Читать онлайн Нити надежды

Пролог

«Потерянное однажды возвращается»

2008 год, Май

Извилистая трасса вела автомобиль вдоль полуострова Боливар, где-то позади остались Санте-Фе и Ист-Бей. Они двигались к одному из островов Мексиканского залива, знаменитому белыми песчаными пляжами, расположенными на юге острова. Здесь каждый год тропические штормы и ураганы приводят к разрушительным последствиям на прибрежье – страшный факт, о котором Роберт не решился рассказать Софии, чтобы не портить впечатление. Залив завораживал своей сияющей чернильной водой и казался бескрайним. В нем можно было утонуть, даже не заходя в воду. Вокруг кипела жизнь, а дорога была почти пустой, изредка стремглав проносились машины, обгоняя семью Белфорт, мечтающую добраться до места поскорее и не сжариться на солнце. Палящие лучи жгли кожу на лице Софи, но она предпочитала счесть это за положительный момент поездки и неустанно благодарила Роберта за возможность увидеть жизнь вне Хьюстона и его суеты. София забыла, когда последний раз куда-то выбиралась.

Пока смотрела в окно, она придумывала судьбы почти каждому, кого успела заметить, а потом вспоминала, кем являлась сама. С одной стороны, ее все устраивало, она была счастлива; а с другой, глядя на смеющихся подростков с корзинками для пикника, понимала – что-то все-таки упустила. Вспоминая себя ребенком, она не сомневалась, что взяла от жизни почти все, хотя и много ей не хватало до сих пор. Мама с папой однажды по ее просьбе купили много мороженого. София тогда убеждала их, что все съест, но оказалась не права. Мороженое пришлось доесть папе.

– Мне звонил отец, – из воспоминаний вырвал голос Роберта, – они ждали нас сегодня на ужин, – хохотнул он и мельком взглянул на Софи. – А еще он сказал, что мы чертовы засранцы.

– Обожаю Фрэнка, – София хохотнула и стала постукивать ногой в ритм играющей мелодии. Она представила выражение лица мистера Белфорта-старшего: недовольное и сморщенное, словно жена подала ему на ужин ненавистные брокколи. В этом Роберт был похож на него – он тоже терпеть не мог брокколи.

– Как насчет выходных?

– Да, я «за», – Софи подняла обе ладони вверх, широко улыбнувшись. В глазах промелькнул озорной блеск.

– Я отправлю ему смс, что мы будем в субботу.

Роберт одной рукой вел машину, а второй печатал сообщение в телефоне, метая взгляд от дороги к экрану мобильного. У него неплохо получалось. В этот момент Софии показалось, что она замужем за нужным человеком. Интересно, Роберт тоже часто думал о том, как сложилась бы его жизнь, не женись он на ней?

– Я забыл сказать, сегодня и завтра меня нет, дело потерпит, – ответил он, когда ему позвонили. По всей видимости, дергали по работе, это не удивляло. Роберт сунул телефон в карман брюк и надавил на педаль газа. Через маленькую щелку из окна подул ветер, облегчая мучения от жаркого солнца. София открыла его еще больше и подставила лицо ветру, блаженно прикрыв глаза.

Когда они проезжали мимо «Корпус-Кристи», Софи увидела полутрущобного вида дома и немного огорчилась. Они не внушали доверия и желания остановиться рядом. Пальмы, раскинувшиеся вдоль дороги, были слишком худыми и вялыми, что вызывало ощущение безысходной тоски. Аллеи и еле заметные издали парки на улицах пустовали. Их сопровождал только легкий ветер, шедший от безграничного шумящего залива. Через пару кварталов местность засияла. Зелень величественных пальм и мелких кустарников поблескивала в лучах горячего солнца, а здешние жители казались счастливыми людьми; увлеченные своей жизнью, они никого не замечали вокруг. София знала, что сегодня волшебный день. Лучше него могло быть только первое свидание с Робертом и их свадьба. Она вдруг вспомнила, как проходила церемония, и ненадолго ее покрыли мурашки, а глаза на мгновение защипало. Софи с нежностью взглянула на мужа, сосредоточенного на дороге, и ощутила, как щеки горят. В груди разлилось тепло от нахлынувшей ностальгии и благодарности Роберту.

София поправила выпавшие пряди из хвоста и сняла влажную от пота и прилипшую к коже рубашку, на теле остался только топ. Роберт шевелил губами, еле слышно подпевая песне. В ней говорилось о любви и дежавю. Софи не знала текста, но музыка ей нравилась, поэтому она прибавила громкости и стала покачивать головой.

– Куда мы едем?

За время поездки она задавала этот вопрос раз пять, на что Роберт ничего дельного не отвечал. Он улыбался и говорил, что это сюрприз. София чувствовала себя ребенком, которому устроили грандиозный праздник; теперь она ощущала прилив внезапной энергии, вытесняющей способность здраво мыслить. Снова подумала о том, как сложилась ее судьба. Иногда Софи хотела построить свою жизнь иначе, вернуть упущенные моменты и прожить некоторые дни по-другому, а потом смотрела на мужа, и все это пеплом рассеивалось в мыслях, потому что другой жизни, будучи любимой таким мужчиной, она не представляла. Софи смотрела на его лохматые и влажные на висках темные волосы, морщинки на щеках, карие глаза и не верила, что это действительно ее муж. Ей всегда казалось, что она его не заслуживала.

София пыталась спрятаться от солнца за козырьком, но это не помогало. Она поворачивала лицо к мужу и улыбалась. Роберт подражал ей всю дорогу и щурился: его козырек тоже не спасал. Софи рассматривала, как изредка дергался мускул на его скуле, как он сводил и разводил брови в зависимости от ситуации на дороге и иногда возмущался. А когда он поймал ее взгляд, отвернулась. Они подъехали к заправке.

– Сегодня наш день, милая, – сказал муж и заглушил двигатель, ловко отстегнул ремень и вышел. Он сделает все эти маневры даже с закрытыми глазами – настолько хорошо он знал свою машину, и потому Софии не было страшно. Вероятно, он и вести ее мог не глядя на дорогу, но проверять этого она не станет.

Роберт поцеловал ее в висок и ушел расплатиться. Вернулся через пять минут с хот-догами и парой стаканчиков кофе. Софи не смогла бы сосчитать, сколько раз была такой счастливой за последние пару лет. Ей казалось, что каждый день был лучше предыдущего. Она просыпалась, окруженная заботой и окрыленная чувствами, и знала, что по-другому не могло быть. Кофе из рук Роберта делало ее еще счастливее.

– Как ты любишь, черный и без сахара, – муж протянул ей стаканчик, а в другую руку вложил хот-дог. Софи поняла, что будет глупо пить горячий кофе в неистовую жару, но по-детски, с благодарностью встрепенулась и потянулась к Роберту за поцелуем. Особенно сегодня, в такой важный для них день, она не могла обойтись без его поцелуев. Роберт уколол ее трехдневной щетиной, и она на мгновение пожалела, что попросила мужа не бриться, а потом примкнула к его щеке лбом на пару секунд, понимая, что это ерунда. Она любила Роберта даже с колючими подбородком. Разве это проблема?

– Когда будем на месте? – поинтересовалась Софи, пока наслаждалась перекусом. Живот приятно затянуло. Казалось, что она не ела вечность. Хот-дог оказался стоящим.

– Вот-вот приедем.

Они выехали рано утром, когда солнце только выползло из-за горизонта, а город спал, утопая в тишине и шепоте просыпающихся птиц и людей. Сейчас на часах пробил полдень, который уже успел взбодрить жителей. За шесть часов дороги Роберт устал – Софи это знала. Она предлагала повести машину, на что муж отмахивался, а она негодовала, что тот не позволял помочь.

Когда они подъехали к острову Падре, Роберт оповестил жену о прибытии. Температура воздуха, казалось, пошла на спад. Софи на тот момент слегка задремала и, проснувшись, не сразу поняла, где находится. Она похлопала глазами, потерла их, осмотрелась и зевнула, прикрыв ладонью рот.

– Мы на месте?

– Ты так мило спишь, не хотелось тебя будить, – прощебетал Роберт и оставил легкий поцелуй на виске Софи. Она смущенно улыбнулась, словно он целовал ее так заботливо впервые. – Да, приехали.

Роберт пригладил растрепавшиеся волосы, стер со лба капли пота, закрыл козырек и заглушил двигатель. Софи восторженно и в предвкушении улыбнулась, отстегнула ремень безопасности и перевела взгляд на мужа. В его карих глазах была заметна искра. Они отчего-то напоминали ей молочный тягучий шоколад. Его влюбленный взгляд затягивал как омут каждый раз как в первый.

– Мы переночуем здесь ближайшую ночь, – мягко сказал Роберт, оторвавшись от теплого взгляда жены, и вышел из машины. Софи стянула волосы в хвост резинкой и тоже вышла, но остановилась, как только ступила на дорожку. Она осмотрелась, замечая рядом что-то вроде хостела. Здание было длинным, окрашенным в приятный голубой цвет, но всего в два этажа. Аккуратное и ухоженное, оно привлекало и вызывало доверие, но построено было давно, как удалось подметить Софи. Вдоль него – асфальтированная дорожка, а территорию хостела украшали лиственные и цветочные растения, придающие больше жизни и вселяющие желание остаться. Муж вручил ей легкую сумку, а сам забрал чемодан и другие вещи из багажника. Машину они оставили на небольшой прилегающей парковке. Когда Софи развернулась, ей на глаза попалась вывеска красного цвета – гостиница «Ридженси Инн». Роберт сказал, что хостел принадлежит индусской семье, и пообещал рассказать ей что-то интересное об этом острове.

– Мне кажется, это будет прекрасная ночь, – загадочно проговорила она, но шедший впереди муж, кажется, не услышал.

***

Небо заполонило облаками. Они принимали на себя цвет заходящего за горизонт солнца и переливались в его лучах. Софи с мужем сели за небольшой столик на берегу. Круглый и небольшой, он стоял совсем рядом с краем залива. Кроме них, в округе было только двое молодых людей, отдыхающих где-то вдалеке. Они вовсе не смущали. Софи казалось, что никого в мире больше нет, только она и Роберт. Ветер приятно щекотал кожу и развевал волосы, лоснящиеся по плечам. Вода цвета стали плескалась о берег, разнося шум по пустому песчаному пляжу. Он ласкал слух, и в эти минуты они с мужем молчали, наблюдая за волнами и высоко летящими чайками. Их крик доносился эхом.

Стоило Софии подумать о сегодняшнем дне, как Роберт вдруг оживился и внезапно умчался в гостиницу, сославшись на что-то забытое в номере. Софи усмехнулась, подперев голову руками, и продолжила смотреть, как солнце скрывается за горизонтом. Очерченная линия заката постепенно расплывалась. Солнце отдавало последнее тепло дня и словно прощалось. Муж приготовил этот столик, пока София раскладывала вещи первой необходимости по полочкам в номере, а когда на ресепшн милая девушка сказала, что ее ждут на пляже, София насторожилась и не сразу поняла, что это был ее Роберт.

Он два года назад взял Софи в жены. И с того момента она ни на миг не задумывалась о том, что их брак может поменять свой облик, доверяла мужу, а он старался сделать ее самой счастливой женщиной. В жизни действительно порой не ждешь новых поворотов и радуешься тому, что рядом есть кто-то, кто принимает твои ошибки и уязвимость; пытаешься сделать все возможное, чтобы не пошли трещины в крепких чувствах. И однажды все разбивается о суровую реальность, рушится вдребезги, не успев даже окрепнуть. София знала, что их браку это не грозит. «Так бывает только у тех, кто не умеет быть счастливым, а я счастлива», – думала она каждый раз, чем подтверждала свою веру в успешное предначертание.

Белую скатерть столика украшали бутылка с красным полусладким вином и фрукты. Софи взяла слегка наполненный бокал, но не торопилась пить, крутя его в руке. Вино завертелось воронкой.

– Здесь так красиво, – откликнулась София, когда услышала шаги сзади, но не обернулась на мужа. Она смотрела на воду, которая словно магнитом тянула к себе и вводила в гипноз. Волны бились друг о друга и завораживали. Когда в ответ послышалась тишина, она повернула голову, подумав, что ей показалось. Нет, рядом стоял Роберт, держа в руках букет цветов. Софи взволнованно улыбнулась, остановив свой взгляд на красных розах. Роберт стоял неподвижно, словно ждал каких-то действий, а потом подошел ближе и ласково прикоснулся к губам жены. Они соприкоснулись лбами.

– Ты знаешь, что я не умею говорить как надо. Как бы там ни было, это самые прекрасные два года в моей жизни, – почти шепотом проговорил Роберт, не отводя глаз от жены. Она смущалась под его пристальным, тягучим взглядом. Глаза мужа засветились, а губы Софи невольно расплылись в счастливой улыбке, щеки залились румянцем.

– В моей жизни это тоже самые счастливые два года… – так же тихо ответила София и продолжила смотреть в глаза мужу, осознавая, как сильно она счастлива.

– У меня для тебя еще кое-что есть, – он немного отстранился, подозвал стоявшую на крыльце горничную и попросил поставить цветы в воду.

Софи села за столик и с любопытством уставилась на мужа. Ее глаза загорелись. Она не могла предположить, что еще мог придумать Роберт. От чего-то все это казалось сном, непохожим на ее жизнь, словно она играла главную роль в фильме, а потом будет вынуждена вернуться к своей неудачной судьбе.

Роберт встал рядом с ней и протянул небольшую белую коробочку. В ней могло быть все, что угодно. Софи вдруг почувствовала внезапно разлившуюся по телу тревогу. Руки дрогнули, улыбка спала с губ. Она взяла коробочку и мельком посмотрела на мужа. Он пожал плечами, оглядел уже нахмуренное небо, а потом стал смотреть на жену вкрадчиво и влюбленно, словно только что понял, что влюбился.

Когда она открыла крышку, от неожиданности не удержала ее, и та упала на песок. Софи испуганно застыла, а Роберт поднял крышку и слегка напрягся. Они встретились глазами. София обеспокоенно моргнула.

– Скажи, что мне это снится, – еле слышно прошептала она. Шум волн заглушал ее голос, а ветер усилился. Каштановые волосы развевались на ветру, прядями хлестая лицо Софии. Подол ее шифонового голубого платья поднялся ввысь, но Софи это не смутило. Она не могла пошевелиться.

В коробке лежал ажурный кулон на цепочке. Он напоминал большую плоскую каплю, в центре выпуклый золотой цветок, окруженный витиеватыми узорами. Такие же обрамляли сам кулон.

– Это же мамин…

– Да, это правда.

– Роберт, ты сошел с ума!

Муж вдруг засмеялся, изумленно захлопав глазами. Его лоб украсили мелкие складки. Софи опешила, не понимая, как нужно реагировать на этот подарок. Она не ожидала когда-либо увидеть его снова. Похлопала глазами, а потом сжала и разжала их, думая, что это правда сон.

– Может быть, он просто похож… Он просто похож, да? Ты заказал его?

– Нет. Это тот самый.

Роберт самодовольно улыбнулся, сложив руки на груди, словно только что получил звание заслуженного мужа года.

– Этого не может быть.

Она принялась разглядывать каждую его деталь, каждый узор, а потом снова взглянула на мужа. Глаза стали стеклянными от напрашивающихся слез. Он закивал, а потом запрокинул голову, подставляя лицо прохладному морскому ветру.

– Сзади.

– Что?

– Посмотри сзади.

По краям кулона сзади была выгравирована надпись «Жить и любить», почти стертая годами, и по щекам тут же потекли слезы. София присела, сжимая кулон в руке, и замолчала. Смотрела вперед, прокручивая прошлое в голове. Вспомнила, как мать дарила его в далеком детстве, почти перед самым уходом. Софи поджала губы и помотала головой, заглушая воспоминания, чтобы не портить вечер, потому что знала, что мысли о матери причинят боль. Она убрала ладонями волосы с лица, но порывы ветра спутали их снова.

Софи не могла поверить. Как кулон мог сохраниться спустя столько времени? Как его вообще возможно было найти? Ведь Роберт никогда не видел его, лишь раз на фотографии.

– Как ты нашел его?..

– Это не важно, он теперь с тобой, – мягко улыбнулся муж и притянул Софи к себе.

Мимо пролетели две чайки, звонко прокричали что-то на своем, а залив вдруг зашумел еще сильнее. Софи положила кулон на стол и обняла мужа в ответ, сжимая его тело тонкими руками. Роберт улыбался, глядя на намокшую от слез жены рубашку. Он гладил Софи по голове и что-то шептал. Их окутал ветер, песок стал путаться под ногами, а вокруг стемнело, словно резко выключили свет.

Мама Софи была права, когда сказала, что кулон подарит ей счастье.

Глава 1

«Он знал, что она уйдет, но все равно выбрал правду»

2010 год, Сентябрь

София возвращалась домой, когда солнце уже впитало в себе все оттенки города и пробиралось за горизонт. Каждый вечер ей необходимо было всего пятнадцать минут, чтобы преодолеть маршрут «работа-дом» и оказаться в привычном уюте, теплых объятиях и домашней суете.

Когда она вышла из машины и подошла к подъезду, ощутила внезапное волнение. Софи остановилась, делая глубокий вдох. Тревога тронула ее руки легкой дрожью. Показалось, что что-то нехорошее ждет ее этим вечером. Чувство засело в груди так, что на доли секунд стало тяжело дышать. София подумала, что ей просто почудилось. Наверное, просто очень устала за день. Она легким шагом, приводя дыхание в норму, дошла до лестницы, стараясь ни о чем не думать.

В тусклом освещении от слабого фонаря их небольшой трехэтажный дом выглядел устрашающе. Он был построен в далеком 1899 году, сейчас же на облицовке дома виднелись трещины и облезлая серая краска; деревянные ступени давно обвились лианами, подгнили и зловеще скрипели при каждом шаге. Казалось, сейчас наступишь, и именно в этот момент ступень треснет под ногами. В доме уже почти никого не осталось: большинство семей съехало, отдавая предпочтение более безопасному жилью. И только София с Робертом оттягивали срок переезда до последнего. Муж обещал решить это в ближайшее время. Софи в очередной раз дернулась от ужасного скрипа, вымученно вздохнув, и прошагала к квартире.

Дома Софию встретила тишина – она звенела в ушах. У входа горел светильник, а внутри было темно. Роберт был дома – его куртка висела на привычном месте. Только мужа нигде не было слышно. Софи напряглась, снимая тяжелую обувь с ног и думая, что ступням не помешал бы массаж.

Прислушалась, когда бесшумным шагом прошла в гостиную. Ноги перестали ныть, как только ступили на тонкий, но мягкий ковролин. София еле слышно ахнула и прижала ладонь к груди, когда внезапно увидела Роберта в углу маленькой кухни. От падающего из комнаты света виднелись блики на глянцевой поверхности тумбы. Половину лица мужа также озарил мягкий свет. Роберт стоял неподвижно, сложив руки на груди, и смотрел в окно. Софи показалось, что он был зол или разочарован. На его лбу виднелись морщины, а нос был вздернут. Она застыла в проеме с сумкой в руках.

– Роберт?

