Читать онлайн Вернуть тебя назад

Пролог 1

Рука тянется к телефону, чтобы приказать секретарше принести мне кофе.

Одёргиваю себя в самый последний момент.

Нет. Хватит с ним на сегодня. Седьмая кружка за день – перебор даже для меня, привыкшего за последние полгода хлестать этот напиток, словно воду.

Тру устало пальцами глаза, пытаясь избавиться от пелены в них.

Силы на исходе, но я перебарываю себя и заставляю опять углубиться в изучение документов, лежащих передо мной на столе в папке. Ручкой делаю пометки на полях, чтобы уточнить спорные моменты у главы транспортного отдела.

В какой-то момент понимаю – всё! Буквы пляшут, превращаясь в какую-то абракадабру. Смысла и дальше продолжать насиловать свой мозг и тело не вижу.

Встаю, начиная крутить головой, чтобы размять шею и плечи, подхожу к огромному окну и смотрю через стекло на ночной город. Он весь светится, создавая, казалось, огненный ковер у моих ног.

Кажется, словно я на вершине мира, перед которым простираются мои владения.

Впрочем, почему кажется? Я сейчас действительно нахожусь на такой высоте (и в прямом, и в переносном смысле), что практически каждый человек в этом мегаполисе знает моё имя.

Вот только сложно ощущать себя повелителем мира, когда внутри ты моральный инвалид.

Господи, как же я устал! Зверски просто.

Понимаю, что я на пределе своих возможностей. Ещё немного и будет какой-то взрыв. Но перестать работать в таком темпе я просто не могу.

Каждый день меня вырубает в кровати сразу же, как только я падаю на неё, потому что измотал себя практически до невменяемого состояния. А иногда, мне кажется, отключаюсь ещё в «полёте» на постель.

Где-то вдали города вспыхивает ярко-зелёный огонек, который привлекает моё внимание. Таких вспышек по всему городу море, но я, прищурив глаза, поворачиваю голову именно в ту сторону, где сияет изумрудный свет.

Стиснув зубы так сильно, что услышал их скрежет, сжимаю пальцы в кулаки.

«-Твои глаза – они словно изумруды, ты в курсе? – игриво.

– Ты не первый мне это говоришь? – звонкий смех, словно переливы колокольчика. – Так что комплимент не засчитан. Так уж и быть, дам тебе вторую попытку…»

Опять накрывает привычной волной дикой ярости и злости.

Сколько я не вспоминал? Три недели? Месяц?

И вот опять.

Позади играет мобильный мелодией, установленной на сестру.

– Привет, – пытаюсь произнести весело и непринуждённо. – Как проходит отпуск? Всех парней на Мальдивах очаровала?

Она только смеётся, не отвечая на мои вопросы, а начиная задавать свои.

– Как у тебя дела? Как там мои справляются? – в её голосе искреннее беспокойство. – Работают без косяков?

– Верунь, успокойся ты уже и не думай хотя бы в отпуске про работу, – отхожу от окна. – Расскажи лучше, чем занимаешься. Поди, валяешься целыми днями на пляже?

Тихий стук в дверь и на пороге возникает фигура начбеза с какой-то папкой в руке. За ним мелькает чей-то силуэт.

– Руслан Андреевич, можно? – на мои недовольно сведённые брови на такое наглое и бесцеремонное вторжение он только переминается с ноги на ногу и, немного побледнев, поясняет. – Это ОЧЕНЬ срочно.

Я машу рукой, приглашая зайти в кабинет, но продолжаю слушать щебетание сестры в трубке.

Безопасник отступает в сторону, пропуская незнакомую женщину, которая выглядит так, словно сейчас в обморок упадет.

– Слушай, Вер, давай я тебе перезвоню, – перебиваю сестру на полуслове. – Скажем… – по лицам своих гостей понимаю, что это не на пять минут. – Через полчаса.

Отключаюсь, не дожидаясь согласия. Прохожу вдоль длинного стола, за которым провожу собрания со своими замами и с начальниками отделов, и останавливаюсь возле этой парочки.

– Что случилось, Вадим? – грубо спрашиваю у начбеза, который с хмурым выражением лица протягивает мне папку. – Это кто? – кивок в сторону женщины.

– Валентина Семёновна. Из бухгалтерии, – получаю ответ, который вот нихуя не проясняет мне, какого чёрта он притащил её ко мне. Или он считает, что раз сестры нет, которая отвечает за этот отдел, то нужно бежать ко мне?

Так там у Веры зам есть. Какого хрена переться ко мне?!

Беру папку в руки одновременно с тем, как Вадим начинает говорить. Я даже не понимаю поначалу, что он там бубнит.

– Валентина Семёновна работает буквально неделю у нас. Три дня назад она подошла ко мне, так как не знала, к кому ещё обратиться. Мы сразу же начали проверку…

Открыв папку, начинаю читать.

И по мере чтения всё внутри леденеет. В ушах грохот сердца, которое, как я думал, полгода назад стало выполнять только свою главную задачу – осуществлять кровообращение в организме.

Даже не слушаю, что там лепечет Вадим.

Дочитав, кладу папку на стол переговоров, возле которого мы все трое стоим.

Внутри бушует лава ярости, злости и море хрен его знает ещё чего. И это требует какого-то выхода наружу, потому что, если оставлю всё это внутри себя, я кого-нибудь убью. Возможно, даже себя.

Медленно выдвигаю стул и со всей силы и рёвом раненого зверя кидаю его в стену, на которой висит огромный телевизор.

Женщина испуганно визжит, когда точный удар обрушивает экран и поломанный стул на пол.

– ВОН! – рычу на неё, сжимая кулаки.

И как только она пулей вылетает из кабинета, перевожу взгляд на бледного Вадима. Впиваюсь в него взглядом.

– Скажи, что это всё херня, – похрен на то, что это звучит как мольба. – И что я что-то неправильно понял, – тяжело дышу сквозь стиснутые до боли зубы.

По его глазам вижу, что отнюдь не херня, а я всё правильно понял.

Это практически как удар под дых, который отправляет меня в нокаут.

Понимание того, что я натворил тогда… да и потом…

Ноги буквально подкашиваются.

Отодвигаю ещё один стул, практически рухнув на него.

Обхватываю голову руками, зажмуриваюсь и стону в голос, нисколько не стесняясь Вадима.

Так, Рус, бери, сука, себя в руки!

Всё можно исправить!

Главное…

Так, стоп.

Резко поворачиваю голову в сторону безопасника, открывая глаза.

– Где она сейчас?

Тому даже не нужно пояснять, кого я имею ввиду.

– Эм… В данный момент у меня нет таких сведений. Вы же месяц назад приказали снять наблюдение, – бубнит невнятно Вадим, с опаской отступая на пару шагов назад.

Дебил! Идиот!

Матеря себя последними словами, встаю со стула.

– Чтобы через час я уже знал, где она, – отдаю приказ жёстким тоном, возвращая себе привычное хладнокровие. – И… всё остальное.

Вадим пулей вылетает из кабинета.

Снова подхожу к окну, ища взглядом тот самый зелёный огонёк.

Спокойно, Рус, спокойно. Отставить панику.

Ты найдёшь её.

И вернёшь.

Чего бы тебе это ни стоило…

Пролог 2

– … если будут последствия, я вашу больницу по кирпичикам разберу… – рычащий мужской голос врывается в моё сознание, заставляя начать приходить в себя.

Боже, почему так болит голова?

Голос, не такой грубый и наглый, как первый, что-то тихо и успокаивающе бубнит, окончательно выдёргивая меня из полубессознательного состояния. Даже получается разобрать, что говорит второй собеседник.

– Уверяю вас, Руслан Андреевич, это абсолютно безопасно для них. Вы поймите, у неё начался приступ паники, который мы должны были прекратить.

Пытаюсь хоть что-то понять, но мысли скачут как ненормальные. Попытки ухватиться хоть за какую-то одну тоже не приносят никакого результата или ясности.

Шум открывающейся двери.

– Руслан Андреевич, там… – ещё один незнакомый мужской голос вклинивается в беседу.

– Вадим, ну что там?! – грубое рычание того, кто, кажется, угрожал снести больницу.

– Там подруга Алины Дмитриевны. Она скандалит и требует увидеть…

– Разберись с ней! – следует жёсткий приказ, после чего слышен звук захлопнувшейся двери, который заставляет меня открыть глаза.

Вожу глазами по сторонам, пытаясь понять, где я нахожусь. Впрочем, можно было бы и не гадать. Судя по разговору и окружающей обстановке, я в больничной палате. Нахожусь на кровати в полулежачем состоянии, опираясь спиной на приподнятое изголовье.

– Надеюсь, вы меня поняли? – рычание продолжается.

Внутри почему-то всё сжимается, как только взгляд натыкается на высокого мужчину, стоящего ко мне спиной в чёрном классическом костюме.

Я начинаю задыхаться, не понимая своей реакции.

Господи! Да что вообще происходит!

Меня, видимо, выдаёт сбившееся дыхание, которое слишком громко звучит.

Незнакомец стремительно оборачивается, впиваясь тёмно-синими глазами в мою персону.

– Алина, слава богу, ты очнулась… – молодой на вид мужчина делает быстрые шаги ко мне, приближаясь к кровати.

По мере того, как он приближается, я замечаю, что он довольно красивый.

– Милая, ты только не волнуйся и…

– Кто вы? – обрываю его вопросом, не до конца понимая, что меня смущает во всей этой ситуации. Ну, помимо того, что я совершенно точно не знаю того, кто уже остановился возле моей кровати.

Кажется, его собеседник называл Русланом Андреевичем.

По его лицу бежит тень, когда он слышит мой вопрос. Хмурится, но чувственные губы расплываются в неуверенной улыбке.

И тут до меня доходит, что меня смутило.

Пульс подскакивает, стоило мне понять, что имя «Алина», как он обратился ко мне, ничего во мне не всколыхнуло.

Меня зовут не так! Не так же?..

Так, стоп! А как меня зовут?

Паника подкатывает к горлу, от чего глаза начинают метаться по сторонам.

Вспышкой проносится воспоминание.

Это уже было. Точно.

Я на кровати прихожу в себя. Вокруг медсёстры и пожилой врач.

Они задают вопросы, на которые я не могу ответить.

Я даже имени своего не могу произнести, потому что в голове чистый лист. Начинаю паниковать, но пока не так сильно, уверенная, что вот-вот я всё вспомню. Так продолжается ровно до того момента, пока руки не ложатся на живот, который оказывается подозрительно круглым и, как мне кажется в тот момент, большим.

