Читать онлайн Я хочу сохранить, как память

ПРЕЖДЕ ЧЕМ Я НАЧНУ.

Незадолго до дня моего рождения:

– Предденьрожденческая хандра.

– О, да! Это соляр или как его там, составлять надо.

– Чё?

– То есть как бы про денежный кофе с корицей так мы знаем, про посылы во вселенную тоже, а про соляр – твой личный год, когда солнце встаёт в те же какие-то там штуки, как в день твоего рождения, это мы не знаем, да?

– Нет, не знаю. Всё, отстань. Я гуглю.

В диалоге появляется скриншот экрана, на котором запечатлён фрагмент того самого солярного гороскопа, обобщенно составленного приложением, на спех найденным мною в поисковике. Я выделила небольшой абзац, содержанием которого можно было описать события, происходящие со мной в тот период.

«Меркурий в двенадцатом доме соляра.

В некоторых случаях может указывать на тайное общение, переписку с лицами, находящимися в подполье, вдалеке. Переживания из-за писем, разговоров, свиданий. Тайные мысли, подогреваемые логическими выкладками, интеллектом человека. Позитивная аспектация Меркурия благоприятствует скрытой интеллектуальной деятельности, писательскому труду в уединении, научным исследованиям, религиозной пропаганде. Возможно тайное литературное творчество.»

– Ерунду какую-то насчитала. – разочарованно подписала я это изображение.

– Ничего не понятно, но очень интересно. Не, ну а что? Вот. Тайное общение – есть. – ты начала по пунктам разбирать данный эпизод. – Переписка с некоторыми лицами – есть. Переживания из-за свиданий тоже есть. Так, дальше у нас что? Скрытая интеллектуальная деятельность тоже в наличии. Писательский труд в уединении – иногда бывает. Научные исследования – не всегда. Вот. Пропаганда. Но у тебя не совсем религиозная, но как бы пропаганда есть. Про типа «Вселенная всё слышит». Что еще? Тайное литературное творчество? Возможно-возможно.

Возможно…

Верю ли я теперь в гороскопы? Возможно-возможно.

И ЕЩЕ НЕМНОГО.

– Очень хочется крепко обнять тебя, зарыться носом в волосы, вдыхая их легкость.

– Да ты совсем в прозу ударился.

– Чувствуешь, да? Это все книги. Но я уже сам понял, что чересчур лирично.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Хочу сразу предупредить, что никакого вселенского смысла, никакой нерушимой логики и собственного примера в моих текстах не будет. Я не хочу оправдать свою эмоциональную незрелость или вызвать жалость. Даже если бы я этого хотела – это далеко не в моей компетентности.

Эта история о моей саморефлексии, после травмировавшего моё сознание события. Будучи крайне неопорной, с огромнейшим внутренним дефицитом, я пришла к выводу о том, что для того, чтобы облегчить моё состояние, отлично подойдет способ написания писем. Старо как мир и пропагандируется любыми психологами, даже Гуф писал в своих текстах: «Когда надо что-то сказать, но молчишь и злишься. Хочешь, но боишься. Садишься и пишешь письма.» И мне, как бы не было странно, это помогает. Все мои письма о тебе и к тебе. Надеясь, что ты никогда их не прочитаешь, я с той же силой этого желаю.

Любовь к литературе и написанию текстов у меня еще со школьных времён, бережно хранится в старой коробке из под туфель, огромной стопкой смятых, пожелтевших от времени тетрадных страниц, на которых я записывала все свои юношеские фантазии о любви, сексе, взаимодействии между людьми и отношениях полов. Но вот конкретно этот жанр для меня в диковинку. Не то чтобы я не умею писать длинные письма, но объём этих мыслей, которые я хочу перевести в текст, не умещающийся даже в моей собственной голове, сумбурно всплывающий обрывками чувств невероятнейшего масштаба, пугает меня. Но глаза боятся, а руки печатают и правят текст моих мыслей, временами отвлекаясь на «погуглить» правильность использования некоторых эпитетов, значения слов и синонимов к ним.

Здесь не будет каких-либо признаний. Выводов или обвинений, прощаний и сжигания мостов. Нет. Здесь только мои воспоминания о тебе, прошедшие призму времени. Возможно, ставшие менее концентрированными, но всё ещё хлесткие и меланхоличные, вызывающие во мне диапазон эмоций, подобный спидометру в автомобиле, от лютой ненависти до вселенской любви размеров мирового океана.

Я хочу высказаться, потому что я, блин, не договорила!

С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ.

