Читать онлайн Светлые очи мага Ормана

Битва первая

Орден Света

Диригенс Мар-ди старался сохранять спокойствие, но это удавалось с большим трудом. Ему позволили вызвать на поединок Раныд самого Ланселота. Как известно, от поединка невозможно отказаться – это равносильно капитуляции. И на кону не только твоя репутация – судьба мира, который ты сотворил. Но это как раз не тревожило: у него не было мира, так что пусть волнуется Ланселот.

Он уже сутки находился в храме Света: нужно как можно больше напитаться силой перед ответственным заданием. В Храме серебристое сияние излучают и стены, и пол, и потолок, и алтарь, похожий на гигантский якорь. В центре уходила куда-то под потолок, заострявшаяся к верху стела-стрела. Во время служения все три острия, смотрящие в небо, из серебристого превращались в ослепительно-белые. Диригенсы и минарсы, допущенные к служению, носят серебристые одежды, поэтому иногда церемониальные одеяния сливаются с льющимся со всех сторон серебром и кажется, что служители растворяются в воздухе, лишь головы и кисти рук летают отдельно от тел.

Сегодня Мар-ди поклонялся в одиночестве. Сначала он читал Шесас – священную книгу ордена, где содержалось откровение Эль-Элиона, записанное первым ареопагитом, настолько светлым, что Единый и Единственный удостоил его видения, где беседовал с ним. Откровение записали шрифтом мудрых. Прочесть его могли исключительно ареопагиты. Для остальных откровение выглядело набором букв. Однако служителей обязывали читать текст независимо от того, понимали они или нет, чтобы наполниться светом и утвердиться в избранном пути. Вторую часть Шесас составляли размышления ареопагитов, последовавших за Первым. Алтарь слегка менял цвет в такт произнесенным слогам, и Мар-ди чувствовал, как вливающаяся энергия мелкими приятными покалываниями пронзает тело. Иногда он прерывался и размышлял о Хилатэ – Мироздании Эль-Элиона – и пытался представить свое место в нем. В эти минуты алтарь угасал и становился серебряным.

Когда часы бдения подходили к концу, створки храма неожиданно распахнулись и в зал, чеканя шаг, вошли золотые туралы – личная гвардия ареопагита. Командор приложил ладонь к левому плечу в приветствии. Золоченый доспех гулко отозвался на удар. Белые перья пышного плюмажа подпрыгнули на шлеме с задранной личиной.

Мар-ди сдержанно поклонился. Золотые туралы числились рангом ниже диригенса, но, обладая словом владыки, могли отдавать приказы. Тогда слушаться их надлежало неукоснительно.

– Ареопагит просит вас к себе, – провозгласил командор.

– Повинуюсь, – сдержанно ответил Мар-ди, но сердце дрогнуло. Мало кто мог похвастаться тем, что лично беседовал с ареопагитом. С ним лично за всю жизнь подобное происходило впервые.

Все же он постарался не показать волнения. Поднялся, поправил большие прозрачные очки, аккуратно пригладил непослушные седые волосы. Придирчиво осмотрел серебристые одежды, что волнами опускались с плеч на пол, образуя длинный шлейф. Вроде бы всё в порядке. Мар-ди в очередной раз порадовался широкой бесформенности одежд служителей. Под ними никто не разглядит его тощее тело, так разительно отличающееся от атлетически сложенных стражей ареопагита. На этих гигантах доспехи из особого сплава золотистой стали сидели как влитые.

Туралы развернулись одновременно. Никто не сбил шаг, не отклонился в сторону. Алебарды на плечах не шелохнулись, а белые плюмажи на сверкающих закрытых шлемах качнулись одной волной. Воины расступились, освобождая Мар-ди место в середине строя. Когда он прошел между ними, они пошли вперед, не заставляя его останавливаться и ждать их. Окруженный туралами, словно золотыми статуями, диригенс покинул храм.

В храме Света существовало всего два вида посвященных, облеченных силой. Первая ступень, ступень ученичества – минарсы. С годами они переходили на вторую ступень и становились учителями – диригенсами. Все они служили одному делу: под руководством ареопагита принести Свет во все миры.

Минарсы входили в миры и вербовали в них послушников – у них тоже было две ступени посвящения, в зависимости от их заслуг для дела Храма. Те же, кто проявил себя особым образом, удостаивался чести стать туралом – стражем храма. Мар-ди как диригенс считал себя намного могущественнее любого турала. Но те лицезрели ареопагита каждый день, а прочие посвященные лишь в особых случаях.

Мар-ди много слышал о встречах с ареопагитом. Редкие, и потому особенно выдающиеся, они заставляли еще раз задуматься о важности полученного задания. О том, что стоит на карте, об ответственности. Ареопагит принимал только ввиду особой важности. По рассказам других диригенсов, встречи с владыкой каждый раз происходили в разных местах и Верховный постоянно менял внешность.

В строю туралов диригенс прошел Рубиновый коридор, миновал зал Веди и Буки, потом сад камней. Посредине зала Аз поскрипывала на ветру (ветер внутри задания?) небольшая калитка, ажурная, свитая из серебряной проволоки.

Командор вскинул открытую ладонь к правому плечу и строй замер. Стоящие перед Мар-ди воины развернулись на девяносто градусов и расступились, пропуская диригенса.

– Ареопагит ждет вас, – командор резким кивком поклонился Мар-ди и вскинул открытую ладонь вперед и вверх. Золотой строй мгновенно развернулся. Единым строем туралы покинули зал, оставив эхо стучащих по мраморным плитам сапог.

Мар-ди взволнованно застыл перед одиноко стоящей калиткой. В отсутствии ограды она казалась несуразной. Через тонкие прутья он видел продолжение зала Аз и начало Бирюзового коридора.

Диригенс коснулся серебристого металла. По кончикам пальцев скользнуло куснувшей дрожью, как от слабого разряда тока.

– Входите, открыто, – голос, казалось, грянул сразу со всех сторон. Раскатистый, он прошел по залу легким ветерком, что освежает, а не разрушает. Мар-ди решительно толкнул калитку и сделал шаг.

Второй шаг он ступил уже в маленькой комнате с сияющими мягким светом стенами. В комнате едва хватало места для хрустального, текущего, молодого юноши, почти подростка. Худощавый, невысокий. Особенно выделялись нежные как стебель травы зеленые глаза и белоснежные волосы. Служитель света пал на колени.

Над ним пролился теплым дождем баритон:

– Ты взялся за благое дело, сын мой. Пусть мое благословение пребудет с тобой! – и склоненный затылок диригенса почувствовал горячую ладонь, вливающую еще одну порцию силы.

Мгновение – и всё исчезло. Мар-ди стоял на коленях посредине зала Ер – зала магии, последнего в череде залов. Ер открывался очень редко и по особому распоряжению ареопагита.

Оранжевый свет лампад заливал зал дрожащим светом. Тени плясали на багровом шелке занавесей, массивном и на вид удобном кресле, обитом красной материей. Именно в нем диригенс должен будет провести следующую неделю. А то и дольше.

Мар-ди глубоко вздохнул и медленно опустился на уютное сиденье. Старательно устроился там, как в гнездышке. Расслабленно откинулся на спинку и закрыл глаза. Вот и всё.

– Ра-ныд, – растягивая слово, воззвал он.

И вмиг погрузился в черное пространство. На какое-то мгновение темнота оглушила. Гулкие удары сердца застучали в барабанные перепонки. Мар-ди учащенно заморгал, стараясь хоть что-то рассмотреть. Он знал, что тьма скоро рассеется – сила творения соткет игровое поле, но не мог контролировать себя. Хорошо, что его не видел ареопагит. Что бы он подумал о самообладании посвященного высшего ранга?

Тьма вокруг побледнела, наполняясь зеленым светом. Далеко внизу проступило из пустоты поле. Оно медленно вынырнуло из мрака небытия и сразу осветило всё вокруг, придавая окружающему пространству осязаемость.

Вскоре диригенс разглядел и себя, но не понял, на чем стоит. Он будто висел в пространстве над полем. Мар-ди много читал о Раныде, знал, что его ожидает, но реальность всё равно оказалась столь непривычной, что он перестал двигаться, стараясь приспособиться к пространству поединка. Казалось, стоит ему шевельнуться – и он полетит в пропасть.

Наконец сердце успокоилось. Он осторожно топнул и неожиданно почувствовал невидимую опору. Тут же пришла мысль: «Где я сейчас? В храме Света или меня перенесли в другую точку Вселенной? Хотя это не имеет значения. В любом случае, когда поединок закончится, я вернусь в Храм».

Диригенс посмотрел вниз на игровое поле, и оно мгновенно, приблизилось к нему. У Мар-ди закружилась голова. Несколько секунд он потратил на то, чтобы унять головокружение. После этого начал рассматривать место, где ему придется сражаться с Ланселотом. Пусть это, скорее, битва интеллектов, но силы придется приложить немалые…

Поле представляло собой прямоугольную плоскость из зеленого хрусталя. Широкие стороны прямоугольника темнели полукруглыми нишами цвета изумруда, по двенадцать напротив друг друга. По ним будут двигаться рыцари, переходя из одного полукружия в другое. Пока что воины выстроились по противоположным краям узкой части поля. Два отряда – черные и белые рыцари.

Мар-ди выпало вести к поебеде белых воинов, и он счел это знаком судьбы: животворный свет и здесь не покидал его. Белые фигуры застыли. Неслышный и неощущаемый ветер развевал плащи, лошадиные гривы и флаги на поднятых вверх копьях. Назвав их белыми, диригенс не ошибся: не носящие белые одежды, а именно белые. Словно кто-то высек фигуры из мрамора – совершенной красоты лица, пустые глаза без зрачков – и оживил их. Если плащи колышутся, а кони переступают с места на место, то лица воинов не выражают никаких эмоций. Ладони то и дело перехватывают оружие удобней. Диригенс почувствовал, что они ждут сигнала, чтобы пойти в наступление.

На другой стороне в линию выстроились фигуры Ланселота. Они отличались лишь цветом, и Мар-ди не стал осматривать их. В этом поединке всё решали не способности и храбрость воинов и не их вооружение. Победа зависела исключительно от ума полководцев. Это личный поединок: Мар-ди против Ланселота. Свет против тьмы. Рыцари обеих армий не нанесут друг другу ни одного удара копьем. Ни одна капля белой или черной крови не упадет на зеленый хрусталь. Диригенс вознес безмолвную хвалу Тому, Кто создал Раныд – бескровный поединок сильных.

Мар-ди остановился в ожидании. На самом деле не только интеллект решает исход поединка. Но есть еще кое-что.

В строго рассчитанный момент в пустоте вспыхнул ярко-желтый свет. Мар-ди невольно вскинул руку, прикрывая лицо. Сознание стегнуло тревогой: опять он потерял самоконтроль и позволил управлять инстинктам.

Вскоре глаза привыкли. В подсвеченном зеленом пространстве медленно кружился Зар – два желтых бриллиантовых куба с кроваво-черными рубинами вместо точек на гранях. Подобно двум солнцам кубики застыли над полем. Желтые лучи преломлялись в зелени хрусталя, раскрашивая белых воинов всеми цветами радуги. Черные воины Ланселота почернели так, что напоминали вырезанные во мраке дыры.

Что ж, Зар появился. Раныд начал отсчитывать первые секунды. Диригенс протянул ладони к бриллиантам. Не так это легко, оказывается, – бросить алмазы, используя силу магии. Наконец один Зар медленно взлетел вверх по спирали, пульсируя и сияя, а затем стремительно упал вниз, несколько раз перекатился по невидимой поверхности над полем и застыл, демонстрируя Мар-ди верхнюю грань. Пендж!

«Теперь посмотрим, что будет у Ланселота», – куб непокорного Управителя взлетает вверх несравненно выше, чем у диригенса и рушится вниз так, что, кажется, он проломит игровое поле и канет в бездне под ним. Блеск от его вращения дольше и яростнее, но когда Зар замирает, диригенс с радостью замечает, что у противника Ек. Судьба благосклонна к воину света.

Мар-ди вознес короткую молитву благодарности. Первый ход принадлежит ему.

– Вперед, зары-зарики.

Над Мар-ди медленно пророкотал тягучий гром, ознаменовав собой начало поединка. Коротко и яростно блеснула синяя вспышка, от нее в бездонное пространство устремился яркий луч стального света. Он всё несся вперед, а когда совершенно пропал из вида диригенса, застыл, волной охватывая три мира. Из первого мира Мар-ди пришел. Второй откроется, если он выиграет. Третий мир… Третий мир попал в узор случайно.

Или нет?

Пульсирующий стальной свет на мгновение осветил темную фигуру похожую на рыцаря с длинными ножнами на поясе. И всё погрузилось во тьму.

15 июня, 20.32, Волгоград

Справа сияют надраенные витрины: Спортландия, казино «Достоевский», с портретом писателя (он наверняка в гробу перевернулся!), свадебный салон, бутик элитные ткани… Слева пронзительно гудит проезжая часть центра города, оживленное движение по которой, не утихает и ночью.

«Никогда не воруй, никогда не воруй. Бабуля, как ты была права!» – мысли коротко вспыхивали в непутевой голове Сергея, когда он, выбиваясь из последних сил и хрипя, как динозавр из ужастика, убегал от мента.

Патрульный попался настырный: как Серый ни напрягался, мент не отставал и потихоньку начинал догонять. Спасало до сих пор лишь то, что вокруг толпилось не так много прохожих: давно прошел час пик, когда лавина людей сходила на улицы из различных офисов. На перекрестке он проскочил перед серебристой «Тойотой», вытер синими джинсами бампер и даже полтинник за это не взял. А вслед вместо слов благодарности – визг тормозов, резкие гудки, мат. Сергей не обернулся. Нутром почувствовал – машина мента не задержала. Тот продолжал преследование с настойчивостью волкодава.

«Тебя посадят, а ты не воруй», – следующим всполохом метнулась в уме фраза из старого фильма. Одернул себя – еще накаркает, в самом деле посадят.

Покричав в начале, теперь пэпээсник гнался за ним молча. Ни тебе – «Стой, ворюга!», ни пронзительной трели свистка, – только стук ботинок по асфальту. От этого звука становилось жутко.

Серый скользнул между домами, и душа оборвалась. Тупик! Он затравлено кинул взгляд в одну сторону – дом из желтоватого камня, построенный еще пленными немцами, с другой стороны точно такой же. Узкое пространство между торцами двух домов сообразительные жильцы перегородили дощатым забором и поставили мусорку. За забором наверняка расположилась автостоянка для более обеспеченных граждан. Под ногами парня звякнула пустая бутылка. Сергей споткнулся об нее и едва не упал, в последнюю секунду оперевшись на стену. На заборе он разглядел нарисованную красным мелом большую дверь: точно как настоящая – два метра на ноль семьдесят. «Вот идиоты, – подумал зло, – меня сейчас порвут как тряпку, а они еще поприкалывались. Типа, выход здесь!»

Серый повернулся в надежде, что успеет выскочить из ловушки… Ноги подломились. Дорогу уже перекрыли. Настырный мент застыл в проходе как карающий ангел возмездия. Лучи заходящего солнца светили патрульному в спину, и Сергей видел лишь зловещий черный силуэт.

– Попался, сученыш, – вскипел «черный» мент и согнул резиновую дубинку. Тут же отпустил и пошел вперед. Серый непроизвольно отшатнулся. Под ногами что-то противно расползлось, зашуршала бумага.

– Иди сюда, паскуда. Добегался!

«Небо в клеточку, друзья в полосочку», – мелькнуло в сознании… Серый вжался в угол между каменной стеной и дощатым забором. После этого развернулся и, зацепившись за доски, попытался вскарабкаться.

– А ну стоять!

Пальцы впились в рубашку, сминая ее на спине так, что пижонно застегнутый воротничок начал душить Серого. Отлетела пуговица, щелкнув по забору и открыв пацану небольшую отдушину.

Рывок – и Серый влетел в гору мусора. Тоненько вскрикнул.

Пэпээсник вытащил тускло блеснувшие наручники. Для Серого словно капкан громко щелкнул зубастой пастью.

– Давай сюда ручонки-то шаловливые.

Патрульный шагнул вперед. Громко звякнуло. Мент дернулся, вскинул руки, пытаясь удержаться на скользнувшей из-под ног бутылке. С силой впечатался плечом в забор.

– Ах ты… – вырвалось у него.

Серый вывалился из мусорной кучи. Спиной вперед, отталкиваясь ногами и не спуская с мента глаз, начал отползать.

– Стоять! – мент встрепенулся. Уперся ладонью в доски, отталкиваясь. Пальцы легли на нарисованную дверь и… провалились в нее.

– Твою ма… – вымолвил пэпээсник и ушел в рисунок весь, словно кто-то изнутри втащил его. Растопыренные пальцы правой руки впились в нарисованный косяк, еще несколько секунд держались, побелевшие от напряжения, а затем по одному исчезли в деревянной поверхности.

Серый не веря, застыл, открыв рот, в паре метров от происходящего. На миг рисунок осветился искрами, словно розетку закоротило.

Сергей с трудом подавил желание потрогать место, где исчез последний палец.

– Пацаны ни за что не поверят, – промямлил он дрожащим голосом.

Под ногами, среди осколков стекла и мятой бумаги, валялись теперь безопасные для него наручники. Рядом сиротливо лежала серая форменная кепка.

15 июня, 20.52, ????

Когда по глазам ударила слепящая темнота, Влад взмахнул рукой и вцепился в доски. Пальцы впились, и он удержал свой вес. Но его тянуло настолько мощно, что он испугался: пальцы отломятся с хрустом.

Влад поднатужился изо всех сил, но продержался недолго. Словно кто-то осторожно отогнул пальцы, и непонятная сила понесла его, как лист по ветру. Повсюду кружил серо-черный ветер, пронзительно свистящий прямо в уши. Влада то подбрасывало вверх, то швыряло вниз, дыхание перехватывало, как бывает на самолете, когда попадаешь в воздушную яму. Наконец его вывалило куда-то, как пакет из мусоропровода. Удар – его протащило лицом по земле, на зубах противно заскрипело. Когда скольжение прекратилось, он со стоном поднялся. Отвернувшись от бьющего в лицо солнца, ощупал физиономию, вынул из кармана носовой платок и провел от лба к подбородку. Кажется, серьезно ничего не повредил. Проверил языком зубы – тоже целы. Можно считать приземление прошло удачно.

После этого огляделся. От подворотни не осталось и следа. И темные силуэты вокруг – это не люди. Он стоял на поляне, поросшей короткой, словно на стриженом газоне, травой. А вокруг густые заросли дубов, осин и еще каких-то незнакомых деревьев. То ли от волнения, то ли от быстрой смены городского смога на чистый лесной воздух, сердце забилось, как отбойный молоток, а голова закружилась. Нельзя современному человеку вот так в лес с бухты-барахты – можно и умереть с непривычки. Ладони сами собой потянулись протереть глаза: говорят, помогает от галлюцинаций, но он тут же опустил их. Отчаянно захотелось себя ущипнуть, но и этого делать не стал. Что-то подсказывало: все это – реальность. Вернее, он точно знал, что подсказывала интуиция мента, которая всегда предупреждала, в какой подворотне ожидают неприятности. Ни разу она его еще не подвела, поэтому интуиции Влад поверил. И что в таком случае делать?

Для начала следовало осмотреться. Первое, отчего ёкнуло сердце – странное положение солнца. Здесь оно висело над горизонтом гораздо выше, чем в Волгограде, откуда он «прилетел». Казалось, сейчас около шести вечера. Неужели он миновал несколько часовых поясов?

Влад достал рацию. Она молчала – что и требовалось доказать.

«Итак, это не галлюцинация. Может… Нет, классическое “мне это снится”, отбросим сразу. Во сне не бывает такой резкости в деталях, такой четкости… Чтобы можно было траву сорвать, в руках растереть… Какие еще версии остаются? Бермудский треугольник, инопланетяне, другое измерение. Или я в коме от удара по башке и путешествую по иным мирам… Как индеец майя!» – он любил читать, как-то прочел пару фантастических романов, помнил, что путешествовали по мирам герои весело и интересно. Теперь стало не смешно. И интерес быстро угас. Ощутимо, до слез, захотелось домой. В баню такие приключения.

Он снял с пояса дубинку, напряженно согнул ее несколько раз, затем повесил обратно на пояс и вытащил из кобуры пистолет. С легким щелчком убрал предохранитель. Поставил обратно. Сел на землю возле дерева, что росло поближе, и попытался сосредоточиться. Итак, что будем делать?

Хороших идей не приходило. Он потер виски. Остро почувствовал, что чего-то не хватает. Ах, да! Форменная кепка где-то потерялась: то ли когда падал у забора, то ли когда летел непонятно где. Он потеребил короткий ежик волос. «Так. Надо успокоиться. Взять себя в руки. Что следует сделать в первую очередь? Узнать, как я сюда попал. Хотя бы приблизительно».

Последнее что он помнил о Волгограде, это как облокотился о забор. А на заборе очень четко мелом нарисована дверь. «Дверь? Что скажете, напарник? – обратился он к воображаемому собеседнику. – Невозможно? Так и перенестись мгновенно из переулка в лес тоже невозможно. Принципиально».

Следует найти, откуда же он вывалился. Влад обследовал землю. «Ага, эта борозда здорово облегчит поиски. Куда она ведет?»

На краю поляны возвышался огромный камень, на плоской поверхности которого грубыми сколами высечен рисунок в виде двери. Сколы неровные, будто тот, кто работал молотом и зубилом, очень спешил. Задняя сторона валуна вросла в ствол гигантского дерева.

Дверь в Волгограде – дверь на камне. Там нарисованная – тут высеченная. Следуя логике, стоит прикоснуться – и он опять окажется дома. Владислав дотронулся до каменной двери, ожидая рывка и стремительного полета, на этот раз в другую сторону, но ничего не произошло. Он провел пальцем по борозде. Ощупал рисунок по всей длине. Потом приложил ладони и надавил. Как бы эта дверь ни открывалась, он явно делал что-то не то.

Посмотрел на солнце – оторопь взяла: светило сместилось. Но не вниз, к горизонту, как положено, а влево. Что вообще происходит? Влад старательно гнал от себя панику и непрошеные вопросы, надо думать не об этом. Он потрогал каменную дверь. Вслед за тем надавил изо всех сил. Ничего. От простого вдавливания он перешел к ударам. Пробовал подцепить магическую створку пальцами. Выудил складной нож и поискал таинственную выемку, которая должна открывать волшебную дверцу. Оставив в покое камень, заострил найденную рядом ветку. После этого попробовал долбить в борозду… Ничего не помогало.

От отчаяния Влад принял крайние меры. Он отошел на десяток шагов назад и с разбегу бросился на камень. Казалось, треснули ребра. Его отшвырнуло назад. Хорошо, хоть не головой шарахнулся. Немного отдохнув, подумал: «А может, все-таки головой? Как я в забор-то влетел? Сначала тело, потом голова. Попробуем наоборот». Последовала еще одна попытка – чуть не рассек лоб. Отдохнул у дерева. «А может быть…»

Еще несколько раз он прыгал на дверь из всех возможных положений, но не получил ничего кроме коллекции ушибов, покрывших всё тело. Завтра можно будет на синяки полюбоваться…

Солнце сдвигалось и сдвигалось влево, совершило оборот вокруг Влада и теперь находилось в той же точке небосвода, но опустилось ближе к горизонту.

Во рту совершенно пересохло. Его и до этого мучила жажда – в этом месте было жарче, чем в Волгограде. Но он не отходил от камня в поисках воды, потому что надеялся, что вот-вот вернется обратно, тогда и напьется вволю. Влад еще раз потер виски, успокаивая головную боль. Теперь и не поймешь, отчего болит: от ударов или избытка кислорода. Глянул в неприветливо сомкнувшийся вокруг поляны лес. Все-таки придется с этими дебрями знакомиться.

Ручей нашелся шагах в двадцати. Влад умылся, напился воды, привел в порядок запылившуюся форму. И впервые озаботился тем, как здесь устраиваться. Хоть солнце и кружится тут, как на карусели, но когда-нибудь оно да зайдет за горизонт. Наступит ночь, а в ночи могут быть всякие неприятности.

Следующий час он занимался тем, что производил на свет копье из длинной крепкой ветки. Потом еще три на всякий случай. Сделал еще одно неплохое оружие: сломал палку толще, а ветви на ней не счистил, а укоротил и заострил. Получилось нечто наподобие шипастой палицы: такой можно за один удар нанести несколько дырок. Пистолет, конечно, вещь хорошая, но в нем всего восемь патронов. Да и бронебойность… Макаров хорош против человека, а вот против медведя – это только подразнить зверя, чтобы убил тебя более жестоко. С кольями же медведя в древности брали. Если, конечно, ученые не врут.

