их длинные волосы развивались от потока встречного воздуха, а небольшие крылья слегка покачивались в стороны. Несколько дворфов из охраны пробежали через вагон в сторону середины состава. Илвес удивлённо посмотрел на соседа, а затем припал к окну. Снова взглянув на часы, Фэйнис быстро натянул на морду платок и плотные очки. В этот же момент в вагоне прогремел взрыв. Густой дым наполнил салон, отчего все начали кашлять. Когда Илвес с трудом осмотрелся, лисолюда уже не было. Паровоз стал набирать скорость, пока валькирии стремительно гнались за ним. Снаружи поверх окон состава разложились металлические заслоны, а на крыши специальных небольших вагонов: первого, среднего и последнего, – вылезли дворфы и уселись за пулемётные установки. Шквал огня полетел в разрозненных валькирий, пока те старались уворачиваться. Одному из пулеметчиков удалось попасть в пегаса, и тот рухнул на землю вместе с наездницей. Вскоре пули выбили из сёдел ещё двух воительниц, ибо установки быстро крутились вокруг своей оси, позволяя вести прицельный огонь. Валькирии начали уходить на дистанцию, как вдруг в руках одной из них сверкнула вспышка, за которой в воздухе мгновенно образовался песчаный вихрь.

К тому моменту Фэйнис уже пробрался ко входу в первый вагон и постучался.

– Какого дьявола, нужно?! – послышалось изнутри.

Дверь открылась, и в проходе показался тёмнобородый одноглазый дворф из охраны. Он окатил взглядом лисолюда, но не успел вновь открыть рот, как между его ног прокатился чёрный шар, а в горло вонзился нож. Прогремел взрыв, остальные охранники закашлялись. Фэйнис забежал во внутрь и, вырубив их, поднялся по лестнице к пулемётчику, которого затем вытолкнул. Опешивший дворф с криком слетел с крыши. Усевшись на его место, лисолюд стал стрелять по установке среднего вагона. Пули засвистели над крышами состава, и не успел второй охранник-стрелок опомниться, как его изрешетило. Сразу после этого Фэйнис спустился по лестнице обратно и выйдя к локомотиву, начал устанавливать небольшую взрывчатку на сцепке, чтобы отсоединить паровоз от состава.

Тем временем в конце поезда песчаная буря не давала последнему пулемётчику прицелиться. Валькирии, пользуясь моментом накинули лассо ему на шею и утащили, бросив следом в люк вагона бутылку с зажигательной жидкостью. Внутри вспыхнуло пламя, и послышались вопли охраны. К этому моменту дым в вагонах стал рассеиваться, многие пассажиры лежали на полу, пытаясь отдышаться. Илвес и ещё пара вооружённых старателей выбрались на открытую площадку тамбура, чтобы увидеть происходящее, но буря закрывала обзор.

Тридцать валькирий на пегасах в специальных упряжках подлетели к локомотиву и сбросили цепи с крюками, когда Фэйнис зажёг фитиль и залез на крышу паровоза. Часть воительниц спустилась к нему по цепям и помогла прицепить крюки, а одна из них схватила машиниста за бороду и выкинула из рубки. Вскоре прогремел взрыв, и локомотив отсоединился от состава.

– Взлетайте! – крикнул лисолюд.

***

Когда песчаная буря стихла, Илвес увидел, как под облаками пегасы шустро тащат за собой многотонную машину из металла, колёса которой всё ещё вертелись. Тем временем Фэйнис стоял на крыше, держась за цепь, и взирал на обезглавленный состав, едущий дальше на остаточной скорости.

Рыцарь ордена

– Леди-сержант, куда вы опять собрались?! А́рлен! – крикнул молодой рыцарь, одетый в чёрную шинель с металлическими наплечниками и геральдикой.

Девушка в меховой шапке ехала верхом на лошади в сторону заснеженного леса, который стоял у подножия гор. Она тоже была одета в зимнюю рыцарскую униформу, состоящую из длинной чёрной шинели, поверх которой были закреплены погоны, наручи и атрибуты ордена.

– Я хочу подняться повыше, Олдэн! Оставляю тебя за главного! – обернувшись крикнула Арлен.

– Но мы итак в горах, и у нас совсем другое задание! Уже скоро деревня покажется, здесь ехать-то осталось…

– Знаю! Дожидайтесь около неё пока не вернусь!

– Если лейтенант узнает, то вас точно отдадут под трибунал! – не унимался Олдэн.

– Я быстро!

– Вы всерьез поверили в местные байки про херувимов?!

Арлен ничего не ответила и поскакала дальше.

– Кто-нибудь, ну скажите ей! – обратился к товарищам Олдэн.

– Бесполезно, ты же знаешь её, – ответил Том, – Поехали дальше.

Пятеро рыцарей пришпорили лошадей и поскакали по заснеженной дороге в сторону деревни.

***

В воздухе кружились большие снежные хлопья. Арлен верхом пробралась через лес и поехала по узенькой горной тропе. Вскоре её лошадь стала с трудом пробираться по сугробам. Поднявшись повыше, леди-сержант поправила шапку, вытащила бинокль и стала рассматривать заснеженные вершины.

– Отдохни немного, Гроза, – сказала она своей кобылице и спешилась на землю.

Арлен направила бинокль в сторону деревни: дома и амбары казались брошенными. Вдалеке грохотнуло, и с дальней горы покатилась лавина, разнося эхо на мили вокруг. Леди-сержант повернулась на шум, чтобы посмотреть.

– Какая красота, – проговорила она, глядя на падающие толщи снежного покрова.

Внезапно где-то внизу раздались выстрелы, Арлен быстро направила бинокль на деревню, но увидела лишь пару вспышек. Она вскочила на лошадь и пустилась туда.

***

К тому моменту, как Арлен добралась до окраины деревни, всё стихло. Леди-сержант слезла с Грозы и, схватив крупнокалиберный карабин, подбежала к углу избы, рядом с которой было привязано пятеро лошадей. На крыше соседнего сарая сидел ворон и поглядывал на неё.

– Олдэн, Том, Грэмм, что случилось?! – крикнула она, – Дэрри, Анна?

Никто не ответил ей. Тогда Арлен выбила дверь ногой и держа оружие наготове медленно зашла во внутрь. Услышав справа шорох, она резко повернулась, готовясь стрелять, но кто-то схватил её сзади и прикрыл рот. Это оказался Том, а по углам держали позиции Олдэн и Дэрри.

– Что происходит? – прошептала Арлен.

– Грэмм и Анна мертвы, – ответил Олдэн.

– Что?! Как?

