Читать онлайн Там, где гуляют синие киты

Глава 1. Елена

Сидя на подоконнике напротив аудитории, Елена нервно листала конспекты в коричневой, изрядно потрёпанной тетради. За окном лето, за окном свобода, а тут… Тут просто беда с историческими датами, никак они в голове не укладывались, цифры и её девичья память совсем не дружат друг с другом. Вся надежда на спрятанные под манжетами блузки шпоры, грандиозный труд пары-тройки бессонных ночей; слева даты начала века, справа послевоенные. Два крохотных листочка – её шанс не провалить экзамен.

Сегодня они сдавали «Историю СССР» самой Раевской. Дама строгая – жуть! Из-за несданного у неё экзамена студентов-неудачников даже из института отчисляли. Не нужны здесь такие студенты. Чисто теоретически Елена с ней согласна: что это за историк, который историю своей страны не знает? Пшик, пустое место. Раевская всего один семестр у них читала лекции, но как читала! Восхитительно, по-другому не скажешь. Некоторые преподы тупо диктовали уже сжатый в конспект материал, и студентам, кроме умения шустро писать под диктовку, никаких умственных усилий прилагать не приходилось. А эта… эта рассказывала. Не спеша, увлекательно, логично, одно удовольствие слушать. Елена, словно загипнотизированная, погружалась в её лекции. И мозг работал по полной: надо было умудриться одновременно и слушать, и перерабатывать её рассказ в сжатую форму, и записывать, не теряя нити повествования. Странно, но у Елены получалось, потому что Раевская –преподаватель от бога…

Подошла Зося, села рядом, пристроив на коленях модную сумку. Яркий макияж на лице, узкое платье немыслимой расцветки, в котором лучше отжигать на дискотеке, а не тянуть билет у стола строгого преподавателя.

– Ну чего, трясёшься?

Лена кивнула, окинув подругу многозначительным взглядом, который призван был выразить отношение к её наряду, потом подняла вверх палец, не мешай. Но ей бы поучиться у Зоси уверенности и спокойствию. В конце концов, не ракету же в космос запускала, Елене предстоит всего-навсего экзамен, которых уже было немерено, и в зачётке уже красовались пятёрки и четвёрки.

– Девчонки, как думаете, все наши сдадут? – Однокурсник Илья Фёдоров запрыгнул на подоконник, изрядно их потеснив, беспокойно заёрзал, ждал ответа.

– Не дрейфь, прорвёмся. – Зося окинула насмешливым взглядом его взволнованную физиономию.

К дверям сто третьей аудитории уже подтянулся народ. Кто-то пытался шутить, хоть и безуспешно, кто-то, как она, листал конспекты, кто-то обречённо жался к стене. Экзамен у Раевской – тяжёлое испытание, не все с честью его выдержат, пара неудов кое-кому обеспечены. Наконец в конце коридора показалась Раевская. Неизменная белая блузка, строгий костюм. Сразу стихли разговоры, народ замер в ожидании. Елена спрыгнула с подоконника и зажмурилась, стараясь в эту секунду выкинуть из головы все мысли. Обычно такой нехитрый приём помогал ей сосредоточиться, отрешиться от ненужного в ответственный момент жизни, когда особенно нужна ясная голова, холодный ум.

– Всем доброе утро! – раздался голос Раевской.

Однокурсники отозвались вразнобой, а долговязый Сашка кинулся открывать дверь. Но преподавательница не уходила, стояла и смотрела на всех какими-то особенными глазами и улыбалась. Это была необыкновенная улыбка, из тех, что делают мир прекрасным.

– Готовы к экзамену?

– Да, да! – кто-то говорил, кто-то энергично кивал, преданно глядя ей в глаза.

– Ну, значит, всем ставлю пятёрки. Староста, соберите зачётки.

Что?! Её слова произвели на окружающих эффект разорвавшейся бомбы, но народ молчал, подозревая подвох.

– Я правильно поняла – всем пять? – подала голос староста Маликова; её голос, ещё тихий, уже был готов сорваться в радость. Всего-то и осталось поверить, что это правда.

– Абсолютно всем! Ребята, у меня сегодня внучка родилась…

Ничего себе заявленьице! Что тут началось! Удивление на лицах однокурсников сменилось восторженными возгласами радости, кто-то кричал «ура», «поздравляю», кто-то застыл истуканом, всё ещё не в силах поверить в потрясающую новость. Илья принялся колотить кулаками свои коленки и кричать «вот это да» истошным голосом. Стоявший рядом Сашка Мещерский вдруг обнял Елену, крепко поцеловал в губы. Ошеломлённая этим спонтанным поцелуем, этим неожиданным поступком парня, случившимся от избытка радости, она не сопротивлялась. Все они сейчас немного чокнутые. В радостной суматохе на них никто не обращал внимания. Поцелуй длился и длился, сладкий, как миг победы, как миг торжества, и на пару секунд они стали одним целым. Лена чувствовала у щеки его тепло, а эти губы… бархатные губы, как они хороши… Но вдруг тревожно заныло сердце. Нельзя так… Надо прекратить это, немедленно, надо поднять руки и оттолкнуть парня. Надо, но, кажется, она взлетала к небесам, и уже ничто не имело значения…

Опомнившись, Сашка сам отпрянул от неё, сощурившись, взглянул каким-то не своим взглядом. А у неё губы, словно кипятком облитые, пылали, не загасить…

– Беспардонно, однако, но зачётно, – раздался за спиной голос Зоси.

– Завидуйте молча, девушка. – Сашка смерил Зосю взглядом и, растолкав стоявших около, сунул в руки Маликовой зачётку и быстрым шагом отправился к выходу.

– Ей, подруга, жива? – Зоська коснулась Лениной руки.

Жива? Это вряд ли. Её словно сбил с ног гнавший по трассе сумасшедший мотоциклист, и ещё не улеглось дыхание, и дрожат колени, а внутри лёгкое покалывание, приятное и нежное. Ну, Сашка, кто б мог подумать, что он такой… такой классный.

– Идём уже, зацелованная, на улице быстрее в себя придешь.

Длинный коридор, доска расписаний, портреты учёных, Зосина спина впереди маячила пёстрым ориентиром. Илья крикнул что-то, обгоняя, но Лена не услышала. Может, из-за стука собственного сердца? Боже мой, что за фантастический выдался день! Седьмое июня, она навсегда запомнит эту дату…

* * *

Распрощавшись с Зосей, Елена свернула к морю. Тягучее биение крови в венах не проходило, и по прибрежному бульвару она шла быстро, едва удерживаясь от желания броситься бежать. И от желания крикнуть что-нибудь эдакое, жизнеутверждающее хорошему дню, зелёным деревьям и набиравшим бутоны розам на клумбах, лазурному небу над головой. Крикнуть громко, разорвав тишину маленького провинциального городка, просто потому что молодая, просто потому что счастливая. У песчаной кромки дикого пляжа, влажной от набегавших волн, она сбросила туфли и, подняв подол платья, вошла в воду. От ярких бликов на расцвеченных солнцем волнах слепило глаза. Здесь, где пустынно и тихо, устроившись на камне, обкатанном морем до шёлковой глади, Лена вспомнит до мельчайших подробностей Сашкин шальной поцелуй.

Почему на неё так подействовала наглая выходка Мещерского? Под влиянием момента, слишком радостного, чтобы быть обычным? И надо сказать спасибо вовремя появившейся на свет внучке Раевской, не каждый день им вот так запросто пятёрки за экзамен ставят? Или это приближение любви, той самой, настоящей, которую ждёт любая девчонка? Лена и раньше целовалась, ещё в школе, да и потом у неё был короткий роман с Давидом Манукяном. То ли роман, то ли так, не пойми, что… Но это не шло ни в какое сравнение с поцелуем Александра.

С берега весёлая чайка рванула в небо, распластала белые крылья, ей нет никакого дела до Ленкиных переживаний. Она летела туда, где насколько хватало глаз, раскинулось ультрамариновое море, живое и беспокойное, почти сливавшееся у горизонта с синим-синим небом, цветом мудрости и тайны. И только линия горизонта, прямая и беспощадная, как сама правда, не давала им слиться и соединить свою синь навсегда…

Опустив ноги в воду, Елена закрыла глаза, вспоминая тёплые Сашкины губы, и тело наполнилось огнём желания, ошеломляющего и восхитительного. От одних только мыслей. Слишком смелых, слишком грешных… Мама дорогая, оказывается, и так бывает, и тайная, пока неизведанная жизнь тела – отдельная и такая прекрасная история. Будет знать…

Солнце жгло уже в полную силу, не жалея, жарило плечи и руки. Приближалось время полуденного зноя, жара наступала, несмотря на прохладу моря, которая уже не спасала. Вокруг по-прежнему никого, впрочем, как обычно, и она сбросила платье, закрыла голову, чтоб не напекло, сцепленными в замок руками. Привычка, оставшаяся с детства. Посидит ещё немного, ещё чуть-чуть, и домой. Как прекрасны бывают минуты одиночества…

– А я думал, вас не существует?

Что? Елена оглянулась на голос. Задумавшись, она не заметила парня, который подошёл совсем близко и беспардонно маячил за спиной. Драные джинсовые шорты, серая футболка в руке, что позволяло лицезреть его дочерна загорелую грудь. Выглядит, словно жертва кораблекрушения, до полной картины только бороды не хватало. И сразу видно, бездельник, из тех, что болтаются на море день за днём. Заводят курортные романы, приятные и короткие сказки, навеянные солнцем и морем. Москвич, наверное, эти любят в Светлоградске проводить лето.

– Но вот оно, это место, где водятся русалки, – продолжал парень. – Юные и красивые.

Ну вот! Придётся уходить, Лена не собиралась вступать в диалог с незнакомцем и терпеть его жалкие заигрывания. Он ей неинтересен. Ей неинтересен теперь любой мужчина, кто б он ни был. Хоть сам Ди Каприо, хоть Майкл Джексон. Все, кроме одного.

Русалка, значит, как банально! Она схватила платье и стала одеваться. Чёрт, чёрт, чёрт! Спеша прикрыть своё нижнее бельё, не предназначенное для чужих глаз, Елена свалилась с гладкого камня в море. Прямо в набежавшую волну, которая едва не накрыла её с головой. Какая она неловкая, боже!

Парень не медлил ни минуты. Он быстро зашёл в воду, протянул руку, чтоб помочь встать. Но Лена руку проигнорировала, ей не нужна ничья помощь, не старая кляча, поднимется сама. А этот с весёлым интересом наблюдал за ней. Неужели непонятно, что неприлично так пялиться на человека!

– Отвернитесь же! – Её голос зазвенел от досады.

Мокрое бельё прилипло к телу и неприлично просвечивало, наверное, она представляла собой жалкое зрелище. Почти голая, стыд какой! Выбравшись на берег, с трудом натянула платье, поправила волосы. Осталось гордо вскинуть голову и с достоинством удалиться. Как можно быстрее!

– Давайте я провожу вас? Вдруг упадёте снова, и не так удачно? – парень еле сдерживал смех.

Смешно, значит? Елена не удостоила его ответом, просто смерила взглядом с головы до ног. В другое время, она, может, и поболтала бы с парнем, посмеялась вместе с ним над собственной неуклюжестью. А почему бы нет? Не так часто обращают на неё внимание симпатичные молодые люди.

Они вместе прогулялись бы по берегу, съели мороженое, и может, он пригласил бы её на свидание. А синим вечером, нарядная и красивая, она пришла бы к каменным дельфинам, играючи взлетавшим над морем. Эта скульптура на набережной – традиционное место встреч. Но после недавнего, такого особенного, растревожившего сердце события не нужно ей никаких знакомств. И Лена найдет себе другого провожатого. Да вот он уже шёл к ней, чёрный лохматый пёс, бездомный и безродный, любитель свободной жизни, которого хорошо знали и подкармливали все жители приморских улиц. Старый Жук, сын моря, местная знаменитость. У него розовый нос, и он умеет любить. Вот Жук и пойдёт с Еленой рядом, нога к ноге. Красивый гордый, ничей. И весёлое солнце, брызжущее огнём, до самых дверей её дома будет освещать им путь.

