Читать онлайн Я в тебе…

Все персонажи и события в данном произведении вымышлены. Любые сходства с реальными людьми и событиями случайны. Высказывания персонажей не всегда соответствуют мнению автора.

В благодарность за помощь в написании книги, посвящаю ее своему хорошему другу Платону

Москва, наши дни

Такси быстро ехало по заснеженной дороге. За окном мелькали голые деревья, за серым ограждением автобана пыльными сугробами лежал снег. Небо давило сверху тяжелыми чернильными облаками. Снежинки белыми мухами беспорядочно летали вокруг.

Нас обогнал знакомый черный седан.

Сидя на заднем сиденье, я посмотрела на часы, затем украдкой открыла кобуру, достала пистолет ТТ и сняла с предохранителя.

Вскоре такси притормозило перед большим ангаром, и я вышла, держа пистолет наготове. Седан стоял на парковке неподалеку.

Я ступала черными берцами по белому хрустящему снегу, неумолимо приближаясь к большой двери ангара.

Внутри было темно. На входе сидел охранник. Я показала ему удостоверение, на что он утвердительно кивнул.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я начала продвигаться приставными шагами по направлению к приоткрытой двери, продолжая обеими руками держать ТТ дулом вверх.

Я кратко заглянула внутрь и отшатнулась обратно. Увиденное меня нисколько не обрадовало. Несколько человек стояли на коленях со скрещенными за головой руками, у некоторых рот был заклеен серебристой лентой. Спиной ко мне стоял рослый мужчина и целился в каждого по очереди из автомата.

Судорожно вздохнув, я ударом ноги открыла дверь и громко скомандовала:

– Стоять!!! Ни с места!!! Стрелять буду!!!

Мужчина медленно опустил автомат вниз. Я подошла к нему ближе, целясь ему в голову из пистолета.

– Положи оружие на пол! На пол, я сказала! Руки за голову!

Вдруг я почувствовала, как что-то ледяное коснулось моего виска. Я не предполагала, что у него есть сообщник.

– Бросай игрушку!

***

Незадолго до событий

Я сидела за столом для переговоров рядом с остальными сотрудниками нашей компании. Совещание длилось уже час, и мои глаза начинали закрываться. Я сделала глоток остывшего кофе из картонного стаканчика.

Генеральный директор показывал секторную диаграмму на интерактивной доске, и с важным видом объяснял, от чего зависит прибыль нашей компании. Он был одет в темно-синий костюм и белую сорочку без галстука, которая обтягивала его небольшой круглый живот.

– Из этого следует, нам нужно еще больше прибыльных проектов, – подытожил он.

– Александр Степанович, – подал голос один из сотрудников, – уточните, каких.

– Здесь я хотел бы передать слово исполнительному директору.

Тот охотно встал из-за стола и подошел к доске. Большаков уступил ему место, сел на стул вполоборота и начал внимательно слушать.

Исполнительный был одет в черную толстовку с капюшоном и широкие бежевые брюки карго. На его шее была татуировка в стиле кельтских мотивов, а левую мочку уха и правую бровь украшали серьги-кольца. Запустив пятерню в светло-русые слегка вьющиеся волосы длиной до плеч, он, смотря по очереди на каждого сотрудника, начал говорить:

– Итак, проекты могут быть любыми. Например, недавно у меня вышла новая игра «Дрифт Ангелов», в создании прототипов и тестировании которой мне любезно помогла наша проект-менеджер. По предварительным подсчетам, эта игра только от просмотра рекламы принесет нам дохода больше, чем предыдущий проект, связанный с маркетплейсами.

– Павел Александрович, а как же донат? – поинтересовался парень, сидящий напротив меня.

– Спасибо за вопрос, Геннадий. Игра предусматривает покупки эпических предметов и внутриигровой валюты, без которой прохождение квестов максимально затруднено.

– Паш, это, конечно, замечательно, но не все из нас умеют разрабатывать игры. Как быть остальным? – весело спросила Хисон.

– Мы лишь намекаем на то, – начал Александр Степанович, – чтобы каждый из вас искал новые возможности заработка, проявляя при этом максимум креатива.

– А пока что, я нашел следующий проект, в котором будет задействована вся группа, – добавил исполнительный.

Сотрудники отреагировали на эту новость скудными аплодисментами.

– Что за проект?

– Как вам всем должно быть известно, при участии нашей незаменимой проект-менеджера в начале сентября этого года я выпустил короткий клип, который стал вирусным в соцсетях и не только…

– Да знаем, знаем!..

Наверное, весь мир видел клип, в котором мы с нашим любезным исполнительным директором сладко целуемся, сидя на диване у него на даче.

– Павел Александрович, так в чем же заключается новый проект? – спросил Геннадий.

– Съемки рекламного ролика! – торжественно объявил тот.

– Так мы же это… айтишники, а не актеры.

– Не важно, там будут участвовать профессиональные актеры, а в массовке для каждого из нашей дружной команды найдется роль.

– Пора выходить из зоны комфорта! – сказал Большаков.

– Саш, значит ли это командировку для всех нас? – спросила Хисон.

– Ах, да! – опомнился тот. – В рамках предстоящего проекта всех участников ждет компенсация проезда, проживание в гостинице и питание за счет компании-заказчика.

– А если мы не сможем присутствовать?

– Ну, вообще-то, продюсеры были заинтересованы в том, чтобы на съемки обязательно приехала наша неотразимая проект-менеджер. Остальные были приглашены исключительно за компанию, исходя из моих личных рекомендаций.

Когда совещание закончилось, и почти все сотрудники разошлись, я спросила:

– Исполнительный директор – это от слов «исполнять желания»?

Он улыбнулся.

– Конечно, крошка, – ответил он, присев рядом со мной. – Но кто бы исполнил мое желание?

– А ты загадай его на Новый год, под бой курантов. Мы ведь будем в Москве.

– Ты можешь исполнить его и раньше, просто не хочешь.

Я понимала, к чему он клонит.

– Пашок, мы уже говорили об этом. У меня очень сложная ситуация.

Он откинулся на спинку стула и задумчиво кивнул.

– Я не могу так поступить с ним. И вообще, мне пора в бюро.

Я встала из-за стола для переговоров и направилась к выходу.

− Передавай привет сыщику! – вдогонку бросил Пашок.

Я вышла из бизнес-центра и с удовольствием вдохнула свежий зимний воздух. Стояла холодная бесснежная зима. На парковке меня ждал белый внедорожник.

Обдумывая предстоящую командировку, я ехала к БЦ на Пилотной. Это было новое многоэтажное здание с надземной и подземной парковками и прекрасным видом на историческую часть города, открывающимся из окон высоких этажей.

Я прошла через турникет, добралась на лифте до нужного этажа и остановилась перед дверью с табличкой «Частное детективное агентство».

Моему взору предстало просторное бюро с большим аквариумом, велюровой мебелью, столом для покера посередине и тремя огромными портретами девушки в маленьком черном платье.

Вальяжно закинув ноги в блестящих черных ботинках на большой рабочий стол, в зеленом велюровом кресле сидел сам частный детектив.

– Ты что-то совсем пропала, – подозрительно сказал он.

− Знаю! Совещание затянулось.

Детектив встал из-за стола и подошел ко мне. Он был одет в узкий серый костюм с черной сорочкой, верхние три пуговицы которой были расстегнуты, частично обнажая грудные мышцы.

Я встала на цыпочки, он немного наклонился, и наши губы сомкнулись в нежном поцелуе.

− Что новенького? − спросил он.

− Ничего, кроме того, что меня отправляют в командировку.

− Какие еще командировки под Новый год?!

− Продюсеры из Москвы хотят, чтобы я участвовала в съемке рекламного ролика, − рассказала я.

Мы стояли в обнимку, я смотрела в его проницательные серые глаза, трогала бороду с вкраплениями седых волосков, а он гладил меня по волосам.

− Дорогой, наша IT-компания переживает тяжелые времена, важны любые заработки, − объяснила я.

− А если я тебя не отпущу?

− Так возьми, и не отпускай.

− Ты ведь хочешь туда поехать.

− Если честно, то да. Это мой Альтер-эго, − призналась я. − Незаметная айтишница, личная ассистентка… Я заслуживаю большего.

− Поедешь на машине?

− Нет, на поезде. Мне надо будет выспаться перед съемками.

− Кто еще будет участвовать?

− Несколько человек из нашей команды.

− Включая твоего программиста, которого я терпеть не могу?

− Нет, он не едет. Кстати, передавал тебе привет.

− Что ж! Передавай и ему тоже.

− Передам при случае, хотя, теперь я уже не знаю, когда увидимся. Наверное, после праздников.

Детектив вернулся за свой стол и продолжил работу за компьютером. Мельком посмотрев на экран его ноутбука, я увидела фотографии людей, объявленных в розыск.

После последнего крупного дела о пропаже собак, у нас были лишь мелкие заказы, не предполагающие полевые вылазки. Детектив же всегда стремился оказаться в самом пекле.

Я подошла к его столу и взяла в руки золотистую табличку, надпись на которой гласила «Арнольд Сухин».

− Время обеда, − сказала я. − Ты случайно не голоден?

Он взял с мраморной подставки золотистую шариковую ручку, и что-то написал в ежедневнике. Затем мы отправились в кафетерий на втором этаже.

− Арни, ты что-то сейчас расследуешь? − поинтересовалась я, набирая вилкой салат.

− Делом уже занимается полиция, − уклончиво ответил он.

− А что, кто-то пропал?

− Да много, кто. В последнее время участились пропажи людей.

− Есть ли у них какие-либо общие черты?

В ответ на это детектив удивленно поднял брови и посмотрел на меня.

− Что?

− Ничего! − усмехнулся он.

Мы продолжили есть салат.

− На самом деле, ты прочитала мои мысли, дорогая. Я как раз над этим думал. Но, к сожалению, нет ничего общего. Разный возраст и пол, к тому же, все из разных городов.

− Если пропавших едва ли можно связать между собой, почему тогда ты так уверен в этом?

− Я ни в чем не уверен, − сказал Арни, убирая пустую тарелку в сторону.

Вдруг у меня зазвонил телефон. Это был Пашок.

− Алло! − ответила я.

− Привет, крошка, − тихо произнес он. − Сыщик рядом?

− Да. Мы обедаем.

− Приятного аппетита.

− Спасибо.

− Я лишь хотел спросить, как ты планируешь добираться до Москвы?

− На поезде.

− В таком случае, покупаю для вас с Хисон два места в спальном вагоне.

− Да! − обрадовалась я. − Хисон! СВ! Идеально!

Когда разговор закончился, детектив спросил:

− Кто такая Хисон?

− Хисон? Это жена нашего генерального директора.

− И как давно они вместе?

− Сколько я себя помню. У Пашка рано умерла мама.

− Ох, я не знал.

− Его отец стал жить с Хисон, но так и не женился официально. Она буквально вырастила нас с Пашком.

Позже в бюро Арни снова сел за свой стол. С экрана на него безмолвно смотрели фотографии пропавших людей.

− А отчего она умерла?

− Не знаю. Я была маленькая, и мне никто ничего не сказал.

− Как ее звали?

− Марина.

− Большакова Марина? − уточнил он.

− Да.

Детектив развернул ноутбук. С экрана улыбалась поразительной красоты блондинка.

− Это она?

− Да… Но, как?.. Я не знала, что она пропала.

− Расскажи о ней подробнее.

***

1994 г., канун Нового года

В квартире витали праздничные ароматы еды. В гостиной стояла большая наряженная елка.

В дверь позвонили. Я вышла в прихожую и встала, облокотившись о резную дверцу шкафа. На мне был розово-голубой вельветовый костюмчик, состоящий из юбочки и жилетки, белая блузка и белые кружевные колготки.

− Мам, в дверь звонят! − крикнула я.

− Сейчас! Иду! − отозвалась она из кухни.

− Я открою! − сказал отец. − Наверное, Санек с Мариной пришли.

Он вышел из гостиной и поспешил к высокой самодельной железной двери, состоящей из неокрашенных металлических листов, на стыках которых были видны грубые швы от сварки. Отец был одет в малиновый пиджак, белую сорочку с галстуком-бабочкой и черные шелковистые брюки.

− С Новым годом! − в один голос прокричали Большаковы, когда дверь открылась.

Они пришли к нам в полном составе. Отец крепко пожал руку Александру Степановичу, а его жену приобнял и поцеловал в щеку. Вскоре подоспела мама. Она обняла и поцеловала обоих. Мама была одета в короткое бархатистое черное платье с декольте и туфли на шпильках.

− Наташ, мы взяли с собой няню, она посидит с детьми, − сказала Марина.

Из-под ее серой норковой шубки выглядывало короткое черное шелковистое платье на тонких бретельках.

