Читать онлайн Где же Ты?!

Где же ты?!

Глава 1

В тысяча девятьсот девяносто первом году бабушка Алины начала посещать собрания верующих и обратилась к Богу. И, как это часто бывает, когда в семье появляется верующий человек, он пытается спасти всех своих близких.

Алина очень любила свою бабушку, у них были очень тёплые и доверительные отношения. Нередко они проводили время, когда она прибегала поделиться радостью или получить поддержку в своих тревогах, а бывало, забегала к ней за утешением, когда сталкивалась с тем, что не могла пережить без слёз .

Но теперь, каждый раз, когда Алина приходила в гости, вместе с запахом пирогов, оладий и чашкой горячего чая, на столе стали появляться религиозные книжки или тонкие брошюрки.

Из уважения Алина их брала, но читала не всё – что-то листала, а что-то оставляла без внимания, отложив в угол, где они пылились рядом с её школьными тетрадками. В тот момент Бог её, в общем-то, не слишком интересовал. Он казался далёким, как звёзды над городскими крышами. Она была бойкой девочкой, светской, как она сама это называла: любила бегать на дискотеки, болтать с друзьями, жить яркой и интересной жизнью. И она кружилась в этом мире, полном ярких нарядов, музыки и мальчишеских взглядов. И всё же до сих пор она ни с одним мальчиком не встречалась, понимая, что не сможет действительно кому-то довериться из тех, с кем общалась.

Сейчас была поздняя ночь. Алина сидела на подоконнике, глядя, как за окном медленно кружатся белые снежинки. Ей было семнадцать, и в её сердце уже поселилось что-то тяжёлое, чего она не могла прогнать ни музыкой, ни весёлыми подружками, которые звали её на очередную дискотеку.

Она сидела и вспоминала свою жизнь. Родители развелись, когда ей было только четыре года. В семье была старшая сестра, от первого брака матери, разница с которой была пять лет. В общем мама с Олей растили Алину вместе. В жизни матери появлялся то один мужчина, то другой. Затем, когда Алине исполнилось одиннадцать лет, мама снова вышла замуж. В целом они с отчимом жили не плохо, хотя проблемы в отношениях всё же были.

Родной отец Алины теперь жил с новой женщиной где-то на другом конце города, а мама целыми днями пропадала на работе, чтобы прокормить их с сестрой. Алина не винила родителей в том, что они расстались, но всё равно чувствовала себя потерянной, как игрушка, которую забыли на полке.

Приближалась весна, но в их городке этого еще совсем не было заметно. Снег за окном осыпал землю легким холодным пухом, словно забыл о приближении весны. Он, конечно, не знал о том, что по радио и телевидению все поздравляют друг друга с весной и международным женским днем. Снег всё еще жил в царстве «Снежной Королевы», замораживающей все вокруг, заставляя замирать и сердце Алины.

Алина училась лингвистической школе, заканчивая одиннадцатый класс, но еще не решила, куда будет поступать? Она хотела получить профессию, но не работа была в центре её стремлений. Для Алины специальность лишь позволяла чувствовать себя более спокойной и уверенной. Глядя на маму – кондитера пятого разряда, и на то, как её ценят на работе, Алина хотела стать настоящим профессионалом. Но семью она мечтала строить иначе, видя, что отношения матери с отчимом стали портиться.

«Как же построить отношения, чтобы в доме не было ссор и разногласий?! – грустно думала она. – Если бы в жизни мамы не менялись мужчины, я бы поверила, что ей с моим отцом или отцом Оли просто не повезло. Но раз ни один мужчина не может удержаться в её жизни надолго, значит всё-таки я не должна брать за пример её отношения с мужчинами. Я не хочу такой жизни как у неё. Но в своей профессии мама достигла максимальной высоты и я хочу также» – думала девушка, глядя на легкий танец снежинок.

Она часто мечтала о своей семье – не о той, что распалась у родителей, когда она была ещё маленькой, и не о той, какую видела сейчас, а о той, что будет у неё самой. Ей хотелось мужа, одного-единственного, на всю жизнь. Чтобы он смотрел на неё так, как в старых фильмах, которые показывали по телевизору у бабушки, – с нежностью и обещанием быть рядом всегда. Чтобы в их доме пахло пирогами, а не ссорой, чтобы дети смеялись, а не прятались по углам, как она с сестрой в те последние месяцы перед разводом матери с отцом Алины.

И даже сейчас, в общении мамы с отчимом далеко не все было гладко, хотя намного лучше, чем с отцом. Алина не раз представляла, как они с этим будущим мужем сидят вечером на диване, укрывшись пледом, и просто молчат, но это молчание – тёплое, живое, полное любви. Как обсуждают прочитанные книги, или просмотренные вместе фильмы и радуются общности интересов.

Бабушка, мамина мама, последнее время всё чаще заговаривала о Боге. Она стала верующей после того, как стала посещать собрания. Теперь по воскресеньям она ходила в церковь, а дома читала различные религиозные книжки. Бабушка всегда была какой-то тёплой и уютной, но теперь она буквально светилась глубокой затаённой радостью и добротой.

– Алиночка, вера – это опора, – говорила она, поглаживая её по голове. – С ней не страшно жить.

Алина слушала, кивала, но внутри пожимала плечами. Брала книжки, что предлагала ей бабушка, но читать не стремилась.

Ей казалось, что Бог – это что-то для стариков, а её жизнь должна быть яркой, шумной, полной танцев и смеха. Она не хотела искать покой в молитвах, но мечтала найти любовь – настоящую, такую, чтобы сердце билось чаще.

Иногда вечерами, когда мама засыпала перед телевизором, Алина красилась перед зеркалом. Чёрная тушь, блёстки на веках, яркая помада – всё, чтобы её заметили. Она верила, что встретит ЕГО, того самого, единственного, где-нибудь на вечеринке или на дискотеке, среди мигающих огней и громкой музыки. Там, где люди кружатся в танце, смеются и кажутся такими живыми. Ей представлялось, как он подойдёт к ней – высокий, с шевелюрой вьющихся волос и добрыми глазами, протянет руку и скажет что-то простое, но важное. И всё закрутится, как в сказке.