Итак, оружие есть. Вода тоже. Теперь надо поискать что-нибудь съедобное. Тут Влад задумался. Он сначала не предполагал, что попал в другой мир. Вроде те же деревья, то же солнце… Потому и решил, что голова болит от избытка кислорода, и воду беспечно на себя налил, не побоялся, что она, как кислота, разъест кожу. Да и попил еще. Но теперь, когда он убедился, что солнце и не собирается двигаться «по правилам», возник вопрос, насколько растения этой планеты, пригодны в пищу для него, чужака. Он пока сильно не проголодался, но лучше начать исследование сейчас, иначе, когда будет туго, проверять на ядовитость станет поздно. Вскоре Влад нашел кусты, усыпанные круглыми красными ягодами, похожими на боярышник. В непонятном мире ни за что нельзя ручаться. Первым делом он намазал тыльную сторону ладони соком этих ягод. Если они ядовиты, через некоторое время должно появиться покраснение, а может, и жжение. А чтобы зря не томиться в ожиданиях, пошел строить шалаш.

Когда грандиозная стройка закончилась, перед ним стояло низенькое и кривобокое строение. От дождя укроет – и ладно. Тратить силы на приличный шалаш он пока не хотел. Взглянул на ладонь, смазанную соком – кожа в порядке. Теперь можно устроить второй тест: пожевать. Если сладкое или сладко-кислое – сок проглотить, остальное выплюнуть. И тогда уже ждать до утра реакцию организма на столь рискованный шаг.

Была еще идея попробовать поймать местную живность. Смастерить самолов. Только как потом пойманное есть? Не сырьем же. Зажигалки нет. Вот когда пожалеешь, что не куришь. Кремнем искры можно выбить. Но где этот кремень взять? А палочками друг об друга – рехнешься, пока хоть мелкий дымок получишь. Ладони вперед вспыхнут. Остается надеяться, что он сможет вернуться до того, как захочется съесть какую-нибудь белку, лишь ободрав с нее шкурку.

Лес погрузился в сумерки. Побродив немного у камня и еще потолкав дверь, Влад отправился спать.

16 июня, 8.14, Волгоград

Пацаны Сергею не поверили. Разборки пошли с самого утра. Он-то надеялся, что они как обычно, до полудня спать будут, но, вероятно, нашумел он вчера с ментом. Или Барину шлея под хост попала – поднял всех ни свет ни заря. Нормальные люди на работу да на учебу идут, а они стоят в тупике, на мусоре, разбросанном по асфальту, и перетирают. Длинная тень от забора накрыла и переполненные бачки, и бандитов, что собрались на «месте преступления». Нарисованная дверь в этой тени смотрится как-то особенно мрачно, словно здесь начинается дорога в ад.

– Не гони, – обронил Андрей. По тому, как все остальные его окружили, видно, что он лидер. Внешность у него не крутая, но сволочная: невысокий, даже чуть ниже Сергея; худые плечи, тонкие руки – запястья можно двумя пальцами обхватить. Но стоит посмотреть в глаза и становится ясно, почему его слушаются. У него глаза человека, которому убить, что банку пива хряпнуть: и легко, и нравится. Он смотрит снизу вверх, а кажется, будто сверху вниз, словно Зевс на муравьев. Не зря его Барином прозвали. Он никогда не показывал раздражения – не его стиль, но внутри, рвал и метал от злости.

Вот и сейчас… Мало того, что нарком Невский залег где-то. Прячется, видишь ли. Мало того, что Гоша-мент оборзел вконец, чуть ли не по три раза на дню точки обходит, мзду собирает. Так еще и этот студент сопливый, вчера мусору попался. А теперь что-то втирает насчет двери… Зря его в банду взяли – из червяка волка только Дарвин делал. Надо было тогда, в первый раз, покалечить пацана в назидание прочим, чтобы на его территории не вздумали промышлять. Ну, да это не поздно исправить…

– Зуб даю, – Сергей воззрился на бандита невинными голубыми глазами. Сей нехитрый довод он приводил не в первый раз. Лидер отмахнулся от него, словно и не было никакого сотрясения воздуха.

– Даю последний шанс, – в голосе Барина послышалась нотка показной скуки. Какого хрена пацан выдумывает? Если скажет все-таки правду, переломаем руки. А если не скажет, то всё переломаем. Можно с шеи начать…

Серый вздрогнул – скука в голосе Барина плохой знак. Очень плохой. И что понесло его рассказывать? Ничему-то фильмы не научили… Там свидетелей паранормальных явлений с ходу принимали за психов. А тут психом не отделаешься. Сглупил ты, Серый. Барин, он же отмороженный на оба полушария.

– Зуб даю! – утверждение должно было прозвучать решительно, а вышло чуть ли не мяуканье котенка. Нечто тоненькое, жалобное. Мол, не трогайте меня. А этого Барин ой как не любит. Надо что-то делать!

– Смотрите.

Серый окинул взглядом мусорные просторы. Под ногами валялась бутылка из-под шампанского без горлышка. Рядом на старой газете остался четкий отпечаток милицейского ботинка. Значит, на этом месте патрульный и поскользнулся. Ну чего тебе стоило не в забор вмазаться, а башкой в стену? Не стоял бы он тут. Не потел.

Бутылка с отбитым горлышком полетела в нарисованную дверь и… отлетев от досок, с грохотом стукнулась о стенку мусорного бака. Оттуда вылетел перепуганный котяра и как спринтер перемахнул через забор. Мысленно Серый метнулся вслед за ним на волю. Все проводили кота взглядами. Кто-то хихикнул.

Хлопнула оконная створка. Сверху выматерились со вкусом. Рявкнули что-то насчет тех, кто шляется.

– Боря, пасть закрой, – крикнул вверх Андрей, и голос сразу пропал. Барина в районе знали и боялись до судорог. – Ну и? – последнее относилось к Серому, и начинающий вор вздрогнул, щеки покрыла болезненная краснота. Каждое мгновение казалось ему вечностью. Вот забыли про него, наблюдая за котенком, вот отвлеклись на психованного прапора, любящего строить всех по чем зря… Сейчас бы еще зашел кто в подворотню – еще бы минутка лишняя у него оказалась. А еще лучше зашли бы Марат с Игорьком. Как бы он им обрадовался! Помочь бы не помогли, но, может, хоть на помощь позвали бы… Нет же. Забыли про друга, экзамен пошли сдавать. Студенты… От обиды на друзей он чуть слезу не пустил, но вместо этого повторил потерянно, чувствуя, что земля под ногами вот-вот разверзнется:

– Зуб даю…

– А в зуб? – не выдержал Степка, стоящий за спиной Андрея. Предвкушая скорую расправу, он потирал кулаки. Демонстративно покрутил плечами, хрустнул шеей. Разминается бык долбанный. Ростом всего сантиметров на десять выше Сергея, а кажется, гора стоит – железо качает парень, за фигурой следит. «Не то, что ты…» – некстати пришла мысль. Если он в зуб даст – голова с плеч.

– Слышишь, что братва говорит? – Барин, кажется, и не злился. Голос ледяно-равнодушный. Но Серый на всю жизнь запомнил, как так же равнодушно произнес что-то Андрей – и Бахруша уже на пере у него висит. А Барин хладнокровно так перо в кишках проворачивает и договаривает фразу. И ведь не разозлил его пацан. Тон не понравился Барину.

– Я докажу, – Сергей тоже непроизвольно начал сжимать и разжимать пальцы, словно и он к драке готовился. Хотя против «дружбанов» он как мышка против давильного пресса.

– Молодец, так бы сразу… – Андрей сделал знак Степану.

– Нет! – взвыл Сергей, догадавшись, что с ним проделают. – Нет, нет, нет!

Степка шагнул вперед. Схватив Серого за шиворот, он размахнулся и со всех сил запустил его в корявый рисунок. Навстречу стремительно понеслись испачканные мелом доски. В последний момент Серый даже заусенцы на них разглядел…

– Не… – крик как ножом обрезало.

– Ну, ни фига себе, – разнеслось по переулку.

У Барина на секунду в лице мелькнуло недоумение. Но лишь на секунду. Банда еще недоумевала, а в мозгу главаря уже прокручивались всевозможные комбинации, как использовать такую штуку с пользой для группировки. Он кивнул и улыбнулся.

– Идеальное место, – еле слышно прошелестел он.

– Куда он делся? – пробормотал Степан, растерянно рассматривая собственную ладонь.

– А тебе не всё равно? – Андрей первым делом вспомнил самого большого должника. Его изуродованные уколами руки, которые никогда не смогут отработать долг – слишком большой наркоманский стаж. Его надо бы первым отправить в «задверье», чтобы другие боялись. Это ведь страшнее, чем закатать в асфальт. Страшнее, потому что непонятнее. Был чел – и нет чела… – Слышь, Козырь, – повернулся он к подельнику, – забей-ка на завтра здесь стрелку с Сашкой Невским. Сколько он мне задолжал? Ну да неважно. Забей стрелку, и другим должникам стукни, что мы тут с ним перетирать будем не по-детски. Чтобы когда он пропадет… Ну, ты меня понял.

Козырь, а за ним и все братки от души согласились. Всё поняли. Исполнят сей момент. Здорово Барин придумал. Как там, в законе: нет тела, нет дела? Кто же будет искать людей, которые чем-то насолили банде, за нарисованной дверью?

16 июня, ночь, ???

Влад то проваливался в сон, то просыпался и подолгу лежал, размышляя. Почему это произошло именно с ним?

Иногда ему казалось, что он просто притягивает несчастья. Пока не пошел в армию, жилось неплохо. И после дембеля несколько лет прошли мирно. Позже встретился с Жанной – потрясающе красивой девушкой. Высокая, стройная. Милое лицо в обрамлении иссиня-черных локонов. Женился, жили неплохо. Иногда она, конечно, закатывала истерики или куксилась без причины. Но всё же он и мысли не допускал, что ему нужна другая.

Скажем, у Бельского жена лучше готовила и никогда не устраивала сцен. Но она вечно появлялась в засаленном халате, с замученным лицом, словно на ней поле пахали десять лет без выходных. С Яной, женой друга Петьки, он с удовольствием обсуждал всё: от политики до новинок литературы. Но у этой интеллектуалки не находилось времени для забот домашних – то на симпозиуме, то на конференции. Петька еле успевал и работать, и за детьми смотреть. Нет, Влад всегда утверждал, что Жанна лучше всех. Никогда ей не изменял. А однажды пришел с дежурства – на столе записка: «Ухожу, целую. Жанна» От этого удара он приходил в себя года три. То заводил новые знакомства, то пытался встретиться со своей красавицей и уговорить вернуться. Размышлял: почему от беспутного Бельского, который вечно навеселе и вечно с новой зазнобой, жена не ушла, а от него ушла? Он ведь вроде весь такой положительный, прямо мечта, а не мужчина. Почти как в песне: «Чтоб не пил, не курил…»

Или учился в милицейской академии. Старался, из кожи лез. Что-то схватывал налету, что-то приходилось зубрить. Никогда не надеялся на удачу или на то, что можно заплатить за сессию. А результат? Те, кто не учился толком, окончили академию успешно, а его отчислили. Вроде как за неуспеваемость. От злости на весь мир он даже не попытался восстановиться.

А вчера? Вот сколько бы его сотоварищей догоняли эту шпану? Немногие. А он взялся исполнять гражданский долг, ерш твою меть. И вот, воришка там, а он здесь.

Влад выглянул из импровизированного шалаша – неба не разглядел из-за листвы, но всё равно показалось, что оно чуть побледнело. Может, просто так хочется?

Он попытался по старой привычке разработать план действий. «Представим, что уже посветлело. Что буду делать? Опять на камень кидаться? Глупо. Что тогда?» Он вспомнил сумасшедшее солнце. Неужели утром всё будет так же? Так мечтал убедиться, что это померещилось. Он выглянул из шалаша.

Заметил, что с поляны, где остался камень с дверью, медленно усиливаясь, лился пульсирующий свет. Послышался звук, будто камень начал глубоко и шумно дышать.

Владислав помчался на поляну. Сердце начала заливать радость пополам с облегчением: «Заработало!» Можно вернуться домой и забыть обо всем… Он подскочил вплотную к камню, но тот неожиданно полыхнул, и на Владислава кто-то упал. Тут же тишина и темень опрокинулись на лес.

В зеленоватом свете местной луны, Влад разглядел, что перед ним копошится воришка, с которого началась эта история. Пацан, не обращая никакого внимания на Владислава, удивленно крутил головой. На лице двумя пятаками выделялись округлившиеся глаза.

– Ну, вот ты мне все-таки и попался! – от избытка чувств Влад мазанул ворюгу ладонью по щеке. Тот машинально уклонился. Его взгляд пьяно поблуждал по сторонам, пока не сфокусировался на стоящем перед ним человеке. Секунд десять он рассматривал его протрезвевшим взглядом, а потом рванулся из «ласковых» объятий патрульного и помчался.

Метров через десять точно на невидимую стену наткнулся. Тяжело дыша, оглянулся на мента. Тот с усмешкой наблюдал за ним, скрестив руки на груди.

– Что ж не бежишь? Давай, вперед!

– А-а-а-а… Эта-а-а… – Серый рассеяно водил руками, пытаясь сформулировать растерянность. Влад чувствовал, как собственное отчаяние уходит, как вода в песок. Испуг парня подбодрил, привел в чувство. Может, правильно Жанна определила, что у него «комплекс спасателя»? Чувствует себя хорошо, только когда надо кого-то защищать, вытаскивать из переделки.

– А это, пацан, темный лес, – объяснил Владислав, – где мы оказались по твоей вине.

Парнишка осмысливал слова пэпээсника.

– А луна… – чуть не плача, проронил Серый.

Влад перевел взгляд вверх и впервые разглядел ночное светило. Там, где он отстроил себе шалашик, царила сплошная темень от переплетенных ветвей деревьев. А на полянку к камню выскочил – недосуг было посмотреть. Луна и вправду была на загляденье. Мало того, что зеленая, так еще и в черных пятнах, похожих на леопардовые.

– Мы где? – озадаченно прошептал Серый.

– Хотел бы я знать, – хмыкнул мент.

Он выпрямился, развернул плечи. Парнишка, наоборот, подавленно съежился. Потом у него, очевидно, появилась идея – это чувствовалось по изменившемуся дыханию. Менту показалось, что он видит, как эта мысль по извилинам бегает. Наконец Сергей выдал:

– Если сюда есть вход, то должен быть и выход! – глаза его блеснули от радости, что он такой умный.

– Мудро, Юля! – усмехнулся Влад. – А вот он, выход. Прямо за спиной у меня, – Владислав отступил в сторону, показал огромный камень.

– Вау! – выдохнул парнишка и поплелся обратно. Подошел к камню, как и Владислав до этого, тщательно ощупал высеченную дверь. Но кидаться на нее не стал, промолвил многозначительно. – Здесь выхода нет!

– Да ты что? – деланно изумился мент. – Хорошо, что сказал, а то бы я не догадался. Думаешь, я тут в засаде сидел, тебя караулил?

Серый облокотился на камень.

– А кто тебя знает? – он сообразил, что находятся они за много километров от официальной власти, и от этого начал наглеть. – Я, между прочим, первый раз такого настырного встречаю. Другие метров двадцать пробегут – и сдохли. А ты как марафонец – чешешь и чешешь, чешешь и чешешь. И кстати, – Серый назидательно выставил палец перед его носом. – Это из-за тебя мы сюда попали. Я здесь ни при чем. Если бы ты не бежал…

Мент сделал один небольшой шажок. После второй. Внезапно он схватил парня, сжал покрепче вырывающегося воришку. Потом нажал на болевую точку на шее и процедил.

– Ты чё борзеешь, пацан?

Серого перекосило. Он охнул и застонал просительно:

– Дяденька, я больше не буду! Дяденька, простите, пожалуйста! Дяденька, я ж еще молодой, глупый… я ж не буду больше!

Мент несколько ослабил хватку, но когда тот попытался вырваться, схватил его за плечо и прижал к камню. Найдя теперь точку на плече, он произнес:

– Мое терпение на исходе, пацан. Ты, может, еще не понял, что произошло, так я тебе поясню. Мы где-то у черта на куличках. Попали сюда непонятно как. Сможем ли выбраться – неизвестно. Так вот пока не выбрались – старший я. А ты ведешь себя тихо. Всё ясно?

Серый опять распахнул глаза.

– Разрешите обратиться? – наигранно робким шепотом спросил он.

Владислав убрал ладонь с плеча и ухмыльнулся:

– Разрешаю.

– А почему именно ты старший?

Влад внезапно разозлился. Безвыходное положение, куда он угодил, отчаяние, преследовавшее его последние несколько часов, боль от синяков – всё это рванулось бурным всплеском. Быстро достав пистолет, он приставил дуло к виску воришки:

– Вопросы есть? – машинально все-таки проверил, где стоит предохранитель, а то еще скользнет палец на курок.

– Нет, – проблеял Сергей. Подождал, пока пистолет через долгую минуту не вернется обратно в кобуру. – Ну, ты психованный! Я даже анекдот сразу вспомнил, – быстрый взгляд на тяжело дышащего Влада, на кобуру. – Рассказать? – не дождавшись ответа, продолжил. – Слушай. Точно про тебя. Один ме… бандит, то есть… говорит: «У меня есть пушка и есть справка. Вопросы есть?» Какие могут быть вопросы, когда пушка и справка… – осекся, почувствовал, что Влад опять на взводе. Отпрянул от камня, вытянулся в струнку. – Всё ясно, гражданин начальник. Вопросов нет, гражданин начальник. Разрешите выполнять?

– Вольно, пацан, – сморщился мент. – Я не такой придурочный, как тебе кажется. Но хамства не потерплю, – Серый глянул на него искоса. Мент всмотрелся в чуть посеревшее перед рассветом небо. – У тебя, кстати, мобильника нет?

– Есть.

– Попробуй, может, работает.

Серый не глядя на номер, нажал вызов и приложил трубку к уху, затем счастливо заявил:

– Не-а, только т-у-у-у делает. Так у тебя ж рация должна быть!

– Не работает.

– А мобильник должен работать?

– Хватит паясничать! Я проверить хотел, может, рация повреждена.

– Молчу-молчу, – Серый поднял руки вверх.

– Вот и молчи. Давай топай в лес к моему шалашу.

– Неохота спать. Я только с постели встал.

– А кто тебе спать предлагал? Топай, говорю, – Влад еще раз окинул взглядом темные деревья. – Обсудим, что дальше делать будем.

– Об-су-дим? – недоверчиво переспросил Серый.

– И-мен-но! – кивнул Владислав.

– А-ха! – брови вора подпрыгнули. – Ну, пойдем. Обсудим.

Мент показал ему направо от камня. Серый шагнул вперед и тут же споткнулся о поваленный ствол, полетел, вперед, царапая лицо ветками, а в спину голос:

– Осторожней, там бревно!

Серый опустился на потрескавшийся ствол, потер сначала коленки, после этого лицо. Вслед за этим выдавил:

– У меня нет слов! Ты что не мог шалаш рядом с камнем сделать?

– Ладно, не умничай. Шалаш сразу за бревном.

Владислав сел рядом с воришкой. Сергей прищурился и с трудом разглядел перед собой груду веток. Вероятно, это и был шалаш – под ветками можно было лишь лечь. Причем одному.

– Сильно не старался, – заметив, куда он смотрит, начал оправдываться мент, – надеялся, что выберусь.

– Да ничё, – утешил его вор. – Я бы и так не смог. Только вот не понял, зачем ты его строил? Не холодно вроде. Даже жарко, несмотря на ночь!

Он оттопырил низ черной футболки с еле просматривающимся в темноте рисунком черепа и помахал ею. Дальше задрал вверх, сделав из футболки топик.

– А вдруг дождь? – у Владислава, несмотря на жару, на форменной рубашке расстегнута лишь верхняя пуговица, да рукава по-летнему завернуты вверх.

Серый опять глянул искоса:

– А вдруг метель? – Владислав заледенел, и он тут же добавил. – Не парься. Это была шутка. Как мне тебя называть-то?

– Владислав.

– Дядя Владислав или…?

– Просто Владислав. А ты…?

– Серый, – он подал ладонь, мент бросил на нее такой взгляд, что Серый спрятал руки за спину, но продолжил невозмутимо, будто ничего не произошло. – Сергей, значит. Ну, давай обсуждать.

Мент не торопился. Глядел куда-то в лес – обдумывал всё, что произошло. Где-то в ветвях заухала птица. Сергей невольно вздрогнул.

– Сова, что ли?

Ответа не удостоился, прислушался дальше к ночным звукам. Чем больше слушал, тем больше накатывал ужас. Лес подкрадывался со всех сторон: слева что-то прошуршало в траве, впереди застрекотало и тут же смолкло, словно сигнал подали. Откуда-то издалека прозвучало пронзительное мяуканье – отзыв. Сергей обхватил себя и сжался в комок. Хорошо у Влада пистолет есть… И кто-то еще считает, что ночью на кладбище страшно. Они бы в лесу побывали!

Раздалось покашливание – Влад прочистил горло и ввел воришку в курс дела.

– Я тут посмотрел немного кругом, пока ветки собирал… – голос совершенно спокойный и невозмутимый. Он что не слышит, что кругом творится? Но от уверенности Владислава и у него душа начала успокаиваться. Оказывается, как это хорошо, когда в страшной темноте рядом с тобой находится страж порядка с заряженной волыной. Раньше бы кто сказал – высмеял бы. Серый зубами стучать перестал, слушая мента. – Следов людей я в лесу не нашел. Но есть тропинка. Значит, живой кто-нибудь должен быть всё же. Но не знаю, стоит ли искать этих живых.

– А что так?

– Ты луну видел? Впечатлился? – Сергей сделал было вид, что «подумаешь, луна!», но тут в небе опять ухнуло, и он съежился. – Вот-вот, – Влад перевел его движение по-своему. – А я еще и солнце видел. Оно здесь по спирали ходит. Где мы с тобой после этого? – Сергей потерял дар речи от таких известий, и Влад продолжил. – Не знаешь, что сказать? Вот и я думаю, что от камня уходить нельзя. Вдруг заработает.

– Долго тут всё равно не просидим, – Сергей впервые откликнулся нормальным голосом без ерничанья. – С голоду помрем.

– В лесу летом умереть с голоду трудно. Много кореньев и ягод. Главное всё подряд в рот не совать – а то умрешь от отравления. А вот если мы аборигенов найдем, тогда и нас запросто съесть могут.

– А кто его знает, что хуже: когда тебя убьют или когда от корешка кого-нибудь загнешься, – в голосе воришки прозвучала бесконечная тоска.

Патрульный же сохранял невозмутимость.

– Наверно, ты прав. Выбор у нас не богат. Итак, предлагаю. Первое: попытаемся разведать, что тут творится вокруг и есть ли жилье. Второе: попробуем раздобыть еды, хотя бы на первое время. Третье: будем ждать у камня, когда-то же дверь должна открыться. Четвертое: если местные будут хоть сколько-то на нас похожи, попробуем выяснить, где мы и можно ли вернуться обратно. Всё.

– Круто! – восхитился Серый. – Это как называется? Мозговой штурм?

– Это называется план действий, баран.

– Ну, да, – тут же согласился вор. – Про мозги я загнул. Мозги тут ни при чем, – тут же схлопотал звонкий подзатыльник и обиженно заскулил. – Да что ты всё дерешься, психованный? Уже слова вымолвить нельзя. Что я сказал-то?

– Просто заткнись, – Влад перевел взгляд на небо. «Скоро уже рассвет что ли?» – невольно поторопил он.

– Страшно, правда? – Сергей проследил за его взглядом.

– Что страшно? – удивился Влад.

– Ну, слышишь, что вокруг творится? Как будто весь лес на нас наступает…

– Ты о чем? – сказано таким тоном, что Сергею стыдно стало. – Обычный ночной лес. Если бы не луна зеленая, не о чем было бы беспокоиться.

Повисла тишина. Влад пытался решить для себя: хорошо, что они с этим Серым вместе оказались или плохо? С одной стороны, человеческое лицо. С другой стороны, не совсем человеческое. По старой ментовской закалке криминал он за людей не считал. Иногда за столом в кругу друзей мог ввернуть что-то вроде «Я бы их всех расстреливал, как при Сталине…» Но это когда рюмашку пропустит, что случалось редко. А по трезвому понимал, что бандит бандиту рознь. Узнать бы, что это за фрукт. Можно ли к нему спиной повернуться. Как бы выяснить поаккуратнее?

