Читать онлайн Прорвёмся, опера! Книга 3

Глава 1

Сейчас Север скажет, что я мент, и тогда Султан меня пристрелит и сбежит – всё произойдёт в одну минуту. Ну или просто сбежит, а пока там, снаружи, прочухают, что случилось, чеченский эмиссар будет далеко отсюда. Да и если возьмут его по дороге – вся операция уже посыпалась, если я только не сделаю то, что собираюсь.

– Э, да ты чё? – возмутился Север, указывая на меня пальцем. – Али, ты знаешь, кто это? Это же…

Договорить он не успел. Я просто схватил со стола увесистую кружку с пивом и швырнул блатному в голову.

Звук столкновения толстого стекла с башкой не спутать ни с чем. Северу прилетело прямо в лоб, от удара он отшатнулся. И пока залитый пивом бандит оседал на пол, глядя перед собой поплывшим взглядом, я схватил пистолет ТТ, передёрнул затвор и направил на Султана.

– Сдать меня меня мусорам вздумал, падла? – хрипло прорычал я.

А как вышло-то естественно! Он сразу клюнул.

– Ты о чём, брат? – Султан поднял обе руки.

– Это стукач ментовский! – я показал пистолетом на вырубившегося Севера. – Чё, думаешь, я этого не знал! Да я всех в городе знаю!

Север только что-то промычал, а я напирал на Султана. Лишь бы коллеги из прикрытия сейчас не сунулись, ломая мне весь спектакль, ведь они уже должны были отреагировать.

Но там не идиоты сидят, даже если косанули один раз, не зная о Севере, сейчас-то должны мне подыграть, если слушали разговор.

– Брат, да клянусь тебе, я не знал, кто он! – с жаром уверял меня Султан. – Он сам со мной связался, людей серьёзных назвал, предлагал груз баш на баш обменять. Да тут сейчас менты нагрянут!

– Конечно, нагрянут, меня взять решили! – возмущался я. – Давно знал, что копают под меня. И как попался ты мне удачно, когда я отлить решил! Замануху устроили, чтобы я вмешался!

– Брат, да клянусь тебе… – повторил было он, потом привёл солидный довод: – Десять процентов тебе!

– Десять процентов от чего? – я сделал вид, что клюнул на удочку.

– От груза! Это почти сто тысяч баксов! Всё тебе!

Вряд ли кто-то даст мне такие деньги, скорее грохнут, это сейчас Султан заговаривает меня, чтобы я ему поверил. Вот и «поверю»…

– Валить надо отсюда, – сказал я, оглядевшись. – Сейчас здесь ментов будет… к машине моей беги!

А теперь наведём панику. Испуганные девушки, кто видел всю эту картину, уже убежали, зная, что, когда начинаются разборки со стрельбой, шальные пули не щадят никого, а случайных свидетелей часто вообще гасили целенаправленно.

Я пихнул Султана в спину, показывая на окно, чтобы лез туда, сам заскочил в предбанник. Убегать с голой жопой я не собирался, холодно уже, после бани тем более, здоровье надо беречь. Да и мне-то чего своих опасаться, пусть боевик дрожит при мысли, что менты на хвосте.

В предбаннике меня ждали.

– Зачем ты сюда явился? – прошипел какой-то вспотевший мужик в бронежилете.

– Давай шмотки мои, – я показал рукой. – Оденусь быстро и машину заведу.

Он сам подал мне вещи и даже ключи приготовил.

– Хотели вмешиваться, – мужик нервно хохотнул. – А ты как его огрел чем-то, Иваныч сказал не лезть, сам разрулишь.

– Вы как вообще Севера пустили? – спросил я, натягивая штаны.

– Да, – он махнул рукой, мол, потом. – Жучки сдохли, и тот подъехал с такой стороны, что пока мы среагировали… да и отвлекли нас, блин… Короче, мы его подпугнём, а он тебе ещё больше верить будет.

Так что я наскоро надел спортивные штаны с полосками, туфли, футболку и выданный мне днём пиджак (обычный гардероб в эти времена), сгрёб свои вещи, пистолет Султана и на всякий случай прихватил его барсетку, вдруг там контакты, деньги или что-то ещё, что пригодится. Ну и пальто его мне сунул мужик в бронике.

– Удачи! – пожелал он и спросил: – Куда ты его везёшь?

– Да есть одно место, потом скажу.

Выскочив в вечерний холод, я сразу побежал к припаркованному джипу. Султан притаился где-то в кустах под окнами. Ну и пусть сидит там, больше стресса – меньше успеет подумать, как так всё это произошло. Я завёл машину, открыл дверцу и сдал назад.

А коллеги врубили сирену, добавив ещё больше хаоса в происходящее, когда мы уже уезжали.

– Долго, – пробурчал Султан, натягивая пальто сверху на простыню. – Рисковал много, зачем было туда ходить.

– Чтобы гайцы потом спросили, куда это два голых мужика в джипе едут? Меньше вопросов будет. А тормознут – как пить дать, в городе-то такое творится.

– С тобой буду работать, брат, – он достал из кармана скрутку купюр. – Это даже не взнос, а так, знак уважения.

– Давай сюда! – я забрал деньги и шумно выдохнул через нос, стараясь выглядеть, будто у меня адреналин зашкаливает – ведь меня ловят. Хотя так оно и было, едва выпутался.

– С тобой работать буду, – твёрдо повторил Султан. – Скажу прямо, в Осетии на железке стоит целый вагон, с металлоломом, а внутри спрятан чистый кокаин, пришёл нам из Южной Америки.

Я тихо присвистнул.

– Много?

– На два миллиона баксов. А взамен – братва местная обещала мне груз оружия, я его в Таджикистан потом переправлю.

– Ага, – я кивнул.

Всё равно виляет и страхуется, гад, вдруг, думает, я возмущусь, что оружие пойдёт в Чечню – вот и придумал про Таджикистан.

– Был человек такой, – продолжал Султан. – Боцман кликуха у него, убили его недавно. Он мне этот груз обещал, но где стволы сейчас – никто не знает. Боцман тайну с собой в могилу унёс.

– А чё к тебе Север пришёл? – спросил я, выезжая на объездную дорогу. Звуки сирены стихли.

– Обещал это оружие достать, уточнял детали, потому что он из другой банды, но возможность отыскать груз была… А я ведь знал, что менты на хвосте, – он оскалился. – Псы неверные, шакалы, я их нюхом чую. Я любого мента чую.

– Значит, наркоту сюда, а оружие к тебе? – уточнил я, хоть про себя и усмехался, что его нюх что-то притупился, раз я сижу рядом, а он меня не «чует».

– Как только они его найдут. Но найдут, такой большой груз должны найти рано или поздно.

– Север тебе гнал о грузе, – с видом знатока сказал я. – Не мог он о нём знать, сам же в курсе, что он из другой банды, а вот мусора могли через него пытаться про наркоту выяснить. Он же стукач.

– Да, – он кивнул.

– А вот Боцман, – я чуть сбавил скорость, завидев впереди ГАИ, – ходил под Кроссом. И Кросс должен быть в курсе таких вещей. А я могу тебя свести…

– С самим Кроссом? – Султан заметно приободрился.

– Нет, но с одним человеком из его окружения.

ГАИ кого-то шмонали. Остановили чей-то джип, а его водитель и пассажир стояли лицами к машине, опираясь на неё руками, и их карманы осматривал крепкий старшина.

Но нас они проигнорировали, хотя понятно, что у ГАИ есть приказ тормозить любые подозрительные машины, ведь в городе же до сих пор продолжаются оперативные мероприятия.

Нас заметили, но всё-таки пропустили. Возможно, пришёл приказ не трогать конкретный джип, возможно, они знали эту машину, а может, не хотели заморачиваться, когда уже попался богатый клиент.

– Но ты пока сиди тихо, Али, – продолжал я, – не отсвечивай, а я пробью, что и как. Десять процентов, говоришь? – я присвистнул, но вдруг замолчал. – Так десять процентов от двух миллионов – это не сто тысяч.

Надо, надо было возмутиться, всё-таки роль этого требует, вот и иду до конца, жадничаю и не доверяю.

– Я оговорился, брат, – Султан заулыбался. – Но чтобы ты не думал, что я могу обманывать такого человека, ты получишь от всего этого пятнадцать процентов, а не десять. Это ещё больше, брат. Намного больше.

Хитрая жопа, по взгляду вижу, как он меня ненавидит, но вынужден работать. Ох, хочу посмотреть, что будет, когда мы его возьмём, и он узнает, кто я такой. Охренеет он, это точно вместе со своим нюхом.

К себе домой, конечно, я везти не собирался, но одно место на примете у меня было – дом убитого Ганса. Пусть Султан сидит там. Конечно, и соседи его заметят, и дом опечатан прокуратурой, но это пусть у ФСБ болит голова, как всё уладить. Не везти же Султана в тайный пункт орловских, тамошние парни этого боевика просто закопают прямо там же.

Поэтому, оставив его в том доме, я сказал Султану на прощание, чтобы сидел тихо и в темноте, а он понял это буквально и полез в подпол, сразу нашёл там компот и солёные огурцы.

Подпол – так подпол. Пусть сидит там, а я поехал назад, прямо к сауне при гостинице.

Меня там и ждали прямо на улице. Старший группы Николай тут же бросился ко мне.

– Дай я тебя обниму! – воскликнул он с радостным видом. – Вот опять спас ситуацию! Опять! Я тебя к себе возьму!

И он кому-то пригрозил пальцем в воздух.

– Мне и в милиции хорошо, – я уклонился от его объятий, и тот пошёл на кого-то орать.

Я передал Турку, где спрятал клиента, что с этим надо делать и что Султан мне рассказал. И спросил после отчёта:

– Но как Султан снюхался с Севером?

– Есть одно подозрение, – Турок, весь мрачный, потирал лоб. – Отработаем. Но пару дней ты нам дал, и, раз сам, говоришь, он с тобой на контакт пошёл, должны успеть.

– А Север где? – спросил я.

– Задержали, уедет в область, в изолятор, в одиночку, оттуда ничего наружу не протечёт, – Турок махнул рукой. – Допросим его сами, со всем, как говорится, пристрастием, как они вышли на него в обход нас.

– Странное дело это всё, Гриня, – проговорил я. – И как Север узнал, и что хотел провернуть, прямо у нас под носом.

– Да про нас-то он и не в курсе был, – заявил Турок. – Да тут дело такое было, нам прямо во время твоей встречи пришла оперативная информация, что то самое оружие нашлось. Хотели было ехать его отбивать, уже даже группу снимать собирались, чтобы они выдвигались на захват.

– И меня одного там оставить хотели? – я усмехнулся.

– Думали, у тебя всё под контролем, оставили бы только пару человек слушать, что и как. Да вот жучки бракованные, сука, не работали, да и Николай, – он кивнул на старшего, всё ещё кричащего на оперативников, – прожжённый в таких делах, ещё в КГБ поработать успел, он решил, что распыляться не будем, мы остались. Всё равно с оружием не подтвердилось по итогу, водка там была, а не стволы.

– А как же Север у вас под носом прошёл? – допытывался я.

– Хитрый, гад, как знал, где идти надо, но, – Турок сделал паузу, – что мы здесь – всё-таки не знал.

– Как всё совпало, – я прислонился к капоту. – И жучки, и Север подвернулся. Удивительное совпадение, не думаешь, Гриня? Что за херня творится? Вы мамкина контора или ФСБ?

– Думаешь, что кто-то, кто знал обо всём заранее, специально это всё устроил? – он набычился. – А смысл этого? О чём бы они договорились? И ты там сидел, и Север – наш будущий стукач, и мы рядом были. Сразу бы ворвались и стрелять бы начали. Если бы ты его не огрел по башке, то точно бы ворвались, тебя спасать…

– Смысл, Гриша – сорвать операцию полностью, – медленно проговорил я. – Чтобы Север меня спалил, начал стрельбу, по итогу Султана вы бы или пристрелили, или закрыли в изоляторе. А оружие бы так и не нашлось, да и про наркоту бы он смолчал. Он, может, даже и не знает все детали, может, с кем-то другим этот вагон обсуждать надо, где стоит и как забирать. Ну а потом бы, глядишь, другой эмиссар приехал, когда твоя группа уже уехала бы. И всё, его уже не отследил бы никто.

Турок наморщил лоб, задумчиво и долго смотрел на меня.

– А может, это от тебя хотели избавиться? – предположил он.

– От меня? – я удивился.

– Да. Ты знаешь компромат на Севера, и он этого боялся. Ещё предотвратил бойню между Артуром и ветеранами чеченской войны, раскрываешь какую-то банду квартирников, из-за чего кто-то паникует и устраняет всех «коллег», чтобы не болтали. И тогда в тебя бывший мент стрелял, и следак Рудаков тоже, и на батю твоего покушение готовили…

Турок, закончив перечислять, выдохнул.

– Вот и свели тебя в таком месте, чтобы Север тебя сдал, а чечен хлопнул, он же маньяк долбанный, ему человека убить – что высморкаться, сначала убьёт, потом разбирается. А заодно бы и вся операция рассыпалась. Но суть – ты кому-то дорогу перешёл, Паха. Вот так я думаю.

– Да вряд ли, Гриня, – я покачал головой. – Если ты говоришь про ту банду чёрных риелторов, как она связана с чеченским боевиком?

– Она-то, может, и не связана, да вот кто-то один может быть в курсе всего этого. Осторожнее тебе надо, Паха.

Он хмыкнул, но стал гораздо серьёзнее, а потом подошёл к вишнёвой девятке, что стояла в стороне, открыл дверь, пошарился внутри и вернулся.