Сегодня подруги снова позвали её на дискотеку, в честь восьмого марта. Алина надела своё лучшее платье и туфли, от которых через час ныли ноги. В местном клубе было шумно, жарко, пахло духами и чем-то кислым. Она танцевала, смеялась, но внутри всё равно оставалась пустота. Парни подходили, шутили, предлагали выпить, но в их взглядах не было того, о чём она мечтала. Они смотрели мимо, на платье, на улыбку, но не на неё.

С вечеринки в честь восьмого марта она вернулась поздно, когда город уже затих. Сняла туфли в прихожей, прошла на кухню и села за стол, потом переместилась на подоконник. Алина посмотрела в окно на легкий танец снежинок и вдруг заплакала – тихо, чтобы никто не услышал. Ей было страшно, что её мечта так и останется мечтой, что она никогда не найдёт того, единственного, и что мир в её жизни – это только иллюзия, как те мигающие огни в клубе.

А за окном шёл снег, укрывая всё белым, чистым покрывалом, будто давая надежду, что однажды её сердце всё-таки отогреется.

Учебный год заканчивался и вставал не простой вопрос: Куда поступать после школы? Какой путь выбрать? С одной стороны, её тянуло в медицинский – мысль о том, чтобы помогать людям, казалась привлекательной. С другой стороны, она увлекалась английским языком, ведь не зря же она заканчивала лингвистическую школу. Но в какой-то момент Алина поняла, что вид крови вызывает у неё страх, и это стало решающим фактором.

«Медицина, скорее всего, не для меня» – решила она.

Обстоятельства сложились неожиданно. Поздней весной, когда Алина заканчивала одиннадцатый класс, её мама отправилась отдохнуть на курорт. Там, среди новых знакомых, она разговорилась с женщиной, которая работала в бухгалтерии Хабаровского педагогического университета. Слово за слово, и беседа плавно перетекла к теме поступления. Наташа рассказала о переживаниях и сомнениях дочери. В их городке не было университета, поэтому приходилось выбирать между несколькими большими городами: Хабаровск, Томск, Благовещенск или Комсомольск на Амуре.

Женщина рассказала, какие экзамены нужно сдавать, как проходит процесс проверки абитуриентов, и даже ненавязчиво намекнула, что было бы неплохо, если бы Алина – поступила именно к ним.

Мама, вернувшись домой, передала этот разговор младшей дочери, и в её голове начал складываться новый план. Может, это и был тот знак, которого она ждала?

И все же Алина не спешила воспользоваться приглашением новой знакомой своей матери. Она стояла на пороге взрослой жизни, и перед ней раскинулся мир, полный возможностей и сомнений. Ближайший город Артём, манил её своими университетскими стенами, но судьба вела её дальше: Хабаровск, Благовещенск – названия кружились в голове, словно птицы над бескрайней тайгой, и каждый город казался ей то притягательным, то пугающим. В Комсомольск она даже съездила – шагнула в двери местного вуза, но необъяснимое чувство серости и мрачности здания оттолкнул её, как холодный ветер. Тест, который она там написала, остался лишь смутным воспоминанием, а сердце уже знало: не здесь её путь.

Владивосток пугал её чем-то необъяснимым. Она не могла понять, откуда взялся этот страх, но он сковывал её, заставляя отступить. Возможно, дело было в расстоянии, в неизвестности, а может, в чём-то глубинном, что она сама не могла назвать. И всё же судьба не оставила её в одиночестве. Не важное на первый взгляд, спонтанное знакомство матери с женщиной, работавшей в Хабаровском университете склонило её выбор к этому городу. Вместе с Дашей, подругой из лингвистической школы, Алина отправилась в путь. Даша была на год старше и более решительной и Алине было не так страшно от того, что та согласилась поступать вместе.

Когда внучка уезжала из родного города, бабушка сказала:

– Я буду молиться о тебе! Пусть Господь пойдёт впереди тебя и подготовит сердца людей, от которых будет зависеть твоё поступление. Я знаю, что со своей стороны ты сделала всё возможное, и теперь мы можем только молиться, чтобы Бог открыл перед тобой двери этого университета.

Хабаровск не встретил их с распростёртыми объятиями. Педагогический университет оказался крепостью, куда принимали в основном своих, а Алина с Дашей, приехавшие из другого района, балансировали на грани. Экзамены они сдали на пятёрки, но этого было мало – их имена висели под вопросом. И тут в игру вступила та самая женщина, знакомая мамы. За закрытыми дверями велись разговоры, звонки, просьбы. Ректор, чьё имя Алина слышала лишь краем уха, куда-то звонил, о чём-то договаривался. И вот, словно по волшебству, двери университета распахнулись. Чудом, но они с подругой всё же поступили.

Алина не знала, будет ли рада своему решению или пожалеет, но просто двигалась дальше, надеясь, что странные добрые случайности не закончатся на её пути. Иногда ей казалось, что кто-то незримый, но очень мудрый через те самые случайности направляет её и ведёт по жизни. И всё же пока, она не готова была назвать этого невидимого и явно доброго руководителя – Богом, как предлагала ей бабушка.

Глава 2

На первом курсе Алина познакомилась с миссионерами – верующими американцами, которые проводили что-то вроде «фан-шоу» в её университете для всех англоговорящих студентов. Было объявление, приглашали всех желающих прийти на программу с разными сценками, шутками и играми.

Алина пришла на эту встречу вместе с другими студентами, где в огромной аудитории собралось много англоговорящих ребят. Приезд иностранцев воспринимался как нечто очень необычное. Ведь совсем недавно рухнул «железный занавес» и появилась возможность выезжать из страны или принимать у себя иностранцев.