Глава 2. Зося

– Зося? – из глубины квартиры раздался голос отца. – Что-то быстро ты разделалась с историей?

– Самозачет, пап.

Она сбросила босоножки, тонкими ремешками врезавшиеся в ступни, нашарила ногами тапки. По привычке взглянула в зеркало, поправила прядки у лица, улыбнулась удовлетворённо. Хороша, и никто не убедит её в обратном, одни пухлые губы чего стоят. И нос идеальной формы, и глаза, как дорогой фарфор, просто песня, а не глаза. Преграждая ей путь, в прихожую вышел отец, на ходу запахивая халат. Значит, Маргарита с ним, ублажает в постели её дорогого родителя? Чёртова баба! Ухватила себе приличного мужика и рада!

Зося прошла на кухню, добавила в чайник воды и громко грохнула его на плиту. Пусть эта слышит, кто тут хозяйка. После смерти матери Маргарита уже третья отцова любовница, вцепившаяся в него мёртвой хваткой. Как бульдог! Хорошо, если у папаши хватит ума не жениться на ней, но Зося уже ни в чём не уверена. Жизнь чертовски непредсказуемая штука. Эта дрянь запросто может получить то, что захочет. Чем она соблазнила отца, непонятно, но явно знает какие-то приёмчики, Зосе неведомые. Может, отцу нравится её безбашенность, тётка любит выходить за рамки дозволенного, нарушать правила. Впрочем, Зося не собиралась её разгадывать. Пусть останется неопознанным объектом. Жалко только, что задурила отцу мозги, а они у него дорогого стоят.

Зосин отец, доктор экономических наук, с недавних пор занялся финансовой аналитикой, занял хорошую должность в крупной компании. И стал востребованным в определённых кругах; у него консультировались те, кто жаждал денег и хотел узнать быстрые способы их получить. Сам Сергей Альбертович тоже человек небедный, и вот оно, лишнее тому доказательство, стоит открыть холодильник и заглянуть внутрь. Приходящая домработница Мария хорошо следила за его содержимым, забивая полки всякой снедью.

С экзаменом круто получилось, и это нужно обязательно отметить. Зося достала сок, банку икры, сыр и клубнику, водрузила всё это на изящный столик у окна, налила бокал сухого. Решено, она не будет ни в чём себе отказывать. Кутнёт. Отец, увидев вино, и слова не скажет, папаша будет чувствовать себя виноватым. Быстро сделав бутерброды, разложив их на любимую мамину тарелку с фиалками по краям, она до дна осушила бокал. Кто этот гений, что изобрёл вино? Особенно такое, качественное, зачётное – отец плохого в доме не держал – с нотками спелых фруктов, пряностей и скошенной травы. Да, травы, или она сошла с ума?

Вино – напиток счастья. Особенно это ощущается после второго бокала. Стало хорошо, захотелось смеяться, дурачиться, горланить матерные частушки и любить весь мир. И чтоб её любили. Чтоб целовали. Как Ленку. Мещерский офигительно целовался, деликатно и требовательно одновременно. Она даже дышать перестала, глядя на его лицо, на прикрытые от наслаждения глаза… В этот миг Зося оценила парня по-новому, словно впервые увидела, не понимая, как получилось, что она не замечала его раньше. Симпатичного, умного. Может, потому что тот всегда держался в тени? Чёрт, и почему не она стояла рядом, почему Ленка попалась ему под руку? Оказывается, Зося сильно нуждалась в мужской красоте, чтоб вот такой, что высок и тонок, был рядом.

Вошел отец. Улыбка кота, съевшего канарейку, сменилась на его лице лёгким удивлением.

– По какому поводу пир?

– Пятёрка в зачётке. – Зося разбиралась с остатками икры в банке. Когда ж она успела её прикончить? – А эта ушла уже?

– Эта? Эй, дочь, будь добрее к людям. – Он забрал со стола бутылку и бокал с недопитым вином. – А пить в одиночестве – дурной тон.

– Как и валяться днём в постели, – отбрила она, еле сдержавшись, чтоб не вставить в свою фразу более подходящий глагол.

– Зось, зачем ты так? Матери не вернёшь, а я ещё не старый мужчина…

– Папа, не продолжай! Я знаю, что ты скажешь.

Он скажет, что мужчины не могут без интима, что его тело требовало своего, хотело женщины, так устроен мир. Потом ввернёт про мужскую физиологию. И тэдэ, и тэпэ, Зося уже наизусть выучила эту пластинку. Всё, она уходит, всё…

– Желание любить неистребимо, моя дорогая… – вдруг произнес отец и прерывисто вздохнул.

Какие неожиданные слова! И грусть в голосе такая настоящая. Тогда Зося ещё не знала, что грусть – эмоция сильных людей. Минутная грусть – пройдёт быстро, не оставит следа. А она не знала, поэтому и шагнула к отцу, обняла его. Чтоб поддержать, они ведь самые близкие друг у друга люди. Только на пару секунд сомкнулись её руки на отцовской шее, потому что запах женских духов ударил в нос. И Зося отпрянула, почувствовав себя обманутой. Наглый, дерзкий, вызывающий аромат, чужое, ненужное…Уйти, не оглядываясь – самое правильное сейчас.

В прихожей, впрочем, выглядевшей как маленький холл с рядами хрустальных светильников на стенах, она быстро обулась, схватив сумку, крикнула в пространство:

– Я гулять!

Что-то ответил отец, но Зося уже не слушала. Прошвырнётся по городу, а вечером они с Ленкой в кино собрались. Нужно обязательно посмотреть «Матрицу», от которой все в восторге. Событие, шедевр, бомба, восторг, так говорят люди. Посмотрим, может, врут. Но мужик в чёрных очках очень круто на афише смотрелся.

Минут через сорок, попетляв по дорожкам городского парка, она подошла к старому, ещё советской постройки зданию кинотеатра. Две колонны у входа, некогда белые, предваряли вход, здесь раньше вечно тёрлись парни, высматривали девчонок, искали поводы для знакомств. Но сейчас древний кинотеатр едва цеплялся за жизнь, сейчас здесь странным образом разместился магазин с бельём и какие-то непонятные конторы, называемые офисами. Только в дни премьер, в дни показала фильмов, которые обязательно нужно посмотреть, жизнь в кинотеатре оживала.

Через полчаса в полутёмном зале она и Ленка погрузились в другое измерение. Зосю фильм потряс, просто отрыв башки, а не фильм, а Елена засмеялась и сказала, что это просто чушь, непонятная и странная. Больная фантазия режиссёра. И добавила с иронией, что не доросла она ещё до понимания таких глубоких тем. И ладно, Зося не стала её переубеждать.

Возвращаясь домой, они шли по набережной, быстро стучали каблучки босоножек по серому асфальту. Совсем рядом, в своей гигантской чаше билось-шумело-дышало море, которое никогда не спит, и лёгкий ветер причёсывал его пенистые волны.

– Наверное, не о фильме ты думала, глядя на экран. Признайся, Ленок, Сашку Мещерского вспоминала и его офигенный поцелуй?

По тому, как быстро Ленка отвела взгляд, Зося поняла, что попала в самое яблочко. Но ответа не последовало, и обе замолчали. Поздний вечер, время тишины и лунного света. Уходил день, прятался за горизонтом, становился прошлым. Свернув с набережной, кивнув друг другу, они разошлись в разные стороны.

* * *

Сессии конца и края не видно! Какой же изверг придумал экзамены летом? Тьфу на него! Зося сидела на балконе, закинув ноги на кресло напротив, на его мягкую подушку, белая футболка едва прикрывала живот. Она тщетно пыталась вникнуть в психологию бессознательного. Тема интересная, но ей никак не давалась. Зося сделала глубокий вдох и снова сфокусировалась на главе учебника.

Что она вообще забыла на истфаке? Ответ прост – в городе всего один вуз, где можно получить высшее образование по гуманитарному профилю. Надо ли говорить, что технические направления Зося не рассматривала, она не так умна, что заниматься, например, математикой или физикой. Да и скучно это.

«Ядро бессознательного состоит из желаний, влечений, в нём происходят первичные процессы…» Ничего не понятно, хотя… Про влечение она теперь знала, оно побеждает разум, его не подавить, не обуздать. Разбудила в ней этого зверя картина Лёшкиного поцелуя, его милое лицо и ямочки на щеках, уже целую неделю Зося думала о Мещерском. И не только она. Уверена, Ленка, подруга, тоже. Хотя, если разобраться, какие они подруги. Случайно сели когда-то за один стол у дальней стены аудитории, стали общаться, иногда встречаться по вечерам, а по-настоящему ничто их не связывало. Разные они… Ленка – простая скучная ромашка, а она…

Не придумав для себя достойного цветка, Зося поднялась и подошла к витой ограде балкона. Внизу тянулся стройный ряд кустов шиповника, в который вклинился одинокий каштан с пятипалыми листьями – вечное прибежище шумных воробьёв. Утро обещало хороший день. Да и бывают ли летом плохие дни? Зося любила, когда приходило лето. Синее море, волны пленительный разбег, голубое небо и солнце, как апельсин – что ещё надо, чтоб навсегда влюбиться в это время года?

А вон за тем окном, в доме напротив, таком же, как её, новеньким, надёжном, жила Мишель. Зося прозвала так юную блондиночку, на самом деле она какая-нибудь Маша или Люся. А Мишель потому, что чувихе повезло, вышла замуж за француза. Где только она его откопала? Худенький, дохленький, в очках, но француз. Живут здесь, но пару раз в год на зависть всем обязательно летают в Париж, в далёкую и прекрасную Францию.

Сделав несколько глотков воды из пластиковой бутылки, увы, успевшей согреться, Зося полюбовалась азалиями на соседнем балконе, понаблюдала, как осторожно паркуется внизу белая Мазда, тянула время. Как не хотелось, боже, как не хотелось снова брать в руки учебник и разбираться с этой чёртовой психологией! Ладно, закруглится с этим последним экзаменом и начнёт думать о своей личной жизни.

Личная жизнь у Зоси была, но доживала последние дни. Её друг Толик, к которому Зося утратила интерес, ещё не исчез окончательно из её жизни, но всё к тому шло. Да, приручил он её приятными комплиментами, рубиновыми розами, ласковыми руками, но ненадолго. Встречаясь, они уже не бросались с прежней горячностью друг к другу, не целовались жадно и подолгу, и уже совсем не било током от его прикосновений к телу. Неплохой Толька парень, но не орёл, а ей нужен такой, чтоб душу за него не жалко было продать, хоть Богу, хоть чёрту. Бесконечно любимый нужен…

Совсем рядом в гостиной разговаривал по телефону отец. Подойдя к балконной двери, Зося с интересом прислушалась – за батей нужен глаз да глаз.

– Ты уверена, что мы не можем немного подождать? – Он замолчал, выслушивая собеседника. – Да, давай повременим с выбором платья, дорогая, у нас ещё будет для этого время.