На мой недоумённый взгляд кто-то из медсестёр говорит, что я…

БЕРЕМЕННА!

И вот тут-то и начинается истерика, которую я не смогла самостоятельно остановить.

Все вокруг что-то говорят, пытаясь меня успокоить. Вот только у них не получается. И тогда, прижав меня к кровати, мне что-то вкалывают в руку. Видимо, успокоительное с каким-то снотворным эффектом, после которого я отключаюсь.

И что получается?

Сейчас я пришла в себя после того самого укола и всё равно ничего не помню?

Дрожащими руками тянусь к своему животу, надеясь, что это всё мне приснилось.

– Алина, пожалуйста, не волнуйся, – взволнованный голос слышу словно сквозь вату. Мои руки перехватывают в воздухе тёплые мужские ладони. Не успеваю коснуться себя в районе талии. Хотя мне это и не нужно. Понимаю это, как только слышу над собой полный тревоги мужской хриплый баритон. – Это может навредить тебе и нашему малышу.

Малышу?

Нашему?

То есть…

Я действительно беременна, а ребёнок внутри меня от этого мужчины?!

Меня начинает трясти мелкой дрожью, которую точно чувствует этот… Руслан?

– Милая, всё будет хорошо, – успокаивающе начинает торопливо говорить он. – Самое главное, чтобы ты перестала волноваться и паниковать.

– Не могу…– я задыхаюсь, когда смотрю ему в глаза. Истерика вот-вот снова накроет. – Я… не помню… НИЧЕГО! Я даже… как меня зовут, не помню!

– Тш-ш, родная, – мужчина удерживает мой взгляд своим. Присаживается на край кровати и, наклонив голову, прижимает мои руки к своим губам. Поцеловав их, он начинает пояснять. – Ты просто потеряла сознание и ударилась головой. Скорее всего, именно поэтому ты ничего и не помнишь. Поверь, ничего страшного в этом нет. Пройдёт время, и ты всё вспомнишь.

В его глазах настолько твердая уверенность в своих словах, что мне хочется ему верить.

А ещё на дне синих глаз я вижу…

Не знаю, как правильно охарактеризовать то, что мужчина даже не пытается скрыть в своём взоре.

Возможно, я не помню ни себя, ни его, но чувство любви, плещущееся сейчас в тёмно-синих глазах, мне почему-то ужасно знакомо.

Словно я уже видела это раньше. Много-много раз.

Глава 1

За 6 месяцев до событий в прологе

Нежное прикосновение губ Руслана к шее в районе ключицы уже через несколько секунд трансформируется в обжигающе страстный поцелуй.

– Русла-а-ан, – протестующе произношу хриплым тоном его имя, удивляясь, как вообще смогла выдавить из себя хоть что-то помимо стонов.

Знает прекрасно, что я против засосов, но упорно продолжает мне их ставить. Нет, потом он, конечно, извиняется и оправдывается якобы тем, что просто не смог сдержаться. Вот только довольство в его хитром взгляде как бы намекало, что нифига он не раскаивается.

Мощный толчок бёдрами моего мужчины заставляет меня судорожно вздохнуть и впиться пальцами в его плечи. Медленный и размеренный темп вхождения его плоти сменяется сильными и яростными толчками, заставляя от возбуждения и удовольствия закатить глаза и громко стонать.

Подхватываю заданный им темп, посылая бёдра вверх, стремясь как можно глубже ощутить его внутри себя.

Горячая волна проносится по всему телу и сосредотачивается внизу живота. Она становится, казалось, эпицентром взрыва, который вот-вот произойдет.

И когда это всё-таки происходит, пальцы на ногах поджимаются, а меня начинает трясти.

Практически сразу же за мной Руслан с рычанием кончает, зажимая меня в стальные тиски своих рук и ног.

Шевелиться не могу, но не только потому что придавлена и захвачена в своеобразный плен сильного тела моего мужчины. Даже сама мысль хоть немного сдвинуться вызывает отторжение.

Удовлетворённо мычу, когда Руслан, чмокнув меня в губы, скатывается с меня.

– Играем в старую детскую игру «Море волнуется раз», – хрипловатый баритон Руслана присоединяется к тяжёлым и рваным вздохам, которые звучат от нас. – Ты замираешь в этом положении и остаёшься в нём до моего прихода, – чувствую, что он встал и направился в сторону душевой комнаты.

– А может, ты дома останешься? – приоткрыв глаза, любуюсь обнажённым видом спины и ягодиц мужчины. Кажется, я никогда не устану смотреть на эту картину. – Всё-таки сегодня выходной. Я думала, мы проведём его вместе.

Мои слова заставляют его остановиться и обернуться.

– Милая, обещаю, что на следующие выходные я весь твой. Но сегодня, правда, никак, – он пытается смягчить свой отказ ослепительной улыбкой. – Позови Наташу и сходите с ней куда-нибудь: маникюр, парикмахерская или там какой-нибудь спа-салон. Ну, что вы там, девочки, любите посещать.

Мою кислую улыбку видит только его спина.

Мы с ним встречаемся вот уже как пять месяцев, но он, как мне кажется, до сих пор до конца не верит, что такого рода мероприятия не доставляют мне особого удовольствия.

За своими длинными волосами я и сама привыкла ухаживать.

Что-то наносить на лицо, дабы омолодить и освежить свой вид, тоже пока без надобности. В мои двадцать пять мне даже двадцатки не дают. Смешно сказать, бывает, что и паспорт просят, когда я покупаю алкоголь в супермаркетах. Но самым важным фактором, сдерживающим от походов по таким вот заведениям – это то, что мне просто безумно жалко тех денег, которые тратятся на все эти процедуры.

Выросшая в детдоме, я с ранних лет привыкла экономить каждую копейку. Особенно после того, как вышла из него. Никакой родни, способной поддержать или помочь в трудную минуту, кроме подруги Наташи, которая вышла вместе со мной из стен государственного учреждения. Мы обе знали, что такое рассчитывать только на ту сумму денег, которую ты заработаешь сама.

И поэтому отдавать свои кровные только за то, чтобы тебе нанесли какую-то жидкую субстанцию на лицо, мне казалось не просто бредовой, а где-то даже кощунственной идеей.

Сколько раз я пыталась донести эту мысль до Руслана, но так и не смогла добиться нужного эффекта. Иногда мне кажется, он думает, что это с моей стороны своего рода кокетство.

В душевой зашумела вода, и я начала вставать, чтобы приготовить ему кофе. Завтракать он не любил, поэтому приходилось ограничиваться нажиманием пары кнопок на кофемашине, если уж я не могла приготовить ему полноценный завтрак.

Пока на аппарате настраиваю объём воды и молока, как любит Руслан, невольно вспоминаю первую неделю нашего совместного проживания.

Боже, что я только не пробовала тогда приготовить ему утром в надежде, что он всё-таки поест: блины, оладьи, пирожки, творожную запеканку, омлет видов трёх или четырёх, если мне не изменяет память, и море ещё чего. Но всё это оставалось нетронутым до самого вечера, когда мы возвращались с работы. Вот тогда Руслан сметал всё под чистую.

– Аль, ну не могу я с утра в себя еду впихнуть, – мурлыкал он каждый раз мне на ухо, когда я обиженно сопела, убирая наготовленное в холодильник. Дальше всегда следовали крепкие объятия и поцелуи в шею. – Я в состоянии проглотить что-то только часам к десяти.

– Ты так себе гастрит заработаешь, – бурчала я, прижимаясь к нему и невольно отклоняя голову в сторону, чтобы ему было удобнее меня целовать. Я таяла от его прикосновений и особенно от такого тона.

– Будешь тогда следить за приёмом моих таблеток, – усмехался между настойчивыми поцелуями Руслан. – Клянусь, буду есть их прямо из твоих нежных и ласковых ручек.

Вспоминая, что было дальше, чувствую румянец на щеках, а дыхание сбивается.

– Аль, ты мне напиши, во сколько будешь дома, – прерывает мои воспоминания спокойный голос Руслана. Сделав глубокий вдох, оборачиваюсь и протягиваю ему кружку уже с готовым кофе.

Буквально на ходу одной рукой он запихивает какие-то бумаги в портфель, а во второй держит планшет и что-то читает в нём.

– Так, кажется, ничего не забыл… – бормочет себе под нос, кладя портфель на стойку и забирая у меня кружку. – А, кстати! Аль, в четверг Вера какой-то приём у себя организовывает. Я пообещал, что мы будем.

Торопливо отворачиваюсь, чтобы он не засёк гримасу отвращения на моём лице.

Это ещё хуже, чем спа-салоны.

Опять на меня будут пялиться, как на восьмое чудо света.

Ещё бы, такой нонсенс – миллиардер и какая-то детдомовка!

Я уже боюсь новостные ленты города в соцсетях открывать и читать, потому что они забиты статьями про Руслана и меня. Кем меня только там не выставляют. Самое безобидное – будто я охотница за богатым мужиком, которая после детдомовского прошлого буквально спит и видит, как бы отхватить кандидата с самым большим кошельком в нашем мегаполисе.

Поэтому приёмы, куда я хожу вместе с Русланом, превращаются для меня просто в каторгу и пытку, где я чувствую каждый взгляд, брошенный на меня с презрением, завистью и высокомерием, от представителей «высшего света». И их так много, что к концу вечера мне хочется побыстрее попасть домой в душ, чтобы смыть все эти липкие взгляды, которые, кажется, оседают на моей коже и заставляют чувствовать себя какой-то грязной, что ли.

Я не говорю и не показываю это Руслану, понимая, как важны для него и его бизнеса эти светские рауты.

– Всё. Я ушёл, – он целует меня в макушку и уходит.

Смотрю на настенные часы. Семь утра.

Настроение ужасное. Хочется плакать и слопать чего-нибудь сладенького.

Решительно беру свой телефон, при этом крепко, почти до крови закусив губу, стараюсь сдержаться и не зареветь.

Я даже не боюсь, что своим звонком могу разбудить. Я точно знаю, семь утра – это время пробежки по парку.

– Привет, Рапунцель, – с придыханием раздаётся в трубке такой родной и близкий голос. – Просто поболтать хочешь? Или звонишь, чтобы сказать, что бросаешь своего миллиардерчика и возвращаешься ко мне?

Глава 2

– Да ну тебя, – весело фыркаю, невольно улыбаясь. – Выбираю первый вариант.

– Эх, а я так надеялась на второй, – наигранно печально вздыхает Наташа. – Но, если что, я надежду не теряю.

– У тебя какие планы на сегодня? – интересуюсь у подруги, наливая себе чай. – Может, встретимся?