За спиной Большаковых стояла Хисон, держа за руку ребенка. Когда они зашли и разделись, а мальчик подошел ко мне, я поздоровалась с ним:

− Привет, Пашок!

− Привет!

Он взял меня за руку и поцеловал в щеку.

− Во что будем играть? − спросила я.

− Давай в дочки-матери?

Мужчины сели в гостиной на диван, Хисон помогала накрывать на стол, а мы ушли в мою комнату.

− Сначала надо построить дом, − сказал Пашок.

− Давай!

Он стянул с кровати покрывало и набросил на стол. Мы забрались под стол, сели рядом и снова взялись за руки.

− Нет, так слишком темно.

Пашок вылез из-под стола и через минуту вернулся, держа в руках настольную лампу. Он громко поцеловал меня в щеку, а затем достал из кармана игрушечную машинку цвета синий металлик.

− У меня есть машина.

− Как она называется?

− Папа говорит, это кабриолет. Смотри, верх можно снять, если погода хорошая.

Я несколько раз провела машинкой по полу и отпустила. На полной скорости она врезалась в ножку стола.

− Может, посадим куколку за руль?

− А давай, ты будешь моя жена?

− Давай.

− Мы ведь поженимся, когда вырастем?

− Конечно! А где мы будем работать, чтобы было «лавэ»?

− Что-нибудь придумаем, но мы будем работать вместе. В одной фирме, где будет много «лавэ».

− У меня есть телефон! Давай, как-будто ты позвонил мне с работы?

− Давай.

Я достала из коробки с игрушками красный пластмассовый стационарный телефон, зажала трубку между ухом и плечом, нажала белую продолговатую кнопку и она загорелась зеленым. Раздался громкий звонок. Пока я держала кнопку, телефон оглушительно звенел. Вскоре послышались голоса, дверь моей комнаты открылась, и зашел отец.

− Если ты не перестанешь шуметь, я снова достану батарейку!

Я отпустила кнопку.

− Ладно, пап! Мы играем в дочки-матери!

− Кушать хотите?

− Нет! − ответили мы.

− Пойдемте за стол!

− Но мы играем!

− Поиграете после еды.

Мы зашли в гостиную и сели за стол, в центре которого стоял фаршированный яблоками и апельсинами гусь, салат оливье и шампанское. Сидя на высоких стульях, мы держались за руки и болтали ногами.

− Какой бы аромат ты выбрала? − спросила Марина, показывая маме рекламный проспект.

Она с неподдельным интересом рассматривала и нюхала ароматизированные страницы.

− Не знаю, наверное, этот, − ответила мама, указав на флакон с черной крышкой.

− Значит, я угадала! − сказала Марина, доставая из сумочки коробочку с духами. − Это тебе!

− Спасибо!

Пашок взял со стола мандарин, почистил и протянул мне половину.

− Саша покупал мне нечто похожее в Германии.

− Нет ничего похожего, это новая сетевая косметика.

Мама ушла из комнаты и вскоре вернулась с небольшой коробочкой в руках.

− А это тебе, − сказала она.

− Что это? − спросила Марина.

− Тональная основа в стике. Ты светленькая, тебе как раз пойдет.

− Да, и правда! − ответила та, попробовав стик на руке.

− Санек, − обратился к моему отцу Александр Степанович, − у меня для тебя тоже кое-что есть.

Откуда ни возьмись, в его руках появился ноутбук в сером корпусе.

− Санек, я не могу принять такой подарок от тебя!

− Еще как можешь, док!

Они открыли ноутбук, поставили на стол и включили его.

− Сынок, иди сюда! − позвал Большаков. − Что делать дальше?

Подойдя к серому ноутбуку, Пашок дотронулся до трекбола и нажал несколько клавиш.

− Я загрузил сюда пару игр, − сказал он.

Пашок ловко управлял самолетом, который вертелся вокруг своей оси, стрелял по астроидам и другим космическим объектам, разбивая их на части. Когда ему надоело, он включил другую игру, в которой персонаж быстро бегал, перепрыгивал пропасти и ловушки с шипами, периодически доставал свой меч и убивал других персонажей, освобождая вход в ворота. Встретив соперника сильнее себя, персонаж вступил с ним в неравную схватку и погиб, так и не открыв главные ворота.

− Санек, ты должен забрать этот компьютер себе.

− Почему? − спросил отец.

− Иначе мой сын играет по ночам! − со смехом ответил Большаков-старший.

Он весело смеялся, расстегивая свой малиновый пиджак, из-под которого выглядывала толстая золотая цепочка, надетая поверх черной водолазки.

− А это тебе! − сказал отец, протягивая ему увесистую коробку.

− Что это?

− Сигнализация, чтобы не угнали твой «мерин»!

− А как же «поджарый»? На котором мы гоняем на рыбалку?!

− Если его угонят, моя жена не расстроится!

Пока взрослые смеялись, Пашок достал из кармана жвачку и дал мне. Я развернула ее и прочитала вкладыш:

− Любовь − это когда вы спите вместе.

− Совершенно верно! − согласился Александр Степанович. − Сейчас вы поедите, и Хисон уложит вас спать!

− Но мы хотим посмотреть салют! − возразил Пашок.

− Вы ведь разбудите нас, когда начнется салют? – вторила я.

− Ну, разумеется!

Вскоре после ужина Пашок заснул в моей кровати, а я незаметно выскользнула из своей комнаты. Украдкой подойдя к приоткрытой двери кухни, я увидела, как моя мама общается с Мариной, и они по очереди затягиваются сигаретой в длинном мундштуке и выдувают дым в вытяжку.

− Я не понимаю, Мариш, зачем тебе нужна еще одна женщина в твоем доме? − спросила мама.

− Я не справляюсь с ребенком! − ответила та.

− Я тоже! Но это не повод нанимать няню. Моя дочь прекрасно сидит дома одна.

− Все под контролем, Наташ.

− Надеюсь на это, Мариш.

− Саша не такой. Мы доверяем друг другу.

− Ты уверена? Не нравится мне эта Хисон.

Подкравшись к кабинету отца, я увидела, как она разливает им виски из бара. Когда она подошла очень близко к Александру Степановичу, он невзначай погладил ее по ноге. Это было видно только с моей перспективы. Дверь кухни со скрипом открылась, я убежала обратно в свою комнату, и продолжила смотреть в щелку.

− Хисон, проверь детей! − попросила Марина, заглянув в кабинет.

Я легла обратно в кровать рядом с Пашком, накрылась одеялом и притворилась спящей. Хисон бесшумно зашла в мою комнату и прикрыла за собой дверь.

− Ну что вы здесь заседаете, Новый год на дворе! − произнесла мама. − Пойдемте в гостиную, скоро будет готов чай.

− У нас тут свой чай! − пошутил отец.

− Дорогой, ты хотел показать нам какой-то новый фильм, − напомнила мама.

Телевизор с видеомагнитофоном находились в гостиной, и вскоре все дружно туда отправились. Мне были слышны их шаги в коридоре. Затем дверь гостиной захлопнулась, и голоса стихли.

Когда Хисон вышла из комнаты, я снова выбралась в коридор. Сквозь стеклянные вставки двери, темноту прорезал синий свет от экрана телевизора.

Родители сидели на диване, а Хисон − в кресле. Заиграла ненавязчивая музыка, и фильм начался. Это была легкая эротика в духе того времени, с худощавыми дамами, молчаливыми мужчинами и массой париков.

Отец приобнял маму за плечи, провел пальцем по ее щеке и нежно поцеловал. Большаковы тоже начали целоваться.

Через некоторое время меня вдруг до смерти напугал Пашок. Он начал беззвучно хохотать. Мы продолжили смотреть фильм вместе, но, когда с кухни раздался нетерпеливый свист чайника, нам пришлось уйти обратно в мою комнату.

− Пойдем в домик!.. − позвал Пашок, забираясь под стол.

Мы включили лампу и взялись за руки.

− Я видела, как наши родители целуются в губы, − сказала я.

− Давай тоже?

− Давай.

Он придвинулся ближе ко мне и несколько раз поцеловал меня в губы.

− Пашок, а зачем в кино раздевались?

− Не знаю. Давай возьмем эту кассету и посмотрим, когда их не будет дома?

В коридоре послышались шаги и голоса.

− То есть, как это так, у них снова горит свет?! − возмущалась Марина.

− Если не спят, то давайте позовем их поесть тортик! − предложила мама.

На следующее утро я проснулась первая и вышла в коридор. В квартире была тишина. Спальня родителей была заперта и я заглянула в гостиную. На диване прямо в платье и туфлях спала Марина. А в кабинете на разложенном диване спал Большаков в обнимку с Хисон.

Я подошла и потрогала его за руку.

− Дядь Саш, проснись!

Он открыл глаза, отстранился от спящей Хисон и начал быстро одеваться.

− Дядь Саш!..

Я приложила палец к губам. Он кивнул мне и тоже приложил палец к губам.

***

− Да уж! − со смехом произнес Арни. − Вот так перебирать на Новый год!

− У нас с генеральным директором всегда было взаимопонимание.

− Так чем в итоге все закончилось?

− Через несколько месяцев Марина пропала.

− По какой причине?

− Мы с Пашком были детьми и нам сказали, что она гостит у своих родителей в другом городе. Когда мы подросли, появилась версия, что она умерла. Позже от мамы я узнала, что Марина не смогла выйти из послеродовой депрессии, она много пила, к тому же ее отец набрал долгов. Александр Степанович помогал ее семье, как мог, но не все было ему под силу. Так же она проходила курс лечения у психиатра, − рассказала я.

− От чего?

− У нее было биполярное расстройство личности.

Детектив снова записал что-то в ежедневник.

− Будь умницей и невзначай допроси Хисон, пока будешь ехать с ней в поезде.

− Хорошо.

Когда мы добрались домой, Арни собрался гулять с собакой, а я начала паковать дорожную сумку.

− Если бы не Соня, я бы мог поехать с тобой.

Я погладила дратхаара по седой жесткой шерстке, а она изящно подала мне лохматую лапку.

Из-за моей командировки мы должны были провести наш первый Новый год порознь.

Позже вечером мы смотрели телевизор, сидя в обнимку на диване. Мой спутник обнимал меня обеими руками, а я сидела, подобрав под себя ноги.

− Как насчет того, чтобы устроить секс на прощание? − предложил он. − Мне будет тяжело эти несколько дней без тебя.

− Мне тоже, дорогой. Можешь звонить в любое время, и займемся сексом по телефону.

По дороге в спальню, я стянула с него серый пижамный джемпер, из-под которого показался красивый мышечный рельеф. Он развязывал пояс моего черного шелкового халата, а я гладила его кубики пресса.

Широкая низкая кровать находилась на подиуме, и нас от нее отделяли две ступеньки. Мой халат полетел на пол, а вот моего партнера раздеть было сложнее, ведь его член сильно упирался в резинку штанов. Пока я пыталась развязать тесемки, он сводил меня с ума поцелуями в шею.

Когда препятствий между нами не осталось, мой партнер сел на кровать, положив две подушки под спину, а я уселась на него сверху. Арни трогал мою грудь, а я гладила его испещренные венами предплечья. Он немного подвинулся вместе со мной, одновременно войдя в меня еще глубже. При этом я испытала легкий дискомфорт,

Я двигалась на нем сверху, одной рукой держа его за руку, а другой опираясь о его живот, а он подавался мне навстречу. Вскоре меня накрыла яркая вспышка, я остановилась и запрокинула голову.

Открыв глаза вновь, я встретила взгляд, в котором можно было утонуть. Мой партнер потянулся ко мне, поправил волосы и поцеловал взасос. Я снова начала двигаться, и новая волна эйфории не заставила себя ждать. Я стонала, закрыв глаза, и чувствовала, как его сильные руки помогают мне удерживать равновесие.

Так повторилось еще пару раз, пока мой партнер не перевернул меня. Не выходя из меня, он нежно положил меня на кровать, поддерживая под спину и ягодицы. Он быстро двигался, выходя на финишную прямую. Теплый свет настольной лампы освещал его мускулистые плечи, и я рассматривала их, слушая при этом хлюпанье.

Когда мой партнер застонал, я почувствовала внутри себя сильную пульсацию. Теплая жидкость наполнила меня до отказа и начала просачиваться наружу, стекая между ягодиц.

Я протянула руку к тумбочке, вытащила из коробки салфетку и вытерла ей излишки спермы.

Тяжело дыша, мой партнер лежал на мне и не спешил выходить. Он сократился еще раз, извергнув глубоко внутрь меня еще струю спермы.

***

Утром я проснулась от цоканья собачьих лап и скрежета ключа в замочной скважине. Я проспала прогулку, и они ушли без меня.

Через большое окно было видно серое зимнее небо и быстро плывущие облака. Было еще темно. Я села в кровати и включила настольную лампу. Через пару часов я должна была быть уже на вокзале.