– Значит, решено: как просветлеет немного – сразу на разведку.

– А чё так рано-то? – сразу заныл Серый. Влад скривился: «Кочевряжится, словно мама его в школу будит. Что за напарник из такого?»

– Чем раньше начнем, тем лучше. Нам надо вернуться в восемь пятьдесят два вечера по моим часам. Я как раз в это время сюда попал. Может, тогда и включится опять эта штука…

– А я когда попал?

– В восемь пятнадцать.

– Утра? Ну да, точно! – Серый хлопнул себя ладонью по лбу. – А здесь ночь, надо же…

Пэпээсник сморщился: «Вот бестолочь на мою голову!»

– У меня такое ощущение, что я с глухим разговариваю. Ты мозги-то включай. Мы ведь в каком-то другом мире. У тебя голова не болит?

– Да как же не болит, когда ты два раза по ней съездил!

– Тебе полезно. Может, мозги на место встанут. У меня, кстати, тоже голова раскалывается.

– Так может, ты еще в детстве головкой…? Ну что ты всё время дерешься?! – Сергей завопил оскорбленно, хотя на этот раз ускользнул от карающей длани. – Слушай, а вдруг тут воздух не предназначен для нас? Вдруг мы медленно умираем?

– Вот и я о том же. Да что гадать? Скоро узнаем. Часы переводить пока не буду, чтобы знать, к какому времени вернуться. А вот ты на мобиле поставь примерно 4 утра.

– Щас, – Сергей охотно подчинился, но мент не сводил с него глаз до тех пор, пока тот не выполнил требуемое.

После этого Влад еще проверил, всё ли правильно сделал Серый, и тогда успокоился. Он отодвинулся от Сергея по бревну и прислонился к дереву.

– Ты вот мне расскажи, пока ждем, как ты до такой жизни докатился, что воровать стал?

Сергей спустился с бревна на землю, чтобы тоже дать отдых спине.

– Правда, хочешь знать?

– Конечно.

– Понимаешь, – Серый тяжело вздохнул. – У меня ведь родители наркоманы. Ну, вернее, сначала были алкоголиками и ворами, а потом и наркотой стали баловаться. Мама естественно на панели. Я целый день один, никому не нужный.

– Так… – раздраженно прервал его Влад. – А теперь еще раз и без балды. Станешь деньги собирать на вокзале, тогда и будешь байки рассказывать старушкам-одуванчикам. А на моих ушах лапша не задерживается. Давай, еще одна попытка.

Пауза. Сергей обдумывал услышанное.

– Если честно, меня воспитывала бабушка. Отца не было, а мама…

– Ты опять???

– Слушай, я правду говорю! – взвился вор.

– Так, всё. Правды не надо, – Влад отвернулся, зубы скрипнули. И как с таким можно идти куда-то?

Сергей тоже сел спиной к патрульному и засопел. Но долго не выдержал и продолжил возмущенно.

– Да я тебе больше вообще никогда правду не скажу. Не верит он мне! Ну, конечно, если вор, значит, всегда врет. Значит, в принципе быть не может, что его бабулька воспитывала. Воры, они же сплошь из хороших семей.

– Другие, может, и не из хороших, а вот ты… И насчет того, что ваша братва всегда врет, разве не правда?

– Влад! – Сергей застонал. – Ну, можно подумать, в милиции все всегда правду говорят!

– Заткнись! – грубо прервал его Влад, не зная, что сказать на этот аргумент. – Уж мобилы мы точно не воруем.

– Спорное утверждение. А мы вообще о телефонах говорили?

– И о них тоже. Если на то пошло, в бандах одна шваль, а в милиции…

– Влад! – на этот раз взвыл Серый. – Ты чё меня доконать решил? Дома мать, в школе учителя, в универе декан. Теперь ты еще?

– Ага! И мать сразу появилась?

– А я не говорил, что ее у меня нет!

– Ну-ну…

Они зло сверлили друг на друга взглядами. Серый не выдержал первым, отвернулся, но и оставить последнее слово за ментом тоже не мог.

– Ты чего меня воспитывать-то взялся? – надул губы парень. – Ты о чем в детстве мечтал? Добился? Тебя что впереди ждет? Вот и неясно, зачем таким правильным быть. Уж такой жизни как у тебя я точно не хочу!

– Что? Денег мало получаю?

– А много, что ли?

– Деньги-то тут причем?

– Не в деньгах счастье! А в их количестве… Давно известная истина. Больше не надо, я тебя умоляю. А то убегу в лес и можешь стрелять мне в спину! Лучше анекдот расскажи, чтобы быстрее время прошло, – Влад угрюмо сверлил его взглядом. – Или я расскажу. Останавливает как-то мент…

– Еще подзатыльник хочешь? – с угрозой поинтересовался Влад.

– Не надо! Тогда про мышь. Представляешь, в прошлом веке впервые привозят в Англию слона. А он из зоопарка сбежал. И вот в полицию звонит испуганный джентльмен: «Сэр, у меня в саду гигантская серая мышь. Она рвет хвостом капусту». «Да? И что она потом с ней делает?» – интересуется полицейский. «Сэр, вы не поверите, она ее…» – Сергей подождал смех Влада. Не дождался и продолжил. – А вот еще один… Ползет мышь по краю пропасти и пищит тоненько: «Пи-пи-пи…» Поскользнулась и басом: «По-мо-ги-те!»

Выяснилось, что запас анекдотов у Сергея неисчерпаемый. Владислав слушал его напряженно. Но постепенно незаметно для себя расслабился. И даже рассмеялся пару раз. Сергей сначала рассказывал насторожено. В любой момент готовый уворачиваться от рукоприкладства. Но затем увлекся, начал рассказывать с выражением, с интонациями, как настоящий актер. Потом голос его начал угасать, становиться монотонным. «Засыпает, наверно», – предположил Влад и зевнул. Небо посветлело немного. Под монотонный голос Сергея Влада невыносимо клонило в сон. Он еще несколько раз зевнул и не заметил, как провалился в темноту.

Сергей рассказывал анекдоты, а сам соображал. То, что они в другом мире, – понятно. Хотя не очень понятно, как именно они сюда переместились. Хотя вот недавно он документальный фильм смотрел, там дяди ученые на полном серьезе втолковывали, что вот еще чуть-чуть и на каждой улице будет такой тоннель между мирами. Шагнешь – и сразу на Альдебаране окажешься. Он еще тогда Игорьку рассказал, долго над ним прикалывался. Тот с пеной у рта доказывал, что это не обман, а истинная правда, да и аминь. Вот ужо он над Кротом поизголялся. Чуть до припадка бедного не довел. А ведь получается, прав был умник. Так что же выходит, какой-то гад-ученый сделал тоннель и оставил нараспашку? Вряд ли. Все же имя себе сделать хотят. А если он отсюда что-нибудь ценное таскает? На имени-то много не заработаешь. Что ж, в таком случае Владик прав. Надо ждать. Кто-то обязательно появится. Но вот ждать с этим психованным ментом… Серый заткнулся на полуслове. «Во, блин, Юлий Цезарь. Так замечтался, что забыл, какой анекдот рассказывал. Ах, да! Кажется, мент паузы и не заметил. А что если, когда он уснет, вытащить у него пистолет? Так спокойней будет. Чтобы пистолетом зазря не размахивал. Надо срочно помочь ему уснуть», – уж он знал эту маленькую хитрость: если в ночном разговоре только слушаешь – в сон клонит невыносимо. Итак, начинаем…

Серый сделал над собой усилие и стал рассказывать анекдоты нарочито медленно и монотонно, словно засыпал. Мельком поглядывал на Влада. Тот несколько раз зевнул. Веки моргали всё медленней и медленней. Наконец совсем закрылись. Серый продолжал рассказывать, чтобы уж наверняка. Потом закрыл рот, посидел немного. Посчитал про себя до шестидесяти. Небо уже заметно посветлело. Дальше ждать некуда. Он с величайшими предосторожностями подобрался к менту…

Влад очнулся от смутной угрозы. Вскочил, одновременно вскидывая одну руку для защиты, а другой выхватывая пистолет. Спросонья не сразу вспомнил, где он. Немного погодя разглядел побледневшего Сергея.

– Во дерганый! – с дрожью в голосе произнес он. – Я чуть язык от неожиданности не проглотил.

– А нечего меня трогать. Скажи спасибо, что не выстрелил вслепую. Хотел пистолет взять?

– Хотел тебя рассмотреть! – выразительно тараща глаза, пропел Серый. – Когда прибыл-то, темно было. А когда убегал, не до того было. Только и заметил, что большой как… слон.

– Теперь разглядел? – Влад положил пистолет обратно в кобуру. Скривился. Вчерашние синяки набрались сил и теперь заявляли о себе в полный голос. Можно поклясться, что под рубашкой он весь покрыт сине-багровыми пятнами.

– Не успел! – Сергей нагло его рассматривал. Взгляд скользнул от высоких ботинок к маленьким звездочкам лейтенанта на погонах и остановился на лице. Спустя время он прокомментировал наблюдения, словно составляя протокол. – Высокий, крепкого телосложения. Волосы темные, коротко острижены. Глаза черные, пронзительные. На вид тридцать два. Черты лица резкие, – он умолк на мгновение. Влад сцепил зубы, ожидая какой-нибудь гадости. – Словно Буратино забыли ошкурить.

Надо бы разозлиться, но в точку Сергей попал. Ему и самому казалось иногда, что его топором рубили.

– Ладно, хрупкий мальчик, неясно молодого возраста, – сделал строгое лицо Влад. – Хватит на меня глазенки выпучивать. На меня твое обаяние не действует, хоть и тянет порой по радио объявить: «Потерялся мальчик…» Вперед на подвиги. Где-то там была тропинка, – в животе у мента выразительно заурчало.

– Может, нам в лесу что-нибудь поесть поискать? – изучающее оглянулся вокруг себя Серый.

– А ты в деревне родился?

– Нет. А что?

– Тогда сам и ешь. А я посмотрю, что с тобой через два часа будет. Я вчера одну ягодку опробовал – пока жив. По всем правилам надо теперь еще одну съесть и тогда через восемь часов мы точно будем знать, что это настоящий боярышник, – мент сорвал красную ягоду и проглотил, почти не разжевывая.

Сергей проводил ее в последний путь тоскливым взглядом. Потом пронудил огорченно:

– Ты прав. Не стоит рисковать. Представляешь, сколько потеряет человечество, если меня не станет.

– Представляю, – многозначительно буркнул патрульный.

Подобрал сделанное вчера оружие: копья и сучковатую палку, повел Серого куда-то через заросли травы. Обошли муравейник, наткнулись на кусты мелкой сизо-черной ягоды.

– Это случайно не ирга? – оживился Серый.

– Ешь, ешь, – равнодушно предложил мент. – Посмотрим, как без тебя человечество… Глядишь, какой-нибудь скачок в развитии получится.

Через минуту они выбрались на тропинку. Сергей оглядел ее и присвистнул:

– Это по ней ты живых искать хочешь?

– Да.

– По ней же лет десять никто не ходил! Если только животные…

– У тебя есть другие предложения?

– Молчу-молчу.

– Иди вперед.

– А чё я?

– За спиной тебя не оставлю. А рядом идти – тропинка слишком узкая. Так что давай.

– Ну, ладно, ладно. Только пистолет убери, – Сергей потоптался на месте, ссутулился, руки заложил за спину, как приговоренный к расстрелу.

– Брось придуряться, – одернул его мент. – Возьми, – подал ему самодельное деревянное оружие. – Плохонькая, но всё же защита.

– Круто! – Сергей уставился сначала на копье, затем на «палицу».

– Иди уже! – Влад развернул его лицом к тропинке и толкнул в плечо.

Сергей пошел вперед уверенней. Сначала размахивал палками на манер меча. Через мгновение глянул на небо.

– Слышь, – бросил он за спину. – Прикол помню, читал. Что делать, если заблудился? Сориентируйся по небу. Если небо обложено тучами – значит, скоро утро. Если обложено асфальтом – значит, небо в другой стороне. Если небо белое – возможно, ты уже дома. Если кафельное – в вытрезвителе. Если до неба рукой подать и оно деревянное – очень плохая примета.

– Остроумно, – Влад мельком взглянул на солнце. – На самом деле в лесу людей по звукам ищут. Но это если бы мы где-нибудь за Волгой заблудились.

– В городе по звукам тоже можно! – оживился Сергей. – Инструкция такова: прислушайся к звукам и шорохам. Если вокруг чирикают мобильники – это крупный цивилизованный город. Если чирикают прохожие – это Китай, Вьетнам, Корея или Япония, – чуть обернулся – оценил Влад шутку или нет. – А еще можно по деньгам определить, где ты. Вернее по бровям продавцов можно определить расстояние до дома: покажи им любую денежную купюру – чем выше брови, тем дальше родина. Здорово, правда?

– Хватит щебетать, – оборвал его Влад. – Я анекдоты не люблю. Они отвлекают от главного.

– От главного – это от чего? – Серый обрадовался, что вообще пэпээсник хоть как-то откликнулся.

– От исполнения долга!

– Ого! Это круто, – согласился парень. После этого повел плечами. – Как ты только живешь? Неужели не скучно? Всё у тебя продуманно. Всё понятно. На все вопросы ответы знаешь. Спросишь у такого: что есть истина? А он не промолчит, как умный человек. Он лекцию на полчаса: истина это тра-та-та и тра-та-та… Ты всю жизнь так прожил?

– Да уж не старушек грабил! – не выдержал Влад.

– Я тоже старушек не грабил, – обиделся Серый. – Думаешь, я совсем отморозок? Так пару ноутбуков у теток в иномарках да телефоны у них же. Они, конечно, тоже почти старухи – лет по сорок с гаком будет. Но не пенсионерки же! – они дошли до развилки. Сергей повертел головой из стороны в сторону. – Налево пойдешь, в вендиспансер попадешь. А направо – лишишься права на прочтение любимой книги. Ну, куда дальше, ваше генеральское величество?

– А вот куда глаза твои бесстыжие смотрят, туда точно не пойдем. Давай, на-пра-во. Шире шаг, – Влад бодренько зашагал за ним: – Быстрее. Сейчас на пятки наступлю.

– Не могу я быстрее, – уныло оговаривался Серый. – Осень кусать хотеца, – прошепелявил он.

– Я дольше не ел. Топай быстрее, тогда быстрее поедим.

– Не факт! И вообще, я себя чувствую, как конвоируемый. Давай местами иногда меняться.

– Может, и пистолет тебе дать? – Владислав наступил-таки ему на пятку.

Серый отпрыгнул и прибавил ход.

– Я не против, но ты ж жадный, – посетовал он. – Ты вот скажи честно, за что на меня взъелся? Нет, ну правда? Ты ж не захотел вчера выслушать, а у меня дома бабушка при смерти. И сестренка пяти лет на мне. Мать-то за нами не смотрит давно, отца вообще не знал. Я вот мобилу не украду – они голодные сидят, – Серый оглянулся. Встретил ехидный взгляд мента и съежился.

– Ты эту лабуду своему адвокату расскажешь, Юля.

– Какая я тебе Юля? – обиделся Сергей.

– Вот такая: сирота беззащитная, на трассе стоящая. Шире шаг!

Так они шли около часа. Серый всё бубнил что-то. Владислав сначала слушал. После перестал. Размышлял: «Если не найдем никого, что тогда? Возвращаться обратно или идти дальше?» Внезапно осознал, что голос вора звучит всё жалобнее и жалобнее. Наконец Сергей повернулся лицом к Владиславу.

– Ты чё не слышишь, что ли? Не пойду никуда! Не могу больше. Мало того, что ноги болят. Так еще и от этого за спиной, как от столба слова не дождешься. Я хочу пить и жрать.

Мент поморщился, проворчал:

– Вчера я ручеек нашел. Если слух мне не изменяет, сейчас он течет там, – он показал влево от тропинки. – Сейчас поищем, – пожевал губы. – И опять же грибок какой-нибудь предложить могу. Может, заткнешься навсегда или хотя бы надолго. Давай вон в ту сторону с тропы двигай.

– А чё сразу я?

– Так это же ты пить хочешь! Вот и иди.

– Да там, может, змеи водятся. Не хочу я в лес, – Сергей покорно шел, куда показывали, но продолжал огрызаться, чтобы патрульный не расслаблялся, командуя. Вор всё оглядывался и бурчал. – И вода здесь наверняка без хлорки. Я отравлюсь, чесслово! – он резко застыл, открыв рот.

Влад от неожиданности наткнулся на него. В груди тупо отозвались болью синяки.

– Что встал? – язвительно полюбопытствовал он.

– Ты только, Владик, не дергайся, – широко улыбнулся Серый, сквозь зубы цедя слова. – За нами кто-то наблюдает.

– Где? – мент тоже раздвинул губы в улыбке, но не шелохнулся, как настоящий профи.

– У тебя за спиной. Только чуть правее. Я теперь не вижу, но когда оглянулся – точно голова чья-то была. Ребенок, вроде бы. Ты смотри, не напугай его.

– А что же мне делать, интересно? Ручей идти искать? Если я его не спугну, мы на людей не выйдем.

– Ну, смотри сам.

Владислав почесал затылок, вслед за этим словно невзначай повернулся:

– Тропу не потеряем? – нарочито громко полюбопытствовал он. Цепким взглядом окинул то место, куда указал Сергей. Заметил, что трава там шевелится, словно кто-то закрылся ею. Внезапно рванул с места.

Тут же из-за дерева выскочил мальчишка и понесся во всю прыть, лишь пятки коричневые засверкали.

– Сто… – заорал мент и закашлялся. То ли мошка залетела, то ли еще что. Но кашляй, не кашляй – ребенка поймать жизненно необходимо. Отплевываясь и громко кашляя, мент продолжил погоню. Ребенок на сипения не оглянулся. Мчался во всю прыть, словно за ним не добрый дядя милиционер гнался, а как минимум собака Баскервилей.

Было в этом малыше что-то необычное. Ноги, что ли, волосатые слишком для ребенка. Да и одежда какая-то… Но сосредотачиваться на странностях Владислав не стал. Поймает мальца – тогда разберется. «Что за жизнь у меня такая? – зло рассуждал Владислав, отхаркиваясь и прибавляя скорость. – Все от меня бегают: жена, воры, дети…», – перескочил через поваленное дерево. «А пацан-то прям спринтер!» – изумился он, оценив, что расстояние намного не сократилось.

Неожиданно позади послышался вскрик. Дальше Серый взвыл жалобно, словно щенку на лапу наступили, да так и затянул на одной ноте.

«Что за напарник! Вечно он придуривается… Ничего, мальца схвачу… А там подзатыльник у меня не залежится».

Владислав еще поднажал, вытянул руку, чтобы схватить малыша за жилетку, но тот, как заяц свернул в сторону, и ловко подставил ему подножку. Патрульный по инерции полетел вперед, чуть не носом вспахав землю. Все синяки заныли на разные лады.

Он дернулся вскочить и остановился, увидев перед носом потертые кожаные сапоги. Это было так неожиданно, что весь запал сразу исчез. Но самое страшное было не это. Позади сапог из стороны в сторону бил по кустам и траве огромный синеватый хвост ящерицы.

Влад обессилено стукнул лбом в землю, и простонал:

– Блин!

Раныд. Поединок сильных. Первая битва.

Мар-ди бросил Зар. На этот раз бриллианты не поднялись в воздух, а закрутились на плоскости, щедро разбрызгивая радугу. По застывшим белым и черным лицам заскакали цветные всполохи. Несколько зайчиков ударили его по глазам, так что наверняка лицо у него стало таким же разноцветным, как и у его рыцарей. Наверно, он похож на клоуна. Хорошо, что Ланселот его не видит. Хорошо прежде всего потому, что Управитель не сможет запомнить, как он выглядит и отомстить. С другой стороны, и он никогда не узнает противника. Может, судьба сведет их в одном мире, но они пройдут мимо, как незнакомцы. А Мар-ди хотелось бы знать врага в лицо.

Отчасти он и на Раныде оказался именно поэтому: много лет никто не может узнать, каков собой Управитель-Ланселот и где он находится. Задумывая Раныд, Ареопагит тайно надеется вычислить Ланселота, пока он в игре. Даже если это будет единственной удачей диригенса – это очень много. Но Мар-ди надеялся на большее. Он надеялся освободить Флелан, мир, который долгие века был погружен во тьму, потому что его Хозяин сопротивлялся просветлению. Он закрыл все двери. Запер засовы. И самую маленькую щелочку законопатил так, чтобы ни один луч света не мог проникнуть туда. Теперь же с каждым шагом, с каждым броском зара, храм Света будет отвоевывать клочок за клочком земли в этом мире. Диригенс не знал, как всё происходящее здесь, в пространстве Раныда, влияет на материальный мир. Но каждый ход имел значение и должен быть тщательно продуман. Каждая выигранная битва – это еще один минарс во Флелане. Первым должен войти его ученик – Арис. Мар-ди просил за него – очень способный мальчик…

Правила Раныда просты. Пятнадцать рыцарей по очереди движутся вокруг поля. Каждый проходит столько ниш, сколько ему дал Зар. Перемещаешь вперед свой отряд, при этом пытаешься помешать обойти поле противнику. Чьи рыцари первыми сделают круг и вернутся на прежнее место, тот и победит в битве. Кто выиграет три битвы – победит в поединке Раныд, и тогда мир врага принадлежит тебе, можешь делать с ним всё, что угодно. Но до этого так далеко… О том, чтобы выиграть поединок в три битвы можно только мечтать – слишком сильный противник. А пока Мар-ди с волнением следил за вращающимся Заром. Что он принесет на этот раз?

Тьма вокруг Зара сгустилась, бриллианты встали. Мар-ди вгляделся в верхнюю грань. Ду-бещ! Этот зар в битве мог быть удачей или провалом. Он старался надеяться на лучшее. Белый рыцарь, тот, что стоял первым, проскакал вокруг поля. Он уже завершил круг.

Ланселот раскрутил зар, и у диригенса появилось ощущение, что сердце сейчас остановится. Что же это такое? Он слишком плохо подготовился? Надо успокоиться. Умение владеть собой – залог успеха. Не смотреть на зар – смотреть на поле, на белого воина, завершившего круг. Как он спокоен и величав. Белая ладонь недвижимо лежит на загривке лошади. Мар-ди должен быть так же спокоен и величав. Ничто не поколеблет его дух.

Что там у противника?

У Ланселота зар выпал хуже некуда. Ики-бирь! Меньше быть не может. Его рыцарь, сделал всего три шага. С одной стороны, не сравнить с перемещением белого рыцаря. С другой – это выгодное положение, чтобы прикрывать передвижение черного отряда. При удачном раскладе рыцари Ланселота могли встать сплошным строем, так что белым не останется места, чтобы пройти через них. Стоит ли об этом переживать? Нет. Любой поступок как в реальной жизни, так и на Раныде, может стать трамплином для прыжка вверх или вниз. Всё решают Зар и твой интеллект. Всегда.

Мар-ди сосредоточился. Когда зар стремительно раскручивается, кровавые точки сливаются в сплошную полосу и бриллианты теряют свою привлекательность. Даже становятся темнее на миг, но вскоре они замедляются, дразнят, покачивая бедрами, не хуже гейш. Кажется, замерли, но нет, словно кто-то еще раз толкает их, переворачивая на следующее ребро. Вот теперь всё. Рубины всматриваются прямо в душу. Подмигивают черными глазами. Се-бай-ду. Неплохо. Очень неплохо. Зар невелик, но рыцарь занял ключевую позицию, обеспечивая выход остальным воинам. Его мы не будем трогать с места ни при каких обстоятельствах. Пусть уйдет последним.

Твой ход, Ланселот…

Черные рыцари будто не стремились победить. Они не рвались вперед, шаг за шагом занимали позиции недалеко от своего отряда. Еще два хода – и вот уже четыре рыцаря стоят плечом к плечу. Еще немного – и рыцари Мар-ди не смогут пройти сквозь их строй, даже если захотят. Может, это и есть тактика Ланселота? Многие считают, что добиться успеха можно, если будешь действовать с величайшей осторожностью. Если просчитаешь все варианты, подстрахуешься. Но ареопагит напутствовал Мар-ди: «Разумный риск предпочтительнее рискованных размышлений». Иногда надо поступать вопреки рассудку, идти вперед – и удача не успеет повернуться к тебе спиной.

