Читать онлайн В небе над Сен-Полем

ЛС – которая верит в творчество

Пролог

– Мистер Теста, тут, эээ… – повисла пауза.

Фредерик глубоко вдохнул и медленно выдохнул, чтобы унять возникшее раздражение. Уход на пенсию прежнего секретаря, «каменной стены», непробиваемой леди, оберегавшей от непрошеных гостей еще его деда, бесил его уже полтора месяца. Кадровики, казалось, были просто не способны найти ей адекватную замену.

По нерешительному кваканью в трубке было ясно, что конец рабочей недели не обойдется без сюрпризов.

– Звонят с ресепшена, там какая-то мисс Нуо настоятельно просит о встрече с Вами. Говорит у нее неотложное дело, не хочет уходить, говорит, вы ее примете…

Фредерик завис. Действительно, сюрприз!

– Пропустите ее, но поторопите – у нее пять минут!

Видеть мисс Нуо он не хотел. Скорее всего, ее прислал Эрик, и скорее всего – попросить денег, значит случилось что-то из ряда вон. Лет за десять, наверное, сколько там прошло, брат ни разу не появился, даже не позвонил. Только оставлял каждый год дурацкие сообщения в духе вечного подростка: «С днем рождения, бро» или «Стареешь, брателло». А тут – такое, значит дело серьезное.

Их тетка по матери пыталась поддерживать связь с «отшельником» и постоянно упоминала фамилию Нуо. Фамилию Фред запомнил, хотя всегда только делал вид, что слушает. Было проще иногда уделить родственнице время самому, в очередной раз пообещав подумать о возможном воссоединении с братом, чем отправлять ее «на ту сторону» – к отцу. Как-то, попытавшись от нее отделаться, он встрял в совершенно безумный семейный скандал с угрозами судом и, что самое мучительное, многочасовыми обвинениями сторон в адрес друг друга, которые высказывались почему-то только ему.

«Зачем я на это согласился?», – пожалел о своем решении Фредерик, но в дверь уже постучали.

На пороге возникло существо из тех, что могут стоять рядом с тобой, а ты, не заметив их, потом не найдешь кошелька: темное худи, мешковатые джинсы, кроссовки и, ну конечно, очки, капюшон, руки в карманах, сутулая, смотрит в пол…

«Значит, не завязал», – подумал он. Образ посетительницы, прямо собирательный – хоть сейчас в сериал про наркотраффик, заставил его невольно поморщиться. От нее хотя бы не воняет?

– Мистер Теста… – очень тихо начала девушка, сняв очки, но лишь на секунду оторвав глаза от пола.

Фред все больше раздражался, поэтому он нетерпеливо перебил девушку:

– Зачем Вы пришли?

Ответ прозвучал неожиданно отчетливо:

– Попросить денег… – но как будто испугавшись сказанного, девушка сразу же осеклась. – Простите, что я так…

– О да, это довольно прямолинейно. Правильно! Не будем тратить время на светские беседы, – Фред был почти в бешенстве, даже усмешка у него получилась злобной. – А почему Эрик сам не пришел? Почему прислал тебя? Слабо самому попрошайничать?

– Потому что… Пожалуйста, я сейчас все объясню, – пролепетав это, девушка отвернулась к окну. – Вчера утром… – повисла пауза, но она подняла руку, чтобы показать, что сейчас продолжит. – Эрик и Джулия, моя сестра, поехали на открытие лагеря, загород, и попали в аварию. Они погибли, но…

– Что?! – это «что» получилось таким громким, что девушка дернулась, а Фредерик, все еще не понимая смысла сказанного, переспросил – Что ты сказала?

– Пожалуйста, я… Они погибли – Джулия на месте, а Эрик умер по дороге в больницу. В них врезался грузовик. Там были какие-то балки… Вы понимаете, на скорости они перевернулись… Но пожалуйста, главное, с ними был Арти. У них было кресло, он был пристегнут. Это его спасло, но он в реанимации. Понимаете, мы не успели сделать ему хорошую страховку, думали, если сделать в октябре, в следующем году к началу школы она еще будет действовать… А теперь врачи говорят, что ему понадобится помощь, которую обычная страховка не покрывает, но фонды квоту прямо сейчас не предоставят, ждать некогда и…

– Стоп! – Фред почувствовал, что пропустил нечто важное, пока до него доходил смысл сказанных слов. Эрик погиб, но… Но что?

– Простите?

– Кто такой Арти?

– Арти… Артур, сын Эрика и Джулии. Он ваш племянник, но не беспокойтесь, – девушка теперь смотрела ему в глаза. – Вам не придется беспокоиться. Я уверена, банк подтвердит мне кредит, просто деньги нужны прямо сейчас! Я оставлю расписку… – Она осеклась, но через секунду, опять отвернувшись от Фреда, продолжила. – Сумма большая, и ее быстро не собрать. Я подумала, может быть, Вы или Ваш отец могли бы нам помочь.

Фред включил самоконтроль на полную. Он вспомнил о сигаретах, хотя уже почти месяц не позволял себе курить.

– В какой он больнице?

– В районной, Восточного Бронкса.

Фред взял телефон:

– А тела там же?

– Да, там же, я как раз думала сказать…

Фред нетерпеливо перебил ее:

– Как тебя зовут?

– Сэм… Саманта, – быстро поправилась девушка.

– Слушай, Саманта, мне сейчас надо подумать, надо сделать несколько звонков. У тебя есть телефон?

– Да, есть мобильник.

– Оставь номер, я перезвоню тебе, как только что-то решу.

Сэм взяла протянутую ручку и аккуратно написала цифры. Фредерик заметил, что у нее дрожат руки.