Американцы показывали разные забавные сценки в своём стиле. В конце небольшого шоу, они объявили:

– Мы – миссионеры, верующие люди, и хотели бы познакомиться с теми, кто желает больше узнать о Боге и заодно совершенствовать свой английский. Желающие, могут в конце этой встречи взять бумажку с нашим номером телефона или дать номер, по которому мы могли бы связаться с вами, когда у нас будут намечаться какие-нибудь мероприятия.

Алина всегда мечтала общаться с носителями языка, ведь английский был её страстью. Когда она поступала в университет вместе с подругой Дашей, их сразу заметили преподаватели. Те потом сказали, что Алина и Даша сдавали экзамены на уровне второго курса – так хорошо они говорили. Это было неудивительно, ведь в лингвистической школе у них был замечательный учитель.

Алина и Даша часто практиковали английский вместе, гуляя по Хабаровску. И тут появилась настоящая возможность познакомиться с американцами. Им было всё равно, верующие те или нет – главное, что можно говорить по-английски. Они с Дашей даже не обсуждали это, просто решили воспользоваться шансом.

На тот момент Алина и Даша снимали комнату у одной женщины, так как комнаты общежитии им не досталось. В квартире был городской телефон – мобильных тогда ещё не было.

Через время американцы позвонили. Хозяйка квартиры, услышав в трубке английскую речь, растерялась и даже испугалась. Она еще не привыкла к тому, что времена изменились. Ведь раньше за общение с заокеанскими гостями можно было получить тюремный срок. А тут так легко, звонят по обычному, местному номеру. Конечно, она знала, что её квартирантки учатся иностранным языкам и нередко слышала, как они говорили между собой по-английски. Но чтобы иностранцы звонили – такого в её жизни еще не было!

– Девочки, это наверное вас! – испуганно протянула она трубку, будто сейчас из неё выскочит чья-то рука и защелкнет на её запястье наручник.

Алина подошла к телефону. Звонила Линда, её новая знакомая, которая была чуть старше и тоже была еще не замужем.

– У нас завтра будет служение в церкви, вы придёте? – спросила она после обычных слов приветствия и вопросов о том, как идут дела.

– Да, конечно! – обрадовалась Алина.

Когда Алина с Дашей пришли на общение, они встретили там еще одну девочку из их группы, та уже давно посещала собрания, и знала как себя вести и где что находится. Но других студентов оказалось не много. И Алина была удивлена. Стремясь выучить язык на максимально возможном для неё уровне, Алина не могла понять, как люди, обучаясь в ВУЗе иностранным языкам, не стремятся к тому же?

Американцы подарили девушкам тонкие книжечки, часть текста в которых была на русском, часть на английском. В этих брошюрах и книжках Алина встретила ту же весть, что и в книжках, которые давала ей бабушка, о том, что Бог её любит. Они подарили также подругам Евангелие на двух языках, и для Алины этот подарок был прекрасным.

Раньше, в беседах с бабушкой, Алина видела Бога, который строго следит за тем, чтобы люди не выглядели современно. Бабушка, вместе с вестью о любви Божьей, нередко, увидев на внучке джинсы, говорила:

– Верующим неприлично надевать такую одежду. Позор на женщине мужская одежда.

На это Алина отвечала, едва сдерживая смех, чтобы не обидеть взрослого человека:

– Я сочту парня более, чем странным и неприличным, если он наденет женские джинсы.

Но здесь жили люди, одежда которых была свободной. Они вообще о ней не говорили. Каждый одевался так, как ему было удобно. В этом обществе ставка делалась на то, что человек думает и что делает, злой он или добрый, проявляет ли любовь и заботу о ближнем, или полон жестокости и эгоизма. О таком Боге, пусть и остающемся невидимым, но реально любящем и желающем проявляться в людях, Алине хотелось узнать больше, хотелось стать похожей на Него, исполнять те Заповеди, о которых она слышала и читала.

В начале Даша тоже ходила на встречи, но потом ей стало скучно.

– Как они достали со своей пропагандой, – ворчала она. – Там на представлении хотя бы весело было, а сейчас только и твердят о Боге и грехе. Я не собираюсь жить монахиней и буду развлекаться! Короче, если хочешь, ходи на эти скучные собрания. Но меня не тяни.

Но Алина была другой. Её тянуло к Богу, она с жадностью читала Новый Завет, пытаясь понять суть жизни по вере. Потом миссионеры привезли и показали фильм «Иисус» по Евангелию от Луки. И в её сердце что-то дрогнуло. Алина тихо шептала молитву покаяния, которую озвучивал диктор в конце фильма, и продолжала плакать. Ведь она невольно смахивала слезы, когда смотрела на страдания и распятие Иисуса, слушала его просьбу к Отцу о том, чтобы Бог простил тем, кто Его распинал.

И любовь Божья действительно нужна была ей в тот момент, как никогда прежде. Алина чувствовала себя очень одинокой и бессильной от невозможности что-либо изменить. И её боль появилась не просто так – проблемы были такие, что хоть кричи. Мама с отчимом разругалась окончательно, он бросил её, пошёл гулять, а мать от тоски «в бутылку нырнула», стала часто пить – то ли от злости, то ли от безысходности, кто разберёт?

Алина пыталась приезжать домой, убеждать маму не пить, взять себя в руки. Но та лишь горько вздыхала, отмахиваясь.

– А зачем? Я всю жизнь пыталась «брать себя в руки», вас поднимала, искала хоть одного порядочного мужика, кто реально любил бы меня. И что? Опять и опять в как в болото проваливалась, ступив на кочку, казавшуюся крепкой. Зачем же мне такая жизнь? А вы выросли. У вас своя жизнь.

– Мам, если хочешь, я вернусь, буду жить с тобой, – предложила Алина. – Только ты не пей!

– Нет, дочка, не стоит возвращаться. Раньше не пила, а теперь буду пить, понятно? Мне он был нужен. Но он ушел… – и Наташа закинула в себя новую порцию водки из стопки. Затем, не закусывая, налила себе еще.

После той поездки домой, Алине не хотелось жить. Внутренне она металась, как зверь в клетке, пытаясь найти выход.