– Они пошли обыскивать второй дом, Грэмм зашёл во внутрь, как вдруг раздался выстрел и его крик. Следом за ним Анна подбежала к дверям, но тут же ей в голову прилетел топор. Вот смотри:

Олдэн подвёл её к окну и указал пальцем на тело девушки, которое лежало в крови на снегу.

– Нам нужно срочно доложить по радиоприёмнику пограничникам или егерям, – сказал Дэрри.

– В такую пургу они не успеют быстро сюда добраться, – сказал Том.

– Леди-сержант, вы – главная, принимайте скорее решение, – сказал Олдэн.

Молодой рыцарь испугано смотрел на неё, но Арлен молчала, уставившись на тело Анны.

– Леди-сержант? – переспросил он.

– Нужно штурмовать, – резко ответила Арлен, – Том, хватай зажигательную и осколочную, Дэрри, ты будешь прикрывать: займи точку у дома через дорогу и держи ту избу на прицеле. Олдэн, выбей окно и приготовься стрелять. Мы с Томом подберёмся поближе и выкурим противника оттуда. Вперёд.

Рыцари разбежались по позициям.

– Том, ты кидаешь зажигательную к ним в окно, а я следом кину осколочную. Понял?

– Да.

Внезапно ворон перелетел на тело Анны и начал клевать ей лицо.

– Уйди от неё тварь! – не сдержался Дэрри и снял предохранитель.

– Отставить, Дэрри, – приказала Арлен, – Том, пошли.

Они подбежали поближе, Том только бросил гранату, как вдруг в полёте её схватил тот же самый ворон, порхнул в вверх и взорвался. Часть огня попала на Тома, отчего тот принялся с криками кататься по земле. Внезапно из избы раздался рёв, через дверной проход вырвался здоровый белый медведь и побежал на Арлен, пытаясь снести её. Не успев выстрелить, она отскочила и свалилась в сугроб, из-за чего её меховая шапка слетела с головы, а золотистые волосы, убранные в пучок, расплелись. Послышались выстрелы: Дэрри и Олдэн открыли беспорядочный огонь из автоматических винтовок. Пули лишь разозлили медведя, он подбежал к Дэрри и снёс ему голову лапой. В этот момент из избы выбежал человек в оленьих шкурах и пустился наутёк.

– Олдэн, на дороге! Стреляй по нему! – лёжа на земле крикнула Арлен.

Медведь откинул зубами труп Дэрри и снова побежал на Арлен, но та успела схватить карабин, прицелилась и снесла ему полголовы, а затем перекатилась, открыв огонь по убегающему. В это время Олдэн стрелял по цели, но не смог попасть из-за внезапно поднявшейся метели.

– Олдэн, помоги Тому! Я за ним.

Арлен добежала до лошади, вскочила на нее и рванула в погоню, быстро промчавшись по деревне. Человека в шкурах здесь уже не было, поэтому леди-сержант достала бинокль и осмотрелась по сторонам: в направлении леса двигался силуэт. Она поскакала за ним, держа на прицеле, а затем спустила курок. Раздался выстрел, затем второй. В это мгновение Арлен чудом удалось уклониться от пролетевшего топорика и выстрелить снова. Убегающий упал на землю. Леди-сержант слезла с лошади и, не сводя с того оружия, подошла вплотную к телу, которое лежало в луже крови, растекающейся по сугробам.

– Повернись лицом! И без глупостей! – крикнула она.

Человек не повернулся, поэтому Арлен перевернула его ногой и увидела женское лицо, изо рта которого бил кровоток.

– Эльфийка?!

Девушка эльф закрыла глаза и испустила дух. Увидев подвеску на её груди, леди-сержант, сорвала предмет и рассмотрела. Это был кусочек чёрного кристалла, обведенного веточкой эргодрева.

– Чёртова друидка.

***

Метель стихла так же быстро, как и началась, но на улице становилось темно. Арлен вернулась в деревню и зашла в дом, где Олдэн обрабатывал ожоги Тома.

– Ты убила его? – тяжёлым голосом спросил Том.

– Её. Это была эльфийка-друид. Скорее даже полукровка, живущая отшельницей, – дрожащим голосом ответила леди-сержант.

– Угораздило же нас, пол-отряда убила, – проворчал Олдэн.

– Уже почти год на границе, но такого с нами ещё не было, – с грустью рявкнула Арлен.

– Если бы ты сразу пошла с нами, может, этого и не случилось бы! – не выдержал Олдэн.

– Отставить, рядовой! – крикнула Арлен. – Замолчи!

Она припала к стене и заплакала.

– Простите его, леди-сержант, он просто не в себе, – прохрипел Том.

– Олдэн прав, Том, я во всём виновата, – сквозь слёзы сказала она.

В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь всхлипыванием Арлен. Внезапно в сумах Грозы прозвучал сигнал. Леди-сержант вскочила и выбежала наружу, чтобы вытащить из сумы радиоприёмник, который тянулся проводами к тяжёлой батарее в другую сумку. Олдэн вышел следом в дверной проём, чтобы послушать.

– Нужна антенна! – крикнула Арлен.

Олдэн подбежал к коню Дэрри и достал сложенный аэростат с горелкой, которую сразу же зажёг, быстро наполнив шар тёплым воздухом. Затем рыцарь прицепил к аэростату антенну со шнуром, намотанным на катушку. Шар поднялся высоко в воздух, и Арлен присоединила конец шнура к радиоприёмнику, из которого с помехами раздался мужской голос:

– Повторяю: внимание, всем рыцарям данного района! Незамедлительно проследовать в ближайшее расположение ордена для дальнейшей передислокации. У вас не больше трёх дней.

Радиосообщение повторялось снова и снова.

– Чтобы успеть, нужно выдвигаться сейчас, – сказал Олдэн и посмотрел Арлен в глаза, – Что прикажете, леди-сержант?

– Готовимся к отправлению, Том поедет со мной, а тела наших товарищей грузим на их лошадей и везём следом, – ответила она.

Илвес

Состав стоял посреди прерии на территории Вольных земель. Все грузовые вагоны, за исключением одного, были открыты. Знойное солнце жарило всё живое. Пока пассажиры вытаскивали свои вещи наружу в тень, некоторые из них не смогли поделить лошадей и устроили драку.

Тем временем Илвес вытащил из вагона сумки и повесил их на Нуажа.

– Аккуратнее выгружайте воду! – кричал один из уцелевших дворфов охраны.

Пять здоровенных баллонов вытащили наружу, один из которых был прострелен.

– Вы должны разделить её на всех! – кричал человек из старателей.

– Из этого вытекло больше половины, – сказал охранник и открыл крышку.

