Читать онлайн Река в сотню лиц

© Максим Бур, 2025

ISBN 978-5-0065-9789-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава1 – Глубже воды

Яхта стояла в порту, как заснувшее существо из далёкого прошлого – покрытая изогнутыми бронзовыми пластинами, с бортами, инкрустированными переливчатыми кристаллами, которые пульсировали мягким светом в такт с дыханием реки плавно покачиваясь. Она носила имя «Келесса», что на древнем языке означало «та, что идёт сквозь отражения».

Лурен провёл ладонью по перилам палубы, ощущая, как металл отзывается на его прикосновение лёгким вибрирующим звуком. В этом мире технологии были сплавлены с магией, и корабли по Реке Сотни Лиц ходили по воде до определённой границы неведомого, не столько потому что не было отличных картографов, а потому что мир просто был невероятно гигантский и сколько ты не составляй маршрут рано или поздно течение вынесет яхту которая уже идёт по зыбкой грани между мирами. Изученные территории и места неведомого были большой проблемой для мира в сотни раз больше Земли.

Лурен стоял на палубе и вдыхал тёплый воздух порта – он был напитан ароматами трав, слабо городской пыли которая всегда и везде присутствует и чего-то неуловимо металлического. Порт располагался в городе Хал-Вир – первом из тех, что росли прямо на телах исполинских деревьев. Стволы, толщиной с башни, вздымались к небу, исчезая в тумане, а здания тянулись по ветвям, соединённые между собой висячими мостами, воздушными платформами и водопроводами, что текли в обе стороны – вверх и вниз.

На нижнем уровне города, где стояла Келесса, всё было полно жизни. Крестьяне неторопливо осматривали тыквы и копались в грядках кортошки. Торговцы выкрикивали цены на свежие лепестковые рыбы, выросшие в водах Реки, глашатаи объявляли рейсы в ближайшие прибрежные поселения, а дети, обсыпанные цветной пылью с рынков, а может просто испачкавшись так что на лицах были следы грязи играли в игру «чей город в Реке настоящий».

Лурен смотрел как граждане не спешили подниматься на борт рядом стоящей яхты. Яхты из порта развозили жителей в ближайшие посёлки, но не дальше исследованных земель, не далее восьми тысяч километров. И вот теперь по заданию и поручению Имперской Академии Исследователей он отправлялся вглубь. Да и до него картографы пересекали неведомое и не раз, но поручение Академии было очень важно для картографа. Он знал – как только он ступит на яхту, начнётся не просто путешествие. Река требовала уважения. И времени. Она открывалась лишь тем, кто смотрел не только вглубь воды, но и вглубь себя.

Он достал из кожаной сумки свиток – свою старую карту. На ней Река была пустой линией, тянувшейся с севера на юг. От Хал-Вир до неизведанных земель, климат практически неизменен до границы известного немного повышается температура и меньше дождей, но в остальном всё такая же погода. Ещё раз он взглянул на пустую линию, но это временно подумал он. Скоро она наполнится именами, лицами, тенями и – если повезёт – настоящими открытиями.

«Каждый путешественник по Реке за пределами известного пишет свою собственную карту», – вспомнил он слова наставника. И сегодня Лурен собирался начать писать свою.

Лурен оглядел капитанскую рубку. Яхта не имела руля – вместо него в навигационной рубке стоял круглый бассейн с живой водой, в которой вспыхивали карты и символы, когда капитан мысленно задавал маршрут.

Давай погрузимся глубже в рубку Келессы и в знакомство Лурена с её капитаном. Рубка капитана это отдельная история в каждой книге вот и здесь стоит остановится на ней подробнее.