– Ты пришла, – как ни в чем не бывало откликнулся муж. Он закусил губу и провел рукой по волосам. Обеспокоенность на его лице смутила Софи. Хмыкнув, она положила сумку на стол и включила свет. Муж не протянул руки для объятий как обычно, а, подойдя, всего лишь слегка коснулся губами ее макушки и после уселся на диван в гостиной, теребя свои пальцы. Софи отшатнулась и, чувствуя, как сердце разошлось, взволнованно поинтересовалась:

– Что с тобой не так?

– Нам нужно поговорить.

– О чем? – она попыталась улыбнуться, не выдавая тревоги. На самом же деле ее трясло. Она обняла себя руками. Софи не знала, чего ждать, и была безмерно напугана: плечи тряслись, а тело подрагивало кк на жутком холоде.

– Я должен был давно тебе об этом сказать.

– О чем? – София сглотнула застрявший в горле ком, выпрямилась и от напряжения с силой сжала челюсти.

– У меня есть ребенок.

Софи застыла. В груди что-то кольнуло. Хлопая глазами, она смотрела на мужа и не понимала, послышалось ей или нет. Роберт молчал, прожигая жену взглядом. На его лбу разгладились морщинки и казалось, что он абсолютно спокоен. Но его лицо было красным, а глаза блестели. Он постоянно теребил то пальцы, то ворот рубашки. Хотелось думать, что это шутка. Роберт любил шутить, но редко когда это хорошо получалось.

– Роберт, это не смешно, – Софи еле слышно выдохнула и сделала вид, что не восприняла его слова всерьез, но на самом деле внутри постепенно разрастался всепоглощающий страх. Это не могло быть правдой. Он не мог… Но, когда они встретились взглядами, Роберт сменился в лице. Пугающая уверенность в его глазах твердила, что это все реальность.

– А правда вообще… штука не смешная.

Роберт был слишком чужим, каким Софи никогда его не видела. Казалось, будто он играл в игру. Его лицо побелело. Пустым и равнодушным взглядом он отпугивал жену. София поджала губы, не желая продолжать разговор сейчас. Она не знала, как реагировать. Сказать, что не ожидала? Это и так понятно. Сделать вид, что не удивлена? Это будет казаться глупо, будто она и не была уверена в его верности. Она всегда доверяла мужу. А сейчас оказалось, что зря.

– Прости меня. Я не мог больше скрывать. Она родилась год назад, но это не моя…

– Нет! Я не хочу больше ничего слышать.

Софи подошла к мужу, оставив между ними небольшое расстояние, и заглянула в лицо. Оно было пустым и безжизненным, словно никогда и не горел в муже огонь той самой верной любви. Но в его глазах точно застыла тонкая пелена слез. Софи была готова взорваться от накатившей злости: из носа вот-вот пойдет пар. Она дышала тяжело и быстро. А потом сомкнула остекленевшие глаза на секунду, с ресниц упали слезы. Роберт смотрел на нее, не дрогнув. Лицо было таким, словно он о чем-то сожалеет. Софи подавила внезапное желание ударить его. Непонимание мешалось со обидой и стреляло острой болью в грудь. Она опустила взгляд в пол. По щекам продолжали стекать слезы. Как огонь, они обжигали кожу. Не выдержав, София молча развернулась и ушла в ванную, где на всю мощность включила воду.

Глубокий вдох и шумный выдох. Софи сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. В груди болело. Она обхватила себя руками, продолжая сверлить взглядом струю воды. Возникало ощущение, словно ее со всех сторон сжимали стены, готовые вот-вот раздавить.

В голове только один вопрос – как он мог? Софи не верилось в происходящее, и она не знала, как лучше поступить. Проносящиеся в мыслях кадры их счастливой жизни сбивали с толку. Она не хотела видеть Роберта, при этом не могла принять тот факт, что сейчас он уйдет. И не могла уйти сама. Она любила мужа, любила их жизнь, несмотря на трудности, и, казалось, что готова была простить все. До этого момента. Муж стал ей противен за одно мгновение. Она поняла, что ошиблась. Такое невозможно было простить. Ей стало страшно.

Софии хотелось рассмеяться, как над самой веселой шуткой жизни, и заплакать, как от самой сильной боли, но она молчала, сдерживаясь до последнего, будто это помогло бы принять случившееся. Если бы она была хоть немного смелее – в ванной бы не осталось живого места от зеркал и стекол. Софи хотела выйти и спросить мужа о правде. Она хотела услышать: «ты была права, это всего лишь глупая шутка», но понимала, что это нелепость. Все, что Роберт сказал, было правдой, и от осознания этого ломало еще сильнее.

Спустя неизвестное, но долгое по ощущениям время Софи вышла из ванной и облокотилась спиной о дверь, затем осмотрела квартиру. Тишина оглушала. Роберт вдруг появился из спальни, а потом мгновенно оказался возле жены. По щекам Софи снова хлынули жгучие слезы, как только она увидела привычные морщинки возле его глаз и любимые губы, застывшие в полуоткрытом состоянии. Муж хотел что-то сказать, но Софи вытянула руку вперед. Роберт отшатнулся.

– Я переночую в гостинице, мне нужно закончить дела этой ночью. Завтра важный суд, – холодным голосом в пустоту проговорил он. Софи не слушала. Какое сейчас дело до работы? Неужели он не понимал, что это все серьезно, что так просто все не решается? Софии показалось глупым его отношение к ситуации. Она грустно усмехнулась, вытерев ладонями слезы.

– Мне это безразлично, – еле слышно проговорила она и скрылась в спальне, хлопнув дверью.

Когда Роберт закончил телефонный разговор, Софи широко улыбнулась. Она наконец-то проведет весь день с мужем, и никто им не помешает.

– Я так долго этого ждала, – София повисла на его крепкой шее, вдыхая аромат терпкого цитрусового парфюма. Когда Софи сфокусировала взгляд на его затылке, то краем глаза заметила малиновое пятно на краю воротника.

Роберт только что вернулся с работы, и она не представляла, откуда оно могло там взяться. Софи дрогнула, чувствуя, как деревенеют мышцы.

– Что это у тебя?

– Где, дорогая?

– Вот тут, – Софи ткнула пальцем в пятно, освобождаясь от объятий мужа. Она прошла к духовке, доставая только что запеченную индейку. В груди засело волнение. 

– Ах, ты об этом. Наверное, Луиза задела. Мы встретились случайно в офисе, она заходила к нам по делу. Помнишь, я рассказывал тебе о Луизе? Мы давно знакомы.

– Да… Наверное.

Бетани округлила глаза, раскрыв рот. Бокал с вином плюхнулся на столик, чуть было не разбившись. Пару капель красного сухого выплеснулись на светлую салфетку.

– Я не могу поверить, – проговорила подруга, не переставая качать головой. – Нет, ты серьезно? Софи, это не смешно.

– Представляешь, я сказала ему тоже самое. Это не смешно, Роберт, – повторила она, передразнивая саму себя, и закатила глаза, все еще не желая верить в происходящее. Чудовищность ситуации не укладывалась в голове.

Подруга выпила залпом остатки вина и отставила бокал в сторону, наклоняясь ближе к Софи. Бетани взяла ее за руку, оглянувшись. Парочка, сидевшая за соседним столиком, вдруг резко отвернулась. Вероятно, державшиеся за руки девушки навели их не на те мысли, но никого это сейчас не волновало. Сзади громко хохотали двое мужчин, выпивая не первый стакан пива, а слева сидела одинокая девушка с чашкой кофе.

В помещении играла легкая музыка, все столики были заняты, такое обычно случалось перед Днем благодарения. Официанты, уставшие, слонялись туда-сюда с подносами, вытирая лбы от пота, а посетители заказывали еще и еще. И только Софи не обращала на все это внимания, думая о том, как теперь сложится ее жизнь. Ей придется уехать? Кто будет рядом с ней? Неужели придется оставить все в прошлом?

– Может быть, он просто решил над тобой пошутить? – предположила Бетани, но после осеклась, понимая абсурдность сказанного. Она с сожалением поджала губы. – Да, прости.

– Бет…

– Да пошел он к черту! Нет, серьезно, зачем он тебе теперь нужен? Пусть валит! – Бетани всплеснула руками, еще сильнее разозлившись. – Он поступил как мудак, знаешь ли.

– Я знаю.

– Как он мог, Софи? Чего ему не хватало?!

София горько усмехнулась, не понимая, почему подруга, а не она, так ярко отреагировала на новость. Ведь это София должна была возмущаться и негодовать. Это она должна была все высказать в лицо мужу. Но Софи была спокойна как удав, что заводило ее в еще больший тупик. Ей не хватило ночи, чтобы разобраться во всем. И сейчас казалось, что это длинный страшный сон, который вот-вот должен закончиться. Она не спала даже часа: сначала ворочалась с боку на бок, пытаясь успокоиться и не плакать, а потом оставшиеся часы до утра смотрела в стену, в голове рисуя узоры на серой краске.

Роберт звонил ей два раза утром, но Софи не хватило смелости ответить. Хоть она и была спокойна, в голове все еще сидела мысль о том, что муж ее предал и молчал об этом два года, делал вид, что у них все хорошо. Неужели ему было так легко притворяться и лгать? Неужели у него совсем не было совести и уважения к своей жене? И зачем он звонил ей этим утром? Она не представляла, о чем еще можно было говорить. Возможно, он напился и хотел попросить прощения, только никакие извинения уже не склеят разрушенный брак. И как только София могла не замечать ничего все это время? И даже чужие духи и задержки после работы не наталкивали ее на дурные мысли.

Бетани заказала еще бокал вина. София всегда ругала подругу за пагубную привычку, но Бет не могла отказаться от нее и заказывала «Опус Уан» при каждом удобном случае.

– Может, это к лучшему? Мне всегда казалось, что он тебе не пара, – подруга откинула копну каштановых волос назад и оперлась подбородком о руку. Софи окинула ее томным взглядом. Так всегда говорят, если кто-то расходится. И слова Бет ее не удивили. – Что дальше?

– Я пока не решила, что делать. Дома слишком тяжело, – тихо проговорила София, сжимая губы. Пока она распутывала мысли в голове, телефон издал протяжный писк, оповещая о новом сообщении.

– Это он? – обратив внимание на мобильный подруги, спросила Бетани. София пожала плечами и нажала на уведомление, прекрасно зная, кто ей писал. Руки задрожали.

Наверное, нам нужно подать заявление на развод.

Глава 2

«Она так свято верила в его любовь и в итоге оказалась слепа»

2010 год, Сентябрь

Утром четверга в «Берлионе» невозможно было протолкнуться. Покупатели, как сумасшедшие, толпились возле полок с книгами, доставали и разглядывали одну за другой, хрустя корешками. В помещении витали перемешавшиеся запахи: самые разные, от мокрого асфальта до корицы. Посетители принесли их с собой. Здесь пахло бумагой страниц, и среди общего шума и оживленных голосов можно было уловить их приятный шелест, отчего приятно кружило голову. Софи вдруг подумала, что народ просто сошел с ума, ведь никогда раньше у них не было такого ажиотажа. Да и их магазин далеко не конкурент «Уорм Юниверсити» на соседней улице, где каждый день царила суматоха и не хватало продавцов на всех покупателей.

– Извините, – промямлила женщина, столкнувшись с Софи возле входа. – Вы случайно не знаете, в этом магазине продают книги Стиг Ларссона?

– Да, у нас точно найдется его детектив. Я могу вам помочь? – Софи мягко улыбнулась, радуясь тому, что спустя долгое время тишины к ним вдруг пришло столько покупателей. Она любила бродить между рядами и искать что-нибудь стоящее для них. Софи совсем не должна была этим заниматься, однако не могла преодолеть свою любовь к книгам. Обычно, послушав Софию, никто не уходил без покупки. «Книги важно научиться любить», – отвечала она, когда спрашивали, как у нее это получалось – уговорить купить даже не интересный роман. Софи никогда никого не уговаривала, она просто умела найти общий язык и выявить интерес. Еще она считала, что плохих книг не бывает, просто у каждого свои предпочтения. Наверное, поэтому хозяйка магазина решила ее повысить в должности. Только София старалась вовсе не для этого.

– А вы… тут работаете? – женщина поправила шелковый шарфик на груди и вгляделась в лицо Софи. В ее глазах загорелся огонек любопытства. – Я раньше вас здесь не видела, мисс…

– Не стоит. Просто София. Я администратор этого магазина.

Мимо протолкнулись еще две девушки, занося с улицы прохладный ветер и запах осенней листвы. В нем еле заметным шлейфом пронесся аромат свежего кофе. Софи втянула его носом, и в животе заурчало, напоминая о пропущенном завтраке.

– Вы простите, мне пора, наш продавец поможет отыскать вам книгу. Гэри, будь любезен.

Через пару мгновений рядом с Софи оказался парень. Он поправил очки на переносице и выпрямился. София пробежалась оценивающим взглядом по его внешнему виду и одобрительно кивнула. Гэри как всегда прекрасно выглядел: идеально выглаженная клетчатая рубашка, аккуратно уложенные волосы и ровный тон лица. Сперва показалось, что на работу он пришел сразу после салона. Его густые темные брови были слегка нахмурены, но он выглядел спокойным и сосредоточенным.

– Это Гэри, он поможет вам, а я не прощаюсь. Еще увидимся! – бросила напоследок Софи, когда уже почти скрылась в толпе посетителей.

София мельком взглянула на себя в отражении прозрачной дверцы шкафа и поджала губы. Было странно осознавать, но Гэри выглядел гораздо лучше, чем она, отчего тут же стало неловко. Она подкрасила губы прозрачным блеском и причесала разлохмаченные волосы. В последнее время желания быть обворожительной у Софи не было. Она перестала смотреть в зеркало и прихорашиваться при каждом удобном случае, как делала это раньше. Софи умела любить себя, и не было ни дня, чтобы девушка не подумала, насколько плохо выглядит. Даже в самые пасмурные дни не позволяла себе выйти из дома в помятом виде. Сейчас она себя не узнавала. Ее кто-то подменил. Наверное, этот кто-то – ее муж, который разом перечеркнул жизнь, сломал и растоптал тот стержень уверенности, который все годы держал на плаву и помогал подниматься вверх. После новости о внебрачном ребенке София словно разломилась на две части, и теперь ее с большей силой тянуло вниз.

Она помотала головой и разгладила блузку на талии. Расправила челку равномерно по лбу и подкрутила ее пальцем, а потом села за рабочий стол, желая скорее закончить на сегодня с работой.

Когда Софи перебрала и разложила нужные документы по папкам, подписала пару листов с накладными и ответила на письма по электронной почте, в дверь постучали. София еле заметно дернулась от неожиданности и пригласила войти. В дверном проеме показалась голова Гэри. Он улыбнулся и, войдя, закрыл за собой дверь.

– Вы звали, миссис Белфорт, – подойдя ближе на пару шагов, мелодичным голосом проговорил парень. Он сложил руки за спиной и выпрямился. Софи опустила взгляд, когда услышала уже непривычное для нее «миссис». Думать о том, что она замужем, наверное, было неправильно. Более того, она не хотела, чтобы ее так называли, потому что каждый раз это напоминало о Роберте.

– Просто София. Ты не знаешь, почему сегодня так много народа? Я немного растерялась.

– Вчера заходила мисс Хоукинс. Она сообщила, что сегодня нужно объявить скидки, иначе наш магазин закроется. Низкая рентабельность, – Гэри пожал плечами и деловито поправил очки. Своим подростковым гладким лицом без единой щетинки и озорным блеском в глазах он напоминал Софи ещё совсем юного мальчишку, но при этом был умным и смышленым, что вызвало уважение.

– Да? Как-то я и не заметила акции. Хорошо. Я, наверное, сегодня уйду пораньше, будь добр, закрой магазин сам.

Софи шмыгнула носом и уставилась в экран компьютера, давая понять, что Гэри может идти. Он кивнул, и через пару мгновений дверь снова хлопнула. София вдруг подумала, почему мисс Хоукинс не поставила ее в известность, но решила сослаться на забывчивость начальницы и не думать о этом.

Она открыла электронную почту в надежде не увидеть там никаких писем и спокойно пойти домой, однако мигающий конверт говорил об обратном. Губы плотно сжались. Софи прикусила щеку изнутри. Она знала, кто это. Роберт снова напоминал о себе, усугубляя и без того печальное состояние жены.

София, нужно встретиться с адвокатом и решить все нюансы. Я жду ответа до завтра. 

p.s Можно подать встречный иск – так будет проще.

Сердце Софи дрогнуло, а потом гулко застучало. Она вытаращила глаза, чувствуя взявшуюся из ниоткуда сухость в горле.

– Милый, чем сегодня займемся? Не хочешь посмотреть фильм? «Красотку» или даже «День сурка».

– Да-да, конечно.

Роберт не переставал смотреть в экран своего мобильного. Софи напряглась и подошла ближе, чтобы тот обратил на нее внимание. Муж только отмахнулся, как от надоедливой мухи, и что-то пробурчал себе под нос.

– В чем дело, Роб? – София насупилась и вздернула нос. Она попыталась подойти еще раз и положить руку на его плечо, только муж в этот момент резко встал с дивана и округлил глаза.

– Мне нужно идти.

Она, застыв, раскрыла рот в удивлении и ничего не смогла сказать. Роберт исчез, словно его здесь и не было. Позже Софи почувствовала незнакомый цветочный аромат, как будто он был на одежде ее мужа.

Софи мельком взглянула на рамку с фотографией, которую давно собиралась убрать. На нее смотрели двое: она, в белоснежном платье, и ее муж, когда-то дававший клятвы на церемонии. Неужели так и должно было случиться? Почему Софи ошиблась в человеке? Она была уверена, что Роберт никогда не позволит себе такой поступок. Была уверена в нем, в их браке и верности. И неужели она была настолько слепа? Все это казалось ужасным и непрекращающимся сном. Софи убрала рамку в нижний ящик и закрыла глаза, чтобы выбросить глупые воспоминания. Прошло еще несколько минут, прежде чем София смогла успокоить дрожь.

Когда София засобиралась домой, ее внезапно окликнул Гэри, призывая на помощь. Софи хоть и торопилась, но не могла отказать подчиненному, поэтому отложила вещи и, слегка напрягшись, вышла в зал.

– Что произошло?

– Вон та дамочка слишком требовательна, я не справляюсь с ней и немного не понимаю, что она хочет. Вы не могли бы… – Гэри не успел закончить свою просьбу, как Софи уже оказалась возле женщины во втором ряду. Это была дама преклонного возраста и средней полноты, но все еще привлекательная. От нее веяло французскими духами, хотя посетительница совсем не была похожа на француженку. София была уверена, что женщина просто любит атмосферу этой страны. На голове поверх седых кудрявых волос красовалась шляпа-таблетка с цветами. Женщина хлопала глазами, сложив руки, облаченные в белые перчатки.

– Доброго вечера. Я могу вам помочь? – Софи любезно улыбнулась, пытаясь понять настроение посетительницы. Она аккуратно рассмотрела ее гримасу, но женщина скорчила лицо, словно ей неприятно было присутствие Софии. Удивляться не пришлось.

– Ваш продавец не смог найти то, что мне нужно. По всей видимости, вы мне тоже ничем не поможете.

Дама осталась стоять на месте, вероятно, просто показывая свою важность.

