Читать онлайн Забытые пеплом

Нет больше заката,

Лишь грязь в голове.

Как я так, не успел?..

Как я, не успел увидеть,

Как я, не успел потрогать эти стены.

Как я, не успел?

Лишь осколки битого стекла,

И бетона грады.

Жизнь ушла,

Ушла и хватка к ней.

Нет старого "Я",

Есть котлованы от домов,

Есть воспоминания о доме,

Только, я больше там не буду,

Буду лишь стоять на асфальте,

Который когда-то вел в мой дом.

Буду грызть глотки,

Но, я не тот.

Глава первая

Клуб тумана озирал всю улицу. Огромные многоэтажки словно склонились перед ним, хотя, в этом виноват просевший влажный грунт и недочеты строителей. Огромные тени вдали от зданий, становились все меньше по мере того, как он подходил к ним.

Цевье автомата чуть вбивалось в руку, отчего его было неприятно держать. В основном – автомат новый. Когда Руслан придет обратно в деревушку, он попросит Иваныча заменить ему цевье на поудобнее, а пока, ему надо облазить старую многоэтажку.

«Боже! – не довольствовался он про себя – Вот зачем я согласился?» В принципе, как и всегда, – деньги. Деньги – это все. За пару бумажек ты можешь: заказать проститутку, и довольно весело провести вечер, или, провести вечерок в баре, выслушивая грязные истории о том, как кто-то поймал кого-то, или забрал что-то из не знаю где! Хотя, все развлекались по-другому… Наркота. За небольшой пакетик травки, любой готов будет порвать тебя, и в чем дилемма, даже те, кто ее не употребляют!

Только, эта самая «дурь», моментами бывает дороже грошей. Например: выстрелили в плечо, и оно нереально болит? Покури травку!

Только, иногда, эта самая травка убивает не хуже пули в лоб. Только от пули ты умрешь моментально, а от травки…

…Сквозь серый асфальт, виднелись трещины, которые медленно заполнялись грязью от его сапог. Здания, которые были вдалеке, стали чуть ли не перед лицом к нему. Грациозные колонны, подпирающие небольшую плиту, просели вместе с бетоном, и поэтому потолок был настолько низким, что они касались его волос.

Этот дом – небоскреб в мире небольших домов, небольших квартир и палаток, в которых они живут. Сам дом был в высоту несколько десятков этажей, что, возможно, поднявшись на крышу, покажется солнце, туман будет снизу, а ты будешь стоять под легким ветерком, весенним солнышком, и просматривая облака. Правда, никуда он не залезет, не положено, да и чем выше здание, тем больше оно разрушено, вот бы хоть на минутку оказаться там.

Дверь от подъезда была выбита еще давно. Зеленая краска стала шелушится, и от постоянной влаги туманна ржаветь, пока не прогнила насквозь. Лишь на полу остались следы это краски, и пару кусочков металла.

Туман как тяжелый газ. Снизу – смертельная зона, куда вступишь ногой – умрешь. Сверху – жизнеспособная зона. Только, люди не птицы, летать не умеют, да им и не нужно.

Войдя в подъезд, его встретил оборванный и перекошенный лифт. Когда-то он возил людей, и однажды упал вместе с ними, превратив находящихся в фарш с костями и хрящами. Только, распробовать этот «фарш» некому, собаки воротят нос, люди, понимая, что это те же самые люди, бегут блевать от вида. Руслан же привык к такому, не в первый раз видит это: сгнившие останки, где на стенке лифта коричневый след от засохшей крови, и перемолотые кости, и мясо, откуда до сих пор торчит ткань. Как это блюдо осталось, и не сгнило, ответа не знает никто. Многие думают, что из-за вечной влаги, другие что это микробы не хотят размножаться их-за холода.

Приморск – город в тумане. Оно и понятно. Летом невероятно жарко, а осенью много снега, а из-за жары вечный туман. Лишь к поздней весне туман развеивается, и с крыши небоскреба открывается невероятный вид на море, на поселения, которые остановились в разных местах, а потом к приходу лета бегают в ужасе, ища при этом новое укрытие. Кто же в здравом уме будет оставаться на одном и том же месте? Да никто. Максимум бандиты, какие-нибудь, которые в случае чего, отобьют атаку, и забудут про это через несколько дней. Только, небольшие населения быстро сгинут, и встретятся лишь на небе.

Руслан жил в лагере Восход, это один из самых больших лагерей всего Приморска. В нем ты в безопасности, в нем тебя защитят, накормят, даже оружие выдадут, и время от времени деньги! Этим может похвастаться не каждый.

Этот лагерь находится на месте заброшенного летнего лагеря Восход в южной части города, в лесу. Это место хорошо подходит для поселения в пятьсот человек, что не удивительно. Есть места для всего: столовая, спортивных площадок для тренировки, стадиона для учебного полигона и жилой комплекс, где даже вода есть.

Лишь из-за этого лагерь посчитали одной из главных точек города, ведь для жилья есть все. Другим похвастается лишь больница на острове неподалеку, где также находится Электронная-станция, отчего остров остается такой-же желанной точкой города, отчего и опасной.

…Ему надо подняться на последние этажи, ради того, чтобы открыть вид на город, и выдать координаты местонахождения. В основном, ради этого Восход и использует небоскребы в округе, ведь дойти можно быстро, и вид открывается на весь город. Проблема в том, что и лагерь светится от ламп и костров, что иногда может позволять другим нежеланным гостям находить их место.

Подняться на двадцать шестой этаж не просто. Оно и понятно, лифт опасен, если и работает, остается подниматься пешком, ведь это самый безопасный способ подняться.

На последних этажах хоть и остается туман, но его значительно меньше, и проблески света от поселений остаются, нежели чем на последнем этаже.

Он поднялся на третий этаж, и благодаря баулу с специальным устройством, которое определяет координаты, который весит не меньше двадцати килограмм, автомату на руках, который уже болтается, ведь он его не держит, и бронежилету с полным комплектом обойм и гранат, он устал.

Устройство в бауле, что-то похожее на лазерный указатель, только профессиональный, и когда координаты устанавливаются, передаются по специальной вышке со связью в центр в лагере, и там уже отмечаются на карте. Удобно, особенно когда не имеешь базовых знаний картографа.

Никто не знает где расположены эти вышки. Всем хватает того, что внутренняя связь есть, то, что можно позвонить с одного края города в другой, и это радует.

Кто-то говорит, что вышки на острове находятся, а кто-то что в глубине лесов или города. Но ничего из этого не правда. Авантюристы, находящиеся на острове, заявляют, что ничего нет, а лагеря Восход и Закат подтверждают, что нет никаких вышек вообще.