И когда Алина услышала о том, что существует другой мир, полный любви, добра и чистоты, она снова захотела жить. От той вести, что она услышала, её сердце уставшее от жизни, вдруг словно вдохнуло чистого и свежего воздуха. Среди всех своих проблем и беды, она вдруг почувствовала – есть что-то вышее, настоящее. Как луч света в подвале, куда она давно свалилась.

Алина всегда гордилась своей мамой – это было чувство, глубоко укоренившееся в её душе с самого детства. Но последние два года, с девятого по одиннадцатый класс, стали для неё настоящим испытанием. Слёзы текли рекой, сердце сжималось от тревоги. А потом, когда она поступила в университет, стресс накрыл её с новой силой. Гиперответственность, унаследованная, быть может, от той же мамы, не давала покоя. Как мама останется одна? Кто присмотрит за ней? Старшая сестра к тому времени уже вышла замуж и переехала, оставив маму в одиночестве в той самой квартире, где единственной компанией ей была соседка – женщина, с которой они частенько выпивали вместе, болтая о жизни.

Мама жила своей тихой, но тревожной для дочери жизнью, и Алина, оказавшись в новом мире студенчества, пыталась найти опору. Но и там всё пошло наперекосяк. Отношения с Дашей, девочкой, с которой они вместе поступили, начали трещать по швам. То Даша была в настроении, то вдруг замыкалась в себе и могла молчать несколько дней подряд. И эта непредсказуемость ранила. Алина была из тех, кто привязывается всей душой, отдаётся дружбе без остатка. И если кто-то от неё отдалялся, это становилось невыносимой болью, словно часть её самой отрывали.

В этом хаосе чувств и страхов она вдруг услышала слова, которые проникли в самое сердце: Всевышний её любит. Он живой, не какой-то далёкий и абстрактный Бог, не статуя, не выдумка вроде Деда Мороза, а реальная Личность, близкая и настоящая. Это открытие потрясло её. Она поняла, что нуждается в Нём, как в воздухе.

Ещё до встречи с миссионерами она, вспоминая то, что говорила ей раньше бабушка, зашла в православный храм. Но там, среди икон и свечей, её душа осталась пустой – ни отклика, ни тепла. А теперь, стоя на пороге чего-то нового, она чувствовала, что этот путь, этот зов может стать её спасением. И она читала Евангелие, так, как не читала раньше самые захватывающие романы. Ведь в романах любовь была выдуманной, нереальной и слишком иллюзорной, а здесь была настоящая, вечная, искренняя и жертвенная. И Алина очень хотела жить в этой любви и учиться проявлять её в своей жизни.

Глава 3

После встречи с американцами Даша изменилась. Она держалась так, словно Алина чем-то её задела, нанесла непонятную обиду. Её раздражение росло, как тень в закатный час, особенно из-за того, что подруга начала посещать собрания. Между ними будто пролегла трещина, хотя никто не произнёс этого вслух. Даша вела себя так, словно конфликт уже разгорелся, хотя он существовал лишь в её молчаливых взглядах и резких жестах. Бывали моменты, когда она принимала решения, не удосуживаясь даже шепнуть об этом подруге.

А ведь ещё недавно всё было иначе. Вместе с Дашей, той самой, с которой они делили каждый день сентября, боролись за выживание. Не зная, где приклонить голову, бродили по Хабаровску, ночуя то у знакомых, то в случайных углах. Делили булку хлеба пополам, смеялись над своей бедностью, держались друг за друга, как за спасательный круг. Эти дни сплотили их, выковали, как казалось Алине , что-то настоящее. И вот теперь Даша, которая прошла с ней через всё это, отдалялась, оставляя её в недоумении. Почему? Отчего такая перемена?

Кажется, корни этого уходили в семью Даши. Там, где она росла, конфликты не обсуждали – их просто пережидали в молчании, пока время не сотрёт острые углы. Но для Алины, привыкшей разбираться в чувствах, говорить и понимать, это молчание было невыносимым. Оно разрывало её изнутри, как натянутая струна. А ещё те американцы… После встреч с ними Даша стала другой. Она отдалилась, словно её унесло течением, а Алину, наоборот, что-то тянуло в противоположную сторону – к свету, к вопросам, к чему-то большему.

Два-три дня тишины между ними стали обычным делом, а потом случилось и вовсе неожиданное: Даша молча собрала сумку и направилась к двери.

Стоя на пороге, она бросила через плечо:

– Я уезжаю к парню, в Новосибирск.

И всё. Дверь хлопнула, оставив Алину в оцепенении. Шок накрыл, как холодная волна:

«Как так? Почему? – В голове кружились вопросы без ответов. – Чем я её обидела? Почему она так со мной поступила? За что? Я же всё старалась делать, чтобы ей было хорошо. Я чаще поступала так, как ей было нужно, а не как хотела я сама. И что же теперь?» – кружились мысли, как рой потревоженных пчёл.

Оставшись одна, Алина села, уткнувшись лицом в ладони, и слёзы хлынули сами собой.

– Господи, – шептала она, – я вообще не понимаю, что происходит!

Но к тому времени её душа уже не была одинокой пустыней – она нашла общение с Богом, поняла, что Он ей нужен, что без Него всё рушится. Она научилась молиться

Алина не могла понять, почему всё это произошло. И только позже она осознала, что у них действительно разные характеры и пути жизни. И если бы Даша осталась, она тянула бы Алину обратно, вниз. Алине же очень нужен был Бог и Его чудесный мир.

Для Алины всегда важно было обсуждать всё, что происходило, договариваться, искать общие решения, и молчание Даши всегда приносило ей боль. А после общения с американцами пропасть между подругами только выросла. Даша отдалялась. Жизнь греха затягивала её словно в трясину, а Алину что-то манило в противоположную сторону, к чему-то новому и неизведанному.

Даша была совсем не похожей на Алину. Она умела говорить «нет» легко, без тени сомнения. Однажды девчонки с пятого этажа общежития, пришли попросить тетрадку с лекциями, чтобы списать. Даша даже не задумалась – с порога отрезала:

– Нет! Не дам, сами должны были писать, – и точка. Она ни минуты не сомневалась, что поступает правильно.