– Детективы? – предположила Софи, хотя прекрасно понимала, что та не предпочитает этот жанр. Ей просто нужно было разговорить покупательницу.

– Нет, юная леди. – Женщина хмыкнула и гордо подняла голову.

Тогда Софи решилась проводить клиента к ряду, где располагались исключительно французские романы: Софии показалось, что такие книги подходят даме по типажу, хотя, возможно, та уже прочитала добрую часть книг французских писателей.

– Вы читали Дюма?

В эту секунду покупательница расслабилась и расправила плечи, а на ее лице мелькнула легкая печаль, словно слова Софи напомнили ей о чем-то далеком и прекрасном.

– Только однажды…

– Его романы должны вам понравиться. «Дама с камелиями» – вот, посмотрите, – Софи аккуратно, кончиками пальцев, достала роман в твердой обложке и протянула женщине. Та сомкнула губы и недоверчиво сузила глаза, но все же взяла книгу в руки и осмотрела ее. Она листала страницы, рассматривала обложку и аннотацию книги, медленно читая каждую строчку.

– Вы знаете…

Софи не дала ей закончить:

– Роман о страстной и трагической любви девятнадцатого века. Уверяю, вы не сможете остановиться. Я сама совсем недавно закончила его читать и до сих пор восхищаюсь… – Софи уверенно взяла женщину под руку, и та, на удивление, без сопротивления пошла с ней к кассе.

– Спасибо, София, я буду читать его уже сегодня вечером, – без улыбки, но с довольным лицом проговорила дама, и, поправив шляпу, оплатила покупку. А когда Софи проводила ее до выхода, та любезно улыбнулась:

– Вы очень деликатны.

Дама исчезла из виду уже через мгновение, оставляя после себя аромат французского старинного парфюма.

Гэри молча поблагодарил Софию за помощь и занялся другим покупателем. В магазине до сих пор была толкучка, молодые девушки сновали меж полками, ища что-то из современности; парни копались в документальной литературе и энциклопедиях, а старички искали что-то на полках с детективами. Софи довольно улыбнулась и зашла за вещами в кабинет.

***

– Мне нужно встретиться с мужем и адвокатом. Он писал мне сегодня, а я не знаю, что ответить.

– А ты уверена, что хочешь развод? – внезапно спросила Бетани, запивая пирожное горьким американо, и скорчила лицо.

– Что за вопросы? Как я могу быть с человеком, который обманывал меня два года? Он изменил мне, а потом еще и дочь скрывал, – ответила Софи, задавая вопросы будто самой себе, а потом поникла и задумалась. – Неужели я действительно настолько слепая?

– А ты спросила у него, почему так вышло?

– Что?

– Ну, ты узнала, почему он пошел налево? Как вообще это все случилось…

– Какое это имеет значение? Разве может быть что-то, что его оправдает? Он мне изменил, Бет!

Мимо обеденного стола пронесся ураган в виде маленького и шустрого Рика, который снес пару стульев, пока наворачивал круги.

– Сын, побегай, пожалуйста, в другой комнате, мы с тетей Софи разговариваем, – ласково проговорила Бет, потрепав малыша по кудрявым волосам. Мальчик кивнул и стремглав умчался в гостиную. София проводила его взглядом и с печалью улыбнулась.

В просторной светлой кухне подруги было место для беготни минимум пяти малышей. Софи всегда мечтала о такой, только ее муж каждый раз твердил, что сейчас у них нет возможности купить новую квартиру, поэтому Софии приходилось ютиться в тесной темной кухне.

– По крайней мере, я не остаюсь одна с ребенком, – усмехнулась Софи, подкалывая подругу. Она знала, что это раззадорит ее, но не смогла удержаться. Защищаясь шутками, она все равно не переставала думать о муже и о том, что он сделал.

– Мы разошлись, потому что ему было плевать на своего собственного сына, – закатила глаза Бет и налила еще по чашке кофе. – А ты еще можешь спасти ваш брак.

– Еще пару дней назад ты говорила, чтобы он шел куда подальше.

Бетани усмехнулась. Она, вероятно, прекрасно понимала, что София не сможет вернуться к Роберту и не сможет простить его, но не хотела, чтобы та снова осталась одна. Бет знала, какого это – остаться разведенкой и потерять смысл жизни. Только у нее был Рик, а Софи придется строить все с нуля, кирпичик за кирпичиком, если все снова не рухнет.

– Он не прав, я знаю, Роберт поступил ужасно и отвратительно, только… сможешь ли ты оставить ваш брак в прошлом? – вопрос подруги эхом прозвучал в голове Софии, но ответить на него она не смогла даже самой себе. Слова Бет затрагивали самые далекие уголки души. Софи отвернулась, наблюдая за тем, как Рик играет с книгами, строя из них большой дом, а потом выпила остатки остывшего кофе. В этот момент домик Рика с грохотом рухнул.

– Лучше бы я была беременна.

– Ничего подобного. Это не так легко, как тебе кажется, – подруга фыркнула, заменяя кофе вином из своей немаленькой коллекции. Софи закатила глаза.

– Рик все видит, – в звенящую тишину проговорила Софи, а Бетани пожала плечами и что-то пробурчала себе под нос, выпивая чуть меньше половины бокала залпом.

– У меня все под контролем. Так что, когда ты пойдешь на встречу?

– Завтра. Мне нужна твоя помощь.

– Тебя подвезти? – беспричинно рассмеялась Бетани, понимая нелепость своего вопроса: у Софи была своя машина. Вино явно ударило подруге в голову.

– Сходи со мной в салон завтра утром.

– В салон? Зачем? – Бетани удивленно взметнула брови, наверняка, не привыкшая слышать подобное от Софи: та всегда отлично справлялась со своей внешностью и привлекательно выглядела без чьей-либо помощи.

– Я хочу привести себя в порядок, но не хочу заниматься этим сама. Возможно, покрашу волосы в темный цвет и немного их укорочу.

– Ну ладно, я оставлю Рика с няней. Позвоню ей прямо сейчас. Она замечательная женщина.

Бетани скрылась где-то в гостиной, разговаривая по телефону. Софи стала изучать комнату, снова думая о том, насколько уютно было бы жить в такой квартире: высокие потолки и панорамные окна; белая миниатюрная, но роскошная мебель, стильно расставленная по паркету. Бетани жила как в сказке, но в этом была «заслуга» ее мужа. Он оставил ей квартиру и машину и уехал в Манчестер. Только Софи откровенно не понимала, как можно откупиться от родного ребенка деньгами и забыть о нем.

Софи с печалью вздохнула, наблюдая за тем, как Бетани ходит по гостиной, держа за руку неугомонного Рика. В груди заболело.

И ведь где-то сейчас так же растет ребенок Роберта. Его дочь.

Его, а не их дочь.

Глава 3

«Говорят, что правда лечит, но оказалось, что она отравляет жизнь» 

2010, Октябрь

Перед глазами Роберта пронеслась вся жизнь, пока письмо отправлялось на почту Софии. В груди испуганно дрожало сердце.

Прошло уже две недели. Нужно встретиться с адвокатом и решить все нюансы. Я жду ответа до завтра.

p.s Можно подать встречный иск – так будет проще.

Вся жизнь, прожитая с женой, каждый их вечер, каждое утро пробежали красочными кадрами. В особенности ярко, как искра, вспыхнули те моменты, когда Роберт Белфорт недостойными поступками ставил под удар их с Софи брак. Их немного, но был самый ужасный, который позволял считать Роберта последней сволочью.

В горле застрял колючий ком, когда Роберт попытался перечитать свое сообщение. Так холодно, так колко звучали слова, и они обжигали. Это письмо огромной тяжестью ляжет на груди жены. За это Роберт хотел уничтожить себя.

Можно подать встречный иск – так будет проще.

Для кого?

Только для судьи, но все осложнит для него, для его жизни. Иском она докажет, что не готова простить мужа, что способна забыть их брак и все, что связано с Робертом. Сейчас же, пока от жены не поступило заявления, он надеялся на другой исход. Глупо надеялся, что Софи не даст ему развод. Только стоило ли в это верить после всего, что он сделал?

Он вспомнил, как уходил от редких и таких важных разговоров с женой, отмазывался, отговаривался и убегал, как будто она ничего для него не значила, как будто была противна. Но София была всем. Смыслом и мечтой, которая сбылась. Роберт хотел размазать себя по стенке за то, что разрушил их когда-то счастливый брак.

Живот скрутило в тугой узел, когда он представил зеленые глаза в слезах. В тот вечер он не был уверен, что решится на правду, но знал точно – больше нельзя было обманывать жену. Он всегда верил тем, кто говорил, что правда лечит. Но своим решением отравил их с Софи жизнь.

Роберт даже не знал, что может представлять собой такого бесчувственного и равнодушного человека. Его сердце трещало по швам, когда он говорил Софи правду; когда видел, как она плачет; когда видел ее боль. Но не нашел в себе силы броситься к ней в ноги и попросить выслушать. Можно ли теперь все исправить? Он был уверен, что нет. Разве можно сделать вид, словно ничего не было, когда любовь и надежда на счастливое будущее стерты в пыль? Роберт думал об этом, и грудь сдавливало обручем. Становилось нечем дышать.

Он потер виски, вспоминая, где находится. Выпустил воздух из легких и откинулся к стенке. В коридоре было слишком жарко и светло, от света резало глаза. Роберт прищурился и осмотрел помещение: оно было забито людьми, совершенно лишними хотя бы для его спокойствия. СМИ, журналисты и другие шишки, норовившие подыскать хороший материал для очередного репортажа, который впоследствии окажется ложью и преувеличением. Роберт сегодня должен был защитить Агату Никсон от заключения на несколько лет, спасти ее, вот только сейчас понимал, что не сможет этого сделать. Он сжал губы, чувствуя прилив жара и свою вину, ведь на него возлагали надежды.

В животе заурчало: то ли от нервов, то ли от голода. Он вспомнил завтраки по утрам, которые готовила Софи. Жена сражала наповал своим мастерством всех, кто когда-либо пробовал ее еду. Роберт бесшумно застонал. Голова закружилась, и он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, а затем достал из дипломата пару бумаг и внимательно прочитал их. Помахал листами перед лицом, чтобы пригнать хоть какое-то движение воздуха. На секунду духота спала и стало легче. Он сфокусировал взгляд и понял, что пора. Все зашагали в заполненный зал суда. На Роберта обернулись прокурор и следователь, как будто говоря: «Ты провалишься, Белфорт, даже не надейся». Массивные деревянные двери захлопнулись. Роберт сглотнул и, когда судебный исполнитель призвал к порядку, лишь взглянул на Агату. Та смотрела умоляющими глазами. Он отвернулся, заранее сожалея о вынесенном вердикте.

– Итак, Агата Никсон, вы убили своего мужа, – прокурор Тристан Коллинс выдвинул свое утверждение и кашлянул в кулак, сложив руки за спину и встав вплотную к обвиняемой. Их разделяли только металлические прутья. Сквозь них девушка смотрела то на мужчину, то опускала глаза в пол. А потом внезапно замотала головой в знак отрицания, но промолчала. – Расскажите, почему вы это сделали?

– Я… Просто защищалась. Я не хотела его убивать, – сдавленно произнесла Агата, всхлипнув.

– Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло.

– Он хотел ударить меня битой. У нас… – начала она и, казалось, начала задыхаться. – У нас в доме есть бита, мой муж играл в бейсбол по выходным. В тот вечер он был очень зол и пьян, – она говорила почти по слогам, шумно вдыхая и выдыхая через каждые три слова, – он хотел меня ударить, а я пыталась его оттолкнуть… Толкнула его со спины, он упал… И ударился головой об угол столика.

Когда миссис Никсон закончила, ее глаза наполнились слезами. Тонкие дорожки побежали по щекам. Роберт понимал, что разрушит еще одну жизнь, если не сможет помочь. Но как можно спасти человека, который за два года ни разу не написал заявление в полицию? Агата никогда никому не рассказывала о том, что муж ее избивал, отсюда и отсутствие возможных свидетелей. Даже лучшая подруга была не в курсе. Агата ничего не смогла сказать по этому поводу своему адвокату, чем усложнила дело. Роберт сложил руки на груди и сел прямо.

– Почему вы не рассказали об избиениях полиции? – как будто прочитав мысли защиты, спросил Коллинс. – Может быть, вы лжете, и муж никогда вас не трогал? А убили из ревности, например. Как вам такой расклад?

– Протестую, он давит на подзащитную, – чувствуя уже порядком возросшее напряжение, выступил Роберт, приподнявшись.

– Протест принят, – судья многозначительно кивнул, поправив очки. Эден Крофтон был самым миролюбивым судьей, которого только Роберт знал. И ему действительно повезло, что это заседание проводил именно Крофтон. На самом деле, адвокат надеялся на его мягкосердечность, потому что понимал, что защита без каких-либо доказательств выглядела глупо. И в голове Роберт пытался придумать какой-нибудь выход, чтобы не выставить себя в нелепом положении. В этот момент он начал сомневаться в своем профессионализме. Но в этом ли дело?

– Я просто боялась его. У нас маленький ребенок… – миссис Никсон всхлипнула, не сумев больше ничего сказать.

– У меня больше нет вопросов, – прокурор вернулся на свое место. Вопросов у Роберта тоже не было. В зал пригласили одного из свидетелей со стороны обвинения: непонятно откуда взявшийся сосед дома Никсонов, который появлялся там раз в несколько месяцев, и именно в ночь убийства проходил мимо. Слишком глупо и неправдоподобно. Этого свидетеля Роберт видел впервые, как и все остальные.

– Расскажите, что вы видели в тот вечер.

– Я возвращался из магазина как раз в тот час, когда она выбежала из дома с окровавленными руками. Агата плакала и металась вокруг забора, не зная, куда себя деть. Даже меня не заметила. – Мужчина уставился на Агату и недоброжелательно нахмурился. Он выглядел несколько солидно и в то же время нелепо: на голове черная шляпа, а поверх нее солнечные очки. Ему было не меньше сорока пяти лет. Роберт заметил, что его руки потряхивало, а на лице выступил пот.

– Подскажите, а вы видели, как муж избивал свою жену? Может быть, какие-то крики из дома, или полиция приезжала?

– Нет, сэр. Ни разу. Я часто видел их вместе, и выглядели счастливо. Мистер Никсон очень доброжелателен и даже муху бы не обидел. И своего сына тоже очень любил.

Роберт вдруг подумал, что это подстава, уж слишком наигранно говорил свидетель. К тому же, Агата Никсон говорила, что у них дочь. Прокурор нервно перебирал пальцами, продолжая опрашивать его. Роберт усмехнулся и бросил беглый вопросительный взгляд Агате, а та пожала плечами и помотала головой, подтверждая, что не знает этого человека. Он не понимал, почему подзащитная молчала.

Роберт выдохнул и запрокинул голову. Сейчас был именно тот момент, когда запросто можно заставить судью изменить вердикт, который наверняка уже был готов. Притащить лжесвидетеля, кто бы мог подумать! «Коллинс, ты сам себе подписал приговор», – с этими мыслями Роберт встал, прочистив горло.

– Ваша честь, могу я задать вопрос подзащитной, а потом опросить свидетеля?

– Пожалуйста.

– Миссис Никсон, подскажите, пожалуйста, вы знаете этого человека? – спросил Роберт, указывая на стойку свидетеля. Агата напряглась на секунду, а после расправила плечи и, уверенная, привстала.

– Нет, я вижу его впервые в жизни. Он никогда не жил по соседству с нами.

Коллинс зашумел бумагами, судья встревоженно переглянулся со стороной обвинения, а секретарь судебного заседания бегло записывала в протокол все, что говорила миссис Никсон.

– Возможно, вы просто его не запомнили? Посмотрите получше, – Роберт обернулся на свидетеля и сжал челюсти. Он знал, чем все это закончится, поэтому был уже относительно спокоен. Но в голове его кружил рой мыслей вперемешку с обоснованной радостью: все сложилось так удачно, что даже не пришлось придумывать выход из ситуации самому. Агата еще раз подтвердила, что никогда не видела этого мужчину, обосновав это замечательной памятью на лица.

– Вы действительно выбежали из дома после случившегося?

«После того, как завалила мужа», – пробежался шепот рядом с Робертом. Он вздернул бровь.

– Да. Я не знала, что мне делать. Сначала я посмотрела, есть ли пульс, но у меня была паника… Я не смогла толком ничего понять. Мне казалось, что он не дышит… Хотела позвать на помощь, но никого рядом не было. Я уже сказала, что соседей поблизости у нас нет, только напротив, но они были в отъезде, поэтому я… Просто покрутилась на месте, а потом упала на колени. В тот момент никто не проходил мимо, я точно это помню.

Роберт кивнул и обратился к свидетелю, тот замешкался и стал бегать глазами по залу суда, в частности в сторону Коллинса. Все, кто находился в зале, разом зашумели, и судья приговорил к тишине в помещении.

– Ваша честь, – тихо продолжила Агата, – у нас нет сына. У нас дочь.

Присяжные и все, кто был в зале, ахнули, а потом снова зашептались. Эден Крофтон ударил молотком второй раз.

– Спасибо, миссис Никсон.

Роберт довольно и еле заметно улыбнулся и повернулся к свидетелю.

– Мистер… Прошу прощения, как вас зовут? Почему вы не представились?

– Остин Форман.

– Мистер Форман, а вы знаете, что положено за умышленную дачу заведомо ложных показаний? – в лоб выпалил Роберт, подойдя ближе к мужчине. Он разглядел его морщины на лице, мутные серые глаза и черные с сединой волосы, разбросанные по лбу. Свидетель достал из кармана платок и вытер им виски, покрывшиеся испариной. Форман трясся.

– Протестую! Он давит на свидетеля. – Выкрикнул прокурор и вскочил с места, обратившись к судье. Бумаги в его руках задрожали, а сам он начал запинаться, но заметил это, кажется, только Роберт.

– Протест отклонен.

– Ваша честь, у меня есть основания полагать, что Остин Форман – свидетель, о котором узнали только сейчас, – дает ложные показания. Вы сами слышали, что сказала моя подзащитная.

Зал притих и замер, как будто время остановилось, а затем судья встал с места.

– Заседание переносится на завтра, – эхо от удара молотком по деревянной подставке разнеслось по залу, а через несколько минут толпа шумно покинула помещение.

Когда Агату вели мимо, Роберт взглянул на нее с полуулыбкой. Она кивнула ему в знак благодарности, хотя он ее ничем еще не заслужил. Вердикта нет, что решит судья – никому не было известно. Да и в снисходительности в этом случае будет заслуга прокурора, как бы это ни было странно. Коллинс привел лжесвидетеля, чем помог защите, сам того не понимая.

Роберт, немного довольный событиями, накинул куртку и, собрав бумаги, вышел на улицу. Шумный ветер охватил город. Складывалось ощущение, что жителей ждало что-то ужасное. Не менее, чем ливень с грозой, который затопит немало улиц. Небо затянулось рваными темными тучами, буквально за пару секунд Хьюстон погрузился во мрак, и вдоль дорог кое-где включились фонари. Районы поникли. Осень вступила в свои права и хладнокровно мучила жителей промозглым, хоть и редким, холодом. Роберт застегнулся до подбородка, только это не спасло. Тело пробирало мелкой дрожью. Он остановил ближайшее такси и назвал водителю адрес хостела, где жил с момента разлуки с Софи.