Зося сердито сжала губы. Маргарита! Подталкивает отца к женитьбе? Пока рыбка на крючке? Хитрая лиса хочет пролезть в их семью? Нет уж, этому не бывать! Надо отвадить её, и побыстрей, надо что-то придумать. Кому, как не дочери, спасать отца от жаждавшей обеспеченной жизни тётки? Зося займётся этим, вот закруглится с сессией и займётся. Не даст пропасть родному папке, любит она его. За то, что не покушается на её свободу, за то, что ради дочери когда-то научился варить кашу и читал ей прекрасные книги, за фразу «Я за тебя кому хочешь горло перегрызу», которую он как-то выдал, понизив голос. Фраза до сих пор в памяти, такое не забыть…

– И Зося будет нервничать. Давай дадим ей возможность спокойно сдать экзамены. Постепенно она привыкнет к тебе, поймёт, что это мой выбор, моя жизнь…

Вот уж нет! Не поймёт, не привыкнет, даже не надейтесь.

Собеседники распрощались, разговор окончен. Расстроенная, Зося снова плюхнулась в кресло, потянулась за книгой. Не осталось ни единой причины, чтоб и дальше откладывать листание учебника. Она уткнулась в книгу, но учёба не шла на ум. Маховик запущен, мысли уверенно двигались в другую сторону. Как отвадить Маргариту, ка-ак? Если б найти какой-нибудь компромат на неё, не юная девица, может, какие-то скелеты накопились в шкафу? Хорошо бы Маргарита оказалась подругой какого-нибудь бандита, который вот-вот выйдет из тюрьмы. И будет мстить – ей, отцу, всем! Или сама Маргарита воровка, скрывавшаяся от правосудия. Расстаться с такой особой – верх благоразумия. Кажется, отец Елены какой-то там чин в милиции, можно будет попросить её, чтоб навёл справки. Шансов немного, но есть.

Зосины глаза повеселели, на лице появилась улыбка. Жить – значит действовать, а не есть, пить, дышать. Где там она остановилась? А, вот… «Важно отметить, подчёркивал Фрейд, что в бессознательном нет никаких сомнений…» Какой умник, этот Фрейд. Вот и она не сомневалась, что всё делает правильно. Завтра же поговорит с Ленкой, попросит хорошенько, та не откажет. Или сама с её отцом перетрёт тему. И это будет маленький шаг к большому результату.

Глава 3. Сергей

– Так, так, так…

Сергей Альбертович разложил перед собой листы бумаги, принесённые секретаршей. Напечатанные здесь таблицы отражали итоги работы фирмы с начала года. Цифры, много цифр, другой бы запутался, но ему не впервой обрабатывать большие объёмы данных. Мысль работала предельно чётко, и уже складывались в голове первые, пока предварительные выводы. Сергей удовлетворённо улыбнулся. Всё-таки есть в нём какая-то гениальность. Вундеркиндом не называли, но в школе он запросто рассчитывал логарифмы в уме и легко «жонглировал» четырёхзначными цифрами. Золотая медаль досталась парню по праву, как и красный диплом в вузе.

Увы, это не давало ему ста очков вперёд в общении с девчонками, в этой сфере гениальный Серёжа не дотягивал до простых смертных. Долгое отсутствие девушки тревожило, ощущалось как нерешённая задачка. Он отметал возможных претендентов на роль подруги в самом начале знакомств – слишком высоки были его стандарты по отношению к потенциальным партнёршам, которых, впрочем, было раз-два – и обчёлся.

Её Сергей увидел случайно. Погода была дрянь. Тучи намертво сковали небо, шёл сильный дождь, всем своим видом утверждая, что он надолго, что он не уйдёт, пока не разольёт по всему городу приличных размеров лужи. Сергей шёл домой, сосредоточенно обходя островки грязи, стараясь не запачкать джинсы, внизу они и так выглядели не очень. Девушка шла ему навстречу. Без зонта, одинокая и какая-то растерянная. Распущенные волосы мокрыми прядями обрамляли милое лицо.

Сергей уже прошёл мимо, но захотелось развернуться и догнать девчонку. То ли её беззащитность повлияла, то ли боевое настроение, с самого утра овладевшее им. А может причина в стройных женских ногах, на которые захотелось оглянуться? Он подошёл сзади, накрыл её своим зонтом. Взглянула удивлённо. Надо срочно что-то сказать, но Сергей, жутко нервничая, не находил слов. Хотелось сказать что-то лёгкое, оригинальное, чтоб эти слова заставили её улыбнуться. Куда там!

– Невозможно смотреть, как вы мокнете, – наконец произнёс он. Пусть мокнет кто угодно, только не вы – хотел добавить, не посмел.

– Люблю дождь, – она подняла глаза, и у Сергея перехватило дыхание. И потеплело в груди у самого сердца. Сущий ангел…

У девушки были голубые глаза, цвета льдинок на зимней реке, высокие, чётко очерченные скулы и красивые руки с тонкими запястьями, которые она, смущаясь, подняла к лицу, чтобы поправить волосы.

– Я провожу, можно?

Она пожала плечами, и Сергей просто пошёл рядом. И в тот день, и на следующий, и потом всю жизнь рядом до страшного дня трагической гибели Зои. Сбитая на переходе сумасшедшим мотоциклистом, она умерла в больнице следующим утром, не приходя в сознание.

Это была тяжелейшая потеря, это было потрясение, это был шок. Пришла и поселилась рядом боль, способная задушить. Привычный мир рухнул, в нём не осталось ничего, достойного внимания, и не было ни малейшей надежды, что мир этот когда-нибудь станет прежним. Исчезла из мира живых его женщина, найденная, отвоёванная у других и присвоенная себе. По какому дикому закону жизни она ушла навеки? Два сердца встретились много лет назад, и вспыхнуло чувство, красивое, глубокое, всеохватывающее. Казалось, так будет всегда. Но пришла беда, а с ней боль, чёрная, страшная, которой он стеснялся, которую он скрывал. Особенно перед дочерью. Чтоб не поняла совсем юная Зося, что он сломлен, раздавлен, убит. Его нет, просто нет…

Прошёл год, два, три – ощущение несправедливой утраты не исчезало. Он не сказал своей Зое всех нужных слов, и они теснились внутри, красивые и уже не нужные ей, не давали жить, дышать, работать. Как-то в канун нового года, бреясь в ванной, всем своим видом вопиющей о ремонте, Сергей всмотрелся в своё лицо и ужаснулся – из зеркала на него взглянул старик с седыми висками. Несчастье и одиночество сделали своё дело, в глазах пустота и бесконечное равнодушие.

Когда Сергей успел стать таким? Всё, хорош, сколько можно! Он уже заигрался в свое горе, в свою беду. Надо выбираться из депрессии, из тихих часов бездействия и одиночества, шагнуть к людям, к жизни. Сергей словно проснулся от долгого сна. Коллега по работе помогла подобрать новую одежду, посоветовала парикмахера – так был сделан первый шаг. Как оказалось, коллега по работе уже давно с симпатией смотрела в его сторону. А он… он совсем разучился любить. Но вот уже получено приглашение на чай, а потом и в постель к этой одинокой сострадательной женщине с добрым сердцем. И пошло… Время бесконечных ночей, месяц, второй… Женская любовь хорошо лечит раны. Проверенное средство.

– Сергей Альбертович, может, чаю? С мятой, а? – рыжекудрая секретарша просунула голову в дверь кабинета.

– Пожалуй.

Он отодвинул бумаги в сторону, сегодня из него плохой работник. Раздербанил, разворошил душу, разворошил прошлое. Оно жило в нём, но уже не так часто Сергей вытаскивал своё прошлое, свою рану наружу. В такие минуты он больше всего жалел, что не мог дать своей Зое того, что с лёгкостью дал бы сейчас: обустроенный дом, красивую и дорогую одежду, путешествия по странам и континентам. Да всё для неё, весь мир бросил бы к её ногам. Сейчас обеспеченный Сергей Альбертович Заславский подарил бы Зоеньке меха и бриллианты, золотые часы красовались бы на её руке. А тогда… Только серебряное колечко да пару браслетов получила Зоя в подарок от любимого, но нищего мужа. Правда, и время было непонятное, никто не знал, куда, в какие неизвестные дали неслась эта страна. Одно было ясно – тут или поднимешься, или затопчут более сильные и успешные. Он сумел выбрать нужный путь…

– А вот и ваш чай. Что-то ещё принести? Прянички есть?

– Нет, спасибо!

Сделав пару глотков, Сергей Альбертович решил, что жизнь не так уж плоха, какой представлялась несколько минут назад. Горячий чай с лёгким запахом мяты настраивал на отдых. Увлечённый своим делом, Сергей редко позволял себе отлынивать от работы. А надо бы. Пожалуй, он навестит сейчас Маргариту. «Да, хорошая мысль», – подумал Сергей, вспоминая яркие, обведённые красным карандашом губы Маргариты и её пышную грудь; будто слепленная из алебастра, она не нуждалась ни в каких корсетах. Нежная, белоснежная… Он прерывисто вздохнул, предчувствуя долгий вечер любви. А в любви Марго поистине нет равных…

* * *

– Поехали, Андреич, адрес ты знаешь.

Машина бесшумно тронулась с места. Сергей любил автомобили, с удовольствием водил сам, но тут попался на модную фишку под названием личный водитель. Их заводят сильные мира сего, желавшие почувствовать себя важной персоной, и он решил не отставать. В городе таких, что могут себе позволить содержать водителя, пока немного. И он в их числе. Это ещё и удобно, не надо пялиться на дорогу, можно сосредоточиться на своих мыслях. Или просто отдыхать, смотреть по сторонам. Их приморский город отчаянно красив. Уже видна набережная вдали, а за ней искрящееся море, новенький фонтан у здания администрации, пышные кроны каштанов вдоль дороги.

Дом, где жила Маргарита, на самом побережье. Это добротная пятиэтажка с панорамными окнами. Он сам ей квартиру снял, не поскупился.

В то лето, когда они познакомились, Сергей уже полгода был один. Ненужный самому себе, с холодным сердцем, заплывшим жиром, без женщины, без любви, без секса. До этого была у него связь с Алёной, интересной брюнеткой с синими шальными глазами, в которую он легко влюбился и так же легко разлюбил. Обнаружилась в ней какая-то странная суета, которую Сергей ненавидел. Аврал, цейтнот, вечная спешка – это всё про неё. Раздражала страшно, и результат был закономерен: Сергей дал ей отставку, подсластив неприятные минуты расставания дорогим золотым браслетом.

Одиночество было в кайф, но недолго, как оказалось, это состояние души чертовски утомительно. Тут и подвернулась ему Маргарита. Как подарок судьбы. Она появилась у порога его дома ранним утром, сидела на скамейке у детской песочницы со страдающим видом. Если незнакомая симпатичная женщина плачет, что делает настоящий мужчина? Правильно, он приходит на помощь. Оказалось, сломался каблук, и поэтому нога подвернулась, две беды сразу. Пришлось спасать пострадавшую, везти домой на своей машине. Так началась эра Маргариты.

Сергей бы не удивился, если б ему сказали, что всё это было подстроено. Наметила себе в жертву одинокого и обеспеченного мужчину, придумала план знакомства. Простенький, без затей, но сработал. В Марго женской хитрости вагон и маленькая тележка, Сергей и восхищался этим, и осуждал. Теперь она плетёт нежные сети, пытаясь затянуть его в загс, и в пылу страсти он уже пообещал ей пышную свадьбу, а потом путешествие в заморские страны. Глупец! Он попался, как безмозглый пацан. Но чего не наобещаешь женщине, которая ласкает тебя так, что напрочь отключаются мозги? А у него дочь, с чьим мнением он должен считаться. Зося против его новой женитьбы, не хочет она никакой мачехи. Дочь отлично понимала, что Марго любит его деньги, а не его самого. И не поспоришь, Сергей и сам это знал… Но с ней он чувствовал себя молодым и сильным, первым после Бога, а это дорогого стоит…

– Приехали, Сергей Альбертыч, – подал голос водитель, оборвав его мысли.