− Возьми с собой пушку, − сказал Арни за завтраком.

Он подвез меня до вокзала. Возле спального вагона никого не было, и мы долго целовались на морозе. С неба медленно посыпались снежинки.

− Снег!.. Я уже забыла, когда у нас в городе шел снег!

Когда мы зашли в купе, Хисон была уже на месте. Она встала, сложила ладони и склонила голову.

− Привет! Познакомься, это Хисон, моя вторая мама.

Я обняла ее и поцеловала три раза.

− Это Арнольд Сухин… − начала я.

− Знаю, знаю! Сыщик!

Мы дружно рассмеялись.

− Приятно познакомиться, Хисон!

− Взаимно!

− Просим провожающих покинуть вагон… − послышалось в коридоре.

− Мне пора, дорогая. Счастливого пути!

Я крепко обняла своего спутника.

− Ты ведь будешь в порядке без меня?

− Постараюсь, − ответил он.

− Если что, я выдернула тостер из розетки. На ужин съешь запеканку, найдешь в холодильнике. Разогрей сначала в микроволновке!

− Хорошо!

− Веди аккуратно! − вдогонку крикнула я.

Я посмотрела ему вслед из окна поезда и украдкой смахнула слезинку.

− Он красивый, − сказала Хисон.

− Спасибо.

Поезд тронулся. Перрон быстро пролетел мимо, и вид за окном сменился. Снег пошел более уверенно.

− Забыла! Надо забрать его рубашки из химчистки! Позвоню позже.

− Как вы познакомились?

− Арни был моим тренером по бодибилдингу. Было время, когда мы и представить себе не могли, что будем работать в детективном агентстве.

− Чай? − спросила она.

− Давай.

Я достала из дорожной сумки большой ярко-розовый пластиковый стакан с крышкой. Хисон положила заварку во френч-пресс и ушла. Через пару минут она вернулась, и вместе с ней в купе ворвался аромат зеленого чая с жасмином. Она присела, осторожно поставив френч-пресс на столик. Лежа на боку и положив руку под голову, я наблюдала, как чаинки постепенно опадают вниз.

− Хисон, − обратилась я.

− Да?

− Как вы с дядь Сашей познакомились?

Снег за окном сыпал, точно из мешка, а чаинки почти все опустились на дно. Она продавила поршень с фильтром вниз, налила мне чаю и начала рассказ.

***

Граница с Казахстаном, ноябрь 1994 г.

Накрапывал дождь. Я стояла и смотрела, как наспех сколоченный из неотесанных досок ящик опускается глубоко в землю.

− Пусть каждый бросит три горсти!

Я наклонилась к куче земли, чтобы взять горсть, но слезы застили глаза. Все принялись энергично бросать влажную землю на верхушку гроба.

− Хисон! − обратилась ко мне мачеха. − Не пачкай руки, тебе еще готовить.

− Но папа!..

− Его уже не вернуть.

Отец работал на заводе. Его затянуло в токарный станок, и он скончался на месте от травм. Мама погибла немного раньше в драке при невыясненных обстоятельствах. Мы с сестрой остались полными сиротами. Мачеха разрешила нам жить в ее доме. Она заставляла нас стирать белье, вскапывать огороды или помогать в кафе неподалеку от дома.

После похорон я пришла домой и легла в своем уголке на кровать. Это были неровные доски, положенные на кирпичи с наброшенным на них старым ковром и тряпьем. Мне хотелось заснуть и никогда не просыпаться, но мачеха окликнула меня:

− Ты чего разлеглась? А ну-ка умойся и марш в кафе!

Я вышла во двор, взяла тяжелое ведро и налила немного воды в умывальник, который был прикреплен к стене курятника. На улице было свежо, и, умывшись ледяной водой, я окончательно замерзла. Рядом с умывальником был прибит гвоздем неровно оторванный кусок мешковины. Я вытерла им лицо и руки.

Вскоре я добралась до придорожного кафе, оставила грязные резиновые сапоги у черного входа и обулась в домашние тапочки со стоптанными задниками.

Я села на затертый маленький табурет и начала чистить картошку, она горой лежала на полу кухни. Очистки падали прямо на пол перед моими ногами, и когда их набралось слишком много, я руками сгребла их в ведро и вынесла на задний двор. Ко мне отовсюду сбежались куры.

Вдруг со стороны дороги послышался шум моторов и голоса. Я прошла по фундаменту вдоль стены кафе и выглянула из-за угла. Стайка иномарок припарковалась перед входом в кафе. Из машин вышли молодые мужчины в кожаных куртках и джинсах. Они весело общались друг с другом.

− Товар-то не разворуют, пока мы здесь? − спросил один из них.

− Нет, я Леху оставил сторожить, − ответил другой.

Они вошли в кафе и заказали шашлык. Вдруг, откуда ни возьмись, появился Музакир. Это был невысокий худощавый парень со смоляным лицом. Он был управляющим. В его обязанности входило следить, чтобы мы работали, не покладая рук, и не воровали еду. При виде богатых посетителей, у Музакира начинали гореть глаза, и менялся голос.

− Что будете пить? − поинтересовался он.

− Да мы все за рулем, нам только покушать.

− А как же отдохнуть, поспать? − настаивал Музакир. − У меня есть комнаты.

В итоге, джентльмены не только отведали шашлыка из баранины, но и по достоинству оценили местный самогон. Я только и делала, что бегала взад-вперед, принося салаты и унося пустые тарелки. Сама я была очень голодна, но перекусить мне было некогда и нечем. Когда я забрала очередную пустую тарелку со стола, на нем оставалось еще много всего недоеденного. При виде этого, у меня так громко заурчало в животе, что один из гостей это услышал. Я поспешила уйти, но он схватил меня за руку.

− Эй, ты чего, голодная?

Я засмущалась и ничего не ответила. Джентльмен немного подвинулся на лавке в сторону, взял тарелку с шашлыком и поставил ближе к себе.

− Садись, поешь! Как тебя зовут?

− Хисон…

− Очень приятно. Александр.

− И меня Александр… − произнес сидящий с ним рядом друг.

− Прикинь, мы два Санька!

− Между нами можно загадывать желания!.. Ну, или делать сэндвич!..

Они хохотали, а я взяла кусок мяса и начала есть. Это очень не понравилось управляющему.

− Официанты у нас едят на кухне!

− Слушай, чувак, тут мы платим и поэтому устанавливаем правила! − не согласился Александр.

− Ты не платил за девочку! − возразил тот.

− Сколько ты хочешь?

− Сто баксов! И она твоя!

Александр без промедления вытащил из бумажника купюру, и протянул ее Музакиру. Просияв, тот тут же спрятал деньги в карман и обратился к его другу:

− А вы? Не желаете ли тоже отдохнуть? У нее есть сестра.

− Я, пожалуй, воздержусь. Тут точно нет никого в моем вкусе, − ответил он.

− Тебе подавай импортную певичку, док!

− Которая ждет меня дома.

− Так и ждет? Да на ней пробы ставить негде!

− Не важно, зато мое!..

− Трофей! Из Москвы с собой привез!

− Да, привез!.. А ты откуда взял свое чудо?

− Где взял, там больше нет!

− Как тебе вообще в голову пришло спустить в нее?.. Ни ребенка воспитывать, ни готовить она не умеет!

− Как будто, твоя певичка умеет!

Они долго обсуждали своих жен, активно жестикулируя руками с увесистыми золотыми перстнями и браслетами. Я слушала их и ела мясо с салатом вприкуску. Если бы я и могла тогда загадать желание, то пожелала бы, чтобы мой отец был жив.

Александр приобнял меня, но тут я встретила суровый взгляд сестры. Ей приходилось в одиночку трудиться на кухне, пока я ела шашлыки. Я поблагодарила джентльменов и удалилась на кухню. Там я натолкнулась на Музакира.

− Ты куда это собралась, Хисон? − скрестив руки на груди, спросил он. − Еду надо отрабатывать. Или тебе что-то непонятно?

Я была не согласна с управляющим, но за меня некому было вступиться, поэтому я взяла бутылку минералки и вернулась за стол.

− Ты прочитала мои мысли, − сказал Александр, когда я налила минералки в стакан.

Я поклонилась и присела рядом с ним на краешек скамейки.

− Ты хоть по-русски говоришь?.. − спросил другой Александр.

Я кивнула. Они обсудили что-то шепотом.

− Слушай, Хисон, а лет тебе сколько?

− Двадцать три, − ответила я.

− Ну, точно есть восемнадцать?

− Точно.

− Пойдем тогда, в машине посидим.

Мы с Александром вышли на улицу, и он показал мне свою иномарку. Это был высокий коричнево-серебристый внедорожник с кенгурятником. Он называл его «поджарый».

− Садись! − пригласил он.

Я помедлила.

− Ладно тебе, не бойся. Я нормальный.

Мы сели в машину на передние сиденья. Он завел двигатель, и в салоне постепенно становилось теплее.

− Учишься где-нибудь?

− Нет.

Разговор не клеился и Александр перешел сразу к делу.

− А ты это… В рот берешь?

Я не знала, что ответить. Он потянулся ко мне и поцеловал в губы. Мы долго целовались, он трогал мою грудь и между ног, а потом мы перешли на заднее сиденье «поджарого».

Александр расстегнул джинсы и направил мою голову вниз. Я взяла его член в рот. Через некоторое время он достал из кармана презерватив и надел его. Я задрала платье и сняла трусики. Он лег на меня сверху и попытался войти в меня.

− Ты что, не возбудилась?

Я молча обнимала его. Он сильно упирался в меня. Когда все закончилось, Саша снял презерватив и спросил:

− У тебя что, месячные?

− Нет.

− Ты что же это?.. Целка была? Хоть бы намекнула!

Я пожала плечами.

− Я думал, ты проститутка.

− Я официантка.

− Вот козел!.. Как его зовут?

− Музакир.

− Я с него спрошу!

− Нет, не надо! Пожалуйста, иначе он меня изобьет! Вы ведь хороший человек!

− Да я сам его изобью! Он что, поднимал на тебя руку?

Музакир не раз бил меня за то, что я воровала картошку или забирала объедки домой.

− Нет, ни разу, − соврала я. − Просто, мне не нужны конфликты.

Саша зачем-то достал бумажник и протянул мне зеленую купюру.

− Давай так, − сказал он, − я тебе заплачу за это.

− Нет, не надо, − отказалась я.

− Тогда давай провожу до дома. Где ты живешь?

Зайдя в тускло освещенную землянку, Саша окончательно взгрустнул.

− Где твои родители? − тихо спросил он.

У меня был небольшой тайник между кроватью и стеной. Я заглянула туда и достала свой паспорт и несколько семейных фотографий.

− Это моя мама, а это отец. Они умерли.

− Пойдем отсюда.

В ту ночь мы заснули в «поджаром». Наутро я проснулась оттого, что кто-то стучал в окно машины.

− Санек!

− Чего, док?

− Чего-чего! Поехали домой! А почему она до сих пор здесь?

− Она едет с нами.

− Да ты чего, в натуре?! Шлюху домой повезешь?!

− Она не шлюха. И здесь она не останется.

Его друг сел на переднее сиденье, а мы с Сашей вышли из машины и поежились от холода.

− Слушай, Хисон, − начал он, − я женат.

− Вы уже говорили. Она ненормальная.

Саша рассмеялся.

− Да нет, я люблю ее, но… Могу взять тебя с собой в качестве домработницы. Буду платить тебе, но о том, что было − ни-ни! Договорились?

− Договорились.

***

Я открыла пакетик с одноразовыми столовыми приборами, вытащила оттуда салфетку и вытерла слезы.

− Хисон, я… Не знаю, что сказать…

− Да ладно тебе! − весело произнесла она. − Надо же когда-то от этого избавляться!

Снег за окном все падал, а чай давно закончился.

− А ты? Как это было у тебя и с кем?

− Ну… Твой сын довольно рано сделал меня женщиной.

Хисон добродушно улыбнулась. Своих детей у нее не было, и ей нравилось, когда Пашка называли ее сыном.

− Если честно, это было незабываемо. Мне есть, что вспомнить. Как сказал бы дядя Саша, «приятно знать, что мой сын не дал маху».1

− Сколько тебе было лет? − спросила она.

− Пятнадцать.

− Это была любовь?

− Любовь, но еще и любопытство. К тому же, мы были не разлей вода. У меня просто не было шансов оставаться девственницей рядом с ним.

− Мне, конечно, не понять молодежь, но… Кого из них ты любишь больше?

Хисон задала вопрос, на который я не знала ответа. Я боялась даже думать на эту тему. Чтобы детектив не узнал про мои измены, я превратила их в настоящее искусство. Но каждый раз, смотря в его проницательные серые глаза, я чувствовала себя так, будто обо всем написано у меня на лбу.