***

Он почти не спал этой ночью, но пару раз ему удалось заснуть на полчаса. К пяти Роберт открыл глаза окончательно и, больше не сомкнув их, поднялся. Принял контрастный душ, обмотал бедра полотенцем и попросил кофе в номер. В хостеле это не было предусмотрено, однако, милая девушка-администратор не смогла отказать. Когда в дверь постучали, он наспех накинул одежду и открыл дверь. Пока доставал купюры из бумажника, увидел, что девушка косится на него, но решил оставить этот момент не замеченным.

– Спасибо.

Когда он хотел закрыть за ней дверь, девица подставила ногу и широко улыбнулась, оглядев Роберта с ног до головы. Он про себя отметил, что девушка довольно симпатичная: миловидное лицо с маленькими веснушками и большие серые глаза, но ему не было до этого дела, он вопросительно нахмурил брови и спросил: «Что еще?»

Она промолчала и только через несколько мгновений, подмигнув, соизволила уйти, на что Роберт с облегчением выдохнул. После получил ответное письмо от жены. Он боялся читать его, словно там было что-то, что уничтожит его этим утром. Она написала в 6:15, как будто тоже не спала всю ночь. А потом Роберт вспомнил, что жена привыкла вставать так рано, чтобы проводить его на работу с завтраком.

Роберт потряс головой, чтобы выбросить тоскливые мысли.

Я свободна сегодня. Напиши мне время.

В груди кольнуло. Роберт потер ладони, затем пригладил ими еще влажные волосы, которые через мгновение снова вернулись в растрепанный вид. Отправил сообщение, что можно назначить встречу на семнадцать часов. Нервничая, Роберт ходил по маленькому номеру туда-сюда, пытаясь собраться с мыслями. Сегодня его ждало повторное слушание по делу Агаты, и теперь еще разговор с адвокатом и женой. У него не укладывалось в голове. Роберт не мог представить рядом с собой Софи при таких обстоятельствах, все это казалось чем-то невозможным. Неужели вот так все закончится? Все четыре года будут перечеркнуты общими договоренностями и окончательным решением, а потом вердиктом судьи, который позволит им развестись? Словно разведет по разным сторонам. У каждого будет своя жизнь. И у них больше не будет друг друга. А ведь он даже не смог ей все объяснить. И нужно ли это было Софи?

Когда Роберт передавал жене через судебного исполнителя документы о разводе, думал, что передает ей на ознакомление бумаги, где черным по белому написано о разрушении их счастливой жизни, о том, как он предал ее и вычеркнул из своего сердца. Но он не мог себе позволить отпустить ее, он не сможет вырвать из груди свою любовь к ней.

Роберт сглотнул и прилег на кровать, потерев переносицу. Голова кипела от шквала мыслей и ненависти к себе. Она, как змея, обвивала его, каждый день сдавливая и удушая сильнее. Он любил Софи. Любил, как никого в своей жизни. Она помогала его сердцу биться. И сейчас понимал, что с потерей Софии потерял смысл.

«Неужели нельзя было понять это раньше или придумать другой выход?» – спрашивал сам себя и не находил ответа. Когда в дверь постучали, Роберт будто очнулся от долгой спячки. А потом понял, что действительно уснул.

– Уборка номера.

Перед ним стояла пухлая женщина с тележкой, где были разложены моющие средства и тряпки. Горничная недовольно попросила освободить номер или «она пойдет дальше, а его номер останется грязным и вонючим».

– Я уже ухожу.

Роберт взглянул в зеркало, потер ладонью помятое лицо, допил остывший кофе, а после схватил пальто и покинул помещение.

Глава 4

«Порой кажется, что ты живешь по чужому сценарию, который хочется переписать от начала и до конца»

2010 год, Октябрь

В пятницу Софи проснулась слишком рано. В последние дни она почти не спала ночью, но всегда засыпала под утро и открывала глаза впритык ко времени, когда пора уже было выходить из дома. Софи не любила и не терпела опозданий, и каждый раз ругала себя за такую оплошность, если вдруг она случалась. Зная, что никто на работе не сделает замечания, Софи все равно напоминала себе, что это некрасиво по отношению к другим сотрудникам и начальству. В этот раз пришлось оставить магазин на Хилари, другого продавца, которая сменяет Гэри день-через-день. София доверяла ей, но все равно волновалась, потому что привыкла наблюдать за работой подчиненных и держать все под контролем, в том числе чтобы самой не получить выговор от начальницы.

– Да, сегодня без меня. Если что-то срочное – звони. А лучше пиши, я вряд ли смогу ответить на звонок, – пробубнила почти себе под нос Софи, пока складывала всякую мелочь в сумку.

Хилари пожелала хорошего дня и отключилась, а София еще с минуту держала телефон у уха, прижав его плечом. После накинула плащ и выскочила из квартиры, напоследок бегло осмотрев пустую гостиную. Из нее еще разносился запах одеколона Роберта, хотя прошло уже немало времени. Возможно Софи просто казалось, что в квартире все пропахло цитрусом, таким привычным для нее. Иногда ее тошнило, и даже открытые окна не спасали ситуацию. Она не понимала: становилось плохо от парфюма, либо же от самого Роберта.

Она написала мужу сообщение рано утром, когда больше не смогла сомкнуть глаз.

Я свободна сегодня. Напиши время.

Теперь было несколько часов, чтобы сходить в салон и привести себя в порядок. Руки не слушались с того момента, когда Роберт сказал о ребенке. Софи не могла по-хорошему уложить волосы, словно они тоже не видели смысла жизни. Единственное, на что ее хватало – тщательно помыть и расчесать их. София потеряла всякое желание по два часа каждое утро стоять у зеркала, чтобы «выглядеть сногсшибательно», как говорила Бетани. Не приходилось отрицать, что выглядела она всегда хорошо, только вот сейчас ей не удавалось вернуть прежний блеск в глазах и румянец на щеках. Наверняка даже самая дорогая косметика не сможет это исправить.

Софи ждала ответа от Роберта, пока сидела в машине. С минуты на минуту должна была подойти Бет, чтобы составить компанию. Подруга плюхнулась на пассажирское сидение, когда на часах уже было десять утра. Форд загудел и тронулся с места, и в этот момент телефон неожиданно завибрировал в руке Софи. Она дернулась и резко затормозила, отчего телефон улетел под ноги, а не пристегнутая Бетани вписалась в бардачок. Чертыхнувшись, Софи замерла. Казалось, что несколько секунд до осознания произошедшего длились вечность.

– Эй, так же и убить можно! – прикрикнула Бет, доставая зеркало из сумочки. Она пощупала нос, шипя от боли, и сомкнула губы.

– Черт, прости, сильно ушиблась? – Софи заботливо протянула руку подруге, слегка дотрагиваясь до плеча. Бет потерла ушибленную кисть и смерила Софи пронзительным и не очень довольным взглядом, потом пошевелила пальцами и коротко кивнула:

– В следующий раз можно быть осторожнее. Поехали.

– Точно все нормально? Может быть поедем в больницу на снимок? Вдруг что…

– Все нормально.

– Прости меня…

Бетани похлопала ее по плечу и улыбнулась. Софи с печалью кивнула. Достала телефон и нажала кнопку разблокировки, чтобы посмотреть, кто оказался виновником такой нелепой ситуации.

В 5.00 p.m жду на Ла-Бранч-стрит, 10.

Бетани шмыгнула носом и вскинула подбородок, а потом вопросительно уставилась на подругу. София поджала губы. Ее затошнило, а ноги вдруг стали ватными.

– Это Роберт. Он сказал, что можно подъехать к пяти. У нас куча времени, правда?

***

Когда Софи разглядывала себя в большом зеркале, ей на секунду показалось, что это не она. Ее лицо вдруг стало округлым, его украсило аккуратное каре темного цвета. Софи до сегодняшнего дня носила более длинные волосы, с уже отросшими корнями. А сейчас не узнавала была слегка ошеломлена, точно напротив стояла девушка с обложки модного журнала. Визажист нанесла ей легкий макияж, который был почти не заметен, но при этом косметика сделала ее моложе и ухоженнее. Кожа была ровной, словно Софи действительно помолодела на несколько лет. Челка лежала на лбу неподвижно, но совсем не ощущалась и не мешала. Кажется, Софи именного этого и хотела. Она разглядывала себя и привыкала к новому образу, пока не вернулась Бетани с двумя стаканчиками кофе. Бет раскрыла рот, чуть не уронив кофе, и тут же поспешила поставить его на столик в зоне ожидания, а после посеменила к Софи, раскинув руки.

– Хей, куда ты дела Софи? – с наигранным возмущением спросила Бетани, а потом широко улыбнулась.

– А куда ты дела свой синяк на носу? – спросила Софи, и ее брови взметнулись ко лбу. Вопрос скорее был риторическим, но она усмехнулась, заметив недовольное лицо подруги. На самом деле, ей пришлось еще несколько раз извиниться за форс-мажор утром, чтобы Бет ее простила.

– Я замазала его, – с ухмылкой сказала Бетани и с восхищением в глазах стала осматривать подругу, накручивая круги вокруг нее.

София смущенно опустила глаза. Ей было непривычно чувствовать на себе пронзительные взгляды, хоть это и была близкая подруга. Работники салона тоже порядком посматривали на нее и улыбались.

– Знаешь, я даже не помню, как выглядела до этого.

– Думаю, это то, что нужно. Ты сногсшибательна!

– Ты, между прочим, выглядишь не хуже.

София вгляделась в лицо подруги и обвела ее взглядом: каштановые волосы теплого оттенка, слегка волнистые от природы, всегда нравились Софи. Она даже немного завидовала. Такие волосы не приходилось укладывать каждое утро по два часа, и Бет это подтверждала. Кроме того, они очень шли ее лицу с аккуратным небольшим носом и немного пухлыми губами.

Софи вернула взгляд в зеркало.

– По-моему, цвет чересчур вульгарный… – подытожила она и потеребила кончики волос. На самом деле, ей нравился оттенок: темно-шоколадный, почти черный. Но все равно казалось, что он делал из нее слишком важную персону. Более важную, чем раньше. Она никогда не ощущала себя в таком статусе.

– По-твоему, тебе это не подходит? Роберт оценит.

Когда подруга упомянула имя мужа, Софи застыла. Улыбка спала с губ, а по рукам пробежала дрожь. Софи, на время забыв причину визита сюда, тут же ее вспомнила. Она взяла сумочку и направилась к стойке, чтобы расплатиться. Бетани забрала уже остывший кофе и подождала подругу на улице.

София затянула шелковый шарф на шее так туго, что казалось, артерии вот-вот лопнут. Внезапный легкий холод пробрался под плащ, заставляя сжаться. Только сейчас она разглядела, что Хьюстон накрыла осень, непривычно прохладная, ведь в это время в городе всегда было тепло. А нынешний год предвещал что-то мрачное, словно он тоже недоволен тем, что случилось с семьей Белфорт. На асфальте от ветра шуршали редкие опавшие листья, превращаясь в грязь под подошвой прохожих. Воздух пропитался запахом дождя, а небо затянулось серыми угрюмыми тучами, которые с каждым днем меняли цвет на более удручающий. Софи не любила дождь, он навевал грусть и усугублял и без того не радужное настроение. Хьюстон как будто плакал вместе с ней.

Ей показалось, что вокруг слишком многое связано с Робертом. О нем напоминал каждый второй. И сам он до сих пор не исчез из ее жизни. Казалось бы, ничего такого в этом не было: всего лишь развод, всего лишь новый поворот судьбы и новая жизнь, но почему так хотелось возненавидеть каждого, кто говорил о нем?

Софи хотела вернуть свою фамилию, хотела навсегда забыть лицо мужа: его колючую щетину, морщинки и глубокие глаза. Прожитые с ним дни тоже хотелось выбросить из памяти. Она мечтала проснуться одним утром и понять, что ничего не было, что все это оказалось сном. Только не могла стать черствой, как камень, не могла выбросить из сердца чувства. Они терзали ее ночами, не давая спать. Софи любила мужа, но каждый день пыталась избавиться от этого. Кому была нужна эта любовь? Роберт будет жить со своей новой семьей, у него будет дочь, а у Софи не останется ничего, кроме любви, которую она так хотела уничтожить, чтобы не сойти с ума.

– Извини, я не хотела, – с сожалением Бетани взглянула на подругу и протянула стаканчик.

– Все в порядке.

– Знаешь, я тут подумала… Может, мне тоже начать все заново? – выпалила подруга, допивая последние капли остывшего американо.

Софи усмехнулась и с легким удивлением осмотрела лицо Бетани. Подруга отвергала любого мужчину после развода и говорила, что они все противны ей до ужаса.

– Я подумала, что ты уже выпила с утра, иначе с чего такие заявления?

Бет демонстративно цокнула и пнула лежащий рядом камень носком ботинка. Девушки стояли возле салона и не торопились уезжать. Даже ветер не сумел прогнать их с улицы. Через пару минут они уже шли по аллее, но медленно, чтобы не уйти далеко от машины. Софи на секунду показалось, что они давно вот так не гуляли вместе. В таких прогулках было что-то особенное. Что-то личное и приятное.

– Наверное, раньше я не понимала, как тяжело одной с ребенком. А еще мне нравится один парень из ресторана, он довольно милый, – подруга пожала плечами и улыбнулась, потом бросила пустой стаканчик в урну и сунула руки в карманы плаща. Софи показалось, что, черный и длинный, он старил ее лет на пять, но решила не говорить об этом. В прочем, Софи еще заметила, что у Бетани образовались мелкие морщинки на лице, и когда-то яркий блеск в ее серых глазах угас. Она смеялась, поддерживала Софию, но было заметно – это не то, что она чувствует по-настоящему. Она гасла, и Софи это не нравилось.

– Теперь я тебя не узнаю. Ты говорила, что у вас на работе одни имбецилы.

– К нам недавно пришел новый бармен. Предыдущего я уволила, он перебил чертову кучу дорогущего коньяка.

– Бедняга, теперь не повезет другому ресторану, – Софи покачала головой и развернулась в обратном направлении. Они пошли к машине.

– Думаю, что его никуда не возьмут, максимум он вылетит после испытательного срока.

Когда они дошли до автомобиля, на Хьюстон обрушился проливной тяжелый дождь. За пару минут он успел залить чуть ли не полгорода. Девушки смотрели на него через лобовое стекло и молчали. Монотонный барабанный стук с одной стороны убаюкивал, а с другой напрягал сильнее. Казалось, это полностью испортило их день. Софи переплела редкую для города погоду со своей судьбой, решая, что это знак. А потом нарушила тишину, от которой чувствовала себя некомфортно.

– Так что там с новым барменом? Он симпатичный?

– Неплохой парень, но он ведь мой подчиненный, – Бет глубоко вздохнула. – Как-нибудь заходи к нам, сама посмотришь.

Софи кивнула и включила дворники, зациклила на них свой взгляд, наблюдая за тем, как они резво раскидывают падающие потоки воды в стороны, а потом дождь закончился так же внезапно, как и начался. Она выдохнула с таким облегчением, будто с души упал камень. Бетани тут же оживилась и вбила в навигаторе ближайший бутик.

– Хочу кое-что присмотреть себе, тут, на соседней улице. У нас же еще есть время?

Когда Бетани сказала, что хочет купить что-то для себя, – она соврала. На самом деле, они приехали в магазин одежды, чтобы купить наряд для Софии. Бет сказала, что ей надо сразить всех наповал, и чтобы Роберт потерял дар речи при виде жены. На этот раз Софи не стала обращать внимания на очередное напоминание о муже и не решилась противиться подруге, это было бессмысленно – она все равно заставит ее что-то купить. Пока София медленно ходила между рядами с платьями и блузами, Бетани шустро лавировала в другом конце магазина в поиске чего-то стоящего. Через мгновение она оказалась возле Софи с двумя нарядами и всучила их подруге, подталкивая к примерочной. Бет отказалась слушать, что в гардеробе подруги полно вещей и ей есть что надеть.

«Для обсуждения развода нужно явно что-то покруче». Как бы глупо это ни звучало – Софи не стала перечить.

– Мне кажется, это перебор, – вынесла вердикт София, оценочно осматривая свою фигуру в облегающем платье на бретелях. Изумрудного цвета, хлопковое, с глубоким вырезом и достающее едва до бедер. Она покачала головой. Платье ей не шло. По крайней мере, если она придет в нем на встречу с адвокатом, тот не примет ее за адекватного человека.

– Согласна. Давай черное, – согласилась Бетани. В руки Софи упало более строгое и классическое платье-футляр с квадратным вырезом на груди. Длина доходила до колен, что точно не выглядело вульгарно.

София покрутилась и пригладила бедра ладонями.

– То, что нужно. Берем.

– Оно красивое, но у меня… – Софи замялась, думая, как лучше сказать подруге о том, что оно было слишком дорогим для нее. Платье ей понравилось, оно так хорошо сидело на фигуре, словно сшито по ее меркам, а еще в нем Софи наконец поняла, каково чувствовать себя важной и уверенной, вместе с новым образом.

– Я плачу, не переживай. Это мой тебе подарок на развод, – Бет хохотнула, хлопнув по плечу подругу, и, подозвав продавца, попросила завернуть наряд.

София сжала губы, чувствуя себя неловко.

– Наверное, это плохая идея. У меня же куча одежды. Тем более это никакой не праздник, – заволновалась Софи. Она впервые настолько неуверенно почувствовала себя, что даже отмашки подруги не сыграли никакой роли. Бетани махнула на нее рукой и ушла к кассе. Софи шумно выдохнула. Иногда ей казалось, что Бетани непрошибаемая и слишком упрямая, но любила ее и за это в том числе, и сейчас снова подумала о том, что было бы, не будь Бетани Олдридж ее подругой. При одной мысли об этом в голове образовывалась черная дыра, и Софи сразу все становилось понятно.

Когда они подъехали к Ла-Бранч-стрит, часы показывали половину пятого. Софи напряглась. Бетани все еще была с ней, желая проводить и потом доехать до дома самой. София дышала глубоко и слушала, как звонко бьется сердце. Ей показалось, что Бет тоже слышала его стук, оттого ненадолго перестала дышать. Руки потряхивало. Софи посмотрела в зеркало на козырьке и поправила челку, а потом подкрасила губы красной, но не сильно яркой помадой. После почувствовала себя глупо, ведь шла не на свидание, а на встречу с адвокатом, чтобы обсудить развод с мужем. Ей подумалось, что она одета неправильно, но Бетани твердила, что так будет лучше.

«Пусть он знает, кого потерял».

В груди больше не болело при каждой мысли о разводе. Складывалось ощущение, что именно так и должно все быть, словно они жили по чьему-то сценарию, который не нравился Софии. Ей хотелось его переписать. Несмотря на непривычное спокойствие, Софи не перестала плакать. Каждое утро ей приходилось маскировать опухшие глаза, чтобы никто ничего не подумал. Она почти приняла факт того, что муж ее обманул и должен уйти, но сердце отвергало эту правду всеми силами. София пыталась скрыться в книжных мирах, окунуться в судьбу других, пряталась за страницами, но у нее плохо получалось. В мысли постоянно врывался муж.