– Все нужно делать очень быстро, Артуру дали три дня. Я могу позвонить в больницу и сказать, что деньги будут?

– Я все решу и позвоню. Просто жди моего звонка, – он сел в кресло, взял телефон и отвернулся, демонстрируя тем самым, что разговор окончен.

Мгновенно забыв о присутствии в кабинете еще кого-то, Фредерик не услышал, как девушка вышла.

Глава 1

Сэм не спала уже третьи сутки. Ночью, перед поездкой сестры с Арти и Эриком на праздник, организованный фондом, в котором они работали, ее бригада наводила финальный блеск на объекте, готовясь к сдаче работы и утренней фотоссесии. Зная, что семья проведет за городом весь день, Сэм представляла, как выспится, поваляется в ванной, а к вечеру испечет печенье.

Она заслужила день ничегонеделанья. В свои двадцать восемь лет она могла похвастаться солидным опытом работы, от самой первой – развозила газеты еще на своем детском велосипеде, и до той, что была сейчас, о которой она всегда мечтала – работать с собственной командой, создавать эксклюзивные пространства. Да, заказы у них были совсем небольшие, они специализировались на бюджетных решениях и многое делали на коленке (как-то, памятуя о великом Гауди, она даже рылась на свалке неликвида в поисках декора). Зато после ремонта безликое пространство преображалось, обретая свой индивидуальный стиль, превращаясь в отдельную вселенную. Она шла к этому очень долго, поначалу помогая отцу, а когда его не стало – уже здесь, в городе, работала на шесть агентств сразу, где консультантом, а где и разнорабочим.

Когда раздался звонок мобильника, она только-только провалилась в сон, поэтому была готова порвать «сраного звонильщика», даже если бы это был принц с Уолл-Стрит с предложением руки и сердца.

«Кем вы приходитесь, на выезде из города, на шоссе, в тяжелом состоянии, в реанимацию, обратитесь в больницу, соболезную, водитель грузовика не справился с управлением, обратитесь в больницу, в морг, погибла на месте…».

Разговор с полицией занял каких-то пару минут, но для Сэм прошла вечность. Время перестало существовать. Услышанное оглушило ее, лишило зрения и воли. Создавшийся вакуум разорвал ее крик. Чашка с недопитым чаем полетела в стену.

Только в автобусе в сознание Саманты вернулись звуки и краски окружающей действительности. До этого ее тело действовало словно отдельно от нее: обуться, взять ключи и рюкзак, попытаться закрыть дверь, это не тот район, где можно этого не делать, руки трясутся, какой автобус идет в ту сторону…

Осознание, что сестры больше нет, а возможно и Арти, и Эрика, загнало ее в состояние непроходимого, кошмарного одиночества, в пустоту без надежды и исхода. Сколько она себя помнила, она жила заботой о Джулии. Когда умерла мама, Сэм как будто не имела права страдать, потому что младшей сестре было больнее. Когда отец болел и пил, она всячески ограждала ее от злой действительности. Поддерживала деньгами в колледже, приютила их с Эриком, взяла на себя содержание Арти, позволив молодым родителям наплевать на ценности материального мира…

«Как хочется отмотать все назад, но нет, жизнь никогда больше не будет прежней», – крутилось в голове, как будто поставленная на повтор мантра. Саманта припомнила где-то вычитанную идею, что в горе, чтобы не потерять себя, надо постоянно сосредотачиваться на реальности, усилием воли отключать навязчивые мысли. Так будет постепенно становиться легче, а потом все пройдет. Но это «потом» из того «прямо сейчас», где она находилась, казалось недостижимым, даже невозможным. Сосредоточившись на слове «никогда», рядом с которым не было места надежде, Саманта не выдержала и заплакала, уткнувшись лицом в рукава.

Врач, вышедший к ней из отделения, куда попал Арти, сказал, что они сделали все от них зависящее, что сейчас остается только надеяться и срочно искать деньги: мальчик в коме и долго на аппарате они его держать не смогут, нужна операция на мозге, нужны дополнительные исследования и диагностика.

– Долго – это сколько? – Саманта подавила всхлип.

– Тест проведем через три дня. Гематома очень серьезная. По правилам…

– Сколько он может прожить в этом состоянии?

– Четыре дня комы для ребенка считаются критическим сроком.

– Четыре? А почему тест через три?

– Ваша страховка…Мы можем покрыть из фонда больницы первые три дня. Нам повезло, что нет серьезных травм на теле. Есть лимит, вы понимаете? Сейчас подойдите к администратору, вам дадут адреса фондов. Вы разошлете заявки. С их подачи вы можете также получить кредит.

Представители соцслужб и опеки, психолог, морг, бесконечное число звонков – за день Сэм побывала на всех кругах административного ада. Она привыкла иметь дело с бюрократической рутиной, постоянно получая разрешения и справки по работе, но в этот конкретный день, когда на кону стояло так много, просто не сдаваться и продолжать что-то монотонно заполнять и отвечать на вопросы – было сродни подвигу.

В то время, когда она сидела в палате, поиск денег не прекращался: Рэдди, прораб из ее бригады, и его жена Лила, которые по совместительству были ее близкими друзьями, продолжали звонить. Для Саманты было нелегким испытанием позвонить им, несмотря на то что они были близкими друзьями и партнерами. Ей было страшно отвечать на вопрос: «Что случилось?», страшно, услышав родные голоса, просто рассыпаться, стать беспомощной и слабой. Этого нельзя было допустить, ведь она – единственная надежда Артура на жизнь, и ей необходимо сделать все, чтобы он выжил.