Выйдя из машины в жаркое пекло улицы, Сергей задрал голову, нашёл взглядом балкон Маргариты. Балконная дверь была открыта, край тонкой органзы белым парусом развевался по ветру. Улыбнулся удовлетворённо. Значит, его подруга дома. С молодой прытью Сергей взбежал по лестнице на второй этаж. Минута – и загорелые женские руки уже обвили его шею, чтоб через секунду ловко начать расстёгивать тонкими пальчиками пуговицы рубашки. Соблазняя, искушая, Марго смеялась, закинув голову, обнажала нежную белую шею, к которой хотелось припасть губами и целовать жадно, забыв обо всём на свете…

Он потянул её в спальню, солнечную и просторную, с белой мебелью, украшенной золотым орнаментом, с вечным букетом цветов на прикроватном столике. Просторная постель с откинутым краем одеяла уже ждала любовников, и вот уже в порыве страсти смята, скомкана прохладная простыня. И ненужное одеяло сброшено на пол…

Её горячее дыханье, шёпот, громкие вскрики и закрытые в истоме глаза, когда получившее порцию любви красивое женское тело замирало на шёлковой простыне – все эти картины и звуки до вечера не будут давать Сергею покоя. Кружить голову, заставлять придурковато улыбаться. Седина в бороду, скоро о вечном думать, а он…

Раскинув руки, ощущая лёгкость в теле, Сергей лежал в постели, ожидая, когда Марго принесёт ему обещанный морс. Уходя на кухню, она шепнула, что он потрясающий мужчина, за которого хочет замуж. Очень-очень! Чёрт! Только поводка на шее ему не хватало! Похоже, Сергею придётся бороться с этой проблемой, как это делают тысячи мужчин. Такого давления он не потерпит. Значит, предстоит маленькая войнушка. Надо склонить Марго к решению повременить браком. Она и так имеет всё, что имела бы любимая жена. Так зачем спешить со штампом в паспорте, если и без него всё отлично? Конечно, в этой мужской логике есть изъяны, есть…

– А вот и морс!

Прохладный напиток приятно освежил горло. Забрав у него стакан, Марго устроилась рядом, прильнула всем телом, от ног до груди; затвердевший сосок ткнулся ему в предплечье.

– Кажется, кто-то настроен на продолжение банкета? – Вместо ответа, игриво улыбаясь, Маргарита протянула руку вниз, но Сергей успел перехватить её кисть. – Ох, шалунья… А кому-то надо на работу. Деньги с неба не падают. Такова жизнь, моя дорогая!

– Ну вот… – Маргарита недовольно поджала губы. – Я думала, мы потом вместе полистаем каталог свадебных платьев. Есть там одно…

– Ты слишком торопишь события, – в его голосе появились стальные нотки. – Не забывай, у меня есть дочь, которой не слишком нравятся наши отношения.

– Твоя дочь совсем взрослая, должна понимать, что рядом с мужчиной должна быть женщина. – Маргарита встала, не спеша накинула пеньюар, позволяя детально рассмотреть то, чего он только что лишился, засобиравшись на работу. – Может, скоро и сама выйдет замуж…

Вот и попалась!

– Когда она выйдет замуж, я на следующий же день поведу тебя в загс.

Удовлетворение в его голосе было таким явным, что Марго удивлённо подняла голову.

– Ладно, я в душ. Захлопнешь за собой дверь.

Обиделась? Усмехнувшись, Сергей потянулся за одеждой, лежавшей на стуле. Ничего, женская обида недолговечна. Хотя может и рвануть, как найденный в поле снаряд Великой Отечественной. И вряд ли ему понравится сюрприз, который сумеет приготовить своему любовнику обиженная и непредсказуемая женщина.

Сергей уже спускался с лестницы, когда в кармане брюк истошно зазвонил телефон. Он вздрогнул – не привык ещё к этой новой штуке, которую совсем недавно с трудом удалось достать.

– Слушаю!

– Это хорошо, что слушаешь! Твои советы оказались никуда не годными!

Гневные нотки в голосе звонившего заставили Сергея остановиться. Сердце тревожно забилось. Он узнал его, один из прихлебателей Дорохова, владельца заводов, газет, пароходов. Это если коротко, но список легко можно продолжить.

– А что случилось?

– Случилось, что Михал Захарыч страшно зол.

– Почему?

Его вопрос был проигнорирован. Вместо ответа ему велели валить на Пятницкую, в офис Дорохова. Валить немедленно, иначе мало не покажется!

На этой «весёлой» ноте телефон с коротким писком отключился. Засовывая трубку в карман, Сергей заметил, что его рука дрожит. Кажется, ему грозят нешуточные неприятности.

Глава 4. Елена

Дело сделано! Елена погладила рукой страничку в зачётке, нежно обвела пальцем только что полученную пятёрку. Молодчинка! Последний экзамен, на который едва хватило сил, пройден, сдала одной из первых. Впереди каникулы, одно это слово заставляло радостно улыбаться. Это значит, что уже завтра можно на законных основаниях с головой бросаться в отдых, отсыпаться, завтракать в полдень и заниматься прекрасным ничегонеделанием.

Аккуратно положив сумку на подоконник, устроилась рядом, натянув на колени клетчатую юбку. За окном шумело лето, наманивало на улицу в тёплую теплынь. Но она будет сидеть здесь и делать вид, что ждет Зоську. На самом деле Лена ждала Его. Чтоб увидеть снова перед долгим летом, запомнить прищуренные глаза цвета неба и красивое лицо, черты которого словно вылеплены скульптором. Привирает она, конечно, но думать и говорить о Мещерском хотелось только вот таким высоким слогом.

Один за другим из аудитории выходили однокурсники. Кто-то радостный, с сияющей физиономией, кто-то хмурый, явно получивший трояк. И исчезали на улице. Там, под старой липой, разросшейся у дальнего угла здания, обычно все тусовались перед тем, как разбрестись по домам, обсуждали всё на свете. Скоро и Он должен выйти. Лена достала из сумки зеркальце, которое теперь всегда с ней, взглянула быстро, покусала губы, чтоб ярче были. Хотелось понравиться ему, только ему, всеобщая симпатия ей не нужна. Но мир устроен так, что твоего желания мало. Очень плохо устроен этот мир…

А чувство, пробравшееся в душу, бередило её, не давало покоя. Хотелось каких-то шагов – правильных, неправильных, неважно. Сегодня Лена одно нервное дело запланировала – она собиралась тайком сфотографировать Александра. У неё уже есть его фотографии, но они никуда не годились. Качественная фотка, где отчётливо видно его лицо, необходима ей, как воздух. Одна только мысль, что два летних месяца она не увидит Мещерского, была невыносима. И может быть, хоть Лена и не уверена в этом, фото поможет легче перенести разлуку. Будет любоваться и целовать перед сном его бумажные губы, трогать пальцем вихрастую чёлку, разве этого мало?

Александр выскочил из аудитории красный и злой, промчался к выходу, ни на кого не глядя. Елена заволновалась – неужели тройка? Учёба Мещерскому давалась легко, посредственная оценка – это не для него. Развернулась к стеклу – у старой липы в окружении парней Александр уже размахивал руками, рассказывал о чём-то. Что его так взволновало? Неужели и вправду трояк? Такой – сердитый и возбуждённый – он ей ещё больше нравился. Елена быстро достала фотоаппарат. Любимый «ФЭД», ещё отцовский. Попробует сделать фото прямо отсюда, пока никого нет поблизости. Хотя и увидят – не удивятся, Ленка часто фотографирует. Можно сказать, это её хобби.

Щёлкнула пару раз сквозь мутное стекло. Нет, ерунда какая-то, а не фото, не стоит даже печатать Закинув на плечо сумку, решительно направилась на улицу. Она сделает это! Елена чувствовала себя Матой Хари, которой поручили особо важное задание. И тут без шансов – порученное надо выполнить во что бы то ни стало.

Пробираясь в прохладу дерева, солнце золотило ветви высоченной липы, освещало Сашкины плечи, и её сердце нежилось от этих золотых плеч. Над асфальтовой дорожкой, куда она вступила, струилось дрожавшее в воздухе тепло. Приняв деловой вид, девушка пощёлкала здание института, аллею, уходившую к морю, потом перевела фотоаппарат на старую липу. Будто бы невзначай, будто бы не очень-то и надо… Щёлк…

Под липой засмеялись, кто-то показывал на неё пальцем. Взглянув удивлённо, Александр направился к ней, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Хотелось провалиться сквозь землю, что Елена сейчас с удовольствием сделала бы, если б могла. Но она не станет подавать виду, что ей неловко и страшно, постарается взглянуть с вызовом в лицо неприятностям.

– Не хочешь объяснить, чем это ты тут занимаешься? – голос Саши строг, а из глаз стужей веет, как из ледяной проруби. – Меня подлавливаешь?

– Тебя?! Не будьте так самоуверенны, юноша!

Сказала твёрдо, но щёки залил предательский румянец. Стыдоба…

– Неплохой фотик. – Он забрал у Лены фотоаппарат, покрутил в руках. – Когда-то тоже фотографировал. А потом с батей в ванной фотки проявляли. Ночь, красный свет, и я пинцетом полощу фотографию в ванночке. – Сашка показал, как он это делал. – Гордый такой, что доверили.

– А сейчас не фотографируешь?

– Не-а, забросил это дело. «Зенит» после отца остался, дома где-то валяется, ждёт своего часа.

– «Зенит»? Валяется?! Ну, знаешь, иметь такую красоту…

– Забирай! – перебил её Александр. – Не навсегда, пока свой не купишь.

– Нет, что ты, нет! – Лена сложила крестом руки, замотала головой. – Ещё разобью ненароком.

– Так вот ты где! – Голос Зоси за спиной раздался неожиданно. – И ещё в такой хорошей компании.

Чёрт! Кто может всё испортить, появившись не вовремя, так это её подруга. Сейчас – внимание – она станет перетягивать одеяло на себя.

– Сдала?

– Конечно! Три балла! Стабильность в оценках – моё кредо.

Александр сочувственно кивнул.

– Я тоже едва трояк не схватил, – заявил он возмущённо. – Типа четыре с большим минусом.

– И кто этот гад, придумавший экзамены?! – Зося посопела недовольно, но тут же улыбнулась. – Оценки ерунда, главное – всё позади! Минуточку… Саш, подержи. – Она бросила парню сумку и через вырез блузки залезла руками в лифчик. – Тут у меня шпоры, надо достать.

Боже, что она творит! Повернувшись к подруге, Елена выразительно округлила глаза. Разве нельзя было сделать это попозже, без мужских глаз? Она даст руку на отсечение, что этим маленьким спектаклем Зося явно рассчитывала заинтересовать Мещерского. Собой, своей раскованностью, своей приличных размеров грудью, которая так и норовила вырваться наружу. Александр смотрел с интересом, но насмешливая улыбка промелькнула на губах. Похоже, он тоже понял, что эта милая сценка рассчитана на него.

– Всё! – Добытые с таким шиком листочки были смяты и засунуты в сумку, а крестик на золотой цепочке снова устроился в ложбинке Зосиной груди.

–Это было весьма интересно, – в голосе Александра нескрываемая ирония.

– Да ладно тебе! По домам, или есть какие-то идеи?

– Мы с парнями вечером забили стрелку. Давайте тоже приходите. «Папин гараж» знаете?

Кто ж в Светлоградске не знал этот популярный бар? Они переглянулись и одновременно кивнули.

– А днём мы ещё и на море успеем, да, Лен?

Успеют, теперь они точно успеют не упустить это лето с его дарами: пляжными развлеченьями, гуляньями по вечерам по прогретой за день набережной и блаженной ленью, которая накатывает откуда-то вне воли человека и не отпускает до осени. Дорвались, впереди шестьдесят пять дней беззаботной жизни. Июль, август, такая жара, когда даже деревья устают от зноя – самое то. Елена любила такое лето, солнечное, раскалённое, обжигающее плечи, покрывавшее тело золотистым загаром, как и положено настоящему лету. Она знала – лето ей к лицу.