– Это всего лишь разговор. Не трясись, как перед первым свиданием. И забери у него все, раз он забрал у тебя счастье, – Бетани кивнула в знак подтверждения своим словам и гордо подняла голову. Несмотря на уверенность в своих словах, выглядела подруга грустно. Софи понимала, что Бетани переживает за нее.

– Я так не могу.

– Можешь. Он чертов козел, Софи. Почему нет?

– Наверное… – нерешительно ответила она и вздохнула. Софи знала, что ее муж козел, но все еще мысленно продолжала находить ему оправдания, в которые сама верила с трудом. – Мне надо идти.

Они вместе вышли из машины, Софи поставила ее на сигнализацию и попрощалась с Бет. Та поймала такси.

– Пошел он к черту! – напоследок крикнула Бетани, не смущаясь прохожих и водителя, и ее увезли в обратном направлении.

Софи на пару минут застыла на месте, не решаясь войти в адвокатскую контору. Она не знала, кто будет представлять их дело в суде, но Роберт наверняка нанял хорошего адвоката. К слову, она думала, что он будет с работы мужа, но этот офис она видела впервые: высокое, довольно новое и стильное здание, похожее на маленькую копию Пизанской башни. Оно пугало своим размером, но вызывало доверие.

– Добрый день, рады вас приветствовать. У вас назначено? – улыбчивая девушка на ресепшн вышла к Софи, сложив руки в замок перед собой. Ее утонченная фигура была облачена в классический черный костюм.

– Э… Наверное. На самом деле, я не знаю. Меня должен ждать муж и адвокат в пять часов, – промямлила Софи. Глупость ситуации вызвала у нее легкое недоумение. Почему Роберт не предупредил ее об этом? Она бесшумно выпустила воздух из легких и осмотрелась.

София ждала небольшую конторку в маленьком офисе, где нет такого контроля, а оказалась в многоэтажном здании с кучей дверей и безумно дорогим стеклянным интерьером. По этажам катался такой же стеклянный лифт, в который постоянно кто-то заходил и выходил. Казалось, что в этом здании все жили на повышенной скорости, как будто фильм поставили на перемотку.

– Подскажите фамилию, пожалуйста.

– Белфорт. София Белфорт.

Девушка попросила подождать, пока проверит данные в компьютере. Софи сдала плащ в гардероб для посетителей и встала возле стойки.

– Все в порядке, вас ждут. Вы можете подняться на четвертый этаж, офис номер девяносто три. – Администратор вежливо указала рукой на лифт. Софи только сейчас заметила, что у нее разного цвета глаза: один голубой, а другой карий. Это выглядело необычно, но красиво. Сама она была довольно молодой, но, кажется, хорошо справлялась со своими задачами. София поблагодарила ее.

Потом быстро нашла нужную дверь и была рада, что она оказалась не прозрачной, потому что долго мешкала, прежде чем постучать и войти. Софи боялась. То ли окончательно потерять мужа, то ли расплакаться при виде него и оказаться в неловкой ситуации.

Громкий звонкий голос пригласил ее войти. Софи восстановила дыхание и мысленно попросила тело унять дрожь. Когда она открыла дверь и вошла, небольшие каблуки застучали по паркету. Ей пришлось сделать всего два шага до овального деревянного стола, за которым сидели Роберт и незнакомый мужчина, игравший роль их «разлучника». Софи дала ему это прозвище всего несколько секунд назад. Когда взгляд упал на мужа, в сердце точно выстрелили. Ей пришлось постараться, чтобы лицо не выдало боли. В этот же момент ей захотелось сильно закричать, но она опустила уголки губ и напряглась. Роберт смотрел Софи прямо в глаза, за что сейчас она ненавидела его еще больше, но не могла отвести взгляд. Хотелось рассмотреть каждый дюйм его лица, каждую новую морщинку. Вместе с тем забыть их навсегда. Она заметила изумление. Вероятно, Роберт не ожидал видеть жену в таком виде. Мускул на его лице дернулся, и он еле заметно раскрыл рот.

– Здравствуй, Софи…

Глава 5

«Как разговаривать о разводе с человеком, которого хочешь сохранить в своей жизни?»

2010 год, Октябрь

Софи вошла в кабинет, и в этот момент сердце Роберта остановилось. Так же резко, как жена появилась здесь. Было трудно поверить, что она придет на встречу с адвокатом. Необходимо было обсудить все моменты и детали относительно развода, и Роберт понимал, что жена должна была прийти, но Роберт ее… не ждал?

Не ждал ее такой. На мгновение показалось, что это была вовсе не София, а всего лишь кто-то ошибся кабинетом, но она уверенно шла к столу. И Роберт знал эту походку – строгую, легкую, родную. В голове возникали вопросы: кто эта женщина? Почему она выглядит так? Почему на ней вульгарное платье? Как я мог потерять свою Софи?

Он встретился с ее глазами. На мгновение показалось, что в них застыли слезы. Но Софи улыбнулась так, словно пришла на дружескую встречу, а не говорить о разводе. Только все это больше походило на игру или на заранее написанный сценарий, в котором Роберту придется заплатить за свои ошибки. Он сглотнул и отвел глаза. Сердце отчаянно колотилось в груди, а за окном светило солнце. Яркое, как никогда. Но кого это сейчас волновало?

Роберт вернул свой взгляд и едва заметно обвел им Софи, с ног до головы, словно изучал, как детали, чтобы потом разобрать и собрать снова. Не верил глазам. Роберт давно не видел жену в таком облике. Собственно, никогда не видел такой. Он продолжал смотреть на нее, как на что-то прекрасное и впечатляющее, откладывая в памяти облик.

Она подстригла и покрасила волосы в темный «шоколадный» цвет. Прическа ей шла, но он никогда не мог представить Софи с каре такого оттенка. И теперь ее лицо сильно выделялось. Оно было бледным, но стало таким из-за косметики, которую Роберт никогда не любил, однако Софи все равно красилась по утрам. Для поддержания своей красоты, как она говорила мужу, чтобы тот не ворчал. Черное платье вовсе делало ее чужой. Она была похожа на актрису. И наигранная улыбка тоже показывала, что все это – лишь роль. Роберт хорошо знал Софию, выучил все ее манеры, как свои пять пальцев, и мог узнать даже с закрытыми глазами.

Их взгляды в очередной раз встретились, только теперь жена поджала губы, а в горящих глазах заиграла обида. Софи злилась и хотела заплакать. Роберт знал, что она всегда морщит лоб, когда злится, и поджимает губы, когда слезы на пределе. Он в очередной раз вспомнил, что натворил и из-за чего сегодня проходило собрание. Потом запрокинул голову назад, пытаясь сдержать разыгравшуюся агрессию. На секунду взглянул на сидящего напротив адвоката и понял, что разговор задерживается. У адвокатов на счету каждая минута. Он это понимал, как никто другой. Но все молчали. И казалось, как будто время замедлилось, издеваясь над ним. Роберт раскрыл рот.

– Здравствуй, Софи…

– Здравствуй, Роберт. – Холодным голосом поприветствовала его жена, но растянула губы в улыбке, словно была рада видеть. С той же улыбкой она посмотрела на адвоката. Тот слегка привстал в приветственном жесте и сел обратно:

– Алленс Тернер, на сегодняшний день буду помогать вам с… – дружественно начал он, но запнулся, не зная, как правильно охарактеризовать свою роль на сегодня. Ведь причина этой встречи была совершенно не радостной. Потом он убавил пыл и продолжил более формально: – Адвокат по бракоразводным процессам.

Роберт заметил, что Софи не отрывала взгляда от Алленса. Заинтересованного, любезного взгляда. Или Роберту мерещилось. Он смотрел на них по очереди, а потом нервно стал крутить в руках ручку. Через пару мгновений послышался хруст. Это отвлекло Софию от гляделок, и она, нахмурившись, наконец повесила вещи на стул и села. На столе лежали документы и чистые листы с ручкой. В кабинете витало напряжение. Оно сжимало Роберта и все, что его окружало. От каждого взгляда Софи в воздухе появлялись искры. Он больше не мог поднять глаза и посмотреть на жену, боясь обжечься. Но исподлобья заметил ее оголенные руки и ключицы. Он тяжело вздохнул, не понимая, как находиться в кабинете с такой женщиной. Родной и одновременно чужой. И такой прекрасной. Хотел изучить ее от начала и до конца, расписать в красках внешность, каждую черту и написать, как картину. Именно сейчас, когда она такая… превосходная. Но уже не его.

И в этот момент, когда Роберту больше всего хотелось дотронуться до рук Софи, взглянуть в глаза и сказать, что он ее любит, ему приходится сидеть и обсуждать бракоразводный процесс. Как разговаривать о разводе с человеком, которого хочешь сохранить в своей жизни?

«Как вообще можно было довести до развода?» – Роберт снова и снова спрашивал себя и не находил ответа. Он в который раз осознал, что совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Потер затылок и почувствовал тупую головную боль, отдающую звоном в ушах.

Софи неподвижно смотрела на бумаги перед ней, а адвокат молчал. Кто-то должен был начать этот разговор, и Роберт надеялся на Алленса. Тот всегда начинал и заканчивал вовремя, и ценил каждую минуту своего времени, а сейчас он не узнавал коллегу. Как будто приход Софи перевернул все вверх ногами.

– Итак, – Алленс наконец прокашлялся и сложил перед собой руки. Роберт благодарно взглянул на него. Отметил, что сегодня Тернер выглядел неплохо. Даже лучше, чем всегда, будто специально привел себя в порядок, зная, что рядом будет женщина. Роберта это мало волновало, ему было важно получить помощь в своем вопросе. Сам Роберт не был силен в разводах, как адвокат, знал только общие моменты, поэтому было проще довериться профессионалу. Роберт заметил краем глаза, что Софи напряглась, и ее лицо померкло. Он опустил взгляд.

– Нам важно сегодня разобраться со всеми нюансами, чтобы не растягивать процесс на несколько месяцев. Должен вас предупредить, что развод может затянуться и на год, и на два… Если вдруг супруги не смогут договориться, и возникнут спорные вопросы. Поэтому нам важно решить все сразу. – Алленс говорил, сосредоточившись на важности дела. Он увлекся работой, и кажется уже не обращал внимания, что взялся за дело старого знакомого. Дружественные отношения никогда не мешали ему, за что Роберт еще больше его уважал.

– Простите… – Вдруг оживилась Софи. – А можно это сделать максимально быстро?

Роберт застыл. Стало душно и трудно дышать. Ему вдруг показалось, что каждое слово, каждый ответ Софии сегодня будет лезвием ножа. Если бы получилось представить, что это работа и нужно просто поприсутствовать как помощник адвоката, то было бы легче. Но он не мог. Рядом с ним, всего в нескольких дюймах, сидела его жена, с которой через какое-то время они станут чужими людьми. Жена, которую он видел раньше каждый день, а сегодня не узнавал.

Если бы в жизни был счетчик с неправильными поступками, то шкала Роберта давно бы взлетела до предела от всего одной, но такой ужасной ошибки. В детстве мама ему говорила, что нельзя обманывать того, кого сильно любишь. Он запомнил навсегда. И все два года каждый день вспоминал эти слова с отвращением к себе и виной перед ней. Еще мама рассказывала, что жизнь несправедлива. Она иногда подкидывает неприятности, которым ты не можешь противостоять, не находишь силы сопротивляться. Даже самый сильный человек порой не подвластен судьбе. Она перечеркивает все твои планы и рушит надежды, ломает любовь и семьи. Но чаще всего в этом виноват ты сам. Мать предупредила его, что на пути будет много трудностей, с которыми придется справляться, чтобы обрести силу, дух и терпение. Только Роберту казалось, что в свои годы он так ничему и не научился.

– Все зависит от того, как быстро мы решим вопросы между собой, и сколько будет спорных. Что ж, тогда начнем вот с чего… Почему вы хотите развестись? Этот вопрос будет задан в суде, и вам все равно придется на него ответить. И я должен понимать, с чем мы работаем. Роберт?

– Да? – вернувшись из размышлений, откликнулся он, прослушав вопрос.

– Дело в супружеской измене, мистер Тернер. Мы же говорим откровенно? Вы, наверное, все знаете. У Роберта есть внебрачный ребенок, – вмешалась и четко выговорила Софи, как по заранее заученному плану, будто знала наперед, что спросит Тернер. В момент, когда прозвучала фраза о ребенке, Софи держалась крепко, ее голос не дрогнул. Словно Роберт не ей сделал больно своим признанием. Либо он никогда не знал, что его жена тоже хорошая актриса.

София поправила волосы и принялась теребить пальцы. Она держала спину ровно, голова была высоко поднята. Роберт заметил, как изящна была ее шея и как красивы были руки. Он не понимал, почему именно этот день стал поводом для таких изменений. Что с ней случилось? Неужели таким образом она показывала, что начала новую жизнь?

– Увы, подробностей я не знал. Что ж… Роберт, расскажешь?

– Нет.

– Нет? Хорошо.

– Алленс, это не имеет отношения к делу, – на своем языке заговорил Роберт. Он отвечал сквозь зубы. Ему было тяжело говорить о своей чертовой ошибке, о том, что он сломал свою жизнь, и сейчас вынужден решать вопросы развода с любимой женщиной. Роберт отвернулся, сложил руки на груди. В голове звенело, а воздух в кабинете наэлектризовался. Роберт часто и мелко дышал, кислород не успевал доходить до легких. Он прикрыл глаза, на скулах заиграли желваки.

– Нам будет проще, если развестись – будет обоюдным желанием. Софи, ты что-то имеешь против? Может быть, у тебя есть какие-то условия или…

– Нет. В том смысле, что я ничего не имею против, – оборвала слова адвоката София и откинулась на спинку стула. Она не смотрела на Роберта, но когда он смотрел на нее, то видел в глазах укор и вопрос: «Видишь, что ты натворил? Посмотри, что ты наделал с нашей жизнью.»

– В этом случае мы с Робертом соберем все бумаги, и я подам заявление как ваш представитель. Идем дальше… У вас есть дети?

Софи внезапно выпрямилась и сжала челюсти: скулы напряглись. Глаза округлились и заслезились. Роберт сидел не так далеко, чтобы увидеть все, что происходило с ней. Роберта как будто полоснуло ножом. Он промолчал и опустил взгляд.

– У нас нет детей, мистер Тернер.

– Я думаю, можно просто Алленс. Буду рад, если мы будем придерживаться темы нашего обсуждения, но такая официальность ни к чему.

– Да, конечно… Алленс, – чуть тише, медленно проговорила Софи, словно смаковала это имя на губах. – Общих детей у нас нет.

– Это упрощает дело. Осталось решить вопрос со счетами, имуществом и всем остальным.

– Я принесу нам кофе, – отозвался Роберт и пулей выскочил из кабинета, чувствуя, как жар душит его. Дверь хлопнула, и Софи подпрыгнула на месте, возмущенно взметнув брови.

– Итак, Софи, ты хочешь остаться в вашей квартире?

– Нет, я бы не хотела жить в ней. Роберт может выкупить ее, если хочет жить там, – Софи взглядом указала на мужа, – или мы ее продадим. Да, так будет лучше.

– Ты что думаешь? – переводя взгляд на Роберта, спросил Алленс.

– Сделаем, как хочет София. Продать, значит, продать, – сдавленно ответил Роберт, переборов нежелание что-либо говорить и опустив взгляд вниз. Он продолжал вертеть сломанную ручку в руке. Кофе остыл, так никем и не тронутый.

– Ладно. Кажется, мы все решили. Часть средств, расположенных в банке, будет переведена тебе после развода, – подытожил Тернер, глядя на Софию. – И средства после продажи квартиры тоже.

София кивнула, не находя подходящего ответа. Роберт исподлобья оглядел ее, замечая, как тяжело она дышит.

– Насколько я знаю, Роберт, ты ушел из дома, поэтому тебе сейчас нельзя там находиться. Где ты будешь жить? Твои вещи еще в квартире?

– Я разберусь. Да, вещи там. Я бы их забрал… как-нибудь на днях.

– Можешь прийти, когда я буду на работе, – отозвалась Софи, не обращая взгляд на мужа. Она увлеченно смотрела в окно, словно там происходило что-то интересное. Но с такой высоты были видны разве что верхушки соседних зданий и облака, которые именно сегодня были необычайно красивы и пушисты, как клубки сахарной ваты.

– Хорошо. Роберт, ты собрал все документы? Я завтра же отправлю заявление в суд. Софи, тебе придет извещение, – Алленс с сожалением посмотрел на Софию. Она на секунду встретилась с ним глазами и склонила голову. – Роберт, ты передашь мне бумаги по счетам и имуществу?

Роберт еле заметно кивнул, и адвокат поднялся с места, принимаясь собирать вещи. Он накинул пиджак и оглядел обоих.

– Мне жаль, что так случилось, – поджав губы, напоследок искренне проговорил Тернер и прошел к выходу. – Роберт, я жду тебя внизу.

София подняла голову, посмотрела вперед, в окно, где ярко светило солнце. В такой печальный день оно светило слишком ярко и щипало глаза. Роберт разглядывал ее руки и то, как она нервно теребила лист бумаги. Никто не хотел говорить, но и уходить тоже. В этот момент им обоим нечего было сказать. Все сложилось так, как, наверное, должно было. Роберт всегда считал себя недостаточно хорошим для Софии, и вот так получилось, что судьба их почти развела. Но виноват в этом был только он. Только человек виноват в своих проступках и только он должен за них расплатиться. Роберт знал, что развод будет самой сильной болью, и именно поэтому пошел на него. Он сам выбрал себе наказание. Но этим самым обрек жену страдать не меньше.

– Мне пора, – вдруг оживленно проговорила Софи и поднялась, забирая вещи.

– Да, мне тоже, – Роберт встал с места, не переставая смотреть на жену. Он увидел ее изящность, заметил то, чего не видел все эти годы, отмечая насколько она волшебна.

Он шел за ней, пока София двигалась к выходу. Она направлялась к машине уверенной, твердой походкой. Эхо от стука каблуков разносилось по пустому крыльцу здания.

– Софи… – Роберт окликнул ее и остановился.

Она обернулась с надеждой в глазах, как будто муж сейчас признается, что все это глупая шутка, что все еще можно исправить. Роберт подошел ближе. Она посмотрела ему в глаза и своим взглядом заставила прочувствовать на себе всю боль. В зеленых глазах отражалась плещущаяся ненависть, грузом лежащая обида и злость. Роберт раскрыл губы в желании сказать то, что давно хотел, но накатившиеся слезы Софии не дали этого сделать. Он знал, если скажет – сделает хуже. Он и так уже сломал все, что можно было. Роберт боялся сломать Софи окончательно.

– Что ты хотел, Роберт Белфорт? – запнувшись на имени мужа, спросила Софи, высоко подняв голову. Он посмотрел на ее дрожащие бордовые губы.

– Я все исправлю, – сказал Роберт, в моменте сам не понимая, что имел в виду. Разве уже можно было что-то исправить?

Подувший ветер растрепал волосы Софии. Она не стала их прибирать, а смотрела сквозь спутавшиеся пряди на мужа. Роберт увидел слезы на ее щеках и сжал кулаки. Он не мог стереть их с ее кожи, не мог обнять Софи. Роберт ничего уже не мог сделать. Он причинил ей боль, разрушил все счастье, которое они успели создать. И сейчас просто не имел права дотронуться до жены.