– Держи, – он сунул мне тяжёлый свёрток с бронежилетом. – От ножа и пули из ПМ спасёт, носи всегда. А то ты нам, Паха, нужен. Ну а я передам Иванычу, чтобы за тобой тоже присматривали. Позвоним. И попроси у отца ствол, чтобы в оружейке взял для тебя. Самого-то тебя ведь тут нет, – снова усмехнулся он.

– С оружием решим, – я кивнул, не говоря, что оружие у меня есть разное. – Готовьте стрелку Султана с братвой, и осторожно. Ещё раз подобное повторится – и он мне верить не будет, даже если я как-то вывернусь.

– Замётано, Паха. Катайся пока, – он вернул мне ключи от джипа. – Только не разбей.

И в эту ночь милиция не спала, а продолжала маски-шоу. У ГОВД толпа народа, кто-то на кого-то орал, ППСники ругались между собой, а омоновцы клевали носами в своём автобусе, припаркованном у ГОВД. Возможно, скоро их отправят назад в область, а наверх пойдёт отчёт, мол, мероприятия проведены, профилактические меры приняты, изъято столько-то единиц оружия, шала, холодняк и прочее. И всё под личным контролем генерала Суходольского из главка, о чём он непременно доложит в рапорте, который пойдёт в московское министерство. Причём напишет всё, конечно, так, будто лично занимался всем.

А то, что криминальная война в городе не закончилась, а только разгорается, никого не колышет. Не стреляют два дня (не считая нашей погони за Рудаковым), значит, всё сделано правильно.

Водители собрались отдельной кучей, рядом с ними курили наши опера, и среди них я заметил высокую фигуру Устинова.

– Приходит, короче, мужик к любовнице, – рассказывал анекдот водитель Степаныч, сам же смеясь над ним. – А она ему говорит – наточи мне ножи. А мужик точит и думает, вот блин, пристала, зараза, наточи да наточи, как ни приду к ней, всё ножи точу. И чё они тупые вечно у неё? Я вот дома ножи уже лет десять не точу, жена ими всё режет, а они всё-то острые!

Он оглушительно рассмеялся.

– Прикиньте, ножи не точу, всё-то острые! Ах-ха-ха! Дошло? Понял, Гриша, в чём суть?

– Иди ты на-а-а-а, – протянул что-то нецензурное дядя Гриша.

– Пашка, – Устинов меня заметил и с видом заговорщика подошёл ко мне. – Слыхал новость века? Получку скоро давать будут!

– Ого, прям по расписанию? – удивился я.

– Ага, и за прошлый месяц тоже сразу дадут, – он заулыбался. – Ещё несколько дней, и сразу две зарплаты. Ты же на реабилитации будешь, – Василий Иваныч засмеялся. – Могу за тебя получить, подпись твою знаю, поставлю так, что даже Кирилл не отличит.

– Без проблем, – я кивнул.

Василий Иванович, хоть и пьющий, в таких вопросах надёжен, как автомат Калашникова. Да и не раз уже бывало такое, что мы просили коллег получить зарплату вместо себя. А то не успеешь в нужный день, и ходи потом в бухгалтерию, догоняй свою получку, а им всё некогда да некогда.

– И как работа? – спросил я, показывая на собравшихся. – Прёт?

– А, не спрашивай, Пашка, – Устинов выдохнул и похлопал себя по карманам, разыскивая сигареты. – Приехал этот генерал Суходрищев и орёт как резаный. На нас вчера орал, требует результата по серии твоей, а там всё запутано похлеще, чем в кино. Проще было убийцу Лору Палмер найти, чем разобраться, что в этом деле накручено.

Василий Иваныч очень гордился тем, что уже в первых сериях Твин Пикса вычислил, кто убийца, и оказался прав – если не брать в расчёт всякую мистику.

Проговорив всё это и выплеснув досаду, он огляделся с высоты немалого роста и пошёл доставать дежурного, вышедшего покурить. А я проскользнул внутрь и поднялся наверх.

Отец сидел у себя в кабинете и листал бумаги. Больше никого из его оперов не было, все на выездах.

– Наслышан, – проговорил он, не поднимая головы. – Смежники от тебя в восторге, Пашка, и даже моё начальство прослышало про тебя. Глядишь, ещё и позовут к себе.

– Мне и в тяжах пока неплохо, батя.

– С области вот пришло, – отец показал папку, – Кирилл занёс мне, раз тебя не было. Это заключение почвоведческой экспертизы. Анализ почвы с подошв убитой внучки Захарова, с кроссовок Сёмы и с дома Ганса, и всё совпало с тем, что было на той даче, где скрывался Рудаков. Та же самая глина.

– А машина чья? – спросил я. – На которой он дёру дал.

– Ганса, – батя хмыкнул. – Ну, не его самого, кто-то из его знакомых угнал ещё давно, она стояла потом во дворе его дома. Следы там тоже Кирюха сфотал, совпали на все сто процентов.

А я кое-что вспомнил. В первой моей жизни, когда стреляли в отца, киллера привезли на Жигулях модели «Ваз-2101», она же «копейка», и вполне возможно, что именно из этой машины, на которой теперь разбился Рудаков, планировали стрелять отца. Но машина – вдребезги, а киллер, стрелявший в прошлый раз, даже не помышляет о таких делах. И вообще, я его на другой путь наставил.

Вопрос с покушением на отца закрыт насовсем? Или нет?

– Слушай, Паха, – произнёс отец, о чём-то размышляя. – Давай съездим в одно место, пока тихо. Соображения у меня есть кое-какие, по уликам, по оружию, по квартирам. А ты, вижу, матереешь быстро, можно тебе такие вещи доверять. Это я недавно думал, что ты пацан ещё, – он улыбнулся, – а ты вон какой стал. Так что голова свежая, можешь увидеть что-то из того, что упустил я.

– Спасибо, – кивнул я. – Поехали.

– Сигарет надо купить, – он глянул в пустую пачку. – Хоть получка скоро, нормальные куплю, не эту «Приму».

Да, получку ждали все, с радостным нетерпением. Но мне немного неспокойно, ведь недавно одно кровавое дело чуть не случилось, когда зарплату давали на оптическом заводе, а отца убили в тот самый день, когда деньги выдавали в милиции.

Осталось не так много времени этого дня. И пусть машина уничтожена, а несостоявшийся киллер Федюнин живёт своей спокойной жизнью, в деле всё равно остались белые пятна.

А как я уже убедился, бабочка, машущая крылом, порой бывает доброй, помогая спасать жизни, а порой – упрямой и готовой на всё, чтобы события повторились. Но я упрямее…

Так что мне надо за всем присматривать. А ещё лучше – найти, что не сходится во всех этих событиях, ведь пока я это не выяснил – наши жизни под угрозой. И найти до того, как тот самый день настанет.

Глава 2

Отец неодобрительно поцокал языком, когда мимо нас проехала группа молодых лихачей на мопедах. Уже холодно, а они всё носятся. К раме одного из мопедов были прицеплены удочки, которые сильно гнулись при движении.

– Ну и носятся, – батя снова цокнул языком. – В таком месте тем более, тут столько народа расколотилось.

Мы как раз проехали мимо того места, где разбился Рудаков. Машину давно убрали, остатки ограждения так никто и не починил, само собой, только прочное дерево стояло на том же месте, ожидая нового лихача. Разве что остатки листьев с него уже опали.

– Ну и вмазался же он, – проговорил отец.

– На всей скорости, – я кивнул. – Якут ещё удивился, мол, куда так несётся. А оказалось – подрезали тормоза.

– Думал, в какую сторону копать? – он пристально посмотрел на меня.

– Пока в две – кто мог подрезать и когда? Вторая – чья это дача и кто возил ему продукты?

– Угу, – отец одобрительно закивал.

– И это всё могли видеть те бомжи.

– Я уже туда ездил, поспрашивал, когда время было. И это меня на кое-какие мысли вывело.

Москвич проехал дальше, оставляя место аварии позади. Ехали по дороге, не срезая. Деревья уже вовсю облетали, но пока жёлтых листьев на них полно, так что здесь уютно, как в парке. Не один я думал так – кто-то из горожан жарил в том лесочке шашлык. Лишь бы не спалил лес, хотя лесных пожаров в этом году я не помнил, чтобы по осени. Но кто знает, в городе-то уже многое поменялось – на одни воспоминания теперь полагаться не получится.

– Что сказали? – спросил я, прерывая молчание.

– Не видели, мол, никого особенного, но могут ведь и молчать. Дело в другом, – отец на ходу закурил и пару раз хрипло кашлянул. – Сейчас увидишь. Просто я на эти квартиры, ещё когда Кузьмин у нас работал, внимание обращал. Нечисто всё с ними, но не до того нам тогда было. Да и вообще, не было признаков серии, хотя подозрения у меня водились, что происшествия как-то связаны.

– Так пропажи ведь были, и убийства тоже. Хотя прокурор и отказные материалы подписывал, но всё равно хвосты торчали. Как проверка областная раньше не усмотрела нарушений законности?

Я уже подзабыл подробности из работы местной прокурорской системы в этом времени, а отец мне напомнил.

– Из областной прокуратуры? – хмыкнул он. – Да они с прошлым прокурором вась-вась. Известно, как областные проверяли: приедут, следака за волокиту показательно наградят выговоряшником по никчёмному дельцу, и какого-нибудь помощника прокурора по гражданскому надзору пожурят. Справку напишут, что меры приняли на месте, а в остальное нос не суют, серьёзные дела спустя рукава проверяли. Потому что банька на берегу их ждала, шашлычки и девки, на «субботник» вызванные. Вот так и жили… А показатель у них – сколько ментов засадить, основной это был. Так они его всегда выполняли, потому что время такое, и многие наши вправду по кривой дорожке пошли. Ментов сажали, а в своём глазу бревна не замечали. Но сейчас у нас с прокуратурой все ровно. Если не считать эти отказные. Тем более, что раньше по квартирным махинациям людей не убивали, а было просто – обманули и прогнали.

– Не убивали? – уточнил я.

– Не убивали, – отец кивнул, – работали иначе. Будто в банде были другие люди. А потом их поменяли, наверное, на Ганса и ему подобных отморозков.

– Слишком мягкие? – я усмехнулся. – Поэтому и заменили?

– А кто знает, Пашка? Или кто-то сел, остальные побоялись, что он их заложит, сами упали на дно. А деньги-то с квартир идут неплохие. Просто было несколько случаев как раз в те времена, когда как раз хаты начали приватизировать и продавать. Вот и появились тогда мошенники, просекли сразу новую золотую жилу.

Мы проезжали мимо пустующих дач, затем мимо дачи, где скрывался Рудаков, уже опечатанной. Понял, куда едет отец – поговорить с теми бомжами, которых я тогда видел перед погоней.

– Спаивали, обманывали, – перечислял отец. – Время тогда же помнишь, народ только в путь облапошивали. Тогда всякие «МММ» уже появились, прочие Лёни Голубковы, и вот с квартирами почти то же самое началось. И тогда, у нас в городе было дело, что якобы участковый ходил с этими мошенниками.

– А кто? Настоящий участковый?

– Не, – он поморщился. – В форме просто, представлялся, вот, я ваш новый участковый, а милиции тогда верили. Это сейчас нас больше бандитов порой боятся, – отец хмыкнул. – И вот он говорил им, что новый участковый, а это господа предлагают вам свою квартиру в бизнес заложить… чё-то такое предлагали, а народ падкий на такие слова, думал, деньги посыпятся. Ну а ещё домики в деревне показывали, типа, там пока поживите, а мы тут всё утрясём. Короче, квартиру приватизировали, отписывали – и хрясь! Уже ты бомж, побираешься на помойке. И угадывали как удачно, одиноких стариков, у кого родственников не было. Вот с одним бомжом тогда говорил, но там так всё оформили, что никак доказать никто не смог, что он там жил. Да и память у него с провалами…

Вот и нужное место. Бомжей сейчас было меньше, чем в прошлый раз. Когда мы остановились, все уставились на нас. Они сидели втроём вокруг большой кастрюли и что-то оттуда хлебали. Судя по всему, туда скидали всё, что было съедобного под рукой – китайская лапша, приправы от неё, макароны, картошка с огорода, сухари, наверняка просроченная китайская тушёнка, банки от которой валялись неподалёку, гречка… Не знаю, как это на вкус, но зато горячее.

Двоих я помнил, видел их на этом самом месте. Вот этот лохматый мужик тогда варил картошку, сейчас у него под слоями драной одежды видно старую полосатую майку, и этого деда в ушанке тоже помню. Третьего я не видел, остальных здесь не было.

– Начальник, да мы же всё уже обсудили, – бомж-повар всплеснул руками. – Ну чего я ещё вспомню… на трезвую голову-то? А, – он пристально уставился на меня. – А я и тебя помню, мимо бежали, а потом как на войне стало: пули туда-сюда летают, машины бьются. Ну, куда ж так-то, я думал, в городе только бандиты стреляются, так уже и сюда добрались. Как на войне, говорю.

– А ты, никак, воевал? – с усмешкой спросил отец.

– Нет, – хитро протянул бомж. – Но служил я подводником, и в командировки куда только не отправляли. Во Вьетнаме даже был…

– Да не сочиняй, – батя отмахнулся. – А то начнёшь опять, как американский линкор потопил.

– А-а-а! – бомж вскочил на ноги. – А я вас не признал, товарищ майор. Вы же тогда…

– Тебя он недавно спрашивал, – злым голосом сказал другой бомж, дедок в шапке-ушанке. – Приезжал. Вы с Генкой Хромым в город как раз за водярой пошли, а он приезжал. Я же тебе говорил про него, когда ты без Генки вернулся, а ты забыл опять, дурья твоя башка. Память дырявая.

– Тебя искать и приезжал, Петруха, – отец полез в карман куртки и достал оттуда чекушку. – Видел тебя давненько, спрашивал про квартиру, и вот снова вспомнил. Выпей, тоже память освежи.