– Так, Алька, – требовательно начинает говорить она. – Что у тебя случилось?

Она всегда чувствовала моё настроение. Вот и сейчас, несмотря на мой беспечный тон, каким-то чудесным образом засекла, что на душе неспокойно.

– Просто в четверг опять тащиться на приём, – скривившись, выдала я самую безобидную версию, чтобы её успокоить. И это сработало, но ненадолго, как оказалось.

– А-а-а, ну, понятно, – протяжно тянет подруга. И тут же требовательно и строго. – И всё?

Тяжело вздыхаю, понимая, что и в этот раз не получилось её обмануть своим беспечным тоном.

– Почти, – такой же тяжёлый вздох, как и у неё. – Может, приедешь ко мне? Руслана всё равно нет. Уехал на работу на весь день, – специально уточняю про него, прекрасно зная, что если бы он был дома, то она никогда бы не появилась в этой квартире. Нашла бы кучу причин, только чтобы самой не приезжать. В крайнем случае, выманила бы меня к себе или назначила встречу в каком-нибудь кафе.

У них довольно напряжённые отношения. Не знаю почему, но они с самого первого дня знакомства довольно прохладно отнеслись друг к другу.

Для меня это прям как ножом по сердцу. Больно и печально.

Два самых близких человека в моей жизни никак не могут найти общий язык, с трудом переваривая друг друга.

Нет, они, конечно, делают вид, что всё нормально, но я-то чувствую, как на самом деле обстоят дела. Каждый из них вроде как не специально, но всё-таки избегает встреч в одно и тоже время на одной территории.

– Да не вопрос, – тут же соглашается Наташа. – Через часик подскачу. Готовь завтрак. И помним, да? Низкокалорийный и полезный, – командует любимая подруга нетерпящим возражений тоном.

– Да помню я, помню, – буркнула, правда, мой ответ уже никто не слушал. Эта засранка сразу отключилась после своего приказа.

Трель дверного звонка в коридоре прозвучала ровно через час.

Даже не удивилась, так как прекрасно знала натуру подруги. Вовремя приходить в обозначенное ей время – это прям её пунктик. Чтобы она опоздала? Да скорее земля перестанет крутиться.

Учитывая её эту особенность,подготовила к данному моменту две тарелки с овсянкой, йогуртом и фруктами, которые уже стояли на столе, когда я пошла открывать

– Жрачка первым делом, – громко, впрочем, как и всегда, заголосила Наташка, разуваясь и направляясь прямиком на кухню. – Потом обнимашки, целовашки и далее по списку.

Осуждающе покачав головой, плетусь за ней. С улыбкой наблюдаю, как она накидывается на кашу.

– Приятного аппетита, – усаживаясь напротив, говорю я. На что мне только угукают в ответ.

Ополовинив тарелку, Наташа наконец-то переключает своё внимание на меня.

– Давай, рассказывай, что за грозовые тучи в ваш безоблачный рай залетели? – сразу приступает к допросу подруга, впиваясь в меня внимательным взглядом и приподнимая бровь. – Твой миллиардерчик как-то накосячил?

Отрицательно машу головой.

– Ничего он не натворил, – видя её подозрительный и неверящий взгляд, твёрдо и уверенно продолжаю. – Честно, Наташ. Руслан просто идеально себя ведёт.

Подруга хмыкает, откидываясь на спинку стула.

Мне даже обидно становится за своего мужчину.

– Не знаю почему, но ты, как мне кажется, слишком предвзято относишься к нему, – аппетит моментально пропадает. Кладу ложку на стол и отодвигаю от себя тарелку. – Он умный, верный, заботливый, – перечисляю самые главные, на мой взгляд, качества Руслана. – А ещё он меня безумно любит! – торжественно припечатываю самым важным, на счет чего Наташа точно не поспорит.

Как бы ни относились к нашей паре, но этот факт признавали все.

Не увидеть, с какой любовью смотрит на меня Руслан и как трясётся надо мной, могли только слепые.

– Вот именно «безумно» меня как раз и смущает, – неожиданно выпаливает подруга.

Мои глаза становятся круглыми, как блюдца.

Неожиданно.

– Послушай, Рапунцель, – она тяжело вздыхает, видя мою растерянность. – Такие мужики, как он… – подруга замолкает и хмурится. Видно, что она старается подобрать правильные слова. – Блин, Аль! Я не знаю, как правильно тебе объяснить. Он же совершенно повернут на тебе. Как ты сама сказала – безумно.

– Ну, так это же хорошо, когда тебя твой мужчина так любит, разве нет? – растерянно спрашиваю, не совсем понимая её логики.

– Был бы он простым парнем, да не вопрос. Но Руслан с его характером, практически безграничной властью и репутацией человека, способного идти по головам, если он захочет… Тут, знаешь ли, десять раз нужно подумать, а хорошо ли это, когда тебя полюбит такой человек.

– Господи, ну что за бред, – я нервно хихикаю, понимая, что характеристика, данная ему Наташей, правдива на все сто процентов. Меня тоже часто смущает, что за ним закрепилась такая репутация. – Со мной он совершенно не такой.

– Это пока у вас всё на мази. А если вы вдруг поругаетесь? Или, предположим, ты захочешь от него уйти? Думаешь, он позволит тебе это сделать?

Вот и как ей теперь сообщать свою новость?

– Я же люблю его, – внутри от её последнего вопроса что-то тревожно ёкает. – И не собираюсь от него уходить.

Особенно теперь.

– Слушай, может, я и не права, – она улыбается, хотя видно, что делает это только чтобы успокоить меня. – Это твоя первая любовь, вот у меня и включился режим «мамки», для которой все парни дочери автоматом переходят в разряд «он тебя не достоин», – она начинает даже шутить. – Ты ж у меня та ещё нежнятина, вот поэтому я и переживаю за тебя так сильно. Ладно, давай сменим тему, – она небрежно пожимает плечами, начиная снова есть. – Раз у вас с Русланом всё в ажуре, то по какой причине ты мандражируешь и нервничаешь?

После такого странного разговора я даже представить себе не могу, как подруга отреагирует на мою новость.

– Я беременна! – на выдохе произношу я, пряча дрожащие руки у себя на коленях под столом.

Подруга моментально начинает кашлять, роняя из руки ложку, с громким звоном ударившуюся об стол.

Остатки каши, до этого находившиеся во рту у неё, оказываются у меня на лице. Беру салфетку и начинаю вытираться.

С немного кривоватой улыбкой наблюдаю за округлившимися глазами Наташи. В них шок.

– Эм-м-м… – мычит неопределенно подруга, хлопая длинными ресницами.

– Я не знаю, как Руслану об этом сказать, если честно, – нервно произношу и сразу озвучиваю свой самый главный страх. – А вдруг он подумает, что я специально забеременела?

– Да он от счастья обоссытся! – подруга быстро приходит в себя, становясь самой собой. – Прям как я сейчас!

С радостным визгом она соскакивает с насиженного места и несётся ко мне, огибая стол.

Поднимаюсь со слезами на глазах, чувствуя лёгкую слабость в ногах.

Наташка зажимает меня в крепких объятиях и радостно смеётся.

– Обалдеть! – восклицает она, отстраняясь. Смотрит вниз на мой живот с благоговением. – Поздравляю, Аль! Это же здорово! Хочу-хочу потрогать! – подруга чуть ли не подпрыгивает на месте.

– Дурочка, – улыбаюсь как ненормальная. – Он же ещё совсем маленький.

– Да и пофиг, – ржёт Наташа, прижимая ладонь к тому месту, где внутри меня находится малыш. – С ума сойти! У тебя там маленький карапузик, которого я уже сейчас хочу потискать.

– Придётся восемь месяцев подождать.

– Ну и ладно, – легко соглашается она, наглаживая мой пока ещё плоский живот. – Я подожду. Что ты там, кстати, говорила про Руслана? С чего тебе вообще в голову пришло, что он так подумает?

– Ну, мы же предохраняемся.

– Думаю, даже он знает, что любые средства контрацепции не дают стопроцентной гарантии, – фыркает она, закатывая глаза. – И повторюсь, правда, скажу немного по-другому: он будет на седьмом небе от счастья, когда узнает.

После всего того, что подруга говорила про Руслана минуту назад, её последнее сказанное предложение даёт надежду, что однажды они смогут начать нормально общаться.

Теперь бы дождаться, когда Руслан вот так же скажет что-нибудь хорошее о Наташе.

– Смело говори ему о беременности и ничего не бойся, – чуть ли не приказным тоном говорит подруга, возвращаясь на своё место за столом. – Но я рада, что узнала эту новость первая, – хитрый блеск своих глаз она даже не пытается скрыть.

Мне только и остаётся, что осуждающе покачать головой.

– Наверное, ты права, – усаживаясь, произношу я. – Надо перестать бояться и просто сказать Руслану. У нас как раз через два дня будет ровно полгода как мы встречаемся. Я как раз голову ломала, что ему подарить.

От пришедшей только что мне идеи я почувствовала необычайное воодушевление.

А и правда, сделаю как в тех романтических фильмах, которые я так любила смотреть. Упакую тест на беременность в коробочку, оберну праздничной бумагой и преподнесу ему в качестве подарка. Благо я не выкинула тест на беременность.

Приготовлю праздничный ужин. О, а ещё обязательно свечи зажечь нужно.

– Кстати, готовься к тому, что Руслан тебя тут же в декретный отпуск отправит, – голос подруги обрывает мои фантазии.

– Так в него идут, кажется, месяцев в семь, – говорю недоумённо и тут же понимаю, в какую степь направила наш разговор подруга.

Пожалуй, единственным поводом для наших разногласий с Русланом была моя работа в его компании.

Это когда мы с Русланом просто встречались, он ничего не говорил по этому поводу, а вот когда я переехала к нему, то тут уж конкретно стал давить на меня, чтобы я уволилась и сидела дома.

И самое главное, он так и не смог толком объяснить, почему я должна уйти с работы. Может, стеснялся того, что его девушка работает простым бухгалтером в его же компании. Возможно, в его кругах это считается чем-то позорным и неприличным.

Не знаю.

Не сказать, что мы прям уж ссорились по этому поводу, но периодически эта тема всплывает у нас с ним.

И тут Наташа права.

Сейчас у него будет отличный повод отправить меня в преждевременный декрет и посадить дома.

Наверное, всё-таки зря я не уволилась три месяца назад, как и хотела.

Тогда было уже чётко ясно, что у нас всё серьёзно. Я посчитала не совсем правильным продолжать работать в его компании. Да и постоянные нелицеприятные шепотки за спиной нервировали ещё сильнее.