Мои воспоминания о твоём появлении на той адской кухне, на которой мы с тобой и работали, очень размыты и туманны. Я не обратила на тебя внимания от слова совсем. Какой-то парень, дрищеват (но это ненадолго), прост и болтлив. Суетной и нетерпеливый, самовлюбленный и придурковатый. Этакий модник-сковородник. Внешне походил на компьютерного задрота, который, не отрываясь от бутылки пива и семок, безудержно день и ночь играет в плойку в рваной, потной майке. В общем, полная противоположность слову секс.

Мы работали в разных цехах, редко пересекались и вообще было не интересно кто ты и чем ты там дышишь, кроме пшеничной муки и дрожжей. Ты был просто коллегой. Вскоре ты женился и твоя судьба, доселе меня не интересовавшая, стала не интересовать меня еще больше.

Что изменилось? Или точнее будет спросить: что заставило меня изменить свой взгляд на тебя?

Не могу быть на сто процентов уверенной, что на законодательном уровне я могу здесь прямо называть события, произошедшие в тот момент в нише мировой политики, поэтому попытаюсь завуалированно объяснить суть ситуации. Было страшно. Было страшно от непонимания происходящего, от ситуации в целом, от осознания того, что это происходит сейчас и где-то территориально не так далеко. Ты не можешь ни на что повлиять и не знаешь, когда это закончится. Страх был не только в моей голове, он был коллективный и происходил не в масштабах узкого круга людей, а в масштабах огромной страны. Да, именно страх заставил меня изменить своё мнение на твой счёт.

Однажды вечером, листая ленту одной из своих соцсетей, я наткнулась на запись, сделанную кем-то анонимно, в весьма шутливой форме: «Лайк, кому пришла повестка». И снизу буквами помельче приписка «ваши друзья оценили».

«Тупая шутка» подумала я, разворачивая список шутников, оценивших запись. Твоё имя было первым в этом списке. Стало жутко. Будучи немного альтруистом, волнение за человека, которого я просто знаю, которого видела в живую и изредка общалась в курилке, захлестнуло меня.

– Ты что, пальцем своим жирным случайно ткнул? – написала я тебе, прикрепив к сообщению скрин экрана.

И это было первым сообщением в нашем диалоге.

– Нет, правда. – ответил ты, спустя пару часов моих терзаний на тему правильно ли я поступила, написав тебе.

– Ахренеть.

Это единственное слово, пришедшее мне на ум в тот момент в контексте данного диалога. Других слов я не нашла, да и не искала. Удовлетворив своё любопытство, я, как человек склонный к рефлексии, пыталась переварить эту информацию и оградить себя от её влияния на моё настроение. Проще говоря, отложила телефон и вышла покурить. Вернувшись, я заметила мигающую лампочку на телефоне, сигнализирующую о новом сообщении.

Я не помню, что ты ответил и о чем мы с тобой в тот вечер переписывались. Это был ненавязчивый, довольно-таки лёгкий и забавный диалог, во время которого я в шутку сказала, что готова отдать тебе все котлеты, что я изо дня в день готовлю на работе, лишь бы эта пугающая меня история разрешилась благополучно.

На следующий день твоё сообщение застигло меня во время рабочего процесса. Там был достаточно развёрнутый и информативный отчёт о решении твоей проблемы. Я была удивлена твоему желанию держать меня в курсе событий, но поблагодарила за открытость и предоставление информации.

Дальше ты стал звать меня на перекуры, угощать свежесваренным кофе со вкусом ликёра и сливок, я кормила тебя котлетами. Мы стали общаться чаще. Всё в рамках общения двух коллег. Обсуждали работу, погоду, детей и события, происходившие на кухне и за её пределами. Наши переписки случались всё чаще. Ты скидывал мне смешные мемы и пошлые анекдоты. Мне было весело и легко с тобой общаться.

Однажды, во время какого-то разговора, мы затронули тему игрушек для взрослых. Обозначив свою позицию по этому поводу (весьма положительное отношение к подобным приблудам), я рассказала о своих игрушках. Да, эта тема была довольно интимна и, возможно, выходила за грани общепринятых норм поведения, но мне было максимально комфортно это с тобой обсуждать. После этого разговора ты попросил меня помочь выбрать подобный девайс для твоей жены. Очень неудобная ситуация, но я все-таки согласилась. Меня удивляло то, как серьезно ты подошёл к этому вопросу. Читал отзывы, изучал состав материала различных образцов, сравнивал характеристики. Было важно всё, от производителя до количества рабочих режимов. В итоге мы выбрали просто айфон среди вибраторов, и через пару дней я забрала его с пункта выдачи и заботливо повязала на коробочку бантик. Считала ли я на тот момент всё это чем-то мерзким или унизительным? Нет, не считала. Для меня это всё было какой-то весёлой дружеской игрой, такой же забавной, как и всё наше с тобой общение, во время которого я порой смеялась до боли в животе.