– Вот это разговор, товарищ майор! Али уже повысили?

– Подполковник, – батя отмахнулся. – Ты пей-пей, вспоминай.

– Вот, это другой разговор, – Петруха выпрямился и открыл бутылку. – А то Генка, гадина, свалил со всеми бутылками, больше я его и не видел.

Теперь понятно, куда делся третий. Он дыхнул, запрокинул голову и не успокоился, пока всё содержимое чекушки не оказалось внутри него. После чего Петруха сел, зацепил прямо пальцами из кастрюли кудрявой китайской лапши, закусил и посмотрел на нас.

– И что нужно? – спросил он.

– Расскажи ещё раз, как бомжом стал.

История была до боли знакомая. Сидел этот мужик дома, потом кто-то позвонил в дверь, а дальше как в кино – очнулся в больнице с потерей памяти и болевшей головой. Затем пришли двое и милиционер, предлагали найти негодяев, и плавно разговор перешёл к тому, чтобы продать квартиру и купить дачу. А дальше память его подводила, наверняка последствия черепно-мозговой травмы.

– Вот на даче и живу, ах-ха-ха! – смеялся Петруха долго, аж до икоты.

Что было дальше – понятно любому, раз он стал бомжом.

Но теперь я сам услышал от свидетеля, что в банде были другие люди – милиционер и два мутных типа, но их примет бомж не помнил. Зато главное, что эти никого не убивали. Это потом они решили не рисковать и стали зачищать хвосты…

– Я так думаю, – сказал я уже в машине, – что кто-то из потерпевших оказался более прошаренным и так легко не клюнул на развод. Его прикончили, но банда после такого слилась, поэтому главарь нашёл других, более подходящих для мокрух, а старых… тоже в расход пустил?

– Не факт, – отец помотал головой. – Знаешь, это сейчас руки по локоть в крови, вот и избавляются от всех, а тогда, в самом начале, это было сложно.

– И тот милиционер – точно не Рудаков.

– Почему так думаешь? – отец глянул на меня.

– Бомж бы его всё равно узнал, несмотря на плохую память – он же тут рядом кантовался. Да если бы и не узнал, сам-то Рудаков не стал бы там селиться, при таких соседях. Или зачистил бы и этот хвост.

– Соображаешь, Паха, – отец медленно кивнул. – Не зря тебя взял. Вот теперь подумай, куда можно копать, и я тоже подумаю. Чую, мы где-то рядом ходили, но как-то не задевали нужное. Вот рядом были.

– Но если что-то сам придумаешь, – серьёзно сказал я. – Говори сразу мне, никому другому. Мало ли, вдруг на сторону уйдёт.

– Понял, ладно, – он снова кивнул с лёгкой улыбкой. – Отдыхай пока, жди, когда смежники тебя позовут. Я тут всё про оружие думаю, куда его Боцман заныкал.

– Он же не сам грузил, – сказал я. – Кто-то из его бригады должен быть в курсе. А если смежники покажут Кроссу чечена, Кросс сразу всех напряжёт, чтобы искали. Кто-то да проговорится.

– Так-то оно так, – отец задумался. – Да вот не факт, что Боцман хоть кого-то из своих в курс ставил.

– Почему?

– Да есть одна мутка. Потом расскажу…

– Батя, ты же сам говорил, мне можно всё доверить, – напомнил я. – А сам увиливаешь.

– А, и правда, – он засмеялся. – Ладно, ты прав. Оружие на складах не братва свистнула, а кто-то из своих. Из вояк. А Боцман – только посредник, чтобы его продать. И Кросс хоть весь город теперь перевёрнет, никого не достанет. Но ты только тихо об этом, а то мало ли, спугнём.

– Военные взяли груз? Ну, не чекисты же его выгрузили, тем более московские, – я задумался. – Хотя у нас не только московские. А местный Кепкин – тип излишне мутный, всё ко мне пытается подход найти, чтобы я с ним наработками и информацией делился в первую очередь.

– Это у него профессиональное. Ладно, давай за работу уже, она-то никуда не денется. И мы от неё тоже никуда.

Вот с этим отец был прав, и работа от нас никуда не денется, и мы сами от неё тоже.

Мне надо было повидаться с Толиком, я оставлял ему несколько поручений по Рудакову и ждал от него ответ. Но в ГОВД зверствовал Шухов, отрываясь на всех за дни, когда на него орал генерал Суходольский, который только этим утром уехал.

Вот и опера, кто мог, стремительно разбежались по рабочим вопросам, чтобы не выслушивать. Где искать своих, на первый взгляд непонятно. Но мы же опера-тяжи, наша работа неразрывно связана с судмедэкспертами.

Я отправился в морг, и там увидел бодрого новичка-судмеда Ваньку и мрачного Ручку, выходящих из здания. Ванька, обвешанный сумками, шёл в машину первым, пьяный Ручка едва шевелил ногами следом за ним.

– Ну кто так работает? – жаловался Ручка непонятно кому. – Понятно же, что она умерла на месте от обширных ожогов после взрыва газового баллона. Чё ты там её щупал постоянно?

– Так мало ли, – Ванька пожал плечами. – Разборки же идут, вдруг бандиты её убили, а чтобы следы замести, газ взорвали. Вот и проверял, есть раны или нет.

– Это опера пусть смотрят! – взревел Ручка, брызгая слюной. – Вот типа Васильева! Васильев придёт, глянет, сразу скажет, убийство это или нет! Устинов, хрен моржовый, тоже сразу скажет, Якут тоже, он понимает! И тот ещё, касатик молодой, с причесоном, тоже. Вот это их работа, оперов! Они – профессионалы, а ты ещё любитель, и твоя работа – труп осматривать, время и причину смерти сказать, а не в детектива играть!

– Да я как лучше хотел…

– Кто-то взорвался? – спросил я.

– Баллон газовый рванул в посёлке, – Ручка отмахнулся и только после этого заметил меня. – Баба пьяная картошку пожарить хотела и уснула с сигаретой, а плитка потухла. Вот и… бздыщ! – прокричал он на всю улицу. – А этот хрен с горы, – судмед показал на напарника, – её всю осмотрел с ног до головы, спрашиваю – нахрена, а он – вдруг пуля там или нож? Не верит мнению старшего эксперта! Никакого уважения ни ко мне, ни к телу!

– Ну, бывает всякое, – сказал я. – Бандиты же думают, что пожар все следы заметает, на этом и прокалываются.

– И ты туда же, – он сел в машину на заднее сиденье и закрыл глаза.

– А сейчас куда, кого убили? – я посмотрел на Ваньку.

– Какого-то мужика на прогулке, – с энтузиазмом сказал тот. – Ваши уже там.

Водитель дядя Гриша, который забирал судмедов, ничего не сказал, только пробурчал что-то вроде «за-а-ало всё», когда я сел вперёд, и тронулся.

Значит, убийство. Не всё я помнил и не везде мог быть, чтобы предотвратить каждый случай, а город жил своей жизнью, и никуда от этого не деться.

Место было недалеко от центра, там уже нас ждали Толик и Кирилл, который притащился со своей тяжёлой сумкой. Но фотать пока не мог, потому что у тела сидела овчарка и никого туда не подпускала. Следак ещё не приехал.

А красивая собака, немецкая, сука. Большая, шерсть блестит, видно, что кормят хорошо. На ошейник пристёгнут поводок. Овчарка стояла рядом с трупом усатого мужика в кожанке, который всё ещё удерживал другой конец поводка, и тихо рычала. Аж глаза отблёскивали зелёным.

– Паха, хоть ты пришёл, – Толик меня заметил. – А то эта собака…

Овчарка аж бросилась вперёд, когда мы подошли ближе с судмедами. Но поводок, который хозяин удерживал после смерти, помешал ей, а вырываться она не стала, только зарычала громче. Ну хоть зевак отогнали, да и место безлюдное, мало их тут.

– Так, спокойно, – сказал я, глядя на рассвирепевшее животное.

Та, защищая своего хозяина, успокаиваться не собиралась.

– Хоть ты пришёл, говорю, – Толян смотрел попеременно то на неё, то на меня. – А то Шухову звонили с автомата, он вообще приказал – стреляйте её. Вот идиота кусок. Жалко животину, хозяина ведь охраняет, дурочка. Не знает, что уже того он… не проснётся.

– Стрелять не надо, – я присмотрелся к собаке внимательнее. – Кто это, знаешь?

– Ага, директор одной из ритуальных контор, – Толик показал рукой в сторону кладбища. – Вышел на прогулку с собакой, а тут остановился мотоцикл без номеров, хлопнул из пистолета разок и уехал. Кирюха гильзу нашёл уже. Узнаваемой бутылочной формы, с ТТ-шника стреляли. Свидетели были, но киллеры-то в масках. Двое. Один за рулем, второй нажопником ехал. Он и выстрелил.

Вспомнил! Была такая темнуха, так и не раскрыли. Как раз произошло тогда, когда Кросс и Слепой делили то, что осталось после Артура. И директор этот погиб что тогда, что сейчас, только обстоятельства чуть другие.

– Та-а-аак, – протянул я. – Огнестрел, значит. Артур его за что-то хлопнул, или это Кросс решил на территорию Артура зайти? Вот и подминает под себя похоронные конторы.

– А кто их знает? – Толя пожал плечами. – Нам-то труп осмотреть, описать надо, а вот собака не даёт.

– Да тут не только труп надо смотреть, – я огляделся по сторонам и глянул на дорожку, у которой лежало тело. – Толя, ты с Кириллом пройдись по следу, может, чего попадётся интересного. А я тут, – я шагнул ближе к телу. Собака оскалила зубы ещё сильнее. – А мы тут с ней познакомимся, да же, красавица? Ладно, идите, знаю, что делаю. Успокою её сейчас.

В это же время, Верхнереченск, второй этаж ресторана «Охотник».

Ресторан охраняли усиленно, это самый центр территории зареченских, универмаговские сюда не сунутся. Да и ментов здесь было слишком много. Прошлым вечером в ресторан вообще залетел ОМОН, положил всех посетителей мордой в пол и увёз в милицию.

На первом этаже ещё не успели убрать разгром, но на втором, где обычно сидела верхушка группировки, было чисто. Авторитеты рассудили, что снаряд два раза в одну воронку не бьёт, и ОМОН снова сюда не приедет, вот и собрались здесь все живые бригадиры.

За столом было тихо, только Серый постоянно играл чётками. Полированные, из оргстекла детальки с розочками внутри громко щёлкали при каждом движении.

– Да заманал уже! – не выдержал Шаво.

– А чё, проблемы? – просипел Серый.

– А чё, устроить? – огрызнулся Шаво.

– Спокойно, братва, – миролюбивым голосом произнёс Крокодилыч. – Ждём, сидим.

– А чё ждать-то? – прохрипел Муха. – Братва волнуется, где ответка за Лопату? Артур на жопе ровно сидит, ничего не делает, а Кросс уже на наше кладбище лезет! Наехал на одну контору, потребовал платы – и грохнул директора утром, когда тот платить отказался! А Артур…

– Ты ему скажи, – заметил Мирон. – Чё нам-то воняешь? Ему-то в лицо небось побоишься предъяву кидать.

Муха скрипнул зубами, но промолчал. Мирона, бывшего афганца, Муха тоже побаивался, как и Артура.

Вошёл молодой официант в кожаной жилетке, с заметным фингалом под левым глазом, следом от вчерашнего налёта, держа в руках блюдо с шашлыком и жареными на мангале овощами. Но поставил его не на общий стол, а на столик в углу, как раз напротив телевизора. Бригадиры посмотрели туда, не очень понимая, что происходит.

– Здорово, братва! – вошедший Артур улыбался до ушей. – А чё такие хмурые? Настроение плохое?

Мирон насмешливо посмотрел на Муху, будто ожидая от него реплики, но тот действительно побоялся предъявлять что-то пахану. Артур прошёл мимо них, похлопал по плечу Крокодилыча, поздоровался за руку с Мироном и пошлёпал по макушке Шаво.

– Лысеешь уже, братан, – Артур засмеялся.

Будто не чувствуя никакого напряжения среди бригадиров, он сел в стороне, за столик, где ему поставили шашлык, и начал неторопливо есть. Но вдруг, будто вспомнил, протянул руку, взял пульт и включил телевизор.

На ОРТ была еженедельная профилактика, там ничего не показывали, кроме настроечной таблицы, часов до трёх дня, на следующем канале, РТР, показывали очередной «магазин на диване», далее шёл местный областной канал. На экране появилось здание городской администрации, а перед ним стоял Кросс, у которого брали интервью.

Внизу экрана была надпись: «Иван Гордеев. Бизнесмен, политик», а в правом верхнем углу, под эмблемой канала, приписка – в прямом эфире.

– Пока органы внутренних дел тянут, – решительным голосом говорил Кросс, – в городе идёт криминальная война! И это не остановится…

Изображение шло с помехами, что говорил Кросс, было едва слышно, но суть была простой – надо выбрать Кросса мэром, тогда всё станет хорошо. А хитрый оператор ненавязчиво снял машину пахана – шестисотый мерседес, стоящий прямо на площади.

– Норм у Кросса тачила, – Артур показал рукой. – Кабанчик шестисотый. Плохо только, что небронированный.

Бам! Задребезжали стёкла, что-то бахнуло вдалеке, со стороны центра города. А через несколько секунд задержки взорвалось и в телевизоре. Оператор явно упал, картинка поехала, потом поднялся и помог встать репортёрше, и снял, как девушка с изумлением смотрела на горящее покорёженное авто. После этого прямой эфир прервался. Мирон одобрительно хмыкнул.

– Ну что, братва, – Артур вытер руки салфеткой. – Это так, мелочёвка. А вот сегодня работаем по-крупному, пока они там не очухались.