Втайне от него я нашла другую работу и написала заявление об увольнении. Пришла с ним к своей начальнице, которая являлась ещё к тому же сестрой Руслана, дабы она подписала его, и попросила заодно, чтобы отпустила меня без отработки.

Вера категорически отказалась отпускать меня. Выслушала внимательно, а потом уговорила меня не обращать внимание на сплетни и всё-таки остаться в компании.

– Послушай, Алина. Давай договоримся так. Я рву это заявление, а ты напишешь новое, с открытой датой, – уже в самом конце нашего с ней разговора предложила Вера. – И если однажды скажешь, что всё-таки увольняешься, то я просто ставлю число и отношу его в кадры. Но я надеюсь, что ты не совершишь эту ошибку. Как бы я ни любила брата, но считаю, ни одна женщина не должна в угоду мужику или из-за тупых сплетен каких-то левых людей расставаться с работой.

И такая поддержка со стороны члена семьи Руслана придала мне каких-то новых душевных сил. Я серьёзно всё обдумала и решила, что должна как можно меньше обращать внимание на действительно посторонних мне людей.

А сейчас, думаю, Руслан с лёгкостью перетащит на свою сторону сестру, мотивируя это заботой о моём здоровье и здоровье ребенка. И боюсь, меня однозначно преждевременно отправят в декретный отпуск.

Глава 3

Захожу в прихожую, чутко прислушиваясь и стараясь несильно шуметь, на случай, если Алина не спит.

Устал как собака, но одна только мысль, что уже буквально через минуту увижу и обниму свою девочку, заставляет почувствовать новый прилив сил.

В квартире тихо и темно.

Обычно она меня дожидается, но сегодня я реально поздно вернулся. На часах два ночи, и сомневаюсь, что её к этому времени не вырубило.

Бесшумно двигаюсь в сторону спальни, на ходу скидывая пиджак и расстёгивая рубашку. На пороге комнаты застываю в недоумении, когда понимаю, что Алины там нет. Лунный свет, бьющий в панорамное окно, достаточно ярок, чтобы увидеть пустую кровать.

Отправляюсь на поиски девушки и нахожу свою пропажу в гостиной.

Свет ночника, который был ранее не замечен мной из-за плотно закрытой двери, освещает самую прекрасную картину, которую я только видел сегодня.

Спящая Алина сидит на кресле в прозрачном пеньюаре, свесив голову на бок. Длинные золотые волосы перекинуты через плечо и полностью закрывают одну грудь. А вот вторую я прекрасно вижу сквозь тонкое кружево. От вида острого розового соска в штанах моментально становится тесно.

Тяжело сглатываю, начиная тихо приближаться к своей добыче. Усталость как рукой снимает.

Впрочем, у меня теперь так постоянно. Один взгляд на девушку и меня кроет. Так сильно и мощно, что самому порой становится не по себе. Сроду не реагировал так на женщину. Довольно хладнокровно относился ко всем своим пассиям, особо не заморачиваясь и не расстраиваясь, когда отношения заканчивались.

А вот с Алиной что-то пошло не так. Сразу. С первого взгляда внутри словно всё зажгло и спалило к чертям.

Помню, в тот день, почти шесть месяцев назад, я зачем-то зашел к сестре в кабинет. А там она. Миниатюрная куколка с гривой волос до пояса, золотой блеск которых ослепил меня, заставляя зажмуриться буквально на секунду. И когда я распахнул их снова, то увидел уже милое и прекрасное лицо, обращённое в мою сторону.

Наверное, у меня в тот момент был слишком странный вид, потому как сестра с тревогой поинтересовалась – всё ли со мной нормально.

А я, прищурившись, смотрел в самые красивые изумрудные глаза и как-то сразу осознал, что влип по самые яйца.

У каждого нормального мужика в жизни есть такая женщина, которая сводит его с ума, заставляя чувствовать себя каким-то зверем или дикарём, думающим только об одном – присвоить её себе, уничтожая всех соперников вокруг,а потом запереть где-нибудь подальше от посторонних глаз, чтобы единолично владеть своим «сокровищем».

Для меня именно Алина стала тем самым «сокровищем», за которое я был готов начать бороться уже в тот же день.

Мне было похрен на то, есть ли кто-нибудь у неё. Я даже не знал, влюблена ли она в кого-то, но мне уже в момент нашей встречи было плевать на это.

Я знал, что сделаю всё, чтобы это изменить. Сделаю всё, чтобы она рано или поздно тоже посмотрела на меня так, как я смотрел на неё в тот миг.

Видимо, слишком «говорящий» был у меня взгляд, потому как Алина ужасно смутилась, залившись нежно-розовым румянцем, и по-быстрому слиняла из кабинета, что-то пробормотав себе под нос.

– Кто-то, помнится, являлся ярым противником любых интрижек на работе, – съязвила сестра, как только за девушкой закрылась дверь.

Она была права. Для меня было табу завести любовную связь хоть с кем-то из моей компании. Многочисленные примеры своих знакомых, которые не следовали этому правилу, показывали, какими проблемами может обернуться такая связь.

С трудом перевёл взгляд на Веру, которая с иронией смотрела на меня, постукивая ручкой по столу.

– Распорядись, чтобы её досье было у меня на столе через пятнадцать минут, –сухо сказал я, игнорируя слова сестры. Развернулся и пошёл на выход, даже не помня про цель своего визита к ней.

Всё-таки охренеть каким облегчением стал тот факт, что Алина была свободна и ни в кого не влюблена.

Это в разы облегчило мне задачу по её завоеванию.

Пустив в ход все доступные мне средства – внимание, обаяние, подарки – уже через месяц я понял, что достиг того, чего хотел.

Она тоже влюбилась в меня. Пусть не так безумно, как я в неё, но мне и этого было пока достаточно. Рано или поздно собирался достигнуть того, чтобы она не могла даже представить свою жизнь без меня, потому что лично я уже не представлял свою без неё.

Самым тяжёлым, с чем я постоянно боролся, для меня внезапно стала ревность.

Алина была безумно красивой, и, конечно же, её кукольная внешность привлекала к себе огромное внимание со стороны мужиков. Замечая это, я дико хотел прибить каждого, кто посмел посмотреть на МОЮ девушку заинтересованно или восхищённо.

Смешно сказать, но я ревновал её даже к подруге, с которой она выросла в детдоме и которую считала практически своей сестрой. Меня бесило, что кто-то другой, а не я, является самым важным человеком в жизни Алины.

Постепенно собирался добиться того, чтобы подруга окончательно ушла на второй план, а ещё лучше бы на десятый, так как было внутренне тяжело делить внимание своей девушки ещё с кем-то.

Самой большой ошибкой с моей стороны было показать Наташе, как я недоволен таким частым и плотным её общением с Алиной. Подружка тут же ответила мне «взаимной любовью». Убедившись, что она не пытается настроить против меня Алину, я тут же свёл наши встречи к минимуму. Впрочем, от плана вытиснуть Наташу с первого места в сердце своей девушки так и не отказался.

Алина должна принадлежать только мне!

И все её мысли, и чувства – только обо мне и ни о ком больше!

Эгоистично? Неправильно? Ненормально? Само собой. И я это чётко понимал.

Вот только ничего с собой поделать не мог.

Я был влюблен. Одержимо. Безумно. И это не просто красивые словечки, за которыми ничего не стоит.

Да, я понимал, что ТАКАЯ любовь к Алине не совсем нормальна, потому что существовала большая опасность, что я слечу с катушек, если вдруг она меня разлюбит или каким-то образом предаст. И что я могу тогда натворить, если всё-таки однажды это случится –боялся даже представлять в своей голове.

Внутренние рассуждения и опасения махом исчезают, как только останавливаюсь возле спящей девушки.

Взгляд жадно скользит по Алине.

По нежному лицу без грамма косметики. Впрочем, по моему мнению, она была совершенно не нужна ей. Всеми этими штучками женщины обычно ведь что-то подчёркивают на своем лице или скрывают изъяны. А тут всё наоборот. У девушки всё идеально, и косметика только спрячет это совершенство.

По волнистым длинным волосам, которые я обожал наматывать на руку, вбиваясь в неё сзади. С ума сходил от прикосновения этого шёлкового водопада, когда она была сверху и обессилено роняла голову мне на грудь, не выдерживая иногда моего яростного темпа.

По роскошной упругой груди и тонкой талии, которую я могу с легкостью обхватить пальцами рук.

Опускаюсь на колени возле стройных ног Алины и почти невесомо кладу руки на её колени, начиная медленно разводить их в стороны. Тяну на себя тело девушки, и она немного сползает вниз, принимая полулежачее положение.

Она, не просыпаясь, откидывает голову на другое свое плечо. Рука падает с подлокотника, но даже это её не будит.

Нежный свежий аромат, который всегда окутывает Алину, проникает в ноздри, заставляя вдохнуть поглубже, чтобы и внутри меня осталась её частичка.

Мало.

Мне всегда будет её мало. Мало запаха. Прикосновений. Теплоты её кожи на пальцах и губах.

Какой же это кайф – вот так хотеть кого-то и знать, что ты владеешь этим совершенством. Единолично. И крышу рвёт от того, что до тебя к ней никто вот так не прикасался.

Да, Алина была девственницей. До меня у неё не было никого. По её словам, она даже ни с кем не целовалась. Возможно, ещё и по этой причине я чувствовал себя таким собственником по отношению к девушке.

На губах появляется улыбка, которая, уверен, сейчас выглядит как звериный оскал.

Член начал наливаться кровью уже в тот момент, как только я увидел спящую Алину, а уж теперь, после любования этого роскошного тела, стоял просто колом, упираясь в ткань брюк и причиняя лёгкий болезненный дискомфорт.

Продолжаю свои действия и чуть ли не захлебываюсь слюной, когда вижу свою цель – розовые нежные лепестки.

Мышцы живота сводит от желания, а в голове шумит, словно после бутылки элитного алкоголя.

Заставляя себя не набрасываться сразу на вожделенную плоть, наклоняюсь и начинаю целовать колено с внутренней стороны. Двигаюсь вверх по ноге, приближаясь к цели.

Тихий сонный стон Алины заставляет член начать дёргаться, требуя свободы и сразу же влажного горячего плена внутри девушки.

Но в данную секунду я хочу другого.

Хочу почувствовать вкус её оргазма на своём языке.

Поднимаю взгляд, проверяя, проснулась ли девушка.

Её длинные ресницы дрожат, но она продолжает ещё витать в своих снах.