Спустя какое-то время ты прислал мне картинку, на которой была изображена губная помада весьма необычной формы. В форме члена. Довольно реалистичная, с четко обозначенной головкой и прорисованными венами.

– Смотри, какой прикол. – подписал картинку ты, сопроводив свою подпись обилием скобочек и смайликов, давая мне понять, что тебя такая косметика очень веселит. Я посмеялась.

– Неужели такие и правда бывают?

Я отправила тебе ссылку с маркетплейса на подобную помаду.

– Бывают. – ответила я.

– А ты бы смогла такой губы накрасить?

– Почему нет? Она же хоть и в форме члена, но сделана же из глицерина и отдушек, а не из говна.

– Я хочу тебе такую подарить.

– Неожиданно, конечно.

– Выбирай цвет.

И я выбрала. И через несколько дней она была у меня.

Ты упорно не верил, что я буду ею пользоваться, говоря о том, что я не смогу себе «хуем по губам поводить», я доказывала обратное. Ты как будто меня на слабо разводил. Или не как будто, а действительно разводил.

– Запиши видео. – смеясь и дразня меня написал ты.

– Ща. – упрямо ответила я.

Не имея абсолютно никакого опыта в записи подобных видео, я принялась за дело. Имея только представление в своей голове о том, как это должно быть, я старательно выводила по губам помадой несколько дублей. Пересматривала, мне не нравилось, я стирала помаду и начинала снова. Волна адреналина, словно бушующее море, накрыла меня. Широта чувств, переполняющих меня, дрожью поселилась в моих руках. Осознание того, для кого я записываю это видео, желание привнести в него оттенок эротики и сомнение в получении ожидаемой мною реакции, переплетались во мне адреналиновым клубком. Мне было страшно. И ровно на столько же интересно. И я отправила видео. Твоя реакция не заставила себя долго ждать и была весьма положительной. Ты, как мне казалось, искренне восхитился моей смелостью и не обделил комплиментами мою внешность.

В будущем ты скажешь мне:

– Я помню момент, когда захотел тебя. Очень сильно. Это было тогда, когда я шел на прачку и ты отправила мне видео с помадой, в конце игриво причмокнув губами. Красная тряпка была брошена именно в тот момент. До этого момента я не был настроен на общение в формате интима.

– Что за ностальжи вечер? Я помню этот момент. НО! Ты разводил меня на это видео!

– Разводил? Я попросил первый раз, но ты не отправила. Я повторил свою просьбу. Ну очень уж хотелось посмотреть, как ты этим импровизированным фаллосом по губам проведешь. И ты отправила. Получается, не сильно разводил, а ты не сильно сопротивлялась.

– Твоя просьба звучала как вызов! Типа: «Да тебе по-любому слабо!». Меня это задело. И я отправила.

– Все правильно. Она и была нацелена на самолюбие. Задача была зацепить тебя за это и это удалось.

Наши переписки становились ежедневными, а границы дозволенного всё прозрачнее. Не было тем, которые мы не могли бы обсудить с тобой, историй, над которыми мы бы не посмеялись или которые могли бы вызвать видимое смущение. Разговоры становились интимнее, более подходящими под определение слова «флирт».

Однажды утром, в день, когда мне нужно было попасть на работу в самую раннюю срань, для того чтобы приготовить завтрак для гостей, решивших покинуть наш туристический комплекс как можно раньше, я встретилась с твоей женой, которая по совместительству и по невероятно счастливой случайности работала здесь же. Она, довольно-таки объёмная женщина, явно не моей весовой категории, да и вообще, возможно, представительница другого вида спорта нежели я. Для сравнения, это всё равно что, если бы я была хоббихорсером (великовозрастной идиоткой, скачущей на деревянной палке с головой коня), а она Шварценеггером – в своей лучшей физической форме.

Так вот, заходит она на кухню, присаживается за стол напротив меня и начинает молча наблюдать за процессом приготовления молочной каши. Мы обменялись приветствиями. Она ещё какое-то время наблюдала за мной, как будто собираясь с мыслями, формулируя их в единый смысловой поток. Я даже немного напряглась, подозревая о её неведении о нашем с тобой общении.

– А у тебя есть кто-то? – задала она весьма неожиданный вопрос.

– Нет. – честно ответила я.

– Счастливая ты. Я иногда даже завидую свободным молодым девкам.