Глава 3

Овчарка смотрела прямо на меня, шерсть на холке топорщилась, зубы оскалены. Столько таких случаев было, когда собака сторожила пьяного хозяина посреди улицы зимой, не давая его забрать, или сердечника охраняла от врачей скорой помощи. Защищает честно и до конца, не понимает же, к чему всё приводит. А дуболомы-ппсники могут и баллончиком брызгнуть, а то и стрельнуть.

Штатных кинологов в городе у нас нет и появятся нескоро, а из области никто не приедет. Так что придётся всё делать самому.

– Ну что, красавица, – спокойно говорил я. – Ну давай знакомиться.

Неважно, что ей говорить, лишь бы в голосе была уверенность и твёрдость, но без угрозы. А чтобы собаку не сбило с толку, надо без всяких церемоний отгонять всех зевак, а то живо встанут и будут пялиться, давая советы. А дядю Гришу, нашего водителя, я отправил купить немного курятины, чтобы прикормить животное. Несмотря на его бурчание, из которого можно было разобрать только нецензурщину, он уехал.

– У меня шоколадка есть, – тем временем сказал Ванька-судмед, залезая в карман.

– Сладкое собакам нельзя, – в видом эксперта произнёс наученный таким вещам Толик.

Следователь Ирина пришла на своих двоих, потому что до прокуратуры тут было рукой подать, так что вся оперативно-следственная группа в сборе. Но она осталась в стороне, верно поняв, что пока лучше не мешать.

– Ну же, – говорил я, – всё хорошо будет с тобой, не оставим.

Рычать овчарка перестала, помахала хвостом, но это ничего не говорит, потому что она тут же может броситься в атаку, если посчитает, что хозяину что-то угрожает.

Дядя Гриша вернулся скоро и вылез из машины, держа в руке пакетик с кусочком филе.

– Я так не жру, как она, – на удивление чётко сказал он. – Еще рекламу тут недавно видел по телеку. Пёс говорит: фу, котлеты… Шоб я так жил.

– Дядь Гриш, не ворчи.

Я взял холодное мясо, чуть согрел его в руке и начал процесс прикорма, отрезая кусочки складным ножом, который взял у Толи. Сначала подбрасывал на землю издалека, потом подходил всё ближе и, наконец, когда понял, что животное ко мне привыкло, осторожно взял поводок.

Ответом на это было тихое рычание, но я увидел на ошейнике медную табличку. Имя видно не полностью, но я догадался, что там может быть написано.

– Герда! – позвал я. – Герда! Хорошая собака, хор-рошая!

Овчарка, услышав своё имя, тут же навострила ушки, глядя на меня. И следующий кусок она уже взяла у меня с руки.

– Герда, сидеть!

Послушалась, но не очень охотно. И я чуть её отвёл, собака заскулила, оборачиваясь к хозяину, но пошла рядом – не натягивая поводок, но время от времени приходилось её подзывать.

– Работайте, – бросил я. – Только осторожно, она смотрит.

Пару раз Герда зарычала, когда судмеды подошли к телу, но я её успокоил. Слушается, скулит, смотрит на меня. Так, контакт есть, вот только что с ней делать дальше? Припоминаю с первой жизни, что у этого убитого была только сожительница, которая собаку боялась. Скорее всего, она тогда прогнала Герду. Так что животину надо куда-то устроить.

– На строгом ходишь, – я, проверив ошейник, наткнулся пальцами на шип изнутри. – Не очень послушная девочка, значит. Хотя, скорее, никто с тобой толком и не занимался. Дай лапу.

Лапу она давать не умела. Я немного подумал, почесал её за ухом, погладил, и она со скулением уткнулась мне мордой в бедро.

– Какая собака, – пьяный Ручка подошёл чуть ближе. – Собака, собака.

Он неумело погладил её по голове, Герда чуть забурчала, но не зарычала, к пьяным, выходит, привычная, хозяин-то точно был не против прибухнуть. Но один раз чуть не бросилась, когда Ванька расстегнул куртку на её хозяине, чтобы проверить рану.

– Спокойно, – сказал я.

Дождавшись, когда она успокоится, а Ручка пойдёт работать, я сунул поводок Толику, который уже вернулся вместе с криминалистом.

– Пусть у тебя пока будет.

– А чё я-то? – удивился Толя. – Я кошек люблю.

– Погуляй с ней пока, надо куда-то пристроить животину. А у меня свой проглот дома живёт.

– Мне-то с этим негде жить, Паха. У тебя-то хата, а я у меня комната. Дед-то меня к себе порог не пускает, а в общагу не уведу.

Толик родился в области, в посёлке к северу отсюда, но здесь у него жил дед, старик с развивающейся деменцией, который всегда думал, что Толян хочет отжать его квартиру. Поэтому внука к себе пускал редко, только чай попить на выходных. Поэтому парень и жил в малосемейке.

– Походи пока с ней, Толян, а потом, если себе не оставишь, отдадим Витьке Орлову или кому-нибудь из друзей его. Как раз кто-то, помню, собаку искал. Или оставишь, так все девки твои будут, как увидят её. Красивая же, не устоят, а ты и сам дальше не теряйся, – я шутливо пихнул его в плечо.

– Ну, – он задумался. – Потом с Сан Санычем её свести, щенки точно будут, – Толя заржал. – О, там Ирка пришла, – он начал делать знаки рукой. – Ну чё там у вас? Пошло дело?

– Не Ирка, Толян, а следователь Ирина Константиновна. И у нас, вернее, у тебя с ней, одно дело – оперативно-следственные мероприятия.

– Эх, – Толя притворно вздохнул. – Ну ладно, собака, надо работать. Кстати говоря, следы мотоцикла, с которого стреляли, потерялись там, за поворотом.

– И куда делся? Он же не заехал в грузовик по трапу? – на всякий случай спросил я, вспомнив один сериал.

– Не, на асфальт выехал, и всё, дальше нет. Но по пути ничего не нашли, никуда он не вмазался, ничего не уронил, ничего там нет.

Работа шла дальше, Кирилл сфоткал гильзу и те следы протекторов, которые нам удалось найти в грязи, приговаривая Толику:

– Я тебе говорю, Толян, – он щёлкнул землю со вспышкой, – лучше плёнки ничего не придумали для снимков.

– А я читал в журнале, японцы придумали фотики, чтобы сфоткать, и потом на компьютере сразу смотреть можно было. Цифровые, так называется. Ну, без пленки и фотобумаги.

– А у тебя компьютер-то есть, смотреть на нём? – криминалист усмехнулся. – Не, Толян, бесполезная эта придумка, только чтобы деньги из людей выколачивать. Они еще и датчик на ширинки ставят брючные, типа, пищит, если не застегнул. Но ерунда все это, датчики и цифровые фотокамеры.

– В городе сейчас весело, – тем временем сказала подошедшая ко мне Ирина. – Взорвали Кросса, Дима туда поехал.

– Насмерть? – удивился я.

– Нет, машину только, без трупов обошлось. Только у охранника ожоги. Весело, – совсем без веселья добавила она. – И ещё до кучи – это, – Ирина показала на труп.

– Ага, как только ОМОН с генералом уехали, так сразу началось, будто ждали.

Я ей подмигнул, Ирина улыбнулась и развела руками, мол, работа, и принялась писать протокол осмотра места происшествия. Я отошёл, проверил собаку, но, кажется, Толику она понравилась, да и Герда не против была подружиться с кем-то. Наверняка Коренев думал, что и правда будет клеить девок с её помощью. Я хотел отойти, спросить у судмедов, что там, но, услышав дальнейший разговор Толи с криминалистом, остался.

– Так к деду её уведи, – советовал ему Кирилл. – Он же у тебя, ты говорил, на войне сапёром был, собака у него была. Вот и привычно уже.

– Да, была, как в фильме том, разминировали с ней, – Толя погладил овчарку, и та лизнула ему руку, потом уткнулась ему в бедро. – Рассказывал. Так вот, он же всё боится, что я у него квартиру отберу, решил её продавать, скоро покупатели придут смотреть.

– У него же район хреновый. Кому он там что продаст?

– Район-то хреновый, а квартира-то козырная, двушка, сталинка. Там потолки – во, – Толя вытянулся и поднял руку вверх. – Я-то под метр восемьдесят пять, и даже в прыжке не достану, высоченные. А кухня какая просторная! Такую с руками оторвут.

– Уже продаёт? – тут же спросил я. – Не через риелторов же?

– Ты чё, Паха? Я деду всю плешь проел, чтобы не связывался с ними. Рассказал ему, что тут творилось, он теперь как это слово слышит, за ружьё хватается, – Толя засмеялся. – Не, тут я спокоен, не обманут.

– Хорошо, что ты следишь за этим.

Я собрался было уходить, но он добавил:

– Покупателей, говорит, нашли уже. Там участковый, говорит, приходил, знакомые его ищут квартиру в этом районе. Вот и сказал, что придут познакомиться. Вот втемяшилось на старости лет ему в деревню переезжать. Говорит, к земле хочу ближе быть, помирать так легче. Ага, уже двадцать годков помирает. Дай бог ему здоровья. Чтоб я столько пил – и не знал, с какого боку печень, ха!

А мне сразу в голову пришло, как отец рассказывал старую схему по отжиму квартир. Сначала был участковый и кто-то ещё, а потом бандиты, и если это была одна и та же банда, то сменили тактику или участников.

Может, совпадение, а может, и нет, да и маловероятно, что банда, у которой мы сидели на хвосте, так сразу решит возобновить деятельность, но упускать такую возможность их прижучить нельзя.

– Давай-ка к твоему деду сходим вечером чай попить, – предложил я.

– А чё такое? – Толя нахмурился, сразу, конечно, сообразив, что я не буду просто так к его родственнику в гости напрашиваться. – Я так-то и сам могу, мой же дед. Хоть и вредный, но свой же. Я и думал проверить, но надо успевать к нему, пока пенсию не принесли, а то потом на порог неделю пускать не будет. Боится, что утащу. Я ведь всей душой к нему, а он… латыш наполовину.

– Сходим вместе, надо проверить, – настаивал я. – А то кто их знает? Вроде, и палево – так рано хатами снова заниматься, с другой стороны, в городе столько всего, что нам и некогда следить за всем. И знаешь, жадность и деньги бок о бок идут. Может. все-таки наши чёрные риэлторы опять активизировались.

– Ну давай сходим, ага, – кивнул Толя.

Чёрные это или белые риэлторы, в любом случае, скоро я это проверю, ничего не будем оставлять на волю случая. Это последние дни, когда мне ещё не нужно заниматься бумажной волокитой, так что проверять надо все зацепки.

После того, как тело увезли, я вернулся к гаражу, где меня ждал «Чероки», ведь есть ещё другое дело. Телефон зазвонил сразу, едва я выехал на джипе.

– Паха, – услышал я голос Турка. – Чем занят?

– А что, пора тамагочи в подполье кормить? – я усмехнулся.

– Кого? – удивился тот.

– Ну этого, Султана нашего, он же там в доме так и сидит, под полами.

– А, понял, не расслышал, что за слово.

Кажется, я не попал на год или два по времени, и этих пищащих электронных игрушек, где пиксельный зверёк на маленьком экране постоянно требовал кормёжки, ещё в продаже в наших краях не появилось.

– Да, надо с ним увидеться, – сказал Турок, – но сначала побазарим. Заезжай, тут столовка новая открылась, недалеко от вас.

Он назвал тот адрес, где была «Фатима». Там уже кто-то открылся? Интересно, надо глянуть. Менты же туда до сих пор косяком ходят, ждут обеда под запись в тетрадку. Да всё гадают, кому отдавать долги за еду, ведь получка скоро, а старый хозяин уехал.

Скоро я оказался там. На месте кафе действительно открылась пельменная, так и называлась: «Пельменная», а на вывеске художником изображены две тарелки, в одной пельмени с бульоном, в другой без, сложенные горочкой, со сметаной – смотрелось хоть и простенько, а аппетитно. Там же стояла вишнёвая девятка Турка, на которой он ездил, когда под рукой не было джипа.

Увидев, кто на кассе, я удивился.

– Во, Паха, заходи!

– А быстро вы тут обустроились.

– Чего тянуть? Всё дорого, а деньги надо зарабатывать уже сейчас.

Мой знакомый Артём Федюнин, несостоявшийся киллер, в первой жизни убивший отца, а почти через тридцать лет – и меня самого, теперь улыбался мне до ушей. Значит, старый хозяин продал кафешку Федюнину, и тот сразу открыл пельменную.

Ремонта так и не было, столы те же самые, что и были, накрытые старыми скатертями, даже телевизор, показывающий программу «Марафон-15», висел на том же месте. Ничего не изменилось, кроме меню, где вместо старых блюд теперь значились только пельмени. Варёные, жареные, китайские – с капустой и мясом.

Но большая часть столов была занята нашими в форме, и все с аппетитом поглощали пельмени. Были даже те, кто обычно в столовку не ходил. Кажется, какое-то время отбоя от клиентов тут не будет. Запах и вправду стоял аппетитный, а кроме пельменей подавался свежий белый хлеб, вот и у меня в желудке уже заурчало.

– Если бандиты наедут, – сказал я, – зови наших, любого заломают. Тут и так половина ГОВД в трауре была, что кафешка закрылась, любому рады будут, лишь бы кормили. Тут же в долг давали.

– Мы с компаньонами тоже так решили, – сказал Федюнин и показал на толстую тетрадку, лежащую в стороне у кассы. – Старый хозяин нам все долги передал, мы решили продолжить традицию.

