Читать онлайн Вечная полночь

І

– Ну, давай же, Джинни, ради меня… – умоляла Ванесса сестру, вновь и вновь, в надежде хоть как-то подействовать на неё. Но пока, увы, безрезультатно.

Уже в который раз молодые люди приглашали её на танец, и она упорно отказывалась. В некоторой степени это смотрелось довольно-таки неприлично. Конечно, ведь в Бадгерсе тот, кто не знает народного танца, считался неучем. И хотя простому зрителю танец этот мог поначалу показаться незамысловатым, на самом деле он был цепью жестов, удивительно грациозно и совершенно тонко связанных воедино. Притом то или иное движение зависело от действия противоположной стороны, то есть партнёра. В результате научиться танцевать лизмину оказывалось не так уж и легко. И, следовательно, мастеров, действительно владеющих техникой танца, было мало среди тех любителей, которые считали, что очень хорошо танцуют.

А Джинни относилась к той части девушек, которая предпочитала лишний раз не привлекать чужого внимания – «научиться танцевать всегда успеется, а если и не успеется, то не велика беда». Что было печальным заблуждением. И на этот раз на уговоры Ванессы и подруг (вполне убедительные) Джинни в ответ лишь мотала головой, выпучив круглые зелёные глаза в немой мольбе оставить её в покое. Постоянное и привычное её «нет» начало раздражать окружающих. Но на этот раз нужно было предпринять решительные меры. Через секунду её просто вытолкнули в круг, состоявший из молодежи, хлопавшей в ладоши. Расположившиеся неподалёку от центра завсегдатаи-участники, Балд Стокинс и его друг худощавый Дюк Колби, забили в свои барабаны. Шум в толпе стал сильнее. Но, к сожалению, не достиг того пика, который необходим для другого, особого боя.

– Молодец! Джинни, умница! – доносились из толпы возгласы Джо Перкинсона.

Высокая для своего возраста, одетая в белое платье с зелёными кружевами, белокурая Джинни танцевала первый раз в своей жизни. И, скорее всего, от безысходности. Она, впрочем, никогда и не умела, так безупречно и легко танцевать, как это умели её сёстры, Ванесса и Элисон. Первый раз в жизни она в центре стольких взглядов. И нужно же было именно Мэтью Ферингтону вызвать её на танец. «Рядом с этим удалым танцором я, без спору, кажусь дурнушкой», – нервничала она. Скоро, насколько это было возможно, окончив последний круг, она вернулась на своё место. Здесь её с нескрываемым восторгом ждала Ванесса. А в центр «пекла» вышла новая пара.

– Ты была восхитительна! – крепко обнимая сестру, произнесла Ванесса. – Ведь совсем не страшно, правда? И не волнуйся, скоро ты услышишь и второй бой.

– Ну да, наверно…– тихо и не уверенно вымолвила Джинни, чуть покраснев.

– Я тобой горжусь, ты себе не представляешь как сильно.

– Ты только не жалей меня и прямо скажи, что я танцевала, как медведь.

– Прекрати говорить глупости. Медведь! Как такое могло в голову тебе прийти?

– Ферингтон, подлец. Он нарочно меня вызвал, поглазеть, как я ковыляю и от стыда сгораю, – с обидой произнесла Джинни.

Ванесса прищурилась.

– А ты не думала, что так он хотел оказать тебе внимание. Я слышала, ему отец наказал невесту до первого снега найти.

Джинни вспыхнула.

– Он… он… ищет невесту?

– Его сестра Мери мне по секрету сказала. Так что – молчок, – приказала Ванесса, заглядывая в круг.

Джинни ушла в мысли. Уши её покраснели.

– Ты красивая, умная, милая и, главное, тихая и не многословная, а это им нравится, – поведала Ванесса.

– Откуда ты знаешь?

– Женский угодник Джозеф Перкинсон рассказал.

Джинни вздохнула. Она поглядела на тёмное небо. Ночь уже пришла.

– Поздно уже.

– И правда, я не заметила, как стемнело, нам давно пора. Сначала найдём Джозефа.

Ванесса оглядела поверх голов собравшуюся молодёжь. Темноту рассеивало пламя факелов. Она увидела брата неподалеку, у старой яблони, в обществе очередной дурочки-девушки и скривила лицо.

– Интересно, весьма интересно, какой подвиг он совершил на сей раз? – с усмешкой произнесла она.

Джинни поднялась на носочки, чтобы лучше разглядеть парочку.

– Кажется, … нет, нет, брюнетка…да, точно, это Мэри-Эн.

Ванесса громко окликнула брата, что больше обеспокоило девушку, нежели Джо. Багровая Мэри-Эн с убийственным взглядом, то ли стыда, то ли недовольства, вмиг испарилась. Её кавалер недоумённо покосился на Ванессу. Она жестом, более похожим на приказ, позвала его.

Весьма недовольный сестрой, он всё же послушался её.

– Во-первых, Джинни, это было чрезвычайно красиво, правда чистейшая. У тебя, кстати, поклонники появились, да-да, вон там, – объявил он, очутившись рядом и кивнув на группу теснившихся двенадцатилетних юнцов.

– Спасибо преогромное. Мне вообще-то, если ты не помнишь, через месяц будет семнадцать, – таким же тихим голосом объявила Джинни.

– Я в курсе, но всё нужно начинать с малого, милая, не так ли?

И без того пунцовая Джинни, смутилась пуще прежнего.

– Ну и второе, что я хотел сказать, не веди себя так, сестра, словно ты старше меня. Ты портишь мою репутацию. Тебе следует переменить по отношению ко мне тон, – потребовал он у Ванессы.

– А я и старше тебя. Ты забыл?

Ванесса сказала это, как само собой разумеющееся.

Джо сощурился с усмешкой на губах.

– Уже поздно. Тебе не кажется?

– Нет, не кажется. С вашего позволения, дамы, я удалюсь.

– Поздновато, мне думается …

– Нет, ну вы что в самом деле? Веселитесь, барышни, не каждый же день так можно отдохнуть!

Идея сестёр пойти домой Джо ни с какой стороны не понравилась. Он ждал этого дня почти три месяца и теперь собирался от души погулять.

– В последний раз некто, не буду показывать пальцем, именно так уговорил нас остаться! И что мы получили, это ты помнишь, многоуважаемый?

– Вот значит как! Эх, вы, сударыни! Что поделаешь, благородство нынче не ценится.

– Дорогой брат, попрощайся со своими… ну, кто там у тебя: Мэлритой, Бриолой, Мэри-Эн, Катриной…– протянула Ванесса.

Джо улыбнулся во весь рот.

– Ты забыла про Глорию, она обидится.

Снова послышался барабанный бой. Очередной новичок, оказавшись в центре круга, деревянными движениями неловко пытался «что-то делать». Выражение лица Катрины, танцующей на пару с рыжеволосым мальчишкой, было таким, словно она съела что-то гадко-мерзкое.

Согласившись в итоге с предложением Ванессы, Джо вскоре попрощался со своими друзьями, основная часть которых состояла из лиц женского пола. Он, разумеется, как истинный джентльмен, попрощался с каждой из них по отдельности.

Наконец оставив толпу вместе с её криками и шумом, Джо, Ванесса и Джинни побрели по затоптанной траве к поселению. Поляна оставалась позади. Пару раз за их спинами взрывался всплеск возгласов. Вздыхая, Джо лениво оборачивался назад. Вскоре и те звуки, которые доходили до них, ослабли совсем, и только виднелись горящие по кругу факелы, подобно отблеску далёких звёзд в тёмном небе.

Уже меньше чем через пятнадцать минут они дошли до порога своего дома. От небольшого, но весьма красивого дома, веяло теплом и уютом. Под окнами ещё цвели посаженные недавно Элисон красные и белые розы. Она посадила их везде, где только смогла. И даже за домом, где располагался обожаемый Ванессой фруктовый сад. В детстве она только и делала, что лазила по деревьям. Она была просто мастером этого дела. И только теперь осознала, какая же это была немыслимая глупость устраивать в их кронах совещания. Теперь она просиживала здесь на скамейке целые часы, читая какую-нибудь новую книжку или гуляя по узенькой тропинке, наслаждаясь окружающим великолепием.

Утро следующего дня Ванесса встретила в неизменно хорошем настроении. Как она и предполагала, мать осыпала их прошлой ночью всевозможными нравоучениями. А как же вести себя миссис Перкинсон иначе, если её уже взрослые дети порой ведут себя безответственно (иногда даже часто). Появление детей дома в одиннадцатом часу ночи вызвало бурю недовольства. Оправдания обвиняемой стороны при этом звучали весьма глупо. И даже Джо, которому всегда удавалось разрядить любую сложную обстановку, охладить пыл разгневанного, вчера потерпел поражение. Видимо, терпению Милинды Перкинсон пришёл конец. Но утро не было омрачено воспоминанием о ночном событии.

Одевшись второпях в своё любимое зелёное платье, Ванесса причесала свои рыжие, как медь волосы и завязала непослушные пряди туго, точно так, как это делала её мать. Поглядев напоследок в зеркало, она, шурша юбкой, вышла из комнаты.

Семья была в сборе. На завтрак, обед и ужин Перкинсоны, по традиции, собирались всей семьёй. Во главе стола сидел сер Джон, по правую руку от него – его жена, по левую – дети. Ванесса быстрой походкой вошла в столовую и села на своё место – рядом с матерью. И вряд ли она заметила, как при её появлении брат и сестра посмотрели на неё с трудно скрываемой жалостью.

– Дорогая, у нас есть для тебя новость, – произнесла Милинда с видимой осторожностью.

– Да? И какая?

У Ванессы появилась надоевшая, мерзкая мысль об очередном сватовстве.

– Вчера пришло письмо от тёти Хармфул, и …– остановилась Милинда.

Мысль стала омерзительней пуще прежнего.

– И что же нам пишет тётя? – спросила Ванесса, вспомнив вредную старуху.

– Она желает тебя видеть, ты оказывается дорога её безграничной доброты сердцу, – произнёс Джозеф иронично.

Мать одарила его не одобрительным взглядом.

Ванесса взяла из плетёной корзинки булочку и поделила её на две части.

– Тётушка навестит нас?

Свой же вопрос привёл её в отвращение.

Джо осветился улыбкой.

– О, дорогая моя сестра, судьба преподносит нам иногда столь неожиданные сюрпризы, перед которыми мы должны проявить свою стойкость, мужество и великую храбрость.

Лицо отца заставило его удержаться от дальнейших высказываний.

Закончив «глумиться» джемом над булочкой, Ванесса подняла глаза.

– Может, вы скажете мне, наконец, в чём дело? Она, в самом деле, едет к нам? – не выдавая страха, спросила она.

Джинни с тоской потупила глаза, Джо сдерживал своё красноречие, мистер Перкинсон не отрывался от завтрака, а Милинда искала подходящие слова.

– Дорогая, тёте очень одиноко после того, как Дурнела вышла замуж, она сильно заскучала, и потому она хотела бы, ну, она высказывает такое предложение, в общем…

– О-о-о, ну хватит ходить вокруг да около. Прекращайте мучиться, мама, – перебил её Джо,– Ви, она изъявляет желание видеть тебя у неё в гостях, – не выдержал он.

– Милая…

Ванессу точно ледяной водой облили.

– Как?! – сглотнула она. – Скажите, что вы шутите. Ну, пожалуйста.

Она умоляюще оглядела семью и остановилась на матери. Она смотрела в её жгучие чёрные глаза, точно такие, как у Джо. Только вот у брата они светились весёлой искрой, а у матери – нежной тёплой лаской.

– Скажи, что это неправда.

– Извини, милая.

Милинда ласково провела рукой по спине Ванессы.

Само напоминание имени неприятной родственницы уже вызывало отвращение, а видеть её и терпеть ее измывательства сравнимо с самоубийством. Она поглядела прямо перед собой.

– Я ни за что и никогда не поеду к этой выжившей из ума старухе.

Она вскочила и хотела было покинуть столовую, как вдруг услышала повелительный голос отца:

– Вам никто не разрешал выходить из-за стола, мисс.

Как же Ванесса ненавидела, когда он обращался к ней на «вы».

– Во-первых, вам никто не давал права так плохо отзываться о моей сестре, во-вторых, в этом доме все подчиняются мне.

Она так и стояла не оборачиваясь по середине комнаты.

– И, в-третьих, – продолжал светловолосый мужчина, уставившись на дочь голубыми глазами, – когда с вами разговаривает отец, не смейте стоять к нему спиной! – закричал он, ударив о стол кулаком. Джинни вздрогнула.

Ванесса еле сдерживала слёзы. Она резко обернулась и бесстрастно посмотрела на отца. Что-либо сказать означало всё еще больше испортить.

– Поедешь, побудешь у Хармфул месяц, может, два, это как уже она решит, – успокоившись сказал он. – И, в конце концов, наберёшься хороших манер!

– Пойми, доченька, – успокаивала Милинда,– ничего страшного не произойдёт, побудешь у неё, посетишь балы, ты ведь об этом мечтала, будет интересно, вот увидишь. С Элисон ведь ничего не случилось, – улыбнувшись, сказала она.

– Ничего? Мама, она стала раздражительной и нервной, бывало, заикнусь я о тётушке, как у неё припадок начинался, затрясется вся, упадёт бревном…– Милинда с ужасом посмотрела на сына, – схватит раз меня за ногу, и в полном …

– Боже, Джозеф, о чём ты говоришь?! – воскликнула она. – Мне придется попросить тебя покинуть столовую, ты ведёшь себя возмутительно и неуважительно по отношению к тёте.

Она указала на дверь.

– Я провинился, мама? И чем заслужила к себе столь суровое отношение моя сестра? Вы отправляете её на медленное заклание. Извините, я, разумеется, отношусь к тёте с величайшим уважением, но с её сложным характером вы превосходно знакомы, – повернувшись к отцу, продолжал Джозеф. – А наша любезнейшая, многоуважаемая тётя, в конце-то концов, и к нам приехать в силах, разумеется, на пару дней. На этом я закончил. Решайте сами.

Взгляд матери при этой тираде не изменился. Ничего более не добавляя в свою защиту (что было крайне удивительно), проведя салфеткой по губам, Джо поднялся со стула и медленно, не спеша, вышел из столовой. Теперь всеобщее внимание переключилось на Ванессу.

– Я не хочу уезжать,– еле слышно сказала она, как будто опасаясь, что её услышит кто-то, кроме матери.

– Вы поедете завтра, – заявил мистер Перкинсон.

– Но ведь завтра четверг, и мы ожидаем леди Дэрби. Нельзя ли отложить на пятницу? – спросила Милинда.