Алина так не могла. Её натура была мягче, податливей. Отшить кого-то, как это делала Даша, ей было не под силу – она скорее уступит, чем откажет. Их характеры, такие разные, всё больше расходились, как тропинки в лесу, пока не закончились неожиданным отъездом Даши.

К счастью для Алины, в группе была Линда Дэвис. Из всей той шумной группы американцев именно она выделила Алину, заметив в толпе студентов. Линда стала приглашать её к себе – раз в неделю, на изучение Библии, беседы. Это было как луч света, который пробился сквозь тучи. Даша, которая в то время еще жила в одной комнате с Алиной, правда, к этому не тянулась – её сердце оставалось равнодушным к духовным вопросам. Эти встречи стали ещё одной причиной разрыва между подругами.

Линда, эта удивительная Линда Дэвис, научила Алину видеть Всевышнего не как далёкую силу, а как лучшего Друга – Того, Кто всегда рядом.

– Представь, – говорила Линда, указывая на пустой стул, стоявший рядом, – вот стул. А на нём сидит Всевышний. Ты можешь просто сесть напротив и поговорить с Ним. Но чтобы услышать Его голос, – объясняла она, – нужно открыть Слово Божье, Библию. Мы ведь общаемся словами, верно? И Бог тоже говорит через Своё Слово. Открываешь Писание, читаешь – и учишься Его слышать. Не просто текст, а голос, который звучит в твоей жизни, в твоей ситуации, прямо к твоему сердцу.

Линда показала Алине, как вести дневник – «quiet time», (тихое время). Каждый день, хотя бы на десять, пятнадцать минут, а иногда и на полчаса, Алина стала уединяться, чтобы обратиться к Богу: помолиться, послушать, почувствовать. Как объяснила ей Линда, Алина записывала свои мысли и откровения в этот дневник. Также она писала в него возникающие вопросы и сомнения. Так, шаг за шагом, Алина начала тянуться к Нему. Она также приходила к Линде, и они молились вместе.

Алина приносила с собой к новой подруге список вопросов – целую гору сомнений и неясностей, ведь вера была для неё новой, неизведанной тропой. Линда терпеливо разбирала с ней Писание, открывала страницы, которые словно светили ответами.

– Как здорово хорошо знать Библию! – восторженно отвечала Алина. – Если бы я знала те места, которые ты сейчас мне прочитала, то вопрос и не возникал бы.

– Что ты! – улыбалась Линда. – Вопросы – это же прекрасно! Если нет вопроса, то в нашем сознании не выделяется место для ответа. Тогда мы не запоминаем ничего. А так, ты задала вопрос, потом некоторое время думала о нём и не находила ответа. И в твоём сознании возник вакуум, который при получении ответа, буквально «втягивает его в себя» и тогда информация запоминается. Кстати, не стоит бояться вопросов, даже тех, которые надолго остаются без ответа. И не стоит бояться признаваться в том, что ты чего-то не знаешь. Ведь на самом деле Бог намного больше всего, что может вместить наш ограниченный разум и хорошо, когда мы понимаем, чувствуем и признаём этот факт. Наше понимание своей ограниченности на фоне бесконечности Творца, оберегает нашу душу от гордости и раздутого самомнения.

– Интересно, я никогда не думала о своих вопросах в этом ключе. Я понимаю, что пока они слишком простые и очевидные для тебя. Но, возможно, позже, я воспользуюсь твоим советом. – Задумалась Алина.

– Думаю, что и я иногда буду говорить тебе эту «кодовую фразу» – подмигнула Линда.

– Какую? – уточнила Алина.

– «Я не знаю», – снова улыбнулась новая подруга. – Ведь некоторые вещи для тебя будут звучать совсем иначе, чем для меня. Я не могу обладать всеми знаниеми мира. А Бог – Он намного больше всего, что мы, люди, можем понять или знать. Потому Он и Бог. Ведь если бы мы полностью смогли бы Его понять, то Он перестал бы быть нашим Богом… Мы бы просто не смогли почитать Его по-настоящему.

Прошла время. Вера Алины во Всевышнего стала не просто ритуалом, а живым, практичным ощущением Бога в её жизни. Молитва – иногда по мелочам, бывало о чём-то большем – стала её опорой. Тогда она нуждалась в лучшем друге, и Он пришёл к ней. Даша осталась где-то на обочине этой истории. Она уехала, и, если бы не близость Всевышнего, то вокруг не было никого, кто мог бы заполнить пустоту. Но теперь у Алины был Тот, кто говорил к её сердцу – и это меняло всё.

Линда сумела направить поиск Алины к Богу, не привязав новую подругу к себе. Ведь заокеанская гостья знала, что ей придёт время возвращаться домой, и она не хотела, чтобы Алина страдала. Даже в этих новых отношениях Линда проявила реальную любовь и заботу о новой подруге, не привязав её к себе, но сумев подружить со Всевышним, научить Алину слышать Его ответы и делиться с Ним своими переживаниями и тайнами.

Помня своё заветное желание, которое возникло еще в детстве – создать семью, свою маленькую крепость из любви и тепла, Алина однажды решилась спросить у Линды:

– А можно ли молиться за семью? Ну, чтобы Бог послал мне любимого, того самого, мою «вторую половинку».

– Конечно! Всевышний соединяет людей, даёт половинку. Молись, это естественно, улыбнулась Линда своей мягкой, как легкий ветерок, улыбкой. А потом добавила: – Бог знает тебя лучше всех, и Он знает, кто именно станет твоим человеком.

Алина задумалась и уточнила:

– А могу ли я попросить Бога о том, каким он будет? Ну, как он выглядит или какой у него характер?

Линда кивнула:

– Ты можешь говорить с Богом обо всём. Только стоит не забывать, что всё-таки Творец знает лучше, и на некоторые наши просьбы Он говорит: «Нет» или «Подожди», – напомнила она.