Покой покинул диригенса – в нем разгорелся азарт. «Думаешь, удастся закрыть мне дорогу? Не выйдет! Я верю в победу, и победа отанется за мной. Вперед, Зар!» Бриллианты, смеясь радужными бликами, показали ему кровавые рубины. Джют-се. Неплохо. По крайней мере, один белый рыцарь сумел вклиниться в строй черных. Если выпадет хотя бы один Пендж…

Мороз пошел по коже, когда он рассмотрел зар Ланселота. Джют-се. Азарт исчез, оставив внутри сосущую пустоту. Этого не может быть! Он пытался успокоиться. «Ничего страшного. Пусть черный рыцарь занял место, закрывая путь моим воинам. У меня еще есть шанс. Может, благодаря следующему Зару противник будет вынужден убрать рыцаря. Всё будет хорошо». Мар-ди простер руки к Зару. «Пожалуйста, Пендж!» – взмолился он неведомо кому. Но Зар насмешливо уставился на него шестью точками. Джют се.

Пальцы дрожали, когда он отправлял всех трех белых воинов вперед, бросая последних девятерых совершенно без прикрытия. Теперь они могли застрять в доме, не сделав ни одного шага по полю…

16 июня, 7.04 по мобильнику Сергея

Влад вжался в землю, лихорадочно соображая, что теперь делать. Ведь нутром чувствовал, что местных надо обходить десятой дорогой. Боковым зрением заметил: слева появилась еще фигура. Быстро глянул – очень похож на человека, но одет по-старинному. Кажется, лук в руках. Удастся сбежать? Где наша не пропадала!

Завывания Серого становились всё ближе, пока не засвербили у него в правом ухе. Затем пацан заткнулся, издав приглушенный взвизг. Вероятно, затыкали его хорошей оплеухой. Впервые стало его жалко, забыл на мгновение, сколько сам ему отвесил. Приподнял голову. Рядом с кожаными сапогами возникли босые лапищи, покрытые темного цвета волосами, более похожими на свиную щетину. Лапищи были такими, что на них вряд ли налезли бы растоптанные кроссовки сорок пятого размера.

Ребенок, за которым с таким упоением гнался Владислав, – а именно ему принадлежали такие выдающиеся стопы, – загрохотал неожиданно рокочущим басом. «Хоббит! – сообразил Влад, когда в уме сложились кусочки мозаики: маленький рост, быстрый бег, голые волосатые ноги и необычные штанишки с жилеткой. – Точно хоббит. Как в фильме “Властелин колец”. Вылитый Сэм. Тот самый, что был слугой у Фродо».

Хоббит басил. Тот, что с хвостом, отзывался шипящим голосом. Представилось, как у чудища раздвоенный язык из пасти вырывается. Слева к диалогу присоединились певучие, словно соловьиные фразы. Лапищи подгребли поближе к менту. Маленькие, но толстые пальцы схватили его за плечо. Потянули. Стегнуло болью от вчерашних ссадин. Он не отреагировал, тогда потащили вверх за воротник. Владислав сделал вид, что не понял намека. Заросшая лапа толкнула его в бок. Мент задрожал от желания схватить и, шваркнув владельца оземь, лихо заломить руки и пройтись дубинкой вдоль хребтины. Запросто бы смог. Но сколько стрел будет в спине натыкано… Бронежилета на нем нет.

Кто-то грубо выдернул дубинку из-за пояса. Поскольку трое увиденных раньше постоянно находились перед глазами, стало понятно, что на сцене появился четвертый. «Тот, на кого Серый налетел? Надо бы посмотреть», – пэпээсник начал медленно подниматься, подчиняясь настойчиво тянущим рукам. Мельком глянул на «ящера». Не так страшен черт, как его малюют… Руки-ноги вполне человечьи. Большие глаза, в обрамлении густых ресниц можно назвать красивыми. Волосы до плеч. Одежда просторная – коричневые штаны, похожие на те, в которых турецких янычар изображают. Черный нагрудник, стянутый по бокам ремнями, надет на голое тело. Очень неплохо смотрится. То, что и тело, и волосы, и ресницы «ящера» отдают синим, – нисколько его не портит. Может, он в синьке искупался. «Индиго» сдвинул брови и так саданул хвостом по ближайшему дереву, что от ствола отлетел приличный кусок коры вместе с древесиной. «По башке даст – расколется», – оценил Влад.

«Ящер» зашипел. С языком мент не ошибся – действительно тонкий и раздвоенный. После этого Влад оценивающе окинул взглядом остальных. Тот, что казался человеком, одет в облегающие зеленые брюки и такого же цвета тунику. Весь такой выпендрежный – по одежде и сапогам золотые узоры. Темные волосы до пояса, собраны у шеи в хвост. Руки в браслетах по локоть, на плечах – татушки. А уши длинные и острые, как у ослика… Как у эльфа у него уши! Влад невольно скрипнул зубами. Осталось увидеть четвертого, но вряд ли он похож на людей сильнее, чем эти трое. Мент хотел встать в полный рост, но его грубо ухватили за шиворот и поставили на колени. За спиной с угрозой рыкнули.

Владислав демонстративно развел руки в стороны. Хоббит деловито ухватил кисть. Бережно навязал веревочку. «Руки связать? Дудки!» Когда хоббит попытался завести руки за спину, он опять показал, что не понимает, чего от него хотят. Но сзади пришла помощь: руки скрутили так споро, что опомниться не успел. Если бы он так действовал, то не отдыхал бы здесь. Окольцевал бы Серого и пошел в участок. А теперь сиди, жди: съедят тебя живьем или сначала поджарят. Впрочем, эльф… И хоббит. Они обычно добрые в книжках. Может, обойдется?

Влад тихонько застонал сквозь сжатые зубы. Побитое тело напоминало о себе, так еще и веревки как будто специально на кровоподтеки наложили. Руки жгло огнем. Боль становилась сильнее. Мент повернулся к Серому. Его пока не связали, пацан сидел на траве, прикрывая распухшее ухо. Копье, которым он с таким упоением рубил чашечки цветов куда-то пропало. Растяпа.

Эльф пропел что-то мелодичное, обращаясь к Владиславу, немного погодя обратился к карлику. Ящер зашипел. Хоббит выслушал обоих и обратился к менту.

– К Неготхах вошнез? – по вытянувшемуся лицу понял, что выбрал не тот язык.

– Курулиту кнехатепа, я аз?

– Усисютя мусапуси… – Владислав, не удержавшись, хмыкнул. – Абракадабра, шпрехен парфе ля инглишь. Допёрло? – поиздевался он.

На хоббита нельзя было смотреть без смеха: он застыл с открытым ртом. Толстые пальчики быстро-быстро затеребили жилетку. Кудрявые волосы чуть ли не дыбом встали, на лбу появились капли пота.

Эльф запел и солировал минут десять. Владислав вызвал бы его на бис, но бесплатный концерт закончился. Лук взлетел перед певуном, натянулся. В глаз Владиславу глянуло колючее острие стрелы. Так вот, что, оказывается, белка чувствует…

Следом синий хвост по земле ударил, так что трава вместе с землей вверх фонтаном брызнула.

«А тот, что сзади по башке дубинкой!» – приготовился Влад, чувствуя за спиной угрюмое сопение.

Но решение об их участи еще не приняли. Хоббит забасил. Эльф вывел еще одну трель. Ящер дал полюбоваться на змеиный язык. Позади рокот. Бас. Пение. Бас. За спиной сопение. Под левую лопатку уперлось что-то острое и жесткое. «Нож!» – определил мент.

Серый забыто сидел, держась за ухо. Он взирал на разыгрывающуюся перед ним сцену и мелко, воровато крутил головой из стороны в сторону.

– А-а-а, – неожиданно взвыл он и прыгнул на мента, так что повалил его на землю. Отчаянно вцепился в ремень.

«С ума сошел!» – дернулся Владислав, пытаясь скинуть с себя вора.

Но Серый откатился, и стало ясно, что с умом у него всё в порядке. Он сжимал пистолет. То, как лихо парень снял его с предохранителя, показывало, что оружием он пользоваться умел. Даже очень умел.

– А-а-а, твари-и-и! На зе-емлю! Всех убью! – взвыл Серый и пальнул в воздух.

Звук выстрела был настолько невыразителен, что не должен был произвести никакого впечатления на существ никогда не слышащих ни о чем огнестрельном, но эльф тут же растворился в воздухе. Карлик мелькнул волосатыми лапами в ближайших кустах. Даже «синий» махнул гигантским хвостом, только его и видели. Мент вскочил. За его спиной угрожающе рыкнули, и Сергей выстрелил еще раз.

– На зе-емлю! – надрывался он. Его не волновало, что туземцы могли не понять.

Как ни странно, поняли. Рядом с ногами Владислава шумно улеглась туша в коричневых кожаных доспехах. Покорно уложила морду на траву. Именно морду.

Лежащее существо отдаленно напоминало человека. На мужчине, узком в тазе и широком в плечах, выделялась темная, с зеленцой, кожа. Лицо отличалось грубыми, рублеными чертами. Из-под нижней губы, набегая на верхнюю, торчали два клыка. Длинные волосы на затылке собранны в толстый хвост. На висках свешивались по четыре косички.

Не спуская с твари глаз, Серый подобрался к Владиславу. Попытался развязать – не вышло.

– Возьми нож в кармане, – пробурчал патрульный.

Сергей сориентировался в его карманах с удивительной быстротой. Пара секунд – и мент потер онемевшие запястья.

– Вот видишь, дядя, лучше б сразу пистолет дал. А то «старший, старший».

Веревочка перекочевала с запястий патрульного на запястья существа. Влад постарался связать его так же быстро и крепко. «Пусть знают, что и мы не лыком шиты».

Подобрал валявшуюся на земле дубинку, забрал у зеленокожего широкий и длинный нож… Скорее тесак… Нет, короткий меч грубой ковки. В любом случае будет лучше деревянного кола. И даже палицы с несколькими остриями.

– Ну что, Юля? – насмешливо поинтересовался Серый.

Влад зыркнул сурово.

– Уходим! – коротко скомандовал он.

– А мой пленник?

– Не накуражился? Сюда скоро набежит столько народу, будет кому о нем позаботиться.

– Давай хоть допросим!

– Ты что, глухой? Они ж ни слова по-нашему. Мычат чего-то.

– Ага, и поют.

– В общем, пошли, – задержал взгляд на Сером. – Пистолетом поиграл – давай обратно.

– Че, дядя Юля? – нагло оскалился пацан.

– Давай сюда говорю, – Владислав требовательно выставил ладонь.

– Ах, ствол? Да на, бери.

Серый развернулся, и ствол пистолета уставился прямо в лоб менту.

– Ты хорошо подумал? – несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, затем Сергей опустил пистолет и отдал Владу. – Да я пошутил! А ты повелся! Ха-ха три раза, – закривлялся вор.

– Несмешно! Эх, я б тебе… Быстро к камню!

До заветной двери добежали не в пример быстрее. Оказавшись на знакомой поляне, окруженной тесным строем дубов, осин и других представителей древесного племени, сразу успокоились. На душе потеплело, будто тут им ничего не грозило.

– Вроде оторвались, – констатировал Владислав. – Ну что, подсказали тебе аборигены как пользоваться дверью?

Он обмерил взглядом шумно дышащего Серого.

– Дядя Ю… – поймал взгляд Влада. – В общем, я хотел сказать – ты ж не разрешил поговорить, – он потрогал выбитый на камне рисунок. – И чё мы сюда приперлись? Всё равно закрыто, – Серый потерянно сел в тени камня, отводя от Владислава взгляд.

– Ладно, хватит киснуть, – Влад уже принял другое решение. – Бегом влез на дерево и осмотрелся. Нет ли гостей.

– Что я тебе…

– Бегом!

Серый что-то бурча под нос, сделал пару шагов и полез на ближайшее дерево. Бегал он, на взгляд патрульного, гораздо лучше, чем лазил. Три раза подпрыгивал вверх, обхватывал ствол руками и ногами и медленно сползал вниз.

– Блин, – возмутился мент, – всё надо самому делать.

Широким взмахом отогнал Серого и за пару секунд взобрался на высоту, достаточную, чтобы разглядеть, что происходит в лесу. Сразу глянул вдоль тропинки, по которой они вальяжно шли разыскивать туземцев и где на свою голову их нашли. Лес почти скрывал ее, но всё же… Он охнул. Аборигены о них не забыли. На поляну пер отряд штук в пять зеленокожих существ со звероподобной мордой. Столько же эльфов верхом на огромных, волкоподобных зверях. Передний волк вез хоббита и «индиго». «Широкая лапа» сидел перед «синим» и настороженно всматривался вперед. Временами ящер шипел, чуть ли не касаясь языком малыша. Хоббит слушал, кивал и дальше… Владислав готов был в этом поклясться – что-то сообщал волку. Зверь рычал в ответ.

Мент слетел с дерева. Схватил Серого за шиворот и рванул прочь от камня.

– Ты что? – взвыл пацан.

– Бегом давай, бегом!

– Да что такое?

– Аборигены. Через минуту будут здесь. Остаешься?

Серый дернул впереди него.

«Опять, двадцать пять! – Владислав зашипел сквозь зубы. – Ну, точно – судьба у меня, лицезреть блеск его пяток».

Он помчался напрямик через лес, не заботясь, сможет ли найти дорогу обратно. Серый тоже не оглядывался, улепетывал, шустро-шустро двигая локтями. Оба быстро петляли между деревьями, уворачиваясь от низких веток и перепрыгивая поваленные стволы. Сзади затрещало. Прозвучал певучий крик. Похоже, эльфы уже добрались до камня.

За спиной Влада отряд туземцев кружил у камня, указывая на дверь. Немного погодя эльф указал на шалаш. Подъехали к нему. Волки пригнулись к земле, принюхиваясь, а после, на секунду замерев, безошибочно взяли след.

Заслышав приближающийся треск, Влад, собрался с силами и припустил вперед, шестым чувством осознавая, что их вот-вот догонят. Он почти поравнялся с Серым.

По бокам смазанными силуэтами мелькали древесные стволы, кусты. Эльфы разливались руладами прямо за спиной. Волки рычали так близко, словно сидели на загривке у Владислава. Зеленокожих он не слышал. Наверно, отстали.

Ветка стегнула его по лицу. Владислав выругался. Похоже, не уйти. Рука потянулась к пистолету.

Неожиданно впереди деревья поредели. Секунда – и лес метнулся в стороны, открывая перед ними небольшой поселок. Домики похожи на землянки: множество огороженных плетнями бугорков с красивыми круглыми дверями, ведущими под землю. Вот куда надо было сразу идти… А они вместо этого напоролись на чудищ. Закон подлости, что ли, такой. Куда ни пойдешь – обязательно налево.

Их заметили. Маленькие жители – хоббиты – заверещали и, как зайцы, во все лопатки бросились в домики под землю. По поселку прозвучала пулеметная очередь из захлопывающихся дверей. Влад застонал разочарованно. Ничего. Не очень-то и хотелось.

Эльфы догоняли. Мимо пронеслось несколько стрел, но вряд ли преследующие хотели в них попасть, скорее, пугали. Но это придало людям второе дыхание.

Посреди поселка возвышалось небольшое величественное строение, отличающееся от местных домиков-норок примерно так же, как здание из стекла и бетона от Владова шалаша. Этот дом строили из белого зернистого камня структурой похожего на пенопласт. Узкие длинные ступени вели к полукругу колонн, за которыми виднелся темный провал двери. Сверху, как шапочка еврея на массивной голове, лежал гладкий белый купол.

– Вла-а-ад! – крикнул Серый, не сбавляя скорость. – За мной! В хра-а-ам!

– С ума…? – еле смог произнести ему в спину Влад.

Позади пронесся громкий вой. Из-за деревьев выметнулись звери с эльфами на спине. Где-то среди них был и ящер. Они ликующе закричали.

Передний волк громко взревел и рыкнул:

– Вот они!

Владислав споткнулся от неожиданности, чуть не полетел кубарем вперед. Под коленкой стрельнуло болью, но, взмахнув руками не хуже ветряной мельницы, он смог удержаться.

– Звиздец! – прохрипел он.

Серый уже взбегал по ступенькам.

– Влад! Сюда! Быстрее! Здесь не тро-ну-у-ут.

– Что?

– Не тро-ну-у-у-ут!

Владислав взлетел по ступенькам, метнулся следом за Сергеем в дверь, пронесся темным узким коридором метров в десять длиной, потом стены словно раздвинулись, но темнота не исчезла. Мент услышал, как где-то у пола судорожно хватает ртом воздух Сергей. Тут и тело Влада, осознало, что они успели: ноги подкосились и он упал рядом. Грудь ходуном ходила от частых вздохов. В ухо засипел Сергей:

– Здесь не тронут. Никогда в храме не трогают. Я читал.

«Читал он, как же, – насупился Влад, но вслух ничего не произнес – воздуха не хватало. – Но делать всё равно нечего. Утопающий схватится и за змею».

Акустика в храме отличная. Все их сипения звучали очень уж громко, казалось, что эхо долго швыряет звуки под потолком, от стены к стене и затем уносит их по коридорам далеко за стены здания.

Внезапно в центре купола открылся круглый проем размером с обруч. Торс Влада оказался в круге света. Тело подобралось, приготовилось к нападению. Он вгляделся перед собой. Перед лицом маячили серые сапоги, освещенные солнцем. Сердце похолодело – это тебе не эльф и не зеленокожее чудище – сапоги огромны. Он медленно поднял голову и выдохнул облегченно – над ними возвышалась статуя воина. Сначала Влад рассмотрел тусклые поножи, рельефный пояс, мерцающий нагрудник. Где-то высоко вверху шлем с закрытым забралом. Идол стоял, готовый шагнуть в бой, сжимая огромный меч.

– Двуручник, – шепотом произнес Сергей, тоже рассматривавший статую.

– Что?

– Меч такого размера двуручник называется, – звуки дробились и множились, отражаясь от стен.

– Ты читать, что ли, любишь? – съязвил Влад, которого неприятно поразила эрудиция вора.

– Да иди ты! – так же тихо огрызнулся Сергей.

Позади эхом разнесся шорох. Владислав и Серый оглянулись. В полумраке у выхода в коридор стоял хоббит. Один. Он сделал шаг вперед.

– Приветствую вас, чужеземцы. Пусть Саера освещает вам путь, – глубоким басом произнес «широкая лапа». – Кто вы? Кто вы, говорящие на языке вольфов? И зачем вы пришли в храм Ланселота?

Раныд. Поединок сильных. Битва первая

Мар-ди бросал зар машинально. Казалось, вместе с надеждой из него уходят силы: капля за каплей. Сразу вкралось сомнение: по себе ли дело выбрал? Сможет ли довести его до конца? Чтобы успокоиться, перебрал в памяти тексты Шесас. Помогало слабо, ведь поединок не приостановился. Проследил за маневрами черных рыцарей. Они окружали белых воинов, стараясь изолировать их, лишить возможности перемещаться. Почти удалось. Почти. Белые все-таки перемещались. Медленно, словно тяжело больные, но шли вперед. Мар-ди забыл, что воины двигаются, как велит им хозяин. Забыл о невидимом присутствии Ланселота. Глядя на топчущихся на месте рыцарей, он невольно прикладывал усилия, чтобы помочь им сойти с места.

И вдруг отчетливо услышал внутри себя смешок. А следом уже громкий злорадный хохот врага. Диригенс всмотрелся во тьму по ту сторону поля. Словно отвечая его желанию, луч света от зара выхватил из мрака гигантскую черную фигуру. Мар-ди тут же захотелось куда-то спрятаться. Он, конечно, знал, что Ланселот – рыцарь, но почему-то никак не предполагал, что настолько большой. Даже ареопагит всегда выглядел человеком. Этот же управитель скорее напоминал мифического исполина. Может, это морок, который он хочет навести на диригенса, чтобы сломить остатки его мужества? Мысль мигом отрезвила его. Как бы ни был могущественен Ланселот, он один, а за Мар-ди стоит храм Света, со всеми послушниками и главное – с ареопагитом. Они не могут присутствовать на Раныде, но само понимание, что они есть где-то, верят в него, надеются на его победу, придает ему уверенность.

Он вскинул подбородок, прищурился. Ланселот в этой позе должен прочесть послание: «Я – диригенс храма Света, посвященный высшего ранга, облеченный доверием ареопагита. Тебе не справиться со мной, как тьма никогда не сможет победить Свет. Достаточно зажечь одну свечу, чтобы тьма исчезла!»

После этого напомнил себе условия успеха. «Есть три правила, чтобы одержать победу. Первое и главное – верить в успех. Второе, самую малость уступающее по значимости – сохранять спокойствие. Третье – направлять силы на зар, а не на воинов».

Мар-ди набрал полные легкие воздуха, насыщая кровь кислородом, – это помогает успокоиться. Что ж, специально Управитель показал себя или не специально, но он невольно помог Мар-ди взять себя в руки.

«Повторим еще раз: вера, спокойствие, зар».

Глядя на раскручивающиеся бриллианты, диригенс испытал странное ощущение: он может управлять ими. Не просто раскручивать, а заставлять их давать такой зар, который ему нужен. Более того, он может помешать бриллиантам дать хороший зар Ланселоту. Черные рыцари почти завершили круг? Не страшно. Если выпадет Ко-Ша или Ду-бещ, у него есть шанс выиграть. Зар продолжал крутиться, а он буквально сверлил бриллианты взглядом. В последний момент подался вперед всем телом, будто толкнул кубы, чтобы они встали правильно. Да! Ему удалось. Ко-Ша – и два белых рыцаря вихрем пролетели всё поле. А у Ланселота? Он сжал кулаки, опять гипнотизируя зар. На этот раз ему казалось, что он удерживает вращение кубиков. Бриллианты замерли. Ек-эк. Замечательно!

Следующие несколько ходов ему сопутствовала удача. Он почувствовал растерянность Ланселота. Темный силуэт рыцаря исчез, но его эмоции витали в воздухе. Как раньше он слышал смех, так теперь ощущал, что удивление сменяется раздражением. Немудрено разозлиться. Управитель думал, что победа у него в кармане. И тут такие перемены! Зар его не слушается. Госпожа удача повернулась спиной.

И вот решающий момент – диригенс последний раз кинул зар и победно посмотрел на рубиновые точки. Ко-Ша! Последние рыцари закончили путь по полю и выстроились в шеренгу для следующей битвы. Хотелось торжествующе воскликнуть от радости. Черные рыцари понуро брели на свои места. Они не завершили круг. Первая битва выиграна светлыми.

Дрожь восторга охватила Мар-ди. Но тут же он почувствовал глухое недовольство противника. Ланселот будто надавил на него, сжал его в кулак. Дыхание на мгновение остановилось, Мар-ди изумленно всматривался в темноту. Тут же его оставили в покое. Управитель отступил. Боли не причинил, но неудобства доставил. А также дал почувствовать свою силу. Но что если и Мар-ди попробует так же? Он ведь тоже кое-что может.

Диригенс сделал усилие, выпрямился в полный рост. Повел руками вокруг себя – расчистил пространство. Уловил недоумение.

– Я могу противостоять тебе, – произнес он вслух, не боясь быть услышанным. – И ареопагит обязательно найдет тебя.

А там, за гранью Раныда, минарс Арис, любимый ученик Мар-ди, вошел во Флелан, чтобы найти первых послушников Света – минервалсов.

16 июня, 7.43 по мобильнику Сергея, поляна у Дверь-камня

Арис шагнул из двери на траву Флелана.

Сердце бьется неровно. Не потому, что тут особое солнце или воздух. А потому, что это новое назначение, его шанс из минарса превратиться в диригенса. Увидеть ареопагита… Пока он лишь присутствовал на богослужении, вошел в зал Аз, но увиденного там хватило, чтобы полностью посвятить себя подчинению Флелана.

Учитель Мар-ди тщательно готовил его к заданию. Арису повезло больше, чем остальным минарсам, пытавшимся войти в мир Ланселота. Во-первых, повезло с диригенсом, который сделал всё, для того, чтобы сохранить жизнь ученику. Во-вторых, буквально за месяц до Раныда, в Храме появились новые обитатели – ясновидцы. Взор этих существ пронзал пространство и материю. Их переселили из мира Лхуссу, и поддержку Храму они оказывали неоценимую. До сегодняшнего дня несколько минарсов уже погибло во Флелане. Кажется, даже ареопагит не знал, как это произошло. Они шагали в портал, как в топкое болото темной ночью, и не возвращались. Но перед его переходом ареопагит всех ясновидцев подключил к Флелану, и теперь он знал много об этом мире. Арис пришел во Флелан с уже готовым планом действий. Главное, что он усвоил: у него мало времени, для того чтобы осуществить этот план. Он знал, с кем ему надо встретиться прежде всего. Кто играет самую важную роль в этом мире, кто может ему помешать и на чью помощь он может рассчитывать. Особых проблем возникнуть не должно. Флелан оставил в пользование немного магии – не всё отобрал при смене миров. Но самая большая поддержка – от Мар-ди. Он вызвал Ланселота на поединок Раныд.