Недовольство мужа она поняла по его выражению лица.

– Вы намереваетесь отменить мое решение? – холодно спросил он. – Отправитесь завтра, и больше ни слова. Я сегодня же договорюсь с извозчиком. До Гростери тебя сопроводит брат, я не смогу поехать с вами. У меня много дел на ферме. Скоро начнется сезон дождей, мы должны успеть собрать урожай.

Ванесса с отчаянием поглядела на мать. Милинда улыбнулась, обняла дочь и шепнула:

– Я знаю, доченька, ты справишься. Всё будет хорошо.

– Хотелось бы думать…

– Такой девушке, как ты, ничего не страшно, и даже …

– И даже Яхондра Хармфул, – перебила она мать.

– Я хотела сказать выход в свет, – улыбнулась Милинда.

– Могу ли я идти? – холодно спросила Ванесса отца.

– Теперь да.

Не задерживаясь ни на секунду, она быстрым шагом направилась в свою комнату. Ей приходили в голову самые отчаянные мысли. Но ни одна из них не была решением. Войдя в комнату, она бросилась на постель и стала рыдать. «Это ужасно, это не честно…». Родители посылают её к мерзкой старухе, будто бы не помнят, какие унижения и оскорбления пришлось вытерпеть Элисон в доме тётки. Выдав своих дочерей за кого попало (точнее старшую, младшая обошлась без помощи мамаши), тётка с завистью смотрела на счастливую Элисон. Все её ухищрения не заставили отца отказать Вилиоту Голдфренду в руке его дочери. Будь у неё больше времени, она наверняка бы достигла своей цели. Граф Голдфренд, преуспевающий в жизни, имел немалое состояние. Главным в этом деле для отца была почитаемость его рода, а для Элисон ‑ его «внутренний мир». Увиделась она со своим будущим мужем всего один раз и то ‑ перебросились парой фраз. Откуда и как она разглядела его так называемый «внутренний мир», Ванесса понятия не имела. Она присутствовала при их свиданиях, которых было-то всего два.

И теперь, огорчённая счастьем Элисон, старуха хочет взяться за неё.… И она ничего с этим не может поделать… Нужно написать сестре. Она должна с ней попрощаться. С неодолимым желанием увидеть сестру Ванесса села за столик, вытерла слёзы, взяла из ящичка лист, перо и чернила. Ей хватило нескольких предложений, чтобы изложить Элисон ситуацию – Ванесса никогда не любила многословия. Сложив лист в два раза, она быстро спустилась вниз по лестнице и распорядилась об отправке письма. У входа в гостиную её встретил Джо.

– Ну что, моя бедная сестра, смирилась со своей непростой будущностью? – спросил он.

– А ты со своей? – вопросом на вопрос ответила она.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что ты, мой милый брат, едешь со мной!

Глаза парня округлились, а челюсть чуть отвисла.

– Что?!

– Смирись с сюрпризами судьбы, Джо! – громко сказала Ванесса, похлопав брата по плечу, и пошла по тропинке в сад – в её любимое место.

Погода в это лето стояла необычайно жаркой, и день выдался ясным. Синее небо озарялось лучами пылающего солнца. Члены семьи Перкинсон стояли во дворе под широкой яблоней, которая в этот душный день служила тенью.

Ванесса не переставала вглядываться в горизонт. «И почему сестра опаздывает? Быть может, что-то случилось … Нет, вероятней всего, ленивый Балд Стокинс не доставил письмо вовремя», – думала она. Ванесса надела своё самое нарядное (по её мнению) платье из зелёного атласа с вышитыми ею по подолу узорами в виде роз. Волосы она как обычно затянула и присадила на голову небольшую шляпку с лентами салатового цвета. Пусть при её виде кузины удавятся от зависти.

Карета была подана минуту спустя. Ванесса попрощалась с родными.

– Элисон, наверно, не приедет, – с досадой проговорила она.

– Не расстраивайся. Я уверена, она бы с радостью тебя проведала до отъезда, видимо, важные дела помешали ей приехать. Я вам обед завернула ‑ утолить голод в дороге.

Ванесса неуверенно кивнула и обернулась к Джинни.

– Чтобы когда я вернусь, все только и говорили, как ты великолепно танцуешь.

У девочки навернулись на глаза слёзы.

Прощание с семьёй оказалось не из лёгких. Она сама вот-вот расплачется. Но она держала себя в руках. Ей так не хотелось уезжать. Попрощавшись, брат с сестрой сели в карету. Джон подошёл и тихо сказал:

– Морковка, (так отец называл её в детстве из-за цвета волос) все, что я делаю, я делаю ради вас.

Ванесса промолчала. После Джон что-то долго говорил сыну, затем отошёл и махнул рукой кучеру, знаком сообщая, что можно отъезжать. Экипаж двинулся. Она отодвинула занавески и поглядела на дом в последний раз. «Когда же я снова увижу его: эти окна, стены, эти цветы, сад. Мой любимый сад! Когда снова встречусь с друзьями? Два месяца! Как долго!» Ванесса до последнего не отрывала взгляда от родных: Милинда тепло подбадривает улыбкой, у неё это всегда хорошо получается, Джинни вовсе упала лицом в платок и рыдает навзрыд. Лишь отец стоит без всяких эмоций. Как же ей будет не хватать их всех.

– Можно подумать, мы умирать собрались. Ты только представь, какие перед нами открываются перспективы. Я лично постараюсь, чтобы наша любезнейшая тётка по истечении месяца сотрясалась от ужаса при одном лишь упоминании семьи Перкинсон, и если она хотя бы ещё раз соскучится и вздумает всё же взглянуть даже издалека на нас, я обещаю отправиться в «долину духов», – пообещал уверенно Джо.

Прошло уже два часа, как они выехали из дома. По мнению Ванессы, в долине они должны быть через четыре часа. Отец сказал, что дорога займёт не больше шести часов, но Ванессу это не утешало, ей милее было провести лишний час в дороге, чем у скверной тётки.

Наткнувшись на какой-то громоздкий булыжник, карета грубо качнулась. Ванесса чуть не свалилась с сиденья.

– Чёрт! – вырвалось у Джо. – Куда смотрит этот идиот?!

– Почему мы остановились?

– Сейчас разберусь.

Ванесса хотела было выйти следом за братом, но тот кинул на неё предостерегающий взгляд.

– Я пойду один, – коротко бросил он.

Недовольная, она высунула голову в окно. Несколько минут ею наблюдалась следующая картина: Джо, вскидывая вверх руки, громко крича, что-то объяснял кучеру, а тот в ответ лишь мотал головой и разводил руками, затем, видимо, достигнув компромисса, оба устремились к седому старику, сидевшему посередине дороги, перегораживая её. Ещё больше времени Ванесса наблюдала за их беседой. Она напряжённо прислушивалась к словам Джо и старика, но, так и не разобрав ни одного слова, она вышла из кареты, но в это время брат направился к ней.

– Чёртовы французы! – рявкнул он, – некий граф де Молеврье купил эту землю вместе с дорогой. Невероятно! Какого лешего французы покупают земли в Англии? Гнать бы их в три шеи!

– Следовательно, мы едем домой? – вырвалось от радости у Ванессы.

Довольная уже от своего вопроса, она поправила шляпку.

– Нет. Даже не думай. У меня конкретная цель, которой я в любом случае достигну. Яхондра Хармфул дожидается нас с раскрытыми объятиями, ты забыла? Мы поедем вон через тот лес, – указывая пальцем на тёмную рощу деревьев, ответил Джо.

Пока сестра представляла себе, как они будут ехать через это жуткое место, он поторопился сказать:

– Это ещё не всё.

Ванесса перевела взгляд на него.

– Мне пришлось увеличить оплату кучеру.

Она приподняла тонкие брови.

– Молодец! Это было обязательно?

– Он наотрез отказывался ехать, мол, за преодоление трудностей и за плохие дороги, и за возможность встретить разбойников, или ещё чего-то похуже, ‑ и в результате мне пришлось увеличить его плату … втрое.

– Втрое? – глаза Ванессы округлились. – Отец тебя точно убьёт, – тыча в грудь Джо указательным пальцем, проговорила она.

– Не убьёт, хотел бы, убил бы давно. Что поделаешь ‑ единственный сын.

– Должна заметить, в нашем обществе сыном считается любая человеческая особь мужского пола, и неважно, в целости у него все конечности или нет.

Она притворно улыбнулась.

– Спасибо за краткий курс анатомии, сестрёнка.

– Не за что, я только констатировала факт, – сказав это, Ванесса забралась в карету. Вслед за ней последовал брат.

– Поехали! – велел он кучеру.

– Есть, сэр! – отозвался тот, хлыстнув кнутом лошадей.

Карета, повернув, двинулась в сторону леса. Темнота поглотила её, как только она въехала в лес. За то время, что они находились среди этих жутких деревьев, Ванессу не покидало чувство страха. Это было странно, ведь вызвать страх у Ванессы было не так легко. Ей все время слышались какие-то звуки: то ли стоны, то ли вой. И хотя Ванесса была не из пугливых, сейчас ей было ужасно неприятно находиться в чаще леса. Карета подпрыгивала теперь очень часто. В лес не проникал даже скудный солнечный свет. Книгу Шиллера Ванесса отложила ещё при въезде сюда. Спускались сумерки, и это обстоятельство настораживало девушку ещё сильнее. Где-то в глухой чаще жалобно завыл на восходящую луну неизвестный зверь, и Ванесса, проглотив застывший комок, решительнее заговорила с братом.

– Ты случайно не слышал воя собак?

– Слышал, но это не собаки, а волки, – сосредоточено разглядывая свои руки, уточнил Джо. – Мэри-Эн утверждает, что мои руки, не подобающим для мужчины образом обладают женственностью. Она, видимо, имела в виду тонкость кисти. Как ты думаешь, она права?

– Я не знала, что в здешних лесах обитают волки, – с настороженностью продолжала она. – А с чего ты взял?

– Я и сам не знал, пока старик не поведал мне одну историю. Ерунда по сути, но ведь, как говорят, какие- либо разговоры не возникают ниоткуда, так что задуматься стоит. Но для твоей светлой головы это лишнее, уверен.

– Тот старик у дороги?

– О, да.

– Что за случай? – наклонившись к брату, шепнула Ванесса, как она это делала в детстве, когда тот собирался раскрыть ей какую-нибудь тайну.

Джо всё же уделял больше внимания своим пальцам, нежели сестре.

– Да брось, я же говорю, ерунда, просто бредни старика-отшельника. Он, как мне показалось, малость не в себе. Кстати, ты не ответила на вопрос о моих пальцах.

– Рассказывай, знаешь ведь, не отстану.

Джо пожалел, что проболтался. Теперь что ни скажешь, бесполезно. Он вздохнул и поднял взгляд на Ванессу, от заинтересованного выражения лица которой он чуть не рассмеялся.

– Ладно, иначе твоё любопытство скоро вылезет из тебя, – произнёс он. – Два года тому назад через этот лес проезжала семья – муж, жена и их маленький ребёнок. Не понял зачем, старик сам толком не сказал. В общем, на них напал зверь.

– Зверь? Ты, наверно, хотел сказать волк?

– Нет, зверь, – продолжал Джо,– у них, к счастью, оказалось ружьё, и мужчина, парой выстрелов убил его. Но пока он хватился за это самое ружьё, от женщины ничего целого не осталось. Представляешь, зверь разорвал её на части, так что от неё остались лишь клочки… Охотники ужаснулись, увидев то, что от неё осталось.

Ванесса прикрыла рукой чуть раскрывшийся рот.

– Как страшно…

– Ты только представь, каково это… заживо … на куски…

– Хуже смерти, – пробормотала Ванесса.

– Но дальше произошло то, что не укладывается в моей голове: убитый зверь оборотился человеком. Мне кажется, старик малость нафантазировал. Но одно точно ‑ в этих лесах были взбесившиеся звери, то ли собаки, то ли волки, или кое-что другое, но однозначно не обычные.

Ванесса прищурилась.

– Ты выдумываешь! Хочешь меня напугать, не получиться, – ответила ему она.

– Я же говорил, твой мозг не предназначен для таких историй, вам романтику, любовь, ромашки и одуванчики подавай. Все вы женщины одинаковы.

Он помотал головой, чтобы показать свою разочарованность. Ванесса искоса поглядела на брата с мыслью верить ему или нет. Минуту-другую она молча, обдумывала его слова.

– А что стало с ребёнком?

– Аисты забрали.

– Я серьёзно, что с ним стало?

Джо хмыкнул.

– Его просто не нашли, да и не искали-то толком, – он откинулся на сиденье, – кроме отца ребёнка на поиски никто и не решился. Да ещё этот мужик свихнулся в конец, совсем от несчастья обезумел.

– Всё-таки люди безжалостны, ни капли сострадания и сочувствия. И больше не было никаких поисков тех зверей?

Он смахнул со лба, «заблудившуюся» прядь.

– Ни– ка– ких.

– И ты ещё согласился ехать через этот лес? Ты чем думал? Теперь понятно, почему кучер взял с тебя тройную плату, я бы все десять взяла. Такой безответственности… – Ванесса запнулась.

– Ты прекрасно знаешь сэра Джона Перкинсона, и мне не нужно тебе говорить, как бы он отреагировал, если бы мы вернулись назад в Бадгерс, – заявил Джо.

Она печально поглядела на хмурый и однообразный лес. Характер отца она не выносила. Он мог поверить кому угодно, доверить всё своё имущество чужому незнакомому человеку, но не своему близкому и не своей семье. Он мыслил иначе, странно и непонятно.

– Я Элисон весточку отправила, она не приехала, – грустно сказала она.

– Ты-то отправила, а как с нею распорядился Балд? Он мог и забыть, – усмехнулся Джо.

– Я его придушу, если это так.

– Пока я не стал случайно втянут в преступление, считаю должным тебя просветить, – с сарказмом произнёс Джо. – Дорога, теперь уже принадлежащая «французскому лягушонку», была единственным, не побоюсь этого слова, нормальным путём из Бадгерса в город, и поэтому, я смею предположить, что Вилиот остановился на другом конце леса, посчитав неблагоразумным въезжать в его тёмную чащу.

– Разумеется, нашей благоразумностью они ещё успеют повосхищаться! – воскликнула трагично Ванесса.

– У меня немыслимо сообразительная сестра, – рассмеялся Джо.

Ванесса, напротив, загрустила ещё больше.

– Так ты не ответила мне насчёт моих рук. Они похожи на женские или как?

Наклонившись, Ванесса приложила свою ладонь к ладони Джо. Сначала показала ему свою, потом его. И равнодушно произнесла:

– Видишь разницу?