Рубка располагалась под передней палубой, словно сердечная камера яхты. Её стены были обиты чёрным деревом с прожилками флуоресцентной смолы, переливающейся в полумраке. Вдоль стен шли встроенные полки с банками пепельных порошков – якобы добытых в городах, да таких что больше никто не мог найти. Изученный участок реки в 8000 километров позволял процветать разнообразию. Потолок был стеклянным – через него можно было видеть звёзды, даже днём, и порой те звёзды двигались совсем не по законам Земного неба, а по правилам чуждого мира население которого в известной части составляло 2 миллиарда человек, а не картографированные области по слухам имели такое количество племён что такое количество просто не помещалось в сознании. Впрочем этот мир был не особенно развит в технологиях о чём свидетельствовали банки пепельных порошков в рубке капитана. Всё это что касается технологического уклада было не удивительно ведь племена с неизвестных земель часто объединялись во фракции, которые так же быстро рассыпались как и возникали, но эти фракции были настолько огромны что известные земли отодвигались внутрь себя или ближе к центру, а потом когда фракции распадались расширялись вновь, так что технологии топтались тут на месте, но в чём-то это были совершенные механизмы как например в навигационной рубке где стоял круглый бассейн с живой водой, в которой вспыхивали карты и символы, когда капитан мысленно задавал маршрут или например кодезия прибор показывавший геодезические данные вокруг яхты.

Да центральное место в рубке занимал Круг Навигации – цилиндрический бассейн с гладкой водой, будто ртутью налитой в чёрный обсидиан. Когда капитан подходил к нему, вода начинала светиться, и на её поверхности проступали топографические слои, координаты, рефлексы городов и даже «тени будущих течений» – предсказания, куда Река возможно понесёт.

На стене висели маски – каждая с других далёких берегов. Одни были простые, деревянные, другие – из стекла, другие и вовсе дышали, как живые. Это были дары от городов, которые благодарили капитана за доставку чего-то важного – или за то, что он однажды покинул их вовремя.

Капитаном был Ишар Дрей, человек лет сорока, с лицом, будто выточенным из обломков скал – угловатым, с вечной тенью щетины и глазами цвета болотной воды. Он редко говорил больше, чем нужно, и никогда не смотрел в лицо, когда делился чем-то серьёзным – только в Реку.

Лурен стоял у навигационного круга, когда Ишар вошёл, тяжело ступая по деревянному полу.

Ишар оглядел Лурена, а потом задал нелепый вопрос:

– Ты карту принёс свою?

Лурен не волновался та как всё оплачивала академия и просто ответил:

– Конечно. Она пока пустая. Но это только пока.

Ишар усмехнулся чем расположил к себе:

– Хорошо. Пустая карта – честнее всех. – Лурен подумал что капитан так располагает к себе.

Он подошёл к кругу и провёл ладонью над водой. На поверхности проступили череда городов: Хал-Вир, Сель-Донна, Аштарель, Моргем-Лит, Круньяр, Порт Конечный. 8 тысяч километров до неизвестных земель.

Ишар стал уверено и довольно спокойно говорить:

– Восемь тысяч километров до Конечного. Всё, что за ним… уже не наше. Не картографов, не капитанов, не даже богов.

Лурен тихо:

– Но ведь кто-то туда ходил? Тем более академия очень заинтересована в карте региона.

– Ходили. Возвращались – не всегда. А если и возвращались, приносили с собой… не то. Иногда людей, которые не знали собственного имени. Иногда лодку, наполненную пеплом. Один раз – птицу, которая говорила на всех языках, но ни один из них из этих языков не был наш.

Лурен не стал уточнять был ли это попугай или это шутка капитана а насторожено спросил.

– Ты боишься?

– Бояться – значит помнить, где конец. Я просто знаю: дальше Конечного Река становится другой. Не просто рекой между местами. Она становится рекой между возможностями. Границы начинают течь, как вода.

– А ты бы пошёл дальше?

Ишар долго молчит, смотрит в воду:

– Я бы пошёл. Но не с пустыми руками. И не в одиночку. Да и к чему такие вопросы мне платит академия и мне этого вполне хватает. Так что держи свою карту при себе, картограф. И слушай, что вода шепчет. Потому что чем дальше мы уйдём, тем больше нужно будет знать себя… чтобы не стать отражением в Реке, а тем, кто ещё смотрит в неё снаружи.

*****

Вскоре Лурен познакомился с Хаорн Сумеречник он был единственным выжившим из экспедиции «Круг Невозврата», покинувшей Порт Конечный 17 лет назад и отправившейся в неизвестные земли. Пять судов вышли тогда в путь. Вернулась только одна шлюпка – с ним и телом женщины в янтарной маске, которую он отказался хоронить, сказав: «Её дух всё ещё идёт за мной.» Кто эта женщина он не рассказывал никому, а так же о своём

путешествии тоже. Хотя все понимали что у него случился роман с туземкой, но что было дальше и что стало причиной гибели никто так и не допытался.

