Пролог
Я стою здесь всегда.
Не потому, что не могу уйти – я не хочу.
Здесь проходят те, кто ищет не дорогу, а смысл.
Те, кто не потерял путь – потерял себя.
Я мост.
Старый, покрытый ржавчиной, шрамами и ветром.
Я слышал больше молитв, чем храм.
Я видел больше слёз, чем берег.
Я был ближе к отчаянию, чем небо.
Люди приходят ко мне, когда их мир рассыпается на осколки.
Они стоят у самого края, думая, что дальше – тишина.
Они не знают, что я умею слушать.
Я не говорю громко.
Мои слова – в лёгком дрожании перил, в скрипе под ногами,
в тишине, что становится громче крика.
Я не спасаю. Я не ангел.
Я просто стою рядом, когда больше никто не может.
Иногда – этого хватает.
Ты узнаешь тех, кто приходил ко мне.
Ты услышишь их мысли, как я слышал.
Я расскажу их истории – не чтобы напугать. А чтобы напомнить:
даже в самые тёмные минуты
всегда есть кто-то, кто рядом.
Даже если это просто – мост.
Глава 1. Ричард
Я чувствую его ещё до того, как он делает шаг на мою спину.
Некоторые идут, как тень.
Он – как воспоминание.
Трость цокает размеренно. Каждое касание – будто отбивает пульс.
Не его – мой. Он приходит не впервые, но сегодня его шаги звучат иначе.
Тише. Решительней.
Его зовут Ричард. Он не говорит этого вслух, но я знаю.
У него седые волосы, уставшие глаза и пальцы,
которые когда-то были созданы держать перо,
а теперь дрожат, даже когда просто лежат на перилах.
Он всегда носит с собой старую кожаную записную книжку.
Когда-то он писал стихи.
Теперь он просто её держит.
Как будто боится открыть и увидеть пустоту.
Он подходит ближе к краю, смотрит вдаль.
Нью-Йорк гудит за его спиной, но он его не слышит.
Всё, что для него имеет значение – впереди.
И внизу.
И я.
– Знаешь, друг мой… – тихо говорит он. – Иногда мне кажется, что стихи кончились не в голове, а в жизни.
Я слушаю. Не перебиваю. Никогда не перебиваю.
– Я больше не умею говорить красиво. Не умею даже чувствовать красиво.
Я просто… живу. Или существую, сам не знаю.
Он усаживается на скамейку, не выпуская трость из рук.
Ветер играет подолом его пальто, будто хочет забраться под кожу
и напомнить, что мир ещё здесь. Что он ещё жив.
– Я не собираюсь прыгать, нет… – говорит он, и это «нет» звучит не как отказ,
а как усталое «ещё нет». – Я пришёл попрощаться.
На случай, если завтра не решусь выйти из квартиры.
Или не проснусь.
Его голос не дрожит. В нём нет слёз.
Это не отчаяние – это ровное, тихое умирание внутри.
Те, кто кричит – хотят, чтобы их услышали.
Ричард – наоборот. Он хочет, чтобы тишина ответила.