− Я заметила, что у вас с Пашей что-то изменилось в последнее время.

− Да, мы стали чаще видеться по работе… И не только.

− У вас роман?

− Ты, как всегда, права, Хисон.

− И когда это началось?

***

В прошлый четверг

Детектив сидел на своем рабочем месте, закинув ноги в блестящих коричневых ботинках на стол, и разговаривал по телефону.

− Понимаю, ты тоже не можешь превышать полномочия, но мне нужна вся информация по его дорожным штрафам.

Сидя за столом для переговоров, я смотрела поверх экрана ноутбука в одну точку, пока на мой телефон не пришло беззвучное сообщение:

«Буду на месте через 15 минут»

Я прикрыла ноутбук, взяла со спинки стула жакет и направилась к выходу.

− Ты куда? − спросил Арни.

− Коллагенарий! − ответила я, надевая пальто.

− Ты что-то зачастила туда, − подозрительно произнес он.

− Ну, старею! Ты молодой, тебе не понять.

Я торопливо ехала по центральным улочкам. Рядом с зеркалом заднего вида висел видеорегистратор. Вскоре я притормозила на парковке возле салона красоты.

Когда я зашла внутрь и отдала абонемент на рецепции, мне пришло еще одно сообщение:

«Жду, крошка»

Администратор проводила меня до кабинки, в которой находился горизонтальный коллагенарий. Пока она обрабатывала поверхность, я сняла пальто и повесила на вешалку.

− Не могли бы вы открыть окно? − попросила я.

Девушка вставила ключ в небольшую скважину в ручке окна и повернула.

− Спасибо, − поблагодарила я.

Я заперла за ней дверь кабинки, включила коллагенарий и открыла окно. Затем я села на подоконник, перекинула ноги, и, держась руками за обналичник, повернулась и наступила одной ногой на небольшой выступ на внешней стороне стены здания.

− Прыгай, крошка! − услышала я.

До земли было совсем недалеко, и Пашок стоял, протягивая мне руку. Посмотрев вниз, я спрыгнула, а он ловко поймал меня, смягчив прыжок.

Я приземлилась в его объятия, и мы начали целоваться.

− Наконец-то, крошка… − сквозь поцелуй произнес Пашок. − Я так скучал…

Я ласкала своим языком его язык, кончик которого был разрезан, и обе части его двигались сами по себе. Наигравшись со сплитом языка, я начала двигать пирсинг-штангу. Мой партнер при этом через юбку трогал мои ягодицы.

− А где машина? − осмотревшись, спросила я.

Мы стояли на небольшой парковке во дворе жилого дома, я искала взглядом черный спортивный седан среди машин, но его не было.

− Ты жаловалась, что тесно, поэтому я взял у отца «поджарого».

Новенький красный спортивный внедорожник стоял, перекрывая выезд нескольким машинам. Мы забрались на заднее сиденье, и я потерла синяк на ноге, который поставила в прошлый раз, занимаясь любовью в черном седане.

− Может, поедем ко мне и сделаем это в постели, как все нормальные люди?

− Пашок, у меня есть время, только пока греется эта микроволновка, как ты не понимаешь?

В ответ на это он ослабил ремень, расстегнул и немного приспустил бежевые брюки карго. Я незамедлительно провела рукой по его большому члену, головку которого украшал пирсинг. Опустившись, я взяла его в рот, мой партнер при этом гладил меня по волосам. Я чувствовала, как его член увеличивается и твердеет у меня во рту, и старалась взять его как можно глубже. Головка члена начала упираться мне в гланды, и, пару раз сдержав рвотный позыв, я смогла взять его больше, чем наполовину. Стоя на заднем сиденье на четвереньках, я возбудилась настолько, что мои трусики стали мокрыми.

− Ну, хватит, крошка…

Я оторвалась от его члена, сняла трусики через сапоги, задрала юбку и села сверху спиной к нему. Направляя рукой его член, я начала садиться на него. Я была напряжена, и это удалось мне не сразу.

− Снова не входит? − спросил Пашок, поглаживая мои бедра.

Я убрала руку с его члена и начала ласкать свой клитор, одновременно двигаясь вверх-вниз, и понемногу садясь все ниже. Мой партнер трогал мою грудь через черный топ с тонкими бретельками и кружевом, мои соски напрягались от этого, и вскоре я сократилась всем телом, а моя киска запульсировала.

− Можно в тебя?..

− Нет!..

Я слезла с него и снова взяла в рот. Мой партнер стонал и тяжело дышал, направляя мою голову рукой. Его член стал еще больше, и у меня не получалось взять его даже на половину, и, когда я обхватила его двумя руками, он начал извергать сперму и мне оставалось только глотать ее.

Чуть позже Пашок подсадил меня, чтобы я могла забраться обратно в открытое окно салона красоты. Надевая пальто, я поняла, что оставила свои трусики в «поджаром», багажник которого уже скрывался за углом дома.

− Что-то вы сегодня долго одевались, − сказала администратор.

− Я сегодня так расслабилась!.. Спасибо!

Я попрощалась и взяла из вазочки леденец. Стоя на светофоре по дороге к БЦ на Пилотной, я поправляла макияж, глядя в зеркало заднего вида.

Каждый раз, возвращаясь на работу после встречи с любовником, я продумывала заранее, что скажу и как буду себя вести. Но иногда мне не удавалось предугадать поведение моего спутника. Как, впрочем, и сейчас. Он хотел меня очень сильно, и мне едва ли удалось уговорить его на миньет.

Мой партнер стоял, опираясь о стол, а я стояла перед ним на коленях, обнимала руками и старалась взять, как можно глубже.

Запустив пальцы в мои распущенные волосы, он нежно направлял мою голову, а я смотрела на него снизу вверх. На его короткую густую бороду, на расстегнутую до середины сорочку и на то, как от наслаждения вздымается его грудь.

− Я близко… − предупредил Арни.

Я сделала глотательное движение и взяла его член максимально глубоко. Вскоре он напрягся и сильно запульсировал у меня в горле, а я расслабилась и приняла всю его сперму…

Было уже время обеда, и мы спустились в кафетерий на втором этаже. Стоя в очереди и подвигая поднос, я потирала рукой и разминала нижнюю челюсть.

После обеда мы должны были вернуться в бюро, но детектив отправил лифт на другой этаж.

− Дорогой? Нам нужен пятнадцатый этаж, а ты нажал на десятый.

− Знаю. Просто хочу тебя кое с кем познакомить.

Мы вышли из лифта, прошли по коридору и остановились перед дверью с номером 1057, на табличке которой было написано «Парная психология, психотерапия, сексология».

− Это относится к какому-то расследованию? − спросила я.

− Да, − неуверенно ответил он. − Никаких имен, просто будь собой.

Психотерапевты и другие представители подобных профессий всегда настораживали меня. Мой спутник постучал в дверь, а я начала пятиться назад, но он успел схватить меня за руку.

Дверь открылась и нашим взорам предстала довольно милая пара, где мужчина был явно моложе. Они стояли в обнимку и улыбались. Их правые руки украшали обручальные кольца.

Все так же, крепко держа меня за предплечье, Арни представил меня:

− Познакомьтесь, это моя жена.

− Очень приятно! − в один голос ответили они.

Он всегда называл меня своей женой, хоть мы и не были женаты официально.

− Познакомься, дорогая, это Елена и Дмитрий, психотерапевты.

− Мне тоже очень приятно, − ответила я.

Детектив затолкал меня внутрь и прикрыл за собой дверь; пути назад не было, и я крепко пожала руки обоим психотерапевтам.

− Крепкое рукопожатие − хороший знак, не правда ли? − пошутила я.

− Да, если только это не гиперкомпенсация! − весело произнес Дмитрий.

Я натужно рассмеялась.

Мы с моим спутником расположились на диване. Ему неподдельно нравились новые знакомые. Похоже, он был здесь уже не раз.

− Ну что, как дела сегодня? − поинтересовалась Елена, садясь за стол напротив нас.

Это была стройная блондинка в годах со слегка вьющимися волосами длиной чуть ниже плеч. Она носила бордовый брючный костюм, из-под пиджака которого виднелся кусочек белой шифоновой блузки. Елена открыла блокнот, взяла ручку, но ничего не записала, а лишь дотронулась до своего длинного золотистого колье, украшенного камнями цвета морской волны.

− Немного лучше, но она все еще сопротивляется, − ответил Арни.

− Вы говорили об этом? − спросил Дмитрий, присев на стул рядом с женой.

Тот покачал головой.

Дмитрий выглядел от силы на сорок с небольшим. Это был круглолицый лысеющий мужчина, который носил квадратные очки в черной оправе, черный свитер с узором ромбами и брюки на подтяжках. Он ежесекундно смотрел то на свою жену, то на моего спутника, как бы видя в нем соперника.

− Так давайте поговорим сейчас? − предложила Елена.

Детектив взял меня за руку, как будто боялся, что я снова сделаю попытку сбежать.

− Поговорим о чем? − спросила я. − Если честно, я не понимаю, зачем я здесь.

− По-твоему, у нас нет никаких проблем, дорогая? − уточнил он.

− Именно!

− Хорошо, мы просто хотим помочь… − начала Елена.

− Нам не нужно помогать! − перебила я.

− Дорогая, не время лезть в бутылку.

− Да, время браться за нее! − в очередной раз пошутила я.

− Мы просто общаемся с коллегами!

− Что-то не похоже. Ты выставляешь наши отношения напоказ, не спросив при этом меня!

− Сегодня я хотел секса, но жена сделала мне глубокий. Учитывая, что мы четвертый месяц пытаемся зачать и нельзя упускать ни единой возможности, я думаю, мы начали отдаляться друг от друга, − рассказал он, жестикулируя рукой, в которой держал мою.

− Я тебе уже объясняла, почему! Костюм мнется, мне просто не хотелось раздеваться.

− Не думаю, что из-за этого нужно бить тревогу. Возможно, ей просто нравится делать миньет, − рассуждала Елена.

Арни снова обратился к психотерапевтам:

− Только из-за того, что жена старше меня на пару лет, она почти каждый день ездит в коллагенарий.

− Что конкретно вас беспокоит?

− Она возвращается оттуда еще более уставшей.

− Похоже на компенсацию…

− А знаете, Дмитрий, − не полезла я за словом в карман, − прежде, чем рассуждать о компенсации, засуньте себе свой эдипов комплекс подальше!..

− Дорогая, у нас тяжелый случай! − иронично произнес тот. − С твоего позволения, вручу им визитку.

***

Заснеженные посадки и небольшие станции мелькали за окном, колеса постукивали, а мы с Хисон лежали на полках купе СВ и смотрели друг на друга под столиком.

− Я и не представляла, насколько тяжела твоя жизнь… − грустно проговорила она.

− Да ладно! − усмехнулась я. − У меня есть все, о чем только можно мечтать. Муж и любовник, две любимые работы, дратхаар…

− А как же счастье?

− Я счастлива. Для кого-то счастье в стабильности, а для меня − в вечном поиске, преодолении и борьбе.

Вскоре нам принесли обед из вагона-ресторана, мы сели за столик и начали есть.

− Хисон, мы с тобой такие разные.

− Это правда.

− Но мы обе счастливы, ведь так?

− Да, − согласилась она.

− Как так получилось, что ты… − я на секунду остановилась, подыскивая подходящие слова, − оказалась одна в сердце дяди Саши?

− Что ты хочешь узнать?

− Я знаю, что его жена не умерла, а именно пропала. При каких обстоятельствах это произошло?

***

Май 1995 г.

Я проснулась от громких женских стонов, раздающихся из-за стены. Рядом с моей комнатой находилась спальня хозяев. Было слышно, как скрипит и громко ударяется о стену кровать.

− Давай, поворачивайся!.. − послышался мужской голос.

− Кончай уже!..

− Становись на четвереньки!..

Не желая слушать дальше, я вышла в коридор, зашла в ванную и умылась холодной водой. Детская комната, находящаяся в дальнем конце большой квартиры, была закрыта. Это значило, что ребенок еще спал. Я начала готовить завтрак.

Вскоре хозяева подтянулись на кухню. Был будний день, и Саша должен был идти на работу. Он выпил только кофе, а потом долго целовался с женой в коридоре. Когда дверь за ним закрылась, Марина встала на табуретку и достала с верха кухонного шкафчика пачку сигарет. Затем она отодвинула в сторону кастрюлю с кашей и прикурила от газовой конфорки. Я подвинула кастрюлю обратно.

Марина сидела на кухне, глубоко затягивалась сигаретой и выдувала дым в мою сторону.

− Сейчас я буду кормить здесь ребенка, − подала я голос.

− Ну и что?! − резко ответила она. − Делай свои дела молча!

Я сварила кашу, выложила в тарелку, добавила кусочек масла и поставила на подоконник остужаться.