Пассажиры с криками ринулись к нему с бутылками, мехами и флягами.

– Отойдите! В очередь! – кричал дворф, но никто не реагировал.

Тогда он выхватил из-за спины двустволку и выстрелил в воздух, разъярив тем самым толпу и начав потасовку.

Илвес достал мятую карту, чтобы понять, своё местонахождение. Он увидел, что до ближайшего городка Вольных земель ехать не так долго, но выезжать в такое пекло было бы самоубийством.

– Ну что, Нуаж, дождёмся вечера в этом Богами забытом месте.

***

Вскоре у вагонов образовалось несколько стоянок, вокруг которых сидели группы пассажиров, пытаясь решить, что делать дальше.

– Мы не можем просто сидеть и ждать помощь! Второй поезд сейчас находится в республике и проедет здесь только через неделю, – сказал человек в деловом костюме.

– На кой чёрт вообще этим летучим бестиям красть паровоз?! – недоумевал фей из старателей.

– Можно пойти вдоль дороги до шахтёрского городка, – сказал старый полурослик в соломенной шляпе, – Те, кто поедут туда сегодня верхом, сообщат о происшествии, и местные нам на встречу отправят дрезины.

– А если проклятые валькирии вернутся? – не унимался человек в костюме.

– Тогда я покажу им это… – сказал подошедший дворф-старатель и достал охотничью винтовку с оптическим прицелом, – А лучше это…

Он положил свободную руку себе на пах и крепко ухватился, отчего обедающий в этот момент фей поперхнулся, а остальные засмеялись. Илвес лежал недалеко от них, накрыв лицо шляпой, и по привычке слушал чужие разговоры.

– Парни, а что в том закрытом вагоне? – спросил старик-полурослик.

– Там орки-рабы, – ответил дворф, – Их везли обратно в республику на сбор урожая хекзопыльника.

Собравшиеся замолчали и уставились на вагон, рядом с которым что-то активно обсуждали люди-надзиратели. Вскоре главный из них приказал открыть ворота и вывести орков. Скованных цепями рабов построили в линию и поставили на колени, а затем связали одной длиной цепью за левые ноги, после чего надзиратели уселись на лошадей. Илвес приподнялся и сдвинул край шляпы, чтобы посмотреть.

– Пошли! – скомандовал главный и поехал впереди колонны.

Пара наездников ехали замыкающими, а оставшиеся двигались у середины.

Илвес поднялся на ноги, залез на единорога и поскакал к ним.

– Извините, мистер, вы куда направляетесь? – спросил он, подъехав к главному.

– Я должен был доставить это отребье в республику, но из-за чёртового форс-мажора всё пошло через задницу. Времени в обрез, поэтому мы доберемся до Гронкса и там продадим орков каким-нибудь золотодобытчикам, – ответил тот и харкнул в сторону орков, – Что, хочешь купить себе парочку?

– Нет, мне это без надобности, но как же республика?

– К дьяволу республику! Скажу пчеловодам, что валькирии всех порешили.

Илвес посмотрел на плетущихся под солнцем рабов.

– Но они же помрут от жары до того, как доберутся до Гронкса. Вы могли бы пойти вечером, взять запасы воды. Нам с вами по пути…

– Это не твоё дело, а у меня нет времени стоять в очереди за водой, как и сидеть тут. Пусть дохнут, мне меньше мороки, – ответил главный.

Он отмахнулся от разноглазого и приказал колонне идти быстрее. Илвес остался на месте, наблюдая, как вереница уходит в глубь прерии.

***

Под вечер жар солнца стал ослабевать, Илвес запасся водой и поехал на Нуаже до Гронкса. Следы колонны рабов поглотил песок и ветер. Вскоре вокруг простирались одни лишь одиноко стоящие горы и бескрайние равнины, обросшие кустарниками.

Когда солнечный диск скрылся за горизонтом, усилившийся ветер стал гонять перекати-поля, которые затем пропадали за горизонтом. В какой-то момент Илвес остановил единорога, спешился и, глядя вперёд пробурчал:

– Это уже четвёртый.

На пути лежал орк. Разноглазый подошёл к телу и потолкал его, а затем проверил дыхание.

– Увы.

Он снял шляпу и молча стоял, пока порывы холодного ветра не стали забираться под рубашку. Надев плащ, Илвес залез на Нуажа и поехал дальше. Внезапно за спиной раздался кашель, разноглазый удивлённо обернулся и развернул поводьями скакуна.

– Ликум, ликум, – хрипел и повторял орк.

Илвес соскочил на землю, сняв с седла флягу, и подбежал к нему. Аккуратно приподняв крупную орчью голову, он налил тому в рот воды. Орк давился и кашлял, но продолжал пить, а когда вода закончилась – заснул.

– Что будем делать, Нуаж? – спросил Илвес и посмотрел на единорога.

Тот подошёл к орку и понюхал, затем посмотрел на своего хозяина и кивнул сначала на раба, а затем в сторону города.

– Согласен, старина.

***

На горизонте, окрашиваемым восходящим солнцем, показались заброшенные дома окрестностей Гронкса. Илвес периодически поглядывал назад на орка, который волочился на плаще, привязанном верёвками к Нуажу. Вскоре они подъехали к старой хибаре, дверь которой была открыта, а внутри находились лишь голые полы и стёкла от выбитых окон. Илвес с трудом затащил орка во внутрь и положил в углу, а затем подошёл к единорогу и сказал:

– Постереги его, пока я не раздобуду воды.

Эора

В старом кирпичном здании расположилось множество беспризорных детей. Помимо них здесь ютились бездомные мужчины и женщины. Внутри было холодно и сыро. Мальчишка привёл Эору в комнатушку, где стояла зажженная буржуйка, рядом с которой сидела девочка. Она была одета не по размеру в рабочую телогрейку.

– Толли, это ты? – спросила малышка.

– Да, сестрица, я привёл к нам гостью.

Эора вышла на свет печи и присела перед девчонкой.

– Привет, как тебя зовут? – ласково спросила она.

– Долли, а вас?

– А меня – Эора. Забавные у вас имена.

– Мы – Толли и Долли Триндэрс, мэм, – сказал мальчишка.

– А почему вы такая потрёпанная? – спросила Долли.

– Она бежала от стражи, и я решил ей помочь. Пускай переночует у нас, – сказал сестрёнке мальчик, снимая с себя поношенную обувь.

Эора взглянула на него и сказала:

– Спасибо тебе, Толли.

– Не благодарите, мэм. Я сам много бегал от этих дуболомов, правда, никогда не видел, чтобы они гнались за такой красивой девушкой.