Это откровение меня слегка ошарашило. Я не ожидала от неё таких признаний и неожиданно даже для себя самой начала убеждать её в обратном, аккуратно намекая на то, что эти слова были сказаны давно и плотно замужней женщиной. Она грустно вздыхала и говорила о том, что это не показатель счастья и вообще я её не смогу переубедить. После этого она встала и отправилась по своим делам, оставив меня в полном одиночестве, предоставив пространство для полёта моих тяжёлых мыслей, родившихся в моей шальной и бессовестной рыжей голове после этого разговора.

Я не стала обсуждать с тобой эту ситуацию, мало ли претензий к тебе может иметь эта женщина, меня это абсолютно не должно волновать. Меня тогда вообще мало что волновало, я само спокойствие и умиротворение была. И это моё состояние подкрепляло твоё ежедневное внимание.

Унылые рабочие будни перестали быть настолько унылыми благодаря частым перекурам в твоей компании и совместным обедам и завтракам. Выходные проходили более активно, как будто я пыталась собрать как можно больше впечатлений для того, чтобы было что рассказать тебе при очередной встрече в курилке несмотря на то, что даже по выходным мы всегда были на связи.

Не помню, для чего я отправила тебе скриншот моего банковского приложения, но тема нашего диалога резко сменила вектор.

– Что это за фото на аватарке?

Я даже не поняла о какой аватарке ты говоришь, а потом открыла этот снимок экрана и под приличным увеличением разглядела маленькую, круглую иконку с фото в личном кабинете в верхнем левом углу экрана. Отметив, что ты очень внимателен к деталям, я отправила тебе фото, на котором я с ярко накрашенными губами и облаченная в откровенный топ с идеальным пуш-апом, томно и эротично смотрю в камеру.

– Ого, ну что за огненная девочка. – уже ожидаемо отреагировал ты. – эту бы девочку, да к стене собой прижать.

Это было за рамками нашего неограниченного рамками общения. У меня округлились глаза. Такого откровенного намека на сближение я не ожидала. Я подняла глаза от экрана, оглядываясь по сторонам, как будто боясь того, что это сообщение увидит ещё кто-то из моих коллег, находящихся на расстоянии ширины производственной электрической плиты от меня. Но все были заняты своими делами и не замечали моей растерянности и удивления. И только ты, как будто специально проходя мимо меня в этот момент, улыбнулся и хитро подмигнул мне.

«Ну уж нет, вот кому-кому, а тебе я не покажу своей растерянности!», решила я и включилась в этот батл пошлых фантазий.

– Запустив руки под твой китель, едва касаясь пальцами кожи твоего живота, прижимаю свои руки к тебе. – всё ещё находясь в лёгком замешательстве от происходящего, ответила тебе я.

Игра началась. Это был мой первый виртуальный секс. Не имея подобных навыков я усиленно вспоминала все эпитеты, которые только могла видеть ранее в женских эротических романах, иногда попадавшихся мне в рекомендациях и читаемых мною с неподдельным интересом именно к описанию моментов интимной близости двух людей.

Не вспомню дословно что там было, но было что-то типа:

– Усадив тебя сверху, я медленно проникаю в тебя, сжимая ладонями твои ягодицы.

– Уперевшись руками в твои предплечья, я двигаю бедрами в такт тебе. Твои руки от ягодиц скользят к моей талии, потом на живот и выше, сжимают мою грудь. Притягивая меня ближе, ты укладываешь меня животом на себя и начинаешь жадно целовать. Сначала губы, потом шею и мочку уха, плавно спускаясь к груди для того, чтобы сжать своими губами мой сосок.

Сказать, что я возбудилась в тот вечер – ничего не сказать. Находясь на кухне ресторана, в шуме от вытяжек и моторов холодильников, в непосредственной близости с другими людьми, я краснела не от жара плит, а от жара твоих слов.

Закончилось всё довольно логично – описанием физической кульминации обоих сторон: «Ты чувствовал вибрации моего лона, а я – мощные струи твоего горячего удовольствия.»

***

– Я помню, как «бодалась» с тобой. Всё общение сводилось к тому, что ты как будто подтрунивал меня. Типа: «Да ты этого не сможешь, да тебе слабо!». А я смогу и мне не слабо.

– То же самое чувство было и у меня. Еще меня немного смутило и удивило то, как ты красиво и ловко вела переписку для взрослых. У меня это был первый опыт. Это был очень сочный вирт, я тебе скажу.

– Ну, если честно, у меня тоже. Я просто тогда много читала. Тематической литературы.

Этот диалог состоится у нас спустя чуть больше года после описываемых событий. А в тот момент ты восторженно стал описывать свои эмоции, полученные от только что случившегося опыта. Я согласилась, что это было действительно круто.