Тех, кто живет на острове, называют Лескими. Такого слова нет в словарях, и придумали его совсем недавно, чтобы отделять обычных авантюристов от них, по факту героев зоны отчуждения. Это слово взаимосвязано с сталкерами и диггерами, только, Сталкеры грабят, Диггеры исследуют, а Леские все вместе.

Пятый этаж.

Дышать стало тяжело, и поэтому он притиснулся к стенке. Тяжелое дыхание перебивало все звуки, включая собственное сердцебиение.

С пятого этажа заканчивается жилой комплекс, дальше идут старые офисы и рестораны.

Офисы пустуют, оборудование разобрали и продали, мебель вынесли, а стекла поразбивали с громким грохотом, лишь пустынные стены с осколками стекол остались, некому работать, писать доклады и отчеты, осталось пустое пространство, в котором обычная человеческая нога не вступит. В ресторанах также не осталось ничего, лишь слабый сквозняк проносится по комнатам и залам, в которых когда-то гордо сидели люди, попивая кофе, и ели королевских креветок, теперь эти места остаются в забвении.

…Потрескавшийся кафель на стенах, рисовали разные и яркие узоры. На полу был тяжелый бетон, покрытый все тем же кафелем. Марш пролета был соединен мраморными арками с вбитыми из них скульптурами, которые когда-то очень давно выбивал скульптор, стараясь, выбивая каждую морщинку и волосок, а теперь, эти арки, стены, само здание стоит никому не нужным, а все потому, что благодаря природным катаклизмам города приходят в негодность, и некогда столица, может за щелчок упасть в груду бетонных стен, смешанным с людьми и разными постройками. То, что было вчера, не дает понятия, что будет сегодня или завтра.

Легкий сквозняк проносился по пролетам, отчего прохладным воздухом дышать было легче. На пятом этаже уже не было запахов или вони, был свежий влажный воздух, которого хотелось зачерпнуть больше.

Он встал, и встряхнув пыль и грязь, попавшую за то время, когда он сидел, пошел дальше.

Желательно ему подняться на шестнадцатый этаж, только вид оттуда будет хуже. Да и на том этаже бывший офис, отчего чтобы переместится из одной части этажа, нужно пробегать лабиринт, что очень ужасно. Конечно, в случае перестрелки, эти лабиринты могут его спасти тем, что он может быстро убежать за стену, притаится в уголке, и дернув затвор стрелять во врага, как тактика в играх: засел, переждал, выстрелил и убежал искать новое место укрытия.

Последний этаж хоть и был всеми желанным местом, но попасть туда сложно. Нужно подняться до тридцатого, потом, на сломанном пролете допрыгнуть до служебной лестницы, оттуда через служебные лабиринты и чердаки, подняться на заведомую крышу. Только, быстрее ты умрешь, чем лестница выдержит тебя, или, не окажется что крыша сломана, и ты на куске бетона, стараясь удержаться, не полетишь вниз.

Последние два этажа являются самыми опасными. Там был отель. Хороший наблюдался вид с тридцатого этажа, прямиком на море, на завод и больницу, которая в тот момент еще была соединена с городом, а не откололась, создав остров, и остальные небоскребы, которых было десять штук! Только, трое из них упали при землетрясении, двое стали аварийными, и, если их тронуть, слышно, как металлический каркас создает звонкий и зябкий звук шатающегося здание, а остальные стоят почти нетронутые, только, в основном, последние этажи этих небоскребов обрушились, и также упали в кучу мусора и пережитков человека.

Всегда, когда кто-то доходит последних этажей, удивляется виду. Особенно, когда это июль, и туман проходит на несколько недель. Высокие дома, красивый вид моря, домов, светящихся огоньков других городов, или поселений. А если это ночью, то открывался вид на огоньки от звезд, и вид на луну, которое не увидишь одиннадцать месяцев.

Пятнадцатый этаж.

Это был ресторан. Огромные тени от небоскребов, и вечера смешанным с закатом, выглядели очень красиво. Розово-фиолетовые оттенки от заката смешивались с тенью от домов. Туман размывал картину, отчего казалось, что это все же фотка города с закатом, но с добавлением в Фотошопе размытия, отчего даже вытянутую руку виделось очень плохо.

Двадцать восьмой этаж.

Ноги ужасно болели. Сухой кашель поразил его, но ему было все равно.

На улице было уже очень темно, и он ориентировался на память, хотя, один неверный шаг, или, движение, его туша с многотысячным арсеналом упадет за окно, и пискнуть он не успеет, как от скорости его шея сломается, и потом уже бездыханное тело упадет, сломав ему все кости. Он это понимал, понимали и все, кто соглашался подниматься на небоскребы. Правда, платили хорошо.

Положив баул на землю, ему все равно пришлось включить налобник, чтобы найти собачку на молнии. Наконец открыв баул, и достав устройство, он оттянул его ножки, и поставив поудобнее, включил его.

Принцип его действия прост. На сенсорном экране выбрать «поставить точку, и отправить компьютеру», повернуть в нужную сторону, отправить, и переставить устройство. Этот процесс всего сканирования зоны отчуждения занимал несколько часов, всегда приходилось возвращаться ночью, что не нравилось никому, но и спорить никто не собирался. Согласился – выполняй.

…Грязный ламинат, укрытый ковром, немного скрипел от шагов. На окнах висели прозрачные занавески, покрытые засохшей кровью. Руслану их пришлось вырвать, и они, вылетев из окна, начали извиваться как волны, пока их след все же не пропал из облизывающего фонаря.

Фонарь все же пришлось выключить, больно ярко он светит. Явно кто-то заметил его, и собирался ставить снайперов на него, но походу, увидев, как свет пропал, выслали группу на поиски его, а ему было все равно, он выполняет грязную и тернистую работу, за него любой пойдет мстить, даже жена.

Вдали, чуть левее от небоскреба виднелись слабые огоньки от ламп, и наставив камеру в сторону, он нажал кнопку справа сверху, и произошел негромкий щелчок, и на экране высветилось «Готово!». Перенесся указатель он повторил действия.

Когда пришло время уходить, он услышал топот тяжелых ботинок, и неряшливые переговоры, которые что-то бормотали, стараясь не сильно шуметь.

Встав на одно колено у выхода на пролет, и взяв автомат, он, задержав дыхание вслушивался в звуки. Они приближались, примерно, были на этаже ниже. Но их фонари просвечивали солнечным зайчиком по стенам.

Когда их зеленые каски и камуфляжи появились в прицеле, один лишь щелчок затвора от автомата Руслана испугали их, а когда началась небольшая очередь по стеклу за ними, он в ужасе пытались схватить автоматы, но без смысла. Поняв, что они не могут нащупать автомат, в страхе побежали вниз, при этом крича матерные слова.