Кто-то уже вернул часть долгов, явно рассчитавшись смятыми купюрами, лежащими прямо на тетрадке. Новые собственники сложились втроём, вернее, сам-то Федюнин не вкладывался, у него не было денег, но зато был опыт технолога в пельменной, да и знал он, как всё устроено в этом бизнесе. Старый-то хозяин пельменной, где Артём работал раньше, задолжал бандитам, подставив сотрудников, так что все, кто там работал, без угрызений совести перешли сюда.

– Мне тогда, – я полез за кошельком, – давай пятнадцать штук…

– Тебе бесплатно! – заявил Федюнин. – И не спорь.

Как ни пытался я заплатить честно и полную сумму, он никак не уступал, проявив нетипичную для него твёрдость. Ну ладно, я же пару раз выручил его от бандитов, да и пулю от него схватил в первую жизнь, так что пусть – хоть поем.

А как всё повернулось-то! Человек не пошёл в киллеры, а явно нашёл призвание, потому что пельмени здесь отменные.

Из туалета вернулся Турок, но вместо разговора пока что просто ел, не отвлекаясь, я тоже не отставал. По телевизору начался «Звёздный час» с Супоневым, а Гриша доел последний пельмень. Тогда мы и начали разговор.

– Артур, гад, нам чуть всё не сорвал, – недовольно сказал он.

– Но не сорвал, – заметил я. – Что там случилось?

– Да пока всё подвешено. Короче, ты же в курсах, что сегодня мерина Кросса подорвали?

– Весь город обсуждает, – я кивнул.

– Короче, у водилы Кросса ожог жопы, прикинь. А сам Кросс больше напугался, чем пострадал. А пока все паниковали, афганцы Мирона из Зареченских устроили налёт на несколько точек Кросса, на самые, причём, денежные и нелегальные.

– Какие это?

– Ну, склады всякие, с товарами, с водкой, – начал перечислять Турок. – Разливочный цех в речном порту, где спирт разбавляли и в бутылки всё упаковывали, тоже разнесли. На СТО налетели, но не на всё, а именно в тот закуток, куда тачки с Дальнего Востока приходили, с контрабандой внутри зашитой.

– Серьёзно взялись, – кивнул я и ткнул в пельмень вилкой – я приканчивать тарелку не торопился.

– Не то слово. На типографии побывали, сломали там станок, так что газета не скоро выйдет. Клубы игровые разгромили, автоматы поломали. И даже подстанцию рядом с казино сожгли, сегодня ночью оно не работает, это точно. А каждый лишний день простоя – убытки, они и так три дня не работали.

– Вот чего Артур молчал, готовил налёт, – догадался я.

– Ага, быстрые точечные удары, спланированные и мощные. Только ОМОН за дверь, как давай в городе такое устраивать. И главное, для обывателя-то всё тихо, все только про тачку Кросса в курсе, а про эти разборки – тишина. Два часа – и готово, Кросс лишился кучи денег, несколько быков ранены, несколько в травмпункте, один вообще в реанимации с пулевым. Так что работы сильно твоим коллегам не прибавится, трупов описывать пока не надо, только огнестрелы отработать. Хотя, жопой чую, жмуры точно ещё будут.

Он хмыкнул и посмотрел в тарелку, потом в сторону кассы, явно думая, не заказать ли ещё.

– Но что-то же ты, Гриша, волнуешься, и это не из-за быков. Да?

– Одна точка нам интересна – за которой раньше присматривал Боцман, – пояснил тот, отвлёкшись от созерцания кассы. – Гаражи у старого радарного завода, большая территория. И там кое-что было, важное для нас.

Сбил я его с мыслей о добавке – да и правильно, чего полушария-то разъедать.

– Погоди, – я наклонился к столу ниже, чтобы никто не услышал, – они там гостинцы нашли с АКМ?

– Очень похоже на то, – медленно проговорил Турок. – Там ещё был интересный момент – ещё один типографский станок, самодельный и заточенный под одно дело.

Произнёс он это по-особенному – с намёком.

– Деньги печатать? – подхватил я.

– Ага, фальшивые доллары. Качество низкое, но для избирательной кампании подойдёт.

– Раздавать избирателям?

– От лица конкурентов, – с хитрым видом добавил Турок и засмеялся, но вскоре стал серьёзным. – Чтобы потом на них дела заводили. Что такое чёрный пиар, Кросс знает, но Артур его этого удовольствия лишил, сжёг всё оборудование, а бабки забрал, так что в город скоро могут хлынуть поддельные баксы.

– Не просто же так ты мне это рассказываешь, – я продолжил есть пельмени, посыпав их немного перцем.

– А чтобы тебе проще было стратегию строить с клиентом нашим. Короче, бойцы Мирона всё там сожгли, что не сожгли – вывезли. Но кроме этого, там было кое что ещё. Один из наших был на точке, нашёл в подвале разбитые армейские ящики, цинки пустые и патроны рассыпанные, семёрку.

– Оружие? – я отложил ложку. – То самое, что мы ищем?

– Неизвестно, но мысль, что там были стволы и что туда их запихал Боцман ещё при жизни, сейчас у нас основная. Он их, похоже, перевозил с места на место, чтобы никто не нашёл.

– Всё запутано. Но это, выходит, не точно? – я посмотрел на него.

– Неизвестно, Паха, – он развёл руками. – Но если подтвердится, значит, Артур вывез это оружие себе. Мы сейчас совместно с батей твоим почву готовим, но ты Султана всё равно успокой, скажи, что готовишь стрелу с Кроссом. Если что – сведёшь его с Артуром, не суть, ему неважно, где оружие взять, а нам-то главное – вагон тот найти с наркотой и стволы изъять, и при этом кого-то закрыть…

– Короче, – я отодвинул тарелку. – Понятно, что ничего не понятно, но надо ждать. Ладно, поеду я, покормлю Султана, расскажу о разборках, и что всё будет в ажуре. А то ещё коня двинет с голодухи, и всё напрасно будет.

– Ага, про разборки правильно ты придумал, что надо намекнуть, – Турок закивал. – Тогда, если что, не удивится, если с другим бандитом сведём. Хотя, знаешь, если бы эти стволы нашли, ты бы ему их сам от себя бы предложил, и закончили бы на этом. Хотя… конечно, с ними мы смогли бы Кросса крепко взять.

– Разберёмся, Гриня. Погнал я. У меня ещё вечером встреча.

После обеда я повёз продукты гостю с Кавказа, чтобы он и правда не околел от голода в подполье. Султан ждал меня с нетерпением, но я просто навёл суеты, накрутил интриги, рассказав о разборках, и заверил, что скоро встреча будет. А сам же сделал вид, что валю отсюда побыстрее, потому что опасаюсь ментовского хвоста. Ну и предупредил, чтобы он не высовывался, а то облавы, мол, в городе сейчас из-за стрельбы.

Вернулся домой, взял Сан Саныча, чтобы не скучал, с ним же заехал на отцовской машине за Толиком, чтобы всем вместе съездить к его деду.

– Уже вечером покупатели могут прийти, – говорил тот, сидя впереди.

– Понял. А куда ты собаку дел?

– Там у подруги оставил, она в частном доме живёт, вольер есть, – Толик развалился на сиденье. – А то у жмурика родственников здесь нет, есть только сожительница, говорит, ей собака не нужна, хоть пристрелите. Вот зараза, и пристрелить хочет, умную такую.

– И не говори, лишь бы стреляли.

– А когда с Сан Санычем её сведём? – спросил Толя с видом заговорщика, повернулся и подмигнул псу. – У меня уже щенков спрашивают. Чё, Саня, осилишь её? Там женщина-то с норовом.

– Да погоди пока с этим, стресс у животного, новый дом, хозяина больше нет. Успеется. И осилит, будь уверен.

Деда у Толика я раньше не знал, увидел сегодня впервые. Ещё крепкий ветеран, сапёр, глухой, как тетерев, но ещё не в таком маразме, как описывал Толик.

– Вот продам квартиру, – крепким голосом говорил старик, – и всё, не будешь своих б** сюда больше водить. А то пустил тебя один раз, поверил. Больше не повторится.

Они начали препираться, но скоро пришли покупатели.

Никаких риелторов, никаких бандитов или похожих на них, да и покупатели обычные – молодая семейная пара, на подставных не похожи. Узнав, что мы из милиции, они напряглись, но тут любой бы напрягся. А потом наоборот, успокоились, мол, раз милиция, значит, не подстава.

– Нам же участковый посоветовал, – сказал муж, белобрысый парень с такими белёсыми бровями, что их почти не было видно. – Говорит, квартирка есть подходящая.

Жена у него была чуть старше его самого, уже беременная, она деловито осматривала всё, прикидывая, какой ремонт делать и как расставить мебель.

Мошенники бывают разные, повидал я всяких, но эти всё-таки не похожи были на притворщиков. Толя даже вышел покурить с мужем, но и ему докопаться было не до чего. Оба чистые.

В общем, квартиру они посмотрели, решили брать, но дед сначала должен был приглядеть себе дом в деревне, чтобы было куда переезжать.

– Я съезжу с ним сам, Паха, – сказал Толя. – Гляну, что не развод.

– Договорились.

Всё, вроде бы, идеально, но я всё же был настороже. Хотел проверить ещё одну вещь, чтобы точно, на все сто процентов убедиться, что всё в ажуре и здесь чёрные риелторы не замешаны.

Мы с Толяном вышли из квартиры, обсуждая работу, причём Толик так и норовил перевести тему на женщин, а покупатели, муж с женой, всё пытались завести красную четвёрку, на которой приехали.

– В магазин надо же зайти, – вспомнила жена, показывая на стоящий неподалёку продуктовый. – Молока дома нет!

Она пошла туда, и тут я тоже вспомнил, что дома у меня есть только каша, и та для Сан Саныча. Открыл дверь, пустил Толю внутрь, сам же отправился за покупками.

Магазинчик небольшой. Большую часть помещения перед кассой занимал накрытый глухой крышкой холодильник с мороженым, за спиной у продавца, в основном, были только бутылки с пивом и водкой, но в витрине у кассы лежали сыр и колбаса.

Я взял себе на ужин, решил ещё купить два вафельных стаканчика мороженого, а жена потенциального покупателя уже взяла молоко и вышла. Дверь она закрыла неплотно, и снаружи кого-то встретила.

– Ой, а мы квартиру посмотрели, – кому-то прощебетала она. – Всё как вы и говорили, отличная.

– Ну я и рад, – ответил кто-то другой. – Тогда до завтра, заходите ещё. Соседями скоро будем.

Женщина засмеялась. Я вышел и увидел, с кем она говорила. Мужик в милицейской форме быстрым шагом уходил от нас, не оборачиваясь. Фуражку он нёс в руках.

Ко мне тут же подошёл Толик, чем-то озадаченный.

– Участковый, говорят, – тихо произнёс он, показывая головой на уходившего, – подходил к мужу. Вот только я всех участковых в городе знаю, они меня все знают, а этого в первый раз вижу, и он мимо меня резко так проскочил. Чё-то с ним не то.

– Конечно, не то, – я кивнул и посмотрел в ту сторону, где скрылся «участковый». – У него фуражка от советской милицейской формы, такие уже не носят. Пошли-ка посмотрим, куда это он намылился.

Глава 4

Ряженый участковый всё шёл вперёд, размахивая фуражкой, нас он пока не заметил. Устроил тут маскарад, втирался в доверие к покупателям – значит, и к деду Толика он тоже подходил. – Делал вид, что просто советовал деду надёжных покупателей, а той семейной паре – квартиру, а потом в какой-то момент вмешался бы конкретно, а с ним вся оставшаяся банда чёрных риэлторов.

Тем более, и дед Толяна, и покупатели милиции беззаветно верили, хороший маскарад получился.

Сто пудов, это та самая банда, вернее, её старый состав, потому что действовали они по той же схеме, о которой рассказывал отец.

– Впереди его встретим, Толян, – сказал я. – В клещи возьмём. Сходи-ка пока к машине.

Толя временами реагировал быстро и сразу, чуть ли не мгновенно принимая верные решения, вот и сейчас он понял, что ему надо взять собаку. Сан Саныч как раз выглядывал из окна батиного москвича, с нетерпением ожидая, когда мы вернёмся.

Да, Толя молодец, соображает. Правда, из-за этого он тогда и погиб, в первую мою жизнь. Он же тогда обезвредил террористку, сразу поняв, что она собирается сделать. Этим спас чужие жизни, но вот свою не уберёг… Тут надо придумать что-то такое, чтобы этого не случилось. В ориентировку, что ли, как-то внести ту смертницу, чтобы её поймали раньше… но до этого момента ещё несколько лет. Уж эту дату я прекрасно помнил. Сколько я крутил в голове тот случай…

Тем временем я пошёл следом за ряженым, ведь он-то меня в лицо не видел и узнать не мог. Шёл я спокойно, ел мороженое на ходу и глазел на пацанские граффити на домах, заодно заметил объявление на киоске, сделанное через трафарет: «Увидел барыгу – отправь сообщение на пейджер…» и номер. Красная краска совсем свежая, ещё пахнет, надпись сделали недавно.

Впереди показался уазик ППС, и участковый сразу свернул за дом, чтобы его не увидели. Я тоже скрылся за киоском, а то в машине ещё меня узнают, бибикнут в знак приветствия – сразу придёт конец маскировке.

Пэпсы уехали, я прошёл дальше и увидел, как лже-участковый с кем-то говорил по телефону-автомату, зажав фуражку под мышкой. Так увлечён разговором, что нас даже не заметил.

Толя вместе с Сан Санычем показались с другой стороны, и мы принялись сжимать тиски.

– Всё, говорю, на мази, отвечаю, – чуть приблатнённым голосом говорил участковый. – Лохи пришли, дед поверил. Скоро к нему зайду… и… алё? Опять, вот же… – он полез в карман за таксофонными монетками.

Как удачно мы подоспели, собеседник на той стороне провода подумает, что у ряженого кончились деньги, и не додумается, что его повязали.