– Но тебя-то самого ничего не смущает? – спросила я, намекая на только что случившуюся эпистолярную супружескую измену, и потом долго наблюдала в верхней строке диалога слово «печатает».

Ты ответил очень развёрнуто, обосновав все за и против, назвал меня «пожаром и наваждением», не забыв упомянуть о том, что «жену свою любишь, но в последнее время ваша искра не потухла, но где-то потерялась», (это прямая цитата, кстати.) и если я соглашусь, то ты сможешь обеспечить мне хорошее времяпрепровождение вместе.

Дальнейшее описание событий можно смонтировать в завирусившийся тренд из социальных сетей, со звуком из диснеевского мультфильма: «О, ну да, это я. Как я докатился до жизни такой?» и словами из песни группы Black Eyed Peas-Let's get it started:

«Everybody, everybody, let's get into it

Get stupid

Get retarded, get retarded, get retarded (C'mon, yeah!)

Let's get retarded (Ha)

Let's get retarded in here»

Примерно так я и стала твоей любовницей. Не подумай только, что предыдущее моё признание пропитано какой-то гордостью. Нет, это изречение вообще никак эмоционально не окрашено. Тупая констатация факта. Примерно такая же и как я. По правде говоря, я не мечтала о подобном статусе с детства. Нет. С детства я мечтала стать писательницей, как Джоан Роулинг или Дарья Донцова и силой слова зажигать сердца людей. Но получилось – как получилось.

Сейчас на меня должно обрушится осуждение всех просветлённых женщин, которые обрели себя, дышат маткой, осознали собственную ценность и безмерно себя уважают. А я что? А я та самая любовница, ненавидимая всеми женами, презираемая их подругами, осуждаемая женщинами любого статуса и возраста. И если бы я была хоть в чем-то успешна, так это в том, чтобы стать пищей для пересудов.

Большую часть своей жизни, (вообще-то всю мою сознательную жизнь до этого момента) я, как и любая «уважающая» себя женщина/девушка/девочка, считала, что «Меня никогда не будет в этой грязи!». Но, несмотря на это, я, как веселый розовый поросёнок с радостным визгом, нырнула в эту клоаку, выкопав тем самым себе дофаминовую яму.

Однажды, одна моя знакомая, кстати, упомянутая в этом произведении и занявшая одну из главных его ролей, в телефонном разговоре сказала мне такую фразу: «Он использовал тебя для того, чтобы справлять с тобой свою нужду!». (Это прямая цитата. Я вообще ярый фанат прямых цитат.) Мне тогда эта фраза показалась до боли знакома. Не хитрым путём перебора различных вариантов в поисковике, я выяснила, что это слова знаменитой телеведущей Ларисы Гузеевой, и дословно фраза звучала так: «Любовница – это общественный туалет, куда мужчины ходят справлять свою нужду». Думаю, для пущей убедительности, следовало бы ещё процитировать Ольгу Белову, героиню сериала «Бригада», жену того самого Саши «Белого», с её репликой о том, что «У женщин, которые спят с чужими мужьями, появляются проблемы с яичниками».

Кстати, кто-нибудь хоть раз задумывался о том, что же она имела ввиду? Я вот задумалась. Прямого ответа на этот вопрос я не нашла, но, изучив строение яичников и их функцию в человеческом организме, могу предположить, что она говорила о весьма тяжелом заболевании (не передающимся половым путем) – «истощение яичников», возникающем на фоне бесперебойной выработки этими органами гормонов адреналина и кортизола, влияющих на восприятие нашей нервной системой стрессовых факторов. А связь с женатым мужчиной – это всегда стресс, неважно вызван он положительными или отрицательными эмоциями. Но данный текст – это не научное исследование, поэтому вернемся к сути.

Я не стала спорить, ведь каждый верит в то, во что ему удобно. И гораздо удобней верить в теорию об «общественном туалете», нежели анализировать причины появления «нужды».

Я же больше склоняюсь к другому определению слова «любовница», открывшемуся мне на первой же ссылке поисковика.

«Любовница – объект любовного влечения в куртуазной любви, в русском языке в современном смысле – внебрачный сексуальный партнёр.»

ПЕРВЫЙ РАЗ.

Не уверена, конечно, что вообще стоит описывать этот момент наших отношений. Но я была бы не я, если бы не сделала чего-то тебе на зло, поэтому вот (мне просто мало того, что я вообще это пишу).

Наша первая близость случилась примерно через неделю после описанных выше событий. История нашей переписки бурлила страстью и возбуждением. Мы продолжали вести весьма откровенные разговоры, сопровождающиеся нашими эротическими фантазиями. Я больше не испытывала неловкости, отправляя тебе свои интимные фото и видео, так как знала, что твоя реакция будет именно такой, какой я жду. Ты, со своей стороны, тоже старался проявить смекалку, пытаясь сделать эстетичные фото твоего пузика (довольно неплохо получалось, я оценила).