Арис еще раз оглянулся на портал, сделанный в камне. Теперь он открыт для минарса в обе стороны. Он может беспрепятственно посещать Храм, когда будет свободнее… Если следующий поединок Раныда также пройдет успешно, через него придет его друг Василий, но пока надо справляться одному. Есть еще надежда на амулет, который ему дали перед переходом. Может, какой-нибудь диригенс свяжется с ним, передаст новости от ясновидцев. Но Ариса честно предупредили: никто не знает, как часто зеркальный камень – круглый, сантиметров пять в диаметре, издалека напоминающий зеркало – будет работать. Чтобы ритуал видения прошел благополучно, нужно еще поймать особую волну энергии Храма. Но Флелан всё еще закрыт, поэтому волны эти кто-то старательно гасит. Они не знают, делает это Хозяин или маги внутри мира.

Арис осмотрелся. Перед ним обычный лес, такой же как в первосозданном мире. Слышна обычная жизнь дубравы: пение птиц, их суета в гнездах, шорох мелких грызунов, стрекот белки. Над ним синее безоблачное небо… Кто бы мог подумать, что здесь столько зла? Хотя… Арис посмотрел на Саеру – солнце Флелана: вот где отразилась больная фантазия Управителя мира. Почему не сделать всё как положено? Нет, солнце крутится по небу, как свихнувшаяся собака на привязи. Солнечные часы в принципе невозможны. Определить время можно по высоте светила над горизонтом, но этому быстро не обучишься. Спасибо еще, что Ланселот не сделал Саеру зеленой или фиолетовой. Тогда бы адаптироваться для минарса стало еще сложнее.

Он покрепче сжал посох. Не спеша огладил темно-серый балахон – дорожную одежду. После этого поправил плащ такого же цвета. Этот покров лишний – холод здесь редкий гость, но служители Храма Света не должны показываться непосвященным. А если и делать это, то не раскрывая своего истинного статуса. Местные жители не должны знать Ариса в лицо, поэтому придется потерпеть зной и стекающий по спине пот. Он специально коротко постригся. Теперь светлые, почти белые волосы долго не будут создавать дополнительных неудобств. Арису недавно исполнилось двадцать семь. Он уродился, что называется, натуральным блондином. Если женщина могла раскрасить себя косметикой, то мужчина лишен такой возможности. Вот почему на его лице трудно рассмотреть белые ресницы и брови. Разве что когда на солнце сильно загорит – тогда белое на красном выделяется хорошо. Глаза тоже словно выцветшие – белесо-серые. Так что устав ордена, предписывавший всюду носить плащ с капюшоном, ему нравился. Лишний раз не придется демонстрировать себя.

Но какая тут всё же жара! Может, сегодня сделать себе маленький подарок? Еле уловимым движением пальцев он создал вокруг прохладу. С удовольствием потянулся в освежающих потоках, так что косточки хрустнули. Сейчас. Еще одну минуту. В ближайший месяц придется недоедать и недосыпать, долгими часами находиться в пути. Но сегодня, в день, когда он впервые увидел Флелан и его сумасшедшее солнце, он позволит себе минуту отдыха.

Всё удалось, как и предсказывал диригенс Мар-ди. Ланселот не позволял зайти в его мир, а он зашел. Потому что Раныд. Потому что Мар-ди выиграл первую битву, и за это получил возможность ввести в мир Управителя одного посвященного. Когда-нибудь минарсов будет много, но он – первый.

Он стряхнул с себя оцепенение, потряс руками с растопыренными пальцами. Всё.

Прохлада мгновенно ушла. На плечи обрушилась иссушающая жара. Теперь только дело. Для начала надо узнать, кто есть поблизости. Куда идти, чтобы ни с кем не столкнуться. Ясновидцы предупредили, что его попытаются схватить сразу, как он попадет во Флелан.

Арис накинул капюшон на голову, сел вблизи дерева и сотворил вязь заклинания. Через минуту он рассматривал тех, кто собирался его задержать. «Не вышло? Не вам тягаться с храмом Света! Не вам…»

16 июня, 7.55 по мобильнику Сергея, Храм.

Сергей судорожно сглотнул. Эхо подвело его – звук получился неожиданно громкий. Басовитый хоббит поморщился, словно вор совершил святотатство. Мент толкнул Серого в бок.

– А чё сразу я? – начал тут же парень, но затих – звуки забарабанили по ушам градом. Виновато посмотрел на хоббита, прошептал. – Извините, – тут же его озарило, он живо задал вопрос. – А ты чё тоже как вольфы разговариваешь?

Карлик неодобрительно поджал губы.

– Не могли бы вы говорить тише? Громкая речь подобает на рынке, а также в случаях смертельной опасности, когда надо предупредить друзей. В храме же следует вести себя чинно и благопристойно, дабы не оскорбить Хозяина и поклоняющихся ему, – медленно и внятно разъяснил хоббит и после этого ответил на вопрос. – Я полиглот, ибо кто хочет познать мир, должен начать с его имен. Языки же – это живые имена, которые… Впрочем, это не имеет отношения к делу. Суть же состоит в том, что если бы я не знал ни одного языка, мы поняли бы друг друга в этом храме. Ибо Хозяин больше всего на свете жаждал понимания. Его несбывшейся мечтой было, чтобы все существа Флелана понимали друг друга. Теперь это доброе дело взял на себя сэр Орман, да будет благословен он вовеки. Итак, грубые эльфы…

– Кто? – изумленно перебил его Влад.

– Отстой! – возмутился Серый и повернулся к нему. – Не знаешь кто такие эльфы? Ты что мультик про хоббита не смотрел?

– Ты, умник, заткнись, – одернул парня Влад, дальше обратился к хоббиту. – Я не понял, почему мы – эльфы?

– А кто вы, пришельцы?

– Люди!

Карлик забормотал себе под нос.

– Есть множество рас во Флелане: хоббиты, рикмасы, гномы, урукхаи, орки, оуги, мьяутти… – перевел взгляд на Влада. – Как называется ваша народность на известном мне наречии?

«Чии… чии… чии», – разнесло эхо по храму.

– Так люди же! – вступил Серый.

– Он не знает, что такое люди, – потерянно объяснил мент, до которого наконец дошла истина.

– Во дела! – восхитился вор. – А ты хоббит, да?

– Мой народ называется хоббиты, – нахмурился полиглот. – И то, что вы не знаете, как называется ваша народность на известном мне наречии, либо не хотите называть ее, говорит мне о том, что именно вы нам нужны.

– Серьезно? – Серый сиял все больше и больше, а вот Владу этот разговор не нравился. Он напряженно вслушивался, пытаясь уловить через эхо посторонние звуки. Они находятся в мире, где живут хоббиты, эльфы, орки и еще неизвестно кто… В мире, где ни разу не встречали людей. И как можно быть уверенными, что в этом мире никого не трогают в храмах? Особенно если это пришельцы.

«Ох, что-то тут не то. Подвох какой-то».

Он будто невзначай обернулся, стараясь увидеть, что творится за спиной. Но столб света, падающий на статую, ослеплял, и стены храма терялись во тьме. Влад не мог разглядеть, есть ли еще входы, кроме того, в который они залетели. «А ведь должны быть входы, елки-палки! Хотя бы в комнаты для священников».

– Пока я буду называть вас грубые эльфы, – произнес хоббит. – Расскажите, откуда вы и зачем пришли в лес у деревни хоббитов? – величественно вопрошал он.

– Да мы не то чтобы очень хотели, – забавлялся Сергей. – Меня так насильно к вам закинули. В дверь толкнули и опаньки – я тута, – хихикнул он. – А Влад – тот споткнулся на мусоре, догоняешь? Мусор на мусоре, чем не каламбур? – Серый хихикнул, но тут же покосился на мента и состроил серьезную мину. – В общем, поскользнулся и опять же влетел в дверь. А из вашей двери – той, что на камне – вывалился… А зачем мы вам нужны?

Басовитый малыш замешкался на секунду. Этой паузы не хватило, чтобы в храме воцарилась тишина.

– Я правильно понял, что вы попали в наш мир через дверь-камень? – Влад и Сергей дружно закивали. – В таком случае, маг Орман просил воспрепятствовать именно вашему проникновению во Флелан. Но мы опоздали. Теперь он решит вашу участь.

Люди изумленно приоткрыли рот. Сергей сориентировался первым.

– Да откуда же он знал, что мы придем, если мы еще вчера сюда не собирались?! – возмутился парень. – Вообще не знали, что этот ваш Фэлан существует!

– Ты говоришь, что ничего не знал о нашем мире… Это интересно. Как мог ты попасть в место, о существовании которого не знал? Это противоречит законам логики. С другой стороны, в материальном мире очень многое противоречит законам логики… – он словно рассуждал сам с собой. – А что скажешь ты, серый эльф? – неожиданно обратился хоббит к Владу. – Твой спутник говорит правду?

– Да, – подтвердил патрульный.

– Вы оба можете поклясться?

– Да чтоб я сдох! – восторженно воскликнул Сергей. Пока эхо на все лады повторяло фразу, Владу почудился шорох. Или это акустика шалит? Он еще раз оглянулся, всматриваясь в темноту, но хоббит отвлек его:

– А ты, серый эльф, можешь поклясться? – пробасил он, создавая новые шумы, так что расслышать что-нибудь еще стало невозможно.

– Могу, – напрягся Влад, всем нутром чувствуя, что скоро что-то произойдет. – Клянусь, что мы… – он не закончил – горла коснулось холодное лезвие меча. Влад, не шелохнувшись, скользнул вдоль него взглядом, чтобы убедиться – его держит зеленокожий.

Сергей промедлил всего две секунды и с воплем кинулся мимо хоббита в дверь, но не успел: в один миг его придавили к полу тяжелые лапы волка. Казалось, зверь внезапно материализовался из темноты у стен, чтобы покарать святотатца. Зубастая морда склонилась над вором и произнесла глубоким, утробным голосом:

– Далеко собрался? – глаза сверкнули красным.

– Осторожней с ним, Свирепый, – предупредил хоббит. – Ибо в минуты страха любое существо может учинить непотребство, а нам не хотелось бы, чтобы это произошло в священном месте.

Сергей лежал, не дыша, и заворожено смотрел на волчьи клыки. Теперь он точно знал, кто здесь главный. Волк словно усмехнулся и отошел в сторону. Тогда Серый набрал в грудь воздуха и позволил себе потерять сознание.

У Влада быстро вытащили из-за пояса дубинку, пистолет, рацию и тесак, захваченный при первом побеге. Обыскали карманы, конфисковав складной ножик со встроенным фонариком. После этого меч от горла убрали, и зеленый вышел вперед, встав к нему лицом:

– Привет! – простуженным голосом поздоровался он. Влад счел за лучшее не отвечать.

– В жизни не думал, что у тебя получится, подобраться к нему, – пропели сзади, и появился эльф. Лучи света сразу заиграли на покрывающих его запястья браслетах.

– Ты должен мне серебряный, Асуэл, – оскалился зеленокожий.

– Ничего он тебе не должен, Тораст, – вперед вышел «ящер». Хвост всё так же бил из стороны в сторону, но аккуратно, ничего не крушил. – Тебе Ут помогал. Если бы он не орал во всё горло, тебя бы сразу этот красивый орк услышал.

«Блин, на нас еще и ставки принимали!» – возмутился Влад про себя.

– Спасибо, Каон, – эльф откинул темно-зеленый плащ за спину. – Хоть ты подтвердишь, а то ведь его невозможно переспорить.

– Нашел себе заступника, – проворчал названный Торастом. – В следующий раз всё равно деньги мои будут. Я умею подкрадываться!

Эльф скептически скривился:

– Вот к маленькому красивому орку ты, может быть, и подобрался бы. А большой сразу бы услышал.

– Постойте, это вы их красивыми орками называете? – дошло до морды, и он обиделся. – Это они-то красивые орки? Конечно, я орков ненавижу, как и вы, но по сравнению с этими чудищами, наши враги намного приятней. Посмотрите на них: волос нет, тушка слабенькая, зубов невидно. Если они орки – то уродливые! Только не вздумай удрать, харя, – предупредил он Влада между делом. – В храме четыре выхода и возле каждого вас ждут, – мент бровью не повел, лишь надменно смерил его взглядом. – Ух, какие мы гордые! Давай ручки, я их свяжу и отправимся.

Влад не двинулся. Этого зеленокожего, он бы тоже назвал орком, но тот почему-то себя в их число не включал.

В разговор вмешался хоббит.

– Нам следует решить, надо ли их связывать. Они поклялись перед лицом Хозяина, что попали в наш мир случайно и еще вчера не собирались к нам. Может, это не те, кто нам нужен?

– И что же, Ут? – прохрипел ему Тораст. – Всё равно надо к сэру Орману вести. Таких длинных хоббитов мы еще не встречали.

– Ты считаешь, что он похож на длинного хоббита, Тораст? – удивился Ут. – Обрати внимание, что он носит обувь, более тонок в кости и на лице его растут короткие волосы. – Влад машинально провел по наметившейся щетине на щеках. – Мне кажется, внешними признаками он скорее напоминает…

– Только не называй его эльфом, – перебил Асуэл. – Меня от этого дрожь пробирает. Они скорее рикмасы…

– Только усеченные, – хмыкнул Каон. – Ни хвоста, ни крыльев, ни других прикрас. А значит – всё равно уроды.

– Дурдом! – не выдержал Влад.

Все повернулись к нему. После небольшой паузы хоббит поинтересовался:

– Что такое дурдом, чужестранец?

Влад неопределенно повел рукой, отчего зеленокожий тут же схватился за рукоять меча.

– Вот это – дурдом.

– Я уже говорил тебе, что это храм, – покачал головой эльф. – Храм Ланселота, Хозяина этого мира.

Влад набычился.

– Хорошо, – внезапно оживился морда, обращаясь к Уту, – если ты говоришь, что это не те, кто нам нужен, то кто они?

– Они пытались объяснить, но, видимо, на языках Флелана не существует таких слов. Может, он попытается снова? – хоббит обратился к Владу. – Скажи еще раз, чужестранец, кто вы?

– Лю-у-у-удиии, – пропел мент.

– Ух, ты! – восхитился зеленокожий. – И по-эльфийски умеет! А ты говоришь не те! Они это. Вяжем и везем в замок.

– Это не по-эльфийски, Тораст, – возразил Асуэл и пристально вгляделся во Влада. – Как вы попали сюда, лююююдиии?

– Просто «люди», – Влад сложил руки на груди. – Попали мы сюда через дверь. Мы уже хоббиту объясняли. Вы тоже мимо проезжали, должны были видеть – дверь высечена на большом камне.

Все переглянулись. Лишь волк не слушал их. Он безучастно лежал недалеко от Сергея, положив голову на лапы и не спуская с него глаз. На спине его было легкое кожаное седло, прикрепленное вокруг тела ремнями. Влад оценил, что такие ремни не должны натирать и мешать вольфу, даже если на нем нет седока, как сейчас.

Наконец Каон-рикмас высказал общее мнение:

– Мы обследовали дверь. Она закрыта.

– Если бы она была открыта, нас бы здесь давно не было, – заверил пэпээсник. – Мы надеялись, что найдем кого-нибудь, кто поможет нам дверь открыть и вернуться домой.

– Странно это всё, – скептически пропел Асуэл.

– И мы вам помочь не сможем, хари, – добавил зеленокожий, почесав затылок так, что хвост подпрыгнул вместе с косичками.

– И вряд ли хотите, – не удержался Влад.

– В точку! – оскалил клыки морда.

– Дверь может открыть лишь тот, кто создал ее, – прошипел Каон. – Или Хозяин.

– Значит, к нему обратиться? – Влад показал себе за спину.

– К нему? – рассмеялся Тораст. – Ну, ты дубина! Это статуя. Для напоминания, для обряда, что только мужчина с женщиной совершить могут. А так с Отчимом не поговоришь. Он ушел сразу после Апокалипсиса…

– После чего? – рот у Влада приоткрылся от удивления.

– Ничего-то ты, брат, не знаешь. Темнота! Сразу после Великого разрушения, Синего мора, Лихой годины, Поедучей – называй, как хочешь – Отчим ушел. А мы, между прочим, живем во времена постапокалипсиса, – и подытожил. – То есть вы здесь надолго.

Тут изумление мента перешло все пределы, и он выдохнул:

– Ну ни хрена себе!

Повисла тишина. Потом хоббит осведомился:

– Что значит «нунихрена», пришелец?

Влад растеряно повел плечами:

– Значит, выбраться отсюда невозможно?

– Что если сэр Орман поможет? – неуверенно предположил Асуэл. – Предлагаю вам, люди, дать обещание, что не убежите и не попытаетесь украсть оружие. Тогда вас не будут связывать, а мы будем обращаться с вами как с гостями. Доставим в замок Ормана.

– Поклясться или просто пообещать?

– А есть разница? – поинтересовался зеленокожий. – Не дури, к Отчиму лицом повернись, смотри ему в глаза, – эльф при этом хмыкнул, – и обещай.

Не любил Влад давать необдуманные обещания. Но что делать? Получается этот Орман их единственная надежда. Лучше быть гостями, чем пленниками. Но большая ли разница, если обещают «доставить»? Ладно…

– Обещаю…

– Не забудь назвать незаслуженное имя, чужестранец, ибо без имени обещание и вполовину не так сильно, как при его упоминании, – подсказал Ут.

– Какое имя? – переспросил Влад.

– Не дури, говорю, харя! – взвился морда. – Не знает он какое!

– Остынь, Тораст, – прошипел Каон. – Тебе было дано имя при рождении? – выпытывал он у Влада.

– Конечно.

– Вот его и называй.

– Хорошо. Я, Владислав, обещаю, что не буду убегать и красть оружие.

– Вот и чудненько! – прохрипел Тораст. – Пойдем.

– А этот как? – Влад показал в сторону Серого, всё еще лежащего без сознания.

– А этого свяжем, когда очнется, – объяснил Асуэл.

– А сейчас понесете, что ли?

Волк медленно встал, переступил лапами.

– Зачем? – услышал Влад из клыкастой пасти. – Я его за ногу дотащу, – и зверь потянулся к лодыжке Сергея огромными зубами.

Серый тут же перекатился в сторону:

– Чё совсем с ума сошел, да?

«Да он не был без сознания! – догадался мент. – Вот артист…»

– Очнулся! – радостно захрипел зеленокожий. – Хочешь тоже пообещать?

– Чё пообещать-то? Вы о чем?

– Да, ладно, харя, не прикидывайся. Я ж видел, твои хитрые глазки. Ты внимательно нас слушал. Будешь обещать или связать тебя?

Сергей пошевелил бровями для вида, тут же подскочил:

– Так и быть, звероящеры! – парнишка подскочил с пола и подошел к идолу. – Я, Сергей, обещаю не убегать и не красть оружие, – он повернулся к эльфу. – Сойдет?

Тот хмуро кивнул.

– Вперед, хари! – Тораст ощутимо подтолкнул их в спину.

Сначала в узкий коридор вышел хоббит, за ним эльф и рикмас, вслед за этим люди. Замыкали шествие Тораст и вольф. Пока они шли в темноте к выходу, Влад уточнил:

– Значит, мы сразу к магу поедем?

– Конечно, – вдохновенно прохрипел ему в спину Тораст. – Как наша очередь у поселка сторожить закончится – сразу в замок, – морда пожевал губами. – Через месяц будем на месте.

16 июня, 7.20 по мобильнику Сергея

Что такое посох? Если вдуматься – деревянная палка. Может, ее поверхность сделали гладкой, но всё равно она осталась деревом. Почему же в дальней дороге не обойтись без хорошего посоха? Настоящий путешественник не станет брать первый попавшийся. Он долго изучает их, вертит в руках, стучит о землю. Попробуйте сделать так же. Одну палку берешь – сразу чувствуешь, что никуда с ней идти не сможешь. Самое большое желание – удобно устроиться в кресле у камина и выпить чашечку горячего напитка. Одно прикосновение к такому посоху вливает в тебя сонливость и умиротворение. В другой палке бушует буря. Она придает злобу и нетерпеливость. Из такой палки можно сделать древко для копья. Тогда она найдет истинное предназначение. Для дальней же дороги необходимо огромное терпение. И вот ты берешь очередную палку, которая на фоне первых двух кажется невзрачной. Но тронь землю и почувствуешь легкую дрожь. Это настоящий посох. Он соединяет тебя с землей и зовет в путь. Он указывает направление. Дорога с таким посохом легка. Крепче сжимая гладкую поверхность, понимаешь, что он продолжение тебя: его наполняет твое тепло, твоя энергия – он возвращает силу очищенной, обновленной. Вас уже не двое, но одно. Пройдет еще немного времени, и ты убедишься, что посох самый надежный друг – он защитит в борьбе с более сильным и превосходящим по численности противником. Расчистит путь в толпе, преодолеет гору, спустится в долину смерти. Товарищи бросят, испугавшись трудностей, а он будет с тобой. И однажды ты почувствуешь, что деревянная палка уже не простой посох, но магический жезл. Он так много вобрал от тебя и дороги, что способен отдавать силу, когда тебе нужно. С помощью него ты можешь изменить мир вокруг себя.

Арис прошел несколько километров. Сделал петлю, чтобы разминуться с преследователями и обойти селение хоббитов (ясновидящие сообщили, что оно называется Пачак, когда-нибудь Арис обязательно посетит его). Посоху-жезлу нужно время, чтобы почувствовать Флелан – пока он не пользовался его силой, лишь бодро шагал в сторону Зэпа, туда, где уже сегодня должна была состояться важная встреча. Горы виднелись далеко впереди. Небо над ним бледно-голубое и безоблачное. Месяц дождей уже подходит к концу. Это хорошо, не хочется мокнуть под дождем и тратить силы на огонь и обогрев. Он знал, что воины Ормана не заставят долго ждать. Надо приготовиться к битве.

В душе всё больше росло ликование. Как хорошо быть осведомленным даже о таких мелких деталях, как название небольшого поселка хоббитов. Тем более когда враги думают, что ты вообще ничего не знаешь об этом мире и идешь, словно во тьме по болоту, на ощупь делая каждый шаг и ожидая не закончится ли он катастрофой.

Арис почувствовал, как дрогнул посох. Всё хорошо, не зря он надеялся на него. Он не предаст.

Дорога ровная, ухоженная. Об этом в отсутствии Ланселота, заботится местный маг Орман. Конечно, переживает он, прежде всего, не о жителях этой части Флелана, а о своих амбициях. Он тоже осознал, что плохие дороги могут погубить самую сильную армию. «Вот если бы и его переманить на свою сторону!» – это несбыточная мечта минарса. Именно несбыточная. Ясновидцы сообщили, что маг взял к себе на службу нечисть, а значит, в нем отсутствует малейший отблеск Света. Если раньше они надеялись, что еще можно «исправить» мага, то последний поступок – Орман заключил союз с урукхаями и орками – окончательно испортил его репутацию. Более того, Объединенная армия нечестивого мага становится сильнее и сильнее. Поэтому главная задача Ариса – найти для Желны Ормана мощного противника, который бы не позволил ему захватить власть во Флелане. И он сделает это, чего бы ему это ни стоило. Это первое, что он должен сделать в этом мире, а уже впоследствии они, вместе с другими минарсами займутся Хозяином мира – Ланселотом.

Чтобы как-то скоротать время, Арис еще раз прокрутил в голове план действий. Что он будет делать сегодня, что завтра. Что следует предпринять, если какая-то часть плана сорвется. Незаметно мысли утекли в другую сторону.

Флелан – один из миров, созданный вопреки логике и науке. С каким бы удовольствием он навел здесь порядок! Жаль, что теперь уже ничего нельзя исправить. Новые миры легко поддавались изменению лишь несколько недель после сотворения. Для Флелана, созданного Управителем больше двух тысяч лет назад, время безнадежно упущено. Всё что они могут сделать – убедить мир служить Свету, а не тьме. И всё же… Что за Управитель этот Ланселот? Как бы хотелось посмотреть на него. Став Творцом Флелана, он обрел бессмертие: всё что нужно, чтобы поддерживать внутреннюю энергию – это изредка навещать мир. А каково живущим тут? Думал ли он когда-нибудь о них? Арис осознавал, что сам Ланселот никогда не станет жить во Флелане.

Ничего. Когда они найдут Управителя, чем-нибудь да помогут местным. Может, переселят всех отсюда, а мир сохранят как памятник глупости Творца.