Вечером того же дня, в палате Артура, куда Саманте разрешили пройти на несколько минут, она не могла поверить, что они только этим утром дурачились за завтраком и спорили, какие мультики будут смотреть вечером. Казалось, это было так давно, что может быть даже никогда и не происходило, или было, но в каком-то фильме, который она помнит только урывками. Усталость сменилась оцепенением. Единственное, что осталось внутри, это мольба: «Пожалуйста, пусть он очнется, пожалуйста, пожалуйста…».

– У вас есть еще кто-нибудь? – сегодня этот вопрос Сэм слышала уже стотысячный раз. – Вы его тетя со стороны матери? А со стороны отца? – медсестра явно пыталась приободрить девушку, видя ее состояние. – Никого из нас не нашли в капусте. Наверняка есть какие-нибудь дедушки или бабушки с той стороны. Если вы незнакомы, это не значит, что их нет. Попробуйте, обратитесь в справочную!

О да, дедушки-бабушки… При одной мысли о семействе Теста Саманта сжалась. По рассказам Эрика, его дед был чем-то средним между Гитлером на пенсии и диккенсовским Скруджом, отец законченным эгоистом, а брат имел восьмипроцессорный мозг и кассу вместо сердца, успешный бизнес и дворец за городом, который останется ему в наследство, если отец, тот еще бабник, на старости лет не надумается снова жениться. Впрочем, женитьба ничего не значила для Теста – всего лишь контракт с возможностью расторжения в одностороннем порядке.

– Никого нет. Никого нет, кто мог бы помочь.

***

– Они могли бы помочь! Сэм, тебе, конечно, не хочется к ним обращаться, но речь не о тебе, речь о жизни Артура! Ты должна попытаться!

Поиски за прошедшую ночь и половину нового дня никаких результатов не дали. Время, остановившееся вчера с утра, как будто хотело наверстать упущенное и летело с ужасающей скоростью. Квоты выделялись, но их получение требовало гор документов и запаса времени. В фондах стояли очереди. Никто не хотел даже начинать разговор без прямого предписания врача. «У нас много тех, кому еще можно помочь», – был общий приговор. Сэм не хотела верить, что придется с ним смириться, но каждый новый отказ все сильнее толкал ее к отчаянию.

Их «офис» – небольшая студия, которую они делили с мастерской Лилы, находившийся над веганской кафешкой, которой заправлял брат Рэдди, – служил чем-то вроде штаба по преодолению последствий наступившего апокалипсиса. Лила перерывала Интернет, Сэм звонила, Рэдди взял на себя поиски денег, что называется «с миру по нитке», а также вопросы похорон.

– Рэду, это бесполезно! Как ты не понимаешь? Эрик с подросткового возраста не видел родственников, он даже фамилию сменил. Ты представляешь, что это за люди? В лучшем случае, меня просто пошлют…

– А в худшем? Ну, вот что может случиться? – Лила поддерживала мужа, и убежденность Сэм слабела с каждым аргументом, впрочем, как и вера в успех собственных действий.

– Мне кажется, плохо уже то, что они узнают о его существовании.

– Что они могут сделать?! Ты ближайший родственник Джулии. Эрик не заявлял об отцовстве, теоретически – Арт им никто.

– Так почему же они должны мне помогать?

– Теоретически никто! А на практике – внук, племянник! Они не могут просто сделать вид, что он им не родственник.

– Не понятно, какого из вариантов я боюсь больше.

Глава 2

Когда Сэм спорила с Рэдди и Лилой, она сильно недооценивала Теста. И за это она поплатилась, потеряв последнего родного человека. Дэвид Теста явился в больницу с адвокатом и готовыми бумагами (среди которых были согласие на проведение генетической экспертизы и отказ, в случае подтверждения родства, от опекунства над Артом), поставив условие, которое вырубило Сэм. Она поначалу даже не поняла, что на торги выставлена жизнь мальчика.

– Я не буду подписывать это. Артур мой племянник, я помогала растить его, он должен жить со мной.

– Ну, тогда он умрет. Я не дам денег на чужого ребенка.

Мужчина бросил на нее полный презрения взгляд. Сэм и правда выглядела тогда жалкой: домашняя толстовка, большая ей на несколько размеров, и старые джинсы, в которых она собиралась вздремнуть где-то там, в другой жизни, подчеркивали ее серое, осунувшееся лицо с потухшими глазами и опухшими веками.

– Если он выживет, мы все равно оспорим опеку, но прямо сейчас ты в разы уменьшаешь его шансы на жизнь.

– Но послушайте, – Сэм нашла в себе силы протестовать. – Артур привязан ко мне, он будет скучать и переживать.

– Он ребенок, если он и вспомнит тебя после комы, то ненадолго.

– Но зачем Вам…

– Мне надоело это! Подписывай или мы уходим…

Когда она дрожащей рукой послушно ставила подписи по указанию пальца адвоката на последних страницах из пухлой пачки документов, слезы начали катиться по щекам и несколько из них упали на бумагу.

– Я могу хотя бы навещать его?

– Это исключено! – на этом дверь за мужчинами захлопнулась, после чего Сэм прорыдала несколько часов.

Следующий эпизод – звонок Рэдди, сообщившего, что родственники забрали тело Эрика. Отец решил похоронить его в фамильном склепе на небольшом кладбище в нескольких милях от города. Хотя то, что у нее отобрали Арти, казалось, полностью опустошило Сэм, это несправедливое, намеренно жестокое решение разозлило ее до бешенства. Она нашла телефонный номер бизнес-центра, где располагалась компания Теста и, не думая, что будет говорить, схватила трубку.

Секретарша с сомнением в голосе попросила ее подождать.