Джо сосредоточился.

– Не особо.

– Делай выводы.

С тем же равнодушием она откинулась на спинку сиденья.

Джо усмехнулся.

– Так значит, у тебя мужские руки?

– Верно. И кулак, как ты понял, тоже! – заявила она.

– Ты мне угрожаешь? – растянул улыбку Джо.

– У меня немыслимо сообразительный брат.

Карета резко остановилась, чуть не опрокинувшись. Одновременно с этим лошади бешено заржали и затоптались на месте.

– Что там на этот раз? – крикнул Джо кучеру, выглядывая из окошка.

Тот еле удерживал поводья.

– Не знаю… Стой…тихо, тихо… не знаю, сэр! Лошади отказываются продолжать путь. Их что-то спугнуло…Стой, я сказал! Тихо…

Где-то недалеко завыл зверь. Внезапно задрожали тёмные кусты, и в следующую секунду прямо на карету, выскочило что-то огромное и тёмное. Лошади взбесились ещё сильнее, кидаясь в разные стороны, они раскачали карету так, что Ванесса и Джо уже не сидели на сиденьях. Обезумевшие животные, сбившись с дороги, понеслись сквозь деревья и кустарники. Джо поглядел назад. Он пытался понять, чего испугались лошади.

– О господи!!! – не своим голосом закричал он. – Ви… чёрт.... чёрт, за нами… – чертыхался он в попытке назвать то, что за ними гналось. – Нечто!

Последние несколько минут Ванесса не слышала брата. Она не слышала вообще ничего. Умудрившись ударится головой, она куклой болталась у него под ногами. Послышался вопль кучера то ли от страха, то ли от боли. Джо схватил сестру за плечи и стал трясти её, не жалея сил.

– Ви! Ви… чёрт возьми, Ви, очнись!

Меньше чем через минуту, Ванесса постепенно очнулась и вытаращилась на брата. Чуть выше виска её разила тупая боль.

– Господи! Ви! Нам нужно прыгать! Карета вот-вот разобьется ко всем чертям! – заорал он на неё, поднимая в полный рост.

– Что случилось....

– Нам нужно прыгать! Ты поняла меня? – спросил он, пытаясь понять доходит ли до сестры то, о чём он толкует.

Ванесса, соглашаясь, кивнула. Она не вполне соображала, что происходит. Она выглянула из кареты, теперь для этого не потребовалось высовываться из окна – крышу давно снесли хлеставшие ветви деревьев. Сзади за ними мчалось нечто огромное и страшное. В темноте она не могла его хорошо разглядеть. У Ванессы всё внутри задрожало. Если бы не полумрак, она, наверно, от увиденного ужаса упала бы в обморок. Зверь их почти настиг. Но теперь он не был один – их было двое. Вскрикнув от ужаса, Ванесса обернулась, картина спереди не была утешительной – их кучер исчез. Когда она вгляделась во тьму, то поняла, что впереди за упавшим стволом дерева только крутой обрыв и дрожащий воздух. Каждая секунда решала их жизни. Ванесса с двух попыток оборвала подол платья и приготовилась прыгать. Джо открыл дверцу, которую от столкновения с стволом дерева куда-то унесло. Всё случилось так быстро, что у неё появились сомнения в действительности происходящего. Джо обратился к ней:

– Готова?

Ванесса пробормотала что-то похожее на согласие. Она вглядывалась в темноту и пыталась представить, куда и как она приземлится.

– Давай! Я за тобой!

Ванесса одобряюще кивнула. Собрав всё своё мужество, она выпрыгнула из кареты, точнее из того, что от неё осталось. Больно ударившись о землю, Ванесса кубарем покатилась в небольшую яму. Туфельки слетели с её ног, это она узнала, когда почувствовала боль в ступне. Столкновение с корнями могучего дуба было довольно болезненно. Но думать сейчас о боли она не могла. Вскочив на ноги, она, шатаясь, спряталась за ближайший ствол дерева. Сердце её грохотало в ушах, ноги еле держали. На расстоянии пяти метров от неё пронеслись два чудища. Ванесса оцепенела. Она почувствовала себя ужасно маленькой и беспомощной. Растормошив своё сознание, она оглянулась. Вокруг только тёмная чаща леса. В ту же секунду она услышала человеческий вопль. Следом раздалось страшное ржание лошадей, падающих с обрыва навстречу бездне. В голове её бушевали одновременно смятение, страх и ужас. «Джо! Успел ли он? Где он? Боже, боже…» – мысли её вовсе смешались. Волнуясь за жизнь брата, Ванесса как сумасшедшая бросилась к обрыву. Вдруг раздался грохот грома и следом полил сильный дождь. Он сейчас нужен был им меньше всего на свете. Но она не останавливалась, она бежала, бежала, несмотря на боль. Мокрые ветки больно хлестали её по всему телу. Одной рукой укрывая лицо от ударов, она бежала что есть мочи в сторону, откуда донёсся крик. В голые её ноги, впивались колючки, пару раз попадались острые камни. В момент, когда Ванесса решила, что обессилена, а боль стала невыносимой, она, отпрянув, остановилась как вкопанная. Инстинктивно, она потянулась за ближайший ствол дерева. Ее взору предстало ужасающее действо: два огромных зверя бились в смертельной схватке. В голове её завертелось: «Что делать, что делать…?» Она взирала из своего убежища на вцепившихся друг в друга чудищ и не могла найти этому объяснения. Один зверь, который был больших размеров, удерживал другого – не менее сильного противника, под собой. Рыча друг на друга, они и не думали о мире. Шерсть их, особенно на спине, торчала как множество иголок. Вдруг, вывернувшись, меньший зверь вцепился в другого клыками. Раненый завыл, и в следующее мгновение его отбросило на значительное расстояние, прямо на камень. Оскалив пасть, страшный зверь в прыжке приготовился кинуться на своего противника, который, как заметила Ванесса, был слабее. Вдруг он затих, а потом и вовсе, словно пораженный чем-то, обернулся. Испуганная до полусмерти Ванесса, поняла: зверь почуял запах человека. Девушка задрожала. Два жёлтых глаза хищника, блестящие в темноте, уставились на неё. Ванессе до того стало страшно, что всё её нутро сжалось в комок и словно запряталось в дальнем углу души. Зверь приготовился уже наброситься на нее, как его отвлёк знакомый ей до боли голос.

– Эй ты, урод! Тварь мерзкая, я здесь! Ну! Смотри на меня! – кричал во всю глотку Джо, как ненормальный, размахивая руками.– Беги, Ви, беги же, чёрт возьми!

Никакого плана у Джо не было, он не боялся погибнуть, он лишь хотел спасти сестру. Ванесса собралась с мыслями и в секунду вскарабкалась на мокрое дерево так быстро, что сама была этому истерично рада. Она забралась повыше и ухватилась за скользкие ветки. Сознание отказывалось понимать происходившее. Вдруг Ванесса осознала, что лицо её мокро не столько от беспрерывного ливня, сколько от катящихся по щекам слёз. Ванесса содрогнулась: хищник не заставил себя долго ждать. Джо кинулся было бежать прочь, но не успел. Всё произошло в доли секунды. Двумя прыжками зверь настиг свою жертву. В спину Джо вонзились острые когти. Из груди юноши вырвался стон. Откуда-то сверху послышался женский крик. Зверь повалил жертву на землю и хотел растерзать ее, но ему помешал второй хищник. Набросившись на своего сородича, по-видимому, чтобы отнять игрушку, он сбросил его с Джо. Не медля, они вновь вцепились друг в друга и возобновили бой – свирепый и безжалостный.

Тяжело дыша, юноша, покачиваясь, поднялся на ноги. Машинально обежал глазами поляну. «Где Ви? Где Ви? Где Ви?…» – пронеслось в его мозгу. Медлить означало неминуемую смерть. С решением бежать, не важно, в каком направлении, он направился в заросли. Когда откуда ни возьмись перед ним возникла сестра, он без слов схватил её за руку и рывком потащил за собой.

Ванесса была как в тумане. Она не понимала, от чего бежит и вообще ‑ как бежит. Ноги сами несли её прочь. Она спотыкалась, равно как и Джо. Запутаться в ветках оказалось ещё проще. Густой лес был трудно проходим. Они не говорили. Они молча неслись прочь без слов. А какие для этого есть слова? С чего начать, как назвать, и действительно ли всё это?

Один раз Ванесса угодила в яму. Грязная жижа достала ей до груди. Ванесса нащупала на обрыве выступавший толстый корень растения и с трудом поднялась на ноги. Джо нашёл рядом подходящую ветку и подал ей конец.

– Хватайся! – велел он.

Соскальзывая и падая обратно несколько раз, она выползла из грязной ловушки. Из-за ямы они потеряли много времени, которое сейчас было бесценным. Дождь приутих, но небо не освободилось от туч, и свет луны не находил доступа в чащу леса.

Высшие силы помогли им не терять духа. В голове Ванессы творился неописуемый беспорядок. Она не понимала, что происходит. Возможно это и был всего лишь сон. «Точно… я заснула… и под впечатлением от рассказа Джо напридумала себе всяких чудищ и ужасов», – сделала она решительный вывод. – «Да, да, конечно, именно так. Скоро я проснусь, и всё это исчезнет, исчезнет, исчезнет…», – повторяла она себе и тут с горечью поняла: «Боль… кровь… не бывают во сне. Не бывает! Боже, да, что же это такое?!»

Ванесса остановилась, Джо чуть не вырвал её руки из суставов.

– Погоди.

Джо выполнил просьбу сестры, но руки её не отпускал. Они бежали довольно долго, и Ванесса сильно устала. По виду Джо можно было сказать то же самое. Глухое звериное рычание доносилось позади них, пока они бежали, но сейчас всё утихло, слышен был только шум дождя.

– Отдохнула?

Джо отказывался от продолжительного отдыха, побуждаемый инстинктом самовыживания.

– Что… что… это было? – голос Ванессы от волнения охрип.

– Ты меня спрашиваешь?

Ванесса тряслась мелкой дрожью. Как ни старалась, она не могла взять над своим телом контроль. Она подняла глаза наверх. Над ними стояла чёрная бездна, из которой на них неустанно падали капли дождя.

Джо отпустил руку сестры и, качнувшись, ухватился за голову. Резкая боль пронзила его виски.

– Ты в порядке?

Она положила руку на плечо брата.

– Не совсем… устал, наверно, – пробормотал он еле слышно.

– Сможешь идти?

Ванесса смотрела на бледное лицо Джо, и ей становилось беспокойно за его здоровье. Джо посмотрел вверх и вновь покачнулся.

– Чёрт… туман в глазах…

– Слушай, так нельзя. Может, ты отдохнёшь, дождь притих, ты ранен, посидишь в укромном месте, а я…, я обязательно хоть кого-нибудь найду и вернусь с помощью. Я быстро. Я смогу…

Джо покачал головой.

– Никуда ты одна не пойдёшь. Я могу идти, я не настолько слаб, – отказался он.

– Уверен? – Ванесса заглянула в его чёрные глаза. Решительность брата горела огнём. – Тогда обопрись на меня, не противься, так тебе будет легче.

– Не стоит. Мне уже лучше,честно, – добавил он, чистосердечно соврав.

Собрав остатки сил в кулак, Джо потащился в кусты, увлекая за собой сестру. Пытаться бежать было бесполезно, они до того устали, что не чувствовали ног. О голоде уже не стоило и говорить.

Дождь начался вновь, но тихо и размеренно. Холод пронизывал беглецов до костей. Силы были на исходе. Ещё немного и Ванесса впадёт в беспамятство. Прошло несколько минут, как они вышли из злополучного леса на небольшую поляну. Они остановились. Перед ними в темноте стояло нечто черное огромных размеров. Ванесса невольно прижалась к брату. Небо рассеклось дрожащей молнией, и прогремел гром. Яркая вспышка осветила темное пятно, рассеяв их нарастающий страх. Из глаз Ванессы вырвались слёзы радости. Она крепко обняла брата. Перед ними стоял чудовищно огромный замок. В следующую секунду Джо, воодушевлённый, схватил сестру за руку и быстрыми шагами направился к воротам. И их ничуть не смутило, а наоборот обрадовало то, что они оказались открытыми. Пробежав двор по каменной дорожке, они поднялись по ступенькам и дошли до входной двери. Отдышавшись, Ванесса кинулась стучать кулаками по массивной двери, создавая глухой, долгий звук. Один, два, три раза – никто не ответил. Ванесса оглянулась на Джо, тот еле стоял, ухватившись обеими руками за колонну.

– Потерпи, пожалуйста, я сейчас.

Ванесса опустилась на колени и без промедления нашла камушек под ногами. Поднявшись, она забила им по двери изо всех сил. Наконец она услышала чей-то старый голос.

– Кто это там?

– Пожалуйста, нам нужна помощь, прошу вас, откройте! – переводя дыхание, крикнула она.

Громоздкая дверь скрипнула. Ванесса опешила, собираются они впускать их или нет? Скоро голос объявил:

– Убирайтесь. Не можем ничем помочь.

Она вновь забарабанила по двери.

– Нет, умоляю вас, пустите нас… или хотя бы помогите брату! – одновременно закричала она. – Ему очень плохо, пожалуйста!

С обратной стороны было глухо. Но надежду на спасение девушка не теряла.

– Вы слышите… на нас напали, мы замерзли… пожалуйста … – голос её задрожал.

Ванесса повернулась спиной и пару раз ударила ногой по преграде, отделяющей их от желанного тепла. Об этом она мигом пожалела. От ступни до самого колена её пронзила невыносимая острая боль. По щеке Ванессы пробежала слеза. Она стояла, прислонившись к резной дубовой двери, и молча молилась небесам. Но она слышала, как два человека тихо переговариваются за дверью. Ванесса не смогла различить ничего из сказанного, но поняла, что один из голосов принадлежит женщине. Это внушало оптимизм. Она повернула головув сторону брата, и подбадривающе кивнула ему. Джо уже находился в полуобморочном состоянии и еле держался на ногах.

Дверь тяжело отворилась. Ванесса выпрямилась и нервно закусила губу. На пороге стоял пожилой человек не больше полутора метров роста, с колпаком на голове и со свечкой в руках. Видимо, с ним она и говорила. Рядом, такая же маленькая старушка в ночном халате.

– Говорите, напали на вас? – беспокойно разглядывая нежданных гостей, спросила миссис Хьюбер уже в холле.