Посох снова дрогнул. Минарс остановился. Что ж, пора использовать его силу. Чем раньше он доберется до места, тем лучше. Он выставил перед собой жезл, взялся за него обеими руками и прикрыл веки. Когда он сканировал окрестности, нашел идеальное место для перемещения. Теперь надо как можно детальней представить горную площадку.

16 июня, 7.22 по мобильнику Сергея

Узкий темный коридор заканчивался ослепительно ярким прямоугольником света. За спиной пыхтел морда, и Влад заранее готовился к тому, что встретится с толпой подобных этому уроду.

Так и оказалось. Собратья Тораста ждали их, выставив перед собой мечи. Среди воинов патрульный заметил нескольких «женщин». Они отличались меньшим ростом, другой прической – более светлые волосы не собраны в хвост, как у мужчин, а заплетены во множество косичек. Да еще доспех на груди выгибался, словно туда засунули два арбуза.

Появились эльфы. Они вместе с вольфами шли от запасных выходов из храма. А вот рикмасов кроме Каона мент не углядел. Они редкость здесь что ли? Это порадовало. Из-за спины Тораст прохрипел что-то. Эльфы и зеленокожие убрали мечи, встали друг к другу ближе, ждали следующих указаний. Каон и Асуэл спустился по ступеням. За спиной у «ящера» Влад заметил серебристый серп. «И как же таким сражаться?» – попытался представить он.

Асуэл ушел куда-то. К рикмасу подскочил вольф, ящер потрепал его по затылку и что-то сказал. Влад услышал шипение. «Ах да, хоббит же говорил, что понимать друг друга они могут только в храме. А куда же сам этот полиглот подевался? Его услуги сейчас бы очень пригодились». Хоббит показался у дальней ограды, там, где начинался поселок. Он стоял возле землянки. Рядом с ним еще около пяти таких же карликов. Чешут затылки, разводят руками. Ут им что-то втолковывает. Влад так и представил: «Да не бойтесь вы этих чудищ, они мирные». Хоббиты не соглашались. Будь у Влада выбор, он бы тоже не согласился.

Они с Серым так и стояли на ступеньках. Парень зачарованно разглядывал всё происходящее. Потом спросил негромко:

– Мы точно не спим, а?

– Не люблю кошмары, – откликнулся Влад.

– И как же мы? – они разговаривали, не глядя друг на друга, словно в пустоту обращались.

– До леса бы добраться, вдруг дверь заработает.

– Да я не про то… Мы же ничего не понимаем теперь.

Ут закончил объяснения. Хоббиты принесли ему две чаши и нырнули обратно норки, он аккуратно понес их к храму, на ходу что-то крикнул басом. К нему подошел Тораст, забрал чаши. Вместе они взобрались по ступеням. Ут достал из сумки стеклянный пузырек, похожий на заткнутую пробкой круглую колбу. Выдергивая затычку, поднатужился так, что покраснел. С громким «чпоком» она покинула горлышко. Хоббит щедро плеснул в обе чаши, после подал Владу и Сергею:

– Пейте.

Не сказать, чтобы они сразу поспешили выполнить приказание. Даже у Сергея хватило ума не торопиться.

– Что это? – равнодушно поинтересовался Влад.

– Это шерна – эликсир понимания, пришельцы, – пояснил Ут. – Маг Орман создал его, чтобы в Объединенной армии все могли понимать язык друг друга. Только одного составляющего не достает. Хоббиты начали распахивать поля в Сеющем месяце нынешнего года, две тысячи триста двадцать седьмого после апокалипсиса, когда Орман заключил союз с урукхаями. Чтобы изменить напиток требуется время. Урукхаи понимают нас, ибо тоже выпили напиток, но почти никто не знает их язык. Скоро два месяца как мы сражаемся бок о бок, но пока переводчики служат посредниками между нашими отрядами. На это задание переводчиком отправили меня. Если вы примете шерну, ваши уши откроются, и вы сможете понимать всех, кто служит Орману: эльфов, рикмасов, хоббитов. Вы также сможете разговаривать с этими народностями. Не медлите испить из чаши.

Влад не спешил. В деревянной плошке, раскрашенной по поверхности красными и черными красками, плескалась мутная зеленоватая жидкость.

– А сейчас ты, выходит, по-вольфовому разговариваешь? – подозрительно поинтересовался Серый.

– Да, всё правильно, лю… люди, – с трудом вымолвил переводчик. – Я говорю на языке вольфов. Почему вы медлите? – попытался подтолкнуть он непослушных. – Разве вам нравится быть глухими и не понимать сути происходящего? – но и эти слова не вдохновили «гостей».

Тораст захрипел рассержено. Ут ответил такими же гортанными рокочущими звуками. Минут пять Влад и Сергей слушали их перепалку. При этом хоббит сохранял спокойствие, а вот у зеленокожего чуть слюна изо рта не брызгала.

Издалека зашипел Каон, недобро хлопая хвостом по земле.

Ут живо повернулся к нему и теперь зашипел. Немного спустя перевел взгляд на Тораста, захрипел. Устало вытер пот со лба, посмотрел на Влада.

– Этот могучий урукхай предложил услуги, чтобы насильно влить шерну вам в горло. Но я считаю, что сила – это лишний аргумент при обращении с разумными существами.

– Значит, у вас тут неразумных много? – тут же встрял Серый и, увидев непонимающий взгляд хоббита, пояснил. – Вы-то все при мечах и луках. Не разговаривать пришли, ясное дело.

– В нашем мире, – посуровел Ут, – много неразумных существ, которые предпочитают сражаться, а не разговаривать. Мы не нападаем. Лишь охраняем наши территории.

– Пааанятно, – заметил парень и подмигнул Владу, потом понизил голос. – А эта змеюка чего хотела?

– Проявление непочтительности к непохожему на тебя признак глупости. Проявление непочтительности к тому, кто сильнее тебя, глупость вдвойне, – отрезал хоббит, посуровев. – Каон не понял, чего хочет Тораст. Он предложил помощь, чтобы убедить вас, и я уже жалею, что отговорил его. Можете ли вы объяснить, что ввергает вас в сомнения? Мы не убиваем гостей. А если бы вы были нашими врагами, нам не пришлось бы прибегать к яду, чтобы убить вас.

«Логично», – согласился Влад. Лицо осталось бесстрастным. Взвесив все за и против, он взял чашу. В крайнем случае, если напиток сработает, надо притвориться, что всё равно они ничего не понимают. Тогда будет легче узнать их планы и принять контрмеры.

– А вдруг для вас это безопасно, а мы от этого умрем? – встрял Серый.

«И в правду!» – осенило Влада, но стало неприятно, что воришка соображает быстрее, и он залпом осушил чашу. После этого повернулся к Сергею, поглядел сверху вниз:

– Если нам повредит напиток, значит, и здешнюю пищу есть нельзя. Лучше умереть сразу, чем долго мучиться.

– Не факт! – возразил парень, хотя тоже взял чашу. – Помнишь про лягушку, что взбивала лапками молоко? – всмотрелся в жидкость, шутливо перекрестил ее, подмигнул Торасту – Владу показалось, что у зеленокожего – или, как назвал его Ут, урукхая – надо бы запомнить, глаза красным наливаться начали. – Ну, будем! – и мелкими глотками влил в себя напиток.

Пока Серый пил, Влад уже услышал.

– И стоило так упираться? Зря мы их взяли, намучаемся, пока будут с нами болтаться, – это Каон – хмурит брови цвета индиго, а правой рукой треплет холку вольфа.

Подошел Асуэл с эльфами:

– А что с ними делать? Не убивать же только из-за того, что они нам мешают.

– Действительно! – Серый, как начал понимать, тут же влез, нарушая все правила конспирации и планы Влада. Мент сжал зубы и сдержал ладонь, тянущуюся к загривку пацана. Вряд ли аборигены поддержат его действия. Да ничего, затрещина – вещь такая, что долго не залеживается. Земля круглая, за углом в одиночестве встретимся.

Местные никак не отреагировали на прорезавшийся дар Серого и не смутились, что он мог услышать их предыдущие слова. Давно привыкли к действию… как ее… шерны.

– Мы рады, что в вас победил разум, и нам не пришлось прибегать к крайним мерам, – хоббит забрал чаши. – Мы имеем честь пригласить вас позавтракать с нами. Лагерь разбит в лесу, недалеко от Дверь-камня. Следуйте за мной, я покажу вам короткую и удобную дорогу.

– А если вы не соблаговолите пойти с нами, – не удержался Сергей, спародировать Ута, – нам придется прибегнуть к крайним мерам и притащить вас туда волоком, уважаемые гости.

Тораст фыркнул и оскалил зубы.

– Что это он? – тут же кинулся к переводчику воришка.

– Он говорит, что в качестве крайней меры подойдет усечение языка некоторым разговорчивым пришельцам.

Серый втянул голову в плечи:

– А что я такого сказал-то? Я подумал, че бы нам тут в деревне не позавтракать…

– Местные жители не привыкли к скоплению вооруженных существ. Особенно урукхаев. Не стоит беспокоить их дольше.

– Урукхаев? – Серый заинтересовался. – А не те ли это…

Он потер ладони, дальше сплел пальцы вместе. Ут ожидал продолжения.

– Слушай Влад, – пацан довольно заулыбался. – А я ведь знаю, кто у нас Тораст. Пусть он и кричит, что не родственники они, но он орк. Саруманов. Толкиена не читал? Белый маг Саруман сотворил их во время войны кольца…

Завершить ему не дали. Влад опешил – не ожидал от Ута такой прыти. Коротышка подпрыгнул и, вцепившись в воротник Серого, пригнул его к земле. Второй рукой он закрыл ему рот.

– Никогда, не называй Тораста, и его соплеменников ор… ну, сам понял кем, – пробухтел Ут, глядя на парня, который растерялся так, что не вырывался. – Если он услышит, то мы не успеем спасти твою жизнь. Тораст в миг порубит тебя на кусочки. Понял?

Серый мелко закивал.

«Значит, Тораст орк, – смекнул Влад, – но хочет, чтобы его называли урукхаем. Запомнить бы, а то вырвется ненароком, и будут собирать меня как мозаику».

Самые смелые хоббиты-мужчины посмели выйти наружу, провожая отряд. Но и те посматривали на вооруженных разумных с испугом. По дороге Ут рассказал, что хоббиты тоже подданные сэра Ормана, хотя ни разу мага не видели. Они не ожидали, что в деревню ворвется толпа чудищ, о которых до сих пор читали только в книгах.

По дороге Влад попытался последний раз убедить Асуэла – единственного в этой команде, вызывавшего симпатию. Бросив взгляд на часы, он попросил:

– Разрешите нам в последний раз вечером к камню подойти. Может, он заработает, и мы быстренько покинем ваш мир.

Реакция превзошла все ожидания. Из-за спины появилась зеленая лапа и у горла Владислава замер меч. Тораст немедленно конфисковал часы и с помощью хоббита объяснил, что раз обещали доставить к Орману – доставят. И вообще, шаг влево – шаг вправо… Так что ездить им теперь с командой, пока не доберутся до мага.

Пока Тораст разбирался с Владом, Каон обыскал Серого и изъял у него мобилу и ключи от квартиры с брелоком в виде маленькой ручки. Все вещи сложил к себе урукхай. «Значит, единственный шанс добраться до камня – это побег», – подумал мент.

16 июня, 7.35, Волгоград

Сашка в последний раз оглядел полупустую комнату: кровать со старой, латаной-перелатной простыней, подушка без наволочки, стены в выцветших, дешевых обоях, облезлая тумбочка у окна и на ней лампа без абажура. На стене бабушкин ковер – единственное украшение.

Мама и сестра выкинули его из своей жизни. Вот и вся любовь.

«Сволочи, – от жалости к себе он плакал и кричал внутри. – Сволочи, сволочи! Ну, почему они такие сволочи? Почему они не понимают?»

Тут же на смену жалости в душу хлынула злоба. Ее было столько, что разнес бы стены по кирпичику. Но силы в тонких руках совсем не осталось. Они дрожали. Телу требовалась доза. Если бы жил с ними, нашел бы где-нибудь заначку. Теперь же он был один на один со своей бедой. Хотелось убить кого-нибудь, но и на это не было сил. Что делать? Что?

Занять? Он и так был должен бешеные деньги. Ему вообще из дома выходить нельзя: поймают – огребет от Барина по полной. А как жить?

Сашка сел на пол и заскулил. Вот ведь ерунда какая! С рождения любили. Жалели. Как же – он ведь больной! Инсулинозависимый диабетик с пеленок. На что ему была жалость, если все, что было доступно здоровым детям, проходило мимо него: «Не прыгай, не бегай, не порежься, не переутомись». Сразу бы сказали: «Не живи!» Убили бы в младенчестве.

Он принимал наркотики, потому что нечего было терять. Здоровье? Его и так нет. Жизнь? И ее, по сути, нет. В дурмане хоть какое-то забытье. А они не понимали. Они уговаривали бросить.

Уступая слезливым просьбам, он завязывал. Один раз в клинике – совсем дозы не требовалось. Телу не требовалось. И боли не было. Зато на душе такая изматывающая тоска, что хоть вешайся. И он сорвался.

Пробовал покончить с этим еще несколько раз, когда денег не хватало. Чувствовал себя еще хуже. Через год его не узнавали на улице – он постарел лет на двадцать. Мама прятала ценные вещи под замок – он взламывал. В дальнейшем Сашку перестали ругать и увещевать. Отселили от себя и забыли. А ему-то как? Как?

Сквозь пелену слез взглянул на бабушкин ковер. Старый. Потрепанный. Но, может, хоть кто-нибудь пожалеет трясущегося доходягу? Может, дадут хоть немного денег за это старье. Займет в крайнем случае у какого-нибудь лоха. Не все же в мире такие сволочи как мать и сестра. Он вскочил и, вздрагивая от боли, снял ковер со стены.

Мысли метались в сознании, словно и не его. Словно кто-то залез к нему под черепушку и там разговаривал.

«Кому нужен этот старый ковер? Еще менты за него заберут на улице».

«А если не хватит денег с ковра, можно и кровать, и подушку загнать».

«Менты ерунда. Главное, Барина не встретить».

«Бесполезно. Никому не нужна эта дрянь. Ни ковер, ни кровать, ни подушка!»

«Почему они такие сволочи? Почему они не понимают?»

Наконец, ковер сорван со стенки и кое-как свернут в рулон. Сашка сел на него, чтобы отдышаться. Трясло все сильнее. Так глядишь, и продать не сможет – скрутит. Но надо хоть попытаться…

16 июня, около восьми утра, лагерь в лесу

Завтракали люди за одним столом с Каоном, Асуэлом, Торастом и Утом, расстелив серое, грубо тканое покрывало на земле в центре лагеря.

С одной стороны, им оказали большой почет: завтракают с предводителями воинства. С другой – шансы сбежать минимальные. Другие существа расселись рядом и тоже готовили пищу. У урукхаев этим занимались женщины. Они были такими же воинами в отряде, как и мужчины, и наравне с ними переносили тяготы службы и тяжесть боев. К тому же легко справлялись с необходимостью накормить ораву голодных воинов. Они жарили несколько тушек на вертеле. Из уважения к эльфам сели с подветренной стороны, чтобы их не стошнило от запаха жженой плоти.

А вот Влад бы с удовольствием понюхал дымок. И поел бы с удовольствием. Такое приготовление дичи он видел в кино. Всегда казалось, что должно быть очень вкусно. Ут подобрался с боку. Витиевато осведомился, что они едят. Известие о том, что они всеядны, могут подкрепиться и растительной пищей, и мясом, и, на худой конец, куском хлеба, его не обрадовало. Он скептически поджал губы. Может, это они посчитали подозрительным?

Из отряда двуногих ушли два урукхая и эльф – наверно, на стражу. Вольфы тоже исчезли в лесу. Из всей стаи только Свирепый расположился неподалеку, всё так же положив голову на лапы. За столом людям рассказывали о порядках в военном отряде. Объяснял в основном Каон, роняя слова небрежно, будто по необходимости. Ут иногда считал необходимым уточнить или прояснить что-то.

– Сегодня тридцать пятое Дождливого месяца. Мы пришли вчера. Значит, наша стража закончится тридцать четвертого Синего месяца. Тогда и отправимся прямиком к Орману, – объяснял им рикмас, положив в рот небольшой кусочек лепешки с медом. Влад ожидал, что он будет есть, по меньшей мере, жуков с бабочками. Ан нет, вкусы совпали со вкусами хоббита.

Асуэл сидел вполоборота. Разнообразные браслеты (из железа, серебра и золота с камушками) посверкивали на солнце. Особенно внимание Влада привлекли два из чего-то похожего на алый драгоценный камень. Выше локтей руки покрывали узоры из татуировок. Не такие, что Влад встречал у зэков, а изящные: сплетения лозы и тонких листьев. Иногда казалось, что растения на рисунке колышатся и меняют положение.

Эльф старался не поворачиваться к Торасту, который увлеченно грыз жареную мясную вырезку. Он самозабвенно впивался клыками, а после оттягивал от себя кусок. Мясо рвалось длинными полосами, которые урукхай тут же с чавканьем проглатывал.

Каон пристально разглядывал людей.

– А с кем-нибудь нельзя нас отправить? – несмотря на то что последние известия навевали тревожные размышления, аппетит у Влада не пропал. Положив на лепешку кусок жареного мяса, он с удовольствием уминал угощение.

– Не с кем вас отправлять, – Каон пристально всматривался в мента. Речь его и теперь сопровождалась шипением, а при взгляде на раздвоенный язык Влад вздрагивал, но брал себя в руки, чтобы Каон не заметил. – Для этого надо не меньше пяти воинов. А мы с кем останемся? У нас небольшой отряд.

– Мы же обещали не убегать, – Влад выдержал синий взгляд ящера. Почему-то казалось, что он главный. – Одного проводника дайте – нам хватит.

Тот насмешливо скривил губы:

– В армии Ормана не найти сумасшедшего, который согласиться отправиться с вами в одиночку. Во Флелане чем больше существ отправляется в путешествие, тем больше шансов у отряда добраться до места. Так что меньше пяти воинов с вами отправлять нельзя. Но нам тоже надо быть готовыми встретить сильного врага, – Каон недобро повел хвостом из стороны в сторону.

– Вы не должны беспокоиться, – увещевал Ут Влада. – В спокойной воде озера можно увидеть дно, но в бурной горной реке этого сделать невозможно. Беспокойство и суета мешают нам четко понимать, как правильно поступить и каковы будут последствия. Будьте терпеливы – Синий месяц пролетит так быстро, что вы не заметите. Будьте нашими гостями. Орман самый могущественный маг во Флелане. Я думаю, он обязательно поможет, когда вы явитесь к нему.

Серый отложил последнюю обглоданную косточку, с тоской взглянул на вертел («Скоро будет готово?» – читалось в его взгляде), вытер ладони о холщовое покрывало, заменявшее скатерть, и откинулся на траву. До появления следующей порции он решил поучаствовать в разговоре:

– Вы его что-то то магом, то сэром кличете. А сэрами, я помню, рыцарей кликали…

– А он и есть маг и рыцарь, – объяснил ему Асуэл, всё так же глядя в лес. – И он наполовину эльф, – со значением добавил он.

В тон Асуэлу захрипел Тораст.

– Он говорит, что на вторую половину, сэр Орман – урукхай, – пояснил Ут. – И урукхайская половина больше. – Мой дорогой друг, – хоббит поглядел на Тораста. – Твоя половина не может быть больше хотя бы потому, что половины всегда равны. А если учесть, что сэр Орман еще и хоббит на четверть, получается, твои слова сильно преувеличены. Хотя тебя можно понять, ведь когда речь идет о… Что это с ним? – удивился Ут, услышав, как хрюкнул Сергей.

– Пройдет! – Влад усиленно хлопал парня по спине, отворачивая лицо, чтобы никто не заметил, какими судорогами его сводит, когда он пытается сдержать смех. Наконец справившись с собой, он продолжил. – Хотел попить после еды и поперхнулся. А крови вольфа случайно в маге нет? – задал вопрос очень серьезно, чтобы они – спаси и сохрани – не предположили, что он издевается. Они и не предположили.

– Он не может иметь кровь вольфа, – раздался утробный голос. Огромный волк, казалось, улыбался во всю пасть. – Он антропоид.

Влад кивнул понимающе.

– И кого вы караулите? – поинтересовался Серый, прокашлявшись. – Кого так боитесь, что пяток бойцов отпустить жалко?

– Мы никого не боимся! – прошипел Каон. – Но мы не знаем врага, с которым придется столкнуться, а неизвестность хуже любой опасности.

– Классные вам маг задания дает! – Сергей лег на спину, закинул ногу на ногу, а пальцы сцепил на животе. – Пойди туда не знаю куда, поймай того, не знаю кого…

– Не надо так об Ормане, ясно? – Каон стрельнул языком в сторону Серого, хвост стукнул по земле, а Владу невольно подумалось: «Зачем ему оружие, когда есть такой хвост?»

Хоббит посерьезнел.

– Я бы посоветовал тебе, – обратился он сурово к Серому, – разговаривать вежливо с Каоном. Я, кажется, уже говорил тебе, что разговаривать невежливо…

Серый тут же вскочил, сложил ручки на коленях как послушный школьник.

– Ну да, ну да. Глупость, глупость и еще раз глупость. Приношу извинения.

– Он у нас по жизни дурак. На всю голову, – заметил Влад. – Сначала говорит, а потом думает.

– Жил у нас как-то один очень умный, но болтливый воробей, – неодобрительно нахмурился хоббит. – Так он не успел собрать стаю – погиб в расцвете лет. А всё потому, что говорил вслух то, что думал о каждом встречном. Высказал мнение об урукхае – и, пожалуйста. Пал, пронзенный стрелой.

– Крутые у вас ребята, – Серый поежился и смолк.

– Это был дикий урукхай, – нашел нужным пояснить Ут. – Не из Объединенной армии.

– А! – обрадовался Серый и лег на траву.

– За неуважительное обращение к сотнику, можно получить наказание, даже если ты гость, – на всякий случай пояснил Асуэл.

Сергей тут же опять вскочил:

– А он кто? – и покосился на ящера.

Никто не обратил внимания, что Сергей не совсем вежливо упомянул о присутствующем в третьем лице.

– Сотник-рикмас. Личная гвардия Ормана, – пояснил эльф. – У него самое большое звание в нашем отряде. Не понравишься ему – и кто знает, попадешь ли опять домой.

Сергею расхотелось ложиться обратно на землю.

– А я что? Я ничего… Я извиняюсь, – попросил он прощения, проникновенно глядя на Каона. Тот отвернулся презрительно. Тогда вор повернулся к Асуэлу. – А у тебя какое звание?

Каон продемонстрировал язык. Он буквально цедил слова, настолько надменно разговаривал:

– Эльфами командует десятник Асуэл. Урукхаями – десятник Тораст. Вождь вольфов – Свирепый, – он показал на огромного волчару, который при этих словах сверкнул красным глазом в сторону Серого. – Я над всеми, – завершил рикмас. – Главнокомандующий Орман нам четко поставил задачу: ожидается проникновение во Флелан через дверь-камень. Мы должны воспрепятствовать этому по мере возможности. Я до сих пор не уверен, что не о вас шла речь.

– Так к Орману, стало быть, быстрее надо! – обрадовался вор.

– Посмотрим, – ящер отвернулся.

Сергей еще раз оглядел всех присутствующих:

– Каон, Асуэл, Тораст… Это я понял. А Ут кто?

– Он помогает всем. Переводчик и ученый. У него в голове целая библиотека.

– А! Знаю таких, – расцвел Серый. – Пойди туда, расскажи про это… У меня друг есть… был… Игорек. Точно такой же. Шестерка, ты значит! – радостно воскликнул Сергей, глядя на хоббита. За столом повисла пауза. Выждав, хоббит уточнил:

– Ты сказал, что я – цифра шесть?

– Разве нет? – веселился Серый. Влад сурово взглянул на него, и парень принял покаянный вид. – Извини, показалось!

Урукхай прохрипел что-то.

Ут перевел:

– Он говорит, ты смеешься надо мной.

– Как ты мог подумать! – укорил Сергей, отметив, что урукхай соображает быстрее остальных. Тут же вспомнил о воробье. «Может, это сказка? Говорящие воробьи. Надо же!»

Невнятный хрип и перевод после паузы:

– А теперь Тораст говорит, что, насмехаясь над его соратником, ты насмехаешься над ним, и он вызывает тебя на поединок. Выбирай, чем будешь биться. Тесак, палица, лук?

Вот теперь вор побелел – живо представил себя нанизанного на стрелу, как бабочка на булавку. Губы задрожали, в зобу дыханье сперло.