В один из вечеров, сидя у окна и глядя на вечерний закат, Алина решилась. Она подняла глаза к небу и произнесла:

– Всевышний, Ты знаешь мои мечты и желания. Знаешь, как давно я хочу иметь настоящую семью и верного спутника жизни. Линда сказала, что я могу просить Тебя послать мне его на пути. Могу ли я попросить Тебя, чтобы он был высоким, с вьющимися волосами и голубыми глазами? Я понимаю, что Ты можешь и не учитывать мою просьбу, ведь для Тебя она, возможно, не существенна. И потому прошу Тебя о самом главном для меня – чтобы он любил Тебя. Не на словах, а реально, всем сердцем.

Закончив молитву, Алина записала в своем дневнике:

«Моя молитва к Всевышнему. Что в ней наиболее важно? Наверное последнее. И все же, хочется того, что я сказала в начале… понимаю, что, возможно кажусь Ему приземлённой и совсем ребенком, но Всевышний Сам сказал, чтобы мы открывали перед Ним свои желания».

Затем она добавила:

– Господи, я буду ждать столько, сколько Ты скажешь. Не хочу никакой замены. Только того, кого пришлёшь Ты!

Через время, в жизни Алины вновь наступили перемены: Линда и её сотрудники вынуждены были уезжать для fundraising (фандрайзинг). Они ездили по церквям и собирали пожертвования для своего труда, не только финансами, но и всем, что могло пригодиться в их работе: вещи для нуждающихся, техника для показа фильмов на открытом воздухе, и много другое.

Алина переживала. Она осталась без духовного наставника и своей новой подруги. В груди снова заныло от одиночества и растерянности. И всё же теперь ей было намного легче, ведь великий Бог, Создатель неба и земли теперь был с ней и иногда она могла даже понимать Его ответы на её молитвы, ответы на вопросы и видеть Его помощь в повседневной жизни.

Линда, как всегда чуткая и заботливая как мать, заметила тревогу Алины и познакомила её с людьми из баптистской церкви. Линда решила привести Алину в группу, с которой иногда общалась сама. Алина, до момента отъезда американцев не стремилась знакомиться с русскоязычными верующими.

Новая группа была небольшая, но всё же Алина не осталась без общения. На встречи приходили три русские женщины. Они были старше её, лет на пятнадцать, были явно более опытными и взрослыми. Алине тогда едва исполнилось восемнадцать, а им, судя по всему, перевалило за тридцать, а то и ближе к тридцати пяти. Линда давно поддерживала с ними связь, и сейчас решила познакомить Алину.

– Алина, познакомься, с Татьяной, пожалуйста, продолжай общаться, – голос её звучал тепло, когда она представляла их. – Не переживай, они – хорошие люди. – Словно передавая эстафету, новая подруга оставляла её в надёжных руках.

Алина, шаг за шагом, начала вплетаться в эту новую среду – мир русскоговорящих верующих. Сначала она держалась настороже, присматривалась к каждому движению, каждому слову. Страх, засевший где-то глубоко, шептал об ужасах сект, о которых она не раз слышала. Её пугали жестокими сектами в школе, затем в университете. И Алина старалась не расслабляться, несмотря на рекомендации Линды. Ведь для гостей все стараются показаться хорошими и только позже выясняется истинная сущность человека или общества.

Но здесь все было иначе. Алина наблюдала, как заворожённая: люди вокруг не кричали, не дымили сигаретами, не размахивали руками, пытаясь доказать свою правоту. Напротив, они казались добрыми, открытыми, и в их поведении сквозила какая-то тихая уверенность. Ей это понравилось – настолько, что тревога начала таять, как утренний туман.

Общение завязалось само собой. В группе появились друзья – те, с кем она вскоре отправилась на труд и в увлекательные поездки: на евангелизации, на проекты с молодёжью и детьми. Из большой баптистской церкви в группу, которая оказалась новой, лишь недавно организованной, стали приезжать молодые парни и девушки, а также подростки. Вместе с новыми знакомыми они мастерили кукол для кукольного театра, создавали что-то живое и настоящее. А когда Линда возвращалась из своих поездок, Алина снова оказывалась рядом с ней, продолжая начатое. Этот мир, полный веры и тепла, постепенно становился её собственным.

Глава 4

Так в жизнь Алины вошёл Всевышний – тихо, но уверенно, словно луч света, пробившийся сквозь плотные облака. Прошло пять лет, и она окончила ВУЗ. Время пролетело незаметно, оставив за собой вехи её пути. Крещение она приняла где-то посередине этого срока – поступила в тысяча девяносто пятом году, а в девяносто седьмом стояла у воды, готовая к новому рождению. К тому времени она крепко срослась с баптистами, став частью их мира.

Крещение ей преподал Анатолий Белкин – который приехал когда-то семьёй друга юности и со своей супругой из Казахстана в качестве миссионера, согласившихся поселиться в этих краях.

Позже и большая семья Лисицыных, родители жены Анатолия, приехали и поселились на Дальнем Востоке. Все они трудились по мере возможностей и сил, чтобы не только в городе, но и по всему краю прозвучала весть Евангелия о возможности спасения от греха и зла.

Алина бывала в Центральной церкви, но сердцем принадлежала Церкви Возрождения – небольшому филиалу, выросшему из порыва молодых душ, что откололись от коренных баптистов. Один из ребят семьи Лисициных был за старшего в группе «Возрождение». Молодые люди хотели создать что-то своё, свежее, и назвали это Центром Возрождения. Алина была там, в самом его сердце, хотя связь с Центральной церковью не терялась – они оставались одной большой семьёй.

На каникулы она также приезжала домой, но идти в местную общину в начале не стремилась. Мысленно она приняла решение не возвращаться в родной город после учебы. Она мечтала пойти учиться в библейскую школу за границей и уехать из России. Но чуть позже, приехав на каникулы, Алина все же согласилась пойти со своей бабушкой в церковь, которую та посещала.