Хаорн – был высокий, жилистый, с кожей, потемневшей от многих лет под чужими солнцами и звёздами. Его лицо было скрыто под тканевой маской, оставляющей открытыми лишь глаза – выцветшие, цвета вымытых костей, без впечатляющих зрачков. Он носил старый кожаный плащ, изношенный и странно шершавый на ощупь – ходили слухи, что он сшит из кожи речных хищников, обитающих в незаписанных регионах.

Его одежда усеяна была полностью подвесками – фигурками, резьбой, перьями и клыками, каждое из которых, по его словам, дано в обмен с туземцами из неизвестных земель или в благодарность за словах о известном мире во время его экспедиции, которые он произносил туземцам. Путешествовал ли он после экспедиции никто не знал, но говорили да. Он разговаривал редко, но метко. Его голос был хриплый, как будто с эхом – словно в нём звучит ещё чей-то.

С тех пор как он вернулся из неизвестных земель в составе экспедиции он работает на разных судах, но всегда держал курс лишь до границ хотя все знали что эту легенду о хождении до границы он выдумал, а сам часто наведывается в неизвестное. Однако теперь он добровольно пошёл на борт Келессы, когда узнал, кто будет капитаном и картографом. Некоторые считают, что он что-то увидел или понял тогда, за гранью, и теперь ждёт… второго шанса.

Лурен познакомился с ним когда яхта уже отправилась в путь, впервый день пути. Стояла ночь звёзды мерцали во всю и Хаорн и Лурен прогуливались на палубе ночью.

Палуба была окутана туманом. Лурен выходил из-за поворота любуясь течением реки, заметив силуэт Хаорна, стоящего у самого борта, глядящего в воду. Он подошёл к нему.

Лурен уже слышал о этом члене экипажа, но пока не был занком, поэтому вопрос вышел риторическим:

– Ты и правда был за портом Конечным?

Хаорн не оборачиваясь спросил:

– А ты и правда думаешь, что это граница?

Сейчас Лурен разглядел его хорошо его возраст. На вид около 50, но может быть как 40, так и 70 – время, кажется, скользит по нему, не оставляя чётких следов.

Лурен сказал:

– Я думаю, что это пока всё, что мы знаем. – а потом вспомнил что говорили о нём. О том что он был гид-переводчик и хранителем контакта с внешними поселениями теми которые жили на границе известного и неизвестного мира. И вспомнил его прозвище среди команды «Пограничник».

Хаорн улыбнулся глядя на молодого учёного:

– Не «пока». Это всё, что нам позволили знать. – он сделал паузу – Там, за гранью, Река несёт не просто города. Она несёт племена, чьи имена нельзя произносить вслух. Их дети рождаются с памятью о будущем. Их старики живут в обратном времени. У них нет карт – только песни. Но ты, картограф, можешь услышать их. Если захочешь.

Лурен спросил:

– Ты с ними говорил? – а потом понял глупость своего вопроса он вспомнил историю – легенду о романе Хаорона Сумеречника с туземкой, плюс его талант как переводчика, вопрос был глуп, но он всё же спросил

Хаорн поворачиваясь, тихо произнёс:

– Нет. – Хаорн Сумеречник ответил ещё глупее чем задан был вопрос, но он не смутился в отличии от Лурена, а продолжил. – Они говорили через меня. И кое-что… до сих пор говорит.

Он каснулся амулета у шеи, – маленького черепа из чёрного стекла, а потом попрощался и отправился в свой кубрик. А потом

Хаорн обернулся и произнёс:

– Только берегись. За пределами карты начинается не пустота. Начинается другой смысл. И не каждый возвращается с ним в голове.

Яхта Келесса скользила по водам Реки Сотни Лиц, как призрачный зверь, как рысь, как коршун рожденный ночью, рассекая волны. Её обтекаемое тело почти не касалось поверхности – магические потоки, встроенные в корпус, позволяли ей будто парить, почти не поднимая ни волны, ни плеска. Только редкое покачивание указывало на движение, словно сама Река принимала судно за своё.