– Ну-ка стоять! – рявкнул я. – Милиция!

Псевдоучастковый отреагировал быстро. Обернулся, бросая трубку и фуражку, и раскрыл тугую рыжую кобуру из облезшей кожи. В руке у него показался наган. Испугался, губа трясется. Но если оружие исправное – пальнет, по глазам вижу.

Толя уже достал ПМ и прицелился, я тоже выхватил свой нелегальный ствол. Но стрелять никому не пришлось.

Тренированный пёс молнией подлетел к бандиту и прыгнул. С рычанием вцепился в руку.

– Падла ты, сука! – ряженый упал на землю, не выдержав натиска.

Сан Саныч намертво вцепился ему в предплечье, не давая стрелять. Бандит левой рукой полез в карман, доставая ножик, но я уже был рядом.

Наступил ему на левую руку, а подбежавший Толя с размаху пнул ряженого по голове, так сильно, будто целился по футбольному мячу. Удар вышел такой, что глаза лже-участкового чуть не лопнули, рот он приоткрыл, мыча, а Толя матюгался и морщился, глядя на свою ногу в милицейском ботинке. Ну точно отбил пальцы.

– Вы чё творите? – закричала полная женщина, развешивающая бельё на верёвке во дворе. – Вася! Звони в милицию!

– Мы уже на месте, – Толя достал корочку из нагрудного кармана куртки. – И не уходите далеко, понятые нужны!

Я оттащил собаку и подобрал за спусковую скобу лежащий на земле наган. Старый, облезлый, но явно боевой.

Правая рука бандита от встречи с зубами кровоточила, форменный бушлат без подстега пропитался кровью. Задержанный шипел и матерился от боли, но не вырывался, потому что Сан Саныч стоял рядом, рычал и всем своим видом показывал, что хочет продолжить его рвать. Зубы оскалены, шерсть на загривке встала дыбом, а громкий лай и рычание отбивали любое желание сопротивляться.

– Ну что, риелтор хренов, – я склонился над задержанным. – Добегался! Опачки… Эй, да я тебя знаю, великий комбинатор.

Пока Толя связывал ему руки бельевой верёвкой, одолженной у той женщины, потому что наручников при себе ни у кого из нас не было, я присмотрелся к бандиту внимательнее.

Этот сорокалетний мужик с носом-картошкой был мне хорошо знаком. Это же старый мошенник Прохоров, он уже два раза сидел, ещё при Союзе и в начале девяностых. И первый раз как раз за то, что грабил почтовые отделения, притворяясь милиционером.

А в нулевые в годы моей первой жизни он попался ещё раз. Я как раз тогда стал замом начальника УГРО, вот и помню, что он увеличил масштабы деятельности и начал зарабатывать деньги, выигрывая аукционы на ремонт муниципальных зданий, регистрируя для этого фирмочки на всяких бомжей. И оплату по липовому контракту всегда брал авансом.

Но сейчас он до таких схем ещё не дорос. И не дорастет уже.

– Не знаю, о чём ты, начальник, – прохрипел он снизу. – Для смеха форму надел, кореша хотел разыграть, у него днюха сёдня! А вы меня повязали ни за хер собачий, ещё пса натравили! Как так-то, чё за беспредел? А вдруг он бешеный?

– Тогда поставят тебе сорок уколов в живот, – Толик хохотнул. – Так тебе и надо! Стрелять в нас удумал?!

– Да я думал, бандиты! Вот и…

– Для смеха, говоришь, надел? – я кивнул на наган. – А это что, пугач?

– Да, пугач!

– Понятые, – тут же позвал Толя. – Смотрите!

Учится быстро парень, даже напоминать ничего не пришлось. Подошла та тётка с бельём и небритый мужик в тельняшке. Толя осторожно взял наган и с помощью шомпола вытащил один патрон. Узнаваемый такой, характерный для нагана, с длинной гильзой и утопленной в ней пулей.

– Смотрите, граждане, вот боевой патрон! – воскликнул Толя. – А оружие проверит наш криминалист. Но оно точно боевое.

– Стрелять в нас вздумал, значит? – спросил я у жулика. – Зря. Да и твои сообщники с квартирами тебя и сдали, Прохоров. Говорят, ты всё замутил и деда хотел хлопнуть. Все раскололись под протокол. И сказали, где тебя искать. А ты думал, как мы на тебя вышли?

Небольшая хитрость, и лже-участковый сразу повёлся.

– Чё? – он аж выгнулся. – Никого я убивать не хотел! Я не мокрушник! Я честный вор! Я же просто маскарад наводил! Бля, клянусь, начальник! Мое дело маленькое – лохов разводить! Не убивец я…

– Да не гони мне, честный ты наш.

– Да век воли не видать, начальник, это всё эти отморозки! У меня руки не в крови. И на квартире тогда мента стреляли, и…

– А вот об этом ты мне всё расскажешь, – сказал я. – Поехали к нам.

Хотелось мне подопрашивать злодея прямо по дороге, говорил он много, охотно и искренне надеялся, что так отомстит сдавшим его подельникам. Но всё это надо записывать под протокол, потому что его показания закрывали половину вопросов с этой серией чёрных риелторов, если не больше.

Но далеко не все.

Вечерело, начальство где-то ездило, осматривая места сегодняшних разборок. Федорчук и Шухов справедливо рассудили, что генерал Суходольский может вернуться из области и вставить им ещё сильнее, если они не возьмут дело под свой контроль.

А мы затащили Прохорова в кабинет, левую руку пристегнули к батарее, а правую перевязали. Тут и Руслан Сафин подтянулся, и Устинов с Якутом, и даже уставший батя завалился к нам с коллегами. Всем хотелось знать, чем закончится эта история с квартирами.

– Вот как знал, – сказал дядя Витя, крутя в руках советскую фуражку, – вот как знал, что там такой хитрый хрен ходил, стариков обманывал. И вот, попался.

Он попытался в шутку надеть фуражку на Сан Саныча, но пёс не понял, что от него требуется, так что головный убор упал на пол.

– Ладно, – отец отряхнул куртку. – У меня тут дело срочное, если что, мои мужики здесь, а я уеду ненадолго в одно место. А этого убийцу – колоть надо.

– Никого я не убивал! – заявил Прохоров. – Это сначала Кадет взял в банду Ганса, а тот вообще отморозок был конченный, я и ушёл! Отвечаю! Потом сам Кадет с Ушастым ушли, а Ганс каких-то других перцев набрал, отморозков ещё хуже!

– Давай сначала, – я наклонился к нему ниже. – Но если что, вот это – детектор лжи. Соврёшь – он это распознает.

Сан Саныч оглушительно гавкнул, а Прохоров принялся торопливо излагать. Про всё это он уже так или иначе сказал, просто сейчас это звучало упорядочено.

Про квартиры он рассказывал, как они отжимали их втроём – сам Прохоров, Кадет и брат Кадета – Ушастый. Это братья Кадочниковы, жители посёлка близ нашего города. Ещё был Дюха, у которого водились контакты в больнице, куда отправляли стариков перед оформлением, чтобы там не задавали лишних вопросов.

Кадет сам находил квартиры с пенсионерами, давал указания Прохорову начинать обработку клиента, а потом подключался с братом, тем более, оба Кадочникова прилично выглядели и никогда не сидели.

Потом в какой-то момент в банде появился Ганс, мокрушник, который первого же клиента просто грохнул, заколов ножом, а потом зарезал и Дюху, когда тот после увиденного оказался в поле зрения РУОП и чуть им всё не рассказал. Но не успел – Ганс его нашёл и прикончил, а труп бросили в реку.

Вскоре Ганс подтянул Сёму и ещё кого-то, отморозков похуже. Прохоров, по его словам, не захотел связываться с мокрухами и свалил из города в область, Кадет с братом уехали чуть позже.

Учитывая, что в нас Прохоров собирался стрелять без лишних прелюдий, я не поверил, что ему так уж противны были убийства. Скорее всего, он испугался не мокрух, а самого Ганса, который был скор на расправу и вполне мог отправить жулика вслед за Дюхой.

И дальше начиналось интересное.

– Кадет ко мне пришёл недавно, – жулик в советской милицейской форме уже, кажется, устал говорить, но продолжал. – Говорит, снова с хатами хочет связываться, контакты, говорит, надыбал надёжные. А я спрашиваю, что с Гансом? А тот показывает, что типа хана ему, – он провёл перевязанной рукой поперёк горла. – И, говорит, намётки есть на дальнейшую работу, но сначала надо будет хвосты зачистить. Говорит, сообщник есть, мент, которого прижали, надо его спасать.

– И что дальше? – спросил я.

Я старался не показывать, что эта часть информации особо ценна – пусть излагает, а там посмотрим.

– Поехали с ним на квартиру уже тем вечером, – продолжал Прохоров. – Там кошка ещё была, её Кадет пнул…

– Гад твой Кадет, – с чувством сказал Василий Иванович. – Пну ему, как достану…

– Ну это, – жулик растерялся, – короче, там менты были.

– Какие? – строго спросил дядя Витя. – Говори, едрить тебя за ногу.

– Один мент, я не помню точно, Кузьмичёв или Кузькин…

– Кузьмин? – вставил я. – Борис Кузьмин?

– Да-да, он. Второй – следак прокурорский, не помню, как фамилия, – он наморщил лоб.

– Рудаков? – напирал дядя Витя.

– Да не помню, не знал я его! Я же не мокрушник и не насильник, чтобы следаков прокурорских знать. По их статьям не проходил, бог миловал. Ну и короче, у следака паника, чуть ли не истерика, Кузькин… Кузьмин то есть, его по щекам хлещет, говорит: сам вляпался, дурак, но они всё разрулят.

– Кто именно? – спросил я. – Кто именно должен всё разрулить?

– Не знаю. Звонили они куда-то постоянно, всё спрашивали, на пейджер сообщения диктовали, им кто-то звонил. Потом пришёл мужик толстый, со стволом, давай на следака давить, что всё знает и о Гансе, и о материалах отказных, и про мента тоже, и, типа, всех прижучим. Тот ему сам давай угрожать, стулом гремел, то сядет, то опять ходит. А Кузьмичёв нам… Кузьмин то есть, он говорил, это ещё раньше, кресло на середину комнаты вытащить. Вот мы на кухне ждали, Кузьмин в туалете, потом прошёл в прихожку – и хрясь этого мужика в затылок с коридора! Бах! И…

Он крикнул это слишком громко, и Сан Саныч зарычал. Прохоров вздрогнул.

– Короче, выхожу, трупешник в кресле лежит, и всё в кровище! Кадет спрашивает, мол, тащить его наружу? И меня ещё пихает в плечо, чтобы я труп на себе волок. А Кузьме мобила позвонила, он взял…

Мобилы у Кузьмина при себе не было, только пейджер, но дальше речь шла про это.

– Короче, он мобилу сунул Кадету, велел нам этого следака, который в хате жил, увезти и на дачке спрятать, а нам сказал, что если расскажем кому об этом, сам закопает нас. И остался на хате, ждал кого-то. А мы увезли следака на дачу, уехали сами. Потом Кадет говорит, скоро дело будет, готовься мол, форму постирай-погладь. Потом у него брата в больницу, говорит, увезли, ногу гвоздём пропорол, каждый день туда ездил, я его на машине возил. Ну и это, один раз Кадет злой оттуда вернулся, говорит, будем скоро хату отрабатывать, как раньше. Вот я и достал старую форму из шкафа…

Говорил он так долго, что даже отец успел вернуться и дослушать окончание допроса.

– Где этот Кадет живёт? – спросил он.

– Так это, на улице Калинина, в двухэтажках, в тринадцатом доме.

– Надо брать, – заключил я, когда Толик увёл Прохорова в изолятор, и оглядел остальных.

– Без базара, Паха, ты прав, – кивнул Сафин. – Уйдут ещё, а они же мокрушники, Кадет уж точно. Как соучастники пойдут, и прекрасно это понимают. Так что сопротивляться будут.

Он всё это время сидел на подоконнике, задумчиво глядя на жулика, но теперь, когда тот стул опустел, спрыгнул, отряхнул штаны и проверил пистолет в кобуре.

– Пойду по кабинетам, мужиков соберу, кто есть, – Руслан направился к выходу. – Потом к Косте Игнатенко, если он на месте. Андрюха, – он глянул на Якута, – будь другом, накидай пока рапорта на получение оружия, автоматы возьмем под это дело. Костя поставит закорючку, я договорюсь.

Сафин бросился к Игнатенко, заместителю начальника ГОВД, он же начальник криминальной милиции, чтобы тот завизировал рапорта. Костя оказался на месте, как всегда курил и пил литрами кофе. Должность у него непыльная – прослойка между начальником ГОВД и оперативными подразделениями (УГРО и ОБЭП). Он охотно поставил подписи под рапорт. Ещё требуется подпись начальника УГРО, но её поставит сам Сафин, как его зам.

– Мы тоже пойдём с вами, – сказал отец, пока мы готовились. – Витька, ты хромой, без тебя сегодня. Сидишь на жопе, а остальные…

– Давай хоть за вас поболею, – дядя Витя усмехнулся. – Чё оно, в машине посижу. Да и всё одно в оружейку чесать надо, наши автоматы тоже там лежат. Вот и оформлю всё сам.

ОМОН уехал в область, СОБР тоже находился там, поэтому брать опасных преступников, когда срочно, обычно ездили сами опера. И если подозреваемый – матёрый и вооружённый, отправлялись на мероприятие всем отделением. А иногда и весь отдел уголовного розыска в ружье ставили, всех, кто был под рукой.

Ну и я тоже с ними, всё равно все свои, Шухову меня никто не выдаст. А сам он, даже если бы был на месте, в таких случаях на задержания не выезжает, а сидит в кабинете, делая вид, что у него неотложные заботы. Зато потом, когда наверх пойдёт рапорт об успешном деле, его фамилия уж точно окажется на первом месте.