С этими словами мальчишка покраснел, а Эора улыбнулась и сказала:

– Всё бывает в первый раз, я сама никогда раньше не бегала от городской стражи, скорее наоборот, они мне помогали.

Русалка вспомнила стражника из Уссоана и сжала рукоятку кинжала, которая торчала из внутреннего кармана шинели.

– Мэм, а где ваша обувь? – спросил мальчишка.

– Я… Потеряла её пока бежала.

– Давайте я дам вам свои старые сапоги, они, к сожалению, дырявые, но хотя бы что-то.

– Буду благодарна.

Мальчишка достал из-под шкафа сапоги, которые оказались Эоре по размеру.

– Может вы хотите поесть, мэм? У нас из еды только черствый хлеб и орехи, но я могу сходить на общую кухню. Возможно, сегодня старушка Пэтс что-нибудь приготовила на всех.

В суете Эора забыла о голоде, но при словах о еде боль в животе вернулась.

– Это было бы чудесно, Толли, я соглашусь даже на чёрствый хлеб.

Мальчик ушёл и через какое-то время вернулся с небольшим котелком, наполненным жидким супом.

– Вот, ещё тёплый, – сказал он и передал Эоре, – А, чуть не забыл!

Мальчишка вытащил из-под подушки ложку, протёр её краешком рубахи и протянул русалке.

– Это наша единственная ложка.

– Неужели она из серебра? – удивилась Эора.

– А вы знаете толк в металлах, мэм. Это наша заначка на чёрный день.

Эора посмотрела на голодные глаза девочки.

– Пусть сначала поест твоя сестра, – сказала она и передала котелок с ложкой в маленькие ручонки Долли.

– Спасибо, – ответила та и принялась уплетать суп.

– Вы с другого конца города, мэм? – спросил Толли.

– Нет, я… Я из другой страны.

– Ого! Даже не из империи?! Как вас сюда занесло? Война?

– Какая война? – спросила Эора.

– А вы не знаете? На юге наши войска уже третий год сражаются с союзом из королевств Лации, Жарденола и республики Эртиссии. Много беженцев стекается в империю из завоёванных земель.

– Не знала.

– А откуда же вы тогда?

– С востока, – соврала Эора.

– Но там же одни вулканы и руины со времён Катаклизма.

– Ещё дальше.

– Не знал, что там кто-то живёт. Расскажете про ваши края?

– Да, но сначала поем, – сказала Эора и приняла котелочек от Долли.

Несмотря на скудность супа, она не могла остановиться, пробурчав под нос:

– Голод – лучшая приправа.

Когда уже стало виднеться дно, русалка заставила себя остановиться и посмотрела на Толли.

– Доедайте, мэм, я успел перекусить ещё на кухне, – сказал мальчишка и улыбнулся.

***

У печки лежало два заправленных матраса.

– Долли обычно просится спать со мной, поэтому второй матрас свободен, – сказал мальчишка и прилёг с сестрой под одеяло, обняв её.

Девочка уже засыпала, Эора прилегла на матрас и, не снимая шинель, залезла под одеяло.

– Вы будете спать в верхней одежде? – тихо спросил Толли, – Я плотно закрыл и законопатил дверь, так что ночью у печки будет тепло.

– Дело не в этом, – засмущалась Эора, – Просто у меня под одеждой ничего нет.

– То есть сразу под шинелью сиськи?! – удивлённо ляпнул мальчуган.

– Толли! – сказала Эора и побагровела.

– Простите, я просто представил, когда вы сказали… Я отвернусь.

Он показательно повернулся к стене. Русалка улыбнулась, поднялась и, повернувшись к стенке, стала расстёгивать пуговицы. За её спиной в пол-оборота пытался подсматривать мальчишка.

– Толли, я всё слышу.

– Да, то есть, нет, мэм… Простите.

Он отвернулся и надул щёки. Эора сняла шинель и обнажила своё тело, на котором были лишь тонкие трусики. Она залезла под одеяло, улеглась на спину, уставившись в потолок, и сказала:

– Можешь развернуться.

Толли повернулся, румянец всё ещё играл на его щеках. После неловкого молчания он сказал:

– Вы так и не рассказали про ваш родной дом.

– Мой дом… Далеко-далеко от сюда есть остров, омываемый тёплым морем, у вод которого стоит красивый город во сто крат меньше вашего, но в этом и его достоинство. Все его жители знают друг друга, а многие гости, заплыв в наши пристани однажды, остаются на всю жизнь. Там нет такой суеты, как здесь, разве что по праздникам. А вокруг города возвышаются холмы, на которых растут пальмы, кипарисы и другие деревья со сладкими-пресладкими фруктами, персиками и…

Эора замолчала и вспомнила тот день, когда они возвращались с Луарой и наткнулись на Парсуна.

– Если там так хорошо, то зачем же вы прибыли сюда? – спросил Толли.

– Ищу свою старшую сестру.

– Она здесь живёт?

– Можно и так сказать, – вздохнула Эора.

– И не знаете, как её найти?

– Верно, не знаю.

– Вы точно не с того начали. Бегая от стражи, вряд ли сможете отыскать её.

– И то верно.

Эора задумалась, а потом спросила:

– А как вы оказались здесь одни?

– Мы жили в сотне миль от Тронсэрия, наш отец держал ферму, а мама была учителем в городке неподалёку. Я ездил учиться в её школу, а после помогал по хозяйству. Когда началась война, отца забрали на фронт, а матери стало тяжело справляться одной и пришлось уволиться, чтобы содержать ферму. Я забросил учёбу, чтобы ей помогать, хоть она и была против. В тот год был очень плохой урожай, поэтому, чтобы выжить, нам пришлось забить почти всю скотину. В какой-то момент от отца перестали приходить письма, а затем зимой мама заболела, и денег на лекарство у нас не было. Когда она скончалась, ферма пришла в упадок. Тогда многие заболели из-за принесённой беженцами инфекции. Врачи потом нашли лекарство, но для сотен людей было уже слишком поздно. Мы с сестрой оставили отцу на ферме записку на случай, когда он вернётся, и перебрались сюда. В этих трущобах почти все по той же причине.

– Я сожалею, Толли, – сказала Эора, – Мне тоже не хватает моих родителей.

– Что с ними случилось?

– Отца забрало время, а мама умерла, когда я была в возрасте Долли.

Мальчишка после недолгого молчания сказал:

– Зато тут все стараются помогать друг другу, в этом наша сила. Вот увидите, когда война закончится, папа вернётся, и мы вновь заживём хорошо.

– Я очень на это надеюсь, Толли.

– А вы обязательно найдёте свою сестру.

– Спасибо тебе.

– Доброй ночи, мэм.