* * *

«Папин гараж», удачно разместившийся в центре города, обойти было трудно, бар оказывался на пути любого, кто выбирался прогуляться по набережной к морю. Настежь распахнутые двери легко заманивали в прохладу небольшого, слабо освещённого помещения и любителей пива, и праздношатающуюся публику, жаждавшую вечерних развлечений, и даже случайных прохожих. Подруги появились здесь с опозданием, на котором настояла Зося. Настоящая женщина всегда приходит на встречу с опозданием. Давай покажем всем, что не очень-то и спешили, говорила она. Глупое женское кокетство, но Елена не стала спорить.

– Девчонки! – из дальнего угла им, замершим у порога, уже махал рукой Илья Фёдоров.

Елене было достаточно беглого взгляда вокруг, чтоб понять – это не её место. Слишком грубое, слишком мужское. На одной из стен в окружении разнокалиберных плакатов висел неумело раскрашенный велосипед, у другой стены на крохотной эстраде громоздились музыкальные инструменты; маленькая площадка перед ними намекала, что здесь бывают танцы. Стойка бара, разместившегося рядом, демонстрировала внушительную батарею бутылок, рядом гордо торчали блестящие пивные краны в окружении высоких пивных стаканов, которые быстро наполнял шустрый молодой бармен.

Пробираясь к своим, Лена ощутила сильный запах пива, смешанный с плотным запахом сигарет, сушёной рыбы и мужского пота. Неприятно, но ради Него она готова терпеть. Елена уже видела спину Мещерского, его крепкие плечи, обтянутые белой футболкой, и безотчётное волнение, предчувствие чего-то хорошего охватило её. Александр не спеша развернулся, улыбка удовлетворения мелькнула на его губах. Быстрым движением поправив волосы, Зося ловко пристроилась рядом на пустующем стуле. Ну вот… Обскакала! И почему она не так шустра, как Зоська? Расстроенной Елене пришлось занять место за уголком их общего стола. А Зося уже что-то шептала Саше на ухо, касаясь грудью его плеча, и кажется, он был не против такого близкого соседства.

Ладно, Елена посидит немного и уйдёт, сошлётся на головную боль, на обгорелые на солнце плечи, которые и в самом деле слегка саднило. Но тут её взгляд зацепил лежавший на столе фотоаппарат. Принёс! Не забыл!

Эти простые слова пронеслись внутри тёплой волной, и от упаднического настроения не осталось и следа. Она дождётся своего часа, будет надеяться, что Сашке надоест повышенное внимание к нему Зоси, и он обратит свой взор на её подругу. Тем более, есть повод. Хотя… Если человек любит розы, нужна ли ему скромная ромашка?

Парни наперебой предлагали Лене пиво, соблазняя, пододвигали ближе стаканы, отороченные белой пеной, но она морщилась, отрицательно мотала головой.

– Пиво снижает риск плохо провести день, – разглагольствовал однокурсник Сенька. – Давай, раскрась свои будни парой-тройкой хороших глотков!

Нет, Елена самый маленький на свете любитель этого странно пахнувшего напитка. Бокал вина – это да, особенно красного, искрящегося рубином, которое на пару часов сделает мир вокруг ярче и совершенней, заставить смеяться неизвестно над чем…

– Ну-ка, двинься! – Александр подошёл неожиданно, оттолкнув Сеньку, присел рядом. – Видала красоту? Забирай!

Он протянул Лене фотоаппарат. А что, она возьмет, всё время говорить «нет» не лучший способ добиться чего-то в жизни.

– Тяжёлый, – придвинув к себе фотоаппарат, Лена погладила кожаный чехол. – Как выдержку менять, покажешь?

Она и сама сообразила бы, но пусть объяснит, побудет ещё немного рядом.

– Завтра на практике покажу, как выбирать выдержку. И станешь ты у меня, Державина, великим фотографом. – Мещерский заулыбался и встал. – Кстати, ты довольно фотогенична, сделаем тебе классный портрет. – Он как будто впервые всмотрелся в её лицо. – Жду у Дельфина часика, скажем, в три. Идёт?

– Идёт!

Она не верила своему счастью. Опустив глаза вниз, Елена пыталась скрыть радость, которую обязательно выдал бы её взгляд, но радость рвалась наружу, большая, сильная, неподвластная её воле. Ей назначил свидание тот, кто у неё уже в крови, чьи губы Елена уже узнала на вкус и влюбилась в них. Хотелось немедленно встать и уйти, чтоб в одиночестве, на полутёмной улице, что вела к дому, наслаждаться неожиданным подарком судьбы, снова и снова прокручивая в памяти каждое мгновенье этого удивительного разговора.

Глава 5. Зося

– Ну-ка дай!

Зося выдернула из рук однокурсника стакан с пивом, выпила залпом. Ух, как она зла! Надо что-то сделать, грохнуть об пол стул или запустить стакан в стену, иначе гнев разорвёт её изнутри. Эта тихоня интересна Мещерскому? Коза драная, в ней нет и половины Зосиного шарма. А ещё вздумала с ней тягаться! Чем берёт только, потупленными вниз глазками?

Зося поёрзала на стуле, отмахнувшись от Ильи, что-то шептавшего ей на ухо. Значит, нарисовалась ещё одна проблема? Кроме устранения Маргариты ей надо будет Ленку от Мещерского отвадить. Конечно, она справится, не таких коней объезжали, но лето обещает быть непростым.

– Зося, я, наверное, пойду, – подруга подошла к ней, осторожно прижимая фотоаппарат к груди. – Ты со мной?

– Ну вот ещё, только пришли.

Она останется, есть шанс, что Сашка потом проводит её до дома, а Зося не из тех, кто упускает такие шансы.

– Тогда пока! Всем хорошего вечера, – добавила Лена громче.

– Завтра с утра зайду к вам, есть дело, – крикнула Зося в сторону уходящей подруги.

Обернувшись, та кивнула.

Вечер закончился ничем. Александр как-то быстро исчез, не дав Зосе возможности попросить проводить её. До дома её довёл подвыпивший Илья, всю дорогу ржавший над собственными немудрёными шутками. Не парень, а недоразумение, хоть и заглядываются на него однокурсницы. Симпатичный, светлая волна чёлки над чёрными бровями, ресницы прямые, как стрелы, таким позавидует любая девчонка. У дома, в тени акаций, он пытался её поцеловать. С каким удовольствием Зося врезала ему по физиономии!

– Ты, кретин! Пошёл вон! – она вырвалась из его рук и, злорадно улыбаясь, спокойно пошла к подъезду, где под козырьком ярко и приветливо светила лампочка. Завтра парень долго будет рассматривать в зеркало приличных размеров фингал под глазом! И пусть задумается, что надо найти себе девочку попроще. Неужели непонятно – Зося не его поля ягодка.

Ночью, наблюдая, как за окном колеблются слабые отблески лунного света, падают на розовые стены её спальни, Зося думала о том, что первый раунд игры ею проигран, что странно, очень странно. Но она вышла на тропу войны и ещё сумеет отбить свои очки, потому что родилась Победительницей. И слово это пишется с заглавной буквы. А значит она совсем скоро отпразднует свой триумф.

Но вот пропали в темноте всполохи лунного света, спрятались в тёмных углах, и Зося, обняв подушку, заснула безмятежным сном не обременённого заботами человека.

Утром, поспешно собравшись, она направилась к дому Державиных. Отца дома уже не было, этот трудоголик уходит из дома в семь. Просто кровь из носа Зосе надо застать Ленкиного отца, пока тот тоже не ушёл на работу, и по пустынным улицам, уже расцвеченным лучами солнца, она шагала торопливо, почти бежала. Иначе день пройдёт впустую, а ей нельзя терять ни дня.

Александр Петрович уже садился в машину, когда Зося появилась у подъезда.

– Алексан Петрович, здрасте, а я к вам с просьбой, – запыхавшаяся, она остановилась рядом.

– И тебе не хворать, а что случилось? – он уже крутанул ключ зажигания, и «Лада» радостно загудела, готовая рвануть с места.

– Понимаете, у моего отца появилась женщина…

– Поздравляю! Знаешь, я тороплюсь, садись, дорогой расскажешь.

Зосю не нужно было долго уговаривать. Забравшись на переднее сиденье, она начала довольно путано излагать свои опасения по поводу Маргариты.

– Отец о ней ничего не знает, кто она, что было в её прошлом? Может, вы бы могли проверить её биографию? Вдруг что не так? – закончила она свой рассказ и вопросительно взглянула на мужчину.

– Проверить? – он засмеялся. – Думаешь, у нас в шкафах папки с досье на каждого хранятся? Да и незаконно это, вторжение в личную жизнь, понимаешь? – Взглянув на расстроенное лицо девушки, Александр Петрович смягчился. – Ладно, если она засветилась где-то, в нехорошей истории, дам знать. Но мой совет: не лезла бы ты в их отношения. Уйдёт эта, придёт другая, не факт, что лучше. Женщины вряд ли оставят в покое твоего состоятельного папашу.

– Спасибо! И за совет тоже. Вот, – Зося протянула ему листок. – Здесь всё, что я о ней знаю.

Затормозив, мигнув красными, словно драконьи глаза, габаритными огнями, автомобиль подрулил к обочине и остановился. Попрощавшись, Зося выбралась из машины и отправилась домой. Гордая, с чувством выполненного долга. Нет ничего хуже бездействия или откладывания намеченного в долгий ящик, таким людям удача не светит. Сейчас она вернётся домой, позавтракает и приступит к пункту номер два: как завлечь Мещерского? Устроить случайную встречу, подстеречь у дома – Зося знала, где он живёт? И что дальше?

Курортный город оживал. Отдыхающие дружно тянулись к морю, чтоб успеть до жары покупаться и позагорать. Дамы в соломенных шляпках, дети с надувными кругами в руках, мужчины в шортах и белых майках – всех манил плавный бег тёплой черноморской волны и жёлтый песчаный пляж, где совсем скоро, раскинув свои полотенца, они беззаботно проведут утро. Счастливые! А она… она будет думать над пунктом два и обязательно что-нибудь придумает. Потому что нужен Зосе этот парень, очень-очень нужен.

* * *

А, была-не была! Раз ничего другого не приходило в голову, Зося будет воплощать в жизнь план под кодовым названием «Днюха». Хило, но вдруг прокатит, план смелый, даже дерзкий. Тянуть дальше, ждать, когда её посетит более гениальная идея, нельзя. Иначе может быть поздно, эти двое уже начали встречаться, сама видела, как они, взявшись за руки, шли к морю. И Еленина мордуленция сияла, будто начищенный медный самовар.

Ну, Ленка, сумела оторвать себе приличного парня, парень хорош, что и говорить. Но вот надолго ли, вряд ли Мещерскому нужна неопытная, неискушённая в любви девчонка. Зачем ему такие убогие отношения? А у Зоси опыт, как ни крути, постель главное в отношениях двух молодых людей, и она знала, что сумеет понравиться парню, когда до этого дойдёт дело. Да он умолять её будет об очередной встрече!

Интересно, а у них до этого дошло? Вряд ли, Ленка недотрога, будет стойко хранить то, с чем давно пора расстаться. Легко и с удовольствием. Чтоб не быть смешной, надо бы разобраться с этой занозой в теле, и вкусить, наконец, всего, что свойственно быстро уходящей юности. Она усмехнулась собственным мыслям. Рассуждает, как мудрая старушка, а всё потому, что мудрости ей не занимать. Умной родилась, не то, что некоторые.