Алина была не в восторге от маленькой общины со строгими правилами их городка. После свободного общения с зарубежными гостями, ей было тесно в консервативной общине провинциального города. И все же она решила, что лучше какое-то общение во время каникул, чем никакого.

Но она всегда радовалась возвращению в большой город к своей полной и интересной жизни.

Однажды к Алине обратились с просьбой потрудиться переводчиком у новой группы американцев, которые приехали для труда в Центральную церковь города, где она училась, в которой служителем в то время был Анатолий Белкин – человек твёрдых убеждений, с добрыми глазами. Основным его трудом было общение с детьми и он всегда был окружен этими маленькими прихожанами.

Событие собрало русских и американцев, и вместе они несли Слово Божие дальше. Алину пригласили в качестве переводчицы. Она работала бок о бок с Анатолием и другими, передавая слова американцев, пока Анатолий отвечал за всё остальное – за порядок, за людей. С ними были и другие служители его возраста, а также дети, что весело путались под ногами. Это было время, полное жизни, где её голос стал мостиком между мирами, между зарубежными гостями и местным населением.

Алина была очень рада, что может делать что-то важное и нужное для многих людей. Её знания и опыт оказались нужны для доброго дела и это было здорово!

Анатолий Белкин оставил добрый след в душе Алины. Глядя на его жизнь, она считала, что таким и должен быть настоящий мужчина, муж, христианин – добрым, открытым, по-домашнему тёплым, но никогда не дающим повода подумать, он он может видеть любую другую женщину, кроме своей единственной и неповторимой жены Светланы.

Они нередко оказывались в одной машине, переезжая с места на место. Лето было временем, когда не только природа оживала, но и люди старались использовать его, чтобы провести евангелизации на открытом воздухе. Колёса гудели по дороге, Анатолий сидел за рулём, а между пассажирами завязывались разговоры, лёгкие и тёплые. Алине было очень хорошо с этой группой и она думала о том, что если решит креститься, то хотела бы, чтобы именно Анатолий крестил её. Алина заявила о своём желании креститься и ей разрешили.

Наконец пришло время крещения. Три человека решились на этот шаг – Алина и ещё две девушки из Центра Возрождения. И крестить их, как Алина и хотела, взялся Анатолий.

В тот момент у них в Центре Возрождение исполняющим обязанности пастора был молодой, живой парень. Гена, как его звали все вокруг, был душой компании. Не пастором в строгом смысле этого слова, а просто тем, кто вёл их за собой, старшим среди молодёжи. Девушки были от него в восторге. Он был из тех, кто одним взглядом мог зажечь сердца.

Но крестить выпало не ему. Гена Лисицын, хоть и был их светом, в этот раз уступил место Анатолию Белкину. Когда Алина узнала, что именно он будет проводить обряд, радость её взлетела до небес – она чуть ли не подпрыгивала от счастья.

Алина искренне благодарила Бога за то, что Он исполнил даже эту простую её просьбу. Ведь она все равно крестилась бы, если бы погружение проводил любой другой служитель из Центральной Церкви, или из их «Центра Возрождение». И всё же Творец усмотрел так, что крещение ей преподал именно Анатолий.

Это было в тысяча девятьсот девяносто седьмом году. Их троих крестили в христианском лагере, что раскинулся у реки Зея. Вода блестела под солнцем, а воздух звенел от песен, радостного смеха и молитв. Там, на берегу, они шагнули в новую жизнь – трое, объединённые верой и этим светлым моментом.

Природа дышала свободой и покоем. Лагерь раскинулся на берегу реки и дети, отдыхающие в нём были свидетелями при крещении.

Для Алины во всей истории с крещением одно событие показалось необычным, даже странным. Позже она рассказывала об этом своей подруге Линде:

– Перед крещением мне устроили что-то вроде испытания – не то тест, не то беседу.

– У нас в церкви такого не делают, – удивилась Линда. – Просто если человек желает креститься, его крестят.

– Ну, я тоже думала, что так будет, – усмехнулась Алина. Но у них всё было серьёзно. Настоящее испытание. Но хотя сейчас, я думаю, что это было хорошо. Ведь это серьёзное обещание и в Библии есть предупреждение, что Бог – не человек, чтобы Ему обещать и после не исполнить. Так что подумать перед тем, как давать обещание, не повредит. Но тогда я так не думала. Очень волновалась!

– И что? Как вас испытывали? – улыбнулась Линда.

– Я уже не помню марку машины, но нас, тех, кто заявил, что хотел бы креститься, по одному приглашали в машину и беседовали. Когда пригласили меня, мое сердце бешено колотилось. Внутри сидели двое братьев, серьёзные, как стражи у ворот. Я села в салон третьей. Они начали задавать вопросы: «Зачем ты хочешь креститься? Будешь ли служить Богу? Что для тебя значит этот шаг?» – и всё в таком духе. Эти двое были кем-то вроде свидетелей или проверяющих. Они говорили так, будто не сомневались в весомости своих слов и в том, что их решение – окончательное. В общем мы тогда все немного побаивались этого момента.

– А кроме вас троих еще кто-то хотел креститься? – поинтересовалась Линда. – Были те, кого не допустили?

– Да, тех кто заявил о своем желании, было пять. Двоих «отсеяли», – ответила Алина. – Сказали, что им стоит еще подумать, походить на служения, лучше узнать тот путь, которым они собирались идти.

– А тебе что сказали? – живой интерес в глазах Линды подбадривал Алину. Она продолжила:

– Ну, сижу я в машине, отвечаю на их вопросы, а мне потом говорят: «Мы решили, что тебе рано. Не стоит пока креститься, мы не будем тебя крестить». – Я опешила. «Как это не будете?» – вырвалось у меня. В голове закружился вихрь. Когда я только пришла к вере, в девяносто пятом году, крещение казалось мне совершенно ненужным ритуалом. «Какое ещё крещение? – думала я тогда. – Бог со мной, я Его знаю, Он мне отвечает. Не хочу я ваших обрядов, мне это не надо». Но сейчас я точно знаю, что мне надо!