– Я слушаю! – Сэм вздрогнула. Она была готова разорвать его на куски, но что сказать, совершенно не знала.

– Вы будете говорить?

– Буду, – буркнула она, но продолжала молчать.

– Так я вас слушаю.

– Я считаю, что Эрика и Джулию надо похоронить вместе.

Повисла пауза. Видимо абонент решил не помогать ей ответными репликами. Сэм собралась с духом.

– Ваш отец наплевал на то, что Эрик любил Джулию и был с нею столько лет. Он наверняка хотел бы лежать рядом с ней, а скорее всего, хотел бы, чтобы их прах развеяли над океаном.

– Я не думаю, что отец изменит свое решение.

– Конечно, – язвительно заметила Сэм. Эмоции клокотали в ней, как лава в жерле вулкана, но она попыталась сдержаться. – Он и при жизни ни во что не ставил мнение Эрика, зачем считаться с его желаниями после смерти. Но предложите ему подумать об Артуре, если уж он решил стать ему дедом. Если Арти выкарабкается, он вырастет и может быть задастся вопросом, по чьей злой воле его родителей похоронили порознь. А если нет… – ее голос дрогнул. – А если нет, хоронить Джулию отдельно от мужа и сына – просто немыслимо, бесчеловечно.

Фредерик перезвонил ей через пятнадцать минут.

– Я поговорил с отцом. Он прислушался к моим доводам. Но есть условия.

– Ну конечно, куда ж без них, – Сэм трясло от гнева и нервов. Вопреки здравому смыслу ей страшно хотелось достать этого равнодушного урода, разозлить его, заставить хоть немного понять, что она чувствует.

– Первое: вашу сестру похоронят под фамилией Теста…

– Ее звали Джулией. Или на памятнике и имени ее не будет?

– Не говорите глупостей. Я имел в виду только то, что они не были женаты, но…

– Они не были женаты только потому, что им было наплевать на условности.

– Перестаньте меня перебивать! – чувствовалось, что собеседник разозлился. – И на похороны сможете прийти только Вы.

– Только я? – у Сэм отвисла челюсть.

– Да, только вы. Никаких друзей-наркоманов и прочих…

– Каких наркоманов? – Сэм и сама не ожидала, что перейдет на крик. – Твой придурошный дед воспользовался своими связями и упек Эрика в рехаб за косяк травы! Это же абсурд! Он вбил себе и тебе в голову, что Эрик наркоман, а папаше между тем было просто насрать, – Сэм задохнулась. – Он пытался испоганить ему жизнь, но ничего у него не получилось! Эрик выбрался и был счастлив с Джулией! Они работали в социальном фонде, помогали людям. Ты знаешь, сколько людей захотело бы проститься с ними? – она не смогла больше сдерживаться и расплакалась. – Да пошли вы в жопу, уроды, а не люди.

Видимо, Фредерик Теста посчитал это согласием. Уже через час ей позвонили из морга для разрешения передачи тела сестры роскошному похоронному бюро. Там она узнала время и место прощания. Все приготовления Рэдди пошли насмарку.

Глава 3

Накануне похорон Сэм испытывала бешеный мандраж. Ее не покидало опасение, что она не сможет при этих людях как следует попрощаться с ребятами, что останется там совсем одна, без поддержки, лицом к лицу с этими монстрами, что они опять устроят какую-нибудь подлость. Но мысль о том, что Арти выздоровеет, и, приходя на могилу родителей, будет вспоминать маму, а вместе с ней может быть вспомнит и ее, поддерживала и не позволяла сдаться.

– Я понимаю, тебе сейчас не до этого, но тебе надо привести себя в порядок, – Лила пыталась хоть как-то взбодрить Сэм, и решила, что злость в этом лучший помощник. – Ты должна доказать этим уродам, что Эрик и Джулия были отличными ребятами, что ты могла бы позаботиться об Арти не хуже этого долбаного козла.

– И как же мне им это доказать?

Лила приготовила фирменный карри и пыталась накормить подругу.

– Тебе надо сейчас сделать маску, а потом лечь спать. А завтра уложить волосы, накрасить губы красной помадой, встать на каблуки и не забыть про чулки со стрелкой. В общем, стать скорбящей секс-бомбой.

– Ты с ума сошла, – на лице Сэм мелькнула тень улыбки.

– Ничего и не сошла! Ты сама знаешь, какой эффект можешь произвести. Бомбический! Пусть их там порвет от такой красоты. Пореветь ты еще успеешь. А завтра будет бой! Надень то черное платье, которое я тебе сшила. Оно с длинными рукавами и ниже колена.

– Оно в обтяжку и у него разрез до пояса!

Сама Лила часто ходила в сари, но обожала шить одежду европейского образца и не без оснований считала, что эта одежда на фигуре Сэм смотрится самым выгодным образом. На ее промо-сайте Сэм выглядела, как настоящая модель. Конечно, сейчас ссутулившаяся девушка с потухшим взглядом, немытыми волосами и опухшим лицом на модель совсем не тянула, но Лила была убеждена, что сон и маска из фито-масел способны творить чудеса.

– Вот и хорошо, тебе есть, что показать! Конечно, когда я его шила, я не думала о похоронах, но сейчас я ясно вижу, что ты в нем способна произвести бомбический эффект на этих уродов и выглядеть при этом уместно. Может они еще передумают на счет Арти…

Сэм скривилась, как от боли, и Лила свернула с проблемной темы:

– Ты что предпочитаешь – очки или вуаль?