Сначала в мою щиколотку на всей скорости врезалась машинка, а потом послышался топот ребенка. Белокурый мальчик подбежал ко мне, и я подхватила его на руки.

− А где папа? − спросил он.

− Папа на работе, − сказала я.

Я поспешила открыть форточку, а Марина затушила сигарету в раковине и оставила окурок там же. Она вышла из кухни, а Паша сел за стол и принялся с аппетитом завтракать.

Чуть позже он играл в своей комнате, а я протирала пыль с мебели.

− Мы пойдем сегодня в гости? − спросил Паша.

− Обращайся к маме с папой.

− Пойдем тогда гулять?

− Может, чуть позже.

В дверь позвонили. Я поспешила открыть. За дверью стояли Гладковы с дочкой. Малышка была одета в джинсы с вышивкой и футболку с аппликацией в виде куклы, у которой была пышная шевелюра из розовых ниток и пуговицы вместо сережек. В руках она держала чемоданчик, одна сторона которого была розовой, а через прозрачную крышку была видна игрушечная мебель на белой подставке.

− Смотри, Хисон! − сказала девочка, протянув мне чемоданчик.

Я взяла его в руки и рассмотрела, удивленно покачав головой. Наташа сделала шаг ко мне и вручила тяжелый пакет, из которого торчала верхушка ананаса.

− Держи, Хисон, это тебе.

− Спасибо.

− Мы должны уехать на пару дней. Присмотришь за ребенком?

− Хорошо.

В этот момент прибежал Паша. Он взял девочку за руку и звонко чмокнул в щеку.

− Привет, Пашок! − шепеляво поздоровалась она.

Гладковы переглянулись и умиленно посмеялись. Держась за руки, девочка с каштановыми косичками и белокурый мальчик ушли в комнату, а мы посмотрели им вслед.

− Марина дома? − спросила Наташа, когда дети скрылись из вида. − Как она?

− Нормально.

− Ходит к врачу? − поинтересовался Александр Вениаминович.

− Я точно не знаю, мы об этом не разговариваем.

С Мариной было сложно найти общий язык, во всяком случае, мне. Она могла запросто поднять на меня руку. Наверное, в этой жизни кто-то должен был кого-то бить.

Наташа приоткрыла дверь спальни и зашла внутрь. Окна в комнате были зашторены, а Марина лежала в большой кровати с резным изголовьем, обняв подушку. Она не спала.

– Я… больше так не могу…

– Ну, о чем ты, Мариш? – участливо спросила Наташа, присев на кровать рядом с ней.

– Мне… плохо…

– Как тебе помочь?

– Здесь… – Марина показала на свой лоб. – Убери это из моей головы…

Наташа немного посидела с ней, но вскоре они уехали. Улучшения в самочувствии Марины наступали только, когда Саша был рядом. У нее была бессонница, поэтому она принимала снотворные и засыпала надолго. В такие моменты Саша приходил ко мне в комнату, и я не могла ему отказать. Он всегда предохранялся презервативами и прятал их под матрасом.

На следующее утро дети спозаранку прибежали в мою комнату.

– Пашок! – кричала девочка. – Ты вада! Ну, ты же вада!

– Пол – это пропасть! – запрыгнув ко мне на кровать, сказал тот.

Девочка завизжала и тоже прыгнула ко мне. Ее косички, заплетенные колоском, сильно растрепались. Я сняла с них резиночки и начала расплетать. Паша мне помогал.

– Давай, ты будешь Рапунцель?

– Давай! А ты будешь мой принц!

Паша лег на пол и протянул руку, а девочка сбросила с кровати свои длинные волосы, которые, будучи заплетенными в косички, завились мелкой волной.

Делая вид, будто взбирается по ее волосам, он кряхтел, хватаясь за одеяло. Из-под матраса торчала смятая коробочка, которая привлекла его внимание. Не долго думая, Паша схватил ее и рассмотрел.

В этот момент дверь комнаты открылась, и мы увидели разъяренную Марину.

– Они опять оставили здесь это исчадие ада?!

Завидев мать, Паша спрятал коробочку обратно.

– Всегда только что-то нужно от нас! Никогда не придут без повода!

Девочка смотрела на нее, широко открыв свои большие светло-карие глаза.

– Мы пойдем в мою комнату, мам!

– Подожди! Что только что было в твоих руках?..

Марина достала из-под матраса пачку презервативов и открыла. В ней оставался один неиспользованный презерватив.

Она побагровела от злости, схватила металлическую вешалку и сильно избила меня. Она со всей силы била меня по рукам, которыми я закрывала лицо, пока не прибежал Саша. Он разнял нас.

Я сидела на кровати и от боли не могла пошевелить руками. Саша убеждал свою жену в том, что не знает, откуда взялись презервативы, и что, возможно, они там лежат уже давно, но она не поверила.

В тот день Марина ушла в неизвестном направлении и больше не вернулась.

Саша подал в розыск, он ждал ее каждый день. Он плакал и сходил с ума, круглосуточно объезжал окрестности в поисках жены, пока не отчаялся. Никогда не видела, чтобы мужчины так плакали.

***

– Не думаю, что если бы я вдруг пропала, Саша бы проронил хоть слезинку, – закончила она рассказ.

– Ладно тебе, Хисон. Уверена, что он любит тебя.

– Любовь любви рознь.

– Слушай… – начала я. – Ты много сделала для меня, и я люблю тебя, как родителей…

– Это так лестно! – обрадовалась она.

Я вздохнула, надела на себя невидимую маску детектива и хладнокровно произнесла:

– Мне крайне неприятно задавать тебе этот вопрос, но… ты точно не причастна к пропаже Большаковой Марины?

– Я первая подозреваемая, да? – весело спросила Хисон.

– В общем, да. У тебя был мотив, и нет алиби.

– Нет, я не причастна.

– Замечала ли ты в то время что-то подозрительное или кого-то, кто мог бы желать зла Марине?

Хисон задумалась.

– В то время по квартирам ходили какие-то люди. Они всюду оставляли свои проспекты. Сотрудники общества спасения, так они себя называли. Марина частенько с ними общалась, даже пускала домой.

– О чем они разговаривали?

– О великой цели, которая не за горами. Каждый спасенный должен помочь им, иначе он не перейдет на следующий уровень.

– У тебя, случайно, не осталось их проспекта?

Она развела руками.

– Прошло тридцать лет.

Когда Хисон вышла из купе, я улучила момент и позвонила детективу.

– Привет, – поздоровалась я.

– Привет, дорогая!.. – запыхавшись, ответил он.

Слышалась негромкая электронная музыка и грохот железа.

– Ты в клубе?

– Как ты угадала?

– Я тебе почти завидую!

У меня в голове промелькнули все наши с ним совместные тренировки. В бытность тренером, он умело соблазнял меня в зале. Либо, это я соблазняла его.

– Не забудь забрать свои рубашки из химчистки. Завтра последний рабочий день.

– Хорошо. Это все?

– Я допросила Хисон и узнала от нее кое-какую информацию.

– Я весь внимание.

– Марине было очень плохо, она лечилась, пила снотворные, а потом узнала, что муж ей изменяет, и пропала. Хисон связывает ее исчезновение с каким-то обществом спасения. Они были активны в середине 90-х, ходили по квартирам и раздавали проспекты, – рассказала я. – Спасенные, переход на следующий уровень и т.д.

– Похоже на секту. Ты искала их в интернете?

– Нет, сразу позвонила тебе.

– Спасибо, дорогая. Я займусь этим, как только освобожусь.

***

Тем временем, где-то на МКАДе

– Нет, я могу понять, она красивая и попа – вау!.. Но…

Лобовое стекло было почти полностью занесено снегом, дворники работали на пределе, а я, ожидая, что меня кто-нибудь пропустит с выезда заправки, размял затекшую спину.

– Все-таки, не понимаю я вас, молодежь!..

Отец сидел в переднем сиденье, смотрел по сторонам и рассуждал о моей личной жизни. Дорога была дальняя, и мы успели обсудить все, кроме этого.

– Тот чувак, ее основной… Он схватился за богатенькую и никогда тебе не уступит! Как бы она не наставляла ему рога!

– Я бы поспорил, кто из нас основной, – возразил я.

Отец усмехнулся и отхлебнул кофе из картонного стаканчика, который мы только что купили в автомате.

– То, что ты трахаешь ее со школы, как видишь, не дает тебе никаких преимуществ.

– Посмотрим.

– И ты думаешь, что, свозив ее в Москву, застолбишь ее или влюбишь в себя? Что ваши отношения сдвинутся с мертвой точки?

– Отец!

На трассе образовалась пробка, я притормозил и внимательно посмотрел на него. Обычно, после такого взгляда он прекращал читать свои нотации.

– Пусть в следующий раз не забывает свои трусы в «поджаром». А то Санек нашел их на заднем сиденье, и, такой, говорит, ты что, до сих пор трахаешь шлюх?

– Ты уже ездил на зимнюю рыбалку? – спросил я.

Я попытался перевести тему, но тщетно, отец уже начал угорать над историей с трусиками.

– Да! А я, такой, ему отвечаю, нет, мол, это мой сын!.. А Санек спрашивает, это какая же такая шлюха у него?.. А я говорю, все та же самая!.. Одна, и – на всю жизнь!

В последнем он был прав. Не обращая внимания на критику отца, я предвкушал встречу со своей подругой.

Стоя в пробке, я представил себе, как она обнимет меня за шею, а я посмотрю в ее медовые глаза, украдкой проведу по волосам и почувствую сладкий конфетный аромат чего-то, чем она постоянно пользуется. Потом с ее полных губ слетит привычное «привет, Пашок!», а затем я эти губы поцелую. Конечно же, после этого она достанет из кармана какую-нибудь помаду и снова накрасится, смотря в отражение окна ближайшей машины, а я при этом съем глазами ее попу.

– Ну, поехали уже! – нетерпеливо сказал отец.

Будто послушавшись его, впередистоящая машина немного продвинулась вперед.

– Надеюсь, номер в отеле ей понравится.

– Она готова дать тебе в привокзальном туалете! А ты снимаешь для нее пятизвездочный отель!

– Кстати, спасибо за идею, – я посмотрел на экран навигатора и поправил штаны, – через час должны добраться до Павелецкого.

Отец рассмеялся.

– Почему ты такой? – спросил вдруг он.

– Такой – это какой? – уточнил я.

– Не ревнивый.

– А смысл? Я всегда отпускал ее, и каждый раз она возвращалась ко мне обратно.

***

Июнь 2008 г.

Новехонький черный внедорожник подъехал к Набережной и притормозил на парковке. Было утро, но уже стояла жара.

Моя подруга находилась в компании высокого парня, держала его за руку, увлеченно болтала и улыбалась.

Зачетная сессия прошла, и начались экзамены. В тот день у нас был экзамен по английскому, и я готовился к нему до поздней ночи, зная, что моя подруга проводит время с другим. Меня это забавляло.

Я нажал на кнопку стеклоподъемника, тонированное окно опустилось, я выглянул и посигналил. Она обернулась. Я кивком пригласил ее внутрь. Паренек испепелил завистливым взглядом внедорожник.

Вырвавшись из его объятий, Гладкова энергичной походкой подошла к машине и открыла дверцу. На ней были белоснежные брючки и черная футболка с рисунком из серебристых пайеток. Из ее белых босоножек на платформе и шпильке немного свисали пальцы с накрашенными ногтями. На своде стопы ближе к щиколотке была набита небольшая татуировка. Это была забавная птичка, которая мило вышагивала, напевая песенку, ноткой застывшую рядом. Из-за вздутых вен рисунок немного искажался.

– Привет, Пашок! – поздоровалась она, забросив разноцветную сумку на заднее сиденье.

– Привет, крошка.

Заметив, что парень продолжает наблюдать за нами, я взял ее за руку и подтянул к себе. Она прильнула губами к моим губам, сразу нащупала языком мой пирсинг-штангу и начала шевелить его. Она сопела, постанывала и запускала пальцы в мои волосы. При этом у меня чуть приподнялся, но времени на секс у нас не было.

– Поехали, а то опоздаем… – сквозь поцелуй сказала она.

– Ну что, как он? – спросил я, сидя вполоборота и выруливая с парковки.

Моя подруга промолчала.

– Тебе понравилось?

– Нет.

Я рассмеялся.

Внедорожник крался по загруженной центральной улице по направлению к университету.

– Пашок, я не хочу больше других парней, может, хватит?

– Почему, крошка?

– Ну, этот последний пол ночи залечивал мне про какое-то общество спасения, что нельзя изменять тому, кого любишь.

– Стоп. Я думал, вы занимались сексом.

– Нет, – она достала телефон. – Добавлю его в черный список.

– Ты так никогда не догонишь до ста! Мы ведь современная пара. Помнишь наш уговор?