– Можешь не утруждаться. До встречи в суде.

Софи развернулась и зашагала к машине как в замедленной съемке. Ее бедра, утонченно обтянутые тканью платья, качались в такт твердой походки. Роберт смотрел и запоминал ее такой, чтобы навсегда оставить в своей памяти, если Софи не сможет простить.

Он не заметил, как жена исчезла из поля зрения. Именно в этот момент он упустил ее. Он потерял свою женщину и понимал, что не сможет простить себе этого.

– Черт! Черт! Черт!

Роберт схватился за голову руками, сдавливая с силой виски, потом часто задышал. Мимо прошли люди, обеспокоенно взглянув, но он их не заметил. Вокруг как будто образовалась оболочка из мыслей, и перед собой он видел только последний взгляд жены. В груди жгло так сильно, будто пылал пожар. Голова гудела, проматывая все дни жизни с Софией. Сердце застучало быстрее, а тело затрясло в лихорадке. Роберт сделал глубокий вдох и выдох. Тупик. Он попал в тупик. Как из него выбраться? Как найти выход?

«Как найти этот чертов выход?!»

– Роберт? – окликнул его Алленс. Он сидел в машине совсем рядом и незаметно наблюдал за ними.

Роберт обернулся, с чувством стыда и злобы на себя подошел к машине Тернера и сел на пассажирское сидение.

– Поехали.

Глава 6

«Она поняла, что проиграла, когда полюбила его»

2010 год, Октябрь

София сидела в машине уже больше часа, так и не сдвинувшись с места. Она скрестила руки на руле и на них склонила голову. Слезы капали одна за одной, платье на коленях намокло. Софи позволяла им течь, молчала, не находя сил на гнев и всхлипывания. Телефон на пассажирском сидении вибрировал, прекращал, а затем снова вибрировал. Она не поворачивала головы, чтобы посмотреть, кто звонил. Даже если что-то произошло – Софи не смогла бы ничем помочь. Та самая София, которая по тревожному голосу любого готова была поехать на край света, сегодня не в силах поддержать кого-то еще. Ее жизнь разделилась на «до» и «после», разбилась на части, когда она решила развестись со своим мужем. Софи согласилась оставить в прошлом человека, без которого не видела жизни, а теперь должна была ее найти, увидеть смысл и причины для нового счастья. От этих мыслей живот скрутило в тугой узел, и ее затошнило.

Она откинула голову на сидение, вытерла под глазами мокрые следы. Повернула на себя зеркало заднего вида и постаралась убрать растекшуюся тушь. Макияж был испорчен. Но какое до него теперь дело, если перед глазами пугающая неизвестность? Софи с трудом осознавала, что пути назад уже не было, и ей однажды придется поверить в то, что случилось; в то, что она осталась одна.

Мобильный снова загорелся и замигал. Софи взяла его в руки. Звонила Бетани. Звонила много раз. И среди пропущенных были звонки от отца. София бросила телефон обратно, поджимая губы. Прозвучал очередной звонок, казалось, длившийся вечность. В голове зашумело. По щекам снова потекли слезы.

На экране горело имя матери Роберта.

– Сговорились, черт возьми! – вдруг вырвалось у Софи. Неожиданная злость застряла где-то в горле. Что им всем надо? Почему именно сейчас? Почему всем было все равно вчера или два дня назад?

Вопросы сдавливали голову тупой болью. Мысли запутались. Софи завела машину и нажала на газ. Она почти не обращала внимания на дорогу и не слышала сигналов. Перед глазами – мутное пятно, в котором смешались трасса, машины и яркое солнце. Стрелка спидометра то взлетала до пределов, то опускалась до минимума. Пятно заменили кадры из жизни за прошедшие четыре года и далекое детство, когда Софи еще не знала, что такое серьезные проблемы и боль; когда самой большой трагедией была разбитая коленка; когда мама говорила, что все будет хорошо. А потом она осталась наедине с отцом и приходящими в жизнь трудностями. Маленькая Софи училась не плакать при падениях и неудачах, слушала наставления отца и все равно делала по-своему; помогала брошенным животным, за что получала наказания, но не переставала дарить им хоть каплю счастья; много читала и старалась учиться, хотя поддержки в этом почти не получала. Потом она выросла, но осталась такой же, только научилась бороться за свои права и чувства, умела строить границы и не слушала никого, кто говорил о ней плохо. Поэтому все стали уважать ее. А теперь она вынуждена делать так, как хочет муж, потому что не может иначе. Софи мечтала о бесконечной любви и семье с Робертом, но как возможно простить того, кто все разрушил одним неверным шагом? Жизнь настолько сурова, что не учитывает твои желания. Преподносит неудачи и тяжелые уроки, когда не находится сил, чтобы их пережить. В конечном итоге ты становишься куклой-марионеткой, а судьба – твоим кукловодом.

София неслась по магистрали, не думая о последствиях впервые в своей жизни. Ей сложно было думать сейчас о ком-то еще. А переживаний за свою собственную жизнь уже не осталось. Машина перестала ей подчиняться как по велению судьбы, будто подавала знак, чтобы водитель включил голову. Автомобиль повело из стороны в сторону, вероятно, отказала какая-то деталь. Софи сбавила скорость, хоть это было и не положено по правилам, и проехала так до дома. Ее обгоняли по левой полосе, высматривая в окно с любопытством; кто-то с руганью проносился мимо. Она молчала, не поворачивая головы. Софи не была тем человеком, который по любому поводу готов вступить в перепалку, а сейчас ей было не до этого. Повезло, что автомобиль просто не заглох посреди трассы.

София взяла сумку с телефоном, вышла и поставила машину на сигнализацию, думая о том, что ее придется в ближайшее время отвезти на осмотр, потом взглянула на дом. В груди вдруг заболело. Она поняла, что не сможет остаться здесь больше ни на день. Дом проглотит ее целиком. Каждая стена будет давить на нее с силой и показывать жизнь с мужем как чертов фильм, кадр за кадром, момент за моментом. Это уничтожит ее так же быстро и болезненно, как если бы она попала под пресс.

После недолгих раздумий она быстрым шагом направилась внутрь. Промозглый ветер распахнул пальто, по коже пробежали мурашки. Софи задрожала и обняла себя руками. Не обращая внимания на поломанную лестницу, в несколько больших шагов миновала ее и поднялась в квартиру. На пороге внезапно остановилась, словно впереди оказалась пропасть. Сглотнув, сделала маленький шаг. Сумка выпала из руки, дверь скрипнула и медленно закрылась. Софи машинально протянула руку назад, чтобы повернуть ключ. На глаза попалась фоторамка, а затем еще одна и еще. София прошла внутрь, чувствуя, как вспыхивает, словно спичка. В груди зажгло, а в горле застрял непроходимый ком. Она часто задышала ртом, всхлипнула, и по щекам вновь потекли слезы. Она осматривала квартиру, вспоминая их с мужем жизнь: на кухне Роберт пил кофе и целовал жену в макушку каждое утро; в гостиной они смотрели фильмы и украшали елку на Рождество; в прихожей муж обнимал ее так крепко каждый раз при уходе, словно прощается навсегда. В комнатах еще лежали его вещи. София Белфорт поняла только сейчас, насколько ей было противно присутствие мужа в их доме. Хоть Роберта здесь не было, но запах его одеколона и одежда вызывали у нее отвращение: два года назад муж позволил развалиться всему, чего они добились, как карточному домику. Раньше София думала, что можно склеить построенный дом, и тогда он простоит вечность. Но все может испортить один неверный шаг. Все может рухнуть в одночасье.

Взгляд вернулся на полки. С фотографий на нее смотрели и улыбались счастливые муж и жена – люди, которых она больше не знает. На секунду в голове мелькнула их церемония и счастливый взгляд Роберта, когда он говорил «да». Ее глаза расширились, а сердце стало биться о стенки грудной клетки. София вспыхнула от злости и одним резким движением скинула все рамки. Они полетели на пол, и стекло каждой разбилось на части, словно разлетелось на осколки прошлое. Она посмотрела на свое «разбитое счастье» и поняла, что это конец ее прежней жизни. Как раньше уже не будет. Нарастающая ярость охватила Софи и она стала крушить квартиру, проклиная каждый угол. Стулья на кухне разлетелись по сторонам, а с тумб попадали вещи.

– Как ты мог, черт возьми! Какое ты имел право! Ты клялся мне в любви каждый день!

Софи кричала до хрипоты, продолжая рушить все, что попадалось под руку. Злость кипела, доводя до тряски. Крик раздирал горло, но все еще рвался из груди, словно запертый в клетке зверь.

– Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!

Протяжный стон и вой оглушали саму Софи. Вокруг образовался вакуум из мыслей, чувств и голосов.

«У меня есть ребенок»

«Это не смешно…»

«А правда вообще штука не смешная…»

– Ненавижу!

Она слышала реплики мужа, словно он был рядом, и снова стала кричать о своей ненависти. А потом, не давая отчет своим действиям, сняла обручальное кольцо и швырнула его на пол. Оно беззвучно утонуло на тонком ковролине. Сколько раз она сказала «ненавижу»? Может быть, десять или двадцать, но этого хватило, чтобы Софи затихла, и образ мужа перед глазами исчез.

Голова закружилась так сильно, что София потерялась в пространстве: стены стали вращаться вокруг нее, мебель и вещи смешивались красками и создавали вихрь, напоминающий воронку, которая вот-вот затянет внутрь и уничтожит. Софи затошнило. В ушах звенело. Глаза щипало от слез, и она вытерла упавшие капли тыльной стороной ладони, потом по стене опустилась на корточки. Пряди волос прилипли к мокрым щекам, а во рту все пересохло. Стало жарко. Она мелко дышала, хватая последние остатки кислорода. Казалось, что в квартире его почти не осталось. Как будто Роберт забрал с собой все, не оставляя шансов на выживание.

В этот самый момент она осознала, что проиграла, когда полюбила его. София мечтала о счастье, о настоящей любви и была готова воевать за это, и когда встретила Роберта – была уверена, что победила, но все оказалось злой игрой судьбы. Софи потеряла все. И потеряла себя.

Телефон снова зазвонил, противно жужжа в кармане пальто. София достала его, в глазах плыло от слез, поэтому она, не пытаясь разглядеть, кто звонил в сотый раз за день, нажала на кнопку ответа.

– Я звоню тебе весь день! – тревожный и рассерженный голос отца привел Софи в чувство. Она выпрямилась и вздернула голову.

– Да, папа. Я была немного… занята, – София попыталась говорить четко, чтобы отец не подумал, что ей плохо, хотя он все равно все поймет. Генри никогда не видел свою дочь в таком удрученном и разбитом состоянии, потому что никогда София не была такой. И сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы отец переживал и выпытывал подробности. Она обещала самой себе рассказать все позже. Только прекрасно знала, что отец итак не дурак.

– Ты могла написать мне сообщение. Софи, я умею читать сообщения.

– Да, я знаю. Прости. – Она смотрела в потолок и ждала от отца вопросов. В последнее время он редко тревожил дочь просто так, и на этот раз она знала, с чем был связан звонок.

– Почему я узнаю от Фрэнка, что вы разводитесь?

Софи замолчала, нос защипало от новой волны подступающих слез. Если продолжить вот так, по телефону и именно сейчас, – все может обернуться провалом.

– Папа… Я заеду к тебе, и мы обсудим. Ладно? Это не телефонный разговор.

В трубке послышался тяжелый вздох. Она представила, как отец трет переносицу и смотрит на нее исподлобья – он делал так всегда, когда злился на Софи. Раньше она чувствовала себя виноватой под таким пристальным взглядом, а сейчас не ощущала ничего. Ведь она ни в чем не виновата?

– Я жду тебя завтра вечером.

Прозвучали монотонные гудки. Софи держала телефон у уха, пока он не затих, а потом медленно опустила на пол и закрыла ладонями лицо, не представляя, что делать дальше.

***

– Мне нужно знать, когда ты будешь продавать квартиру, – говорила София мужу и смотрела, как Рик носит кубики из гостиной в кухню. Он сказал, что построит самый большой дом для тети Софи. Она улыбнулась малышу и выдохнула в трубку. По кухне кружилась Бетани. Она готовила закуски и постоянно спрашивала, что подруга будет делать. София молчала, потому что не знала сама, и ждала ответа от Роберта.

– Я готовлю документы на продажу. – Рвущая сердце фраза выскользнула из динамика, и Софи замолчала, опустив голову. Роберт казался ей спокойным, как и в тот вечер, когда так легко признался. Она вспомнила его взгляд, когда он говорил, что все исправит. Что это значило? Как можно исправить такую ошибку? Софи помотала головой, выбрасывая цвет его глаз из головы. Они стали ей противны, но она не могла перестать в них тонуть. Представляя в этот момент себя в самой середине глубокого моря и не умеющей плавать, понимала, что этот омут затянет на самое дно.

– Хорошо. Сделай это как-нибудь поскорее. – Ответила и отключила звонок. Рик уже построил дом в половину ножки стола возле ног Софи. Она потрепала его по волосам и сказала, что это самый лучший дом во всем мире. А потом вспомнила о внебрачном ребенке, и голова снова закружилась.

Бетани поставила на стол почти целую бутылку вина и два бокала. Софи с усмешкой взглянула на подругу, чувствуя, как начинает превращаться в нее. София не появилась на работе сегодня, оправдываясь отвратительным самочувствием. Начальница отпустила ее с трудом, а Софи в свою очередь обещала выйти на днях. На самом деле, она не знала, выйдет ли вообще. Ее тошнило даже от работы, которую так любила. Ей казалось, что и магазин ее проглотит, заставит вспоминать, как иногда муж приходил забрать ее домой. София проклинала воспоминания, которые окружили, как рой надоедливой мошкары. Ей хотелось подавить все, что мелькает в голове, стереть, как с устройства, и никогда больше не вспоминать. Мозг порой вытворяет ужасные вещи: ты стараешься вычеркнуть человека из своей памяти, а он снова и снова напоминает тебе о нем, словно вы играете в игру, пытаясь перебороть друг друга.

– Мне вечером нужно поехать к отцу, не думаю, что вино – хорошая идея, – натянуто улыбнулась София и слегка толкнула пальцем бокал.

– Позвони и перенеси встречу, – расслабленно пожала плечами Бетани и села за стол, белую скатерть которого уже украшали фрукты, овощи и мясо. Софи в нос ударил приятный запах еды, живот затянуло, и она поняла, что не ела вечность. Бетани помогла ей нарезать стейк и разлить вино по бокалам.

– Отложить этот разговор уже не получится. Ты же знаешь моего отца. Что я ему скажу?.. – печально спросила София и посмотрела на Рика. Подруга взяла его на руки и усадила на детский стул, чтобы покормить. Темные кудряшки и пухлые щеки ребенка умиляли Софи. И глядя на Рика, она понимала, чего ей не хватало в этой жизни.

– Правду. Разве у тебя есть другие варианты? – пристально вглядевшись в глаза Софии, спросила Бетани и сжала губы. Потом вернулась к сыну и протянула ему ложку с едой. Софи давно не видела Бет такой серьезной. Ей показалось, что что-то случилось, но спросить она не решилась. Хотя бы потому, что сейчас в голове крутился только развод с мужем.

– Он его возненавидит и больше никогда не примет, что бы ни случилось.

– О чем ты говоришь? Он тебя предал, если ты забыла, – не взглянув на Софию, угрюмо сказала Бетани. Она кружилась возле сына, а Рик пыталась болтать с набитым ртом, за что Бет его ругала.

– Я не забыла.

Софи опустошила бокал. Горло сдавило тянущей болью. Она ощущала у себя на шее жгут, который с каждым днем давил все сильнее. Неужели так бывает? Вот так просто все способно сломаться даже сквозь крепкую защиту. Софи подумала о том, что не заслужила такого, а потом поняла, что вероятно натворила в жизни что-то ужасное, если взамен судьба ей «подарила» такой урок. Только она не понимала, чему он должен научить. Что нельзя верить людям? В таком случае жить будет невозможно.

Она перевела взгляд на подругу, увидела любовь к ребенку, улыбку малыша и искрящееся счастье в глазах Бетани и осознала, что могла бы быть на ее месте. Когда у тебя есть ребенок – можно обойтись и без мужа, как живет Бетани Олдридж. Ты становишься сам по себе счастливым, даже если вокруг тебя царит хаос, даже если все рушится. Сейчас она осознала, что у Роберта есть все, даже если больше нет Софи, – у него есть ребенок.

София вызвала такси, когда на часах было почти восемь вечера. Чтобы по-хорошему поговорить с отцом, она не стала пить много вина. Он звонил два раза, но в ответ она отправила смс.

Я скоро буду.

Бетани помахала в окно, держа Рика на руках. Он тоже махал вслед своей маленькой ладонью. Софи взмахнула рукой и села в такси, раздумывая о предстоящем разговоре и ощущая себя подростком, которому нужно признаться в чем-то постыдном. Отец хотел услышать правду, и она решила все рассказать. Хотя бы раз в жизни, когда так запуталась, София решила поделиться с отцом своей проблемой. Раньше она все утаивала, потому что Генри Вуд никогда не понимал дочь, отчего каждый разговор заканчивался спорами и скандалом. Несмотря на его умение разбираться в людях, дочь выросла другого поля ягодой. Они были разные, но Софи знала, что отец ее любил, даже если забывал о ней. Он был так же сломлен, когда остался один, и она понимала его. Именно сейчас, когда потеряла мужа, София понимала своего отца. В моменты, когда он игнорировал ее в детстве, она злилась и думала, что не нужна, а сейчас Софи осознала, почему он так поступал: ей тоже хотелось игнорировать всех.

Когда автомобиль затормозил на Вест-авеню, Софи дернулась. Она не сразу поняла, где находится, а когда водитель улыбчиво посмотрел на нее через плечо, сунула руку в сумку, расплатилась и вышла из машины. Застыла на дороге перед многоэтажным домом. Послышался глухой сигнал автомобиля, и в кармане зажужжал телефон. Снова. В ушах загудело. София ушла с дороги на тротуар, слыша вслед протяжный писк.

Ей нравилось место, где она жила в детстве, и сейчас София вспомнила, как играла во дворе этого самого дома, уже довольно постаревшего. Вспомнила, как с соседскими детьми они кормили кошек и прятались от родителей. Только сейчас здесь все изменилось: цветы и кустарники поредели, растительности почти не осталось – ее заменили качели, песочницы и другие развлечения для детей. Когда-то выкрашенные в округе дома потускнели и обветшали, краска на них облезла. Перед глазами пронеслись подростковые годы и то, как София впервые влюбилась в своего одноклассника. Он провожал ее после школы почти каждый день, но Софи знала, что эта любовь никогда не вырастет во что-то большое. Судьба подтвердила ее мысли уже через месяц, когда парень переехал в другой город. Она говорила всем, что это несправедливо, а когда поступила в университет – поняла, что это случилось к лучшему. Жизнь дает нам только те трудности, через которые мы способны пройти, – так думала семнадцатилетняя София, а сейчас уже не верила в это. Дни после встречи с адвокатом казались мучением, невыносимым и тягостным, как тяжелая ноша на плечах. Мама когда-то говорила, что ее дочь станет сильным человеком, когда вырастет. Оказалась ли она права? Ровно до того момента, пока муж не пришел к Софи с неожиданной правдой.