Вид, конечно, у них был не самый приятный. От нарядного платья Ванессы остались лишь лоскутки. Волосы давно распустились и, мокрые, прилипли к лицу. От рубашки Джо тоже мало что осталось, так же, как и от его новых брюк. На Джо и Ванессе не было места, где бы не присутствовали грязь, ссадины и царапины. Джо медленно опустился на пол, так как «качели», на которых, как ему казалось он стоит, чуть-чуть приостановились. Ноги Ванессы гудели тупой болью, о потерянных туфлях сейчас она жалела больше всего на свете. Впившиеся в кожу колючки и занозы давали о себе знать. Конечно, обувь спасла Джо от ран и нестерпимой боли, но если сравнивать состояние их обоих, его самочувствие было намного хуже, и притом ухудшалось с каждой минутой. Сознание его путалось, перед глазами плыло, и нескончаемая дрожь трясла его внутренности. Он перестал различать лица и тем более понимать какие-либо вопросы. Крутившихся вокруг них пожилых людей он воспринимал как тени, пляшущие в диком танце.

– Разбойники? Это они с вами так… обошлись. От них вы бежали? – вся встревоженная изучала Ванессу старушка.

– Нет… нет…страшнее …я… я…я впервые в жизни…

– Тихо, спокойно. Не говорите, всё потом, сначала вам нужно прийти в себя, – старик внимательно смотрел на Ванессу, затем переключился на жену. – Не мучай её, Молли, у них шок.

Ванесса плохо соображала, но была полностью солидарна с мнением старика. Её тело содрогалось, будто колотилось изнутри. Она не могла с этим справиться. В огромном холле стоял полумрак. Восковые свечи давали тусклый свет. Но глаза Ванессы привыкли к темноте, и зрение она не напрягала. Пожилой человек, подсев к Джо, осматривал его.

Лицо старика сморщилось.

– Парень ранен, – сказал он словно выносил вердикт. Мистер Хьюбер оглянулся на жену, вздохнул, и вновь перевёл взгляд на израненную спину Джо.

– Когти? – голос старика притих в изумлении.

Молли с надеждой смотрела на мужа. Увидев необычную рану, она взглянула на Ванессу, с вертевшимся на языке вопросом, но, вспомнив слова мужа, сдержалась. Мистер Хьюбер пару минут молча осматривал Джо, затем встал, поднял его с собой и, обрадовав Ванессу с Молли, сообщил:

– Он поправится, точнее, очень скоро будет в порядке. Рана, я уверен, не заражена, только вот слабость сильная у него, сейчас отведу его в комнату. Приготовь необходимое, – предупредил он Молли. – Завтра встанет на ноги.

Миссис Хьюбер мигом исчезла.

Ванесса подошла к брату и шепнула ему на ухо:

– Слышишь, всё не так плохо… завтра тебе будет лучше.

Джо еле кивнул головой. Его бормотание она не различала.

– Подождите здесь, пока вернётся миссис Хьюбер, она вам поможет устроиться, – сказал старик.

Ванесса кивнула. Самочувствие её, если так можно сказать, чуть улучшилось. Мистер Хьюбер направился вглубь холла, волоча за собой полуживого Джо. Навстречу ему удивительно быстро появилась Молли. Она перекинулась несколькими словами с мужем и возвратилась к Ванессе. Подхватив её под ручку, старушка повела её в другую сторону. Она обернулась, но старика и Джо уже не было видно, они повернули за один из дальних углов.

– У меня на кухне есть отличный бульон, он вас согреет и даст сил, – быстро проговорила пожилая женщина.

Кухня, по мнению Ванессы, могла запросто сойти за зал для торжеств. «Должно быть, здесь кухарок не сосчитать, раз такой простор для их кулинарной деятельности», – невзначай пришла ей в голову мысль. Молли тем временем усадила Ванессу за стол и, раскрывая одну за другой дверцы, довольно шустро для ее пожилого возраста, готовилась её накормить. Она разогрела бульон и, быстро разлив его, поставила горячие чашки на стол.

– Как вас зовут, мисс? – спросила Молли.

Молча следившая за её ловкими движениями, Ванесса очнулась от забытья. Перед нею стояли ароматный бульон, корзинка с хлебом, тарелки с мясом птицы, с говядиной, с нарезанным репчатым луком, кувшин с яблочным соком, пряности.

– Ванесса, Ванесса Перкинсон, миссис Хьюбер, – поправила она саму себя.

Старушка улыбнулась.

– Зовите меня Молли. А того ворчливого старика зовут мистер Хьюбер. Вы не смущайтесь, сок выпейте обязательно и лука побольше, – пододвинула она тарелку с луком поближе к Ванессе. – Я пойду угощу вашего брата… – прервалась Молли со следующим вопросом.

– Джозеф, – догадалась Ванесса.

Молли охнула.

– С этим именем у меня связано столько воспоминаний… Ваш брат, должно быть, весьма интересный молодой человек, – улыбнулась пожилая женщина.

Подхватив поднос со второй чашкой куриного бульона, она двинулась к выходу.

– Сейчас накормим Джозефа.

Ванесса смотрела ей в след. Сдерживаясь в присутствии чужого человека, стараясь не показывать дурных манер, как только миссис Хьюбер вышла из комнаты, она накинулась на еду. Она ни о чём не думала, отнюдь, отбрасывала все мысли, если таковые у неё и остались. Способность мыслить здраво у нее заметно ослабла за последний час. Она выпила бульон, съела два куриных крылышка и весь лук с парой ломтиков хлеба, машинально, не задумываясь. Ей так наказали, а ведь она терпеть не может лук.

Менее чем через пятнадцать минут Молли вернулась. Она повела Ванессу на второй этаж.

– Устраивайтесь. Если что-нибудь будет нужно, обращайтесь, моя комната рядом с кухней, – сказала миссис Хьюбер, как только они дошли до отведённой для неё комнаты, и поторопилась обратно вниз.

Запах сырости Ванесса почувствовала, как только переступила порог. Каменные стены были достаточно освещены десятью свечами в двух подсвечниках. Один располагался на столике у высокого окна, завешенного тяжёлой шторой, второй ‑ на комоде у шкафа. У входа на тумбе она заметила кувшин и большой таз. В следующую минуту, не долго думая, Ванесса предалась ласкам тёплой, чистой воды. Умывшись, она легла в холодную постель. Почувствовав лёгкость, она медленно опустила веки и тот же час заснула, как убитая.

ІІ

Когда утром Стилмон постучал в спальню хозяина, ответа он не услышал. Дверь была открыта, и управляющий без труда вошёл в комнату. На полу, распростершись, полуобнаженный лежал граф. При виде раненого хозяина старик буквально упал на колени. Он перевернул его лицом к себе. Схватил дрожащей рукой его кисть, пытаясь нащупать пульс. Затем приложил ухо к груди в ожидании услышать ритм сердца.

– Милорд, очнитесь! Очнитесь, я вам говорю! – закричал он в испуге. – Милорд!

Стилмон минуту внимательно смотрел на бледное лицо графа, затем что– то, пробормотав, поднял руку и со всей силы дал ему пощёчину.

– Стилмон, ты что делаешь? Уже глумишься над моим телом?! – застонал Кристофер Стенфрилд.

Увидев выражение старческого лица, он вновь положил голову на пол и опустил отяжелевшие веки.

– Я в порядке. Не беспокойся, – ответил он, ещё не услышав вопрос.

Старик молча поднялся, взял из тумбы бинт и бутылку рома. И сразу, прямо на полу принялся обрабатывать рану. Нередко Стилмону приходилось излечивать раны хозяина. В поместье он был управляющим, а с недавних пор еще и врачом. Когда граф Стенфрилд завалил его книгами по медицине, старик не высказал никаких возражений. Стилмон хорошо помнит, когда юношей пришёл в замок Стенфрилдов. Граф принял его, хоть у него и было три дюжины слуг. Молодой Стилмон с удовольствием смотрел за лошадьми. И граф выказывал ему своё одобрение. Со временем между его старшим сыном – Престоном и конюхом завязалась дружба. И когда пожилой граф скончался, хозяином замка стал Престон, который не долго думая сменил проворовавшегося управляющего на добросовестного Стилмона. Счастью мистера Хьюбера не было границ. Тогда же, получив разрешение, он женился на кухарке Молли. А потом годы пролетели очень быстро, события следовали одно за другим, и сегодня Стилмон заменяет в замке и дворецкого, и плотника, и конюха, и …да всех его должностей не перечислить.

– Не молчи, лучше выскажи своё недовольство. Это лучше, чем смотреть на твою покошенную от возмущения физиономию, – почти шёпотом потребовал Кристофер.

– Вы ранены.

– Ты не поверишь, но я об этом знаю.

На бледном лице графа не выражалось никаких эмоций. Выуживать признания у слуги Кристофер не стал, решив, что старик долгого молчания не выдержит. Не сказав ничего более, Стилмон очистил плечо от запекшейся крови и перевязал рану. Собрав использованные бинты, он поднялся с пола. И также молча повернулся к выходу.

– Принеси чего-нибудь от головной боли, – услышал он за спиной.

Складки на лбу старика слегка двинулись к центру, брови скоро соединились в одну густую седую бровь.

– У вас болит голова? – с непохожим на него сарказмом сказал он.

Кристофер лениво приоткрыл глаза.

– Ты вроде бы не болел вчера слабоумием. Перестань говорить ерунду.

Стилмон выдохнул. Как и думал Кристофер, надолго старика не хватило. Обернувшись, Стилмон с нотками отеческого тона в голосе произнес:

– Да, не болел. Но, ежели вы и дальше будете себя так вести, в скором времени заболею. Вы чудовищно безответственны.

Кристофер встал на ноги и, держа руку на затылке, направился в гардеробную.

– Ты повторяешься. Скажи что-нибудь поновее.

– У вас, видно, была бурная ночь. Опять дрались…

Сон в тумане ‑ вот чем являлась для Кристофера прошлая ночь. Он очень смутно помнил случившееся, воспоминания были отрывочны и бессвязны. Единственное, что он помнил хорошо, так это почему сейчас у него раскалывается голова.

– Это тоже, если ты не заметил, не новость.

– Ночью приезжали братья Вольмини. Передали для вас письмо.

Кристофер повернулся к своему управляющему, его и без того тёмные глаза почернели. Стилмон достал из кармана сложенный лист и вручил ему. Граф быстро просмотрел его.

– Так и знал, – проговорил он.

Он прошёл в гардеробную, скинул с себя простыню, укрывавшую его, словно заводной принялся одеваться.

– Они не зашли?

– Нет.

– И без всяких инцидентов добрались?

– Нет, – вновь ответил Стилмон, из соседней комнаты, – как в последний раз, оставили у порога. Но одних гостей мы всё же приняли.

Минутная пауза.

– Я ведь понятным языком запретил вам подобное своеволие в моё отсутствие. Или мне нужно это повторять каждый день! – вдруг взорвался граф.

Похрамывая, он вышел из гардеробной, одетый в тряпье, не подобающее его статусу графа. Хьюберы его нередко за это ругали. Выражение его лица было суровым и катастрофически недовольным.

– Знаю, мне не нужно было их впускать, знаю, нужно было их прогнать, не смотря на то, что они пережили и чудом остались в живых, не смотря на их голод, не смотря ни на что! Я ослушался и виноват, – выпалил Стилмон.

Кристофера словно пригвоздило. На его лице застыла тревога.

– А…а…, что с ними стряслось? Они в порядке?

– Я не уверен, но одно ясно, они могли погибнуть.

– Они в порядке? – повторил Кристофер.

– В целом, да.

– Что значит «в целом»?

– Молодой человек ранен. Я, разумеется, обработал рану…

Шагнув, Кристофер рухнул в кресло. Молчание затянулось. Стилмон не решался его прервать.

– Ты сказал «они». Сколько их? – будто бы проснулся граф.

Слуга приблизился.

– Двое. То есть, ещё девушка. У неё вчера был шок, но Молли дала ей сильный успокоительный настой. Сегодня ей должно быть лучше.

– И это то, что ты не решался мне сказать? – спросил граф удивлённо.

Старик покачал головой.

– Да, – произнёс он так, будто хотел сказать: «а этого мало?»

Кристофер кивнул, встал и широкими шагами направился к выходу.

– Буду в кабинете, – услышал слуга перед тем, как дверь захлопнулась.

Ноющая боль по всему телу, а в особенности в ногах, заставила проснуться Ванессу. Любое неловкое движение доставляло страдания. Приподнявшись с подушек, она сидя вытянула свои израненные ноги, затем, согнув, что, конечно, не обошлось без боли, присмотрелась к икрам. Вырвав ногтями очередную последнюю колючку, она встала с постели, подошла к окну и раздвинула бордовые шторы. Ванесса нахмурила медно-коричневые брови. «Кажется, проливные дожди, которые так заботили отца, начались вчера ночью». За окнами шёл монотонный дождь – результат месячной невыносимой жары. Она была уверена: отец и сельчане не успели собрать урожай. И весь труд напрасен. Сейчас, наверняка, отец уже не мечется по углам в порыве спасти урожай, а только, горько вздыхая, не отходит от окна. Джон Перкинсон, помимо обширных земель, владел также и фермой. Разводя скот, он, конечно, не имел огромного дохода, но всё же у него была возможность обеспечить достойную жизнь своей семье.

«Сообщать родным о происшествии сейчас, пожалуй, не стоит, – решила Ванесса. – Правильнее будет, продолжить путь в Гростери». Они сегодня же должны поговорить с графом Стенфрилдом, который, по предположению Ванессы, является владельцем замка, и сразу же покинуть замок. Перечислить ближайших владельцев больших поместий запросто мог любой житель Бадгерса (их можно было посчитать по пальцам). Поэтому методом исключения она и приписала этот замок Стенфрилду. В таком случае предстать перед графом она должна в приличном виде, а не в этих жалких лохмотьях, кое-как прикрывающих её девичье тело. В этом отрепье она больше походила на амазонку, нежели на особу благородных кровей.

При дневном свете девушка разглядела предметы вокруг. Комната была обставлена в тёплых тонах. В целом ничего особенного, но всё же вполне уютно. В поисках одежды она обшарила шкаф, который оказался совершенно пустым. Увидев в углу тёмный сундук, Ванесса с той же мыслью предприняла попытку открыть его. Немного ловкости и чугунная крышка со скрежетом откинулась. Её решительная улыбка мигом исчезла, когда вместо ожидаемых женских тряпок она нашла раскинувшуюся липкую паутину с огромным противным пауком. Ванесса совершенно не ожидала увидеть подобной жути.

– Мерзость-то какая!

И скоро хлопнула обратно крышкой, пока огромное насекомое не покинуло своё убежище.