Зося поднялась из-за стола, чтоб плеснуть себе ещё кофе. Ей надо быть в тонусе, разрабатывая коварные планы. Тонкая занавеска распахнутого настежь кухонного окна вырисовывала на полу причудливые тени, а золотые лучи солнца словно висели в воздухе. День обещал быть прекрасным, а ей опять проводить его одной? Бесценные дни каникул заслуживают лучшего отношения.

Сделав ещё глоток, Зося закрыла глаза от удовольствия. Есть же классные вещи на белом свете, и кофе в первых рядах среди них. После секса, конечно.

Интересно, она в самом деле влюблена в Александра? Или Зосю зацепило то, что он выбрал не её, яркую, с броской внешностью, интересную во всех отношениях девушку, другую, уступавшую ей во всём? И взыграло сердце, требуя установить справедливость? Где тут правда? Вопросы, вопросы, и у Зоси нет на них ответа. Кто б рассказал ей, что такое любовь, откуда и как вырастает оно, это пламенное чувство, как проникает в кровь, в гены, в ДНК?

– Ого, моя дочь поднялась раньше меня? – в шёлковом халате, словно барин из романов русских классиков, отец показался на кухне.

– Заботы не дают спать твоей дочери. – Зося нахмурилась, изображая печаль на лице. – Кофе будешь?

Можно бы и не спрашивать, они с отцом настоящие кофеманы. Где он доставал такую качественную арабику в зёрнах, для Зоси было загадкой.

– Лей! – отец махнул рукой. – И рассказывай про заботы. Возможно, твой папаша сумеет с ними разобраться.

– От тебя будет требоваться только не мешать. – Она достала тарелку с приготовленной домработницей нарезкой, придвинула корзиночку с хлебом. – Пап, я хотела бы отметить свой день рождения в молодёжной компании. Без взрослых, ну, ты понимаешь?

– Папаша и его сестра будут лишними на этом празднике? – Сергей удивлённо вскинул бровь.

– Только потому, что ты будешь всех смущать. Не получится настоящего праздника. А с тобой, бабушкой и с тётей Зиной мы мою двадцатку после отметим. В ресторане посидим вчетвером, по-семейному. Или дома, мне всё равно.

Слово «вчетвером» она выделила голосом, это знак, что присутствие Маргариты на празднике дочери исключено. Кто она ей, эта отцовская подружка?

– Ладно, с утра в воскресенье я добрый! Но! – Он предупредительно поднял палец. – Никакой водки и коньяка, только сухое вино.

– Договорились! Я планирую на пятницу, пап.

– Погоди, какая пятница? – отец удивлённо вскинул брови, отложил в сторону бутерброд. – У тебя день рождения в следующую среду?

– А я заранее. Двадцатилетие надо с размахом отмечать. В один день тут не уложишься.

– Ладно, с тобой спорить бесполезно, лучше сразу согласиться. Вот зараза, а?! Избаловал тебя отец, верёвки из него вьёшь.

– Ты лучший, папочка! – в порыве благодарных чувств, Зося поцеловала отца в щёку, гладко выбритую, пахнувшую французским кремом для бритья.

Вах! Она сжала кулаки и улыбнулась. Её план принимал реальные очертания. Вечером позвонит Мещерскому, пригласит его. Да, в шесть. Как там поёт эта новая классная певица Земфира? «Я буду ждать, ты звони, в твои обычные шесть». Ещё пару Сашкиных друзей с подругами позовёт. Пять-шесть человек – самое то для вечеринки. Если спросит, есть ли Лена в числе приглашённых, соврёт, что для девчонок через день будет организован девичник. А как иначе? Ситуация делает Зосин ум на редкость изворотливым.

* * *

– Приходи! Просто поболтаем, немного выпьем, потанцуем под Рикки Мартина.

Прижав трубку домашнего телефона к уху, она затаила дыхание, ожидая ответ. Равнодушные нотки в голосе классно получились. И фраза про подруг, для которых будет организован отдельный праздник, уже была произнесена и, кажется, принята на веру.

– В восемь, говоришь? Ладно, загляну.

– Договорились!

Зося быстро положила трубку, пока Сашка не передумал, найдя какую-нибудь несуществующую причину. Надо сказать, в его голосе не было радости, его голос не рвался к ней из телефонной трубки. И это очко не в её пользу. Но согласился же! А раз обещал, значит, придёт, такие, как он, ещё не научились бросать слов на ветер.

Она бросилась в свою комнату, распахнула настежь дверцы шкафа. Торопилась, сама не зная, почему, словно вот-вот прозвенит у дверей долгожданный звонок. Что ей надеть на праздничный ужин? Правильно подобранная одежда – половина успеха у мужчин, она значит больше, чем это может показаться наивным дурочкам. Зосе надо выглядеть так, чтоб не засмотреться на такую красоту было невозможно. Ей поможет врождённый вкус, который удачно поддерживался средствами для его удовлетворения.

Она пробежалась глазами по висевшим в ряд платьям. Да вот он, этот наряд, созданный соблазнять – чёрное вечернее платье с открытой спиной и длинным разрезом сбоку, что позволит продемонстрировать стройную загорелую ножку в туфельке на шпильке. В таком виде Зося будет выглядеть хрупкой и беззащитной в глазах Александра. Но пусть иногда выскакивает на плечо белоснежная лямочка бюстгальтера. Как лёгкий эротический намёк, что поможет направить Сашкины мысли в нужном направлении.

Теперь меню. Усевшись на балконе с блокнотом в руках, она набросала список продуктов для Марии. Идея такая: показать, что её дом – полная чаша с богатым столом, но не перекормить гостей. Вернее, гостя, на остальных наплевать. А Мещерский нужен Зосе бодренький. В очередной раз она восхитилась своей хитростью. Талант от Бога, этот талант ещё не раз выручит её в жизни. Теперь алкоголь. Ей нужен коньяк десятилетней выдержки, самый крепкий. Придётся самой поискать в магазинах. В крайне случае, возьмёт из отцовского бара. Тот если и заметит пропажу, так не убьёт же. Побурчит немного и всё. Любит он свою дочурку…

День Х настал по-летнему роскошный, синее небо без единого облака радовало глаз, а солнце, воцарившись на небе, до самого вечера не собиралось его покидать. И двери Зосиного дома уже открыты настежь, её двери никогда не будут заперты на семь замков, они уже распахнуты для парня, который ей симпатичен. Она ждала. Уже пришли все, и званый ужин в разгаре. Да, вечер пущен, а его всё не было. Неужели не придет?

Пришёл. Александр появился последним, процедил коротко «поздравляю», вручил цветы и коробку конфет. Всё правильно, а что ещё дарить человеку, которого плохо знаешь. Но пройдёт время, и он поймёт – Зося ненавидит белые каллы.

– Опоздавшему штрафную, – уже изрядно выпивший Илья непослушной рукой щедро плеснул коньяка в Сашкин бокал. – За прекрасную Зосеньку! До дна!

Ай да Илюха! Помогает, как может. Надо ли говорить, что место Александра оказалось рядом с Зосей, и как хозяйка застолья, она придвинула ему стеклянное блюдце с лимоном и положила на тарелку пару ложек салата с креветками. Придвинулась ближе; в свете яркой люстры сверкнул на девичьей груди крошечный бриллиант. Сегодня Зося его королева, его повелительница, но её гость ещё не знал об этом. Ничего, всё впереди, дайте ей немного времени!

Через час, разделавшись с парой бутылок коньяка, попробовав модные канапе, народ отвалился от стола. Илья, как самый активный, пытался организовать танцы, но это затея не нашла отклика у окружающих. Гости разбились на парочки. Одна оккупировала балкон и тискалась там, другая самозабвенно целовалась на диване. Сашка, по-прежнему сидевший за столом, полузакрыв глаза, постукивал ногой в такт гремевшей на всю комнату модной музыкальной композиции и что-то жевал, безбожно рассыпая крошки.

– Любишь музыку? – Зося подошла к нему со спины, положила руку на плечо. – У меня неплохая коллекция записей. Хочешь взглянуть?

Он кивнул. Видно было, что парню всё равно, он, расслабленный едой и алкоголем, соображал плохо. Всё утро подстёгивая нервную систему, Зося и сама сейчас расслабилась. Момент присвоения себе Сашки близился, а ей побоку. Что будет, то будет. Зося помогла ему встать, обхватив за талию, повела к себе в комнату. Ей вдруг

стало смешно: наверное, так же тянул добычу в свою пещеру древний человек. Ничего не меняется в этом мире…

В комнате, слабо освещённой хрустальным бра, Александр добрёл до кровати и, посидев с минуту, завалился на бок. И совсем скоро, полураздетый её ловкими руками, укрытый тигровой расцветки пледом, он спал и улыбался во сне. Зося присела рядом, глядя на его спокойное лицо, нежно провела пальцем по его губам, потом снова и снова. Такие шёлковые, так и манят… Волна желания прошлась по телу, затвердели соски… Ещё можно остановиться, ещё можно побыть чистой и беленькой, ещё можно и дальше уважать себя… Но нет, сейчас она станет стервой, разгонит полусонных гостей по домам, которые сделали своё дело и теперь могут уйти. А потом проберётся под его тёплую руку, ближе к сердцу, и разбудит, растормошит… Для ночи любви, для любовных утех… Сегодня ей и только ей будет принадлежать этот прекрасный Сашка Мещерский. Вот такая она маленькая дрянь! Ну и пусть, только Бог ей судья.

Глава 6. Сергей

– Тебя что-то беспокоит, дорогой? – Усевшись поудобнее, прижавшись спиной к спинке кровати, Маргарита принялась массировать его напряжённые плечи.

– В этой жизни всегда есть поводы для беспокойства. Не бери в голову.

Заславский притянул к себе её руку, прижал к губам. Какая уникальная женщина! Маргарита всегда безошибочно улавливала его настроение, шестым чувством вычисляла неприятности, появлявшиеся в жизни Сергея. Да, неприятности были, и нешуточные, и у них было имя. Дорохов. Этот бандит, живущий исключительно по своим понятиям, от него так просто не отстанет.

В тот день, после звонка его прихлебателя, Сергею Альбертовичу пришлось встретиться с Дороховым, такие приглашения не стоило игнорировать. Дорохов не матерился, не махал руками, молча смотрел на вошедшего тёмными суженными глазами, сидя за необъятных размеров столом в кресле, похожем на трон. Сергей начал говорить, пытаясь привести разумные доводы, но взгляд беспощадного убийцы, пронзавший насквозь, заставил остановиться… Заславский не считал себя трусом, но тут спина его похолодела от страха. Он отвёл глаза, ждал, любое слово было бы лучше этого грозного молчания. А оно затянулось, каждая секунда казалась весомой, ощутимой, била по нервам, по минуте забирая жизнь… Наконец, Дорохов кивнул головой, и стоявший за креслом верзила взял со стола листок и протянул ему. Толкнув в спину, произнёс хрипло: «Проваливай!»

Выйдя к лифтам, Сергей дрожащими руками развернул лист. Что?! Указанная цифра его долга была слишком большой, чтобы быть правдой. Рядом стояла дата. А это что за ребус? Отдать деньги через десять дней?

Идиот! Зачем ему вообще надо было давать какие-либо советы Дорохову. Да он и не давал, к нему обратилась одна из дороховских шестёрок, один из тех беспринципных хлыщей, что вечно вертятся там, где водятся большие деньги. Сергей говорил ему о высоких рисках и советовал вложить в этот выгодный, но не до конца прозрачный проект только часть денег. Какой же осёл кладёт все яйца в одну корзину? При всей своей внешней импозантности финансовая компания, о которой шла речь, оказалась банальной пирамидой, по типу мавродинской «МММ». Собрав деньги с граждан, привлечённых фантастической выгодой, компания-пирамида развалилась, как карточный домик, сложенный неумелой рукой. Так бывает, да, в наше хилое время, но его вины здесь нет.