На следующий день Лила и Сэм стояли возле большого зеркала. Друзья не отпустили ее домой, но Саманта и сама не стремилась: она боялась увидеть вещи сестры и Эрика, игрушки Арти, боялась фотографий на стенах и велосипеда в прихожей. Как будто вернуться в пустую квартиру, значило окончательно признать тот факт, что прежней жизнь не будет больше никогда, а Сэм к этому была пока не готова. Поэтому за платьем и туфлями съездила Лила.

– Бомбический – это не то слово! Ты будешь одна, но во всеоружии. Помнишь эти строки: «Он воин в поле, даже и один»…

Несмотря на бледность и припухшие глаза, которые, впрочем, закроют очки, Саманта и правда выглядела эффектно. Точеную фигуру охватывало узкое платье с квадратным вырезом, красоту ног подчеркивал тонкий каблук классических лодочек. Длинные, почти белые волосы, уложенные в греческую прическу с помощью черной повязки, украшенной нашивкой в виде продолговатого листика с бисером, открывали безупречную шею. Темно-красная помада завершила образ.

– А это не перебор?

– Не говори глупостей. Возьми вот этот клатч и не забудь телефон. Рэду заберет тебя, когда все закончится, и привезет обратно. Народ подтянется к двум часам, – Лила накинула на плечи подруги цепочку от сумки и в очередной раз поправила ей прическу.

– Я все-таки думаю, что лучше вернуться на такси, зачем он будет терять время?

– Мы обсуждали это уже тысячу раз. Рэду заберет тебя и никаких разговоров.

– Лила, я не знаю, что бы без вас делала, – подруги обнялись. – Спасибо тебе огромное!

– Дорогая, не за что! Мы ничего такоооого не сделали. Иди, я с тобой.

Рэдди затормозил возле церкви. Если бы не та ситуация, из-за которой Саманта оказалась здесь, она, безусловно, оценила бы прелесть открывшегося пейзажа. И старая церковь, и маленькое кладбище, находившееся прямо за ней, были окружены величественными буками. Зеленый ковер газона пересекали усыпанные гравием дорожки. Все дышало августовским зноем и спокойствием.

– Как ты? Может я все-таки пойду с тобой? Не отменят же они похороны из-за меня, – Рэдди обеспокоенно посмотрел на напряженную Саманту.

– Не стоит, я справлюсь, – она слабо улыбнулась и открыла дверь. – Спасибо, что привез, дальше я сама.

– И увезу! Я жду звонка.

Когда огромный красный пикап уехал, пейзаж приобрел первозданную гармонию, так грубо нарушенную чужеродным элементом, но Сэм, поглощенная своими горестными мыслями, этого не заметила. «Я должна сделать это. Ради Джулии, ради Эрика, ради Артура».

В церкви царил полумрак, никого не было видно. На негнущихся ногах она пошла по проходу к двум открытым гробам, установленным на специальных подставках. Поднявшись к гробу сестры, Сэм сняла очки. Ее повело. Она испугалась, что не устоит на ступеньках и опрокинет гроб, повернулась и наверняка упала бы, если бы ее не поддержали.

– Вам плохо? Что вы здесь делаете? – услышала Сэм знакомый голос.

– В смысле, «что я здесь делаю»? Пришла попрощаться с сестрой и Эриком. Вы же любезно мне разрешили, – отвернувшись от Фредерика Теста, Сэм отстранилась и попыталась надеть очки. Когда ей это удалось, она быстро взглянула на него. Мужчина, казалось, не верил своим глазам. Сэм вспомнила про «бомбический» эффект, который пророчила Лила, и дернула уголком рта.

Кроме них на похороны так никто и не пришел. Интересоваться, попрощался ли с Эриком отец, и знают ли их родственники о произошедшем, Саманта не стала и больше не удостоила Фредерика Теста ни взгляда, ни слова. Когда все закончилось, у нее хватало сил только на то, чтобы просто держаться на ногах. Пустота и безысходность – вот все, что она ощущала.

Саманта решила вернуться к церкви и подождать Рэдди, сидя на скамье. Не прощаясь, она развернулась, чтобы уйти, но мужчина заставил ее обернуться:

– Мальчик сегодня вышел из комы.

Казалась, она оглохла и ослепла, как от сильного взрыва. Не веря себе, она переспросила:

– Что… что Вы сказали? – и ее сознание выключилось.

Она очнулась в подсобном помещении церкви. В ушах стучала кровь, а в нос бил резкий запах. Фредерик и помощник священника с явным беспокойством смотрели на нее.

– Я вызову скорую, – сказал служитель, убирая пузырек в шкафчик.

– Нет, не надо, все нормально, я просто…Простите, – она села и подняла глаза на Фредерика. – Вы сказали, что Артур вышел из комы? Что говорят врачи?

– Говорят, что самое худшее позади. Впереди много проблем, но больше его жизни ничто не угрожает.

Сэм всхлипнула, но подавила рыдания, помня, что рядом враг, и показывать свою боль ему совершенно необязательно. Дотянувшись до своей сумки, дрожащими пальцами она набрала Рэдди и произнесла только «да», на его вопрос об окончании похорон.

– Я отвезу Вас домой.

– Нет, не нужно. Я доберусь сама.

Сэм спряталась за темными стеклами очков, и собралась с силами, чтобы встать.

– Вы еле на ногах держитесь! – скептически заметил Фредерик. – Подождите меня здесь, я подгоню машину и отвезу Вас, – он направился к двери, но на этот раз Сэм остановила его:

– Минуту, прошу Вас.

Он обернулся.

– Я могу Вам звонить? Иногда, не очень часто. Я с ума сойду, если не буду знать ничего об Артуре…

– Звоните, конечно. Мы обсудим это в машине, – ответил он и вышел.