Берега медленно проплывали мимо, словно обрывки сна, эпизоды из скользящих мимо скал, лесочков и полян. Поляны попадались то – скалистые, поросшие кустарником, который светился тускло-голубым светом, то чёрные как дыхание умерших костров. Попадались – затопленные рощи, где деревья стояли по колено в воде, с листвой, похожей на перья чёрных птиц. Местами возвышались гигантские статуи, полуразрушенные, заросшие, уставившиеся в пустоту – их происхождение никто на борту не знал. Точнее никто точно не знал что они собой представляют. Яхта шла очень быстро и уже проделала приличный путь. Эти статуи были частью предыдущего расширения империи пока дикие племена опять не перепутали все карты, дань истории гигантского мира! Говорили что некоторые учёные знают о них, но это была настолько привычная картина что никто не упоминал их на борту! Они были частью Реки, как сама ночь которая окружала их вот и всё!

В небе над судном развернулась безмолвная бесконечность. Тысячи звёзд, и ни одна из них не повторялась. Некоторые мигали в зелёном или алом спектре, другие – двигались, медленно и плавно, как рыбьи стаи в отражающейся воде. В этой части мира не существовало привычных созвездий к тем к которым привыкли жители Хал-Вира.

Небосвод жил своей жизнью, будто отражал не небо, а чужой, параллельный океан, который возник как только яхта отдалилась достаточно далеко от Хал-Вира. Иногда между звёздами проступали слабые переливы, следы прямых линий росчерков белых мазков туманостей как следы от чьих-то древних маршрутов, давно позабытых путей. В этих местах не было ветра, не было звука – лишь мягкий шелест течения, и тихое, почти неуловимое гудение яхты Келессы, словно она сама пела и подпевала, не в голос реки, а в свою конструкцию из металла и дерева. Гудение успокаивало и придавало уверенности. Река не была чёрной. Она была глубокой. Словно под слоем тёмной воды скрывались иные реальности. Иногда Лурен, глядя вниз с палубы, различал силуэты – башней, арок, улиц и фонарей. Вдоль реки было множество поселений и на протяжении 8 тысяч километров район был довольно густо населён. И казалось, что они проплывающие поселения не отражаются, а живут в том течении, своим светом, своей ночью. Ночь текла вместе с водой, и сама Река становилась временем отсчитывающей течение жизни. Всё остальное замирало только она была движением и даже деревья склонили свои листья к её воде.

Глава 2 – Конец Карт

Лурен проснулся от ощущения странного покоя. Будто само пространство, а не он сам вокруг него затаило дыхание.

Потолок каюты был выложен полупрозрачным камнем-стеклом, сквозь которое мерцал слабый голубой свет – сигнал того, что яхта остановилась. Лурен знал что они должны были прибыть в порт Конечный и вот наконец-то наверное он, две недели пока они плыли промчались быстро.

Внутри яхты Келессы не было звоночков для слуг и не звучали команды о прибытии или отплытии – она жила по своим, древним, почти живым ритмам, и её пассажиры чувствовали, когда наступало что-то важное. Так и сейча Лурен понял они добрались до границы с неизвестными Землями порт Конечный.

Лурен медленно сел на койке, позволяя себе несколько секунд слушать. Ни вибрации, ни движения – только гулкое молчание Порта Конечный, что стоял за окном. Он знал: они прошли весь путь, но такую тишину слышал впервые за всё это путешествие, ощущалось давление неизведанных Земель.

Восемь тысяч километров по Реке Сотни Лиц прошли необычно быстро, и интенсивно. Хоть и время тянулось долго, но как всегда бывает самое интересное путешествие когда-нибудь заканчивается.

Путь был долгим, но, как позже Лурен записал в дневник, «время на Реке не движется – оно растворяется». Каждый город на пути был отражением другого, как ветви одного и того же древа, выросшего из воды:

Если Хал-Вир – город выросший на окружающих деревьях, шумный, торговый, с густыми тенями в кронах, то Сель-Донна был город куполов и ветра между ними, где дома пели по ночам благодаря ветру, а жители даже не обращали внимание к ночному пению ветра создаваемый куполами так как давно уже привыкли и даже не спешили что-нибудь переделать. Улицы Сель-Донна были выложены звёздной солью.