Вся надежда оставалась на миссис Хьюбер. Она уж точно должна дать ей хоть что-нибудь поприличней. С воодушевлением она уже шла по холодным каменным плитам длинного коридора, во всю длину которого по обеим сторонам располагались комнатные двери. На промежуточных стенах висели погасшие факелы, пару раз попадались картины. Однообразие, ничего более.

Когда Кристофер покидал свою спальню, в голове его вертелось множество нерешённых проблем. Впрочем, в последнее время количество их только увеличивалось. И путь его лежал, в первую очередь, в подвал, не жди его сюрприз в коридоре. Перед ним, как ни в чём не бывало, рассматривая картину где-то по середине коридора стояла рыжеволосая амазонка, увидев которую Кристофер практически не удивился. Ее странный вид навел его на мысль о том, что именно она является его гостьей. «Возможно, это жена того раненого», – подумал он, сам не зная почему.

Заметив взгляд незнакомого человека, Ванесса попятилась назад. Она машинально потянула ткань вниз, стараясь укрыть голые ноги, но к своему огорчению поняла, что этим открывает верхнюю часть своего тела. Тогда она беспокойно начала прикрывать себя своими худощавыми руками. Граф направился к ней. Всё-таки нужно показать, что он гостеприимный хозяин. Одно невольное его движение вызвало испуг девушки, так что она бросилась от него, как от чумы, в первую попавшуюся комнату.

– Эй! – только успел он крикнуть.

Не долго думая, Кристофер поторопился за ней.

Вбежав в чью-то спальню, Ванесса, сообразив, спряталась за массивной шторой, но решив, что её здесь легко найдут, открыла ставни и, тихонько выбравшись наружу, осторожно прикрыла их за собой, чтобы не свалиться ненароком. И в тот момент, когда она услышала лёгкий звук открывающейся двери, она уже стояла на скрипучем подоконнике под дождём. Стараясь не глядеть вниз, Ванесса торопливо молилась о том, чтобы ей, дуре, не упасть. Между тем, проклиная всё и всех на свете, в первую очередь себя, глупую, а потом и наглеца, бесцеремонно разглядывавшего её, и сгорая со стыда, надеялась всем своим существом, что он не найдёт её. Услышав «недовольный» скрип соседнего подоконника, от спонтанно запланированного перехода на него ей пришлось отказаться. И ей оставалось только надеяться на глупость и нерасторопность своего преследователя. Она лучше умрёт, нежели ещё раз предстанет в таком виде перед кем-либо.

Кристофер оказался в бывшей спальне Эммы, пустовавшей с недавних пор. Оглядывая находящиеся вокруг него предметы, он мысленно попытался представить, куда амазонка могла спрятаться. Его взгляд остановился на бордовых шторах. И хотя ему приходила мысль просто уйти, не играя в прятки, он всё же посчитал своим долгом сказать:

– Ну, хорошо, выходите оттуда, вам не стоит меня бояться!

Ответа не последовало.

– Я рад вас видеть в своём замке. Могу ли я узнать, как вы себя чувствуете? Вы оправились?

Тишина.

– Ну что ж, – вздохнул он, – видно, мне самому придется вытаскивать вас оттуда.

Через мгновение он уже был у окна. Одним движением он отдёрнул тяжелую ткань, за которой к его огромному удивлению, он не нашёл ни единой живой души.

Кристофер прищурился. «Вот, чертовка!» Он вновь задумался, куда же она могла спрятаться, и сам не веря в своё безумное предположение, открыл ставни и нехотя выглянул во двор. Дождь, обрадовавшись гостеприимству, начал заливаться вовнутрь. Голова Кристофера в ту же секунду промокла. Его злости не было предела, когда он увидел по правую сторону от себя промокшую с ног до головы девушку, еле стоящую на подоконнике соседнего окна и вцепившуюся, как пиявка, в его раму.

– Залезайте обратно! Вы с ума сошли? – кричал он, стараясь дотянуться до неё рукой.

На эти слова Ванесса лишь помотала головой. Хотя ноги соскальзывали с мокрой железки, и она с трудом держалась, чтобы не упасть, гордости, или вернее того, что от неё теперь осталось, она не теряла.

– Вы упадёте! Послушайте меня, быстро залезайте обратно!

Её злой взгляд обрубил всю решительность Кристофера.

– Ну, ладно! Как знаете! Я закрою окно и уйду, а вы здесь будете стоять, – угрожал он, – дождь-то холодный, и вы непременно заболеете и притом заработаете себе воспаление лёгких. И знаете ли, никто вас не найдёт, вы достаточно высоко, и из-за шума дождя ваши запоздалые стенания и мольбы никто не услышит, либо вы обессилите и упадете, либо вы соскользнете и всё равно упадете. Выбор, замечу, не велик. Выбирайте!

Кристофер приостановил свое красноречие, дабы последовала хоть какая-нибудь реакция. И к его большому изумлению, на такое жуткое предсказание судьбы он получил в ответ ненавистный взгляд в очередной раз. Чаша терпения Кристофера была переполнена. Делая вид, что уходит, он углубился в комнату. Ставни он не закрыл, а отойдя чуть-чуть, постоял не больше минуты прислушиваясь. Но тут глухой женский стон заставил его броситься опять к окну. Ужасающая мысль пронеслась в его голове. На подоконниках, ни на левом, ни на правом, девушку он не нашёл, но, к его радости, она висела на краешке железки, которая держалась на одном честном слове. Одной рукой он взялся за раму, а другой потянулся к Ванессе.

– Давайте же свою руку! Вы ненормальная?! – ярость буквально кипела в нём.

Одно неловкое движение, и ржавая железка оторвалась бы от столетних гвоздей, и она, разбившаяся, лежала бы уже на каменных плитах, не схвати её во время Кристофер. Звонкий, чуть приглушённый звук от деформации упавшего с шестнадцатиметровой высоты старого подоконника донесся до неё, висящей в воздухе. Она попыталась ухватиться хотя бы за какой-нибудь выступ, но, так и не сумев зацепиться за что-нибудь, продолжала висеть на руке Кристофера.

– Не вертитесь! – крикнул он ей.

Одним движением, требующим немало сил и сноровки, он втащил её обратно в спальню. Накопившаяся злость выплеснулась из него разом:

– Глупая, ненормальная, безмозглая курица! Это ж надо додуматься?! Вы могли насмерть разбиться! Чем вы думали? О голове, разумеется, речи не идет!

Глаза Кристофера почти выскочили из орбит. Его возмущению не было границ. Он с негодованием глядел на мокрое и покрасневшее от напряжения лицо девушки, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Осознание того, что какой-то оборванец держит её за плечи и к тому же буйно возмущается, бесцеремонно ее оскорбляя, в мгновение обуяло Ванессу бешенством.

– Отпустите! Наглец! Нахал! – взвизгнула она, отскочив от него.

– Ну, конечно, я наглец, что спас вас! Что ж я не избавил мир от такой бестолковой?!

Кристофер шагнул ближе, она – два шага назад.

– Не смейте приближаться! Ещё один шаг, и я закричу!

Ванесса почувствовала огромный прилив сил. Она предупреждающе выставила вперёд указательный палец. Кристофер в удивлении приоткрыл рот.

– Боже упаси! Вы себя переоцениваете! На вас последний неудачник не покусится! Если вы думали, что я … – само предположение невысказанных мыслей показалось ему оскорбительным, – да я лучше повешусь!

Он окинул её взглядом жалости. Она вздёрнула подбородок.

– Ваше поведение, будьте уверены, не останется безнаказанным! – ее палец всё ещё указывал на дистанцию между ними.

Одежда незнакомца ввела Ванессу в заблуждение, и она поставила Кристофера в ряд с Молли и Стилмоном.

– Вас выгонят с работы в три шеи! – сверкнула карими глазами она.

Поняв, что дикарка приняла его не за того, Кристофер восторжествовал. «М– да, скоро он посмеётся от души». От этой мысли он не смог сдержать улыбки.

Под ногами Ванессы растеклась лужица. Шагнув на сушу, она, скрестив руки на груди, бросила враждебный взгляд на Кристофера, а затем отвернулась. Для себя она отметила странный взгляд и загадочную улыбку на его лице. Она не имела ни малейшего представления, что за этим кроется, знала только, что это обозлило её до предела. Или, может быть, ей показалось? Наверно. Но убедиться ‑ значит вновь взглянуть на нахальную физиономию, а этому не бывать.

Улыбка Кристофера исчезла. Он грациозно поклонился.

– Пожалуйста, не говорите графу о моём бесчестном поведении. Больше побоев я не выдержу. Граф очень жесток и суров. Он держит нас больше ради забавы, ему в радость наши страдания. Нам не освободиться от него … он убьёт нас, где бы мы ни были. И все мы знаем – встреча с его кнутом означает смерть…

В удивлении от услышанного, она обернулась к незнакомцу. Тот стоял с поникшей головой.

– С вашего позволения, я удалюсь, – с этими словами он развернулся и, похрамывая, покинул Ванессу.

К её горлу подкатил комок. «Он… серьёзно…, и как…??? Нет, он врёт и хочет заставить меня не говорить графу, и тем самым сохранить своё место. А если вдруг, ну всё же, вдруг, его слова окажутся правдой, я буду виновна в жестокой смерти … И жить мне дальше с таким грузом на сердце?» И как теперь ей поступить?

К моменту появления в покоях миссис Хьюбер, Ванесса сидела, завернувшись в одеяло и убиваясь раздумьями. Полотенцем она более или менее высушила голову, но снимать мокрые лоскуты ткани не стала.

– Дорогая, как вы себя чувствуете? Отдохнули?

– Относительно, – ответила на два вопроса одновременно Ванесса. – Мне очень не удобно об этом вас просить, но вы не могли бы мне дать что-нибудь из одежды?

Она обвела себя взглядом.

– Ну, конечно, я хотела вам предложить это ещё вчера. Но платья тогда, я поняла, вас не интересовали, – Молли взяла Ванессу за руку. – Ой, какая холодная. Вы замёрзли?

– Да нет, – солгала Ванесса.

– Следуйте за мной, я вас быстро принаряжу.

Ванесса подхватила одеяло и поспешила вслед за Молли. Ходить босиком ей уже надоело. Ноги до сих пор гудели и отдавали болью. Не один раз она вспоминала про свои позабытые в лесу чудесные туфли.

Миссис Хьюбер вошла в ту же комнату, куда она вбежала утром, убегая от незнакомца. Она только сейчас заметила, насколько эта комната была красиво обставлена. Чего только стоил один персидский ковёр красно-розовых тонов, лежащий посередине этой спальни. Стены украшали картины, мебель с бордовой обивкой сочеталась гармонично со шторами того же цвета. Всё здесь было пропитано элегантностью. В гардеробной Молли раздвинула двери шкафа, в котором висело несколько платьев.

– Чьи это наряды? – полюбопытствовала Ванесса.

С присущей ей проворностью, Молли поочерёдно прикидывала платья к ней. Тем самым определяя подходящий для неё цвет.

– Это платья графини Стенфрилд, – чуть погодя ответила она.– сестры графа.

– Она не будет против?

Молли еле улыбнулась.

– Эмма – добрейшая из людей, которых я знала. Уверяю вас, она будет только рада, что может кому-то на этом свете помочь.

– Вы говорите так, будто она умерла.

– С чего… нет, разумеется, не умерла. А ну-ка, ну, прямо на вас сшито. Примерьте-ка.

Ванесса взяла платье, и тем самым дала одеялу откинуться с плеча.

– Дорогая, да вы мокрая. Как это платьице ваше не высохло?!

Молли удивленно оглядела Ванессу.

– Да это я неловкая, спотыкнулась и всю воду из кувшина на себя вылила, – опять легко соврала она.

Молли оторопела.

– Кувшин с пола подпрыгнул на три фута?– удивилась она.

– Со мной, уверяю вас, всякое возможно. И не такое парой случалось, – сказала Ванесса невинно и поймала себя на мысли, что ей начинает нравиться врать. Плохих привычек у неё и так предостаточно, так что не следует увлекаться. Она спряталась за дверцу шкафа. Раздеваться при чужом человеке она не собиралась.

– Я буду ждать вас в комнате. Не забудьте про туфельки, – сказала Молли, поставив на пол пару туфель цвета слоновой кости.

Ванесса услышала её уходящие шаги. На переодевание хватило пяти минут – весьма долго, если учитывать, что снимать ей практически было нечего. Она пригладила волосы и прошла в спальню.

– Прекрасно, просто прекрасно. Вы настоящая красавица, – замурлыкала Молли, сложив ладони.

Ванесса смущённо улыбнулась.

– Да, верно, платье прекрасно.

– Не скромничайте. Вам бы волосы привести в порядок и можно отправляться на бал ‑ коллекционировать кавалеров.

Ванесса промолчала и только мило улыбнулась. Платье действительно сидело очень хорошо. Затянутый корсет чётко обрисовывал её фигуру. Юбка платья, со спрятанным под ней турнюром, была украшена всяческими отделками из кружев, бархата и лент, собранных рюшкой.

– Даже на Эмме это платье не смотрелось до такой степени красиво, – с заметной привязанностью произнесла Молли. – А теперь спустимся, завтрак давно на столе, – она подхватила Ванессу под ручку.

– А я смогу увидеть сегодня графиню?

– Увы, нет. Её отсутствие в поместье унесло всю нашу радость, – печально произнесла пожилая женщина.

Снова ощущение присутствия смерти. «Всё ясно, слова слуги подтверждаются. Девушка не выдержала издевательств брата и убежала из замка. Ну, конечно, вот почему они не хотели их впускать, бедные слуги боялись смертельной порки». Ванесса продолжала любопыт-ствовать:

– А граф строгий?

– Конечно, без строгости никак. Но Кристофер Стенфрилд намного проще по характеру, чем его отец.

– А вы не хотели бы уехать, или может быть уйти в другой замок? – осторожно спросила она.

– Нет. Мы связаны с поместьем и не уедем никогда. Слуг в этом замке и так уже не осталось. А почему вы спрашиваете? – вдруг удивилась Молли.

– Просто так, – включила Ванесса свою неотразимую улыбку.

«Всё так! Он поубивал всех. Он убийца! И они молчат о его злодеяниях. Они боятся его. Но я не буду молчать. Я освобожу их от рабства!» Ванесса посмотрела на маленькую старушку, на полное тоски лицо, и героизм её в мгновение достиг максимума.