Собрались быстро, Устинов проверял полученные АКС-74у, обычно такие выдавали только с одним магазином, руоповцы осматривали свой арсенал – «Кедр», Стечкин и калаш.

– Опять ехать, – вздохнул дядя Гриша, когда мы всей толпой вывалились на крыльцо. – Сколько можно, – и начал беззлобно, но горько материться.

Но, завидев Устинова, он мигом заткнулся и резво прыгнул в машину. Сразу завёл двигатель, думая, что тот его не заметит. Не вышло, Василий Иваныч отправился именно к нему.

За отцовским отделением была закреплена своя машина, батя позвал меня ехать с ними, но погрузиться и отчалить мы не успели. Не просто так эта «Волга» с мигалкой стояла у крыльца.

– Лёша! – оттуда выскочил ФСБшник Кепкин и торопливо бросился к нам. – Мы же с тобой договорились, что…

– Ни о чём я с тобой не договаривался, – отрезал отец. – Не мешай работать, Вовка.

– Так где оно? – не унимался чекист.

– Не мешай! Работы много, у меня своя, у тебя своя. Всё передам вашим, когда освобожусь.

– Зря ты так, – с угрозой сказал Кепкин. – Зря ты так, Лёша, а ведь могли бы друзьями остаться. Но ты сам так решил, теперь не обижайся.

– А ты меня на понт не бери, – отец повернулся к нему и посмотрел на того в упор. – И угрозы свои можешь себе засунуть, куда хочешь. Знаю я твои методы, и побольше, чем ты думаешь. Так что вали-ка отсюда сам, подобру-поздорову.

Кепкин с удивлённым видом шагнул назад, развернулся и пошёл к «Волге». Лицо стало очень злое. Руоповцы при этом переглядывались, сами не ожидали такой реакции.

– О чём вы? – вполголоса спросил я у отца.

Он сам открыл багажник и бросил туда бронежилеты.

– Да вот насчёт оружия, – так же тихо сказал батя. – Знаю я, кажется, где оно. Если бы не эти кадры, Кадет этот со своим брательником, поехал бы к твоим знакомым. Но пока некогда. Кстати, слыхал я про этих Кадочниковых, давненько, правда.

– И Кепкин тоже с тебя это оружие трясёт? Сам хочет найти?

– Да, выслужиться самому и утереть нос москвичам… надеюсь, что так… – вполголоса добавил отец, но я услышал. – А он в каждой жопе затычка и на каждый свадьбе жених, как Васька Устинов говорит, – он хмыкнул. – Давай, Паха, поехали, не люблю, когда всё разом делается, надо с одним разобраться, потом со вторым. А потом тебя возьму, съездим, поговорим кое с кем насчёт этого груза, чтобы многого на себя не брал.

Отец опять стал сама таинственность, деталей не говорил, а расспрашивать при всех я не стал. Но он прав – разобраться надо с чем-то одним, потом с другим. В банде чёрных риелторов два человека осталось в живых и на воле, и их надо взять, пока не наворотили бед. А после раскрасить оставшиеся белые пятна.

Но этот конфликт с чекистом мне не понравился. Про какие это методы упомянул батя? И что было с этим оружием в первой жизни? Этого мне уже не узнать, но зато я могу сделать так, чтобы в этой всё прошло как по маслу.

Глава 5

– Ну что, парни? – Василий Иваныч достал свой потёртый ПМ и с щелчком снял с предохранителя. – Учитесь, пока мы ещё живы. Потом не у кого будет.

– Да ты куда это собрался, Васька? – спросил Якут, поправляя висящий на плече автомат. – Ты же на пенсии сопьёшься нахрен.

– Какая, к лешему, пенсия? Не, никуда я от вас не уйду, – Устинов засмеялся. – Вон, с Ермолина уже песочек сыпется, а его никто с работы выгнать не может. А я такой же вредный, буду до самой старости всех доставать, ха!

Опустились сумерки и похолодало, а во дворе жёлтой двухэтажки, заставленном гаражами и самодельными сараями, было и вовсе темно. Но это нам на руку, мы спокойно могли окружить дом и подойти ближе, не опасаясь, что два брата-акробата Кадочниковых смогут нас увидеть.

Помощи у нас – человек десять из УГРО и РУОП, все уже по местам, но впереди именно наше отделение. Мы спокойно поднялись на второй этаж в темноте, заняли позиции, и Василий Иваныч позвонил в дверь. Сама дверь – кусок белой фанеры, открываемой вовнутрь. Выбить такую легко, но не стоило торопиться, пока попробуем взять их хитростью.

Саныча я оставил у отца, чтобы не гавкнул, они ждали нас внизу. Может и пригодиться пёс. Мало ли, кто-то сбежит, а лучше Сан Саныча никто не справится с погоней или поиском по следам.

Устинов снова позвонил, громкая трель прозвучала в квартире. Тишина, но если прислушаться, слышно телевизор: там показывали какой-то сериал.

– Ладно, – Василий Иваныч отошёл на шаг и приготовился.

– Не-не-не, – запротестовал Якут, – опять ногу сломаешь, как в тот раз… Пусть молодые лучше открывают.

– Давай, Толя, – распорядился Сафин, держа автомат на изготовку. – Под мою ответственность. Пинай!

Толя подготовился, глубоко вдохнул и с силой дал ногой в дверь дверь в районе замка. Раздался громкий треск, трещина прошла вдоль всей двери, брякнул замок. Ещё удар, и она распахнулась.

Мы влетели внутрь. Никого. Хата грязная, повсюду шмотки, рассыпанная на полу крупа, открыт шкаф, из которого вывалился мешок с гречкой, разрезанный сбоку. По телевизору показывали бразильскую «Новую жертву» с выкрученной на всю катушку громкостью. Холодильник на кухне открыт, шкафы тоже. Телефон в комнате – со снятой трубкой, в ней уже не слышно гудков.

Даже беглого осмотра хватило, чтобы понять главное. Бандиты собирались по тревоге, сразу выпотрошили свои нычки, раз всё так раскидано, второпях разрезали мешок, где наверняка были спрятаны деньги или оружие. И балкон открыт, я выглянул туда. Второй этаж, но спуститься можно, здесь не очень высоко. Внизу лежал порванный пакет, из которого вывалились ещё какие-то пачки и кульки – значит, похватали с собой провиант, но раз лопнул пакет, то его бросили.

– Суки, б**! – со злостью взревел Сафин. – Я их…

– Надо искать, – я бросился к шкафу.

Хоть вещей почти не осталось, там ещё висел приличный пиджак. Наверняка бандиты наряжались в него, когда надо было заключать сделку с теми, кто покупал квартиру. Его я и взял.

– По запаху, – догадался Устинов. – Давай-давай, Паха, ща мы с твоим Сан Санычем выследим их живо.

Группа прикрытия удивилась, когда мы вернулись без задержанных, но все быстро организовались, чтобы продолжить поиски. Правда, бандиты могли как свинтить подальше, так и спрятаться где-то здесь.

Но ничего, пёс их найдёт везде. Мы подвели Сан Саныча под балкон, и я дал ему скомканный в руке пиджак. При этом у меня запищал телефон, но я достал его и просто отключил звук. Некогда отвечать.

– Ищи, Саня!

Он тут же припал к ткани, жадно вдыхая запахи. Затем понюхал землю и сразу нашёл след. Он натянул поводок и стал уводить нас подальше от дома.

– Так, вы бегите, – взмокший от небольшой пробежки Устинов махнул нам рукой, – а я на тачке догоню, мужиков возьму на помощь. Не уйдут, гады! Не уйдут!

Я припустил вслед за собакой, со мной Толя и Якут. Пёс добежал до дороги и остановился, с возмущением гавкнув перед собой. Я снова дал ему пиджак, чтобы обновить запах, Сан Саныч помотался туда-сюда и, наконец, нашёл, куда идти.

Мы пробежали мимо магазина, наткнувшись на знакомых. Тётя Маша везла тележку с сумкой, рядом с ней шла дочка Лена, а Игорь стоял в стороне, разглядывая надписи на магазине с задумчивым видом.

– Ой, Павлик, – тётя Маша меня сразу узнала и полезла в сумку. – А у меня тут немного осталось с продажи, думала, давно не видела…

– Потом, тётя Маша, потом! – бросил я на бегу. – Бандитов ищем.

– Помочь чё? – тут же предложил Игорь, отвлекаясь от созерцания надписей.

– Не надо.

– Мы в магазине будем! – крикнула тётя Маша на прощание.

Мы побежали дальше. Во дворе следующей двухэтажки тоже были сараи, с дровами, в основном, потому что центральное отопление зимой отключали постоянно, и здесь у всех в квартирах стояли небольшие печки и титаны. Некоторые сараи открыты.

Сан Саныч гавкнул, снова теряя след, я снова дал ему пиджак, но ничего дальше пёс не нашёл. Сбивали его здешние запахи, тут кто-то разлил бензин, и один из сарайчиков сгорел совсем недавно, меньше недели назад, ещё пепелище осталось. Если бы не дожди, сгорело бы вообще всё. И теперь ещё несло смолой и опилками.

Но зато в пепле и в луже видны следы кед. Якут прошёл дальше, всем своим видом показывая, что их не заметил, но хитрый старший опер просто дурил злодея. Вот только следов – всего одна пара, значит, где-то здесь спрятался только один из братьев Кадочниковых.

Я быстро подтянул Толю к себе.

– Будь наготове, – шепнул я, – оружие достань.

– Понял, – так же тихо ответил он и полез под куртку. Ноздри широко раздувались, он явно на взводе.

Сам я прошёл дальше. Один из братьев должен быть где-то здесь, но он может выстрелить, если есть из чего. Надо успеть его обезвредить, пока он кого-то не ранил.

Бах! Это стреляли где-то совсем рядом, на соседней улочке. Значит, наши коллеги выследили второго братца. Надо взять их обоих сразу, и тогда вопрос с бандой чёрных риелторов будет закрыт уже сегодня.

Но упрямая судьба всё хотела повториться.

Сан Саныч зарычал, но я всё равно услышал щелчок взводимого курка. Дверь в один из сараев начала тихо открываться, из щели показались стволы обреза…

Направлены на Якута. Твою мать! Вот как тогда!

Но я здесь, и я не дам судьбе повториться и пойти по старому витку. Я пнул дверь изо всех сил, сбивая стрелка с толку.

Бам!

Коротко стриженный мужик с торчащими ушами, одетый в охотничью куртку цвета хаки, отпрянул в глубину сарая, теряя равновесие, но снова попытался нацелить оружие.

Бах! Обрез выпал, мужик закричал и откатился к стене, вереща от боли всё громче и держась за правое плечо. Куртка стремительно пропитывалась кровью.

– Убил? – спросил Толя, тараща на меня глаза. – Убил?

Он отошёл от щели в стене, через которую и пальнул, держа пистолет в руке. Молоток парень, выстрелил сразу, заметив угрозу, не раздумывая об этом. Но стрелять в живых людей он не привык, вот теперь и стоял, не зная, что делать дальше. Даже лоб мгновенно покрылся испариной, несмотря на холод.

Я, приказав Сан Санычу сидеть, откинул ногой подальше обрез, а Якут уже склонился над раненым. Сначала надо убедиться, что он не сможет продолжить стрелять, а потом оказать первую помощь, чтобы не помер от потери крови.

– Завалить меня хотел, гад, – с чувством сказал Филиппов, но ему хватило сдержанности не пнуть его за это.

Снова раздались выстрелы где-то вдали, потом заорала автосигналка. Учитывая, что сейчас сигнализации ставили крайне редко и только на дорогие машины, это, скорее всего, кто-то задел шальной пулей иномарку. Ещё и телефон давай вибрировать в кармане, а потом и пейджер. Да кому я понадобился, совсем не до этого!

– Толя, не тупи! – позвал Якут. – Иди сюда!

– Я гляну, что там на той улице, – сказал я. – Толя, – я подошёл к нему и пихнул в плечо. – Ну ты чё? Ты нас спас, кончай страдать. Ты в зверя стрелял, а не в человека. Чуешь разницу?

– А, да, да… Извини, Паха… Щас, – он пришёл в себя, убрал пистолет и отправился помогать Якуту.

Я уходил, но в голове всё крутилась мысль, что вот же блин, чуть не повторилась история с гибелью Якута. Но я вмешался. И Толика вовремя предупредил, он среагировал. Молодец, добрый будет с него мент.

Но эта бабочка судьбы на сегодня точно не закончила. Я аж оторопел, увидев, что происходит за углом.

Все наши собрались у того магазина, мимо которого я бежал.

– Держи его! – приказал кому-то отец. – Крепче держи!

Но это не про бандита. Двое руоповцев удерживали Игоря, который всё хотел броситься в сторону магазина. А оттуда только что выстрелили куда-то в нашу сторону.

– Пустите, – Игорь с силой вырывался, но его держали, не ломали, как задержанных, а просто висели на нем, сковывали движения. Что происходит? Но в следующие секунды я всё понял, услышав крик.

– Куда, б**?! – орали из магазина. – Если кто сунется, завалю всех нахрен! Всех, кто здесь, замочу! И баб прикончу! Чё, непонятно? А ну смотрите!

Разбилось стекло, мужик в китайской жилетке подтащил к закрытому решёткой окну женщину в белом халате, как у продавщицы. А ведь там есть и ещё люди. Тележка тёти Маши стояла снаружи, а она сама и её дочь – внутри… Чёрт! Всё хочет повториться, не выходит так же – выискивает иной способ.

– Кто сунется, убью всех! – кричал Кадочников.