Он усмехнулся. Убивать он не собирался, не дорос еще, а вот пугать…

Когда последние не бранные слова прозвучали, а топот сменился тишиной, он подошел к баулу, и сложив указатель, и накинув баул на плечо, он почувствовал, как в кармане вибрирует телефон. Ему звонила Настя, его жена.

Он не ответил на звонок, да и незачем было, он уже спускался по лестнице, и скорее всего через час будет дома. Дома его небось ждал бульон, хотя, в планах у него было на полученные деньги посидеть в баре, поглядеть на телок, да в картишки поиграть. Правда, жена его никуда не отпустил, да и куда? В бар? Никогда в жизни. Придется ночью сбегать, как всегда.

– О, Господи! – прокричала Настя. -Почему так поздно домой пришел? – обеспокоено сказала она.

Она стояла в халате. Голубые глаза поблескивали от слез, румянец на лице выдавал что она недавно рыдала, и русые волосы были завязаны в клубок.

– Извини, работал. – он кинул небольшую пачку купюр на стол рядом. -Правда извини.

Он расстегнул свою куртку, и повесил ее на крючок на шкафу.

– Приходили твои «друзья» … Что-то странное спрашивали: где ты…

– Какие друзья? – удивленно он.

– Не знаю, в зеленом камуфляже, они тебя искали, не знаю зачем… – попыталась объяснить она.

– Странно. Ладно, я устал, может, поспим все же? – попытался сыграть он усталость, хотя виднелось, что он особо и не устал.

– Ладно, давай. Сама утомилась.

Свет в комнате погас. Что за «друзья» приходили? Навряд ли Артем и Игорь, у них смена, да и какой смысл им приходить, они же знают, что он на смене?

…На улице ветер бродил по листьям и траве. Мягкий и глухой шелест убаюкивал, а монотонное дыхание Насти, странно будило, было ощущение, что голова взорвется. Поднялся на двадцать восьмой этаж, отпугнул солдат, спустился, прошел пол города, получил зарплату, так еще и в бар сходить надо!

Правда, ему не хотелось туда. Голова и так болит, словно он только что литр водки выпил, а идти, и еще пить, при этом глазеть на полураздетых девушек не хотелось, да и зачем? Вот, рядом лежит девушка мечты, красивая, с формой, да и не пилит. Хотя… Принципы…

Часы на руке слабо завибрировали. Час ночи.

Он, нехотя протерев свои глаза, отодвинулся от Насти, которая его обнимала, и начал одеваться. Куртку, конечно, одеть не мог. Слишком громко было бы, шум поднимать не хочется… Одев пару кофт, и толстые штаны, он приоткрыл форточку, и перелез через нее.

На улице был дождь, громкий. Смесь тумана с дождем иногда казалось ложью. Но никто не сможет с этим ничего поделать.

Баром была обычная столовая. Внутри, левее от входа, есть деревянная арка, внутри надо пройти, чуть правее, а там дверь с вывеской: все по сто! Внутри столики, десятки людей. От профильных бойцов, Леских, до новичков, которые в городе несколько дней.

Человек, попадая в этот город, начинает мутировать. И нет, у него не отрастают хвосты, или, третьи руки и вторая голова, а мозг. Ментальное состояние человека ухудшается. С каждым днем, от него старого все меньше и меньше. Он становится хладнокровной убийцей, который без угрызения жалости выпустить несколько пуль в своего недруга или даже партнера, с которым они и пришли в этот город. Если человек возвращается из этой зоны в обычный населенный пункт, он не сможет там жить, он даже спустя пять, десять и двадцать лет не заживет обычной жизнью, он не сможет чувствовать радость или сострадание, он спокойно пошлет своего начальника, и, если его посадят, он спокойно сможет ударить охранников и сбежать. Это и есть люди, которые приходят в эту зону, эти люди – Леские и сталкеры.

В баре все было спокойно. Люди ели, пили. На шестах крутилось несколько девушек, они танцевали какой-то танец, но Руслан не обращал внимание на это.

На потолке вытянутой дугой, свисала огромная люстра, на которых было несколько ртутных ламп, которые очень ярко светили по бару. На стенах были плакаты, все также с женщинами, иногда, с лозунгами про честь и доблесть.

Сев за стойку, он попросил пива. Рядом с ним сидел здоровый мужик, с широкими плечами и толстой шеей. Стрижка под бокс и красное лицо выдавало – он из дальнего похода.

Руслан, пожав ему руку, начал расспрашивать его:

– Вот настоящий мужик! Откуда ты? Впервые вижу. – спросил он.

– Из острова я. Леский. Думаю, почему бы вас не навестить. – признался с гордостью тот.

– И что у вас там? – спросил он, взяв кружку с пенным.

– Да все, как всегда. Рельзы на отряд нападают, мешают. Хотелось бы их истребить.

Рельзы – фанатики, верующие что на заводе живет их правитель. Они ему поклоняются, обожают. Их база находится на больнице севернее от завода. Больницу не один раз старались зачистить, чтобы освободить проход обычным людям, но без толку.

На острове, помимо фанатиков и Леских, артефакты. Назвать их так нельзя, конечно, ведь эти «артефакты», детали от завода. Они дорогие не потому, что завод, а потому что этот якобы «обычный» завод, имеет сеть лабораторий под ним. Эти артефакты настоящее золото. Это остатки от экскрементов ученых, которые сделали что-то не то, и теперь эта лаборатория гниет и ржавеет.

В Восходе ходило несколько людей, заявляющие, что они были в лабораториях, и рассказывали о нескончаемых артефактах, которых гора и маленькая тележка, то, что там мутанты, и оставшиеся трупы ученых. Никто им не верил, кроме новичков. Те, кто был старше новичков, знали, что они даже на острове не бывали, и когда они пытались новичкам это объяснить, они наотрез отказывались в это верить, просто, считали, что в этом месте человек не может врать, ведь, какой смысл? Только, в зоне ты скорее умрешь, чем найдешь себе напарника, который не будет тебе врать о своих замыслах. Никому не нужно верить, даже своим глазам.

– И что, больницу отбиваете?

– Да, пытаемся, только, не получается ни черта, слишком много развелось… Вот уже точно отбили сад у больницы, собираем отряд чтобы окружить этих чертей. Не хотел бы?

Предложение заманчивое, да и как он понимал, платят много, но уйти он точно не мог, жена не отпустит.

– Извини, но, я вынужден отказаться… – не успев договорить, послышались выстрелы.

Громкие, глухие и ошарашивающие выстрелы прогремели, а за ними послышался неистовый женский визг, похожий на свист снаряда, летящего поражать свою цель.