– Я-а-а-а… – начал он, заикаясь. – Я не смеялся! Правда! – он испуганно бросил взгляд на Влада, немного погодя с мольбой вгляделся в Тораста. – Я не хотел. Прости! Я больше не буду…

Тораст неумолимо сверлил его глазами, положив ладонь на рукоять меча. Неожиданно он запрокинул голову и издал такие душераздирающие звуки, что и у Влада кровь от лица отхлынула. Лишь когда следом захихикал хоббит, эльф и рикмас, он осознал, что так Тораст смеялся… Сквозь леденящие кровь хрипы, он еще и бормотал что-то, а Ут, так же задыхаясь от смеха, переводил:

– Он говорит… что пошутил… а ты попался!

– Да ну вас в… баню! – обиделся Сергей. – Не буду я с вами завтракать.

Он вскочил и пошел к лесу, старательно огибая сидящих неподалеку воинов. Влад с тревогой проводил его взглядом: не выкинул бы какой фортель. Прочие остались спокойны. Продолжали трапезу, как ни в чем ни бывало, всё еще посмеиваясь над происшедшим. Даже Каон как-то расслабился.

– Всё будет в порядке, – успокоил эльф, проследив за взглядом мента. – В лесу безопасно. Кроме нас, никого нет.

И тут же прокатился душераздирающий вопль.

Битва вторая

Раныд. Поединок сильных.

Раныд – это область, которую храм Света еще не исследовал. Это странное место, полное загадок. Как может Мар-ди находиться здесь в теле и в то же время присутствовать в храме Света? На чем он стоит, если единственная твердая поверхность – это зеленый хрусталь поля с воинами? Иногда диригенс чувствовал себя подвешенным в пустоте и терял ориентацию. Будь в чернильной тьме над полем звезды – было бы легче, он знал звездные карты тысяч миров и смог бы хотя бы приблизительно понять, где очутился. По крайней мере, не мучило бы ощущение, что ты в какой-то неведомой щели, из которой, возможно, нет выхода. Он старался не размышлять об этом. В любом случае, пока он не окончит поединок, вернуться он не сможет.

Мар-ди читал, что где-то в таком же загадочном месте существует Зал Истины – место во вселенной, где человек может получить ответы на все вопросы. Когда-то он мечтал попасть туда. Со временем, когда стал служить Свету, эта мечта поблекла и умерла. Ареопагит наставлял однажды: «Выбери верный путь и тогда вопросы и сомнения исчезнут сами собой». В справедливости этого утверждения он убедился на собственном опыте. Чем дольше он служил свету, тем меньше вопросов у него оставалось. Зал Истины нужен тем, кто еще не нашел свой путь. Пусть ищут, а он займется делом.

После первой битвы, когда черные рыцари поставили заслон его воинам, и он был уверен, что проиграет, он потерял много сил. Победа окрылила его, придала уверенность. Но как же он разочаровался, когда понял, что не сможет передохнуть ни минуты. Надо раскручивать зар и вести рыцарей вокруг поля.

Чтобы прийти в себя, повторил правила успеха: вера, спокойствие, зар. Однако когда волнение утихло, послышался смех. На этот раз Ланселот обратился к нему. Голос его прозвучал как раскаты грома. Невольно Мар-ди почувствовал себя как на Божьем суде:

– Кто ты такой? – вопросили его. Пока он решал, стоит ли разговаривать с Управителем, Ланселот ответил на вопрос. – Ты смертный человек. Такой же червяк как множество других. Неужели ты думаешь, что у тебя хватит силы сразиться со мной? С тем, кто не чувствует течения веков, не ощущает усталости, всегда начеку, чтобы противостоять врагу? Я нахожусь с тобой на поединке и одновременно контролирую всё в своем мире. А ты не можешь даже с собой справиться! Неужели ты, правда, надеешься выйти отсюда живым?

Мар-ди слушал управителя – и сердце его холодело: «Что я о себе возомнил? Ведь Ланселот не солгал, как же я не подумал об этом до поединка?»

Вместе с ужасом, накатывала слабость. Диригенс тряхнул головой: нельзя поддаваться наваждению – это будет выгодно Хозяину Флелана. Мар-ди может погибнуть? Что тут такого? Наставник диригенса – человек, благодаря которому Мар-ди служил в Храме – погиб на костре. Диригенс погибнет тут. И что? Достойная смерть. Главное, что его смерть не будет напрасной. Свет всё равно победит тьму. Найдутся те, кто закончит его дело и освободит Флелан.

– Ты думаешь, твой сумасшедший наставник вдохновит тебя на подвиги? – продолжал громыхать Ланселот. – Не обманывайся. В нем Света было еще меньше, чем во мне!

Эти слова неприятно задели. Ланселот утверждает, что в учителе была тьма? Да что управитель может знать о нем? Управитель, который никогда не видел Храма!

Сияние зара напомнило диригенсу о месте, где погибала любая тьма, о храме Света. Когда Мар-ди впервые попал туда, ему исполнилось двадцать четыре. В двадцать два он еще был минервалсом в мире Золотого Эрвина, то есть стоял на младшей ступени посвящения Храму. Когда минарсы – ученики Храма посещают какой-то мир, то в первую очередь вербуют послушников – посвященных младшего ранга, которых называют минервалсами. Если такой послушник проявит преданность, он может стать инсинуатом. Единицы из инсинуатов могли войти в храм Света. Один из десяти тысяч становился туралом – стражем храма. И ни разу Мар-ди не слышал, чтобы кого-то из сотворенных миров взяли в ученики, позволили стать минарсом. А вот он стал. Среди служителей Храма такой, как он, был единственный. Все остальные минарсы и диригенсы пришли из первосозданного мира.

Мар-ди отчетливо представил наставника – Бадиола-Джамала. Казалось, этот крепкий старик с неукротимым духом и обезоруживающей нежностью стоит рядом с ним и ободряюще улыбается. Он нашел его на Гоште, дал ему имя. Он дожил до седин, но так и не получил звание выше минарса. Учителю Мар-ди долгими ночами рассказывал без утайки о своей жизни, мечтах, желаниях и поражениях. Утром становилось стыдно: зачем рассказал? Что если Бадиол-Джамал передаст его слова выше и это навсегда лишит его возможности стать туралом? Но получилось наоборот. Именно его откровенность помогла в двадцать четыре года стать равным престарелому минарсу. Наставник в личной беседе поведал кое-что одному из диригенсов, тот доложил ареопагиту, и вот – молодой Мар-ди впервые ступает в храм Света. Серебристые лучи, исходящие от стен, перемешиваются с белыми лучами, льющимися с алтаря. Свет, пронзает насквозь. Впервые в сознании появилось недоумение: как люди, знающие Свет, могут выбирать тьму?

А ведь могут – и Ланселот тому свидетель. Мар-ди вновь ощутил его недовольство.

«Как ты все-таки выглядишь? – мысленно он будто бы тоже беседовал с противником, хотя так и не произнес вслух ни слова. – Меняешь внешность как ареопагит? Прикидываешься стариком или наоборот цветущим юношей? Воспитываешь детей и внуков, ублажаешь жену или семейному уюту предпочитаешь посещение борделей?» Он не получил ответа. Ланселот оставался таинственной фигурой, о которой никто ничего не знал. И поэтому они до сих пор не могли справиться с ним!

16 июня, около девяти утра, лагерь недалеко от Дверь-камня

Владислав вскочил. Ладонь машинально хлопнула по пустой кобуре. Лицо побелело от разочарования – без оружия он чувствовал себя как монашка без платья. Надо срочно добыть себе хоть что-нибудь…

Серый летел обратно, как кот от злобного пса. Влад недоуменно оглянулся на сотрапезников. Те наблюдали за происходящим, но с места вскакивать не спешили. Асуэл продолжал лениво пожевывать зеленую дольку незнакомого Владиславу плода. Почему такое спокойствие? Нет опасности или плевать на судьбу непонятного пришельца?

На краю леса, сразу вслед за берущим высокие ноты воришкой, показалась высокая фигура, закутанная в серый плащ. Воины отряда – и эльфы, и урукхаи – встали, но за оружие никто не хватался. Поднялись и военачальники, с которыми обедали люди. Вольф поднялся на лапах.

Сергей навострился проскочить мимо мента и мчаться дальше и дальше за горизонт, но тот подхватил его под локоть. На Влада уставились глаза со сжавшимися от ужаса до размеров точек зрачками.

– Таааам… там… Он… – зубы Серого плясали, так что говорить внятно он не мог.

Владислав на всякий случай затолкал его за широкие спины аборигенов. Пусть они первые разбираются. Потом и собой заслонил, чтобы воришка быстрее в себя пришел. Сработало. Серый справился с дрожью и зашептал горячо, чтобы другие не услышали:

– Я пошел… а тут с неба… Я даже не понял сначала… Мышенция летучая. Вот такенная, – он растянул руки, как рыбак, показывающий, какую акулу выловил. – Прямо передо мной. Под ноги. А потом человек встал. Может, лучше уйти? – он просительно взглянул на него. Влад не согласился:

– Успокойся. Видишь, никто не дергается? Они лучше нас знают, надо убегать или нет.

Человек шел по расположившемуся в лесу лагерю. Эльфы, урукхаи и вольфы почтительно ожидали, когда существо пройдет мимо, после этого садились.

– Подожди, вот вблизи его увидишь, посмотрю, что скажешь, – надулся Серый и спрятался за спину.

Мужчина приблизился, и Влад смог его рассмотреть. Первое, что пришло на ум: «Хороший бы баскетболист из него получился». Пришелец явно выше Влада на две головы. Лицо его сразу напомнило белокожего сержанта Бельского, который после первого же дневного дежурства летом становился красным как рак. Лысый как коленка череп бросал блики от солнца не хуже зеркала. Крючковатый нос казался горой между запавшими щеками. Губы – почти ниточки. Глаза, словно острые черные иглы, пронзали насквозь. «Мышенция» будто не только содержание кишок у всех проверила, но и состав крови оценила. Тело, закутанное в серый плащ, можно принять за ожившую лестницу – мяса на нем, будто совсем нет, одни кости. И походка какая-то странная. Он словно вообще не переставляет ног. Так и идет, весь сразу.

Когда плащ приблизился к военачальникам, Каон поприветствовал его.

– Пусть Саера не причинит тебе зла, Осшер.

– Доброй Саеры, Каон. Пригласишь ли ты меня в лагерь? Я принес весть. В этом нет угрозы для вас.

– Здесь каждый готов принять тебя, – ящер повел рукой, приглашая его к столу, хвост как-то мирно и согласно махнул из стороны в сторону.

Осшер заинтересованно взглянул на Влада, в лице которого читалась сдержанная настороженность.

– Может, не все, – поправился Каон. – Но не суди их. Они из чужого мира, и еще не знают тебя.

Пришелец опять бросил взгляд на Владислава. Из-за спины мента быстро выглянул Серый и тут же спрятался.

– Люди? – поинтересовался «баскетболист». – Это и есть те, что вышли из камня? Те, что вошли в храм Ланселота, пали к его ногам и вручили ему жизнь? И чья благая длань коснулась их? Это они? Да, я вижу. Это они.

В этот раз на мента и вора обернулись все. Владислав почувствовал себя неуютно. Что на него смотреть? Кроме пятен грязи ничего на нем нет. Он, конечно, пытался поддерживать одежду в чистоте, но без нормальной стирки это не так просто сделать.

Он с облегчением перевел дух, когда все вновь обратились к Осшеру. В натянутой тишине слышалось пение птиц и позвякивание доспехов. Наконец «плащ» пересек символическую черту и произнес стандартную формулу:

– Приглашение с благодарностью принято. Я, в свою очередь, клянусь, что не сотворю зла ни одному из присутствующих здесь, – на секунду умолк. – Если никто не замышляет зла против меня, либо моих друзей.

Затем он повернулся к Свирепому.

– Благодарю, что ты принял меня в стаю быстрый вождь. Клянусь не убивать, а защищать.

Вольф оскалился.

– Восемнадцатая по счету клятва. Осшер, ты клянешься мне восемнадцатый раз.

– Клятва лишней не бывает.

– Мы верим тебе.

Осшер обратился к Торасту.

– Хе, востен рдухау кластеназа. Врыхта гхез?

Урукхай ударил себя в грудь. Кожаный доспех отозвался глухо, будто ударили по доске.

– Что скажешь ты, Ут?

Хоббит поклонился.

– Доброго вестника рады видеть у любого костра. Друг моего повелителя – мой друг.

Осшер продвинулся еще на один шаг. Кивнул, будто уверял всех, что точно сдержит слово, и дальше уже пошел без задержек.

Он сел к накрытому покрывалу. Все, кроме людей, вытянулись в струнку.

– Вольно. Ха, ха, ха, – последнее он поизнес, чеканя каждое слово. – Не смущайтесь, я ненадолго. Одно крыло здесь, другое там.

– Ты с приказом? – Каон, как главный, разговаривал с Осшером.

– Да. Сэр Желна Орман узнал, что у вас гостят, – он ухмыльнулся, – двое существ, называющих себя людьми. Они как можно быстрее должны прибыть к нему. Ясно?

– Ясно.

Услышав это, Сергей тут же встал рядом с ментом. Потянулся мордочкой вперед. «Хоть за штаны его держи, чтобы не упал», – умилился Влад. Он иногда завидовал людям, так искренно выражающим эмоции. На него Жанна ругалась «чурбан бесчувственный». С детства он воспитывался под девизом: «Что бы ни творилось у тебя в душе – знать другим об этом необязательно». А может, если бы умел выпускать эмоции наружу, как Сергей, и жена бы не ушла…

– Сэр Желна назвал имена, – продолжал вещать Осшер. – Так как дело срочное и важное – Асуэл, Тораст, Ут и Свирепый, как лучшие, должны проследить, чтобы люди обязательно прибыли пред его светлые очи. Ясно?

– Ясно.

– Изберите быстрых вольфов для перемещения. Ясно?

– Ясно.

– Назначьте на свое место десятников, которые будут командовать отрядами, чтобы закончить операцию. Ясно?

– Ясно.

– Об остальном я поговорю с вновь избранными. Ясно?

– Ясно, – рикмас, эльф, орк и вольф исчезли, выполняя приказ.

Осшер безучастно смотрел в сторону, будто никого другого тут нет.

Серый подобрался ближе и постучал по плечу Ута.

– Кто это такой важный? – шепнул он с любопытством. – Все «ясно», да «ясно». И никогда не пасмурно. И Каон стоит навытяжку.

– Личный доверенный сэра Желны Ормана, – хоббит и не повернулся. – Он… в общем, он один из… высших. Единственный кто присоединился к нам.

– Не понял, из каких высших? Вампир что ли?

Уши Осшера дернулись. Лицо заострилось. Он воззрился на Сергея.

– Да, я вампир! – сощурился он. – Проклятая кровь этого мира.

Вор почувствовал, как холодок потек от лица к ногам, тело онемело. На этот раз он не мог ни двинуться, ни крикнуть. Паника затопила сердце: ведь его убьют среди бела дня и никто не заметит! Он и глаза скосить на Влада не мог, настолько оцепенел от взгляда вампира…

Влада от услышанного взяла оторопь. Эльфы, хоббиты, говорящие волки и даже пускай, урукхаи и ящерочеловек – всё это еще как-то укладывалось в сознании… Но вампир! Чудовищный кровосос, которого с таким почтением приняли. Спокойно ходящий среди солнечного дня. И что же он жрет? Свои его не боятся! Отдают врагов? Скармливают пленников? Не для этого ли им приказано явиться в замок? И кто интересно этот Орман, если ему служат вампиры? Может, и Желна Орман кушает свежее мясо молодых пленников? Кушает мясо, а кровь вампиру отдает?… Рейтинг сэра Ормана, едва начавший набирать очки, стремительно падал.

К Осшеру подошли трое и сообщили, что их поставили новыми десятниками. Эльф Эвуон, с черными как смоль волосами и светло-серыми, почти прозрачными глазами. Вольф Гибкий, немного уступал в росте Свирепому. Орка Гораста, зеленокожая женщина ничем не отличалась от других урукхайских женщин: те же светлые волосы, заплетенные в десять косичек. Владу почему-то казалось, что раз она лучшая, то на ней должны быть знаки, вроде погон или каких-нибудь амулетов, но он ничего подобного не заметил.

Вампир отвернулся.

Тело у Серого отпустило. Он судорожно вдохнул, вытер слезы. Взглянул на Влада:

– Ты… ты… – губы задрожали.

– Молчи, – неслышно приказал мент. – Выберемся как-нибудь.

Серый навострил уши, вслушиваясь в каждое слово, произнесенное Осшером.

– Эвуон, Гораста, Гибкий. Вы должны продолжить операцию, – вампир по-прежнему сидел, тонкую костлявую шею вытянул вверх. Еще немного, и он бы и сидя оказался вровень с оркой. – Перед вами стоят три задачи. Первая: если появятся еще люди, собирать их в лагере, а потом небольшими партиями по четыре-пять человек, отправлять в Орману. Ясно? – его заверили, что ясно. – Для этого к вам послезавтра прибудет дополнительный отряд из заставы у моря Кровь Ланселота, который будет сопровождать их. Ясно? – дождался кивка. – Вторая задача: внимательно следить за происходящим в лесу. Обо всем необычном докладывать незамедлительно. Ясно? Третья задача: если появится существо – человек или любое другое, не желающее прийти к Орману – сделать всё, чтобы уничтожить его. Ясно? – воины кивнули. Вампир встал. – Дело сделано и я удаляюсь. Мир Флелану!

– Мир Флелану, – эхом ответили присутствующие.

Вампир взвился в воздух и ударился оземь. Тело перекрутилось, раздался громкий хруст костей. Полы плаща взвились вверх и обрели жесткий каркас. Секунда и посреди лагеря взлетела огромная уродливая летучая мышь, ядовито коричневого цвета, с горящими желтым светом глазами, торчащими из пасти белыми клыками.

Сергей задрожал, но тут же уперся в крепкое плечо Влада. На душе немедленно полегчало. «Подумаешь! – успокоил себя он. – Я еще и не такое в ужастиках видел. От неожиданности напугался, да и всё. А мышенция красивая в чем-то. Какая мощь, какая энергия…» – он расплылся в улыбке.

Летучая мышь хлопнула крыльями – поток воздуха поднял пыль и листья – и свечой ушла в небо. Несколько мгновений темный крылатый силуэт красовался на фоне солнечного диска, затем исчез.

Владислав проводил ее взглядом. Мысли лихорадочно скакали, планы побега один за другим возникали и отбрасывались из-за невыполнимости. На их место становились три новых. Мент окинул взглядом суетившихся вокруг разумных существ. Может, это он чего-то не понимает? Может, и вправду этот вампир – душка и опасаться его не стоит? Или, наоборот, они с Сергеем единственные, кто может правильно оценить ситуацию? Что трудного – обмануть, убедить, что большое зло и подлость на самом деле лучший выход. Тем более Орман – маг. Вон фашисты людей пачками сжигали, и интеллигентные люди там работали и считали, что всё правильно, так и надо. Без всякой магии представления о добре и зле встали с ног на голову.

На них пока никто не обращал внимания. Влад повернулся к Серому:

– Мне кажется, нам надо уходить…

– Надо уходить срочно! – пацан бесцеремонно перебил. – Я уж испугался, что ты будешь слово держать. Ты ж у нас правильный, – Серый тут же сменил тон. – Я ведь когда в лес ушел, хотел посмотреть, как они нам доверяют. Удрать, если получится…

– Без меня? – Владислав смерил его взглядом.

– А вдвоем сложнее, – невозмутимо парировал Серый. – Понимать должен.

– Всё с тобой ясно, – мент сжал губы и отвернулся.

– Ладно, не заводись, я ж понимаю, что без тебя пропаду. Потом бы и тебя вызволил… Я знаешь, как струхнул, когда этого увидел? Думал, вот оно – возмездие за то, что осмелился нарушить клятву. А на самом-то деле… ничего ведь не будет, правда?

– Узнаем опытным путем. Давай-ка в лесок по одному. Не торопясь и улыбаясь.

Они развернулись, и Владислав ткнулся лицом в морду Свирепого. Сверху из седла посматривал Асуэл. Вольф дунул сквозь клыки, пошевелив волосы Влада.

«Вот кому бы освежающую мяту», – подумал Владислав, сморщившись.

– Садись! – приказал эльф.

– Что?

Мент почувствовал, что его тянут за ремень вниз. Это был Ут.

– Нет времени. Сэр Желна Орман сказал, что мы должны прибыть как можно быстрее. Все уже собрали. По вольфам и вперед.

Подъехал Тораст. Наклонившись, он рыкнул требовательно Владиславу – посчитал необходимым повторить приказ. Другой вольф подошел к Сергею.

– Что такое «не везет» и как с ним бороться, – пробормотал парнишка, вскарабкался на вольфа и запел громко. – Мои мысли мои скакуны! – ноги уперлись в мохнатые бока. Впереди дрогнули большие уши. Сергей притянул одно к себе.– Как тебя хоть зовут, волчара?

– Звонкий, людь.

– Ну, неси меня… – парень приложил ладонь козырьком ко лбу, – за темные леса. Кот и дрозд, спасите меня.

Влад постоял еще немного, осмотрев по очереди провожающих и косящего глазом вольфа. Вслед за этим вскарабкался в седло.

Асуэл чуть сдавил пятками бока Свирепого, вольф направился вперед размеренным шагом постепенно переходящим в быструю рысь.

16 июня, около 11 утра, над дорогой к перевалу.

Облако на ощупь мягкое, но плотное. Когда мнешь руками, оно смешно скрипит, противясь твоим движениям.

Она любила бывать здесь. Доставляло удовольствие придумывать новые хитрости, чтобы обойти запреты, обмануть три круга живых глаз. Перейти границу, раздвинуть облака и полюбоваться запретным миром.

Сюда нельзя ходить. Смотреть тоже нельзя. За нарушение сначала будут долго отчитывать, а после накажут – посадят в комнату, запрещая болтать с подружками под страхом изгнания. Но это не страшно, можно потерпеть. Смысл жизни состоял в том, чтобы вырваться из привычной действительности, предписанных ей правил, обманув фей-наставниц. Прийти сюда, и впитывать цвета, звуки и запахи Флелана.

Каждый раз сначала она любовалась картиной издали. Земля казалась набором бессмысленных пятен: по темной и светлой зелени проложены желтые, белые и серебристые ниточки. Она всматривалась внимательней там, где были коричневые и серые квадратики жилищ. Ближе они напоминали аккуратные кубики с пирамидальными крышами, покрытыми мхом. А уж белые башенки городов вообще казались украшением на торте. Хотя этот торт кто-то уже начал есть: городов сохранилось мало, часто там никто не жил и большая часть башен разрушалась.

Насладившись наблюдением издали, она приближала увиденное. Это похоже на падение с высоты. Навстречу неслись, исчезая за спиной, сначала птицы, застывшие в потоках ветра. Далее скалы с притаившимся в расщелине зверьком. Позже островерхие деревья с тоненькими иголочками вместо листьев, колючие кусты, в широких листьях которых прятались яркие ягоды, похожие на слепленные пузырьки цвета заката. Наконец, она рассматривала предметы у самой земли. Трава казалась гигантскими деревьями, а муравьи – ползучими великанами. Заглянув в глаза-бусинки прижавшемуся к листку крохе-жучку, она отдалялась медленней. Большое становилось маленьким, а в дальнейшем превращалось в пятнистый ковер. Лежа на облаке, она прикрывала веки, яркие образы всплывали в сознании. Ждала, пока в голове перестанет мельтешить и останется одно, самое главное, что поразило сегодня. Иногда это цветок, иногда птица, иногда медвежонок. То, что запомнилось, она лепила из облаков, смеясь их сопротивлению и уговаривая:

– Не бойтесь, всё будет красиво. Как всегда.

Позже, лежа на животе, она болтала ногами и любовалась изделием рук. Бледно-зеленое воздушное платье почти сливалось с облаком. Если бы она захотела, могла бы вообще стать невидимой.

Она, вздыхая, возвращалась в замок, когда Саера задевала круглым боком горизонт.

Сегодня, когда она рассматривала запретный мир, внимание привлекла цепочка вольфов, скачущих в горы с всадниками на спине. Один всадник буквально заворожил ее – вскинул руку к небу, волосы развеваются по ветру. Она рассмотрела его со всех сторон: черная рубашка с короткими рукавами и черепом впереди – наверно, герб; круглые уши, гладкое, без волос тело. Даже заговоренных браслетов и волшебных рисунков нет… Такого существа она ни разу не видела. Сразу принялась лепить из облаков: вольфа, стелющегося по земле и удивительного всадника с победно поднятой рукой…

Возвращалась в замок крадучись. Живые глаза на гибких нитях мерно покачивались, как неведомые растения – бдительные стражи, подающие сигнал, если кто-то пересек границу. Она притворилась облаком и плыла медленно-медленно, чтобы не побеспокоить их. Это легко удалось. Живые глаза неразумны, а потому справиться с ними не так уж сложно. Теперь никто не узнает, что она покидала замок. Утром можно еще раз слетать сюда хоть на минутку, чтобы посмотреть еще раз на это необычное существо.