Сэм неуверенно, держась за стенки и спинки скамеек, вышла из церкви. Рэдди не заставил себя ждать, и уже через пару часов они с друзьями сидели за поминальным столом.

Глава 4

Саманта ненавидела это, но каждый день, даже в редкий выходной, вставала очень рано. Потом на автомате чистила зубы, принимала душ, пила кофе, ехала на работу, а после – к друзьям или в фитнес. Возвращалась домой, опять работала, пила вино, шла в душ, чистила зубы и ложилась спать очень поздно, таким образом продираясь из часа в час, изо дня в день, из недели в неделю только с одной целью –набрать номер Фредерика Теста. Ей хотелось звонить ему каждый день и даже каждый час, но боясь надоесть ему и потерять единственную возможность узнавать хоть что-нибудь об Артуре, она всегда уточняла, когда сможет позвонить в следующий раз, а он всегда говорил – на следующей неделе.

Прогнозы врачей, от неуверенного – «все очень индивидуально», переросли в обнадеживающее – «очень быстрая компенсация» и «возможна полная реабилитация», всего за несколько месяцев. Эти «всего несколько месяцев» Саманта желала, мечтала и дышала только одним – выздоровлением малыша. Когда его наконец-то выписали из больницы, она испытала чувство близкое к эйфории и на радостях решила позволить себе выспаться.

Проспав почти сутки, впервые с момента гибели сестры она вышла из состояния автопилота и осознала, что постоянный страх за жизнь Артура как бы отгораживал ее от реальности, не давал ей взглянуть в бездну своего одиночества. Днем Саманте удалось выглядеть сосредоточенной, деловой и целеустремленной, в общем, вполне успешно имитировать жизнь, но ночью, когда у нее не получилось уснуть еще до того, как голова коснулась подушки, она попала в свой персональный ад, где по кругу носились одни и те же горестные мысли.

Пялясь в темноту и окончательно потеряв надежду на спасительное забытие сна, Саманта пыталась убедить себя, что все к лучшему, что Арти получает самую качественную медицинскую помощь, что у него будет прекрасное образование и обеспеченное будущее. И во всей этой новой жизни Арти, конечно же, не будет помнить о ней. Каждый раз, позвонив Фредерику, ее подмывало спросить, не вспоминал ли ее Артур, но каждый раз она подавляла этот порыв, боясь услышать ответ. И хотя Сэм понимала, что так было бы лучше для Артура и что крайне эгоистично, даже жестоко, желать, чтобы ребенок постоянно помнил о том, что ему никогда не получить, ничего не могла с собой поделать и отчаянно хотела, чтобы он ее не забыл.

А чтобы боль стала совсем невыносимой, из сердца Саманты поднялся страх, что Артуру, как и ей сейчас, очень одиноко. Маленький и беспомощный, он просит рассказать, где его мама и папа, но все упорно молчат, никто его не любит, не обнимает, не прощает шалости, не хвалит и не потакает капризам.

Прорыдав полночи, Саманта решила эксперименты типа «я сегодня высплюсь» отложить до лучших времен.

***

– Невероятное упрямство! Эрик был тряпкой и слабаком, а этот… – Дэвид почти кричал.

Приехав домой по просьбе отца, Фред рассчитывал быстро поужинать и вернуться в город, но уже час выслушивал возмущенные вопли и жалобы. Вторая порция виски подошла к концу, и он вдруг почувствовал, как сильно устал. Неделя была сумасшедшая. Из-за трех международных перелетов, масштабного проекта и заключенного контракта он забывал не только поесть, но и поспать. «Эрик хоть и был тряпкой, зато послал все к чертям и, судя по всему, был доволен жизнью», – подумал Фредерик.

– Ты знаешь, чего он хочет. Позволь ему увидеть тетку, и он …

– Ему пять лет! – перебил его отец, стукнув ладонью по столу. – Я решаю, что для него хорошо, а что нет. Она отказалась от него…

– Ты ее вынудил.

– Неважно. Все, разговор окончен!

– Почему ты так противишься этому? – усталость начала перерастать в раздражение.

– Почему? Я не хочу, чтобы мой внук имел что-либо общее с той жизнью.

– «Той жизнью» жили его родители.

– Наркоманы и бездельники!

– Эрик не был наркоманом!

– Какого черта ты постоянно вспоминаешь это? Было правильным отправить его на лечение!

– Нет, не было, и ты это знаешь сам. Тебе просто было насрать, ты просто согласился с дедом, ты просто обманывал себя, меня, а теперь обманываешь своего внука, – Фред каждый раз зарекался спорить об этом с отцом, но и на этот раз не мог сдержаться.

– Он все равно не верит, – отец устало опустился в кресло рядом. – Он ребенок, но как взрослый, какой-то ненормальный. Эта докторица уже разбилась налаживать с ним контакт. Он не поддается на ее психологические уловки. Ничего на него не действует! – Дэвид опять вскочил.

– Только начал говорить после больницы, доводил меня вопросами «Где Сем, когда я увижу Сэм, когда мы поедем к Сэм, когда позвонит Сэм». Потом истерики. А теперь он просто молчит, а рот открывает… Боже, он сказал Агнессе, что она тупая корова, годная только для дойки. Это нормально? Ты считаешь это нормально? Она естественно подумала, что это я… Ты чего смеешься? Это по-твоему смешно?

– Смышленый пацан. Достойный противник, – Фредерик чуть не пролил виски на ковер.

– Дети не такие, понимаешь? Они все быстро забывают, их легко подкупить. Чего он так рвется к ней? Ты же ее видел. Она не могла дать ему ни нормального образования… да какого образования, даже питания. Слушай… Перестань, не смешно!