Весь бар вскочил. Послышалось лязганье автоматов и пистолетов, и все встали в стойку. В баре началось чувство тяжести, словно, что-то неистово сильно давит на воздух, беря на удушающий как борец.

Свет в зале неожиданно отключился, и по тяжелому вздоху, было понятно, что началась паника. Визг закончился также неожиданно, как и начался. Кто-то начал шептать что-то в панике, у кого-то сердце дребезжало так, что перекрывало собственное дыхание.

Леский который находился рядом, с грохотом поднялся со своего стула, и прошептав непонятное, взял Руслана за воротник, и потащил. Руслан не сопротивлялся, ему самому было интересно, что происходит там.

Он достал из рюкзака несколько автоматов, и передал один ему. Взявшись за него, это был почти новый автомат, словно, недавно взятый с конвейера. Вороненая сталь поблескивала, затвор мягко дергался без особых звуков, предохранитель слегка с усилием дергался. Цевье идеально входило в руку. Автомат новый.

– Ты осторожно, пацан, – попросил Леский.

Звуки исходили из жилого комплекса. Дверь была выбита, и валялась на земле в нескольких метров от петель. Вокруг входа были тлеющие угольки на петельках, дверь походу взрывали, странно, как никто не слышал взрыва?

По коридору шел сильнейший сквозняк, а по нем, проходил зловонный запах крови и сгоревшего пороха. В стенах были темные отверстия от пуль. Шпаклевка и краска отпали, неряшливые фигуры валялись на полу.

Руслан молился об одном – чтобы с Настей все было хорошо. Только, разглядев в темноте коридор, он увидел, как дверь в его комнату выбита.

Леский сразу обратил внимание на дверь, и подбежал. Его налобник светил так ярко, как никогда.

В коридоре танцевали угольки, было ясно, здание подожгли. Звуки на улице начали беспокоить, начались автоматные очереди, и даже взрывы. По спине шел холодок от волны взрыва, и ему приходилось бежать в коридоре.

Леский добежав до комнаты, отлетел шатаясь. Громкие глухие звуки выстрелов выбили из него кровь, которая вылетела брызгами. Из комнаты заново послышался визг.

– Настя! – крикнул Руслан во всю гортань.

После его крика, послышались еще визги, и послышались крики зрелых мужчин, о том, что время убираться отсюда.

Послышался громкий топот, и из двери вылетели несколько огромных мужчин, которые сбили с ног Руслана, и он упал на деревянный пол. В их руках была Настя, которая пыталась вырваться из их ладоней, но все четно.

Конечно, он попытался выстрелить хотя бы в одного, но автомат не слушался, руки становились тяжелыми, и он попросту не смог даже взять его.

Остались пробегающие тени, которые переступили через него, и скрылись.

Он не мог отдышаться, словно, ему ударили в грудь с неистовой силой, и ему пришлось несколько минут сжав руки, и кашляв пытаться дышать. Рядом лежал подстреленный Леский, который постанывал от боли, и пытаясь сдвинутся, упал на пол.

Встав, Руслан подошел к нему, и начал на него смотреть в страхе, не зная, что делать дальше.

– Парень… – прохрипел он. -Возьми мой жетон, и отправляйся на остров. Найди мой отряд, – он начал глубоко кашлять, и казалось, что вот-вот его вырвет на самого себя. -Если не найдешь, городу будет плохо…

– Почему?! – крикнул Руслан.

– Это были Релзы, и они украли девушку. Как понимаю, она твоя… – его кашель сопровождался кровью, и вся картина выглядела страшно. -Они забрали ее скорее всего в больницу, если их не зачистить, твоя девушка умрет. Умрут все в этом городе, Релзы сильны.

Началась минута молчание. Руслан схватил его за плечи, и осматривал его тело. Он не знал, что делать, ему хотелось сбежать. Какая-то струна внутри него дернулась, лопнула, она задела за живое, появился неистовый страх, ему хотелось извинится перед ней, за то, что сбегал по ночам, смотрел на телок, ему хотелось все вернуть на круги своя.

Леский достал жетон со своей груди, и передал его Руслану. На жетоне были выбиты инициалы Леского: П.Д.И 1988.02.15.

– Покажи этот жетон Минскому, он вознесет мою душу на небеса, а там, он поможет спасти твою женушку. – он взял Руслана за ладонь, и сжал ее. -Прошу, убей их всех.

В крови чувствовался бит, в голове играла ненависть. Конечно, ему приходилось видеть смерти людей, но не таким же образом…

– Я Даниил, вознесись на небеса моя грешная душа… – помолился тот.

После слово «душа», его голова дернулась, глаза словно вылетели из глазниц, и смотрели прям на Руслана. Его глаза закрылись, и пронесся последний вдох, сопровождающийся выдохом. Его голова упала на грудь, и в глазах пронеслась последняя искорка хватки за жизнь, но, она оборвалась, как человек на канате.

Рука упала, он точно умер.

В глазах Руслана пронеслась ненависть, и от злобы, он ударил со всей силой в стену, от которой посыпалась штукатурка.

Глубоко вздохнув, он встал, посмотрел в последний раз на Даниила, и взял с его бронежилета пару обойм.

В голове пролетали последние его слова, «Вознесись на небеса моя грешная душа» … В душе бежала буря эмоций. Он одновременно чувствовал страх, ненависть и грусть. Доминировала грусть, что ли. В душе крутился небольшой оркестр, который играл грустную мелодию. Пианино и скрипка играет минор, бас пробегает по своим струнам, пока дирижер двигает своей деревянной палочкой, чтобы музыканты знали, что и как играть. Мысленно, и он был в этом оркестре, может пианистом, а может скрипачом. Он также являлся важной нотой в этом оркестре. Лишь благодаря ему, этот мысленный оркестр и играет мелодию, которую также выбрал мозг, чтобы не оставаться в тишине.

Он вышел из комплекса. Встретило его много людей, наставляющие на него автомат. Руслан сказал, что все сбежали, и не осталось никого. Люди обескураженно смотрели на него.

Он пошел к выходу из леса. Никто его не останавливал, никому это не надо. У каждого своя дорога, и каждый будет придерживаться ее, не сходя с пути.

Он считал, что его дорога, это лесная тропа. Никогда не знаешь, что может случится в любую минуту. Наступит он на мину, или укусит змеюка. Тропа полна опасностей, особенно лесная.

Он остановился перед выходом из лагеря. Обернувшись, он увидел, как толпа медленно расходится. Лишь один человек шел к нему, это был какой-то массивный парень, который выше и шире его. У него на плече висел автомат, и был какой-то дырявый бронежилет. Он помахал Руслану.