Заславский нервно топтался на площадке у лифта, пытаясь успокоиться и придумать выход из этой, мягко говоря, очень неприятной ситуации. Денег они не получат, это ясно, он не для того день и ночь горбатится, чтоб за просто так отдать накопленное.

В лифте, похожем на салон самолёта, Сергей почувствовал себя увереннее. Нажал кнопку с цифрой один, рука уже не дрожала. Первое и самое разумное, что надо сделать – это потянуть время. Счета финансовой пирамиды арестованы, вполне возможно, скоро обманутому народу будут возвращаться долги. Не всем, конечно, достанется, только самым шустрым. Когда дороховские прихвостни позвонят ему снова, он так и скажет: «Ждите!»

Мысль была хороша, но не успокаивала. Вряд ли его отпустят с миром на все четыре без отобранных денег, Сергей не так наивен, чтоб верить в это. Общиплют, раз попался в их загребущие лапы. «Башковитый, – говорила про него мать, и он, башковитый, обязательно что-нибудь придумает. Ещё есть время, хоть и несётся оно в последние годы со скоростью поезда Симферополь-Москва. Десять дней промчатся как миг, но всё же это десять дней. Горы свернуть можно за это время.

Водитель ждал его у машины, взглянул беспокойно, бросился открывать двери. Видно у Заславского совсем удручённый вид, раз ему сочувствует даже этот почти чужой мужчина.

– Господи! Вам бы выпить сейчас, Сергей Альбертыч, – сказал он, поворачивая ключ зажигания. – Лица на вас нет.

Выпить бы неплохо, но это поможет лишь на пару-тройку часов забыть о проблемах. И всё. А ему настоящего мужества надо набраться.

– Давай лучше на Никольскую.

На Никольской жила его старенькая мама, которую Сергей бессовестно забыл. Не звонил, не заезжал уже целую неделю. Вмазать бы ему за это хорошенько! Он дрянной сын, а она замечательная мать. Поддержка матери позволила стать тем, кем Заславский являлся сейчас. Успешным, состоявшимся. Его достижения – это её достижения.

Сейчас он войдет в прихожую её маленькой квартиры, которую Наталья Евгеньевна никак не желала менять, обнимет крепко-крепко. И спросит: «Как твои дела? А мама, глядя на сына счастливыми глазами, ответит: «Всё хорошо, сынок». Как обычно, ответит, не пожалуется, а ему ли не знать, как часто у неё прихватывает сердце. Сергей тоже ни слова не скажет маме о своих проблемах, просто побудет рядом с человеком, который бесконечно верит в него. Она поведёт его на кухню, и за круглым столиком под старинным абажуром мама и сын будут пить чай с шоколадными вафельками, которые Наталья Евгеньевна обожала всю жизнь. И будут говорить о пустяках, и Сергей станет гладить кошку, полосатую Матильду с несносным характером, которая обязательно запрыгнет к нему на колени. Для любви, для ласки. Будет бодаться в его ладонь, пока не затихнет, сморённая сном. И станет легче на душе, и найдутся силы не сдаваться и выиграть бой, в который бросила его непредсказуемая, словно морской ветер, судьба.

* * *

Набросив халат, Сергей подошёл к окну. Ни облачка! Таким и должен быть день рождения его единственной дочери, умницы и красавицы, что подарила ему жизнь. И подарок для неё уже готов. Шикарный подарок к большому юбилею. Сергей сомневался в своём выборе, и это понятно. Слишком рано, слишком опасно. Но предложенный ему в автосалоне Volkswagen Jetta был так хорош, что Заславский не устоял. Он посидел в салоне, провёл рукой по чёрной глади панели приборов, погладил руль, вздохнул. Не дёшево, но так заманчиво. Надо брать. Но пока Зося не научится хорошо водить, за руль ни-ни! Он делает этот подарок ради радости в глазах дочери. Когда увидит белоснежный автомобиль под окнами, будет прыгать, визжать, бросится ему на шею, как в детстве, чего давным-давно уже не было. Целуя, крепко стиснет шею. И это будут прекрасные минуты. Редкие, поэтому такие ценные, они надолго сохранятся в памяти.

Вечером приедут мама и сестра Зинаида на маленькое семейное застолье. Заславский просил пригнать машину к семи, поставить под окнами и, первым произнося тост, отец подведёт дочь к окну. На, владей! Зося обожает сюрпризы, а уж такие невероятные тем более. Она ждала от отца другой подарок – сотовый телефон; только-только появившись на рынке, они ещё были редкостью. Получит и его, это будет подарок Зинаиды, которая не меньше Сергея любила Зоську.

Он отправился в ванную, пора начинать новый день. Поедет в офис – Баханов, его помощник, обещал узнать всё об этой компании-пирамидке. И ответить на главный вопрос: есть ли шансы у пострадавших вернуть свои деньги? Хотелось бы, чтоб ответ был положительным, но надо готовиться к худшему.

Терзая запеканку на тарелке под укоризненным взглядом Марии, он думал о том, что нужно придумывать варианты защиты. Прежде всего, увести Зосю в безопасное место, с этих беспредельщиков станется протянуть руки к его дочери. У таких ничего святого. Мир сейчас спокойнее, не как десять лет назад, но всё же опасен. Сергей отложил вилку, всё, не до еды. Надо выбрать какую-нибудь глухомань, пока он со всем тут не разберётся. Или нет, напротив, прятаться надо в самом людном месте. Москва вполне себе подойдёт, в залитом огнями огромном городе легко стать невидимкой. Есть там у Заславского надёжный человек, присмотрит за дочерью, не даст пропасть.

А вечером так всё и получилось, как задумывал. По его просьбе с бокалами в руках все подошли к окну, и Сергей приготовился насладиться всеобщим восторгом. Зосиным, конечно, в первую очередь. Та сначала ойкнула, потом взвизгнула, крутнулась на пятке, бросилась к нему на шею. Ради таких счастливых моментов и стоило жить, такие минуты, словно глоток воды в жаркий полдень. А у Зоськи уже и слёзы на глазах. Потащила его на улицу гладить машину, потом, усевшись в кресло водителя, смеялась и целовала руль.

– Папа, ты такой… Такой…

Сергей сглотнул застрявший в горле ком. Сотни слов сейчас в душе, но не годится ни одно… Он смотрел на её светившееся счастьем лицо, и необычайно приятное чувство удовлетворения разлилось в душе.

– Ну, вот, – наконец произнёс он, – осваивай! Найди себе хорошего инструктора. На права сдашь, прокатишь отца.

Только через полчаса они вернулись к гостям, к вкусным угощениям, к шампанскому и «Киндзмараули» с его шелковистым фруктовым вкусом, к шоколадному торту со свечками, напоминавшими о нежном возрасте именинницы, когда день рождения ещё можно считать праздником. От этой мысли стало грустно, но чтоб не портить вечер, Сергей старательно улыбался и шутил. Зинаида сказала несколько красивых слов и торжественно вручила телефон в коробке, перевязанной бантом. И опять радость, опять счастье в Зоськиных глазах. Балуют они девчонку свою, ох, балуют. Или любовью нельзя избаловать?

А назавтра – серые будни, скучноватые, наполненные рутинными делами. Увы, день не принёс долгожданных хороших новостей, наверное, у Заславского уже исчерпан лимит на них. Хорошие новости – штука редкая. Осталась неделя, нужно что-то предпринимать, но что? Одному Богу известно. Бездействие беспокоило, раздражало. До жути странный факт: Сергей не знал, что делать.

Прошёлся по кабинету, распахнул окно, подставив ветру разгорячённое лицо. Ну же, голова, думай! Ситуация непростая, ситуация непредсказуемая, но он не поддастся панике. Для начала изложит всё на бумаге: кто и почему требует от него сумасшедших денег. Если что-то с ним случится, вот оно, объяснение. В двух экземплярах будет записка – его защита. Одна будет ждать своего часа в сейфе, другую передаст Дорохову при встрече, пусть тот сто раз подумает, прежде чем угрожать предусмотрительному человеку Сергею Альбертовичу Заславскому.

Ну, вот, первый шаг сделан, и уже можно снова уважать себя. Придуман маленький, но хитрый ход. Как в шахматах: он побил чужую пешку, но ему надо добраться до короля. Шахматы так похожи на жизнь. Доберётся, побьёт, Сергей хороший игрок.

Глава 7. Зося

– Останови-ка!

Инструктор согласно кивнул, и автомобиль, словно остановленный на бегу скакун, послушно замер у края дороги. Зося вышла из машины, махнула рукой. Сделал вид, что не заметил? А вот она Сашку сразу вычислила по знакомой размашистой походке. После вечеринки по случаю Зосиного двадцатилетия она Александра видела только раз. Случайно. Столкнулась с ним и Еленой в торговом центре – стоя у витрины, парочка оживлённо что-то обсуждала. Незамеченная, она просто прошла мимо. Но сейчас, не дождётесь, не пройдёт.

– Саша! Мещерский! – её голос едва не утонул в шуме оживлённой улицы.

Но он услышал, оглянулся. Лёгкая тень мелькнула на лице. Интересно, что он помнил о той ночи, поведённой в Зосиной постели? Если и не помнил, но мог предположить, что там было всё. Вот так, и пусть не забывает об этом…

Александр сделал шаг навстречу, остановился рядом.

– Неужели твоя? – кивнул на машину, его взгляд мгновенно загорелся интересом.

– Отец на юбилей подарил. Нравится?

– Ещё бы! Мне б такого отца.

Про Сашкиного отца Зося ничего не знала. Парень жил с тёткой, пожилой ворчливой женщиной, торговавшей на рынке.

– Садись, погоняем. У меня сегодня первое занятие.

Она замерла, ожидая ответа. Согласится – будет ей счастье… Кивнув, Сашка забрался на заднее сиденье, аккуратно захлопнув дверцу. Даже не раздумывал – Зося удовлетворённо улыбнулась. Автомобили – вот, оказывается, тот крючок, на который можно зацепить мужчину. Надо запомнить, в жизни пригодится. Они направились на площадку для вождения, единственный в Светлоградске автодром располагался на окраине города.

Два часа занятий пролетели быстро. Зося оказалась не самой способной ученицей, то слишком быстро опускала печаль сцепления, то путала скорости, включая вторую вместо первой. Её учили в два голоса, Александр, не сдержавшись, тоже вмешивался, помогал, дыша ей в затылок с заднего сиденья.

При расставании, стоя у автомобиля, припаркованного рядом с Зосиным домом, он, помявшись, спросил:

– Тогда, в твой день рождения, я не наделал глупостей?

– Было такое: утром ты слишком быстро сбежал, не попробовав блинчики с мясом. А они были хороши.

– И всё? – в голосе надежда, в голосе желание верить в Зосины слова-обманки.

– Ладно, пока!

Зося не удостоила его ответом. Пусть думает об этом, а значит, и о ней. Пусть! Только почему она его так легко отпускала? Вот, дура!

– Хотя, Саш, постой! Блины ты упустил, но можно попробовать что-то другое. Кажется, Мария говорила о мясе по-царски на обед?

Она взяла его за руку, не слушая возражений, повела за собой. Зосе показалось, или Сашка не очень-то и сопротивлялся? Мясо оказалось отменным, да и сам обед прошёл неплохо, её гость расслабился и много шутил. А потом Зося решила, что надо снова заняться вождением, закрепить навыки, сказала, что знает рядом тихое место, где можно порулить. Оказалось, Александра не надо было уговаривать, и он с удовольствием сел за руль. Ещё и обрадовался, как ребёнок, которому подарили машинку. Саша внимательно следил за дорогой, а она любовалась его профилем, очертаниями губ, разлётом брови. Потом они менялись местами, и Зося почти освоила, как правильно трогаться с места. Она была мила, чем удивила саму себя. А потом наступил вечер, и это значило, что они провели вместе почти целый день.