– Доброй ночи.

В тишине раздавался треск углей и сопение малышки Долли.

Илвес

Илвес открыл дверь и поставил деревянное ведро с водой у головы орка.

– Ликум, – лёжа прохрипел тот.

– Ликум? – спросил Илвес.

– Во-ды.

Обессилевший раб с трудом приподнялся, опустил голову в воду и принялся жадно пить.

– Ты главное не захлебнись, – сказал ему Илвес.

Однако тот не обращал внимание, продолжая хлебать, как собака из миски, и вскоре, подняв руками ведро, вылил остатки воды на себя. Затем орк уселся и облокотился спиной о стену, пытаясь отдышаться. Он был крупнее Илвеса, но рабская доля потрепала его: некогда мускулистое тело заметно исхудало, волосы сбрили наголо на рабский манер, бледно-бурая татуированная кожа была изрезана шрамами и ссадинами от плети и старых пчелиных укусов, а на правом плече виднелось клеймо Бортнической республики с изображением трёх шестиугольных сот и пчёл, сидящих на каждой из них. Два крупных клыка, торчащие из нижней челюсти орка, были сточены. Из одежды на нём висела только грязная набедренная повязка.

– Почему ты спасать меня, человек? – спросил орк, глядя тёмными глазами на Илвеса.

– Потому что ты был ещё жив, – ответил Илвес.

– Ты мог оставлять меня и ходить дальше свой путь.

– Мог.

Илвес достал из кармана куски вяленного мяса и протянул собеседнику. Орк принял их крупной рукой и поднес к носу, а затем разом засунул в рот, жадно пережевал и проглотил.

– Как тебя звать? – спросил Илвес, медленно покусывая свой кусок.

– Меня звать Хоргу́т из племени Бурокожих.

– Что ж, рад, что ты оклемался, Хоргут.

– А звать тебя? – спросил орк.

– Илвес.

– Ил-вес. Человек Илвес.

– Да, верно. Ещё мяса?

– Хотеть.

Илвес передал ему ещё.

– Как ты попал в тот поезд, Хоргут? Ты из тех орков, что добывали золото?

Брови орка нахмурились.

– Человеки вести нас на север, где я и мои братья строить железный путь до гор, и много погибнуть. Потом добывать руду в реках и пещерах.

– Вы строили железную дорогу от самой республики?

– Дорога железа, да. Через поля, равнины, реки и прерию, день и ночь строить, долго строить. Воды быть мало, жарко, много орков погибнуть, но мы сделать этот путь, мы сильный народ.

– Чудо, что вы вообще выжили.

– Ваш народ заковать нас в цепи, мы работать и жить, как звери, умирать, как трусы.

– Слушай, твои собратья не раз пытались убить меня. Ваши нападения происходят регулярно на границе Вольных земель и…

– Это наша земля! Человеки, бородатые карлики, ушастые, стрекозуны и всякие другие, – вы прибыть на плывущий остров в наши земли и биться с нами, вы начать эта война с давних пор, рушить наши поселения, забирать жёны и дети в рабов, сделать воинов слабым! Это вы рубить наши леса, убивать наши животных, смертный пыльник сажать и сажать, а потом…

– А я слышал другую историю, как вы напали первыми на беженцев Осколка, как только те перешли через пролив Щансель, – перебил его Илвес.

– Ложь! – рявкнул орк.

Его лицо наполнилось яростью, а дыхание участилось.

– Ты хотеть отдать меня хозяевам за злато? – спросил он.

С этими словами Хоргут сжал кулак и пристально уставился в глаза Илвеса.

– Тише, Хоргут, по правде, мне плевать, кто виноват во всём этом, но то, что сделали с вами в республике, мне отвратительно. Ты можешь уйти хоть сейчас, – сказал Илвес и протянул последнее мясо.

Орк немного успокоился, услышав слова разноглазого. Голос чужака показался ему добрым.

– Я должен идти на юг и спасать свой семья, – сказал Хоргут и принял кусок от Илвеса.

– Твоя семья в республике?

– Да, трудиться в полях проклятого пыльника, собирать мёд, много мёд, где много пчёл.

– Но тебя могут убить. Думаешь справиться в одиночку?

– Нет, Хоргут пойти к своим и чужим оркам. Я мирить нас, позвать племена всех кож и клыков на большой война с поработителями.

– Серьёзные планы у тебя! Крупных войн с орками не было уже давным-давно.

– Мой народ хотеть свобода, мы хотеть жить сами себе.

– Но ведь многие погибнут: как люди, так и орки.

– Лучше умирать воином, чем сгинуть в цепях трусом, – ответил Хоргут.

Сказав это, он попытался встать, но пошатнулся и припал спиной к стене.

– Для начала, Хоргут, тебе надо набраться сил. В таком состоянии ты и без цепей сгинешь, не дойдя даже до диких земель.

Арлен

Огромный замок Цитадели в форме шестиугольника напоминал башню, возвышаясь высокими уровнями, которые постепенно сужались к вершине. Из трёх граней его основания тянулись длинные флигели, на концах которых стояли оборонительные вышки. Арлен оглядывала недавно прибывших сослуживцев, которые собрались перед Цитаделью на парадной площади и обсуждали события, что выпали на их долю за последний год. Она была одета в женское двубортное пальто чёрного цвета, длинный и широкий подол которого напоминал платье. На её плечах были погоны и геральдика, а на ногах – высокие зашнурованные сапоги.

– Арлен! – прозвучал мужской голос.

– Фам! Лайман! – крикнула она и побежала навстречу молодым парням.

Они все разом принялись радостно обниматься.

– Создатель, как ты изменилась за этот год, – сказал Лайман.

– Господин-сержант, – сказала Арлен и, кривляясь, приняла стойку.

– Отставить, леди-сержант, – сквозь улыбку ответил он.

– Мы рады тебя видеть, Арлен, – сказал Фам, – Слышали, что произошло с вашим отрядом. Мне очень жаль.

Арлен изменилась в лице и сказала:

– Простите, не хочу об этом.

– Понимаю, – ответил Фам.

– А как прошла ваша служба? – резко переключилась она.

– У меня на востоке была скука. Горы, сплошные горы…       Нескольких еретиков за всё это время поймали и отправили на Кракенвирг. Больше и нечего рассказать.

– А у тебя Лайман? – спросила Арлен.

– Было тяжко, нас отправили на юг, чтобы контролировать поток беженцев. Среди них иногда попадались нелюди, которые маскировались под людей, особенно много было потомственных ликантропов. Мой отряд дважды уходил на восполнение после стычек с ними.

– Какой ужас, Лайман, – сказала Арлен.