Она зашагала ко входу, замечая краем глаза машину скорой помощи недалеко. На лифте поднялась на пятый этаж. Дверь в квартиру отца была приоткрыта. Софи напряглась, брови сомкнулись почти на переносице. Глухой стук каблуков раздался по пустому подъезду. София зашла внутрь, и в нос сразу ударил запах больницы, горького кофе и старины.

– Папа?

В гостиной, вне ее поля зрения, кто-то был, но никто не ответил. Негромкий разговор доносился до прихожей. Софи сняла обувь, проходя дальше, и застыла, когда увидела отца и сотрудников скорой помощи.

– Папа!

Глава 7

«Твоя жизнь – это результат твоего собственного выбора»

2010 год, Октябрь

Жизнь Роберта Белфорта была похожа на улей. В офисе стоял неумолкаемый гул, больше напоминающий беспрерывное жужжание пчел. Такой же был в его голове. Роберт постоянно думал. Иногда по делу, а иногда как получалось. Голова трещала, и он не хотел с этим бороться. Он больше ни с чем не хотел бороться. Все теперь как будто не имело смысла. Роберт не находил его ни в одном из своих действий, но продолжал воевать с самим собой, сопротивляться своим тараканам в голове и вечными муками совести. Только к чему вела эта борьба?

Ему казалось, что уже ничего не изменится, как бы он ни старался что-то сделать или исправить. Как можно исправить ситуацию развода с любимой женой, если ты сам допустил это? Роберт потер переносицу и уставился на кишащий «улей». Откуда их взялось столько? Он сидел в небольшом отдельном кабинете с прозрачными перегородками, выдающими себя за стены, и видел все, что происходило за пределами. Изучал и наблюдал. Обычно в офисе было тихо, и сейчас он не мог вспомнить ни одной причины, почему могло собраться столько народу.

Роберт откинулся на спинку кожаного кресла и посмотрел в потолок. Нужно было что-то делать. И с работой, и со своей жизнью. Роберт в очередной раз устроил мозговой штурм и понял, что единственное, что может сделать со своим разводом – оставить все, как есть. Потому что назад пути не было. Софи не сможет простить его вот так, словно ничего не было, как будто все это им обоим приснилось. Будь это сон, Роберт запомнил бы его на всю жизнь в самых ярких красках. Помнил бы для того, чтобы знать – это всего лишь сон. Но суровая реальность, беспощадно уничтожающая его надежду и решающая все за него, говорила об обратном. Нужно было время. Много или мало – неизвестно.

– Эй, чувак!

Кто-то влетел в его кабинет с возгласом и без стука. Роберт испуганно дернулся и встряхнул головой.

– Какого черта, Вилсон?

– Как там дела? Ты подготовил бумаги по делу Агаты? – будто не услышав вопроса Роберта, спросил Вилсон.

Приятель уселся на угол стола, беззаботно болтая ногой в воздухе. Роберт недовольно вздохнул и встал с кресла. Подошел к перегородке, рамы которой были строгого коричневого цвета, и сложил руки на груди. Там все еще стояли шум и переполох.

– Мы что, обанкротились? Что там стряслось? – Роберт повернулся, непонимающе осмотрел Вилсона, витающего где-то в облаках, и кашлянул. – Слезь с моего стола.

Вилсон покорно слез и недовольно что-то пробурчал. Он работал в другом отделе, по делам несовершеннолетних детей, и иногда заходил поговорить к Роберту. Они познакомились на конференции несколько лет назад. С той встречи Вилсон устроился в «Имельду», и за три года совместной работы Роберт понял, что лучше друга, чем Вил, найти было невозможно. Даже учитывая то, что тот нередко выводил из себя.

– Вроде будет проверка, вот все и всполошились. А что там с Софи?

Роберт застыл, затуманено смотря в стену. Его глаза превратились в стеклянную оболочку. Имя жены в последние дни было для него как красная тряпка для быка. В то же время слышать его было слишком больно.

– Ничего. – Отстраненно ответил Роберт и вернулся на свое место. Вил сел на диване в углу и слился с его черным цветом. Как обычно, он был одет в черные брюки и того же цвета поло. Наверняка у Вилсона собралась дома большая коллекция черных вещей, но Роберту казалось, что друг приходит изо дня в день в одном и том же, и только запах свежести и парфюма подтверждал, что это не так. Приятель ничего не стал больше спрашивать и затих. – Надо переслать в суд пару документов, поможешь? Мне нужно отъехать по делам.

– Без проблем.

Роберт нервно поерзал в кресле. Перед глазами замелькало лицо Софи. Он встряхнул головой, но жена никуда не исчезла. Он потер глаза.

– Когда назначили слушание? – нарушил давящую тишину Вилсон.

Его вопрос оказался спасательным кругом и помог освободить голову от мыслей о жене. Теперь Роберт задумался о работе и стал складывать нужные документы в дипломат. Туда же положил телефон. У него затряслись руки и зазвенело в ушах. Перед глазами все внезапно поплыло. Он присел на край кресла на секунду.

– На завтра. В прошлый раз его решили снова перенести. У меня все готово. И этого Формана закрою за компанию. И какого черта Коллинс притащил его? Сядет вместе с ним, – сердито забубнил Роберт, а потом вдруг замолчал, глаза стали пустыми.

– Все нормально? Ты побледнел.

– Нормально, просто Софи… – Роберт понял, что кроме жены в его голове ничего нет. Он оказался не прав, когда сказал, что все готово. Он не был готов к повторному слушанию и совершенно не имел понятия, что делать. По сути, ему помог Коллинс, когда привел лжесвидетеля, и теперь доказательств преднамеренному убийству нет, благодаря чему Агате снизят срок. Все казалось не таким трудным, как в начале. Но как защищать другого человека, когда сам нуждаешься в помощи?

– Дружище, все наладится, вот увидишь. Просто ты немного оступился. Она примет это. Я знаком с Софи с самого начала, и даже при условии, что я не очень хорошо ее знаю… – Вилсон пододвинулся к краю дивана и сложил руки в замок, – она тебя любит.

Роберт уставился на Вила, желая верить в слова друга. Но выглядел Роберт отрешенно и больше походил на манекен, чем на живого человека.

Он кивнул.

– Документы в папке, отправь в течение часа, почту написал на листке.

Уходя, вдруг осознал, что его ждет пугающая неизвестность.

***

– Мне нужно побыстрее ее продать, – Роберт откинулся на спинку стула. Перед ним сидел риелтор. Он оказался тут, когда стало ясно, что квартира не нужна ни Софи, ни Роберту. Она давила на них обоих. Было решено ее продать, а вырученные средства перечислить на счет жены. Вряд ли это будет какая-то крупная сумма, потому и делить ее было бессмысленно. Дополнительно половина накопленных средств за время брака тоже будет переведена Софи. А сам Роберт решил первое время пожить в хостеле. Голова отказывалась принимать на себя бремя с покупкой другой квартиры. Жить одному в своем жилье означало принять, что ты остался один. Он сейчас не мог допустить этого.

– Вы же понимаете, что это не так просто… – с печалью в глазах ответил Балдер Харрис и потер переносицу. В уголках глаз образовались морщины. – Жилье в плохом состоянии. Не столько сама квартира, сколько дом. Его подтвердят на снос в ближайшее время. Может быть, вам лучше дождаться, пока его снесут? Наверняка, взамен предложат что-то получше. – Четко и неутешительно проговорил Балдер.

– Жена не станет ждать, ей нужны деньги в ближайшее время.

Роберт, говоря о Софи, вспоминал, как они заселялись в крохотную, но уютную квартиру. Это было так давно, но казалось, будто вчера. Они заносили коробки с вещами, а потом безудержно смеялись, когда не могли передвигаться по комнатам, потому что вещи заняли почти все небольшое помещение. Разбирать их было еще увлекательнее. Им попадались фотографии, игрушки, открытки со времен знакомства. Тогда они рассматривали их вместе и ностальгировали, не отпуская друг друга из объятий. Время пролетело слишком быстро, и теперь Роберт Белфорт был вынужден вычеркнуть из своей жизни их первое «гнездышко» и воспоминания о нем.

Он подумал о том, чтобы попросить жену подождать с продажей и пожить первое время в квартире или где-нибудь еще, но не смог позвонить снова. Каждое слово, сказанное женой, ударяло под дых. Он отправил Софи сообщение.

– У нас мало шансов, – словно подтверждая верное решение Роберта, сказал Балдер. Риелтор стал перебирать документы, перекладывая их из одной стопки в другую и исподлобья наблюдая за клиентом. Прядь из его длинной стрижки упала на лоб. Глаза сочувственно погасли. А Роберт замер, зажав в руке телефон. В мыслях снова образовался рой. «Все случается к лучшему» – так говорили его родители при каждой неудаче, и он учился принимать эту истину раз за разом, при каждом падении, но сейчас отказывался верить в привычную правду. Он не мог принять тот факт, что потерять любимого человека – к лучшему.

Телефон завибрировал. На экране высветилось имя жены и сообщение.

Пусть так. Я поживу у Бетани.

Роберт выдохнул с неким облегчением. У него еще будет время на то, чтобы вспомнить все снова и окончательно расстаться с жизнью в их старой квартире. Это был маленький шанс. Роберт поверил в то, что это может быть надеждой.

Балдер тем временем без зазрений наблюдал за Робертом, удобно сложив руки на столе. Он коротко улыбнулся.

– Отменяем продажу, – Роберт взял в руки пальто и дипломат, встал со стула, задерживая взгляд на Балдере. – Спасибо и хорошего вечера.

Благодарно кивнув, Роберт вышел из кабинета, не услышав ничего в ответ.

***

Когда секретарь объявил дело, Роберт подошел и заявил о своем присутствии. Через боковую дверь зала суда привели Агату Никсон. Обвиняемая встала рядом с адвокатом, со скованными руками, в оранжевом тюремном комбинезоне. Роберт молчал. Он оглядел подсудимую с сожалением, прекрасно зная, что не сможет освободить ее от приговора. Но поможет уменьшить срок, что для нее являлось не меньшей радостью. Агата знала, что совершила убийство. Непреднамеренное, не желаемое, просто по неосторожности, но совершила. В редких случаях удается спасти от заключения под стражу при таком раскладе, и Агата не оказалась исключением.

Пока судья зачитывал приговор по пунктам, обосновывая почти каждый доказательствами или их отсутствием, Роберт изредка поглядывал на Агату. Она с горечью проглатывала каждое слово, звучавшее из уст судьи Крофтона, и казалось, что они застревали в горле. С каждым предложением, эхом разносившимся по залу, она сильнее сжимала глаза. Через пару минут по ее щекам потекли слезы. Агата хотела быть на свободе, как и все остальные, и хотела быть рядом со своим сыном. Но ей повезло хотя бы в том, что ребенок не будет переведен в детский дом, о сыне сможет позаботиться бабушка, и дело по опеке уже почти закончено. Зал еле слышно шумел, а когда судья огласил срок в семь лет с возможностью условно досрочного освобождения, где-то в третьем ряду зарыдала женщина. Это была мать Агаты. Во втором ряду на другой стороне были слышны возгласы «Так ее! Так ее! Убийца!» от матери погибшего. Кто-то шептался, что срок слишком мал, а кто-то наоборот. Судья ударил молотком, и все стихли. Звенящая тишина давила на Роберта, но он привык. И к напряжению во время слушаний, и к тому, что не всегда может помочь клиенту. Ему не удавалось спасти каждого. И даже деньги ничего не решали. Когда совершаешь поступок против закона – не имей надежды на лучшее. Суд не обойти, если действительно нет никаких зацепок или причин для оправдания. В этом случае их практически не было. Роберт был уверен, что даже первоклассный адвокат не смог бы добиться освобождения из-под стражи.

– На этом слушание закончено, прошу всех освободить зал суда, – еще один удар молотком, и судья Крофтон покинул зал. Агата с благодарностью кивнула своему адвокату, а потом что-то сказала матери, та разрыдалась еще больше и отказалась уходить. Подсудимая все еще плакала, но ее губы тронула полуулыбка, когда Роберт прошептал еле слышное «Прости». Ему не за что было просить прощения, ведь он всего лишь адвокат, а не волшебник. Он не мог изменить прошлое, наколдовать нужные факты и доказательства, которые бы помогли следствию, но по-человечески он чувствовал себя отчасти виноватым. Он мог построить логическую цепочку, постараться придумать выход, но Агата не смогла помочь самой себе хотя бы потому, что ни разу не обратилась с побоями в полицию. Роберт точно сожалел, но спокойно принял факт того, что не смог добиться лучшего результата. Он сумел уменьшить срок – это было небольшой победой.

– Верните! Верните мою дочь! Она никого не убивала! – слышалось уже позади. Остаться утешить мать подсудимой он был не в силах. Роберт покинул зал почти последним, напоследок взглянув вслед Агате Никсон. Он сделал все, что мог.

Теперь ему оставалось сделать что-то со своей жизнью. Заседание отвлекло его от развода и предстоящего суда с женой. Если здесь, на стороне защиты, он чувствовал себя спокойно, то в новых для него обстоятельствах, стоя на месте клиента, ему точно придется нелегко. Сейчас он отказывался верить в происходящее и все еще думал, что это сон.

После слушания Роберт сел в такси, назвав адрес Мидуэй-роуд, 370. Даже проговаривать привычную улицу и дом оказалось тяжело. Каждый звук будто колол горло и язык. И пока Роберт ехал, думал о том, что его ждет. За окном быстро проносились парки, улицы и постройки, хотя казалось, что ехали они чересчур медленно. Как в замедленной съемке перед глазами пронеслась свадьба с Софи и встреча с ней и адвокатом. Все закончилось не так, как они когда-то мечтали. Водитель что-то спросил, но Роберт не услышал и промолчал. Вокруг него образовался вакуум, звуки стихли, картины за стеклом размазались. Но Роберт вдруг отчетливо услышал песню, играющую в машине.

…прости, мне кажется, что нам конец.

Я смотрю тебе в глаза и вижу это тоже.

Моя любовь была здесь, и я потерян,

Через боль мы будем оценивать цену,

Я больше не хочу любить…*

Роберт горько усмехнулся, понимая иронию случившегося, и встряхнул головой. Вот так просто сама судьба ответила на его вопрос. Одной случайно включившейся песней решилось все. Вакуум исчез, а водитель оповестил о прибытии. Роберт протянул купюры и вышел.

Совсем недавно он был здесь счастлив, а потом одной фразой разрушил свои мечты. Два слова – и ты оказываешься в тупике, из которого сложно найти выход. Тебе остается блуждать по лабиринту собственноручно запутанных мыслей в поиске решения и в поиске нового себя, прежде чем найти дорогу к жизни. И твоя жизнь – это результат собственного выбора. Пока Роберт думал об этом, не заметил, как оказался у квартиры. Маленькое, но уютное помещение встретило его запахом Софии. Цветочно-кофейный аромат ударил в нос, заставляя вспомнить объятия жены и ее тепло. В груди защемило от воспоминаний.

Он пришел сюда, чтобы забрать оставшиеся вещи, как и просила жена – пока ее не будет. Когда он присмотрелся к окружению и комнатам, сердцебиение ускорилось. На висках мгновенно проступили капли холодного пота. Он вытер их дрожащей рукой. Роберт не верил своим глазам – квартира превратилась в разруху, и он не мог представить, что здесь произошло. Дом словно обыскивали или пытались обокрасть. Стулья в кухне были перевернуты, на столе осколки любимой вазы Софи, в гостиной – усеянный разбитыми рамками пол и упавшие полки. Маленький стеклянный столик тоже оказался застлан мелкими трещинами, сплетавшимися в паутину. Некоторые вещи Роберта оказались на полу. В голову полезли неприятные мысли. А что, если Софи похитили или ранили? Вдруг она сейчас в опасности? Вдруг она…

Роберт заходил по квартире, нащупывая мобильный в кармане. Его трясло и лихорадило, перед глазами все поплыло, и он пошатнулся, сталкиваясь с дверным косяком. Спустя несколько минут страх удалось преодолеть, Роберт смог позвонить жене. Долгие монотонные гудки начинали раздражать и вызывать панику. Но когда раздался голос Софи, Роберт облегченно выдохнул. Глаза стали мокрыми.

– Зачем ты мне звонишь? – кажется, не в первый раз спросила София.

– Я… Нет, просто… – чтобы не выглядеть глупо, Роберт пытался придумать причину звонка. – Я заберу вещи в течение часа.

– Мог не звонить мне ради этого.

После жена отключила вызов.

«Все хорошо. С ней все хорошо. Все в порядке»

Он успокоился только через долгие полчаса. Прежде чем забрать свои вещи, долго сидел на краю дивана и смотрел в стену. Он вертел в руке одну из их фотографий. Разбитые рамки оказались еще одним знаком, что это – конец. По разгромленной квартире можно было понять, насколько Софи было больно и насколько она ненавидела мужа.

Сейчас ему ничего не оставалось делать, как просто уйти. Оставить случившееся в прошлом и принять то, что он сделал. Но совесть не позволяла так просто сдаться. Он любил Софи и был уверен, что она его – тоже. Все ошибки можно исправить. И он вспомнил, как говорил отец, когда Роберт был подростком: «Запомни, выхода нет только из гроба».

Роберт собрал вещи, которые смог найти, и вышел из квартиры.

*Greg Hatwell – If Love Is You

Глава 8

«Не существует правильного выбора, есть только выбор и его последствия» 

– Что-то серьезное, доктор?

Софи осмотрела врача, который сразу приглянулся ей добротой, и молодую девушку. Казалось, что она совсем недавно приступила к работе, но София доверяла им обоим. Она начала теребить пальцами край блузки.

– У вашего отца случился микроинсульт на фоне стресса и гипертензии. Ему нужно больше отдыхать и желательно исключить волнение. – Врач попросил Софи документы отца, лежащие на комоде, записал необходимое и вернул обратно. – Рекомендую вас убедить его в том, что следующий раз может быть последним.

София дернулась. Она раскрыла рот, но ничего не смогла сказать. Медленно кивнула и проводила врачей. Девушка-медсестра доброжелательно улыбнулась и пожелала здоровья обоим.

Когда дверь закрылась, Софи с волнением замялась у порога гостиной. Она не знала, что сказать своему отцу. Они так долго не общались, что сейчас София чувствовала себя виноватой. Неловкость мешала ей. Софи пыталась найти себе оправдание, но поняла, что его нет. Что можно было говорить, если даже о разводе он узнал не от собственной дочери? Она побоялась не той реакции, побоялась ссоры и непонимания, и решила промолчать, думая, что так будет лучше.

– Пап?

Генри Вуд лежал в постели, сложив на груди руки, словно уже был готов умирать. София недовольно посмотрела на него и попросила так не делать. Отец был слаб, но нельзя было сказать, что он только что перенес инсульт. Горящие жизнью глаза и румянец на щеках успокаивали.

– Почему ты не говорил мне? Это же не первый раз…

– Ты не спрашивала. Если бы не твой развод, то ты и про это все не узнала бы.

– Я виновата, но ты тоже не лучше.