Лестница, ведущая из верхних спальных покоев, широко и плавно спускалась в большой холл. Оставив за спиной портреты предков графа, которые она даже не вздумала почтить своим вниманием, Ванесса спустилась на первый этаж. Дождаться гостей граф не удосужился и, следовательно, увидеть его персону ей не удастся. По слухам, ходившим в Бадгерсе, граф Стенфрилд был заносчивым, старым, да ещё и жадным человеком. Имел не малое, точнее, огромное состояние, и его эгоистичная личность не посчитала до сегодняшнего дня достойной носить его имя ещё ни одну красавицу. Поговаривали, что он немощен и безобразен и что он умрёт в мрачном одиночестве, так и не произведя на свет наследника. Слухов было предостаточно, но про жестокие издевательства и убийства слуг ‑ ни слова. Ванесса, конечно, считала, что слушать сплетни и тем более верить им – вверх низости, но теперь, кажется, её моральные устои претерпевают изменения.

Миссис Хьюбер завела Ванессу в весьма просторную столовую. Увидев сестру, Джо чуть не захлебнулся красным вином. Он выглядел прилично, лучше вчерашнего, даже совершенно здоровым. С живым аппетитом он поглощал завтрак.

– Знаю, ты была бы рада видеть меня обездвиженным и безмолвным, но, сестрёнка, видно, ты чем-то насолила Богу, так как он решил, что моя великая миссия не закончена. Кстати, выглядишь сногсшибательно.

До того изумлённая здравием брата, Ванесса не нашла, на удивление, чем ему ответить. Она, разумеется, бесконечно рада его выздоровлению. Полуживое вчерашнее и великолепное сегодняшнее состояние Джо у нее вызвало удивление и кучу вопросов.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

Если бы Джо открыл рот, то его содержимое непременно вывалилась бы, предвидя это, он просто помотал головой.

– Что, совсем ничего не болит?

Ванесса вытаращилась на брата. Джо проглотил разжёванный кусок омлета и откашлялся.

– Я, конечно, понимаю, ты меня просто обожаешь, но не до такой же степени, – произнёс он.

Она выпрямилась.

– Ну, тогда прекрасно. Я уже начала думать, что мы не сможем уехать, пока твое здоровье не улучшится, а так как ты блещешь здоровьем, мы сегодня же можем двинуться в путь.

Как только вошла Молли, даже не севшая за стол Ванесса, обратилась к ней:

– А когда вернётся граф?

– Граф вернулся ближе к утру. Он знает о вас и после завтрака ждёт вас в своём кабинете, – предупредила Молли. – Вы не притронулись к еде.

Молли перевела взгляд с тарелки, поставленной для Ванессы, на принявшегося теперь за пирог Джо.

– Спасибо. Я не голодна, – голод её ушёл на второй план.– Мы, наверно, сейчас к нему подойдём.

Она произнесла это нарочито громко для Джо.

– Вас проводить?

– Нет, не стоит. Вы только скажите, где кабинет, а то я боюсь, до вечера буду искать. И спасибо вам за доброту и гостеприимство, – решила Ванесса заранее поблагодарить добрую старушку.

– Дорогая, если б вы знали как давно у нас не было гостей! – встрепенулась миссис Хьюбер, прямо-таки зарумянилась.

«Не удивительно», – про себя подумала Ванесса.– «С таким-то хозяином».

– Джо, ты ещё долго? – обратилась она к брату после того, как Молли объяснила, где находится кабинет.

– Я догоню тебя, – выдавил Джо, не отрываясь от еды.

III

Глядя неотрывно в окно, Кристофер размышлял над своими «вечными» и новыми проблемами. Одно из двух свершится в любом случае: либо он найдёт хоть какое-то решение, либо он скоро спятит. Перспектива не из лучших, но стимул однозначно даёт. Апатия на его лице, могла объясняться сотней причин. И если начать с первой, закончишь расплетать клубок на последней. К тому же, его беспокоили неотложные дела в городе. Но больше всего утомляет и сводит с ума неудержимый поток мыслей, что ему иногда кажется – сейчас расколется череп. Кристофер походил по кабинету, стоял минут пять не шевелясь, потом медленно опёрся обеими руками на оконную раму. Слишком много на него свалилось за последние годы. Он невольно вспомнил беззаботное время, когда родители были живы, когда они с сестрой представляли прекрасное будущее их семьи, когда злой рок ещё не свёл его дядю с коварной Вилайн, и когда их замок, полоный света и радости, не имел и уголка для лживости и мрачного забвения.

«… и тогда, когда ты ослабнешь, я наслажусь твоей беспомощностью, ты не помешаешь мне, она и я связаны …», – ударили ему в голову одинаково странные и страшные для него слова воспоминаний.

С возвращением в мир печальной действительности сердце Кристофера сжалось в комок. Брови его сомкнулись в одну линию. Его раздумья прервал лёгкий стук в дверь.

– Войдите, – не оборачиваясь, сказал он.

Первый шаг за порог в миг развеял первые лживые слухи: граф оказался далеко не коротышкой, довольно высоким, остальные же её представления о нём испарились, когда «безобразный старик» обернулся к ней лицом. У неё появилось откровенное замешательство: «Что этот слуга делает здесь? Слуга…Он…», – она всё сразу поняла. В ту же секунду она готова была сгореть от стыда.

Несомненно, Кристофер был поражен случившимся перевоплощением девушки, которую он героически спасал окало часа назад, но виду не показал. Иначе, он бы выдал свое восхищение. Пожалуй, он слегка погорячился с оскорблениями. С неким смешком на лице Кристофер разглядывал стоявшую перед ним девушку, словно это была кукла. В ней не было ничего от той дикарки, с которой ему утром пришлось вступить в перепалку, если только не вновь разгоревшийся взгляд и копна медно-рыжих волос.

– Вы?!

– Да, я. Поздравляю, у вас замечательная память.

Какие-то спутанные чувства охватывали Ванессу в ту минуту.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, хотя сама поняла, как глупо звучит ее вопрос.

– Живу. Уже как двадцать семь лет.

Ванесса ожидала подобного ответа, но зубами цеплялась за надежду сой разум.

– Граф Стенфрилд, Кристофер Стенфрилд, – поправился Кристофер,– к вашим услугам, миссис…

Ванесса в волнении даже не заметила его заминку с ее именем.

Кристофер жестом предложил ей сесть, но она явно была сейчас, где-то в другом месте, уж точно не в кабинете. Выражение её лица было отрешенным. Ему жутко захотелось рассмеяться. Но что-то внутри мешало ему радоваться даже такой мелочи. Он сел в своё кресло и, поставив локти на полированный письменный стол, сложил кончики длинных пальцев.

– Присаживайтесь, – невозмутимо повторил он просьбу.

– Спасибо, но мне и здесь вполне удобно.

– И как же зовут мою очаровательную гостью?

– Ванесса Перкинсон, – голос её предательски задрожал.

Она чувствовала себя отвратительно. Нет, ещё хуже.

– Я надеюсь, вас встретили, как подобает? Мой управляющий не сумел мне толком объяснить, что с вами случилось, но в любом случае вы можете рассчитывать на помощь с моей стороны. А пока чувствуйте себя как дома. Я не успел сказать вчера – добро пожаловать.

– Спасибо, – процедила она. – Если вы считаете, ваш недавний спектакль остроумным, то вы глубоко заблуждаетесь.

На лице Кристофера отразилось что-то наподобие улыбки.

– Нет, отнюдь. Я считаю его невероятно остроумным.

Ванесса вспыхнула.

– Если вы не желаете, пасть в моих глазах, я прошу вас не продолжать этот разговор, и более не затрагивать эту тему, – произнесла холодно Ванесса и в ожидании согласия поглядела внимательно на каменное лицо графа, – и, кажется, должны последовать извинения, – пояснила она.

Кристофер развёл руками.

– Согласен. Слушаю вас.

– Я?! – опешила Ванесса.

– А вы сообразительны, – совершенно искренне нашёл Кристофер. – А они давно честно не говорят, – махнул он на картину с изображением двух стариков, – бесстыдники, что они на этот раз натворили?

Ванесса решила, что есть два объяснения происходящему: либо она похожа на шута, либо граф спятил.

– Полно, я совершенно серьёзно!

Граф немало удивился.

– А у меня и в мыслях не было шутить. Ну и, я вас внимательно слушаю.

К своему глубочайшему изумлению, Ванесса не нашла что ответить, и только молча подняла руку, указывая на Кристофера. Чувство злости и недоумения разрывали её изнутри. Невозмутимость графа заставила ее онеметь.

– Вы оскорбили меня словесно, физически и морально. И я, по вашему мнению, должна ещё просить у вас прощения?! Ваше поведение низко. Мне глубоко жаль, что мне довелось встретить до такой степени не культурного и нахального человека! – горячо сказала она.

Кристофер, будто кипятком ошпаренный, встал. Он, конечно, не хотел, упустить возможность поиздеваться, и сейчас, разумеется, был несерьёзен. Но подобного, унизительного к себе отношения он не позволит. Хотя, быть может, к его врагам прибавиться всего лишь ещё один человек на этой грешной земле. Но почему-то он этого сейчас не желал.

– Так значит, вы не собираетесь извиняться?

Ванесса отвернулась в сторону. Приняв молчание за знак согласия, Кристофер пошел к ней.

– Замечательно.

Он прошёл мимо неё и, собравшись уйти, открыл дверь. На пороге в намерении постучать стоял немного удивлённый Джо.

– Я ничего не пропустил? – спросил он, взглянув на стоявшую спиной к нему сестру.

– Нет. Входите, мы ждали вас.

– Джозеф Перкинсон, – пожимая протянутую руку графа, представился Джо.

– Кристофер Стенфрилд. Рад знакомству.

– Я пойду к миссис Хьюбер, забыла совсем… – пробормотала Ванесса на ходу и вышла из кабинета, так что Джо не успел ничего ей сказать.

Находиться в одном помещении с человеком, не имеющим понятия о совести и чести, у неё не хватало терпения, а подливать масла в огонь не стоило по разумным соображениям, и поэтому логичным было просто уйти. И, естественно, Молли здесь не при чём.

В то время, когда Джо воодушевлённо объяснял всю тяжесть их положения графу, достаточно внимательно его слушавшему, Ванесса уже шла к отведённой ей комнате, размышляя вслух:

– Да кто он такой, чтобы спасать её, она обошлась бы и без него? Да кто он такой, чтобы говорить с ней таком тоне?

Она чувствовала себя примерно так же, как в детстве, когда карапуз Балд Стокинс толкнул её в лужу на празднике всего округа. Но за это она его хорошенько отлупила. Или ещё хуже, когда она свалилась с дерева и показала Мэтью Ферингтону и другим мальчишкам свои голые ноги, за что её почти полгода дразнили Куринными ножками.

Ванесса почти дошла до своей комнаты, как за слегка приоткрытой дверью показалась короткая тень, принадлежавшая уж больно маленькому человечку. Когда она поторопилась войти в комнату, то на удивление, не нашла никого.

– Померещилось? – произнесла невольно она.

Ванесса села на постель, поровняла платье. Так сидела минуту-другую. Потом легла спиной на одеяло. Она смотрела на серый потолок и думала. Думать она могла о всяком, найти бы ей только повод: о мировых грандиозных проблемах, о всякой мелочи, о ерунде. Хотя она вовсе не прислушивалась к общественному мнению, размышлять о своих поступках ей всё-таки приходилось. Притом вопросов она всегда находила больше, чем ответов. И сейчас, точно так же, она вспоминала о минувших событиях, не в силах понять, зачем судьба играет с ними? Чем они заслужили это испытание? Они были на волосок от гибели. Может, это предупреждение, чтобы они вспомнили о ценности жизни? Хотя они и не испытывали судьбу, совершая безрассудные поступки. Или, быть может, это глупое совпадение? Трудно верится. Всему в этой жизни есть объяснение. Так какое же тому, с чем они столкнулись в дремучем лесу?! Ванесса сдвинула брови так, что между ними появилась морщинка. Её лицо приняло грозное выражение. Видимо, думать и искать это самое объяснение она будет уж очень долго.

Вскоре заявился Джо.

– Отдыхаешь? И долго ты собираешься наслаждаться холодными стенами и запахом сырости? Я, конечно, понимаю, что обстановка здесь получше, чем у нас в домишке, но это, знаешь ли, не причина, –понимающе заметил Джо.

– Я не сдвинусь с места ровно столько времени, сколько нам осталось пробыть в этом замке.

– Знаю, лишать тебя хлеба насущного нечеловечно, но носить тебе неделю завтрак, обед и ужин в постель, поверь мне, я не собираюсь, – с сарказмом произнёс Джо.

Ванесса вскочила с кровати.

– Неделю? Ты издеваешься? О чём вы вообще говорили с графом?

– О погоде, – съязвил Джо.

– Не сомневаюсь!

Джо прошёл к окнам и раздвинул шторы.

– Ты смотрела в окно? Если нет, то должен заметить, на нас обрушился всемирный потоп, и так как к самоубийству я не склонен, я намерен переждать его в тепле и уюте, и твоё зверское желание попасть поскорее к тётке, тут ничем не поможет.

Ванесса подошла к брату.

– Он внушил тебе эту мысль, так? Уверена, это он тебя надоумил, – она смотрела на него, через щелочки глаз. – Ты поддаешься чужому влиянию, Джозеф Перкинсон.

– Брось, ты смешна, ей богу. Ви, ты же знаешь, что убедить меня в чём-либо не так-то просто.

– Это меня и пугает больше всего. И раз уж ты заговорил об убеждении, напомню тебе, что это благодаря твоему величайшему уму мы заточены в этих стенах. Если бы не твоя самоуверенность, тот страх, то безумие не коснулись бы нас. Мы чуть не погибли из-за тебя!

Ванесса махнула рукой в сторону окна.

– Так вот как? Теперь будем искать виноватого.

– А его и не нужно искать, он стоит предо мной! – ответила ему она.

– Да не уж-то. Может, обвинишь меня ещё в том, что Яхондре заблагорассудилось тебя лицезреть, или в том, что Граф Молеврье вздумал купить землю в Британии, что на свете, кроме бабочек и котят, есть и другие существа? Я подумал сам и посоветовался. Аргументы Криса я посчитал весьма логичными, так что…изволь от своих нравоучений. Ничего не делается …

– Криса? Ах, он уже Крис! – не дав договорить брату, буркнула Ванесса.

– Перестань, ты не возможна! Ты меня удивляешь!

– Я? Это ты предпочёл действию бездействие. Слушаешь заносчивого Стенфрилда, не желая хотя бы прислушаться ко мне. Мне не нравится это место, нет, у меня просто мурашки по коже. А тебе наплевать! Наплевать на меня!

– Замолчи!