– Я тут на пороге душа стою, пропаду минут на 15, не против?

– Давай. Жду фоточку из душа. – в духе «профессиональных» пикаперов ответила я.

В диалоговом окне появляется фотография зеркала, которую ты сделал через плечо, чтобы запечатлеть отражение твоих широких плеч, голой спины и ягодиц.

– Мужчина, а вы случайно не пекарь? Иначе откуда у вас такие булочки? – отреагировала я на фото.

В день, когда всё произошло, мы договорились о встрече заранее. Я пораньше ушла с работы в свой номер в рабочей общаге. Приняла душ и попыталась найти какой-нибудь комплект белья в комоде или хотя-бы разные низ с верхом, немного подходящие друг другу по цвету. У меня не получилось. Недолго думая, я надела пижаму на голое тело. В своей голове я представляла себе это весьма эротично. Я волновалась. Оставив дверь в номер открытой, я легла на кровать и пыталась расслабиться, листая ленту соцсетей. Именно в таком положении ты и застал меня.

Ты зашёл в комнату без стука. Быстро снял свою куртку и присел рядом со мной на кровати. Мы обменялись парой дежурных фраз и ты, приложив свою ладонь к моей щеке, наклонился надо мной и поцеловал мои губы. Прелюдий как таковых в тот раз между нами не было. Ты торопился, поэтому твои руки очень быстро оказались у меня под одеждой. Я помогла тебе снять футболку и уже тянула за шнурок на спортивках. Недолго думая, ты стянул с меня пижамные штаны и задрал мою футболку наверх, оголяя грудь. Я не особо детально помню, что происходило дальше. Вот мы уже оба голые. Целуемся. Ты сверху. Уже во мне. Фрикции. Мои стоны и поток твоей спермы проливается мне на живот. Это было быстро. На столько быстро, что возможно было именно так, как я описала и особых деталей, которые я могла забыть, там и не было.

Моему разочарованию не было предела. Ты так красиво описывал наш предстоящий секс, я нафантазировала в своей голове неописуемое зрелище, которое продлится, как минимум, до моего оргазма, а получилось ЭТО.

Стараясь не подавать виду, я ушла в душ, в это время ты собрался и, когда я вышла из душа, поцеловал меня на прощание, пожелал спокойной ночи и ушёл. Спустя время ты написал мне о своих впечатлениях, о том, что тебе неловко, но, несмотря на это, тебе всё понравилось. Я не хотела, чтобы ты мне писал. Больше. Вообще. Никогда.

Вопреки твоим пожеланиям, та ночь для меня не была спокойной. Я еще пару раз выходила на улицу покурить и всё это время в моей голове крутились вопросы: «Зачем я это сделала?», «Почему все произошло так?», «Что делать дальше?».

Мне было стыдно. В первую очередь за себя. За то, что я так поступила, зная о том, что ты женат. Ну а во вторую очередь – за тебя. Потому что в моей голове ну никак не могло уложиться такое несовпадение продукта и его рекламы.

Как и почему я решилась на второй раз, я до сих пор не знаю.

***

– После нашего первого секса меня ещё долго преследовал вопрос: «Милая, ну вот и на хрена оно тебе надо было?», даже не знаю, что двигало мной, когда я решилась дать тебе второй шанс.

– Для меня тоже загадка почему ты не остановилась. Я бы после такого позорища, мягко говоря, послал бы меня лесом. Но оказалось, что все это как слоеный торт, где просто первый корж подгорел.

– Я нисколько не пожалела, что не остановилась на этом.

– И я благодарен тебе за это. Ты просто представь, не было бы второго раза, и я до сих пор бы ходил не зная, что такое неподдельная страсть.

– Была бы только «поддельная»?

– Получается да. Просто не узнав ее с тобой, я бы думал, что страсть, к которой я привык «Та самая», а оказалось, что есть что-то круче и ярче.

ЭКСПЕРИМЕНТЫ.

– Этот уровень доверительных отношений между нами достигается посредством строгой конфиденциальности. – сказала я.

– Значит, в этой конфиденциальности есть свои плюсы, малыш.

***

В планах не было уводить тебя из семьи. Мне нравилось твое внимание, бесконечные переписки и то, как легко ты открывался мне эмоционально. Мне невероятно льстило такое доверие с твоей стороны. Пытаясь доказать, что заслуживаю этого доверия я, со своей стороны, старалась быть на столько же откровенной по отношению к тебе. Сладкое чувство «посвященности в тайну» ласково поглаживало моё самолюбие.