– Да, но надо благодарить Создателя, что все мы живы, – ответил он.

– А где сержант Нуллес и наша дорогая Доркота?

– Доркота сейчас в госпитале, они вдвоём тоже были на Юге, и их отряд срочно закинули на передовую, чтобы не допустить прорыва войск Лации. Говорят, Нуллес убил три десятка вражеских солдат, прежде чем в него прилетел снаряд. Конечно же, рядом его прикрывала Доркота, она отделалась контузией и осколочным ранением ноги. Сейчас вроде идёт на поправку.

– Не могу в это поверить, – сказала Арлен.

– Давайте уже не будем о грустном, – прервал их Фам, – Мы наконец-то дома среди своих! Скоро узнаем зачем нас всех собрали.

– Тебе что-нибудь уже известно, Арлен? – спросил Лайман.

– Я сама только что приехала, поэтому нет.

Внезапно из замка послышался звон колокола.

– Что ж, пойдёмте во внутрь. Скоро уже начало собрания, – поторапливал их Фам.

Они проследовали через парадную площадь в высокие ворота замка Цитадели. На центральной лестнице холла Арлен догнал молодой рыцарь и поравнялся с ней.

– Леди Шоддэрлам, я скучал по вам.

Арлен повернулась, и на её лице появилась улыбка.

– Жорж, как же ты оброс! – сказала она и положила ему руку на наплечник, – Я тебя даже не узнала, тебе идёт такая бородка… И волосы отпустил.

– Не это я хотел услышать, но благодарю за комплимент, – ответил тот и поправил тёмные кудри.

– Не дуйся, я тоже безумно рада тебя видеть, но давай поговорим потом наедине.

***

Объемный главный зал был переполнен, рыцари со всех уголков империи вернулись в столицу. Все они были одеты по форме: пальто, шинели, плащи, кафтаны и инвернессы, – пестрили отдельными элементами лёгких доспехов, геральдической расцветкой и знаками отличия ордена. Главный символ: руки Создателя в латах, держащие вместо зеркала щит, – был изображён на штандартах, украшающих интерьер. В центре зала стояла высокая мраморная платформа в форме шестиугольника, вокруг которой располагались трибуны. На ней стоял магистр Шоддэрлам. Когда собравшиеся заняли свои места, освещение зала погасло, кроме прожектора, что светил сверху на магистра.

– Братья и сёстры, доблестные рыцари ордена Создателя, приветствую вас в Цитадели! Сегодня я собрал всех по приказу Его Святейшества Архипротэктора, чтобы провести тайное собрание, на котором будет обсуждаться возможная угроза нашему государству. По уставу я введу вас в курс дела и дам указания для рядового, сержантского и младшего офицерского составов, после чего на заседании должны будут остаться только члены Высшего совета ордена. Начнём же!

Особая акустика зала громко разносила слова магистра по всему помещению. Собравшиеся рыцари по традиции ударили трижды кулаком по своим элементам лат.

– Вам должны были объяснить: зачем нужна была вся эта маскировка во время передислокации, но повторю ещё раз – наша операция совершенно секретна, и о ней не знает даже сам император.

На трибунах послышались перешептывания.

– И поэтому наше массовое пребывание в столице становится предметом секретности! С этого момента все операции и посещение улиц города будут проводится без униформы, в обычной одежде и с минимумом вооружения. Напоминаю, что все вы давали клятву верности, и разглашение любых сведений ордена будет караться наказанием вплоть до смертной казни. Мы – защита всего человечества от сверхъестественной чумы, что когда-то пропитала эти земли, мы – щит и меч нашей святой веры! Помянем же наших братьев и сестёр, что успели погибнуть со времён проведения прошлого собрания.

Все поднялись и стояли в молчании, пока магистр зачитывал список имён почивших собратьев.

– Вечная слава! – крикнул в конце он и трижды ударил в грудь.

– Вечная слава! – проскандировал зал и ударил в ответ.

– Теперь, рядовой и сержантский составы, отправляйтесь в расположение, отдохните после долгой дороги и ждите дальнейших приказов. Младший офицерский состав прошу дождаться меня в малом зале. С завтрашнего дня мы приступаем к действиям.

Большинство рыцарей встало и вышло из помещения, Арлен спускалась с трибун со всеми, но решила задержаться и незаметно спряталась. Когда в зале остался только десяток представителей Высшего совета, магистр спустился по внутренней винтовой лестнице платформы, подошёл к первой трибуне и продолжил:

– Уважаемые лорды, мне с трудом верится в то, что я вам сейчас скажу, однако, Его Святейшество Архипротэктор поведал мне о сведениях, которые указывают, что среди правящей элиты государства и даже приближённых к престолу аристократов могут быть случаи организованной связи с ересью, которая в свою очередь представляет большую угрозу для всей Госгардской империи. Верны ли эти сведения, какова цель еретиков, есть ли между ними взаимосвязь, – это то, что нам предстоит выяснить.

– Лорд Шоддэрлам, не говорите ли вы о заговоре? – спросил один из лордов-рыцарей.

– Если это и заговор, то сложно пока говорить против чего и кого он затевается, лорд Коган, – ответил магистр.

– Если здесь замешана магия, то, как минимум против нашей веры и против всего человечества! – сказал другой седой лорд, одетый в плащ и мундир, увешанный наградами.

– Лорд-магистр, есть ли какие-то конкретные сведения, имена, доказательства? Пока что это больше похоже на личные опасения Архипротэктора, – сказал лорд Коган.

– Исходя из того, что у нас есть, нам нужно установить слежку за аристократическими домами Фроеллов, Браумгофенов, Хортонов и приближённых к ним Чейси с Туальграс, а также магнатами торговли и промышленности: Йорпшехов, Малсов, Вымиров и Ишани. Провести организованные обыски и допросы нам никто не позволит. Если Его Величество император Онегборг узнает о нашей тайной деятельности, то ордену несдобровать, поэтому мы сможем обратиться к нему, лишь, когда во всём сами разберёмся и найдём доказательства.

– Это очень влиятельные дома, сэр. Если слухи окажутся правдой, то нам следует действовать с особой осторожностью, тем более, если здесь замешана компания.

– Да, лорд Коган, вы правы, поэтому весь этот маскарад со скрытностью и конфиденциальностью теперь будет нашей тактикой. Одно дело охотиться на остатки нелюдей и еретиков, но совсем другое – идти против влияния верхов империи. После этапа слежки мы продумаем варианты внедрения наших людей в окружение этих семей, допросим их слуг и рабочих, также нам будет помогать сам Архипротэктор и его подданные из Инквизиции. К завтрашнему дню сформируйте из подчинённых вам рыцарей отряды, и самые способные приступят к слежке уже в ближайшее время. Остальные пройдут дополнительную подготовку, после чего присоединятся к своим братьям и сёстрам. Тем, кто не будет привлечен к операции, запрещается покидать территорию Цитадели, ибо они будут тренироваться на случай чрезвычайных обстоятельств. Всем спасибо, и да поможет нам Создатель.