Переключаюсь на вторую ногу Алины, в точности повторяя путь, который сделали до этого мои губы. Уже не сдерживая утробного стона, впиваюсь губами во влажные от естественного сока складочки.

Меня всего трясет, но я упорно продолжаю следовать своему плану.

– Руслан?.. – хриплый голос девушки действует как красная тряпка на быка.

Жадно вылизываю соки, которые появляются, обвожу клитор языком и тут же всасываю его, впиваясь пальцами в бёдра Алины, тем самым фиксируя её.

К этому моменту она уже проснулась. Беспрерывно стонет, вцепившись в подлокотники. Мечется в кресле, потому что не в силах контролировать своё возбуждение.

А меня прям кроет от её запаха, вкуса и… стонов.

Понимаю, что ещё немного и просто кончу так, прямо в штаны.

Отрываю руку от бедра Алины и двумя пальцами вхожу в узкое и влажное лоно. Начинаю быстро трахать её ими, помогая тем самым губам и языку, которые продолжают кружить на клиторе.

Буквально пара секунд, и девушка кончает, прогибаясь в пояснице.

И вот тогда я срываюсь.

Молниеносно поднимаюсь на ноги, одновременно с этим дёргая замок на брюках, и выпускаю на волю член. Обхватив опять бёдра девушки руками, вздёргиваю их вверх в воздухе и врываюсь в Алину. Сразу же сорвался в бешеный темп, жадно смотря на набухшую от моих ласк плоть, в которой то исчезал, то появлялся член, блестевший от соков девушки и моей смазки.

Само собой, продержался я совсем мало.

Зарычав как зверь, я кончил, откидывая голову назад.

Практически рухнув на Алину, утыкаюсь лицом в её шею и хрипло и тяжело дышу.

Она обнимает меня за шею дрожащими руками, прижимая к себе ещё ближе.

– Люблю, –еле слышно шепчет Алина, обжигая горячим дыханием мою кожу в районе виска.

А у меня мороз по коже от её «люблю». Каждый раз.

– Я тебя тоже. Безумно! – хриплю в ответ, вкладывая все свои чувства в эти слова.

Глава 4

Звук вибрирующего мобильника Руслана на тумбочке возле кровати выдёргивает меня из сна.

– Руслан… – мычу я, утыкаясь лицом в подушку. – Твой телефон звонит.

– У меня выходной, –бурчит мужчина у меня за спиной, притягивая моё вялое после бурной ночи тельце к себе ещё ближе. – Надоест кому-то трезвонить, и они перестанут. Я всех предупредил, чтобы меня сегодня не беспокоили.

Телефон замолкает, и я со счастливым вздохом облегчения прижимаюсь к твёрдому телу своего мужчины. Везде твёрдому. А это означает одно: сейчас он всё-таки проснётся окончательно и продолжит то, что закончилось буквально часа два назад, судя по расположению утреннего летнего солнца за окном.

И, конечно же, я была права.

Правда, не во всём. Руслан, находясь даже в полусне, начал свои поползновения. Сонно мурча, словно большой кот, он нагло облапал мою грудь, упираясь возбуждённым членом мне в попку.

Прогибаюсь в пояснице, специально оттопыривая свою пятую точку так, чтобы чувствовать доказательство его желания ещё сильнее.

Всё портит мобильный, начинающий снова вибрировать.

Мы ещё какое-то время продолжаем не обращать на него внимания, но теперь тот трезвонит практически без перерыва.

Руслан чертыхается вслух, а я протестующе хнычу, как только он перегибается через меня и берёт свой девайс.

– Да! – рявкает Руслан, откидываясь на спину и упираясь взглядом в потолок.

Разворачиваюсь к нему лицом, любуясь своим мужчиной. Даже злым он выглядит сногсшибательно.

Высокий лоб, волевой подбородок, лёгкая щетина, практически всегда чуть прищуренные темно-синие глаза –в совокупности всё это создавало какой-то нереально красивый, хищный вид. Впрочем, его многие считают безжалостным зверем, способным в любой момент напасть и разодрать в клочья своего противника.

Иногда я всё-таки удивляюсь такому мнению. Со мной он совершенно другой. Нет, я, конечно, слышала, как холодно он может разговаривать с собеседником и даже рявкать или рычать, вот прям как сейчас. Но вот чтобы жёстко или жестоко – нет, такого не было ни разу. По крайней мере при мне Руслан никогда так себя не вёл.

– А до завтра это не терпит?! – продолжает рычать Руслан, скосив в мою сторону взгляд.

Гром и молнии в его глазах тут же сменяются на нежность, когда мы встречаемся взглядами.

– Я всё-таки настаиваю, что это потерпит… – он подмигивает и свободной рукой начинает стягивать с моего тела одеяло, заставляя меня захихикать и игриво треснуть ладошкой по его наглой руке.

Отползаю подальше, делаю круглые возмущённые якобы глаза и качаю отрицательно головой, заигрывая с ним.

Сейчас он договорит, и мы устроим игру в догонялки на постели.

Надежда на чудесно проведённое утро разбивается махом, как только слышу его злой ответ собеседнику.

– Молитесь там всем богам, чтобы я посчитал ваш повод вызвать меня в офис в единственный мой выходной достаточно веским!

С грустью понимаю, что никаких игр и чудесного утра в постели тоже не будет.

– Прости, Аль, – он наклоняется надо мной, быстро целуя в губы. – Что-то там произошло у них. Я быстро смотаюсь туда и обратно, а потом весь твой.

С тоской смотрю, как он встает с кровати.

Терпи, Алинка. Сразу же понимала, в кого влюбилась. Люди с таким достатком работают практически круглосуточно. Ещё скажи спасибо, что каждую свободную минутку он уделяет тебе, а не встречам с друзьями в каком-нибудь клубе.

– А знаешь… – Руслан стоит возле кровати и задумчиво смотрит на меня. – Поехали со мной, – на полном серьёзе предлагает он, протягивая руку. – Быстро разберусь там и махнём в киношку, как ты и хотела.

С радостной улыбкой вкладываю ладонь в его руку и поднимаюсь с кровати.

– Чур, я выбираю фильм, – сразу же ставлю его в известность, что рулить в кинотеатре буду я. Вкусы у нас в плане жанров фильмов немного отличались. Он любил фантастику и боевики, я же – мультики и мелодрамы, поэтому каждый поход в кинотеатр превращался у нас в лёгкие непродолжительные споры о том, что мы будем смотреть.

Он лишь закатывает глаза (видимо, соглашаясь) и, развернув меня в сторону ванной комнаты, легко хлопает по попке, придавая ускорения.

– Договорились, – хмыкает, когда я чуть ли не бегом направляюсь к нужной двери.

Мы довольно быстро собираемся и уже через сорок минут заходим в пустое фойе его компании. Сегодня воскресенье, поэтому тут находится только охранник, который при нашем появлении встаёт по стойке смирно, чуть ли не отдавая честь Руслану, здоровается и провожает нас напряжённым взглядом до самого лифта.

Поднявшись на нужный этаж, мы заходим в приёмную, где мне внезапно становится ужасно тревожно. Трое мужчин из нашей охраны, стоящие в приёмной, дружно здороваются, соскакивая с кресел.

Ещё тревожней становится, когда в раскрытой двери кабинета Руслана вижу Веру, начбеза и двоих незнакомых мне мужчин.

– Руслан, я подожду тебя здесь, – негромко говорю я, замечая, что и Руслан напрягается, видя такое количество народа здесь.

Он лишь кивает, устремляясь в свой кабинет и закрывая за собой плотно дверь.

От того, как начинают пялиться на меня охранники, становится не по себе. Решив, что мы тут точно не на пять минут, а проводить время в ожидании под сканирующими взглядами этой тройки я точно не хочу, направляюсь в сторону туалетов.

– Я в уборную, – всё-таки предупреждаю охранников на случай, если Руслан быстро выйдет и не обнаружит меня в приёмной.

Я успеваю только к раковине подойти и включить воду, чтобы помыть руки, как открывается дверь и в помещение заходит сестра Руслана.

– Привет, Аль, – кивает мне, вставая рядом и копируя мои действия. Движения у неё все дёрганные и какие-то нервные. Лицо вроде бы спокойное, но в глазах что-то такое странное мелькает, что я пока не могу чётко охарактеризовать. Единственное, что я понимаю, она на взводе.

– Привет, – я всё-таки набираюсь смелости. – Вер, что-то серьёзное случилось?

– Думаю, тебе стоит пойти со мной, – мой вопрос она игнорирует, отключая воду и вытирая руки бумажным полотенцем. Поворачивается ко мне, и я невольно делаю шаг назад, видя её лицо.

Сейчас она как никогда похожа на Руслана. Те же хищные черты лица. Вот только взгляд другой. Там нет никакой любви или симпатии ко мне, хотя раньше она всегда смотрела на меня спокойно. Сейчас там что-то тёмное, нехорошее, что заставляет моё сердце сжаться, а потом бешено забиться.

– Вер, что… – дрогнувшим голосом начинаю я. Вот только она меня даже не слушает.

– Пошли, Алин, – произносит невозмутимо и, развернувшись, идёт к выходу из туалета. – А то всё интересное пропустим.

Практически на подгибающихся от непонятного страха ногах я покорно следую за Верой.

Глава 5

Сестра Руслана у его кабинета пропускает меня вперёд.

Захожу с чётким ощущением грядущих неприятностей. Судя по взглядам незнакомцев в мою сторону, как-то сразу понимаю, что это будет касаться непосредственно меня.

Мысли в панике мечутся в голове, когда я смотрю на Руслана, стоящего возле переговорного стола и читающего какие-то бумаги.

Лицо у него такое, словно кто-то умер.

Медленно иду к нему, надеясь хоть на какие-то пояснения, коль не получила ответа от Веры.

А потом он поднимает голову и смотрит на меня. И от того, что я там вижу, застываю на месте, чувствуя, как на висках появляется испарина, а всё тело покрывается мурашками.

Тёмно-синие глаза под сурово сдвинутыми бровями Руслана потемнели настолько, что кажутся практически чёрными омутами. Сейчас там нет никакой любви, с которой он всегда на меня смотрит. Сейчас там только неверие и озлобленность. И самое страшное, что это всё направлено именно в мою сторону.

– Руслан, что происходит? – мой голос дрожит, ноги тоже, но я каким-то чудесным образом умудряюсь стоять ровно, не шатаясь из стороны в сторону.

– Это ты мне скажи… милая, – от его ледяного тона всё внутри застывает. И особенно от того, с каким сарказмом звучит последнее слово.