– Давай честно, как и почему ты так легко на все это соглашаешься? Ты не боишься, что я заиграюсь?

– Нет, не боюсь. Просто я знаю, что ничего плохого ты мне не сделаешь. Нет какого-то стеснения или неловкости, которую я бы могла испытывать с тобой. Не знаю откуда во мне столько доверия к тебе. Знаешь, раньше я жутко комплексовала, пыталась как-то прогнуться под партнера, так, чтобы оставить неизгладимо хорошее впечатление. Пыталась понравиться. Так, чтобы лучше, чем предыдущие. Всегда в голове какая-то собранность, мыслительный процесс. С тобой почему-то этого не было с самого начала. Я расслабилась и кайфовала.

– На самом деле ситуация очень похожая. Мне плевать, как я выгляжу, когда с тобой. Иначе я не могу объяснить свои стоны, как будто девочка 19 лет во время овуляции. Как-то очень кайфово с тобой.

После провального первого опыта ты усиленно пытался исправить это недоразумение.

Ты трахал меня именно так, как ты этого хотел. Иногда грубо и дерзко, закидывая мои ноги к себе на плечи, совершал фрикции с немыслимой скоростью. Иногда нежно и долго, целуя каждый сантиметр моего тела, ласкал меня руками, внимательно следя за моей реакцией на каждое твоё прикосновение.

Я трахалась с тобой так, как хотела этого я. Прогибаясь под тобой, желая полностью тебе отдаться, передавая власть над своим телом в твои сильные руки. Эгоистично прерывая акты в моменты своих финалов, когда больше не могла выдержать тех волн блаженства, разливающихся по моему телу.

Мы зажимались на каждом углу, пока нас никто не видел, бегали друг к другу по ночам, трахались в служебной душевой. Я кончала, сидя у тебя на лице, ты – кончал мне в рот. Мы занимались интерпедальным сексом (научное название этой формы сексуальных девиаций я узнала намного позже, чем начала практиковать сие действие) если по-простому – я дрочила тебе ступнями, воспроизводя тем самым твои самые влажные и сокровенные фантазии. Ты делал мне куни, когда я разговаривала по телефону с коллегой. Мы обсуждали категории порно, которые смотрел каждый из нас. Приобретали различные аксессуары для наших ролевых игр. Сочиняли сценарии и занимались секстингом, не находя возможностей для личных встреч. Обменивались фотографиями и видео эротического содержания. Сняли своё home-видео. Читали одни и те же книги эротического жанра.

Во время обсуждения одной из них ты неожиданно предложил:

– Я могу сам тебя сфотографировать.

– Ого, вот это заявочка. Я хочу. Попробуешь себя в роли фотографа? – и я действительно этого хотела, так как ты, неоднократно, пел дифирамбы моей внешности и восторгался мною в моменты близости, и мне реально было интересно посмотреть на себя в этот момент со стороны.

– «Попробую» – это ключевое слово, потому что я очень посредственный фотограф.

– Ну тут, как и в любом другом деле – главное желание.

– А какую фотосессию вы хотите, милочка?

– Что-то такое откровенное, возбуждающее, дерзкое и в то же время нежное. Такое, что в социальную сеть не выложишь, а в личку мужчине скинешь. Сможете такое? Или вас хватит только на пару кадров, а дальше будем снимать видео 18+?

– Моя выдержка настроена на максимальное значение и затвор камеры захлопывается очень быстро, а функция серийной сьемки выдержит не более 5 кадров в штатном режиме, потом придется подключать штатив к работе.

– Это что же за аппарат-то у вас такой?

– Для фото обычный фотоаппарат китайского производства, а вот штатив русский, даже советский. Девяностого года выпуска, среднего размера, семнадцать сантиметров, примерно, в кожаной выделке.

Посмеявшись над неожиданно пришедшей в наши головы идеей и взяв ее на вооружение, мы продолжили обсуждать сюжет недавно прочитанного рассказа, используя в своей речи такие словосочетания как «максимально откровенно».

– Хочешь, покажу тебе, что на самом деле «максимально откровенно»? – спустя несколько дней спрошу у тебя я.

– Конечно хочу.

– У меня получилась небольшая ч/б серия.

– Ты в этом деле эстет, поэтому я уверен, что плохо ты сделать не могла.

Я скидываю тебе тринадцать фотографий, обработанных в черно-белом фильтре. Из, примерно, ста пятидесяти фотографий, снятых нами накануне, я смогла выбрать только тринадцать. Качество стабилизации изображения на моем андроиде оставляет желать лучшего, да и руки снимающего немного тряслись.