– Да, я могу встречаться с парнями со всеми вытекающими, при условии, что буду делать это без чувств.

– И с резинкой, – добавил я.

– А как же ты? Мне было бы неприятно видеть тебя с другой.

– Ты же знаешь, что я не больной до этого, крошка!

***

– Все равно, это ее не оправдывает. Да и тебя тоже, – подытожил отец.

– Не суди книгу по обложке, у нас с Гладковой очень крепкая связь.

– Гладкова! – ворчливо повторил он. – Что мать, что дочь, – пробы ставить негде!

– Конечно, ты ведь у нас ангел!

– А что же наш частный сыщик? – перевел тему отец. – Не может уличить ее? Получается, сапожник без сапог?

– Получается, так. Ну, или, он слишком хитер.

– Играл с Сухиными в покер недавно, вискарь бухали, Санек тоже с нами был. Так вот, наш сыщик непростой малый, с таким мусором сорвал куш! А как себя подает!.. Хвалился, что Гладкова ему рубашку за шестьдесят косарей подарила! Костюм и ботинки – я вообще молчу, мышцы так из-под костюма и торчат!.. Собака у них какая-то редкая, название забыл… Бороду отрастил, а самому – годков двадцать пять от силы, но кулаки набитые, видать, на правосудие особо не надеется!

– Видел его.

– Сухин-старший – подпол в отставке, – сообщил отец.

– Мент?

– Ага, тот еще тип. Они что с другими, что между собой, – без доверия. Слова лишнего не скажут!

– Я уж понял! На пустом месте сыщиками не становятся.

– А я говорю тебе, он нарисовался – фиг сотрешь, а она носится с ним, как с писаной торбой, и никогда от него не уйдет!

Забив последний гвоздь в мою личную жизнь, отец снова отхлебнул кофе, а я допил банку энергетического и уставился в маячивший впереди грязный бампер внедорожника.

***

Павелецкий вокзал, Москва

Я переживал, что мы не успеем добраться до вокзала к прибытию поезда. Но мы успели. Было уже темно, а снег все не прекращался.

Вагон СВ был заметен издалека, и он остановился почти там, где мы с отцом стояли на перроне. Люди начали выходить из вагона.

Вскоре я увидел свою подругу. Она подбежала ко мне и крепко обняла, я приобнял ее одной рукой, а другой подхватил ее сумку. Мое сердце бешено колотилось, я был так рад ее видеть. Пряди ее длинных каштановых волос выбивались из-под наспех замотанного красного шарфа, и на них успели сесть снежинки. Она посмотрела на меня, подняв и без того изогнутые густые брови, и широко открыла большие медовые глаза с длинными ресницами. Ее глаза были подведены тонкими линиями, кончики которых задорно устремлялись ввысь, а на щеках виднелся след мелких золотистых блесток. Ее полные губы приоткрылись, они были накрашены чем-то прозрачным, от них исходил манящий съедобный аромат; и нежный приглушенный голос приласкал мой слух фразой:

– Привет, Пашок!

– Привет, крошка.

Я поцеловал ее в губы, она пыталась проникнуть языком в мой рот, но я лишь засосал ее нижнюю губу, задев носом ее маленький правильный носик, который еще не успел замерзнуть.

– Я соскучилась и так хочу тебя!

Я улыбнулся. Казалось, моя подруга неосознанно сказала это в толпе людей, включая Хисон и моего отца. Но это была Москва.

– Все будет, крошка! – отчетливо произнес я, убедившись, что отец слышал.

Гладкова надела перчатки без пальчиков, взяла меня за руку и мы пошли вдоль поезда по направлению к вокзалу.

Коллеги собирались возле главного входа. Билеты я покупал накануне, поэтому почти все они ехали порознь. До гостиницы их должен был отвезти минивен, который прислала компания-заказчик. Пересчитав их по головам, я убедился, что все на месте, вышел из минивена и закрыл за собой откатную дверь.

Я нашел свой черный седан на парковке и продолжил мстить отцу, учтиво пригласив Гладкову сесть вперед. Он строго на меня посмотрел, но я сделал вид, что не заметил, к тому же, у меня зазвонил телефон. На экране высветилось «Доставка цветов». Я принял вызов.

– Алло!

– Привет, чувак, – ответил мужской голос.

– Привет.

– Как она? – спросил он.

– Все нормально, встретил.

– Забыл сказать, у нее может начаться аллергия на цитрусовые.

– Как не вовремя! – пошутил я.

– Должен бежать, пока.

– Пока, чувак.

Я положил телефон в карман куртки, обошел машину и сел за руль. Гладкова подозрительно спросила:

– Кто звонил? С кем ты только что разговаривал?

Мы были знакомы всю жизнь, но с некоторых пор она неумело, но мило изображала влюбленность в меня, и даже ревновала. Я не знал, по какой причине, но мы это не обсуждали.

– Организаторы, – кратко ответил я.

Я ехал вслед за минивеном до гостиницы. Там я высадил Хисон и отца, и мы двинулись обратно к центру.

– Мы остановимся в другой гостинице?

– Конечно, крошка.

Моя подруга была избалована жизнью, она повидала мир и успела пожить за границей с богатым женихом, но мне все равно хотелось хоть чем-то ее удивить. От одной мысли об ее иностранном хахале, у меня до побелевших костяшек сжимались кулаки. Пожалуй, он был единственным, к кому я реально ее ревновал. Даже не подозревая о моем существовании, он украл мою Гладкову на целых четыре года.2 Она безвылазно жила с ним в Берлине, а я был вынужден трахать других девушек, но, к моему счастью, та любовь имела срок годности. Вскоре моя подруга вернулась зализывать раны ко мне.

До сих пор помню, как это было.

***

Май 2022 г.

Я проснулся оттого, что мой член дымил в трусах, а плечо сильно затекло и хотелось пить, но я тихо лежал, не смея разбудить подругу. Она спала рядом со мной в постели. Я не поверил своим глазам, и даже ущипнул себя, постепенно вспоминая, как вчера забрал ее из аэропорта.

Был дождливый будний день, но я был рад, хоть радоваться было особо нечему. Она была после выкидыша, и, как следствие, аборта. Нормальных девушек это надолго выбивает из колеи.

Нам было нельзя заниматься сексом, можно было попросить ее сделать миньет, но я боялся разбудить ее, ведь она могла снова начать плакать.

Через минуту Гладкова сладко потянулась, и, не открывая глаза, подвинулась ко мне ближе, положив голову мне на грудь, и закинув ногу на живот. Даже гематома на щеке не могла испортить ее красоты. Она неспеша выбиралась из сна, обнимая меня рукой и ногой, а я поглаживал ее правое предплечье, вдоль тыльной стороны которого мелким витиеватым курсивом было набито «Cogito, ergo sum3». На ее плече зиял порез, заклеенный несколькими пластырями для бесшовного сведения краев раны. Такие же пластыри были на колене, рядом с огромной фиолетовой гематомой.

– Доброе утро, Пашок… – открыв глаза, хрипловато произнесла она.

– Доброе утро, крошка. Как спалось?

– Нормально… – ее голос снова дал петуха.

– Как самочувствие?

Она вздохнула, сбросила с себя одеяло, спустила ноги с кровати и нагнулась в поисках тапочек. Моя белая футболка, которую она носила вместо ночной рубашки, при этом сильно задралась, и стало видно большую попу, которую красиво обтягивали белые сетчатые бразильяна, подчеркивая ямочки над ягодицами, а на пояснице вдоль позвоночника все тем же курсивом было набито «Tempus fugit4».

В дверь комнаты постучали. Моя подруга встала с кровати и одернула футболку вниз. Она знала про мою эрекцию, поэтому пошла открывать сама. За дверью стоял мой отец.

– Доброе утро, дядь Саш, – прочистив горло, поздоровалась она.

– Доброе утро, как ты? – участливо спросил он.

Она еще ниже одернула футболку, но ее попа была настолько большой, что футболка приподнималась, и с кровати я все равно видел кусочек ее трусиков.

– Да ничего… – она вдруг закрыла лицо руками и судорожно всхлипнула.

Ее руки тряслись, на левом безымянном пальце висел булыжник, который подарил ей тот самый жених. Я страшно ревновал ее к прошлому, но в этом были и плюсы, ведь при мысли о нем у меня начинала проходить эрекция.

Отец приобнял Гладкову и похлопал по спине. Она беззвучно рыдала ему в плечо.

– Хисон накрыла на стол, идемте завтракать, – пригласил он.

Она кивнула, вытирая слезы. Отец вышел из комнаты.

На полу рядом с комодом лежал огромный леопардовый чемодан и до предела набитая дорожная сумка, но моя подруга открыла выдвижной ящик, достала одни из моих семейных трусов и надела их.

Мы пили кофе и завтракали, она даже пару раз пыталась пошутить про жизнь в Германии, но никто особо не понял юмора.

– Ну, они поехали в дешевый супермаркет за водой, а вернулись с глинтвейном! – объяснила она.

Я натужно улыбнулся, мне было до слез ее жаль.

– Я заварила для тебя травяной чай, – сказала Хисон, поставив перед ней прозрачную чашку. – У меня на родине пьют такой от женских проблем.

– Спасибо, надеюсь, твой чай избавит меня от всех моих женских проблем! – весело ответила Гладкова.

После завтрака она вернулась в постель. Хисон обработала ей швы, помазала чем-то гематомы и накрыла одеялом.

– Извини… – всхлипнув, произнесла она, когда Хисон ушла.

– За что?

– За то, что нарушила наш уговор… Этого не должно было произойти.

– Ладно, сделанного не вернешь. Все могло быть и хуже. Главное, ты осталась жива.

– Обними меня, – попросила она.

Я лег рядом с ней поверх одеяла, укутал и крепко прижал к себе, закинув ногу. Она немного повсхлипывала и заснула, я уснул следом за ней.

***

Где-то на Тверской

Была уже ночь, но центр Москвы сиял яркими фонарями и тянулся в синее ночное небо высокими массивными зданиями.

Усталость после долгих часов за рулем давала о себе знать, моя шея хрустела на все лады, спина ныла, а глаза так и норовили закрыться.

Я оставил свой спортивный седан в подземной парковке, он укоризненно свистнул сигнализацией и мигнул поворотниками. Осмотрев автомобиль, я поморщился. Еще никогда он не был таким грязным.

Обстановка фойе пятизвездочного отеля поражала шикарной мебелью и богатством внутренней отделки. Посередине стояла высокая искусственная елка, украшенная золотистыми шарами и лентами. Я с удовольствием наблюдал, как моя подруга, задрав голову, рассматривала огромную люстру, затем ее внимательный взгляд скользнул по лепнине под потолком, и по мраморным колоннам вернулся обратно вниз.

– Добрый вечер, у нас забронирован делюкс, – сказал я, разыскивая во внутренних карманах паспорт.

– Для г-на Большакова со спутницей? – уточнили на рецепции.

– Именно.

Хотел бы я, чтобы это прозвучало иначе. «Для г-жи и г-на Большаковых» или «Для доктора Большакова и его супруги». Но, не все сразу.

На стойке стояла прозрачная чаша на ножке, доверху наполненная апельсинами. При виде ровных, как на подбор, фруктов, у меня потекли слюнки, ведь в последний раз я перекусывал на заправке неизвестно чем.

Гладкова потянулась к чаше и взяла апельсин. Она снова начала носить свой булыжник, но уже на среднем пальце. Интересно, что бы это могло значить. Затем, она протянула другую руку, чтобы взять еще один апельсин, но я тихо сказал:

– Хватит.

Моя подруга захлопала глазами, но послушалась с первого раза. При других обстоятельствах, она бы непременно начала спорить, и мне бы пришлось аргументировать.

Почувствовав себя хозяином жизни, пусть и за счет компании-заказчика, я забрал карточку от номера, взял обе сумки и двинулся к лифту.

Номер оправдывал ожидания, и выглядел даже лучше, чем на фото. Двуспальная кровать кинг сайз манила мое уставшее тело белоснежными подушками, но у меня были другие планы.

И даже то, что Гладкова демонстративно сняла свой спортивный костюм, и, стоя ко мне спиной в одном бордовом кружевном белье, начала разбирать свою сумку, не заставило меня передумать сделать то, что я запланировал.

Конечно, при виде ее попы в высоких стрингах, особенно, когда она наклонилась, чтобы забрать шоколадки с подушки, у меня сразу привстал. Засовывая шоколадки в карман сумки и отбрасывая волосы назад, моя подруга невзначай обернулась и улыбнулась краем рта, и я сделал реальное усилие, чтобы не взять ее сразу в той же позе. Вместо этого я зашел в ванную. Собственно, я снял этот номер ради большой угловой ванны с гидромассажем.

– Ты что-то все молчишь, – сказала она, держа косметичку в руках.

– Раздевайся, – ответил я, включая воду.