Успокоившись, Фредерик посерьезнел:

– Отец, ты не прав: она звонит мне каждую неделю, она способна о нем позаботиться, – он нашел в себе силы встать. – Когда тебе надоест война с внуком, просто дай мне знать. А сейчас я пойду спать.

– А ужин?

– Я устал и, кажется, напился. Поем потом, завтра.

– Как хочешь. Поеду к Агнесс, попытаюсь задобрить ее, – сказал Дэвид, пропуская вперед сына и выходя сам.

После ухода мужчин тишину кабинета нарушало только тихое сопенье и редкие всхлипы, доносившиеся из-за дивана.

Глава 5

Мобильник запиликал в субботу, когда не было еще и восьми, но Сэм уже допивала кофе и собиралась выходить – бригады отделки и ремонта не ориентируются на стандартные графики типа «5-2» или «с 10 до 19». К тому же работа для Сэм теперь стала не просто способом заработка, а фактически смыслом жизни. Только обдумывая проект, изыскивая наиболее бюджетные материалы, разрабатывая эргономичный дизайн для небольшого помещения и, в конце концов, приступая непосредственно к ремонтным работам, Сэм как бы переставала существовать, отключала свет в отсеках «боль» и «горе», отдаваясь всеми мыслями и чувствами творчеству.

Да, ремонтные работы сложно назвать творчеством, но команда Сэм в своих проектах приближалась к настоящему искусству. Для одиночек, жителей большого города, ведущих активный образ жизни, которым место жительства (центр города) было важнее количества квадратных метров, но при этом жилое или рабочее пространство должно было полностью соответствовать их внутреннему миру, Сэм создавала микро-вселенные, где хозяева чувствовали себя богами и повелителями.

Так среди ее клиентов были: журналист и профессор, пользовавшийся бешеной популярностью у студентов, а особенно, студенток; личный бьюти-консультант – экстравагантная дама под шестьдесят; вечный студент – сын состоятельных родителей; танцовщица бурлеска, выгуливающая днем собак, потому что очень их любила и считала, что нахождение на свежем воздухе положительно влияет на цвет лица. И каждый из них получил «именно то, что нужно».

Работы проводили максимально быстро, чтобы не вынуждать клиентов скитаться по гостиницам, друзьям и знакомым. У них был случай, когда хозяин квартиры – начинающий, но уже довольно успешный художник, мало того, что работал с ними, обучив Сэм нескольким интересным техникам нанесения фресок, так еще и ночевал под мостом, когда в студии застывали полы, что, по его словам, не только не было ему неудобно (хотя Рэдди звал его к себе), но даже помогло найти вдохновение для новой серии работ.

На этой неделе они перешли к финальной отделке квартиры брутального мужика, обозначившего свои предпочтения, как «суровая холостяцкая берлога и одновременно тату-салон». Приходя посмотреть на промежуточные результаты, он всегда приносил с собой пиво «для ребят», говорил о бейсболе, тяжелом металле, татуировках и распространял запах табака. Молоденькая штукатурщица Рая, готова была «пасть к его ногам», что означало начать отношения с бодрого миньета, но Сэм напомнила ей – они хоть и не психоаналитики, но отношения с клиентами во время проекта исключены, поэтому «падение» к ногам мачо придется отложить.

Сэм и сама сейчас жила в такой «берлоге». Если квартира, которую она делила с семьей сестры, была наполнена светом и уютом, напоминая причудливую страну, где сочетались мотивы театральных грим-уборных, этнических магазинчиков и марокканских шатров, то сейчас Сэм обитала в лофте с минимальной отделкой и спартанским интерьером.

Бывшее промышленное здание позапрошлого века из красного кирпича было разбито на студии разных площадей не так давно. Например, весь второй этаж занимал байкер, поднимавший свой Харлей прямо в апартаменты на промышленном лифте. На этаже Сэм было пять клетушек по 35 метров. Две кирпичные стены хранили номера отсеков, сделанных черной краской для нужд производства более ста лет назад. Две бетонные стены поставили при делении эконом-этажа. Высокий потолок с чугунной балкой посередине, темный пол, черные двери, встроенный шкаф с зеркальным фасадом, маленький стальной холодильник, кровать-тапчан и простой рабочий стол с ноутбуком и складной лампой – вот и все, что составляло антураж ее логова.

Единственным ярким пятном и единственным же напоминанием о «прошлой жизни» в ее новом доме был тканый шерстяной ковер с индейскими орнаментами, часто служивший Арту вигвамом. Коробка с прочими «воспоминаниями» так и осталась стоять не распакованной в глубине шкафа. Остальные вещи забрала соцслужба, с которой сотрудничали Джулия и Эрик. Даже от большинства своей одежды Сэм постаралась избавиться, целиком сохранив, естественно, гардероб уникальных вещей, сшитых Лилой.

В кардинальной смене обстановки Сэм неосознанно искала спасения от боли и воспоминаний. Однако в отношении Арти она придерживалась прямо противоположной «политики». Ей удалось убедить Фредерика, что знакомые вещи при реабилитации пойдут ребенку на пользу, и он, посоветовавшись с психологом, согласился принять от нее посылку с любимой пижамой Арти, свитером, медведем Багирой (никто не мог переубедить мальчика в пользу Тедди или Балу) и альбомом «Музеи Гуггенхайма. Музыка форм», который Арти в прошлом обожал рассматривать вместе с ней. Помимо этого, рюкзачок с зеленым инопланетянином, светящимся в темноте, и несколько фотографий с родителями – вот все, что стало тонким мостиком, соединившим две жизни малыша.

Вспомнив на мгновение их обычные утренние сборы «кто-куда», Сэм смахнула непрошеную слезу и откашлялась перед тем, как ответить.