– И права голоса уже не имею?! Ну, да я забыла, ты же у нас МУЖ – ЧИНА! – по слогам нарочито произнесла она. – Ты сказал, значит так!

Джо мотнул головой.

– А ты глупая девчонка! Хватит с меня. С тобой невозможно говорить!

Ванесса уставилась в окно.

Джо развернулся и спешно направился к выходу. Что-то внутри него яростно зарычало. Ещё чуть-чуть, и он выйдет из себя. Что это с ним? И она хороша, ничего не скажешь! Ведёт себя, как капризный ребёнок. Перешагнув порог, он услышал удивлённую сестру:

– Чего он там стоит?

Джо обернулся.

Ванесса пристально вглядывалась в окно. Джо молчал, не шевелился.

– Там человек под дождём. Может, его завести? Надо мистеру Хьюберу сообщить, – посмотрев на брата, тихо сказала она. – Он же насквозь промокнет.

Оставив свои смешанные мысли за порогом, Джо всё же вернулся к сестре. Он смотрел в окно и старался найти хоть что-то живое под сокрушающимся небом и стеной дождя.

– Куда он делся? – прошептала Ванесса, вновь вглядываясь в ту же точку.

– Может, там никого и не было?

Джо смотрел на неё с совершенно бесстрастным выражением лица. Прошли секунды молчания.

– Я уверена, там, за воротами, стоял человек, – она указала на то место, где видела тёмную фигуру.

Взгляд брата, словно сверлил её насквозь. У Ванессы по телу прошла мелкая дрожь.

– Что он тебе сделал? – спросил он вдруг.

Ванесса сразу не сообразила.

– Не поняла…

– Отлично ты всё поняла. Не стоило мне отпускать тебя одну к нему. Идиот. Я из него всю душу вытрясу.

Тугодумкой она никогда не считалась, но о ком речь, уловила только сейчас.

Ванесса закатила глаза.

– Не бери в голову. Он меня и словом не обидел, – солгала она легко, конечно, в некотором смысле.

– Твоя ненависть никак более не объясняется. Посмотри на меня прямо и поклянись, что это так.

Джо был серьёзен как никогда. Он готов разорвать кого угодно, кто посмеет затронуть честь их семьи, не задумываясь ни на минуту. А за обиду, нанесенную сестре, он может и потерять контроль.

Ванесса поглядела в чёрные глаза брата. В них таилась стальная холодность и железная серьёзность.

– Он ничем меня не обидел, – произнесла она более чем правдиво.

Тот факт, что якобы соврать в глаза не возможно, полная ерунда. Никакой разницы Ванесса не почувствовала, а ведь она на самом деле солгала. Граф, можно сказать, почти что обнимал её, а она тут про обиду какую-то клянётся. Лицо Джо постепенно посветлело.

– Извини меня, если я веду себя не так. Я просто хотел найти правильное решение и подумал, что нашёл его, у нас просто нет другого выбора, просто… Да, что это такое?! Дурацкое слово это «просто».

Ванесса рассмеялась.

– Просто ты употребляешь его часто. Ну вот, теперь и я!

– Ты забыла, мы одинаково мыслим.

– Согласна. Я тоже, знаешь ли, вела себя не очень красиво…– Она замялась. – Как-то все подходящие слова из головы вылетели.

– Ладно, ладно просить прощения не твой удел. ПРОСТО в нашей семье только я поэт.

Ванесса подняла одну бровь.

– Ну, так? Ты согласна с моим решением?

И что она могла ему ответить: что она не выносит самонадеянность графа, что её передёргивает от его взгляда, или что она не желает его терпеть неделю… или что он… Это объяснение столь же пахнет эгоизмом сколь детской прихотью. Смешно. И зачем она злится? Ей давно пора повзрослеть и понять – иногда, или даже часто, желание не всегда совместимо с необходимостью.

– Да.

– Тогда выше нос, а то он у тебя пола скоро коснется.

Джо пальцем коснулся кончика носа сестры. Она улыбнулась. Джо удовлетворенно кивнул. Для её спокойствия он начал излагать варианты их скорейшего отъезда. Заметив её оживлённую радость, он копнул поглубже. Обсуждая и планируя, они пришли к мнению, что выбора у них нет. Кидаться от одного бесполезного решения к другому ‑ бессмысленно. И каждый раз они спотыкались на одной, самой основной проблеме – обрушившимся гневе небес. На проблеме, перед которой они бессильны.

В такой ливень только сумасшедший выедет в долгий путь. И разумным было прислушаться к графу, и, как бы тому не противилась Ванесса – переждать непогоду. Постепенно они перешли на другую тему, которая беспокоила девушку всё больше и больше.

– Интересно, что там?

Ванесса вглядывалась в тёмную полосу леса, таинственного, страшного.

– Там ёлки, сосны, всякие ягоды, колючки, акации, зверушки, покошенные старые деревья, и ещё нечто, что я не в силах назвать, – произнёс Джо, не отрываясь от окна.

– Ты говорил об этом с графом?

Волнение Ванессы читалось в её тёмно-карих глазах, в сложенных крест на крест руках, в её бледности, во всей её сущности. Джо, напротив, сохранял спокойствие.

– Да. Он в догадках так же, как и мы. Про ту историю он тоже знал, так что старик не был безумен. И если учитывать то, что видели мы, то, следовательно, эти твари существуют в реальности. Конечно, если у нас не совместное помутнение рассудка. Не знаю, как ты, Ви, но в мои границы понимания эти существа не входят. И одно я считаю верным, во всей этой безумной истории, – пока мы здесь, мы в безопасности.

– И где искать объяснение? Моё мышление бессильно, – пробормотала она.

Джо передёрнул плечами и хотел уйти, но вспомнив кое-что, остановился. Его тонкие губы изогнулись в улыбке.

– Ты подумай только, Кристофер думал, что мы семейная пара. Смешно, правда?

– А он и такое умеет? Надо же…– прошептала Ванесса почти не слышно.

– Как?

– Никак. Мысли вслух.

Не сказав более ни слова, Джо вышел. Он не стал добиваться ответа от сестры. Ему в голову пришла одна замечательная идея, воплотить в жизнь которую он сейчас и постарается. Долго не засиживаясь, комнату покинула и Ванесса. Она гуляла по этажам замка и с любопытством осматривала комнаты. Что-то в глубине души подсказывало ей: «Ви, это неприлично! Тебе всегда всего мало, даже позора!» Но, увы, всякие подсказки для неё не имели значения. Она шла с девизом: «Сначала делай, а подумать всегда успеется!» Каждый раз, когда вытворяла какую-нибудь очередную глупость, она упрекала себя в этом, но исправляться вместе с тем отнюдь не собиралась. Пару раз на втором и третьем этажах она нагло изо всей силы дёрнула за ручку двери. Пока не сообразила, что эти комнаты заперты от чужих глаз. В каком бы углу или стороне она не находилась, внутри этих холодных стен ей беспрестанно мерещилось, что за ней наблюдают. Уверяя себя в обратном, она поспешила найти мистера Хьюбера. Раз уж ей необходимо перетерпеть здесь неделю, так пусть она проведёт её в тепле, без сквозняка. Она только начала объяснять свою проблему, как старик буквально ринулся чинить раму, так что ей вдруг стало неудобно. Он, конечно, мог поручить починку и более молодому слуге, конечно, если он был. Пока она видела лишь троих обитателей этого огромного поместья.

Оказавшись в холле, Ванесса услышала детский всхлип, а скоро и увидела того, кому он принадлежал. Это был ребёнок лет трёх-четырёх с белокурой головкой. Он сидел на верхней, самой последней ступеньке широкой лестницы. Обхватив себя за колени, свернувшись в клубок, он рыдал навзрыд. Подойдя к нему поближе, она разглядела в нём мальчика. Заметив её, ребёнок испуганно вскочил и уставился на неё, глазами, мокрыми от слёз. Он бегом спустился в холл. Ванессе показалось, что он пролетел, а не пробежал эту череду ступенек.

– Не убегай, пожалуйста, пожалуйста! – позвала она его обратно.

Мальчик удивительно остановился, чего Ванесса не ожидала, но так как это случилось, она осторожно продолжала:

– Как тебя зовут, малыш?

Молчание. Только заплаканные карие глазки вопрошающе смотрели на приближавшуюся к нему улыбающуюся девушку.

– Что у тебя в руках? Это лошадка? Она сломалась, поэтому ты плачешь?

Ребёнок всё ещё молчал, он взглянул на свою поломанную деревянную игрушку и снова уставился на неё.

– Ты не хочешь со мной говорить? А я вот хочу, чтобы ты был моим кавалером на завтрашнем балу! У тебя, наверно, нет… хотя нет, я уверена, есть сюртук, как у всякого джентльмена? – хитрила она.

На заплаканном лице ребёнка просияла слабая улыбка.

– Ну вот, уже лучше. А теперь скажи, как тебя зовут?

Ванесса опустилась на колени.

– Меня зовут Ванесса Перкинсон, а тебя, мой кавалер?

Она грациозно выставила свою руку для поцелуя. Мальчишка порозовел, задумчиво провёл по потолку взглядом, перевернул лошадку без одного копытца, вверх тормашками, поднеся её ближе к ней. Вглядевшись, Ванесса рассмотрела под подставкой игрушки надпись: «Орфану от Стилмона». Не прошло и минуты, как мальчик снова стиснул покалеченную игрушку в объятьях, коснулся губами пальцев её руки и молнией бросился прочь.

– Эй! – только успела крикнуть она.

А сама с обидой подумала: «Как настоящий джентльмен, получил то, что ему нужно, и давай в кусты!»

– Сэр Орфан, теперь вы обязаны на мне жениться! – воскликнула она ему вслед голосом обманутой женщины.

– Да вы актриса, – услышала она за спиной.

Рефлекторно Ванесса превратилась в колючего ежа. Кажется, для неё достаточно одного его голоса, чтобы собрать все свои силы и напрячься.

– А вы поддаетесь уделу слабых ‑ подсматриваете?

На каменном лице графа не двинулся ни один мускул. Он внимательно смотрел на неё, она смотрела на него. Стесняться у неё плохо получалось, так что она даже и не думала отворачиваться. Вдруг нахмурив брови, граф молча ушёл с глаз Ванессы. Лицо её выражало глубокую неприязнь. Всё её нутро раздражалось от присутствия этого человека. Она не могла и подумать, что возможно настолько не выносить человека. Значит, и такое бывает.

Оказавшись в скором времени в кухне, она застала Молли, разделывающую индейку. Ванесса предположила, что возможно граф ожидает гостей, ведь как ещё она могла объяснить, такое разнообразие готовящихся блюд. Под надзором старушки за столом сидел Орфан. Недовольно постукивая ложкой по тарелке, он через «не хочу» отправлял очередную порцию рисовой каши в рот. С приходом в кухню Ванессы он стеснительно потупился. Став волшебным образом примерным, он перестал барабанить по фарфору и ускоренно принялся уплетать ненавистную кашу. Так он побыстрее хотел убежать.

– Ах, вот ты где! Верно говорят, женщина для мужчины – самое дорогое в жизни сразу после собственного живота.

Она приблизилась к мальчику. Тот не оглядываясь, лопал кашу.

– Ну, надеюсь, джентльмен будет просить прощения? – настырности Ванессы не было границ. Она села напротив Орфана, подперев голову обеими руками. Лисиным взглядом она заглянула в глаза мальчика.

– Неужели так ничего и не скажешь? – прошептала она артистично печально.

– Не скажет. И не говорил, сколько я его помню, – протирая руки о фартук сказала Молли. – Мальчик нем как рыба, за два года он не проронил ни слова.

Доев кашу, Орфан бросил ложку и, спрыгнув со стула, убежал из кухни. Молли и Ванесса проследили за его мелькающими пятками.

«Если правда то, что бог наказывает людей через их детей, то графа он наказал вполне»,– подумала Ванесса с сожалением.

– Мне показалось, он старше. Жаль дитя, замечательный ребёнок.

Молли вздохнула.

– Ему пять годков исполнилось позавчера.

Ванесса задумалась. Ей показалось или чуть раньше она слышала про какие-то два года? Увидев вопрос на её лице, старушка добавила:

– Он у нас уже два года. Судьба так решила, что с нами ему будет лучше, наверно… Мы, конечно, любим его, но ведь любовь родителей не заменит никто.

– А граф, получается, не его отец?– спросила сразу Ванесса.

– Милочка, он же не женат, откуда у него дети?– удивилась Молли, а потом поняла, о чём подумала Ванесса. – Позора в семье Стенфрилдов никогда не было, и я полностью уверена, что так оно и останется. Граф уважаемый человек, даже представить себе такое я не могу. Хорошо, что он этого не слышит, иначе он бы оскорбился.

Старушка высыпала небольшой горкой рис на стол.

– О чём вы? Я неправильно спросила, я решила, что он женат, – прикинулась Ванесса дурочкой.

Она пересела ближе к рисовой горке и подвинула часть её к себе.

Молли смотрела на неё, как на слабоумную. Проницательный взгляд пожилой женщины проникал в её мысли, так что Ванесса почувствовала себя как на допросе.

– Вы хотите сказать, что не слышали про семью Стенфрилдов?

– Слышала, но очень мало, – выбрала нейтральную позицию она.

– Мало? Люди не умеют говорить мало, они либо не говорят вообще, либо говорят чересчур много.

– Тогда считайте, я не слышала ничего.

– Вряд ли вы не слышали про жестокость, подлость и лицемерие графа, – произнесла она приглушённо. – Вы же из Бадгерса, так?

– Так, и…

– Я знала одну девушку из ваших краёв. Кажется, её звали Рози…Рози Кремель,– и опять этот сквозной взгляд.

– Увы, я с ней не встречалась, – врать становилось всё легче. – Надеюсь, она оставила только хорошее впечатление о Бадгерсе?

– Милая девушка… Вот она рассказала бы вам много чего интересного.

Молли передвинула очищенный рис к уже растущей новой горке. Её морщинистые пальчики перебирали его очень быстро. Ванесса старалась не отставать от неё, словно они устроили соревнование. «Много» Ванесса на самом деле слышала, просто сейчас ей, странным образом, не хотелось продолжать эту тему.

– Я сказала мистеру Хьюберу про поломанную раму, и на починку он ушёл сам. А теперь жалею об этом.

– Почему?

– Он взрослый. Я думала, он поручит это кому-нибудь другому, ну, скажем, более молодому слуге.

– А если такого нет, приходится всю работу делать самому. В замке больше слуг-то нет, кроме меня да Стилмона. Вот мы и выполняем здесь всю работу. Так что, дорогая, вы правильно поступили, – убедила ее Молли.