Генри усмехнулся. Перекладывание вины было частым гостем в их разговорах, но оба понимали, что это все несерьезно. Каждый знал, в чем был не прав.

– Врач сказал, что это опасно, и тебе лучше больше не работать. Может расскажешь, что случилось?

– Тяжелый клиент, ничего более.

Софи подавила легкую злость, вспоминая, как раньше отец часто жаловался на сложные случаи на работе. Они портили его здоровье, из-за чего Софи негодовала и просила Генри сменить работу или ее формат, но тот не слушал. Он все делал по-своему, не переживая за последствия. И даже мольбы жены не сумели его переубедить.

– Может быть на этот раз ты перестанешь принимать клиентов?

– Психотерапия – моя жизнь, я не могу бросить работу.

Генри говорил медленно, но четко. Софи понимала, что ему нельзя напрягаться, поэтому перестала задавать вопросы. Какое-то время они сидели молча. София думала о том, что ей делать дальше, а Генри Вуд смотрел на дочь, ожидая.

– Расскажи теперь ты, что случилось.

Отец протянул руку, она взяла его ладонь в свою и опустила голову. Эти прикосновения отозвались болью в груди. Совесть Софи давила за то, что та не приезжала и не звонила отцу – единственному, кто у нее остался. Говорить о разводе и предательстве еще хуже, чем каждый день помнить об этом.

– Ты спрашиваешь как психолог или как отец? Мне терапия не нужна.

Генри не воспринял ее колкости всерьез.

– Я не собираюсь тебя лечить. Что у вас произошло?

– Ты возненавидишь его после этого.

– Если что-то серьезное, то какая теперь разница, как я буду относиться к твоему мужу?

– Бывшему мужу, папа. Роберт Белфорт больше не мой муж. Мы скоро разводимся.

Софи поджала губы, понимая всю боль сказанного. Ей хотелось прямо сейчас сорваться и высказать Роберту все, что накопилось, ударить, обвинить, но кому станет от этого легче? Она держалась, зная, что это сделает ее сильнее, что это подарит ей новые силы и надежду. Только она все еще не готова была принимать новую жизнь. Софи все еще не сделала выбор, как сделал его Роберт. Возможно, он покажется неправильным, ведь муж предал свою семью. Только в этой жизни нет правильного и неправильного, есть выбор и его последствия. Они оказались плачевными для Софи. А что испытывал Роберт – она могла только представить.

Генри видел, в каком состоянии его дочь. Как врач «больной души», как называла его Софи, он понимал, какой тяжкий груз лежит на ее груди. Он молча ждал, прикрыв веки и сжав ладонью руку дочери.

– Год назад у него родился внебрачный ребенок.

Генри Вуд раскрыл глаза, но долго молчал, прежде чем что-то сказать. Казалось, он не был удивлен, и выглядел абсолютно спокойно, словно ожидал такого исхода, либо на нем просто так сказывалась болезнь.

– Знаешь… У нас с твоей мамой не все было идеально, но ни она, ни я никогда бы не смогли себе позволить предать свою любовь и свой выбор. Причиной того, что он совершил, может быть что угодно, только ни одна из них не сможет его оправдать.

Софи кивнула, прекрасно понимая сказанную отцом мудрость. Только она все еще продолжала искать для Роберта оправдания, будто это способно было спасти разрушающийся брак. К чему теперь искать причины? Если он смог предать Софи – ни одна из причин не сможет спасти его от того, что он совершил.

– Ты однажды простишь его, возможно у вас будет шанс все вернуть, только подумай хорошо, прежде чем принять мужа с его ошибкой. Мама всегда говорила, что ты будешь сильная. Ты такой и выросла. Не переживай, у тебя еще все будет. – Генри моргнул в знак подтверждения своих слов и отпустил руку Софи.

Она погладила отца по ладони, понимая, насколько была неправа, когда забыла о Генри. Глаза защипало от слез. Сейчас отец говорил правильные вещи, но показалось, словно он итак знал, что выйдет из их брака, и потом так спокоен. Потом Софи одернула себя, понимая, в каком он состоянии.

– Спасибо. Я позвоню тебе завтра, отдыхай.

Генри не ответил. Грудь его медленно вздымалась и опускалась, а потом застыла. Софи замерла, испугавшись, что отцу стало хуже, но умиротворенное лицо с закрытыми глазами успокоило. Она укрыла Генри одеялом и ушла, запирая дверь запасными ключами.

***

2010 год, Ноябрь

– Вчера снесли наш старый дом.

Думать о том, что больше не существует их маленького жилища, было тяжело. Теперь нет того места, где хранилась их прошлая любовь, надежды и мечты. Все разрушено. Сначала ошибкой мужа, а потом ковшом экскаватора.

– И что теперь? Они дали хоть какую-то компенсацию?

– Да, но наша квартира была оформлена на Роберта, вся выплата поступит ему. – Софи мешала ложкой остывший кофе. Так происходило из раза в раз: она наливала его в кружку, а потом мешала, пока тот не остынет, после чего выливала в раковину, потому что пить холодный кофе тоже самое, что пить горячее пиво.

– Ну он же не такой засранец, чтобы забрать все себе, – Бетани пожала плечами, хоть и знала, на что может быть способен тот, кто однажды смог предать.

Они сидели за столом на кухне. За последние пару недель, что Софи жила у Бетани, это уже стало их маленькой традицией – проводить полдня за кофе и вином. А когда подруга работала – Софи сидела так же, но в гостиной. Иногда они менялись ролями. Казалось, что Софи забрала привычку у Бет. Она пила вино, как горячий чай, а потом спала. Бетани ее не учила и старалась не тревожить, потому что понимала, что осознание случившегося к Софи пришло только недавно, и сейчас было больно. Она вспоминала, как сама переживала уход мужа, и понимала – они похожи. Так продолжалось несколько дней, до сегодняшнего, пока не позвонил Роберт. Софи дернулась, увидев его имя на экране телефона. Ее как будто прострелило. Вино впервые обожгло горло. Она закашлялась и перевела взгляд на подругу, не сумев пошевелиться. В голове пронесся вихрь воспоминаний, которые все еще не могли исчезнуть из ее памяти. Она прокручивала все, что помнила, как фильм без остановки. Каждый вечер. Каждую ночь. А потом все это видела во сне.

Обычно Роберт слал ей сообщения или письма на почту, которую по привычке Софи читала каждые два часа. В основном, это были документы или информация о деньгах. Она не отвечала на них. И хотя ей не приходило ничего нового, она все равно открывала почту раз за разом. Это могла быть надежда. Глупая и тонкая, как нить.

В этот раз он решил позвонить. Софи не знала, что делать. Она боялась уколоться о его голос. Он звучал в ее мыслях ровно столько же раз в день, сколько она вспоминала мужа. Все казалось сном или чьей-то шуткой, изо дня в день София пыталась проснуться, но оказывалась в реальности и понимала, что не спит. Это ударяло еще сильнее.

– Ответишь?

– Да. Нет. Я не… – София замялась и уставилась на бокал с вином. Телефон рядом все еще вибрировал. Она не хотела отвечать. – Ответь ты и поставь на громкую связь, меня здесь нет.

Бетани смутилась, но взяла сотовый и приняла вызов.

– Я уже хотел положить трубку, – твердый, чужой и полухриплый голос раздался на всю кухню. София сглотнула и понурила голову, а потом жалобно посмотрела на Бет.

– Э… Привет.

Подруга пожимала плечами, не зная, что говорить.

– Софи?

– Нет. Это Бетани. Ее сейчас нет, что-то передать?

София закрыла ладонями уши. Когда-то любимый голос резал ей слух. Каждый раз, когда она слышала Роберта или видела его фото случайно, ей хотелось простить его. Ей хотелось вернуть все на свои места. Эта наивность мешала ей жить.

– Передай, что большую часть средств с компенсации за снос дома я перевел ей на счет. Хотя, конечно, это нужно было сделать после… В общем, не важно. Это все. Спасибо.

Роберт говорил легко и уверенно, словно разговаривал с клиентом. Не было в его голосе ни капли сожаления, которую надеялась услышать Софи. Может быть он снова играет. А может быть ему действительно все равно, и он давно ее не любит.

Звонок сбросился. Бетани опустила телефон на стол и допила остатки вина. Софи сидела и молча сверлила стену взглядом. Слова Роберта означали, что скоро она сможет жить в своей собственной квартире. Или даже доме. У нее будет хорошее жилье. Она будет там счастлива. Только не так, как была счастлива с ним в той маленькой темной квартирке на Мидуэй-роуд. Эта мысль не отпускала ее. Роберт до сих пор не отпускал ее.

– Ты тут?

– Да, я просто… У меня будет своя квартира, Бет, ты слышала? У меня будет своя квартира!

София вдруг радостно рассмеялась, словно только что обрела настоящее счастье. Ей казалось, что она никогда так не смеялась, а потом вспомнила, что так же счастлива была, когда муж ей сделал предложение. Это не выбило ее из колеи – новость была слишком хорошей, чтобы в эту минуту унывать. Ее глаза загорелись, и Бетани вдруг засмеялась тоже. Она хихикала над подругой, наливая еще вина. Ей очевидно непривычно было видеть Софи в таком расположении духа. Казалось, всего пару минут назад она была похожа на потухший уголек, а сейчас сияла ярче пламени. С одной стороны, это радовало, а с другой Бет понимала, что все дело в вине, и завтра Софи отпустит. Конечно, если снова не выпьет бокал-другой. Но с этим стоило завязывать.

– Поехали! Поехали прямо сейчас!

София всполошилась, вскочила со стула и унеслась в гостиную, а потом вернулась, ожидающе смотря на Бет.

– Подожди, – Бетани подошла, взяла подругу за руку. – Уже поздно. Давай мы немного поспим, а потом поедем, идет?

Софи кивнула и ощутила головокружение. Она вырвалась, раскинула руки и закрутилась вокруг себя. Бетани пришлось ее поймать, чтобы та не упала и не расшибла себе нос. Софи перестала понимать, что происходит, поэтому Бет уложила ее спать, и сама, после недолгих посиделок на кухне, тоже отправилась в спальню.

***

– Это тебе, – Бетани принесла для Софи обезболивающее и стакан воды. Та уже не спала, но все еще не собиралась подниматься с дивана. Она открывала и закрывала глаза, смотря исподлобья на подругу.

– Спасибо. Я в порядке, – откликнулась та, после чего Бетани принялась собираться. – Ты уходишь?

– Мне нужно забрать Рика от родителей, он устроил им концерт.

– Прости…

– Что ты, все нормально, просто ты начинаешь превращаться в меня, – Бетани, причесывая волосы перед зеркалом, усмехнулась.

– Бет, мы сможем поехать сегодня? Так хочется посмотреть на него…

– На Роберта?

Софи раскрыла глаза и села, а потом недовольно поджала губы.

– Прости.

– Мне пора привыкнуть. Чем чаще мы будем говорить о нем, тем мне будет проще.

Она выпила таблетку и пригладила волосы.

– Наверное. Так что ты хочешь посмотреть? – спросила Бетани и собралась уже выходить. Она накинула пальто, взяла сумку с ключами и принялась открывать дверь.

– Дом. Я давно его приметила для себя.

– Ах, дом. Да, думаю, это не проблема. Ты поедешь на работу?

– Да, уже собираюсь. Мисс Хоукинс меня прибьет.

– Тогда позвони мне после работы и договоримся. Чао, – Бетани махнула рукой и скрылась за дверью, закрыв ее на ключ. На глаза Софи бросились коробки в прихожей. Она перевезла все свои вещи к подруге, и сейчас они занимали очень много места, наверняка мешая Бет. Софи стало стыдно, и она приняла решение незамедлительно купить жилье, чтобы больше не смущать Бетани своим присутствием.

София обмоталась одеялом и встала у окна. Оно занимало полстены, как на ладони можно было разглядеть весь город. Видневшаяся часть Хьюстона была похожа на геометрический пейзаж. Строгие, четкие постройки внушали доверие. Здания стояли в равных пропорциях, словно их расстояние действительно тщательно высчитывали перед застройкой. Наверняка так и было. При этом мешались между собой более простые дома с более дорогими и стильными высотками. Строения жили в разброс, и наблюдать за этим с двадцатого этажа было интересно. А голубое небо с легкими белыми облаками-пятнами не позволяли оторвать от себя глаз. Софи представляла свой дом, который теперь будет ее защитой и отдушиной. Ведь это мечта ее жизни. Но будет ли она действительно счастлива в нем? Что он ей принесет? И неужели этого можно было добиться только при разводе с мужем?

Софи заметила фотоальбом на комоде подруги и раскрыла его, зная, что именно там увидит. Много счастливых фотографий. Сначала Бет и Эйден. Потом Эйден и Рик. А дальше фотографии со свадьбы семьи Белфорт, где счастливые улыбки Роберта и Софии занимали все фото. На одном Софи заметила знакомое кафе. Воспоминания закрутились в голове болезненным вихрем.

– Я вчера видела тебя в кафе неподалеку. Там была девушка.

Софи провожала мужа на работу, подавая ему завтрак из сэндвичей с тунцом.

– Что ты там делала? – вздернулся Роберт. Он испуганно уставился на жену, а через секунду заметался по квартире. Он что-то искал.

 – Я просто мимо шла, что с тобой?

– Телефон. Ты не видела мой телефон? – На лице мужа читалось волнение. Он поджал губы.

– Он лежит в гостиной. Так что это за девушка?

– Это с работы, мы разговаривали о деле, – ответил муж, что-то тыкая в экране мобильного.

– Ладно. Тебя ждать на ужин сегодня?

– Нет. Я буду поздно. До вечера.

– А завтрак?

Ответа не послышалось, Роберт уже ушел.

София захлопнула альбом и скинула с себя одеяло. А потом опомнилась, что опаздывает на работу и стремглав убежала в ванную. Приведя себя в порядок, надела классический черный костюм и каблуки, не изменяя своим привычкам, взяла вещи и побежала к машине.

***

– Как идут дела? – сходу заявила Софи, когда зашла в магазин. За кассой стоял Гэри. Он дружелюбно помахал ей и улыбнулся уголком губ. Выглядел он, как всегда, с иголочки: глаженная рубашка, уложенные волосы и юношеский блеск в глазах.

– Вроде бы все неплохо, магазин держится. Вас давно не было, – подметил он, взявшись перебирать книги у кассы.

– Да, пришлось поболеть, – неловко ответила Софи и осмотрела обстановку: книжные ряды полупустые, из посетителей пара девушек, которые вероятно уйдут без покупок. Она опечалилась. Видеть здесь клиентов как в день распродажи ей нравилось больше.

– Мисс Хоукинс здесь, – сказал Гэри почти шепотом. Софи кивнула и направилась в кабинет. Софи не была готова к разговору с начальницей, но избежать его вряд ли удастся, раз та решила приехать, что делала крайне редко. Из кабинета доносился лай собаки, значит, Артес тоже здесь. София постучалась, несмотря на то что это был ее кабинет. Конечно, она не могла зайти туда как к себе, когда там «босс».

– Артес, ты снова ругаешься? – Софи приблизилась к пуделю и погладила его по гладкой кудрявой шерсти, он завилял хвостом. – Добрый день, мисс Хоукинс.

– Здравствуй, София. Надеюсь, ты уже выздоровела? Больше не могу держать тебя на больничном. – Женщина говорила четко и строго, но при этом доброта в ее серых глазах опровергала факт ее суровости. София не узнала ее – та немного постарела. Возле глаз образовалось еще больше мелких морщин, волосы она подстригла под «пикси» и покрасила в пепельный. Такая прическа ей шла не очень, но Софи деликатно промолчала. Кажется, начальница даже похудела, ее тело обтягивала белая блузка, из-под которой были видны ребра, а скулы на лице, казалось, вот-вот прорежут щеки. София задумалась, что могло стать причиной такого изменения. Возможно, она все еще с трудом переживает смерть мужа, но Софи не стала ничего спрашивать. Наверное, сама она тоже изменилась после развода, но ей об этом никто не говорил.

Энн Хоукинс листала бумаги, по всей видимости, с отчетами, но Софи не за что было переживать. У нее был порядок на рабочем столе и в бумагах. Она присела на диван, стоящий по правой стороне от стола.

– Рассказывай.

– Все отчеты за прошлый месяц… – начала Софи, но прямой и важный взгляд начальницы прервал ее. Она испугалась, но не подала виду. Неужели что-то случилось? Она хочет ее уволить? Софи незаметно сглотнула.

– Я не об этом, – мисс Хоукинс вернулась к бумагам, шустро листая страницу за страницей. София бесшумно выдохнула. – Что у тебя случилось?

– Ничего. Просто развожусь с мужем, – горько усмехнувшись, ответила Софи, перебирая пальцы на руке. Она начала нервничать при очередном упоминании о разводе, но поняла, что разговор о Роберте не так сильно бьет ее, как раньше. Возможно, она привыкла, а может быть осознала, что это конец.

– Разводишься с мужем… – повторила Энн. – Что ж, думаю, нам не стоит обсуждать эту тему. Я только скажу тебе, что это не последняя любовь в твоей жизни.

София благодарно кивнула, но не стала принимать правду начальницы за свою. Она любила Роберта и не верила тем, кто говорил, что дальше на ее пути встретится кто-то лучше. Она не хотела встречать кого-то еще.

– Помоги мне выставить новые книги на полки, а потом я тебя отпущу, идет? – Энн вдруг повеселела и, с добротой улыбнувшись, встала из-за стола. Она стала разбирать коробки у двери, которые Софи заметила только сейчас. Артес дружелюбно вертел хвостом и охранял поставки. София смутилась улыбке мисс Хоукинс, но согласилась с предложением – работать сейчас настроения не было, но и по книгам она все-таки жутко скучала все это время.

Бетани ждала подругу возле книжного. Свою машину Софи уже починила, но была не в силах садиться за руль. Она радостно прыгнула к Бет в машину, попутно ища адрес в интернете.

– Ты такая веселая, – заводя машину, подметила Бет.

– Мы едем смотреть мой новый дом, о чем ты? – София мечтательно заулыбалась, на минуту засмотревшись вперед.

– У нас есть два часа, потом я вынуждена отпустить няню, – выруливая на трассу, говорила Бетани, краем глаза наблюдая за подругой.

– Едем на Кингс-роуд, 145.

– Есть, босс!

Когда они почти прибыли, Софи увидела издалека тот самый дом, который просматривала в интернете последние несколько дней. Тогда она еще не знала, что так скоро сможет приехать и купить его, забрать себе, стать там счастливой. Она просияла.

– У тебя хороший вкус, – усмехнулась Бет, останавливаясь у нужного дома. В ответ послышалось что-то невнятное, а потом Софи исчезла – она выскочила из машины и убежала к дому. Бет вышла за подругой. Возле входа стояла женщина – София уже назначила встречу с риэлтором, на что Бетани без удивления посмеялась.

– Это самый лучший день в моей жизни, – Софи вытирала ладонью слезы, рассматривая каждую комнату, каждый фут и каждую деталь. Она оборачивалась на подругу, улыбалась и снова утирала мокрые дорожки с щек. София понимала, что лгала, но ей важно было осознать, что Роберта и самого счастливого дня с ним больше нет. Есть новая жизнь и новые дни, которые должны ей принести что-то хорошее.