Звонили с неизвестного номера. «Новый клиент, которого придется поставить в очередь на полгода», – подумала Сэм и в очередной раз решила, что не будет ничего менять в бизнесе. Хотя Рэду давно намекал ей, что пора расширяться, что от клиентов нет отбоя и им пора выходить на новый уровень, она не слушала: и без этого, слишком много изменений случилось за последнее время в ее жизни.

– Здравствуйте, Саманта, это Фредерик Теста, простите, что рано, но у меня срочное дело.

Сердце Сэм на мгновение остановилось, ведь от таких звонков не приходится ждать ничего хорошего.

– Что-то с Артуром?

– Да, он пропал.

Глава 6

– Хватит орать! – Фредерику надоело выслушивать незаслуженные обвинения в слабоумии, и он сам перешел на ор.

– Ему шесть лет! Как он мог куда-то уйти сам? Вы его хоть кормить не забывали? Я немедленно звоню в полицию и заявляю о том, что вы ни то что за ребенком, вы за своей жопой уследить не сможете.

Фредерик нажал на «Отбой». Истеричка! Однако перезвонить надо. С полицией он уже связался, но неофициально, да и куда намылился пацан, было ясно. Но вот выяснить, куда конкретно, оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал.

– Успокоилась? – придать голосу дружелюбное выражение Фредерик не успел, но не пожалел об этом, так как тут же был послан и назван дебилом.

Закрыв глаза, Фредерик глубоко вдохнул. Опытный переговорщик, он всегда испытывал непонятное волнение, когда голос его секретаря в трубке сообщал, что «звонит мисс Нуо». И сейчас он чувствовал, что Сэм (почти за год краткого, но регулярного общения он привык к этому имени и про себя называл ее только так) способна вывести его из себя, а подобное не удавалось даже его отцу.

– Просто послушай меня. В полицию звонить не надо. Мы уже позвонили. Это точно не похищение, и мы найдем его сами. Скорее всего, он направился туда, где вы жили раньше.

– Для шестилетки – это другой конец света! Он потеряется!

– Он очень смышленый пацан. И упертый. Я бы даже сказал, что продуманный. Отец припомнил, что у него периодически пропадала мелочь, а банкноты, например, никогда. Это значит…

– Артур никогда не воровал!

– Дело не в этом, он скорее всего вынашивал этот план…

– Нет, я совершенно не могу с тобой разговаривать, – казалось она сдалась, но Фред ошибся и чуть не поплатился барабанной перепонкой. – Ему шесть лет, какой к чертям план??!!!

Если бы она была рядом, он бы ее задушил.

– Мне нужен только адрес.

В ответ девушка высказала, что он может получить вместо адреса. Приложив титаническое усилие воли, он продолжил:

– От того, что ты поедешь туда одна и найдешь пацана…

– Артур, его зовут Артур! У него есть имя!

Фредерик включил самоконтроль на 250 процентов.

– … и найдешь Артура одна, ничего не изменится. Он вернется в наш дом, а тебя могут обвинить в похищении. Зачем тебе это? – кажется, аргумент подействовал. Повисла пауза.

– Я должна быть там, иначе он подумает, что я предала его. Я должна ему объяснить… – слова прервались глухим всхлипом.

Только не это, она плачет. Гнев тут же отступил, уступая место смущению. «Черт, что со мной?», – сокрушенно подумал Фредерик.

– Поедем вместе? Если на этот раз ты меня дождешься, я заеду за тобой.

***

Когда он подъехал, Сэм нетерпеливо расхаживала по тротуару. Хотя она была одета в простую футболку и джинсы «оверсайз», Фредерик опять отметил ее женственность: высокую посадку головы, длину ног, хрупкие плечи и идеальные пропорции – их не скрыть даже под картофельным мешком. «Интересно, она натуральная блондинка? – подумал Фредерик. – Если цвет натуральный, то ее предки, наверное, были выходцами из Северной Европы». Он также помнил ее глаза. Один беглый взгляд на похоронах буквально парализовал его. Он даже не мог точно назвать их цвет, но помнил, что это нечто восхитительное. К сожалению, огромные очки закрывали пол-лица красавицы и в этот раз, поэтому выяснение цветового вопроса приходилось отложить.

Сэм села рядом с ним и пристегнулась.

– Не могу сказать, что рада тебя видеть, – бросила она, отвернувшись к окну, и назвала адрес.

«Вот злюка, что я ей сделал? Я разбиваюсь, упрашиваю отца, чтобы он разрешил ей видеться с племянником, а она, видите ли, не рада меня видеть», – странная досада уколола его.

Некоторое время они ехали в молчании.

– Послушай, с ним будет все в порядке. Мне было семь, когда я ушел из дома. Я проехал тогда 50 миль, а от нашего дома до города от силы 16…

– 50 или 16 – не имеет значения. Ты не любишь его и не волнуешься за него, иначе тебе было бы очевидно, что это не повод успокоиться и просто надеяться на лучшее.

– Никто и не успокоился! Отец прочесывает окрестности, объезжает станции. Пацан точно спал дома, так что далеко уйти он не мог, – а после паузы добавил – Не одна ты беспокоишься о нем.

Сэм дернула подбородком и опять отвернулась, даже ничего не ответив. «Да и черт с тобой!», – чуть не сказал Фредерик и навсегда зарекся начинать с ней разговор.

Они почти доехали, когда Сэм неожиданно попросила его остановиться.

– Но ваш дом с той стороны… Что это бульвар, парк? Нам еще ярдов 200…

– У меня возникла идея. Он не пойдет прямо к подъезду. Мы всегда поджидали друг друга в другом месте.