Он, подойдя пожал ему руку. Небритое лицо и стрижка все также под бокс, выдавало в нем все такого же Леского, только, наверное, чуть меньше, чем Даниил. Который был Руслана шире и выше в два раза. На щеке у него был шрам, который перекрывал глаз и часть высокого лба.

– Я слышал ваш разговор. – его баритонный голос имел каплю сожаления. -Я готов с тобой пойти. Меня зовут Саша, будем знакомы, Руслан.

Он не спросил откуда этот гигант знает его имя, и все же он подслушал его разговор? Конечно, его это оскорбило, но идти одному, по переулкам, где обитают бандиты и Рельзы, которые норовят забрать у него гроши или убить, это и есть самое страшное. Дальше небоскребов он не уходил, боялся, да и никто ему не разрешал, да и смысл то какой?

Он не вернется сюда никогда, он выбрал свой путь, пусть все бегут за ним, но он идет за Настей.

Глава вторая

В лесу было темно и холодно. Учитывая туман, казалось, что идут по краю бездны. Наступая на лужи, казалось, что пол ноги проваливается. На душе был груз, словно, это были его пули, попавшие в Даниила.

Огромные лысые отростки от елок и деревьев нагоняли жути, особенно, когда идет гроза. Ему казалось, что он попал в компьютерную игру, где он главный герой, а сама игра, старый шутер, с плохой графикой нагоняющей жути, где он должен в ночь стрелять по грязным монстрам восставших из-под земли. Правда, он никакой не герой, и не главный. Он обычный игрок, которого по сюжету убьют, он – никто.

Было странное чувство на душе. Он отходил пол города, не спал всю ночь, денег не взял, так еще и жену потерял. В ногах косилась неприятная усталость, да и он сам понимал, что не стоило прям сразу идти. Надо было отдохнуть, прилечь хоть на пару часиков уснуть, чтобы голова не взорвалась от потока эмоций и событий.

Ему не верилось, что с ним такое случилось, хотя, в глубине души он чувствовал, что такое должно было случится. Каждый пожинает что посеял. Эти четыре слова всегда работают, всегда, не было бы ситуации, где человеку прощалось многое. Обычное оскорбление, повлечет за собой расплату. Пройдет неделя, месяц, год, но расплата придет. Может ты и забудешь свои деяния, но знай, расплата идет всегда.

На часах было пол третьего. Они идут уже примерно час. Жаль карты нет, и маршрут нельзя построить. Нельзя предположить, где ты, может, ты вообще забрел в смертельную зону, и от тебя останутся в скором времени лишь кровавые бруски, которые со временем уйдут под землю.

Глубоко в душе ему казалось, что он уже мертв. Не как это бывает обычно, грусть или тоска над потерей чего-либо, а хуже… Сердце ныло, в горле сидел ком огромных размеров, из-за чего даже банально подышать давалось с великим трудом. Внутри, примерно в легких, что-то рвало и также ныло, только хуже. В голове крутилась Настя, которая плачет в руках похитителей. Конечно, это его голова придумала уже, но, когда видишь такое, не хочется верить, что это возможно. Хочется плюнуть, и сказать: ха-ха, пустяки. И обернувшись от могилы, пойти дальше заниматься своими делами.

Только, эта могила восстанет из пепла как Феникс, придет, и задушит тебя, при этом позабыв уже о тебе.

…Зябкие звуки листвы, бьющейся об капли дождя, создавали гармоничную мелодию. Резкий шелест ветра об траву и листву добавлял ноты. Жизнь – оркестр, ты – слушатель.

От прежнего Я, осталось ничего. Он просто бороздил по закоулкам своего мозга, при этом стараясь найти похожую ситуацию на эту, только, сколько бы он себя не помнил, даже приблизительно похожей ситуации не было и в помине. Он никогда не терял такого дорогого, чем она.

Она всегда была его лучиком жизни, всегда. Знакомы с четырнадцати лет, получается, уже вместе десять лет… В голове прокручивались записи отрывков как они еще маленькие, бегают по полю держась за ручки, и бояться даже друг друга обнять.

Чем старше они становились, тем они равнодушнее к друг другу. Может, если бы он не захотел поехать на восемнадцатилетие в этот чертов город, у них бы появились дети, они женились, жили бы припеваючи. Он по образованию врач, а она программист, денег много бы получали, только, судьба по-другому подумала.

Хлестающие удары ментальной боли жгли все сильнее. Казалось, что внутри прослойки мозга, наносятся острым ножом царапины от понимания безысходности. Он понимал, что, если он не придет к завтрашнему дню забирать Настю, его убьют, а ее вместе с ним. Только, не будет общей могилы. На их неряшливые тела не наденут костюмы, оплакивать не будут. Никто их не похоронит. Они упадут, и навсегда останутся в тех позах, в которых их убила шальная пуля, яд или нехватка воздуха.

Может, после смерти ждет рай, может, и вправду темнота. Приятнее было думать о рае. Красивом и безлюдном месте, где только он, его желания и все богатства мира. Только, если рай и есть, то он библейский. Громкие звуки будут с каждым разом его оглушать. Ангелы, не те прекрасно красивые люди, а огромные массивные существа, которые и издают эти звуки.

Еще приятнее думать, что все это неряшливый кошмар, который идет очень медленно, и останется у него в памяти на долгие десятилетия. И лишь отрывки этого сна будут вспоминаться иногда перед сном, не давая уснуть. Только, это не сон, это он понимал всем духом, но сердце убегало, падало, вставало и опять убегало, и старалось не слушать это безумие.

…Туман…

Не заметив, и резко осознав, он понял, туман прошел. Клуб дыма, который оставался на протяжении почти года, ушел? В это не хотелось верить, да и сейчас далеко не июль. Но это и успокаивало, все же, никто не сможет спрятаться.

Давно протоптанная дорога слишком сильно выделялась, да и выглядела свежей. На земле были совершенно новые следы, которые на ботинки Руслана не похожи. Да и ему было не до следов, он думал только о ней.

Голова ужасно болела, словно по ней ударили молотом. Бурный осадок, и набухающая туча над головой, говорили об его состоянии. Не хотелось ничего, да и хотеть нечего. Здесь – хотеть нельзя.

Саша шел рядом, не отставал ни на шаг, или, это Руслан н отставал на шаг? Размышлять было очень сложно. Вместо серьезных мыслей, крутились обрывки воспоминаний, и небольшие размышления, которые на серьезные не выходили. Так, просто мыслишки.

Но, с другой стороны, где-то внутри, развивались серьезные обдумывание, даже философские. Только, это было не в голове, чуть ниже, на уровне сердца. Подсознательно, он чувствовал ржавый привкус будущей победы, и как только эти мысли появлялись в голове, их сразу задавливают обрывки.