Раз тот брат ушастый, то этот должен быть тем самым Кадетом, про которого говорил Прохоров. Этот опаснее, и его загнали в угол. Ему теперь терять нечего.

Мы собрались для короткого совещания, укрывшись за милицейским уазиком.

– ТТшник у него, – сказал Федя Останин, опер из отделения по имущественным. – Как побёг-побёг, догнать я не успел! Я стреляю, а он в магаз заскочил. Дурной совсем, стрелял внутри.

– Проворонили его, – отец недовольно посмотрел на вывеску магазина. – И стрелять же начнёт, бешеный. Надо как-то его выкуривать, но чтобы людей не поубивал. Уже если начнёт стрелять – придётся лезть под пули и идти туда. И будь что будет. Нельзя людей подставлять…

– У нас его брат, – заметил я. – Можно как-то на этом его развести. Главное – отвлечь и…

Телефон снова завибрировал, но тут же и перестал.

– Надо СОБР звать из области, – рассудительно сказал опер Олег Попов. – У них и снайпер есть, и спецы под это дело, с опытом.

– Да пока они приедут, уже утро будет, – отрезал Сафин. – Баир где? Баирка, гони в оружейку, скажи, что под мою ответственность берёшь снайперку! И сюда живо с ней!

Своего снайпера у нас в ГОВД не было и по штатному расписанию быть не могло, но в нашем УГРО работал опер Баир Жалсапов из «имущественников». Этот невысокий круглолицый бурят стрелял отлично, часто ездил на сборы и занимал призовые места на соревнованиях. Так что в тех редких случаях, когда нам был нужен снайпер, звали именно его.

– Бегу! – бросил Баир и свалил.

Ситуация – нештатная, и решать её надо быстро. На что надеется Кадет? Есть на что, заложников в эти годы захватывали пачками, а требования террористов выполнялись часто. Вот некоторые и наглели, захватывая самолёты и автобусы, требуя денег, вертолёты и миллионы долларов…

Отец сматерился, заметив белую «Газель», показавшуюся из-за угла. Вот кто мне названивал, Турок явно хотел, чтобы я выведал у отца, что там насчёт этого оружия. Но сейчас нам всем было не до него.

Батя отошёл к машине, я тоже подтянулся следом. Пусть ФСБ здесь для другой цели, но у них есть вооружённые люди, и это – спецназ, который в таких ситуациях справится лучше оперов. Надо, чтобы они нам помогли.

– Лёха, – первым из машины выскочил усатый чекист Николай. – Тут, говорят, ты кое-чего разнюхал…

– Паха, ты чё трубку не берёшь? – возмущался вылезший следом Турок. – Паха, ты…

– Тихо все, – негромко, но настойчиво сказал я. – У нас форс-мажор, не до остального нам.

– Да нам срочно! – зашипел Николай. – Лёха, скажи, где оно, и мы всё порешаем сами.

– Вот это порешайте! – отец показал на магазин.

Снова бахнул выстрел, мы все пригнули головы. Приехавшие на подмогу ППСники с матом разгоняли зевак, чтобы никого не зацепило. Совсем в башке у такого народа ничего нет, смотрят на зрелище, не думая, что шальная пуля может прилететь и в них. Это ещё телефонов с камерами не появилось, а то стояли бы и снимали всё.

– Там заложники, – спокойно сказал я, а то отец начал кипятиться. – Дело дрянь, и если ничего не предпримем, то люди погибнут. В такой ситуации выход один, коллеги – решать этот вопрос здесь и сейчас, а с остальным мы поможем сразу, как только освободимся здесь.

Рассудительный тон подействовал. Отец отошёл дать пару распоряжений своим, а чекисты задумались.

– Слушай, Павел, – наконец, сказал Николай. – Поможем. Но, знаешь, у нас тут нет переговорщиков, мы обычно сами…

– Да как умеем, так и сделаем, – напирал я. – У вас же есть снайпер и группа спецназа. Мы бандита отвлечём, убедимся, что он никого не застрелит, и дадим сигнал, что надо действовать. Нам этого гада позарез живым надо взять, но если дойдёт дело – лучше его валить, пока он никого не грохнул.

– Как не вовремя-то, – Николай со злостью стукнул по борту «Газели». – Чечен на измене сидит!

– Уже лыжи красит, – вставил Туркин и тут же поправился: – навострил вернее, лыжи эти, подозревать начал что-то неладное. И если прямо сейчас… ну так что, Иваныч? Чё делать будем?

– Помогай им, Туркин, – распорядился чекист. – Группа уже здесь.

Среди вооружённых людей в масках, сидевших в «Газели», был один из тех, кто нам нужен – снайпер. Винтовка у него не СВД, а другая, короткая, с толстым круглым стволом. Это очень дорогое оружие, за которое братва готова платить любые деньги – ВСС «Винторез».

– Мне главное, чтобы он к окну подошёл и чтобы не закрывался бабой от пули, – глухо сказал снайпер, готовя оружие. – И я его сниму. Один же он? Без бомбы? Если так, завалю.

– Э! – тем временем заорал Кадет из магазина. – Короче, слушайте сюда, мусора! Мне надо сто лимонов! И вертолёт! И брательника моего! У вас десять минут, суки легавые! Или мочить начну всех!

– Сейчас начальство подтянется, – негодовал подхромавший к отцу дядя Витя, – и всё, пиши пропало. Как начнут друг на друга ответственность спихивать, а людей курвец этот в итоге постреляет.

– И чё предлагаешь? – грубо спросил отец.

– Так давай я переоденусь, с чёрного хода подкрадусь, лохом прикинусь, а сам раз – и стрельну этого козла! – он показал на револьвер РСА, который всегда носил с собой.

– А в кого ты переоденешься, Витёк? – батя странно посмотрел на него. – В бомжа?

– А чё сразу в бомжа-то? – удивился дядя Витя. – Нам-то главное…

Они спорили, а время шло. Ну не было ещё переговорщиков на службе, а заложников брали всё чаще и чаще, вот на днях буквально был захват автобуса в Дагестане.

И не обучали такому ещё долго, не знали, как в таких ситуациях действовать, до самых нулевых, предпочитая спихнуть ответственность на другого. Просит террорист автобус – его дают, лишь бы он уехал за пределы зоны ответственности начальства, а потом хоть трава не расти.

Часто переговоры вели люди, которые вообще не понимали, что делать в таких случаях, и заложники погибали. Но после «Норд-Оста» и Беслана нас долго гоняли, учили. И хорошо, что я помнил, чему учили, да и когда это всё случалось – даты такие не забудешь…

Но дело не только в этом. Упрямая судьба сегодня будто хотела взять реванш за старые попытки, когда выживали люди, погибшие тогда. Но мало ли что она хочет. Не в этот раз, я всё ещё здесь и сделаю то, что нужно мне.

Всё в моих руках.

– Я пойду туда, – решительно сказал я, проверив пистолет, – и отвлеку его. А вы прикрывайте меня и ждите сигнала.

Отец удивился моим словам так, что замер на месте с приоткрытым ртом, но потом очнулся и отбросил догоревшую до фильтра сигарету. Курили сейчас все, от нервов, хотя по опыту знаю, что это нихрена не помогало успокоиться.

– Что ты удумал? – спросил он, сглотнув комок. – Там гражданские под угрозой! И ты… как ты под пули? А?

Глава 6

– И не в первый раз такое за последнее время, – твёрдо сказал я. – Но тогда, у завода, я же смог договориться и отвлечь. И когда Артур приехал на стрелку, я тоже смог договориться. Найду, что сказать.

– Ты, главное, – дядя Витя меня перекрестил и начал доставать свой револьвер, – момент подгадай и в башку ему засандаль маслину, когда отвлечётся. Говном потом, конечно, зальют по самые уши, в прокуратуру побегаешь, но отпишешься. Зато хотя бы люди выживут.

– Да не надо самому стрелять, – спокойно произнёс один из ФСБшников в маске, глядя через бинокль на магазин. – Вон там окно. Там всё заставлено шкафами, но отсюда видно витрину с пивом. Посмотри, когда будешь там. Увидишь внутри бутылки «Жигулей», попробуй его к ним отвести. Место там хорошее, мы его сразу щёлкнем отсюда. Но сам не рискуй, замочит.

– А ты что ему говорить-то будешь? – влез Турок. – Люди такому годами обучаются, чтобы не напортачить. А напортачить в этом деле…

– Гриша, он местный, я местный, ты местный, – отрезал я. – Найду, что сказать. Раньше как-то получалось.

Время шло, и десять минут, которые отмерил Кадет, заканчивались. Так уж вышло, что старшего у этой операции не было, разные структуры здесь собрались, но хотя бы не стояло ругани, кто будет главным, смогли договориться между собой отец, Сафин и Николай. А приедет тот же Федорчук – и всё, поплыли, из того и переговорщик так себе, да предпочитал он, чтобы ответственность на себя брал кто-то другой, а вот награды за верные решения давали ему самому.

– Оружие брать не буду, – подумав секунду, сказал я, – а то ствол срисует, запаникует, начнёт палить. Лучше выжидайте нужный момент сами. Я его на линию стрельбы постараюсь вывести.

Я снял куртку, вытащил из кармана джинс зажигалку и ключи, чтобы Кадет не нервничал, увидев, что у меня что-то есть при себе. Вспомнил, как в фильмах крепили под рубашку, прямо на спину, пистолет пластырем, чтобы в нужный момент достать, но это только в боевиках возможно, здесь выйдет вряд ли. Пока достаёшь, замочит. Да и проблема-то не в стрельбе, снайпер рано или поздно найдёт удачную точку, или Баир вернётся с винтовкой, вдвоём-то они найдут, как снять урода.

В идеале мне нужно не просто убить Кадета, нужно его захватить, чтобы он говорил и говорил. Его показания ой как нужны. Потому что поведать он может многое, а я должен узнать всё. Ведь упрямая судьба так и норовит зайти на новый круг, но и она поддаётся нажиму. А чтобы нажать в нужном месте, нужно быть на шаг впереди, владеть информацией. И этот Кадет закроет последние белые пятна в этом деле. Но как его взять живым, я пока сам не знал. Ничего, прорвёмся…

Рубашка на спине взмокла – не сильно, но под холодным ветром я сразу озяб. С поднятыми руками, размахивая белой тряпицей – куском наволочки, что висела во дворе – я вышел из-за уазика и пошёл к двери.

– Спокойно, – громко сказал я. – Будут тебе мильёны! Твой брат у нас. Давай поговорим!

– А нахера ты мне тут сдался?! – возмутился Кадет. – Я бабки просил и вертушку, а не мента для базаров всяких! И брата покажь!

– Ха! Вот ты дурилка, а вертолёт и бабки тебе святой дух доставит? И кто вести вертушку будет? Сам? Пилот ещё нужен, и куда лететь надо, тоже надо понять сразу, это не так-то просто, взять и полететь. Там пространство открыть надо, диспетчерские службы оповестить. Вот и иду всё обсудить. Не дури, Кадет. Я без волыны!

Учили нас никогда не обсуждать политические требования террористов, а вести диалог иначе, чтобы он постепенно отпускал заложников, в идеале – чтобы вообще сдался. Но вообще, главная цель таких переговоров – отвлекать внимание, чтобы в нужный момент начать штурм, пустить химию, или как сейчас – подвести преступника под выстрел снайпера.

– Ладно! Заходь! – крикнули из магазина.

Я увидел направленный на меня через окно ствол. Но хитрый Кадет прятал голову, не показываясь из-за укрытия.

– Но без шуток. И раздевайся! Скидай шмотье, я сказал!

– Для чего? Стриптиз тебе показывать? Нет у меня ничего. – Я повернулся вокруг своей оси, медленно и не опуская рук. – Давай обсудим детали, чего время тянуть? Надо решать всё быстрее, пока Москва не проснулась. А тем-то на нас пофиг, они сразу говорят – стреляйте. А мы мирно хотим всё решить, без жертв. Сам понимаешь, в одном городе живем, нам люди важны. Земляки…

В ответ пока тишина, но он продолжал в меня целиться. Я шагнул вперёд, потом сделал ещё шаг и наконец взялся за металлическую дверную ручку. Когда-то она была выкрашена в чёрный, но многочисленные прикосновения отполировали её в зеркало.

Дверь очень тугая, пружина при открывании натянулась и заскрипела. Ещё хлопнет, и псих сразу пальнёт. Теперь я его вижу всего – целится он уже не в меня, а в перепуганную и бледную как смерть продавщицу. Полная женщина лет пятидесяти смотрела на меня выпученными глазами. А тётя Маша с дочерью сидели вместе, у шкафа с пивом, и тётя Маша даже сейчас норовила прикрыть Лену собой. Вот же, блин, сходили за хлебом. И к этому же ничего не вело.

Но хоть крови ни на ком нет, только витрины разбиты и на полу битое стекло валяется, в крупных осколках отражается свет ртутных ламп на потолке. И… вот же зараза, ФСБшник был прав – всё помещение просто забито холодильниками и шкафами, у окон тоже, поэтому снаружи и не видно толком, что внутри, а Кадет перемещался так, чтобы его не сняли через окно. Хитрый, гад.

– Сидеть! – он показал мне на место у двери. – Дёрнешься, стрельну!

– Я понял-понял, не надо паниковать, – я уселся туда, куда он говорил, внимательно наблюдая за ним.

– А если бабок не будет, – с угрозой проговорил Кадет. – Я её грохну, на! И что с братом моим-на?!

Продавщица вскрикнула, когда он подтянул её к себе, но не смогла бы вывернуться – бандит держал её крепко. А на бандита-то он не похож, приличного вида парень лет двадцати пяти, даже интеллигент внешне. Он хоть и младший брат, похоже, но он же и самый умный из них двоих.

– Брат твой там, – я показал наружу. – Можешь подойти и…