– И когда ты решила, что крещение тебе всё же нужно? – улыбаясь спросила подруга.

Её добрый и сейчас чуть насмешливый взгляд словно говорил: «Я понимаю, что ты пробилась, получив желаемое. Но как же ты это сделала?». Подруги сидели за столом и пили чай, радуясь недолгим минутам отдыха и общения. У каждой из них была своя, наполненная событиями жизнь, но они всегда находили минуты тишины, чтобы поговорить, когда Линда приезжала в город.

– За тот год, что прошел с момента моего обращения к Богу, многое изменилось. Читая Писание, я то и дело натыкалась на строки о Завете – обещании, союзе с Богом. Эти слова задевали что-то в моей душе, и постепенно я поняла: крещение – это не просто вода, а шаг, который я хочу сделать. И вот теперь, когда я уже готова, мне вдруг говорят казали «нет».

Алина до сих пор не могла сдержать своего удивления и даже возмущения от того, что люди пытались вмешаться в её сокровенные отношения с Творцом.

– И что? Раньше ты бы уступила, просто огорченной ушла, – улыбнулась Линда. – Но теперь я вижу, как ты изменилась и знаю, что ты все же крестилась. И как же это произошло?

– Да, ты права. Теперь я уже не та, что была раньше. Их слова только подогрели мою решимость. Ведь Всевышний целый год ко мне стучался, напоминал о Завете, показывал, что это важно. И, как я поняла, это также как замуж выйти – тоже завет, обещание принадлежать друг другу. И к тому времени, когда я оказалась на этом необычном испытании я четко знала, что хочу вступить в Завет со Всевышним. Ну, ты же знаешь, что в обычной жизни я очень спокойный и тихий человек, но там!… – Алина не успела закончить, как Линда рассмеялась.

– Представляю, как ты снесла их потоком своих эмоций! – рассмеялась она.

– Ну да, – смущенно улыбнулась Алина. – Я не выдержала, начала возмущаться : «Вы не имеете права! Я хочу креститься, это мои отношения с Богом. Бог мне говорил о Завете уже целый год. Он вёл меня к этому. Разве могут люди отменять то, что сказал Бог?!» – воспоминания накрыли Алину и она невольно повысила голос, как тогда в машине. – Вот, ну, в общем, когда они увидели моё возмущение и послушали, то рассмеялись. А потом сказали: «Это просто был тест, действительно ли тебе нужен этот Завет, или ты так, с другими за компанию решила креститься». И я тогда подумала: «Ну и шуточки!». Хотя, конечно, я понимаю, что они совсем не шутили. Это нужно было проверить, насколько серьёзен для меня этот шаг? И смеялись они не потому, что шутили, а от того, что я вдруг так разгорячилась и стала возмущаться. В тот момент я совсем уже не робела, и не побаивалась их. Наоборот, это они чуть отстранились, изображая, что отступают под моим напором. В общем, слава Богу, они меня крестили. Все. Теперь я в Завете со Всевышним, и слава Ему за это! – закончила Алина свой рассказ.

Подруги еще поговорили. Линде пришло время вновь возвращаться домой, и в этот раз она уже не планировала приезжать в Россию. Её ждали другие места, другие города и страны. Но она радовалась, что её новая подруга приняла это серьёзное решение и посвятила себя на служение Богу.

Глава 5

После того, как Алина шагнула в воду, мир вокруг неё словно обновился. Она продолжала молиться, участвовать в поездках и различных мероприятиях, но теперь ей казалось, что всё выглядит иначе. Ведь раньше она держалась в стороне, наблюдая за жизнью в церкви, и нередко присматривалась, как «ОНИ» поступают. Теперь же Алина понимала, что и её жизнь окажется под внимательными взглядами сторонних наблюдателей. Ведь она присоединилась к церкви, и теперь для неё верующие вошли в понятие «МЫ», а неверующие стали в понятии «ОНИ». Эта тонкая грань вдруг будто перенесла её по другую сторону баррикад.

Однажды, во время уличной евангелизации, Алина заметила, что пожилая женщина зябко повела плечами. Не задумываясь, она подхватила теплый плед, лежавший у миссионеров среди общих вещей, и набросила бабушке на плечи.

– Ой, спасибо, доченька! – услышала она в ответ. – Верующие такие заботливые!

Девушка прекрасно понимала, что далеко не все верующие заботливы, да и она сама не каждый раз может увидеть нужду человека. Кроме того, почему-то именно сейчас Алина была уверена, что старушка вернет этот плед в конце служения. В отношении других ситуаций она не могла так сказать. И поэтому в другом случае она не рискнула бы дать этот плед, ведь это американцы привезли его, и Алина не знала, что нужно будет с ним делать, когда гости уедут, возможно, это чья-то личная вещь и они увезут его с собой. Но старушка слишком легко обобщила.

Ситуация оказалась мимолетной. Пожилая женщина действительно вернула вещь, когда служение закончилось, но для Алины стало ясно одно – теперь по её поступкам люди будут судить обо всех, кто верит в Бога и учится жить по Его Заповедям. И теперь это приходилось просто принять как свершившийся факт. Алина не планировала нарушать Заповеди, и потому не волновалась за репутацию церкви, хотя и не была рада такому пристальному вниманию.

Как всегда на каникулах Алина внутренне разрывалась. Ведь многие интересные события происходили в Хабаровске именно летом. Но ей нужно было возвращаться домой. Там её ждали мама, бабушка, сестра.

Поэтому, как ни огорчала Алину необходимость возвращения, все же ей приходилось уезжать домой каждое лето. Когда Алина впервые пришла в баптистскую церковь в Шкотово, в ней почти не было молодёжи и девушке было грустно. Но позже там стали появляться новые молодые лица. Когда Алина закончила четвёртый курс, молодежи в церкви значительно прибавилось. Но они все были слишком молоды. Ребятам едва исполнилось семнадцать, девушки были приблизительно того же возраста, или моложе. А Алине уже исполнилось двадцать.