Сквозь деревья, виднелись тени домов. Только, тени уже не от тумана, а от глубокой темноты, которая поглотило и их. Фонаря на зло нет.

– Есть идеи, куда могли твою бабенку утащить? – спросил Саша.

Руслан со злости, не обращая внимание на то, что этот гигант, выше и шире в несколько раз, схватил его за предплечье. В его глазах была злость, и он лбом ударил в нос гиганту.

– Не смей ее так называть. Ублюдок. – его голос прогремел одновременно с громом, отчего создался нужный эффект.

Саша, от удара упал на грязь, и, потирая свой нос, из которого пошла кровь, злобно посмотрел. Но, поняв, что он и так выглядит как горемыка.

Руслан, повернувшись, пошел дальше без него. Такого момента и сам он не ожидал. Он не понял, почему его охватило озлобление. Но, он даже был рад, тому, что смог постоять за имя своей жены. Хотя, теперь это ему стоит потерей спутника, который мог в какой-либо ситуации помочь ему. Только, если и напарник, то точно не такой.

– Вот, сука! – крикнул кто-то из-за спины. – Получи, мразь!

Последовал оглушительный удар в затылок, отчего на минуту он даже поперхнулся, и чуть не вырвал на самого себя. Последовала вспышка от второго удара, и полная темнота наступила в тот миг. Последним что он почувствовал, это как его неуклюжее тело упало лицом в грязь.

…Блестящая белая комната, была чистой настолько, что казалось, что он первый кто присутствует в ней, но нет. Посреди комнаты стоит Настя. На ней был одет чисто белый костюм, и в нем красиво заправлен белый галстук.

В ее лице читалась грусть. Голова была слегка наклонена к плечу, и кивала в разные стороны, отчего сердце сжималось так сильно, что оно словно выскальзывало. Он смотрел на нее. Руки непроизвольно сжались в кулак, и выкрикнув пару слов радости, и собирался подбежать к ней. Как только его рука приблизилась к ее лицу, он упал в грязь.

Его тело прокрутилось. Попытавшись встать, он увидел перед собой ботинки, и один ботинок, ударил ему в нос. Оглушительная как выстрел от пулемета боль, разбудила его.

…Серые плоские стены окружали его. Огромнейший потолок, с блестящей лампочкой на нем блек в глазах. Возле него стояли несколько мужчин. Он лежал на полу. Видя все те же ботинки, он получал еще удары по своей физиономии.

Когда люди увидели движение, пробормотали несколько небранных слов, и послышалось лязганье ведра. На него полилась ледяная грязная вода. Попытавшись встать, он получил удар уже коленом в свой нос. От боли, он взялся за свой нос, при этом постанывая.

Люди получили удовольствие, ведь были слышны усмешки. Носок ботинка поднял его за подбородок. Перед ним стояли несколько староватых мужчин, одетые в серый камуфляж, в береты и оружием наперевес. У одного, который держал его подбородок носком ботинка, были патлатые и сальные волосы, мясистый нос и неряшливую улыбку. На втором было подобие балаклавы.

– Ну что, сука, куда шел? – спустился патлатый на корточки, при этом отпустив его подбородок.

Руслан молчал, лишь пытался отдышаться. Когда он взялся рукой за свой подбородок, почувствовал негромкий хруст, но обошлось. Рукой он нащупал несколько гематом и шишек на голове. Также он понял, что бровь у него рассечена, и достаточно глубоко. Носом было тяжело дышать, чувствовалась все та же кровь, которая чуть засохла, в отличии на брови.

– И чего молчишь? – он получил от патлатого удар кулаком в челюсть.

Патлатый, облизав губы, и подозвав человека в балаклаве, нашептал ему на ушко несколько слов, которые он не смог разобрать.

Лежа на холодном полу, он пытался нащупать что-то. Автомат украли. Обессиленно, он перестал найти что-либо, он просто начал смотреть как патлатый вышел из комнаты, а мужчина в балаклаве подошел к нему. Он взял его за воротник, и ударил локтем в щеку.

Руслан лишь выдохнул

Он принимал удары одним за одним, как кукла, которой надоело играть, и она используется как злодей, в следующих играх, уступая место новым. А может, и он такая игрушка? Может, Настю отпустят, отвезут куда-нибудь в Москву, заживет себе, парня нового найдет. Из паспорта вырвет страничку, где их роспись, и начнет жить как человек, не в тумане, не в страхе, а жизнью? Тогда, какой толк идти спасать ее? Может, лучше вообще дать судьбе убить его?

Он сплюнул кровь сорта, отчего последующие удары стали сильнее. Он их перестал чувствовать. Даже о Насте перестал думать. Перед ним встал выбор. Он, и вправду не понимал какой. Не знал и в помине. Но ему нужно было что-то принимать.

Но думать не получалось.

Лежа на полу в крови, он задыхался. Он старался зачерпнуть как можно больше воздуха. Он держался за пазуху, сжимал что есть сил. Тело невероятно ныло, ему хотелось всадить себе пулю, чтобы не мучаться.

На него смотрел куря тот мужчина в балаклаве. Там было молодое небритое лицо, чем-то похожее на Данилино, отличались лишь волосы и цвет глаз. Его балаклава была во второй руке, его камуфляж был приоткрыт, и там проглядывала черная водолазка.

Руслан шептал себе под нос гласные. Его рука добралась до кармана штанов, и он достал из нее жетон. Подняв трясущуюся руку, он посмотрел на жетон, и прошептал «Прости Даниил, прости Настя… Прощайте…». Он заныл. Слезы текли по его щекам. Щеки приобрели красноватый оттенок, а в голову засел неприятный осадок, который очень сильно бил изнутри.

Мужчина смотрел на него молча. Когда сигарету закончилась, не потушив, он бросил ее в Руслана. Горящий окурок обжег ему щеку. Тело непроизвольно откинуло его.

В комнату зашел патлатый.

– Ну что, рассказал что-то?

– Не-а. Молчит как партизан, сука.

– Хер с ним, – шмыгнув носом, и протерев его тыльной частью ладони, он продолжил: -В расход.

Последние два слова, как резкий удар влились в голову. Обрывки засиделись, и крутились из одного, в другое ухо.

Как это, в расход? Ему не верилось, что, не пройдя и двух часов (если не больше) он сгинет. Упадет овраг, к остальным бедолагам как он, и когда-то, через месяц, его закидают собратьями? Нет, надо же что-то делать!

А вот что? Плакать? Нет уж.

Он попытался встать, но неряшливо упал. Вторая попытка была лучше, он встал на колени, но упал лицом в бетонный пол. Патлатый посмотрел на него с омерзением, и было хотел плюнуть, но Руслан встал. Неряшливо, но встал! Только, каких усилий это ему стоило. Позвонок хрустит, колени согнуты, а все его лицо в крови.

