Пролог
Луша взвизгнула, деревянная бадья выпала из рук и покатилась по склону. Перед ней лежало бездыханное тело. Она кинулась к дому, закрыла дверь на засов и заорала:
– Где тебя носит, паразит несчастный! Ты же обещал, что сюда никто не сможет пробраться!
– Луш, я же говорил, что жёлтые ягоды есть нельзя, от них мерещится всякое! – раздался недовольный сонный голос.
– Да какие ягоды! Тут человек валяется!
– Живой?
– Не уверена.
– Хватай меч и руби ему башку, пока не очухался.
– Я не смогу, я боюсь.
– Тогда в доме сиди, у меня сейчас дела важные. К вечеру появлюсь и прибью, если сам к тому времени не помрёт.
Последний раз Луша видела живого человека год назад. «Этот полоумный и вправду голову оторвать может. Нет уж, пойду сначала сама всё осмотрю», – решила она, схватила меч и, испуганно озираясь отправилась на разведку.
Мужское тело лежало на животе, из одежды на нём остались одни штаны. Вместо спины сплошное кровавое месиво, похоже его стегали кнутом, на голове кровоточила рана. Луша легонько пнула незваного гостя, тот не реагировал. Потрогала, вроде тёплый. «Что ни делается, то к лучшему», – пробормотала она любимую бабулину фразу. Потом принесла медвежью шкуру, с трудом перекатила на неё полуживого мужчину и поволокла в дом к тёплому камину.
Глава первая
Окружающие единодушно сошлись во мнении, что на Лукерье Витальевне Полывановой природа конкретно отдохнула. К окончанию школы Луша сама смирилась с неизбежным и последние шесть лет пыхтящим паровозиком ползла по рельсам, проложенным знаменитыми родственниками. Её угораздило родиться внучкой великой бабушки и дочкой талантливой мамы. Их величие распространялось лишь на конкретный регион Центрального федерального округа, но Луше и этой славы хватило с лихвой.
Бабушка стала примой местного драмтеатра в двадцать четыре года. Маститый журналист в рецензии назвал её «Королева Н-кой сцены» и на протяжении следующих шестидесяти лет Клавдию Петровну именовали именно так. Она вышла замуж за худрука и благополучно переиграла кучу главных и заглавных ролей. Лушину маму Королева сцены родила по тем временам очень поздно, почти в сорок. Девочка блистала сначала на детских утренниках, потом в школьных спектаклях. Поступила в Щепку с первого раза, закончила с отличием и вернулась в родной город под крыло папы-худрука с женихом, выпускником того же прославленного вуза. Молодые играли без устали, а ближе к сорока озаботились продолжением рода.
Лушино детство прошло в закулисье, вернее в реквизиторском цехе. Репетиции и спектакли мало волновали девочку, а вот сокровища МамОли, так все звали заведующую реквизиторским цехом, приводили в трепет. Бутафорские короны и чалмы, птички и кошки, фрукты и ягоды, шпаги, кинжалы и прочие волшебные предметы для девочки были гораздо милее дорогущих магазинных игрушек.
Когда ей исполнилось пять лет родные поняли, что конец династии близок, но не пожелали смириться. Вместо игр во дворе Лушу в принудительном порядке таскали на все спектакли. Она не сопротивлялась и заедала детское горе в театральном буфете, где ей без очереди и без денег отпускали любые вкусности. Бабушка хмурилась, получая чеки за бесконечные шоколадки и пирожные, но исправно оплачивала, надеясь, что внучка вот-вот возьмётся за ум. В итоге, когда Луша поступила в местный театральный институт, в её личном деле красовалась следующая запись: рост – 172, вес – 88, размер – 54.