16 июня, около 11 часов, дорога к перевалу.

Влад плохо держался в седле – никогда не приходилось ездить на лошадях. Он с некоторой завистью наблюдал, как Серый лихо размахивает рукой, изображая Чапаева. Только бурки с саблей не хватало. Вольфа, на котором ехал Влад, звали ни много, ни мало – Лютый. Может, из-за имени Владу то и дело казалось, что «его конь» специально делал резкие прыжки в сторону, стараясь скинуть человека. Но мент крепко вцепился в кожаный ремень, всем телом прижался к загривку вольфа, уткнув нос в густую шерсть. Аромат от нее приятней, чем дыхание вольфа. Этот запах Владу нравился. Напоминал о Руслане – верной овчарке, которую забрала Жанна, сказав: «Он с тобой сдохнет». Он согласился. Права она: с его работой не выживет Руслан. После никогда не интересовался, что с собакой, когда случайно сталкивался с бывшей. Боялся любого ответа: скажет, что псу хорошо – будет больно, оттого что и тот его предал. Скажет, что пес умер – будет больно, что предал друга. Бывают случаи, когда неизвестность предпочтительней. Как и с магом Орманом, например, которого все почему-то величали Желной, а он точно знал, что желна – это большой черный дятел. Может, это прозвище? А может, он убивает всё, что посчитает вредным, как дятел. Кто знает, не принял ли он и их с Серым за вредителей. Лучше бы с ним не встречаться. А если встречаться, то не так – в виде пленников, которых доставили. А когда у него будет хотя бы пистолет, и они будут иметь преимущество. Хоть иллюзию преимущества. Влад попытался восстановить в памяти, у кого находится оружие. В последний раз его держал урукхай. Но не передал ли тот кому? Странно, что никто не спросил, что это за штука и как ею пользоваться. Видели оружие? И что у них за апокалипсис такой случился? Не ядерная ли война? Так, может, это всё мутанты, а не эльфы, хоббиты, орки и ящеролюди? Да где они вообще с Серым находятся, блин?

Лютый скакнул в сторону, Влад чудом не слетел с него. Пришлось еще крепче вцепиться в ремень, вжаться в мощное тело вольфа. Не путешествие, а испытательный полигон какой-то.

Лес поредел, дорога забирала вверх. Влад глянул на солнце. «Как они определяют направление, откуда знают время?» – крутящееся солнце выводило из себя. Рядом с солнечным кругом появились облака. «Откуда они взялись? Всё время было только синее небо. У одного облака необычная форма – словно кто-то вылепил Сергея на его скакуне».

– Феи шалят, – выдохнул Лютый, на мгновение задрав морду к небу. – Не к добру.

– Ты об облаке? – поинтересовался Влад, но Лютый вопрос проигнорировал. Влад всё же попытал счастья с вольфом – вдруг ответит? – Мы в горы?

– Сегодня это единственный безопасный путь к Орману, – объяснил вольф.

– А если в другую сторону скакать? – Влад не ожидал ответа и, получив его, продолжил разговор, чтобы закрепить позиции. – Правее?

– Там Финляндия.

Вот тут Владислав от неожиданности выпустил ремень и непременно бы грохнулся со всего маху о землю, если бы Лютый не вильнул влево, подхватывая падающее тело. Поинтересовался вроде бы с любопытством:

– Что случилось, людь? – при таком быстром беге, у вольфа дыхание не сбилось. Произносил слова так, будто на травке отдыхал, а не скакал со скоростью нового Запорожца.

– Меня Влад зовут, – зачем-то сообщил мент.

– Имя заслужить надо, – показалось ему или вольф насмехался?

– Кто живет в Финляндии? – требовательно осведомился Влад.

– Узнаешь, – закончил разговор Лютый.

«Непременно узнаю, умник. Да кто еще может жить в Финляндии, кроме людей? Хотя если бы эти чудики людей встречали, то не расспрашивали бы, кто мы такие. Может, люди жили, а потом вымерли? Апокалипсис все-таки. А может, люди прячутся от них. Будь он на их месте, непременно бы спрятался. Зачем ему такая жуткая компания?»

Влад решил, что, когда они убегут, если дверь не заработает, – сразу отправятся в сторону Финляндии.

16 июня, около полудня, перевал.

Арис переместился удачно – ни на что не наткнулся, не свалился в пропасть и не попал внутрь дерева, что теоретически могло привести к всесокрушающему взрыву. Карта, данная ясновидцами, поражала точностью. Эти существа, похожие на разжиревших рогатых жаб алого оттенка и размером с небольшой холм, осмотрели закрытый мир Ланселота так, как он, Арис, мог бы рассмотреть собственную тарелку. Но сил это у них сожрало столько, что оба ясновидца, что приняли союз с храмом Света и стали первыми минервалсами своего мира, впали в спячку, грозящую продлиться несколько месяцев.

Арис поражался способностям этих существ. Мир Лхуссу, в котором обнаружили ясновидцев, постоянно подвергался бомбардировке магически заряженными частицами, размером с монету, но могущими оставить настолько глубокую воронку в земле, что туда с легкостью поместился бы хороших размеров дом. Чтобы выжить, ясновидцы – их было всего пятеро на весь мир – постоянно просматривали магические поля планеты и высчитывали безопасное место. Крайне медлительные, они на месяц вперед рассчитывали траектории падения частиц и ползали по безопасному маршруту.

Находка ясновидцев дала такое преимущество воинам Света, какого у них не появлялось уже две сотни лет. Со времен завоевания правившим тогда ареопагитом сразу одиннадцати миров Управителей. После его ухода война длилась с переменным успехом. То воины Света завоюют миры, то Управители отобьют у них захваченные территории. Теперь же храм Света ждал мощного рывка. Особенно, когда минервалсам удастся убедить сотрудничать других трех ясновидцев.

Конечно, когда-нибудь Управители создадут защиту, но на это уйдет не один десяток лет. И пока этого не произойдет, многие миры перейдут под патронаж Храма Света.

Несколько мгновений после перехода потребовалось, чтобы восстановить зрение и слух. Вместе с органами чувств навалилась жара – намного сильнее, чем в прошлый раз. Как будто в сухую парную попал. Вот так Флелан отвечал ему, когда он использовал магию. Чем больше сил использовал – тем жарче. Как же хорошо дома: творишь заклинание и никаких откатов. Никакой платы. Но воинам Света некогда сидеть дома. Приходится уходить в темноту. В жару и злобу чужих миров, ожидающих освобождения. Сердце учащенно бьется, хочется открыть широко рот и вывалить язык, как делают псы, если перегреются. Может, тогда немного прохладного воздуха из тени горы проникнет в легкие. Арис нашел в себе силы оглядеться. Всё правильно. Слева гора, справа обрыв. Внизу шелестели листьями редкие деревья и желтая дорога, ведущая в замок Ормана. За спиной, чуть выше, Башня Стражей. Впереди – его цель, его надежда. Нет, не так. Надежда и оплот всего Флелана. Если удаться сделать минервалсом Иситио – это будет главной победой. Можно считать, что Флелан уже наполнен Светом. Он быстро взглянул на небо. Облака! Да какой интересной формы… Феи осмелели. Это новость. Тогда они будут целью номер два. С такими мощными союзниками, Орману не устоять. А если Ланселоту что-то не понравится, ему придется показаться в своем мире. Тогда разделаемся и с ним. И Флелан будет под властью Света.

Жара стала мягче, но дискомфорт он всё равно испытывал. Не хотелось никуда идти и даже двигаться. Что ж, можно сделать небольшой привал. Потом надо будет просканировать окрестности еще раз и переместится сразу на место. Сегодня ночью горы небезопасны. Но сначала проверим, что происходит позади. Минарс выбрал место ровнее и сел у скалы. На всякий случай наложил на себя заклинание невидимости и «посмотрел». Вскоре дыхание участилось: его преследуют. Он сразу узнал тех чудищ, что были посланы задержать его, но в момент входа во Флелан отсутствовали у Дверь-камня. Нет, догнать они, конечно, смогут…

Он размышлял: использовать Свирфа сейчас или приберечь для другого случая? Наставник Мар-ди учил его: «Не торопись с решением. Взвесь все за и против. Плюсы должны перевешивать не столько по количеству, сколько по качеству. Скажем, если в плюсах у тебя быстрое перемещение и вербовка минервалсов, а в минусах – возможная потеря жизни, то рисковать не стоит. И тысяча положительных моментов не перевесит смерть». А что теперь? Голос «за»: он точно избавится от преследователей, что позволит успешно выполнить миссию. Голос «против»: с каждым выходом заклятие защиты будет слабеть и в критический момент Свирф станет уязвим, а Арис останется без помощи на крайний случай. Голос «за»: сейчас он один и помощь ему нужнее. В будущем присоединятся другие минарсы, завербуют минервалсов, защищаться станет проще. Голос «против»… молчит. Голос «за»: если преследователи все-таки попадут к Иситио, его планы могут пойти насмарку. Голос «против»… по-прежнему молчит. Из этого следует, что Свирфа надо использовать немедленно. Непременно надо побеседовать с Иситио, поэтому лучше перестраховаться, не стоит беречь сильное оружие на потом. Только здесь и сейчас.

Арис прижался к скале в тени горы, ожидая, чтобы жар спал. Он любил такие мгновения. Если хочешь быстро остыть, надо делать минимум движений. Еще лучше поспать. Но, если на сон нет времени, можно погрузиться в приятные мысли. Представить что-то из детства.

…Солнечный зайчик падает ему на лицо, мешает спать. Он жмурится, но не пытается спрятать голову под одеяло. Больше всего на свете он любил просыпаться именно так: от солнечного луча. Тогда в сердце появлялась уверенность, что день будет великолепный. Всё получится. Он подставляет лицо солнцу и завидует рыжему Даньке, на котором солнце оставило следы в виде веснушек. Как он мечтал иметь такие. Лучше этих веснушек лишь рыжие волосы. А его солнце выбелило, сделав почти снежным.

Немного погодя приходила мама. Ее голос сквозь прикрытые веки, освещенные солнечными лучами, казался хрустальным родником.

– Рисинка, просыпайся. Не встанешь немедленно, защекочу до судорог!

С мамой у него всегда были загадочные отношения. Их в семье трое. Ни на кого она не жаловалась столько, сколько на старшего. И никого так сильно не любила. Когда он стал подростком, они могли спорить на весь дом, так что стекла оконные позванивали. Спустя время он шел в ванну, умывался. А через минуту возвращался в комнату, чтобы как собака ткнуться ей в плечо:

– Мам, прости, я погорячился.

– Я тебя всегда прощаю, родной, – она целовала его в щеку.

Только с ней он делился мечтами и планами. Только она понимала его с полуслова. Кажется, это было так давно! Сто лет назад. Это оттого, что последние шесть лет жизни очень насыщенные…

Наконец Арис почувствовал, что отдохнул. Можно продолжить путь. Он порылся в кармане, достал небольшой металлический цилиндр, запаянный с обеих сторон. Свирфа нельзя пронести иначе, как и всех остальных его собратьев. Арис нашел острый камень, затем примерился, чтобы вскрыть цилиндр. Учитывая, что сегодня тридцать пятое Дождливого месяца, задание для Свирфа будет очень простое.

16 июня, около полудня. По дороге к перевалу.

Сергей как никто другой проникся фразой классика: «Вся жизнь театр, а люди в нем актеры». Сколько он себя помнил, он играл. Играл со вкусом, с душой, полностью вживаясь в роль. Лишь глубоко в душе осознавал, что это всё же ненастоящий он. Иногда рассуждал с любопытством: «А вот если я настоящий, то я какой?» Но это настроение мгновенно исчезало. Актерствование ведь помогало ему выжить. И страх, и боль, и отчаяние, сыгранное, как на сцене, становились не такими мучительными, переносились легче. Когда он играл, отчаяние принадлежало не ему, а кому-то другому. Павке Корчагину какому-нибудь, которого он так удачно изобразил. А раз не ему, то стоит ли волноваться? Может, именно из-за такого отношения к жизни он легко примирился с тем, что попал во Флелан. Конечно, не хватало теплой ванны и дезодранта. Отсутствовала возможность поиграть на компе или зависнуть в тик-токе. Но зато перед ним простерлась степь с горами на горизонте – чем не игра жанра стратегии? Жаль он не программист. Вернулся бы домой, непременно создал что-то подобное. Цель игры – выжить и вернуться домой. «Надо вообще-то этот момент хорошо продумать, – решил он. – Ну и что, что не программист. За границей за одну идею всю жизнь тебе платят. Вот здорово! А пока можно во всем поучаствовать. Покататься на волке. Не на какой-то заморенной кобыле, что катает детишек возле цирка. Ей морковку покажешь, она и то ускориться не сможет. А тут такой скакун – аж ветер в ушах! Вот бы игру такую сделать, чтобы сразу и запахи чувствовать и ветер в лицо…»

От избытка эмоций, Сергей вскинул руку вверх и открыл рот. Так хотелось спеть что-нибудь героическое, но ничего вспоминалось, кроме уже исполненных «мыслей-скакунов». Наконец, нужная строчка всплыла в памяти, и он заорал во всю дурь:

– Я на солнышке лежу,

И ушами шевелю!

Представил, как Влад матерится, глядя на него, и рассмеялся. Уж что ему нравилось, так это доводить мента до бешенства. Такой тот нежно организованный. Не только большой и сильный, как носорог, но и дурной как он же. Нет, чувство юмора у Влада, конечно, не пропало совсем, но на несоблюдение субординации он реагировал мгновенно – другой бы посмеялся и всё. И в то же время чувствовал Серый печенками, что на менте пахать можно. Сесть на шею и ножки свесить. Например, прикинуться беззащитным, погибающим. Так он тебя грудью прикроет и на руках из боя вынесет.

Наконец, почувствовал, что для одного дня верховой езды более чем достаточно. Припал к загривку вольфа.

– Родненький, сколько же можно, мы же не железные.

Стремительный его слова проигнорировал, продолжал скакать. Сергей бы изобразил бездыханно слабого, да боялся свалиться на такой скорости. Вот тогда игра закончится мгновенно!

Но его состояние заметили. Позади рыкнул Свирепый, впереди услышали отклик и бег замедлился. Со временем и вовсе остановились. Серый наскоро оценил землю (где б помягче) и картинно упал с вольфа, раскинув руки.

– Ты, конечно, можешь так лежать, – почти сразу услышал он над собой голос эльфа, – но мы остановились, чтобы пообедать. И времени на это немного.

Куда слабость делась? Он вскочил на ноги:

– Опять жареная на вертеле тушка?

– Некогда нам охотиться и готовить. Съедим, то, что взяли с собой. Для таких, как ты, есть вяленое мясо.

– И что? – удивился Сергей. – Даже не разогреем?

– Некогда, – отрезал Асуэл. В отсутствии Каона главным стал он, поскольку приказы Тораста никто бы не понял кроме Ута. Никто не умалял талантов хоббита к переводу, но как часто жизнь подкидывает ситуации, когда всё решают мгновения. А тут пока дождешься понятного приказа… – Нам надо до заката быть в Башне стражей, – заключил эльф.

– Да куда спешить-то? – возмутился вор, но его слова прозвучали в пустоту – Асуэл уже ушел. Ут старательно делил и разносил всем пищу. Сначала вольфам, потом остальным.

– И почему сначала вольфам? – бурчал Сергей, наблюдая за его действиями. – Это всё равно, что сначала машину бензином заправить, а затем самому есть.

– Ты бы, конечно, сделал наоборот? – патрульный сидел на земле в невообразимой позе: опершись позади руками, а длинные ноги расставив в стороны. Болело у него там наверно. У него вообще-то тоже болело, но так вот сидеть…

– Я бы многое сделал наоборот, – заверил его Серый. – Я бы не гонялся по улице за малолетками. И не сидел так на земле.

– Вот поэтому я работаю в полиции, а ты…

Серый нутром почувствовал, скажет: вор. А ведь все его поймут. Примут его за вора. Не будешь же каждому объяснять, что он что-то вроде Робин Гуда. Они про такого и не слышали. Поэтому он быстро перебил мента:

– А я студент экономического факультета, между прочим!

– Из неблагополучной семьи, – хмыкнул Влад.

– Да тебе какое дело до моей семьи, – взвился Сергей. И мент не проронил ни слова.

«Только так с ними и можно, – определил вор для себя. – Как начинаешь истерики закатывать, так они шелковые становятся. И жены у таких сплошь красивые истерички. По себе людей судят: у них-то истерика перед тем как вены вскрыть».

Вскоре все бодро жевали лепешки с мясом. Серый так есть не любил. Еда – это ведь как опера. Ее нельзя слушать, то и дело перематывая пленку магнитофона, потому что очень спешишь и надо срочно узнать, чем дело закончилось. Вот и есть на скаку нельзя. Нет, вы как хотите, но он так не может. Он начал с чувством и расстановкой жевать мясо. Вернее попробовал. Мясо было настолько жестким, что казалось, жуешь не плоть живого существа, а веник из-под лестницы. Если попадалась курица такой жесткости, бабушка обычно посмеивалась: «Сдохла своей смертью». А это несчастное животное, наверно, было диким. Не паслось спокойно на лужке, нагуливая жирок. Не ело биодобавки, от которых мясо готовится минут за пять и становится на вкус нежным, до того, что во рту тает. Эта тварь травинку жевала, а глазом за кустами следило: не спрятался ли там дружище Тораст с верным луком. И чуть малейший шорох – она несется по Флелану, пока копыта не отбросит. А теперь ему, студенту экономического факультета третьего курса, выросшему на колбасе и домашних пельменях надо это прожевать, не повредив желудок. За этими печальными мыслями он не заметил, что все ждут лишь его. Открытие не заставило поторопиться. Он был уверен, что делает благое дело. Вон Влад смотрит на него чуть ли не с благодарностью: лишних пять минут на твердой земле, а не на Лютом волке.

Асуэл, наоборот, скрипел зубами и старательно давал понять, что обед закончен. Сергей жевал с невинным видом: мол, на что ты мне намекаешь, не врублюсь.

Наконец терпение эльфа иссякло:

– Доешь в пути, – велел он и дал знак всем садиться на вольфов.

– Как это в пути? – возмутился парень.

– А вот так: в руку, которую к небесам поднимал, возьмешь лепешку и будешь в седле есть.

– Не буду! – протестующе мотнул ногой Серый. – Вы нарушаете конвенцию красного креста о пленных. Их обязаны кормить, поить и купать, между прочим. Я весь чешуся!

Никто на его вопли внимания не обратил. Даже любопытный Ут не поинтересовался что такое «конвенция красного креста». Стремительный напряженно пригнулся к земле:

– Если сейчас же не сядешь, уедем без тебя, – послышался утробный голос. Как-то так пообещал, что Сергей почувстовал: и вправду уедут. Он помчался к вольфу и путь продолжился.

Весь день на вольфе! Одна маленькая остановка, чтобы перекусить. Людям, не привыкшим к длительной верховой езде, пришлось несладко. К постоянно ноющим синякам у Влада прибавилась боль в ногах, спине и заднице. Когда вольфы прекратили бег, Влад спуститься толком не смог – сполз с мохнатой спины, как мешок с картошкой. Утешило то, что все внимание обратили на Сергея, свалившегося с седла, как смертельно раненый. Если бы через несколько секунд он не вскочил, услышав о еде, мент никогда и не догадался бы, что парень притворялся. Пожалуй, по этой части вор переплюнул и его жену.

Дорога казалась бесконечной. Солнце крутилось по небу. Если бы он постоянно следил за ним, голова б закружилась. С надеждой он измерял глазами расстояние до горизонта, но оно сокращалось медленно. Появился бы собеседник, может, не так трудно переносилось это всё. Но вольф Лютый не открывал пасти.

Влад на мгновение оторвался от мохнатой спины. Где там Ут затерялся? Может, хоть он подъедет поближе. Хоббит будто услышал его размышления. Через несколько минут он нагнал Влада и поскакал рядом.

– Может, хочешь поговорить? – дружелюбно полюбопытствовал Ут. На этот раз басовитый голос дрожал, поскольку хоббит то и дело подскакивал на вольфе. – Во Флелане есть поговорка,  – сообщил он, – хороший попутчик – короткая дорога.

Влада беспокоило два вопроса: как выжить во Флелане и как вернуться домой. На второй вопрос ему уже всёе популярно изложили, осталось разобраться с первым.

– Расскажи о Флелане, – попросил он.

Ут не заставил повторить просьбу дважды. И начал прямо от сотворения. Влад не переубеждал его, пусть вещает, о чем хочет, он сумеет выловить главное. Полилась неспешная речь.

– Первое, что сотворил Ланселот, – это землю, похожую на половинку яблока. И назвал он землю Флеланом. Небо над планетой было темным и мрачным. И тогда сотворил Ланселот Саеру, которая освещает Флелан днем, обходя планету по гигантской спирали. Когда же Саера заходила за край горизонта, небо по-прежнему было темным. И тогда сотворил Ланселот зеленую Арасу и раскрасил ее черными пятнами, чтобы она была красива. Араса освещает Флелан ночью. Потом он наполнил небо звездами, чтобы они, как блестки на темном полотне, украшали небосвод и радовали глаз. Затем сотворил Ланселот Великие Пески. Они ободом окружили полушарие, чтобы никто не смог перейти их и упасть в бездонную пропасть, находящуюся за пределами планеты. В Великих песках Ланселот поставил четыре пика: Юджин напротив Сивера, а Вась, – Влад хмыкнул, – напротив Зэпа. Для того чтобы путешественники легко определяли, в какую сторону идти. Устроив всё красиво и мудро, Ланселот сотворил природу Флелана. Он сотворил два больших моря: Слезы Ланселота и Кровь Ланселота и одно большое озеро Надежд. А если ты спросишь, чем отличается озеро от моря, то я скажу тебе: вода в морях соленая. Ее нельзя пить, если ты хочешь жить. В озере Надежд вода такая же, как в ручьях и реках. Оно поит многих живущих. А в море «Кровь Ланселота» – вода багряная, как кровь.

После этого Ланселот создал Аксельскую горную гряду, разделившую Флелан почти на две части. Недалеко от центра мира гряда разделяется, на три ветви: Сальбийскую – она ведет на Сивер, Вирамскую – она ведет на Вась, и Юстукскую – она ведет на Юджин. Примерно через дневной переход ветви переходят в пологие холмы. Вот они, – Ут показал вдаль справа и слева от их дороги. – Третью ветвь отсюда не видно. В горах добываются полезные ископаемые, необходимые для изготовления плугов, мечей и других полезных вещей. Также в горах находят драгоценные металлы: серебро, золото и мифрилл. Множество драгоценных камней добывается гномами для ожерелий и корон, украшения жилища правителей и магии. Еще в горах добывается горный хрусталь – из него делают красивую дорогую посуду, а эльфы вставляют его в окна. Если изделие из хрусталя весь день впитывало лучи Саеры, то всю ночь будет светиться голубоватым светом. Поэтому многие из него делают светильники…

В речи хоббита постоянно чередовались сказочные мотивы о местном боге Ланселоте и проза жизни: что и для чего используется и сколько это стоит. Он неспешно продолжил лекцию:

– Вокруг воды: рек, морей и озер – Ланселот насадил различные деревья. Одни из них кормят нас, другие дают шерсть – но она стоит дорого, потому что пифитти – такие крохотные существа с дудочкой – часто усыпляют того, кто приходит за шерстью, – Влад мысленно сделал заметку в уме: от шерстяных деревьев лучше держаться подальше. – Приходится договариваться с ними, давать им подарки, – продолжал хоббит. – Третьи деревья служат для строительства домов и изготовления мебели. Также Ланселот сотворил множество прекрасных цветов. Некоторые полезны: они освещают нам дорогу в ночи, лечат от различных болезней и ран или служат для изготовления магических напитков. Другие же служат только для радости, чтобы все могли любоваться цветущим Флеланом. Когда Ланселот сотворил Флелан, он был совершенен и прекрасен. Теперь Он мог поселить сюда живущих. Первыми Ланселот сотворил разумных зверей: сиоси, которые живут в море, мьяутти и вольфов, которые живут на земле, воробьев и драконов, которые живут в воздухе.