– И че встал, омерзительная мразь? – без нотки интонации, ответил патлатый. -Что ты думаешь, как в боевике, ударишь меня? Сил не хватит. – он щелкнул пальцем, и мужчина подошел к нему, и наставил автомат прямо на лоб, при этом держа его одной рукой. -А так? Ну же, прорычи мне в ответ гласные, ты все равно ничего не сделаешь!

После слов патлатого, они засмеялись. Руслан все же полностью выпрямился, и, походу, он был то ли выше его, то ли он неровно стоял. Они смотрели друг другу в глаза. Возле них было напряжение, словно, их взгляд влиял на ауру и атмосферу вокруг. Взгляды злобы и ненависти.

Голова была запрокинута назад, ведь дуло автомата горько и больно врезалось в лоб. Мужчина был не рад таким событием, держать одной рукой автомат, да и видно, рука начала трястись. Вот бы ее отпустить, выломать автомат и перестрелять их… Прав патлатый, сил не хватит, а в его случае и сдвинуться.

Хотелось ударить его в лицо, так, чтобы его смазливое лицо отлетело к двери, а самому сбежать. Но это глупые мыслишки, он не сможет и шагнуть, а об побеге говорить нечего.

– Вот и славно. Твой… Как этот… Саня оказался полезным. Очень полезная информация от него про тебя… – улыбнувшись, патлатый начал ходить у Руслана под носом. -Даже он раскололся. Небось, твоя блудница ждет тебя! «Ооо, спаси меня мой дорогой…» – давя на рану, начал делать тот.

Руки непроизвольно сжались в кулак, и на лице выступили вены. Патлатый поднес голову, и произнес то, что он даже не посмеет его ударить. Руслан закрыл глаза, и патлатый довольно отвернулся.

Словно фрагмент из боевика. Левой рукой он сбивает автомат, и как ребенок, замахнувшись, ударил правой в его длинноволосый затылок.

Послышался хрип от неожиданности. Лязганье упавшего автомата и неожиданный злобный всхлип, отразились по комнате эхом. Никто не понял, что случилось, и патлатый и Руслан не поняли ситуации.

Отдалив свою руку, он повторил удар, и в ход пошла левая рука. Мужчина не понимал, что происходит, но и останавливать их не собирался. Похоже, для него это было драм кино. Пропустишь миг – забудешь все.

Когда удары остановились, он почувствовал на кулаках кровь, и небольшую боль. В страхе, он взял автомат с пола, и наставил дуло на обоих, в страхе метая голову, ожидая что будет дальше.

Патлатый повернулся лицом. На его лице появилась злоба. Волосы были растрепаны, из рта шла кровь, а лицо покраснело. Был слышен хруст пальцем, и он словно пытался о чем-то намекнуть.

Мужчина, в итоге, вышел из комнаты испугавшись. На удивление, он не звал караул, или, дополнительную бригаду для помощи. Нет, он просто сбежал, как трус.

Патлатый язвительно улыбался, его дыхание было сбито. Походу, лишь автомат сдерживал его. Так и было. Щелкнув затвор, он сразу отошел на шаг, ближе к двери.

Нога встала назад, и он прыгнул на него. Руслан поставил автомат перед собой, так что он приземлился лбом об затворную раму. Встав, и потерев свой лоб, он в ответ ударил его по лицу.

В шоке, Руслан выбежал из комнаты в зал.

Оказывается, оружие заклинило. Черт! Он пытался дернуть затвор, пытаясь достать этот застрявший патрон. Все было неудачно.

Место выглядело как церковь внутри. По всей видимости, это она и была. Из нее вынесли все скамьи, иконы и кресты. По центру стояло приспособление, похожее на станок для столяров с пилой, который был полностью в крови. На партере стояла Настя, привязанная на кресте. Она была в нижнем белье, и перед ней стояли несколько мужчин. Она кричала брань, и просила отпустить ее.

Когда она увидела Руслана, умоляюще попросила помочь. Гиганты обратили на это внимание, и обернулись. В их руках были дубинки, и лишь тогда он увидел на ней синяки. Из гигантов он узнал Сашу! Того самого, которому он разбил нос в лесу. Так получается, он за них? Не верилось, дезертир! Тот, с кем он был связан узами Восхода, оказался бесполезным, изменником! Как его вообще допустили?!

…Дубинка загремела по их рукам. Все звуки криков, злости, дубинок смешивались в один громкий гомон. Хотелось встать, и закричать во весь голос, но не получалось.

Наконец из оружия выпал слащавый патрон, и когда он, хрустнув затвором наставил на них автомат. Они, видимо испугались, и что неожиданно, как трусы сбежали! Через миг, от них не осталось и следа, что странно.

Сзади послышался крик, это был неугомонный патлатый. Он, опять прыгнув, взял в захват Руслана, и начал душить его. Они начали идти по церкви, и они уперлись во что-то. Послышался скрежет металла, и невероятно громкий звук от двигателя. Включилась пила.

Началась несколько смешная со стороны борьба, как патлатый пытался засунуть его в эту пилу. Но, с глаз это выглядело неописуемо жутко. Слышались «ОЙ!» и «АЙ!» каждую секунду.

Он повернулся лицом к Насте. Она плакала, он бормотала что-то себе под нос, но он не слышал. Тихие всхлипы, взбодрили его, что ли. Опять случилась сцена, похожая на боевик.

Завернув руку за спину, он взял за патлатого, и повернул его к себе что было сил. Ярость пылала меж ними, и казалось, что это очередные шуточные драки, но нет, «либо я, либо он» повторял он про себя.

Взяв его за волосы, он начал подносить его висок к станку. Его глаза в ужасе забегали, и пытались найти способ выбраться из передряги. Но как его ухо начало резать, он завизжал как поросенок, которого режут на ужин, и пытался нащупать кнопку выключения. Было поздно. Часть уха отпало, и полилась кровь. Сжав еще сильнее его смазливое лицо, он вжал его в пилу, и острые как бритва лезвия, начали входить ему в голову. Звонкий крик раздался эхом по церкви. Уже прорезано пол лица. Из раны начала течь серая биомасса, и его голова буквально затряслась.

Половинка его головы отпала, и из нее начал вытекать мозг. Его тело попыталось схватить его за шею, но менее за четверть секунды упало за головой.

Было страшно. Очень. Он никогда не убивал людей, не было смысла в таком деянии. Он резко схватился за свою голову, и начал обдумывать последствия.

Волновало не то, что с ним сделают, а какие последствия пойдут после этого. Хотя, суть одна и та же. Он боялся не того, что его убьют, если окажется, что это дело его рук, а то, что сделают с его семьей, что будет дальше?