– Я не понимаю, – я пытаюсь сказать это твёрдо, но выходит слишком неуверенно и тихо. Громко сглатываю.

Он молчит. Смотрит пристально и тяжело, сканируя моё лицо с какой-то болезненной тоской.

– Согласно этим бумагам, – он трясёт папкой в воздухе, а потом резко и со злостью бросает её на стол. – Ты украла у компании, то есть у меня, деньги.

– Что?! – округлившимися от шока глазами смотрю на Руслана. – Что за бред?! Я ничего не крала!

– Боюсь, Алина, что доказательства слишком неоспоримы, – вклинивается Вера, усаживаясь на стул за переговорным столом и двигая эту папку в мою сторону.

Я подхожу, падаю на соседний стул и начинаю просматривать бумаги.

Краем глаза замечаю, что Руслан отходит к окну, засовывает руки в карманы брюк и поворачивается ко всем нам напряжённой спиной.

Внимательно читаю один лист за другим, от чего волосы на затылке шевелятся от того, что я там вижу.

Согласно всем собранным доказательствам в этой папке я действительно украла у компании Руслана миллион рублей. Вот только снять их якобы не успела.

Я пыталась отыскать тут хоть что-то, за что можно было зацепиться, дабы обелить своё имя, и не находила.

Возможно, я и наивный человек, но дурочкой точно не была, поэтому уже к концу чтения этих бумаг понимала, что меня просто подставили. Подставили настолько профессионально и филигранно, что я бы восхитилась этой работой, если бы это не касалось лично меня.

– Знаешь, Алин, я сначала даже не поверила, когда мы это обнаружили, – от гула в ушах голос Веры звучит словно сквозь вату. – Я даже Руслану не стала сразу говорить, решив, что это какая-то ошибка, – она говорит всё это с такой печалью, что у меня появляется надежда.

Поднимаю на неё взгляд.

Она разочарованно смотрит на меня.

– И поэтому я наняла независимую аудиторскую фирму, чтобы всё проверить, – Вера кивает в сторону незнакомцев. Те равнодушно взирают на меня. В их глазах ни грамма сочувствия. – Они подтвердили, что име…

– Миллион, сука, рублей! – полный ярости голос Руслана разносится по всему кабинету, обрывая сестру на полуслове. Он медленно поворачивается, впиваясь в меня горящим тяжёлым взглядом. – Тебе всего лишь стоило попросить его! И я бы дал его тебе просто так!

– Руслан, пожалуйста, поверь мне! – я соскакиваю и торопливо иду в его сторону. – Я не крала этих денег! – отчаяние охватывает, когда я вижу неверие в его глазах. – Клянусь! Меня просто подставили!

– А как ты это объяснишь? – к нам подходит Вера и протягивает листок. – Твоё заявление на увольнение.

– Что?! – я хватаю бумагу. Да, мой почерк и роспись моя. От паники и ужаса я даже не сразу соображаю, откуда вообще взялась эта бумажка.

– Мы сделали запрос в банк, – между тем продолжает говорить Вера. – И они сказали, что снятие тобой этой суммы запланировано на вторник. А согласно дате на заявлении, завтра последний день твоей работы в компании.

Я начинаю задыхаться от понимания того, как всё это выглядит в глазах Руслана.

– Нет… – перевожу на него ошеломлённый взгляд.

Он спокойно вытаскивает из моих дрожащих пальцев заявление и быстро просматривает его, скорее всего, для того, чтобы убедиться, что это мой почерк.

– Ты собиралась уволиться, снять деньги и что? Сбежать с ними, бросив Руслана? В этом состоял твой гениальный план? – вопросы Веры сыплются один за одним.

Слёзы появляются при виде того, какая лютая ненависть разгорается в чёрном прищуре глаз Руслана, когда он переводит взор с бумаги на меня.

– Нет… пожалуйста, Руслан… – я захлёбываюсь от раздирающих внутри меня чувств несправедливости и страха. – Пожалуйста… просто поверь мне… Я люблю тебя… я бы никогда…

– Заткнись! – цедит он сквозь зубы, прожигая меня лютым и бешеным взглядом. – Вадим! – почему-то рявкает в сторону начбеза.

Тот, в отличие от меня, понимает Руслана сразу.

– Мы всё проверили, – напряжённо начинает говорить Вадим. – Аудиторская контора с безупречной репутацией. Начальник отдела кадров подтвердила, что Алина Дмитриевна лично принесла заявление и попросила никому не говорить об этом, объясняя это якобы сюрпризом для вас, – смущение всё-таки проскальзывает в голосе мужчины, когда он поясняет дальше. – Все были в курсе, что вы… кх-м-м… хотели, чтобы Алина Дмитриевна уволилась, поэтому в кадрах не удивились и решили не доводить до моего сведения данный факт.

Сердце к концу речи начбеза уже настолько сильно бьётся в груди, что мне становится даже плохо. Перед глазами всё начинает плыть.

– Нет… – шепчу в отчаянии, качая головой из стороны в сторону. – Нет… пожалуйста… Руслан…

– Значит так! – пелена из слёз мешает мне рассмотреть лицо любимого мужчины. Судя по стуку каблуков, Вера отошла от нас. – Вадим, везёшь её домой. Проследи, чтобы она забрала только то, с чем пришла ко мне, и забери обязательно ключи. Отвезёшь, куда она скажет.

Слёзы текут, уже не прекращаясь, по щекам.

– И чтобы я больше даже близко не видел её, ты понял?

– Руслан… – я хватаю его за запястье трясущимися пальцами одной руки, а второй вытираю слёзы. – Не делай этого с нами! Ну, пожалуйста! Просто поверь мне!

В голове сейчас бьётся только одна мысль.

Ребёнок. Я не успела сказать ему про малыша, которого ношу.

Может быть, хоть эта новость заставит его не рубить с плеча. И это даст мне время, чтобы я нашла доказательства своей невиновности.

– Я беременна, – всхлипываю. – У нас будет ребёнок.

Всё тело Руслана словно деревенеет.

– О боже, Алин! – вскрикивает позади Вера. – Ну, может, хватит уже сочинять?! Ты буквально десять минут назад, заранее извиняюсь перед всеми за такие подробности, в туалете попросила у меня гигиеническую прокладку, сообщив, что у тебя наступили критические дни. Хватит уже пудрить всем мозги! И особенно – моему брату!

В голове словно что-то взрывается.

Не веря своим ушам, я оборачиваюсь.

Вера с торжествующей улыбкой смотрит на меня.

Это ведь она!

Она подставила меня!

Я поворачиваю лицо снова к Руслану и отшатываюсь в ужасе, выпуская его руку из своей.

До этого я знала, как выглядит безумная любовь в глазах мужчины.

Сейчас я знаю, как выглядит безумная ненависть в его глазах. Боюсь, теперь этот его взгляд буду видеть в своих кошмарах.

– Я был готов весь мир положить к твоим ногам, попроси ты меня об этом, – произносит он с яростной злобой. – И если до этого момента я собирался просто выкинуть тебя из своей жизни, то после твоих последних слов… – Руслан делает шаг вперёд и угрожающе нависает надо мной. – Захотела лёгких денег?! Так вот, можешь забыть о нормальной работе в этом городе. Да и в других тоже. Я сделаю так… единственное, куда тебя будут брать – это на место уборщицы.

Я обхватываю себя руками за плечи, словно пытаясь защититься от ненависти, которая тяжёлой волной идёт от Руслана в мою сторону. Она практически осязаема.

Мне никогда ещё не было настолько больно. Кажется, все внутренности скручиваются в узел, который вот-вот порвётся.

– Вадим! – рявкает Руслан. – Убирай её, пока я не прибил эту лживую сучку!

Закрываю в изнеможении глаза, понимая, что это реально конец.

Конец всему.

Конец нашим отношениям и… нашей любви.

Глава 6

Я до сих пор не понимаю, каким образом мне удалось сдержаться и не разнести к чертям свой кабинет.

Возможно, подействовало то, что в кабинете присутствовали посторонние люди, а может, то, что мозг пока ещё не в полной мере осознал свершившийся факт предательства.

И главное – от кого?

От того, кого я не просто любил, а боготворил, можно сказать.

Внутри всё горело. Настолько сильно, что казалось, все органы сейчас превращаются в обугленные куски плоти.

«Не может быть! Этого просто не может быть!» – словно на повторе билась одна и та же мысль.

Вот только кожаная папка, лежащая на переговорном столе, доказывала обратное.

Три раза!

Три, сука! Именно столько раз мне пришлось прочитать всё, прежде чем до охреневшего мозга дошло – это правда! И нет в этих бумагах ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы оправдать Алину.

– Руслан… – осторожно начинает говорить сестра, как только Вадим выводит зарёванную и бледную, как смерть, Алину из кабинета.

– Проводи гостей, – мне даже самому не верится, что ещё я могу вот так спокойно и хладнокровно говорить. В отличие от тона, с выражением лица, похоже, не смог справиться. Хотелось кого-нибудь прибить. И судя по тому, как два мужика с аудиторской конторы, пробормотав слова прощания, рванули в сторону двери, они боялись стать теми, на ком я осуществлю своё желание.

Сестра вернулась уже буквально через пять минут.

При её появлении я сидел за своим столом и снова внимательно вчитывался в документы. Карандашом делаю пометки на полях в тех местах, которые не совсем понял.

– Когда ты это обнаружила? – не поднимая головы, грубо спросил у Веры.

– Месяц назад, – сестра усаживается на стул для посетителей напротив моего рабочего стола. – Руслан…

– Почему сразу ко мне не пришла? – ещё грубее обрываю её и поднимаю тяжёлый взгляд.

Вера напряжённо и прямо смотрит мне в глаза.

– Я же говорила. Хотела сначала убедиться.

– Я хочу знать подробнее, как Али… она смогла это провернуть, – я даже имя Алины не мог произнести вслух. Горечь моментально возникала во рту, вызывая чувство тошноты.

Стараясь абстрагироваться от чувства потери и боли в грудной клетке, я стал внимательно слушать сестру, время от времени уточняя некоторые моменты.

Практически два часа я мучил Веру и… себя.

Но мне это нужно было. Убедиться, что доказательства неоспоримы. Что завтра я не проснусь с мыслью, а всё ли я проверил? А может, вот в этом месте закралась ошибка? Может, она всё-таки была права и её кто-то из коллег подставил?

Нет, так мучиться я не хотел.

Если отсекать себе руку (хотя в моем случае правильнее было бы сказать сердце), то лучше сразу, одним махом и без какой-либо анестезии, чтобы на всю жизнь запомнить эти «непередаваемые» ощущения, чтобы больше никогда и ни за что не влюбляться настолько сильно и одержимо.