– Вот так бы сразу, – обрадовалась она.

Я вернулся в комнату и достал из холодильника шампанское. Словно прочитав мои мысли, Гладкова уже наводила в ванне пену, держа под струей душа пару маленьких бутылочек, которые стояли на раковине.

Я с громким хлопком открыл бутылку шампанского и разлил в два бокала искристый напиток. Когда мы все-таки залезли в ванну, я наконец-то расслабился. Моя подруга лежала на мне спиной, я обнимал ее одной ногой и пил шампанское.

– Пашок, а где сценарий?

– Я тебе разве не присылал?

Она обернулась и покачала головой. Я включил циркуляцию воды, и пузырьки нежно окутали нас. Затем я приласкал ее грудь и уперся членом в спину, а она прогнулась от удовольствия.

– Хочу тебя…

Ее полные губы дрожали, и я закрыл их поцелуем. Я немного развел ее накачанные ляжки и потрогал рукой киску. Она была скользкая, а клитор увеличился в размере.

– Давай!.. Прямо здесь…

Я тоже хотел ее, но еще больше я хотел сделать все, как положено. Я настолько устал от секса на диване игрового клуба или заднем сиденье машины впопыхах, что от одной мысли об этом у меня пропадала эрекция. Может, позже, мы и займемся этим в ванной, но не сейчас.

– Где твой шампунь? – спросил я. – Тебе надо помыть голову.

Моя подруга потянулась за косметичкой, немного поискала, но тщетно.

– Ой… Я знала, что что-то забыла.

– Как маленькая! Обо всем должен думать я!

Мокрые пряди ее волос лежали на мне, я взял свой шампунь, вспенил его в руках и нанес на волосы. Я массировал ее голову, собирая волосы на макушке. Потом я намылил свою голову тоже.

– Еще шампанского, крошка?

– Да… – ответила она, подставляя фужер.

– Вкусное?

– Угу… Пашок, а почему ты называешь меня крошкой?

Я рассмеялся. Это была очень давняя история.

– Серьезно, почему ты всю жизнь зовешь меня крошкой? У меня есть имя, между прочим!

– Не всю жизнь, а только с начальной школы…

***

Декабрь 1997 г.

Я сидел на уроке рисования. Рисунок был готов, и я просто смотрел на ровные каштановые косички девочки, которая сидела передо мной. Судя по движению ее правого локтя, она торопливо что-то заштриховывала. В начале года мы сидели за одной партой, но нас рассадили из-за того, что мы постоянно болтали на уроках.

Прозвенел звонок. На большой перемене все обычно доставали контейнеры с едой и ели прямо на своих местах. Из-за перегруженности столовой, первоклассники туда не ходили.

Забавно, с какой креативностью родители относились к сбору контейнеров. Содержимое многих из них порой было комичным и неподходящим к школьным условиям приема пищи.

Девочка достала из рюкзака апельсин и обернулась ко мне, протягивая его.

– Пашок, помоги почистить апельсин! – попросила она.

– Тебе снова дали апельсин?

– Маме было некогда, – ответила она, сидя вполоборота и глядя на мой бутерброд с колбасой и сыром.

Кожура не поддавалась, и я подковырнул ее линейкой.

– Смотри, у него курица!.. – шепотом произнесла девочка, показывая на соседний ряд.

Через проход от нас сидел крупный мальчик. Крепко держа в руке куриный окорочок, он с аппетитом откусывал от него. А я начал очищать апельсин, с неудовольствием осознавая, что забыл сказать Хисон, чтобы сделала два бутерброда.

– У них макароны! – крикнул кто-то.

Мы невольно посмотрели на источник шума. Близнецы на задней парте накрыли целую поляну, у них были даже столовые приборы.

В течение перемены девочка выменяла у подружки шоколадную конфету на четвертинку апельсина, а я отдал ей половину своего бутерброда. Она протянула мне половину апельсина, но я оторвал только одну дольку и вернул его обратно.

– Хватит бегать по рядам, Гладкова! – сказала учительница. – Все едят на своих местах.

Следующим уроком была ритмика. Тут нам с Гладковой достался один талант на двоих, а может, и на десятерых. Изначально мы стояли в паре и пытались повторять за всеми, но лишь отдавили друг другу ноги. Поэтому нас поставили в пару к более умелым танцорам, но мы и там не хватали звезд.

После ритмики мы должны были репетировать новогоднюю сценку. Мы стояли в рядок у доски, и каждый рассказывал четверостишье наизусть. Когда очередь дошла до моей подруги, она сказала:

– Зайчик и крошка ели окрошку, они держались за лапки, но понарошку…

Некоторые засмеялись.

– Зайчик и кошка! – поправила учительница.

– Котик и кошка ели… Ой…

– Зайчик и крошка… – повторила учительница. – Тьфу, ты! Зайчик и кошка!

– Кротик и крошка…

Весь класс хохотал, а большие медовые глаза Гладковой были на мокром месте. Она вышла из класса. Я вышел следом. Она стояла в коридоре и терла глаза. Я подошел к ней и взял за руку.

– Ты чего?

– Ничего!.. – всхлипнув, ответила она.

– Не переживай так из-за глупого стиха. Хочешь, я попрошу дать тебе другой стих?

– Нет!..

– Хочешь чаю?

– Киселя хочу…

Мы пошли в столовую. Был шестой урок, и там почти никого не было, кроме группы старшеклассников за дальним столом.

Я купил два стакана киселя, мы сели за столик и молча начали пить его. Моя подруга постепенно приходила в себя.

– Как думаешь, они долго будут это помнить? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Теперь все будут называть меня крошкой.

– Не все, а только я.

– Почему?

– Потому что ты моя крошка.

– От тебя это не обидно, Пашок.

– Ты всегда будешь моей крошкой.

***

– В итоге ты так и не рассказала этот стих, потому что вы улетели отмечать Рождество и Новый год к родителям твоей мамы в Германию.

– Теперь вспомнила. Кстати, где тот апельсин?

– Наверное, там, куда ты его положила, – ответил я, аккуратно смывая шампунь с ее волос. – Ты ведь помнишь, что тебе нельзя много апельсинов?

– Да это первый!

– Ну, ведь обманываешь! Наверняка ела дома апельсины.

– Ну что, пойдем теперь в постель?

Моей подруге нетерпелось, но мне нравилось мучить ее сгорающее от желания тело, пусть я и мучился при этом сам.

– А как же бальзам для волос? – как ни в чем ни бывало, спросил я.

Было приятно наносить бальзам на ее длинные, темные, с ровно подстриженными кончиками волосы. С ее лопатки при этом, не мигая, на меня смотрела строгая, но очень милая сова.

Немного позже, я вытирал свою подругу полотенцем, а она молча стояла, чуть приоткрыв свои толстые губки. Я снова дотронулся до ее киски.

– Что тут у нас? Течет по ляжкам?

Она легла на кровать с полотенцем на волосах, а я лег на нее сверху и начал вводить член. Он входил лучше, чем обычно.

– Дальше? – поймав ее взгляд, уточнил я.

– Да!..

Моя подруга нетерпеливо вонзала длинные ногти мне в спину, прижимая меня к себе. Как же хотелось хоть раз войти в нее одним махом, но это был не наш вариант. Я всегда перестраховывался, учитывая мой размер и тюнинг, а она всегда подгоняла меня. На этот раз она была возбуждена до предела, и я довольно быстро вошел на две трети длины. Глубже мне не удавалось войти еще никогда. Я обжегся об ее горячую киску, поэтому остановился и немного вытащил его.

Когда она лежала на спине, ее небольшая грудь становилась еще более плоской. Я собрал рукой одну грудь, помассировал и взял в рот сосок. Моя подруга запустила руки в мои мокрые волосы. Я проделал то же самое с другой грудью. Ее розовые соски напряглись.

Я начал двигаться активнее, она сладко стонала, и вскоре сократилась всем телом подо мной. Внутри нее все сильно пульсировало, и я снова замедлился, наслаждаясь прекрасным видом. Она кончила за пару минут, как девочка.

– Так быстро обкончалась… – на ухо произнес я. – Что же теперь с тобой делать?..

Поглаживая ее накачанные ляжки, я чувствовал дрожь в них. Моя подруга прерывисто дышала, ее киска текла, а ногти перестали терзать мою спину. Чтобы поцеловать меня в губы, она приподнялась на локтях и подалась навстречу. Она была без ума от моего сплита языка, хоть мы никогда и не обсуждали это, язык тела говорил сам за себя. Во время поцелуя, у нее что-то резко сократилось внутри, она сжала меня бедрами, а затем прогнулась всем телом и запрокинула голову назад.

Полотенце слетело с ее волос, и кровать усыпали мокрые пряди. Ее рот был похотливо открыт. Я снова начал трахать ее безотказное тело. У меня было ощущение, что я трахаю неостывший пудинг. Было так уютно внутри, я был на пределе, мои шары поднимались, и ломило член, но у меня появился непреодолимый соблазн войти глубже.

Будто прочитав мои мысли, моя подруга придвинулась ко мне ближе, насадив себя на член чуть дальше. Я гладил ее плечи, они были плотными и упругими, на правом плече был шрам. Как бы я хотел, чтобы он был моим.

– Хочу залезть в тебя целиком…

Ее губы дрогнули в улыбке, но по выражению лица был заметен дискомфорт. Я чуть ослабил натиск.

Приняв вертикальное положение, я осмотрел тело, которое любил всю свою сознательную жизнь. В приглушенном свете ее скулы, подбородок, шея, грудь, изгибы талии так и манили дотронуться до них. Моя подруга умудрялась с каждым годом выглядеть все лучше.

Она опустила руку вниз и начала ласкать киску. Я ей помогал, поглаживая пальцем маленькие губки, а она дотронулась до члена, который был готов лопнуть. Я сдерживал себя до последнего, но когда ее киска снова запульсировала и из нее потекла смазка, я вытащил член и кончил ей на живот. Судя по тому, что она облизала губы и протерла тыльной стороной руки щеку, брызги попали и выше.

Я вытер сперму с ее тела салфеткой, закутал с головой в одеяло и подвинул ближе, почти полностью положив ее на себя. Она обняла меня рукой и ногой и почти сразу заснула.

***

Новогодняя ночь, Красная площадь, Москва

Я стояла в окружении коллег, пытаясь открыть маленькую бутылочку шампанского. Мне это удалось не сразу, потому что в другой руке я держала бенгальский огонек. Искры попадали на мою кожу и щипали ее. Едва огонек догорел, я бросила его на булыжную мостовую.

Куранты начали громко бить, мы все свели наши бутылочки с шампанским и закричали:

– С Новым годом!!!

Пашок сделал глоток шампанского и поцеловал меня в губы. Я была на каблуках, и мне не нужно было к нему тянуться. Мы стояли в обнимку, я смотрела в его зеленые глаза со светлыми ресницами, трогала его непослушные светло-русые волосы, он улыбался мне в ответ и гладил по спине. Салюты взрывались на полнеба, но мы смотрели на них в отражении глаз друг друга.

– С Новым годом, Пашок!

– С Новым годом, крошка.

Шел снег, и я закрыла его голову капюшоном и застегнула молнию на куртке чуть выше. Мы были знакомы всю жизнь, но последнее время я начала чувствовать к своему другу детства необъяснимый трепет. Я ни с кем об этом не разговаривала, и уж тем более, с ним. Я чувствовала подобное впервые, для меня это было ново, я не знала, как мне себя вести и как это может повлиять на мою жизнь. Из двух вариантов, поговорить обо всем, как взрослые люди или пустить все на самотек и играть в догадки, – я выбрала последний, к которому склонялась чаще всего в жизни.

– Ну что, ты загадала желание, крошка?

Я кивнула. Конечно же, я загадала желание всей своей жизни.

– И какое оно?

– Не скажу, иначе не исполнится!

Под бой курантов я загадала красный Мустанг.

– А что загадал ты, Пашок?

– Чтобы ты была только моей!

В этот момент я поперхнулась шампанским.

Вдруг кто-то подошел ко мне сзади вплотную, и я почувствовала шлейф знакомой туалетной воды. Уверенные руки взяли меня за талию, в них было тактильно знакомое тепло, а пальцами я задела полу кашемирового пальто. Я невольно вздрогнула и обернулась.

– Арни?! – опешила я.

– С Новым годом, дорогая! – невозмутимо произнес он. – Не ждала? А я здесь!

Я стояла, все так же, обнимая своего коллегу, а мужчины пожали друг другу руки через меня. Затем детектив, скользнув пальцами по моим волосам, взял меня за подбородок и нежно поцеловал. Это было так возбуждающе, что внутри меня что-то екнуло.

– Раз уж мы все здесь по рабочим делам, давайте уже закатим тройничок! – предложил он.

– Ты?.. Так сказал?.. – не веря своим ушам, переспросила я.