Настя…

Подбежав к кресту, он начал в слезах развязывать ее от креста. Было странно страшно. Слишком странный осадок. Что чувствует человек, когда убивает человека? Ничего. Не сожаления, не грусти и страха, даже облегчение чувствует. Только, это было начало кошмара. Позже, он почувствует горечь за свои деяние, и придет расплата за каждый шаг, проделанный им.

…Отвязав ее, она буквально упала ему в объятия. Она целовала его в щеку, хотя, все еще чувствовалась дикая атмосфера в душе.

Похоже, ей было все равно что он весь в крови, хромой, да и убил человека на ее глазах. Он не чувствовал радости. Он сглатывал слюну, и смотрел в крест. За спиной чувствовалась вибрация. Странно, что это?

Буквально в церковь въехало несколько машин, при этом выбив двери. Из машины буквально вылетело несколько крупных мужчин, которые сбили его с ног, отчего он упал на крест. Они схватили Настю, и посадив в машину, начали уезжать. Когда Руслан встал, и начал за ними бежать, они просто уехали, при этом выкинув из окна странную бумажку.

Было он проронил несколько слов напоследок, и увидев конверт, он поднял его. Дрожащими руками, он схватил острый уголок тетрадного листа, и начал раскладывать его. Сжав губы, он начал искать нужную сторону, не может же быть что это пустая бумажка? Он заметил аккуратный почерк. «Дорогой Руслан. Твоя жена у нас. Мы ждем тебя в больнице на острове. Не приходишь за четыре дня – твоя милейшая не проснется, а горло будет в крови а…». Письмо обрывается кляксой то ли крови, то ли чернил.

Пугало больше то, что если он не успеет, то ее убьют. Что же, тогда, надо идти прямо сейчас?

Сквозь мозаичные стеклышки проглядывался день. Туман все также был на улице. Видимо, сладкий вид на море и город, был утрачен тогда, когда его вырубили. Утратил он и последние силы на борьбу за жизнь, и все зря. Настю забрали. Он убил человека. Осталась пустота в душе.

Он не знал где находится. Вдруг, его вообще вывезли в другой город, страну, и за четыре дня, он не доберется, даже если захочет. Такие жалкие мысли обрывал туман. Лишь он давал понять, что он находится в том же городе.

…Сделав небольшой шаг после нескольких минут, он почувствовал невероятную боль в ногах и руках. Но даже после сигнала его тела, он продолжил идти.

Хромая, рвясь, кашляя, но он все равно шел. Он не беспокоился о своем теле, наоборот, физическая боль хоть и мешала, но она была в последнюю очередь.

В голову лезли неудачные, даже, предательские мысли. Они отговаривали его идти дальше, мол, помрешь за милую душу, и никто не вспомнит о тебе. Останутся, может твои отпечатки на этой земле, но, тебя уже никогда не будет рядом, ни с кем.

Ноги непроизвольно косились. Чувствовалось, что, завтра ему будет хуже раза в два, и поэтому старался пройти как можно больше.

Шел он по дороге. Вдали, где-то за ним в нескольких километрах, ехали машины, которые своими выхлопами и гулкими звуками двигателей, разгоняют птиц и местных животных.

Он шел как бедолага, по обочине дороги. В воздухе летал запах гари и копоти. В тридцати шагах справа, ясным пламенем горело небольшое здание, даже, пристройка. И когда он начал проходить мимо, резко туман начал расходится.

Сквозь закоулки мозаичных и раскрашенных, показались высотки. Огромные сгорбленные, просевшие и разрушенные дома показали свое серое обличье. Огромные окна поблескивали от сумеречного света (сумеречного же?). На крыше у каждого, у которых они есть, стояли большие трубы, а на них, разновидные флаги, а также, оставшееся достояние от бывшей жизни, граффити, которые успели уже потрескаться.

У одного дома, крыша раньше была под наклоном. В итоге, она как масло по сковороде съехало. Была даже новость, что, человек попал под эту крышу. Новость в итоге, оказалось абсурдной. Придумали ее, чтобы отогнать Леских и сталкеров он высоток, да и от города в общем. Когда люди узнали, что это не правда, а крыша упала от подрыва Релзами, то начался своеобразный натиск на северо-западную часть города, то есть и остров. Основную часть города держали Релзы, а именно три района: западный, северо-западный, восток и небольшую часть юго-запада, остальное, держали лагеря, как Восход, Сумерки и Закат. Также небольшую территориальную часть выиграли бандиты. Теперь, лес (юго-восток) держат лагеря, восток забрали бандиты под свои нужды и лагеря, старым жителям города отдали юго-запад, и там процветает жизнь, да и тумана там меньше, нежели во всем городе помимо острова.

На острове, по рассказам Леских, тумана никакого. Наоборот, ближе к центру все выглядит ясным, словно, жизнь и не прекращалась. Ближе к окраине острова, правда, есть туман, но он настолько мелок, что ты спокойно с края видишь и завод с больницей.

…Небольшие постройки и многоэтажки в пять этажей, проглядывали через закоулки. За ними шел спуск. Окраина города с южной стороны была как горой, и пройдя немного дальше, шел резкий спуск, и тогда показывалась основная часть города, темная, неряшливая и страшная. Интересно, а правда здесь обитают мутанты и монстры, готовые тебя съесть?

Теперь он понял, почему он сейчас не видит тумана. Часть города, на которой сейчас он, на возвышенности, и туман просел вниз. Он как волна. В начале, на скорости поднимается на песок, а потом скользя убегает обратно в море, и цикл повторяется. Морю все равно на свои беды, оно продолжает быть, потому что должно. Должно, как врач приходить каждый день, утром на работу, чтобы спасать жизни, как солнце, которое каждым днем всходит и сходит, поскольку, без этого все пропадет.

Рядом шла небольшая лесополоса, в которой шли кусты и деревья. Внутри проглядывался свет, похоже, от костра. Яркая оранжевая точечка была далека, но, вселяло какую-то надежду, что ли. Надежду того, что будь ты хоть на другом краю земли, или в самом начале, всегда можешь достичь того, чего желает душа. Только, эта глупая надежда противоречит этому миру. Это там, за пределами этого проклятого места, где есть жизнь, работает это железное правило, даже в Библии оно было, но, когда мир, фауна в другом месте, где другие законы, где даже законы джунглей не помогут, это правило не работает. Веруешь ты в Бога или нет, здесь тебя спасет лишь собственная удача, ловкость и ум. Леские, прежде чем идти в еще один поход на больницу, или, не дай Бог на завод, тщательно проверяют оружие, обоймы, карты и маршрут. Если что-то не так, то все отменяется, и начинается сборы с начала.