Ванесса придвинула последнюю горстку риса и сразу отложила попавшуюся соринку.

– А у вас есть дети?

Ванесса не заметила реакции пожилой женщины, иначе она бы увидела, как опечалилось её лицо. Столько лет прошло с той трагической даты, а Молли всё ещё содрогается, вспоминая тот день. Ванесса посмотрела на неё и поняла, что сделала ей больно.

– Молли, извините меня. Если вы не хотите говорить, не стоит.

Она взяла её морщинистую руку в свои ладони. Ванесса ощутила приятное тепло.

– Всё хорошо, сейчас…

– Не огорчайтесь, пожалуйста. Я не хотела…

– Один и тот же вопрос терзает меня эти годы. Почему судьба так жестока, чем мы провинились?

Ванесса покрепче сжала её руку.

– Не плачьте, пожалуйста. Я сказала, не подумав…

– Нет, что вы, вы не при чём. Я рыдала на дню по три раза до вашего прихода, и ничего с этим не могла поделать. Мне не выносимо вспоминать ту ночь, и всё же вспоминаю. Я не смогу забыть, если даже захочу. Двадцать три месяца и тридцать ночей. Тогда небо забрало моего сына. Бедный мой мальчик, бедный мой Эммет. Ровно столько его нет с нами, ровно столько болит моё сердце, – мгновенно её глаза наполнились влагой

Молли закрыла свободной рукой лицо и вдруг всхлипнула. Ванесса вскочила, налила из кувшина воду и поднесла плачущей женщине стакан. Поблагодарив, та сделала глоток.

– Не расстраивайтесь… Просто отпустите его… – попыталась успокоить её Ванесса.

– Отпустить ‑ значит забыть, а как я могу забыть своего сына, сегодня он здоровый, живой…а завтра …завтра он мёртв, его нет …– Молли захлебнулась в слезах.

Ванесса побоялась спросить о причине смерти Эммета. Она жалела, что вообще завела с ней разговор, теперь она не могла её успокоить.

– Молли, он страдает вместе с вами. Подумайте о том, что он счастлив, что вы встретитесь с ним, и будете вместе навсегда. Вы не вернёте его рыданиями. И я уверена, вашему мужу так же тяжело. Но вы должны быть сильной, ради него. Ведь Эммет смотрит на вас с небес, и печалится. Дайте ему покой.

– Как? Вы говорите об этом так просто…Он стоит передо мной днём и ночью. Всё напоминает о нём, он был таким жизнерадостным… так хотел жить.

– Нет, Молли, вы-то живы, и должны жить дальше. Отпустите его, Молли. Он мучается больше вас, как вы не понимаете?

Лицо Молли чуть-чуть переменилось. Оно стало понимающим, осветлённым. Ванесса улыбнулась. Она была рада, что смогла хоть немного поднять дух убитой горем женщины.

– Я не задумывалась никогда, что причиняю боль своему сыну. А это правда. В глубине души я понимаю, но сердцем отвергаю её. Вы правы. Я эгоистка….

– Вы не эгоистка, а любящая мать. Любая мать, оказавшись на вашем месте, чувствовала себя так же.

– А как забыть? Как бы поступила другая мать?

– Моя бабушка всегда говорила, если хочешь о чём-то забыть и выкинуть из памяти, напиши об этом и сожги, или просто поделись с кем-нибудь, с тем, кто просто выслушает тебя, и тебе сразу станет легче. Может вам следует так и поступить?

– Быть может.

Вынув из кармана скомканный платок, Молли громко высморкалась.

– Извините.

В молчании прошло какое-то время. Ванесса ждала от пожилой женщины каких-нибудь слов, которые бы нарушили наступившую тишину. Но Молли была сейчас не с нею рядом, а где-то далеко. Она молча смотрела в одну точку на столе. Ее мысли унеслись на много лет тому назад, когда маленький Эммет пришёл к ней с букетом полевых цветов, затем, когда она видела его на горизонте: красавец-юноша, рассекающий воздух на коне, смеющийся, весёлый, и помнит его смиренным, удручённым, угасшим. И как выкинуть этот отрезок из жизни? Никак.

– Я буду помнить эту ночь всю оставшуюся жизнь. И ничего не заставит меня забыть ее. Это просто невозможно, – сказала она как будто сама себе.– Можно забыть обман, предательство, обиду, всё, что угодно…но не его образ, и не его муки.

Она опять высморкалась.

– Извините.

– Молли, Эммет болел чем-то?

– Болезнь…болезнь ли это? Как убить душу человека?

Ванесса удивлённо нахмурила брови.

– Душу?

– Медленно и мучительно.

Ей с трудом представлялось, что означают, эти слова Молли. «Убить душу», – сойти с ума, исчезнуть с лица земли, или просто измениться, стать другим? Смысл этих слов сложен для неё. А попросить разъяснить она не попыталась. Вдруг своими вопросами, она ухудшит состояние Молли. Этого она сейчас меньше всего хотела. Лучше всего подумать об этом попозже. Ванесса могла гордиться собой, у неё появилась новая тема для обдумывания. Она разузнает, обязательно. Но не сейчас.

– Я в последнее время много болтаю, – сказала Молли и начала засыпать очищенную горку риса обратно в кадку. – Спасибо, мисс, вы очень помогли мне. Обычно я чищу рис очень долго, так как Орфан вертится вокруг, пытаясь утащить горстку. Так что оборону держать сегодня мне не пришлось. До сих пор не могу понять, куда и для чего он уносит мой рис. Я справилась в два раза быстрей. И за добрый совет тоже спасибо. Вы умная и очень добрая.

Глаза её продолжали оставаться покрасневшими. Ванесса улыбнулась, встала, поправила платье.

– Да не такая я уж и умная, порой делаю такие нелепости, что сама поражаюсь своей глупости. Я с удовольствием вам ещё помогу, только скажите.

– Нет, нет, обед скоро будет готов, здесь двоим делать нечего. Пойдите, отдохните. Кстати, на верхних этажах вывешены картины графини Стенфрилд. Она замечательно рисует. Вам понравиться.

Молли вновь помрачнела.

– Конечно, я посмотрю, – обязалась Ванесса и с разрешения старушки удалилась из кухни.

Более за этот день она не появлялась на первом этаже, впрочем, как и на других. После того как рассталась с Молли, она поднялась к себе в комнату. Легла на постель с размышлениями обо всём. И даже не заметила, как заснула, да так, что не услышала стук в дверь, в результате чего пропустила обед. Хотя есть ей и так не хотелось. Зато когда она среди ночи проснулась вполне выспавшейся, у неё оказалось довольно свободного времени для всяких раздумий. Она думала о Молли, о её горе. Попыталась представить себе её сына. Щупленький, круглолицый юноша, или, может, высокий мускулистый верзила? Какая разница, она любила его, и он, несомненно, любил её. Он хотел жить, но умер и не оставил за собой ничего, только скорбь и слёзы. Слова Молли для нее оставались загадкой. Но зачем она, Ванесса, об этом думает? Какое ей дело, какая болезнь отняла у Эммета жизнь? Люди рождаются, живут, умирают…нет в том ничего странного. Только вот забывать об умерших нельзя, ибо они тоже жили, радовались, смеялись… Забыть их значит осквернить их могилы. И Орфан потерял родителей, так не ей же искать причину и этого? Причина одна – так решил бог.

Этот мальчик напомнил Ванессе одного человека, который также, как и он всегда молчал. Не из-за того, что ему лень, или он решил так всех игнорировать своим безмолвием. Просто он был немым. Она познакомилась с ним около двух лет тому назад. Когда мысль о замужестве дочери для Джона не являлась уже чем-то нереальным. Свахой оказалась двоюродная сестра матери Ванессы, леди Дэрби. Подобного типа родственницы всегда находятся. Они будто днём и ночью ищут партии для брачного союза, ликуя при удачном исходе. И когда эта дама, ухоженная, воспитанная, роскошная во всех отношениях, попросила вежливо Милинду о так называемом единственном свидании её дочери и графа Лестера, она просто не смогла ей отказать. Но зато мать не меньше трёх дней уговаривала Ванессу повиаться с графом, пересказывая все его достоинства в точности со слов родственницы, но умалчивая об одной маленькой детали. Ванесса согласилась на встречу, и, как водится, при этой встрече присутствовала Джинни. Увидев графа, Ванесса с досадой призналась себе, он, несомненно, отличался красотой. Но она посчитала верхом невоспитанности его поведение. Он повернулся к ней спиной, что-то спешно царапая пером на бумаге. О той опущенной маленькой детали она додумалась, когда Генри Лестер показал ей строки, написанные ровным почерком:

«Ванесса, я бесконечно рад нашему знакомству!»

Растерянность свою она отчасти смогла скрыть, но до последней минуты ждала услышать хоть одно слово от прекрасного Генри, который не прекращал писать ей чудесные слова. Он улыбался, но молчал. Без умолку говорила лишь она. Про свой замысел для очередного жениха Ванесса, естественно, забыла. Она прониклась к Генри скорее чувством сострадания, нежели антипатией, которую она испытывала к каждому, кто приходил до него. Он не был похож на других. И ковыряться в носу в поисках козявки перед этим красивым и совсем не напыщенным молодым человеком ей показалось чудовищной идеей. Смешно и странно, но она нашла с ним общий язык. Она без всякой сложности объяснила ему своё положение, нежелание выходить замуж и неготовность к супружеской жизни. Он отнёсся к этому с уважением, и тем заслужил к себе ещё большее почтение. И на протянутом им листке горящая от ожидания леди Дэрби прочитала:

«Она – подлинное сокровище, но она не для меня».

Граф Лестер стоял в списке женихов Ванессы в отдельном ряду. Он стал ей хорошим другом.

И вот, когда думать ей надоело, глядеть на тёмное окно да слушать бесконечный шум дождя стало невыносимо, и счёт баранов, дошедший до трёх тысяч, уже не помогал, ей оставалось лишь мучительное ожидание рассвета. Удивительно, он наступил.

В следующие три дня она помогала Молли по мелочи, но тем самым она занимала своё свободное время. В столовую за эти дни Ванесса не ступила и шагу, говоря, что ей интересней в обществе Молли в кухне. Старушка только радовалась этой её невинной лжи, и, сама того не замечая, проникалась доверием к Ванессе, слово за словом ведая ей некоторые интересные сведения о семье Стенфрилд, о которых Ванесса не знала. О гибели родителей графа она слышала, а вот о смерти примерно в то же самое время его дяди, к тому же при непонятных обстоятельствах, которые Ванесса не стала уточнять – нет. Один раз Молли проговорилась на счёт тёмных сил, пришедших вслед за злобной ведьмой в замок. По вине, которой, считает старушка, произошли все остальные беды в семье. По части магии и колдовства Ванесса была полным неучем, достаточно того, что она считала это самой настоящей ерундой. По страшным, душещипательным историям, которые они детьми рассказывали у костра, она считала ведьмой злую тётеньку, вредности которой мог позавидовать сам граф Стенфрилд. И самый важный момент: она – чисто сказочный персонаж.

Ванесса сдерживала себя, чтобы не задавать слишком много вопросов. Хотя после истории про ведьму она засомневалась, имеют ли вообще смысл её расспросы. Однажды она случайно услышала, как Молли в молитвах просит бога помочь некому мальчику, дать ему силы разрушить чары и спасти жизни людские. О каком мальчике и о каких людях она твердила, для Ванессы оставалось тайной. Всё только осложнялось, и появлялось больше непонятного, необъяснимого, чем реального. С момента событий в лесу прошло четыре дня. Для Ванессы они равнялись четырём месяцам. Погода оставляла желать лучшего. Дождь всё шёл и шёл. Небо решило истратить все запасы воды. Серые, похожие один на другой дни, сводили с ума. Она уже начала сравнивать, что было хуже, пребывание здесь или если бы она сейчас гостила у тётки. Вечером Ванесса узнала новость – граф распорядился, чтобы все собрались в столовой. Не найдя правдоподобной отговорки, она согласилась присутствовать. А, кстати, чего она боится? Стыдится ей нечего. Доселе она не совершала поступка, из-за которого ей стоило бы краснеть. Она так считает, по крайней мере, ну, или её гордость не позволяет ей признаться в обратном. Когда в столовой у пятиметрового стола стояли все (во главе стола – граф, по правую сторону – Перкинсоны, по левую – слуги; маленький Орфан уже сидел рядом с графом, любопытно озираясь), граф многозначительно произнёс:

– С этого момента, Стилмон и Молли, вы обедаете за общим столом так же, как и все живущие здесь.

Со своих слуг он перевёл взгляд на Ванессу и словно застыл. Та в свою очередь смотрела «офицером» прямо перед собой. Она чувствовала и знала. Но осознано игнорировала его.

– Прекрасно, я рад за нас всех, – проговорил иронично Джо.

Кристофер очнулся.

– Мы… – начал Стилмон.

– Я не собираюсь слушать вас, Хьюберы, так, что присаживайтесь. И повторяться я не буду. Прошу всех присесть.

Молли замешкалась. Она вопросительно смотрела на мужа, ожидая от него верного решения. А Стилмон только продолжал молчать.

– Милорд…

– Стилмон, не зли меня, – перебил его грубо Кристофер.– Мы это уже проходили. Я ПРИКАЗЫВАЮ вам садиться.

Граф сел во главе стола. Джо не заставил себя ждать. При всем ее нежелании делать это Ванессе пришлось последовать его примеру. Она нечаянно посмотрела в сторону графа. Его лицо словно было лишено эмоций. Холодное, напряжённое. Хьюберы всё же присоединились, но вид их был сконфуженным видом. «Бедняги, они не хотели пасть настолько низко, чтобы сидеть за одним столом с лицемерием, жестокостью и подлостью», – решила Ванесса. Но они и так проявили стойкость. Скоро все приступили к трапезе. В горле её застрял невидимый комок. Она немного отпила из бокала, но комок всё равно не исчезал.

– Надеюсь, вам оказывают подобающий приём?– эхом прошёлся в столовой вопрос.

– Благодарю. Всё в лучшем виде, – ответил Джо.

– Я рад принимать вас у себя и прошу сказать, если вас что-то не устраивает.

Джо положил в рот кусок мяса и, стараясь переживать побыстрее, проглотил его «живым».

– Меня не устраивает ливень за окном, не выйти и не погулять. Вы что-нибудь можете исправить? – серьёзно поставил вопрос он.

Холодность графа начала улетучиваться.

– Вам повезло, следующая глава в моей настольной книге магии – властвование над стихиями. Только заскочу в лавку Эдисонов, чтобы купить новую палочку, а то моя поломалась, когда я дрался с драконом.