– Руслан, послушай, – начала говорить сестра, как только я исчерпал свой лимит вопросов. От понимания того, что сейчас последует, сжимаю зубы так сильно, что нам обоим слышен их скрип. Но Вера, задрав подбородок, упрямо продолжает. – Я знаю, что сейчас тебе кажется, что…

– А вот сейчас стоп, Вера! –треск сломанного карандаша в руке звучит намного громче, чем моё предупреждение, сказанное тихо, но довольно жёстко и бескомпромиссно. – С этого момента я запрещаю тебе вообще упоминать про… неё! Понятно?

Сестра нервно проводит рукой по волосам, откидывая чёлку назад.

Дождавшись согласного кивка, я откидываюсь на спинку стула.

Стук в дверь и в кабинет заглядывает Вадим. Делаю ему знак рукой войти.

– Езжай домой, Вер, – кривой улыбкой попытался смягчить свою предыдущую грубость. – И… родителям пока ничего не говори. Я сам скажу на днях.

Сестра уходит, и на её место садится начбез.

– Всё сделано, Руслан Андреевич, как вы приказали, – отчитывается он с непроницаемым лицом.

– Куда отвёз?

– К подруге на Весеннюю.

Значит, не поехала к себе в однокомнатную квартиру, которую она получила от государства как сирота и которая была закрыта с того момента, как она переехала ко мне.

Хотя чему я удивляюсь. Уверен, что они на пару с Наташей придумали этот план, когда поняли, насколько сильно я влип в Алину.

– Значит так… – начинаю медленно говорить. – С сегодняшнего дня устанавливаешь круглосуточное наблюдение. И Вадим, я не шутил про уборщицу. Тем, кто её будет брать на работу, популярно объясняешь, что я сделаю с их фирмой, если она будет у них выполнять хоть какую-то работу, помимо мытья полов.

Я чувствую, как с каждой минутой после прочтения этих проклятых бумаг в папке, во мне та самая безумная любовь трансформируется во что-то жутко тёмное. В то, что многие бы назвали ненавистью. И возможно, что они были бы правы. В свои тридцать четыре года я впервые познал это чувство. Сейчас я реально понимал, что оно означает.

– По поводу её последних слов… – горло перехватывает.

Прихожу в бешенство, когда вспоминаю.

Дрянь!

Почуяв, что запахло жареным, попыталась сыграть на том, что якобы беременна.

Неужели у неё совсем ничего святого нет?!

А ведь предупреждали меня, что выходцы из детских домов и не на такое способны. Неужели меня настолько ослепила эта чертова любовь, что я смог проморгать гнилую сущность девушки?!

Где, сука, было моё знаменитое чутье?!

– Если она пойдет в больницу, выясняешь всё – к кому, зачем и так далее – и сразу же мне сообщаешь, – руки сжимаются в кулаки, когда я произношу эти слова.

Неужели какая-то часть моего мозга допускает мысль, что её слова правда?

Неужели, Рус, ты ещё продолжаешь на что-то надеяться?

– На этом всё. За руль не сяду, – я реально оценивал свои возможности и понимал, что так будет безопасней для всех, в том числе и для меня. – Поэтому дай мне кого-нибудь из парней, чтобы довёз меня до дома. Через десять минут спущусь, – взмахом руки отпускаю Вадима, а сам обессилено закрываю глаза.

Ничего, Руслан.

Ты выдержишь.

Однажды тебе станет легче. Со временем чувства утихнут, а потом вообще пропадут. Нужно просто время.

Время и машина для стирания памяти, блять! Потому что внутренние уговоры нихрена не помогают.

Внутри, в районе сердца так и продолжает жечь, словно там сейчас полномасштабный пожар, сжигающий нахрен всё.

И словно мне этого мало, перед мысленным взором встаёт образ плачущей девушки.

Тру с силой глаза, пытаясь избавиться от картинки, где на меня смотрит с мольбой Алина и произносит «поверь мне».

Ну уж нет. Впредь… ни за что и никогда.

Додоверялся, мать вашу!

Верил так, что теперь не знаю, как собрать себя по кускам, на которые меня разорвало при всплытии правды об Алине.

Глава 7

– Сучка! – с чувством произносит Наташка, как только я заканчиваю свой рассказ, захлёбываясь от рыданий.

Я сижу на диване, скукожившись и поджав под себя ноги. Подруга протягивает мне стакан воды и рулон бумажных салфеток.

– Так, а ну-ка, давай уже прекращай реветь, – командует Наташа, усаживаясь рядом. Притягивает меня к себе и обнимает за плечи.

Утыкаюсь в её плечо, судорожно всхлипывая и пытаясь хоть немного успокоиться. Сомневаюсь, что такого рода истерика полезна для малыша, но я, правда, не смогла сдержаться, когда открылась дверь и, увидев моё лицо, Наташа мрачно произнесла:

– Так и знала, что рано или поздно это случится.

Истерика, которую я сдерживала всю дорогу, пока собирала вещи в доме Руслана и ехала до дома подруги, всё-таки случилась. Выпустив из ослабевших пальцев ручку чемодана, я заревела, закрывая лицо ладонями.

Наташка завела меня в квартиру и, усадив на диван, с хмурым лицом слушала мой невнятный рассказ.

– Я не… понимаю… – вытираю салфеткой остатки слёз на щеках. – Зачем она так поступила?

Я действительно не понимала, почему сестра Руслана так поступила?

Ладно бы у нас с ней были плохие отношения. Но нет, такого не было никогда. Вера с самого первого дня моей работы у неё в отделе очень тепло относилась ко мне. Когда мы начали встречаться с Русланом, у меня были опасения и даже где-то страх, что она будет против нашего союза. Как же я была рада, когда ничего подобного не произошло.

А ведь, похоже, она давно задумала выкинуть меня из жизни Руслана. На эту мысль меня натолкнуло заявление об увольнении. Всю дорогу, пока меня везли к дому подруги, я прокручивала в голове, откуда же оно взялось. А потом вспомнила. Это же то самое заявление, которое я написала три месяца назад и которое Вера оставила у себя. И как удачно для неё, что там не было даты. Поставь я её тогда, она не смогла бы использовать его против меня.

– Да потому что сука, стерва и подлая тварь! – продолжает бушевать подруга, поглаживая меня по голове. – А если серьезно, вариантов куча. Может, ревнует, может, считает тебя недостойной своего брата. Как вариант, просто банальная женская зависть. Она ведь считает себя охренеть какой красавицей, а тут ты, да ещё постоянно на её глазах. Хрен её знает, Рапунцель, – тяжело вздыхает Наташа. – Нам, простым людям, никогда не понять, что творится в башке у таких, как они.

Она замолкает.

Я тоже молчу, чувствуя ужасное опустошение внутри себя, а ещё безумную слабость во всём теле. Кажется, даже руки не смогу поднять.

Господи, как же хочется, чтобы это был всего лишь кошмарный сон. И в какой-то момент я просто проснусь и пойму, что ничего этого не было.

– Что мне делать, Нат? – еле слышно произношу, закрывая глаза. – Как жить дальше?

– Нормально жить! – с нажимом говорит громко подруга. – Так же, как и до встречи с этим мерзавцем. У тебя теперь есть о ком думать больше, чем о ком-то из этой змеиной семейки, – её намёк более чем прозрачен.

И она права. Теперь у моего ребёнка есть только я. И подруга, конечно же. Уж она-то точно не бросит меня и не отвернётся в такой ситуации. Последующие слова от неё полностью подтвердили то, в чём я была так уверена.

– Вернёшься в свою квартиру, – между тем продолжает говорить Наташа, озвучивая вслух планы моей дальнейшей жизни. – Устроишься на работу. Тут я тебе помогу – у нас как раз в фирме бухгалтер по зарплате уволился. Переговорю с начальством, они тебя точно возьмут. Ну, и, само собой, займешься своей беременностью. Встанешь на учёт, сдашь анализы. Короче, будущая мать, дел у тебя будет вагон и маленькая тележка.

– А если… – мой голос ломается.

– Никаких если, Алин, – жёстко произносит подруга, прекрасно понимая, что я хочу сказать. – Он сразу поверил, понимаешь?! Не поговорил сначала с тобой. Не проверил всё досконально, хотя мог бы это сделать, прежде чем рубить с плеча. Он сразу вычеркнул тебя и вашего ребёнка из своей жизни. Сразу, понимаешь! А теперь задумайся. Если однажды ему опять что-то про тебя скажут плохое, ты уверена, что готова снова это пережить?

– Но там реально неоспоримые доказательства, Наташ, – чуть ли не с мольбой говорю, надеясь на понимание с её стороны. – Если что-то и можно найти, то только находясь внутри программы. А он…

– Просто мудак! – перебивает она, вставая с дивана. Смотрит на меня сверху вниз с досадой, уперев руки в бок. – А ты наивная дурочка, если пытаешься его оправдать. Как по мне, то такому поступку просто нет оправдания. Никакого!

Может, она и права, и я действительно дурочка, но не могу вот так просто отречься от нашей с Русланом любви, как это сделал он. Как бы ни было больно мне сейчас, но надежда, что каким-то чудесным образом он узнает всю правду и появится, прося прощение, теплится у меня где-то глубоко в душе.

– Ладно, вижу, что с тобой бесполезно на эту тему говорить, – подруга обречённо качает головой. – Как любила говорить наша директриса в детдоме: время всё расставит по своим местам. Всё-таки надеюсь, что твоё будет не с этим предателем, Рапунцель.

Отвожу взгляд, чтобы она не увидела в них, как сильно я хочу обратного.

Мне очень обидно и горько, что Руслан так поступил, но почему-то во мне была уверенность, что он скоро остынет, всё проверит и… вернётся ко мне.

Да, в его глазах я видела отвращение и презрение, но не верила, что он действительно так может ко мне отнестись. Такая любовь, какая есть между нами – даже мысленно произношу «есть», а не «была» – не может перерасти в такую лютую ненависть.

Пусть это и наивно, но я в это верю.

Глава 8

6 месяцев спустя

Я без сил падаю на стул и тупо сижу минут двадцать, давая отдых своей спине, рукам и ногам.

Надо встать и поесть, но единственное, что хочется – лечь, уснуть и проснуться в какой-нибудь параллельной вселенной.

Громко и возмущённо стону в голос, когда слышу мелодию звонка на мобильнике.

Это точно подруга, а не ответить ей нельзя. Мигом примчится, подняв параллельно на уши полицию и скорую помощь.