– А эти две мне очень нравятся в цвете. – на фото был изображён ты, голый, лежащий на спине, на моей кровати, запрокинув голову и закрыв глаза. Твоя рука тянулась к лицу, демонстрируя кожаный ремешок наручников на твоем запястье.

– Нет слов. Результат лучше, чем я мог ожидать. Просто охуительная фотосессия. Две последние ты все-таки сняла, хотя я даже не помню, как и когда.

– Когда ты кончил. Ты очень красивый в такие моменты.

Мне правда нравилось наблюдать этот момент. Когда дрожь видимыми мурашками пробегала по твоему телу, а дыхание становилось глубже и быстрее. Ты стонал, а я упивалась этим звуком, как понимающие в музыке люди, упиваются симфониями Баха.

– Тебе правда нравится? Я очень переживала, что тебе не понравится.

Конечно переживала, с такими исходниками, которые у меня были, можно было только переживать. То всё смазано, то ракурс не тот. Твоё лицо, пунцово красного цвета, как будто ты только что словил гипертонической криз, весьма невыгодно смотрелось на фоне бледного торса. Мои подбородки, предательски выглядывающие из-под того подбородка, который должен быть единственным на моем лице. Или морщины, как русла пересушенных рек, пролегали на моем лбу, в то время, когда я поднимала глаза вверх, глядя на твоё лицо, в тот момент, когда я находилась ниже твоего пояса. Я накладывала фильтры, чтобы хоть как-то спасти ситуацию. Удалила пару складок с твоего живота. Складки с моего живота я удаляла вместе с фото.

– На всех фото присутствует запах БДСМ. То портупея в кадре, то наручники. – они шли в комплекте с этой портупеей, купленной тобой для исполнения наших желаний из раздела БДСМ, а сейчас эти самые наручники на твоих руках были воплощением моего фетиша относительно мужских крепких рук, лишенных свободы движения.

– Правда нравится. Очень чувственные фото. Видно, что людям на них похрену, как они будут выглядеть на фото. Они просто наслаждаются моментом близости. По-настоящему.

– Ты бы знал какое эстетическое наслаждение я вчера испытывала, пока это всё обрабатывала. – вот тут я, откровенно говоря, пиздела. Единственное чувство, которое я испытывала на тот момент, можно было описать лишь двумя словами – испанский стыд.

– И если работать с фото мне не впервой, то видео – это мой дебют.

Файл с полутораминутным видео отправляется адресату, в то время, когда ты еще печатаешь следующее сообщение.

– Фото мне очень нравится. Это из той серии, когда на нем есть все, кроме порнушности. Смотришь, понимаешь, хочешь пережить заново. Но без лишней открытости. Мне нравится. – подытожил ты обсуждение получившихся кадров.

Видео загрузилось и две голубые галочки напротив сообщения уведомили меня о том, что оно было тобой прочитано. Я снова запереживала. Я потратила два часа своей жизни, чтобы разобраться в том, как и где монтировать видео. Сотни вкладок в поисковике, десяток скачанных приложений, нескончаемые попытки разобраться в том, как это работает и несколько версий промежуточных результатов, но я смогла-таки слепить что-то более-менее меня устроившее. Это видео нельзя назвать полноценным домашним порно. Скорее какой-то рилс. Из семиминутного исходника я слепила коротенький ролик. И это не потому, что я вырезала непонравившиеся мне сцены. А потому что ты уронил телефон на второй минуте видео, и он записывал непроглядную тьму пледа, которым была застелена моя кровать, плотно прижатого к объективу камеры, и звуки, издаваемые нами.

Как и большинство людей, я, слыша свой голос в записи, находила его не просто незнакомым, но и неприятным. И если с голосовой конфронтацией я еще могла как-то смириться, то вот с хлюпающими звуками моей вагины смириться мне было невозможно. Я убрала звуковой ряд из видео и на его место запилила какую-то музыку, бит которой попадал в такт действиям, запечатленным на нём.

– Я как будто вернулся назад во время, когда было это снято. Почувствовал твое тепло, услышал твои стоны. Вспомнил, как хватал тебя за портупею в желании быть еще глубже в тебе. Вот, что реально максимально откровенно. Думал мне будет как-то не по себе участвовать в таком эксперименте, но все получилось круче моих ожиданий и мне не то что не по себе, а наоборот, я прям кайфую. И знаешь, я хотел бы похвастаться каждому этими кадрами. Мы, мальчики, любим чтобы все было лучше, чем у других, а лучше этого я не знаю, что может быть. А у тебя нет такого желания? Просто мне так они нравятся, что хочется всем показать.