***

Вскоре в зале остался только магистр. Он расхаживал вокруг платформы, разглядывая имена павших рыцарей, часть из которых накануне были выбиты на её гранях. Внезапно магистр остановился, не оборачиваясь к трибунам, и сказал:

– Выходи.

Арлен вышла из-под трибуны и посмотрела ему в глаза.

– Только за это вас уже можно отправить под трибунал, леди-сержант.

– Знаю.

– Тогда почему нарушили приказ и не ушли в расположение?

– Потому, что я – дочь своего отца, – гордо ответила Арлен.

Магистр улыбнулся, она подбежала к нему и крепко обняла.

– Я так соскучилась, папа.

– Как и я, дочь, – сказал он и прижал её к себе.

– Как думаешь, это правда, что ты сейчас говорил?

– Надеюсь, что мы скоро это узнаем.

Арлен подняла голову, с грустью взглянула на отца и сказала:

– Я думала, что больше не увижу тебя.

– Верю, читал твой рапорт. Пойти искать выдуманных херувимов, оставив своих людей… Рад, что ты цела.

Арлен прижалась лицом в его грудь и разревелась.

– Ну-у, разве так должно вести себя рыцарю?

– Я во всём виновата.

– Ответственность на тебе, Арлен Шоддэрлам, но пойди ты в тот момент с ними и, возможно, твоё имя сейчас было бы на этих гранях.

– Я поверила словам местных деревенщин, что незадолго до нашего прихода они видели человека с крыльями в небе. Я-я… Знаю, что это не оправдание, – всхлипывая говорила она.

– Разумеется, нет. Такова наша доля – служить государству и всему человечеству, балансируя между жизнью и смертью. Поверь, раньше наши собраться погибали куда чаще, пытаясь очистить мир от скверны.

– Ты совершал такие ошибки, отец?

– Их груз до сих пор на моей совести.

– Моё рождение – одна из них? – спросила Арлен, подняв взгляд.

Магистр положил свои руки на плечи дочери, посмотрел в её зелёные глаза и сказал:

– Хоть меня тогда и изгнали из ордена без права на возвращение, я никогда не считал твоё появление на свет ошибкой.

Арлен хохотнула сквозь слёзы и текущий нос.

– Наоборот, я всегда считал тебя своей божией благодатью, моим испытанием. Твоя мама гордилась бы тобой, как и я. Слышишь?

– Да, отец, спасибо тебе.

С этими словами Арлен снова крепко обняла его.

Илвес

– Ты уверен, что готов идти?

– Да, – ответил Хоргут.

– Прошла всего пара дней, может стоит подождать?

– Хоргут готов, нельзя медлить.

Они сидели за хибарой у костра. Илвес покуривал трубку, которую ему подарил Логгед, пока на огне жарилась пара разделанных кроликов.

– Значит, в дикие земли? – спросил он.

– Угу.

– Объединять орков?

– Да.

Хоргут сидел на камне и вытачивал ножом копьё из крупной ветки.

– Смотрю ты, и правда, стал поживее, – сказал Илвес и снял палку-вертел с костра.

Он оставил одного кролика себе и протянул палку со вторым орку.

– Спасибо, человек, – ответил тот и съел кролика за два присеста.

– Говори: Илвес. Сколько можно называть меня человеком?

– Спасибо, человек Ил-вес, – жуя остатки пробормотал Хоргут.

– Ты неисправим.

Орк расхохотался, а затем встал.

– Мне пора, солнце начать садиться.

Илвес встал следом и зашёл в дом, а когда вернулся, то держал в руках свой плащ.

– Вот, держи. Нечего тебе светить бурой кожей и клыкастой рожей лишний раз, – сказал он, – И вот мешок, тут немного припасов.

С этими словами разноглазый передал вещи орку.

– Спасибо, Ил-вес, ты – лучший человек, что видеть мои глаза, – сказал Хоргут, взяв вещи и протянув вперёд руку.

– Удачи, Хоргут из племени Бурокожих, – ответил Илвес и с трудом обхватил предплечье орка.

Хоргут пошёл обратно в прерию навстречу заходящему солнцу. Внезапно разноглазый сложил ладони вокруг рта и крикнул:

– Я забыл спросить!

Орк остановился и повернулся.

– Что означают твои татуировки?!

– Эти узоры изображать жизнь моего племени от сотворения первых орков и до самого меня! – гордым голосом крикнул в ответ Хоргут и побрёл дальше.

Илвес какое-то время смотрел ему в след, затем затушил костёр и подошёл к Нуажу.

– Что ж, старина, кажется мы итак тут задержались.

Он уселся на единорога и поехал в сторону города. Вскоре внизу по склону от дороги показалась широкая река, на берегу которой стоял временный лагерь переселенцев. Они расставили свои фургоны и повозки полукругом, чтобы огородиться от незваных гостей. Вокруг костров звучала скрипка и раздавались звонкие голоса, переселенцы выпивали и ужинали, отдыхая перед очередным изнурительным переходом через просторы прерии. Разноглазый проехал мимо, и через какое-то время показались дощатые здания.

В ночном Гронксе было спокойно, шум исходил только из салуна в конце улицы. Илвес привязал Нуажа под навесом во дворе и забрал сумки с вещами и золотом, затем зашёл на постоялый двор, который находился на центральной площади, и снял комнату на втором этаже. Он соскучился по мягкой постели, поэтому мгновенно заснул, а на утро, пополнив припасы в местных лавках, отправился по тракту в сторону Пансэрия.

Спустя два дня

Стояло знойное солнце, когда на горизонте показался городок.

– А вот и Тотанмоки, Нуаж. Следующая остановка – Пансэрий, – пробурчал разноглазый.

Вскоре они проехали деревянные башенки резервуаров с водой и ветряные насосы, которые вереницей тянулись вдоль дороги и крутились лопастями от дуновений. Попав в город, Илвес отправился на главную площадь. По мере приближения нарастал шум, исходящий из центра Тотанмоки. Выехав на площадь, разноглазый увидел толпу, собравшуюся вокруг эшафота и десяток вооружённых всадников в шляпах и плащах. Даже на широких дощатых балконах зданий собралась разношёрстная публика. На эшафоте, стоя на бочках, и с веревками на шеях возвышались двое обвиняемых, рядом с которыми стоял скованный кандалами по рукам и четырём ногам кентавр. Из-под его широкой шляпы торчали длинные тёмные волосы, а поверх голого торса был надет деловой, но потрёпанный жилет. Илвес подъехал поближе и с ужасом заметил, что один из осуждённых – всего лишь мальчишка, рядом с которым в петле стоял полурослик. Внезапно раздался крик одного из всадников:

– Всем успокоиться!