Приходится встать и нестись в прихожую, где по глупости оставила на тумбочке телефон.

– И чего так долго не отвечаем? – сразу же начинаются наезды, как только принимаю вызов.

– Наташка, да ну тебя нафиг, – возмущённо произношу, но как-то слабо. Силы и правда на исходе. – Я могла просто в туалете или в душе находиться. Чего ты паникуешь сразу?

Глупый вопрос.

Мы обе прекрасно знаем ответ на мой вопрос.

Трудно не начать паниковать, когда ты находишься под постоянным контролем и надзором пять месяцев.

А всё началось тогда, шесть месяцев назад.

Мы с подругой сразу заметили, что за мной стали следить. Самое забавное, что я поначалу даже не испугалась, так как узнала двоих мужчин, изо дня в день следующих за мной по пятам в огромной чёрной машине. Это были люди из охраны Руслана.

Помню, я даже немного обрадовалась, решив, что это какой-то добрый знак. Если они ездят и ходят за мной, то значит, Руслану не наплевать на меня. Значит, он волнуется и переживает.

Господи, какая же я была наивная.

И я это поняла слишком быстро. Вернее, мы с Наташей поняли это быстро.

Уже на следующий день, в понедельник, подруга ушла на работу, собираясь переговорить со своим начальством по поводу меня. В обед позвонила, сообщив, чтобы я сейчас же собиралась и приезжала к ней в фирму на собеседование.

– Да ты не волнуйся, – успокаивала она меня, пока я красилась, стараясь с помощью косметики скрыть следы бессонной ночи. – Они уже в принципе согласились тебя взять после моей рекомендации, но хотят лично познакомиться с тобой. И, кстати, выйти придётся уже завтра, Алин.

Собеседование длилось недолго. Несколько вопросов и меня отпустили со словами, что будут ждать завтра.

С немного приподнятым настроением я поехала в свою собственную квартиру, чтобы прибраться там и подготовить её к своему возвращению. Я не собиралась надолго оставаться у подруги. Так, пару дней, а потом нужно было опять привыкать к тому, что теперь я должна самостоятельно жить, как это и было до моего переезда к Руслану.

Убравшись в своей однушке, я вернулась к Наташе домой, которая примерно в это время возвращалась с работы. И только я переоделась, как появилась она. Злая как чёрт и матерясь, как сапожник, подруга залетела в квартиру.

– Представляешь, что учудил этот сукин сын?! – на мой испуганный и недоумённый взгляд она начинает объяснять. – После твоего ухода к моему начальству заявился мужик от твоего Руслана и… – она переводит дыхание и уже более спокойней продолжает. – Он настоятельно рекомендовал моим работодателям не брать тебя на работу, напрямую угрожая.

– Что?! – ошарашено смотрю на подругу. Словно подкошенная, плюхаюсь на диван.

– Мои, само собой, тут же вызвали меня и сообщили, что брать тебя не будут.

И это было, как оказалось, лишь самое начало моих мучений с поиском работы.

После многих собеседований, куда я ходила и где меня были согласны взять, уже через два часа мне звонили и отказывали в месте, иногда ссылаясь на совершенно идиотские причины, а иногда напрямую говоря, что никогда не пойдут против Шувалова Руслана Андреевича.

Я не смогла устроиться на работу по своей специальности. Начиная уже отчаиваться, я попыталась пойти в магазин хоть продавцом, но там всё повторилось. Собеседование, согласие и звонок через час с отказом.

Деньги, лежащие на чёрный день, постепенно уменьшались. Мне нужна была хоть какая-то работа. И я её наконец-то нашла.

Руслан сдержал своё слово.

Теперь я работала уборщицей. В трёх местах, так как на одну зарплату я бы не прожила.

Наташа пыталась совать мне деньги, уговаривая отказаться хотя бы от одной работы и не перетруждаться в связи с моим положением, но я категорически отказывалась и была при этом непреклонна. Скоро рождение малыша, и я даже боялась представить, сколько денег мне тогда понадобится, поэтому на две зарплаты я жила, а одну откладывала, создавая себе и ребёнку хоть какую-то подушку безопасности.

Взваливать груз своих проблем, в том числе и материальных, на плечи Наташи я не могла. Совесть сожрала бы меня уже через неделю. У неё своя жизнь, в которой она крутится как белка в колесе, чтобы достойно и не совсем бедно жить.

Надо отдать должное подруге. Поняв, что я не приму никаких денег от неё, она стала таскать полные пакеты продуктов, забивая мой холодильник до отказа. На моё возмущённое ворчание она лишь небрежно отмахивалась и… обнимала меня, наблюдавшую со слезами на глазах за этим жестом любви с её стороны.

Из воспоминаний меня выдёргивает голос Наташи, прозвучавший в трубке телефона.

– А нехрен было меня пугать двумя обмороками, Рапунцель, – как оказалось, она имеет ввиду не слежку от Руслана, а совсем другое.

Это да, было такое. Один раз – две недели назад в её квартире, куда я забежала буквально на минутку, чтобы забрать забытый мной шарф. Второй – буквально на днях, уже в моей квартире, когда она принесла очерёдной пакет с продуктами перед тем, как уехать в командировку в соседний город.

– Я, конечно, слабо верю, что получится, но всё-таки сделаю ещё одну попытку, – чувствуется, что она на взводе. – Уволься хотя бы с одной работы! И вообще, можно попробовать устроиться на нормальную работу, раз всевидящее око Саурона обращено теперь в какую-то другую сторону.

Это она о Руслане и тех людях, которые пять месяцев следовали за мной по пятам. Примерно месяц назад они пропали. Никто уже не контролировал каждый мой шаг, но я всё равно продолжала каждый день смотреть по сторонам, выискивая взглядом знакомую машину.

Неужели всё? Он успокоился или… снова влюбился, забыв про меня?

Сердце от этой мысли, посещавшей меня после исчезновения охранников, всё чаще тоскливо сжимается.

А ещё раздирают на части противоречивые чувства, в которых я нахожусь в последние месяцы.

Любовь к Руслану, горевшая во мне так ярко, словно затухла под напором мощной волны, состоящей из ненависти мужчины. Порой я приходила в дикий ужас, когда думала, что это лишь начало его вендетты в отношении меня. А что, если он пойдет дальше в своем стремлении превратить мою жизнь в ад? Рано или поздно узнает, что я действительно беременна, и заберёт у меня ребёнка, удостоверившись, что он всё-таки его?

Это пока я могу скрывать своё положение, надевая довольно свободные вещи, пряча под ними свой небольшой и аккуратный животик. Но это же недолго будет длиться. Уже совсем скоро я не смогу ни под какой одеждой его спрятать.

Господи, как же я обрадовалась, когда слежка прекратилась. Появился шанс, что Руслан ничего не узнает про малыша.

Спроси, кто меня сейчас, люблю ли до сих пор Руслана, я бы ответила: и да… и нет.

Да – потому что я до сих пор испытываю нежные чувства к тому Руслану, каким он был до того дня.

Нет – я не могу любить того, кого не знаю. А я совершенно точно не знаю этого чудовища, способного к такой изощрённой мести.

И снова внутренние мысли и переживания прерывает любимая подруга.

– Ты вообще себя в зеркало видела в последнее время?! – повысив голос, чуть ли не кричит она. Ну, никак не может угомониться.

– Видела, конечно, – бурчу чуть слышно, двигаясь в сторону ванной. Включаю свет и смотрю на своё отражение в зеркале над раковиной.

Ну, да, немного осунувшееся лицо. Возможно, бледновата слегка. Круги под глазами от недосыпа и усталости. Правда, их уже никакая тоналка не может скрыть, но ведь самое главное, что, несмотря на мой не совсем здоровый и цветущий вид, ребёнок по всем показателям здоров.

– Ну, раз видела, то сама понимаешь, что на таком сроке пора бы сбавить обороты своей трудоспособности, – продолжает наседать подруга. – Я же не говорю тебе бросить все три, но хотя бы с одного места ты можешь уйти?!

– Так в том-то всё и дело, что не могу, – неужели она забыла все мои доводы, которые я приводила ей буквально неделю назад. – В магазине игрушек самая высокая зарплата. В цветочном салоне мыть меньше, и иногда девчонки дают мне какую-то мелкую работу, за которую дополнительно доплачивают. А в больнице – я в любое время иду и сдаю анализы, а также прохожу любых врачей, к которым меня направляет гинеколог. Так что пока я не могу отказаться ни от одного, – выдохнувшись, замолкаю.

– Кстати, о птичках, – вкрадчиво произносит Наташка. – А ты своему гинекологу говорила об обмороках?

Бли-и-ин…

Точно. Я же пообещала ей после второго обморока сходить к врачу.

Сейчас она меня загрызёт даже через трубку телефона.

– Не успела, – закатив глаза к потолку, честно признаюсь.

– Рапунцель, мать твою! Кем бы она ни была! – рычит в трубке подруга. Надеюсь, она догадалась выйти в тамбур, чтобы не пугать своим ором соседей по вагону. Впрочем, зная её слишком хорошо, допускаю вариант, что Наташа сидит в купе, так как чхать она хотела на посторонних и их мнение о своей персоне, словах и оборотах речи. – Ты дала мне слово, что сходишь и проконсультируешься.

– Завтра и пойду. Клянусь, – повторно даю обещание.

Внезапно начинает кружиться голова.

Неужели опять?

Нет, однозначно завтра утром первым делом в больницу.

Ухватившись одной рукой за раковину, начинаю глубоко дышать, стараясь не поддаваться панике.

Это просто от голода. Сейчас я поем, и всё прекратится.

– А ты когда приезжаешь? – пытаюсь отвлечь подругу, а заодно и себя. Совершенно вылетело из головы, во сколько приходит её поезд?

– Через два часа, – отвечает подруга.

– И как всё прошло? – интересуюсь, но, когда она начинает рассказывать, даже не вслушиваюсь.

Открываю глаза и медленно начинаю выходить из ванной. По стеночке иду в сторону кухни.

Всё плывет перед глазами. Можно сказать, двигаюсь на автопилоте, так как тело прекрасно помнит, в какую сторону и сколько шагов нужно сделать, чтобы оказаться возле холодильника.

– Нат… – до цели остаётся буквально пару шагов, когда я понимаю, что сознание уплывает, а я вот-вот всё-таки отключусь. Машу по сторонам рукой, чтобы найти хоть какую-то опору. Второй пытаюсь удержать сотовый, начинавший уже выскальзывать из ослабевших пальцев. Голос слабеет. – Что-то мне плохо… совсем…