– Спасибо, Саш! – Зося положила руку на его грудь – простой жест благодарного человека, ничего больше. Кровавый рубин – камень исполнения желаний сверкнул в лучах заходящего солнца. – Может, как-нибудь поможешь освоить развороты?

– Я позвоню.

Он вдруг заспешил, исчез быстро, словно вспомнил о каких-то делах. Про Елену свою прекрасную вспомнил, дурачок? А хоть бы и так: сегодня этой матрёшке от своего кавалера достанется немного внимания. Совсем крохи. А Зося и дальше будет действовать, она уже давно сказала себе: «Дерзай»! Танком пройдётся, если надо, за свою симпатию. А что? На войне, как на войне.

* * *

Головная боль, недомогание и тошнота по утрам… Обняв себя за плечи, Зося в пижаме бродила по комнате. Ничего не хотелось, ни причёсываться, ни одеваться, ни жить. Она была, мягко говоря, не в духе, и повод для этого был значительный: вчера Зося убедилась в том, что день рождения закончился очень печально. Она беременна! Уже нет никаких сомнений! И это шок! Это… Это нет слов, что это такое! И что теперь?! В двадцать лет становиться матерью? Нет уж, дайте ей пожить без забот, вкусить прелесть юности, которая так быстро заканчивается. С другой стороны, похоже, Зося действительно его полюбила, этого придурка, который и не смотрит в её сторону. Видно, она из тех, кто хочет именно того, что никак не даётся в руки, идёт вразрез с желаниями, и это раззадоривало, будоражило… Оказалось, ей очень-очень нужен этот Мещерский. А он… Он так и не позвонил…

Сейчас Зося возьмёт себя в руки и спокойно подумает, как ей разрулить ситуацию. Вопрос номер один: кому рассказать об этом? Саше? Вполне возможно, он будет рад и предложит ей руку и сердце. Он же помнит, что провёл с ней ночь? Но это идеальный вариант, поэтому в него плохо верилось. Вопрос номер два: рассказать ли об этом отцу? Он бы, отругав, всё отлично устроил с… Страшное слово на букву А произносить не хотелось даже мысленно, но, похоже, без этой процедуры не обойтись.

Она села на кровать, пнула кулаком подушку. Вот лоханулась, не предусмотрела, забыла, что от любовных приключений бывают дети? Как, оказывается, была хороша жизнь до этой ужасной ситуации. За что жизнь ей подкинула это, за что?! За то, что вклинилась в переплёт чужих чувств? Ладно, хватит маеты и нытья, надо прямо сегодня посетить врача. Был один процент из ста, что всё это страшный сон.

Но чуда не случилось. Усталый седой врач, провожая Зосю до белых дверей кабинета, просил хорошенько взвесить все «за» и «против». Женщинам с отрицательным резус-фактором не стоило рисковать и прерывать первую беременность, последствия могут быть самые неприятные, вплоть до бездетности. Так говорил он. И хмурился. И качал головой. А у неё именно этот резус! Чёрт, чёрт, чёрт!

Возвращаясь домой, Зося брела по улице. Некрасивой и пыльной. Когда у тебя плохи дела, всё вокруг кажется некрасивым. Хотелось найти безопасное место, забраться туда и сидеть тихо, обхватив себя за колени, спрятаться от всех, пока сами собой не рассосутся её проблемы. И наступит мир в её маленьком мире. Но нет такого места на этой земле…

А вокруг всё шло своим чередом, лето ещё не собиралось уходить, оставляя землю дождям и лёгкой прохладе сентября, и торжествующее солнце ещё долго будет царить на небе. И впереди для кого-то много дней восхитительного отдыха, прежде чем начнётся долгий учебный год. Для кого-то, но не для неё…

– Эй! Постой! Да постой же!

Зося обернулась. Её догоняла Маргарита. А этой-то что надо? Зося остановилась, хмуро разглядывая отцовскую любовницу, её узкое красное платье и новую короткую стрижку. Неприятно в этом признаваться, но Маргарита – эффектная женщина. Из тех, кого любят сильные мира сего. Офигительно красивые, с лучистым взглядом, полным превосходства, с движениями, полными внутреннего достоинства. Из тех, на чьих пальцах не увидишь бедных колец. Такую легко представить рядом с миллионером, который, небрежно облокотившись о капот своего мерседеса, смотрит на неё влюблёнными глазами.

– Не заладились у нас отношения, факт, – подойдя стремительным шагом, Маргарита остановилась почти вплотную. – Но я тебе не враг, Зось. И даже хочу помочь.

Её глаза искали Зосин взгляд, убеждая в правоте своих слов. Зося насмешливо сощурилась. Поверить Маргарите? Нет уж, увольте! И помощь ей не нужна. Но послушать любопытно, что она там придумала, эта змея.

– Я знаю о твоих проблемах. Отец пожаловался, что отравилась дочка-то, слышал он, как ты над раковиной зависала. Мужчины наивны, как дети. Признавайся, залетела?

– С чего вдруг такие выводы? – Зося нахмурилась, обвела собеседницу холодным взглядом. – Просто оливки несвежие попались.

– Да ладно тебе! Я отцу ничего сказала. А тебе, дорогая, – понизив голос, она наклонилась к Зосиному лицу, – надо женить на себе этого чувака, что малыша заделал? Влюблена ведь, видела я фотку в тумбочке. Симпатичный парень.

– Знаешь, я прекрасно обойдусь без твоих комментариев. И советов.

– Да я дело говорю! И помогу! Уехать вам надо вместе. У меня есть превосходный план. Отец всё равно тебя хочет отсюда подальше отправить. Проблемы у него с бизнесом, могут наехать. Не на него, так на тебя.

– Что-о?!

Сердце дрогнуло в груди, застучало где-то в висках. И охнула душа. Не слушая, что говорит её Маргарита, Зося развернулась и помчалась в другую сторону. Туда, где возвышался офис отцовской фирмы, ей надо срочно увидеть отца и всё выяснить. Занятая своими проблемами, Зося и не замечала, что он выглядит озабоченным. А сейчас поняла, да, что-то нехорошее происходило в отцовской жизни. Он сильный, выкрутится. Но пусть знает – дочь рядом. Лучшая поддержка – в трудную минуту держаться вместе. А с вездесущей Маргаритой, которая залезла в её тумбочку, она после разберется. По рукам бы ей надавать. Но потом, всё потом…

Глава 8. Елена

Встреча в тот день, когда, рассказывая про секреты «Зенита», Александр крутил блестящий регулятор выдержки на фотоаппарате, разъяснял про установку диафрагмы, почти соприкасаясь головой с головой Елены, а потом, направив объектив на свою ученицу, неожиданно щёлкал затвором, оказалась судьбоносной – с того дня они стали неразлучной парой. Лена была счастлива, и счастье было таких размеров, что трудно было в него поверить. Ей было так хорошо, что она завидовала сама себе, а мир вокруг был прекрасен и совершенен.

Лето было в самом разгаре, и это было лучшее лето в Ленкиной жизни. Потому что рядом был он, и это всё, что ей когда-либо будет нужно.

Много времени они проводили на диком пляже в таком классном, таком нужном одиночестве. Шли туда с самого утра, следуя за солнцем, держались за руки. Её пальцы тонули в большой Сашкиной ладони, и это было лучшее место на свете. На пляже Елена садилась у самой кромки воды, где песок встречался с морем, и тёплые волны ласкали её загорелые ноги. Пропуская сквозь пальцы жёлтый песок, наблюдая за уплывавшим к горизонту Александром, Лена думала, что жизнь не может быть прекраснее, чем в эти минуты. Кто родился у моря, никогда не разлюбит его, вот и она навечно отдала своё сердце прекрасному Чёрному морю. И классному парню, что уплыл далеко-далеко в открытое море. И запреты ему не запреты. Отчаянный и такой любимый.

Потом они лежали на песке, сцепив раскинутые в стороны руки, и смотрели на небо: ярко-синее, оно бледнело вдали, у горизонта, а вокруг солнца, которое поднималось всё выше и выше, становилось жемчужно-голубым. Потом опять шли плавать, а накупавшись до дрожи, отправлялись наблюдать за крабами, которые выбирались греться на камни и шустро исчезали при их появлении. Или следили взглядами за стайкой бледных мальков, приплывших в тёплую прибрежную воду, за альбатросами, парившими над волнами. Ели золотые абрикосы, виноград и целовались, целовались.... На море всегда есть чем заняться.

Каждый день начинался и заканчивался с него, с любимого, каждый вечер, засыпая, Елена произносила его имя. Но вот настал вечер, когда ей было не заснуть. Она представляла себя, обнажённую, исцелованную, заласканную до сумасшедшей неги, в объятиях Александра. Их первая ночь настоящей близости, она хотела этого и боялась. А такие картинки всё чаще и чаще возникали вечерами перед её затуманенным взором. Неприличные, непристойные… Значит, пришло время взрослой любви. Сев в постели, прижав к себе подушку, Елена пытаясь успокоиться. Но бешено билось сердце, рвалось из груди. И тело в странном напряжении, и будто кто-то сильный завязал в тугой сладострастный узел низ её живота. Ставшее чужим, непослушным, это тело просило ласки, неги, любви, положенных ему природой, требовало нежных мужских рук там, там и там. Елена потрогала напрягшуюся грудь и ощутила внутри себя темную, неподвластную ей силу, которая и пугала, и томила, и звала куда-то, обещая неслыханное наслаждение…

Засыпала лишь под утро тревожным сном, когда солнечные зайчики уже пробрались в комнату сквозь неплотно прикрытые шторы. Когда открывала глаза – первой мыслью было: сегодня они увидятся снова. И прекрасней этой мысли не было ничего на свете.

А лето было в самом разгаре, и это было лучшее лето в её жизни. Уже наступил июль, и она узнала, что все самое необыкновенное случается между июнем и августом. И как здорово, что есть дачи, куда могут уехать твои родители! В тот день Саша остался у неё на ночь. В тот день Лена решила, что не будет недотрогой. Всё, хватит! В коридоре, когда она открыла ему дверь, Александр сразу обнял её, прижал к себе, нежно и бережно, словно драгоценную находку. Моё! Сашка гладил её спину, плечи, шею, быстро, беспорядочно, чувственно. Елена закрыла глаза, наслаждаясь его быстрыми прикосновеньями, но вдруг какое-то озорство проснулось в ней, заставив крепко обнять парня в ответ, обвить руками, как лиана обвивает дерево. И потянуться к нему губами, и замереть, ожидая поцелуя. Тихого, как отзвук рассвета… Хотя зачем ждать? Она поцеловала его сама… И пусть длится вечно этот поцелуй. Какое наслаждение чувствовать его тёплые губы на своих губах, ощущать его язык, проникший в рот, заставивший задохнуться. И мужские руки на её груди, трогают, гладят, нежат… Удивительные, неизведанные ощущения…

– Ты так нравишься мне! – шепнул ей Саша в самое ухо; его волосы щекотали ей лицо.

Неслыханные, ворвавшиеся в сознание слова… Впервые в жизни.... «Ты так нравишься мне…» Мамочки, ей, что, признались в любви? На сердце нежно и сладко, боже ты мой! Лена наслаждалась мгновениями радости, которые принесли ей эти простые и важные слова, пахнувшие ванилью и счастьем. Её любят, и кто? Красивый, умный парень, каких поискать!

Пусть, пусть снова повторит эти волшебные слова! Или о любви много не говорят, любовь убегает от слов о себе? Может и так, Лена совсем мало знала об этом прекрасном чувстве…