– Конечно, дорогая! Ты разве к этому не готова?

– Я?.. Я всегда готова… Я думала, ты… Я думала, он…

– Не надо так много думать, крошка!

Затем они синхронно поцеловали меня в шею и заговорщицки посмеялись. Я осмотрелась. Никто не обращал на нас внимания.

Они крепко обнимали меня, по очереди трогая ягодицы через бархатистое платье. Это сводило меня с ума.

– Конечно же, она в чулках, – сказал Арни. – Я знал!

– Уже течет по ляжкам, – добавил Пашок.

Они зажали меня между собой. Оба были готовы.

– Ребят, мы что, будем прямо здесь?

– А что? Это же Москва!

– Красная площадь!

Они снова рассмеялись. Вдруг рядом появился офисный стул. Я положила на него сумочку. Они сняли с меня шубку и повесили на спинку стула. Я боялась, что замерзну, но мне было жарко. Они ласкали и по очереди целовали меня в губы. Что-то твердое уперлось мне между ягодиц.

– Арни…

***

Я проснулся в гостиничном номере оттого, что зазвонил будильник на моем телефоне. Я сразу же отключил его.

Рядом я увидел обнаженное женское тело. Ее волосы осыпали белоснежную подушку прохладными прядями. Я невольно дотронулся до одной из них. Моя подруга лежала на боку, согнув одну ногу в колене так, что было видно промежность. В номере было тепло, и она совсем сбросила с себя одеяло.

Мой член привстал, я подвинулся ближе и уперся им между прокачанных спортивных ягодиц. Ее дырочка была расслабленной и мягкой. Она мне никогда ее не давала. Я спустился ниже. Киска была все еще влажной после последнего секса. Я смазал член и снова уперся между ягодиц.

– Арни… – сонно произнесла она.

Я был в ярости. Значит, ему давала, а мне – нет!

Она провела рукой по груди, затем по бедру, постанывая при этом. Я пытался проникнуть глубже, и мне это удавалось. И вот уже, почти вся головка была в ней.

Конечно же, она проснулась.

– Что ты делаешь, Пашок?.. – сквозь сон спросила она. – Он слишком большой для этого…

Гладкова села в кровати, скрестив ноги и закрыв лицо руками. Ее волосы доставали до поясницы.

– Просто бужу тебя. Нам предстоит насыщенный день.

В дверь постучали.

– Это завтрак, – сказал я, надевая халат.

Она прикрылась одеялом, все так же, думая о чем-то своем. В номер въехала тележка с завтраком. Все, как я заказывал. Было приятно смотреть, как моя подруга, сидя в кровати, есть блинчики с икрой, запивая кофе.

Пока что, все шло по плану.

– Ты обещал прислать сценарий для ознакомления, – напомнила она.

Гладкова испытывающе смотрела на меня, до начала съемок оставались считанные часы, и деваться было некуда.

– О, нет! – воскликнула она, мельком просмотрев сценарий. – Я должна целоваться с кем-то взасос?!

Так и знал, что ей не понравится. Не зря я медлил и не присылал ей проклятый файл.

– Не я придумывал этот сценарий, крошка, – ответил я, с удовольствием откусив от блинчика.

– А кто?! Еще можно что-то изменить?

– Я так не думаю, но ты можешь поговорить об этом с режиссером.

– Так и сделаю.

– Даже не представляю себя на твоем месте, – понимающе начал я. – Ты, наверное, совсем запуталась, крошка.

– Да, это так! – закивала она. – Иногда я не знаю, где я нахожусь!

– Но ты должна помнить две вещи. Мне плевать на твои измены, а еще больше мне плевать, что об этом подумает твой сыщик! – со смехом добавил я.

Моя подруга посмотрела на меня глазами загнанного в угол олененка, и мне даже стало немного ее жаль. Мы доели блинчики, она пошла в ванну, а когда вышла, то нашла таки вчерашний апельсин.

– Помоги очистить, Пашок, – попросила она.

Если жизнь со времен начальной школы меня чему-то и научила, так это тому, что раскладной нож в кармане никогда не помешает.

Я пошарил в своей дорожной сумке, нашел нож, раскрыл его и разрезал апельсин на столике для завтрака. Глядя, как моя подруга уничтожает ароматные дольки апельсина, я вытер нож салфеткой и убрал обратно в сумку.

Когда я вышел из ванной, она была уже одета и наводила макияж, сидя за туалетным столиком. Моя подруга собрала волосы на макушке заколкой, и ее лицо начинало преображаться из нежной девочки, которая самозабвенно кончала подо мной ночью, в неприступную и уверенную актрису. Она сидела, широко разведя колени в стороны, как бы вживаясь в новую роль женщины-полицейского. Ее любимый пистолет ТТ лежал на столике рядом.

– Я правильно оделась? – уточнила она. – Брючный костюм с берцами?

– Все верно, крошка! Но, совсем забыл. Это твое липовое удостоверение.

Я протянул ей документ, который сделал еще дома. Он был, как настоящий, но я допустил опечатки в некоторых словах, к тому же, печать была шуточная.

– Майор юстиции, старший следователь по особо важным делам, Гладкова Александра Валерьевна… – прочитала она. – А можно оставить себе?

– Да. Не забудь разрядить пистолет на время съемок.

– Ты меня подвезешь?

– Нет, я должен уже бежать. А ты не торопись.

– Хорошо, я вызову такси.

Я знал, что сделаю в первую очередь.

***

Москва, наши дни

Было даже жалко выезжать из автомойки на грязную дорогу, еще и снег снова усилился. Но у меня не было выбора. Я должен был подвезти Хисон и отца, и проследить, чтобы все коллеги добрались до съемочной площадки.

Был понедельник, последний рабочий день в уходящем году, и мы должны были уложиться.

Я быстро ехал по автобану, по дороге обогнав китайский внедорожник. Судя по наклейкам, это было такси. Горячая шатенка на заднем сиденье проводила взглядом мой спортивный автомобиль.

Когда мы вошли на съемочную площадку, коллеги были уже загримированы. Это было одновременно жалкое и комичное зрелище. Их всех поставили на колени и заклеили серебристой лентой рты, будто они заложники. Хисон выразила желание поучаствовать в массовке, а мы с отцом сели рядом с режиссером.

– Все приготовились! – сказал он в мегафон. – У нас дедлайн!

– Гладкова едет, – сообщил я.

– Скоро приедет каскадер, и начнем съемки! – добавил режиссер.

Один из актеров был одет в плащ с капюшоном. Он взял автомат и начал целиться по очереди в каждого из массовки, а второй стоял за его спиной чуть поодаль.

Раздался грохот, дверь была выбита с ноги, и мы увидели вооруженную Гладкову в темно-синем костюме.

– Стоять!!! Ни с места!!! Стрелять буду!!!

И она не шутила.

Вжилась ли моя подруга в роль или так на нее подействовало удостоверение следователя, но звучала она чертовски убедительно, и даже злодей с автоматом ее послушался.

– Положи оружие на пол! На пол, я сказала! Руки за голову! – командовала она.

Он медленно опустил автомат, и все бы ничего, но вне зоны видимости находился сообщник, который незаметно подкрался к ней сзади и приставил пистолет к виску.

– Бросай игрушку!

– Стоп! Снято! С первого дубля!

Режиссер был удивлен. Было заметно, как он пожирает глазами фигуру новой актрисы.

Затем он выключил мегафон и обратился ко мне:

– Кто ее менеджер?

– Ну… Я?

– Будем снимать не по порядку. Снимем сейчас конечную сценку, а затем вернемся к погоне. Чего сидишь, мотивируй ее!

Я подошел к Гладковой. Она весело болтала со злодеями.

– Слушай, сейчас будем снимать поцелуй. Мне надо, чтобы ты постаралась.

– Не беспокойся, мы уже познакомились. Теперь самое время целоваться! – пошутила она.

Парни посмеялись. Она должна была изобразить голливудский поцелуй с одним из них, тем, что держал автомат. Как оказалось, он был довольно скромным парнем.

– У меня есть девушка, она сидит там, – показал он. – Не знаю, как быть, но мне очень нужна эта работа…

– Как же я тебя понимаю! – ответила Гладкова, хлопнув его по плечу. – У меня тоже есть парень, который не должен это видеть!

– Как же с тобой целоваться?.. Ты такая… Наверное, я не смогу тебя поцеловать…

– Вот так всегда! – разочарованно воскликнула она.

Моя подруга стояла, держа в руке пистолет ТТ. Прямые каштановые волосы, забранные в высокий хвост, струились по ее спине и блестели в ярком свете ламп. Узкие брюки облегали прокачанные ноги с красивыми коленями и идеальными икрами. Короткий жакет великолепно подчеркивал спортивные плечи и спину, а из-под него заманчиво выглядывали завидные ягодицы… Да чего только стоил ее профессиональный взгляд, которым она критично сканировала наличие и отсутствие мышц у того, с кем ей предстояло целоваться. Наверное, в конце сканирования ее меркантильный мозг приходил к одному из двух возможных заключений: качок или ничтожество. Не будь мы так давно знакомы, я бы тоже ее очканул.

– Ладно, бро! – весело произнес я. – Она просто девчонка!

– Кажется, у меня остался один патрон, достланный в патронник, специально для тебя, Пашок! – отомстила она.

– Берешь и целуешь. Смотри, как надо!

Я обнял ее, и, держа одной рукой за талию, а другой под спину, немного наклонил вниз, поцеловав при этом взасос. Уже не в первый раз я целовался с Гладковой, ощущая пистолет за своей спиной. Сначала она была напряжена, но потом оттаяла. От души нацеловавшись, я снова поставил ее в горизонтальное положение. Моя подруга смотрела на меня влюбленными глазами.

Съемочная площадка взорвалась аплодисментами.

– А теперь сделай то же самое, Леха! – скомандовал режиссер.

Тот начал бормотать что-то невнятное, с опаской косясь на свою девушку, которая сидела на заднем ряду и смотрела в телефон.

Я вернулся в кресло рядом с режиссером. Съемки продолжились.

– Начали!

Гладкова стояла, готовая к страстному поцелую, но он не состоялся. Леха не смог даже приблизиться к ней ближе, чем на метр.

– У меня разряжено оружие! – она продемонстрировала пустой магазин.

Дело было не в оружии.

– Так, Леха! Собрался! Дубль два, начали!

Следующие дубли немногим отличались от первого. Коллеги постепенно уставали стоять на коленях со скрещенными за головой руками.

– Зачем ты вообще взялся за эту роль?! – негодовал режиссер. – Если не умеешь целоваться!

Это был худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый в толстый серый джемпер, джинсы и кеды. Он воинственно ринулся в центр съемочной площадки.

– Вот уж не думал, что могут возникнуть такие проблемы! – сказал мне на ухо отец.

– Ты понимаешь, что ты тратишь мое время зря? Я мог сейчас уже есть оливье дома! Я тебе покажу, как целовать девчонок!

Затем режиссер схватил Гладкову обеими руками и жадно поцеловал, но это был далеко не голливудский поцелуй. На это было больно смотреть. Ее кислое выражение лица было заметно даже издалека.

Воцарилась тишина.

– Дубль восемь! Начали! – вернувшись на место, скомандовал он.

Последовав его примеру, Леха все-таки обнял мою подругу. Состоялся неуклюжий поцелуй. Режиссер потерял терпение. И вот, он снова несся на всех порах к центру площадки.

– Так, все! В сторону! Снимай свой плащ!

Режиссер отдал плащ сообщнику, который сидел неподалеку. Многие засмеялись, а мой отец хлопнул себя по лбу.

– Нам нужно немного пообщаться, прежде чем сыграть эту сценку, – заявил сообщник.

– Ладно, перерыв на кофе! Освободить заложников!

***

Все ринулись к импровизированному шведскому столу с разными печеньями, конфетами и фруктами. Нас так же порадовали бесплатным кофе из автомата.

– Слушай, а тот чувак – твой парень? – спросил меня Женек, отхлебнув кофе из картонного стаканчика.

– Нет, мы просто работаем вместе.

– Ты говорила, что у тебя есть парень.

– Есть, но он остался дома. У нас свой бизнес и собака. В общем, некогда гонять по командировкам! – объяснила я.

– Понятно… А чем ты вообще занимаешься?

Я посмотрела на него. Это был симпатичный голубоглазый парень лет тридцати с открытым лицом и короткой стрижкой. Он пил кофе и с неподдельным интересом разговаривал со мной.

– Я проект-менеджер в IT-компании. Так же увлекаюсь автоспортом, обучалась экстремальному вождению. В свободное время занимаюсь бодибилдингом, имею диплом тренера. Люблю путешествовать, долгое время жила за границей.

– Я так полагаю, в этом контексте не употребляют выражений «вышиваю крестиком»! – пошутил он.