С этими словами седой длинноволосый мужчина в ковбойской шляпе, с усами и острой бородкой на лице спешился на землю и пошёл к месту казни. На нём было надет костюм и лёгкое пальто из-за борта которого торчали револьвер и сабля, а с каждым его шагом побрякивали шпоры на кожаных сапогах. Он развернулся к толпе и громко сказал:

– Для тех, кто вдруг меня не знает: я – маршал Алистэр Уирэл, назначенный правительством Экзорума для охраны правопорядка, а также защиты жителей и переселенцев в Вольных землях! Позапрошлой ночью мы с моими рейнджерами схватили неподалёку трёх членов известной и крайне опасной банды Лепрекона Юбарда, состоящей из полуросликов, которые ездят верхом на кентаврах. На их счету десятки убийств, несколько ограблений местных банков, нападения на группы переселенцев, кражи скота и коней, а также торговля хекзопылью! Эти трое: кентавр Зойнорг Хафли, полурослик Лэнди Цыц и человек Фолли Никен, – обвиняются в соучастии в данных преступлениях и приговорены к казни!

Толпа стала кричать и хулить обвиняемых. Илвес слез с Нуажа и протиснулся ближе к эшафоту. Тем временем кентавр молча смотрел в землю, полурослик гневно взирал на толпу, а кучерявый мальчишка справа от него захлёбывался слезами. Один из рейнджеров, исполняющий обязанности палача, поднялся на эшафот и взглянул на Уирэла. Алистэр поднял руку, и тот выхватил из-за спины винтовку, направив её на затылок кентавра. Через секунды, длящиеся вечно для обвиняемых, маршал уронил руку вниз, и раздался выстрел. Тяжёлое тело упало вниз. Дальше рейнджер подошёл к Лэнди, и тот высоким голоском крикнул:

– Юбард отомстит за нас, сукины…

Не успел он закончить, как бочка вылетела у него из-под ног, полурослик схватился за верёвку на шее и начал, брыкаясь, хрипеть. Рейнджер немного подождал, а затем схватился за маленькие плечи и резко рванул тело вниз, прекратив мучения. Внезапно в толпе раздался крик:

– Какими надо быть ублюдками, чтобы вешать мальчишку или просто смотреть на то, как его сейчас вздёрнут!

Все повернулись на Илвеса, который выкрикнул это что есть мочи. Уирэл резко посмотрел на разноглазого и подошёл к нему.

– Ты кто, мать твою, такой?! – спросил он и плюнул на землю.

– Тот, кто не убивает детей, – грубо ответил разноглазый.

– Детей! – крикнул маршал и оглядел собравшихся, – Пятнадцатилетний Фолли Никен, которого прикормил Лепрекон и сделал своей очередной шестёркой! Мальчишка, который стал давать Юбарду необходимую информацию из городов Вольных земель о маршрутах переселенцев, о передвижении денежных конвоев, о зажиточных персонах, о месте нахождения моих парней… Этот засранец виноват во многих преступлениях банды Юбарда!

– Вы даже не предъявили доказательства, – тихо, но уверенно сказал Илвес.

– Доказательства?! Его поймали в десяти милях отсюда, когда он пытался передать сведения и карту города этим двоим!

Сказав это, Уирэл, не оборачиваясь, показал большим пальцем назад на мёртвые тела полурослика и кентавра. Разноглазый замолчал, и в этот момент маршал прижался к нему, сказав что-то на ухо. Илвес немного отпрянул и посмотрел тому в глаза. Тем временем мальчишка с надеждой внимал каждое слово этого спора, пытаясь вытирать слёзы закованными ручонками. Внезапно маршал повернулся к рейнджеру и махнул рукой. Бочка вылетела, мальчишка стал брыкаться, его лицо покраснело, а глаза готовы были выпрыгнуть наружу. Спустя мгновения Уирэл выхватил револьвер и выстрелил в верёвку, на которой болтался юнец. Фолли рухнул на доски платформы и стал громко кашлять, держась за шею.

– Это будет ему уроком на всю жизнь, а след от верёвки – напоминанием, – тихо сказал маршал, глядя в глаза Илвесу.

Тот был нахмурен, но кивнул в ответ.

– Всё! Расходимся дамы и господа! – крикнул Уирэл.

Жители Тотанмоки стали бурно обсуждать случившееся и возвращались к своим делам, как будто ничего не произошло.

Илвес вернулся к Нуажу, но вдруг позади послышался голос маршала:

– Не желаешь ли поработать со мной? Мне нужны парни, которые чтят справедливость.

– Простите, мистер Уирэл, но у меня свой путь, – ответил разноглазый и забрался в седло.

Маршал молча кивнул головой, схватившись за кончик шляпы. Разноглазый кивнул в ответ, поехав дальше по улицам города.

Среди двухэтажных зданий выделялась одинокая каменная башенка с надписью: «Зелья и снадобья Жэбби». Взяв с собой сумки, Илвес зашёл во внутрь и поднялся по винтовой лестнице в небольшую лавку.

– Доброго вам дня, мистер, – послышалось из-под прилавка.

– Доброго. У вас есть зелье заживления ран? – спросил разноглазый.

– А как же! Сейчас найду.

На табуретку вскочил старый гоблин в брюках с подтяжками и белой рубашке.

– Посмотрим! – прохрипел он и начал шарить по полкам с бутылями, – Где-то было, ага, вот.

Гоблин поставил на прилавок пузырёк с зелёной жидкостью. Илвес открыл крышку, понюхал и сказал:

– Две, пожалуйста.

– Так сразу и сказал бы! – проворчал гоблин и снова принялся шерудить запасы.

– Сколько с меня?

– Тридцать медяков.

– Не многовато ли?

– Это единственная алхимическая лавка в округе, парень. Дешевле только в Пансэрии.

– Буду знать, – сказал Илвес и положил на стол мешочек с монетами.

– А чего это ты таскаешь с собой эти сумки? – спросил гоблин и подал второй пузырёк.

– Важный груз.

– Много вас стало с важным грузом! Небось золото везёшь.

– Обижаешь! Единорожий навоз.

– Тьфу, ты! Шутник…

Илвес уже пошёл к лестнице, но обернулся и спросил: